Этим же вечером, за ужином, Диадра настороженно наблюдала за Берзадиларом, вот уже почти час бессменно хранившим тревожное молчание. С самого возвращения из дворца он казался ей неестественно отстраненным и напряженным, и Диадра нервно ломала голову над тем, что же могло так испортить то светлое и беззаботное настроение, в котором он пребывал утром.

Может быть, он жалел, что сделал ей предложение так рано? Вдруг отчего-то передумал?

Или просто Плоидис озадачил его какой-нибудь невеселой работой, пока она беспечно болтала с Илли?..

В конце концов, Диадра не выдержала и, положив вилку, потянулась к Берзадилару, накрывая его руку своей. Он вздрогнул и поднял на нее глаза.

— Что происходит? — мягко спросила Диадра.

Берзадилар передернул плечами, потом тихо произнес только одно слово:

— Терлизан.

Диадра вздрогнула.

— Что?..

— Почему ты не сказала мне правду?

Диадра виновато нахмурилась и нервно закусила губу.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь, что.

Его тон был таким ровным и отстраненным, что Диадре внезапно захотелось плакать. Как, во имя Богов, он узнал?.. И теперь он был таким пугающе тихим, как если бы глубокое разочарование в его сердце не оставило места даже злости. Лучше бы он ругался, повысил голос на нее…

— Почему ты солгала мне?

— Я… я не хотела, чтобы ты переживал, только и всего, — ответила она едва слышно и, запнувшись, добавила: — Как ты узнал?

Берзадилар пронзительно взглянул на нее.

— Иллиандра сказала.

— Илли?.. — ошеломленно переспросила Диадра, и внутри у нее вдруг скрутился неприятный узел. Не говорили ли они о разных вещах?.. Что если Берзадилар имел в виду нечто совсем иное?.. — Постой, что она сказала тебе?..

Берзадилар скривил губы, будто читая на ее лице все ее мысли.

— Что ты стала Слезой Тени вместо нее, — процедил он и добавил холодно: — А у тебя, выходит, столько секретов от меня, что ты даже не знаешь, о чем именно я мог узнать, так, Ди?..

— Нет, — быстро ответила она и подалась к нему, но нерешительно замерла на полпути. — Поверь, это не так, Берзадилар. Просто… Илли не знала об этом. И я не представляю, откуда она могла узнать.

Усмешка на его лице оттенилась горечью.

— А ты подумай.

Диадра подумала, и узел внутри нее стянулся плотнее.

— Терлизан.

— Верно, — отстраненно ответил Берзадилар, глядя куда-то в сторону. — Терлизан.

В конце концов, Диадра нашла в себе силы коснуться его руки.

— Берзадилар, прошу, прости меня. Однако пойми… Терлизан мог бы забрать меня в любой момент, если бы захотел, но он не стал делать этого. И я имею основания верить, что он и не станет. Но я не знала, готов ли ты поверить в него так же, как верю я, и я не хотела, чтобы ты терзал себя напрасными тревогами.

Берзадилар медленно обернулся и вгляделся в ее глаза.

— Он мой брат, Ди, — сказал он тихо. — И если ты готова верить ему настолько, то почему ты полагаешь, будто я не способен делать то же самое? В конце концов, я люблю его не меньше.

Диадра вздрогнула и растерянно захлопала ресницами.

— Берзадилар… но я не… я…

— Что? — горько усмехнулся он. — Ты не любишь его? Ну же, скажи это.

— Я… — Диадра судорожно вздохнула. — Это совсем другое, понимаешь?.. Я не люблю его так, как тебя. Я никого, никогда не буду любить так же. Я выбрала тебя, и это навсегда. Пожалуйста, — голос ее дрогнул, — прошу тебя, поверь мне.

— Ты была бы с ним, если бы рядом не было меня? — упрямо спросил Берзадилар, и Диадра закусила губу, отвечая не сразу.

— Да, — наконец медленно сказала она. — Да, я была бы с ним. Хотя и не знаю, надолго ли. С человеком, подобным Терлизану, сложно по-настоящему представить себе долгую и счастливую жизнь.

