На сцене совершенно темно. Постепенно выделяются силуэты АННИ и ЭЛЕН на кровати в оранжерее. Слышен голос АННИ, очень терпеливый и измученный. Видно, что она говорит уже долгое время.
АННИ. Вода, Элен, это вода. В-о-д-а. Она имеет название.
Молчание.
Яйцо. Я-й-ц-о — оно имеет название. Это название относится к этой вещи. Это так просто объяснить, просто, как рождение.
Освещение становится ярче, но не в оранжерее, а там, где стоит дом.
(Продолжает). Элен, Элен! Даже цыпленок обязательно выходит со временем из скорлупы. Выходи же ты тоже.
В спальне наверху мы видим ВИНИ, которая неторопливо моет окно, вытирает пыль, переворачивает матрас, подготовляет комнату, чтобы в ней снова можно было жить. Затем в общей комнате видна спокойная группа людей — КЕЙТ, КЕЛЛЕР и ДЖЕЙМС, они кончают завтракать. Снаружи, внизу справа, негр-слуга, стоя на коленях, с помощью МАРТЫ работает садовым совком около новых шпалер. Тут же стоит тачка. Сцена дышит привычным спокойствием. Никто не обращает внимания на голос АННИ.
Для тебя есть только один выход — это речь. Надо понять, что твои пальцы могут говорить, и сказать все, все, что только ты захочешь назвать. Вот это кружка. К-р-у-ж-к-а. Элен, это имеет название… название…
КЕЙТ встает из-за стола.
КЕЛЛЕР (мягко). Вы ничего не ели, Кети.
КЕЙТ (улыбается, качает головой). Нет аппетита. Я слишком беспокоюсь.
КЕЛЛЕР. Нужно поесть. Предстоит долгий день ожидания.
ДЖЕЙМС (шутливым тоном). Но эти две недели показались совсем короткими. Никак не думал, что жизнь может протекать так… тихою Для меня время прошло слишком быстро.
КЕЙТ и КЕЛЛЕР молча смотрят на него. ДЖЕЙМСУ становится неловко.
АННИ (голос издалека). Карта. К-а-р-т-а.
ДЖЕЙМС. Ну, дома было все совершенно нормальным, правда ведь?
КЕЛЛЕР (жестко). Джимми!
ДЖЕЙМС. Разве это плохо — спокойно позавтракать раз в пять лет? И вы оба как будто довольны друг другом.
КЕЛЛЕР. Могло бы быть еще тише, если бы ты, Джимми, придержал язык за зубами. Неужели ты не можешь понять, что перенесла Кети с тех пор, как…
КЕЙТ останавливает его, положив руку ему на плечо.
КЕЙТ. Капитан. (Обращается к ДЖЕЙМСУ). Да, это правда. Две тихие нормальные недели. Все, как вы сказали. Только не быстро прошли, а тянулись бесконечно. (Она встает, выходит, останавливается на ступенях веранды, смотрит в направлении невидимой оранжереи).
АННИ (ее голос постепенно затихает). В-о-д-а. Вот это вода. Это. В-о-о…
ДЖЕЙМС. Я только хотел сказать, что мисс Сюлливэн — сущее яблоко, но, кажется, яблоко раздора.
КЕЛЛЕР (тяжело). Когда и если ты будешь отцом, ты лучше поймешь, что значит разлука. Мать теряет своего… хранителя.
ДЖЕЙМС (не понимает). Как?
КЕЛЛЕР. Ты узнаешь когда-нибудь, что не мы охраняем своих детей, а они охраняют нас. (Он встает с пустой чашкой из-под кофе). Конечно, разлука бывает разного рода. А другой вид разлуки — это разочарование. В своем ребенке.
Он выходит с пустой чашкой из двери, которая находится в глубине комнаты. ДЖЕЙМС долго сидит неподвижно. В оранжерее становится светлее.
АННИ, похудевшая и измученная, пишет письмо за столом. Ее лицо почти вплотную прикасается к бумаге. ЭЛЕН сидит на стуле в стороне. В первый раз она чиста и опрятна. Она тихо вяжет крючком шерстяную цепочку, которая извивается по всей комнате.
АННИ. «Я чувствую себя… с каждым днем… все больше не…» (Останавливается, перелистывает словарь, водя пальцем по строчкам, поднимает брови и списывает слово). «…неспособной…»
В большом доме ДЖЕЙМС встает, идет к двери и останавливается, увидев КЕЙТ.
ДЖЕЙМС (после паузы). Кейт?
КЕЙТ поворачивается.
(Усталым тоном). Извините. Просто как в сказке, стоит мне открыть рот — выскакивает лягушка.
КЕЙТ. Нет. Так лучше, для всех. (Она собирается уходить к центру).
АННИ (пишет). «Если бы только кто-нибудь мог… помочь мне… Мне нужен учитель… так же… как и Элен.»
ДЖЕЙМС. Кейт.
Она останавливается.
Что он хочет от меня?
КЕЙТ (после паузы). Не в этом дело. Не сгибайтесь перед миром, Джимми, это самое главное.
ДЖЕЙМС (пауза). Но мир — это ведь он.
КЕЙТ. Никто за вас этого не может сделать.
ДЖЕЙМС. Кейт. (Голос его становится робким и даже униженным). По крайней мере мы можем быть друзьями.
КЕЙТ. Я вам друг, Джимми.
КЕЙТ идет по направлению к оранжерее. Слышится голос АННИ. Свет, освещающий большой дом, начинает гаснуть.
АННИ. «Мой ум… недисциплинирован… полон белых пятен… скачков… разных беспорядочных вещей… нагроможденных в темных углах.» (Она останавливается, читает, хмурится). Хм.
АННИ снова наклоняется к словарю. КЕЙТ подходит ближе, неся поднос с едой.
(Продолжает. Ищет слово в словаре). А где же… десциплина… дес… (Она перелистывает страницу или две, ищет пальцем, бормочет). Какой плохой словарь, нужно знать, как пишется слово, прежде чем найдешь его, вот, дисциплина! Дисциплина. «Недисциплинирован».
Она исправляет слово. Глаза ее болят. Утомленная, она закрывает их и тихонько гладит пальцами веки. КЕЙТ смотрит на нее через окно.
КЕЙТ. Что вы делаете с глазами?
АННИ оборачивается. Надевает темные очки, встает, чтобы подойти к окну. Принимает бодрый вид.
