На следующее утро без пяти одиннадцать Джек шел с Костасом по площади Святого Петра в Ватикане, направляясь к Ufficina Scavi — бюро археологических раскопок, расположенному на южной стороне базилики. Они прилетели в аэропорт Леонардо да Винчи из Англии на «эмбраере» ММУ, стараясь не привлекать внимания толпы. Слежки вроде бы не было. На фоне огромной площадки и окружавшей ее величественной колоннады туристы и паломники, толпящиеся перед базиликой, казались карликами. Джек с Костасом незаметно проскользнули через площадь. Подойдя к бюро, Джек принялся пристально рассматривать лица людей вокруг, ожидая какого-нибудь знака. Не представляя, что может произойти. Откуда ни возьмись прямо перед ним вырос молодой человек в джинсах, рубашке с расстегнутым воротом и солнцезащитных очках.

— Доктор Ховард? — уточнил он. Джек кивнул. — Следуйте, пожалуйста, за мной.

Джек, обменявшись с Костасом взглядами, двинулся за незнакомцем. Тот, подойдя к швейцарскому гвардейцу у входа в Арку Колокола, предъявил пропуск и сказал по-итальянски:

— Со мной два гостя. У нас частная экскурсия.

Гвардеец понимающе кивнул и поднял автоматический шлагбаум.

Джек с Костасом прошли за незнакомцем по небольшой площади в южное крыло грота под собором. В третьем зале молодой человек жестом попросил их подождать, а сам взялся за ручку запертой двери.

— Здесь нам никто не будет мешать, — сказал он по-английски. — Бюро раскопок закрыло эту часть грота для проведения археологического исследования. Постойте пока здесь. — С этими словами он достал связку ключей и, открыв дверь, проскользнул внутрь, оставив Джека с Костасом наедине с гробовой тишиной и старыми стенами.

— Ты что-нибудь понимаешь? — тихо спросил Костас гнусавым из-за насморка голосом. — Где мы?

— Вначале отвечу на первый вопрос. Нет, так же, как и ты. Где мы?.. Похоже, эти стены — единственное, что осталось от древней базилики, построенной императором Константином I Великим после обращения в новую веру в начале IV века. До этого здесь находился римский цирк, точнее, ипподром. А дверь, за которой исчез наш экскурсовод, ведет в некрополь, улицу вырезанных в скале могил, датируемых I веком нашей эры. Некрополь обнаружили в результате археологических раскопок в сороковых годах XX века. Самой значимой находкой стала могила святого Петра прямо перед нами под престолом.

Дверь распахнулась. Молодой человек вручил Джеку и Костасу по незажженной свече и поднес зажигалку к фитилям.

— Когда увидите на полу свечу, поверните направо, но не забудьте погасить ее и захватить с собой, — шепотом объяснил он. — Затем спуститесь по двенадцати ступенькам вниз, там увидите вторую свечу у двери. Зайдите и закройте за собой дверь. Я подожду вас здесь. Ну вот и все. Идите!

Костас страдальчески взглянул на Джека:

— Опять под землю!

— Ага, как раз то, что ты любишь. Город мертвых.

— Отлично!

Джек задержал взгляд на незнакомце, будто собирался что-то спросить, но потом передумал, кивнул ему и пошел к двери. Костас последовал за другом. Как только они переступили порог, дверь сразу же захлопнулась. Кругом царила кромешная темнота. Если бы не свет от свечей и слабый отблеск вдали, совсем ничего не было бы видно. На улице стояла сухая жара, а за дверью воздух оказался холодным и влажным. К тому же с каждым шагом усиливался запах плесени.

Джек первым осторожно спускался по ступенькам, пока не почувствовал под ногами неровный каменный пол. Отблеск света шел от свечи на полу. Как было сказано, Джек затушил свечу, сжав фитиль двумя пальцами, и взял ее с собой. Затем повернул направо и начал спускаться по следующему пролету ступенек, ведущих к вырезанной в скале комнате — по всей видимости, древнему мавзолею, из которого убрали все содержимое. В самом низу слева — каменная дверь, открытая внутрь скалы, в глубине которой горела свеча. Джек пропустил Костаса вперед, зашел сам и сразу же закрыл за собой дверь, которая без единого зазора слилась со скалой.

