Первая глава этой заключительной части посвящена тому, как социологи проводят свои исследования. Существует ряд основных методов исследований, позволяющих нам определить, что происходит в социальном мире. Мы должны убедиться в том, что информация, на которой строится социологическая аргументация, надежна и точна. В данной главе исследуются сопутствующие этому проблемы, а также показываются наилучшие пути их решения.
В последней главе книги анализируются некоторые из основных теоретических подходов в социологии. Социология не относится к числу предметов, основанных на определенных теориях, истинность которых общепризнанна. В этой главе сравниваются и сопоставляются друг с другом различные теоретические традиции.
Глава 21
Социология: методы исследования
Проблемы, которыми занимаются социологи, как на теоретическом, так и на прикладном уровне, часто похожи на проблемы, волнующие многих других людей. Как может существовать массовый голод в нашем столь богатом мире? Какое воздействие на нашу жизнь окажет нарастающее использование информационной технологии? Действительно ли мы переживаем начало распада института семьи или нет? Поощряют ли кино и телевидение насилие?
Социологи пытаются дать ответы на эти и многие другие вопросы. Разумеется, их выводы не являются окончательными. Тем не менее, целью теоретического и прикладного исследования всегда является избавление от тех спекулятивных и приблизительных способов, которыми, как правило, решает подобные проблемы обычный индивид. В хорошей социологической работе исследователь представляет изучаемые вопросы в максимально точном виде, и, прежде чем делать выводы, пытается оценить имеющиеся факты. Для достижения этих целей необходимо применять логически обоснованные исследовательские процедуры и быть способным тщательно анализировать материал. Мы должны знать наиболее полезные методы исследования, которые применимы в данной работе, и наилучшие способы анализа полученных результатов.
В социологическом исследовании можно выделить несколько аспектов. Исследовательская процедура, или стратегия, связана с планированием и проведением исследования в целом. Это означает выбор соответствующего метода исследования и разработку способа его применения в данной области. Методология исследования определяет логику интерпретации результатов и анализа полученных данных. Методы исследования — это действительные методики, применяемые для изучения социального мира. К этим методам относятся опросы, интервью, “включенное наблюдение” (полевая работа внутри изучаемого сообщества), интерпретация официальных статистических данных и исторических документов, а также другие методики, не столь широко применяемые.
В этой главе мы начнем с изложения стадий социологического исследования, а также основных принципов, используемых в интерпретации результатов. Затем мы сравним наиболее широко применяемые методу исследования, рассматривая в качестве примера некоторые новейшие проекты и разработки. Часто существует огромная разница между тем, как должно проводиться исследование в идеале и тем, как оно происходит в реальной жизни.
Исследовательская стратегия
Проблема исследования
Всякое исследование начинается с исследовательской проблемы. Иногда это может быть незнание каких-то фактов: мы можем стремиться пополнить свои знания относительно определенных институтов, социальных процессов или культур. Исследователь, например, мог бы попытаться ответить на такие вопросы: какая часть населения имеет устойчивые религиозные убеждения? Действительно ли люди сегодня недовольны большой политикой? Насколько экономическое положение женщин хуже положения мужчин? Ответы будут в основном описательными. Однако по-настоящему интересное социологическое исследование начинается с проблем, которые представляют собой головоломки. Головоломка — это не просто отсутствие информации, но пробел в нашем понимании. Большая часть умения проводить стоящие социологические исследования в значительной степени состоит в способности увидеть головоломку. Дескриптивное, описательное исследование лишь отвечает на вопрос: “Что здесь происходит?” Исследование, связанное с решением головоломки, может приблизить нас к пониманию, почему события происходят именно так, как происходят, а не просто принять их так, как они выглядят. Таким образом, мы можем спросить: Почему меняются типы религиозных убеждений? Что означает взлет “Новых правых” в политической жизни последних лет? Почему так мало женщин имеют высокий должностной статус?
Ни один из этапов исследования не может быть отделен от всего процесса. Исследовательские проблемы являются частью постоянно совершающейся работы, один проект может легко привести к другому, поскольку ставит вопросы, которые исследователь раннее не учитывал. Головоломки могут возникать при чтении работы другого исследователя в книге или специализированном журнале, или вследствие осведомленности об особых тенденциях в обществе. Например, в главе 5, “Конформность и девиантное поведение”, говорилось о том, что в последние годы появилось огромное число программ, пытавшихся вписать душевнобольных в общество, а не помещать их в закрытые клиники. Социолог может задуматься о таких вопросах:
Что вызвало подобную перемену в отношении к душевнобольным? Каковы наиболее вероятные последствия этого как для самих больных, так и для остальных членов общества?
Обзор материалов по данной проблеме
Обычно первым шагом в процессе исследования является обзор информации, имеющейся в этой области. Может оказаться, что в ходе предыдущих исследований уже удалось прояснить данный вопрос, и ученому достаточно прочитать работы других социологов, работавших в этой области; Если в отношении данной проблемы нет ясности, то исследователю нужно провести анализ тех работ, которые имеют какое-либо отношение к теме, и определить, не окажутся ли они полезными для достижения цели, стоящей перед ним. Имели ли в виду предыдущие исследователи ту же головоломку, что и он? Как они пытались ее разрешить? Какие аспекты проблемы их исследование оставило вне рассмотрения? Обращение к чужим идеям помогает ученому яснее представить те вопросы, которые могут войти в исследовательский проект, и методы, которые можно было бы использовать в данной работе.
Уточнение проблемы исследования
Следующая стадия заключается в выработке четкой формулировки проблемы исследования. Если нужная литература существует, то исследователь может вернуться из библиотеки, имея достаточно хорошее представление о том, каким должен быть подход к данной проблеме. На данной стадии догадки относительно природы проблемы он может преобразовать в определенные гипотезы. Гипотеза — это предположение по поводу того, какие отношения существуют между явлениями, интересующими исследователя. Чтобы исследование было эффективным, гипотеза должна строиться так, что полученный фактический материал дает возможность ее проверить.
Разработка исследовательского проекта
Теперь нужно решить, как именно мы собираемся получить нужную информацию. Существует целый ряд методов, и то, какой из них будет избран, зависит от целей исследования, а также от аспектов поведения, которые предстоит изучать. Для одних целей подойдет анкетный опрос; в других обстоятельствах более уместными будут интервью или наблюдения. Разумеется, ни один из этих методов не может быть использован, если изучается проблема, относящаяся к исторической социологии. Здесь мы должны использовать документы того периода, который хотим изучать.
Проведение исследования
Во время проведения исследования могут возникнуть неожиданные трудности практического характера. Может оказаться невозможным связаться с теми, кому нужно отослать анкеты, или с теми, кого нужно интервьюировать. Частная фирма или правительственное учреждение могут не пожелать разрешить исследователю осуществлять планируемую работу. Может оказаться, что документальные материалы добыть труднее, чем это представлялось первоначально.
Интерпретация результатов
Собранный материал должен быть проанализирован и приведен в соответствие с проблемой, послужившей толчком к исследованию. Трудности, встающие перед исследователем, здесь не заканчиваются — наоборот, они, возможно, только начинаются! Обработка полученных данных и соотнесение их с проблемой исследования редко бывают легкими. Даже в том случае, когда имеется возможность получить ясные ответы на поставленные в исследовании вопросы, многие исследования остаются далеко не полными.
Отчет по результатам исследования
Исследовательский отчет, публикуемый обычно в виде журнальной статьи или книги, представляет собой объяснение природы исследования и содержит обоснование сделанных выводов. Данная стадия является последней только в терминах конкретного исследовательского проекта. Большинство отчетов выявляют массу вопросов, оставшихся без ответа, предполагая тем самым проведение дальнейших исследований. Любая индивидуальная исследовательская деятельность является частью непрерывного исследовательского процесса, происходящего в рамках социологического сообщества.
Представление процесса в целом
Изложенная выше последовательность шагов — не более чем упрощенная версия того, чем может быть действительный исследовательский проект. В реальном социологическом исследовании эти стадии редко (если вообще когда-нибудь) следуют друг за другом в столь строгом порядке, а часть работы вообще может быть сделана не до конца. Эта разница примерно такая же, как между рецептами, изложенными в поваренной книге, и реальным процессом приготовления блюда. Люди, опытные в поваренном деле, вообще могут не пользоваться книгой рецептов, и их действия нередко оказываются более продуктивными, чем у тех, кто поминутно в нее заглядывает. Следование жестким схемам может чрезвычайно ограничивать, и значительная часть выдающихся исследований не может без натяжек быть втиснута в описанную последовательность.
Общая методология
Одной из важнейших проблем, возникающих в методологии исследования (в изучении логических проблем, связанных с исследованием), является анализ причин и следствий. Причинностная связь между двумя событиями или ситуациями — это связь, при которой одно событие или ситуация порождает другую. Если отпустить ручной тормоз в автомобиле, стоящем на склоне горы, автомобиль покатится вниз, постепенно набирая скорость. Отпускание тормоза создает указанный эффект, и причины его легко могут быть поняты, если обратиться к соответствующим законам физики. Подобно естественным наукам, социология исходит из предположения, что все события имеют причины. Социальная жизнь — не беспорядочная масса событий, проходящих нескладно и самопроизвольно. Одна из основных задач социологического исследования — в сочетании с теоретическим анализом — состоит в определении причин и следствий.
Причинность и корреляция
Причинность не может быть напрямую выведена из отношений корреляции. Корреляция означает устойчивые отношения между двумя наборами событий или переменных. Переменная — это любой аспект, характеризующий группы и индивидов. Возраст, разница в доходах, уровень преступности и социальные классовые различия входят в число переменных, изучаемых социологами. В случае, когда две переменные сильно коррелируют, может показаться, что одна из них должна быть причиной другой, но часто это не так. Существует множество корреляций переменных без какой-либо причинностной связи между ними. Например, после Второй мировой войны в Британии выявляется сильная корреляция между снижением числа курильщиков трубок и уменьшением числа людей, регулярно ходящих в кино. Ясно, что одна переменная не является причиной другой, и нам будет непросто обнаружить хотя бы отдаленную причинностную связь между ними.
Однако во многих случаях не так очевидно, что наблюдаемая корреляция не подразумевает причинностную связь. Подобные корреляции — ловушка для неосторожных, и могут легко привести к спорным или ложным заключениям. В своей классической работе “Самоубийство” Эмиль Дюркгейм обнаружил корреляцию между числом самоубийств и временем года.
В обществах, которые он изучал, уровень самоубийств последовательно возрастал с января по июнь/июль, и затем уменьшался к концу года. Можно было бы предположить, что температурные или климатические изменения находятся в причинно-следственной связи со склонностью индивидов к самоубийству. Может быть, по мере повышения температуры люди становятся более импульсивными и горячими? Однако существующая здесь причинностная связь практически никак не связана с температурой или климатом. Весной и летом большинство людей ведет более интенсивную социальную жизнь, и люди одинокие и несчастные испытывают свое одиночество более остро, поскольку повышается уровень активности остальных. Следовательно, они с большей вероятностью испытают сильную суицидальную наклонность весной и летом, а не зимой и осенью, когда темпы социальной деятельности ослабевают. Определяя наличие причинной связи в данной корреляции и направление причинности, мы должны быть очень осторожными.
Причинные механизмы
Разработка причинных связей, предполагаемых в корреляции, является сложным делом. В современном обществе, например, существует сильная корреляция между уровнем образования и способностью сделать карьеру. Чем лучше оценки, получаемые индивидом в школе, тем более высокооплачиваемую работу, по всей вероятности, ему удастся получить. Чем объясняется такая корреляция? Исследования обычно показывают, что дело тут не столько в школьном опыте; уровень школьных успехов очень сильно зависит от семьи, из которой происходит человек. Дети из благополучных домов, чьи родители заинтересованы в их учебе, где в изобилии имеются книги, с большей вероятностью будут преуспевать и в школе, и на работе, чем те, в чьих домах это все отсутствует. Причинными механизмами здесь являются отношение родителей к своим детям и возможности, которые семья представляет детям для учебы (для дальнейшего обсуждения темы см. главу 13, “Образование, коммуникация и средства массовой информации”).
Причинные механизмы в социологии не следует понимать слишком упрощенно. К причинным факторам взаимодействия переменных в социальной жизни относятся также установки людей и их субъективные мотивы.
Контроль переменных
При оценке причин, объясняющих корреляцию, необходимо отделять независимые переменные от зависимых переменных. Независимая переменная — та, которая оказывает влияние на остальные переменные; переменная, на которую оказывается воздействие, является зависимой. В приведенном примере академические достижения являются независимой переменной, а должностной оклад — зависимой. Различие между ними связано с направлением причинной связи, которую мы рассматриваем. Один и тот же фактор может выступать как независимая переменная в одном исследовании и как зависимая — в другом, в зависимости от того, какие именно причинные процессы анализируются. Если нас интересует влияние дохода на стиль жизни, то доход становится независимой переменной.
Выяснение того, является ли корреляция между несколькими переменными причинной связью, требует контроля, который означает, что определенная переменная фиксируется, для того чтобы определить влияние других. Пользуясь этим приемом, мы можем проверить объяснения наблюдаемых корреляций и отделить причинные связи от непричинных. Например, исследователи, занимавшиеся проблемами развития детей, утверждали, что существует причинная связь между материальной депривацией в детстве и серьезными личностными проблемами во взрослой жизни. (Материальная депривация означает, что ребенка отделяют от матери на долгое время, несколько месяцев и более, в первые годы его жизни.) Как можно проверить, действительно ли существует причинная связь между материальной депривацией и последующими личностными проблемами? Это можно сделать, попытавшись провести контроль, отводя другие возможные влияния, которые могли бы объяснить данную корреляцию.
Одним из источников материальной депривации является поступление ребенка в больницу на длительное время, в течение которого он будет отделен от своих родителей. Однако действительно ли имеет значение привязанность именно к матери? Может быть, если ребенок получает любовь и внимание от других людей, он может все-таки стать нормальном индивидом? Чтобы исследовать эти возможные причинные связи, мы должны будем сравнить случаи, в которых дети лишены были постоянной заботы со стороны кого бы то ни было, со случаями, когда дети были изолированы от своих матерей, но получали любовь и заботу от кого-либо другого. Если в первой группе возникнут серьезные личностные затруднения, а во второй нет, то мы должны будем предположить, что значение имеет лишь постоянная забота о младенце со стороны кого-то, вне зависимости от того, является ли он матерью или нет. (Фактически, дети, по-видимому, хорошо чувствуют себя до тех пор, пока у них есть стабильная эмоциональная связь с кем-нибудь, кто о них заботится, и это не обязательно должна быть мать.)
Уточнение причин
Для объяснения практически любой корреляции может быть привлечено множество различных причин. Можем ли мы вообще быть уверены, что охватили их все? Конечно же, нет. Мы не смогли бы удовлетворительно провести или интерпретировать результаты даже самой малой части социологического исследования, если бы пришлось проверять возможность влияния любого фактора, который мы могли бы счесть относящимся к данному случаю. Определение причинных связей обычно направляется предыдущими исследованиями в данной области. Если у нас заранее нет удовлетворительного представления о вероятных причинных механизмах некоторой корреляции, то обнаружить реальные причинные связи будет очень непросто. Мы не будем знать, что нужно проверять.
Ярким примером проблем, связанных с поисками верной оценки причинных отношений, имеющих место в данной корреляции, является длительная история исследований на тему курения и рака легких. Исследования постоянно показывали сильную корреляцию этой пары переменных. У курильщиков больший шанс заработать рак легких, чем у некурящих, у заядлых курильщиков больший, чем у умеренных. Данную корреляцию можно представить и в обратном направлении. Так, среди больных раком легких высока доля тех, кто является курильщиком, или длительное время был им. Исследований, подтверждающих данную корреляцию, так много, что обязательное присутствие причинной связи в этом случае общепризнанно. Тем не менее, точные причинные механизмы до сих пор остаются неизвестными.
Однако сколько бы ни рассматривались корреляции в исследовании данного вопроса, всегда остаются сомнения по поводу наличия причинных связей, поскольку всегда возможны различные интерпретации корреляции. Например, выдвигалось предположение, что люди, предрасположенные к заболеванию раком легких, предрасположены также и к курению. С этой точки зрения не рак легких обуславливается курением, а курение и рак легких возникают вследствие предрасположенности, которая определяется биологической конституцией индивидов.
Методы исследований
Полевая работа
В социологии используется множество различных методов. При включенном наблюдении или полевой работе (эти два термина могут использоваться эквивалентно) исследователь живет вместе с группой или сообществом, которые он изучает, принимая непосредственное участие в их деятельности. Примером полевой работы является знаменитое исследование Ирвинга Гоффмана, посвященное изучению поведения людей в сумасшедшем доме. Гоффман провел несколько месяцев в клинике для душевнобольных, работая помощником санитара. Один или два человека из персонала знали, что он социолог, но больным это не было известно. Поэтому Гоффман мог легко и непринужденно общаться с ними, и контактировал даже с тяжелыми больными, содержавшимися в закрытых палатах. Таким образом, у него была возможность составить детальную картину жизни этой организации, а также наклонностей и взглядов тех, кто в ней жил и работал. Исследовательскими материалами были ежедневные записи о жизни палат, а также сообщения о беседах и контактах с пациентами и персоналом.