АННИ. Это не очень-то лестно. Учусь правильно писать. Похоже на импровизированную вечеринку. Выскакивают самые неожиданные персонажи.
КЕЙТ. Вы не должны переутомлять глаза, мисс Анни.
АННИ. Что поделаешь. (Она берет поднос, ставит на стул и несет стул с подносом к ЭЛЕН). Если я хочу научить Элен правильно изображать слова, то должна сама писать их правильно.
КЕЙТ (почти печально). Как она спокойна!
АННИ. Она научилась этому вязанию вчера. И теперь я никак не могу ее остановить!
Она освобождает ногу от шерстяных ниток и ставит стул перед ЭЛЕН. ЭЛЕН по прикосновению к колену чувствует тарелку, откладывает вязанье, подсовывает салфетку под воротничок, но АННИ не дает ей ложки. Обнаружив отсутствие ложки, ЭЛЕН складывает руки на коленях и ждет. АННИ шутливо подмигивает КЕЙТ.
Настоящая маленькая леди. Скорее умрет с голоду, чем будет есть руками.
Она дает ЭЛЕН ложку и ЭЛЕН начинает аккуратно есть.
КЕЙТ. Вы выучили ее всему этому в две недели. Я бы никогда…
АННИ. Но этого недостаточно. (Она неожиданно становится мрачной, качает головой. Продолжает). Послушание — это еще не все. Ну, она выучила два существительных сегодня утром — «ключ» и «вода», а всего за это время — восемнадцать существительных и три глагола…
КЕЙТ (колеблясь). Но — не…
АННИ. Нет. Для нее они еще не имеют смысла. Это все еще игра пальцев и только. (Она резким движением поворачивается к КЕЙТ). Миссис Келлер… (Останавливается, садится на подоконник, берет КЕЙТ за руку). Поиграем в нашу игру.
КЕЙТ. Как же она поймет.
АННИ. Это придет.
Она изображает слово на руке КЕЙТ. КЕЙТ не отвечает.
КЕЙТ. Как это придет?
АННИ (пауза). Как птица учится летать? (Снова пишет слово в руке КЕЙТ). Мы рождены, чтобы пользоваться словами, как крыльями, это должно придти.
КЕЙТ. Как?
АННИ (пауза, устало). Ну хорошо. Я не знаю, как. (Она выпускает руку КЕЙТ и приподнимает очки, чтобы потереть глаза). Я делала все, что могла придумать. Все, чему она здесь научилась — быть опрятной, вязать, нанизывать бусы, есть как полагается, упражнения каждое утро. Мы лазаем по деревьям, ищем яйца — вчера цыпленок вылупился у нее в руке. Все эти слова я показываю ей в руке. Мы все время разговариваем этим способом. Я ложусь спать с судорогой в пальцах — от этих бесконечных разговоров.
КЕЙТ. Я тревожусь за вас, мисс Анни. Вы должны отдохнуть.
АННИ. Сейчас? Она говорит пальцами во сне. Она складывает слова по буквам, не сознавая этого. Уже косточки этих пяти пальцев знают буквы, рука эта до боли хочет разговаривать, но что-то в ее уме еще не пробудилось. Как мне подтолкнуть ее? В этом весь вопрос.
КЕЙТ. И ответа нет.
АННИ (после долгой паузы). Кроме того, что надо продолжать. Вот так.
Берет снова руку КЕЙТ и показывает: «Мне нужно…» КЕЙТ старается понять.
КЕЙТ. Больше… времени? (Смотрит на АННИ, которая молча глядит ей в глаза). Здесь?
АННИ. Ответьте знаками на руке.
КЕЙТ изображает слово «нет», качает головой. АННИ изображает «почему нет?» с немым вопросом в глазах, и КЕЙТ снова качает головой с выражением боли в глазах.
КЕЙТ. Потому что я не могу…
АННИ. Изобразите это. Если она научится, то вам с ней придется многое друг другу сказать.
КЕЙТ с трудом изображает слова по буквам на руке АННИ. В это время открывается дверь и входит КЕЛЛЕР в сопровождении сеттера Бель.
КЕЛЛЕР. Мисс Сюлливэн? По дороге в контору я привел для Элен вот этого приятеля поиграть.
АННИ. Пожалуйста, капитан, оставьте его за дверью.
КЕЛЛЕР. Дорогое дитя! Две недели кончились сегодня. Вы же не можете возражать…
АННИ (поднимаясь на ноги). Кончатся только в шесть часов.
КЕЛЛЕР (снисходительно). Ну, полно. Какую разницу могут составить несколько часов.
АННИ. Договор есть договор. Вы его хорошо соблюдали. Вы можете, конечно, подождать еще немного.
Она ведет КЕЛЛЕРА за руку через порог. Он слушается, но оставляет собаку.
КЕЛЛЕР. Мисс Сюлливэн, вы деспот.
АННИ. Не сомневаюсь, что и вы тоже. Вы можете здесь постоять, но если она подойдет, закройте дверь.
КЕЙТ. Вы не представляете, как мы хотим, чтобы она скорее вернулась к нам.
АННИ. Знаю. Это меня больше всего беспокоит.
КЕЛЛЕР. Мы дома как будто ждем нового ребенка. Она стала такой сдержанной, такой… (Нежно)…привлекательной. Мисс Сюлливэн, вы сделали чудеса для нее.
АННИ (не как вопрос). Сделала ли я.
КЕЛЛЕР. Если есть что-нибудь, что вы хотели бы получить в уплату, скажите нам. Мы будем рады…
АННИ. Я только что сказала миссис Келлер. Я хочу больше времени.
КЕЙТ. Мисс Анни!
АННИ. Еще одну неделю.
ЭЛЕН поднимает голову и начинает втягивать носом воздух.
КЕЛЛЕР. Мы соскучились по девочке. Я рад сказать, что я скучаю по ней. И это тоже делает меня вашим должником.
АННИ. Уплатите этот долг Элен. Дайте ей еще одну неделю.
КЕЙТ (мягко). А она не скучает о нас?
КЕЛЛЕР. Конечно, скучает. Каким тяжелым для нее должно было быть это необъяснимое изгнание! Можете ли вы это отрицать?
АННИ. Нет, но я…
ЭЛЕН спустилась со стула и ощупью идет по комнате, натолкнулась на БЕЛЬ, обнимает в восторге собаку за шею.
