7

Джим проснулся рано. В ванной выпил лекарство и сразу же почувствовал, что у него вот-вот начнется головокружение. Затем мужчина пошел вниз, на кухню, и приготовил кофе жене и себе, который они выпили, сидя в кровати. Солнце заливало спальню лучами.

Хелен, привыкшая вставать на работу рано и еще не перестроившаяся на летний режим, рассказала мужу о Поппи. И о ее романе. Когда пришла очередь Джима, он решил не говорить Хелен о том, как странно вел себя Дин. Это только заставит ее волноваться. Она заслуживала того, чтобы спокойно провести каникулы после такого тяжелого полугодия.

– Что хотела та женщина? – спросила Хелен, меняя тему.

– Какая женщина?

– Старая женщина в ночной рубашке. Бруно сказал, что ты разговаривал с ней на улице.

– Это было очень странно. Она рылась в мусорном ящике, поэтому я пошел узнать, в чем дело. Она сказала, что потеряла кошку, и спросила, не видел ли я ее.

– Действительно странно.

– А еще удивительнее то, что, когда я попросил ее описать кошку, она дала точный словесный портрет Милдред. У нас в округе нет другой рыжей кошки с черными усами и белыми лапами.

– Только не говори об этом Бруно, – попросила Хелен, делая глоток кофе. – Должна тебе признаться, – продолжила она, – что я решила предложить Поппи снова воспользоваться моей квартирой, на тот случай, если ей понадобится убежище. Я загляну к ней сегодня, когда ее муж уйдет.

Джим попросил жену не вмешиваться в семейные дела Раттеров и осудил ее предложение. Но Хелен сказала, что это ее подруга и ее квартира. Джим никак не мог повлиять на решение жены.

– Еще одно такое происшествие, и я позвоню в социальную службу. Если бы Терри не спас тебя, я бы давно это сделала.

– Он не может быть таким уж плохим, – парировал Джим. – Между прочим, в свободное время он тренирует детскую футбольную команду.

– Он – свинья! – с нажимом сказала Хелен. – Терри Раттер – свинья! Мы в школе внесли его в черный список.

– В какой еще список? – спросил Джим, не уверенный, что хочет знать ответ.

– Список жутких знаменитостей и учителей-мужчин. Некоторые мужские лица выражают грязные сексуальные мысли.

Джим позволил жене негодовать по поводу негативных качеств Терри Раттера, а сам потягивал кофе. Он также принял решение: необходимо позвонить в полицию и сообщить об инциденте с Дином. Джим считал, что сейчас неподходящее время для того, чтобы беспокоить отца мальчика.

Допив кофе, Джим и Хелен обнялись и поцеловались, что случалось довольно редко.

Ужасные отношения соседей хоть и угнетали их, но напомнили им о том, насколько они сами счастливы в браке.

Когда Хелен пошла в ванную, Джим еще раз прокрутил в голове вчерашние события. Одно не вызывало сомнений: обидчик Дина не потерял собаку. Абсурдность этой лжи озадачила детектива. Мужчина не мог ждать появления мальчика, он никак не мог предугадать, когда Дин выскочит на улицу.

Сделал ли Дин что-то, что спровоцировало незнакомца? Джим в этом сомневался. Дин как-то задирал этого мужчину? Чем-то его испугал? Что-то здесь было не так.

– Куда ты идешь? – спросила Хелен, вернувшись за свежим полотенцем.

– К Раттерам. Мне нужно поговорить с Терри.

По пути вниз Джим наткнулся на мальчиков, сидящих на ступеньках. Дин выглядел посвежевшим. Ребята согласились сходить за утренней газетой.

– Милдред по-прежнему нет, – пожаловался Бруно, взволнованно посмотрев на отца. – Она отсутствовала всю ночь, такого раньше не случалось.

Джим уверил сына, что кошка скоро вернется.

Выпив вторую чашку кофе, мужчина вышел на залитый солнечным светом двор. Плющ на доме Раттеров, оплетавший желоба и окутывавший окна верхнего этажа, выглядел сегодня особенно зловеще.

Странно, но входная дверь в их доме была приоткрыта.

Джим позвонил в звонок. Не услышав в доме никакого движения, он еще раз нажал кнопку звонка. В это время Терри и Поппи обычно уже на ногах. Вряд ли они по-прежнему в постели после вчерашнего бурного выяснения отношений.

– Терри? – позвал Джим, взявшись за дверной молоток. От стука дверь открылась еще больше.

Прихожая в доме Раттеров была такой же, как и у семьи Глью. Джиму был виден темный коридор, ведущий на залитую солнцем кухню.

– Поппи? – позвал он. – Терри? Вы дома?

Джим не был уверен, но ему показалось, что что-то лежит на кухонном полу.

Мужчина поспешил внутрь.

Магазин мистера Пэтеля, расположенный через две улицы, был крайней точкой, куда мог ходить Бруно, не спрашивая разрешения у родителей.

– Хочешь, вот фунт из моих карманных денег, – предложил Бруно, протягивая Дину монетку.

– Нет, спасибо, – отказался тот. – У меня есть деньги.

Друзья шли по Сэнт-Эндрю-роуд, и Бруно заметил, что Дин изучает тротуар.

– Ты что-то потерял? – спросил Бруно.

Дин нагнулся, чтобы рассмотреть что-то блестящее.

– Нет, – загадочно ответил он, продолжая изучать тротуар.

В магазине мистера Пэтеля Бруно, стоя у стенда с игрушками, задался вопросом: можно ли оправдать трату последних карманных денег на шесть пакетов самоклеящихся усов? Выбор был весьма богатым и очень подходил для маскировки, к которой вскоре, возможно, придется прибегнуть.

Дин стоял возле лотка с прессой, читая журнал о рыбалке.

Звякнул дверной колокольчик. Увидев лицо посетителя, Бруно спрятался за стендом.

