Со времени убийства Алапаги прошло уже около двух недель, а ее гнусный убийца оставался еще неразысканным, несмотря на все старания Брауна, который после выздоровления своего дяди посвятил этому все свое время. Ассовум же мало помогал другу, все время проводя на могиле жены. Однако в одно прекрасное утро его не нашли на обычном месте, индеец скрылся, не предупредив никого, даже Брауна. Куда он отправился, никто не знал.

Окрестные фермеры, взволнованные двумя недавними убийствами и видя бессилие местных властей в деле отыскания и наказания убийц, решили, несмотря на первые неудачи, сами приняться за это и хоть как-нибудь да обезопасить жизнь свою и окружающих. Они сочли за лучшее почти все поголовно присоединиться к небольшой сначала партии Регуляторов и на ближайшую из суббот назначили общее собрание для обсуждения некоторых мер, в число которых входил допрос подозрительных личностей округа. Этим Регуляторы думали выяснить кое-что и, быть может, напасть на след убийц.

Помимо розыска убийц Гитзкота и Алапаги, фермеры надеялись, что при допросах этих лиц может обнаружиться и виновник или виновники постоянных за последнее время краж лошадей - обстоятельства, крайне беспокоившего колонистов, высоко ценивших своих действительно прекрасных и добытых путем долгих трудов и забот лошадей. Существовало подозрение, что виновники конокрадства и убийств одни и те же лица, от которых нужно, стало быть, избавиться, и чем скорее, тем лучше.

На берегах реки Фурш-ла-Фав, поросших густым тростником, обычное безмолвие векового леса и обширных равнин в яркий солнечный день, вскоре после описанных в первой части событий, было нарушено звуком рогов и собачьим лаем, раздававшимся в чаще. Здесь проходила охота.

По широкой прогалине болота на взмыленной лошади полным галопом скакал Робертс, криком и свистом подбадривая собак, мчавшихся по следам зверя.

Другие охотники также старались не отставать от несшихся впереди собак, которые то показывались между кустами, то снова скрывались в чаще. Препятствия, встречавшиеся на пути, не могли смутить привычных к такого рода скачке всадников.

Впереди всех скакал Робертс, заметивший, что собаки уже почуяли зверя и бегут по верному следу. Чтобы не терять времени перед сетью лиан, переплетавших деревья, он держал в правой руке охотничий нож, успешно работая им на всем скаку и расчищая себе путь. В левой руке находился наготове заряженный карабин. Вдруг, огибая одно дерево, стоявшее на пути, всадник не успел разглядеть другое, и его лошадь со всего маху налетела на какой-то куст, поскользнулась, упала, а за ней покатился на землю и сам хозяин.

Лошадь, освободясь так внезапно от седока и почуяв свободу, снова стрелой помчалась вперед вслед за стаей гончих, оставив Робертса барахтаться в грязи. Тот попытался было позвать лошадь, но безнадежно махнул рукой, увидев, что она бесследно скрылась в чаще деревьев.

Постояв немного, охотник решил, что лучше хоть как-нибудь продвигаться вперед, чем оставаться на месте, и, вытерев нож о землю, бегом поспешил в том направлении, куда скрылись и собаки, и лошадь. Но тут вскоре его ожидало новое препятствие: перед ним протекала в довольно крутых берегах река, через которую надо было переправиться. Робертс остановился, отыскивая способ переправы. Наконец он заметил на берегу полусгнивший ствол дерева, возле виднелись подозрительные следы какого-то зверя.

Несколько дней назад пантера утащила из его табуна одного жеребчика, а на следующий день - прекрасную молодую лошадь. Охотник предполагал, что зверь должен был после такой лакомой добычи отправиться отдыхать в свое логовище, находившееся по ту сторону реки. Следовательно, нужно было предупредить хищника и самому направиться туда же.

Сбросив, после усиленных стараний, ствол в реку, Робертс оттолкнулся от берега, старательно оберегая свой карабин от брызг. В этот момент отчаянный вой и визг собак показал, что преследуемый враг недалеко. Не успел он опомниться, как на берегу между кустами мелькнул силуэт зверя.

То была пантера, спасавшаяся от преследования собак. Не долго думая, она ринулась в чащу, и так близко от охотника, что обдала его каскадом брызг, и быстро поплыла на противоположный берег.

