Мир это дорога. Жизнь – это направление в ней. Навстречу нет никого, да и не может быть, потому что все двигаются в одном потоке. Навстречу может быть только возвращение. Ну да, впрочем, какая разница кто куда идёт? Сегодня людей разделили границы, а завтра их поделит религия. А послезавтра люди придумают ещё какую-то бяку, чтобы не быть вместе. Чтобы не жить, а бояться. Сегодня же пока не придумали ничего лучшего как граница.
– А вот если бы мир был без границ?
– Ты что-то сказал?
– Да, Влад?
– Тогда нас бы уволили.
– Ты что-то ответил?
– Да, Илия.
Мы патрулируем сегодня вдоль черты, поэтому никто никого не слышит. Сбоку не наша территория. Мы идём в сторону солнца. Шипит словами рация, даёт нам указания, куда и что делать. Где-то далеко сидит перед экраном монитора девчонка, а мы у неё на экране мигаем пунктиром. Там в космосе легче патрулировать и наблюдать. Да и что может случиться с железякой? Попадёт метеорит? Собьёт траекторию полёта? Ну и что? Новый спутник заменит старый и наблюдение за нами вернётся на свои места. Вот людям на земле тяжелее. Если попадёт пуля, то человека нельзя будет заменить на такого же. Вот мы и врезаемся зрением в пустыню, что бы в нас не попали, что бы жить. Секунды складываются в минуты. Метраж, который мы прошли, небольшой. Да и государство Израиль маленькое. Слава богу, что мы здесь. Мы защитим тебя, не бойся. За длинным и узким окошечком джипа виден только песок. Автомат сжимаем каждый, ну а у Илии конечно побольше, у него пулемёт. Куда мы без его огневой поддержки? Если выстрел – это не страшно. А вот если бросок смерти из шайтан трубы с той стороны, то мало никому не покажется. Нам повезёт, я знаю. Перед глазами в радиусе взгляда то, что я так хочу видеть – пустыня. Песок мягко принимает колеса джипа.
Почти не трясёт. Мы едем вперёд и не оборачиваемся друг на друга. Прошли ту часть, с которой нас могли обстрелять. По идее можно уже расслабится. Но нет, нельзя. Страх всё равно живёт в организме. А куда без него? Не боятся только дураки. Глаза смотрят в прямоугольное окошко, а тело ждёт приказа выброситься из машины. Всё время так. Ещё 45 минут и нас встретит каменная дорога и новый патрульный хаммер.
Мы едем домой к Бориске и к шуму американских евреев, вечно спорящих о чём-то своём.
– Приеду и сразу в душ.
– Мог бы, Илия, и не говорить. От тебя воняет, как от испугано койота увидевшего льва.
– Чёрт! А почему от меня так воняет?
– Все сорок минут будто в туалете едем.
– Ты думаешь, я испугался?
– Нет, Илия, не вставай. Не показывай свой зад. Я не думаю, что ты настолько пугливый. Сядь уже и не вертись. Мы ещё не дома.
– Ну почему так воняет? Андрей, ты не скажешь, почему?
– Скажу Илия. Ты опять вляпался в тёплую, сделанную человеческим организмом мину.
– Сейчас проверим. А ну, дай мне лапу, Илия. Да не руку, а ногу.
– На.
– От чёрт! Заставь дурака богу молится, так он весь лоб расшибёт. Убери ногу с колен.
– Сам сказал, дай лапу. А приказы надо выполнять.
– Дурак ты и дети у тебя будут дурные.
– Я бы попросил.
– Всё, всё, прости. Вот ты толстый!
– Я не толстый, я великий. Не выгибай мне так ногу.
– Сними ботинок. Ого!
– Что, Влад!
– Тут, Андрей, трофей! Ботинок 46 размера и весь в человеческой мине.
– Отдай.
– На вот, Илия, и носки у тебя воняют.
– Воняют, воняют. А ты думаешь нам, большим людям, легко по жаре такой ползать? Нас может беречь надо. Мы этот, как его?
– Генофонд.
– Да, точно. Ген, ну короче, то слово что на он заканчивается.
– Илия, где ты его в пустыне нашёл?
– Не знаю. Может Бен Ладен перепугался ночью и у кустика решил стать на 300 грамм легче. Чтоб потом бегать можно было быстрее.
– Стой, Андрей. Позвольте вас, Илья, попросить помолчать. Андрей, передай на базу что мы что-то нашли. Включай камеру и давай газу обратно.
– Зачем?
– Илия, ты не помнишь, где мы останавливались, а ты кустики искал?
– По карте, Влад, мы останавливались здесь.
– Где?
– Да не тряси ты, Андрей. Веди осторожней. Не видишь, мы тут делом заняты. На фига ты остановился?
– Может мне выйти и не мешать вам в поиске места?
– Не мешай и не умничай заодно. Вот оно, наше счастье!
– А может быть, там нас ждёт Бен Ладен?
– Ага, он всю пустыню перешёл, чтобы нас ждать.
– Влад, зачем мне моргаешь? Я не красна девица.
– Смотри, Андрей. Граница рядом, а это значит?
– Что значит?
– Илья теперь ты помолчи, а то выгоним на улицу.
