Катя и Крокодил

Н. Гернет и Г. Ягдфельд

Катя и Крокодил

Киноповесть

Катя Пастушкова шла по бульвару. Почти не глядя, она хлопала по мячу. Мячик прыгал между Катиной рукой и землей будто на невидимой резинке. Но главное - мяч каждый раз падал только на солнечные пятна и ни разу на тень. А это было очень трудно, потому что ветер шевелил листья и пятна на дорожке двигались. Это считалось высоким классом "школы мячиков". - Триста пять, триста шесть, триста семь... - шептала Катя при каждом ударе. И по этому можно было судить, как много она прошла, как хорошо умела считать и как прекрасно играла в "школу мячиков". Никто из девочек не мог победить Катю - ни во дворе, ни на их улице. И, победив всех, Катя вышла на другую улицу, где ее еще не знали. У дерева Катя остановилась. - Через спинку! - строго сказала она себе, но так, чтобы слышали няньки на скамейках. И семь раз поймала мяч через спинку от дерева, и не просто так, а с поворотами. Конечно, на нее с восхищением смотрели все: и дворник, который поливал дорожки, и старушка на скамейке, и дети, которые возились в песке. Она пошла дальше, отбивая мяч то правой, то левой рукой. На Кате было новое синее платье, занятия в школе кончились, в кармане лежали две тянучки, она шла по бульвару, самая ловкая и самая нарядная. И вдруг какой-то мальчишка (что она ему сделала?) подскочил и поддал ногой Катин мячик. Мяч взвился, перелетел через улицу, ворвался в стаю воробьев и, ударившись о стенку дома, откатился к каменной тумбе. - Вот как дам! - крикнула Катя и бросилась к мальчишке. Но он спрятался за свою бабушку и оттуда показал Кате кулак. - Трус! - сказала Катя. - Трус, трус, трус! - И отправилась за мячиком. Она нагнулась за мячом, и... - Ах!.. - сказала Катя и прижала руки к груди. Прямо на нее глядел белоснежный кролик. Его красные глазки уставились на Катю, а рот беспрестанно шевелился, будто кролик шептал ей что-то. А позади этого кролика сидел второй, разостлав по спине длинные уши. Клетка с кроликами стояла на нижней ступеньке парадной. На второй ступеньке была еще одна клетка. В ней прыгала черная птица с белыми пестринками, с любопытством косясь на Катю. А на самой верхней ступеньке сидел хмурый мальчик и неподвижно глядел вперед. У него на коленях лежала лиловая коробка из-под ботинок. В крышке, под надписью "Скороход", было прорезано отверстие. Что-то живое тихо скреблось в коробке. А в ногах у этого странного мальчика стоял длинный ящик, и на нем красной краской было написано "Крокет". Катя с опаской поглядела на сердитого мальчика. Конечно, лучше всего было бы взять мяч и идти своей дорогой. Но кролики были так прекрасны!.. И кто еще прячется в коробке "Скороход" и в ящике "Крокет"? Неизвестно. И почему все эти звери стоят прямо на улице? Интересно до невозможности! Уйти Катя не могла. Она немножко постояла, глядя на мальчика. Тот не шевелился и все так же горестно смотрел перед собой. Катя на цыпочках подошла к клетке и тихонько тронула пальцем розовый кроличий носик. - Не тронь! - хрипло сказал мальчик, не поворачивая головы. - Только погладить... - умоляюще сказала Катя. - Отстань! - сказал мальчик. Катя хотела обидеться, но не успела: из отверстия коробки "Скороход" высунулась плоская змеиная головка. Повернулась туда-сюда и скрылась. - Ах! - сказала Катя. - Ах, какая змейка! - Сама змея! - хмыкнул мальчик. И хотя слова были грубые, но голос у мальчика был уже не сердитый. Видимо, Катино восхищение ему понравилось Он даже приоткрыл коробку, и Катя увидела... черепаху. Черепаха вытянула змеиную головку и беспомощно царапала лапами картонные Стенки, пытаясь выбраться из тесной коробки. Маленький острый хвостик смешно торчал из-под панциря. - Ой! - воскликнула Катя и потянулась к черепахе. Но споткнулась об ящик, взмахнула руками и села на него. Мальчик схватил Катю за руку, сдернул с ящика и крикнул: - Куда падаешь? Жизнь надоела? Уходи откуда пришла! Но уж теперь Катя и совсем не могла уйти. Оказывается, в ящике от крокета сидело еще что-то, и очень страшное! Она впилась глазами в ящик, закрытый выдвижной крышкой. Сквозь узенькую щелочку, оставленную для воздуха, рассмотреть что-нибудь было невозможно. Спросить у мальчика - кто там? Нет. Во-первых, он не ответит, а во-вторых, Катя на него обиделась. Она терпеть не могла, чтобы на нее кричали. Она подумала, потом отступила на шаг и сказала сама себе, но так, чтобы мальчишка слышал: - Думает, кто-то ему поверил! Хм... Думает, не видно, что он просто задается, и всё. А у самого ничего страшного и нет. Просто еще какой-нибудь скороход вроде черепахи! Ха-ха! Катя старалась придумать самое обидное, чтобы раздразнить мальчишку. Но мальчишка только презрительно хмыкнул и дернул плечом. "Ага, - подумала Катя, - задело". Она набрала воздуху и начала еще обиднее: - Ой-ой-ой, как я испугалась!.. Ах, там, наверно, акула сидит! Или тигр! Или крокодил!

- Крокодил, - мрачно сказал мальчик. Катя захохотала так презрительно, как только могла: - Неужели? А может быть, лев? - Крокодил, - повторил мальчик. - Прямо противно, как врет! - рассердилась Катя. - Вру?.. Смотри! - сказал мальчик и отодвинул крышку ящика. В ящике лежал живой крокодил.

Лет пять назад, когда Митя еще только поступал в школу, его отец, капитан дальнего плавания, привез из Африки странное яйцо. Никто, даже сам папа, не знал, чье это яйцо и живое ли оно. Но, на всякий случай, папа с Митей положили яйцо в коробку с ватой и поставили возле парового отопления. Долго оно там лежало, и нянька не раз собиралась его выбросить. Но однажды Митя, войдя в комнату, увидел в коробке пустую скорлупу, а в темном уголке под батареей - странное маленькое существо, похожее сразу и на ящерицу, и на сказочного дракона Это был крокодиленок. Митя стал самым знаменитым первоклассником в школе. Не только его товарищи, но даже взрослые люди из седьмых и восьмых классов прибегали взглянуть на домашнего крокодила. В "Пионерской правде" была статья "Гость из Африки" и фотография: Митя с крокодиленком. Мама долго носила в сумочке эту газету и показывала ее всем. Один мальчик предложил Мите за крокодила фотоаппарат "Пионер" и собрание сочинений Михалкова Но Митя отказался. Маме также очень нравился крокодиленок, и особенно то, что все ему удивлялись. Показывая крокодила знакомым, она говорила: - Пусть живет. Все-таки своя амфибия в доме. Не нравился крокодил только няньке Аннушке. Она почему-то боялась его даже больше, чем мышей, и говорила, что он похож на нечистую силу. А когда Митя спрашивал ее, как же выглядит нечистая сила, нянька отвечала: - А вот так и выглядит, как эта гадина... Постепенно к крокодилу привыкли, и любопытные перестали приходить. Крокодил жил в доме как обыкновенное домашнее животное, ползал где хотел, плавал сперва в корыте, а потом в ванне. Крокодил рос и с каждым днем нравился маме все меньше и меньше. А у Мити было все больше и больше неприятностей: почему-то именно Митя был виноват в том, что крокодил откусил половину маминого нового чулка "капрон", и в том, что с контролершей электротока сделалась истерика, когда из темного коридора выползло к ней чудовище почти в метр длиной. А в прошлом году крокодил укусил за пятку няню Аннушку, когда она подметала пол. Вообще, было много такого, о чем долго и неприятно рассказывать. Но настоящие несчастья начались с этой осени. Папа подарил Мите по случаю перехода в пятый класс "Жизнь животных" Брема. Митя, понятно, прочитал все, что там сообщалось о крокодилах, и имел неосторожность сказать маме, что их крокодил относится к виду нильских крокодилов, а скорей всего - это исполинский мадагаскарский и водится к югу от Лимпопо. Лимпопо на маму не подействовало. Но, услыхав "исполинский", она переменилась в лице. В тот же вечер, как только Митя заснул, она схватила Брема и стала читать отдел "Панцирные ящеры" И сразу же наткнулась на то, что ее интересовало. - "Нередки случаи, что люди с плоскодонных челноков были схватываемы крокодилами..." Так я и думала! - прошептала мама и продолжала читать: "...людей он поедает спокойно, вечером или ночью, для чего уносит их на берег в уединенное место .." Какой ужас! - сказала мама. - Заснуть в постели, а проснуться в уединенном месте, в какой-то пасти! Когда же она дошла до нильского крокодила и узнала, что "встречаются экземпляры, достигающие десяти метров", она захлопнула книжку. С нее было довольно. Тут же ночью она схватила сантиметр и нервно измерила длину комнаты. Ей пришлось выйти в коридор и уткнуться в его противоположную стенку, и то оказалось всего шесть метров семьдесят сантиметров. - Значит, кончится тем, что он сломает стенку и всунет хвост в чужую квартиру! Согрели змею на своей груди... - горько сказала мама. Всю ночь она не спала, а на утро потребовала, чтобы крокодила не было. И хотя Митя с Бремом в руках доказывал, что сам ученый считает эту цифру десять метров - преувеличенной, мама утверждала, что, если бы это была неправда, Брем об этом не писал бы. Когда же Митя прочел вслух, что крокодил достигает таких размеров только через сто лет, мама заявила, что это дореволюционное издание и что Брем устарел. С тех пор мама то и дело подходила к крокодилу и измеряла его сантиметром. Это продолжалось до тех пор, пока крокодил чуть не откусил ей палец. Тогда она стала прикидывать длину на глаз, и это было еще хуже, потому что каждый раз оказывалось, что крокодил вырос еще чуть не на полметра. Совсем плохо стало весной. Когда кончились занятия, школу начали ремонтировать и нужно было куда-то пристроить на лето живой уголок. Школьники, которые оставались в городе, разобрали животных по домам. Митя тоже взял двух кроликов, скворца, который умел говорить "здравствуйте" и "шагом марш", и черепаху. Но из-за крокодила атмосфера в доме была уже накалена, и мама с нянькой встретили новых животных без энтузиазма. Нянька немедленно причислила говорящего скворца к нечистой силе, а мама сказала, что она не какое-нибудь травоядное и не обязана жить в зверинце. Она схватила шляпу и сумочку, чтобы идти к директору школы. Мите удалось добиться мира на очень тяжелых условиях: он поклялся сдать осенью в школу вместе с остальными животными и крокодила - это во-первых; а во-вторых, обязался следить, чтобы крокодил не испортил больше ни одной вещи. Взамен мама согласилась терпеть в доме животных до 31 августа. А сегодня утром случилось вот что: мама, Аннушка и Митя пили чай. Аннушка взяла молочник и наклонила над своей чашкой. И вдруг чашка поехала в сторону, а струйка молока полилась на скатерть. - Это еще что? - грозно спросила нянька Митю.

Но в это время по столу всё быстрее и быстрее поехали сахарница и вазочка с вареньем. Няня успела схватить подставку для ножей и прижала ее к груди. Скатерть ползла по столу, как живая. Со звоном и грохотом сыпалось на пол все, что стояло на столе. Мама схватила уползавший конец скатерти и потянула к себе. Лился чай из опрокинутых стаканов, расползалось варенье... Мама тянула... Над столом появилась морда крокодила, повисшего на скатерти. Митя вцепился в крокодила. Ему удалось наконец оторвать его - правда, вместе с куском скатерти в пасти. - Сумасшедший дом! - кричала мама. - Давайте расчет! - буйствовала Аннушка. - Здрассьте! - весело крикнул скворец из клетки. И это безобидное слово переполнило чашу маминого терпения. Она сказала железным голосом: - Всех вон! Весь твой зверинец! - Как - всех?! - возмутился Митя. - А кролики при чем? А черепаха? Что они тебе сделали?.. Аннушка вдруг заголосила и вытащила из-под стола перекушенную пополам мамину лаковую туфлю. - Всех вон! - твердо сказала мама. - Всех до одного! Или они, или я!