КЕЙТ. Разве она не нуждается также в привязанности, мисс Анни?
АННИ (колеблется). Она ни разу не показала мне, что нуждается в этом, она не хочет, чтобы ее ласкали или…
КЕЙТ. Но вы не ее мать.
КЕЛЛЕР. И что может дать еще одна неделя? Мы более чем удовлетворены. Вы сделали больше того, что мы когда-нибудь считали возможным. Вы научили ее конструктивным…
АННИ. Я не могу ничего обещать. Все, что я могу…
КЕЛЛЕР (не слушая). Конструктивным вещам — вести себя как следует, даже выглядеть, как нормальный ребенок, довольный, послушный, более опрятный, более…
АННИ. Вот именно более опрятный.
КЕЛЛЕР. Ну, мы считаем, что опрятность — это большая добродетель.
АННИ. Опрятность — это мелочь. Ей надо понять, что всякая вещь, всякое понятие имеет свое название, свое имя. Что слова могут быть ее глазами во внешнем мире, да и во внутреннем мире тоже. Что она без слов? А со словами она может думать, иметь идеи, можно будет найти доступ к ее сознанию. Не будет ни одной мысли, ни одного факта в мире, которых она не могла бы постигнуть. Вы издаете газету, капитан Келлер, неужели нужно вам объяснять, что такое сила слова? А она уже начинает знать…
КЕЛЛЕР. Мисс Сюлливэн.
АННИ. Восемнадцать существительных и три глагола, они у нее в пальцах. Мне нужно только время, чтобы хоть одно из них вошло в ее сознание. Только одно, и все остальное пойдет само собой. Разве вы не понимаете, что все, что она здесь выучила, только расчистило путь для этого — главного. Я не могу идти на риск, чтобы она забыла все это. Дайте мне еще одну неделю…
КЕЛЛЕР (прерывает ее). Взгляните.
Он показывает. АННИ оборачивается. ЭЛЕН играет с когтями собаки. Она изображает буквы пальцами, показывает собаке, подставляет ладонь, затем перебирает когти собаки.
Какое слово она составляет?
Молчание.
КЕЙТ. Вода?
АННИ кивает головой.
КЕЛЛЕР. Учит собаку словам!
Пауза.
Собака не понимает, что она хочет сказать, так же, как Элен не понимает, что хотите сказать ей вы. Вы требуете слишком многого от нее и от себя самой. Бог, наверное, не хотел дать ей те глаза, о которых вы говорите.
АННИ (монотонно). Но я хочу сделать это.
КЕЛЛЕР (с любопытством). Что это значит для вас?
АННИ медленно поднимает голову.
Вы заставили нас понять, что мы потворствовали ей ради нас самих. Может быть, в обратном смысле это относится и к вам?
АННИ. Хотя бы полнедели.
КЕЛЛЕР. Договор есть договор.
АННИ. Миссис Келлер?
КЕЙТ (просто). Я хочу, чтобы она вернулась ко мне.
Ожидание. Затем АННИ опускает руки, сдается и кивает головой.
КЕЛЛЕР. Я пришлю Вини помочь вам уложиться.
АННИ. Не раньше шести часов. Я останусь с ней одна до шести часов.
КЕЛЛЕР (соглашаясь). В шесть часов. Пойдем, Кети.
КЕЙТ отходит от окна и присоединяется к нему. КЕЛЛЕР закрывает дверь. Сейчас освещена только оранжерея. Свет суживается. АННИ, стоя, смотрит, как ЭЛЕН перебирает когти собаки. Затем она становится на колени и останавливает руку ЭЛЕН.
АННИ (мягко). Нет. (АННИ качает головой, держа руку ЭЛЕН у своего лица, потом составляет буквы). С-о-б-а-к-а.
АННИ трогает собаку рукой ЭЛЕН. ЭЛЕН гладит собаку по голове и снова начинает изображать буквы на лапе БЕЛЬ.
Не «вода». (АННИ встает, приносит кувшин с водой, берет руку ЭЛЕН и составляет слово). Вот — в-о-д-а — вода.
Она опускает руку ЭЛЕН в кувшин, ЭЛЕН вынимает руку, вытирает ее о шкуру БЕЛЬ и, взяв кувшин из рук АННИ, старается всунуть в него лапу БЕЛЬ. АННИ устало наблюдает.
Не знаю, как тебе сказать, чтобы ты поняла. Ни одна душа в мире не знает, Элен! Элен!
Она с жалостью наклоняется и прикасается губами к виску ЭЛЕН. ЭЛЕН мгновенно застывает, ее руки оставляют собаку, она слегка отворачивает голову. Сейчас освещен только круг, где стоят АННИ и ЭЛЕН. Собака исчезает. Через минуту АННИ выпрямляется.
Действительно, что все это значит для меня? Они удовлетворены. Отдайте им обратно их ребенка и их собаку, прирученных, и все они будут довольны. Но не ты и не я.
Рука ЭЛЕН протягивается к свету.
Ну же — достань, достань.
АННИ протягивает свою руку, сжимает руку ЭЛЕН. Освещены две тесно сжатые руки, остальная часть комнаты в тени.
Я хотела научить тебя, Элен, всему, чем наполнен мир, тому, что на миг принадлежит нам и уходит от нас, тому, что мы сами такое, тому свету, который мы приносим с собой и оставляем, уходя, словом — всему. Свет этих слов дал бы тебе увидеть то, что было десять тысяч лет тому назад. Все, что мы чувствуем, думаем, знаем, разделяем с другими, так что ни одна душа не остается в темноте и не умирает даже в могиле. Но я знаю, знаю. Только одно слово — и я могу дать тебе в руки целый мир. И что бы это ни значило для меня, я не помирюсь на меньшем. Как, как мне сказать тебе, что это… (Она изображает пальцами)…Означает слово, а это слово означает вот эту вещь — шерсть.
АННИ вкладывает шерсть в руку ЭЛЕН. ЭЛЕН растеряна. АННИ кладет вязанье в сторону.
А вот это слово — с-т-у-л — означает эту вещь — стул.
