Темой большей части этой книги являются перемены. Мир, в котором мы живем, полон новых возможностей, но в то же время труден и незнаком. Хотим мы или нет, мы должны принять предлагаемые этим миром условия, представляющие сочетание возможностей и рисков. Больше всего это наблюдение подходит к нашей эмоциональной и личной жизни.

За последние несколько десятилетий в Великобритании и других западноевропейских странах произошли такие сдвиги в структуре семьи, которые невозможно было даже вообразить предыдущим поколениям (см. врезку «Обзор основных тенденций изменения характера семей в Великобритании» в разделе «Теоретические взгляды на семью» этой главы). Большое разнообразие форм семьи стало привычной чертой нашего времени. Люди женятся менее охотно, чем раньше, и предпочитают делать это в более позднем возрасте. Уровень разводов существенно возрос, что привело к росту числа неполных семей. «Восстановленные семьи» (см. в разделе «Брак и развод в Великобритании» этой главы) образуются за счет вторичных браков или новых связей, включающих детей от предыдущих союзов. Все больше людей выбирают перед заключением брака, а часто и вместо него, форму совместного проживания — сожительство. Короче говоря, мир семей выглядит сейчас совершенно иначе, чем пятьдесят лет назад. Хотя институты брака и семьи все еще существуют и составляют важную часть нашей жизни, их характер резко изменился.

Изменился не только состав семей и домашнего окружения. Не менее важно изменение ожиданий людей в отношении их связей с другими. Термин «связь» в применении к личной жизни стал широко употребляться только двадцать или тридцать лет тому назад, так же как мысль о том, что в личной жизни необходимы элементы «интимности» или «взаимных обязательств». В наш век связь есть нечто активное, над ее установлением нужно трудиться. Если предполагается, что связь сохранится в течение некоторого времени, то многое зависит от завоевания доверия партнера. Как брак, так и большинство типов сексуальных отношений стали похожими на такие связи. Все больше связи зависят от сотрудничества и общения между ее участниками. Эмоциональное общение стало самым важным не только в связях, основанных на сексуальной любви, но и в дружбе и общении с родственниками и детьми.

Все эти преобразования происходят не только в индустриально развитых странах. Описанный процесс наблюдается, хотя не в одинаковой степени, во всем мире. Хорошей иллюстрацией противоречивой природы изменений в семейной сфере может служить ситуация в Китае. По сравнению с западными странами, уровень разводов в Китае пока невысок, однако он быстро растет, как и в других развивающихся странах Азии. В больших городах Китая все чаще встречается не только развод, но и сожительство. Это вынуждает государство усложнять систему получения развода. Действующие в данное время законы о браке, датируемые еще 1960-ми гг., очень либеральны. Брак рассматривается как рабочий контракт, который можно расторгнуть, «если этого желают как муж, так и жена». Даже если один из партнеров возражает, развод может быть оформлен, если в браке отсутствует «взаимная привязанность» партнеров. После двухнедельного ожидания и уплаты небольшого административного налога пара получает развод.

В Китае много говорят о защите «традиционных» семейных отношений, все еще сохранившихся в сельской местности. Несмотря на официальную политику правительства, ограничивающую рождаемость одним или двумя детьми в семье, брак и семья в сельских регионах остаются значительно более традиционными, чем в городах. Брак — это связь двух семей, устанавливаемая чаще не теми, кто вступает в брак, а их родителями. В ряде провинций родители организуют примерно 60  % всех браков. Ирония модернизации жизни в Китае состоит в том, что многие разводы, регистрируемые в городских районах, совершаются между парами, заключившими брак по настоянию родителей в сельских регионах.

Как показывает этот пример, во всем мире общества сталкиваются с похожими явлениями в вопросах, касающихся изменений семейной жизни. Тревоги по поводу «распада» семей, звучащие в Великобритании, одновременно высказываются в других странах, как входящих, так и не входящих в число индустриально развитых. Вопросы отличаются только уровнем обсуждения и культурным контекстом, в рамках которого они рассматриваются. Эрозия традиционных форм семейной жизни — в Великобритании, Китае и других обществах в мире — одновременно и отражает процесс глобализации, и вносит в него существенный вклад. Как мы увидим, изменения в семейной жизни часто сталкиваются с сопротивлением и призывами вернуться к прошлым «золотым денькам». Однако тот факт, что большинство из нас, сопротивляемся мы этим изменениям или нет, уделяет много времени их обдумыванию, является показателем фундаментальных преобразований, затронувших нашу эмоциональную и личную жизнь в последние несколько десятилетий. Назад пути нет. Мы должны активно и творчески интересоваться меняющимся миром и его влиянием на нашу личную жизнь.

 

Основные понятия

Прежде всего, нужно определить ключевые понятия семьи, родства и брака. Семья — это группа людей, связанных прямыми родственными отношениями, взрослые члены которой принимают на себя обязательства по уходу за детьми. Родственные отношения — это отношения, возникающие при заключении брака либо являющиеся следствием кровной связи между лицами (матери, отцы, братья и сестры, дети и т. д.). Брак можно определить как получивший общественное признание и одобрение сексуальный союз двух взрослых лиц. Индивиды, вступившие в брак, становятся родственниками друг другу, но их брачные обязательства связывают родственными узами гораздо более широкий круг людей. При заключении брака родители, братья, сестры и другие кровные родственники одной стороны становятся родственниками противоположной стороны.

Семейные отношения всегда рассматриваются в рамках более широких родственных групп. Практически во всех обществах можно выделить то, что социологи и антропологи называют нуклеарной семьей, состоящей из двух взрослых людей, совместно ведущих свое домашнее хозяйство и имеющих собственных или приемных детей. В большинстве обществ традиционного типа нуклеарные семьи были частью более широкой сети родственных отношений. Когда близкие родственники, не являющиеся супружеской парой с детьми, живут вместе либо находятся в близком постоянном контакте, мы говорим о расширенной семье. Она может включать бабушек, дедушек, братьев и их жен, сестер и их мужей, тетей, дядей, племянников и племянниц.

В обществах западного типа брак, а следовательно и семья, ассоциируется с моногамией. Считается незаконным состоять в браке более чем с одной женщиной или одним мужчиной одновременно. Однако так считается не везде. Джордж Мердок, который провел в середине XX в. знаменитое сравнительное исследование нескольких сотен обществ, обнаружил, что полигамия, позволяющая жене или мужу иметь более одного супруга, разрешена в 80  % этих обществ. Существуют два типа полигамии: полигиния, когда один мужчина женат на нескольких женщинах одновременно, и полиандрия, когда женщина одновременно имеет двух или более мужей.

Разнообразие семей

Многие социологи полагают, что нельзя говорить о «семье» так, как будто существует только одна более или менее универсальная модель семейной жизни. Как мы увидим далее в этой главе, во второй половине XX в. происходило постепенное разрушение главенства традиционных нуклеарных семей. Так, в Великобритании менее четверти семейств следуют модели традиционной семьи. Кроме того, есть заметные различия в характере семей среди групп этнических меньшинств. Например, азиатские семейства часто включают более одной семьи с детьми, а для сообществ чернокожих типично большое число неполных семей.

По этим причинам представляется более правильным говорить о «семьях». Это позволяет подчеркнуть разнообразие форм семьи. Если далее для краткости мы будем говорить просто «семья», необходимо при этом всегда помнить о том многообразии форм, которые стоят за этим понятием.

 

Теоретические взгляды на семью

Изучение семьи и семейной жизни по-разному проводилось социологами противоположных взглядов. В свете недавних исследований и важных изменений, происходящих в мире, многие принятые еще несколько десятилетий тому назад взгляды сейчас кажутся значительно менее убедительными. И все же, прежде чем изложить современные подходы к изучению семьи, полезно коротко проследить за эволюцией социологической мысли.

Функционализм

При функционалистском подходе общество рассматривается как совокупность социальных институтов, выполняющих специфические функции для поддержания в нем целостности и согласия. Согласно этому взгляду, семья осуществляет важные задачи, вносящие вклад в основные нужды общества и помогающие поддерживать социальный порядок. Социологи, придерживавшиеся функционалистской традиции, считали, что в современных обществах нуклеарная семья исполняет особые специфические роли. С развитием индустриализации семья стала менее важной как единица экономического производства и все больше сосредоточилась на воспроизводстве, уходе за детьми и социализации.

Согласно американскому социологу Талкотту Парсонсу, двумя главными функциями семьи являются первичная социализация и стабилизация личности (Parsons and Bales 1956). Первичная социализация — это процесс изучения детьми культурных норм того общества, в котором они родились. Так как этот процесс происходит в течение раннего детства, семья является главной ареной становления человеческой личности. Стабилизация личности подразумевает ту роль, которую играет семья в эмоциональной поддержке своих взрослых членов. Брак между взрослыми мужчинами и женщинами является соглашением, благодаря которому взрослые личности находят взаимную поддержку и сохраняют здоровье. В индустриальных странах роль семьи в стабилизации взрослых индивидов считается решающей. Это есть результат того, что нуклеарная семья часто отдаляется от родственников и не способна поддерживать более широкие родственные связи, как это могли делать семьи в доиндустриальную эпоху.

Парсонс рассматривает нуклеарную семью как единицу, наилучшим образом приспособленную к ответам на запросы индустриального общества. В «традиционной семье» один взрослый может работать вне дома, а другой вести домашнее хозяйство и растить детей. На практике такая специализация ролей в рамках нуклеарной семьи предполагает, что муж принимает «инструментальную» роль кормильца, а жена — «эмоциональную» роль хранительницы домашнего очага.

В наши дни взгляды Парсонса на семью считаются устаревшими и неадекватными. Функционалистские теории семьи подверглись жесткой критике за оправдание домашнего разделения труда между мужчинами и женщинами как чего-то естественного и беспроблемного. Однако, если рассмотреть эти теории в их историческом контексте, многое становится более понятным. В первые послевоенные годы женщины, действительно, вернулись к исполнению традиционных ролей домохозяек, а мужчины вновь взяли на себя роли единственных кормильцев. Однако функционалистские взгляды на семью можно критиковать и по другим основаниям. Подчеркивая важность семьи в осуществлении определенных функций, теоретики пренебрегали той ролью, которую играют в социализации детей другие социальные институты — правительство, средства массовой информации и школы. Не учитывались также разновидности форм семьи, которые совершенно не соответствуют модели нуклеарной семьи. Семьи, не удовлетворяющие «идеалу» белой провинциальной семьи среднего класса, рассматривались как девиантные.

