Когда Катя услыхала эту печальную историю, ей стало жалко всех: и Митю, и бесприютных зверей, и даже крокодила, который не виноват, что он крокодил, а не котенок.

Она вынула из кармана тянучки и протянула мальчику. Он печально сунул их в рот.

— Что же ты будешь делать? — спросила Катя. — Куда ты их?

— Не знаю, — сказал он. — Вот думаю. Катя встала и прижала руки к груди.

— Мальчик! — сказала она. — Я знаю куда. Дай их мне! У нас можно, честное слово! Я буду за ними смотреть и все буду делать. Мальчик!..

Она замолчала и ждала, не сводя с него глаз. Митя долго не отвечал. Потом спросил:

— А родители?

— Хорошие, и их дома нет! — радостно ответила Катя.

— А девчонки в квартире есть? — подозрительно спросил Митя.

— Какие девчонки?

— Такие… которые затискают до смерти, а потом отвечай.

Катя испугалась. Но все-таки честно сказала:

— Есть. Сестра Милка. Но она в детском саду. До полвосьмого. И я ей не позволю тискать. Ни за что!

Митя снова погрузился в раздумье. Катя смотрела на него и ждала. Он думал очень долго, так долго, что Катя уже перестала надеяться. Наконец Митя сказал:

— Ну, вот что: на все лето, конечно, не отдам — не имею права. Это же школьное имущество, понимаешь ты это?.. А ты посторонняя.

Катя вздохнула.

— А до вечера, — продолжал Митя, — пока я съезжу к одному нашему мальчику — он на даче живет, — в общем, дам.

Катя засмеялась от радости.

— Но смотри! — сурово прибавил Митя. — Помни: берешь на сохранение государственное имущество!

— Я буду помнить! — обещала Катя, прижав руки к груди.

— А ты знаешь, как его надо хранить?

— Как?

— А так, что умри, а сохрани!

— Хорошо, — сказала Катя. — Я умру, а сохраню государственное имущество.

— Примешь по описи и дашь расписку! — предупредил Митя.

Катя была согласна на все.

Митя взял ящик с крокодилом и клетку с кроликами. Катя несла в руке мяч, под мышкой коробку с черепахой, а в другой руке клетку со скворцом.

Идти было недалеко — через две улицы. Скоро стали попадаться знакомые. Всем хотелось поближе взглянуть на кроликов и скворца. Катя старалась сжимать губы покрепче, чтобы не улыбаться во весь рот.

Они вошли во двор-сад Катиного дома. К ним подбежала девочка:

— Катя, давай в школу мячиков! Чур, я учительница!

Катя ничего не ответила. Девочка пошла рядом, стараясь заглянуть во все клетки.

Катя заметила во дворе Олечку, Милкину подругу.

— Оля! — позвала Катя. — Ты, пожалуйста, даже не дотрагивайся до этих зверей, а то затискаешь, а это — государственное имущество!

Оля раскрыла рот и так и осталась стоять на дороге.

Митя и Катя поднялись на третий этаж. Там, на обитой клеенкой двери, висела табличка:

— Вот тут, — сказала Катя и достала ключик от французского замка, висевший у нее на шнурочке.

Митя вдруг застеснялся:

— А правда у вас дома никого?

— Да правда же! — уверяла Катя. — Мама в командировке, бабушка на базаре, папа на репетиции, Милка в детском саду!

Она открыла дверь. И первое, что они услышали, были нежные звуки скрипки.

Митя сурово посмотрел на Катю.

— Папа дома почему-то, — сказала Катя упавшим голосом. — Наверно, репетицию отменили.

Митя недоверчиво хмыкнул, и они на цыпочках пошли по коридору. Со шкафа, сверкая глазами, смотрел на них бабушкин белый кот.

Они вошли в Катину комнату. Там на полу лежали разбросанные кубики. На стене тикали часы-ходики с головой котенка, который все время двигал глазами вправо-влево, вправо-влево.

Под ходиками стояла детская кровать, а на ней безмятежно спала девочка лет пяти.

Катя с ужасом смотрела на спящую Милку. Митя с ненавистью смотрел на Катю. Ясно: девчонка его обманула, заманила хитростью, чтобы забрать зверей!

Но Катя не обманывала. Просто она не знала, что Милка сегодня вернулась из детского сада потому, что там заболел один мальчик и объявили карантин.

