Через час Джек с Костасом снова зашли в гробницу. На сей раз прихватив с собой два переносных фонаря. Самолет ММУ доставил из коруоллского кампуса в лондонский аэропорт все необходимое оборудование, в том числе и защитные костюмы вместо тех, которые остались у Массимо в Риме. Джереми получил разрешение у священнослужителей на археологическое исследование по ту сторону кирпичной стены. В приватной беседе со священником договорились о совершенной секретности. Оборудование привезли в арендованном на киностудии фургоне. А грузчики оделись как съемочная группа. Обеденный концерт наверху завершился. И слышны были только григорианские гимны, которые разучивали хористы в нефе. Странно, эти звуки придавали уверенности Джеку, который собирался перешагнуть за порог мрачной неизвестности.
— Готово. За стеной точно пустое пространство, но ничего определенно сказать нельзя, пока не попадешь внутрь.
Джереми начал разбирать стену, вытаскивая кирпичи и складывая их рядом. Кладка оказалась очень слабой, податливой. Кирпичи с легкостью отходили от цемента.
— Отлично, Джереми, спасибо. Теперь твоя задача — держать оборону.
Джереми подергал засов на двери, ведущей в склеп, и, прислонившись к стене, стал молча наблюдать, как археологи экипировались для раскопок.
— Возможно, придется погружаться. — Костас посмотрел на экран ноутбука и проверил застежку гидрокостюма на шее. — Мы сейчас на глубине трех метров под Гилдхоллом, примерно на два метра выше римского слоя. Ниже под нами протекает приток Уолбрука. Учитывая, сколько осадков выпало в последнее время, думаю, там полно воды!
— В любом случае нужно надеть гидрокостюмы. Вероятно скопление токсичных газов, — предостерег Джек.
— Утечка газа? Откуда?!
Джек обвел рукой вокруг:
— Здесь две тысячи лет хоронили людей. Стоит ли вдаваться в подробности?
— Не стоит!
Костас щелкнул пальцем по маске Джека, а потом поправил регулятор на его шлеме, чтобы обеспечить бесперебойное поступление кислорода, затем проделал то же самое со своим шлемом. В мгновение ока они оказались отрезанными от внешнего мира, слыша только друг друга по внутренней связи.
— Скорее всего мы вернемся минут через десять, — сказал Джек. — По-моему, там тупик.
— Будь у меня оборудование с «Сиквеста II», мы могли бы просунуть камеру и посмотреть, что там за стеной.
— Ничто не сравнится с человеческим глазом! Вперед!
Джек кивнул на прощание Джереми, который уже успел вытащить ноутбук из сумки и раскрыть записи. Встав на четвереньки, Джек пролез через дыру в кирпичной кладке. Фонарь на шлеме освещал дорогу впереди. Костас пошел следом и очутился на каменной площадке. Ступеньки вели вниз, к арочному входу высотой не больше четырех футов. Присев на корточки, Джек начал босиком спускаться по лестнице, скользя лучом фонаря по каменным ступенькам впереди.
— Надеюсь, потолок не обвалится, — прошептал Костас.
Джек взглянул вверх.
— Он выполнен из прочного камня по ступенчатой технологии. Ничего не случится. Кладка очень похожа на кладку в древней части похоронного зала, через который мы только что прошли, построенный в XIV веке, а может быть, и раньше. Похоже, здесь использовали старую римскую плитку и крепкий известняк, собранный на руинах амфитеатра.
Добравшись наконец до низа, Джек чуть разогнулся, неуклюже сутуля спину. Дверной проем прямо перед ним был закрыт полусгнившей деревянной дверью с решетчатым окошком шириной примерно десять дюймов. Когда Костас подошел ближе, Джек направил луч фонаря сквозь дверной проем.
— Тюремная камера какая-то! — сказал Костас.
— Это склеп, — прошептал Джек. — Еще один склеп. Точно как его описали в дневнике! Похоже, после бригады Кристофера Рена сюда никто не заходил.
— Что ты имеешь в виду?
— По-моему, свободных мест нет. Все забито.
— О Боже!
Джек осторожно толкнул дверь, она не поддалась. Попробовал сильнее — появилась узкая щель.
— Дверь до сих пор прилегает плотно. Это хорошо. К тому же тут повышенная влажность. Идеальные условия для продления жизни органических элементов. Могу поспорить, мы обнаружим прекрасно сохранившиеся экземпляры.
— О нет! — ослабевшим голосом прошептал Костас.
Положив ладони на дверь, Джек толкнул сильнее. Наконец дверь распахнулась перед ними. За ней оказалась только одна комната со сводчатым потолком, по пропорциям точно такая же, как склеп, через который Джек с Костасом прошли по дороге сюда, только раза в три больше. В стенах виднелись каменные углубления. Некоторые из них были на скорую руку заложены кирпичами. Другие остались открытыми. В них можно было разглядеть старые деревянные гробы. Большинство нетронутые, с крышками наверху. Несколько гробов оказались сломанными, наполовину разложившимися, с непонятным бесформенным содержимым. Джек подошел ближе, а Костас стоял как вкопанный, широко открытыми глазами глядя прямо перед собой.
— Что это? Ночной кошмар?
— Пойдем. Это всего лишь часть разноцветного гобелена нашей жизни.
