Пугливая лань

Иногда я сомневаюсь в выбранном пути,

Иногда мои мечты переходят в состояние ожидания,

Нет сомнений, что это сделает меня сильнее.

Адель проклинает каждую утерянную частичку своего времени. Она не должна быть здесь — среди фальшивых и чужих людей, чьё тело лихорадочно бьётся в такт с рьяными ударами музыки из колонок. Надо было судорожно скрыться в скромной скверно пахнущей комнате до того момента, как через порог её дома переступит первая красавица школы Рики, хмуро окинет её лживо-добродушным взглядом и пригласит на свой восемнадцатый день рождения. Новость о приглашении моментально отдаётся у матери Адель звонким эхом в ушах, и она, не интересуясь мнением дочери, приветливо соглашается, аргументируя тем, что дочке действительно стоит развеяться и найти новых друзей. Но Адель-то знает, что мать просто-напросто хочет её устранить на всю ночь для того, чтобы привести очередного друга-собутыльника.

И теперь она тут — в неблагоприятном пространстве, пропитывает свою кожу запахом разврата и абсента. Ей мерзко. Эти чувства, ничем не отличающиеся от тех, которые она испытывает, когда слышит стоны матери за тонкой дряхлой стенкой, водя носом по воздуху, смешанному с гарью и дешёвым алкоголем. Адель ошиблась, когда предприняла решение ввязаться в развлечения элитного общества. Думала, что убежит от того ужаса, который бережно хранится в маленьком домике с облупившимся забором на малопосещаемой улице.

Нужно срочно покинуть это место.

— Уже уходишь? — то ли спрашивая, то ли утверждая, говорит молодая девушка.

Адель нервно кивает головой.

— Жаль, — демонстративно вздыхает Рики, болтая в руках неоновый коктейль. — Надеюсь, тебе понравилось здесь, приходи потом как-нибудь, может поболтаем.

Адель молчит. Она не понимает, к чему нужны все эти бессмысленные речи, которые насквозь пропитаны лицемерием. Девушка уверена, что после своего незаметного ухода, Рики ринется к друзьям, они обойдутся колкими фразами в сторону нелюдимой Адель Эйбрамсон, а потом и вовсе забудут, подаваясь зову прихотей. Но так будет лучше. Для Адель лучше.

Выйдя из клуба и вдохнув свежий воздух, ей становится спокойнее. Она любит улицы, будто прожила на них тысячу лет и успела стать близкой подругой захолустным переулкам. Девушка на мгновение забывает о вездесущем хаосе, который творится в её доме, о галдящей матери-алкоголичке, об её вечно хищных… таких ненасытных знакомых. Адель вздрагивает. И дело далеко не в леденящем ветре, который бестактно так и норовит прорваться сквозь вязаную кофту. Она помнит маминых знакомых. Не их внешность, не вонючий балахон, не дикие возгласы, а действия: такие сиволапые и полные желания. Она одёргивает себя.

Не самое подходящее время нескончаемо блуждать по ночным просторам Уильямсбурга. Городок совсем небольшой, славится своими индустриальными пейзажами — фабриками, гаражами и складами, преобразованные броскими граффити. Особенно Адель впечатляют винтажные и букинистические магазины на Уайф-стрит, где неплохо бы понабрать различного антикварного хламья, который так обожает девушка. Она могла бы часами бродить по галереям, восторгаясь творчеством Клода Моне и попивать приятно обжигающий мокко, были бы на то денежные средства. Поэтому она безнадёжно проходит мимо сверкающих витрин, стараясь хоть уголком глаза уловить искусность творений знаменитых художников. Адель протяжно вырисовывает ногами узоры, останавливаясь напротив пыльного магазина одежды, вспоминая как совсем недавно прикупила здесь бирюзовую вязаную кофту за смешную цену, которая теперь прилегает к её телу. Девушка медленно прогуливается по переулкам, натягивая растянувшиеся рукава на кулаки, скрещивая руки на груди. Она вдруг замечает совсем незнакомую местность и ненароком изумляется своей невнимательности: как такая заядлая путешественница, которая знает город от корки до корки, может забрести в весьма неизвестное место? Адель рассматривает мрачное здание, к которому невольно подбирается и перебирает в своей памяти некоторые фрагменты из прошлого.

Это старая заброшенная фирма по производству обуви, о которой часто вещают по телевизору и советуют не приближаться к чревато опасному зданию. В далеких девяностых здесь работал её дядя Стив — весьма радушный и простого характера человек, который с трепетом относился к малышке Адель, поощряя её сладкими леденцами из торгового павильона. Его убило каким-то механизмом, с которым не мог справиться, но Адель не знала подробностей, да и вообще не хотела знать. Единственный человек, которого хоть как-то волновала жизнь маленькой девочки, умер, когда Адель было пять лет. Она осматривает здание, подмечая жуткие выступы, разбитые стёкла огромных окон и повсюду развалившиеся громоздкие булыжники. В её голове всплывает горькое воспоминание, как она однажды вечером встречает Стива у места его работы, совсем одинокая и побитая. Мужчина ободряющее приподнимает уголки сухих губ, нежно прижимает к сердцу, а на следующий день мать девочки получает огромный выговор и предупреждение о лишении родительских прав. Но Стив не доживёт до того момента, не успеет защитить, не сможет пригреть под уютным крылом.

Она пробирается сквозь высохшие кусты, мечтая усесться под сапфировым небом и умчаться от преследующих её кошмаров. Желание вернуться домой выгорело много лет назад, словно спичка; порой на улицах кажется безопаснее, чем в собственном доме. Адель присаживается на бетонный куб, даже не заботясь о том, что она может запросто простыть. Она хочет избавить себя от назойливых мыслей-червяков, которые беспощадно пожирают мозг. Этот глупый день рождения, где кто-то был ей не рад, а кто-то и вообще еле вспомнил, кто такая Адель Эйбрамсон. Может это и к лучшему, ведь столь нежелательная вылазка убережёт её от очередных незаслуженных побоев и изнасилований.

Сзади настойчиво скрежещет, будто некто тащит за собой металлическую арматуру, отчего Адель резко вскакивает, всматриваясь в далёкий силуэт человека. Она приближается к колонне, настороженно высматривая происходящее. Оказывается, такой противный скрип доносится от какой-то тележки или носилки, которую поспешно перевозит из стороны в сторону некая мужская фигура. Девушка замечает что-то вроде подвала, от которого исходит тонкий проблеск света, куда мужчина скатывает по горке эту телегу. Адель всматривается в заведённую машину, и видит, как мужчина приближается к багажнику, вытаскивая оттуда девушку. Пренебрежительно кладёт в привезенную тележку и отвозит снова по горке. Через некоторое время возвращается и за второй девушкой.

Адель закрывает влажной ладонью рот, скуля от ужаса. Увиденное напоминает ей кусочек детективного фильма, где главная героиня оказывается свидетелем преступления. Девушке на секунду кажется, что она утрирует, но вскоре понимает, что бессознательных девушек в подвале точно не печеньем угощать будут. Она медленно отступает, теряя почву под ногами. Коварная пустая бутылка, небрежно брошенная давным-давно каким-то подростком, так не вовремя попадает под ноги, издавая предательские звуки. Адель прирастает к земле, не смея пошевелиться.

Он слышит это и поворачивает голову в сторону источника звука. Настойчиво приближается к машине и садится в неё, включая фары. Обжигающий глаза свет проворно натыкается на Адель, и она тем временем срывается со всех ног. Как же Адель сейчас ненавидит себя за излишнее любопытство, за то, что даже не помнит этих домов и улиц, где раньше часто прогуливалась с дядей и не знает, куда спрятаться. Узкие джинсы неприятно обтягивают бёдра, затрудняя бег, а вязаная кофта же наоборот соскальзывает с бледных плеч. Адель чувствует, как в боку начинает болезненно отзываться режущая боль, а ноги нервно подкашиваться, но автомобиль продолжает упрямо ехать на неё. Она заворачивает за угол неизвестного кирпичного дома, осознавая, что находится в спальном районе, ибо на улице нет ни одного человека, способного помочь ей: в кругозоре лишь зловонные спящие бомжи на тонких картонках. Девушка на минуту останавливается, чтобы перевести сбивчивое дыхание, надеясь на то, что мужчина просто проедет мимо, не заглядывая в пропахшие мусором закоулки. Она настораживает уши, примечая грозный хлопок двери машины. Адель не верит своему страху, чувствуя как учащённо бьётся её сердце. Она признаёт тот неутешающий факт, что маньяк редко оставляет свидетелей в живых. Отдышавшись, Адель спешит по каменным тропинкам, беспокойно оглядываясь по сторонам, всё отчётливее слыша посторонние шаги. Тень преследователя увеличивается с каждым её шагом, но он не торопится, будто уверен в том, что девушка не сможет ускользнуть. Совсем тихо скуля, она в очередной раз заворачивает за угол, напрямую сталкиваясь с той самой зловещей фабрикой. Неужели она совершила бессмысленный круг? Глаза конвульсивно бегают по тёмной местности, а тело пробивает мандраж. Адель моментально разворачивается, чуть ли не ударяясь носом в мужскую грудь. Она кричит с такой болезненной возбужденностью и неестественностью проявления, что начинает терять голос. Перед глазами пролетает вся её малоудачная жизнь: тот несчастный торговый павильон с конфетами, школьная дискотека, где предмет её воздыхания зовёт танцевать лишь для безобидного розыгрыша, после чего гнусные руки одноклассников выкладывают видео в социальные сети для сбора неимоверного количества просмотров, предупреждающий зов каждого толстого мужика, первые деньги, которые она еле копит на горемычную вязаную кофту.

Он, кажется, чувствует, что девушка не сбежит, словно знает, каким она путём последует за спасением, будто он расследует эту местность каждый день, просчитывая все ходы и изучая всякий закоулок.

Мужчина тянет к её лицу ладони, обтянутые перчатками. Беспардонно затыкает ей нос и рот пропитанной хлороформом тряпкой.

Абсурдный тупик. Злой волк загнал свою жертву.

***

Жгучее желание есть остро вонзается в слабый желудок, отчего девушка резко распахивает опухшие покрасневшие глаза. Она приподнимается на локтях, осматривая новое для неё помещение. Неопрятная пыльная комната содержит в себе все те страхи, от которых она хочет сейчас спрятаться, словно маленький беззащитный ребёнок. Стены хранят в себе сырой запах смерти, с потолка капает что-то тягучее, и девушка даже думать не хочет, что это. Она подмечает, что здесь нет ни простенького стула, ни кровати, да даже сырого матраса. А чего ожидала — горячий чай и мягкие перины? Эти крупные трещины, в которых таятся омерзительные насекомые и вязкая плесень наводят неконтролируемый страх. Старая лампочка прерывно мигает, едва освещая маленького размера комнату. Адель кажется, что эти самые насекомые проберутся под её кожу и отложат тысячу личинок или голодная тощая крыса нападёт на неё. Это сводит с ума так медленно, что Адель уже сейчас готова распрощаться со своей жизнью.

Кто он? Псих, насильник, каннибал или убийца? А вдруг всё в одном? Адель не может смириться с тем фактом, что она заложница, пленница, жертва. Ей скверно любопытно, что он творит с теми девушками, будет ли она следующей? Она ловит себя на не утешающей кручинной мысли: ей не выбраться.

Металлическая щеколда с режущим скрипом отворяется, и в помещение входит её похититель, презрительно поглядывая на пленницу.

— Лишняя проблема, — его взгляд неприятно скользит по запачканной кофте. — Сними её, — он указывает пальцем на Адель, продолжая настоятельно прожигать её взглядом.

Она слушается.

Оголяя сначала живот, далее помертвелые руки, и в конце острые плечи, он всё также смотрит на её хрупкое ювенильное тело, наблюдательно подмечая кровоподтёки, уродливые шрамы и множество синяков, через которые можно было провести линии и изобразить созвездия. Он порывисто глотает, остановив взгляд на небольшой груди, которую так навязчиво портят гематомы.

— Повернись спиной, — приказывает мужчина, а Адель готова поклясться, что это ничего отрадного не сулит. Девушка покорно разворачивается, и его взор падает на её спину, отчего он неумышленно задумывается над тем, что неплохо было бы поучить эту девушку всегда держать осанку прямо, устроив плотную книгу на голове.

Фиалковые синяки и ссадины не обошли спину стороной, раскидываясь на ней пёстрыми лепестками цветов.

— Подбери волосы, — властно командует похититель. Его вдруг на минуту поражает её безропотность и подозрительная молчаливость. Она собирает волосы и поднимает их к макушке, разрешая полностью взглянуть на тело.

— Достаточно, повернись.

Жуткое молчание повисает в воздухе.

— Она грязная. Я заберу, — мужчина принимает протянутую вещь, обхватывая лишь маленький кусочек ткани большим и указательным пальцами и отстраняя от себя её одежду.

Похититель закрывает за собой дверь, от которой исходят оглушающие скрипы. Девушка скользит спиной по сырой стене, обхватывая озябшими руками трясущиеся колени. Маленькое сумасшествие, скрывшиеся в полушариях мозга, постепенно его разъедает, сопутствуя понурыми мыслями.

Девушка качается из стороны в сторону, стараясь накопить слюни и промочить ими сухое горло, но и это выходит у неё с тяжким трудом. Пить хочется с неистовой силой. Она в плену по собственной, такой неуклюжей ошибки. Глупая девчонка, которая решается без ясного рассудка бродить по заброшенным местам и неизвестным улицам, при этом свято веря, что хоть кто-нибудь когда-нибудь вытащит её из болотистой пропасти. Она знает, что жестокость достигнет высшей точки только тогда, когда будет выражено необдуманное сопротивление. Надо уметь выжидать. Необходимо слушаться его, выполнять то, чего он жаждет, но это психически невозможно. В затылке в конвульсиях бьётся глухая паника, которая в любой момент может потерять контроль и вырваться наружу. Но Адель привыкла терпеть, и если уж её смерть придёт, то она надеется, что кончина будет не такой уж и болезненной.

Не блуждай, маленькая девочка, возле пристанища хищника. Злой волк заберёт тебя.

 

В гостях у волка

В этом тупике я сойду с ума.

Шумные компании — это не для Адель. Она лучше будет мирно себе посиживать в старой библиотеке, перелистывая влажными пальцами измятые страницы книги. Предпочтёт издалека поглядывать за людьми, которые вечно обсуждают волнующие их вопросы, посмотрит на веселящихся одноклассников, и этого будет достаточно. И никогда не прильнёт к ним, словно душа компании, не затянется в водоворот интригующих событий, не поддержит разговор глупыми шутками.

Мать не позволяет ей радоваться. Найденная во дворе игрушка — в помойку, несложная просьба о помощи с уроками — в помойку, тосковавшие по материнской любви чувства — в помойку. Изо дня в день, из года в год, одна ночь так схожа с предыдущей. Утром знобящая школа с поддельными людьми, днём — наспех сделанные уроки, сопровождаемые короткими сухими перекусами, вечером — очередные гости, часто посещаемые её комнату, форма которой напоминает замкнутый душный треугольник. Она сопротивляется от поры до времени, визжит, зовёт на помощь, но обнадёживающее чувство быть спасённой летит в пропасть с невероятной мощью, когда мать является любоваться сим зрелищем, ненормально посмеиваясь.

Её сердце следует за ненароком упавшей бутылкой пива: разбивается вдребезги, но так бесшумно.

Она перестаёт верить людям.

Адель судорожно трясётся в сыром, пахнущем гнилью, углу и потирает ладонями плечи, чтобы хоть как-то подарить тепло своему телу.

Он не приходит.

Девушка не знает, остерегаться ли этого явления или же вздохнуть с облегчением. Она чувствует на языке терпкий вкус горечи и жидкий ком в пылающем горле, который вот-вот норовит вырваться наружу. Живот панически изнывает, молясь хотя бы об одной жалкой крошки хлеба. Адель усердствует в собственных скорбных соображениях: как незаурядная система её жизни вдруг пошатнулась и привела в ещё более отвратительные условия? Всё кануло в бездонный колодец её сломленных грёз. Она слышит шум позади устрашающей металлической двери: мужской голос и истощающие крики девушек.

— Видимо очнулись и пытаются сбежать, — вполголоса говорит Адель сама себе, страшась, что на их месте скоро окажется её скромная персона. Как же сейчас она мечтает ущипнуть себя за кожу и перенестись в свою комнату, убедившись в том, что это не сон. Но её кошмары и суровая реальность постоянно сталкиваются лбами, твердя друг другу, что ей никогда не спастись от вездесущего ужаса.

Некто подбегает к её двери, тревожно дёргая за запертую ручку. Томные всхлипы, сопровождаемые громким дыханием слышатся даже через столь плотную дверь. Адель моментально вскакивает, забывая про колющую боль в желудке, и приближается к двери.

— Помогите мне, — кричит Адель, слепо веря, что кто-нибудь откликнется на её помощь.

— Там кто-то есть? — неровно спрашивает женский голос.

— Да, прошу, помоги мне.

— Я не могу, не могу… Мне надо уходить отсюда, боже мой… — в её голосе слышится ясное отчаяние, и она отпускает ручку, понимая, что и там нет выхода.

— Не уходи! — Адель чувствует, как глаза наполняются жгучими слезами. — Если ты поможешь мне, мы сбежим вместе, — продолжает убеждать девушка, но глубоко в сердце нечто подсказывает ей, что всё это — самообман.

— Он уже убил двоих из нас, я не хочу… не хочу умирать, про… — её голос отдаляется от двери и прерывается.

Глухая тишина. Адель прислоняет к двери ухо, слыша дикое рычание и невнятную речь. Она пытается разобрать мужские слова, перемешанные с истеричным криком другой заложницы. Что-то тяжёлое врезается в металлическую дверь, оставляя крупную вмятину. Адель отлетает от неё, ударяясь спиной об кирпичную стену и приглушённо пища. Она еле приподнимается на колени, корча лицо от безудержной боли. Уму непостижимо, что такое могло ударить в дверь, отчего и сама Адель отлетела. Девушке невозможно принять это, поэтому она просто отползает в угол и обнимает себя руками. Слыша приближающиеся шаги, её сердце начинает плясать в висках, а в глазах будто кто-то включает кран воды, позволяя слезам выпуститься наружу неистовым потоком.

— Нет-нет, пожалуйста… — тихо умоляет она.

Адель улавливает лишь смачные звуки чавканья и коротких рыков за дверью. Будто некто что-то разрывает зубами, колупается пальцами в чём-то мягком и слизком, при этом хлюпая губами. Алая кровь протекает сквозь щель в двери прямо к ногам девушки.

«Боже, он… ест их?» — безумная мысль проносится в её голове, оставляя после себя паническую истерику.

— Этого не может быть, — она вжимается в стену, будто надеясь, что та убережёт её.

В её глазах насыщенно мутнеет, а тело полностью мякнет, растворяясь в спёртом воздухе.

***

Леденящий сквозняк щекочет рёбра, заставляя Адель раскрыть заплывшие глаза. Над собой она видит мужскую фигуру, скрупулёзно рассматривающую её тело.

— Вставай, — бесстрастно командует его, богатый обертонами, голос.

Адель приподнимается, видя перед собой того самого похитителя в интеллигентной выглаженной рубашке и аккуратными очками в чёрной оправе. Она молчит и сидит слишком долго, что порядком раздражает его.

— Проблемы со слухом? — вновь говорит он.

Адель приподнимается, пошатываясь и натыкаясь на его тело. Он лишь брезгливо отходит в сторону, сопровождая фразой:

— Тебе следует принять ванну. Следуй за мной.

У неё нет сил реветь или биться в истерике, поэтому она послушно проходит за ним, содрогаясь всем телом от страха и холодной промозглости, царящей в этом подвале. Адель осматривается по сторонам, ища возможные варианты выхода, при этом не замечая следов крови тех девушек.

— Не усердствуй. Отсюда невозможно сбежать, — не оборачиваясь, хладнокровно молвит он. Мужчина заводит её в комнату, где мирно располагаются заправленные чистые три кровати, а слева настежь открытая дверь, ведущая в абсурдно белую ванную комнату. — Прошу, — он отводит руку в сторону, указывая в сторону ванны.

К её горлу резко подкатывает рвота, и она сразу же бежит к унитазу, выплёвывая едкую желчь.

— Можно и так, — он кривит лицо, продолжая: — После себя всё убирай, в углу стоят чистящие средства, — мужчина твёрдо разворачивается и захлопывает дверь, запирая её на щеколду.

Адель садится на кафель, обхватывая ладонями голову. Она чувствует себя муторно, ощущая как изнутри её протыкают тысячью ядовитыми кинжалами. Адель хочет скрыться из этой, не вписывающейся в общую атмосферу, ванной комнаты, молниеносно оказавшись возле букинистического магазинчика на Уайф-стрит и блуждать мимо пыльных ветхих полок, любуясь редкими книгами. Она желает быть писателем. Радовать, обижать и злить читателей, заставлять их влюбляться и менять свою жизнь лишь к лучшему. Все её цели оборачиваются крахом, и в данный момент она навряд ли сможет тренировать пальцы на клавиатуре ноутбука, упражняясь в наборе текста. Эта обида заседает глубоко в сердце гнойной занозой, распространяя инфекцию на весь орган.

У неё нет выбора: придётся принять ванну. Адель неимоверно тревожит сухость её кожи и неприятный запах, исходящий от тела. Возникает такое ощущение, что в той каморке она пролежала дня три, успев обзавестись сальными волосами и грязной кожей. Она осторожно подбирается к ванной, осматривая рядом лежащие шампунь и мыло; это как минимум кажется странным.

«Перед смертью не надушишься», — печально шутит она у себя в голове, хотя в данной ситуации это крайне неуместно.

Она поворачивает кран, позволяя холодной воде набраться в идеально чистую и сверкающую ванну. Девушка присаживается рядом, кладя локти на мраморный выступ и дожидаясь полного набора воды. Она тянет ладони к тонкой струе, подставляя их в форме чашечки. Вода приятно касается рук, и девушка преподносит ладони к иссохшим шершавым губам. Жадно поглощая, вскоре она вновь пристраивает ладони к потоку воды, набирая в трясущиеся руки очередную дозу пленительной жидкости. Малейший доступ к питью её безмерно радует, но после безнадёжного ожидания испробовать хоть частичку пищи или каплю воды, желудок от неожиданного насыщения начинает непереносимо простреливать изнутри. Она хватается за живот, скручиваясь в неестественной позе. Пронзительный крик непроизвольно вырывается из горла, сопровождаясь безудержными стонами.