Феминистские подходы

Для многих людей семья является жизненно важным источником утешения, комфорта, любви и дружбы. Однако она может быть также и местом эксплуатации, одиночества и глубокого неравенства. Феминизм оказал большое влияние на социологию тем, что изменил взгляд на семью как на царство гармонии и равенства. Один из первых «несогласных» голосов раздался в 1965 г., и он принадлежал американской феминистке Бетти Фрейдан, которая писала о «проблеме без имени» — изоляции и одиночестве, охвативших многих провинциальных американских домохозяек, которые чувствовали себя захваченными бесконечной круговертью забот о детях и домашнем хозяйстве. Затем последовали другие голоса, исследовавшие явление «порабощенной жены» (Gavron 1966) и разрушительное влияние «душной» семейной атмосферы на межличностные отношения (Laing 1971).

В течение 1970-х и 1980-х гг. в большинстве касающихся семьи споров и исследований доминировал феминистский подход. Если раньше социология семьи была сосредоточена на изучении семейных структур, историческом развитии нуклеарной и расширенной семьи и важности родственных связей, то феминизм стремился направить внимание на положение внутри семей, чтобы исследовать опыт женщин в домашней сфере. Многие ученые-феминисты поставили под вопрос представление о том, что семья является совместной ячейкой, основанной на общих интересах и взаимной поддержке. Они пытались показать, что наличие неравенства во властных отношениях внутри семьи означает, что одни члены семьи стремятся получить больше привилегий, чем другие.

Феминистские труды касались широкого спектра вопросов, но особенно важными были три главные темы. Одна из них, которую мы подробнее рассмотрим в главе 13, — это домашнее разделение труда, т. е. то, как домашние заботы разделяются между членами семейства. Среди феминистов звучат разные мнения об историческом происхождении такого разделения. Одни считают, что это результат индустриального капитализма, другие — что это связано с патриархатом и, таким образом, предшествует индустриализации. Есть основания полагать, что домашнее разделение труда существовало до индустриализации, но совершенно ясно, что капиталистическое производство способствовало существенно более резкому различию между сферами работы и домашнего хозяйства. Этот процесс привел к выделению «мужских» и «женских» сфер жизни и сохраняющихся до сего дня властных отношений. Еще совсем недавно в большинстве индустриально развитых стран была широко распространена модель мужчины-кормильца.

Социологи-феминисты предприняли изучение того, каким образом домашние заботы, такие как уход за детьми и домашнее хозяйство, разделяются между мужчинами и женщинами. Они изучили справедливость утверждений о «симметричной семье» (Young and Wilmott 1973), т. е. убеждения в том, что с течением времени члены семьи становятся все более равноправными в распределении ролей и ответственности. Исследования показали, что женщины продолжают нести главную ответственность за домашнее хозяйство и имеют значительно меньше времени для досуга, чем мужчины, несмотря на то, что оплачиваемую работу вне дома сейчас имеет большее число женщин, чем когда-либо ранее (Gershuny et al. 1994; Hochschild 1989; Sullivan 1997). Обращаясь к близкой теме, ряд социологов исследовал контрастирующие области оплачиваемой и неоплачиваемой работы, обращая внимание на тот вклад который вносит в общую экономику неоплачиваемый женский домашний труд (Oakley 1974). Другие ученые изучали то, как распределяются средства среди членов семьи и каковы пути доступа и контроля за семейным бюджетом (Рahl 1989).

Феминисты также обратили внимание на неравные властные взаимоотношения, существующие во многих семьях. Один из вопросов, который в результате этих исследований привлек растущее внимание, — это явление домашнего насилия. Побои жен, супружеское насилие, инцест и сексуальные злоупотребления с детьми привлекли внимание общества в результате утверждений феминистов, что жестокость и насилие в семейной жизни долго игнорировались как академическими, так и судебными и политическими кругами. Социологи-феминисты пытались понять, каким образом семья становится ареной гендерного подавления и даже физического насилия.

Еще одной областью, в которую феминисты внесли наиболее значительный вклад, стало изучение деятельности по уходу. Это широкая сфера, включающая много разных процессов от заботы о заболевшем члене семьи до присмотра в течение долгого времени за престарелыми родственниками. Иногда под уходом понимают просто заботу о чьем-то психологическом благополучии — ряд ученых-феминистов интересовались проблемой «эмоциональной работы» в рамках родственных связей. Женщины берут на свои плечи не только конкретные задачи вроде уборки или ухода за детьми, но затрачивают очень много эмоциональных усилий для поддержания межличностных отношений (Duncombe and Marsden 1993). Несмотря на то что деятельность по уходу основана на любви и глубоких чувствах, она также является формой работы, требующей способности слушать, воспринимать, обсуждать и активно действовать.

├───────────────────────────┐

■ Обзор основных тенденций изменения характера семей в Великобритании

Для многих наблюдателей в Великобритании изменения, коснувшиеся современных семей, представляются ужасающими. На наших глазах разрушаются формы семейной жизни, считавшиеся долгое время общепринятыми. Упор во взаимоотношениях на потребности личности достигается ценой разрушения семьи как базисного общественного института. Действительно ли Великобритания эволюционирует в сторону «общества одиноких людей»? Судя по основным тенденциям изменения структуры семей за последние годы, многие считают, что это так.

Более чем когда-либо многие люди на всех стадиях жизненного цикла живут одиноко. К началу XXI в. одиноко живут более 6 млн англичан — 28 % всех семейств. Это втрое больше того, что было 40 лет тому назад. Опросы о составе семейств выявили следующие факторы, приводящие к росту «одинокой жизни».

• Брак. Все меньшее число людей вступает в брак, а те, кто все же выбирают брак, делают это в более позднем возрасте. Годовой уровень заключения браков в Великобритании находится сейчас на самом низком уровне более чем за 150 лет. Средний возраст людей, впервые вступающих в брак, растет. В 1996 г. он равнялся 29 годам для мужчин и 27 — для женщин. Стало принятым как можно дольше оставаться одиноким.

•    Деторождение. Женщины предпочитают иметь детей в более позднем возрасте, Средний возраст появления ребенка у женщины равен 29 годам, но многие женщины откладывают это, пока не достигнут тридцати или сорока лет. По оценке, четверть женщин, родившихся в 1973 г., будет бездетной в возрасте 45 лет.

•    Разводы. Процент разводов растет. Около 40  % браков в наши дни заканчиваются разводами.

•    Неполные семьи. Все больше детей живут в неполных семьях. Сейчас 21  % детей живет только с одним родителем, что в три раза больше, чем было в 1971 г.

Если семьи действительно разрушаются, как считают некоторые ученые, то последствия могут быть серьезными. Семья — это точка встречи целого ряда процессов, влияющих на общество в целом, в том числе растущего равенства полов, широко распространенного включения женщин в рабочую силу, изменений в сексуальном поведении и ожиданиях и меняющемся соотношении между домом и работой.

└───────────────────────────┘

Новые взгляды на социологию семьи

Проведенные в последние несколько десятилетий теоретические и эмпирические исследования, основанные на феминистских взглядах, увеличили интерес к проблемам семьи как среди ученых, так и среди населения. В наш повседневный словарь вошли такие термины, как «вторая смена», под которым понимается двойственная роль женщины на работе и дома. Однако, поскольку феминистские исследования семьи часто ограничивались конкретными вопросами в рамках домашней сферы, они не всегда отражали более широкие тенденции и влияния, имеющие место вне дома.

В последнее десятилетие появилось заметное количество социологической литературы по вопросам семьи, в которых высказываются близкие к феминизму, но не совсем совпадающие с ним взгляды. Особое внимание привлекают происходящие значительные преобразования форм семьи — образование и распад семей и семейств, и меняющиеся ожидания в рамках личных взаимосвязей индивидов. Рост числа разводов и неполных семей, возникновение «восстановленных семей» и семей геев, популярность сожительства — все эти факты вызывают тревогу. И все эти преобразования невозможно понять без учета более широких изменений, возникших в самое последнее время. Если мы хотим уловить связь между изменениями личности и более общими характерными изменениями в обществе, следует уделить внимание тем сдвигам, которые возникли на социальном и даже глобальном уровнях. Один из самых важных вкладов в эту литературу был сделан семейной парой Ульрихом Беком и Элизабет Бек-Герншейм.

Бек и Бек-Герншейм

В книге «Нормальный хаос любви» Ульрих Бек и Элизабет Бек-Герншейм исследуют бурную природу личных взаимоотношений, браков и видов семей на фоне быстро меняющегося мира (Beck and Beck-Gernsheim 1995). Они утверждают, что традиции, правила и установки, которые используются для того, чтобы управлять взаимоотношениями личностей, более неприменимы, и индивиды сталкиваются с бесконечным рядом возможностей для создания, приспособления, исправления или разрушения союзов, которые они образуют с другими. Тот факт, что сейчас вступают в брак добровольно, а не по экономическим соображениям или по настоянию семьи, приводит как к свободе, так и к новым ограничениям. На самом деле, заключают авторы, такие браки требуют много тяжелой работы и усилий.

Бек и Бек-Герншейм считают, что наша жизнь заполнена сталкивающимися интересами семьи, работы, любви и свободы в достижении личных целей. Это столкновение остро ощущается в личных связях, особенно когда приходится вместо одной жонглировать двумя «биографиями на рынке труда». Под этим авторы понимают то, что не только мужчины, но и все большее число женщин в течение своей жизни стремятся сделать карьеру. Раньше женщины охотнее работали вне дома только часть времени или отрывали значительное время от своей карьеры, чтобы растить детей. На эти формы поведения сейчас обращают меньше внимания, чем раньше. В наши дни и мужчины, и женщины делают упор на профессиональные и личные нужды. Бек и Бек-Герншейм заключают, что в наше время связи стали чем-то значительно большим, чем взаимоотношения. Предметами переговоров являются не только любовь, секс, дети, брак и домашние обязанности, но и взаимоотношения в вопросах работы, политики, экономики, профессии и неравенства. Современные пары сталкиваются с разнообразным выбором проблем — от обычных земных до фундаментальных.