Костас сделал шаг вперед, потом остановился, подумал немного, решительно подошел к открытому гробу и заглянул внутрь, решив, что научное исследование — лучшая терапия.
— Как интересно! В каждом гробу стоит высокая длинная амфора, потемневшая с одного конца! Кто бы мог подумать, что на месте христианских захоронений пили вино!
— Забавное предположение, но неверное, — сказал Джек. — Это трубы, через которые выводили газ. Заметь, ты первым затронул эту тему!
— Что?!
— Такие же встречаются в викторианских катакомбах, — объяснил Джек. — Просто освинцованный гроб может взорваться, особенно если тело положили в него сразу же после смерти. Ты должен помнить: первый этап разложения тканей — выделение газов.
— Разложение тканей. — Костас слегка качнулся в сторону, но не сводил с гроба глаз.
— Трубы поджигали, чтобы вывести газы. Поэтому концы обгоревшие, — добавил Джек.
Костас отступил на шаг и, поскользнувшись, чуть не упал. Хорошо, вовремя ухватился за край пустой ниши в противоположной стене. Потом вытащил ногу из липкой жижи, растекшейся под одним из углублений у входа.
— Видимо, мы намного ближе к воде, чем я думал, — пробормотал Костас. — От конденсата такая огромная лужа образоваться не могла!
— Не хотелось тебя расстраивать, но…
Костас посмотрел на лужу, затем на темное пятно, медленно сползающее по каменной кладке из ниши.
— О нет! — прошептал он.
— Сапонификация! Или, попросту, омыление трупа! — радостно воскликнул Джек. — Его еще прекрасно описывал сэр Тома Браун — клон Плиния, живший в XVII веке. Он любил покопаться в старых могилах. Мы с Морисом ходили на курс мумификации, организованный судмедэксперами министерства внутренних дел. Я слово в слово помню отрывок из его книги «Гидриотафия. Погребение в урнах или рассуждение о погребальных урнах, найденных недавно в Норфолке»: «Мы увидели сгущение жиров, видимо, селитра земли, мягкие ткани и жидкости тела свернулись, превратившись в большие куски жира, по консистенции напоминающие твердое мыло или воск…»
— Трупные жидкости, — прошептал Костас, отчаянно вытирая подошву о выпавший кирпич. — Джек, вытащи меня отсюда!
— Скорее, трупный воск, — ответил Джек. — Вещество, в которое превращаются ткани трупа в условиях повышенной влажности при отсутствии или недостатке воздуха, представляющее собой соли пальмитиновой и стеариновой кислот или мыла. Это приводит к длительному сохранению трупа. Я же обещал тебе прекрасные экземпляры!
— Не представлял, что все настолько ужасно!
— Не обращай внимания. — Джек присел на корточки, разглядывая надписи на каменных блоках, без которых не обходилась ни одна нетронутая ниша. Блоки были встроены в кирпичную кладку. Археолог медленно переходил от одного к другому. — Невероятно, — то и дело шептал он. — Обычно склепами в лондонских церквях пользовались несколько десятилетий, максимум сто лет. А когда не оставалось свободного места для ниш, попросту замуровывали. Но здесь что-то не так. Формулировка надписей практически везде одинаковая. А разбег во временном периоде огромен! Смотри, на каждом блоке монограмма Христа, затем имя на латыни. Например, как здесь — Мария де Киркпатрик. Или Бронуин ап Ллевелин. Латинские аналоги британских имен. Даты указаны римскими цифрами. Погляди на нижнюю нишу рядом с тобой у двери. Это последнее захоронение. 1664 год. До великого лондонского пожара 1666 года, разрушившего средневековую церковь, всего два года.
— Цифры… — Костас, как загипнотизированный, смотрел прямо перед собой, стараясь сосредоточиться на чем-нибудь, чтобы не обращать внимания на кошмар, окружавший его. Костас закашлялся. — В дневнике сказано, что строители во главе с Реном заложили вход в склеп в восьмидесятых годах XVII века. Логично, что после этого здесь больше не хоронили.
Джек дошел до дальней стены склепа, кругами обходя липкие лужицы на полу. Потом снова присел на корточки и отодвинул выпавшие кирпичи.
— О Боже, вот она! Самая ранняя надпись. Очень древняя, — проговорил Джек. — Здесь англосаксонские имена: Эльфрида и Этельреда. Не могу разобрать имя на следующем блоке, но можно прочитать дату… 535 год! Боже мой! — хрипло воскликнул он. — Средневековье. Времена короля Артура и Гильдаса Мудрого. Августин еще не вернул Британии римское христианство, а на этих захоронениях христианский символ.
— Вот имена женские, — заметил Костас.
— Склеп намного старше церкви, — продолжал Джек, оглядываясь вокруг. — Такое ощущение, что его отремонтировали в Средние века до великого лондонского пожара. Нижние ряды кирпичей и камня напоминают римские. — Встав на колени, он провел ладонью по следующей нише. — Нисколько не сомневаюсь. Мы внутри катакомбы, построенной в римский период. Такого в Великобритании еще не находили!
— Прочти надпись над дверью.
Задрав голову, Джек увидел потемневшие от времени буквы, вырезанные на камне.
— Uri vinciri veberari ferroque necari. Боже мой! — воскликнул Джек, вскочив на ноги. От волнения мысли путались в голове. — Клятва гладиаторов! Sacramentum gladiatorium.
