Люк с лязгом захлопнулся над головой Джека, отрезав его и Костаса от шума несущихся по римским улицам машин. Секунду назад Джек жестом показал Массимо и коллегам из ММУ, что все в порядке, а теперь, когда они с Костасом оказались заперты в Большой Клоаке, он вновь и вновь взвешивал все «за» и «против». Запасной группы нет — никто не спустится вниз, чтобы помочь в случае опасности. Но это просчитанный риск, как и при погружению в поисках корабля святого Павла. Из собственного опыта Джек знал, что запасная группа оказывает скорее психологическую поддержку, а не практическую. Проблемы обычно решаются на месте самими аквалангистами. И ответственность за опасное погружение целиком лежит на тебе и на напарнике. Дополнительное оборудование и люди привлекли бы ненужное внимание к операции и отняли драгоценное время, которого и так не хватало. Джек с беспокойством взглянул на Костаса. Тот присел на корточки рядом и направил луч фонаря вниз по винтовой лестнице. Началось. Снова они в одной упряжке, и рассчитывать можно только друг на друга.

— Я иду первым, — раздался в наушниках голос Костаса.

— Не думал, что тебе это нравится!

— Решение принято. Люблю пробовать все новое. Готов?

— Следую за тобой.

С трудом поднявшись, Костас пошел по ступенькам. Луч галогенного света заплясал по старинной каменной стене.

Джек с Костасом были одет в одинаковые кевларовые гидрокостюмы разработки ММУ — в таких же они обследовали корабль — со встроенными системами плавучести и кондиционирования воздуха. Еще ни разу костюмы не подвели археологов ни в Северном Ледовитом океане, ни в Черном море. Маски желтых шлемов полностью закрывали лицо. На дисплее внутри шлема отражалась жизненно важная информация, в том числе о газовой смеси, поступающей из компактных кислородных баллонов с системой замкнутого цикла. Единственный необычный компонент оборудования — альпинистское снаряжение, без которого Массимо отказался отпускать их. Снаряжение подогнали под нужные размеры и протестировали.

— Напоминает погружение к затонувшей подлодке в Черном море, — сказал Костас, тяжело шагая по ступенькам. — Воздух здесь такой же плотный, хоть ножом режь!

Джек с трудом сглотнул. Закрывая шлем, он случайно хватанул ртом спертого воздуха, исходившего из-под люка, и до сих пор не мог избавиться от неприятного привкуса на языке. Только бы не вырвало, пока он в шлеме. Джек с трудом сдержал приступ тошноты.

— Надо попросить проектировщиков, чтобы присобачили к костюму бумажные пакеты, как в самолетах, — бросил он Костасу.

— Не поверишь, только что об этом же подумал!

Через тридцать ступенек винтовая лестница закончилась небольшой платформой перед потемневшей от времени аркой, с которой капала черная слизь. Джек подошел сзади к Костасу, лучи их фонарей устремились сквозь проход.

— Вот и она! — как можно жизнерадостнее постарался произнести Джек. — Большая Клоака.

Следующий лестничный пролет вел вверх — в широкий каменный тоннель шириной не меньше восьми метров и пять метров высотой. Со стен свисали водоросли. Вздымающаяся черная жидкость, наполовину заполнившая тоннель, неслась на Джека из темноты впереди и исчезала где-то внизу. Джек включил внешний датчик звука, и его оглушил шум водоворота. Выключив датчик, Джек показал Костасу на оранжевый флуоресцентный трос, который тянулся над головой там, где ступеньки уходили под воду.

— Должно быть, это и есть трос, оставленный Массимо, — предположил он. — Смотри, закреплен на костылях, будем держаться его. Метром ниже должен быть выступ, обычно он над водой. Похоже, сегодня нам не повезло — придется идти вброд. Вход в Велабрум — примерно через двадцать метров.

— Если упадем, американские горки нам обеспечены!

— Поток впадает в Тибр, но Массимо говорит, что на пути стоит огромная железная решетка. Так что о хеппи-энде мечтать не стоим.

Костас осторожно шагнул на первую ступеньку, ведущую в тоннель, как вдруг его чуть не сбило с ног большое темное существо, на безумной скорости пробежавшее по узкому выступу.

— Подземные крысы! Похоже, Массимо забыл здесь одного из подчиненных.

— Там, куда мы направляемся, их не будет, — сказал Джек, шедший за Костасом. — Массимо заверил, что акведук под Палатином очень чистый, течение быстрое, жизнь высокоразвитых организмов в нем просто невозможна.

— Успокоил!

Археологи медленно спускались, пока не дошли до оранжевого троса.

