Изучение семьи и брака является одной из наиболее важных задач, стоящих перед социологией. В обществе любого типа практически каждый его член воспитывается в семье, и в любом обществе подавляющее большинство взрослых состоит, или состояло, в браке. Брак относится к числу социальных институтов, получивших очень широкое распространение, хотя в разных культурах формы брака и семьи (равно как и другие стороны общественной жизни) различаются весьма существенно. Что такое семья, ее отношения с другими родственниками, выбор супругов, связь между браком и сексуальностью — все это различается очень широко. В этой главе мы рассмотрим некоторые из этих различий и покажем, как они могут помочь в изучении особенностей семейной жизни, форм брака и развода в современном западном обществе. Поскольку за истекшие столетия западный тип семьи коренным образом изменился, будет дан сравнительный анализ семейной жизни и брачных отношений на современном и на более раннем этапе. В настоящее время семья и брак продолжают переживать фундаментальные перемены. В заключительных разделах главы они будут проанализированы более подробно.

Прежде всего нам необходимо определить ключевые понятия семьи, родства и брака. Семья — это группа людей, связанных прямыми родственными отношениями, взрослые члены которой принимают на себя обязательства по уходу за детьми. Родство (родственные узы) — это отношения, возникающие при заключении брака либо являющиеся следствием кровной связи между лицами (отцы, матери, дети, бабушки, дедушки и т. д.). Брак можно определить как получивший признание и одобрение со стороны общества сексуальный союз двух взрослых лиц. Индивиды, вступившие в брак, становятся родственниками друг другу, но их брачные обязательства связывают родственными узами гораздо более широкий круг людей. При заключении брака родители, братья, сестры и другие кровные родственники одной стороны становятся родственниками противоположной стороны.

 

Родство

В большинстве западных стран родственные связи для практических целей ограничиваются небольшим числом близких родственников. Например, большинство людей имеет весьма смутное представление о родственниках более дальних, чем двоюродные либо троюродные брат или сестра. Однако во многих других культурах, особенно малых, родственные отношения имеют огромное значение в различных областях жизни. В некоторых таких обществах каждый человек считается родственником всех остальных или, по крайней мере, верит в это. Западные термины для описания родственных отношений не всегда могут быть с легкостью поставлены в соответствие словам, обозначающим родственные отношения в других культурах. Например, мы используем термин “дядя” для обозначения родственников как по материнской, так и по отцовской линии, в противоположность некоторым культурам, в которых для обозначения братьев матери и отца имеются специальные термины, соответствующие совершенно разным видам родства.

Кланы

В большинстве обществ традиционного типа существуют крупные родственные группы, связи между членами которых выходят за рамки обычных прямых семейных родственных связей. Важное место среди групп такого рода занимают кланы. Клан представляет собой группу, все члены которой считают, что они происходят (по мужской или по женской линии) от общего предка, давшего начало клану несколько поколений назад. Они расценивают себя и расцениваются остальными как коллектив, наделенный специфическими чертами. К таким группам относились шотландские кланы. Существует много африканских и тихоокеанских обществ, где эта родовая организация сохраняет свое значение и сегодня.

Как правило, члены одного и того же клана обладают схожими религиозными верованиями, имеют экономические обязательства друг перед другом и живут в одной и той же местности. Обычно кланы довольно невелики по размерам, но иногда объединяют сотни и даже тысячи людей. Членство в клане зачастую оказывает влияние почти на все стороны жизни человека. В таких группах к родственникам, которые для нас были бы очень дальними, относятся (и рассматривают их) так же, как к близким. Соответственно меняется и характер взаимоотношений с ними. Человек может называть сына сына сына брата отца отца своего отца (по нашей терминологии — четвероюродного брата) своим братом и иметь перед ним те же обязательства, что и перед родными братьями.

Иногда термины родства, имеющие хождение в кланах, не имеют ничего общего с теми, которые мы привыкли употреблять как само собой разумеющиеся. Например, к сестре отца могут обращаться “отец”, добавляя определение “женский”. Аналогично, брата матери могут звать “мать”, добавляя определение “мужской”. В кланах было обычным услышать, как один мужчина обращается к другому, который мог быть заметно младше его самого, называя его “мама”. Это звучит странно для нас, но является абсолютно логичным для общества клановой организации. Человек в нем хорошо знает, кто его настоящая мать. Но при употреблении этих слов он идентифицирует человека, к которому обращается, как принадлежащего к тому же поколению и ветви рода, что и его мать, и, следовательно, имеющего с ним тесные родственные отношения.

Примером клана в традиционном китайском обществе является Сы. В состав Сы могло входить до нескольких тысяч людей. В нем был совет старейшин, где обсуждались вопросы, представлявшие интерес для всего клана. Сы был однородным в религиозном отношении, на его членов возлагалось решение экономических и педагогических задач. В Сы существовала система предоставления денежного кредита его членам, а также орган для разрешения юридически спорных вопросов. Сы послужил основой для возникновения китайской организованной преступности, которая некогда процветала в крупных городах Китая (таких, как Шанхай) и по сей день сохраняет свои позиции в Гонконге.

Семейные отношения

Среди круга отношений, связывающих родственников, прежде всего выделяется семейное родство. Практически во всех обществах мы можем выделить то, что социологи и антропологи называют нуклеарной семьей, состоящей из двух взрослых, живущих вместе, ведущих свое домашнее хозяйство и имеющих собственных либо приемных детей. В большинстве обществ традиционного типа, даже при отсутствии кланов, нуклеарные семьи являются только частью обширной сети родственных отношений. Когда родственники, не являющиеся супружеской парой с детьми, живут вместе либо находятся в близком контакте, мы говорим о расширенной семье. Расширенную семью можно определить как группу людей, состоящую из трех или более поколений, живущих либо в одном и том же помещении, либо очень близко друг от друга. Она может включать бабушек, дедушек, братьев и их жен, сестер и их мужей, тетей, дядей, племянников и племянниц.

Семьи, как нуклеарные, так и сложные, по отношению к рассматриваемому индивиду могут подразделяться на родительские и репродуктивные семьи. К первому типу относится семья, в которой человек рождается, ко второму — семья, которую человек образует, став взрослым, и внутри которой воспитывается новое поколение детей. Еще одно важное различие связано с местом проживания. В Великобритании, как правило, ожидается, что вступившие в брак создадут отдельное домашнее хозяйство. Оно может находиться в том же районе, что и дом родителей жениха или невесты, но совершенно естественно может располагаться где-то еще. Однако во многих обществах вступившие в брак по традиции живут поблизости от родителей жениха или невесты, либо вместе с ними. Когда супружеская пара переезжает к родителям жены, семья называется матрилокальной, в случае переезда к родителям мужа — патрилокальной.

Моногамия и полигамия

В обществах западного типа брак и, следовательно, семья ассоциируются с моногамией. Считается незаконным состоять в браке более чем с одной женщиной или одним мужчиной одновременно. В мировом масштабе моногамия, вообще говоря, не является самой распространенной формой брака. Джордж Мердок, проведший сравнительное исследование 565 различных обществ, обнаружил, что полигамия допускается в 80 % из них. Термин “полигамия” обозначает форму брака, при которой мужчина или женщина может иметь более одного супруга. Существуют два типа полигамии: полигиния, при которой мужчина может состоять в браке одновременно более чем с одной женщиной, и менее распространенная полиандрия, при которой женщина может состоять одновременно в двух и более брачных союзах с разными мужчинами.

Полиандрия

Мердок обнаружил, что только в четырех обществах из 565 проанализированных (менее чем в 1 %) встречалась полиандрия. Полиандрия порождает ситуацию, не встречающуюся при полигинии — биологический отец ребенка, как правило, неизвестен. Так, в южноиндийской культуре тодов мужья, видимо, не интересовались установлением биологического отцовства. Кто из мужей становился отцом ребенка, определялось в ходе обряда, когда один из мужей преподносил беременной жене игрушечные лук и стрелу. Если впоследствии другой муж проявлял желание стать отцом, ритуал повторялся во время следующей беременности. По-видимому, полиандрия существовала только в обществах с крайне низким жизненным уровнем, где практиковалось умерщвление девочек.

Полигиния

Большинство мужчин в обществах, где разрешена полигиния, в действительности имеют только одну жену. Часто правом иметь несколько жен пользуются только лица с высоким общественным положением. Там же, где таких ограничений нет, распространение полигинии сдерживают экономические факторы и соотношение полов. Очевидно, не существует обществ, в которых женщины по численности настолько превосходят мужчин, что большая часть мужского населения может позволить себе иметь более чем одну жену.

При полигинии несколько жен в семье иногда занимают одно и то же помещение, но чаще ведут раздельное хозяйство. Раз существуют различные домашние хозяйства, включающие детей одной жены, фактически имеется две или более семьи. У мужа обычно есть основное жилище, но он может проводить определенное количество ночей в неделю или в месяц с каждой женой по очереди. Жены в такой семье часто доброжелательны и готовы помочь друг другу, но их положение по вполне понятным причинам таково, что ведет к напряжению и вражде, они могут видеть друг в друге соперниц в борьбе за благорасположение мужа. В Руанде, например, слово, означающее “одну из жен”, означает также “ревность”. Разногласия, порождаемые полигинией, могут смягчаться благодаря установлению иерархии среди жен. Старшая жена (или жены) обладают большим влиянием при решении семейных вопросов, чем младшие.

Западные миссионеры всегда проявляли крайнюю враждебность по отношению к полигинии, и до сих пор не оставляют надежды искоренить ее. Полигиния по-прежнему существует во многих уголках света, но там, где сильно западное влияние, отношение к ней зачастую двойственное. Антрополог Джон Битти приводит в качестве примера случай с молодым школьным учителем, с которым он познакомился в Баньоро (Западная Уганда). У учителя была жена, с которой он сочетался браком в христианской церкви, и с которой он жил, когда работал в школе. Кроме того, в родной деревне у него было двое детей и жена, которая вышла за него замуж по традиционным обычаям. Он скрывал существование второй жены от своих школьных начальников и просил Битти, чтобы тот хранил это дело в строгой тайне.

 

Семья и брак в истории Европы

До начала индустриализации большинство семей являлись производственными ячейками, они обрабатывали землю или занимались ремеслом. До создания собственных репродуктивных семей люди, как правило, входили в состав других семей, с членами которых вместе жили и работали. Выбор будущего супруга обычно определяли не любовь и романтические увлечения, а социальные и экономические интересы, диктовавшие необходимость бесперебойного функционирования семейного производства и заботы об иждивенцах. Лендлорды часто прямо вмешивались в выбор брачных партнеров своих арендаторов, поскольку были заинтересованы в том, чтобы работы на их земельных владениях велись эффективно. Для Центральной Европы было типичным, что человек, обнаруживший желание вступить в брак, должен был получить разрешение у лендлорда. Безземельным беднякам, имевшим мало шансов приобрести дом или ферму, иногда запрещалось вступать в брак.

Сексуальные отношения до и вне брака в средневековой Европе были весьма распространенным явлением, как среди бедных, так и среди зажиточных слоев населения. В некоторых районах мужчине считалось позволительным до женитьбы проверить способность своей будущей жены к деторождению. Если беременность наступала, браку ничто не препятствовало, в противном случае невеста могла так и не выйти замуж. Количество незаконнорожденных детей во многих частях Европы (особенно в Центральной) было, по современным нормам, исключительно большим. Законности появления ребенка на свет придавалось сравнительно малое значение, и дети от внебрачных союзов часто принимались в семью и воспитывались наравне с законным потомством. Как указывалось в главе I (“Социология: проблемы и перспективы”), любовные страсти в браке были редки среди большинства населения. Среди аристократии и сельского дворянства любовные связи принимались как должное, но почти всегда возникали вне брака.

Многие социологи обычно полагали, что в средневековой Европе господствующей формой была расширенная семья, но последние исследования показали, что обычной формой была все-таки нуклеарная семья, по крайней мере, в западной части континента. Домашние хозяйства были крупнее, чем сейчас, но это различие объясняется скорее наличием слуг, а не родственников. В Англии XVII–XIX веков средний размер семьи составлял 4,75 человека. В настоящее время этот показатель равен 3,04. Расширенные семьи, по-видимому, имели гораздо более важное значение в Восточной Европе и в России.

В современной семье дети растут дома и продолжают жить в нем, пока посещают школу. Получение работы является признаком получения статуса взрослого и, как правило, ведет в ближайшем будущем к заключению брака и образованию отдельного домашнего хозяйства. Такой порядок вещей не был типичным для средневековой Европы. Дети обычно начинали помогать родителям с семи-восьмилетнего возраста. Те же, кто не участвовал в домашнем производстве, часто покидали родительский дом в раннем возрасте: занимались домашним трудом в других семьях или отдавались в подмастерья. Те, кто уходил работать в чужие дома, могли уже никогда вновь не увидеть своих родителей.

В средневековой Европе четверть или даже большая часть всех детей умирала в первый год жизни (сегодня — менее 1 %). На нестабильность состава семьи по сравнению с настоящим временем (несмотря на высокий уровень разводов в XX столетии) оказывали влияние также и другие факторы. Основной причиной смертности были болезни; женщины часто умирали от родов. Уровень смертности (число умерших за год на тысячу человек) был значительно выше, чем сейчас. Смерть детей, одного или двух супругов часто разрушала семьи. Обычным явлением были повторные браки, сопровождавшиеся возникновением отношений сводного родства.

Генезис семьи

Историк Лоуренс Стоун составил схему изменений, приведших к смене средневековых форм семейной жизни современными. Он различал три основных фазы в развитии семьи на протяжении трехсот лет с XVI по XIX век. Господствующей формой семьи в начале этого периода и на протяжении многих лет являлась, по определению Стоуна, открытая родовая семья. Она представляла собой нуклеарную семью, ведущую собственное домашнее хозяйство сравнительно малых размеров, но тесно связанную с местной общиной, в том числе со своими родственниками. Согласно Стоуну (хотя другие историки оспаривают его утверждения), в это время семья не являлась для своих членов центром, в котором сосредоточены доверие или привязанность. Люди не достигали и не пытались достичь той степени эмоциональной близости, которую мы связываем с современной семейной жизнью. Секс рассматривался не как источник удовольствия, но как необходимость для получения потомства.

Индивидуальная свобода выбора при заключении брака и другие аспекты семейной жизни были подчинены интересам родителей, родственников или общины. За пределами аристократических кругов чувственная или романтическая любовь рассматривалась моралистами и богословами как нечто отвратительное. По словам Стоуна, семья на протяжении этого периода “была открыта для советов, расспросов и вмешательства извне, со стороны соседей и родственников. Понятие неприкосновенности личности отсутствовало. Семья, таким образом, являлась открытым, легко проницаемым, бесстрастным, авторитарным институтом… Срок ее существования был недолог из-за частых смертей ее членов и раннего ухода детей из родительского дома…”

На смену открытой родовой семье пришел тип семьи, названный Стоуном изолированной патриархальной. Этот тип существовал с начала XVI до начала XVII века, главным образом в высших слоях общества, и являлся переходным. Тем не менее, его появление имело большое значение, поскольку ознаменовало распространение отношений, ставших затем более или менее всеобщими. Нуклеарная семья стала более обособленной и утратила свою связь с другими родственниками и местной общиной. Эта стадия генезиса семьи была связана с ростом значимости материнской и родительской любви, хотя и сопровождалась ростом авторитарной власти отца.

Согласно Стоуну, изолированные патриархальные семьи были постепенно вытеснены замкнутыми привязанными к дому нуклеарными семьями, для которых были характерны тесные эмоциональные связи между их членами, высокий уровень обособленности семьи и повышенное внимание к воспитанию детей. Этот тип организации семьи сохранился до XX века. Появление замкнутых привязанных к дому нуклеарных семей отмечено ростом эмоционального индивидуализма, т. е. заключением брака на основе личного выбора, который определяли нормы эмоциональной, романтической любви. Чувственная любовь заняла должное место не только во внебрачных отношениях, но и в браке.

Возникнув среди более обеспеченных слоев населения, этот тип семьи с приходом индустриализации стал в значительной степени универсальным для западных стран. Выбор супруга начал зависеть от желания поддерживать с ним отношения, основанные на любви и привязанности. Брак и семья западного типа приобрели тот облик, который в общих чертах сохранился до наших дней.

Причины изменений

В средние века, как мы могли убедиться, домохозяйства и местная община являлись основными центрами производства товаров и услуг. В семье производилось большинство вещей, необходимых для удовлетворения повседневных нужд ее членов; иногда некоторые товары покупались или продавались на деревенском или городском рынке. Семья обыкновенно выступала в качестве интегрированной производственной ячейки, и все ее члены — жена, муж и дети — работали вместе. Хотя на женщинах в основном лежала ответственность за воспитание детей, они также играли важную роль в экономике домохозяйства, носившего характер экономического партнерства (такое положение сохранилось до сих пор в сельских районах многих развивающихся стран). В Европе, начиная примерно с XVII века (в США несколько позже), по мере распространения крупного сельскохозяйственного производства началось вытеснение мелких фермерских семей с их земельных участков. Процесс вытеснения значительно ускорился с началом индустриализации, и производство товаров и услуг переместилось в мастерские и на фабрики. Люди (особенно мужчины и на первых порах дети) покидали дома, чтобы “наняться на работу”. Семья перестала быть производственной ячейкой, “место работы” и “жилище” теперь существовали порознь.

Эти изменения привели к повсеместному разрушению открытой родовой семьи. Однако некоторые из этих изменений затронули первоначально лишь группы с высоким общественным положением. Торговцы, промышленники и крупные фермеры освободились от традиционных обязательств перед родственниками и от вмешательства общины в их дела, что было характерно для более раннего периода. Эти люди первыми начали образовывать изолированные патриархальные семьи, ставшие в дальнейшем типичными и для менее зажиточных слоев населения. В конце концов, благодаря их поведению, замкнутая привязанная к дому нуклеарная семья стала в большей или меньшей степени универсальной.

Ролевые функции мужчины, женщины и детей в семье испытали заметное влияние со стороны этих изменений. С первых лет индустриализации многие женщины, по-прежнему воспитывая дома детей, начали наниматься на работу. Однако среди обеспеченных слоев населения получило общее признание мнение, согласно которому мужчина должен быть “кормильцем”, а “место женщины — дома”. Многие замужние женщины стали домохозяйками, неоплачиваемыми домашними рабочими, чьи функции сводились к уходу за мужем и детьми. Ситуация изменилась и для детей, после того как были приняты законы, обязывающие их посещать школу и ограничивающие детский труд.

Изменения в природе любви и в ее взаимосвязи с сексуальностью были тесно связаны с описанными выше тенденциями. Идеалы романтической любви возникли в то время, когда брак перестал строиться на экономических основах. В патриархальной семье новые идеалы семейной любви получили поддержку, но семейному долгу все еще отдавалось предпочтение перед романтической привязанностью. Более того, с отделением жилища от места работы “личные” отношения в семье стали значительно отличаться от отношений в сфере труда. Распространился эмоциональный индивидуализм, сформировавший новую основу для брака и изменивший взаимоотношения между женщиной и мужчиной. К концу XX столетия стало общепризнанным, что семья представляет собой (или должна представлять) закрытый для посторонних мир, в котором первостепенное значение имеет эмоциональная и сексуальная близость между мужем и женой.

 

Изменения форм семьи во всемирном масштабе

Во всем мире сохраняется разнообразие форм семьи. В некоторых регионах, например, в отдаленных частях Азии, Африки и островах Тихого океана, почти неизменными сохранились традиционные семейные системы, кланы и полигамии. Однако в большинстве стран третьего мира сегодня происходят значительные изменения. Причины этого сложны и многообразны, но некоторые из них имеют особое значение. Кроме прочего, они включают, как, например, на Западе в более ранний период, влияние на семью современной индустрии и городского образа жизни. В целом подобные перемены ведут к повсеместному сдвигу к нуклеарной семье, разрушая расширенную семью и другие типы родственных связей. Впервые это зафиксировал Уильям Дж. Гуд в книге “Всемирная революция в формах семьи”. Возможно, что-то Гуд представил в упрощенном виде, но его утверждения о том, что идет сдвиг в сторону повсеместного распространения нуклеарной семьи, нашли подтверждение в последующих исследованиях.

Направление изменений

Наиболее важные и всеобщие изменения форм семьи обобщены ниже.

1. Влияние кланов и других корпоративных родственных групп падает. Примером может служить история послевоенного Китая. В 1949 году с приходом коммунистического правительства к власти была предпринята попытка устранить влияние Сы на семейную жизнь и экономические отношения. Наделы Сы были раздроблены и распределены среди крестьян. Традиционные Сы были заменены коммунами. Дальнейшие изменения экономической и социальной жизни еще более ослабили их влияние.

2. Отмечается общая тенденция свободного выбора супруга. И хотя прямой корреляции здесь не отмечено, расширенные семьи ранее были связаны, как правило, организованными браками. При установлении брачных связей первостепенное значение имели обязательства перед семейным кланом. Под влиянием западных идей, превозносящих индивидуализм и романтическую любовь, а также других факторов, ослабляющих сложные семейные системы, брак по предварительному соглашению переживает кризис. Представители молодого поколения — особенно те, которые живут и работают в городах — настаивают на своем праве самостоятельно выбирать партнера по браку.

3. За женщинами признается право выбора партнера и принятия решений во внутрисемейных делах. Возможность занятия женщинами более высоких должностных постов вкупе с либерализацией разводов тесно связаны с этими изменениями. В некоторых обществах мужья традиционно имели почти полную свободу действий в отношении разводов. Им было достаточно только сказать жене в присутствии свидетелей, что она более не нужна. Сегодня женские организации осуществляют широкомасштабную борьбу за равные права в бракоразводном процессе, хотя до сих пор во многих обществах в этом плане достигнут лишь незначительный прогресс.

4. В традиционных культурах большинство браков были “родственными”. Ожидалось, или предписывалось, что человек сочетается браком с партнером из специфического круга, определенного установившимися родственными отношениями. Например, там, где существовали сильные клановые группы, индивиду не позволялось вступать в брак с человеком из того же клана, сколь бы отдаленной ни была родственная связь. Такая практика называется экзогамией. Эндогамия противоположна ей — индивиды обязаны избирать супругов внутри родственной группы. В обоих случаях принадлежность к определенному роду является определяющим фактором формирования брачных отношений. Подобная практика становится все менее распространенной.

5. В некогда “строгих” обществах ныне достигнут высокий уровень сексуальной свободы. Иногда этот процесс не заходит далеко, и начинаются противоположные изменения, как это произошло после Исламской революции в Иране в конце 70-х годов. Иранские власти стремились возродить законы и обычаи, ограничивающие сексуальную свободу. Однако эти примеры — скорее исключения. Фактически многие традиционные общества были намного либеральнее в сексуальном плане, чем это когда-либо было на Западе вплоть до сегодняшнего дня.

6. Существует общая тенденция расширения прав детей. Во многих странах дети остаются в исключительно бесправном положении, являются жертвами сексуальных злоупотреблений и извращений. Большинство государств определило законы, защищающие права детей, хотя до того, как они станут общей нормой, еще далеко.

Было бы неверно придавать чрезвычайно большое значение этим тенденциям, либо предполагать, что нуклеарная семья повсеместно становится доминирующей формой. В большинстве обществ современного мира расширенная семья по-прежнему остается нормой, и сохраняется традиционная практика семейных отношений. Более того, типы семейных систем разнообразны, и изменения в этих системах происходят в различных направлениях. Наблюдаются отличия в скорости происходящих перемен, имеется множество встречных тенденций. В исследовании, проводившемся на Филиппинах, в городских районах обнаружилось гораздо больше сложных семей, чем в сельских. Возможно, это не продолжение традиционного уклада расширенной семьи, а нечто совершенно новое. Покидая сельские районы и попадая в города, кузены, племянники и племянницы селились со своими родственниками, чтобы воспользоваться преимуществами, которые им при этом предоставлялись. Аналогичные примеры отмечены во всех странах третьего мира. Похожие процессы наблюдались и в некоторых индустриальных странах. В определенных районах Польши было зафиксировано возрождение расширенной семьи. В Польше многие рабочие промышленных предприятий имеют фермы, где они проводят часть своего времени. Старики следуют за своими детьми, помогают вести домашнее хозяйство и воспитывать внуков, тогда как молодое поколение занято на работе вне дома.

 

Семья и брак в Великобритании

Общая характеристика

Существует множество разновидностей семейной организации британского общества, и некоторые из них мы опишем немного позже. Однако существуют также общие черты, характерные для большей части населения.

1. Британская семья моногамна, моногамия закреплена законом. Тем не менее, учитывая высокий уровень разводов в Великобритании, некоторые исследователи предполагают, что тип британской семьи сегодня следует расценивать как периодическую моногамию. Индивидам позволяется иметь последовательно несколько супругов, хотя никто не может иметь более чем одну жену или мужа одновременно. Было бы неверно смешивать предусмотренную законом моногамию с реальной сексуальной практикой. Очевидно, число британцев, состоящих в сексуальных отношениях вне брака, достаточно велико.

2. Британский брак основан на идее романтической любви. Определяющим фактором такого брака является эмоциональный индивидуализм. Предполагается, что в основе установления брачных отношений лежит установленный между партнерами эмоциональный контакт, основанный на личном влечении и совместимости. Романтическая любовь как часть брака становится естественной в современной Британии, она представляется нормальной частью человеческого существования, а не специфической чертой современной культуры. Разумеется, реальность и идеология в жизни не совпадают. Акцент на удовлетворении личностных ценностей в браке вызывает у партнеров не всегда совпадающие ожидания, и это явилось одним из факторов увеличения числа разводов.

3. Британская семья — неолокальная и строится по отцовской линии. Наследование по отцовской линии означает, что дети берут фамилию отца, и собственность обычно переходит по мужской линии. (Многие общества в сегодняшнем мире строятся по материнской линии: фамилия и собственность обычно переходят по линии матери.) Неолокальное проживание означает, что новые семейные пары переезжают в жилище, удаленное от мест проживания обеих родительских пар. Однако неолокальность не является неотъемлемой частью британской семьи. Многие семьи из низших слоев населения являются матрилокальными, то есть новобрачные поселяются в районах, расположенных недалеко от места проживания родителей невесты.

4. Британская семья является нуклеарной и состоит из одного или двух родителей, живущих совместно с детьми. Нуклеарные семьи никоим образом не изолированы от других родственных связей.

Тенденции развития

Новые формы семьи

Вторая мировая война разрушительно подействовала на брак и семейную жизнь. В 1947 году число разводов превзошло довоенное в 10 раз. Через какое-то время этот показатель упал, снова резко подскочив в начале 60-х. Спустя два года принятие закона о Государственной помощи после развода открыло возможность развода для тех, кого останавливали финансовые издержки. Тем не менее, падения популярности брака не отмечалось, три четверти разведенных впоследствии вновь вступали в брак. Короткий послевоенный “бэби-бум” достиг пика в 1947 г. — 20,5 рождений на тысячу взрослых в год. После этого уровень рождаемости выровнялся и с тех пор продолжает оставаться достаточно стабильным. Согласно Рапопорту, “сегодня семьи Британии находятся в стадии перехода от общества, в котором была допустима лишь одна форма семьи, к обществу с множественностью форм, как допустимых, так и, конечно, желательных”. Обосновывая это утверждение, Рапопорт выделяет пять видов различий: организационное, культурное, классовое, в жизненном пути и поколений.

Сегодня семьи организуют свои домашние обязанности и связи с социальным окружением различным образом. Контраст между “ортодоксальными” семьями (женой — “домашней хозяйкой” и мужем — “кормильцем”) и семьями, в которых двое работающих, служит иллюстрацией данного вида различий. В культурном контексте сейчас больше чем когда-либо наблюдается разнообразие ориентации и ценностей внутри семей. Наличие этнических меньшинств (западноиндийских, азиатских, греческих и итальянских общин) и влияние таких движений, как феминизм, стимулировали культурное разнообразие в семейных формах. Сохраняющееся классовое деление на бедный, квалифицированный рабочий класс и группировки внутри среднего и высшего классов также обусловливает значительные вариации в структуре семьи. Различия в опыте семейных отношений в зависимости от жизненного пути достаточно очевидны. Индивид может происходить из семьи, в которой родители жили вместе, а сам он женился и затем развелся. Другой, возможно, воспитывался в семье с одним родителем, несколько раз состоял в браке и от каждого брака имеет детей.

В данном контексте термин поколение связан с отношениями внутри семьи. Например, отношения между родителями и старшим поколением стали слабее, чем раньше. Однако сейчас до старости доживает большее число людей, и одновременно в тесной связи друг с другом может существовать три последовательных поколения: женатые внуки, их родители и родители родителей.

Семьи южноазиатского типа

Среди разнообразных типов британской семьи существует один, сильно отличающийся от других, — это семьи переселенцев из Южной Азии и их потомков. Южноазиатская часть населения Соединенного Королевства насчитывает более миллиона человек. Миграция началась в 50-х годах из трех регионов полуострова Индостан: Пенджаба, Гуджарата и Бенгалии. Мигранты объединились в общины на основе религии, происхождения, касты и, что самое главное, личного родства. Они обнаружили, что их восприятие семейного уклада и родственных чувств практически неизвестно основному населению. Сохранение целостной семьи стало невозможным потому, что они столкнулись с проблемой жилья. Большие старые дома находились в заброшенных районах, продвижение по социальной лестнице означало обычно переезд в дом меньшего размера и влекло разрушение полной семьи.

Дети из южноазиатских семей, родившиеся в Соединенном Королевстве, испытывают на себе воздействие двух разных культур. Дома родители ожидают или требуют от них подчинения нормам общежития, послушания и лояльности. В школе от них ожидают академической успеваемости в условиях конкуренции и индивидуалистического социального окружения. Большинство таких детей предпочитает устраивать свою домашнюю и личную жизнь в согласии с обычаями этнической субкультуры, поскольку они высоко ценят личные отношения, связанные с традиционной семейной жизнью. Тем не менее столкновение с британской культурой вызвало некоторые изменения. Молодые люди обоих полов требуют права иметь свое мнение при заключении браков.

Воздействия на семью и брак в настоящее время

Одним из наиболее важных факторов, влияющих на положение семьи сегодня, является высокое число замужних женщин, работающих по найму (см. главу 6, “Гендер и сексуальность”). Как было отмечено ранее, незначительное количество замужних женщин работало вне дома уже в самом начале индустриальной эпохи. Однако по окончании Второй мировой войны численность женщин, занятых на оплачиваемой работе, чрезвычайно возросла. Этот рост вызвал изменения в типах семей.

Хотя работающие замужние женщины, как правило, имеют менее значительную работу, чем их партнеры, они имеют большую экономическую независимость, чем домашние хозяйки. Многие из этих женщин по-прежнему считают свою зарплату “дополнением” к заработку мужа; этот заработок расценивается обоими как основной источник дохода. Тем не менее, все большее число женщин вместо того, чтобы довольствоваться ролью домохозяек, начинают относиться к служебной карьере как к основному движущему началу своей жизни.

В какой мере эти изменения коснулись распределения ролей мужчины и женщины внутри дома? Принимают ли на себя мужчины большую ответственность за домашние дела и в воспитании детей, чем это было ранее? Факты показывают, за последние три — четыре десятилетия произошли некоторые перемены, но они весьма ограниченны. Хейди Хартманн обобщила результаты исследований, проведенных в Соединенных Штатах в 1960-70-х годах. Она обнаружила, что женщины, занятые исключительно домашним хозяйством, тратят на него по 60 часов в неделю. Мужчины тратят в среднем лишь по 11 часов. В семьях с маленькими детьми женщины уделяют домашним обязанностям и воспитанию детей по 70 часов в неделю. Если же мужчины тратят по 5 часов в неделю на воспитание детей, то они соответственно сокращают долю времени на другие домашние дела.

В Британии проведено значительно меньше систематических исследований, чем в США. Но они также дают сходную картину. Элстон исследовал супружескую пару врачей. Результаты показывают, что врачи-мужчины имеют значительно меньше домашних обязанностей, чем их жены. Например, только 1 % врачей-мужчин регулярно ходят в магазины, готовят, делают уборку; более 80 % врачей-женщин занимаются двумя первыми видами деятельности и более 50 % — третьим. Лишь в редких случаях оба партнера освобождали себя от домашних обязанностей, нанимая уборщицу или няню. Таким образом, даже в том случае, когда женщины обладают высоким статусом и хорошо оплачиваемой работой, они стремятся выглядеть примерными матерями и хозяйками.

Исследования, посвященные принятию решений в браке, показывают, что мужчины обычно сохраняют контроль над экономическими ресурсами семьи. Именно мужчины в большинстве случаев решают, как будут организованы финансовые дела семьи. В свою очередь, это определяет многие другие аспекты семейной жизни.

Исследование, проведенное среди семей круга “белых воротничков”, позволило разделить семейные дела на “очень важные” и просто “важные”. По поводу многих очень важных дел, в частности, финансовых, решения принимаются мужьями единолично. Просто важные решения, например, по поводу образования детей, часто принимаются совместно. Но совершенно очевидно, что ни одно из решений той или другой категории не принималось женами единолично. Обычно женщины брали на себя ответственность только за те решения, которые оба партнера рассматривали как тривиальные, например, выбор отделки квартиры.

Очень часто власть в семьях принадлежит женщинам, но осуществлять свое влияние они могут преимущественно косвенным путем. В то время как мужчина в семейных делах может вести себя самоуверенно, женщина стремится замаскировать всякую власть, потому что это выглядело бы как нечто незаконное. Если женщина хочет поступить по-своему, она может либо “пилить” мужа, либо искать способы “обойти” его. Хотя мужчины и могут использовать сходные способы, все же в основном они имеют возможность утверждать свои права более прямо. Сглаживание подобного неравенства происходит чрезвычайно медленно.

 

Развод и прекращение брака на Западе

Рост разводов

За последние тридцать лет количество разводов значительно увеличилось, одновременно уменьшается осуждение разводов. На протяжении многих веков брак на Западе был практически нерасторжимым. Разводы допускались лишь в особых случаях, таких, как неспособность к нормальным брачным отношениям. Некоторые страны, например Испания, так и не признают права на развод. В Ирландии на референдуме 1986 года большинство проголосовало против разрешения разводов. Тем не менее, запрещение разводов — явление довольно редкое. Большинство стран довольно быстро пришло к тому, чтобы сделать развод более доступным. Практически во всех индустриальных странах принята так называемая состязательная система. По этой системе для получения развода одной из сторон достаточно выдвинуть против другой обвинение (например, в жестокости, недостатке внимания или измене). Первые “независимые от вины” законы о разводах были приняты в ряде стран в середине 60-х годов. С тех пор многие западные государства шли по одному и тому же пути, расходясь в некоторых деталях. В Соединенном Королевстве “Акт о реформе бракоразводных дел” был принят в 1969 г. и вступил в силу в 1971 г. Он облегчил получение развода, т. к. включил положение “независимости от вины”.

В 60-е годы число разводов в Британии возрастало ежегодно на 9 % и к концу десятилетия удвоилось. К 1972 году оно снова удвоилось, частично вследствие принятия Акта 1969 г., который сделал возможным формальное прекращение множества браков, уже давно к тому времени “умерших”. С 1980-го года число разводов в какой-то мере стабилизировалось, хотя и остается по-прежнему чрезвычайно высоким.

Развод оказывает все большее влияние на жизнь детей. Подсчитано, что около 40 % детей, родившихся в Соединенном Королевстве в 1970 году, до наступления зрелости в какой-то период своей жизни живут в семье с одним родителем. Но поскольку 75 % женщин и 83 % мужчин, получив развод, заключают повторный брак в течение трех лет, дети снова воспитываются в семье. В Британии только 2 % детей в возрасте моложе 14 лет живут сегодня с одним родителем.

Рис. 9. Рост числа разводов в Англии и Уэльсе в 1971–1985 годах с учетом числа детей и их возраста. Источник: Socialtrends. London, 1987. P. 51.

Показатели числа разводов, как правило, не являются прямыми индикаторами неудач в браке. С одной стороны, к разведенным не относят людей, которые живут отдельно, но формально не разведены. Более того, люди, несчастливые в браке, часто предпочитают оставаться вместе — потому что верят в святость брака, либо озабочены финансовыми и эмоциональными последствиями разрыва, либо хотят остаться вместе, чтобы создать детям “нормальную” семью.

Почему же развод становится все более распространенным? Можно привести несколько факторов. За исключением очень малой доли крайне богатых людей, брак сегодня перестал быть связью, имеющей целью передать собственность и свой статус другому поколению, По мере обретения женщинами экономической самостоятельности брак — все реже следствие необходимости экономического партнерства, как это было когда-то. Общий рост благосостояния приводит к тому, что в случае неудовлетворенности браком устроить свою собственную жизнь теперь значительно легче. Кроме того, разводы теперь уже не несут на себе позорного клейма, и в какой-то степени это их стимулирует. Еще един важный фактор — растущая тенденция оценивать брак в терминах уровня личностного удовлетворения, приносимого им. По всей вероятности, роет числа разводов связан не с глубоким разочарованием в браке как таковом, а с усиливающимся стремлением превратить его в полнокровный союз. приносящий удовлетворение.

Опыт разводов

Чрезвычайно трудно установить баланс между социальными преимуществами и социальными издержками высокого уровня разводов. Большая терпимость к разводам означает, что пары могут разорвать не удовлетворяющие их отношения, не подвергаясь социальному остракизму. С другой стороны, разрыв брачных отношений почти всегда влечет за собой стресс и может создать финансовые затруднения для партнеров.

Разъединение

Дайана Вагэн исследовала отношения партнеров во время развода. Она провела серию интервью со 103 недавно расставшимися или разведенными парами (в основном из среднего класса) с целью обрисовать переходный период — от совместного проживания к раздельному. Понятие “разъединение” означает переход от длительных совместных интимных отношений к жизни поодиночке. Обнаружено, что во многих случаях периоду физического расставания предшествует социальное разобщение, когда по крайней мере у одного из партнеров появляется новый жизненный стиль, его начинают интересовать другие занятия, появляются новые друзья, к которым другой не имеет никакого отношения. Это влечет появление секретов друг от друга, в особенности, когда речь идет о любовных отношениях.

Согласно исследованию Вагэн, разъединение на первых порах не является преднамеренным. Один индивид — инициатор по терминологии Вагэн — менее удовлетворен существующими отношениями, чем другой, и создает независимую от брака “территорию”. Перед этим инициатор некоторое время безуспешно пытается изменить своего партнера, добиться взаимопонимания, развить общие интересы и так далее. Наступает момент, когда инициатор понимает, что попытка провалилась, отношения окончательно разрушены. С этого времени он или она оказываются во власти отрицания каких-либо отношений с партнером. Вагэн предполагает, что этот процесс противоположен “влюбленности” в начале отношений, когда индивид фокусировался на привлекательных сторонах другого, игнорируя то, что могло быть менее приемлемо.

Инициаторы, серьезно допускающие разрыв, обычно широко обсуждают свои проблемы с другими людьми, “обмениваясь мнениями”. Так, они сравнивают плюсы и минусы разрыва. Выживу ли я без поддержки? Как отреагируют друзья и родители? Пострадают ли дети? Будет ли у меня благополучно с финансами? Обдумав проблемы, некоторые еще раз предпринимают попытку заставить работать старые отношения. Для тех, кто твердо решил развестись, обсуждения и обдумывания облегчают разрыв, создавая уверенность в том, что делается это правильно. Большинство инициаторов убеждается, что ответственность за свое будущее — более важная вещь, чем обязательства перед бывшим партнером.

