— Нет. Ни за что. Исключено, — раздавался в коридоре голос принца, когда я спускалась в маленькую, примыкавшую к кухне столовую, где был подан ранний завтрак.

Шесть сорок пять. Так рано я не вставала уже очень много месяцев.

У меня едва получалось идти ровно, настолько я была уставшей. И я не стала выравнивать волосы, потому что не было сил призывать магию. Одним словом, мне был нужен кофе, очень нужен.

— Ты не можешь меня заставить. Если ты не заметил, я больше не ребенок.

— Строго говоря, совершеннолетним ты станешь только в январе, — ответил незнакомый мужской, с сильным канадским акцен­том голос.

Я замерла на полдороге. Я совсем не горела желанием встречаться с кем-то, кроме семьи и леди Элизабет, а по скептическому тону говорившего было понятно, что это не прислуга.

— Не будь педантом.

— Лучше уж быть педантом, чем покойником, ты не на­ходишь?

— Не надо драматизировать.

— Фэллон, твой отец, тетя и дядя, мой отец и я — все мы считаем, что так будет лучше для твоей безопасности. Разве для тебя это не важно?

— Нет! Я как раз и приехал сюда, чтобы этого избежать!

Смирившись, я закрыла глаза и бесшумно выдохнула, прежде чем проследовать по коридору к открытой настежь двери. Заглянув, я увидела Фэллона, который стоял ко мне спиной, и меня удивило, что он все еще был одет в свободную футболку и домашние брюки, хотя нужно было выезжать уже через полчаса, если мы хотели приехать в школу вовремя.

Внезапно я почувствовала, как несколько сознаний ударились о мое и начали бороться — яростно и неумолимо — с моими барьерами, пока я не ощутила прохладного присутствия сознания Фэллона. Незваные гости тут же отступили, словно откатившие­ся волны, унося с собой большое количество моей энергии.

Сомнений относительно тех, кто сопровождал сейчас принца, у меня не осталось.

— Отэмн, — позвал он.

И я вошла в комнату. Скрывать, что я стояла за порогом, смысла не было.

Постояв в нерешительности за принцем, я постаралась пробраться как можно ближе к накрытому столу. У дальней стены трое мужчин стояли, опираясь на подоконник большого ­окна. Четвертый замер среди высоких ваз с цветами, которые рядом с ним казались карликовыми. Когда я выступила из-за спины принца, он пошевелился, вышел вперед и поклонился, как и трое других.

— Миледи… — тепло приветствовал он и, к моему величайшему удивлению, взял мою левую руку и поцеловал безымянный палец. — Вы выросли настоящей красавицей.

Он выпрямился, а я покраснела — не столько из-за комплимента, сколько из-за того, что он меня явно знал, а вот я его не узнавала.

Зато я знала, кто он. Кто они все. Атан Ку-ди. Королевские тело­хранители.

Они именно такие, какие нужны Атенеа. Они могут быть на переднем плане, а могут уходить в тень; их не пугают помпезность и церемонии, и они могут вести себя так же обычно, как любые другие члены персонала. Вся охрана и военные, от посыльного до лорд-адмирала, подчиняются непосредственно им и их предводителю, Адалвину. Большинству из них эта роль уготована с рождения; они с детства тренируются вместе с Их Королевскими Высочествами, потому что это позволяет воспитать феодальную преданность. Если понадобится, они готовы умереть за тех, кого охраняют.

Принц избавил меня от неловкости ситуации, вовлекая в их спор:

— Отэмн, вот ты меня поддержишь. Ведь глупо иметь тело­хранителей?

Я внутренне съежилась, но спорить с Атан Ку-ди не собиралась.

— Я полагаю, — начала я, аккуратно подбирая слова под пристальным взглядом принца, взгляд которого сейчас напоминал взгляд щенка, — что безопасность Вашего Высочества должна быть превыше всего.

Ой, бабушка, какая разница!

Глаза принца сузились, и он беззвучно произнес предатель в мой адрес. Но я сказала то, что думала. Отчет о нападении Экстермино в соседнем графстве Сомерсет полностью затмил новость о Виолетте Ли, которая в любом случае была уже не новой из-за того, что король вампиров и его Совет скрывали ее ото всех. По этой причине я была намерена сконцентрироваться на большей угрозе, а не на собственных страхах касательно своих снов.

