Первая и самая важная задача президента Трампа – быть главнокомандующим наших вооруженных сил, а главная роль правительства – обеспечивать безопасность американцев и защищать их от всех внешних и внутренних угроз. Правящая элита не обеспечивает безопасность нации, а при ее отсутствии не может быть и речи о какой-либо реальной свободе. Когда нет безопасности, счастье невозможно. Особенно уязвима в этом вопросе наименее обеспеченная часть общества, подвергающаяся в этих условиях риску повышенной эксплуатации.

Поэтому вполне логично, что безопасность – это первый блок в «четырехблочной» политической модели, которую должен принять президент Трамп.

Работы в этой области предстоит более чем достаточно. В предыдущие годы правления предшественника Трампа иммиграционное законодательство не соблюдалось, правоохранительным органам не оказывалась поддержка в борьбе с открыто проявляемым беззаконием, за границей создавались долговременные альянсы, влияющие на политику США, а затраты на содержание вооруженных сил снижались.

ДОМАШНЯЯ БЕЗОПАСНОСТЬ

Причинность проблем в этом блоке проста и лежит на поверхности. Достигнув своего пика в 1991 году, уровень преступности в США падал вплоть до 2014 года. Тенденция снижения так сильно повлияла на элиту, что она оказалась слепа к двум реальностям, очевидным для остальных американцев, следящих за новостями и примеряющих их на свои сообщества.

Во-первых, статистика ФБР, опубликованная в сентябре 2016 года, показала, что число насильственных преступлений в 2015 году увеличилось на 3,9 % по сравнению с предыдущим годом. Предварительные данные ФБР на первую половину 2016 года также отразили тенденцию роста насильственных преступлений во всех категориях по сравнению с первой половиной 2015-го. Примечательно, что наименьший прирост этих преступлений наблюдался на северо-востоке страны, поэтому, возможно, они и остались вне зоны внимания элиты.

Истеблишмент настолько укоренился в собственном мнении, что не смог принять для себя новую реальность. Помните, как во 2-й главе, рассказывающей о четырехстороннем столе Трампа, мы говорили о его «антиполиткорректности»? Там отмечалось, что политическая корректность может также означать и признание общепринятого мнения. Отход от подобного признания и способность понять, что число насильственных преступлений пошло вверх, как раз и отличает Трампа от других политиков.

Во-вторых, Трамп знал силу телевидения и озабоченность простых американцев жестокими протестами, связанными с полицейскими перестрелками, волной прокатившихся по всей стране. Он с ужасом наблюдал, как пять сотрудников полиции были застрелены снайпером в Далласе, был ошеломлен сообщениями о радикальных исламских террористических атаках в Сан-Бернардино и Орландо и знал о всплесках преступлений с применением огнестрельного оружия в Чикаго, Сент-Луисе и Балтиморе. Все это стало привлекать внимание СМИ и тревожить американцев.

По данным опроса Gallup, опубликованного в апреле 2016 года, обе названные причины объясняют факт, что озабоченность общества по поводу преступности и насилия повысилась до пятнадцатилетнего максимума. Опросчик сообщил, что 53 % взрослых граждан «очень сильно» обеспокоены насилием и преступностью в Соединенных Штатах, а 26 % – «сильнее, чем обычно». Таким образом, число встревоженных в той или иной степени взрослых граждан составило 79 %.

Элита продолжала пребывать в устаревшем благодатном мнении, в то время как Трамп видел гибель американцев от рук преступников, опустошение семей и развал страны. Президент быстро отрекся от точки зрения действующих политиков, что «не происходит ничего страшного», и встал на сторону большинства американцев, справедливо полагающих, что страна становится все менее безопасной.

Неудивительно, что все большее количество американцев боялись стать жертвами насилия, особенно после того, как возросло число открытых и жестоких мятежей против правоохранительных органов. Общественность всегда ставила под сомнение действия сотрудников полиции, применяющих оружие при исполнении служебных обязанностей – и так будет всегда, – но сама культура восприятия того, что полиция несет за это ответственность, решительно переместилась в сторону негодующих масс.

В 2014 году протесты вспыхнули в Фергюсоне, штат Миссури, после того, как офицер полиции застрелил Майкла Брауна. Демонстрации продолжались в течение нескольких недель, превратившись в полномасштабные беспорядки. Люди поджигали машины и здания, грабили магазины, атаковали полицию. Насилие продолжалось даже после того, как губернатор штата обратился к помощи Национальной гвардии штата Миссури.

Прошел почти год, и после того, как суд снял обвинения со стрелявшего полицейского ввиду того, что Браун не подчинился законным требованиям и пытался вырвать оружие у офицера, беспорядки снова приняли массовый характер. Было сожжено еще больше зданий и разграблено еще больше магазинов.

В апреле 2015 года, после нескольких дней мирных демонстраций в Балтиморе, штат Мэриленд, связанных со смертью Фредди Грея, протестующие также спровоцировали беспорядки. Как сообщила BBC, после похорон Грея «этим днем и вечером мятежники громили Балтимор, оставляя за собой след из обломков, сожженных или разбитых автомобилей и разграбленных витрин». Беспорядки продолжались несколько дней и прекратились только, когда Балтимор стал похож на зону боевых действий.

Аналогичные беспорядки, связанные с гибелью убитых полицейскими Альтона Стерлинга и Филандо Кастилы, разразились в Нью-Йорке, Чикаго, Сент-Поле, Батон-Руже и Милуоки.

Я вовсе не утверждаю, что во всех этих событиях полиция действовала надлежащим образом, но сами беспорядки были абсолютно неправильным ответом. Каждое из этих выступлений широко освещалось по телевидению и распространялось через социальные сети. Таким образом, американский народ видел волну хаоса, прокатывающуюся через всю страну. Видел это и Трамп. И именно он был взволнован озабоченностью граждан и взял на себя смелость поклясться положить конец беззаконию.

Трамп жил в Нью-Йорке в то время, когда город казался почти неуправляемым с точки зрения преступности. В 1986 году New York Times сообщала: «Количество зарегистрированных убийств в двадцать одном из семидесяти пяти полицейских участков Нью-Йорка увеличилось на 50 % и более [с 1985 года]. Прежде всего это связано с распространением наркотиков». Серьезное чувство неуверенности снизило туристический поток и пугало жителей. Трамп пережил революцию в правоохранительных органах, принесшую ощутимые результаты.

В 1995 году мэр Руди Джулиани и глава городской полиции Уильям Браттон реализовали систему под названием CompStat. В результате, по данным полицейского управления Нью-Йорка, к 2014 году количество убийств сократилось на 85 % (по сравнению с 1990-м).

Если в вашем штате существует сильное преступное сообщество, обязательно следует создать комиссию по CompStat для изучения работы системы, а затем неуклонно ее применять до тех пор, пока не будет достигнут должный уровень безопасности.

Консервативные штаты правильно реформировали систему уголовного права в целях снижения уровня преступности, сокращения числа заключенных, налоговых расходов и повышения безопасности. Губернаторы (в том числе бывшие) Рик Пери (Техас), Натан Дил (Джорджия) и Ник Хейли (Южная Каролина) могут с уверенностью указать на серьезные положительные сдвиги в обществе и снижение числа преступлений, когда бывшим заключенным предоставляются рабочие места для возвращения к нормальной жизни. При этом уменьшается и количество тюрем, и издержки на их содержание.

Президент Трамп знает и о существовании проверенных жизнью шагов по повышению уровня безопасности, и о морально-нравственном императиве спасения жизни беднейших слоев нашего общества.

БЕЗОПАСНОСТЬ ГРАНИЦ

Президент Трамп уже предпринял первые шаги по совершенствованию иммиграционной системы путем укрепления безопасности наших границ. В первую неделю пребывания в должности президент Трамп подписал распоряжения о найме до десяти тысяч сотрудников по вопросам иммиграции и таможенной службы и до пяти тысяч агентов пограничного патрулирования.

Это было вполне разумным действием, необходимость которого уже давно назревала. Героин и другие опиаты представляют собой факторы, разрушающие общество по всей стране. Как сообщило агентству Reuters в июле 2013 года Управление DEA, крупномасштабные плантации по выращиванию опийного мака и подпольные героиновые заводы в Соединенных Штатах встречаются крайне редко, и большая часть героина поступает из-за пределов нашей страны.

Два года спустя, в 2015 году, DEA, проводя национальную оценку угрозы наркотиков, подтвердило, что большинство наркотических веществ, включая героин, действительно поступает в Соединенные Штаты из Мексики. На протяжении многих лет в этот список также традиционно входили кокаин и марихуана. Однако, как сообщило DEA, Мексика также является и основным источником «новых» наркотиков, наносящих вред нашему молодому поколению, – фентанила, синтетического опиата, который в сто раз сильнее героина и метамфетамина, разорившего целые общины в Аппалачах и других местах.

Демократы хотели бы заставить людей поверить в то, что усилия республиканцев по укреплению границ – всего лишь ксенофобная попытка остановить всю иммиграцию. Это абсолютно не соответствует действительности. Мы пытаемся остановить опасных преступников, поставляющих в нашу страну опасные вещества, разрушающие наши семьи и общины. Наркокартели, действующие по всей территории Южной Америки и Мексики, в основном ориентированы на поставку наркотиков именно в США.

Согласно отчету DEA:

«Для Управления по борьбе с наркотиками, наиболее значимыми организациями, действующими сегодня в Соединенных Штатах, являются опасные и весьма изощренные мексиканские транснациональные криминалистические группировки, по-прежнему являющиеся основными поставщиками кокаина, героина, метамфетамина и марихуаны. Эти организации несут ответственность за крайнее насилие, наблюдаемое в Мексике, поскольку именно они ведут борьбу за участки, пригодные для плантаций, совершают нападения на государственных чиновников и простых граждан. Аффилированные преступные мексиканские группировки все больше угрожают безопасности наших сообществ. Они получают прибыль, главным образом распространяя так называемые «уличные» наркотики, являющиеся ключевым источником дохода мексиканских картелей».

9 февраля 2017 года президент Трамп подписал три исполнительных распоряжения, инструктирующих администрацию о способах оказания помощи местной и федеральной полиции по остановке «контрабанды людей, наркотических и других веществ, дикой флоры и фауны и оружия», о «всестороннем рассмотрении незаконной миграции, оборота наркотиков и насильственных преступлениях», а также о поиске путей усиления защиты полиции и увеличения ответственности за преступления, совершенные против сотрудников правоохранительных органов.

Однако наркодилерство – не единственная наша проблема. Радикальные исламские террористы прекрасно знают, насколько прозрачны наши границы. На заседании Сенатского комитета по аудиту в 2005 году бывший глава ЦРУ Портер Госс сказал, что попытка использовать террористами на территории Соединенных Штатов оружие массового поражения «может быть только вопросом времени». Однако любое химическое, биологическое или ядерное оружие, теоретически ввозимое в США террористической группой, вряд ли попадет на борт коммерческого авиалайнера. Соединенные Штаты потратили миллиарды долларов на обеспечение безопасности аэропортов по всей стране. Любое оружие, планируемое для ввоза – на корабле в одном из наших портов или в задней части грузовика, – будет немедленно выявлено на пограничных контрольно-пропускных пунктах. Но деньги, потраченные на обеспечение безопасности страны через таможенные терминалы, теряют всякий смысл, если мы не прикроем границы на суше и на море. Свидетельство Госса должно быть достаточным основанием для полной защиты наших границ и серьезного отношения к строгому контролю иммиграции.

Следующим шагом президента Трампа по обеспечению защиты границ стало бюджетное предложение, опубликованное в марте 2017-го. На этот финансовый год президент предложил выделить полтора миллиарда долларов дополнительного финансирования для начала строительства стены на границе с Мексикой. Также он попросил дополнительно выделить денежные средства на эту же цель в размере два миллиарда шестьсот миллионов долларов в бюджете 2018 года, четыреста миллионов на технологии пограничной безопасности и почти триста миллионов долларов на операции по таможенной и пограничной защите. Добавьте к этому приблизительно один миллиард двести миллионов для службы иммиграционного и таможенного контроля, задерживающей и депортирующей нелегальных иммигрантов, совершивших правонарушения.

Само собой, левые сделали все, чтобы урезать эти суммы, но сама серьезность отношения к безопасности границ уже помогает снизить незаконную миграцию. 9 марта 2017 года Los Angeles Times сообщила, что с тех пор, как президент Трамп занял свой пост, число иммигрантов, пытающихся незаконно пересечь границу, сократилось на 40 %. Статистические данные Таможенно-пограничной службы США (US Customs and Border Patrol) говорят, что только за один месяц попытки незаконного въезда в страну сократились с одной тысячи триста семидесяти в январе до восьмидесяти сорока в феврале. И это весьма показательно, поскольку обычно именно в феврале наблюдается прирост нелегальной иммиграции на 10 – 20 %.

Президент Трамп должен и впредь придерживаться политики укрепления границ и продолжать усилия по их жесткому контролю. Пока мы не будем полностью регулировать прибывающих в страну, мы никогда не получим эффективной иммиграционной системы, приносящей пользу Соединенным Штатам.

Между тем левые всеми силами и средствами будут стремиться сократить пограничные расходы, но я настоятельно рекомендую внимательно следить за тем, чего именно достигает Трамп с помощью выделяемых средств. По оценкам предыдущего федерального правительства, стоимость возведения стены с Мексикой может дойти до двадцати двух миллиардов долларов, однако, зная эффективный опыт Трампа, полученный им при строительстве крупномасштабных объектов, я предполагаю, что стоимость стены будет значительно ниже озвученной суммы.

БОРЬБА С ГОРОДАМИ-УБЕЖИЩАМИ

Если меры по усилению пограничного контроля мешают проникновению в страну наркодилеров, террористов и других нелегалов, то в так называемых городах-убежищах, которые давно пора запретить на законодательном уровне, по-прежнему отказываются задерживать незаконных и бездокументных мигрантов. В такой ситуации наша миграционная система никогда не будет функционировать должным образом, а сообщества не обретут безопасность.

Согласно докладу DEA от 2015 года, мы могли бы значительно ослабить наркопоток, активизируя депортацию сетевых распространителей.

«Основа деятельности мексиканских транснациональных преступных группировок (ТПГ) в Соединенных Штатах выстроена на принципах семейных и дружеских отношений. Эти микрогруппы, связанные с различными ТПГ в Мексике, ручаются за своих родственников или друзей, которых считают достаточно надежными для управления различными аспектами операций по незаконному обороту наркотиков в Соединенных Штатах. Фактические члены ТПГ обычно отправляются в крупные города-концентраторы для контроля складов и наличных денежных поступлений», – сказано в докладе DEA.

Президент уже переместил страну в правильном направлении на этом фронте. Спустя несколько дней после инаугурации Трамп подписал исполнительный указ, в котором говорится, что органы местной власти, «умышленно нарушающие федеральный закон, препятствуя депортации иностранцев из Соединенных Штатов», «не будут получать федеральных средств, за исключением случаев, предусмотренных законом». Прежде всего это указание касалось Чикаго и Лос-Анджелеса, где вместо немедленного задержания нелегалов освобождают прямо на улицах.

Левые тут же впали в бешенство, заявив, что массовые депортации во всех иммигрантских сообществах вызовут невероятный скачок уровня преступности, поскольку сами нелегалы, ставшие жертвами насилия, боятся обращаться в полицию. Но указание Трампа очень четко регламентировало, каких именно групп касается немедленная депортация. В нее вошли нелегальные иммигранты, которые:

– Были осуждены за любое уголовное преступление;

– были обвинены в любом уголовном преступлении, и такое обвинение не снято;

– совершили действия, содержащие состав уголовного преступления;

– совершили мошенничество или преднамеренно исказили какие-либо сведения, связанные с любым официальным вопросом или при заявлении в правительственное учреждение;

– злоупотребляли какой-либо программой, связанной с получением общественных благ;

– получили официальное окончательное постановление суда о высылке из страны, но не выполнили своих юридических обязательств покинуть Соединенные Штаты;

– по мнению сотрудника иммиграционной службы, представляют собой угрозу общественной и национальной безопасности.

Каким же образом любой разумный человек будет возражать против скорейшей депортации любого негражданина страны, который прибывает в Соединенные Штаты, совершает преступление, лжет в правительственных структурах или представляет угрозу национальной безопасности?

Следует обратить внимание, что одну важную группу президент не включил в этот список. К ней относятся иммигранты, попавшие под действие Программы отложенных действий по обеспечению детства (Deferred Action for Childhood Arrivals). Президент неоднократно заявлял, что хочет иметь дело с теми, кого привезли в страну в детском возрасте, и относится с состраданием и к ним самим, и к их родителям.

Некоторые муниципальные органы власти, которые не применяли иммиграционные законы раньше, после вступления в должность президента Трампа скорректировали свою политику. Так, мэр округа Майами, Дейд Карлос Хименес, приказал окружным тюрьмам подчиняться федеральным требованиям содержания под стражей нелегалов уже на следующий день после того, как президент Трамп подписал распоряжение об отказе в федеральном финансировании для городов-убежищ.

Но другие города – Сан-Франциско, Бостон, Нью-Йорк и Чикаго – предпочли «не заметить» президентское указание и продолжили игнорировать требования федерального закона об иммиграции.

Сан-Франциско даже оспаривает указание в суде, не обращая внимания на протесты со стороны местных жителей. На сайте Immigrationreform.com сообщается:

«Сан-Франциско, демонстративно поддерживающий политику города-убежища, несмотря на публичные протесты, вызванные убийством Кэтрин Штайнле [90] , может потерять миллионы долларов. В настоящее время Сан-Франциско ежегодно получает один миллиард двести миллионов долларов из федерального бюджета.

Убийство Кэтрин Штайнле побудило местные органы власти по всей стране принять законодательные меры по ликвидации городов-убежищ. В этом году по меньшей мере двадцать пять законодательных органов штатов принимают эти меры и требуют от правоохранительных органов сотрудничества с федеральными должностными лицами иммиграционной службы».

В конечном счете руководители городов, которые продолжают игнорировать федеральный закон и предоставляют убежище преступным мигрантам, должны будут ответить своим избирателям, почему воображаемые «права» преступных неграждан более важны, чем федеральное финансирование, которое можно было бы направить на строительство инфраструктуры, больниц или школ. Мэру Раму Эммануэлю будет тяжело объяснить семьям четырех тысяч погибших от рук бандитов в Чикаго только за прошлый год, почему сообществу нужно иметь в своей среде больше преступников.

Либералы уже осуществили две попытки противостояния президенту, связанные с временным запретом въезда в США граждан из нескольких ближневосточных стран, которые, по формулировке официальных лиц администрации Обамы, «испытывали недостаток в соответствующих возможностях проверки на безопасность». Либеральные судьи Сиэтла и в Гавайях признали подписанные Трампом распоряжения о временном запрете на въезд незаконными.

Несомненно, левые по-прежнему будут выступать против создания законной, безопасной и контролируемой иммиграционной системы, точно так же, как они предпринимают усилия по борьбе с выдуманным мошенничеством во время избирательной кампании. Я убежден, что оба эти вопроса непосредственно связаны с деятельностью левых. Президент Трамп, в свою очередь, работает над тем, чтобы в нашей стране голосовали только реальные и законные граждане, что является разумным критерием для большинства американцев, создающих для левых определенные проблемы.

БЕЗОПАСНОСТЬ ЗА РУБЕЖОМ

Президенту Трампу будет гораздо легче сделать Америку безопасной дома, если он также сосредоточится и на безопасности за рубежом. Ему следует восстановить репутацию Америки во всем мире, возродив отношения с нашими традиционными союзниками и подтвердив нашу мощь перед потенциальным противником. Он должен оживить вооруженные силы, восстановив финансирование обороны и немедленно изменив правила военных действий, установленные Обамой, чтобы наши военнослужащие могли полностью себя защитить при выполнении миссий в условиях военной угрозы. Как только начнут решаться эти задачи, то, даже уже на первом этапе, поиск и искоренение радикального исламского терроризма станет намного проще.

ВОССТАНОВЛЕНИЕ АМЕРИКАНСКОЙ РЕПУТАЦИИ

Президент Трамп уже запустил процесс укрепления связей с двумя нашими самыми сильными союзниками – Соединенным Королевством и Израилем.

Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй стала первым зарубежным лидером, встретившимся с Трампом после инаугурации. Несмотря на то что они казались очень разными людьми, результат визита оказался превосходным. Мэй сказала, что она с нетерпением ожидает в текущем году визита Трампа в Великобританию.

В настоящее время партнерство между США и Соединенным Королевством исключительно важно, поскольку обе страны выигрывают от заключения перспективных торговых соглашений, особенно после того, как Великобритания официально выйдет из Евросоюза.

Президент Трамп также провел позитивную встречу с премьер-министром Канады Джастином Трюдо, который, возможно, мог бы сыграть определенную роль в том, чтобы подвинуть США к заключению торгового соглашения с Великобританией на трехсторонней основе. Как я уже упоминал ранее, канадско-американская часть NAFTA о свободной торговле оказалась взаимовыгодной и эффективной.

Одно из важнейших отношений, которое Трамп начал немедленно выстраивать, – наш союз с Израилем. После встречи с премьер-министром Биньямином Нетаньяху в феврале 2017 года Трамп пообещал применить все навыки заключения торговых сделок и помочь этому государству в переговорах по заключению мира с Палестиной. Важность состоит еще и в том, что президент планирует обратиться и к другим арабским соседям Израиля для помощи в проведении переговоров. По большому счету, такой подход – невероятно ловкий шаг президента, на которого более опытные зарубежные лидеры любят приклеивать ярлык новичка внешней политики.

Хотя либералы и СМИ продолжают вздрагивать от сильных позиций Трампа по внешнеполитическим вопросам, наши союзники во всем мире ценят и ту мощь, которую он олицетворяет, и желание выслушивать чужое мнение. В марте 2017 года Бенни Джонсон из независимого журнала Independent Journal Review описал ужин, устроенный послом Афганистана в США.

Афганский посол д-р Хамдулла Мохиб организовал вечерний прием для «Золотых звездных жен» – супруг американских солдат, погибших при проведении боевых действий в Афганистане. Во время ужина ему задавались различные вопросы и от самих «звездных жен», и от присутствующих приглашенных военных чинов. По словам Джонсона, д-р Мохиб «ошеломил слушателей», когда отвечал на вопрос о том, как афганцы смотрят на президента Трампа.

Вот как Джонсон передал слова посла:

«Лично я встречался с президентом Трампом в Мар-а-Лаго. У него было два телефонных разговора с президентом Гани [президентом Афганистана]. Один звонок после того, как он победил на выборах, второй – после инаугурации Трампа. Нам посоветовали, что беседы должны носить короткий характер, поскольку Трамп не будет вникать в какие-либо детали и длинный разговор не имеет смысла.

Однако мы были приятно удивлены тем, как много времени президент Трамп посвятил обеим телефонным беседам, задавая различные вопросы и проявляя незаурядную осведомленность.

В первом разговоре меня впечатлила актуальность вопросов Трампа: «Как вы можете победить в этой борьбе [с терроризмом]?», «Что нужно для финансовой независимости страны?», «Куда следует вкладывать американские инвестиции в Афганистан?», «Каким образом мы сможем развивать бизнес и добычу природных ископаемых в вашей стране?». Трамп внимательно выслушивал каждый ответ, часто задавая дополнительные вопросы.

Второй разговор занял даже больше времени, чем первый. Трамп задавал вопросы о проблемах нашей страны, чего никогда не делал ни Обама, ни его администрация. Она [администрация Обамы] была самой академичной из всех, с которыми мы когда-либо имели дело. А администрация Трампа оказалась самой заботливой и умной. Трамп постоянно спрашивал: «Как вы можете победить? Что нужно Афганистану для победы над терроризмом?» Было видно, что Трамп желает победить, и желает этого совершенно искренне.

Все сделанное администрацией Обамы тоже не прошло даром. Но Обама не проявил должной решимости, и враг это почувствовал. Когда администрация Обамы объявила о планах вывести войска из региона, назвав точную дату, наши враги просто перешли в режим ожидания. Зная эту дату, им оставалось лишь продержаться до объявленного времени. А образовавшийся «промежуток» они использовали для наращивания ресурсов.

Чтобы провести настоящую реформу, мы должны обладать возможностью побеждать врагов как внутри страны, так и за ее пределами. Нам следует свернуть деятельность афганских полевых командиров, которые откровенно спекулируют войной. Каждый раз, когда мы пытались отстранить какого-нибудь полевого командира от реальной власти, [госсекретарь] Керри говорил «нет», ссылаясь на то, что это потенциально может привести к нестабильности и потребует привлечения большего количества войск. Вся администрация Обамы была слишком осторожной, а самым осторожным из осторожных был Керри. Возможно, администрация Обамы уже устала к тому времени, как мы взяли власть [95] , но в любом случае Трамп сильно отличается от предшественника. И это хорошо для афганского будущего».

Я привел полный текст выступления посла Мохиба, поскольку он прекрасно осветил подход президента Трампа к вопросам обучения, о котором мы говорили в главе 2. В нем было подчеркнуто то совершенно равнодушное отношение, с которым наши «ИИ-эксперты» по международным делам относились к союзникам в последнее десятилетие. Если президент Трамп продолжит относиться к решению иностранных конфликтов с реальным намерением победить, наши иностранные союзники признают и оценят это, а враги откажутся от гнусных замыслов.

Когда все наши партнеры снова начнут уважать Соединенные Штаты, будет легче иметь дело с Северной Кореей, самой опасной страной в мире. Благодаря согласованным и единым усилиям Иран мог бы положить конец финансированию терроризма, да и отношения с Россией станут заметно проще, когда Владимир Путин поймет, что политика агрессивного империализма имеет не самые прогрессивные последствия.

ВОЗРОЖДЕНИЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ

В первую же неделю пребывания в должности президента Трамп приказал министру обороны Джеймсу Мэттису провести проверку боеготовности Вооруженных сил США и системы ПРО и дать рекомендации о том, как их восстановить до прежнего уровня. Первое предложение президента в этом направлении заключалось в увеличении военного бюджета на пятьдесят четыре миллиарда долларов для закупки кораблей, самолетов и другой необходимой боевой техники.

Нет сомнений, что президент Трамп полностью выполнит свое обещание возродить ВС США и довести их до мировых стандартов. Наши Вооруженные силы станут самыми мощными и эффективными за всю свою историю.

Но кроме этого, необходимо пересмотреть и организационно-штатную структуру Пентагона, резко сократив его бюрократический аппарат, а также модифицировать используемые информационные технологии. Военные расходы, как известно, оказывают чрезмерную бюджетную нагрузку, а само развитие Вооруженных сил отстает от графика. В качестве одного из примеров этой широко распространенной проблемы можно привести программу F-35. Президент Трамп идеален с точки зрения обуздания неконтролируемых мигрирующих расходов. Зная, как вести переговоры, президент Трамп не попадет в типичную политическую ловушку по обвинению в недостаточном опыте решения военных вопросов, касающихся заключения государственных оборонных контрактов. Каждый сэкономленный доллар за счет снижения стоимости того или иного контракта на переговорной основе станет еще одним долларом, который можно будет непосредственно потратить на другие военные цели – закупку оборудования, обучение или повышение денежного содержания военнослужащих. В сочетании с его готовностью увеличивать расходы в верном направлении наши военные скоро будут сильнее, чем когда-либо.

