Рука профессора опустила ручку телефона.
– Его привезут в течении часа.
– Так быстро? – Леший с недоверием посмотрел на профессора.
– Если НИИ делает запрос, его исполняют максимально быстро.
– Чё эт так?
Калистратов вздохнул.
– Мы относимся к Межгалактическому Ведомству по Управлению Делами Общих и Сторонних цивилизаций.
– Это круто?
Профессор усмехнулся.
– Это страшно.
– Вы подчиняетесь им?
– И не только мы. И все остальные, входящие в ведомственное управление Саторы, цивилизации, планет…
– Сатора? А подробнее…
– Сатора – центр миров, если хотите. Цивилизация жнецов Вселенной. Некогда они создали Межгалактическое Ведомство по управлению Делами Общих и Сторонних цивилизаций, охватывающее практически все сферы деятельности галактических народов. Под их управлением держатся Отделы Служб Внутренних и внешних Дел планет. А под надзором ОСВД все ведомственные структуры и организации народов. По сути, любое ведомство, любой планеты, любого мира во вселенной, работает и живёт под надзором жнецов.
– И у нас тоже есть эти отделы, так?
– Пятый и Седьмой отдел ОСВД.
Кондрат посмотрел на облокотившегося о косяк Кузьму. На мирно сопевшего на полу Еши и жавшуюся у стены Номин. Только харизмат недовольно блуждал по кабинету, то и дело злобно щерясь на профессора.
– Все они гуманоиды?
Калистратов невесело усмехнулся.
– Нет, что вы! Пятый отдел – отдел земного следствия, седьмой – отдел инопланетного следствия, но и там и там есть и земляне, и другие цивилизации. Людьми, язык не поворачивается назвать. Все, и они, и мы – вроде как люди, просто с разных планет, есть и отдельные, не похожие на человечество цивилизации. Вселенная безумно разнообразна и жутко весела, некоторые расы просто до безумия удивительны, как и некоторые их особенности.
– Что вы имеете в виду? – Кондрат ощутил неприятный озноб.
– Что я имею в виду! – глаза профессора заблестели. – Не будем далеко ходить. Номин, не правда ли, кто бы сказал, что она гуманоид. Не просто гуманоид, она хамелеон. С одной планеты со Стоговой.
Все разом обернулись на журналистку.
Та вжалась в стену.
– Ооо! Так ты не предупредила своих друзей? – искренне веселился профессор. – И то, что ваша протеже работает в седьмом отделе, вы тоже не знаете?
Номин тяжело выдохнула и вышла на середину кабинета.
– Простите.
– Ты изначально всё знала? – Кондрат хмуро смотрел на девушку.
– Если бы я всё знала, меня бы не было здесь, – огрызнулась Номин.
– Я не доверял тебе. Был прав, – покачал головой Леший.
– Зря, – вскинула голову девушка, щеки её зарделись, в глазах мелькнула ярость. – Я не сделала ничего плохого. Я просто хотела узнать… Я же здесь росла. С пяти лет на Земле воспитывалась. Школу закончила, институт. Потом в отдел взяли. Не спрашивали, хочу или нет, провели аттестацию и поставили носом перед фактом, либо отдел, либо депортация. С нашими со многими так поступают. Я полгода отработала, под прикрытием журналист. А потом… Дивное.
***
Как иногда нехорошо поворачивается к нам случай. Казалось бы, вот успей журналистка Номин Бадмаева на последнюю маршрутку, и не было бы у неё никаких злободневных хлопот. Жила бы и жила. Ни горя, ни проблем не знала. Не впуталась бы в жуткую историю, потянув за собой остальных. Но… проведение постаралось.
Для начала, утром сломалась машина и её пришлось отдать в сервис и опоздать на работу на полдня. После обеда вызвал главред, и распекал до полуночи. После, расстроенная девушка, спускаясь по ступеням, подвернула ногу на каблуке и слетела со ступеней, еле доковыляла до выхода редакции, вспомнила, что обещанные быть сделанными к утру материалы остались лежать на столе кабинета. В первый момент, Номин решила плюнуть и уже не возвращаться, плохая примета. Но вспомнив разнос главреда, вздохнула и поковыляла обратно. И лучше б она слушалась примет.
Последняя полночная маршрутка умчалась за полминуты до Номин. Бежать к остановке на вывихнутой ноге было нестерпимо больно и, помахав транспорту ручкой, девушка вздохнула и начала ловить такси.