Щеколда двери отпирается, и в комнату заходит мужчина, жалобно смотря на девушку.

— Ох, милая моя, плохо себя чувствуешь? — интересуется он, стараясь приподнять Адель за локти.

— Ч-что? — она на минуту вдруг забывает о боли, осматривая тревожное лицо похитителя, который преспокойно надел на себя шерстяную юбку и обтягивающую серую водолазку.

— У тебя что болит? Желудок? — он осматривает её со всех сторон, вежливо и аккуратно проводя к постели. — Ложись, я попытаюсь найти лекарства.

«Что это, чёрт возьми, было?» — думает Адель, изворачиваясь как змея, тем самым сминая ногами простынь.

Через пару минут похититель возвращается, держа в руках железную облупившуюся кружку. Он спешит к кровати и присаживается рядом. Поднимая её голову, мужчина бережно подставляет к её губам кружку, заполняя рот какой-то отвратной на вкус жидкостью.

— Пей, моя милая, скоро всё пройдёт. Через полчаса я принесу тебе таблетки. Будет вполне прекрасно, если ты соизволишь прочистить свой желудок за это время, — он затихает, поглаживая её по коленке, но потом вполголоса добавляет. — Говорила же я этому несносному Дэннису хотя бы напоить или накормить тебя. А то бедняжка два дня пролежала в зловонной комнатушке.

— Говорила? Дэннис? Два дня?

— Ох, я забыла представиться. Меня зовут Патриссия, искренне рада нашему знакомству, — она в последний раз легонько хлопает Адель по коленке. — Отдохни пока, — и удаляется, оставив девушку наедине воевать с собственным здравым рассудком.

«Патриссия?» — девушка действительно не вникает в данную ситуацию, но теперь знает точно — она попала к психу.

Как и предупредила Патриссия, Адель необходимо очистить свой желудок, поэтому она скрючивается возле унитаза, выплёвывая мерзкую блевоту. Ей отвратительно от самой себя, и Адель понятия не имеет, почему её желудок так рвёт и мечет, попутно держась за руки с тошнотой. Умыв лицо и руки, она смотрит в зеркало, которое хранит в верхнем уголочке маленькую трещинку. Адель возвращается в постель, накрывая своё тело тонким одеялом. Девушка совсем забыла, что находится в бюстгальтере, да и этот факт её уже даже не беспокоит. Становится легче: постепенно, но прогрессивно. Через некоторое время её вновь посещает мужчина, солнечно улыбаясь и держа в руках поднос с едой.

— Как ты себя чувствуешь, моя милая? — она пристраивается рядом и протягивает поднос. — Это перловая каша. Прими таблетки вместе с едой. Леди должны соблюдать свой рацион питания.

— Что вы сделали со мной? Кто вы такой?

— Не задавай лишних вопросов, юная мисс. Ты слишком проблематичная, мы… решаем, как сгладить этот инцидент. Останешься здесь… пока.

Адель, словно ребёнок хлопает густыми ресницами, переваривая сказанные слова. Она слабо зачерпывает ложкой кашу, и не медля пристраивает к губам. На вкус слишком пресная, но Адель довольна и этому презенту.

— Ты не представилась мне в ответ, — она слегка выпирает губы вперёд и сжимает их.

— Адель, — шёпотом отзывается девушка.

— Приятное на звучание имя. Мне необходимо отлучиться, отдыхай, — она вновь грациозно вскидывает брови, дарит свою нежную улыбку и вскоре скрывается за дверью.

Адель, закончив с едой, ставит поднос на пол, и поворачивается на бок. Преподнеся кулачок к губам, она протяжно, почти неслышно скулит в него, чтобы этот псих больше не явился к ней на очередной звук. Слёзы катятся ручьём, а в голову лезут самые юродивые мысли, но единственный вариант — это смириться с тяжкой ношей и флегматично отнестись к своей судьбе. Она — измученная жертва, он — психически больной человек. Необходимо держать своё поведение в крепкой узде и следить за каждым брошенным словом в его сторону. Сможет ли она тогда надеяться на милосердие и долгожданную свободу? Переживания сводят её с ума, и Адель старается отразить от себя все убивающие помышления. Она вспоминает своего простого дядю, его незначительные подарки и постоянные, такие жизненно важные объятия. Памятования о нём обжигающе греют сердце, затмевая ту пытку, которую она испытывала последние десять с лишним лет. Девушка неторопливо прикрывает уставшие веки, погружаясь в приятную полудрёму.

Не прошло и двух часов, как сквозь сон Адель чутко подмечает проворный шорох возле своей кровати. Она боязливо открывает веки, напрямую сталкиваясь с изучающим взглядом лазурных глаз. Её похититель сидит на корточках, нелепо улыбаясь, а вскоре косноязычно представляется.

— Привет, я Хедвиг. Хочешь посмотреть на мои новые носки?

 

Касайся

Тёмная звезда гаснет всё быстрее: коснись её.

Кожа помнит первую занозу, полученную в результате неудачной попытки скатиться с бугристой горки на старой, никому не нужной, площадке; помнит неловкое касание плечом к плечу с соседским мальчишкой; помнит первый непредусмотренный удар матери по плачущему лицу; помнит вольные блуждания посторонних пальцев на юном теле.

Адель в упор смотрит на опаляющее солнце, проникаясь в самое пекло. Люди, которые осознанно ступают на тропу заторможенной смерти — твари дрожащие или имеют право? Возвращаясь в треугольную комнатушку, где замирает запах тухлости, она корит себя за все беспочвенные страхи перед обществом. Адель страшится слухов, гнило исходящих из губ чужих людей, страшится, что полиция никогда не спасёт её от постылой матери. А пробовала ли она бороться с нахлынувшими страданиями и глухими паническими атаками? Противоречиво совмещать в себе слабую натуру с сильной душой, но Адель всегда являлась таковой: слабо-сильным человеком.

— Привет, я Хедвиг. Хочешь посмотреть на мои новые носки?

Его шепелявый голос приедается в задурманенной голове, и Адель неспешно приподнимается, опираясь ладонями в постель.

— Наконец-то я смогу с кем-нибудь позабавиться, — Хедвиг ликующе играет бровями и облизывает губы. — Я так рад, что ты не визжишь, как те дурные девчонки! Они всегда обижали меня и обманывали! — его радость вдруг сменяется на ощутимую обиду, и Хедвиг оскорблённо опускает глаза. — Ты же не такая, как они, верно?

Адель лишь неуверенно и медлительно кивает головой.

— Тебе… сколько лет? — несмело интересуется девушка, рассматривая очертания его лица: широко раскрытые глаза, постоянно вздымающиеся брови и наивная улыбка. Перед ней будто сидит совсем иной человек, поведение которого кардинально отличается от того, что было пару часов назад.

— Девять, — широко улыбается, демонстрируя ряд ровных зубов.

Девять.

В её голове образовывается туман, вселяющий в себя кучу разных вопросов, но с самым необходимым она решает не медлить, ожидая на него вразумительный ответ.

— Как долго я здесь буду?

Он копошится, лукаво поглядывая на Адель.

— Глупая! Откуда же мне знать? Мистер Дэннис и мисс Патриссия ещё сами не могут решить.

Хедвиг оглядывается по сторонам, резко приближается к её лицу, отодвигая прядь волос и шепча:

— Я подслушал их, — ребёнок хихикает, — они планировали сначала убить тебя, но теперь ты будешь с нами, — он отодвигается, прислоняя палец к своим губам, — только им не говори, что я тебе сказал, хорошо?

Адель словно камни проглатывает. Она вглядывается в его игривый взгляд небесных глаз и не может поверить в происходящее. Адель даёт волю своим тревогам и вновь спрашивает:

— Почему ты… сначала был в очках, а потом в юбке?

— Ты действительно такая дурнушка? Я же ребёнок. Как могу носить очки и юбку? Не путай меня с мистером Дэннисом и мисс Патриссией.

— То есть… — она заметно запинается, не в силах подобрать нужного слова, — ты, Дэннис и Патриссия — это разные люди? Но как это возм… — Адель не успевает договорить, как замечает в лице Хедвига явные изменения: губы расплываются в нежной улыбке, а глаза слегка прищуриваются.

— Я вижу, что юная леди чувствует себя гораздо живее, раз улучшения в самочувствии позволяют ей развязывать свой язычок, — с укором говорит Патриссия, выпрямившись и осмотрев свою одежду. — Минутку, я переоденусь и вновь посещу тебя.

Патриссия уходит, а Адель тем временем осмысливает в голове полученную информацию. Ей кажется, что она почти близка к разгадке этих таинственных словесных лабиринтов, но её будто оттягивают от финиша, когда через пару минут в дверь заходит её похититель в женской аккуратной одежде.

— Милая, тебе стоит принять ванну. Я наберу её, и помогу тебе освежиться.

— Мне не нужна помощь, спасибо, — бессильно молвит Адель, опуская ноги на пол и подкрадываясь к ванной.

— Тебе может стать плохо, — стоит на своём Патриссия, следуя за ней. Она приближается к ванне и включает скрипучий кран. Кривая струя вновь вырывается, постепенно заполняя дно. — Чего стоим, дорогая мисс? Снимайте оставшуюся одежду.

— Но… я не могу.

— Чего страшится, моя милая? Мы же женщины, у нас всё одинаково, — решительно говорит Патриссия, но потом одёргивает себя, осматривая своё тело. — Не воспринимай меня как мужчину. Это тело мне тоже не по вкусу.

Не злить и слушаться.

Адель снимает с себя кеды, джинсы и бюстгальтер, оставаясь в одних мини-шортиках. Вздрагивающей рукой она прикрывает грудь и смущённо смотрит в сторону небольшой ванны. Девушке совсем не понятны мотивы поступков этого человека, и она настраивает себя к худшему.

— Значит, вот так ты выглядишь, — Патриссия цепко скользит взглядом по каждому изгибу тела, иногда останавливая свой взор на некрасивых синяках. — Присаживайся в ванну, а я принесу губку. Твоя кожа слишком грязная, особенно на спине.

Адель готова проклинать всё вокруг, вопить и бить стёкла, но несмотря на всё отвращение к своему бессилию, она беспрекословно садится в ванну, чувствуя как вода замораживает её кровь в жилах. Пробка в ванне неприятно задевает кожу, а в голову лезут самые непристойные мысли. Перед собой она видит именно мужчину, а не женщину. Патриссия же тем временем, проходит в ванную комнату и утончённо подгибает юбку, присаживаясь на колени. Она берёт небольшой кусочек мыла, чей цвет невольно напоминает оттенок лесной травы и принимается намыливать на губку. Далее, плавными движениями водит по спине Адель.

— Я не понимаю, почему вы это делаете, — голос предательски дрожит, и ей кажется, что воздух вокруг сотрясается с каждым её обречённым вздохом.

— Кожа помнит всё, — двусмысленно отвечает Патриссия. Она знает, что тактильный приятный контакт помогает наладить отношения и добиться от человека того, чего другой от него требует. — Бедняжка, какие у тебя синяки. Негоже леди иметь подобное, — Патриссия пытается вывести Адель на горький разговор, но она лишь что-то мычит в ответ. — Ты занимаешься каким-то спортом, раз такие ссадины получаешь?

— Нет.

— Одноклассники обижают?

— Нет.

— Сама себе увечья наносишь?

— Нет.

Контакт между ними не налаживается, и Патриссия решает сменить тему на более приятную.

— Ах, помню была я на выставке Клода Моне и прям дивом дивилась. Его картины великолепны. Милая моя, ты хоть раз была на Уайф-стрит, там ещё есть антикварный магазинчик. О, боже мой, как там великолепно!

Адель постепенно раскрепощается, позволяя дать волю маленькому расслаблению.

— Да… — тихо отвечает та, потирая миндальные глаза мокрыми пальцами. — Антикварные украшения действительно радуют глаз, также как и столовое серебро с шкатулкой.

— Ты тоже заметила ту шкатулочку с ювелирной бабочкой посередине? Я слышала, что такие вещи несут в себе функцию талисмана, который приносит удачу и исполняет желания, — Патриссия говорит это с таким воодушевлением, что начинает забывать о том, чего на самом деле хочет от новой гостьи.

Молчание, возникшее между ними, не смущает обоих, но Адель осипшим голосом вдруг решает разорвать эту тишину.

— Это мамины друзья, и… сама она.

Патриссия сначала не понимает смысл сказанного и хочет переспросить, но потом, как ошпаренная, вспоминает начало их бессодержательного диалога и прикусывает язык. Она теперь всё понимает, пусть поверхностно и без красочных деталей.

— Дэннис, тише… — еле слышно шепчет Патриссия, мотая головой из стороны в сторону и зажмуривая глаза.

Адель слишком испуганно вздрагивает, ощущая мужские пальцы на спине, скользящие по её коже. Тело напрягается от ощущения, что мужчина нерешительно, но чувствительно водит грубой рукой по бледной спине. Адель щурит глаза, и с отчаянной мольбой в голосе просит:

— Пожалуйста, не надо, — в её глаза в очередной раз набегают слёзы, а изрядно припухшие от кусания губы вымученно дёргаются.

Дэннис не убирает ладонь, но подаёт голос, отличный от голоса человека, который совсем недавно так заботливо мыл её.

— Ты боишься меня?

И она почему-то совсем не медля, без лишнего показа псевдохрабрости, отрывисто отвечает:

— Да.

Его рука оставляет спину в покое, и девушка громко выдыхает, чего Дэннис не смог не заметить. Он ждёт чего угодно, но никогда не подумает, что одна из заложниц способна ответить честно. Мужчина всегда сталкивается с разными девушками, но слышит лишь одно: «Да я тебя не боюсь. Знаешь, кто мой отец? Когда я отсюда выберусь, то тебя посадят или убьют». А далее лишь оглушительный крик, сопровождаемый дикими рыданиями. Но эта нежданная гостья предельно неразговорчива и послушна.

Он просто оставляет её наедине со своими чёрными мыслями, совсем не заботясь о том, какой шок она сейчас получила. Этот человек изменился, и девушка догадалась об этом. Адель вспоминает очень старый фильм восьмидесятых годов, где ведётся речь о психических расстройствах. Она невольно перебирает в памяти тот фрагмент, где чётко описывается «расщепление личности». Девушка помнит, как знаменитый врач перед телекамерами твердит о том, что с каждой личностью необходимо найти контакт и понять пациента, ведь каждый живущий в его теле человек отличается особым характером, мыслями и мировоззрением. Они говорят с разной интонацией, изображают индивидуальные эмоции и по-разному реагируют на окружающий мир. Адель сомневается в своих догадках, но будет начеку.

Как бы сложно сейчас ей ни было, она обязана довести до конца водные процедуры. Беря намыленную губку, она массивно трёт кожу, доводя её до покраснения. Закончив, она неосторожно хватает шампунь и моет голову, еле-еле смывает кривой струей и спускает воду, выдергивая пробку. Она оглядывается по сторонам, надеясь не столкнуться с Дэннисом. Адель ищет свою одежду, но не может найти даже кеды. Ошарашенно рыща глазами хоть что-нибудь, что можно накинуть, к её счастью, на ветхом крючке висит белоснежное полотенце. Адель окутывает себя и снимает шортики, чтобы постирать их и высушить, ведь в каких бы условиях она ни была — необходимо поддерживать гигиену. С помощью мыла она заканчивает это дело и вешает на тот самый крючок, где висело полотенце.

Проходя в комнату, она встречается глазами с Дэннисом. Мужчина сидит на кровати прямо, скрестив руки на груди. Его лицо бесстрастно, но единственное, что меняется в его выражении — это приподнятая вверх бровь. Он осматривает её лицо, на котором паутинками раскидываются мокрые волосы орехового отлива, спускается по небрежно обёрнутому полотенцем телу, и останавливает взор на босых ногах.

— Моя одежда… — неловко начинает она, но не успевает закончить.

— Вещи грязные. Их необходимо выстирать, — следует от него чёрствый ответ.

— Но это необязательно.

— Обязательно.

Он продолжает разглядывать её. Поправляя очки указательным пальцем, Дэннис сгущает брови и холодно требует:

— Танцуй.

 

Лунное дитя

Танцуй, лунный ребёнок,

Ослепи своим сиянием лепестки багряных роз.

Дэннис не принимает свою скрытую, такую разъедающую кожу, склонность, но всегда потакает её жгучим порывам. Каждая третья девушка вызывает в нём чувства превосходства и тайного животного желания, но они улетучиваются сразу после женских воплей и оставшихся царапин на его руках.

Дэннис не любит непослушных.

И снова девушка — незваная гостья, неудачное недоразумение и безмолвная собеседница. В его теле опять разжигается цепная реакция, сводя с ума носителя. Дэннис в очередной раз приказывает приевшееся: «Танцуй». Он ожидает её бурной реакции, но всё, что видит — это обыкновенное непонимание в золотистых очах. Замечает, как опускается и поднимается её грудь и как облизывает посиневшие губы, будто хочет что-то сказать, но не решается. Боится.

Она открывает рот и глубоко вдыхает вязкий воздух.

— Я не могу без музыки, — Адель знает, как это звучит глупо, и опускает взгляд, фиксируя его на вычищенных ботинках Дэнниса.

Мужчина долго молчит, не отрывая от неё цепкий взор. Бросая короткое: «Следуй за мной», он ведёт её по бесконечным коридорам, доводя до небольшой комнаты.

Скучная комната.

Адель осматривает её просторы, но ничем выдающимся данное место не отличается. Мужчина подходит к старенькому граммофону, проводя по нему пальцем. Рядом стоит стопка различных пластинок, что не может не заинтересовать Адель. Она неспешно приближается, но пугается, словно кролик в слепящем свете фар, когда Дэннис ненароком поворачивается в её сторону.

— Выбирай любую музыку.

— Я не могу танцевать в таком виде.

— Пустые отговорки.

Адель перебирает холодными пальцами пластинки, замечая заскорузлое название песни и изображение знаменитой группы ещё семидесятых годов. Девушка вновь вспоминает фильм, где под эту песню танцует главная героиня. Использовать данную возможность весьма гиблое дело, ведь умело двигаться Адель вовсе не умеет. Но вспомнив пару движений, она протягивает ему пластинку.

— Лунное дитя? * — в пустоту спрашивает он, добавляя: — Никогда не слушал эту песню, бестолковое название.

Адель невесомо вздёргивает плечами, и слышит слегка шипящий звук со стороны граммофона. Такое ощущение, что они возвращаются в давно забытое прошлое. Дэннис присаживается на стул, принужденно испепеляя взглядом. Адель поправляет полотенце, закручивая его потуже, чтобы не спало, и вслушивается в скверную мелодию. Она подходит к трубе, так удачно стоящей почти посередине помещения, обхватывает одной рукой и плавно делает круг, пока не зазвучат слова. Девушка останавливается, облокачиваясь о трубу, в ожидании вступления.

Она — лунного света дитя.

Адель поправляет волосы и отбивает удары пяткой, следом носком, и опять пяткой. Переключаясь на вторую ногу, делает тоже самое, а потом отводит руки, легко подрагивая ими в такт движениям ног. Адель притаптывает двумя ногами, возвращая руки со спины к трубе, напоминавший шест.

Кружит на отмелях в танце игривом.

Адель продолжает совершать те же движения, но следом отсоединяется от «шеста», выдвигаясь всем телом вперёд и совершая круговые движения кистями рук.

Дэннис заинтересован. Он водит глазами по её влажной коже, которая отражает блики приглушённого света, но потом всматривается в слезившиеся глаза. Адель не останавливается, а лишь продолжает выполнять его приказ.

Одиноко мечтает дитя, спрятавшись в тень под ивой.

Адель вдруг слегка подпрыгивает, и её танец становится похож на очень нежную чечетку. Это не те массивные и быстрые удары, а совсем безоблачные и невинные. Приостанавливается и уже включает в работу всё тело, красиво извиваясь и смотря в потолок. Временами она подтягивает спадающее полотенце, но не прекращает свой танец. Она отходит на приличное расстояние от трубы вправо, разводя руки в стороны, но потом возвращается, вскоре отдаляясь влево, творя такие же бархатные передвижения.

Выболтав всё паутине ветвей, спит на ступенях фонтана.

Адель поднимает голову, крутясь вокруг своей оси и частично разводя руки.

Палочки взмах, и запел соловей.

Девушка возвращается к трубе, прислоняя со спины к ней ладони. Правым носком ноги делает полукруг, а следом и левым носком. Опять подпрыгивает, попутно удерживая соскальзывающее полотенце. Далее, слегка выступает вперёд, демонстрируя развязную походку, но этот танец не кажется пошлым.

Ждать из-за гор рассвет она начинает рано.

Она снова принимается делать круг возле трубы, обхватывая её рукой. Останавливается, притопывает и продолжает свой путь. Останавливается, притопывает, продолжает.

Мелодия размеренно притихает, и Адель возвращается в исходное положение, облокачиваясь о «шест».

Это первая девушка, которая танцует ему. Дэннис поднимается со стула, медленно подходя ближе. Она пятится назад, воображая себя загнанной ланью, опасливо смотрящей в ненасытные глаза одичавшему волку. Дэннис чувствует весь её страх и смятение, но не совершает лишних движений, а лишь смотрит в глаза, переворачивая её чувства вверх дном.

Дэннис готов к тому, что так долго хранит в своём теле. Ему подворачивается восхитительный шанс, но он слишком неспокоен сейчас.

Она не должна была слушаться, не должна была молчать, не должна была танцевать. Весь его грамотно очерченный график вдруг пополняется графой с вопросом: «Что делать, если девушка покорно выполняет твои приказы?» Дэннис всегда руководит своим разумом, а не сердцем, вскоре ошибаясь в собственных правилах. Он хочет поддаться ярому зову своего эгоизма, но не решается переступить через эту черту.

Как же Адель трясётся. Трясётся так, будто ступает по каменным краям вулкана, который вот-вот пробудиться и сожжёт всё на своём пути.