Он обнаружил, например, что в закрытых палатах, где многие больные противились обычным способам социального общения, дежурные имели в своем распоряжении одного-двух “работающих больных” из других палат, помогавших им. Работающие больные в награду за свои усилия обычно имели ряд поблажек. Такая практика не была официально признана администрацией больницы, однако фактически она имела существенное значение для нормальной работы организации. Примером такого рода может быть фрагмент полевых заметок Гоффмана, посвященный повседневным событиям:
Ем с приятелем-пациентом в одном из кафетериев для больных. Он говорит: “Еда здесь хорошая, но я не люблю консервированного лосося”. Затем извиняется, бросает тарелку с едой в мусорный бачок и идет к раздаточной секции диетпитания, откуда возвращается с яичницей, заговорщицки улыбается и говорит: “Мы играем в пул с парнем, который смотрит за этими бачками”.
Гоффману удалось увидеть больницу с точки зрения пациента, а не через призму медицинских категорий, применяемых в подобных случаях психиатрами. “Мое глубокое убеждение, — писал он, — состоит в том, что любая группа людей, первобытных, пилотов авиалайнеров или пациентов клиники, живет своей собственной жизнью, которая оказывается наполненной смыслом, разумной и нормальной, когда вы с нею знакомитесь близко”. Работа Гоффмана показывает, что кажущееся “безумным” для стороннего наблюдателя оказывается не столь бессмысленным в условиях больницы. Психиатрические лечебницы предполагают такие формы дисциплины, одежды и поведения, при которых их обитатели практически не могут вести себя так, как ведут себя люди в обычном мире. Когда пациенты попадают в клинику, их личные вещи чаще всего отбирают, их самих раздевают, моют, дезинфицируют и облачают в больничную одежду. Отныне вся их жизнь протекает на глазах персонала, возможности уединения практически не существует, и персонал часто обращается с пациентами как с маленькими детьми. Как следствие, они начинают вести себя странным для постороннего взгляда образом, однако оправданным как попытка приспособиться к непривычным требованиям своего окружения.
Статистические термины
В социологическом исследовании при анализе данных часто используют статистические методики. Некоторые из них чрезвычайно оригинальны и сложны, но те, которые используют наиболее часто, просты для понимания. Чаще всего применяются меры главной или основной тенденции (способы подсчета средних величин) и коэффициенты корреляции (измерение степени связи одной переменной с другой).
Существует три метода подсчета средних величин, каждый из которых имеет свои преимущества и недостатки. В качестве рабочего примера возьмем уровень личного богатства (включая все виды благ, такие, как дома, автомобили, банковские счета и капиталовложения) тринадцати индивидов. Предположим, что эти тринадцать человек владеют следующим объемом благ:
1. £0
2. £5000
3. £10000
4. £20000
5. £40000
6. £ 40000
7. £ 40000
8. £ 80000
9. £ 100000
10. £ 150000
11. £ 200000
12. £ 400000
13. £ 10000000
Среднее здесь соответствует усреднению в его обычном понимании, и получается сложением вместе личного богатства всех тринадцати человек и делением результата на их общее число, то есть на 13. Итоговая сумма будет £ 11085000, разделив это на тринадцать, получаем значение, равное £ 852692. Среднее часто полезно потому, что оно основывается на использовании всего объема имеющихся данных. Тем не менее, эта операция может ввести в заблуждение там, где один или небольшая часть случаев очень сильно отличаются от большинства. В приведенном примере среднее значение фактически не будет мерой главной тенденции, поскольку присутствие одной очень большой величины £ 10000000 искажает все остальное. Может сложиться впечатление, что большинство этих людей владеет гораздо большим объемом благ, чем на самом деле.
В таких случаях может быть использована одна из оставшихся мер. Мода — значение, встречающееся в наборе данных наиболее часто. В примере, приведенном здесь, это £ 40000. Проблема с модой заключается в том, что этот метод не учитывает общее распределение данных, т. е. весь диапазон величин. Наиболее часто встречающийся случай не обязательно будет представительным для распределения в целом, и поэтому в качестве “средней величины” не очень полезен. В нашем случае £ 40000 не дают точного представления об основной тенденции, поскольку эта сумма располагается слишком близко к нижнему уровню приведенных значений.
Третьей мерой является медиана — значение, находящееся в середине набора. В примере, приведенном здесь, это седьмое значение — £ 40000.
В нашем примере дано нечетное количество значений. Если бы оно было четным, например, двенадцать вместо тринадцати то медиана исчислялась бы средним двух чисел, находящихся в середине — шестого и седьмого. Как и мода, медиана не дает представления о реальном диапазоне полученных данных.
Чтобы не дать ошибочной картины среднего, исследователь может использовать не только меру главной тенденции. Чаще всего вычисляется стандартное отклонение для набора данных. Это способ подсчета степени разброса, или диапазона, для набора значений, который в этом случае лежит между £ 0 и £ 10 000 000.
Коэффициенты корреляций предлагают полезный способ выражения того, как связаны друг с другом две (или больше) переменных. Если две переменные полностью коррелируют, мы можем говорить о полной положительной корреляции, выражаемой коэффициентом 1. Там, где связи между двумя переменными не обнаружено (они могут быть вовсе не связаны), коэффициент будет нулевым. Абсолютная отрицательная корреляция, выражаемая как -1, существует там, где две переменные находятся в точном обратном отношении друг к другу. В общественных науках абсолютные корреляции никогда не обнаруживаются. Корреляции порядка 0,6 и более, будь то положительные или отрицательные, обычно являются индикатором сильной связи между любыми анализируемыми переменными. Положительные корреляции такого уровня можно, например, обнаружить между классовым происхождением и поведением на выборах. Чем выше англичанин располагается по социально-экономической шкале, тем вероятнее он предпочтет консерваторов лейбористам.
Требования к полевой работе
Исследователь не может просто присутствовать в данном сообществе, но должен объяснить и оправдать свое присутствие перед его членами. Он должен добиться доверия и сотрудничества с группой и поддерживать их в течение некоторого времени, если рассчитывает получить серьезные результаты. Возможно, это будет связано с жизнью в условиях, чрезвычайно отличающихся от тех, в которых живем мы, и даже с трудом переносимых, особенно в тех случаях, когда речь идет об изучении культур.
В течение долгого времени в исследованиях, проводившихся методом включенного наблюдения, было принято исключать любые упоминания об опасностях или проблемах, с которыми приходилось иметь дело, но позднее заметки и дневники исследователей стали более открытыми. Исследователю часто приходится бороться с чувством одиночества, поскольку “вживаться” в сообщество, к которому человек реально не принадлежит, трудно. Исследователь постоянно может встречаться с нежеланием членов группы или сообщества говорить о себе откровенно; прямые расспросы могут приветствоваться в одних культурных контекстах, но встречать холодное молчание в других. Некоторые виды полевой работы могут быть опасны даже физически. Например, исследователя, изучающего банду, могут посчитать полицейским осведомителем или вовлечь в конфликт с соперничающими группами.
Подобно большинству типов социальных исследований, полевая работа — обычно односторонние действия по отношению к тем, чья деятельность изучается. Выбор группы для исследования, как правило, определяется самим ученым единолично; к предварительным консультациям с членами исследуемой группы либо к вовлечению их в проект обращаются редко. Неудивительно, что полевая работа часто вызывает подозрения и что подобные попытки часто приходится оставлять еще в самом начале.
Один из первых антропологов-полевиков, Фрэнк Гамильтон Кашинг, изучавший в 1870-х годах индейцев Зуни в Нью-Мексике, подробно описал встреченные им проблемы (равно как и достигнутые успехи). Прибыв к индейцам в первый раз, Кашинг взял множество различных мелких подарков и предпринял попытки интегрироваться в общину. Зуни с ним были достаточно дружелюбны, но решительно отказывались позволить изучать свои религиозные церемониалы. Вождь пытался заставить его покинуть племя, но, в конечном счете, разрешил остаться, при условии, что он усвоит некоторые индейские обычаи и тем самым продемонстрирует, что не считает их верования и ритуалы глупыми. Кашинг был обязан носить одежду Зуни, которую нашел крайне неудобной и неподходящей, должен был есть пищу Зуни, его подвесную койку сорвали и он вынужден был спать на полу на овечьей шкуре, как сами Зуни. Самая сложная ситуация возникла, когда ему сказали, что он должен взять жену, и к нему была послана женщина. Вначале он пытался игнорировать ее заботы, но безуспешно. В конце концов он отослал ее и тем самым навлек на нее бесчестье в глазах Зуни.
С тех пор Зуни, как и многие другие группы американских индейцев, привыкли к визитам ученых, но их отношения с последними часто бывали весьма напряженными. В 1920-х годах археолог Ф. В. Ходж вызвал у них враждебность, потому что начал раскопки на месте одного из их древних святилищ; его заставили уйти, кроме того, индейцы разбили фотоаппараты экспедиции.
Когда вскоре к Зуни прибыла знаменитый антрополог Рут Бенедикт, ее приняли лучше. Переводчик-индеец потом сказал, что она вела себя вежливо и щедро раздавала деньги, но что ее публикации о жизни Зуни были не очень серьезными, поскольку она не принимала активного участия во многих аспектах жизни Зуни. С тех пор Зуни неоднократно изгоняли исследователей из своего племени. Недавно один индеец спросил очередного визитера: “Мы все еще достаточно примитивны, чтобы антропологи приезжали к нам каждое лето?”
Преимущества и ограничения полевой работы
Полевая работа — если она успешна — дает более богатую информацию о жизни общества, чем многие другие методы. Если мы понимаем, как выглядят вещи “изнутри” данной группы, то можем лучше понять, почему ее члены поступают так, а не иначе. Полевая работа — это, по всей видимости, единственный возможный метод для исследования группы, культура которой в своей основе неизвестна посторонним и должна быть “усвоена”, прежде чем действия членов этой группы станут понятными. По этой причине полевая работа является главным исследовательским методом в антропологии, ее использование позволяет понять жизнь в незападных культурах.
Полевая работа предоставляет исследователю больше гибкости по сравнению с другими методами, например, опросом. Исследователь, работающий в поле, может приспособиться к новым непредвиденным обстоятельствам и следовать ориентирам, возникающим в процессе самого исследования. Полевая работа с большей вероятностью даст неожиданные результаты, чем большинство других методов исследования. Ученый иногда может быть потрясен, обнаружив, что его представление о данной группе или сообществе были абсолютно ложными. Но у полевой работы есть и свои ограничения: этим способом можно изучать лишь относительно небольшие группы и сообщества; кроме того, степень доверия людей во многом зависит от мастерства исследователя. Без этого исследование вряд ли станет чем-то большим, чем просто проект.
Опросы (обследования)
При интерпретации результатов полевых исследований обычно сталкиваются с проблемой обобщения. Как можно быть уверенным, что обнаруженное в одном контексте окажется применимым для других ситуаций? Данная проблема практически не возникает при опросах (обследованиях), хотя у них, разумеется, есть свои недостатки. При опросах списки вопросов либо рассылаются, либо вручаются непосредственно при интервью выбранной группе людей, которая иногда может насчитывать несколько тысяч человек. Полевая работа более подходит для углубленных исследований социальной жизни; опросы, как правило, дают информацию менее детализированную, но в том, что она верна для широкой области, мы можем быть уверены.
Стандартизированные опросники и опросники с открытыми вопросами
При обследованиях используется два вида опросников. Один из них подразумевает стандартизированный набор вопросов, на которые возможны только фиксированные ответы. Либо сам респондент, либо исследователь отмечают варианты ответов на заданные вопросы, например “Да/Нет/Не знаю” или “Весьма вероятно/Возможно/Маловероятно/Практически невозможно”. Опросы с фиксированными наборами ответов имеют то преимущество, что в них ответы легко сопоставить и свести в таблицу, поскольку возможно лишь небольшое количество вариантов. С другой стороны, в связи с тем, что они не дают возможности зафиксировать оттенки мнений и не допускают вербального выражения этих мнений, информация, которую получают с их помощью, будет, вероятно, ограниченной. Опросники другого типа являются открытыми, они дают возможность респондентам выражать свои взгляды собственными словами, а не просто тыкать в заранее выбранные ответы. Открытые опросники более гибкие, они дают более богатую информацию, чем стандартизированные. Исследователь может развить свои вопросы, чтобы глубже разобраться в том, что думает респондент. С другой стороны, отсутствие унификации означает, что ответы будет трудно сравнивать.
Чтобы получить стоящие результаты, вопросы для интервью такого рода следует строить очень тщательно. Например, вопрос типа “Что вы думаете о правительстве?” будет бесполезным, поскольку он слишком неопределенный. Дело в том, что респонденты, не зная, что именно имеется в виду, интерпретировали бы вопрос по-разному. Исследователь должен также остерегаться наводящих вопросов, то есть вопросов, заданных таким образом, чтобы вызвать определенный ответ. Вопрос, который начинается со слов “Вы согласны, что…”, является наводящим, поскольку он провоцирует согласие респондента. Более нейтральный вопрос должен был бы начаться так: “Каково ваше мнение о…” Существует и множество других источников искажений и неопределенностей при формулировании вопросов. Например, вопрос может ставить респондента перед двойным выбором: “Ваше здоровье лучше или хуже сейчас, чем год назад?” Двойной выбор здесь — между “лучше — хуже” и “сейчас-тогда”. Более ясной формулировкой была бы такая: “Сейчас ваше здоровье лучше, чем год назад?” Респонденты могли бы ответить “да” или “нет” на оба вопроса; в первом случае исследователь не мог бы интерпретировать ответ. Чтобы избежать неопределенности в ответах, вопросы должны быть настолько простыми, насколько это возможно.
Все пункты опросника обычно располагаются так, чтобы интервьюеры могли задавать вопросы в одном и том же заранее установленном порядке и одинаковым образом записывать ответы. Все пункты должны быть понятными как для интервьюеров, так и для интервьюируемых. В больших общенациональных обследованиях, регулярно проводимых правительственными агентствами и исследовательскими организациями, интервью проводятся одновременно множеством интервьюеров по всей стране. Те, кто проводит интервью, и те, кто анализирует результаты, не смогут выполнять свою работу, если им понадобится постоянно связываться друг с другом, чтобы устранять неопределенности в вопросах или ответах.
План обследования должен быть тщательно увязан с характеристиками респондентов. Увидят ли они проблему, которую имеет в виду исследователь, когда задает данный вопрос? Имеют ли они достаточно информации для полноценного ответа? Захотят ли они отвечать? Термины, с которыми работает исследователь, могут быть незнакомы респондентам, например, вопрос “Каков ваш брачный статус?” может быть воспринят с некоторым смятением. Было бы более правильно спросить: “Вы одиноки, состоите в браке или разведены?” Большинству обследований предшествуют предварительные (“пилотажные”) исследования, призванные выявить проблемы, не замеченные исследователем. Пилотажное исследование — это пробный опрос, при котором опросник заполняют всего несколько человек. Все обнаруженные в его ходе трудности могут быть устранены до того, как начнется основной опрос.
Выборка
Часто социологов интересуют характеристики больших групп, например, политические позиции британского электората. Невозможно обследовать непосредственно всех людей, поэтому в подобных ситуациях исследование концентрируется на небольшой доле всей группы, выборке из общего числа. Можно предположить, что результаты опроса определенной доли населения могут быть распространены на население в целом. Опрос лишь двух-трех тысяч британских избирателей может быть очень точным показателем позиций и избирательных намерений всего населения. Но чтобы достичь такой точности, выборка должна быть репрезентативной. Репрезентативная выборка требует уверенности в том, что группа исследуемых индивидов типична для населения в целом. Определение выборки является более сложным, чем может показаться, и специалисты по статистике выработали множество правил установления размера и состава выборок.
Особенно важна работа со случайной выборкой, в которой процедура отбора определяется таким образом, что каждый представитель рассматриваемой полной группы населения имеет одинаковую вероятность быть включенным. Наиболее точный способ получения случайной выборки состоит в том, чтобы присвоить каждому представителю населения определенный номер, а затем получить набор случайных чисел и таким образом составить выборку; например, выбирая каждый десятый номер в случайных последовательностях.
Пример: “Выбор народа?”
