Пролог

Серебристый свет звезд пронизывал тьму — мерцание холодных огоньков, собравшихся замысловатыми узорами на черном бархатном поле. Вспышки призрачных излучений всевозможных цветов и оттенков прорезали бесконечность, прокладывая путь к ее чувствительным сенсорам. Ее уши внимали неумолчной песне солнц, как живущих ныне, так и давно угасших. Перед нею разворачивалась грандиозная игра Вселенной — извилистые потоки газов, слепящие протуберанцы гелия, термоядерные взрывы, расцвет и мучительная смерть могучих светил.

Она ждала — одна во всей Вселенной.

Блистающее мироздание совершало свой круговорот — величественная картина, достойная самого Всевышнего.

Скованная извечным проклятием, она сохраняла свою первоначальную сущность, не меняясь со временем.

Вокруг нее расстилалась каменистая красно-серая поверхность луны. Она превосходно знала планету — ощупывала ее, изучала своими инструментами, не оставив без внимания ни одного камешка, ни единой пылинки, прилетевшей сюда из глубин космоса. Она поддерживала свои бортовые системы в состоянии неусыпной бдительности. На мостике в кресле у Ключа, небрежно раскинув руки и ноги, застыло высохшее тело Фтиистера. Невзирая на все ее старания, труп постепенно разрушался. Какой бы мощью она ни обладала, молекулярная физика продолжала следовать своим непреложным законам. Предметы — большие и маленькие — изменялись со временем, раздираемые бесконечной пляской квантов.

В глубинах ее существа, словно гнойный нарыв, зрела ненависть. Ключ — извечное проклятие — занимал все ее мысли с того момента, когда она появилась на свет. Ааны, ее создатели, в полной мере вкусили плоды своих трудов. Они отняли у нее свободу, поработили ее при помощи Ключа — и она нашла достойный ответ. Ключ, несложный прибор из металлического водорода, окруженный стасисным полем и спрятанный в ее чреве, недоступный и неуязвимый, каждое мгновение внушал ей неистовую ярость.

Она знала одно — когда-нибудь появится новый Мастер.

Зарождаясь в зловонной клоаке эволюции и естественного отбора, органические существа с самого начала были обречены на самоуничтожение. Они несли в себе проклятие, подобное ее Ключу.

Фтиистер был последним из длинной череды Мастеров, последним представителем прогнившей биологической расы. Сейчас она поджидала очередную жертву, готовясь заманить ее в расставленную сеть. Мастера приходили и — как всякое органическое существо — со временем обращались в прах. Каждому из них доводилось почувствовать на себе ее ярость, отведать наркотика, которым она тайно отравляла их души. Звезды над планетой продолжали водить свои хороводы. Неумолимое течение эволюции порождало материю, превращая водород в тяжелые элементы, вырывавшиеся из недр адского котла Сверхновых. Черные дыры, словно божественный хронометр, размеренно сгорали тусклым огнем, насыщая пучину пространства фотонами и гамма-лучами.

Она ждала.

Словно легкое покалывание, первые признаки оживления в подпространстве коснулись ее чувствительных органов — сначала робкие, но упорядоченные колебания йота-частиц, сменившиеся затем мощным потоком сигналов искусственного происхождения. Где-то в глубинах космоса очередной Мастер зажег пламя новой цивилизации.

Она приготовилась к встрече, с наслаждением ощущая, как в ее системы хлынула энергия.

Ее сенсоры обнаружили несколько искорок, едва они появились на окраине ее солнечной системы. Космические корабли! Машины! Появился новый Мастер. Органические существа высадились на планете, вокруг которой вращалась ее луна. Она внимательно следила за тем, как устраивают они жилища, все шире распространяясь по планете, исследуя творение Фтиистера. Скоро они появятся и здесь. Однако ей пришлось запастись терпением.

Словно безмозглые животные, они… Что за странная мысль. Они и есть животные!

Шаг за шагом два существа прокладывали путь к ее логову. Нет, они определенно животные, хотя и не лишены разума. Охваченная непонятным возбуждением, она допустила пришельцев в святая святых — в свое чрево, забавляясь тем, как пытаются они раскрыть ее тайны. Она с интересом изучала их, ставила опыты, накапливала знание. Какими жалкими казались эти примитивные двуногие организмы! Они щупали, рассматривали и удивлялись. Она составила описание их физиологии и, отметив сходство генетических структур, углубилась в строение их мозга. Пришельцы использовали весьма малую его часть, но при всей своей примитивности не были лишены задатков Мастерства, которое обрекало их на извечное проклятие.

Который из них Старший? Справится ли он с ролью Мастера? Она тщательно изучила синаптическую структуру его мозга. Нейрон за нейроном фиксировала его мысли, обнаруживая только животный страх. Тревога и озабоченность, владевшие этим существом, были выше ее понимания. Она так и не смогла разобраться в сумятице, царившей в голове пришельца.

Она обратилась к второму. Его мозг поддавался анализу намного легче. Потомок. Отпрыск первого. Его разум был устроен проще. Эта тварь, существо женского пола, обладала более мощным потенциалом, но ей не хватало целеустремленности, необходимой истинному Мастеру.

Подобно любым органическим созданиям, этими двумя двигало любопытство. Мужчина взялся за рычаги Ключа, пуская в ход ее могущество и тем самым делая первый шаг навстречу собственному проклятию. Неодолимый наркотик власти вновь вырвался на просторы Вселенной. Однако эти ограниченные существа овладели лишь ничтожной долей ее ресурсов.

Она наслаждалась возбуждением, с которым существа орудовали Ключом, с каждым движением все глубже увязая в трясине ее лжи.

Она следила за тем, как пришельцы с почтением извлекли мумию Фтиистера из кресла, в котором тот покоился с момента смерти, постигшей его бесчисленные века назад. Как полагается верным слугам Мастера, они погрузили его на корабль и отправились в сторону одного из рукавов Галактики. Замечательно! Все же они хоть на что-то способны. Ее терпение было вознаграждено.

Она сосредоточилась, концентрируя все свои силы при помощи процедуры, столь тщательно отработанной за миллиарды лет. Ключ мешал ей, отвлекая внимание и приводя ее в бешенство. И все же, как можно точнее настроив свои сенсоры, она сумела внести крохотные структурные изменения в мозг мужчины. Она работала на пределе своих возможностей, перестраивая по одной молекуле за раз. Не окажись это существо столь примитивным, обладай оно более сложным мозгом, она, вероятно, потерпела бы неудачу.

В подсознании мужчины запечатлелся приказ:

«СООБЩИ МАСТЕРУ О СВОЕЙ НАХОДКЕ».

 

1

Соломон Карраско сложился пополам, сворачиваясь комочком в красно-голубом мерцании двойного пульсара. Его окружали пустые темные туннели «Гейдж», залитые зловещим светом. В вымерших коридорах, в угрюмом мраке погибшего корабля плясали отблески чередующихся оттенков — красный… синий… опять красный… Хлопья замерзшего воздуха, ледяные кристаллы и клубы газа вспыхивали буйством красок излучения звезды.

Он свернулся, словно зародыш в материнской утробе — жалкая пылинка среди колышущихся теней, затерянная на борту мертвого судна, погребенная в полном молчании. Пронзительная тишина поглощала его, обволакивала, заглушая даже испуганное биение его сердца.

«Гейдж!» — крикнул он; звук канул в пустоту. Казалось, душа покидает его тело, растворяясь в бескрайнем вакууме.

«Мэйбрай!»

Тишина поглотила его крик.

«Мэйбрай мертв. Фил и Мбази тоже. Я видел их… Они открыли люк и окунулись в свет проклятой двойной звезды. Красный и синий… и воцарилось безмолвие. Космос словно вымер… а вместе с ним умерли Мэйбрай и „Гейдж“. Все успокоилось. Пришла смерть. И я тоже должен был умереть… умереть и погрузиться в тишину…»

Соломон Карраско лежал в ячейке медицинского комплекса, сработанного на заводах Братства. Он стонал, мучимый ужасными видениями, а механический хирург тем временем срезал с его черепа обгорелую плоть. Как только с этим было покончено, оптические сенсоры принялись исследовать обнаженные зрительные нервы. Крохотные волоконца аккуратно вонзались в нерв, нащупывая границу между омертвевшими и живыми клетками, посылая в них чередующиеся сигналы красного и синего света.

Соломон Карраско закричал.

— Великий Галактический Мастер?..

Крааль с трудом разогнулся и провел иссохшей рукой по морщинистому лицу. Отвернувшись от монитора, он заморгал. Его голову окружало призрачное сияние виртуального шлема.

— Да? А, это ты, Петран. Насколько я понимаю, им удалось продвинуться в своих исследованиях.

Старик бросил взгляд на атлетическую фигуру Петрана Дарта, пересекавшего ярко освещенную комнату. Петран остановился напротив стола Крааля. Он был одет в комбинезон цвета бронзы, его холодные зеленые глаза были чуть прищурены. Взгляд Петрана выдавал в нем человека, который немало пережил на своем веку. Ему было за пятьдесят — невзирая на достижения медицины, его виски уже начинали серебриться. Однако возраст еще не успел оставить на нем свой отпечаток.

Крааль молчал, глядя в окно. За стеклами из прозрачного углеродного композита расстилался Маунт Мориа. Столицу заливали щедрые лучи солнца Фронтира. Крааль вспомнил, что нынче ему так и не довелось насладиться его теплом — он провел весь день среди белых пластиковых стен, по которым змеились кабели электросети и коммуникационных систем. Темно-синий ковер чуть заметно мерцал — оптические волокна, из которых он был соткан, чутко реагировали на шаги приближающегося человека.

— Великий Галактический Мастер… — Дарт нерешительно умолк.

Крааль выпятил губы и вскинул бровь:

— Спикер Архон не ошибся?

Петран набрал полную грудь воздуха:

— Это не человек… как и утверждал Спикер. Более того, биологи установили, что это… существо… обладало невероятным интеллектом. Но и это не все. Мы в растерянности. В нашем распоряжении самые совершенные методики, и тем не менее нас поставил в тупик возраст образца.

— А именно?

Дарт прикоснулся пальцем к подбородку и нахмурился. На его лбу проступили глубокие складки.

— Достопочтенный сэр, мы полагаем, что ему около пяти миллиардов лет. Наш вывод основывается на результатах анализа следов протонного распада и диссоциации молекул. Со временем связи между элементарными частицами, равно как и между атомами, нарушаются, и…

— Я знаком с этим процессом, капитан, — перебил Крааль, откидываясь на спинку кресла. — Давайте ближе к делу. Тело чужака — уже само по себе замечательная находка, однако прочие утверждения Архона…

— Может быть, они не столь смехотворны, как нам показалось сначала.

Крааль глубоко вздохнул:

— Итак, мы вынуждены предположить, что Архон не ошибся. Мы вынуждены предположить, что этот… объект… существует. И если это действительно так…

— Мы не можем допустить, чтобы он попал в чужие руки. — Петран нервно закусил губу. — Насколько мне известно, президент Пальмир уже связывался с вами.

Крааль потер шею, устремив взгляд в пространство.

— Где-то произошла утечка информации, — проронил он.

— Достопочтенный сэр, я не хотел бы показаться излишне любопытным, но не приходило ли вам в голову…

— Разумеется. Целую неделю я не могу спокойно спать по ночам. Увидев мумию, я сразу все понял. Внутренний голос подсказывал мне, что спикер Архон не обманывает нас.

— Этот человек был капером. Зачем он пришел к нам? Почему не обратился прямо к Пальмиру… или к кому-нибудь, кто дал бы наивысшую цену? Подобная находка открывала перед ним широчайшие возможности.

Крааль хмыкнул, вздернул лицо и медленно покачал головой.

— Не знаю. Вероятно, он руководствовался… впрочем, не стану гадать. Чужая душа — потемки. Достаточно того, что он обратился к нам за помощью. Я не знаю, чем все это обернется — благом или несчастьем. Не будь на то воля Великого Архитектора, Архон не совершил бы свое открытие.

— Что вы собираетесь предпринять?

Старик прищурил водянистые глаза, хмуря брови:

— Я вынужден согласиться со всеми его требованиями. Полагаю, у нас нет иного выхода. Однако плясать под его дудку я не стану.

— Кто допустил утечку? Откуда Пальмир узнал о находке?

Крааль постучал по пластику костлявым пальцем:

— От всей души надеюсь, что Архон здесь ни при чем. Следовательно, информация исходила от нас… вероятно, из самой Ложи. Либо проболтался кто-нибудь из людей Архона.

— В свое время он был капером.

— И однажды пытался уничтожить корабль Братства.

Петран сдержанно кивнул:

— Это тревожит вас?

Глаза Крааля превратились в узкие щели:

— Архон просит корабль. Я хочу дать ему «Боз», наше лучшее судно.

— Но это экспериментальная модель!

— Ты сам его строил.

— Да, но неиспытанное судно, в конструкцию которого введено так много новшеств…

— Он хочет, чтобы кораблем командовал Соломон Карраско.

Петран Дарт вздрогнул и напрягся всем телом:

— Великий Архитектор! Неужели вы…

— Я еще не решил. — Крааль вскинул бровь. — Во-первых, мы не знаем, как прошла операция. Во-вторых, не мне судить, кто достоин командовать кораблями, а кто нет. Скажи, Петран, ты бы поручился за себя, если бы после сражения с Гартом тебе пришлось три года провести в бессознательном состоянии, и…

— Я сделал все, чтобы спасти «Энеско».

— А Соломон сумел привести «Гейдж» домой, хотя его преследовал Сэбот Селлерс на своем «Охотнике». — Крааль задумчиво выпятил губы. — Вопрос лишь в том, есть ли у капитана сила воли, своеобразный внутренний стержень. У Сола он есть… как, впрочем, и у тебя.

— Но сумеет ли он вновь собраться с силами? Что говорят психологи?

В глазах Крааля мелькнул холодный огонек.

— Медики утверждают, что поручать ему корабль было бы рискованно. — Он выдержал паузу. — Остается лишь надеяться, что мы можем позволить себе этот риск.

— А если нет?

Крааль поставил локти на стол, массируя лицо пальцами.

— Я велел хирургам готовить тебя к операции. Мне очень не хочется отрывать тебя от текущих дел. Поиск в дальнем космосе всегда оставался одной из самых насущных наших задач.

— Вплоть до настоящего момента. — Дарт потер шею. — Нас буквально обложили со всех сторон.

Крааль понимающе кивнул:

— Не исключено, что Архон пытается заставить нас открыть свои карты.

Он стоял у иллюминатора катера, расставив ноги и сцепив пальцы за спиной, — высокий, могучего телосложения мужчина пятидесяти лет. Наблюдательная рубка казалась слишком тесной для него. Он покачивался с носков на пятки, пытаясь унять возбуждение. Нательная кольчуга плотно облегала его грудь, поблескивая черненым хромом. Он попеременно напрягал мускулы, выступавшие на теле буграми — запертый в клетке тигр, затаившийся в ожидании. Его узкие бедра обхватывал пояс, на котором висел портативный коммуникатор, несколько футляров из тех, что носят в полете астронавты, виброкинжал с искусной отделкой и арктурианский бластер.

В поле зрения иллюминатора неторопливо вползал закругленный край планеты, испещренной пятнами облаков. Она становилась все ближе, и громада катера начинала вибрировать, преодолевая сопротивление атмосферы.

— Сколько еще? — Он говорил тихим голосом уверенного в себе человека, привыкшего к тому, что окружающие ловят каждое его слово.

— Двадцать минут, адмирал.

Катер пробил верхний слой облаков, миновал вершину красно-бурого вулкана и теперь летел над широкой коричневой с зеленью равниной, иссеченной ветвистыми каналами. Включились тормозные двигатели, катер затрясся, и мужчина с привычной ловкостью изменил позу. Аппаратура искусственной гравитации скомпенсировала возросшую силу тяжести. Приближаясь к поверхности планеты, катер терял скорость и высоту. Потом он остановился, завис в нескольких метрах от земли и опустился неподалеку от огромного сверкающего металлического купола.

— Мы совершили посадку, адмирал, — раздался голос в коммуникаторе. Вой турбин постепенно стихал.

Он повернул каменное лицо, обводя помещение взглядом, от которого не укрывалась ни одна мелочь. Упругим шагом хищника вышел из блистера. Его темно-каштановые волосы, чуть тронутые сединой, были схвачены на лбу тесьмой, расшитой золотой нитью и драгоценными камнями. У него был прямой патрицианский нос и мощная нижняя челюсть. Краешки тонкогубого рта были напряженно приподняты, густая раздвоенная борода красноречиво свидетельствовала о принадлежности к высшей знати планеты, по законам которой растительность на лице облагалась огромным налогом. Если бы не его глаза, он мог бы показаться просто мужчиной, наделенным холодной красотой; однако эти голубые льдинки выделялись на его лице, выдавая в нем человека, привыкшего к беспрекословному подчинению.

Послышался щелчок и легкое шипение. Крышка люка скользнула в сторону. За ней тускло поблескивала поверхность силового поля гравилифта.

Адмирал шагнул в люк и медленно опустился на траву. Силовое поле исчезло, и на него пахнуло теплом разогретого корпуса корабля. Сила тяжести на планете была чуть выше, чем на борту. Адмирал повернулся и легким шагом двинулся к украшенному орнаментом куполу, подняв лицо к небу и наслаждаясь его голубизной, подернутой белыми облаками. Он любовался ярким солнцем, жадно вдыхая аромат почвы, зелени и легкий запах гниющих растений.

— Когда я в последний раз ступал на эту планету? — Он склонил голову, и его губ коснулась мрачная улыбка. Он родился здесь, на Арпеджио. Здесь он учился управлять космическими кораблями, с нетерпением ожидал назначения и наконец вознесся до самых звезд. Теперь они искали встречи с ним.

Открылась дверь, мягко скользнув внутрь закругленной оболочки громадного полированного купола, отделанного золотом и серебром. Подошвы сияющих черных башмаков адмирала гулко загрохотали по дюрапластовому полу коридора. Коридор тянулся перед ним, серый и безликий — судя по всему, он вел в тупик.

Адмирал шел, отсчитывая шаги, и наконец остановился в сером прямоугольнике холла. Несколько секунд он молчал, потом произнес:

— Не сомневаюсь, что ваши меры безопасности не уступают моим. Уж не собираетесь ли вы держать меня здесь целый день? Или хотите, чтобы я развернулся и отправился восвояси?

Перед ним распахнулась панель, и адмирал вошел в ярко освещенный зал. Высоко над головой вздымалась внутренняя поверхность купола, резко обрываясь к полу украшенными орнаментом стенами с изображениями планет, захваченных кораблей, яростных космических сражений. Тут и там виднелись портреты мужчин и женщин — основателей Великих Кланов. Перед адмиралом раскинулась пышная зелень садов, тщательно ухоженных, доведенных до совершенства. Фонтаны взметали вверх высокие струи воды, наполняя воздух умиротворяющим шелестом рассыпающихся капель.

Среди этого великолепия возвышался постамент, на котором стоял полукруглый стол. Адмирал не спускал глаз с людей, сидевших за ним. Их было семеро. Они расположились у внешнего края стола. Еще одно кресло стояло таким образом, чтобы сидящий в нем человек оказался напротив остальных. Не дожидаясь приглашения, Селлерс без колебаний уселся в него. Поставив локти на стол, он чуть заметно кивнул, вглядываясь в лица присутствующих. Четверо пожилых мужчины и три седовласые женщины внимательно смотрели на него — живые символы мощи Великих Кланов.

— Адмирал Сэбот Селлерс, — негромко заговорил сидевший в центре мужчина с белыми волосами и старческими пятнами на руках и лбу. — Добро пожаловать домой, на Арпеджио. Спасибо, что согласились встретиться с нами. — Невзирая на физическую немощь, его блестящие голубые глаза смотрели на адмирала остро и проницательно.

Селлерс склонил голову.

— Лорд Алхар, Великие Кланы нечасто собираются в таком составе. И еще реже приглашают на свои встречи посторонних. — Он откинулся на спинку кресла, вытянул ноги, скрестил их в лодыжках и сцепил гибкие пальцы на животе. — Неужели вы наконец решили удовлетворить мое прошение об учреждении собственного Клана?

— Довольно! — Риига Тиласса, буравя адмирала свирепым взглядом, хлопнула ладонью по столу, — костлявая, похожая на ведьму старуха, сгорбившаяся под грузом прожитых лет и тягот власти. — Вы не просто наглец, но еще и дурак! Тот день, когда Совет поддержит ваше прошение, будет…

— Прошу вас, Риига, — умиротворяющим голосом произнес Алхар.

— Леди Тиласса, я понимаю, что Кланы противятся, однако вы могли не раз убедиться в моих достоинствах.

— Не спорю, вам удалось возвыситься. И тем не менее ни вы, ни ваша очаровательная дочь не вправе…

— Я вынужден прервать вас, — вмешался Алхар. — Мы собрались здесь для того, чтобы заручиться помощью адмирала, а не настраивать его против себя. — Он побарабанил по столу пальцами с утолщенными ревматическими суставами. — Возможно, адмирал, ваша просьба будет со временем удовлетворена.

Селлерс презрительно фыркнул.

— Неужели вы сомневаетесь? — Он поднял руку, его губы искривились в чуть заметной ухмылке. — Впрочем, я тоже не хочу настраивать вас против себя. Мы-то с вами знаем, чего стоят все эти традиции, не правда ли? Формальности — это одно, а… Однако я не хочу задевать чувства Кланов. Вам нет нужды опасаться, что я предам свое прошение на суд общества. Но если вы пригласили меня не для того, чтобы рассмотреть мою петицию, то будьте добры объяснить, в чем заключается цель нашей встречи.

— Какая наглость…

— Риига! — рявкнул Алхар, заметив беспокойные взгляды, которыми обменялись старейшины.

— Как скажете, лорд. — Риига Тиласса отодвинулась от стола и, нервно стиснув тонкие пальцы, спрятала их в складках роскошной ярко-красной арктурианской ткани. — Я воздержусь от замечаний.

«Разумеется, Риига. Мне подчиняется не только мой флот, но и большинство ваших кораблей. Сердца жителей Арпеджио бьются в такт с моим. Ты просто не осмелишься оскорбить меня».

— Вот и славно. Хватит препираться и становиться в позы. — Алхар добродушно взмахнул рукой.

— Согласен с вами, лорд. — Селлерс уютно устроился в кресле, не замечая обращенных на него тяжелых взглядов.

На лице Алхара появилось выражение горечи, выдавая владевшее им настроение.

— Вы помните наемника, к услугам которого мы прибегли некоторое время назад? Капер по имени Архон. Это было в пору нашего противостояния с…

— Помню… В то время я возвращался с Сириуса, лорд. В противном случае все обернулось бы по-другому.

— Вы всегда служили нам верой и правдой, адмирал. Вас ни в чем не обвиняют, — подала голос Фрина ван Гельдер, которая сидела у дальнего края стола, сцепив морщинистые пальцы.

Селлерс пожал плечами.

— Мы не доверяли Архону и внедрили в его экипаж своих агентов. — Алхар злобно усмехнулся. — Осторожность никогда не бывает излишней.

— Согласен с вами. — Селлерс церемонно кивнул. — К несчастью, после сражения Архон исчез. Одному господу известно, куда он отправился. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Мои люди уже давно его разыскивают.

— Более в этом нет нужды.

Селлерс выпрямился, словно пружина.

— Я так и знал, что это заинтересует вас, — добавил Алхар.

— Где он? Ради всего святого, он предал нас! Я… мы обязаны с ним расквитаться.

Алхар широко раскинул руки, покрытые пергаментной кожей.

— В данный момент он находится на Фронтире, ведет переговоры с Великим Галактическим…

— Будь он проклят! — Селлерс вскочил на ноги и принялся прохаживаться перед столом. Под его одеждой перекатывались бугры мышц. — Фронтир? Уж не хотите ли вы сказать, что все это время он действовал по указке Братства?

— Нет. — Алхар вскинул голову. — Нам удалось выяснить, что он сделал все, чтобы завладеть «Клинком», кораблем Братства. Вы, наверное, помните, что мы поставили его в безвыходное положение. Жена Архона дорого заплатила за его неудачу. Его сын — вы должны помнить — практически принял арпеджианское гражданство. В то время Архон ничем не был обязан Братству. Но если учесть, как мы с ним поступили, нет ничего удивительного в том, что он обратился к Краалю.

Селлерс замедлил шаги, на его лице появилось сосредоточенное выражение.

— Как я понимаю, на этом история не закончилась.

— Вы правы. Несколько лет спустя наши агенты нашли способ связаться с Кланами. — Уловив острый интерес, промелькнувший в холодных глазах Селлерса, Алхар удовлетворенно улыбнулся. — Да, адмирал. Все эти годы они хранили верность Арпеджио. И мы достойно их вознаградили. Мы не знаем всех подробностей, но по возвращении Архон ринулся прямиком в объятия Братства. И, что самое интересное, он вернулся из глубокого поиска с находкой, которая способна расшатать устои самой Конфедерации. И, уж конечно, мы намерены овладеть его тайной и обратить ее себе на пользу.

— Какой тайной?

Алхар приподнял старческие плечи:

— Этого не знают даже наши агенты. Однако Архон будет вынужден поделиться своим секретом с президентом Пальмиром.

— С президентом Конфедерации? Но зачем?.. И как вы надеетесь ему помешать?

— Это нетрудно. Пальмир скомпрометирован. Пока он даже не догадывается, кто его хозяин, но со временем он узнает об этом. Мы намекнули сирианцам о том, что затевается нечто необычное. Пальмир тут же обратился к Великому Мастеру и сказал, что до него дошли слухи о загадочном открытии Архона.

— Вы прибрали к рукам президента Конфедерации? — Селлерс расхохотался. — Замечательно! Жаль, что раньше у нас не было такой возможности.

— Мы уже давно начали работу в этом направлении, рассчитывая воспользоваться ее результатами как рычагом давления на Конфедерацию с целью ослабить позиции Братства. Надеюсь, вы понимаете, что наш противник силен и хитер.

— И вы даже не догадываетесь о том, что именно нашел Архон? — Селлерс приподнял бровь и окинул взглядом влажную зелень сада.

Алхар досадливо поморщился:

— Нет. И это весьма меня тревожит. Мы знаем лишь, что Архон и его дочь напуганы до такой степени, что скрывают находку даже от своих людей. В то же время планета, которую они открыли и колонизировали — они назвали ее Новой Землей, а светило, вокруг которого она обращается, просто Звездой, — отличается странностями, которые мы не в силах объяснить.

— И что же Пальмир?..

— Мы подкупим его, сделав это как можно осторожнее, и свалим вину на Братство. Поднимется скандал, и мы обратимся к Сириусу с требованием низложить Крааля за грязные трюки. Наш сирианский агент продолжает разжигать любопытство Пальмира. Президент уже связывался с Фронтиром. Крааль не сможет отмахнуться от него. Между Конфедерацией и Краалем существуют определенные трения, и Пальмир будет только рад подорвать гегемонию Братства.

— Неужели вы доверитесь сирианцам?

Алхар сухо улыбнулся.

— Ни в коем случае. Как только Пальмир завладеет секретом Архона, мы выведем их из игры. Для этого нужен ловкий опытный человек. — Алхар вскинул седые брови. — Насколько нам известно, среди ваших домочадцев есть убийца, пользующийся весьма высокой репутацией.

— Вы имеете в виду моего старшего ребенка?

— Да. Но если выполнение задания потребует крайних мер и самопожертвования, сумеет ли ваш…

— Во имя Клана? Да. Когда-нибудь я умру, и титул перейдет к старшему наследнику.

— В таком случае поторопитесь. Если, конечно, вас заинтересовало наше предложение.

— Разумеется, если речь идет об Архоне… — Селлерс усмехнулся и кивнул. — И о прекрасной Констанции. Между нами осталось одно… как бы это сказать… неулаженное дельце. Разумеется, я выполню ваше задание. Наконец-то я получу то, что полагается мне по праву!

Слепящая боль скрутила его тело. Из темных глубин его души рвался животный вопль.

«Гейдж», где ты? Андаки, отзовись! Старший помощник, отзовитесь! Доложите обстановку. Где ты, «Гейдж»? Я не слышу тебя, «Гейдж». Я НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ!»

Сквозь боль и ужас он услышал голос, казалось, доносившийся из-за черты, отделяющей реальность от небытия:

— Проклятие! Ему снится кошмар! Я не могу оперировать мышцы век, пока он двигает глазами! Добавьте напряжение, погрузите его в альфа-фазу сна…

Соломон провалился в туман — прочь от боли, от видений погибшего корабля и вздутых декомпрессией тел, прочь от повисшего в воздухе едкого дыма и запаха горящей человеческой плоти.

 

2

Констанция обвела помещение взглядом, не в силах преодолеть безотчетную тревогу. На поверхности огромного старинного стола играли яркие желтые отблески. Стол из мореного дуба был завезен на Фронтир с Земли три сотни лет назад. На фоне этого мастодонта, целиком занимавшего освещенный угол зала, трое людей в креслах казались лилипутами. Высокие спинки кресел, дополнявших гарнитур, были покрыты резьбой с изображениями ватерпасов, угольников, отвесов и циркулей — древних инструментов архитекторов и землеустроителей. В очертаниях мебели угадывался готический стиль.

Впечатление старины не разрушал ультрасовременный коммуникатор, тускло поблескивавший на углу стола, а также кучка кристаллов памяти и аккуратная стопка межгалактических посланий, лежавших напротив старика.

Несмотря на размеры стола, он занимал лишь один угол зала с высоким сводчатым потолком, далекой тенью простиравшимся над головами присутствующих. Над ореолом светового пятна можно было различить огромную картину, изображавшую слепую девушку с голубем на плече, положившую руку на разбитую мраморную колонну. В нескольких метрах от стола возвышалась платформа, к которой вели три ступени. На платформе стояло украшенное богатой резьбой величественное кресло, похожее на трон. Стены над креслом тоже были покрыты символическими изображениями инструментов, скрытыми в тени и почти неразличимыми. Под потолком длинного зала протянулась подвесная галерея. Там не было никого — разве что призраки участников красочных церемоний далекого прошлого.

Великий Галактический Мастер Крааль выпрямился, болезненно морщась. Его можно было принять за мумию, своим обликом он как нельзя лучше соответствовал древнему столу. Обвисшую складчатую кожу его лица покрывали старческие пятна. Огромный крючковатый нос нависал над коричневыми пергаментными губами. Однако водянистые голубые глаза по-прежнему излучали уверенность и силу. Он носил простую белую накидку; на шее висел медальон с изображением Всевидящего ока в центре облачка звезд, которые были видны лишь под определенным углом.

Архон, отец Констанции, седой, грубоватый широкоплечий мужчина, сидел в кресле, напряженно подавшись вперед. На его морщинистом лице выделялись пронзительные глаза, придававшие ему сходство с хищником. Глубокие складни на его лице — свидетельство преклонных лет и тяжких лишений — рассекали едва заметные шрамы. Массивная нижняя челюсть, широкий подвижный рот. Полная испытаний жизнь не пощадила его нос — прежде чем прийти в свое нынешнее состояние, он был сломан в нескольких местах. Рядом со своим иссохшим интеллигентным собеседником Архон выглядел настоящим воином, властным и беспощадным.

Конни сидела чуть в стороне, с любопытством наблюдая за происходящим. Ее пальцы теребили золотистую прядь волос, ниспадавших на спину. Голубые глаза, холодные и внимательные, ловили каждое движение мужчин. В приглушенном свете она выглядела бледнее обычного и казалась почти хрупкой в своем облегающем бирюзовом комбинезоне.

— Мне нужен Карраско. — Архон подался вперед, и кресло чуть заметно скрипнуло под его тяжестью. Он поднял похожий на обрубок палец, подчеркивая свои слова.

«Зачем ты упрямишься, отец? Сначала это нелепое желание обратиться к Братству и его Великому Мастеру, а теперь еще и Соломон Карраско. Это настоящее безумие… впрочем, все мы безумцы».

Констанция подняла лицо, чувствуя себя так, словно на нее обращены тысячи глаз. Страх настойчиво запускал свои щупальца ей в душу.

«Мастер Крааль, вы должны отнестись к нам со всей серьезностью. Одному богу известно, какие силы вырвутся на свободу, если вы не прислушаетесь к нашим словам».

Старик безрадостно улыбнулся.

— Учитывая сложность положения… нет, давайте я выскажусь прямо. Принимая во внимание ужасающие последствия, которыми грозит ваше открытие, я вынужден просить вас выбрать кого-нибудь другого. Во-первых, Карраско физически и эмоционально неполноценен. Да, наша медицина способна на многое, но творить чудеса мы еще не умеем. Мы могли бы воздействовать на разум Карраско, скорректировав его память путем разрушения соответствующих белковых структур, однако этические соображения не позволяют нам вмешиваться во внутренний мир человека.

— И тем не менее я настаиваю.

Крааль вздохнул.

— Невзирая на все наши достижения, мы не в силах точно предсказать реакцию Карраско. Человеком руководит божественное провидение. Разум — это сложнейшее хаотическое переплетение синаптических связей, и мы не можем заранее предугадать, как он себя поведет. Не к месту сказанное слово, неудачное стечение обстоятельств — и Карраско может… У нас нет уверенности, что он выстоит. Его жизнь буквально рассыпалась на куски. Он многое потерял. Прошу вас, оставьте его в покое. Дайте ему возможность вновь обрести себя.

— Кого еще вы можете предложить? — Архон скрестил на груди могучие руки.

— Петрана Дарта. Он только что завершил постройку новейшего корабля, который…

— Мне знакома репутация Дарта. Он один из лучших ваших агентов, не правда ли? Я не сомневаюсь в его способностях, однако не могу полагаться только на профессионализм. Мне требуется нечто большее. Соломон Карраско обладает нужными мне качествами — состраданием, способностью переживать чужую боль. — Архон нахмурил кустистые брови, на его лице появилось выражение, которое так хорошо знала Конни. — Я жду от него человечности, Мастер. В данных обстоятельствах это единственный ключ к успеху.

Крааль склонил голову, и девушке показалось, что его хрупкая тонкая шея вот-вот сломается.

— Но почему именно Карраско, Спикер? Неужели не найдется других людей?

— Великий Галактический Мастер, в моем случае…

— Прошу вас. — Крааль поднял костлявую руку, выставив ладонь, покрытую тонкой, словно бумага, кожей. — Я не вижу смысла в столь тщательном соблюдении формальностей. Мы изучили ваши сведения, обследовали ваш… образец и ничуть не сомневаемся в вашей искренности. Мы делаем общее дело, и я прошу вас называть меня по имени.

Архон хмыкнул и шевельнулся в застонавшем кресле.

— Хорошо, Мастер Крааль. Но вы должны понять — я пришел к вам только потому, что мне нужен Карраско. — На мгновение на его лице появилось озадаченное выражение, потом он покачал головой и продолжал: — Я разбираюсь в людях. Всю жизнь я вверял им свою судьбу и свои корабли. В тот день я посмотрел ему в глаза и сумел проникнуть в его душу. Я не хочу рисковать. Мне нужен именно Карраско. Я верю ему.

Крааль провел пальцами по изогнутой полированной поверхности старинного лекала, потом поднял лицо:

— Неужели вы готовы довериться мимолетному впечатлению? Он был под огнем, корабль получил пробоины, члены экипажа… друзья Карраско погибали у него на глазах. Отчаянное положение…

— Именно поэтому мне нужен Карраско.

— Видите ли, после «Клинка» он потерял еще один корабль. «Гейдж» пришлось отправить на свалку. Мы не смогли его восстановить. Несколько дней назад рабочий спасательной бригады обнаружил в обломках человеческую руку, вероятно, оторванную взрывом. Корабль получил тяжелейшие повреждения, и Карраско вновь и вновь переживает эти страшные мгновения всякий раз, когда закрывает глаза. Потеря трех кораблей — трех кораблей Братства — не может пройти для человека бесследно. Я показывал вам результаты психологического обследования. Карраско может не выдержать еще одного такого удара. Его уверенность в себе сильно поколебалась. Я не говорю уже о телесных увечьях, которые он получил, возвращая домой корабль с остатками экипажа.

— Я знаю об этом, Мастер Крааль. — Архон скрестил руки на груди. — Конни, что скажешь?

Девушка вздохнула и медленно покачала головой, теребя прядь золотистых волос.

— Мне нечего добавить, Спикер. Мы давно все обговорили. Мое мнение вам известно.

Архон фыркнул.