Модернизацию Пентагона следует проводить по двум направлениям: изменения должны произойти как в технологиях, так и в самом мышлении. Кибератаки представляют серьезную угрозу для нашей экономики и безопасности, а социальные медиа помогли террористам поднять пропаганду на новые уровни. Россия ввела новаторскую систему гибридной войны, сочетающую в себе психологию, военную мощь и пропаганду с использованием Интернета, что уже помогло ей оказывать доминирующее влияние на востоке Украины. Один мощный электромагнитный импульс может вывести из строя все электрокоммуникации Восточного побережья и покалечить нашу цивилизацию. Таким образом, для новых методов борьбы нам нужны и новые модели.

Президент Трамп также должен положить конец росту соблюдения «военной законности»: последнее, что нам нужно при ведении военных действий, – вовлечение в бюрократическое крючкотворство. Представьте, как могла бы закончиться гражданская война, если бы армия Линкольна была связана «Правилами взаимодействия» времен Обамы.

Наконец, нам необходимо повернуть вспять тенденцию замены военного персонала в Пентагоне гражданскими лицами, которые могут объединиться в отдельную группу. При президенте Обаме, выступавшем за усиленный гражданский контроль над Вооруженными силами, число профессиональных военных в Пентагоне пошло на убыль, зато гражданский персонал значительно вырос. Безусловно, гражданский контроль играет важную роль, но нет никакого смысла привлекать все больше и больше непрофессионалов для планирования военных действий. Мы должны отрегулировать этот дисбаланс. Если у кабинета президента Трампа есть какие-то соображения на этот счет, то мы скоро увидим в залах Пентагона намного больше людей в военной форме.

ЛИКВИДАЦИЯ РАДИКАЛЬНОГО ИСЛАМА

Лишь только укрепив наши военные союзы, мы навсегда победим ИГИЛ и сделаем радикальный исламский терроризм неприемлемым во всем мире. Это потребует поддержки наших арабских союзников для уничтожения террористов на их территории.

Кроме этого, нам потребуется и успешная стратегия, определяющая дальнейшие действия, поскольку образовавшийся вакуум власти может послужить основой зарождения очередного брендового зла. Наша нынешняя модель борьбы с исламскими повстанцами совершенно неадекватна, поскольку не предусматривает достаточно энергичной системы замены. В своих попытках защитить Ирак или Афганистан эта система заменяемости должна быть способна на быстрое укоренение новой власти. Террористические ячейки «Талибана» и ИГИЛ добились успеха в регионах, раздираемых междоусобными войнами, только потому, что смогли быстрее восстановиться по сравнению с начинающими управляющими режимами.

Разработка системы, при которой стабильные правительства смогут вытеснять полевых командиров и террористов, будет означать, что у наших врагов останется меньше мест для сокрытия, и необходимость долгосрочного военного присутствия США отпадет.

ИДЕАЛЬНАЯ КОМАНДА

Я убежден, что президент Трамп сможет достичь перечисленных целей, и это связано не только с тем, что я верю в его возможности. Дело в том, что он подобрал практически идеальную команду.

Генеральный прокурор Джефф Сешнс – образцовый юрист, обладающий обширным опытом правительственной прокурорской работы. Он понимает уникальную проблему балансирования между правопорядком и соблюдением гражданских прав. Несмотря на нелепые нападки со стороны левых, Сешнс проявляет глубокую заботу обо всех американцах и хочет видеть взимоуважение и мирное сосуществование полиции и всех сообществ.

Генерал Джеймс Мэттис – представитель высшего командного состава, отдавший всю жизнь службе в Вооруженных силах страны. Он изумительный интеллектуал, настоящий воин и убежденный патриот. Выбирая Мэттиса, президент Трамп сделал исключение, которое не имело прецедентов с 1950-х годов. Как правило, все министры обороны США находились на гражданских должностях как минимум в течение семи лет, прежде чем возглавить Пентагон. Единственным генералом, получившим этот пост, будучи военным, был Джордж Маршалл во время Корейской войны.

Профессионализм и репутация Мэттиса настолько неоспоримы, что даже демократы почти не возражали против его выдвижения. Сенат утвердил его кандидатуру девяносто восемью голосами против одного. Возражала лишь сенатор-демократ от штата Нью-Йорк Кирстен Джиллибранд, которая позже объяснила, что поступила так только потому, что считала, что возглавлять военное ведомство должно гражданское лицо. Отметим, что противники Трампа критиковали нового президента за недостаточные знания и опыт в вопросах национальной безопасности. Однако одно из его первых действий в качестве президента, касающееся назначения главы Вооруженных сил, было одобрено Сенатом почти единогласно.

Генерал морской пехоты в отставке Джон Келли стал идеальным выбором на должность главы Министерства внутренней безопасности. Я знал генерала Келли еще в звании полковника. Всю сознательную жизнь Келли отдал служению стране и сохранил стойкость даже после того, как потерял сына в Афганистане. Непосредственно перед назначением на должность министра генерал Келли возглавлял Южное командование США, контролирующее военные операции США во всей Латинской Америке. Генерал Келли является самым знающим и компетентным специалистом в вопросах защиты южных границ, что крайне важно для внедрения и последующего применения иммиграционной системы, способной остановить террористов и наркоторговцев.

Некоторые критики сомневаются в правильности преклонения Трампа перед бывшими военными, но американский народ так не думает. В отчете Исследовательского центра Pew, опубликованном в октябре 2016 года, говорится, что почти 80 % процентов взрослых американцев доверяют военным действовать в их интересах. В соответствии с этим отчетом «одна треть общественности (33 %) «полностью уверена» в военных, а еще 46 % имеют «достаточную уверенность». Этот высокий рейтинг полностью согласуется с результатами опроса Pew в 2013 году, который показал, что 78 % респондентов считают, что военные вносят большой вклад в наше общество». Между тем тот же октябрьский отчет показал, что только около 27 % американцев доверяют действующим избранным должностным лицам, и 38 % выразили доверие к СМИ.

Вице-президент Майк Пенс также может сыграть важную роль в разработке эффективной иммиграционной реформы. Будучи конгрессменом, Пенс тесно сотрудничал с Кэй Бэйли Хатчисон и Хелен Крибель, составляя точную картину отношения рядовых американцев к иммиграции. Если бы президент Буш более тесно работал с Пенсом и Хатчисон, мы могли бы решить многие иммиграционные проблемы еще в 2006 году.

Следующее должностное лицо Кабинета Трампа – Госсекретарь США Рекс Тиллерсон, сделавший карьеру мирового уровня, успешно заключая соглашения с зарубежными странами от имени американской нефтяной компании Exxon Mobil. Его назначение внесло значительные перемены в наследие Хиллари Клинтон и Джона Керри, которые много лет безуспешно вели переговоры с иностранными державами. Самая главная перемена, которую видят и наши союзники, и противники, в том, что Тиллерсон олицетворяет интересы Америки и американцев.

Есть замечательная история, о которой рассказывал бывший госсекретарь Джордж Шульц. Перед назначением новых послов он подводил их к глобусу и просил указать страну, которую они собираются представлять. В четырех случаях из пяти новые послы указывали страну, куда они направляются, а не Соединенные Штаты.

Логический вывод следует сам собой – долгое время в Госдепартаменте существовала системная культурная проблема, вследствие которой 80 % наших послов были сбиты с толку, не зная, какую страну должны представлять за рубежом.

Теперь совершенно определенно можно сказать, что у нас есть команда, которая снова обеспечит США должную безопасность.

Вспомним, как во время выборной кампании президент Трамп часто подчеркивал, что огромный опыт привел его к пониманию влияния на бизнес как налогов, так и регламентирующих правил. Он был уверен, что мыслит как бизнес-лидер и понимает, что агрессивная проамериканская торговая политика в сочетании с меньшим регулированием и более низкими налогами приведет к резкому экономическому росту.

В главе 7 мы установили, что за последние полвека Соединенные Штаты заключили ряд торговых соглашений, которые приносят нашим партнерам пользы значительно больше, чем самой Америке.

За некоторыми исключениями торговый баланс США – то есть сумма денег, которую мы тратим или набираем в результате торговли, – оставался положительным с 1950 года до середины 1970-х. В то время торговый баланс США составлял от 500 до 1 млрд долларов, согласно данных веб-сайта tradingeconomics.com. С 1977 года он приобрел некоторую неустойчивость, затем стал слегка отрицательным, а к началу 1980-х достиг исторического минимума в пятнадцать миллиардов долларов. Это положило начало опасной тенденции, при которой Соединенные Штаты покупали больше, чем продавали, и отдавали рабочие места и деньги другим странам, с которыми были заключены невыгодные торговые соглашения.

В то же время мы создали самую обременительную систему налогообложения для бизнеса по сравнению с другими развитыми странами. Из-за этого за последнее десятилетие мы получили общую экономическую прибыль лишь 1,9 %, что значительно ниже среднего исторического показателя. Американская конкурентоспособность сошла на нет, и теперь ее необходимо восстанавливать. Именно поэтому американцы поставили на президента Трампа, стремясь вырваться из установившейся экономической модели. Если он не вытащит нас из этой ситуации, мы потерпим поражение как страна.

СНИЖЕНИЕ НАЛОГОВ: БОЛЬШЕ, ЧЕМ НАЛОГОВАЯ РЕФОРМА

Трамп понимает, что создание рабочих мест должно быть в центре его президентства. Еще будучи кандидатом, он говорил, что экономическая повестка может быть подытожена тремя словами: «рабочие места, рабочие места и еще раз рабочие места».

Если за восемь лет Трамп сможет создать девятнадцать миллионов новых рабочих мест, как это сделал Рейган в 1980-х, американский народ будет считать его президентство успешным.

Именно резкое снижение налога на прибыль в 1981 году привело к бурному экономическому росту при президенте Рональде Рейгане. Такое же снижение налогов на прирост капитала в 1997 году привело к экономическому буму в конце 1990-х.

Таким образом, Трампу придется взять на вооружение уже имеющийся исторический пример и работать с Конгрессом в направлении снижения налоговых ставок с целью увеличения числа рабочих мест.

Сокращение налогообложения принесет больше пользы, чем налоговая реформа. Реформирование не создаст само по себе новые места. Оно приведет к некоему нейтральному балансу – повышение налогов в одном месте вызовет их снижение в другом, но, по сути, это ничего не изменит, а с точки зрения появления новой работы и вовсе окажется бесполезным. Краткосрочное повышение налоговых ставок всегда наносит больше вреда, чем пользы.

Вместо указанной нейтральности доходов Трампу и республиканскому Конгрессу предстоит заняться поиском «дефицитного нейтралитета», ориентируясь на базовый уровень бюджетного дефицита при президенте Обаме. Он создаст некоторое финансовое пространство для снижения налогов за счет других статей бюджета.

Неиспользованные федеральные активы должны быть монетизированы для создания налогового дохода, который компенсирует уменьшение налоговых поступлений, вызванных снижением тарифных ставок. Под эту статью попадает аренда федеральных земель, на которых экологические условия позволяют развивать энергетику и добывать полезные ископаемые, аренда или продажа объектов федерального жилищного фонда или офисной недвижимости.

Также Трамп и Конгресс должны настаивать на разработке мер по борьбе с мошенничеством и коррупцией, особенно в программах общественного здравоохранения. По экспертным оценкам, объем финансовых нарушений в рамках программ Medicare и Medicaid составляет около ста десяти миллиардов долларов в год. Уменьшение этой суммы хотя бы в два раза ежегодно возвращало бы американской экономике более пятидесяти миллиардов долларов, потерянных вследствие снижения налоговых ставок.

Настаивая на реализации этих и других шагов, Трамп и республиканский Конгресс могли бы создать финансовое пространство для революционной работы по снижению налогов, ни на цент не увеличивая бюджетный дефицит.

СНИЖЕНИЕ НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Согласно данным Налогового фонда, в Соединенных Штатах одна из самых высоких ставок корпоративного налога среди развитых стран – 38,92 %. Это третье место в мире: более высокий уровень корпоративного налога установен лишь в Объединенных Арабских Эмиратах и Пуэрто-Рико. Средний показатель этого налога по ста восьмидесяти восьми странам составляет 22,5 %, то есть мы превышаем его почти на семнадцать пунктов. С учетом того, что среднемировой показатель падает – в 2003 году он составлял 30 %, – мы находимся в невыгодном положении для привлечения иностранного бизнеса. Между тем Европа как регион имеет самую низкую ставку корпоративного налога на уровне 18,88 %.

Если бы вы собирались построить фабрику по изготовлению и продаже какой-либо продукции, что бы вы выбрали: страну с налогом на прибыль по ставке ниже среднемировой или Соединенные Штаты, где вы заплатите третий по величине налог в мире?

Мы должны сократить корпоративные налоги, чтобы иностранные предприятия вкладывали деньги в развитие американской экономики и нанимали американских рабочих. Во время предвыборной кампании президент Трамп предложил снизить ставку до 15 %, а республиканские законодатели разрабатывают план, который снизит ее до 20 %. Любой из этих вариантов станет огромным улучшением, которое немедленно поставило бы Соединенные Штаты в более выгодное положение для привлечения внешнего бизнеса и стимулирования экономического роста.

ПРИМЕНЕНИЕ ПОГРАНИЧНОЙ НАЛОГОВОЙ КОРРЕКТИРОВКИ

Соединенные Штаты являются одной из немногих развитых стран, которые не облагают ввозимые товары налогом на импорт. Между тем американские компании, предоставляющие рабочие места американцам, вынуждены платить налоги на экспорт в других странах.

Наша нынешняя налоговая система настроена таким образом, что компаниям выгоднее производить продукцию в других странах, где они сталкиваются с более низкой налоговой ставкой и меньшим количеством регламентирующих правил, могут платить меньшую зарплату рабочим и затем поставлять эту продукцию на огромный рынок США без налога на импорт.

Если мы серьезно относимся к тому, чтобы изменить тенденцию вымывания из страны рабочих мест и денежных средств, этот дисбаланс необходимо исправить. У спикера Пола Райана есть план, предусматривающий введение пограничной налоговой корректировки – именно в такой системе мы сейчас нуждаемся.

Сразу внесу ясность: пограничная налоговая корректировка не должна генерировать налоговые поступления, компенсирующие снижение других налоговых ставок, – мы уже обсудили, почему это не принесет пользы. Корректировка создаст в Америке дополнительные рабочие места и поставит нашу страну в равные условия с другими.

Пограничную налоговую корректировку следует применять ко всем импортируемым товарам и при этом не облагать налогом экспорт. Естественно, что такая налоговая система стимулирует наши предприятия, которые хотят продавать как в Соединенных Штатах, так и в других странах, поскольку она позволяет избежать дополнительного налога на вывозимую продукцию. Кроме того, этот подход дает крупным производителям серьезный стимул для расширения уже существующей производственной базы на территории США вместо аутсорсинга в других странах.

Более ста шестидесяти государств либо облагают импорт НДС, либо применяют пограничную налоговую корректировку. Налоговое законодательство некоторых стран предполагает и то и другое. Есть страны, в которых подобные налоги отсутствуют: кроме Соединенных Штатов, к ним относятся Северная Корея и Южный Судан.

Критики пограничной налоговой корректировки говорят, что импортные товары станут дороже, поскольку пограничный налог в конечном счете ляжет на плечи потребителей. Но приведем стандартный контраргумент – усиление доллара уравновесит и рост цен. Можно ответить и проще. Особенно это касается тех, кто занимается дорогостоящим импортом: мы бы предпочли, чтобы наши люди покупали товары американского производства. Рост числа зарубежных компаний в США означает рост числа американских рабочих мест, а большее число работающих американцев означает увеличение денежной массы в их кошельках. А у желающего заплатить больше за импортный автомобиль всегда будет свобода выбора.

Некоторые производители, создавшие производственные объекты за рубежом, несут на ранних этапах большие нагрузки, пока не смещают большую часть торговых операций в Соединенные Штаты. Несмотря на это, в феврале 2017 года я встречался в Колорадо с тридцатью крупными американскими инвесторами. Почти все они заявили о полной поддержке пограничной налоговой корректировки.

Если президент Трамп и Конгресс смогут быстро снизить корпоративный налог и реформировать налоговую систему таким образом, чтобы ведение бизнеса в Америке стало привлекательным, наш рынок труда ощутит мгновенное и долгосрочное возрождение. Как полагает наш Налоговый фонд, реализация плана спикера Райана может привести к созданию около одного миллиона семисот тысяч американских рабочих мест и увеличить валовое производство США более чем на 9 %.

ОТКАЗ ОТ НАЛОГА НА ПРИРОСТ КАПТАЛА

Сокращение ставки корпоративного налога и введение пограничной налоговой корректировки стимулируют инвестиции в американский бизнес и увеличат число рабочих мест. Но кроме этого, нам нужно стимулировать поддержку бизнеса самими американцами. Лучший способ это сделать – устранить налог на прирост капитала.

Исключение налога на прирост капитала, снижение ставки корпоративного налога и инициирование пограничной налоговой корректировки приведет к перезагрузке всей американской экономики.

Когда я был спикером Палаты представителей, сокращение налога на прирост капитала сыграло важную роль при верстке сбалансированного бюджета. Более подробно к вопросу бюджетного баланса я вернусь в главе 13, а сейчас мы просто посмотрим, как влияет сокращение этого налога в нашем случае.

Современные левые убедили своих избирателей в том, что налог на прирост капитала не представляет интереса для большинства американцев, поскольку он оплачивается только богатыми членами общества. И это правда, поскольку этот налог, как правило, касается семей с ежегодным доходом более двухсот пятидесяти тысяч долларов в год. Но заодно левые убедили либеральных избирателей и в том, что увеличение налога приведет к тому, что богатые будут платить больше, что в корне неверно.

Фактическое воздействие увеличения налога на прирост капитала приводит к тому, что богатые инвесторы, пользующиеся услугами опытных финансовых экспертов, просто снижают свои инвестиции внутри страны, предпочитая выводить деньги за рубеж, от чего страдают экономика США и федеральные налоговые поступления. Таким образом, более высокие налоги дают меньше инвестиций и наоборот.

Посмотрите, что произошло после того, как мы снизили налог на прирост капитала в 1997 году. Согласно данным Налогового фонда, его эффективная процентная ставка в 1996 году составляла 25,5 %. К 1999 году мы смогли ее снизить на 5 %. В октябре 2007 года Wall Street Journal сообщил, что, по отчету Совместного комитета по налогообложению при Конгрессе, в период 1997 – 1999 годов федеральное правительство получило доход в размере сто девяносто пять миллиардов долларов от налога на прирост капитала. Снижение ставки пробудило внутренние инвестиции, в результате которых мы получили двести семьдесят девять миллиардов долларов за тот же трехлетний период.

Есть и другие, более важные обстоятельства, чем просто увеличение доходов в федеральный бюджет: за указанные три года рост ВВП составил 4 %, мы получили шесть миллионов семьсот тысяч новых рабочих мест, а среднегодовой семейный доход вырос с 54 506 долларов в 1997 году до 57 909 долларов в 1999-м. Таким образом, снижение налога на прирост капитала в 1990-х годах всего лишь на 5 % дало мощный экономический стимул, который ощутила вся страна, а не только богатые инвесторы. Полная отмена этого налога приведет Соединенные Штаты к новой эре процветания.

Дональд Трамп – «антилевый», «антиглупый» и «антиполиткорректный». Это позволяет ему быть агрессивно «проамериканским».

Как говорил президент Джон Ф. Кеннеди, налог на прирост капитала «напрямую влияет на инвестиционные решения, мобильность и поток рискового капитала» и ограничивает потенциальный экономический рост. Ирония ситуации заключается в том, что еще в начале 1960-х демократ Кеннеди понимал то, что не могут понять демократы сегодняшние.

Конгрессу и президенту следует отказаться от налога на прирост капитала в самые короткие сроки, чтобы рост инвестиций в американскую экономику начался как можно скорее.

РЕПАТРИАЦИЯ ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ США, СКРЫТЫХ ЗА РУБЕЖОМ

Президент Трамп хочет предложить компаниям недорогой вариант репатриации (возвращения) в Соединенные Штаты денежных средств, которые они заработали за рубежом.

Репатриация зарубежных доходов действительно не вызывает затруднений. По данным Wall Street Journal, более двух триллионов пятисот миллиардов долларов удерживаются за рубежом, поскольку компаниям невыгодно платить корпоративный налог по высокой ставке в 35 %.

Стоит отметить, что Соединенные Штаты являются одной из немногих стран, которые облагают налогом активные иностранные доходы. Это лишний раз доказывает несовершенство системы налогообложения США. Во-первых, наши торговые соглашения побуждают к созданию предприятий за пределами страны. Во-вторых, налог на иностранные доходы стимулирует инвестиции за рубеж, что не приносит стране никакой выгоды. Возвращение этих денег в Соединенные Штаты вызовет инвестиционный бум, который создаст рабочие места, повысит мировой курс доллара и уровень пенсионных выплат как по плану 401 (k), так и по традиционному пенсионному плану.

Самое важное заключается в снижении корпоративного налога и полной отмене налогов на прирост капитала и иностранные доходы, в первую очередь перед любой разовой сделкой по репатриации.

В докладе Национального бюро экономических исследований говорилось, что после принятия Конгрессом реинвестиционного Закона о финансировании налоговые каникулы для репатриированных доходов вернули в 2005 году в США примерно триста миллиардов долларов.

Эти деньги вернулись к акционерам, но они снова инвестировали их за границу в ожидании следующих налоговых каникул, поскольку сама американская налоговая политика побуждала к этому инвесторов. Таким образом, для реальных постоянных инвестиций в нашу экономику в первую очередь необходимо создание сильной бизнес-среды.

СОКРАЩЕНИЕ ПОДОХОДНОГО НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ

Политика снижения налоговых ставок не имеет смысла, если не помогает среднему классу. Президент Трамп представил план кардинального упрощения налогового кодекса и снижения подоходных налоговых ставок. Президент предложил сократить количество налоговых категорий с семи до трех. По этому плану самая высокая процентная ставка должна быть снижена с почти 40 % до 33 %, средняя категория будет составлять 25 %, а низшая – 12 %.

Трамп также предложил отменить налог на наследство, скрыто несущий в себе извращенный эффект стимулирования семей с низким доходом не вступать в официальный брак, и, конечно же, все налоги, связанные с Obamacare. Одновременно Трамп предлагает удвоить сумму стандартного вычета от 6 300 до 15 000 долларов для одиноких плательщиков и от 12 600 до 30 000 долларов для супружеских пар.

Уменьшение налоговой нагрузки незамедлительно стимулирует сбережения, повысит покупательскую способность американцев и будет способствовать сокращению семейного долга.

Фактически план президента Трампа очень похож на налоговую политику президента Рейгана. Вступив в должность, Рональд Рейган столкнулся с экономической катастрофой, оставленной ему «в наследство» администрацией Джимми Картера. В 1980 году инфляция достигла 13,5 %, а прайм-рейтовая ставка достигла 21,5 %, что автоматически увеличило и ставку по ипотечному кредитованию – она доходила до 14,7 %. К концу президентства Картера число безработных приближалось к 10 %, а 15,2 % населения страны жили в бедности.

С целью стимулирования экономического роста президент Рейган совместно с Конгрессом снизили верхний предел налогообложения с 70 % до 50 %. Затем он осуществил общее сокращение налогов на 25 %. В конечном итоге налоговая реформа 1986 года сохранила только два уровня ставок подоходного налога – 28 % и 15 %.

Параллельно президент Рейган агрессивно уменьшил расходы и значительно сократил бюрократический аппарат Вашингтона, то есть все то, что обещает выполнить президент Трамп. Результатом рейгановской политики восстановления стал семилетний бум, длившийся с 1982 по 1990 год, пока налоговые ставки снова не поползли вверх. За это время экономика США выросла на треть, в стране прибавилось двадцать миллионов рабочих мест. К 1983 году инфляция сократилась до 3,2 %. Ставка подоходного налога к 1987 году снизилась до 8,2 %, а к 1992-му – до 6,25 %.

В то же время, невзирая на прогнозы левых, в период 1980 – 1990 годов федеральные доходы удвоились, достигнув более одного триллиона долларов.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ОЖИВЛЕНИЕ ПРИ ТРАМПЕ

Лидеры бизнеса и инвесторы, отдавшие голоса за Дональда Трампа, снова сделали ставку на Америку.

Посмотрите, как на его победу отреагировал фондовый рынок. 16 февраля 2017 года сайт CNN Money сообщил, что S&P500 вырос на 3,8 %.

Как написал автор цифровых статей CNN Money Пол Р. Ла Моника, «по данным S&P DJ Indices, это был самый большой исторический скачок индекса «голубых фишек», связанный с вступлением в должность нового президента-республиканца, начиная с 1923 года».

Согласно данным веб-сайта Thebalance.com, промышленный индекс Dow Jones Industrial Average – самый старый индекс на фондовом рынке – 1 марта 2017 года закрылся на рекордно высоком уровне – 21 115,55. Фактически, сообщает сайт, в период начиная с выборов 2016 года и до 1 марта 2017-го у DJ IA было тридцать два рекордных закрытия. Эта тенденция началась всего лишь через пять дней после того, как Трамп стал избранным президентом, а показатель DJ IA перевалил за 20 000 очков. 13 марта 2017 года на рекордно высоком уровне закрылся и NASDAQ 100.

Бюро статистики труда США сообщило о появлении в феврале 2017 года двухсот тридцати пяти тысяч новых рабочих мест. Непосредственный рост экономики после выборов побудил Федеральный резервный банк увеличить процентные ставки уже в третий раз со времен великой рецессии (из них второй раз только за три месяца пребывания Трампа на должности).

Рынок быстро и с энтузиазмом отреагировал на президентство Трампа – наряду с республиканским большинством в Палате представителей и Сенате, – поскольку бизнес-лидеры поняли, что в скором времени станут свидетелями конца неделовой и антиинвестиционной политики Вашингтона, совершенно не способствующей экономическому росту.

Общая биржевая тенденция, направленная на повышение стоимости акций, и появление стабильных рабочих мест являются прямой реакцией на президентство Трампа. Бизнесмены и инвесторы во всем мире поверили в большое будущее Соединенных Штатов по сравнению с несколькими последними десятилетиями. Они поняли, что президент Трамп выполнит свои обещания резко снизить налоги и предоставить американским компаниям возможность репатриировать средства, хранящиеся за рубежом, подальше от либеральных «перераспределителей» капитала.