— Пророчество Сивиллы… — охрипшим голосом прошептал Костас. — То же самое написано на вощеном диптихе, который мы нашли под Римом, ведь так?
— Слово в слово. «Жечь, вязать, сечь, казнить мечом». Вот так Клавдий! Старый хитрец! Похоже, именно сюда он направлял нас.
— А его, в свою очередь, направила сюда Сивилла.
— Видимо, изначально в этот зал опускали тела погибших на арене гладиаторов, прежде чем сжечь их, — прошептал Джек. — А потом, примерно через тысячу лет, стали использовать как христианский склеп. Здесь хоронили только женщин… Видимо, при жизни все эти женщины были как-то связаны друг с другом.
— Возможно, принадлежали к одному тайному обществу, предположил Костас, — и хотели быть похоронены поближе к тому, что находится за стеной.
— В дневнике каменщика записано, что здесь рабочие Рена обнаружили римские амфоры, — сказал Джек. — Похоже, это и есть проход, который они заблокировали.
Костас приложил ладони к стене и осторожно надавил. Несколько кирпичей сдвинулись с места.
— Стена не зацементирована. Такое ощущение, что кирпичи просто сложили друг на друга.
— Оно и понятно, — отозвался Джек. — В дневнике сказано, что было решено закрыть весь склеп, начиная с первого зала, где мы оставили Джереми, поэтому рабочие не слишком старались, закладывая внутренний зал. Придется начать сверху и снимать кирпичик за кирпичиком.
Костас еще раз слегка нажал на стену. Один из кирпичей, поддавшийся в первый раз, вывалился на ту сторону. И вдруг вся кладка обрушилась. Джек с Костасом инстинктивно отпрыгнули назад. Воздух наполнился красной пылью. Костас чуть не наступил в вязкую лужу на полу.
— Только я хотел сказать, что нет у нас сейчас времени на фитнес! — посетовал Джек, вытирая маску от пыли.
— Взгляни. — Костас шагнул вперед.
Джек посветил фонярем в зияющую дыру, образовавшуюся вместо кирпичной стены. Слева стояли старинные керамические водосточные трубы. По крайней мере так казалось на первый взгляд. Джек перешагнул через груду обвалившихся кирпичей и восторженно воскликнул:
— Узнаешь?!
— Римские амфоры! Вас-то мы и искали!
— Верно. Они точно такого же типа, как и амфоры с корабля святого Павла. Их изготавливали в Кампании неподалеку от Геркуланума и Помпей. Помнишь дату кораблекрушения?
— Примерно 58 год. Годом раньше, годом позже.
— Да. Стандартные для того периода винные амфоры. А когда произошло восстание Боудики? В 60-61-м. Сходится. Если бы в качестве жертвоприношения нужно было положить сюда амфоры, то выбрали бы, конечно, такие.
Костас протиснулся внутрь следом за Джеком, вглядываясь в темноту впереди.
— Даже не знаю, куда мы выйдем отсюда. Похоже на шахту.
Джек внимательно осматривался по сторонам. Слева булыжники, старые кирпичи и черные обгоревшие строительные доски, беспорядочно сваленные в одну кучу. Внизу зияла шахта, укрепленная балками, два метра шириной и три глубиной. На дне блестела вода.
— Видимо, это строительный мусор после великого лондонского пожара 1666 года, спущенный сюда во время реконструкции церкви Кристофером Реном. Если кто-нибудь из рабочих прошел в склеп, они двигались так же, как мы. Другого пути просто нет. К тому же, если бы не затеяли археологические раскопки, вряд ли о склепе стало бы известно. Ну что? Идем в шахту?
— А что это за шахта вообще? — спросил Костас.
— Очень похоже на колодец. Было время, когда на галечных берегах Темзы били кристально чистые родники. Вода, поступающая в Лондон, оставалась бы полезной для здоровья, если бы не сточные воды. Колодцы часто укрепляли деревянными балками, как здесь. — Джек дотронулся до дерева. — Смотри-ка, старый корабельный лес. Балки, обшитые внакрой… Так делали викинги. Помнишь галеру, которую мы обнаружили внутри айсберга у берегов Гренландии?
— Лучше бы я сейчас оказался там! Никогда не думал, что скажу это…
— Ну ладно, я пошел. — Джек сел на край дыры и свесил ноги вниз. Потом развернулся на сто восемьдесят градусов и повис, держась одной рукой за край, а другой за руку Костаса. До темной воды внизу оставался метр. — Надеюсь, дно там все же есть!
Джек отпустил руки и с плеском упал в воду. Колени уперлись в жидкую грязь, вода оказалась Джеку по пояс.
— Следующий! — крикнул он Костасу, осторожно обследуя дно. — Безопасная посадка гарантирована!
С тяжелым вздохом Костас осторожно опустился на край, прижав маску к влажной деревянной балке. Он пододвинулся немного в сторону, чтобы не упасть на Джека, и уперся взглядом в прогнивший кусок дерева.
— В чем дело? — крикнул Джек.
— Представляешь, колодец был прорыт не сквозь гравий, — ответил Костас упавшим голосом.
— Что-что?
— Его прорыли сквозь кости, Джек. Человеческие кости, сотни плотно спрессованных костей. Они тут повсюду.