— Невероятно, — пробормотал Джек, освещая дрожащим светом от свечи ниши и украшения на стенах. — Это катакомба! Мавзолей, через который мы только что прошли, изначально в римский период находился над землей и представлял собой улицу могил. Но вот эта часть, должно быть, всегда была под землей, выдолблена в природной скале… Раньше Ватикан тщательно скрывал ее существование!

— А сколько всего они скрывают до сих пор, — прошептал Костас.

Джек прошел немного вперед, кожей чувствуя вокруг рисунки, надписи, древние образы, и остановился у одной стены, поднеся свечу ближе к поверхности.

— Удивительно, — прошептал он. — Катакомба совершенно нетронута. Останки до сих пор внутри могил!

— Прекрасно! Только этого еще не хватало! — застонал Костас.

— Ниши замазаны, останки внутри. Посмотри-ка сюда. Надпись вполне разборчива… In Pace. — Джек запнулся. — Эта фраза относится к периоду древнего христианства! Очень древнего! Датируется временем задолго до правления Константина I Великого. Значит, это тайное кладбище существовало, когда христиане в Риме были вне закона. Поразительная находка! Теперь понятно, почему ее не хотели обнародовать.

— Наверное, повышенная секретность связана вот с этим. — Костас прошел дальше, почти до свечи на полу. Джек поспешил к нему. — Здесь небольшая возвышенность, покрытая глиняными плитками. — Костас двинулся по левой стороне прохода и присел рядом со свечой на корточки.

— Могила, — тихо проговорил Джек. — Иногда их устраивали в полу катакомб, хотя чаще в стенах. В полу обычно хоронили важных людей.

— Джек, слушай. Может, у меня галлюцинации. Как у тебя тогда под Палатинским холмом. Запоздалое проявление повышенного содержания азота.

— Ты о чем?

— Плитка под свечой. Вернее, надпись, нацарапанная на ней. Мне или привиделось, или мы действительно уже встречали точно такую же!

Джек пододвинулся к Костасу. По краю плитки шли декоративные насечки, будто гирлянда из виноградных завитков. А в центре Джек увидел то, что так удивило Костаса, — имя. Безусловно, точно такое же имя они видели на глиняном горшке среди останков древнего корабля, затонувшего в Средиземном море в сотнях миль от этого места почти два тысячелетия назад. Мужское имя, написанное на латыни: PAVLVS.

Разве такое возможно?! Джек огляделся по сторонам. Проход немного расширялся там, где находилась могила в полу. Другие могилы будто бы тянулись к главной, но в скале над ней не было ни одной. Словно их постояльцы хотели быть ближе к похороненному в полу человеку, таким образом проявляя к нему глубокое уважение. Джек увидел повсюду христианские символы: голубь, рыба и христианская надпись «In Pace» и здесь, и там, чуть выше, чуть ниже.

Костас поднес свечу ближе к плитке, и Джек заметил рядом с именем едва различимую монограмму Христа — пересекающиеся буквы «хи» и «ро».

— Могила святого Павла, — прошептал Джек, не веря сам себе, и осторожно положил ладонь на плитку. — Святой Петр и святой Павел погребены в одном месте — ad catacumbus — согласно традиции.

— Именно.

Джек вздрогнул от неожиданности, услышав незнакомый властный голос из темной ниши напротив себя, устроенной в стене у изголовья могилы. В темноте можно было различить только длинную черную сутану до пола, а верхняя часть тела оказалась в тени. Мужчина говорил на английском с легким, возможно, восточноевропейским акцентом.

— Не пытайтесь подойти ко мне. Пожалуйста, загасите свечи, которые держите в руках, и сядьте на каменную скамью позади вас.

Джек помедлил немного, потом кивнул Костасу, и они сделали так, как было сказано. Единственный источник света — свеча на могиле — едва справлялся с надвигающейся со всех сторон темнотой. На стенах плясали тени. Мужчина в сутане немного пододвинулся вперед. Джек с Костасом увидели голову, закрытую капюшоном, и руки на коленях.