Разумеется, разъединение не всегда инициируется только одним партнером. Другая сторона также может решить, что отношения спасти нельзя. Иногда происходит смена ролей. Тот, кто раньше хотел спасти отношения, теперь стремится положить им конец, в то время как недавний инициатор хотел бы продолжить отношения.

Развод: переходные формы

Людям, решившим развестись, предстоит перенести значительные изменения в своем образе жизни и мировоззрении. Пол Боэннэн различает шесть взаимно перекрывающихся этапов развода. Все они вызывают трудности и трения, влияют на самих участников развода, на их детей, родственников и знакомых:

1. Эмоциональный развод, выражающий саму суть разрушения брака — нарастание напряжения между партнерами, обычно ведущее к разрыву.

2. Легальный развод, включающий необходимые основания для окончания брака.

3. Экономический развод, связанный с разделом имущества и собственности.

4. Со-родительский развод, включающий вопросы, связанные с опекой над детьми и правом их навещать.

5. Коммуникативный развод, связанный с изменением дружеских и прочих социальных связей, ожидающим разведенных.

6. Психологический развод, когда индивид окончательно разрушает узы эмоциональной зависимости и оказывается перед лицом необходимости самостоятельной жизни.

Серия интервью, проведенных Робертом Вейссом в Соединенных Штатах с разведенными мужчинами и женщинами, дала возможность выявить “траекторию” адаптации партнеров. Женщины больше, чем мужчины, страдают от развода в экономическом плане, но процесс психологической и социальной адаптации протекает сходно у обоих полов. В большинстве случаев, рассмотренных Вейссом, уважение и симпатия, испытываемые некогда партнерами по отношению друг к другу, исчезают незадолго до того, как пара расходится. Вместо них появляются враждебность и недоверие. В то же время чувство эмоциональной привязанности друг к другу сохраняется. Таким образом, даже если пара постоянно скандалила перед разрывом, обе стороны оказываются, по определению Вейсса, в состоянии дистресса расставания. Неожиданное отсутствие супруга создает чувство беспокойства и панику. В то же время небольшая часть разведенных испытывает противоположное состояние, некоторую эйфорию обретения свободы и права устраивать жизнь по своему усмотрению. Депрессия и эйфория иногда сменяют друг друга. По истечении времени эйфория и депрессия уступают место чувству одиночества. Люди чувствуют себя оторванными от уютных семейных миров, в которых, несмотря на все свои проблемы, проживают другие. Дружеские отношения также почти всегда меняются. Несмотря на то, что знакомые могут пытаться поддерживать отношения с обоими бывшими партнерами, постепенно они станут все больше общаться только с кем-то одним.

Развод и дети

Влияние родительского развода на детей трудно оценить. Все зависит от того, насколько были сильны трения между родителями перед разрывом, каков возраст детей, есть ли у них братья и сестры, имеются ли бабушки и другие родственники, каковы их отношения с каждым из родителей, есть ли возможность часто видеть обоих родителей. Все эти и многие другие факторы могут влиять на процесс адаптации. Даже в том случае, когда родители, несчастливые в браке, продолжают жить вместе, дети могут испытывать напряжение; в случае же развода последствия для детей вдвойне тяжелы.

Исследования показывают, что в большинстве случаев дети испытывают значительное эмоциональное напряжение после развода родителей. Джудит Валлерстайн и Джоан Келли изучали детей из шестидесяти недавно разошедшихся пар в графстве Мэрии, Калифорния. Они общались с детьми во время рассмотрения дела в суде, полтора года спустя и через пять лет. Почти все дети из 131 опрошенных испытывали острое эмоциональное беспокойство во время развода. Дети дошкольного возраста испытывали смущение и страх, иногда взваливая на себя вину за случившееся. Дети старшего возраста могли лучше понять мотивы своих родителей, но испытывали глубокое беспокойство за последствия развода и свое будущее; нередко у них появлялось острое чувство озлобленности. Однако в конце пятилетнего периода две трети детей чувствовали себя в домашней жизни и при общении с внешним миром по меньшей мере удовлетворительно. В то же время треть так и осталась неудовлетворенной своей жизнью, испытывая чувство потери и одиночества, даже в тех случаях, когда родители, с которыми эти дети жили, вступали в повторный брак. Трудно сказать, выиграли бы дети или нет, если бы их родители остались вместе. Все опрошенные были из районов проживания состоятельных белых, и неизвестно, насколько данные этого исследования применимы к более широким слоям населения. Необходимо также учесть, что обследовались семьи, которые сами обратились за помощью к консультантам. Эти семьи активно искали совета и, возможно, им было труднее (или легче!) пережить развод, нежели тем, кто не обращался. Во всяком случае, напрашивается вывод: дети выигрывают тогда, когда они продолжают регулярно общаться с обоими родителями, а не тогда, когда постоянно видят лишь одного.

Семья с одним родителем

“Семьи с одним родителем” получают все более широкое распространение. Главой подавляющего большинства таких семей является женщина, поскольку, как правило, после развода опеку над детьми получает жена (в незначительной части семей такого рода главой является женщина, которая никогда не состояла в браке). Сегодня в Британии насчитывается более миллиона семей с одним родителем, и число их растет (см. рис.). Такие семьи составляют пятую часть всех семей с несовершеннолетними детьми. Как правило, они относятся к беднейшим группам общества. Многие одинокие матери, независимо от того, были они замужем или нет, по-прежнему сталкиваются с социальным неодобрением и экономической незащищенностью, хотя старые ярлыки, такие, как “брошенные жены”, “безотцовщина” или “разбитые семьи”, постепенно исчезают.

Рис. 10. Семьи с одним родителем по отношению к общему числу семей с несовершеннолетними детьми, Великобритания. Источник: General Household Survey, Office of Population Censuses and Surveys. From: Social Trends. 1996. P. 54.

Категория семей с одним родителем неоднородна. Например, более половины вдовых матерей являются владелицами своего жилья, тогда как подавляющее большинство одиноких матерей, не состоявших в браке, снимает жилье. Одинокий родитель — состояние неустойчивое, и его границы часто неопределенные. В случае с родителем-вдовцом распад полностью очевиден, но даже и в этом случае человек может какое-то время жить один до распада семьи, если его партнер находится перед смертью в больнице. Однако около 60 % семей с одним родителем сегодня — результат развода или прекращения отношений. В подобных случаях люди могут на протяжении долгого периода спорадически вести совместную жизнь. Как заметила одна мать-одиночка,

Я думаю, чтобы привыкнуть к тому, что ты одинокая мать, нужно время. Сама я осознала, кто я такая, только в прошлом году. Раньше я не переставала думать, что мы опять будем вместе, но когда он женился, я сдалась. Я чувствовала себя в тот момент одиноко, но сейчас, я думаю, его женитьба — это лучшее, что могло случиться, потому что это заставило меня найти общий язык с моей нынешней жизнью. [354]

Большинство людей не хотело бы быть одинокими родителями, но есть и такие, кто решил завести ребенка или даже нескольких без поддержки супруга или партнера. “Матери-одиночки по выбору” — это удачное название тех, кто имеет достаточные ресурсы, чтобы вести достойное существование самостоятельно. Однако для большинства незамужних разведенных матерей реальность выглядит иначе: наблюдается высокая корреляция между показателями рождаемости вне брака и показателями бедности и социальной обездоленности.

 

Повторный брак и сводные родители

Повторный брак

Заключение второго брака может сопровождаться разными обстоятельствами. В некоторых подобных парах партнерам всего по двадцать с небольшим, и ни у одного из них нет детей от первого брака. Люди в возрасте тридцати-сорока лет нередко имеют одного или нескольких детей от предыдущего брака и вводят их в новую семью. У тех, кто женится повторно в пожилом возрасте, дети, как правило, уже взрослые и живут самостоятельно. В новом браке также могут появиться дети. Один из партнеров может быть вдовым, разведенным или вступает в брак впервые — всего существует до восьми возможных комбинаций. Из сказанного выше очевидно, что любые обобщения, касающиеся повторных браков, должны быть крайне осторожными; однако возможно отметить некоторые общие черты, могущие иметь ценность.

В 1900 г. девять десятых всех браков в Великобритании заключалось людьми, вступающими в брак впервые. Из вступающих в повторный брак в большинстве случаев хотя бы один был вдовцом. С ростом числа разводов количество повторных браков также увеличилось, и заметное число заключающих брак повторно составили разведенные. В 60-х годах число повторных браков резко возросло, затем в 70-х — начале 80-х годов наметился спал.

Сегодня в двадцати восьми случаях заключения брака из каждых ста хотя бы один из партнеров уже состоял в браке. Большую часть вступающих в брак вторично в возрасте до 35 лет составляют разведенные. После 35 доля вступающих в повторный брак вдов и вдовцов возрастает, и после 55 число таких повторных браков больше, чем у разведенных.

Возможно, это покажется странным, но лучший способ повысить шансы вступить в брак — уже побывать в другом браке. Разведенные с большей вероятностью снова вступают в брак, чем одинокие люди этой же возрастной категории. Во всех возрастных группах разведенные мужчины вступают в брак чаще, чем разведенные женщины: из каждых четырех разведенных женщин в брак вступают три, а из каждых шести мужчин — пятеро. И, если судить по статистике, повторные браки менее удачны, чем первые. Число разводов после повторных браков выше, чем после первых.

Конечно, это не означает, что повторные браки заранее обречены на неудачу. Люди, прошедшие через развод, ожидают от брака большего, чем те, у кого не было опыта. Следовательно, они в большей степени готовы расторгнуть новый брак. Однако повторные браки, которые удается сохранить, в среднем могут быть более удачными, чем первые.

Сводные семьи

Сводная семья может быть определена как семья, в которой хотя бы один из взрослых не является биологическим родителем, то есть в которой хотя бы у одного из родителей имеются дети от предыдущих браков. Если использовать это определение, количество сводных семей окажется гораздо большим, чем следует из официальной статистики. Многие из вступивших во второй брак становятся сводными родителями для детей, которые регулярно заходят, но не живут постоянно в этом доме.

Существование сводных семей приводит к появлению родственных связей, напоминающих существовавшие в некоторых традиционных обществах. Дети могут иметь двух “матерей” и двух “отцов” — настоящих родителей и сводных. В некоторых сводных семьях принято считать всех детей и близких родственников от предыдущего брака “частью семьи”. Даже если учесть возможность тесных связей с дедушками и бабушками хотя бы с одной стороны, можно получить достаточно сложную ситуацию.

Еще один интересный момент — практика усыновления. Бренда Мэддокс подсчитала, что более трети всех усыновлений в Соединенных Штатах — это усыновления сводных детей. Усыновление — метод, посредством которого лица, не являющиеся биологическими родителями, компенсируют отсутствие генетической связи, публично заявляя об установлении родства с ребенком. Приемные родители имеют определенные законом права и обязанности по отношению к своим детям. Некоторые из сводных родителей не оформляют свои взаимоотношения с детьми подобным образом, и в большинстве случаев их отношения продолжаются до тех пор, пока существует брак. Согласно законам большинства стран, если биологический родитель умирает или разводится со сводным родителем, то сводный родитель не имеет законных прав на опеку над детьми. Даже если ребенок жил со сводным родителем много лет, то в случае смерти настоящего родителя сводный согласно закону имеет мало шансов, если другой биологический родитель претендует на опекунство.

Для сводных семей характерны специфические проблемы. Во-первых, обычно существует прежний родитель, живущий отдельно, и его влияние на детей может быть достаточно сильным. Во-вторых, взаимоотношения разведенных нередко ухудшаются после вступления одного или обоих в новый брак. Например, женщина с двумя детьми выходит замуж за мужчину, у которого также двое детей, и все они живут вместе. Если “внешние” родители будут настаивать, чтобы дети навещали их так же, как и раньше, то напряжения, связанные с превращением новой семьи в единое целое, будут углубляться. Скажем, для новой семьи может оказаться невозможным вместе проводить выходные.

В-третьих, в сводных семьях объединяются дети с разным прошлым. Естественно, и они могут иметь разные представления о поведении в семье. Поскольку немало сводных детей “принадлежит” к двум домам, велика возможность столкновений различных привычек и мировоззрений. Наконец, практически отсутствуют нормы, которые бы регулировали отношения между сводными родителями и их пасынками. Должен ли ребенок называть своего отчима или мачеху по имени или более приемлемо обращение “папа” и “мама”? Должен ли сводный родитель приучать детей к дисциплине так же, как это делают настоящие родители? Как вести себя сводному родителю по отношению к новому супругу своего бывшего партнера, на время забирая детей к себе?

Это письмо и ответ на него были напечатаны в Dear Abbie, “проблемной колонке”, публикуемой во многих американских газетах.

Дорогая Эбби

Год назад я вышла замуж за Теда. Его предыдущая жена, Максина, умерла, и он остался с двумя детьми, шести и восьми лет. Это был мой первый брак. Я сказала, что после смерти Максины Тед больше не относится к ее родственникам. Тед сказал, что родители Максины всегда будут ему родными. У меня тоже есть родители, что же тогда остается им? Человек может иметь одновременно только один набор родственников со стороны супруга, и мои родители должны быть дедушкой и бабушкой, но они ими не являются. Обращение “бабушка” и “дедушка” относится к родителям Максины. Моих родителей называют “папа Пит” и “мама Мэри”. Выдумаете, это справедливо?… и что я могу сделать в связи с этим?

(Подписано “Проблема с родственниками”) Дорогая “Проблема с родственниками”

Хотя, если рассуждать формально, Тед больше не зять родителям Максимы, я советую вам не быть такой формальной. Существует крепкая связь между бывшими родственниками Теда и их внуками, так что, если вы благоразумны, вам лучше не экспериментировать с этими связями, поскольку они возникли до того, как вы появились в картине. Бабушки и дедушки — навсегда бабушки и дедушки. [356]

Тип отношений, вызванный появлением сводных семей, достаточно новый для Запада, хотя проблема, с которой столкнулась автор письма, была обычна, наверное, и в средневековой Европе. Трудности, которые возникают в повторном браке, следующем за разводом, действительно новы. Члены таких семей изобретают собственные способы адаптации к своим сравнительно новым обстоятельствам (это служит интересным примером того, как на нас влияют культурные нормы; если такие нормы отсутствуют, возникают чувства незащищенности, неуверенности, а также непонимание. Подобная атмосфера сохраняется до тех пор, пока не будут установлены новые нормы). По-видимому, основной вывод, который следует сделать, таков: развод разрушает брак, но семья сохраняется. Особенно там, где вовлечены дети, множество уз, существовавших до развода, изменяют семейные связи и могут приводить к проблемам в новых семьях.

Теневые стороны семьи

Поскольку семья и родственные отношения являются неотъемлемой частью жизни любого человека, то семейная жизнь в свою очередь полностью определяет эмоциональный опыт человека. Семейные отношения — между женой и мужем, родителями и детьми, братьями и сестрами, или между дальними родственниками — могут быть теплыми и удовлетворительными во всех отношениях. Но также они могут быть наполнены самыми острыми разногласиями и проблемами, доводящими людей до отчаяния, глубочайшего чувства тревоги и вины. “Теневая сторона” семейной жизни обширна, и противоречит тем розовым картинкам гармонии, которыми нас угощают телевидение и другие средства массовой информации. Существует множество непривлекательных сторон семейной жизни, включая конфликты и противоречия, которые ведут к разводу и распаду семьи. Некоторые психические заболевания также влияют на характер семейных отношений. По своим последствиям наиболее тяжелыми являются инцесты с детьми и насилие в семейной жизни.

Сексуальные злоупотребления

Сексуальные злоупотребления с детьми — широко распространенное явление, таких случаев происходит немало. Сексуальное злоупотребление определяется как совершение полового акта с ребенком, не достигшим совершеннолетия (в Британии — шестнадцатилетнего возраста). Инцест — это сексуальные отношения между близкими родственниками. Не всякий инцест является злоупотреблением. Например, половое сношение брата и сестры — это инцест, но этот акт не подпадает под определение сексуального злоупотребления. При сексуальном злоупотреблении взрослый эксплуатирует ребенка в сексуальных целях. Наиболее распространенная форма инцеста, которая является также и сексуальным злоупотреблением, — это связь отца с дочерью.

Инцест и сексуальные злоупотребления по отношению к детям — явления, которые были “открыты” не далее как десять-двадцать лет назад. Разумеется, давно известно, что подобные сексуальные отношения время от времени случаются, но большинство исследователей полагало, что сильнейшее табу подобного поведения может говорить о том, что оно мало распространено. Однако это не так. Сексуальные злоупотребления с детьми оказались тревожаще обычными. Чаще всего с ними можно столкнуться в семьях низших слоев населения, но они встречаются и на других уровнях социальной иерархии. Статистические отчеты общенациональной системы сбора данных Соединенных Штатов зафиксировали увеличение на 600 % сообщений о сексуальных злоупотреблениях с детьми в период с 1976 по 1982 год.

Почти очевидно, что подобный рост явился результатом более пристального внимания к проблеме со стороны полиции и благотворительных организаций. Столь же очевидно и то, что статистика представляет только верхушку айсберга. В ходе некоторых исследований 80-х годов по США и Британии обнаружилось, что треть женщин в детстве оказались жертвами сексуальных злоупотреблений, т. е. имели нежелательные сексуальные контакты. Для мужчин эта цифра составляет 10 %.

Почему инцест и сексуальные злоупотребления попали в поле зрения общества так неожиданно? По-видимому, часть ответа в том, что табу на подобное поведение заставляло исследователей и работников социальных служб воздерживаться от подобных вопросов. Толчком к обращению пристального внимания общественности к сексуальным злоупотреблениям послужила деятельность женских движений, рассматривавших эти злоупотребления в контексте широкой компании против сексуальной эксплуатации. Исследователи стали заниматься конкретными случаями такого рода, и их обнаружилось еще больше. “Открытие” сексуальных злоупотреблений, совершенное в Соединенных Штатах, стало всеобщим достоянием.

Точно неизвестно, какую долю среди сексуальных злоупотреблений составляет инцест, но, по-видимому, большинство подобных случаев происходит внутри семьи. Природа и виды инцестуальных отношений чрезвычайно различны. В основном исследования показывают, что 70–80 % инцестов связано с отношениями отец-дочь или отчим-дочь. Тем не менее, возможны такие случаи, как дядя-племянница, брат-сестра, отец-сын, мать-дочь и даже дедушка/бабушка — внучка/внук. Некоторые инцестуальные контакты совершаются в легкой форме и заключаются в том, что взрослый ласкает половой орган ребенка или предлагает ребенку прикоснуться к гениталиям взрослого. В других случаях контакты более серьезны и могут продолжаться несколько лет. Детям в таких случаях, как правило, уже больше двух лет, но есть немало сообщений о половых актах с младенцами.

Иногда в рамках одной семьи существуют многосторонние инцестуальные отношения. В одном исследовании сообщалось, что отец состоял в связи со своей дочерью четырнадцати лет, а также совершал акты содомии с тринадцатилетним сыном, который, в свою очередь, сожительствовал с сестрой. Мать знала о происходящем, но слишком боялась своего мужа, чтобы сообщить об этом властям. Данное злоупотребление вышло на свет только тогда, когда отца арестовали за избиение дочери.

Многие случаи инцеста связаны с использованием силы или угрозы насилия. В редких случаях дети становятся добровольными участниками. Разумеется, дети не бесполые существа, и они довольно часто занимаются легкими сексуальными играми, разглядывают друг друга. Но большинство детей, принуждаемых к половому акту одним из взрослых членов семьи, находят такой опыт отвратительным, постыдным и крайне неприятным. Имеющиеся данные показывают, что сексуальные злоупотребления по отношению к детям могут привести к долговременным последствиям для них. Исследования проституток, юных правонарушителей, подростков, убежавших из дома, и наркоманов показывают, что значительная часть их в свое время прошла через сексуальные злоупотребления. Конечно, найденная корреляция — это не доказательство. Вероятно, здесь имеет место целый ряд факторов, таких, как семейные конфликты, отсутствие родительской заботы, физическое насилие и так далее.

Объяснения

Чтобы объяснить, почему происходят инцесты и, более широко, сексуальные Злоупотребления с детьми, нужно учесть два момента. Во-первых, почему взрослых привлекают сексуальные акты с детьми, и, во-вторых, почему огромное большинство такого рода нарушителей — мужчины? Каждый из этих вопросов поднимает целый комплекс проблем. Учитывая различную природу самих актов, а также существующие при этом отношения, можно сказать, что лишь незначительная часть людей, совершающих сексуальные злоупотребления по отношению к детям, психически больны, поэтому объяснить это пристрастие с точки зрения умственного расстройства невозможно. По-видимому, большинство таких людей не предпочитают сексуальные отношения с детьми отношениям со взрослыми. Здесь скорее речь может пойти о доступности и власти. Дети в семье — существа зависимые, они чрезвычайно восприимчивы к требованиям и давлению со стороны родителей. Взрослые, вовлеченные в инцест со своими детьми, часто нерешительны, неловки и некомпетентны в общении с другими взрослыми. Многие не столько удовлетворяют свои сексуальные импульсы, сколько ищут близости, которой не могут достичь в другом месте. В одной из предыдущих глав (“Гендер, пол и сексуальность”) рассматривалась “мужская инэкспрессивность”, то есть трудности, которые многие мужчины испытывают, пытаясь выразить свои чувства, — явление, имеющее глубокие психологические корни. Мужчины стремятся связать выражение своих чувств напрямую с сексуальностью, в то время как женщины сосредотачиваются на отношениях в целом. Мужчины связывают также сексуальность со своей властью над партнерами и их покорностью. Для мужчин, следовательно, разница между взрослой сексуальностью и сексуальным влечением к детям не столь существенна, как для женщин.

Один из ведущих исследователей злоупотреблений по отношению к детям Дэвид Финкельгор высказал предположение, что такая интерпретация позволяет выявить некоторые социальные и психологические факторы, зная которые, можно уменьшить сексуальную эксплуатацию детей.

Во-первых, мужчины могли бы испытывать чувства близости и привязанности в не связанных с сексом отношениях, таких, как дружба между мужчинами и воспитание детей. Во-вторых, можно перестать рассматривать гетеросексуальный секс как основной критерий мужской полноценности. В-третьих, мужчинам следовало бы научиться получать удовольствие от сексуальных отношений, основанных на равенстве. Мужчины, которые чувствуют себя нормально, общаясь с женщинами одинакового с ними уровня самостоятельности и компетентности, с меньшей вероятностью станут эксплуатировать в сексуальном плане детей. Когда изменятся отношения мужчин с женщинами, тогда изменятся и их отношения с детьми. [358]

Насилие в семье

Насилие в семейном кругу чаще всего совершается мужчинами. Домашнее насилие можно определить как физическое оскорбление одним членом семьи другого или других. Исследования показывают, что основными жертвами физического оскорбления являются опять-таки дети, в особенности маленькие, до шести лет. Второй по распространенности тип — насилие со стороны мужей по отношению к женам, явление, рассмотренное в главе 6. Женщины, однако, также могут быть инициаторами физического насилия в доме, обычно подобное насилие направлено против маленьких детей и мужей.

Фактически, дом — самое опасное место в современном обществе. Согласно статистическим данным, человек любого возраста и пола станет объектом физического нападения скорее дома, чем ночью на улице. В Соединенном Королевстве из четырех убийств одно — это убийство одним членом семьи другого.

Иногда утверждают, что женщины по отношению к детям и супругам почти столь же склонны к насилию, как мужчины. Данные некоторых исследований показывают, что женщины бьют своих мужей так же часто, как и мужья жен. Однако женское насилие более ограниченное и эпизодическое, и вероятность серьезной травмы при этом гораздо меньше. Ситуации, когда муж регулярно избивает (“учит”) жену, нет эквивалента. Мужчина, физически оскорбляющий ребенка, также с большой вероятностью поступает так постоянно, и это приводит к более тяжким последствиям, чем когда это делает женщина.

Почему так распространено домашнее насилие? С этим связано несколько групп факторов. Одной из них является комбинация интенсивной эмоциональности и интимности, характерных для семейной жизни. Семейные узы обычно неотделимы от сильных эмоций, в них нередко смешиваются любовь и ненависть. Домашние ссоры могут вызвать вражду, которая в другом социальном контексте подобным образом не ощущалась бы. То, что казалось незначительным происшествием, может вылиться в крупномасштабные военные действия между супругами или между родителями и детьми. Мужчина, терпимый по отношению к странностям других женщин, может впасть в ярость, если его жена слишком много болтает в гостях или откровенничает по поводу интимных подробностей, которые он хотел бы сохранить в секрете.

Следующей группой факторов является терпимость и даже зачастую одобрение семейного насилия. Социально санкционированное семейное насилие имеет ограниченный характер, но оно легко может принять более серьезные формы. Лишь немногих детей в Британии родители никогда не шлепали и не били, хотя бы слегка. Подобное поведение часто воспринимается одобрительно и не расценивается как насилие. Если бы кто-то чужой шлепнул ребенка, например, в магазине, тогда другое дело.

Хотя это и не так определенно, но общество одобрительно относится к насилию по отношению к супругу. Мюррей Страус считает, что родительское право — это “право на битье”, а брачный контракт — это контракт “с правом на битье”. Терпимое отношение к этой форме насилия в культуре выражено в такой песенке:

Жену, и коня, и ветвистый орех

Чем крепче колотишь, тем больше успех.

На работе и в общественных местах действует правило, что ни один человек не может ударить другого, сколь бы вызывающим ни было его поведение. В семье дело обстоит иначе. Многие исследования свидетельствуют, что значительное число пар считает допустимым в определенных обстоятельствах бить своего супруга. Приблизительно каждый четвертый американец (и американка) считают, что могут возникнуть достаточно веские причины, чтобы муж ударил жену. Несколько меньше людей допускают и обратную ситуацию.

Насилие в семье отражает склонность к насильственным действиям вообще. Многие мужья, физически оскорбляющие своих жен и детей, замечены в насилии и при других обстоятельствах. Общенациональное исследование Джеффри Фэгана и его сотрудников показало, что более половины мужей, регулярно бивших своих жен, совершали насильственные акты по отношению к другим людям. Более 80 % из них были по крайней мере один раз под арестом в связи с насилием несемейного характера.

 

Альтернативы браку и семье

Коммуны

Семья — уже давно объект критики. В XIX веке многочисленные мыслители утверждали, что семейную жизнь следует заменить на общественные формы существования. Некоторые идеи были воплощены на практике. Лучшим примером может стать Община Онейда из Новой Англии, США, существовавшая в середине XIX века. Она основывалась на религиозных взглядах Джона Хэмфри. Каждый мужчина Общины был женат на каждой из женщин, и все они считались родителями всех детей коммуны. Коммуна просуществовала около тридцати лет, достигла численности трехсот человек и потом распалась. После этого в Британии и других западных странах было множество других общин. Большое количество таких групп, основанных на свободных сексуальных отношениях и коллективной ответственности за воспитание детей, возникло в 60-х годах нашего века. Небольшое число их существует и сегодня.

Наиболее важным примером современного коммунального устройства домашней жизни является израильский киббуц. Киббуц — сообщество семей и индивидов, совместно воспитывающих детей. Большинство киббуцев первоначально были сельскохозяйственными коллективными предприятиями, сейчас многие из них занимаются и промышленным производством, В Израиле насчитывается более 240 киббуцев с общим числом членов приблизительно в 100000 человек. Некоторые из них невелики — не более 50 человек, другие включают до 2000 человек. Каждый киббуц действует как общий дом, забота о детях воспринимается как дело всей общины, а не отдельной семьи. В некоторых киббуцах дети живут в специальных “домах для детей”, а не со своими родителями, хотя выходные дни они проводят вместе со своими семьями.

Первоначально идеи киббуца имели радикальную окраску. Общинное владение имуществом, групповое воспитание детей позволяло членам киббуца избежать индивидуализма и конкуренции, характерных для жизни а современном обществе, Эти идеалы но были отвергнуты. Однако с течением времени большинство киббуцев стало склоняться в пользу более традиционных форм жизнеустройства. Сейчас детям гораздо чаще разрешается ночевать в домах своих родителей.

Сожительство

Сожительство — проживание вместе людей, имеющих сексуальные отношения, но не состоящих в браке — получило чрезвычайно широкое распространение в большинстве западных обществ. В Швеции, Восточной Германии и некоторых других странах для молодых людей стало нормой жить вместе до вступления в брак. Поскольку лишь относительно недавно такое большое число людей стало сожительствовать подобным образом, трудно сказать, в какой мере это лишь отсрочка брака, а в какой — перманентная ситуация. По данным шведского исследования свободных семей, в которых в 1971 году родился ребенок, к 1975, когда дети достигли четырехлетнего возраста, только 43 % пар вступили в брак.

До недавнего времени в Британии сожительство считалось чем-то скандальным. Тем не менее, на протяжении 70-х годов число мужчин и женщин, не состоящих в браке, но живущих вместе, возросло почти на 300 %. Сожительство получило широкое распространение в среде студентов колледжей и университетов. В Соединенном Королевстве подобные исследования фактически не проводились, но американские обзоры показывают, что каждый четвертый студент во время пребывания в колледже имеет партнера, с которым сожительствует. В США в ходе национального исследования было опрошено 2510 неженатых мужчин в возрасте от двадцати до тридцати лет. На момент проведения исследования всего 5 % из них имели сожительниц, 18 % состояли в таких отношениях ранее, на протяжении, по меньшей мере, шести месяцев.

В сегодняшней Британии сожительство является по большей части экспериментальной стадией перед вступлением в брак. Молодые люди приходят к совместной жизни естественным путем. Пара, связанная сексуальными отношениями, начинает проводить вместе все больше и больше времени, и один из партнеров отказывается в конце концов от собственного дома. Молодые люди, живущие совместно, почти всегда собираются вступить в брак, но необязательно с нынешним партнером. Лишь меньшинство из них объединяют свои финансы. Совместная жизнь остается чем-то не вполне законным для молодых людей до 20 лет. Большинство молодых женщин по-прежнему пытается скрывать истинную природу своей личной жизни от родителей, хотя мужчины озабочены этим меньше.

Маловероятно, что тенденция роста сожительства в Британии в будущем будет идентична Швеции. Совместное проживание как серьезная альтернатива браку пока не утвердилась. В некоторых странах, включая Британию, закон предполагает, что люди, живущие совместно, имеют права, сходные с правами супружеских пар. Если отношения прекращаются, индивид может возбудить судебное дело о разделе собственности и выплате содержания. Наиболее известный случай такого рода имел место между актером Ли Марвином и его компаньонкой Мишель Марвин. Когда их отношения закончились, Мишель Марвин потребовала финансовой поддержки. Калифорнийский суд поддержал ее требование.

Гомосексуальные семьи

Многие мужчины и женщины, будучи гомосексуалистами, имеют стабильные отношения. Некоторые гомосексуальные пары “женаты” в формальном смысле, хотя такие церемонии законом не предусматриваются. Смягчение ранее нетерпимого отношения к гомосексуализму сопровождалось со стороны судебных органов тенденцией давать попечительские права матерям, живущим в гомосексуальных союзах. Появление методов искусственного осеменения означало, что женщина-гомосексуалистка может основать семью без гетеросексуальных контактов. В Британии практически все гомосексуальные семьи с детьми состоят из двух женщин. В США с конца 60-х до начала 70-х годов агентства социального обеспечения стали отдавать бездомных подростков-гомосексуалистов на попечение мужским гомосексуальным парам. Данная практика прекращена в основном из-за враждебной реакции общественности.

Одиночество

Увеличение числа одиноких людей (см. табл.) на Западе вызвано несколькими факторами. Один из них — тенденция к более поздним бракам. Сегодня люди женятся в среднем на три года позже, чем это было в 1960 году. Другой фактор — рост числа разводов. Третий — увеличение в составе населения доли пожилых людей, чьи партнеры умерли. Быть холостым в разных периодах жизненного цикла означает разные вещи. Число людей от двадцати до тридцати, не состоящих в браке, значительно больше, чем раньше. Однако к 35 годам лишь незначительное меньшинство мужчин и женщин не имеют брачного опыта. Большинство одиноких людей в возрасте от 30 до 50 находятся в состоянии развода “между” браками. Большая часть одиноких людей старше 50 лет — вдовцы.

Питер Стейн опросил 60 одиноких людей в возрасте от 25 до 45 лет. Многие из них оценивают свое состояние весьма противоречиво. Они осознают, что одиночество означает большие перспективы в отношении карьеры, возможность отдавать всего себя работе, одиночество делает доступным разнообразный сексуальный опыт и дает максимальную свободу и независимость. С другой стороны, они чувствуют сложность своего состояния в мире, где большинство людей их возраста женаты, и поэтому они страдают от своего одиночества. В целом, мотивы вступления в брак у них выражены более сильно, чем стимулы к одиночеству.

 

Упадок семьи?

В 1859 году один из сотрудников журнала “Бостон Куотерли Ревью” писал: “Семья в старом смысле слова исчезает из нашей жизни, и это угрожает не только свободному характеру наших институтов, но само существование нашего общества оказалось в опасности”. Такие суждения прокатились эхом по многим западным странам, их высказывали с озабоченностью и настойчивостью. В 1980 году партия консерваторов в Британии сделала семью предметом политического обсуждения. В 1986 году Маргарэт Тэтчер заявила на Конференции женщин-консерваторов: “Наша политика начинается с семьи, ее свободы и ее благополучия”. С другой стороны, критики семьи смотрят на упадок и даже исчезновение института семьи с одобрением.

Об исчезновении семьи говорилось так часто — и всегда без реального обоснования, — что нам следует критически относиться к подобным слишком общим суждениям. Тем не менее, трудно отрицать, что сегодня в браке и семье происходят существенные изменения, они отражают более широкие социальные перемены и одновременно способствуют им. Наверняка будет процветать разнообразие социальных и сексуальных отношений. Так же ясно и то, что семья отнюдь не находится на грани падения или краха.

 

Краткое содержание

1. Родственные связи, семья и брак — тесно связанные понятия, имеющие ключевое значение для социологии и антропологии. Родственные связи включают в себя генетические связи и связи, инициированные браком. Семья — это группа родственников, несущих ответственность за воспитание детей. Брак — узы, которые соединяют двух людей, имеющих сексуальные отношения, санкционированные обществом.

2. Нуклеарная семья — это супружеская пара со своими или приемными детьми, проживающая в одном доме. Когда родственники живут вместе с супружеской парой — это расширенная семья, которая состоит из трех или более поколений, живущих либо вместе, либо поблизости.

3. В западных обществах брак и семья ассоциируются с моногамией (санкционированные культурой сексуальные отношения между одной женщиной и одним мужчиной). Множество других культур допускают или поощряют полигамию, при которой индивид может состоять в браке с двумя и более супругами одновременно. Полигиния, где мужчина может иметь более одной жены, распространена гораздо чаще, чем полиандрия, где женщина может иметь более одного мужа.

4. В Западной Европе и США еще до начала индустриализации укоренился нуклеарный тип семьи, хоть он и испытал ее глубокое влияние, В других регионах существуют другие разнообразные семейные формы. Изменение типов семьи определяется рядом факторов: появлением централизованного управления государством, развитием малых и больших городов, работой в организациях, не входящих в сферу влияния семьи. Эти изменения вызывают во всем мире тенденцию роста нуклеарных семей, приводя к разрушению сложных семей и других типов родственных групп.

5. В послевоенный период в семейной жизни на Западе произошли существенные изменения. Большой процент женщин занят на высокооплачиваемой работе, растет число разводов, существенная часть населения живет либо в семьях с одним родителем, либо в сводных семьях. Сожительство (совместное проживание вне брака) также получило широкое распространение во многих индустриальных странах.

6. Семейная жизнь отнюдь не всегда представляет из себя картину гармонии и счастья. К “теневым сторонам” семьи относятся различные типы сексуальных злоупотреблений и домашнего насилия. Большинство сексуальных злоупотреблений по отношению к детям совершается мужчинами и, по-видимому, эти злоупотребления связаны с другими типами насильственного поведения, присущего некоторым мужчинам.

7. Брак перестал быть (если когда-то и был) условием регулярного сексуального опыта для обоих полов, он перестал быть также и основой экономической деятельности. Определенно, в будущем возникнут различные формы социальных и сексуальных отношений, хотя брак и семья остаются достаточно прочными институтами.

Основные понятия

социальный институт

родственные связи

семья

брак

Важнейшие термины

клан

нуклеарная семья

расширенная семья

родительская семья

репродуктивная семья

матрилокальная семья

патрилокальная семья

моногамия

полигамия

полигиния

полиандрия

открытая родовая семья

изолированная патриархальная семья

замкнутая привязанность к дому

нуклеарная семья

эмоциональный индивидуализм

экзогамия

эндогамия

периодическая моногамия

наследование по отцовской линии

наследование по материнской линии

неолокальное проживание

сводная семья

киббуцизм

сожительство

 

Дополнительная литература

Diana Cittins. The Family in Question. London, 1992. Современный вариант классической работы об основных аспектах семейной жизни.

Roderick Phillips. Untying the Knot: a Short History of Di\orce. Cambridge, 1991. Исследование по истории разводов в Европе и Соединенных Штатах.

Ann Phoenix. Young Mothers? Cambridge, 1991. Анализ проблем матерей-подростков в современном обществе.

 

Представьте, что на вас обувь — деревянные башмаки — Жан-Поля Дидье, мальчика из крестьянской семьи, выросшего в одной из сельских коммун Франции двести лет тому назад. Итак, 1750 г., Жан-Полю четырнадцать лет. Он не умеет ни читать, ни писать. Но это вовсе не в диковинку; лишь немногие взрослые жители его деревни могут похвастаться умением расшифровать больше чем одно-два написанных слова. По соседству есть несколько школ, которые содержат монахи, но все это целиком лежит вне сферы жизни Жан-Поля. Он не знает никого, кто ходил бы в школу, кроме местного священника. В последние 8–9 лет все время Жан-Поля уходило на помощь по хозяйству в доме и работу в поле. Чем старше он становится, тем больше времени приходится ему отдавать тяжелой физической работе по возделыванию клочка земли, принадлежащего его отцу.

Жан-Полю так и не доведется когда-либо покинуть то место, где он родился; ему суждено практически всю свою жизнь провести в деревне, на окрестных полях, и лишь случайно он, может быть, съездит в другую деревню или маленький городок. Ему, возможно, придется до седых волос ждать, когда к нему по наследству перейдет отцовская земля, да и ту надо будет разделить со своими младшими братьями. Жан-Поль знает, что он “француз”, что страна, в которой он живет, управляется монархом и что помимо Франции на свете есть и другие страны. Но о самой Франции как единой политической общности у него самые туманные представления. Он не знает, что такое “новости”, да и нет регулярных путей, которыми эти новости могли бы дойти до него. Все, что он знает об обширном внешнем мире, он получает лишь из рассказов взрослых да редких странников. Как и все жители его деревни, он узнает о важнейших событиях — таких, как смерть короля — спустя дни, недели, а порой и месяцы после того, как это произошло.

Хотя по современным представлениям Жан-Поль необразован, его отнюдь нельзя считать невежей. У него развитые эмоциональные представления о семье, детях, за которыми он сызмальства должен был ухаживать. Он уже имеет широкие познания о земле, о том. как вырастить и сохранить урожай. Жан-Поль прекрасно знает местные обычаи и традиции; он не только работает на земле, но и владеет множеством ремесел — может плести корзины, ткать.