Она прижимает ладонь ЭЛЕН к стулу. ЭЛЕН ждет, не понимая. АННИ хватает салфетку — пишет в ладонь ЭЛЕН: с-а-л-ф-е-т-к-а. Вкладывает салфетку в руку ЭЛЕН, ждет, отбрасывает, поднимает складку платья ЭЛЕН, составляет слово «платье». Потом роняет складку платья, составляет слово «лицо». АННИ притягивает руку ЭЛЕН к своей щеке и прижимает, пристально смотрит в глаза ЭЛЕН, которые ничего не выражают. Слышится отдаленный бой башенных часов — один, два, три, четыре, пять, шесть.
С третьим ударом пространство вокруг оранжереи освещается и показывает ожидающие фигуры: ВИНИ, СЛУГИ-НЕГРА, МАРТЫ, ПЕРСИ около занавесок на дворе и ДЖЕЙМСА на полутемной веранде. АННИ и ЭЛЕН застывают. Бой часов затихает. ПЕРСИ молча убирает драпировку с двери. ВИНИ входит в комнату (не через дверь) и разбирает постель, другой СЛУГА ввозит тачку, оставляет ее, выкатывает кровать. ВИНИ укладывает постельное белье сверху на ящик с игрушками и ставит ящик на тачку. МАРТА и ПЕРСИ убирают стулья, поднос с посудой, стол. Вошедший ДЖЕЙМС берет в углу чемодан АННИ. ВИНИ и другой СЛУГА погружают всякие мелкие вещи на тачку, и слуга выкатывает тачку из комнаты. ВИНИ и дети уходят, оставляя в комнате ДЖЕЙМСА, АННИ и ЭЛЕН. ДЖЕЙМС внимательно без насмешки смотрит на обеих, потом тихо идет к двери, открывает ее и направляется с чемоданом к дому. Оставляет дверь открытой. КЕЙТ останавливается на пороге. АННИ видит ее, убирает руку ЭЛЕН со своей щеки и прикладывает ее к собственной щеке девочки, дважды похлопывает ее по щеке, напоминая о старом знаке «матери» и медленно изображает это слово в ладони ЭЛЕН.
М-а-м-а.
ЭЛЕН гладит себя по щеке с потерянным видом. АННИ опять берет ее за руку и снова: м-а… Но КЕЙТ дрожит от нетерпения, ее голос срывается, звучит резко.
КЕЙТ. Пустите ее ко мне.
АННИ поднимает ЭЛЕН на ноги и слегка толкает ее к двери. ЭЛЕН идет ощупью, что-то неясно чувствуя, дрожа всем телом. КЕЙТ падает на колени, обнимает ее, целует. ЭЛЕН крепко прижимается к ней. КЕЙТ взволнована, задыхается, повторяет снова и снова имя ЭЛЕН. Берет ее на руки, спотыкаясь идет к дому.
АННИ теперь одна на сцене. Она поворачивается, смотрит на опустошенную комнату, молча прощается с ней, бесстрастно, как генерал, потерпевший поражение и оставшийся один на покинутом поле боя.
Все, что осталось — это столик и на нем таз с водой. АННИ берет свою ванночку для промывания глаз, промывает оба глаза, бросает ванночку в сумку и устало поднимает с пола свои темные очки. Свет несколько меняется. Надевая очки, АННИ слышит что-то, что заставляет ее остановиться, поднять голову. Мы тоже слышим звуки. Это голоса из прошлого, включая и голос АННИ. Они шепчут.
ГОЛОС МАЛЬЧИКА. Анни. Анни. Ты сказала, что мы будем всегда вместе, ты обещала. Навсегда, Анни.
ГОЛОС АНАНЬОСА. Но эта битва кончена, почему же не забыть о ней?
ГОЛОС АННИ (шепотом). Я думаю, что Бог в долгу у меня, он должен воскресить для меня эту душу.
ГОЛОС АНАНЬОСА. Что?
АННИ (теперь это АННИ настоящего времени). И я тоже в долгу у него. Я должна воскресить ее душу.
ГОЛОС МАЛЬЧИКА…Всегда, всегда…
АННИ качает головой.
Всегда, всегда.
АННИ затыкает уши, чтобы не слышать.
…Всегда, всегда… навсегда…
Этот голос преследует АННИ, она хватает свою сумку, поворачивается к двери. В дверях стоит КЕЛЛЕР.
КЕЛЛЕР. Мисс Анни… (У него в руке конверт). Я ждал, чтобы передать вам это.
АННИ (переводя дыхание). Что это?
КЕЛЛЕР. Ваше жалование за первый месяц. (Он протягивает ей конверт, кладет в руку). Надеюсь, что за этим последуют многие другие. Конечно, это не соответствует тому, что мы чувствуем, это не может оплатить наш долг. Вы сделали так много…
АННИ. Что же я сделала?
КЕЛЛЕР. Взяли от нас дикое существо, а вернули нам ребенка.
АННИ (через несколько секунд). Я научила ее только одному: понять «нет», «нельзя», «не делай того», «не делай этого».
КЕЛЛЕР. Это больше, чем мы смогли сделать за все эти годы.
АННИ. Я хотела научить ее понять, что такое речь. Я хотела научить ее понять — «да».
КЕЛЛЕР. У вас для этого будет время.
АННИ. Не знаю, как это сделать, знаю только одно — послушание — это не дар; послушание без понимания, без сознания — это та же слепота. Все ли это, чего я желала для нее?
КЕЛЛЕР (мягко). Нет, нет.
АННИ. Может быть. Я не знаю, что еще можно сделать. Просто продолжать делать то, что я уже делала и верить, что где-то внутри она… что-то внутри у нее ждет. Как вода под почвой. Все, что я могу сделать — это продолжать.
КЕЛЛЕР. Но этого достаточно для нас.
АННИ. Вы можете помочь, капитан Келлер.
КЕЛЛЕР. Как?
АННИ. Даже научить ее понять «нет» стоило недешево. Много труда и боли. Не сделайте так, чтобы все это оказалось напрасным.
КЕЛЛЕР. Зачем нам делать это?
АННИ (отрывисто). Жить на этом свете никому не легко. Я не хочу, чтобы она только слушалась, но позволить ей все делать по-своему, это значит — лгать — ей лгать. Я не могу… (Ее глаза наполняются слезами, к собственному удивлению. Она смеется). И я даже не люблю ее, она не мой ребенок! Так вот. Вы должны встать между ней и этой ложью.
КЕЛЛЕР. Мы постараемся.