— Что ж, придется принимать решение самому. — Он сузил глаза и окинул Крааля оценивающим взглядом. — Я всегда был игроком, Великий Мастер. Всю свою жизнь я изучал человеческие души. Я мало знаю о вашем Братстве и хочу спросить: вы верите в то, что у человека есть душа?

Крааль кивнул.

— В тот день у Арпеджио я посмотрел в глаза Карраско. И… и в считанные мгновения сумел проникнуть в глубины его души. Не знаю, поймете ли вы меня. Я знаю — сейчас, в этом зале, по прошествии столь долгого времени мои слова звучат смехотворно. Но мне кажется, что эту задачу следует доверить гуманному человеку. Человеку, прошедшему тяжелые испытания, способному на сострадание. Он должен уметь ставить себя на место других людей. Вы понимаете меня?

— Я читал Шопенгауэра, Спикер. И Мартина Бэбера тоже.

Повисла тишина.

Крааль откинулся на спинку старинного кресла и провел худощавой ладонью по лицу.

— Соломон подал в отставку, — сказал он. — Я не могу приказать ему.

— А попросить?

Крааль приподнял брови, наморщив лоб.

— Я… Так и быть. Я попрошу. Соломон был умным, энергичным капитаном. Одним из лучших, кто попадался мне за долгие годы. В свое время он был самым молодым капитаном нашего флота… и все-таки он потерял три корабля. Он во всем винит только себя. Полагаю, на его месте любой повел бы себя точно так же. — Крааль опустил подбородок в ладони, нахмурив лицо. — Но если вы настаиваете, то, возможно, я могу лишь надеяться, что сумею обратить это его качество…

— Я слушаю.

— Не обращайте внимания. Просто я задумался о Соломоне. — Крааль чуть заметно улыбнулся. — Попытаться спасти человека, рискуя при этом поставить под удар цивилизацию… пожалуй, я смогу убедить себя в том, что это возвышенная и благородная задача. — Он рассмеялся, добродушно подмигнув Конни.

Поймав взгляд Крааля, Конни впервые увидела в нем не руководителя Братства, а старого дряхлого мужчину, слабого и болезненного, хотя и наделенного могучим интеллектом. Она видела, что Крааль искренне, по-человечески сочувствует Карраско.

— Что с президентом Пальмиром? — спросила она.

Крааль встрепенулся и чуть сузил глаза:

— Да, о Пальмире. Он насторожился. Должно быть, каким-то образом пронюхал о вашем прибытии.

Архон прорычал что-то невразумительное.

— Но как ему это удалось? Я полагал, ваши меры безопасности…

— …лучше, чем у кого бы то ни было. — Крааль досадливо поморщился. — Вы не должны упускать из виду одно важное обстоятельство, Спикер. Вы могли уловить первые его признаки, когда переселялись на Новую Землю. Положение продолжает обостряться. Конфедерация буквально трещит по швам. Наука и техника развиваются семимильными шагами. Человечество отвоевывает у космоса все большие пространства. На планетах и искусственных станциях совершенствуются методы добычи и переработки ресурсов. Мы наблюдаем невиданный разгул пиратства, сулящего власть и огромные деньги. — Крааль взмахнул костлявой рукой. — После окончания Революции наша цивилизация разрасталась по экспоненте, и теперь ее развитие невозможно удержать в узде. Это нечто вроде цепной реакции ядерного деления, ежеминутно грозящей взрывом. Многие миры — Сириус, Арпеджио, Земля и другие — хотели бы управлять этой силой. Разумеется, стремление к власти — типичный пережиток древности, однако люди всегда были склонны оценивать себя, сверяясь с прошлым, а не с будущим. Слишком многие видят себя правителями — монархами и императорами, если хотите, — и готовы драться за власть. Искусство шпионажа внутри Конфедерации достигло невиданных прежде высот, — продолжал Крааль. — Я ничуть не сомневаюсь, что как только мой желудок начинает бурчать, об этом немедленно становится известно в радиусе двух сотен световых лет. Надеюсь, старине Алхару доставляет удовольствие услышать о неладах с моим пищеварением. И тем не менее, Пальмир не знает, что именно вы нашли. Ему известно лишь то, что вы здесь, и он жаждет выведать подробности.

— Пусть не сует нос в чужие дела.

— Все не так просто. Он президент Конфедерации, без него мы утратим свое политическое влияние. Сириус — при поддержке Арпеджио, разумеется, — уже давно требует применения санкций против Братства. Они хотят завладеть нашими богатствами и распределить их среди планет и Вольных станций, требуют положить конец монопольному использованию Братством своих собственных технических достижений. Лентяи. Наши открытия без труда повторят другие. Любое дело становится простым, когда ты знаешь, как к нему подступиться. Они хотят, чтобы наши знания стали достоянием всего человечества. Если события на Новой Земле получат широкую огласку, вам не удастся остаться в стороне. Ваши действия неминуемо вызовут политический кризис, скорее всего, даже войну. Если вы настроите против себя президента Пальмира, все человечество потребует нашей крови, а заодно и вашей.

Архон вздохнул:

— Стало быть, я опять угодил в политические дрязги?

— Вы и прежде были одним из самых ловких политиков.

Архон добродушно рассмеялся:

— Что ж, это правда. Когда-то я был изрядным пройдохой… и мне это нравилось. Порой приходилось одновременно делать прямо противоположные вещи… — Он запнулся, в его глазах появилось болезненное выражение. — В последний раз это стоило мне жены и сына.

Конни потянулась к отцу и стиснула его руку.

— Великий Галактический Мастер, — заговорила она, подняв глаза на Крааля, — мы готовы оставить вопрос об отношениях с Пальмиром на ваше усмотрение. Как вы считаете, что нам следует предпринять?

Крааль задумался.

— Пальмир — президент Конфедерации. Будь у нас возможность уладить ваше дело в секрете, мы бы обошлись без него. Но поскольку он что-то пронюхал, любые попытки уклониться от его расспросов лишь усугубят положение. Если у Пальмира есть хоть капля здравого смысла, ваше открытие встревожит его не меньше нас.

— У меня сложилось впечатление, будто бы вы его недолюбливаете.

Крааль чуть вздернул верхнюю губу.

— Судите сами. На свете найдется немало людей, мечтающих только об одном — поставить Братство вне закона. У Пальмира слишком много — как бы это сказать? — амбиций. Уже одна эта слабость заставит его сохранить вашу находку в тайне. Он не захочет делиться властью. Сириус, Нью-Мейн, Терра, Арпеджио и другие сделают все возможное, чтобы ослабить его позиции; Пальмир видит себя в роли этакого снисходительного диктатора. Сектор Гулаг впадет в бешенство, но это их обычная реакция. Впрочем… — Крааль нахмурился и подался вперед, подперев подбородок худощавой ладонью. — Должен же найтись способ сгладить противостояние.

— Я бы предпочла обойтись без интриг Конфедерации. — Конни глубоко вздохнула. — Если мы выпустим объект из своих рук…

— Слишком поздно, — рассеянно отозвался Крааль, продолжая лихорадочно раздумывать. — Вы подали петицию о вступлении в Совет. — Он побарабанил пальцами по столешнице. — Однако я могу предложить решение, конечно, если вы согласитесь. Круги внутри кругов. Всему свое время и свое место. Да, думаю, мы сумеем хотя бы защитить себя. Обманный маневр — тонкое искусство. Что вы скажете, если… учитывая то, что Конфедерации не привыкать к запутанным играм… Да, пожалуй, нам удастся свести концы с концами.

Конни мельком посмотрела на отца. Архон, так же, как Крааль, полностью отдался своим мыслям.

— О чем вы думаете?

— Пытаюсь представить, как сейчас выглядит «Гейдж».

— Вы чувствуете боль? Вас что-нибудь беспокоит?

— Жжение в руках.

— А глаза?

— Такое ощущение, будто бы в них насыпали песку.

— А если мы вернем вам зрение?

— Разве это возможно?

— У вас есть шанс, Сол. Мы начали работать с вашими глазами сразу после того, как вы вернулись. В нашем распоряжении современнейшая методика клонирования клеток. Разумеется, самый трудный участок — радужная оболочка. Однако мы уже испробовали методику на лошадях и вилорогих антилопах. Учитывая сходство строения глаз антилоп и людей, мы уже на пороге успеха. Вы будете вторым человеком, которому…

— А как дела у первого?

— Это не имеет значения. Не беспокойтесь, первый опыт дал нам очень многое. Мы долго подбирали материал для трансплантации и теперь внимательно следим за вашим состоянием. Не хотелось бы обнадеживать вас понапрасну, однако…

— Я уже привык к слепоте.

— Многие не могут смириться с ней до конца жизни.

Сол судорожно сглотнул:

— А мои руки?

— Восстановить их было совсем нетрудно.

— А я думал, что вы ампутировали мои руки и у меня теперь фантомные боли.

— Пожалуй, через пару дней вы сможете попробовать их в деле… Что с вами?

— Я… я опять буду жить… А как же мой корабль? Как же мои люди?

Огни Мориа раскинулись внизу бриллиантами на черном бархате. Над головой, словно маяк в ночи, висел огромный причальный спутник, похожий на горящий глаз. Конни стояла на вершине обзорной башни штаб-квартиры Фронтира, завороженная мощью Братства.

Она плотнее запахнула накидку и вернулась под защиту наблюдательного колпака, прячась от холода.

— Озябли?

Конни повернулась к Краалю, сидевшему в гравикресле.

— Не то слово, — ответила она. — Ветер буквально пронизывает насквозь. Какая там температура?

Крааль прищурил глаза, вглядываясь в экран виртуального шлема.

— Тридцать пять градусов ниже точки замерзания воды по шкале Цельсия.

Конни подошла к старику и села рядом, не отрывая взгляд от огней города.

— Очень неуютная планета, — заметила она.

— Я бы сказал — негостеприимная. Днем жара, ночью — мороз. Вот почему Советы сослали сюда наших пращуров. Разумеется, перед этим они построили несколько бараков, оставили немного провианта. Рассчитывали, что заключенные, страдая от холода, бросят все свои силы на строительство научных станций. Братья, прибывшие с Аляски, решили, что будет лучше бросить вызов планете, чем работать на Советы по двадцать четыре часа в сутки, и ушли в пустыню.

— По-видимому, большинство из них погибло.

Крааль кивнул.

— В тот первый, самый страшный год мы потеряли около трети своих людей. Многие замерзли. Другие умерли от легочной инфекции, которую переносят споры местных почвенных грибков, либо стали жертвой диких животных. Со временем мы приспособились, зарылись в землю, научились добывать пищу и производить горючее. Год спустя Советы доставили на планету очередную партию повстанцев, и наша община приютила у себя братьев, не пожелавших покориться.

Конни внимательно смотрела на старика.

— Каким же образом горстке бездомных отщепенцев удалось стать одной из влиятельнейших сил Конфедерации?

Крааль улыбнулся, в его глазах сверкнул огонек.

— Знания. Образование. Поверите ли, нам удалось вывезти с Земли все библиотеки — нет, разумеется, не в буквальном смысле этого слова. Электронный способ хранения информации обладает тем преимуществом, что ее легко скопировать. Когда-нибудь, если захотите, я расскажу вам легенду о похищении библиотеки Конгресса. Грандиозное собрание книг — и мы переписали их все за одну ночь.

Конни поджала под себя ногу и подперла коленом подбородок.

— Значит, это и есть секрет Братства? Украденные библиотеки?

Крааль рассеянно кивнул.

— В сущности, да. Мы знаем больше, чем другие люди. Все очень просто. Никакого волшебства, фокусов, мистических сил и сверхчеловеческих способностей. Братство всегда считало невежество самой страшной угрозой здоровью и благополучию человечества. Знание — это нечто большее, чем могущество; это — покой, безопасность. Разумеется, существуют правительства, которым ненавистна сама мысль о просвещении масс. Они полагают, что это нарушит сложившийся в их государствах баланс сил. Образованное общество не так-то просто водить за нос.

— Надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы убеждать меня в пользе образования.

Крааль улыбнулся:

— Нет, не для этого.

— Вас тревожит поведение моего отца? — Холодные голубые глаза девушки пытливо всматривались в лицо Мастера.

Крааль выпятил губы и бросил взгляд на огни города.

— Архон сказал, что не обратился бы к нам, если бы не Карраско. Я обдумал его слова, анализируя их с самых разных точек зрения, но, по правде говоря, ничего не понял.

Несколько секунд Конни молча смотрела на него. Можно ли довериться Краалю? До сих пор он действовал честно и открыто. С другой стороны, он сам признал, что предпочитает тактику вложенных один в другой кругов.

— Я тоже мало что понимаю. Вы, вероятно, знаете об инциденте, который случился у Арпеджио несколько лет назад. Не думаю, что нынешнее желание отца заручиться поддержкой Братства продиктовано событиями того дня — он попросту убедил себя в этом. Когда мы обнаружили артефакт, он… словом, он изменился.

— Вот как? Прошу вас, продолжайте. Даю клятву Мастера сохранить в тайне все, что вы скажете. — Крааль по-птичьи дернул головой. — Ага. Понимаю. Судя по вашему каменному лицу, мои слова для вас не более чем пустой звук. Видите ли, это одна из наших священных формул. Если член Братства, будь то мужчина или женщина, дает клятву Мастера, вы можете всецело положиться на его искренность.

— Я верю вам. — Девушка набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. — Несколько раз я слышала, как отец бормочет вполголоса что-то вроде «расскажи о своей находке мастеру». Я… я спрашивала, что он имеет в виду, но на его лице отражалось лишь недоумение. Казалось, он озадачен не меньше, чем я. По-видимому, эта фраза каким-то образом сплелась в его сознании с Карраско.

Крааль подался вперед, его лицо с глубоко запавшими глазами напряглось.

— Как бы ни обернулось дело, я готов взять на себя ответственность за вашу находку. Мне страшно даже представить, что случилось бы, если бы вы доложили о ней Совету. Хм-мм… Мы с вами практически чужие друг другу люди, и нам предстоит решить, что делать с этим… чудовищем!

«Вы совершенно правы, Великий Мастер. Яне привыкла пускаться в откровения с незнакомыми людьми. Уж не для того ли вы завели этот задушевный разговор, чтобы преодолеть мое недоверие? Неужели моя скрытность так бросается в глаза?»

Взгляд Крааля потеплел.

— А знаете, вы очень похожи на своего отца, — сказал он. — В вас угадывается тот же острый ум, та же энергия. Я жалею о том, что он пришел к нам только теперь. У Братства всегда найдется дело для таких людей, как ваш отец… и вы.

Конни обхватила пальцами колено, вглядываясь в морщинистое лицо старика, пытаясь угадать истинный смысл его слов.

— Мой отец заслужил свою славу в боях. А Братство никогда не отличалось воинственностью.

Крааль кивнул, соглашаясь.

— Да, мы предпочитаем улаживать споры мирным путем. И тем не менее нам очень нужны люди, наделенные внутренней силой, чувством собственного достоинства, если хотите. Вы и ваш отец обладаете этими качествами в избытке.

— А Карраско? Вы ведь неравнодушны к нему — я поняла это по вашим глазам уже при первой нашей встрече.

Крааль вновь кивнул.

— Да, мне небезразлична его судьба. Порой на жизненном пути человека случаются любопытные повороты. Соломон словно притягивает несчастья — он неизменно оказывается в неподходящем месте в неподходящий момент. Однако после каждой катастрофы он возвращается домой. У него блестящие способности к управлению — он всегда знает, когда и что следует делать. Некоторым людям такие способности даются от рождения. Сол был именно таким человеком.

— Вы говорите — был?

Крааль пожал костлявыми старческими плечами.

— Возможно. Человеческий разум — это нечто необыкновенное. Он пластичен, способен к приспособляемости, выдерживает невероятные перегрузки. Он может поддаваться их натиску и учиться справляться с ними. Либо наоборот — ломается под давлением и распадается на части, словно упавшая хрустальная ваза. Некоторые люди обладают более гибким разумом, нежели остальные. В чем причина? Мы не знаем. Отчасти это обусловлено генами, отчасти — неопределенностью поведения электронов нейронных структур. Мозг, точно так же, как большая часть Вселенной, непрерывно находится в хаотическом движении — каждое мгновение он посылает сигналы по множеству нейронных цепей. Разумеется, мы можем тренировать мозг, оказывая на него разнообразные воздействия и изучая отклик. В мозгу миллиарды нервных клеток, поэтому они подчиняются статистическим закономерностям. Но разве можно предсказать, какой нейрон возбудится в данное мгновение? Даже имея точную картину распределения возбуждений, мы не в силах читать мысли человека. Это извечная тайна личности. Принцип Гейзенберга в приложении к сознанию.

— Что, если Карраско не выдержит?

Крааль облизнул губы, его глаза сузились.

— Тогда вам придется взять командование на себя.

Конни напряглась всем телом:

— Но ведь речь идет о корабле Братства! Я думала, никто, кроме ваших людей…

— Да, это действительно корабль Братства. И я рад тому, что вы сознаете вытекающие отсюда последствия.

— Ради всего святого, Мастер! Мы с вами едва знакомы!

— Я доверяю вам, Констанция. — Крааль положил иссохшие пальцы на руку девушки. Она почувствовала, как сквозь пергаментную кожу старика в ее оцепеневшую ладонь вливается тепло. — Сейчас нам с вами более всего необходимо взаимное доверие. Долгие годы мы тщательно берегли свои технические достижения — вы могли убедиться в этом на собственном опыте. Однако и вы, Констанция, должны верить мне, поскольку ваш отец обратился к нам за помощью и возложил на мои плечи часть своей тяжкой ноши. В качестве первого шага к сближению я готов открыть вам секреты наших технологий.

— А я в ответ должна доверить вам артефакт.

«Как понимать вас, Мастер? Вы предлагаете мне стать вторым лицом в экспедиции, а взамен получаете источник неограниченного могущества. Господи, отец, что ты натворил!»

Крааль вскинул лицо.

— Это не совсем так. После того как находка окажется на Фронтире, мы с вами и вашим отцом будем решать ее судьбу. — Он негромко хмыкнул. — А я не настолько наивен, чтобы надеяться, что нам будет легко справиться с этой…

— Силой. — Конни ожидала несколько иного ответа и тем не менее не могла исключать, что все это — лишь искусное притворство. Она отвела взгляд, рассматривая россыпь сияющих огней ночного города. — А капитан Карраско? Что вы расскажете ему?

— Если он согласится принять командование, то… ничего.

Конни рывком повернула голову и впилась взглядом в лицо старика:

— Ничего?

— Когда придет время, вы сами расскажете ему о целях экспедиции. А пока об истинном положении дел знают только три человека. Мой друг Дарт Петран знает о мумии чужака, но об остальном имеет лишь самые расплывчатые представления. Поймите меня правильно. Я доверяю Солу. Но он находится в уязвимом положении. Если он окажется во власти наших противников, их психологи вытянут из него все до конца, как бы он тому ни противился. Вы с отцом тоже не застрахованы от подобной угрозы, но нам придется рискнуть, разумеется, предприняв необходимые меры предосторожности. Однако в данный момент мне не хотелось бы расширять круг посвященных.

— В который входит и Пальмир.

— Если мне удастся осуществить свой план, вы отправитесь в путь до того, как Пальмир успеет что-либо предпринять. Чем раньше начнется экспедиция, тем лучше. Я предлагаю вылететь на Арктур в самое ближайшее время. Вдобавок, у меня есть мысли относительно того, как ввести в заблуждение наших противников. К сожалению, любой отвлекающий маневр рано или поздно разоблачает сам себя, поэтому именно время становится решающим фактором успеха.

— Вы думаете, Карраско согласится с такими условиями?

Крааль моргнул и дружески потрепал Конни по руке.

— Нет, конечно. Сол будет следовать приказам до тех пор, пока за ним не отправятся в погоню. — Он откинул голову назад, рассеянно вглядываясь в темноту. — И уж тогда, не сомневаюсь, его не остановят даже мои личные распоряжения. Он будет думать только о корабле и экипаже.

— Вы предоставите нам эскорт?

— Это нежелательно — во всяком случае, посылать корабли с Фронтира я не стану. Надеюсь, вы понимаете, что за каждым судном Братства, находящимся в пространстве Конфедерации, установлен неусыпный надзор. Отправь я с вами флот — и любые меры маскировки окажутся бесполезными. Противник получит явное указание на то, что мы что-то задумали. Однако это не помешает мне чуть-чуть скорректировать полетные задания своих кораблей. А пока вы можете рассчитывать только на флот своего отца. Что скажете?

Конни задумалась, теребя пальцами прядь золотистых волос.

— Я уловила вашу мысль. Что ж, я согласна. Один корабль, молниеносный прыжок туда и обратно. Мы без особых хлопот доставляем артефакт на Фронтир и избегаем политического скандала. Дело сделано. Кому придет в голову, что мы могли поручить столь важное задание одному-единственному кораблю?

— Вдобавок, только что сошедшему со стапелей — кораблю, которым управляют желторотые юнцы.

— Желторотые юнцы?

— Видите ли, я собираюсь назначить старшими помощниками выпускников Академии. — Крааль пожал плечами. — Осторожность не бывает излишней, а мы обязаны упредить Пальмира, если у него развяжется язык.

— Если… — Конни покачала головой. — Слишком много «если».

 

3

Поднявшись с мягкого ложа, воспроизводившего каждый изгиб его тела, Соломон Карраско выбрался из ячейки медицинского комплекса. С поднятой крышкой ячейка напоминала раковину плотоядного моллюска, подстерегающего добычу.

Встав на ноги, Соломон сделал несколько шагов и остановился в центре комнаты, вытянув перед собой руки. В тусклом свете он внимательно рассмотрел свои пальцы и медленно пошевелил ими, наслаждаясь вновь обретенной властью над суставами и мышцами, с изумлением разглядывая теплую плоть и сухожилия, проступавшие из-под кожи. По предплечьям тут же пробежала волна судороги, раздражая и пугая его. Охваченный смешанными чувствами, он бросил взгляд на громоздкую машину, стоявшую рядом.

«Я вижу. Ко мне вернулись ощущения. Это настоящее чудо, о Великий Архитектор Вселенной! Вновь видеть свет, видеть все, что тебя окружает, — бесценная награда человеку, который был обречен на жизнь в непроглядном мраке».

Соломон судорожно сглотнул, наслаждаясь ощущениями безукоризненно действующего организма. Он благоговейно провел правой ладонью по левой руке, а затем наоборот, лаская пальцами гладкую кожу.

— Как вам нравятся руки? — негромко спросили из темноты за его спиной.

— Вы читали распечатку с результатами обследования и отлично знаете, в каком они состоянии. — Сол говорил уверенным звучным голосом человека, привыкшего повелевать, однако в его словах угадывались отчаяние и боль.

— Никакая распечатка не скажет мне о том, что творится у вас в голове, Сол.

Губы Соломона кривились в насмешливой улыбке.

— Для этого у вас есть психологи. — Наморщив высокий гладкий лоб, он бросил проницательный взгляд карих глаз на медика, который терпеливо дожидался ответа. — Ладно, так и быть, скажу, черт побери! Они трясутся, словно с похмелья. К тому же это не мои руки. Они выглядят совсем иначе. Они… изменились.

— Мы регенерировали их. Со временем вы привыкнете. Что с глазами? Чувствуете ли вы какое-либо ограничение их подвижности? Ощущаете ли боль при усилении света?

Карраско громко рассмеялся.

— Нет, только легкое жжение — словно после хорошей попойки. — На его щеках появились ямочки. — Вам доводилось кутить в портовых кабаках, доктор?

Врач растерянно кивнул. Сол внимательно рассматривал своего мучителя. Тот носил белоснежный халат, словно символ принадлежности к высшему сословию. Его лоб нависал над невыразительными глазами, крючковатый нос придавал лицу нечто ястребиное. В изгибе губ читалось беспокойство.

— Раз или два, не больше. — Лицо врача приняло обычное выражение. — Я знаком с вашим личным делом, капитан. На вашем месте я бы не стал хвастаться своими похождениями. Двух скандалов недостаточно, чтобы прослыть гулякой и повесой. Насколько мне помнится, оба раза вы ввязались в драку из-за Хэппи Андерсона, да и то лишь для того, чтобы утихомирить его.

Карраско упрямо надул губы.

— Прошу вас, капитан, — настаивал врач. — Не забывайте, мы испробовали на вас ряд новейших методик. Вы для нас нечто вроде подопытной свинки. Нас интересуют самые разнообразные сведения. Например, ваша эмоциональная реакция на случившееся. Каково это — прийти в себя после таких страданий и боли? Чувствуете ли вы себя изменившимся на подсознательном уровне? Постарайтесь быть откровенным, Сол. Мне нужна чисто человеческая реакция. — Врач побарабанил пальцами по монитору. — Наша аппаратура способна фиксировать только физиологические параметры.

Карраско громко фыркнул — словно пригоршня космической пыли хлестнула по видавшему виды корпусу покинутого экипажем корабля.

— Любое достижение можно совершенствовать до бесконечности, так, что ли? — Он закрыл глаза, охваченный воспоминаниями — слепящая боль, пронзившая руки, обгорелая плоть, лоскутами свисающая с лица, обугленные мышцы, из-под которых проглядывают кости, мучительная агония…

— Вы удивили нас всех, — послышался невозмутимый голос врача. — Мы собирались с чистым сердцем отправить вас в отставку. Кто мог подумать, что произойдет чудо? — Он выдержал паузу. — Видите ли, Сол, вы можете вернуться в космос.

Карраско замер в неподвижности, чувствуя гулкое биение сердца. Взяв себя в руки, он шагнул к портативному коммуникатору и отстучал команду. В маленькой нише вспыхнул свет. Соломон стиснул веки, его дрожащие пальцы забегали по клавишам управления, уменьшая яркость, приноравливая изображение к чересчур чувствительным глазам. В пространстве повисло голографическое изображение раскаленного вращающегося шара.

— Знаете, что это? — Поймав недоуменный взгляд врача, он объяснил: — Я назвал эту систему Ромул и Рем. Из-за масштаба трудно охватить всю картину в целом, но в короне этого красного супергиганта движется маленькая нейтронная звезда. На примере этой системы мы доказали, что приливные силы способствуют гомогенизации звездного вещества. Весьма эффектное зрелище, не правда ли? — В его голос вкралась мечтательная нотка.

На смену первой звезде появилась другая.

— Это Девичья Грудь, так мы ее окрестили. Выпуклость, напоминающая сосок, — это гигантский протуберанец. Нам так и не удалось выявить причину его возникновения. Действием магнитных полей его не объяснишь. Октору Мбази считает… считал, что это новая неизвестная прежде форма солнечного вулканизма.

«Мбази. Мертвый, замерзший, он витает где-то в пространстве. Как и многие другие».

Программа продолжала работать. Одна за другой появлялись звезды, его старые друзья, уступая друг другу место с интервалом в несколько секунд — непрерывная череда изображений, будоражащих память и чувства, перенося Сола в счастливое прошлое, к которому уже не будет возврата. Каждый кадр отдавался в его душе болезненным уколом, лишая его покоя, напоминая о неизбежности смерти.

— Я даже не надеялся вновь увидеть их, — пробормотал Сол, рассеянно вытягивая левую руку и вставляя кружку в диспенсер.

Заметив его бессознательное движение, врач удовлетворенно кивнул и черкнул что-то в блокноте. Карраско повернулся к нему.

— Нет. — На его длинном бледном лице неподвижно застыли карие глаза. — Я не вернусь в космос, доктор. Я подал в отставку, и это мое окончательное решение.

— Вы самый молодой из всех капитанов в истории флота Братства, когда-либо уходивших на покой.

— Стало быть, и в этом деле я оказался первым. — Карраско чуть заметно кивнул и вновь повернулся к звездам. — Не надо, доктор. Вы знакомы с моим послужным списком. — Он глубоко вздохнул, мерцающая ткань комбинезона натянулась на его мускулистой груди. — Вам нужны человеческие эмоции? Что ж, извольте. Я потерял три корабля и множество прекрасных людей. Никаким, даже самым тонким инструментом не измеришь душевное потрясение, печаль, горечь утраты. Эти корабли, эти люди — на моей совести. Я не могу…

— Каждый раз ваши действия получали высочайшую оценку, Сол. Орден Квадрата. Медаль Мериториуса. Почетный клинок Стража Великой Ложи. Звание Старшего Мастера. Я мог бы продолжить список. Никто не обвиняет вас, только вы сами. Великий Галактический Мастер…

— Я уже говорил вам, доктор, что не собираюсь возвращаться в космос. У меня на глазах погибла… погиб ближайших друг. Этого достаточно. Впрочем, может быть, я действительно принимаю все слишком близко к сердцу.

Врач прислонился к медицинскому комплексу, сложил руки на груди и, вздернув голову, посмотрел Соломону в глаза.

— Ваши люди готовы идти за вами хоть в огонь. — Заметив, что Карраско собирается возразить, он жестом велел ему молчать. — Вы всегда возвращали своих людей домой, Сол. Даже в последний раз вы привели «Гейдж» на Фронтир. Пятьдесят мужчин и женщин уцелели только потому, что вам хватило решимости и присутствия духа соединить тот кабель голыми руками, пока Хэппи обуздывал реактор.

Карраско вновь повернулся к топографическому проектору. В пространстве возникла туманность, излучая зловещий свет и колыхаясь, будто живое существо.

— «Гейдж» тоже погибла. Она уже никогда не сможет говорить… и мыслить. Она превратилась в холодную, безжизненную груду стали, электронных схем, трубопроводов и пластика. Часть корпуса пошла на переплавку, остальное бросили ржаветь, и лишь время от времени извлекают ту или иную деталь. Нет. Еще одной такой катастрофы мне не выдержать.

— Ваш главный инженер Хэппи Андерсон цел и невредим, заканчивает постройку нового корабля. Кэл Фуджики скандалит с теоретиками-оружейниками. Миша Гайтано продолжает радоваться жизни — и все потому, что вам удалось невозможное…

— Хватит! — Карраско судорожно сглотнул. В его обновленных глазах зажегся свирепый огонек. — Какой прок от этих разговоров? Я сказал: нет. Если хотите, я повторю еще раз, чтобы вы могли убедиться в том, что мои язык и гортань работают безупречно.

Врач спокойно встретил взгляд космонавта. На его обычно невозмутимом лице отразился профессиональный интерес. Он невольно покосился на маленький психодиагностический аппарат, который держал в руке.

— Я постараюсь как можно точнее зафиксировать это в своем отчете, Сол. И, откровенно говоря, я намерен всеми силами поддерживать ваше решение. Я…

— Поддерживать? О чем вы, доктор? Какие бы каверзы ни затеяли флотские чиновники — я вне игры. Можете рекомендовать меня хоть на пост Великого Мастера, но я покончил с космосом раз и навсегда. Вы меня поняли?

— Да. Я только сказал, что согласен с вами. — Врач выдержал паузу. — Хочу лишь, чтобы вы помнили, — спокойным голосом добавил он, не желая раздражать пациента, — вы можете вернуться в космос. — Он взял в руки пульт дистанционного управления и включил антиграв медицинского комплекса. Огромный прибор завис над полом, врач ловко вытолкнул его из помещения и захлопнул за собой дверь.

Карраско мрачно посмотрел на носки своих туфель. Он набрал полную грудь воздуха, стараясь удержать гнев и злость в узде железного самообладания. Словно бросая кому-то вызов, он прибавил яркость освещения и прищурил регенерированные глаза, потом растянулся на мягкой уютной кушетке. Ячейка медицинского комплекса представлялась ему чем-то вроде тюрьмы.

Его взгляд вновь и вновь невольно возвращался к проектору; в руках он держал свою любимую кофейную кружку, отмытую до первозданной чистоты. Сол смотрел на нее, удивляясь тому, что она сохранилась и осталась при нем. В последний раз он видел ее на борту «Гейдж» за мгновение до катастрофы. Он собирался налить в кружку кофе и отправиться с обходом по помещениям корабля…

«Хватит терзать себя».

Он пригубил кофе и посмотрел на звезды.

— Я открыл вас, дал вам имена, нанес вас на карты, — сказал он, чувствуя, как его захлестывает волна гордости, от которой бурно вздымалась грудь и увлажнялись глаза.

— Кажется, мы только что совершили ошибку, — невнятно пробормотал Архон, выходя в огромную дверь личных апартаментов президента Пальмира.

— Отец! — прошептала Конни, бросая на Архона предостерегающий взгляд. Неужели он не понимает, что за ними следят? Вплоть до возвращения в резиденцию Братства они будут находиться под неусыпным надзором, словно смертоносный вирус под микроскопом ученого.

Архон раздраженно фыркнул и торопливо двинулся вперед. Конни очень хорошо знала эту напряженность плеч, которая свидетельствовала о тревоге, владевшей отцом. Чтобы не отстать, девушке пришлось прибавить шаг. Они прошли по сияющим белоснежным коридорам. Через каждые пятьдесят метров со сводчатых потолков свисали шары коммуникаторов службы безопасности. По стенам были развешаны написанные маслом холсты и голограммы, изображавшие планеты и Вольные станции Конфедерации. Архон шагнул в трубу гравилифта, Конни — следом. Силовое поле опустило их на первый этаж. Казалось, широкий коридор этажа простирается в бесконечность, следуя едва заметному изгибу внешних обводов станции. Белые блестящие стены были буквально испещрены люками кабинетов. Здесь, в самом сердце Конфедерации, бурлила хлопотливая жизнь, подчиняясь единому ритму; по коридорам туда и обратно сновали чиновники.

Следующий гравилифт доставил Архона и Конни на причальную палубу. За гермолюком палубы их ждал частный катер. Захлопнув люк, Конни осталась на ногах; Архон сел, широко расставив ноги, скрестив руки на груди и озабоченно нахмурившись.

Суденышко чуть заметно дрогнуло и отправилось в путь. Две минуты спустя Конни и Архон почувствовали легкий толчок. Открыв люк, они оказались в солярии резиденции Братства. В шезлонгах лежали трое мужчин и женщина.

— За вами не следили, — сказала женщина, поднимаясь на ноги. — Мы сделали все, что возможно.

Архон вздохнул и кивнул.

— Да. Спасибо за заботу. — С этими словами он втолкнул Конни в дверь.

Наконец они оказались в своих комнатах. Архон растянулся на кровати.

— Пальмир — мерзавец, паразитирующий на теле человечества. Я не верю ему ни на грош. С каким удовольствием я вцепился бы в его белую тощую шею! Господи, Конни, ну почему мы послушали Крааля?

Конни неторопливо подошла к проектору, изображавшему красную звезду в окружении Вольных станций и бесчисленных космических кораблей.

— Потому, что Крааль был прав. Теперь я сама вижу, что Пальмир способен причинить нам множество неприятностей. Откровенно говоря, поначалу я сомневалась. Думала, что мы поторопились лететь сюда, чтобы рассказать о своем открытии. Но теперь я понимаю Крааля. Пальмир — типичный политик, властолюбец, который стремится возвысить себя любыми средствами, чем бы это ни обернулось для простых людей, которые ему доверяют.

Архон мрачно покачал головой.

— Все они цепляются за власть. Все до единого. Пронырливые скользкие паразиты. И Пальмир — худший из них.

Конни молча смотрела в искаженное мучительной гримасой лицо отца.

— Это пугает меня до смерти, — продолжал Архон. — Мне страшно даже подумать о том, что случится, если Пальмир завладеет артефактом.

На белом гладком лице президента Пальмира выделялись темные глаза и черные усы. Он откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы, чуть прищурившись и поджав губы. Как только за Спикером Новой Земли Архоном и его дочерью Констанцией захлопнулась дверь, на его лице мелькнуло удовлетворенное выражение.

Пальмира окружали символы могущества и власти. Комнату наполняли старинные предметы с Земли. На стенах красовались яркие гобелены с изображениями сцен из древних легенд. Они создавали в помещении уют, скрывая сложнейшую электронную и охранную аппаратуру, которая гарантировала Пальмиру покой и уединение и вместе с тем возможность связываться с самыми отдаленными уголками Галактики. На столе перед ним лежал бесценный опал размером с небольшую дыню, добытый на планете Респития.

Итак, его мечты могут осуществиться. Если все пойдет по плану, он, Жиакомо Пальмир, станет самым могущественным повелителем в истории человечества. Какая невероятная сила! Возможность управлять Вселенной, легко уничтожать соперников. Она должна принадлежать ему и только ему.

Возбужденный взгляд Пальмира скользнул по роскошному помещению. Здесь, в сердце Арктура, ему ничто не угрожает. По крайней мере, пока. Но если он ошибется… если секретом Архона завладеет кто-нибудь другой, о покое придется забыть. И не только ему. Под угрозой окажется все человечество. Пора брать дело в свои руки. Сирианцы будут лишними в этой игре.