Жан-Поль — вымышленный герой, но его портрет дает нам образ типичного подростка, выросшего во времена становления современного европейского общества. Сравните эту ситуацию с тем, что есть сейчас. В промышленно развитых странах, конечно же, каждый умеет читать и писать. Мы все осознаем себя членами определенного общества, имеем по крайней мере самые простые представления о прошлом своей страны и ее географическом положении. Вся наша жизнь, кроме лишь самого раннего детства, проходит под влиянием информации, которую мы получаем из книг, газет, журналов, телепередач. Все мы прошли в своей жизни этап обучения в школе. Все это — печатное слово, электронные средства коммуникации в сочетании с единым по форме образованием, получаемым в школах и колледжах, — стало основой нашего образа жизни.

В этой главе мы рассмотрим, как складывалась современная система образования, проанализируем влияние образования на общество, а вслед за этим обсудим природу современной системы массовой коммуникации.

Появление грамотности и школьного образования

Слово “школа” пришло из греческого языка, где оно означает “досуг, свободное время”. Дело в том, что в прединдустриальном обществе обучение в школе было доступно лишь тем немногим, кто имел на это время и деньги. Религиозные деятели, священники зачастую были единственной социальной группой с поголовной грамотностью — это было необходимо им для чтения и толкования священных текстов. Для большинства же людей взросление заключалось в перенимании социального опыта и профессионального мастерства у старшего поколения. Как мы видели, с раннего детства считалось нормальным участие в домашних делах, помощь в обработке земли и других хозяйственных работах. Чтение вовсе не было тогда столь необходимым и даже полезным в повседневной жизни.

Другой причиной общей неграмотности являлось то. что все тексты приходилось старательно переписывать от руки, что было дорого и не имело широкого распространения. Положение изменило книгопечатание, которое пришло в Европу из Китая. Первый печатный станок на Западе был изобретен в 1454 г. Иоганном Гутенбергом. Книгопечатание сделало тексты и документы общедоступными. Это относится не только к книгам и брошюрам, но и к множеству других повседневных материалов, необходимых для жизни любого сложного общества. Были, например, выпущены и получили широкое распространение своды законов. Отчеты, доклады и статистические сборники становились все более необходимыми в деятельности государственных и частных учреждений, предприятий и организаций. Растущее использование печатных материалов в самых различных сферах жизни вело к более высокому уровню грамотности (т. е. умению читать и писать на некотором базовом уровне), чем когда-либо ранее. Постепенно стало появляться образование в его современной форме, предполагающей обучение в специально построенном школьном здании. Однако еще полтораста лет тому назад, и даже позднее, дети из состоятельных семей часто получали образование дома с привлечением частных учителей. До первой трети XIX века, когда в европейских странах и Соединенных Штатах начала создаваться система начальных школ, большинство населения оставалось лишенным какого-либо школьного образования.

Процесс индустриализации и расширения городов стимулировал потребность в специализированных школах. Люди сегодня работают во многих областях деятельности, и профессиональное мастерство больше уже не может передаваться непосредственно от родителей к детям. Приобретение знаний все в большей степени основывается не на практической передаче специфических умений и навыков, а на преподавании абстрактных дисциплин (математики, природоведения, истории, литературы и т. д.). Люди в современном обществе должны быть вооружены такими базовыми умениями и навыками, как чтение, письмо, счет; они также должны иметь общие представления об окружающем их физическом мире, о жизни общества, его хозяйственной деятельности. Важно также, чтобы люди умели учиться сами, порождая свои, новые и порой весьма специфичные формы знаний.

 

Развитие школьного образования в Великобритании

В период между 1880 г., когда в Британии впервые было введено обязательное образование, и Второй мировой войной все сменяющие друг друга правительства увеличивали расходы на образование. Возраст, в котором дети оканчивали школу, увеличился с десяти до четырнадцати лет, строились все новые и новые школы, однако образование все еще не считалось делом государственной важности, Большинство школ содержалось частными липами или церковью под наблюдением местных органов власти. Вторая мировая война изменила это положение. В вооруженных силах проверяли способности новобранцев с помощью тестов; результаты поразили руководство, продемонстрировав широко распространенное невежество. Озабоченное перспективами послевоенного восстановления, правительство наняло пересматривать существовавшую тогда систему образования.

До 1944 г. подавляющее большинство английских детей посещали школы единственно доступной для них начальной ступени, где они учились до четырнадцати лет. Наряду с системой начального образования существовала средняя школа, но обучение в ней было платное. Эта система разделила детей на четкие социальные группы; почти все дети из бедных слоев ограничивались начальным образованием. Менее 2 % населения поступало в университеты. Закон об образовании 1944 года предусматривал несколько важных перемен, включая возможность получения среднего образования для всех, увеличение возраста окончания школу до IS дет и введение равных возможностей в области образования.

Следствием принятия закона стало то, что местные органы, отвечающие за образование, приняли принцип отбора в средние школы по результатам учебы. Такой отбор проводился в одиннадцатилетнем возрасте — возрасте перехода из начальной в среднюю школу. Он был предложен для выявления наиболее способных учеников, независимо от их социального происхождения. Результаты экзамена "11+" определяли, пойдет ли тот или иной ученик в среднюю классическую школу (гимназию) для углубленной учебы или он продолжит учебу в менее взыскательной современной средней школе (для тех, кто желал получить профессиональное образование). У тех, кто хотел продолжить свое образование, была возможность остаться в шкале до семнадцатилетнего возраста.

К 60-м годам, отчасти вследствие проведенных социологических исследований, выяснилось, что результаты “11+” не оправдывают ожиданий. В 1959 году в докладе Краудера было показано, что только 12 % учащихся продолжают учиться до 17-летнего возраста, причем школу бросали не из-за низкой успеваемости, а по причинам социально-классового характера. Вернувшись к власти в 1964 г., Правительство лейбористов приступило к созданию единых средних школ, единых средних школ, в рамках которых устранялись различия школ указанных выше двух типов и объединялись дети различного социального происхождения. Вызывал недоумение вопрос о том, что должна была бы предлагать общеобразовательная школа — “гимназию для всех” или принципиально новый тип образования. Решение этой проблемы так и не было найдено; различные школы и регионы развивали свои собственные подходы. Кое-где местные власти сопротивлялись переменам, и в ряде регионов классические гимназии существуют до сих пор.

С начала 70-х годов государственное образование испытало на себе сильные потрясения, вызванные переходом от дефицита рабочей силы к ее избытку и связанным с этим ростом безработицы и сокращением доходов госбюджета. Расширение образовательной сети, характерное для всего послевоенного периода, неожиданно сменилось сокращением и попытками уменьшить расходы государства на образование. С середины 70-х до середины 80-х годов эти расходы снизились с 6,3 до чуть более 5 процентов от общих расходов на социальные нужды.

Картина была бы неполной без упоминания о частных школах, существовавших наряду с государственной системой образования в течение всего этого периода. Эти школы зависели от платы, вносимой родителями учеников, и были, следовательно, недоступны для детей из малообеспеченных слоев общества.

 

Сравнение систем школьного образования в промышленно развитых странах

Во всех государствах современного мира, включая развивающиеся страны, образование стало одной из основных сфер вложения капиталов. Однако имеются существенные различия в организации систем образования и в пропорции населения, получающего тот или иной уровень и тип образования.

Некоторые типы образовательной системы являются высокоцентрализованными. Во Франции, например, все студенты учатся по единым национальным программам и сдают единые национальные экзамены. Американская система гораздо более децентрализована по сравнению с большинством промышленно развитых стран. Местные власти выделяют значительные средства для школ, обеспечивая около 40 % от необходимого объема финансирования, в то время как федеральное правительство берет на себя лишь примерно 10 %. Остальные средства поступают из доходов от местных налогов. Школы управляются местными советами, избираемыми общим голосованием; советы имеют широкие полномочия, включая принятие на работу учителей и представителей администрации, а также контроль над программой.

Участие местной общественности в управлении делами школы приводит к различным последствиям. Очевидное преимущество этого состоит в том, что школы отвечают интересам и потребностям тех людей, для которых они существуют. С другой стороны, такая система ведет к весьма значительным различиям в финансировании школ, которое зависит от того, насколько велико благосостояние данной общины. Наполняемость классов, материально-техническое обеспечение и возможности привлечения высококвалифицированных учителей чрезвычайно разнятся от одного района к другому.

В большинстве промышленно развитых стран частные шкоды и колледжи сосуществуют с образовательной системой, финансируемой государством. Иногда центральное правительство или местные власти выделяют субсидии для школ, принадлежащих к религиозным сектам. В Ирландии, например, все школы принадлежат церкви, хотя они и получают значительную финансовую помощь от общества. С другой стороны, в Британии школы, относящиеся к религиозным организациям, слабо поддерживаются государством и действуют в основном независимо от государственной системы образования. Во многих странах в прошлом государство боролось за установление контроля над образованием и отделение образования от церкви.

Даже в тех обществах, где большинство образовательных институтов сейчас организуется и финансируется государством, религиозные организации часто ведут борьбу за сохранение хотя бы некоторых своих традиционных прав в области образования.

 

Высшее образование

Сравнительный анализ международного опыта

Различия в организации высшего образования (образования после окончания школы, которое получают обычно в университете или колледже) в разных обществах также велики. В некоторых странах все университеты и колледжи являются государственными учреждениями, финансируемыми непосредственно из государственных источников. Высшее образование во Франции, например, организуется в общегосударственном масштабе с централизованным управлением, столь же заметным, как и на уровне начального и среднего образования. Структура всех учебных курсов должна вырабатываться специальным регулирующим органом, действующим в общенациональном масштабе и отвечающим перед министерством высшего образования. Выпускникам по окончании вуза могут присваиваться степени двух видов: одна — от самого университета, другая — от государства. Национальные степени рассматриваются в целом как более престижные и ценные, чем те, которые присваиваются университетами, поскольку степени, присваиваемые государством, должны соответствовать единым стандартам. Ряд должностных позиций в государственном аппарате замещается только обладателями национальных степеней; их также предпочитают при найме на работу в промышленности. Фактически все учителя школ и преподаватели колледжей и университетов во Франции являются государственными служащими. Оклады и должностные обязанности устанавливаются централизованно.

США отличаются от других развитых стран значительной долей колледжей и университетов, относящихся к частному сектору. 54 % американских высших учебных заведений, в том числе такие наиболее престижные университеты, как Гарвардский, Принстонский и Йейльский, являются частными. Однако разница между государственным и частным в американском высшем образовании не столь очевидна, как в других странах. Студенты частных университетов пользуются государственными гарантиями и льготами, а сами эти университеты получают государственные средства на проведение научных исследований. Государственные университеты часто пользуются значительными пожертвованиями частных фирм. Они также часто получают исследовательские гранты из частных источников в промышленности.

Британская система высшего образования

Британская система высшего образования значительно более децентрализована по сравнению с французской, но более единообразна, чем американская. Университеты и колледжи финансируются государством, а преподаватели всех уровней получают зарплату, определяемую в соответствии с общенациональной системой ставок. Вместе с тем имеется большое разнообразие организационных форм и учебных программ.

Непосредственно перед войной в Англии был 21 университет. По сегодняшним меркам большинство из них были очень маленькими. Общее число студентов английских университетов в 1937 г. едва превышало число штатных преподавателей университетов по состоянию на 1981 год. Подготовка научно-педагогических кадров была поставлена очень слабо даже в Кембридже или Оксфорде, в старейших университетах. В 1937 г. 75 % всех аспирантов в стране было зарегистрировано в Лондонском университете.

В период 1945–1970 годов сеть высших учебных заведений в Англии увеличилась в четыре раза. Старые университеты были расширены, также были построены новые (такие, как Сассекский, Кентский, Стерлингский, Йорский). С появлением политехнических вузов сложилась так называемая “бинарная” система. Этот второй элемент системы высшего образования представлен сегодня сравнительно широко и включает около 400 колледжей, предлагающих разнообразный перечень курсов. Политехнические вузы ориентированы в большей степени, чем университеты, на профессиональную подготовку. Был учрежден Национальный научно-аттестационный совет, который должен был обеспечить соответствие присваиваемых степеней единому стандарту.

Сегодня английские вузы имеют то, что иногда называют “стандартным дипломом”. Это означает, что степень, присвоенная в Лестерском или Лидсском университете, по крайней мере теоретически соответствует степени, присвоенной по той же специальности в Кембриджском или Оксфордском университете, или, скажем, степени, присвоенной в любом другом политехническом вузе или колледже. Однако отмечается, что Оксфорд и Кембридж гораздо более избирательны при наборе студентов, около половины из которых являются выпускниками закрытых частных средних учебных заведений (платных школ). Степень, присвоенная в Оксфорде или Кембридже, обеспечивает лучшие возможности для достижения высокого положения в обществе, чем дипломы большинства других университетов.

Несмотря на послевоенное развитие, доля студенчества в английском обществе все еще меньше, чем в других западных странах. В 1986 г. только 6,6 % молодежи, достигшей 18-летнего возраста, училось в университете, в то время как в большинстве других европейских стран доля студентов среди молодежи превысила 10 %, а в Италии приближается к 30 %.

В 80-е годы вразрез с широко распространившимся прежде взглядом на университет как храм научного творчества, имеющего самодостаточное значение, консервативное правительство потребовало введения более дешевой и утилитарной системы высшего образования. В период 1981–1985 годов в университетах исчезло 5600 ставок преподавателей и 18 тысяч студенческих мест. Вопреки стремлению правительства сократить “издержки научного производства”, существует растущая оппозиция подобной политике, которая, похоже, ставит под вопрос особый вклад университетов в жизнь общества: их участие в поиске рациональных, взвешенных путей решения самых различных проблем.

Стремление правительства сократить расходы на высшее образование привело к деморализации некоторых звеньев университетской системы, к подрыву веры в способность университетов обучать студентов тому, что может понадобиться в предстоящие годы.

 

Образование и неравенство

Распространение образования всегда было тесно связано с идеалами демократии. Реформаторы, конечно, ценят образование за то, что оно предоставляет возможность личности развивать свои способности и склонности. Но кроме того, образование рассматривается также и как средство обеспечения равенства. Утверждается, что универсальное образование, вооружая молодых людей знаниями и помогая им занять достойное место в обществе, поможет смягчить контрасты в уровнях благосостояния и социального положения. Насколько это реально? Исследованию этого вопроса было посвящено множество социологических исследований. Результаты этих исследований ясно показывают, что образование в большей степени склонно отражать и подтверждать существующее неравенство, чем содействовать его устранению.

Исследование Коулманом неравенства в американской образовательной системе

В ряде стран были проведены исследования, продемонстрировавшие, что наибольшее влияние на результаты школьного обучения оказывают социальные и семейные обстоятельства; это впоследствии определяет и уровень доходов. Одно из таких классических исследований было предпринято в 60-х годах в Соединенных Штатах. Закон о гражданских правах 1964 г. требовал, чтобы национальная комиссия по образованию представила доклад о неравенстве, имеющим место в сфере образования и обусловленном различиями этнического, религиозного или национального характера. Социолог Джеймс Коулман был назначен руководителем этой исследовательской программы. Результаты исследования были опубликованы в 1966 г. после того, как было завершено одно из наиболее широких исследований, когда-либо осуществленных социологами.

Была собрана информация о более чем полумиллионе учащихся; им также был предложен ряд тестов для оценки их вербальных и невербальных способностей, уровня начитанности и способностей к математике. 60 тысяч учителей заполнили анкеты, которые дали информацию о 4 тысяч школ. По результатам исследования был составлен обобщенный обзор состояния школ в стране. Некоторые результаты обзора оказались неожиданными и имели большое практическое значение для формирования политики в области образования.

В докладе, в частности, отмечалось, что подавляющее большинство детей фактически разделялось в школе на белых и черных. Почти 80 % школ, посещаемых белыми детьми, имели от 10 и менее процентов темнокожих учеников. Белые американцы и выходцы из стран Азии получали при проверке более высокие оценки, чем их темнокожие сверстники и представители других этнических меньшинств. Коулман предполагал, что исследование покажет худшую материально-техническую обеспеченность школ для темнокожего населения, большую наполняемость классов в них и худшее состояние самих зданий по сравнению со школами, посещаемыми преимущественно белыми. Однако результаты показали куда более скромные различия, чем предполагалось.

По заключению Коулмана, на эффективность учебного процесса не оказывает значительного влияния то, как школа обеспечена материальными ресурсами. Решающее значение имело социальное происхождение учащихся. Как отмечал Коулман, “неравенство, в которое дети поставлены своим домом, своим кварталом, своим окружением, сопровождает их и в дальнейшем, в их взрослой жизни после окончания школы”. Известны, однако, и примеры того, как учащиеся — выходцы из бедных слоев населения, имевшие тесные дружеские связи со своими сверстниками из других социальных слоев, добиваются лучших, в сравнении со сверстниками, результатов в учебе.

Доклад Коулмана вызвал широкую дискуссию об интеграции школы в Великобритании так же, как и в США, поскольку было выдвинуто предположение, что дети из социальных групп, составляющих меньшинства, лучше бы учились вместе с учащимися из более состоятельных слоев населения.

Дальнейшие исследования

Хотя последующие исследования подтвердили некоторые выводы Коулмана, ряд аспектов его работы стал объектом критики. Поскольку его исследование относилось к определенному моменту времени, оно не могло дать анализ происходящих изменений. В исследовании Майкла Раттера, проведенном в Лондоне, было рассмотрено развитие группы мальчиков в течение нескольких лет. Дети были впервые обследованы в 1970 г., когда они заканчивали учебу в начальной школе. Собирались данные об их социальном происхождении и успеваемости. Исследование было возобновлено в 1974 г., когда мальчики уже три года учились в средней школе. В обследуемой группе некоторые школы были выделены для более подробного изучения: проводились опросы учеников и учителей, а также велись наблюдения за работой в классах.

Результаты показали, что выбор школы действительно влияет на результаты учебы детей. При этом факторы, которые, по мнению Раттера, имели важное значение, остались в основном за рамками исследований Коулмана. Речь идет о таких факторах, как, например, качество взаимодействия учителя и ученика, дух взаимопомощи и сотрудничества между ними, а также то, насколько хорошо подготовлен читаемый курс. Школы, которые создавали лучшие условия для учебы, отнюдь не всегда были лучше других обеспечены материальными ресурсами и помещениями.

Результаты, полученные Раттером, не опровергают того, что влияние факторов, предшествующих и лежащих вне школы, является весьма значительным для сохранения социального неравенства. Поскольку факторы, которые выделяет Раттер, более всего заметны в школах, выпускающих наиболее заинтересованных учащихся и поддерживающих своих учителей, то результаты исследования Раттера помогают нам понять, почему же школы сами склонны сохранять неравенство. Существует замкнутый цикл, в котором учащиеся из относительно привилегированных домов посещают частные школы, поддерживая высокое качество получаемого образования, привлекаются хорошие учителя, и обеспечивается мотивация их деятельности. Школы, в которых в основном учатся дети из бедных семей, должны работать намного больше, чтобы добиться таких же результатов. Тем не менее, заключения Раттера предполагают, что различия в организации школ и их микроклимате могут противодействовать внешним влияниям на успеваемость. Повышение качества преподавания, создание здорового социального климата в школе и практическая направленность школьного обучения могут помочь детям из бедных семей повысить свою успеваемость. В более позднем исследовании Коулман на практике пришел к аналогичным выводам.

В книге Кристофера Дженкса “Неравенство”, опубликованной в 1972 г., были пересмотрены некоторые эмпирические результаты, полученные к тому времени в работах американских ученых по образованию и неравенству. Дженкс вновь подтвердил выводы о том, что успех и в образовании, и в профессиональном росте определяется в основном семейными обстоятельствами и другими факторами вне школы и что образовательные реформы сами по себе оказывают лишь очень незначительное влияние на существование неравенства. Работу Дженкса критиковали из методологических соображений, но ее выводы в целом остаются убедительными.

Сейчас имеется много информации, характеризующей неравенство в системе образования Соединенного Королевства. В исследованиях А. X. Халси и его коллег в 1980 г. сравнивали образовательные возможности детей из рабочих семей и детей из “класса служащих” (специалистов и управленцев). В послевоенный период в школе в возрасте 18 лет детей служащих было в 10 раз больше, чем детей рабочих, а соотношение детей служащих и рабочих среди поступивших в университеты составляло 11:1.

В других исследованиях рассматривалось влияние этнических различий на успеваемость. Так, темнокожие учащиеся в Британии учились в среднем значительно хуже, чем белые. В докладе Суонна в 1985 г. показано, что в 1981–1982 только 5 % выходцев из Вест-Индии окончили школу с отличным аттестатом, в то время как среди белых выпускников отличников было 13 %. Это отчасти объясняется тем, что среди темнокожих гораздо больше представителей беднейших слоев населения. В ряде исследований, однако, показано, что неравномерность остается даже и тогда, когда принимается во внимание социальное происхождение групп учащихся.

Теории школьного образования

Бернстайн: языковые коды

Существует несколько теоретических подходов, объясняющих природу современного образования и его связь с феноменом неравенства. Один из них берет за основу языковые способности. Базил Бернстайн утверждал, что у детей с различным социальным происхождением с детства развиваются различные языковые коды (или формы вербального общения), что влияет на их последующий опыт обучения в школе. Бернстайн фокусировал внимание не на различиях в словарном запасе и не на речевых навыках, как это обычно делается, его интересовали систематические различия в способах употребления языка, которые особенно контрастны для детей из богатых и бедных семей.

Речь детей из низших классов общества, считает Бернстайн, представляет собой ограниченный код, т. е. такой способ использования языка, когда многое не договаривается в предположении, что другая сторона осведомлена об этом, Ограниченный код — это тип речи, связанный с культурными установками низших слоев общества. Многие представители низших классов живут в условиях субкультуры, строго ограниченной рамками семьи или местного сообщества, В этих условиях нормы и ценности воспринимаются как сами собой разумеющиеся и не выражаются языковыми средствами. Родители в этой группе стремятся приобщить своих детей к жизни общества прямым использованием наказаний и поощрений для коррекции их поведения. Язык, представленный ограниченным кодом, более подходит для передачи практического опыта, чем для обсуждения отвлеченных идей, процессов или связей. Речь, представленная ограниченным кодом, является, таким образом, характеристикой детей, выросших в низших слоях общества, или же характеристикой иных социальных групп, в которых эти дети проводят свое время. Речь ориентирована на нормы данной группы, при этом вряд ли кто-нибудь сможет легко объяснить, почему они следуют именно этой манере поведения.

Развитие детей из средних слоев общества предполагает, согласно Бернстайну, прямо противоположную потребность в более развитом коде, т. е. такой манере речи, в которой значения слов могут конкретизироваться, чтобы отвечать специфическим требованиям той или иной ситуации. Способы, при помощи которых дети из средних слоев учатся применению языка, в меньшей степени привязаны к частным контекстам. Эти дети могут легче обобщать свои мысли и выражать их в абстрактной форме. Так, матери из среднего класса, воспитывая своих детей, часто объясняют им причины и принципы, лежащие в основе собственной реакций на детское поведение. Если мать из низшего класса может воспрепятствовать чрезмерному увлечению ребенка сладким, сказав ему: “Больше сладкого не получишь!”, то мать из среднего класса, скорее всего, объяснит, что есть слишком много сладкого — вредно для здоровья вообще и для зубов в частности.

Дети, овладевшие развитым речевым кодом, по мнению Бернстайна, более способны к учебе, чем те, кто довольствуется ограниченным речевым кодом. Это не означает, что дети из низших слоев имеют “худший” тип речи или что их языковой код “беден”. Скорее, их способ речевого поведения дисгармонирует с академической культурой школы. Те же, кто владеет развитым кодом, намного легче адаптируются в школьной среде.

Существует ряд аргументов в пользу теории Бернстайна, хотя их обоснованность все еще обсуждается. Джоан Таф провела исследования языка детей из семей рабочих и представителей “среднего” класса, обнаружив систематические отличия. Она поддерживает тезис Бернстайна о том, что дети из низших слоев общества имеют меньше опыта в том, чтобы получить ответ на свой вопрос; у этих детей также слабее возможность разобраться в причинах чужого поведения. К такому же выводу пришли позднее Барбара Тизард и Мартин Хьюз в выполненном ими исследовании. С другой стороны, некоторые исследователи, изучавшие речь представителей низших классов, отрицали вывод о том, что их речевое поведение можно в каком-либо смысле определять как “ограниченный” код. Язык низших слоев общества, утверждают эти исследователи, не менее сложный и абстрактный, чем язык среднего класса, хотя он и имеет некоторые грамматические отклонения.

Если это так, то идеи Бернстайна помогут нам понять, почему те, кто поставлен в сложные социально-экономические условия, оказываются “неудачниками” в школе. Перечислим ряд особенностей, которые могут быть связаны с ограниченным речевым кодом. Все эти особенности снижают возможности образования детей из низших социальных страт:

1. Ребенок, возможно, получает ответы не на все возникающие у него дома вопросы и потому, скорее всего, оказывается менее информированным об окружающем его мире и менее любознательным, чем те, у кого сформировался более сложный языковой код.

2. Ребенок может найти для себя затруднительным отвлеченный и неэмоциональный язык школьной науки; столь же непростыми для него могут оказаться и общие принципы школьной дисциплины.

3. Многое из того, что говорит учитель, вероятнее всего, оказывается для него непонятным, поскольку связано с формами употребления языка, отличающимися от тех, к которым он привык. Ребенок может попытаться преодолеть эти расхождения путем перевода речи учителя на понятный для него язык, но это чревато потерей того наиболее существенного, что, возможно, хотел сказать учитель.

4. Если ученик пытается освоить премудрости школьной науки привычной зубрежкой, то основной проблемой станет понимание важнейших концептуальных положений, требующих способности к обобщению и абстракции.

Боулз и Гинтис: школы и промышленный капитализм

Работа Самюэла Боулза и Герберта Гинтиса связана прежде всего с организационными основами развития системы современного школьного образования. Идеи Боулза и Гинтиса основаны на американской системе школьного образования, но, по их утверждению, эти идеи в равной степени применимы и для других стран Запада. Цитируя работы, подобные труду Дженкса, оба эти автора исходят из того, что образование не было мощным фактором достижения экономического равенства. Современное образование, полагают они, следовало бы понимать как институт, отвечающий экономическим потребностям промышленного капитализма. Школы способствуют выработке технических и социальных навыков и умений, необходимых на промышленном предприятии; в школах у тех, кому предстоит стать рабочей силой, воспитывается уважение к власти и дисциплина. Можно провести прямую параллель между отношениями власти и управления в школе и на рабочем месте. И там и там существует своя иерархия, делается упор на подчинение. Действующие в школе поощрения и наказания воспроизводят то, что существует в сфере реальных трудовых отношений. Школы помогают нацелить некоторых на “достижения” и “успехи”, и поставить на место тех, чей удел — низкооплачиваемая работа.

Боулз и Гинтис признают, что развитие массового образования дало много положительного. Неграмотность была фактически ликвидирована, открылась возможность для самореализации. Тем не менее, поскольку школа развивалась в основном для того, чтобы удовлетворить текущие экономические потребности, она оказалась весьма далекой от того, какой ее хотели видеть просвещенные реформаторы.

Согласно Боулзу и Гинтису, современная школа порождает чувство бессилия, которое вне стен школы многим хорошо известно. Центральные для образования идеалы развития личности могут быть реализованы лишь тогда, когда люди смогут управлять условиями своей жизни, раскрывать свои таланты и расширять возможности для самовыражения. В существующей системе школы “призваны легитимизировать неравенство; ограничить развитие личности теми формами, которые не противоречат официально принятым, и помочь процессу, в котором молодость подчиняется своей судьбе”. Если бы на рабочем месте была более широкая демократия, а в обществе в целом — большее равенство, то тогда, уверяют Боулз и Гинтис, система образования достигла бы уровня, обеспечивающего более полное раскрытие личности.

Иллич: скрытая программа

Одним из наиболее спорных современных авторов, обсуждающих теории образования, является Иван Иллич. Он выделяется своим критическим отношением к проблемам современного экономического развития, которое, по его мнению, лишает прежде самостоятельных людей привычных для них навыков и делает зависимыми от врачей в том, что касается здоровья, учителей в том, что связано с образованием, телевидения для организации досуга и работодателей, дающих средства к существованию. Совместно с Эверетт Раймер, Иллич утверждает, что саму идею обязательного школьного образования, принятого сейчас во всем мире, надо поставить под вопрос. Так же, как Боулз и Гинтис, Иллич подчеркивает связь между развитием образования и требованиями дисциплины и субординации, которые предъявляет экономика. Иллич утверждает, что школа развивалась для того, чтобы решать четыре основные задачи: опекать детей, распределять их на те роли, которые они займут в обществе, вырабатывать у них основные ценности и передавать им общественнополезные знания, навыки и умения. Школа стала опекающей организацией, поскольку посещение ее обязательно, и дети “защищены от влияния улицы” начиная с раннего детства и до начала их трудовой деятельности.

Иллич подчеркивает наличие у школ скрытой программы. Многое из того, чему там учат, не имеет ничего общего с формальным содержанием уроков. Школы имеют тенденцию к насаждению среди детей того, что Иллич назвал пассивным потреблением, некритичного восприятия существующего общественного порядка, вырабатываемого самой природой дисциплины и жестких организационных форм, в которые поставлены учащиеся. Уроки такого рода преподаются неосознанно; они неявно присутствуют в школьной организации и распорядке дня. Скрытая программа учит детей тому, что их роль в жизни — “знать свое место и не высовываться”.

Иллич выступает за бесшкольное общество. Обязательное образование, подчеркивает он, является сравнительно недавним изобретением; с какой стати оно должно восприниматься как нечто неизбежное? Коль скоро школа не обеспечивает равенства или не дает простора для развития творческих способностей личности, то почему не покончить с ней в тех формах, в каких она сейчас существует? Иллич не имеет в виду при этом, что все организационные формы образования следует ликвидировать. Образование, утверждает он, должно открыть для каждого, кто хочет учиться, доступ к имеющимся для этого ресурсам — независимо от его возраста. Такая система образования должна позволить широко распространять знания, делиться ими, не ограничиваясь лишь крутом специалистов. Учащиеся должны не следовать стандартной программе, а выбирать на свой вкус то, что будут изучать.

Не вполне ясно, как все это можно реализовать на практике. Иллич, однако, вместо школ предлагает несколько типов образовательных форм. Материальные ресурсы формального образования должны быть сосредоточены в библиотеках, бюро по сдаче в прокат, научных лабораториях, банках и базах данных, доступных для студентов и учащихся. Следует развернуть сети передачи данных, по которым можно получить сведения о профессиональных знаниях и навыках отдельных категорий специалистов. Те, в свою очередь, могут пожелать участвовать в обучении остальных или принять участие во взаимной обучающей деятельности. Студентам следует обзавестись поручителями, которые разрешали бы им использовать образовательные структуры так и тогда, когда они пожелают.

Насколько утопичны эти предложения? Многие, пожалуй, расценят их именно как утопию. Однако если наемный труд существенно видоизменится и сократится в будущем (а это выглядит вполне вероятным), то эти предложения покажутся не столь уж фантастическими (см. гл. “Труд и экономическая жизнь”). Если бы наемный труд перестал занимать столь важное место в жизни общества, то у людей появилась бы возможность заняться иной деятельностью, выбрав ее из гораздо более широкого круга. На таком фоне некоторые идеи Иллича представляются разумными. Образование стало бы не только одной из форм подготовки молодежи в специальных учебных заведениях, но оказалось доступным для любого, кто пожелал бы воспользоваться его преимуществами.

Образование и культурное воспроизводство

Возможно, наиболее очевидный способ соединения некоторых элементов этих трех теоретических направлений представляет собой концепция культурного воспроизводства. Воспроизводство культуры описывает способы, посредством которых школа, совместно с другими социальными институтами, помогает из поколения в поколение сохранять социальное и экономическое неравенство. В этой концепции основное внимание сосредоточено на средствах, с помощью которых школы реализуют свою скрытую программу, оказывая воздействие на насаждаемые ими ценности, установки и обычаи. Школы усиливают разброс культурных ценностей и мировоззрения у своих питомцев; когда те покидают стены школы, то у одних приобретенный ими багаж лишь ограничивает их возможности, а у других — способствует развитию таковых.

Определенные Бернстайном способы использования языка, несомненно, связаны с теми широкими культурными различиями, которые приводят к разнообразию интересов и вкусов. Дети из низших социальных слоев, особенно принадлежащие к тем или иным меньшинствам, развивают свои манеры речи и поведения, приходящие в противоречие с тем, чему учат в школе. Как подчеркивают Боулз и Гинтис, школы навязывают ученикам дисциплинарные нормы, учителя ориентированы на то, чтобы передать им знания. Дети из низших слоев, переступая порог школы, испытывают потрясение гораздо большее, чем их сверстники из состоятельных семей. Они чувствуют себя так, будто оказались среди иностранцев. У них, скорее всего, не будет мотивов хорошо учиться; как бы они ни старались, привычные для них манера речи и поведение будут разительно отличаться от манеры речи и поведения учителей.

В школе дети проводят много времени. Как подчеркивает Иллич, они получают там гораздо больше, чем преподается на занятиях. Дети впервые узнают, что представляет собой мир труда. Они узнают, что надо быть пунктуальными и усердно отдаваться решению тех задач, которые поставили перед ними старшие.

Уиллис: анализ культурного воспроизводства

Блестящее обсуждение проблемы культурного воспроизводства содержится в отчете, составленном на основании фактических данных, собранных Полом Уиллисом в одной из школ Бирмингема. Исследование Уиллиса призвано было объяснить, как происходит культурное воспроизводство, или, в его формулировке, “как выходцы из рабочего класса становятся рабочими”. Часто думают, что во время учебы в школе дети из низших классов или представители меньшинств просто получают подтверждение того, что они “не настолько умны”, чтобы рассчитывать на высокооплачиваемую работу или высокое положение в будущем. Иными словами, опыт школьных неудач учит их признавать свою интеллектуальную ограниченность. Признавая свою неполноценность, они шли лишь на бесперспективную работу.

Как подчеркивает Уиллис, такое толкование никак не согласуется с реальной жизнью и опытом. “Природная мудрость” жителей бедных кварталов, возможно, имеет весьма отдаленное отношение (если вообще имеет) к школьной успеваемости, но она подразумевает такой же искусный, умелый и сложный набор способностей, как и интеллектуальное мастерство, которому обучают в школе. Вряд ли можно найти ребенка, который, покидая школу, думал: “Я настолько глуп, что правильнее и лучше для меня было бы весь день грузить ящики на фабрике”. Если дети из наименее привилегированных слоев соглашаются на работу прислуги, не считая, что из-за этого вся их жизнь разрушена, значит, должны существовать и какие-то другие факторы.

Уиллис сосредоточил свое внимание на конкретной группе мальчиков — учащихся одной из школ, и проводил с ними много времени. Члены этой группировки, называвшие друг друга “парнями”, были белыми; в школе также училось много чернокожих детей и выходцев из Азии. Уиллис обнаружил, что “парни” имели четкое и ясное представление о системе управления школой. Однако они использовали свои познания скорее для того, чтобы бороться с этой системой, чем для того, чтобы сотрудничать с ней. Они видели в школе врага, но такого, которым они могли бы манипулировать в своих интересах. Они получали удовлетворение от состояния постоянного конфликта с учителями, поддерживаемого в основном на минимальном уровне. “Парням” нравилось наблюдать слабость учителей, претендовавших на власть, а также видеть их чисто человеческую уязвимость.

На занятии, например, дети должны были сидеть тихо, быть вежливыми и выполнять свои задания. “Парни” же были непоседами, и лишь строгий взгляд учителя мог сию же секунду остановить любого из них. Они могли украдкой переговариваться друг с другом, открыто высказать свое мнение, граничащее с непослушанием, но такое, которое можно было в случае чего объяснить.

Уиллис прекрасно описывает все это:

“Парни” всегда умели прервать начавшуюся было ссору и после этого лишь дулись друг на друга. В классе они старались садиться поближе друг к другу; непрерывно скрипели стульями; шумно выражали свое неудовольствие, когда к ним обращались с простой просьбой, и беспрерывно возились, ерзая на своих местах и принимая то одно, то другое положение. Во время самоподготовки некоторые открыто демонстрировали свое пренебрежение к занятиям и, положив голову на крышку стола, засыпали. Другие усаживались на столы и смотрели в окна или безучастно разглядывали стену… Непрерывная болтовня струится, будто бы огибая все запреты и внушения. Ее не остановить, ибо она подобна приливу, вновь и вновь заливающему едва просыхающий от схлынувшей воды песчаный островок. Взоры учеников обращены куда угодно, только не на доску; все внимание сосредоточено на передаче сведений сугубо конспиративного характера… В школьных коридорах вы узнаете их по шаркающей походке утомленных опытом “бывалых людей”, по взаимному обмену “приветом” с дружками, по внезапному умолканию, если мимо проходит завуч. Порой прорывается язвительный смешок или даже неудержимый хохот, который может относиться к кому-то, проходящему мимо, а может и не иметь к нему отношения. Одинаково неловко и пытаться прервать эти насмешки, и оставаться их объектом… Противостояние школе выражается в основном в борьбе за часть принадлежащего ей пространства, как умозрительного, условного, так и физического, в преодолении установленных в ней правил, чтобы нанести ей поражение в главном: стремлении заставить тебя работать.

“Парни” считают детей-конформистов, признающих власть учителей и заботящихся о своей успеваемости, “пай-мальчиками”. “Пай-мальчики” действительно внимательно слушают учителей и делают все, что им говорят. Конечно, такие “пай-мальчики” имеют лучшие шансы, чем “парни”, получить после окончания школы хорошо оплачиваемую и приятную работу. Однако их осведомленность о сложностях школьного окружения, по мнению Уиллиса, гораздо менее глубока, нежели у “парней”. “Пай-мальчики” принимают все эти сложности, не задавая вопросов.

Большинство обследованных учащихся находилось где-то между “парнями” и “пай-мальчиками”, будучи настроены не столь конфронтационно, как первые, и не столь конформистски, как последние. Однако стили и способы их противодействия в значительной мере зависели также и от их этнической принадлежности. Учителя в большинстве своем были белыми, и, несмотря на испытываемое к школе отвращение, “парни” имели с ними больше общего, чем чернокожие учащиеся. Среди группировок, образованных детьми выходцев из Вест-Индии, встречалась еще большая враждебность по отношению к школе, чем у “парней”. Сами “парни” были открытыми расистами и четко отделяли себя от группировок чернокожих.

“Парни” предполагали, что работа во многом будет похожа на учебу в школе, но они активно ждали ее. При этом они не надеялись получать удовлетворение непосредственно от работы, но нетерпеливо ждали зарплату. Независимо от выполняемой работы — будь то шиномонтаж, настил полов, ремонт водопровода, окраска — как результат чувства собственной неполноценности, у них сохранялось ощущение того же освобождающего превосходства по отношению к работе, как когда-то они относились и к школе. Им нравился статус взрослого, который предоставляет работа, но их не интересовала собственная карьера. Как отмечает Уиллис, труд рабочего зачастую предполагает те же особенности в культуре, что и в создававшейся “парнями” “противошкольной” культуре: ироничность, смекалку и умение, когда нужно, нарушить требования начальства. Лишь став старше, они, возможно, заметят, что их втянули в тяжелую и неблагодарную работу. Когда же у них появятся семьи, они, возможно, оглянутся назад — уже безнадежно — и увидят, что образование — единственный выход. Но даже если они попытаются передать это собственным детям, то вряд ли добьются большего успеха, чем их собственные родители.