Вероятно, поэтому неудивительно, что между мужчинами и женщинами растет антагонизм. Бек и Бек-Герншейм утверждают, что «война полов» является «центральной драмой нашего времени», о чем свидетельствуют рост индустрии брачных агентств, числа семейных судов, групп супружеской самопомощи и уровня разводов. Но даже несмотря на то, что брак и семейная жизнь стали более хрупкими, чем когда-либо ранее, они все еще остаются очень важными для людей. Развод все более обычен, но высок и уровень повторных браков. Уровень рождаемости, может быть, и падает, но есть огромный спрос на лечение бесплодия. Все меньше людей вступают в брак, но желание жить с кем-то как часть пары определенно сохраняется. Что может объяснить эти противоречивые тенденции?

Согласно авторам, ответ прост: любовь. Они утверждают, что сегодняшняя «война полов» является самым понятным из возможных указанием на «любовный голод» среди людей. Ради любви люди женятся и разводятся; они вовлекаются в бесконечный круговорот надежд, разочарований и новых попыток. С одной стороны, трения между мужчинами и женщинами велики, но, с другой стороны, остается глубокая надежда и вера в возможность найти истинную любовь и удовлетворение.

Может показаться, что «любовь» — слишком простое объяснение сложностей современного мира. Но Бек и Бек-Герншейм утверждают, что именно потому, что наш мир так огромен, безличен, абстрактен и быстро меняется, любовь становится все более важным фактором. Согласно авторам, любовь — то единственное место, где люди могут обрести себя и соединиться с другими. В нашем мире неопределенности и риска любовь реальна.

«Любовь — это поиск себя, жажда союза между мной и тобой, с общими телами и общими мыслями, безудержная тяга друг к другу, признание и прощение, понимание, подтверждение и поддержка во всем, что было и что есть, стремление к дому и вера в преодоление сомнений и страхов, порождаемых современной жизнью. Если ничто не кажется определенным и безопасным, если даже дышать опасно в нашем отравленном мире, тогда люди гонятся за обманчивыми снами любви, пока вдруг они не превращаются в ночные кошмары» ( Beck and Beck-Gernsheim 1995, 175–176).

Авторы утверждают, что любовь одновременно безысходна и утешительна. Это «мощная сила, подчиняющаяся собственным законам и накладывающая свой отпечаток на ожидания, страхи и манеру поведения людей». В нашем переменчивом мире она стала новым источником веры.

 

Брак и развод в Великобритании

Правы ли Бек и Бек-Герншейм, когда они утверждают, что антагонизм между мужчиной и женщиной является «центральной драмой нашего времени»? Статистика числа браков и разводов в определенной степени поддерживает эту точку зрения. Рост числа разводов стал одной из наиболее важных тенденций, влияющих на структуру семьи во многих индустриальных странах, в том числе в Великобритании. В данном разделе мы подробнее проанализируем эти тенденции и некоторые их серьезные последствия.

В течение многих веков брак на Западе считался практически нерасторжимым. Разводы допускались лишь в очень ограниченном числе случаев, например, при невозможности осуществлять брачные отношения. До сих пор в одной или двух индустриальных странах разводы не признаются. Но это сейчас редкий случай. Большинство стран быстро движется к тому, чтобы облегчить получение развода. Практически во всех индустриальных странах принята так называемая состязательная система. По этой системе для получения развода одна из сторон должна выдвинуть против другой обвинение (например, в жестокости, недостатке внимания или измене). Первые «независимые от вины» законы о разводах были приняты в ряде стран в середине 1960-х гг. С тех пор многие западные государства шли по одному пути, расходясь в некоторых деталях. В Великобритании Акт о реформе бракоразводных дел, облегчивший получение развода и содержавший положение о «независимости от вины», был принят в 1969 г. и вступил в силу в 1971 г. Принцип «независимости от вины» был подтвержден в новом законе, принятом в 1996 г.

Между 1960-ми и 1970-ми гг. число разводов в Великобритании ежегодно возрастало на 9  % и к концу десятилетия удвоилось. К 1972 г. оно снова удвоилось, частично вследствие принятия Акта 1969 г., который сделал возможным формальное прекращение множества браков, уже давно к тому времени «умерших». С 1980 г. число разводов в какой-то степени стабилизировалось, хотя и остается очень высоким по сравнению с предыдущим периодом. Две пятых общего числа браков теперь заканчиваются разводом.

Показатели числа разводов, очевидно, не являются прямыми индикаторами неудачных браков. С одной стороны, число разводов не включает людей, которые живут раздельно, но формально не разведены. С другой стороны, люди, несчастливые в браке, часто предпочитают оставаться вместе, потому что верят в святость брака, либо озабочены финансовыми и эмоциональными последствиями разрыва, либо хотят остаться вместе, чтобы создать детям «нормальную» семью.

Почему же развод становится все более распространенным? Наряду с более широкими социальными изменениями, можно указать несколько факторов. За исключением очень малой доли крайне богатых людей, брак сегодня перестал быть связью, имеющей целью передавать от поколения к поколению собственность и социальный статус. По мере обретения женщинами экономической самостоятельности брак все реже является следствием необходимости экономического партнерства, как это было когда-то. Общий рост благосостояния приводит к тому, что в случае неудовлетворенности браком теперь стало значительно легче устроить собственную жизнь. Кроме того, разводы уже больше не несут на себе позорного клейма, и в какой-то степени это их стимулирует. Еще один важный фактор — растущая тенденция оценивать брак по степени личной удовлетворенности в нем. Растущее число разводов, вероятно, связано не глубоким разочарованием в браке как таковом, а с усиливающимся стремлением превратить его в полнокровный, приносящий удовлетворение союз.

Неполные семьи

Неполные семьи (семьи с одним родителем) получили за последние три десятилетия все более широкое распространение. Более чем 20  % несовершеннолетних детей живут сейчас в неполных семьях. Главой большинства этих семей — более 90  % — является женщина. К середине 1990-х гг. в Великобритании было 1,6 миллиона неполных семей, и их число растет (табл. 7.1). Как правило, эти семьи относятся к беднейшим слоям современного общества. Многие одинокие матери, независимо от того, были они замужем или нет, по-прежнему сталкиваются с социальным неодобрением и экономической незащищенностью. Правда, старые ярлыки, такие как «брошенные жены», «безотцовщина» или «разбитые семьи», постепенно исчезают.

Таблица 7.1

Семьи, возглавляемые родителями-одиночками, в процентах к общему числу семей с детьми на иждивении. Распределение по брачному статусу. Великобритания

Источник: General Household Survey. Office for National Statistics. From Social Trends. 30. 2000. Crown copyright.

Категория семей с одним родителем неоднородна. Например, более половины овдовевших матерей являются владельцами своего жилья, тогда как большинство одиноких матерей, не состоявших в браке, снимает жилье. Одинокий родитель — состояние неустойчивое, и его границы часто размыты. В случае, когда человек теряет супруга (супругу), распад семьи очевиден, хотя даже в этом случае человек может жить один до распада семьи, если его половина какое-то время находится перед смертью в больнице. Однако около 60  % неполных семей сегодня — результат развода или прекращения отношений.

Среди 1,6 млн неполных семей быстрее всего увеличивается категория одиноких никогда не вступавших в брак матерей. В 1997 г. они составляли 42  % от общего числа неполных семей. Трудно определить, сколько из этих матерей сами предпочли выращивать детей в одиночку. Большинство людей не хотят быть одинокими родителями, но есть растущее меньшинство тех, кто выбирает этот путь — воспитание одного или нескольких детей без всякой поддержки супруга или партнера. «Матери-одиночки по выбору» — удачное название тех одиноких матерей, которые обладают достаточными ресурсами, чтобы успешно управлять неполной семьей. Однако для большинства незамужних или никогда не бывших в браке матерей реальность выглядит иначе: наблюдается высокая корреляция между показателями рождаемости вне брака и показателями бедности и социальной незащищенности. Как мы видели выше, эти влияния очень важны для объяснения высокой доли неполных семей среди живущих в Великобритании семей выходцев из Вест-Индии.

Кроу и Харди доказывают, что большое количество «дорог», приводящих к неполным семьям и выводящих из них, означает, что неполные семьи в целом не представляют единой сплоченной группы (Crow and Hardey 1992). Хотя неполные семьи могут испытывать определенные общие материальные или социальные затруднения, они не несут в себе черт коллективной идентичности. Многообразие путей, приводящих к одинокому материнству и выводящих из него, означает, что с точки зрения социальной политики трудно определить границы этого явления и спланировать его нужды.

Повторный брак

Заключение повторного брака может сопровождаться разными обстоятельствами. В некоторых подобных парах партнерам всего по двадцать с небольшим лет, и ни у кого из них нет детей от первого брака. Люди в возрасте тридцати-сорока лет нередко имеют одного или нескольких детей от предыдущего брака и вводят их в новую семью. У тех, кто повторно женится в пожилом возрасте, дети, как правило, уже взрослые и никогда не живут в созданных родителями новых семьях. В новом браке также могут появиться дети. Каждый из партнеров может быть вдовым, разведенным или вступать в брак впервые — всего возможно до восьми различных комбинаций. Любые обобщения, касающиеся повторных браков, должны быть крайне осторожными. Однако имеет смысл отметить некоторые общие черты.

В 1900 г. девять десятых всех браков в Великобритании заключались людьми, вступающими в брак впервые. Из вступающих в повторный брак в большинстве случаев хотя бы один был вдовцом. С ростом числа разводов количество повторных браков также стало расти, и заметное число заключающих брак повторно составили разведенные. В 1971 г. 20 % браков были повторными; сейчас доля повторных браков достигла 40 %.

Сегодня в двадцати восьми случаях браков из каждых ста хотя бы один из партнеров уже состоял в браке. Большую часть вступающих в брак вторично в возрасте до 35 лет составляют разведенные. После этого возраста доля вступающих в брак вдов и вдовцов возрастает, а после 55 лет число таких повторных браков больше, чем число браков после развода.

Возможно, это покажется странным, но лучший способ повысить шансы вступить в брак как для мужчин, так и для женщин, — уже побывать в другом браке! Разведенные с большей вероятностью снова вступают в брак, чем одинокие люди этой же возрастной категории. Во всех возрастных группах разведенные мужчины вступают в брак чаще, чем разведенные женщины: из каждых четырех разведенных женщин в брак вступают три, а из каждых шести мужчин — пятеро. Если судить по статистике, повторные браки менее удачны, чем первые. Число разводов после повторных браков выше, чем после первых.