— Настоящий кипящий эспрессо! Даже пенится, — прошептал Костас, наведя луч фонаря на несущийся под ногами поток.

— Schiuma. Массимо был прав, — вздохнул Джек.

Костас, держась обеими руками за трос, опустил ногу в поток — брызги полетели в разные стороны, пена тут же окружила лодыжку. Костас быстро выдернул ногу вместе с прилипшей коричневой пеной, которая на самом деле оказалась клейкой слизью, и сделал резкое движение, пытаясь избавиться от мерзкой жижи.

— Джек, ничего хуже со мной еще не случалось! — воскликнул он, задыхаясь. — За что?! Мы сейчас могли бы плавать в кристально чистых водах у берегов Сицилии, лежать у бассейна, наслаждаясь отпуском. А вместо этого опускаемся в канализацию!

— Замечательно! — Джек присел на корточки рядом, рассматривая груду выброшенных из потока обломков. Костас резко обернулся:

— Нашел что-то?! Можем идти дальше?

Отбросив в сторону крысиные кости, Джек поднял с земли скользкий глиняный черепок.

— Осколок римской амфоры. Если не ошибаюсь, рисунки 2–4 по Дресселу. Подобную амфору мы нашли среди останков корабля в Геркулануме. Клавдий мог пить вино из такого кувшина. Да они здесь повсюду! — Джек запустил руку в склизкую жижу. — Вот еще!

— Джек, хватит!

Джек отряхнул руку и встал на ноги.

— Ладно. Постараюсь сохранять хладнокровие, как истинный археолог!

— Прибереги хладнокровие для таинственной пещеры. Если только мы туда доберемся. — Костас снял канат с плеча и закрепил один конец за тот же костыль, на котором держался оранжевый флуоресцентный трос, а другой — к своему снаряжению. — Думаю, можно пожертвовать одной веревкой ради безопасности. Не хотелось бы закончить жизнь в потоке дерьма! Не отставай!

Развернувшись, Костас начал опускаться ниже, пока грязь не дошла до груди. Пена то и дело закрывала маску.

— Я на выступе, — сообщил Костас Джеку. — Двигаюсь дальше.

Джек шел за ним следом по пояс в этом жутком потоке. Шли невероятно медленно, дюйм за дюймом. Вода казалась густой и плотной. По поверхности бежали масляные струйки, расплываясь коричнево-серыми пятнами. Джек пытался рассмотреть стены, потолок, каменную кладку, воздвигнутую задолго до образования Римской империи, когда Велабрум канализировали в первый раз. Закинув голову, Джек увидел, что тоннель поворачивал направо. Ступеньки винтовой лестницы, по которой они спустились, теперь пропали из виду. Идти было сложно, от сильного напряжения стало трудно дышать. Джек проверил карабин на тросе и посмотрел вверх. Костаса нигде не было видно. Прищурившись, Джек судорожно протер маску. Да где же он? Как сквозь землю провалился! На секунду Джек испугался, что Костас мог действительно упасть, быстро обмотал себя тросом, чтобы не оказаться следующим, и только потом заметил слабый свет, идущий от стены в пяти метрах впереди. Вскоре появился желтый шлем.

— Здесь боковой тоннель, — раздался голос Костаса. — Я уже закрепил другой конец каната.

Джек, борясь с сильным течением, сделал еще несколько шагов. Костас помог ему забраться, и оба, прислонившись к стене тоннеля, тяжело дыша, сползли на землю. Джек втянул через трубочку энергетический напиток из специального кармана в костюме, стараясь подольше задержать жидкость во рту, чтобы избавиться наконец от противного вкуса. Потом огляделся. Похоже, они оказались во второстепенном тоннеле меньшего размера — три метра высотой и три метра в ширину, с арочным сводом и плоским ровным полом. Строго по центру по направлению к Большой Клоаке бежала вода — чистая вода!

— Пора произвести сверку местности! — Костас посмотрел на измерительный прибор на запястье. — По-видимому, это и есть Велабрум. Направление точно на Палатинский холм. А вот там, по правую сторону, трос, протянутый Массимо. Даже не видно, где заканчивается.

Джек с трепетом дотронулся до стены тоннеля.

— Потрясающий шедевр инженерного искусства! Каменная и кирпичная кладки Большой Клоаки создавались несколько столетий, начиная с VI века до нашей эры. Но эти стены были воздвигнуты определенно за один период. Только посмотри — правильные прямолинейные каменные блоки при входе… Даже не зная всей предыстории, я бы сказал, что мы очутились в одном из величайших акведуков, когда-либо построенных императорами!