Интеллект и неравенство

В нашем обсуждении мы не рассматривали влияние наследственности на способности. Ведь можно предположить, что различия в образовании, а также последующем трудоустройстве и доходах, непосредственно отражают различия в умственных способностях. В таком случае можно утверждать, что в системе школьного образования существует на деле равенство возможностей, соответствующих врожденным способностям людей.

Что такое интеллект?

Уже многие годы психологи обсуждают вопрос, существует ли в действительности некая единая человеческая способность, которая может быть названа интеллектом, и, если существует, то в какой мере эта способность основывается на врожденных особенностях человека. Дать определение интеллекту трудно, поскольку он охватывает много различных, часто несвязанных, качеств. Мы можем, например, предположить, что интеллект в наиболее “чистом” виде есть способность решать абстрактные математические задачи. Однако люди, щелкающие эти задачи, как орехи, порой обладают более чем скромными способностями в других областях — таких, как история или искусство. Поскольку понятие оказалось столь неприступным для принятия определения, некоторые психологи предложили (а многие работники образования за отсутствием чего-либо иного согласились) считать интеллектом то, “что измеряется при тестировании IQ — коэффициента умственного развития”. Неудовлетворительность такого подхода совершенно очевидна, ибо определение интеллекта тогда замыкается на себе самом.

IQ и генетические факторы: дискуссия по исследованию Йенсена

Результаты таких тестов фактически прямо пропорциональны успеваемости. Поэтому они также тесно взаимосвязаны с социальными, экономическими и этническими различиями, так как последние связаны с достижениями в учебе. Результаты тестирования белых студентов в среднем выше, чем у их чернокожих сверстников или представителей других меньшинств, поставленных в менее выгодное положение. Исходя из этого, некоторые предполагают, что различия в IQ между черными и белыми являются отчасти результатом действия фактора наследственности. Опубликованная в 1977 г. статья Артура Йенсена вызвала фурор, поскольку в ней разница IQ белых и негров частично объяснялась генетическими различиями.

Взгляды Йенсена широко критиковались, и большинство психологов их отвергло. Йенсен в значительной степени основывался на работах английского психолога Сирила Барта, которого впоследствии обвиняли в подделывании доказательств зависимости IQ и наследственности. В действительности мы не знаем, на самом ли деле при тестировании интеллекта измеряются неизменные способности, не говоря уже о том, передаются ли такие способности по наследству. Критики Йенсена не признают, что различия в IQ у белых и негров, которые обычно укладываются примерно в пятнадцать баллов по шкале IQ, обязаны своим происхождением генетическим различиям. При определении IQ оцениваются некоторые лингвистические, знаковые и математические способности, а, согласно аргументации, аналогичной аргументации Бернстайна и других исследователей, подобные навыки в основном формируются на самых ранних этапах обучения. Другие же интеллектуальные способности, которые в школьных курсах обычно не считаются важными, тесты просто упускают. Такими способностями может быть в избытке наделен человек с “житейской мудростью”.

Тесты для проверки коэффициента интеллекта, вероятно, всегда в какой-то степени определяются культурой. Они представляют собой вопросы (например, имеющие отношение к абстрактному мышлению), которые скорее свойственны культуре белых студентов — выходцев из среднего класса, чем черных или представителей других этнических меньшинств. Результаты тестирования умственного развития могут также быть подвержены влиянию факторов, не имеющих ничего общего с теми способностями, которые предполагается измерять, то есть зависеть, например, от устойчивости испытуемых по отношению к стрессам. По данным исследования, при тестировании негров IQ на шесть баллов меньше, если его проводит белый, а не негр.

Различия в усредненных результатах тестирования умственного развития у белых и негров почти наверняка являются следствием социальных и культурных, а не врожденных, отличий. Последние могут влиять на результаты тестирования, отличая одного индивидуума от другого, но не имея ничего общего с их расовой принадлежностью. В среднем различия IQ у белых и негров существенно меньше, чем вариации внутри каждой из этих групп.

О связи между генетикой и IQ: идентичные близнецы

В действительности мы не знаем, насколько сильно генетические факторы влияют на результаты тестирования интеллектуальных способностей. В развитии любого конкретного человека невозможно выделить относительное влияние наследственности и окружающих обстоятельств. Единственным способом, которым можно приблизительно оценить такое влияние, является сравнение идентичных близнецов, которые по определению имеют полностью идентичный набор генетических характеристик. Было проведено несколько исследований близнецов, разделенных при рождении и выросших в различных условиях (включая отчасти дискредитированное исследование Сирила Барта). Однако число разделенных пар близнецов, находившихся под контролем ученых, мало, и даже не всегда можно быть уверенным в том, что близнецы были действительно идентичными (двуяйцевые близнецы — развившиеся из двух отдельных яйцеклеток и потому имеющие различающиеся врожденные характеристики; и в этом случае близнецы могут быть физически похожи).

Изучив материалы нескольких исследований идентичных близнецов, Л. Дж. Кэмин пришел к выводу, что по результатам этих исследований в действительности ничего нельзя установить. Данные слишком ненадежны, а выборка нерепрезентативна для того, чтобы дать основание для заслуживающего доверия заключения о влиянии наследственности на уровень IQ. Как пишет Кэмин, “нет достаточных данных, чтобы отвергнуть гипотезу, что отличия в том, как люди отвечают на вопросы проводящих тесты, определены несомненно различным жизненным опытом”.

 

Гендер и школьное образование

Если действительно существуют различия в среднем интеллектуальном уровне людей, относящихся к различным расовым группам, возможно, нам следовало бы разработать для них и различные программы образования? Эксперимент такого рода был проведен в 60-х годах в Фаррингтонской начальной школе на юге Калифорнии. В школе была создана программа, ориентированная на потребности образования и последующего трудоустройства (PEON — Programme for Educational and Occupational Needs) и основывавшаяся на исследовании способностей и интересов нескольких предыдущих поколений фаррингтонских выпускников. В программе участвовали две этнические группы — белых американцев и американцев мексиканского происхождения. Эксперимент показал, что белые учащиеся имели способности и интересы к профессиональной и административно-управленческой деятельности, в то время как американцы мексиканского происхождения склонялись к сельскохозяйственному труду. Белым учащимся поэтому преподавалось больше научных дисциплин, а для выходцев из Мексики делался больший акцент на физическую подготовку, чтобы выработать у них силу и ловкость, необходимые для полевых работ. Поскольку “мексиканцы” обычно не претендовали на позиции лидерства, в тех играх, которым их обучали, требовались прежде всею умение подчиняться, послушание. Педагогический коллектив с энтузиазмом относился к этой программе, полагая ее идеально спроектированной под потребности обеих этнических групп.

Звучит шокирующе? Безусловно, да. Кажется ли это нелепым? Возможно, тем более, что описанный здесь эпизод, конечно же, выдуман. Даже те, кто полагает, что различия в умственных способностях людей различного происхождения наследуются, не предложили бы такой системы. Тем не менее, подобная программа существовала в действительности, с тем лишь отличием, что относилась не к этническим группам, а к различным полам.

В статье, появившейся в 1966 г. в широко распространяемом издании “Нэшнл элементари принсипл”, давался обзор новой учебной программы для детей, сгруппированных по половому признаку, в Уэйкфилдской начальной школе, графство Фейрфакс, Вирджиния. Когда статья была написана, уже фактически велось раздельное обучение. Для мальчиков упор делался на науки, строительство и практическую деятельность; в классах для девочек акцент был сделан на шитье и ведение домашнего хозяйства. Для чтения мальчикам и девочкам предлагались различные учебные тексты. Уэйкфилдская программа лишь формализовала то, что уже давным-давно было, а в значительной мере сохраняется и по сей день как одна из основ школьного образования. Влияние различия полов на школьное образование изучено мало, хотя последствия его столь же далеко идущие, как и последствия различия по этническим признакам.

Примеры неравенства полов в школьном образовании заметно отличны от образцов неравенства классового или этнического характера. По успеваемости, например, девочки значительно опережают мальчиков в начальной школе и на ранних этапах среднего образования. Затем девочки начинают отставать, и в некоторых предметных областях они представлены непропорционально мало. В естественных, технических науках и медицине на уровне колледжей и университетов до сих пор доминируют мужчины.

Гендер и программы обучения

В Программе Уэйкфилдской начальной школы проявилось то, что сегодня практически везде стало частью скрытой школьной программы — усиление половых различий а мировоззрении и поведении. Правила, предписывающие девочкам ношение платья или юбки как элемента школьной формы, — один из наиболее очевидных способов, которым проявляется различие полов. Однако последствия этого идут гораздо дальше внешнего вида. Одежда девочек лишает их возможности свободно сесть, участвовать в подвижных играх или просто бежать во всю прыть.

Учебные тексты также способствуют закреплению имиджа пола. Хотя понемногу это меняется, но обычно хрестоматия для начальных классов представляет мальчиков инициативными и независимыми, а девочек, если они вообще появляются, более пассивными, следящими за своими братьями. Рассказы, написанные специально для девочек, часто содержат элемент приключения, но обычно оно принимает форму интриги или тайны в школе или домашней обстановке. Приключенческие рассказы для мальчиков разворачивают свои сюжеты более широко, отправляя своих героев путешествовать в дальние края либо предоставляя им полную независимость каким-то другим способом.

Изучения реакции учителей на различия полов в классе относительно редки и нечасты. Существующие исследования показывают, что девочек вознаграждают за молчание, послушание, сговорчивость, в то время как в мальчиках терпят гораздо более своенравное поведение.

Рис. 13. Число мужчин и женщин в университетах Великобритании (1965–1984). Источник: New Society, 26 September. 1986. P. 44.

Девочки из этнических меньшинств бывают в некоторых отношениях вдвойне несчастливы. Беверли Брайан и ее коллеги описали, что значит быть чернокожей в британской школе, где Уиллис изучал группы белых мальчиков. В отличие от парней, девочки-негритянки, с энтузиазмом воспринимавшие поначалу школу, меняли свое отношение из-за трудностей, с которыми они здесь сталкивались. Даже когда они были совсем маленькими, семи-восьми лет, учителя все равно разгоняли их, увидев болтающими на игровой площадке. Воспринимаемые как “возмутительницы спокойствия”, они быстро становились таковыми.

Женщины в высшем образовании

Женские организации в Британии и в других странах часто выступали с критикой дискриминации женщин в системе среднего и высшего образования. Женщин все еще очень мало среди профессорско-преподавательского состава колледжей и университетов. Обзор 454 колледжей и университетов США, опубликованный в 1970 г., показал, что среди руководства этих учебных заведений женщин было не более 8 %. Среди профессоров женщин было лишь 10 %, среди преподавателей — 25 %. В Великобритании в 1981 г. женщин-профессоров было 2 %, старших преподавателей — 6 %, а предподавателей — 14 %.

Сравнительное исследование женщин-ученых в Великобритании и США показало, что в обеих странах женщины в среднем имеют большую учебную нагрузку, чем их коллеги-мужчины, и менее часто преподают в аспирантуре. Большая нагрузка, по-видимому, не оставляет времени на научные исследования и публикации; в то время как количество публикаций и обучение аспирантов являются важными критериями для продвижения по службе.

 

Образование и грамотность в странах “третьего мира”

Обратимся теперь в проблемам образования в развивающихся странах. Живя на Западе, мы привыкли к ситуации, когда подавляющее большинство населения умеет читать и писать, и не один год проучилось в школе. Однако всеобщее образование отнюдь не так широко распространено по всему миру. За последнюю четверть века образовательные системы в большинстве развивающихся стран быстро расширялись, но все еще есть страны (например, Сенегал в Африке), где почти половина детей не получают вообще никакого образования. Грамотность — умение читать и писать вместе с определенным знанием основ языка — это основа образования. Без нее школьное обучение немыслимо. Мы принимаем как данное, что на Западе почти все грамотны, но, как уже говорилось, всего несколько веков назад ситуация была обратной.

В 1986 г. было подсчитано, что 30 % населения развивающихся стран неграмотно. Только в Индии, согласно оценкам правительства, более 250 миллионов человек не умело читать и писать. Даже если распространение начального образования будет соответствовать темпам роста народонаселения, неграмотность сохранится еще на многие годы, т. к. значительная доля неграмотных приходится на взрослых людей. Общее количество тех, кто не умеет читать и писать, в действительности растет.

Во многих странах учреждены программы по борьбе с неграмотностью, но по большей части это лишь малый вклад в решение огромной проблемы. Телевидение, радио и другие электронные средства массовой информации могли бы быть использованы, где это возможно, для передачи образования прямо неграмотным людям, без того, чтобы эти люди проходили через трудоемкий процесс обучения чтению. Однако образовательные программы куда менее популярны, чем коммерческие развлекательные.

Во времена колониального правления власти смотрели на образование с некоторой подозрительностью. До XX века туземное население считалось в основном слишком примитивным, чтобы пользоваться плодами просвещения, хотя образование стали рассматривать как один из путей формирования местной элиты, чутко воспринимавшей интересы европейцев и их образ жизни. В то же время было признано, что образование народов, находящихся в колониальной зависимости, могло бы способствовать возникновению у них недовольства и росту беспорядков. В известном смысле так и произошло, ибо большинство тех, кто возглавлял антиколониальные и националистические движения, вышли как раз из среды образованной элиты. Многие из этих людей учились в европейских школах и колледжах и могли непосредственно соотносить демократические институты европейских стран с отсутствием демократии в своих странах-колониях.

Системы образования, введенные колонизаторами, были обычно европеизированными и не очень подходящими для самих колоний. Африканцы были вынуждены, например, учить язык своей европейской метрополии, изучать европейскую историю и культуру. Образованные африканцы в британских колониях знали о королях и королевах Англии, читали Шекспира, Мильтона и английских поэтов, но почти ничего не знали о своей собственной истории или культуре. Политика реформ в области образования, проводившаяся после краха колониальной системы, до сих пор не полностью изменила такое положение.

Колониальная система образования оставила после себя еще одно наследие: во многих странах “третьего мира” образовательная система смещена в сторону высшей школы. Высшее образование непропорционально развито в сравнении с начальной и средней школой.

Рис. 14. Число неграмотных в мире по оценкам ЮНЕСКО, 1970, 1980 и (ожидаемый уровень) 1990. Источник: Philip H. Coombs. The World Crisis in Education: The View from the Eighties. New York, 1985.

Как результат, имеется образованная элита, некоторые представители которой после колледжа или университета не могут найти себе работу по специальности. При низком уровне промышленного развития большинство хорошо оплачиваемых должностей сосредоточены в органах власти и их на всех не хватает.

Многие страны “третьего мира” пытались в последние годы перенаправить свои усилия в области образования на сельскую бедноту, признавая недостатки колониального наследия. Эта политика имела ограниченный успех, поскольку их возможности были ограничены вследствие недостатка денег. Некоторые страны, такие, как Индия, пропагандировали самообразование, так что общины использовали свои собственные ресурсы, и не требовалось больших расходов. Тех, кто умел читать и писать и, возможно, обладал некоторыми профессиональными навыками, поощряли брать себе “учеников”, которых они обучали бы на досуге. Некоторые из этих схем обнаруживают близкое сходство с идеями, предложенными Илличем в его критике ортодоксального образования — что и не удивительно, поскольку он развивал свои идеи в контексте стран “третьего мира”, где, за исключением обучения элементарной грамотности, формальные системы школьного образования часто имеют мало отношения к реальным нуждам населения.

 

Коммуникация и средства массовой информации

Современный мир зависит от непрерывной коммуникации, или взаимодействия, между людьми, пространственно отдаленными друг от друга. Если бы не коммуникации через пространство, школьное образование для широких масс было бы невозможно, да и не нужно. В традиционных культурах — как в том примере, которым мы начали эту главу — знания в основном были тем, что антрополог Клиффорд Гиртц называл локальными званиями. Местные сообщества жили в соответствии со своими традициями, и хотя общие идеи в культуре, постепенно распространяясь, охватывали все большие территории, процесс распространения культуры являлся чрезвычайно длительным, медленным и непостоянным. Сегодня мы живем в “едином мире”, который совершенно невозможно было представить для Жан-Поля Дидье или кого-то еще, жившего до XIX века. Мы следим за событиями и положением дел за тысячи километров от нас, электронные средства коммуникаций позволяют делать это почти непрерывно. Развитие информационных технологий и распространение информации являются такой же частью прогресса современного общества, как и любой аспект промышленного производства. В XX столетии высокоскоростной транспорт и электронные средства коммуникации ускорили глобальное распространение информации.

 

Средства массовой информации

Средства массовой информации — газеты, журналы, кино и телевидение — часто ассоциируются с развлечениями и поэтому рассматриваются как нечто второстепенное в жизни большинства людей. Подобный взгляд совершенно неверен.

Массовая коммуникация затрагивает многие аспекты нашей жизни. Например, денежные операции сейчас главным образом связаны с обменом информацией, заключенной в компьютерах. Банковский счет — это не груда банкнот, запертая в сейфе, а последовательность цифр, напечатанная на карточке и хранящаяся в компьютере. Всякий, кто пользуется кредитными карточками, вовлечен в сложную систему электронного хранения и передачи информации. Даже “расслабляющие” средства информации, такие, как газеты и телевидение, оказывают огромное влияние на наше мироощущение. Это происходит не столько из-за их специфического воздействия на наши позиции, сколько потому, что они становятся средствами доступа к знаниям, от которых зависит общественная жизнь. Голосование на общенациональных выборах было бы невозможным, если бы информация о текущих политических событиях, кандидатах и партиях не была общедоступной. Даже тем, кто в целом не интересуется политикой и имеет о ней слабое представление, кое-что известно о событиях национальной и международной жизни. Только настоящий отшельник мог бы оставаться в стороне от “новостей”, столь властно вторгающихся в нашу жизнь, и мы имеем все основания предполагать, что у отшельника XX века вполне может оказаться радиоприемник.

Развитие газетного дела

Газеты в их современном виде берут начало от памфлетов и информационных листков, имевших хождение в XVIII веке. Только к концу XIX века газеты стали “ежедневными”, у них появились тысячи и миллионы читателей. В истории развития современных средств массовой информации газета стала важнейшим достижением, поскольку она предлагала большое количество самой разнообразной информации в удобной и легко воспроизводимой форме. Газета содержит в одном блоке информацию о текущих событиях, развлечения и рекламу. Новости и реклама развивались вместе, и действительно, границы между новостями, рекламой и развлекательной информацией достаточно подвижны и трудноуловимы. Например, сообщение о прибытии или отплытии теплохода может а одном контексте быть новостью, в другом — рекламой, или, если оно касается конкретных пассажиров и напечатано в колонке светских новостей, приобретает развлекательный характер.

Дешевая ежедневная пресса впервые возникла в Соединенных Штатах. Ежедневная газета стоимостью в один цент была первоначально учреждена в Нью-Йорке, а затем скопирована в других крупных городах Восточного побережья. В начале XX века городские и региональные газеты распространились в большинстве штатов. (В отличие от меньших по размеру европейских стран, общенациональные газеты в Америке не появились.) В период массовой иммиграции в Соединенных Штатах печаталось множество иноязычных газет. Например, в 1892 году в городах Среднего Запада и Северо-Востока ежедневно выходило девяносто семь газет на немецком языке. Изобретение дешевого способа печати дало толчок, к массовому распространению газет начиная с конца XIX века.

Два наиболее ярких примера наиболее престижных газет начала XX века — “Нью-Йорк Тайме” и лондонская “Тайме”. Большинство влиятельных газет других стран воспринимало их как образцы. Газеты, пользовавшиеся высоким спросом на читательском рынке, становились значительной политической силой, и эта ситуация сохраняется по сей день.

Более полувека газеты были основным средством быстрой и эффективной передачи информации для массовой аудитории. С расцветом радио, кино и, что гораздо более важно, телевидения их влияние заметно уменьшилось. Еще в 1960 году в Британии ежедневно продавалось более одной газеты на одну семью: в среднем 112 газет на 100 семей, с тех пор это соотношение постоянно снижается. Сегодня на каждые 100 семей приходится менее 90 газет. В особенности упало число газет, проданных в группе читателей в возрасте от 20 до 30 лет.

Издание газет

Газеты издавна ассоциируются с образом всесильного магната, главы издательской империи. Эта картина не так уж далека от истины. Во многих странах газеты находятся в собственности небольшого числа крупных корпораций, часто принадлежащих ограниченному кругу лиц или семей. Многие из этих фирм вложили значительные средства в телевидение и индустрию развлечений. В Британии громадные компании, возглавляемые газетными баронами, лордами Нортклиффом, Бивербруком и Кимсли, возникли в 20-30-х годах благодаря успеху принадлежавших им массовых изданий, Франция наблюдала рождение информационной империи Эрзан, в Германии появились огромные предприятия Шпрингера и Грюнера. В Соединенных Штатах число городов, в которых существовали конкурирующие газетные фирмы, устойчиво снижалось — с более чем 500 в начале века до 30 с небольшим в 1984 году. Только в 3 % американских городов имеются конкурирующие газеты. Издание местных газет стало монополией.

За исключением США, все западные страны могут похвастаться несколькими общенациональными газетами. Эти газеты часто отражают различные политические позиции, поэтому читатель имеет возможность выбора. Хотя в Соединенных Штатах издаются только местные газеты, но владеют ими, как правило, не местные жители: более 70 % контролируется издательскими объединениями. Владельцы некоторых из них, как и в массовых изданиях Европы, полностью определяют издательскую политику, которой должны следовать редакторы и журналисты. Редакторам восьми крупнейших газет концерна Херста ежедневно рассылается несколько передовиц, часть из которых должна быть опубликована, а часть рекомендуется к публикации. Сами редакторы статей не пишут.

Учреждение и издание массовых газет стоит чрезвычайно дорого. В последнее время появлялись новые пользующиеся успехом массовые газеты (например, британская “Сан”, принадлежащая австралийскому предпринимателю Руперту Мэрдоку), как правило, рассчитанные на “низколобого” потребителя, но было гораздо больше провалов. Тот факт, что владение газетами концентрируется в немногих руках, беспокоит большинство западных правительств. Во многих странах правительства стараются предотвратить приобретение газет крупными объединениями, хотя их действия часто безуспешны. Иногда государства пытаются установить политический баланс в прессе: в Норвегии, например, 70-х годах был принят законопроект, направленный на выравнивание инвестиций в газеты, представляющие различные политические позиции, и большинство локальных общин этой страны сегодня имеют две или более качественных и всесторонне информированных газет, придерживающихся различных точек зрения на национальные и международные события.

Возможно, развитие компьютерных технологий приведет к резкому возрастанию числа газет, поскольку их выпуск сегодня стал значительно дешевле, чем раньше. С другой стороны, средства электронной коммуникации могут еще эффективнее использоваться в процессе распространения газет. Например, телетекстовые системы могут в течение всего дня доставлять постоянно обновляемую информацию прямо на экраны телевизоров.

Влияние телевидения

Усиливающееся влияние телевидения является, вероятно, важнейшим достижением в области средств массовой информации за последние тридцать лет. Если сегодняшние тенденции сохранятся, то к восемнадцати годам каждый родившийся сейчас ребенок будет проводить у телевизора больше времени, чем за любым другим занятием, кроме сна. Практически каждая семья имеет сейчас телевизор. В Великобритании средний телевизионный приемник работает от пяти до шести часов в день. Практически та же картина наблюдается и в Соединенных Штатах, и в других западных странах. Число часов, которое отдельный индивид проводит перед телевизором, конечно, меньше, поскольку разные члены семьи включают его в разное время, однако подсчитано, что средний взрослый житель Британии смотрит телевизор по три часа в сутки.

Приход телевидения оказал значительное влияние на структуру повседневной жизни, поскольку многие люди строят распорядок дня вокруг определенных программ. В исследовании, проведенном в одиннадцати странах, была поставлена задача проанализировать влияние телевидения на повседневную жизнь, при этом сравнивались виды деятельности тех, кто имеет телевизор, и тех, у кого его нет. Исследование проводилось в Соединенных Штатах, в ряде западно- и восточноевропейских стран и в Перу. Опрашиваемых попросили перечислить все виды их деятельности в течение 24 часов. Во всех странах владельцы телевизоров отдавали меньше времени, чем остальные, дружеским встречам, общению, домашним делам и сну.

Исследователи пришли к выводу, что телевидение оказало большее влияние на повседневное существование, чем любое другое техническое новшество, не относящееся к сфере оплачиваемого труда. Например, те, кто имеет автомобили, проводят в путешествиях в среднем лишь на 6 % больше времени, чем те, кто их не имеет, а доля времени, проводимого за домашними делами, после приобретения бытовых приборов, таких, как холодильники, стиральные машины и электросушилки, как правило, не меняется (см. главу 6, “Гендер и сексуальность”).

Телевизионные компании

Подобно массовым печатным изданиям, телевидение сегодня — огромный бизнес, и в большинстве стран государство прямо участвует в управлении им. Британская Вещательная Корпорация (БиБиСи), положившая начало первым телевизионным передачам, является государственной организацией (хотя в 1988 году ее статус пересматривался правительством). На ее финансирование идут лицензионные взносы, выплачиваемые каждой семьей, имеющей телевизор. В течение ряда лет БиБиСи была единственной организацией, которой было разрешено радио- и телевещание на территории Британии, но сегодня, кроме двух телеканалов БиБиСи (БиБиСи 1 и 2), существует два коммерческих телеканала (каналы АйТиВи 3 и 4), предлагающих программы региональных компаний, число которых жестко ограничивается правительством. Частота и длительность рекламы контролируется законом, на нее должно отводиться не больше 6 минут в час.

В Соединенных Штатах три ведущие телевизионные организации являются коммерческими: Американская Вещательная Компания (ЭйБиСи), Вещательная Система Колумбия (СиБиЭс) и Национальная Вещательная Компания (ЭнБиСи). Согласно закону, вещательные сети ограничены, и в собственности одной организации может находиться не более пяти станций, которые в случае упомянутых компаний располагаются в крупнейших городах. Вещание “Большой тройки” собственными станциями охватывает, таким образом, более четверти всех семей. К каждой сети подключено около 200 станций-филиалов, вместе они составляют 90 % от 700 телестанций страны. Корпорации получают доход, продавая рекламное время. Национальная Ассоциация Вещания, частная компания, установила следующие правила, определяющие долю телевизионного времени, приходящегося на рекламу: 9,5 мин. в час в лучшее время и 16 мин. в остальное. С целью установления стоимости рекламы телекомпании регулярно собирают статистические данные (рейтинги) о том, сколько времени люди смотрят те или иные программы. Помимо этого, рейтинг, разумеется, чрезвычайно сильно влияет на то, будет ли продолжена данная серия программ или нет.

Воздействие телевидения на поведение

Для того, чтобы оценить воздействие, оказываемое телевизионными программами, проводилось большое количество исследований. Большая часть их была посвящена влиянию, которое телевидение оказывает на детей (что достаточно понятно); определялся спектр просматриваемых передач и возможные последствия для социализации. Три наиболее исследованные темы — это влияние телевидения на предрасположенность к совершению преступлений и насилию, эффекты новостей и роль телевидения в политической жизни. Сейчас мы сосредоточим свое внимание на первой из них.

Тема насилия в телевизионных программах исследована достаточно хорошо. В обширных исследованиях, проведенных Гербнером и его сотрудниками, ежегодно, начиная с 1967 года, анализировалась выборка программ, идущих в течение “лучшего времени” и днем в выходные, всех крупных вещательных сетей Америки, фиксировались количество и частота насильственных актов и эпизодов в различных типах программ. В этом исследовании насилие определялось как угроза применения или применение физической силы, направленное против себя или других, в результате которого причиняются физические увечья или наступает смерть. Телевизионные постановки оказались чрезвычайно насыщенными насилием: в среднем 80 % таких программ содержат элементы насилия, случающиеся с частотой 7,5 насильственных эпизода в час. В детских программах отмечается еще больший уровень насилия, хотя убийство в них изображается не столь часто. Из всех телевизионных программ наибольшее число насильственных актов и эпизодов содержат мультфильмы.

Каким образом показ насилия воздействует, если это воздействие вообще имеет место, на аудиторию? Ф. С. Андерсон проанализировал результаты шестидесяти семи исследований, проводившихся в течение двадцати лет, с 1956 по 1976 год, с целью изучения влияния телевизионного насилия на склонность детей к агрессии. Примерно три четверти этих исследований утверждали, что такая связь существует. В 20 % случаев однозначных результатов получено не было, а в 3 % имеются данные, что просмотр насилия по телевидению фактически снижает агрессивность.

Однако исследования, рассматривавшиеся Андерсоном, чрезвычайно различаются по использованным методам, по предлагаемой степени связи и по определениям “агрессивного поведения”. В криминальных драмах, изображающих насилие, во многих детских мультфильмах содержатся скрытые темы справедливости и воздаяния. В драмах правосудие карает гораздо большее число злодеев, чем, согласно данным полиции, это случается в реальной жизни, а в мультфильмах жестокие персонажи, как правило, получают по заслугам. Вывод о том, что высокая частота изображения насилия вызывает прямые имитирующие действия у зрителей, не обязателен. Возможно, большее воздействие имеют заложенные в основу моральные темы. В общем, исследования влияния телевидения, как правило, рассматривали аудиторию — детей и взрослых — как пассивную и безразличную в ее реакции на содержание увиденного.

Роберт Ходж и Дэвид Трипп подчеркивают, что реакция детей на телевидение подразумевает интерпретацию или прочтение того, что они видят, а не простую регистрацию содержания программы. Эти авторы предположили, что в большей части исследований не принималась во внимание сложность процессов мышления детей. Просмотр даже тривиальных программ телевидения — не обязательно, как это принято думать, малоинтеллектуальное занятие: дети “прочитывают” программы, связывая их с другими смысловыми системами своей повседневной жизни. Например, даже самые маленькие понимают, что экранное насилие “ненастоящее”. По мнению Ходжа и Триппа, на поведение воздействует не телевизионное насилие как таковое, а скорее общие установки, в рамках которых насилие демонстрируется и “читается”.

Тем не менее, трудно поверить, что постоянный показ насилия по телевидению не оказывает никакого влияния на установки и поведение детей. Изучение воздействия телевидения на насильственное поведение детей и молодежи, проводившееся правительством Соединенных Штатов по инициативе Главного хирурга США, включало множество различных исследований. По его результатам был составлен большой и неоднозначный заключительный доклад, маскирующий различия в мнениях исследователей, принимавших участие в работе. Однако доклад стимулировал попытки использовать телевидение в качестве позитивного и конструктивного средства развития детей, особенно каналы общественного телевидения (финансируемые из государственных источников и через подписку, а не благодаря рекламе). Несмотря на то, что их годовой доход составляет лишь около 5 % от дохода коммерческих станций, общественные телевизионные станции передают множество образовательных программ. “Улица Сезам” стала примером программы, специально созданной не только для развлечения, но и для стимулирования интеллектуального и культурного развития детей.

Телевидение как распространитель социальных установок

Воздействие телевидения как культурной среды не может быть должным образом оценено только в контексте предлагаемых программ. Телевидение помогает формировать основы восприятия, всеобщее культурное мировоззрение, с помощью которых индивид в современном обществе интерпретирует и организует информацию. На фоне сегодняшнего роста непрямых форм коммуникации телевидение имеет такое же важное значение, как книги, журналы и газеты. Оно формирует способ интерпретации социального мира, помогая упорядочить опыт нашего общения с ним. Установки, которые явно или скрыто присутствуют во всех видах телепродукции и в способах ее распространения, возможно, гораздо более важны, чем то, что конкретно показывается в программах.

Скажем, телевидение до некоторой степени способствовало изменению природы современных выборов. Другой пример: символы, содержащиеся в рекламе, могут иметь более глубокое влияние на социальное поведение, чем те фиксированные сообщения, которые хотят донести рекламодатели. Так, часто на заднем плане коммерческого сообщения символически изображаются различия полов, а не то, что, собственно, предлагается к продаже. Во многих роликах мужчины показаны интеллектуальными и физически активными, в то время как женщины обычно мечтательно смотрят вдаль.

 

Заключение

При рассмотрении образования, телевидения и “индустрии культуры” встают вопросы о равновесии власти, ответственности и свободы. Школы предоставляют многосторонний образовательный опыт, как в рамках формальной программы, так и вне ее, что способствует развитию индивида. С другой стороны, школьная система помогает закреплению социального и экономического неравенства.

Современные средства массовой информации также занимают важное место в нашей жизни, предоставляя множество необходимых информационных услуг, а также возможности для самообразования и развлечений. Тем не менее, средства массовой информации обыкновенно отражают мировоззрение доминирующих общественных групп. Это является не следствием прямой политической цензуры (как это было в Восточной Европе), а результатом того, что собственность на телевидение, газеты и банки данных концентрируется в немногих руках. Кто должен контролировать средства массовой информации? Могут ли непривилегированные слои добиться, чтобы их голоса были услышаны? Это сложные и трудноразрешимые проблемы, приобретающие теперь международное значение, поскольку сегодня лишь ограниченное число стран доминирует в мировой коммуникационной сети. Это явление обсуждается в главе XVI (“Глобализация социальной жизни”).

 

Краткое содержание

1. Образование в его современном виде, подразумевающее обучение учеников в специальных школьных помещениях, начало формироваться одновременно с распространением печатных материалов и повышением общего уровня грамотности. Знания теперь могут сохраняться, воспроизводиться и использоваться большим количеством людей в большем числе мест. В ходе индустриализации труд становился более специализированным, и знание все в большей степени приобреталось не в практической, а в абстрактной форме, подобно навыкам чтения, письма и счета.

2. Распространение образования в XX веке было тесно связано с ростом потребностей в грамотной и дисциплинированной рабочей силе. Несмотря на то, что реформаторы видели в образовании средство уничтожения неравенства, его значение в этом отношении оказалось относительно небольшим. Образование, как правило, лишь подтверждает существующее неравенство, а не изменяет положение вещей.

3. Согласно теории Бернстайна, дети, усвоившие сложные речевые коды, лучше справляются с требованиями формального академического образования, чем дети, усвоившие ограниченные коды. Тесты умственного развития, подобные тесту IQ, основаны на стандартизированном представлении о “полезных” способностях и навыках, они культурно-обусловлены, и поэтому применение их ограничено.

4. Преподавание формального набора школьных дисциплин является лишь одним из компонентов общего процесса культурного воспроизводства, находящегося под влиянием множества неформальных сторон школьного обучения. Важную роль в процессе культурного воспроизводства играет “скрытая программа”.

5. Организация школ и способы преподавания в них, как правило, закрепляют неравенство полов. Специальная одежда для девочек и мальчиков стимулирует половую типизацию, и школьные тексты содержат устоявшиеся гендерные имиджи. То, что учителя относятся к девочкам и мальчикам по-разному, очевидно. Существует длительная история разделения полов: некоторые школьные предметы считаются более подходящими для девочек, чем для мальчиков, и наоборот. В высшем образовании женщины представлены по-прежнему меньше и в качестве студентов, и в качестве преподавателей. Эта ситуация, вероятнее всего, не улучшится, если не изменится ряд других, связанных с ней, факторов.

6. Всеобщее начальное образование принято отнюдь не во всем мире: до сих пор существуют такие страны “третьего мира”, в которых дети не получают никакого формального образования. Сегодня абсолютное число неграмотных людей в мире скорее растет, чем уменьшается.

7. Школьное образование следует понимать как один из элементов системы массовой коммуникации, появившейся в процессе индустриализации. Объем информации, циркулирующей между людьми, разделенными большими расстояниями, значительно увеличился. Современные политические системы нуждаются в информированных гражданах. Вследствие использования печати и электронных информационных средств (телефона, радио, телевидения и компьютеров) глобальное и локальное приблизились друг к другу.

8. Несмотря на большое число исследований, до сих пор остается неясным, в какой степени и каким образом показ насилия по телевидению стимулирует агрессивное поведение в реальной жизни. Большинство исследователей недооценивают того, насколько избирательно зрители интерпретируют увиденное и насколько сложны взаимоотношения “выдуманного” и “реального”.

9. Воздействие телевидения и других средств массовой информации на нашу жизнь чрезвычайно глубоко. Средства массовой информации не только предлагают развлечения, но предоставляют и структурируют большую часть той информации, которой мы пользуемся в повседневной жизни. Вопросы о том, кто является собственником средств информации и в какой степени эти средства позволяют выражать различные точки зрения, имеет огромное значение.

Основные понятия

образование

культурное воспроизводство

коммуникация

Важнейшие термины

грамотность

образовательная система

высшее образование

ограниченный код

сложный код

скрытая программа

интеллект

IQ

локальное знание

средства массовой информации

 

Дополнительная литература

James W. Carey. Communication as Culture; Essays on Media and Society. London, 1989. Интересный и доступный сборник эссе о важности коммуникации и средств коммуникаций в традиционных и современных обществах.

John Fiske. Understanding Popular Culture. London, 1990. Интереснейшее исследование массовой культуры.

Andy Green. Education and State Formation. London, 1990. Анализ развития национальных систем образования в Англии, Франции и Соединенных Штатах.

Shells Riddell. Gender and the Politics of the Curriculum. London, 1992. На основе исследования двух средних школ анализируется связь учебных программ и гендерной идентификации.

 

Как можем мы жить в мире, в котором нет Бога? Этот вопрос проходит через всю западную культуру начиная с XVIII века, когда теологи и люди, наблюдающие за развитием общества, ощутили, что влияние религии, по-видимому, резко снижается. Почти две тысячи лет христианство было моральной и духовной основой развития Запада — не только утешая и наставляя верующих, но и давая начало многочисленным войнам.

Сегодня мы склонны забывать, что христианство имело и сильное материальное влияние. До самого недавнего времени церкви соперничали и часто превосходили монархов и правительства в политической мощи, которой они обладали, и в богатстве, которое они накапливали. Клир сохранял монополию на грамотность, образование и обучение. Даже когда образование распространилось значительно шире, церкви продолжали играть главную роль в его организации. С наступлением индустриализации место религии, как и множество других областей социальной жизни, изменилось. Церковь и религиозные общества в западных странах потеряли большую часть той светской власти, которой обладали раньше. Государство приняло на себя множество задач, ранее выполнявшихся церковью, включая обеспечение образованием.

Научная мысль и технология все чаще на уровне идей бросают вызов религии и магии как средствам понимания и овладения миром. Во времена средневековья множество людей верило не только в христианские идеи, но и в привидений, духов, ведьм и демонов. Чем больше физических объяснений предоставляла наука, тем меньше мир воспринимался как управляемый призрачными существами. В средние века мистическое мировосприятие было обычным для всего населения. Например, не было ничего необычного в том, что Жанна д'Арк говорила, будто слышала голоса ангелов, объясняющих ей, как спасти Францию от захватившей ее Англии. Три века спустя не только было редкостью услышать от кого-нибудь о мистических опытах, но такое заявление воспринималось как признак душевного расстройства.

В конце XIX века немецкий философ Ницше объявил, что “Бог умер”. Христианское учение было тем, что определяло для нас цель и смысл; теперь, утверждал Ницше, мы должны жить без этой защиты и, фактически, без какого-либо фиксированного морального стандарта вообще. Жизнь в таком мире без Бога означает создание собственных ценностей и привыкание к тому, что Ницше называл “одиночество существования” — понимание, что наши жизни бесцельны, и что никакие высшие сущности не наблюдают за нашей судьбой.