Он — чудовище.

И Дэннис даже не знает: данное утверждение высокомерно превозносит его или же, наоборот, уничтожает? Рассуждения заводят в тупик, где нет даже обратной тропинки. Мужчина тянет к её дрожащему подбородку пальцы, но замедляет их движение, а вскоре и вовсе убирает, покидая напряжённую атмосферу, царящей в сером помещении. Трус, который пытается казаться сильным.

Адель испытывает чувство настороженного облегчения и пытается привести все свои донявшие мысли в порядок. Она слишком долго стоит босыми ногами на студёном полу. Психоделическая фантазия сливается с смертельной действительностью, и девушка чувствует, как её руки начинают неметь. Она боится подумать, что было бы, если бы Дэннис безвозвратно потерял еле сдержанный контроль и не смог остановиться? Адель самолично добивает себя жуткими домыслами, но что теперь ей делать? Она осторожно подкрадывается к двери, приоткрывая её. Выходя, девушка сталкивается с Патриссией.

— Милая моя! — она обеспокоенно осматривает Адель, пытаясь прокрутить её в разные стороны.

— Со мной всё хорошо, — дрябло отзывается девушка, отстраняясь от Патриссии. Адель не может смириться с переходом из одного человека в другого.

— Давай я провожу тебя, — Патриссия проходит вперёд и ведет девушку к, можно предположить, её комнате.

Адель присаживается на жесткий матрас, не поднимая взгляд на Патриссию.

— Я бы хотела задать несколько вопросов… — Адель готова посметь открыть свой рот, чтобы наконец найти ответы на вопросы, так упрямо сидящие в её горле. — Зачем я здесь? Сколько мне ещё находится в этом подвале? Кто вы вообще такие? — она позволяет себе слегка повысить тон.

Патриссия выдыхает и поджимает губы.

— Милая моя, если бы не бродила там, где не положено маленьким девочкам свободно прогуливаться, то не оказалась бы здесь…

— Я понимаю, — она вскакивает. Похоже, нервы начинают поочередно лопаться. — Что вы сделали с теми девушками? Убили?

— Тише-тише, — она делает успокаивающие жесты, заставляя девушку снова приземлиться на кровать. — Мы не делаем ничего плохого. Дэннис просто хочет защитить нас, защитить Кевина, а Зверь, тем самым, помогает. Ничего дурного, милая.

— Кевин? Зверь?

— Давай по-порядку. Маленькая девочка увидела то, чего не должна была, верно? Безусловно, Дэннис переборщил с дозой хлороформа или может у твоего организма такая реакция пошла, поэтому ты пролежала в той грязной каморке полтора дня. У тебя нет болезни желудка или желчного пузыря? Дэннис не разрешал заходить к тебе, так как у нас были другие гости, — Патриссия продолжает так безмятежно об этом делиться, что Адель начинает чувствовать себя пациентом в психиатрической клинике. — Так вот, милая, когда комната стала свободной, я убедила Дэнниса подарить тебе более комфортные условия, — изнеженно улыбается, — А когда стало ясно, что ты чистая, кое-какой вопрос встал под сомнение…

— Вы хотели убить меня, верно? — она срывается на крик, не может сдержать истерики и слёз. — Не говорите мне, что не убивали тех девушек! Там была кровь, была кровь, — кричит Адель, конвульсивно махая руками. Патриссия замечает, как зрачки девушки увеличиваются. Адель теряет контроль, теряет страх перед похитителем, теряет здравый рассудок. — Ты или, чёрт возьми, вы, ели их, я всё слышала!

Адель словно молотком по голове ударяют. Она на минуту возвращает себя в реальность, понимая, что ломает собственную систему послушания, которую так старательно строит. Адель садится в угол, жмётся, защищая себя и вовсе не заботится о полотенце, которое слегка оголяет её бедро. Патриссия глядит на неё одновременно с жалостью и малым презрением. Она не станет подходить к ней, не кинется успокаивать и уж точно не будет разъяснять всё. Патриссия лишь позволит ей разобраться в себе и самостоятельно состроить эту логическую цепочку.

— Я танцевала для него. Как кукла. Как марионетка, — вполголоса говорит Адель, прижимая ладони к вискам. — Плясала, словно это был мой последний танец.

Патриссия молчит и не знает, что сказать. Она наслышана о предпочтениях Дэнниса. Только вот теперь женщина не может понять: ей беспокойно за Адель или же за самого Дэнниса?

— У Джейд может быть одежда для тебя, только слегка великовата. Стоит принести, — Патриссия удаляется, но оборачивается на Адель, натыкаясь на её загрязнившиеся ноги. Придётся снова принимать ванну.

Адель не может поверить в собственное безумие. Как она посмела закричать на человека, от которого зависит её дальнейшая судьба?

Патриссия возвращается, держа в руках пунцовую майку.

— Вот, надень, — следом кладёт на кровать. — И ещё носки, а то тут холодно очень, — и вновь уходит, будто больше не желает наблюдать эту жалкую картину.

Адель приподнимается, подходя к постели. Беря в руки майку, она рассматривает её и удивляется, что она действительно женская. Девушка скидывает полотенце, попутно надевая одежду на себя, а следом подмечает, что майка еле прикрывает бёдра. Она осматривает свои стопы и делает вывод, что неплохо бы их сполоснуть и только потом натягивать носки. После очередных водных процедур она возвращается в постель, обдумывая дальнейший план своих действий.

Ей хочется покинуть это место, спрятаться далеко-далеко, но только куда бежать, если и дома никто не ждёт. Она совершит роковую ошибку, предпишет себе смертный приговор, вернувшись в родной-чужой дом. По-крайней мере тут, в этом промозглом подвале, ещё никто не причиняет ей телесного вреда. Адель не желает этого признавать, но здесь ей кажется чуточку безопаснее… пока.

Стоит освежить свою голову и забросить размышления куда подальше. Она укладывается на тонкую подушку, внутри которой пляшут некие комочки. Накрываясь одеялом, она измученно закрывает глаза.

Никогда не будет легко. Будет лишь легче.

Комментарий к Лунное дитя

Лунное дитя* - песня King Crimson – Moonchild. Если кому будет интересно, то данный танец взят из фильма Баффало 66, где Кристина Риччи превосходно его исполнила (есть даже отдельное видео с демонстрацией этого танца, советую взглянуть, чтобы наглядно прикинуть все телодвижения).

 

Сомнения

Твои прелестные демоны.

Ему осточертевает смотреть на своё отражение в зеркале. Получить то, чего так жаждет тело на протяжении долгих лет вдруг теряет всякий смысл. Юное тело двигается в такт незнакомой песни, заставляя втягиваться в непривычную эйфорию. Ни возгласов, ни острых ногтей, ни угроз. Он получает отказы каждый раз, будя в себе злого волка. Никогда не сталкивается с немым согласием и никогда не любуется очарованием новых девушек. Не в этот раз.

Адель. Губы приоткрываются, произнося кроткий ах, кончик языка твёрдо врезается в стенку передних зубов и протягивается, вскоре смягчая звук, позволяя языку расслабиться, наслаждаясь приятным звуком. Нежное имя.

Блёклое эхо голосов вперемешку с его мыслями не дают покоя. Хедвиг требует выйти в «свет», чтобы поиграть с новой девочкой, Патриссия читает нравоучения, Джейд истошно ноет, а Барри злится на Дэнниса. Их выход в «свет», словно игра со стулом, с одним единственным жалким стулом. Кто успевает присесть на него, тот владеет многим. Обычно в этом состязании выигрывает Дэннис. Но порой он не желает быть победителем, хочет избавиться от самого себя, искоренить в себе собственные пороки.

Пороки, которые ему нравятся.

Он слишком много берёт на себя, переоценивает возможности, таща на горбу груз обиды. Устанавливать правила для других, для себя, а потом просто втаптывать их в грязь.

Слабо-сильный человек.

Многие предпочли исчезнуть из сознания совсем. Оставить «семью» и испарится, словно капелька росы под пепельным солнцем. Дэннису от этого легче, как он не пытается ложно скорбеть, ведь «отрицательные» обязаны признать свои ошибки и покинуть разум.

Дэннис не монстр. Он предпочитает таким казаться.

Мужчина осматривает свою комнату. Везде порядок, в отличие от его рассудка, где главенствует хаос. Дэннис опять занимает ветхий стул. У него есть время.

Мужчина проходит по коридорам, и в очередной раз убеждается, что выбрал идеальное место для жительства. Всей «семьей» они перебираются из города в город, ища «нечестивых». Зверь любит справедливость, но не терпит беспечность. И Дэннис ошибочно поддерживает его желание мести. Долго пришлось обустраиваться, разжевывать информацию каждому из личностей и убеждать, что всё будет хорошо.

Дэннис отпирает дверь и подходит к кровати Адель. Она спит в крученной позе, подрагивая пальцами и веками. Он садится рядом, просто смотря на неё без всяких мыслей. Адель натягивает на плечи одеяло, через которое настойчиво пробивается холод.

У них впервые так: иной человек остаётся в логове, но не для особенной цели, а по грустной случайности. Сложно сделать выбор — никто не хочет брать на себя её грешную душу, а Зверь явно не вкусит девичью сладкую плоть. Она чистая. Поэтому вынуждена оказаться в скорбном месте, сталкиваясь с новыми препятствиями. А сейчас тревожно спит, в ожидании следующих событий, спит и видит кошмары, хочет проснуться.

Адель раскрывает глаза, одновременно рывком хватая воздух и резко поднимаясь. Она сталкивается лицом к лицу с Дэннисом. Девушка понимает, кто перед ней сидит.

— Спасибо за танец, — спокойно молвит он, продолжая вглядываться в огонь её глаз.

— Меня не освободят, не так ли?

Следует молчание, хранящее в себе безгласное согласие.

— Патриссия сказала мне накормить тебя, — Дэннис приподнимается, приближаясь к двери. — Ты не слышала меня? — он оборачивается на неё, замечая, как девушка встаёт, обнажая избитые бёдра. Дэннис нервно моргает и отводит взгляд.

— Я… сейчас оденусь, — негромко отвечает она, натягивая край майки на ноги.

Он выходит из комнаты, облокачиваясь о дверь.

Пороки, которые ему нравятся.

Адель тем временем надевает подсохшие шортики, а вскоре выходит к Дэннису. Он осматривает её оголённые плечи и ноги. Девушка закрывается руками, очень смущаясь.

— Мне необходима моя старая одежда, — просит она, не поднимая глаз.

— Она готова, когда поешь, тогда принесу, — железно отвечает мужчина, кивая в сторону. — Следуй со мной.

Они проходят в мини-кухню, где располагается лишь стол с двумя стульями и холодильник с кухонной тумбой и раковиной. Вполне недурно.

Мужчина ставит перед ней тарелку с бутербродами и стакан молока.

— Спасибо, — благодарит она и принимается к трапезе. Её не на шутку напрягает его взгляд, ведь от этого и кушать не комфортно.

— Сколько тебе лет? — интересуется Дэннис.

— Девятнадцать, — отвечает та незамедлительно.

— Но школьница.

— Оставалась на второй год.

— Ясно.

Адель понимает, что с ним найти контакт ещё труднее, чем с Патриссией.

— А ты… — она не торопится, откладывая в тарелку бутерброд, — почему ты живёшь здесь?

— Потому что, — чеканит Дэннис, замолкая.

— Каково это — жить вот так? — осмеливается вытянуть на длительный разговор девушка.

— Что это значит? — приподнимает бровь.

— Старый вонючий подвал без тепла и уюта. Ни окон, ни свежего воздуха. В одиночестве.

Она сама не понимает, почему так вникает в данную проблему. Наверняка от того, что долгое время ни с кем не делится именно своими мыслями. Дэннис позволяет ей продолжить заинтересованным взглядом.

— Я не существовала одна, но жила в одиночестве. Я бы могла изменить хоть что-то, повернуть эту сторону кубика Рубика, чтобы наконец обрести свободу.

Он наблюдает за движениями её губ и ненароком подмечает как она импульсивно дёргает несчастный заусенец на другом пальце.

— Но все мы люди, все мы заслуживаем лучшего, — горько усмехается, преподнеся к губам стакан с молоком.

— Ты всё ещё боишься меня? — невпопад спрашивает Дэннис, стуча пальцем по столу.

Адель отодвигает стакан, вытирает тыльной стороной ладони молоко на губах и молчит, подбирая правильный ответ.

— Да.

— Удивительно. Так смело разговариваешь, при этом молясь, чтобы видимый страх не выплыл за пределы фальшивого спокойствия, — он причмокивает губами, говоря, — Гнусные игры. Не стоит.

Девушка косится в его сторону, неловко пожимая плечами. Ей будет сложно с ним контактировать. Приподнимаясь, Адель берёт посуду и ставит в раковину, включая кран. Она начинает мыть её, просчитывая каждый дальнейший свой ход.

— Наконец-то! — вдруг верещит голос Хедвига. — У меня получилось! Девочка, пошли играть, — мальчик тащит её за собой, хватаясь за запястье.

— Подожди, — Адель закрывает кран и следует за ним.

Они проходят в комнату Хедвига, и Адель искренне удивляется, что подвал имеет весьма обширные просторы. Девушка осматривает комнатушку с кирпичными стенами, односпальной смятой кроватью и несколькими разбросанными игрушками. Адель маячит глазами по рисункам, хаотично находящимся на небольшом столике, и подмечает, что они отличаются некой детской живностью, хотя, конечно, не попадут на выставку в картинную галерею.

— Я просто хочу тебе кое-что показать, пока мистер Дэннис не пришёл, — он лезет рукой в верхний ящик шкафа и достаёт коробочку, протягивая Адель. — Ты знаешь, что это? Это ключ!

— Ключ? — она сначала не вникает в суть происходящего, а потом впадает в восторг, — Ключ! Я смогу уйти отсюда?

— Глупая, — Хедвиг безобидно улыбается, комментируя свой поступок. — Мисс Патриссия хотела кое-что тебе показать, но мистер Дэннис не соглашался с её мнением. Они спорили, спорили, и я чуть с ума не сошёл! Этот ключ от комнаты, где ты всё поймёшь.

— Что я должна понять? — упорхнувшая радость оставляет после себя следы сумасшедшего разочарования.

— Эта комната находится чуть дальше этой. Если увидишь мой рисунок на двери, то ты нашла её.

— Хорошо… — Адель сжимает в ладони ключ, разворачиваясь.

— Стой! — кричит Хедвиг, но потом вдруг успокаивает свой пыл, и совсем наивно просит, — Ты можешь обнять меня, пожалуйста? Я как бы… немного помог тебе… и всё такое…

Адель тщательно продумывает своё решение и приближается к мальчику. Она протягивает к нему руки, и Хедвиг довольно подскакивает, прижимая к себе.

— Я так рад, что смог обнять кого-то нового, — говорит он, всё крепче сдавливая её рёбра, отчего она непроизвольно стонет.

Адель задумывается. Обнять кого-то нового. Это звучит так тоскливо и обречённо. Конечно, девушка понимает, что у Хедвига нет никакой влюблённости к ней, ведь душа мальчика требует объятий и похвалы. Он отстраняется от неё, светясь от счастья.

— Иди скорее, — торопит он, указывая в сторону выхода.

Адель слушается и выходит из комнаты Хедвига. Она проходит по незнакомым уголкам, рыща глазами ту самую дверь с рисунком. Девушка встречается с немного отличавшейся дверью, садясь на корточки и касаясь пальцами того самого изображения.

Неаккуратные контуры, бесцветные люди. Около двадцати нарисованных человечков. Адель приподнимается, открывая дверь ржавым ключом. Она заходит в помещение, напичканное каким-то барахлом. Продвигаясь дальше, Адель замечает кучу вешалок с многообразной одеждой, где также располагаются что-то в виде записок с различными именами. Девушка проводит рукой по вещам, понимая, что даже их стиль кардинально отличается друг от друга. По правую сторону находятся крупные подписанные коробки. Она движется в сторону ноутбука, предвкушая что-то грандиозное. Садится на железный стул и нажимает на кнопочку запуска. Сердце прыгает в ушах, погружая в некую контузию. Адель видит рабочий стол с множеством подписанных папок. Открывая первую попавшуюся под именем «Барри», она затаивает дыхание, вслушиваясь в скорую речь. Девушка видит человека с развязной походкой, в модной шапке и альбомом в руках.

— Сегодня пятое марта две тысячи семнадцатого года. Ничего особенного в магазине тканей я не нашёл. Вот как? Я говорил этому старикашке, чтобы он оставил мне изумрудный шёлк и синий атлас. И где же он? Придётся вновь искать хороший магазин тканей, мне просто необходимо сшить это платье.

Адель открывает другой видеофайл с именем «Джейд».

— И что прикажете делать? Я видела такого сладкого парня в торговом центре. А что мне подойти и заявить: «Хей, красавчик, давай встречаться, только ты не обращай внимания на моё мужицкое тело, на самом деле я девушка».

Следом включает «Патриссия».

— Мне так жаль тех девочек… и других было жаль. Но ничего не могу с этим поделать, ведь Зверь прав в своих деяниях. И Дэннис его поддерживает. Правда с другими чуточку сложнее. Мы должны защищать Кевина. К нему относились отвратительно, мать уничтожила его рассудок.

Адель мелькает глазами и нажимает на «Кевин».

— Сколько времени уже прошло? Я… не знаю. Потерян. Они командуют моим телом, словно не я индивидуальная личность, а они. Нас двадцать четыре. Не могу больше так, схожу с ума. Когда-нибудь я точно убью себя. Единственное, что они согласились делать — это записывать данные видеоролики, чтобы я хоть раз в год смог узнать, что вообще происходит с моим телом. Но мне кажется, что я скоро исчезну.

Адель выключает запись, глядя на свои трясущееся руки. Неужели, все её домысли оказываются дикой реальностью?

Патриссия, Джейд, Кевин, Зверь, Хедвиг и… Дэннис — это разные люди, которые делят одно тело?

Адель права в своих догадках: она обитает в логове человека с расстройством личности. Единственное, что ей остаётся делать — это мирно общаться с ними и не создавать лишних конфликтов. Может тогда какая-нибудь личность поможет ей очутиться на свободе или же погубит её любопытную персону, помогая вкусить все прелести ада.

Она смотрит на папку с именем «Дэннис», но не решается открыть её. Любопытство берёт верх, и Адель неуверенно клацает пальцем по мышке. Она смотрит многие его видеозаписи, пока не наталкивается на ещё одну папку.

«Двойная папка?» — задумывается девушка, нажимая на неё.

Введите пароль.

Девушка наугад набирает четыре нуля.

Ошибка. Попробуйте снова.

— Разве тебя не учили не трогать чужие вещи? — разносится притязательный голос Дэнниса по всему помещению.

Адель глотает вязкую слюну, не осмеливаясь взглянуть в глаза страху.

 

Плакса

Ты пачкаешь своим непринуждённым любопытством всё вокруг.

Адель ненароком прижимает ладони к сердцу, чувствуя как оно конвульсивно бьётся в такт с тиком настенных часов. Дэннис будто отсчитывает время собственными размеренными шагами, давая ей шанс безуспешно оправдаться.

Раз, два, три.

Она не состоянии повернуться. Злить его не хочется.

— Я… просто… — она заметно проглатывает неясные слова, не в силах придумать глупое оправдание.

— Просто хотелось сунуть свой нос куда не следует? — Дэннис упирается ладонями о спинку стула, нагибаясь и рассматривая монитор. — Как прелестно.

За ухом слышится сдержанный мужской голос, и Адель чувствует как его подбородок слегка касается волос. Дэннис возвращается в исходное положение, и девушка наконец решается повернуться к нему.

— Здесь, — он указывает на окружающее пространство, — ты ничего трогать не будешь. Я понятно объясняю? Твоя территория — это та комната и ванная, поняла? — Адель ощущает проскальзывающее раздражение в его словах.

Она удивляется, почему мужчина не спрашивает, откуда у неё ключ и зачем она заглядывает в загадочную папку с кодом, известным лишь Дэннису.

— Выходи, — приказывает он, а Адель, не теряя времени, быстрым шагом удаляется из комнаты. Дэннис же позволяет себе окинуть взглядом её обнажённые ноги.

Адель лихорадит, но она чувствует явное облегчение. Всё могло бы быть хуже. Она возвращается обратно в комнату, в которой так тревожно пыталась уснуть. Садясь на кровать, девушка осматривается.

Ещё две кровати. Для других гостей.

Адель страшится тех домыслов, которые бережно хранятся в уголке сердца. Ведь не знать, что с тобой произойдёт завтра — самая омерзительная вещь, которая способна довести до безумия. Одна сторона её «Я» гладит по головке и успокаивает, подбодряя тем, что ничего по истине дурного не происходит, то бишь нет насилия. Другая же сторона бьётся в конвульсиях, остерегая: «Он может сделать всё, что угодно. Будь начеку и сбеги». Сомнения пожирают Адель.

Она обязана понять с кем имеет дело. Судя по видеофайлам, основная личность — это Кевин. Тот потерянный человек с грустными глазами. Адель жаль его.

В комнату вновь заходит Дэннис, и девушка приходит к выводу, что мужчина слишком часто посещает её. Он, как правило, редко контактирует с ней, но в теле Кевина находится чуть ли не каждый час.

— Твоя одежда, — держа в руках вещи, он отстраняет их от себя. — Возьми.

Адель встаёт, подходя к Дэннису. Она нерешительно принимает одежду, едва касаясь пальцами его руки. Она на минуту замирает, всматриваясь в безжизненные глаза.

Ни одной эмоции.

— Спасибо, — вяло отвечает она. Дэннис собирается разворачиваться, как рука Адель хватает его за локоть. Он смотрит сначала на руку, потом на неё и дёргает плечом. — Я просто… хотела извиниться за то, что без спроса зашла в ту комнату… и, — заметно, как она волнуется, содрогаясь над каждым своим словом, — прости.

— Впредь так не делай, — говорит он. — И не поддавайся чужому зову.

Адель освобождает себя от тяжёлого груза. Получить прощение своего похитителя — вот, что важно для неё сейчас.

Дэннис покидает её, оставив в полном уединении. Ей необходимо собраться с мыслями и всё тщательно обдумать.