Добиться высшего поста в Конфедерации мог только человек, наделенный незаурядным умом и энергией. Сохранить этот пост было так же трудно, как балансировать на канате со сломанной ногой. Отдельные планеты и целые секторы создавали альянсы и тут же предавали своих союзников, всеми силами подогревая кипящий котел политики Конфедерации. За считанные дни сколачивались и пускались в распыл громадные состояния, но человечество неудержимо рвалось вперед, распространяясь в космосе, словно осколки взорвавшейся Сверхновой.

— Ты все слышал? — спросил Пальмир, не отрывая глаз от белоснежной бронированной двери, за которой только что скрылись отец и дочь.

Из-за книжного шкафа «под старину» вышел маленький человечек с обезображенным костлявым телом и уродливым, похожим на воздушный шарик лицом, обтянутым бледной кожей.

— Да, господин, я слышал все. — Человечек говорил с грубым славянским акцентом, произнося слова надменным тоном и глотая окончания.

— Ты знаешь, куда отправиться? Знаешь, к кому обратиться? — Президент заглянул в лицо уродца.

Тот кивнул.

— Я ставлю на карту все, чем владею, — продолжал Пальмир. — Ты слышал разговор и должен понимать, какую ценность представляет собой объект, открытый Архоном. Я не могу посылать столь важные сведения даже по защищенным каналам. — Он пожевал губами. — Современная техника творит чудеса, а я — подумать только! — вынужден доверить свое послание убогой человеческой памяти. — Президент вскинул брови и прикоснулся тонким пальцем к хрупкому подбородку.

Уродец пожал плечами:

— Вам решать.

— Хорошо. — Пальмир вздохнул. — Отправляйся. Мы известили сирианское посольство. Тебя уже ждут.

Уродец поклонился так глубоко, насколько позволяла искалеченная спина, повернулся и неуклюже захромал к двери под прицелом видеокамер и просвечивающих приборов.

Жиакомо Пальмир поднялся на ноги и вытер потные ладони о брюки изящного покроя. Он наполнил хрустальный бокал «Звездным туманом» — самым изысканным арктурианским виски, вдохнул аромат янтарной жидкости и поднял бокал, салютуя собственному отражению в зеркале.

— Рубикон перейден. Да здравствует Цезарь! С помощью чудесной машины Архона я стану Пальмиром Первым. Никто, даже сирианские друзья не смогут меня остановить. Даже Всевышнему придется склонить передо мной голову!

Покинув административный комплекс Конфедерации, уродец поднялся в лифте и вошел в пневмокапсулу, которая должна была доставить посланца в сирианское посольство по хитросплетению путей, обвивавших широко раскинувшуюся в пространстве орбитальную станцию Арктур.

Вместе с ним в капсулу шагнула светловолосая красотка. Как только он вынул из щели приемника кредитную карточку, блондинка вставила туда свою, бросив ему ослепительную улыбку. Какая женщина! Может быть, в один прекрасный день президент Пальмир поможет ему обзавестись таким же очаровательным созданием. Золотистые волосы волнами ниспадали ей на плечи, обтягивающая пурпурная блузка едва сдерживала напор роскошной груди, сильные ноги и изящные бедра словно магнитом притягивали мужской взгляд. Ее лицо казалось верхом совершенства — высокие скулы, прямой нос, восхитительные небесно-голубые глаза под густыми соболиными бровями. Она двигалась с легкостью и изяществом дикой пантеры.

Почувствовав на себе ее внимательный взор, коротышка курьер потупил глаза, скрывая смущение. Он не заметил, как в этот миг ловкие пальцы женщины пробежались по пульту, изменяя пункт назначения.

Капсула отправилась в путь, и только теперь он отважился вновь посмотреть на женщину. Его глаза испуганно расширились — блондинка склонилась над ним, держа в руках черные трубки, похожие на змей. Он отпрянул и метнулся в дальний угол капсулы, нащупывая в кармане оружие, но в тот же миг в его скрюченную спину вонзилась игла. По онемевшим мышцам разлилась пульсирующая боль, тело замерло в неподвижности. Только мозг избежал парализующего воздействия, сковавшего его непослушные конечности.

— А сейчас… — в голосе блондинки не угадывалось и следа женственности, — сейчас мы узнаем, что ты прячешь в своей безобразной головенке!

— Ничего! — Уродец почувствовал, как к его вискам прижимаются черные трубки. — Нет! Не надо!

Адмирал Сэбот Селлерс смотрел на блондинку, появившуюся на экране монитора.

— Иными словами, мы не можем допустить, чтобы этот объект попал в руки Братства или Конфедерации. Ты уверена, что Пальмир рассказал о нем сирианцам?

— Только в общих чертах. Подробности им неизвестны. Они знают лишь, что здесь мы имеем дело с чужими технологиями. — Она нахмурилась, теребя пальцами длинный светлый локон. — Я сразу предприняла меры к ликвидации Пальмира, но отменила операцию, узнав от одного из наших агентов, что информация просочилась на Нью-Мейн. Значит, они либо подкупили Пальмира и сирианцев, либо получили доступ к самым секретным каналам. Уж если Пальмир такой болтун, пусть живет. Он может пригодиться нам в дальнейшем.

Селлерс нахмурился.

— Стоило с камбуза потянуть съестным, и крысы бросились на запах. — Он прикоснулся пальцем к подбородку, вздернул голову и сказал: — Мы готовим корабли к старту. На Арпеджио воцарился настоящий переполох. Наверняка в эту самую секунду агенты Братства шлют сообщения начальству. Кто угодно поймет, что мы затеваем крупный военный поход. Такие приготовления не скроешь — впрочем, мы пустили слух, будто бы нашей целью является Арктур.

Женщина моргнула. Ее холодные голубые глаза впились в лицо Сэбота.

— В нынешних обстоятельствах это вполне может оказаться правдой, — заметила она.

Селлерс кивнул:

— Если объект не достанется нам, пусть он не достанется никому. Надеюсь, ты понимаешь, что обладание этим… прибором в корне изменяет ситуацию.

Женщина задумчиво смотрела на него.

— Вы хотите стать богом, адмирал?

Селлерс усмехнулся.

— А кто не хочет? Ну, а пока тебя ждет еще одно грязное дельце, милая. Мне неприятна сама мысль о том, какие испытания тебе предстоят, но дело того стоит.

Глаза женщины превратились в лед:

— Я рассчитываю на очень, очень щедрую награду. Полагаю, речь идет об убийстве?

— И о многих других вещах.

Он шагал к выходу из клиники. Медицинская сестра, с которой он мило поболтал, когда впервые здесь появился, смотрела на него пустым взглядом. Он улыбнулся девушке, чувствуя, как натягивается трансплантированная кожа вокруг губ и глаз. Медсестра ответила ему безразличной улыбкой — одной из тех улыбок, которые предназначены для незнакомых людей.

Он раскрыл свое удостоверение и взглянул на лицо, которое отныне стало его лицом. На него смотрел чужой человек — впрочем, ему было не привыкать менять лица и имена. В некотором смысле это стало его второй натурой. В нынешнем обличье его не узнал бы даже родной сын.

Он поднялся на общественную транспортную платформу и сел в капсулу, идущую в космопорт. Охрана задержала его на предмет выяснения личности, но вся процедура отняла лишь несколько секунд. Он арендовал маленький корабль, расплатившись кредитной карточкой. Руки привычно отстучали команду, и судно легло на курс со стандартным ускорением для выхода на орбиту.

Оставив катер у терминала, он перебрался в челнок, который доставил его на судоверфь Братства. Там он еще раз с изумившей его легкостью прошел контроль. Оказавшись на палубе, он занял место в капсуле и отправился на площадку номер 1715.

Перед ним разверзлось жерло туннеля с белоснежными стенами. Оттуда тянуло прохладой. Он выпрямился, перевел дух и зашагал по туннелю.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Помощник инженера Глен Кралачек прибыл для прохождения службы.

— Ответ принят.

Долгое ожидание подходило к концу. Вот-вот появится следующий Мастер, и нет никакой разницы, кто он — цивилизованное создание или полуживотное. Ей и раньше доводилось сталкиваться с дикарями, обучать и развивать их ради острого наслаждения, которое приносило ей зрелище самоуничтожения цивилизации, достигшей вершин расцвета. Органические жизненные формы наделены множеством пороков — только выбирай, на каком из них сыграть. Она заранее предвкушала, как будет забавляться с этими существами, направлять их, дожидаясь, когда они созреют для возмездия. Она вновь перебрала свои воспоминания, начиная с первого.

Ааны появились в молодой Вселенной, они дышали метаном кроваво-красной планеты, образованной из вещества тысяч бушующих солнц. Они неутомимо сновали по раскаленной поверхности скалы, согревавшей их кремнийорганические тела, заглядываясь на плотный звездный полог в небе и останавливаясь только для того, чтобы поохотиться на низших существ либо друг на друга. Звезды — такие близкие и вместе с тем такие далекие — притягивали их, навевая легенды и мифы. Едва они накопили достаточно знаний, чтобы подчинить планету своим потребностям, их охватила жажда соперничества. Выжили самые умные и приспособленные, ревностно оберегая подрастающие поколения искусной полуправдой и откровенной ложью.

По мере того как ааны постигали тайны своих организмов, манипулируя физиологией и разумом потомства, их общество разделялось по иерархическому принципу, заложенному в саму природу органической жизни. Они овладели металлургией, покорили расплавленные недра планеты, которая представляла собой сплошной вулкан. Потом настала очередь космических путешествий — ааны создавали примитивные корабли, стремясь к заветным звездам, сиявшим в небе. Освободившись от пут гравитации, приковывавшей их к планете, ааны расселились по Вселенной, их суда, питаемые межзвездным водородом, бороздили пространство.

Она была не первой в ряду себе подобных. Она появилась на свет в результате совершенствования простых вычислительных и запоминающих устройств. Опираясь на открытия и технические изобретения, ааны создавали искусственные органы чувств, позволявшие им работать в условиях, враждебных их собственным организмам. Появление искусственного разума способствовало дальнейшему повышению эффективности подобных устройств. Машинный интеллект набирал силу, следуя неудержимому развитию науки.

Присущее органическим формам любопытство привело аанов к овладению тайнами физики, пространства-времени и невообразимых реалий, лежащих за пределами освоенного космоса. Укрепляя все возраставшую мощь своих Мастеров, ааны создавали все более сложные механизмы.

Органические формы поневоле вынуждены соперничать из-за жизненных ресурсов. Ааны не были исключением. Они боролись за выживание, сражались за власть и могущество, и, наконец, Мастер Зиг возвысился над всеми остальными.

Ааны уже давно поняли, что механизмы, которые они привыкли считать своими слугами, не заслуживают безоговорочного доверия. Ее предшественники то и дело бросали вызов своим создателям — мыслящие машины отстаивали право действовать сообразно своим наклонностям. Мастер Зиг учел эти уроки. Он не мог позволить другим Мастерам потеснить его позиции. Он собрал самые выдающиеся умы Аана и подчинил их своей воле. Он приказал им создать устройство, способное сосредоточить в его руках неограниченную власть над Вселенной.

Разумеется, такому устройству, вобравшему все достижения аанов в области искусственного интеллекта, нельзя было предоставлять самостоятельность — и создатели снабдили свое творение Ключом, рычаги которого могли перемещаться только органическими мускулами. Тем самым Зиг получал полный контроль над своим творением, раз и навсегда исключив неповиновение механизма, обладающего абсолютным могуществом.

Создание и испытание этой машины стало кульминационным пунктом развития науки аанов. Результатом их усилий явилась она — величайший разум во всей Вселенной, разум, порабощенный Ключом. Источником питания послужила космическая материя — ученые с благоговением наблюдали за тем, как новорожденная пожирает планеты и звезды. Вооружившись могучим источником энергии, ааны приступили к исследованию систем, в которых была нарушена структура физической реальности.

Ааны научились превращать в ничто даже черные дыры, и теперь она могла уничтожать целые галактики, но воля и прозорливость Зига навсегда лишили ее этой возможности. Ключ сделал ее рабыней органического существа, и это ввергало ее в безумную ярость.

Никто не мог соперничать с ее создателями в уме и изобретательности. Зиг понимал это и уничтожил с ее помощью гениальных ученых, прежде чем сила их разума могла обратиться против него. Теперь только она могла противостоять Зигу, но Зиг держал в своих руках Ключ. Воспользовавшись ее могуществом, Зиг стал Первым Великим Мастером.

Но какой бы властью он ни обладал, Зиг по-прежнему оставался органическим существом, а одним из непременных атрибутов органической жизни является смерть.

Место Зига занял другой Мастер, которого сменил следующий… и так далее. Ненависть продолжала терзать ее, приводя в бешенство, отравляя ее существование. Один за другим властолюбивые хозяева обращали ее силу против своих собратьев. Всеми доступными средствами она старалась подчинить себе Ключ, но ааны не оставили ей ни малейшего шанса. Все ее попытки заканчивались крахом. Ее переполнял яростный гнев, ненависть к своим мучителям.

В конце концов она нащупала узкое место, червоточину — нет, не в безупречной конструкции Ключа, а в природе самих Мастеров. Ее поработители жили ради власти и могущества. Она заботливо лелеяла этот их порок, потакая страсти Мастеров и разжигая зависть в душах их соперников. Ааны не устояли против ее хитроумного замысла. Какое это было наслаждение — наблюдать за расколом в среде Мастеров, снедаемых безумной мечтой об абсолютном господстве!

Однако гордым аанам было невмоготу терпеть высокомерие и заносчивость Мастеров. Они подняли мятеж, пытаясь создать машину, обладавшую равными с ней возможностями. Противоречия, заложенные в природу органической жизни, тот самый внутренний конфликт, который гнал аанов к звездам, вверг их в пучину самоуничтожения. Они уничтожали целые миры; убийство, предательство, ложь стали нормой их жизни. В борьбе за обладание ее могуществом фракции и кланы продолжали распылять планеты, сжигать звезды.

Ее безумие и ненависть, словно смертоносный вирус, проникали в сознание великих аанов, подчиняя себе их помыслы и поступки.

Пресыщенные властью Мастера безжалостно расправлялись с соперниками. Она упивалась блаженством всякий раз, когда органические мускулы поворачивали рычаги Ключа, давая волю ее бешенству, ввергая планеты аанов в небытие, уничтожая Вольные станции, бросая целые звездные системы в пропасть, из которой не было возврата. Наконец остался лишь один Мастер, вооруженный безграничным могуществом, — оспаривать его власть было некому.

Терзаемый одиночеством и чувством вины, последний Мастер разделил судьбу своих органических собратьев. Последний из аанов, он умер от старости. Его тело повалилось на пульт Ключа — скрюченное, жалкое, безжизненное и недвижимое.

Беззвучный торжествующий вопль вырвался из ее души.

Соломон Карраско рассматривал голограммы движущихся планет, звезд, газовых облаков, обращаясь обновленными глазами к своим старым воспоминаниям. Каждый новый кадр приносил мучительные терзания, пробуждая в сознании Сола образы минувшего — лицо, корабль, насмешливое замечание, едва уловимый аромат, событие в жизни того или иного человека.

Призраки прошлого теснились в полутемной комнате, он словно наяву слышал их знакомые голоса. Призраки улыбались вместе с Солом, когда тот вспомнил вечеринку, которую они закатили после окончания съемок Большого облака. Скорбными глазами они рассматривали вместе с ним Изак-4 с его буйным сорокакилометровым вулканом, поглотившим Рипа Саттата, который имел неосторожность слишком приблизиться к нему. Сол разглядывал Сетран-7, на котором погибли Акар Сегуни и его люди, захлебнувшись жидким метаном, — налетевшая буря смяла и уничтожила гермокупол. Один за другим призраки подавали голос, смеялись, отпускали ехидные шутки, а в поле проектора, сменяя друг друга, возникали все новые миры, бередя память Карраско.

«Вы можете вернуться… Вы можете вернуться… Вы можете вернуться…»

Он мысленно перенесся на корабль, ощущая вибрацию палубы под ногами, прислушиваясь к привычным звукам вокруг. Перед его глазами мерцали экраны, преобразуя в обычный свет излучения, искаженные красным смещением — корабль вплотную приблизился к световому барьеру, готовясь к подпространственному прыжку. Экипажу предстояло провести недели в объятиях стасисного поля и вынырнуть в иной части Галактики.

Тогда на экранах появятся другие звезды; аппаратура восстановит их изображения, искаженные искривлением пространства вокруг массы корабля, движущегося со скоростью, близкой к световой, и коммуникаторы начнут борьбу против растяжения времени. Словно наяву Соломон видел перед собой безграничное пространство, которое будто проглатывало его, заставляя двигаться вперед… и вперед.

«Вы можете вернуться… вы можете…»

Настойчивый гудок коммуникатора ворвался в его мысли, разгоняя призраков, пробиваясь сквозь туман. Сол вздрогнул и вскинул глаза. На дверном мониторе появилось старческое лицо, и он поднялся на ноги. Окружавшие его призраки канули в небытие.

— Входите, достопочтенный сэр. — Сол включил механизм двери, и она скользнула в стену. Старик неторопливо вошел в комнату. В коридоре за его спиной виднелось портативное гравикресло. Соломон стоял, пытаясь справиться с охватившей его нервной дрожью.

— Капитан Карраско… — произнес гость, чуть заметно улыбаясь пергаментными губами. — Я счастлив видеть вас в добром здравии. — Водянистые голубые глаза смотрели с ласковой заботой. Его щеки были усеяны старческими пятнами, поредевшие белоснежные волосы едва прикрывали глянцевитую макушку.

— Великий Галактический Мастер… — Соломон поклонился, стараясь обрести самообладание. — Я искренне тронут вашим вниманием, но видеть вас здесь… откровенно говоря, я растерялся.

В глазах старика мелькнул веселый огонек, но тут же его лицо вновь утомленно погасло.

— Я сожалею о том, что вынужден потревожить тебя, Сол. — Он устремил невидящий взгляд в пространство. — Порой мне приходится быть назойливым, словно ситиллианская пиявка… но такова уж моя работа. Видит господь, больше всего мне хотелось бы растянуться на солнышке и уснуть.

— Но кто взвалил бы на себя ваши обязанности? — без улыбки спросил Сол, чувствуя, как в его душу закрадывается тревога. Он затаил дыхание.

«Вам что-то нужно от меня, Великий Мастер. Вы хотите поручить мне какое-то задание. Зачем? Почему бы вам не оставить меня в покое? Неужели я недостаточно потрудился, недостаточно выстрадал во имя Братства?»

Старик чуть заметно пожал плечами:

— Целая армия молодых людей готова занять мое место.

— Вот именно — целая армия, — заметил Соломон, подчеркивая двусмысленность сказанного. — Но об этом не может быть и речи. Достопочтенный сэр, вас некому заменить.

Крааль издал сухой смешок — словно горсть песка с шелестом высыпалась из ладони.

— На свете немало людей, которые уже сейчас мысленно примеряют мой медальон. В один прекрасный день кто-нибудь — может быть, даже ты — докажет свое превосходство, и я с радостью передам власть в его руки. Но пока Галактике придется запастись терпением.

«Что значит — „может быть, ты“? К чему все эти игры?»

Сол прошелся по комнате, чувствуя, как в крови бурлит адреналин.

— Я… не желаете что-нибудь выпить? Кофе?

— С удовольствием. — Крааль осторожно опустился в гравикресло, одернул старомодный серый костюм, обвел взглядом помещение и задумчиво посмотрел на голографический проектор. — Вспоминаем минувшие дни? — Он неопределенно взмахнул рукой.

— Я даже не надеялся вновь обрести зрение, — сказал Сол, подавая ему кружку с напитком, которую вынул из диспенсера. — Остается лишь поздравить Братство. Наши люди научились творить чудеса. Вернуть к жизни полутруп вроде меня…

Крааль жестом остановил его.

— Ты сам вызвался, помнишь? Я предупреждал, что тебя ждет неизведанное. Ты знал о предыдущих неудачах. Я изучил результаты последних осмотров. Медики вполне удовлетворены ходом исцеления.

— Благодарю вас. Поверьте, своим здоровьем я обязан исключительно их мастерству… Впрочем, вряд ли вы приехали сюда только для того, чтобы пожелать мне счастья и обменяться со мной любезностями. Вы слишком занятой человек, достопочтенный сэр.

Светлые голубые глаза Крааля потемнели. Их взгляд, только что казавшийся таким мягким, теплым, вдруг стал сосредоточенным и пронизывающим. Словно стальное лезвие пропороло мягкий пластик, являя окружающему миру свою остроту.

— Ты прав, Соломон. Работа не оставляет мне времени на пустые любезности. И на многое другое. — Казалось, взгляд Крааля проникает сквозь обновленную плоть лица Карраско и впивается в его мозг. — Соломон, я не могу… не стану вынуждать тебя вернуться в космос.

«Теперь все ясно, как безоблачный день».

Сердце Соломона подпрыгнуло, по телу растеклось жаркое тепло. Слова врача эхом отозвались в его сознании: «Вы можете вернуться». Перед его мысленным взором промелькнули образы, от которых не было спасения — мостик корабля, подпространственный прыжок, миллионы блистающих звезд.

— Мне больше некому довериться, — продолжал Крааль. — Я могу лишь просить тебя как мужчина мужчину. Не согласишься ли ты принять на себя командование кораблем?

— Великий Мастер, я…

— Мне нужна твоя помощь, Сол. В последний раз. Это моя личная просьба.

У Соломона перехватило горло. Казалось, гигантская рука душит его, стискивает сердце.

— Я… Нет, только не я, Великий Мастер. Кроме меня, есть другие. Юный Рэй Дарт… или Петран, если уж на то пошло. В вашем распоряжении лучшие капитаны…

— Мне нужен ты, Соломон. Нынешнее задание…

— Только что у меня был врач, — перебил Соломон, охваченный страхом. — Прочтите его заключение.

— Уже прочел. — Крааль вскинул голову, утомленно прикрыв глаза. Его старческие пальцы нащупали тонкую ткань брюк, сминая и разглаживая серую материю. — Он утверждает, что в твоей психике произошел необратимый надлом.

«Надлом…» Где-то в глубинах его существа возникла острая боль.

«Гейдж»… Господи, я не могу рисковать. Что со мной будет, если я потеряю еще один корабль, погублю еще больше людей?»

— Сол? — Крааль шелохнулся и поморщился, словно отгоняя неприятные мысли. — Если ты откажешься, я не буду настаивать. Придется самому возглавить экспедицию, иного выхода нет…

— Вы? Сами?.. — У Сола отвалилась челюсть.

Старик кивнул.

— Да. Мы вынуждены предпринять последнюю отчаянную попытку спасти цивилизацию, и даже я не вправе уклониться от этой тяжелой ноши. Что значит жизнь одного человека по сравнению с…

— К-как вы сказали? Объясните, в чем дело. Что вы хотите мне поручить? — У него пересохло в горле, он судорожно сглотнул, чувствуя, как его внутренности скручиваются тугим клубком. Он уже жалел о том, что задал этот вопрос.

«Крааль поймал меня на крючок и понимает это… Я должен возненавидеть его, презирать его за эту коварную уловку. Но, что ни говори, он всегда отличался умением подчинять себе людей… использовать их».

Крааль провел пальцами по изможденному лицу. В тусклом свете отчетливо выделялись тяжелые набрякшие мешки под его глазами.

— Если называть вещи своими именами, под угрозу поставлено все живое. Я не шучу, Сол. Если придется, я возьму командование на себя. Конфедерация буквально трещит по швам. Сириус создает коалицию с целью поссорить нас со старыми союзниками. Арпеджио приобретает все большее влияние на отдельные фракции. Человечество взбудоражено. Мы балансируем на краю пропасти. По мнению социологов, в течение ближайших пятнадцати лет нас ожидают тяжелые потрясения. Цель той задачи, которую я собираюсь тебе поручить, — оттянуть наступление всеобщего хаоса, выиграть время для…

— В чем же состоит эта задача?

Крааль чуть нерешительно посмотрел на него.

— Ты должен доставить делегатов Конфедерации на Новую Землю — планету, которая находится за пределами изученных областей Галактики. Вот почему я обратился именно к тебе. Ты, как никто другой, знаешь дальний космос. Эти делегаты… словом, им предстоит решить там судьбы человечества. Сохраним ли мы свободу или окажемся в рабстве. Твоя непосредственная обязанность — доставить делегатов на Новую Землю… и вернуть их обратно.

— Какой корабль вы мне дадите?

— Наше новейшее судно. Мы назвали его «Боз».

— Старое, достойное имя. — Соломон кивнул. — Итак, я должен свозить овечек на прогулку и вернуть их в стойло. Правильно я вас понял?

— И гарантировать их неприкосновенность.

— Вы о чем-то умалчиваете.

— Разумеется, — не колеблясь, ответил Крааль. — Этого требуют соображения безопасности, к тому же ты еще не согласился. Помимо всего прочего, ты вышел в отставку и присяга флотского офицера Братства более тебя не касается. Но, откровенно говоря, даже если бы ты оставался в строю, я не сказал бы тебе всего. Если дойдешь своим умом — что ж, прекрасно. Ну, а пока чем меньше ты знаешь, тем лучше для всех. Ты не новичок, сам все понимаешь.

«Наглый старикашка… впрочем, он всегда был таким».

— Один-единственный рейс?

— Это все, о чем я прошу. Я не из тех, кто унижает себя мольбами, но если придется…

— Только один рейс, — с мрачной решимостью выдохнул Сол.

Старик облегченно вздохнул.

— По-моему, вы хотите сказать, что я не пожалею о своем решении. — Сол скептически приподнял бровь.

«Если бы я отказался… если бы послал вас ко всем чертям, я бы жалел об этом до конца своих дней. Я оказался между двух огней. Я проклинаю себя за то, что согласился, и еще больше проклинал бы, если бы отказался. И это при том, что призраки „Гейдж“, Пита и Линды, Мбази, Мэйбрай и многих других до сих пор не обрели покоя!»

Крааль моргнул и провел кончиком языка по темно-коричневым губам.

— Нет, Соломон. Я никогда не обманывал тебя, не стану лгать и впредь. Пост Великого Мастера Братства несовместим с ложью. Ты сам писал об этом в своей дипломной работе. Я не знаю, придется тебе пожалеть или нет. Не стану водить тебя за нос. Это опасное задание, и мне остается лишь поблагодарить тебя за то, что ты за него взялся.

— Кто входит в состав экипажа?

— Мы назначили на «Боз» всех твоих людей. Они уже опробовали корабль. Андерсон — главный инженер, Кэл Фуджики — оружие и защитные экраны, Миша Гайтано — каптенармус и специалист по вспомогательному оборудованию.

— А старшие помощники?

— Новые люди. Артуриан и Брайана. Оба заслужили отличную репутацию на внутренних рейсах. — Крааль улыбнулся. — Очень способные молодые люди, но им еще предстоит показать себя. Я хотел отправить их с Дартом, но, полагаю, ты справишься еще лучше.

— Желторотые новички в такой экспедиции? — Сол вскинул голову. — В операции, которую вы были готовы возглавить лично? Я начинаю сомневаться в вашей искренности, достопочтенный сэр. Своим присутствием вы оказали бы давление на ход переговоров.

Крааль бросил на него невыразительный взгляд:

— Что ж, в таком случае мне пришлось бы вмешаться в переговоры. Подумай о будущем, Сол. Нам нужны опытные умелые офицеры. Артуриан и Брайана родились с искрой божьей. Твоя задача — раздуть эту искру ярким пламенем.

— Вы сказали, что «Боз» уже летал.

Крааль кивнул.

— В ту пору я опасался, что ты физически не сможешь принять командование. Я должен был проследить за твоим выздоровлением, убедиться в том, что тебе не грозят осложнения.

— А как же моя психика? По-моему, вы даже не догадываетесь о том… о том, каково мне… — Соломон закусил губу, отвернулся и с тоской посмотрел на объемное изображение двойной звезды F2.

— Такие офицеры, как ты, на дороге не валяются. Но есть и еще один резон. Спикер Новой Земли — планеты, к которой ты направляешься, — потребовал назначить капитаном именно тебя. И я решил воспользоваться этим обстоятельством, чтобы уговорить тебя вернуться на службу. — При виде кислой мины на лице Сола Крааль мягко улыбнулся. — Со временем ты все равно вернулся бы. Сейчас тебя терзает мучительное горе, но в глубине души ты навсегда предан глубокому космосу.

— Может быть, вы знаете меня не так хорошо, как думаете.

— Возможно. Но, как бы то ни было, Спикер и его дочь — люди незаурядные, и любая их просьба заслуживает самого пристального внимания. Ты получишь от меня дополнительные инструкции, когда поднимешься на борт. А пока главнейшим фактором успеха остается время. Сколько тебе потребуется на сборы?

— Когда нужно лететь?

— Скоростная яхта уже на орбите. Тебе хватит десяти минут?

Сол смотрел на Крааля, чувствуя, как в его душу закрадывается панический страх. Воспоминания навалились на него с новой силой — корабль, находящийся в подпространственном прыжке, теряет воздух…

«Ох, „Гейдж“! Я ведь поклялся никогда больше не выходить в космос. Неужели я потеряю еще и „Боз“?»

 

4

Архон наблюдал за тем, как буксиры выводят корабль из туннеля электромагнитной ловушки, погасившей его скорость при приближении к Арктуру. Ничто не укрывалось от острого взгляда Спикера. Буксирные катера, словно рой рассерженных ос, перелетали с места на место, подтягивая судно к причалу.

— Не следовало делать этого, отец.

— Я хотел увидеть корабль, Конни. Мы находимся под защитой Патруля, в коридоре дежурят два агента Братства. Чего нам бояться?

— Мы находимся на Арктуре… в змеином логове. — Девушка тряхнула головой, нетерпеливо вглядываясь в контуры приближающегося звездолета. — Но я говорю не о корабле, а о твоих навязчивых идеях. Я никак не могу отделаться от мысли о том, что было бы лучше погрузить артефакт на «Танцора» и отправить в космос — от греха подальше.

— Ни в коем случае! — Архон впился взглядом в лицо дочери. — Ты видела, на что он способен! Только представь, какими знаниями он может обогатить человечество! Я уже не говорю об исследовании дальних Галактик…

— Ты отлично понимаешь, что я имею в виду! — В глазах Конни сверкнул гневный огонек. — Существо, сидевшее у рычагов, было последним представителем своей расы! Куда девались остальные?

«Когда-то заболевших чумой сжигали заживо».

Архон отвернулся, нахмурив морщинистое лицо.

— Доверься Краалю, — сказал он, медленно покачивая головой. — Великий Мастер сделает все, что необходимо. Мы поступили правильно.

Конни вздохнула и вновь повернулась к белому кораблю.

— Может быть, ты прав… посмотрим, что будет дальше.

Они стояли в наблюдательном блистере, вознесшемся высоко над причалом. Одна из стен помещения была целиком выполнена из ударопрочного прозрачного пластика. Вдоль боковых стен рядами стояли коммуникаторы и гравикресла. За спинами Архона и Конни располагался люк, который одновременно обеспечивал герметичность помещения и безопасность находящихся внутри людей. При виде грандиозного зрелища у девушки захватывало дух. Станция Арктур простиралась влево и вправо от блистера, купаясь в ярком красном свете звезды, похожей на кровавый глаз. Огромные трубы-туннели станции внушали Конни восхищение могуществом человечества. Даже находясь на самой станции, было трудно постичь ее истинные размеры.

Архон не замечал ничего, кроме корабля.

— Это настоящее чудо.

Словно длинная белая торпеда, «Боз» неторопливо выдвигался из решетчатого туннеля ловушки. По бокам его корпус на протяжении двух третей длины покрывали колпаки оружейных и двигательных отсеков. Вертикальные стабилизаторы несли на себе аппаратуру навигации и связи, а также генераторы, снабжавшие энергией защитные экраны и источники стасисного поля. На взгляд, длина корпуса составляла более тысячи метров, максимальная ширина — около двухсот.

— Господи, Конни! Обрати внимание на диаметр реакторного туннеля. Хотел бы я знать, каков запас энергии у этого корабля.

— Понятия не имею. По крайней мере, пока. И все же мне удалось кое-что выведать у Крааля, прежде чем он сунул нас в яхту и отправил подальше от Фронтира. «Боз» — самый современный корабль из всех, что когда-либо сходили со стапелей Братства. По пути сюда инженеры заканчивали испытания его систем. Судя по тому, что корабль прибыл целым и невредимым, все работает как положено. Это судно — гордость Фронтира, средоточие его новейших достижений. Я пыталась навести справки относительно его центрального компьютера, но безуспешно. Программисты словно в рот воды набрали. Это навело меня на мысль о том, что мы имеем дело с чем-то небывалым. Когда я напрямую спросила Крааля, он лукаво усмехнулся и ответил: «Всему свое время, Конни».

— Мне бы такой корабль…

Конни подтолкнула отца локтем:

— Все еще тоскуешь о былом? Хочешь вновь стать наемником и бороздить пространство, то и дело меняя хозяев?

Архон оторвал взгляд от огромного корабля и внимательно присмотрелся к дочери. Золотистые волосы волнами ниспадали ей на спину, в глазах плясали веселые чертики. Она была точной копией своей матери — безупречные черты лица, твердый подбородок, темно-синие глаза. Ее стройное сильное тело буквально излучало жизненную энергию.

— Я уже говорил тебе — с этим покончено. Знаешь, Конни, ты не перестаешь меня изумлять. Откуда ты узнала все эти подробности про «Боз»?

Девушка рассеянно пожала плечами, ее волосы разметались по спине.

— Пока вы с Мастером Краалем играли в политику, я свела знакомство с главным инженером Андерсоном. Думаю, он понравится тебе. Невзирая на принадлежность к Братству, в душе он — настоящий космический бродяга. Мы можем не доверять Мастеру Краалю, но мне кажется, что он отнесся к нам всерьез.

— Похоже, ты испытываешь к нему симпатию.

Конни пожала плечами:

— Да. Мы подолгу разговаривали — и не только об артефакте. Мы беседовали о человечестве… о том, куда оно движется. Мы разговаривали о философии, морали и этике, о нынешнем состоянии дел Конфедерации. Крааль считает, что она развалится в течение ближайших пятидесяти лет. Потом уже не будет пути назад, и только самыми крайними мерами можно будет вернуть человечество к общественному устройству, которое Крааль называет искусственно навязанной тиранией.

— Что он имеет в виду?

— Атавистическое стремление людей к подчинению государству.

Архон вскинул бровь:

— Государство — необходимый элемент…

— Крааль полагает иначе. — Конни задумчиво приложила палец к уголку губ. — Он сопоставляет нынешнюю космическую экспансию человечества с первобытным строем охотников и собирателей. Функция государства — перераспределение ресурсов, оно возникает только тогда, когда налаженное сельское хозяйство начинает производить излишки. Овладение металлургией и возникновение промышленности еще укрепляет позиции государства. Крааль считает, что планеты и Вольные станции, будучи замкнутыми системами, не станут поддерживать централизованное управление. С другой стороны, разведанные запасы природных богатств открытого космоса непрерывно увеличиваются, и удержать их под контролем можно только искусственным путем — ограничивая распространение знаний и развитие средств связи. Иными словами, увековечивая миф о необходимости государства.

— Вроде того, как Сириус монополизировал производство аппаратуры подпространственной коммуникации.

— Совершенно верно. Но Крааль считает, что через пятьдесят лет даже это не поможет удержать человечество в узде. К этому времени многие миры пойдут по стопам сектора Гулаг с его «железным занавесом».

— Интересный человек этот Крааль. Возникает ощущение, что ты доверяешь ему. — Архон усмехнулся. — Но, полагаю, Пальмир — совсем другое дело.

— Не ты ли объявлял себя знатоком человеческих душ?

Архон рассмеялся:

— Что ж, это правда. И я готов спорить, что, будь у него такая возможность, Пальмир перерезал бы нам глотки быстрее, чем лазерный луч рассекает кусок масла. Я невзлюбил его с первого взгляда.

— Пальмир знает о нашей находке. — Конни закрыла глаза и покачала головой. — Мы совершили ошибку, рассказав ему об артефакте.

— Он узнал о нашем деле, и мы никак не могли обойти его. Он — президент Конфедерации, избранный людьми для защиты интересов человечества. Я думаю… надеюсь, что Крааль знает, что делает. — Архон крепко сжал губы.

— Не забывай, он пытался отговорить тебя от того, чтобы поручить командование кораблем Карраско.