Когда Катя услыхала эту печальную историю, ей стало жалко всех: и Митю, и бесприютных зверей, и даже крокодила, который не виноват, что он крокодил, а не котенок. Она вынула из кармана тянучки и протянула мальчику. Он печально сунул их в рот. - Что же ты будешь делать? - спросила Катя. - Куда ты их? - Не знаю, - сказал он. - Вот думаю. Катя встала и прижала руки к груди. - Мальчик! - сказала она. - Я знаю куда. Дай их мне! У нас можно, честное слово! Я буду за ними смотреть и все буду делать. Мальчик!.. Она замолчала и ждала, не сводя с него глаз. Митя долго не отвечал. Потом спросил: - А родители? - Хорошие, и их дома нет! - радостно ответила Катя. - А девчонки в квартире есть? - подозрительно спросил Митя. - Какие девчонки? - Такие... которые затискают до смерти, а потом отвечай. Катя испугалась. Но все-таки честно сказала: - Есть. Сестра Милка. Но она в детском саду. До полвосьмого. И я ей не позволю тискать. Ни за что! Митя снова погрузился в раздумье. Катя смотрела на него и ждала. Он думал очень долго, так долго, что Катя уже перестала надеяться. Наконец Митя сказал: - Ну, вот что: на все лето, конечно, не отдам - не имею права. Это же школьное имущество, понимаешь ты это?.. А ты посторонняя. Катя вздохнула. - А до вечера, - продолжал Митя, - пока я съезжу к одному нашему мальчику - он на даче живет, - в общем, дам. Катя засмеялась от радости. - Но смотри! - сурово прибавил Митя. - Помни: берешь на сохранение государственное имущество! - Я буду помнить! - обещала Катя, прижав руки к груди. - А ты знаешь, как его надо хранить? - Как? - А так, что умри, а сохрани! - Хорошо, - сказала Катя. - Я умру, а сохраню государственное имущество. - Примешь по описи и дашь расписку! - предупредил Митя. Катя была согласна на всё. Митя взял ящик с крокодилом и клетку с кроликами. Катя несла в руке мяч, под мышкой коробку с черепахой, а в другой руке клетку со скворцом. Идти было недалеко - через две улицы. Скоро стали попадаться знакомые. Всем хотелось поближе взглянуть на кроликов и скворца. Катя старалась сжимать губы покрепче, чтобы не улыбаться во весь рот. Они вошли во двор-сад Катиного дома. К ним подбежала девочка: - Катя, давай в школу мячиков! Чур, я учительница! Катя ничего не ответила. Девочка пошла рядом, стараясь заглянуть во все клетки. Катя заметила во дворе Олечку, Милкину подругу. - Оля! - позвала Катя. - Ты, пожалуйста, даже не дотрагивайся до этих зверей, а то затискаешь, а это - государственное имущество! Оля раскрыла рот и так и осталась стоять на дороге. Митя и Катя поднялись на третий этаж. Там, на обитой клеенкой двери, висела табличка: ПАСТУШКОВ Ю. П. - Вот тут, - сказала Катя и достала ключик от французского замка, висевший у нее на шнурочке. Митя вдруг застеснялся: - А правда у вас дома никого? - Да правда же! - уверяла Катя. - Мама в командировке, бабушка на базаре, папа на репетиции, Милка в детском саду! Она открыла дверь. И первое, что они услышали, были нежные звуки скрипки. Митя сурово посмотрел на Катю. - Папа дома почему-то, - сказала Катя упавшим голосом. - Наверно, репетицию отменили. Митя недоверчиво хмыкнул, и они на цыпочках пошли по коридору. Со шкафа, сверкая глазами, смотрел на них бабушкин белый кот. Они вошли в Катину комнату. Там на полу лежали разбросанные кубики. На стене тикали часы-ходики с головой котенка, который все время двигал глазами вправо-влево, вправо-влево. Под ходиками стояла детская кровать, а на ней безмятежно спала девочка лет пяти. Катя с ужасом смотрела на спящую Милку. Митя с ненавистью смотрел на Катю. Ясно: девчонка его обманула, заманила хитростью, чтобы забрать зверей! Но Катя не обманывала. Просто она не знала, что Милка сегодня вернулась из детского сада потому, что там заболел один мальчик и объявили карантин. Катя поставила на пол скворца и черепаху. Прижав руки к груди, она пыталась, как могла, оправдаться. Но Митя не слушал. Он решил уйти без всяких разговоров. Он схватил сразу клетку, коробку и ящик. Но коробка с черепахой вывалилась из рук. А когда он попробовал поднять черепаху, грохнулся ящик с крокодилом. Митя поставил ящик на плечо, но в руках не помещались две клетки и коробка. Катя тихо всхлипывала. Митя посмотрел на нее, на клетки - и вдруг махнул рукой.

- Пиши расписку! - сказал он. Просияв, Катя бросилась к столу. Вырвала страничку из тетрадки по арифметике, почистила перышко. Митя диктовал, а она писала, стараясь делать как можно меньше ошибок и клякс. Потом она подписалась: Катя. Но Митя сказал, что в расписке нельзя писать "Катя", а надо "Екатерина", потому что это документ. Тогда Катя подписалась как надо и протянула Мите расписку: Кроликов ангорских два Черепаха Эмида европейская одна Крокодил нильский один Стурнус Вульгарис скворец говорящий один Принеты на сохранение обещаю вернуть в целости и сохранности школьное имущество 301 школы Пастушкова Е Катя Рина. - А что говорит скворец? - спросила Катя. - Так, кое-что... - буркнул Митя, аккуратно промакнул чернила на расписке, сложил ее вчетверо и засунул в карман. Потом протянул Кате бумажку. - Это что? - спросила Катя. - Рацион для кроликов, - сказал Митя. И стал бормотать, заглядывая в бумажку: - Сено... одуванчики... корнеплоды есть? - Нет! - прошептала Катя испуганно. - Тогда дашь овес. - Хорошо, - согласилась Катя. - Ванна есть? - Есть, - ответила Катя. - Крокодила туда. Музыка, которая слышалась из папиного кабинета, вдруг прекратилась. Митя забеспокоился и сказал: - Ну, я поехал. Скоро приеду. Смотри! - Я буду смотреть, я хорошо буду смотреть! - уверяла его Катя. Она закрыла за ним дверь и осталась одна среди зверей. Вот бы ахнули девочки из ее класса, если бы увидели Катю с крокодилом! А особенно Лиля! И особенно Таня! И особенно... Но девочек не было, и Катя взялась за дело. Она снесла ящик с крокодилом в ванную, открыла кран и вытряхнула крокодила. Он шмякнулся в воду, обдав Катю брызгами. - Озорник!.. - засмеялась Катя. - Не скучай, я скоро приду. Она пошла обратно. Налила скворцу в мисочку свежей воды. - Пей, птиченька! - сказала она. - Здрассьте! - крикнул скворец. Катя радостно засмеялась. Затем Катя вытащила черепаху из тесной коробки и пересадила в ящик, где прежде был крокодил. - Иди, гуляй себе! - сказала она черепахе. Катя побежала в кухню. Она перетряхнула все кульки и баночки, заглянула во все мешочки и во все ящики. Овса в доме не было. Надо было бежать в магазин. Да, а деньги? Взять у папы! Но из папиной комнаты опять раздалась музыка. Папа играл "Дьявольские трели". А когда папа играл эти трели, даже бабушка не осмеливалась входить к нему, а Милку быстро отправляли гулять. Катя задумалась на минутку. - Вот глупая! - вдруг сказала она сама себе и схватила с этажерки глиняную свинью-копилку, в которой копились деньги на волшебный фонарь. Она долго трясла свинью над столом, пока не натрясла пригоршню меди и серебра. Вдруг Милка заворочалась на постели. Катя испугалась. Как оставить Милку одну со зверями? Ей нельзя доверять! Но Милка снова сладко заснула, и Катя решила: не проснется! Сбегать в магазин - самое большое десять минут. И она побежала, сжимая деньги в кулаке. До магазина было недалеко. Надо было пробежать мимо парикмахерской, сберкассы и перейти улицу возле кинотеатра "Нептун". Одним словом, не прошло и пяти минут, как Катя стояла у прилавка: - Дайте мне, пожалуйста, овса для кроликов. - Овса нет, - сказала продавщица, - есть овсянка. - Ну, тогда, пожалуйста, овсянки, - сказала Катя, - для кроликов. Знаете, у них такой рацион... А вот моя черепаха овса не ест. А крокодил мой, вы не представляете, он даже туфли пополам перекусывает! Все покупатели смотрели на Катю. А один мальчик со связкой баранок и кульком макарон подошел к Кате и уставился на нее, будто она сама перекусила туфлю. И когда Катя вышла из магазина, мальчик пошел следом за ней. Он шел и жевал баранку, не спуская глаз с Кати. Катя очень спешила. Она перебежала через улицу, свернула за угол и поравнялась с кинотеатром "Нептун". Люди туда шли толпой. И вдруг Катя увидела, что в двери "Нептуна" входит Таня. Это была самая лучшая Катина подруга. - Таня, постой! Что я скажу! - крикнула Катя.

Но Таня уже скрылась в дверях. Что же это? Значит, она так и не узнает про Катиных зверей? Конечно, зайти после сеанса не догадается, а у Кати нет теперь времени бегать по гостям. Хороша дружба! Иметь дома живого крокодила и не показать лучшей подруге даже кончика хвоста! Подумав так, Катя бросилась вслед за Таней. - Билет! - крикнула контролерша и попыталась схватить Катю за рукав, но не успела. Катя проскользнула мимо нее и скрылась в толпе. - Таня! Татка Карликова! - кричала она. Но люди вокруг шумели, и Таня ее не слышала. Мальчик с макаронами и баранками, который шел за Катей, тоже вошел было в кинотеатр. Но когда контролерша потребовала билет, молча повернул обратно, вышел на улицу и прислонился к стене рядом со входом. Сняв со связки вторую баранку, он стал не торопясь жевать ее. Контролерша не могла оставить своего места и погнаться за Катей. Она только вытягивала шею, высматривая Катю в фойе. А Катя пробиралась между зрителями, высматривая Таню Карликову.

Раздался звонок, и люди двинулись в зал. Тут Катя издали увидела Таню. Она бросилась туда, но, пока пробиралась в толпе, Таня уже вошла в зрительный зал. Катя все-таки заметила, как она садилась у стенки, и быстро пробралась к ней. - Таня! - сказала она. - Ох, мне так некогда! Я не могу за тобой бегать, у меня звери... И она начала быстро рассказывать Тане самое главное. Но тут погас свет. - Садитесь! - зашипели на них соседи сзади. Девочки уселись вдвоем на одном стуле. Тогда заворчали соседи сбоку, что пускай девочки не толкаются и ведут себя прилично. Тогда Таня осталась на стуле, а Катя уселась на корточки у самой стенки. И стала быстро рассказывать. Но тут рассердились соседи впереди и сказали, что они мешают слушать, хотя слушать было нечего, потому что на экране шли пока только надписи. Впрочем, Таня уже все поняла. - Крокодил? - прошептала она. - Говорящий? Бежим! И они стали пробираться к выходу. Теперь на них шипели со всех сторон. А мальчишка, сидевший с самого краю, дернул Катю изо всех сил за косу. Они бежали, согнувшись вдвое, по проходу, и все зрители ругали их по очереди. Тай добежали они до дверей, и тут-то начались настоящие неприятности. Билетерша наотрез отказалась открыть двери. - Кончится "Золотая рыбка", - шипела она, - тогда уходите, а теперь нечего! Девочки испугались. На экране старик только еще собирался в первый раз закинуть невод в синее море! Билетерша ткнула пальцем на свободные стулья: - Садитесь! Катя рассердилась. Она не любила, когда на нее кричали даже шепотом. И она крикнула билетерше, тоже шепотом: - Ничего подобного! Это у кого билеты, те обязаны сидеть до конца. А я безбилетная, и вы никакого права не имеете показывать мне "Золотую рыбку". А должны меня вывести из зала. А вы не выводите, как вам не стыдно! - Как это - безбилетная? Покажи билет! - растерялась билетерша. - А вот нет билета! - гордо шепнула Катя. И билетерша, не найдя, что сказать, молча открыла дверь. Девочки выскользнули в фойе и побежали к выходу. - А-а, вот она, безбилетная! - обрадовалась контролерша. - Что, вывели?.. Конечно, ей можно было бы здорово ответить. Но Катя не стала объясняться, и они с Таней выскочили на улицу. Мальчик с баранками отделился от стены и пошел за ними.

