Дом престарелых. Женская комната на троих. На серые стены падает из больших окон яркое солнце. В воздухе стоит сладкий и сухой запах несвежего белья. Входят Алексей в костюме Деда Мороза с большим мешком и нянечка, женщина средних лет в черном бязевом халате.
Алексей. Здравствуйте! Здравствуйте, дорогие друзья!
На кроватях активно зашевелились и подняли головы в его сторону две старушки, бормочут: «Здравствуй, миленький, здравствуй». Распрямился бородатый старичок, сидящий в вязаной шапке на стуле в углу, кивнул.
Посмотрите, кто к вам пришел! Это я, Дедушка Мороз. Не удивляйтесь, что так нескоро после Нового года! Я особенный Дед Мороз, ведь я принес вам весну! Поглядите за окно! Какое сегодня солнце яркое! Поглядите скорей!
Все оборачивают лица к окну.
Нянечка (шепотом). Мужчина, не говори, пожалуйста, так. Они слепые тут все.
Алексей (шепотом). А куда ж они смотрят?
Нянечка (шепотом). Ты ж сам велел…
Алексей. Я подарки вам принес! (Достает из мешка совершенно одинаковые коробки с надписями «Путь спасения» и раздает по тумбочкам). Разворачивайте скорее, давайте я вам помогу.
Нянечка. Побегу.
Алексей. Подождите.
Нянечка. Сам-сам. Не боись, тут все в уме. (Уходит.)
Алексей (присаживается на стул у крайней постели). Здравствуйте, давайте познакомимся.
Женщина 1. Баба Аня.
Женщина 2. А я Маша.
Все дружно смеются.
Баба Аня. Ты, Маша, полвека уж не Маша.
Маша. Ну и что… Он же запоминать не будет, а мне приятно, что меня кто-то еще хоть раз Машей назовет.
Алексей. Конечно, пусть будет Маша. А вы (обращается к бородатому старичку на стуле) в гости пришли сюда?
Старичок. Почему в гости?
Алексей. Здесь же женская комната. Вы, наверное, в мужском крыле живете?
Старичок. Я женщина.
Маша (смеется). Да ты не думай… Это Татьяна Матвеевна. Так бывает. Раз в месяц бритье, вот и пообрастала. А штаны она старые мужнины носит. Скучает.
Алексей. Простите, ради Бога.
Татьяна Матвеевна. Ладно.
Маша. Ты очень смелый Дед Мороз. К нам на четвертый этаж никто не подымается. Тут же неходячие только. С неходячими и говорить-то не о чем. Мы на улице не бываем, в карты не играем. Дальше нас только пятый.
Алексей. А кто на пятом?
Татьяна Матвеевна. Из ума выжившие. Но к ним чаще ходят. Практикантов туда много.
Маша (весело). Молодые-то любят теперь сумасшедших изучать. Там только самоубивц человек десять. И тоже молодые все, даже пятидесяти никому, говорят, нет. Много их, девать некуда, вот к нам возить стали.
Алексей. Понятно. Только молодые своей жизни не жалеют, а старые-то цену знают, не станут с собой кончать…
Татьяна Матвеевна. Ты, значит, сам еще молодой. Немолодой так не скажет.
Маша. Это вообще мечта моя. Чтоб был пункт приема жизни. Как крови. Кому не надо жить, надоело, пришел и сдал свою жизнь, а ее тому, кто от болезни какой умирает, перенаправили.
Женщины опять дружно смеются. Алексей ежится.
Алексей. Баба Аня, а что же вы молчите и подарок не разворачиваете? У меня маму зовут Анна.
Маша. Вы, наверное, ее тоже баба Аня зовете? Для детей. Ее вот тоже сын баба Аня зовет, чтобы внуки запомнили.
Алексей. Сын?
Маша. Да-да! А чего ты думал, что мы сироты все? Нет, мы слепые просто. Слепых часто дети сдают, нам вместе-то всем сподручнее. Это не обидно. Ты не думай.
Татьяна Матвеевна. Ты ври да не завирайся, Маша. Кому-то и обидно бывает, кто-то ревом ревет.
Баба Аня. Я не реву.
Маша. И молодец! И хорошо!