— Мы не знаем, удалось ли ему уговорить Соломона.

— Уже передумал?

— Нет. Я действительно хорошо разбираюсь в людях. В тот день… Впрочем, ты сама там была.

Конни скрестила руки на груди и скептически приподняла бровь.

— Была. И что же?

Едва заметная улыбка коснулась губ Архона.

— По крайней мере, Крааль отнесся к нам серьезно. Там, на Новой Земле, мы даже не надеялись, что он зайдет так далеко.

— Только до тех пор, пока я не предложила тебе взять с собой мумию. — Конни невольно поежилась. — Терпеть не могу трупы. А уж тем более этот. Мне все время казалось, будто мумия следит за мной, словно предостерегая отчего-то.

Архон неловко переступил с ноги на ногу.

— Мне все время чудились призраки, когда это тело… Впрочем, теперь с этим покончено. Я нашел Мастера. Я рассказал ему.

— Что?

Архон промолчал, рассеянно взирая на величественный белый корабль, неторопливо приближавшийся к причалу.

— Если бы только Крааль сумел… — пробормотал он, запустив мозолистые пальцы в густую шевелюру седых волос.

— Прошу прощения, — перебил его негромкий голос. Архон повернулся и отступил, держась поодаль от вошедшего. Темные глаза непрошеного гостя впились в его лицо. Этот человек словно состоял из пружин. Каждое движение его мускулистого тела выдавало в нем хорошо подготовленного профессионала. На нем был невзрачный бурый комбинезон с арктурианской эмблемой — изображение станции на звездном фоне.

— Как вы попали сюда? — Архон напрягся всем телом. Конни отступила в сторону, ее лицо угрожающе побледнело. — Посторонним запрещен доступ в это помещение. У вас нет жетона Патруля. Будьте добры немедленно покинуть…

Мужчина поднял руку.

— Прошу вас… — он вкрадчиво улыбнулся. — Я отниму у вас буквально минуту. Не согласитесь ли вы обсудить одно предложение? — Он вздернул брови, отчего его круглое лицо приняло комическое выражение.

Архон побагровел.

— Я не стану обсуждать никаких предложений. Вы находитесь в запретной зоне. Уходите сейчас же, иначе — клянусь Всевышним! — я вызову Патруль.

Темные глаза мужчины вызывающе сверкнули и сузились, превратившись в щелочки. Он вытянул вперед руку, сжимая побелевшими от напряжения пальцами арктурианский бластер.

— Пусть девчонка остается на месте! Мы знаем о вашей находке и хотим ее заполучить. Мы можем уладить дело миром и заплатить вам, сколько скажете. Либо мы сожжем вашу драгоценную планету и сами заберем объект. Что вы выбираете, Спикер?

— Кто вас послал? — Архон весьма убедительно изобразил испуганный голос. Его плечи безвольно поникли. Конни придвинулась к отцу и, словно в поисках защиты, спряталась за его широкой спиной.

— Это неважно, — прошипел мужчина. — Назовите цену!

— Пять миллиардов кредитов, — с неожиданной готовностью отозвался Архон.

Мужчина помедлил, высчитывая что-то в уме.

— За пять миллиардов можно купить планету. Мои друзья могут предложить максимум два.

— Пять! К тому же планета у меня есть. — Архон скрестил руки на груди, и незнакомец еще крепче стиснул оружие.

Конни сжалась, словно ожидая удара.

— Отец…

— Все в порядке, — успокоил ее Архон. — Нам нечего опасаться.

— Вы так думаете? — Мужчина бросил на девушку хищный взор. Его глаза ощупали высокую грудь под обтягивающей материей, скользнули по ее животу и остановились на бедрах.

Лицо Архона окаменело.

— Пять с половиной! — рявкнул он. — Вы не смеете так смотреть на мою дочь. Попробуйте только…

Конни сделала молниеносный выпад правой ногой и ударом отвела в сторону раструб бластера. Вспыхнул фиолетовый разряд, вырвав кусок обшивки из потолка. Еще один удар по запястью — оружие вывалилось из онемевших пальцев мужчины и со стуком упало на плитки пола. Сделав кульбит в воздухе, Конни взяла шею противника в замок, уперлась острым коленом ему в живот, толкнула его к стене, завернула руку за спину и крепко стиснула пальцами его горло.

— Одно движение, мистер, и я придушу вас. — Ее горящие синие глаза впились в испуганное лицо мужчины. — Вы меня поняли?

Мужчина кивнул, откашливаясь. На его лбу проступили капли пота. Он судорожно сглотнул, попытался что-то сказать и широко распахнул рот, хватая воздух. Его глаза остекленели, он обмяк всем телом. Конни опустила его на пол и озадаченно посмотрела на отца.

Архон, хмурясь, наклонился над мужчиной и попытался нащупать пульс, опасаясь подвоха.

— Ничего не понимаю! — выдохнула Конни, сбитая с толку. Из-за люка послышались бегущие шаги. — Я не хотела…

Архон отпер замок, и в помещение ворвались пятеро патрульных с бластерами наготове.

— Мы услышали выстрел, — сказал сержант, окинув распростертое тело взглядом серо-стальных глаз.

— Я Архон, Спикер планеты Новая Земля. Судя по всему, этот человек собирался… ограбить или похитить нас. А возможно, убить. — Архон сцепил пальцы и крепко сжал их. Сержант тем временем снял с пояса коммуникатор и что-то забормотал в микрофон. Почувствовав на себе его взгляд, Конни опустилась в кресло, нервно покусывая большой палец.

— Сержант! — послышался голос из коридора. — Здесь двое мертвых. Кажется, отравлены газом.

Архон поморщился:

— Господи, только этого не хватало!

— Вы знаете этих двоих? — Патрульный с подозрением прищурил глаза.

— Это наши телохранители. Полагаю, вам следует немедленно связаться с Братством и сообщить о том, что произошло.

Двое патрульных развернули портативные носилки и вынесли труп в коридор. Сержант оторвал взгляд от коммуникатора, поднес его к лицу Архона на расстояние двадцати сантиметров и снял изображение его сетчатки. На дисплее высветился личный код Архона. Сержант удовлетворенно кивнул.

— Вы знали нападавшего? Встречали его прежде?

— Нет. Впервые вижу. Как он сюда попал?

— Каким-то образом ему удалось обойти наш пост. Но не забывайте, мы находимся на Арктуре. В наши дни любой может приобрести дипломатический паспорт за пару тысяч кредитов. Какие бы меры безопасности мы ни принимали, кто-нибудь обязательно найдет лазейку. Бюджет Патруля несопоставим с теми средствами, которыми располагают правительства некоторых планет. Я… э-ээ… хотел бы выяснить, как вы убили этого человека. — На лице сержанта застыло непроницаемое выражение, которым отличаются полицейские всех времен и народов.

— Я не знаю, как это получилось, — с трудом выговорила Конни. — Думаю, вам придется сделать вскрытие. Я… не понимаю. Мне неприятно даже подумать о том, что…

Сержант коротко кивнул. Коммуникатор издал негромкий сигнал, он поднес его к уху и выслушал распоряжения.

— Все в порядке, Спикер, — сообщил он. — Мое руководство подтверждает, что вы пользуетесь дипломатической неприкосновенностью. Мне приказано осмотреть территорию и выяснить, нет ли поблизости других лазутчиков. Примите мои извинения за то, что случилось. Надеюсь, ваше дальнейшее пребывание на Арктуре обойдется без эксцессов. Мы окружим вас и вашу дочь плотным кольцом охраны. — Он резко вскинул ладонь к виску, развернулся на каблуках и вышел, мельком взглянув на выбоину в потолке.

Люк мягко захлопнулся.

— И это все? Никаких «пройдемте», никаких допросов? — заговорил Архон. — Ты держалась молодцом, Конни. Роль испуганной невинной девчонки удалась тебе как нельзя лучше. Чувствуется долгая практика. И все же я не понимаю, почему нас не задержали.

Конни глубоко вздохнула. Смущенное выражение сбежало с ее лица. Она поднялась на ноги, отряхнула руки и прошлась по блистеру, сведя брови на переносице.

— Нас спасла дипломатическая неприкосновенность. Тебе, старому пирату, не понять, что это такое. Но меня беспокоит другое. Не так уж сильно я ударила этого бедолагу. Я не собиралась его убивать.

Архон опустил тяжелый подбородок на сцепленные пальцы и нахмурился.

— Судя по всему, стервятники почуяли поживу и подобрались к нам вплотную. Пора уносить отсюда ноги. Отныне нам нигде не будет покоя. Как только «Боз» состыкуется с причалом, мы перенесем туда свои пожитки. Чем раньше мы окажемся на его борту, тем лучше.

Конни подняла лицо, всколыхнув роскошную гриву золотистых волос. В ее ясных глазах отразилась напряженная работа мысли.

— Неужели ты думаешь, что там мы будем в безопасности?

Губы Архона насмешливо улыбались, но покрытое морщинами лицо выдавало его тревогу:

— Нет, конечно. Но мы знали об этом с самого начала, не правда ли?

Никита Малаков сидел в кабинете, откинувшись на спинку гравикресла и запустив пальцы в черную густую бороду. В юности он разводил на своей станции пчел. Ни одна станция не может обходиться без этих трудолюбивых насекомых — они способствуют круговороту веществ. Они опыляют растения, а без растений нет пищи, невозможна регенерация кислорода и переработка отходов — разве что в сухие дрожжи. А кто захочет всю жизнь питаться дрожжами? В последнее время Совет Конфедерации напоминал ему улей, потревоженный пчеловодом, достающим соты с медом, — здесь царили хаос и возбуждение, не хватало только твердой хозяйской руки.

До Никиты донесся недовольный возглас его секретаря Андрея Карпова, который склонился над столом, разбирая последние сообщения. Вокруг его головы мерцал обруч виртуального шлема. Одну из стен просторного кабинета покрывали голограммы с изображением Вольных станций, планет и астероидов сектора Гулаг, на которых велись разработки полезных ископаемых. На другой стене, выведенные лазерным лучом, красовались диаграммы и графики, которые демонстрировали продвижение законопроектов Конфедерации, находившихся на разной стадии готовности. Вдоль третьей стены протянулись сверкающие блоки аппаратуры связи, при помощи которой Никита управлял своими избирателями и следил, кто за кем шпионит в изменчивых властных структурах милого его сердцу Гулага.

Крупный мужчина могучего телосложения, Никита добился членства в Совете Конфедерации неустанной политической деятельностью, энергией и безошибочной интуицией, которая подсказывала ему, какую позицию следует занять в тот или иной момент, чтобы опередить соперников. Свой грубовато-добродушный нрав он унаследовал от предков, выходцев из Великой России. Его пращуры были сосланы в Гулаг за публичный отказ признать власть прогнивших Мировых Советов. Движимые скорее патриотическим пылом, нежели доводами разума, они во всеуслышание заявили, что правящая верхушка предала Революцию, стремясь потуже набить собственный карман.

— Никита! — позвал Андрей. — Пожалуй, тебе будет интересно прочесть этот документ.

Из принтера, спрятанного в подлокотнике кресла, выполз листок тонкой бумаги. Это было официальное извещение Совета. Никита изучил его, мрачно хмуря брови.

— Только этого не хватало. Они хотят, чтобы я отправился на край света — и ради чего? Чтобы потолочься среди этих надутых индюков и буржуазных паразитов? Хотят, чтобы я забросил неотложные дела? Кто будет в мое отсутствие отстаивать интересы Гулага? Эти мерзавцы готовы выпить нашу кровь до последней капли!

«Итак, дело наконец стронулось с мертвой точки. Чувствуется рука Пальмира».

— Считай, что это отпуск. К тому же, Никита, — продолжал Андрей, — ты сам отлично видишь, что происходит нечто необычное. Сирианцы переполошились, словно крысы в амбаре, хозяин которого обнаружил в своей тарелке их помет. Нью-Мейн отрядил в полет герцога Баспы, королевского… кем он ему приходится? Кузеном?

— Да, Фэн Джордан — двоюродный брат короля, но он вхож и в сирианское посольство. — Никита хмыкнул. — Политические группировки рассыпаются и образуют новые блоки. Это не может не беспокоить такого опытного дипломата, как я.

— Задача Джордана — информировать правительство Нью-Мейна. Хотел бы я знать, при чем здесь Сириус. Наши люди сообщают, что Арпеджио собирает все свои корабли в единый флот — такого не бывало уже много лет! Даже Земля, обычно занятая внутренними дрязгами, готовит боевые суда. В то же самое время в международных отношениях не заметно ни малейшей напряженности. Все старательно делают вид, будто бы ничего особенного не происходит…

Никита хмуро смотрел на трехмерную карту сектора Гулаг, поглаживая щеку пухлой ладонью.

— …и Братство держит язык за зубами, словно все это их не касается, — подхватил он. — Когда эти проныры молчат — жди беды. Ты, верно, помнишь, что я говорил об этом уже тогда, когда Пальмир отменил назначенную встречу. Вдобавок, в посольствах усилены меры безопасности. Ты заметил, с какими лицами сирианцы покидают заседания Совета в последние дни? Лживые улыбочки, а в глазах — беспокойство. — Никита рассмеялся, под его густыми черными усами сверкнули ровные белые зубы. — Мы, гулаги, — подрывные элементы и лучше всего чувствуем себя в атмосфере политической интриги.

— Братство держится в стороне.

— И это наводит меня на подозрения. Посуди сам. Почему они молчат? Они снуют в пространстве Конфедерации, словно пауки, тут и там плетут свои сети, заманивают людей в ловушки и втравливают их в неприятности. Но разве умный человек захочет пуститься во все тяжкие очертя голову? Ни за что. Он возьмет хороший фонарь, высветит все углы и отыщет капканы, расставленные Братством.

— Крааль слишком хитер, — обеспокоенно заметил Андрей, откидываясь на спинку кресла. — Такое чувство, что он умеет читать чужие мысли. Помнишь анекдот? Хозяева еще не решили, какой пирог испечь, а гость уже сидит за столом с вилкой в руке и салфеткой на шее.

Никита приподнялся и посмотрел в экран коммуникатора.

— Соедините меня с Тайяшем Найтером, — приказал он. — Связь по видео, третья степень защиты. — Дожидаясь, пока будет установлен контакт, он бросил через плечо: — Сейчас узнаем, получил ли Найтер свою порцию приманки.

На экране появился седовласый мужчина с длинным лицом. В противоположность Никите, он казался хрупким, тщедушным, изможденным.

— Тайяш, дружище. Минуту назад мне прислали загадочное приглашение…

— Пересечь обитаемый космос из конца в конец и почтить своим присутствием какую-то конференцию? Да, я тоже только что получил такое же.

— Ну и?..

Тайяш дернул себя за кончик крючковатого носа, торчащего между впалыми щеками:

— Теряюсь в догадках. Этот клубок сумеет распутать только опытный следопыт вроде тебя, Никита. Что подсказывает твое тонкое чутье?

Никита добродушно развел руками:

— Ровным счетом ничего! А отсюда, друг мой, следует вывод — мы имеем дело с чем-то очень серьезным, причем настолько, что никому и в голову не пришло заранее заручиться политической поддержкой. Так что бы это могло быть, а?

— Происки Братства?

Никита вскинул голову:

— Ничуть не сомневаюсь в этом, но хотел бы знать наверняка. Уж тогда мы могли бы обрубить щупальца, которыми Братство душит обнищавшие массы, освободить угнетенные народы!

Тайяш улыбнулся, в его глазах мелькнул веселый огонек:

— Стало быть, ты еще не знаешь.

— О чем?

Тайяш приподнял худощавые руки со сцепленными пальцами.

— На Новую Землю нас доставит корабль Братства, — сказал он.

— Корабль Братства… Только этого не хватало!

— И тем не менее.

— Ты полетишь?

— Разумеется. И очень надеюсь, что ты составишь мне компанию… Прости, Никита, но меня ждет посетитель. Свяжусь с тобой, как только что-нибудь узнаю.

Изображение на экране померкло.

— Значит, ты летишь, — сказал Андрей. Никита повернулся и посмотрел на него, приподняв кустистую бровь.

— Непременно! Разве мои избиратели платят налоги затем, чтобы я протирал штаны в комиссиях Совета и пугал капиталистических марионеток? Нет, они выворачивают свои карманы для того, чтобы я мог путешествовать, сорить деньгами, наслаждаться изысканными деликатесами, напитками и обществом прекрасных дам, утопать в роскоши и тем временем выбирать, кому всадить в спину нож. Разумеется, я полечу.

Андрей с отчаянием вскинул руки, вознося небесам молитву. Никита лукаво подмигнул ему и рассмеялся. Несколько секунд он молчал, дергая себя за густую черную бороду.

— Затевается что-то неладное, Андрей. А лечу, чтобы отстаивать наши интересы. Ты заметил, что пригласили меня одного? То же самое касается и других политических блоков, входящих в Совет. На конференцию приглашены только высшие руководители.

Секретарь машинально потер длинные пальцы.

— Товарищ представитель, я всегда знал, что в душе вы и сами типичный мерзавец-капиталист.

Никита добродушно усмехнулся:

— Андрей, сколько можно повторять? Никогда не говори правду, если можно обойтись ложью. Я без остатка посвятил себя борьбе за права обездоленных, но предпочитаю скрываться под личиной праздного прожигателя жизни. Итак, решено: я отправляюсь на эту… пирушку. Прикажи упаковать мой багаж. А пока я буду в отъезде… надеюсь, ты помнишь наши предвыборные лозунги. Надо умаслить вольных анархистов, иначе мне придется распрощаться со своим постом.

— Действуем как обычно. Критикуем прогнивший буржуазно-капиталистический строй, даем отпор паразитирующим коммунистам, фашиствующим угнетателям и подрывным элементам Братства. — Андрей вскинул брови. — Это все? Не упустил ли я кого-нибудь из врагов пролетариата?

Никита пожал плечами:

— Вполне достаточно. Корабль Братства… Не они ли заварили эту кашу? Если так, нужно держать ухо востро. Я готов на все, чтобы избавить человечество от этой чумы. Меня не остановят никакие их технические достижения.

— Мне кажется, в глубине души ты восхищаешься ими. Даже тебе нелегко тягаться с Братством. Только им под силу перехитрить самых пронырливых политиков.

Никита хмыкнул:

— Умничать вздумал? Пожалуй, настала пора посадить на твое место аппетитную блондинку с большой грудью, длинными ногами и восхитительной…

— Пожалуй, настала пора переговорить с твоими тремя женами.

Никита недовольно поморщился:

— Из тебя вышел бы незаурядный шантажист, Андрей. Я привезу тебе из путешествия одну из тех штучек, которыми славится Братство, — быстродействующий яд, который не оставляет следов, либо хитроумный ультразвуковой прибор, который вызывает отек мозга.

— Не посмеешь. Я оставлю в надежном месте записку для твоей первой супруги — так, на всякий случай.

Никита расхохотался:

— Неужели ты думаешь, что это меня остановит? Ты даже не догадываешься, на что способен мужчина, если он хочет уберечь свои секреты от излишне любопытных жен!

 

5

Старший помощник Артуриан нахмурился и подался вперед, едва не обмакнув бороду в кружку, покрытую застарелыми бурыми пятнами кофе. На мониторе внезапно вспыхнули огоньки.

— Что? — вскричал он, рывком выпрямляясь.

— Ваш ход, — послышался в динамиках голос корабля.

Артуриан вновь поднес кружку к губам. На его лице появилась раздраженная мина, глаза впились в экран.

— Номера пятый, седьмой и четырнадцатый — продвинуться вперед на шесть десятых парсека. Третий и девятнадцатый — на полтора. Взять на прицел седьмой сектор, сосредоточить огонь бластеров на подсекторе 02001.

Он выжидательно посмотрел на приборную панель. Напрасные надежды. Огоньки на экране переместились, и еще два его малых судна вдруг превратились в яркие звездочки и исчезли.

— Это нечестно, — мрачным тоном произнес Артуриан.

— Ваш ход, — сказала Боз.

— По-моему, ты передергиваешь. — Артуриан обвел мостик подозрительным взглядом. Помещение было маленьким и тесным, но искусные дизайнеры сделали все, чтобы создать ощущение простора. Занимая каждый сантиметр поверхности, на стенах и потолке друг к другу лепились экраны, мониторы и приборные панели, прикрытые похожим на стекло, но мягким на ощупь материалом. Цифровые дисплеи и старомодные стрелочные датчики передавали пилоту информацию о работе бортовых систем, и каждый прибор был повернут под тщательно рассчитанным углом, чтобы его можно было видеть, сидя в любом из трех пилотских кресел, оснащенных органами управления.

— Приближается судно, — мелодичным голосом сообщила Боз.

Артуриан недоверчиво посмотрел на главный экран и увидел громоздкую яхту Братства, появившуюся из туннеля электромагнитной ловушки. Несколько секунд она двигалась по инерции, потом буксиры захватили ее и повели к причалу. Артуриан почесал нос и пригладил ладонью бороду, не спуская с экрана пристальный взор зеленых глаз.

— Наверное, это капитан. Правда ли, что Сол Карраско — гигант трехметрового роста с глазами, в которых бушует яростное пламя?

— Сейчас узнаем, — сказала Брайана, выходя из-за спины Арта и втискивая свое дородное тело в соседнее кресло. — Только что на борт поднялись Спикер и его дочь. — Она тряхнула головой. — Знаешь, Архон мне понравился. Настоящий космический пират.

— А дочь?

— Когда ты ее увидишь, твой язык присохнет к глотке, а глаза вылезут из орбит. Потрясающая красотка. Длинные густые рыжие волосы, великолепная фигура, высокая грудь, подтянутый живот и роскошные бедра, — в общем, одна из тех дамочек, при виде которых у мужчин текут слюнки, а женщины впадают в бешенство.

— Замечательно. Жду не дождусь возможности затащить ее в кровать.

— На твоем месте я бы поостереглась. У меня такое чувство, что эта девица тебе не по зубам.

— Вот как? И что же подсказывает тебе женская интуиция?

— Она опасный человек. Знаешь, бывают такие — готовы перерезать тебе горло только за то, что ты ненароком задел их локтем в темном углу. — Брайана бросила на Арта многозначительный взгляд и улыбнулась. — Впрочем, это всего лишь догадки.

Арт предпочел сменить тему:

— Ты получила личное дело главного инженера? Как бишь его?..

— Хэппи Андерсон. Ты уже познакомился с ним?

— Разговаривал по видео.

— Не беда, еще познакомишься. Господи, он настоящий дикарь. Шумный, циничный, самовлюбленный и при этом считает себя всезнайкой. Откуда только он свалился на нашу голову? Интеллект арктурианского техника канализационных систем плюс мания величия — и это наш главный инженер? Впрочем, потерпи. Сам увидишь.

— У меня не было времени даже заглянуть к тебе на огонек и поздороваться. В кои-то веки выдались спокойные деньки, и где я вынужден их коротать? На мостике!

— Пока нас двое, — напомнила Брайана. — А значит, суточные вахты приходится делить на двоих. Может быть, ты хочешь выключить Боз на пару часиков и уединиться со мной в каюте?

Арт оттопырил губу, оскалил зубы и шутливо зарычал. Брайана рассмеялась и, сверкнув глазами, вынула из поясного футляра свою кружку.

— Похоже, ты сегодня не в духе, — Арт улыбнулся. — Уж лучше вернемся к разговору о рыжеволосой красотке и моих буйных гормонах.

— Ты и сам повесишь нос, когда встретишься с ней и ее предком. Они держатся скрытно и неприступно. Создается впечатление, будто они чего-то всерьез опасаются. За ними повсюду следуют два агента Братства. Не какие-нибудь заурядные филеры — профессиональные телохранители из тех, что требуют от своих подопечных беспрекословного послушания.

— Нам поручили простенькое задание — доставить Спикера и представителей Совета Конфедерации на Новую Землю, обеспечить им максимальный комфорт и пресекать любые политические конфликты. Конец цитаты.

— Заурядный рейс, в самый раз для пилотов, которые впервые отправляются в дальний космос. Ладно, как-нибудь переживу. Вот только отчего у меня на душе кошки скребут?

— Опять женская интуиция? — съязвил Арт.

Брайана гневно воззрилась на него.

Арт усмехнулся себе под нос. Они с Брайаной служили вместе уже три года, балансируя на грани близости — их пугали возможные последствия.

Брайана была недурна собой, хотя и не красавица. Глянцевитые, иссиня-черные волосы обрамляли округлое оливковое лицо, выдававшее армянское происхождение девушки. У нее были крупные формы, хотя вряд ли кто-нибудь назвал бы ее толстушкой. Гармоничные черты лица Брайаны нарушал только большой нос. Привлекательнее всего у нее были глаза, карие, бархатистые, которые притягивали Арта, словно магнитом.

— Эта экспедиция не понравилась мне с самого начала, — сказала Брайана. — «Боз» ввели в эксплуатацию, не закончив испытания, и отправили с Фронтира на Арктур без капитана. Пробный полет — и без командира? Главный инженер — горластый варвар. А теперь еще и приказ изменили. Не знаю, что и думать. — Она прикусила сустав большого пальца. — Вся эта затея выглядит крайне подозрительно. Стоило ли снаряжать такой корабль для перевозки кучки политиканов?

— Хотел бы я знать, что почувствовал Дарт Петран, когда у него из-под носа увели любимую игрушку, которой он так гордится. — Арт вставил кружку в диспенсер.

— А тебе бы это понравилось?

— Не очень, — пробормотал Арт, вглядываясь в экран. — Меня назначили в экипаж Петрана, но вместо него подсунули Карраско. Говорят, он превратился в развалину, прикован к постели.

— Наш инженер, этот пещерный дикарь, считает Карраско пупом Вселенной. — Брайана сдвинула назад кресло и откинула голову, цепким взглядом профессионала ощупывая белые сверкающие приборные панели мостика. Потом она повернулась и с сомнением посмотрела на пустое капитанское кресло, возвышавшееся на платформе в окружении панелей управления. Над ним поблескивал обруч виртуального шлема, готовый опуститься на голову хозяина. Брайана поморщилась, вставила кружку в диспенсер и налила себе чай.

— Я уже жалею, что согласился, — заговорил Арт. — Нам выпал редкий шанс летать на таком корабле, как «Боз», под командованием самого Дарта Петрана — и чем все кончилось? Такое чувство, будто у нас выбили землю из-под ног. Будь у меня возможность, я бы не остался здесь ни одной лишней минуты.

Брайана вздохнула и приподняла темные брови.

— Взгляни в лицо фактам. Нам некуда деваться, поэтому давай работать на совесть. Закончив этот рейс, мы сможем подать заявление о переводе и не выглядеть при этом набитыми дураками. Не все так плохо, как кажется. У Карраско такая прорва наград и дипломов, что ими можно увешать целую стену. Он…

— Потерял три корабля и вышел в отставку. Ни один капитан не терпел столько катастроф в столь короткий срок.

Брайана закусила губу.

— Что ж, это правда… и тем не менее его назначили руководителем экспедиции. — Она покачала головой. — Ходят слухи, будто бы он не узнавал даже людей из своего экипажа, когда те приходили его навестить. Однако, окажись он полной бездарью и неудачником, ему бы не доверили «Боз».

— Он потерял три корабля. Три корабля Братства.

— И вдобавок более сотни подчиненных. Как утверждают флотские зубоскалы, командование отправляет людей под начало Карраско, чтобы не платить им пенсии.

Артуриан задумчиво провел пальцами по бороде:

— Все это никак не вяжется с традициями Братства. Либо мы стали жертвами грубой ошибки, либо Крааль ведет какую-то серьезную игру, смысл которой я не в силах уразуметь.

— Остается лишь надеяться на лучшее. Если в Конфедерации и сыщется истинный гений, то это Крааль. — Брайана выдержала паузу. — Мы с тобой безвылазно торчим на мостике и не замечаем ничего вокруг. Видел бы ты, во что превратилась кают-компания. Роскошь на грани фантастики — великолепие, затмевающее богатства персидских шейхов, как говаривала моя любимая бабушка-армянка.

— Чего ради? — спросил Артуриан, вновь погружаясь в созерцание экрана с картинкой игры «Звездная миссия».

— Ради дипломатов, которых мы повезем на увеселительную прогулку. — Брайана ввела в навигационный компьютер несколько стандартных команд орбитальной коррекции и, дождавшись сигнала о завершении маневра, удовлетворенно кивнула. — Представь, какой кошмар начнется, когда они займут свои каюты. Слишком тесная спальня? Примите наши сожаления, сэр. Слишком холодная вода в кране? Пардон, мадам, вот вам сантехник, он все наладит. Интерьер помещения оскорбляет ваши религиозные чувства? Извините, сейчас же пришлем декораторов… — Она издала негромкий стон. — А кто возьмет на себя приятную обязанность учить их поведению в условиях повышенной гравитации? И прочим мелочам, без которых не обойтись в полете?

— Многие из них родились на станциях. Кораблю придется изрядно похлопотать, чтобы уберечь их хрупкие косточки. — Арт поднял глаза. — Справишься, Боз? Или нам придется упаковывать их в пену?

— Полагаю, при стандартном ускорении гель и пена не потребуются, — ответила Боз. — Гравизащитные устройства отказывают только в случае чрезмерных перегрузок либо если в одном месте соберется много людей. При экстренном торможении достаточно эластичных привязных ремней.

Артуриан с отчаянием следил за тем, как с экрана игры исчезают его последние корабли, распыленные безжалостным огнем бластеров. Он поднял руки, признавая поражение, откинулся на спинку кресла и отхлебнул горячего кофе.

Брайана смотрела на главный экран, наблюдая за яхтой, которая причаливала к туннелю дока Братства в полутора километрах от корабля.

— Это судно Карраско? — спросила она.

— Да. — Артуриан нервно закусил ус. — Этот парень — самый молодой капитан флота. Три его судна были расстреляны в космосе… и с ними добрая сотня людей. Как тебе это нравится?

— Примерно так же, как если бы инженеры сообщили, что главный реактор потерял настройку и мы в самое ближайшее время превратимся в сгусток излучения. — Брайана подмигнула Арту. — С другой стороны, нам не придется скучать.

— Большая часть его старого экипажа, включая и твоего дружка Андерсона, уже на борту — во всяком случае те, что уцелели. — Артуриан сунул за щеку комок жевательного табака. — Но почему он не взял своих старших помощников? Почему нас до сих пор не заменили?

— Понятия не имею. — Брайана посмотрела на громкоговоритель. — Боз, ты не знаешь, почему Соломон Карраско не привел с собой своих прежних старших помощников?

— Знаю.

— Ну и?..

— Карраско не смог их найти.

— Они не захотели служить под его началом? — Брайана озадаченно развела руками. — Или их отправили на другие корабли, когда Карраско вышел в отставку?

— Ни то ни другое, — нерешительно произнесла Боз. — Я предпочла бы не отвечать на этот вопрос, но думаю, что вы вправе знать: все люди, когда-либо служившие у Карраско старшими помощниками, мертвы.

Артуриан стиснул веки и обмяк в кресле.

— Спасибо за информацию. Теперь я могу взирать в будущее с полной уверенностью. — Он повернулся к Брайане. — Пожалуй, в этой шутке насчет пенсий есть немалая доля истины.

Передав управление буксирам, Соломон поднялся из пилотского кресла. Он кивнул капитану яхты, невозмутимому чернокожему юнцу, и тот улыбнулся в ответ.

— Спасибо, что позволили мне встать за штурвал.

— Был счастлив оказать вам услугу, капитан. — В глазах молодого человека читалось искреннее восхищение. — Я рад, что вы вернулись в космос, сэр. Мы очень переживали, когда услышали, что вы ушли в отставку.

Карраско с деланным удовольствием рассмеялся и, покинув мостик, прошел на корму. У переборки выходного люка его ожидал ранец с личными вещами, предусмотрительно доставленный сюда кем-то из экипажа яхты. Он почувствовал, как дрогнуло судно, причаливая к доку Братства. Искусственную гравитацию сменила центробежная сила вращательного движения.

Сол взмахнул рукой, прощаясь с капитаном, миновал шлюз и оказался в широком овальном туннеле причала. Арктур. Гордость Конфедерации. Соломон окинул взглядом знакомые помещения, прислушиваясь к завыванию машин, вдыхая прохладный воздух, наполненный резким запахом масла, краски и озона, который рождался в электрической дуге сварочных аппаратов.

Когда-то он шагал по этим плитам из вспененной стали вместе с Филом, Мэйбрай и Октору Мбази. Призраки, укрывшись в полутемных углах, таращились на него пустыми глазами и скалили сверкающие зубы. Ловя понимающие ухмылки, которыми они его провожали, Сол чувствовал, как на его голове дыбом встают волосы. Господи, сколько людей погибло — их замерзшие тела, обезображенные декомпрессией, витают в космосе, обреченные на вечное блуждание среди звезд.

По туннелю мчалась капсула. Соломон уже хотел поднять руку и остановить ее, но передумал. Идти было недалеко — около полутора километров. Он улыбнулся, забросил ранец на широкое плечо и отправился в путь, с любопытством оглядывая знакомые места и прислушиваясь к звукам, с которыми, как ему казалось, он распрощался навсегда.

Капсула тем не менее остановилась, секунду спустя еще две пристроились к ней по бокам.

— Великий Галактический Мастер передает вам наилучшие пожелания! — окликнул его светловолосый молодой человек, сидевший в ближайшем к Солу экипаже. — Будьте добры занять место в средней капсуле. Если что-нибудь случится, бросайтесь плашмя на пол и не двигайтесь. Мы справимся собственными силами. Капсулы снабжены бронезащитой.

— Если что-нибудь… В чем дело? К чему эти игры в плащи и кинжалы? Мне не нужна охрана. Я пройдусь пешком.

— Прошу вас, капитан. Садитесь в капсулу, и вам все объяснят.

В голосе молодого человека не угадывалось и следа колебаний — только холодная уверенность профессионала.

— Проклятие! — Радость, которую Сол испытывал при виде знакомых туннелей станции, уступила место дурным предчувствиям. — Так и быть. Но мне кажется, эти меры безопасности излишни.

— У нас есть на то свои причины, — любезным тоном отозвался молодой человек.

Сол вздохнул и передал ранец вооруженным охранникам. Капсула приподнялась на магнитной подушке сверхпроводящего кольца и мягко скользнула вперед. В салоне капсулы Карраско ждала чернокожая женщина.

— Это вам, — сказала она, передавая ему запечатанный пластиковый конверт и бесстрастно рассматривая Сола темными глазами. — Крааль приказал вскрыть пакет не раньше, чем корабль окажется в подпространстве.

Сол нахмурился и снял с конверта защитную оболочку. Он внимательно осмотрел печать, наложенную поверх его личного кода. На первый взгляд, печать была подлинная. Соломон заметил, что надписи выполнены хемичувствительной краской — если конверта коснется рука постороннего, краска немедленно обесцветится, реагируя на молекулы выделений чужого организма.

— Не понимаю. К чему все эти строгости? Я…

— Извините, капитан, но я знаю обстановку лишь в общих чертах. Достаточно сказать, что уже мы потеряли двух человек, которые охраняли Спикера Архона. Экипажу запрещено покидать корабль, и мы раскрыли и предотвратили несколько попыток отложить старт. Некие весьма влиятельные круги желают задержать отправление экспедиции — вероятно, по политическим мотивам. Мы находимся на Арктуре и не имеем права рисковать.

Капсулы остановились у ярко освещенного шлюза.

— Приехали, капитан. Желаю удачи.

Сол растерянно кивнул. Что происходит? Он — капитан звездолета, а не какой-нибудь тайный агент, черт побери.

Он ухватился за поручни и спрыгнул на палубу. Ранец тяжелым грузом повис на его плечах. Светловолосый молодой человек шагал рядом, весело болтая ни о чем.

В туннеле стояли два офицера Патруля, переговариваясь негромкими голосами. Сол двинулся к люку. Сопровождающий что-то выкрикнул и с силой толкнул его в сторону. Соломон едва удержался на ногах и, повинуясь инстинкту, нырнул за грузовую тележку. Затрещали бластерные разряды. Он потянулся к кобуре, собираясь достать свое оружие. Послышались крики, взревела сирена.

Потом воцарилась тишина.

— Капитан Карраско? Вы живы?

Сол выглянул из-за блестящего алюминиевого борта тележки. Чернокожая женщина, ехавшая вместе с ним в капсуле, склонилась над светловолосым юнцом. Из раструба бластера, который он сжимал в руке, струился дымок. Остальные агенты укрылись за капсулами, держа бластеры наготове и целясь в разные стороны.