Он говорит «твоя территория», будто собирается навечно запечатать меня в подвале. Будто я согласилась обитать в этом месте. Хотя, я самостоятельно подписала себе приговор. Нечего жаловаться. Могло бы быть хуже.

Адель не знает, в какой раз уже себе твердит под нос данную фразу, но она помогает ей снять напряжение. Девушка помнит, что стреляя глазками по монитору, замечает наконец время. Полдень. Она рада, что знает приблизительное время, ведь терять счёт часов и впадать в некое безумие вовсе не хочется.

Переодевшись в выданную привычную одежду, Адель улавливает нежный запах лаванды, исходящий от вещей. Она безмерно рада, что наконец смогла надеть бюстгальтер, но до сих пор стыдливо дёргается от мысли, что это принёс именно Дэннис. Зато сейчас она полностью в тепле.

Адель скучно попросту бродить по комнате вдоль и поперёк. Ей кажется, что она начинает запоминать каждую трещинку в стене; знакомится с новыми друзьями — насекомыми, но неожиданно для себя постепенно привыкает к месту. Она никогда не отбросит мысли сбежать отсюда, но будет весьма осторожна с каждым своим шагом. Контролировать и пережёвывать по сто раз слова, вырывающиеся из горла весьма сложно, ведь кажется, что ступаешь по тёмному лесу, напичканному множеством капканов. А она не жаждет повторять историю Наташи Кампуш*.

Наши случаи различаются, но тем не менее, я не выдержу здесь и года.

Она продолжает блуждать по комнате, пока её не посещает очередной гость.

— Привет! — кричит Хедвиг. — Ты посмотрела?

— Хедвиг? — Адель поворачивается, вглядываясь в мужской силуэт. Она действительно поражена тем, что видит одно и то же лицо, но мимика, жесты и взгляды постоянно сменяют друг друга с появлением другой личности. — Я… посмотрела.

— Это хорошо, — он игриво подбегает к ней, хватая за руку, и усаживает на кровать. — Расскажи мне что-нибудь.

Адель задумывается, прикладывая палец к губам.

— Например?

— Всё, что угодно. Ты любишь сладости? У тебя есть друзья? Родители? Любимые игры?

Адель прибывает в культурном шоке, ведь ей ново получить в свою сторону какие-либо вопросы о её жизни.

— Тебе… правда это интересно? — осторожничает девушка, вглядываясь в его лицо. Оно кажется по-детски наивным, но сосредоточенным, будто Хедвиг действительно согласен её выслушать.

— Конечно! Я бы тогда и не спрашивал, — он надувает губы, ёрзая на постели.

— Ну… — она откашливается, опуская глаза. — Я люблю сладости, только ем их очень редко и… — Адель собирается приступить ко второму ответу на вопрос, как мальчик её перебивает.

— Я тоже люблю сладости. А мисс Джейд их нельзя. Она ругается на меня, когда я ем шоколад, так как именно ей приходится вкалывать себе что-то непонятное.

— Ты про сахарный диабет?

— Ага, наверно. Не знаю, — он отмахивается.

— Но ведь… — Адель притихает, — как это возможно, ведь тело одно… — и Хедвиг вновь её перебивает.

— Ага-ага, рассказывай дальше, — он вновь всматривается в неё, в предвкушении следующего ответа. — Почему ела мало сладостей?

— У меня не было денег, чтобы купить себе несчастный шоколадный батончик, — горько усмехается, но берёт себя в руки, чтобы не казаться жалкой. — Друзей тоже не было, потому что я сама не желала с кем-либо общаться. Родители есть, но я не хочу о них говорить… — и последнее, что вырывается из её уст, — Как таковых любимых игр у меня не было, но я всегда наблюдала за детьми во дворе, которые дружно играли в чехарду. Думаю, им было очень весело.

— Может когда-нибудь и мы в неё сыграем, верно, Ади?

— Ади? — изумляется девушка.

— Я буду так тебя называть, — твёрдо заявляет Хедвиг.

Адель чувствует себя ребёнком рядом с ним, забывает о неприятном детстве, которое, по её счёту и вовсе было безрадостным. Кажется, что она будто сидит на качелях в детском дворике, ощущает привкус сладких карамелек на языке и ничего не боится.

Маленькая иллюзия, способная заставить её улыбнуться.

Они долго разговаривают о всяком. Хедвиг действительно интересный собеседник, и Адель может беседовать с ним ночи напролёт.

— Какая у тебя любимая игрушка? — интересуется Хедвиг.

Она на минуту замолкает, сопротивляясь самой себе, ведь она никому не говорила о своей старой игрушке. Это кажется слишком личным, но что-то дёргает её за язык.

— Мистер Бупс.

— Мистер Бупс? — глаза мальчика загораются огоньками интереса.

Адель опускает уголки губ. Она встаёт с кровати и подходит к стене, обнимая себя руками.

— Плюшевый мишка. Мой славный Мистер Бупс, — тоскливо произносит она. — Когда мне было четыре, дядя Стив подарил мне его в день рождения.

— Правда? Как здорово! Опиши мне его.

Адель продолжает стоять спиной, ведь она привыкла говорить о своих переживаниях в пустоту, поэтому сейчас не в силах повернуться и продолжить свой рассказ, всматриваясь в собеседника.

— Мистер Бупс был очень мягкий. Так типично, — усмехается, — но он грел меня. Мишка был велик для такой девочки, как я, но, возможно, если бы сейчас он был рядом со мной, то я запросто могла бы его схватить и прижать к себе его кремовую мордочку с чёрным носиком. Этот его красный бантик на шее всегда впечатлял меня, я постоянно его перевязывала: пыталась сделать Мистера Бупса ещё краше.

— А где он сейчас?

— Мистер Бупс пробыл со мной больше девяти лет. Однажды… я просто попалась под горячую руку матери… и я пыталась защититься, поэтому прижала к себе мишку, думала, что это как-то поможет мне. Но она схватила его и распорола ножом. Я со слезами на глазах пыталась безуспешно зашить его, но, увы, это было невозможно, — Адель протяжно вдыхает побольше кислорода, так как начинает замечать, что в носу неприятно щипет, — Мне пришлось выбросить его самостоятельно. Выбросить моего единственного друга на помойку, — она вытирает накопившиеся слёзы в уголках глаз, и продолжает, — Мне без него очень страшно, Хедвиг.

— Пора прощаться с детством, — по комнате разносится бесстрастный мужской голос.

Она вздрагивает и резко разворачивается.

— Дэннис? — спрашивает она, стараясь разглядеть в этом человеке черты Дэнниса.

— Прошлое может сжимать в тисках.

— Ты всё слышал? — с дрожью в голосе произносит она.

— Относительно.

Он приближается, всматриваясь в оставшиеся мокрые дорожки от слёз на её щеках.

— Не стоит быть плаксой.

— Я не плакса, — оскорбляется Адель, потирая рукавами щёки. Она думала, что позволила лишь Хедвигу услышать о её печальных пережитках прошлого, но ошиблась. И пожалела об этом.

— Мы приняли решение, — Дэннис переходит ближе к делу. — Ты остаёшься здесь на несколько месяцев. Еда, питье и кров у тебя есть. Нам не нужны лишние доносы и свидетели.

— На несколько месяцев? А как же свежий воздух? Дальше куда вы меня денете?

— Тебя действительно интересует только это? — Дэннис презрительно осматривает её, скрещивая руки на груди. — Возрадуйся тому, что твоё тело не катится по склону прямо в яму к голодным червякам.

Адель прикусывает кончик языка: нечего болтать лишнего.

— Почему я осталась в живых? — всё же решается спросить девушка.

— Спрашивай у Патриссии, — Адель предугадала, что он так ответит. Ей кажется, что Дэннис вовсе не хочет возиться с ней, и поэтому полностью перекидывает всю ответственность за её жизнь на Патриссию. Адель вдруг задумывается о том, что хотела бы встретиться с другими личностями. Может они будут более дружелюбны, чем Дэннис.

Мужчина, не проронив больше и слова, удаляется из комнаты, а девушка недолго топчась на месте, вскоре следует за ним. Дэннис заворачивает за угол, а Адель, будто по следам, идёт за его тенью.

Он не закрыл дверь, словно разрешил бродить только по тем местам, где ей открыто.

И она следует, бегая глазами по его широкой спине. Дэннис заходит в неизвестное ей место и подходит к шкафу. Снимая верхнюю часть спортивного костюма, Дэннис аккуратно кладёт вещь Хедвига на кровать. Адель останавливается в пороге, впиваясь глазами в его обнажённую крепкую спину. Девушка собирается уйти, как слышит:

— Интересно было поглядеть?

Адель готова сейчас несколько раз ударить себе по лицу за излишнее любопытство. Он знает, что она шла за ним.

Дэннис разворачивается, и её взор падает на его торс. Адель по-детски смущается и закрывает глаза ладонями.

«Будь это Хедвиг, мне не было бы так неловко, чёрт», — мысленно ругается девушка, чувствуя как смущение подкрадывается к щекам в виде румянца.

— Что ты хотела? — интересуется он, попутно надевая на себя рубашку болотистого цвета.

Она копошится, закусывая губу.

— Просто хотела, чтобы ты потанцевал со мной, — тараторит она, отчего Дэннис не в силах разобрать последние слова.

— Что?

Она опускает ладони и нерешительно приближается к нему.

— Потанцуй со мной.

Комментарий к Плакса

*Наташа Мария Кампуш - австрийская телеведущая, более известная своим похищением, совершённым бывшим техником Вольфгангом Приклопилем. Кампуш провела в плену у него более восьми лет.

 

Малиновый король

— Лучше подобные мысли отбрасывать прочь.

Его реакция весьма очевидна для неё, но за проявленным равнодушием Дэнниса умело скрыта растерянность. Та самая растерянность, которую испытывают многие подростки, когда их неожиданно зовут танцевать на школьном балу. Адель не может понять мотива своего абсурдного поступка, ей кажется, что это проделки слабого организма, который так давно не получает дозу свежего воздуха. Она вдыхает и выдыхает, заламывая пальцы на руках. Дэннис продолжает наблюдать за её детским смущением, и вовсе не имеет понятия, что делать дальше. К его счастью или же сожалению, Адель с дрожью в голосе интересуется:

— Почему?

— Потому что.

Дэннис не обладает особым красноречием, и поэтому его ответы на стандартные вопросы всегда одинаковы и не несут за собой никаких пояснений.

— Но ведь… — продолжает она на свой страх и риск, — я танцевала…

Мужчина резко меняется в лице: сгущает брови и поджимает губы. Он стремительно подходит к ней, хватаясь рукой за тонкую шею. Адель от неожиданности издаёт жалкий писк и обхватывает ладонью его запястье.

— Тебе не кажется, что ты слишком раскрепощена в своих действиях и словах? — Дэннис всматривается в испуганные глаза и чувствует пальцами как бешено пульсирует артерия на её шее. — Ты здесь не гостья, и уж тем более не вправе вести себя так, будто мы близки, — он замолкает, и Адель замечает как его ноздри то яростно расширяются, то судорожно сужаются. Девушка искренне не понимает, чем обусловлена его озлобленность. Она ощущает, как грубые пальцы сдавливают шею, заставляя кожу гореть.

Мужчина наклоняется к ней, изучая каждый миллиметр светлого лица: почти зажившие синяки уже не так портят кожу. Он всматривается в её кофейные глаза, будто пытается разыскать там безвольную жертву, которую бы с превеликим удовольствием растерзал на части. Дэннис издаёт короткий рык, качая головой. Мужчина убирает свою руку, разрешая девушке вдохнуть больше кислорода.

— Уходи, — еле слышно говорит он, а Адель тем временем стоит как вкопанная, потирая шею. Далее следует яростный крик, — Пошла вон!

В своём сердце я видел дикого волка, и он — это и есть я, мой сломленный рассудок.

Девушка не теряя и минуты, разворачивается на пятках и бежит прямиком в свою комнату. Она захлопывает дверь, прислоняясь к ней спиной, и пытается прийти в себя. То, что творит её тело и язык необъяснимо. Адель не в силах понять своих желаний, ведь быть столь раскованной девицей — это не её амплуа.

Адель забирается на кровать и поджимает под себя ноги. Она боится, ведь никогда не видела своего похитителя в таком состоянии. Девушка понимает, что даёт лишнюю волю своим действиям, а ей и так всё сходит с рук; следует начать учиться на собственных ошибках. В её памяти невзначай всплывает колющее воспоминание о тех девушках. Адель и вовсе забывает, что находится под одной крышей с убийцей. Она летит в пучину безумия.

Кусая изрядно припухшие пальцы, девушка покорно ждёт Дэнниса. Хотя в данный момент она жаждет встретиться с Хедвигом, чтобы мальчик хоть как-то смог разбавить эти чёрные кляксы в её разуме яркими красками или же поговорить с заботливой Патриссией, которая поможет привести её психологическое состояние в стабильность.

Адель постепенно теряет саму себя, утопая в собственном затуманенном сознании. Приступ тяжёлой тревоги съедает её с головой, а сердце бешено носится в грудной клетке, болезненно отзываясь в висках. Она знает, что с ней происходит, но не в силах сдерживать это. Девушка пытается приподняться и пройти в ванную, чтобы умыться холодной освежающей водой, но чувствует, как колени подкашиваются, а ладони интенсивно потеют. Адель начинает беспричинно громко рыдать, добивая себя панихидными мыслями и страхом сойти с ума или вновь совершить неконтролируемый поступок, который способен повлечь за собой её бесславную кончину.

Она медленно пробирается в ванную, опираясь дрожащими руками о стену. Девушка смотрит в отражение, и приходит в неконтролируемый ужас. Адель надрывно издаёт крик и разбивает кулаками зеркало. Блестящие осколки летят вниз врассыпную. Сталкиваясь с плиткой, осколки звучат приятной симфонией, а вскоре начинают напоминать капли росы на листьях. Адель садится на пол и сжимает осколки в ладонях, не обращая внимания на боль, которая молнией разносится по её окровавленным пальцам.

На неизвестный звук в комнату приходит Дэннис. Мотнув головой в сторону, он не замечает пленницу, поэтому проходит в белую ванную. Увидев неприятную картину, мужчина впадает в оцепенение и некое отвращение.

— Не обязательно было бить зеркало — единственное, что слетает с его уст.

— Ты убьёшь меня, да? Убьёшь, верно? Убьёшь? — как умалишённая твердит Адель, не поднимая на него красных глаз.

Дэннис растерян. Он садится на корточки, рассматривая девушку. Мужчина опускает взгляд на поцарапанные руки, которые трясутся, словно в лихорадке, и протягивает ей свою ладонь.

— Вставай, — сдержанно просит он. Дэнниса колотит от мысли, что он позволяет ей коснуться себя.

Она поднимает взгляд, и Дэннис подмечает её покрасневшие щёки и маленькие розовые пятна на лице.

Снова истерика, которую он ненавидит.

Туман перед её глазами постепенно рассеивается, и девушка вопросительно склоняет голову.

— Дэннис? — шёпотом спрашивает, отвечая ему на протянутую руку. Адель хватается пальцами его ладони, и пытается привстать, заметно пошатываясь.

Мужчина решает не интересоваться её состоянием, поэтому, когда она наконец встаёт на ноги, опускает её руку и брезгливо потирает её о штаны. Брюки он, конечно же, после этого постирает.

Девушка ложится на постель, стыдясь своего поведения. Её никогда не лечили от панических атак, Адель не ходила на приёмы к психологу и уже тем более не могла кому-либо рассказать о своей временной слабости. Вечные побои и ненавистные ласкания не могли не оставить свой гнилой след в нервной системе.

Дэннис не собирается уходить. Приближаясь к кровати, мужчина садится на край и скрещивает руки на груди.

— Нет смысла впадать в уныние, если ты уже осознала, где ты и с кем ты, — спокойно говорит Дэннис.

— Я это не контролирую, — немедля отвечает девушка, закрывая лицо руками.

Дэннис хватает её за запястье со словами:

— Не пачкай кровью лицо.

Он поднимается и отлучается на несколько минут. Вскоре возвращается, держа в руках несколько бинтов и маленькую бутылочку с обеззараживающей жидкостью. Кидая ей на кровать, Дэннис произносит:

— Держи.

Приподнимаясь, Адель берёт в руки бутылочку и открывает её. Неосторожно капнув на порезы, девушка непроизвольно шипит, ощущая как раны мучительно изнывают. Адель представляет себя ничтожной ошибкой, которая не в состоянии исправить в себе все помехи. Она роняет пару обжигающих слёз на кофту и сразу же пытается высушить мокрые дорожки на щеках рукавом. Под пристальным взором мужчины ей становится неловко, поэтому, когда Адель безуспешно пытается перевязать ладони, она с позором то роняет бинты, то не в силах даже завязать несчастный бантик. Дэннис сыт по горло девичьим сокрушённым бессилием. Мужчина небрежно выхватывает из её содрогающихся пальцев бинты и несдержанно переворачивает её руки ладонями вверх.

— Даже элементарного не в состоянии сделать, — придирчиво бросает он. Дэннис ещё раз брызгает жидкостью на порезы, даже не заботясь о том, что делает ей больно. Она сжимает пальцы, а мужчина же, подняв глаза, немо твердит: «Терпи». Далее, он начинает перевязывать её руки, скрупулёзно обматывая каждое израненное место.

— Необязательно так смотреть на меня, — говорит он, и Адель вздрагивает, переключая взгляд с Дэнниса на руки.

Закончив и туго завязав концы бинтов, он отстраняется. Без ненужных слов, он собирается покинуть Адель, как улавливает её подавленный голос.

— Ты не даёшь кому-либо увидеть, что именно таится за маской «равнодушия», которую ты носишь, — Адель на пару секунд замолкает, обдумывая правильность сказанных слов, — не так ли?

Дэннис замедляет свой шаг, а вскоре и вовсе останавливается. Адель примечает, как мужчина слегка вздёргивает плечами и расправляет спину. Он продолжает стоять лицом к двери, а далее покидает Адель, не удостоив девушку вразумительным ответом. Она не ожидает от него слов, ведь данное выражение звучит больше как утверждение, чем вопрос.

Адель не знает, сколько прошло времени с последнего визита Дэнниса, но в уединении она чувствует себя расслабленно. Девушка готова в очередной раз забить свою голову дурными мыслями, но признаёт тот факт, что если она выпустит все тревожащие доводы наружу, то уничтожит саму себя.

Её посещает Патриссия. Приносит еду, питье и спрашивает о самочувствии. Далее, они беседуют о маленьких прилавках, где продают плетёные браслеты, о продавце цветов на Уайф-стрит, который нагло завышает цены на лилии и об аромате свежих крендельков на улице. С каждым из личностей Адель чувствует себя по-разному: с Патриссией, словно они мать и дочь, с Хедвигом, будто они брат и сестра, а с Дэннисом ей намного сложнее, и никакими тёплыми отношениями там и не пахнет.

Девушка с трудом привыкает к обстановке и людям, окружающим её. Прикинув, Адель осознаёт, что находится здесь около пяти-шести дней, и пока никто не позволяет себе причинить ей вред. Также Адель искренне удивляется тому, что до сих пор жива. Данный факт ломает все стереотипы о похитителях и заложниках, но девушка прекрасно понимает, что это всего-лишь мнимая удача поворачивается к ней лицом, а не другим местом.

В скором времени к ней приходит Хедвиг. Обеспокоенный мальчуган кидается к её рукам, неаккуратно рассматривает их и вскоре яро любопытствует, задавая личные вопросы. Адель улыбается, прикрывая рот ладонями и рассказывает ему небывалые истории, а Хедвиг, тем временем, внимательно вслушивается в каждое её слово.

— Хедвиг, мне бы время точное знать, — вдруг говорит она, уходя от увлекательных рассказов.

— Я могу принести тебе часы, — отвечает Хедвиг, возбуждённо вскакивая с кровати. — Сейчас приду, — звонко голосит мальчик, скрываясь за дверью.

Адель безмерно рада, что у неё будет возможность поглядывать на время, чтобы составить себе хоть какой-то режим. Ей вдруг становится интересно познакомиться с иными личностями, хотя в глубине души по-прежнему страшится всего, что находится вокруг неё.

Девушка выжидает Хедвига уже достаточное время, но его всё нет. Адель встаёт с кровати и подходит к двери. Выходя из комнаты, она врезается лбом в грудь мужчины.

— Хедвиг, ну наконец-то, где ты… — не успевает договорить, подняв глаза. — Дэннис?

— Иди за мной, — велит он, резким движением поворачиваясь спиной.

Они возвращаются в ту самую дряхлую комнатушку, где Адель танцевала для Дэнниса. Девушка останавливается в центре помещения, предчувствуя неладное.

— Чего стоим? — Дэннис удивлённо поднимает брови.

— Мне снова танцевать? — Адель топчется на месте и кусает нижнюю губу.

— Кто-то звал меня на танец, верно? — Адель действительно не ожидает подобного от Дэнниса, поэтому, услышав это, каменеет. Дэннис раздражённо постукивает пальцем по рядом стоящему столу, а потом и вовсе с долей пренебрежения отвечает, — Если не в силах выполнить свою же просьбу, то о чём идёт речь? — Дэннис собирается уходить, как Адель на полутонах говорит:

— Я выберу музыку, — она приближается к полке и фиксирует взглядом новую, совсем не запыленную пластинку, которой в прошлой раз не было. На обложке красуется название той же самой группы с подписью «Малиновый король».

— Тебе всё-таки понравилась та группа? — интересуется девушка, пытаясь настроить граммофонную иглу на пластинке.

Дэннис никак не реагирует на это, а лишь преспокойно стоит в центре. Вновь слышится шуршание со стороны граммофона, и Адель приближается к мужчине. Они оба поначалу испытывают малую неловкость, но Дэннис вскоре берёт инициативу в свои руки, и правой ладонью касается её левой лопатки, тем самым поддерживая спину, а второй рукой дотрагивается до её пальцев.

— Бесшумный вальс, — таинственно произносит Адель, сжимая его руку.

Истлевшей цепи лун тюрьмы

Разрушил солнца свет.