Но провидение уже вошло в раж. Проходящие машины то ли в упор не замечали одиноко стоящую на остановке девушку, то ли она не внушала им доверия, то ли в столь поздний час машины проезжали крайне редко, то ли… Можно было приводить множество примеров, итог один, после часа ожидания, журналистка пошла пешком, с трудом переставляя больную ногу и надеясь на то самое истеричное провидение.
Ковыляла она долго, и боль в ноге стала нестерпимой. Уже на полпути, поняв, что идти попросту нет сил, Номин опустилась на лавочку напротив психиатрической больницы. Прикрыла глаза и на какое-то время отключилась. Сколько она пробыла в дрёме, девушка не знала. Проснулась от того, что её начало знобить. Номин поёжилась, скинула с себя сонливость и уже собралась вставать и идти дальше, но тут произошло нечто удивительное. Сначала ей показалось, словно что-то мелькнуло в ночи. Номин всмотрелась в небо над зданием психушки, всего секунды две понадобилось, чтобы понять, что внезапные, яркие огоньки сложились в чёткие буквы и цифры А36174. Номин напряглась, запоминая комбинацию. Но та внезапно потухла. Номин просидела полчаса, всматриваясь в здание психушки, но ничего больше не увидела. Девушка поднялась и превозмогая боль пошла домой. Но не будь она журналисткой, если бы её не разобрало любопытство. И в следующую ночь, Номин, вооружившись фотоаппаратом, дежурила на лавочке аллеи. Ровно в три часа ночи секундное явление повторилось. Но ещё более удивительные события произошли буквально через минуту, когда девушка собиралась уходить. К зданию больницы подъехал Уазик и из него вывели странного субъекта, с мешком на голове. Номин повезло, что она стояла в тени и её никто не увидел. На следующий день, Номин, забрав машину из сервиса, проехала по близлежащий домам и сняла себе квартиру напротив больницы. Принесла туда нотник и весь день провела в слежке за зданием больницы и копанием в интернете. Символов А36174 она не нашла, тогда ей пришла в голову мысль: а ведь, возможно, что информация по психушке и странных символах есть в базе седьмого отдела! Через сутки журналистка читала скачанный из архива отдела файл о деревне Дивное. Информации было мало, на карте деревенька не значилась, но стояла под кодом трасса А36174, где-то в промежутке между Яндырем и посёлком Севольное, в глуши таёжной. И тогда Номин совершила первую, самую большую ошибку, она спросила о деревне Дивное своего сослуживца из отдела. На следующий день, в квартире журналистки случился пожар. Ей повезло, казавшая исправленной, машина в очередной раз забарахлила, и пришлось завернуться в мастерскую, в которой она провела почти четыре часа. Подъезжая к дому, увидела столпотворение и дым. Номин не сразу поняла, что горит её квартира. А чуть позже сердобольные соседи рассказали, что полчаса назад у неё случился взрыв бытового газа. Номин не была дурой, чтобы свести одно к другому. Ночь она провела на съёмной квартире. Проснувшись утром, решила поехать в полицию и заявить о случившемся. Она даже подъехала к местному отделу, и какое-то время настраивалась, но… увидела начальника седьмого отдела, выходящего из здания и весело здоровающегося с тусующимися у стоящей рядом с отделом пивной бочкой сотрудниками. Нашивки и бравый голос дали знать, что начальник он не только в седьмом отделе. Номин торопливо села в машину и уехала, поняв, что искать защиты в полиции не удастся. Полночи девушка раздумывала о произошедшем. Каталась по городу. Ближе к трём ночи порулила к психушке. Выйдя на аллею, она успела сделать несколько снимков, и уже садилась в машину, когда ощутила чей-то пристальный взгляд. Номин обернулась и посмотрела наверх, почудилось ли как будто занавески штор на втором этаже, рядом со снимаемой ею квартирой, шевельнулись? В конце концов, никто не знает, что она сняла квартиру здесь. С минуту она всматривалась в окно. Но, не увидев больше никаких признаков слежки, успокоенная, села в машину, свернула в арку, поставила машину у соседнего подъезда. Девушка поднялась до своего этажа, остановилась у соседской квартиры. А если не показалось, и кто-то следил за ней из квартиры? Номин подошла к двери и прислушалась. Вроде тишина. Немного постояла, слушая, улыбнулась надуманным страхам и пошла в свою квартиру.