– Доброе утро, Леон, – произнес мистер Пэтель зычным голосом. Родители Бруно не позволяли сыну изображать такой голос. – Что-то ты рановато сегодня.

Леон, парень, которого Бруно видел вчера полуобнаженным, приветственно кивнул владельцу магазина. А ведь Бруно был уверен, что человек с таким количеством татуировок не может быть вежливым. Должно быть, сложно выглядеть доброжелательным, когда змея обвивает твою шею.

Спрятавшись за подвешенными линейками и компасами, Бруно наблюдал за тем, как его бледнокожий сосед проходит вдоль заставленных товарами рядов и перегруженных полок. Мальчик вспомнил голодное выражение лица Леона и содрогнулся, внезапно задев локтем ручки и чуть было не обнаружив свое присутствие.

«Парень ведет себя подозрительно», – подумал Бруно, хоть и понимал, что многие действия могут показаться подозрительными, если наблюдать за ними долгое время.

Леон пару минут тупо смотрел на набор пакетов, прежде чем решил не покупать его. Вместо этого панк обратил свои налитые кровью глаза к холодильнику, наполненному леденцами на палочке и мороженым. Опять выбор давался ему с трудом. Бруно раздумывал: «А вдруг многочисленные татуировки окончательно уничтожили мозг Леона?»

Подойдя к прилавку, Леон наконец выложил на него пачку шоколадных батончиков, журнал с загадками и головоломками, развивающими мышление, и, что самое интересное, пакет с кошачьими лакомствами. За такое угощение любая кошка готова на что угодно.

– И пачку папиросной бумаги, пожалуйста, – сказал Леон, ковыряясь в носу.

Мистер Пэтель взял прямоугольную пачку из сигаретного отдела. Бруно не знал, что в ней находится. Мальчик сделал следующую запись: «8: 55: Леон Панк покупает шоколад и кошачье лакомство, хотя у него нет кота!»

Быстро, но тихо Бруно положил набор усов в корзину с покупками, в которой уже лежали газета и пакет шоколадных хлопьев.

Внезапно в дверях показался внушительный силуэт миссис Симнер; она попыталась войти, как раз когда Леон хотел выйти. В этот день курьезов единственной обыденной вещью была витрина с солнцезащитными очками. Попробовав проскочить первым, Леон чуть не остался без руки и вынужден был сдаться и уступить дорогу вспотевшей женщине.

Миссис Симнер положила на прилавок две упаковки резиновых перчаток, набор щеток и бутылку дезинфицирующего средства.

– Как идут дела в магазине? – спросил мистер Пэтель.

– Сегодня во время доставки влетела чайка, и теперь там такой кавардак! – пожаловалась женщина.

Мистер Пэтель вежливо улыбнулся, сканируя покупки. Отстраненное выражение его лица адресовалось всем покупателям, вне зависимости от того, приобрели они талон на парковку или порно-журнал.

Бруно восхищался владельцем магазина и считал его одним из немногих людей в мире, способных обмануть детектор лжи.

Когда миссис Симнер ушла, Бруно приблизился к прилавку.

– Для чего это? – спросил мальчик, указывая на зеленую пачку папиросной бумаги.

– Это только для взрослых, – ответил вполне вежливо мистер Пэтель.

По дороге домой Бруно остановился, чтобы приласкать пару котов. У одного из них мордочка была похожа на лицо бородатого актера из пьесы Шекспира, а другой хромал и был без хвоста. Бруно раздумывал: как кот мог потерять хвост?

– Я хочу тебе кое-что подарить, – сообщил Дин, когда мальчики проходили мимо магазина сладостей. Миссис Симнер мыла дверь. – Просто чтобы поблагодарить тебя за то, что ты хороший друг.

Дин протянул Бруно карандаш, на конце которого было прикреплено увеличительное стекло.

– Спасибо, – произнес Бруно, постаравшись придать лицу соответствующее выражение. – Можешь оставаться у нас, когда захочешь!

Мальчик положил подарок в карман и про себя решил вернуть украденный предмет в магазин сегодня днем. Он аккуратно поставит его рядом с остальными карандашами, пока мистер Пэтель будет обслуживать клиента.

Дин дружески стукнул Бруно по руке, зная, что ему это нравится. Бруно решил после завтрака предложить другу роль помощника детектива.

– Это он! – вскричал Дин, указывая на мужчину в твидовом пиджаке, входящего в магазин сладостей.

Миссис Симнер бросила тряпку в ведро и проследовала внутрь за покупателем.

– Кто?

– Человек, который угостил меня лимонным шербетом!

Бруно умел мгновенно настраиваться на детективный лад. Так же быстро, как кошка выпускает коготки. Он немедленно затащил друга за припаркованную машину, из-за которой было удобно наблюдать за происходящим.

– Ты уверен, что это он? – прошептал Бруно, которому через окно машины была видна входная дверь магазина. – Мы толком не разглядели его лица.

– Он в том же пиджаке, что и в прошлый раз. И ходит так же смешно, как будто ему жмут брюки.

Бруно знал, что такие детали – не просто совпадение. С восторгом почуяв настоящее преступление, мальчик немедленно отбросил сомнения.

– Что-то рановато для покупки конфет, – заметил Дин.

– Согласен, – ответил Бруно, записывая в блокнот: «9: 02. Очень подозрительное поведение».

Мальчики ожидали, когда мужчина выйдет из магазина. Бруно проклинал себя за то, что не захватил фотоаппарат.

– Что он там делает? – нетерпеливо поинтересовался Дин.

– Думаю, запасается приманкой. Закупает ириски и гигантскую желейную клубнику, чтобы подманивать в парке таких мальчиков, как ты. Я не уйду, пока не увижу его лица!

Друзья наблюдали за магазином еще девять минут, пока Алан Любопытный не разоблачил их местоположение.

