Гул толпы звучал для Иллиандры неясно и приглушенно, словно доносясь сквозь толщу воды. Все вокруг было сглажено, размыто — ясно виделись ей только фальшивые магические оковы на неровных досках эшафота.
Терлизан обманул их. Все это время он был рядом, с улыбкой наблюдая их бессилие, безжалостно наслаждаясь их пытками, выжидая… чего? Что было на этот раз целью его безумной игры? Зачем он заманил их в ловушку и убедил, будто и сам попался в ее сети? Зачем так старательно уверял их в собственной беззащитности?
А ведь он был способен одним движением пальца освободить их, остановить Реноса и тех ублюдков, что издевались над нею и королем. Воспоминание ослепило, словно яркая вспышка: темнота, узкая камера, двое наемников, мерзкие похотливые оскалы, искривляющиеся в свете факела, будто страшные маски… и чудо, немыслимая, невероятная случайность — падающие с пояса ножны.
Дрожь ярости сотрясла тело Иллиандры.
— Мерзавец, — прошипела она, все еще глядя на пустые, бесполезные фальшивые оковы. О да, этот ублюдок снизошел до того, чтобы бросить ей под ноги мизерный шанс на спасение. Но что бы он стал делать дальше, если бы она не сумела достать чертов кинжал?.. Раскрыл бы он себя, обрекая на провал выстроенный план безумной игры, — или же продолжил бы равнодушно наблюдать, как двое подонков губят ее, как рядом, за неодолимой стеной, гибнет от бессилия Плоидис?..
В ярости Иллиандра замахнулась ногой и с силой швырнула оковы прочь с эшафота. Звякнули цепи и натянулись, напоминая ей, что она по-прежнему была прикована к тяжелому кольцу, вмурованному в доски по самой середине.
Так же, как и безвольно висевший на веревках Плоидис.
Реальность наконец обрушилась на нее — страшная, безудержная, словно лавина. Крики, паника, стоны и вопли со всех сторон; толпа, беснующаяся, неудержимая, норовящая поглотить сама себя в хаотичном, бессмысленном движении. Звон металла, эхом отдающийся по площади, напуганное ржание лошадей, и крики, крики…
Сорвавшись с места, Иллиандра бросилась к Плоидису, опускаясь на колени и обхватывая ладонями его лицо.
— Плоидис!.. Ты слышишь меня?.. Слышишь?..
Но он не слышал, не открывал глаз, никак не реагировал ни на ее встревоженный, полный мольбы голос, ни на хлопки по щекам. В панике Иллиандра коснулась его шеи и не сдержала облегченного вздоха: сердце его билось. Замерзшие пальцы к его ноздрям, и слабое, но теплое дыхание согрело ее кожу.
— Плоидис, — с облегчением прошептала Иллиандра.
Быстрым взглядом она окинула кандалы, затем веревки, перетягивавшие его запястья. Пальцы его казались ей неестественно бледными — наверняка узлы были затянуты слишком сильно.
«Что делать?» — подумала она, чувствуя, как царившая вокруг паника охватывает и ее.
Перерезать веревки?.. Но Плоидис был без сознания, а перекладина стояла почти на самом краю эшафота. Что если она не сможет удержать его?.. В воображении ее, слишком живом и чувствительном от тревоги, быстро нарисовалась картина: Плоидис, раненый, бесчувственный, падает вниз и повисает на натянувшихся цепях кандалов…
Иллиандра подскочила, встряхивая головой, словно стараясь вытрясти из нее глупые неуместные мысли. Сделала шаг, оказываясь у Плоидиса за спиной, и, собрав в кулак всю свою волю, взглянула на его тело.
Страшное, кровавое месиво открылось ее глазам. Кровь обагряла всю его спину, стекала по его бедрам, лужицами скапливалась у коленей. Иллиандра не сдержала болезненного стона. Она опасалась приступа тошноты, но его не было — только холодный ужас, обволакивающий разум, струящийся по спине, сковывающий конечности.
Не может быть, не может быть, снова застучала в ее голове спасительная для разума, но совершенно бесплодная мысль.
Не может быть.
Она должна сделать что-то. Она не может просто стоять вот так и смотреть на то, как он истекает кровью.
Перевязать.
Его нужно перевязать.
Но чем?..
Иллиандра в отчаянии оглядела себя. Верхние юбки были изорванными и запачканными, но вот нижние… самая нижняя, самая защищенная и достаточно тонкая и мягкая, чтобы послужить бинтом.