Костас внимательно посмотрел на Джека через маску:

— А что там насчет Луперкала — пещеры Ромула и Рема? Я представления не имею, о чем вы с Массимо шептались наверху!

— Прости, что пришлось тебя огорошить, Костас. Мы с Массимо заговорили об этом месте еще на лондонской конференции, где и познакомились. Как раз накануне официально объявили об обнаружении пещеры под домом Августов. Я тогда обмолвился, что с удовольствием бы осмотрел пещеру, естественно, в составе его группы спелеологов. А вчера, когда все определилось с нашей поездкой в Рим, я подумал, это превосходный повод. Плиний скорее всего спрятал свиток под Палатинским храмом Весты рядом с домом Августов. Как только я понял это, сразу же предположил, что там же должен находиться Луперкал! Сейчас мы не можем обнародовать это открытие — риск слишком велик. Мне самому не нравится обманывать Массима. Надеюсь, он простит нас, когда поймет, какую роль ему довелось сыграть.

Тяжело вздохнув, Костас поднялся и мечтательно посмотрел вперед, на поток чистой воды, бегущей из темноты к его ногам.

— Костас, только не кричи. Похоже, ты кое-кого подцепил!

Костас быстро развернулся и в ужасе издал звук, похожий на сдавленный стон. Клубок липких коричневых спутанных, как пакля, водорослей зацепился за его левую ногу и тянул обратно в Клоаку. А в середине жуткой массы извивалась огромная крыса с длинным хвостом. Костас изо всех сил тряхнул ногой, и корчащийся комок соскользнул вниз, в темноту Клоаки.

— Ни за что больше! Ты слышишь? Ни за что! — прошептал Костас. — Поклянись перед Богом, Джек, что никогда больше не заставишь меня!

— Обещаю, в следующий раз только чистые, как небеса, воды!

— Следующий раз?! Вначале надо выбраться из этого ада!

Костас медленно двинулся вверх по тоннелю. Джек поспешил за ним. Связь с внешним миром ощущалась только благодаря оранжевому тросу. Хоть он и придавал уверенности, с каждым шагом подземный мир окутывал темнотой. В свете фонарей разглядеть можно было только стены. Джек заставлял себя сконцентрироваться на происходящем, забыть о клаустрофобии. Считал шаги, пытаясь прикинуть, сколько еще осталось до подножия Палатина. Примерно через тридцать метров Джек почувствовал, что угол наклона изменился. Похоже, теперь они начали спускаться. На стенах стало больше трещин и выпуклостей. Оранжевый трос неожиданно кончился перед темным водоемом. Примерно через пять метров потолок тоннеля опускался в воду.

— Как-то неестественно, — удивился Костас. — По-моему, тоннель не мог быть построен таким образом. Наверное, изменение произошло в результате сейсмических колебаний, как в Геркулануме.

— Опять землетрясение, — подтвердил Джек.

— И по-видимому, приличное! Но произошло оно много лет назад, точнее сказать, веков. Для нас это может означать тупик. Хотя чем черт не шутит!

— Пора занырнуть! — предложил Джек.

Костас плюхнулся в воду и вскоре исчез из виду за пузырьками воздуха. Джек последовал за ним — опустился на колени и нырнул вниз, услышав, как вышел воздух из гидрокостюма, когда компьютеризированная система автоматически переключилась на нейтральную плавучесть. Вода была необычайно прозрачной, кристально чистой, как в подземном озере в Юкатане. Но даже здесь Джек не мог избавиться от ощущения, которое всегда возникало при погружении под воду, — восторга в предвкушении неизведанного. Джек надел на ноги ласты, прикрепленные к икрам, и быстро догнал Костаса. Глубиномер показал вначале три метра, затем шесть. Видимо, в результате землетрясения в тоннеле образовался котлован. Теперь они снова всплывали. Костас уже достиг поверхности. Высота тоннеля на этом участке уменьшилась примерно на метр. Джек быстро поднялся наверх, убрал ласты и вылез из воды рядом с Костасом, который задумчиво смотрел в глубь тоннеля.

— Опять у меня это чувство, — сказал Костас.

— Какое?

— Как будто возвращаешься в прошлое. То же самое было в Геркулануме и при погружении к кораблю святого Павла… Странно. Словно дежа-вю!

— И у тебя тоже?! — удивился Джек.

— Может быть, это какая-то внешняя сила…

— Не знаю, — сказал Джек. — Я считаю, что это идентичная эмоциональная реакция на похожие обстоятельства в прошлом. Иллюзия увиденного. Мозг обманывает тебя. Это как короткое замыкание!

— Нет, Джек. Мне все же кажется, это сила.