Секуляризация описывает процессы, посредством которых религия теряет свое влияние в различных сферах общественной жизни. Как мы увидим позднее в этой главе, секуляризация — сложное явление, и не так очевидно, как думал Ницше, что влияние религии стало исчезающе малым. Мы вернемся к теме секуляризации позднее, поскольку это фон, на котором развертываются все сегодняшние дискуссии о религии. Но прежде всего мы должны исследовать, чем в действительности является религия, обрисовать некоторые из основных типов религиозных верований и практик и проанализировать основные социологические теории религии.

 

Определение религии и магии

Разнообразие религиозных верований и организаций столь велико, что ученые испытывают значительные трудности в создании общеприменимого определения религии. На Западе большая часть населения отождествляет религию с христианством, с верой в высшее существо, требующее от нас поведения в соответствии с моральными нормами на земле и обещающее загробную жизнь. Тем не менее, нельзя определить религию в общем, исходя из этих понятий. Эта вера, наряду с другими аспектами христианства, отличается от бытующих в большинстве религий мира.

Чем религия не является

Чтобы преодолеть недостатки предвзятого — из-за принадлежности к определенной культуре — подхода к определению релит и. вероятно, лучше всего начать с определения того, чем религия не является, в самых общих терминах. Прежде всего, религия не должна отождествляться с монотеизмом (верой в одного Бога). Тезис Ницше о “смерти бога” является в значительной степени этноцентрическим, связанным только с западными религиозными идеями. В большинстве религий поклоняются нескольким божествам. Даже в некоторых интерпретациях христианства сакральными качествами помимо Бога наделены Иисус, Мария, Святой дух, ангелы и святые. Некоторые религии вообще не имеют богов.

Во-вторых, религия не должна отождествляться с моральными предписаниями, определяющими поведение верующих, предписаниями, подобными заповедям Моисея, полученным от бога. Мысль, что боги внимательно следят за нашим поведением на земле, чужда многим религиям. Древние греки, например, считали, что богам по большей части безразлична человеческая жизнь.

В-третьих, религия не обязательно должна объяснять происхождение мира. В христианстве миф об Адаме и Еве имеет целью объяснить происхождение человечества; многие другие религии имеют сходные мифы о первоначале, однако не меньшее количество таких мифов не имеет.

В-четвертых, религия не может отождествляться со сверхъестественным, что автоматически предполагает веру в существование мира, “находящегося за границами наших чувств”. Конфуцианство, например, сосредоточено на слиянии с природной гармонией мира и не занимается поиском истины, лежащей вне его.

Чем религия является

Характерные черты, которыми обладают, по-видимому, все религии, следующие. Религия предполагает существование некоторого набора символов, которые вызывают у верующих чувства почтения и благоговейного страха. Эти символы участвуют в ритуалах и обрядах (таких, как церковные службы), проводимых общиной верующих. Каждый из этих компонентов требует специального рассмотрения. Вне зависимости от того, фигурирует ли бог в религиозных верованиях, в них практически всегда присутствуют существа или объекты, вызывающие чувства трепета и благоговения. Некоторым религиям свойственна вера в абстрактную “божественную силу”, а не в персонифицированное божество. В других религиях существуют персоны, которые являются предметами поклонения, не будучи богами — например, Будда и Конфуций.

Ритуалы, связываемые с религиями, очень разнообразны. К ритуальным актам могут относиться молитвы, песнопения, употребление пищи определенного вида или пост — отказ от нее на несколько дне it и т. д. Поскольку ритуальные акты тесно связаны с религиозными символами, они обычно трактуются как нечто, совершенно отличное от обычаев и привычек повседневной жизни. Зажечь свечу во славу или умиротворение Господа не имеет ничего общего с тем же действием для освещения помещения. Религиозные ритуалы часто совершаются людьми в уединении, но во всех религиях имеются обряды, в которых участвуют большие группы верующих. Официальные церемониалы обычно происходят в местах, специально отведенных для этого (церквях или храмах).

Наличие коллективных обрядов расценивается обычно социологами как один из основных факторов, отличающих религию от магии, хотя провести четкие границы между ними не всегда возможно. Магия представляет собой действия, совершаемые с целью повлиять на явления природы благодаря использованию колдовских снадобий, заклинаний или особых ритуалов. Исполнителями магических обрядов выступают обычно отдельные лица, а не группы верующих. Люди часто прибегают к магии, когда попадают в полосу неудач или когда им грозит опасность. Так, Бронислав Малиновский в своем классическом исследовании жителей тихоокеанских островов Тробриан описал множество магических обрядов, которые совершаются перед любым рискованным путешествием на каноэ. Если же островитянам предстоит ловля рыбы в безопасных лагунных водах, они обходятся без обрядов.

Хотя магические ритуалы по большей части исчезли из жизни современного общества, в рискованных ситуациях по-прежнему обычны суеверия, имеющие много общего с магическими заклинаниями. Представители профессий, в которых успех в значительной степени зависит от фактора случайности, а также связанных с повышенным риском (например, шахтеры, рыбаки, спортсмены), часто в стрессовых ситуациях соблюдают ритуальные правила или носят с собой талисманы. Можно привести в пример теннисиста, надевавшего особое кольцо во время больших матчей. Астрологические верования, ведущие происхождение от средневековых магических представлений, до сих пор имеют последователей, хотя, вероятно, большинство людей не относится к ним слишком серьезно.

 

Разновидности религий

В обществах традиционного типа религия обычно занимает центральное место в общественной жизни. Религиозные символы и ритуалы часто интегрируются с материальной и художественной культурой общества: музыкой, живописью и резьбой, танцами, фольклором и литературой. В малых культурах не существует профессиональных священнослужителей, но всегда находятся люди, чьим основным занятием становится отправление религиозных (и часто магических) ритуалов. Хотя их круг отличается большим разнообразием, одним из наиболее часто встречающихся типов являются шаманы. Шаман при выполнении ритуалов якобы способен выступать в роли посредника между человеком и духами или другими сверхъестественными силами. Иногда шаманы фактически были скорее магическими, чем религиозными деятелями, и часто являлись советчиками людей, разочаровавшихся в том, что предлагают религиозные ритуалы общины.

Тотемизм и анимизм

В малых культурах часто обнаруживаются две формы религии — тотемизм и анимизм. Слово “тотем” пришло из языка североамериканских индейцев, но стало широко использоваться для обозначения видов животных или растений, которые, согласно верованиям, обладали сверхъестественной силой. Обычно каждый род или клан в обществе имел свой собственный тотем, с которым были связаны различные виды ритуальной деятельности. Тотемизм может рассматриваться как явление, не свойственное развитым индустриальным странам, хотя в определенном, довольно отвлеченном, смысле к тотемам имеют отношение некоторые символы (например, эмблема спортивной команды в виде животного или растения). Талисманы также являются тотемами.

Анимизм — это вера в призраков или духов, которые населяют мир наравне с людьми. Эти духи могут быть доброжелательными либо угрожающими по отношению к людям, и могут многочисленными способами влиять на человеческое поведение. В некоторых культурах считается, например, что духи способны вызывать болезни и даже сумасшествие, вселяться в человека и управлять его поступками. Анимистические верования характерны не только для малых культур, они наложили заметный отпечаток на многие формы религии. Так, в средневековой Европе люди, которые, как считалось, были одержимы злыми духами, часто преследовались как колдуны и ведьмы.

Малые общества, на первый взгляд кажущиеся “простыми”, нередко имеют сложные системы религиозных верований. В таких обществах значительно чаще, чем в крупных, встречаются тотемизм и анимизм, однако в некоторых из них существуют значительно более сложные религии. Например, описанная Эванс-Притчардом южносуданская народность ньюэ обладает тщательно разработанным набором теологических идей, базирующихся на понятии “верховного бога”, или “небесного духа”. Однако монотеистические религии в малых культурах традиционного типа обнаруживаются сравнительно редко. Для большей части этих культур характерен политеизм, т. е. вера в существование многих богов.

Иудаизм, христианство и ислам

Три монотеистических религии, оказавшие наиболее сильное воздействие на историю человечества — это иудаизм, христианство и ислам. Все они возникли на Ближнем Востоке, и каждая из них оказала влияние на остальные.

Иудаизм

Иудаизм является старейшей из трех религий; его возникновение относится примерно к 1000 году до н. э. Древнееврейские племена были кочевыми и жили на территории древнего Египта и вокруг него. Их религиозные вожди, или пророки, частично заимствовали свои идеи из религиозных верований, получивших к тому времени распространение в этом регионе, но с тем отличием, что исповедовали веру в единого всемогущего Бога. Евреи верили, что Бог требует повиновения строгому моральному кодексу, и утверждали, что обладают монополией на истину, рассматривая, таким образом, свою религию как единственно правильную.

До образования вскоре после окончания Второй мировой войны государства Израиль не существовало ни одной страны, в которой иудаизм был бы принят в качестве государственной религии. Еврейские общины сохранились в Европе, Северной Африке и Азии. хотя их нередко преследовали. Кульминационным пунктом гонений стало уничтожение нацистами миллионов евреев в концентрационных лагерях во время Второй мировой войны

Христианство

Христианство наследовало от иудаизма многие взгляды, ставшие впоследствии его составной частью. Иисус был ортодоксальным евреем, и христианство возникло как секта внутри иудаизма. До сих пор не установлено, желал ли Иисус создать свою собственную религию. Последователи Иисуса именовали его Мессией, что по древнееврейски означало “помазанник” (соответствующее греческое слово — “Христос”), грядущий идеальный царь, ожидавшийся евреями. Основные заслуги в распространении христианства связываются с именем Павла, римского гражданина, владевшего греческим языком и проповедовавшего во многих городах Малой Азии и Греции. И хотя первоначально христиан жестоко преследовали, император Константин сделал христианство государственной религией Римской империи. Быстро распространившееся христианство стало движущей силой общественного развития в западной культуре на следующие две тысячи лет.

Сейчас христианство управляет огромным числом верующих и является наиболее крупной мировой религией. Численность верующих, называющих себя христианами, превышает миллиард человек. Однако различные течения внутри христианства разнятся в теологии и по типу церковной организации. Основными ветвями христианства являются католицизм, протестантизм и православие.

Ислам

Ислам, являющийся второй по величине мировой религией, и христианство имеют отчасти общее происхождение. Ислам исходит из учения пророка Мухаммеда, жившего в VII веке н. э. Согласно исламу, Аллах, единственный Бог, управляет природой и людьми. “Столпы ислама* — пять важнейших религиозных обязанностей мусульман (так называют себя последователи ислама). Первый из них — произнесение формулы исламской веры “нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед — посланник божий”. Второй — произнесение пять раз в день формальной молитвы, которой предшествует обряд омовения. При этом лицо молящегося непременно должно быть обращено в сторону священного города Мекки (в Саудовской Аравии), сколь бы далеко мусульманин ни находился от него.

Третий “столп” — соблюдение рамазана, месячного поста, в течение которого запрещено принимать еду и питье начиная от восхода солнца и до наступления темноты. Четвертый — обязательная милостыня, установленная шариатом и часто использовавшаяся государством в качестве способа налогообложения. И, наконец, пятый “столп” — каждый мусульманин должен, по крайней мере однажды, совершить паломничество в Мекку.

Мусульмане верят, что Аллах говорил устами предшествующих пророков — включая Моисея и Иисуса — до появления Мухаммеда, чье учение наиболее точно выражает его волю. В настоящее время ислам получил очень широкое распространение, численность его приверженцев во всем мире составляет более 600 миллионов человек. Большая часть их проживает в Северной и Восточной Африке, на Ближнем и Среднем Востоке и в Пакистане. Краткое обсуждение мусульманских верований см. ниже в разделе “Современное религиозное развитие: исламская революция”.

Восточные религии

Индуизм

Между иудаизмом, христианством и исламом, с одной стороны, и восточными религиями, с другой, существуют большие различия. Старейшей из всех великих религий, которые сохранили свое значение в современном мире, является индуизм, ядро которого сложилось около шести тысяч лет тому назад. Индуизм является политеистической религией. Он представляет собой настолько сложный комплекс религиозных и философских воззрений, что некоторые ученые предлагают рассматривать его как группу взаимосвязанных религий, а не как отдельную религию. Множество местных культов и религиозных ритуалов связаны лишь несколькими общими религиозными убеждениями.

Большинство индуистов разделяют догму о перевоплощении душ, веря, что все живые существа участвуют в бесконечно повторяющемся цикле рождений, смертей и повторных рождений. Вторым ключевым признаком индуизма является кастовая система, основанная на убеждении, что положение человека в социальной и ритуальной иерархии определяется самим фактом рождения и зависит от его поступков в прежних перевоплощениях. Для каждой касты существуют свои особые роды занятий и ритуалы. Судьба человека после очередного перевоплощения определяется в основном тем, насколько хорошо он выполнял свои кастовые обязанности в предыдущей жизни. Индуизм допускает возможность существования большого числа различных религиозных точек зрения и не делает явных различий между верующими и неверующими. Численность индуистов и мусульман примерно равна (около 600 миллионов); фактически все индуисты сконцентрированы на территории Индии и прилегающих районов. Индуизм, в отличие от христианства и ислама, не ставит перед собой задачу обращения последователей других религий в “правоверных”.

Буддизм, конфуцианство и даосизм

К этническим религиям Востока относятся буддизм, конфуцианство и даосизм. В этих религиях нет богов. Напротив, они придают особое значение этическим идеалам, которые делают верующих способными ощущать взаимосвязь всех природных явлений и единство Вселенной.

Буддизм берет начало в проповедях Сиддхартхи Гаутамы, или Будды (“просветленного”), который был по происхождению индусом, сыном царя небольшого государства в южном Непале и жил в VI веке до н. э. Согласно учению Будды, человек может избежать дальнейшего цикла перевоплощений, отрекшись от желаний. Путь к спасению лежит через внутреннюю дисциплину и медитации, преодоление всех земных привязанностей. Конечной целью для буддизма является достижение нирваны, состояния полной духовной отрешенности. Будда отвергал индуистские ритуалы и деление на “высшие” и “низшие” касты. Буддизм, так же как и индуизм, отличается терпимостью по отношению ко многим местным разновидностям, в том числе к вере в местные божества, и не требует полного единства религиозных воззрений. В настоящее время буддизм пользуется большим влиянием в некоторых государствах Дальнего Востока, в том числе в Таиланде, Бирме, Шри-Ланке, Китае, Японии и Корее.

Конфуцианство составляло основу культуры правящих кругов в традиционном Китае. Конфуций (латинизированная форма имени Кун-фуцзы) жил в VI веке до н. э., тогда же, когда и Будда. Как Лао-цзы, давший начало даосизму, Конфуций был учителем, а не религиозным пророком подобно ближневосточным религиозным вождям. Конфуций не обожествляется своими последователями, но полагается ими “мудрейшим из мудрых”. Конфуцианство добивается подчинения человеческой жизни законам внутренней природной гармонии, уделяя особое внимание почитанию предков. Даосизм разделяет похожие принципы, подчеркивая важность медитаций и непротивления как способов достижения высшей ступени в жизненном развитии. Хотя некоторые элементы конфуцианства и даосизма сохраняются в китайских верованиях и обычаях, в результате сильной оппозиции со стороны правительства они утратили в Китае большую часть своего былого влияния.

 

Теории религии

Социологический подход к религии сформировался в огромной степени под влиянием идей трех “классиков” социологии: Маркса, Дюркгейма и Вебера. Ни один из них не был верующим, и все трое считали, что в современном мире значение религии уменьшается. Они полагали, что религия по природе своей является иллюзией. Сторонники различных религий могут быть всецело убеждены в правильности верований, которые они разделяют, и обоснованности ритуалов, в которых они принимают участие, но, утверждали эти три мыслителя, уже само по себе разнообразие религий и их очевидная взаимосвязь с типом общества, в котором они получают распространение, делают заявления защитников веры неправдоподобными. Человек, родившийся в Австралии и вынужденный добывать средства к существованию охотой и собирательством, имел бы религиозные верования, совершенно отличные от верований представителя индийской кастовой системы или приверженца католической церкви в средневековой Европе.

Маркс и религия

Несмотря на то, что идеи Карла Маркса оказали существенное влияние на социологию религии, сам он никогда не останавливался на рассмотрении этого вопроса более или менее подробно. Идеи Маркса были по большей части почерпнуты из трудов философов и теологов начала XIX века. Одним из них был Людвиг Фейербах, автор известной книги “Сущность христианства”, впервые опубликованной в 1841 г. С точки зрения Фейербаха, религия представляет собой совокупность ценностей, выработанных людьми в ходе их культурного развития, но ошибочно приписываемых божественным силам или богам. Поскольку люди не могут осознать собственную историю в полной мере, им свойственно объяснять ценности и нормы, имеющие социальную природу, деятельностью богов. Так, предание о десяти заповедях, переданных Моисею Богом, является мифом, объясняющим происхождение моральных запретов, которые определяют образ жизни последователей иудаизма и христианства.

“Пока мы не понимаем сущности религиозных символов, которые сами же и сотворили, — утверждает Фейербах, — мы обречены быть заложниками сил истории, которые неподвластны нашей воле”. Фейербах использует термин “отчуждение”, чтобы указать на возникновение богов или небесных сил, отличающихся от людей по своей природе. Созданные человеком ценности и идеи начинают рассматриваться как результат деятельности отчужденных самостоятельных существ — религиозных сил и богов. Несмотря на то, что в прошлом отчуждение имело отрицательные последствия, осознание того факта, что религия означает отчуждение, открывает, согласно Фейербаху, перед человечеством колоссальные перспективы. Как только люди начинают понимать, что ценности, относимые ранее на счет религии, являются в действительности их собственными, они получают возможность реализовать эти ценности в земной жизни, не дожидаясь загробной. Власть, которой был наделен Бог в соответствии с христианскими верованиями, может быть взята людьми в свои руки. Христиане веруют, что, в отличие от всемогущего Бога, испытывающего чувство любви ко всем человеческим существам, люди по своей природе несовершенны и порочны. Однако, как считает Фейербах, социальные институты, созданные людьми, обеспечивают для них возможность распоряжаться собственной жизнью, любить и творить добро. При осознании действительного характера социальных институтов их потенциал сможет наконец реализоваться в полной мере.

Маркс разделял взгляд на религию как на свойственное людям самоотчуждение. Часто высказывается мнение, будто бы Маркс отвергал религию, но это не соответствует истине. “Религия, — писал он, — это "сердце бессердечного мира", прибежище от жестокой повседневной реальности”. С точки зрения Маркса, религия в ее традиционных формах должна исчезнуть. Это произойдет потому, что ценности, находящие воплощение в религии, могут стать путеводными идеалами для совершенствования большинства человечества, но отнюдь не потому, что эти идеалы и ценности являются ошибочными. Мы не должны страшиться богов, которых сами создали, и должны прекратить наделять их ценностями, которые сами можем реализовать.

Знаменитое высказывание Маркса гласит, что религия есть “опиум для народа”. Религия обещает, что награда за все тяготы земной жизни будет получена в загробном мире, и учит смиряться с существующими жизненными условиями. Надежды на счастье в загробной жизни, таким образом, отвлекают внимание от борьбы с неравенством и несправедливостью в жизни земной. Религия имеет сильно выраженный идеологический компонент: религиозные верования и ценности часто служат оправданием имущественного неравенства и различий в социальном положении. Например, проповедь о том, что “кроткому воздается”, предполагает, что внимающие ей занимают позицию покорности и непротивления насилию.

Дюркгейм и религиозный ритуал

В противоположность Марксу, Эмиль Дюркгейм немалую часть своей научной карьеры посвятил изучению религии. Особое внимание он проявлял к вопросам религии малых традиционных обществ. Книга Дюркгейма “Элементарные формы религиозной жизни”, впервые опубликованная в 1912 г., оказала, может быть, самое серьезное влияние на социологию религии. Дюркгейм не связывает религию непосредственно с социальным неравенством или обладанием властью, он усматривает ее связь с природой общественных институтов в целом. В основу своей работы он положил анализ тотемистических верований австралийских аборигенов и утверждал, что тотемизм представляет собой религию в наиболее “элементарной”, простой форме, — откуда и название книги.

В первоначальном понимании тотем, как было указано выше, являлся животным или растением, имевшим символическое значение для некоторой группы людей. Тотем выступает в роли сакрального объекта, возбуждающего чувство благоговения и окружаемого различными ритуалами. Дюркгейм дает определение религии, противопоставляя сакральное и мирское. Сакральные объекты и символы, утверждает он, рассматриваются вне обыденных аспектов существования, образующих область мирского. Употребление в пишу тотемов (животных или растений), за исключением случаев, специально предусмотренных в обрядах, обычно запрещается. Тотему в качестве сакрального объекта приписываются божественные свойства, делающие его совершенно непохожим на других животных, на которых можно охотиться, и на другие растения, которые можно собирать.

Почему тотем является священным? Согласно Дюркгейму, это происходит потому, что он служит символом самой группы, выступая в качестве важнейшей ценности группы или общины. Благоговение, которое люди испытывают к тотемам, обусловлено на самом деле уважением, которое они питают к основным социальным ценностям. В религии объектом поклонения является в действительности само общество.

Дюркгейм настойчиво подчеркивает то обстоятельство, что религии никогда не представляли собой только набор верований. Для любой религии характерны постоянно повторяющиеся ритуалы и обряды, в которых принимают участие группы верующих. Благодаря коллективным обрядам чувство групповой солидарности получает подтверждение и крепнет. Обряды отвлекают людей от забот мирской жизни и переносят их в сферу, где царят возвышенные чувства и где они могут ощутить слияние с высшими силами. Эти высшие силы, которыми якобы являются тотемы, божественные существа или боги, являются в действительности отражением влияния коллектива на личность.

Обряды и ритуалы, с точки зрения Дюркгейма, имеют существенное значение для укрепления солидарности членов социальных групп. Это является причиной, по которой обряды обнаруживаются не только в стандартных ситуациях проведения регулярных богослужений, но и при всех важнейших событиях, связанных с переменами в социальном положении человека и его близких, например, при рождении, заключении брака или смерти. Ритуалы и обряды такого рода встречаются практически во всех обществах. Дюркгейм делает вывод, что коллективные обряды, совершаемые в те моменты, когда люди оказываются перед необходимостью приспособиться к значительным изменениям в их жизни, укрепляют групповую солидарность. Ритуал похорон наглядно показывает, что жизнь отдельного человека по сравнению с групповыми ценностями имеет преходящее значение и, таким образом, помогает людям примириться с потерей близких. Для тех, кого лично коснулась чья-либо смерть, траур — это не самопроизвольное выражение горя или, по крайней мере, не только это. Траур — это обязанность, налагаемая группой на ее члена.

В малых культурах традиционного типа, утверждает Дюркгейм, почти все стороны жизни буквально пронизаны религией. Религиозные обряды, с одной стороны, порождают новые идеи и категории мышления, а с другой — укрепляют уже сложившиеся ценности. Религия является не только последовательностью чувств и поступков, она фактически определяет способ мышления людей в культурах традиционного типа. Даже наиболее общие философские категории, в том числе появившиеся в результате осмысления времени и пространства, первоначально были выражены в религиозных терминах. Понятие времени, например, возникло вследствие необходимости исчисления длительности религиозных обрядов.

Дюркгейм об изменениях в религии

По мере развития общественного прогресса, считает Дюркгейм, влияние религии ослабевает. Научное мышление все в большей степени замещает религиозные толкования. Обряды и ритуалы занимают все меньшую часть человеческой жизни. Дюркгейм соглашается с Марксом в том, что традиционная религия (т. е. религия, в которой фигурируют божественные силы или боги) находится на грани исчезновения. “Старые боги умерли”, — пишет Дюркгейм. Вместе с тем он заявляет, что в определенном смысле можно говорить о том, что в измененной форме религия, вероятно, сохранится. Даже общества современного типа испытывают необходимость в ритуалах, которые подтверждали бы их ценности и обеспечивали бы прочность их положения. Следовательно, возможно появление новых обрядов, которые, как следует ожидать, заменят устаревшие и отжившие. Дюркгейм не дает определенного ответа на вопрос, какими бы могли быть эти обряды, но, по-видимому, он имеет в виду торжества в честь гуманитарных и политических ценностей, таких, как свобода, равенство и взаимное сотрудничество.

Может быть выдвинут тезис, что большинство развитых промышленных государств поощряет развитие так называемых гражданских религий. В Великобритании символы, такие как государственный флаг, песня “Земля надежды и славы” и подобные ей, и ритуалы, такие, как коронация, используются для того, чтобы укрепить веру в превосходство “британского образа жизни”. Эти символы связаны с традиционными религиозными институтами, такими как англиканская церковь. Напротив, Советский Союз являлся обществом, в соответствии с идеями Маркса, открыто враждебным религии в традиционном ее понимании. Тем не менее сами Маркс, Энгельс и Ленин стали яркими символами поддерживаемой государством гражданской религии. Ежегодное празднование Первомая на Красной площади в Москве и другие ритуалы укрепляли преданность идеалам Октябрьской революции.

Справедливо ли говорить в этом контексте о возникновении новой религии? Этот вопрос пока остается открытым. Гражданские символы и ритуалы сегодня мирно уживаются с традиционными религиями. Тем не менее, трудно отрицать, что социальные механизмы их возникновения весьма и весьма схожи.

Вебер и мировые религии

Число примеров, на которых Дюркгейм основывал свою аргументацию, весьма ограниченно, особенно если учесть, что он высказывал свои идеи по отношению к религии в целом. Макс Вебер, в противоположность Дюркгейму, предпринял масштабное исследование существующих в мире религий. Ни один ученый ни до, ни после него не брался за задачу такого размаха. Его внимание прежде всего было сосредоточено на изучении, как он их называл, “мировых религии", т. е. привлекающих наибольшее число верующих и оказавших решающее воздействие на ход мировой истории. Вебер провел подробные исследования индуизма, буддизма, даосизма и раннего иудаизма. В “Протестантской этике и духе капитализма”, впервые опубликованной в 1904–1905, и других книгах он подробно останавливается на том влиянии, которое оказало христианство на историю Запада. Он не успел, к сожалению, осуществить задуманную работу по исламу.

Труды Вебера и Дюркгейма по вопросам религии различаются заметно. Вебер занят в первую очередь исследованием взаимосвязи между религиозными и социальными изменениями, чему Дюркгейм уделял сравнительно мало внимания. Вебер, в отличие от Маркса, утверждает, что религия не обязательно является консервативной силой; напротив, социальные движения, имевшие религиозные корни, часто приводили к разительным переменам в обществе. Так, протестантизм (особенно пуританизм) заложил фундамент для капиталистического развития Запада. Первые предприниматели были главным образом кальвинистами. Их внутреннее побуждение к успеху, которое помогло исходному экономическому развитию Запада, подкреплялось изначально желанием служить богу. Материальный успех для них был знаком божественного благорасположения.

Вебер рассматривал свои работы в области мировых религий как единое исследование. Его рассмотрение воздействия протестантизма на развитие Запада является лишь частью предпринятой им всеобъемлющей попытки оценить влияние религии на социальную и экономическую жизнь в разных культурах. Проанализировав восточные религии, Вебер пришел к выводу, что они стали непреодолимой преградой развития промышленного капитализма западного образца. Это случилось не потому, что другие цивилизации по сравнению с западными являются отсталыми, просто их ценности отличаются от тех, что господствуют в Европе.

В традиционном Китае и Индии, указывает Вебер, наблюдались периоды заметного оживления торговли, производства и градостроительства, но они не привели к радикальным социальным изменениям, которые были свойственны растущему промышленному капитализму на Западе. Религия являлась основным препятствием к изменениям такого рода. Возьмем в качестве примера индуизм, который Вебер называл “потусторонней религией”. Он имел в виду, что основные ценности индуизма заключаются в освобождении от власти материального мира, что приводит к переходу на новую, высшую ступень духовного развития. Религиозные чувства и мотивации, порождаемые индуизмом, не направлены на завоевание власти над материальным миром и его преобразование. Наоборот, индуизм рассматривает материальную реальность как пелену, под которой скрываются действительные интересы человечества. Усилия конфуцианства также направлены на то, чтобы предотвратить экономическое развитие в его западном понимании; подчеркивается важность достижения гармонии с миром, а не активное вмешательство в него. Хотя Китай на протяжении долгого времени и являлся самой могущественной, наиболее развитой в культурном отношении мировой цивилизацией, господствовавшие в нем религиозные ценности послужили тормозом для экономического развития, которое отвечало бы его собственным интересам.

Вебер характеризует христианство как религию спасения, подразумевая веру в возможность спасения тех, кто придерживается христианства и соблюдает его заповеди. Крайне важным для христианства является понятие о греховности и его преодолении через милость господню. Эти представления вызывают в среде верующих напряженность и эмоциональную динамику, которая совершенно отсутствует в восточных религиях. Религии спасения имеют революционный аспект. В отличие от восточных религий, которые воспитывают у верующих пассивное, созерцательное отношение к существующему порядку вещей, — христианство симулирует непрестанную борьбу с греховностью. Это, в свою очередь, поощряет борьбу с существующим порядком вещей. Появляются религиозные вожди, подобные Иисусу, которые истолковывают установившиеся догматы таким образом, что бросают вызов сложившейся структуре власти.

Оценка

Маркс, Дюркгейм и Вебер определили, каждый по-своему, важнейшие отличительные черты религии, и в некоторой степени их взгляды дополняют друг друга. Маркс справедливо указывает, что религия часто имеет идеологическое содержание и служит оправданию удовлетворения интересов правящих классов, чему в истории несчетное число подтверждений. Возьмем в качестве примера христианство в попытках европейских колониалистов подчинить другие народы своему владычеству. Миссионеры, которые пытались обратить “язычников” в христианскую веру, действовали, несомненно, с искренними намерениями, хотя в результате их вероучение ускорило разрушение традиционной культуры и способствовало укреплению власти белой расы. Почти все христианские вероисповедания относились к рабству терпимо вплоть до XIX столетия. Были разработаны специальные теории, объяснявшие рабство божественным предначертанием. Рабы. обнаруживавшие непокорность, были якобы виновны в преступлении перед Господом и своим хозяином.

В этой связи справедливым представляется замечание Вебера о беспокойном и даже революционном характере воздействия религиозных идеалов на установившийся общественный порядок. Хотя церковь первоначально поддерживала существование рабства в США, многие церковные лидеры впоследствии сыграли важную роль в борьбе за освобождение рабов. Религиозные верования во многих случаях способствовали развитию социальных движений, направленных на уничтожение несправедливой системы власти. Они занимают выдающееся место в истории борьбы за гражданские права в США в 60-е годы XX века. Другим выражением связи религии с изменениями в общественном порядке были вооруженные столкновения и войны, которые велись по религиозным мотивам и часто приводили к массовому кровопролитию.

Изучению этой противоречивой, хотя и имеющей огромное историческое значение, роли религии отводилось сравнительно мало внимания в работах Дюркгейма. Дюркгейм прежде всего подчеркивал место религии в обеспечении общественного согласия. Однако его идеи нетрудно применить к объяснению религиозной розни и порождаемых ею социальных изменений. Глубина враждебных чувств, испытываемых верующими по отношению к другим религиозным группам, зависит прежде всего от преданности религиозным ценностям, которых придерживается их собственная община.

К достоинствам работ Дюркгейма в первую очередь следует отнести подчеркнутое внимание к проблеме ритуалов и обрядов. Во всех религиях существует практика регулярных собраний верующих, во время которых выполняются определенные обряды. Как справедливо указывает Дюркгейм, ритуалы также отражают основные события жизни — рождение, достижение совершеннолетия (во многих культурах существуют ритуалы, связанные с вступлением в возраст половой зрелости), брак и смерть.

К идеям Маркса, Дюркгейма и Вебера мы будем прибегать и далее в этой главе. Сначала рассмотрим различные типы религиозных организаций и выясним, какое значение для установившихся религиозных порядков имеет пол. Далее перейдем к обсуждению религиозных движений, которые ставили целью изменить сложившийся социальный порядок — движений милленариев в средневековой Европе, а также в некоторых неевропейских культурах XX столетия. Затем затронем один из наиболее важных примеров возрождения религии недавнего времени — рост исламского фундаментализма, после чего обсудим современное состояние религии в западном обществе.

 

Типы религиозных организаций

Вебер и Трельч: церкви и секты

Для всех религий характерно наличие общин верующих, но способы организации таких общин весьма разнообразны. Один из методов классификации религиозных организаций был впервые предложен Максом Вебером и его коллегой, историком религии Эрнстом Трельчем. Вебер и Трельч проводили различие между церквями и сектами. Церковь представляет собой общепризнанную и прочно укоренившуюся религиозную организацию значительных размеров, как, например, католическая или англиканская церковь. Секта имеет меньшие размеры и отличается менее сложной организацией. Она объединяет, как правило, ревностных верующих, создавших свою общ<ну в знак протеста против официальной церкви, как, например, поступили кальвинисты или методисты. Церкви обычно имеют формальную бюрократическую структуру с иерархией должностей и склонны представлять интересы консервативных религиозных слоев, поскольку действуют в рамках уже сложившихся институтов. Родители большинства их приверженцев исповедовали ту же веру.

Секты сравнительно малы; обычно они стремятся найти свой “истинный путь” и следовать ему. В общественной жизни им свойственна тенденция к изоляционизму и замыканию в пределах своей общины. Члены сект считают господствующую церковь продажной. Большинство сект почти или совсем не имеют профессиональных священнослужителей и подчеркивают равенство всех своих членов. Лишь сравнительно малая часть сторонников той или иной секты включается в ее состав по факту рождения, большинство примыкает к сектам в зрелом возрасте, стремясь упрочить свою веру.

Бекер: деноминации и культы

Классификацию, предложенную Вебером и Трельчем, усовершенствовали другие авторы. В качестве примера можно привести работу Говарда Бекера, который включил в нее еще два типа религиозных организаций: деноминации и культы. Деноминация представляет собой секту, которая “утихомирилась” и является уже в большей степени сложившимся социальным институтом, чем активной оппозиционной группой. Секты, если они сохраняют свою целостность по истечении некоторого периода времени, неминуемо становятся деноминациями. Кальвинизм и методизм являлись сектами на ранних стадиях своего развития, когда их приверженцы были обуреваемы религиозными страстями, но прошли годы, и они стали более “респектабельными”. Деноминации, признаваемые церковью как более или менее законные, существуют рядом с церквями и довольно часто мирно с ними сотрудничают.

Культы подобны сектам, но имеют существенные особенности. Культы наиболее свободны и преходящи из всех типов религиозных организаций. К ним принадлежат люди, которые отвергают ценности окружающего их мира. Главное внимание в культах придается индивидуальному опыту, что приводит к объединению людей со схожим образом мыслей. Они не формально присоединяются к. культу, но скорее придерживаются одних и тех же теорий или предписываемой манеры поведения. Последователям культа обычно не воспрещается поддерживать отношения с другими религиозными организациями или связывать себя обязательствами по отношению к другим религиям. Как и секты, культы довольно часто образуются вокруг лидера-вдохновителя. К культам на современном Западе можно отнести группы, объединяющие верящих в спиритизм, астрологию или трансцедентальные медитации.

Оценка

Четыре понятия, которые обсуждались выше, являются полезными для анализа различных аспектов религиозных организаций, но употреблять их следует весьма осторожно, хотя бы потому, что они в значительной степени отражают христианскую традицию. Можно убедиться на примере ислама, что вне христианства не всегда возможно провести четкое разграничение между церквями и другими религиозными институтами. Более того, в других распространенных религиях отсутствует система развитой бюрократической иерархии. Индуизм, например, внутренне настолько неоднороден, что вряд ли можно найти в нем черты бюрократической организации. Сомнительно, что различные его составные части можно было назвать “деноминациями”.

Понятия секты и культа могут широко использоваться на практике, но здесь опять-таки необходима некоторая осторожность. Группы, во многом напоминающие секты, существовали во всех мировых религиях. Им были присущи отличительные черты западных сект — чувство исключительности, горячая приверженность членов разделяемым идеалам, взгляды, серьезно отличающиеся от ортодоксальных. Однако многие из этих групп, например, в Индии, больше похожи на традиционные этнические общины, чем на христианские секты. Многим группам такого типа недостает пыла “истинно верующих”, обычно обнаруживаемого среди христиан, поскольку “этические религии” Востока гораздо более терпимы к чужим взглядам. Там группа может “выбрать свой собственный путь”, не обязательно встречая сопротивление со стороны других организаций, пусть даже имеющих более прочное положение. Термин “культ” получил широкое распространение и может употребляться, например, по отношению к некоторым видам движений милленариев, хотя часто они имеют больше общего с сектами, чем с культами в том смысле, который вкладывал в это понятие Бекер.

Представления о церкви, секте и деноминации, возможно, являются в какой-то степени производными западной культуры. Тем не менее, будучи введены, эти понятия облегчают анализ существовавшего во всех религиях противоречия между тенденциями к возрождению и к организационному закреплению уже сложившихся религиозных отношений. Религиозные организации по прошествии времени бюрократизируются и становятся все менее гибкими, хотя религиозные символы, обладающие в глазах верующих чрезвычайной эмоциональной силой, препятствуют низведению веры на обыденный уровень. Постоянно появляются новые секты и культы. Здесь может оказаться полезным провести вслед за Дюркгеймом различие между сакральным и мирским. Чем более стандартизованной становится религиозная деятельность, чем более бездумно воспринимаются религиозные ритуалы, тем быстрее они теряют элемент сакрального и все более сращиваются с повседневным миром. С другой стороны, обряды могут способствовать возрождению чувства особенной ценности религиозного опыта. Участвуя в них, верующие приобретают глубоко индивидуальный опыт душевных переживаний, которые могут не иметь ничего общего с ортодоксальными взглядами. Религиозные группы могут разрывать отношения с основной частью верующих и возглавлять сепаратистские движения или движения протеста, а также каким-либо иным образом отступать от сложившихся ритуалов и установленной веры.

 

Гендер и религия

Церкви и деноминации, как показало предшествующее обсуждение, являются религиозными организациями с формальной системой подчинения. В религиозной иерархии, как и в других областях общественной жизни, женщины большей частью отстранены от власти. Это не вызывает сомнений, если говорить о христианстве, но столь же закономерно и для всех крупных религий.

Религиозные образы

Христианская религия определенно является “чисто мужским делом”, как со стороны ее символов, так и со стороны иерархии. Хотя Мария, мать Иисуса, и изображается иногда наделенной божественными качествами, но Бог — это Бог-отец, носитель мужского начала; богочеловек Иисус принял мужской облик; женщина представлена сотворенной из ребра мужчины. Хотя многие действующие лица в библейских текстах — женщины, и некоторые из них описаны как добросердечные и отважные, главные роли, тем не менее, оставлены мужчинам. В Библии нет женского образа, равного по значению образу Моисея; все евангельские апостолы — мужчины.

Эти факты не остались незамеченными участницами женских движений. В 1895 г. Элизабет Кэди Стэнтон опубликовала комментарии к священному писанию, получившие название “Женская Библия”. С ее точки зрения, бог создал мужчину и женщину как существа, имеющие равную ценность, и Библии следовало бы полностью учитывать это обстоятельство. “Мужской” характер священной книги, по убеждению Стэнтон, обусловлен не тем, что она содержит истинное представление о боге, но всего лишь отражает тот факт, что Библия была написана мужчинами. В 1870 г. англиканская церковь создала комиссию, которой была поручена работа, неоднократно выполнявшаяся ранее — сверка и исправление библейских текстов. Как указывает Стэнтон, в состав комиссии не вошло ни одной женщины. Она утверждает, что нет причин предполагать, будто бы бог является мужчиной, поскольку из священного писания ясно, что все люди были созданы по образу и подобию божьему. Когда одна из ее коллег открыла конференцию по защите прав женщин вознесением молитвы, обращенной к “богу, нашей матери”, это вызвало яростные нападки официальной церкви. Несмотря на это, Стэнтон не отступилась от своих взглядов и организовала Женскую ревизионную комиссию, состоявшую из 23 женщин, которые консультировали ее при подготовке “Женской библии”.

