– Ты закончил, Коннор? – выкрикнул Сэм и посмотрел на макушку Отэм. Ее растрепанные волосы щекотали его щеку. Слишком давно он не находился так близко к женщине, при этом оставаясь полностью одетым. Особенно к этой женщине. Он очень удивился, не получив локтем по ребрам и головой по подбородку.

– Еще нет, пап.

Отэм не стала драться. Она просто поджала колени и скользнула вниз. Чувственное прикосновение женского тела к его собственному пробудило огонь в его чреслах, и Сэм крепче прижал пальцы к обнаженной коже Отэм, не в силах сдержаться. Это просто случилось, и в его груди зародился стон, означающий лишь одно. В сложившейся ситуации Сэму оставалось лишь надеяться, что Отэм ничего не заметила.

– Пить хочется. – Она развернулась и посмотрела на Сэма. – Не хочешь холодной воды?

Теперь, когда она стояла так близко, ее глаза казались невероятно зелеными. Не как изумруды. Теплее. Цвет ее глаз напоминал только что распустившиеся листья деревьев в Саскачеване.

– Нет. – Сэм опустил руки и вышел из кухни.

Распустившиеся листья? Что, черт возьми, с ним происходит? Да, ему действительно необходима холодная вода. Чтобы вылить в штаны.

Сэм вошел в гостиную и взял пиджак.

– Мне пора. – Пока он не поддался безумству, начав испытывать сексуальное влечение к матери своего сына. К Отэм Хейвен. К женщине, которая ненавидела его и смущала больше, чем какая-либо другая женщина на планете. – Коннор! – позвал Сэм, надевая пиджак и прикрывая им становившуюся все более заметной выпуклость на штанах.

– Да, пап? – Коннор появился в дверях с пустыми руками. – Ты уезжаешь?

– Неделя была долгой и трудной. – Он не лгал, но вовсе не по этой причине Сэм так торопился домой. – Позвоню тебе в понедельник после тренировки. Может, сходим с тобой в один из детских развлекательных центров, что тебе так нравятся.

– А в гольф поиграем? Я хорошо играю.

Из кухни вышла Отэм со стаканом воды в руках. Ее волосы все еще были растрепаны, а голубая термофутболка облегала тело точно вторая кожа.

– Конечно, – ответил Сэм и, опустив глаза, принялся застегивать пуговицы.

– До двух я буду на работе. Так что в понедельник после школы он будет у няни.

– Я пришлю за ним Натали.

Сэм посмотрел на Отэм, прислонившуюся плечом к дверному косяку. Сегодня она выглядела иначе. Мягче. Доступнее. Но дело было не только в этом.

– Возможно, ты знаешь моих новых клиенток. – Сэм заметил изменения еще несколько недель назад, когда Отэм стояла у подножия лестницы в клубе «Рейнир» и смотрела на него. – Это близняшки Росс, – продолжала Отэм. – Одна из них выходит замуж за Марка Бресслера. Он, кажется, твой тренер.

– Да. Я знаю Крошку и Маленького Босса. – Всего несколько месяцев назад он флиртовал с Челси на вечеринке в честь Кубка Стэнли. Она была очень милой и нравилась ему. Но Сэм заигрывал с ней лишь потому, что очень хотел досадить Марку. Ведь для этого и существуют друзья.

– А ее сестра Бо собирается замуж за кого-то из руководства команды. Кажется, его зовут Джулиан.

– Джулс Гарсия? – Сэм подозвал к себе Коннора, чтобы обнять его на прощание. – Вот уж никогда не подумал бы. – В основном потому, что Крошка отпугивала игроков, а Джулса все и вовсе считали геем из-за его пристрастия к пастельным тонам, увлажняющим кремам и средствам по уходу за волосами.

Сэм крепко обнял сына и лишь по дороге домой понял, что именно изменилось в Отэм.

Ничего.

Он проехал через Белвью на Четыреста пятую улицу. Отсветы уличных фонарей скользили по лобовому стеклу, а Сэм думал об Отэм и ее темно-зеленых глазах. Они не выражали ничего, когда она на него смотрела. Ни обиды, ни ненависти. Ни страсти, ни гнева.