Конечно, это не означает, что повторные браки заранее обречены на неудачу. Люди, прошедшие через развод, ожидают от брака большего, чем те, у кого не было опыта. Следовательно, они в большей степени готовы расторгнуть новые браки, чем те, кто только что их заключил. Возможно, что повторные браки, которые удается сохранить, в среднем могут быть более удачными, чем первые.

Восстановленные семьи

Термин восстановленная семья относится к семье, в которой хотя бы один из взрослых имеет детей от предыдущих связи или брака. Такие семьи часто называют сводными семьями. С восстановленными семьями связаны определенные радости и преимущества и, в конечном итоге, рост числа расширенных семей. Но могут возникнуть и определенные проблемы. Во-первых, обычно где-то живет биологический родитель, и его влияние на детей может быть достаточно сильным. Во-вторых, взаимоотношения разведенных нередко ухудшаются после вступления одного или обоих в новый брак. Например, женщина с двумя детьми выходит замуж за мужчину, у которого также двое детей, и все они живут вместе. Если «внешние» родители будут настаивать, чтобы дети навещали их так же, как и раньше, то трения, связанные с превращением новой семьи в единое целое, будут усиливаться. Например, для новой семьи может оказаться невозможным проводить выходные дни вместе.

В-третьих, в восстановленных семьях объединяются дети с разным прошлым, имеющие самые разные представления о подобающем поведении в семье. Поскольку немало сводных детей «принадлежит» к двум домам, велика возможность столкновений различных привычек и мировоззрений. Вот слова мачехи, описывающей свой опыт, после того как проблемы, с которыми она столкнулась, привели к разрыву.

«Во многом это моя вина. Вы не можете делать то, что могли бы в обычных условиях сделать с своим собственным ребенком, поэтому вы ощущаете себя виноватой, но если у вас возникнет нормальная реакция на его поведение и вы рассердитесь, то тоже будете чувствовать себя виноватой. Вы все время боитесь оказаться несправедливой. Ее (приемной дочери) отец и я не можем договориться. Если я приструниваю ее, он говорит, что я к ней придираюсь. Чем больше он ее распускает, тем больше я кажусь придирой... Я хотела дать ей что-то, стать частью жизни, которую она утратила, но, вероятно, у меня не хватило гибкости» ( Smith 1990, 42).

Практически отсутствуют нормы, которые регулировали бы отношения между сводными родителями и их пасынками. Должен ли ребенок называть своего отчима или мачеху по имени или больше подходит обращение «папа» или «мама»? Должен ли сводный родитель приучать детей к дисциплине так же, как это делают настоящие родители? Как вести себя сводному родителю по отношению к новому супругу своего бывшего партнера, на время забирая детей к себе?

Тип родственных отношений, вызванный появлением восстановленных семей, достаточно новый для современных западных обществ, как новы трудности, возникающие в повторном браке, следующем за разводом. Члены таких семей разрабатывают собственные способы адаптации к своим сравнительно новым обстоятельствам. Некоторые ученые говорят сейчас о бинуклеарных семьях, имея в виду, что два дома, образовавшихся после развода, продолжают составлять одну семейную систему, в которую вовлечены дети.

Перед лицом столь глубоких и запутанных преобразований, может быть, наиболее подходящий вывод таков: в то время как разводы разрушают браки, семьи тем не менее сохраняются. Особенно там, где вовлечены дети, множество уз, существовавших до развода, сохраняется, несмотря на то, что после повторных браков возникают новые связи в восстановленных семьях.

├───────────────────────────┐

■ Карол Смарт и Брен Неал: Осколки семьи?

С 1994 по 1996 гг. Карол Смарт и Брен Неал провели два этапа интервью с группой из шестидесяти родителей Западного Йоркшира, которые либо разошлись, либо развелись после принятия Закона о детях 1989 г. Этот закон изменил ситуацию, с которой сталкиваются родители и дети при разводе, отменив старые понятия «опеки» и «доступа». Таким образом, родители уже не чувствуют, что им приходится сражаться за своих детей. Закон разъяснил, что законные связи между родителями и их детьми не нарушаются при разводе, а также призвал родителей разделить между собой воспитание детей и потребовал от судей и других лиц больше прислушиваться к мнению детей. Смарт и Неал заинтересовались тем, каким образом изначально формируется характер воспитания детей после развода и как он меняется с течением времени. При исследовании они сравнивали ожидания родителей относительно воспитания детей после развода с той «реальностью», с которой они столкнулись через один год.

Смарт и Неал обнаружили, что воспитание детей после развода включает процесс непрерывного урегулирования, которого многие родители не ожидали и к которому не были подготовлены. Методы воспитания, работавшие у команды из двух родителей, не обязательно оказывались успешными в неполных семьях. Родители были вынуждены постоянно переоценивать свои подходы к воспитанию, причем не только в отношении «больших решений», касающихся своих детей, но и в отношении повседневных аспектов ухода за детьми, которые теперь распределились на два дома вместо одного. После развода родители сталкиваются с двумя противоположными требованиями — их собственной потребности жить отдельно и на расстоянии от бывшего супруга и необходимости оставаться связанными при исполнении общих родительских обязанностей.

Смарт и Неал обнаружили, что жизненный опыт воспитания после развода необычайно неустойчив и со временем меняется. При опросе через год после развода многие родители могли оглянуться назад на начальные стадии воспитания в одиночку и оценить принятые тогда воспитательные решения. Часто родители переоценивают свое поведение с учетом своих изменившихся взглядов. Например, многие родители беспокоились о том вреде, который будет нанесен их детям в результате развода, но не знали, как трансформировать свои страхи и чувство вины в конкретные действия. Это привело некоторых родителей к тому, что они слишком крепко держали детей около себя или рассматривали их как «взрослых» наперсников. В других случаях это приводило к враждебности, отчуждению и потере содержательных контактов. Согласно авторам, в средствах массовой информации и среди политиков бытует неявное, а иногда и явное предположение, что после развода взрослые забывают про мораль и начинают действовать эгоистично и в собственных интересах. В один миг исчезают мягкость, щедрость, компромисс и чуткость; моральные устои, в рамках которых ранее принимались решения относительно семьи и благополучия, отбрасываются. Беседы Смарт и Неала с разведенными родителями заставили их опровергнуть такое мнение. Они утверждают, что родители действуют при воспитании детей в рамках морали, но, возможно, ее лучше понимать как мораль заботы, а не как мораль в полном смысле этого слова, основанную на наборе определенных принципов и верований. Смарт и Неал говорят, что когда родители заботятся о своих детях, появляются решения о том, «как сделать лучше». Эти решения очень сильно привязаны к ситуации; родители должны взвесить большое число проблем, включая то, как решение повлияет на детей, подходящее ли выбрано время для его принятия и какие опасные последствия оно может иметь для взаимоотношений со вторым родителем. Рассмотрим письмо, полученное от одинокой матери, бывший муж которой предложил взять их детей под опеку.

«Я сказала: „Ладно, если ты действительно чувствуешь, что можешь присматривать за детьми все время, не лучше ли попробовать сначала провести с ними уик-энд и посмотреть, что получилось. А затем, может быть, после уик-энда можно попробовать дать их тебе на всю неделю и посмотреть, как ты справишься с ними“. Он пришел в совершенную ярость, так как вбил себе в голову, что должен сидеть с детьми, поэтому он сказал: „Нет“. Я ответила: „В таком случае я не готова даже обсуждать это, так как я чувствую, что ты просто не понимаешь, насколько это тяжело, ты уже три года не был с детьми полный день, мне кажется, что ты не готов к этому. Я чувствую, тебе надо взять их на полный день и попробовать отводить их в школу, забирать их из школы, готовить еду, чистить одежду, стирать и гладить белье, мыть их, помогать с домашними заданиями, ухаживать за ними, если они больны. А затем мы заново обсудим и оценим ситуацию“» ( Smart and Neal 1999).

В данном случае мать пытается определить, «как следует поступить», взвешивая множество факторов. С учетом сложных взаимоотношений с бывшим супругом и необходимостью защитить успехи в собственном саморазвитии, она все же пытается конструктивно действовать вместе с ним в интересах детей.

Смарт и Неал заключают, что развод влечет за собой изменение обстоятельств, которые редко когда удается «наладить» раз и навсегда. Успешное воспитание детей после развода требует постоянного сотрудничества и обсуждения. Хотя Закон о детях 1989 г. добавил необходимую гибкость в оформление воспитания детей после развода, акцент на благополучие ребенка может привести к пересмотру критической роли, которую играет качество отношений между разведенными родителями.

└───────────────────────────┘

«Отсутствующий отец»

Период с конца 1930-х до 1970-х гг. иногда называют периодом «безотцовщины». В течение Второй мировой войны многие отцы, находившиеся на военной службе, редко видели своих детей. В послевоенный период женщины в значительной части семей не имели оплачиваемой работы и сидели дома, воспитывая детей. Отец был главным кормильцем и поэтому весь день был на работе. Он имел возможность общаться с детьми только по вечерам или в выходные дни.

Позднее, с ростом числа разводов и числа неполных семей, термин отсутствующий отец стал означать нечто другое. Так стали называть отцов, которые в результате разрыва или развода сохранили лишь случайные контакты со своими детьми или вообще потеряли с ними связь. Как в Великобритании, так и в Соединенных Штатах, где уровень разводов один из самых высоких в мире, такая ситуация вызвала напряженные дебаты. Некоторые ученые заявили о «смерти отца».

Придерживающиеся самых разных точек зрения социологи и комментаторы указали на растущую долю семей без отцов как на ключ к пониманию совокупности социальных проблем от растущей преступности до растущих, как грибы, социальных пособий для поддержки детей. Некоторые утверждали, что дети никогда не станут полезными членами социальной группы, пока они не столкнутся в своем непосредственном окружении с постоянными примерами переговоров, сотрудничества и компромисса между взрослыми (Dennis and Erdos 1992). Согласно этим рассуждениями, мальчики, выросшие без отцов, будут бороться за то, чтобы самим стать успешными родителями.

