В связи с разложением средневекового общества папству пришлось отказаться от политического и идеологического универсализма над христианским миром. В рамках развивавшихся сословных монархий родился носитель национальной идеи — буржуазия, экономическое развитие которой дало о себе знать во всем обществе, а также в сфере идеологии и общественного сознания.

На заре новой эпохи папство, находившееся в подчинении у французской политики, также обуржуазивается. Григорианское папство реализовывало внутрицерковный абсолютизм путем подчинения себе светской власти. Авиньонские же папы 1305–1377 годов соединили идею папства-чиновника с папством-банкиром. Источником их светской власти станет не политическая, а экономико-финансовая деятельность, которая не знает ни государственных, ни даже идейно-идеологических границ, ни тем паче религиозно-моральных препон.

После Авиньона, означавшего не плен, а защиту, папство, вовсе не желающее порвать с эпохой средневековья, теряет свой универсальный характер и внутри церкви, более того — свою абсолютную власть. Папа как церковный монарх вынужден действовать в соответствии с законами сословного общества, подобно светским правителям. Возможность временно осуществить внутрицерковную сословность предоставил Великий западный церковный раскол, когда в духе конциляризма, возникшего из соединения народовластия и принципа сословности, собрание вселенской церкви было поставлено над папой.

Авиньонские папы на службе французского короля

После смерти Бонифация VIII в Риме вновь вспыхнула борьба между семействами Орсини и Колонна. Новый папа Бенедикт XI (1303–1304), бывший до восшествия на престол доминиканским монахом, не смог сохранить равновесие в условиях борьбы различных интересов. Он снял с Филиппа IV анафему и окончательно примкнул к Франции. Римляне, по всей вероятности, были не в восторге от нового поворота и, подстрекаемые Орсини, изгнали папу, который перенес свою резиденцию в Перуджу.

В то время как светская власть папства приходила в упадок, сан пап, его внешние атрибуты стали еще более значительными, чем прежде. Бонифация VIII в свое время — в соответствии с теорией о двух мечах — короновали уже двойной короной. В 1305 году первого авиньонского папу, Климента V, впервые короновали тройной короной, то есть тиарой. Каждый папа заказывал себе новую корону, а мог — и несколько. Тиара не стала предметом культа. Когда папа служил мессу, он возлагал на голову не тиару, а митру. Ведь он служил мессу как епископ Рима.

Значение тиары согласно одной из ходовых версий:

— первая корона — Ecclesia militans (воинствующая земная церковь),

— вторая корона — Ecclesia purgans (кающаяся церковь),

— третья корона — Ecclesia triumphans (торжествующая, небесная церковь).

Целиком же тиара символизирует церковь, над которой властвует папа.

Согласно другой трактовке, до открытия Америки тиара символизировала мировое господство папы над тремя континентами — Европой, Азией и Африкой.

Оказаться в «вавилонском плену» принудил пап не Филипп IV (как интерпретировала часть современников семидесятилетнее пребывание римских пап в Авиньоне). Как раз наоборот, папство само нашло себе приют под охранительным крылом французской великой державы, чтобы под ее защитой еще больше укрепить свою абсолютистскую верховную власть внутри церкви.

В 1305 году по желанию французского короля папой был избран кардинал, архиепископ Бордоский, взявший имя Климента V (1305–1314). Он происходил из мелкодворянской гасконской семьи. Новый папа, сославшись на анархию, царившую в Церковном государстве и в Риме, отклонил просьбу кардиналов приехать в Рим для интронизации. Он предпочел пригласить кардиналов в Лион. Папа Климент V так никогда и не увидел Италию; с 1309 года он окончательно переместил папскую курию в Авиньон. Авиньон в то время представлял собой небольшой город на реке Рона на юге Франции, в котором находилась резиденция местного епископа. Вместе с графством Авиньон он относился к владениям Германо-римской империи, переданным императором в лен неаполитанскому королю. Но так как неаполитанский король одновременно был и вассалом папы, то, таким образом, Авиньон оказался подходящим местом для папской курии, ибо формально он не был частью французского королевства.

Климент V, будучи по характеру ипохондриком и беспредельным непотистом, открыто и однозначно стал на сторону французского короля, полностью привязав политически папство к французскому двору. В соответствии с этим и в коллегии кардиналов он обеспечил французское преимущество. В 1305 году папа назначил десять новых кардиналов, девять из которых были французами, а четверо из них приходились ему племянниками! В 1306 году он реабилитировал также двух отлученных и изгнанных Бонифацием VIII кардиналов из семейства Колонна, восстановив их в прежних должностях. Первого авиньонского папу не особенно интересовала низвергнутая в анархию Италия. Климент V назначил неаполитанского короля Роберта, внука Карла I Анжуйского, наместником Италии и Церковного государства, тем самым присвоив себе также часть прав, принадлежавших императору. Пожалуй, именно в то время оттесненная на территорию Неаполя династия Анжу была наиболее близка к тому, чтобы объединить Италию под своей юрисдикцией.

Климент V устраивал французов не только потому, что окончательно перенес свою резиденцию в Авиньон, но и тем, что он в соответствии с желанием Филиппа урегулировал также конфликт, обострившийся во времена Бонифация VIII. Он полностью отменил буллу «Clericos laicos» и на десять лет передал королю церковную десятину. Он не выступил с возражениями и по поводу того, что Филипп Красивый конфисковал в королевскую казну доходы от вакантных бенефиций. За реабилитацией Колонна последовал процесс против Бонифация VIII. Филипп IV настоял на том, что скончавшегося папу задним числом обвинили в ереси и убийстве. Климент V не смог, да и не захотел воспрепятствовать возбуждению этого судебного процесса, разрушающего также авторитет папства. Однако большинство кардиналов не было склонно поддерживать процесс, так что король не достиг своей цели. Удалось лишь на основании папской буллы «Rex gloriae», изданной в 1311 году, реабилитировать канцлера Ногаре и других соучастников покушения на Бонифация VIII (следовательно, и их поручителя-короля).

Неблаговидную помощь оказал папа Климент V Филиппу Красивому в уничтожении рыцарского ордена тамплиеров. В 1307 году по приказу короля французские рыцари-тамплиеры были арестованы и заключены в тюрьму, а их руководителей заточили в тюрьму крепости Тампль, которую когда-то построили сами тамплиеры. Инквизиционный процесс, длившийся почти семь лет, сопровождался пытками и допросами. По настоянию короля папа Климент V призвал и других государей распустить рыцарский орден тамплиеров.

Почему же все-таки была проведена акция против тамплиеров? Центром ордена, после того как рыцари оказались вытесненными со Святой земли, с 1291 года стал Кипр, а затем с 1310 года — Франция, точнее, Париж. Между тем орден благодаря банковским операциям и торговой деятельности приобрел огромные богатства; тамплиеры были кредиторами номер один королей и пап. В то же время они умело конспирировали свою банковскую сеть. На Востоке они, очевидно, переняли определенные культовые ритуалы, обряды посвящений, не характерные для христианских религий. (Позже эти обряды ожили в тайных ритуалах франкмасонских лож.) Орден приобрел не только финансовое, но и политическое влияние. Он успешно противостоял абсолютистской власти Филиппа IV. Вот почему король стремился заполучить в свои руки имущество рыцарей, а также ликвидировать их политическое влияние.

В 1307 году тамплиеры предстали перед инквизицией по обвинению в богохульстве, ереси и разврате (содомия и гомосексуализм). Законы того времени рассматривали гомосексуализм наказуемым деянием. Однако обвинения, по всей вероятности, не были в достаточной степени обоснованы, в еще меньшей степени инквизиция могла располагать доказательствами вины. Инквизиция бросила в тюрьмы около 15 000 французских рыцарей-тамплиеров и значительную часть из них уничтожила. Для уничтожения тамплиеров светская власть нуждалась в помощи со стороны папы. Именно поэтому Климент V созвал в октябре 1311 года Вьеннский вселенский собор. Собор, подчинившись вооруженной силе французского короля, объявил в марте 1312 года о роспуске рыцарского ордена тамплиеров, а обвинения признал обоснованными. В булле «Vox clamantis», в которой сообщалось о принятом решении, папа передавал имущество ордена рыцарскому ордену иоаннитов. Однако на самом деле имущество поделили между собой французский король и герцоги.

После церковного осуждения уже не существовало никаких препятствий для казни иерархической верхушки тамплиеров. 18 марта 1314 года в Париже были сожжены на костре гроссмейстер ордена Жак де Молэ и его ближайшие сподвижники. Эта трагедия, красочно описанная Дрюоном, еще долго лежала тяжким грузом на папстве. Взошедший на костер гроссмейстер проклял папу Климента, короля Филиппа и канцлера Ногаре, заявив, что все они будут призваны на суд Божий. Еще до конца 1314 года все трое действительно последовали за своими жертвами в могилу.

Изменение направления крестовых походов и начало турецких завоеваний в бассейне Средиземноморья привело к изменению также и положения рыцарских орденов, расселившихся на Святой земле. Среди них лишь иоанниты продолжали вооруженную борьбу против турок, но и они, обосновавшись в 1291 году на Кипре, были вынуждены после падения его осесть на острове Родос; постепенно рыцарский орден иоаннитов превратился в средиземноморскую державу. Когда в 1530 году турки захватили Родос, рыцари отступили на Мальту. (Здесь позднее они фигурировали под именем Мальтийского рыцарского ордена. Во время занятия острова французами Наполеон распустил орден. Впоследствии папа Лев XIII восстановил Мальтийский рыцарский орден.)

Венгерский король Андраш II разместил вытесненный со Святой земли Немецкий рыцарский орден в Барцашаге. Но когда рыцари выступили против короля, Андраш изгнал их из страны.

Начиная с 1235 года они постепенно завоевывали Пруссию и оттуда повели завоевательные походы против русских и польских земель. Католический Немецкий рыцарский орден стремился завоевать поляков-католиков; религиозные цели здесь явно отступили перед немецкими завоевательными устремлениями. В 1525 году гроссмейстер Альберт Бранденбургский сложил свой сан и стал протестантом. Он создал из Пруссии самостоятельное княжество. В 1801 году в соответствии с Люневильским мирным договором имущество ордена было секуляризовано. Начиная с того времени гроссмейстером всегда становился австрийский эрцгерцог. В 1834 году Габсбурги преобразовали орден и переместили его центр в Вену.

Бесславный Вьеннский собор призвал временно помирившихся между собой французского и английского королей начать новый крестовый поход. Для целей похода папа предоставил в их распоряжение церковную десятину сроком на шесть лет. Из похода, естественно, ничего не получилось. На соборе значительное место заняла так называемая дискуссия о бедности, развернувшаяся со всей остротой внутри францисканского ордена и становившаяся все более острой; эта дискуссия постепенно распространилась на всю церковь. Собор выступил против неимоверных требований миноритов и в вопросе о следовании бедности предложил избрать средний путь.

Вселенские соборы в Западной Европе в XII–XIII веках, следовавшие один за другим, созывались самим папой; эти соборы обычно вел лично папа. С точки зрения их теологического и канонического значения по своему уровню они оказались намного ниже восточных соборов античного периода. На западных соборах обсуждались второстепенные вопросы церковно-политического характера и вопросы управления церковью; на их деятельность наложил свою печать папский абсолютизм. Они выполняли лишь роль консультативного органа и являлись орудиями пап в борьбе против императоров и королей. Хотя открыто это и не было высказано, но фактически и однозначно до Вьеннского собора включительно действовал сформулированный Григорием VII в его «Диктате» принцип, согласно которому папа стоит над собором.

Переезд папства в Авиньон и односторонняя политическая зависимость от французского короля привели и к изменению отношений между Святым престолом и Германо-римской империей. В первом десятилетии XIV века экспансия Габсбургов в Италии провалилась из-за развернувшейся борьбы швейцарских кантонов за свободу. Когда в 1308 году был убит Альбрехт Габсбург, Филипп Красивый ждал от Климента V, что тот в борьбе за императорскую корону поддержит кандидата французского короля Карла Валуа, выступавшего против германских притязаний. Однако германские князья в 1308 году избрали германским королем члена люксембургской графской семьи Генриха, в связи с чем на протяжении последующего столетия императорскую корону наследовали члены семьи люксембургских графов. Основной базой люксембургских королей были Чехия и Силезия; кроме того, Сигизмунд заполучил и венгерский трон. Против них выступила другая, соперничавшая династия — Виттельсбахи, одному из представителей которой, Людвигу Баварскому, в середине XIV века удалось короноваться императором.

Однако пока одержали верх люксембургцы. Генрих VII (1308–1313) осенью 1310 года прибыл в Рим, чтобы там короноваться в императоры. Гибеллины во главе с Данте в несущем мир императоре видели создателя единой Италии. По их мнению, императорская власть полностью независима от папы и исходит непосредственно от Бога. По-видимому, Генрих не разделял эту точку зрения, ибо в 1312 году в Латеранском соборе его короновали в императоры трое кардиналов, делегированных папой. После этого император повернул оружие против неаполитанских Анжу, но тогда папа однозначно занял сторону Анжу. Конец конфликту положила смерть императора.