СОБЛЮДЕНИЕ РЕГЛАМЕНТОВ

Президент Трамп инициировал миссию по выявлению федеральных регламентов и правил, приносящих лишние сложности ведению бизнеса в Соединенных Штатах. Как обещал Трамп во время кампании, «все, что является устаревшим, ненужным и плохим для рабочих или противоречащим национальным интересам, будет отменено».

Это серьезная проблема. По данным Института конкурентного предпринимательства (Competitive Enterprise Institute), в 2013 году Кодекс нормативных правительственных актов, определяющий каждое текущее федеральное правило, составлял более ста семидесяти пяти тысяч страниц. Группа института подсчитала, что общая стоимость соблюдения этих правил составляет один триллион восемьсот миллионов долларов в год. В более близких к пониманию терминах это означает, что семья с ежегодным доходом в 49 705 долларов реально видит 14 768 долларов, то есть 30 % своего домашнего бюджета, а остальное «съедает» стоимость регуляций, встроенная в расходы. Кроме того, предприятия малого бизнеса ежегодно тратят на соблюдения нормативных требований более десяти тысяч долларов на каждого сотрудника.

Обременительное воздействие регуляций поистине поражает. Исследование, проведенное журналом Economic Growth, показало, что рост стоимости соблюдения всех регламентов в Соединенных Штатах начиная с 1949 года обходился стране в среднем 2 % от экономического роста в год. Журнал Reason привел более понятную формулировку, объяснив, что это практически означает для американских семей. По результатам анализа, средний семейный доход составлял бы триста тридцать тысяч долларов, если бы нормативная нагрузка не увеличивалась. Даже допустив, что этот анализ «промахнулся» на 50 % процентов, средний ежегодный доход семьи составлял бы сто пятнадцать тысяч долларов. Такова стоимость нынешнего регламентирующего безумия.

Если наша страна собирается быть ведущей мировой державой, правительство должно уйти с дороги новаторов, предпринимателей и других бизнес-лидеров, которые стремятся растить богатство Америки и сохранять ее мировую конкурентоспособность в области науки и изобретений.

При работе с Конгрессом Трамп мог бы прекрасно сослаться на Закон о пересмотре, чтобы отменить некоторые правила, установленные правительственными учреждениями при Обаме. До Трампа этот закон, принятый в 1996 году, использовался только единожды. На момент написания этих строк Трамп и Республиканский конгресс использовали его шесть раз. Отмененные правила включали в себя обременительные требования, связанные с развитием энергетики, устранением местных приоритетов различных сообществ и сокращением бюрократического аппарата, навязанного государственным и местным школьным образовательным системам.

Члены Конгресса могут также помочь президенту, объединив и систематизировав «плохие» правила, о которых они слышат от третьих сторон. Каждому конгрессмену следовало бы создать собственный веб-сайт, на котором бы публиковались и обсуждались вредные нормативные акты с точки зрения бизнесменов и простых жителей избирательного округа. В идеальном варианте эти сайты могли бы автоматически находить и сортировать нормативные акты, затрудняющие экономический рост и не способствующие сохранению рабочих мест. Конгрессмены могли бы систематизировать эту информацию и принимать меры для улучшения регламентаций и правил, «убивающих» экономическое развитие.

Однако для того чтобы действительно положить конец нормативно-бюрократическому беспределу, простой последовательной отмены «вредоносных» актов будет недостаточно. Необходимо изменить саму философию, лежащую в основе разработки правил.

Филипп Ховард, ученый, юрист и политик, опубликовал в декабре 2016 года статью в Washington Post под названием «Шесть президентов не смогли разрезать красную ленту. Как преуспел Трамп». В ней Ховард отметил, что в течение последних пятидесяти лет конгрессмены с обеих сторон не занимались отсечением ненужных регламентов, поскольку все подходили к проблеме с «ошибочной философией»:

«Упущение реформаторов заключается в непонимании, что нарушение процесса регулирования заключается не в вопросе его чрезмерности, а в недостатке понимания “как регулировать”. Обе стороны предполагают, что ответственность личности должна определяться так называемым “четким законом”. В своем стремлении продвинуть все возможное “хорошее” и запретить все возможное “зло” нормативное регулирование в США превратилось в некий комплекс обсессивных упражнений в микроменеджменте. Поэтому сборники нормативных актов зачастую занимают тысячу страниц, в то время как Конституция – пятнадцать. Зло, которое должно изгоняться всеми этими правовыми предписаниями, упирается только в человеческую власть. Только с такими подробными законами либеральные и консервативные политики могут быть уверены, что другая сторона не будет делать что-то “плохое”».

Ховард замечательно определил эту повсеместную философию государственного контроля как причину того, что предприятия в каждой отрасли вынуждены тратить огромные деньги на соблюдение нормативных актов, поэтому каждая разумная правительственная инициатива терпит неудачу.

По мнению Ховарда, президент Трамп может изменить эту систему, избавившись от руководящих инструкций, заменив их простыми правилами, позволяющими людям сосредоточиться на достижении результатов:

«Решение – причем решение единственное – состоит в том, чтобы переосмыслить подход к регулированию и сосредоточиваться на результате – на выходе, а не на входе. В любом хорошем учебном заведении или в любом хорошем агентстве вы найдете людей, которые возьмут на себя ответственность за выполнение работы. В Федеральном управлении гражданской авиации пригодность машин к полетам определяется экспертным суждением, а не соответствием подробным спецификациям, определяющим, сколько заклепок приходится на квадратный фут. Учителя в хороших школах обычно говорят, что их главная мотивация в том, чтобы делать лучшее, не беспокоясь о соблюдении бесчисленных форм и показателей».

Если президент Трамп совместно с Конгрессом разработают доктрину и методологию, ориентированную на выход, то есть на результат, а не на вход, то есть на правила, состав правительства будет постоянно меняться, выживая из себя бюрократов – знатоков регуляторного режима, что поставит Америку на путь устойчивого процветания на десятилетия вперед.

ВАКАНСИЙ, ВАКАНСИЙ И ЕЩЕ РАЗ ВАКАНСИЙ!

В некотором ироничном смысле Трамп так сильно сосредоточился на вопросе создания новых рабочих мест, что больше походил на губернатора, чем на президента. Губернаторы тратят много времени на поиск компаний, которые хотят переместить или построить новые объекты, убеждая руководителей в том, что он (или его штат) – лучший выбор. Трамп делал это на протяжении всей избирательной кампании, убеждая бизнесменов, объявивших о планах по перемещению операций за пределы США, оставаться в стране.

Перед вступлением Трампа в должность в декабре 2016 года он и вице-президент Пенс заключили сделку с Carrier Corporation, занимающейся производством климатических систем, чтобы сохранить около восьмисот рабочих мест, которые планировалось перевести из Индианы в Мексику. В рамках этого договора Carrier получала налоговые льготы на семь миллионов долларов в течение десяти лет в обмен на инвестирование шестнадцати миллионов долларов в свой объект в Индиане. В начале января 2017 года генеральный директор Ford Motor Company Марк Филдс заявил, что отменяет планы строительства завода в Мексике и вместо этого инвестирует семьсот миллионов долларов в завод в Мичигане. Как отметил CNN Money, это решение было принято на основании «вотума доверия» новому президенту.

Левые критики в который раз принижают значение этих сохраненных рабочих мест, утверждая, что такие частные случаи не могут влиять на общий рабочий рынок. Только они забывают, что именно эти рабочие места имеют огромное значение для людей, живущих в Мичигане и Индиане, которым грозила безработица.

План президента Трампа построить инфраструктуру стоимостью один триллион долларов немедленно создаст устойчивые рабочие места по всей стране. И это входит в повестку президента, которая привлечет сильную двухпартийную поддержку. Конгрессмены и сенаторы заинтересованы в инфраструктурных улучшениях в своем округе или в штате. Реализация этого плана сыграет ключевую роль в создании и поддержке важнейшего законодательного импульса – появления в Конгрессе таких условий, при которых демократы и республиканцы смогут снова начать совместную работу.

ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПОДГОТОВКА И ОБРАЗОВАНИЕ

Создание рабочих мест не принесет пользы, если их некем будет занять. Мы часто забываем о другой проблеме американской занятости – о серьезной нехватке квалифицированных кадров. По данным Бюро статистики труда, в декабре 2016 года в Соединенных Штатах оставалось сто сорок восемь тысяч незавершенных строительных объектов при трехста двадцати пяти тысячах пустующих рабочих мест.

Одна из причин, по которым эти оплачиваемые рабочие места остаются незаполненными, – растущее отсутствие уважения к профессиональным программам. Практически мы упустили почти целое поколение квалифицированных рабочих, которых убедили в необходимости заканчивать традиционный четырехлетний университетский курс. Веб-сайт Curbed.com, посвященный вопросам недвижимости и строительства, заявил в статье от 1 февраля 2017 года, что этот пробел может выйти на первый план в повестке президента Трампа:

«Нехватка рабочей силы в строительной отрасли свидетельствует о десятилетнем отставании в профессиональном обучении в самом широком смысле, которое оказало отрицательное воздействие на многие секторы экономики США. На фоне масштабных инвестиций в инфраструктуру и оказания помощи сельской экономике действия по вопросу профессионального обучения могут оказать значительное влияние на эффективность таких программ. Это может оказаться важным даже при строительстве мексиканской пограничной стены. Многие промышленные аналитики и эксперты считают, что нехватка рабочей силы и потребность юридической проверки строителей в рамках такого масштабного проекта станут огромной проблемой».

Помимо поручения министру образования Бетси Девос изучить возможные способы оказания государственной поддержки профессионального обучения в рамках k-12, президенту Трампу следует немедленно начать решать проблему нехватки квалифицированных рабочих, отменив изнурительную политику администрации Обамы в отношении частных программ профессиональной карьеры.

Администрация Обамы закрыла Технический институт ITT, который занимался профессиональной подготовкой квалифицированных технических специалистов в течение более пятидесяти лет. По данным Washington Post от 20 сентября 2016 г., это действие поставило под удар около сорока тысяч студентов и восемь тысяч преподавателей.

Незадолго до окончания президентского срока Обамы Министерство образования отозвало полномочия одного из старейших национальных академических аккредитаторов страны – Аккредитационного совета независимых колледжей и школ (Accrediting Council for Independent Colleges and Schools (ACICS), который аккредитовывал семьсот двадцать пять учебных заведений, обучающих более шестисот тысяч студентов.

Эти действия были частью процесса, названного в Washington Post «идеологическим крестовым походом» Обамы против частных некоммерческих институтов. Если президент Трамп сможет быстро устранить федеральные препятствия для учреждений, занимающихся профессиональной подготовкой, мы сможем преодолеть нехватку квалифицированных кадров в Соединенных Штатах.

Профессиональное обучение является одним из лучших способов выстраивания карьеры и повышения уровня жизни тех, кто сталкивается с городской и сельской бедностью.

В 2014 году USA Today оптимистично прогнозировала, что в 2017 году будет доступно два с половиной миллиона новых специальных квалифицированных рабочих мест. Подразумевались хорошо оплачиваемые рабочие места в строительной, производственной и других отраслях, требующие двухгодичного обучения с последующей сертификацией или других форм получения квалификации, без высшего образования.

Газета сообщала, что все эти рабочие места будут оплачиваться в размере более тринадцати долларов в час, причем большинство из них не потребуют четырехгодичного высшего образования. Рассмотрев сто двадцать пять крупнейших мегаполисов страны, предполагалось, что Хьюстон, например, добавит сто тысяч квалифицированных рабочих мест, сорок тысяч из них будут оплачиваться выше двадцати долларов в час, а Атланта будет искать около семидесяти семи тысяч квалифицированных сотрудников в рамках зарождающейся киноиндустрии со средней зарплатой восемьдесят четыре тысячи долларов в год. Как писала USA Today, «в большинстве крупных городов к одним из самых высокооплачиваемых профессий среднего звена относятся врачи-рентгенологи, монтажники и техники лифтового оборудования, причем их средняя зарплата составляет более семидесяти тысяч долларов в год».

Остается добавить, что профессиональное обучение специальностям такого уровня является лучшим способом перестройки в американском среднем классе.

ИММИГРАЦИЯ

В то же время президент Трамп может сократить разрыв в оплате труда, обратив внимание на совершенствование системы легальной иммиграции.

Об этом он говорил во время выступления на совместном заседании Конгресса в 2017 году. В этой речи он предложил использование системы, которую использует наш северный сосед – Канада:

«Во многих странах мира, таких как Канада… действует меритократическая иммиграционная система. Это основополагающий принцип: тот, кто хочет въехать в другую страну, должен быть в состоянии обеспечить себя в финансовом плане.

Но мы в Америке не реализуем это правило, что создает дополнительную нагрузку на государственные ресурсы, от которых зависят беднейшие из наших граждан.

По данным Национальной академии наук, сегодняшняя иммиграционная система обходится американским налогоплательщикам в многие миллиарды долларов ежегодно. Если мы откажемся от системы иммиграции малоквалифицированной рабочей силы и вместо нее примем меритократическую систему, у нас появится гораздо больше преимуществ. Мы сэкономим огромные деньги, повысим зарплаты рабочим, а также поможем нуждающимся семьям, в том числе семьям иммигрантов, перейти в средний класс. Они сделают это быстро и будут очень и очень счастливы.

Я считаю, что реальная и позитивная иммиграционная реформа возможна, если мы сосредоточимся на следующих целях: улучшать работу и заработную плату для американцев; укреплять безопасность нашей страны; восстановить уважение к нашим законам. Если мы руководствуемся благополучием американских граждан, республиканцы и демократы должны работать вместе, чтобы достичь результата, десятилетиями ускользавшего от нашей страны».

Лучшие программы для рабочих-иммигрантов должны включать в себя тщательные проверки на причастность к криминалу и предусматривать введение идентификационных карточек с биометрической информацией работников. Большинство иммигрантов не хотят обращаться к различным криминальным структурам, обеспечивающим въезд в Соединенные Штаты. Они будут более склонны следовать законным правилам, чтобы легально получить рабочую визу, при этом учитывающую их специальность. Эти иммигранты, присоединившиеся к рабочей силе страны, будут платить налоги, снизят спрос на контрабанду людей, изготовление фальшивых иммиграционных документов и другие незаконные действия, стимулирующие бизнес криминальных структур. После того как президент Трамп и Конгресс снизят налоги для предприятий и частных лиц, репатриируют доллары США, находящиеся в офшорной зоне, устранят обременительные нормативные правила, облегчат получение профессионального образования, необходимого для поиска работы, и исправят неэффективную иммиграционную систему, производительность труда и торговля обретут конкурентоспособность.

БОРЬБА ЗА БУДУЩЕЕ

Америка не может сосредоточиться только в пределах своих границ, если желает стать лидером двадцать первого столетия.

В инаугурационной речи Трамп сослался на американскую гордость, которая слишком долго молчала: «Мы видим рождение нового тысячелетия, мы готовы раскрыть тайны космического пространства. Мы хотим освободить землю от болезней и развиваем промышленность и технологии завтрашнего дня. Возникнет новая национальная гордость, которая излечит все наши разногласия».

Возможность конкурировать в космосе – одна из задач, связанных с администрированием Трампа – Пенса, и президент Трамп, и вице-президент Пенс жизненно важны для проведения национальной политики в области освоения космоса.

Вице-президент Пенс давно верит в космическую программу. Еще до избрания в Конгресс он специально осуществлял поездки из Индианы во Флориду, чтобы наблюдать за запуском ракет. Будучи новичком в Конгрессе, Пенс поставил себе цель номер один – попасть в Комитет Палаты представителей США по науке, космосу и технологиям. Он счастлив, что возглавляет Национальный Космический совет, объединяющий все аспекты участия федерального правительства в освоении космоса.

Я увлекся этим вопросом после того, как в 1957 году русские запустили первый спутник. Будучи учеником восьмого класса, зачитывался Missiles and Rockets – периодическим журналом, в котором рассматривались вопросы быстрого эволюционирования наших космических возможностей. Как и большинство американцев моего возраста, я был в восторге от программы «Аполлон» и до сих пор помню, как следил за сенсационной первой высадкой астронавтов на Луну. В то время все казалось возможным.

Но со временем NASA становилось все более бюрократическим агентством, финансирование сокращалось, исследования проводились медленнее, стоимость их возрастала, и все сильнее проявлялась боязнь рисков.

Программа «Шаттл» не привела нас к новой эре, превратившись в чрезвычайно дорогую систему, поглощающую огромные средства. Безусловно, NASA продолжало финансировать науку, было сделано немало открытий, но сам дух поиска великих приключений и исследования неизвестного, дух, который за восемь лет исследований привел американцев на Луну, утонул в море бумажной волокиты.

В 1984 году я и конгрессмен Боб Уокер организовали серию встреч с молодыми учеными NASA, большинству из которых тогда не было и тридцати пяти лет. Кстати, Уокер впоследствии стал председателем Комитета Палаты представителей по науке и технике, а затем возглавил Комиссию по будущему авиационно-космической промышленности США (Walker Commission on the Future of the United States Aerospace Industry), созданную в 2001 году при президенте Джордже Буше-младшем.

На этих совместных ужинах обсуждались захватывающие идеи, казавшиеся фантастикой. Я попытался описать их более подробно в своей книге «Окно возможностей» (Window of Opportunity, 1984). К сожалению, бюрократическая неэффективность, отсутствие предпринимательской смелости и стремление максимально избежать любых возможных рисков со стороны федерального правительства привели к тому, что тридцать три года спустя большинство наших космических возможностей, так горячо обсуждаемых на встречах, по-прежнему остались нереализованными.

В моей президентской гонке 2012 года я отправился на Космическое побережье Флориды, где произнес речь, касающуюся наших перспектив:

«К концу моего второго срока будет первая подходящая база на Луне, и она будет американской.

У нас будут коммерческие виды деятельности на околоземной орбите, включающие науку и туризм, а также производство, предназначенное для создания надежной промышленной отрасли по модели, разработанной авиакомпаниями еще в 1930-х годах. Приобретение большого космического опыта находится в сфере наших интересов, мы обладаем явным потенциалом, несопоставимым с возможностями китайцев и русских.

К концу 2020 года мы создадим первую силовую космическую установку, способную долететь до Марса за очень короткое время. Мне надоело повторять, что мы должны перестать быть робкими и ограничиваться технологиями, которым исполнилось пятьдесят лет».

Кое-кто из главных противников воспринял в штыки мою идею об увеличении космических инвестиций. Враждебность оказалась настолько велика, что Грета Ван Састерен в одном из своих интервью заявила, что смелый идеалистический взгляд Джона Ф. Кеннеди на покорение Луны в 1961 году носил реакционный характер.

Учитывая этот фон, можете себе представить, насколько я был счастлив, увидев позитивное и дальновидное отношение Трампа к космическим исследованиям.

ТРАМП И МИЛЛИАРДЕРЫ: НОВАЯ ЭРА В ОСВОЕНИИ КОСМОСА

Хочу отметить два момента, благодаря которым Трампу будет значительно проще и дешевле достичь динамичного развития освоения космоса.

Во-первых, это появление новых технологий, создающих уникальные возможности. Достижения в области вычислительной техники позволяют управлять процессом полета на таком уровне, который еще десять лет назад казался фантастикой. Новые легкие материалы на основе углеволокна создают потрясающие возможности при проектировании космических аппаратов.

Композиционные технологии стали дешевле, а с момента создания космического челнока их возможности значительно расширились с практической точки зрения (например, Boeing 787 Dreamliner). Прогресс в создании углеродных нанотрубок скоро позволит получить конструкционные материалы, во много раз превышающие по прочности существующие сегодня. Имеющийся потенциал в сферах робототехники, автономных систем и трехмерной печати вскоре может сделать производство на Луне и в космосе вполне реализуемыми проектами.

Во-вторых, достижения в области технологий подкрепляются энтузиазмом предпринимательства в космическом пространстве, особенно среди ключевой группы очень успешных людей. Рассмотрим три примера.

В июне 2002 года Илон Маск основал первую частную космическую компанию SpaceX с конкретной целью значительно снизить стоимость доступа в космос путем разработки многоразовых космических носителей. К настоящему времени SpaceX осуществил восемь успешных запусков, причем в марте 2017 года – с повторной посадкой использованной ступени ракеты-носителя. SpaceX ожидает, что к 2018 году сможет запустить и вернуть космический корабль после оборота вокруг Земли. В настоящее время SpaceX имеет правительственные контракты и опыт запуска спутников для частной компании Люксембурга. Сейчас Маск планирует осуществить орбитальный облет Луны экипажем, состоящим из представителей еще одной частной компании.

Заявленная цель Илона Маска заключается в создании достаточно больших космических кораблей, позволяющих осуществить колонизацию Марса. Планируемая разработка, названная Межпланетной транспортной системой SpaceX (SpaceX Interplanetary Transport System), будет способна принять на борт около ста человек, а новые двигатели смогут доставить астронавтов на Марс за три месяца.

Конечно, SpaceX предстоит пройти долгий путь, прежде чем сможет создать такой «трехмесячный» космический корабль, но уже в течение пятнадцати лет Маск неуклонно работает над реализацией этой задачи.

Джефф Безос основал Blue Origin в 2000 году – на два года раньше, чем Mаск создал SpaceX. Тем не менее Безос придерживался очень методичного подхода, ориентированного на возможности. Его цель – в значительном снижении стоимости выхода в космическое пространство за счет использования относительно недорогих многоразовых космических кораблей с малым периодом оборота вокруг Земли. Будучи одним из самых богатых людей в мире (оценочная стоимость Безоса составляет шестьдесят пять миллиардов долларов), он инвестирует миллиард долларов в год в разработку более эффективных и мощных кораблей многоразового использования.

Его первый многоразовый корабль New Shepard, названный так в честь Алана Шепарда, первого американца, совершившего суборбитальный полет, был запущен в 2015 году, а затем совершил и второй полет, сделав два оборота вокруг Земли. Безос надеется начать запуски космических туристов на суборбитальную орбиту в 2018 году.

В настоящее время Blue Origin занимается разработкой тяжелого New Glenn, названного в честь Джона Гленна, первого американца, вышедшего на орбиту. Эта новая, гораздо более крупная ракета, будет конкурентоспособна с Titan IV. С учетом многоразового использования каждый запуск со временем будет значительно дешевле.

По словам Безоса, стоимость топлива, необходимого для запуска одного тяжелого спутника, составляет около четырехсот тысяч долларов. Поскольку нынешние носители используются только один раз, общая стоимость такого запуска обходится в четыреста миллионов. Причина, по которой Безос занимается разработкой многоразовых носителей, в том, что при повторном запуске одного и того же носителя стоимость снижается на порядок – до сорока миллионов и даже меньше. Сокращение затрат на освоение космоса в десять раз открывает огромный потенциал для производства, исследований и развития космического туризма.

В то время как Маск сосредоточился на Марсе, Безос смотрит на Луну. Возможности трехмерной печати и современная робототехника позволят создавать лунные предприятия, используя воду и другие природные компоненты для обеспечения космической деятельности энергоресурсами. Шестая часть земной гравитации и отсутствие атмосферного сопротивления дает основания предполагать, что начинать следует именно с нашего естественного спутника. Это направление предполагает создание действительно больших космических кораблей и дает повод задуматься о перспективах разработок полезных ископаемых на астероидах, только на одном из которых, по экспертным оценкам, находятся редкие минералы на сумму девять триллионов долларов.

Примечательно, что Маск и Безос используют тот же подход, что и соучредитель Microsoft Пол Аллен. Аллен в свое время профинансировал создание Бертом Рутаном суборбитального пилотируемого космического аппарата SpaceShipOne. В 2004 году аппарат совершил два успешных зачетных полета, пролетев на границе космического пространства. Можно считать, это был своего рода первый частный космический автомобиль.

В 2011 году Аллен основал аэрокосмическую компанию Stratolaunch Systems, занимающуюся разработкой авиационно-космической системы для доставки грузов в космос. В качестве самолета-носителя для многоступенчатой ракеты будет использован самый большой двухфюзеляжный самолет в истории авиации (имеет размах крыльев 117 м и длину 73 м). Самолет, предполагающий многоразовое использование, заменит собой первую ступень ракеты-носителя, и следовательно, каждый космический запуск окажется намного дешевле.

Стратегия Аллена совпадает с развитием идеи микросателлитов. По мере уменьшения электроники потенциал этих эффективных спутников неизмеримо возрос. В настоящее время уже существуют спутники размером с буханку хлеба, выполняющие многие ключевые услуги. Мы находимся на пороге запуска сотен малых сателлитов, которые могут выполнять работу одного огромного дорогого спутника, и Stratolaunch Пола Аллена может стать одним из главных факторов в этой революции.

В общей сложности команда консультантов смогла идентифицировать для Трампа шестнадцать миллиардеров, проявляющих реальный интерес к космосу. Их коллективная стоимость – двести восемьдесят миллиардов.

У Пенса есть шанс стать первым вице-президентом, который одновременно возглавит и Национальный Космический совет, и Частный предпринимательский космический совет крупных инвесторов, желающих самостоятельно «пройти там, где никто еще не был» (вольно перефразируя Star Trek).

Учитывая убежденность президента Трампа в необходимости исследования космоса и опыт предпринимательской деятельности, он в состоянии инициировать еще более динамичную программу, чем это сделал президент Кеннеди.

Если предпринимателям будет предложено двигаться с такой же скоростью, как и развивающиеся технологии, следующее посещение Луны американцами может произойти уже в конце первого срока президентства Трампа. Но на этот раз для того, чтобы остаться там надолго. Опираясь на предпринимательскую склонность к риску, в несколько этапов мы могли бы добраться и до Марса, если не в последний год пребывания Трампа на посту, то по крайней мере на первом сроке его преемника.

NASA столкнется с революционной необходимостью убрать бюрократию и сосредоточиться на достижениях, а не на бумажных исследованиях. В любом случае скорость и энергичность предпринимателей заставят NASA полностью устранить бюрократический подход к решению вопросов, сделать такой подход неактуальным.

Вся карьера президента Трампа состояла из больших мечтаний и осуществления смелых проектов. По мере того как он перенесет это на космос, некоторые из моих детских мечтаний – а также и мечтаний миллионов американцев – могут осуществиться.

В каждом нашем разговоре, касавшемся вопросов здравоохранения, и когда Трамп был кандидатом, и когда Трамп стал президентом, он подчеркивал важность получения отличного медицинского обслуживания для каждого американца. Он просто не мог согласиться, что мы тратим много денег для помощи людям, но делаем эту работу так плохо.

Трамп, будучи от природы щедрым человеком, помог победить болезнь многим пациентам, находящимся в критическом состоянии. Я уверен, что он будет проявлять личную заботу по отношению ко всем американцам, заставив систему здравоохранения работать на общество в целом.

Obamacare, по словам президента Трампа, является «катастрофой».