Недолго думая, Иллиандра подхватила юбки и, нещадно скомкивая, подобрала их наверх, одну за другой, добираясь до самой нижней. Есть. Лишь подол немного измазан и подпорчен, но в остальном… Не колеблясь, Иллиандра взялась за кинжал и принялась отпарывать тонкую ткань так высоко, как только была способна. Всего несколько взмахов кинжалом — а дальше полотно с треском принялось расходиться от одного натяжения. Еще миг — и она, придерживая ткань, чтобы та не запачкалась о доски помоста, выступила из ее складок.
Взгляд ее случайно скользнул по площади, по кромке стремившейся прочь толпы, и она осознала, что на нее смотрят. Смотрят все больше, вопреки панике и хаосу, подталкивая друг друга локтями, и оборачиваясь, и застывая с выражением не то изумления, не то брезгливого ужаса в глазах.
Иллиандра вообразила себя: бледная, всклокоченная, с задранными до груди юбками и выставленными на всеобщее обозрение кружевными панталонами, с растрепанными, грубо обрубленными волосами и блиставшим кинжалом в руке… она, принцесса Лиодаса.
Но стыдно ей почему-то не было. Было лишь невыносимо больно и гадко на душе.
Крысы, крысы… трусливые, безвольные и безропотные, не способные даже в собственной голове осознать, на чьей они стороне.
— Что вы смотрите?! — вскричала она, в конце концов срываясь. — Что смотрите, молчаливые предатели?!.. Бегите дальше, трусы!!.. Я хотя бы пытаюсь спасти своего короля!!..
И с этим, не тратя больше ни сил, ни времени на бессмысленные эмоции, Иллиандра рухнула на колени, даже не заботясь о том, чтобы оправить юбки, опавшие вокруг неряшливыми клубами, и принялась распарывать материю в один длинный, широкий и неровный бинт.
Еще несколько минут. Гомон толпы, отдаленный звон металла и Плоидис — по-прежнему без сознания. Дрожащими руками, со слезами на глазах, остервенелыми движениями Иллиандра взрезала тонкую ткань, всеми мыслями концентрируясь только на своем нехитром занятии. Сложить, вспороть, свернуть на коленях. Еще. Еще. Ей казалось, будто стоит ей отвлечься, стоит позволить себе поднять глаза или подумать о другом — и мир рухнет, ее воля рухнет, рассыпаясь осколками, утягивая ее в бездну отчаяния и безумия. И она не думала — ни о том, что будет после, ни о том, как им выбраться живыми из этого хаоса, ни о том, хватит ли сил у Плоидиса, чтобы оправиться от страшных ранений, леденивших ее кровь при одном только взгляде.
Все, что было — это ткань и кинжал в ее руках.
Но истекли минуты. Распоротая юбка лентой свернулась у нее на коленях.
Как во сне, Иллиандра поднялась и приблизилась к Плоидису, невольно задерживая дыхание при виде его истерзанного тела — сплошь неузнаваемого влажного алого месива, и глубоких борозд, и рваных лоскутов кожи, перепачканных в крови.
— Ваше Высочество!..
Голос, раздавшийся снизу, совсем близко, заставил ее вздрогнуть и схватиться за спрятанный в ножны кинжал. Всего миг — и сверкнуло лезвие. Иллиандра напряглась, словно волчица, почуявшая угрозу своему детенышу.
— Не приближайтесь!..
— Подождите! Прошу Вас, — мужчина, стоявший снизу, чуть полноватый, с жиденькими усами и ясными светлыми глазами, обезоруженно поднял руки. — Я помогу Вам. Я лекарь.
Он и впрямь никак не походил на наемника, но нервы Иллиандры были слишком натянуты, чтобы поверить ему теперь.
— Лекарь? — переспросила она, сощурившись. — Где инструменты? Покажите.
Мужчина развел руками.
— Нет с собой. Но… есть вот это.
Он сунул руку за пазуху и вынул плоскую флягу.
— Что это?
— Спирт. Почти. Сойдет за него. Раны нужно обеззаразить, Ваше Высочество.
Иллиандра еще мгновение пристально вглядывалась в его лицо.
— Дайте сюда. Нет, лучше поставьте на край и отойдите.
Мужчина недовольно скривил губы, но выполнил ее приказ. Иллиандра подняла флягу и, шагнув назад к Плоидису, откупорила ее и принюхалась.