Катя поставила на пол скворца и черепаху. Прижав руки к груди, она пыталась, как могла, оправдаться.

Но Митя не слушал. Он решил уйти без всяких разговоров. Он схватил сразу клетку, коробку и ящик. Но коробка с черепахой вывалилась из рук. А когда он попробовал поднять черепаху, грохнулся ящик с крокодилом. Митя поставил ящик на плечо, но в руках не помещались две клетки и коробка.

Катя тихо всхлипывала.

Митя посмотрел на нее, на клетки — и вдруг махнул рукой.

— Пиши расписку! — сказал он.

Просияв, Катя бросилась к столу. Вырвала страничку из тетрадки по арифметике, почистила перышко.

Митя диктовал, а она писала, стараясь делать как можно меньше ошибок и клякс.

Потом она подписалась: Катя. Но Митя сказал, что в расписке нельзя писать «Катя», а надо «Екатерина», потому что это документ. Тогда Катя подписалась как надо и протянула Мите расписку:

— А что говорит скворец? — спросила Катя.

— Так, кое-что… — буркнул Митя, аккуратно промакнул чернила на расписке, сложил ее вчетверо и засунул в карман. Потом протянул Кате бумажку.

— Это что? — спросила Катя.

— Рацион для кроликов, — сказал Митя. И стал бормотать, заглядывая в бумажку: — Сено… одуванчики… корнеплоды есть?

— Нет! — прошептала Катя испуганно.

— Тогда дашь овес.

— Хорошо, — согласилась Катя.

— Ванна есть?

— Есть, — ответила Катя.

— Крокодила туда.

Музыка, которая слышалась из папиного кабинета, вдруг прекратилась. Митя забеспокоился и сказал:

— Ну, я поехал. Скоро приеду. Смотри!

— Я буду смотреть, я хорошо буду смотреть! — уверяла его Катя.

Она закрыла за ним дверь и осталась одна среди зверей.

Вот бы ахнули девочки из ее класса, если бы увидели Катю с крокодилом! А особенно Лиля! И особенно Таня! И особенно…

Но девочек не было, и Катя взялась за дело. Она снесла ящик с крокодилом в ванную, открыла кран и вытряхнула крокодила. Он шмякнулся в воду, обдав Катю брызгами.

— Озорник!.. — засмеялась Катя. — Не скучай, я скоро приду.

Она пошла обратно. Налила скворцу в мисочку свежей воды.

— Пей, птиченька! — сказала она.

— Здрассьте! — крикнул скворец.

Катя радостно засмеялась.

Затем Катя вытащила черепаху из тесной коробки и пересадила в ящик, где прежде был крокодил.

— Иди, гуляй себе! — сказала она черепахе.

Катя побежала в кухню. Она перетряхнула все кульки и баночки, заглянула во все мешочки и во все ящики. Овса в доме не было.

Надо было бежать в магазин.

Да, а деньги?

Взять у папы! Но из папиной комнаты опять раздалась музыка. Папа играл «Дьявольские трели». А когда папа играл эти трели, даже бабушка не осмеливалась входить к нему, а Милку быстро отправляли гулять.

Катя задумалась на минутку.

— Вот глупая! — вдруг сказала она сама себе и схватила с этажерки глиняную свинью-копилку, в которой копились деньги на волшебный фонарь.

Она долго трясла свинью над столом, пока не натрясла пригоршню меди и серебра.

Вдруг Милка заворочалась на постели. Катя испугалась.

Как оставить Милку одну со зверями? Ей нельзя доверять!

Но Милка снова сладко заснула, и Катя решила: не проснется! Сбегать в магазин — самое большое десять минут.

И она побежала, сжимая деньги в кулаке.

До магазина было недалеко. Надо было пробежать мимо парикмахерской, сберкассы и перейти улицу возле кинотеатра «Нептун».

Одним словом, не прошло и пяти минут, как Катя стояла у прилавка:

— Дайте мне, пожалуйста, овса для кроликов.

— Овса нет, — сказала продавщица, — есть овсянка.

— Ну, тогда, пожалуйста, овсянки, — сказала Катя, — для кроликов. Знаете, у них такой рацион… А вот моя черепаха овса не ест. А крокодил мой, вы не представляете, он даже туфли пополам перекусывает!