Одним из первых опросов, получивших широкую известность, является исследование под названием “Выбор народа?”, проведенные Полом Лазарсфельдом и группой его коллег чуть более полувека назад. В исследовании впервые были применены некоторые из важнейших современных методик опроса. В то же время его недостатки ясно продемонстрировали ограничения, свойственные данному методу. Задачей “Выбора народа” было изучение намерений избирателей, проживающих в графстве Эри, Огайо, во время кампании 1940 года по избранию президента Соединенных Штатов; это обследование оказало влияние на характер многих последующих политических опросов, а не только на академические исследования. Для того чтобы обеспечить большую глубину исследования, ученые опрашивали каждого члена выборки семь раз в различных обстоятельствах. Целью было выявить и понять причины изменения намерений избирателей.
Исследование основывалось на ряде определенных гипотез. Одна из них заключалась в том, что события и установки, близкие избирателям данного сообщества, влияют на их намерения в плане выборов в большей степени, чем общие проблемы мирового уровня, и результаты исследования в целом подтвердили это. Для анализа политических симпатий исследователи разработали сложные методики измерения, однако, на их работу серьезное влияние оказали и теоретические идеи; кроме того, сама работа была существенным вкладом в область теоретической мысли. Среди понятий, которые вошли в обиход благодаря ей, были “лидеры общественного мнения” и “двухступенчатый коммуникационный поток”. Некоторые индивиды — лидеры общественного мнения — формировали политические взгляды и мнение окружающих. Они влияли на процесс формирования реакций на политические события, интерпретируя их для окружающих. Взгляды людей по отношению к политической системе формируются не прямо, а в “двухступенчатом” процессе: реакцию индивидов на политические темы дня определяют взгляды, выражаемые лидерами общественного мнения, пропущенные через фильтр личных отношений.
У многих это исследование вызвало восхищение, но оно также сильно критиковалось. Лазарсфельд и его коллеги утверждали, что их “интересовали все условия, определяющие политическое поведение людей”. Но, как указывают критики, их исследование фактически осветило лишь определенные аспекты политического поведения. В нем практически отсутствовал анализ существующих институтов политической системы и того, каким образом функционируют эти институты, поскольку исследование ограничивалось анализом политических взглядов. Использование повторного интервьюирования — сейчас это называется панельным исследованием — означает, что результаты этого исследования будут более глубокими. Однако по своей природе обследования обычно выявляют лишь то, что люди говорят о себе, а не то, что они в действительности думают или делают.
Оценка
Опросы продолжают широко применяться в социологии по нескольким причинам. Ответы из опросников легче учитывать и анализировать, чем материал, полученный в результате использования многих других методов; опросы позволяют исследовать большое количество людей; располагая достаточными средствами, исследователи могут привлечь агентство, специализирующееся на опросах для сбора информации.
Однако многие социологи критически настроены к тому, что они определяют как чрезмерное доверие к методу опроса. Результаты опросов легко обрабатываются и статистически анализируются, однако противники этого метода утверждают, что обработка создает видимость точности результатов, корректность которых может быть сомнительной, если учитывать относительную поверхностность, характерную для большинства ответов на пункты опросников. Есть и другие отрицательные стороны. Иногда уровень отказов бывает очень высок, особенно если анкеты высылаются и возвращаются по почте. Нередки случаи, когда результаты основываются на выборке менее чем в половину того объема, который предполагался, несмотря на то, что были предприняты попытки либо повторно вступить в контакт с неответившими респондентами, либо найти им замену. О людях, которые предпочитают не участвовать в опросах и не соглашаются на интервью, когда исследователь оказывается у их дверей, мало что известно, но опрос часто представляется им ненужным делом, отнимающим время.
Условия, в которых осуществляется руководство опросом, и язык, используемый для описания результатов, часто далеки от тех живых и реальных индивидов, к которым вопросы адресуются. Там, где опросники пересылаются по почте, исследователь настолько далек от тех, кому посвящено исследование, что помнить о живых людях, которые читают и возвращают материалы по почте, может быть очень трудно. Телефонные опросы, которые все чаше используются в исследованиях, если требуется мгновенный анализ мнений на актуальную тему, почти столь же анонимны. Язык, на котором обсуждаются результаты опроса, включающий слова “субъекты”, “респонденты” и “интервьюируемые”, выражает абстрактное и обезличенное видение людей, о которых идет речь. Отношение к людям как к существам лишь пассивно реагирующим является, по всей вероятности, большим, чем только общепринятый способ анализа опросов; оно часто выражает ограниченное видение процессов человеческого умозаключения.
Два человека могут занимать примерно одинаковую позицию, если рассматривать ее в терминах вопросов анкеты, но причины, почему они придерживаются этих взглядов, могут быть совершенно различными. Так, на вопрос относительно внешней политики оба могут заявить, что, по их “твердому убеждению”, Британия должна уменьшить долю военного присутствия за рубежом, и оба будут считаться выразителями одного мнения. Но их истинные ориентации могут радикально расходиться. Один будет полагать, что “Крепость Британия”, в которую он верит, должна снизить долю иностранного участия в связи с изоляционистскими взглядами, согласно которым иностранцы должны сами решать свои проблемы, в то время как другой может быть сторонником глобального разоружения и считать, что Британия должна укреплять свое влияние в мире, используя способы, не связанные с применением военной силы.
Если у интервьюеров есть возможность углубить свои вопросы, они отчасти могут решить эту проблему. В общем, чем более интенсивным и прямым будет контакт между исследователем и теми, кто задействован в исследовании, тем более информативными и обоснованными будут выводы. Результаты опроса должны, насколько это возможно, дополняться углубленными материалами полевого исследования.
Документальное исследование
Большинство социологических работ делает акцент на полевой работе либо опросе, либо же на комбинации этих двух методов. Документальное исследование — систематическое использование печатных и рукописных материалов в ходе работы — часто рассматривается как нечто не совсем полноценное. Однако лишь очень немногие элементы полевой работы или опроса не связаны с анализом документальных материалов. Например, в “Выборе народа” использовались газеты и другие материалы и при подготовке, и при написании отчета об исследовании. Документальное исследование — фактически один из самых широко применяемых методов сбора социологических данных.
К разряду документов, наиболее часто используемых в социологическом исследовании, относятся публичные и частные записи (обычно именуемые архивными источниками); например, правительственные документы, записи в церковных книгах, письма и судебные записки. К документам, используемым в исследовании, практически всегда можно причислить информацию и результаты, полученные авторами, работавшими по этой теме раньше. Многие исследования в равной мере состоят и из анализа материалов других работ, и из получения совершенно новой информации.
Примером использования исторических документов является работа Энтони Эшворта по социологии позиционных боев во время Первой мировой войны. Эшворта интересовало, как выглядела жизнь людей, находившихся под постоянным огнем в битком набитых окопах несколько недель подряд. Изучая социальные отношения, возникавшие между ними, он основывался на разных документальных источниках: официальных историях войны, в том числе записях отдельных дивизий и батальонов, архивных материалах, заметках и записках отдельных солдат, личных впечатлениях об опыте войны и других воспоминаниях.
Несмотря на то, что материалы отличались друг от друга, Эшворту, поскольку он привлек такое количество различных источников, удалось дать полное и детальное описание жизни в окопах. Он, например, обнаружил, что некоторые группы солдат выработали свои собственные нормы, насколько часто нужно вступать в соприкосновение с врагом, при этом они могли совершенно игнорировать команды офицеров. Так, на Рождество солдаты обеих сторон, как немцы, так и союзники, воздерживались от враждебных действий и даже провели один раз импровизированный футбольный матч друг с другом.
Важной разновидностью документального исследования является вторичный анализ данных — зафиксированных результатов исследования — полученных другими учеными. Правительства и другие организации регулярно публикуют официальную статистику многих социальных явлений: преступности среди населения, числа бракосочетаний и разводов, самоубийств, уровня безработицы и т. п. С момента возникновения социологии все это использовалось в качестве основы для исследований. Исследователи могут применить эти статистические данные для решения собственной исследовательской проблемы.
Данные, предоставляемые правительствами, чрезвычайно обширны, и включают несколько основных типов источников материалов. Например, регулярно, через определенные интервалы времени, проводятся переписи населения, которые дают информацию по многим социальным и экономическим вопросам. Поскольку ответы при проведении таких опросов являются обязательными, полученный материал обычно вполне приемлем. Правительство проводит и другие опросы с целью обеспечения более непрерывной информации, чем предоставляемая периодическими переписями.
Ловушки документального исследования
Конечно, документальные источники сильно различаются по своей достоверности. и исследователь, который их использует, должен уметь оценить их аутентичность. Сообщения газет, например, известны своей небрежностью в отношении достоверности, в особенности это относится к “популярным" газетам и журналам. Несколько лет назад в “Гардиан” было опубликовано письмо. Автор письма, назвавшийся “Исследователем прессы”, собрал восемь отчетов различных газет о широко освещавшемся обручении молодого представителя высшего света Айри фон Фюрстенберга, которое состоялось в Венеции. Автор письма сообщал, что пресса “проявила не только смелость, но и яркую индивидуальность. Она отказалась от каких бы то ни было общепринятых стандартов даже там, где речь шла о простейших фактах.” Сообщалось, что невеста опоздала на церемонию, но разрыв во времени по разным сообщениям составлял от 30 до 70 минут — Кто-то упал в Гранд Канал, и появилось четыре разных версии того, кто именно упал. Количество фотографов, присутствовавших на церемонии, колебалось от 50 до 250 в зависимости от источника, а количество гостей от 250 до 600 человек.
Официально публикуемая статистика, разумеется, более надежна, чем газетные репортажи. Однако даже при интерпретации статистики исследователь всегда обязан иметь в виду ее возможные недостатки. Например, все страны ведут официальную статистику различных типов преступлений, но относительно реального распределения различных типов криминального поведения она мало что говорит, поскольку регистрируются только те преступления, о которых стало известно полиции. В случае таких преступлений, как кражи, включается лишь небольшая доля реально совершенных правонарушений, многие просто не попадают в поле зрения полиции. Крупные магазины, например, сообщают в полицию лишь о некоторых еженедельно совершаемых кражах — обычно это происходит тогда, когда охрана магазина ловит нарушителя в момент совершения действия. (Для дальнейшего обсуждения криминальной статистики см. главу 5, “Конформность и девиантное поведение”.)
Эксперименты
Совершенно очевидно, что в некоторых отношениях эксперименты имеют явное преимущество перед другими исследовательскими процедурами. В экспериментальной ситуации исследователь непосредственно управляет соответствующими переменными. Эксперимент может быть определен как попытка изучить влияние одной или нескольких переменных на другие в искусственно созданных ученым условиях. Эксперименты широко применяются в естественных науках, но сфера экспериментирования в социологии достаточно ограничена. В лабораторию мы можем поместить лишь небольшую группу людей, однако они, как правило, знают, что их будут изучать, и могут вести себя не так, как обычно.
Тем не менее, экспериментальные методы иногда с успехом применяются и в социологии. Примером может служить весьма остроумный эксперимент, проведенный Филипом Зимбардо, который устроил “тюрьму”, где на роли заключенных и охранников назначил студентов-добровольцев. Его целью было определить, до какой степени исполнение различных ролей изменит позиции и поведение студентов. Результаты потрясли исследователей, несмотря на то, что до некоторой степени их ожидали. “Охранники” быстро усвоили авторитарную манеру, выказывая при этом вполне реальную враждебность по отношению к “заключенным”. Они начали всячески помыкать “заключенными”, оскорблять их и запугивать. Их партнеры, напротив, обнаружили смесь апатии и бунтарства, часто наблюдаемые у заключенных в реальных ситуациях тюрем. Данные эффекты были настолько ярко выражены, а уровень напряжения был настолько высок, что эксперимент пришлось прекратить еще на начальной стадии. Исследователь сделал вывод, что поведение в тюрьмах определяется более самой ситуацией, чем индивидуальными качествами попавших в нее людей.
Чтение таблицы
Часто при чтении социологической и статистической литературы вам придется сталкиваться с таблицами. Они иногда кажутся очень сложными, однако, на самом деле их почти всегда легко расшифровать, и если следовать основным принципам, то в процессе работы это можно делать автоматически. Не поддавайтесь искушению проскочить таблицу, в ней содержится концентрированная информация, ее можно “считывать” значительно быстрее, чем тот же самый материал, выраженный словами. Научившись интерпретировать таблицы, вы всегда сможете определить, насколько обоснованны выводы автора данного материала.
Чтобы понять содержание таблицы, необходимо проделать следующие шаги.
1. Прочитать подпись полностью. Часто таблицы имеют длинные подписи, это представляет попытку исследователя наиболее точно определить представленную информацию. Название таблицы, приведенной здесь, указывает, во-первых, на предмет материала в таблице, во-вторых, на то, что предоставляется материал для сравнения, и в-третьих, на тот факт, что материал таблицы относится к определенному числу стран.
2. Посмотреть, нет ли каких-нибудь комментариев или замечаний, поясняющих данные таблицы. Замечание, расположенное под первой колонкой нашей таблицы, указывает, что данные касаются только зарегистрированных автомобилей. Это важно, поскольку доля зарегистрированных транспортных средств в некоторых странах может быть меньшей, чем в остальных. В замечаниях может быть сообщено, каким образом был собран материал или почему он так подается. Если данные, представленные в таблице, не были непосредственно получены исследователями, а основаны на исследованиях, проведенных ранее, в таблице указывается источник. Источник иногда позволяет судить, насколько надежной может быть данная информация, а также укажет, где искать первоначальные данные, на которых построена таблица. В нашем случае понятно, что данные взяты более чем из одного источника.
3. Прочитать заголовки сверху и с левой стороны таблицы. (Иногда заголовки могут оказаться снизу, а не сверху.) Они подскажут, какого типа информация содержится в каждой строке и в каждой колонке. Когда вы читаете таблицы и просматриваете цифры, все заголовки нужно держать в голове. В нашем примере заголовки, расположенные слева, означают страны, о которых идет речь, а те, которые располагаются сверху, — количество владельцев автомобилей.
4. Определить используемые единицы измерения: цифры в таблице могут представлять количество случаев, проценты, среднее, другие показатели. Иногда полезно привести цифры таблицы в более приемлемую для вас форму: если, например, не представлены проценты, то их можно вычислить. В приведенном здесь случае проценты не сообщаются, но определить их просто.
5. Обратить внимание, какие выводы можно сделать на основании информации, приведенной в таблице. Большинство таблиц комментируется авторами, это следует принимать во внимание, когда вы будете оценивать материалы таблицы сами. Обратите еще внимание на то, какие вопросы или темы затрагивает данная таблица.
Цифры, приведенные в таблице, позволяют сделать несколько интересных наблюдений. Во-первых, численность автомобильного парка в различных странах существенно варьируется: количество автомобилей на 1000 человек в США почти в десять раз выше, чем в Чили. Во-вторых, таблица обнаруживает прямую связь между численностью личного автомобильного парка и уровнем богатства страны. Фактически мы можем использовать показатели количества имеющихся у населения автомобилей как грубый индикатор относительного благосостояния. В-третьих, во всех представленных странах количество имеющихся у населения автомобилей возросло с 1971 по 1984 год, но в некоторых из них темпы роста выше, чем в других — что, вероятно, указывает степень экономического роста соответствующих стран.
Другие методы: интервью, жизнеописания, дневники, анализ бесед
Интервью
Четкого различия между методом опроса и методом интервью нет, поскольку там, где вопросы задаются непосредственно по опроснику, исследователь фактически интервьюирует респондента. Интервью по опроснику иногда называют “формализованным” или “контролируемым”, чтобы отличить его от менее структурированных интервью, в которых допускается, чтобы интервьюируемый свободно касался различных аспектов данной темы. Некоторые интервью вообще проводятся без опросников: человека могут интервьюировать в течение достаточно долгого времени, и там, где есть цель получить углубленную информацию, опрашивают лишь небольшое число респондентов. Углубленные интервью дают обычно более богатую информацию, чем опросы, но недостатками этого метода является то, что воздействие интервьювера может оказаться слишком большим, и это может повлиять на результаты; кроме того, в этом случае сложнее провести сравнительный анализ ответов.
Жизнеописания
Жизнеописание (биографический метод) состоит из биографического материала об определенных индивидах, обычно в их собственном изложении. Никакой другой метод исследования не предоставляет нам такую детальность относительно развития позиций и взглядов людей с течением времени. Особую ценность жизнеописания имеют в том случае, когда исследование посвящено связи между психологическим развитием и социальными процессами. Однако подобные исследования редко основываются только на воспоминаниях людей. Обычно, чтобы расширить информацию и обеспечить ее достоверность, используются документальные источники, такие, как письма, газетные заметки и репортажи. Мнения относительно ценности жизнеописаний различаются. Некоторые исследователи воспринимают этот метод как слишком ненадежный, другие считают, что жизнеописания дают уникальную возможность глубинного проникновения.
