А в это время писатель Алексей Иванович Мамонтов стучал на машинке в своём кабинете. Во время путешествия он многое повидал, но не успел записать кучу интересных вещей и теперь торопился это сделать.
Сейчас он описывал один очень неприятный случай с кенгуру, после которого у него (у Мамонтова, а не у кенгуру) остался след на ноге. Он написал «укуси…» и задумался. Он не знал, как правильно написать: «укусила» или «укусил»? Потом он вспомнил, как постыдно удирал от кенгуру, и засомневался: а стоит ли вообще это записывать? Кроме того, он совершенно не мог сосредоточиться: как только он задумывался, ему начинало казаться, что он опять летит на самолёте ТУ-124, — а всё потому, что вокруг него ходила его тётя Лиза и гудела пылесосом.
Алексей Иванович бросил работу и жалобно спросил:
— Тётя Лиза, милая, ну почему вы берётесь за пылесос именно тогда, когда я сажусь за машинку? Разве нельзя убирать в то время, когда вы посылаете меня за булкой?
Наступила тишина.
— Ах ты бессовестный! — сказала тётя Лиза, скрестив руки на груди. — Да если бы не я, ты сам и твоя машинка давно заросли бы плесенью и грибами!
— Спасибо вам за то, что я ещё не зарос плесенью, но я же, честное слово, работаю!
— А я, выходит, танцую, да? А когда заболела твоя цейлонская пучеглазая — кто ей давал слабительное? Ты или тётя Лиза? А в чьей сумке твои африканские хамелеоны воспитывались? А кто для твоей любимой рогатой твари за личинками бегает?
Тётя Лиза долго бы ещё говорила, но тут Мамонтов вскочил и сгрёб её в охапку.
— Тётя Лиза, конечно, вы благороднейшее, добрейшее и милейшее существо. Только знаете, почему Жюль Верн написал целых сорок томов?
— Ну?
— Потому что тогда не было пылесосов!
— А ну тебя! — и тётя Лиза опять включила пылесос.
Алексей Иванович вздохнул и вышел в другую комнату.
Там на полках и стенах стояли и висели удивительные вещи — память о далёких путешествиях: африканские маски, игрушки из Мексики, чучело райской птицы, невиданные бабочки. А теперь в коллекции появился настоящий австралийский бумеранг.
Алексей Иванович вышел на балкон. Там на столике был небольшой террариум, а в нём сидел пёстрый грустный тритон, похожий на маленького дракона.
Алексей Иванович постучал по стеклу. Тритон встал на хвост и поглядел на писателя круглыми глазами.
— Скучно тебе с нами, двуногими? А ещё говорят, будто ты тритон. Никакой ты не тритон, а мудрый дракон в одну сотую натуральной величины.
Тётя Лиза перестала гудеть и подошла к балкону. Мамонтов покосился на неё.
— Слушай, дракон, — сказал он тихо, — давай договоримся, я напишу про тебя сказку, а ты за это вырасти, задыши огнём и проглоти тётю Лизу вместе с пылесосом!
Делегаты стояли перед дверью, где действительно жил писатель и путешественник Мамонтов. Это было написано на дверной табличке. Затаив дыхание, они прислушивались. Из-за двери доносилось гудение.
— Слышишь? — прошептала Лида в восторге. — Там кто-то гудит.
— Не болтай, — сказал Миша.
Он тщательно стёр с брюк последние следы извёстки, поправил галстук и строго сказал:
— Помни, Шершилина, цветы вручишь, только когда я всё скажу и кивну тебе. А потом опять отступишь на своё место. Поняла?
— Поняла, — сказала Лида.
— Ну, смотри, Шершилина, чтоб без глупостей! — и он нажал кнопку звонка.
Гудение прекратилось. Щёлкнул ключ, дверь медленно начала открываться. На пороге стояла величественная тётя Лиза. Некоторое время она испытующе смотрела на Коробкина и Шершилину, а потом закрыла дверь.
— Это как же? — сказала Лида с обидой в голосе. — Нам, значит, уходить?
— Обижаться будешь дома. Стой и жди.
Дверь открылась опять. Тётя Лиза молча предложила им войти в переднюю и удалилась, оставив гостей в темноте. Только из узкой щели падал луч света на стенку.
Лида дёрнула Мишу за руку: со стены свирепо смотрела на них чёрная страшная голова с оскаленными зубами — древняя мексиканская маска.
— Что это? — Лида на всякий случай попятилась.
Миша нервно поправил галстук.
— Не ахай и не таращи глаза, а то он подумает, что ты совсем дура.
Вдруг они услышали:
— Куда вы их девали?
Дверь распахнулась, в переднюю ворвался свет, а вместе со светом — весёлый человек, Алексей Иванович.