Что ж, это лучше, чем выражение неприкрытого гнева, который Сэм видел в ее глазах на протяжении стольких лет. Он был причиной этого гнева. Он действительно заслуживал подобного отношения, но еще никто на свете не ненавидел его так сильно, как Отэм. Даже хоккеисты, которых он швырял о бортики катка. Ненависть Отэм всегда немного отравляла жизнь Сэма. И осложняла его отношения с Коннором.

И что теперь? Сэм просто не мог представить себя и Отэм друзьями. Во-первых, у него никогда не было друзей женского пола, а во-вторых, их дружбе помешали бы горечь и груз прошлых лет. Они с Отэм напоминали противников, слишком долго простоявших друг против друга на точке вбрасывания. Настороженных. Готовых к бою. За исключением сегодняшнего вечера.

Сегодня Отэм казалась такой спокойной и расслабленной, что Сэм на мгновение позабыл об осторожности. Ему даже показалось, что их отношения стали проще. Наверное, даже слишком. Своим смехом Отэм напомнила ему девушку, какой была много лет назад. Ту, которая смеялась, шутила и занималась с ним любовью целый день напролет. Сэм многого не помнил из того путешествия в Вегас, но кое-что все же сохранилось у него в памяти. Достаточно, чтобы у него закружилась голова от ощущения вины и смущения.

Отэм была матерью его ребенка. Переменчивой, как погода осенью. Последней женщиной на планете, из-за которой он хотел заработать головокружение и прочие проблемы.

Отэм сидела за столом напротив Челси и Бо. Сегодня она выглядела как и подобает деловой женщине: в платье из черного крепа в стиле сороковых годов с короткими рукавами и пуговицами из горного хрусталя.

В тот самый момент, когда похожие как две капли воды сестры вошли в ее офис, она поняла, что с двойной свадьбой, которую они наверняка захотят, ничего не выйдет. С волосами, собранными в небольшой хвост, и в черном костюме Бо выглядела так, словно была совершенно неуместной в этом кабинете, в то время как Челси принесла с собой буйство красок, надев пурпурно-розовое платье от Эмилио Пуччи и алые туфли на высокой платформе. Сестры оказались невысокими, миловидными, пышногрудыми. Обе – яркие индивидуальности.

Челси подалась вперед и положила руку на стол.

– Мы решили назначить торжество на третью субботу июля.

– Хоккейный сезон как раз закончится, – пояснила Бо.

– Мы с Марком переедем в дом на Чепел-Хилл.

– Мы с Джулсом, надеюсь, тоже подыщем себе дом. – Бо накрыла руку сестры своей ладонью. – Мы не хотим никаких излишеств. Пусть преобладают черные и белые цвета с небольшим вкраплением олова.

– Не уверена, что Джулсу это понравится. А Марку вообще нет до этого никакого дела, пока его не заставляют лично участвовать в подготовке торжества. – Челси улыбнулась и убрала руку. – Я бы предпочла цветочную тему и яркие краски. Лиловый и розовый с красными и желтыми брызгами.

– Нет.

– Черное и белое скучно. Тебе необходимо привнести в свою жизнь больше красок.

– Зато ты похожа на абстрактную картину, которую не понимает никто, кроме тебя самой.

– Дамы, – мягко перебила сестер Отэм, – насколько сильно вы хотите провести двойную церемонию?

Сестры посмотрели на Отэм так, словно она вдруг заговорила на каком-то непонятном языке.

– Наши помолвки состоялись практически одновременно. Нам показалось, что так будет правильно, – в один голос произнесли близнецы.

– Но двойная свадьба – довольно коварная вещь. – Отэм подалась вперед и сложила руки на столе. – Каждая невеста заслуживает того, чтобы ее свадьба была особенной. Бо, вы предпочитаете минимализм, а вы, Челси, смелая и любите яркие краски. Вы обе заслуживаете совершенно особенного торжества, но ваши вкусы так отличаются, что найти золотую середину будет очень сложно. Я бы даже сказала, невозможно.