— Может быть, это общая могила, куда складывали тела погибших во время чумы, — задумчиво произнес Джек. — Нет, скорее всего склеп. В любом случае слава Богу, что мы надели защитные костюмы.
Костас прыгнул вниз. Подняв фонтан брызг, он с головой ушел под воду рядом с Джеком, а вынырнув, поднял со дна грязь. Когда вода успокоилась, Костас посмотрел на темную липкую слизь, струйками стекающую по перчаткам.
— И снова грязь, — пробурчал он. — А я-то думал, больше не придется возиться с человеческими останками.
— Знаешь, твои слова заставили меня задуматься, — сказал Джек. — На счет колодца, прорытого сквозь старый склеп. Очень уж как-то неправдоподобно. Похоже, я ошибся. Кажется, это коллектор водосточного желоба.
Костас вытер с маски коричневую грязь и молча уставился на друга.
— На самом деле коллекторы обычно очень гигиеничны, — продолжал Джек. — В каждом поселении был свой. Проблемы возникали, только когда они наполнялись неочищенными сточными водами. Правда, вскоре люди стали использовать канализационные трубы, и проблема исчезла сама собой…
— Ты меня утешить, что ли, хочешь?! — Костас едва сдерживал слезы. — Дайвинг с Джеком Ховардом — любой унитаз вам по колено! — Костас попытался подняться и, поскользнувшись, исчез под водой. — Я думал, — сказал он, вынырнув, — что здесь обыкновенная вода, что шахта пересекает подземную реку.
— Так и есть. Приток Уолбрука, где были найдены черепа, — ответил Джек. — Вдруг нам все-таки повезет. Если попасть в него и попробовать найти другие выходы наверх, наверное, удасться перейти заграждение из булыжников и подобраться к краю римского амфитеатра.
— Или остаться в городе мертвых. Навечно…
— Вот видишь, всегда есть место выбору!
— Ну ладно. — Костас достал водонепроницаемый навигатор и открыл трехмерную топографическую карту местности, которую загрузил, пока ждали оборудование. — Так… река течет в восточном направлении к Уолбруку, который впадает с южной стороны в Темзу. Внешний край амфитеатра в пяти метрах к северу от нас. Если удастся зайти за эту отметку, мы окажемся на территории самых поздних раскопок.
— Я пойду следом за тобой, — скзал Джек.
— Увидимся на той стороне! — Костас нырнул, ударив ногами по поверхности воды. Вскоре волны успокоились, и колодец вновь заблестел, словно темное стекло.
Опустившись в воду по грудь, Джек прислушался к дыханию Костаса в наушниках и на секунду вспомнил о своем тайном страхе, клаустрофобии, которую то и дело приходилось брать под контроль. И вот опять. Следуя инстинкту самосохранения, разум удерживал тоненькую нить, связывающую подземный колодец с выходом наверх, к церкви, через древний склеп и зал для похоронных ритуалов. Стоит нырнуть — и все. Это словно шагнуть в сторону с проторенной дорожки, ведущей домой. Джек глубоко вздохнул, глядя в прозрачную воду. И вдруг почувствовал вибрацию. Тело охватила мелкая дрожь. По воде пошла рябь. Видимо, где-то внизу по тоннелю метро прошел поезд. В этот раз Джек четко осознавал реальность XXI века, но в голове все равно, словно кадры старого кино, показанные через проектор, мелькали волнующие картины прошлого: непонятные древние ритуалы, кровь на арене римского амфитеатра, великий лондонский пожар 1666 года, бомбежка 1940 года, оставившие отпечаток в глинистой породе вокруг.
Джек закрыл на секунду глаза, потом включил цифровой дисплей внутри шлема и просмотрел индикаторы уровня кислорода в баллоне и степень токсичности углекислого газа. Обычно это помогало удержать связь с реальностью. Джек приподнялся, с удивлением обнаружив, что чуть ли не на метр увяз в грязи. Освободившись, он поплыл, всматриваясь в неспокойную темную толщу воды, прорезанную слабым светом от фонаря Костаса. Джек согнулся, выпуская воздух из компенсатора плавучести, и резко пошел вниз, в бесконечную темному. Опустившись на два метра, почувствовал течение подземных вод. Их потоки вымывали илистые отложения. Тем не менее видимость оставалась прежней — всего лишь несколько дюймов. А впрочем, грех жаловаться. Все лучше густой черной жижи на поверхности колодца.
— Впереди препятствие, — сообщил Костас. — Подхожу ближе.
Тоннель немного поворачивал в сторону. Джек видел перед собой пока только ноги Костаса, взбивающие, словно миксером, воду. Он слегка отстранился — не дай Бог получить пяткой в лоб, — а когда вода успокоилась, поплыл дальше, выставив вперед руки, чтобы не столкнуться с препятствием. Через два метра Джек дотронулся до гладкого металла, а плечами коснулся ног Костаса. Раздался глухой удар по металлу, и все стихло. Слышно было только дыхание Костаса.
— Так-так… Детонатор семнадцатой серии. Очень хорошо.
— Что?! — воскликнул Джек.
— А теперь вот так. — Лязгнул металл, и градом обрушились проклятия.
— Что это? Я ничего не вижу!
— Бомба, — ответил Костас.
В груди Джека похолодело.
— Какая?