Несколько иной подход к спорам о «кризисе родителей-мужчин» высказал Френсис Фукуяма. В книге «Конец порядка» (Fukuyama 1997) Фукуяма показывает, что корни «большого раскола» семьи — в растущем уровне женской занятости. Он не утверждает, что работающие женщины пренебрегают своими обязанностями по воспитанию детей, а говорит о том, что мужчины теперь воспринимают женщин как более независимых и способных позаботиться обо всех детях, которых они породили. Если молодые мужчины в какой-то момент чувствуют себя обязанными взять ответственность за свои действия, то эмансипация женщин, как это не смешно, может привести к тому, что мужчины будут вести себя свободнее, чем раньше.

├───────────────────────────┐

■ Меняющиеся отношения

Похоже, что на изменение характера семейной жизни и высокий уровень разводов во многом влияют существенные классовые различия. В книге «Семья на неверном пути» Лилиан Рубин провела беседы с членами тридцати двух семей из рабочего класса (Rubin 1994). Она пришла к выводу, что, по сравнению с семьями из среднего класса, родители из рабочего класса более традиционны. Те нормы, которые приняли родители среднего класса, например, открытое признание добрачного секса, в основном отвергаются представителями рабочего класса, даже если они не религиозны. В семьях рабочих сильнее проявляется конфликт поколений.

В опросе Рубин молодые люди признали, что их отношение к сексуальному поведению, браку и разделению полов отличается от родительского. Однако они настаивали, что их поведение не является одним лишь поиском удовольствий. Просто они придерживаются других ценностей по сравнению с людьми старших поколений.

Рубин обнаружила, что опрошенные молодые женщины в значительно большей степени, чем поколение их родителей, двойственно относятся к браку. Они абсолютно уверены в недостатках мужчин и говорят об использовании доступных возможностей и более полном и открытом стиле жизни по сравнению с тем, который был возможен для их матерей. У мужчин сдвиг между поколениями в отношении к браку не столь велик.

Исследование Рубин было проведено в США, но оно хорошо согласуется с аналогичными исследованиями в Великобритании и других европейских странах. Элен Уилкинсон и Джефф Малган провели два масштабных опроса мужчин и женщин в возрасте от 18 до 34 лет в Великобритании (Wilkinson 1994; Wilkinson and Mulgan 1995). Они обнаружили существенные изменения, особенно во взглядах женщин, а также тот факт, что ценности 18–34-летнего поколения в целом отличаются от тех, которые сохранили более старшие поколения Великобритании.

Среди молодых женщин распространено желание «самостоятельности и самореализации, в равной степени через семью и работу», а также «признание ценности риска, эмоциональной встряски и изменений». В этом смысле существует растущее сближение между традиционными ценностями мужчин и новыми ценностями женщин. Как говорят Уилкинсон и Малган, ценности молодого поколения сформировались унаследованными ими свободами, во многом недоступными старшим поколениям, — свободой женщины работать и самой регулировать деторождение, свободой мобильности для обоих полов и свободой определять собственный стиль жизни. Такие свободы приводят к большей открытости, щедрости и толерантности; однако они могут породить и узкий эгоистичный индивидуализм и недостаток заботы о ближних. Из числа опрошенных 29 % женщин и 51 % мужчин желали подождать с появлением детей как можно дольше. Из женщин в возрасте от 18 до 24 лет 75 % были уверены, что родители-одиночки могут воспитывать детей так же, как семейные пары. Исследование показало, что брак потерял привлекательность как для мужчин, так и для женщин в этой возрастной группе.

└───────────────────────────┘

Американские исследователи, принимавшие активное участие в дискуссии, во многом находились под влиянием обсуждения этого же вопроса в Великобритании. В своей книге «Америка без отцов» Дэвид Бланкенхорн утверждает, что общества с высоким уровнем разводов сталкиваются не только с безотцовщиной, но с эрозией самой идеи отцовства, что приводит к губительным социальным последствиям, поскольку многие дети растут, не имея рядом с собой авторитетной личности, к которой они могли бы в случае нужды обратиться за помощью (Blankenhorn 1995). Брак и отцовство до сего дня во всех обществах является средством целенаправленного устремления сексуальной и агрессивной энергии мужчин. В противном случае такие виды энергии чаще всего направляются в преступность и насилие. Как отметил один из рецензентов книги Бланкенхорна, «лучше иметь папу, который, придя домой после отвратительной работы, садится с кружкой пива перед телевизором, чем не иметь папы вообще» (The Economist. 8 April 1995. Р. 121).

Так ли это? Вопрос об отсутствующих отцах перекрывается с более общим вопросом о влиянии развода на детей, а здесь, как мы видели, интерпретация доступных свидетельств далеко не ясна. Как замечает тот же рецензент: «Разве головорез-отец не плодит головорезов-детей? Разве все отцы хороши для семьи?» Некоторые ученые считают, что ключевой вопрос не в том, есть ли отец, а в том, насколько он участвует в семейной жизни и воспитании детей. Иными словами, внешняя сторона семейной жизни может быть не столь существенной по сравнению с качеством ухода, внимания и поддержки, которые дети получают от членов семьи.

Хотя феномен «безотцовщины» содержит в себе неявное осуждение мужчин за «моральную безответственность», у молодых мужчин находятся защитники, доказывающие, что эти мужчины часто полны надежд стать отцами. Однако, поскольку у них нет навыков такого рода взаимоотношений и достаточной поддержки, они забывают о детях, которые в результате растут озлобленными и одинокими. В Соединенных Штатах и Великобритании «кризис отцовства» породил растущее число групп помощи для мужчин, которые хотят стать лучшими, чем они есть, отцами. В Соединенных Штатах для развития семейных и отцовских навыков работают такие группы, как Хранители надежды и Национальная отцовская инициатива. В сообществах чернокожих внимание к большому числу возглавляемых женщинами неполных семей пытаются привлечь акции типа Марша миллиона мужчин, организованной обществом Исламская нация.

Женщины, остающиеся бездетными

Опрос, проведенный в 1976 г. Британским советом по созданию семьи, показал, что только 1  % замужних женщин не хотел иметь детей. В недавнем докладе Департамента по опросам населения, наоборот, предсказывается, что 20  % женщин, родившихся между 1960 и 1990 гг., останутся бездетными по собственному желанию. В наши дни женщины в Великобритании приходят к решению завести ребенка в контексте других жизненных целей, включая стремление к успеху в работе и автономности личной жизни.

Бездетная женщина уже не выглядит унылой старой девой. Замужем она или нет, женщина может принять решение остаться бездетной в качестве подтверждения своей свободы выбора. Но есть и отрицательные моменты. Возникшие в Великобритании новые возможности для профессионального роста мало что изменили в социальном обеспечении отпусков по беременности и уходу за детьми. Многие могут опасаться иметь детей из-за боязни возможного развода и скатывания в нищету.

Уровень рождаемости в Великобритании и почти во всех западноевропейских странах падает. Среднее значение 1,73 ребенка на одну женщину в Великобритании несколько выше, чем в большинстве стран Европейского Союза, но ниже, чем необходимое для поддержания численности населения на сегодняшнем уровне значение 2,1 ребенка на одну женщину. Самый низкий уровень рождаемости в мире приходится на Италию — 1,2 ребенка на одну женщину. Ожидается, что «детский кризис» приведет в следующей четверти века к уменьшению численности населения в стране с 57,3 до 51,3 млн чел.

 

Изменение типов семьи. Этническое разнообразие в Великобритании

С учетом многообразия культурных различий в современной Великобритании существуют значительные вариации форм семьи и брака. Среди наиболее поразительных — различия между формами семьи у белых и небелых граждан. Мы должны понять причину этого. Результаты недавних исследований состава семей среди этнических меньшинств в Великобритании приведены на рис. 7.1 и 7.2 и в табл. 7.2.

Рис. 7.1. Родительский статус семей с детьми в Великобритании. Распределение по этническим группам

Источники: Modood Т. et al. Ethnic Minorities in Britain. Policy Studies Institute. 1997. P. 39.

Таблица 7.2

Брачный статус, взрослые до шестидесяти лет

Проценты в столбцах получены из анализа, основанного на опросе всех членов семейств за исключением несовершеннолетних детей и взрослых старше 60 лет.

Источник: From Modood Т et al. Ethnic Minorities in Britain. Policy Studies Institute. 1997. P. 24.

Рис. 7.2. Доля всех взрослых, находящихся в формальном браке. Распределение по возрасту и этническим группам (%)

Источники: Modood Т. et al. Ethnic Minorities in Britain. Policy Studies Institute. 1997. P. 33.

Семьи южноазиатского типа

Среди разнообразных типов британской семьи существует один, сильно отличающийся от других, — семьи переселенцев из Южной Азии. Южноазиатская часть населения Великобритании составляет более миллиона человек. Миграция началась в 1950-х гг. из трех основных регионов полуострова Индостан: Пенджаба, Гуджарата и Бенгалии. В Великобритании эти мигранты объединились в общины на основе религии, происхождения, касты и, что самое главное, родственных связей. Многие мигранты обнаружили, что их представления о чести и фамильной преданности практически отсутствуют среди коренного населения Великобритании. Их попытки сохранить целостную семью натолкнулись на проблему жилья. Большие старые дома находились в заброшенных районах, продвижение по социальной лестнице означало обычно переезд в дома меньшего размера, что влекло разрушение полной семьи.

Дети из южноазиатских семей, родившиеся в Великобритании, испытывают на себе воздействие двух разных культур. Дома родители ожидают или требуют от них подчинения нормам общежития, послушания и лояльности по отношению к семье. В школе от них ожидают академической успеваемости в условиях конкуренции и индивидуалистического социального окружения. Большинство таких детей предпочитает устраивать свою домашнюю и личную жизнь в согласии с обычаями этнической субкультуры, поскольку они высоко ценят личные отношения, связанные с традиционной семейной жизнью. Тем не менее столкновение с британской культурой вызвало некоторые изменения. Западная культурная традиция жениться «по любви» часто вступает в противоречие с практикой организованных браков в азиатских общинах. Подобные союзы, организуемые родителями и членами семьи, основываются на убеждении, что любовь придет после свадьбы. Молодые люди обоих полов требуют права иметь свое мнение при заключении браков.

