OsnovnoyInstinkt: хочу молчуна…

Последние лучи солнца окрасили долину в розовые тона, когда Куинн закончил свидетельствовать по делу Раймонда Делуки. Он открыл стеклянные двери здания окружного суда и набрал полную грудь свежего воздуха. Мимо, добавляя вечерним пробкам рев мотора, промчался по встречной видавший виды «ниссан». Холодный апрельский ветер трепал красный галстук Куинна и рукава его темно-синего джемпера. Он сошел по ступеням и направился к стоянке.

Адвокат Раймонда Делуки раскритиковал показания Куинна, как тот и предполагал. Ему казались косвенными улики и данные судебной экспертизы. Получалось, что Куинн плохо выполнил свою работу. Но после шестнадцатилетнего опыта общения с адвокатами Куинн был готов ко всему. В итоге покупку бензина на заправочной станции рядом с домом Делуки в половине третьего ночи адвокату крыть было нечем.

Куинн подошел к своей машине и открыл дверцу. Мистеру Делуке предъявили обвинение в предумышленном убийстве, и теперь скорее всего его ждал смертный приговор. Чисто по-человечески Куинн должен был испытывать жалость к Делуке, но он был на аутопсии его жены и троих ее детей и видел, что сделал с ними огонь, потому жалость испытывал только к жертвам.

Куинн завел машину и поехал через город. Вскоре свернул на Гроув-стрит, улицу со скандально известной скульптурой.

Изначально скульптура должна была олицетворять реку Бойсе, однако больше всего она походила на последствия землетрясения. Куинну не раз доводилось видеть туристов, которые стояли перед разноцветной трещиной в стене, гадая, что же изображено перед ними. Чтобы запутать их еще больше, из трещины иногда вырывался пар. По задумке он должен был походить на туман. Но не походил.

Куинн никогда не скрывал, что в искусстве он полный ноль. В городе было много скульптур и картин, радовавших глаз, просто памятник реке в стене отеля «Гроув» к ним не относился.

Куинн остановился на перекрестке переждать, пока загорится зеленый и потянулся за солнцезащитными очками. Даже невзирая на свежие впечатления от дела Делуки, он все равно думал о Люси. Он полицейский, и память его была натренирована на запоминание деталей. Но были у этой особенности и негативные моменты. Он отчетливо помнил свои руки на ее щеках и их соединившиеся губы. Люси таяла в его объятиях. А он снова и снова напоминал себе, что это всего лишь работа. Что женщина, которая возбуждала ее одним только взглядом, – главная подозреваемая по делу об убийстве. Он держал руки на ее лице. Ах как ему хотелось дотронуться до ее ягодиц, бедер и груди! А она, будто чувствовала это, запустила свои ручки ему под свитер, и он схватил ее за запястья за секунду до того, как она чуть не обнаружила записывающее устройство.

Он бы с радостью согласился и на первое, и на второе приглашение выпить чашечку кофе. Он бы с удовольствием раздел ее и занялся с ней любовью. Но он не мог себе этого позволить. Убийца по делу о «бездыханных» совершала преступление не в своей постели, а в постели жертв. Конечно, он мог согласиться зайти в дом Люси, чтобы собрать больше информации, но попросту не мог продлевать эти муки.

Загорелся зеленый, и Куинн поехал дальше. Когда он добрался до участка, его смена уже закончилась. Он доложил сержанту Митчеллу о том, что было в суде, потом они обсудили последние сведения по делу о «бездыханных». Этим вечером у него было свидание с новой подозреваемой, Кэрол Рей, в Сети известной под ником saharok. Кэрол регулярно назначала свидания через Интернет, работала в книжном магазине «Гастингс» и любила животных. Куинну снова предстояло угостить девушку кофе и забросить удочку в надежде, что ему попадется серийный убийца.

Куинн очень устал, когда вернулся домой после свидания, но он прекрасно знал, что ему не скоро удастся лечь в постель. Он выпил достаточно кофе, чтобы тщательно обдумать последние несколько часов.

