«Большой Тунец, штат Техас, нас. 305, расположен в 125 милях западнее Биаррица, 125 восточнее Ирака, сто миль к северу от мексиканской границы, на южной развилке ручья Эсперанца». Сейлор проехал по улицам Большого Тунца, изучая местность.

— Похоже, нам повезло, детка, — решил он. — А как тебе тут?

— Ничего, — резюмировала Лула. — В самый раз, если ты не любитель прохлады. Должно быть, уже градусов сорок, а ведь солнце еще не в зените.

— Сорок три, если быть точным. Так показывают цифры на табло окружного банка «Игуана», причем они могли пару градусов сбросить. Чтобы клиенты не огорчались.

— Да, два градуса — это, конечно, разница, Сейл.

Сейлор развернулся и припарковал машину у отеля «Игуана», двухэтажного выбеленного деревянного здания с техасским флагом над верандой.

— Подойдет, — решил он.

Номер на втором этаже, снятый Сейлором и Лулой, был весьма незатейлив: двуспальная кровать, шкаф, зеркало, стул, раковина, туалет, ванная (без душа), электрический вентилятор, окно на улицу.

— Неплохо за одиннадцать долларов в сутки, — заявил Сейлор.

— Ни радио, ни телевизора, — вздохнула Лула. Она стянула покрывало, швырнула его в угол и села на кровать. — И кондиционера нет.

— Вентилятор есть.

— Что теперь?

— Давай спустимся, перекусим сандвичами. Разузнаем, где можно работу поискать.

— Сейлор?

— А?

— Не очень-то это похоже на поющее завтра.

В аптеке «Боттомли» они заказали сандвичи с вареной колбасой и сыром на белом хлебе и кока-колу.

— Не густо у вас сегодня народу, — заметил Сейлор официантке, у которой на груди красовалась пластиковая табличка с именем «Кэти».

— Все на похоронах, — объяснила Кэти. — Денек у нас сегодня невеселый.

— Мы только что приехали, — сказала Лула. — А что стряслось?

— Баз Доукс погиб, у него ферма тут уже лет двадцать. Всего сорок четыре было. Такого конца врагу не пожелаешь.

— А что с ним приключилось?

— Шмели его прикончили. Поутру в понедельник Баз ехал на своем тракторе. Откуда ни возьмись налетает рой, облепляет Базу голову и сталкивает с сиденья. Он свалился под сенокосилку, и лезвия порубили его ровно на четыре куска. Он переехал шмелиное гнездо, и они на него напали. Бедный Баз. Трактор размолол его и продолжал ехать, проломил ограду и врезался в стену дома одних мексиканцев. Снес дом подчистую, до фундамента.

— Даже не припомню, когда мне приходилось слышать о таких неприятностях, — заметила Лула.

— В Большом Тунце вечно случаются странные вещи, — сказала Кэти. — Я тут всю жизнь прожила, сорок один год, не считая двух лет в Бомонте, и могу книжку написать об этом городе. Не все здесь так уж замечательно, скажу я вам. Но на мой вкус, здесь получше, чем в таких местах, как Бомонт, где прохожих на улице не знаешь и никогда не узнаешь. Мне больше по душе жить там, где я знаю людей, которых вижу каждый день. А вы что тут потеряли, ребятишки?

— Работу ищем, — ответил Сейлор.

— Какую?

— Я неплохо в машинах разбираюсь, а вот фермерством никогда не занимался.

— Вам надо с Редом Линчем потолковать. У него гараж в двух кварталах отсюда вверх по улице, напротив школы. Называется «Гараж Реда». Может, у него что найдется, похоже, ребята, которых он нанимает, не больно-то у него задерживаются, подаются в Даллас или в Хьюстон. Что их здесь может удержать? Ред где-нибудь через полчаса вернется с похорон База.

— Спасибо, Кэти, я к нему зайду. А вот почему этот город называется Большой Тунец? Не похоже, чтоб здесь тунцы водились, с водой-то тут не очень.

Кэти засмеялась:

— Это точно. У нас у всех есть колодцы, да что с неба нападает… Эсперанца по полгода пересохшая стоит. Нет, название пошло от одного нефтяника, его звали Эрл «Большой Тунец» Бинк, в двадцатых он скупил чуть не весь округ Игуана. Городишко раньше назывался Родник Эсперанца, только родника здесь нет, как и тунцов. Бинк ездил рыбачить в Калифорнию, на Гавайи, в Австралию и еще в разные места, он держал тут большой рыболовный катер, прямо на ранчо у себя. Он помер, когда мне десять было. Весь округ пришел на похороны. Его все звали Большой Тунец. Его портрет висит в банке «Игуана», это его банк был. А вы сами-то откуда?

— Из Флориды, из Орландо, — соврал Сейлор.

— Ух ты, мои внучата обожают Диснейленд. Вы там небось частенько бывали.

— Не раз.

Лула, тянувшая колу через соломинку, уставилась на Сейлора. Он повернулся и улыбнулся ей, потом продолжил беседовать с Кэти. У Лулы внезапно разболелся живот.

— Пойду в отель, прилягу, — сказала она. — Устала я от этой жары.

— Хорошо, милая, я скоро приду.

— Пока, — попрощалась Лула с Кэти.

— Хорошей вам сиесты, — пожелала та.

Снаружи все казалось пропеченным, как яичный белок, с коричневой кромкой. Лула медленно добрела полквартала до отеля «Игуана» и едва успела подняться по лестнице до комнаты, как ее вырвало.