Пока Катя покупала овес, Милка спокойно спала. Крокодил плавал в ванне. Скворец прыгал в клетке и кричал "Шагом марш" пролетавшим мухам. Черепаха гуляла по крокетному ящику и после сапожной коробки находила его очень просторным. Кролики догрызали последние одуванчики, которые еще были в клетке. Папа, как всегда, сбился на тридцать седьмом такте "Дьявольских трелей" и начал сначала. Словом, все было тихо и мирно. Но как раз в тот момент, когда Катя подходила к кинотеатру "Нептун", луч солнца упал на Милку. Милка во сне отмахнулась от луча, но это не помогло. Она потерла глаза кулаком, чихнула и проснулась. Сперва она долго жмурилась и потягивалась. А потом открыла глаза как следует. Тут она увидела птицу, кроликов и черепаху! Милка зажмурилась и потом опять открыла глаза. Кролики, птичка и черепаха оставались на своих местах. Милка спрыгнула с кровати и подбежала к зверькам.

Ей было пять лет, и она не очень задумывалась над тем, откуда взялись эти существа и почему они оказались в комнате. Она просто радовалась, что они есть. Милка присела на корточки перед кроликами и просунула палец в клетку. - Шагом марш! - крикнул скворец. Милка посмотрела на него и кивнула головой. Она сразу поняла: это птица играет в детский сад - будто она воспитательница и командует строиться на зарядку. - Хорошо, - согласилась Милка. Она встала, как на зарядку, и зашагала по комнате, стараясь попасть в такт музыке "Дьявольских трелей", которая доносилась из комнаты папы. Размахивая руками и громко топая, Милка маршировала. Она ждала, когда воспитательница скомандует "стой" и начнет упражнения. Но скворец и не думал командовать "стой". Он вдруг прыгнул в миску с водой и затрепыхал крыльями. Во все стороны полетели брызги. Милка увидела, что делает воспитательница, и очень рассердилась. - Так мы же еще зарядку не сделали, а ты уже мыться! - закричала она. - Ну тебя, ты не умеешь! Лучше я буду воспитательница, а ты... - И, чтобы скворец согласился уступить ей роль воспитательницы, Милка придумала для него другое интересное: - Ты будешь дежурный по умывальнику! Хочешь? - Здрассьте! - крикнул скворец. Ага! Значит, он согласен и здоровается, будто он мальчик и пришел утром в детский сад. - Здравствуйте, дети! - важно сказала Милка кроликам и черепахе. Потом она захлопала в ладоши. - Дети, на прогулку! - скомандовала она воспитательским голосом. Открыла клетку и помогла кроликам выйти. Кролики запрыгали по комнате. Один спрятался под кровать, а другой - под Катин столик. - Дети, не разбегайтесь! - кричала Милка. Но они не слушались. Милка открыла дверцу и скворцу, но он не хотел вылезать. - Посмотрите, как этот мальчик копается! - сказала она в негодовании. Милка сама вытащила скворца из клетки. А он вырвался, взлетел к потолку и стал носиться где хотел. Милка ничего не могла с ним поделать. Самой послушной оказалась черепаха. Когда Милка вытащила ее из ящика и положила на пол, она втянула голову в панцирь и тихо лежала на полу. - Вот умница, хорошая девочка! - похвалила ее Милка. Из прогулки ничего не вышло. И Милка решила устроить тихий час. Уложила черепаху в кровать самой большой куклы, укрыла одеялом и подоткнула его со всех сторон. Черепаха никуда не убегала. Она нравилась Милке все больше и больше. - Ты будешь моя дочка, - сказала она черепахе. - Ас вами, - обернулась она к кроликам, - я больше не играю! Милка поправила на черепахе одеяло и погладила ее по голове. - Спи, доченька, спи! - сказала она. И запела черепахе песню "Москва Пекин". А пока она пела и качала свою дочку, сперва один кролик, а потом другой выскочили через открытую дверь в коридор. Но Милка этого даже не заметила.

Девочки очень спешили. Кате надо было кормить кроликов. До ее дома было уже совсем близко. И вдруг Таня стала перебегать на другую сторону улицы. - Ты куда? - спросила Катя. - Так она же там живет! - Кто? - Так Лиля же! - А мы разве к Лиле? - спросила Катя. Таня даже остановилась посреди мостовой: - А ты что думаешь? По-твоему, Лилю не позвать - это красиво? Когда к ее сестре артистка Жукова приходила, так она сразу за нами прибежала, а мы от нее крокодила спрячем? Красиво, да? Кате стало стыдно. По правде сказать, ей и самой хотелось, чтобы Лиля увидела ее зверей. И она сказала: - Ладно, только поскорее, а то уже время кроликам давать рацион. Для скорости они не стали подниматься к Лиле на шестой этаж, а прибежали во двор. Двор был очень большой и шумный. В одном углу пилили дрова, в другом выколачивали ковер, а посередине - играли в волейбол. Вдобавок изо всех открытых окон неслись звуки радио. Девочки подняли головы к Лилиному окну и разом крикнули: - Ли-и-ля!.. Но Лиля не появлялась. Они крикнули еще раз, и опять ничего не вышло. Когда они набрали воздуху, чтобы крикнуть в третий раз, из-за их спин раздался оглушительный рев: - Ли-илька! Это орал мальчик с макаронами, который стоял чуть подальше. И тотчас же Лилина голова высунулась из-за горшков с цветами. - Лиля, скорее! Что у меня есть!.. - кричала Катя снизу. - А? Что прочесть? - кричала Лиля сверху. - Скорей! У меня звери! - Что? Открыть двери? Катя и Таня с отчаянием посмотрели друг на друга, а потом на мальчика с баранками. Он сразу понял, что от него требуется, переложил кулек с макаронами в другую руку, расправил грудь и заорал: - Иди счасже крокодила смотреть! - Иду! - немедленно откликнулась Лиля, и голова ее исчезла.

Перед папой стоял пюпитр на длинной ножке. На нем лежали ноты. Папа играл на скрипке. Пальцы левой руки летали по струнам, а смычок носился так быстро, что его почти не было видно. "Дьявольские трели" - очень трудная пьеса. А сейчас папа как раз подходил к самому трудному месту во всей пьесе. И как всегда, у него начали съезжать очки, которые держались на одной оглобле. Эти очки да еще двери, которые вечно скрипели, ужасно раздражали папу и мешали ему жить. Каждое утро, уходя на репетицию, папа решал немедленно снести очки в починку и купить машинного масла для двери. А каждый вечер, вернувшись домой, он вспоминал, что забыл и то и другое. Поправив очки, папа перешел к флажолетто. Это были самые нежные ноты на самом верху самой тоненькой струны - квинты. Чтобы сыграть флажолетто, папа забрался пальцами к самой подставке, и тогда раздались тихие звуки, похожие на писк. Бабушкин белый кот, дремавший на шкафу в коридоре, поднял уши. Он никогда не мог равнодушно слышать флажолетто, потому что принимал его за мышиный писк. Это был очень честолюбивый кот. Хотя в квартире мышей не было и он их отродясь не видал, он всю жизнь мечтал поймать мышь. Поэтому каждый раз, когда бабушка натирала редьку, Катя стирала резинкой ошибку в тетради, а папа добирался до флажолетто, - кот мчался в погоню за мышью.

И на этот раз, услышав подозрительный писк, кот спрыгнул со шкафа и начал красться к папиной двери, нервно играя хвостом. Папа услышал отвратительный скрип двери. Он вздрогнул. Хищно поводя усами, кот просунулся в комнату. - Брысь! - крикнул папа и замахнулся смычком. Кот не спеша вышел из комнаты. Папа заиграл снова. Кот, услыхав это, повернул обратно. Опять заскрипела дверь. Папа сердито повернулся, и очки упали на пол. Он увидал вместо кота расплывчатое белое пятно. - Ах, так! - сказал папа. Схватил кота за шиворот и вышвырнул в коридор. Потом папа закрыл дверь, которая сейчас же приоткрылась опять, и фыркнул от ярости. Оскорбленный кот что-то прошипел и забрался под шкаф, где лежала кукла без головы и два кубика. Он сидел там, колотя хвостом от негодования. Папа искал очки, проклиная этот несчастный дом, полный наглых котов и скрипучих дверей, в котором человек не имеет ни минуты покоя. При этом он нечаянно поддал ногой очки, и они отлетели куда-то в угол. Теперь не было никакой надежды их найти. Окончательно рассердившись, папа махнул рукой и стал играть без очков, водя носом по нотам. По коридору мимо кота проскакал белый кролик. Увидав его, кот зашипел, но на всякий случай забился поглубже под шкаф. Ничего подобного до сих пор в доме не было! Кролик поднял уши, пожевал губами и не торопясь запрыгал к папиной комнате. Уже минут пять папе никто не мешал, и он начал успокаиваться. И вдруг снова раздался невыносимый скрип! Вне себя папа обернулся. Конечно, он опять увидал знакомое расплывчатое белое пятно! - Убью! - прошипел папа и бросился ловить кота. Но кролик скрылся под диваном.

Катина бабушка купила все, что нужно, и возвращалась с базара. Поднимаясь к себе на третий этаж, бабушка услышала, как открылась дверь у них на площадке. Она заторопилась и крикнула снизу: - Не закрывайте! Но оказалось, что вышла из своей квартиры соседка. Она несла таз, полный мокрого белья. - Здравствуйте, Надежда Петровна! - приветливо сказала бабушка. - А я-то думала, это наши... - Ваш кот нюхал мое молоко! - сообщила Надежда Петровна, поджав губы. Сколько раз я просила вас не пускать его бегать по карнизу! - Извините, - сказала бабушка. - Интересно, почему это все коты со всего двора лезут именно в мое окошко? - раскричалась Надежда Петровна, поднимаясь на чердак. - А кто не умеет воспитывать котов, пусть не держит! - Ладно уж, иди себе... - пробормотала бабушка. Дверь соседкиной квартиры осталась приоткрытой. Бабушка поставила тяжелую корзинку, начала доставать ключ и, вдруг нечаянно толкнув корзинку, опрокинула ее набок. Луковицы, подпрыгивая, поскакали вниз по ступенькам. - Ах, я ворона! - спохватилась бабушка и спустилась собирать лук. Тогда распахнулась дверь квартиры Пастушковых. Из нее вылетел белый кролик и, описав дугу, плюхнулся прямо в бабушкину корзинку. Дверь захлопнулась. Загремели ключи, цепочки, задвижки. Послышались папины удаляющиеся шаги, и стало тихо. Кролик не огорчился переменой судьбы. Побарахтавшись в корзинке, он выбрал себе морковку и начал грызть. Собрав луковицы, бабушка поднялась по лестнице... и вдруг увидела в своей корзинке кролика! - Вот тебе здравствуйте! - сказала она и задумалась: "Откуда он мог взяться?" Так и не решив этого вопроса, бабушка присела перед корзинкой Она смотрела, как кролик уплетает ее морковку, и умилялась. - Ах ты, голубчик мой! - шептала она. - Ах ты, красавец! Тут она увидела открытую дверь Надежды Петровны и все поняла. Она покачала головой: - Других учит, а сама-то что делает!... Ну, поел, погулял? - спросила она кролика. - Иди, милый, домой, а то пропадешь. Она тихонько протолкнула кролика в соседскую квартиру и бросила ему вслед капусту и репку. Потом заботливо прикрыл" дверь, чтобы кролик не выбежал, и заглянула в корзинку. Суп варить было не из чего. - Ничего, опять куплю, - сказала она и, взяв корзинку, спустилась по лестнице. Так исчез ангорский кролик.