Кэрол была симпатичной девушкой. Она казалась вполне вменяемой, пока не начала рассказывать о своем бывшем муже. Она готова была порвать его, окажись он рядом, и раскритиковала его в пух и прах как любовника. Она ненавидела парня, и решено было, что Курт напишет ей утром электронное письмо и назначит второе свидание.

Куинн забрал из кухни ноутбук и пошел через коридор в кабинет. Там он включил свет и сел за стол. Включив компьютер, Куинн почесал Милли за ушком, ожидая, когда закончится загрузка.

Даже после двух месяцев бесконечных амурных разговоров в Сети Куинн никак не мог привыкнуть к той легкости, с какой женщины выкладывают самое сокровенное на первом же свидании. Раз они ему с ходу рассказывают о своих бывших мужьях и приятелях, то, значит, и любому другому, с кем познакомились через Интернет. Порой терпеть это становилось так сложно, что ему хотелось сказать: «Дорогуша, я не имею ни малейшего желания знать, как пахли ноги твоего мужа или сколько виагры ему нужно было съесть, чтобы у него все получилось. Оставь это при себе».

Люси была единственной, из кого информацию о бывших парнях приходилось вытаскивать клещами. Правда, Люси врала напропалую, и Куинн вообще начал сомневаться, что она способна говорить правду.

Он потянулся за телефоном, который лежал на столе, и посмотрел на часы. Было половина десятого. Куинн открыл блокнот, чтобы записать время. Люси сняла трубку после пятого гудка.

– Алло.

– Люси, это Куинн. – Он откинулся на спинку стула и размял затекшую шею. – Я звоню узнать, в силе ли наше завтрашнее свидание?

– Подожди немного. – Последовала пауза, похоже, Люси положила трубку на стол. Судя по звуку, открылись и закрылись несколько ящиков стола, и она снова взяла трубку. – Да. Но знаешь, я думаю, сначала ты бы мог зайти на стаканчик аперитива. Или можно вообще никуда не ходить, закажем еду на дом.

Убийца «бездыханных» никогда не перемещала трупы и никогда не приглашала жертвы в своей дом.

– Звучит заманчиво. – Послышался стук, как будто она выронила трубку.

– Прости, – сказала она и подтвердила его догадку: – Я уронила телефон.

Он постучал карандашом по столу и спросил:

– Чем занимаешься?

– В смысле прямо сейчас?

– Да.

– Стою в одном нижнем белье, собиралась надевать пижаму.

Ручка замерла.

– Я тебя потревожил? – спросил он, а в голове уже возник образ Люси в нижнем белье карамельного цвета.

– Да ничего. Я хотела лечь в постель и посмотреть немного телевизор перед сном. А ты чем занимаешься?

– Ничем. Просто сижу. – Он дорисовал к ее образу кружевной лифчик того же цвета. Интересно, а она тоже возбудилась? Не настолько, чтобы убить человека, конечно. Куинн не работал под прикрытием уже несколько лет, но он прекрасно помнил, что к чему. Он знал, когда нужно надавить на человека и как сильно. Он отложил ручку и напомнил себе, что это только работа. – Какого они цвета?

Последовала пауза, и он уже подумал, что она пошлет его к черту.

– Ты о чем?

– О твоих трусиках.

Снова пауза.

– Белые. Шелковые.

Он сглотнул, рука сорвалась с подлокотника и упала на голову Милли. Собака посмотрела на хозяина так, будто он сделал это нарочно, и вышла из комнаты. Куинн не хотел говорить пошлостей при собаке, поэтому подождал, пока она выйдет.

– Кружевные?

– Нет.

Жать. Он любил, когда женщины надевали кружевное белье.

– Зато есть розовая ленточка, – добавила Люси почти шепотом.

Черт.

– Опиши мне, что за ленточка.

– Она снизу, опоясывает мои ноги под самой попкой.

Он закрыл глаза и представил себе это. Выглядело обольстительно.

