10.1. Ольга воткнула последний дротик в мандарин, и тот стал похож не то на морского, не то на противотанкового ежа. Время тянулось невыносимо медленно.

Дверь открылась, и над поверхностью мандарина возник торс Лены. Она уверенно шагнула в кабинет, но, увидев Ольгу, застыла на месте, уставившись на «ежа» в ее руках.

– Что тут случилось? – спросила Лена, на ее лице мелькнул испуг. – Говорят, кого-то… убили?

– Неизвестно… – сказала Ольга. – Следствие идет.

– Кто?! – выпалила Лена, сдвинувшись с места к столу, где сидела Ольга.

– Марк… – выдавила Ольга. – Повесился. Кажется…

– Марк?! – ахнула Лена и поморщилась. – Ужас, господи!.. Я смотрю, в зале пусто, на кухне тоже… А где Андрей?

– К Володину пошел.

Лена, не шевелясь, изучала Ольгу, мандарин в дротиках и думала о чем-то своем.

– Что-то ему передать? – спросила Ольга осторожно.

– В смысле?

– Андрей сейчас трубку не снимет. Мне кажется, он там надолго. Может, что-нибудь ему передать?

Лена холодно усмехнулась.

– Я в передатчиках не нуждаюсь, – сказала она и снова осмотрела кабинет.

– Зря ты так, – сухо сказала Ольга. – Никто не виноват… что все так произошло.

– Нет, что ты! Конечно, никто! – язвительно бросила Лена. – Оно так… хоп – и само!

– Лена… ну не надо.

Лена приблизилась к столу, глядя на Ольгу сверху и скрестив на груди руки.

– Не тебе указывать, что надо, что не надо, – произнесла она. – Ты кто такая вообще, а? – Ольга молчала. – Свалилась как снег на голову. Смотрите, какая ушлая. Своего не упустила, да, Оленька?

– Лена, прекрати, – с напором сказала Ольга. – Вообще-то это ты от него ушла.

Лена издала каркающий звук, всплеснув руками.

– Дурочка, что ты понимаешь?! – воскликнула она. – Что ты знаешь о наших отношениях, чтобы судить?!

– Я никого не сужу. Ты сделала выбор. Андрей сделал выбор.

– О да… Это он его в железном ящике сделал? Выбор-то свой судьбоносный.

– А ты не можешь смириться, что он к тебе не приполз на коленях?

– Да он не только на коленях!.. – Лена осеклась. – Кобель!

– Если кобель – чего за ним бегаешь? – не сдержалась Ольга. – Чего позоришься-то? Ну, исчерпались ваши отношения, и что? Это не конец света. Живи дальше. Только меня не обвиняй.

– А чего ты оправдываешься сразу? – фыркнула Лена. – Можно подумать, ты решила все назад отыграть, а тут я – такая вся стерва-разлучница.

– Не твое дело, что я решила.

– Ты не понимаешь… Я же видела, что в его глазах!

– Ой! И что же там, прозорливая Оленька?

– Пепелище – вот что.

Лена хмыкнула, и на ее скулах шевельнулись желваки. Она смерила Ольгу взглядом и проговорила:

– А ты не обольщайся на свой счет, милая. Тебя тоже ждет пепелище. Я многое бы хотела про Андрея узнать… Что у него там в душе запрятано. Да так и не смогла… И ты тоже ничего не узнаешь. И об тебя он точно так же ноги вытрет. Думаешь, ты особенная? Не-а! Очередная дырка, не первая и не последняя.

– Заткнись! – крикнула Ольга и встала.

– Ты мне рот не затыкай, – Лена отступила на шаг. – Ты не стерва, ты стервятница.

– Не хочу слушать чушь. – Ольга вышла из-за стола. – Кто угодно виноват, только ты – святая.

– Я беременна.

В кабинете воцарилась тишина.

– Что?..