— Что ж, я рад, если со мной вообразить ее тебе легче, — криво улыбнулся Берзадилар. Выражение его лица было отнюдь не шутливым: натянутым, полным затаенной тревоги и ревности.

Диадра вздохнула и опустила глаза.

— Берзадилар, ты ведь хотел, чтобы я была честной с тобой.

— И я ценю это, — ответил он, хотя по его тону Диадра могла бы скорее предположить обратное.

Как, как было доказать ему?.. Как объяснить, что он был всем миром для нее?.. Она не находила слов, чтобы помочь ему поверить, дать почувствовать…

Неожиданно будто молния пронзила ее. О Боги, какая же она недогадливая!.. Ведь ей и не нужны были слова.

Берзадилар странно посмотрел на Диадру, встречая ее внезапно загоревшийся взор и блуждающую на губах счастливую улыбку. Диадра подалась к нему, сжимая его ладони в своих, — и ее чувства хлынули на него безудержным потоком.

Любовь к нему. Необъятная, глубокая, бесконечная, словно небо. Светлое, чистое счастье, наполнявшее ее каждое мгновение, когда она была рядом с ним. Восхищение. Безмятежность. Умиротворение и ощущение завершенности, которые только он один мог подарить ей.

И Терлизан. Сложный, запутанный, циничный и надменный, казавшийся бесчувственным, но все же хранивший нечто живое глубоко внутри. И она, со свойственной ей безрассудной любовью к людям пытавшаяся поверить в него, найти в нем крупицы благородства, честности, доброты — всего, что она видела и помнила в Берзадиларе.

Ее идеал — и тот, кого она всеми силами старалась дотянуть до этого идеала. Надежность, верность, глубокое чувство к Берзадилару — и слепая надежда, вера и чувственность, которые пробуждал в ней Терлизан. О, быть может, в каком-нибудь понимании она и любила обоих, но сколь несопоставимой в действительности была эта любовь!

И сколь бессмысленна была ревность к тому, кого она стремилась спасти, будто заблудившегося ребенка, кого надеялась изменить, сделать чище, справедливее, лучше, видя только в Берзадиларе свой единственный и нерушимый идеал…

— Теперь ты понимаешь?.. — прошептала Диадра, и Берзадилар медленно кивнул, ошеломленно встречая ее взор.

— Да… — он отпустил ее ладони и перевел дыхание, приходя в себя. — Ди… спасибо.

Она мягко улыбнулась.

— Не за что. Я бы никогда не сумела объяснить этого на словах.

— Ди, — Берзадилар помедлил немного, потом все же заговорил: — Терлизан был на балу вчера вечером. Он пытался вручить Иллиандре кинжал с просьбой, чтобы она убила его.

Диадра вздрогнула и тихо воскликнула от неожиданности.

— Не может быть!.. Но ведь… Илли больше не Слеза Тени. Я уверена. Я видела ее ауру…

— Я тоже, — остановил ее Берзадилар. — И я, как и ты, уверен в том же. Проблема не в Иллиандре, Ди. Она показала мне кинжал. Он… он настоящий.

— Настоящий? В каком смысле?

— Он способен убить нас. Любого из нас, навсегда. Ты понимаешь?

— Нет, — качнула головой Диадра. — Зачем Терлизану это?..

Берзадилар вздохнул и отвел глаза.

— Почему, ты думаешь, он оставил тебя в живых?

Диадра не ответила.

«Потому что его сердце не позволило ему поступить иначе».

Она не могла сказать этого — при всем том, что она только что показала Берзадилару, такой ответ, вероятно, все равно вызвал бы в нем лишь очередную вспышку бессмысленной ревности.

Но кинжал, способный отнять жизнь олла?.. Илли?..

Зачем?..

— Он боится не совладать с собой, Ди, — тихо сказал Берзадилар, так и не дождавшись ее ответа. — Он боится убить тебя.

Диадра задохнулась.

— Не может быть!.. И он… О Боги, глупец… Да это же немыслимо… — сбивчиво бормотала она. — Но что же мы сидим, Берзадилар?.. Мы должны остановить его, объяснить ему…

— Он не может уйти, Диадра, — произнес Берзадилар, заставляя ее осечься. — Твоя сила держит его здесь.

Диадра почувствовала, как кружится голова.