Играют первые слова, и Адель понимает, что песня не предназначена для вальса. Дэннис притягивает её к себе, но позволяет оставить малое расстояние между ними, делая шаг вперёд, а потом шаг назад. Девушка следует за его быстрыми движениями, вспоминая как в пятнадцать лет танцевала с парнем, который ей до жути нравился.

Иду чрез перемены тьмы,

Турнир нам даст ответ.

Дэннис плавно разворачивает Адель к себе спиной и по-прежнему старается попадать под музыку. Далее, не отрывая ладони от её руки, он отталкивает девушку от себя, и вновь притягивает. Адель весьма поражена его танцевальными навыками.

Трубач трубит благую весть,

Хор вводит мягко в роль.

Их танец похож на смесь вальса и танго: нежные телодвижения с привкусом страсти. Мужчина наклоняет её назад, властно перемещая руку на талию. Адель теперь полностью уверена, что они исполняют далеко не вальс.

Три древних колыбельных есть

Тебе, Малиновый король.

Далее издаётся резкий удар по барабанам, и начинается безумно быстрый и массивный проигрыш, где Дэннис принимается крутить Адель из стороны в сторону, доказывая ей, что он здесь хозяин. Но девушка восхищена, несмотря на то, что её дыхание начинает сбиваться. С каждым отрывистым движением в сторону, Дэннис притягивает Адель к себе непростительно близко.

Мелодия постепенно стихает, и Адель еле слышно шепчет:

— Тебе, Малиновый король.

Дэннис в последний момент тянет девушку на себя и понимает, что их тела полностью соприкасаются друг с другом. Он заглядывает в её глаза, а потом перемещает взор на приоткрытые губы. Адель готова сойти с ума от такой притягательной близости, ведь то, что она чувствует на данный момент — это немыслимо и неестественно для неё, хрупкой девушки, которая находится в заложниках. Её шея красиво содрогается в такт с поднимающейся грудью. Адель облизывает пересохшие губы и неотрывно глядит на Дэнниса, не зная, что произойдёт дальше. Он перемещает свою руку на её шею и слегка надавливает пальцем в ямочку возле горла. Наклоняясь к уху, Дэннис шепчет:

— Прелестно дышишь.

 

Малышка

Знает ли она, что мы страдаем одинаково?

— Прелестно дышишь.

Шёпот, хранящий в себе пылкую страсть и тихую осторожность, остро вонзается в уши и путается в тёмных волосах. Адель не может мыслить рационально, ведь гулкие удары сердца о грудь отгоняют от неё все разумные соображения. Она хочет отстраниться, но сильные руки властно притягивают к себе. Девушка всем своим телом чувствует его.

— С-спасибо, — запинается Адель, — что потанцевал со мной.

Девушка упирается ладонями об его предплечья, стараясь избежать столь близких объятий. Дэннис медленно убирает руки, будто сам этого не желает, и вновь смотрит на Адель.

— У тебя… отлично получается танцевать, — молвит Адель, неловко опуская растерянные глаза вниз. — Я, пожалуй, пойду, — она разворачивается, прикладывая ладонь к сердцу. Адель не верит, что совсем типичный танец вызывает в ней такую бурную реакцию. Девушка вдруг вспоминает, как обнимая Хедвига, вовсе и не чувствовала чего-то подобного. Адель оставляет Дэнниса наедине со своими мыслями, а сама скорее жаждет испариться, чтобы мужчина не смог заметить её оробелого поведения.

Дэннис позволяет себе непростительно долго смотреть ей вслед, а вскоре присаживается на стул и упирается локтями в колени, поднося пальцы к вискам и потирая их. Танец был явно лишним. Он ненавидит себя за то, что коснулся её грязной кожи, позволил их телам притянуться, и теперь Дэннис не знает, как себя вести с ней дальше. Наверняка, он решит просто не обращать внимания на девушку, обойдётся с ней парой бессодержательных фраз и не подпустит к себе и на метр. Дэннис хотел лишь сделать что-то, что смогло бы вызвать в нём новые чувства, поэтому идея о танце с беззащитной заложницей казалась ему и не такой уж дурной. Он знал, что ничего интересного не произойдёт — обычный танец обычных людей.

Без лишних чувств.

Где же он тогда допустил ошибку, отчего вся его теория вдруг разлетелась в пух и прах?

Адель быстрым шагом приближается к своей комнате, порой удивляясь тому, что она начинает запоминать каждый путь от одной комнаты до другой и чувствует себя более свободно, чем раньше. Причиной такого ощущения таится в самом простом — её тело не испытывает здесь физической боли, которую, как она думала, смогла бы получить запросто от того, кто её похитил. Она вдруг останавливается прямо возле двери, почувствовав ярое желание вернуться назад. Девушка безвольно следует ему, разворачиваясь и ступая в противоположную сторону. Адель наконец доходит до комнаты и видит Дэнниса, стоящего возле окна. Он на звук разворачивается, и Адель вдруг начинает сомневаться в том, что перед ней именно он.

— Что-то хотела, милая моя? — говорит Патриссия, — Ох, следует переодеться.

Адель неожиданно для себя чувствует малое разочарование и интересуется:

— Дэннис, — девушка откашливается, — больше не появится?

— Почему ты спрашиваешь?

— А, — девушка вздрагивает и следом отмахивается, — я просто… Да это неважно, — Адель натянуто улыбается и вдруг меняет тему, — Спасибо вам, Патриссия.

— За что? — искренне удивляется женщина.

— А, — вновь отрывисто бросает она, — просто. Извините, — Адель решается наконец покинуть Патриссию, а женщина, замечая подозрительное поведение и ненароком брошенный вопрос о Дэннисе, настораживается.

Адель, придя в комнату, сразу же идёт в ванную комнату и умывается холодной водой. Она хочет посмотреть сейчас в собственные бесстыжие глаза, но зеркало, успешно разбитое в вдребезги, не в силах помочь ей. Девушка чувствует, как веки тяжелеют и её немного клонит в сон.

Только ночью она не смогла уснуть, постоянно думая об эмоциональных для неё событиях, произошедших в этот день.

Она не знает приблизительное время, ведь Хедвиг так и не принёс несчастные часы. Адель после трёхчасовой дрёмы продолжает лежать на кровати, упираясь глазами в кирпичную стену. Она слышит, как дверь отпирается, и девушка ожидает увидеть Дэнниса, но потом старательно отгоняет от себя назойливые сокровенные желания. Адель поднимается и свисает ноги с кровати.

— Здравствуй, — говорит мужчина, но Адель слышит будто чужой голос, не похожий на голоса тех, с кем она встречалась ранее.

Адель поворачивается в сторону мужчины, вскоре замечая на нём иной стиль одежды.

— Меня зовут Барри, рад с тобой познакомиться, — обворожительно улыбается он, подходя к девушке. — Патриссия приказала мне сделать кое-какое дело, ты же будешь послушной девочкой?

Девушка до жути пугается, слыша двусмысленные выражения, кинутые в её сторону. Она старается отодвинутся как можно дальше.

— Неплохая вещичка, — он дотрагивается до её кофты, опуская уголки губ и вскидывая брови, — Такой цвет обычно предпочитает носить Джулиана Мур. Только заметно, что твоя кофточка очень дешевая, — Барри касается её волос и заправляет их за уши, — Знаешь, тебе бы очень пошла высоко собранная причёска, — следом проводит пальцем по щеке, — Кожа весьма мягкая, не хотелось бы её портить тонной косметики, — следом его взгляд скользит по её телу, — Червонный мускат. Точно! Бардовое платье в пол, облегающее каждый изгиб тела. Открытая грудь, без рукавов… шёлк! Там точно должен быть шёлк.

— Ч-что? — не понимает Адель.

— Совсем разошёлся, да? — Барри издаёт смешок. — Я вообще не за этим пришёл. Собирайся.

— Куда?

— Патриссия сказала, что необходимо прикупить тебе некоторые предметы.

— Серьёзно? — вскакивает Адель, не веря своим ушам.

— Понимаешь, она хотела сама с тобой отправиться, но по каким-то причинам решила это дело оставить мне.

— Неужели… я выйду на свободу?

— Не совсем, — он вытаскивает из широких карманов сверкающие наручники. — Мы не можем оставить тебя здесь, а я… не знаю, что именно нужно девушкам, если ты понимаешь, о чём я. Патриссия знала, но в последний момент отказалась от своей же затеи, — мужчина заметно мнётся, продолжая, — Если ты готова, то мы можем сейчас пойти. Только не вздумай кричать на улице, тебе же самой будет хуже.

Адель искренне не понимает, что они задумали, ведь отпускать её наружу весьма опасно для них самих. Но она и не собирается кричать, просить о помощи, ведь особо и не хочется творить столь абсурдные вещи. Да и тем более, если она вернётся к матери, то будет сразу же отправлена за дешёвым пивом в соседний киоск, а после до смерти избита.

Барри давно знает о проделках Патриссии и Дэнниса, он в курсе про ужасные поступки Зверя, но мужчина не в силах что-либо сделать. Барри просто смиряется с этой кручинной мыслью, хотя зов совести гложет его душу, заставляя чувствовать чудовищем именно себя, а не Зверя.

Мужчина надевает на себя и на Адель наручники.

— Чтобы не сбежала, — предупреждает он, хотя всем сердцем хочет отпустить ни в чём невиновную девушку, пусть даже Патриссия, когда разъясняла ситуацию, оповестила, что девушку никто не тронет, но если она сбежит, то обратится в полицию, ведь Адель знает, где их логово. Личностям не хочется вновь искать иное место для своих обрядов и подвергать опасности друг друга.

Они обходят пустые коридоры, заворачивая то влево, то вправо. Вдруг Адель замечает лестницу, ведущую наверх.

«Что? Как это возможно? Хотя… это же завод. Наверняка было столько барахла, что построили двухэтажный подвал, где хранили различные предметы. Только где они все? Теперь понятно, почему они выбрали именно это место, ведь, получается, что я нахожусь глубоко под землёй, откуда невозможно услышать крик снаружи», — думает Адель и делает томный выдох.

— Здесь всё равно всё заперто, — вдруг подаёт голос Барри, — Даже если ты запомнила дорогу, шанс открыть дверь наружу ничтожно мал, — грустно оповещает он, отталкивая тяжёлую дверь от себя. — Пойдём, — он берёт её за руку, а Адель непроизвольно дёргается назад. — Малышка, не бойся, это для того, чтобы наручников не было видно. Одёрни рукав.

Адель слушается, стягивая рукав. Она чувствует тепло мужской ладони, и ей становится снова неловко. Они выходят из подвала, и в нос сразу врезается тёплый утренний воздух, чему Адель безмерно рада. Девушка чуть ли не бежит вперёд, но крепкие наручники не дают ей сделать лишний шаг. Она ненасытно вдыхает и выдыхает воздух, которого ей так не хватало, и счастливо улыбается.

— Давно не была на улице? — спрашивает Барри, но вдруг понимает, что задает глупый и совсем очевидный вопрос.

Адель кивает, осматривая просторы. Она вспоминает, как бежала по тропинке от Дэнниса, помнит, как сидела на том кубе и мечтала стать птицей, чтобы навсегда покинуть этот ненавистный город. Барри наблюдает за её поведением и сам незаметно улыбается.

Вскоре они доходят до ближайшего магазина, а Адель даже не задумывается о том, что может сейчас запросто закричать и обратиться к прохожим за помощью. Девушка лишь крутит головой из стороны в сторону, восторженно наблюдая за деревьями, которые плавно качаются, смотрит на кучевые облака и на окружающих людей, которые посиживают на лавочках, беседуя о своём. Барри также удивляется её тихому поведению, ведь будь он на её месте, то моментально бы ринулся к людям, прося спасения. Они заходят в старенький магазинчик, где обычно продаётся самое необходимое.

— Патриссия сказала купить тебе зубную щётку, пасту и остальные вещи, необходимые женщинам.

— Такое ощущение, что я буду жить с вами вечно, — горько усмехается Адель, осматриваясь. Она приближается к полкам, выбирая всё необходимое. Ей становится до жути не комфортно, когда она разглядывает и быстро берёт в охапку влажные салфетки и предметы женской гигиены. — Лучше бы со мной была Патриссия, — шёпотом говорит она, но Барри слышит это. Они подходят к продавцу, выкладывая все покупки.

— Здравствуй, Барри, — говорит молодая девушка. — О, какая хорошенькая у тебя подруга, — продавщица встаёт на носочки, осматривая их сверху вниз. — Ещё и за ручку, как мило, — искренне улыбается она, отбивая покупки сканером штрихкода.

— Мы не… — начинает Адель, но Барри её перебивает.

— Спасибо, Лайла.

После покупок, они выходят из магазина хозяйственных товаров и направляются в обратную сторону.

— Спасибо, что вы с Патриссией позаботились об этом, — благодарит Адель, смотря на Барри.

— Неужели ты не боишься нас? — спрашивает он.

— Больше нет. Я раньше очень сильно страшилась своей участи, думала, что меня убьют точно также, как и тех девушек. Но прошла приблизительно неделя, а я до сих пор жива. Это удивительно. Если честно… — Адель думает, сказать ли о том, чего она боится или стоит выдержанно прятать язык за зубами, — мне страшно, если я разозлю только одного человека. Дэнниса.

— Действительно? — холодный голос остро вонзается в уши Адель, словно молния, и она очень жалеет о том, что только что вылетело из её уст. — С кем это ты так душевно беседовала?

— Дэннис? — дрябло произносит она. — Разве ты не знал… просто мы с Барри…

— С Барри значит. Ясно.

Мужчина действительно не знал, кто выходил в «свет». Данный факт не на шутку его обескураживает; подобное с ним никогда не случалось. Дэннис смотрит на запястья, объединенные цепкими наручниками, а Адель, заметив это, отпускает его ладонь. Мужчина лишь берёт её руку обратно, аргументируя:

— Ты же не хочешь, чтобы чужие глаза зафиксировали наручники?

Адель невыносимо душно из-за присутствия Дэнниса, а её ладонь становится влажной, отчего девушка слегка расправляет пальцы, чтобы воздух хоть чуть-чуть мог остудить их пыл. Она молчит, не в состоянии подобрать нужных слов. Опустив голову вниз, Адель смотрит на треснувший асфальт и постоянно теребит пальцами шуршащий пакет, находившийся в левой руке. Наконец подняв глаза, девушка щурит их, заметив знакомую фигуру на горизонте. Она с ужасом признаёт в ней собственную мать. Адель не понимает, почему она не дома и не выпивает со своими приятелями, а блуждает по просторам города. Наверняка ищет, где можно недорого приобрести выпивку. Мать замечает потерянную дочь. Тело женщины быстрым шагом направляется в их сторону, злобно стреляя пьяными глазами. Адель крепко сжимает ладонь Дэнниса, а второй рукой цепляется за его предплечье. Девушка пятится назад, заходя за спину мужчины, будто надеется на его защиту. Дэннис не понимает происходящего и смотрит на спутницу, которая безудержно трясётся и мёртвой хваткой впивается пальцами в руку.

Она продолжает прижиматься к нему, молясь, чтобы мать не сделала ей ничего дурного. Женщина же подлетает, оттаскивает Адель на себя за волосы и со всей силы бьёт по лицу. Истеричный вопль пьяной матери разносится по всей улице, привлекая к себе взгляды прохожих.

— Ты где всё это время шлялась?

 

Твоё-моё оружие

Я прячу ножи под подушкой.

Униженная и ослабленная Адель касается рукой горячей от удара щеки. Заплывшими от набегающих слёз глазами, она с глухим испугом глядит на ненавистную женщину. Девушке тошно от того, что они с матерью похожи как две капли воды. Адель боится стать такой, как мать. Её писклявый голос, постоянно заплетающийся язык и налитые алкоголем глаза всегда сопровождают Адель с самого детства. В начальной школе, когда учительница задаёт написать сочинение на типичную тему про родителей, Адель после школы нехотя идёт домой, достаёт карандаш и потерянными глазами впивается в белый лист. Вскоре, сдавая пустую тетрадь, учительница негодует и, не интересуясь причиной отсутствия домашнего задания, твёрдо ставит плохую отметку.

Ей нечего говорить о своей матери.

— Я повторяю, где ты шлялась? — в бешенстве кричит женщина, дёргая Адель из стороны в сторону. Девушка же по-прежнему держит Дэнниса за руку, морщит лицо и тихо скулит. Мать, брызжа слюной, кричит, словно резанная, пока наконец не замечает, что рядом с её дочерью стоит незнакомый ей мужчина. — Ах, вот значит как? — косноязычно говорит она, дурно хихикая. — Чешется что-то? Проститутка! Тебе мало было?

Адель хочет временно потерять слух, чтобы не слышать подобные вещи, мечтает унестись от этой противной женщины, ведь какая нормальная мать скажет подобное своему ребёнку? Девушка поворачивается в сторону Дэнниса, но его лицо безэмоционально.

— Пожалуйста, давай уйдём, — вполголоса просит она, обращаясь к Дэннису. Мать, уловив её слова, вновь верещит:

— Куда ты собралась? — она замахивается напряжённой ладонью в предвкушении вновь испытать наслаждение от страданий родной дочери. Адель зажмуривается и немного отходит назад, моля высшие силы остановить этот ад. Девушка готовится к удару, но его не следует. Адель несмело открывает влажные глаза, видя, как Дэннис хватает запястье женщины, поднявшееся над её головой. Девушка замечает, как мать кривит лицо от боли.

— Может не стоит вести себя так? Люди смотрят, — монотонно произносит он, ещё сильнее сжимая её руку.

Те мечты быть спасённой воплощаются в реальность, скромные желания, таящие в себе маленькую надежду, наконец сбываются. Адель смотрит на мать, и в глазах девушки играет еле заметная скоротечная победа над злой королевой, которая мечтает растоптать этот невинный и чистый цветок. Женщине больно и неприятно. Она чувствует себя униженной.

Смена ролями.

Дэннис с видимым омерзением отпускает руку женщины, отчего та сразу же начинает её массировать, чтобы хоть как-то убавить боль. Мужчина продолжает греть теплом своей ладони подрагивающие пальцы Адель, и уводит её в сторону подальше от матери. Он идёт слишком быстро, отчего ноги Адель порой спотыкаются друг о друга. Дойдя до фабрики, Дэннис разворачивает её к себе, и девушка впервые видит нечто ожившее в его ледяных глазах.

— Неужели стоит терпеть такое отношение к себе? — не самый удачный вопрос от того, кто держит в заложниках молодую девушку. О какой морали может идти речь?

Адель пропускает этот вопрос мимо ушей, мямля невнятное:

— Спасибо, что…

— Неважно, — не выслушивая, перебивает он, моментально опуская её ладонь. — Просто не переношу чужие взоры.

Адель вновь ощущает булыжник, свисающий с шеи, будто её сначала манят сладким, таким долгожданным пряником, а потом смачно хлещут по лицу кнутом. Он не ради неё это сделал, скорее для себя. Эта мысль не даёт ей покоя, разрывая душу на маленькие кусочки обиды и разочарования.

— Я просто… хотела сказать… — неуверенно продолжает она, — Ты защитил меня, и это…

Дэннис, кажется, вовсе не слушает её, с грохотом отпирая дверь. Пропуская мужчину вперёд, девушка смотрит огорчёнными глазами на его спину. Горящий стыд по-хозяйски заседает в зоне щёк, в который раз с упрёком грозя пальцем, что рот Адель непременно стоит промыть с мылом.

И перед ней снова расстилаются просторы великолепного подвала: сырость, спёртый воздух и парочка бегающих крыс. Но всё, что она хочет — это скрыться поскорее в своей комнате. С каких пор девушка начинает считать, что в этом месте есть что-то «её»? Адель, совсем позабыв о наручниках, крепко сковывающих их руки, мелкими, но шибкими шагами отдаляется от Дэнниса. Мужчина тянет её на себя, поэтому девушка, заметно пошатнувшись, совсем нечаянно наступает ему на ногу. Адель ойкает, поворачиваясь.

— Извини, пожалуйста, — молвят её губы, а тело продолжает испытывать лёгкое волнение, сопровождаемое еле заметным подрагиванием.

— Впредь будь внимательнее, — предупреждает Дэннис.

Адель не может поверить в то, что для мужчины тот танец вовсе ничего и не значит. Первый раз, когда она его видит, то испытывает ощутимый страх жертвы, будто девушка действительно находится в плену у хладнокровного, скупого на чувства, человека. Для Адель Дэннис сложный, со своими лабиринтами, где никто не в силах найти освещённый его солнцем, выход. Она хочет понять мужчину. Это и пугает. Пугает до такой степени, что Адель считает себя сбежавшим пациентом из психиатрической клиники, ведь то, как она себя ощущает рядом с ним не поддаётся объяснению. Человек, похитивший её и держащий взаперти практически неделю смог неумело расшевелить почти умершего лебедя в её сердце. «Так не бывает, это невозможно», — твердит она себе, но по-прежнему продолжает тайком поглядывать на Дэнниса. Девушка винит свою детскую незащищённость, очевидно по этой причине ей и хочется найти свою крепость. Маленькая девочка, обитающая в её злато-карих глазах, вооружена ножами, только никогда не воспользуется ими. Она не умеет делать больно.

После того, как Дэннис наконец освобождает Адель и себя от наручников, он замечает подавленное настроение девушки, но ни о чём не расспросит, ведь знает, что разговаривать с ней сейчас вовсе нет смысла.

Дэннис чувствует изменения, происходящие с ним. Противоречия, терзающие сердце, простреливают мозг ядовитыми пулями. Мужчина привык к своему обычному режиму жизни, но с появлением столь милой угрозы его принципы разбиваются на тысячу мелких осколков тесного желания. Последнее время он сталкивается с девичьим стремлением постоянно с ним контактировать, и это сбивает с толку. Дэннис не знает, как реагировать на её постоянно дрожащий голос, на беглый и неуверенный взгляд, а также на загадочные просьбы и слова, явно не подходящие под ситуацию. Как он не пытается постоянно отмывать руки после её прикосновений, мужчина продолжает чувствовать каждым участком своей кожи холодные отпечатки мягких пальцев. Маленький мальчик, обитающий в его морских глазах, вооружен пистолетами. Он умеет стрелять.