И это действительно катастрофа сразу по двум причинам.

Во-первых, этот закон создает набор правил, которые не дают страховщикам возможности предлагать недорогие планы страхования людям, покупающим медицинскую страховку напрямую, а не через своих работодателей. Дорогостоящие планы не привлекают относительно здоровых людей, поэтому становится невозможным компенсировать расходы, затраченные на действительно больных пациентов, по-настоящему нуждающихся в страховании. Результатом стала «спираль смерти» быстро растущих премий, мешающих здоровым людям зарегистрироваться, и проблемы усугубляются. Именно поэтому с 2016-го по 2017-й премии на отдельных рынках выросли в среднем на 22 %.

Во-вторых, Obamacare была прежде всего реформой медицинского страхования, а не реформой здравоохранения. Это важное различие. Obamacare сосредоточился на правилах, регулирующих медицинское страхование, и в значительной степени игнорировал основные проблемы системы здравоохранения, увеличивающие расходы. Именно вследствие растущих издержек происходит премиальный рост за последние несколько десятилетий.

Но ведь в системе здравоохранения динамика страхового рынка играет лишь второстепенную роль. Американский закон о здравоохранении (American Health Care, АНС), который президент Трамп и спикер Райан пытались провести в марте 2017 года, стал бы хорошим шагом для решения первой проблемы. Закон, связанный с административными действиями в Министерстве здравоохранения и социальных служб, привел бы к стабилизации цен и выбору страховых решений на отдельном рынке.

Тем не менее закон по-прежнему страдал бы от второй проблемы с Obamacare. По большому счету она касается финансирования медицинского страхования, не имея при этом никакого отношения к реальной реформе здравоохранения. Таким образом, отказ от принятия AHC не следует рассматривать как конец всей реформы. Фактически АНС был самым верным решением, ведущим к большим положительным переменам.

ПОЧЕМУ НЕ ПРОШЕЛ ЗАКОН AMERICAN HEALTH CARE

Прежде чем исследовать, как будет выглядеть реальная реформа в области здравоохранения, важно изучить усилия по принятию американского закона о здравоохранении AHC, чтобы избежать повторения ошибок, которые привели к его провалу.

Ошибка республиканских конгрессменов заключалась в том, что они попытались отменить, а впоследствии и заменить Obamacare на АНС, действуя по обычным правилам Вашингтона.

Во-первых, они оставили право на существование фальшивой оценки стоимости АНС Бюджетным управлением Конгресса (Congressional Budget Office, СВО), сделав этим демократам и СМИ настоящий «подарок», чтобы цитировать выводы «внепартийного СВО» и критиковать законопроект.

Во-вторых, они согласились на применение Правила примирения, хотя это и гарантировало, что законопроект будет отклонен вследствие недостаточности голосов.

В-третьих, они проявили поспешность, установив ограниченные сроки обсуждения, что совершенно неразумно при проведении крупных реформаторских решений. Президенту Рейгану потребовалось восемь месяцев, чтобы провести популярный проект о снижении налогов. Когда я был спикером Палаты представителей, нам потребовалось полтора года для проведения решения по реформе социального обеспечения, впоследствии одобренной 92 % голосов. Республиканские конгрессмены попытались пройти весь процесс отмены Obamacare и замены его на АНС менее чем за три месяца.

В-четвертых, они сосредоточились на обсуждении сложных аргументов и процессах инсайдерской политики Вашингтона, в то время как левые и СМИ принялись активно обсуждать предполагаемую стоимость АНС. Сработало старое правило вашингтонской политики: «Начав что-то разъяснять, вы проиграете».

И, наконец, самое главное. После выборов, на которых изначальный аутсайдер Дональд Дж. Трамп был избран президентом в виду полного недоверия американцев действующим политикам, Конгресс стремился подготавливать законопроекты, сводя открытые дебаты к минимуму. Он давал лишь смутные обещания о будущих действиях, пытаясь получить общественную поддержку с помощью старого аргумента: «Доверьтесь нам, мы в Вашингтоне». Ничего удивительного, что никто ничего не сделал для АНС.

В результате президент Трамп и республиканцы проиграли общественную поддержку с чрезвычайно плохим результатом: в день, когда законопроект увидел свет, он был одобрен лишь 17 % американцев (менее чем один из пяти).

РЕФОРМА ВОЗМОЖНА, НО ПОТРЕБУЕТ ДРУГОГО ПОДХОДА

Успешная реформа здравоохранения вполне реализуема, но для этого потребуется совсем иной подход, в отличие от подхода, взятого на вооружение при попытке проведения провалившегося законопроекта АНС.

ВСЕОБЪЕМЛЮЩИЙ ПОДХОД, НЕ РАБОТАЮЩИЙ В ВАШИНГТОНЕ

Во-первых, Трампу и республиканским конгрессменам следует отказаться от идеи немедленного и всеобъемлющего реформаторства, которой так одержим Вашингтон. Здравоохранение – это крупнейший сектор американской экономики, он составляет 18 % ВВП и при этом является самым сложным. Всеобъемлющий закон, затрагивающий одну пятую часть внутренней экономики, требует настолько комплексного подхода, что его немедленное принятие – если это вообще возможно в условиях двухпартийной системы – вряд ли было правильно понято.

Реформа здравоохранения нуждается в более медленном, прозрачном, параллельно-многостороннем и законодательном подходе к проблеме в целом. Необходимо проведение ряда слушаний для сбора информации и разработки конкретных реформаторских решений, которые улучшат всю систему здравоохранения. Должны учитываться географические и местные особенности, чтобы граждане из разных регионов поняли, как принятие обсуждаемого законопроекта отразится на них лично.

Некоторые сомневаются в том, что любое законодательство в области здравоохранения может пройти через Сенат или соберет шестьдесят голосов, необходимых для избежания флибустера. Но можно привести недавние примеры крупных законопроектов, касающихся вопросов здравоохранения, прошедших с однозначной двухпартийной поддержкой.

Например, Закон о методах лечения XXI века (21st Century Cures Act) прошел через Палату представителей 6 июля 2016 года с результатом 392 – «за» («против» – 26), а 7 декабря 2016-го и через Сенат (94:5 соответственно). В результате принятия этого закона были выделены средства на проведение биомедицинских исследований и обновлены старые правила, действующие в FDA при одобрении ульрасовременных методов лечения и медицинских процедур.

Закон об оказании помощи семьям при психологических кризисах (Mental Health Crisis Act, принятый в вышеуказанные даты как подзаконный Акт в рамках 21st Century Cures Act) прошел Палату 422:2 и Сенат 94:5. На его реализацию было выделено почти четыре миллиарда долларов, что можно считать самым важным достижением в поддержке программ психического здоровья за последнее десятиление.

И каждый республиканец из обеих Палат Конгресса, и администрация Трампа должны указывать на эти реформы, чтобы напомнить всем американцам (и особенно СМИ), что республиканцы и впредь намерены работать на двухпартийной основе для достижения лучших результатов в вопросах сохранения здоровья граждан страны.

Сейчас у нас есть двадцать пять сенаторов-демократов (включая присоединившихся к ним двух независимых), которые будут переизбираться в 2018 году. Голосование за принятие эффективных долгосрочных массовых программ, основанных на лучших республиканских идеях, может принести им успех на местах. В противном случае им придется столкнуться с домашним поражением. В этом и заключается ключевой момент успешной законодательной деятельности республиканцев в 2017 – 2018 годах.

ОБУЧЕНИЕ ЭФФЕКТИВНОМУ ОБЩЕНИЮ

Во-вторых, успешная реформа здравоохранения потребует более морально убедительного стиля общения, чем используют республиканцы сейчас. Восемь лет противостояния Обаме и соблазн оставаться в оппозиции вошли в привычку, от которой трудно отучиться, но ввиду важности правительственной деятельности сделать это придется.

Все самые успешные консервативные реформаторы последних сорока лет понимали важность эффективного общения. У Маргарет Тэтчер было золотое правило, позволявшее выигрывать избирательные кампании: «Сначала вы выигрываете аргумент, а уж потом и выборы».

Уходя с поста президента, Рональд Рейган объяснил в своем прощальном обращении, как ему удавалось продвигать консервативные реформы через Конгресс: «У меня была доля побед в Конгрессе, но… там никогда не видели, чтобы за моей спиной стояла народная армия под командованием Рейгана. Вы выигрывали сражения каждым звонком или письмом, в которых требовали действий».

Продвигая реформу социального обеспечения 1996 года, мы настолько подробно разъяснили всем ее суть, что 92 % процента американцев высказались за ее реализацию (в том числе 88 % тех, кто непосредственно работает в социальной сфере).

И Тэтчер, и Рейган, и республиканский «Контракт с Америкой» были ориентированы на успешное общение с людьми, обращая особое внимание на моральные и общечеловеческие аргументы, служащие достижению законодательного успеха. Дональду Трампу и конгрессменам-республиканцам следует придерживаться этой же модели. Наша победа заключается в поддержке реформы здравоохранения американским народом. Это потребует позитивного, гуманного и человечески ориентированного видения, что именно такая, а не иная реформа будет означать для каждого отдельного американца.

Я считаю движение Трампа в этом направлении абсолютно верным. Во время своей победной кампании он обычно фокусировался на наиболее сильной теме с эмоциональной точки зрения. Главное, чтобы люди получали необходимое медицинское обслуживание, а вопрос страхования уходит на второй план.

Например, в сентябре 2015 года, интервьюируя Трампа, Скотт Пелли из CBS коснулся его планов насчет здравоохранения. «Я буду заботиться обо всех. Мне все равно, будет ли мне стоить такой подход голосов», – заявил Трамп. Тогда Пелли задал следующий вопрос, пытаясь перевести дискуссию в обсуждение страхования, но Трамп снова переориентировался на получение людьми медицинского обслуживания: «Я говорю о заботе о людях. Полагаю, что смогу заключить сделку с действующими медицинскими учреждениями на этот счет».

В своих интервью, данных уже после выборов, избранный президент неоднократно подчеркивал, что стержень его плана заключается в предложении гражданам страны «лучшего медицинского обслуживания за меньшие деньги».

Обратите внимание, что в этой фразе на первом месте стоит «медицинское обслуживание», а «деньги» – на втором. Порой люди путаются в главных вопросах, когда политики начинают сосредотачиваться на технических деталях страхования. Картина позитивного видения строится на том, каким образом здоровье каждого американца и здравоохранение вообще станут лучше. Разговор об успешности медицинской реформы заключается именно в этом, а не в блуждании по абстрактным моделям финансирования.

Обсуждая АНС, президент Трамп и когрессмены-республиканцы потеряли эту моральную и личностную направленность. Их просто утопили в обсуждениях возмещаемости налоговых льгот и возможности изменений в актуальной стоимости страховых планов. То, что АНС не получил поддержки в Сенате, было вполне предсказуемо. Поэтому следующие обсуждения медицинской реформы должны концентрироваться вокруг вопросов здоровья, а не финансирования страхования.

Другой принцип завоевания поддержки американским народом заключается в том, чтобы президент Трамп и республиканский Конгресс обсуждали вопросы здравоохранения как возможности, а не как проблемы, которая должна быть решена. Помимо улучшения здоровья людей, американская система здравоохранения, которая в очередной раз станет самой инновационной и эффективной в мире, превратится в огромнейший источник высокооплачиваемых рабочих мест и поступления иностранной валюты.

АМЕРИКАНСКОЕ ЗДРАВООХРАНЕНИЕ ВРЕМЕН ПРЕЗИДЕНТА ТРАМПА

Так или иначе, здоровье – вопрос, лежащий в плоскости морали. Сначала возникает вопрос о жизни и смерти, а деньги идут следом.

Именно поэтому взгляд республиканцев, в том числе и Трампа, на реформу здравоохранения далеко выходит за рамки отмены Obamacare. Медицинская реформа рассматривает намного более широкий спектр вопросов, выходящих за границы страхования, определяет четкий и позитивный путь защиты здоровья в XXI веке.

К счастью, мы вступаем в эпоху медицинских чудес, которые должны вдохновить всех американцев. Достижения в области науки и техники приводят нас к грани чудесного будущего. Достижения CRISPR открывают возможности модифицировать ДНК, изменяя, деактивируя или устраняя гены, вызывающие заболевание. Иммунотерапия стимулирует иммунную систему пациентов, атакуя и убивая онкологические клетки на биологическом уровне без применения радио– и химиотерапии, в ходе которых умирают и здоровые клетки.

Мы создали бионические глаза, то есть камеры, которые умеют передавать изображение непосредственно на сетчатку глаза. Но даже и это ничто по сравнению с генной терапией слепоты, успешно работающей уже сегодня в рамках клинических испытаний. Прорывы в нейронауке вскоре могут замедлить или даже остановить начало болезни Альцгеймера и других деменций.

Миниатюрные датчики могут круглосуточно отслеживать наши жизненно важные показатели, передавая их по беспроводной сети на телефон, чтобы предупредить нас – и наших врачей – о любых признаках отклонения от нормы. Недалеко время, когда нанодатчики в кровеносных сосудах будут обеспечивать непрерывный доступ ко всем показателям здоровья.

Эти научные чудеса перед нами. Это будущее, которое может и должен иметь каждый американец, и было бы трагедией от него отказываться, но существует реальная угроза, что мы можем так поступить.

ЗДОРОВЬЕ В XXI ВЕКЕ. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ СИСТЕМЫ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ

Предпринимательское мышление наших бизнес-лидеров в сочетании с постоянными открытиями ученых может привести нас к такому будущему. Но политики, правила и рыночные подходы из XX века уже не могут вписаться в требования XXI. Нам мешает раздутое бюрократическое правительство и его особые интересы, из-за которых оно защищает прошлое путем торможения прогресса. Мы должны срочно переосмыслить неисправные системы и устаревшие правила, если хотим расчистить путь для революции в науке и технике в сфере здравоохранения.

Именно поэтому президенту и республиканцам Конгресса следует мыслить намного шире и принять настоящую реформу, которая спасет человеческие жизни и сэкономит деньги, нежели обсуждать изменения в страховом финансировании. Их приоритетной задачей должна стать замена нынешней медицинской бюрократии более конкретизированной, прозрачной, подотчетной и инновационной системой здравоохранения.

Каждый американец ожидает от системы здравоохранения XXI века определенных стандартов, свобод, преимуществ и возможностей. Если наши граждане готовы принять участие и нести ответственность, они получат следующие преимущества:

• улучшение состояния здоровья;

• более длительный срок работоспособности в сочетании с гораздо лучшим уровнем жизни;

• более удобный, понятный и персонализированный опыт за меньшую стоимость;

• доступ к лучшему курсу лечения в случае конкретного заболевания с учетом его уникальных особенностей;

• систему, которая стимулирует и поощряет инновации, конкуренцию и дает пациентам лучшие результаты;

• систему, которая действительно ценит воздействие медицинских инноваций на пациентов, медицинский персонал и на все общество в целом;

• правительство, которое облегчает и ускоряет продвижение современных возможностей в целях улучшения здоровья и здравоохранения;

• непрерывный, но ненавязчивый мониторинг общего состояния здоровья, а также хронических и острых заболеваний;

• доступ к современным медицинским знаниям и научным прорывам, в том числе к самым передовым технологиям и методам лечения, медицинским препаратам, а также беспрепятственный правительственный контроль за ценообразованием или нормированием цен;

• возможность повышения личных знаний путем изучения прозрачного информирования о диагнозе, затратах и альтернативных решениях;

• постоянно совершенствующийся конкурентоспособный мир медицины, ориентированный на пациента, в котором новые методы лечения, новые технологии и новые препараты внедряются в максимально короткие сроки и с максимальной безопасностью, насколько это возможно, и ни днем позже;

• рыночную конкуренцию, инновации и более разумные расходы на здравоохранение;

• систему, предусматривающую работу страховых, правительственных и благотворительных организаций на основе самофинансирования, гарантирующую доступ к медицинским услугам каждого американца по самой низкой стоимости и не допускающую ухудшения финансирования этих услуг по каким-либо краткосрочным бюджетным соображениям;

• подлинное страхование, облегчающее доступ к существенно лучшему уходу, вместо действующей системы, недальновидно сосредоточенной на ежемесячных или ежегодных платежах;

• систему, при которой правительственные бюрократы или другие третьи лица не могут препятствовать назначению лучшего курса лечения, выбираемого врачами для пациентов;

• систему, при которой престарелые, ветераны или другие лица, попадающие под действие государственных медицинских программ, гарантированно получают такое же качество ухода, как и их дети, лечащиеся на коммерческой основе.

Для того чтобы сегодняшняя дорогостоящая и устаревшая бюрократическая система здравоохранения могла соответствовать вышеперечисленным принципам, требуется ее кардинальное реформирование.

РЕФОРМЫ ДЛЯ ДОСТИЖЕНИЯ ЦЕЛИ

Новый подход президента Трампа к реформе здравоохранения должен сильно отличаться от «реформ», которые проводил Вашингтон на протяжении двух последних десятилетий. Вместо того чтобы спорить о том, как приспособить под текущую ситуацию хромающую систему, президенту следует сосредоточить администрацию и республиканцев Конгресса на ее фактическое исправление. Мы уже обсудили, почему фокусирование на вопросах страхового финансировании контрпродуктивно с точки зрения эффективного политического общения: люди заботятся о своем здоровье, а не об абстрактных финансовых моделях.

Во-первых, следует уяснить, что большинство дисфункциональных систем испытывают недостаток денежных средств вследствие нарушения деятельности. И наша убитая система здравоохранения является прекрасным тому примером. Некоторые аналитические расчеты показали, что почти один триллион долларов в год пропадает впустую, в том числе и в результате скрытых мошенничеств и махинаций. Вы прочитали правильно: один триллион долларов в год.

Невозможно адекватно финансировать систему здравоохранения, которая ежегодно тратит один триллион долларов в никуда: расходы всегда будут превышать имеющиеся ресурсы. Мы не можем исправить нашу систему здравоохранения исключительно за счет сокращения целевых сумм, бездарно потраченных правительством или страховыми компаниями. Используя медицинскую терминологию, можно сказать, что, пытаясь вылечить нашу систему здравоохранения, сосредоточившись лишь на вопросах финансирования, мы лечим симптомы, а не болезнь.

Болезнь системы представляет собой токсичную смесь из следующих компонентов:

• власти, сфокусированной на бюрократии вместо ориентации на интересы отдельных пациентов и врачей;

• культурных и социальных моделей, которые приводят к ухудшению здоровья;

• дисфункциональной системы медицинского обслуживания, поощряющей нерациональные расходы и допускающей мошенничество вследствие несовершенства судебной системы.

Только сосредоточив внимание на всех трех перечисленных проблемах, мы сможем избегать необоснованного роста издержек. Решение задачи оплаты расходов на медицинское обслуживание бедных слоев населения будет намного проще, если снизится его стоимость.

Это приводит нас ко второй причине, по которой сосредоточение внимания лишь на деньгах ведет к деструктивности: произвольное сокращение или увеличение финансирования при неэффективной системе не приносит пользы. Трата денег в эффективной системе здравоохранения может иметь экономические выгоды второго порядка, которые в конечном итоге самооплачиваются или, по крайней мере, компенсируют издержки. Эффективные расходы на здравоохранение напрямую спасают жизни, увеличивают наше долголетие и годы работоспособности. Поэтому крайне важно, чтобы законодатели применяли разумный стратегический подход, когда дело доходит до обсуждения эффективности здравоохранения, а не тратили время на препирательство над долларами и центами.

Ниже приводится несколько стратегий, которыми я поделился с президентом Трампом и его командой. Они направлены на устранение коренных причин дисфункции системы здравоохранения, а не пытаются перестроить государственные и частные страховые правила и финансирование.

Эти стратегии – не самые подходящие модели для Вашингтона, но они дадут каждому американцу возможность влиять на рынок здравоохранения. Это единственные способы создать систему, которая реагирует на потребности пациентов, а не бюрократии, быстро адаптируется к новой информации и инновациям, поощряет конкуренцию и снижает цены при достижении лучших результатов.

СТРАТЕГИЯ № 1: МАКСМИЗАЦИЯ ИННОВАЦИЙ

Максимизация инноваций и уменьшение времени, за которое научные прорывы в медицине могут достичь пациентов, должны стать приоритетом номер один в системе здравоохранения двадцать первого века.

Взрыв новых научных и медицинских технологий, который мы видим во всем мире, не будет полезен для пациентов, если они доберутся до больных через десятилетия. Но такова ситуация, в которой мы находимся сегодня. Многочисленные исследования показали, что от появления какой-либо инновации до ее внедрения в клиническую практику проходит в среднем около семнадцати лет. Ускорение этого процесса спасет множество жизней и сэкономит деньги. Выгода от быстрого внедрения новых методов лечения пациентами вполне очевидна.

Томас Петер Стоссель из Американского института предпринимательства (American Enterprise Institute) писал в феврале 2016 года: «внедрение новых препаратов и медицинского оборудования стало доминирующим фактором увеличения средней продолжительности жизни в США на десять лет, значительно снизило смертность от сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, а также улучшило качество жизни из-за снижения числа болезней, вызывающих страдания, например артрита».

Кроме того, максимизация инноваций экономит деньги. Инновации создают «коллапсы затрат», то есть кардинальное сокращение (или виртуальное устранение) средств, идущих на дорогостоящее лечение заболеваний. Инновации как рыночный фактор намного эффективнее «контроля затрат», который обычно заключается в бюрократических решениях, произвольно сокращающих финансирование по всем направлениям в попытке экономии денег.

Одним из простых примеров снижения затрат является создание вакцины против полиомиелита. Согласно одному исследованию, опубликованному в PubMed, тридцать пять миллиардов долларов, потраченных в США на вакцинацию против полиомиелита начиная с момента изобретения вакцины, предотвратили один миллион сто тысяч случаев паралича, сто шестьдесят тысяч смертей, что в конечном итоге дало чистую экономическую выгоду для страны в размере ста восьмидесяти миллиардов долларов. Это и есть замечательная отдача от инвестиций.

Есть и более свежие примеры применения новых методов лечения, приводящие к кардинальному снижению затрат на здравоохранение.

Результаты исследований, опубликованные в журнале Health Affairs, показали, что использование статинов (препаратов для снижения уровня холестерина) в 2008 году привело к 27 % сокращению расходов на медицинское обслуживание одного пациента из-за меньшего количества инсультов и сердечных приступов. Чистая экономия денежных средств в системе здравоохранения составила пять миллиардов долларов.

Полученная выгода становится еще более очевидной, если посмотреть на этот вопрос с точки зрения общей пользы для общества. В том же исследовании было подсчитано, что использование статинов в период 1987 – 2008 годов принесло стране один триллион двести пятьдесят миллиардов долларов за счет вклада в экономику тех, кому эти препараты спасли жизнь. За этот период на лечение статинами было израсходовано около двухсот миллиардов долларов, а чистая прибыль для общества составила девятьсот сорок семь миллиардов, то есть отношение выгоды к затратам оценивается приблизительно как 4:1.

Из другого исследования, опубликованного в журнале Journal of Managed, следует, что четырнадцать миллиардов долларов, потраченных на лечение хронического миелоидного лейкоза с 2001 года, создали экономическую ценность на сто двадцать шесть миллиардов. При этом даже не учитывается экономия денежных средств за счет снижения затрат на уход за больными и другие медицинские расходы.

В некотором ироничном смысле Трамп так сильно сосредоточился на вопросе создания новых рабочих мест, что больше походил на губернатора, чем на президента.

Президент Трамп и республиканский Конгресс должны предпринять самые агрессивные шаги максимизации инноваций в системе здравоохранения, чтобы новые методы лечения разрабатывались и доходили до пациентов как можно быстрее.

РЕЗКОЕ УВЕЛИЧЕНИЕ ФИНАНСИРОВАНИЯ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Одна из самых больших ошибок Вашингтона в том, что правительство попало в ловушку краткосрочных бюджетных кризисов, препятствующих инвестированию в исследования, которые, в свою очередь, приносят огромные долгосрочные сбережения. Это еще одна причина, по которой близорукое фокусирование на деньгах контрпродуктивно влияет на нашу систему здравоохранения.

Например, болезнь Альцгеймера и другие формы деменции, по прогнозам, будут стоить США более двадцати триллионов долларов в течение следующих сорока лет. Большая часть этих средств будет поглощена программами Medicare и Medicaid. Текущий уровень расходов в этих двух программах уже составляет сто пятьдесят четыре миллиарда долларов – почти 15 % от их общего совокупного бюджета. Ожидается, что эти расходы увеличатся на 420 % и 330 % соответственно.

Учитывая этот будущий финансовый цунами, можно понять, что разработка методов лечения подобных заболеваний мозга будет считаться неотъемлемым национальным приоритетом. Даже если начало болезни Альцгеймера сдвинется в среднем всего на пять лет, затраты сократятся на одну треть.

Тем не менее Национальные институты здравоохранения (NIH) ежегодно тратят всего один миллиард триста миллионов долларов на исследования по болезни Альцгеймера и других деменций, то есть менее 1 % расходов федерального правительства на болезни. Национальный научный фонд также испытывает проблемы с финансированием, когда речь заходит об исследованиях заболеваний мозга.

Федеральное правительство призвано играть незаменимую роль в финансировании такого рода исследований, а частные компании могут затем принимать и развивать новые препараты и методы лечения. Но первичные исследования мозговых заболеваний не могут быть полностью проведены в рамках частного сектора, поскольку работы в этой области редко дают прибыль в течение времени, приемлемого для инвесторов. Такое тесное партнерство между государственным и частным секторами позволило бы Соединенным Штатам на протяжении десятилетий быть центром биофармацевтических исследований и разработок.

Одна из великих битв в администрации Трампа состоится между теми, кто хочет инновационной и творческой научно-технической стратегии, и теми, кто отчаянно пытается сократить все расходы, кроме затрат на оборону. В своих предвыборных выступлениях президент Трамп явно высказался в пользу динамичных и ориентированных медицинских исследований. При утверждении первоначального бюджета победили те, кто не был слишком обеспокоен положением дел в здравоохранении и провел по-настоящему бессмысленный и деструктивный ряд сокращений финансирования NIH. Эти сокращения, вызванные ограниченностью бюджета, являются бесспорным доказательством необходимости инноваций.

В дополнение к исследованиям, финансируемым из федерального бюджета, нам нужны новые внебюджетные источники денежных средств для поддержки исследований в областях, которые являются неотложными национальными приоритетами, – в нейробиологии, кардиологии, диабетологии и онкологии.

Еще в 2011 году доктор Майкл Берджес, конгрессмен-республиканец от Техаса, предложил законопроект, получивший название MIND Act, который разрешал бы государству выпускать так называемые «облигации Альцгеймера». Деньги, полученные путем продажи облигаций, предполагалось напрямую направлять на финансирование «научно-исследовательских грантов и совместных научных исследований болезни Альцгеймера, включая причины, лечение и клинические исследования лекарственных средств». Разницу между прогнозируемыми и реальными затратами, полученную в результате научных прорывов, предполагалось направлять держателям облигаций.