— Он… уже пытался уйти?.. — слова дались ей с трудом. О Боги, милостивые Боги… из-за нее… — Берзадилар, мы должны лишить меня этой чертовой силы. Похоронить ее в кинжале, как и планировали с самого начала. Если он перестанет чувствовать голод…

— Я уже думал об этом, Ди, — качнул головой Берзадилар, — но боюсь, это почти невозможно. С тобой Тень ведет себя совершенно иначе, чем с Иллиандрой. Сила сливается с тобой, понимаешь? Я не уверен, что смогу безболезненно ее отделить.

— Значит, я потерплю боль!.. — воскликнула Диадра. — Все лучше, чем наблюдать, как Терлизан пытается покончить жизнь самоубийством из-за меня!..

Берзадилар качнул головой.

— Ты не поняла, Ди. Я имел в виду не боль. Я имел в виду опасность для твоей жизни.

— Значит, мы подготовимся. Найдем безопасный способ. Мы сделаем что-нибудь, Берзадилар, что угодно, но мы не можем просто оставить Терлизана так!.. Каким бы чертовым героем он ни считал себя, пытаясь пожертвовать жизнью ради меня, этот поступок — самая несусветная глупость на свете!!..

Берзадилар печально скривил губы.

— Я не думаю, что он считает себя героем, Ди. Он просто не видит смысла жить дальше. Подумай сама: он не смог вернуть Даенжи. Он не может получить тебя, ни твою силу, ни… любовь. Для него не осталось ничего…

— Для него остался ты. И я, — решительно ответила Диадра, поднимаясь. — Я была на его месте, Берзадилар. Я теряла все. Я знаю, что значит, не видеть смысла. И черта с два я позволю ему сделать подобное теперь, когда мы можем помочь ему!.. Мы найдем способ лишить меня этой проклятой силы, и он должен знать, что мы сделаем это, что мы не оставим его так!.. Позови его, Берзадилар. Мы должны поговорить с ним сейчас же.

Берзадилар улыбнулся уголками губ.

— Хорошо. И, Диадра… спасибо.

— За что? — опешила она.

— За то, какая ты есть.

Он послал брату зов, потом другой. Шли минуты, но ответа не было.

— Он не отзывается, — сказал наконец Берзадилар, и Диадра побледнела.

— Значит ли это, что…

— Вероятнее всего, он просто не хочет говорить, — быстро ответил Берзадилар. — Закрывается от меня.

— Что ж, — Диадра облегченно улыбнулась уголками губ. — От меня закрыться ему не удастся.

Берзадилар вопросительно поднял брови, но Диадра уже устремила в бесконечность короткий и теплый зов:

«Терлизан…»

А в следующий миг мощный вихрь окутал ее, унося прочь от Авантуса.

Холодный ветер взметнулся вокруг нее — и опал, оставляя ее одну в ледяной сырости, запах которой отчего-то напомнил ей о смерти и неконтролируемом ужасе.

И лишь спустя мгновения она поняла, где очутилась.

Далекий храм на просторах Авернаса. Подземелье.

Гробница Книги Тени.

Резким движением она обернулась, за какой-то миг охватывая всю ужасающе изменившуюся картину.

Защитного кокона вокруг Книги больше не было. Вместо этого, почему-то, сами стены слабо искрились, будто оплетенные теми самыми, знакомыми, но отчаянно поредевшими белыми нитями.

Раскрытая Книга нетронутой лежала на высоком каменном пюпитре.

А позади нее — истерзанный, обессиленный и скованный мерцавшими голубыми кольцами сжимался у стены Терлизан.

Забывая обо всем на свете, Диадра бросилась к нему, выдыхая его имя.

Терлизан пошевелился. Поднял голову. Посмотрел на нее — и губы его изогнулись, но не в улыбке, а в каком-то странном, презрительном оскале.

— Ну брось. Мы ведь уже проходили это.

Диадра растерянно остановилась в нескольких шагах от него.

— Терлизан?.. Это я, Диадра.

— Да, разумеется, — лишь сарказм и презрение в его голосе.