Мужчина, который поцеловал мне руку, ухмыльнулся.

— Не стоит скромничать, герцогиня. Мы здесь и из-за вас тоже.

— И из-за меня?

— Да. А значит, если ты, Фэллон, откажешься от защиты, то поставишь под угрозу безопасность нашей дорогой герцогини английской. — Он развернулся и принялся рассматривать один из цветков, а когда снова повернулся, в его глазах горел озорной огонек, а на губах играла кривая ухмылка. — Я думаю, этим все сказано, а?

Принц не стал спорить, когда четверо Атан ушли, — вместо этого он изобразил такую же выразительную гримасу, какой наказал тетю в день моего приезда. Освещение было недостаточным, чтобы сказать наверняка, но его глаза, похоже, внезапно стали не такими яркими.

Разницу ты ощутишь, когда начнешь общаться с Атенеа. Потому что когда это случится, Атаны станут твоей тенью.

Тяжело вздохнув, он, нахмурившись, присоединился ко мне за столом. Защитным жестом я обхватила себя за плечи, понимая, что буквально навязала ему Атан.

— Ешь, — сказал он, протягивая руку за сахаром и указывая на стол, который был заставлен всевозможными блюдами для завтрака, и все они были веганскими.

Я тут же налила себе маленькую чашку кофе без молока.

— Ты не узнала его, я прав? — спросил он, наливая кофе и добавляя сахар себе в чашку. Он не поднял глаз и не увидел, что я покачала головой. — Это был сын Адалвина, Эдмунд.

Я опустила чашку на стол, и она звякнула о блюдце, потому что моя рука дрогнула. Я действительно знала его!

— Ты серьезно?

— Ага, — протянул он и тоже поставил чашку на стол. — По всей видимости, я член королевской семьи Атенеа, который находится сейчас в большой опасности, поэтому мне полагается все лучшее. Везет же мне! — добавил принц, и, несмотря на легкость в голосе, почти незаметное движение головой в конце фразы выдало, что его все это беспокоило куда больше, чем он показывал. Впрочем, как и меня. — Они держались в тени не одну неделю… оставаться одному было для меня небез­опасно… Но просто ужасно, когда они с тобой, словно тень, днем и ночью!

— Прости, — пробормотала я, опустив глаза и уставившись на его носки.

Волосы обрамляли мое лицо, что было почти невыносимо, когда они кудрявились, если только я не заправляла их за уши, что я и сделала.

— Ты ни при чем. Эдмунд был со мной в Австралии и знает, как надавить на меня. — Его ноги шевельнулись, и, подняв глаза, я увидела, что он потянулся за апельсином. — Прости мое отсутствие манер. — Принц зубами оторвал полоску кожуры и дочистил апельсин руками. — А ты разве есть не будешь?

— Я не очень голодна.

— Знаешь, — сказал он, откусывая от апельсина и не сводя глаз с того места, где мои волосы были заправлены за ухо, — ты отлично умеешь врать, но я слышу, как урчит у тебя в животе.

Я съежилась, потому что мой живот как раз издал этот звук. Принц проглотил очередную дольку апельсина, взял яблоко и протянул его мне. Я покачала головой. Я была не голодна.

— Ладно, тогда… pain au chocolat? Все девушки любят шоколад!

Я пожала плечами в нерешительности.

— Ну же, наедайся веганской пищей, пока можешь. Кекс с черникой? Нет? Тогда тост?

Я скривилась, но кивнула. Он, наверное, заметил, что я смотрела на дрожжевую пасту мармайт, потому что взял ее, внимательно изучил этикетку, где был написан состав, поморщился, в недоумении покачал головой, бормоча что-то об австралийском аналоге веджимайте, и чересчур толстым слоем намазал пасту на хлеб. Закончив, он приподнял треугольный кусочек и предложил покормить меня. Опешив, я позволила ему это сделать и взяла тост зубами. Его щеки порозовели, оттеняя цвет шрамов.

— Тебе… тебе очень идет, когда ты заливаешься краской, — сказал он и нерешительно протянул руку к моей щеке. Но, не дотронувшись, замер, повернулся и выбежал из комнаты прежде, чем я успела поблагодарить за тост.