– А ну прочь от моей машины! – рявкнул пенсионер, подозревавший мальчиков в том, что они могут испортить лакировку. – Не смейте ее касаться!

– Мы ничего не трогали! – сказал Бруно.

– Убирайтесь! – Алан захлебывался от гнева. – Как не чайки, то чьи-то руки! Чертовы вредители!

Алан Любопытный погрозил мальчикам и остался возле машины.

Друзья поторопились исчезнуть.

– Что это с ним сегодня? – спросил Дин.

– Не знаю, – ответил Бруно. – Обычно он рад поболтать.

Дин перешел дорогу и машинально направился к дому. Затем мальчик вспомнил, что отец строго-настрого наказывал ему дождаться, пока он за ним не придет.

– Во сколько тебя заберут? – спросил Бруно.

– В девять тридцать, – ответил Дин. – А сейчас который час?

– Только девять пятнадцать. Еще есть время на то, чтобы быстро позавтракать.

Джим увидел кровь: блестящую лужу, запрудившую кухонный пол.

Тело, лежащее на полу, с лужицами крови, застывшими в глазницах, принадлежало Поппи Раттер. Пижамная кофта, когда-то синяя, а теперь испачканная кровью, была разорвана, и взору Джима открывалась окровавленная грудь и заполненный кровью пупок. Мужчине захотелось застегнуть пуговицы, хоть он и знал, что на месте преступления ничего трогать нельзя.

Джим не ожидал обнаружить пульс, но все равно пощупал запястье Поппи. Мужчина опустился на колени, и его вельветовые брюки окрасились кровью. Пульса не было. Синюшное, покрытое пятнами лицо жертвы подсказывало Джиму, что Поппи мертва уже по крайней мере шесть часов. Он знал, что трупное окоченение начинается с век и распространяется вниз по телу. С помощью карандаша Джим методично проверил тело. Окоченение остановилось в области коленей.

Причиной смерти, по всей видимости, была глубокая рана на лбу. Не прикасаясь, Джим осмотрел ее. Рана была нанесена не ножом. Джим считал, что жертву, скорее всего, сильно ударили каким-то тяжелым предметом. Он также заметил, что нос женщины в нескольких местах перебит.

На кухонном полу виднелись любопытные следы. Отпечатки, оставленные окровавленными лапами, походили на следы животного. Их вид, форма и отпечатки когтей подсказывали Джиму, что это могла быть небольшая собака. Вернувшись домой, он проверит свою версию.

Затем, минуту подумав, Джим вытащил телефон и позвонил в полицию.

– Я хочу сообщить об убийстве, – сказал мужчина.

Ему пришло на ум, что он впервые сам сообщает о преступлении, несмотря на то что на протяжении служебной деятельности принимал участие в расследовании многих убийств. Он всегда представлял, что чувствует человек, произносящий эти слова, каково это – быть не детективом, а жертвой. Оказалось, что все гораздо хуже, чем он думал.

Джим назвал свое имя и адрес. Полиция выехала. В этот момент Джим осознал, что слышит какой-то странный фыркающий звук. Он пошел в его направлении дальше по коридору и вошел в гостиную.

В полумраке, раскинувшись на диване, храпел Терри Раттер.

Пробираясь к наполовину задернутым занавескам, Джим наткнулся на бутылку виски. Терри не проснулся. Джим полностью раздвинул шторы.

Солнечный свет лился в гостиную, освещая два разбитых бокала для шампанского: осколки разлетелись по потрескавшемуся деревянному полу. Джим не увидел на полу пятен крови; было ясно, что Поппи убили на кухне.

На кофейном столике стояла полупустая бутылка дешевого шампанского.

Некоторое время Джим смотрел на улицу под другим углом. Он всегда учил сына: хороший детектив должен посмотреть на преступление под разными углами и учесть все вероятности. Затем Джим повернулся к окну, выходящему на его дом. Стоя у окна в гостиной, он видел, как жена расчесывает волосы в их спальне.

На подоконнике стоял семейный снимок в рамке, на котором Поппи, Терри и Дин были запечатлены в тот момент, когда они лакомились мороженым на пирсе. На заднем плане мелькали «американские горки».

Джим подошел к Терри и остановился, рассматривая его. Затем перевел взгляд на диван, а потом во всех подробностях изучил спящее чудовище. Терри сердито храпел. Он храпел так, словно пытался избавиться от глубоко сидевшего в груди раздражения. Или, возможно, его легкие были наполнены чувством вины. Или страхом. Вероятно, убийство осело на стенках легких и с помощью сна организм хотел их очистить.

На Терри была та же одежда, что и вчера: летние брюки из хлопчатобумажной ткани и синий пуловер. Джим помнил, что именно так сосед выглядел, когда он пришел просить его об одолжении.

Крупная рука Терри покоилась на огромном, мерно поднимающемся и опускающемся животе. На безымянном пальце не было обручального кольца. Если присмотреться, на коже можно было заметить белую полоску, оставленную кольцом.

Затем Джим увидел запекшуюся кровь на костяшках, царапины на лице и почувствовал, что от соседа пахнет виски.

– Терри, – позвал Джим, осторожно тряся его. – Проснись. Ты слышишь меня?

Терри пришел в себя. Яркий свет ослепил его покрасневшие глаза.

– Ты должен встать, – продолжал Джим, помогая соседу принять вертикальное положение. – Через пару минут приедет полиция. У меня ужасные новости.

На кухне Бруно налил молока в миски с шоколадными хлопьями – сначала себе, а затем Дину. Плошка Милдред стояла на привычном месте возле кошачьей дверцы. Еда, несмотря на то что Бруно положил ее более часа назад, оставалась нетронутой.

– Как ты думаешь, где Милдред? – спросил Дин.

– Не знаю, – ответил Бруно. – Она никогда еще не проводила на улице целую ночь. Надеюсь, с ней все в порядке.