Диадра сощурилась и шагнула ближе, теперь замечая, как осунулось его лицо, и как жуткие темные круги под глазами превращали его красивые прежде черты в страшную маску. Губы были иссохшимися, потрескавшимися и искусанными в кровь, запекавшуюся вокруг неровными нитями.

Невольно Диадра отпрянула, но в следующий миг подалась ближе к нему, касаясь пальцами его холодной и влажной кожи.

— Терлизан!.. О Боги… Как… — Диадра оглядела его запястья, стянутые смутно знакомыми кольцами. Кажется, именно такие были на руках у Берзадилара… Да, именно они — те, что начисто лишают магов их силы. Диадра похолодела. — Кто сделал это с тобой?..

Терлизан лишь хмыкнул.

— Ну надо же, а ведь на этот раз и впрямь похоже, — хрипло прошептал он. — Но ты меня не проведешь. Катись к дьяволу, старый безумец…

В порыве отчаяния Диадра размахнулась и коротко ударила его по щеке.

— Терлизан, черт тебя дери!!.. Это я!!..

На миг он замер, а потом вновь расплылся в жуткой ухмылке.

— Нет.

— О, не могу поверить, что все же дождался тебя, девочка, — раздался позади нее скрежещущий голос, и сердце Диадры остановилось.

Медленно, она обернулась и неверяще застыла.

Древний узник Книги Тени, живой, из плоти и крови, стоял прямо перед ней.

Бесцветные старческие губы изогнулись в снисходительной усмешке.

— Я ведь говорил, что когда-нибудь она придет, — сказал он, глядя на нее, но обращаясь, очевидно, к Терлизану.

Тот лишь равнодушно фыркнул.

— Тебе меня не обмануть. Я не звал ее, а без моего зова ей никогда не оказаться здесь.

— Если бы только она не позвала тебя сама, — довольно проскрежетал древний.

— Ей незачем звать меня.

— Видимо, нашлись причины.

— Нет, — прошептала Диадра и, обернувшись к Терлизану, обезоруженно подняла руки. — Ты прав. Это не я. Это всего лишь иллюзия.

Она не знала, что происходило здесь, как Терлизан попал в лапы этого безумца и чего тот хотел от него; но одно ей было очевидно: она была рычагом, единственным возможным аргументом в руках древнего мага. И она не могла позволить ему получить от Терлизана что-то — чего бы он ни хотел.

Терлизан медленно поднял голову, и взгляд его изменился. Осознание отразилось на его лице, и он побледнел еще сильнее, хотя Диадра и не представляла себе, что это было возможно.

— Это ты, — прошептал он неверяще и обреченно.

— Нет, — качнула головой она. — Нет, это не я.

— Дьявол, зачем же ты звала меня, Диадра?.. Зачем…

— А ты?.. — слезы внезапно обожгли ее глаза, и она рухнула на колени рядом с Терлизаном. — Ты, глупец, о чем ты думал, пытаясь уйти?.. Ты с ума сошел, Терлизан… — она сжала горячими ладонями его лицо, и он вздрогнул. — Неужели ты думал, что мы с Берзадиларом просто бросим тебя, вот так?..

— Все это, разумеется, очень трогательно, — раздался позади нее омерзительный скрежет. — Однако мне весьма наскучило ждать тебя здесь все это время, маленький сенсоул. Твой щедрый друг немного остудил мой гнев, позволив мне забрать его жизнь в обмен на свою, однако мне не терпится ощутить сладостный вкус свободы…

Диадра непонимающе оглянулась на Терлизана.

— Ты отдал ему жизнь?..

— О, не просто отдал, красавица — он молил меня забрать ее у него.

Осознание, словно мозаика, сложилось в голове Диадры.

— Ты пришел сюда сам, — прошептала она.

Терлизан поднял на нее виноватый взор.

— Пришел. Но ты не должна была идти следом. Не должна была узнать… Он бы убил меня в конце концов, и это случилось бы довольно скоро…

— О, едва ли, — довольно заметил древний. — То есть, разумеется, я мог бы рассеять тебя по Ауре, как ты просил, однако зачем мне делать это, если твоя жизнь еще может сослужить мне хорошую службу? К тому же, мне крайне интересно, сколько еще смертей ты способен выдержать и вернуться к жизни. Дюжина за сутки — это впечатлит любого, даже такого опытного мастера, как я.