АННИ. Потому что я буду стоять. Пока вы меня будете здесь держать, это обещание я выполню.
КЕЛЛЕР. Согласен. Мы ведь тоже кое-чему научились.
Пауза.
Пойдемте же ужинать.
АННИ. Хорошо. (Она машет конвертом и говорит с горечью). Почему Бог не платит свои долги каждый месяц.
КЕЛЛЕР. Простите?
АННИ. Так, ничего. Просто раньше я часто ломала себе голову, как я могу…
Свет, освещающий АННИ и КЕЛЛЕРА, постепенно гаснет и одновременно зажигается в столовой дома, где ВИНИ протирает стаканы на столе, накрытом для ужина.
(Заканчивая фразу). Заработать на жизнь.
КЕЛЛЕР. О, вы уже это делаете.
АННИ. Да, конечно. Вопрос в том, переживу ли я это.
КЕЛЛЕР (улыбается, предлагает ей руку). Позвольте?
АННИ берет его под руку и свет, обращенный на них, гаснет, в то время как он ведет ее из оранжереи.
Открывается дверь в глубине столовой, входит ЭЛЕН. Она останавливается, с довольным видом втягивает носом воздух, энергично ощупывает руками знакомые вещи, панели дверей, стулья вокруг стола, серебро на столе, натыкается на ВИНИ, одобрительно гладит ее по боку.
ВИНИ. А может и мы рады, что ты вернулась домой.
ЭЛЕН идет ощупью к передней двери, открывает и закрывает ее, вынимает ключ, снова открывает и закрывает как бы для того, чтобы убедиться, что дверь не заперта. Идет ощупью к двери в глубине комнаты и повторяет ту же процедуру, вынимая ключ с ликующим видом.
Следующей в комнату входит ТЕТУШКА ИВ, она несет поднос с лакомствами, ставит на стол, наклоняется к ЭЛЕН и целует ее в щеку. Входит КЕЙТ. ЭЛЕН прислоняется к ней и отдает ей ключи.
КЕЙТ. Что ты? О! (Обращаясь к ИВ). Ключи. (Кладет их в карман и дает ЭЛЕН пощупать карман). Да, лучше уж пусть будут у меня. Хватит с нас запертых дверей!
ДЖЕЙМС, который до этого успел поставить чемодан АННИ в ее комнату наверху, около двери и пропал из виду где-то за углом, может быть в одной из комнат наверху, сейчас снова появляется и спускается вниз по лестнице одновременно с тем, как АННИ и КЕЛЛЕР поднимаются по ступенькам веранды. ДЖЕЙМС следует за ними в столовую, гладит проходящую мимо АННИ по голове, к удивлению последней, говорит:»Добрый вечер, генерал», и садится на свой стул напротив.
ВИНИ несет из дома пустой кувшин для воды.
Неясные очертания оранжереи рассеялись совершенно, и колодец с насосом хорошо виден. ВИНИ накачивает воду в кувшин. КЕЙТ осматривает стол и нарушает молчание.
КЕЙТ. Пожалуйста, Джимми, прочтите молитву.
Все наклоняют головы, кроме ЭЛЕН, которая дотрагивается до пустой тарелки и затем протягивает руку, чтобы убедиться, что КЕЙТ рядом. ДЖЕЙМС секунду раздумывает, взглядывает через стол на АННИ, снова наклоняет голову и подчиняется просьбе.
ДЖЕЙМС (легким тоном). И Иаков был оставлен один, и боролся с ангелом до восхода солнца; и в этой борьбе Иаков вывихнул ногу у бедра. И ангел сказал: отпусти меня, ибо занимается день. И Иаков сказал: я не отпущу тебя, пока ты не дашь мне благословения. Аминь.
АННИ поднимает голову и подозрительно смотрит на ДЖЕЙМСА, который подмигивает, но без особого выражения, и наклоняется к ЭЛЕН.
Ах ты, ангел.
Остальные поднимают головы, ВИНИ возвращается с кувшином, ставит его около КЕЙТ и уходит в дверь в глубине комнаты. АННИ надевает ЭЛЕН салфетку.
ТЕТУШКА ИВ. Странная молитва, Джеймс.
ДЖЕЙМС. Это из Библии, не так ли?
КЕЛЛЕР. Попробуй булочки, Ив.
ТЕТУШКА ИВ (передавая булочки дальше, отвечает ДЖЕЙМСУ). Конечно, разве ты не знаешь?
ДЖЕЙМС. Знаю, конечно.
КЕЛЛЕР (угощая). Ветчины, мисс Анни?
АННИ. Пожалуйста.
ТЕТУШКА ИВ (к ДЖЕЙМСУ). Тогда зачем спрашивать?
ДЖЕЙМС. Я так и хотел сказать, что это из Библии. Поэтому вполне уместная молитва.
ТЕТУШКА ИВ. Ну, этого я не знаю.
КЕЙТ (протягивая кувшин с водой АННИ). Мисс Анни?
АННИ. Благодарю вас…
ТЕТУШКА ИВ. В Библии много такого, чего я не хотела бы слышать перед принятием пищи.
Когда АННИ протягивает руку к кувшину, ЭЛЕН снимает с себя салфетку и бросает ее на пол. АННИ наполняет водой стакан и в эту минуту замечает, что сделала ЭЛЕН. Она смотрит на спокойное лицо девочки, затем наклоняется, поднимает салфетку и надевает ее снова.
ДЖЕЙМС. Ну, в Библии говорится о бедре Иакова, а у нас на столе бедро поросенка.
ТЕТУШКА ИВ. Должна тебе сказать, Джеймс…
КЕЙТ. Пикулей, тетушка Ив?
ТЕТУШКА ИВ. С удовольствием. Вы знаете, какого я мнения о ваших пикулях.
КЕЙТ. К сожалению, они кончаются. Я мало намариновала пикулей прошлым летом. В этом году я…
Она останавливается, видя, что ЭЛЕН умышленно снимает свою салфетку и бросает ее на пол. Она хочет поднять салфетку, но АННИ останавливает ее.
КЕЛЛЕР (не замечая). Преподобный отец заглянул ко мне в контору сегодня и пожаловался, что его куры перестали нестись. Бедный малый, он совсем был расстроен, все, что он мог…
Он останавливается и, нахмурившись, смотрит по очереди на КЕЙТ, ЭЛЕН И АННИ.