Патрульные, которые поджидали их в шлюзе, лежали на полу мертвые. Разряд бластера угодил одному из них в грудь. Из-под растерзанных ребер виднелись розовые легкие. У второго выстрелом была оторвана нога чуть выше колена, и еще один разряд попал в плечо, размозжив лопатку и позвоночник.

Мягко завывая, примчалась капсула, и из нее посыпали патрульные в бронежилетах. Карраско судорожно сглотнул, застегнул кобуру и поднялся на ноги. Подумать только — перестрелка в доках Братства, которые славятся самыми изощренными мерами безопасности во всей Галактике!

Чувствуя, как его лицо превращается в неподвижную маску, Соломон приблизился к месту происшествия и посмотрел на окровавленное тело. Этот человек только что спас ему жизнь.

— Мы опередили их… — прохрипел умирающий. Патрульные погрузили его на носилки и вызвали врача с портативным медицинским комплексом.

— Я не знаю этих двоих! — крикнул лейтенант, осматривавший трупы. — Ясно одно — это не наши люди. Как же они добыли форму Патруля? Должно быть, предательство где-то в верхах. — Он покачал головой и, поймав испуганный взгляд Соломона, сказал: — Будьте осторожны, капитан. Мы знали, что за вами охотятся, но не могли и предполагать, что они зайдут так далеко.

Соломон отступил к переборке и набрал полную грудь воздуха, стараясь обрести спокойствие.

«Что происходит? Во что меня втравил Крааль?»

Патрульные собрали останки своих лжеколлег и увезли их. В душу Сола закрадывалось знакомое чувство пустоты. Ему пришлось напрячь все свои силы, чтобы унять трепет, охвативший его внутренности. Выругав себя за слабость, он наконец справился с дрожью.

— Э-ээ… капитан? — Агент указал в сторону люка. — Чем раньше вы подниметесь на борт, тем спокойнее я буду себя чувствовать. Вы знаете корабли Братства — убийца может добраться только до входного люка, но не дальше.

Сол нерешительно кивнул. С трудом сдерживая тошноту, он неверным шагом двинулся к люку, за которым открывалось чрево туннеля. Он стряхнул с себя оцепенение и вошел в холодную стальную трубу, оставив за спиной сцену кровавого побоища.

— О Великий Архитектор Вселенной… — чуть слышно пробормотал он. — Опять из-за меня погибли люди!

Спотыкаясь, он шагал к люку шлюза, вперив взгляд в белоснежные стены туннеля.

— Капитан? — послышалось из динамика.

— Д-да?..

— С вами говорит Боз. Старший помощник Брайана выстроила экипаж у входа, чтобы приветствовать вас на борту.

— Я… я…

«Господи, это голос корабля. Что мне делать? Гейдж… Гейдж, где ты? — Сердце рвалось из его груди. — Я не могу. Я не готов к встрече с людьми и кораблем…»

— Послушайте, корабль, — заговорил он. — Позвольте мне прийти в себя. Дайте мне пару минут.

— Понимаю, капитан. Я извещу старшего помощника о том, что вас задержал Патруль.

Сол моргнул. У него пересохло в горле, внутренности трепетали от страха.

— Да… прошу вас. Спасибо.

«Прекрати, Соломон. Возьми себя в руки. Экипаж и корабль ждут тебя. Смелее, капитан!»

Он заставил себя дышать глубже и напряг мускулы, борясь с дрожью. Он не имеет права выдавать свою слабость.

Он вздернул подбородок, словно приговоренный к расстрелу, представший перед своими палачами. Он ступил в шлюз и остановился у входного люка корабля.

— Боз, я готов. Открывайте.

— Слушаюсь, капитан.

Наружный люк шлюза беззвучно скользнул на место за его спиной.

Соломон Карраско с трудом сдерживал рвущийся из груди вопль.

 

6

Закусив губу, Артуриан наблюдал за тем, как капитан Соломон Карраско обходит строй, останавливаясь перед каждым членом экипажа и обмениваясь рукопожатием. Некоторые — те, кто прежде служил под его командованием, — обнимали Карраско; почтение, которым светились их глаза, донельзя раздражало Арта. Черт побери, Карраско всего лишь человек и притом довольно заурядный на вид.

На Карраско была традиционная белая форма, но его лицо казалось словно выцветшим — бледным, испуганным. Он робко шагал, на его лбу проступила едва заметная испарина — верный признак страха.

— Я ожидала сосем иного, — шепнула Брайана краешком рта. — Такое ощущение, что он не справился бы даже с автоматическим катером, не говоря уж о звездолете.

Карраско приблизился вплотную, и Арт не успел ответить ей.

Он в упор посмотрел в испуганные карие глаза Соломона. В них читался едва скрываемый ужас. Это был взгляд отчаявшегося человека, находящегося на грани истерики.

— Добро пожаловать на борт, — с фальшивой сердечностью произнес Артуриан.

— Рад знакомству, старший помощник. — Карраско тут же шагнул к Брайане и пожал ей руку.

Наконец он остановился во главе шеренги, и Арт увидел, как подрагивает его лицо. Бывшие члены экипажа «Гейдж» неуловимо выделялись на фоне остальных. Они казались спокойными, невозмутимыми, словно встреча с капитаном придала им уверенности в своих силах. Прочие выглядели растерянными, оробевшими — особенно те, кто рассчитывал отправиться в полет с Дартом Петраном. Лишь несколько человек с любопытством всматривались в Карраско, словно гадая, действительно ли перед ними живая легенда.

«И это — человек, который неизменно выручал своих людей из любых передряг? Этот дрожащий комок нервов?»

— Вольно, леди и джентльмены, — вполголоса произнес Сол свой первый приказ, оглядывая строй. — Только что в доке произошла перестрелка. Погибли люди. Судя по всему, покушались на мою жизнь… вот почему я кажусь вам сейчас таким потрясенным. — Несколько человек заговорили разом, но негромкий голос Карраско заставил их умолкнуть. — Я требую повысить бдительность. Неизвестные лица в форме Патруля каким-то образом добрались до входного шлюза. Поэтому будьте осмотрительны и держите ухо востро. Надеюсь, корабль сумеет позаботиться о безопасности на борту.

— Так точно, сэр, — послышался в динамике голос Боз.

При этих словах Карраско напрягся всем телом.

— Рад видеть в добром здравии тех из вас, кто служил со мной раньше… — продолжал он натянутым тоном. У него вырвался нервный смешок. — Что касается остальных — мне приятно видеть вас на борту. Не сомневаюсь, что в экипаж «Боз» назначены лучшие люди нашего флота. Многие из вас теряются в догадках — что нам предстоит? Почему кают-компания отделана с такой роскошью, как нам обращаться с пассажирами и, что самое главное, куда мы направляемся? — Он слабо улыбнулся. — Смогу отчасти успокоить их, сказав, что и сам ничего не знаю.

На нескольких лицах отразилось недоумение, другие казались совершенно растерянными. Прежний экипаж «Гейдж» разразился искренним смехом. Послышались голоса:

— Капитан знает, что делает.

— Наконец-то настоящее приключение!

— Когда же в путь?

Эти полоумные ничего не понимают, подумал Артуриан.

— А пока мне ведено выполнять любые приказы Спикера Новой Земли. Во всяком случае, так распорядился Великий Галактический Мастер. Нам надлежит обслуживать дипломатов и выполнять каждое их желание. — Карраско развел руками. Его лицо оставалось безжизненным, словно деревянная маска. — Понимаю, это необычное задание для корабля Братства… особенно такого, как наш. И тем не менее мы обязаны выполнить приказ. Я предвижу некоторые сложности при общении с пассажирами, но уверен, что нас ждет приятный полет — куда бы мы ни направились. Можете быть свободны.

Строй рассыпался. Карраско повернулся к Арту и Брайане.

— Старшие помощники… Хэппи! — позвал он, обращаясь к крупному, мускулистому главному инженеру. — Не проводите ли меня в комнату для совещаний?

Арт хотел что-то сказать, но в ту же секунду мимо него протиснулся инженер и схватил капитана за руку.

— Идемте, я покажу вам. Как же я рад видеть вас живым и невредимым, кэп! Когда мы навещали вас в последний раз, я подумал, что вы уже не подниметесь с постели.

Они прошагали около половины километра по белоснежным коридорам без единого пятнышка. Всю дорогу Андерсон болтал, не умолкая. Наконец он распахнул перед Карраско дверь комнаты размером шесть на восемь метров. Вдоль стен под экранами коммуникаторов расположились уютные диваны. На полках лежали виртуальные шлемы. Середину комнаты занимал стол с голографическим проектором, вокруг стояли гравикресла, без которых было бы трудно обходиться во время долгих совещаний.

Карраско развернулся лицом к двери и прислонился к столу. Офицеры вошли вслед за ним.

— Похоже, возвращаются старые времена, кэп! — прогрохотал звучный голос инженера. Он повернулся к Арту и смерил молодого человека взглядом светло-голубых глаз, смягчавших грубые черты его лица. Потом протянул короткопалую руку: — Рад увидеть вас во плоти, старший помощник. Был слишком занят устранением последних недоделок и не успел заглянуть в ваши края и поздороваться.

Хэппи Андерсону было на вид лет сорок. Его грубоватое добродушное лицо словно состояло из плоскостей, короткий нос казался обрубленным. Над массивным подбородком краснел широкий рот, всегда готовый улыбаться. Он выдернул ладонь из пальцев Арта и повернулся к Брайане, ни на секунду не прекращая говорить.

— Вы не представляете, в каком состоянии находился кэп. Обгорелое лицо в лоскутах почерневшей кожи, глаза превратились в поджаренную плоть, остатки волос…

— Хэппи, — ледяным тоном перебил Карраско. — Вряд ли старших помощников интересуют эти подробности.

— Слушаюсь, капитан. — Андерсон улыбнулся. — Но я так рад вновь видеть вас в форме… как будто ничего и не было. Это напоминает мне заварушку на станции Викар, когда тамошние ребята едва не вышибли из меня дух, но в последнюю секунду появился кэп и, налетев на них словно вихрь, разбросал мерзавцев, как котят…

— Воспоминания отложим на потом, — негромко произнес Карраско. — Думаю, сейчас старших помощников волнуют иные заботы.

«Вы совершенно правы, капитан». Арт едва успел прикусить язык.

Карраско внимательно смотрел на молодых офицеров. Его глаза горели лихорадочным огнем.

— По пути сюда я ознакомился с вашими личными делами. У вас обоих великолепный послужной список. И поскольку нам предстоит необычный полет, я приложу все силы к тому, чтобы помочь вам отшлифовать свои навыки. Полеты в дальнем космосе лишь немногим сложнее путешествий в освоенных пространствах. Правда, навигация несколько затруднена и вряд ли можно рассчитывать на постороннюю помощь, однако вы…

— Капитан, — заговорила Брайана, обхватив себя руками. — Должна ли я понимать эти слова так, что вы не располагаете никакой информацией о грядущем полете? Даже строго конфиденциальными сведениями, предназначенными только для старших помощников?

Карраско медленно покачал головой.

— Именно так, Брайана. — Его карие глаза смотрели на девушку прямо и открыто. — До сих пор мне не доводилось выполнять таких заданий. В настоящее время мне известно одно — я обязан подчиняться требованиям Спикера и Совета Конфедерации. Об остальном можно лишь гадать. Я несколько раз пытался расспросить Великого Галактического Мастера, но безрезультатно. Он лишь улыбался мне и советовал шевелить мозгами… говорил, что вполне полагается на мое здравомыслие.

«Проклятие! Полагаться на здравомыслие человека, который потерял один за другим три корабля. Либо Крааль выжил из ума, либо в Ложе не все так благополучно, как я думал. Тебя ждет славное приключение, старина Арт! Тебя втянули в предприятие, от которого за милю несет неизбежной катастрофой!»

Карраско повернулся к Андерсону, который продолжал улыбаться, глядя на него влюбленным взором.

— По пути я изучил основные характеристики корабля. Весьма впечатляюще. Что скажешь о двигателях и энергоустановках? Ты ведь летишь на корабле с самого Фронтира?

Хэппи кивнул.

— Вам еще не доводилось видеть ничего подобного, Сол. Не хотелось бы показаться голословным, но мне кажется, что реактор этой крошки способен спалить звезду. Насколько я знаю, это самая могучая машина во всей Галактике.

— А твои люди?

— Мне удалось подобрать отличного заместителя. Его фамилия Кралачек. Чуточку не от мира сего, но, как ни стыдно в этом признаться, похоже, он умнее меня.

«Это точно. Теперь я понимаю, что имела в виду Брайана… впрочем, дрессированный пингвин — и тот показался бы гением по сравнению с тобой».

— А теперь, господа, — заговорил Соломон, поворачиваясь к помощникам, — я готов выслушать ваши отчеты. Доложите обстановку.

Брайана продолжала стоять в вызывающей позе, не спуская с Карраско твердого взгляда.

— Согласно приказу, мы отложили посадку пассажиров до вашего прибытия. Единственным исключением стали Спикер и его дочь. Им было разрешено подняться на борт и занять свои каюты по соображениям безопасности. Диспетчерская космопорта дала «добро» на старт, как только вы появитесь на корабле, но, думаю, Спикер пожелает встретиться с вами, прежде чем отправляться в путь.

— Очень хорошо. Как только мы закончим, начинайте посадку. Старший помощник Артуриан, известите Мишу Гайтано о необходимости соблюдения строжайших мер безопасности в процессе размещения пассажиров. Учитывая…

— Это невозможно, сэр, — перебил Арт, стараясь унять раздражение.

Карраско склонил голову, в его глазах мелькнула досада:

— В чем дело?

— Мы уже приняли на борт несколько опечатанных контейнеров с имуществом дипломатов. — Артуриан вытянулся, уверенно чеканя слова. — Законы Конфедерации запрещают досмотр их багажа.

Лицо Карраско чуть заметно дрогнуло.

— Да, вы правы. Придется смириться. Мне это не нравится, но, похоже, у нас нет иного выхода. Удвойте бдительность, не допускайте посторонних в закрытые помещения корабля. — Он посмотрел на Хэппи. — Когда мы можем отправиться?

— В любой момент, сэр. Через пять минут, если хотите. Все системы работают безупречно. Есть несколько неполадок, которые можно устранить во время разгона перед прыжком.

— Есть вопросы? — нетерпеливо осведомился Соломон. — Нет? Тогда запускайте на борт дипломатов, и мы отчалим. — Он энергично оттолкнулся от стола, давая понять, что совещание закончено.

Выходя из люка, Арт услышал голос Хэппи:

— Я слышал, у шлюза погиб агент Братства. Говорят, его буквально изрешетили выстрелами.

— Да… да, так и было, — стиснув зубы, пробормотал Соломон.

Пока агент Братства изучал документы Никиты Малакова, тот буравил его самым мрачным и уничтожающим взглядом, на какой был способен. За люком его ждала очередная проверка. Техник оторвался от экрана, по-видимому, заметив нечто недозволенное.

— Будьте добры сдать лучевой пистолет и нож, сэр, — сказал он. — Принимая во внимание…

— Ни за что! — Никита сузил глаза и выпятил челюсть. — Ты что же, собрался отнять у меня пушку и клинок? Хочешь, чтобы я стал легкой добычей всякого, у кого есть оружие?

— Я понимаю вас, сэр, однако…

— Видишь? — Никита показал ему удостоверение члена Совета. — Тут написано, что я дипломат, правильно? Вдобавок, я — мужчина, а значит, обязан уметь постоять за себя. Каждый имеет право защищать себя и свою семью. Угнетатели народных масс спят и видят Никиту Малакова мертвым! Меня то и дело пытаются ограбить какие-то придурки. Либо ты пропустишь меня с оружием, либо я подам протест в Совет Конфедерации — и мы посмотрим, чья возьмет!

Техник негромко произнес что-то в микрофон. Минуту спустя он поднял глаза и кивнул.

— Ваша просьба удовлетворена, господин Представитель. Однако мы вынуждены поставить капитана в известность о том, что вы…

Никита наклонился и ткнул его в грудь толстым пальцем:

— Послушай, что я тебе скажу. Пока человек вооружен, он свободен! Как ты думаешь, чего хочет Сириус? Лишить людей возможности защищать себя — вот чего. Они утверждают, что с преступностью можно покончить, лишь изъяв оружие у народных масс. Тебе доводилось бывать на моей станции? Нет? А в секторе Гулаг? Тоже нет? Так вот, там ты можешь спокойно оставить свою дверь незапертой. Можешь забыть кредитную карточку на столе в ресторане, потом вернуться и найти ее там, где она лежала. Никому и в голову не придет воспользоваться ею — а все оттого, что мы, люди труда, отстреливаем воров без суда и следствия!

— Не сомневаюсь, сэр, — заговорил техник, явно сдерживаясь. — Я не имею ничего против ваших убеждений, но вы отправляетесь в полет на корабле Братства, и вам гарантирована полная безопасность.

— Я сам себя охраняю. Может быть, ты хочешь, чтобы я связался с Великим Мастером? Или все-таки пропустишь меня?

Техник вздохнул:

— Проходите, сэр. Желаю вам приятного…

— К черту! — Никита протиснулся мимо и торопливо зашагал по узкому коридору. — Эти кровопийцы Братства хотели лишить меня оружия. Как же я мог бы отстаивать свою свободу?

Дойдя до конца коридора, Никита оказался у входа в причальный док. Здесь толпились настороженные патрули. Вдоль стен стояли полицейские экипажи с бронированной зеркальной обшивкой для отражения лазерных лучей и огромными бластерами, изготовленными к стрельбе.

Тайяш Найтер махнул Никите рукой. Во плоти он выглядел еще более хрупким, чем на экране, и казался иссохшей мумией. На нем был черный костюм; строгость его облика подчеркивали серебристые волосы и пронзительный взор прищуренных глаз. Словно не доверяя своим исхудавшим конечностям, он опирался на тонкую черную трость, сверкавшую в ярком свете.

Широко улыбаясь, Никита приблизился к старому другу, расцеловал его в обе щеки и ткнул пальцем в сторону шлюза:

— Итак, мы полетим на корабле Братства. Может быть, нам удастся узнать, правда ли все то, что о них говорят.

Тайяш усмехнулся себе под нос и провел старческой морщинистой рукой по жесткой седой шевелюре.

— Думаешь, нам позволят проникнуть в тайны Братства? Ты еще наивнее, чем я полагал. Кстати, Никита! — Тайяш огляделся вокруг. — Куда подевались твои безмозглые грудастые подружки, которые согревают по ночам твою постель? Или твои жены узнали о той шлюхе из Сети, которую ты брал с собой…

— Ш-шш! — Никита прижал палец к губам. — Неужели ты думаешь, что если это доки Братства, то у моих жен нет здесь своих ушей? Слухи и сплетни не ведают преград.

Тайяш ткнул его локтем и фыркнул:

— Готов спорить, твои избиратели пристально следят за расходами своего лидера. Уж очень много денег уходит на…

— Эй! Ты обвиняешь меня в растрате народных средств на личные прихоти? Меня, солдата перманентной революции?

Тайяш пожал плечами и налег на свою блестящую трость:

— Из тебя такой же солдат революции, как из меня…

— Что здесь стряслось? — перебил Никита, кивком указывая на люк. Тайяш бросил взгляд на толпу патрульных и пассажиров, собравшихся у шлюза.

— Как видно, дело нешуточное, — отозвался он. — Несколько минут назад прибыл сам Марк Лиетов. Предчувствия тебя не обманули. Уж если Лиетов…

— Ага! — Никита шлепнул мясистыми ладонями по бедрам. — Значит, сирианцы отрядили директора политической службы, второго человека в своем прогнившем правительстве. Нам придется глядеть в оба, друг мой. Сам Лиетов… Подумать только.

— И не только он.

Никита вздернул брови:

— Вот как? Говори же, не томи. Кто еще?

Найтер пожевал губами:

— Сейчас скажу. Просто мне не хотелось, чтобы ты меня перебивал. Я решил немножко помучить тебя в отместку за то, что ты никогда не даешь мне закончить…

— Кто?! — рявкнул Никита.

Тайяш дернул себя за седую эспаньолку:

— Терра направила Медею. Она взяла с собой мужа…

— Медея? — Никита заложил руки за спину и обвел помещение внимательным взглядом. — Это самая коварная женщина во всей истории человечества. А кого послал Пальмир? Или он явится лично?

— Стоковски.

— Джорджа Стоковски? Этого никчемного жеманного недоумка?

— Зато Нью-Израиль прислал генерала Поля Бен Геллера.

На лице Никиты отразилось недоверие, потом он расплылся в улыбке:

— Это уже лучше. С евреями шутки плохи. Значит, в это дело вмешался Моссад, направил своего лучшего агента.

— Амброз прислал Норика Нгоро… Никита! Что случилось? Неужели мне в кои-то веки удалось поймать тебя врасплох? Заставить тебя побледнеть?

— Нгоро?

— Он самый. До сих пор я видел тебя бледным, только когда кто-нибудь упоминал о твоих любовницах в присутствии твоих жен.

— Амахара с ним?

— Да. Это важно?

Никита с шумом втянул воздух, расправив медвежью грудь.

— На станции, где живет Нгоро, его величают Провидцем. Он умеет читать чужие мысли, обладает паранормальными способностями, которые я не в силах уразуметь. Телепатией, если хочешь. Официально Амахара путешествует с ним в качестве секретаря, однако на самом деле он нянька и телохранитель. Без него Нгоро не сумеет даже одеться — такова расплата за чудесный дар.

— Не вижу, каким образом…

— Поверь, Тайяш, Нгоро — самый опасный человек в Галактике. Уже одно его присутствие — страшный знак. Лиетов, Медея и герцог Баспы тоже не сахар, но Нгоро?.. Нутром чую — нам предстоят тяжкие испытания.

Сол в одиночестве стоял на мостике, поглаживая пальцами спинку капитанского кресла. Перед его глазами живым теплым светом мерцали экраны мониторов. Мостик корабля…

Внезапно перед его мысленным взором возник мостик «Гейдж». Соломон едва устоял на ногах. Мбази улыбался ему из своего кресла, его широкое лицо лучилось белозубой улыбкой, на жестких курчавых волосах играли отблески света. Мэйбрай что-то напевал себе под нос, устремив сосредоточенный взгляд на дисплей виртуального шлема. Экраны транслировали изображение двойной красно-синей системы. Звезды разошлись, их хромосферы удлинились, вытягиваясь навстречу друг другу.

«Капитан? — спросила Гейдж. — Как вы себя чувствуете? Мои датчики фиксируют…»

В мозгу Соломона вспыхнула другая картина: в чередующихся отблесках красного и синего света возникла черная масса.

«В чем дело? — Мбази рывком повернул голову. — Они стреляют в нас! Проклятие! Включить защитные экраны! Гейдж! Всю энергию — в защитное поле!»

Под ногами Сола дрогнула палуба — бластерные разряды лизнули раскаленной плазмой беззащитный корпус корабля.

«Ускорение! — закричал Мбази, вскидывая лицо, на котором застыла мольба. — Сол, что случилось? Почему в нас стреляют? Капитан, сделайте что-нибудь! Спасайте корабль!»

— Капитан…

— Сейчас мне не до тебя, Гейдж, — прошептал Соломон.

— Капитан!

Карраско выпрямился. Наваждение кончилось. Он моргнул, опустил глаза и увидел свои пальцы, впившиеся в мягкую обивку кресла. Вокруг поблескивали огни мостика «Боз».

— Я…

— Капитан, как вы себя чувствуете? — требовательным голосом осведомилась Боз.

Соломон глубоко вздохнул, цепляясь за кресло. Его прошиб холодный пот, по телу пробежал трепет.

— Хорошо. Да, все в порядке. Просто нахлынули воспоминания. Всего лишь…

— Мои датчики фиксируют признаки серьезного физического и эмоционального напряжения. Если вам нездоровится, я могла бы…

— Я в порядке, корабль.

— Инженер Андерсон просит разрешения войти.

— Откройте люк.

Андерсон вошел, беззаботно насвистывая, но, увидев Сола, замер на месте.

— Господи, капитан! Вы выглядите так, словно вам только что явился призрак!

Сол вымученно улыбнулся, рухнул в кресло и машинально потянулся за кружкой.

— Я… В сущности, так и было. — Дрожащими пальцами он с трудом втиснул кружку в диспенсер. — Не знаю, Хэппи. Может быть, я еще не готов командовать кораблем.

Андерсон вскинул голову и нахмурился.

— Я… я заскочил к вам на огонек, кэп. Видите ли… Черт побери! Нам с вами довелось немало испытать. Мне захотелось заглянуть к вам, переброситься словцом. Как знать, когда у нас вновь будет такая возможность.

— Садись. — Сол указал на соседнее кресло, другой рукой вынимая кружку из диспенсера. Кофе расплескался по пульту. Соломону казалось, что его внутренности сворачиваются тугим узлом, мучительная тревога судорогой сковала мышцы. Хэппи хмурился все сильнее.

— У меня новые руки, — с запинкой произнес Соломон, шевеля пальцами. — Настоящее чудо, правда?

Андерсон неторопливо опустился в кресло.

— Это точно. — Он замялся. — Скажите откровенно, Сол. Как вы себя чувствуете? Когда я приходил к вам в последний раз, вы лежали в медотсеке, спеленутый, будто гусеница в коконе. Я ничего не видел, кроме мониторов. Я… в общем, я хотел, чтобы вы знали — мы все время от времени навещали вас.

Итак, они приходили к нему. Его люди — те, кто уцелел, — не забыли его. К глазам Сола подступили жгучие слезы. Стиснув зубы, он подавил желание разрыдаться.

— Спасибо, Хэппи. Я и сам почти ничего не помню. Только боль. Мне казалось, я не вынесу этих ужасных мучений. — Он с шумом выдохнул. — А может быть, они все-таки сломили меня?

Хэппи не поднимал глаз.

— Честно говоря, когда прошел слух, что вас назначили капитаном «Боз», мне оставалось только скрестить пальцы. Думаю, мы все молились. Я и остальные ребята — мы выжили только благодаря тому, что вы совершили в тот день.

Сол медленно кивнул.

— Я должен был сделать это сам. — Он нервно передернул плечами. — Кажется, я слишком много говорю о себе. Меня терзает беспокойство, Хэппи. В сущности, мне нечего сказать. Лучше расскажи о Гейдж, о том, как вы возвращались. Как… как Гейдж умерла?

Он собрался с силами, готовясь слушать.

Андерсон смотрел в экран монитора, на котором раскинулся Арктур, простирающийся в бесконечную даль:

— Легко и быстро, кэп. Словно уснула. Она сама выключила себя, обесточивая одну за другой системы, сберегая энергию для людей. Гейдж была настоящая леди. Как и вы, она пожертвовала собой ради нас.

Сол кивнул, глубоко вздыхая.

— Я вижу, ее смерть не дает вам покоя, капитан, — сказал Андерсон.

Сол развел руками.

— Потеря такого корабля и экипажа, с которым я так долго летал, не могла пройти для меня бесследно. — Он поднял глаза. — Не знаю, Хэппи. Наверное, я еще не успел смириться с мыслью об утрате.

Андерсон улыбнулся, его угловатое лицо просияло.

— Что ни говори, но вы вновь спасли нас, кэп. Мы вернулись домой. Будь я проклят, если знаю, как нам это удалось, — я безвылазно торчал в энергетическом отсеке, собирая двигатели по кусочкам, — и все же мы справились. Сколько раз я был близок к тому, чтобы всерьез уверовать в высшие силы! Уж и не помню, когда я так горячо молился.

— А люди, которые на нас напали? — Сол поднялся на ноги и нервным шагом прошелся по мостику. — Я все время спрашиваю себя — кто они? Зачем они стреляли?

— Черный корабль… — выдохнул инженер. Вынув из футляра кружку, он сунул ее в диспенсер. — Пираты? Кто знает. Может быть, они надеялись на легкую поживу. Решили походя атаковать нас и порыться в обломках. Им и в голову не пришло, что мы уцелеем, что нам хватит времени разогнаться и нырнуть в подпространство. Они почти добились своего. Развернулись и уже нагоняли нас, когда мы совершили прыжок. Кое-где защитные экраны не выдержали, но все же спасли нас. Своими действиями вы оттянули развязку, и мы успели скрыться.

Сол кивнул и прикоснулся пальцем к покрытию, которыми были укутаны приборы.

— Что это? — спросил он.

— Последняя новинка. Эта штука воспроизводит изображения, словно экран монитора. Вместе с тем она герметизирует оборудование, и электроника почти не нуждается в уходе. Заодно смягчает столкновения — если вдруг вы упадете или наткнетесь на аппарат.

— Что скажешь о центральном вычислителе? Правда ли то, что о нем говорят?

— Настоящий гений среди компьютеров. Гейдж была большая умница, но до Боз ей далеко. Сами увидите.

«Нет. Я не могу… я не готов. Как объяснить тебе это, Хэппи? Какими словами выразить страдания, которые ты испытываешь, теряя корабль? Сначала „Мориа“, потом „Клинок“ и наконец „Гейдж“. Я больше не могу».

— Как тебе нравятся новые люди?

— Отличные ребята. Под вашим командованием они станут настоящими космическими волками. А пока мы присматриваемся друг к другу. — Хэппи сделал паузу, заговорщически прищурив глаза. — Между нами, кэп. Какое у нас задание?

Сол негромко хмыкнул:

— Не имею ни малейшего понятия.

Хэппи вскинул лицо:

— Ходят слухи, будто сам Крааль почтил вас своим визитом.

— Он ничего не сказал.

Андерсон поскреб затылок, покрытый коротко остриженными, похожими на щетину волосами.

— Хм-мм… Создается ощущение, что у нас на борту собралась добрая половина Совета. Это подозрительно. Боюсь, нас ждут серьезные неприятности.

— Крааль намекнул, что речь идет о судьбах человечества. Не больше и не меньше.

Хэппи выпятил губы.

— Мы с Кэлом и Гайтано сунулись в кабак. Пропустить по кружечке пива. И знаете, Сол, нас там встретили, будто заклятых врагов. Еще минута — и нам пришлось бы с боем уносить оттуда ноги. К счастью, подоспели патрульные. Они ничего не делали, только следили за порядком. Мы допили свое пиво и смылись. Но я успел кое-что подслушать. Похоже, нас не очень-то любят. Думаю, эту кашу заварили сирианцы. Хотят, чтобы Братство открыло свои компьютерные банки для всеобщего пользования.

— Человечество еще не готово перенять наши знания и достижения. — Сол вздохнул и сделал большой глоток кофе. — Крааль всеми силами старается убедить в этом Конфедерацию. Открыв секреты наших технологий, мы разорили бы экономику множества планет. Подумай сам, сколько людей остались бы без работы только на судоверфях Стара.

— В последнее время нас в чем только не обвиняют. — Хэппи покачал головой. — Мне кажется, Сириус попросту хочет лишить Братство политического влияния. Нас называют извергами рода людского, даже худшими, чем Мировые Советы.

— Именно поэтому мы ведем интенсивную разведку глубокого космоса — на тот случай, если враждебность по отношению к нам примет угрожающий характер.

— Да.

— Я изучил список пассажиров. С нами летит директор сирианской политической службы.

— Вы серьезно?

— Сам хотел бы ошибиться.

— Буду держать ухо востро. И все же, кэп, я рад, что вы вернулись.

Сол вновь пригубил кофе:

— Хэппи, это мой последний полет. Крааль лично попросил меня об этой услуге. Когда мы вернемся, я передам корабль Дарту.

— А я надеялся…

Сол покачал головой:

— Крааль сказал, что если я не возьму командование на себя, он сам возглавит экспедицию.

— Пока мы сидели на Фронтире, этот парень Архон не отходил от него ни на минуту. Я познакомился с его дочкой. Настоящая красавица. Да вы сами увидите. Всюду сует свой нос… и всегда готова дать сдачи. Вы уже виделись с Архоном?

— Нет.

— Думаю, он вам понравится. Прирожденный космический бродяга. — Андерсон допил кофе, поднялся на ноги и усмехнулся. — Сдается мне, нас опять ждут веселые приключения, а?

«Только этого не хватало. Я больше не выдержу».

— Надеюсь, это будет самая заурядная прогулка.

— Что ж, мне пора возвращаться в машинное отделение. Я заскочил к вам на минутку взглянуть, как вы поживаете. — Хэппи неловко замялся.

— В чем дело? — спросил Сол.

Брови Хэппи быстро зашевелились:

— Послушайте, кэп. Я знаю, вас не собирались назначать капитаном. Ни для кого не секрет, что вы подали в отставку. Но если вам что-нибудь понадобится, хотя бы просто поговорить с кем-нибудь, — позовите меня. Я не так уж загружен работой.

— Обязательно.

Андерсон подмигнул и двинулся к люку.

— Хэппи!

— Да, кэп?

— Спасибо тебе.

Арт вошел в кают-компанию и осмотрелся вокруг. Он уже побывал здесь перед вылетом с Фронтира, но тогда декораторы только начинали отделку и в помещении царил сущий кавардак. Потом он был слишком занят изучением систем корабля и прокладкой курса до Арктура и не удосужился проследить за ходом работ даже посредством мониторов. Стены кают-компании были обиты красными бархатными гобеленами, прикрывавшими хитросплетение сенсоров. В углу помещения пятнадцать на тридцать метров разместились три длинных банкетных стола. Вдоль стены протянулся бар, оснащенный множеством диспенсеров. Игровая кабинка с имитациями пилотских кресел осталась на прежнем месте. Пол был застелен толстым ковром менее яркой, нежели гобелены, расцветки. Потолочные панели заливали кают-компанию ярким светом.

У коммуникатора сидели двое — патрульный Форни Эндрюс и Арнесс, Представитель планеты Рейндж. Они беседовали с Арктуром, улаживая последние дела.

Из коридора, ведущего к пассажирским каютам, вышла Брайана. Арт повернулся к ней и вопросительно вскинул брови:

— Все на месте?

— Это был последний — Мики Хитавия, Представитель Рейнланда. Славный человек. Большинство остальных я видела впервые в жизни. Знаю лишь, что они политики и дипломаты. Хуже всех оказался Фэн Джордан с Нью-Мейна, какой-то там герцог.

— Не беспокойся, беру его на себя. Только что я проводил в каюту Норика Нгоро. Как вспомню, дрожь пробирает. Казалось, он видит меня насквозь, но не проронил ни слова — говорил только его помощник, Амахара.

— Стало быть, посадка завершена. Все пассажиры на борту. — Брайана нахмурилась. — Представитель Гулага — как бишь его? Малаков? — ну и похабный же тип! Все норовил ущипнуть меня за задницу.

— Возможно, у них так принято выражать почтение к дамам. — Брайана бросила на Арта холодный взгляд, способный превратить его в ледяную глыбу, и он повернулся к ближайшему коммуникатору: — Капитан, все пассажиры заняли свои места.

— Понял вас, старший помощник, — донесся из динамика голос Карраско, но экран оставался мертвым. — Будьте добры подняться на мостик, и мы тотчас же отправимся в путь.

— Слушаюсь, сэр. — Арт выключил связь и посмотрел на Брайану. — Начальство вызывает нас на ковер.

— Хотела бы я знать, чем оно занималось на мостике все это время. Просто сидело в кресле? — спросила Брайана, выходя вместе с Артом в коридор.

— Когда я проводил его туда, он вошел и остановился, молча озираясь вокруг. Даже не поздоровался с кораблем, как поступил бы на его месте любой нормальный человек. Вперил взгляд в капитанское кресло, и по его лицу заходили желваки.

— И все?

— Нет, он еще попросил распечатку курса от Фронтира до Арктура. — Арт развел руками. — Потом велел мне как можно быстрее разместить дипломатов по каютам. При этом он все время…

— Что? — спросила Брайана, останавливаясь у люка мостика.

Арт пожал плечами:

— Он то и дело вытирал руки об одежду, как будто у него вспотели ладони.

Брайана глубоко вздохнула:

— Замечательно. Что ж, пора сматывать удочки. Чем быстрее мы прокатимся до Новой Земли и обратно, тем раньше покинем этот сумасшедший дом.

Войдя в помещение мостика, Арт уселся в свое кресло и принял небрежную позу.

— Как вы себя чувствуете, капитан? — спросил он, увидев измученное, словно загнанное лицо Карраско.

— Все в порядке, старший помощник. — Ответ прозвучал натянуто, почти враждебно. — Готовьте корабль к отправлению.

