Люк, спрятанный под ковром, и кривая лестница вели в машинное отделение. В адском грохоте турбин и насосов, утонув в парах хаммама, они почти сразу же споткнулись о два тела, лежавшие возле топки: разумеется, они принадлежали не тем, для кого предназначались праздничный ужин и одежда, потому что это были тела метисов, они были наполовину голыми, в набедренных повязках, нити их сплетенных волос выбились из-под тюрбанов, рядом с одним телом валялась сабля, соски и ноздри были проколоты кольцами, из губ и ушей вытекали струйки темной сверкающей запекшейся крови, словно покрытой лаком. Они лежали, обнявшись, и Артур с отвращением отодвинул их сапогом в сторону, он не хотел, чтобы Лапочка смотрел на развратных пиратов. Дверь с нарисованным черепом вела в левой стороне зала к некоему подобию кабинета или наблюдательного поста: в большом иллюминаторе, когда поднимали заслонку, виднелись морские глубины, на приборной доске, меж рычагов и руля управления все время трещал передатчик, донося голос, говоривший на незнакомом языке. Артур надел наушники и попытался сказать что-нибудь в микрофон, но гнусавый голос человека, который, казалось, его услышал, принялся хохотать, а потом прервал связь. Они вновь очутились в тишине. Артур попытался восстановить контакт, нажал на несколько кнопок, стукнул по микрофону, заорал, все напрасно. Он оказался капитаном подводной лодки, о чем мечтал все детство, но было слишком поздно, это не имело теперь никакого смысла. Он всем телом навалился на самый большой и сопротивлявшийся рычаг, который вдруг поддался, в одну секунду унося их в самую ну и заставляя дрожать все вокруг, как венецианскую стеклянную лавку во время землетрясения; пока Артур выправлял рычаг, Лапочка, потеряв равновесие, ударился головой о деревянный угол и лишился чувств. Артур не только стал командующим подводной лодки, не имея никакого представления о ее управлении, но должен был еще превратиться в медбрата, найти аптечку и бинт, чтобы сделать повязку на голову Лапочки, так и не снявшего платье. Проходя мимо отсека для погружения или поднятия в другом конце машинного отделения, он заметил застрявшие в задвижке обрывки шелка и тех черных волос, что были в мешке для мусора. Он подумал, что через этот люк они и избавятся от двух чужаков.