– А лифчик на тебе есть?

Ее шепот обольщал его, он представил себе ее пухлые губы.

– Да.

– В тон трусикам?

– Да.

Он резко вдохнул и положил руку на штаны, где уже чувствовалась набухшая плоть.

– У тебя соски напряглись?

Вместо ответа она спросила:

– У тебя встал, Куинн?

– Да.

– Ты любишь секс по телефону? – спросила она чертовски сладким голоском.

– Нет. – Он представил ее перед собой, с распущенными светлыми волосами и слегка расставленными ногами. Его рука на ее ножке, губы прижаты к плоскому животу. – Но я готов попробовать, если ты не против, солнышко.

Она тихо засмеялась в трубку.

– Увидимся завтра, Куинн, – сказала она и повесила трубку.

Он открыл глаза в надежде увидеть ее перед собой. Но вместо этого заметил на столе записную книжку, ноутбук, кипу документов и фотографию детей Мэри и Донни.

Тишина в комнате была звенящей. Он почувствовал себя одиноким. Тьма в душе шевельнулась, напомнила о своем существовании. Но Куинн подавил ее, как и всегда.

Он дотянулся до пульта от музыкального центра и нажал на кнопку. «Блэк крауз» наполнили комнату звуками южного блюз-рока. Крис Робинсон пел о любви и о том, как трудно ее держать под контролем.

Куинну жизнь нравилась такой, какая есть.

Люси сделала глоток крепленого красного вина и поставила бокал на журнальный столик. Не хватало еще опьянеть. Она должна набраться храбрости и признаться Куинну, зачем позвала его к себе вместо того, чтобы пойти куда-нибудь. Пора сказать ему правду, особенно после их разговора прошлой ночью. Она не могла взглянуть Куинну в глаза и все время боялась, что покраснеет.

Она скосила на Куинна глаза. Он сидел напротив нее и попивал свой «Бекс». Малыш потерся о его ногу, и Куинн посмотрел на него поверх бутылки. Люси слишком хорошо был знаком modus operandi Малыша. Если Куинн не отреагирует на проявления дружбы, то Малыш запрыгнет к нему на колени.

– Отстань, Малыш, – сказала она, подхватила его и посадила рядом с собой на диван.

– Как ты его зовешь?

– Малыш.

– Ну-ну, – сказал Куинн и скептически хмыкнул.

Люси сделала глубокий вдох и выпалила одним залпом:

– Я тебе врала, – сказала она так быстро, что испугалась, расслышал ли он ее.

Если нет, то повторить второй раз она не сможет. Во рту у нее пересохло, она боялась вздохнуть. Она так разнервничалась, что даже забыла о телефонном разговоре. Впрочем, если он не поймет ее, не простит и не перезвонит больше, значит, этим отношениям не суждено было состояться. По крайней мере так она уговаривала себя. Но это было до того, как он пришел к ней в обтягивающих джинсах, вытертых на самых интересных местах. До того, как от него пахнуло мужским одеколоном.

– Ты о чем?

– Я не медсестра.

Куинн поставил бутылку донышком на колено и посмотрел Люси в глаза.

– Не медсестра?

Она покачала головой:

– Нет. Это все из-за этих свиданий через Интернет. Я просто не хотела, чтобы весь мир знал, кто я. – Люси нервно перебирала ткань брюк цвета хаки. – Я не хотела рассказывать о себе правду. Опасалась. – Она не стала говорить, что согласилась встретиться с ним в первый раз только ради своего исследования. Это лишь вызовет ненужные вопросы о мужчинах, с которыми она встречалась раньше и почему она отшила их. Ей не хотелось говорить о них. Не сегодня.

– Чего же ты опасалась?

