Шабат. Как много в этом слове для ушей еврейских, и судя по всему для арабских тоже. То ли у них террористы закончились, то ли задумались – а зачем с нами связываться? Не знаю. Молчат. Не стреляют, не нарушают. А может, притаились? Тоже не знаю. Сейчас не спит только один террорист – это Илия. Медленно открываю глаза. Белый потолок показывает мне свои маленькие тайны-трещинки. Это он просит, чтобы побелили: «Покрась меня, я старенький уже! Скоро как рухну на твою башку дубовую! А ну покрась меня, чего смотришь? Или тебе в таком свинарнике нравится спать?». Закрыл глаза. Всё исчезло. Остался только храп Илии и ещё посапывание Андрея. Сегодня все тихо. Кажется, не будет ничего. Шабат правит страной Израиль. Нельзя ничего делать. Можно только пукать, извиняюсь за такую подробность, и кушать. Тишина – великая сила. Захватила собой всё. Почти всё. Нет, ну это невозможно…
– Илия, перестань храпеть! Черт, ты чё не слышишь? А ну замолчи!
Ну вот, теперь я без подушки. Надо вставать. Чёрт, этот бегемот нарушает весь шабат. Иногда хочется его придушить. Но тогда, кто потащит пулемёт? Нет, пусть живёт. Открываю в темноте глаза.
– Покрась меня? Да знаю я, знаю потолок твой крик. Но шабат. Ты сам понимаешь что можно только… Так что, как-нибудь в другой раз. Чёрт, темно то как! Луна! Могла бы хоть ты шабат не соблюдать. Вышла бы, подсветила в окошко. Куда это моя подушка упала? Какой ты, Илия, большой!
– Ты чего, Влад, шаришь по мне?
– Тише, Илия! Вот, рядом лечь хочу. Может, займёмся любовью?
– Ты чего, Влад! А ну слазь с моей кровати!
– Ты меня не любишь, Илия?
– Отстань.
– Не, ну я хочу услышать ответ.
– Ну, как командира – да. А как человека – нет.
– Значит, будешь и дальше безнаказанно в шабат храпеть? Да?
– Я за себя днём не отвечаю, а ночью и подавно. Так что, Влад, если хочешь, чтобы начальство не увидело бланш под твоим глазом – топай на свою кровать. А ну, живо слазь с меня!
– Влад, Илия! Шабат же! Дайте вы поспать! И вообще, чего это вы на одной кровати полуголые улеглись?
– Ну вот! Андрей, спи, давай. А то и к тебе сейчас пристану.
– Вы чё? Я никому не скажу. Могила! Раз у вас любовь – любитесь на здоровье, только спать не мешайте.
– Ну вот, Илия. Видишь, что ты натворил своим шумом?
– Нет, я таки тебя стукну, Влад!
– Эээ! Поосторожней! Я только за подушкой.
– Ну, всё. Вот твоя подушка. Вали отсюда!
– И чё, даже не поцелуешь? Или ты в шабат не целуешься?
– Всё, ты достал!
– Да я шучу, шучу! Всё, ушёл. Черт, вроде шёл к тебе, стула не было. Какого он теперь на дороге торчит?
– Эй, влюблённые, вы дадите поспать?
– Спи, кто тебе не даёт?
– Вы своими стонами.
– Да ладно, так уж и стонами! Ох, Андрей, и нафантазировал ты себе! Фантазёрка местная.
– Спите вы уже, или обоих на улицу выгоню!
– Понял, Андрей? Он выгонит, он такой!
– Думаешь, он может в шабат?
– Ты хочешь попробовать?
– Неа! А может, не будем соблюдать шабат и подразним Илию?
– Андрей, у меня нет желания с бланшем ходить.
– Да заткнитесь вы уже!
– Ты что, Илия, ревнуешь?
– Вот дураки! Спите уже.
– А может, нападём на него вдвоём?
– В шабат?
– Я ещё не сплю! Я всё слышу!
– Понял? Он не спит. Когда уснёт, тогда свяжем.
– Вы чё? Я вам свяжу! Вы меня ещё пастой намажьте, как в детстве в пионерлагере!
– А что, это идея!
– Ну, всё! Я встаю!
– Андрей, шухер! Капец нашему шабату!
– Да не шабату! Нам капец! И никто не узнает где могилка моя…
– Ты чего, Илия? Шабат же на дворе. Ничего нельзя.
– Вот, пришёл к тебе. Хочу любви.
– И никто не узнает, где могилка твоя…
– Андрей, идиот, не каркай! Да пошёл ты, Илия! Я не тебя, я вот Андрея люблю. И у нас скоро свадьба.
– Что?
– Ой, тоже мне тут, недотрога нашлась.
– Вот вы дураки! И именно за это я вас и люблю.
– Андрей, он нас обоих любит.
– Чур, я буду любимой женой?!
– А я буду по магазинам шляться. Можно, Илья, усыновить девочку лет 19.
– Зачем?
– А я буду с ней по магазинам твои деньги тратить.
– Да спите вы! Шабат уже как два часа.