— Немецкая «SC-250». Во время атаки 1940 года такие тысячами сбрасывались с «Юнкерсов-88», «Хейнкелей-111» и «Штук». Обыкновенная бомба, ничего особенного.
— Что значит: ничего особенного? — спросил Джек.
— Это и значит. Просто есть детонаторы замедленного действия, а есть обыкновенные.
У Джека потемнело в глазах. А что, если произойдет еще одно землетрясение или усилится вибрация от проходящих внизу поездов? Одно неловкое движение может вызвать неожиданный поворот событий.
— Только не говори мне, что собираешься сделать!
— Спокойно! Уже сделал. Все, что смог. — Костас продвинулся немного вперед, а Джек опустился на метр ниже. — Выступающий карман детонатора оказался прямо перед моим носом. А у меня, глянь, с собой как раз специальный инструмент. Правда, проблема не решена. Как же он проржавел! Думаю, нам лучше поторопиться.
— Еще бы, — прошептал Джек. — Что за начинка?
— Стандартная для «SC-250». Фунтов двести восемьдесят аматола и тротила в соотношении шестьдесят к сорока.
— Всего-то? — недоверчиво переспросил Джек.
— Вполне достаточно, чтобы прожарить нас до костей. Хотя на биржевые котировки вряд ли повлияет!
— По-моему, человеческих жертв в этом месте хватает. Крепко держится?
— Проблема в проржавевшем заднем кармане детонатора, — прошептал Костас. — Бомба спокойненько пролежала почти семьдесят лет, а тут мы. Кто знает, что может произойти…
— Ты хотел сказать: «А тут я! Решил покопаться в ней, и кто знает…»
Осадок, поднявшийся со дна, начал постепенно опускаться. В нескольких дюймах перед собой Джек увидел бомбу. Ржавая, с глубокими царапинами, без видимой маркировки. Выглядела она устрашающе. По привычке Джек прикинул степень риска. Да уж… Шансы на благоприятный исход невелики. Костас поднялся еще выше и продвинулся вперед за бомбу.
— Эй, Костас! Похоже, пора уносить ноги. Да побыстрее.
— О нет!
— Что значит — нет?! Бомба может взорваться в любую секунду. Давай выбираться.
— Я не об этом. Тут впереди такое, — проговорил дрожащим голосом Костас. — Кошмар!
— Ладно. Иду к тебе.
Джек опустился глубже. Ржавый корпус проплыл перед лицом. Бомба держалась на подвесной петле и головной части. Джек перевернулся на спину и положил руку на петлю, чтобы не удариться всем телом о саму бомбу, ненадежно болтающуюся в воде. Медленно подтянувшись вверх, Джек пропустил бомбу между ног и оказался над ней, чуть не коснувшись корпуса мысками ботинок. Там, где, по его расчетам, должны были быть вертикальные стабилизаторы и опорная плита, он неожиданно вынырнул на поверхность, едва не уткнувшись носом в покрытую илом и грязью стену. Когда Джек находился под водой рядом с бомбой, он и не замечал мелкой нервной дрожи, вызванной подсознательным ощущением замкнутого пространства. А теперь вдруг почувствовал, как постепенно теряет мужество, будто бы видимость в несколько дюймов значительно сузила границы восприятия. Теперь нужно сконцентрироваться на действиях, иначе страх одолеет его. Джек начал медленно разворачиваться так, чтобы не сдвинуть с места бомбу, пока не оказался лицом к Костасу. Дно древней реки под ногами было покрыто галькой. Джек направил луч фонаря вверх и чуть не задохнулся от восхищения. Они очутились внутри огромного зала, крышу которого поддерживали необработанные стволы деревьев два метра высотой. Стены были укреплены массивными дубовыми балками. Джек посмотрел вниз, следуя за взглядом Костаса, и вдруг… Дыхание перехватило. Джек зажмурился, судорожно втягивая воздух, а потом резко открыл глаза.
Человеческий череп, почерневший от времени, лежал глазницами вверх. Челюсть опущена так низко, что было видно шейные позвонки. Волокнистый красный материал закрывал лопатки. Джек прищурился. Ткань, похоже, ниспадала с черепа. Нет, не ткань, а человеческие волосы. Огненно-рыжие!
Джек направил фонарь чуть ниже, на шею скелета. Не может быть! Он проверил влажную балку на прочность, а потом осторожно приподнялся, опираясь на нее руками. Оказавшись в нескольких дюймах от скелета, Джек охнул от удивления. Шейные позвонки были обхвачены блестящим золотым кольцом. Точно такое же они видели на другом скелете под Римом. Торк! И только тут Джек понял. Это не средневековый склеп!
— Похоже, нашлась наконец-то наша богиня, — прошептал Костас.
— Андрасте. — Джек сам с трудом верил в то, что сказал.
— И никакая она не бессмертная, — добавил Костас.
— Вроде бы все сходится, — продолжал Джек. — Кельтский шейный торк, амфоры при входе относятся к соответствующему периоду. Должно быть, это верховная жрица, похороненная во время восстания Боудикки.
— Может, восстание означало конец старого режима? — предположил шепотом Костас. — Последняя древняя жрица погибла во время разрушительной борьбы. Так же, как после извержения Везувия исчезли сивиллы.
Джек вновь посмотрел на череп. Потом наклонился ближе и заглянул в пустые глазницы. Черный налет на костях никакой не черный, а темно-синий! Джек на секунду онемел от ужаса.
