Уголовная политика государства – разновидность государственной политики, наряду с экономической, социальной, экологической и др. Уголовная политика вырабатывается с позиции идеологических, политических, правовых концепций, основывающихся на оценке экономической, социальной, политической, международной ситуации и разделяемых высшими органами государственной власти и управления.

Уголовная политика может быть явно выражена в документах или же неявно (имплицитно) содержаться в реальной деятельности государства и его органов по противодействию преступности и ее отдельным видам.

Думается, что в России отсутствует реалистическая, научно-обоснованная уголовная политика. Те документы, которые время от времени принимаются ad hoc, не могут ясно обозначить целостную уголовную политику государства. Если же исходить из реальной законодательной и правоприменительной практики, то прослеживаются разнонаправленные и, чаще всего, неблагоприятные тенденции, оценить которые можно лишь понимая и воспринимая реалии сегодняшнего дня, реалии современного общества постмодерна.

Основные характеристики общества постмодерна определяют развитие преступности, а, следовательно, должны учитываться при формировании уголовной политики, как «антипреступности».

– Происходит глобализация всего и вся – финансовых, транспортных, миграционных, технологических потоков. Соответственно осуществляется глобализация преступности (особенно организованной – торговля наркотиками, оружием, людьми, человеческими органами) и иных проявлений девиантности (коррупция, наркотизм, проституция и др.). Как результат массовой миграции неизбежен «конфликт культур» (Т. Селлин) и цивилизаций со всеми вытекающими криминогенными последствиями, включая «преступления ненависти» (hate crimes), терроризм.

Соответственно необходима «глобализация» уголовной политики, деятельности правоохранительных органов, учет происходящих глобальных процессов, нравятся они нам или нет. Изоляционизм никогда не способствовал развитию науки и искусства. Сегодня изоляционизм вредоносен и при осуществлении той или иной государственной политики – экономической, производственной или же – уголовной.

– «Виртуализация» жизнедеятельности. Мы шизофренически живем в реальном и киберпространстве. Без интернета, мобильников, смартфонов и прочих IT не мыслится существование. Виртуальный мир необъятен и легко доступен – не вставая с привычного кресла. Интернет предоставляет невиданные и немыслимые ранее возможности. Но он коварен, он затягивает вплоть до интернет-зависимости, как заболевания. Как одно из следствий этого – киберпреступность и кибер-девиантность. В качестве положительного следствия можно назвать «уход» подростков и молодежи в виртуальный мир вместе с позитивными (творчество) и негативными («преступления») видами деятельности. Это обусловило, в частности, сокращение уровня преступности и ее отдельных видов (включая убийства) во всем мире, начиная с конца 1990-х – начала 2000-х годов. И как еще одно следствие – «переструктуризация» преступности, когда высоколатентная киберпреступность теснит привычную, определяя ее сокращение.

Следовательно, необходимо изучение киберпреступности и разработка мер ее предупреждения.

– Катастрофически растет социально-экономическое неравенство, а с ним – криминальное (вообще девиантное) поведение. В эпоху постмодерна все человечество разделено на меньшинство «включенных» (included) в активную экономическую, политическую, культурную жизнь и большинство «исключенных» (excluded) из нее. Именно «исключенные» составляют основную социальную базу «уличной» преступности, алкоголизации, наркотизации, проституции и т. п. (но и социальную базу жертв преступлений).

Поэтому при формировании уголовной политики необходимо исходить из понимания криминогенности (и виктимогенности) социально-экономического неравенства и выработки общесоциальных мер противодействия этому.

– Релятивизм/агностицизм. История человечества и история науки приводят к отказу от возможности постижения «истины». Очевидна относительность любого знания. Неопределенность как свойство, признак постмодерна. Для науки постмодерна характерна полипарадигмалъ-ностъ. Бессмысленна попытка «установления истины по делу».

А значит при формировании уголовной политики необходимо трезвое восприятие научных концепций, их взаимодополнительности.

– Отказ от иллюзий возможности построения «благополучного» общества («общества всеобщего благоденствия»). Мировые войны, Освенцим, Холокост, гитлеровские концлагеря и сталинский ГУЛАГ разрушили остаточные иллюзии по поводу человечества. А современность стремится лишь подтвердить самые худшие прогнозы антиутопий.

Значит и уголовная политика не должна исходить из иллюзий «ликвидации преступности», успехов «борьбы» с нею уголовно-правовыми методами.

– Мир постмодерна (и не только) – мир тотального насилия. Насилие встроено в социальную систему. Насилие носит всесторонний характер: насилие криминальное, экономическое, политическое, семейное, спортивное, религиозное…

Следовательно, одной из важнейших составляющих уголовной политики должно быть противодействие насилию.