Когда я обогнула здание, то обнаружила дверь гаража поднятой. Единственное, что изменилось в моем внешнем виде, было наличие школьного джемпера с V-образным вырезом и рюкзака. Сумку с вещами я уже заклятием отправила домой. Принц же, напротив, преобразился: домашние брюки он сменил на темно-красные джинсы — одного цвета с его шрамами, — которые собирались у черных сапог в стиле милитари. Дополнил он это привычной футболкой с треугольным вырезом, на этот раз белого цвета с сероватым оттенком. Он шел впереди меня от самых дверей, и только дойдя до щебеночного покрытия дороги, я поняла, что не свожу с него глаз. К счастью, он был занят группой мужчин и женщин в облегающей одежде, дополненной поясами с различными ножами и пистолетами, на фоне которых мои ножны с кинжалом казались смешными. Его, по-видимому, все это оружие не смущало. Он крепко обнялся с одним из мужчин и с женщиной, похлопывая их по спине.

Эдмунд явно был главным, и, когда он посмотрел на часы, трое тех, кто присутствовал при утреннем разговоре, подошли к двум обтекаемым, щегольского вида четырехдверным спортивным автомобилям с полностью тонированными стеклами, которые не отличались ничем, кроме номеров. Двое мужчин сели в одну машину, третий из них в паре с Эдмундом — в другую.

Принц Элфи и леди Элизабет, которые отправлялись в какое-то «уединенное» место неподалеку от Дартмута, предложили подвезти нас в школу и уже сидели в жалком подобии внедорожника — имитации джипа с откидным верхом и заниженной подвеской. Несмотря на то что все двери и окна были закрыты, я услышала, как леди Элизабет сказала, что на таких машинах «обычно ездят голубые», а ее парень стал решительно защищать «Джемиму».

Мы сели на заднее сиденье, но принц Элфи не стал заводить мотор. Он внимательно изучал машины телохранителей, припаркованные слева и справа от нас, и еще одну группу, как я предполагала, «подмоги», которая стояла на подъездной аллее.

Наконец он сделал вдох, и воздух просвистел сквозь стиснутые зубы.

— Да уж, отдел обеспечения службы безопасности, должно быть, нас просто обожает, — сказал он и с легким благоговением выдохнул.

Принц Фэллон закончил пристегиваться и оперся лбом о подголовник водительского кресла, в котором сидел брат.

— Все это чересчур. Самую большую опасность в Кейбл представляют девчонки, которые станут увиваться за Эдмундом.

Я выдавила из себя улыбку, хотя и была с ним не согласна. Я бы никогда в жизни не призналась в этом, но была рада, что нас сопровождали Атаны. Число темных существ, которые жили на юго-западе, можно было сосчитать на пальцах двух рук; у Экстермино просто не было причин быть здесь, если только они не пронюхали о местонахождении принца.

Шум мотора в тесном гараже оказался оглушительным, и я была рада, когда мы наконец тронулись за автомобилем Эдмунда, со второй машиной охраны прямо за нами. Когда я повернулась, чтобы в последний раз посмотреть на Барратор, как называлось их поместье, то увидела, что группа поддержки исчезла. Это меня не удивило.

Словно отматывая пленку назад, я смотрела, как белый особняк удаляется все больше, когда мы ехали по коридору из деревьев, и меня охватила ностальгия, которую я ассоциировала только с тем, как мне приходилось покидать величественные шпили Сент-Сапфаер, уезжая погостить к родителям. Это место было счастливым. Оно было наполнено магией и энергией, которые пил мой апатичный мозг. И все же оставался горьковатый привкус от того, что я могла путать стены с привязанностью к людям, которые за ними жили, что было предательством по отношению к моей бабушке. Ведь они знали. А чувство симпатии к людям, которые намеренно скрывали от меня информацию, приводило меня в замешательство.

Принц следил за мной, и, когда наши взгляды встретились, уголок его губ приподнялся.

— Всегда есть следующие выходные.

Я слабо улыбнулась. Не могло быть и речи о том, чтобы я пропустила еще одну смену в кафе, но мне было неловко озвучивать это в присутствии Элфи и Лизбет, а снова открывать принцу свое сознание я была не готова. И все же я какое-то время чувствовала его присутствие у своих барьеров, и он, я думаю, все понял, потому что улыбка сползла с его лица и он стал снова угрюмо смотреть в окно.