Все покупатели смотрели на Катю. А один мальчик со связкой баранок и кульком макарон подошел к Кате и уставился на нее, будто она сама перекусила туфлю.

И когда Катя вышла из магазина, мальчик пошел следом за ней. Он шел и жевал баранку, не спуская глаз с Кати.

Катя очень спешила. Она перебежала через улицу, свернула за угол и поравнялась с кинотеатром «Нептун». Люди туда шли толпой. И вдруг Катя увидела, что в двери «Нептуна» входит Таня. Это была самая лучшая Катина подруга.

— Таня, постой! Что я скажу! — крикнула Катя.

Но Таня уже скрылась в дверях. Что же это? Значит, она так и не узнает про Катиных зверей? Конечно, зайти после сеанса не догадается, а у Кати нет теперь времени бегать по гостям. Хороша дружба! Иметь дома живого крокодила и не показать лучшей подруге даже кончика хвоста!

Подумав так, Катя бросилась вслед за Таней.

— Билет! — крикнула контролерша и попыталась схватить Катю за рукав, но не успела.

Катя проскользнула мимо нее и скрылась в толпе.

— Таня! Татка Карликова! — кричала она.

Но люди вокруг шумели, и Таня ее не слышала.

Мальчик с макаронами и баранками, который шел за Катей, тоже вошел было в кинотеатр. Но когда контролерша потребовала билет, молча повернул обратно, вышел на улицу и прислонился к стене рядом со входом. Сняв со связки вторую баранку, он стал не торопясь жевать ее.

Контролерша не могла оставить своего места и погнаться за Катей. Она только вытягивала шею, высматривая Катю в фойе. А Катя пробиралась между зрителями, высматривая Таню Карликову.

Раздался звонок, и люди двинулись в зал. Тут Катя издали увидела Таню. Она бросилась туда, но, пока пробиралась в толпе, Таня уже вошла в зрительный зал.

Катя все-таки заметила, как она садилась у стенки, и быстро пробралась к ней.

— Таня! — сказала она. — Ох, мне так некогда! Я не могу за тобой бегать, у меня звери…

И она начала быстро рассказывать Тане самое главное. Но тут погас свет.

— Садитесь! — зашипели на них соседи сзади.

Девочки уселись вдвоем на одном стуле. Тогда заворчали соседи сбоку, что пускай девочки не толкаются и ведут себя прилично. Тогда Таня осталась на стуле, а Катя уселась на корточки у самой стенки. И стала быстро рассказывать. Но тут рассердились соседи впереди и сказали, что они мешают слушать, хотя слушать было нечего, потому что на экране шли пока только надписи.

Впрочем, Таня уже все поняла.

— Крокодил? — прошептала она. — Говорящий? Бежим!

И они стали пробираться к выходу. Теперь на них шипели со всех сторон. А мальчишка, сидевший с самого краю, дернул Катю изо всех сил за косу.

Они бежали, согнувшись вдвое, по проходу, и все зрители ругали их по очереди. Тай добежали они до дверей, и тут-то начались настоящие неприятности.

Билетерша наотрез отказалась открыть двери.

— Кончится «Золотая рыбка», — шипела она, — тогда уходите, а теперь нечего!

Девочки испугались. На экране старик только еще собирался в первый раз закинуть невод в синее море!

Билетерша ткнула пальцем на свободные стулья:

— Садитесь!

Катя рассердилась. Она не любила, когда на нее кричали даже шепотом. И она крикнула билетерше, тоже шепотом:

— Ничего подобного! Это у кого билеты, те обязаны сидеть до конца. А я безбилетная, и вы никакого права не имеете показывать мне «Золотую рыбку». А должны меня вывести из зала. А вы не выводите, как вам не стыдно!

— Как это — безбилетная? Покажи билет! — растерялась билетерша.

— А вот нет билета! — гордо шепнула Катя.

И билетерша, не найдя, что сказать, молча открыла дверь.

Девочки выскользнули в фойе и побежали к выходу.

— А-а, вот она, безбилетная! — обрадовалась контролерша. — Что, вывели?..

Конечно, ей можно было бы здорово ответить. Но Катя не стала объясняться, и они с Таней выскочили на улицу.

Мальчик с баранками отделился от стены и пошел за ними.