ДЖЕЙМС (ничего не замечая). Я всегда подозревал этих кур.
ТЕТУШКА ИВ. В чем?
ДЖЕЙМС. Я думаю, они папистки. Пробовал ли он…
Он тоже останавливается, следя за взором КЕЛЛЕРА. АННИ в этот момент наклоняется, чтобы поднять салфетку.
ТЕТУШКА ИВ. Джеймс, теперь ты пытаешься подшутить надо мной. Мы не успеем и оглянуться, как договоримся бог знает, до чего.
Она тоже останавливается. Общее молчание. Все наблюдают. АННИ в третий раз надевает салфетку на ЭЛЕН. ЭЛЕН срывает ее и бросает на пол. Ожидание становится зловещим. Затем АННИ встает, берет тарелку ЭЛЕН и уносит ее. ЭЛЕН, чувствуя, что тарелки с едой нет, соскальзывает со стула и начинает брыкаться под столом. Посуда подскакивает на столе. АННИ смотрит на все это с минуту, потом идет к ЭЛЕН, берет ее крепко за руки и сажает силой на стул. ЭЛЕН вырывается, освобождает одну руку и хватается за юбку матери. КЕЙТ берет ее за плечо и девочка утихает.
КЕЙТ. Мисс Анни!
АННИ. Нет.
КЕЙТ (пауза). Это ведь особенный день.
АННИ (сурово). Он будет особенным, если я уступлю.
Она пытается оторвать руку ЭЛЕН от юбки КЕЙТ. КЕЙТ кладет свою руку на руку АННИ.
КЕЙТ. Пожалуйста. Я ведь еще не успела по-настоящему сделать для нее возвращение домой радостным.
АННИ. Капитан Келлер.
КЕЛЛЕР (смущенно). Кети, мы… немножко побеседовали. Мисс Анни думает, что если мы будем потворствовать Элен в этих ее…
ТЕТУШКА ИВ. Ну что такого сделал этот ребенок?
АННИ. Она научилась не бросать вещей на пол и не брыкаться. На это ушло почти две недели и вот…
ТЕТУШКА ИВ. Но это только салфетка, она не может разбиться.
АННИ. А все, что она выучила — разве не может разбиться? Миссис Келлер, я не думаю, что нам следует… тянуть ее в разные стороны. Или дайте ее мне, или заставьте ее не брыкаться.
КЕЙТ. Что вы хотите сделать?
АННИ. Дайте мне увести ее из-за стола.
ТЕТУШКА ИВ. Господи помилуй, пусть остается. Она ведь только ребенок, ей не обязательно надевать салфетку, если она этого не хочет в свой первый вечер дома.
АННИ (ровным голосом). Пусть посторонние не вмешиваются.
ТЕТУШКА ИВ (пораженная). По… посторонние!.. Я девочке тетка!
КЕЙТ (в огорчении). Разве один раз так уж важно, мисс Анни. Я приготовила сегодня на обед все любимые блюда Элен.
Пауза.
КЕЛЛЕР (мягко). Это ведь праздничный обед в честь возвращения домой, мисс Анни.
АННИ после минутного колебания отпускает руку ЭЛЕН. Но не может примириться. Сидя на своем стуле, она качает головой и поворачивается к КЕЙТ.
АННИ. Она вас испытывает. Разве вы не понимаете?
ДЖЕЙМС (обращаясь к АННИ). Она испытывает вас.
КЕЛЛЕР. Джимми, замолчи. Она теперь дома и, естественно, она…
АННИ. Хочет посмотреть, что будет дальше. Ну что же, это в ваших руках. Я говорила вам, что именно это меня больше всего заботит. Ведь вы обещали мне полчаса тому назад…
КЕЛЛЕР (успокаивающе). Но она не брыкается сейчас.
АННИ. Но и не учится этого не делать. Миссис Келлер, учить ее тяжело для всех. Я понимаю, как тяжело. Но она будет вести себя в соответствии с тем, что вы будете требовать, чего вы будете ждать от нее и не больше.
ДЖЕЙМС (глухо). Она испытывает вас.
КЕЛЛЕР (недовольно). Джимми.
ДЖЕЙМС. У меня есть свое мнение, и, думаю, я могу…
КЕЛЛЕР. Твое мнение никого не интересует.
АННИ. Меня интересует. Конечно, Элен испытывает и меня. Дайте ее мне, и она будет продолжать учиться. Возьмите ее у меня, и все начнется снова, как было.
КЕЙТ закрывает глаза, думает. АННИ снова садится, добавляя:
Если вы будете щедры и снисходительны — расплачиваться придется ей. (Поворачивается к ДЖЕЙМСУ). Пожалуйста, передайте мне побольше… ее любимого блюда.
КЕЙТ отнимает руку ЭЛЕН от своей юбки, поворачивает девочку к АННИ. Сдается. ЭЛЕН идет к своему стулу.
КЕЙТ (тихо). Берите ее, мисс Анни.
АННИ. Благодарю вас.
Но в ту минуту, когда АННИ, поднимаясь со стула, берет ее за руку, ЭЛЕН начинает вырываться и брыкаться, уцепившись за скатерть и испуская жалобные звуки. АННИ старается оторвать ее руку от скатерти. КЕЛЛЕР встает.
КЕЛЛЕР (снисходительно). Боюсь, что вы создаете трудности, мисс Анни. Конечно, вы правы, надо, чтобы она держалась того, что уже выучила…
Он берет ЭЛЕН за руки, поглаживает их. ЭЛЕН успокаивается.
(Продолжает). Но не думаю, что нужно выводить ее из-за стола. В конце концов, она ведь почетный гость сегодня. Верните ее тарелку.
АННИ. Если бы она не была слепой, вы бы никогда не потерпели…
КЕЛЛЕР. Но она слепая, и я думаю, что можно пойти на компромисс. Пожалуйста, верните ей тарелку.
АННИ сжимает челюсти, но возвращает тарелку. КЕЛЛЕР повязывает салфетку вокруг шеи ЭЛЕН. ЭЛЕН не сопротивляется.
Ну вот. Это бывает. Многие из нас относятся неприязненно к своим учителям. И иногда кто-то другой может сгладить…
Он вкладывает вилку в руку ЭЛЕН. ЭЛЕН берет вилку.
(Непринужденно). Ну, что же. Начнем все сначала.