NIH также нужно изучить возможность выплат денежных премий для стимулирования развития конкретных препаратов, разработанных исследователями. На протяжении всей истории денежные премии были альтернативным средством, позволяющим фокусировать творчество на решении сложных задач, хотя они и не заменяют частную исследовательскую экосистему, подпитывающую открытие большинства новых биофармацевтических препаратов. Большая премия должна выплачиваться только после практической реализации той или иной разработки, поэтому может стать эффективным стимулятором. При такой модели финансирования правительство будет оплачивать лишь стоимость лечения, а прогнозируемая экономия вполне компенсирует оплату приза. Однако любая такая система должна поддерживать стимулы для участия частного сектора, иначе препараты никогда не станут реально продаваемой продукцией.

Все вышеперечисленное является творческим подходом, предлагающим вырваться из краткосрочного образа мышления, экономящего сегодня доллар за счет доллара завтрашнего дня.

НОВЫЕ МЕТОДЫ ОПЛАТЫ НЕКОТОРЫХ ДОРОГОСТОЯЩИХ ЛЕКАРСТВ

Одновременно краткосрочное мышление может помешать американцам извлекать пользу из революционных препаратов и методов лечения, доступных уже сегодня.

Например, фармацевтическая компания Gilead недавно выпустила два новых препарата для лечения гепатита С, которым больны три миллиона американцев. В 2011 году на лечение этого заболевания было потрачено шесть миллиардов пятьсот миллионов долларов.

Новые препараты – «Совальди» и «Харвони» – качественный скачок по сравнению с препаратами предыдущего поколения: если положительный эффект от лечения старыми препаратами достигался у 50 % пациентов, то от новых – у 95 %. Кроме того, «Совальди» и «Харвони» обладают более быстрым действием при меньших побочных эффектах. Однако эти лекарства одновременно и дороги. Полный курс лечения при их первом появлении на рынке составлял восемьдесят шесть тысяч и девяносто пять тысяч долларов соответственно. Несмотря на то что заявленная отпускная цена почти никогда не является конечной за счет дифференцируемых уступок и скидок, возникающих на различных участках всей распределительной цепочки, высокая цена этих революционных препаратов вызвала настоящий шок.

Однако критики первоначальной высокой цены не учитывали денег, сэкономленных за счет фактической эффективности препаратов при лечении гепатита С. В долгосрочной перспективе старый курс лечения был намного более дорогостоящим. Однако даже когда конкурентная борьба стала играть на понижение стоимости (доктор Стив Миллер, старший медицинский сотрудник Express Scripts, недавно заявил, что стоимость антигепатитных препаратов сейчас в Соединенных Штатах ниже, чем в странах Евросюза), некоторые страховые планы по-прежнему отказываются покрывать стоимость этих лекарств, пока состояние печени пациента не достигнет критической стадии.

Президент Трамп должен проинструктировать министра здравоохранения и социальных служб Томаса Прайса о необходимости сотрудничества со страховыми компаниями с целью разработки новых актуарных, перестраховочных и других финансовых методов. Эти методы должны помочь дофинансировать высокие первоначальные издержки на специализированные препараты, затраты на которые оказались выше прогнозируемых, а дофинансирование в рамках государственных и федеральных программ общественного здравоохранения невозможно.

Конкретная идея заключается в том, чтобы медицинские страховые компании изучали модели, используемые в отрасли страхования имущества и несчастных случаев. Эти страховщики знают, как правильно оценивать премии для покрытия выплат за катастрофы, террористические атаки и другие редкие, но потенциально дорогостоящие риски. Аналогичным образом и медицинские страховые компании должны иметь возможность разрабатывать модели покрытия платежей за редко используемые, но дорогостоящие лекарственные средства, которые применяются для помощи немногим пациентам.

Государственные и федеральные программы здравоохранения также могут применять аналогичные модели или даже использовать описанные ранее в этой главе облигационные программы, предназначенные для финансирования перспективных исследований. Возможная экономия от победы над такими заболеваниями, как гепатит С, со временем погасит затраты держателей облигаций.

Будучи строителем, предпринимателем и бизнесменом, Дональд Трамп понимает, что получение прибыли и сохранение сбережений достаточно часто происходит за счет начального авансирования. И он, и его администрация признают, что разработка революционных препаратов и методов лечения предлагает такую же возможность.

УСКОРЕНИЕ ДОСТУПНОСТИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПРЕПАРАТОВ

Недавнее исследование подсчитало, что в настоящее время процесс доставки нового и одобренного FDA препарата на потребительский рынок обходится в среднем в два миллиарда шестьсот миллионов долларов. Снижение стоимости доставки нового препарата на рынок является одним из лучших способов ускорения разработки лекарств и снижения общего уровня расходов на здравоохранение.

Упомянутый выше Закон 21st Century Cures Act стал важным шагом вперед, позволив FDA использовать современные инструменты для проверки эффективности лечения, что должно ускорить разработку новых препаратов и снизить затраты на исследования. Проводя дальнейшее реформирование, Конгрессу следует опираться на этот успех.

Например, в настоящее время FDA нуждается в повышении гибкости, которая бы позволила ему идти в ногу с нововведениями, происходящими в сфере биомедицинских исследований, научных сообществах и в частной биофармацевтической промышленности.

Достижения в области генетической медицины и использование взрослых стволовых клеток для восстановления частей некоторых органов (хрящи, сетчатка, зрительный нерв и т. д.) обладают громадным потенциалом для революционной борьбы с болезнями и травмами. Однако эти специализированные методы лечения не соответствуют правилам стандартных клинических испытаний FDA, основанным на идее тестирования эффективности одной и той же таблетки или оборудования применительно к каждому потенциальному пациенту. В результате большая часть новейших разработок и процедур происходит за рубежом. Новые правила должны быть написаны так, чтобы максимально ускорить доступность прорывных методов лечения нуждающимся больным.

Кроме того, взрослым людям, страдающим смертельными заболеваниями, должно быть предоставлено право информированного согласия на получение доступа к экспериментальным новым препаратам и лекарственным безрецептурным средствам, эффективность которых еще не была оценена FDA.

УСКОРЕНИЕ ПРОЦЕССА ОДОБРЕНИЯ FDA ПРЕПАРАТОВ-ДЖЕНЕРИКОВ

В своих показаниях перед Конгрессом в феврале 2016 года доктор Джанет Вудкок, директор Центра по оценке и исследованию лекарственных средств FDA, объяснила, почему так быстро происходит одобрение дженериков.

Она отметила, что в настоящее время 88 % всех лекарственных средств, отпускаемых в Соединенных Штатах, – дженерики (по сравнению с 30 % в 1990 году). С 2005 по 2014 год их использование сэкономило системе здравоохранения США один триллион шестьсот восемьдесят миллиардов долларов.

Неуклонный рост производства дженериков в течение двадцати лет родил новые проблемы. По мере того как на рынок выходило все больше и больше фармацевтических производителей, FDA уже не могло угнаться за растущим потоком препаратов, нуждающихся в одобрении. В результате сотни и сотни лекарств общего назначения были задержаны.

Наконец, в 2012 году Конгресс принял меры по введению сборов с производителей дженериков, что позволило FDA реструктурировать процедуру утверждения новых непатентованных препаратов и нанять сотни новых специалистов, которые ускорили этот процесс.

FDA сделало все, чтобы добиться кардинального прорыва в одобрении таких препаратов. Особенно это коснулось так называемых «первых дженериков». Эти препараты первыми выходят на рынок и составляют главную конкуренцию фирменным лекарствам с истекающим сроком патентной защиты. По данным Манхэттенского института управления, установление одногодичного срока одобрения препарата может принести на потребительский рынок четыре триллиона долларов ежегодно, не говоря уже об увеличении долголетия и улучшении здоровья. Такая экстраординарная оценка индивидуальной и общественной значимости должна сосредоточить внимание на чрезвычайной важности реформирования существующей практики FDA.

И будучи кандидатом, и став президентом, Трамп обещал заняться вопросом заключения более выгодных торговых сделок с другими странами. Он вполне может начать с фармацевтических препаратов. «Дармовщина», которую получают зарубежные страны за счет использования американских фармацевтических инноваций, отказываясь при этом от какой-либо оплаты, должна подойти к концу.

На недавней встрече с представителями фармацевтических компаний США президент Трамп заявил следующее:

«Мы собираемся завязать с практикой «ужина за чужой счет», которая приобрела глобальные масштабы. Она сокращает ресурсы американских фармацевтических компаний для финансирования инноваций в области [исследований и разработок] лекарственных средств. Я думаю, вы хорошо понимаете, что это несправедливо по отношению к нашей стране…

…Приоритет нашей торговой политики будет заключаться в том, чтобы зарубежные страны платили свою справедливую долю за произведенный в США препарат[ы] для увеличения финансовых ресурсов, которые позволят ускорить разработку новых лекарств, и я думаю, что это крайне важно. То, как поступают с нами другие страны, несправедливо».

Не следует принуждать американских производителей к продаже своей продукции в зарубежных странах по несправедливым ценам. Наша торговая политика должна уделять первоочередное внимание тому, чтобы зарубежные страны оплачивали справедливую долю за произведенные в США лекарства. Кроме того, совершенно недальновидно, что наши зарубежные партнеры бесплатно участвуют в исследованиях и разработках препаратов США, хотя могли бы приносить общественную выгоду посредством внедрения результатов собственных исследований. Окончание практики контроля цен за рубежом на американские лекарства могло бы стать весомым фактором ускорения развития новых препаратов.

ЗАЩИТА ИННОВАЦИЙ ОТ СТАРЫХ ПОРЯДКОВ

Возможно, вам интересно узнать: кто же может противостоять инновациям, спасающим жизни и экономящим финансы? Кто будет возражать против ликвидации ущерба в один триллион долларов, порождаемого пустыми затратами и мошенничеством в системе здравоохранения?

Ответ очевиден: те, кто получает прибыль от существующей системы.

Поток инноваций, обрушивающийся на любой сектор индустрии, уничтожает реально существующие отраслевые институты и их интересы, расположенные с другой стороны «уравнения». Я часто шучу, что если бы в 1850-х годах производители дилижансов имели мощное лобби в Вашингтоне, у нас никогда бы не было ни железнодорожного, ни, несколько позже, автомобильного транспорта.

Недавно я вступил в общественную борьбу с лобби врачей-окулистов, касающуюся применения приложения Opternative, которое использует камеру на вашем телефоне и ноутбуке для назначения очков или контактных линз. Стоимость этой услуги намного ниже, чем традиционный тест остроты зрения, и, само собой, гораздо удобнее.

Эта услуга не подменяет собой осмотр здоровья глаз, который Американская оптометрическая ассоциация рекомендует проводить раз в два года. Между тем рецепты на новые контактные линзы необходимо получать каждый год, при этом окулисты обычно проводят полный осмотр. Таким образом, они извлекают выгоду из устойчивого потока осмотров, заведомо не требующих медицинской помощи.

Столкнувшись с потенциальной потерей половины бизнеса глазного тестирования, лобби окулистов организовали кампанию, в ходе которой убеждали законодателей, что новая технология небезопасна. К сожалению, им удалось запретить использование этой услуги в нескольких штатах, включая мою родную Джорджию. Сейчас борьба продолжается и в нескольких других штатах. В этом и заключается защита корыстных интересов, ущемляющих удобство, благополучие и ресурсы пациентов.

Например, на почечный диализ ежегодно расходуется более сорока миллиардов долларов (из них – тридцать четыре миллиарда в рамках программы Medicare, которая покрывает большую часть расходов на диализ пациентов среднего возраста). Представьте себе, что через несколько лет эту болезненную и дорогостоящую процедуру можно будет заменить пересадкой новой почки, выращенной из собственных клеток пациента. Почечный диализ как бизнес просто уйдет в небытие.

Усилия по устранению расходов в один триллион долларов, связанных с ненужными тратами и мошенничеством, также будут встречены оппозицией с чувством глубокой горечи. Действия тех, кто получает прибыль – от ненужных анализов крови, от центров обработки информации, заполняющих документы вручную, хотя это намного проще делать в электронном виде, от больниц, взимающих огромные суммы за оказание неотложной помощи, которую было бы проще оказать вне стационара, – будут направлены на защиту своих доходов. И первым местом, куда они обратятся, станут законодательные органы власти.

В качестве предпринимателя президент Трамп понимает, каким образом обновленная конкуренция и инновации могут разрушить старые системы. В конечном итоге мы сможем получать качественно лучшие услуги и успешные результаты лечения всех клиентов. Трамп должен сопротивляться попыткам старого порядка выстраивать игру против инноваций в ущерб нуждающимся пациентам.

СТРАТЕГИЯ № 2: ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЗДОРОВЬЯ И БЛАГОПОЛУЧИЯ

В 2015 году Соединенные Штаты потратили на здравоохранение более трех триллионов двухсот миллиардов долларов. Это потрясающая сумма, составляющая почти 18 % нашей экономики. Однако наиболее шокирующим является то, что львиная доля этих средств тратится в основном на лечение болезней, которые можно было бы предотвратить.

По данным Центров по контролю и профилактике заболеваний (Centers for Disease Control and Prevention, CDC), почти каждый шестой доллар из этой суммы был потрачен на лечение только трех хронических состояний – сердечно-сосудистых заболеваний, диабета и рака. Это около пятисот миллиардов долларов.

По оценкам CDC, благодаря изменению в рационе и отказе от вредных привычек почти 80 % случаев сердечных заболеваний и инсультов, 80 % неинсулинозависимого диабета и 40 % онкологических заболеваний могут быть предотвращены. Это значит, что более трехсот миллиардов долларов в год можно было бы сэкономить на лечении только этих трех заболеваний, если бы американцы вели более здоровый образ жизни. Что еще более важно, десятки миллионов американцев были бы более здоровыми, счастливыми и продуктивными.

Эти данные показывают, что первостепенное значение имеет возвращение в центр системы здравоохранения человеческой личности как таковой, а также большее внимание культурным и социальным моделям. Регулирующие изменения должны ориентировать работодателей и программы медицинского страхования Medicare и Medicaid сделать здоровый образ жизни приоритетным. Пациентов следует поощрять и в идеале воспитать в них чувство необходимости самоконтроля и ухода за собственным здоровьем. Небольшие дополнительные затраты, связанные с подобным стимулированием, многократно перекроются потенциальной экономией.

Эти программы и инициативы могут частично финансироваться из федерального бюджета, но их разработка и реализация должна осуществляться на местном уровне. Исследования показали, что личный зип-код человека столь же силен, как и любой другой фактор. Программы, основанные на уровне сообществ, могут в большей степени ориентироваться на людей с высокими потребностями, составляющими около 5 % пациентов, а расходы на их здоровье могут составлять все 50 %. Работа с пациентами, соблюдающими медикаментозные и другие рекомендованные режимы терапии, улучшат результаты и сократят расходы. Роль федерального правительства должна заключаться в том, чтобы стимулировать принятие таких программ и на основе полученных и проанализированных данных определять, какие из них являются наиболее эффективными для других сообществ.

УВЕЛИЧЕНИЕ ПРОЗРАЧНОСТИ

Пациенты не могут активно заниматься своим здоровьем и считаться информированными потребителями услуг, если от них скрыта реальная стоимость медицинского обслуживания. Они станут полноправными покупателями, когда смогут оценивать фактические затраты в реальном времени. Реформы, направленные на создание большей рыночной конкуренции, должны рассматривать прозрачность на уровне пациента как фундаментальную ценность.

Кроме того, следует изменить действующие правила с целью обеспечения гораздо более надежной связи между производителями, заказчиками и поставщиками препаратов с точки зрения их эффективности, как до, так и после одобрения FDA. Это касается и правдивости информации об одобренных FDA лекарственных средствах, а также не одобренных, но допустимых к применению с медицинской точки зрения. В результате такой взаимосвязи устранится угроза судебных исков, пациенты получат широкий доступ к тем лекарственным средствам, которые наиболее подходят их состоянию, а заказчики и поставщики смогут лучше планировать работу по внедрению и финансированию новых препаратов, снижая при этом общие расходы на здравоохранение.

ПЕРЕОРИЕНТАЦИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОГРАММ ОБЩЕСТВЕННОГО ПИТАНИЯ

Кроме того, с целью стимуляции здорового питания должны быть пересмотрены социальные программы SNAP и WIC. Главным основополагающим словом, определяющим функцию этих программ, является именно слово «питание». Проблема заключается в том, что продовольственные талоны можно использовать и для покупки нездоровой пищи в малых количествах, что приводит к проблемам со здоровьем в будущем и потребует расхода государственных средств через Medicaid и Medicare. Такой подход глуп с финансовой точки зрения и безответственен с моральной.

Сразу оговорюсь, я поддерживаю принцип потребительского выбора и не выступаю за налогообложение или запрет сладостей. Тем не менее мы должны провести некую линию, которая отделила бы использование денег налогоплательщиков, предназначенных для здорового питания, от субсидирования нездоровых привычек в еде.

БОРЬБА С НАРКОМАНИЕЙ

За последние пятнадцать лет число смертей от передозировки наркотиков в Америке удвоилось. В 2015 году употребление наркотиков стало причиной смерти более пятидесяти двух тысяч человек, выйдя на первое место среди смертей от несчастных случаев.

Росту этой проблемы способствует настоящая опиатная эпидемия: прирост составил около двух третей. В 2015 году более тридцати трех тысяч человек умерли от передозировки опиатами, а два миллиона четыреста тысяч американцев борются с опиатной зависимостью. По данным 2014 года, в целом более семи миллионов граждан нашей страны страдают наркозависимостью, а если включить в эту цифру алкоголь, она составит двадцать миллионов.

Во время президентской кампании Трамп дал понять, что в случае его избрания с самого начала президентского срока он собирается противостоять кризису наркомании, стоящему перед Америкой. Половина решения проблемы заключается в предотвращении притока наркотиков с южной границы, о чем я говорил в 10-й главе, и шаги, предпринятые Трампом в этом направлении, весьма многообещающи. Другая половина – борьба за тех, кто уже стали зависимыми.

В марте 2017 года президент Трамп пригласил губернатора Нью-Джерси Криса Кристи возглавить комиссию по опиатной зависимости. Для ее успешной работы будет недостаточно предлагать увеличение финансирования на лечение наркозависимых. В этом вопросе требуется более широкий подход, рассматривающий, как изменить само отношение к зависимости и психическому здоровью. Слишком много наших медицинских правил и практик, касающихся употребления наркотиков, растут из устаревших и неточных догм, не имеющих отношения ни к науке вообще, ни к медицине в частности.

Например, нет никаких научных доказательств, указывающих, что стандартные месячные программы детоксикации определяют оптимальный период времени избавления зависимости организма от наркотоксинов или алкоголя. Эти сроки возникли из правил, установленных для личного состава вооруженных сил, по которым не предусматривался разрыв контракта, если военнослужащий отсутствовал на службе меньше тридцати суток. Фактически же были собраны доказательства, что чем дольше продолжается процесс реабилитации, тем меньше вероятность рецидива.

В конечном счете противостояние кризису наркозависимости потребует отказа от ложной дихотомии между умственным и физическим здоровьем, существующей в системе здравоохранения. Медицине в ее современном понимании больше двухсот лет, но лишь в последние три десятилетия у ученых появилось техническое оборудование, достаточно чувствительное для того, чтобы контролировать происходящее в человеческом мозге.

Относительный разрыв в понимании психического и физического здоровья побудил медицинское сообщество относиться к ним как к двум разным вещам. Теперь мы знаем, что психическое состояние человека в значительной степени определяется физическими процессами в мозге, на которые можно повлиять медицинскими методами.

Наркомания – это прежде всего заболевание мозга, которое можно лечить медикаментозно с целью снижения тяги к употреблению. Мы знаем, что лечение с помощью лекарств обладает высокой степенью эффективности, позволяющей избегать рецидивов, однако менее 15 % американцев, обращающихся за лечением наркозависимости, получают медикаментозное лечение.

Это связано с тем, что наркомания по-прежнему рассматривается как слабость или дефект характера, с которыми нужно бороться исключительно силой воли. На самом же деле зависимость порождает физико-химические изменения в мозге, затрудняющие отказ от приема наркотиков. Огромную роль здесь играет и генетика, поэтому наркозависимые пациенты не находятся в равных условиях.

Президент Трамп и Конгресс должны разрушить барьеры в государственном и частном страховании, создающие ненужные препятствия для доступа к этим видам терапии. Нет никакого смысла в существующей практике, когда пациенты могут легко получить рецепты на опиаты, вызывающие зависимость, но при этом сталкиваются с огромными препятствиями при попытке получить доступ к медицине, которая может помочь эту зависимость преодолеть.

Кроме того, в рамках повестки по дерегулированию в сфере здравоохранения президент Трамп также должен указать министру здравоохранения и социальных служб снять устаревшие ограничения на число наркозависимых пациентов, которых врачи могут лечить медикаментозными методами. Ограничения были в свое время приняты с целью предотвращения утечки этих лекарств на черный рынок, однако теперь существуют имплантируемые версии подобных препаратов, и их действие продолжается в течение нескольких месяцев.

В довершение ко всему, президенту Трампу придется работать с Конгрессом по вопросам реформирования порядка содержания под стражей и перемещения пациентов с психическими отклонениями и наркозависимостью в отдельные программы, предназначенные для лечения их состояний. По информации Федерального бюро тюрем (The Federal Bureau of Prisons), примерно 64 % заключенных по всей стране страдают от различных психических отклонений. Содержание этих правонарушителей, их лечение, обращение с ними как с больными, а не как с заключенными могут сэкономить миллиарды долларов дорогим исправительным учреждениям как на уровне штатов, так и на федеральном уровне. Многие консервативные губернаторы-республиканцы уже сделали нечто подобное и добились больших успехов. Решение проблемы таким способом может быть одобрено большинством в обеих партиях.

ПЕРЕСМОТР ОТНОШЕНИЯ К ИНВАЛИДАМ

Более десяти миллионов человек ежемесячно получают выплаты по инвалидности от федерального правительства – примерно один из двадцати взрослых трудоспособных американцев. Это соотношение с 1990 года, когда пособия получал лишь каждый сороковой, удвоилось, несмотря на рост показателей здоровья и усиление мер безопасности на рабочих местах.

В какой-то мере это можно было бы косвенно объяснить естественным старением родившихся во времена демографического взрыва и увеличением числа женских рабочих мест. Тем не менее анализ Федерального резервного банка Сан-Франциско показывает, что по крайней мере половина упомянутого увеличения обусловлена мошенничеством. Это не только возмутительно, но и трагично.

Люди, получившие инвалидность, вряд ли захотят терять этот статус. Анализ, проведенный журналом Washington Examiner, показал, что лишь 13 % американцев пошли на работу после получения инвалидности. Да, их льготы небольшие, всего около тринадцати тысяч долларов в год, но не стоит забывать о выплатах по программе Medicare. Это означает, что человек с инвалидностью имеет больше выгоды, не работая, чем тот, кто получает минимальную зарплату пятнадцать тысяч долларов в год.

Таким образом, вместо того чтобы помогать людям, наша программа инвалидности стала в некотором роде «капканом бедности» для миллионов американцев. При этом положение только ухудшается: количество детей, получающих выплаты по инвалидности, за последние тридцать лет увеличилось на 700 %. Другими словами, их с раннего возраста приучают к зависимой жизни за чужой счет.

Для решения этой проблемы требуется не только ужесточение контроля. Нам необходимы культурные перемены, переосмысливающие отношение к инвалидам в Америке.

Прежде всего должны быть переосмыслены их возможности. Примеры наших раненых воинов-ветеранов каждый день учат нас, что сосредоточение внимания на своих возможностях приводит к значительно более полной и лучшей жизни, нежели уверенность в собственной зависимости, и концентрации на собственной дееспособности в той или иной области деятельности. Нам следует создать моральную атмосферу терпения в семьях и сообществах, поддерживающую идею, что «стремление к счастью» в Америке – это не просто право, но еще и умение ожидать.

В 1990-х годах мы реформировали благосостояние за счет того, что научили американцев – как уже работающих, так и получивших сертификат или степень, позволяющую получить работу, – умению ожидать. То же самое должно произойти и с лицами, имеющими статус инвалида, за исключением тех, кто находится в самых крайних обстоятельствах.

Кроме того, прорывы в области здравоохранения дают возможность инвалидам быстрее и полнее проходить курс реабилитации, что позволяет стать счастливыми и работоспособными гражданами страны в короткие сроки.

СТРАТЕГИЯ № 3: ПЕРЕХОД НА ЦИФРОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ И ИХ СОВМЕСТИМОСТЬ СО СТАРЫМИ МЕТОДАМИ

Самый эффективный способ улучшить отслеживание истории болезней пациентов и убирать при этом пустые затраты и мошенничество заключается в создании единых бесшовных информационных массивов для самих пациентов, поставщиков и заказчиков.

Концепция цифровой системы здравоохранения сводится к тому, чтобы сами пациенты могли контролировать данные о состоянии здоровья и позволять любому врачу или поставщику по всей стране получать доступ к этой информации по своему усмотрению. Такой подход позволит устранить дублирование лечения и сэкономит время, затрачиваемое на заполнение и обработку документов. Технически это может быть достигнуто, например, с помощью введения системы смарт-карт, как это сейчас повсеместно реализовано в банкоматах.

Цифровые системы, позволяющие подавать претензии, проверять достоверность страховки и выполнять ряд других взаимодействий, позволят избежать огромных издержек и ускорить доступ к получению медицинской помощи. Сами лечебные учреждения также сэкономят огромное количество денег, затрачиваемых на решение управленческих вопросов, на которые отвлекаются и врачи, и медсестры, и другой обслуживающий персонал.

Кроме того, цифровые системы позволяют быстро обнаруживать неэффективные действия, выявлять пандемии и создавать условия для непрерывного процесса обучения, при котором врачи и разработчики могли бы постоянно обращаться к лучшим практикам.

В 2009 году были выделены десятки миллиардов долларов для стимулирования врачей и поставщиков к принятию электронных медицинских записей и электронных расписаний. К сожалению, эта инициатива, способная в корне изменить положение дел, была реализована так, что разочаровала врачей и не достигла своей главной цели – объединения и целей совместимости. Видение не стало реальностью. Фактически между больницами и IT-компаниями сознательно заключались контракты на создание таких систем, при которых врачи не могли общаться с пациентами в рамках внутренней сети своего лечебного учреждения. Разве это не повод для скандала, достойного слушаний в Конгрессе?

Тем не менее президент Трамп и Конгресс должны противостоять искушению навязать системе здравоохранения какое-то единое и одностороннее цифровое решение. Нам нужны разнообразие и конкуренция, создающие лучшие продукты и услуги. Кроме того, провальная попытка запуска официальной платформы Healthcare.gov показала, что правительство не особенно хорошо развивает и свои собственные информационные технологии.