– Ну, по крайней мере, когда кошка вернется, ты узнаешь, где она была. Камера по-прежнему пристегнута к ее ошейнику.

– Я уже проверял сигнал GPRS, – сказал Бруно. – Похоже, Милдред все еще на нашей улице, но, поскольку сигнал неточен, я не знаю, где именно. Я проверю еще раз после завтрака.

– Она вернется, – заверил друга Дин, принимаясь за хлопья.

– Конечно вернется! Милдред знает, что никто не будет любить ее так, как я.

Бруно услышал, как мама спускается по лестнице и идет по коридору. Он не был уверен, но ему показалось, что она закрыла входную дверь на замок.

На пороге кухни шаги замерли. В этой паузе Бруно почудилось нечто странное. Наконец мама зашла, держа в руках полупустую корзину с грязным бельем.

– Зачем ты закрыла дверь на замок? – спросил Бруно, рассматривая покрасневшее лицо матери.

– Я не закрывала, – резко ответила она, поставила корзину у стиральной машины и начала ее заполнять, отвернувшись, чтобы не встречаться со взглядом сына.

В это мгновение дом всколыхнулся от рева полицейских сирен. Даже на кухне, расположенной в глубине дома, затряслись старые оконные рамы.

Мальчики выскочили в коридор, сгорая от желания посмотреть в окно гостиной, выходящее на улицу. Но Хелен, быстро оторвавшись от стиральной машины, преградила им путь. Она закрыла дверь в коридор.

– Твой отец просил меня проследить за тем, чтобы ты не покидал пределов кухни, – сказала Хелен сыну таким тоном, что Бруно сразу понял: это не игра.

– Почему? – Возбуждение мальчика тут же сменилось чисто детским страхом.

– Он объяснит тебе, когда вернется. Садись и заканчивай завтракать. Оба доедайте.

Пораженные, мальчики переглянулись. Бруно вглядывался в лицо матери в поисках подсказок.

– Что-то произошло с Милдред? – спросил он, направившись за Хелен обратно к стиральной машине.

Ответа не последовало.

Дин сел за стол и продолжил есть хлопья. А у Бруно разыгралось воображение. Он тут же пришел к выводу по поводу того, что произошло, и начал обдумывать наилучший способ получить подтверждение своей догадке. Кроме того, нужно сделать так, чтобы Дин ни о чем не догадался.

Обдумывая совершенное убийство, Бруно подошел к матери, которая теперь мыла посуду.

– Никаких вопросов! – предупредила она, когда Бруно начал ей помогать.

Мальчик остановился и обнял дрожащую маму за талию.

– Милдред мертва, не так ли? – спросил он испуганным шепотом. – Ты мне скажешь, что ее сбила машина, а водитель скрылся? Именно поэтому приехала полиция?

– Я уверена, что с Милдред все в порядке. Отстань, Бру, – ответила Хелен, разжимая его объятия и ставя очередную вымытую кастрюлю на доску для просушки. – Скоро придет папа и все объяснит.

Решив сменить тактику, Бруно топнул ногой и пожаловался на несправедливость того, что их с Дином заточили в доме. Он требовал, чтобы ему немедленно позволили поговорить с отцом. Бунт сына вывел Хелен из себя. Тарелка выскользнула у нее из рук, покатилась и разбилась о пол, выложенный плиткой.

– Сядь за стол! – закричала женщина, гневно указав пальцем.

Мальчик поступил, как ему велели.

Дин доел хлопья, Бруно нет. Друзья сидели в гробовом молчании. Единственным звуком был перестук тарелок в мойке.

Пока Терри ходил на кухню, Джим ждал в гостиной. Затем он решил написать жене сообщение на тот случай, если мальчикам вздумается прийти к Раттерам. Дину нужно сказать обо всем очень осторожно, в подходящей обстановке. Ему не следует видеть, что произошло с его матерью.

Вернувшись, Терри присел на диван рядом с Джимом.

– Скоро приедет полиция, Терри, – сказал Джим через пару мгновений.

Сосед промолчал. Он сидел с безутешным видом, опустив голову на руки.

– Где Дин? – наконец произнес Терри. – Ему известно?..

– Он у нас дома, в безопасности, и пока ничего не знает.

Бруно называл отца Детектором Лжи. Такая похвала Джиму очень нравилась, и он втайне собой гордился.

«Жесткий» человек всегда невольно себя выдает. У лжеца выражение лица застывшее, движения рук скованные. Джим давно не верил в клише о том, что лжец избегает смотреть прямо в глаза.

Судороги – вот решающий фактор. Лжец так старается контролировать свою речь, выражение лица и жесты, что по его телу пробегают спазмы: подергивается нога или начинается нервный тик плеча.

– Что ты скажешь полиции? – спросил Джим.

Сосед поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза. Терри Раттер был крупным мужчиной; у него были маленькие зеленые глаза, а веки были кожистыми, как у рептилии. Внезапно в эту минутную паузу Джим взглянул на Терри глазами его жены. Возможно, ночь оставила отпечаток на лице Раттера. Или всему виной горе? А может, похмелье… Терри выглядел иначе, чем обычно, черты его лица казались угрожающими; человек с таким лицом вполне мог избить жену дубинкой.

– Тебя интересует, убил ли я Поппи? – спросил он.

В этом вопросе Джиму послышалось гораздо больше валлийских нот, чем обычно.

– Да, именно это меня и интересует. Это ты ее убил?

Прежде чем ответить, Терри Раттер посмотрел на свою одежду. Он заметил кровь на джинсах и лишь затем снова взглянул Джиму в глаза.

– Нет, – ответил Терри, приложив руку к сердцу. – Нет, я ее не убивал, – повторил он, и на этот раз его ноздри затрепетали.

– Но полиция обвинит во всем тебя. Все указывает именно на это.

– Тогда ты докажешь обратное, – произнес Терри без вызова. – Ты мне должен хотя бы это.