Всю ночь Номин провела перед картой Яндырской области, пытаясь найти пресловутую деревню Дивное или хотя бы предположить её местонахождение. С утра пораньше она завела машину и проехала всю трассу от Яндыря до Севольного. Остановилась единственный раз, в том самом месте, где ей казалось, должна была быть тропа к деревне. Номин прошла пешком пару километров и поняла, что найти хоть какую-то тропу, без точной карты она не сможет. А среди ёлок, сосен и берёз, скорее всего, как и любая городская жительница, заблудится. Журналистка вернулась к машине и уже заводила авто, когда ей почудился между деревьев свет. Словно маячок, он то появлялся, то пропадал. Номин в течение нескольких минут всматривалась в мираж и вдруг ясно увидала зверя. Жуткая образина, с пугающей мордой, мчалась от таёжной поросли к трассе. Как девушка завела дрожащими руками машину, как неслась по дороге к городу, она не помнила. Очнулась уже у парка, в городе. Вышла из машины. Моросил дождь, но девушку бросало в жар. Она села на ближайшую скамейку и от страха заплакала. Напротив скамейки стоял газетный киоск, старушка, увидав плачущую под дождём девушку, вышла и поинтересовалась, что такое могло произойти с красавицей, вызвав такой поток слез. Номин, чувствуя невероятный страх и беспомощность, выложила всё чужой старушке. И про психушку, и про поджог в квартире, и про синий свет в тайге и про Дивное. Каково же было удивление журналистки, когда старушка начала ей рассказывать о той самой деревне и синем свете.
– Значит, это нечто живое? – удивилась девушка.
– Да кто ж его знает? – улыбалась застенчиво старушка.
– А те, кто живут рядом, неужели никогда не видели его?
Старушка пожала плечами.
– Рассказала, что знаю, – вздохнула она.
– Если что вспомните… – журналистка сунула в руки газетчицы визитку.
– Ну, точно, – вдруг спохватилась та. – Вот утром буквально, человек ко мне заходил из полиции. Статный такой, в доме напротив больнички живёт. Так вот, он тоже с интересом историю эту выслушал. Вроде как видал, как и ты, всякие символы и дела необычные.
– В доме напротив! – задумалась Номин: «Значит, не показалось».
На том разговор её со старушкой и закончился.
Девушка заехала в ЖКХ и узнала, что соседом её является не кто-нибудь, а майор Кондрат Разумович Леший, старший следователь Первомайского отдела Яндырского ОВД. Вот только обращаться к нему Номин не спешила, помня, что именно рядом с Первомайским она видела и шефа седьмого отдела. Зато в Первомайском работал Степан – бывший одноклассник. А ещё, она точно знала, что дежурный работал так же и в пятом отделе. И, правда, отчего это ей в голову раньше не пришло. Если седьмой отдел хочет убрать Номин как узнавшую нечто важное, нужно обратиться за помощью в пятый.
Земной и инопланетные отделы всегда искали повод друг друга прищучить. Номин выдохнула свободнее, решив, что нашла выход из ситуации. И позвонила Семёну. Узнав, что начальника не будет завтра весь день, назначила встречу на утро, рядом с отделом. Ночью Номин стояла на своём месте с фотоаппаратом, но сегодня её не столько волновали символы, она ждала, шевельнётся ли занавесь окна второго этажа. Щелкая створкой фотоаппарат, девушка косилась на окно. И занавесь шевельнулась. Номин прошла в машину, достала визитку и быстро черкнула на ней: «Вы это видели». Демонстративно, зная, что из окна за ней наблюдают, Номин прошла к середине улицы и положила визитку на асфальт. Если этот следователь не замешан в делах седьмого отдела, то ей нечего бояться, и записка ему ничего не скажет. А если замешан? Номин глубоко выдохнула, выезжая из аллеи под арку.
Девушка поднялась на свой этаж, прислушалась к звукам соседней квартиры, и подошла к двери.
«Он знает!» – с ужасом подумала Номин, когда увидела на дерматине обшивки три ровные разодранные полосы. И в этот момент ей почудилось, что соседская дверь открывается. Номин уже представила, как мягко щелкает затвор и с глухим звуком вылетает пуля из пистолета с глушителем. Не помня себя, она бросилась вон из подъезда. Теперь оставалась только одна надежда – Семён. Ночь Номин провела в здании редакции. С кругами под глазами и дрожащими руками её утром нашёл в кабинете журналист Еши. Девушка собиралась ехать в Первомайский РОВД. Пустить её в таком состоянии за руль Еши не посмел и сам отвёз девушку к отделу. Вот только разговор с Семёном не удался. Выслушав Номин, одноклассник посоветовал той убираться из города.