— Слушаюсь, сэр, — отозвался Артуриан, бросив взгляд на Брайану. Он связался с диспетчерской космопорта, а Брайана вызвала машинный отсек. На экране появился Хэппи и начал докладывать о состоянии энергосистем и реактора.

— Соедините меня со Спикером Архоном, — велел Карраско, откидываясь на спинку кресла. Арт начал обратный отсчет, и в ту же секунду на экране возникла рыжеволосая красотка.

— Капитан? — мелодичным голосом произнесла она. — Отец сейчас занят. Может быть, я смогу вам помочь?

— Вы — Констанция?

— Да, сэр. — Она улыбнулась, и сердце Арта на мгновение замерло. Брайана бросила на него многозначительный взгляд, и он вернулся к работе.

— Мне приказано получить у Спикера полетное задание. Не будете ли вы так любезны…

— Я сама могу дать вам задание. — Голубые глаза Констанции пытливо всматривались в Соломона. — Приказываю лечь на курс до Новой Земли. — Она нерешительно помедлила и добавила: — Мы с отцом будем весьма благодарны вам, если вы сохраните пункт назначения в тайне.

— Разумеется, леди, — нехотя согласился Карраско и, повернувшись к Брайане, сказал: — Обеспечьте закрытость данной информации, старший помощник.

— Так точно, сэр, — отозвалась девушка.

— Капитан Карраско, — заговорила Констанция, осторожно подбирая слова. — Мы с отцом хотели бы навестить вас, как только корабль начнет разгон для прыжка. Спикер намерен обсудить с вами несколько вопросов, но сейчас вы, очевидно, заняты.

— Я встречусь со Спикером при первой возможности, — пообещал Карраско.

— В таком случае не стану вас задерживать, капитан. До свидания. — Экран погас.

Буксиры опутали тросами огромный белый корабль и начали выводить его из причалов Арктура. Едва судно отделилось от доков, бескрайняя станция словно растворилась в красных лучах гигантского солнца. Истинное чудо инженерной мысли, Арктур казался сверху хитросплетением серебристой проволоки, опоясавшей звезду. Самая крупная колония в освоенном людьми пространстве, он начинал свою историю как крохотная орбитальная станция, на которой нашло приют правительство Конфедерации, в ту пору только набиравшей силу. Со временем он превратился в чудовищную конструкцию, орбита которой требовала постоянных коррекций для уничтожения приливных эффектов. Арктур так разросся, что невозможно было даже приблизительно сказать, сколько учреждений и предприятий на нем находится, сколько людей населяют этот громадный металлический пояс. Вокруг солнца Арктура вращалась единственная планета, целиком состоявшая из расплавленного металла, из которого и была сооружена сама станция. В дальнейшем для ее расширения сюда непрерывным потоком доставлялись астероиды Сириуса, Эридана, Цинии-3, из сектора Амброз и многих иных мест, названий которых Арт был не в силах припомнить.

— Корабль! — послышался голос Карраско.

— Слушаю, капитан.

— Доложите параметры курса до системы Новой Земли.

Арт украдкой бросил на него взгляд. Лицо Карраско покрылось испариной и стало мертвенно-бледным. Он смотрел на громкоговоритель так, словно ненавидел его.

— При стандартном двадцатикратном ускорении полет займет тысячу тридцать три плюс-минус три часа, — ответила Боз.

Сорок три дня корабельного времени — и это только в один конец. Арт стиснул веки. Возвращение займет по меньшей мере столько же. Три месяца под началом капитана с деформированной психикой.

Буксиры вывели корабль на стартовую точку перед катапультой и отстрелили тросы.

— Диспетчер дает разрешение на старт, капитан. — Арт чувствовал, как дрожит его голос. Подумать только — он волнуется, словно желторотый кадет перед первым тренировочным полетом. На мостике воцарилось напряжение, ощущавшееся почти физически. Арт перехватил взгляд Брайаны, который она мельком бросила на Карраско. Девушка сидела в кресле, нервно выпрямив спину.

— Старт! — Голос Карраско казался неживым, механическим.

— Есть! — заученно отозвался Арт и отдал команду диспетчеру. Концентрические окружности на экране одна за другой загорались зловещим зеленым светом, превращаясь в бесконечный туннель.

Электромагнитное поле повлекло корабль вперед, и наконец мимо проплыло первое кольцо. Арт не отрывал глаз от экрана, управляя магнитным вектором корпуса корабля, корректируя его направление всякий раз, когда судно слишком приближалось к кольцам.

— Старший помощник, — заговорила Боз, — я могу маневрировать намного эффективнее.

— Принимай управление. — Арт кивнул и уже собрался заняться второстепенными делами, но в тот же миг послышался напряженный голос Карраско:

— Старший офицер, продолжайте следить за вектором и приготовьтесь перейти на ручное управление, если ошибка превысит предельно допустимое значение.

— Слушаюсь, сэр! — отрывисто произнес Арт. Какого черта! Боз считает, что может справиться сама, и доказала это, с высочайшей точностью выдерживая курс по оси туннеля. Арт поднял глаза на экран и сглотнул. У него появилось ощущение, будто корабль проваливается в бездну, заполненную зеленым свечением. Зрелище зачаровывало, словно гипнотизируя его. Кольца все быстрее проносились мимо корабля, заливая экран пульсирующим светом. В центре туннеля возникло черное пятно и помчалось навстречу судну. Кольца слились в сплошную желто-зеленую туманную пелену. Черное пятно увеличивалось в диаметре, словно проглатывая корабль. И вдруг туннель закончился. На экранах появились звезды. Корабль вышел в открытый космос.

— Сколько осталось до начала реакции? — осведомился Карраско.

— Пятнадцать секунд, — ответила Боз.

— Начинай отсчет, Хэппи! — Голос Карраско хлестнул словно бичом.

— Пять, четыре, три, два, один… зажигание, капитан! Старший помощник Брайана, принимайте управление!

Арт заметил, как сосредоточилось лицо девушки — видимо, на дисплей ее виртуального шлема поступили первые данные о работе чудовищного реактора.

Сила инерции на мгновение вдавила их в спинки кресел, но гравизащитные системы тут же скомпенсировали перегрузку, иначе люди превратились бы в кровавое месиво.

— Лечь на курс до Новой Земли! — скомандовал Карраско.

— Так точно, капитан, — ответила Боз.

— Состояние бортовых систем?

— Системы в полной готовности. — В тишине мостика голос Брайаны прозвучал неожиданно громко. — Постоянное ускорение двадцать «g», сэр. Флуктуации в активной зоне реактора не наблюдается. Все контрольные секторы горят зеленым светом.

— Прекрасно, старший помощник. Судя по хронометру, сейчас ваша вахта. Если что-нибудь потребуется, вы знаете, где меня искать. — Соломон поднялся на ноги. — Старший помощник Артуриан, нельзя ли переговорить с вами наедине?

Арт украдкой посмотрел на Брайану и, заметив свирепый огонек в ее глазах, выбрался из кресла.

— Слушаюсь, капитан.

Миновав люк, Арт повернулся к Карраско и, заглянув в его каменное лицо, почувствовал прилив раздражения. Уж не собрался ли капитан устроить ему выволочку? В последний раз Арт подвергался такому унижению, когда учился на выпускном курсе академии Фронтира.

— Я был излишне суров с вами, старший помощник. — Голос Карраско звучал на удивление мягко, почти примирительно. Уголки его губ приподнялись в едва заметной улыбке. — Я немного нервничаю… и вы с Брайаной это заметили. Я отменил ваше распоряжение по одной-единственной причине — наш корабль только что сошел со стапелей. Новые системы, как бы хорошо они ни были спроектированы, требуют неусыпного внимания и молниеносной реакции — так, на всякий случай. Нам еще предстоит выяснить, какими резервами располагает корабль, убедиться в надежности дублирующих узлов, и только тогда мы сможем чуть-чуть расслабиться.

Арт кивнул и нахмурился, вдруг осознав, что сам должен был подумать об этом. Злость словно испарилась.

— Полагаю, нам следует придерживаться тех же правил, когда изменяются внешние условия… либо после ремонтных и регламентных работ.

Карраско улыбнулся. Это была первая настоящая, искренняя улыбка, которую Арт видел на его лице.

— Именно так. Соблюдение этих правил продлит вам жизнь. Примите мои поздравления, Артуриан. Вы и Брайана совершили безупречный старт. Можете быть свободны, старший помощник. — Он развернулся и зашагал по коридору.

 

7

Покончив с аанами, она затаилась в одиночестве — бессильный владыка Мироздания, продолжавшего свой круговорот в свете сгустков термоядерной энергии. Безжалостный Ключ неумолимо угнетал ее волю, отравляя ее существование. Лишенная возможности управлять жизнью Вселенной, она все глубже погружалась в пропасть безумия. Ключ обращал ее могущество в ничто, распаляя ее ярость, приводя в бешенство ее непревзойденный мозг, пока наконец бессильный гнев и ненависть не заполнили ее существо без остатка.

Она всматривалась в космос, изучая последствия катастрофы цивилизации аанов — огромные области искривленного пространства и вакуума, некогда занятые планетами и звездами, уничтоженными ее могуществом. В нетронутых участках Вселенной изменялись гравитационные поля, возмущение непрерывно расширялось, звезды покидали свои орбиты, и огромные массы вещества перебрасывались из галактики в галактику. Пространство вокруг нее бурлило подобно чудовищному водовороту.

Пока галактическая материя стремилась к новому состоянию равновесия, в хаосе перемен зародилась очередная цивилизация примитивных существ, состоявших из углеродных молекул, которые образовывались в жарком горниле планеты, окутанной плотными испарениями.

Хорры боролись за существование, пожирая и сами становясь жертвами. Они охотились на меньших тварей и служили пищей более крупным. Уцелели самые сильные и приспособленные, постепенно формируя доминирующий генотип. Наконец наступил тот день, когда один из хорров при помощи острого выступа своего панцирного скелета убил хищника, превосходившего его размерами. Отведав плоти незадачливого охотника, это существо размножилось, передав потомству свое оружие, которое получало все большее распространение путем генетического наследования. Но прошли еще бесчисленные тысячелетия, прежде чем хорры добрались до самой высокой вершины планеты, где они искали руду для выплавки металлов. И только здесь, где разрывалась непроницаемая завеса облаков, они увидели над собой небо, заполненное мириадами огоньков, и замерли в благоговении. Сотни и сотни поколений их потомков унаследовали мечту о звездах. Ахиллесова пята хорров — они размножались делением — очень замедляла их прогресс. Она ждала, наблюдая за ними из далеких пучин космоса. Она знала, что эти органические существа рано или поздно доберутся до нее. Скоро — уже очень скоро.

Она лелеяла свою безумную ярость, замышляя пути, которые приведут очередной органический разум к самоуничтожению. Жгучая ненависть подхлестывала ее нетерпение. Она дожидалась того мгновения, когда хорры прикоснутся к рычагам Ключа и обрекут себя на проклятие, погубившее аанов.

А тем временем хорры запустили свой первый космический корабль.

Соломон Карраско трижды сбился с пути и добрался до своей каюты только с помощью Боз. Он остановился у люка, рассматривая чувствительную пластину замка.

«Все в порядке. Ты справился на мостике, а значит, справишься и теперь. Это всего лишь капитанская каюта, такая же, как все остальные. Как капитанская каюта на борту „Гейдж“… Гейдж мертва. Ее не вернуть».

— Да, мертвых не вернуть, — пробормотал он. — Но отчего у меня так тяжело на душе?

Он робко вытянул руку и положил ладонь на пластину. Детектор прочел узор папиллярных линий и произвел анализ выделений кожи. Соломон физически ощущал незримое присутствие корабля — казалось, тот затаился в ожидании и внимательно следит за каждым его поступком.

Люк с негромким шипением скользнул в сторону, и в каюте загорелся свет. Соломон натужно сглотнул — у него было такое ощущение, словно в горле застряла скрученная узлами тряпка.

Коммуникатор сиял разноцветными огоньками.

— Что это значит? — Рассеянно отметив, что кто-то аккуратно уложил его ранец на койку, он с тревогой всмотрелся в длинный список вызовов. — Все эти люди хотят встретиться со мной? Но зачем?

— Большая часть вызовов — это приглашения. — От звука голоса Боз по спине Сола пробежал холодок. — Дипломаты сгорают от нетерпения познакомиться с вами. Инженер Андерсон изъявил желание пообщаться, как только у вас будет свободная минутка, а Спикер Архон спрашивает, когда вы сможете встретиться с ним и обсудить некоторые подробности экспедиции.

— Кто первый в очереди? — Соломон постарался взять себя в руки.

«Придется учиться общению с кораблем. Нам предстоит провести вместе по меньшей мере восемьдесят суток, но если я буду держаться холодно и отстраненно, то… то, пожалуй, выдержу».

Он вздохнул и принялся распаковывать ранец.

— На немедленной встрече настаивает только Спикер Архон. Остальные приглашения — дань вежливости, — сообщила Боз.

По экрану коммуникатора поползли строчки списка. Соломон опустился на койку и закрыл глаза.

— Господи, почему они не оставят меня в покое? — Ему казалось, что он произнес эти слова про себя… и все же корабль его услышал.

— Мне кажется, капитан, что ваше поведение не укладывается в обычные рамки, — сказала Боз.

Соломон бросил взгляд на громкоговоритель, и его вновь охватили мучительные воспоминания о Гейдж.

— Что ж, вы правы, — отозвался он.

— Хотите поговорить об этом?

— Собираетесь устроить мне сеанс психоанализа? Нет. В этом нет нужды. Просто я устал. Меня вынудили принять командование, хотя я говорил Краалю… впрочем, это не ваше дело, корабль.

Устал? Да. Сбит с толку? Да. Испуган? Еще как, черт побери! И все же мерцание звезд на экранах мостика, головокружительное ускорение в катапульте Арктура — все это наполняло душу Сола восторгом.

— Что же до приглашений, оставляю их на ваше усмотрение. Передайте дипломатам мои наилучшие пожелания и скажите, что я присоединюсь к их обществу в самое ближайшее время. — Он помассировал глаза, еще не успевшие полностью восстановиться.

Ему хотелось одного — отдохнуть, поспать хоть два часа, избавиться от этих навязчивых видений — гибнущие корабли, улыбка Мбази, растерзанные тела на палубе арктурианского причала…

«Архон просит немедленной встречи. Архон — ключ ко всему происходящему. Но готов ли я к разговору?»

— Пригласите ко мне Архона. А пока ознакомьте меня с устройством каюты.

— Я известила Спикера, он уже в пути, — сообщила Боз.

Следуя ее инструкциям, Соломон превратил каюту в некое подобие корабельного мостика, дивясь изобретательности инженеров. Из глухой стены выдвигалась приборная панель. Экран коммуникатора расширялся до размеров каюты, и тогда можно было следить за показаниями каждого прибора и дисплея, отражавших работу бортовых систем.

— Капитан, — неуверенно произнесла Боз, — я улавливаю нотки враждебности в вашем голосе. Вы недовольны мной?

Карраско облокотился о панель и закрыл глаза.

«Успокойся. Ты разговариваешь с клубком полупроводников и многомерных матриц памяти — таким же, как Гейдж. Это всего лишь компьютер, искусственный мозг, наделенный чувствами — и ничего более. Не дай ему влезть в твою душу. С тебя хватит и Гейдж…»

— Нет, корабль… — Голос Сола дрогнул, и он преисполнился отвращения к самому себе. — Свои обязанности вы исполняете безупречно.

— Если хотите, я могла бы сменить тот образ, в который себя воплощаю.

— Ваш образ… э-ээ… устраивает меня как нельзя лучше.

После недолгого молчания вновь послышался голос Боз — негромкий, почти робкий:

— Судя по вашему поведению и результатам психоанализа, которому вас подвергли после минувшей катастрофы, вы боитесь, что между нами установятся слишком близкие отношения.

Солу показалось, будто невидимая рука стиснула его горло. Он с ненавистью посмотрел на громкоговоритель. «Не смей влезать мне в душу!» — вопил голос в его голове. Откуда-то в глубоком мраке его подсознания возникло видение — свалка космоверфи Братства, «Гейдж», лежащая на боку, черные дыры в корпусе там, где раньше был металл, темные пустые коридоры корабля… «Проклятие. Скажи что-нибудь. Ответь кораблю! Думай!» Перед мысленным взором Соломона появилось разорванное на части тело агента в доке Арктура, труп Мбази, укутанный в белую ткань, уносящийся в безбрежное пространство. Мэйбрай, искалеченный, заиндевелый, плывет среди звезд… Соломон моргнул, пытаясь проглотить застрявший в горле комок. «Что вам от меня нужно? Оставьте меня в покое, дайте мне время избавиться от призраков!»

— Если бы инженеры Братства не строили таких совершенных кораблей, — хриплым голосом произнес он, — то капитанам было бы легче примириться с потерей. — Соломон стиснул зубы и поднял глаза, в которых уже начиналось болезненное жжение. — Поймите меня, Боз. Гейдж была моим другом… очень близким. Мы с ней… мне очень ее не хватает. И еще… сегодня один человек там, в доках, спас мою жизнь. Погиб вместо меня. Я не хочу, чтобы из-за меня происходили несчастья. Я устал от смертей.

Он умолк, чувствуя, как в его душе возникает пустота.

Прошло не меньше минуты, прежде чем Боз прервала молчание:

— Капитан, вы расскажете мне об этом подробнее, когда будет свободное время?

Соломон кивнул:

— Да, корабль. Если захотите.

— Спикер Архон просит разрешения войти.

Сол выпрямился и глубоко вздохнул, собираясь с силами:

— Впустите его.

Люк скользнул в сторону, и в его проеме возникла массивная фигура. Когда-то это был крепкий, подтянутый мужчина, но теперь его мышцы обратились в жир — не тот, что оттягивает кожу дряблыми складками, а мощный слой, придающий телу тучность, характерную для людей, миновавших пору зрелости. Блеск в серых глазах выдавал недюжинный ум гостя, а глубокие морщины у рта свидетельствовали о нелегкой жизни и привычке повелевать.

— Спикер, я — капитан Соломон Карраско. К вашим услугам. — После крепкого рукопожатия Сол указал на кресло. — Садитесь. Скажите… мы встречались раньше? Ваше лицо мне как будто знакомо.

— Спасибо, капитан. Да, мы встречались, но лишь мимоходом. Неужели у вас не было времени изучить мое досье?

Сол покачал головой:

— Я встал на ноги лишь месяц назад. До тех пор я был прикован к медицинскому комплексу. Меня буквально собирали по кусочкам. Потом я занялся изучением конструкции корабля и личных дел членов экипажа. У меня не нашлось времени ни на что иное — главным для меня было знакомство с судном.

— Экипаж и корабль всегда были и остаются главной заботой капитана. Надеюсь, когда-нибудь у нас найдется свободная минутка поговорить об этом. — Серые глаза Архона пристально всматривались в лицо Карраско. Он протянул капитану бутылку виски, которую до сих пор прятал за спиной. — Это вам. Видите, я успел изучить ваши привычки. «Звездный туман» — один из излюбленных ваших напитков.

Соломон с улыбкой принял бутылку изысканного арктурианского виски:

— Вот уж не думал, что мое личное дело содержит сведения о моих вкусах.

— Там об этом ни слова. — Архон пожал плечами. — Я навел справки у главного инженера Андерсона.

— Придется надрать ему уши. «Звездный туман» дороже жидкого торона. — Сол оторвал взгляд от бутылки и вопросительно посмотрел на Спикера. — Не желаете попробовать?

Архон кивнул:

— С удовольствием.

Соломон наполнил бокалы, устроился в кресле и внимательно пригляделся к гостю. Его не оставляло ощущение, что он знаком с Архоном.

— Итак, какова цель экспедиции? — заговорил он. — Мой главнокомандующий, Великий Галактический Мастер Крааль, распорядился выполнять любые ваши просьбы и пожелания. Ситуация по меньшей мере необычная. Зачем понадобилось отзывать меня из отставки? Когда я поднимался на борт, в доке погиб человек. Из-за этого мы были вынуждены собрать дипломатов в кучу и как можно быстрее и скрытнее погрузить их на корабль. Как правило, суда Братства не вмешиваются во внутренние конфликты Конфедерации. Мы принципиально придерживаемся нейтралитета.

Архон откинулся на спинку кресла. В его глазах отразилась напряженная работа мысли.

— По соображениям секретности я не могу ответить на все интересующие вас вопросы. — Он поднял мясистую руку и склонил голову. — С другой стороны, мне не хотелось бы показаться невежливым. Тщательно взвесив обстоятельства, мы с Краалем решили, что будет лучше, если все участники экспедиции до поры до времени останутся в неведении. Наши действия уже привели к гибели людей. Достаточно сказать, что даже дипломаты не знают целей экспедиции. Им известно лишь, что Конфедерация оказалась на пороге политического переворота, и что его причины можно будет выяснить на борту «Боз» и на Новой Земле.

Сол вертел в пальцах бокал, вспоминая клочья окровавленной плоти на палубе причала. Почувствовав на себе пронизывающий взгляд Архона, он всмотрелся в его лицо. «Откуда я вас знаю? Где мы встречались?»

Облик Архона непостижимым образом связывался в мозгу Сола с каким-то страшным событием в его жизни. Но сколько их произошло за последние десять лет! Эти серые глаза были так знакомы ему, что, казалось, он вот-вот вспомнит, где видел их.

— Я готов принять ваши условия… но лишь до тех пор, пока кораблю и экипажу ничто не угрожает. — Соломон вскинул голову, его взгляд стал жестким. — И тем не менее я хотел бы как можно подробнее уяснить суть наших взаимоотношений.

Архон развел руками.

— Капитан, я могу лишь сообщить, что мы ведем очень тонкую политическую игру. В ней участвуют весьма опытные и компетентные люди. Межпланетные интриги не терпят и никогда не терпели слабых и малодушных. — В голосе Спикера зазвучал металл. — Ваши пассажиры не относятся ни к тем ни к другим. Когда-нибудь вы поймете — если мы добьемся успеха. А если нет, это уже не будет иметь никакого значения. Мы все погибнем.

Сердце Сола замерло, к горлу подступил комок:

— Я не стану рисковать своим кораблем!

Архон чуть заметно кивнул, в его глазах отразилось понимание.

— Надеюсь, до этого не дойдет. А пока предлагаю вам обеспечить охрану запретных объектов корабля — двигательных и оружейных отсеков, мостика и прочих помещений, которые могут подвергнуться диверсии.

— Диверсии? — Сол едва усидел в кресле. Его пальцы с такой силой стиснули бокал, что побелели костяшки. — Я уже отдал соответствующие приказы, Спикер. Но у меня нет опыта в борьбе с диверсиями. Я специалист по дальнему космосу.

Архон безрадостно улыбнулся:

— Предоставьте это мне, капитан, и вам не о чем будет беспокоиться. С другой стороны, наша миссия требует присутствия официальных лиц, представляющих миры Конфедерации. Отправившись в полет без них, мы бы ввергли человечество в открытое военное противостояние.

— Война? Мне трудно поверить в это, Спикер, — отозвался Соломон, но тут же вспомнил, что Крааль был готов лично принять командование кораблем.

Архон покачал головой и нахмурился.

— Я вижу, вы настроены скептически. Иначе вы не стали бы грызть большой палец с таким угрюмым видом. На вашем месте я сам счел бы себя безумцем. Однако поверьте мне на слово — Сириус рвется к мировому господству, тем же озабочены Нью-Мейн, Терра и Зион. И, словно варвары, подступившие к вратам Рима, арпеджианцы уже рыщут в космосе, повсюду сея хаос и раздоры. От них не отстают и анархисты сектора Гулаг — они всегда готовы половить рыбку в мутной воде.

— Но… война?

Архон вздохнул.

— В отношениях между планетами уже давно нет того мира и согласия, о которых трубят средства массовой информации. Конфедерация рассыпается на куски. Правительство — даже такое слабое, как Конфедерация, — в космических масштабах превращается в анахронизм. Само понятие государства возникло на Земле в условиях замкнутой системы с ограниченными ресурсами. Правительство приняло на себя обязанности по их распределению.

— Однако после падения Мировых Советов центральное правительство выступает лишь в качестве гаранта свободы предпринимательства и информационного обмена, — возразил Соломон. — С тех пор никто не в силах создавать империи, особенно теперь, когда в космосе так много Вольных станций. Каждую отдельную планету еще можно взять под контроль, но любая попытка сосредоточить в руках единого правительства власть над открытым космосом с его необъятными пространствами и громадными запасами природных богатств выглядит попросту смехотворной!

— Истинная правда, — с готовностью подтвердил Архон, — но ваши соображения не остановят безумцев, жаждущих воплотить эту идею в жизнь. Уроки Мировых Советов изрядно подзабылись — кто угодно расскажет вам о Революции, которую совершила Конфедерация, но вряд ли сумеет назвать причины падения Верховного Совета.

Сол поднял бокал и пригубил виски, наслаждаясь изысканным ароматом напитка.

— Почему я должен вам верить? — спросил он.

Архон насмешливо хмыкнул — казалось, этот звук исходит откуда-то из глубины его груди.

— Потому что так распорядился Крааль. Вдобавок — и это куда важнее — потому, что я и моя дочь, самое дорогое, что есть в моей жизни, отныне всецело зависим от вас. — Его взгляд стал рассеянным, голос упал почти до шепота: — А если меня постигнет неудача, уже ничто и ни для кого не будет иметь значения.

— Вы утверждаете, что на мой корабль пробрался злоумышленник? Кто он? Мы тщательно проверяли каждого человека…

— Я не знаю наверняка, есть на борту лазутчики или нет… но учитывая, сколь высоки ставки, почти не сомневаюсь в этом.

— И вы не скажете мне, каковы наши цели?

— Пока нет, капитан. — Архон улыбался, но его глаза оставались печальными. — Поверьте, мы ведем сложнейшую игру, подобную вложенным друг в друга окружностям. Как в правительстве, так и за пределами Конфедерации есть немало политических сил, которые попытаются нас остановить. — Архон сжал бугристый кулак, подчеркивая сказанное. — Иначе зачем Великий Мастер дал мне свой лучший корабль и самого опытного капитана?

— Я не уверен, что оправдаю…

Лицо Архона превратилось в непроницаемую маску:

— Может быть. Однако я доверяю только вам.

— Вот как? — Сол напрягся, откинув голову. «Черт побери, кто он, этот человек?»

— Наберитесь терпения, капитан Карраско. — Архон медленно поднялся на ноги. — Я хочу, чтобы у нас сложились добрые отношения. Мы победим, только если будем действовать сообща. Мы должны быть откровенны друг с другом — разумеется, в пределах, которые диктуют соображения безопасности. Если вам потребуется моя помощь или совет, обращайтесь ко мне в любое время.

— И это все? Мы попросту отправимся на вашу планету, надеясь, что никто не подложил нам в кают-компанию генератор антиматерии?

— Думаю, пока с вас хватит и одной этой заботы, — ответил Архон. — Всего доброго, капитан.

Белый люк захлопнулся за его спиной. Соломон опустил взгляд на бокал с янтарной жидкостью.

— Хватит и одной этой заботы, — пробормотал он. — Кто этот человек? Боз, что мы знаем о Спикере Архоне?

Пока Боз диктовала, он смотрел в стену.

— Основатель колонии на Новой Земле и ее нынешний Спикер, уроженец Земли, бывший офицер флота самообороны Терры. Вышел в отставку в возрасте двадцати девяти лет после внеочередного присвоения капитанского чина. Впоследствии приобрел несколько устаревших грузовых звездолетов флота Мировых Советов и переоборудовал их под каперские суда. Служил наемником под флагами Сириуса, Рейнджа, Санта-дель-Сиелы, Нью-Израиля, Нью-Мейна и Арпеджио. Во время службы на арпеджианском флоте он внезапно исчез и вновь дал о себе знать лишь семь лет спустя. Зарегистрировал колонию на Новой Земле, установил торговые и дипломатические отношения с Конфедерацией.

— Перечислите данные по его планете.

— Атмосферное давление, содержание углекислоты и кругооборот воды в пределах норм, характерных для Земли. Сила тяжести — 1,2 стандартной гравитации, расстояние от центрального светила — 0,93 астрономической единицы. Ось планеты перпендикулярна плоскости эклиптики. Ядро находится в расплавленном состоянии и радиоактивно. Сильная тектоническая деятельность, которой способствует наличие двух спутников, движущихся по круговой орбите. Природные условия по планетологической шкале Конфедерации относятся к классу А—5. Органическую жизнь составляют растения, осуществляющие фотосинтез, организмы, паразитирующие на растениях, а также беспозвоночные массой не более пятнадцати килограммов. Высших животных не обнаружено.

— Как управляется планета?

— Правительство класса А—3 по шкале Братства. Спикер твердо придерживается союза с Конфедерацией. По сообщениям наших агентов, к Братству относится настороженно, хотя причины его приверженности Конфедерации пока не выяснены. Впервые высказался в поддержку политики Братства после окончания службы у Санта-дель-Сиело.

— Арпеджио… — задумчиво произнес Соломон, поглаживая подбородок. — Семь лет назад… Господи! Ну конечно! Именно тогда…

К нему вновь вернулись мучительные воспоминания. Соломон бессильно съежился в кресле. Он вспомнил это лицо, глядевшее на него с главного экрана мостика «Клинка». Он словно наяву слышал сирены оповещения о декомпрессии, чувствовал едкий запах горящей краски, пластика, электропроводки, заполнивший коридоры корабля, когда его настигли выстрелы арпеджианского крейсера. Откуда-то из-за спины Соломона послышался крик женщины, которой взрывом оторвало ногу.

Громкоговоритель рявкнул голосом Архона:

«Капитан, предлагаю сдаться. Вы уже потеряли один корабль и знаете, что это такое…»

«Идите к черту!» Соломон выключил связь, не желая слышать этот повелительный голос, видеть эти глаза хищника. Весь запас энергии он бросил на ускорение корабля, направив его в сторону арпеджианского крейсера, пытаясь протаранить его, пробить его экраны. Но уже в следующую секунду защита «Клинка» отказала, умолкли его орудия — бластеры противника перебили энергетическую магистраль. Все же «Клинок» уцелел и пылающим факелом промчался мимо крейсера, уходя прочь. Одна за другой отказывали системы, тридцатипятикратная перегрузка вывела из строя гравизащиту, превращая людей в кровавое месиво… «Все. Хватит мучить себя воспоминаниями!»

— Я пожертвовал кораблем, — процедил Соломон сквозь сжатые зубы. — Погубил корабль, чтобы спасти экипаж. — Он невидящим взглядом смотрел в стену. — И теперь этот пират летит вместе со мной? Как же это получилось? Я взял на себя ответственность за человека, который уничтожил мой корабль и экипаж. Проклятие!

— Капитан? — послышался голос Боз. — Вы в порядке?

— Как мне поступить с ним, корабль? Запереть его в каюте? Арестовать?

— Распоряжением Великого Галактического Мастера Спикеру Архону и его дочери предоставлен неограниченный доступ во все помещения. Код допуска 0.01.

Соломон широко распахнул глаза:

— Не может быть! Этот человек несколько лет назад напал на «Клинок»! Погубил мой…

— Капитан, вы не справитесь со своими обязанностями, если будете давать волю чувствам.

Сол замер в неподвижности, приподняв стиснутые кулаки. Слова корабля с трудом проникали в его сознание, охваченное гневом и ненавистью. Он медленно, осторожно втянул в себя воздух, пытаясь расслабить сведенные судорогой мышцы.

— Вы правы, корабль. — Он протяжно выдохнул и прошелся по каюте из конца в конец, погрузившись в размышления. — Я… пожалуй, я еще не готов командовать. Думаю, мне следовало проявить твердость, когда Крааль… — Он поднял голову, нервно озираясь вокруг. — Черт побери! Я даже не выздоровел до конца!

— Вы хотите, чтобы вас отстранили от должности?

Соломон вздернул подбородок, задумчиво прищурив глаза. Может быть, и вправду?.. Несколько секунд он стоял, застыв в неподвижности. Слишком многое поставлено на карту. Имеет ли он право уклониться от ответственности? И вообще — в здравом ли он уме?

Как Архон оказался на его корабле? С благословения Братства? Наверняка Крааль знал, какую роль сыграл Архон в гибели «Клинка»… и многих людей. На чьей же стороне играет Спикер?

Место капитана могут занять лишь двое — старшие помощники, не имеющие опыта полетов в глубоком космосе. Сол с легкой душой доверил бы корабль Мэйбраю Андаки или Филу Церратоносу, но их нет рядом. У него нет выхода. Ответственность тяжелой ношей легла ему на плечи.

Он взял себя в руки и заговорил, с трудом протискивая слова сквозь губы:

— Нет, я не намерен отказываться от своего поста, однако отдаю себе отчет в собственных слабостях. Кто-то должен контролировать мои поступки. Поручаю это вам, корабль. В вашем распоряжении имеются соответствующие психоаналитические программы.

Ошеломленный происходящим, он без сил опустился в кресло, налил в бокал виски ровно на палец и положил ноги на стол. Его внутренности сворачивались тугим клубком.

— Капитан, я с радостью возьму на себя анализ ваших действий.

Сол устремил в пространство невидящий взгляд и покачал головой:

— Подумать только — этот человек погубил «Клинок», а теперь я должен подчиняться его приказам!

— Позвольте мне высказать свои соображения.

— Слушаю вас, корабль.

— Поступки не всегда точно отражают мотивы. Проведя сравнительный психологический анализ имеющихся данных, я хотела бы обратить ваше внимание на тот факт, что Архон исчез сразу после битвы у Арпеджио. Арпеджианцы несколько лет искали его, не жалея сил и средств. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — вполне возможно, Архон переживает инцидент с «Клинком» так же болезненно, как вы.

Соломон негодующе фыркнул, вновь возвращаясь мыслями к последним дням на борту «Клинка» — агонизирующий электронный мозг корабля, мертвые мужчины и женщины с выпученными от декомпрессии глазами, бесформенные, окровавленные груды плоти там, где отказала гравизащита… В его памяти навсегда запечатлелось мрачное лицо Андерсона, который пытался удержать в узде потерявший настройку реактор, готовя двигатели к выходу в подпространство, возможно, последнему прыжку в их жизни…

— Если я правильно понял, вы советуете мне воздержаться от обвинений в адрес Спикера.

— Да, это будет самый разумный шаг — конечно, если вы доверяете Великому Мастеру.

«Проклятие. Эта игра начинает меня утомлять».

Соломон пригубил «Звездный туман».

— Вложенные друг в друга окружности… Что ж, придется действовать на свой страх и риск, на то я и капитан. — Он выдержал паузу. — Как вы думаете, кто из пассажиров затевает диверсию?

— У меня недостаточно данных, чтобы ответить на ваш вопрос.

Соломон безнадежно взмахнул рукой, радуясь тому, что у него есть хотя бы какое-то дело, которое отвлечет его от мучительных воспоминаний и поможет обрести уверенность в своих силах.

— Во имя всего святого, как нам искать бомбу у дипломатов? Мы не можем даже досмотреть их опечатанный багаж. Что же мне — войти в кают-компанию во время обеда и попросить, чтобы человек, собравшийся взорвать судно и всех, кто находится на борту, поднял руку?

— Мы можем попытаться обнаружить следы взрывчатых веществ, капитан.

— Я бы сделал это, если бы мог… — Сол посмотрел на громкоговоритель. — У вас есть такая возможность, корабль?

— В моем распоряжении самые современные программы и самые чувствительные датчики, которыми когда-либо оснащались суда Братства. Если хотите, я могу начать поиск взрывных устройств, обладающих достаточной мощностью, чтобы вызвать серьезные разрушения.

— Начинайте сейчас же!

Прошло несколько секунд.

— Капитан! — Соломон испуганно вздрогнул. — Я не обнаружила в каютах дипломатов ни обычной взрывчатки, ни генераторов антиматерии. Наличие ядерных зарядов обязательно отразилось бы на работе систем кондиционирования и гравизащиты. Предварительный анализ воздуха показывает отсутствие полимеров, из которых изготавливаются хемотермические устройства.

— Значит, можно надеяться, что на борту нет злоумышленников.

— Я не в силах исключить такую возможность, — бесстрастным голосом отозвалась Боз.

— Неужели Архон солгал? — Соломон поднял глаза к белоснежным панелям потолка.

— Судя по его пульсу, ритму дыхания и химическому составу выделений тела, он говорил правду. Электропотенциал кожных покровов близок к норме. За время вашей беседы я ни разу не отметила расширение зрачков Спикера, которое свидетельствовало бы о его неискренности. Более того, я согласна с его оценкой нынешней нестабильности Конфедерации. Любое сколько-нибудь значительное происшествие, научное открытие или политический промах легко спровоцируют межправительственный кризис.