— Я вызвал вас сюда тайно. Хотел, чтобы вы знали о том, что только что увидели.

— Кто вы? — не выдержал Костас.

— Вам никогда не скажут ни моего имени, ни кто я такой, — ответил незнакомец. — Больше не спрашивайте меня об этом.

— Здесь действительно покоится святой Павел?

— Именно так.

— А что же вы скажете о церкви Сан-Паоло-фуори-ле-Мура? — спросил Джек. — Разве не там должен был быть похоронен святой Павел? В винограднике.

— Его действительно отвезли туда после смерти, но потом тайно вернули сюда, чтобы воссоединить с Петром в месте их мучений.

— Так, значит, это правда… — пробормотал Джек.

— Император Нерон пытал их обоих на арене цирка, построенного прямо на этом месте Калигулой. Петра распяли вверх ногами, а Павла обезглавили. Римляне замучили двух величайших отцов древней церкви, но своим преступлением языческие императоры лишь поспособствовали установлению святейшего престола на этой земле. In nomine patris et filii et spiritus sancti, amen.

— Вы пригласили нас сюда, чтобы показать его могилу? — спросил Джек.

Повисла долгая пауза. Затем незнакомец снова чуть пододвинулся. Свеча на могиле дрогнула, удлиняя тень. Мужчина в сутане на несколько секунд пропал в темноте. Пламя вскоре успокоилось.

— Теперь вы будете знать, что римский император Клавдий инсценировал собственное отравление и долгие годы жил тайно после официального окончания правления в 54 году от Рождества Христова.

Джек напряженно всматривался в темному, обдумывая, насколько можно раскрыться перед этим человеком.

— Откуда вы знаете?

— Говоря вам то, что я сейчас скажу, я подвергаю испытанию святую неприкосновенность церкви. Но… да будет так! — Незнакомец замолчал, а потом вытащил из темноты древнюю обтянутую кожей книгу и положил ее себе на колени. Джек увидел его натруженные руки — сильные, с длинными пальцами. Но лица так и не разглядел. — В 58 году святой Павел прибыл в Италию с Востока, выжив после известного всем кораблекрушения. Так сказано в «Деяниях апостолов». Вот только корабль затонул у берегов Сицилии, а не у Мальты.

Костас вопросительно посмотрел на Джека. А тот ликующе взглянул на него, не говоря ни слова.

— Вначале святой Павел прибыл в Неаполитанский залив, в Мисен, и встретился там с братом-христианином. Так записано в «Деяниях», — тихо, чуть ли не шепотом, продолжал незнакомец. — Это второе по значимости после распятия событие древней истории христианства. Павел первым начал проповедовать слово Божье за пределами Святой земли. Он был первым истинным миссионером. Когда же он отправился из Мисена в Рим, его первые ученики стали называть себя concilium, Concilium Ecckesiasticum Sancta Paula.

— Консилиум церкви Святого Павла, — перевел Джек.

— Тогда их было трое. И сейчас их трое.

— Сейчас?! — удивленно воскликнул Джек. — Консилиум существует до сих пор?

— Несколько поколений, почти три века, консилиум оставался тайной организацией, оплотом силы древней церкви, когда она боролась за элементарное выживание, когда христианство было под запретом. Вначале они встречались на Флегрейских полях, затем в пещере Кумской Сивиллы, после того как последняя сивилла исчезла. Позже, когда христианство окрепло, консилиум перебрался в Рим, в эти катакомбы, где мы сидим сейчас, где последователи святого Павла тайно похоронили его истерзанное обезглавленное тело рядом со священной могилой Петра.

— И с тех пор консилиум регулярно собирался здесь? — спросил Костас.

— Когда произошло обращение Римской империи, которой в то время правил Константин I Великий, в христианство, лидеры консилиума решили, что цель достигнута, и самораспустились, замуровав катакомбу святого Павла. Знание о ее местоположении со времени было утеряно. Катакомбу обнаружили только при археологических раскопках некрополя после Второй мировой войны. И с тех пор здесь вновь стал тайно встречаться консилиум.