– Я докажу, что в Дивном выполнили жуткий эксперимент. Я открою глаза людям! – больше в запале, чем на серьёзе, выплюнула она в лицо Семёну. – У меня есть свидетели и доказательства! Я расскажу правду… И тогда, я стану не нужна никому. Меня оставят в покое!
Семён схватил её за руки.
– Ты дура, и ты ничего не докажешь, – мягко, спокойно сказал он, и ушёл.
Номин вернулась в редакцию, собрала фотографии и уехала в Севольное, туда, где, она надеялась, хоть что-то знают о пропавшей деревне. Хотя по большому счету, она попросту бежала.
***
– Дальше вы знаете, – вздохнула Номин.
– Ты нашла старую карту области и на ней дорогу к Дивному, – завершил Кондрат.
Девушка кивнула.
– Да, но встретила Лукишну. Она пообещала проводить к Дивному. Попросила показать карту. А дальше… дальше я не помню. И это правда.
Профессор слегка засмеялся.
– Лукишна!
– Она тоже не человек? Гуманоид?
– Ни человек, ни гуманоид. Она биоробот. Создана для охраны харизмата. В ней встроены возрастные чипы, чтобы соответствовать времени. Через сто лет они должны перезагрузиться, и она станет снова молодой.
– Для охраны?
– Да. Мы же взяли харизмата совсем маленьким, нужна была няня, которая не попадала бы под его харизму, вот и создали Лукишну.
– Она его спасала, потому что это заложенно в ней? – выдохнул пораженный Кондрат.
– Совершенно верно, – кивнул Калистратов. – Неудивительная преданность. Она создана для этого. А с Номин… гммм… Лукишна самообучающаяся программа. Возможно, метод введения человека в транс она приняла от харизмата.
– Она совсем не похожа на робота, – пожала плечами журналистка. – Я говорила с ней!
– Мы все с ней общались, – подтвердил Кузьма.
– Технологии нашего НИИ уходят намного дальше даже вашей самой смелой фантазии, – усмехнулся Калистратов.
Затренькал телефон. Профессор снял трубку, выслушал говоривших, потом положил трубку обратно на рычаг и поднялся.
– Его привезли, но попасть в НИИ не могут, вокруг посёлка бродят… – он побледнел. – Вам придётся самим.
Кондрат поднялся, его глаза встретились со взглядом Кузьмы.
– У вас есть, служебные автомобили? – спросил Леший.
***
– Проникновение в закрытое учреждение, убийства и взломы. Писать заявление уже даже не имеет смысла, – произнёс Кондрат и завёл позаимствованную у Калистратова машину. Добротный пикап американских производителей. Сам профессор сидел рядом, с завязанными найденным в столе его кабинета скотчем, запястьями, вращая обезумевшими глазами и беспрестанно повторяющий: «Я же и так… я помог… я договорился… Я… оставьте меня». Никто на причитания Евгения Палыча внимания не обращал. В кузов была положена куртка, на которую уложили едва ходившую, но живую Тайру. Еши усадили на заднее сидение, журналист продолжал безмятежно спать. Иногда он что-то бормотал и вздрагивал, однако, тут же успокаивался и начинал тихо храпеть.
– Эх, мне б его сон, – вздохнула, севшая рядом, Номин. – Но, кажется, я теперь долго не смогу спать.
Харизмат витал над машиной, освещая дорогу.
– Нас там поджидают? – ткнул в бок профессора Кузьма.
– Кто? Кто вас поджидает? Кому вы нужны? Я же сказал, я договорился, Стаса привезут, вы заберёте тело, и идите на все четыре стороны.
Кондрат и Кузьма разом усмехнулись.
– Ага, вот так ваше жадное НИИ и отпустило суперсущество. А главк потом по головке погладит! – оскалился Леший.
– Угу, – поддакнул кузнец. – И договорился он шустро. Даже вопросов не возникло, зачем старому профессору дьявольская оболочка! Точно поджидают.
– Нас убьют? – тихо спросила Номин.
– Если проревёмся у выезда, там до вторых врат пешком. На всякий случай попытаемся вот этим, – он толкнул профессора, – торговаться.
– Не будет никто мною торговаться, – буркнул Калистратов. – Меня, если хотите знать, специально оставили, как расходный материал.
– Значит, будешь расходным материалом, – согласно кивнул Кузьма и вздохнул. – С бурятом, что делать будем?
– Номин, – обернулся Кондрат – буди нашего шамана. Если не проснётся… – он замолчал, но все и так поняли. Никто больше тащить на себе журналиста не станет. Им бы самим выбраться.