Катя очень спешила домой. Надо было кормить кроликов. Но Лилька сказала, что без Шуры она не сделает ни одного шагу. Кролики не умрут, а Шура обидится насмерть. И так подруги не поступают. И пусть она провалится на этом месте, если Шура сейчас не сидит на бульваре и не читает "Всадника без головы". Девочки вихрем понеслись на бульвар. Мальчик с макаронами молча несся сзади, жуя на ходу третью баранку. Шура действительно сидела на скамейке между молоденькой нянькой и спящим старичком и читала им вслух "Всадника без головы" Майн Рида. - "Черт бы вас побрал! - воскликнул охотник. - Еще шесть секунд, и я стреляю! Если вы просто чучело, то это вам не повредит. А если вы дьявол, то это, должно быть, тоже не причинит вам вреда. Но если вы человек, играющий роль мертвеца, то вы заслуживаете пули. Вы не хотите? Ладно! Я стреляю. Раз, два, три, четыре, пять, шесть! Вслед за этим раздался выстрел..." И тут на дорожке появились Катя, Таня и Лиля. - А что я вам говорила?.. - торжествовала Лилька. - Шура, слушай, что я скажу... Ты сейчас умрешь! Но Шура не умерла. Зато чуть не умерла ее соседка - нянька с грудным младенцем на руках. Пока девочки наперебой рассказывали о крокодиле и скворце, она ахала и в волнении подбрасывала младенца все выше и выше. Так что, если бы рассказ продолжался еще немного, бедный младенец очутился бы на дереве. - Не врешь? - спросила нянька. - А ну, пошли! И, поймав на лету младенца, соскочила со скамейки. Все побежали - ведь уже было время кормить кроликов.

Выкинув кролика из квартиры на лестницу, папа вернулся в комнату и удовлетворенно потер руки. Наконец-то он избавился от этого отвратительного кота! Больше никто не помешает ему доиграть "Дьявольские трели". - Посмотрим, как ты теперь влезешь! - злорадно пробормотал папа и поднял скрипку к подбородку. Он полузакрыл глаза и взял первую ноту... Вторую он взять не успел раздался отчаянный скрип двери. Папа похолодел: в комнате опять сидел белый кот! - Не может быть! - жалобно сказал папа, и смычок выпал у него из рук. Белое пятно нахально двигалось через комнату странными прыжками. Папа был уверен, что кот это делает нарочно, чтобы показать, что ему наплевать на хозяина и на все его замки и задвижки. Кот скрылся под диваном. - Этот кот сведет меня с ума, вот увидите! - мрачно сказал папа и пошел за шваброй. А второй кролик (это был он) спокойно сидел под диваном и грыз морскую травинку, выпавшую из матраца. Но он не успел ее догрызть: вошел папа со шваброй. - Нет, я этого кота усмирю! - говорил папа, тыкая шваброй под диван. Кролик выскочил и забрался под шкаф.

- Нет, я этого кота достану! - шипел папа и шарил шваброй под шкафом. - Я этому проклятому коту покажу! - сказал он и вытолкнул кролика. Тот попытался было спастись под сундуком, но папа настиг его. - Ага! Ты у меня теперь поскрипишь, поганый кот! - торжествующе крикнул папа, схватил кролика, швырнул его в шкаф и быстро запер дверцы на два оборота. - Теперь мяукай сколько хочешь! - весело сказал он и прислушался. Мяуканья не было. После стольких переживаний папа почувствовал, что нервы его сдали. И, пожалуй, ему не сыграть "Дьявольские трели" так, как следовало бы. Придется принять валерьянки. Папа направился к висячему шкафчику, где была домашняя аптечка, и начал шарить среди пузырьков, поднося их к самому носу. Все попадалось что-то не то: рыбий жир, мыльный спирт, касторовое масло... Пока папа искал успокоительные капли, он расстраивался все больше и больше. Наконец, совершенно расстроившись, он отыскал зловредный пузырек позади всех аптечных склянок. Он взял рюмку и, усевшись в кресло, стал осторожно капать лекарство, медленно считая шепотом: - Раз... два... три... А настоящий кот спал на шкафу в коридоре. Иногда он вздрагивал во сне и выпускал когти. Наверно, ему снилось, что он все-таки поймал мышь... Вдруг кот открыл один глаз и повел носом. Он почуял пленительный и неотразимый запах. Это пахла валерьянка. А как известно еще по "Тому Сойеру" для кошек нет ничего вкуснее лекарства. И любой кот готов бежать за ним на край света. Кот облизнулся, слетел со шкафа и помчался в папину комнату, не разбирая дороги. Папа сидел в кресле и считал: - Десять... одиннадцать... двенадцать... И в то мгновение, когда папа произнес "тринадцать", в комнату с отчаянным мяуканьем ворвался кот. Рюмка и пузырек выпали из папиных рук. Кот, урча, набросился на разлившуюся валерьянку. - Опять он... - прошептал папа. Он поглядел на кота, потом перевел глаза на шкаф. Ключ торчал в замке! Папа встал и подергал дверцу. Шкаф был заперт на два оборота. Папа опять посмотрел на кота, и ему стало не по себе. Он не мог понять, как один и тот же кот может в одно и то же время находиться на лестничной площадке, в запертом шкафу и в комнате?! Кот вылизал досуха пол и жалобно замяукал. Но валерьянки больше не было. Тогда кот пошел по комнате в неопределенном направлении и вдруг увидел кота в большом зеркале. Он зашипел и бросился на противника, подпрыгнув на метр от пола. Стукнувшись лбом о стекло, кот свалился на пол. Потом он с презрением повернулся спиной к зеркалу и направился в противоположный угол. По дороге он зачем-то вскочил на рояль. И тут он увидел на стене картину, на которой была нарисована Африка. Кот решил напасть на Африку. Он прыгнул и повис, вцепившись одной лапой в верблюда, а другой в облака. И все это. кот, картина и гвоздь с веревочкой - с треском рухнуло на пол. Папа сидел в кресле и безмолвно смотрел на кота. А кот, разделавшись с Африкой, испустил воинственный вопль и стал праздновать победу. Он катался клубком, перелетал со шкафа на окно, с окна на печку, сбивая при этом все, что только можно было сбить. - Ничего подобного... - сказал папа. - Я же знаю, что так не бывает!.. В это мгновение в комнату влетел скворец, которого Милка выпустила из клетки. Увидев кота, скворец заметался под потолком. Но папа смотрел только на кота и не заметил птицы. Сбив последний цветочный горшок, кот стряхнул с лапы землю и пристально поглядел на папу. И тут папа явственно услыхал, как кот крикнул: - Здрассьте! Папа сжал виски пальцами. - Во-первых, ни в какие сказки я не верю, - твердо сказал он. - Во-вторых, чудес не бывает. Для всего существуют строго научные объяснения. Научные!

Кот прыгнул на этажерку и свалился вместе с нотами. - Очень просто, - сказал папа. - Перед нами самый обыкновенный... - Здрассьте! - крикнул скворец с карниза. - ...говорящий кот. Вот и всё, - продолжал папа. - Обыкновенная галлюцинация. Или мираж. Но они, кажется, бывают только в пустынях? В общем, холодный компресс на голову - и все пройдет... Папа медленно пошел к двери. - Шагом марш! - крикнул скворец. - Попрошу без хулиганства, - сухо заметил папа и вышел из комнаты. В ванной он снял с крючка мохнатое полотенце, открыл кран и наклонился. Из воды прямо на него смотрел крокодил. - Ах, вот что! - протянул папа и опустился на табуретку. Он посидел немного, закрыв глаза. Потом встал и на цыпочках вышел из ванной. Он прошелся по коридору, постоял перед дверью. Потом рывком открыл дверь и заглянул в ванну. Крокодил не исчез. Он бил хвостом, разевая зубастую пасть. Папа перекинул полотенце через плечо и медленно вернулся в свою комнату. Он решил, что лучше всего уйти. Куда-нибудь... Папа отпер платяной шкаф, чтобы взять шляпу. Первое, что он увидел, был белый кролик, который уютно дремал в его фетровой шляпе. Но папе уже было все равно - что бы там ни сидело. Махнув рукой, он повернулся и ушел из дому с полотенцем через плечо. А скворец, покружившись по комнате, вылетел в открытую форточку.

Мы рассказали о Кате, о валерьянке, о бабушке, о "Дьявольских трелях", о коте и Милке, о кроликах и скворце. Но не успели сказать, где же был в это время Митя, что он делал и что думал. А Митя мчался в электрическом поезде к станции Мартышкино, где жил его товарищ Володя. Если уж надо отдавать зверей кому-нибудь, то лучше всего пусть их берет Володя. Митя смотрел в окно, где, поднимаясь и опускаясь, бежали телеграфные провода. Он вынул расписку и еще раз перечитал. Все было в порядке. Митя уселся поудобнее и опять стал смотреть в окно. Провода поднимались и опускались, поднимались и опускались, и Мите стало казаться, что он опускается и поднимается с ними вместе. Он задремал. Ему приснилось, что он со зверями плывет на плоту по океану. Звери собрались в кружок возле него. Митя в подзорную трубу смотрит на безбрежный океан, и мертвая зыбь качает плот - он поднимается и опускается... А на берегу ждет их Володя, и Володина мама, и Володина тетя. И все протягивают к нему руки. Митя причаливает. Володина мама, нежно улыбаясь, гладит крокодила и щекочет ему шейку... Володина тетя старается завязать огромный бант на шее у кролика... Митя улыбнулся во сне. В это время промчался встречный поезд. По Митиному лицу пробежали полосы света и тени. С его лица слетела улыбка. Ему стало сниться другое. ...Кошка прыгнула на скворца и проглотила его. А крокодил прыгнул на кошку и проглотил ее. Тут из дачи выскочила Володина тетя с ружьем и выстрелила в крокодила. Крокодил взлетел к небу - и вот уже это не крокодил, а гриф из Брема. В когтях он держит эмиду европейскую. Под ним клубятся облака. Хрипло захохотав, гриф разжимает когти. Черепаха летит вниз со страшной высоты, ударяется о скалы и разлетается на тысячи осколков... Каждый осколок превращается в большой мухомор. Кролики бросаются на мухоморы, пожирают их... и падают мертвыми. - Они или я! Они или я! Они или я! - визжит Володина мама. И из дверей дачи вылетают кролики, черепахи, кошки и крокодилы. Дверь захлопывается, исчезают окна. забор, белье на веревке, исчезает дом - всё. На пустом месте сидит черная ворона и. разевая огромный рот, говорит: - Грраждане! Станция Маррртышкино! Митя вздрогнул и проснулся. Поезд стоял на станции. Митя вскочил и побежал к выходу, мрачно бурча: - Так оно и будет. А может, еще хуже.