Он идет к своему месту, обходя стол. АННИ стоит и наблюдает. ЭЛЕН неподвижна, обдумывает что-то, потом злорадно бросает вилку не пол. Погружает руку в тарелку и кладет в рот горсть еды.
ДЖЕЙМС (устало). Да, мы действительно начинаем все сначала.
КЕЛЛЕР бросает на него сердитый взгляд. ЭЛЕН в это время погружает другую руку в тарелку АННИ. АННИ сейчас же подходит и берет ее за запястье. ЭЛЕН, выбрасывая вперед другую руку, наталкивается на кувшин. Она замахивается им на АННИ. АННИ отводит его локтем, но вода проливается на ее платье. АННИ переводит дыхание, хватает кувшин одной рукой, другой рукой забирает ЭЛЕН в охапку и идет к двери. ЭЛЕН брыкается. КЕЛЛЕР встает.
АННИ (с вежливой ожесточенностью). Не вставайте.
КЕЛЛЕР. Куда вы идете?
АННИ. Не сглаживайте больше ничего для меня, не вмешивайтесь! Я обращаюсь с ней, как со зрячим ребенком, потому что я требую от нее, чтобы она видела. Я уверена, что она будет видеть. Не сводите на нет то, что я делаю.
КЕЛЛЕР. Куда вы ее ведете?
АННИ. Хочу, чтобы она налила воды в этот кувшин.
КЕЛЛЕР (чопорно). У нас есть для этого слуги. Позовите, пожалуйста, Вини. Я не буду больше спорить с вами по поводу методов вашего учения, но вы должны учить ее тому, что подходит ее положению молодой леди, физическая работа явно не соответствует этому.
АННИ. О, капитан, если бы только Элен обладала вашим… красноречием.
КЕЛЛЕР (натянуто). Благодарю вас.
АННИ. Или вы ее здравым смыслом.
Она выходит с ЭЛЕН под мышкой из передней двери. КЕЛЛЕР стоит, выпрямившись, с гневным видом. ТЕТУШКА ИВ потрясена.
ТЕТУШКА ИВ. И ты позволишь ей говорить с тобой таким тоном, Артур? Девушке, которая работает на вас?
КЕЛЛЕР (сердито). Нет, не позволю.
Он устремляется вслед за АННИ. ДЖЕЙМС, встав из-за стола с неуверенной решимостью, преграждает путь Келлеру своим стулом.
ДЖЕЙМС. Оставьте ее.
КЕЛЛЕР. Что?
ДЖЕЙМС (нервно). Я говорю, оставьте ее. Она права.
КЕЛЛЕР смотрит, сверкая глазами, на стоящий у него на дороге стул. ДЖЕЙМС глубоко переводит дыхание и точно срывается.
(Продолжая). Она права. Кейт права. Я прав. А вы неправы. Вы ее выгоните отсюда только через мой… труп… стул. Неужели вам никогда не приходило в голову, что хоть один раз в жизни вы можете быть абсолютно неправы?
КЕЛЛЕР поражен, даже как будто несколько заворожен. КЕЙТ встает в волнении, хочет вмешаться.
КЕЙТ. Капитан!
КЕЛЛЕР, подняв руку, останавливает ее. Его глаза прикованы к бледному лицу ДЖЕЙМСА. Наконец он обретает голос. Говорит хрипло.
КЕЛЛЕР. Сядьте, все.
Он садится. КЕЙТ садится. ДЖЕЙМС держится за свой стул. КЕЛЛЕР говорит довольно мягко.
Садись, пожалуйста, Джимми.
ДЖЕЙМС садится, наступает тишина. Глаза КЕЛЛЕРА прикованы к ДЖЕЙМСУ.
Снаружи АННИ тащит ЭЛЕН за руку по ступеням веранды, в руке у нее кувшин. АННИ идет через двор вниз к колодцу, кладет руку ЭЛЕН на ручку насоса, сурово.
АННИ. Вот так… Качай!
ЭЛЕН дотрагивается до своей щеки. Неуверенно ждет.
(Продолжает). Нет, ее здесь нет. Качай!
Она заставляет руку ЭЛЕН двигать ручкой насоса, потом отпускает. И ЭЛЕН слушается. Она качает, пока не начинает идти вода. АННИ дает ей кувшин в другую руку и подставляет под струю. Вода льется наполовину в кувшин, наполовину мимо и обливает руку ЭЛЕН.
АННИ берет ручку насоса, чтобы вода продолжала течь и машинально делает то, что делала уже столько раз раньше: она изображает буквы в ладони незанятой руки ЭЛЕН.
В-о-д-а. Вода. Это ее название.
И вот чудо свершилось. Меняется свет заходящего солнца, и вместе с тем меняется лицо ЭЛЕН, как будто бы озаряясь изнутри светом, которого мы еще не разу не видели у нее на лице и свидетельствующим о какой-то внутренней борьбе. Ее губы начинают дрожать, точно стараясь вспомнить что-то, что когда-то мускулы около губ знали, и, наконец, какие-то младенческие звуки, похороненные под обломками лет глухоты, болезненно находят выход.
ЭЛЕН. Ва-ва.
Она роняет кувшин на плиту под струей. Кувшин разбивается. ЭЛЕН стоит, точно пригвожденная. АННИ застывает, держа ручку насоса.
Ва-ва.
ЭЛЕН подставляет руку под уменьшающуюся струю и делает знаки букв на своей ладони. АННИ протягивает ей руку, и ЭЛЕН делает слово на ладони АННИ.
АННИ. Да!
ЭЛЕН снова изображает это слово.
Да!
ЭЛЕН хватает ручку насоса, качает еще воду, погружает руку в струю и хватает руку АННИ, чтобы снова по буквам изобразить это слово — вода.
Да! Ах, моя дорогая.
АННИ падает на колени и сжимает руку ЭЛЕН но ЭЛЕН освобождается. Стоит с потерянным видом, потом опускается на землю, поглаживает ее рукой и настойчиво протягивает свою ладонь. АННИ изображает на ней слово.
З-е-м-л-я.
ЭЛЕН изображает это слово знаками на руке АННИ
Да!
ЭЛЕН быстро поворачивается к насосу, притрагивается к нему, протягивает руку ладонью вверх и АННИ изображает на ней слово.
Н-а-с-о-с.
ЭЛЕН знаками повторяет слово в руке АННИ.