После смерти Климента V выборы нового папы затянулись более чем на два года. Кардиналов, собравшихся в 1314 году на конклав для избрания папы, терроризировали непоты Климента и вооруженные люди короля. Кардиналы, чтобы не участвовать в выборах, в буквальном смысле слова бежали с конклава. В это самое время при правлении «проклятых королей», вступивших на престол после Филиппа Красивого (его детей: Людовика X и Филиппа V, или Длинного), центральная государственная власть зашаталась. Вследствие этого обострились политические противоречия среди кардиналов. Но в конце концов Филипп V, будучи еще наследником престола, заставил кардиналов избрать нового папу.

Как приукрашенно об этом написано в исторических романах, Филипп хитростью заманил кардиналов на конклав и запер их там. В годовщину смерти Людовика X в церкви лионского Якобинского монастыря была проведена траурная месса. На церемонию прибыло 23 кардинала, и люди регента замуровали ворота церкви. Затем через небольшое отверстие выпускали лишь лиц, не имеющих отношения к конклаву. Среди оставшихся на конклаве 23 кардиналов было 15 французов, разделившихся на две партии: гасконскую, возглавляемую непотами Климента V, и противостоящую ей провансальскую. Среди остальных 8 кардиналов было 7 итальянцев и 1 испанец. Пятеро из них были сторонниками кардинала Каэтани, в то время как им противостояли два кардинала из рода Колонна и один кардинал Орсини (причем они ненавидели друг друга). Французы и испанцы равным образом хотели избрать папу из числа своих сторонников, но ни одна сторона не могла добиться нужного большинства в две трети. В конце концов удалось достичь компромисса благодаря новой хитрости. Достигший к тому времени семидесяти двух лет кардинал Жак Дюэз уже давно — тратя на это неимоверные суммы денег — добивался того, чтобы попасть на папский престол. Теперь, как он считал, его час пробил. На заседаниях конклава он притворялся все более больным и дряхлым. Через своего слугу он распространил слух о том, что он при смерти и, будучи прикован к «больничной кровати», почти не принимает пищи. Кардиналы, основываясь на прежнем опыте, посчитали, что, избрав папой престарелого кардинала, они достигнут компромисса, ведь после его избрания они освободятся от конклава, а папский престол через некоторое время вновь окажется пустым. Такой расчет во многих случаях оправдывался, однако на сей раз они основательно просчитались. Прибывший на последний тур голосования на носилках, Дюэз был избран папой; он принял свое избрание, назвав себя Иоанном XXII. К великому изумлению участвовавших в голосовании кардиналов, он тут же бойко встал с носилок и быстро подошел к окну, чтобы подать знак страже об окончании конклава. И к великой досаде кардиналов, Иоанн XXII восседал на папском троне еще 18 лет!

Папа Иоанн XXII был сыном сапожного мастера из города Кагора; он обладал блестящими юридическими и теологическими знаниями, был великолепным оратором; он являлся и каноником города Альби. В 1289 году он приехал в Неаполь, где вначале подвизался в качестве доверенного лица, секретаря у короля Карла II Анжуйского (Хромого), позже стал его канцлером. С 1300 года был епископом Фрежюса, а с 1310-го — Авиньона; в 1311 году он — секретарь Вьеннского собора. Здесь он выступал против судебного процесса над Бонифацием VIII, но поддержал Филиппа в борьбе с тамплиерами. И наконец, в 1312 году был назначен кардиналом-епископом в Порто.

Папа Иоанн XXII (1316–1334) до своего избрания считался сторонником Анжуйской династии, однако, став папой, он успешно балансировал между неаполитанскими Анжу и французским королем. Папа, будучи выходцем из мелкобуржуазной семьи, проявил себя на троне прежде всего гениальным организатором и финансистом, у которого еще во времена его кардинальства были тесные связи с ломбардским банкирским домом Толомео. Несомненно одно: Иоанн XXII — наиболее значительный авиньонский папа, который был фактическим создателем папского фискального дела и куриального правления. Из-за антиимперской позиции и банкирских наклонностей папы Данте написал о нем следующее: «три зверя гнездятся в его сердце: разврат, беспощадность и скупость». Иоанн XXII за деньги делал все: отпускал грехи, давал благословение и назначал на доходные должности.

Создание папской бюрократии

Централизованный церковно-административный аппарат средневекового папства сложился во времена авиньонских пап. Реорганизация курии и создание органов по руководству экономикой и финансами связаны в первую очередь с именем папы Иоанна XXII. Эта государственно-административная система (которая была администрацией без государства) частично отражала влияние французских централизаторских усилий, но частично и сама служила примером управления абсолютистскими монархиями в новое время.

Административный аппарат пап в средние века состоял из двух частей: из канцелярии, включающей все учреждения и чиновников, и из тайного совета пап, консистории. Членами консистории являлись непосредственные приближенные пап, кардиналы. В средние века такое разделение власти между чиновниками и политическими советниками имело место и в светском государственном аппарате.

Во времена папского абсолютизма наиболее важную роль играла исполнительная власть, канцелярия, которая вела текущие дела в соответствии с указаниями папы и была основательно осведомлена о делах и личностях. Вначале из единой чиновничьей системы, созданной Григорием I, выделили Пенитенциарий. Пенитенциарий ведал делами, относящимися к церковно-судебной власти папы. Сперва сам папа устанавливал покаяния, связанные с получением отпущения грехов. Впервые с термином «Poenitentiarius Рарае» («Папский Пенитенциарий») мы встречаемся в 1193 году. «Сакра Пенитенциариа Апостолика» занималась рассмотрением таких преступлений (грехов), отпущение которых не могли дать епископы (например, освобождение от клятвы, снятие отлучения и др.).

Вторым органом судебной власти папы была «Сакра Романа Рота» («Святая Римская империя»), которая также была создана папой Иоанном XXII в 1331 году. «Сакра Романа Рота» выполняла функцию верховного апелляционного суда папы. (Сюда можно было обращаться как в конечную инстанцию с апелляцией против приговора, вынесенного епископами, архиепископами.)

Еще позднее (со времен контрреформации) появилась «Супремус Трибуналис Сигнатура», которая занималась светскими судебными делами Церковного государства. В общем, папы осуществляли свою судебную власть над вселенской церковью и Папским государством через три юридических ведомства — Пенитенциарий, Роту и Сигнатуру, объединенные в Трибунал (Верховный суд).

Внутри канцелярии в XIV веке была создана «Датария Апостолика» — ведомство, занимавшееся куриальными персональными делами, своего рода отдел кадров. Практически «Датария» проводила работу по формированию структур, организации папских учреждений и по проверке делопроизводства. Папа Сикст V окончательно отделил «Датарию» от канцелярии. Создание «Датарии» и Трибунала уже привело к ослаблению прежнего монопольного положения папской канцелярии, так как они взяли на себя некоторые функции, ранее выполнявшиеся канцелярией.

Вначале канцелярия занималась также и финансовыми делами папы. В рамках ее была создана «Камера Тесаурариа» (казначейство), первые упоминания о которой датируются 1277 годом. В качестве самостоятельного ведомства министерство финансов Церковного государства было сформировано в 1331 году папой Иоанном XXII; положение о нем было изложено в булле «Ratio juris». (В ней оно называется «Камера Апостолика».) Во главе «Камеры» стоял так называемый камерленго, который с тех пор во время вакансий папского трона берет на себя руководство курией.

При организации папского фискального дела Иоанн XXII, следуя по стопам Климента V, создал целую систему налогов и папских доходов. После того как практически перестало существовать Церковное государство, пришлось искать новые материальные источники, чтобы покрыть расходы на содержание разбухшего чиновничьего аппарата папства, на участие его в мировой политике и на войны. Эта проблема была решена в Авиньоне Иоанном XXII в результате создания новой системы папского финансового хозяйства.

Денежные доходы пап в этот период можно разбить на три основные группы:

Первая — ценз Святого Петра. Эта группа доходов представляет собой суммы, поступавшие от католической церкви в папскую казну. Сюда относится рента, выплачиваемая непосредственно подчинявшимися папе монастырями монашеских орденов. В авиньонский период эти суммы превратились в наиболее важные материальные источники, которые через так называемые папские резервации поступали в куриальную казну. Система папских резерваций (сохранение папами за собой права назначения на должность) развилась к началу XIV века. Папы получали все большую власть при назначении на епископские должности и при раздаче других выгодных бенефиций. Юридическая система, сложившаяся главным образом при Бонифации VIII и Иоанне XXII, канонически поддерживала требование, согласно которому получение каждой церковной доходной должности, годовой доход которой превышал 200 золотых флоринов, подпадало под юрисдикцию папы. Тем самым папы добились того, что огромные суммы попадали в папскую казну в качестве платы за назначение.

В Авиньоне раздача церковных бенефиций стала почти исключительно прерогативой папы. Доход от освободившихся, но еще не заполненных церковных бенефиций принадлежал папе. Его называли «фруктус интеркаларес» («добавочный доход»). И наконец, одним из видов доходов курии стала так называемая «сполиа» (наследство церковного лица, должность которого введена папским ведомством).

Ко второй группе относятся не только доходы, поступающие от церковников, а главным образом налоги. Динарий Святого Петра был наиболее распространенным видом налога, выплачиваемым папе. В некоторых странах, таких, как Англия, Шотландия, Польша и Венгрия, этот налог собирали с каждого дома ежегодно. Направлявшиеся в Рим пилигримы также платили «динарий Петра» в казну Святого престола. Сюда относятся также дары, преподносимые паломниками, которые — особенно в Святой год, юбилейное празднование которого берет начало с 1300 года и вошло в традицию, — составляли высокие суммы; налоги, предназначавшиеся якобы на организацию крестовых походов, а также десятина (эти деньги позднее открыто предназначались на содержание папского двора); различного рода таксы, которые устанавливались для оплаты за различные папские документы; доход от прокураций (сбор, уплачиваемый в случаях проведения папского расследования); наконец, специальный папский налог, называвшийся «субсидией».

Налогообложением руководила Камера Апостолика, которая являлась самым крупным и самым совершенным финансовым учреждением той эпохи. Папы располагали также собственным аппаратом налогосборщиков, но обычно собирать налоги поручали крупным банкирским домам Сиенны и Флоренции. (Это был более надежный метод: отдавая определенный вид налога в аренду, папа получал из банка деньги единой суммой или же ему предоставлялся срочный кредит.) Тесная связь между папством и итальянскими банкирскими домами особенно укрепилась во времена понтификата Иоанна XXII. Камера Апостолика работала с банками по безналичному расчету!

К третьей группе относились доходы пап, поступавшие от Церковного государства. Таковыми были доходы от церковных владений, доходы церковных финансовых учреждений, доход от продажи должностей, собранные в Церковном государстве налоги и, наконец, вассальные налоги, получаемые от королевства Сицилии и Неаполя.

Во времена Иоанна XXII годовой доход папы составлял 250 000 золотых гульденов, и, таким образом, папа считался одним из наиболее богатых князей той эпохи. Эти огромные суммы часто можно было собрать лишь с помощью такого оружия, как церковное проклятие. Так, например, 23 апреля 1365 года папа Урбан V одновременно отлучил от церкви 96 архиепископов, епископов и настоятелей монастырей за то, что они не уплатили требуемой мзды. Папская фискальная деятельность встречала сопротивление не только внутри церкви, но в еще большей степени вызывала антипатию в некоторых европейских государствах; во многих местах это сопровождалось глубокой ненавистью со стороны населения.

Характерно, что правители государств вначале не чинили препятствий папскому фиску и сбору налогов, ибо их интересы в области сбора налогов соприкасались. Правители старались перенять налоговую систему, доведенную папами до совершенства; в этом вопросе в первую очередь с протестом выступили монашеские ордена. Несомненно, что финансовые манипуляции пап, приобретение курией светских, мирских черт в значительной степени способствовали формированию антипапского авангарда Реформации, особенно в Англии и Германии, страдавших от папских налогов. Такого рода финансовое хозяйствование в Италии, в Церковном государстве явно препятствовало действительному экономическому развитию. (Так, Папское государство в середине XIX века было самым отсталым государством в Европе.)

Чтобы ознакомиться с созданной и укрепившейся в Авиньоне папской бюрократией, следует осветить ее отношения с неадминистративной частью церковного управления. Сложившаяся в середине XIV века ведомственная организация раздвинула рамки папской канцелярии. Стала актуальной проблема: отделить в курии церковно-политический аппарат, принимающий фактические решения, от администрации.

В авиньонский период консистория кардиналов превратилась в главный орган церковной администрации пап. Консисторией называлось совещание кардиналов под председательством папы, которое рассматривало наиболее важные церковно-политические вопросы. Совещание могло носить открытый и тайный характер. Когда соборы стали проводить редко — как раз в авиньонский период, а также после Тридентского собора, — кардинальская консистория в церковной администрации заняла место вселенского собора.

Количество кардиналов постоянно менялось. Во времена авиньонских пап их число обычно колебалось в пределах 30 человек. (Тогда французы были в абсолютном большинстве, так, например, в 1350 году лишь два кардинала были не французами.) Окончательным ударом по папской канцелярии явилось создание Тайной Консистории кардиналов, которая затем в период Великого западного раскола и в соборный период (конец XIV века — первая половина XV века) превратилась в один из главных форумов папской и международной политики. В дальнейшем функция папской канцелярии уменьшилась после выделения Камеры Апостолики. Консистория кардиналов постепенно отбирала у канцелярии и прочих учреждений все больше и больше власти. Канцелярия и Рота продолжали существовать в качестве самостоятельных учреждений, но потеряли прежнее политическое значение. Они деградировали и превратились в чисто административные учреждения.