– Что слышала, – ледяным тоном сказала Лена. – У нас с Андреем будет ребенок. Знаешь, что такое ребенок?

Ольга переваривала услышанное, мрачнея, а Лена явно была довольна эффектом.

– Ты умеешь выбрать момент для удара, да? – сказала Лена. – Вот как мы умеем разрушать семьи.

Ольга открыла было рот, глядя на Лену в смятении, но слова застряли у нее в горле.

– Ну скажи что-нибудь, давай, – ухмыльнулась Лена.

Ольга выскочила из-за стола, обогнула Лену, схватила лежащую на раскладушке сумочку и выбежала из кабинета.

Лена послушала, как стихают ее шаги, взглянула на часы, проверила сообщения на телефоне. И тут в кабинет ворвался Павел.

Конечно же, никто из них не ожидал увидеть здесь другого, и несколько мгновений они тупо таращились друг на друга. Затем Лена справилась с удивлением, и ее лицо разгладилось.

– Ну здравствуй, Паша, – сказала она. – Какими судьбами?

Павел подозрительно осмотрел кабинет.

– Что ты ей сказала? – спросил он. – Она в слезах убежала.

– Тебе-то какое дело?

Павел пожал плечами, пристально взглянул на Лену. Она в свою очередь осмотрела его с ног до головы.

– Ты дрался? – спросила она, заметив ссадину на его губе.

– Поскользнулся, – не сразу ответил он. – А тебе-то что?

Она продолжала скользить по нему взглядом, словно раздевала.

– Изменился ты… – сказала она. – Не пойму, похудел или что?

– Чувствую какой-то живой интерес к моей персоне. С чего бы это?

– Ну так… А ты вообще что тут делаешь?

– Самое удивительное в том, что я могу задать абсолютно тот же вопрос тебе. Не находишь?

– Не особенно ты изменился. – Она покачала головой и бросила мандарин на стол. – Я-то тут работаю, если ты помнишь.

– Отнюдь не тут, – хмыкнул Павел. – Этажом выше.

– Паша, не начинай. Нет у меня настроения обмениваться колкостями. – Она посмотрела на него так, будто хотела прочесть его мысли. – Я правда удивлена, что ты здесь. Вы с Андреем что, общаетесь?

– Родная кровь есть родная кровь. Ее ничто не может испортить. И братские отношения способны выдержать любые испытания…

– Да ну тебя.

– …В отличие от супружеских. Не правда ли, Элен?

Лена вспыхнула, удивление на ее лице исчезло, сменившись раздражением.

– Паша, я знаю, какая у тебя бывает желчь. Не старайся меня задеть.

– Задеть? Так тебе больно?

Лена не отреагировала, выдержала паузу.

– Расскажи лучше о себе, – произнесла она. – Два года не виделись все же. Есть у тебя кто-то?

Павел вдруг захохотал и захлопал в ладоши.

– Вот что ее волнует! Посмотрите внимательно, дамы и господа! – Он обратился к невидимым зрителям, сделав плавный жест рукой. – Лишившись супруга, героиня в полном отчаянии мчится к герою на работу. Выгоняет взашей его новую возлюбленную и трепетно интересуется, не женился ли его брат?.. – Павел подошел к Лене вплотную. – Как трогательно, но… персонаж пьесы какой-то непроработанный. Не находишь, что мотивация прихрамывает? Кто писал диалоги, м-м?

Он медленно, театрально провел пальцем по ее щеке. Она не отпрянула, смотрела на него молча, не шелохнувшись.

– Молчание в ответ… – выдохнул Павел. – Слова ледяной коркой сковали ее горло…

Павел ухмыльнулся, медленно стал кружить вокруг нее, изучая блузку и цепочки на шее.

– Может, ты еще спросишь, чем я жил эти два года?

– Может, и спрошу. Чем ты жил…

– Ты не за этим сюда пришла! – Тон Павла резко похолодел.

Он отступил на шаг, снова смерив ее взглядом.