— Дюжина смертей, — эхом выдохнула Диадра, чувствуя, как что-то обрывается внутри.

«Если продолжать постоянно возвращать душу из Тени, — всплыли в ее памяти слова Терлизана, — она начинает постепенно рваться в клочья. Это весьма изощренный способ пытки. Медленное, мучительное безумие…»

Пытки. Безумие. Дюжина смертей.

Древний рассмеялся.

— Это в самом деле уникальный случай! Так интересно! Он возвращается, что бы я ни делал, ты можешь в это поверить?..

— О, — Диадра поднялась с коленей и, выпрямившись, медленно шагнула к нему, неотрывно вглядываясь в мерцавшие кровавыми сполохами глаза. — Да, я могу.

Древний насторожился, однако кривая улыбка не исчезла с его лица.

— Что ж, пожалуй, стоит перейти к сути дела, — сказал он. Казалось бы и не напуганно, но чересчур быстро. Так, словно неожиданно холодный и опасный взгляд Диадры мог и в самом деле насторожить его.

Но что она, беззащитная девушка, могла сделать против тысячелетнего мага?..

— Как я уже сказал, я страстно желаю получить заслуженную свободу, однако проклятая темница не отпускает меня. И поскольку ты единственная можешь проникнуть в нее, то мне нужна твоя помощь, чтобы обмануть Книгу. Ей нужен узник — и с твоей помощью наш полумертвый друг легко станет моей заменой в этой роли.

— Превосходный план, — сказала Диадра, улыбаясь уголками губ.

Спокойствие выглядело столь неестественным на ее юном лице, и так странно — так страшно — звучало в ее голосе, что древний сощурился, незаметно сжимая пальцы для атакующего заклятия.

— Рад, что тебе нравится. Можешь приступать.

— Несомненно.

Она обернулась и, вновь опустившись на колени, сжала ладони Терлизана в своих.

— Диадра, что ты…

— Ничего, — ответила она громко, одновременно посылая отчаянный зов Берзадилару. Она подозревала, что это подземелье было защищено от такой магии, подобно убежищу Терлизана — за все это время она ни разу не услышала зов самого Берзадилара — однако ей все же стоило попытаться.

— Не пытайся обмануть меня, девчонка!!.. — тотчас взъярился древний, подтверждая ее предположения, и тело ее обожгло парой крупных черных молний. — Никто не услышит твой зов!!

Диадра невольно вскрикнула от неожиданной боли, и Терлизан дернулся рядом с ней.

— Не трогай ее, ублюдок!!..

В тот же миг молния настигла и его.

Однако не черная — ледяная.

Терлизана отбросило обратно к стене, и глаза его остекленели. Тело обмякло, и он принялся медленно заваливаться на бок, и Диадра судорожным движением поймала его за плечи, холодея от ужаса. Голова его безвольно упала на грудь. Мертвые глаза невидяще смотрели куда-то в неизвестность.

— Терлизан… — прошептала Диадра, чувствуя как немеют губы.

Да, она знала, что он вернется, однако видеть это все равно было выше ее сил. Дюжина смертей… еще одна, кромсавшая в клочья его душу… Диадра сосредоточилась, переводя взгляд на его ауру, и тотчас задохнулась от нестерпимого ужаса.

Прежде сиявшая ровным, сильным светом, теперь она была похожа на лохмотья: истерзанная, изорванная, висевшая на его теле, будто пустая бесполезная оболочка. В ней почти не осталось жизни — крупицы, жалкие крохи, которые у любого другого уже давно рассыпались бы в бессмысленную пыль. Но ее проклятая сила держала Терлизана в этом мире, живым, мертвым — даже таким, растерзанным на куски…

— Я не намерен играть в игры, девочка, — прошипел маг позади нее. — Сделай то, что я говорю, иначе в следующий раз это будет нечто похуже молнии. Он будет давиться собственной кровью у тебя на глазах, хочешь?

Словно не слыша его, Диадра сглотнула слезы и не без труда бережно вернула Терлизана в равновесие против ледяной каменной стены. И только лишь убедившись, что он не соскользнет по влажным камням, поднялась и обернулась к древнему безумцу.