В любом случае, я мысленно сфотографировала этот похожий на кукольный домик особняк, желая оставить в памяти место, где я узнала о важном наследии, оставленном мне бабушкой, — о способности видеть будущее. И нравилось мне это или нет, от этой части ее тени не могли меня избавить ни красивые лужайки, ни принц.

Дорога назад в Кейбл показалась мне длиннее, чем наше путешествие в поместье, несмотря на то, что Дартмут был ближе к школе, чем Бриксем. Возможно, это объяснялось тем, что я немного побаивалась этого дня, потому что не знала, чего от него ожидать. Вряд ли машина с откидным верхом, четверо Сейдж и бросающийся в глаза эскорт — не говоря уже об остальных Атанах, которые будут периодически появляться и сопровождать нас, — могут остаться незамеченными. По крайней мере выглядело все это впечатляюще.

Я была удивлена, когда, выехав из полосы мелкого дождя на пустоши, крышу машины опустили. В такую рань дороги оставались пустыми, но я все равно ждала, что Эдмунд или кто-нибудь еще скажет принцу Элфи снова поднять ее. Но этого не случилось, и теперь мне стала понятна причина, по которой леди Элизабет взяла шарф, чтобы повязать голову.

Когда мы проехали кольцевую транспортную развязку, которая располагалась на въезде в город, я безуспешно попыталась хоть немного выровнять волосы, но они остались лежать пышной копной. Я нервничала по поводу своего внешнего вида. Никогда еще я не приходила в школу с кудрявыми волосами, кроме самого первого дня, когда я быстро собрала их в хвост. То же касалось косметики. Без нее я чувствовала себя голой.

Эдмунд явно знал дорогу, потому что он свернул на Милтон-лейн. Когда принц Элфи последовал за ним, я заметила, как он быстро посмотрел туда, где начиналась Таунстал-роуд. Все три машины значительно сбросили скорость, переезжая через лежачих полицейских, а принц Фэллон, казалось, был готов провалиться под землю, когда шедшие по тротуару ученики стали таращиться на нас. Та часть моего желудка, что располагалась ниже пояса юбки, больно сжалась, когда вдали показалась школа. Два двухэтажных автобуса стояли у остановки, пока ученики высыпали из них, а третий уже сворачивал на другой конец дороги. Постоянно подъезжали машины и микроавтобусы, и тротуары пестрели темно-синей с белым школьной формой. Худшего времени для приезда было не придумать.

Второй автомобиль нашего эскорта приостановился и не стал заезжать на парковку. Я предположила, что они будут дальше сопровождать Элфи и Лизбет. А вот Эдмунд припарковался на одном из немногих оставшихся мест. Элфи тем временем подвез нас как раз к мощеному входу.

Принц Фэллон развернулся, чтобы посмотреть на меня, и я заметила, что выражение его лица полностью изменилось. На нем больше не было и следа смущения. Вместо этого его губы растянулись в самодовольной ухмылке, которая, однако, не соответствовала выражению его глаз. Я начинала чувствовать себя виноватой в том, что не поддержала его утром. Все это явно мучило принца.

Пересекая парковку, в нашем направлении в массовом порядке шла, похоже, половина учеников всей школы. Не открывая дверцу, принц выскочил из машины и обошел ее, оказавшись с моей стороны. Мою дверцу он тоже не стал открывать, а взял меня за руку и помог выпрыгнуть из машины. Свободной рукой я придержала юбку, чтобы она не задралась. Я уже схватила рюкзак, когда леди Элизабет остановила меня.

— Мне было очень приятно с тобой познакомиться. Во вторник я уезжаю домой, но вернусь через пару недель, так что приезжай еще в Барратор, ладно? Мне очень нужна женская компания. А еще я хочу, чтобы ты звала меня Лизбет. — Она подмигнула мне, я слегка улыбнулась и смущенно опустила взгляд в землю. — И ты прекрасно выглядишь, Отэмн. Не волнуйся.

Мне стало любопытно, поняла ли она, насколько я переживаю из-за своего внешнего вида, но времени спросить не было, потому что принц потащил меня за руку. Словно муравьи, ученики появлялись у кольцевой развязки и быстро двигались в сторону многочисленных входов между корпусами школы. Эдмунд снял водительские перчатки, бросил их в машину и застегнул на все пуговицы пиджак с гербом Атенеа, после чего вместе с напарником направился к нам, не обращая, казалось, ни малейшего внимания на скопище народу, которое грозило поглотить нас. Я была более осмотрительна.