Как раз в ту минуту, когда Мите снилась черепаха в когтях грифа, Милка выкатывала во двор кукольную коляску, в которой лежала эта самая черепаха, укрытая одеялом. - Не высовывайся, а то простудишься! - строго сказала Милка и покатила коляску. Вдруг черепаха забарахталась и поползла на подушку. - Не шали! - сказала Милка и стала запихивать ее обратно. И вдруг отдернула руку: - Ай! Черепаха укусила ее за палец. Милка обиделась. - У, какая-то! - сердито сказала она. Подошел знакомый мальчик Лева, с другой улицы. - Ого! - сказал он, глядя на черепаху. - Это да! - Противная! - сквозь слезы сказала Милка. - Где взяла? - Нигде. Она сама взялась. Вот не будешь больше моей дочкой, раз ты такая! - Давай меняться на магнит, - предложил Лева. - Не хочу, - сказала Милка. - Полторы ножницы хочешь? Еще можно резать! - Нет, - сказала Милка. - Ну, что хочешь? Лева вывернул карманы и высыпал свои сокровища прямо на землю. Они присели на корточки и стали рыться. Лева показывал Милке то одно, то другое и бессовестно расхваливал каждую вещь: - О! Увеличительное стекло. Лупа называется. Что захочешь - можно поджечь... Хочешь, твое платье прожгу? - Не, - мотала головой Милка. - Или во! Гвоздь. Знаешь, какой это гвоздь? На нем фотоаппарат висел! - Не, - говорила Милка. Лева не унывал: - Ну, бери гирьку от ходиков. Так и быть! Смотри, как золотая. Видала блеск? - Нет. - Здорово, а? - Здорово, - согласилась Милка. - Гляди: хочешь - стоит, хочешь - лежит. Вот это вещь! Верно, хорошая? - Плохая, - сказала Милка. И вдруг глаза ее загорелись. - А что там, в коробочке, красненькое? Лева махнул рукой: - Ерунда - фантики! Больше ничего нету. - Хочу фантики! - решительно сказала Милка и схватила коробочку, Лева даже удивился: как дешево досталась ему черепаха! Он отдал Милке фантики и щедро прибавил от себя кусок сургуча и гайку. И, схватив черепаху, умчался с победным криком. А Милка стала с восторгом выкладывать на скамью фантик за фантиком. Так исчезла эмида европейская.

Надежда Петровна, развесив белье на чердаке, вернулась домой с пустым тазом Она захлопнула за собой дверь и сразу же поскользнулась на чем-то круглом и растянулась на полу. Таз вылетел у нее из рук и поехал дальше по коридору. Надежда Петровна зажгла свет и увидела репу, а чуть подальше - кочан капусты. Она не могла понять, откуда взялись в квартире овощи, если она готовила сегодня заливное. Но ей некогда было раздумывать об этом. - Безобразие! - сказала она и пошла в комнату Надежда Петровна собиралась на дачу и кончала последние дела. Посередине комнаты, на полу, была разостлана старая скатерть На ней лежали две шубы, рыжая лиса, белая муфта и пыжиковая шапка. К стене булавочкой был приколот список: "Что надо сделать". Первые восемнадцать дел были уже вычеркнуты. Осталось еще немного:

19. Выстирать белье. 20. Сказать Медведкиной насчет собаки. 21. Меховые вещи на хранение. 22. Купить крысиного яду. 23. Вымыть окно.

Вычеркнув пункт 19-й, Надежда Петровна подошла к телефону и позвонила Медведкиной, которая жила в этом же доме, в первом этаже. Она предупредила, что, если Медведкина еще раз выведет свою собаку гулять под ее окнами, она эту собаку обольет кипятком и сообщит куда надо.

Потом она повесила трубку и аккуратно вычеркнула пункт про Медведкину. Затем Надежда Петровна надела шляпку, завязала меховые вещи в узел и отправилась в ломбард - сдать их на хранение. Надежда Петровна шла по бульвару, крепко прижимая к себе узел с меховыми вещами. Вокруг нее играли дети, продавщицы звонкими голосами предлагали мороженое и цветы. Ветер шевелил листьями и качал связки воздушных шаров. Но Надежда Петровна ничего этого не видела и не слышала. Она злилась: впереди нее, загородив дорогу, шел какой-то толстяк, неся на голове три огромные коробки. Он старательно обходил детей, чтобы никого не задеть, и очень мешал Надежде Петровне. Навстречу, быстро лавируя между прохожими, бежала Катя с кульком овсянки, а за ней торопились Таня, Лиля, Шура, нянька с младенцем, две неизвестные девочки и мальчик с макаронами, который доедал на бегу седьмую баранку. Катя очень торопилась: уже давно пора было кормить кроликов. И вдруг... Катя с размаху налетела на толстяка с коробками! - Ай! - завизжал толстяк, закачался и сел на землю. Коробки одна за другой опрокинулись на всю компанию. Девочки закричали, замахали руками. Коробки разлетелись; из них посыпались и запрыгали разноцветные мячи - большие и маленькие. - Ой, извините! - с ужасом сказала Катя, глядя на мячи, раскатившиеся по всему бульвару. Самый большой мяч подскочил и стукнул Надежду Петровну. - Хулиганство! - завизжала она. - Безобразие! Толстяк кричал: - Что такое? Идешь, никого не трогаешь, а на тебя налетают! Мячики катились во все стороны. Девочки поднимали толстяка и отряхивали, но он отбивался от них и продолжал кричать: - Сто двадцать пять штук по накладной! А теперь что? Где эти мячики? Он посмотрел на бульвар. Мячики катились и прыгали по всем дорожкам. Дети расхватывали их и принимались играть и бросать друг другу. Вот уже мальчишки начали футбольную тренировку. Сразу в нескольких местах появились "школы мячиков". Детский сад, который чинно шел парами, вдруг рассыпался, и дети с птичьими криками погнались за мячами. Даже взрослые, даже пожилые люди с улыбками поднимали мячи. Это была неожиданная, странная и прелестная картина. Одна только Надежда Петровна, мрачная и злая, кричала: - Безобразие! Всех в милицию! Хулиганы!.. Толстяк вдруг замолчал и, наклонив голову набок, посмотрел на веселый бульвар. - Давай собирай, налетай! - крикнул он, входя во вкус игры, и, отмахнувшись от наседавшей на него Надежды Петровны, ринулся собирать мячи. Катя и вся ее компания, разумеется, бросились ему помогать. - А сколько было мячиков? - спросила Катя. - Сто двадцать пять по накладной! - крикнул толстяк. Надежда Петровна, конечно, так бы этого дела не оставила: мячиком ее ведь все-таки стукнули. Но тут она увидела девушку, которая несла что-то завернутое в простыню, и подумала, что в ломбарде, наверно, большая очередь. И она кинулась бежать, стараясь обогнать девушку. Но в ломбарде, в отделе "Хранение", очереди не было. Надежда Петровна сразу попала к оценщику. И пока он на прилавке просматривал вещи, Надежда Петровна вынула из сумочки свой список и стала вычеркивать пункт 21-й - о шубах. Оценщик сказал: - Шуба мужская хорьковая одна, - и записал в квитанцию. Затем он встряхнул вторую шубу. Оттуда что-то выпало. - Кроликов не принимаем, гражданка, - вдруг сказал он. - Какой же это кролик? - обиделась Надежда Петровна. - Это австралийский кенгуру! - Кто - кенгуру? Он - кенгуру? - спросил оценщик и поднял за уши белого кролика. Надежда Петровна в первое мгновение ничего не могла сказать и только хлопала глазами. - Знаете что? - наконец сказала она. - Не морочьте мне голову! - Гражданка! - строго сказал оценщик и постучал карандашом по прилавку. Не будем спорить, забирайте ваше животное. Надежда Петровна вспыхнула: - Мало я дома терплю от кошек, так мне еще в ломбардах зайцев подсовывают! Ни в одном учреждении зайцев не дают, только у вас почему-то! - Гражданка! - сказал оценщик. - Во-первых, это не заяц, а кролик. Во-вторых, поскольку он выпал из вашей шубы, это ваш кролик. Если бы выпал из моей шубы, он был бы мой кролик, - мирно прибавил он и погладил кролика. Но Надежда Петровна не сдавалась: - Я понимаю, если в шубе моль заведется. Но чтобы в шубе кролики завелись... Тут она поперхнулась и покрылась красными пятнами. Она вспомнила, что ее дверь оставалась открытой несколько минут, пока она ходила на чердак. - А в общем, - сказала она, - от моих соседей всего можно ожидать Я даже знаю, кто это сделал... Медведкина! Она схватила кролика и завернула в скатерть. Выйдя из ломбарда, Надежда Петровна помчалась прямо домой, не заходя за крысиным ядом. Она была слишком возмущена.

Запыхавшийся толстяк сидел на скамейке бульвара. Он держал на коленях две помятые коробки. Третья, раздавленная, валялась на земле. Девочки бегали в разные стороны и собирали мячи. Маленькие девочки и мальчики из детского сада, дети с няньками и бабушками, наигравшиеся футболисты, разные прохожие - приносили ему мячи, а он считал: - Девяносто четыре. Спасибо... Девяносто пять. Чувствительно благодарен... Девяносто шесть. Мерси... Девяносто семь. Больше не лезет!.. Девяносто восемь. Придется вам подержать пока... Девяносто девять, - жалобно сказал он. - А класть некуда! Тут вмешалась Таня и стала командовать: она сама принимала мячики и совала их Кате, Шуре, Лиле, неизвестным девочкам и мальчику с макаронами. Даже нянька охотно брала мячи и ловко начиняла ими конвертик младенца. Толстяк улыбался во весь рот и считал: - Сто двадцать четыре, сто двадцать пять.. Все! Сто двадцать шесть! вдруг сказал он, пораженный. - А сколько было? - спросила Катя. - Сто двадцать пять по накладной! - сказал толстяк. Все удивились и тут же пересчитали мячики: нет, все было правильно - их было сто двадцать шесть. Откуда взялся лишний мяч - так и осталось тайной. Толстяк закрыл обе коробки и поставил себе на голову. Но что было делать с остальными мячами? - Далеко идти-то? - осведомилась нянька, запихивая обратно вылезавший из конвертика мяч.

- Рукой подать! - обрадовался толстяк. - Вот в тот "Детский мир", за углом. И процессия двинулась к универмагу "Детский мир", который и на самом деле был за углом, только не за первым, а за седьмым. Катя шла, прижимая к себе кулек с овсянкой, один большой мяч и три маленьких. Она горько вздыхала, думая о проснувшейся Милке и о голодных кроликах... Что бы с ней было, если бы она знала, что один из этих кроликов стремительно приближается к ней, завернутый в старую скатерть! А между тем так оно и было. Им навстречу мчалась Надежда Петровна, размахивая завернутым кроликом. Она врезалась в процессию с мячами, прошипела: "Безобразие!", растолкала всех локтями и побежала еще быстрее. Ее гнали злые мысли. "Конечно, они... - бормотала она. - Медведкины. Все соседи сговорились против меня, все! Главное, знают, что я терпеть не могу животных, и нарочно подсовывают то котов, то псов, то кроликов... Но погодите! Я с этой Медведкиной посчитаюсь! Я ей покажу!.." Надежда Петровна промчалась по двору. Ее мучила мысль, что Медведкины сейчас потешаются над ней. Она решила их разоблачить. Тихонько подкравшись к окну квартиры Медведкиных, Надежда Петровна стала подслушивать. Медведкины в самом деле разговаривали, во совсем не о ней. - Я думаю, торт, - сказала Медведкина. - Конечно, торт. С кремом, - согласился ее сын Саша, ученик музыкальной школы. - Ну что ж, - заключил Медведкин, - не возражаю. - Так ты сам его и купи, - предложила Медведкина. Медведкин согласился и сказал только, что пришлет торт с кем-нибудь со службы, потому что возвращаться ему некогда. Разговор на этом кончился. Но Надежда Петровна не успокоилась. Она почему-то еще больше уверилась в том, что кролика ей подбросила именно Медведкина. У Надежды Петровны созрел план мести, и она помчалась домой. Дома она вытащила из шкафа большую коробку из-под торта, вытряхнула на стол тесемочки, ленточки, кусочки кружев и старые перчатки. Потом посадила туда кролика, обложила ватой, чтобы он не мог шевелиться, проделала сбоку маленькую дырочку для воздуха и аккуратно перевязала коробку ленточкой. С кремом!.. - хихикнула она. Она подождала некоторое время, пока, по ее расчетам, Медведкин мог купить торт и прислать его со службы домой. Потом закуталась в пальто, спустилась по лестнице и позвонила Медведкиной. - От Александра Иваныча! - пропищала Надежда Петровна, пряча лицо. Сунула в открывшуюся дверь коробку и убежала.

Митя нашел Володю в большом сарае. Он накачивал шину велосипеда. На стенах висели лук со стрелами, запасное колесо и пугач. Сквозь щели светило солнце. Луч падал на старую бочку с зеленой водой. Из воды торчал кусок обруча, а вокруг него скользили, как на коньках, длинноногие водомеры. В углу стояли роллер и удочка. В другом углу лежало сено. А под самой крышей с писком возились воробьи.