Папа Иоанн XXII распространил непотизм и на курию. Внедрение непотизма было связано с изменявшейся ролью кардинальской коллегии. Для того чтобы в консистории могла реализоваться воля папы, наиболее подходящим средством было включение родственников папы в коллегию. Опорой Иоанна XXII в период его правления были его родственники. Кардиналом-архиепископом Авиньона он назначил сына одной из своих сестер; кардиналом-канцлером был сын брата папы (непот). Кроме них, еще трое его племянников получили кардинальскую шапку. Ходили слухи, что один из них — кардинал Бертран де Пуже — был родным сыном папы. Сам папа Иоанн вел умеренный и простой образ жизни и даже в дряхлом возрасте сохранил светлый ум и прочно держал в своих руках все дела. Он способствовал расцвету Авиньона, который по своей пышности соперничал с любым княжеским двором. Дрюон пишет, что в городе пришлось открыть новые публичные дома и расширить границы квартала проституток. Эта малопривлекательная сторона жизни также контролировалась авиньонской курией.

Формирование конциляризма в эпилоге борьбы папы с императором

В центре церковной политики папы Иоанна XXII находилась Франция. Именно с помощью могущественной Франции ему представилось возможным осуществить универсальные устремления папства. Исходя из этих принципиальных соображений, папа поддерживал властные позиции Франции на континенте, в Италии (против Германо-римской империи), а также в отношении Англии. Приверженность этой политической линии явилась причиной почти непостижимого упорнейшего противостояния, проявленного папой по отношению к императору Людвигу Баварскому.

После смерти императора Генриха VII князья избрали двух королей. Виттельсбахская партия возвела на трон Людвига IV Баварского (1314–1348), в то время как Габсбурги избрали королем Фридриха Красивого. В 1322 году Людвиг Баварский выступил против Фридриха и в битве под Мюльдорфом разбил своего соперника, тем самым заставив признать свою власть в империи. Папа тогда открыто выступил против Людвига и предъявил ему ультиматум: в течение трех месяцев отречься от трона. В противовес папе Людвиг назначил имперским наместником Италии неаполитанского короля Роберта Анжуйского. Людвиг Баварский и находившаяся с ним в союзе итальянская партия гибеллинов пытались лишить власти в Риме пребывавшего в своей резиденции в Авиньоне папу. Поэты и философы, передовые духовные борцы нового времени, такие, как Данте и Петрарка (1304–1374), восторженно приветствовали императора как посланца Божьего провидения.

Интересно, что в последней схватке между папством и империей первостепенная роль была отведена не оружию или политическим силам, а идеологической аргументации; политические битвы перешли в плоскость церковной политики. В схватке на сторону императора встали не только светские сословия, отвергавшие папский абсолютизм, и курфюрсты, но и духовенство, в том числе и иерархи церкви. На сей раз авиньонскому папе не удалось обратить против короля его собственных подданных. А у Людвига Баварского неожиданно нашлись достаточно верные помощники среди университетских теологов и руководителей ордена миноритов.

Парижские преподаватели, францисканцы Марсилий Падуанский и Жан Жанден, в противовес папскому абсолютизму выдвинули соборный принцип (конциляризм), примат светской (имперской) власти над папством. Марсилий в 1312 году был ректором Парижского университета. Философ Жан Жанден под воздействием аверроистских идей в 1324 году написал произведение «Страж мира» («Defensor pacis»), которое вручил Людвигу Баварскому. В 1326 году, спасаясь от папской инквизиции, он со своими единомышленниками бежал ко двору Людвига. (В частности, Марсилий поступил на службу к Людвигу в качестве врача.) Согласно теории Жана Жандена о государстве, последнее стоит над церковью, а император над папой. Государство и церковь в равной степени опираются на принцип верховенства народа. Папы и короли правят по поручению народа, но, если они злоупотребляют возложенной на них народом властью, народ вправе сместить их. Принцип верховенства народа исключал папский абсолютизм, неограниченное осуществление примата папы внутри церкви, а тем более — вне ее, в светских делах. В этой концепции просматривается переплетение принципа римского права, требующего равную подчиненность подданных, с сословным правом на сопротивление и с принципами городского самоуправления. Идеи Марсилия и Жандена восходят к Фоме Аквинскому. У Фомы Аквинского государство еще включено в божественную объективную систему, в естественное право. Продолжатели его идей уже разработали принцип сословной конституционности. Фома был еще далек от политики, Марсилий и его сторонники своими памфлетами активно участвовали в политике на стороне императора против папского абсолютизма.

В соответствии с переданной в 1326 году Людвигу Баварскому в Регенсбурге книгой «Страж мира» стражем мира является император. Папы разрушили естественный мир своими властными устремлениями. Задача императора — восстановление и защита порядка. По их мнению, совершенное общество (societas perfecta) — это государство (а не церковь). Марсилий и его сподвижники распространили идею сословности в качестве реализации принципа верховенства народа и на церковь. Несомненно, однако, что права, касающиеся верховенства народа, ограничивались лишь привилегированными классами, прежде всего сословным собранием, а в церкви — собором, состоящим из представителей высшего духовенства. В соответствии со смыслом этой теории отрицался примат папы, божественное происхождение церковной иерархии. Вселенский собор рассматривался как стоящее над папой высшее, занимающееся исключительно проповеднической и вероучительской деятельностью учреждение. Таким образом, осуществление сословности нашло свое выражение внутри церкви в принципе «собор выше папы» (concilium supra papam).

Конциляризм получил широкое теологическое обоснование в номиналистской теологии. В отличие от реализма Святого Фомы Аквинского францисканская теологическая школа пошла по следам философии Дунса Скота. Философское направление, выступающее против реализма и индивидуализма и обычно называемое волюнтаризмом, получило распространение потому, что философия Фомы Аквинского в те времена далеко еще не нашла в церкви общего признания. Философское и теологическое направление, противостоящее томизму, а именно номинализм, обосновал Уильям Оккам (около 1285–1349), францисканец английского происхождения, преподаватель Парижского университета, находившийся под влиянием аверроистских учений. Согласно его философской теории, наши понятия не соответствуют действительности, имена являются лишь пустыми формами. Наибольшее воздействие Оккам оказал своей волюнтаристской деистской концепцией. Он считал, что божественная воля абсолютна; для Спасения не нужна милость, а лишь воля Божья. На Оккама поступил донос, и инквизиция начала против него судебное расследование. После четырехлетней неволи в Авиньоне он бежал в 1328 году ко двору Людвига Баварского. Согласно «Диалогу» (1334–1338) Оккама, церковь образуется собранием верующих, которое в качестве первейшего обладателя суверенитета представляет себя на соборе в лице теологов и высшего духовенства. Самое лучшее, если бы руководство церковью было возложено на университетских преподавателей и теологов.

Третьей составляющей конциляризма после политической публицистики, теологии (номинализма) было так называемое миноритское движение бедных. Как в X веке самыми последовательными инициаторами церковной реформы были монастыри, так ныне эту же роль стали выполнять университеты, теологи и францисканцы. Они определяли также направление церковных реформ: осуществление принципа евангельской бедности и разработка соборного принципа церковной реформы.

Духовными вдохновителями миноритского движения бедных также были Оккам и Марсилий. Таким образом, они объединили принцип сословного парламентаризма и идеи автономной организации городов с францисканским мистицизмом. Дискуссии обострились в первую очередь внутри францисканского ордена. Тех, кто радикальным образом хотел реализовать евангельскую бедность, называли обсервантами; они начиная с 1368 года обособились внутри ордена. Умеренное миноритское направление называлось конвентуалистским. Генерал ордена Михаил из Цезены выступил на стороне Оккама и его сподвижников. (Дискуссия конкретно велась вокруг вопроса, было ли у Иисуса и у апостолов имущество (собственность) или нет. Обсерванты утверждали, что не было, поэтому и их потомки и последователи должны жить в такой же бедности.) 25 июня 1323 года папа Иоанн XXII в своей булле «Quia nonnunquam» осудил спиритуализм и миноритское движение бедности. После того как он квалифицировал эти взгляды как еретические, началось преследование миноритов. Так теологический диспут принял резко политический характер и приобрел антипапскую направленность. Хотя первым теоретиком конциляризма, сформулировавшим основные идеи этого направления, был Оккам, продолжателем их и проводником в области церковной политики стал француз Жан Жерсон, а затем Николай Кузанский (1401–1464), который дал законченное выражение идеям, разработал систему сословного реформирования папской церкви и открыл дорогу реформации.

Авторитет Иоанна XXII в дискуссиях с миноритами оказался поколебленным из-за уязвимости теологических взглядов папы. Противники папы Иоанна объявили его еретиком, ибо он в своих проповедях подчеркивал принцип, согласно которому праведники после своей смерти не предстанут перед Богом, не смогут лицезреть Бога воочию: это станет возможным лишь после Страшного суда. Противоречащая канонам концепция вызвала резкие возражения и со стороны кардиналов, в связи с чем папа был вынужден отступиться от своих положений. Все это оказалось на руку миноритам, выступавшим против папы по вопросу о бедности.

Авторитету миноритской оппозиции, игравшей важную роль в борьбе между папой и императором, не причинило ущерба и то обстоятельство, что папа Иоанн XXII в своей булле от 23 октября 1327 года осудил и назвал ересью пять идей, изложенных в произведении Марсилия «Страж мира». Минориты крайних взглядов, находившиеся при дворе короля, ждали от поездки Людвига Баварского в Рим, от коронации его императорской короной осуществления их мечты — создания единой Италии. Людвиг по призыву гибеллинов в 1327 году направился в Италию и в Милане был коронован ломбардским королем. В январе 1328 года Людвиг Баварский в ореоле императорского мифа въехал в покинутый папами Рим. 17 января он принял императорскую корону, но не из рук папы или его легата, а из рук уполномоченного народа Рима — городского префекта. Церковное помазание совершили двое отлученных епископов. Так, казалось, была осуществлена основная идея Марсилия — принцип верховенства народа. Император же в знак благодарности назначил Марсилия Падуанского своим наместником в Риме.

Народ Рима и император лишили Иоанна XXII папского престола, а его место занял миноритский монах Пьетро Райналуччи, принявший имя Николая V (1328–1330), который принял регалии первосвященника Рима из рук императора. Верховенство народа, подпираемое королевской властью, осуществлялось, однако, лишь до тех пор, пока войско императора Людвига Баварского находилось в Риме. Как только в 1330 году Людвиг покинул Рим, с ним вместе уехал и антипапа. (Возведение на престол антипапы не пошло на пользу императору: в 1330 году Николай V прибыл в Авиньон и там покаялся перед Иоанном XXII.) Император уже не обладал достаточными силами, чтобы осуществить свою волю в Италии; в Риме вскоре действительно одержали верх последователи принципа верховенства народа, но уже против папы и императора.

Упадок авиньонского папства (1334–1377)

После Иоанна XXII, сыгравшего эпохальную роль во время своего понтификата, на папский престол под именем Бенедикт XII (1334–1342) взошел незначительный настоятель цистерцианского монастыря. Новый папа, действуя в соответствии с желанием французов, был непримирим в отношении Людвига Баварского, но без какого-то видимого успеха. Его понтификат достоин упоминания лишь потому, что Бенедикт XII начал строительство в Авиньоне мощной, похожей на крепость папской резиденции, которое продолжалось при его преемниках.

Совершенно противоположным папе-монаху был последовавший за ним Климент VI (1342–1352). Папа, родом из Южной Франции, в свое время был знаменитым в Париже церковным проповедником. Будучи кардиналом-архиепископом Сенса, а затем Руана, он стал доверенным лицом королей из династии Валуа и, вступив на папский престол, однозначно поддерживал французскую политику. Папа Климент был настоящим вельможей, светски мыслящим иерархом. Однажды он якобы заявил, что его предшественники и понятия не имели, как следует жить папе. Накопленные Иоанном XXII богатства он обратил на то, чтобы авиньонский двор блистал еще ярче. Двор Климента VI, по словам его современников, превзошел по своей пышности и богатству двор любого государя того времени. После аннулирования сюзеренных прав императора папе Клименту удалось обворожить неаполитанскую королеву Иоанну и заполучить Авиньон и авиньонское графство. Огромные расходы привели к тому, что папский государственный бюджет оказался сильно нарушенным, что положило начало задолженности, необходимости брать кредиты.

Климент VI крепко привязал папство к Франции еще и тем, что в результате новых назначений в кардинальской коллегии оказалось всего лишь два кардинала, не являющихся французами. В Столетней войне, начавшейся в это время между Францией и Англией (1337–1453), авиньонские папы однозначно приняли сторону французов. (Авиньон не попал под английскую оккупацию.) Император, однако, в этой войне был на стороне Англии. Вследствие возобновления раздора между папой и императором Климент VI в булле от 13 апреля 1346 года вновь предал Людвига Баварского анафеме. (Это был седьмой и одновременно последний случай в истории, когда папа отлучил императора от церкви.) Климент VI оказывал поддержку в претензиях на трон не Людвигу Баварскому, а правителю Чехии, люксембургскому графу Карлу. И лишь смерть Людвига воспрепятствовала возникновению междоусобной войны между Карлом IV (1347–1378) и Виттельсбахами. Взошедший на трон с помощью папы Карл IV обращал свои взоры уже не на Италию — хотя Петрарка, друг короля, по-прежнему видел в нем представителя итальянской независимости, — а на Восток. В 1348 году Карл основал в Праге университет. Он был первым среди германо-римских императоров, который, опираясь на чешские и силезские провинции, стал придерживаться польской и венгерской ориентации.