— Хорошего вам дня, ребята! — перекрикивая шум мотора, бросил принц Элфи голосом, которым обычно поддразнивал двоюродного брата.

— На нас все смотрят, — еле слышно пробормотала я, когда машина стала отъезжать.

— Так и будет. Делай вид, что ничего не происходит, — сказал принц и, положив руку мне на плечо, направился к входу.

Даже учителя, которые группой вышли из учительской, не сводили с нас глаз. Среди них я увидела улыбающееся лицо мистера Силайа.

— Не думаю, что это сработает. Я ведь только что вышла из одной с тобой машины, — прошептала я, наклоняясь ближе к принцу, чтобы он разобрал мои слова, которые заглушали шаги, перешептывания и даже посвистывания.

— Люди в черном ситуацию не упрощают, — ответил он, бросая быстрый взгляд через плечо.

Мы прошли по туннелю от входа во двор, и я быстро свернула налево от колонны, а принца увлекли направо, заставив убрать руку с моего плеча.

Во дворе ученики, которые приехали раньше, в основном ­расселись по скамейкам, но подскочили, когда мы показались в сопровождении двух Атан, на которых все принялись таращиться.

— Знаешь, я как-то смотрела фильм, в котором все тара­щились…

— Ага, я читал эти классные книги о вампирах, — перебил он меня, и я выругала себя за то, что, потеряв концентрацию, ослабила барьеры своего сознания. Он точно знал, о каком фильме я говорила.

— А ты даже читал…

— Конечно, — снова перебил он меня, говоря еще тише. Рука принца вернулась на мое плечо, и он вел меня в сторону корпуса, где был кабинет английского, а позади нас раздавался шум толпы, которая вваливалась во двор. — Думал, что найду что-нибудь, чем оскорблять Каспара Варна.

— И как?

— Нашел немного. Но, если честно, я бы хотел, чтобы Варны были такими же воспитанными, как вампиры в этой книге. Тогда жизнь, — сказал он, бросая сумку за нашу обычную парту в кабинете мистера Силайа, — была бы прекрасна.

Вместо того чтобы, как обычно, сесть напротив меня на время классного часа, он подошел и опустился на соседний стул, который, как правило, занимала Тэмми. Не знаю почему, но мне стало легче ждать прихода остальных.

Только Эдмунд и его коллега устроились напротив пустовавшего у стены стола, как в кабинет вошел мистер Силайа с сумкой для ноутбука через плечо и улыбкой от уха до уха на лице.

— Доброе утро! — весело сказал он и беззаботно, будто спрашивал о погоде, бросил в сторону Атан: — Экстермино?

Казалось, их присутствие не удивляло и не сердило его, несмотря на то что — я даже не сомневалась — его сознание подверг­лось серьезной атаке, как только он переступил порог здания.

Я увидела, как Эдмунд нахмурился, но первым отреагировал принц:

— Откуда вы знаете?

— От мамы. Она у меня главная сплетница Лондона. Услышав какие-то разговоры, она позвонила мне среди ночи, умоляя приехать в Лондон «ради моей же безопасности». — Заканчивая предложение, он показал пальцами кавычки. — В свободном переводе это значит устроить передо мной дефиле из женщин, чтобы я мог выбрать себе жену, пока из-за своей сейджианской крови я не стал выглядеть аж на тридцать, когда мне всего-то тридцать шесть. О ужас! — закончил мистер Силайа, закатывая глаза и наконец найдя в сумке то, что искал там на протяжении всего своего монолога.

Он подошел к нам, держа в руке несколько листов бумаги, которые были исписаны ровным почерком. На одном из них чернила были синие, на другом — черные. В последнем я узнала свое сочинение. Он положил их на стол.

— Лучше. Намного лучше. У обоих. Наверное, мне нужно снова оставить вас двоих после уроков, — хмыкнул он. — Твои волосы отлично смотрятся, Отэмн, — добавил он, и я почувствовала, как заливаюсь краской, улыбаясь и делая вид, что читаю его комментарии на своей работе.