Жизнеописания успешно использовались в целом ряде очень важных социологических исследований, они широко применяются также в антропологии. Одной из самых известных ранних работ такого рода была “Польский крестьянин в Европе и Америке” В. И. Томаса и Флориана Знанецкого, пять томов которой были впервые опубликованы с 1918 по 1920 годы. Томасу и Знанецкому удалось построить гораздо более тонкое и эмоциональное изложение опыта иммиграции, чем это можно было бы сделать без биографических материалов, собранных ими. Более поздняя работа, также ставшая бестселлером, — книга Стадса Торкела “Работа”. Она имеет подзаголовок “Люди говорят о том, что делают весь день и как они относятся к тому, что делают”, и представляет собой волнующее изложение взглядов американцев на свои рабочие будни.
Жизнеописания не обязательно охватывают все сферы жизни индивида, или даже важнейшие ее аспекты. Так, Эдвин X. Сазерленд опубликовал работу, основанную на истории жизни Чика Конуэлла, профессионального вора. Представленный в ней материал касался в основном криминальной деятельности Конуэлла. Жизнеописания связаны с устными историями — это словесные повествования переживших определенные события людей о своем прошлом.
Дневники
Дневники используются в том случае, когда социологам необходимо проследить повторяющиеся день за днем действия индивида в данном социальном окружении. Полевая работа и опросы могут не дать достаточной информации о круге регулярных занятий человека. Если мы хотим воссоздать то, что он делает в различное время дня или в различные дни месяца, часто полезно, чтобы он вел собственные записи. Однако имеется не так уж много работ, основанных только на этой информации; почти всегда наряду с нею используется материал, собранный с помощью других методов.
Анализ устных бесед
Все большее применение в социологическом исследовании находят магнитофоны и видеотехника. И то и другое часто используется при анализе разговора, т. е. При изучении того, как проходят беседы в реальной жизни. Используя магнитофон, можно записать все аудиохарактеристики разговора двух и более людей. Поскольку при разговоре смысл передается не только словами, но также жестами и мимикой, видеозапись является более совершенным способом фиксации беседы. Затем, хотя значительная часть оригинального контекста будет потеряна, записи бесед можно перенести на бумагу. (В качестве иллюстрации см. главу 4, “Социальное взаимодействие и повседневная жизнь”.)
В течение нескольких последних лет было опубликовано немало исследований, в которых использовался метод анализа повествования. Эти исследования представляли возможность глубинного проникновения в природу человеческого взаимодействия. В качестве примера можно привести работу Уильяма Б. Сандерса, посвященную чрезвычайно специфическому типу беседы: полицейскому допросу. Допрос предполагает беседу, но не “просто разговор”, — как было замечено в известной фразе полицейской мелодрамы, “Я буду задавать вопросы!” Сэндерсу в своем анализе удалось уловить специфический характер допросов и отметить такие черты, которые иначе не попали бы в поле зрения. Например, ведущие допрос часто практически ничего не говорят, стимулируя допрашиваемого к разговору умышленными паузами и угрожающими хмыканиями.
Анализ устных бесед может быть использован только в небольших группах и часто связан с выглядящими совершенно тривиально аспектами повседневной жизни, но его роль в социологии очень велика. В конце концов, беседа и разговор — это универсальные черты социальной деятельности в условиях как неформального, так более упорядоченного взаимодействия (см. главу 4, “Социальное взаимодействие и повседневная жизнь”).
Триангуляция
Все исследовательские методы имеют свои преимущества и недостатки. Поэтому принято сочетать несколько методов в рамках одного исследования для того, чтобы с помощью каждого из них дополнить и проверить другие, — процесс, известный как триангуляция. Увидеть ценность сочетания методов — а также, более общо, проблемы и ловушки в реальном социологическом исследовании — можно, рассмотрев конкретную исследовательскую работу.
Пример: Уоллис и саентология
Рой Уоллис поставил задачу изучить движение, известное как саентология. Основатель саентологии, Л. Рон Хаббард, развивал религиозные доктрины, которые, по его мнению, должны составлять основание единой церкви. Согласно саентологии, все мы есть духовные существа — “тетаны”, но мы отвергли свою духовную природу. Мы можем восстановить забытые сверхъестественные силы посредством тренировки, которая разбудит в нас осознание наших реальных духовных возможностей. Уоллис признавал, что первым толчком его исследования послужила “экзотичность” саентологии. Как могут люди верить в такие странные идеи? Саентология — чрезвычайно противоречивое учение, но при этом оно привлекло множество последователей. Почему же именно это движение, одно их множества новых религиозных групп, заняло столь значительное положение?
Начинать исследование было нелегко. Уоллис знал, что лидеры движения скорее всего не захотят участвовать в социологическом исследовании, поскольку их уже “исследовали” различные правительственные учреждения. Однако, когда он читал об истории движения, то наткнулся на книгу одного из его бывших участников. Он вступил в контакт с этим человеком, был представлен еще ряду его знакомых, которые тоже почти прекратили свои отношения со саентологией. Многие из этих людей согласились на интервью, некоторые из них сохранили контакт с верующими. Эти первые интервью помогли Уоллису получить ряд документов и литературу, имевшиеся у этих людей в связи с их прошлым участием в движении; в числе этих документов был и список рассылки организации. Уоллис составил и разослал опросник выборке, составленной из имен в списке. Список оказался устаревшим, потому что значительная часть людей уже сменила адреса, указанные в списке. Некоторые другие попали в список только потому, что купили всего одну книгу по саентологии и не имели реальных связей с движением.
Опрос имел ограниченную ценность, поскольку выборка не была репрезентативной для движения в целом, хотя уже на этих материалах можно было сделать некоторые выводы. Однако опрос обогатил Уоллиса дальнейшими контактами. Часть респондентов сообщила, что согласна дать интервью; поэтому Уоллис отправился в путешествие по Соединенным Штатам и Британии брать интервью и собирать дополнительную информацию. Он начал с фиксированного списка вопросов, но вскоре посчитал более целесообразным избрать более гибкий стиль и позволить респондентам говорить о вещах, которые они считали важными. Одни респонденты соглашались записывать беседы на магнитофон, другие нет.
Вскоре Уоллис пришел к убеждению, что ему необходимо лучше разобраться в самой доктрине саентологии, поэтому он записался на вводный “информационный” курс, организованный церковью. Таким образом, он перешел к внутреннему наблюдению. Оказавшись во время прохождения курса в общежитии саентологов, Уоллис обнаружил, что ему трудно выдержать роль тайного наблюдателя. Беседы с другими участниками и логика развития курса требовали демонстрировать приверженность к идеям, которых он не разделял. Выражение несогласия с этими взглядами привело к таким трудностям, что совершенно ясной стала невозможность продолжать начатое без публичного заявления о своей приверженности важнейшим принципам саентологии. Поэтому он потихоньку ушел, не закончив курса.
Позднее он написал руководителям движения, сообщив, что является социологом, которой проводит исследование, посвященное саентологии. Указав, что движение неоднократно подвергалось нападкам, он высказал мысль, что его собственное исследование представит более сбалансированный взгляд. Затем он посетил штаб-квартиру секты в Британии и беседовал с одним из членов ее руководства. Тому было известно, что Уоллис отсеялся с информационного курса, он знал об опросниках отправленных по спискам саентологов. Тем не менее, Уоллис получил разрешение интервьюировать членов организации и часть студентов, а также контактные адреса в Соединенных Штатах. В конце концов Уоллис почувствовал, что материала для публикации книги о саентологах достаточно.
Уоллис столкнулся с особенными трудностями в связи с тем, что исследование было посвящено организации, ревниво относившейся к своим секретам: в других отношениях те проблемы, которые ему приходилось решать, а также необходимость использовать сочетание различных методов были типичными для большинства социологических исследований. Весь материал, который он собирал по частям и затем объединял в единое целое, и комбинация методов, которые он применял, дали интересную и цельную работу, оказавшуюся важной и значимой.
Этические проблемы исследования: негативная реакция респондентов
В любых исследованиях, касающихся людей, не только в социологии, могут возникать этические дилеммы. Медицинские эксперименты на людях, в том числе на больных и умирающих, стали привычными, хотя не так-то просто сказать, насколько эти эксперименты оправданы этически. При испытании нового лекарства в интересах эффективности применяется обман пациентов. Одна группа больных может получить новое лекарство, а другой могут сказать, что она его получила, хотя на самом деле это не так. Вера человека в то, что ему дали целебное лекарство, может сама по себе привести к позитивным эффектам в отношении здоровья; контролировать это можно, давая лекарство лишь половине пациентов, участвующих в эксперименте. Но будет ли это этично? В данном случае мы безусловно приближаемся к границам дозволенного, многое будет зависеть от фактически эффективности препарата. С другой стороны, если обойтись без подобных экспериментов, действенность многих лекарств так и останется неустановленной.
Сходные проблемы всякий раз встают и в социологическом исследовании в ситуации, когда используется какой-либо обман по отношению к участникам исследования. Примером может служить знаменитый и противоречивый эксперимент Стэнли Милгрэма. Он поставил задачу выявить, насколько люди готовы причинить боль другому, получая соответствующие команды свыше. В ходе исследования использовалась электрошоковая машина, и участвующие в эксперименте добровольцы, нажимая на кнопку, должны были вызвать шок у людей, неправильно ответивших на вопросы теста по проверке памяти. В эксперименте предполагался систематический обман добровольцев, вызвавшихся в нем участвовать: им не сообщали истинной цели исследования, все они верили, что это действительно эксперимент по оценке памяти. Они думали, что вызывают настоящий шок у других участников эксперимента, хотя на самом деле последние были помощниками исследователями, симулирующими свои реакции, поскольку “шоковая машина” была ненастоящей.
Был ли этот обман этически оправдан, тем более что опрошенные участники нашли свой опыт необыкновенно тяжелым, выбивающим из колеи? Общим мнением критиков эксперимента было то, что исследование “зашло слишком далеко”, поскольку используемый прием содержал потенциальную психологическую опасность для добровольцев. Однако неясно, где проходит линия между “простительной” и “непростительной” ложью. Исследование Милгрэма стало чрезвычайно широко известным не столько вследствие жульнических приемов, сколько вследствие потрясающих результатов, которые он получил, Данное исследование показало, что многие люди готовы на жестокие действия по отношению к другим, если им “дают приказ” сделать это.
Уоллис был не вполне честен с теми, чье поведение он изучал, он не сообщал, что он социолог, когда записывался на курс саентологии. Более того, он дал письменное согласие на условия, которые не собирался соблюдать, поскольку хотел опубликовать свою работу. Он пытался избежать прямой лжи, но не раскрыл реальной причины своего участия: было ли это неэтично? Ответ неочевиден. Будь Уоллис на начальной стадии совершенно откровенен, исследование не продвинулось бы, но можно предполагать, что обществу следует знать о происходящем внутри тайных организаций. С этих позиций его стратегию можно было бы считать оправданной.
Этические проблемы встают в социологии еще и в связи с возможными последствиями публикаций, в которых используются результаты исследований. Субъекты исследования могут посчитать результаты оскорбительными либо потому, что они изображаются в непривлекательном, по их мнению, свете, либо потому, что взгляды и способы поведения, которые они предпочли бы оставить своим личным достоянием, были преданы огласке, В общественной жизни люди совершают множество действий, которые они не хотели бы делать публичным достоянием. Например, некоторые работники заводов и конторские служащие регулярно уносят с работы материалы; медсестры иногда заворачивают больных на последней стадии перед смертью в простыни, предназначенные для морга, и перестают обращать на них внимание; надзиратели в тюрьмах могут брать взятки у заключенных, и, рассматривая некоторых из них как людей “надежных”, поручают им делать то, чем должны заниматься сами.
В большинстве случаев, несмотря на возможную враждебность как со стороны участников исследования, так и остальных, обязанность социолога в том, чтобы сделать результаты исследования общим достоянием. В самом деле, это является одним из важнейших вкладов, который социологическое исследование может сделать в воспитание свободного и открытого общества. Как было однажды замечено, “хорошее исследование обязательно кого-нибудь разозлит”. Наверное, социологу не следует бояться этого, если его исследовательская работа выполнена компетентно, а сделанные выводы подкреплены четкими аргументами. Но социолог-исследователь должен тщательно оценивать возможные последствия публикаций своих изысканий, а также форму, в которой он их представляет. Часто исследователь стремится еще до публикации обсудить эти вопросы с теми, кого они касаются.
Проблемы публикации: опыт Уоллиса
Перед публикацией своей книги Уоллис отослал рукопись в штаб-квартиру саентологов. Он предпринял некоторые изменения в соответствии с их замечаниями, позднее они прислали более подробные отзывы. Несмотря на то, что он сделал дополнительные поправки, саентологи отправили рукопись юристу, специализирующемуся на делах о клевете. Уже по его совету были произведены дальнейшие купюры. Социологом, который к тому же был участником движения саентологов, был подготовлен комментарий на книгу, критический по отношению к методам исследования и выводам Уоллиса. Впоследствии этот комментарий был включен в опубликованную работу в качестве приложения. Помимо этого, саентологи опубликовали статью с анализом исследования Уоллиса в одном из своих периодических изданий. При обсуждении они цитировали Комиссию по исследованиям, связанным с личностью и поведением, созданную Управлением по науке и технологии при Президенте Соединенных Штатов, которая отмечала, что исследователь, работающий с человеческими существами, должен получить “согласие на основе полной информации”. Они подчеркивали, что согласие на основе полной информации получено не было, и добавили, что опубликованная Уоллисом работа основывалась на сведениях, полученных от небольшого круга людей, в основном настроенных враждебно по отношению к Церкви Саентологии.
Уоллису приходилось сталкиваться с затруднениями, вызванными его исследованием, и позднее. В 1984 году он был назван в качестве потенциального свидетеля в длительной юридической битве между церковью Саентологии и автором другой книги о Саентологии. Уоллис обращался к этой книге в то время, когда работал над собственным проектом, и автор предоставила ему документы и информацию о саентологах и о своих контактах с ними. В результате решения суда штата Калифорния он был обязан представить часть материалов — фактически полученных конфиденциально. К счастью, информация, о которой шла речь, не имела большого значения ни для той. ни для другой стороны, но если бы она была менее безопасной, Уоллис вынужден был бы сделать нелегкий выбор: либо нарушить конфиденциальность, либо воспротивиться закону.
Уоллис имел дело с могущественной и организованной группой, которая смогла побудить его изменить первые варианты исследовательского отчета, однако многие индивиды и группы, изучаемые социологами и другими специалистами-обществоведами, такого влияния не имеют. Если бы они располагали им, то трудности, выпавшие на долю Уоллису, встречались бы гораздо чаще.
Конечно, получать согласие на основе полной информации — это правило, которое должно быть обычным условием работы исследователей. И все же существуют обстоятельства, при которых этому принципу невозможно следовать полностью. Если бы мы поставили задачу изучить случаи жесткого обращения в полиции, то у нас было бы мало шансов сделать это эффективно, будь мы откровенны с полицейским руководством и сотрудниками относительно нашей цели. Цель исследования, если мы рассчитываем на какое-то сотрудничество, до некоторой степени должна быть замаскирована. Это может быть оправданным, учитывая потенциальную важность результатов для общества в целом.
Первейшим долгом социолога и любого другого социального ученого является содействие свободному и открытому обсуждению социальных проблем. Встречающиеся подчас не вполне честные трюки могут парадоксальным образом становится средством для достижения этой цели, поскольку с их помощью извлекаются на свет факты, которые иначе могли бы остаться скрытыми от широкой публики.
Влияние социологии
Социологические исследования редко бывают интересны единственно интеллектуальному сообществу социологов. Часто их результаты становятся известны многим в обществе через печать или каким-либо иным способом. Этот факт имеет далеко идущие последствия. Социология — не только наука о современном обществе, она также становится значительным элементом его выживания.
Обратимся к примеру из главы 1, “Социология: проблемы и перспективы”: он касается сути изменений в сфере брака, развода и семьи. Лишь очень немногие люди в современном обществе не имеют хотя бы минимальных знаний по названным темам. Это является результатом своеобразной “фильтрации” результатов уже проведенных исследований. Наше мышление и наше поведение испытывают неуловимое и сложное воздействие социологического знания, и это, в свою очередь, изменяет само поле социологического поиска. Один из способов описать это явление — это сказать, что социология находится в рефлективных отношениях с людьми, чье поведение она изучает. Слово “рефлективный” описывает взаимный обмен между социологическим исследованием и человеческим поведением. Нас не должно удивлять, что, несмотря на встречающееся иногда противоречие нашим основанным на здравом смысле убеждениям, результаты социологических исследований часто весьма близко коррелируют со здравым смыслом. Причина заключается не столько в том, что социология знакомит с результатами, которые нам уже известны; скорее, исследования, проведенные социологами, оказывают все более устойчивое влияние на представления здравого смысла о том, чем же на самом деле является общество.