— Ох.
Резкий запах ненадолго прояснил ее мысли.
— Ладно, — она коротко кивнула ему. — Поднимайтесь. Быстрее.
Оказавшись возле короля, лекарь пригнулся, бегло осматривая его раны, и лицо его приняло странное, мрачно-яростное выражение.
— Дьяволы, — тихо прошептал он с ненавистью, но в следующий миг уже выпрямился, требовательно протягивая руку к фляге. — Позвольте, Ваше Высочество.
— Как он?.. — неожиданно севшим голосом спросила Иллиандра, отдавая ему флягу.
Лекарь уверенным движением плеснул половину содержимого прямо на открытые раны. Иллиандра инстинктивно дернулась, но Плоидис даже не пошевелился.
— Он потерял много крови. Раны глубоки. Пока я не могу сказать ничего, кроме того, что его срочно нужно доставить на операционный стол.
Иллиандра не смогла вдохнуть — и осела бы на пол, если бы лекарь вовремя не поддержал ее за плечи.
— Ваше Высочество!.. Черт побери мой язык… Я совсем не то сказал. Не переживайте. Его жизнь в относительной безопасности…
Иллиандра повела рукой, обрывая его торопливое бормотание.
— Просто перевяжите его. Пожалуйста.
«В относительной безопасности…» Сердце Иллиандры колотилось, как безумное, норовя вырваться из груди и раненой птицей броситься на доски подле Плоидиса. Ноги ее вновь сделались ватными, голову заполняла звенящая, легкая пустота.
Не может быть. Не может быть. Не может быть…
Вторую половину фляги лекарь вылил на лоскуты в ее руках и тут же забрал их из ее безвольных ладоней.
— Ваше Высочество?
Она вздрогнула. Казалось, прошло всего мгновение, но лекарь уже стоял возле Плоидиса, держа наготове бинты.
— Сможете подержать?
— Да, — быстро ответила Иллиандра, подступая к нему. — Да, разумеется.
Лекарь кивком направил ее на противоположную сторону, и Иллиандра вновь опустилась рядом с Плоидисом лицом к лицу. Не видя его ран, и кандалов, и веревок, вглядываясь в его бессознательное лицо, Иллиандра почти могла представить себе, будто он просто спит, а не истекает кровью, распятый посреди площади перед запертыми воротами своего собственного дома.
Лекарь протянул ей конец лоскута, прижимая его к груди короля.
— Держите крепко, Ваше Высочество. Бинтовать придется довольно туго.
Иллиандра полагала, что ему понадобится помощь в процессе, но лекарь двигался споро и уверенно, раз за разом обхватывая тело короля влажными и широкими, в две ладони лоскутами.
— Так, — бормотал он себе под нос. — Хорошо. Еще бы чуть подлиннее… да ничего, ничего. И так справимся.
Спустя всего пару минут все было сделано. Повязка обнимала тело короля, укрывая его от лопаток до самой поясницы, обхватывая крест-накрест его плечи. Теперь, когда слои ткани скрывали его раны, Плоидис выглядел куда менее устрашающе — почти можно было поверить, что все произошедшее только померещилось им.
— Как Ваша спина, Ваше Высочество? — спросил лекарь, и Иллиандра непонимающе воззрилась на него.
— Что?..
— Ваша спина. Ведь Вам тоже досталось.
— Ох.
За все это время Иллиандра ни разу даже не вспомнила об этом, не чувствовала боли, которая теперь вернулась к ней пронизывающими иглами. Лекарь обошел ее кругом и удовлетворенно промычал что-то.
— Крови не видно. За это время, если бы все было так же серьезно, она бы уже успела просочиться. Думаю, Вас спас корсет и жалость палача.
— Жалость? — неверяще переспросила Иллиандра, чувствуя странный укол обиды. Встал бы он сам на ее место, умник…
Лекарь улыбнулся уголками губ.
— Все видели, что на Вас он даже замахивался слабее. Видимо, воспользовался тем же: что через платье крови будет не видно. Ну, и пожалел нежную красивую женщину.
Стыд и обида всколыхнулись в ней, но спустя миг уже растворились в тяжелой боли за Плоидиса. Подумать только, она едва вынесла два удара, которые на поверку оказались даже ненастоящими, а он — он молча выстоял десять…
— Нужно срезать веревки, Ваше Высочество, — вновь вернул ее в реальность голос лекаря.
— Да… да, конечно.