— Консилиум был восстановлен в наше время? — удивился Джек.

— Нет, Константин I Великий опять созвал его в конце своего правления. Он восстановил консилиум в изначальном составе из трех человек и в условиях величайшей секретности. Константин Великий сделал многое, чтобы обратить языческую империю в христианскую. Как государственный деятель, как воин он понимал, что церкви необходима защита, нужно создать военный консилиум, который бы направлял своих солдат на войну во имя Христа, который бы не знал перед лицом дьявола, который бы руководствовался принципом, что на войне все средства хороши. В течение веков консилиум предотвращал распространение самых пагубных ересей, даже тех, которые не в силах была одолеть следственная служба Ватикана — инквизиция — Ufficina. В Британии они одолели пелагианство, отправив самого Пелагия в пламя ада. Они сражались с протестантами после Реформации. Организовали тайную войну — ряд терактов и убийств, — которая чуть было не разрушила Европу. После открытия Нового Света консилиум сделал все, чтобы уничтожить племена майя, ацтеков и инков, испугавшись пророчества древней Сивиллы, которая предрекла приход темноты с запада.

— А еще называют себя служителями Бога! — пробурчал Костас.

— Они верили в неприкосновенность и силу римской церкви, в то, что через нее проложен единственный путь к спасению и Царствию Небесному, — сказал незнакомец. — Константин I Великий оказался проницательным правителем. Он знал, что церковь выстоит только при условии непоколебимой преданности и веры священных солдат в церковь как в единственный способ общения с Богом. Константин создал консилиум, опирающийся на этот принцип.

— А чем вы можете подтвердить свои слова? — поинтересовался Костас.

Незнакомец поднес книгу к свече на полу.

— Здесь собраны записи Consilium Ecclesiasticum Sancta Paula. Однажды мир узнает о них. Историю придется переписать.

— Хорошо. Но какое отношение все это имеет к Клавдию? — спросил Джек.

Незнакомец немного подался вперед. Пламя свечи дрогнуло, отбросив длинную тень на его капюшон.

— Он оказался воплощением величайшей угрозы, с которой приходилось сталкиваться консилиуму. Именно из-за этого я пригласил вас сюда. Вы лично и ваша команда подвергаете себя смертельной опасности.

— Нет, мы прекрасно представляем, что значит смотреть в дуло «Беретты-93», — парировал Костас, — как в подземной пещере под Палатинским холмом.

— Его предупредили, что стрелять нельзя, — тихо сказал незнакомец.

— Консилиуму следует нанимать более послушных головорезов! — воскликнул Костас.

— Откуда вам это известно? — удивился Джек. — И как консилиум узнал, что мы собираемся отправиться под Рим? — Незнакомец молчал, однако Джек не сдавался: — Кто-то подслушал наш разговор в Геркулануме? В этом замешана инспектор Элизабет д'Агостино?..

— Мы знали, что она общалась с вами у Виллы папирусов.

— Но как?! — Холодок пробежал по телу Джека. Что, если не только страх заставлял Элизабет молчать все эти годы и не отвечать на его звонки? — Где она сейчас?

— Шпионы повсюду.

— Даже на борту «Сиквеста II»? — спросил Костас.

— Постарайтесь сделать все возможное, чтобы найти то, что вы ищете, и обнародовать находку до того, как они доберутся до вас! — с жаром проговорил незнакомец. — Как только они узнают, где это, они пойдут на что угодно, чтобы уничтожить вас. Я сделал все, что мог. Но к сожалению, не в моей власти больше сдерживать их.

— Что с доктором д'Агостино? — настаивал Джек.

— Я уже сказал, что сделал все, что мог.

— Почему вы решили помочь нам? — спросил Костас.

Незнакомец ничего не ответил.