— Ну хорошо. Допустим, сила. Будь по-твоему. А ее, интересно, можно как-нибудь использовать, чтобы преодолеть следующее препятствие? — Джек показал на затопленный котлован впереди тоннеля, стены которого больше прежнего были покрыты глубокими трещинами. Похоже, добрались до подножия Палатина! Теперь над ними восемьдесят метров потрескавшегося вулканического туфа.

Костас нырнул, Джек пошел следом. На сей раз форма тоннеля сохранялась и под водой, только через десять метров он резко сузился. Подплыв ближе, Джек увидел две древние колонны по обеим сторонам, за которыми тоннель превращался в водопропускную трубу — узкую, но довольно высокую, с цилиндрическим сводом. Размеры трубы позволяли встать в полный рост и пройти гуськом друг за другом там, где не было воды. Джек прикоснулся к правой колонне. Она была сделана из серого гранита с белыми и черными вкраплениями. Такой камень встречается в Риме повсюду — колонны Пантеона и форума Траяна — того, что рядом со старым форумом. Джек бывал с Морисом на месте добычи такого гранита — Монс Клаудианус в Египте: скромная каменоломня, впервые разработанная Клавдием. Этот гранит словно подпись императора на городской архитектуре.

— Морису бы понравилось, — прошептал Джек. — Его докторская диссертация как раз о египетских каменоломнях Клавдия. А этот гранит точно оттуда.

— Джек! Взгляни сюда!

Обернувшись, Джек посмотрел вверх. Костас добрался до поверхности и теперь висел на высоте трех метров над Джеком в сияющем ореоле воды, в которой отражался движущийся луч фонаря. Джек начал медленно подниматься, нажимая на кнопку контроля плавучести, чтобы постепенно пустить воздух, не забывая при этом выдыхать по мере снижения внешнего давления. Вынырнув, он чуть не задохнулся от восхищения. Фонарь Костаса освещал каменное плато, начинающееся сразу же над колоннами и входом в трубу. Высота его составляла не меньше четырех метров, а ширина — примерно пять. Плато было вырублено из природной скалы. Закинув голову, Джек увидел треугольный фронтон, выступающий на полметра. Затем опустил взгляд вниз, на колонны под водой, и понял, что вся конструкция целиком представляла собой величественный вход, вырезанный из скалы и украшенный как настоящее произведение искусства. Охваченный благоговением, Джек не мог отвести глаз. Он видел перед собой великолепные фасады Петры в Иордании, только погруженные под Палатинский холм. Удивительное сочетание парадности и скромности. Автор больше заботился о том, чтобы достичь мастерства, а не о том, как оценят его творение другие люди.

— Посмотри, что здесь, — сказал Костас, — на камне под фронтоном.

Джек задрал голову. Водный поток снизу подтолкнул археологов ближе к скале. Стоило только протянуть руку, чтобы дотронуться до поверхности. Джек приложил ладонь к камню. Заплесневевший и липкий на вид, он оказался на удивление твердым. Джек догадался, что сверху образовался известковый нарост из-за подземных вод, о которых говорил Массимо. Тонкие ручейки сбегали по скале — видимо, дождевая вода сверху. Вдруг Джек заметил насечки на камне. Отступив, он направил луч фонаря вверх. Конечно! Это же императорский монумент — естественно, должна быть монументальная надпись! Известняк покрывал камень, словно сахарная глазурь, и, что удивительно, не скрывал буквы, а, наоборот, подчеркивал их острыми кристаллами. Всего четыре строчки. Буквы не больше трех дюймов высотой, вряд ли их можно рассмотреть, стоя на земле перед входом. Кто бы их ни начертал, сделал это ради соблюдения правил, ради собственного удовлетворения, ради освящения места, но не для того, чтобы произвести впечатление.

TI.CLAVDIVS.DRVSI.F.CAISAR.AVGVSTVS.GERMANICVS

PONTIF.MAXIM.TRIBVNICIA.POTESTATE.XII.COS.V

IMPERATOR.XXVII.PATER.PATRIAE.AQUVAS.VESTIAM.

SACRA.SVA.IMPENSA.IN.VRBEM.PERDVCENDAS.CVRAVIT

— Надпись подлинная, сомнений быть не может, — прошептал Джек. — Вот и характерное архаичное написание имени Цезарь, возвращающее нас в славные времена Юлия Цезаря и Римской республики. Да и сама стена. Она вырезана так, будто сделана из блоков, в деревенском стиле. Поверхность специально оставили необработанной. Что как раз характерно для Клавдия, точнее, для зданий, в строительстве которых он лично принимал участие. Клавдий всегда наносил надпись как эпиграф — опять же архаический след.