Кондрат завёл машину. Кузьма перекрестился, и нажал кнопку пульта, ворота начали медленно открываться.
***
Чёрная ночь. Самые жуткие страхи приходят ночью. Самые холодящие душу ужасы выползают из ночной тьмы. И тянет руки ночной мрак. И в этом мраке ледово-синие тени.
Номин завизжала, когда машина на полном ходу врезалась в толпу синих зомби, тянущих руки, хватающих за зеркала. Пальцы скользили, лица искажались в гримасах.
– Хороша машинка, тяжёлая…– хрипло выкрикнул Кузьма, когда в окно ударили синие ладони и тут же пропали, оставив лишь искрящийся след на стекле.
– Господи! Господи! Господи! – визгливо шептал профессор и неистово крестился, сползая вниз с сиденья.
– Чего ж ты прячешься? – кузнец вывернулся и, схватив Калистратова за плечи, посадил на место. – Твоих рук дело, любуйся. Радуйся, со своим дитятей встретился. Слышь, Кондрат, а может его того, к ним. Пусть с папашей познакомятся. Он же расходный материал!
Калистратов побледнел и снова скатился в проем между сиденьями.
В этот момент, фары успели выловить на трассе новую плотную толпу синих.
– Не пробьёмся, – тормозя, заявил Кондрат.
– Приехали что ли? – облизнул губы, сощурился Кузьма. – Просто так я не сдамся. Профессора с собой возьму. Вы сидите, а мы попробуем…
– Подожди, – остановил кузнеца майор. – Смотри, они не торопятся нападать.
Толпа стояла не шевелясь.
– Почему они не нападают, – вжавшись в кресло, тихо спросила Номин и вдруг с размаху дала Еши пощёчину. – Вставай же! – навзрыд закричала девушка.
– А зачем? Нам все равно некуда деваться. Выезд отсюда только один.
Кондрат вышел из машины. Синие, стояли, не шевелясь, смотря на тех, кто в машине. Среди них Кондрат успел заприметить и Ольгу Марковну.
«Живучая», – вздохнул.
– Значит, всё зависит теперь только от тебя, Стасик.
Свет над машиной взвился в столб и расплылся огромным облаком.
Кондрат вскочил в машину. И вокруг всё стало иссиня-ледяным, стекла машины покрылись мелкой изморозью. Кондрат включил обогрев стекла и дворники. Последние заскрипели, счищая тонкий лёд.
И когда образовалось видимое окошко, то находящиеся в машине увидели стоявшего перед капотом зверя. Он оглянулся, в холодных глазах мелькнул молчаливый вопрос.
– Давай! – выкрикнул Леший и вдавил педаль газа. Машина рванула, радужными искрами рассекая свет.
Харизмат разнёс первый ряд стоящих. И тут же на него навалилась синяя масса. Тяжёлый пикап врезался в толпу, сминая и давя, но со всех сторон уже напирали новые и новые синие. Визжали шины, выл мотор. Машина встала, делая пустые обороты. Авто раскачивали. Номин визжала. Профессор молился, то и дело, вырисовывая крёстные знамения.
Глаза Кондрата от ярких вспышек света резало.
– Да пребудет с нами Господь! – взревел Кузьма, и выскочил из машины, раздавая тяжёлые удары налево и направо. Раздался рык и в толпе появились серые тени. Волки не отставали. Зубы впивались в синих, драли тела.
– Я надеялся, что бойня в Дивном была последней, – тихо сказал Кондрат, перекрестился и, открыв двери, выскочил в толпу. – Что ж, последней будет этот бой. Последним для нас.
Сразу несколько синих кинулись к майору. Он отвесил тяжёлый удар, чувствуя, как сзади его обхватили холодные руки.
За рыком харизмата и визгом Номин, Леший не сразу услышал, как пронеслись первые давящие на сознание слова.
– Сокирип ташту, микрот тапирууу.
Леший обернулся.
Еши стоял у машины, смотря темными невидящими глазами вперёд.
И по коже майора пошёл мороз.
Верьте! Верьте, господа. В чудеса и магию, в колдовство и провидение, строящее наши пути. Верьте в Богов и Демонов, которые могут оказаться намного ближе, чем вы даже можете представить.
Харизмат внезапно замер. Замерли синие, смотря на говорящего.
В машине замолчала, зажав рот руками, Номин.