– Я опасалась, что ты тоже неудачник или, того хуже, маньяк какой-нибудь. – Она убрала выбившиеся пряди за уши и положила руки на колени. Люси смотрела на выцветший рисунок старой толстовки синего цвета, которую надел Куинн. – Мне казалось, что ты поймешь, какая из меня медсестра, еще тогда, в «Старбаксе», на первом свидании. – Прошло несколько мучительно долгих секунд, и она посмотрела ему в глаза: – Разве ты не понял, что я не умею делать прием Геймлиха?

– Я заметил. – Он улыбнулся, и в уголках рта образовались морщинки. – Я еще тогда понял, что никакая ты не медсестра.

Она облегченно вздохнула и несколько расслабилась.

– Но ты все равно пригласил меня еще раз. Почему?

Он протянул руку, дотронулся до ее напряженных пальцев и погладил их.

– Я подумал, может, ты хорошо делаешь что-нибудь другое.

Тепло от его пальцев пробежало до локтя, словно искорки, и Люси вздрогнула.

– Например, что?

– По женской части.

– По женской части? – Она попыталась возмутиться. Люси хотела отдернуть руку, но он не дал ей и поднес ее пальцы к губам. – Что ты имеешь в виду?

Его глаза смеялись.

– Например, ты хорошо готовишь. – Он погладил ее запястье свободной рукой.

– Я и правда хорошо готовлю. – Только не часто. Но об этом Люси умолчала.

– Отлично. Я люблю вкусно поесть. – Он укусил легонько ее за пальчик.

Люси судорожно вздохнула.

– Что? – спросила она, задыхаясь.

– Что я люблю есть?

– Да.

– На ужин я предпочитаю блондинок с голубыми глазами.

О Боже! Она высвободила руку.

– Ты голоден?

Его взгляд был прикован к ее губам.

– Я бы не отказался перекусить.

Годы опыта научили Люси не торопить события. Не влюбляться слишком рано. Так подсказывала ей рациональная часть ее личности. Но тут Куинн посмотрел ей в глаза, и от рационализма не осталось и следа. Из глубины его карих глаз на нее смотрел голодный зверь.

– Я закажу что-нибудь в ресторане, – пробормотала она, вскочила на ноги и убежала на кухню. – Пицца, спагетти, салат? – спросила она, сняв трубку телефона.

– Что угодно, – сказал Куинн, показавшись в дверях. Он навалился на дверной косяк и стоял, постукивая бутылкой о бедро. – Значит, ты не медсестра. И чем ты занимаешься на самом деле?

– Я писательница.

– Писательница? – Он слегка нахмурил черные брови, как будто не мог поверить. – И что же ты пишешь?

– Детективы.

Он поднес бутылку к губам.

– И продаются? – спросил он перед тем, как сделать глоток.

– Да. Я уже седьмую книгу пишу. – На том конце провода сняли трубку. – Я хочу заказать два комбинированных блюда и два салата «Цезарь», – сказала она. Люси продиктовала номер телефона, и ей сказали, что на приготовление уйдет минут тридцать – сорок.

– Под своим именем?

– Да. – Она положила трубку телефона.

– Так я могу пойти в книжный магазин и купить одну из твоих книг? Или писательница из тебя такая же, как и медсестра?

– Я тебе покажу, – сказала Люси и пошла к лестнице на второй этаж, в кабинет.

Она остановилась на первой ступеньке и бросила на Куинна взгляд через плечо. Он все еще стоял в дверях.

– Пойдем. – Она махнула ему.

Куинн оторвался от косяка, и они пошли наверх.

Люси не хотела показывать Куинну свой кабинет, и сейчас надеялась, что не забыла протереть пыль и прибрать стопки с книгами и журналами. Хорошо еще, что она не дошла до той стадии писательства, когда все поверхности завалены книгами. Пока не дошла. Хотя рано или поздно это случается со всеми писателями.