- А, это ты? - обрадовался Володя. - Тут мой кабинет. Правда, здорово устроился? Митя облегченно вздохнул - тут хватит места для целого зверинца! И он выложил всю историю. Володя слушал его молча и хмурился. - Ну вот... Берешь, что ли? - спросил Митя, кончив рассказ. Володя швырнул насос на землю и поднялся. - Балда! - сказал он. - Почему - балда? - Потому что балда! Мальчики помолчали. - Так берешь, что ли? - упавшим голосом спросил Митя. - Кого брать? - Зверей. Володя уничтожающе посмотрел на Митю: - Хватился! Да их давно уже на свете нет. Отдал неизвестно кому! Лучше бы ты их прямо утопил! - Я же расписку взял... - жалобно пробормотал Митя, показывая бумажку. - Поможет твоя расписка! Митя побледнел. Мальчики поглядели друг на друга и, не сговариваясь, побежали к станции.

Папа ушел, а кран в ванне остался открытым. Да и кто помнил бы о кране, когда такое творилось в доме! Вода в ванне все поднималась. И крокодил поднимался вместе с ней, покачиваясь на поверхности. Когда он поднялся настолько, что мог дотянуться до полочки, он проглотил мыло "Идеал" и уже повернулся к зубной щетке, как вдруг на подоконник открытого окна села птичка. Крокодил уставился на нее и подплыл ближе. Птица беззаботно прыгала по подоконнику. Вода поднялась уже так высоко, что крокодил спокойно перелез через край ванны на подоконник. Птица с любопытством смотрела на него одним глазом, склонив головку набок. Крокодил полез по подоконнику. - Шагом марш! - крикнул скворец и, вспорхнув, скрылся в синем небе. А крокодил перелез на карниз и пополз над улицей. Надежда Петровна стояла на подоконнике и мыла окно. Она выполняла 23-й пункт своего списка дел. Рядом с нею стоял таз, а на полу - ведро с грязной водой. Ей было весело. Она терла стекла мыльной мочалкой и пела: Ревела буря, дождь шумел, Во мраке молния сверкала, И беспрерывно гром гремел, И что-то в небе грохотало... В это время крокодил проползал мимо окон Надежды Петровны. Когда Надежда Петровна дошла до: Сидел Ермак, объятый думой она увидела крокодила. Испустив слабый крик, она рухнула с окошка в комнату, опрокинув на себя ведро. А мочалка, описав дугу, полетела на улицу. И надо же было случиться, что как раз в это время папа Пастушков с полотенцем через плечо тихо брел по тротуару, еще не очнувшись от пережитого. Внезапно что-то мокрое мазнуло его по лицу. Он машинально хлопнул себя по щеке и поймал мочалку. Папа тупо посмотрел на нее и побрел дальше с мочалкой в руке. - Гражданин, гражданин!.. - кричал ему какой-то старичок с другой стороны улицы, Он догнал папу и забежал вперед. - Веничка не потребуется? спросил он и вытащил из мешка большой банный веник. Папа печально покачал головой и пошел дальше. На углу он остановился и полез в карман за папиросами. И вдруг нащупал футляр со своими уличными очками!.. Папа надел очки. Светило солнце. Зеленели деревья. Синело небо. Чирикали птицы. Играли дети и кричали: - Чур, не я!.. В мире ничто не изменилось. - Ерунда! - сказал папа и повеселел. - Все дело было в очках! Он чиркнул спичку и поднес к папиросе. В этот момент в водосточной трубе рядом с ним раздался грохот. Папа вздрогнул. Грохот все нарастал... Из трубы выставилась голова крокодила. Туловище застряло в трубе.

Сдав мячики в "Детский мир", Катя помчалась домой. Надо было как можно скорее кормить кроликов. Катя бежала со всех ног, а от нее не отставали Лиля, Таня, Шура, две неизвестные девочки, два чужих мальчика, нянька с младенцем и мальчик с макаронами, который доканчивал восьмую баранку. На этот раз им удалось без всяких приключений добежать до дому. И они вошли во двор. Две девочки посреди двора вертели веревку. Через веревку ловко скакала Нина Комиссарова. Девочки всячески старались ее сбить: вертели то высоко, то низко, то быстро, то медленно, но ничего не могли поделать. Нина скакала как заводная. - Задается!.. - горестно сказала одна девочка. - Катя, покажи ей, чтоб не задавалась. Катя даже не остановилась. В другое время она, конечно, показала бы Нинке Комиссаровой, как скачут по-настоящему. Но сейчас... - Некогда! - сказала она. - Вы куда? - спросили девочки. - Крокодила смотреть! - сказал басом мальчик с макаронами. Девочки ахнули и присоединились к экскурсии. Младенец у няньки начал пищать. - Далеко еще идти-то? - спросила нянька. - Вон уже наше парадное, - сказала Катя. И вдруг на дереве кто-то крикнул: - Здрассьте! На ветке клена сидел скворец. Катя замерла. Сперва она не поняла, что произошло. Потом застонала от ужаса. - Государственное имущество!.. - в отчаянии прошептала она. Младенец заорал. Скворец вспорхнул и исчез в небе. Зарыдав, Катя бросилась к дому.

Перед скамейкой на корточках сидела Милка. Рядом с ней стояла пустая кукольная коляска. Милка втыкала фантики в щели скамейки. Это были гости. Уже пришли "Белочка", "Тузик", "Петушок", "Раковая шейка" и "Антракт". - Вот еще рыбка пришла, - приветливо бормотала Милка, втыкая в щель "Золотую рыбку". - Садитесь, пожалуйста, как вы поживаете? Я хорошо. Кушайте торт. Милка подала на стол гайку. - Покушайте шоколаду, - сказала Милка самому почетному гостю, "Антракту", и положила перед ним кусочек сургуча. - А теперь, гости, будем играть. Чур, я считаю! И Милка начала считаться: На золотом крыльце сидели: Царь, царевич, Король, королевич, Сапожник, портной, А ты кто такой? Она ткнула пальцем в "Раковую шейку". Вдруг мимо нее с плачем пронеслась Катя. За Катей неслись девочки, какая-то тетя на бегу размахивала ребенком... Милка перепугалась. Она выдернула фантики, громко заревела и, волоча коляску, бросилась за всеми. Они пробежали мимо папы, который сидел у парадного на старой батарее парового отопления, прислоненной к стенке. Услышав крики, папа поднял голову и грустно смотрел, как мимо него с ревом мчались его дочки и незнакомые люди. - Какой-то кошмар... - тихо шептал он. И только когда вся толпа скрылась в парадном, папа вдруг пришел в сильное волнение. Он вскочил и, размахивая полотенцем, побежал вслед за дочками, крича: - Не ходите домой! Вся толпа с шумом и топотом побежала вверх по лестнице. На втором этаже чуть не сбили с ног бабушку, которая возвращалась домой с овощами. Бабушка прижалась к перилам. С вытаращенными от ужаса глазами мимо нее промелькнула Катя. За ней Милка с грохотом волочила коляску. А за ними гнался с полотенцем ее родной сын. Дальше мчались совсем уже незнакомые. Бабушка не растерялась: - Звоните ноль один, в пожарную команду! - крикнула она им вслед и тоже побежала. Первой в квартиру ворвалась Катя. На полу валялись коробка от ботинок и ящик от крокета. Обе клетки стояли пустые. А в ванне ничего не было, кроме воды, которая переливалась через края и бежала ручейком по коридору. Бабушка закрыла кран. - Нет крокодила! - крикнула Катя. Все столпились в коридоре и молчали. - Смертельный ужас!.. - прошептала Лиля. - А врала-то, врала! - с негодованием сказала нянька, шлепнула младенца и, выйдя, хлопнула дверью.

Набирая скорость, поезд шел из Мартышкина в город. По-прежнему за окном бежали провода, плавно опускаясь и поднимаясь. У окна сидели Володя и Митя и угрюмо молчали. Всю дорогу до станции и пока на перроне ждали поезда, Володя пилил Митю и довел до того, что Митя стал считать себя убийцей школьных животных. "Балда я, балда!" - с ненавистью к себе думал он. Володя смотрел на него. Поезд мерно постукивал. Володя успокаивался, его злость проходила. Он почувствовал, что перехватил. Не всякая же незнакомая девочка обязательно никудышная! И что в самом деле может случиться с животными за такое короткое время? Ему стало жалко Митю, и он сказал: - Знаешь что? Я там у моря нашел один заливчик. Если его перегородить, можно устроить крокодилу роскошный плавательный бассейн. Ты как считаешь? Митя поднял голову. Значит, есть еще надежда? - Ага! - сказал он, повеселев, и решил выпытать, что думает Володя насчет кроликов. Он небрежно спросил: - А пастбище для кроликов там у тебя найдется? - Ха! - сказал Володя. - Еще какое! Только козу выгоню. И, окончательно успокоившись, мальчики начали обсуждать, как они устроят на даче крокодила, стурнуса и эмиду европейскую.

Заливаясь слезами, Катя смотрела на пустые клетки Вокруг молча сидели папа, Милка и бабушка. Лиля, Таня и Шура горестно шептались в углу. Они не знали, как утешить Катю и чем ей помочь. Один только папа был бодр и весел. Как только он узнал от Кати о кроликах, скворце и крокодиле, он совершенно успокоился. Теперь ему все стало ясно. - Хватит плакать! - сказал он. - Сейчас мы их найдем Все будут искать... Во-первых, подумаем: куда могли деться кролики? Бабушка ахнула и всплеснула руками. - Ах, ворона! - сказала она. - Да ведь я знаю, где он! Я же его сама, своими руками... Бегу! И она выбежала на площадку лестницы. - Прекрасно! - сказал папа. - Кролик есть. Теперь представим себе, что могло случиться с черепахой. Тут Милка заревела: - Я не знала... А она кусалась... А я променяла... - Как - променяла? - спросил папа. - На хорошее, - призналась Милка. - На фантики. - И вытащила из коляски фантики, гайку и сургуч. - Ай-яй-яй! - сказал папа. - Беги меняй обратно! - закричали девочки. Милка быстро собрала фантики, зажала в кулаке сургуч и гайку и убежала. - Ну вот, и черепаха есть, - сказал папа - А крокодила я беру на себя! Он взял швабру и вышел, напевая: - Крокодил, крокодил, крокодилович... Девочки окружили Катю. Они уже придумали множество способов поймать скворца. Таня сделала петлю из веревочки. Лиля схватила Милкин сачок для бабочек, Шура велела Кате взять сетку от мячика. И они отправились на поиски. Кот остался один. Он умылся, не торопясь прыгнул на подоконник и удалился куда-то по карнизу.

Надежда Петровна сидела с завязанной головой и дрожала от злости. Раздался звонок. Она подошла к двери и открыла глазок, в который всегда разглядывала приходящих. На площадке стояла бабушка. Пастушкова Надежда Петровна открыла. - Извините, пожалуйста, - смущенно сказала бабушка. - Вот какой случай... - Очень кстати пришли. Будете свидетельницей!.. - Надежда Петровна втащила бабушку в переднюю. - Медведкины сговорились меня убить. Вот!.. - Она взяла с подзеркальника капусту и репку и показала бабушке: - Видите? Это они подбросили специально для того, чтобы я получила сотрясение мозга! - Это не Медведкины... - виновато сказала бабушка. - Это я. - Вы?.. Не может быть! Не защищайте!.. - Надежда Петровна подозрительно смотрела на бабушку: - А кролика, скажете, тоже вы?.. - И кролика, - созналась бабушка. Надежда Петровна задохнулась от возмущения: - А крокодил чей? - Катенькин, - сказала бабушка. - Вон из моего дома! - крикнула Надежда Петровна и швырнула в бабушку кочан капусты. - Вот так я вышвырнула этого кролика, и так буду вышвыривать всех, кого мне еще подбросят!.. Так и передайте! - Она захлопнула дверь. Бабушка заморгала глазами и машинально подняла капусту. Она представила себе плачущую Катеньку и стала стучать в дверь. - Бессовестная! - крикнула бабушка. - Мучительница! Дверь не открывалась. - Никому от нее в доме житья нет!.. - разошлась кроткая бабушка и стучала кочаном в дверь - Отдайте кролика!.. Отдайте, говорю! Худо будет! Не позволю ребенка обижать!.. Побуйствовав перед дверью, бабушка заплакала и пошла домой. - Зажарила и съела, бессовестная! - сказала она, всхлипывая.