– Неужели ты все еще злишься? – сказала Лена.

– Злюсь? – усмехнулся он. – Знаешь, злость – это какое-то импульсное состояние, на мой взгляд.

– Ну хорошо… не злишься. Обижаешься.

– Нет, Элен. Зачем? Обида – бессмысленное чувство, из него суп не сваришь.

– Странный ты стал.

Павел присел на стол и скрестил руки на груди.

– Интересно, что ты теперь ощущаешь? Обижаешься или злишься?

– Не понимаю, о чем ты.

– Все ты понимаешь. Как, спрашиваю, впечатления?

– Чего пристал? – На ее лице мелькнуло недовольство.

– А я тоже хочу знать, как ты провела это лето. Длинное-длинное двухлетнее лето. А главное, какова кульминация истории?

– Не начинай, – сухо сказала она.

– В финале фильма мы видим героиню у разбитого корыта. – Павел снова начал ходить вокруг Лены. – Понимаете, дамы и господа, героиня считает, что это она ушла от мужа. Да-да, это она сделала судьбоносный шаг и прервала нить мучений…

– Хватит!

– Но нет же! Все случилось гораздо раньше. Муж героини хотя и жил с нею, но в душе своей давно ушел от нее. И она только облегчила ему задачу. Как облегченно он вздохнул, придя однажды вечером домой и увидев пустой шкаф…

– Паша!

Она схватила его за руку, пытаясь остановить это шаманское кружение вокруг себя, но Павел вырвался, продолжая тараторить:

– И зря она примчалась на берег моря. Зря молила золотую рыбку. Напрасно рвала на себе волосы и просила отмотать время на два года назад…

– Я ничего не просила! – закричала Лена, и губы ее задрожали. – Замолчи!

– Фарш невозможно провернуть назад, – сказал Павел, замирая перед ней и склоняясь к ее лицу. – Вот какую надпись видит героиня на дне разбитого корыта! И тогда она вдруг понимает, что все два года были иллюзией. И теперь она возвращается в матрицу. Титры, дамы и господа, титры!

– Зачем… – Ее глаза увлажнились. – Зачем… ты так?

– Расскажи, как предательство на вкус? – бросил Павел ей в лицо.

Она не отвечала, ноздри ее раздулись.

– Поверь, вкус с годами не меняется, – сказал Павел.

Она смахнула слезу, шагнула к выходу. Он стоял у нее на пути.

– Прощальный поцелуй не желаете? – осклабился Павел. – Очень быстро рубцует раны.

Она оттолкнула его, и он отпрянул, не сопротивляясь и мстительно улыбаясь. Лена, всхлипывая, выбежала из кабинета.

Павел задумчиво подошел к столу, взял мандарин, выдернул один из дротиков и, почти не целясь, метнул его в портрет.

Дротик вонзился Терезе Мэй точно в лоб.

10.2. Володин захлопнул крышку ноутбука, подвинул его Андрею, скрестил пальцы перед собой на столе. Он молча размышлял, не сводя с Андрея задумчивого взгляда. Андрей забрал ноутбук и положил его на колени.

– Я не хотел вас впутывать, – сказал Андрей. – Но, видимо, никак по-другому.

– Не хотел он, – буркнул Володин. – Гордые вы все, Березины. Только все равно прибегаете, как прижмет.

– Игорь Ефимович, не в этом дело.

– Да разве?

– Вы поможете со списком?

Володин выбрался из-за своего огромного стола, покрутил шеей и направился к пристенному шкафчику, за стеклянной дверцей которого поблескивали бутылки.

– Налить чего? – спросил он, позвякивая стеклом. – Выглядишь хреново.

– Просто не спал. Кофе, если можно.

Володин с коньячной бутылкой и бокалом прошел к двери и, приоткрыв ее, бросил в приемную:

– Алла, сделай Андрейке кофейку. И покрепче.