— Я подержу его… Его Величество, — поправился лекарь, видимо, только теперь вспоминая, кем был его пациент.
Иллиандра только кивнула, потом вынула кинжал из ножен и взялась за веревку.
— Илли!..
От звука знакомого голоса она вздрогнула и резко обернулась. На сердце у нее потеплело.
— Ронтан, — выдохнула она, отпуская веревку и бросаясь к ступеням.
Делтон опередил ее, взлетая на помост; следом за ним последовали шестеро гвардейцев. Иллиандра заставила себя остановиться, хотя больше всего на свете ей хотелось броситься к Делтону и, невзирая ни на какие нормы этикета, крепко обнять его. Он поймал ее взгляд, и Иллиандра поняла, что и он сдерживал то же желание.
— Вы в порядке, Ваше Высочество? — обратился он к ней, и Иллиандра быстро кивнула.
— Да, но королю срочно нужна помощь. Здесь лекарь, и он говорит, что ему требуется операция.
Делтон бросил быстрый взгляд на бессознательного Плоидиса, потом обернулся к мужчине, неуверенно застывшему рядом.
— Вы сможете оперировать?
— Я?.. — растерялся лекарь. — Нет, я не… но я знаю хорошего мастера. Лучшего в городе.
Делтон, не колеблясь, кивнул одному из гвардейцев.
— Сопроводи этого господина и привезите нам хирурга, немедленно. Ко мне, — добавил он тише и обернулся к другому воину: — Ты доставь туда же королевского лекаря. А вы, — кивок остальным, — помогите мне освободить короля.
— Он без сознания, Ронтан, — проговорила Иллиандра, спеша за ним следом. — Нам потребуется экипаж…
— Где мы возьмем экипаж, Илли? — усталый, нервный смешок вырвался у него.
— Можно послать за Вашим.
— Слишком долго. Слишком опасно оставаться здесь. Ничего, донесем на руках. Эй, Шэб, — обратился он к одному из гвардейцев и кивнул Иллиандре под ноги. — Освободи Ее Высочество.
Гвардеец кивнул и опустился рядом с Иллиандрой, выуживая из кармана нечто, похожее на шпильку для волос. Механически улыбнувшись ему в знак благодарности, Иллиандра тревожно огляделась.
Толпы на площади уже не осталось — лишь отдельные фигуры, скрючившиеся, державшиеся за конечности или вовсе лежавшие без движения на сером булыжнике; да несколько дюжин обезоруженных наемников, которых плотно окружали королевские гвардейцы.
Экипажа и в самом деле было не найти: даже тот злосчастный фургон, в котором их везли, уже исчез куда-то. Но нести Плоидиса на руках, с его ранениями… Иллиандра воочию представила, как натягиваются под повязкой его порванные, обнаженные мышцы, и содрогнулась. Еще раз оглядевшись, она вдруг уставилась себе под ноги. Раскрытые кандалы лежали рядом, на неровных, плохо отесанных досках…
Быстро обернувшись, Иллиандра сбежала по ступеням и заглянула под помост. Так и есть. Широкие доски наспех сбиты по три в ряд и устелены на каркас из бревен. Немного длинноваты для носилок — но это все же куда лучше, чем тащить короля через полдюжины кварталов на руках.
Иллиандра забралась под низ и попробовала приподнять дощатое полотно. Не прибитое к каркасу, оно послушно сдвинулось, но оказалось куда тяжелее, чем она полагала.
— Ох…
— Илли??.. — встревоженный голос Делтона раздался сверху, и она быстро откликнулась.
— Я здесь, внизу. Я думаю, мы можем использовать эти доски вместо носилок…
Делтон одобрительно хмыкнул.
— Неплохая идея, Ваше Высочество.
— Но они довольно тяжелые.
— Не думаю, что это будет проблемой для нас. Возвращайтесь сюда. Мы почти готовы.
Иллиандра выбралась наружу и поднялась по ступеням. Двое гвардейцев уже держали Плоидиса под руки, в то время как еще один — Шэб — ковырялся своей странной шпилькой в его кандалах. Четвертый, спустившись вниз, без труда сбросил на землю одно полотно из дощатого настила. Иллиандра, оглядевшись, подняла свой лежавший неподалеку плащ.
— Почему не в замок?.. — спросила она вдруг, оглядывая светлые стены и острые шпили дворца, возвышавшегося над ними.