– Но тогда нашим родственникам придется дважды приезжать в Сиэтл.

Бо покачала головой:

– Вовсе нет, если мы устроим одну свадьбу в пятницу, а другую в субботу.

Отэм улыбнулась:

– Именно это я и хотела предложить.

– Суббота моя.

Бо покачала головой:

– У Джулса больше родственников, так что субботу забираю я.

– Это не обязательно решать именно сегодня, – перебила Отэм сестер и сменила тему разговора на любимую всеми невестами на свете. – Вы еще не выбирали платья? Я могла бы вам помочь или порекомендовать несколько потрясающих магазинов свадебных товаров.

– Я не стану выбирать платье до Рождества, – произнесла Челси. – На двадцать девятое число у меня назначена операция по уменьшению груди, поэтому не вижу смысла покупать платье сейчас.

Бо посмотрела на сестру и сдвинула брови.

– Я видела статистические данные. Ты знаешь, какое количество людей умирает в результате пластических операций?

– Это не пластическая операция.

– А я говорю, она самая.

– Вовсе нет.

– Это расчленение.

Челси закрыла глаза и тяжело вздохнула.

– Нам обязательно обсуждать это сейчас? – Она посмотрела на сестру. – Сегодня?

– Нет. – Бо покачала головой. – Извини. Можешь забрать субботу себе.

– Нет. У Джулса большая семья. Так что отдаю этот день тебе.

Отэм ощутила пульсирующую боль во лбу и с опаской спросила:

– А насколько глубоко посвящены в ваши планы женихи?

– Марку вообще нет до этого никакого дела. Он до весны на выездных играх с «Чинуками», если не считать тех двух недель отпуска, которые он взял, чтобы быть со мной во время операции. – Челси отмахнулась. – Да и потом, от него все равно не будет проку.

– Джулс хочет помочь. Хотя… – призналась Бо, – его любовь к пастельным оттенкам может стать проблемой.

Челси улыбнулась сестре:

– У Джулса превосходный вкус. Лучше бы ты отправила его на переговоры вместо себя.

Как только близнецы согласились с тем, что двойная свадьба им не подходит, и перестали спорить относительно того, чей вкус хуже, работа пошла более конструктивно. Отэм быстро поняла, что обе женщины очень организованны и точно знают, чего хотят. Они знали, сколько хотят потратить и насколько глубоко хотят погрузиться в детали организационного процесса. В этом отношении они были очень похожи на Отэм, поэтому с составлением и подписанием контрактов не возникло никаких сложностей.

Сестры выходили замуж за весьма влиятельных людей. Особенно Челси. Марк Бресслер был в Сиэтле настоящей хоккейной легендой, так что Отэм была не прочь договориться о том, чтобы фотографии со свадеб сестер были размещены в журналах, посвященных свадьбам. Только вот согласятся ли на это сами близнецы? Отэм непременно спросит об этом, когда познакомится с ними чуть ближе.

Бо сняла с волос резинку, причесалась и снова собрала волосы в хвост.

– Ну раз мы обо всем договорились, мне нужно кое-что сделать. – Бо сосредоточенно сдвинула брови, глядя поверх плеча Отэм. – Этот мальчик кажется мне знакомым.

Отэм обернулась. Позади нее на полках стояли многочисленные фотографии Коннора.

– Кажется, я видела его в комнате отдыха игроков на последних нескольких играх. Он приходил с одной из девиц Сэма. С такой высокой темноволосой и пухлогубой.

Челси сложила руки под грудью.

– Твой ночной кошмар.

– Это мой сын Коннор. – Отэм перевела взгляд с одной сестры на другую и добавила: – Леклер.

В голубых глазах Бо вспыхнуло любопытство.

– А… Я не знала, что у Сэма есть сын. Сколько ему?

– Пять лет, – ответила Отэм. – Мы с Сэмом были женаты совсем недолго. – А на деле и того меньше. – Роль жены хоккеиста не для меня. – С самого начала они с Сэмом договорились не вдаваться в подробности их короткого брака. Кроме них, всю правду знали только три человека: Винс и двое друзей Сэма. Насколько было известно Отэм, эти друзья не болтали лишнего.