— Подожди. Ты сейчас говоришь про нашего Клавдия?! Императора? Думаешь, это он сделал?

Джек перевел надпись:

— «Тиберий Клавдий, сын Друза, Цезарь, Август, Германик, Великий понтифик, двенадцатикратный Трибун, пятикратный Консул, двадцатисемикратный Император, Отец Страны, собственноручно следил за строительством акведука Священные воды весталок».

— Вот Массимо обрадуется! — заметил Костас. — Надо обязательно ему рассказать. Его тоннельные крысы устроят подводную вечеринку, когда увидят это. Как ни крути, их герой!

— Эта надпись похожа на надпись на акведуке Клавдия у Больших Ворот, где тоннель входит в Рим, — сказал Джек. — Но удивительно не это. Самое главное заключено в трех словах — «Aquas Vestiam Sacra. Священные воды весталок». Похоже, Массимо прав и здесь — тоннель соединяет дом весталок на другой стороне Палатина с каналом, который, в свою очередь, впадает в ответвление Большой Клоаки под старым форумом.

— Нет, удивительно другое! Это труба не из Клоаки, а, наоборот, в нее, — прошептал Костас. — Вода кристально чистая с этой стороны. Получается, на другой стороне тоже. Тогда посередине сооружения под Палатином должен находиться источник!

— Священный источник, — добавил Джек. — Может быть, его и охраняли весталки.

Костас проверил навигационную систему.

— Судя по направлению и наклону тоннеля под форумом, который облазил Массимо, точка пересечения должна быть точно под тем местом, где мы сидели с тобой у дома Августов. Вероятно, пещера Луперкал была тайным проходом из дворца к источнику. Похоже, мифическая ерундистика про Ромула и Рема имеет реальную подоплеку.

— Римляне в этом никогда не сомневались, — прошептал Джек.

— Да, — согласился Костас. — Кстати, легенда даже подтверждает, насколько важен источник. Самое раннее поселение римлян располагалось на Палатинском холме, так ведь? Жизненно важно было контролировать источник воды. Слушай, а вдруг мы с тобой на пороге открытия, почему Рим стал великим городом? Может, секрет в воде?

— Ты не перестаешь меня удивлять! — воскликнул Джек. — Тогда понятно, при чем тут весталки — древние служительницы культа, возникшего при основании Рима или даже раньше. Освятив это место, держа его в секрете, и первоначальной чистоте, они, таким образом, охраняли Рим. Неудивительно, что их всегда почитали и боялись. Получается, под Палатином находился источник энергии и власти Древнего Рима.

— Вот сейчас и выясним.

Костас оттолкнулся от скалы и проскользнул между колоннами под нависающей каменной плитой. Джек задержался на секунду, задумчиво рассматривая надпись. Радость постепенно сменило мрачное предчувствие, которое еще не полностью охватило его, но нарастало с каждой минутой. Джек поспешил следом за Костасом и тоннель со сводом из вулканического туфа.

— Водонепроницаемый цемент, — с видом знатока заявил Костас. Конусообразный луч его фонаря был направлен на потрескавшуюся стену тоннеля.

— Еще одна особенность архитектуры Клавдия, — ответил Джек, подплывая ближе. — Таким же образом построены подводные дамбы в Остии и акведуки. Здесь цемент, похоже, использовали, чтобы не допустить проникновения подземных вод в тоннель и предотвратить загрязнение воды из источника. Основным компонентом гидравлического цемента был порошок пуццолан из древнего города Поццуоли в Неаполитанском заливе рядом с Флегрейскими полями.

— Как тесен мир, — пробормотал Костас, продвигаясь вперед.

Джек проплыл мимо поврежденного участка тоннеля и остановился прямо под Костасом — тот завис в воде через пятнадцать метров от колонн, обозначающих вход в акведук.

— Здесь завал, — сообщил Костас. — Такое ощущение, что произошло крупное землетрясение.

— Тупик? — уточнил Джек.

Согнувшись, Костас вытащил из специального кармана в костюме инструмент размером со столовую ложку, включил и выставил перед собой. Джек заметил, как красный индикатор сменился зеленым.

— Измеритель течения показывает, что поток активен. Где источник, неизвестно, но точно впереди нас. — Спрятав измеритель в тот же карман, Костас взглянул на прибор на запястье. — Мы все еще продолжаем подниматься под небольшим углом — примерно десять градусов. Получается, что поверхности достигнем через метров двадцать, если угол наклона в тоннеле не изменится этим валуном.

Джек проскользнул под Костасом и воочию увидел огромные куски туфа на полу тоннеля. Наклонившись, пододвинул один, потом второй, третий.