Краткое содержание
1. Любое исследование начинается с исследовательской проблемы, которая волнует и озадачивает ученого. Проблему исследования могут инициировать пробелы в существующей литературе, теоретические споры или практические вопросы социального мира. В разработке исследовательской стратегии можно различить несколько структурных этапов, хотя в реальном исследовании они редко соблюдаются точно.
2. Серьезное социологическое исследование подразумевает использование надежных подходов при анализе данного социального явления. Можно выделить три аспекта социологического исследования: стратегия исследования, связанная с планированием различных этапов; методология, имеющая дело с общей логикой и принципами исследования; методы исследования, связанные со способами проведения исследования, — полевая работа, опрос и т. д.
3. При анализе исследований, предоставляющих количественные данные, используются различные статистические методики. Важнейшими из них являются меры центральной тенденции и коэффициенты корреляции. Меры главной или основной тенденции — это способы вычисления средних величин для данного набора значений; коэффициент корреляции указывает на степень устойчивости связи одной переменной с другой.
4. В полевой работе, или включенном наблюдении, исследователь проводит длительное время с изучаемой группой или сообществом. Другой метод исследования, опрос, предполагает рассылку по почте или личное распространение опросников в группах, построенных в соответствии с выборкой из всего населения. Документальное исследование означает использование в качестве источников информации печатных материалов из архивов или откуда-либо еще. К другим методам относятся эксперименты, углубленные интервью, жизнеописания и дневники, анализ бесед.
5. Каждый из методов имеет свои недостатки. По этой причине исследователи в своей работе часто совмещают два и более метода, причем каждый из них используется для проверки и дополнения материала, полученного путем использования других. Этот процесс называется триангуляция.
6. В социологическом исследовании перед ученым часто встают этические дилеммы. Они могут возникнуть в связи с тем, что исследователю пришлось обмануть участников исследования, либо от того, что публикация материалов может оказать неблагоприятное воздействие на чувства или жизнь изучаемых. Абсолютно удовлетворительного способа поведения в подобных ситуациях не существует, но любой исследователь должен относиться к возникающим дилеммам как можно более чутко.
Основные понятия
методы исследования
причинность
корреляция
Важнейшие термины
гипотезы
причинная связь
переменная
независимая переменная
зависимая переменная
контроль
среднее
мода
медиана
стандартное отклонение
коэффициент корреляции
включенное наблюдение (полевая работа)
опрос (обследование)
выборка
документальное исследование
эксперимент
жизнеописание (биографический метод)
анализ разговора
триангуляция
Дополнительная литература
John A. Bames. Who Should Know What? Social Science, Privacy and Ethics. Harmondiworth: Penguin, 1979. Обсуждение этических проблем, возникающих в социальных исследованиях.
J. Irvine, I.Miles and I. Evans (eds). Demystifying Social Statistics. London, 1979. Серьезная попытка разоблачения использования и злоупотребления статистическими данными.
Peter H. Mann. Methods of Social Investigation. Oxford, 1985. Хороший и несложный обзор методов, используемых в социологии.
Catherine Marsh. Exploring Data. Cambridge, 1988. Отличное введение в анализ данных, сконцентрированное на изучении реальных проблем, чтобы проиллюстрировать технику статистического анализа.
Gerry Rose. Demystifying Social Research, London, 1981. Дискуссия по поводу исследовательских методов, основанная на критическом анализе хорошо известных социологических исследований.
Глава 22
Развитие социологической теории
Многих, впервые начинающих изучение социологии, поражает многообразие открывающихся перспектив. Социологи не имеют общепринятой теоретической исходной позиции; в их среде очень часто ведутся споры относительно того, с какой стороны следует начинать изучение человеческого поведения и каким образом лучше всего интерпретировать результаты исследований. Почему социологам не удается добиться прочного согласия, которого удалось достичь ученым в естественных науках?
Ответы на эти вопросы теснейшим образом связаны с природой социологии. Это наука о нашей собственной жизни и о нашем собственном поведении, а изучение самих себя — самое сложное и трудное предприятие из всех возможных. Во всех академических дисциплинах, включая естественные науки, существует больше разногласий по поводу теоретических подходов, чем по поводу эмпирических исследований, поскольку эмпирическое исследование в случае, если возникают разногласия относительно фактов, можно легко проверить или повторить. Теоретические споры всегда в какой-то степени зависят от интерпретации, и редко могут быть окончательно разрешены таким путем. В социологии трудностей еще больше, поскольку проблема осложняется тем, что предметом изучения становится наше собственное поведение; поэтому теоретические дебаты и противоречия занимают в данной дисциплине центральное место.
В этой главе мы проанализируем развитие основных теоретических подходов в социологии и попытаемся определить дилеммы, которые обнаруживаются при их анализе. Мы начнем с рассмотрения взглядов некоторых основателей современной социологии, поскольку многие из идей, высказанных впервые этими учеными, пользуются влиянием и сейчас, а затем обратимся к теоретическим подходам, определяющим состояние дисциплины сегодня, после чего перейдем к некоторым из поднятых в них проблем.
Истоки социологии
Люди всегда интересовались первопричинами своего поведения, но тысячелетиями наши попытки понять себя основывались на традиционных способах мышления, передаваемых из поколения в поколение и связанных с использованием религиозных понятий. Систематическое изучение человеческого поведения и человеческого общества — относительно недавнее достижение, его истоки восходят к концу восемнадцатого века. Основой для появления нового подхода были радикальные изменения, связанные с индустриализацией и урбанизацией. Разрушение традиционного образа жизни означало новое понимание как социального, так и природного миров.
Огюст Конт
Конечно же, один человек не может основать целую дисциплину, и в раннюю социологам внесли свой вклад многие. Однако первым среди равных обычно считают французского писателя Огюста Конта (1789–1857), хотя бы только потому, что именно он ввел в оборот само слово “социология”. Вначале Конт пользовался термином “социальная физика” для обозначения новой области науки, однако другие авторы также стали употреблять этот термин, и он, желая провести различие между их и своими взглядами, изобрел новое слово для определения основанного им предмета. Конт считал социологию наукой молодой, но самой сложной и важной по значению. Конт полагал, что новая дисциплина будет напрямую способствовать благоденствию человечества; к концу жизни он строил грандиозные планы реконструкции французского общества и всего человечества вообще.
Эмиль Дюркгейм
Работы Конта оказали прямое влияние на другого французского мыслителя, Эмиля Дюркгейма (1858–1917). Хотя Дюркгейм и опирался на некоторые аспекты творчества Конта, он считал работы последнего слишком спекулятивными и неопределенными и полагал, что Конту не удалось выполнить свою программу — учредить социологию как науку. По Дюркгейму, для того, чтобы стать наукой, социология должна изучать “социальные факты”. Она должна исследовать социальные институты с той же объективностью, с какой ученые изучают природу. Первым знаменитым принципом социологии Дюркгейма является: “изучайте социальные факты как вещи!” Под этим он подразумевал, что социальная жизнь может быть подвергнута столь же строгому анализу, как и объекты или события в природе.
Как и все основатели социологии, Дюркгейм был захвачен переменами, изменяющими общество на его глазах. Он пытался объяснить эти перемены в их связи с разделением труда (нарастанием усложняющихся различий между различными профессиональными сферами) как частью индустриализации. Дюркгейм утверждал, что разделение труда постепенно вытесняет религию как основу социальной взаимосвязи. По мере того как разделение труда усиливается, люди становятся все в большей степени зависимы друг от друга, поскольку каждый нуждается в товарах и услугах, производимых людьми других профессий. Согласно Дюркгейму, перемены в современном мире происходят настолько быстро и интенсивно, что это порождает значительные социальные трудности, которые он связывал с аномией. Аномия — это ощущение бесцельности или бесполезности существования, вызванное определенными социальными условиями. Рамки и требования традиционной морали, которые были обусловлены религией, в ходе социального развития оказались в основном разрушены, и поэтому в современных обществах многие индивиды сталкиваются с ощущением, что их повседневное существование лишено смысла.
Одна из самых известных работ Дюркгейма связана с анализом самоубийства. Самоубийство считается сугубо личным актом, являющимся, предположительно, следствием больших личных несчастий. Дюркгейм, однако, показывает, что на суицидальное поведение фундаментальное влияние оказывают социальные факторы, и одним из них является аномия. Статистика самоубийств из года в год дает одну и ту же картину, и этому следует дать социологическое объяснение. Многие аспекты исследования Дюркгейма вызывают возражения, но оно остается классической работой, значение которой для современной социологии не исчерпано до сих пор.
Карл Маркс
Идеи Карла Маркса чрезвычайно резко контрастируют с идеями Конта и Дюркгейма. Макс родился в 1818 году в Германии и умер в Англии в 1883. Будучи воспитан в традициях германской мысли, он, однако, провел большую часть своей жизни в Британии, здесь созданы его основные работы. Он не мог посвятить себя университетской карьере, поскольку еще в молодости его политическая деятельность привела к конфликту с германскими властями. После краткого пребывания во Франции он поселился в Британии.
Труды Маркса касаются множества областей социальной жизни. Даже самые строгие критики считают, что его работы безусловно важны для становления социологии, однако сам Маркс не рассматривал себя как “социолога”. Большая часть его трудов посвящена экономическим темам, но поскольку он всегда стремился связать экономические проблемы с социальными институтами, его работы богаты и глубоки и в социологическом плане.
Точка зрения Маркса основывается на том, что он называл материалистическим пониманием истории. Согласно Марксу, источником социальных перемен являются не идеи и ценности, которых придерживаются люди, а в первую очередь экономические причины. Они в свою очередь, связаны с классовыми конфликтами, представляющими собой движущую силу исторического развития. Если выразиться словами Маркса, “Вся человеческая история является историей классовой борьбы”.
Несмотря на то, что он писал о разных периодах истории, внимание Маркса обращалось прежде всего на перемены, происходившие в современную эпоху. Наиболее важными для него были изменения, связанные с развитием капитализма. Капитализм является системой производства, радикально отличающейся от предшествовавших типов экономического порядка, поскольку он предполагает производство товаров и услуг для продажи широкому кругу потребителей. Обладатели капитала — фабрик, машин и крупных сумм денег — образуют правящий класс. Основная же масса населения составляет класс наемных рабочих, или рабочий класс, который не имеет собственных средств существования, а должен наниматься на работу к собственникам капитала. Капитализм, таким образом, — это классовая система, при которой конфликт между классами распространен повсеместно.
Согласно Марксу, капитализм в будущем будет вытеснен социализмом или коммунизмом (эти слова им использовались в одинаковом смысле), и социалистическое общество будет бесклассовым. Маркс имел в виду не полное исчезновение различий между индивидами, скорее он говорил о том, что исчезает раскол общества на небольшой класс, монополизирующий экономическую и политическую власть, и массу трудящихся, практически ничего не имеющих от созданного их усилиями общественного богатства. В новой экономической системе будет господствовать общественная собственность и будет установлен более эгалитарный и предполагающий всеобщее участие социальный порядок.
По мнению Маркса, изучение развития и возможностей капитализма должно указать средства для его активного преобразования путем использования политических действий. Поэтому социологические наблюдения Маркса были тесно связаны с его политической программой. Однако независимо от того, были или не были обоснованы работы Маркса, эта программа оказала чрезвычайно сильное воздействие на весь двадцатый век. Более трети мирового населения принадлежало к обществам, правительства которых претендовали на то, что их вдохновляют идеи Маркса.
Важно отнестись к изучению трудов Маркса непредвзято. Это непросто, поскольку широкое влияние работ этого ученого породило значительные различия в мнениях относительно их ценности. Даже те, кто испытал сильное влияние его идей, использовали его труды различным образом — существуют серьезные различия между взглядами тех, кто называет себя “марксистами”. Многие западные марксисты, например, были чрезвычайно критично настроены по отношению к Советскому Союзу и другим коммунистическим странам, в которых идеи Маркса, как считалось, составляют основу общественной системы.
Макс Вебер
Как и Маркса, Макса Вебера (1864–1920) трудно назвать просто “социологом” — его интересы и идеи охватывают многие дисциплины. Он родился в Германии, там прошла вся его академическая карьера. Вебер был подвержен депрессиям и не мог посвятить себя классической карьере университетского преподавателя, однако он располагал некоторыми личными средствами, что дало ему возможность посвятить себя научной работе. Он был человеком широчайшей образованности. Труды Вебера охватывают различные области не только социологии, но также экономики, права, философии и сравнительной истории, и значительная часть его работ посвящена развитию современного капитализма. Испытав безусловное влияние работ Маркса, он весьма критически отнесся к некоторым из его основных идей, Вебер отвергал материалистическую концепцию истории и полагал классовые конфликты имеющими меньшее значение, чем считал Маркс. С точки зрения Вебера, для социальных изменений идеи и ценности имеют не меньшее значение, чем экономические условия.
Ряд важнейших работ Вебера посвящен анализу отличий культуры Запада от других культур и обществ. Его перу принадлежат обширные исследования традиционной Китайской империи, Индии и Ближнего Востока, которые являются значительным вкладом в социологию религии. Сопоставляя ведущие религиозные системы Китая и Индии с религиями Запада, Вебер приходит к выводу, что на развитие капитализма сильное влияние оказали некоторые определенные аспекты христианства (см. главу 14, “Религия”).
Одной из наиболее постоянных тем в работах Вебера является исследование бюрократии. Бюрократия — это крупномасштабная организация, подразделяющаяся на ведомства или службы и состоящая из чиновников различных рангов. Крупные промышленные фирмы, правительственные организации, больницы и школы могут служить примерами бюрократий. Вебер считал, что расцвет бюрократии — неизбежная черта нашей эпохи. Бюрократия делает возможной эффективную работу крупномасштабных организаций, но создает проблемы эффективному демократическому участию масс в жизни современных обществ. Бюрократия предполагает правление экспертов, чьи решения принимаются без каких-либо консультаций с теми, кого эти решения затронут.
Вебер внес значительный вклад во многие другие области, например, в исследования развития городов, правовых систем, типов экономики и природы классов. Немало писал он и о всеобщем характере самой социологии. В вопросах о том, является ли социология наукой, Вебер был более осторожен, чем Дюркгейм или Маркс. Согласно его мнению, неверно думать, будто мы можем изучать жизнь людей, используя те же процедуры, что и применяемые в исследованиях физического мира. Люди — существа мыслящие и рассуждающие; мы наделяем смыслом И значением большую часть того, что мы делаем, и всякая дисциплина, имеющая дело с человеческим поведением, должна это учитывать.
Дальнейшее развитие социологии
Хотя истоки социологии были в основном европейскими, в нашем веке эта дисциплина утвердилась практически во всем мире, и некоторые важнейшие этапы ее развития прошли в Соединенных Штатах, В частности, на развитие социологической теории оказали серьезное влияние труды Джорджа Герберта Мида (1863–1931), философа, преподававшего в Чикагском университете. Мид подчеркивал, что центральное место в социальной жизни человека занимают язык и, более общо, символы. Выдвинутый им подход позднее стал называться символическим интеракционизмом. Однако для Мида было характерно обращение к социальным процессам небольшого масштаба, а не к обществу в целом.
Самым известным американским социологом-теоретиком послевоенного периода является Толкотт Парсонс (1902–1979). Этот плодовитый автор писал как о теоретических проблемах, так и о многих эмпирических аспектах социологии. Он внес существенный вклад в изучение семьи, бюрократии, профессиональной деятельности, политики и многих других областей. Он также сыграл важнейшую роль в развитии функционализма — теоретического подхода, впервые обозначенного Контом и Дюркгеймом. Согласно функционалистской точке зрения, при изучении любого данного общества необходимо определить, как его различные части, или институты, взаимодействуют между собой, приводя к непрерывному развитию общества во времени.
Европейские мыслители в этот период также играли значительную роль в развитии социологической теории. Особую известность завоевал структурализм, связывающий социологический анализ и изучение языка. Структуралистский подход впервые появился как особое направление в лингвистике и затем был перенесен в социальные науки антропологом Клодом Леви-Стросом (р. 1908). Однако истоки структурализма опять-таки восходят к Дюркгейму и Марксу.
Современные подходы
Основные теоретические позиции сегодняшней социологии являются продолжением подходов, сформировавшихся в более ранний период. Важнейшими из них считаются функционализм, структурализм, символический интеракционизм и марксизм.
Функционализм
Основополагающие идеи функционализма были сформулированы еще Контом, который тесно связывал их со своим видением социологии в целом. Дюркгейм также рассматривал функциональный анализ в качестве ключевой части своей формулировки задач социологической теории и социологического исследования. Однако на развитие функционализма в его современном виде значительное влияние оказали труды антропологов. Вплоть до начала двадцатого века антропология базировалась главным образом на материалах докладов и документах колониальных чиновников, миссионеров и путешественников. Вследствие этого антропология девятнадцатого века была в некоторой мере спекулятивна и недостаточно опиралась на документальные источники. Авторы создавали книги, привлекая примеры со всего мира, при этом достоверность примеров, а также наличие соответствующих культурных контекстов, их практически не интересовали. Например, анализ религии осуществлялся, как правило, путем сравнения множества верований и религиозных практик совершенно различных культур.