– Сокирип ташту! – выговаривали бледные губы бурята, не своим, чуждым, пронзительно громким голосом. И тогда, харизмат вдруг завыл. И Леший содрогнулся впервые услышав холодящий душу голос потустороннего существа. Вслед ему подняли морды в небо волки. Вой дикий, мистический, разорвал свет. Еши сделал шаг, и напиравшая толпа расступилась.
Синий свет померк, оставив только зверя, тот замолчал и смотрел заворожёнными глазами на бурята. А Еши читал нараспев:
– Сокирип ташту, микрот тапируууу, мариор парадис. Астиро, астрио…
И вдруг преклонились синие, опустили головы волки. И вытянулся в ночи живой туннель, в котором угадывалась приближающаяся сквозь тьму фигура.
Бурят внезапно смолк, сомкнулись бледные губы и Еши повалился на бок, но слова продолжали витать, шептать, шелестеть листвой:
– Мариор парадис, Астиро, астирио…
– Мариор…
– Астиро, астирио…
Тень приблизилась, и теперь в ней угадывался молодой человек, повторяющий жуткие слова:
– Астирио, астирио.
Волки легли, не поднимая голов.
Кондрат отступил к машине.
Незнакомец остановился. Стихли слова. Синие стояли, застыв смотря на пришедшего.
– Здравствуй, Кузьма! – повернулся молодой человек к кузнецу.
– Здравствуй, Стас.
Парень повернулся к харизмату и улыбнулся.
– Тариоп! – харизмат расплылся светом и скользнул к молодому человеку. На секунду окутал его и исчез.
– Я же говорил, найди его, а я найду тебя, – подмигнул Стас кузнецу.
***
– Доброй ночи, майор!
Леший вошёл, прикрыл дверь кабинета.
– Вовремя подоспели?
– Этого можно было избежать, – холодно, не отвечая на приветствие, произнес Кондрат, присаживаясь на диван.
Фархад поднялся, приблизился к шкафу, вытащил початую бутылку коньяка и пару стопок, разлил. Взял обе рюмки, подошёл, присел рядом с Лешим, протянул ему одну рюмку. Не чокаясь, мужчины выпили.
– Расскажешь?
Фархад кивнул.
– Что хочешь узнать?
– О Катерине, о прототипе, – он встал, прошёл к столу, налил себе коньяка и выпил залпом. – О Семёне.
– Мы надеялись подчинить харизмата себе. Планета, на которой жила Катерина работала над созданием ДНК людей. Взяв образцы Стаса, они создали прототип…
– В который и хотели поместить харизмата?
Фархад кивнул.
– Что же пошло не так?
– Всё пошло не так. Она привезла его сюда, не ожидая того, что харизмат уже в городе. Нужно было снабдить прототипа кровью Стаса. Но…
– Харизмат пришёл в город по следу Номин.
Фархад поднялся, подошел к окну, открыл форточку и вытащил из пачки, лежащей на подоконнике, сигарету.
– Хорошая девчонка, но глупая. Она своими раскопками привела зверя в город раньше времени. За это поплатились Катерина и прототип.
– А Семён, его убил харизмат?
– Нет, по поводу смерти Семена хорошо бы узнать у других. Он оставил слишком много следов. Старуху-газетчицу… не чисто сработал.
– Это он её убил? – рюмка в руках Кондрата задрожала.
Фархад усмехнулся.
– Она много начала говорить, кому не нужно. Сегодня ты, завтра журналистка. Тем более, девчонка пригрозила свидетелями. Я не думаю, что они у неё были. Однако Семён поверил журналистке. Его ошибка, самонадеянность. Он давно хотел выделиться и бредил повышением. Зачистка за Институтом, это стопроцентные погоны…
– Не много смертей? – стараясь сдержать дрожь в голосе, спросил майор.
Фархад подкурил и посмотрел в глаза Кондрата.
– И это мне говорит тот, благодаря кому, у нас теперь есть целое НИИ трупов?
– Их убил не я.
– Ах, да, давай теперь все валить на харизмата. Так проще и тебе и мне. Во всем виноват он. Он демон, он чудовище. Он всех уничтожил. Кстати, где он сейчас?
– Чистит Севольное. Забирает свою харизму. Завтра утром посёлок можно будет открыть.
– Благородно, да?
– Да! – не выдержав, закричал Кондрат. – Он подтирает за вами!
– Да что ты? А не за собой?
– Вы его вытащили сюда.
– А захочет ли он вернуться? Ты спрашивал у него?
Кондрат встал, прошел к шкафу, плеснул себе коньяка и выпил залпом.
– Что будет с нами?