– Подобная жизнь тяжела для семьи, – согласилась Бо. – Жена хоккеиста должна быть очень сильной. Хоккеисты потрясающие парни, но некоторые из них настоящие кобели.

Челси ошеломленно охнула:

– Бо!

– О, я вовсе не имела в виду Марка.

Челси бросила взгляд на Отэм.

– Думай, что говоришь.

– Все в порядке, – рассмеялась Отэм. – Сэм настоящий кобель.

Челси улыбнулась.

– Очень привлекательный кобель. – Она покачала головой. – Жаль, что у вас ничего не вышло. Мне всегда нравился Сэм. Он всегда приезжал и забирал Марка, когда тот был не в состоянии сесть за руль. Он – настоящий друг.

– Да. – Отэм не знала, насколько хорошим другом может быть Сэм, но вот то, что он может быть весьма привлекательным кобелем, она знала наверняка. Был таким шесть лет назад. Очаровал ее так, что она едва не выпрыгнула из трусов.

Бо поднялась со стула и потянулась за своим маленьким черным рюкзаком.

– На большинстве домашних игр мы с Джулсом сидим в ложе хозяйки команды. Так что если захотите прийти с Коннором на матч, дайте знать.

– А Фейт не станет возражать?

– Она проводит время в комнате отдыха игроков, так что ее ложа всегда пустует. Если, конечно, в ней не сидим мы с Джулсом.

Отэм тоже поднялась со своего места.

– Я, конечно, спрошу Фейт, но уверена, что она не станет возражать. Она будет даже рада, что ложей пользуются.

У Отэм не было никакого желания идти на игру «Чинуков». Она никогда не была хоккейной фанаткой и не собиралась таковой становиться. Их отношения с Сэмом протекали довольно гладко, но им не стать друзьями.

– Спасибо.

Отэм проводила сестер, а потом подошла к столу и убрала контракты в папку. Сэм заберет Коннора через несколько часов. Отэм еще не разобралась в своем отношении к тому, что Сэм внезапно решил превратиться из «воскресного» папы в более заинтересованного. Она не знала, что послужило причиной подобной перемены. Но в конечном счете Коннору это было лишь на пользу. Отэм скучала, когда мальчик проводил время с отцом, но она не могла не признать, что отсутствие Коннора давало ей необходимую передышку. Например, сегодня она собиралась перестирать тонну белья и прибраться в доме. Такими делами лучше заниматься, когда Коннор не путается под ногами.

Прежде чем отправиться домой, Отэм отобрала некоторые документы и положила их на пачку бумаг, которые собиралась забрать домой. Лежащий на столе мобильный зазвонил. Отэм узнала номер Сэма, поэтому сразу спросила:

– Что случилось?

– Я забрал Коннора и решил предупредить тебя об этом.

Как предусмотрительно. И как непохоже на Сэма.

– Спасибо.

– Завтра вечером игра.

Отэм присела на краешек стола и посмотрела через окно на парковку.

– Знаю. Коннор мне говорил.

– Он хочет пойти.

На следующий день идти в школу, но если учеба не пострадает, Отэм могла бы смягчить правила. Сэм уезжает на несколько недель, и Коннор долго его не увидит.

– Хорошо. Но только если он не слишком устанет. Пусть Натали отвезет его домой, если он начнет клевать носом.

– Да, хорошо. А ты будешь смотреть игру по телевизору?

– Игру? – Что это Сэм так разговорчив? – Нет.

– Работаешь?

– Завтра вечером нет. – Она только что купила стразы и хотела их на что-нибудь приклеить. – В ноябре у меня не так много заказов.

– У Натали грипп.

– Очень жаль. – Может, на уродливую дешевую вазу или лучше на стеклянные подсвечники. Будет здорово. Она даже сможет использовать их в работе. Наверное.

– Так… ты сможешь привезти Коннора на игру?

Или на шариковые ручки. Или…

– Что? Подожди-ка. Конечно, нет. Я занята.