В предисловии она сформулировала свою позицию:

Церковные и гражданские законы, церковь и государство, священники и законодатели, все политические партии и религиозные вероисповедания учили одному и тому же: женщина была создана после мужчины, из мужчины и для мужчины и является существом низшего сорта, будучи подчиненной мужчине. Общественный этикет, обычаи и моды, церковные обряды и установления — все они основываются на этом представлении… Тем, кто обладает божественным даром превратить, преобразить, перевоплотить этот скорбный объект сожаления в возвышенную, величественную особу, достойную вашего поклонения как матерь рода человеческого, будут принесены поздравления как лицам, которые наделены оккультной мистической силой махатм Востока.

Женские божества сравнительно часто встречаются в религиях всего мира. Иногда они имеют “женственный”, кроткий и нежный образ; в других случаях богини выступают в роли наводящих ужас разрушительниц. Богини-воительницы встречаются довольно часто, несмотря на то, что в реальной общественной жизни женщины только изредка становятся военачальниками. До настоящего времени не было предпринято широкомасштабного исследования места женщин в системе религиозных символов и ценностей. Но, оказывается, в некоторых религиях образ женщины является доминирующим в качестве символов или религиозных авторитетов.

Возьмем в качестве примера буддизм. В некоторых его течениях женские образы играют важную роль. В одном из основных направлений буддизма — махаяне — женщины представлены в особенно выгодном свете. Но, по замечанию одного известного ученого, исследовавшего эту проблему, в целом буддизм, подобно христианству, представляет собой “созданный мужчинами общественный институт, в котором безраздельно господствует патриархальная структура власти”. Противоречивое изображение женщин в буддистских священных текстах, несомненно, отражает двусмысленное отношение к ним мужчин в земном мире. С одной стороны, женщины наделены мудростью, нежностью, ярко выраженным чувством материнства, а с другой — выступают в роли загадочных, развращенных существ, приносящих зло и разрушения.

Тот факт, что мужские образы занимают особое место в религии, не должен вызывать удивления, если принять во внимание взгляды Фейербаха, согласно которым религия отражает глубоко укоренившиеся общественные ценности.

Женщины в религиозных организациях

В буддизме женщинам традиционно отводилась роль монахинь; в христианстве для женщины основной путь к открытому выражению своих религиозных убеждений также лежит через монашество. Монашеская жизнь берет начало в обычаях первых христиан (многие из которых были отшельниками), живших в условиях крайней нужды и посвящавших себя духовным упражнениям. Они практически не поддерживали связь с господствующей церковью, но уже в начале средневековья церковь установила контроль над большинством монашеских орденов, основанных этими группами. У монастырей появилось постоянное местопребывание; монахи оказались подчиненными власти католической церкви. Некоторые из наиболее влиятельных мужских монашеских орденов (например, цистерцианцы или августинцы) появились в XII–XIII вв., в эпоху крестовых походов. Первые женские ордена возникли двумя столетиями позже. Численность монахинь в них, однако, оставалась довольно малой вплоть до XIX века. Многие женщины становились монахинями отчасти и потому, что могли в связи с этим заниматься преподаванием и уходом за больными (эти профессии находились в ведении монашеских орденов). По мере того, как выбор рода занятий становился все менее зависимым от церкви, доля женщин в орденах снижалась.

Хотя ритуалы и взгляды на особенности их выполнения в разных орденах отличались, монахини везде считались “христовыми невестами”, что исключало половые отношения. До реформ, проведенных в 1950–1960 годах в ряде монашеских орденов, проводились тщательно разработанные обряды “замужества”, в ходе которых послушнице, которая постригала волосы и принимала монашеское имя, вручалось обручальное кольцо. Новая монахиня могла покинуть монастырь по собственному желанию, либо могла быть выгнана. Однако по прошествии нескольких лет принимался обет пожизненного монашества, после чего оставление монастыря влекло за собой анафему — отлучение от католической церкви.

В наше время для женских монашеских орденов характерно значительное разнообразие в верованиях и образе жизни. В некоторых монастырях, где придерживаются установленного порядка, одежда монахинь не претерпела никаких изменений. Другие монастыри, напротив, не только размещаются в современных зданиях, но и позволяют монахиням, в отступление от старых уставов, носить светское платье. Ограничения на ведение бесед в определенное время суток были значительно смягчены, равно как и правила насчет дозволительных поз (например, ранее при ходьбе надлежало складывать руки и держать их под одеждой). Эти изменения стали возможны благодаря решениям, принятым Ватиканским собором в 1960-х годах.

Женские монашеские ордена, само собой разумеется, практически не обладали весом в церковной иерархии, хотя и входили в ее состав. Сам факт существования женских орденов никогда не являлся основанием для передачи в руки женщин власти в более крупных религиозных организациях. Так, и в католической, и в англиканской церкви господствующее положение по-прежнему занимают мужчины, несмотря на массированное давление со стороны женских организаций. В 1977 г. в Риме Священная конгрегация доктрины веры официально провозгласила, что женщин запрещается возводить в сан священнослужителя. Обоснованием решения послужил тот факт, что среди двенадцати апостолов не было ни одной женщины. 1987 год был официально объявлен католической церковью “годом Богоматери”; женщинам рекомендовалось вспомнить о своих традиционных ролях жен и матерей.

В англиканской церкви женщинам разрешено занимать должности диаконис, но это положение остается неопределенным. Официально они принадлежат к мирянам, и до последнего момента им запрещалось совершать основные религиозные ритуалы, в том числе оглашения и бракосочетания. С другой стороны, диакониса может, подобно священнику, выполнять некоторые таинства, в частности, проводить обряд крещения. В 1986 г. постоянный комитет генерального синода, руководящего органа англиканской церкви, подготовил отчет, в котором рассматривались юридические аспекты допуска женщин к священству. В созданную рабочую группу вошло 10 мужчин и две женщины. Перед ними ставилась задача выработать систему контраргументации для отвода протестов “тех членов англиканской церкви, которые не в состоянии примириться с рукоположением женщины в сан священника”. Чувствам и желаниям самих женщин было уделено гораздо меньше внимания.

Христианскую религию породило движение, которое по своей сущности было революционным, однако некоторые ведущие христианские церкви с точки зрения их отношения к женщине являются наиболее консервативными организациями в современном обществе. Хотя женщины-священники уже давно существовали в некоторых сектах и деноминациях, католическая и англиканская церкви настойчиво продолжают поддерживать формальный принцип неравноправия полов. Так, когда в 1987 г. в ходе радиопередачи Грэхэма Леонарда, епископа англиканской церкви, спросили, не думает ли он, что вид женщины-священника у алтаря может оскорбить христианское понятие о боге, епископ ответил: “Я думаю, что может. Мой инстинкт при виде ее будет требовать обнять ее…” Возможность возникновения сексуального влечения между женщиной-священником и прихожанами, утверждал он, является причиной, по которой женщина не может считаться полноправным членом священства. В религии, как и везде, “мужчина берет на себя инициативу, а женщина уступает ее”.

 

Движения милленариев

Грузовой культ, который обсуждался в начале главы 2 (“Культура и общество”), является примером движения милленариев. Само существование движений этого типа, а также частота их появления, недвусмысленно указывают на то, что религия нередко служит источником активности масс и социальных изменений. Милленарии — это те, кто верит в немедленное коллективное спасение верующих, либо в результате каких-то катастрофических изменений в настоящем, либо вследствие восстановления “золотого века”, который существовал когда-то. Термин “милленарии” происходит от латинского слова, означающего “тысяча” (в Библии было предречено второе пришествие Христа и его тысячелетнее царство на земле). Движения милленариев тесно вплетены в историю христианства. Они возникали в двух основных контекстах: среди беднейших слоев населения Запада в прошлом, а также среди колонизированных народов других регионов мира.

Иоахимиты

В XIII столетии в средневековой Европе широкое распространение получило одно из движений милленариев, известное под названием иоахимитской ереси. В тот период Европа испытывала экономический подъем, и господствующая католическая церковь становилась все богаче. Многие настоятели превратили свои монастыри в роскошные замки, епископы возвели себе дворцы, не уступавшие по великолепию покоям феодалов. Папский двор представлял собой величественнейшее зрелище. Иоахимитская ересь возникла в противовес этим явлениям, ставшим типичными для государственной церкви.

В середине XIII века группа монахов-францисканцев (устав этого ордена требовал отказа от плотских удовольствий и богатства) выступила с протестом против излишеств, которые позволяли себе высокопоставленные церковники. В основу их движения легли пророчества аббата Иоахима Фиорского, который умер за полвека до того. Рукописи Иоахима были интерпретированы как предсказание того, что 1260 г. ознаменует для спиритуалов, как называли себя последователи Иоахима, третью и последнюю эру христианства. Это будет означать наступление тысячелетнего царства Христа, когда все люди, вне зависимости от религии, которую они исповедовали ранее, объединятся и начнут жизнь, исполненную ревностного служения Христу и добровольного отречения от материальных благ. Предрекалось, что официальная церковь будет распущена, а духовенство будет уничтожено германским императором.

Когда 1260 год миновал, а катастрофы не случилось, дата воцарения Христа была перенесена на более поздний срок и с тех пор откладывалась все снова и снова. Но пыл последователей Иоахима не ослаб Осужденные церковными властями, спиритуалы-иоахимиты стали видеть в господствующей церкви вавилонскую блудницу, а в папе — антихриста и зверя апокалипсиса. Они ожидали, что спаситель появится из их собственных рядов и взойдет на папский трон как “ангельский папа”, избранный богом, чтобы обратить весь мир к жизни в добровольной бедности. Движение иоахимитов по своему характеру было неоднородным. Одну из групп возглавлял отец Дольчино, который, собрав и вооружив более чем тысячную армию, сражался в Северной Италии с папскими войсками, но, в конце концов был разгромлен. Он кончил жизнь на костре как еретик, но долгие годы после его смерти появлялись группы, которые утверждали, что черпают вдохновение в его примере.

Танец духов

Культ танца духов, возникший среди равнинных индейцев Северной Америки в конце ХК века, представляет собой совершенно особый пример движения милленариев. Индейские предсказатели пророчили, что вскоре произойдет всеобщая катастрофа, сопровождаемая страшными ураганами, землетрясениями и наводнениями, которая уничтожит всех белых завоевателей и возвестит начало “золотого века”. Индейцы же выживут и вновь увидят прерию, по которой как прежде будут бродить неисчислимые стада бизонов и прочей дичи. После катастрофы все этнические разногласия забудутся, и любой белый, появившийся в краях индейцев, будет жить с ними в мире. Ритуал танца духов передавался от одного индейского племени к другому, подобно тому, как не столь давно в Новой Гвинее грузовой культ переходил из поселения в поселение. В ходе ритуальных песнопений танца духов верующие впадали в состояние, напоминавшее транс. Идеи этого культа были частично заимствованы у христиан, с которыми общались индейцы, а частично в традиционном культе танца солнца, который был распространен среди индейцев до появления белых. Танец духов исчез после побоища при Вундид-Ни, когда белыми солдатами было уничтожено 370 индейцев — мужчин, женщин и детей.

Сущность движения милленариев

В чем причина возникновения движений милленариев? Можно выделить ряд общих черт, свойственных большинству либо всем из них. Так, практически для всех характерным является появление “пророков” (учителей или вождей-вдохновителей), которые опровергают общепризнанные религиозные представления и провозглашают необходимость их пересмотра. Они легко приобретают последователей, если им удается облечь в слова то, что остальные лишь смутно чувствуют, и сыграть на эмоциях людей, заставив их действовать. Пророчество было всегда тесно связано с религиями спасения, особенно с христианством, и большинство из тех, кто возглавлял движения милленариев в колониях, было знакомо с христианскими обрядами и верованиями. Многие из них были первоначально проповедниками в христианских миссиях и обратили принятую религию против своих учителей.

Движения милленариев часто возникают в случае коренных сдвигов в культуре или при неожиданном обнищании масс. Чаще всего эти движения привлекают людей, которые в результате изменений испытывают отчетливо выраженное чувство утраты. Такие люди утке не считают необходимым держаться за существующий порядок вещей. В средневековой Европе движения милленариев часто были последним отчаянным средством для тех, кто внезапно оказывался разоренным. Например, во времена голода крестьяне становились последователями пророков, рисовавших перед ними картины “другого мира”, в котором бедняки наконец “наследовали землю”. Среди колонизированных народов движения милленариев получали развитие, когда традиционная культура разрушалась вследствие вторжения западных колонизаторов, как это было в случае танца духов.

Сущность милленаризма иногда истолковывается как восстание бедных против привилегированных, либо угнетенных против власть придержащих, и несомненно, что во многих случаях это так. Однако такое объяснение является слишком простым: некоторые движения милленариев (например, спиритуалы-иоахимиты) сформировались на основе мыслей и воздействий, которые изначально были мало связаны с материальными лишениями.

 

Современное религиозное развитие: исламская революция

Маркс, Дюркгейм и Вебер разделяли точку зрения, что традиционная религия в современном мире все в большей степени утрачивает свое значение и что процесс секуляризации является необратимым. Из них троих только Вебер, возможно, допускал, что традиционная религиозная система, как, например, ислам, может возродиться и стать в конце XX века основой для важнейших политических преобразований. Именно это произошло в 1980-х годах в Иране. В последние годы исламский фундаментализм оказал также значительное влияние на другие ближневосточные страны, включая Египет, Сирию и Ливан. Чем можно объяснить это широкомасштабное обновление ислама?

Развитие исламского вероучения

Для того чтобы постичь природу этого явления, мы должны иметь в виду два момента. С одной стороны, ислам представляет собой традиционную религию; с другой стороны, даже те страны, где его влияние буквально пронизывает все стороны жизни, оказались затронутыми процессом секуляризации. Ислам, как и христианство, является религией, которая постоянно стимулирует активность верующих. Коран, главная священная книга мусульман, изобилует призывами к “борьбе на пути к богу”. Эта борьба должна вестись против неверующих и тех, кто вносит порчу в мусульманское общество. На протяжении столетий появлялись все новые поколения реформаторов ислама, и в конечном счете ислам, подобно христианству, оказался расколотым на несколько течений. В числе первых от основного направления ортодоксального ислама отделились хариджиты и шииты. Хариджиты были первой сектой с четко выраженными границами, появившейся внутри ислама. Они решительно выступали за равноправие всех мусульман, считали несправедливым имущественное неравенство и утверждали, что повинные в тяжких грехах не достойны более именоваться мусульманами. В качестве секты они просуществовали сравнительно недолго, но в некоторых отношениях предвосхитили появление возрожденческих движений фундаменталистов — призывающих вернуться к “сути” ислама.

Другая крупная секта, шииты, сохранила свое влияние. Шиизм, являющийся ныне государственной религией Ирана, послужил источником идей, которые привели к началу иранской революции. Шииты ведут свое происхождение от Али, религиозного и политического деятеля VII века, двоюродного брата и зятя пророка Мухаммеда. Считалось, что Али обладал выдающимися достоинствами по сравнению с современными ему правителями, будучи ревностно преданным служению Аллаху. Шииты считали, что исключительное право руководить мусульманами имеют только потомки Али, но никак не династии, находившиеся в то время у власти. Они верили, что, в конце концов законный наследник Мухаммеда примет бразды правления в свои руки и избавит их от тирании и несправедливости, которые связывались с существовавшим строем. Правление наследника Мухаммеда будет основано на записях Корана, и действия его будет направлять сам Аллах.

Шиизм стал государственной религией Ирана (ранее называвшегося Персией) начиная с XVI столетия. В настоящее время большие группы шиитов проживают и в других ближневосточных странах, включая Ирак, Турцию и Саудовскую Аравию, а также в Индии и Пакистане. Исламская власть в этих странах, однако, находится в руках религиозного большинства, суннитов. Мусульмане-сунниты следуют “проторенному пути” — укоренившимся обычаям, берущим свое начало в Коране. Их традиции, в отличие от шиитских, отличающихся нетерпимостью к взглядам своих противников, допускают мирное совместное существование различных религиозных точек зрения. Учение суннитов претерпело значительные изменения, в особенности из-за экспансии Запада в последние два-три столетия.

Ислам и Запад

В средние века между христианской Европой и мусульманскими государствами велась постоянная борьба, то затухавшая, то вспыхивавшая с новой силой. Мусульмане установили свою власть на значительной части территории Европы. Сейчас эти земли входят в состав Испании, Греции, Югославии, Болгарии и Румынии. Однако завоевания мусульман были почти целиком возвращены европейцами, а многие мусульманские владения в Северной Африке были колонизированы в XVIII–XIX вв., когда мощь Запада возросла. Эти перемены стали катастрофой для мусульманских религии и цивилизации, которые некогда превосходили все остальные в своем развитии. В конце XIX века очевидная неспособность мусульманского мира противостоять экспансии Запада привела к возникновению реформистских движений, которые ставили своей целью возродить ислам в его первоначальной чистоте и силе. Выдвинутая ими идея состояла в том, что ислам должен ответить на вызов Запада, доказав истинность своих верований и обрядов.

Эта идея получила значительное и многостороннее развитие в XX веке и легла в основу “исламской революции” в Иране в 1978–1979 годах. Начало революции дала внутренняя оппозиция правлению шаха Мохаммеда Резы, который проявлял пристрастие к европейской культуре и пытался модернизировать иранское общество по западному образцу. К числу его реформ относятся преобразования земельной собственности, наделение женщин правом голоса, введение светского образования. Движение, свергнувшее шаха, объединяло людей различных интересов, но все они, несомненно, были приверженцами исламского фундаментализма. Однако основной фигурой был аятолла Хомейни, заново истолковавший идеи шиизма.

Хомейни создал форму правления, основанную на традиционных исламских законах, и назвал ее “представительством Али”. Согласно Хомейни, исламская революция сделала религиозное начало основным для всех явлений политической и экономической жизни, что и было предначертано в Коране. По вновь введенному в силу исламскому законодательству мужчинам и женщинам следовало неукоснительно исполнять требования раздельного жительства; женщины за пределами дома должны были закрывать тело и голову; гомосексуалисты подлежали расстрелу, а уличенные в прелюбодеянии забивались камнями до смерти. Принятие сурового законодательства сопровождалось повсеместным ростом национализма, особенно по отношению к западным влияниям. Хотя идеи, лежавшие в основе революции, должны были, как предполагалось, сплотить весь исламский мир в борьбе против Запада, правительства тех стран, где шииты были в меньшинстве, отнеслись к исламской революции в Иране без большого энтузиазма. Несмотря на это, исламский фундаментализм завоевал немалую популярность в большинстве этих государств и оказал стимулирующее воздействие на различные формы исламских возрожденческих движений во всем мире.

Появление исламских движений, в основе которых лежит идея религиозного возрождения, не может быть объяснено исключительно религиозными соображениями. Частично эти движения представляют собой реакцию на влияние запада и, по существу, отстаивают национальные и культурные ценности. Представляется сомнительной точка зрения, согласно которой исламские обновленческие движения, даже в наиболее фундаменталистских формах, должны рассматриваться только как реставрация традиционных идей. Действительность оказалась более сложной. За возрождением старинных обрядов и традиционного образа жизни стояли заботы и тревоги сегодняшнего дня.

Перейдем теперь к рассмотрению последних этапов развития религии на Западе, уделяя при этом основное внимание Великобритании и США.

 

Религия в Великобритании

Согласно переписи 1851 года, около 40 % взрослого населения Англии и Уэльса посещали церковь каждое воскресенье; к 1900 г. этот показатель снизился до 35 %, к 1950 — до 20 % и в настоящее время составляет всего лишь около 11 %. Количество людей, активно посещающих церковь, для основных вероисповеданий Великобритании уменьшилось во второй половине 1970-х в среднем на 5 %, причем среди католиков сокращение было наиболее заметным и составило 8 %. До этого католическая церковь была единственной, обнаруживавшей признаки роста, в определенной степени по причине эмиграции из Ирландии и высокого уровня рождаемости среди католиков. В настоящее время на общем фоне сокращения числа приверженцев христианской религии единственные исключения составляют некоторые сравнительно малые церкви Африки и Вест-Индии, а также течение пятидесятников. Влияние религии в правительственных кругах в послевоенный период также заметно ослабло. Епископы все еще сохраняют места в палате лордов, но реально давно уже не пользуются таким авторитетом в обсуждении общественных проблем, как прежде. Полвека назад за церковью оставалось решающее слово в скандале, связанном с отречением от престола Эдуарда VIII; недавно премьер-министр Великобритании Маргарэт Тэтчер оказалась “слишком занятой”, чтобы встретиться с архиепископом Кентерберийским. В 1980-х годах было несколько случаев, когда консервативное правительство критиковало религиозных лидеров (например, епископа Дюрхеймского) за их выступления на “политические” темы.

Членство в религиозных организациях и вера

Большая часть взрослого населения Великобритании в действительности считает, что принадлежит к той или иной религиозной организации. Как показало проведенное обследование, только 5 % англичан заявляют, что не связаны ни с одной из религий. Почти 70 % населения считают себя принадлежащими к англиканской церкви, несмотря на то, что большинство из них, скорее всего, посетило церковь за всю свою жизнь не более чем несколько раз, если вообще посещало.

В Великобритании, наряду с англиканской церковью, пресвитерианской церковью Шотландии и католической церковью, существует множество других религиозных групп. В их число входят иудеи, мормоны, мусульмане, сикхи и индуисты. К сектам меньшего размера относятся плимутские братья, растафариане и Миссия божественного света. Только небольшая часть новых религиозных групп, которые преуспевают в США, сумели найти поддержку в Великобритании. Примером могут послужить “божьи дети”, которые впоследствии получили известность под названием “семья жизни”. Члены этой группы отказались от продолжения своей светской карьеры и живут сообща в образованных ими поселениях.

Отношение к религии в Великобритании заметно разнится в зависимости от возраста, пола, классовой принадлежности и регионального признака. Как правило, люди старшего возраста являются более религиозными. Среди молодежи средний уровень посещения церкви достигает пика к 15 годам, после чего резко падает и остается низким до достижения 30-40-летнего возраста, когда люди испытывают новый прилив религиозных чувств. Для женщины участие в деятельности какой-либо религиозной организации является более вероятным, чем для мужчины. Англиканской церкви это свойственно в меньшей мере, но в Церкви христианской науки женщины превосходят мужчин по численности в четыре раза.

В общем, состоятельные люди посещают церковь и явно исповедуют религиозные верования чаще, чем бедные. Англиканская церковь была однажды названа “консерваторами за молитвой”, и в этом высказывании есть доля истины. Католиками чаще всего являются представители рабочего класса. Эта классовая ориентация обнаруживается и по результатам выборов: ангаикане обычно голосуют за консерваторов, а католики, равно как и многие методисты — за лейбористов. Само происхождение методизма тесно связано с появлением лейбористской партии. Доля тех, кто принимает активное участие в религиозной деятельности, сильно колеблется в зависимости от района проживания: 35 % взрослого населения в Мерсисайде и 32 % в Ланкашире — члены церкви, против 9 % в Хамберсайде и 11 % в Ноттингемшире. Одной из причин этого является иммиграция: в Ливерпуле проживают большие группы ирландских католиков, в Северном Лондоне — иудаисты, а в Брэдфорде — мусульмане и сикхи.

Религиозные противоречия с точки зрения их влияния на повседневное поведение наиболее отчетливо проявляются в Северной Ирландии. Столкновения между протестантами и католиками, хотя и затрагивают только малую часть приверженцев той и другой веры, носят ожесточенный, яростный характер. Религиозный фактор в Северной Ирландии непросто отделить от всех остальных, оказывающих влияние на клубок возникших здесь проблем. Вера в “единую Ирландию” по-прежнему сильна среди католиков — жителей Северной Ирландии, хотя и не разделяется населяющими ее протестантами. Наряду с религиозными верованиями важную роль здесь играют также политические соображения и националистические требования.

 

Религия в Соединенных Штатах

Разнообразие

Положение религиозных организаций в США является в некоторых отношениях необычным. Свобода религиозных убеждений была гарантирована одной из статей американской Конституции задолго до того, как терпимость по отношению к различным религиозным верованиям и обрядам стала нормой в любом другом обществе западного типа. Первые американские поселенцы, искавшие в США спасение от религиозного притеснения, осуществлявшегося правительствами их родных стран, законодательно закрепили принцип отделения церкви от государства.

Соединенные Штаты также обладают гораздо большим разнообразием религиозных организаций, чем любая другая промышленно развитая страна. В большинстве обществ западного типа основная часть населения формально принадлежит одной церкви: например, англиканской — в Великобритании или католической — в Италии. В США около 90 % населения являются христианами, но принадлежат ко множеству церквей и деноминации. Численность приверженцев многих групп исчисляется лишь сотнями, но более девяноста религиозных организаций заявляют, что в них состоит не менее 50 тысяч членов; 22 из них имеют более миллиона последователей. Крупнейшей религиозной организацией США, намного превосходящей другие по размеру, является католическая церковь, которая объединяет 50 миллионов человек. Это, однако, составляет только около 27 % от общего количества членов религиозных организаций. Около 60 % населения являются протестантами, которые подразделяются на многочисленные деноминации. Самой большой из них является южная баптистская конвенция, в которую входит более 13 миллионов человек. За ней следуют объединенная методистская церковь, национальная баптистская конвенция, лютеранская и епископальная церкви. Вне христианства наиболее крупными являются иудейские конгрегации, в совокупности насчитывающие около 6 миллионов верующих.

Около 40 % населения США посещают церковную службу в среднем раз в неделю Почти 70 % населения формально принадлежит к церкви, синагоге или какой-либо другой религиозной организации. Большинство из них утверждает, что ведет активную деятельность внутри своей конгрегации. Практически все американцы (около 95 %), когда им был задан вопрос об их личном отношении к религии, заявили, что они разделяют те или иные религиозные верования. Большая часть верила в Бога и в загробную жизнь и выразила согласие с мнением, что Библия якобы была внушена человеку богом. Опрос, проведенный Институтом Гэллапа в 60 странах, показал, что население США обнаружило самый высокий, за исключением Индии, уровень религиозности. Более 70 % американцев, например, заявили, что они верят в загробную жизнь, в то время как в Италии этот показатель составил 46 %, в Великобритании — 41 %, а в Скандинавии — 35 %.

Период после второй мировой войны, когда в Соединенных Штатах исключительно быстро стали распространяться различные религиозные движения, не имел аналогов в предшествовавшей истории США. Количество расколов и слияний в американских деноминациях было беспрецедентным. Большинство из образовавшихся организаций просуществовало недолго, но некоторые достигли выдающихся результатов. В качестве примера можно взять Объединенную церковь, основанную выходцем из Кореи Сен Мьюн Муном. Эта секта, появившаяся в США в начале 1960-х, обладала всеми характерными чертами движения милленариев. Последователи Муна верили в его предсказание, согласно которому в 1967 г. должен был наступить конец света. Когда же этот срок истек, а с миром ничего не случилось, секта, тем не менее, не распалась. Мун, подобно многим лидерам милленариев до него, приспособил свои идеи к новой обстановке, сумев объяснить, почему его предсказание не сбылось. Учение Муна в обновленном виде привлекло на его сторону еще большее число последователей, чем ранее, и сейчас членами Объединенной церкви являются около 40 тысяч человек. Их верования представляют собой смесь восточных религий с некоторыми догматами фундаментального христианства и антикоммунизмом. Новообращенные последователи Муна подвергаются жесткому религиозному обучению.

Религиозный фундаментализм

Рост фундаменталистских религиозных организаций в Соединенных Штатах является одной из наиболее примечательных особенностей религиозного развития за последние 20 лет. Фундаментализм в широком смысле слова означает подчеркнутое внимание к буквальному следованию библейским текстам. Христианский фундаментализм явился в определенной мере реакцией, направленной против либеральной теологии и процесса внутрицерковной секуляризации, т. е. посещения церкви людьми, которые в действительности практически не испытывают интереса к религии. В политике “фундаменталисты” чаще всего принадлежат к “правым” и не отстраняются от непосредственного участия в политической деятельности.

Одним из проявлений этой тенденции стало возникновение так называемого “Добродетельного большинства”, основанного преподобным Джерри Фолуэллом в 1980 году. Номинально являясь политическим обществом, “Добродетельное большинство” черпает финансовые ресурсы и вербует своих членов из фундаменталистских организаций. Его секулярное влияние довольно весомо: Фолуэлл утверждает, что в его состав входят 72 тысячи священников и 4 миллиона мирян; оно располагает миллионами долларов и благодаря этому способно активно вмешиваться в ход политических кампаний. “Религиозные правые” широко используют радиовещательные и телевизионные станции и основные программы передач, чтобы обращаться к миллионной аудитории. В отличие от некоторых более старых сект (таких, как Плимутские братья), “религиозные правые” не чураются применения современных электронных технологий. Фундаментализм играет сейчас гораздо более видную роль в США, нежели в других промышленно развитых странах. В Великобритании, например, его успехи сравнительно невелики.

Некоторые исследователи полагают, что между христианским и исламским фундаментализмом можно провести параллель, поскольку оба этих течения провозглашают необходимость следования неизменным принципам в изменяющемся и небезопасном мире, но эта аналогия выглядит слишком поверхностной. Исламский фундаментализм, имеющий первопричиной столкновение современной западной и традиционной культур, во многих отношениях отличается от религиозного фундаментализма в США. С другой стороны, религиозный фундаментализм и на Западе, и на Востоке связан с сильными националистическими чувствами, возглавляющие эти движения лица занимают в международной политике агрессивную позицию. В обоих случаях одной из причин развития фундаментализма была, по-видимому, необходимость формирования “сильной нации” посредством восстановления основных религиозных и культурных ценностей.

 

Проблема секуляризации

Эта глава началась с замечания, что с развитием современных обществ религии испытали серьезный упадок, который многими наблюдателями рассматривался как конечное состояние, при котором религия переходит в область устаревших верований и обычаев. Тем не менее, в ходе недавнего исследования на вопрос о своих религиозных убеждениях более 80 % британцев ответили, что верят в существование какого-либо божества. Наряду с традиционными церквями в Соединенных Штатах с успехом развиваются сотни сект и культов. В Иране и других районах Ближнего Востока, Африки и Индии набирает силу динамичный Исламский фундаментализм, который бросает вызов Западу. В Северной Ирландии протестанты и католики демонстрируют ярую приверженность определенным, только для них значимых, религиозным ориентациям. Наиболее активные представители той или другой стороны ведут открытую войну друг с другом. Папа посещает Южную Америку, где его восторженно приветствуют миллионы католиков. Можно ли примирить это с мыслью, что “Бог умер”?

Эффективно ответить на этот вопрос можно, лишь осознав, что секуляризация имеет большое количество аспектов. Первый из них имеет отношение к членству в религиозных организациях: сколько людей принадлежит к церкви или к какой-либо другой религиозной организации, насколько часто они посещают церковную службу и другие ритуалы? За исключением США, секуляризация в таком понимании весьма характерна для всех промышленно развитых стран. Формы упадка религии, обнаруживаемые в Великобритании, свойственны большинству государств Западной Европы, включая католические страны, такие, как Франция и Италия. Итальянцы по сравнению с французами посещают церковь более регулярно и принимают участие в большинстве ритуалов (например, в пасхальном причастии), но в обеих странах наблюдается всеобщее угасание религиозного рвения.

Второй аспект секуляризации имеет отношение к тому, в какой степени церкви и другим религиозным организациям удалось сохранить их общественное влияние, богатство и престиж. В прошлом, как мы могли убедиться, религиозные организации обычно обладали серьезным влиянием на правительства и другие светские органы, а также пользовались глубоким уважением со стороны общества. В какой степени такое положение сохранилось до нашего времени? Ответить на этот вопрос не составляет труда. Даже если мы ограничимся рассмотрением только текущего столетия, то убедимся, что религиозные организации постепенно утратили большую часть общественного и политического влияния, которым некогда обладали, и что эта тенденция наблюдается повсеместно, хотя существует и несколько исключений (например, Польша). Руководящие лица церкви не могут более рассчитывать, что они будут автоматически пользоваться в обществе влиянием и властью. Хотя некоторые государственные церкви остаются очень богатыми по любым меркам, а новые религиозные движения могут очень быстро добиваться успеха, многие религиозные организации с многолетней историей находятся в стесненных материальных обстоятельствах. Церкви и храмы распродаются или находятся в ветхом состоянии.

Третий аспект секуляризации имеет отношение к верованиям и ценностям; мы можем назвать его религиозностью. Очевидно, что частота посещения церковной службы и уровень общественного влияния церкви вовсе не обязательно должны непосредственно выражать степень приверженности религиозным верованиям и идеалам. Многие люди, разделяющие религиозные верования, нерегулярно посещают церковь и редко принимают участие в массовых ритуалах. С другой стороны, посещение церкви и участие в ритуалах не всегда предполагают наличие твердых религиозных убеждений — это может происходить по привычке или из-за того, что такое поведение является принятым в общине.

Так же, как и во всех остальных аспектах секуляризации, мы должны иметь точное представление о положении дел в прошлом, чтобы понимать, насколько уменьшилась религиозность в наши дни. Во многих обществах традиционного типа, включая средневековую Европу, религиозные чувства были менее прочными и имели меньшее значение в повседневной жизни, чем это можно представить. Изучение истории Англии, например, показывает, что равнодушное отношение к религии среди простонародья было обычным явлением. Людей, скептически относившихся к религии, можно, оказывается, найти в большинстве культур, особенно в обществах традиционного типа.

Тем не менее, не вызывает сомнений, что в настоящее время люди придерживаются религиозных верований гораздо в меньшей степени, чем раньше, особенно если понимать под термином “религия” весь круг сверхъестественных явлений, в которые люди когда-то верили. Большинство из нас просто не воспринимает окружающую среду населенной божественными существами или духами.

Существование некоторых из основных очагов напряженности в современном мире — например, Израиль и соседние арабские государства — обуславливается целиком или в некоторой степени религиозными разногласиями. Однако большая часть конфликтов и войн в настоящее время являются по своей природе секулярными, т. е. связанными с расходящимися политическими убеждениями или материальными интересами.

 

Заключение

Влияние религии уменьшается в каждом из трех аспектах секуляризации. Можем ли мы сделать вывод, что ученые XIX столетия оказались в конечном счете правы? Может быть, предсмертная агония религии просто затянулась дольше, чем они предсказывали? Такой вывод был бы ошибочным. Религия в ее традиционных и новых формах будет, по всей видимости, еще долго оставаться притягательной. Противостояние современных рационалистических взглядов и религиозного мировоззрения порождает состояние напряженности, вызывающее беспокойство. Маловероятно, что человечество в ближайшем будущем откажется от рационального взгляда на природу вещей, благодаря которому оно одержало множество блестящих побед. Тем не менее, неминуемо возникновение противодействия рационализму, которое приводит к возрождению религии. На земле найдется, наверное, не так уж много людей, никогда не испытывавших религиозных чувств; наука и рационализм хранят молчание по поводу таких фундаментальных вопросов, как смысл и цель жизни — вопросов, всегда составлявших сердцевину религии.

 

Краткое содержание

1. Не найдется общества, в котором в той или иной форме не существовала бы религия, хотя в различных культурах религиозные верования и ритуалы имеют серьезные различия. Для всех религий характерно наличие набора символов, вызывающих чувство благоговения и связанных с ритуалами, в которых принимает участие община верующих.

2. В аборигенных культурах типичными формами религий являются тотемизм и анимизм. Тотемизм — вера в то, что определенный вид животных или растений обладает сверхъестественной силой. Анимизм — вера в души или духов, которые населяют мир наравне с людьми и иногда вселяются в них.

3. К трем монотеистическим религиям (т е. к религиям, в которых существует только один бог), оказавшим наиболее сильное воздействие на историю человечества, принадлежат иудаизм, христианство и ислам. Политеизм (вера в нескольких или многих богов) часто встречается в других религиях. В некоторых религиях, например, в конфуцианстве, вообще отсутствуют боги и сверхъестественные существа.

4. Социологический подход к религии сформировался в огромной степени под влиянием идей трех “классиков” социологии: Маркса, Дюркгейма и Вебера. Все они считали, что религия по природе своей является иллюзией. Они полагали, что тот “мир иной”, который создает религия, является в действительности нашим собственным миром, хотя и искаженным в призме религиозного символизма.

5. Можно выделить несколько типов религиозных организаций. Церковь представляет собой общепризнанную и прочно укоренившуюся религиозную организацию значительных размеров, имеющую бюрократическую структуру. Секты малы; они стремятся к тому, чтобы сохранить первоначальную чистоту религиозных догматов, которые в руках господствующей церкви оказались “искаженными”. Деноминация представляет собой секту, которая сложилась уже в качестве социального института и приобрела постоянную форму. Культ является свободно связанной группой людей, которые являются последователями одних и тех же религиозных лидеров или придерживаются сходных религиозных идей.

6. В религиозных организациях ведущую роль обычно играют мужчины. В большинстве религий, в частности, в христианстве, образы и символы являются по большей части мужскими; в женских образах подчеркивается мягкость и пассивность.

7. Движение милленариев предполагает немедленное коллективное спасение — либо вследствие каких-то фундаментальных изменений в настоящем, либо вследствие восстановления утраченного “золотого века”. Обычно все такие движения подразумевают действия проповедников — профессиональных либо "вдохновенных” интерпретаторов устоявшихся религиозных идей.

8. Процесс секуляризации связан с уменьшением влияния религии. Точное измерение степени секуляризации затруднительно, поскольку она имеет несколько аспектов. Хотя влияние религии определенно упало, она, тем не менее, еще не поставлена на грань исчезновения и продолжает демонстрировать огромное разнообразие в современном мире. Религия в обществе может выступать в качестве как консервативной, так и революционной силы.

Основные понятия

религия

ритуал

магия

секуляризация

Важнейшие термины

монотеизм

шаман

тотемизм

анимизм

политеизм

пророки

этические религии

отчуждение

сакральный

светский

гражданская религия

церковь

секта

деноминация

культ

милленаризм

фундаментализм

 

Дополнительная литература

Eileen Barker. New Religious Movements. London, 1991. Исследование новых религиозных движений в Великобритании.

Ernest Miner. Postmodernism, Reason and Religion. London, 1992. Неоднозначное обсуждение проблемы возрождения религии в современную эпоху.

В. Tibi. Islam and the Cultural Accommodation of Social Change. London, 1990. Очерк о развитии современного ислама.

 

Существование людей зависит от системы производства. Мы не смогли бы выжить, если бы не имели пищи, питья и крова. Даже в тех обществах, где пищу не выращивали, — в культурах охотников и собирателей, — существовали систематические мероприятия, связанные с добычей и распределением необходимых материальных ресурсов. Для большинства людей в любом обществе производственная деятельность, или работа, занимает большую часть жизни, чем любой другой вид деятельности. Живя в индустриальном обществе, мы привыкли к тому, что люди заняты во многих профессиональных сферах, но такое положение сложилось только в эпоху индустриального развития. В традиционных культурах большая часть населения была занята на одном единственном поприще — сборе пищи или ее производстве. Различные ремесла, такие, как плотницкое, каменщицкое или кораблестроительное, существовали в крупных обществах, но только незначительная часть населения была занята этим все время.