— Isatis tintoria. Вот черт!
— Что?!
— Вайда. Синяя вайда. Кожу покойницы покрыли синим красителем из вайды. Выглядело ужасно…
— Ну, не страшнее, чем сейчас! — прохрипел Костас.
Джек не сводил глаз с черепа. «Наверное, Костас прав. Последняя древняя жрица погибла во время разрушительной борьбы. Неужели на крошечном участке, самом изрытом археологами и израненном бомбами месте на земле, они нашли то, что столько лет все искали в центре лондонского Сити?» Джек повернулся к остолбеневшему Костасу, который зачарованно смотрел на череп сквозь перепачканную маску.
— Что с тобой? Увидел призрак Агамемнона? — спросил Джек.
— Нет, череп же настоящий, — прошептал Костас. — Все, что осталось от человека. По-моему, я больше не смогу спать без света!
— Пошли! Не забывай о ржавой бомбе и уникальной возможности превратиться в румяный тост!
Джек вылез на землю, перебравшись через отсыревшую балку. Костас поспешил за ним. Археологи поднялись одновременно. Вода ручьем лилась со шлемов и кислородных баллонов. Гидрокостюмы были покрыты коричневой грязью будто замысловатыми татуировками. Джек переключил фонарь на шлеме на более широкий луч света и вытащил галогенный фонарик. Перед глазами предстала ужасающая картина.
Джек тут же отметил про себя множество артефактов, знакомых любому профессиональному археологу, — атрибуты похоронного ритуала. Все они были в превосходном состоянии. Такого в Великобритании еще не находили. Джек вспомнил о посещении гробницы древнего скифа в России. Гробница была также обнесена массивными деревянными балками и прекрасно сохранилась в условиях вечной мерзлоты. Но здесь не Россия! А самый центр Лондона. Видимо, влажная атмосфера и густая глина, окружавшая гробницу со всех сторон, не дали дереву сгнить и уничтожить могилу.
Сохранился не только скелет, но и похоронные дроги — квадратная деревянная платформа шириной три метра, всего на метр с каждой стороны меньше периметра зала. Джек затаил дыхание, рассматривая странные предметы возле платформы.
— Это похоронная колесница! — воскликнул он наконец. — Видишь два больших колеса, наклоненных к скелету? На каждом из них по копью, железному ободу и колпаку, закрывающему центральную часть колеса.
— Ты лучше на это посмотри. — Костас показал на основание платформы, потом на ноги скелета. — Следы от ударов, несколько сросшихся костей. Похоже, она прошла не одно сражение. Вот это женщина! И лежит в чем-то наподобие пироги.
Джек чуть не упал, поскользнувшись в грязи.
— Удивительно! — воскликнул он, подходя ближе к Костасу. — Известно, что англосаксы и викинги хоронили умерших в лодках. Но я никогда не слышал, чтобы так делали уже в конце железного века!
— Вероятно, тело привезли на этом по реке — к ее последнему пристанищу, в святая святых, в сердце тьмы.
Джек подошел как можно ближе и смог наконец внимательно осмотреть скелет. Потрясающе! Словно на компьютере смоделировали идеальную сцену похорон в железном веке. Джек протянул руку к похоронным дрогам, но поскользнулся и упал на одно колено возле колеса.
— Осторожно! — крикнул Костас. — Там штырь!
Только тогда Джек заметил проржавевший железный гвоздь, торчащий из середины колеса. Джек закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. Затем еще раз внимательно посмотрел на острый штырь. Рядом из середины этого же колеса примерно на полметра выпирало еще два таких же, изогнутых, будто лопасти пропеллера. Необычная колесница! Джек встал на ноги и подошел к Костасу, склонившемуся над скелетом.
— А дамочка-то основательно подготовилась к сражению с богами в загробной жизни!
Археологи с благоговением взирали на оружие рядом со скелетом: железные клинообразные наконечники копий, древки которых были сломаны о саркофаг. Повсюду валялись обгоревшие сосновые шишки. Их, видимо, поджигали во время похоронной церемонии. Параллельно скелету с левой стороны, от шеи и до бедра, лежал огромный железный меч. Декорированные бронзой ножны покоились рядом. Рисунок, выгравированный на ножнах, по форме совпадал с инструктированным проволочным украшением на бронзовой рукоятке меча: золотые нити завитками устремлялись к огромному зеленому камню. Справа от скелета — деревянная палка, очень похожая на жезл колдуна. Но больше всего Джека поразил великолепный бронзовый щит, закрывавший грудную клетку и таз скелета. По форме щит напоминал цифру восемь. Центральный выступ окружали изогнутые украшения из эмали и рельефная чеканка.
— Поразительно! — воскликнул Джек охрипшим голосом. — Как он похож на Баттерсийский щит, обнаруженный в Темзе в XVIII веке!
— Сдела из тончайшей листовой бронзы, — заявил Костас, рассматривая края щита. — По-моему, абсолютно бесполезен в сражениях.
— Возможно, его использовали только для выполнения ритуала, — сказал Джек. — А вот меч, похоже, настоящий, как и здоровенные штыри на колеснице.