— Вы чего тут в темноте? — Он схватил их за руки и втащил в комнату.
Это была сказочная комната! Невиданные птицы парили на нитках под потолком. Копья и стрелы сверкали на стенках. Удивительные человечки танцевали на полках. Делегаты замерли и только вертели головами, забыв про писателя и заготовленную речь.
Алексей Иванович смотрел на гостей, но уже их не видел. Он был чем-то озабочен, хмурился, будто решал в уме трудную задачу.
— Растяпа! — вдруг сказал он.
Делегаты испуганно посмотрели на него.
— Это же было на реке Дарлинг!
И устремился в кабинет, но вспомнил о гостях.
— Извините, я сейчас! — виновато сказал он, сунув им в руки стеклянный ящичек, где сверкали необычайные бабочки, и скрылся.
Тотчас в кабинете застрекотала машинка.
Миша многозначительно посмотрел на Лиду:
— Поняла, Шершилина? Сочиняет!
— Новые произведения… — благоговейно прошептала Лида.
Они на цыпочках отошли подальше от кабинета. Уселись на диванчике и стали рассматривать огромную лазурную бабочку.
Лида подумала: вот если бы ей такие крылья. И представила себе, как она влетает в класс на больших лазурных крыльях и все ахают!
Миша тоже смотрел на бабочек. Но бабочки его не интересовали. Он уже мысленно писал статью для школьной газеты: «Знаменитый писатель тепло принял делегата школы Коробкина и сопровождающую его Шершилину».
— Осторожно! — раздался над ними голос, похожий на гудение пылесоса. Перед ними выросла тётя Лиза с тряпкой.
— Это — Морфо циприс — Киприда голубая, Южная Америка, — торжественно сказала она и показала пальцем на лазурную бабочку. Тут же отобрав у гостей ящик, тщательно протёрла тряпкой стекло и поставила на место. После этого она удалилась на балкон.
Делегаты сидели чинно, не шевелясь.
Алексей Иванович выскочил из кабинета.
— Извините меня, — сказал он, — но если сразу не поймаешь на бумагу — всё из головы вылетит. Я вижу, вам надоели бабочки? Ну, сейчас покажу кое-что интересней.
И, обняв за плечи гостей, писатель поволок их на балкон. Там тётя Лиза протирала завитушки балконной решётки.
Алексей Иванович гордо показал гостям пятнистого тритона, похожего на маленького дракончика. Только вместо когтей на лапках у него были перепонки, и весь он переливался весёлыми красками: жёлтой, зелёной, оранжевой…
— У кого кошка, у кого собака, а у меня вот дракон, — сказал Алексей Иванович. — Мы с ним по вечерам в домино играем, — добавил он, покосившись на тётю Лизу.
Тётя Лиза презрительно фыркнула. Миша вежливо улыбнулся, а глупая Шершилина покатилась со смеху.
— А кто выигрывает? — спросила Лида.
— Он, — сказал Алексей Иванович.
— А больше вам играть не с кем?
— Нет. Никто со мной играть не хочет. Ну, а теперь я в самый последний раз убегу на одну минуту. А потом тётя Лиза даст нам чаю с вареньем, а вы расскажете, зачем я вам понадобился.
Он ушёл. На балконе остались Лида, Миша, тритон и тётя Лиза.
А внизу, на другой стороне улицы, стоял Лидин брат Женька с самокатом. Как вы понимаете, после встречи с Лидой у бочки с квасом он и не собирался идти домой. Не было в мире человека любопытнее Женьки, и не было тайны, которой он бы не мог раскрыть, если, конечно, хотел. Когда Лида появилась на балконе, Женька торжествующе ухмыльнулся.
«Ага, — злорадно подумал он. — А ещё хотела от меня скрыться! Значит, так: куда пошла — ясно. А зачем пошла — тоже узнаем, главное — не волноваться!»
В это время Сергей Васильевич, держа в руках бидон без крышки, возвращался из молочной и как раз проходил под балконом.
«А что, если он рокируется с шахом? — размышлял он. — Тогда я… Что же я тогда?»
Заволновавшись, Сергей Васильевич остановился под балконом, поставил бидон на землю и задумался.
На балконе тётя Лиза, сидя на корточках, протирала одну за другой хрупкие ножки столика, на котором стоял террариум. А Лида, уткнувшись носом в террариум, постучала по стеклу пальцем тритону.
— Осторожно! — рявкнула вдруг снизу тётя Лиза.
Лида, отскочив, зацепила за ножку столика… И… страшно сказать! Террариум — с лесенками, камешками, водой, песком — опрокинулся на тётю Лизу!
Тётя Лиза завизжала.
А тритон скользнул через перила и исчез.
Последнее, что увидели делегаты, была окаменевшая тётя Лиза с террариумом на голове, словно в скафандре водолаз.