Работу можно определить как решение задач, связанное с затратой умственных и физических усилий, имеющее своей целью производство благ и услуг, удовлетворяющих человеческие потребности. Наемная работа или профессиональная деятельность — это работа, выполняющаяся в обмен на регулярное жалование или вознаграждение. Работа во всех культурах является базисом экономической системы, или экономики, которая состоит из институтов, производящих и распределяющих товары и услуги.

Изучению экономических институтов в социологии придается большое значение, поскольку экономика в большей или меньшей степени влияет на все другие сферы жизни общества. Экономическая деятельность не обладает той степенью доминирования, которую приписывал ей Маркс, но в любом обществе влияние экономической деятельности значительно. Охота и собирательство, скотоводство, земледелие, промышленное производство — эти разнообразные способы добывания средств к существованию оказывают фундаментальное влияние на жизнь людей. Распределение благ, различия в экономическом положении тех, кто эти блага производит, в значительной мере определяют социальное неравенство любого типа. Богатство и власть не обязательно сопутствуют друг другу, но как правило, богатые принадлежат к наиболее влиятельным группам общества.

В этой главе мы проанализируем природу труда в современном индустриальном обществе и обсудим наиболее существенные изменения, затрагивающие экономический порядок сегодняшнего дня. Мы постараемся определить истоки конфликтов в промышленности, структуру собственности, а также роль крупных корпораций. Затем будут проанализированы наиболее важные темы, имеющие отношение к труду: неоплачиваемая работа, неформальная экономика, крупномасштабная безработица и возможность того, что работа все в меньшей степени будет оставаться центром общественной жизни.

 

Разделение труда

Одной из существенных характеристик экономической системы современных обществ является развитие чрезвычайно сложного и многообразного разделения труда. Другими словами, работа делится на громадное количество разного рода занятий, в каждом из которых люди специализируются. В традиционных обществах несельскохозяйственная работа была связана с овладением ремеслами, опыт такого рода приобретался в течение долгого периода ученичества. Работник обычно принимал участие во всех этапах производственного процесса от начала до конца. Например, кузнец, изготовляя плуг, должен был обработать железо в горне, придать ему форму и затем собрать само изделие. С возникновением современного промышленного производства многие традиционные ремесла практически совсем исчезли, а те, что остались, превратились в составные части более масштабных производственных процессов. Электрик, работающий сегодня на промышленном предприятии, может, например, разобрать и починить лишь некоторые детали машины определенного типа, остальными работами и машинами занимаются другие работники.

Контраст между разделением труда в традиционных и современных обществах действительно очень велик. Даже в крупнейших традиционных обществах обычно существовало не более двадцати-тридцати полноценных ремесел, вместе с несколькими другими специализированными занятиями, такими как занятие купца, солдата или священника. В современной индустриальной системе существуют многие тысячи различных профессий. Перепись Соединенного Королевства содержит 20000 различных видов работ, составляющих британскую экономику. В традиционных сообществах большая часть населения (занятая в сельском хозяйстве) была в экономическом плане самодостаточна, обеспечивая себя продовольствием, одеждой и другими необходимыми продуктами. Напротив, одной из главных черт современных обществ является бурный рост экономической взаимозависимости. Все мы, нуждаясь в разнообразных продуктах и услугах, зависим от большого количества других людей. За некоторыми незначительными исключениями подавляющее большинство людей в современных обществах не производит пищи, которую оно ест, не строит домов, в которых оно живет, и не изготовляет материальных благ, которые потребляет.

Первичные, вторичные и третичные секторы

В индустриальной экономике работу можно разделить на три сектора: первичный, вторичный и третичный. Пропорциональный состав рабочей силы, занятой в этих трех секторах, различен для разных стадий индустриализации. Первичные отрасли связаны со сбором и добычей природных ресурсов. Первичный сектор экономики включает сельское хозяйство, добывающую и лесную промышленность, рыболовство и прочее. На первых стадиях индустриального развития большинство рабочих было занято в первичном секторе. По мере того как возрастает использование машин и увеличивается число фабрик, большая часть рабочей силы переходит во вторичный сектор. Вторичные отрасли превращают сырье в промышленные товары. Третичный сектор связан с индустрией услуг, с теми видами деятельности, которые, не производя материальные блага прямо, предлагают остальным какие-либо услуги. Медики, преподаватели, управляющие и клерки — примеры видов деятельности, которые обычно относят к сфере обслуживания.

Деление на первичный, вторичный и третичный секторы, хотя это и довольно грубый индикатор, позволяет провести различия между типами обществ. В большинстве стран третьего мира три четверти рабочей силы занято в сельском хозяйстве, а остаток распределен примерно поровну между производством и обслуживанием. С другой стороны, в промышленно развитых странах лишь незначительная часть населения занята в сельскохозяйственном производстве. К примеру, менее чем 2 % британской рабочей силы сегодня работает в сельском хозяйстве, по сравнению с 22 % в 1851 году. Другой важной чертой индустриальных обществ является расширение сектора услуг. В 1911 году в Британии лишь 19 % рабочей силы было занято в третичном секторе. Сейчас ее численность перевалила за половину.

Разделение труда в промышленности. Подходы Тейлора и Форда

Адам Смит, один из основателей современной экономики, еще в своих работах конца XVIII века определил многообразные преимущества, которые предоставляет разделение труда, в терминах роста производительности. Его самая известная работа “Богатство народов” начинается с описания разделения труда на фабрике булавок. Работая в одиночку, человек может произвести в день где-то около двадцати булавок, однако если разбить задание на ряд простых операций, то десять рабочих, выполняя специализированные задания, в сотрудничестве друг с другом способны произвести в день 48000 булавок. Таким образом, каждый участник специализированного процесса производит в 240 раз больше, чем если бы он работал в одиночестве.

Чарльз Бэббидж (который изобрел также простейший компьютер) впоследствии развил идеи Смита. Согласно “принципу Бэббиджа”, технологический процесс на производстве может быть оценен по степени того, насколько задача каждого работника упрощена и интегрирована с задачами других. Это позволяет работодателям снизить цену найма рабочих и сократить время, необходимое для обучения выполнению каждой операции, а также ослабить стремление рабочих к защите своих прав и благодаря этому удерживать низкий уровень зарплаты.

Шестьюдесятью годами позже эти идеи достигли своего наиболее полного выражения в работах Фредерика Уинслоу Тейлора, американского специалиста по управлению. Подход Тейлора, названный им “научное управление”, подразумевал детальное изучение промышленных процессов, для того чтобы разбить их на простые операции, которые можно было бы точно хронометрировать и рационально организовать. Тейлоризм оказал большое влияние на организацию промышленного производства и технологических процессов во многих странах, хотя влияние это в каждой из стран было различным. Япония оказалась наименее восприимчивой, и индустриализация Японии следовала путем, существенно отличным от пути большинства западных обществ. Важнейшим элементом японской промышленности было использование рабочих команд и рабочих групп, не имевших четкого разделения труда и предполагавших значительную гибкость производственных заданий.

Тейлора интересовало повышение эффективности промышленного производства, но он уделял мало внимания тому, как продукцию следует продавать. Массовому производству необходим массовый рынок, и промышленник Генри Форд был одним из первых, кто увидел и использовал этот факт. Фордизм обозначает систему массового производства в соединении с культивированием массового рынка. Форд основал свой первый завод в Хайленд Парке, Мичиган, в 1913 году. Завод выпускал только одно изделие — модель “Форд-Т”, что допускало внедрение специализированных устройств и оборудования, предназначенных для ускорения операций, их уточнения и упрощения. Одним из наиболее важных нововведений Форда было изобретение движущейся сборочной линии — конвейера, которое, говорят, навеяно примером чикагских боен, где животных разделывали на движущейся линии. Каждый рабочий на конвейере Форда имел особое задание, например, установка левосторонних дверных ручек на движущихся по ленте корпусах автомобилей. К 1929 году, когда было прекращено производство модели Т, было выпущено пятнадцать миллионов автомобилей. На этот момент 80 % автомобилей мира было зарегистрировано в Соединенных Штатах.

Работа на сборочной линии

Повысив производственную эффективность, Форд столкнулся с проблемами, связанными с конвейерным производством. Число прогулов и уровень текучести рабочей силы стали вскоре необычайно высокими. По сообщению начальника отдела кадров, в 1913 году стоимость обучения нового рабочего у Форда составляла всего 38 долларов, настолько простые и рутинные задачи перед ним ставились. Однако, поскольку ежегодная текучесть рабочей силы равнялась 50000 человек, общая стоимость их подготовки приближалась к 2000000 долларов в год. Форд пытался наладить дисциплину среди рабочих, расширяя свое влияние за воротами завода. Его “пятидолларовый день” предоставлял рабочим возможность получать прогрессивную оплату за изменение своих профессиональных и личных привычек. Премии и возможность получения займов от компании ставились в зависимость от рационального образа жизни рабочих и от ограничения потребления ими алкоголя и табака. Компания даже учредила свое “социологическое отделение”, чтобы следить за частной жизнью рабочих.

Метод Форда, применяемый на больших заводах, ориентировался на массовый рынок и использование конвейера. Он стал основой автомобильной промышленности всего мира и был принят в других отраслях. Форд и его главный конкурент “Дженерал Моторс” основали дочерние компании в Британии, Германии, Японии и других странах. “Ситроен” во Франции ввел сборочную линию в 1919 году, пригласив в качестве консультантов американских инженеров. За ним последовали: во Франции — “Рено”, в Италии — “Фиат” и позднее “Остин-Моррис” — в Великобритании. Фордизм был также импортирован в Японию, где первой его применила фирма “Тойота”.

Яркую картину работы на конвейере 70-х годов нарисовал один из служащих “Ситроена”:

Каждый имеет четко очерченную область для тех операций, которые выполняет, хотя эти границы невидимы: как только автомобиль оказывается в рабочей зоне, человек снимает свою паяльную лампу, хватает автоген, берет молоток или напильник и принимается за работу. Несколько ударов, несколько искр — сварка закончена, автомобиль продолжает свой путь уже в 3–4 ярдах от этого места. В рабочую зону попадает новый автомобиль. И рабочий начинает все сначала. Иногда, если он работает быстро, у него остается несколько секунд до того, как появится новый автомобиль. Воспользуется ли он ими, чтобы перевести дух или для чего-нибудь еще, но он прилагает все усилия, чтобы быть чуть-чуть впереди, и выиграть время… если же рабочий действует слишком медленно, он пробуксовывает, то есть все больше и больше запаздывает, не успевая закончить свою работу, когда следующий рабочий уже начал свою. Тогда он пытается сделать рывок, догнать. И медленное плавное скольжение автомобилей, которые, как мне кажется, почти не двигаются вообще, представляется ему таким же неумолимым, как борный поток, который невозможно утихомирить…. иногда кажется, что ты в нем тонешь.

Ограничения подходов Форда и Тейлора

Одно время представлялось, что метод Форда представляет собой счастливое будущее обширных отраслей промышленного производства. По ряду причин этого не случилось, и “пик” фордизма уже пройден. Фактически, по-настоящему он утвердился лишь в некоторых областях промышленности, и сильнее всего в автомобильной. Подобная система может быть принята только на производствах, выпускающих стандартную продукцию для больших рынков, потому что установка механизированных производственных линий необыкновенно дорога. Как только система внедрена, она оказывается негибкой. Чтобы сменить выпускаемый продукт, потребуются большие капиталовложения. Производство такого рода к тому же легко копировать, и фирмы в странах с дорогой рабочей силой с трудом могут конкурировать с фирмами в тех регионах, где доходы населения ниже. Этот фактор сыграл роль в первых успехах японской автомобильной промышленности (хотя сегодня уровень заработной платы в Японии уже отнюдь не низкий) и позднее южно-корейской.

Тейлоровская техника управления не требует крупных вложений капитала. Ограничения тейлоризма в гораздо большей степени являются следствием того, что люди не похожи на машины и не принимают обращения с ними как с машинами. Там, где работа делится на ряд монотонных заданий, не остается простора для творческого приложения сил. В подобных обстоятельствах рабочих трудно заставить делать больше минимума, уровень неудовлетворенности выполняемой работой повышается. В той крайней форме, которую выдвинул сам Тейлор, “научное управление” не приобрело широкого влияния. Но некоторые черты современной промышленности, на которые обратил внимание Тейлор, действительно получили распространение, он лишь подчеркнул особенности разделения труда, к которому естественным образом тяготеет механизация производства.

 

Работа и отчуждение

Маркс был одним из первых авторов, осознавших, что развитие современной промышленности редуцирует многие виды работы до однообразных, неинтересных заданий. Согласно Марксу, разделение труда отчуждает людей от их работы. В традиционных обществах, отмечает он, работа нередко была изнурительной: крестьяне обрабатывали свои поля, часто трудились, не разгибаясь, от восхода до захода. И все же они могли сами организовывать свою работу, для выполнения которой требовалось множество знаний и навыков. Напротив, многие промышленные рабочие практически никак не влияют на характер выполняемых заданий, внося лишь небольшую часть в процесс изготовления целого продукта, и совсем не могут повлиять на то, кому и как он в конце концов продается. Работа, таким образом, становится чем-то чуждым, заданием, которое рабочий должен выполнить, чтобы получить вознаграждение, но которое по сути своей их совершенно не привлекает.

Маркс видит основное противоречие в самой идее современного общества. С одной стороны, развитие промышленности создает необыкновенное богатство, гораздо большее, чем в обществе любого предшествующего типа. Но при этом огромная масса людей, чей труд является источником богатства, лишены какого-либо реального контроля над работой, которую они выполняют. Маркс описывает это явление в красках.

Из чего складывается отчуждение труда? Во-первых, работа является внешним по отношению к рабочему, не является частью его природы, и, следовательно, он не реализует себя в ней, но отрицает, испытывая при этом чувство унижения, а не удовлетворения, не развивает свои духовные и физические силы, а оказывается изнуренным физически и опустошенным духовно. Рабочий, следовательно, чувствует себя уютно только в часы досуга, тогда как на работе он чувствует себя бесприютным. Его работа является не добровольным, а вымученным, подневольным трудом. Она не является удовлетворением фундаментальной человеческой потребности, а только становится средством для удовлетворения других потребностей. Отчужденный характер работы проявляется сразу же в том. что, как только исчезает физическое или другое принуждение, ее бегут как чумы. Мы приходим к тому, что человек (рабочий) чувствует себя свободным только в своих животных отправлениях, таких, как еда, питье и размножение, а также когда он находится в своем жилище и украшает себя, в то время как в своих человеческих отправлениях он низведен до животного. Животное становится человеком, и человек превращается в животное.

Для Маркса отчуждение связано не только с чувствами безразличия или враждебности к работе, но со всей структурой промышленного производства в условиях капитализма. Отчуждение выражается в отсутствии у рабочих фактического контроля над условиями своего труда. Однако более поздние исследования отчуждения в социологии концентрировались на ощущениях и ориентациях рабочих, а не на объективной стороне труда. В качестве примера можно привести доклад Министерства здравоохранения, образования и социального обеспечения Соединенных Штатов, озаглавленный “Работа в Америке”. В отличие от большинства официальных докладов, это исследование привлекло большое внимание общественности и стало бестселлером. Исследование показало, что рабочая обстановка часто предполагала “однообразные, монотонные, бессмысленные задания, практически не допускавшие самостоятельности и возможности проявить себя”, и тем самым “вызывала чувство неудовлетворенности у работников всех должностных уровней”.

“Синие воротнички”, отмечалось в докладе, чувствуют, что практически не контролируют условия своего труда и лишены возможности влиять на решения, касающиеся их работы. Как правило, их трудовой распорядок фиксирован, и сами они находятся под постоянным пристальным наблюдением. Лишь 24 % “синих воротничков” от числа опрошенных сказали, что выбрали бы ту же самую работу, если бы могли начать жизнь сначала. Почти вдвое большее число “белых воротничков” сказали, что поступили бы так. Тем не менее, уровень неудовлетворенности работой у них был также высок. Те, кто выполнял контрольные функции на низшем уровне, находили свою работу рутинной и утомительной, не оставляющей почти никакого пространства для инициативы, и многие управляющие среднего звена выразили подобную же неудовлетворенность. Они чувствовали, что обязаны осуществлять политику, на формирование которой не могли повлиять. Те, кто занимал более высокие посты, были удовлетворены своей работой чаще, считая, что обладают определенной независимостью, правом на риск и возможностью выбора.

В Британии крупные исследования подобного рода не проводились. Фрагментарные работы дают сходные выводы. Многим людям работа приносит удовлетворение несмотря на задания, которые они призваны выполнять, а не благодаря им. Такие люди ценят, например, контакты с другими больше, чем свою работу.

Системы с низким и высоким уровнем доверия

Фордизм и Тейлоризм — системы производства с максимальным отчуждением рабочего — были названы некоторыми социологами системами с низким уровнем доверия. Задачи устанавливаются управляющими и исполняются машинами. Те, кто выполняет задания, находятся под пристальным наблюдением и почти лишены свободы действий. В должности высокого уровня доверия человеку разрешается контролировать скорость и даже в некоторой степени содержание своей работы в соответствии с общими директивами. Такое положение обычно на верхних уровнях производственных организаций. Там, где много должностей с низким уровнем доверия, уровень отчуждения работающего высок, трудовые конфликты обычны, и уровень прогулов зачастую высок.

С начала семидесятых годов и далее фирмы в различных отраслях промышленности в Западной Европе, Соединенных Штатах и Японии экспериментировали с альтернативами организациям с низким уровнем доверия. Среди прочих схем исследовались автоматизация конвейера, снижение рутинной работы, выполняемой людьми, до минимума и введение группового производства, при котором рабочая группа играет заметную роль в определении задачи. И хотя эти начинания редко находят поддержку среди работодателей, было несколько заметных попыток установить системы промышленной демократии. Давайте теперь рассмотрим эти альтернативы.

Автоматизация

Пока лишь в относительно немногих областях автоматизация особенно эффективна, но с успехами в разработке промышленных роботов ее влияние определенно возрастет. Робот — это автоматическое устройство, которое может выполнять функции, обычно выполняемые людьми.

Термин “робот” происходит от чешского слова robota, или слуга, придуманного примерно пятьдесят лет назад писателем Карелом Чапеком. Концепция программируемых машин появилась много раньше: американец Чарльз Спенсер изобрел автомат, программируемый токарный станок, изготавливавший винты, гайки и шестерни, в середине девятнадцатого века. Впервые в значительном количестве роботы появились в промышленности в 1946 году, когда на некоторых простых участках производства в машиностроительной промышленности были введены устройства, способные автоматически регулировать работу оборудования.

Однако достаточно сложные роботы возникли лишь в связи с недавним развитием микропроцессоров — в основном начиная с семидесятых годов. Первый робот, управляемый миникомпьютером, был разработан в 1974 году Cincinnati Milason Сегодня роботы управляются микропроцессорами и могут выполнять многочисленные задачи, такие, как сварка, покраска, подъем и перевозка грузов. Некоторые роботы способны различать предметы “на ощупь”, другие могут “видеть”, распознавая некоторый набор объектов визуально.

Как отмечали Роберт Айрес и Стивен Миллер,

не может быть более преданного работе и неутомимого фабричного рабочего, чем робот. Роботы могут повторять свои действия, такие, как точечная сварка или окраска, безупречно на большом количестве заготовок, и их можно быстро перепрограммировать для выполнения совершенно иных задач… Возможно, через несколько лет мы увидим множество промышленных роботов, установленных на заводах среднего размера. Роботы будут подавать заготовки в группы обрабатывающих машин в “ячейках”, которые можно организовать в виде производственной системы с “замкнутым циклом”, управляемой микропроцессорами. [407]

Эти системы возникнут в будущем, но их предшественники уже построены в США и Японии.

Важный этап на пути полной автоматизации — гибкая производственная система (ГПС). Она состоит из управляемого компьютером центра механической обработки, где заготовкам придается первоначальная форма, роботов, обрабатывающих детали, и управляемых тележек, перевозящих материалы и детали. ГПС могут быть мгновенно перепрограммированы для изготовления новых деталей или реализации новых проектов. Они способны производить товары дешево в малых количествах, различные товары можно производить на одной линии один за другим, “одиночным огнем”. Значение этого крайне велико. В эпоху фордизма экономика могла существовать лишь в режиме массового производства. Гибкие производственные системы могут производить товары малыми партиями так же эффективно, как и производственные линии, рассчитанные на производство миллионов идентичных изделий.

ГПС на сегодняшний день наиболее развиты в Японии. На японских заводах минимальное количество рабочих обслуживает машины днем, а ночью роботы и машины работают одни. На заводе “Fanuc”, недалеко от горы Фудзи, автоматические машинные центры трудятся всю ночь, автоматические доставочные тележки тихо катятся в полутьме, которая ослабляется только приглушенным светом голубых предупредительных ламп. Ночью единственный контролер следит за всей работой, наблюдая за машинами через телекамеры. Если что-то идет не так, контролер может отключить часть операций и направить производство по другому пути. Новый завод, планируемый фирмой Ямазаки, будет управляться дистанционно из штаб-квартиры, расположенной на расстоянии 20 миль. Работа, идущая на фабрике с использованием автоматического оборудования, будет полностью программироваться из штаб-квартиры. На фабрике будет 200 рабочих, производящих столько же товаров, сколько могли бы произвести 2500 человек на обычной фабрике.

Большинство крупных моторных и автомобильных компаний автоматизировало часть своих производственных линий, используя роботов для сборки, сварки и окраски. Фактически большинство роботов, используемых в производстве во всем мире, можно найти в автомобильной промышленности. К несчастью для быстрого появления автоматизированных заводов, полезность роботов в производстве чего-либо еще относительно ограничена, поскольку их способность распознавать различные объекты и манипулировать с неудобными формами находится на сказочно рудиментарном уровне. Все же совершенно ясно, что автоматизированные производства будут в ближайшие годы быстро расширяться. Разумность роботов быстро растет, а их цена снижается.

 

Групповое производство

Групповое производство, то есть отказ от поточной линии и организация взаимодополняющих рабочих групп, стало иногда применяться в сочетании с автоматизацией в качестве основы для реорганизации рабочих заданий. Основа этой идеи — осознание важности групп и групповых решений в производственных проблемах. Эксперимент, проведенный Фольксвагеном на одном из немецких заводов по производству двигателей в 1975 году, является хорошим примером. Обычно автомобильные двигатели собирались на конвейере, и каждый рабочий имел примерно одну или две минуты, чтобы выполнить стандартную задачу. Вместо этого Фольксваген создал четыре группы, каждая из семи рабочих. В каждой группе четверо работали на сборке, двое тестировали и один следил за запасами материалов. Члены каждой группы были обучены так, что могли выполнять в команде любую работу, и распределяли рабочие задания по своему желанию. В соответствии с квотой группа должна была собирать семь двигателей в день. Однако уровень производства был недостаточно высок, чтобы удовлетворить управляющих Фольксвагена (хотя группы выполняли свои квоты), и в 1978 году эксперимент был прекращен.

Относительным нововведением являются так называемые кружки качества — группы от пяти до двадцати человек, регулярно собирающиеся для изучения и решения производственных проблем. Рабочие, входившие в кружки качества, проходили дополнительное обучение, чтобы иметь возможность участвовать в техническом обсуждении выпуска продукции. Кружки качества возникли в Соединенных Штатах, были переняты рядом японских компаний и затем заново распространились на западе в конце семидесятых.

Кружки качества разбивают исходные положения, подчеркиваемые Тейлором, так как они предполагают, что рабочие достаточно компетентны, чтобы участвовать в определении своих задач и методов выполнения. В 1980 году корпорация Форда, под давлением конкуренции с Японией, решила учредить кружки качества на всех своих двадцати пяти производственных и сборочных заводах в западной Европе, чтобы добиться улучшения качества и надежности своей продукции, а также привлечь к этому работников.

Промышленная демократия

Идея промышленной демократии гораздо старше концепции группового производства. В XIX веке Маркс указывал, что право граждан на участие в политической жизни заканчивается у ворот фабрики. Политическая демократия, считал он, должна быть дополнена демократическими правами в промышленности. Эти идеи были восприняты правительствами ряда государств и владельцами кооперативных фирм в некоторых отраслях промышленности. Самоуправление является одним из принципов югославской промышленности, рабочие которой имеют право выбирать директоров, они обладают своим голосом в решении вопросов о персонале предприятий. По шведским законам рабочие должны быть представлены в директорском корпусе тех компаний, где занято более ста человек. Рабочие-директоры имеются также в Западной Германии и Норвегии.

Существуют серьезные свидетельства в пользу того, что в организациях, где рабочие влияют на процесс принятия решений, наблюдается высокий моральный уровень и хорошая производительность труда. В одной из первых аналитических работ по системам промышленной демократии, в которой описано семнадцать экспериментов. Пол Бламберг пришел к выводу, что “вряд ли найдется такое исследование, которое не доказывало бы, что увеличение участия рабочих в принятии решений порождает чувство удовлетворения своей работой и другие благотворные последствия” Выводы Бламберга были подвергнуты критике, поскольку ситуации, о которых он говорил, были в основном кратковременными и продолжались не более двух-трех лет. Однако последующие исследования подтвердили его выводы. Изучение опыта кооперативов по производству фанеры на севере Западного побережья Соединенных Штатов показало, что фирмы с кооперативной системой оказываются на 30–50 % эффективнее традиционных компаний того же размера, работающих в этой области.

Кооперативные предприятия, где рабочие имеют полномочия, обычно принадлежащие только руководству, можно встретить в некоторых западноевропейских странах. Например, кооператив “Мондрагон” из страны Басков в северной Испании добился больших успехов в производстве различных потребительских товаров. Однако существует противодействие распространению индустриальной демократии как со стороны управленцев, так и со стороны профсоюзов. Управляющие отказываются согласиться с полномочиями рабочих в области принятия решений — привилегией, которая всегда принадлежала им; профсоюзы, в свою очередь, часто видят в индустриальной демократии угрозу их праву на заключение коллективных соглашений.

 

Профсоюзы и производственные конфликты

Конфликты между рабочими и теми, кто обладает политической и экономической властью, существуют давно. Бунты против военных призывов и высоких налогов, а также голодные бунты в периоды неурожая в XVIII веке были обычным явлением в промышленных районах Европы. Предшественники современных форм производственных конфликтов просуществовали в некоторых странах чуть ли не до начала двадцатого века; пример — голодные бунты в некоторых городах Италии в 1868 году. Такие традиционные формы конфронтации были не просто единичными иррациональными мятежами: угроза или использование насилия имели эффект ограничения цен на зерно и прочие основные продовольственные товары.

Развитие профсоюзов

Производственные конфликты между рабочими и предпринимателями в первой половине ХIХ века часто были полуорганизованными. В момент конфронтации рабочие покидали рабочие места и собирались на улицах, о своем недовольстве они давали знать противоправным поведением и насильственными действиями в отношении властей. В конце XIX века в некоторых районах Франции рабочие даже возобновили практику угрожать неугодным хозяевам повешением! Забастовочное движение, которое ассоциируется сегодня с организованными переговорами между рабочими и руководством, развивалось медленно и спорадически. Акты о собраниях, принятые в Британии в 1799 и 1800 годах, объявили собрания рабочих незаконными и наложили запрет на демонстрации. Двадцатью годами позже акты были аннулированы. Стало очевидно, что запреты скорее усиливают общественные беспорядки, чем ослабляют. Вскоре массовым движением стал тред-юнионизм, и деятельность профсоюзов в последней четверти девятнадцатого века была узаконена. В 1920 году количество их членов возросло до 60 % рабочих (мужчин) Британии. Британское движение тред-юнионов координируется центральным органом — конгрессом тред-юнионов, имеющим тесные контакты с лейбористской партией.

В начале становления современной промышленности прямой связи между существованием профсоюзов и стремлением бастовать не существовало. Большинство первых забастовок были спонтанными в том смысле, что они не организовывались какой-либо специальной рабочей организацией. Доклад верховного уполномоченного по вопросам труда Соединенных Штатов от 1907 года свидетельствует о том, что более половины всех забастовок этого периода проводились не по инициативе профсоюзов. То же самое относится и к Британии. Ситуация изменилась к концу первой мировой войны, с этого момента доля забастовок рабочих, не состоящих в профсоюзах, стала мала.

Развитие профсоюзного движения в различных странах проходило по-разному. В Британии и Соединенных Штатах профсоюзы возникли ранее, чем в большинстве европейских стран. Германские профсоюзы были в основном уничтожены в 30-х годах нацистами и вновь организовались после второй мировой войны, тогда как рост французского профсоюзного движения не начинался до 30-х годов (в это время было признано право организовывать союзы и заключать коллективные трудовые договоры).

Сегодня в Британии членами профсоюзов является около 50 % рабочей силы, по сравнению с 20 % в Соединенных Штатах. Большинство европейских стран отстают в показателях членства от Британии, но в Бельгии и Дании они достигают 65 %, а в Швеции — 90 %. Швеция является ярким примером страны, в которой деятельность рабочего движения оказывает значительное влияние на политику правительства. В этой стране между представителями профсоюзов, предпринимателями и правительством проводятся регулярные консультации на национальном уровне.

Почему существуют профсоюзы?

Профсоюзные организации существуют во всех западных странах, хотя уровень членства в них и степень их влияния различаются. Все страны предусматривают законодательное право рабочих на экономические забастовки. Почему профсоюзы превратились в неотъемлемую черту западных стран? Почему конфликт предприниматель — профсоюз является необходимой составляющей промышленных структур?

Существует предположение, что профсоюзы фактически являются разновидностью средневековых гильдий, т. е. ассоциаций людей, работающих в одной сфере в условиях современной индустрии. Так, Фрэнк Тэнненбаум утверждает, что профсоюзы представляют собой ассоциации, построенные на основе общности мировоззрения и опыта тех, кто имеет сходные занятия. Подобная интерпретация могла бы помочь нам понять, почему профсоюзы возникали в первую очередь в среде цеховых рабочих, но не объясняет, почему они так тесно связаны с коллективными договорами и производственными конфликтами. Более удовлетворительное объяснение должно принимать во внимание тот факт, что профессиональные союзы возникли для защиты материальных интересов рабочих на промышленных предприятиях, где они практически не обладают формальной властью.

В эпоху становления современной промышленности рабочие большинства стран не имели политических прав и почти не могли влиять на условия труда. Профсоюзы возникли как средство устранения дисбаланса власти между рабочими и работодателями. Если отдельный рабочий сам по себе почти не имел влияния, то с помощью коллективной организации это влияние возрастало. Предприниматель может обойтись без конкретного рабочего, но без труда всех или большинства рабочих он не обойдется. Вначале профсоюзы были в основном “оборонительными” организациями, предоставляя средства, с помощью которых рабочие могли противостоять безграничной власти работодателей.

Сейчас рабочие обладают избирательными правами, а для переговоров с работодателями установились определенные формы, используя которые, рабочие добиваются экономических выгод и выражают свои требования. И все же профсоюзное влияние как на уровне завода, так и на национальном уровне остается, в первую очередь, в виде права вето. Другими словами, используя имеющиеся в их распоряжении средства, в том числе и право на забастовку, профсоюзы обычно могут только блокировать политику или инициативы предпринимателей, но не формировать их. Существует множество исключений, например, в тех случаях, когда профсоюзы и предприниматели оговаривают периодические контракты, затрагивающие условия труда. В отношении подобных контрактов существует тенденция включать туда “антизабастовочные соглашения”, распространяющиеся на время действия контракта. На общенациональном уровне, особенно в скандинавских странах, профсоюзные деятели могут играть существенную роль в формировании экономической политики.

В некоторых странах профсоюзам пришлось иметь дело с постоянным противодействием со стороны враждебно настроенных правительств и предпринимателей. Право вести переговоры, существующее у промышленных рабочих и завоеванное при чрезвычайно сильном противодействии, затем часто снова делалось предметом борьбы. В некоторых отраслях промышленности предприниматели постоянно отказывались принимать членов профсоюзов на работу или давать согласие на организацию профсоюзных отделений. Особенно жестким было сопротивление предпринимателей в Соединенных Штатах — один из факторов, определяющих низкое членство в профсоюзах в этой стране. В 20—30-х годах под лозунгом “Американского плана” Национальная Ассоциация Промышленников повела борьбу против ключевых прав, связанных с заключением коллективных договоров. Были введены контракты “желтой собаки”, согласно которым работники соглашались не вступать в профсоюзы, а также предложены другие, более позитивные программы, такие как участие в прибылях предприятия, призванные показать рабочим, что позитивных результатов можно достичь и без профсоюзов.

Дальнейшее развитие

Конечно, за прошедшие годы профсоюзы изменились. Некоторые чрезвычайно разрослись и, как всякие постоянно действующие организации, обюрократились. Штаты профсоюзов укомплектованы постоянно работающими чиновниками, которые почти не имеют представления об условиях работы членов своих организаций. Деятельность и взгляды профсоюзных лидеров могут быть достаточно далекими от взглядов тех, кого они представляют. Нередко низовые группы профсоюза вступают в конфликт со стратегией своей собственной организации. Большинству профсоюзов практически не удалось привлечь в свои ряды женщин. И хотя сейчас проводятся кампании по увеличению числа женщин в организациях, многие в прошлом препятствовали женщинам вступать в профсоюзы.

Рис. 15. Членство в профсоюзах Великобритании, 1961–1984, по размерам профсоюзов. Источник: Social trends. London, 1987. P. 178.

В последнее время развитию профсоюзов западных стран противодействуют три фактора: снижение экономической активности, связанное с высоким уровнем безработицы и ослабляющее позиции профсоюзов в заключении договоров, упадок старых отраслей промышленности, в которых были традиционно сильны профсоюзы, и возрастание международной конкуренции, в частности, с дальневосточными странами, где доходы населения часто ниже, чем на Западе. В Соединенных Штатах и некоторых европейских странах — Британии, Франции, Германии и Дании — правительства правых, пришедшие к власти в 70-80-х годах, часто стремились ограничить чрезмерное, по их мнению, влияние профсоюзов в промышленности.

Правительство консерваторов при М. Тэтчер проводило политику, направленную на предоставление полной свободы рыночным силам. Консерваторы считали, что профсоюзы пользуются слишком большими правами, и выдвигали ряд мер, призванных ограничить круг их деятельности. Как утверждалось, профсоюзы вздувают заработную плату до такого уровня, при котором британские товары становятся неконкурентоспособными на мировом рынке. Влияние профсоюзов используется, чтобы препятствовать фирмам в увольнении рабочих, в то время как фирмы делают это в целях повышения эффективности производства. Консультации между министрами кабинета и руководителями профсоюзов стали более редкими, чем при предыдущей (лейбористской) администрации.

В соответствии с Законами о занятости, принятыми в 1980 и 1982 годах, были введены новые ограничения полномочий профсоюзов. Официально определение “трудового конфликта” сужалось и исключало такие действия, как пикетирование поставщиков данного предпринимателя. Закон о профсоюзах от 1984 года требовал, чтобы профсоюзы проводили голосование среди своих членов прежде чем предпринимать какие-либо действия, и вводил другие ограничения на права профсоюзов. Государственные служащие, занятые в правительственном центре связи General Communications Headquarters (GCHQ), были лишены права состоять в профсоюзе. Этот шаг мотивировался тем, что забастовки могут представлять угрозу национальной безопасности. Подобные меры оказали серьезное воздействие на профсоюзное движение и на национальном, и на локальном уровнях. В сочетании с другими, более общими факторами, упомянутыми раньше, они радикально снизили влияние профсоюзов.

В Соединенных Штатах профсоюзы переживают кризис даже больших масштабов, чем в Европе. Условия труда и заработная плата, защищаемые профсоюзами, за последнее время в некоторых важных отраслях были сведены на нет. В течение последних лет рабочие-транспортники, рабочие сталелитейной и автомобильной промышленности вынуждены были согласиться на более низкую оплату, чем оговаривалось ранее. Профсоюзы потерпели неудачу в ряде крупных забастовок. Самым известным примером явился развал профсоюза авиадиспетчеров в начале 80-х годов. Членство в профсоюзах в целом существенно упало. С пикового уровня 30 % от общего числа рабочей силы в середине 50-х годов уровень членства в профсоюзах понизился сегодня до 19 %.

Забастовки

Что такое забастовка? Ответ на этот вопрос не столь очевиден. Например, как отличить забастовку от краткой приостановки работы? В статистике забастовок во многих странах таковыми признаются перерывы, длящиеся дольше некоторого определенного времени (например, полдня), в которых принимает участие определенное число рабочих. Является ли запрет на сверхурочные работы или “работа по правилам” разновидностями забастовочной деятельности? Правильно ли говорить о забастовке в том случае, если арендаторы объединяются и отказываются платить требуемую ренту? В таких ситуациях иногда применяется термин арендная забастовка, и, фактически, приостановка деятельности во многих ситуациях расценивается как забастовка — например, когда студенты отказываются посещать лекции, привлекая таким образом внимание к своим проблемам.

Предпочтительно определять “забастовку” в узком смысле, в противном случае термин утрачивает свою точность. Забастовку можно определить как временную приостановку работы группой работников с целью выражения недовольства или придания веса своим требованиям. Такая формулировка важна для отличия забастовок от других форм противостояния и конфликта. Забастовка является временной, поскольку рабочие намереваются вернуться к той же работе у того же предпринимателя. Там, где рабочие совсем бросают работу, данный термин не подходит. Забастовка не совпадает с запретом на сверхурочную работу и ее “замедлением”.

Отличительным признаком должна быть прежде всего группа рабочих, поскольку забастовка — это коллективная акция, а не действие отдельно взятого работника. Тот факт, что протестующие являются наемными работниками, позволяет отделить забастовки от протестов, например, студентов и арендаторов. Наконец, забастовка предполагает попытку дать знать о недовольстве или добиться выполнения некоторых требований. Рабочие, которые не вышли на работу, чтобы посетить спортивное соревнование, не могут считаться забастовщиками.

Забастовки представляют один из типов конфликта, в котором могут участвовать рабочие и предприниматели. Другой формой выражения организованного конфликта, связанного с забастовкой, являются локауты (работу прекращают не рабочие, а работодатели), ограничения выработки и конфликты при подписании контрактов. Менее организованные выражения конфликта — это высокая текучесть рабочей силы, прогулы и порча производственного оборудования.

Статистка забастовок

В точном определении забастовки все-таки есть элемент произвола, поэтому неудивительно, что различные страны придерживаются разных практик ведения статистики забастовок. Можно проводить сравнительный анализ международной статистики уровня забастовок, но интерпретировать эти данные следует весьма аккуратно. То, что считается забастовкой в одной стране и включается в соответствующую статистику, может не считаться таковой в другой. Например, в Британии приостановка работы должна охватывать всего десять рабочих, чтобы говорить о забастовке, в то время как в Соединенных Штатах (с 1982 года) только остановка работы, включающая 1000 человек, регистрируется в статистике забастовок.

Обычно публикуются три показателя: число забастовок в год, доля рабочей силы, участвовавшей в этом году в забастовках, и количество рабочих дней, потерянных В результате забастовок. Эти три показателя, взятые в совокупности, дают некоторое грубое представление об уровнях забастовок в различных странах. По этим трем критериям Италия и Канада — среди стран, где забастовки происходят наиболее часто, в Германии и Скандинавских странах — они наиболее редки. Соединенные Штаты и Соединенное Королевство занимают промежуточное положение. По-видимому, не существует прямой связи между уровнем забастовочного движения, представленного официальной статистикой, и экономическими показателями. Странам с низким уровнем забастовок не обязательно сопутствуют более высокие показатели экономического роста, чем странам, где забастовок больше. Это и не удивительно:

ценность сравнительной статистики забастовок, как правило, сомнительна, а производственные конфликты или противоречия зачастую выражаются множеством других способов помимо забастовок. И кроме того, если производственные отношения гармоничны, из этого вовсе не следует, что производительность труда должна быть высокой.