Послышался рев сирен, и вскоре вся улица была запружена полицейскими машинами.

– Ты поможешь мне? – спросил Терри, пытаясь счистить с джинсов засохшую кровь.

Раздался дверной звонок.

– Мне открыть? – спросил Джим.

Терри отрицательно покачал головой, глубоко вздохнул и тяжело поднялся с дивана.

Джим услышал, как сосед ведет по коридору инспектора и двух констеблей, сосчитал их шаги. Пока Терри сопровождал полицейских на кухню, его слова походили на монолог агента по недвижимости, ведущего покупателя к окну, чтобы продемонстрировать ему прекрасный вид.

У Терри спросили, знает ли он, как умерла его жена; он ответил, что не знает. А затем добавил, что прошлым вечером много выпил и, скорее всего, отключился, лежа на диване.

Годы, которые Джим провел в тесном контакте с полицией Брайтона, позволили ему узнать полицейского по голосу: это была инспектор Скиннер. Ей было немного за тридцать, у нее была прекрасная фигура и отличные профессиональные качества.

Скиннер была приятной женщиной домашнего типа, скорее мягкой, чем жесткой. Многие пророчили ей стремительный взлет по карьерной лестнице.

Инспектор Скиннер была известна тщательно продуманной системой документирования доказательств. Она все записывала на бумажках разного цвета, что помогало анализировать факты. Однажды она рассказала Джиму, что секрет хорошего детектива заключается в эффективной организации и в обладании хорошей памятью. Детектив обязательно должен все записывать. Именно поэтому из женщин выходят такие хорошие следователи. А мужчины, по опыту инспектора Скиннер, терпеть не могут все документировать.

Когда женщина вошла в комнату вслед за дрожащим Терри Раттером, Джим приветственно ей кивнул.

– Могу ли я поговорить с вами на улице, мистер Глью? – спросила инспектор. – Пожалуйста, садитесь, мистер Раттер. Через некоторое время один из моих коллег проводит вас к автомобилю. Вас отвезут в участок для допроса. Прошу вас, ничего не касайтесь, в том числе собственной одежды. Офицер подождет здесь вместе с вами.

Вскоре Джим стоял на дороге, а несколько полицейских натягивали оградительную ленту. К этому времени на улице были припаркованы три полицейские машины и «скорая помощь».

– Рада снова видеть вас, Джим, – сказала инспектор Скиннер. Ее карандаш уже замер над блокнотом. – Жаль, что мы не встретились при более веселых обстоятельствах. Расскажите мне все, что знаете о Терри Раттере.

Под вой сирен, под взглядами деловито снующих полицейских и соседей, которые подсматривали из-за гардин, Джим описал Терри. Он рассказал о вчерашней ссоре, о странном человеке, который пытался похитить Дина. Также упомянул о своем пристрастном отношении к Терри – о том, как сосед спас его и стал ему другом.

– Думаете, это сделал он? – спросила инспектор Скиннер.

– Не знаю.

– Интуиция ничего вам не подсказывает?

– Я спросил у Терри, не он ли это сделал, и при этом смотрел ему прямо в глаза. – Джим сделал паузу. – Не думаю, что это были глаза убийцы, но все-таки…

– Что?

– У него на джинсах кровь. Это плохой знак.

Джим согласился приехать позже в участок и продолжить беседу.

Когда инспектор Скиннер вошла на кухню семейства Глью, Бруно был несколько разочарован ее видом. Ей не хватало эксцентричности, которую он ожидал обнаружить у ведущего следователя. На женщине было красивое платье, такое, как его мама надевала на родительское собрание. Из карманов торчали разноцветные ручки, а на шее на цепочке висел синий блокнот. Бруно сразу же решил, что ему нужно так же носить свой блокнот.

Мальчик не увидел пистолета, разве что он был спрятан в сумочке инспектора. Бруно, конечно, нравились ручки, но какой от них толк, если ты преследуешь преступника по полным опасностей улицам города? Также Бруно не впечатлила заколка в виде бабочки, приколотая к волосам инспектора. Как можно разоружить банду негодяев с помощью заколки, пусть даже и очень красивой?

Вслед за инспектором в дом вошел энергичный мужчина в костюме и двое полицейских в форме.

– Я так понимаю, ты Дин? – мягко спросила женщина-полицейский, подойдя к обеденному столу, за которым сидели мальчики. Друг Бруно мрачно кивнул и пожал ей руку. – Я инспектор Скиннер, Дин, работаю в полицейском управлении Брайтона и Хова. А это доктор Коллинз, он наш штатный семейный консультант. Мы можем поговорить с тобой в гостиной?

Дин последовал за ними. Бруно посмотрел на родителей. Они сели за стол возле него, как только кухонная дверь закрылась.

– Мама Дина была убита прошлой ночью, – сообщил Джим, взяв руки сына в свои. – Сегодня утром я нашел ее тело.

Бруно не сразу смог осознать услышанное. Его охватил шок. И в то же время мозг мальчика прокручивал происшедшее вчерашним вечером: призрачная женщина, Алан Любопытный, исчезновение Милдред, – головокружительный калейдоскоп событий и подозреваемых.

– Кто ее убил? – спросил Бруно.

– Пока неизвестно. Будет проведено расследование, – ответил Джим. – Сейчас инспектор и доктор сообщают об этом Дину. Сегодня очень печальный день…

Наконец калейдоскоп прекратил вертеться и изображение сформировалось. Бруно представил картину преступления в виде звездного неба, где вместо звезд были лица жителей района, а вместо луны – лицо мамы Дина.

– Меня будут допрашивать? – спросил Бруно.

– Думаю, вряд ли.

– Грустить – это нормально, Бру, – добавила Хелен. – Главное, чтобы ты не держал все в себе, а высказывался. Ты можешь задать нам любые вопросы, сейчас или позже.