Он уселся в кресло напротив Андрея, плеснул себе в бокал, сделал медленный глоток. Опустил руки между коленей.

– Думать надо… – произнес он. – Контора его ничего нам не даст – она все равно разовая. Квартиру Самвойского пробить? Сам же говоришь, похоже, что съемная…

– Игорь Ефимович, я не хочу…

– Да погоди ты! – Володин отмахнулся. – Не хочет он… Можно еще бойцов Пархоменко подключить.

– Да о чем вы?! – воскликнул Андрей. – Какие еще бойцы?

– Ну а как еще этого козла пришпилить?

– Не надо.

Володин посмотрел на него удивленно.

– Как – не надо?

– Игорь Ефимович! – выпалил Андрей. – Хватит с меня Марка с Арнольдом. А если что с Пашкой, если что с Ольгой или с Ленкой? Я же не прощу себе!

– Ну… – Володин покряхтел. – Я могу еще пошерудить в ментуре. Ребята, может, чем помогут.

– Нет-нет… – Андрей затряс головой. – Вы мне что, сможете гарантировать что-то? Охрану приставите ко всем моим знакомым? И мстить он умеет, сука.

Володин хмуро вздохнул и спросил:

– Варианты?

– Нет у меня вариантов, – отозвался Андрей мрачно. – Искать этих людей придется. По списку. И мне нужна ваша помощь.

– Типа?

– Вы же все слышали. Составить список друзей отца, которых я мог знать в прошлом.

Володин фыркнул:

– Чтобы еще и я под его дудку заплясал?

– Он же не оставил мне выбора!

Впорхнула Алла, отдала Андрею чашку с кофе на блюдце и исчезла. Андрей отхлебнул.

– Игорь Ефимович… – сказал Андрей. Володин смотрел пристально. – Вспомните. Неужели у папы было много знакомых?

Володин допил коньяк, поставил бокал на стол.

– Ладно. Осипов скоро должен приехать. – Он посмотрел на часы. – Вместе обсудим. И держи меня в курсе!

– Само собой. Только полиции – ни слова.

Володин нахмурился, не понимая.

– Мало ли. Я – на всякий случай, – сказал Андрей.

Володин откинулся в кресле и скрестил пальцы на животе.

– Но с рестораном, один хрен, надо что-то решать, – сказал он, сверля Андрея взглядом. – Я так вижу, не разрулишь ты тему, раз такой замес возник.

– Почему?

– По кочану. У тебя шеф-повара грохнули. Слухов в Интернете наплодили выше крыши! Еще и СЭС ты чем-то не угодил!

– Это подстава, вы же понимаете.

– И народ от тебя скоро повалит. Знаешь, чего мне стоило скандал с Валуевым замять? – с напором произнес Володин. – А когда твоего Марка повесили, знаешь, как следственный комитет взвился? Мне пришлось Лакшина очень сильно попросить не распространять тему хотя бы среди оперов! Если еще какая хрень вокруг тебя нарисуется, я уже буду бессилен.

– И что вы от меня хотите?

– Давай смотреть, что в сухом остатке, ресторатор. Репутация у «Альбы» ниже плинтуса. Про окупаемость, я полагаю, тоже забыли?

Андрей поставил кофе на стол, не допив.

– Вы к чему клоните? – сказал он недовольно.

– Я боюсь, что заведению потребуется перезапуск. Причем кардинальный! Чтобы никаких ассоциаций с «Альбой» не осталось. Ребрендинг, рестайл и прочее дерьмо. Чего уставился? А как ты хотел?

Андрей молчал. В нем зрел, нарастал вопрос, который он не хотел задавать, мучительно не желал, но его нужно было задать.

– Ресторан не спасти, – продолжал Володин. – А возродить в ином виде можно. Но это, брат, бабки.

– Игорь Ефимович… – Андрей выдавливал из себя слова. – Вы… вы готовы выкупить «Альбу»?