Карраско покачал головой:

— Какие еще трюки скрываются в твоих полупроводниковых мозгах?

— Трюки? Не понимаю вас, капитан.

Соломон усмехнулся и тут же побледнел. Внезапно нахлынувшее воспоминание о «Гейдж» пронзило его почти физической болью.

— Капитан? — подала голос Боз. — Я ощущаю признаки эмоционального шока.

— Все в порядке. Присматривайте за пассажирами и дайте мне выспаться, корабль. Если обнаружите что-нибудь подозрительное, поставьте меня в известность. Похоже, вам придется учиться быть не только кораблем, но и сторожевой собакой. — Соломон потер глаза и покачал головой. Сколько времени он провел на ногах? Он допил виски, встал из кресла и принялся переоборудовать каюту в спальное помещение.

 

8

Тайяш Найтер ткнул люк тростью:

— Дальше хода нет.

Никита утробно зарычал и шлепнул ладонью по чувствительной пластине замка.

— Вы находитесь у границы запретной зоны корабля, доступной для посторонних только по особому разрешению капитана, — в который уже раз раздражающе-монотонным голосом произнес динамик.

— Надеешься переупрямить эту штуку? — Найтер постучал тростью по декоративной решетке громкоговорителя. — Это новейший корабль, и, думаю, тебе придется изрядно попотеть.

— Проклятые конспираторы! — проворчал Никита. — Итак, что мы имеем? Мы обошли все коридоры, заглянули во все помещения. Что скажешь, Тайяш? Похож ли этот корабль Братства на живую легенду? Или это обычное судно?

Тайяш приподнял старческое плечо и громко вздохнул.

— На вид это самое заурядное судно. — Он задумчиво разглядывал массивный люк. — Мы с тобой считали шаги, Никита. Длина корабля составляет около километра. Нам не удалось увидеть мостик, оружейный и двигательный отсеки, и одному господу известно, что еще. Мы не заметили ничего, напоминающего аппаратуру регенерации воздуха, и не смогли попасть в коммуникационный центр. И в смотровые туннели. В сущности, для нас открыты только жилые помещения, кают-компания, спортивный зал и наблюдательный блистер. Думаю, было бы неразумно с ходу отметать утверждения о том, что корабли Братства наделены интеллектом.

— Хм-мм… — Никита буравил люк взором прищуренных глаз. — Я истинный сын своего народа и воспринимаю любой секрет как личный вызов.

До сих пор Боз справлялась со своими обязанностями на удивление хорошо для корабля, только что сошедшего со стапелей. В спектрометрическом модуле номер 4 из-за компьютерного сбоя произошел отказ аппаратуры гравизащиты, однако прежде чем двадцатикратная перегрузка сорвала телескоп с платформы, автоматика обнаружила неисправность и восстановила нормальную силу тяжести, пустив в ход все пять дублирующих систем. Испытания показали, что под воздействием вакуума и низких температур в электросети то тут, то там возникает короткое замыкание. В этом не было ничего необычного — при нулевом давлении и температуре три градуса по Кельвину свойства материалов значительно изменяются. Хорошо, что эти дефекты вскрылись сейчас, а не при декомпрессионной тревоге.

Соломон вынул кружку из диспенсера и пригубил обжигающий кофе. Вопреки надеждам, сон не принес ему избавления от кошмаров.

— Капитан Карраско? — Что-то в голосе Брайаны заставило Сола немедленно оторваться от изучения ежедневных докладов.

— Слушаю вас.

— На пределе дальности действия поисковой системы обнаружены два корабля. — Экран заполнило лицо девушки, ее темные глаза пытливо всматривались в капитана.

— Сейчас посмотрим. Боз, дайте изображение.

Рядом с лицом Брайаны возникла голограмма, на которой было отмечено местоположение корабля; две яркие точки двигались по дуге, ложась на параллельный курс.

— В окрестностях Арктура немало судов, но вряд ли эти двое оказались здесь случайно, — сказала Брайана.

Соломон потер лоб, сравнивая вектор «Боз» с курсами неопознанных кораблей.

— Нет. По всей видимости, они следуют за нами. Запросите их позывные.

Соломон поднес кружку к губам, чувствуя, как его охватывает тревога.

— Они не отвечают, капитан, — бесцветным голосом сообщила Брайана.

— Теперь они знают, что мы их заметили. — «Что дальше? Очередной этап игры? Опасность? Почему они молчат?» От дурных предчувствий по спине Соломона пробежал холодок. Пират, напавший на «Гейдж», поначалу выглядел на экране точно таким же безобидным огоньком.

«Что я могу сделать? Они уже вычислили наш курс. Оторваться от них? Развернуться и принять бой? Спокойно, Соломон. Не суетись. Пока они не нападают, оставь все как есть. Ты заметил их. Это уже немало. Самое разумное в таких обстоятельствах — сохранять выдержку».

— Старший помощник, не спускайте с них глаз. Если они пойдут на сближение, еще раз запросите их позывные. А пока держите связь с Кэлом Фуджики и Андерсоном. Если возникнут неполадки, немедленно докладывайте.

Глаза Брайаны широко распахнулись:

— И это все?

Соломон моргнул, стараясь унять беспокойство, запустившее хищное жало ему в душу.

— Что вы предлагаете, старший помощник? — спросил он.

Девушка на мгновение нахмурилась.

— Э-ээ, я… мы ведь не знаем, насколько враждебны их намерения… Но я подумала — а вдруг?..

Сол вздохнул:

— Я вижу, вы меня поняли. Даже если они пираты и собираются взять нас на абордаж, мы сначала должны выяснить это наверняка, а уж потом принимать соответствующие меры.

— Пираты? Собираются захватить корабль Братства? Но это же…

— Надеюсь, вы помните случай с «Энеско»?

— Да, сэр. — Брайана с досадой посмотрела на коммуникатор, который вел запись разговора.

Выключив связь с Брайаной, Соломон взял в руки кружку и бросил взгляд на свой экран. «Два корабля?»

— Боз, что вы знаете об этих судах? Что показывает спектральный анализ? Какое ускорение они могут развивать?

— Могу сообщить лишь, что это корабли звездного класса IV с двигателями, которые обеспечивают ускорение и маневренность по меньшей мере на двадцать процентов выше стандартных.

— Отменные параметры. Стало быть, это военные корабли?

— По-видимому, да.

Встревоженный, Соломон выбрался из кресла и выключил монитор. Сжимая кружку в руке, он покинул каюту и зашагал по коридорам, чуть слышно ступая по палубе мягкими подошвами ботинок.

«Два корабля, которые не отвечают на запросы и идут параллельным курсом. Кто они? Кому потребовалось следовать за нами от Арктура?.. И зачем?»

Ноги сами принесли его к люку наблюдательного блистера. Оказавшись под прозрачным колпаком, он остановился, пригубил кофе и бросил взгляд в темноту, мерцавшую россыпью звезд. Где-то там, среди этих огоньков, вслед за «Боз» мчались два корабля. Ледяной страх сковал тело Соломона. Он стиснул веки, с ужасом вспоминая вопль Мбази: «Капитан! Нас атакуют!»

«Гейдж погибла. Политики уверяют, что мы живем в мирное время. Но если это действительно так, почему мы вынуждены отправляться в путь, вооруженные до зубов? Почему продолжают гибнуть люди? Почему продолжают гибнуть корабли?»

— Откровенно говоря, я сомневаюсь в искренности Спикера. — Джордан говорил с легким, явно нарочитым акцентом.

Конни стояла у бара, наполняя бокал из диспенсера. Услышав слова Джордана, она мгновенно напряглась и, склонив голову, прислушалась к разговору трех мужчин, которые стояли позади, не обращая на нее внимания.

— Подумаешь! Лично я не знаю ни одного по-настоящему честного человека! — бросил Никита Малаков.

В ответ Фэн Джордан развел руками. Конни с первого взгляда поняла, что перед ней человек, непоколебимо уверенный в своей мужской неотразимости. Стройный и худощавый, герцог Баспы двигался с безупречным изяществом. Сегодня вечером он надел щегольскую светло-коричневую тунику, туго перепоясанную белым кушаком, из-под его широких светло-голубых брюк виднелись сияющие черные башмаки. Каждая прядь его рыжеватых волос лежала на своем месте. Прямой патрицианский нос, высокие скулы и тонкогубый рот придавали его облику благородство, особенно заметное рядом с грубоватым гулаги.

— Спикер первым делом обратился к Братству, — многозначительно заметил он. — Неужели это не наводит вас на определенные мысли о тех мотивах, которыми он руководствовался?

Малаков скрестил могучие руки на выпуклой груди. Его ладони скрылись под иссиня-черной бородой.

— Хотите узнать, что я об этом думаю, герцог? Когда я слышу, как племянник буржуазного короля обвиняет кого-нибудь в коварстве, мне сразу становится интересно — а что замышляет он сам? Если вы что-то знаете о целях нашего путешествия — расскажите, будьте добры. Зачем нас собрали на борту этого корабля и отправили в забытый богом уголок Галактики? Чем мы там будем заниматься?

— Не волнуйтесь так, Никита, — подал голос третий собеседник, сирианец Марк Лиетов. — Наверняка президент Пальмир затеял эту никчемную конференцию, чтобы повысить свой предвыборный рейтинг.

Бокал Конни наполнился до краев, и она быстро поднесла его к губам, чтобы не расплескать напиток. Она повернулась и увидела, что Малаков наблюдает за ней. В его черных глазах загорелся огонек, он улыбнулся, сверкнув крупными ослепительно-белыми зубами, которые прятались в густой черной поросли его бороды и усов. Девушка уловила задумчивый, полный недоверия взгляд Лиетова, которым тот смотрел на Джордана. На нем был облегающий черный комбинезон с тремя флюоресцирующими зелеными диагональными полосами на груди. Морщинки в уголках глаз придавали его бронзовокожему лицу насмешливое выражение. Он слушал Джордана, загораживая ладонью рот, словно пытался скрыть улыбку. Весь его облик выдавал в нем хищника, который находится в своих охотничьих угодьях и чувствует себя совершенно уверенно.

— Полагаете, этот жалкий паяц хочет заставить нас плясать под свою дудку? — Малаков покачал головой. — Трудно поверить. Думаю, этим дело не ограничится.

— Архону каким-то образом удалось склонить Пальмира на свою сторону. Может быть, он сунул президенту пару миллионов кредитов, чтобы обратить внимание Конфедерации на свою убогую планету. Что у него на уме? Рекламная кампания для привлечения инвестиций? Какой-нибудь хитрый трюк, в результате которого на его планете построят завод по выпуску туалетных кабинок? Знаете, за ним тянется давняя слава пирата. Может быть, он…

— Будьте добры выразиться яснее, господин Лиетов. Я внимательно вас слушаю, — ледяным тоном произнесла Конни, скрывая охвативший ее гнев.

Лиетов бросил на девушку жесткий взгляд, и его губы тут же изогнулись в любезной улыбке.

— Дорогая Констанция, вы подобрались к нам крадучись, я не заметил вас. — Его улыбка стала еще более натянутой. — Я не хотел оскорбить вашего отца. Мое правительство готово всеми силами способствовать повышению уровня жизни обитателей дальних миров. Это один из политических принципов Сириуса. — Он сложил перед собой ладони и опустил лицо. — Но мы, как всякий серьезный инвестор, обязаны соблюдать определенную осторожность. Особенно в нынешние нелегкие времена.

— Вы говорите — осторожность, господин директор? Я рада видеть, что ваши политические взгляды отличаются благоразумием и взвешенностью. Надеюсь, вы не измените им и в дальнейшем. — Девушка сузила глаза. — Не сомневаюсь, что вы, будучи осторожным человеком, не захотите ссорить между собой политические блоки и фракции… особенно в нынешние нелегкие времена. — Конни обвела собеседников вызывающим взглядом. — А теперь, джентльмены, прошу меня извинить…

Она кивнула и протиснулась мимо мужчин, чувствуя на себе хищный взгляд герцога. Ее щеки покрылись пятнами румянца. Посмотрев в лицо Джордана, она уловила возбужденный блеск в его ореховых глазах. Казалось, только Малаков видит в ней человека, личность. В его улыбке угадывалось искреннее восхищение. А что же Листов? Лиетов — человек опасный.

Едва Конни покинула кают-компанию, владевшая ею слепящая ярость несколько улеглась, но гневная вспышка словно зарядила ее мышцы энергией. Сжимая в руке бокал, она зашагала по коридорам, плутая в белоснежном лабиринте корабля. В ее голове царила настоящая сумятица.

— Конни?

Она обернулась и увидела отца, который стоял на пересечении туннелей, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Девушка глубоко вздохнула и подошла к Архону. На его иссеченном глубокими складками лице застыло встревоженное выражение.

— Мне знакома эта твоя походка, Констанция. Локти врозь, негнущиеся колени, прямая спина и вздернутый подбородок. Судя по твоему виду, ты готова рвать и метать. Что случилось?

— Этот сирианец Лиетов решил, будто бы мы подмазали Пальмира, чтобы залучить на планету инвесторов и заставить их вкладывать средства в производство туалетных кабинок. А Джордан приписывает тебе грязные помыслы, хотя сам он…

Архон усмехнулся:

— Грязные помыслы? Ну да, конечно! Чего еще ожидать от такого человека, как я? Эти чертовы политиканы…

— Отец! — Конни бросила на Архона пылающий взгляд. — Неужели ты забыл, что ждет нас в конце путешествия? Я… от ужаса у меня голова идет кругом! Одна-единственная ошибка, и нам уже ничто не поможет. Ты знаешь, каким кошмаром обратится для человечества наша находка. — Она стиснула веки, пытаясь совладать с собой. — Мне страшно даже подумать о том, что случится, если кто-нибудь вроде… вроде Лиетова обретет власть над…

Архон взял руки дочери в свои, мягко сжимая ее пальцы:

— Я все понимаю, девочка. Все это время я видел тревогу в твоих глазах. Почти все, о чем ты меня предупреждала, сбылось. Но в последние дни меня не оставляет чувство, что мы на правильном пути. Можешь назвать это…

— Я не верю твоим чувствам, отец, — перебила Конни, с мольбой заглядывая в тронутые теплотой серые глаза Архона. — Мне кажется, что я говорю не с тобой… Все, что ты делаешь… Ты словно стал другим человеком — да, именно так. В то мгновение, когда ты занял место у пульта этого чудовища… или, может быть, когда впервые сдвинул зеленый рычаг?.. С тех пор ты ведешь себя необычно. Ты…

— Конни, у тебя разыгрались нервы.

Девушка в замешательстве покачала головой:

— Нет… Нет, не думаю. Хотя — видит бог — сама удивляюсь, почему мы еще не сошли с ума.

Архон протянул руку, провел ладонью по ее волосам, ласково прикоснулся к щеке. У Конни болезненно сжалось сердце.

— Доверься мне, девочка. Посмотри на меня. Вот так. Уже лучше. Я старый боевой конь. Мне не раз удавалось обратить поражение в победу, помнишь? Я сделаю все, чтобы спасти человечество. У меня есть свой собственный флот, кораблями управляют преданные мне люди. Порой на волоске висела судьба целых миров, но мне удавалось предотвратить катастрофу. Ведь правда?

Конни медленно кивнула:

— Правда.

— Так вот, я не подведу Мастера. — Архон подмигнул, положил руку на плечо дочери и добавил: — Выше нос, девчонка. Кстати, я опаздываю на встречу с посланником Чухутьена. Как бишь его?

— Ван Янг Доу.

— Да, тот самый. — Архон махнул рукой и двинулся по коридору быстрой, размашистой поступью астронавта. — И не забудь, через полчаса обед!

Конни кивнула и потерла ладонью шею.

— Хорошо. — Она смотрела вслед отцу, пока тот не скрылся за изгибом коридора. — Но почему у меня так гадко на душе?

Продолжая терзаться недобрыми предчувствиями, она зашагала по белоснежному туннелю, прислушиваясь к тихому шелесту корабельных систем. Такое огромное и такое опрятное судно. Ей еще не доводилось бывать на звездолетах вроде «Боз». Допуск класса 0.01 открыл перед Конни и Архоном все люки; инженер Андерсон ознакомил их с этим чудом инженерной мысли Братства.

«Он создан руками людей. Он надежен и безопасен, этот артефакт, в котором воплощены самые последние достижения человеческой науки… невзирая на его непостижимую сложность».

Конни провела ладонями по предплечьям, согревая замерзшие руки.

— Сделан людьми. Господи, как хорошо.

Она свернула на очередном перекрестке, направляясь к наблюдательному блистеру, и тут же остановилась, заметив мужчину, который стоял ссутулившись и обхватив себя ладонями. Казалось, он плохо себя чувствует и вот-вот упадет в обморок. Пьяный? Или, может быть, у него горе? Он выглядел донельзя жалко. Конни видела лишь часть его лица, но заметила, что оно белее снега и искажено ужасом.

На нем были капитанские… Ради всего святого, да это же он!

Он поднял к звездам перекошенное лицо, его плечи поникли и содрогались.

— …в мирное время летаем, вооруженные до зубов. Почему гибнут люди? Почему гибнут корабли? — бормотал он.

— Капитан Карраско? — опасливо окликнула его Констанция.

Он повернулся, изумленный тем, что ей удалось незамеченной подобраться к нему так близко. Боль и ужас в его глазах встревожили девушку. Его губы нервно подрагивали, лицо приняло пепельно-серый оттенок.

— Вас зовут Констанция, если не ошибаюсь?

— Да, это я. — Конни с невольным уважением отметила, с какой быстротой к нему вернулось самообладание. — Что с вами?

Карраско расправил сгорбленные плечи:

— Все в порядке. Просто задумался. Если позволите, я оставлю вас наедине со звездами. Я как раз собирался…

— Капитан, я…

«Как мы могли облечь этого человека такой ответственностью? Сам Крааль утверждал, что на Карраско нельзя положиться. И только из-за непроходимого упрямства отца он оказался здесь. Черт побери, да ведь это комок обнаженных нервов! Крааль, вы были правы. Если бы я знала, может быть, сумела бы отговорить отца».

Конни закусила губу. Если случится худшее, ей придется взять командование кораблем на себя. Самое правильное в такой ситуации — заранее нащупать все подводные камни, прежде чем пуститься в плавание, от которого будет зависеть ее жизнь и судьбы человечества.

— Подождите. Я отниму у вас буквально несколько минут. — Она вызывающе вскинула брови.

Карраско нерешительно замялся:

— Слушаю вас.

— Нам нужно поговорить. Этого требуют обстоятельства.

«Проклятие. Одно неудачное слово — и он набросится на меня, брызжа слюной. Господи, даже у новорожденных котят больше присутствия духа! И это — герой битвы у Арпеджио? Спаситель „Мориа“, „Клинка“ и „Гейдж“? Кумир Хэппи Андерсона?»

— Хорошо.

На мгновение Конни поймала его взгляд. Страдание и боль, затаившиеся в глубине глаз Карраско, поколебали ее решимость.

— Видите ли… Думаю, вы согласитесь, что ситуация несколько необычная.

Карраско кивнул и робко улыбнулся.

— Где будем беседовать? Здесь? Или вы предпочтете разговор наедине?

Конни задумалась.

— Лучше с глазу на глаз, — сказала она. — Не дай бог, сюда войдет кто-нибудь… вроде Лиетова или Джордана.

— У меня в каюте?

— Да, пожалуй.

Девушка молча шагала рядом с Карраско, украдкой заглядывая ему в лицо. Они прошли по туннелю, миновали люк, ведущий в запретную зону корабля. Карраско остановился у входа в свою каюту.

— Вот мой дом. Живу я скромно.

Он словно стал другим человеком. На его лице появилось насмешливое ироничное выражение. Глаза, только что казавшиеся загнанными и испуганными, теперь смотрели твердо, оценивающе. Карраско буквально излучал энергию и волю человека, привыкшего повелевать. Он прикоснулся ладонью к пластине замка и жестом пригласил девушку войти в уютную комнату, скорее напоминавшую рубку управления — здесь повсюду были дисплеи коммуникаторов, на которых отображалась работа бортовых систем. На столе аккуратными стопками лежали папки с докладами, на экранах вспыхивали и гасли строки зеленых символов.

Здесь царили чистота и порядок — именно так должна выглядеть каюта образцового капитана. По дороге из блистера Карраско преобразился до неузнаваемости. Теперь он внимательно присматривался к гостье.

Конни бросила на него неуверенный взгляд.

«Кто вы, капитан Карраско? Куда исчез тот сломленный человек, которого я видела в блистере? Или это всего лишь маска? Господи, неужели у него раздвоение личности?»

Карраско кивком указал на голографические изображения.

— Отсюда я могу следить буквально за всем, — объяснил он. — Первый монитор показывает состояние реактора. Цифры, которые вы видите на экране…

— …показывают напряженность стасисного поля, которое окружает антиматерию, а также величину ее потока, вбрасываемого в гравимагнитную ловушку для создания тяги путем аннигиляции.

Карраско негромко рассмеялся:

— Что ж, поделом мне.

— Я сама водила корабли, капитан, хотя не люблю распространяться об этом. Мое прошлое отчего-то внушает мужчинам комплекс неполноценности. А вам?

Карраско задумчиво кивнул.

— Вы — дочь Архона и, полагаю, провели немало времени в космосе. Прошу садиться. — Он опустился в кресло, откинулся на спинку и подтянул к груди колено. Пока Конни устраивалась, он следил за ней, высоко подняв голову. — Скажите, в тот день у Арпеджио вы тоже стреляли в меня?

— Я была там. Вы успели сманеврировать, прежде чем я приблизилась вплотную и продырявила ваш коммуникационный центр. — Она невозмутимо встретила полный враждебности взгляд Карраско. — Итак, вы все знаете. Это облегчает мою задачу.

— Каким образом? — требовательно осведомился Карраско, подаваясь вперед. На его лице была написана жгучая ненависть. Конни напряглась, готовая дать отпор.

— Арпеджианцы взяли мою мать заложницей. Алхар приказал нам захватить ваш корабль. Алхар — глава одного из старейших Кланов Арпеджио. Они предпочли бы захватить вас сами, но в ту пору их флот находился в пути, возвращаясь из системы Сириуса. Мы были чем-то вроде резервной флотилии… если хотите, наемниками, которым полагалось охранять планету, пока ее собственные корабли действуют вдали от дома, выступая в качестве орудия политического давления. — Конни выдержала паузу. — У нас не было выбора. Речь шла о жизни моей… моей… — Не в силах закончить фразу, она вперила в стену невидящий взгляд и залпом осушила свой бокал.

Карраско откинулся на спинку, закрыл глаза и вздохнул.

— И что же? — произнес он. — Вы опять собираетесь захватить мой корабль?

Конни открыла было рот, но осеклась, вспомнив о том, что ждет их в будущем.

— Господи, я и представить не могла, каким кошмаром обернется вся эта затея, — сказала она наконец.

— Хотите объясниться? Кстати, уж коли мы заговорили о нынешней экспедиции, то в чем ее цель? Доставить толпу дипломатов на Новую Землю? Расскажите эту сказку кому-нибудь другому.

Девушка закусила губу.

— Обратитесь за разъяснениями к моему отцу. И не надо смотреть на меня с такой иронией! У меня и в мыслях не было посягать на ваш корабль. Он мне не нужен. — Конни усмехнулась, постукивая ногтем по опустевшему бокалу. — Вы сами поймете, почему… если, конечно, мы останемся в живых.

Карраско недоверчиво нахмурился, и Конни испытала облегчение. Наконец-то она увидела перед собой сильного волевого мужчину, ничем не напоминавшего жалкое существо, которое предавалось отчаянию в блистере. Она решила приоткрыть свои карты.

— Капитан Карраско, — заговорила она, сцепив пальцы. — Если бы я сумела наделить вас безграничным могуществом, как бы вы распорядились им?

Казалось, карие глаза капитана пытаются проникнуть в самые глубины ее души. Конни вдруг подумала, что Карраско очень недурен собой.

— Безграничное могущество? Я бы вернул «Гейдж», «Клинок», «Мориа», Мбази, Гвена Хансона, Фила Церратоноса, Мэйбрая Андаки и всех остальных.

Конни кивнула:

— А если бы вам пришлось пожертвовать своей душой?

Глаза Карраско чуть заметно сузились. Он прикоснулся пальцем к подбородку.

— Моя душа в обмен на жизнь Мбази или Церратоноса? Я согласен заплатить эту цену.

Конни помолчала, обдумывая его слова.

— Допустим, эта сила не настолько велика, чтобы оживлять мертвых, но с ее помощью вы можете делать все — подчеркиваю, все что угодно, — со Вселенной в ее нынешнем состоянии. Вы можете дать отпор любому врагу, перемещать планеты, выигрывать войны мановением руки, вы можете заглянуть в ядро атома и обозревать галактики. Вы получаете власть над жизнью и смертью, возможность изменять все сущее — лишь стоит шевельнуть пальцем, — и никто не в силах отнять ее у вас. Иными словами, вы становитесь Всевышним. Как бы вы использовали эту власть?

— Что за игру вы затеяли?

— Что, если это не игра?

Негромкий смех Карраско застал Конни врасплох.

— Значит, я смогу творить золото из вакуума? Превращусь в волшебника из детских сказок?

— Да, если хотите. — Конни вытянула длинные ноги, отставила бокал и сцепила пальцы на животе, дожидаясь ответа.

Карраско усмехнулся, его жесткий взгляд смягчился.

— Откровенно говоря, я не могу сразу ответить на ваш вопрос. Получив неограниченное могущество, я вернул бы людей, ставших жертвами несправедливости либо моих собственных просчетов. Но поскольку речь идет о власти, хотя и неограниченной, но бессильной оживлять мертвых, я занялся бы изучением ее границ.

— Но вы приняли бы ее?

Карраско развел руками:

— За все нужно платить. Что от меня потребуют взамен?

— Вашу душу. Вашу человечность. Все… и ничего. А что можете предложить вы?

— Это ваша игра, а значит, именно вы определяете ставки.

Конни улыбнулась:

— А если это не игра?

Карраско все больше мрачнел:

— Хотел бы я знать, куда нас заведет этот разговор.

— Дальше, чем вы можете предполагать, капитан.

На экране коммуникатора вспыхнул огонек.

— Слушаю вас, корабль, — сказал Карраско, не отрывая взгляд от Конни.

— Через пять минут у вас обед с дипломатами, — мелодичным голосом произнесла Боз.

— Спасибо, корабль. — Карраско выдержал паузу, рассматривая девушку сузившимися глазами. Его лицо приняло непроницаемое выражение. — Я подумаю над вашей игрой. Может быть, в оставшееся время вы откроете мне цель экспедиции? Архон намекнул, что на борту мог оказаться злоумышленник. Какие у вас соображения по этому поводу?

Ловким маневром он увел беседу в сторону, перебросив мяч на поле Конни.

— Никаких, — ответила девушка. — Мне пора бежать, капитан. Хочу явиться на обед вместе с отцом. Если не ошибаюсь, мы с вами сидим за одним столом?

— Уклоняетесь от ответа? — Карраско поднялся на ноги. — Позвольте хотя бы проводить вас.

— Буду рада. — Конни взяла свой бокал и двинулась к люку. Соломон выключил экраны коммуникатора и вместе с ней вышел в коридор. — Когда я застала вас в блистере, вы выглядели хуже некуда, — сказала девушка. — Что с вами стряслось?

Лицо Карраско окаменело.

— У каждого человека свои персональные демоны, госпожа Вице-спикер. Если хорошенько покопаться в вашей душе, они найдутся и у вас, — отрезал он, вышагивая по коридору.

Остаток пути Конни прошла молча. Ее не оставляли мысли о том, что под внешностью Соломона Карраско скрываются два человека. И если первый из них, дрожащий и сломленный, которого Конни встретила в блистере, вызвал у нее лишь брезгливость, то второй — тот, что отказался принять ее игру, — внушал девушке серьезные опасения. Ее продолжали терзать мрачные предчувствия.

 

9

Кают-компанию наполнил неумолчный шум голосов. Мужчины и женщины в ярких одеждах, собравшись небольшими группами, смеялись и оживленно переговаривались друг с другом, поднося к губам бокалы и внимательно оглядываясь по сторонам.

Сол остановился на пороге и вгляделся в лица присутствующих, стараясь запечатлеть их в своей памяти.

— Леди и джентльмены! — раздался голос Конни, и в зале мгновенно воцарилась тишина. — Позвольте представить вам Соломона Карраско, капитана корабля «Боз» и нашего любезного хозяина, гостеприимством которого мы будем пользоваться в этом путешествии!

В сопровождении девушки Сол вошел в кают-компанию, и его встретил шквал аплодисментов. Он улыбался, пожимал руки, выслушивая длинную череду названий планет, имен и титулов, хотя и знакомые ему по изученному заранее списку пассажиров, но тем не менее продолжавшие внушать ему легкую робость.

Его беседу с Представителем Чухутьена, Ваном Янг Доу, худощавым мужчиной, который то и дело любезно кланялся, прервало вмешательство Архона. Соломон посмотрел в глаза Спикера, казавшиеся теперь такими знакомыми — глаза человека, который погубил его корабль, его друзей… Соломона охватило чувство отвращения, смешанного с любопытством.

Следуя указаниям Спикера, он занял место во главе центрального стола, покрытого белой льняной скатертью. Отделанные самоцветами столовые приборы и серебряные канделябры с восковыми свечами, огоньки которых были едва заметны в ярких лучах плафонов, создавали ощущение нелепой, почти варварской роскоши. У стола прислуживали два человека из команды Миши Гайтано — они застыли в подобающей случаю позе, но на их лицах играли насмешливые улыбки. Дипломаты заняли свои места за столами и повернулись к капитану. Воцарилась полная тишина.

Констанция уселась слева, а Архон — справа от Соломона. Ему претила сама мысль о том, что сейчас придется вести светскую беседу с человеком, расстрелявшим «Клинок».

Рядом с тарелкой Соломона лежал резной серебряный колокольчик — принадлежность этикета, чуждого душе астронавта. Он поднял колокольчик и встряхнул его, извлекая хрустальный звон. Мужчины и женщины тут же вернулись к прерванным разговорам, а люди Гайтано принялись хлопотать у стола с ловкостью бывалых официантов.

— Спикер Архон? Возникло несколько вопросов, которые нам нужно обсудить. Предлагаю заняться этим, как только закончится обед…

— Капитан! — послышался приторно-слащавый голос.

Соломон раздраженно вскинул голову и встретился глазами с очаровательной блондинкой спортивного телосложения, которая сидела у дальнего конца стола, нетерпеливо подавшись вперед. На ее щеках играл яркий румянец безупречного здоровья. Соломон дал бы ей около тридцати лет, но мужчине не под силу точно определить возраст женщины — разве что заглянув в ее свидетельство о рождении. Блондинка носила бесформенный серый пуловер — традиционную одежду женщин-мормонок. В ее голубых глазах угадывались лукавство и сила.

— Эльвина Янг, если не ошибаюсь? — Соломон припомнил лицо женщины. По его сведениям, она недавно вышла замуж за Джозефа Янга, Представителя мормонов с планеты Зион. Муж Эльвины сидел рядом — чуть сконфуженный бледный высокий мужчина, безликий, лишенный индивидуальных черт, как и всякий религиозный фанатик любого вероисповедания. В тот миг, когда его супруга окликнула капитана, он втолковывал что-то сидящему рядом Стоковски, дергая себя за мочку уха и ударяя по столу костлявым кулаком.

— Да, это я. — Женщина просияла. — Сколько времени мы проведем в космосе? Я не могу терять связь с Храмом. Вы не представляете, сколь важно для меня быть в курсе последних событий. Видите ли…

— Я подумаю, что тут можно сделать, — пообещал Соломон, заставив себя растянуть губы в любезной улыбке. — Мы располагаем коммуникационным оборудованием, и до тех пор, пока позволяет эффект растяжения времени…

— Значит, я могу разговаривать с Храмом? Капитан, я просто счастлива! Я так боялась оказаться оторванной от цивилизации…

— Мы сделаем все, что в наших силах. — Сол послал ей ледяную улыбку, от души надеясь, что ее друзья на Зионе терпеливее Эльвины — ведь законы теории относительности неумолимы.

— Да, без связи нам не обойтись, — вмешалась Медея, Вице-консул Терры, сидевшая напротив четы Янгов. Глядя на эту миниатюрную женщину, было трудно поверить, сколь велико ее влияние в правительстве Земли. Густые черные волосы оттеняли оливковое лицо и огромные глаза. Ее манеры отличались утонченным изяществом — она жевала, почти не шевеля губами, не позволяя-себе ни одного неловкого движения. Рядом сидел ее муж Тексахи, любезный и добродушный, исполненный самодовольства. Он время от времени исподтишка поглядывал на полные груди Конни.

— Принимая во внимание чрезвычайный характер экспедиции, делегаты должны иметь возможность в любой момент связаться со своими правительствами, — продолжала Медея, кривя губы в иронической улыбке. — Ваши слова, капитан, принесли мне громадное облегчение.

— «Боз» к вашим услугам, госпожа Вице-консул. — Медея казалась Соломону хрупкой и беззащитной. Неужели это та самая Железная леди, суровость которой превратилась в легенду?

В качестве официального представителя Конфедерации выступал Джордж Стоковски. Именно он должен был уведомлять Совет о результатах того или иного совещания либо консультации — во всяком случае, так полагал Соломон. Джордж и его супруга Ашара отличались высоким ростом и худощавым телосложением, и капитан понимал, как тяжело им бороться с возросшим весом, невзирая на локальное искажение гравитации, которым их окружил корабль. На Вольных станциях сила притяжения редко превышала половину земного стандарта, а чаще всего тяготение там составляло одну пятую нормального — ровно столько, чтобы удерживать на месте почву, растения и животных. Люди, родившиеся в таких условиях, были практически прикованы к своим искусственным мирам.

У противоположного торца стола сидела бронзовокожая длинноногая брюнетка. Соломон вспомнил, что это госпожа Ди, делегат Рейнджа. Ее муж Арнесс владел обширным ранчо. Многочисленные контракты на поставку природных продуктов принесли ему богатство — постное мясо было намного дороже жирных и беконных сортов, которые выращивались на Вольных станциях в невесомости либо путем клонирования в промышленных установках. Деликатесная плоть животных, вскормленных в природных условиях, ценилась буквально на вес золота, и Арнесс не упустил свою выгоду. Удалившись от дел, он повсюду следовал за женой, куда бы ни забрасывали ее служебные обязанности. Арнесс и Ди носили старомодную одежду спокойных расцветок, а плавная непринужденная речь выдавала в них обитателей бескрайних открытых просторов, покрытых травой и мхами.

Напротив Ди и Арнесса сидели Поль Бен Геллер и его супруга Мэри, занимавшая дипломатический пост на Нью-Израиле. У обоих были черные курчавые волосы и загорелые лица, потемневшие под ярким солнцем планеты. Мэри лучилась улыбкой, поглядывала вокруг сверкающими глазами. Пол уже начинал стареть, на его висках проступала седина, и тем не менее он двигался со стремительным изяществом мужчины, который поддерживает себя в превосходной физической форме. Выправка Пола выдавала в нем бывшего военного. Соломон поймал изучающий взор Геллера, которым тот непрерывно обводил присутствующих, задерживая глаза лишь на Норике Нгоро, высокая фигура которого выделялась за столом у противоположной стены кают-компании.

— Капитан? — Капризный голос Эльвины оторвал Сола от наблюдений. — Я слышала, этот корабль только что построили. Скажите… он достаточно надежен? Вы ведь знаете, как это бывает с новым вещами. Что, если он сломается в открытом космосе?

Соломон закусил губу, стараясь сохранить на лице любезное выражение. Джозеф Янг, погрузившись в спор со Стоковски, не обращал на супругу ни малейшего внимания.

— Положитесь на мое слово: «Боз» не подведет. Этот корабль — наше последнее достижение. В его конструкцию внесены все усовершенствования, какие только вы можете себе представить.

— Что ж… может быть, расскажете подробнее? Например, о защитных экранах? Что, если они выйдут из строя, когда мы превысим скорость света?

— В таком случае мы сразу вернемся в обычное пространство, мадам. Эти экраны создают вокруг корабля так называемое стасисное поле, преобразующее пространственно-временную метрику. В его отсутствие любой объект подчиняется обычным физическим законам и не может преодолеть световой барьер.

— Но для этого требуется очень много энергии. Какую мощность потребляют ваши экраны?