Да! Да!
Теперь ЭЛЕН в таком волнении, что она просто вне себя, дрожит, не может и минуты оставаться на месте, поворачивается, бежит, падает на ступеньки веранды, прижимается к ним, поворачивается, протягивает ладони к АННИ и та знаками тут же изображает слово.
С-т-у-п-е-н-ь-к-а.
ЭЛЕН не тратит время на повторение слова, изображаемого АННИ. Она поворачивается, дотрагивается до окружающих ее вещей, наталкивается на шпалеры, трясет их, протягивает ладонь, и АННИ, изображая знаками это слово, начинает возбужденно кричать:
Миссис Келлер! Миссис Келлер!
В доме КЕЙТ вскакивает со стула. ЭЛЕН в это время вскарабкивается по ступеням веранды, на ощупь находит шнур от колокольчика, дергает, колокольчик звонит. Вдалеке башенные часы начинают отбивать время. Кажется, что все часы города заговорили. ЭЛЕН протягивает руку, и АННИ лихорадочно изображает по буквам слова в ее ладони. КЕЙТ поспешно выбегает из дома. КЕЛЛЕР за ней. ТЕТУШКА ИВ выглядывает из окна. Только ДЖЕЙМС остается за столом и вытирает влажный лоб своей салфеткой. Слева и справа бегут слуги — ВИКИ, дети-негритята, другие слуги, и останавливаются на расстоянии, наблюдая. ЭЛЕН, продолжая одной рукой звонить, другой рукой нащупывает платье матери. Выбрасывает руку и АННИ составляет на ее ладони знаками слово.
М-а-м-а.
КЕЛЛЕР в свою очередь хватает за руку ЭЛЕН. Она дотрагивается до него, протягивает вопросительно руку, и АННИ опять изображает слово.
П-а-п-а. Она поняла!
КЕЙТ и КЕЛЛЕР опускаются на колени, произнося невнятные слова, прижимая к себе ЭЛЕН. АННИ взволнованная, шатаясь, отступает и смотрит на них. ЭЛЕН изображает слова на ладони КЕЙТ, потом на руке КЕЛЛЕРА. КЕЙТ отвечает на ладони ЭЛЕН. Они не могут оторваться от девочки и качают ее в своих объятиях.
После некоторого времени ЭЛЕН что-то ищет, не находит, поворачивается кругом, освобождается и идет, протянув ощупью руки, искать АННИ, наталкивается на ее ноги, АННИ встает на колени. ЭЛЕН гладит АННИ пальцем по щеке, нетерпеливо показывает пальцем и ждет. АННИ изображает по буквам слово.
У-ч-и-т-е-л-ь.
ЭЛЕН медленно изображает это слово знаками на ладони АННИ. АННИ кивает головой.
У-ч-и-т-е-л-ь.
АННИ держит руку ЭЛЕН на своей щеке. Через некоторое время ЭЛЕН отнимает руку, не резко, но сдержанно, и отступает на один шаг. Она стоит, раздумывая, потом поворачивается и идет, спотыкаясь, к родителям. Они пытаются обнять ее, но у нее что-то другое на уме. Она хочет взять ключи, ударяет по карману КЕЙТ. КЕЙТ вынимает ключи и дает ей.
АННИ, глубоко взволнованная, отступила, идет к колодцу и садится у насоса. КЕЙТ идет к ЭЛЕН и берет ее за руку. ЭЛЕН пишет в руку матери какое-то слово. КЕЙТ колеблется, и ЭЛЕН снова настоятельно повторяет это слово — на этот раз КЕЙТ понимает. Это их первый разговор. КЕЙТ почти не может сказать это слово вслух. Она чувствует удивление, благодарность, потерю. В эту минуту она одновременно и находит и теряет своего ребенка.
КЕЙТ. Учитель?
АННИ оборачивается, КЕЙТ, повернув ЭЛЕН за плечи по направлению к АННИ, держит ее, держит крепко, потом отпускает, как бы отдавая ее. ЭЛЕН ощупью, застенчиво идет по двору, и когда ее руки дотрагиваются до юбки АННИ, она останавливается. Потом она поднимает ключи и отдает их АННИ.
Некоторое время обе они не двигаются. Потом ЭЛЕН тихонько прижимается к АННИ, снимает с нее очки, целует в щеку. АННИ сжимает девочку в объятиях.
КЕЙТ, волнуемая противоречивыми чувствами, отворачивается, знаком удаляет слуг и идет в дом, опираясь на руку КЕЛЛЕРА.
Свет почти погас. Освещен только колодец. АННИ и ЭЛЕН одни во дворе около колодца. АННИ почти бессознательно нашла руку ЭЛЕН и медленно изображает слова по буквам на ладони, шепча прерывающимся голосом.
АННИ. Я — л-ю-б-л-ю — Э-л-е-н. (Она прижимает ребенка к себе, на этот раз крепко, и шепчет ей в волосы, не изображая слова знаками. Продолжает). В-с-е-г-д-а — и…
Она останавливается. Свет над колодцем принимает окраску прошлого. И это заставляет АННИ поднять голову, ее глаза со страхом открываются. Медленно, как будто кем-то принуждаемая, она встает на ноги и слушает, не отнимая рук от плеч ЭЛЕН. Она ждет, ждет, слушая ушами, глазами. Слышит только молчание. Голосов больше нет. Свет теряет окраску прошлого. АННИ снова смотрит на ЭЛЕН и заканчивает свою фразу без страха.
(Тихонько, одним дыханием). Н-а-в-с-е-г-д-а.
В столовой в большом доме КЕЙТ все это время стоит за столом и смотрит на тарелку ЭЛЕН. КЕЛЛЕР стоит у нее за плечом. Теперь ДЖЕЙМС делает шаг, чтобы пододвинуть ей стул и КЕЙТ садится с высоко поднятой головой. КЕЛЛЕР кивает ДЖЕЙМСУ. Теперь ТЕТУШКА ИВ, колеблющаяся и присмиревшая — идет к двери.
Снаружи ЭЛЕН дергает АННИ за руку. АННИ приходит в себя. ЭЛЕН тащит АННИ к дому. Рука в руке они пересекают двор и поднимаются по ступенькам веранды.
Ярко разгорается освещение. Они идут к дверям, которые держит для них открытыми ТЕТУШКА ИВ.
Занавес.