— Мерзавец, — процедила она, и холодная ярость теперь затмевала ее разум.

Вид изорванной ауры Терлизана все еще стоял перед ее глазами, и глядя на яркую, полную силы ауру древнего безумца, Диадра страстно желала руками изорвать ее в клочья. Она не знала, откуда взялось это стремление, непреодолимое, словно навязчивая идея, однако отчего-то ей казалось, будто желание ее не было призрачным — будто она могла осуществить его. Что было сложного в том, чтобы просто дотянуться до нее, коснуться так, как она могла касаться любого, — а потом сжать ее, сильнее, еще сильнее, и с жестокостью вырвать из нее кусок?..

Древний маг вскричал от невыносимой боли — и Диадра осознала, что и впрямь не просто представляла себе эту картину — она сделала ее реальностью. Маг поднял на нее смятенный взгляд, не понимая, что происходило с ним; Диадра заметила, как пальцы его чуть приподнялись, готовясь к атаке, и, опережая его, она вцепилась в неосязаемую, трепещущую сферу, с неожиданным удовлетворением отрывая от нее еще один живой лоскут.

Маг вскричал и рухнул на колени, глядя на нее полным ужаса взором.

— Как…

Диадра шагнула к нему, теперь терзая его медленнее, мучительнее.

— Что за странная штука с этим могуществом? — спросила она тихо и неестественно мягко, и голос ее отчетливо оттенялся почти неконтролируемой уже яростью. — Почему, получая в свои руки власть, вы все забываете о своей человечности? Вы мните себя Богами, всесильными и безнаказанными, но вы забываете, что всегда — всегда — найдется кто-то, способный одолеть вас…

Гнев переполнял Диадру, делая ее движения все более отчаянными, более жестокими. Образ истерзанной ауры Терлизана стоял перед ее взором, сдавливая горло и застилая слезами глаза, и бессильная ярость сжигала ее.

Он сделал это с Терлизаном — и теперь он корчился от боли и кричал от безумия, пока Диадра с ожесточением разрывала его ауру, словно хищник, рвавший зубами живую плоть, — но ей не было этого достаточно. Ничего не было достаточно, чтобы вернуть назад те минуты и часы, которые Терлизан провел здесь, терпя пытки и мучения в его руках, ничего не было достаточно, чтобы теперь унять ее ненависть, ее яростное исступление.

Она шагнула еще ближе, возвышаясь над ним и встречая полный ужаса и боли взгляд, и безжалостно вскинула руки, подспудно сознавая, что может в действительности дотронуться до его ауры и этим причинить ему еще большую боль. Сощурившись, она сжала кулаки, ощущая, как бьется и трепещет в ее пальцах неуловимая субстанция — легкая, скользящая, струящаяся, словно густой шелковый туман.

Ошеломленный вздох донесся до нее сзади, и слабый голос произнес ее имя — но Диадра не обратила на это никакого внимания. Все, что она видела, это широко раскрытые, темные от боли глаза древнего мага, взиравшего на нее снизу вверх. Его бледные губы дрогнули и последним усилием изогнулись в злобном оскале.

— Ты можешь убить меня, девочка, — с ненавистью бросил он. — Но ты все равно не вернешь его. Он будет умирать медленно, у тебя на глазах, и ты каждый день будешь наблюдать, как гниет его аура, и каждый день будешь сознавать собственное бессилие…

С отчаянным стоном Диадра сжала пальцы и резким движением бросила руки в стороны, чувствуя, как мягкий, беззащитный свет, дрогнув, поддается ей и, словно тончайшая прозрачная ткань, разрывается на две половины.

На миг Диадра застыла в изумлении. Будто в замедлившемся времени она наблюдала, как жизнь покидает остекленевшие глаза мага. Струившаяся материя ауры умерла в ее руках; ее прикосновение, раньше легкое, прохладное и шелковистое, теперь неожиданно стало скользким и липким, и Диадра в ужасе разжала пальцы, пытаясь стряхнуть ее с себя. Погасший свет превратился в безжизненную серую дымку, а затем рассыпался темным пеплом.

