− ОЙ, соседка, ваш-то опять проказничал, − жаловалась тётя Квочка Борькиной маме. – Побросал моих деток в лужу…

− Это ещё зачем?

− Плавать их учил кролем. Чем, говорит, вы хуже утят или гусят? Да где ж это видано, чтобы цыплята плавали?!

− Ну, я ему сейчас уши надеру! – рассердилась мама. – Тоже мне Синдбад-мореход выискался…

И она принялась громко звать маленького безобразника.

Вскоре тот появился – лапы по самый живот в грязи, шерстка «ёжиками» от репейника утыкана, хвост мокрый. Отругав Борьку за глупые водные игры с цыплятами, мама поместила грязнулю в большую миску с водой. Плеснув туда шампунь, она приступила к «стирке» своего неистощимого на шалости чада. После того, как щенок обрёл свой первоначальный вид, он был заперт в конуре.

− Будешь там сидеть, пока не поумнеешь! – назидательно проговорила мама.

Несколько минут Борька сидел в тёмной будке молча, а потом подал голос:

− Мам, а я… я уже поумнел.

− И ты можешь это доказать?

− Могу. Ты же умная?

− Да уж цыплят в лужи не бросаю.

− Значит, умная. А как тогда у такой умной мамы может быть глупый сын?

Логические рассуждения Борьки вернули маме хорошее настроение, и она выпустила его на волю из краткосрочного заточения.

− Если ты снова что-то натворишь, − строго предупредила она, − домой не возвращайся!

Борька весело завилял куцым хвостом и тут же отправился на поиски своей закадычной подружки киски Лариски. Он тщательно обследовал весь дачный участок, заглянув в самые потаённые места, но так её нигде и не обнаружил, словно она сквозь землю провалилась.

«А может, Лариска действительно куда-то провалилась?» – подумал Борька.

Но тут рядом с дачным домиком он увидел чуть приподнятую крышку погреба. И хоть подходить к таким опасным местам ему было, причём не раз, строго-настрого запрещено, любопытство одержало верх.

Он сунул свою ушастую голову под крышку и, изо всех сил виляя туловищем, стал протискиваться в мрачную утробу погреба. В это мгновение тяжелая крышка захлопнулась, и щенок кубарем скатился по ступенькам в пугающую темноту, откуда веяло прохладой и сыростью.

Борька почувствовал, что упал на что-то живое и мягкое, которое дурным голосом истошно заверещало:

− Мр-ряу-у!!! Спасите! Помогите!

Не на шутку испуганный полётом в тёмную бездну щенок тоже разразился пронзительным лаем. Через минуту лай и верещание смолкли, и Борька различил в темноте два светящихся зелёных глаза.

− Это что ли ты, Лариска? − шёпотом спросил щенок.

− Я.

− А что ты здесь делаешь?

− Мышей ловлю.

− Зачем?

− Просто люблю поиграть с мышкой.

− Значит, со мной тебе играть неинтересно? – с обидой в голосе спросил Борька.

− Почему же, интересно. Но игра с мышью развивает мой врождённый охотничий инстинкт. Мышонка я могу поймать, отпустить и снова поймать. А ты для такой игры слишком большой.

− А мама говорит, что я ещё маленький.

− Все мамы так говорят, − затараторила Лариска. – Даже, когда ты станешь таким огромным, как дядя Тузик, твоя мама будет называть тебя сынулей-крохотулей.

− Но если мы останемся в этом тёмном сыром погребе, то вряд ли сможем вырасти, − печально вздохнул Борька.

− Почему?

− Потому что мы помрём с голода.

− Да тут полный погреб продуктов: картошка, морковка, маринованные огурцы, компоты…

− Приятного аппетита! Лично я такое не ем.

− Ну, тогда, как и я, научишься ловить мышей, − предложила киска.

− Надо не мышей ловить, а попытаться отсюда выбраться.

Пленники поднялись по лестнице и попробовали приподнять крышку, но она не поддавалась, будто её прибили гвоздями.

Внизу раздались легкие скребущие звуки и шуршание. Подчиняясь охотничьему инстинкту, киска прыгнула с лестницы и заметалась вдоль и поперёк погреба. Что-то с грохотом упало и – дзынь! – разбилось. В нос щенку ударил резкий запах маринованных огурцов.

− Ну вот, − Лариска тяжело дышала, − мышь не поймала, зато банку с соленьями разбила.

− Слышь, Лариска, а может, подземный ход начнём копать? – предложил Борька.

− Нет, копать я не буду. Мои нежные лапки не предназначены для такой грубой работы.

− Тс-с, помолчи! – цыкнул на Лариску Борька. – Слышишь, справа что-то шебуршится и пахнет…

− Мышкой? − обрадовалась киска.

− Нет, другим зверем…

Щенок стремглав кинулся к тому месту, откуда доносились непонятные приглушенные звуки, и передними лапами стал быстро рыть землю.

Киска Лариска, глаза которой прекрасно видели даже в темноте, с нескрываемым интересом наблюдала за действиями своего друга.

Она увидела, как из образовавшейся норы выпал круглый ком земли, а следом появился пушистый длинноносый комок. Он встал на задние лапки, несколько раз чихнул и вежливо спросил:

− Вы кто?

− А ты сам-то кто? – в свою очередь задала вопрос Лариска.

− Я обыкновенный крот. Зовут меня Слепыш. Сегодня я рыл подземный коридор из своего домика…

− И где же твой домик? – поинтересовался Борька. – Уж не под старой ли яблоней?

− Да.

− Так вот, значит, кто объедает её корни! – грозно прорычал щенок.

− Ничего подобного, − стал оправдываться Слепыш, − я питаюсь исключительно дождевыми червяками и зелёными жуками.

− А маринованными огурчиками побаловаться не хочешь? – предложила Лариска.

− Ну что вы, такие деликатесы мы, кроты, не едим…

− Мы тоже огурцы не едим, − хитро улыбаясь, проговорил Борька. – А вот кротов едим…

− Можно в сыром виде, − мечтательно промурлыкала киска, − а можно в сметанном соусе.

Слепыш затрясся мелкой дрожью и, заикаясь, пролепетал:

− Я сделаю всё, что вам нужно, только, пожалуйста, не надо меня есть. Ни так, ни в соусе.

− Хорошо, не будем, если ты выведешь нас из этого подземелья, − проговорил Борька.

− Конечно, выведу. Только в нескольких местах мне придётся расширить свои подземные коридоры, иначе вы не сможете протиснуться.

Лариска и Борька согласились, и Слепыш, не медля, принялся за землеройные работы.

Вскоре киска Лариска и щенок Борька выбрались наружу и смешно щурились от яркого солнечного света.

Ну а о том, что они без спросу побывали в погребе, искатели приключений никому не сказали. Даже плавающим цыплятам. Пусть все думают, что банку с маринованными огурцами разбил крот Слепыш. Тем более, что он оставил там явные следы своего присутствия.