Баба Аня. Если б не это (она сдергивает со своих ног одеяло и Алексей видит глухие карандаши старушечьих ног, без ступней), я б и без глаз могла! Сын не виноватый! Ему жить!
Маша (присаживается, нашаривает руку бабы Ани). Тише, тише, Аня. Ты же так всего Деда Мороза запугаешь.
Баба Аня (прикрывается). Прости, прости, мальчик, я забыла, что ты здесь.
Алексей. Что вы… Все в порядке. Вы простите… Давайте подарки откроем?
Все разворачивают подарки, которые снаружи одинаковые, а начинены, оказалось, разным. Маше достается среди прочего книга.
Маша. Книжка!
Алексей вздрагивает. Бежит к Маше, пытается выдернуть из ее рук книгу.
Алексей. Простите! Простите нас, пожалуйста! Я сейчас заменю.
Маша. Подожди! Отдай! Отдай! Дай я ее потрогаю! Дай понюхаю. Новая! Я чувствую, новая. Как она называется?
Алексей. Даниэль Дефо. «Робинзон Крузо».
Татьяна Матвеевна. Какая хорошая! Я читала! Дай потрогать! (Маша передает книгу.) В твердой обложке! А вот здесь страницы скользкие! Здесь картинки?
Алексей. Да.
Татьяна Матвеевна. Черно-белые? Цветные? Что там?
Алексей. Черно-белые. Наверное, пером и тушью. Робинзон толкает лодку, на нем меховая шапка.
Татьяна Матвеевна. Черно-белые… как в той моей книжке! Те самые. Это оригинальные! Они в старых книжках есть!
Маша. А это новая! Еще лучше! Она пахнет!
Татьяна Матвеевна. А там есть картинка, где Робинзон штопает шкуру, а напротив него сидит собака и смотрит ему в самые глаза?
Алексей (листает, находит, протягивает Татьяне Матвеевне). Есть, вот она!
Татьяна Матвеевна с жадностью хватает книгу, водит руками по картинке, целует ее.
Татьяна Матвеевна. Это моя любимая была. Я даже раскрасила цветным карандашом собаку. И переводила ее через копирку всему двору, много-много раз. Какая чудесная книга!
Баба Аня. Дай мне.
Алексей подносит книгу. Баба Аня обнимает ее.
Спасибо тебе, Дед Мороз. Спасибо… Это ж нам лучший подарок. Потому что ты с нами как с людьми, как с нормальными…
Маша. Я ж с рождения слепая. Со мной всегда говорят так, как будто и воздухом другим дышу, и думаю на каком-то другом языке. Как-то по переписке познакомилась с парнем, договорились встретиться, а я и не говорила, что слепая. Боялась, откажется. Он, наверное, испугался, но виду не подавал. Весь день мы прогуляли, а потому куда деваться. Он меня в кино позвал. Там ведь темно и никто не видит, что я слепая. Фильм попался какой-то простой, веселый. Я все понимала, а что нет, он мне объяснял. И замечания никто нам не делал. Только в самом в конце мужчина сзади сказал: «Какой у вас, девушка, жених заботливый. Все нам рассказал, что непонятно». Я такая была счастливая, что жених, как у всех, и что фильм посмотрела, как все. Без скидок всяких.
Татьяна Матвеевна. Да! Да! Спасибо тебе, мальчик! Дай Бог тебе. Ты не переживай, что мы прочитать не можем. Я ее почти наизусть знаю. Мы будем страницы переворачивать, а я рассказывать. Спасибо!
Алексей, пошатываясь, выходит из комнаты, расстегивает шубу, хватает ртом свежий воздух. Видит на полу сорванную и смятую бумажку-упаковку с золотыми буквами «Путь спасения». Поднимает глаза. На кушетке сидит нянечка и с жадностью ест маленький батончик «Милки Вэй». От его взгляда она замирает.
Нянечка. Простите меня! Простите!
Алексей. Зачем вы подарок-то вскрыли? Мы же вам отдельно принесли, в коробках…
Нянечка (в слезах). Да-да. Но понимаете, их потом после работы распределять будут. После работы мне что достанется, я все детям уношу. Домой. Не могу сама съесть. А тут упаковка прорвалась и он торчал сбоку. Я ни разу его не пробовала! Ни разу. Я не удержалась. Простите меня!