Статистические данные, полученные в четвертом национальном опросе этнических меньшинств, осуществленном Институтом политических исследований (Modood et al. 1997), показали, что выходцы из Индии, Пакистана, Бангладеш и афро-азиаты чаще других вступают в брак. Среди всех родителей с детьми женаты 90  % выходцев из Южной Азии, в то время как среди белых и выходцев из стран Карибского бассейна этот процент немного ниже. Кроме того, среди выходцев из Южной Азии меньше доля семейных пар с детьми, находящихся в сожительстве. Хотя число неполных семей среди южноазиатов растет быстрее, чем среди других этнических групп, доля таких семей (5 %) остается ниже, чем среди белых (16%) и выходцев из афро-карибских стран (36 %). Хотя среди южноазиатских семей в Великобритании появились какие-то признаки изменений, например, желание молодых людей самим решать, с кем вступать в брак, небольшой рост числа разводов и неполных семей, в целом южноазиатские семьи остаются удивительно сильными.

Семьи чернокожих

Семьи афро-карибского происхождения в Великобритании устроены иначе. Число живущих с мужем чернокожих женщин в возрасте от 20 до 45 лет значительно меньше, чем среди белых женщин того же возраста. Уровень разводов и расставаний среди выходцев из афро-карибских стран выше, чем среди других этнических групп. Среди них чаще встречаются неполные семьи, однако в противоположность другим группам одинокие афро-карибские матери чаще имеют работу (Modood et al. 1997).

Похожие явления можно обнаружить среди афроамериканских семей США, где эти факты вызвали горячие споры. Так, тридцать пять лет тому назад сенатор Дэниэл Патрик Мойнихен описывал семьи чернокожих как «дезорганизованные» и представляющие «спутанный клубок патологий» (Moynichan 1965). С тех времен, когда Мойнихен изучал этот вопрос, различие форм белых и черных семей стало еще больше. В 1960 г. 21  % афроамериканских семей возглавлялись женщинами; среди белых семей эта доля составляла 8 %. В 1993 г. доля таких черных семей выросла до 58 %, в то время как среди белых семей она составляла 26 %.

Возглавляемые женщинами семьи чаще встречаются среди беднейших слоев черного населения. За последние два десятилетия уровень жизни афроамериканцев на окраинах городов мало изменился. Для большинства из них характерна низкооплачиваемая работа и более или менее постоянная безработица. В этих обстоятельствах мало что способствует продолжению брачных отношений. Те же факторы оказывают влияние на семьи чернокожих в беднейших окрестностях Лондона и других городов Великобритании.

Во многих дискуссиях о черных семьях внимание концентрировалось на низком уровне числа оформленных браков, однако некоторые наблюдатели считают, что этот акцент неправомерен. Брачные отношения не обязательно определяют структуру черной семьи, как это происходит в других группах. В вест-индских группах важны разветвленные родственные связи, и это намного существеннее по отношению к супружеским узам, чем в большинстве белых сообществ. Мать, возглавляющая неполную семью, обычно окружена сетью близких родственников, оказывающих ей помощь и поддержку. Во многих афро-карибских семьях важную роль играют братья и сестры, помогающие воспитывать младших детей (Chamberlain 1999). Это противоречит мнению, что чернокожие родители-одиночки и их дети обязательно образуют нестабильные семьи. Среди афроамериканцев значительно выше, чем среди белых, доля возглавляемых женщинами семей, в которых живут другие родственники.

 

Альтернативы браку

Сожительство

Сожительство — проживание вместе людей, имеющих сексуальные отношения, но не состоящих в браке, — получило очень широкое распространение в большинстве западных стран. Если раньше брак был определяющим условием союза двух людей, то сейчас это уже не так. В наши дни более подходят термины связь и расставание. Растущее число пар, находящихся в длительной связи друг с другом, выбирают не брак, а совместное проживание и воспитание детей.

До недавнего времени в Великобритании сожительство считалось чем-то скандальным. Отчет комитета по семье, главный источник данных о структуре британских семей, впервые включил вопрос о сожительстве только в 1979 г. Однако отношение к сожительству среди молодых людей в Великобритании и в остальной Европе меняется (см. рис. 7.3 и табл. 7.3). В последние десятилетия число неженатых мужчин и женщин, имеющих общее домашнее хозяйство, быстро росло. За прошедшие сорок лет рост числа людей в Великобритании, состоявших в сожительстве до брака, составил 400%. Среди женщин, родившихся в 1920-х гг., сожительствовали только 4 %, в то время как среди женщин, родившихся в 1940-х гг., — уже 19 %. Однако среди женщин, родившихся в 1960-х гг., процент вдвое меньше. Предсказывается, что к 2000 г. четыре из пяти женатых пар будут сожительствовать до заключения брака (Wilkinson and Mulgan 1995).

Рис. 7.3. Мнения людей в возрасте от 15 до 24 лет о возможности совместной жизни вне брака. Европейский Союз. 1993

Источник: Eurobarometer. Survey 39.0. 1993. From Eurostat. Social Profile of Europe. 1998. P.61.

Таблица 7.3

Процент сожительствующих пар вне брака. Распределение по полу и возрасту. Великобритания. 1998–1999 гг.

Категория неженатых/незамужних включает людей, живущих раздельно, но сохраняющих брачный статус.

Источник: General Household Survey. Office for National Statistics. From Social Trends. 30. 2000. P. 40. Crown copyright.

Хотя сожительство становится чрезвычайно популярным, но исследования показывают, что брак все еще остается более стабильным. У живущих вместе неженатых пар вероятность расстаться втрое, а то и вчетверо больше, чем у женатых.

В сегодняшней Великобритании сожительство является по большей части экспериментальной стадией перед вступлением в брак, хотя длительность периода сожительства перед свадьбой увеличивается, и все большее число пар выбирает сожительство как альтернативу браку. Молодые люди приходят к совместной жизни постепенно, медленно двигаясь в эту сторону, а не в результате рассчитанных действий. Пара, связанная сексуальными отношениями, начинает проводить все больше и больше времени вместе, и один из партнеров отказывается в конце концов от собственного дома. Молодые люди, живущие вместе, почти всегда собираются вступить в брак, но не обязательно с нынешним партнером. Лишь меньшинство из них объединяют свои финансы.

В исследовании, проведенном учеными в университете Ноттингема в 1999 г., социологи опрашивали ряд женатых и находящихся в сожительстве пар с детьми от одиннадцати лет и моложе, а также родителей этих пар, продолжавших находиться в браке. Ученых интересовали различия во взаимных обязательствах между старшими женатыми парами и парами младшего поколения. Исследователи обнаружили, что молодые женатые и сожительствующие пары имеют больше общего друг с другом, чем со своими родителями. Старшее поколение воспринимало брак через призму обязанностей и долга, молодое поколение подчеркивало свободно взятые на себя обязательства. Главное различие между молодыми респондентами было в том, что некоторые из них предпочитали зафиксировать свои обязательства публично через процедуру брака (Dyer 1999).

Партнерство геев и лесбиянок

Многие гомосексуальные мужчины и женщины имеют сейчас стабильные отношения и живут парами. Однако, поскольку в большинстве стран все еще не разрешен брак между гомосексуалистами, взаимоотношения между мужчинами-геями и лесбиянками основаны на личной договоренности и взаимном доверии, а не на законе. Термин «семья по выбору» иногда используется в отношении пар геев, чтобы отразить положительные и созидательные формы повседневной жизни, которых все чаще способны достичь гомосексуальные пары. Многие традиционные особенности гетеросексуального партнерства — взаимная поддержка, уход и ответственность во время болезни, общие финансы и т. п. — наблюдаются и среди семей геев и лесбиянок в ранее невозможных формах.

Начиная с 1980-х гг. все больше растет интерес ученых к изучению сожительства геев и лесбиянок. Социологи рассматривают гомосексуальные взаимоотношения как отражающие совершенно отличные от принятых в гетеросексуальных семьях формы интимности и равенства. Так как геи и лесбиянки были лишены доступа к институту брака и так как традиционные гендерные роли с трудом применимы к парам одного пола, гомосексуальное партнерство должно строиться и заключаться вне норм и установок, управляющих большинством гетеросексуальных семей. Высказывались мнения, что эпидемия СПИДа стала важным фактором в развитии определенной культуры заботы и обязательств среди гомосексуальных партнеров.

Уикс, Хифи и Донован отмечают три характерные черты партнерства геев и лесбиянок (Weeks, Heaphy and Donovan 1999). Во-первых, имеется больше возможностей для равенства между партнерами, так как они не руководствуются культурными и социальными установками, поддерживающими гетеросексуальные взаимоотношения. Пары геев и лесбиянок могут свободно выбирать формы своих отношений, избегая характерных для многих гетеросексуальных пар типов неравенства и дисбаланса власти. Во-вторых, гомосексуальные партнеры договариваются о различных сторонах и внутреннем функционировании их связи. Если гетеросексуальные пары находятся под влиянием социально вложенных гендерных ролей, однополые пары сталкиваются с меньшими ожиданиями относительно того, кто что должен делать в рамках их связи. Например, если в гетеросексуальных браках женщины стремятся сделать больше домашней работы и заботятся о детях, в гомосексуальных союзах таких ожиданий нет. Все становится предметом соглашения; это может привести к более равномерному распределению ответственности. В-третьих, партнерство геев и лесбиянок демонстрирует определенную форму договорных обязательств, не имеющих институциональной поддержки. Взаимное доверие, желание работать над трудностями и разделять ответственность за «эмоциональный труд» представляются отличительными чертами гомосексуального партнерства (Weeks et al. 1999).

Спад недоброжелательного отношения к гомосексуализму сопровождался растущей готовностью судебных органов передавать попечительские права матерям, живущим в гомосексуальных союзах. Появление методов искусственного осеменения означало, что лесбиянка может иметь детей без всякого гетеросексуального контакта. В Великобритании практически все гомосексуальные семьи с детьми состоят из двух женщин. В США с конца 1960-х и до начала 1970-х гг. агентства социального обеспечения стали отдавать бездомных под-ростков-гомосексуалистов на попечение мужским гомосексуальным парам. Данная практика была прекращена в основном Из-за враждебной реакции общественности.