Диадра, не шевелясь, взирала на покоившееся у ее ног бездыханное тело. Медленно, отстраненно она сознавала, что убила его. Убила не просто его тело, но совершила нечто гораздо более жестокое, бесчеловечное, непоправимое: она своими руками изорвала в клочья его душу.

— Диадра, нет… — голос Терлизана, сдавленный и полный ужаса, доносился до нее как будто бы издалека. — Уходи… Сейчас же, уходи отсюда…

Диадра непонимающе подняла глаза. Обессиленный и едва дышавший, Терлизан из последних сил отчаянно вжимался в стену, словно надеялся вмуровать себя в нее.

— Что…

— Скорее, черт возьми!! — прохрипел он, и глаза его на миг вспыхнули изумрудными огнями.

И лишь теперь Диадра поняла.

Она убила этого мага.

Она была Слезой Тени.

Холод растекся по ее спине, делая непослушным тело.

— Я не могу уйти, — тихо проговорила она. — Тут везде вокруг твое заклятье.

Терлизан отчаянно выругался. Бледная кожа его вся покрылась испариной, он цеплялся пальцами за влажные камни и дышал прерывисто и часто, глядя на нее сквозь прищуренные ресницы.

— Тогда убей меня… Ты можешь… Как его.

— Нет!.. — выдохнула Диадра, и едва удержалась на ногах от одной только мысли о том, чтобы сделать подобное с ним.

Терлизан отвернулся и не то застонал, не то взрычал, заставляя Диадру вздрогнуть от отчаяния, которым был наполнен его голос. Его пальцы дрогнули и сжались, царапая камни ногтями, и в следующий миг отчаянный стон превратился в нечеловеческий шелест, и раскрылись черные крылья, и призрак во мгновение ока метнулся к Диадре.

Она, не шевелясь, словно завороженная, смотрела на него, краем сознания понимая, что бежать, в любом случае, было уже бессмысленно. Призрак взмыл над ней, глаза его вспыхнули, и Диадра подняла голову, встречая его изумрудный взор.

— Диадра… — прошелестел он сломленно и обреченно, словно моля о прощении за то, что собирался сделать в следующий миг. Он не хотел этого — о Боги, он не хотел, но он не в силах был противостоять своей сущности.

И Диадра, сознавая это, мягко сощурилась, и подняла пальцы, и коснулась его черной, неосязаемой груди.

— Ты сможешь справиться с ним, Терлизан, — сказала она тихо и так невозмутимо, что тотчас сама поразилась ровности своего голоса. О Боги, сейчас было как раз то время, когда ей стоило начать бояться его… а вместо этого она верила ему, верила так же безусловно и безрассудно, как прежде.

— Я не смогу, — прошелестел голос, и призрак, реявший в дрожавшей нерешительности, вновь подался к ней — и вновь остановился, еще на несколько дюймов ближе. Словно Терлизан из последних сил пытался сдерживать неизбежное, как человек под водой задерживает дыхание еще и еще на мгновение, зная, что рано или поздно ему все равно придется вдохнуть.

— Ты сможешь, — прошептала Диадра. — Потому что, Терлизан, я верю в тебя. И я… я тебя люблю.

Волна боли, отчаяния и безудержного голода хлынула на нее, заставляя в смятении отшатнуться и отступить на шаг.

— Убей меня, — прошипел он сипло, из последних сил. — Диадра… я не смогу… я все равно умру…

Она медленно качнула головой.

— Может быть, — прошептала она. — Но не от моей руки.

Отчаянный стон сорвался с его губ. Последним усилием воли он поднял пальцы — костлявые, нечеловечески длинные и черные, как сама бездна.

— Прости, — прошептал он, и Диадра только теперь почувствовала, как сердце ее заходится в неистовом ритме.

Удар — удар — удар — удар… еще один… быть может, последний…

Сверкнули изумрудные глаза, отражая блеск ледяной молнии, разорвавшей пространство между ними — и страшная боль пронзила все ее тело.

Всего на миг.

А потом мир принялся расплываться перед ее глазами, и последнее, что она видела — как складываются черные крылья, и как потухают изумрудные глаза, и Терлизан, окровавленный и обессиленный, опускается на колени, обнимая ее плечи.

— Прости, — шепчет он.

И, вместе, они падают на холодные каменные плиты.