Современная антропология начинается с того времени, когда подобный подход перестал удовлетворять исследователей, и они начали проводить длительные полевые исследования различных культур мира. Родоначальниками полевого подхода в антропологии были А. Р. Рэдклифф-Браун (1881–1955), английский автор, испытавший сильное влияние Дюркгейма, и Бронислав Малиновский (1884–1942), поляк, чья научная деятельность проходила в основном в Британии. Малиновскому принадлежит одно из самых выдающихся антропологических исследований, явившееся результатом длительного пребывания автора на Тробриандских островах Тихого океана. Рэдклифф-Браун изучал население Андаманских островов, архипелага, расположенного у побережья Бирмы.
Оба исследователя считали, что мы должны изучать общество или культуру как целое, если хотим понять их важнейшие институты и объяснить, почему их члены ведут себя так, а не иначе. Например, мы можем анализировать религиозные верования и обычаи некоторого общества только при условии, что мы рассматриваем их связь с другими институтами в рамках этого общества, поскольку различные части общества развиваются в тесной связи друг с другом.
Изучать функцию какого-либо вида социальной деятельности или института — значит анализировать их вклад в обеспечение жизнедеятельности общества как целого. Лучшим способом пояснения этой мысли служит аналогия с человеческим телом, — подобной аналогией пользовались Конт, Дюркгейм и многие более поздние авторы-функционалисты. Изучая некоторый телесный орган, например, сердце, мы должны в первую очередь понять, как оно связано с остальными частями тела. Перекачивая кровь всего тела, сердце играет важнейшую роль в поддержании жизни организма. Сходным образом, анализ функции данного социального объекта означает демонстрацию того, какую роль он играет в существовании данного сообщества. Например, религия, по мнению Дюркгейма, обеспечивает приверженность людей основным социальным ценностям и тем самым способствует поддержанию социальных связей (для более детального анализа теории религии Дюркгейма см. главу 14, “Религия”).
Функционализм в версии Мертона
Функционализм снова “вернулся” в социологию благодаря работам Толкотта Парсонса и Роберта К. Мертона, считавших, что функциональный анализ призван играть ключевую роль в развитии социологической теории и социологических исследований. Особым влиянием пользовался функционализм в интерпретации Мертона; этот подход определил направление работ целого поколения американских социологов, и, кроме того, получил широкое распространение за пределами Америки. Мертон разработал более сложный вариант функционального анализа, чем те варианты, которые предлагали Рэдклифф-Браун и Малиновский. В то же время он адаптировал этот подход для изучения индустриальных обществ, которые в основных своих аспектах отличаются от более простых культур, изучавшихся антропологами.
Мертон проводит различия между явными и латентными функциями. Явные функции — те, которые известны участникам определенного типа социальной деятельности и подразумеваются ими. Латентные функции — это такие последствия деятельности, о которых ее участники не подозревают. В качестве иллюстрации подобного деления Мертон приводит пример танца дождя, исполняемого индейцами Хопи из Нью-Мексико. Хопи верят, что эта церемония принесет дождь, необходимый их полям (явная функция). По этой причине они устраивают церемонию и участвуют в ней. Но танец дождя, утверждает Мертон, привлекая теорию религии Дюркгейма, является также эффектом сохранения единства данного сообщества (латентная функция). Согласно Мертону, значительная часть социологического объяснения любого явления состоит в раскрытии латентных функций социальных институтов и человеческой деятельности.
Мертон различает функции и дисфункции. Малые культуры, попавшие в поле зрения антропологов, указывает он, являются, как правило, более интегрированными, чем большие индустриальные общества, являющиеся основным объектом изучения в социологии. Рэдклифф-Браун и Малиновский могли целиком сосредоточиться на определении функции, поскольку рассматриваемые ими культуры были стабильными и интегрированными. Однако, изучая современный мир, мы должны учитывать и дезинтегрирующие тенденции. Понятие “дисфункции” связано с такими аспектами социальной деятельности, которые вызывают изменения, угрожающие единству общества.
Исследовать дисфункциональные аспекты социальной деятельности — значит анализировать те стороны социальной жизни, которые являются вызовом существующему порядку вещей. Например, ошибочно думать, будто религия всегда остается функциональной — т. е. способствует исключительно сохранению целостности общества. Когда две группы исповедуют различные религии или даже различные версии одной и той же религии, результатом могут быть крупномасштабные социальные конфликты, способные вызвать глубокий раскол в обществе. Поэтому между религиозными сообществами часто велись войны, например, между протестантами и католиками в истории Европы.
Современное развитие
Долгое время функционалистское мышление было, вероятно, ведущей теоретической традицией социологии, в особенности в Соединенных Штатах. В последние годы популярность функционализма начала снижаться, поскольку стала очевидной его ограниченность; однако до сих пор этот подход имеет явных сторонников. За исключением Мертона, практически все теоретики-функционалисты (например, Толкотт Парсонс) чрезмерное значение придавали факторам, поддерживающим сохранение социального единства, оставляя в тени те, которые вызывают разобщение и конфликт. Кроме того, по мнению многих критиков, функциональный анализ наделяет общества такими качествами, которыми они в действительности не обладают. Функционалисты часто пишут о “нуждах” и “целях” обществ, не принимая во внимание, что эти понятия имеют смысл только в применении к отдельным индивидам. Возьмем, например, данный Мертоном анализ танца дождя. По Мертону, данная церемония способствует интеграции культуры Хони; показав это, мы как бы объяснили фактическую причину, хотя мы знаем, что танец на самом деле не вызывает дождь. Это было бы рациональным объяснением лишь в случае, если принять постулат, что общество Хони “побуждает” своих членов совершать “нужные” для него действия. Однако это не так: общества не обладают силой воли и не ставят перед собой цели, ими располагают только индивиды.
Структурализм
Подобно функционализму, структурализм испытал влияние работ Дюркгейма, хотя главный импульс его развитию дала лингвистика. На раннем этапе важнейшим источником структуралистских идей стали работы швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра (1857–1913). Хотя Соссюр писал только о языке, его идеи нашли впоследствии отражение во многих социальных и гуманитарных дисциплинах.
До Соссюра исследования языка были сосредоточены в основном на анализе детальных изменений в способах использования слов. Согласно Соссюру, такая процедура упускает из виду основную особенность языка. Если мы будем обращать внимание только на слова, которые используют в речи люди, то не сможем определить его основные характеристики, или структуру. Язык состоит из грамматических правил и значения, лежащего за словами, но не указанного в них. Простой пример: в английском языке, если мы хотим сообщить, что речь идет о событиях прошедшего времени, к глаголу обычно добавляется окончание “-ed”. Это лишь одно из тысяч грамматических правил, которые знает каждый носитель языка и которые используются для конструирования того, что мы говорим. Согласно Соссюру, анализировать структуры языка — значит, искать правила, которые образуют незримую основу языка. Большую часть этих правил мы знаем неявно: нам было бы нелегко выразить, в чем их суть. Фактически, задачей лингвистики является раскрытие того, что, мы знаем, но лишь неявно, на уровне практического использования языка.
Язык и значение
Соссюр утверждал, что значение слов производится структурами языка, а не объектами, которые эти слова обозначают. Мы можем наивно вообразить, что значение слова “дерево” есть объект с листьями, который и подразумевает данный термин. Однако, согласно точке зрения Соссюра, это не так. В этом можно убедиться, если обратить внимание, что в языке существует множество слов, которые не обозначают никаких объектов — слова вроде “и”, “но”, “однако”. Более того, существуют полноценные в смысловом отношении слова, которые обозначают мифические предметы и не имеют вообще никакого отношения к реальности — например, “единорог”. Если значение слова возникает не из предмета, им обозначаемого, то откуда? На это Соссюр отвечает, что значение создается различиями между родственными понятиями, и эти различия распознаются правилами языка. Значение слова “дерево” происходит из того, что мы отличаем “дерево” от “зарослей”, “кустарника”, “леса” и множества других слов, имеющих подобные — но не идентичные — значения. Таким образом, значения создаются внутри языка, а не объектами, обозначаемыми посредством этих слов.
Структурализм и семиотика
Соссюр дополняет данный анализ важным наблюдением, что значение могут создавать не только звуки (речь) или знаки на бумаге (письмо). Любой объект, который мы можем систематически выделять среди других, может быть использован для “задания значения”. Примером могут служить сигналы светофора. Мы используем контраст между зеленым и красным для обозначения “двигаться” и “стоять” (желтый обозначает “приготовиться к остановке” или “приготовиться к движению”). Заметим, что именно различие создает значение, а не цвета сами по себе. В равной мере мы могли бы использовать зеленый для обозначения “стоять” и красный для обозначения “двигаться” — если бы мы последовательно определяли эти различия. Соссюр называет изучение неязыковых значений семиологией. В настоящее время в основном используется термин семиотика.
Семиотические исследования возможны при изучении многих аспектов человеческой культуры. Как пример, рассмотрим одежду и моду. Что делает определенный стиль одежды модной в данное время? Конечно, это не сама носимая одежда, поскольку короткие юбки могут быть модными в один год и немодными в другой. Модной одежду делает опять-таки разница между носимым теми, кто “в курсе дела”, и гардеробом тех, кто отстает. Другим примером из этой же области является траурная одежда. В нашей культуре мы, желая продемонстрировать траур, надеваем черное. В других культурах люди, соблюдающие траур, носят белое. В данном случае значение имеет не цвет сам по себе, а то, что люди, соблюдающие траур, одеваются определенным образом, отличающимся от их повседневного стиля.
Структуралистский подход чаще использовался в антропологии, а не в социологии, особенно в Соединенных Штатах. Следуя направлению, указанному Леви-Строссом, популяризатором термина структурализм, структурный анализ применяли в исследованиях родственных отношений, мифов, религии и в других областях. Однако многие теоретики-социологи также испытали на себе воздействие структуралистских идей. Принципы структурализма использовались при изучении средств массовой информации (газет, журналов, телевидения), идеологии и культуры в целом.
Структуралистское мышление имеет слабые стороны, ограничивающие возможности его использования как общего теоретического подхода в социологии. Структурализм возник в связи с исследованием языка и оказался уместным для изучения лишь некоторых аспектов человеческого поведения. Он полезен при исследовании коммуникации и культуры, однако в более практических сторонах социальной жизни, таких, как экономическая и политическая деятельность, его применение гораздо более ограничено.
Символический интеракционизм
Символический интеракционизм придает большее значение активному и творческому индивиду, чем любой из остальных теоретических подходов. После Мида его развивали многие авторы, и в Соединенных Штатах он стал основным соперником функционализма. Подобно структурализму, символический интеракционизм обязан своим рождением проблеме языка, но Мид развил его в отдельное направление.
Символы
Мид утверждает, что именно язык дает возможность человеку стать сознательным существом, увидеть свою индивидуальность, причем ключевым элементом этого процесса является символ. Символ есть нечто, означающее что-то еще. Следуя примеру, использованному Соссюром, слово “дерево” является символом, при помощи которого мы представляем определенный предмет, дерево. Овладев этим понятием, говорит Мид, мы можем думать о дереве, даже если никакого дерева не видно. Мы научились мыслить о данном предмете символически. Символическое мышление освобождает нас от того, что наш опыт ограничивается только непосредственно видимым, слышимым и ощущаемым.
Люди, в отличие от животных, живут в наполненном символами мире. Это относится и к нашему восприятию себя. (Животные не имеют чувства собственного “я”, подобного человеческому.) Каждый из нас обладает самосознанием, поскольку мы учимся смотреть на себя со стороны — видеть себя так, как нас видят другие. Когда ребенок начинает пользоваться словом “я” для обозначения того объекта (себя), который другие называют “ты”, у него появляются основы самосознания. (Дальнейшее обсуждение теории Мида развития самосознания можно найти в главе 3, “Социализация и жизненный цикл”.)
Как утверждают последователи символического интеракционизма, практически все взаимодействия между людьми предполагают обмен символами. Взаимодействуя с другими, мы постоянно ищем ключи к пониманию того, какой тип поведения соответствует данному контексту и как следует интерпретировать намерения других. Символический интеракционизм обращает наше внимание на детали межличностного взаимодействия и на то, каким образом эти детали сообщают смысл сказанному или сделанному другими. Представим, например, первое свидание мужчины и женщины. Вероятно, оба они потратят значительную часть вечера на попытки оценить друг друга и возможные варианты развития своих отношений, в случае если они станут продолжаться. Никто из них не будет делать это слишком откровенно, хотя каждый при этом осознает, что происходит. Оба озабочены своим собственным поведением, поскольку стремятся представить себя в выгодном свете; однако, зная это, каждый будет пытаться увидеть те аспекты поведения другого, которые раскрыли бы его истинные взгляды. Так сложный и едва уловимый процесс символической интерпретации формирует взаимодействие двух людей.
Социологи, разделяющие идеи символического интеракционизма, обычно сосредоточивают свое внимание на межличностном взаимодействии в ситуациях повседневной жизни. Среди исследований этого типа особенно интересны работы Ирвинга Гоффмана, рассмотренные в главе 4, “Социальное взаимодействие и повседневная жизнь”. Гоффман придал яркость и живость тому, что у Мида было лишь сухой и абстрактной теоретической концепцией. Благодаря Гоффману и другим ученым, символический интеракционизм способствовал множеству открытий, касающихся природы нашей обыденной жизни. Однако символический интеракционизм чрезмерно концентрируется на явлениях малого масштаба, и именно это может вызвать критику. Ученые, работавшие в этом направлении, всегда испытывали трудности, сталкиваясь с крупномасштабными структурами и процессами — теми самыми явлениями, на которые в основном ориентировались две следующие традиции.
Марксизм
Функционализм, структурализм и символический интеракционизм не являются единственно имеющими значение традициями социологии, также как подобное разбиение на три направления не является единственным способом классификации теоретических подходов. Одним из наиболее влиятельных подходов, выходящих за рамки данного деления, является марксизм. Разумеется, все марксисты так или иначе связывают свои взгляды с работами Маркса, однако существует множество интерпретаций его идей, и сегодня школы марксистской ориентации придерживаются порой весьма различных позиций в теоретическом отношении.
В широком смысле, марксизм можно подразделять в соответствии с направлениями, соответствующими трем описанным выше подходам. Многие марксисты явно или неявно придерживаются функционалистской трактовки исторического материализма. Их версия марксизма чрезвычайно отличается от версии тех, кто испытал влияние структурализма. Наиболее известным автором, представляющим эту последнюю точку зрения, является французский исследователь Луи Альтюссер. В свою очередь, оба названных варианта расходятся с взглядами марксистов, акцентирующих влияние на активном, творческом характере человеческой деятельности. Лишь немногие из авторов подобной ориентации испытали прямое влияние символического интеракционизма, но созданная ими перспектива оказалась достаточно близка к нему.
Во всех своих версиях марксизм отличается от немарксистских традиций социологии. Большинство авторов-марксистов рассматривает марксизм как часть единого “пакета” социологического анализа и политических реформ. Марксизм, по их убеждению, должен выработать программу радикальных политических изменений. Более того, марксисты, в отличие от других социологов, особенно представителей функционализма, особое значение придают классовому делению общества, конфликту классов, а также проблемам власти и идеологии. Марксизм лучше рассматривать не как некоторый подход в рамках социологии, а как совокупность социальных и гуманитарных концепций, существующих наряду с социологией, причем социология и марксизм пересекаются друг с другом и часто влияют друг на друга. Немарксистская социология и марксизм всегда находились в отношениях взаимного влияния и взаимной оппозиции.
Теоретические дилеммы
Какова относительная ценность этих четырех теоретических позиций? Каждая из них имеет своих ревностных сторонников, но очевидно, что в некоторых отношениях эти концепции дополняют друг друга. Функционализм и большинство версий марксизма концентрируются на изучении крупномасштабных аспектов жизни социальных групп или обществ. Они принципиально ориентированы на — “большие вопросы” — типа “Как общества обеспечивают свою целостность?” или “Каковы основные причины социальных изменений?” Символический интеракционизм, напротив, более всего связан с личностными сторонами социальной жизни. Структурализм отличается от других подходов тем, что фокусирует свое внимание в основном на культурных особенностях социальной деятельности.
Таким образом, при рассмотрении социологических проблем в некоторой степени можно воспользоваться плодами всех теорий, хотя в определенных отношениях они будут открыто противоречить друг другу. Существует несколько основных теоретических дилемм — вопросов, являющихся источниками постоянных споров и дискуссий, и часть из них связана с общей проблемой интерпретации деятельности индивидов и социальных институтов. Рассмотрим четыре таких дилеммы.