— Давай я лучше расскажу о Клавдии, — предложил он, раскрывая книгу на первых страницах. В отблеске свечи замелькали древние листы, исписанные аккуратным почерком, с частыми пометками на полях, сделанными разными людьми. Как похоже на «Естественную историю» Плиния Старшего! Правда, книга в руках незнакомца казалась совсем истрепанной и запятнанной, словно ее тщательно изучали миллионы раз. — На этой странице описывается образование изначального консилиума в I веке от Рождества Христова. — Захлопнув книгу, незнакомец накрыл ее ладонями. — Одним из первых трех членов консилиума был человек по имени Нарцисс, вольноотпущенник императора Клавдия.

— Боже мой… — прошептал Джек.

— Евнух? Да-да, мы с ним столкнулись недавно, — сказал Костас, — в дверях в кабинет Клавдия. Похоже, он спешил внутрь, будто хотел что-то забрать оттуда. Но слегка поджарился по пути.

— Неужто… — незнакомец запнулся, — значит, вы нашли Нарцисса. Почти две тысячи лет мы не могли сообразить, где он.

— Я понял, что он там делал, — прошептал Джек.

— Должен сообщить вам, что Нарцисс долгое время был praepositus ab epistulis, секретарем и писцом Клавдия, — сказал незнакомец. — Когда Клавдий решил исчезнуть из Рима в 54 году, он инсценировал не только свое отравление, но и отравление Нарцисса, чтобы тот последовал со своим хозяином в тайное убежище в Геркулануме и помогал в написании книг. Но после 58 года появилась новая причина, удерживающая Нарцисса рядом с Клавдием. Он всегда сопровождал хозяина в ночных посещениях Сивиллы, в пещере которой Клавдий находил облегчение от болезни. Нарцисс познакомился с христианами, которые прятались на Флегрейских полях. И сам принял христианство после встречи там со святым Павлом. Нарцисс знал, что Клавдий в молодости бывал в Иудее, разговаривал с Мессией и привез на родину ценный документ. Сам Павел никогда не видел Иисуса вживую. Представляете, как он удивился, услышав от Нарцисса, что существует манускрипт, написанный рукой Христа. Павел приказал Нарциссу найти этот документ и принести ему в Рим, туда он как раз направлялся. История распорядилась иначе. Павла замучили. Нарцисс так и не сумел найти документ. Клавдий оказался слишком хитер даже для него. Но требования братьев-христиан, живших на Флегрейских полях, доказать существование манускрипта усиливались. Распространился слух, что Клавдий — якобы помазанник Христа, ведь он дотронулся до него. Два других члена консилиума увидели в таких веяниях угрозу своему авторитету, поэтому они уговорили Нарцисса все же найти документ и уничтожить его. Члены консилиума были уверены: манускрипт — подделка, ересь, «притча во языцех», выдуманная Клавдием, полусумасшедшим больным стариком, которого они часто видели входящим в пещеру Сивиллы. Однажды Нарцисс, проводив Клавдия до пещеры, оставил его там, а сам рванул обратно в Геркуланум, намереваясь поджечь кабинет со всеми книгами. Это произошло двадцать четвертого августа семьдесят девятого года от Рождества Христова.

— Тогда огонь охватил всю виллу, за исключением кабинета, — прошептал Костас.

— Консилиум так и не узнал, удалось ли Нарциссу осуществить план или нет. После извержения вулкана Геркуланум исчез с лица Земли. Консилиум решил, что документ пропал вместе с ним, — продолжал незнакомец. — Следующие поколения считали потерянный документ фальшивым евангелием, ересью, первой из многих появившихся позже подделок, созданных, чтобы подорвать авторитет церкви. А его уничтожение — первой победой консилиума, за которой последовало множество других. В XVII веке, спустя почти тысячу лет после падения Римской империи, бурбонский король Карл I Анжуйский начал раскопку на месте Геркуланума. Страшная истина открылась тогда. Оказалось, Геркуланум не был уничтожен во время извержения. Удивительно, но город сохранился. И что самое ужасное, первое, на что натолкнулись древние археологи, была вилла Кальпурния Пизона, Вилла папирусов. Консилиум знал, что именно там скрывался Клавдий. Затем начался кошмар. Стали находить книги, древние свитки. Большинство из них обгорело, но некоторые все же можно было прочитать. Консилиум понимал: пришло время действовать. Более двух столетий они делали все возможное, чтобы помешать раскопкам в Геркулануме, особенно на месте Виллы папирусов. Консилиум обладает властью и богатством. У него достаточно ресурсов, чтобы самостоятельно провести археологические раскопки всего города или… или чтобы помешать проведению подобных раскопок! По крайней мере они считали, что ситуация под контролем. Пока не вмешалась высшая сила — природа. Прямо как в семьдесят девятом году от Рождества Христова. В результате землетрясения, случившегося месяц назад, обнаружился тоннель, который был завален в восемнадцатом веке. Консилиум знал, что этот тоннель может вывести к хранилищу свитков. Более того, к тайному кабинету Клавдия! Журналисты подняли столько шума вокруг этого тоннеля, что предотвратить раскопки не представлялось возможным. Дьявольское творение могло всплыть наружу. Угроза стала еще реальнее, когда в дело вмешалась ваша группа.