Вернувшись к своему столу, мистер Силайа достал из сумки галстук и, перекинув его через шею, попытаться завязать в слабый узел. Он являл собой яркий контраст с остальными взрослыми Сейдж в кабинете, чьи рубашки были накрахмалены и наглажены, с блестящими запонками и пуговицами, — в их внешности не было решительно ничего «слабого».

— Да, кстати, не пейте чай в учительской. Молоко там не соевое, — посоветовал мистер Силайа Атанам, когда первые ученики начали появляться в дверях. После чего улыбка исчезла с его лица, и вел он себя так, будто в кабинете не было их вовсе, за что я была ему благодарна.

Всех, кто входил в кабинет, мучило два вопроса, но никто не осмеливался продемонстрировать свое любопытство, пока в комнату не ввалилась Гвен, которая, упав на стул напротив принца, указала пальцем на двоих «новичков».

— Кто они? — спросила она.

— Мои сумасшедшие фанаты, — ответил принц безразличным голосом.

— А я знаю, кто они такие, — гордо провозгласила Кристи, придвигая четвертый стул к столу, а Тэмми и Ти добавили еще два.

Все остальные напряженно выпрямились.

— Они — королевские телохранители. Они с вашей семьей на всех фотографиях.

С этими словами она достала последний номер журнала «Квейнтрель», открыла его посредине и указала на фотографию, на который был запечатлен старший брат принца и наследник престола. Он расположился на корме яхты в окружении де­вушек в бикини, но был абсолютно поглощен чтением книги. Разумеется, между подтянутыми женскими телами виднелись несколько Атан.

Принц наклонился в мою сторону, чтобы посмотреть на фотографию, а потом, закатив глаза, вернулся к своему сочинению. Победоносно мотнув хвостом волос, Кристи начала читать статью.

А Гвен тем временем встретилась со мной взглядом и показала указательным пальцем в сторону Эдмунда, — точнее его слегка вьющихся волос, которые были убраны назад со лба. Подняв руку к лицу и прикрыв рот с одной стороны, чтобы никто не мог прочитать ее слова по губам, она прошептала мне — не слишком-то тихо:

— Он такой подтянутый.

Я наклонилась вперед, поставив локти на стол и сплетя пальцы рук.

— А еще ему сто пятьдесят лет.

Напарник Эдмунда хохотнул, но тут же попытался скрыть свой смешок, откашливаясь. Рот Гвен несколько раз открылся и закрылся, как у золотой рыбки, прежде чем она разочарованно надула губы. Бедный Эдмунд смотрел вперед, не моргая, ровным счетом ничего не выражая на лице.

— Ричард, с тебя пятьдесят долларов, — сказал принц, обращаясь ко второму мужчине тем же скучающим голосом, но когда я отклонилась на стул, то увидела, что за страницами сочинения он усмехается.

Неужели он действительно поспорил, что за Эдмундом кто-то приударит?

При этой мысли я тоже не смогла сдержать улыбку.

Возможно, я улыбалась слишком широко, потому что, подняв глаза, поймала на себе взгляды Кристи, Гвен и Тэмми, которые смотрели на меня широко открытыми от удивления глазами, а палец Гвен теперь указывал на расстояние между мной и принцем.

— Значит, — беззвучно пошевелила губами Кристи, — вы двое? — Она подняла брови и снова махнула своим хвостом.

Отвечая всем им, я нахмурилась и покачала головой.

Тэмми притворилась оскорбленной, но все равно продолжила.

— Почему они здесь? — одними губами произнесла она, показывая головой в сторону Эдмунда и Ричарда.

Я снова покачала головой. На этот вопрос я отвечать не собиралась. Это только поднимет панику.

Взбудораженная таким поворотом событий и их потенциальной зрелищностью, Гвен начала делать те же пошлые жесты, которые испытывала на Тэмми в первый день учебного года. Уж не знаю, из чувства симпатии или рассудительности, но Кристи свернула журнал в трубочку и шлепнула им Гвен по рукам. Недовольная Гвен выхватила журнал и швырнула его в обидчицу, перед которой он, раскрывшись, приземлился.

Прежде чем я успела увидеть, что изображено на фотографии, принц выхватил журнал и раскрыл перед нами. Я едва сдержалась, чтобы не ахнуть, прочитав заголовок. Статья была о Виолетте Ли и бале, который устраивали вампиры в честь Осеннего Равноденствия.