— Костас, смотри! В основании под нами трещина. Возможно, тоннель проломился, когда из-за землетрясения обвалился потолок. Попробуем пролезть?

Костас заглянув в расщелину, наклонив голову так, чтобы луч фонаря попал внутрь.

— Может, ты и прав. Она дальше расширяется — достаточно, чтобы забраться, — а потом тянется, насколько хватает глаз. Туф, похоже, лежит только сверху трещины. Вряд ли большие куски попали внутрь. Если получится расчистить первые два метра, доберемся до того места, где хватит ширины, чтобы пролезть.

— Отлично! Теперь моя очередь идти первым, — решительно сказал Джек.

Отплыв назад, Костас заглянул в глаза Джеку, чуть ли не касаясь маской его маски, потом жестом показал, что согласен. Когда так хорошо знаешь друг друга, слова не нужны. Прохождение второго закрытого пространства под водой всегда труднее давалось Джеку. Он понимал, сколько затопленных мест придется преодолеть на обратном пути, чтобы выбраться наружу. В детстве Джек чуть не утонул, когда нырял с маской в затопленную шахту. Тогда его спас приятель. Но каждый раз, когда Джек оказывался в похожих условиях, память предательски возвращала его в тот день, а мозг блокировался ощущением дежа-вю. Так и сейчас. Джек уже успел почувствовать надвигающийся приступ клаустрофобии, но в тот момент увидел надпись над колоннами, и это отвлекло его. Джек понимал, что нужно собрать всю волю, весь резерв, чтобы выиграть в тайной битве с самим собой, о которой никто, кроме Костаса, не подозревал. Если пойти первым, это поможет сконцентрироваться на цели как на личной задаче и почувствовать ответственность за человека, идущего следом.

— Глубина шесть метров, — сообщил Костас. — По моим расчетам, до дома Августов и храма, возле которого мы сидели на вершине Палатина, осталось тридцать метров.

— Понял. Тогда вперед, — дал команду Джек, наклонился немного и с своей оттолкнулся, направляясь в расщелину, но почему-то не сдвинулся с места. Дыхание сбилось. Джек закрыл глаза и почувствовал легкий толчок сзади.

— Ты веревкой зацепился за камень, — сказал Костас, подтолкнув друга.

Джек свободно вошел в расщелину, которая вскоре действительно расширилась — примерно до двух метров. Вдруг он начал стремительно погружаться. Джек взглянул на глубиномер. Уже пятнадцать метров! Похоже, он случайно деактивировал контроль плавучески, пролезая в расщелину. Джек нащупал настройку сбоку на шлеме и вскоре услышал характерное шипение газа, наполняющего костюм. Падение замедлилось. Нейтральная плавучесть определилась на восемнадцати метрах. Наконец Джек смог оценить длину трещины. Вода была такой же прозрачной. Горизонтально зона видимости составляла не меньше тридцати метров. А через тридцать метров стены вулканического туфа вновь смыкались. Джек посмотрел вниз. Там не было ничего. Зияющая чернота. Пропасть, какой ему еще не приходилось видеть, уходящая в глубь сердца одного из самых древних городов на Земле.

Вдруг в наушниках раздались проклятия и тяжкие вздохи. Взглянув вверх, Джек увидел Костаса, наполовину застрявшего в расщелине. Он ринулся было помочь ему, но Костас справился сам. Вместе они опустились на глубину двадцать метров.

— Феноменальное местечко! — заметил Костас, отдуваясь. — Бесконечность…

— Дна не видно, — сказал Джек. — Под нами еще метров пятьдесят. Может, и того больше!

— Кстати, я с тобой не спорил на то, кто ниже опустится под Рим! — воскликнул Костас. — У нас кислорода не хватит. — Оба проверили данные компьютера внутри шлемов, показывающие соотношение газовой смеси в баллонах и глубины. — На мой взгляд, осталось не больше тридцати минут при максимальной глубине — двадцать пять метров. Немного глубже, и это уже называется срочным погружением, и расход пойдет быстрее.

— Похоже, нам везет, — прервал его Джек. — Посмотри наверх. — Он направил туда луч фонаря. Блеск воды, затем темнота и камни на отрезке в десять метров, и — о чудо! — снова дрожащая вода — три метра, не меньше. — Видишь второй выход на поверхность? Поднимаемся!

Следуя за лучом фонаря Джека, Костас внимательно осматривал трещину, а потом и скалу, оказавшуюся у них над головой.