Переезд пап в Авиньон и подчинение политике французских королей привело к тому, что они потеряли фактическую власть в Италии и свой контроль над Церковным государством. В течение XIV века в Италии из коммун образовались города-государства. Вместе с жившей в городах или переехавшей туда аристократией под властью города оказывались и окрестные населенные пункты (деревни) и поместья. Здесь оказались ликвидированными отношения помещик — крепостной; крепостной стал свободным арендатором, который платил деньги владельцу за пользование землей. Благодаря сложившимся банковским услугам, торговой и промышленной деятельности сложилось финансовое хозяйство. В городах наряду с торговлей и банковской деятельностью началось также развитие мануфактурной промышленности. (Типы городов-государств складывались соответственно местному балансу сил аристократии и буржуазии.)

В Южной Италии, начиная с середины XIV века продолжалась борьба между неаполитанской и венгерской ветвями династии Анжу за владычество над неаполитанским королевством. Младший сын Карла, герцог Эндре, был мужем наследницы неаполитанского престола Иоанны. Через Эндре венгерские Анжу (король Людовик I) хотели объединить оба королевства. Чтобы не допустить этого, неаполитанские Анжу подстроили убийство Эндре, что послужило поводом для войны. В династической междоусобной борьбе Анжу авиньонские папы приняли сторону Иоанны.

Приходящее в упадок Неаполитанское королевство Анжу уже не могло оказывать должную поддержку куриальной политике в Центральной Италии. В отсутствие и папы, и императорской власти Церковное государство и Рим снова впали в анархию. В городах Папского государства тоже взяли власть в свои руки богатая буржуазия и дворянство; в других местах местные династии сформировали мелкие княжества, зачастую пользуясь при этом купленным у папы же герцогским титулом. В отсутствие пап античный и средневековый Рим начал стремительно хиреть и разрушаться. Камни растаскивались на строительство крепостных укреплений аристократов; произведения искусства покрывались слоем мусора и обломков. На Капитолии росла сорная трава, на римском Форуме паслись козы, в садах Ватикана по ночам появлялись волчьи стаи. Папские дворцы стояли без обитателей, крыша собора Святого Петра обрушилась, Латеранскую базилику использовали под конюшни. Население Рима составляло всего 20 ООО человек. При таких обстоятельствах римляне, знавшие лучшие дни, с нетерпением ждали папу-ангела.

В г. Риме фактическую власть осуществляли враждовавшие между собой с давних времен семейства Орсини и Колонна, которые из своих похожих на крепости домов грабили и терзали население. При таких обстоятельствах объявился в Риме — под воздействием спиритуализма и движения бедных — нотариус по имени Николо ди Лоренцо, бедный горожанин, назвавший себя Кола ди Риенцо. Кола ди Риенцо призвал народ Рима изгнать аристократические партии, чинившие анархию, и избрать чиновников из горожан. Во главе демократического городского управления (коммуны) встал он сам и был избран народным трибуном. Он призвал итальянские города к созданию федеративного, единого итальянского национального государства. Однако эта ранняя попытка объединения была вызвана соперничеством между городами-государствами. (Как во Франции носителем идеи национального государства был Филипп Красивый, а в Германской империи — Людвиг Баварский, так в Италии глашатаем ее стал Риенцо.) Кола ди Риенцо распространил понятие Populus Romanus (римский народ) на весь итальянский народ. Он считал, что название Imperium Romanum (Римская империя) возвратилось к римскому народу от германских королей.

Кола ди Риенцо после краткого, но блестящего пребывания в должности трибуна был изгнан из Рима. Риенцо в политическом отношении потерпел поражение, но спиритуализм и национальная идея, которые он проповедовал, укрепились. Именно в Риме имелись довольно прочные корни спиритуализма; после Кола ди Риенцо наиболее значительными представителями этого направления стали фратичелли. Влияние этих идей прослеживается затем в учениях Уиклифа, Гуса и Кальвина. Так как идея «национальной империи» Кола ди Риенцо приобрела исключительно антигерманскую направленность, то после своего изгнания он установил отношения с папой. В Рим Кола ди Риенцо возвратился как наместник папы с поручением в качестве диктатора сломить власть римских феодалов. Однако в 1354 году Кола ди Риенцо был убит своими врагами.

В 1352 году папой был избран кардинал-епископ из Остии, француз Этьен Обер, взявший себе имя Иннокентия VI (1352–1362). В конклаве, избравшем его, из 25 кардиналов 23 были французами; таким образом, им удалось договориться в течение двух дней. На конклаве было введено новое положение, согласно которому впервые будущий папа подписал так называемые избирательные обязательства (capitulationes). Это означало, что в случае избрания он брал на себя различного рода обязательства, «в обмен» на которые кардиналы отдавали за него голоса. Документ заверялся подписями всех кардиналов. Иннокентий VI обязался назначать новых кардиналов лишь тогда, когда их число будет менее 16, но во всяком случае их число не должно превышать 20. Кроме того, в документе было оговорено, что при назначении новых кардиналов необходимо согласие не менее двух третей членов кардинальской консистории. Эти обязательства свидетельствуют о дальнейшем укреплении власти кардинальского корпуса (церковной аристократии) и преследовали цель сохранить в консистории французское абсолютное большинство.

Значение понтификата Иннокентия VI в том, что в результате восстановления власти папства в Церковном государстве была создана объективная возможность для возвращения папы в Рим. Испанский кардинал Альборнос в 1353–1357, а затем в 1358–1367 годах, будучи папским легатом, вновь подчинил Рим и территорию Церковного государства власти Святого престола. Альборнос путем беспощадного террора, проводимого с помощью наемников, подавил бунтующих против папы горожан, равно как и аристократические партии. Он велел разрушить разбойничьи рыцарские замки родов Орсини и Колонна и установил военное правление. Наряду с консолидацией общественного положения в Папском государстве он отвоевал для авиньонского папы также и Болонью.

Как только в Церковном государстве была восстановлена власть папы, германский король Карл IV в 1355 году в Риме получил корону императора. (По поручению папы Карла короновал кардинал — епископ Остии.) Во времена Иннокентия VI и Карла IV произошло окончательное разделение двух институтов универсальной власти, тесно связанных между собой в средние века, — папства и империи. В 1356 году император Карл IV в своей Золотой булле, оглашенной на рейхстаге в Метце, конституционно признал федералистское переустройство Германо-римской империи. Карл понял, что его империя не что иное, как союз самостоятельных княжеств и епископств. В соответствии с Золотой буллой 1356 года были определены князья, наделенные правом избрания короля, — семь так называемых курфюрстов (три церковных князя: архиепископы Майнцский, Трирский и Кельнский; далее — четыре светских князя: чешский король, рейнский пфальцграф, саксонский герцог и бранденбургский маркграф), которые в пределах своих земель осуществляют всю полноту государственной власти. Император отказался от фактического правления в их странах. Ему лишь осталась должность председателя имперского собрания. Второй важной особенностью Золотой буллы было то, что в ней нет никакого упоминания в связи с избранием германского короля о папе, равно как и о праве последнего утверждать избрание. Правда, и впредь лишь папа мог короновать германского короля в императоры, но это потеряло практическое значение, ибо никого другого, кроме как германского короля, и нельзя было короновать императором. Карл IV окончательно ликвидировал власть императоров в Италии. «Два универсальных учреждения средневековья, империя и папство, которые вошли в противоречие между собой именно из-за их неразделимой слитности, тем самым отделились друг от друга». (Маккаи Л. История средних веков. Будапешт, 1968, с. 135.)

Первым попытавшимся возвратиться в Рим авиньонским папой был Урбан V (1362–1370), аскетического образа жизни монах-бенедиктинец, родившийся неподалеку от Авиньона. Могущество французского королевства, терпевшего неудачу за неудачей в Столетней войне, пошатнулось, и Франция уже не могла помешать Урбану V выполнить решительное требование Германской империи и Италии, которые настаивали на скорейшем возвращении пап в Рим. Помимо военных обстоятельств, связанных с войной во Франции, в пользу возвращения говорило также и то, что в Италии в определенной степени вновь возник политический вакуум в связи с ослаблением французского влияния, а вместо него не появилась другая великая держава. Сам император призывал Урбана V возвратиться, это же уговаривал папу сделать и находившийся при папском дворе Петрарка. (На этом настаивала также Святая Екатерина Сиенская.)

В 1367 году папа, в конце концов уступивший немецкому и итальянскому давлению, решил возвратиться в Рим и в октябре 1367 года въехал в покинутый город. Он немедленно приступил к реставрации разрушенного собора Святого Петра и Латеранской базилики. В 1368 году он назначил пять новых французских кардиналов. Однако ему не удалось одержать верх над внутренними раздорами, царившими в Церковном государстве, и, опасаясь трудностей, он поспешил возвратиться в свою авиньонскую крепость, которая казалась ему более надежной. Итак, несмотря на предупреждения Святой Екатерины Сиенской, Урбан V в 1370 году снова оказался в Авиньоне. В его смерти, наступившей через несколько недель, современники усмотрели исполнение проклятия святой монахини.

Последний авиньонский папа — Григорий XI (1370–1378) был племянником Климента VI. Главной задачей своего понтификата он считал возвращение в Рим. Ему тоже пришлось преодолевать французское сопротивление. Осенью 1376 года он покинул Авиньон и 17 января 1377 года в сопровождении 13 кардиналов торжественно въехал в Рим. (Кардиналы, которые однозначно придерживались французской ориентации, остались в авиньонской курии.) Григорий XI, перевел Римскую курию из Латеранского дворца, который был почти полностью разрушен, в Ватикан. Начиная с того времени римские папы определили местонахождение свое и курии в Ватикане и во дворце Квиринал. Возвращение пап в Рим было поворотным пунктом в истории Италии и папства. Однако смерть Григория XI, наступившая в 1378 году, явилась увертюрой к самому глубокому кризису папства позднего средневековья.

Уже многие современники — естественно, антифранцузские, проимператорские круги — интерпретировали авиньонскую эпоху папства как вавилонский плен (проводя параллель с вавилонским пленом евреев). Эту концепцию позднее восприняла и куриальная история церкви, и она, по существу, до наших дней встречается в литературе. В настоящее время на основании последних исследований уже и католическая история церкви подвергла ревизии эту оценку. Позитивные стороны авиньонской эпохи признаются, главным образом, в области создания куриальной системы. Отрицательный фактор пребывания папства вне Рима и Италии усматривают в том, что политическое подчинение папства французской державе воспрепятствовало реализации вселенских устремлений папства и на заре формирования национальных государств способствовало укреплению идеи национальных церквей, формированию конциляризма. Очевидно, что именно этой тенденции авиньонские папы пытались противостоять с помощью централизованного церковного аппарата управления, доведенного до совершенства. Безудержный непотизм пап и налоговая система, вызвавшая повсеместно в Европе ненависть, также ставятся в вину Авиньону. Несомненно, что авиньонский период папства совпадает с кризисом, охватившим средневековое, феодальное общество, и тем самым остро поставил вопрос о необходимости коренных реформ также в средневековой, феодальной церкви, реформ «главы ее и членов».

Можно согласиться с тем, что авиньонский период папства следует рассматривать не только под политическим углом зрения — ведь Авиньон действительно означал для папства годы максимального развития и усиления власти. То, что Григорий VII и Иннокентий III в свое время лишь приближали к осуществлению, осуществилось и приобрело окончательную форму в Авиньоне. При авиньонских папах, и в первую очередь в годы понтификата Иоанна XXII, папская монархия получила черты настоящей государственно-властной организации. Победы предшествующих великих и воинственных пап авиньонские папы, казавшиеся незначительными, закрепили и упрочили, создав папское централизованное управление, администрацию и фискальное дело. Таким образом, папы во времена Авиньона возвысились над европейскими государями не политически, а экономически. Сформировавшийся в Авиньоне куриальный централизм стал образцом для государственного абсолютизма новой эпохи.

Однако этому противостояло общественно-политическое развитие, которое действовало против папского абсолютизма. В XIV веке укрепились феодальные сословные монархии, и они выступали против устремлений папства осуществить контроль Рима над светской властью, вмешиваться во внутренние дела государств и добиваться независимости церкви от светской власти. Национальное развитие представляло собой процесс, действующий в противоположном церковному универсализму направлении. В то время как средневековые процессы развития укрепляли папскую универсальную власть, процессы нового времени ослабляли ее. Переезд папы из Рима в Авиньон усилил центробежные тенденции внутри церкви. Церкви отдельных стран не хотели подчиняться папе, опустившемуся до уровня французского патриарха. И в этих своих стремлениях они вновь обрели себе союзника в лице светской власти. Так сформировалась смычка французской церкви с Филиппом Красивым и его преемниками, а германских иерархов — с Людвигом Баварским и, наконец, английской церкви — с Эдуардом III.