Принц пробегал глазами левую страницу, поэтому я принялась за правую. Я точно знала, что он ищет, поэтому затаила дыхание, пока не дочитала все три колонки. Приводилось множество данных о ее платье, о том, с кем она танцевала, «впечатления» очевидцев о ее характере, но ничего о семействе Кримсон или о том, что с ней случилось.

Запрет на распространение информации, который устано­вили Варны, работал так же хорошо, как и тот, что был выдан Атенеа.

— Фу! Зачем ты это читаешь? — спросила сидевшая за соседним столом Валери Дэнверс, скривив нос. Она смотрела на принца, решив полностью игнорировать мое существование после нашего небольшого «происшествия». — Сейдж вроде тебя наплевать на таких людей, как Виолетта Ли. Вы просто позволяете им умирать, как это сделала она, — насмешливо сказала Валери, указывая пальцем в мою сторону.

С выводами я поторопилась. Я снова существую.

У меня к горлу подступил комок, когда все повернулись к ней, а принц медленно толкнул журнал через стол.

— Прости, Валери, не знал, что ты — образец сочувствия и заботы, — произнес Фэллон так громко, что услышал весь класс.

Ученики издевательски засмеялись. Мистер Силайа, который уже начал открывать дверь, чтобы выставить Валери вон, снова закрыл ее.

— Ой, да ладно, — бросила она, после чего взяла учебник и спряталась за ним.

Я посмотрела на принца, который не сводил с Валери взгляда.

Когда мистер Силайа отвернулся, он наклонился к ее столу.

— Еще раз оскорбишь ее, и я забуду о своем хорошем отношении к людям, — тихо сказал он. В голосе его звучала угроза.

Валери, казалось, хотела плюнуть ему в лицо, но вместо этого, оскорбленная, снова спряталась за книгой.

Когда все пришли в себя, Кристи вернулась к изучению журнала и явно была в настроении поговорить о политике и отношениях между измерениями — у многих учениц Кейбл внезапно проснулся интерес к этим вопросам в последние несколько недель. Через какое-то время разговор снова вернулся к Виолетте Ли.

— Не понимаю, почему ее все так жалеют, — сказала Кристи, проводя пальцем по наброску платья, в котором Виолетта Ли была на балу. — Я понимаю, что если ты не знала о существовании темных существ, то увидеть, как убивают тридцать человек, — это шок, но ведь остальная часть человечества как-то оправилась от этого. Они ведь были истребителями, так кому какое дело? Строить из себя принцессу, похищенную злодеем, и ждать спасения от принца на белом коне немного эгоистично. Обращайся уже в вампира.

Я отвела глаза в сторону. Еще буквально до вчерашнего дня я, в принципе, поддержала бы отношение Кристи к ситуации. Все действительно затягивалось, и людям это надоедало. Самое ужасное заключалось в том, что, должно быть, было лучше, чтобы люди относились равнодушно к заложнице Варнов, чем если бы они выступили в поддержку единым фронтом. Этого нам совсем не нужно.

Но теперь… теперь, зная, что через свои сны я разделяла стыд Виолетты Ли, я не находила в себе сил ответить. Жалость ей была не нужна, она и так была уже довольно жалким созданием.

Я почувствовала легкое прикосновение к своему колену. Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, кто это, и я позволила его руке оставаться там до конца классного часа. Когда прозвенел звонок, я ощутила то же разочарование, что чувствовала, покидая Барратор.

Когда принц собрал вещи, я с удивлением отметила, что следовать за ним собрался Ричард, а не Эдмунд. Принц спорить не стал, а я посчитала неуместным оспаривать это решение в присутствии остальных.

Когда я готовилась к уроку английского языка, то есть вытаскивала книгу мистера Силайа о мужском шовинизме, которую собиралась закончить, потому что с отрывом обгоняла весь класс по программе, принц, проходя сзади, положил руку мне на плечо и растянул губы в широкой озорной улыбке, от которой на щеках появились ямочки. Он сказал мне что-то на сейджеанском, подмигнул и вышел из класса.

Кристи повернулась на стуле, чтобы проводить его взглядом, и, сжав губы, одобрительно присвистнула. Я тоже смотрела принцу вслед, когда на освободившийся рядом со мной стул с грохотом упала чья-то сумка.

