Клюшников. Прием! Прием! Вы слышите?
Радио. Да! Прием!
Клюшников. Находимся в точке семьдесят два градуса южной широты, восемьдесят пять градусов восточной долготы. Пятьдесят два градуса Цельсия. За сутки пройдено санно-гусеничным путем восемьдесят километров. Люди здоровы. Техника исправна.
Радио. Возвращайтесь назад.
Клюшников. Мы показатели не все по плану сняли. Мы ж георадаром.
Радио. Вам хватит топлива?
Клюшников. Хватит. Ты думаешь, мы не считая что ли вышли?
Радио. Вам нужно прерваться.
Клюшников. Как мы тебе прервемся? Это же съемка подледного ландшафта, а не в лодочке катанье! Двигаться надо!
Радио. Поставки топлива через три недели не будет. Центр просит вас перейти в режим экономии. Снимайте оставшиеся показатели и возвращайтесь на станцию. Вам нужно сохранить что есть.
Клюшников. Ваня, это ты?
Радио. Да, Петр Георгич.
Клюшников. Ваня, ты чё несешь? Мы тут зачем работаем вообще? Ты чё до выхода-то не сказал?
Радио. Раньше не было информации.
Клюшников. А ну-ка соедини меня…
Радио. Нет его.
Клюшников. Умер?
Радио. Жив.
Клюшников. А куда ж он, родимый, делся?
Радио. Сняли… Петр Георгич, я вас прошу. Тут такие дела…
Клюшников. У тебя там дела?! Ты слышал, чё я сказал? Пятьдесят два! После пятидесяти снег песком становится и подступает, как в пустыне!
Радио. Я знаю, Петр Георгич.
Клюшников. Я не сплю, мать твою, два дня, потому что ваш пацаненок от горной болезни по ночам задыхается! И я не знаю, сдохнет он сегодня или нет! Поп ваш от снежной слепоты уже сутки не работает… Ты мне тут про дела говорить будешь?
Радио. Возвращайтесь назад, побережете соляру и кислород.
Клюшников…Ваня, чё там у вас?
Радио. Тут все… Простите. Мы сообщили, как смогли. Тут «вторник черный».
Клюшников. Чё?
Радио. Во вторник рубль рухнул.
Клюшников. Какой на хер рубль? Тут полгода черные, а у них вторник!
Радио. Соляра дешевле газводы была, а теперь бриллиантовая. Берегите все, что есть. Мы не можем помочь. Извините. Конец связи.
Клюшников. Сучонок…
Левон. Зря шли?
Клюшников. Ну!
Левон. Может, тут переночуем?
Клюшников. Ага. Как в одиннадцатом и переночуем.
Левон. Не понял.
Клюшников. Шли, переночевали. Их завалило. Откопаться нельзя, как бетон же. Ждали, пока растает. Полгода.
Левон. Полгода?
Клюшников. Ну. А потом под лед ушли, когда растаял.
Левон. И все?
Клюшников. И все.
Левон. Тогда поехали.