Новые направления в производственных конфликтах

В одной из хорошо известных работ 60-х годов исследователи утверждали, что забастовки “сходят со сцены”. По мнению авторов, длительные и напряженные противостояния характерны в основном для ранних стадий индустриализации. Как только производственные переговоры будут иметь твердую основу, утверждали они, забастовочная деятельность пойдет на убыль. После провозглашения этого тезиса произошел всплеск производственных конфликтов во множестве стран, в том числе и в Британии. Главной чертой забастовочной деятельности Британии 1960-х — начала 1970-х годов было резкое увеличение числа неофициальных забастовок. По-видимому, многие рабочие были недовольны своими официальными профсоюзами так же, как и своими работодателями.

В восьмидесятых годах фокус забастовочной активности сместился с официальных профсоюзов. В то же время уровень забастовок в Британии существенно упал, что обязано по большей части стесненному политическому и экономическому климату вокруг профсоюзов. Бесспорно, наиболее важным столкновением была забастовка шахтеров в 1984 году. К национальной забастовке угольщиков призвали после того, как Департамент угля объявил в марте, что двадцать шахт будет закрыто и 20000 человек потеряют работу в течение двенадцати месяцев. Еще для пятидесяти шахт также запланировано прекращение выпуска в последующие пять лет, что приведет к сокращению еще 50000 рабочих мест. Забастовка была длительной и тяжелой и в конечном итоге закончилась разгромом профсоюза шахтеров. Столкновения между рабочими и полицией привели к многочисленным выступлениям за гражданские права и последовавшей в итоге разработке соответствующих законов.

Теперь мы обратимся к другой стороне цепи, перейдя от рабочих к рассмотрению их работодателей — корпораций (хотя не следует забывать, что множество людей сегодня — сотрудники государственных организаций).

 

Корпорации и корпоративная власть

С начала XX века состояние современной экономики все более и более определяется увеличением влияния крупных корпораций. Доля 200 крупнейших фирм Британии в суммарных производственных активах с 1900 года и до сегодняшнего дня ежегодно возрастала на 0,5 %. Сегодня эти 200 корпораций контролируют более половины всех активов в промышленности. 200 крупнейших финансовых организаций — банков, кредитных обществ и страховых компаний — контролируют более половины всех финансовых операций. В промышленности и в финансах между крупными фирмами имеется множество связей. Так, финансовые учреждения владеют более чем 30 % акций крупнейших фирм.

Разумеется, в британской экономике существуют тысячи меньших предприятий и фирм. Образ предпринимателя — босса, управляющего мелкой фирмой, — не устарел до сих пор, однако крупные корпорации — совсем другое дело. С тех пор как Адольф Берл и Гардинер Минз более полувека назад опубликовали свою знаменитую работу “Современная корпорация и частная собственность”, общепризнанно, что большинство крупнейших фирм управляется не теми, кто ими владеет. Теоретически крупные корпорации являются собственностью акционеров, имеющих право принимать все решения. Однако собственность оказывается настолько распыленной, говорят Берл и Минз, что реальный контроль в области принятия решений переходит в крупной корпорации в руки управляющих, которые осуществляют повседневное руководство. Собственность в корпорациях отделилась, таким образом, от управления ею.

Основываясь на выводах Берла и Минза и на последующих работах, некоторые авторы констатировали крупный сдвиг в природе и мировоззрении больших корпораций. Управляющие, которые контролируют сегодня гигантские компании, по утверждению этих авторов, имеют интересы, отличные от интересов владельцев. В то время как вкладчики желают максимально увеличить отдачу от своих инвестиций, менеджеры более озабочены ростом корпорации и ее имиджем во внешнем мире. Высказывалось предположение, что, как следствие, крупные корпорации стали более “ответственными”, чем раньше, поскольку роль в обществе занимает их так же, как и получение прибылей. Тем не менее, обоснованность этого взгляда сомнительна. Многие управляющие фактически владеют значительной долей акций своих компаний и других корпораций, и прежде всего они хотели бы получить от этого отдачу. Доходы администраторов связаны с финансовыми успехами фирмы, прибылью, которую им удалось заработать. Отвечая на вопрос о том, какие у них приоритеты, управляющие обычно подчеркивают возможность получения прибылей. Обследование 190 высших менеджеров и директоров крупных корпораций Великобритании показало, что предпочтение отдавалось “максимизации роста общих (валовых) прибылей” и “максимизации уровня отдачи капитала”. Такие цели, как “служение обществу”, оказались в списке приоритетов достаточно низко.

Однако трудно подсчитать, как много больших корпораций принадлежит менеджерам. Индивид (или семья), владеющий всего только 15–20 % акций, вполне может контролировать деятельность компании, если оставшаяся часть капитала распределена между большим числом людей. Более того, значительная доля акций крупных компаний находится сегодня в руках других корпораций — обычно это банки, страховые фирмы и финансовые организации. Если в этих корпорациях также доминируют интересы вкладчиков, то вся группа фирм может контролироваться акционерами, а не управляющими. Тем не менее общее мнение таково, что большинство самых крупных корпораций контролируется управленцами.

Влияние крупной корпорации, независимо от того, управляется она акционерами или менеджерами, чрезвычайно велико. Если одна или небольшое число фирм доминируют в отрасли, то они нередко совместно устанавливают цены, вместо того чтобы свободно конкурировать. Так, гигантские нефтяные компании обычно следуют друг другу в определении цены на нефть. Там, где одна фирма занимает командное положение в отрасли, говорят о монополии. Более обычной является ситуация олигополии, при которой доминирует небольшая группа гигантских корпораций. В ситуации олигополии фирмы способны в некоторой степени диктовать условия менее крупным фирмам, у которых приобретают товары и услуги.

Типы корпоративного капитализма

В развитии сегодняшних крупных корпораций можно выделить три стадии, хотя эти стадии и перекрываются, и все три продолжают сосуществовать и сегодня. В первой фазе, характерной для XIX и начала XX века, доминировал семейный капитализм. Даже крупные фирмы управлялись либо отдельными предпринимателями, либо несколькими членами одной семьи — и затем переходили к их потомкам. К этой категории принадлежат знаменитые корпоративные “династии” Рокфеллеров и Фордов. Эти семьи владеют не просто какой-то одной крупной корпорацией, их экономические интересы очень многообразны, они стоят у руля финансовых империй.

Большинство крупных фирм, основанных кланом предпринимателей, стало впоследствии открытыми компаниями и перешло под управление менеджеров. Но элементы семейного капитализма сохранились даже в самых крупных корпорациях — например, в “Форд Мотор Компани” в США, где Генри Форд IV играет ведущую роль в управлении. Среди мелких фирм, магазинов, управляемых своими владельцами, небольших водопроводных и малярных предприятий семейный капитализм продолжает оставаться ведущей формой. Некоторые их этих фирм также являются “династиями”, но уже малого масштаба. Магазин, например, может оставаться в руках одной семьи два или более поколений. Тем не менее сектор мелкого предпринимательства крайне нестабилен, банкротства там обычны, и доля фирм, принадлежащих одной и той же семье долгое время, в этом секторе незначительна.

Семейные корпорации — это отнюдь не всегда агрессивное выкачивание прибылей. Некоторые владельцы практиковали “патриархальное” отношение к своим работникам, материально поощряли их, помогая с жильем и деньгами, — помощь, о которой большинство фирм сегодня и не помышляют. Иногда интересы семьи ставились выше интересов компании, и кто-либо из родственников, известный своим безразличием к бизнесу и отсутствием компетенции, мог, тем не менее, занять в фирме ведущее место.

В крупных корпорациях семейный капитализм был практически полностью замещен управленческим капитализмом. По мере того как менеджеры приобретали все большее и большее влияние вследствие появления очень крупных фирм, предпринимательские семьи были вытеснены. Этот результат можно описать как “замещение роли семьи в компании на главенство компании как таковой”. Корпорация становилась более четким экономическим образованием, имеющим приоритеты, отличные от интересов основавшей ее семьи. Когда-то семья определяла судьбу фирмы, но теперь даже там, где семейные связи сохранились, совершенно обычна обратная ситуация. Сохранение прибылей компании, обеспечиваемое ее управленческим корпусом, определяет ту долю доходов, которая остается членам семьи. Разница была установлена опытным путем: обследовав 200 крупных промышленных корпораций, Майкл Аллен обнаружил, что в тех случаях, когда прибыли падали, предприятия, контролируемые семьями, скорее всего не заменяли своего генерального директора, однако фирмы, управляемые менеджерами, делали это очень быстро.

Сегодня управленческий капитализм частично уступил место третьему типу корпоративной системы— институционному капитализму. Этот термин связан с появлением единой сети производственного управления, занятого не только принятием решений относительно отдельных фирм, но также распространением влияния корпорации вовне. Институционный капитализм основан на развитии долевого участия корпораций в других фирмах и до некоторой степени противоположен процессу усиления контроля со стороны управленцев. Он ознаменовал возрастание важности сотрудничества между лидерами корпораций из различных компаний. Долевое участие этого типа нередко передает действенный контроль от управляющих к фирмам. Одной из главных причин распространения институционного капитализма является изменение типа инвестиций, которое произошло в течение последних тридцати лет. Все чаще рядовые представители населения инвестируют средства в жилищно-строительные кооперативы, кредитные общества, страховые и пенсионные фонды и другие финансовые организации, которые, в свою очередь, вкладывают их сбережения в промышленные корпорации.

Большинство крупных корпораций сегодня является транснациональными, они действуют на международной основе, имея свои конторы и заводы во многих странах. Эти аспекты деятельности корпоративных предприятий рассмотрим более детально в главе “Глобализация социальной жизни”.

 

Безработица, занятость женщин и неформальная экономика

Изучая труд и экономику, нельзя уделять внимание только тем, кто имеет стабильную, постоянную работу. В любой период лишь меньшинство взрослого населения относится к оплачиваемой рабочей силе. Молодежь, пожилые люди, значительная часть женщин, те, кто живет на незаработанные доходы, и безработные — все они оказываются вне этого меньшинства. Не исключено, что большинство таких людей, работают не меньше, а даже и больше тех, кто имеет постоянные оплачиваемые должности. Дети и студенты колледжей работают на занятиях, старики ухаживают за своими домами и садиками, а домашние хозяйки заняты домом и детьми (у них может быть и временная оплачиваемая работа). Лишь у незначительного меньшинства богатых людей, которые могут жить на отчисления со своих инвестиций, и у гораздо большего числа безработных трудовая деятельность не является основным занятием дня. Безработица для большинства людей отнюдь не лучшее состояние. Бытие без работы, когда человек желает работать и когда у него нет средств на то, чтобы вести нормальную жизнь, создает как материальные, так и психологические трудности.

Безработица

Уровень безработицы существенно колебался в течение XX века. В западных странах безработица достигла пика в 30-х годах, в Британии в то время не имело работы 20 % рабочей силы. В послевоенный период на социальную политику в Европе и Соединенных Штатах сильное влияние оказали идеи экономиста Джона Мэйнэрда Кейнса. Кейнс считал, что безработица является результатом низкой покупательной способности населения; правительства могут воздействовать на увеличение спроса в экономике, что должно приводить к созданию новых рабочих мест. Государственное управление экономикой, как полагали многие, должно было означать, что высокий уровень безработицы уйдет в прошлое. Обеспечение полной занятости стало частью государственной политики практически во всех западных странах. До 70-х годов эта политика казалась успешной, и экономический рост был более или менее устойчивым.

Однако в течение последних пятнадцати лет уровни безработицы резко поднялись во многих странах, и подход Кейнса как средство управления экономической деятельностью был почти совсем отвергнут. В течение четверти века после второй мировой войны уровень безработицы в Британии был менее 2 %. Количество безработных в начале 1990-х выросло до 12 %, несмотря на изменения в методе подсчета, ограничивающем тех, кто регистрируется как безработный, людьми, имеющими право на получение пособия по безработице.

Рис. 16. Систематика возможных состояний занятых, безработных и неработающих. Источник: Peter Sinclair. Unemployment: Economic Theory and Evidence. Oxford, 1987. P. 2.

Анализ безработицы

Крупномасштабная безработица — явление, характерное для 80-х годов. Однако интерпретация официальной статистики безработицы неоднозначна. Безработицу нелегко определить. Она означает “бытие вне работы”. Но “работа” здесь означает “оплачиваемую работу” и “работу на должности”. Люди, зарегистрированные по всем правилам как безработные, могут заниматься многими другими видами производительного труда, например, окраской домов или садоводством. Многие имеют временную работу или работу на неполный рабочий день; те, кто вышел на пенсию, “безработными” не считаются. Статистика, собираемая различными правительствами, не вполне сопоставима и обычно не учитывает множество людей, которые хотели бы найти оплачиваемую работу, но не смогли этого сделать.

Колебания в распределении официально признанных безработных в Британии зафиксированы достаточно хорошо. Безработица выше среди мужчин, чем среди женщин, среди этнических меньшинств, чем среди белых. Этнические меньшинства также имеют более высокий уровень долговременной безработицы, чем в среднем остальное население. Недавний рост безработицы прежде всего затронул многих молодых людей, и опять-таки этнических меньшинств это коснулось сильнее, чем белых. Уровень безработицы среди тех, кому от шестнадцати до девятнадцати лет, составляет около 20 %. В некотором смысле он искусственно завышен, поскольку включает студентов, работающих неполный рабочий день или на временной работе. Тем не менее, молодежь составляет значительную часть людей, не имеющих работы долгое время, в особенности это относится к национальным меньшинствам. Более половины безработных молодых людей (мужского пола) в возрасте до 20 лет не имеет работы в течение шести месяцев и более.

Опыт безработицы может оказаться неприятным для тех, кто привык иметь хорошее надежное место. Очевидно, наиболее быстрым следствием этого будет потеря дохода. Влияние это различно в разных странах и зависит от размеров пособий по безработице. В Британии, например, безработных обеспечивают долговременным социальным пособием. Безработица может породить острые финансовые проблемы, но она не влияет на доступ к здравоохранению и другим социальным благам, так как они обеспечиваются государством. В Соединенных Штатах, Испании и некоторых других западных странах льготы даются безработным на короткое время, и их экономические трудности соответственно выше.

На работе и без работы

В современных обществах иметь работу — значит поддерживать самоуважение. Даже там, где условия труда тяжелые и задачи однообразные, работа, как правило, является основным образующим элементом психологического состояния человека и цикла его повседневных занятий. Следовательно, опыт безработицы может быть верно понят только в контексте того, что же дает работа. Приведем шесть характеристик оплачиваемой работы.

1. Деньги. Заработная плата, или должностной оклад, для большинства людей — главный источник удовлетворения их потребностей. Без получения такого дохода беспокойство о продолжении повседневной жизни многократно возрастает.

2. Деятельностный уровень. Профессиональная деятельность часто является основой приобретения и реализации знаний и возможностей. Даже если работа рутинная, она предлагает некоторое структурированное окружение, в котором может реализоваться энергия данного человека Без работы возможность реализации знаний и способностей может снизиться.

3. Разнообразие. Занятость дает доступ к ситуациям помимо бытового окружения. В рабочей обстановке, даже тогда, когда задачи относительно однообразные, индивид может получать удовлетворение от исполнения обязанностей, непохожих на домашние. Безработица лишает источника ощущений, отличных от порожденных домашними обстоятельствами.

4. Структурирование времени. У людей, занятых на регулярной работе, день обычно организован вокруг ритма работы. Хотя иногда это может действовать угнетающе, однако дает ощущение направленности в повседневных делах. Для тех, кто лишен работы, большую проблему представляет скука, у таких людей развивается апатия по отношению ко времени. Как заметил один безработный: “Время теперь не значит столько, сколько значило. Его так много”.

5. Социальные контакты. Рабочее окружение часто порождает дружбу и возможность участвовать в совместной деятельности с другими. При отсутствии контактов на работе круг друзей и знакомых человека уменьшается.

6. Личностная идентичность. Занятость обычно ценится за то чувство личной социальной стабильности, которое она дает. Самоуважение, особенно у мужчин, обычно тесно связано с их экономическим вкладом в содержание домашнего хозяйства.

После такого грозного списка нетрудно понять, почему безработица может снизить уверенность индивида в своей социальной ценности. Так, один безработный учитель заметил: “Тяжело, когда ты оказываешься безо всех тех вещей, на которых, предположительно, ты как целостная личность и держался. Твоя работа, твои деньги. Что для тебя власть, ответственность, что вообще значит свобода и выбор? Я должен спросить себя: "Кто я теперь? Что я должен теперь делать?"”

В некоторой степени недавний рост безработицы на Западе стал результатом упадка традиционных обрабатывающих отраслей. Это означает, что показатели безработицы в различных регионах страны существенно варьируются. В районах традиционного размещения предприятий тяжелой промышленности 20 % рабочей силы или даже более может быть без работы. В старых промышленных районах это ведет к частичному разрушению устоявшихся социальных общностей. Например, города шахтеров и металлургов от Южного Уэльса и Рура до Детройта и Питтсбурга сегодня нередко пребывают почти в полном запустении. Когда шахты и заводы закрываются, собственность оказывается мертвым грузом; и если одни безработные уезжают, то другие такого себе позволить не могут.

Подобные изменения можно видеть теперь и в Японии. Раньше многие японские рабочие испытывали большую уверенность в отношении своей работы, чем их западные коллеги, а корпорации придерживались политики “пожизненного найма”, принимая на работу пожизненно (см. главу 9, “Группы и организации”). Для таких рабочих опыт безработного оказывается еще более тяжелым, чем для большинства работников на Западе. При описании японской безработицы приводится случай сорокасемилетнего Ацухико Татеуки, уволенного с должности начальника сектора одной компании средних размеров. Рассматривая безработицу как состояние совершенно унизительное, он ничего не сказал семье. Вместо этого он продолжал каждое утро в 7:30 уходить из дома в костюме и галстуке. День он проводил в кафе, парках и кинотеатрах. В конце концов его жена и дети заподозрили неладное, поскольку он приходил в 6:30, а не в полночь!

В той же статье описывается судьба жителей Камаиси, сталепромышленного городка на севере Японии. Большинство рабочих мест в городе было связано со сталепрокатным заводом, принадлежавшим “Ниппон Корпорейшн”, крупнейшему производителю стали в мире. Это был первый сталепрокатный стан в Японии, открытый в 1886 году. Он был полностью остановлен в 1990 году, что привело к потере 2300 рабочих мест. Несколько тысяч жителей города, чья деятельность была связана с заводом, потеряли работу. Мэр Камаиси сказал, что город станет тем, чем он был сто лет назад — “просто деревней”. Это было глубочайшее потрясение для местной экономики и жизни людей.

Почему растут темпы безработицы?

Количество безработных в Западных странах в последние годы существенно колеблется в зависимости от страны. Самые низкие показатели безработицы в Швеции тогда как в Великобритании и Италии они намного выше. За пределами Европы стабильно минимальный уровень безработицы держится в Японии.

Относительно высокий уровень безработицы Западных стран в течение последних двух десятилетий, возможно, объясняется следующей совокупностью факторов.

1. Важный элемент — обострение международной конкуренции в в отраслях промышленности, которые всегда были источником процветания Запада. В 1947 году 60 % мирового производства стали приходилось на Соединенные Штаты. Сегодня этот показатель для США составляет лишь около 15 %, в то время как на 300 % производство стали увеличилось в Японии и в странах третьего мира (главным образом в Сингапуре, на Тайване и в Гонконге, которые сегодня предлагают цены ниже, чем японские).

2. Упадок всемирной экономики, причиной (или толчком) для которого послужил нефтяной кризис 1973 года, и который до сих пор еще не преодолен.

3. Возросшее применение микроэлектроники в промышленности сократило потребность в рабочей силе.

4. Увеличивается число женщин, желающих работать, что приводит к большему число людей, претендующих на ограниченное число рабочих мест.

Трудно сказать, сохранится ли нынешний высокий уровень безработицы или, возможно, станет еще выше в ближайшем будущем. Перед лицом крупномасштабной безработицы одни страны оказываются в лучшем положении, чем другие. Уровень безработицы в Соединенных Штатах был снижен более успешно, чем в Британии или в других основных европейских странах. По-видимому, это происходит потому, что общая экономическая мощь страны дает ей преимущество на рынке перед более слабыми экономиками. Не исключено также, что чрезвычайно развитый в США сектор услуг является источником большего числа новых рабочих мест, чем в странах, где большинство населения традиционно занято в промышленности.

Женщины и работа

Домашняя работа

До самого последнего времени в социологической литературе работа без заработной платы — труд, выполняемый без прямой оплаты и не попадающий под определение “профессии”, — совсем не рассматривалась. Анализ отчуждения труда, проведенный Марксом, полностью ограничивается промышленным предприятием, и с тех пор большинство исследований по промышленной социологии следовало его примеру. Неоплачиваемая работа, в частности, работа женщин в сфере домашнего хозяйства, в значительной степени игнорировалась, хотя она столь же необходима для экономики, как и оплачиваемая. Подсчитано, что домашняя работа эквивалентна по своей ценности примерно трети ежегодного валового производства современной экономики.

Связь женщин и работы по хозяйству, концентрация их усилий на поддержании дома и воспитании детей не имели особого значения до индустриализации, когда дом был самостоятельной производственной единицей. С началом индустриализации часть замужних женщин и практически все незамужние приобретают оплачиваемую работу. Хотя множество женщин заняты только в домашней сфере (“не работают”), для мужчин оплачиваемая работа вне дома стала нормой. Этот процесс сопровождался уменьшением численности домашних слуг. Дж. К. Гэлбрайт заметил, что с начала XX века слуги представляют лишь незначительное меньшинство работающих, но “жена-слуга для дома доступна практически всему мужскому населению”. Верно и то, что многие мужчины благодаря домашней работе своих жен способны сделать на “оплачиваемой” работе гораздо больше, чем если бы они обслуживали себя сами.

До урбанизации большинство женщин, кроме ухода за детьми и домашних обязанностей, выполняло множество других дел. Например, им приходилось выращивать овощи на огородах, ухаживать за овцами, козами, коровами и другими животными. Они пекли хлеб и хранили припасы. Во всех домах, за исключением богатых, уборка, стирка, покупки и так далее не считались основным домашним занятием. В то время комнаты в домах были общими, обставлялись скудно. В среднем доме уборки требовалось мало. Приготовление пищи, еда и работа за прялкой или ткацким станком проходили в одном и том же помещении. Обязанности женщин часто связаны были с мужскими, дом являл собой единое производственное образование.

С появлением рабочих мест, удаленных от дома, производство отделилось от потребителя. Мужчины, “работники”, “уходили на работу”, а дом стал местом, в котором семья жила и потребляла. Домашняя хозяйка превратилась в “потребителя”, человека, который “не работает”, а ее производственная деятельность ушла из поля зрения. Тем не менее, очевидно, что домашняя работа является такой же изматывающей и тяжелой, как и большинство видов труда на производстве. В исследовании Окли женщины часто обращают внимание на ее “бесконечный” характер. Это работа, которая никогда не закончится, которую “невозможно сделать всю”. Домохозяйки ценят, что они в значительной мере сами определяют, чем заниматься. Однако, подобно промышленным рабочим, они не любят работы рутинной, такой, как глажение или вытирание пыли.

Работа женщин вне дома

В период между двумя мировыми войнами число женщин, бывших исключительно домашними хозяйками, достигло пика. Хотя иметь оплачиваемую работу было обычным для незамужних, подавляющее большинство замужних женщин в это время не “работали”. Во время обеих войн женщины устраивались на работу, чтобы заменить мужчин, ушедших в армию. После Первой мировой войны они были уволены, но после Второй изгнание не было столь всеобщим. С тех пор рост занятости женщин (см. главу 6, “Гендер и сексуальность”) тесно связан с развитием сферы услуг. Женщин в этом секторе сосредоточено непропорционально много, но опять-таки не на управленческих или высококвалифицированных местах. Должности, занимаемые женщинами, сконцентрированы на вторичном рынке труда.

Первичный рывок труда состоит из рабочих мест в крупных корпорациях, отраслях, где есть профсоюзы, и в государственных учреждениях. В таких условиях работники получают относительно высокую заработную плату, они достаточно защищены и имеют хорошие возможности в продвижении по службе.

Вторичный рынок включает формы занятости, где нет стабильности, уровень защищенности от увольнений и зарплата низкие, возможность продвижения по службе небольшая и условия труда нередко тяжелые. Работа официантки, розничная торговля, уборка и многие другие виды обслуживания, выполняемые в основном женщинами, попадают как раз в эту категорию.

Женщин гораздо больше среди работающих неполный рабочий день. В Великобритании женщины составляют 90 % таких работников, около 40 % всех работающих женщин занято неполный рабочий день. Многие женщины устраиваются на неполную работу после рождения первого ребенка, либо оставляют ее вообще. Женщины в возрасте, возвращающиеся на работу после того, как у них вырастают дети, устраиваются на неполные должности либо по собственному желанию, либо потому, что полных должностей для них почти нет.

Неформальная экономика

Социологи и экономисты часто рассматривают категории “работающих” и “безработных” так, как будто эти категории исчерпывающие, но это слишком упрощенное видение проблемы. Не только работа по дому, но и другие виды неоплачиваемого труда (такие, как ремонт собственного автомобиля) занимают большое место в жизни людей. Многие типы работы не соответствуют ортодоксальному представлению об оплачиваемом труде. Значительная часть работ, выполняемых в рамках неформальной экономики, в официальной статистике занятости никак не фиксируется. Термин “неформальная экономика” означает операции вне сферы регулярной занятости, иногда связанные с получением денег за оказанные услуги, но чаще с прямым обменом товаров или услуг.

Человеку, который пришел установить водопроводный кран, могут заплатить наличными, и это не будет нигде зафиксировано. Люди обмениваются разными “мелочами”, украденными или присвоенными где-то, с друзьями и коллегами, в обмен на соответствующего рода любезность. Неформальная экономика — это не только “скрытые” денежные операции, но и многие виды самообеспечения, которыми люди занимаются дома и вне его. Различные самоделки, домашние устройства и приспособления позволяют иметь такие блага и услуги, которые в ином случае пришлось бы покупать.

В качестве иллюстрации Рой Пол приводит пример с починкой протекающей крыши. Крышу можно отремонтировать несколькими способами.

1. Владелец дома может сделать эту работу с помощью членов семьи. Нужные материалы могут быть куплены в магазине либо взяты у друга или соседа, запасшего их для какой-то другой работы. В последнем случае никакие деньги из рук в руки могут вообще не переходить. Семья решает отремонтировать крышу сама, потому что не может позволить себе нанять для этого человека, или потому, что возможность отремонтировать свой дом без посторонней помощи позволяет семье гордиться собой.

2. Крышу может починить друг или сосед в обмен либо на деньги, либо на взаимные услуги. Трудовые отношения здесь основываются на неформальных связях, совершенно непохожих на те, которые существуют между работниками и работодателями. Если работа делается, например, родственником, плата может задержаться на месяцы или на годы.

3. Для выполнения этой работы может быть нанят специалист. В этом случае сделка будет “нормальной”, то есть такой, когда услуга полностью оплачена и плата перечислена на счет работника. С другой стороны, работник может запросить меньшую плату, получить ее наличными и не сообщать о сделке, чтобы избежать отметок в налоговой декларации и соответствующих отчислений.

Неформальный сектор особенно развит среди беднейших слоев и в районах с высокой безработицей. Таким образом приобретается множество товаров и услуг, за которые невозможно заплатить. Конечно, самообеспечение является не только вопросом экономической необходимости; оно может приносить удовлетворение, которого не приносит работа, выполняемая за плату.

Дом — это, как правило, то самое место, где переплетаются формальная и неформальная экономики. Члены семьи принимают коллективные решения о необходимом доходе и, если позволяют обстоятельства, распределяют оплачиваемую и бесплатную работу. Например, муж или жена могли бы работать полный день на своей оплачиваемой работе, чтобы обеспечивать различные домашние нужды (скажем, нанять столяра сделать новый шкаф). С другой стороны, возможность работать полный день может быть ограничена, и семья решает домашние проблемы сама.

 

Будущее работы

Труд — сложное явление, включающее в себя многие другие виды деятельности помимо общепринятого понятия занятости. “Каждый человек имеет право на труд” — гласит Всеобщая Декларация Прав Человека, принятая Организацией Объединенных Наций после Второй мировой войны. В то время это означало право на оплачиваемую работу. Если, однако, тенденция к крупномасштабной безработице окажется долговременной, то эта цель может стать неосуществимой. Возможно, следует переосмыслить природу оплачиваемой работы и, в частности, то положение, которое она нередко занимает в жизни людей.

Обычно безработица рассматривается предпринимателями и в равной степени рабочими как феномен негативный, но эта точка зрения нуждается в переоценке. В конце концов отождествление “работы” с оплачиваемой занятостью придает ей специфическую ограниченность. Если кто-то затрачивает необыкновенные усилия на свое увлечение, например, на прекрасный сад, имея интерес, совершенно не связанный с материальным вознаграждением, то почему бы не считать это работой? Слово “безработица” появилось лишь в конце XIX века; возможно, оно исчезнет в конце XX, если только отсутствие должности не перестанет расцениваться как “отсутствие работы”. Почему бы, предлагают некоторые исследователи, не отнести всех безработных к состоящим на службе у самих себя и не перестать выдавать субсидии тем, кому они требуются для занятия любимым делом?

Во всех индустриальных странах средняя продолжительность рабочей недели постепенно сокращается. Многие работники продолжают трудиться сверхурочно, но ряд правительств вводит сейчас ограничения на количество рабочих часов. Во Франции, например, для сверхурочной работы установлен максимум в 130 часов в год. В большинстве стран мужчины выходят в отставку в шестьдесят пять лет, а женщины в шестьдесят, но наблюдаются тенденции сокращения продолжительности средней рабочей карьеры. Вероятно, многие предпочли бы оставить работу в шестьдесят лет или раньше, если бы это можно было сделать.

Если количество времени, отдаваемого оплачиваемой работе, будет по-прежнему сокращаться и потребность в работе станет не столь первостепенной, природа карьеры претерпит существенные изменения. Возможно, более распространенной станет сменная работа или работа по гибкому графику. Некоторые аналитики считают, что годичные отпуска, существующие в университетах, следует распространить и на работников других областей, чтобы каждый имел право на год, свободный от работы, для учебы или какой-то иной формы самоусовершенствования. Возможно, большее число людей займется планированием жизни, в ходе которого они на разных фазах жизни будут выбирать различные виды работы (оплачиваемую, неоплачиваемую, полную занятость или частичную и т. д.). Так, одни могут решить начать трудовую деятельность только после этапа формального образования, следующего за периодом, посвященным занятиям типа путешествий, другие предпочтут всю жизнь быть частично занятыми добровольно, а не вынужденно — из-за отсутствия возможностей полной занятости.

В современных обзорах указывается, что даже при существующих условиях частично занятые показывают большую степень удовлетворения работой, чем полностью занятые — возможно, потому, что большинство частично занятых — женщины, ожидания которых в отношении карьеры ниже, чем у мужчин, и которые, таким образом, на время освобождаются от домашней рутины. Кроме того, многие находят удовлетворение в том, что им удается сочетать оплачиваемую работу с другими видами деятельности и жить более разнообразной жизнью.

Некоторые, возможно, захотят жить “по максимуму”, с юности и до средних лет полностью посвятив себя оплачиваемой работе, а затем переключиться на другое дело, которое откроет для них новые интересы. Изучение тех, кто решил рано выйти в отставку, дает представление о том, как можно организовать свою деятельность. Исследование Энн Мак-Голдрик, посвященное людям, рано ушедшим в отставку, показывает, что в их жизненных стилях существуют большие различия. Из 1800 обследованных 75 % считают себя более свободными и испытывают “меньше стрессов и принуждения”, чем когда они работали. (Некоторая часть тем не менее была разочарована своей новой жизнью, причем сюда вошли люди, живущие в стесненных финансовых условиях, либо страдающие каким-нибудь заболеванием.)

Французский социолог и социальный критик Андрэ Горц использовал работы, подобные исследованию Мак-Голдрик, для пересмотра традиционных представлений о развитии современного общества и создания альтернативной картины его будущей организации. Свои взгляды Горц основывает на критическом переосмыслении работ Маркса. Маркс считал, что рабочий класс, а к нему предположительно принадлежит все большее и большее число людей, возглавит революцию, которая вызовет появление более гуманного типа общества, такого, где труд будет главным жизненным удовольствием. Горц, несмотря на то, что он относится к левым, отвергает подобный взгляд. Рабочий класс, вместо того, чтобы стать крупнейшей группой в обществе (как предполагал Маркс) и возглавить победоносную революцию, фактически сокращается. “Синие воротнички” стали меньшинством — и меньшинством убывающим — среди рабочей силы.

С точки зрения Горца, нет смысла говорить о том, что рабочие могут возглавлять предприятия, не говоря уже о захвате государственной власти. Реальной надежды на изменение природы оплачиваемой работы нет, поскольку она организована в соответствии с техническими соображениями, которые неизбежны для эффективно работающей экономики. “Проблема сейчас в том, — говорит Горц, — чтобы самим освободить себя от работы”. В особенности это необходимо сделать там, где работа организована по тэйлоровской системе, или там, где работа угнетающая и однообразная.

Рост безработицы и распространение частичной занятости, утверждает Горц, уже создали то, что он называет “неклассом нерабочих”, сосуществующим с теми, кто имеет стабильную работу. К этому “неклассу” относится большинство людей, поскольку доля населения, имеющего стабильную оплачиваемую работу, всегда относительно невелика — если мы исключаем молодежь, ушедших в отставку, больных, домохозяек, а также тех, кто занят частично или не имеет работы. Развитие микротехнологии, считает Горц, еще сильнее сократит число возможных полных рабочих мест. Результатом будет поворот в сторону отказа от “продуктивистского” мировоззрения западного общества, с его упором на богатство, экономический рост и материальные блага. В будущем большинство населения станет придерживаться самых разнообразных жизненных Стилей, не связанных со сферой постоянно оплачиваемой работы.

Согласно Горцу, мы двигаемся в сторону “двойного общества”. В одном секторе будут с наибольшей эффективностью организованы производство и политическое управление. Другой сектор составит сферу, в которой индивиды будут посвящать себя различным непроизводственным занятиям: самореализации и развлечениям.

Насколько обоснована такая точка зрения? То, что в природе и организации труда в индустриальных странах имеют место большие изменения, несомненно. Возможно, все большее число людей постепенно разочаруется в “продуктивизме”, ориентации на постоянный экономический рост и приобретение материальной собственности. Имеет смысл, как это предлагает Горц, рассматривать отсутствие занятости не только в негативном свете, но как возможность следовать своим интересам и развивать свои таланты. И все же движение в этом направлении весьма незначительно, и мы, по-видимому, далеки от ситуации, представляемой Горцем. По мере того как женщины стали бороться за большие возможности в сфере своей занятости, имеет место рост, а не падение, численности людей, активно заинтересованных в надежной оплачиваемой работе. Оплачиваемая работа остается для многих основой материального благополучия, необходимого для поддержания разнообразной жизни.

 

Краткое содержание

1. Работа — это процесс решения задач, связанный с затратой умственных и физических усилий и имеющий целью производство товаров и услуг, необходимых для удовлетворения человеческих потребностей. Профессиональная работа — это труд, выполняемый в обмен на регулярную плату. Во всех культурах труд является основой экономической системы.

2. Отличительной чертой экономической системы современных обществ является возникновение сложного и разнообразного разделения труда. Экономика индустриальных стран состоит из трех секторов: первичного сектора, связанного с добычей природных ресурсов, вторичного сектора, преобразующего сырье в предметы потребления, и третичного сектора, связанного с индустрией услуг.

3. Характерной чертой экономической жизни всех западных стран являются профсоюзные организации, а также признанное законом право на забастовки. Первоначально союзы возникли в качестве защитных организаций, призванных обеспечить определенный контроль со стороны рабочих над условиями труда. Сегодня профсоюзные лидеры часто играют важную роль в формировании национальной экономической политики, хотя для Британии это больше относится к прошлому, чем к настоящему.

4. В современной экономике доминируют крупные корпорации. Если одна фирма имеет определяющее влияние в данной отрасли, то эта фирма находится в положении монополии. Когда таким влиянием обладает группа фирм, имеет место ситуация олигополии. Крупнейшие корпорации оказывают гигантское воздействие на нашу жизнь; влияя на политику правительств и на потребление.

5. Первичный рынок труда состоит из работников, занятых в крупных корпорациях, отраслях с развитыми профсоюзами или правительственных учреждениях. Вторичный рынок труда состоит из нестабильных видов занятости, таких, где перспективы ограничены, степень защищенности низка и условия труда тяжелые.

6. Безработица стала периодически обостряющейся проблемой индустриальных стран XX века. Работа является структурирующим элементом психологического состояния индивида. Опыт безработицы имеет нередко дезорганизующий эффект. Внедрение новой технологии вызовет, по-видимому, дальнейший рост безработицы.

7. Работу не следует рассматривать как занятие, охватывающее только оплачиваемую деятельность. Домашний труд и неформальная экономика — основные сферы неоплачиваемой работы, дающие значительный вклад в производство общественного богатства. Термин неформальная экономика обозначает операции, связанные либо с прямым обменом наличных денег на услуги, либо с прямым обменом товаров и услуг. Самообеспечение, помимо экономической необходимости, может служить источником удовлетворения, недоступного на оплачиваемой работе.

8. Отделение рабочего места от дома оказало большое влияние на природу занятости женщин. Многие замужние женщины превратились в “домохозяек”, их считают “неработающими”, несмотря на то, что время, затраченное женщинами на работу по дому, может значительно превосходить затраты времени работающих мужей. Сейчас в сфере оплачиваемого труда занято женщин гораздо больше, чем несколько десятилетий назад, но они заняты, как правило, на низкооплачиваемых работах.

9. В природе труда и его организации происходят значительные изменения; по-видимому, их значение существенно возрастет в будущем. Тем не менее, оплачиваемая работа остается для многих основным способом приобретения средств, необходимых для ведения разнообразной жизни.

Основные понятия

разделение труда

труд

отчуждение

экономика

Важнейшие термины

профессиональная работа

экономическая взаимозависимость

первичный сектор

вторичный сектор

третичный сектор

индустрия услуг

подход Тейлора (Тейлоризм)

подход Форда (Фордизм)

системы с низким уровнем доверия

системы с высоким уровнем доверия

автоматизация

групповое производство

промышленная демократия

забастовка

предприниматель

монополия

олигополия

корпорации

семейный капитализм

управленческий капитализм

институционный капитализм

домашний труд

первичный рынок труда

вторичный рынок труда

неформальная экономика

 

Дополнительная литература

Ray Paul. Divisions of Labour. Oxford, 1984. Важный анализ проблем работы, дома и семьи.

Andrew Sayer and Richard Walker. The New Social Economy. Oxford, 1992. Анализ характера развития современного производства.

Neil J. Smelser and Richard Swedberg. The Handbook of Economic Sociology. Princeton, 1994. Хороший общий обзор социологии экономической жизни.