Федеральному правительству нужно установить четкие стандарты взаимодействия между провайдерами и цифровыми разработчиками, соблюдение которых обязательно во всех цифровых инициативах. Другими словами, вовсе не требуется, чтобы электронные системы медицинской документации двух разных больниц были одинаковыми, но эти лечебные учреждения должны быть в состоянии общаться между собой и беспрепятственно передавать данные пациентов. Установление четких стандартов – это тоже один из видов регламентации, но «по результатам», а не «по процессу», что уже обсуждалось в предыдущей главе.

ОСТАНОВКА МОШЕННИЧЕСКИХ ДЕЙСТВИЙ В СФЕРЕ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ

По оценкам ФБР, от 3 % до 10 % всех расходов на здравоохранение в Америке теряется в результате мошеннических действий, что составляет от ста до трехсот миллиардов долларов в год.

Эта проблема особенно ярко проявляется в программах общественного здравоохранения. Джим Фрог, мой бывший коллега из Центра трансформации здоровья (Center for Health Transformation), написал книгу под названием «Хватит платить жуликам». В ней он доказывает факты мошенничества в рамках программ Medicare и Medicaid в размере от 70 до 110 миллиардов ежегодно, или один триллион за десятилетие. Устранение махинаций в программах общественного здравоохранения позволит высвободить значительные ресурсы, которые могут быть использованы для доступности американцев с низким уровнем дохода к наилучшим методам лечения.

Этот вопрос вполне решаем. Если мы посмотрим на другие отрасли, то, увидим, что доля мошеннических действий в индустрии банковских кредитных карт составляет менее 0,1 %. Она полностью переведена на цифровую основу, а стоимость разработки защитных систем, обнаруживающих какие-либо аномалии, была заранее заложена в структуру цены. Между тем американская система здравоохранения по-прежнему в основном остается «бумажной», и обнаружение фактов мошенничества крайне затруднено.

Президент Трамп должен поручить Visa, MasterCard и American Express разработать федеральную цифровую систему, предназначенную для выставления счетов Medicare и позволяющую вскрывать мошенничество в режиме реального времени, как в системе кредитных карт. То же самое должно быть сделано и для программы Medicaid на уровне штатов.

СТРАТЕГИЯ № 4: ОБЕСПЕЧЕНИЕ ШИРОКОГО ПРИНЯТИЯ ЛУЧШИХ ПРАКТИК

Многочисленные исследования показали, что существует огромная разница в качестве медицинской помощи, получаемой пациентами по всей стране. Эта разница несет в себе угрозу как для пациентов с низким уровнем дохода, так и для тех, кто получает более дорогое обслуживание.

По оценкам Национального комитета по качеству обеспечения (National Committee for Quality Assurance), в стране ежегодно умирает пятьдесят семь тысяч пациентов, поскольку врачи не предоставляют уход на основе фактических данных о состоянии больного. Между тем анализ отчета Medicare о расходах показывает, что даже после учета таких переменных, как возраст, пол и раса, расходы Medicare в Майами почти в два раза больше, чем в Миннесоте. Дартмутский атлас здравоохранения (Dartmouth Atlas of Health Care) заявляет: если бы качество медицинского обслуживания во всех 5500 больницах страны было на таком же уровне, как в исследовательском центре Intermountain Healthcare в Юте или Mayo Clinic в Миннесоте, только в рамках одной программы Medicare было бы сэкономлено 32 % расходов, причем при условии лучших результатов лечения.

Одна из причин такой огромной разницы кроется во взрывной волне новых научных открытий. Врачебные ассоциации еще не внедряют практику непрерывного образования, которая необходима врачам, чтобы быть достаточно информированными и убежденными в том, что они практикуют лучшую – в своей специализации – медицину.

Президенту Трампу в тесном взаимодействии с министром Прайсом нужно сделать все возможное для поощрения разработок и внедрения передовых практических инициатив, которые могли бы обучить врачей на основе новейших данных. Однако эти инициативы должны располагаться в частном секторе и не использоваться в рамках ранжированного ухода за больными.

ОПЛАТА НА ОСНОВЕ ЦЕННОСТИ ПОЛУЧЕННЫХ УСЛУГ

Несмотря на то что мы должны избегать какого-либо ранжирования пациентов, крайне важно, чтобы система здравоохранения отошла от платежных моделей, при которых оплачивается количество тех или иных процедур, а не результат лечения.

Можно сказать, что в этом вопросе в частном секторе страхования произошел некоторый скромный прогресс. «Синий крест и синий щит» в Массачусетсе реализовало так называемые альтернативные «контракты на качество», при которых медики как поставщики услуги получают денежные вознаграждения при достижении определенных критериев качества при лечении пациента, экономя при этом денежные средства. Через четыре года работы этой программы была достигнута значительная экономия денежных средств и улучшение качества медицинской помощи. Под эгидой этой же ассоциации в Мичигане была запущена программа Medical Home, продемонстрировавшая значительное повышение качества медицинских услуг, в том числе и профилактических, и сэкономившая в течение первых трех лет около ста пятидесяти пяти миллионов долларов.

В рамках программы Medicare начались эксперименты по выплатам, которые основываются на ценности полученной услуги – то есть на результате самого лечения. Эти пилотные проекты ориентированы на лечебные учреждения, добившиеся лучших результатов при низких затратах. Такой принцип является одним из немногих элементов Obamacare, который следует сохранить. Фактически президенту Трампу следует расширить проведение таких экспериментов в Federal Employees Health Benefits, Department of Veterans Affairs и Indian Health Service, чтобы проверить их эффективность и получить новые хорошие идеи.

Лечебные учреждения, работающие в рамках врачебных кабинетов, все чаще переходят на экономически выгодные модели, подчеркивающие важность сохранения здоровья людей, а не количество посещений и процедур. Некоторые практики прекратили принимать страховки, а вместо этого взимают за пациентов ежегодные членские взносы. Эта модель стимулирует врачей повышать качество оказываемых услуг и, кроме того, защищает их от дорогостоящих накладных расходов, связанных с решением бесконечно сложных вопросов выставления счетов и соблюдения правил государственного и частного страхования.

Юридические и регламентирующие изменения, позволяющие производителям, заказчикам и врачам стимулировать платежи за лечебные препараты на основе измеримых улучшений здоровья, подлежат тщательному изучению. Эти изменения должны как улучшить результаты самого лечения, так и снизить общие расходы на здравоохранение.

РЕФОРМА МЕДИЦИНСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Принятие передовых практик и оплата на основе ценности полученных услуг станут намного более успешными, если из системы здравоохранения будут устранены другие факторы, стимулирующие бесхозяйственное расходование денег. Одна из наиболее важных причин траты денег на ненужные анализы и другие процедуры заключается в боязни судебных преследований. Эта практика, известная под названием «защитная медицина», «съедает» сорок шесть миллиардов долларов в год.

Но этот врачебный страх перед судебными исками нисколько не защищает самих пациентов. Вместо этого он стимулирует расходы и угрожает правильному уходу за больными, так или иначе искажая решения врачей. Выход из кризиса медицинской ответственности снизит стоимость лечения и улучшит его, поскольку врачи станут заниматься медициной, а не правозащитными вопросами.

У президента Трампа и Конгресса есть несколько хороших моделей, на основе которых можно разработать законы, реформирующие потенциальную медицинскую ответственность. В нескольких штатах уже были реализованы реформы, защищающие врачей, которые следуют стандартам клинической помощи и не наносят экономического ущерба. Эти изменения снижают риск подачи судебных исков, основанных на принципе «проигравший платит», и снижают стоимость страхования, при этом граждане получают выгоду за счет расширения доступа к медицинской помощи. Кроме того, каждому штату стоит взглянуть на реализацию моделей компенсационных выплат за медицинские ошибки – по аналогии с выплатой компенсации рабочим и служащим, что позволило бы быстрее решать жалобы пациентов и не требовало бы затрат, связанных с обращением к дорогим юристам.

СОЗДАНИЕ ДОСТУПНОГО ПОКРЫТИЯ РАСХОДОВ

Осуществив эти и другие реформы, касающиеся кризиса издержек в сфере здравоохранения, правительство будет ежегодно экономить сотни миллионов долларов как на федеральном уровне, так и на уровне отдельных штатов, а предоставление лечения и его страховое покрытие намного упростятся. Особенно это касается бедных слоев населения.

Программа Medicaid должна продолжать защищать тех, кто попадает под ее действия, приняв долгосрочные изменения, направленные на предоставление штатам большей гибкости и гораздо большего выбора. Губернаторы и местные лидеры лучше знают потребности людей, чем бюрократический Вашингтон. Недавнее исследование эффективности Medicaid в Орегоне показало, что хотя программа действительно улучшала финансовое положение попадающих под ее действие, фактически никак не повышала результатов, касающихся здоровья. Все пятьдесят штатов должны сосредоточиться на качественных реформах, подобных тем, которые ранее были изложены в этой главе с целью фактического улучшения здоровья самых бедных граждан. Часть этих усилий нужно направить на переосмысление рационального использования восьми тысяч общественных центров здоровья, финансируемых из федерального бюджета.

Medicare обязана предоставлять новые возможности пожилым людям. Они должны получить право выбора – оставаться ли в существующей программе или перейти на более персонализированную систему в частном секторе. Во втором случае бенефициары должны иметь возможность получать вместо денег ваучер, равный средней стоимости «клиента» Medicare, чтобы покрыть взнос в частный сектор.

ПУЛ ВЫСОКОГО РИСКА [144]

Альтернатива «Гарантированной проблеме»

Чтобы справиться с проблемой пациентов, у которых уже существовали ситуации, когда покрытие расходов многократно превышало общий показатель, в штате Мэн была реализована «невидимая» модель создания пула высокого риска, показавшая отличные результаты. Модель называется «невидимой», поскольку сами пациенты не знают, являются ли они частью этого пула или нет. Другими словами, для них это обыкновенная страховка.

На 5 % пациентов в этом штате ушло 50 % всех ресурсов здравоохранения. Правительство Мэна в тесном взаимодействии со страховщиками решило отделить расходы компаний на «самых больных» пациентов в отдельный пул, а выплату премий всех остальных пациентов резко снизить. Затем штат субсидировал расходы на самых больных пациентов из своего бюджета. С момента принятия этой программы премии для молодых пациентов в возрасте около двадцати лет снизились почти на пять тысяч долларов, в то время как каждый пациент в возрасте от шестидесяти лет и старше сэкономил более семи тысяч долларов.

ДОРОГА ВПЕРЕД

На тот день, когда эта книга увидит свет, судьба закона АНС так и останется неопределенной. Уже состоялся ряд попыток оживить этот законопроект с учетом изменений и поправок, чтобы сделать его более приемлемым и для консерваторов, и для умеренных членов Палаты представителей, не поддержавших его в первоначальном виде. Безусловно, если улучшенная версия законопроекта пройдет через нижнюю палату Конгресса, Сенат также внесет свои изменения. И только после приведения законопроекта к окончательному виду Согласительным Комитетом за него будут голосовать в обеих палатах Конгресса – и в Палате представителей, и в Сенате.

Независимо от того, пройдет ли законопроект к тому времени, когда вы будете держать в руках эту книгу, для действительного реформирования системы здравоохранения предстоит сделать еще очень многое, но в любом случае сделать ее более эффективной, результативной и менее затратной вполне возможно. Доказательством этому служат существующие вокруг нас реальные практики в реальных системах, работающие каждый день, улучшающие жизнь и снижающие затраты.

Все четыре стратегии, изложенные в этой главе, и содержащиеся в них меры не являются исчерпывающими, но они обеспечивают основу для реальной программы реформы здравоохранения.

Президенту Трампу и республиканскому Конгрессу предстоит провести следующие три с половиной года в слушаниях, проводя политику поддержки каждой составляющей реформы, пытаясь провести как можно больше таких составляющих в виде самостоятельных законопроектов.

Трамп быстро изучает Вашингтон, действуя тем же путем, каким он следовал при изучении тонкостей строительного бизнеса. Его способность добиться успеха потрясающа. Ключ к успеху заключается в том, что он берет в свою команду профессионалов и требует от них очень многого. Некоторые узкоспециализированные детали каких-либо вопросов Трамп отдает на рассмотрение компетентным специалистам и всегда предоставляет кредит тем, кто его отрабатывает. Когда мы с Каллистой присутствовали на торжественном открытии Trump International Hotel, Трамп посчитал обязательным получить фотографию каждого, кто работал с ним над проектом, не переставая пояснять сотрудникам, что только проделанная ими огромная работа стала ключом к успешному запуску отеля. Его энтузиазм и тесное взаимодействие со всеми рабочими лишний раз подтвердили, как много эмоциональных инвестиций вкладывает Трамп в свою команду.

Теперь президент Трамп обладает возможностью применить в отношении федерального правительства свою знаменитую доктрину «с опережением графика, но в рамках бюджета», которую он уже не раз успешно использовал и раньше в строительных проектах и в предвыборной кампании. Однако это потребует огромной борьбы с укоренившимися интересами всей федеральной бюрократии.

Опыт губернатора Висконсина Скотта Уокера доказывает, что реформы всегда могут быть проведены, но порой это требует больших временных затрат и решительности.

Уокер приступил к проведению ряда реформ с первого дня своего пребывания в должности губернатора. Я утверждаю это со всей ответственностью, поскольку принимал участие в его избирательной кампании, начиная с организации, вместе с Каллистой, одной из первых крупных акций по сбору денежных средств в Милуоки и заканчивая одним из последних митингов в Уокешо. Уокер был очень последователен в предвыборных выступлениях в отношении того, что сделает в случае избрания. После приведения к присяге он сразу же предложил те самые реформы, которые обещал в ходе кампании. Пришедшие в ужас левые даже пытались его запугать.

В Мэдисоне, штат Висконсин, была проведена акция протеста, организованная левыми профсоюзами, – на улицы вышли более ста тысяч человек; Капитолий был окружен демонстрантами в течение шести месяцев; новому губернатору и его семье угрожали физической расправой. Частный дом Уокера в Милуоки был пикетирован (кстати, к удивлению его родителей, проживающих там, а сам Уокер находился в губернаторском особняке в Мэдисоне).

Будучи не в состоянии остановить губернатора и законодательную власть, левые инициировали процедуру отзыва Уокера, но он снова одержал победу. Несмотря на все попытки организовать акции протеста, собирающие огромные толпы «негодующих», левые радикалы и апологеты вашингтонской бюрократии оказались в меньшинстве.

Президент Трамп должен учесть этот урок, когда ему предстоит решать вопрос создания работоспособного правительства. Возьмите трудности, с которыми столкнулся губернатор Уокер в Мэдисоне, умножьте их на 20 или на 30 – и вы получите представление о силе противостояния, которое ожидает Трампа при осуществлении реального реформирования бюрократии федерального уровня. Избежать борьбы Трампу не удастся.

Независимо от того, насколько велики предстоящие трудности, для управления правительством, проведения своей политики и эффективного служения американскому народу Трампу потребуется предварительная реформа власти.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВА: ПРОБЛЕМА, КОТОРУЮ ДОЛГО ИГНОРИРОВАЛИ

Некомпетентнейшая реакция на ураган «Катрина» в августе 2005 года была, вероятно, первым случаем, когда недееспособность федерального правительства стало невозможно игнорировать. В самых ярких и болезненных деталях граждане увидели, насколько неэффективно наше федеральное руководство при выполнении своих основных функций. Последствия урагана «Катрина» в сочетании с провалом миссии по обеспечению мира в Ираке дали американцам основание требовать перемен.

Непонятно, почему президент Буш не внес в свою повестку предложение о широком реформировании правительства, которое показало бы гражданам, что президент понимает их проблемы. В результате наступила закономерная реакция: в 2006 году американцы «наказали» действующую партию. Республиканцы потеряли большинство мест в Палате представителей и Сенате, а также среди губернаторов и в законодательных органах штатов.

Однако даже после столь очевидного поражения, в ходе которого вопрос о результатах деятельности правительства вышел на передний край, администрация Буша не смогла серьезно отнестись к предложению плана реформы.

В 2008 году, встревоженный бездействием президента и обеспокоенный перспективами республиканцев из-за продолжающейся непопулярности Буша, я написал книгу «Реальные перемены» (Real Change: From the World that Fails to the World that Work). В ней я утверждал, что американцы жаждут перемен, и кардинальные меры по повышению эффективности работы правительства являются важной частью ожиданий. Эти изменения должны инициироваться правым крылом, поскольку левые были настолько охвачены профсоюзами госслужащих, являющихся главными ингибитором реформы, что никогда не смогли бы стать чем-то большим, нежели сторонниками сохранения статус-кво.

К сожалению, республиканцы не смогли поставить вопрос об этих радикальных изменениях в центр своей осенней кампании. В результате в 2008 году американцы избрали президента, действующего под лозунгом «Перемена, в которую вы можете верить». Как я и предсказывал, будучи апологетом левой идеологии от левой партии, находящейся в рабской зависимости от профсоюзов госслужащих, президент Обама полностью провалил реальную реформу и не сумел заставить правительство вновь эффективно заработать. В результате волна громких неудач продолжала расти, и разочарование американцев только увеличилось.

В частности, можно выделить две крупные правительственные ошибки, привлекшие наибольшее внимание.

К первой относится катастрофический запуск электронной площадки Healthcare.gov, которая сразу начала давать сбои и даже через несколько месяцев после относительной стабилизации все еще не могла точно контролировать жизненно важную информацию. Как бы ни был ужасно разработан Obamacare, он не содержал в себе законного требования с точки зрения общественной политики технического запуска веб-сайта, который не внес ничего, кроме путаницы и беспорядка. По большому счету Healthcare.gov стал функционировать как сочетание нелепых правительственных правил заключения контрактов при полном отсутствии подотчетности.

Второй скандал был связан с длительными сроками ожидания лечения для ветеранов в ведомственных медицинских центрах. В 2014 году мы узнали, что десятки подразделений ветеранского Департамента фальсифицировали свои записи, чтобы скрыть возмутительно долгое время ожидания лечения. По данным ревизии, проведенной в Департаменте, опубликованным в 2015, году стало известно, что около трехсот семи тысяч ветеранов умерли в ожидании медицинского ухода. Администрация Обамы не могла на это не отреагировать и уволила министра по делам ветеранов Эрика Шинсеки, но это был чисто символический жест, поскольку больше никаких перемен не последовало. Два года спустя, в марте 2016 года, 51-летний ветеран совершил акт самосожжения перед зданием отдела ветеранского Департамента в Нью-Джерси в знак протеста против безнаказанной некомпетентности бюрократов.

Эскалация числа скандалов, провальных проектов и других неудачных действий привела к тому, что подавляющее большинство американцев начали замечать в федеральном правительстве страны явную некомпетентность. В 2016 году исследования Forrester Research показали, что федеральное правительство заняло последнее место по Индексу потребительского опыта CXi в результате опроса респондентов в двадцати одной различной отрасли. Фактически из тестируемых трехсот девятнадцати брендов 5 из 8 наихудших управлялись федеральным правительством. Одновременно и опросы центра Pew показали, что только 20 % американцев считают программы федерального правительства эффективными.

БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ БЮРОКРАТИИ

Сразу после Второй мировой войны правительство США представляло собой удивительно эффективную систему, однако по мере роста бюрократического аппарата оно все медленнее и менее компетентно принимало решения.

Но проблема заключается не просто в размере и сложности бюрократии. Федеральные правительственные силы превратились в мощную группировку, ставящую защиту собственных интересов выше служения американскому народу. Установленные правительством нелепые правила собственной работы делают практически невозможным увольнение или хотя бы соблюдение рамок дисциплины.

Например, дисциплинарные меры, в том числе и отставка, подлежат длительным и дорогостоящим процедурам подачи апелляций, в течение которых чиновник имеет право на получение заработной платы. За последние несколько лет Департамент по делам ветеранов стал самым заметным и скандальным примером паралича управления, возникшего вследствие сочетания государственной службы и правил профсоюзных договоров.

Год назад Washington Post сообщила:

«В прошлом году более двух тысяч пятисот сотрудников Департамента по делам ветеранов были отправлены в оплачиваемые отпуска на срок не менее месяца, причем в самом ведомстве признали, что они не отслеживают подробности на этот счет.

По данным доклада, предоставленного несколькими республиканцами из Конгресса, общая сумма только по оплате этих отпусков, продолжительностью от одного месяца, а для сорока шести сотрудников – более года, составила двадцать три миллиона долларов».

Удивительно, но даже те, кто был непосредственно замешан в скандале, связанном со временем ожидания медицинской помощи ветеранами, продолжали получать шестизначные зарплаты, находясь до увольнения в оплачиваемых отпусках:

•  Шаррон Хельман, директор больницы Phoenix VA [153] , во время скандала с ожиданиями находился в оплачиваемом отпуске в течение семи месяцев;

•  после окончания скандала Лэнс Робинсон, помощник директора, и Брэд Кэрри, начальник службы здравоохранения Phoenix VA, были отправлены в оплачиваемый отпуск на девятнадцать месяцев, а затем вернулись к выполнению служебных обязанностей на два месяца, прежде чем их уволили в июне 2016 года;

•  доктор Даррен Диринг, главный врач Phoenix VA, был отправлен в оплачиваемый отпуск в мае 2014 года и не был уволен до июня 2016 года.

Но эти шаблонные безобразные ситуации не ограничиваются «проблемной» больницей Phoenix:

•  Эд Рассел, бывший директор регионального офиса льгот Департамента ветеранов в Рено, штат Невада, после нескольких лет отвратительной работы был убран в оплачиваемый отпуск на несколько месяцев, а затем в рамках судебного урегулирования получил новую консультативную должность, причем это рабочее место никогда не существовало раньше;

•  Терри Вольф, директор больницы Pittsburgh VA, во время вспышки болезни легионеров [154] провел пять месяцев в оплачиваемом отпуске;

•  Фредерик Харрис, помощник медсестры в больнице Alexandria VA, продолжал работать в течение четырех лет, несмотря на уголовное обвинение в непредумышленном убийстве после избиения пациента, приведшего к летальному исходу в 2013 году. Был окончательно отстранен от работы на неопределенное время 14 февраля 2017 года, после того, как ему было предъявлено новое обвинение в убийстве по неосторожности. Судебное разбирательство назначено на 1 мая 2017 года.

Под «защиту» подобного рода попали и такие врачи Департамента ветеранов:

•  Дэвид Хулихан, врач Tomah VA, штат Висконсин, более года находился в оплачиваемом отпуске, несмотря на то что его медицинская лицензия была приостановлена в связи с необоснованным применением болеутоляющих средств на основе опиатов в опасных комбинациях для ветеранов-наркоманов;

•  Даниэль Ким, офтальмолог Jackson VA, штат Миссисипи, был отправлен в оплачиваемый отпуск после ослепления пациента во время обычной процедуры в рамках косметической хирургии. Этот инцидент вскрыл еще один факт в его карьере – подделку формы согласия на проведение обычной косметической операции, приведшей впоследствии к смерти пациента;

Трамп смог выдержать яростные нападки со стороны СМИ и добиться успеха. Это одна из причин, по которой медиаэлита так к нему враждебна: она не любит проигрывать.

•  Хосе Бежар, невролог Topeka VA, штат Канзас, за два года пребывания в отпуске получил более трехсот тридцати тысяч долларов после того, как пять женщин обвинили его в сексуальных домогательствах. Никаких обвинений он так и не признал.

Президенту Трампу оставалось лишь выразить свое глубокое возмущением скандалами в VA. Он обещал найти и уволить коррумпированных сотрудников Департамента, дав поручение Дэвиду Шулкину привести в порядок обширную бюрократию и обеспечить ветеранам лучший уход.

Хотя Департамент по делам ветеранов является наиболее наглядным примером краха федерального управления, подобные случаи можно найти практически во всех федеральных ведомствах и агентствах.

Недавно Минобороны США было разоблачено в умышленном сокрытии доклада, в котором предлагались меры по экономии ста двадцати пяти миллиардов долларов в течение пяти лет за счет сокращения административного аппарата. Доклад был скрыт из опасения, что Конгресс использует его в качестве предлога для сокращения финансирования Минобороны.

В 2016 Medicaid потратила тридцать шесть миллиардов долларов (6,25 % своего бюджета) в счет оплаты ненадлежащих платежей.

Недавно мне рассказали (на конфиденциальной основе), что в одном федеральном агентстве есть два сотрудника, которые «работают» уже в течение двух лет следующим образом. Первый просто не появляется на работе и сидит дома. Другой, приходя в офис, кладет голову на стол и спит. Несмотря ни на что (в том числе и на ежедневные фотографии спящего чиновника), ни тот ни другой не были уволены, так как HR-отдел либо медлил, либо не хотел лишний раз заниматься бумажной работой, либо и то и другое. Кроме того, увольнение или наложение другого дисциплинарного взыскания на нерадивых сотрудников вследствие их некомпетентности или несоответствия занимаемой должности оказалось невозможным.

Таким образом, глава агентства не может уволить спящих или отсутствующих сотрудников, а Human relations не могут уволить людей, которые отказываются увольняться.

Никакая статистика лучше не проиллюстрирует разницу между федеральным и частным секторами, чем то, что ежемесячный уровень увольнений в негосударственных учреждениях более чем в три раза превышает годовой уровень увольнения федералов.

Мало того, что государственных чиновников почти невозможно уволить или дисциплинировать. Требуется чрезвычайно много времени даже для того, чтобы официально уведомить подобного «работника» о его неэффективности.

Федеральные менеджеры обязаны разрабатывать индивидуальные планы повышения производительности сотрудников, которых они оценивают в своих обзорах как «менее успешных». Более того, даже эти обзоры подлежат апелляционному процессу, который может занять много месяцев.

Это вполне объясняет, почему, по данным Счетной палаты (Government Accountability Office), 99 % федеральных чиновников в обзорах эффективности получают оценки «полностью успешные», что превышает средний статистический показатель на 74 %.

Другое исследование, проведенное Управлением кадровой службы (Office of Personnel Management), показало, что хотя 80 % федеральных управленцев утверждало, что их подчиненные плохо справляются со своими обязанностями, только 15 % дали им оценку ниже, чем «полностью успешный». Хуже того другое: менее 8 % руководителей пытались дисквалифицировать таких сотрудников, а из тех, кто пытался это сделать, 78 % заявили, что их усилия ни на что не повлияли.

А теперь представьте себе катастрофический эффект такой управленческой дисфункции и своего рода «паралича», тех госчиновников, которые действительно хотят хорошо выполнять свою работу.

Опрос федеральных служащих в 2016 году показал, что лишь 29 % сотрудников дают положительный ответ на утверждение «в моем рабочем подразделении предпринимаются шаги для борьбы с плохими исполнителями, которые не могут или не хотят совершенствоваться».