На семнадцатидюймовом плоском экране ее монитора голодные акулы рыскали в просторах Большого Барьерного рифа. Люси подошла к столу и потянулась за мышкой от компьютера. Экранная заставка пропала, открыв страницу ее последней книги, «Мертвец. сот». Она подвела курсор к верхнему правому углу экрана и нажала на левую клавишу мыши. Файл свернулся, оставив иконку в нижнем левом углу. Люси посмотрела на Куинна через плечо, он разглядывал ее кабинет. Он внимательно осмотрел ее Г-образный стол, который занимал больше половины стены слева от окна, затем прошелся взглядом по принтеру, сканеру, факсу и ксероксу, которые стояли в разных местах, в зависимости от расположения розеток.

Грамоты и награды за писательское мастерство висели и стояли повсюду. Отклики и критические статьи занимали особое место и были в аккуратных рамочках под стеклом. Там же висели фотографии семьи и друзей. Приз Золотой Звезды стоял поверх стопки ее романов, переведенных на другие языки.

– Здесь я провожу большую часть своей жизни, – сказала она и указала на две двери: – Здесь кладовка, в которой я храню бумаги и разные мелочи, а здесь ванная с туалетом, которые я добавила пару лет назад, чтобы не бегать весь день вверх-вниз по лестнице.

Куинн подошел к полке, на которой стояли ее книги, изданные в твердой обложке. Он изучал книги, а она изучала его затылок. Куинн был острижен довольно коротко, волосы не прикрывали шею. Широкую спину скрывала свободная толстовка, и взгляд как-то сам опустился ниже, к ягодицам. Куинн носил широкий кожаный ремень темно-коричневого цвета и из потертого заднего кармана торчал бумажник. Он был таким высоким, таким мужественным, что Люси было несколько дискомфортно лицезреть его в своем доме. Он поставил пиво на полку и взял книгу. Пролистал ее и задержал взгляд на фотографии на пыльной обложке.

– Хорошая фотография. – Он перевел взгляд на нее. – Но в жизни ты выглядишь лучше.

Ей было так приятно слышать комплимент от него, что она даже смутилась.

– Спасибо. – Люси сдвинула бумаги на край и уселась на стол.

– Ты, должно быть, хорошая писательница.

– Почему ты так решил?

Он указал большим пальцем за спину:

– Все эти награды. Плохим писателям премии не присуждают.

– Знал бы ты, как все это бывает. – Она удивилась, что он заметил ее достижения.

У нее были парни, с которыми она встречалась не один год, а они не видели ее достоинств за пределами постели. Глупо, конечно, но тот факт, что Куинн обратил внимание на ее награды, хотя они знакомы чуть больше недели, сделал его еще привлекательнее в глазах Люси.

Куинн поставил книжку на место и перевел взгляд на большую фотографию, на которой были запечатлены Люси с подругами в Канкуне. Он наклонился ближе, чтобы рассмотреть четырех девушек в бикини с обгоревшей кожей и веселыми физиономиями.

– Это мои подруги, – объяснила она. – Они тоже писательницы.

Куинн выпрямился и посмотрел на нее через плечо:

– Тоже детективы пишут?

– Нет. Мы все пишем в разных жанрах. Когда мы собираемся, то очень интересно бывает поговорить о работе.

– И все они живут в Бойсе?

– Да.

– Надо же. Я и не знал, что у нас столько писателей.

– Не слышал, что говорят о литературных столицах мира? Среди них Париж, Лондон, Нью-Йорк, Бойсе.

Куинн улыбнулся, и Люси поняла, что он не воспринимает ее слова серьезно.

– Кто так решил? – спросил Куинн и подошел к ней. Его расслабленная походка напомнила ей об их первой встрече в «Старбаксе».

– Магазинчик футболок в торговом центре.

– Значит, так оно и есть. – Он был так близко, что она не могла не посмотреть на него. Он был так близко, что мог коснуться ее, лишь протянув руку. И он протянул руку, но не к Люси, а к стойке, где стояли ее компакт-диски. Он поморщился и втянул воздух, как будто у него болели зубы.

– Ну не знаю, смогу ли я встречаться с девушкой, которая слушает Фила Коллинза.

Люси забрала у него диск и положила на стол.

– Это подарок от одного из старых приятелей.