Робертс на минуту остолбенел от неожиданности, но потом опомнился и схватил, к счастью, ненамоченный карабин. Лишь только голова вынырнувшего зверя показалась над водой, он прицелился и выстрелил. Пантера сильно подпрыгнула в воде и опять поплыла к берегу. Охотник испустил торжествующий крик, но в ту же секунду ствол под ним повернулся от неосторожного движения, и он упал в воду. Собаки, появившиеся в это время у воды, разъяренные долгим безуспешным преследованием, приняли скрывшегося под водой, вместе с ружьем, охотника за зверя и бросились в воду. Тут вынырнувший Робертс понял всю опасность и поспешил к противоположному берегу.

Едва он успел туда выбраться, как следом за ним выскочили и собаки, бросившиеся прямо на него. Робертс стал отбиваться от них ружейным прикладом, крича:

- Назад, проклятые собаки! Назад, Поппи! Как тебе не стыдно бросаться на хозяина? Назад!

Свора гончих Робертса наконец первая узнала его и обступила, виляя хвостами от радости. Уклоняясь от неумеренной ласки, Робертс отступил назад, поскользнулся и опять упал в воду.

Как раз в этот момент на другом берегу показался

Баренс и тоже, как и собаки, принял Робертса за упавшую в воду пантеру. Прицелившись, Баренс уже готовился спустить курок, как собаки обступили упавшего хозяина. Не желая попасть в этой свалке в собак, Баренс подождал с минуту, и велико было его удивление, когда он узнал в поднявшемся существе своего приятеля!

Пока все это происходило, собаки, почуяв след зверя по оставленной им дорожке крови, бросились снова вперед и настигли пантеру в лощине.

- Эй, Робертс! - закричал Баренс. - Какого черта вы залезли в реку! Что вы там делаете?

- Раков ловлю! - сердито отозвался охотник, безуспешно стараясь вылезти на берег.

Несколько раз он обрывался, но наконец вылез и, не обращая внимания на оклики Баренса, скрылся в кустах. Тот поспешил обратно к лошади и поскакал вверх по реке к находившемуся немного выше броду, чтобы переправиться на другой берег.

Когда Баренс еще переправлялся через реку, он услыхал ружейный выстрел и ожесточенный лай собак. Подъехав к собравшимся здесь охотникам, он увидел на дереве судорожно вцепившуюся в кору пантеру. Однако раны, полученные ею, были, очевидно, довольно тяжелы, так как зверь вскоре ослабел и упал на землю в кучу окружавших его собак, успев все-таки вцепиться в горло одной из них. Долго охотники не могли отнять у собак еще трепетавший труп пантеры, они рвали его на клочки. Кук, хозяин раненной пантерой собаки, видя, что та все равно не выживет, прикончил ее на месте.

- Это уже седьмая по счету собака, - сердито сказал Баренс, - которую приходится убивать.

- Да, - отозвался дрожавший всем телом после невольной ванны Робертс, - собаки вообще очень неосторожны, в прошлом году медведь на моих глазах искалечил трех собак!

- Ба, Робертс! - рассмеялся Баренс. - Разведите-ка лучше костер, чтобы погреться. Кук, а вы откуда явились? Здравствуйте! Это вы убили пантеру?

- Да, - отвечал Кук. - Я был у Гарпера, услыхал лай собак и присоединился к вам!

- А, так, значит, мы недалеко от фермы Гарпера? - спросил Робертс.

- Всего в каких-нибудь двадцати саженях, - ответил Кук. - Поедемте к нему сушиться, Робертс!

- Сначала мне бы хотелось отыскать мою лошадь!

- Да вон ее ведет Мулине. Эй, Мулине, где вы ее поймали?

- Недалеко от брода. Лошадь была совершенно спокойна, несмотря на близость пантеры, и мне не стоило большого труда поймать ее.

Решив отдохнуть у Гарпера, охотники стали собираться в путь, созывая собак. Громадную пантеру Кук предложил положить на спину его лошади, уверяя, что она - воплощение кротости, послушания и храбрости. Однако эта воплощенная кротость моментально поднялась на дыбы, лишь поднесли к ней такую страшную ношу. Пришлось положить ее на другую лошадь, которая тоже, чуя на своей спине поверженного врага, дрожала и храпела, желая поскорее освободиться от почетного, но жуткого трофея сегодняшней охоты.

Через несколько минут охотники подъехали к дому Гарпера.