Система, которая защищает некомпетентность, обречена на самораспад, поскольку грамотные профессионалы уйдут из нее сами. Именно поэтому она становится все хуже и хуже.

КАКИМ ОБРАЗОМ ТРАМП МОЖЕТ СКАЗАТЬ ФЕДЕРАЛЬНЫМ БЮРОКРАТАМ: «ВЫ УВОЛЕНЫ»

В своем подходе к реформе государственной службы Трамп может следовать двумя путями.

Первый был сформулирован уже упомянутым в главе 11 Филиппом Ховардом и заключается в изменении системы государственной службы согласно правительственному распоряжению. В Wall Street Journal он утверждал, что законы и прецеденты исполнительных производств, изолировавшие бюрократов от ответственности, не имеют конституционной основы.

Ховард считает, что подобная защита федеральных сотрудников противоречит положению Конституции о том, что «исполнительная власть принадлежит президенту».

Ссылаясь на идеи Джеймса Мэдисона, Ховард пишет:

«Устранение компетенций президента над должностными лицами исполнительной власти является синонимом полного снятия с него исполнительной власти вообще. Это именно то, с чем мы имеем дело сегодня. Из-за законов о государственной гражданской службе, принятых Конгрессом много лет назад, прямая власть президента распространяется лишь на 2 % всех федералов.

Вопрос в том, являются ли эти законы конституционными? Обладает ли Конгресс правом указывать президенту, что он не может прекращать действия неумелых или демонстративно бунтующих чиновников? Ответ я считаю само собой разумеющимся. Решительному президенту следует самостоятельно заменять систему государственной службы своими правительственными распоряжениями. Несомненно, эти шаги будут оспариваться в судах, но, вероятнее всего, останутся в силе, особенно если новая структура будет преследовать законные цели, соблюдая принципы непредвзятости и способствуя воспитанию культуры высокого профессионализма».

Такой акт манит своей простотой, однако опыт, который президент Трамп уже получил в ходе противодействия распоряжению по ограничению иммиграции, показывает, что этот ход не всегда может быть самым эффективным. Судебный процесс занял бы слишком много времени, при этом без какой-либо гарантии успеха.

С моей точки зрения, лучшее стратегическое решение состояло бы в сплочении американского народа вокруг идеи о необходимости коренной и глубокой реформы государственной гражданской службы. Независимые активисты и заинтересованные группы могут быть организованы и скоординированы для создания мощного низового давления за «честную, эффективную и подотчетную государственную службу». Эту реформу можно будет либо принять в 2018 году, либо сделать ее ключевым вопросом референдума на выборах в Конгресс с целью поражения антиреформистских, прокоррупционных и просто болтающих ни о чем членов Палаты представителей и Сената.

Трамп должен стать лидирующей силой реформы госслужбы в самом широком смысле, однако не позволять своим усилиям выродиться в некий «план Трампа». Ему следует работать с руководителями Конгресса с целью организации серии слушаний, дебатов и общественных мероприятий, освещающих эту проблему таким образом, чтобы американский народ настаивал на самой реформе, а не смотрел на мнение президента. Полагаю, что сплочение американского народа не окажется для Трампа сложной задачей, особенно в этом случае.

ЗАДЫХАЯСЬ ОТ ПРОЦЕССА

С одной стороны, отсутствие подотчетности в правительственной бюрократии выступает в роли одного из основных компонентов дисфункции управления; с другой – количество правил, в рамках которых правительство должно действовать, просто ошеломляет. Эта проблема становится наиболее очевидной, когда правительство страны, отдельных штатов и округов оказывается не в состоянии построить мосты, дороги или провести какие-то другие улучшения инфраструктуры, укладываясь в заданные сроки и бюджет.

Президент Обама подытожил бесконечное количество волокиты, в результате которой правительство так далеко от завершения проектов, знаменитой шуткой про «готовые лопаты» в 2009 году, когда речь зашла о провале законопроекта о стимулировании строительства. При разработке повестки в области строительства и усовершенствования инфраструктуры Трампу следует помнить этот урок.

Трамп обсудил планы по развитию инфраструктуры объемом в один триллион долларов. Трата денег по текущим правилам означает одновременно и неудачу, и стимулирование. Трамп должен будет настаивать на том, чтобы метрика успеха этого плана составила один триллион долларов в результатах, а не в потраченных федеральных долларах. Другими словами, цель проекта состоит в том, чтобы изменения, произошедшие в инфраструктуре, соответствовали затратам в один триллион. Это означает, что акцент законопроекта должен быть смещен на перестройку неэффективных правил и регламентов, замедляющих заключение контрактов, получение разрешений и само строительство. При правильном подходе количество потраченных федеральных денег может быть совсем невелико, поскольку новые правила будут стимулировать частный сектор, а власти на уровне штатов и местных органов станут вкладывать гораздо больше в проекты, которых избегали раньше из-за огромного объема различных нормативных расходов.

При поиске решений администрации Трампа и Конгрессу следует обращать внимание на успешные примеры проектов на уровне штатов, при реализации которых иногда обходили некоторые обременительные регламенты и правила, но это позволяло очень быстро завершить работы.

В 1994 году, после того, как Нортридж, штат Калифорния, пережил крупное землетрясение, губернатор штата Пит Уилсон (1991 – 1999) отказался от ряда правил и положений, которые замедляли восстановление. Кроме того, он установил стимулы, повышающие эффективность работ, невзирая на то что они не допускались по обычным правилам. В результате в течение нескольких месяцев были полностью восстановлены участки основных автомагистралей, а если бы Уилсон действовал «по правилам», на это ушли бы годы.

Губернатор Калифорнии Арнольд Шварценеггер (2003 – 2011) принял аналогичные экстренные меры для ускорения заключения контрактов на ремонт пандусного участка крупной автомагистрали после того, как на ней взорвался бензовоз, что привело к обрушению. Участок был восстановлен через неделю, а не за несколько месяцев, как обычно.

Губернатор Юты Майк Ливитт (1993 – 2003) восстановил систему шоссе в преддверии зимних Олимпийских игр. При этом он использовал и стимулирование работ, и расчетные показатели, позволяющие закончить работу досрочно, в рамках бюджета и с минимальным воздействием на машинный трафик в часы пик.

Губернатор Индианы Митч Дэниелс (2005 – 2013) взял в аренду неэксплуатируемую платную дорогу, управляемую одной из частных компаний штата, за три миллиарда восемьсот миллионов долларов. В рамках договора об аренде компания обязалась внести четыре миллиарда долларов на модернизацию дорог. Дэниелс использовал эти деньги, чтобы отремонтировать треть мостов и половину дорог всего штата. Поскольку эти проекты реализовывались без дорогостоящей и долговременной федеральной волокиты, они были выполнены в два раза быстрее, причем за две трети базовой стоимости.

Губернатор Огайо Джон Кейсик (2011 – н. в.) арендовал винные магазины штата и использовал часть вырученной суммы на улучшение дорог. Из-за того, что эти деньги не были бюджетными, их было не нужно проводить через трудоемкие бюрократические процедуры, повышающие стоимость проектов. В результате стоимость строительства оказалась на 40 % ниже запланированной, и на него ушло значительно меньше времени.

Будучи ведущим экспертом по реформе системы регуляций и правил, Филипп Ховард считает, что консолидация всех федеральных требований в единый универсальный комплекс может сэкономить до 40 % затрат на строительство. Длительный, повторяющийся, а иногда и противоречивый федеральный бюрократический процесс занимает много времени, а временная ценность денег в строительстве огромна.

Любой законопроект об инфраструктуре должен иметь очень сильную и мотивированную вводную часть, основанную на реформированных нормах и правилах. Это позволит федеральному правительству создавать множество проектов на миллиарды долларов, что невозможно при нынешней бюрократической системе регламентирующих актов.

Кроме этого, президент Трамп и его команда должны всячески поощрять федеральных управленцев к выявлению как можно большего количества правил и процессов, замедляющих работу. История восстановления катка Wallman должна стать образцом более быстрой и дешевой реализации проектов, в отличие от стандартных бюрократических моделей, приевшихся в подразделениях правительственных учреждений.

ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ ВЛАСТЬ ТРАМПА

Для реализации краеугольных вопросов президентской повестки Трампу необходимо провести перемены в самой культуре законодательных органов власти, чтобы они действительно заработали. Но требуемые изменения в культуре Конгресса идут слишком долго и медленно.

Наш Конгресс представляет собой слишком оторванную и изолированную структуру, неспособную эффективно работать в условиях XXI века. Мир стал гораздо сложнее, в нем постоянно происходит много нового. 99,9 % всех новых знаний о реальных переменах находятся за пределами Вашингтона, но конгрессмены продолжают полагаться на ту же «вращающуюся дверь», в которой лоббисты и чиновники, бегая по кругу, формируют мышление.

Проводимые слушания в подавляющем большинстве используются для расследования причин неудач и поиска виновных, а вовсе не для того, чтобы получить урок на будущее. Надзор, конечно, важная функция, но любой процесс слушаний в комитетах дает огромную возможность для высказывания лучших экспертов и практиков всей страны. Слишком много внимания уделяется неудачам и почти никакого – действиям, ведущим к успеху.

С этой точки зрения снова весьма показательна история катка Wallman. Трамп признал, что ничего не знал о катках, поэтому сразу обратился к канадским экспертам. Подход Конгресса должен работать таким же образом: на слушания следует вызывать тех, кто не смог реконструировать каток, не с целью установки меры ответственности за неудачу, а ради выяснения, что они сделали неправильно.

Наш успех в реформировании системы социального обеспечения стал результатом целенаправленной стратегии привлечения заинтересованных сторон и экспертов, оказавших неоценимую помощь в составлении законопроекта. В то время у нас были Томми Томпсон, Джон Энглер, Джордж Аллен и Майк Ливитт, которые не боялись экспериментировать с реформами на уровне штата. Они были готовы «одолжить» экспертов, которые впоследствии указали правильные пути в этом вопросе, поскольку обладали немалым реальным опытом реформ соцобеспечения на местах. Именно они помогли бедным слоям населения на уровне штатов.

Многие сотрудники комитета возмущались доступом и полномочиями, которыми мы наделили экспертов «нефедерального» уровня. Члены комитета позиционировали себя умными людьми, которые провели жизнь, изучая национальную систему, и теперь им не нравилось делиться законодательной властью с теми, кто фактически управлял социальным обеспечением своих штатов. Этот подход хорошо иллюстрирует некую «корпоративную ревность» и изоляцию правящего Вашингтона от остальной части страны.

В ходе такого взаимодействия был подготовлен законопроект о реформах, оказавшийся самым успешным консервативным проектом в сфере социального обеспечения за последние полвека. Главное заключалось в том, что службы соцобеспечения всей страны превратились в службы занятости. Вместо того чтобы обучать людей тому, как быть эффективно зависимыми, наша система социального обеспечения научила людей находить и получать стабильные рабочие места.

Президенту Трампу, его кабинету и лидерам Конгресса следует понимать, что для получения положительного результата невозможно пройти мимо самих людей. Мы уже обсуждали провал проекта АНС как следствие закрытости и искусственно сокращенных сроков обсуждения, помешавших выделению лучших идей и формированию консенсуса.

Каждый член Палаты представителей и Сената наделен определенной властью, посредством которой может помочь или, наоборот, помешать достигнуть определенной цели. Образно говоря, если «перейти ему дорогу», он может долго оставаться в стороне, но не упустит момента всадить «законодательный нож», когда вы повернетесь к нему спиной.

Когда я был спикером Палаты, мы разработали следующую модель: слушаем, учимся, помогаем, лидируем.

Мы связывались с максимально возможным количеством конгрессменов, чтобы выслушать проблемы, узнать ситуацию каждого и предложить помощь в рамках полномочий, а затем перенести полученный опыт в законодательную форму. Мы постоянно фокусировались на том, чтобы разблокировать людей, а не пытаться обойти или пробежать мимо. И такой подход оказался чрезвычайно полезен.

В течение многолетней работы с людьми мы всегда старались задать вопрос: «При каких обстоятельствах вы могли бы это сделать?» Это важная тактика, поскольку она устанавливает в мышлении членов Конгресса шаблон ответа «Да, если…», а не «Нет, потому что…». В большинстве случаев это помогает приходить к консенсусу и получать результат, который устраивает обе стороны. Говоря «да, я могу это сделать, если…», человек уже готов к немедленному началу продуктивных переговоров. Практически каждый республиканец в Палате представителей постоянно занимался поиском ответов «да, если…», поскольку все мы знали, что реальное реформирование федерального правительства будет огромной и сложной задачей.

БАЛАНСИРОВАНИЕ БЮДЖЕТА

Будучи кандидатом, Трамп никогда не обращался к вопросу о сбалансированности бюджета, предпочитая просто ссылаться на масштаб государственного долга и дефицита, оставленного «в наследство» Обамой. Обсуждение баланса бюджета в разгар избирательной кампании казалось нереально сложной задачей.

Начиная с самого первого обращения к американскому народу, он сосредоточивался на том, как снова сделать Америку великой, контролировать иммиграцию, создать передовую торговую политику и заменить Obamacare другим законом. Тема балансирования бюджета в рамках избирательной кампании была слишком скучной. Президент Трамп хочет создавать рабочие места, смело реформировать налоговую систему, агрессивно дерегулировать наш бизнес-сектор и резко повысить конкурентоспособность США.

В любом случае выполнение этих задач, естественно, уменьшит дефицит и поможет сбалансировать бюджет. Проще говоря – сбалансированный бюджет является продуктом работы правительства.

В свое время об этом писал тренер Билл Уолш в своей книге «Счет заботится о себе: Моя Философия лидерства» (The Score Takes Care of Itself: My Philosophy of Leadership). Уолш отмечал, что никогда не сосредоточивался на счете. Его заботила только отличная командная работа в каждой игре, потому что, если бы каждая игра исполнялась на «отлично», победа была бы гарантирована.

В 1994 году, перед тем, как республиканцы получили правительственное большинство, федеральный дефицит составлял двести семьдесят шесть миллиардов долларов. К 1998 году мы смогли свести бюджет к профициту. Однако, став президентом, Трамп столкнется с прогнозируемым дефицитом в размере пятьсот пятьдесят девять миллиардов долларов (по данным Управления США по бюджету). В то же время национальный долг страны вырос с 4,7 трлн долларов в 1994-м до более чем 19,5 трлн в 2017 году.

Таким образом, перед Трампом стоит гораздо более сложная задача по сравнению с 1994 годом, но наша модель по-прежнему остается полезной для начала экономической политики, способной привести к сбалансированному бюджету.

В первую очередь нам удалось создать большинство Республиканской фракции в нижней палате, что само по себе крайне важно: работа должна начинаться с создания сильных команд как в Палате представителей, так и в Сенате, которые хорошо срабатываются с президентской администрацией.

Без этих эффективных команд Трамп обречен на неудачу. В свое время французский пехотный полковник Чарльз Жан Жак Джозеф Ардан дю Пик сказал: «Четыре отчаянных храбреца, не знающих друг друга, не посмеют атаковать льва. Четверо менее храбрых, но уверенных в надежности и, следовательно, во взаимной помощи, пойдут в решительную атаку».

Для нашей команды 1990-х годов этим «львом» стал сбалансированный бюджет. Мы пытались провести поправку к Конституции, требующую принятия только сбалансированного бюджета. Она была одобрена в нижней Палате более чем тремястами голосами, но потерпела неудачу в Сенате, набрав шестьдесят пять голосов при необходимых шестидесяти семи.

Даже один голос обеспечил бы нам две трети голосов в Сенате, но Боб Доул проголосовал против вместе с демократами с целью сохранения процедурного права вернуть поправку для повторного рассмотрения в Сенате. В этот момент мы могли бы поднять руки вверх и сказать: «Мы сделали все, что обещали. У нас было голосование». Однако вместо этого мы признали, что, даже без поддержки двух третей Сената, за нами остается достаточное большинство, чтобы уйти от флибустера. Использовав эту поддержку, мы сбалансировали бюджет в рамках действующего законодательства о регулярных расходах.

Когда мы только начинали, совокупный дефицит бюджета с 1992 по 1995 год составил один триллион двести шестьдесят миллиардов долларов. Никто в Вашингтоне не предполагал, что мы сможем сбалансировать бюджет, – впрочем, так же, как никто и не предполагал годом раньше, что впервые за сорок лет американцы изберут республиканское большинство в Палате представителей. Но с начала 1998 финансового года мы успешно имели непрерывный профицит бюджета на протяжении четырех лет на общую сумму шестьсот пятьдесят девять миллиардов долларов.

Имейте это в виду, поскольку президент Трамп последовательно проводит свою политику, и не забывайте, что практически до самых выборов в Вашингтоне никто и не мыслил, что он будет избран президентом.

ВЛИЯНИЕ РАБОТОСПОСОБНОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Как только президент Трамп сделает бюрократию подотчетной, реформирует регуляторную философию и сделает рабочую структуру Конгресса эффективной, с американских предприятий будет сброшены существующие оковы и появятся предпосылки к введению инноваций и экономическому росту.

Это подтверждается историей.

Сбалансированный бюджет и реформы, которые были достигнуты республиканским большинством, усилили доллар и позволили снизить процентные ставки. Практический результат заключался в увеличении производительности труда, но мы следовали принципу Рональда Рейгана, считавшего, что лучшая социальная политика заключается в наличии работы.

Даже либералы были ошеломлены нашими успехами в вопросах балансировки бюджета на протяжении четырех лет подряд и создания рабочих мест. В 1999 году, при президенте Клинтоне, Джек Лью, тогда – глава Административно-бюджетного управления, и Боб Рубин, тогда министр финансов, написали статью в Washington Post, в которой оценили созданный нами сбалансированный бюджет:

«План президента по списанию такого большого объема долга является лучшей стратегией роста для нашей экономики…

…Когда правительство пополняет частные сбережения, а не черпает из них, создается больше ресурсов для экономического роста в частном секторе и создаются условия для повышения уровня жизни и увеличения доходов без какого-либо повышения налоговых ставок».

Они назвали высокий дефицит «непосредственным препятствием инвестирования и экономического роста», добавив, что «сокращение дефицита, достигнутое Клинтоном и республиканским Конгрессом, привело к росту экономики».

Остается лишь задаться вопросом: не забыл ли Лью своих слов 1999 года обо всех преимуществах при Клинтоне, когда осуществлял контроль над дефицитом бюджета в 2013 – 2017 годах при Обаме?

Всем тем, кто говорит, что Трампу окажется не по силам существенно изменить вашингтонский истеблишмент, я советую вспомнить, что мы сбалансировали бюджет в то время, когда это тоже считалось невозможным. Республиканцы знают, как проводить реальные изменения, поскольку они делали это и раньше.

В любом случае финансовые модели расхода денежных средств на основе займов рухнут. Лучше всего про это сказала Маргарет Тэтчер, заявив в интервью журналисту Thames TV Лью Гарднеру: «Все социалистические правительства традиционно вносят финансовый беспорядок: у них постоянно заканчиваются чужие деньги» (впоследствии эта фраза стала одним из самых известных афоризмов Тэтчер).

Раньше Соединенные Штаты были страной, в которой люди работали и сберегали, чтобы расплатиться с ипотекой, а затем оставляли дом и хозяйство детям, а теперь, после десятилетий либерализма, мы стали страной, в которой люди уже сегодня продают и хозяйство, и дом, чтобы заложить детям будущее. И это принципиально неправильно. Нам нужно понять, что во многих своих проявлениях вопрос сбалансированности бюджета носит моральный, а не экономический характер.

Находясь вне войны или глобальных чрезвычайных ситуаций, просто неэтично тратить деньги наших детей.

Без всяких сомнений, это будет непростой задачей, но президент Трамп обладает уникальной возможностью справиться с «фискальным кораблем Америки». С помощью Конгресса и американского народа он может сделать федеральное правительство эффективным, подотчетным и приверженным тем же экономическим принципам, которыми ежедневно следуют разумные и ответственные американские семьи и предприятия.

Трампу постоянно доводилось работать как с федеральными, так и с местными лидерами в рамках различных проектов недвижимости. У него очень тонкое практическое понимание, что вы можете или не можете сделать. Как-то раз он пытался договориться о переделе земельной собственности, но был заблокирован решением небольшой сельской комиссии округа, несмотря на все усилия. Когда я спросил Трампа, что он собирается делать с этим дальше, он ответил: «Вы знаете, иногда приходится принимать реальность и быть очень и очень терпеливым. Нужно сосредоточиться на проектах, в которых вы можете добиться прогресса, а не на тех, где это невозможно». У него действительно есть чувство значимости федеральных и местных лидеров. Трамп прекрасно осознает, как много еще решений предстоит вытянуть из Вашингтона и дать им реализоваться на местах.

Избрание Трампа президентом дает прекрасную возможность восстановить Америку, сделав ее самой успешной, богатой, могучей и свободной страной на планете. Большую часть предыдущих глав я посвятил своему видению направлений работы Трампа и Республиканского Конгресса на федеральном уровне в рамках текущей ситуации.

Но длительные изменения в нашей стране не начинаются в Конгрессе, они проистекают из отдельных штатов и сообществ.

Законодательные органы штатов, губернаторы и окружные избираемые лидеры всей страны обладают уникальной возможностью оказать помощь в создании альтернативной модели общества и правительства, заменяющей бюрократический правительственный аппарат и систему ценностей левых, разрастающиеся со времен избрания президентом Франклина Делано Рузвельта в 1932 году.

В течение последних восьмидесяти четырех лет у левых было достаточно сил в Вашингтоне, чтобы удерживать федеральных и местных чиновников в ловушке установленных бюрократических правил и регламентирующих актов, устраивающих истеблишмент. Теперь эти силы иссякли.

В настоящее время республиканцы контролируют двадцать пять штатов страны на уровне местных законодательных органов и губернаторов. Как сообщал Крис Силлице из Washington Post, в стране есть десять штатов, в которых республиканское преимущество настолько велико, что демократы практически бессильны блокировать реформы и новые идеи.

В своей статье он привел таблицу, в которой отражается число республиканских представителей Конгресса от этих десяти штатов (в процентах):

Вместе с президентом Трампом, вице-президентом Пенсом и республиканским большинством в Палате представителей и Сенате эти «красные» штаты (да и другие – тоже) обладают реальной возможностью перестроить отношения правительства с обществом и заменить устоявшиеся за восемь десятилетий бюрократические порядки смелыми и современными подходами.

Этот шанс связан прежде всего с федеральным правительством, которое не должно мешать отдельным штатам по-новому решать местные проблемы.

ВОЗМОЖНОСТИ «КРАСНЫХ» ШТАТОВ

В этой главе изложены общие принципы реализации возможностей республиканских «красных» штатов, а также ряд ключевых проектов, которые могли бы помочь органам власти на уровнях отдельных штатов и округов приступить к замене бюрократических левых программ новыми идеями, построенными на знаковых исторических предпринимательских моделях достижения успеха с использованием современной науки и техники.

Исторические принципы и ценности, сделавшие Америку более процветающим и свободным обществом, чем любое другое общество в истории, в совокупности с освобожденным научно-техническим потенциалом приведут к резкому росту числа высокооплачиваемых рабочих мест, увеличат пенсионные льготы, создадут более удобное и недорогое медицинское обслуживание, повысят эффективность систем образования и безопасности.

Трамп в состоянии определить главное направление, сплотить сторонников, внести существенные изменения и создать свою команду единомышленников. Но для полной реализации его видения американского будущего необходимо, чтобы максимальное проявление изобретательности и творчества происходило на каждом местном уровне. В Соединенных Штатах насчитывается более полумиллиона избранных должностных лиц. Но только один из них – президент. По сути, он является самым видным и могущественным чиновником, но ему не по силам изобретать и внедрять новую систему управления для каждого штата.

По мере реализации возможностей «красных» необходимо привлечение лидеров и из других штатов с целью участия в разработке новых идей на основе имеющегося опыта, которые могут быть применены для переосмысления и трансформации федерального правительства.

Поскольку новая система явно дает лучшие результаты с точки зрения жизненного уровня граждан, она должна стать основой выборных кампаний в Конгресс 2018, 2020 годов и далее. Победа республиканцев будет означать, что эта система станет последней и самой эффективной.

ЗАГНАННЫЕ В УГОЛ ЛЕВЫЕ

Мы должны помнить, что левые, даже загнанные в угол, представляют собой немалую опасность. Они правили в течение восьми десятилетий, плодили бюрократию и перекраивали бюджет, все больше и больше расходуя доллары налогоплательщиков под левые идеалы. Консерваторам иногда удавалось замедлять или ограничивать этот процесс, но добиться полных перемен не получилось ни разу.

В то же время идеалы Демократической партии становились все более экстремальными. Они постепенно эволюционировали – от представлений о государственном благосостоянии времен кризиса при Франклине Д. Рузвельте до создания системы пожизненной зависимости, от правительства при Линдоне Б. Джонсоне до отказа от принципа производства ценностей всеми членами общества по модели Элизабет Уоррен – Берни Сандерса.

Американский патриотизм демократов Франклина Д. Рузвельта, Гарри Трумэна и Джона Ф. Кеннеди резко контрастирует с глобалистскими и антиамериканскими взглядами современных демократов. Их переход от традиционных ценностей к радикальным просто поражает. В качестве примера достаточно посмотреть на профсоюзы госслужащих. Франклин Д. Рузвельт полностью отверг саму идею их существования, а в наше время они практически играют доминирующую внутрипартийную роль. И ни один президент-демократ до Линдона Б. Джонсона не понял и не принял бы тот социальный рационализм и ненависть, которыми переполнены выступления современных левых.

Избрание Трампа в какой-то мере является проявлением глубоко эмоционального возражения против такой трансформации левых сил. Голосовавшие за Трампа устали от левых интеллектуалов, активистов и медиа, ориентированных на бюрократический Вашингтон и от принудительно навязываемой ими радикальной модернизации Америки.

При правильной реализации возможностей Трампа и «красных» штатов будет достигнуто намного больше, чем просто «обрезка левых излишков». Их согласованные действия могут стимулировать страстный и искренний возврат к основным американским принципам, заложенными отцами-основателями, Эндрю Джексоном и Авраамом Линкольном, а не просто переосмысление современной консервативной идеологии.

Левые прекрасно осознают, что Трамп глубоко отрицает их ценности, мировоззрение и структуру власти. Злобность, издевательства, политика запугивания, пошлость и взрывы ярости, которые мы наблюдали после избрания Трампа, явно отражают понимание левыми факта, что мир, выбранный американцами, совершенно несовместим с их ценностями и институтами.

При президенте Обаме они полагали, что уже находятся на грани передела всей Америки, и если бы Хиллари Клинтон одержала победу, левые, возможно, могли бы в этом преуспеть. Упущенная близость триумфа переполнила их отчаянием поражения. Левые знают, что правительственная система, над которой они работали последние полвека, находится под угрозой. Поэтому они не станут вести себя тихо.