— Уф! — Костас сполз на пол, прислонившись к могиле. Потом, сообразив, что сделал, вскочил на ноги и быстро стряхнул пыль с брюк. — Это кое-что объясняет!

— Кое-что. Но не то, кто вы такой и почему решили рассказать нам это! — заявил Джек. — Вы член консилиума?

Незнакомец вначале молчал, а потом очень тихо, чуть ли не шепотом, заговорил:

— Многие годы я был миссионером-иезуитом. Однажды, плывя в каноэ по озеру в департаменте Петен в мексиканском штате Юкатан, я прозрел. Знаете, когда оказываешься на воде, в маленькой лодочке, движение будто бы освобождает разум — не думаешь ни о чем, фокусируешься только на собственных ощущениях, восприятии текущего момента жизни. — Мужчина замолчал. Джек кивнул ему, чувствуя, как нарастает волнение. — Я думал о жизни Иисуса на берегу Галилейского моря, постепенно понимая, что море было его Царствием Небесным. Он говорил другим, что рай можно найти на земле — он ведь нашел свой. Царствие Небесное повсюду вокруг нас.

— Поэтому вы отвернулись от консилиума? — спросил Джек.

— Возлюби ближнего своего, потому что это проще, чем ненавидеть. Подставь другую щеку, потому что это проще, чем бороться. Освободи свой разум от таких предрассудков и направь энергию на поиск Царствия Небесного. Вот что хотел Иисус донести до людей. У консилиума была возвышенная цель, но его члены не услышали, что говорил Христос. Постоянные поиски ереси, богохульства поглотили все остальное, и самая главная цель позабылась. Их методы стали особо жестокими. Более того, один из трех членов консилиума свернул на темную дорожку, не устояв перед соблазном. Дьявол заманил его к себе. Такое случалось и раньше, с другими членами консилиума на протяжении всей истории.

— Кто он? И откуда вы узнали о нас?

— Консилиум уже давно наблюдает за вами. Тот человек, о котором я говорю, был также членом норвежского братства — felag. Он хранил тайну потерянного иудейского сокровища.

— Это он убил отца Патрика О'Коннора? — нахмурившись, спросил Костас. — Мой друг и преданный слуга Божий погиб в угоду консилиуму!

— Консилиум всегда использовал жесткие меры. Но теперь они заручились поддержкой темных сил, далеких от Господа. — Замолчав, незнакомец отодвинулся к стене, полностью скрывшись в темноте. Голос его звучал еле слышно, переходя на шепот. — Отец О'Коннор был и моим другом. В молодости мы вместе обнаружили это место, могилу святого Павла. Патрик зашел слишком далеко в изучении прошлого, тайны которого консилиум не планировал раскрывать. О'Коннор знал о существовании книги, которую я сейчас держу, я с ним полностью согласен!

— Вы подвергаете себя смертельному риску, — прошептал Джек.