Джек обвел взглядом зал. И вдруг образы, которые он не заметил сразу, соединили все увиденное вместе. Лошади. Казалось, они повсюду: в витиеватых украшениях на щите и вдоль ножен, и даже вырезаны на деревянных балках, поддерживающих похоронные дроги. Невероятно! В голове не укладывается! Кони — символ племени иценов, символ великой королевы-воительницы. Под щитом оказались рассыпаны монеты. Джек поднял одну. На ней довольно абстрактно был изображен конь с развевающейся гривой, по краю шли загадочные символы. А на обороте — голова с длинными растрепанными волосами. Можно было только догадываться, что это голова человека. Расплывчатый образ, оставшийся от народа, который не писал портреты и вообще не восхвалял человека в искусстве. Видимо, изображенную женщину почитали как богиню, но ни один из последователей не смел передать ее истинные черты.
Джек аккуратно положил монету на место и снова обвел взглядом зал, пытаясь уловить самые неожиданные детали.
— Соединение балок ласточкиным хвостом подтверждает, что гробницу построили после прихода римлян плотники, которым были известны римские секреты обработки дерева, — прошептал он еле слышно. — Но здесь совсем нет римских артефактов. Она бы ни за что не допустила. Амфоры снаружи гробницы, вероятно, появились уже после похорон.
— Она?! Андрасте?
Джек молчал, потом заговорил взволнованно, но очень тихо:
— Никому не удавалось найти место ее последней битвы. Римский историк Тацит сообщает, что в том сражении погибло сорок тысяч бриттов, но она выжила, умчалась куда-то и отравилась. Дион Кассий пишет, что оставшиеся в живых последователи Андрасте устроили ей пышные похороны. Неизвестно только где. Ученые веками ломали головы, в каком месте под Лондоном скрывается ее могила. Почему бы ей не здесь оказаться? Сам подумай. По-поему, идеальный выбор. Город, опустев, вернулся в то состояние, в котором пребывал до появления римлян. Снова стал священной рощей великой богине Андрасте.
— Ты не ответил на мой вопрос! — возмутился Костас.
— Все сходиться, — пробормотал Джек. — Ей было чуть больше десяти лет, когда Клавдий — в ту пору римский император — прибыл в Британию в 43 году вместе со своей победоносной армией. Она должна была предстать перед ним, когда ее племя подчинилось римлянам. Принцесса наверняка присягнула на верность императору, а вместе с этим, может быть, и выказала свое пренебрежение…
— Речь о королеве-воительнице Боудикке? — уточнил Костас.
— Да. Королеве, верховной жрице, которая каким-то образом была связана с сивиллами, — прошептал Джек. — Зачем-то Сивилла приказала Клавдию, уже в старости, посетить Боудикку, найти ее могилу…
— Джек, ты ошибся. Здесь есть римские артефакты, — прервал его рассуждения Костас. — Похоже, наша дамочка была одержима гладиаторами.
Костас подошел к подножию деревянной платформы и показал рукой вниз. Джек подбежал к нему и замер как вкопанный при виде пяти шлемов, выложенных в ряд чуть ниже платформы и обращенных лицом к скелету.
— Невероятно! — воскликнул Джек. — Но это не гладиаторские шлемы. Они принадлежали римским легионерам, судя по всему, военачальникам. Центурионам или командирам когорт. Судя по всему, повидали они немало… — Джек хотел было осторожно перевернуть лежавший под ногами шлем с глубокой вмятиной спереди, но тот оказался невероятно тяжелым и словно приклеился к деревянному брусу. Джек дернул сильнее. Шлем перевернулся. О Боже! От неожиданности Джек отскочил в сторону. — Черт возьми!
Он наклонился к другим шлемам. Из каждого злобно глядел пустыми глазницами белый череп. Некоторые были разбиты. Видимо, головы отделили от тел и положили в гробницу в качестве военных трофеев.
— Наверное, их собрали с поля битвы или, что более вероятно, это головы казненных военнопленных — высокопоставленных римских офицеров, — прошептал Джек, пытаясь привести мысли в порядок.
Последнее сражение королевы-воительницы. Он вспомнил слова Тацита и Диона Кассия. «Живые трофеи воины привезли вместе с ней, чтобы принести в жертву в самом священном месте и передать их в вечное подчинение королеве».
И вдруг Джек увидел огромные, бесформенные тени, медленно, с трудом выползающие из темноты гробницы, будто скульптурные кони афинского Парфенона. Только эти были настоящими! С почерневшей кожей, с развевающимися на оголенных черепах гривами, оскаленными зубами, они навсегда замерли в предсмертной агонии, когда им перерезали горло перед телом королевы. Ужасающая картина! Страшнее человеческих черепов в римских шлемах. Джек вновь почувствовал, что теряет землю под ногами. Ни он, ни Костас не принадлежали этому месту.
— Пора уходить, — шепнул Костас, не сводя глаз с похоронной колесницы. — Мне кажется, я уже слышу тот ужасный крик. Из бабушкиного рассказа. Может, здесь на самом деле живут привидения!
Отогнав наваждение, Джек заявил:
— Мы еще не отыскали то, за чем пришли. Здесь должно быть что-то еще!
Он опять подошел к похоронной колеснице и начал вновь осматривать скелет, щит и оружие. Костас достал компас и направил его на дроги.
— Ого, они расположены строго на север! Стрелка указывает к арене амфитеатра.