— Расщелина однозначно образовалась в результате сейсмических колебаний десятки, а может, сотни тысяч лет назад. Такое ощущение, как будто она всегда была заполнена водой… водой из источника. Прямо над трещиной проходит акведук, построенный Клавдием и разрушенный более поздним землетрясением. Видишь фрагменты римского потолка из тоннеля над нами? Думается, тоннель никогда не соединялся с трещиной, а проходил над ней к водоему, к которому мы сейчас направляемся. Тоннель представлял собой выпускное отверстие, своеобразный переливной трубопровод, чтобы по нему уходила вода, поднявшаяся выше допустимого уровня.

— Взгляни сюда! — воскликнул Джек, показывая на край трещины. — Очень похоже на вырезанные в камне ступеньки, поднимающиеся к водоему. Три, четыре, пять!

— Напоминает источник, — сказал Костас. — Может быть, здесь и был спуск к священной воде? Мы поднимаемся прямо к тому месту, над которым обнаружили первые доисторические постройки — дом Ромула на вершине Палатина. Шестьдесят метров над нами.

Джек вынырнул первым и осторожно поднялся по ступенькам, наклонив голову, чтобы не удариться. Он обернулся. Костас шел следом. Джек закрепил ласты на икрах и вышел из воды на плоскую каменную плиту. Они снова оказались в тоннеле. Но он был совершенно не похож на первый. На севере, примерно через десять метров от того места, где стоял Джек, тоннель заканчивался углублением по размерам чуть больше самого тоннеля. А с другой стороны через такое же расстояние упирался в каменную темную пещеру. Тоннель был явно выдолблен в природной скале — три метра шириной, пять высотой, с трапециевидным сводом, как усеченная пирамида. Джек развернулся, осматривая тоннель по всей длине вновь и вновь, потом вдруг остановил взгляд на одной стене, изучая древние следы от инструментов. Сколько же лет этим стенам?..

И тут Джека осенило.

— Боже мой, — прошептал он.

— Еще один туннель, — проговорил Костас, очутившийся рядом с другом.

— Не просто тоннель, а дромос.

— Что?!

— Вспомни, Костас, где ты уже видел подобную форму?

Луч фонаря выхватывал из темноты прямолинейные стены.

— Бронзовый век! — вдруг радостно воскликнул Костас. — Бронзовый век в Греции. Ты показывал мне подобные гробницы в Микенах на полуострове Пелопоннес! Дромос — это священный коридор. Да-да-да… Троянская война, Эней и все дела.

— Теперь можно раз и навсегда установить происхождение Рима, — сказал Джек охрипшим от волнения голосом. — Мы снова между мифом и реальностью, Костас, как тогда с Атлантидой! Легенда стала былью. К тому же этот тоннель почти совпадает по описанию с дромосом в пещеры Кумской Сивиллы!

— Ох уж эта Сивилла, — прошептал Костас. — Так она квартиркой и в Риме успела обзавестись.

— Тогда все сходится, — продолжал Джек. — Луперкал — священная пещера, откуда берет начало Рим. Могу поклясться, это и есть вон та пещера в конце тоннеля. А мы с тобой только что вынырнули из источника, жизненно важного для древних римлян. Священное место! Освященное и охраняемое. Известно, что в кумских ритуалах под омовением подразумевалось очищение. Весталки, вероятно, совершали нечто подобное. Тогда остается еще одно белое пятно в легенде. Здесь должен быть вход в подземный мир. Где он?..

— Это как в Кумах Флегрейские поля, — добавил Костас.

— И все сводится к Сивилле.

— Интересно, она уже жила здесь, когда появились первые римляне, или они привезли ее с собой? — задумчиво проговорил Костас. — Это первое. А второе: каким образом сюда вписались весталки?

— А вдруг все ответы здесь, в пещере? Пошли.

— Давай перед этим заглянем в другой конец тоннеля. Там что-то есть.

Джек, развернувшись, устремил взгляд за лучом фонаря Костаса. Свет двух фонарей озарил небольшую комнату. Друзья подошли ближе. На древних стенах лежал слой известняка. Серые хлопья свисали с вулканического туфа будто грязная осыпающаяся побелка. Костас с Джеком остановились у входа в комнату. Она представляла собой идеальный купол окружностью примерно восемь метров, с небольшими прямоугольными отверстиями в потолке, которые, вероятно, когда-то служили вентиляцией, а теперь оказались замурованы. У дальней стены на постаменте возвышалась полуразрушенная статуя, а перед ней в полу было сделано круглое углубление диаметром три метра, окруженное каменной кромкой и заполненное темной массой, напоминающей черную смолу с известняковой коркой сверху. Джек неподвижно смотрел на углубление, а потом перевел взгляд на обветшалую фигуру за ним.

— Ну конечно, — прошептал он.