— Я сделал все, что мог, чтобы защитить вас. Теперь вы должны поклясться, что будете хранить в тайне услышанное, пока я сам не решу раскрыть секрет. Постарайтесь понять. Я должен продолжать работу. И еще. Если обнаружатся истинные слова Мессии, консилиум возрадуется. Если же слова окажутся фальшью, он спустит всех собак на тех, кто обнародует их, кто станет распространять богохульные идеи. Будьте предельно осторожны. Не пытайтесь искать меня. А теперь идите.

* * *

Через полчаса Джек с Костасом наслаждались лучами полуденного солнца на балконе под самой крышей консилиума Святого Петра, пили воду и любовались великолепной площадью Бернини. Можно было даже разглядеть замок Святого Ангела — мавзолей римских императоров у реки Тибр. А чуть дальше на юге — центр древнего города, Капитолийский и Палатинский холмы.

Костас откинулся назад, опираясь на локти, подставил лицо солнцу и, поправив стильные очки, закрыл глаза.

— Если сравнивать, мне больше нравится находиться высоко в небе, чем под землей, — пробормотал он. — Хватит с меня сырого подземелья! — Он повернулся к Джеку. — Ты доверяешь тому парню из склепа?

— О многом, что он рассказал, мы и так догадывались. А все остальное вроде бы вполне правдоподобно. Но я не уверен.

— Обычно я не верю тому, кто заказывает меня киллеру. Перебежчик он или нет, для меня не имеет никакого значения! Должен сказать тебе прямо, Джек: я ему не доверяю. По-моему, парень затеял шараду. Немного приоткрыл завесу, рассказав то, что можно проверить и внешне похоже на правду. А потом, воспользовавшись нашим доверием, попытался выведать, что известно нам.

— Он не ответил на мой вопрос об Элизабет. Я волнуюсь.

— Может быть, Морис с Марией попробуют разузнать о ней?

— Хорошо бы. — Джек тяжело вздохнул и обвел взглядом город. — В любом случае горячая пора начнется, когда мы действительно найдем то, что ищем.

— Или когда зайдем в тупик, — скзал Костас. — Как ни крути, мы попали. Не думаю, что консилиум будет рад узнать, что мы рассказали всем вокруг то, что знаем. Если же парень из склепа решил поступить благородно и действительно рассказал правду, он тем самым вынес нам смертный приговор! Даже если только половина — правда, стоит ему щелкнуть пальцами, и мы замолчим навеки.

— Гляжу, настроен ты пессимистично!

— Да, теперь я «адвокат дьявола», но мы должны быть очень осторожны, Джек. Я думаю не только о нас с тобой. Под ударом может оказаться любой, работающий в нашей команде. В первую очередь Морис и Мария. Твоя подруга Элизабет. И Джереми. Его наверняка видели с нами. Например, тот парень, что передал тебе записку в Лондоне. Кто знает, вдруг наш разговор в кафедральном соборе подслушали? Надо быть предусмотрительнее!

— Стоит мне только позвонить другу в Рейтер, и фотографии из Геркуланума с комментариями тут же опубликуют. Так что при малейшей угрозе…

— Да плевать хотел консилиум на эти доказательства! Насколько я понял, они легко могут обставить дело так, что выяснится, будто все материалы — всего лишь плод нашего воображения и только! Сенсация потрясет весь мир. А на следующий день о ней уже никто и не вспомнит. Да и любой репортер десять раз подумает, прежде чем взяться за такое дело.

— Тогда остается только надеяться, что наш новый знакомый действительно тот, за кого себя выдает, — подытожил Джек. — И что Джереми все же удастся откопать что-нибудь в Лондоне.

Пробурчав что-то себе под нос, Костас лег на спину. Джек вновь и вновь прокручивал в голове все, что услышал у могилы святого Павла. Еще целый час ждать такси до аэропорта. Джек достал телефон, решив сообщить Морису и профессору Диллену последние новости, не вдаваясь в подробности того, что узнал от незнакомца в склепе, пока не убедится в правдивости его слов. Мозаика почти сошлась. Однако масштабы того, с чем предстоит бороться, только начали проявляться. Джек попробовал отключиться от тревожных мыслей, любуясь раскинувшимся перед глазами видом. Все равно сейчас ничего нельзя сделать. Нет смысла хвататься за зацепки — да их, честно говоря, и нет, — пока Джереми не изучит все возможные сценарии. Джек взглянул на Костаса, убирая телефон в карман.