– Не надо.
– Хорошо, не выгоним.
– Андрей, так что значит место недалеко от границы?
– То, что не десять арабов, по статистике один контрабандист.
– Правильно и он сейчас выкопал тайник. Судя по всему не один копал, а кто-то помогал. Так как Бен Ладен никогда бы не гадил возле своего тайника, то что?…
– А может они туалет тут устроили? Откуда продукт человеческого пищеварения у нас возле границы?
– Ага, Илия. Точно. Хотел тут организовать свой гарем и начал с туалета.
– Интересно, что там? Давай, поедем.
– Ну нет, Влад! Давай, домой. Там Борька и гамбургеры.
– Съездим, Андрей, проверим и назад. Мы почти рядом. Передавай.
– Да уже передал, пока вы тут определялись кто, где, когда.
– Давай, Андрей, потихонечку, не спеша. Смотри в оба, и ты Илия смотри. Прошу вас, сначала едем и смотрим. Проезжаем мимо, словно на цыпочках крадёмся. Потом совещание: кто что видел.
– Как говорится одна голова хорошо…
– А три как всегда базар, Илия.
– Не базар, а обсуждение.
– Ух ты, какой умный.
– Да, я такой. И всё-таки может лучше домой?
– Какой домой? Сейчас чем-то разживёмся. Давай тихонечко без шума и пыли.
– Вот эта улица, вот этот дом, вот эта барышня, что я влюблён.
– Илия, Шаляпин самоучка! Помолчи!
– Молчу.
– Какой послушный. А гавкнешь?
– Я те Влад так сейчас гавкну! Вылетишь из машины как пробка и пойдёшь домой пешком.
– Ты видел, Влад?
– Видел. Не притормаживай, Андрей. Езжай мимо, типа нас это совсем не касается.
– А что вы увидели?
– Видишь, Илия?
– Где?
– Да не сюда, туда смотри.
– Ага!
– Что, ага? Ты же ничего и не видишь!
– Ну, да.
– Смотри внимательней. Видишь, бархан причёсан волнистыми линиями? Они параллельны, потому что их никто не трогал. А в одном месте они перемешаны, будто причёску кто-то помял. Вот если бы женщине помяли причёску, чтобы она Илья сделала?
– Она бы закричала, да ещё по морде дала.
– Ну вот, Илия. Пустыня тоже орёт, только беззвучно. Знаками указывает: чужой пришёл, да ещё и навонял. Это хорошо, что ты наступил. Сейчас наживёмся.
– Мужики, может домой?
– Андрей, притормози. Чёрт, кто вызвал подкрепление?
– Я.
– Ну и дура ты я!
– Андрей, передавай наши координаты и тихонечко по лошадиному галопом рвём отсюда.
– Мужики, мы домой?
– Да, Илия.
– А чё с тайником? Мы чё не герои?
– Нет, конечно.
– А почему?
– А потому, что нас ждут гамбургеры в Макдональдсе. А вот то, что в тайнике, то ждёт других. Жаль, не заглянули.
– А что с ним? Ну, с тайником? Я так и не понял.
– Ты зачем, башка твоя белобрысая, подмогу вызвал?
– А вдруг там немцы?
– Какие немцы?
– Ну, арабы спрятались. И пришёл бы тебе, Влад, кирдык башка. И нам вместе с тобой.
– Нас бы показали по телевизору…
– Ага, Илия. В одинаковых ящиках.
– Ну, тогда спасибо, Андрей. А ведь и точно по телевизору показали бы в отделе происшествий. Ты слышишь взрыв? Один, второй…
– Ага.
– Теперь поехали к Борьке в гости.
– Ты думаешь уже в гости?
– Ну да, Илия. Пока мы тут шатаемся, он мог захватить нашу комнату.
– Зачем?
– Илия, перестань всё время задавать глупые вопросы.
– А ты, Влад, перестань глупости говорить.
– А ты, тот, что за рулём, перестань их делать. Чёрт, взял и сорвал всю операцию. Приедем, поменяю тебя на колбасу.
– Меня, на колбасу? Всё, я обиделся.
– Не обижайся, Андрей. Прости засранца. Поменяем тебя на 100 шекелей.
– Ну вот, это уже лучше. А то колбаса как то не серьёзно.
– Илия, не молчи.
– Ты приказал молчать.
– А ты не молчи. И как приедем, помоешь наконец-то свою обувь. Это приказ.
– Не могу. Это вещь док от того, кто копал тайник.
– Ты чё дурак? Не хочешь мыть, тогда снимай ботинки.
– Зачем?
– Да выкину их.
– Нет, я лучше помою. Уж лучше гамбургер в ботинках есть, чем без них.
– И ещё мягкая кровать! Андрей, давай жми быстрее, тут уже нечего боятся.
– Я сам знаю, что и как. Так что Влад теперь ты помолчи. Смотри в окошечко и сопи в две дырочки.
Передо мной всё та же пустыня. Она тут кругом. Мы вечные странники по кругу. Ищем того, кто хочет этот круг разорвать и, слава богу, находим. Это и есть наша весёлая жизнь, а в ней гуляет смерть, которая нас не любит.