РУКОВОДЯЩИЕ ПРИНЦИПЫ

Современные левые сознательно отвергают американскую историю. Они отказываются ее изучать и не извлекают никаких уроков. На каждом шагу левые извращают историю страны, выставляя американцев потомками «старых белых рабовладельцев». В университетах Америки изучают изобилующие причудливыми определениями странные курсы истории, которые заменили изучение культурно-исторического наследия, в том числе и личностей, сделавших Соединенные Штаты самым свободным, прогрессивным и безопасным обществом в истории.

Проведем первоначальный обзор некоторых принципов, которые дают понять, почему Трамп представляет для левых угрозу.

Некоторые из них будут отсылать к темам, которые уже обсуждались в предыдущих главах, но приведены здесь просто для удобства. Напомню, это лишь вводный набор примеров. Поскольку люди пересматривают свое отношение к современному правительству и обществу с точки зрения Трампа, они неизбежно добавят другие принципы, расширят их анализ и интерпретацию:

•  В основе всего, что делает нас американцами, лежит американская история. Основные принципы истории незыблемы во времени и действуют сегодня точно так же, как в 1776 или в 1861 годах [166] . То, что наши неотъемлемые права исходят от нашего Создателя, делает нас уникальными. Мы должны еще раз подчеркивать все, что делает нас американцами.

•  Любая работа хороша в принципе, и каждый должен на нее рассчитывать. Все люди обладают набором прав и обязанностей. Ключевой частью работы является обучение. Каждый должен ожидать, что учиться придется всю жизнь. Именно так поступает Трамп: он постоянно учится и адаптируется к происходящим событиям на ежедневной основе.

•  У каждого есть свои сильные стороны. Следует фокусироваться на усилении сильных сторон, не выделяя слабые. Этот подход приводит к глубокому пересмотру прежнего мнения об инвалидности, низком уровне благосостояния, обнищании тех или иных сообществ или о реформе уголовного права.

•  В основе американской философии лежит прагматизм. Факты движут и определяют теорию. Установление фактов является необходимым первым шагом к реальному анализу.

•  Президенты Вашингтон, Джефферсон, Франклин, Линкольн и миллионы успешных американцев характеризовались предпринимательским подходом. Эти президенты исходили из здравого смысла, быстро обучались, проявляли трудолюбие и постоянно использовали инновации. Никто из них не был сторонником бюрократии. Это наследие президент Трамп взял за основу работы в Белом доме, добавляя мастерство и опыт уникального бизнеса.

•  Выход более важен, чем вход. Фил Ховард, охваченный идеей переориентации правил для работы на результат, предполагает глубокую революцию в отношении к бюрократии и установленному ей порядку. Как бывший управленец на строительном рынке Трамп прекрасно это понимает. Важная часть его подхода в том, что он начинает говорить только после того, как вы полностью закончите.

•  Победа важна, но зачастую временная неудача является необходимым шагом для ее достижения. Столь любимый подход многих современных ученых «главное не победа, а участие» отрицает принцип конкуренции. Наш президент преуспевает в конкуренции и знает, как преодолеть препятствия.

•  Поскольку неудачи часто предшествуют успеху, огромное значение приобретает бережливость. Следует экономить ресурсы для повторных усилий. Братья Райт никогда не поднялись бы в воздух, действуя по модели, используемой в NASA.

•  Поиск лучшего специалиста и уход от волокиты экономят огромное количество времени и финансов. Любое правительство должно принять модель подхода Wollman Skating Rink, о которой я говорил ранее. Всем государственным и местным руководителям следует прочитать главу Wollman из книги The Art of the Deal и практически применять ее к своим проектам.

•  Если что-то кажется глупым, скажите об этом.

•  Если что-то не работает, прекратите этим заниматься.

•  Если что-то работает, делайте в этом направлении больше.

•  Определите критерии измерения. Здравый смысл всегда превосходит академические теории, если они не работают в реальном мире.

•  Оглянитесь в прошлое, чтобы решить будущие проблемы. Повтор обойдется дешевле, чем изобретение нового. Отцы-основатели всегда уделяли внимание изучению истории (например, Линкольн специализировался на истории войн). Таким образом, светлые умы человечества решали множество трудных проблем. Учитесь у них.

•  Больше мечтайте. Создание Америки в 1776 году, удвоение размеров страны за счет покупки Луизианы в 1803-м, строительство трансконтинентальной железной дороги, сохранение союза Штатов в 1861-м, строительство Панамского канала, осуществление восьмилетней программы высадки человека на Луну, массовое производство автомобилей, электрическое освещение, кино, развитие авиации и Интернет – все это было результатом реализации большой мечты. Для Америки снова настало время больших мечтаний.

•  Большие мечты требуют смелых и рискованных проектов, готовности терпеть неудачи и применить полученный опыт в следующих попытках до тех пор, пока мечта не превратится в реальность.

•  Декларация независимости в равной мере распространяется на всех американцев. Нет американцев, национальность которых пишется через дефис или приставку – мы все наделены Создателем определенными неотъемлемыми правами. Политика Трампа должна превратить это в реальность для любого гражданина Америки.

•  Мы верим в науку, технологии, инженерию и инновации. Именно поэтому наша Конституция включает в себя положение о патентном ведомстве. Прорыв в области инноваций и технологий должен быть неотъемлемой частью нашего мышления.

•  Америка как страна намного больше, чем федеральное правительство. Ваш штат намного больше, чем правительство штата. Окружное сообщество намного больше, чем городское или окружное управление. Мы должны ограничить размеры правительства на любом уровне. На содержание федерального правительства в 1900 году было потрачено 2,7 % ВВП, в 1930-м эта цифра возросла до 3,5 %. В 2012 году нужды федералов «съели» 24 %. Тем временем объем затрат на содержание правительств отдельных штатов и округов вырос с 9,1 % ВВП в 1930 году (самый ранний год, с которого эти цифры стали доступны) до 14,8 % в 2012-м. Таким образом, правительство как доля общества возросло более чем на 300 %. Создание новых моделей и институтов, ломка старых традиций для возвращения власти и ресурсов от правительства в частный сектор, отдельным лицам и местным сообществам будет одной из самых больших задач Трампа и одной из самых интенсивно оспариваемых левыми.

•  Воля американского народа важнее решения политической элиты. Вера в здравый смысл и законное право мнений и ценностей простых колонистов легла в основу сражения при Конкорде и Лексингтоне [167] ; подконтрольность судей и гарантия судов присяжных стала одним из главных требований Американской революции. Именно воля американцев стала предпосылкой к развитию «Джексоновской демократии» [168] и ключом единства федератов, который использовал Линкольн на протяжении всех четырех лет Гражданской войны. Воля граждан страны всегда превосходит волю политической элиты.

•  Поскольку понятие «люди» предполагает множество отдельных индивидуумов, а не «народ в своей массе», политикам следует продумывать решения и на микро-, и на макроуровнях. «Как эта политика отразится в реальном мире на отдельной личности?» – является необходимым вопросом, которым следует задаться перед принятием макропредложения.

•  У Отцов-основателей была страстная вера в верховенство закона. Они рассматривали закон как инструмент защиты слабых, оплот борьбы против коррупции и гарант надежного процесса экономики и самой жизни. Мы должны утвердить неприкосновенность закона, применяя его против политических коррупционеров, бюрократической тирании и судебного диктата.

•  В рамках верховенства закона ваша физическая безопасность является первейшей обязанностью правительства. Правительство, которое не может обеспечить безопасность граждан, терпит неудачу в выполнении самой важной функции. Это ясно изложено в преамбуле к Конституции Соединенных Штатов.

ВОЗМОЖНЫЕ ПРОЕКТЫ

Ниже приводятся некоторые примеры проектов, реализующих новое мышление и показывающих, к чему может привести применение принципов Трампа на федеральном и местном уровнях. Они перечислены без соблюдения какого-то порядка приоритетности, а некоторые уже были более подробно описаны в предыдущих главах.

ПРОЕКТЫ, КАСАЮЩИЕСЯ ПРАВИЛ РЕГЛАМЕНТАЦИИ

Проект 1: Отмена действующих инструкций.

Президент Трамп проявил смелую инициативу, потребовав от бюрократии убирать по два старых нормативных акта при введении каждого нового. Любой штат и органы местной власти должны принять такое же правило и для своих чиновников. Кроме того, законодательные органы штатов и городские советы должны разработать онлайн-механизмы, позволяющие гражданам перечислять те правила, которые они больше всего хотели бы отменить. Сами чиновники, которых мы пытаемся реформировать, не должны выбирать, какие правила подлежат сокращению. Сокращение бюрократического аппарата и других управленцев на всех уровнях власти предполагает огромную работу и потребует разработки и других проектов, помимо соблюдения принципа «одно новое правило вместо двух старых».

Проект 2: Переход от правил, ориентированных на «ввод» данных, к правилам, ориентированным на результат.

Практически во всем, что регулирует правительство, существует предвзятость к определению ресурсов в сочетании с постепенным корректированием предстоящих действий исполнителя. Концепция Фила Ховарда, ориентирующая нормативные акты на получение нужного результата, обладает потенциальной мощностью. Каждому законодательному органу штата и городских советов следует создать рабочую группу по замене норм, регламентирующих, «как что-то делать», на нормы, устанавливающие, «что нужно получить». Это касается и губернаторов, которым необходимо переориентировать законодательный чиновничий аппарат на такое же преобразование.

Проект 3: Регламентация в развитии инфраструктуры.

Во-первых, все проекты, касающиеся усовершенствования и строительства инфраструктуры, должны начинаться с акцента на радикальную реформу регулирования. Штатам и местным органам власти следует принять предложение Фила Ховарда об объединении всех правил и разрешений в единый унифицированный комплекс, не требующий дополнительных пересмотров. Такой подход значительно сократит время и финансовые затраты. Во-вторых, опыт губернаторов Уилсона, Шварценеггера, Ливитта, Дэниелса и Кейсика следует взять за основу радикального реформирования. Во всех случаях, но по разным причинам они избегали федеральных правил, и проекты осуществлялись досрочно и в рамках бюджета (некоторые проекты сэкономили до 40 % от предварительных федеральных оценок). Всем штатам следует поделиться своими новыми инфраструктурными подходами с администрацией Трампа и обновленным Республиканским Конгрессом с целью оказания помощи в разработке новой инфраструктурной программы.

Проект 4: Сокращение расходов за счет сокращения федеральной волокиты.

По некоторым оценкам, высшие учебные заведения тратят почти 15 % от всех накладных расходов на удовлетворение федеральных требований. Врачи получают меньше денег только потому, что вынуждены нанимать дополнительный «конторский» штат, занимающийся исключительно разборами бумаг от федералов и страховых компаний. Предприятия малого бизнеса, семейные фермерские хозяйства и даже целые малые города считают, что правительственная бюрократия становится все более обременительной. В складывающейся ситуации каждому штату следует инициировать проект для Трампа и Конгресса с изложением радикальных мер по искоренению и оптимизации этого процесса.

Проект 5: Передача некоторых властных полномочий Легислатур отдельных штатов местным органам власти, частным организациям и гражданам.

Этот проект предполагает все тот же принцип децентрализации, применимый к вашингтонской бюрократии, но только по отношению к чиновникам законодательных органов на уровне отдельных штатов.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОЕКТЫ

Несмотря на всю мощь технологической революции, ее влияние на общественную политику оказалось крайне незначительным.

Проект 6: Создание консультативной группы предпринимателей-новаторов.

После создания группы ей следует поручить переосмысление правительственных органов «с точки зрения мобильных, цифровых и виртуальных технологий, а также личностных качеств» (слова заимствованы у Карли Фиорины). Эта группа должна рассмотреть четыре совершенно разные возможности, возникшие в результате этой технологической революции:

• Каким образом эти системы могут дать людям возможность достижения личных и социальных целей кардинально лучшими и наиболее эффективными способами?

• Каким образом мы можем не только автоматизировать, но и персонализировать действия и услуги правительства?

• Каким образом мы можем добиться экономии за счет сокращения кадровых и бюрократических затрат по аналогии с тем, как это делается в бизнесе?

• Какие ограничения и запреты, установленные правительством, мешают достижению этих целей?

Проект 7: Создание рабочих групп для изучения потенциала смартфонов в частности и мобильных устройств в целом. В наше время смартфоны являются самыми мощными, практичными и инновационными устройствами в арсенале.

ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ

Большой прорыв в этом направлении может произойти только тогда, когда мы перейдем от разговоров об образовании вообще к разговору об обучении в принципе. Президент Авраам Линкольн говорил, что получал образование – в формальном понимании – лишь три года, а потом обучался всю жизнь. Пионер робототехники Себастьян Трун в Udacity занимается разработками онлайн-систем обучения. Они намного сильнее традиционных. Устаревшие правительственные правила и институты являются серьезным препятствиям для перехода от бюрократического понимания образования конца XIX века к постоянно развивающейся системе обучения XXI.

Проект 8: Альтернатива действующим системам аккредитации.

В настоящее время системы аккредитации учебных заведений защищают прошлое, блокируют будущее и устраняют здоровую конкуренцию среди профессорско-преподавательского состава. Каждому штату следует работать на создание новой системы аккредитации, основанной на конкретных достижениях. Нам все равно, сколько часов вы просидели в классе или аудитории. Мы заботимся о том, что вы при этом узнали и можете применить практически.

Проект 9: Акцентирование внимания на точные науки.

Создайте параллельную программу обучения для наиболее перспективных учеников, которые, возможно, не проявляют себя как спортивные лидеры. Поощряйте школы, признающие высокие успехи учащихся в области математики, науки и техники. В свое время это хорошо сработало для губернатора Митча Дэниелса, который первым реализовал такой подход.

Проект 10: Пересмотр рационального использования денег налогоплательщиков на образование на уровне каждого штата.

По мере укрупнения университетов стало наблюдаться доминирование, мягко говоря, странных и непонятных дисциплин. Государственный университет штата Огайо предлагает курс «Проблема белизны» (The problem of Whiteness). В этой причуде участвуют университеты Южной Калифорнии, Висконсина и некоторых других штатов. В то время как черных студентов учат требовать отдельного пространства в общем кампусе и исключить там присутствие белых, наши налогоплательщики имеют полное право требовать полностью интегрированной Америки. У нас нет обязательств финансировать уничтожение цивилизованности, а налогоплательщики не должны субсидировать или поддерживать интеллектуальный нарциссизм левых и тиранию радикалов.

Проект 11: Требование соответствия строительства новых зданий университетов текущим потребностям их содержания и обслуживания.

Некоторые колледжи удвоили число корпусов, не добавив при этом ни одного студента.

Проект 12: Использование опыта колледжа Озаркс.

Колледж Озаркс – замечательное учебное заведение. Более 92 % выпускников колледжа не имеет задолженности за обучение. Каждому штату следует создать один или несколько колледжей, в которых любой, желающий работать по специальности, смог бы получить образование.

Проект 13: Замена срока пребывания преподавателей.

По аналогии с системой замены спортивных тренеров следует рассматривать и подобную замену преподавателей в 5 – 7-летний срок. И эффективность преподавания, и идеологическая честность требуют более дисциплинированного подхода к обучению. Существующая академическая свобода превратилась в свободу «принуждения», культивируемую левыми фракциями.

Проект 14: Право студентов на предъявление жалоб.

Количество идеологических издевательств и односторонних лекций без возможности дискуссий превысило все пределы. Студенты должны иметь право беспрепятственно рассказывать о некомпетентных и запугивающих профессорах, а самим преподавателям следует быть готовыми столкнуться с соответствующими санкциями.

ПРОЕКТЫ РЕАЛИЗАЦИИ ВОЗМОЖНОСТЕЙ

Наши программы от Wounded Warrior дают яркие доказательства того, что люди могут преодолевать чрезвычайно сложные проблемы. Современные медикаменты и технологии позволяют инвалидам-ветеранам оставаться продуктивными членами общества, в то время как еще в прошлом поколении эти люди навсегда были бы вычеркнуты из нашего социума.

Проект 15: Получение оценок расходов.

Каждый штат и окружные органы местного самоуправления должны получать годовые и десятилетние оценки прямых и косвенных расходов на воспитание культуры независимости инвалидов. Косвенные расходы должны учитывать упущенные налоговые поступления от неработающих инвалидов. Такой подход устанавливает масштаб как человеческих, так и финансовых возможностей для успешности программы, ориентированной на конкретные возможности.

Проект 16: Переучивание менеджеров.

Необходимо переучить каждого менеджера по персоналу, имеющего отношение к инвалидам и оплате их труда, индивидуальному подходу к каждому человеку с ограниченными возможностями с точки зрения максимизации независимости, продуктивности и возможности достижений.

Проект 17: Создание центров возможностей.

Необходимо создание организаций, в рамках которых современная наука, технология и опыт могут сочетаться с разработкой самых мощных программ, помогающих людям с ограниченными возможностями добиваться личного счастья, невзирая на любые проблемы.

ПРОЕКТЫ ПО ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ РАБОЧЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В течение более двух поколений мы принимали антирабочие и пассивные решения в отношении различных политик общественных зависимостей. Мы отделили детей от отцов ради получения благосостояния. Нам стало труднее и дороже открывать малые предприятия. Большие города стали антагонистами малого бизнеса, заполненными высокомерной бюрократией, лицензионными сборами, налогами и прочей волокитой. Мэр Лос-Анджелеса Ричард Риордан однажды сказал мне, что его друг пытался построить завод в самой бедной части Лос-Анджелеса в надежде создать новые рабочие места. Через полтора года он сдался, потому что бюрократия никак не реагировала на его предложение.

Проект 18: Требования к лицензированию.

Просмотрите на каждое требование о лицензировании – любое можно сократить, упростить или вовсе убрать. Система лицензирования и разрешений стала креативным инструментом минимизации конкуренции. Большинство лицензиатов, существующих в Америке на сегодняшний день, пребывают под гнетом абсурдных требований, ограничивающих развитие. Практически все лицензии затрудняют и удорожают вхождение малых предприятий в ту или иную отрасль бизнеса.

Проект 19: Пересмотр всех законов, препятствующих работе.

Необходимо признать, что современные технологии позволяют молодым людям быть продуктивными в более раннем возрасте, чем раньше. Законы, написанные во времена детского труда на угольных шахтах и других «потогонных» системах, в настоящее время приносят молодежи больше вреда, чем пользы. Установите свои правила обучения, прохождения стажировок и практик с целью побудить молодых людей к продуктивному поведению.

Проект 20: Нормативные ограничения.

Поинтересуйтесь у владельцев малого бизнеса, какие процедуры, инструкции и налоги ограничивают их возможности в запуске новых предприятий и открытии рабочих мест. Создавайте веб-сайты, на которых сообщалось бы о некомпетентных, высокомерных и грубых чиновниках.

Проект 21: Противостояние очередям.

В любом месте, где вы видите очередь для обращения к чиновникам, задайтесь вопросом – почему эта очередь возникла, как это происходит. Технологии позволяют нам использовать Интернет, а не простаивать в очередях. Каждая очередь в любых государственных и местных органах власти должна быть заменена интеллектуальной технологией, позволяющей людям легко взаимодействовать с правительством в Интернете. Система Global Entry является хорошим примером того, как технология может упорядочить длительный бумажный процесс. В любом случае цель должна быть направлена на облегчение жизни граждан, а не чиновников.

Проект 22: Работа как лучшая социальная политика.

Следует оказывать максимальное содействие трудоустройству безработных и лиц, освобожденных из мест лишения свободы, на полную занятость. Замечательным примером успешности в этом вопросе является служба компании America Works в Нью-Йорке. Ее основатели непреклонны в одном – тридцатилетний опыт работы дает на это право: любую оказанную помощь следует отработать (кроме исключительных случаев).

ПРОЕКТЫ СОЗДАНИЯ РАБОЧИХ МЕСТ

Невозможно преувеличить краеугольную роль, которую играют рабочие места в создании здорового, стабильного и свободного общества. Новые рабочие места улучшают заработную плату, создают богатства, наполняют пенсионные фонды, увеличивают доходы государственных и благотворительных общественных организаций, способствуют повышению мобильности и снижают социальную напряженность, поскольку работающие люди понимают, что их жизнь и жизнь их детей улучшатся.

Проект 23: Создание комиссий по трудоустройству.

Каждый штат и органы местного самоуправления должны создать специальную комиссию по трудоустройству и наделить ее полномочиями оценивать влияние правительственных решений и других нормативных актов на появление новых рабочих мест.

ПРОЕКТЫ НОВОГО БИЗНЕСА

Для создания долгосрочных рабочих мест и накопления богатства малые предприятия гораздо важнее крупного бизнеса. Тем не менее губернаторы и мэры округов проводят больше времени в заботах о крупных компаниях и не задумываются о том, как запустить максимальное количество молодых компаний, которые со временем могут трансформироваться в средние и крупные предприятия.

Проект 24: Проведение ежегодных опросов предпринимателей.

Опросы предпринимателей позволяют выяснить, что помогло им развиваться, а что доставляло трудности. Кроме того, позволяют вычислить потенциально перспективные стартапы и обнаружить причины, сдерживающие их.

Проект 25: Ситуация по рабочим местам.

Проведите опрос руководителей малого и среднего бизнеса, чтобы понять, при каких условиях они могли бы ежегодно нанимать новых сотрудников.

Проект 26: Другие возможности опросов.

Используйте опросы для выявления молодых людей, которых можно привлечь к возможностям раннего предпринимательства – начиная от собственных компаний и заканчивая средними школами. Именно так и делается в рамках онлайнового опроса Gallup’s Builder Profile 10, имеющего богатый опыт выявления предпринимательских талантов.

СЕМЕЙНЫЕ ПРОЕКТЫ

Семьи – основа нашего общества. Сильные семьи создают сильные, безопасные и процветающие сообщества.

Проект 27: Анализ нормативной базы.

Проанализируйте каждый закон и регламентирующий акт с точки зрения подрыва и ослабления семейных связей. Порекомендуйте шаги, которые следует предпринять для упрощения законодательных требований, особенно тех, которые приводят к разрушению семей.

АНТИКОРРУПЦИОННЫЕ ПРОЕКТЫ

Исторически одно из ключевых различий между обществами третьего мира и Соединенными Штатами – в разнице уровня коррупции. В какой-то мере Соединенные Штаты были созданы в ответ на коррупцию, которой было охвачено британское правительство.

Ее резкому росту способствовали пять разных сил, возникших вследствие увеличения правительственного аппарата: клановый капитализм, особые интересы, быстрые технологии, медленная бюрократическая адаптация и культура, основанная на зависимости. Все эти факторы способствуют росту воровства и нечестности.

По оценкам экспертов, объем краж и мошенничества на федеральном уровне составляет более двухсот миллиардов долларов в год, то есть больше двух триллионов за десятилетие (и это не учитывая простого перерасхода средств).

Проект 28: Антимонопольный контроль.

Призовите к ответу наиболее эффективные системы антимонопольного контроля в вашем штате и спросите, каким образом они планируют минимизировать кражи и коррупцию в рамках существующей платежной системы.

ПРОЕКТЫ БЕЗОПАСНОСТИ

Нет смысла говорить о какой-либо настоящей свободе в условиях отсутствия безопасности. Без нее невозможно добиться счастья. Особенно беззащитны бедные слои населения, в этих условиях эксплуатируемые наиболее жестко.

Проект 29: Введение онлайновой системы CompStat.

Государственные органы и органы местного самоуправления, в которых есть сообщества с высоким уровнем развития, должны создать комиссию по введению системы CompStat и неуклонно применять ее до тех пор, пока округ не станет безопасным (напомню, что CompStat – система, используемая мэром Джулиани для достижения радикального снижения уровня преступности в Нью-Йорке).

Проект 30: Проведение реформ на уровне местного законодательства.

Следует проанализировать действия законодателей республиканских штатов, которые использовали правильный вид реформы уголовного права для сокращения преступности, сокращения числа заключенных, повышения безопасности и снижения расходов налогоплательщиков на тюремное содержание правонарушителей. На примерах губернаторов Рика Перри из Техаса, Натана Дила из Джорджии и Никки Хейли из Южной Каролины можно увидеть, что соответствующие реформы ведут к уменьшению уровня преступности, увеличению числа бывших заключенных, получивших работу, и снижение издержек ввиду меньшего количества тюрем.

Проект 31: Борьба с наркоманией.

Необходимо создание рабочей группы по борьбе с распространением употребления опиатов и использование имеющегося потенциала медикаментозного лечения наркомании с целью спасения жизни людей, их возврата к работе и создания здоровых сообществ.

Проект 32: Обзор лиц, находящихся в тюрьмах.

Следует оценить число заключенных, нуждающихся в психиатрической помощи. В некоторых штатах более 50 % лиц, содержащихся в местах лишения свободы, – психически больные люди, которых не следует заключать в тюрьму. Гораздо гуманнее и дешевле разработать эффективную стратегию в области психического здоровья, а не содержать в заключении больных.

У Трампа есть сверхъестественная способность: находить в людях потенциал и помогать им превращать его в величие.

Проект 33: Пересмотр Medicaid.

Каждый штат должен пересмотреть свою программу Medicaid для обеспечения истинного паритета психического здоровья, чтобы помочь гражданам справиться со склонностью к наркотикам или обрести психическое здоровье раньше, чем они попадут в тюрьму.

Проект 34: Пересмотр долгосрочного бюджета.

Требуется составление бюджета на многолетней основе с учетом затрат на содержание истинных преступников без учета наркоманов и психически нездоровых людей.

ПРОЕКТЫ ВНУТРЕННИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ НА УРОВНЕ ШТАТОВ

Либералы характеризуются предвзятым отношением к органам управления штатов и округов, а также глубокой приверженностью к централизации власти в Вашингтоне. Таким образом, они игнорируют достижения на уровне штатов и предпочитают решения федеральных чиновников, даже когда результаты оказываются слабее или обходятся дороже. Например, региональные лесные службы действуют намного эффективнее в вопросах сохранения здоровых лесов с более низкими затратами, чем Национальная лесная служба США (US National Forest Service).

Проект 35: Оценка эффективности федерального и местного правительства.

Следует провести оценку эффективности всех дублирующих мероприятий федерального и местного уровней. В случаях, когда штат выполняет более эффективные действия, руководству нужно заключить договор с федеральным правительством о выполнении той или иной задачи за определенную плату. В свою очередь, федеральное правительство может устанавливать собственные качественные стандарты и отслеживать результаты, в то время как правительство штата будет непосредственно заниматься решением задачи (фактически это модель Фила Ховарда).

Если наши лидеры на уровне штатов смогут принять близко к сердцу принципы, изложенные выше, а затем проверят их на практике, они значительно улучшат жизнь людей и укрепят видение Трампом будущего страны. В этом заключается переломный момент. В этом – наш шанс сделать Америку снова великой.