– О, как это человечно! Перво-наперво, заботиться о себе, – хрипло засмеялся Фархад. – Выбора у вас не много… – и смолк, в кабинет заходил Жахов Степан Михалыч. Начальник Яндырского ОВД прошёл по кабинету и устроился в кресле Фархада.
– Тревожная ночка выдалась, – проговорил начальник пятого отдела. Фархад проводил его недовольным взглядом.
– Мы уже всё решили, – напряжённо проговорил он и, посмотрел на Лешего, теребившего в руках пустую рюмку.
– Ты что-то решил, майор? – Степан Михалыч перевёл взгляд на Фархада. – Я, конечно, понимаю, чего отдел твой хочет и чего главк требует, но и мы здесь не просто штаны протираем. В межгалактический закон, надеюсь, тыкать не нужно?
Фархад побагровел.
– Вот и хорошо. Майор Леший сам вправе решать, что хочет, а чего не хочет. А остальные… ребята, так понимаю твои, Кондрат?
– Мои, – чувствуя поддержку, твёрдо, ответил Леший.
– Вот и хорошо. Значит, тебе за них и отвечать.
Жахов снова повернулся к Фархаду.
– С твоим начальством мы сами будем говорить. Не тот уровень у тебя Фархад, чтобы такие вопросы решать. А теперь свободен.
Фархад поднялся, бросил быстрый взгляд на Лешего.
– Я не враг, – произнёс он, затушил сигарету и вышел.
Степан Михалыч вздохнул. Посмотрел на Кондрата.
– Ты не думай, он, и, правда, мужик хороший. И не скажешь, что гуманоид. Если б не он, то… – Жахов вздохнул. – Ни тебя, ни всей твоей шайки-лейки, не было бы. Ты на него зла не держи. У него своё начальство.
Кондрат молчал.
– И на меня не держи. Я тебя во всем поддержу. Но и ты постарайся понять. Ну, выльете вы сейчас всю информацию о Дивном, о Севольном, о том, что произошло.
Расскажете массам, что такое Яндырь. А кому легче? Здесь люди подолгу живут. Каково им будет узнать, что сосед гуманоид? Как ребёнка в школу вести, если понимаешь, что он за одной партой с существом другой цивилизации сидит? Неужели ты думаешь, что тебе станет легче, если на тебя каждый встречный коситься будет, пытаясь понять человек ли ты? Они здесь давно, очень давно. И научились пристраиваться к нам. Они научились жить как мы, думать, как мы. Они стали почти как мы.
– Почти, – тихо проговорил Кондрат. Степан Михалыч поморщился.
– А если я скажу, что и я…
Леший вскинул глаза на Жахова.
– Нет, вы точно человек.
– Человек, – согласился Степан Михалыч. – Но ты всё равно подумай. Потом ответ дашь, – начальник помолчал. – Ребята у тебя хорошие подобрались. Неординарные ребята. Бурят не плох, как он демона вызвал! Неожиданно! Спецназовцы, которые вас поджидали, очумели, когда Стас в воздухе растворился. А Кузьма, у-ух! Божьим словом с топором, невероятно, но факт. Номин тоже девчонка не плохая, коли не она, не закрутилось бы все это оливье. Ты подумай, ведь неплохая команда получилась, от нас, от землян. Седьмой отдел вишь как работает, кардинально. Нам бы в свой отдел, таких ребят как вы. Чтобы по-человечески, с эмоциями, с фантазией.
Кондрат усмехнулся.
– Вы, о чем сейчас, Степан Михалыч?
– А разве не понятно?
Майор опустил голову.
– Отдел говоришь, при главке… Чтобы ручные были. Чтобы зависели. Чтобы по команде, – Кондрат прошел через кабинет, поставил рюмку на стол. – Нет, Степан Михалыч.
– Ручные? – Жахов усмехнулся. – Поздновато из вас ручных делать. А ты обо всем, что я сказал, подумай.
Леший невесело усмехнулся и направился к двери, но вдруг остановился.
– Я спросить хотел? – он немного помолчал. – А Лика?..
– А сам как думаешь?
– Но она… – Кондрат опустил глаза. – Характерная, вредная, как все… как наши женщины…
– Я же сказал, они давно здесь. Они научились жить с нами. Они стали почти такими же. Лика – хорошее тому подтверждение.
– И мать её?
– О, – улыбнулся Жахов. – Ещё та, настоящая, земная стерва.
– А взрывчатку в моей квартире, вы?
Степан Михалыч вздохнул.