– Всё, спим, спим. А кто это там вякает? А может ещё что имеешь сказать? Соседи по комнате молчат. Шабат соблюдают.
– Ой, какой тяжёлый! Илия, ты же меня раздавишь. Сейчас кишки ломанутся через уши! Не гопцай по мне! Не хочу быть твоей женой! Вон, Андрей, пусть будет. Встань, бегемот, кому говорю!
– А вот интересно, Влад. У тебя с ним какие детки будут? Бегивовтики?
– Андрей, сбрось его с меня!
– Это приказ?
– Да!
– Слушаюсь! Бегу, с жизнью прощаться! Эх, прощай Родина! Вспомни когда-нибудь павшего в неравном бою храбреца!
– Да не Родина прощай! Давай герой! Убей этого террориста одиночку.
– Бью!
– Андрюха! Ты мух отогнал от меня? Спасибо!
– А что, не больно?
– Нет, Андрей. Судя по всему, ему не больно. Кабан, встань с меня Это приказ командира!
– Влад, он встаёт…
– Ну! И чего же ты ждёшь, Андрей?
– А что делать?
– Беги, коль жизнь мила!
– Ты думаешь, он меня сейчас грохнет? Куда бежать?
– Думаю на расстояние полёта ботинка. Беги, Андрей! Вот теперь беги!
– Ай-ай-ай!!!
– Попал?
– Ага!
– Черт, Илия! Он же свой! Всё! Вот так завалил Андрея в самый шабат.
– И никто не узнает, где могилка его…
– Ты, живой?
– Ну, да. Только по-моему без почек.
– Ничего, до свадьбы заживёт. Илия, ты теперь как настоящий мужчина должен жениться на Андрюхе.
– С чего бы это?
– Потому что ты его обесчестил. Вот твоё приданое – подушка. Забирай и иди.
– Всё, давайте спать. Иначе завтра утром не встанем.
– Ну, как теперь уснуть, варвары?
– Андрей, спой ему колыбельную. Как она там начинается?
– Я не могу, у меня почек нет. Пусть сам поёт.
– Спи моя радость, усни.
– Илия, ты прямо Адриано Челентано!
– Ну да, я всегда хорошо пел. В доме погасли огни…
– Тебе в театре петь можно.
– Что, точно могу?
– Ну, да. В театральном туалете кричать: занято!
– Ах ты чёрт! Ну, всё, Влад, ты нарвался!
– Нельзя, Илия. Сейчас шабат. Отставить! Стоять! Сидеть! Тьфу, место! Андрей, как там бегемотов останавливают?
– Только выстрелом, Влад. Илия, убей его и уснём.
– Андрей, тебе не жалко меня?
– А что мне, Влад, одному с отбитыми почками страдать?
– Всё, капец мне. Чвяк… Раздавишь, бегемот! Илия, может, поспим?
– Нет уж! Ты мне не дал поспать, Влад. Теперь я к тебе пришёл.
Так что ты там о бегемоте шептал?
– Может, акт о капитуляции подпишем, Илия? Я тебе отдам всё, что ты захочешь.
– Что, например?
– Борьку с его огромной задницей.
– Не а, не хочу.
– Андрей, успокой своего мужа.
– Не муж он мне больше.
– Почему?
– Потому, что шляется по чужим койкам.
– Почему? Это моя койка для него своя, а вот твоя – чужая. И вообще, в Израиле всё общее.
– Это ты так думаешь, а вот Илия нет. Черт, Илия! Ты чего в меня опять ботинок кинул? Больно же! Слово правое не заглушить! Нас 5 миллионов, всех не передавишь!
– Молчи, старшая жена.
– Влад, тебе капец!
– Ой, ну куда вы оба на меня? Не надо меня связывать, отпустите! Только не руки! Это приказ!
– Всё, ты договорился.
– Мужики. Ай-ай-ай! Я волшебное слово знаю.
– Какое? «Я больше так не буду»? Не то. Извинения не принимаются.
– Что, не то? Тогда вот ещё одно: Макдональдс! По две порции каждому. Всё, сволочи! Напали на бедного еврея. Рэкетиры шабатные.
– Утюг будем ставить за его слова грешные?
– Нет! Андрей, отпрыгивай! Илия, всё, хватит! Порезвился бегемот и в кроватку на бочок.
Грузин наконец плюхнулся в свою кровать. Пока храпа нет, пытаюсь быстро заснуть. У грузина в крови ещё не упал адреналин. Тут же сопит Андрей с синяком, и, по-моему, с отбитыми почками. Кто же просто так выдержит удар ботинка Илии? Медленно закрываю глаза. Белый потолок больше не показывает мне свои маленькие тайны-трещинки. Не зовёт, чтобы его побелили. Открыл глаза. Маленькая часть штукатурки упала на ногу. В тишине шабата остался только храп Илии и ещё посапывание Андрея. Сегодня всё тихо. Кажется, не будет ничего. Великая тишина захватила мир. Нет, ну это невозможно!
– Илия! Перестань храпеть! Черт, ты что не слышишь? Ну и ладно. Завтра опять шабат. До вечера шабат. Надо уснуть и продолжить жить.