1. Первая дилемма связана с вопросами человеческой деятельности и социальной структуры. Она состоит в следующем: в какой степени мы являемся полноценными носителями творческого начала, активно воздействующими на обстоятельства своей жизни? Может быть, большая часть наших действий есть результат влияния неких фундаментальных социальных сил, находящихся вне нашего контроля? Отношение к этому вопросу всегда разделяло и продолжает разделять социологов. Символический интеракционизм подчеркивает активные творческие составляющие человеческого поведения. Три других подхода (за исключением некоторых вариантов марксизма) делают акцент на принудительном характере влияния социальных институтов на нашу деятельность.
2. Вторая теоретическая дилемма связана с консенсусом (согласием) и конфликтом в обществе. Согласно некоторым точкам зрения, особенно близким к функционализму, на первое место ставится порядок и гармония, присущие человеческому обществу. Сторонники этого взгляда, например, Толкотт Парсонс, считают преемственность и консенсус наиболее естественными характеристиками обществ, сколь бы сильно они не изменялись с течением времени. Другие социологи, особенно испытавшие влияние Маркса и Вебера, подчеркивают глубинную природу социального конфликта. Они считают, что для общественной жизни характерны раздробление интересов, напряженность и борьба. По их мнению, утверждение, что люди в основном склонны к мирному сосуществованию друг с другом, ошибочно: даже в том случае, когда нет открытой конфронтации, в обществе сохраняется принципиальное различие интересов, которое в определенный момент может вылиться в активный конфликт.
3. Третья дилемма связана не столько с характеристиками человеческой деятельности или общества в целом, сколько с особенностями современного социального развития. Речь идет о факторах, оказывающих влияние на саму природу современных обществ; эта дилемма происходит из различий немарксистского и марксистского подходов. Она концентрируется вокруг следующего вопроса: в какой степени состояние современного мира определяется экономическими факторами, выделяемыми Марксом, в частности, механизмами капиталистического производства? С другой стороны, в какой степени альтернативные факторы (социальные, политические и культурные) могут определять социальное развитие в современную эпоху?
4. Существует четвертая фундаментальная проблема теории, которая вряд ли возникала в рамках ортодоксальной концепции, но игнорировать которую больше нельзя. Эта проблема состоит в том, чтобы ввести в социологический анализ понимание гендера. Все крупные фигуры социологии прошлого были мужчинами, и в своих трудах они практически не уделяли внимание тому факту, что человеческие существа подразделяются на мужской и женский пол. Индивиды в их трудах представляются как абстрактные “деятели”, принадлежащие “среднему роду”, а не как мужчины и женщины. Поскольку при постановке проблемы гендера в традиционной социологии практически не на что опереться, эта проблема, возможно, является в настоящее время самой сложной из четырех.
Одной из важнейших теоретических дилемм, связанных с проблемой гендера, является следующая: должны ли мы вводить “гендер” как общую социологическую категорию? Или, быть может, лучше рассматривать вопросы гендера, разделив их на ряд специфических факторов, определяющих поведение мужчин и женщин в различных ситуациях? А если подойти с другой стороны, во всех ли культурах существуют характеристики, отличающие социальное поведение мужчин и женщин? Или гендерное деление можно объяснять в терминах других социальных различий (например, классового деления)?
Рассмотрим каждую из этих дилемм подробно.
Структура и действие
Одна из важнейших тем, поднятых Дюркгеймом, а позднее развитых другими авторами, состоит в том, действительно ли общества, объединяющие нас как своих членов, накладывают социальные ограничения на нашу деятельность. Дюркгейм утверждал, что общество имеет приоритет над индивидом. Оно есть нечто большее, чем просто сумма индивидуальных актов, поэтому, исследуя социальную структуру, мы наталкиваемся на характеристики, имеющие “жесткость” или “твердость”, Сравнимые со структурами материальной среды. Представим себе человека, находящегося в комнате с несколькими дверьми. Устройство комнаты ограничивает круг возможных действий индивида. Расположение стен и дверей, например, определяет расположение выхода и входа. По мнению Дюркгейма, социальная структура регламентирует нашу деятельность подобным образом. Она устанавливает пределы нашим индивидуальным действиям. Для нас она такая же “внешняя”, как стены названной комнаты.
Данная точка зрения выражена Дюркгеймом в его знаменитом замечании:
Когда я осуществляю свой долг брата, мужа или гражданина, то я исполняю обязательства, установленные законом и обычаем и являющиеся внешними по отношению ко мне и моим действиям… Сходным образом верующий с самого рождения обнаруживает в уже готовом виде верования и практику религиозной жизни, и, раз они существовали до него. следовательно, они существуют вне его. Система знаков, которую я использую тля выражения своих мыслей, денежная система, которой я пользуюсь для уплаты долгов, кредитные механизмы, которые я применяю в своей коммерческой деятельности, процедуры, которым я следую в силу своей профессии, — все эти и подобные им вещи функционируют вне зависимости от моего пользования. В свою очередь, если обратиться к каждому члену общества, то указанные замечания справедливы в отношении каждого из них. [587]
Точка зрения Дюркгейма имеет множество сторонников, однако, она вызывает и острую критику. Что же такое “общество”, спрашивают критики, если не совокупность множества индивидуальных актов? Если мы изучаем некоторую группу, мы видим не коллективную сущность, а только группу индивидов, взаимодействующих друг с другом различным образом. “Общество” есть лишь множество индивидов, совершающих упорядоченные действия в отношении друг друга. Согласно данной точке зрения (представленной в основном приверженцами символического интеракционизма), мы действуем целенаправленно уже в силу того, что являемся людьми и населяем мир, пронизанный культурными смыслами. Социальные явления, согласно этой позиции, отнюдь не похожи на “вещи”, поскольку зависят от символических значений, которыми мы наделяем свои действия. Мы являемся не созданиями общества, но его создателями.
Оценка
Вряд ли это противоречие когда-нибудь будет исчерпано до конца, поскольку оно существует с того самого времени, когда современные мыслители впервые приступили к систематическим попыткам объяснения человеческой деятельности. Более того, данный спор не ограничивается только социологией, он занимает ученых всех областей социальных наук. Вы должны сами решить, какую позицию считаете наиболее близкой к истине.
И все-таки не следует преувеличивать различия приведенных точек зрения. Конечно, ни один из этих подходов не может обладать абсолютной истиной, но можно легко увидеть взаимосвязь между ними. Очевидно, что в некоторых отношениях предпочтительнее точка зрения Дюркгейма. Социальные институты предшествуют любому из индивидов, несомненно, также, что они имеют возможность ограничивать нас. Так, например, я не являюсь изобретателем денежной системы, которая существует в Британии. Я также не имею выбора, хочу я пользоваться ею или нет, если желаю получать товары и услуги, которые продаются за деньги. Денежная система, подобно другим традиционным институтам, существует независимо от всякого отдельного члена общества, регламентируя его деятельность.
С другой стороны, явно ошибочным является предположение о том, что общество является столь же “внешним” по отношению к нам, как и физический мир. Физический мир продолжал бы существовать даже в том случае, если не осталось бы ни одного человека, однако утверждать то же самое относительно общества — явная нелепость. Общество является внешним по отношению к каждому индивиду в отдельности, но оно по определению не может быть внешним для всех индивидов.
Более того, хотя “социальные факты” Дюркгейма могут ограничивать нашу деятельность, но они не могут детерминировать ее. Я смогу жить, не пользуясь деньгами, если твердо решусь на это, хотя при таком решении, возможно, мне придется очень туго. Человек постоянно должен делать выбор, а не просто пассивно реагировать на происходящие вокруг него события. Преодолению противоречия между “структурным” и “деятельностным” подходами могло бы способствовать осознание того, что в ходе нашей повседневной деятельности мы активно создаем и изменяем социальную структуру. Например, факт использования мною денежной системы является незначительным, но необходимым вкладом в поддержание существования этой системы. Если все люди, или хотя бы большинство из них, в какой-то момент примут решение избегать пользования деньгами, то денежная система распадется.
Консенсус и конфликт
Сравнение точек зрения на проблемы конфликта и консенсуса целесообразно опять-таки начать с позиции Дюркгейма. Дюркгейм рассматривает общество как совокупность взаимозависимых частей. Большинству функционалистов общество представляется объединенным целым, состоящим из тесно связанных между собой структур. Это чрезвычайно созвучно мысли Дюркгейма о принудительном, “внешнем” характере “социальных фактов”. Однако аналогия здесь проводится уже не со стенами здания, а с человеческим телом.
Тело состоит из различных специализированных частей (таких, как мозг, сердце, легкие, печень и так далее), каждая из которых вносит вклад в поддержание жизни организма. Органы должны работать в гармонии друг с другом, если же этого нет, жизнь организма оказывается под угрозой. Согласно Дюркгейму (и Парсонсу), то же происходит и с обществом. Чтобы общество продолжало существовать, его специализированные институты (политическая система, религия, семья, система образования) должны функционировать в гармонии друг с другом. Существование общества зависит, таким образом, от кооперации, которая, в свою очередь, предполагает общий консенсус, или согласие, членов общества относительно основных ценностей.
Те, кто рассматривает проблему конфликта, занимают иную позицию. Их основные положения легко продемонстрировать, используя в качестве примера понятие классового конфликта, данное Марксом. Согласно Марксу, общества разделяются на классы, владеющие неравными ресурсами. Поскольку существует сильно выраженное неравенство, то наблюдается различие интересов, которое оказывается “встроенным” в социальную систему. Конфликты интересов в определенный момент превращаются в активную борьбу между классами, которая может породить процесс радикальных перемен. Не все сторонники данного подхода придавали такое значение классам, как Маркс. Иногда в качестве основания для различий, значимых при возникновении конфликта, рассматривались, например, отношения между расовыми группами либо между политическими фракциями. Однако какой бы ни была конфликтная группа, общество изначально рассматривается насыщенным напряжениями, и даже наиболее стабильная социальная система выглядит неустойчивым балансом антагонистических группировок.
Оценка
Так же, как и споры, относительно структуры и действия, дебаты, связанные с конфликтом и консенсусом, вряд ли когда-нибудь закончатся. Тем не менее, различие между позициями конфликта и позициями консенсуса выглядит, вероятно, более глубоким, чем является на самом деле. Эти две позиции нельзя считать совершенно несовместимыми. Всякое общество обладает определенного рода единством относительно основных ценностей, и всякое общество, безусловно, предполагает существование конфликта.
Более того, одним из основных правил социологического анализа является исследование связи между конфликтом и консенсусом внутри социальных систем. Ценности, которых придерживаются различные группы, и цели, которые их члены преследуют, нередко отражают смесь общих и противоположных интересов. Даже в марксистской интерпретации классового конфликта классы-антагонисты имеют некоторые общие интересы. Так, капиталисты нуждаются в рабочей силе для своих предприятий, а рабочие в такой же мере нуждаются в капиталистах, выплачивающих им жалование. В подобных обстоятельствах открытый конфликт не может быть продолжительным, скорее случиться так, что общее для обеих сторон перевесит взаимные различия, хотя иногда может произойти обратное.
Полезным понятием, возникающим при анализе конфликта и консенсуса, является идеология — ценности и убеждения, способствующие сохранению позиции более могущественных групп по отношению к менее могущественным. Власть, идеология и конфликт всегда тесно связаны. Многие конфликты возникают по поводу власти, из-за преимуществ, которые она может дать. Власть имущие могут в целях сохранения своего доминирования использовать идеологические средства, но в случае необходимости они способны прибегнуть к использованию силы. Например, в феодальные времена власть аристократии поддерживалась с помощью идеи о том, что некоторая, меньшая часть людей была рождена для того, чтобы властвовать; однако аристократические правители охотно прибегали и к насилию по отношению к тем, кто осмеливался противиться их власти.
Образы современного мира
Марксистская перспектива
Работы Маркса явились серьезным вызовом социологическому анализу, и этот вызов не остался незамеченным. Идеи Маркса были и остаются центром многих социологических споров. Как было замечено ранее, Маркс рассматривал современные общества как капиталистические. Ведущим импульсом, лежащим в основании социальных перемен в современную эпоху, является потребность в экономических трансформациях, которые представляют собой неотъемлемую часть капиталистического производства. Капитализм — гораздо более динамичная экономическая система, чем любая предшествующая. Капиталисты соревнуются друг с другом за возможность продавать свои товары потребителю. Чтобы выжить в условиях рыночной конкуренции, фирмы должны производить свою продукцию как можно эффективнее и дешевле. Это ведет к постоянным технологическим инновациям, поскольку повышение эффективности технологии, применяемой в производственном процессе, является одним из способов, с помощью которого компании могут одержать верх над своими конкурентами.
Существуют также серьезные стимулы для поиска рынков сбыта товаров, возможностей приобретения дешевого сырья и использования дешевой рабочей силы. Поэтому капитализм, согласно Марксу, является постоянно расширяющейся системой, разрастающейся по всему миру. Таким способом Маркс объясняет распространение западной индустрии в глобальном масштабе.
Принадлежащая Марксу интерпретация влияния капитализма нашла множество сторонников, и последующие авторы-марксисты серьезно усовершенствовали первоначальную концепцию. Однако многочисленные критики пытались опровергнуть взгляды Маркса и предлагали альтернативные подходы к анализу факторов, определяющих облик современного мира. Практически все исследователи согласны с тем, что капитализм сыграл большую роль в создании современного мира. Но часть социологов утверждает, что Маркс преувеличил роль, которую в произошедших изменениях сыграли чисто экономические факторы, и, кроме того, что капитализм не является центром современного социального развития, как полагал Маркс. Большая часть авторов также скептически относится к его утверждению, что социалистическая система с необходимостью заменит капитализм
Точка зрения Вебера
Одним из первых и наиболее серьезных критиков Маркса был Макс Вебер. Фактически, труды Вебера можно воспринимать в контексте его длившейся всю жизнь борьбы с “призраком Маркса”, с его интеллектуальным наследием. Альтернативная Марксу позиция, которую выработал Вебер, сохраняет свою важность и сегодня. Согласно его мнению, ключевую роль в современном социальном развитии сыграли неэкономические факторы. Знаменитая и наиболее спорная работа Вебера “Протестантская этика и дух капитализма” содержит утверждение, что при создании капиталистического мировоззрения фундаментальное значение имели религиозные ценности, в особенности те, которые связаны с пуританством. Вопреки предположению Маркса, это мировоззрение возникло не из экономических изменений как таковых.
Веберовское понимание природы современного общества и причин распространения западного образа жизни всем мире существенно отличается от предложенного Марксом. По Веберу, капитализм как определенный способ организации экономической деятельности является лишь одним фактором среди многих, влиявших на социальное развитие в современный период. Основой капиталистического экономического механизма, в некотором роде более фундаментальной, оказались наука и бюрократия. Наука сформировала современную технологию и, вероятно, будет продолжать определять ее в любом будущем социалистическом обществе. В свою очередь, бюрократия является единственным способом эффективной организации больших групп людей, и поэтому она неизбежно увеличивается по мере экономического и политического роста. Появление науки, современной технологии и бюрократии Вебер собирательно описывает как рационализацию. Рационализация означает организацию социальной и экономической жизни в соответствии с принципами эффективности на основе технического знания.
Оценка
Какой из способов описания современных обществ более правилен: тот, который принадлежит Марксу, или тот, который исходит от Вебера? Мнения ученых по этому вопросу расходятся, и некоторые различия приведены в таблице. (Следует помнить, что в каждом лагере существует множество течений, поэтому не всякий теоретик согласится со всеми пунктами, приведенными здесь.)
Контрасты между марксистской и веберовской точками зрения касаются многих областей социологии. Они определяют не только характер анализа природы индустриальных обществ, но также и наше видение обществ третьего мира. Кроме того, две предложенные перспективы связаны с различными политическими позициями: левые авторы в целом придерживаются взглядов стороны А, либералы и консерваторы — стороны В. Тем не менее, факторы, лежащие в основе указанной дилеммы, имеют природу более эмпирическую, чем в других дилеммах. Фактологические исследования путей развития современных обществ и стран третьего мира помогают нам оценить, насколько характер перемен, происходящих в мире, согласуется с позициями двух сторон.
Проблема гендера
Проблема гендера в работах основателей современной социологии занимает отнюдь не центральное место. Однако те немногие отрывки, в которых они касались этой темы, позволяют если не разрешить ее, то, по крайней мере, сделать набросок данной теоретической дилеммы. Чтобы описать эту дилемму, лучше всего сопоставить ее отражение в работах Дюркгейма (впрочем, довольно редкое) с тем, что можно найти в работах Маркса. В одной из работ, посвященной анализу самоубийства, Дюркгейм замечает, что мужчина “практически полностью является продуктом общества”, тогда как женщина “в значительно большей степени продукт природы”. Развивая эти наблюдения, он говорит о мужчине: “его вкусы, стремления и юмор по большей части имеют коллективное происхождение, тогда как у его спутницы они в основном определяются организмом. Его потребности, следовательно, чрезвычайно отличаются от ее потребностей…” Другими словами, женщины и мужчины не идентичны, они имеют различные вкусы и наклонности в связи с тем, что женщины менее социализированы и более “близки к природе”, чем мужчины.