– Фуфло этот Фил Коллинз.

– Как и старый приятель.

Куинн заметил пушистые розовые наручники на полочке рядом с монитором и хмыкнул.

– Любишь погорячее?

– Это подарок.

– От старого приятеля?

– Нет. От «Загадочных женщин».

Куинн улыбнулся и проговорил хриплым голосом:

– Да ты извращенка.

Люси рассмеялась и отобрала у него наручники. Она убрала их на место.

– «Загадочные женщины» – это группа местных писательниц и их поклонниц. Раз в году они просят меня выступить на их собрании.

– И никого там не связывают?

– Нет. Никаких извращений.

– Черт. – Он покачал головой. – А я-то надеялся. – Он придвинулся вплотную, и Люси раздвинула колени, чтобы подпустить его. – И как низко ты можешь пасть?

Вообще-то она не любила извращения. Во всяком случае, не каждый раз. Хотя после вчерашнего телефонного разговора он едва ли ей поверит. Она оперлась на ладони, уперев их в стол позади себя.

– Смотря, что ты имеешь в виду.

Он глядел на ее губы.

– Ты любишь, когда тебя связывают?

Она покачала головой:

– Нет, я люблю принимать активное участие в происходящем.

Куинн подался еще вперед и оперся о стол, положив ладони рядом с ее руками. Его губы были всего в нескольких дюймах от ее губ.

– А ты любишь связывать мужчин?

Люси снова покачала головой:

– Нет, я люблю, чтобы мужчина тоже принимал активное участие в действии. Иначе, какой смысл вообще встречаться?

– Ты любишь, когда мужчина ругается в постели?

– Нет, это чересчур.

– Так ты совсем не любишь, когда мужчина разговаривает во время секса?

Честно говоря, она этого не любила. Ничто не может так убить настроение, как слова: «Иди к папочке, детка».

– Иногда можно и поговорить. – Она пожала плечами. – Но в любом случае все разговоры сводятся к основному инстинкту, когда доходит до дела.

– А что ты подразумеваешь под делом?

Люси понизила голос до шепота:

– Глубже, сильнее, не останавливайся, черт тебя подери.

Он выдохнул.

– Боже правый.

Люси рассмеялась:

– А ты любишь погорячее?

– Солнце мое, я же мужчина. Я сделаю все, что угодно, чтобы затащить женщину в постель.

Он назвал ее солнцем. И уже не в первый раз. Интересно, а как он называл других женщин? Интересно, как он звал свою жену? Ей вообще было интересно узнать о женщине, которую Куинн так сильно любил и потерял при столь трагических обстоятельствах. Ведь из-за нее он чувствует себя так одиноко, что вынужден назначать свидания через Интернет. – Вчера вечером ты сказал, что одного секса тебе мало. Что ты имел в виду?

– Мне хочется чаще видеть тебя.

– А ты уверен, что готов к серьезным отношениям?

Он слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.

– А с чего мне не быть готовым?

– Может быть, ты еще тоскуешь по Милли? Ты нравишься мне. Очень нравишься. Но я не хочу встречаться с мужчиной, который ищет замену жене. – Она боялась, что ее слова могут разозлить его. Но он лишь улыбнулся, как будто в этом было что-то забавное.

– Я не пытаюсь найти замену Милли. – Он взял се руку и положил себе на шею. – Я хочу быть с тобой. Он выпрямился, и Люси прижалась к нему. – Мне нравится быть с тобой, – продолжал он. – Когда тебя нет рядом, я все время думаю о тебе. Только о тебе, и ни о ком больше.

Люси обняла его свободной рукой и притянула к себе. Их губы слились в поцелуе. Лишь легкое прикосновение для начала.

Куинн прошептал ее имя.

– Люси, – сказал он, – из-за тебя я не сплю по ночам. – Второй поцелуй был куда горячее. Они увлеклись и не сразу поняли, что в дверь звонят.

– Это пицца, – сказал Куинн, когда позвонили еще раз. – Можем не обращать внимания.