С поражением Людвига Баварского средневековая империя окончательно сошла в могилу. Но середина XIV века — это не только заключительная глава истории империи. Папство, достигнув пика развития в авиньонскую эпоху, пришло в упадок во времена Великого западного раскола.

Папа против папы. Великий раскол (1378–1414)

Когда авиньонский папа и офранцузившаяся курия под немецким и итальянским давлением были вынуждены возвратиться в пришедший в упадок Рим, властные противоречия в высшем руководстве церкви привели к расколу, длившемуся 40 лет. В период, названный Великим западным расколом, борьбу авиньонских пап вряд ли можно обосновать религиозными мотивами. В борьбе пап доминировали не догматические, а исключительно политические моменты. Отдельные страны и их церкви выступали на стороне того или иного папы в соответствии со своими собственными властно-политическими интересами. Соответственно с этим они занимали ту или иную позицию в Столетней войне, в англо-французских распрях, признавая верховенство, правомочия то римского, то авиньонского папы. Естественно, что оба папы считали законными себя и свои распоряжения и стремились побудить церковные и светские державы признать их таковыми. Проистекающая из-за этого неопределенность в области церковного управления, более того, сумятица подрывала авторитет и власть папства.

Более глубокой причиной церковного раскола явился кризис феодализма и в рамках этого — конфликт между сословным строем и папским абсолютизмом. Таким образом ликвидация раскола лежала вовсе не в плоскости добрых намерений, этого можно было добиться лишь путем прекращения внутрицерковной борьбы между конциляризмом и папизмом и соответственно путем преодоления противоречий между великими державами. А пока в Риме и в Авиньоне на место скончавшихся пап каждый раз избирали новых.

Раскол ослаблял абсолютизм, благоприятствовал сословным и национальным устремлениям и в значительной степени сам был следствием этих явлений. Кризис папства способствовал тому, что государи, стоявшие во главе национальных государств (Франции, Англии, Испании), развивавшихся в рамках сословных монархий, в интересах укрепления своей централизованной власти ограничивали контроль папы также над церковью данной страны и укрепляли автономию национальных церквей. Вторым следствием раскола явилась практическая реализация сословности внутри церкви, временное возвышение конциляризма над папской верховной властью. Конциляризм идейно выкристаллизовался уже в авиньонскую эпоху, но его практическая церковно-политическая реализация произошла лишь в последующие десятилетия на великих реформаторских соборах, предопределивших раскол.

Внутри церкви среди духовенства также сложилась сословная иерархия. К самому авторитетному и самому богатому слою принадлежали кардиналы, которые соответствовали феодальной олигархии. За ними следовало сословие высших священнослужителей, куда входили архиепископы, епископы и богатые аббаты. На крупных соборах XV века организовалась в сословие церковная интеллигенция (преподаватели университетов, теологи, церковные юристы), которая демонстрировала появление демократических и социальных требований среди низшего духовенства. Сложившиеся внутри церкви в основном на основе схожих интересов сословия требовали своей доли участия и в управлении вселенской церковью, форумом которой был высший парламент универсальной церкви — вселенский собор, соответствующий сословному собранию. В церкви, воспринимаемой в виде сословной монархии, папа (как монарх) мог править лишь конституционно, совместно с сословиями.

Возвратившийся в Рим Григорий XI нашел там в развалинах не только папские дворцы и соборы, но и само Церковное государство. В городе кипели бои между сторонниками различных партий, в государстве царила анархия, в обществе отсутствовала даже минимальная безопасность. Григорий XI уже подумывал о возвращении в Авиньон, но смерть помешала ему осуществить это. 19 марта 1378 года, находясь на смертном одре и учитывая чрезвычайные обстоятельства, Григорий XI подписал буллу «Periculis et detrimentis», в которой наделил кардиналов широкими правами в выборах нового папы. Он констатировал, что кардиналы могут избирать папу где угодно и когда угодно и это будет законным даже в том случае, если кандидат получит лишь абсолютное большинство голосов, а не большинство в две трети. Опасения умирающего папы были обоснованы, ибо не успел он закрыть глаза, как делегация римского городского совета обратилась к кардиналам с призывом избрать преемником усопшего папы итальянца.

Собравшийся в Ватикане конклав заседал под защитой городского совета. Римляне, однако, воспрепятствовали тому, чтобы личные войска кардиналов вошли в пределы города; поэтому войска расположились за городом. Нетерпеливая толпа все более угрожающе выступала против кардиналов. Поэтому кардинал Роберт Женевский, например, носил под сутаной кольчугу и не расстался с ней, идя на конклав. В момент смерти Григория XI было 23 кардинала. Из них на конклав прибыло в Ватикан 16; из 7 отсутствующих 6 находились в Авиньоне. 16 кардиналов, составлявших необходимое для избрания папы большинство, подразделялись на 11 французов, 4 итальянцев и 1 испанца. Французское большинство раскололось на две партии. Прежде чем были закрыты ворота конклава, кардиналы, протестуя против угроз народной толпы и городского совета, заявили, что они заранее считают недействительными выборы, проводимые в условиях принуждения.

Происшедшее на конклаве 7 апреля 1378 года событие оказалось роковым для папства на последующие полвека. Бушующая на площади Святого Петра огромная толпа во что бы то ни стало хотела видеть на троне итальянца, а еще лучше — римлянина, ибо справедливо опасалась того, что избранный папой француз снова возвратится в Авиньон. Такая приверженность явно имела экономические мотивы: ведь для Рима присутствие там папы гарантировало привилегированное положение. У кардиналов не было иного выхода, как избрать такого итальянского иерарха, личность которого оказалась бы приемлемой для каждой партии. Поэтому на утро третьего дня они договорились избрать папой отсутствующего итальянского епископа — архиепископа города Бари Бартоломео Приньяно. Архиепископ города Бари, расположенного на территории неаполитанского королевства, сам был неаполитанец. Несмотря на то что он не был кардиналом — к слову, он был последним папой, не бывшим кардиналом, — он обладал большим опытом работы в курии, приобретенным при дворе папы в Авиньоне. Территория Неаполя считалась пограничной, находившейся между сферами итальянских и французских интересов; Приньяно скорее был французом, чем итальянцем.

Еще до того, как поднялся сфумато (белый дым, означающий, что папа избран), вооруженная группа нетерпеливых римлян силой ворвалась в конклав. Кардиналы, над жизнями которых нависла опасность, не осмелились сообщить результаты голосования и обратились в бегство. Это стало возможным благодаря тому, что один из них вдруг накинул на плечо престарелого и почти не способного передвигаться римского кардинала Тибальдески паллий. Старец не мог бежать, и, несмотря на все его возражения, ликующая толпа возвела его на престол. Насильно надели на него папские регалии, на голову возложили тиару. Пока ему воздавали почести руководители города, сброд разграбил римский дворец кардинала. К тому же существовала традиция, согласно которой если у кардинала, избранного папой, в Риме было жилье, то оно подвергалось грабежу на том основании, что переезжающему в папский дворец это добро и не нужно.

Только после того, как к вечеру удалось утихомирить толпу, истина прояснилась.

Новый папа избрал себе имя Урбана VI (1378–1389). Несмотря на то что он был сведущ в делах управления церковью, он как личность вряд ли соответствовал столь высокому положению, ставшему к тому же весьма деликатным. Ему были незнакомы терпение и компромисс; это был напористый, высокомерный человек, которому свойственна неукротимость, более того, грубость. Его непригодность вскоре поняли и современники; поговаривали, что он был нервнобольным. Урбана VI короновали папой 10 апреля 1378 года, и кардиналы выразили ему почтение как законно избранному папе. Тем самым они задним числом признали каноничность избрания. Позднее концепция курии и идентифицирующаяся с ней историческая литература считали канонически избранным ряд пап, начиная с Урбана VI. Однако последние исторические исследования подвергают сомнению то, что при коронации кардиналы по доброй воле отдавали почести папе; по всей вероятности, это происходило по принуждению.

Папа Урбан VI был первым из пап, кто, подобно светским государям, использовал свой родовой герб. После него это стало системой. Фамильные гербы, естественно, и прежде имелись у пап, происходивших из аристократических семей. Из наиболее древних нам известен герб Теофилактов, принадлежавший Бенедикту IX (1032–1044), отпрыску тускуломского графского рода. Использование гербов кардиналами, высшими чинами духовенства распространилось после Констанцского собора. На фасаде того дома, где остановились принимавший участие в соборе король-рыцарь Сигизмунд и члены его свиты, был вывешен щит с гербом каждого из приехавших, а церковные иерархи и в этой области не хотели отставать от светских.

Бурный ход конклава, избравшего Урбана VI, однозначно показал, что церковь созрела для реформ. Первым шагом здесь могло бы стать реформирование курии и кардинальской консистории. Когда папа заявил о подобного рода намерениях, французские кардиналы, наблюдавшие и до этого с подозрением за его действиями, вступили на путь открытого сопротивления, покинули Урбана и собрались в Ананьи, где открыто стали утверждать, что избрание Урбана VI происходило под принуждением и потому якобы недействительно. Поэтому папский престол следует считать свободным и необходимо избрание нового папы.

Возглавлял партию, выступившую против Урбана, кардинал Амьенский. Оппозиционные кардиналы находились под вооруженной защитой графа Фонды Гаетани. Они вступили также в связь с французским королем Карлом V, который заверил их в своей поддержке. В то же время Урбан втянулся в конфликт с неаполитанским королевством, с королевой Иоанной, против которой он поддерживал союзника венгерского короля Лайоша I — герцога Карла Дураццо. Теперь уже все кардиналы, за исключением одного Тибальдески (который вскоре скончался), были в Ананьи. В ответ папа Урбан назначил 29 новых кардиналов, естественно, из приверженцев своей партии, в том числе и многих своих родственников.

Кардиналы, собравшиеся на выборы нового папы, расположились в Фонди, на неаполитанской территории, где 20 сентября 1378 года папой был избран кардинал-француз Роберт Женевский, принявший имя Климента VII (1378–1394). Новый папа был скорее политиком и полководцем, чем живущим в святости иерархом церкви. Следовательно, у него и шансы были выше в надвигающихся схватках. После того как Урбан, прочно удерживавший свои позиции в Риме, предал анафеме антипапу и его кардиналов, то же самое в отношении Урбана сделал и Климент VII, временно пребывавший в Фонди. Тем самым церковный раскол стал свершившимся фактом.

Юрисдикция обоих пап внутри вселенской церкви признавалась в зависимости от политико-властных интересов. Законность Урбана VI признали Германо-римская империя, Венгрия, Польша, Скандинавские страны и Англия; к церквам, которые выразили послушание Клименту VII, принадлежали церкви таких государств, как Франция, Шотландия, Неаполь, Сицилия и государства Пиренейского полуострова. Это деление в основном отражало состав противостоящих друг другу блоков в Столетней войне. Естественно, были и исключения; так, например, австрийский герцог Леопольд занял сторону Климента. Университеты, провинции монашеских орденов, епископства сами решали вопрос о своей юрисдикции. Факт формирования национальных церквей свидетельствует о том, что церкви, как правило, следовали за линией поведения, принятой светской властью. А в монашеских орденах разделение происходило по провинциям.

Схватка двух пап завершилась бесславной вооруженной борьбой в Италии, в которой помимо французов и неаполитанцев приняли участие и венгры. Интересы Климента VII защищали французские войска, союзные с Иоанной Неаполитанской, в то время как Урбан, признавая притязания венгерских Анжу на Неаполь, мог опереться на итальянское и венгерское оружие. Рим вновь раскололся на две партии; во главе оппозиции Урбану стоял род Орсини. В начале 1379 года победу одержали наемники Урбана, так что в их руки попал и Замок Святого Ангела, и Ватикан; Урбан укрепил свою власть и в Церковном государстве. Климент VII бежал из Фонди в Неаполь, а в июне 1379 года он окончательно поселился в Авиньоне. Из своих французских сторонников он назначил новых кардиналов и в не остывших еще папских дворцах тотчас приступил к новой организации курии. Таким образом, у святой матери-церкви появилось две главы — двое пап, две курии, и соответственно поступающие из Рима и Авиньона, в равной степени претендующие на свою исключительность и законность параллельные назначения, противоречащие друг другу постановления, налагаемые и той и другой стороной налоги — все это создавало анархию в управлении церковью. В этой обстановке блюстителями распадающегося церковного порядка стали выдавать себя светские князья; от их воли зависело осуществление того или иного папского постановления, заполнение бенефиций. Тем самым соперничающие между собой папы сами предоставляли возможность государству стать над церковью и содействовать созданию национальной церковной автономии.

В то время как в масштабе Европы борьба двух пап находилась в зависимости от результатов соперничества Англии и Франции, в Италии это определялось междоусобной борьбой между членами Анжуйской династии. Королева Иоанна Неаполитанская усыновила Людовика Анжуйского, желая этим с помощью французского королевства обеспечить для себя трон. Однако венгерский король Лайош I и военачальник папы Урбана Карл Дураццо разбили французское войско и заняли Неаполь. Урбан VI лишил Иоанну неаполитанского трона и в 1381 году короновал герцога Дураццо неаполитанским королем под именем Карл III, что давало папе право быть сюзереном над Неаполем. В 1382 году по приказу Карла Иоанна была убита.