Возникла пауза. Они смотрели друг другу в глаза. Володин помял ладонями лицо.

– А ты готов ее продать?

– Теоретически… Да.

– Теоретически он, – пробубнил Володин. – Я практик, Андрейка.

– Мне нужно подумать. Я не ожидал…

– Вот будешь готов, тогда и поговорим. Сутки думай.

– Сутки?

– Сутки! – сухо сказал Володин. – А чего тянуть? У тебя козыри в рукаве не припасены?

– Нет.

– Тогда завтра вопрос закроем. – Володин взглянул на часы. – Осипов появится, я тебя наберу. А сейчас извиняй, дела.

Андрей не шевельнулся. Брови Володина поползли вверх.

– У меня еще один вопрос, – сказал Андрей.

– Только быстро.

Андрей хотел было вывалить на него многое, что узнал, рассказать про клонирование, про Корнееву, но вдруг передумал в последний момент. Володин пристально наблюдал за его внутренней борьбой.

– Вы что-нибудь знаете о том, чем занимался отец? – наконец спросил Андрей.

Возникла пауза. Володин среагировал не сразу.

– А чего это ты вдруг?

– Помните наш недавний разговор про смерть мамы? Теперь я точно знаю, что это не был несчастный случай.

– Вот как?

– Ее убили, Игорь Ефимович.

Володин тяжело поднялся из кресла и стал расхаживать по огромному своему кабинету, сунув руки в карманы брюк.

– Мне Пашка все рассказал, – продолжал Андрей. – Отец запретил ему говорить мне, но он все видел. Это было убийство.

– Странно, – проговорил Володин. – Я ничего об этом не знал.

– Мне тоже странно, – пожал плечами Андрей. – Если вы в то время работали в прокуратуре… Как это прошло мимо вас?

– Черт его знает…

– Вы правда не знали или тоже скрывали от меня по просьбе отца?

Володин на ходу метнул на него недовольный взгляд.

– Ничего я не знал! – фыркнул он. – А ты со своими подозрениями полегче, парень!

– Поэтому я и спросил про работы отца, – сказал Андрей. – Знаете, над чем они работали? Могли маму убить за это?

– Над чем он работал… над чем работал… – пробормотал Володин. – Кто же знает? Березинские же все такие скрытные.

– Вы же были друзьями.

– Хех. Генетик и мент. Чего нам про работу говорить? Все больше про рыбалку…

Володин замер перед Андреем и вперил в него тяжелый взгляд.

– А Павлик что еще рассказал?

– Ничего. Говорит, что не видел убийцу. Спрятался.

– М-да-а… – протянул Володин задумчиво. – Странная история.

Андрей поднялся, и теперь они молча изучали друг друга.

– Как-то они связаны, – сказал Андрей. – Те события и эти. Может, все-таки вспомните что-то, а? Что они искали у нас дома?

Володин вздохнул, взял Андрея за плечо.

– Если что вспомню, сразу скажу. Но ты пойми… Это нелегкие воспоминания. Я к Ане очень… тепло относился. Мы ведь и с ней были друзья. Для меня это тоже трагедия, не только для вас. Такие дела, брат.

– Ладно, – сказал Андрей, помолчав. – Пойду. Значит, жду звонка?

– Жди, жди. – Володин все никак не выходил из озабоченного состояния. – И на твоем месте я бы часок вздремнул.

10.3. Андрей стремительно шел через пустой мрачный зал «Альбы», когда его перехватила Вика. Она усадила его за один из столиков и долго не решалась заговорить, теребя в руках лист бумаги.

– Говори уже, – сказал Андрей, чувствуя, к чему идет дело.

Вика робко положила на стол перед собой бумагу с заголовком «Заявление», взглянула на Андрея с какой-то болью.

– Понятно, – произнес он.

– Мне так… как-то…

– Бежишь, значит? – Он посмотрел ей в глаза, она опустила взгляд. – Бежишь, Вик.