— Ты на днях интересовался размерами корабля святого Павла, — сказал он. — Посмотри на середину площади.

Костас приподнялся, заглядывая через перила.

— Ты имеешь в виду обелиск?

— Император Калигула привез его из Египта, чтобы украсить середину цирка, на арене которого казнили Петра и Павла, — ответил Джек. — Двадцать пять метров высотой. Вес — не меньше двухсот тонн. Глядя на такое каменное изваяние, легко представить размер больших римских кораблей, перевозивших, например, зерно. Как корабль, на котором путешествовал святой Павел. Позже Клавдий затопил корабль, на котором доставили обелиск, в новом порту у Остии, наполнив его гидравлическим цементом, чтобы соорудить дамбу. Он там до сих пор. Я прочитал об этом в «Естественной истории» Плиния Старшего.

— Ах, наш старый приятель Плиний, — пробормотал Костас, разомлевший на солнце.

Джек окинул взглядом людей на крыше собора. Нет ли кого-нибудь подозрительного? После предупреждения в катакомбах он стал особенно бдительным. Возможно, незнакомец говорил правду. Не было никаких объективных причин полагать, что за ними следят. На крыше они в большей безопасности, чем в любом месте в городе. Слегка успокоившись, Джек вновь посмотрел через перила на площадь. С высоты птичьего полета она казалась еще великолепнее, уступая по грандиозности разве что памятнику языческого Рима. Внизу толпились люди. Казалось, будто перед ним созданный на компьютере эпизод голливудского фильма о Риме, каким его представляют сегодня, а не каким он был на самом деле. Стоит приглядеться получше, и окажется, что внизу не люди из плоти и крови, а картонные фигурки, простое дополнение к архитектуре, едва заметное и совершенно бесполезное.

Джек достал из кошелька бумажный конвертик с бронзовой монетой, принадлежавшей Клавдию, которую они нашли в Геркулануме. А потом поднял монету так, что она закрыла вид на площадь между колоннадами на крыше.

— О, моя находка! Ну ты даешь! Молодец! Никто бы никогда не увидел ее, если б ты не прихватил с собой. — Костас смотрел то на Джека, то на сестерций.

— Взял на время.

— А, ну да, конечно.

— Знаешь, я снова задумался о Клавдии, — сказал Джек. — Вся история создается отдельными личностями, а не процессами. Там, внизу, на площади реальные люди со своими желаниями, свободной волей, и они не зависят вот от этого! — Джек показал на купол собора Святого Петра и на огромные колонны, окружавшие площадь. — Где-то там, внизу, ходит человек, который может сотворить что-нибудь более великолепное, чем все это, вместе взятое. И есть человек, который может уничтожить это. Решения отдельных людей, их капризы и причуды делают историю. Причем некоторые при этом откровенно веселятся! Посмотри только, куда нас завел Клавдий!

— Я бы не назвал это весельем. — Костас перевернулся на живот. — Дохлые крысы, канализация, разложившиеся трупы, окаменевшая весталка, рыжеволосая королева, превратившаяся в привидение-плакальщицу. Продолжать списочек?

— Но ты же получил свое! Неразорвавшуюся бомбу.

— Это не считается. Мне не дали ее обезвредить.

Заиграл мобильный. Джек быстро вложил монету в бумажный конверт и вытащил телефон. Несколько минут Джек просто слушал, плотно прижав мобильный к уху, затем попрощался и, сунув телефон в карман, широко улыбнулся.

— Ну и?.. Опять ты так смотришь!

— Звонил Джереми. Следуя интуиции, он изучил все международные списки умерших, доступные в Интернете, обращая внимание на те страны, куда мог отправиться Эверет в 1912 году: Австралия, Канада, США. Собирайся. «Эмбраер» ММУ уже ждет нас. Тебе понравится наша следующая остановка.

— Ну хоть намекни!

— Когда ты в последний раз был в южной Калифорнии?