В это время римляне взбунтовались против ненавистного им Урбана VI, который навязал им новую войну. Папа бежал к своим союзникам в Неаполь. Против явно нервнобольного Урбана его собственные кардиналы начали плести заговор при поддержке Карла III. Папа раскрыл заговор и в январе 1385 года в Ноцере велел схватить шесть замешанных в заговоре кардиналов и бросить в тюрьму. Когда выяснилось и соучастие короля, курия бежала в Геную, а Урбан предал анафеме своего прежнего союзника. Увезенных с собой кардиналов — за исключением одного — он велел безжалостно убить. Действия папы, недостойные главы церкви, вызвали глубокое отвращение.

В 1386 году неаполитанское королевство попало в руки французских Анжу, что отрицательно сказалось на положении Урбана в Италии, но позволило ему в 1388 году возвратиться в Рим. Хаос и разруха по-прежнему продолжались в Вечном городе. Папе пришлось издать специальное постановление, которое запрещало использовать покинутые кардиналами дворцы и церкви в качестве каменоломен. И все же каждый облегченно вздохнул, когда осенью 1389 года полусумасшедший папа Урбан скончался. Многие, в том числе и сам Климент VII, считали, что тем самым будет восстановлено единство церкви и его признают единственным папой. Выяснилось, однако, что раскол был намного глубже. Римские кардиналы быстро достигли согласия — ведь большинство из них принадлежало к неаполитанской партии. Папой был избран малообразованный в области теологии выходец из обедневшей неаполитанской баронской семьи кардинал Томачелли, принявший имя Бонифация IX (1389–1404). Ему удалось добиться признания Неаполем и таким образом укрепить свои позиции также и в Центральной Италии.

Понтификат Бонифация IX характерен, наряду с процветающим непотизмом, также дальнейшим упадком в области финансов, дальнейшим ростом задолженности курии. Он начал продавать за деньги должности в курии и в Церковном государстве. Смысл этих сделок состоял в том, что папа продавал определенные церковные должности «навечно» за наличные деньги, выплаченные единой суммой. Покупатель затем мог извлекать из этой должности столько дохода, сколько мог. С именем Бонифация IX связана также продажа по объявленным ценам бенефиций, подпадающих под папскую резервацию, передача в аренду банкирам или желающим нажиться церковным или светским феодалам права осуществлять сбор церковных налогов.

Последним римским папой периода Великого раскола был венецианец Григорий XII (1406–1415). Он искренне желал ликвидировать раскол и уже при вступлении на престол заявил, что готов отказаться от престола, если так же поступит и авиньонский папа.

В это время авиньонская курия снова отличалась блеском и роскошью, но в политическом и материальном отношении в еще большей степени находилась под властью французского короля, чем в XIV веке. Авиньонские кардиналы после Климента VII избрали папой под именем Бенедикта XIII (1394–1423) испанца Педро де Луна. Но если Климент VII действительно пользовался поддержкой со стороны французского двора и высокоавторитетного Парижского университета, то его преемник в лучшем случае мог рассчитывать лишь на герцога Орлеанского и испанцев. После убийства в 1407 году герцога Орлеанского — под воздействием стремления Парижского университета к достижению церковного единства — французский король стал также приверженцем согласия. В таком духе в 1407 году в Савоне должны были пройти личные переговоры между римским и авиньонским папами о восстановлении единства церкви. Оба папы вошли в город во главе своих войск; одну часть города занял Григорий, а другую — Бенедикт. Святые отцы хотели сесть за стол переговоров с оружием в руках, но именно из-за этого их личная встреча так и не состоялась.

Савонский спектакль однозначно показал, что папы, исходя лишь из добрых побуждений, не смогут договориться. Французский король осадил Авиньон, и Бенедикт XIII сначала бежал в Прованс, а затем к испанцам. Инициативу взяли в свои руки университеты и духовные ордена. Все более ширилось соборное движение, к которому примкнуло также большинство кардиналов обоих пап. Уже хотя бы потому, чтобы это движение не добилось успеха без них и тем паче — против них. Тогда Парижский университет, находившийся в зените своего авторитета, разработал четыре законных пути для преодоления кризиса. Папский престол окажется незанятым, если:

1) римский и авиньонский папы по своей доброй воле взаимно откажутся от престола,

2) оба папы подчинятся решению специально созданной комиссии,

3) вопрос о судьбе папства будет решен вселенским собором,

4) обоим папам будет отказано в повиновении.

Так как два первых предложения отпали из-за сопротивления пап, а четвертое показалось слишком революционным, то все больше пробивало себе дорогу решение, отвечающее духу времени, а именно идея созыва вселенского собора. Среди церковно-политических сторонников соборного принципа наиболее значительной фигурой в коллегии кардиналов был кардинал Франческо Зарабелла, а среди теологов — профессор Парижского университета Жан Жерсон. Общепринятым стало мнение, что ставшему уже для всех неудобным расколу положить конец может лишь собор и это будет подходящим форумом также и для осуществления церковной реформы. Идея папского абсолютизма была вынуждена уйти в оборону. (Лишь во времена контрреформации эта идея окончательно победит и конциляризм будет объявлен ересью.)

Сбежавшие от Григория XII семь кардиналов и бросившие Бенедикта XIII на произвол судьбы шесть кардиналов вместе созвали вселенский собор, открытие которого произошло в Пизанском храме 25 марта 1409 года. Пизанский собор представлял собой совещание, проведенное под руководством кардинальской олигархии. Ни один из пап не признал его законным, и все же в нем приняло участие 24 кардинала, около 100 епископов, целая рать аббатов и каноников. Собор показал, что в управлении вселенской церкви роль кардинальской консистории возросла еще больше. Председательствовал на этом соборе архиепископ Миланский Петр. (И здесь заметно проявилось вечное соперничество между Римом и Миланом.) Процесс против пап, проведенный собором, завершился низложением обоих пап, и они были отлучены от церкви как отъявленные раскольники, еретики и клятвопреступники. Ведущей фигурой собора был энергичный кардинал Балтасар Косса. По его предложению Пизанский собор избрал папой под именем Александра V (1409–1410) уже одряхлевшего архиепископа Миланского. Александр V утвердил декреты Пизанского собора и закрыл заседание, обусловив, что новый вселенский собор, который будет созван через три года, займется разработкой церковной реформы.

Папа, избранный собором, переместил свою курию в Болонью. Кандидатура папы Александра оказалась идеальным компромиссом, ибо через несколько месяцев он скончался. Кардиналы Болоньи в качестве преемника избрали папой Валтасара Коссу, который принял имя Иоанна XXIII (1410–1415). Этот папа, несомненно, был человеком больших способностей, но он скорее являлся светски мыслящим политиком и кондотьером, чем высшим иерархом. Это был авантюрист, обладавший блестящими и привлекательными способностями. Буркхардт также упоминает эти его качества, отмечая, что Косса, будучи якобы морским пиратом, принимал участие в борьбе двух ветвей династии Анжу за Неаполь.

Однако приверженцам конциляризма пришлось разочароваться. Ни римский, ни авиньонский папы не обращали внимания на решения Пизанского собора; у них и в мыслях не было отречься от престола. Собор же совершил ошибку, предварительно не обеспечив себе поддержку со стороны германского короля, светской власти, и не располагал средствами принуждения. Таким образом, во главе церкви оказались одновременно три папы! Римский папа по-прежнему пользовался поддержкой германского короля и признанием со стороны Неаполя; в Центральной Италии и в Риме власть принадлежала ему. Авиньонский папа, после того как французы стали на сторону собора, перешел под защиту испанцев. Его верховенство признали государства Пиренейского полуострова и Шотландия. Свою резиденцию он перенес в Перпиньян. Влияние папы, избранного в Болонье, было ограничено Ломбардией, но в конечном счете внутри вселенской церкви он встретил почти всеобщее признание.

Во времена раскола сословные и национально-церковные устремления основательно подорвали папство. На берущих свое начало в Пизе реформаторских соборах делались попытки преобразовать абсолютистскую папскую монархию в конституционно-сословную. Однако национально-церковные устремления, заложенные в конциляризме, были направлены против всей церкви и существовавшего строя, что и проявилось — в первую очередь в Англии и Чехословакии — в форме национальных еретических движений.

В Англии радикальную программу церковной реформы провозгласил профессор Оксфордского университета Джон Уиклиф (1320–1384). Он подчеркивал независимость королевской власти от папы, а также право короля на церковную собственность. Папа объявил Уиклифа еретиком. Однако английский король и сословия взяли его под защиту, ибо находились в состоянии войны с Францией, которую поддерживали авиньонские папы. Лишь тогда, когда Уиклиф пошел дальше в направлении народного еретического движения, их интересы разошлись. Уиклиф начал проповедовать идею о необходимости возвратиться к простоте и демократичности раннехристианской церкви. Он перевел на английский язык Библию, требовал вести богослужение на английском языке. По его мнению, то, чего нет в Библии, то не христианство по своей сути, а следовательно, не являются таковым ни папство, ни духовное сословие, ни монашество, ни целибат, ни месса, ни исповедь и т. д. Уиклифу пришлось бежать от инквизиции, а его последователи, лолларды, были с беспощадностью истреблены.

Папа также объявил еретиком чешского ученика Уиклифа — пражского магистра богословия Яна Гуса (1369–1415). (Учение Уиклифа привезли в Прагу супруги придворных чешского короля Венцеля, англичанки по происхождению.) Гус развил это учение и органично соединил его с антинемецкими чешскими национальными устремлениями; он также углубил их социальное содержание. Вначале Венцель поддерживал антиимперское направление движения, но после того, как папа отлучил Гуса от церкви, король бросил его на произвол судьбы. Чешская аристократия и после этого оказывала поддержку Гусу, и лишь при Сигизмунде (Жигмонде) началось более активное преследование представителей этого движения. Причину этого следует искать в том, что Сигизмунд пытался согласовать имперские интересы с церковными. Движение за реформы, выдвигавшее требования демократизма и бедности церкви, а также требование причащения под обоими видами (т. е. хлебом и вином), получило поддержку со стороны чешской аристократии, настроенной антинемецки и питавшей надежду получить экономические выгоды. Сигизмунд добился того, что Гус явился на Констанцский собор, открывшийся в 1414 году, где его, несмотря на охранную грамоту короля, поставили перед судом, объявили еретиком и 6 июля 1415 года сожгли на костре. Последователи ставшего мучеником Гуса начиная с того времени стали более радикальными и в соответствии со своими общественными программами разделились на два лагеря: аристократическая, консервативная линия гусизма (так называемые чашники) искала компромисса, в то время как антифеодальное, национальное направление (табориты) начало войну против Сигизмунда. Гусизм в Центральной Европе явился предшественником Реформации.

Констанцский собор (1414–1418)

Германо-римский император и венгерский король Сигизмунд (1387–1437) взялся сам за ликвидацию раскола, ибо его имперская власть нуждалась в консолидированной церковной поддержке. Германии и Венгрии, погружавшимся в феодальную сословную анархию, грозила опасность с двух сторон: внешняя опасность в лице все более глубоко проникающих на Балканы турок и внутренняя — гуситское движение. Сигизмунд более точно, чем церковь, понял сущность гусизма, в котором он видел не только опасную ересь, но и национальное движение народа, угрожавшее всему феодальному общественному строю. Чтобы сдержать это движение, Сигизмунд, для центральноевропейской монархии которого эта проблема стала весьма актуальной, поставил задачу ликвидировать церковный раскол. С другой стороны, и крестовый поход против турок, требовавший европейского сплочения, без ликвидации раскола тоже невозможно было себе представить.

Сигизмунд хотел восстановить единство церкви в духе конциляризма. Вспомнив опыт византийских, а затем франкских императоров, он сам выступил инициатором созыва вселенского собора. В то же время и избранный на Пизанском соборе папа Иоанн XXIII, теснимый неаполитанцами, надеялся на церковное признание со стороны германского короля и собора. В соответствии с договоренностью, достигнутой между Иоанном XXIII и императором в Комо, Сигизмунд осенью 1413 года направил обращение ко вселенскому христианству, в котором сообщил о созыве вселенского собора в городке Констанц в Швейцарии. В декабре 1413 года Иоанн XXIII опубликовал церковный документ о созыве собора.

Повестка дня собора, открытие которого было назначено на 1 ноября 1414 года, включала следующие вопросы:

1. Преодоление «Великого раскола».

2. Реформа церкви «in capite et membris» (т. е. в голове и членах).

3. Преодоление ересей.

Констанцский собор из всех западных соборов может быть действительно назван вселенским, ибо в нем приняли участие также руководители восточной церкви. (Первоначальное значение слова «вселенский»: всеобщий, универсальный, охватывающий весь мир. Экуменическими, вселенскими называли те соборы, на которых была представлена вселенская церковь во всей своей совокупности. После раскола церкви на западную и восточную католическая церковь продолжала претендовать на универсальность; вот почему и соборы католической церкви назывались вселенскими. Католическая трактовка экуменизма вплоть до II Ватиканского собора означала, что отколовшиеся христианские церкви вновь должны воссоединяться в католической церкви.) Одновременно это был также первый европейский конгресс, ибо наряду с духовенством на нем присутствовали и светские власти, которые не только представительствовали на соборе, но и оказывали свое влияние на него.