– Чем? Ты же сказала, что не работаешь.

Какая разница? Она ему ничего не должна.

– Делами.

– Какими?

– У меня целый список.

– Не сомневаюсь. Но неужели дела в твоем списке важнее того, чтобы отвезти Коннора посмотреть на мою игру?

Почти все. Но чтобы показать, сколь низко Сэм располагается в ее личной пищевой цепочке, Отэм ответила:

– Я буду занята стразами.

– Чем?

– Я купила стразы и хочу приклеить их на что-нибудь. На вазу, например.

– Господи Иисусе.

– Я ничего не должна объяснять тебе, Сэм. – Отэм встала со стола и подбоченилась. – Но если хочешь знать правду, я ненавижу хоккей.

– Дорогая, это то же самое что сказать: «Я ненавижу Канаду».

– Я не канадка, – огрызнулась Отэм.

– Зато Коннор канадец. Послушай… – Отэм показалось, что Сэм переложил телефон от одного уха к другому, прежде чем продолжить, – я бы не стал тебя просить. Но во вторник я уезжаю на неделю.

Отэм услышала в трубке детский голосок:

– Ну пожалуйста, мамочка.

– Это нечестно, Сэм.

– Знаю.

Конечно, знал и ни капли не раскаивался.

– Вам не обязательно оставаться до конца, – продолжал между тем Сэм. – Если кто-то из вас устанет, вы сможете уехать домой. Ну один раз, Отэм. Я бы не стал просить, но Коннору очень хочется посмотреть, как я надеру задницу этому Седину.

– Коннору не нравится жестокость.

– Это не жестокость. Это хоккей.

Верно. На этот раз она выполнит его просьбу, хотя Отэм очень не хотелось этого делать. И все же она решила без боя не сдаваться.

– Что мне за это будет?

Последовала пауза, а потом Сэм спросил:

– Что бы ты хотела, дорогая?

Отэм округлила глаза.

– Я хочу, чтобы ты перестал на меня давить. Ты ужасно испорчен и привык, что все пляшут под твою дудку. Я не работаю на тебя, и я не одна из твоих женщин. Моя жизнь не вращается вокруг твоих желаний и прихотей.

– Отэм, – со вздохом оборвал бывшую жену Сэм, – я прекрасно знаю, что твоя жизнь не вращается вокруг моих желаний.

Под сводами «Ки-арены» в центре Сиэтла гремела песня «Добро пожаловать в джунгли». Через две минуты после начала второго периода счет был равным. По два очка у каждой команды. Уокер и игрок «Ванкувера» Хенрик Седин ждали вбрасывания в зоне «Чинуков». Шайбу вбросили, и музыка сменилась стуком клюшек об лед.

Сэм сидел на скамейке и лил себе в рот воду. Потом он сплюнул на пол и отер губы тыльной стороной ладони.

– Хенрик не дает пробиться к вратарской площадке, – произнес за спиной Сэма Марк Бресслер. – Надери ему зад и убери от Марти.

Сэм кивнул, пристально следя за игрой. «Кэнакс» неплохо работали в нападении, чего нельзя было сказать о защите. Если «Чинуки» будут продолжать давить в зоне противника и на ворота, то «Кэнакс» уже не выиграть.

Сидящий рядом с Сэмом Андрэ крикнул проезжавшему мимо Берроузу:

– Ты следующий, идиот.

Сэм рассмеялся и перевел взгляд чуть влево. Там, за воротами, розовела на трибуне бейсболка Отэм. Его бывшая жена изо всех сил старалась остаться неузнанной. Надвинула на глаза бейсболку, подняла ворот куртки. Совсем как двойной агент. Просто удивительно, что она не надела свой свитер с пингвином, чтобы ему досадить.

Почувствовав на своем плече руку, Сэм поднялся со скамейки и сунул в рот капу. Они с Владом перелезли через бортик, и Сэм поехал на противоположную сторону площадки. Игрок «Ванкувера» Кеслер завладел шайбой. Сэм не спускал глаз с лица Кеслера в попытке распознать его намерения, и когда тот посмотрел вниз, Сэм ударил его бедром и впечатал в борт. Плексиглас задребезжал, когда Сэм перехватил шайбу.