Проворный месяц июнь пролетает быстро, что Адель так и не успевает вкусить все прелести начала лета. Быть запертой в четырёх стенах — дело не из приятных. Она не может поверить, что до сих пор находится в заточении. Несмотря на то, что Патриссия решается иногда выводить свою подопечную на свежий воздух, Адель без особой радости лишь ступает неуверенным шагом на улицу, прислоняется спиной к двери и совсем безрадостно окидывает взглядом заброшенную фабрику. Женщина не понимает её депрессивного состояния, ведь они позволяют ей (естественно под пристальным надзором) прогуливаться по подвалу, редко даже выходить за его пределы, если, конечно, Патриссия будет в духе, а также и сам Барри берёт девушку по магазинам, только уже без наручников. Адель не знает, почему они относятся к ней с таким доверием, но радуется, что её теперь не считают заложницей. Только почему они не отпускают? Данный вопрос тревожит, но девушка в очередной раз одёргивает себя, ведь отпустив бы они, куда бы её персона последовала дальше?

После инцидента с матерью девушки, Дэннис посещает Адель крайне редко. Она сначала даже довольствуется этим, ведь девушке не особо мечтается оказаться вновь рядом с ним и как ни в чём не бывало побеседовать. Проходит неделя, потом вторая, далее третья. Единственные люди, окружающие её — это постоянно весёлый Хедвиг со своими зажигательными танцами, строгая, но заботливая Патриссия, позитивный и слегка романтичный Барри, осыпающий её каждый день комплиментами и новые личности — Джейд и Оруэлл. В один из однообразных дней Адель замечает интересные изменения в теле Кевина: новая манера разговаривать, одежда приятных бежевых и малиновых оттенков, а также постоянные жалобы на то, что постоянно приходится колоть инсулин и куковать в этой башне, так и не дождавшись принца на белом коне. Джейд сразу же связывается с девушкой, возбуждённо делясь с Адель многими переживаниями и расспрашивая о том, был ли у неё парень. Та лишь смущается, говоря, что никогда не была в конфетно-букетном периоде и навряд ли будет. Джейд нравится Адель.

Только вот Оруэлла девушка считает до смерти дотошным, ведь он напоминает ей своего бывшего учителя истории, а оценки по этому предмету она имеет не особо радужные.

Адель даже знать не хочет, сколько имеет пропусков в школе. Ей не плевать на своё образование, но после тех жестоких вещей, которые убивают в ней всё живое, школа становится совсем ненужным звеном в её жизни. Скоро у всех выпускной, любовь и выпивка, а она здесь — с одним телом человека и множеством различных умов.

Девушка часто беспокоится о том, что их логово скоро раскроют и она никогда не увидит Хедвига. В таком случае Адель предпочтёт сесть в тюрьму, обманчиво представившись соучастницей, а не возвращаться туда, где её душа постоянно протыкается толстыми иглами, будто девушка — дряблая тряпичная кукла. Но всё тихо. Адель пару раз аккуратно подкрадывается к Патриссии с этим вопросом, а та лишь таинственно говорит, что в маленьком городке предостаточно чудовищ, которые достойны платить за чужие грехи. Адель начинает замечать, как в подвале становится всё больше пространства: многие вещи просто куда-то исчезают. Девушка хранит в своей голове маленькую догадку о том, что скоро последует тяжёлый переезд, но, возможно, без её участия.

Тоска, поглотившая её душу, наконец решается вылиться новым потоком. Патриссия вновь зовёт её ужинать, и когда Адель покорно присаживается, то позволяет задать мучивший её вопрос:

— Почему Дэнниса так долго нет?

Женщина откладывает в сторону столовые приборы, упрямо всматриваясь в лицо Адель. Девушка лишь нервно моргает и опускает глаза, ковыряясь вилкой в еде.

— Почему тебе это интересно?

— Просто… он не приходил ко мне.

— Милая моя, а Дэннис обязан? — для Адель это звучит непростительно грубо, и она вновь чувствует металлический привкус крови на языке из-за нечаянно прокусанной губы.

Девушка отрицательно мотает головой и тянет ко рту кусочек жареной рыбы, но ком, образовавшийся в горле, не позволяет и крошки пропихнуть.

— Извините, пожалуйста, я попозже поем. Аппетит совсем пропал, — Адель уважительно ждёт разрешения Патриссии, и вскоре дожидаясь его, отставляет тарелку подальше. Уходя, она хочет остановиться и вновь поинтересоваться, но не осмеливается и покидает маленькую кухню. Патриссия томно вздыхает, утверждаясь в своих догадках.

Адель через каждые три дня спрашивает у женщины, почему Дэннис не выходит в «свет», а она лишь уклончиво отвечает и плавно переходит от одной темы к другой. Как-то раз Патриссия и вовсе теряет контроль, говоря Адель о том, что она слишком глупа и не в силах понять истинной проблемы данной ситуации. Девушка понятия не имеет, о чём говорит женщина, поэтому решает расспросить своего верного друга Хедвига.

— Ади, так мистер Дэннис выходит в «свет», только тебя видеть не хочет, — улыбается мальчик.

— М-м, — мычит она, — Здорово.

— Тебе грустно?

Адель хочет услышать совсем другое, но она не винит Хедвига в слегка резких словах, ведь мальчик говорит так, как есть на самом деле. Она фальшиво одаривает его улыбкой и кивает. Всё в порядке.

Девушка долго решается задать некий вопрос мальчику, но прикусывает язык, ведь спрашивать об этом ребёнка совсем дурацкая идея. Ей до жути интересно, что же таит Дэннис в той многосложной папке и единственное, что известно — это о количестве цифр. Четыре квадратика, в которые необходимо просто вставить цифры. Любопытство пожирает её с головой, а мысль о том, что скрывается в стареньком компьютере не даёт спокойно уснуть уже целую неделю. Прятавшееся в недрах души чувство собственной важности бурлит в ней кипящей кровью, и в голове пролетает предположение о том, что, возможно, и о ней есть пару незамысловатых фраз.

— Хедвиг, — она кладёт ладонь на плечо мальчика. — Тебе известно о той папке с паролем?

 

Милый вор

Вопреки этому жестокому миру и всем моим лучшим попыткам,

Ты удивляешь меня, насколько ты совершенен,

Даже со всеми моими недостатками и примерами дурных поступков,

Ты удивляешь меня, насколько ты совершенен.

Летний вечер пахнет приятной тоской. Тёплый ветерок таит в себе манящие прикосновения лазурного бархата и приманивает долгожданным зовом свободы. Смесь карминных разводов на сверкающем небосводе затуманивает рассудок, погружая его в небытие и отталкивая от здравых мыслей. Дэннис плутает в собственном дремучем лесу, но не собирается искать выход. Он останавливается где-то в недрах, спокойно присаживается и разжигает маленький костёр сомнений. Слишком долго был сильным, стойким и чувствовавшим твёрдую почву под ногами. Земля под напором нежной воды мякнет, превращаясь в топкую грязь. Дэннис тонет.

Адель долгое время мирно сидит в комнате, подбирая возможные варианты пароля мужчины. От Хедвига ответа не следует, ведь он даже понятия не имеет о том, что подобная папка существует. Она какой час ломает мозг, но ничего дельного в её голову не приходит. Аккуратно выйдя из комнаты, Адель облокачивается о дверь и осматривается. В рядом находящихся комнатах витает гробовая тишина: ни шагов, ни шороха. Адель ненавидит в себе чувство чрезмерного любопытства, но всегда подыгрывает ему. Мелкими шагами она перебегает из одного угла в другой, настороженно заглядывая в каждую комнатушку. Она не может понять, почему же никто не копошится возле неё или не даёт неподходящие женские советы. Девушка поднимается на верхний этаж, в действительности изумляясь тому, что находится в этом помещении совсем одна. Пару раз ударившись мизинцем об ящики, Адель начинает жалеть о том, что высовывает свой нос наружу. Наконец она доходит до той самой массивной двери. Адель мечтает о том, что хоть раз хотела бы посидеть под вечерним небом в полном одиночестве и беззвучно побеседовать с, ласкающим раны, ветром. Девушка не будет выходить за пределы подвала, ведь ей не хочется злить Патриссию или обидеть Хедвига. Вспомнив слова Барри, она осмеливается проверить: правдиво ли его предупреждение или же девушка в силах отпереть тяжёлую дверь? Адель со всей силы упирается плечом, отчего дверь без промедления открывается. Девушка от неожиданности летит на пыльную землю, постанывая от боли.

«Серьёзно? Она открыта?» — Адель приподнимается, отряхивая кофту от налипшей грязи. «Я просто хотела проверить, да? Никого не подставляла», — девушка пытается успокоить себя, а вскоре вернуться в подвал. Но она не торопится. Перед ней виден прекрасный горизонт, в который можно было сбежать и никогда больше не встречаться с Патриссией, Хедвигом, Барри… и Дэннисом. Подворачивается великолепный шанс спастись, выбраться из тёмной пучины и попрощаться с дурными воспоминаниями, но Адель не может. После тех острых вкусах горечи, которые постоянно преследуют её дома, похищение становится сладким лакомством. Она не сможет изменить свою жизнь.

Девушка смотрит вдаль щенячьими глазами и пытается сделать шаг вперёд, но ей этого не удаётся. Мотнув головой и томно выдохнув, Адель разворачивается в сторону двери, но замечает знакомый образ, стоящий в развалинах. Она подходит ближе и ближе, видя в том человеке Дэнниса: прямая осанка, строгая и аккуратная одежда и очки, которые так нравятся Адель. Мужчина стоит боком, и Адель кажется, будто он наслаждается тихим звучанием ветра. Девушка чувствует, как её руки начинают дрожать, а тело не слушается и вовсе отказывается иметь связь с мозгом. Девушка бежит к мужчине, но успев вовремя себя остановить, лишь слегка касается его локтя и пытается развернуть к себе.

Адель на минуту думает о том, что не успев бы, она вновь бы его потеряла.

— Почему ты избегаешь меня? — задаёт резонный вопрос она, продолжая держаться пальцами за его локоть. Мужчина лишь поправляет очки указательным пальцем, наконец сталкиваясь с её обеспокоенным взглядом. Он спускается глазами вниз, проговорив:

— Кофта снова грязная.

— Почему ты избегаешь меня? — вновь спрашивает она, теряя терпение.

— Почему она грязная? — мужчина пытается уйти от вопроса.

— Я упала, — честно отвечает она, наконец отстраняясь от него и убирая руку.

— Тогда следует постирать.

Адель смотрит в глаза Дэнниса и не может поверить, что наконец, спустя месяц, увиделась с ним. Катавасия в голове полностью оглушает её, и девушка понимает, что скоро расплачется как сопливая маленькая девчонка, которая после долгих уговоров и истеричных слёз так и не получает сладкий леденец. Закрывая нос ладонью, она отводит от мужчины взгляд. Дэннис замечает, как её рука дрожит, а губы сжимаются в рдяную ниточку. Адель не в силах сдерживать себя, позволяя слезам вырваться наружу. Её плечи подрагивают, а дыхание учащается. Адель садится на корточки, закрывая двумя руками лицо и продолжая громко плакать. Дэннис, действительно не понимая причины горьких слёз, следует её примеру, а далее касается пальцами запястья. Отодвигая руку от лица, его губы раскрываются с желанием сказать что-то, но не успевают. Девушка на минуту затихает, смотря на него заплаканными глазами. Вскоре она меняет позу, сталкиваясь коленями с камнями и тянет руки. Хватая Дэнниса за шею, она притягивает его к себе, утыкаясь носом в шею. Адель не обращает внимания на грязные кофту и джинсы, не замечает, как колени начинают побаливать от удара с жёсткими камнями, а лишь крепко сжимает в своих объятиях, совсем тихо молвив надтреснутым голосом:

— Я так счастлива видеть тебя.

Ему кажется, что он подвергается слуховым галлюцинациям, что данные слова предназначены вовсе не его персоне, как будто с ними присутствует третий собеседник, из-за которого она проливает горячие слёзы. Адель хочет наконец выпустить его из своих цепких рук, уважительно извиниться и поклясться, что подобного казуса больше не повторится. Ей стыдно, что шаткие волнения просятся наружу, принося Дэннису дискомфорт, но девушка безумно счастлива, когда касается его.

Мужчина впервые чувствует смущение. То, от чего он так усердно пытается сбежать не может его отпустить, а лишь тянет к себе вязкой паутиной. Он совсем несмело протягивает свои руки и кладёт их на её талию, но не пытается притянуть к себе.

Не смог убежать. Твёрдая земля размякла под напором нежной воды.

Болезненные воспоминания яркими вспышками разрастаются по всему мозгу. Адель резким движением отталкивает Дэнниса от себя, приподнимаясь и пятясь назад. Она вспоминает, как чужие мозолистые пальцы царапают кожу на талии, надавливают на рёбра и равнодушно затыкают рот. Девушка закрывает уши руками, пытаясь избавить себя от, казалось забытых, дряхлых стонов спесивых мужиков. Адель до сих пор несёт в уязвимом сердце тот страх, охватывающий контроль над её телом. Первый раз, когда она касается руки Дэнниса, принимая одежду; второй раз, когда они танцуют, путаясь в сладком едком воздухе; и третий, когда его ладони плавно ложатся на талию. Душераздирающие памятования о тех днях, где Адель является бешеным зайцем, который отбивает себе бока, пытаясь выбраться из клетки, мешают ей адекватно воспринимать те моменты телесного контакта с Дэннисом. Она инициатор. Она делает первые шаги. Она следует своим задушевным позывам. Сердцем внушив себе, что он — её крепость, а разумом надрывно крича, что Дэннис точно также способен сделать невыносимо больно, совсем не уживаются, разрывая тело девушки на клочья. Она бы предпочла пойти по пути меньшего сопротивления, перестать накручивать себе сокрушённые мысли и не бежать за дурными идеями, но Адель не может. Он не актёр её театра, и девушка понимает это. Столь глубокие противоречия не дают ей покоя, ведь тело боится, сердце жаждет, а разум остерегает. Здесь нет золотой середины, нет объяснения и нет выхода.

— Прости, я… — вполголоса молвит она, — не знаю, что на меня нашло.

— Всё в порядке, — отвечает Дэннис, не смотря в её сторону.

— Почему ты избегал меня? — девушка наконец приходит в себя, ещё раз повторяя вопрос, который тревожит её на протяжении месяца.

Дэннис готов был пару минут назад ответить что-то в роде: «Потому что нас ничего не связывает.» Но сейчас он выдержанно молчит, не в силах подобрать подходящих слов.

— Подними голову, — произносит он, ожидая её реакции. Девушка несколько минут держит на Дэннисе огорошенный взгляд, но потом перемещает его на небо.

Небеса цвета кунцита с протяжными рубиновыми разводами отражаются в её глазах бликами вечерней зари. Она замечает, как начинают появляться первые сверкающие звёзды, зазывая друг дружку, чтобы не быть одинокими.

— Одно небо на всех, — на фоне тихих серенад сверчков слышится голос Дэнниса.

Адель призадумывается.

— Зато у каждого есть свой очаг и предназначение, — говорит девушка, имея ввиду далеко не звёзды. Адель долго размышляла на то, как личности смиряются с тем, что их жизнь может пошатнуться, что будут опасности на каждом шагу и как вообще ориентироваться среди других людей, как общаться с окружающими и как правильно распределять время между всеми. Для девушки Кевин кажется удивительным, но глубоко страдающим человеком. Она мечтает встретиться с ним, как-нибудь помочь, ведь тот душещипательный короткий видеофайл оставляет вертикальный шрам, разрезающий сердце напополам. Адель помнит, как Патриссия однажды неосознанно бросает перед девушкой фразу: «Они думают, что это безумная болезнь, но мы докажем, что это не так.»

Дэннис ничего не собирается отвечать, а лишь продолжает наблюдать за небесным миром. Девушка же решает продолжить.

— Дэннис, ты знаешь, что все звёзды разные? Размер, форма, сияние… — она на минуту сбивается, — Звёзды уникальны.

Адель впервые слышит, как мужчина еле слышно усмехается, но не отводит взгляд от неба.

— Я сейчас буду смотреть на звезду и знать, что она уникальна, — говорит девушка, всё же притянув к себе взгляд Дэнниса. Адель продолжает смотреть на мужчину, размеренно дыша. От избытка мыслей сводит мозг, и она в очередной раз не знает, что говорит и о чём думает.

— Ты смотришь на меня, — Дэннис приподнимает бровь.

— Да, — кратко отвечает Адель.

— Мне пора, — с заметной паузой говорит мужчина, разворачиваясь и незамедлительным шагом отдаляясь от девушки.

Он даёт ей шанс навсегда покинуть это место.

И снова её сердце выплёскивает из себя гамму чувств, губы произносят то, что неуместно говорить в данной ситуации, а разум по-прежнему твердит о том, что Адель всего-лишь глупая зачарованная девочка, которая до сих пор верит в сказки, но никогда не попадёт в них. Она не понимает, почему Дэннис покидает её, оставив совсем одну. Ещё один шанс сбежать машет ей рукой, призывая наконец оставить заброшенную фирму позади.

Она могла бы вернуться в школу, сдать экзамены и устроиться на подработку, только её уже навряд ли допустят к сдаче, учителя ничем не смогут помочь, а возвращаться домой — гиблое дело. Адель долгое время стоит на улице, даже не заметив, что темнеет слишком быстро. Всё небо покрывается сияющими звёздами, и Адель уже сбивается со счёту. Наконец решаясь, девушка приближается к подвалу, обдумывая правильность своего решения. Она отворяет дверь, спускаясь по каменным сырым ступеням. Почти дойдя до комнаты, где девушка обычно проводит наибольшее количество времени, за спиной слышится:

— Ты не воспользовалась тем, что я тебе дал. Вопрос: почему?

Адель не оборачивается, слыша лишь стук своего неугомонного сердца. Она вновь ловит себя на мысли о том, правильны ли её действия и какие будут последствия. За месяц девушка постепенно привыкает к своему размеренному ритму жизни, старается поддерживать контакт с некоторыми личностями, которые в свою очередь не причиняют ей боли, а что бы получила она, возвратившись обратно к матери? Снова и снова добивая себя предположениями, она понимает, что когда-нибудь ей придётся изменить свою жизнь, но сейчас Адель страшится своего будущего.

Дэннису не нравится, что девушка слишком долго молчит, после чего он спокойно говорит:

— Тебе всё равно вскоре придётся покинуть нас.

Адель резко поворачивается к мужчине. Она пугается, замечая, что он стоит слишком близко к ней. Чувствуя чужое дыхание, Адель заметно мнётся и опускает голову. Она не хочет слышать это, ведь уверена в том, что просто так навряд ли кто сможет её отпустить.

И всё же я замираю каждый раз, когда ты входишь в мир,

Который я не в силах контролировать.

 

Солнечный дом

Здесь слишком темно — пролей на меня луч света,

Тишина царит в кромешной тьме — я храню молчание.

Адель какой час не смыкает глаз. Она вспоминает, как после услышанного, судорожно отворачивается от Дэнниса и проходит в комнату, попутно захлопывая дверь перед его носом. Прикусывая пальцы, Адель лежит на излюбленной жёсткой кровати и обдумывает сказанное.

«Неужто меня убьют, как тех девушек?» — задумывается она, не веря в собственные догадки. «Они же не смогут так поступить со мной, верно?»

Адель ворочается из стороны в сторону, пугаясь страшных мыслей. В её голове играет скверная похоронная мелодия, предвещая весьма грустный конец. Глаза предательски слипаются, но она боится закрыть их, ведь мысль о том, что девушка больше никогда не сможет проснуться контузит её. В дверь уважительно стучат, и Адель вскакивает от неожиданности. Она издаёт жалкое «да», позволяя гостю пройти в её скромную обитель.

— Моя милая, мне необходимо поговорить с тобой, — быстро переходя к делу, мягко говорит женщина, но Адель улавливает в её словах нотки недоброй строгости. Патриссия изящной походкой проходит к девушке, садясь на кровать. Женщина кладёт ладонь на трясущуюся от нервов коленку Адель и слегка похлопывает по ней.

— Что… — запинается девушка, — что случилось? Если Дэннис что-то сказ… — не успевает договорить, как Патриссия прикладывает палец к губам Адель.

— Снова Дэннис, милая, — тяжко вздыхает и укоризненно смотрит она, — Вижу, вы стали близки.

Адель раскрывает рот, пытаясь что-либо возразить, но Патриссия вовсе и не желает слушать детских отговорок.

— Любви поддаться — значит поддаться вожделению. Дэннис не тот человек, который смог бы… быть с тобой.

— Нет, Вы всё не так поняли… я просто… — Адель хочет оправдаться, но потом понимает, как со стороны это выглядит нелепо.

— Не стоит ждать защиты от того, кто не сможет тебе её обеспечить.

Адель раздосадована тем, что слышит данные слова. Ей кажется, что Патриссия топит Дэнниса в глазах Адель, и девушка не может понять по какой причине женщина вдруг заводит столь мучительный разговор.

— Твоё поведение, юная мисс, говорит о многом. Будь добра — запомни то, что я тебе сказала.

Девушка очень редко видит Патриссию в таком взвинченном состоянии, ведь женщина всегда старается быть неуязвимой перед проблемами, которые могут запросто сбить с толку любого. Патриссия в последний раз глядит на Адель и убирает руку от ноги. Её предупреждение разительно наводит некий страх, и девушка провожает Патриссию озадаченным взглядом, так и не поняв, к чему женщина пыталась подвести Адель.

Она какой час наблюдает за стрелочкой часов, которые принёс Хедвиг. Адель чего-то выжидает, но понятия не имеет, почему она находится в неясном предвкушении. Постукивая пальцем по маленькой тумбе в такт тику часов, девушка надувает губы, осознав, что после освежающего разговора с Патриссией, спать вовсе расхотелось. Она поднимается, уныло бродит кругами по небольшой комнате, беспокойно вздрагивает, когда слышит посторонний шум и осознаёт, что мысли о том, что следует найти пароль от той папки возникают всё чаще и чаще.

«Возможно, тело Кевина уже отдыхает. Я же могу просто забрать ключ Хедвига и посетить ту комнату? Без дурных намерений», — Адель сжимает кулаки, но не решается переступить порог своей территории. Хотя, с каких пор её что-то останавливает?