Милка бегала по бульвару с фантиками и искала Леву. Его нигде не было. Но Милка знала, что он живет в доме с тремя дворами, и побежала туда. В первом дворе Левы не было. Во втором - тоже. А из третьего двора раздавались такие пронзительные звуки, что Милка побоялась идти. К счастью, туда как раз шла почтальонша с сумкой. Милка осторожно пошла за ней. В третьем дворе, на высокой поленнице дров, сидел Лева и играл на губной гармонике. Милка помчалась к нему. - Бери свои фантики! Отдавай нашу черепаху! - крикнула она. Лева сыграл нечто неописуемое. - Вспомнила черепаху! Я ее на гармошку сменял. - Ее нельзя менять! Нельзя менять - она школьная! - Здравствуйте!.. - удивился Лева. - А раньше ты где была? - Дома... - чистосердечно ответила Милка и рассказала, что у Кати было много школьных зверей и все они почему-то разбежались. - Плохо ваше дело! - сказал Лева. - Знаешь, что полагается за школьное имущество? - Не знаю, - протянула Милка. - В тюрьму посадят! - сообщил Лева. Мила заморгала глазами. - Придется, видно, вас выручать... Скажи еще спасибо, что на меня напали. - Спасибо... - покорно проговорила Милка. Она разжала кулаки и ахнула: - А гайки нету! А все время была! - Ладно, обойдусь, - великодушно сказал Лева. - Идем к Геньке. И они побежали в соседний двор. Геня сидел на балконе. На коленях у него лежала книжка, но он ее не читал. Он обеими руками вцепился себе в волосы и тянул изо всех сил кверху. И при этом дико хохотал. Лева крикнул: - Геня, тащи сюда черепаху! Геня перегнулся через перила и сказал, давясь от смеха: - Сам себя за волосы из болота! С лошадью, понимаешь... - Давай черепаху! - потребовал Лева. - А на что мне черепаха? - удивился Геня. - Мне за нее Валя Мюнхаузена отдал... Барон, понимаешь, летел на ядре и как перескочит на другое!.. Геня опять захохотал. Мила всхлипнула. Лева сурово объяснил Гене, почему нужно вернуть черепаху, и бросил ему гармошку. У Гени сделалось несчастное лицо. - Слушай, девочка, мне только семь страниц осталось! Дай дочитать, а? Но Лева твердо сказал: - Нельзя! И они пошли к Вале.

На углу стояла толпа. Все смотрели на морду крокодила, которая торчала из водосточной трубы. Все удивлялись: почему африканский крокодил сидит в трубе? Как он туда попал и как его оттуда вытащить? Один гражданин уверял, что крокодил убежал из зоосада и прячется здесь от погони. Другой утверждал, что он выпал из самолета. Многие считали, что здесь просто-напросто будет киносъемка и крокодила посадили заранее, чтоб привык. А дворник сказал, что все это глупости и совсем это не крокодил, а просто кто-то дурака валяет. Мальчишки протягивали крокодилу палки и куски проволоки и весело визжали, когда крокодил щелкал пастью. Только мальчик с макаронами не удивлялся. Он стоял у самой трубы и с восторгом смотрел на крокодила, до которого он наконец-таки добрался. Папа, с трудом раздвигая толпу шваброй, очутился возле трубы. - Сейчас достанем! - сказал папа деловито и помахал шваброй перед носом крокодила. Тот щелкнул пастью. - Ну, давай, давай! - бодро сказал папа. - Вылезай! Крокодил не шевелился. Папа задумался, опершись на швабру. И вокруг все тоже задумались. - Намордник надеть, - посоветовал кто-то. - Попробуй! - сказал другой. И опять все замолчали. - А давайте я влезу на крышу и постукаю его сверху гирькой на веревочке! вдохновенно предложил длинный парень. - Самого тебя гирькой! - сказал дворник - Трубу оторвать, и всё! - вдруг крикнул мальчик с макаронами. Папа посмотрел на него, потом перевел взгляд на веревочку, на которой еще болтались две баранки. - Дай-ка баранку! Или две... - задумчиво сказал он Мальчик протянул баранки. Папа снял их с веревочки и нанизал на швабру. Потом взял швабру за оба конца и поднес к морде крокодила. Крокодил открыл пасть и захлопнул ее, вонзив зубы в баранки и в палку. Тут все поняли, в чем дело. Со всех сторон протянулись руки и ухватились за концы швабры.

- Эй, ухнем! - сказал длинный парень И все разом потянули швабру. Крокодил вылетел из трубы и повис на швабре, не разжимая зубов. Мальчики кричали "ура". Папа, мальчик с макаронами и несколько добровольцев торжественно понесли швабру с болтавшимся на ней крокодилом. За ними бежали мальчики. Со всех сторон из окон высовывались люди и смотрели на это необыкновенное зрелище. Они чувствовали себя совсем как в ложах театра. Но было интереснее, потому что в театрах крокодилов не показывают.

Полетав над двором, посидев на крыше с голубями, скворец увидел бабочку и погнался за ней. Промахнувшись, он сел на дерево на бульваре. Это был тот самый бульвар, на котором Катя еще так недавно беззаботно гуляла с мячиком, а Милка меняла черепаху на фантики. Под деревом стояла скамейка, а на скамейке сидела женщина и вышивала цветными нитками. Лицо у этой женщины было симпатичное; она улыбалась каким-то своим мыслям. Но вот она увидела, что к ней приближается ее бывшая подруга. И лицо у женщины стало злое и обиженное. Они раньше дружили, потом поссорились, а из-за чего - обе уже забыли. Но с тех пор они не разговаривали: ни одна не хотела мириться первой. Подойдя, подруга тоже нахмурилась и отвернулась. И вдруг обе женщины услышали: - Здрассьте! Каждая подумала, что это другая поздоровалась первой. Они повернулись друг к другу, улыбнулись и сказали разом: - Здравствуйте! Здравствуйте! - Ну, что пишет ваш Коленька? - А ваша нога прошла? - Ах, какая красивая подушечка! Они уселись рядом и принялись болтать А скворец увидел майского жука, который летел мимо, гудя, как самолет. Скворец сорвался с дерева, погнался за ним и с разгону вылетел на площадь. На площади шло военное ученье. Не шевелясь стояла рота нахимовцев. На солнце сверкали начищенные пуговицы и поясные пряжки. Мальчик чуть постарше был командиром. Прищурившись, он окидывал счастливым взглядом строй. Ему очень нравилось командовать. Он только открыл рот, чтобы крикнуть: "Вольно!" - как вдруг четко раздалась команда: - Шагом марш! И вся рота двинулась вперед, чеканя шаг, прямо на командира. Пораженный командир попятился. А скворец беззаботно вспорхнул и улетел.

Милка, Лева и Геня шли к Вале. Геня по пути дочитывал книгу. Он шел еле-еле, все время хохотал и натыкался то на тумбу, то на дерево или стенку. А навстречу им шла процессия: несли крокодила, болтавшегося на палке. Генька чуть не наткнулся на крокодила, но даже не взглянул на чудовище: он дочитывал последнюю страницу. Зато Лева так и замер, раскрыв рот. - Ты куда? - спросил папа Милку. - За черепахой, - сказал Лева, почтительно глядя на папу. Он хотел еще поговорить с ним о крокодиле, но тут Генька кончил книжку, захлопнул ее и помчался с такой быстротой, что его сразу не стало видно. Лева схватил Милку за руку, и они помчались следом. Мальчик с макаронами молча отделился от крокодила и понесся за ними. Они нашли Валю на берегу реки. Долговязый Валя стоял по колено в воде и держал длинную веревку, к которой была привязана черепаха. Она плавала где-то посредине реки. Милка очень рассердилась. - Это наша черепаха! - закричала она. - Ее нельзя топить! Вынь сейчас же! - Откуда такая выскочила?.. - удивился Валя. - Это моя! - Мы неправильно сменялись, - объяснил Геня. - Она школьная... Вот, бери своего Мюнхаузена. - Хм, - ехидно сказал Валя. - Интересно, какой школы? - Никакой, - ответила Милка. - Просто школьная. - А раз никакой, - заявил Валя, - значит, моя. И всё!.. - Он повернулся спиной и стал дергать веревку, чтобы черепаха нырнула. - Теперь ни за что не отдаст! - озабоченно шепнул Генька - Я его знаю... - Ничего, - сказал Лева - Отдаст! Он подошел к Вале поближе. - Ну, хватит! - потребовал он - Сматывай веревку, слышишь? - А веревка твоя? - ехидно спросил Валька - Когда захочу, тогда и смотаю. - Говорят же тебе - черепаха школьная! - рассердился Лева. - Была! - сказал Валька и свистнул. Такой наглости Лева не стерпел. Он подскочил и стукнул Вальку по затылку. Валька немедленно размахнулся, чтобы дать сдачи. Он был длинный и сильный, и Леве плохо пришлось бы, если бы разъяренная Милка в этот момент не ущипнула Вальку за ногу изо всех сил. Тот заорал и выпустил из рук веревку. Конец ее вильнул и скрылся в воде. А посреди реки чуть виднелась над водой черепаха. Стоит ей нырнуть - и никто никогда уже ее не увидит. Милка завизжала. Мальчики остолбенели. - Держи! - вдруг сказал басом мальчик с макаронами и сунул Милке кулек. Он разбежался, бросился в воду и нырнул.

Девочки ходили по бульвару, сыпали крошки и кричали: - Цып, цып, цып! К ним слетались вороны, голуби, воробьи. Раз даже прибежала черная кошка, но скворца не было. - Сейчас прилетит! - утешали девочки заплаканную Катю. Но скворец не прилетал. - Нет, так нельзя! - сказала наконец Таня - Надо повесить объявление. Она побежала к студенту, который сидел под липой и решал какие-то задачи, и попросила один листок. Пока он вырывал листок из тетради, Таня успела ему все объяснить И после этого студент дал ей еще толстый сине-красный карандаш. Таня написала большими буквами.

ПРОПАЛ ГОВОРЯЩИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СКВОРЕЦ КТО ПОЙМАЕТ ВЕРНУТЬ ПАСТУШКОВЫМ УЛИЦА БЛОХИНА ДОМ 17

Девочки повесили объявление на самом видном месте на трансформаторной будке, рядом с черепом и костями. Они побегали еще Потом Лиля сказала: - Нет, мы так умрем, а не найдем. Надо разойтись по разным местам. - А кто куда? - спросила Шура. - Сейчас я все сделаю! - объявила энергичная Таня - Давайте тянуть жребий... Верно, Катя? Катя только кивала головой. Она на все была согласна, лишь бы нашелся скворец. Таня разорвала на четыре части билет кинотеатра, на каждом клочке написала что-то и завязала клочки в уголки платка. - Вот... - сказала она и подбросила платок кверху - Лови! Хватай за уголки! Четыре девочки ухватились за четыре уголка. Развязали узелки. - Мне бульвар! - крикнула Шура - Мне дворы! - крикнула Лиля. - Умереть! - Мне парк, - грустно сказала Катя. - Мне самое трудное - площадь и фонтан, - объявила Таня и прибавила уверенно - Ничего, я и там поймаю! И девочки разбежались.