— Не уверен, что там безопасно, Илли, — коротко откликнулся Делтон. — В таком состоянии королю будет лучше пока укрыться где-нибудь в неизвестном месте.
Иллиандра ошеломленно взглянула на него, но в тот же миг поняла, что Ронтан был прав: плевать на политику, она и сама сейчас хотела бы увезти Плоидиса как можно дальше от всего этого.
Она проследила, чтобы короля как можно осторожней подняли и переложили на импровизированные носилки. Поправила его руки, подложила под голову свернутые остатки изрезанного подола и бережно укрыла Плоидиса своим плащом.
— Готовы? Тронулись, — скомандовал Делтон, и четверо гвардейцев, подхватив доски по краям, направились прочь от эшафота.
Они шли проулками, избегая людей, которых, впрочем, сейчас и так не было видно.
— Попрятались, — не в силах скрыть презрения в голосе, процедила Иллиандра, и Делтон удивленно воззрился на нее.
— Разумеется, Илли. У нас вооруженный конфликт на улицах. Что, по-твоему, они должны были сделать?..
— Они должны были защитить своего короля!.. — сорвалась Иллиандра, и слезы блеснули в ее глазах. — Почему они молчали, почему не остановили этих мерзавцев?!.. Никто, никто из них не пошевелил и пальцем… Какого дьявола мы должны защищать людей, которые в нужную минуту не сделают ничего, чтобы защитить нас??..
Делтон вдруг обнял ее за плечи и замедлил шаг, немного отставая от четверки гвардейцев.
— Потому что вы правители, Илли, — тихо ответил он. — Это ваша обязанность. Народ для вас подобен ребенку: что бы он ни творил, как бы ни ошибался, вы всегда должны делать только то, что будет лучше для него. Даже если он не может отдать вам столько же, сколько вы отдаете ему. Даже если он не может защитить вас.
— Они могли. Могли. Их было так много…
— И они были безоружны, и смятены, и напуганы. Реакция толпы — вещь неразумная, но весьма предсказуемая. Знаешь, что они думали, Илли, каждый из них? Они ужасались тому, что происходит, они не представляли себе, как нечто подобное могло случиться и что будет дальше — с королевством и с ними; и они думали: «Почему же никто не скажет, что это неправильно?.. Почему никто не остановит их?»…
— Но никто не решался стать первым, — горько заключила Иллиандра.
— Героем хорошо быть только в сказке, — мягко ответил Делтон. — Но здесь, в реальности, каждый думает, что будет, если он в одиночку бросится грудью на мечи наемников: кто будет кормить его семью, если он погибнет; что станет с его родными, если вместо того чтобы возвеличить его имя, его заклеймят позором как безумца?..
Иллиандра лишь обессиленно выдохнула, отворачиваясь. Да, наверное, она должна была понимать. Должна была простить их, но…
— Ни один, — прошептала она едва слышно.
Делтон улыбнулся, расслышав ее шепот.
— Представь себя на их месте. Себя — и какого-нибудь другого, чужого правителя. Короля Шароора, например. Будь ты подданной Дамарьена, пожертвовала бы ты своей жизнью, чтобы защитить его?
— Но Плоидис — не Дамарьен!.. — в сердцах воскликнула Иллиандра.
Улыбка на губах Делтона стала мягче.
— Для тебя. Потому что ты любишь его, Илли.
Иллиандра не успела ответить: гвардейцы вдруг остановились, и один из них обернулся:
— Ваше Высочество!.. Его Величество, кажется, зовет Вас.
Иллиандра дрогнула и, едва не потеряв равновесия, бросилась к носилкам, опускаясь на колени рядом с королем.
— Плоидис?..
Он открыл глаза, обращая на нее мутный взор.
— Илли… как ты?.. где мы?..
— Я в порядке. В порядке, не волнуйся, — быстро заговорила она, хотя и голос ее, и руки дрожали. — Я на ногах, видишь?.. Все хорошо. Все будет хорошо. Ронтан здесь. Мы доставим тебя к лекарю.
— Что произошло?..
Она коснулась его щеки трясущимися пальцами.
— Позже. Сейчас нам нужно идти.
Она поднялась, делая знак гвардейцам, но спустя миг склонилась к Плоидису и, скользнув пальцами по его спутанным волосам, прошептала в самое его ухо:
— Я люблю тебя.
Плоидис не ответил, уже вновь впадая в болезненное полузабытье, но губы его дрогнули. Всю оставшуюся дорогу на лице его читалась слабая улыбка.