Ряд недавно выигранных гомосексуальными парами судебных процессов указывает на то, что их права все больше учитываются законом. В Великобритании поворотной вехой стал закон 1999 г., постановивший, что находящиеся в стабильной связи друг с другом гомосексуальные пары могут рассматриваться как семьи. Такая классификация гомосексуальных партнеров как «членов семьи» окажет влияние на законодательство в области иммиграции, социального страхования, налогов, наследства и поддержки детей. В 1999 г. суд в США утвердил права пары геев на упоминание их фамилий как родителей в свидетельстве о рождении детей, рожденных суррогатной матерью. Один из выигравших дело мужчин сказал: «Мы празднуем победу закона. Та нуклеарная семья, которую мы знали, эволюционирует. Упор делается не на то, кто мать, кто отец, а на любящих заботливых родителей, будь то одинокая мать или пара геев, живущих вместе по договоренности друг с другом» (Hartley-Brewer 1999).

 

Жестокость и насилие в семейной жизни

Поскольку семья и родственные отношения являются неотъемлемой частью жизни любого человека, семейная жизнь определяет почти весь эмоциональный опыт человека. Семейные отношения — между женой и мужем, родителями и детьми, братьями и сестрами или между дальними родственниками — могут быть теплыми и приемлемыми для сторон. Но бывает и так, что они полны самых острых разногласий и проблем, доводящих людей до отчаяния и вселяющих в их души глубочайшее чувство тревоги и вины. Эта теневая сторона семейной жизни обширна и противоречит тем розовым картинкам гармонии, которыми нас потчует телевидение и другие средства массовой информации. Наиболее тяжелыми являются домашнее насилие и жестокое обращение с детьми.

Насилие в семьях

Домашнее насилие можно определить как физическое оскорбление одним членом семьи другого или других членов этой семьи. Исследования показывают, что основными жертвами физического оскорбления являются дети, особенно маленькие, в возрасте до шести лет. Второй по распространенности тип — насилие со стороны мужей по отношению к женам. Однако женщины также могут быть инициаторами физического насилия в доме, обычно подобное насилие направлено против маленьких детей и мужей.

Фактически дом — самое опасное место в современном обществе. Согласно статистическим данным, человек любого возраста и пола скорее станет объектом физического насилия дома, а не на улице. В Соединенном Королевстве из четырех убийств одно — это убийство одним членом семьи другого. Что касается насилия по отношению к женщинам, то последние больше рискуют подвергнуться насилию со стороны мужа и близкого знакомого, чем со стороны незнакомца.

Вопрос о домашнем насилии привлек внимание общества и академических кругов в 1970-е гг. в результате работы феминистских групп по организации прибежища для «избитых женщин». До этого времени домашнее насилие, в частности над детьми, деликатно скрывалось. Исследования феминисток случаев домашнего насилия привлекли внимание к распространенности и жестокости насилия над женщинами в доме. Большинство эпизодов насилия между супругами, о которых знала полиция, представляли насилие мужей над своими женами. Только менее чем в 5  % случаев женщины применяли физическую силу против своих мужей (Dobash and Dobash 1980). Феминистки указывают на эту статистику как на подтверждение их заявлений о том, что домашнее насилие является главной формой мужского контроля над женщинами.

О перспективах патриархата и власти см. раздел «Радикальный феминизм» (глава 5, раздел «Перспективы гендерного неравенства», подраздел «Феминистские подходы»).

В последние годы консервативные критики стали утверждать, что насилие в семье связано не с патриархальной мужской властью, как настаивают феминистки, а с «неблагополучными семьями». Насилие над женщинами есть отражение растущего кризиса семьи и эрозии моральных принципов. Эти ученые ставят под вопрос утверждения, что насилие со стороны женщин по отношению к мужчинам встречается редко. Мужчины менее охотно сообщают властям о совершенном над ними насилии со стороны жен, чем наоборот (Straus and Gelles 1986).

Подобные утверждения подверглись серьезной критике со стороны феминисток и других ученых, которые считают, что насилие со стороны женщин в любом случае более ограничено и эпизодично, чем со стороны мужчин, и значительно реже причиняет существенный физический вред. Они доказывают, что недостаточно подсчитывать число случаев насилия в семьях. Необходимо учитывать смысл, контекст и результат насилия. «Избиение жен» — регулярное грубое и жестокое физическое насилие над женами со стороны мужей — не имеет соответствующего эквивалента с другой стороны. Кроме того, мужчины значительно чаще, чем женщины, постоянно осуществляют физическое насилие над детьми, приводящее к долго не заживающим травмам.

Джеймс Назру в 1995 г. провел исследование среди 96 сожительствующих пар в Великобритании, чтобы установить распространенность насилия в домашней обстановке. Он обнаружил, что насилие со стороны мужчин значительно чаще приводит к физическим травмам и тяжким телесным повреждениям, чем насилие со стороны женщин.

Почему же домашнее насилие встречается сравнительно часто? Здесь играют роль несколько факторов. Один из них — это комбинация эмоциональной напряженности и интимности личных отношений, характерная для семейной жизни. Семейные узы обычно сопряжены с сильными эмоциями, где любовь часто смешана с ненавистью. Ссоры в домашней обстановке могут выявить противоречия, которые не ощущаются в другом социальном контексте. То, что выглядит как ничтожный инцидент, может привести к крупным враждебным действиям между супругами или между родителями и детьми. Мужчина, снисходительно относящийся к эксцентричности поведения других женщин, может прийти в бешенство, если его жена слишком много болтает за обедом в гостях или откровенно рассказывает об интимных подробностях, которые он хотел бы держать в секрете.

Второй фактор — это то обстоятельство, что значительная часть насилия в семье на самом деле допускается и даже одобряется. Хотя виды санкционированного обществом семейного насилия ограничены, оно легко может выйти за установленные пределы и перейти в более жестокие формы оскорблений. В Великобритании найдется мало детей, которых никогда не шлепал или бил, пусть даже несильно, один из родителей. Такие действия довольно часто встречают одобрение со стороны других людей, которые даже не рассматривают их как насилие. Хотя и в менее явно выраженной форме, но и в прошлом, и сейчас общество одобрительно относилось к насилию между супругами. Культурная приемлемость такой формы домашнего насилия выражена в старой песенке: «Женщина, лошадь и дерево гикори — чем больше их бьешь, тем лучше они».

Общепринято, что никто не может бить другого человека на работе или в других общественных местах, независимо от того, насколько предосудительно или раздражающе его поведение. В семье это не так. Многие исследования показали, что значительная часть семейных пар уверена, что в определенных обстоятельствах один супруг на вполне законном основании может ударить другого. Каждый четвертый американец обоего пола считает, что могут быть веские причины для того, чтобы муж ударил жену. Чуть меньшая доля опрошенных полагает, что верно обратное (Greenblat 1983).

Сексуальные злоупотребления с детьми и инцест

Сексуальное злоупотребление с детьми можно проще всего определить как совершение взрослыми полового акта с ребенком, не достигшим совершеннолетия (в Великобритании — возраста шестнадцати лет). Инцест — это сексуальные отношения между близкими родственниками. Не всякий инцест является злоупотреблением. Например, половое сношение между взрослыми братом и сестрой — это инцест, но этот акт не подпадает под определение сексуального злоупотребления. При сексуальном злоупотреблении с детьми взрослый эксплуатирует ребенка или несовершеннолетнего подростка в сексуальных целях (Ennew 1986). Тем не менее наиболее распространенная форма инцеста, которая является также сексуальным злоупотреблением, — это связь отца с малолетней дочерью.

Инцест и сексуальные злоупотребления по отношению к детям — явления, которые были «открыты» только в последние двадцать-тридцать лет. Разумеется, давно известно, что подобные сексуальные отношения время от времени случаются, но большинство исследователей полагало, что сильнейшее табу на подобное поведение означает, что оно чрезвычайно мало распространено. Однако это не так. Вызывает тревогу, что сексуальные злоупотребления с детьми оказались обычным явлением. Чаще всего с ними можно столкнуться в семьях низших слоев населения, но они встречаются на всех уровнях социальной иерархии, а также в ряде организаций, как мы увидим ниже.

Хотя в наиболее очевидных формах природа сексуальных злоупотреблений вполне ясна, трудно, если вообще возможно, точно оценить общее количество случаев сексуальных злоупотреблений с детьми из-за многообразия форм, которые они могут принимать. Ни исследователи, ни суды не достигли полного согласия в определении как злоупотребления в отношении детей вообще, так, в частности, сексуального злоупотребления с детьми. Раздел закона о детях 1989 г. говорит о «существенном ущербе», причиненном недостатком разумной заботы, но что такое «существенный», остается, туманным. Национальное общество защиты детей определяет четыре категории злоупотреблений: «невнимание», «физическое насилие», «эмоциональное насилие», «сексуальное злоупотребление». Последнее определяется как «сексуальный контакт между ребенком и взрослым с целью получения взрослым сексуального удовлетворения» (Lyon and de Cruz 1993).

Многие случаи инцеста связаны с использованием силы или угрозы насилия. Иногда дети становятся более или менее добровольными участниками, но это случается редко. Разумеется, дети не бесполые существа, и они довольно часто занимаются легкими сексуальными играми, разглядывают друг друга. Но большинство детей, принуждаемых к половому акту одним из взрослых членов семьи, находят такой опыт отвратительным, постыдным и крайне неприятным. Собран значительный материал, показывающий, что сексуальные злоупотребления с детьми могут привести к долговременным последствиям для них. Исследования проституток, юных правонарушителей, убежавших из дома подростков и наркоманов показывает, что значительная их часть в свое время прошла через сексуальные злоупотребления. Конечно, найденная корреляция — еще не доказательство. Демонстрация того, что люди из этих категорий подвергались сексуальным злоупотреблениям в детстве, еще не доказывает, что такое злоупотребление было причиной их дальнейшего поведения. Вероятно, здесь имеет место целый ряд факторов, таких, как семейные конфликты, отсутствие заботы со стороны родителей и физическое насилие.

Последние опросы, касающиеся сексуальных злоупотреблений

С начала 1980-х гг. в Великобритании было проведено более сорока опросов, касающихся сексуальных злоупотреблений. Одним из самых дискуссионных стал кливлендский опрос 1987 г. В опросе участвовали два врача — Мариэтта Хиггс и Джеффри Вайат. Они установили, что ряд детей в этом районе подвергались сексуальным злоупотреблениям со стороны членов их семей. В результате социальные работники отняли детей у родителей, которые, в свою очередь, заявили гневные протесты, настаивая на своей невиновности.