Недалеко от реки, в парке, на свежевскопанной земле лежали доски и фанера. Здесь собирались строить киоск для мороженого. В таких местах всегда водятся дождевые черви, и рыболовы приходят сюда их копать. И сейчас здесь сидел на земле один такой рыболов с длинными усами. Он выкапывал червей щепкой и бросал в консервную банку, которая стояла позади него. Рыболов увлекся этим занятием и не заметил, как откуда-то прилетел скворец, заглянул в банку и принялся клевать червей. Так они и действовали: рыболов выкапывал червяка, не глядя швырял в банку, а скворец тут же его проглатывал. А несчастная Катя бродила с сачком по дорожке парка. Она уже ни на что не надеялась. И вдруг, сердце ее забилось, она увидела черную птицу с белыми пестринками! Затаив дыхание, Катя начала подкрадываться, сжимая сачок обеими руками. Скворец спокойно клевал червей. Катя подкралась совсем близко и обошла скворца так, чтобы он ее не увидел. Она замерла, подняла сачок и Усатый рыболов обернулся. Он увидел пустую банку и скворца с червяком в клюве. - Ах, ты! - крикнул он. - Здрассьте! - ответил скворец. Катя с размаху опустила сачок и, промахнувшись, надела его на голову рыболова. Все это произошло в один миг. В следующее мгновение скворец уже был высоко в небе и скрылся. - Извините! - печально сказала Катя, сняла сачок с головы рыболова и побрела обратно. А рыболов, окаменевший от изумления, долго еще сидел и смотрел в пустую банку. Катя шла, опустив голову, плакала, и на дорожке за нею оставались капли, как после дождя. Так она медленно подошла к дому. А поднимаясь по ступенькам, то задерживала шаг, то бежала, то надеялась, что все звери вдруг нашлись и ждут ее дома, то боялась узнать, что их по-прежнему нету. Дома был один крокодил. Катя поглядела на него и отвернулась. Бабушка старалась не смотреть на Катю: ее сердце не выдерживало. Катя забилась в угол дивана и с ужасом стала ждать звонка. И звонок раздался - длинный, громкий, пронзительный. У Кати не хватило духа идти открывать. Пошла бабушка. В комнату ворвались Милка и мальчик с макаронами. От быстрого бега Милка вся взмокла, а мальчик с макаронами высох после купанья. Они притащили черепаху! Катя засмеялась от радости. Ей даже показалось на минуту, что дела уж не так плохи. Но только на минуту. Ведь ни кроликов, ни скворца не было! - Главное - крокодил! - сказал папа, успокаивая. - Кроликов и скворцов всегда можно достать. - Ну да! - мрачно отозвался мальчик с макаронами. - А мы сейчас позвоним в зоомагазин и выясним, есть ли там кролики. - Нету, - сказал мальчик с макаронами. - Это мы еще посмотрим... - усмехнулся папа и снял телефонную трубку. Нагулявшийся кот лениво заглянул в окно с карниза. И вдруг он пригнулся, хищно повел усами, огромным прыжком перелетел через комнату мимо папы, чуть не сбив его с ног, и кинулся в шкаф. Папа вздрогнул: - Опять!.. Кот исчез в шкафу. Там послышался шум и возня. Дверца распахнулась. Из шкафа вылетел белый клубок, прокатился по полу и распался на кота и кролика. - Ах! - крикнула Катя, поймала и прижала к себе кролика. Но тут же испугалась, что затискает, и посадила кролика в клетку.

- Вот тебе здравствуйте! - просияла бабушка - Это, наверно, и есть мой кролик! - Нет уж, извините! - сказал папа, которому еще кое-что стало ясно - Это мой кролик! Но чей бы он ни был, его уже давно пора было кормить. Катя насыпала овсянки, а бабушка принесла из кухни капустный лист. Милка и мальчик с макаронами, сидевшие перед ящиком с крокодилом, перешли к кролику и присели перед ним. Мальчик угостил кролика макарониной из своего кулька. - Вот и хорошо! - бодро сказал папа. - Теперь не надо покупать двух кроликов. Достаточно будет одного. Бабушка вдруг засуетилась и начала открывать все шкафы и выдвигать все ящики в квартире. Но ее кролика нигде не оказалось. А кот, выяснив, что это опять не мышь, на что он так рассчитывал, обиделся и снова ушел в окно. Раздался звонок, совсем тихий. Но Кате показалось, что над ее головой прогремел гром. - Поздно. Это он! - прошептала Катя, прижав руки к груди. Она встала. Она уже видела, как входит Митя и держит в руках страшную расписку. А там написано: обещаю вернуть в целости и сохранности школьное имущество. Катя стиснула руки и прошептала: - Мальчик... я не сохранила государственное имущество! Звонок раздался еще раз Бабушка бросилась к Кате: - Катенька, это все я, старая ворона, виновата! Не плачь, я сама с ним поговорю... Папа покрутил головой, вздохнул и пошел в переднюю. Милка от страха полезла под кровать. - Куда ты? - спросил мальчик с макаронами, но она не ответила. Папа открыл дверь. - А, Саша! - обрадовался он - Здорово, Саша Медведкин! Рад тебя видеть, Саша Медведкин! Саша, чистенький, аккуратный, вошел в переднюю и вытер ноги о коврик. Потом откашлялся и сказал: - Большое спасибо! От мамы, и от папы, и от меня. - Не провалился? - спросил Пастушков, - Пятерка! - сияя, сказал Саша. - За двойные ноты и этюды Крейцера. Как раз за то, что вы мне велели играть по три часа! - Ну что ж, - сказал папа, - поздравляю нового ученика музыкальной школы и будущую первую скрипку нашей филармонии! Они засмеялись. - Спасибо, - сказал Саша. - Мама, папа и я очень просим вас принять... наш скромный. вот... с кремом! И он вынул из-за спины большую коробку с тортом. - Ну, это уж ты, брат... - смущенно сказал папа. Но Саша сунул ему торт в руки, выскочил за двери, еще раз крикнув с лестницы: - Спасибо! Папа вернулся в комнату, где молча сидели все остальные. - Никогда не знаешь, что будет в следующую минуту! - весело сказал он - В общем, давайте пока что тарелки и большой нож! - А мне сюда! - сказала Милка из-под кровати. Бабушка быстро расставила тарелки, а папа большим ножом разрезал ленточки и снял с торта крышку. Из коробки с ватой выпрыгнул на скатерть белый кролик. - Не может быть! - сказал папа и сел мимо стула.

Наглотавшись червей, скворец захотел пить Сверху он заметил фонтан и сел на голову мраморной купальщицы, которая уже семь лет тщетно пыталась прыгнуть в воду. Чтобы напиться, скворцу нужно было слететь чуть пониже. Он весело крикнул. - Здрассьте! Но это было его роковой ошибкой - Тот самый! Говорящий! Про которого объявление!.. Лови! - закричали мальчишки. Девочки завизжали. Целая толпа бросилась к бассейну. Перепуганный скворец взлетел и понесся над площадью, так и не успев напиться. А за ним, топоча, показывая пальцами, бежали дети и взрослые... Скворец едва нашел тихое место на дереве, посреди какого-то двора. Дворник только что полил землю, и между камней, освещенная уходящим солнцем, блестела лужица. Скворец опустился и сел на камни. Но он не успел еще погрузить клюв в воду, как раздалось тявканье: к нему со всех ног мчался рыжий щенок.

Скворец едва успел взлететь Он заметался между крышами и сел на самую высокую антенну телевизора. Только тут он почувствовал себя в безопасности и опять захотел пить. В желобке крыши осталось немного ржавой воды, и он вспорхнул туда. И здесь его заметил бабушкин белый кот, гуляющий по крыше. Он не читал объявления, но тоже имел на скворца свои виды. Он подкрался, прыгнул... Скворец рванулся. Кошачья лапа с выпущенными когтями царапнула его по хвосту... Скворец метнулся и стрелой влетел в первое открытое окно. Коту опять не повезло! Скворец ускользнул. Стараясь сохранить достоинство, кот удалился.

Спокойно! - сказал папа и потер лоб. - Для всего должно быть строго научное объяснение. Во-первых, тот ли это кролик? - Тот! - крикнула Катя Ей стало легче: теперь не хватало только скворца. Милка безмятежно играла с кроликами. - Ты будешь как будто заяц... - говорила она одному. - А ты как будто белый медведь, - говорила она другому. - Во-вторых, - продолжал папа, - необходимо выяснить: как твой кролик попал в кондитерскую? - Я раз съел слона из шоколадного крема, - сказал ни к селу ни к городу мальчик с макаронами. - Нет уж, вы как хотите, а тут что-то не то, - вмешалась бабушка. - То или не то, - заявил папа, - а я больше ничему не удивлюсь. Даже если сейчас войдет скворец в шляпе и с тросточкой Раздался звонок. - Конечно, это он и есть. В шляпе и с тросточкой! - сказал папа. Бабушка пошла открывать. Катя услышала: - Пастушкова Екатерина дома? Это был голос Мити. Катя задрожала, а Милка опять спряталась под кровать. Шаги в коридоре слышались все ближе и ближе. Открылась дверь. На пороге стоял Митя с товарищем. Они подозрительно осмотрели комнату. Увидели ящик с крокодилом, клетку с кроликами, коробку с черепахой... Клетка скворца стояла на подоконнике, как раз за Катиной спиной. Мальчики успокоились - Здравствуйте! - сказали они. - Мы за ними. Получить по расписке. У Кати пересохло во рту. Но она собралась с духом и уже открыла рот, чтобы сказать: "Мальчики, я не сохранила..", но Митя уже начал читать по бумажке: - "Кроликов ангорских два..." Бабушка поспешно схватила клетку с кроликами и протянула Мите: - Есть, есть кролики! - "Черепаха Эмида европейская одна..." - продолжал Митя. - Есть! - крикнули разом Милка из-под кровати и мальчик с макаронами. Мальчик поставил перед Володей коробку "Скороход". - "Крокодил нильский один..." - прочел Митя. - Крокодил-то есть... - задумчиво сказал папа и подвинул ногой ящик с крокодилом. - А как он в трубе!.. - вдруг захохотал мальчик с макаронами. - Ладно, ладно, чего там! - поспешно перебил папа, и мальчик умолк. - "...Стурнус Вульгарис, скворец говорящий, один", - кончил Митя. Бабушка, папа и мальчик с макаронами жалостно смотрели на Катю. Катя сделала шаг вперед и сказала: - Мальчики! Я не... Но тут за ее спиной раздалось: - Здрасьте! Она оглянулась Скворец в клетке трепыхался в воде, и брызги летели во все стороны! - Все в порядке! - сказал Митя и поглядел на Володю. Тот кивнул. Веселый папа сидел на диване. - Надеюсь, наши звери вас не очень обеспокоили? - церемонно осведомился Митя. - Да нет, что вы! - хором отозвалась вся семья. А папа добавил: - Если еще раз понадобится оставить... слона там или тигра - не стесняйтесь, милости просим! Тут опять раздался звонок, - Интересно, кто это? - спросил папа. - Кажется, уже все пришли. Он открыл дверь. На пороге стоял Александр Иванович Медведкин с большим тортом в руках. - Слушайте! - сказал папа и взял его за пуговицу. - Скажите честно: где вы взяли нашего кролика? - Какого кролика? - спросил Медведкин. Папа пристально посмотрел в его честные, удивленные глаза и понял, что Медведкин в самом деле ничего не знает о кролике. И это была правда. Захлопотавшись на службе, Медведкин не прислал торта домой А сейчас, после работы, он не застал жены и сына дома: они ушли в кино Тогда он сам поднялся с тортом к Пастушковым. Объяснить все это могла бы Надежда Петровна, но к ней никто бы не пошел. - Хорошо все-таки, что в мире есть тайны! - сказал папа, закрывая дверь за Медведкиным. Он вернулся в комнату и объявил: - А теперь, если это действительно торт, а не электрический скат или росомаха, мы его съедим! - Садитесь, садитесь, дорогие гости! - захлопотала бабушка. Папа вооружился ножом, но, прежде чем разрезать ленточку, нагнулся к коробке и прислушался. Внутри было тихо. Папа осторожно разрезал ленточку и поднял крышку. Это был прекрасный кремовый торт. - Я пошел... - вдруг сказал мальчик с макаронами и сполз со стула. Все начали уговаривать его остаться. - Не, - сказал мальчик, беря кулек. - Мама сказала, чтобы через десять минут я был дома с макаронами. А теперь уже, наверное, не десять. Он поглядел в окно. На улице зажглись фонари...

Название книги

Катя и Крокодил

Гернет Н

Ягдфельд Г

Содержание