— А вдруг римляне специально построили амфитеатр на священном месте? Они ведь знали, что здесь роща Андрасте, — так же тихо проговорил Костас. — Может, таким образом Рим решил продемонстрировать власть над местными жителями после восстания?
— Может. А местные жители решили, что роща — идеальное место для сохранения запретного культа. Прямо под носом врага!
— Ты обратил внимание на колесную ось? — спросил Костас. — Она проходит вдоль лопаток скелета. А жердь, направленная на север, идет вдоль тела. Получается крест…
Джек почти не слушал его, продолжая рассуждать вслух:
— В похоронных колесницах железного века поперечная ось обычно размещалась под ногами. Ну конечно! — Джек чуть не подпрыгнул от радости. — Как мы сразу не догадались?! Он положил его прямо посередине щита!
— Кто? Кого?
Джек протянул руку к металлическому цилиндру на щите.
— Тот, кто был здесь до нас. — Потом вдруг замер и резко отдернул руку.
— Ты меня удивляешь! — воскликнул Костас. — Вряд ли найдется еще один археолог, который боится брать артефакты с могил!
— Я не могу нарушить ее покой.
— Согласен. И я не хочу, чтобы эта дамочка восстала из мертвых! Здесь и спрятаться-то негде и некуда бежать. — Костас замолчал. — Но если ты утверждаешь, что изначально цилиндр не принадлежал могиле, я готов рискнуть. — С этими словами Костас схватил цилиндр и тут же передал его Джеку. — Вот и все. Проклятие снято.
Джек взял цилиндр и, осторожно поворачивая его в руках, рассмотрел со всех сторон. С крышки свободно свисала цепочка. Цилиндр был сделан из листовой бронзы, плотно сжатой на стыке. Один конец закрыт бронзовым диском, а по кругу — красная эмаль. Замысловатая гравировка покрывала всю поверхность. Джек пригляделся. Волк! Мифическое существо будто бы обвивало цилиндр, чуть ли не касаясь мордой хвоста.
— Британская работа. Однозначно. Подобные бронзовые цилиндры находили в йоркширских могилах, где похоронены древние воины. А волк — еще один символ иценов, племени Боудикки, наряду с конем.
— Крышка цела? — спросил Костас.
— Бронза сильно окислилась, — ответил Джек, рассматривая цилиндр с другого конца. — Эта сторона закрыта не так, как основание. Стык замазан смолой, потрескавшейся от времени. — Джек аккуратно надавил пальцем на корочку вздутого нароста и резко отдернул руку, когда она отпала. — Слава Богу, наши лаборанты не видят, что я делаю! — Он наклонил цилиндр так, чтобы и ему, и Костасу было хорошо видно поверхность крышки. По краю остались следы красной эмали от такого же украшения, как на основании. Казалось, что эмаль довольно грубо соскребли, и на бронзе красовалась еще одна гравировка. Правда, довольно угловатая, по сравнению с витиеватым изображением волка, словно кто-то второпях создал этот узор… Джек вдруг замер от удивления.
«Это же имя!»
— Ура! — воскликнул Костас.
Крупными неровными буквами по кругу было написано одно слово, а под ним второе, как на монете.
CLAVDIVS DEDIT
— «Клавдий дал это», — перевел Джек. — Клавдий действительно побывал здесь! Он положил цилиндр на могилу Боудикки! — С почтением Джек поднял цилиндр вверх, переводя взгляд с имени на крышку, даже боясь предположить, что может оказаться внутри.
— Откуда у Клавдия мог взяться британский бронзовый цилиндр? — спросил Костас.
— Возможно, он приобрел его во время первого посещения Британии, — предположил Джек. — Или Боудикка сама ему подарила, а Клавдий позже воспользовался этим цилиндром, чтобы спрятать самый драгоценный для него манускрипт. Тот, который мы ищем. Британский цилиндр не так привлекал внимание, как каменные египетские сосуды из его библиотеки в Геркулануме.
— Такой бронзовый цилиндр мог бы войти в небольшой каменный сосуд наподобие тех, которые мы нашли в Риме, — прошептал Костас. — Здесь много подобного валяется.
— Если так, то это означает только одно — кто-то побывал здесь после Клавдия и открыл сосуд.
— А мы-то собирается его открывать? — спросил Костас.
Джек тяжело вздохнул:
— Ну, вообще-то условия далеко не лабораторные.
— Где-то я уже это слышал!
Джек оглянулся на густую глинистую жижу, из которой они вынырнули, чтобы попасть в гробницу. Поверхность коричневой воды слегка дрожала в свете фонарей.
— По-моему, изолирующий слой на крышке изрядно повредился со временем. Боюсь, если взять цилиндр с собой, вода может разрушить то, что внутри. А рисковать и возвращаться сюда с водонепроницаемым контейнером не хочется. Бомба может взорваться!
— В любую секунду, — добавил Костас, гладя на вертикальный стабилизатор бомбы, поднимающийся над поверхностью воды. — Ладно, давай откроем!
Джек лишь кивнул в ответ и положил ладонь на крышку. Потом закрыл глаза и одними губами прошептал молитву. Все, к чему они стремились так долго, теперь зависело от этого мгновения. Джек открыл глаза и повернул крышку. Она легко поддалась. Слишком уж легко! Джек поднес фонарик к цилиндру и заглянул внутрь.
Пусто!