Люси отпустила шею Куинна и вздохнула:

– Нет. Я все время у них заказываю. Мальчишки, которые развозят готовую еду, звонят, пока я не открою. Порой, когда она погружалась в работу, им приходилось звонить ей на домашний телефон, чтобы сообщить, что они стоят у нее под дверью.

Куинн сделал шаг назад и пригладил волосы ладонью. В глазах его горело желание, и Люси стало любопытно, как далеко они могли зайти, прежде чем им пришлось бы остановиться. Ей хотелось бы надеяться, что недалеко, но она не готова была биться об заклад на этот счет.

Куинн молча наблюдал, как Люси выходит из кабинета и спускается по лестнице, хотя куда больше ему хотелось уложить ее на рабочий стол и оказаться сверху. Он проводил ее взглядом, не отрывая глаз от ее округлых ягодиц, и громко выдохнул, когда она скрылась за стенкой. Он ощущал себя мальчишкой, который реагирует на каждую юбку. Одного этого было достаточно, чтобы он разозлился.

– Я воспользуюсь твоей ванной и спущусь, – сказал он.

– Ладно, – донеслось снизу.

Он сосредоточился на насущном и осмотрел ее рабочий стол. Ему сразу бросился в глаза лоток с материалами по известным преступлениям. Перечень убийств и отчеты полиции. Там же лежали брошюры по методике сыскного дела и книги по судмедэкспертизе. На полках он заметил труды по клиническим случаям психических расстройств. Круг ее интересов охватывал все: от ядов и оружия до материалов по самым неприглядным серийным убийствам за всю историю человечества.

Но все это вполне вписывалось в рамки ее профессионального интереса. Ведь она писала детективы. Чем больше он узнавал о Люси, тем больше убеждался, что она не убийца. Конечно, он мог поддаться ее чарам и пасть жертвой привлекательной внешности. И все же.

Ее кот снова принялся тереться о его ноги. Вообще-то он котов недолюбливал. И уж тем более ему не нравились коты, которых звали Малыш. Боже, ну и имечко!

Он дотянулся до мышки и открыл окно документа, который Люси свернула, когда они вошли в кабинет. Он не ожидал увидеть что-либо компрометирующее, но прочитать надо было.

«Через прозрачный целлофан его голубые глаза умоляюще смотрели на нее. Он был в ужасе. Он пытался вдохнуть, но лишь сильнее закрывал рот целлофаном Он начал метаться по постели, борясь за жизнь. Но пластиковые наручники крепко держали его. Все было без толку.

Она сидела, подогнув под себя ноги, и ждала. Теперь уже недолго. Он сжал кулаки и выгнулся дугой. Затем за мер, мышцы его расслабились, и она принялась считать. Пять… десять… пятнадцать секунд. Его тело дернулось и предсмертной судороге. Он обмочился и больше не двигался. Она наклонилась над ним и заглянула ему в глаза. Кровь стучала в висках, и она задержала дыхание. Его голубые глаза были безжизненны, зрачки расширены. Она ждала… ждала момента, когда жизнь окончательно уйдет из тела. Воздух уже обжигал легкие, голова кружилась… но ничего не происходило. Она снова села и скрестила руки на груди. И это все? А где же его душа? Она была уверена, что на этот раз не ошиблась. Она разочарованно нахмурила брови. Предыдущий парень дал ей надежду, умирая. Но этот оказался полным ничтожеством.

Она бросила на него презрительный взгляд и соскочила с кровати. Целый месяц ушел на то, чтобы найти его. Возможно, и на поиски следующего уйдет не меньше. Но будут и другие. А они точно будут. Это было несложно. Многие мужчины готовы на все ради секса.

Она подобрала с пола свои трусики. Ох и жалкий народец эти мужчины!»

Куинн выпрямился. Он был совершенно спокоен. Он смотрел на мерцающий курсор на экране. Он закрыл глаза и выругался вполголоса, после чего вышел из кабинета.