Дверь открылась. Инспектор Скиннер вошла в кухню.

– Думаю, Дин хочет поговорить с тобой, Бруно, – сказала она. – Он некоторое время поживет у своей тети в Уэльсе, пока его отец будет помогать нам с расследованием. Сейчас пора пойти попрощаться.

Когда Бруно вошел в гостиную, Дин трясся с головы до ног; казалось, у него сейчас случится астматический припадок.

– Где твой ингалятор? – спросил Бруно.

– Я не хочу никакого ингалятора! – прошипел Дин. – Я хочу к папе! Они сказали, что я не могу с ним увидеться…

Бруно понял, что не готов столкнуться с такой проблемой. Он знал, как утешить Милдред после уколов ветеринара. Но здесь ситуация была совершенно иной. Впервые Бруно почувствовал, что ему нечего сказать.

– Я хочу к папе! – все повторял Дин, делая судорожные вздохи. – Они думают, что это сделал он! Я хочу к папе!

И тут внезапно Бруно понял, какова его роль в этом деле!

Он обнял Дина, пытаясь его успокоить.

– Я выясню, что случилось с твоей мамой! – прошептал Бруно. – Ради тебя я раскрою это дело! И тогда твой папа сможет вернуться домой.

Раздался стук в дверь, и вошел семейный консультант. Бруно подумал, что его скошенный в сторону галстук выглядит невежливо.

– Пора идти, Дин, – мягко сказал мужчина.

Он взял мальчика за руку и вывел его из дома.

– Я раскрою это дело! – пообещал Бруно, отказываясь давать волю наворачивающимся слезам.

 

8

Бруно сидел на наблюдательном пункте у чердачного окна. Остальные соседи тоже наблюдали за происходящим, не отходя от окон, в том числе и Алан Любопытный. Старик даже не пытался как-то замаскироваться. Другие, по крайней мере, старались воспользоваться занавесками вместо камуфляжа.

Дин стоял на тротуаре около припаркованной возле его дома полицейской машины с включенной мигалкой. Бруно гадал: не передумала ли полиция?

Но тут из дома вышли двое полицейских в форме, ведя с собой Терри Раттера. Мужчины направились прямо к Дину, явно не знавшему, что делать: обнять отца или наброситься на него с кулаками.

Закованный в наручники, Терри опустился на колени перед ребенком. Его поза напоминала предложение руки и сердца. Бруно жалел, что не слышит слов Терри.

На мгновение показалось, что у Дина случится нервный срыв, но Терри сумел успокоить мальчика. Отец и сын обнялись, а затем офицеры повели их к разным машинам.

– Ты заходил в дом Раттеров вчера ночью! – тихо произнес Бруно, мысленно обращаясь к Алану. – Я уверен – мне это не приснилось.

Полицейские машины уехали, выключив сирены. И тут мама Бруно снова постучала в дверь.

– Я могу войти?

– Я занят, – ответил мальчик. – А где папа?

– Он поехал в участок давать показания. Тебе что-нибудь приготовить?

– Пожалуйста, оставь меня, – попросил Бруно, ожидая, когда шаги матери начнут удаляться.

Подойдя к столу, он взял лист бумаги формата A3 и написал в центре: «Поппи Раттер». Потом по кругу обозначил имена подозреваемых: Терри Раттер, Алан Любопытный. Затем отметил мужчину, который ссорился с миссис Раттер и которого они с Дином заметили на записи с ошейника Милдред (Бруно назвал его Ухажер). Также мальчик обозначил мужчину, пытавшегося соблазнить Дина конфетами. Теперь это был Лимонный Шербет.

«Мужчины такие негодяи! – подумал Бруно. – Почему всегда виноваты мужчины?»

Также мальчик написал имя кошки и поставил рядом вопросительный знак. Разве это совпадение, что ее нигде не видно? Безусловно, ее не могли убить, но столь долгое отсутствие кажется весьма подозрительным.

Бруно пошел к отцовскому компьютеру и загрузил приложение камеры. К удивлению мальчика, красная точка на экране указывала, что кошка находится где-то в центре Сэнт-Эндрю-роуд. Учитывая неточность локализации, это могло означать, что Милдред прячется в саду одного из шести ближайших домов. Бруно пятнадцать минут смотрел на экран, надеясь, что кошка куда-нибудь направится, но точка оставалась неподвижной. Может быть, Милдред умерла? Или попала в ловушку? Или сосед-садист поймал ее, когда она справляла нужду в его саду?

Бруно подождал, пока мама пойдет в ванную, а затем выскользнул наружу. Он прошелся взад-вперед по дороге, осматривая тротуар под машинами, а также обыскивая каждый мусорный контейнер. Сегодня был день, когда вывозили мусор. Но мусоровозы не могли проехать на Сэнт-Эндрю-роуд, потому что она с обеих сторон была опечатана полицейской лентой. Свободно входить и выходить могли только люди, которые здесь жили. Полицейский, охраняющий южный вход, сказал, что ленту уберут, как только вынесут тело жертвы.

Кошку мальчик так и не нашел. Дом Дина был окружен голубой лентой. Несколько мужчин в защитных костюмах и пурпурных перчатках входили и выходили из здания. Когда Бруно пролез под лентой, надеясь обыскать мусорный бак Дина и найти кошку, офицер полиции погрозила ему пальцем и заставила вернуться обратно за ленту. Бруно запротестовал и объяснил, что помогает инспектору Скиннер в расследовании, но офицер недоверчиво засмеялась и жестом велела мальчику уходить.

Сидя за компьютером отца, как обычно, в одежде с кошачьей тематикой, Бруно просматривал запись вчерашних похождений Милдред. Ссора мамы Дина и таинственного мужчины приобретала новый смысл. Мальчики тогда предположили, что тот человек просто Ухажер. А теперь оказывается, что пожеванные мужские ботинки принадлежали убийце!