– Критицизм по отношению к былому обществу модерна, к власти, возможностям науки. Восприятие мира в качестве хаоса – «постмодернистская чувствительность» (W. Welsch, Ж.-Ф. Лиотар). «Мы летим в самолете без экипажа в аэропорт, который еще не спроектирован» (3. Бауман). Общество постмодерна есть общество возможностей и рисков (У. Бек).

Это значит, что уголовная политика должна учитывать всеобщее состояние неопределенности, хаотичности мыслей и действий, реалистически, осторожно, step by step формируя свои принципы и средства их реализации.

– Фрагментарность мышления как отражение фрагментарности бытия. Фрагментаризация общества постмодерна, сопутствующая процессам глобализации, а также взаимопроникновение культур приводят к размыванию границ между «нормой» и «не-нормой», к эластичности этих границ. Модернистская ориентации на прошлое в обществе постмодерна сменяется ориентацией на будущее. А оно достаточно неопределенно. Сколько групп единомышленников («фрагментов»), столько и «будущего», столько и моральных императивов, столько и оценок деяний, как «нормальных» или «девиантных».

Уголовная политика должна учитывать поливариантность моральных и правовых взглядов и оценок, избегая излишней криминализации деяний и репрессивности в их оценки.

– Консъюмеризация сознания и жизнедеятельности. «Общество потребления» характеризуется, с одной стороны, «гуманизацией преступности» – сокращение доли насильственных преступлений против личности и увеличение доли корыстных преступлений в общем объеме преступности (В. В. Лунеев). С другой стороны, бурным расцветом криминальных (кражи, грабежи, разбои, мошенничество, коррупция и т. п.) и просто нежелательных (проституция, теневая экономика) средств обогащения.

Поэтому при формировании уголовной политики должно исходить из объективной потребности людей в благополучной, зажиточной жизни и содействовать некриминальным способам повышения благосостояния.

– Одновременно с началом постепенного перехода человечества в эпоху постмодерна (1970-е – 1980-е годы), происходит осознание «кризиса наказания», неэффективности привычных мер уголовного наказания. Сегодня это стало азбукой мировой криминологии. Общая историческая тенденция социального контроля: (1) сокращение числа деяний, запрещаемых под страхом уголовного наказания или административных санкций; (2) либерализация средств и методов наказания (отказ от смертной казни, минимизация лишения свободы, альтернативные меры наказания); 3) приоритет превенции. Неэффективность наказания, «вредоносность» лишения свободы понимают и отечественные ученые. А. Э. Жалинский, один из блестящих российских исследователей, писал: «Действующая в современных условиях система уголовного права, очевидно, не способна реализовать декларированные цели, что во многих странах откровенно определяется как кризис уголовной юстиции… Наказание – это очевидный расход и неявная выгода… Следует учитывать хорошо известные свойства уголовного права, состоящие в том, что оно является чрезвычайно затратным и весьма опасным средством воздействия на социальные отношения»

Уголовная политика должна искать адекватные современные меры уголовно-правового воздействия, наказания (безусловный запрет смертной казни, минимизация лишения свободы и расширение альтернативных мер наказания, гуманизация условий отбывания наказания и др.).

– Непривычные для людей модерна процессы глобализации, виртуализации, массовой миграции, фрагментаризации, всеобщей консью-меризации неизбежно приводят к массовому изменению психики, психологической растерянности, непониманию мира постмодерна и неумению в нем осваиваться. Психологический кризис сопровождается вспышками немотивированной агрессии, взаимной ненависти, «преступлениями ненависти», актами внешне необоснованного уничтожения десятков и сотен людей ценой собственной жизни (второй пилот аэробуса А-320 Андреас Лубитц) или длительного тюремного заключения («норвежский стрелок» Андерс Брейвик). Это особенно болезненно проявляется в России и тех странах, чье развитие существенно замедленно (а то и регрессивно) по сравнению с условно «западными» странами (к числу коих сегодня относится, например, и «азиатская» Япония). Не осознавая реальности новелл постмодерна, население России находится в состоянии «психологического кризиса». Но это непонимание мира постмодерна свойственно и большинству законодателей и правоприменителей.

Это существенно затрудняет выработку адекватной уголовной политики, но постмодернизм – реальность, и необходимо это понимать и, считаясь с реальностью, вырабатывать совершенно новые подходы в государственной политике вообще, уголовной, в частности.

Выше представлены лишь некоторые возможные подходы к формированию современной уголовной политики. Во всяком случае очевидно, что уголовная политика должна исходить из мировых реалий общества постмодерна.