– Есть вещи, о которых не стоит думать.
– Почему?
Жахов вздохнул.
– Семён работал на два отдела… мы не всемогущи. Мы не ожидали.
Кондрат вдруг понял, с неприязнью посмотрел на начальника пятого отдела.
– Это вы его убрали!
– За двумя зайцами погонишься, – протянул Жахов, – как известно, от обоих в лоб получишь.
– Тогда последний вопрос, – тяжело проговорил Леший. – А Петра, егеря, тоже вы?
– Бог с тобой! – махнул рукой Жахов. – Его Лукишна убила.
– Но он же помогал им!
– Помогал, – кивнул Жахов. – Он увидел харизмата вне поля Яндыря. И понял, кто тот и что его появление значит не только для нашей зоны, но и для всех миров. Он понял, что ошибся. Для Стаса не существует врат. Ему не нужны порты в другие миры. Он войдёт в любые двери, даже наглухо закрытые. Для него нет запоров и запретов. Он вне галактических и физических полей. Он Дьявол, и он на земле…
– Тогда почему вы его выпустили? – удивился Кондрат.
Жахов приподнял брови.
– А мы ли?
***
В кафе было пусто. В окна начал пробиваться первый, холодный, утренний свет. За дальним столиком сидел, покручивая в руках высокий стеклянный бокал Стас.
– Ну как? Вышел разговор с начальством?
– Не вышел, – признался Кондрат, присаживаясь напротив.
– Не думаешь поменять?
– Кого?
– Начальство.
– На что, под началом гуманоида уже поработал? Жахов, конечно, человек, но видать, тоже не сложится у нас с ним работы.
– Гуманоиды! Люди! Нет, ты мыслишь не в том ракурсе. Я предлагаю более интересную работу, – Стас протянул ему бумаги. Кондрат пробежал по ним глазами.
– Ты хочешь сказать…
– Никому ничем не обязан, никому не подотчётен, твоя группа, твои люди, или нелюди, или гуманоиды, кого захочешь. Ни Жахов, на Фархад, ни главк, никто, ни в этом, ни в других мирах не сможет что-то приказать тебе и твоим людям. Ты будешь третьей – можешь называть её нетрадиционной, параллельной стороной.
– А ты? – поднял глаза на Стаса Кондрат. – Ты вернёшься в свой мир?
– Я вернусь? – Стас лучезарно улыбнулся. – Меня вполне устраивает здешний. Я вас если что прикрою.
– Почему же не сам?
Демон поднялся, потянулся.
– Ты сиди, мне пора.
– Хочешь открыть четвертые врата, выпустить своё войско? – отчего-то со страхом спросил Кондрат.
– Моё войско – вы, – спокойно ответил Стас, и в глазах его вспыхнули харизматовские льдинки. – Я повелевать большими массами не умею и не хочу. А это значит, если открыть четвертые врата, то отдать эту привилегию другим цивилизациям. А дать в руки нить в мир, полный слишком большой силы и власти, не имею права. Я не вижу и не знаю ещё ни одну расу, которая могла бы справиться с такой силой. Да и что-то мне подсказывает, что существуют силы, которые только этого и ждут. Пришествие! О! Кондрат, как мало вы знаете о мироздании, – он похлопал Лешего по плечу. – Не время ещё для открытия четвертых врат. Да и четвертые врата не единственные, которые откроют люди, гуманоиды. И кто знает, что там, за ними. Я нужен здесь. Я буду нужен вам! Верь мне.
Кондрат проследил как Стас вышел из кафе и только потом поднялся и тоже направился к выходу.
***
Красная БМВ стояла у входа. Номин махнула рукой, приглашая Кондрата. Он вяло улыбнулся и, отвернувшись, пошёл пешком вдоль дороги. В воздухе стояла прохлада. Сырая. Осенняя. Пахнущая жухлой листвой и машинными выхлопами. Кондрат завернул за угол и пришёл к аллее. Он уже подходил к дому, когда шарахнул дождь. Зябкий, острый. Кондрат поёжился, все изменилось, он чувствовал, что вошёл в новую историю. Историю, в которой будут битвы за мир и веру, где рухнут небеса и поднимется всё самое чёрное и жуткое. Но они смогут противостоять. Наверное, смогут. Стас, так сказал. Вот только почему-то при мысли об этом леденели руки.
На лицо упало что-то холодное, белое, Леший вытер. Снежинка. Одна, вторая, третья. Права теща Степана, спину у неё ломило, к снегу, к холоду, к очень-очень долгому холоду.
Конец