«Все доказательства есть на пленке!» – подумал Бруно.

Как же ему хотелось расшифровать слова Поппи Раттер: «Когти долго тебя не защитят (шум машины), успокойся (шум машины)».

Почему они ссорились? Может быть, мама Дина передумала? Возможно, она поняла, что снова любит отца Дина, и попыталась порвать с Ухажером? Тогда все понятно. Бруно решил поискать подсказку в старом детективном журнале и прочел вслух нужный отрывок: «Три основные причины, по которым совершаются убийства: деньги, власть и ревность». Теперь перед мальчиком развернулась картина преступления целиком. Камера на ошейнике Милдред засняла начало: Ухажер был жестоко отвергнут мамой Дина. Весь день убийца пытался справиться со своей потерей. Когда же отчаяние переросло в ревность, он посреди ночи прокрался в дом Дина, чтобы убить женщину, разбившую его сердце. Бруно видел достаточно детективных драм, чтобы восстановить последовательность событий. Это был классический случай с отвергнутым любовником: костяк, так сказать, криминального жанра.

Единственной проблемой теперь было доказать эту последовательность.

Тут же на ум Бруно пришло решение: оно прокралось осторожно и прочно засело у него в мозгу, словно кошка, устроившаяся на удобных коленях.

А вдруг Милдред видела что-то, связанное с убийством? Возможно, она стала свидетелем любопытного события, способного пролить свет на смерть мамы Дина? Бруно был уверен, что, найдя Милдред и камеру на ее ошейнике, он тут же раскроет преступление!

Снова воспользовавшись компьютером отца, мальчик напечатал объявление о пропаже Милдред. Бруно проиллюстрировал его фотографией кошки, сидящей в пустой ванной. Вверху объявления он написал сумму вознаграждения. При необходимости его родители заплатят и пятьдесят фунтов.

Чем дольше мальчик обдумывал пришедшую ему в голову идею, тем больше убеждался в ее достоверности. Милдред – кошка необычайного ума. Недавний тест на уровень IQ это доказал. Исчезнув, Милдред пыталась что-то сказать своему хозяину! Он должен как следует обдумать ее отсутствие. Детектив, который не обращает внимания на совпадения, и не детектив вовсе!

Вдохновленный этой мыслью, Бруно вернулся к объявлению, выбрал самый жирный шрифт и напечатал: «Эта кошка – свидетель в деле об убийстве! Не трогайте камеру на ее ошейнике!»

Затем мальчик показал образец маме, которая плакала в спальне. Она разрешила расклеить объявления по округе при одном условии: Бруно должен удалить часть текста, где речь идет о том, что Милдред – свидетель. Мальчик сказал, что просто пытается помочь полиции. Мама ответила, что знает об этом.

Вечером, высунувшись из чердачного окна, Бруно наблюдал за тем, как выносят тело. Два человека (мальчик не знал, мужчины это или женщины, потому что они были одеты в костюмы, как у астронавтов) вытащили носилки и поместили их в «скорую помощь». Тело мамы Дина было накрыто белой простыней.

Ребенок внутри Бруно содрогнулся при виде мертвой женщины, но детектив попытался подавить грусть. Он знал, что должен быть сильным – ради друга.

«Эмоции мешают объективности», – про себя сказал Бруно, цитируя отца.

– Куда они повезут тело? – спросил мальчик.

– Не знаю, Бру, – послышался из спальни голос мамы. – И я не уверена, что это вежливо – подсматривать.

– Все остальные только этим и занимаются! Алан Любопытный просто насмотреться не может!

– Уверена, это не так!

Солнце клонилось к закату, воздух пах убийством и барбекю. На соседней улице завыла полицейская сирена. Бруно еще сильнее высунулся из окна, желая рассмотреть происходящее. Преступления повсюду! Его призвание – предотвратить их! Когда он станет старше, то, возможно, будет работать в полиции Брайтона. Город заслуживает более яркого детектива, чем сногсшибательная инспектор Скиннер. Возможно, Бруно станет носить плащ и размахивать им, давая понять, что нашел главную улику. Или будет характерно хромать, наводя страх на криминальный мир Брайтона. Или, по крайней мере, будет курить большую трубку. Последнюю идею мальчик тут же отмел. Нездоровый детектив медленно соображает. А неповоротливый ум не может раскрыть преступление.

– Как думаешь, отец Дина виновен? – задал вопрос Бруно.

– Это будет решать полиция, – спустя мгновение ответила мама.

– Я обещал Дину, что помогу.

– Как ты можешь ему помочь?

– Я докажу, что его отец невиновен! Главный подозреваемый никогда не является настоящим виновником преступления. Слишком легко предположить, что убийца – именно Терри Раттер.

– Ты хороший друг, Бру. Но позволь тебя предупредить: не слишком обнадеживай Дина. Есть очень большая вероятность того, что его отец виновен. Терри Раттер – плохой человек!

– Он спас папе жизнь! Мы всем ему обязаны!

Когда отец вернулся из полиции, Бруно должен был уже спать. Но вместо этого он сидел за столом и составлял хронологию событий в ночь убийства.

Мальчик предполагал, что Алан Любопытный вошел в дом Дина около полуночи. Это было до или после убийства? Призрачная женщина схватила Джима за руку ровно в двадцать три одиннадцать. Была ли она сообщницей преступника?

Услышав скрип входной двери, Бруно спустился на цыпочках. И, сидя между этажами, слушал разговор родителей в гостиной.

– Они предъявили Терри обвинение в убийстве, – произнес отец. – И сказали, что дело проще простого.

Бруно записал новые данные в блокнот.

– Кроме того, явные признаки на теле свидетельствуют о том, что жертва была изнасилована, прежде чем ее убили, – продолжал Джим.

Услышав это, Бруно содрогнулся. После приставания к детям это худшее преступление, которое может совершить взрослый.