– Андрей Сергеевич… – Она придавила заявление руками. – Я ведь…

– Да не оправдывайся, – перебил он. – Ну, сдалась. Бывает.

– А что мне делать?!

– Времена, видать, такие. Корабль тонет, крысы бегут.

– Я не крыса! – Вика изменилась в лице. – Андрей Сергеевич! За что вы… так?

Она всхлипнула, но он отвернулся. Посмотрел в сторону неосвещенной, мертвой кухни за перегородкой.

– Он Марка убил. Майкла убрал. Теперь ты…

– Вы не знаете, как… страшно! Я не могу больше.

– За тобой и другие потянутся. – Андрей снова повернулся к ней: – Он победил, да?

Лицо Вики сморщилось, по ее щеке стекла слеза.

– Андрей Сергеевич… Вы же не сможете…

– Не смогу?

– Ну… Защитить… Я по улицам ходить боюсь.

– Вика, – сказал он и сделал долгую паузу. – Ты с ним в сговоре?

Вика отшатнулась на стуле, глаза ее вылезли из орбит. Она открыла рот и сказала только: «А-а…»

– Сколько он тебе заплатил? – хмуро спросил Андрей, глядя на нее в упор. – Не стесняйся.

Сколько?

– Вы… что?! – Она прикрыла рот ладошкой. – Вы что говорите?!

– Напомни, как ты попала в ресторан.

– Пожалуйста… не надо!

Она заревела, он оперся локтями о стол и устало уронил лицо в кулаки. В голове вертелся рой рваных мыслей о Маше и предательстве, о Михаиле и записке, о Марке и мести, о крысах и куклах… Он помассировал веки, растер ожесточенно уши.

– Ладно, не обращай внимания, – сказал он. – Я просто не спал. Давай ручку.

– Ч-что?.. – провыла Вика, шмыгая носом.

– Ручку. Тебе заявление подписать?

Она, сопя и размазывая слезы, извлекла откуда-то ручку, протянула трясущейся рукой. Андрей выдернул заявление с парой влажных пятен у нее из-под рук, подписал не читая. Прихлопнул ручкой заявление и резко встал из-за стола.

Она хотела что-то ответить, но он развернулся и быстро зашагал к себе.

В кабинете он обнаружил одного Павла за своим столом среди горы мандариновых шкурок. Павел очищал последний мандарин.

Андрей недоуменно осмотрел кабинет и спросил:

– Не понял… Оля-то где?

– Элен прибегала. Спугнула.

– Зачем?

Павел взял мандарин, положил на ладонь и стал рассматривать как музейный экспонат.

– Зачем Ленка приходила? – с напором спросил Андрей. – Они куда-то ушли, что ли?

– Вместе – вряд ли, – хмыкнул Павел. – Хочешь мандаринку? С братской любовью.

Андрей схватил мандарин, положил на стол и вперил в Павла недовольный взгляд.

– Энди, откуда я знаю? Меня при сем не присутствовало. Отношали выяснения, по всей видимости. Тебя, наверное, делили.

Он снова взял мандарин, разломил его пополам и пропел:

– «Мы делили апельсин. Много нас, а он один!»

– Твою мать, Паша.

Андрей вытащил телефон и стал набирать Ольгу. На первом же гудке вызов сбросили. Он непонимающе набрал повторно, и снова – сброс. Андрей раздраженно уставился на Павла.

– Что она ей сказала?! – выпалил Андрей.

– При чем тут я, брателло? – Павел закинул в рот дольку мандарина. – А ты, кажется, не рад, что самки из-за тебя грызутся? У тебя разве эго от этого не раздувается?

– Слушай, ты заткнешься?

– Как же мне заткнуться, коли ты все время спрашиваешь?

Андрей нервно набрал номер Лены – он был занят. Андрей зашипел, потом вздохнул и несколько секунд сидел задумавшись. Он взглянул на часы – было полпятого. Он чертыхнулся, прыгнул к ноутбуку, отодвинул бесцеремонно Павла и зашел на сайт квеста.