Сегодня никто не принял бы взгляда, выраженного подобным образом. Специфическая индивидуальность женщины в той же мере складывается под влиянием социализации, что и индивидуальность мужчины. И все же, после некоторых преобразований, утверждение Дюркгейма оказывается одним из возможных способов видения формирования природы гендера. Имеется в виду, что гендерные различия главным образом основываются на биологических различиях между мужчиной и женщиной. Подобный взгляд не означает с необходимостью, что гендерные различия являются, прежде всего, врожденными. Напротив, он предполагает, что социальная позиция женщины, ее женственность определяются в основном (как предполагает Чодороу, см. главу 6, “Гендер и сексуальность”) ее вовлеченностью в процесс воспроизводства и воспитания детей. Если эта точка зрения верна, то гендерные различия являются атрибутом любого общества. Неравенство мужчин и женщин в обладании властью отражают тот факт, что женщины растят детей, являются их главными воспитателями, в то время как мужчины действуют в “публичных сферах”: в политике, работе и войне.
Взгляд Маркса существенно отличается от приведенной позиции. Для Маркса гендерные различия во власти и статусе лишь отражают другие различия — и прежде всего классовое. По его мнению, в примитивном обществе нет ни гендерного, ни классового деления. Власть мужчин над женщинами возникает только с появлением классов. Когда возникает институт брака, женщины превращаются в одну из форм “частной собственности” мужчины. Женщины перестанут быть рабынями в том случае, если классовое деление общества будет преодолено. И вновь лишь немногие сегодня согласятся с подобными утверждениями, однако их можно сделать более приемлемыми, если продолжить развитие тезиса. Классовый фактор не является единственным в определении социальных различий, влияющих на поведение мужчин и женщин. В число других факторов входят этническая и культурная принадлежность. Например, можно было бы предположить, что женщины, принадлежащие к этническому меньшинству (скажем, чернокожему населению Соединенных Штатов), находятся в более равном положении по отношению к мужчинам этих же этнических групп, чем к женщинам, принадлежащим к большинству (т. е. к белым женщинам). Или может случиться так, что женщины определенной культуры (охотников и собирателей, например) имеют больше общих черт с мужчинами этой культуры, чем с женщинами индустриального общества.
Оценка
Вопросы, включенные в четвертую дилемму, чрезвычайно важны и прямо связаны с вызовом, который бросили социологам авторы-феминистки. Никто не будет оспаривать, что социология в прошлом либо игнорировала женщин, либо оперировала абсолютно неадекватными интерпретациями женской природы и поведения. Несмотря на появившиеся в течение последних двадцати лет в социологии исследования, посвященные женщинам, до сих пор сохраняются такие области, в которых специфическая деятельность и интересы женщин еще недостаточно изучены. “Введение женской проблематики” в социологию само по себе еще не является решением гендерной проблемы, поскольку гендер подразумевает различия в идентичности и поведении женщин и мужчин. Сегодня остается открытым вопрос о том, в какой степени гендерные различия могут быть объяснены в терминах других социологических концепций и понятий (класса, этнической принадлежности, культурной среды и так далее), и, напротив, в какой степени другие социальные различия нуждаются в объяснении в терминах гендера. Безусловно, некоторые из важнейших задач социологии как объясняющей науки будут в дальнейшем связаны с эффективным разрешением этой дилеммы.
Теории
Существует различие между теоретическим подходом и теориями. До сих пор в этой главе мы имели дело с теоретическими подходами, т. е. общими ориентациями относительно предмета социологии. Теории имеют более направленную фокусировку и представляют собой попытки толкования определенных наборов социальных обстоятельств или явлений. Обычно они возникают как часть процесса исследования и, в свою очередь, ставят проблемы, которым посвящается исследовательская деятельность. Примером может служить теория самоубийства, разработанная Дюркгеймом.
В многочисленных и разнообразных областях исследовательской деятельности, в которых работают социологи, создана масса теорий. Некоторые из них построены чрезвычайно тщательно, иногда даже представлены в математической форме, хотя это более распространено в других социальных науках (особенно в экономике), чем в социологии.
Мнения о том, насколько социологам полезно и желательно заниматься широкомасштабными теоретическими изысканиями, различны. Роберт Мертон, например, настаивает, что социологам следует концентрировать свое внимание на, по его терминологии, теориях среднего уровня. Мы должны быть более скромными и не пытаться создавать грандиозные теоретические схемы (к примеру, в манере Парсонса).
Теории среднего уровня достаточно специализированы, чтобы была возможна их прямая эмпирическая проверка, и в то же время они обладают той мерой общности, которая позволяет охватить весьма широкий круг явлений. Здесь уместно привести теорию относительной депривации. Согласно этой теории, оценка людьми условий их существования зависит от того, с кем они себя сравнивают. Так, чувство депривации не связывается напрямую с уровнем материального благополучия того или иного индивида. Семья, живущая в небольшом доме в бедном районе, где большинство находится в таких же условиях, будет чувствовать себя менее обездоленной, чем те, кто живет в таком же доме в богатом квартале, в котором большинство домов гораздо больше и богаче.
Действительно, чем выше уровень обобщения теории, тем труднее ее проверить эмпирически. Однако очевидной причины ограничения теорий социологии только “средним уровнем” не существует. Чтобы убедиться в этом, возьмем в качестве примера теорию, представленную в работе Вебера “Протестантская этика и дух капитализма”.
Пример: Протестантская этика
В “Протестантской этике” Вебер рассматривает необычайно важную проблему: почему капитализм развился на Западе и нигде больше. В течение пятнадцати веков, прошедших со времени падения древнего Рима, другие цивилизации занимали в истории гораздо более выдающееся положение, чем Запад. Фактически Европа была захолустьем в то время, когда Китай, Индия и Оттоманская Империя на Ближнем Востоке представляли собой действительно могучие державы. Китай, в частности, в плане технологического и экономического развития далеко опережал Запад. Что же вызвало гигантский всплеск экономического развития Европы с семнадцатого века до наших дней?
Чтобы ответить на этот вопрос, полагает Вебер, мы должны показать, в чем состоит отличие современной промышленности от ранних форм экономической деятельности. Стремление к приобретению богатства обнаруживается во многих цивилизациях, и объяснить его нетрудно: люди ценили богатство за комфорт, безопасность, власть и наслаждение, которые оно может принести. Желая быть свободными от нужды и приобретая богатство, они обретали больший комфорт.
Если обратиться к экономическому развитию Запада, говорит Вебер, то мы обнаружим нечто совершенно иное. Согласно его убеждению, на Западе существовало особенное отношение к накоплению богатств, которое мы нигде более не обнаружим. Это отношение, которое Вебер называет духом капитализма, есть комплекс убеждений и ценностей, которых придерживались первые капиталисты — купцы и промышленники. У этих людей было сильно стремление к личному богатству. Однако, в отличие от других богатых в других обществах, они стремились приобрести состояние вовсе не для того, чтобы вести роскошный образ жизни. Фактически их жизнь была экономной и полной самоограничений, жили они скромно и тихо, избегая выставлять свое богатство напоказ. Вебер стремится показать, что это необычное сочетание качеств имело важное значение для ранних этапов экономического развития Запада. В отличие от богатых людей предыдущих эпох и иных культур, представители данной группы не расточали свои богатства, вместо этого они пускали их вновь в оборот, чем способствовали дальнейшему росту возглавляемых ими предприятий.
Ядром теории Вебера является утверждение, что установки, определяющие дух капитализма, имеют религиозное происхождение. Христианство в общем способствовало воспитанию подобного мировоззрения, но главной движущей силой оказалось влияние протестантизма — в особенности его разновидности, пуританизма. Большую часть ранних капиталистов составляли пуритане, многие из которых разделяли взгляды Кальвина. Вебер доказывает, что кальвинистские доктрины были основным источником духа капитализма. Первой из них была мысль о том, что люди — инструменты бога на земле, призванные всемогущим к труду на время своей земной жизни для “вящей славы Бога”.
Второй важный аспект кальвинизма — идея предопределения, в соответствии с которой только определенные индивиды будут среди “избранных” — вступят в царство небесное после смерти. В оригинальной доктрине Кальвина ни один человек, живущий на земле, не может определить, посчастливится ли ему быть одним из избранных, — это известно только Богу. Однако это положение вызывало такое беспокойство среди последователей, что было модифицировано, чтобы позволить верующим распознать некоторые знаки свыше о своем избрании. Успех в работе на данном поприще, подчеркиваемый материальным благополучием, стал основным знаком избранности. Таким образом, в среде сторонников данных идей возник мощный импульс к экономическому успеху. Тем не менее, он сопровождался стремлением вести скромную и экономную жизнь, как и подобает верующему. Пуритане считали роскошь злом, поэтому стремление к приобретению богатства сочеталось у них со строгим стилем жизни.
Первые предприниматели не осознавали, что они способствуют совершению важных перемен в обществе; прежде всего их вдохновляли религиозные мотивы. Аскетический стиль самоограничения жизни пуритан впоследствии стал существенной частью современной цивилизации. Как говорит Вебер,
Пуритане хотели работать по зову свыше, в то время как мы работать вынуждены. Когда аскетизм был вынесен из монашеских келий в обычную жизнь и начал доминировать в мировой морали, он внес свою долю в строительстве гигантского космоса современного экономического порядка. С тех пор как аскетизм предпринял попытку изменения мира и возрождения своих идеалов, материальные блага стали приобретать (и в конечном счете приобрели) такую непреклонную власть над жизнью людей, какой не существовало ни в один предшествовавший период истории. Идея долга, заключающегося в призвании человека, закрадывается в нашу жизнь подобно призраку умерших в нас религиозных убеждений. Там, где исполнение призвания не может быть прямо связано с высшими религиозными и культурными ценностями, или когда нет причин ощущать его просто как экономическую необходимость, индивид, как правило, вовсе отказывается от попыток его оправдания. В стране высокого уровня развития, в Соединенных Штатах, погоня за богатством, лишенная свойственного ей религиозного и этического смысла, постепенно оказывается связанной в основном с чисто мирскими страстями…
Теория Вебера критиковалась со многих позиций. Некоторые, например, утверждали, что тот взгляд на мир, который он называет “духом капитализма”, можно заметить уже в культуре итальянских торговых городов, задолго до того, как впервые услышали о кальвинизме. Другие считали, что ключевое для Вебера понятие “работа по призванию”, которое он связывал с протестантизмом, уже существовало в католицизме. И все же главные положения концепции Вебера до сих пор принимаются очень многими, а предложенные им идеи и сегодня остаются столь же смелыми и содержательными, как в то время, когда он сформулировал их впервые. Если Вебер прав, то современное экономическое и социальное развитие в первую очередь сложилось под влиянием, которое на первый взгляд представляется относительно далеким: влиянием набора религиозных идеалов.
Теория Вебера соответствует ряду важных критериев теоретической мысли.
1. Она контринтуитивна — предлагает интерпретацию, расходящуюся с предложениями здравого смысла. Таким образом, данная теория предполагает новое видение решаемых ею вопросов. Большинство авторов до Вебера не придавали должного значения тому, что религиозные идеалы могли играть фундаментальную роль в возникновении капитализма.
2. Эта теория не является ни чисто “структурной”, ни чисто “индивидуальной”. Развитие капитализма было непреднамеренным следствием того, к чему стремились предприниматели-пуритане, — жизни в полном соответствии с божественной волей.
3. Эта теория придает смысл явлению, которое в другом контексте представлялось бы весьма загадочным: желанию вести скромную жизнь тех людей, которые предпринимали колоссальные усилия для приобретения богатства.
4. Эта теория способна объяснить обстоятельства, выходящие за рамки ее первоначальных задач. Вебер подчеркивает, что он лишь пытался проследить истоки современного капитализма. Тем не менее, есть основания предполагать, что ценности, сопоставимые с ценностями пуританизма, могут проявиться и в других ситуациях успешного капиталистического развития.
Хорошей теории недостаточно быть только справедливой. Она должна быть плодотворной в отношении новых идей и стимулировании дальнейшей исследовательской работы. В этом плане теория Вебера оказалась чрезвычайно удачной: она стала своеобразным трамплином для огромного количества будущих теорий и исследований.
Теоретическая мысль в социологии
Оценка теорий и особенно теоретических подходов в социологии — это грандиозная и дерзкая задача. Теоретические дебаты по определению более абстрактны, чем дискуссии эмпирического характера. Тот факт, что в социологии не существует единого доминирующего теоретического подхода, может показаться признаком слабости предмета, но это ни в коем случае не так. Наоборот, столкновение соперничающих теоретических подходов и теорий является выражением жизнеспособности социологии. При изучении человеческих существ — нас самих — разнообразие теорий спасает от догматизма. Человеческое поведение — явление сложное и многоплановое, и вероятность того, что одна-единственная теоретическая перспектива могла бы охватить все его аспекты, чрезвычайно мала. Отсутствие единства в теоретической мысли является богатейшим источником идей, полезных для любого исследования, оно стимулирует наше воображение, столь важное в процессе социологической деятельности.
Краткое содержание
1. В социологии, как и в других социальных дисциплинах, имеется множество различных теоретических подходов. Причина этого вполне объяснима: разрешить теоретические споры трудно даже в естественных науках, в социологии же мы сталкиваемся с затруднениями особого порядка, вызванными тем, что предметом изучения является наша собственная деятельность.
2. Важнейшими фигурами раннего этапа становления социологии были Огюст Конт (1789–1857), Эмиль Дюркгейм (1858–1917), Карл Маркс (1818–1883) и Макс Вебер (1864–1920). Многие их идеи и сегодня сохраняют свою важность для социологии.
3. Важнейшими теоретическими подходами социологии в настоящее время являются функционализм, структурализм, символический интеракционизм и марксизм. В некоторой степени они дополняют друг друга; однако, между этими подходами существуют также и серьезные различия, бесспорно, оказывающие влияние на способы разрешения соответствующих теоретических вопросов авторами разной ориентации.
4. Одна из важнейших теоретических дилемм в социологии связана с проблемами соотношения человеческого действия и социальной структуры. Являемся ли мы создателями общества или созданы им? Выбор между этими альтернативами отнюдь не столь однозначен, как может показаться на первый взгляд; фактически проблема заключается в том, как связать два указанных аспекта социальной жизни вместе.
5. Другая дилемма связана с тем, являются ли общества упорядоченными и гармоничными, или их следует рассматривать как арену постоянных конфликтов. И вновь два указанных подхода не являются абсолютно противоположными, и мы должны показать, какова взаимная связь консенсуса и конфликта. При решении этой задачи полезно обратиться к понятиям идеологии и власти.
6. Третий пункт постоянных дебатов в социологии — анализ современного социального развития. Формируются ли процессы перемен, происходящих в современном мире, прежде всего под влиянием капиталистического экономического развития, или основное влияние оказывают другие, неэкономические факторы? Позиции, занимаемые в этой дискуссии, определяются в известной степени политическими взглядами и ориентациями различных социологов.
7. Четвертая дилемма связана с тем, как рассматривать проблему гендера в рамках социологического анализа. Феминистские организации бросили социологии вызов, который был, хотя и с опозданием, принят на уровне эмпирического исследования: сегодня работ, посвященных проблемам и мировоззрению женщин, имеется значительно больше, чем когда-либо ранее. Однако само по себе это не решает вопроса, как наилучшим образом анализировать гендер и его связь с традиционными подходами в социологии.
8. В поисках того, что определяет ценность теории, полезным примером является веберовское положение о влиянии пуританизма на современное экономическое развитие. Идеи Вебера не лишены противоречий, однако, его теория открыла новые перспективы для целого ряда направлений и тем самым стимулировала многие позднейшие исследования.
Основные понятия
теоретический подход
консенсус
конфликт
теория
Важнейшие термины
разделение труда
аномия
материалистическое понимание истории
капитализм
бюрократия
символический интеракционизм
функционализм
структурализм
явные функции
латентные функции
семиотика
символ
марксизм
теоретическая дилемма
социальные ограничения
рационализация
относительная депривация
контринтуитивное мышление
Дополнительная литература
Roslyn W. Bologh. Love or Greatness: Max Weber and Feminist Thinking — a Feminist Enquiry. London, 1990. Феминистская критика Макса Вебера.
Alan Swingewood. A Short History of Sociological Thought. London, 1991. Отчет о развитии социологической теории от классических до настоящих времен.
Bryan S. Turner. From History to Modernity. London, 1992. Очерки о вкладе Макса Вебера в обсуждение модернизма и пост-модернизма.