– Они считают, что Терри изнасиловал свою жену, а затем убил ее. Повреждения на теле подтверждают это.

– А Терри признался? – спросила мама.

– Он признался в изнасиловании, но не в убийстве. Терри весь вечер пил виски, пока Поппи работала вместе с тобой. Он купил шампанского, чтобы отпраздновать с женой начало новой жизни.

– Что-то это не похоже на Терри Раттера…

– Но, вернувшись домой, Поппи отказалась от шампанского и отвергла приставания мужа, и он ее изнасиловал.

– А вот это очень на него похоже!

– Терри говорит, что агрессивность и потеря памяти у него из-за алкоголя. После он пошел в «Свинью и свисток» и не помнит, как уходил из паба. Следующее, что зафиксировалось в его памяти, – как я разбудил его утром. Также Терри утверждает, что убийство, скорее всего, произошло, когда он был в пабе или после того, как он отключился на диване.

– Даже школьники придумывают более правдоподобные объяснения!

– Он сказал, что изнасиловал жену в гостиной, а к ее смерти не имеет никакого отношения.

Для Бруно этой информации было практически достаточно, чтобы считать дело закрытым. Человек, способный совершить изнасилование, способен и на убийство.

– О чем еще тебя спрашивала полиция? Тебя долго не было…

– Да, незадолго до убийства с Дином кое-что случилось… Я был свидетелем того, что произошло между ним и незнакомым мужчиной. Я все рассказал, и полиция пытается установить личность этого незнакомца.

– А что именно произошло?

– Я и сам не уверен…

– Почему ты раньше не рассказал мне об этом?

– Ты бы только зря волновалась.

– Но я должна знать о таких вещах! Кто это был?

– Дин отказывается помогать полиции. Думаю, он не знает этого человека.

«Должно быть, это Лимонный Шербет», – подумал Бруно и записал это имя себе в блокнот. Завтра он попытается выяснить его личность. Мальчик знал, что следует рассказать родителям об этом человеке, а также о сим-карте, которую Дин забрал у своей мамы, но Бруно хотел провести расследование без вмешательства взрослых. Он должен найти способ изъять информацию с сим-карты!

– А этот человек может быть убийцей? – спросила мама.

– Инспектор Скиннер сообщила, что они более досконально осмотрят тело Поппи, но, похоже, полиция желает найти доказательства виновности Терри Раттера, а не его невиновности.

– Все это мало похоже на совпадение, скорее на тщательно продуманные действия.

– Полиция спрашивала и о романе Поппи. Возможно, они захотят задать тебе пару вопросов. Советую быть предельно откровенной.

– Я расскажу все, что знаю.

– Но без личных оценок! Излагай только факты.

– Хорошо.

– С Бруно они тоже поговорят.

– Зачем? – спросила Хелен.

Бруно услышал, как мамин голос стал глуше.

– Вдруг Дин что-то ему рассказал? Дин говорит, что не скажет полиции ни слова, пока не выпустят его отца.

– Думаешь, Бру с этим справится? Мне кажется, он шокирован.

– Я спрошу у него утром. Возможно, ему известно что-то важное.

– Если он слишком подавлен, полиции придется подождать. Я вообще не знаю, насколько все это на него повлияло.

Это было уже слишком! Перескакивая через две ступеньки, Бруно промчался вниз по лестнице и ворвался в гостиную.

– Конечно же, я справлюсь! – заорал мальчик. У него на шее болтался блокнот. – Я верю, что отец Дина – не убийца, и докажу это! Я уже начал расследование! Полиции будет очень интересно узнать о том, что я раскопал!

Реакция родителей была неоднозначной: Джим выдавил из себя слабую улыбку, а Хелен разрыдалась.

Позже, когда мальчик уже улегся спать, шум на улице заставил его встать и снова припасть к чердачному окну.

При свете фонаря Бруно увидел, как на противоположной стороне дороги Алан Любопытный тянет по тротуару тележку. На ней лежала блестящая коробка, переливающаяся и мерцающая, как зеркальный шар на дискотеке. Коробка была прямоугольной формы. Учитывая поздний час, ее содержимое наверняка было весьма подозрительным. Бруно не знал, пытается ли сосед скрыть свои действия или, наоборот, выставить их напоказ.

Когда Алан наконец дошел до машины, он погрузил коробку в багажник. Было видно, что это удалось ему с трудом. Старик напрягся, и мальчик понял, что в коробке находится что-то куда более тяжелое, чем поднос с кексами или пара новой обуви.

Затем Алан вернулся в дом и весь процесс повторился: теперь он вынес более длинную, но такую же блестящую коробку и умостил ее на заднем сиденье. После он запер машину, покатил тележку к дому и захлопнул входную дверь.

Прежде чем снова лечь, Бруно записал увиденное в блокнот.

Мальчик долго не мог заснуть. Он ворочался с боку на бок, пытаясь избавиться от видения: тело Поппи, которое выносят из дома Раттеров. Мысли Бруно путались, он вспоминал, как у его отца случился сердечный приступ, а затем подумал, что мог лишиться мамы так же, как и Дин. Это было уже слишком. Бруно прокрался в спальню родителей. Он зашел в комнату, не постучав, и в темноте нашел мамину сторону кровати.

– Это я, – прошептал мальчик, прислушиваясь к дыханию родителей.

– Что случилось, ангелочек? – спросила мама, зажигая ночник.

– Ничего, – ответил Бруно, надеясь, что она и так все понимает.

Она понимала. Мать и сын крепко обнялись. Бруно поцеловал маму в лоб, она его тоже поцеловала.

– Если хочешь, можешь лечь с нами, – предложил отец. – Здесь есть место.

Бруно сказал, что ему уже лучше, и, обняв родителей, пожелал им спокойной ночи.

Наверху мальчик снова лег в кровать, и к нему пришел спасительный сон.