— Ты с ним переспала, ведь так? — прорычала Гвен, упершись коленом в стол и чуть ли не забираясь на него.

Я поспешно опустилась на стул.

— Что? Нет!

Она ударила ладонью по столу. Если бы мои руки не сжимали стул, ее длинные блестящие волосы, скорее всего, уже превратились бы в пепел — из кончиков моих пальцев выскакивали искры.

— Да хватит тебе, Гвен. Отэмн не настолько глупа, чтобы сделать это, — пришла мне на помощь Тэмми.

Я улыбнулась уголками губ, выражая ей благодарность.

— Ну давай же, Отэмн, мы умираем от любопытства! — потребовала Кристи. — Почему тогда ты приехала с принцем Фэллоном на одной машине? А за рулем сидел кто-то, очень похожий на принца Элфи… — добавила она, делая особое ударение на именах принцев.

Я посмотрела на Эдмунда, спрашивая разрешения. Его лицо больше не было бесстрастным, и я видела, что он пытался скрыть улыбку, — даже не знаю, как ему удавалось держать себя в руках, слушая такие разговоры. Встретившись со мной взглядом, он коротко кивнул.

— Он живет у герцога и герцогини Виктория, у которых здесь дом. Так как я персона с самым высоким титулом в графстве, ­моим долгом было приветствовать их. Поэтому они пригласили меня на выходные.

Гвен подпрыгнула на стуле, вскрикнула и выругалась, что привлекло внимание класса, и теперь все слушали нас. Мистер Силайа не стал ничего предпринимать, чтобы навести порядок. Думаю, таким образом он как бы говорил мне, что был прав.

— Ты была с ним? Все выходные?

— Да.

— Он был в твоем распоряжении… Ох, как же я тебе завидую! — Она вздохнула и снова опустилась на стул. — Просто он такой красивый, и богатый, и…

— Самый известный человек на планете…

— И умный…

— Мне не верится, что мы каждый день проводим с ним пятнадцать минут!

— И вежливый…

— Он занимался серфингом в Австралии!

— И богатый, и знаменитый…

— И он встречался с той сексуальной Амандой столько ­времени…

— Если вы закончили перечислять достоинства Его Высочества, я полагаю, герцогиня предпочла бы насладиться своим непревзойденным чувством собственного достоинства, — перебил их Эдмунд, и металлические нотки в его голосе заставили класс замолчать.

Несколько человек ахнули. Другие вжались в стулья. Гвен и Кристи прикусили губу, чтобы не захихикать, а Тэмми побледнела. Даже мистер Силайа приподнял бровь, когда я посмотрела в его сторону. Потом с невозмутимым видом взял ручку и принялся перекатываться с носков на пятки, как делал всегда, когда нам предстояло что-то особенно скучное.

— Верное решение, — кивнув, похвалил он Эдмунда. — Если вам когда-нибудь надоест наводить ужас на врагов Атенеа, задумайтесь о карьере учителя.

Класс засмеялся. Даже Эдмунд улыбнулся.

Как только затихли последние смешки, урок начался. Я открыла последнюю главу книги на странице, где закончила читать. Я надеялась вернуть книгу в этот же день, поэтому быстро пробежала текст, делая редкие пометки относительно всего, что могло пригодиться при сдаче выпускного экзамена. Я прочитала две страницы, когда почувствовала, как кто-то похлопал ­меня по руке.

Это была Тэмми.

— Что он сказал тебе на сейджеанском перед тем, как уйти? — прошептала она.

— А-а… — выдохнула я, опуская глаза на страницу, чтобы скрыть улыбку. — Он сказал: «Кленовый сироп».

Прежде чем она успела спросить, что это означает, раздался сигнал пожарной тревоги. Перекрикивая непрерывный пронзительный визг, несколько учеников радостно закричали и зааплодировали. Мистер Силайа нахмурился и быстро пролистал план мероприятий. Его лицо потемнело прежде, чем он начал выкрикивать команды.

Слушать его мне было не нужно, потому что рядом оказался серьезный Эдмунд, который поднял меня с места. Я попыталась взять книги и рюкзак, но он велел мне все оставить. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы не спорить.

Тревога была не учебная.