28 октября 1414 года папа Иоанн XXIII прибыл в Констанц. Однако осторожный папа не доверял ни Сигизмунду, ни еретику Гусу. Поэтому еще 15 октября папа Иоанн заключил тайное соглашение с австрийским герцогом Фридрихом, согласно которому папа назначал Фридриха верховным командующим римской церкви с жалованьем 6000 гульденов в год. В обмен на это Фридрих обеспечивал вооруженную защиту папы в Констанце, находившемся на землях Габсбургов.

5 ноября 1414 года Иоанн XXIII торжественно открыл вселенский собор, объявив его продолжением Пизанского совещания. Представители высшего духовенства собирались на собор весьма неторопливо. Сам Сигизмунд явился в Констанц к рождеству 1414 года. Однако вскоре собор стал самым многочисленным форумом средневековья. На соборе присутствовали лично или прислали своих представителей 3 папы, 3 патриарха, 29 кардиналов, 33 архиепископа, 150 епископов, посланцы монашеских орденов и университетов. Из светских князей лично присутствовали король германский и венгерский Сигизмунд, герцоги Баварский, Австрийский, Саксонский, Мекленбургский, Лотарингский; короли же Франции, Англии, Шотландии, Польши, Швеции, Дании, Норвегии, Неаполя и Сицилии прислали в качестве своих представителей послов. Были периоды, когда в небольшом швейцарском городке скапливалось до 20 000 человек. (Для обслуживания достопочтенных соборных отцов и светских государей во время проведения собора в Констанце находилось также до 700 женщин легкого поведения, искавших там счастье.)

На Констанцском соборе с самого начала господствовал дух конциляризма. На нем во время совещаний основную роль играли не представители церковной олигархии, кардиналы, а епископы, среднее церковное сословие. Тем самым была реализована идея сословности. До марта 1415 года на соборе председательствовал Иоанн XXIII, но на ход собора оказывал влияние и Сигизмунд. Относительно регламента была достигнута договоренность о том, что на соборе каждой нации будет предоставлен отдельный голос, независимо от числа участников. Национальное разделение народов в основном соответствовало наличию национальных церквей. Итак, одна нация располагала на соборе одним голосом. Собор разделился на следующие четыре нации: 1) германская нация (сюда относились также венгры и поляки); 2) французская нация; 3) английская нация (вместе с шотландцами); 4) итальянская нация. (Пятая нация, испанская, приняла участие в соборе лишь в 1417 году, после низложения Бенедикта XIII.) И наконец, еще один голос получила кардинальская коллегия, а точнее, мнение большинства, сложившегося на коллегии. Внутри отдельных наций голосование производилось при формировании общего мнения или по принципу большинства голосующих, причем наряду с высшими духовными иерархами право голоса получали главы капитулов, доктора теологии и светские лица. Следовательно, собор формировался по образцу сословного собрания. Путем проведения голосования по нациям было достигнуто то, что итальянцы, располагавшие численно абсолютным большинством, не могли реализовать свои устремления; с другой стороны, на соборе было ограничено и влияние кардиналов. В частности, собор ограничил максимальную численность кардинальской коллегии 24 членами.

Основная деятельность собора началась не с реформ, а с восстановления единства. В качестве предварительного условия достижения единства была оговорена необходимость освобождения папского престола, ибо решающее большинство собора считало, что единство может быть достигнуто лишь в результате отречения всех трех пап. Сигизмунд и собор признали правомочными папскими легатами представителей пап Григория XII и Бенедикта XIII, тем самым они были поставлены в один ряд с Иоанном XXIII. Иоанну стало ясно, что и он не сможет добиться всеобщего признания собора. Его позиции оказались в еще большей степени подорванными, когда в начале 1415 года почти девяностолетний Григорий XII высказал намерение добровольно отказаться от папского сана.

Собор параллельно приступил к обсуждению вопроса и о единстве веры. Основное внимание было посвящено обсуждению взглядов Уиклифа и судебному процессу над прибывшим тем временем на собор Яном Гусом. Комиссия по расследованию дела Гуса была назначена еще Иоанном XXIII. В первую очередь кардинал Отто Колонна настаивал на том, чтобы судебный процесс во что бы то ни стало завершился обвинительным приговором и Гус был сожжен на костре.

20 марта 1415 года Иоанн XXIII, опасаясь ставшего враждебным ему собора, с помощью Фридриха Габсбурга бежал, переодевшись в чужое платье. Развалу собора воспрепятствовал Сигизмунд: он запретил участникам покидать Констанц. После бегства папы Иоанна среди отцов собора восторжествовал конциляризм. 6 апреля 1415 года собор под влиянием Жана Жерсона в своем знаменитом декрете, начинавшемся словами «Наес sancta Synodus», провозгласил, что собор представляет вселенскую церковь, свою власть он получил непосредственно от Иисуса Христа и в вопросах веры, реформы и единства стоит над папой. Передовыми борцами за соборную идею были теологи-французы. А французские церковные иерархи, действуя в духе уже формируемых галликанских свобод, стремились к резкому ограничению власти папы, на тот случай, если им когда-то придется выпустить ее из своих рук. (Победа соборного принципа своеобразным образом соприкоснулась с ересями, осужденными самими участниками собора. Ведь в соответствии с концепцией конциляризма собор явился волеизъявлением Святого Духа и, как таковой, представляет вселенскую церковь. Но и альбигойская и вальденская ереси вместо церкви тоже выдвигали понятие Святого Духа.)

Вскоре папа Иоанн XXIII был обнаружен, и собор предал его суду. Он был объявлен раскольником и еретиком, обвинен в скандальной личной жизни в прошлом и в симонии и свергнут с папского престола. Торжественное объявление о низложении Иоанна XXIII последовало 20 мая 1415 года. После этого римский папа Григорий XII действительно решил добровольно отречься от сана, что и сделал 20 июля 1415 года. Затем наступила очередь Бенедикта XIII, уединившегося в неприступной крепости Пенискола. Однако упрямого старца ни Сигизмунд, ни делегация собора не могли склонить к разумному выбору. Лишь после того, как шотландцы и государства Пиренейского полуострова (за исключением Арагона) отошли от него, собор начал судебный процесс против папы Бенедикта. После длившегося полтора года разбирательства 26 июля 1417 года было объявлено о низложении Бенедикта XIII. Тем самым был открыт путь к избранию нового, признанного всем вселенским собором папы. В Пенисколе с папой Бенедиктом XIII осталось всего три кардинала. Когда в 1423 году Бенедикт скончался, они избрали на его место преемника, но уже один из них тут же выступил против него в качестве антипапы. Последний акт трагического раскола окончился комедией.

Как только папский престол оказался свободным, собор столкнулся с новой проблемой. Сигизмунд внес предложение вначале решить вопрос о церковной реформе и лишь потом приступить к избранию папы, которого обяжут провести реформы. Но большинство представителей высшего духовенства придерживалось мнения, что сначала следует избрать папу и затем под его руководством разработать реформы. В соответствии с достигнутым компромиссом 9 октября 1417 года были опубликованы пять декретов о реформах, которые были уже подготовлены. Наиболее значительным среди них был так называемый декрет «Frequens» (по первому слову декрета). Он устанавливал, что следующий вселенский собор должен быть созван через пять лет, последующий за ним — через семь, а в дальнейшем — каждые десять лет. Тем самым вселенский собор хотели превратить в постоянный форум церковной организации и управления церковью. Дальнейшие реформистские декреты (например, декрет «Наес sancta Synodus») ставили своей целью поставить заслон на пути раскола. Вновь установили порядок избрания папы, было провозглашено, что наряду с кардиналами нации также получат по одному голосу. В общем декреты были направлены против папского централизма.

Констанцский собор выполнил один пункт (первый) из трех, изложенных в программе. Расколу был положен конец в результате выборов нового папы, состоявшихся 11 ноября 1417 года. На собравшемся в Констанце конклаве наряду с 23 кардиналами участвовали также по шесть высших священнослужителей от пяти наций, но они не имели своего личного голоса, а лишь по одному голосу от каждой нации. Новым папой стал авторитетный римский кардинал Отто Колонна, принявший имя Мартина V (1417–1431). Член влиятельнейшего и богатого римского рода, он в свое время входил в окружение Иоанна XXIII, но на соборе кардинал Колонна не играл ведущей роли. Возможно, этим он и обязан своему избранию. Скорее всего, он выдвинулся как защитник чистоты католической веры. По просьбе инквизиции именно им производилось расследование книг Уиклифа и Гуса, и его строгая последовательность в значительной степени обусловила трагедию Гуса. Коронация Мартина V проводилась в Мюнстере. Этот акт заслуживает внимания хотя бы потому, что происходивший из древнего римского рода Колонна был единственным римским папой, которого короновали на земле Германии. За сто лет до выступления Мартина Лютера папа проехал по улицам немецкого города, и по обе стороны от него, держа под уздцы белого лошака, шествовали римский король Сигизмунд и курфюрст Бранденбургский.

После своего избрания Мартин V ловко и энергично взялся за обезоруживание собора. Он настолько рьяно выполнил второй пункт программы собора по отмежеванию от догматических неурядиц, что досконально раскритиковал учения Уиклифа и Гуса и сожжением на костре Гуса показал назидательный пример уничтожительной борьбы с ними. Гус пошел на смерть как мученик, но собор не только не положил этим конец распространению ереси, но, наоборот, еще больше раздул ее пламя. Мартин V покончил с этим вопросом в своей булле от 12 марта 1418 года, объявив последователей учения Уиклифа и Гуса еретиками.

Собор не осуществил программу, затрагивающую коренные причины всех бед, не провел реформу церкви. Вместо реформистских мероприятий вселенского масштаба папа заключил соглашения, компромиссы с отдельными нациями (таковы, например, германский и английский конкордаты).

22 апреля 1418 года папа закрыл собор, не утвердив его декреты. Этого он не сделал уже хотя бы потому, что собор этого не требовал: согласно конциляристской концепции, решения вселенского собора действительны и без папского утверждения. Папе Мартину V, получившему вселенское признание в церкви, было нелегко определить место своей резиденции. Рим почти полностью обезлюдел. В Церковном государстве власть была в руках рыцарей-грабителей. Французы вновь заманивали папу в Авиньон, а Сигизмунд хотел бы, чтобы папа обосновал курию в каком-либо германском городе — в Базеле, Майнце или Страсбурге. Однако Мартин V ясно видел и понимал, что если он хочет действовать самостоятельно, то не должен принимать ни одно из приглашений, а должен вернуться в Италию, по возможности в Рим.

Борьба между конциляризмом и папизмом (1418–1447)

Мартин V вначале расположился во Флоренции и лишь 28 сентября 1420 года прибыл в Рим. Папа из рода Колонна пожелал вновь сделать Рим столицей Италии и всего христианского мира. Большую часть своего понтификата он посвятил реставрации курии и упорядочению отношений в Папском государстве.

Когда Мартин V прибыл в Рим, население Рима составляло всего 17 500 человек, да и те в основном крестьяне, пастухи. Развалины, запустение, нищета отмечались на каждом шагу. Вместо прежних гордо возвышавшихся церквей и храмов над морем руин поднимались мрачные башни римского барокко, державшие в страхе население Рима. Были разрушены не только античные памятники, но и средневековый город. Замок Святого Ангела почти обрушился, камни Латеранского папского дворца растаскивались, и поэтому папа поселился в Ватикане. Запустение не пощадило и Леонтину (город Льва); крыша базилики Святого Петра обрушилась, на полу росла сорная трава. Не особенно отличалось положение и в Патримониуме Святого Петра. Когда-то сказочно плодородная Кампанья превратилась в болотистую местность, на возвышенных местах устроили себе пристанища грабители и водились волки. В садах Ватикана по ночам слышался волчий вой.

Мартин V решительно приступил к восстановительным работам, к наведению порядка. В первую очередь он сделал Ватикан пригодным для жилья, затем восстановил Замок Святого Ангела, последнее прибежище пап. Начались также работы по осушению болот в Кампанье. Была восстановлена в Латеране церковь Святого Джованни, часть фресок которой была создана Пизанелло. Доминиканец Фра Анджелико возвратился в живописи к мистическим источникам. Сенсуалистское направление продолжали Пьеро делла Франческа и Фра Филиппо Липпи. Мартин V призвал в Рим Мазаччо, который расписал фрески в капелле Бранкаччи и в Джентильи. Великолепную тиару для папы из рода Колонна, оказывавшего покровительство искусству, изготовил флорентинец Лоренцо Джиберти. (Преемник Мартина — Евгений IV заказал у Донателло барельефы на бронзовые ворота храма Святого Петра.) Мы по праву можем назвать папу Мартина V римским предвестником Ренессанса и гуманизма или первым папой эпохи Ренессанса — ведь при его дворе подвизались гуманисты-ученые, писатели, философы.