— Что это? — спросил Костас.

— Статуя. Кажется, что когда-то она была живой женщиной. Культовая статуя. А перед ней священный очаг. — Джек вдруг оживился. — Так вот почему места поклонения Весте на форуме и на Палатине никогда не открывали и никогда не переделывали в храмы! Потому что они были всего лишь прикрытием, внешним отражением культа. Единственный настоящий храм Весты располагался ниже!

— Джек, посмотри на статую. Здесь надпись!

Джек обошел священный очаг, следуя за лучом Костаса. К основанию статуи была прикреплена тонкая мраморная плитка не более тридцати сантиметров длиной. Присев на корточки, Джек прочитал надпись.

— Странно! — сказал он. — Это не посвящение и не часть постамента. Плитка держится слабо. По крайней мере изначально была прикреплена слабо, пока известняк не сковал ее.

Джек чуть ли не лег на пол, посветил фонарем на плитку и прочитал слова на латыни:

COELIA CONCORDIA

VESTALIS MAXIMA

ANNJ DOMINI CCCXCIV

— Будь я проклят! — воскликнул Джек. — Коэлия Конкордия, великая весталка, 394 год нашей эры. Она была последней. В этом году культ прекратил существование. Странно, что на плитке написали «Anno Domini — века Господня». К этой дате Римская империя уже сто лет как жила при христианстве. Но всегда считалось, что весталки отрицали христианство и противостояли до самого конца, как и другие языческие культы Рима.

Костас молчал. Джек пристально посмотрел на него:

— Ты меня вообще слушаешь?!

— Джек, это не статуя.

— Что ты имеешь в виду?

Джек попытался подняться на ноги, но поскользнулся на каменно полу и чуть не упал прямо на статую. Морщась от боли, он наклонился, массируя колено, которое сильно ударил при падении. Древняя статуя оказалась в нескольких дюймах от его лица. Джек остолбенел от удивления. Это вовсе не известняк! А кальцитовый нарост. Странный, бесформенный сталагмит на метр возвышался над полом, полностью закрывая каменный стул. Джек, словно заколдованный, смотрел прямо перед собой. Высеченная из камня огромная зеленая змея обвивала спинку стула и будто бы смотрела в глаза Джеку сквозь прозрачную маску известкового нароста.

— Джек! Посмотри внуть!

Джек сделал шаг влево и проследил взглядом за лучом фонаря Костаса. Внутри кальциевой оболочки висел человеческий череп.

Джек инстинктивно отшатнулся. А потом заставил себя приглядеться внимательнее. Вот и еще кости — грудина, ребра, лопатки. Костас прав. Никакая это не статуя, а скелет человека. Мальнький, будто детский. Судя по челюсти, человек умер в престарелом возрасте — почти все зубы выпали. На шее Джек заметил ожерелье, вернее, крученый золотой шейный обруч — торк. Необычайная вещица для Рима. Может быть, древний трофей, добытый у кельтов? Над черепом, окутанные известняком, поблескивали листья из золота и драгоценные камни — традиционные украшения высоких причесок у богатых римлянок из знатных семей — матрон.

И вдруг Джека осенило. «Она пришла сюда, чтобы умереть!» Коэлия Конкордия, последняя весталка. Конечно! Как же он сразу не догадался! Считалось, что весталка может превратиться в змею?.. Не простая весталка, а Сивилла!

Джек окончательно запутался. Выходит, культ поклонения Сивилле не зачах после извержения Везувия? Неужели она вернулась сюда, в свою пещеру под Римом, ко второму входу в Гадес? Провидица прожила еще больше трех веков после смерти Клавдия и после того, как старый мир Кумской Сивиллы погиб в огне. Эта Сивилла пережила Рим, видела его расцвет и падение. Пережила период язычества и нашла свое место в новом мире, в новом устое, постепенный приход которого наблюдала многие годы вместе с изгоями общества на Флегрейских огненных полях.

— Взгляни на ее руку! — воскликнул Костас.

У Джека перехватило дыхание. Неужели такое возможно?! Так вот что случилось с сивиллами! Они сами стали теми, чье появление предсказывали. Они воплотили в жизнь свои пророчества! Весталка держала два гвоздя из кованого железа, соединенных под прямым углом. Гвозди креста!

На мгновение в пещере вспыхнул свет. Джек подумал, что показалось. И в этот момент что-то тяжелое резко повалило его на бок. Он оказался на полу у самого входа в пещеру. Чья-то рука ударила его по шлему. Фонарь тут же погас. Кромешная тьма окружила Джека.

— Джек! Здесь есть кто-то еще! — раздался по внутренней связи голос Костаса.