Фобос держал слово – никаких заданий и посланий с момента гибели Марка на сайте больше не появлялось. Андрей нажал на иконку «Статус миссии» и вбил в окошко: «С Володиным отработали. Никто не выявлен. Еду на квартиру к отцу. Надеюсь найти какие-нибудь зацепки». Он отправил сообщение и, поймав в глазах Павла вопрос, сказал:

– Паша, нужно сгонять. Посмотрим еще раз внимательно, что там есть. Мы должны что-нибудь найти!

Павел поморщился:

– Не хочу я рыться в его вещах. Не то чтобы противно… но как-то…

– Я буду рыться, расслабься. Ноут заберем хотя бы. Давно это надо было сделать. Ты, случайно, не смотрел тогда его ноут?

– Нет, знаешь ли! – фыркнул Павел. – Я вообще-то похоронами занимался, если ты забыл. – Он помолчал, спросил со вздохом: – И что ты там собрался найти? Готовый список друзей?

– Если бы знать – что… Но какие-то следы должны быть. Всегда есть следы.

Павел поежился, почесал затылок.

– А в институт? – спросил он.

– Не успеем, уже вечер на носу.

– Я бы не переоценивал папину квартиру, – озабоченно сказал Павел. – А если этому Фобосу… ну, не понравится?

– Квартира – важный источник информации. Странно, что он ее не упомянул, если такой знаток нашей семьи.

– Ну а вдруг…

Павел осекся – зазвонил телефон Андрея. Но это была не Ольга. Андрей медлил, глядя на неизвестный номер.

– Проснулся, что ли, сука? – процедил он и снял трубку.

– Здравствуй, сынок, – раздался в трубке мягкий голос.

Ноги Андрея вмиг стали ватными, а сердце выпрыгнуло из груди и скатилось в живот. В мозгу полыхнула страшная картинка из детства: мамины ноги, торчащие из-за холодильника, и большая, похожая на зеркало лужа крови…

– Кто это? – просипел он, таращась на Павла.

Павел замер с долькой мандарина во рту, превратившись в изваяние.

– Я так по тебе скучала, Воробейка… – сказал голос, и Андрей с ужасом осознал, что это ее голос, ее интонация, все ее…

– Мама?.. – не слыша себя, выдавил он. – Это… ты?..

– Сынок, не спрашивай сейчас ничего, – проговорил голос. – Ты многого не поймешь. Прошу, выслушай… Ты слышишь, сынок?

Разум Андрея бунтовал, он кричал, что это невозможно, что он бьет по самому больному, что нельзя поддаваться на эти чудовищные провокации, нельзя, нельзя!.. Но сердце, сжатое в комок сердце, из недр живота против воли Андрея прошептало:

– Слышу…

– Я переживаю за тебя и Павлика, – продолжил голос мамы. – Умоляю, не сопротивляйся! Ты такой у меня упрямый. Сделай, что он хочет. Убеди Игоря помочь… ради Христа!

– Что сделать?.. – одними губами прошептал Андрей. – Я ничего не…

Звук стал хриплым и прерывистым. Андрей услышал лишь обрывки фраз:

– Кроме тебя… никто!.. Не заразись, сынок… И Павлика тоже… найди ты их…

Звук окончательно пропал, затем раздались короткие гудки.

Андрей стоял словно пришибленный, затем схватил со стола половину мандарина и сжевал за несколько секунд. Павел смотрел на него во все глаза, вжавшись в кресло.

– Мама? – тихо спросил он.

Андрей шумно выдохнул, проглатывая мякоть, затем тупо посмотрел на умолкший телефон, будто там могли быть ответы. Телефон не отвечал. Андрей наклонился к Павлу и выкрикнул:

– Я же не схожу с ума?! Скажи, что нет, Паша!