Девушка осторожными шагами выходит, следуя по наизусть выученной тропинке к комнате Хедвига. Она помнит, где мальчик прячет ключ, поэтому борясь со своими сомнениями, девушка, словно вор, проникает в помещение, вставая на носочки и протягивая руку к ящику.

«Всё вышло на удивление блестяще. Странно, что после того инцидента Дэннис не забрал ключ у Хедвига,» — радуется девушка, оглядываясь по сторонам и прижимая холодный ключ к груди.

Ошибка. Попробуйте снова.

— Чёрт! — громко ругается Адель, но моментально закрывает рот руками: сейчас лучше не рисковать и вести себя адекватно.

«Может 2324? 5555? 1234?», — гадает девушка, безуспешно нажимая пальцами по кнопочкам. «Да почему опять ошибка? Я уже почти все комбинации использовала!» — Адель начинает протяжно вдыхать и выдыхать, стараясь обуздать нарастающее раздражение.

— Да это же очевидно, что если их около двадцати, то и пароль должен содержать подобные цифры, — шипит Адель, действительно гневаясь на несчастный компьютер.

Спустя полчаса, девушка сдаётся. Собираясь выключать компьютер, она слышит за спиной мужской голос.

— Пароль 1702.

Девушка оборачивается, впиваясь глазами в Дэнниса.

— Будто дежавю, — продолжает мужчина, приближаясь к любопытной особе.

Девушка чувствует, будто её окатывают ледяным кипятком. Двоякое чувство.

— Вводи, — говорит он, смотря в её ошеломлённые глаза.

Адель медленно разворачивается, неуверенно поднося пальцы к клавиатуре. Постепенно набирая каждую цифру, девушка глотает слюну, ощущая, что горло пересыхает от волнения.

Папка успешно открывается, чему Адель неимоверно удивляется и вскидывает брови. Девушка поначалу широко улыбается, но переведя взгляд на нахмуренного Дэнниса, понимает, что радоваться здесь нечему.

— Текстовые документы? — спрашивает она, наводя курсором на содержимое папки. — Почему ты сказал мне пароль?

— Вы, милая леди, так упорно пытались взломать бедную папку, что мне стало Вас жаль, — слегка наигранно отвечает он, и Адель ненароком осознаёт, что Дэннис напоминает ей Патриссию. — Целый час потратили.

— Не час, — бурчит она, но вдруг вздёргивает плечами. — Ты стоял и смотрел, как я вводила пароль?

Дэннис ничего не отвечает.

— В чём подвох? — осторожничает Адель.

— Его нет.

Девушка нажимает на первый документ, подмечая, что записи были сделаны ещё в апреле этого года. Вникая в текст, Адель и не замечает, как Дэннис разворачивается и покидает комнату.

«Не знаю для чего это. Не жажду блистать перед монитором и жаловаться, словно плаксивая девчонка. Я должен быть сильным. Должен быть сдержанным. Помню, после четвёртого пробуждения Зверя, прибыла девушка. Я не запомнил имени. Лишь её крик. Крик, полный безумия и ненависти ко мне. Не хотел делать больно.»

03.04.17

Адель крутит колёсиком то вверх, то вниз и не понимает, почему текст такой маленький. Далее, нажимает на следующий документ.

«Первое мая. Лучи солнца коснутся мёртвой земли. Зверь скоро очнётся ото сна, мне необходимо найти новых дев.»

01.05.17

«Чувствую усталость. Я привёл трёх девушек. Но возникла проблема…»

Сердцебиение учащается, и Адель утверждается в своём предположении: о ней есть пару слов.

«Меня заметили. Я был вынужден схватить ту пытливую девушку. Это не входило в мои планы. Обескуражен. Она потеряла сознание на два дня, не меньше. Я помню, как незнакомка снимала бирюзовую кофту. Так покорно, без лишних криков и бешеных истерик. Страшные синяки однозначно портят её тело.»

15.05.17

«Её зовут Адель. Хедвиг много про неё рассказывает, ведь мальчик удивляется тому, что девушка весьма спокойна и не издаёт лишних звуков.

Она танцевала. Для меня. В этом холодном мае я впервые почувствовал солнечные лучи, но не знаю, согреют ли они меня или же сожгут заживо?»

18.05.17

«Лучи сожгли меня. Я старательно пытался меньше с ней контактировать, а порой и вовсе игнорировать. Она попросила потанцевать с ней и смотрела так невинно. Я разозлился. После того, как я отказал в просьбе и неосознанно накричал на неё, я не узнал самого себя. Вскоре мне стало невыносимо стыдно. Мы станцевали.»

20.05.17

«Мраморная кожа, смущенный взгляд янтарных глаз… Мне не стоит говорить так.

Временное помутнение, вызванное тем странным танцем. Сдерживать себя всё мучительнее.»

25.05.17

«Зверь становится сильнее. Кажется, словно он разломает тот стул, за который идёт вечная борьба. Зверь поглощает нас. Поглощает меня.»

15.06.17

«Каждый день как пытка. Усталость, въевшаяся в тело, пугает меня. А эта несносная девчонка продолжает вести себя так, будто я что-то для неё значу. Я стараюсь скрываться.»

30.06.17

Адель, читая это, прикладывает ладонь к губам и не верит в написанный текст. Неужели он разрешает ей взглянуть на его мир, мысли и тревоги? Девушка считает это чересчур подозрительным, ведь Дэннис бы никогда не позволил ей рыться в скрытой папке.

«Он сам сказал пароль…», — девушка вскакивает со стула, спеша скорее найти Дэнниса. Рыща по комнатам, она натыкается на Патриссию.

— Мне нужен Дэннис, — с заметной одышкой говорит девушка. Адель ловит на себе раздраженный взгляд Патриссии, но не собирается сдаваться. — Скажите мне, что с ним происходит.

— Милая моя, держи себя в руках, — отвечает женщина, выпрямляя спину. — Зачем же он тебе понадобился? Вспомни о том, что я говорила.

Адель молчит, нервно сдирая зубами кожу губ. Опуская глаза, она решается сказать то, чего так боится признать.

— Он нужен мне.

— Вопрос: нуждается ли молодой человек в тебе, юная леди? — без промедления и не боясь обидеть, говорит женщина. Она поджимает губы и совсем не знает, как угомонить пыл девушки и убедить в том, что её чувства весьма бессмысленны.

— Мне достаточно просто увидеть его, — упрямится Адель, забросив все свои здравые мысли куда подальше. — Неважно, что он думает по этому поводу, — девушка вовсе забывает о своей привычной стеснительности и продолжает: — Пожалуйста, разрешите мне увидеться с ним.

Патриссия опускает глаза, утопая в сомнениях. В одно мгновение она поднимает взгляд, и Адель чувствует как её сердце пропускает пару ударов.

— Ты что-то хотела?

— Дэннис ты… — девушка словно забывает обо всём, что ей хочется сказать в эту минуту, но она берёт волю в кулак. — Ты сказал мне пароль.

— И? — Дэннис приподнимает бровь, будто той странной ситуации и вовсе не было.

— Ты сказал пароль, — вновь повторяет она, теряя контроль над чувствами. — Зверь — это тот, кто убил тех девушек, да? Что значит «он поглощает меня»? Чувствуешь усталость? Почему? Что ты имел ввиду?

Дэннис думал, что девушка начнёт разговор про монолог, где фигурировала её персона, но ошибся. Не рассчитывал, что её заденут слова последнего текста, а не то, что говорилось о ней самой.

— Это единственное, что тебя так беспокоит в данный момент?

— Что? — тяжко выдыхает она, мотнув головой. — Ты позволил мне взглянуть в нечто личное, — девушка замолкает и волнительно теребит пальцы на руках. — Ты прощаешься со мной, верно?

Мужчина откашливается и слепо надеется на то, что Адель в очередной раз завалит его вопросами, но девушка молчит, глухо давая знак, что теперь его очередь говорить.

— Молчание — знак согласия? — Адель неспособна больше поддаваться скверной тишине.

— Это будет лучше для тебя.

— Я не понимаю.

— Не стоит, — резко отвечает Дэннис.

Адель долго смотрит на него, постоянно переступая с ноги на ногу.

— Если это наша последняя встреча, то прими прощальный подарок.

Девушка делает шаг вперёд, встаёт на носочки и невесомо касается сухими губами его губ. Она незамедлительно отстраняется, осознавая всё своё сумасшествие. Девушка ощущает, как по её телу разносится волна неконтролируемых мурашек. Касаясь пальцами горячих губ, Адель смотрит в глаза Дэнниса, пытаясь разглядеть там хоть частичку тёплых чувств. Но не заметив там ничего, Адель разворачивается. Предательские слёзы готовы вырваться наружу, а руки невольно сжимаются в кулаки. Она чувствует крепкую мужскую ладонь, которая хватает за тонкое запястье, поворачивая к себе.

«Принимаю», — мысленно отвечает Дэннис, притягивая к себе и желанно впиваясь в её губы, запуская пальцы в волосы.

Он осознаёт своё сумасшествие.

 

Монстр рядом с тобой

Ты был моим плюшевым мишкой,

Уютный и молчаливый.

С каких пор любовь стала столь жестокой?

Всё было так спокойно,

Пока ты не постарался убить меня.*

Он получает то, что так умело прячет за прочной каменной стеной. Поначалу довольствуется этим, властно исследуя каждую трещинку на её губах, воображая себя первооткрывателем. Дэннис помнит, как возвращаясь в реальность, хватает Адель за плечи и отталкивает от себя. Дэннис помнит её взгляд, полный острой печали. Помнит, как она грустно улыбается.

Она получает то, чего не может представить. Многие узнав бы о её действиях по отношению к собственному похитителю, изумлённо вскинули бы брови и немедленно направили бы к психиатру на лечение. Адель помнит, как он разрывает их поцелуй, вонзаясь пальцами в плечи. Помнит, как он опускает голову и зажмуривает глаза, будто надеясь, что это всего-лишь его самый сокровенный сон.

— Прости, этого не должно было случиться, — молвят его губы, а тело категорически против слушаться. Дэннис отходит на приличное расстояние, не глядя на неё. Адель делает шаг вперёд и смотрит глазами растерянного ребёнка. Она раскрывает рот, но мужчина не позволяет ей что-либо сказать в ответ. — Лучше ложись спать, уже поздно.

Адель хочет остаться, помолчать вместе и не возвращаться в пропащую комнатушку. Она корит себя за абсурдные поступки, ведь после тех кошмарных моментов, которые уничтожали её раз за разом, она могла бы возненавидеть весь мужской род и обходить каждого стороной. У неё нет для себя оправдания. Она знает, что совершает ошибку.

— Прошу, следуй в свою комнату, — вновь твердит Дэннис, проведя ладонью по своей голове и истомленно выдыхая.

Девушка понимает, что заваливать бессмысленными расспросами весьма неуместно. Она несмело пятится назад, надеясь уловить на себе его взгляд, но Дэннис лишь разворачивается к ней спиной, старательно пытаясь утихомирить пыл своего тела. Адель неспешно уходит, не желая оставлять мужчину одного. Снова стены привычной комнаты заставляют чувствовать себя муторно. Она присаживается на кровать, слыша неприятные скрипы, исходящие от неё. Адель готова улыбнуться от ощущения такого неизвестного ей чувства, но, вспомнив горькое послевкусие на губах, она теряет тот маленький огонёк надежды в глазах. Девушка испытывает противоречивые чувства, разрывающие хрупкое сердце в клочья.

***

Она не помнит, как глаза невольно закрываются, погружая разум в беспокойную дрёму. Лишь дикие женские крики освобождают её от оков сна. Адель поднимает голову, напрямую встречаясь с испуганными и озлобленными лицами незнакомых девушек.

— Больной псих! — вопит одна, истерично оббивая кулаки о железную дверь.

Адель вскакивает, осматривая напротив стоящих двух девушек. Она пытается привести все мысли в порядок, но данная ситуация не позволяет мыслить адекватно. Ненароком ущипнув себя, девушка осознаёт, что это далеко не сон.

— Ты долго здесь? — обращается первая девушка, болезненно хватая за запястье Адель.

— Что? — не понимает она, растерянно хлопая ресницами. — Как вы тут оказались?

За стеной слышится грохот, а вскоре в помещение врывается третья девушка, сопровождаемая Дэннисом.

— Соблюдайте тишину, — монотонно говорит он, невесомо отряхивая рубашку от пыли.

Адель подрывается, привлекая к себе внимание девушек. Она касается Дэнниса рукой, настойчиво всматриваясь в глаза.

— Дэннис, что здесь происходит? — неспокойно интересуется она, косясь на новых заложниц.

Мужчина скользит глазами по прибывшим, а вскоре останавливается на Адель, и девушке на секунду кажется, что его взгляд становится чуть мягче.

— Собирай все свои вещи, — негромко говорит он, немного склонившись.

— Почему? Что такое?

— Без лишних вопросов, — Дэннис выдержанно продолжает стоять на месте, выжидая поспешных действий Адель.

«Мне и собирать-то нечего,» — мысленно отвечает она и ловит непонимающий взгляд со стороны девушек. Немного порыскав по комнате, вскоре она собирается следовать за Дэннисом, но одна из девушек вновь попутно хватает Адель за руку, безумными глазами всматриваясь прямо в лицо.

— Ты… ты знаешь его? — заметно заикается она, — Помоги нам, пожалуйста. Что он хочет от нас?

Дэннис замечает отставание Адель, и возвращается в комнату, чтобы поторопить её.

— У нас мало времени.

Адель чувствует себя отвратительно, оставляя девушек наедине с их участью, но она продолжает безнадёжно надеется на то, что им удастся сбежать. Проводя их взглядом, полным сожаления, она следует за мужчиной. Дэннис запирает дверь, а следом вновь слышатся возгласы пленниц. Возвращаясь в ту самую комнату, где Адель позволила себе чуть больше, чем могла, а Дэннис неосознанно подхватил инициативу, девушке становится душно.

— Ты обязана покинуть это место. Немедленно, — нервно молвит Дэннис, но старательно пытается стоять с невозмутимым видом. Он запускает руку в карман, доставая ключи. — Возьми.

— Я не уйду, — твёрдо говорит девушка, не отвечая на протянутую ладонь. — Объясни мне, что происходит.

— Послушай меня, — тяжело выдыхает Дэннис, — Уходи.

— Нет, — упрямится девушка. — Я… я помню, что было полтора месяца назад. И… я не хочу оставлять тебя, — Адель резко прерывается, — то есть, вас.

Дэннис, сталкиваясь с её непослушанием, не способен больше сопротивляться. Он не жаждет вновь твердить о том, что она обязана спасти себя. Не может признать того, что каждая клеточка тела хранит в себе некое беспокойство за глупую несносную Адель.

Время летит незаметно. Адель не может найти себе места, ведь кроме диких возгласов девушек, её беспокоит и тот факт, что никто не посещает её. Она начинает невольно задумываться: совершила ли очередную ошибку, не приняв ключи спасения? Адель чувствует себя обманутой. Она не может поверить в то, что Дэннис вновь взял на себя тот груз долга и в очередной раз похитил девушек. В голове Адель тысяча тревожных вопросов, всё скапливается в непонятную липкую жижу, и девушка как обычно корит себя в этом.

«Неужели я не могла предвидеть это? Неужели не могла остановить Дэнниса? Неужели не могла заметить то, что он всё это время тщательно готовился к похищению? Сумасшествие», — размышляет девушка, кусая до крови губы. Она не способна даже понять то, почему никто из них не предупредил её раньше, не позаботился и не отправил на свободу. Но должны ли были? И ведь согласилась ли бы она покинуть их? Вряд ли.

Она влюблена. Эта болезненная привязанность не позволяет контролировать ситуацию, не позволяет руководствоваться разумом. Её чувства погружаются в адский котёл.

Блуждая из угла в угол, она решается выйти наружу, чтобы взглянуть на происходящую ситуацию. Руки немеют от страха и беспокойства, мысли спутываются в огромный комок, но она продолжает осторожно ступать по полу. Удар чего-то железного не на шутку её пугает, и девушка неосознанно вздрагивает. Далее следует подозрительная тишина, которая наводит неконтролируемую волну колких мурашек.

«Чёрт возьми, что происходит?» — она страшится каждого малейшего шороха в глухой тишине. «Словно затишье перед бурей.»

Она оказывается права: через долю секунду разносится чей-то топот, сопровождаемый истеричными криками. Девушка не успевает сообразить, как инстинкт самосохранения срабатывает быстрее. Она бегом возвращается в ту комнату, захлопывая дверь. Облокачиваясь о неё, Адель пытается привести дыхание в норму. В голове всплывает тот фрагмент, когда ещё в первые дни заточения в этом месте, она косвенно сталкивается с неким монстром. Адель не понимает почему вспоминает именно это в данный момент.

— Открой дверь, — слышится знакомый мужской голос позади двери. Девушка настороженно отворяет её, наконец встречаясь глазами с Дэннисом.

— Дэннис, что происходит, скажи мне, — Адель подходит к нему слишком близко, но не перестаёт чувствовать едкий, разлагающий душу, страх. Касаясь ладонью его щеки, она пытается тем самым убедить себя в том, что перед ней стоит её Дэннис, неспособный причинить вред. Он закрывает глаза и неожиданно для себя слегка трётся щекой о руку, но вскоре убирает её ладонь.

— Я давал шансы сбежать отсюда, — срывается с его уст. — Ты никогда не слушаешь меня.

Мужчина без лишних предупреждений кладёт ключи в трясущиеся руки, ловя на себе её потерянный взгляд с безудержными волнами тревоги и паники внутри.

— Есть второй выход с противоположенной стороны, — поторапливает он, отходя назад.

Дэннис впервые пытается сопротивляться Зверю. Сейчас он винит себя, что принёс с собой угрозу и идёт на очевидный риск.

Сил больше нет.

Дэннис издаёт рык, заметно меняясь в лице. Тело принимает иную форму, более рельефную с выступающими венами на шее. Очки Дэнниса падают на пол, а сам он падает на колени, держась за голову. Адель подбегает к нему, трясся за плечи:

— Боже, что происходит? Дэннис, — она берёт его лицо в руки, но замечая взгляд, полный кошмара и смерти, девушка чувствует, что впадает словно в коматоз.

— Беги.

Адель подрывается и сжимает ключи в ладони, боясь потерять их и навсегда попрощаться с собственной жизнью. Она слышит душераздирающие крики мужчины, слышит спешные шаги девушек, которым, по всей видимости, удалось сбежать, слышит бешеный стук собственного сердца, истерично отбивающегося от стенок грудной клетки. За одну минуту до неё доходит всё: слова Патриссии, подвернувшиеся варианты побега и прощальные действия Дэнниса. Патриссия хотела уберечь, говорила, что Дэннис не сможет обеспечить защиту, она знала всё наперёд. Они знали всё наперёд.

Слова Патриссии обижали меня. Она просто хотела защитить, желала убить во мне привязанность к Дэннису, но я не послушала. Он оставил меня тогда на улице, чтобы я могла сбежать. Дэннис позволил мне окунуться в его мысли обо мне. Прощальный подарок.

Ей хочется проснуться и увидеть рядом Хедвига, который бы в очередной раз сказал ей: Доброе утро, Ади! Словно младший брат.

Она мечтает вновь посоветоваться с Патриссией, подарить ей что-либо из того магазинчика на Уайф-стрит и увидеть её мягкий материнский взгляд. Словно любящая мать.

Адель вспоминает болтушку Джейд и её постоянные расспросы о любовных похождениях девушки. Словно близкая подруга.

Она обожает слушать Барри и его чудные истории о том, как он покупал дорогие ткани в солидном текстильном магазине. Он с таким энтузиазмом делился с Адель идеями об интересном пошиве нового платья. Словно вечно подбадривающий друг.

Адель так и не встретилась с Кевином. Словно прохожий, который глубоко засел в душе.

И Дэннис. Сложный, затягивающий в водоворот чувств, со своим муссоном в душе. Любимый человек.

Она бежит по привычным коридорам, слыша за спиной утихающие крики девушек. Невыносимо страшно, ведь она ни разу не сталкивалась со Зверем, да и явно не желает этого. Многое остаётся для неё загадкой, но сейчас не лучший момент тщательно разжёвывать каждый поступок «орды». Дойдя до той самой двери, она спешно сует ключ и пытается отпереть её, но всё тщетно.

— Что? Почему она не… — не успев договорить, Адель слышит некий шум, напоминающий звуки из мистических ужасов. Не раздумывая, она мчится скорее в противоположную сторону, о которой и говорил Дэннис. Бредя в неизвестное место, она натыкается на очередные ящики.

— Помоги мне, — шепчет женский голос, напугав Адель, чьи нервы и так сейчас на пределе. — Этот монстр очень быстр… не знаю, убил ли он других.

Девушка выходит из тёмного угла, вытирая влажные щёки ладонями.

«Он же не мог… так быстро убить их?» — изумляется Адель, скорее приводя мысли в порядок.

— Есть выход, нам стоит покинуть это место, — незамедлительно отвечает девушка, поторапливая другую.

Адель чувствует странный запах и вновь прибывшую страшную тишину. Не успевая добежать до той самой спасительной двери, в темноте что-то начинает двигаться.

— Сломленные сильнее, — голос, похожий на звон арматуры об асфальт, заставляет вторую путницу остановиться.

— Он здесь, — вполголоса говорит она, пятясь назад.

Адель старается вести себя тихо, но спутница начинает громко верещать, привлекая Зверя. Он спрыгивает сверху, а Адель мысленно дивится способностям неизвестной личности. Зверь приближается к девушкам, издавая глухое рычание, а кровь, капающая с его губ на пол, вводит Адель в ступор. Он кидается на Адель, впиваясь зубами в руку, отчего та непроизвольно начинает кричать от боли. Вторая девушка разрывается в сомнениях, не зная, как поступить. Пытаясь открыть дверь, она понимает, что без помощи Адель ей не справится. Девушка неосознанно начинает колотить кулаками Зверя, отвлекая его от жертвы. Адель еле поднимается с пола, ощущая невыносимую боль в руке. Спеша скорее к двери, она судорожно вставляет в замочную скважину один из трёх ключей, но он предательски не подходит. Она оборачивается, замечая, как Зверь с лёгкостью справляется с девушкой, впиваясь в тело зубами, издавая тошнотворное чавканье. Адель пытается ещё раз, но второй ключ точно также не входит.