Мартин V обуздал разбойников и грабителей, восстановил в Риме и в государстве общественный порядок и безопасность. Во времена своего понтификата он оживил городское самоуправление и таким образом ликвидировал также функции легата, поставленного собором во главе Рима. Но навести порядок в Церковном государстве ему было уже более сложно. В провинции бароны попрятались за стенами своих почти неприступных крепостей, а предводитель наемников по имени Браччио со своим войском, набранным из бродяг-наемников и грабителей, захватил власть почти во всем Церковном государстве. Папа был вынужден вступить в переговоры с кондотьером, пока в конце концов с помощью окружающих городов-государств ему не удалось одержать верх над бандитами. (Браччио погиб при штурме Апулии в 1424 году.)

Заслугой Мартина V, избранного в Констанце, является то, что расчлененное Церковное государство он собрал в единое монархическое целое и заложил основы папской государственной власти нового времени. С его именем также связана организация такого важного органа управления Церковным государством, как государственный секретариат. Однако и ему для государственно-организационной работы требовались близкие родственники. Всеобщее явление эпохи (в частности, и в Италии) — превращение княжеских родов, ставших во главе городов-государств, в династии — коснулось и Папского государства. В период своего понтификата Мартин V, опираясь на династические связи рода Колонна, укрепил папскую власть. Свою племянницу он выдал замуж за герцога Урбино из династии Монтефельтре; младшую сестру Паулу выдал замуж, обеспечив княжескими владениями. Безмерный непотизм Мартина — оправдываемое прегрешение, ибо в этой ситуации он служил восстановлению верховной власти папы и объективно — интересам церкви. Благодаря многочисленным семействам, восходящим к Колонна и давшим многих пап, Церковное государство вписалось в систему итальянских городских монархий.

После того как положение Мартина V в Италии упрочилось, он попытался вновь реализовать верховную власть папы внутри вселенской церкви. Папа противопоставил абсолютистскую монархическую систему церкви соборной конституционной сословности. В соответствии с декретом «Frequens» по истечении пяти лет в 1423 году в Павии вновь собрался вселенский собор, однако из-за вспышки чумы папа перенес его в Сиену. На Сиенском соборе Мартин V вновь предал анафеме все еще пребывающего в Пенисколе при поддержке Испании Бенедикта XIII, упрямо называвшего себя папой. На этом соборе были сделаны попытки осуществить реформу церкви посредством ограничения верховной власти папы, но заседания посещались весьма редко, собор не ощущал также поддержки со стороны Сигизмунда в своих антипапских выступлениях. В результате Мартин V в марте 1424 года без всяких объяснений распустил собор.

В 1425 году Мартин V взял в свои руки решение вопроса о реформах. Он провел целый ряд мероприятий по управлению церковью, в первую очередь — по реорганизации курии. Он ввел в кардинальскую коллегию наряду со своими родственниками наиболее авторитетных, гуманистически настроенных представителей высшего духовенства тогдашней Европы, таких, как кардиналы Капраника, Чезарини и Доминичи, решительных сторонников реформ. Во время понтификата Мартина кардинальская коллегия все еще сохраняла интернациональный характер, но чем дальше, тем больше в ней складывалось итальянское большинство. В последние годы пребывания Мартина на папском престоле началась война Сигизмунда с гуситами. Папа назначил легатом крестового похода против гуситов кардинала Джулиано Чезарини.

На седьмой год после Сиенского собора, в 1431 году, в Базеле собрался очередной вселенский собор. К последним распоряжениям папы относится назначение кардинала Чезарини полномочным папским легатом на Базельском соборе. Вскоре после этого Мартин V скончался.

Конклав возвел на престол племянника Григория XII, венецианца по происхождению, принявшего имя Евгения IV (1431–1447). Перед избранием нового папы он также подписал капитуляции, в которых его обязывали провести куриальные реформы. У нового папы отсутствовали политическая энергия и дипломатическое чутье, присущие его предшественнику. Первую тактическую ошибку он совершил, изгнав из Рима и со всех занимаемых ими должностей родственников предшественника, тем самым превратив род Колонна в своих смертельных врагов. При колеблющемся и бессильном Евгении IV на последнем крупном реформаторском соборе XV века, заседания которого то и дело прерывались, конциляризм достиг своей вершины.

Когда кардинал Чезарини открыл Базельский собор, в город не прибыл еще ни один епископ. Дискуссии медленно собиравшихся отцов собора начались в более радикальной антипапской атмосфере, чем это было даже на Констанцском соборе. Участники собора начали с того, что объявили себя однозначно стоящими над папской властью. В конце 1431 года папа Евгений IV довольно поспешно и необдуманно распустил собор своей буллой «Quoniam alto». Однако собор воспротивился решению папы, остался на месте и потребовал прибытия Евгения IV на собор. Базельский собор стал под защиту короля Сигизмунда: между папой и собором произошел открытый разрыв. Но кардиналы тоже хотели избежать церковного раскола, поэтому вместе с Сигизмундом они настойчиво стремились к компромиссу. Тем временем Базельский собор добился серьезных успехов в деле примирения с умеренным крылом гуситов. На заседания Базельского собора пригласили вождей чашников, двух братьев Прокопов, которые в конце концов в 1433 году приняли условия Пражского соглашения. Этим компромиссом в историю католической церкви впервые вошла религиозная терпимость!

Папа за минувшие два года понял, что если собор без него восстановит единство веры, то его собственные позиции подвергнутся опасности. Поэтому и он проявил склонность к компромиссу. Летом 1433 года Евгений IV в Риме короновал Сигизмунда в императоры. А в декабре 1433 года он отменил свое же решение о роспуске Базельского собора и снова признал его полностью законным. Во вновь начавшем свою работу в 1434 году Базельском соборе принимал участие и сам император. Был принят целый ряд таких декретов по реформе, которые позже были признаны папской церковью каноническими. Таковыми были, например, реформа жизни и поведения духовенства, осуждение симонии и внебрачного сожительства, регламентация церковной службы и псалмопения, обязательность проведения провинциальных соборов и т. д. Собор по-новому регламентировал порядок избрания пап и кардиналов. Собор установил, что численность кардинальской коллегии может составлять максимум 24 человека, но при условии, что представители одной нации не должны превышать половину от этого числа. Противоречия между папой и собором еще больше обострились, когда собор постановил урезать папские доходы. В 1435 году были отменены многие специальные папские доходы; хотели отменить также практику аннат и такс. В то же время о самостоятельности папства в финансовом отношении свидетельствует тот факт, что Рим при Евгении IV получил право чеканить собственные монеты.

В это время в Риме возобновились волнения, подстрекателями которых являлись представители рода Колонна. В 1434 году папа Евгений IV бежал вначале в Замок Святого Ангела, а затем во Флоренцию. Курия находилась там в течение девяти лет; в Риме между тем была провозглашена республика. Папа во времена своего пребывания в изгнании во Флоренции установил тесные связи с представителями гуманизма, с его художественным воплощением — Ренессансом. Курию во Флоренции в полном смысле слова наводнили гуманисты.

Окончательный разрыв между Базельским собором и папой произошел в 1437 году. Евгений IV своей буллой «Doctoris gentium» переместил собор на итальянскую землю, в Феррару; его призыву тогда последовала лишь меньшая часть собора. Император и князья поддерживали Базельский собор, но конциляризм со смертью Сигизмунда потерял свою главную опору. Таким образом, папа в начале 1438 года беспрепятственно смог открыть собор в Ферраре.

Собор в Ферраре осудил принятые к тому времени решения по вопросам реформы, противоречащие примату папы. Евгений IV попытался поднять авторитет папы, используя тяжелое положение Византии, которую теснили турки, для унижения греко-восточной церкви, с тем чтобы после полной капитуляции заключить с нею унию. В Феррарском соборе, на котором решался вопрос об унии, приняло участие высшее духовенство греческой церкви под руководством императора Византия Михаила Палеолога и Константинопольского патриарха Иосифа. Греки хотя и не без сопротивления, но в конце концов были вынуждены принять филиокве и примат папы, но сохранили свои литургические традиции. Для них уния была политической необходимостью: пойдя на восстановление единства церкви, они надеялись, что латинский христианский мир окажет им вооруженную поддержку в борьбе не на жизнь, а на смерть с турками. Действительно, авторитет Евгения IV возрос благодаря тому, что 6 июля 1439 года декрет, начинавшийся словами «Laetantur coeli» и подписанный греческими иерархами, привел, в соответствии с требованиями папы, по крайней мере на бумаге, к унии. Практическое же осуществление унии потерпело неудачу, натолкнувшись на сопротивление греческого низшего духовенства и верующих. Когда ожидавшаяся помощь Запада не поступила, то и император не настаивал на дальнейшем претворении унии в жизнь. Собор же, на котором была подписана уния, после своего 15-го заседания из-за вспыхнувшей в Ферраре чумы переехал во Флоренцию.

Оставшиеся в Базеле соборные отцы вступили на путь радикализма. Их решения чуть ли не призывали к церковной революции. На Базельском соборе они в противовес папскому абсолютизму выдвигали верховенство народа, трактуя его с радикализмом, выходящим за рамки сословности. Но требование демократической церковной конституции противоречило монархическим в своей основе организации и мировоззрению церкви. На Базельском соборе руководящая роль перешла из рук высшего духовенства в руки церковной интеллигенции — докторов, юристов, теологов. В начале 1438 года по их инициативе собор временно отстранил папу Евгения IV от престола. После чего кардиналы во главе с Чезарини ушли с собора; за ними в Феррару последовала также большая часть епископов.

16 мая 1439 года принятый в Базеле декрет «Sacrosancta» был вершиной конциляризма. (Однако он был подписан всего шестью епископами!) Декрет провозглашал, что вселенский собор во всем стоит над папой, папа не вправе распускать собор и, кто выступает против этого, тот еретик. Логическим следствием всего этого было то, что летом 1439 года папу Евгения IV объявили низложенным и вместо него собор избрал последнего антипапу в истории церкви — герцога Амадея Савойского, который в свое время неожиданно из светского феодала стал отшельником; новый папа принял имя Феликса V (1439–1449). Однако это избрание означало уже крах дела собора. Юрисдикцию антипапы никто не признал; лишь французская церковь проявила по отношению к нему нейтралитет. В 1445 году германский король также признал Евгения IV законным папой. Базельский собор перенес свои заседания в Лозанну, и к обезлюдевшему собранию полностью был потерян интерес. В 1449 году Феликс V — после того как папа римский предложил ему кардинальскую шапку — добровольно подчинился папе, а собор самораспустился. Историческое значение Базельского собора состоит в том, что на нем демократию и терпимость внутри церкви вновь возвели в принцип. Именно поэтому представители высшего духовенства выступили против церковной интеллигенции, развивавшей сословность в направлении демократии, и вновь поддержали папу, считавшегося гарантом монархического принципа.

Папа Евгений IV, добиваясь признания своего верховенства в церкви, заключил компромиссные соглашения со светскими князьями и национальными церквами. Он был вынужден пойти на очень далеко идущие уступки по отношению к французской церкви, которая в духе Базельского собора стремилась к широкой автономии в ущерб папскому централизму (так называемые «галликанские свободы»). Во время понтификата Евгения IV длительное время казалось, что из противостояния конциляризма и папизма победителем выйдет собор. Однако церковные и светские князья, феодальные правители выступили против радикализуемого конциляризма и стали на сторону возрождающейся папской монархии. Евгений IV в двух своих последующих буллах осудил принцип соборности, но плодами его усилий, направленных на восстановление папского примата, воспользовались уже папы эпохи Ренессанса. На рассвете Нового времени оказалось, что истинным победителем над папизмом и конциляризмом стало государство, поднимающиеся национальные королевства (централизованные сословные монархии), которые использовали раздоры и функциональные неурядицы внутри церкви для укрепления влияния светской власти над церковью и внутри церкви.

При Евгении IV в Европе произошла переориентация и изменение соотношения сил. В 1435 году в связи с вымиранием династии неаполитанских Анжу неаполитанское королевство объединилось с принадлежавшей Арагону Сицилией и было создано — под гегемонией Испании — Королевство Неаполя и обеих Сицилий. Южная Италия на столетия подпала под испанское владычество. В Германо-римской империи начиная с 1438 года громадное наследство Люксембургов перешло вместе с короной императора к Альбрехту Габсбургу. С того времени ведущую роль в империи играли Габсбурги, и за ними (вплоть до Наполеона) сохранялся титул императора Германо-римской империи. Венгрия при династиях Ягеллонов и Хуньяди, напрягая последние силы, продолжала сражаться против турок. Папа с целью оказания поддержки в борьбе против турок в 1442 году направил в Буду в качестве легата кардинала Чезарини. Папский посол Уласло принимал участие также в балканском походе 1444 года и в Варнской битве погиб вместе с королем. (Вероятно, он погиб во время бегства, став жертвой разбойников-мародеров.)

Несмотря на то что вселенскому авторитету папства был нанесен ущерб, да и внутри Церковного государства папе пришлось поделить власть с феодалами и городскими патрициями, тем не менее оно более успешно преодолело кризис XIV–XV веков, чем его бывший основной противник — империя. Великие общественные и политические преобразования конца средневековья происходили в Германии и Италии не в рамках единой империи, а в пределах ставших самостоятельными провинций и городов. В противоположность этому в результате общественно-экономического развития в XIV–XV веках в сословных монархиях Англии, Франции и Испании получила свое дальнейшее развитие централизация; королевская власть укрепилась, и с ликвидацией феодальных пережитков сложились единые национальные государства.