Полицейские доктора не согласились с диагнозами, что вызвало дебаты по всей стране и появление множества статей в прессе по данному делу. В конце концов начальник социальной службы Кливленда признал, что двенадцать семей, в которых было двадцать шесть детей, обвинены ошибочно. Мало какие преступления вызывают столь же сильные эмоции, так что виновные в сексуальном злоупотреблении с детьми предпочитают решительно все отрицать. С другой стороны, если родителей или других членов семьи обвиняют ошибочно, это причиняет очень сильные эмоциональные страдания.

Наиболее крупное исследование злоупотреблений с детьми в Великобритании касалось обвинений в злоупотреблениях не внутри семей, а в государственном учреждении. В 1996 г. было начато расследование в Уотерхаузе по поводу заявлений о злоупотреблениях с детьми в детских домах в двух районах Северного Уэльса. Комиссия по расследованию работала более 200 дней и опросила 575 свидетелей, в том числе 259 бывших воспитанников. В отчете, опубликованном в феврале 2000 г., признается, что в период между 1974 и 1990 гг. было широко распространено исходившее в основном от старших администраторов и медицинских работников физическое и сексуальное насилие над мальчиками и, в меньшей степени, над девочками в ряде домов, подчинявшихся местным органам власти. В отчете жизнь в одном из детских домов, Брюн Эстин, описывается как «форма пытки или того хуже, так что в результате (дети) покидали дом в значительно худшем состоянии по сравнению с тем, в котором они в него попали» (Waterhouse Inquiry 2000).

Большинство представленных комиссии заявлений касалось непрерывного и повторяющегося применения силы, в том числе побоев, притеснений, запугивания и эмоционального насилия. Однако основное внимание было уделено сексуальным злоупотреблениям над мальчиками со стороны персонала. В отчете подтверждается, что два старших надзирателя регулярно в течение десяти лет насиловали мальчиков. Заместитель начальника одного из детских домов имел привычку ежедневно приглашать поздно вечером к себе на квартиру группу воспитанников и насиловать их. Персонал, знавший об этих действиях, никогда не говорил о недостойном поведении начальника, создав вокруг случаев злоупотреблений то, что в отчете названо «культом молчания». Детям препятствовали в подаче жалоб, а вышестоящие социальные службы использовали неадекватные методы контроля и управления местными учреждениями.

 

Споры о семейных ценностях

«Семья гибнет!» — восклицают адвокаты семейных ценностей, глядя на изменения, произошедшие за последние несколько десятилетий: более либеральное и открытое отношение к сексуальности, постоянно растущий уровень разводов и поиск личного счастья, отвергая устаревшие представления о семейном долге. Необходимо возродить моральный дух семьи, убеждают они. Нужно восстановить традиционную семью, которая была значительно стабильнее и упорядоченнее, чем запутанная сеть связей, в которой большинство из нас оказалось.

«Нет!» — отвечают критики. «Вы считаете, что семья гибнет. На самом деле она просто меняется. Мы должны активно поддерживать многообразие форм семьи и видов сексуальной жизни, вместо того чтобы считать, что все должны быть зажаты в один шаблон».

Кто же прав? Вероятно, следует критически отнестись к обоим точкам зрения. Возврат к традиционной семье — не выход. Дело не только в том, что, как объяснялось ранее, традиционная семья в том виде, как о ней обычно думают, никогда не существовала, или в том, что в прошлом в семьях было слишком много тягостных сторон, чтобы делать эти семьи моделями семей сегодняшних. Просто социальные изменения, приведшие к преобразованию прежних форм брака и семьи, большей частью необратимы. Женщины в большинстве не вернутся к той домашней жизни, из которой они сумели вырваться. Сегодня сексуальное партнерство и брак, независимо от того, стали они лучше или хуже, не могут походить на прежние. Центральными для нас в личной и семейной жизни стали эмоциональные связи, точнее, активное создание и поддержание отношений.

К чему мы придем? Уровень разводов может перестать расти и выйти на постоянное значение, но падать не будет. Все измерения уровня разводов являются в некоторой степени оценочными, но на основе прошлых тенденций можно предположить, что около 60  % всех браков, заключенных сегодня, могут окончиться разводом в течение десяти лет.

Как мы видели, развод — не всегда отражение несчастливой жизни. Люди, которые раньше чувствовали себя вынужденными сохранять неудачный брак, могут теперь попробовать все заново. Но нет сомнений, что тенденции изменений сексуальности, брака и семьи порождают в одних чувство глубокой тревоги, в то время как в других рождают новые возможности для удовлетворения и самовыражения.

Те, кто считают, что следует приветствовать большое разнообразие имеющихся сегодня форм семьи, так как они освобождают нас от существовавших в прошлом ограничений и страданий, также во многом правы. Мужчины и женщины могут оставаться одинокими, если они этого хотят, не сталкиваясь при этом с общественным осуждением, которое испытывают холостяки и особенно вдовы. Пары, живущие вместе, уже не вызывают осуждения со стороны их более «респектабельных» женатых друзей и подруг. Гомосексуальные пары могут открыто вести семейную жизнь и воспитывать детей, не сталкиваясь с тем уровнем враждебного отношения, который был по отношению к ним раньше.

После этих замечаний трудно удержаться от вывода, что мы стоим на перепутье. Принесет ли будущее дальнейший распад продолжительных браков или связей? Будем ли мы все больше и больше обживать эмоциональный и сексуальный пейзаж, обезображенный горечью и жестокостью? Никто не скажет с определенностью. Однако тот социологический анализ брака и семьи, который мы завершаем, убеждает нас, что мы не можем решить наши проблемы, глядя в прошлое. Мы должны попробовать примирить высоко ценимые нами в личной жизни индивидуальные свободы с необходимостью образования стабильных и длительных отношений с другими людьми.

 

Краткое содержание

1.    Родственные связи, семья и брак — тесно связанные понятия, имеющие ключевое значение для социологии и антропологии. Родственные связи включают либо генетические связи, либо связи, возникшие в результате брака. Семья — это группа родственников, несущих ответственность за воспитание детей. Брак — это санкционированные обществом узы, соединяющие двух людей, имеющих сексуальные отношения.

2.    Нуклеарная семья — это проживающая в одном доме супружеская пара со своими или приемными детьми. Когда вместе с супружеской парой и их детьми под одной крышей живут родственники, или эти родственники поддерживают тесные и длительные отношения, то говорят о расширенной семье.

3.    В западных обществах брак и семья ассоциируются с моногамией (санкционированные культурой сексуальные отношения между одной женщиной и одним мужчиной). Многие другие культуры допускают или поощряют полигамию, когда один индивид может состоять в браке с двумя и более супругами одновременно.

4.    Преобладавшая в течение XX в. традиционная нуклеарная семья в большинстве индустриальных стран постепенно разрушается. В настоящее время существует много разных форм семьи.

5.    Для изучения семьи были использованы различные теоретические подходы. Функционалисты подчеркивали, что семья является одним из фундаментальных институтов общества, и особенно выделяли роль семьи в социализации детей. Феминисты изучали неравенство во многих областях семейной жизни, включая домашнее разделение труда, неравные властные взаимоотношения и неравенство в деятельности по уходу.

6.    В послевоенные годы вырос уровень разводов, а число первых браков уменьшилось. В результате растущая доля населения»живет в неполных семьях.

7.    Довольно высок уровень повторных браков. Они приводят к образованию восстановленных семей, т. е. семей, в которых по крайней мере один взрослый имеет детей от предыдущего брака или сожительства. Термин «безотцовщина» относится к случаю, когда отцы после развода или разрыва имеют редкие контакты со своими детьми или вообще их не имеют.

8.    Среди групп этнических меньшинств наблюдается большое разнообразие форм семьи. В Великобритании семьи выходцев из южноазиатского и афро-карибского регионов отличаются от типов семей коренного населения.

9.    Брак более не является определяющей основой союза двух людей. Сожительство (когда пара живет вместе, имея сексуальные отношения вне брака) становится все более распространенным во многих индустриальных странах. По мере того как отношение общества к гомосексуальности становится более спокойным, геи и лесбиянки все чаще живут вместе парами. В ряде случаев гомосексуальные пары получают законное право называть себя семьей.

10.    Семейная жизнь далеко не всегда представляет картину гармонии и счастья; в семьях встречаются случаи домашнего насилия и сексуального злоупотребления. В большинстве случаев сексуальные злоупотребления с детьми и домашнее насилие осуществляются мужчинами; по-видимому, это связано с другими типами жестокого поведения, характерными для некоторых мужчин.

11.    Брак перестал быть условием регулярных половых сношений для лиц обоего пола; он также не является фундаментом экономической деятельности. По-видимому, меняющиеся формы социальных и сексуальных отношений будут развиваться и дальше. Брак и семья продолжают быть твердо устоявшимися общественными институтами, все же подвергающимися сильному давлению и трансформациям.

 

Вопросы для самостоятельного анализа

1.    Все ли формы семьи в равной степени приемлемы в современных обществах?

2.    Может ли в современном обществе иметь место полигиния или полиандрия?

3.    Каким образом растущий уровень разводов указывает на то, что брачные отношения становятся более, а не менее важными?

4.    Какие социальные меры можно принять для уменьшения уровня насилия внутри семей?

5.    С уменьшением роли мужчины как «кормильца» какие новые роли могут быть предложены мужчинам в семье?

6.    Может ли только одна любовь сохранить институт семьи?

 

Дополнительная литература

Hantrais Linda and Lohkamp-Himminghofen Marlene (eds.). Changing Family Forms, Law and Policy. Loughborough: Cross-National Research Group, European Research Centre, Loughborough University, 1999.

Horgett Brenda M. et al. The Family, Law and Society: Cases and Materials. London: Butterworths, 1996.

Hughes Gordon and Ferguson Ross (eds.). Ordering Lives: Family, Work and Welfare. London: Routledge, 2000.

Lerner Richard M. and Castellino Domini R. (eds). Adolescents and their Families: Structure and Parent—Youth Relationships. N.Y.: Garland, 1999.

Wilkinson Helen (ed). Family Business. London: Demos, 2000.

Интернет-линки

Австралийский институт изучения семьи

Центр стратегических исследований — «мозговой центр», созданный Маргарет Тэтчер, чтобы способствовать исследованию проблем семьи, предпринимательства, развития личности и свободы

Центр анализа информации по международным исследованиям детей, юношества и семьи

Демос — исследовательский центр по изучению семьи и бедности