«Наконец-то,» — радуется она, отворяя дверь. Выбегая на улицу, она сталкивается с незнакомой местностью, где слишком много деревьев. Она не пытается рассмотреть данную территорию, поэтому, прерывисто дыша, со всей силы бежит куда глаза глядят. Рука невыносимо ноет, ноги подкашиваются и она оборачивается, но никто её не преследует. Вздыхает с облегчением, обдумывая свои дальнейшие действия.

После двух дней скитаний, она наконец доходит до центра города. Тратит ещё один день, чтобы хоть как-то подлечиться, пытается найти себе убежище, но все её попытки терпят фиаско.

Она возвращается к фирме. Двери заперты, вокруг тишь да гладь. Она ждёт несколько часов, но никто и не собирается снова приходить в логово. Глухие истерики, горячие слёзы и чувство предательства сводят её с ума. Адель не может отпустить ту скверную горечь, которая сжигает сердце.

Адель бродит по скверам, видит, как бесстыдно пялятся прохожие, но ей плевать на них, ведь всё, что у неё было — потеряла. Ноги сами идут до ненавистного забора, и девушка несмело стучится в дверь, проклиная собственное решение.

Вкладывала в тебя своё сердце и дарила любовь,

Я не была к такому готова.

Мне чертовски страшно.

Комментарий к Монстр рядом с тобой

*Строчки из песни Melanie Martinez - Teddy Bear.

 

Не плачь по мне

Затянулись ли мои шрамы в одночасье,

Или это только привиделось мне?

Я чувствовала себя безопасно рядом с тобой,

Теперь же нет тебя, и это кажется адом.

— Смотрите, кто пришёл! — голосит мать, держа в руках бутылку дешёвого пива.

— Мне вещи только забрать, — глубоко вдохнув, отвечает девушка.

— Родную мать на свадьбу не пригласишь? — она облокачивается об косяк, растягиваясь в поддатой улыбке.

Адель смотрит на неё и чувствует, как отвращение к женщине с каждым её словом нарастает. Девушка проходит вперёд, стараясь не касаться испачканной одежды матери. Быстрым шагом направляясь в свою комнату, она улавливает краем уха мужские голоса, доносящиеся из кухни. Сердце сжимается в страхе, но Адель незаметно проходит мимо вверх по лестнице и запирается в комнате.

«На всякий случай,» — думает девушка, надёжнее закрывая дверь на щеколду.

Она осматривается. Это место уже не кажется родным. Постель на кровати по-прежнему смята, старая лампочка еле издаёт тусклый свет, а пыльные полки с книгами, которые давно никто не протирал влажной тряпкой, словно становятся чужими. Она вспоминает про ноутбук и немедленно лезет под кровать, ведь девушка часто его прятала от матери.

— Не может быть, — шепчет она, прикрывая рот рукой. — Где он?

Обыскав тесную комнату, Адель начинает тихо плакать от бессилия.

«Она его продала», — делает вывод девушка, вспоминая слова матери о том, что Адель ещё совсем мала, чтобы иметь такие вещи. «Я же так долго копила на него.»

Адель не может поверить в то, что история с Дэннисом закончилась. Теперь, освежив разум, она действительно не понимает, почему её не особо волновал тот факт, что перед ней человек с расщеплением личности; человек, который убивает; человек, который старше её больше, чем на десять лет.

Её часто беспокоит вопрос: «С какой стати я так быстро свыклась с этим?» Сидя на холодной кровати, девушка не в силах найти разумный ответ, ведь все колкие мысли занимают люди, которые действительно заботились и опекали её.

Какая ирония: моими друзьями стали похитители, а врагом как была, так и остаётся женщина, которая родила меня.

После тех бесконечных блужданий по городу, которые заставили девушку сдаться и последовать к дому отчаяния и сокрушения, Адель поворачивает голову то влево, то вправо, стараясь размять шею. Она не знает, куда податься дальше, ведь в этом месте безопасность не гарантирована. Девушка сомневается в себе, пытается оправдать собственные действия, старается умело выстроить дальнейшую цепочку своего существования, но она не может отойти от того потрясения, которое так беспардонно врезается в голову при виде Зверя и понимания того, что это действительно последняя встреча с Дэннисом. Адель редко задумывалась о том, что нормальная жизнь с таким человеком невозможна, но она не особо была проницательна, чтобы понять это моментально. Только сейчас, находясь в бывшем бункере, она мечтает вернуться обратно, а не ощущать гнетущее напряжение, сохранившееся в стенах комнаты. Быть может, девушка была бы готова на многое, при этом зная, что с ней будут обращаться как с любым нормальным человеком.

Просто хотела, чтобы относились по-человечески.

Она встаёт с кровати, проводя ладонью по холодной простыни, и направляется в сторону столика. Наверняка, у каждого человека есть маленькие тайники, где они хранят нечто необходимое. Адель отодвигает столик, протягивая руку за стенку шкафа, пытаясь нащупать маленький мешочек. После нескольких попыток и тяжкого пыхтения, девушка достаёт вещицу, вскоре раскрывая её.

— Десять долларов. Негусто, — огорчённо выдыхает она, запихивая последние деньги в карман. Адель вспоминает, как лёгкие подработки помогали ей зарабатывать скромные суммы на вещи первой необходимости, ведь мать никогда не делилась с дочерью деньгами за исключением тех редких случаев, когда девушка воровала их у неё. Эйбрамсон до сих поражается тому, что у матери постоянно были деньги на выпивку, а на такое типичное как здоровая еда, вовсе не хватало средств. На самом деле тот ноутбук не имел никакой ценности, ведь Адель приобрела его у одной девушки из школы, которая собиралась вот-вот переезжать в другой город. Он был слегка заляпан, частично сломан и стоил дёшево, если сравнивать с нынешними ценами на электротехнику, но даже тех смешных денег у Адель не было. Работа, школа и бессонные жестокие ночи.

Адель не может заставить себя думать трезво. Ей не хватит денег даже на сутки в копеечном мотеле. В дверь внезапно начинают по-зверски биться кулаками.

— Эй, ты! — доносится низкий голос с противоположной стороны. — Твоей мамаше опять плохо! — мужчина затихает, а Адель тем временем улавливает звук расстегивающейся ширинки. — Дяде Джеку тоже очень плохо, милая. Открывай дверь, я так скучал по тебе.

«Милая», — проносится в её голове, а в душе предательски скрежещет. Паника разительной волной бьётся где-то в районе лёгких, и девушка переводит взгляд на щеколду, которая еле на соплях держится.

— Нет-нет, — она оглядывается по сторонам, в поиске какого-нибудь предмета, который вполне может сойти за оружие.

Он настойчиво ломится в дверь, выкрикивая непристойные выражения.

— Мы уже готовы, девочка, — рычит мужчина.

Она тревожно рыщет по комнате, но ничего подходящего не находит. Адель истошно кричит, когда в комнату врывается пьяный мужик огромных размеров. Он самодовольно расплывается в мерзкой улыбке, приближаясь к девушке. Сердце готовится вырваться наружу, а тело предательски отказывается реагировать на происходящее. Адель пятится назад, сталкиваясь с гвоздём в окне, который сильно царапает кожу. В её голове проносится безумная идея, и она разворачивается к окну, судорожно пытаясь открыть его. Мужчина воспринимает это как разрешение и жмётся к её спине, поглаживая тело руками. Адель продолжает конвульсивно дёргать пальцами заржавевшие затворки, попутно отбивая локтями пошатывающееся тело пьяного незваного гостья. Мужчина пытается стянуть с неё кофту, но это выходит у него с трудом, ведь девушка то и дело извивается словно змея. Она открывает окно и разворачивается к мужчине. С каких пор она стала такой безумной? Хватаясь за него, Адель старается увернуться и выпихнуть противного мужика из окна, одновременно утешая себя тем, что такой амбал заслуживает мести. Она переоценивает себя и собственные возможности. Цепляясь пальцами в грудь пьяницы, девушка вновь совершает попытку сбросить его с окна, но всё тщетно, ведь он намного мощнее Адель. Незваный гость не сразу понимает, что его всеми силами пытаются стиснуть с несчастного узкого окна, но вскоре удваивает силу, доказывая жертве свою непоколебимость и внушая в её ослабшее тело зверский страх. Мужчина наваливается всем телом, способствуя тому, что девушка прогибает спину через оконную раму и оказывается над землёй. Адель слышит хруст собственных хрящиков в позвоночнике и старается ухватиться за боковины окошка. Разум пьяницы и вовсе утопает в океанах алкоголя, побуждая его тело разразится молнией агрессии. Он выталкивает её из окошка, бросая невнятные выражения вслед. Последнее, что Адель видит — это вечернее бардовое небо с проблесками лучей уходящего солнца. Тело пронзает невыносимая острая боль.

***

Раздражающий звук кардиомонитора разносится по идеально чистой палате. Адель мерещатся смутные видения, а вскоре, тяжело открыв глаза, она не в силах различить сон от реальности. Она еле делает вдох, но нестерпимая боль в грудной клетке сжимает все внутренности. Адель впивается глазами в белоснежный потолок с мигающими лампами и наконец осознает, что находится в недавно построенной престижной больнице, ведь в других медицинских учреждениях, где она ранее находилась, даже воздух был пропитан запахом рухляди, а на языке ярко ощущался привкус облезлых старых стен. Адель протяжно поворачивает голову, напрямую сталкиваясь с обеспокоенным взглядом пожилой женщины.

— Миссис Лаура? — хрипло спрашивает она, не веря в реальность.

Соседка встревоженно осматривает девушку, а потом бережно берет за холодную ладонь.

— Почему ты так долго хранила это в себе, деточка? Как тебе хватало сил нести в своем сердце такую ужасную ношу?

Адель пытается приподняться, но все её неуклюжие попытки терпят фиаско. Девушка даже не успевает извлечь из себя кучу появившихся вопросов, как дверь в палату отворяется, впуская внутрь взрослого мужчину привлекательной наружности. Она устремляет взгляд на его идеально выглаженный белый халат и маленький бейджик. Сделав вполне очевидный вывод, что перед ней квалифицированный доктор, она заметно мнётся.

— Мисс Эйбрамсон, как же я рад, что Вы наконец пришли в себя, — говорит его чарующий голос. — Необходим покой, — предупреждает мужчина, переводя взгляд на грудь особы. — Ваши ребра были в плачевном состоянии, но не волнуйтесь, операция прошла успешно. Благо, внутреннее кровотечение удалось остановить, только, увы, кровоподтеки на некоторое время останутся.

— Операция? — медленно соображает она, хлопая ресницами.

Врач будто не слышит её вопроса и незамедлительно переводит взор на пожилую женщину.

— Миссис Джоунс, не могли бы Вы пройти за мной? — тревожно интересуется он, на что Лаура покорно поднимается со стула и следует за мужчиной. Адель на минуту чувствует, что вокруг неё творится неладное и, когда те покидают одиночную палату, девушка осторожно встает с кровати, касаясь руками туго перемотанных бинтов вокруг грудной клетки. Еле дойдя до двери, она бесшумно приоткрывает её, подслушивая негромкий разговор.

— Удар на спину поспособствовал перелому ребер. У нее открытый пневмоторакс. Необходимо несколько недель держать здесь, — выдыхает врач. — Удивительно, что мисс Эйбрамсон не повредила позвоночник… Чтобы откачать воздух из плевральной полости нужно использовать дренаж. Это стоит не дешево. Мы не рассчитывали, что после операции могут быть подобные осложнения. По всей вероятности девушка и раньше имела ушибы ребер, — Адель давно знает о своих болячках и прекрасно понимает, что в её теле это далеко не первый диагноз. Девушка никогда не любила в обыденных пустых фильмах фрагменты, когда врач нагло лжёт главному герою, а за спиной предупреждает других о страшных болезнях. И по волею судьбу именно сейчас Адель превращается в ту самую актрису малобюджетного кино и слышит неутешительные слова доктора.

— Ох, — вздыхает женщина, — милок, у меня есть деньги. Я постараюсь оплатить дренаж, точно также как и операцию…

— Тётушка, — мужчина резко откашливается, по всей видимости не сдержав в себе привычное обращение к близкому человеку, и более тихо продолжает, — Ты же знаешь, что ради тебя я сделал бы многое, — он замолкает, остерегаясь чужих взоров, — но это действительно большая сумма… — Лаура перебивает племянника, похлопывая его по плечу.

— Я способна помочь деточке. Ты хоть знаешь, в каких условиях она жила? Когда тот прекрасный молодой человек пришёл ко мне…

— Молодой человек? — переспрашивает он.

Адель выходит из палаты, сдерживая в себе порывы боли. Ей на мгновение кажется, что разговор ведётся о том самом человеке, который так бессовестно ворвался в её жизнь.

— Кто приходил? Дэннис? — с дряблой дрожью в горле интересуется она.

— Я не знаю, деточка, — говорит женщина и пытается отойти от темы, ведь она не смогла держать язык за зубами. Она подходит к ней, но девушка отталкивает женщину от себя.

— Что он сказал? Это был он, верно? Ответьте мне! — в её глазах играет больное сумасшествие, которое вырывается крупными слезами, скатывающимися по розовым щекам. — Он был рядом со мной? Это Дэннис спас меня, и поэтому я теперь здесь? Кто оплатил мою операцию? Скажите мне! — Адель не может остановить себя и падает на колени, истерично вопя и хватаясь за живот руками, немного наклоняясь вперёд. — Где он? Где он, я вас спрашиваю!

Медицинские работники незамедлительно спешат к девушке, пытаясь её утихомирить, а та даже не обращает внимание на нестерпимую физическую боль, ведь душевная в данный момент протыкает копьями намного сильнее.

Её перемещают в палату и вкалывают успокоительные. Женщина виновато поглядывает на Адель, не в силах подобрать нужных слов.

— Она очень долго отходит от наркоза, — предупреждает врач, смотря в сторону лежащей девушки. — После операции дня два была без сознания. К сожалению, у мисс Эйбрамсон аллергия на анестетики, и поэтому нам необходимо решить эту проблему в скором времени. Особенно учитывая тот факт, что её организм сейчас слишком слаб и запросто может поддаться пневмонии. Мы будем наблюдать за ней до введения дренажа, а после девушка обязана будет побыть здесь ещё немного, — мужчина наклоняется к тёте и незаметно шепчет, — Не советую брать такую большую ответственность за неё, даже если посторонний человек об этом просил.

— Меня никто не просил, — твёрдо отвечает женщина, планируя свои дальнейшие действия.

После двух тяжёлых недель в клинике, Адель замыкается в себе и не подпускает ни одного врача. В день выписки она не выдавливает из себя и улыбки, а услышав шокирующую новость, девушка и вовсе прирастает ногами к земле.

Приносим свои соболезнования, мисс Эйбрамсон, но ваша мать Норма Эйбрамсон скончалась от передозировки кетамином позавчера, а также у вашей матери был цирроз печени. Другие, находившиеся с ней, точно также были найдены в вашем доме. По всей видимости, они решили испытать всю мощь наркотиков и переборщили с дозой.

Единственной пугающей вещью является не скорбь по усопшей, а ядовитая мысль о том, что весь дом теперь останется на плечах Адель. Долги, уборка и вечный страх, навевающий отвратительные воспоминания. Возвращаясь в пустой дом, она сталкивается с запахом перегара. Она не решится посмотреть на труп матери, который давно уже покоится на холодной каталке в морге. Девушка не может понять, почему мать вдруг стала жертвой хитрых наркотиков, но от этой странной новости ей становится не по себе. После различных процедур, Адель чувствует себя чуточку лучше, но печаль, одновременно перемешанная со злостью, прирастают к стенкам черепа и не собираются оттуда выбираться.

Адель часто посещает миссис Лаура, пытается помочь ей по дому и настроить на позитивные мысли.

— Деточка, как ты? — интересуется она, стараясь хоть как-то втереться в доверие.

— Спасибо, что оплатили всё моё лечение, но сейчас я не нуждаюсь в чьей-либо помощи, извините, — вежливо произносит Адель, отводя взгляд от неё.

— Ты словно безжизненной стала, — замечает седовласая женщина, после чего Адель поджимает губы и закрывает ладонью другую руку, которая неконтролируемо трясётся.

— Всё в порядке, — на автомате отвечает та, воспоминая как уже целый месяц по ночам навзрыд плачет, часто сидит в ванной, а слёзы постоянно капают на холодный кафель. Кажется, что её щеки никогда не высыхают, и крики, вырывающиеся из горла, каждый раз нещадно сжигают шею и нервные клетки.

Приведя дом в более менее пригодное состояние, девушка долго решается на отчаянный шаг: попытаться вернуться в школу. Но эта идея быстро воплощается в реальность без участия самой девушки. Звонок из учебного заведения не заставляет себя долго ждать.

Здравствуйте, Вас беспокоит Клара Лодж, директриса колледжа «Уильям и Мэри». Мы узнали о произошедшем, мисс Эйбрамсон. Искренне сожалеем о случившемся. Мы бы хотели предложить Вам учиться заочно, чтобы вскоре сдать экзамены. Будем помогать Вам всеми силами. Ждём в понедельник. Всего доброго.

Адель ненавидит жалость по отношению к себе. Весь маленький городок оброс новостями о несчастной девушке, чья мать была заядлой алкоголичкой и превратила дочь в настоящую проститутку для своих друзей. Девушка рада, что никто не узнал про похищение и человека с расщеплением личности. Незнакомым ушам достаточно знать то, что девушка находилась в заточении собственного дома целый месяц, а не со странным, но таким притягательном похитителем. Дэннис до сих пор остаётся для девушки сладкой отравой, которая разлагает её душу. После долгого пребывания в стенах старого дома, Адель наконец решается освободить себя от пережиток прошлого, но это не мешает ей искать глаза Дэнниса в лицах прохожих, которые вновь пролили бы свет на её заиндевелое сердце.

Учителя действительно на протяжении всего года обучают её, хотят оказать поддержку и отправляют на консультацию к психологу, и девушка принимает все «подарки» судьбы. На своё двадцатилетие Адель сдаёт экзамены и поступает в университет, попутно загребая в свои руки различные подработки. Её истерики с каждым месяцем утихают, но она продолжает глядеть стеклянными глазами в стену, позволив лишь маленькой слезинке скатится по холодному и неживому лицу. Она не может находится в этом доме. За полгода потом и кровью девушка собирает конкретную сумму и расплачивается с долгами. Вскоре Адель решается продать нечестивый дом и переехать в скромную квартирку в многоэтажке в самом центре города.

Намёка на то, что Дэннис и остальные могут быть рядом даже и нет. Адель постепенно свыкается с этой мыслью, глотая антидепрессанты. Девушка постоянно открывает окно настежь и садится на новую кровать, вдыхая свежий вечерний воздух, помня каждое мгновение, проведённое с каждой личностью. Губы до сих пор хранят вкус поцелуя Дэнниса и дрожат каждый раз, когда девушка включает те самые песни, под которые случались их чувственные танцы. Она перестаёт поддаваться панике и истерике, понимая, что нужно продолжать жить. Теперь ей остаётся лишь усердно учиться и работать, чтобы хоть как-то попрощаться с той Адель, которая в последнее время самостоятельно подносит к виску пистолет воспоминаний, размышляя о прошлом.

Ей двадцать один. Кажется, пора вступать в новую взрослую жизнь, завести друзей и начать радоваться каждому мгновению этой цветущей весны. Совсем скоро день рождения, а праздновать вовсе не хочется. Адель некого приглашать, и поэтому этот день она проводит в тоскливой одинокой квартире. В дверь неожиданно стучат, и девушка незамедлительно открывает её, ведь посетителей здесь практически не бывает.

— С днём рождения! — верещит однокурсница Клео, хлопая в ладоши и запуская за собой гелиевые шарики. Держа в руках торт, она вновь говорит: — Адель, я так рада, что мы встретились с тобой на факультете журналистики! Ты тихоня, а я болтушка, и это так здорово.

Адель наконец за долгое время искренне улыбается. Клео всегда очень навязчива, но Адель и подумать не смеет, что кто-то узнает о её недопразднике. После весёлого празднования девушка осознаёт, что жить становится проще, когда рядом есть друг. Клео заваливается на диван и засыпает с помощью выпитого алкоголя, который она по своей же инициативе решается купить после крепкого чая, а Адель остаётся сидеть на кровати, в очередной раз смотря в окно. И снова стук в дверь, но теперь девушка не спешит и осторожно подбирается к двери. Посмотрев в глазок, она видит совсем незнакомого парня.

«Курьер?» — делает вывод она, открывая дверь.

— Здравствуйте, мисс Эйбрамсон? Вам посылка, распишитесь здесь, — задорно говорит парень.

Адель делает всё необходимое и проходит в квартиру с большой коробкой. Открыв её, она теряет дар речи и ощущает как к глазам подкатывает привычная волна слёз. Она видит там ту самую шкатулку в виде бабочки из антикварного магазинчика, бардовую дорогую помаду, нежно-голубой шёлковый шарфик, книгу Шарль де Костер — Легенда об Уленшпигеле и детские рисунки, на которых изображены различные животные. Но то, что заставляет её потерять равновесие и рухнуть на пол — это плюшевый мишка с красным бантиком, на котором находится маленький листочек. Она вновь переживает все те чувства, кладёт ладони на бешено стучащее сердце и смаргивает слёзы.

«Это же не шутка? Нет?» — разум бьётся в конвульсиях. Неужто любовь действительно живёт три года? Но это не любовь, это болезнь. Адель давно знает, что страдает стокгольмским синдромом, который губит её уже третий год.

Она берет в руки плюшевого мишку кремового цвета и смотрит на аккуратно выведенные буквы на записке.

Не плачь по мне.

И каждый раз засыпая в обнимку с плюшевым медвежонком, она надеется на то, что это не конец. И каждый раз верит, что злой волк вновь заберёт в своё логово, где она будет вечно танцевать для него.

Твержу себе: на места свои однажды встанет всё, придёт день.

Но только слабость с тишиной одни со мной опять,

Время мчится, исчезая, оно торопит, ход свой не сбавляя.

Но в силах я сделать лишь одно — ждать тебя.