– Нравится, когда тебе дерут зад, а? – язвительно спросил он.

– Ну давай, ударь меня, Леклер.

– Сначала ты, дерьмо собачье. – Сэм передал пас Дэниелу и бросился к красной линии. Раздался свисток и судья объявил положение вне игры.

Сэм бросил взгляд на Отэм и Коннора. Коннор помахал ему пенопластовым пальцем, и сердце Сэма наполнилось радостью. Козырек бейсболки скрывал глаза Отэм и отбрасывал тень на ее губы. Сэм был благодарен бывшей жене за то, что она привезла Коннора, несмотря на ее нелюбовь к хоккею.

Сэм откатился к линии ворот и проверил ленту на клюшке. Он действительно не мог желать своему сыну лучшей матери. Проезжая мимо Кеслера, Сэм ударил его плечом.

– Мой член и то лучше управляется с клюшкой, чем ты! – крикнул он.

– Да он у тебя висит, как у старика.

Сэм улыбнулся. Он вспомнил, каким задиристым и нахальным он был в двадцать пять лет. Черт, он и сейчас иногда был нахальным.

– Следи за собой, дерьмо. Сезон только начался, а лед скользкий.

Сэм стоял у ворот, защищая их от нападения, и ждал. Хенрик передал шайбу Кеслеру, и вдруг оказавшийся справа от него Шейн О’Брайен нанес удар, сваливший его с ног. Сэм прокатился по льду и ударился левым плечом о бортик. До его слуха донесся треск, и в ту же секунду резкая боль пронзила плечо Сэма и распространилась по всей руке.

– Черт!

Он перекатился на правый бок и попытался сесть. Перед глазами заплясали искры, а до слуха донесся свисток судьи. Сэм сбросил с руки перчатку и заскрежетал зубами.

– Сукин сын!

От боли у Сэма перехватило дыхание. Он лег на спину и уставился на стальные балки под куполом. «Не слишком хорошо», – подумал Сэм. Арена содрогалась от криков тысяч фанатов «Чинуков», и сквозь весь этот шум и боль Сэм услышал голос Коннора. Услышал его испуганный плач. Но разве такое возможно? Болельщики кричали слишком громко. А потом перед глазами Сэма возникли озабоченные лица Влада и Дэниела, Бресслера и врача команды Скотта Сильвермана.

– Где болит? – спросил Сильверман.

– Плечо. Ключица. Я слышал треск.

– Можешь пошевелить руками и ногами?

– Могу. – Сэм пережил немало переломов и сразу понял, что теперь не скоро выйдет на лед. Не скоро встретится с О’Брайеном, чтобы надрать тому задницу.

– Помогите подняться.

Марк опустился на колено рядом с Сэмом.

– Просто лежи спокойно и позволь Скотту делать его работу.

Сэм покачал головой и заскрежетал зубами от боли, которую причинило такое незначительное движение.

– Мой сын здесь. Я не хочу, чтобы он видел, как я лежу на льду. – А еще Сэм не хотел показать ублюдкам, какую сильную боль испытывает. – Скотт может сделать свою работу в тренерской. – Сэм оттолкнулся правой рукой и сел. Боль была невыносимой, но он старался этого не показывать. Менее всего он хотел, чтобы его унесли с катка на носилках.

Скотт подставил Сэму плечо, чтобы тот смог встать на колени.

Черт! Проклятие! Дерьмо!

– Ты в порядке?

– Да, да. – Сукин сын! Сэм встал на ноги, арена взорвалась аплодисментами. Он медленно покатился к бортику, крепко прижимая левую руку к груди. Боль была так сильна, что плавающие перед глазами разноцветные круги затуманивали взор. Но сильнее боли была злость. Он злился, что пустоголовому уроду удалось застать его врасплох. Злился, что ему придется пропустить целый месяц. Да и то если повезет. Злился, что подобное произошло на глазах у его сына.