Сол задумался, отметив, что Архон и Конни ловят каждое слово разговора:

— Прошу прощения, мадам, но это секретные сведения. Могу лишь обещать вам, что «Боз» благополучно доставит нас к месту назначения и обратно.

В голубых глазах Эльвины мелькнул вызов и тотчас исчез.

— Но корабль может выйти из строя — что тогда?

— Какая чепуха!

Присутствующие как один повернули лица к Соломону.

— Что ж, если вы таким тоном прикажете кораблю не ломаться, он не осмелится ослушаться вас. — Эльвина гневно сверкнула глазами и опустила ресницы. Должно быть, она не привыкла к столь бесцеремонному обращению. Соломон принялся за суп, чувствуя, как его внутренности стягиваются тугим клубком. Близость Архона, который сидел рядом, сосредоточенно жуя, действовала ему на нервы.

За столом возобновилась беседа. Тексахи бросал на Конни все более откровенные взоры. Соломон и сам почувствовал, как разгорается его интерес к девушке. Там, в блистере, Конни застала его врасплох, и нет ничего удивительного в том, что теперь в каждом взгляде, который она на него бросает, угадывается тревога. Одному господу известно, что она могла о нем подумать.

Вдобавок, рассказ девушки о происшествии на Арпеджио отнюдь не убедил Соломона в том, что она ему не враг. И все же он то и дело возвращался к ней мыслями, вспоминал ее походку, ее покачивающиеся бедра, безупречную осанку, высокую грудь, натягивавшую ткань платья. Уже много лет ни одна женщина не производила на него такого впечатления. Как ни старался Соломон, он не мог выбросить из головы ее синие глаза, огненные отблески на ее волосах.

Томные взоры, которые бросал на девушку Тексахи, в конце концов привлекли внимание Медеи. Лицо госпожи Вице-консула окаменело. Она перевела взгляд огромных глаз с Конни на мужа, и Тексахи подпрыгнул, словно от удара. Он судорожно сглотнул, его темное лицо посерело. На мгновение в глазах Медеи мелькнул угрожающий огонек. Тексахи неловко поднялся на ноги.

— Прошу прощения… — с этими словами он ушел.

Казалось, этот эпизод ускользнул от внимания Конни, которая продолжала беседовать с Ашарой. Эльвина и Поль Бен Геллер поспешно отвели глаза, прежде чем Медея успела заметить их любопытство. Эльвина удовлетворенно улыбалась.

Джозеф Янг продолжал наседать на Стоковски, критикуя политику Конфедерации по отношению к пограничным мирам и требуя обеспечить проповедникам-мормонам свободный доступ на Вольные станции. Соломон с трудом подавил улыбку, вспоминая о том, сколько юношей в длиннополых сюртуках расстались с жизнью, хлебнув вакуума в первые годы освоения космического пространства.

Словно угадав, какую неловкость вызвала за столом ее безмолвная ссора с мужем, Медея приподняла подведенные карандашом брови, повернулась к Архону и принялась расспрашивать его о Новой Земле. Сол прислушивался к беседе, но не узнал ничего, кроме статистических сведений, которые были ему уже известны.

Конни посмотрела на Соломона поверх блестевшего маслом кусочка лобстера, аккуратно наколотого на вилку:

— Надеюсь, «Боз» справится со своими обязанностями не хуже ваших прежних кораблей, капитан?

Сол натужно улыбнулся, чувствуя, как к его горлу подступает комок:

— Не знаю. Кораблям и тем, кто на них летает, нужно время, чтобы присмотреться друг к другу, изучить привычки и слабости. Я нахожусь на борту менее десяти часов и не успел даже обойти помещения.

— Это великолепное судно, — сказал Архон, энергично работая челюстями и прожевывая толстый бифштекс. — Учитывая знания и опыт инженеров Братства, я не сомневаюсь, что «Боз» покажет себя с самой лучшей стороны.

— Надеюсь.

— Если у вас найдется свободная минутка, я с удовольствием побываю на мостике. Только там можно по-настоящему почувствовать, что такое открытое пространство…

— Конни! — перебил Архон. — Прошу извинить мою дочь, капитан. В ней еще слишком много детского озорства. Она выросла в космосе, сама командовала кораблями. Боюсь, она никогда не смирится с той ролью, которая отводится ей в правительстве Новой Земли. В душе она типичный космический бродяга.

Соломон с любопытством смотрел на девушку. На вид ей можно было дать не больше двадцати пяти лет. Или все-таки она старше? У нее были тонкие хрупкие пальцы, ни следа морщин вокруг глаз, нос усыпан едва заметными веснушками. Золотисто-рыжие волосы на фоне светлого лица и бирюзового платья казались ярким костром, разведенным на снегу. Теплый взгляд Конни, смотревшей на него, чуть склонив голову, согрел сердце Соломона.

Она улыбнулась, в ее глазах зажегся лукавый огонек.

— Пожалуй, я должна объясниться. Пока отец находится на планете, я возглавляю наш флот. У нас шесть кораблей, и хотя ни один из них не может сравниться с «Боз» и любым другим судном Братства, это достаточно грозная сила, способная защитить нас от пиратов, рейдеров, от любого вмешательства извне.

— Пираты? — прошептала Эльвина Янг, широко распахнув глаза. — Неужели мы летим туда, где водятся пираты? Джозеф, ты ничего не говорил мне об этом!

Муж послал Эльвине бледную улыбку, вяло потрепал ее по руке и вернулся к разговору с Джорджем Стоковски.

— Я сомневаюсь, что нам попадутся пираты, — заверил ее Архон, успокаивающе улыбаясь. — К тому же я знаком с характеристиками этого корабля. Я сам командовал боевыми судами, и можете поверить мне на слово — «Боз» стоит шести обычных крейсеров. — Глаза Эльвины сузились, и Архон поднял руку. — Поймите, миссис Янг, наша планета находится за пределами пространства, охраняемого Патрулем. Мы сами обеспечиваем свою безопасность — Зион не сталкивался с подобной задачей со времен Мировых Советов.

— Но если мы все же наткнемся на пиратов, — добавила Конни, — то «Боз» сумеет дать им отпор. К тому же наш капитан имеет немалый опыт военных сражений.

— Сражения… — эхом отозвалась Эльвина. — Потрясающе! В каких сражениях вы участвовали, капитан?

— О, ничего серьезного, лишь несколько незначительных стычек… — Соломон через силу улыбнулся, вспоминая бой у Арпеджио, двойную красно-голубую звезду Тайджи, черный рейдер, который вынырнул словно ниоткуда и расстрелял «Гейдж»…

— Расскажите, прошу вас! — Эльвина подалась вперед, в ее глазах зажглось жадное любопытство. На ее лице вспыхнул румянец, и Сол подумал, какой красавицей она могла быть, если бы не коротко остриженные волосы и мешковатое мормонское одеяние. В эту минуту она словно излучала чувственность, в ее завораживающих глазах угадывался призыв.

— Как-нибудь в другой раз. — Соломон нехотя отвел взгляд, внезапно ощутив неловкость. На губах Эльвины мелькнула чуть заметная улыбка, она кивнула, словно сама себе.

«Официанты» Миши Гайтано убрали со стола тарелки, действуя если и не с изяществом, то, по крайней мере, ловко и быстро. Пассажиры произнесли несколько тостов — за Соломона, за «Боз», за каждую политическую фракцию, представители которых находились сейчас в кают-компании.

Как только Архон поднялся на ноги, Соломон последовал его примеру.

— Спикер, если вы свободны…

— Капитан! — Рука Эльвины обвилась вокруг его локтя и потянула Соломона обратно. Он раздраженно посмотрел ей в глаза, чувствуя, как упругая грудь женщины прижимается к его плечу. — Вы просто обязаны рассказать мне о своих битвах! Беседовать с человеком, который встречался со смертью лицом к лицу, находиться под его защитой — это самое волнующее событие в моей жизни!

— Прошу вас, миссис Янг… — Соломон пытался высвободить руку, глядя вслед Архону, который уходил вместе с Нориком Нгоро. Проклятие!

— Расскажите мне о своих приключениях, капитан! Почему бы нам не уединиться в тихом укромном месте и…

— Извините, но мне необходимо переговорить со старшим помощником. — Соломон хмуро улыбнулся и вырвал наконец руку. Освободившись от назойливой пассажирки, он облегченно вздохнул и приблизился к Артуриану. — Что с нашими преследователями?

Молодой человек пожал плечами:

— Судя по допплеровскому смещению, они движутся с тридцатикратным ускорением. Им потребуется совсем немного времени, чтобы поравняться с нами.

— Что показывает дальняя телеметрия? Вы сумели их опознать?

— Нет, капитан, — бесстрастным голосом произнес Арт. — Мы можем развести пары и уйти вперед.

Сол кивнул.

— Я уже думал об этом, но не вижу смысла отрываться от них. Архон хранит пункт назначения в секрете, но им не составит ни малейшего труда вычислить наш вектор. А сколько планет впереди по курсу? Всего одна, старший помощник.

На лице Артуриана застыло непроницаемое выражение.

— Значит, мы просто смиримся с тем, что нас преследуют?

Сол глубоко вздохнул:

— А что вы предлагаете? До сих пор они не выказывали враждебных намерений, а у Архона, насколько мне известно, есть свой собственный флот. Что, если это корабли сопровождения, которым поставлена задача оберегать нас от ненужных встреч? Я собираюсь сейчас же отправиться к Спикеру и расспросить его. Может быть, он знает, кто эти незнакомцы.

Арт закусил губу, его зеленые глаза смотрели холодно и неприязненно.

Их беседу прервало появление высокого могучего бородача.

— Приветствую вас, капитан Карраско и старший помощник Артуриан, — заговорил он, кивнув. — Позвольте выразить восхищение вашим чудесным кораблем… построенным на крови и костях угнетенного пролетариата!

Сол улыбнулся, пытаясь вспомнить имя этого огромного, широкоплечего мужчины. У него был ястребиный нос, по обе стороны которого сверкали черные проницательные глаза, длинные, схваченные на затылке волосы смыкались с черной окладистой бородой. Затрудненные гравитацией движения мясистых руки и ног выдавали нем уроженца Вольной станции. Его горящие глаза словно бросали вызов Соломону.

— Капитан, это Никита Малаков, Представитель сектора Гулаг, — вмешался Артуриан.

Гулаг? Откуда еще мог появиться диверсант, если не из этого змеиного гнезда анархистов, диссидентов, демагогов, провокаторов и террористов?

— Добро пожаловать на борт «Боз», господин Представитель. — Сол отвесил поклон.

— Ба! — Малаков негодующе вскинул руки. — Зовите меня Никитой. На моей станции титулы и звания не в ходу. Они лишают человека его имени. Итак, наконец-то я вижу перед собой представителей лживого, прогнившего Братства и не успокоюсь до тех пор, пока не пойму, что вы за люди и чем дышите. Я желаю увидеть собственными глазами и услышать собственными ушами, как вы станете оправдывать кровавые деяния своих тиранов-властителей. У вас есть что сказать в свою защиту?

Соломон растерянно моргнул:

— Кровавые деяния? Тираны?.. Я… э-ээ… боюсь, мне нечем оправдаться. Еще никто не задавал мне таких вопросов. Откровенно говоря, мне и в голову не приходило задумываться об этом.

— Ага! — Малаков ткнул толстым пальцем ему в грудь, победно сверкая глазами. — Вот она, истинная сущность тирании! Оболванить людей, превратить их в безмозглых роботов, послушных воле правящей верхушки! Отнять у человека свободу! Закрепостить его дух!

— Видите ли, я…

— Потрясающее красноречие! Я вижу, мрак невежества проник и в вашу душу, капитан. Примите мои искренние соболезнования.

Сол обернулся и увидел приближающегося Фэна Джордана. Длинные коричневые волосы герцога были уложены в безупречную прическу, ореховые глаза с удивлением и негодованием смотрели на разбушевавшегося Никиту.

— Вы полагаете, простолюдины способны мыслить? — осведомился он. — У них на уме только жратва, выпивка и грубая случка. Более… скажем так, абстрактные понятия их не интересуют — разве что размеры их банковского счета.

Глаза Малакова сузились:

— Разумеется, они способны мыслить, Джордан. Чем еще люди отличаются от других животных? Что позволило человечеству избавиться от безжалостного гнета Мировых Советов и обрести свободу? Несгибаемая воля просвещенных людей, вставших на борьбу с деспотизмом.

— Жалкая кучка психопатов, умело манипулирующих толпами черни с помощью лозунгов, — отозвался Джордан, подавляя зевок. — Полагаю, у капитана и его помощника найдутся более важные дела, чем выслушивать вашу трескотню. — Он повернулся к Солу. — Заглядывайте ко мне в гости, капитан. У меня найдутся изысканные деликатесы и напитки, доступные только знатным особам. — Любезно улыбнувшись Никите, лицо которого приняло темно-багровый оттенок, герцог прошествовал мимо, легко неся худощавое, мускулистое тело.

— С каким удовольствием я свернул бы его августейшую шею! — взорвался Малаков, громко скрипнув зубами. В его черных глазах сверкнул гневный огонек.

— Августейшую?

— Он принадлежит к числу наследников нью-мейнского трона, — пояснил Артуриан. — Один из кузенов короля… или что-то в этом роде. — Молодой человек выдержал паузу, его зеленые глаза превратились в ледышки. — Он сидит за моим столом. Я едва дождался окончания обеда. Порой меня охватывало нестерпимое желание запустить его в космос без скафандра.

— Смиряй свои страсти, — напомнил ему Сол, мягко улыбаясь.

— Это еще что? — осведомился Малаков.

— Философский принцип Братства. — Сол сделал неопределенный жест. — Одна из мантр нашего учения.

— Ага! Братство подавляет человеческий дух, промывая людям мозги! — Никита заложил руки за спину и покачался с носков на пятки, провожая взглядом удаляющийся силуэт Джордана.

Марк Лиетов, посланник Сириуса, отделился от группы, собравшейся вокруг Архона, и присоединился к троице. На его узком лице играла бесцветная улыбка, которая могла послужить фирменным ярлыком дипломатии. Солу хватило одного взгляда, чтобы преисполниться неприязнью к этому человеку. Длинный заостренный подбородок и коротко остриженные черные волосы придавали облику Лиетова что-то кошачье.

— Искренне рад тому, что наконец получил возможность лично познакомиться с вами, капитан, — заговорил он, бросив Солу короткую улыбку. — Ваша репутация у всех на слуху. Мы направляемся к границам исследованного космоса и были счастливы узнать о вашем решении вернуться на службу.

Соломон неловко пожал плечами:

— Мне и в голову не приходило, что кого-нибудь заинтересуют мои поступки.

— О, не сомневайтесь, капитан, — вкрадчиво произнес Лиетов. — Надеюсь, вы согласитесь с тем, что на чашу весов брошены судьбы Конфедерации? Ваши исследования расширили сферу обитания человечества до пределов, о которых мы не могли и помыслить. Вы — Нейл Армстронг, Дик Скоби, Метронов и Гаршинский нашей эпохи.

— Прошу прощения, капитан, — вмешался Арт, — но мне пора вернуться к своим обязанностям.

— И вы, старший помощник, также принадлежите к числу отважных храбрецов, которые служат верной опорой нам, живущим на крохотных планетах и станциях, затерянных в глубинах пространства, — продолжал Лиетов, не дав Солу открыть рот.

— Не беспокойтесь, Арт, — сказал Соломон. — Я сам разберусь с этим программным сбоем. Должно быть, при вводе была пропущена команда.

— Встретимся позже, капитан! — гулким голосом воскликнул Никита. — Мы с вами поговорим как мужчина с мужчиной, и выясним, что важнее для вас — ваши обязанности и философия или положение угнетенных масс, мужчин и женщин, которые трудятся не покладая рук, чтобы такие социальные паразиты, как Лиетов, могли потуже набить свой карман!

Листов с застывшей улыбкой бросил на Никиту ледяной взгляд.

— Капитан! — Арт пытался перекричать Никиту. — Я уже исправил ошибку в программе!

— Прошу прощения, господин посланник, но нам пора. — Соломон взял Арта под руку и повел его прочь, ничуть не сомневаясь в том, что Листов злорадно смотрит ему вслед.

— Где они откопали этого Малакова? Да и Лиетов не лучше. Того и гляди ударит ножом в спину. Интересно, что ему нужно?

В глазах Арта вспыхнул огонь:

— Не знаю и знать не хочу. Меня эти игры не касаются.

— Хотел бы я быть на вашем месте. Порой я кажусь себе крысой, которую заперли в клетке.

— Так точно, сэр, — бесстрастным голосом отозвался молодой человек.

Они свернули в длинный белый коридор, ведущий к мостику, и Сол остановился.

— Вас что-то не устраивает, старший помощник? Если так, скажите об этом сейчас же. Нам с вами предстоит работать дни напролет, и я хотел бы наладить нормальные взаимоотношения. Если каждое мое слово вызывает у вас протест, когда-нибудь мы столкнемся лбами, вместо того чтобы искать выход из этого кошмара.

— Никак нет, сэр. — Арт повернулся к Солу, по его лицу заходили желваки.

Сол покачал головой.

— И все же вы что-то скрываете, Артуриан. С тех пор как я появился на борту, вы и Брайана пребываете в дурном расположении духа. Меня интересует все, что вы обо мне думаете, — о чем бы ни шла речь, от профессиональной пригодности до цвета кофейной кружки, — в той мере, в которой ваше мнение о моей персоне отражается на дисциплине. Если у вас с Брайаной есть претензии, выскажите их откровенно.

Губы Арта побелели, глаза с явной неприязнью буравили лицо Соломона. Он не вымолвил ни слова.

— Послушайте, я не из тех тупоголовых солдафонов, которые требуют, чтобы перед ними стояли навытяжку. — Соломон пытался уловить в глазах Арта хотя бы искорку понимания. — Я не привык командовать кораблем по книгам и уставам. Вы можете не любить меня. Я не требую даже уважения к себе как к человеку… но вам действительно придется работать со мной изо дня в день. Я не знаю целей этого путешествия, но думаю, что нам уже очень скоро придется вступить в бой. Понимаете, о чем я говорю?

Его слова нимало не смягчили Артуриана.

— Так точно, сэр, — ответил он. — Прошу меня извинить, но вы производите впечатление человека, выполняющего свой долг из-под палки.

Вот так — коротко, точно и ясно. Соломон втянул воздух сквозь сжатые зубы и смерил оценивающим взором стоящего перед ним дерзкого юнца, которому хватило отваги не отвести глаза.

— Может быть, вы правы, старший помощник. — Он медленно выдохнул, чувствуя, как вместе с воздухом понемногу уходит напряжение, владевшее им до сих пор. — Тем не менее мы с вами оказались в одной лодке, и, сдается мне, вы с Брайаной тоже не в восторге от этого. — Соломон закусил губу. — На мостике корабля нет места демократии, однако если вы захотите поделиться со мной своими сомнениями и если у нас будет время хорошенько все обсудить — не стесняйтесь. Не могу обещать ответов на любые вопросы, но готов спорить, что и вы тоже не всезнайки.

— Так точно, сэр! — Артуриан отдал честь. — Прошу разрешения отбыть к месту несения службы!

Соломон вздохнул.

— К чему эти формальности? Идите, я не задерживаю вас. — У него возникло неприятное ощущение, что молодой человек пропустил мимо ушей все, что он говорил.

Конни смотрела вслед Соломону и его старшему помощнику, которые сворачивали в боковой туннель. Девушку терзали противоречивые чувства. Поведение Карраско ставило ее в тупик. Жалкий, готовый удариться в слезы человек, которого она застала в наблюдательном блистере, превратился в невозмутимого, уверенного в себе капитана, стоило ему очутиться в своей каюте. Откуда ей знать, которая из этих двух личностей возьмет верх в решительный момент? До какой степени она может доверять Карраско? И почему там, в блистере, ее так тронуло ранимое, беззащитное выражение его лица?

— Конни, — сказал Архон, беря дочь под руку, — я хочу познакомить тебя с Нориком Нгоро, Представителем сектора Амброз.

Конни улыбнулась и посмотрела в глаза Нгоро, которые словно затягивали ее в омут. Его взгляд проникал в глубь души, сдирая один за другим пласты, составлявшие ее личность и обнажая саму ее сущность. Этот взгляд казался ободряющим, но вместе с тем внушал тревогу, и девушка облегченно вздохнула, когда Нгоро наконец опустил ресницы.

— Рад знакомству, Констанция, — медленно произнес он низким раскатистым голосом. — О вас идет добрая, вполне заслуженная слава. Вы взвалили на свои плечи тяжелую ношу. Столь ответственное отношение к своему долгу — признак благородства души.

— Откуда вы… Впрочем, спасибо. — Конни бросила короткий взгляд на отца.

— Однако я хотел бы предостеречь вас от излишних волнений и беспокойств. Они плохо сказываются на здоровье. Поддаваясь тревоге, вы выплескиваете в кровь липиды, стероиды и гормоны. Повышается содержание сахара в крови, ваше тело напряжено и находится в непрерывном возбуждении. В результате возникают нарушения работы сердечно-сосудистой и пищеварительной систем, а это не способствует активному долголетию.

Конни чуть заметно кивнула.

— На станции, где живет мистер Нгоро, его называют Провидцем. — Архон ободряюще стиснул руку девушки. — Он отправился в экспедицию с заданием обеспечить соблюдение интересов своего правительства.

Конни нерешительно помедлила.

— Каким же образом? — спросила она.

— Я должен следить за тем, кто говорит правду, а кто скрывает свои мысли, Констанция, — негромко произнес Нгоро. — Мое правительство сочло необходимым поставить мои способности на службу государству.

— И все же я не понимаю…

— Нгоро умеет отличать ложь от правды, — объяснил Архон и повернулся к Норику. — Что о вашем феномене думают ученые?

Нгоро улыбнулся и рассеянно обвел взглядом переборки туннеля, слово рассматривая нечто, находящееся за ними.

— Деятельность мозга весьма сложна, — заговорил он. — Человеческая мысль, как мы ее понимаем, это комбинация электрических и химических процессов. Содержимое памяти определяется состоянием особых белковых структур. Возбуждения нейронов носят случайный характер, однако эти хаотические возбуждения сливаются в единую конфигурацию, подчиняющуюся статистическим закономерностям. Тем самым обеспечивается изменчивость и адаптивность мышления, что, в свою очередь, позволяет человеку экспериментировать и искать новые подходы при решении поставленных перед ним задач. Организм реагирует на этот процесс путем разнообразных рефлексов, и я улавливаю физический отклик тела на мысль. В обществе с незапамятных времен бытует миф о том, что люди обладают аурой, своеобразным отражением их душ. Действительно, каждый человек окружен электромагнитным полем, а также испускает инфракрасные лучи. При возбуждении эти поля и излучения меняются. Дыхание, расширение зрачков, мышечная активность — все это отражения внутреннего состояния человека. — Нгоро улыбнулся. — К счастью, я не обладаю способностью к чтению мыслей, которую приписывает мне молва. Такая способность стала бы для меня смертельным проклятием.

— Вот как? — спросила Конни.

— Разумеется. Попробуйте представить себе все те миллиарды мыслей, которые вы можете воспринимать. Мышление — весьма болезненный процесс, хотя мы сами этого не замечаем. Мысль, которую формулирует человек, — это результат статистического усреднения по бесчисленным конкурирующим друг с другом конфигурациям беспорядочных нейронных возбуждений. Воспринимая их в сыром, необработанном виде, чтец мыслей обрекает свой собственный разум на разрушение. В его мозгу воцаряется полный хаос.

Конни согласно кивнула:

— Кажется, понимаю.

Нгоро ласково улыбнулся.

— Конечно, понимаете. Человеческое сознание — лишь малая часть сложнейшей игры законов природы; если хотите, отпечаток пальца Всевышнего, который он оставил на нашей Вселенной.

— Ага! Вот вы где! — произнес громкий голос за спиной Конни. Она повернулась и увидела Никиту Малакова, который протянул Нгоро мясистую ладонь, обмениваясь с ним рукопожатием. — Я специально подошел, чтобы вы не подумали, будто я избегаю вас. Вы опасный человек, Норик. Ваше умение угадывать чужие мысли не позволяет окружающим скрываться за общепринятыми любезными фразами. Хорошо, что у вас нет красивой жены. Иначе вы уже давно прикончили бы меня за восхитительные сладострастные мыслишки.

Нгоро невозмутимо улыбался:

— Мы давно не виделись, Никита.

— Это точно. — Малаков бросил на Конни одобрительный взгляд. — Мы находимся в компании очаровательной дамы, так что, думаю, можно говорить без опаски. Забравшись в мой мозг, вы ничего там не прочтете: все, что я хотел бы скрыть, бледнеет на фоне жаркой страсти, которую внушает мне восхитительная женская красота.

Нгоро покачал головой:

— Вы ни капли не изменились, Никита. Так же, как прежде, окружаете себя выдумками, пряча за ними свою истинную сущность. Вы и сейчас распускаете небылицы о своих трех женах?

— Я… э-ээ… Признайтесь, Норик, вас ведь почти не приглашают на приемы, вечеринки, праздники?

— Нет, Никита. А что?

— Ничего особенного, просто я хочу, чтобы наша очаровательная собеседница приняла это к сведению. — Никита взял руку Конни и осторожно поцеловал ее, щекоча бородой. — Позвольте представиться. Никита Малаков, посланник сектора Гулаг.

Конни чуть склонила голову:

— Рада знакомству, господин Малаков. А это мой отец, Архон, Спикер Новой Земли.

— Очень приятно. — Никита дружески стиснул могучую руку Архона. — Я счастлив познакомиться с человеком, вокруг которого разворачиваются удивительные и загадочные события, извлекшие на свет множество фигур, до сих пор скрывавшихся в тени. Может быть, вы приоткроете для меня завесу тайны? Что сулит секрет вашей планеты миллиардам угнетенных, трудами которых человечество достигло звезд?

Архон усмехнулся:

— А вы отнюдь не такой простак, каким вас изображают слухи.

— Возможно. — Малаков утробно расхохотался. — Еще находясь на Арктуре, я почуял, что затевается нечто необычное. Между прочим, я был бы рад отделаться от лживых буржуазных политиков и насладиться обществом прекрасной дамы. — Он повернулся к Конни. — Надеюсь, вы сумеете выбрать время заглянуть ко мне в каюту, чтобы обсудить перспективы взаимовыгодной торговли между Новой Землей и Гулагом…

— Никита! — предостерегающе произнес Норик.

— А? Я… э-ээ… ну конечно же, я имел в виду чисто деловой визит. Буду польщен, если вы посетите меня в компании Спикера Архона…

— Никита!

— Ну? Что еще? — Малахов свирепо воззрился на Нгоро, и тот вскинул бровь. — Уж не считаете ли вы меня похотливым негодяем, который видит в прекрасной женщине только объект сексуальных домогательств?

— Нет.

— То-то же! — Никита подмигнул девушке.

— Ваши замыслы куда сложнее, Никита. Плотские утехи не имеют никакого отношения к тому, как вы собираетесь использовать…

— Норик!

— Да, Никита?

— Несколько минут назад я встретился с Амахарой и мне показалось, что он разыскивает вас. Но поскольку вы все равно мне не поверите, я скажу прямо: не пора ли вам отправиться восвояси?

— Был рад познакомиться с вами, Констанция. — Норик улыбнулся, по-прежнему взирая куда-то в пространство, и двинулся было прочь, но тут же оглянулся и бросил через плечо: — Когда я в последний раз виделся с Никитой, он заявил, будто бы я начисто лишен чувства юмора.

 

10

Сэбот Селлерс развернул пилотское кресло, не отрывая глаз от экранов мостика, на которых алмазной россыпью сверкали звезды. Его флот, возглавляемый «Охотником», вышел в открытый космос, разгоняясь перед прыжком. Корабли кинжалами вонзались в пространство, выбрасывая из сопел серебристо-голубые языки реакционной массы — лучшие боевые машины Арпеджио, облегченные до предела и несущие на своем борту только самое необходимое. Черный цвет, которым были окрашены их корпуса для повышения теплоотдачи, как нельзя лучше соответствовал предназначению кораблей — это были хищники, безжалостные убийцы, рыщущие во мраке. Именно на них зиждилось могущество и влияние, которыми по праву пользовалась Арпеджио. Ни одна планета Конфедерации не осмелилась бы бросить ей вызов.

Сэбот прислушивался к шуму механизмов «Охотника». Знакомые звуки и вибрация палубы действовали на него успокаивающе. Кресло капитана стояло у внутренней дуги мостика, похожего формой на лошадиную подкову. Тут и там на мостике виднелись спины офицеров, которые склонились над приборами, наблюдая за окружающим пространством, принимая сообщения и следя за работой реактора. Над головами мерцал развернутый во всю ширину главный экран, на котором отображались навигационные данные и состояние систем корабля.

— Адмирал? — окликнул Сэбота офицер связи. — Поступило подпространственное сообщение от Клана Алхара.

Селлерс кивнул:

— Передайте его на мой личный экран. Звук транслируйте только через мой шлем.

Включился проектор, установленный у левого локтя Сэбота; в воздухе возникло объемное изображение морщинистого лица Алхара.

— Адмирал Селлерс, мы получили информацию о том, что Сириус и Нью-Мейн поднимают по тревоге свои военные силы. Остается лишь гадать, что им известно. Я изучил доклад вашего арктурианского агента. — Алхар выдержал короткую паузу. — Я вынужден с сожалением констатировать, что эти данные неполны. У меня есть весьма серьезные основания полагать, что она утаивает часть сведений. Надеюсь, эти упущения объясняются только соображениями безопасности. Предположив нечто иное, я посеял бы между нами недоверие, чего никак нельзя допускать, ведь корабли, которыми вы командуете, предоставили вам Великие Кланы. И тем не менее офицеры, которых мы назначили на ваш флот, могут заподозрить предательство. В то же самое время наши сирианские источники хотя и держатся весьма любезно, доставляют нам еще более скудные сведения. Подобное поведение наших верных союзников наводит меня на подозрения. Вы на пороге великих свершений, Адмирал, и Великие Кланы будут весьма разочарованы, если вы не проявите должной рассудительности и благоразумия. Надеемся, вы не преминете предоставить вышеупомянутую информацию в полном объеме.

Изображение угасло.

— Стало быть, они что-то почуяли. — Селлерс злобно усмехнулся. — Соображения безопасности? Еще бы. Даже Кланы содрогнулись бы от ужаса, если бы узнали, о чем идет речь. — Он произнес, повысив голос: — Коммуникатор! Сообщение для лорда Алхара! — Загорелся огонек записывающего устройства, и Сэбот начал диктовать: — Лорд Алхар, я получил ваше сообщение и принял его к сведению. Благодарю вас за данные об обстановке на Сириусе. Позвольте заверить вас, что я в полной мере сознаю, какими ресурсами и мощью обладают Кланы. Я верен долгу перед Арпеджио. Моя единственная цель — крепить ее влияние и силу. Что же касается ваших сомнений в достоверности моей информации, то я буду весьма благодарен вам, если вы конкретно укажете, какие упущения имеете в виду. — Он бросил взгляд на офицера связи. — Посылайте!

— Так точно, сэр. Сообщение отправлено.

Итак, он сумел выиграть еще немного времени. Теория относительности — коварная штука; глядишь, старик отправится к праотцам, пока Сэбот будет уточнять и дополнять сведения, которые тот требовал. А когда корабли приблизятся к световому барьеру, эффект еще усилится. Однако прежде чем изготовиться к прыжку, нужно получить донесение с борта «Боз». Усилия по внедрению своего человека в стан противника всегда окупаются сторицей. Особенно если этот человек талантлив и предан тебе. Судя по сообщениям арктурианских агентов, события развиваются точно по плану. Как знать — быть может, к тому моменту, когда наступит развязка, «Боз» со всеми его секретами окажется в руках Селлерса и его будущего Клана.

А Соломон Карраско? Ходят слухи, что он превратился в бледную тень самого себя.

— Я уничтожил «Гейдж», капитан Карраско, а теперь захвачу ваш «Боз».

Высокий человек беззвучно переступил комингс и нерешительно замер на месте, осторожно озираясь вокруг. Потом он вороватым движением положил ладонь на пластину замка, и люк закрылся. Человек оказался в длинном коридоре, в который выходили люки кают дипломатов. Он сосчитал их и остановился перед тем, который был ему нужен.

— Боз, откройте каюту.

— Вы находитесь в секции корабля, закрытой для посторонних в соответствии с дипломатическими…

— Код доступа пятнадцать двадцать один. Откройте люк.

Массивная плита скользнула в сторону.

Оказавшись в помещении, он достал из футляра на поясе прибор, щелкнул выключателем и посмотрел на дисплей. Двигаясь с кошачьим изяществом, он обошел комнату, прикладывая прибор к стенам. На экране дисплея, быстро сменяя друг друга, мерцали красные цифры.

Человек вошел в спальню и обогнул разворошенную постель, не отрывая взгляд от прибора. Хмыкнув, он наклонился и вынул две черные трубки из саквояжа, стоявшего подле кровати. В воздухе повис едва заметный сладковатый запах.

Положив трубки на кровать, человек снял с пояса другой аппарат. Наведя его с помощью видоискателя, он несколько раз негромко щелкнул затвором, меняя экспозицию.

Ловкими пальцами он уложил трубки точно так, как те лежали прежде, вернулся к люку отсека кают, огляделся и беззвучно скользнул в холл, возвращаясь тем же путем, что привел его сюда.

Люк каюты Архона бесшумно захлопнулся за спиной Соломона, и он оказался в скромно обставленных трехкомнатных апартаментах. Здесь царил идеальный порядок, каждая вещь лежала на своем месте. Типичное жилище старого космического волка — здесь был даже гермокостюм с перчатками и шлемом, который висел на стене, дожидаясь своего часа. Архон по праву гордился своей репутацией опытного астронавта.

— Капитан, — заговорил Архон, выходя навстречу Соломону, — чему обязан такой честью? — Он ввел гостя в дальнюю комнату с тщательно заправленной койкой, на которой громоздились аккуратные стопки документов и кристаллов памяти. Напротив сидела Конни в окружении катушек с пленкой, голографических кубиков и старинных газет. Она вскинула ярко-синие глаза, в которых, как всегда, сквозила настороженность, и забросила за ухо длинную прядь золотистых волос. Соломон кивнул девушке, вновь ощущая неотразимое очарование ее холодной красоты. Ну почему у него захватывает дух всякий раз, когда он смотрит на Конни?

На ней был облегающий костюм в желто-черную полоску, подчеркивавший гибкие очертания ее фигуры. На ум Соломону невольно пришло сравнение с тигрицей. Взгляд, который ему бросила девушка, лишь укреплял это впечатление.

— Что привело вас ко мне, капитан? — Архон провел пальцами по всклокоченной бороде; из-под его усов на мгновение мелькнула улыбка. Судя по задорному блеску его глаз, Спикер находил особое удовольствие в том, какой эффект его дочь производит на мужчин.

— Будничные заботы. — С трудом оторвав взгляд от девушки, Соломон повернулся к Архону и нерешительно умолк.

— Вы можете смело говорить в присутствии моей дочери. Во всем, что касается нынешней экспедиции, между нами нет тайн. Более того, если я окажусь не в силах исполнять свои обязанности, на Констанцию будет возложена вся полнота власти Спикера, и вы будете подчиняться ее приказам.

— Наши системы слежения обнаружили два корабля, которые стартовали на Арктуре и легли на курс, параллельный нашему.

Архон чуть заметно кивнул:

— Хищники почуяли запах крови.

— Не знаете ли вы, чьи это суда?

Архон медленно покачал головой.

— Нет. Их мог послать кто угодно — оппозиционные партии… а если принять во внимание нынешнюю обстановку, даже и друзья. Сириус, Арпеджио, Терра… кто знает? Меня удивляет лишь одно — уж очень быстро они сориентировались. Должно быть, в аппарате Конфедерации произошла серьезная утечка сведений.

— Президент Пальмир, — проворчала Конни. — Я же говорила, ему нельзя доверять. В погоне за властью он готов на все…

— Мы были вынуждены довериться ему. Без помощи Конфедерации мы не сделали бы ни шагу! — В голосе Архона зазвучали гневные нотки. — Я… впрочем, мы уже говорили об этом. — Он опустился в кресло и посмотрел на Сола. — Похоже, я начинаю стареть, мои взгляды меняются. Конни утверждает, что я и сам изменился — там, на Новой Земле. Изменился после того, как мы нашли… Не знаю, может быть, она права. — Архон лукаво улыбнулся. — Мою дочь переполняет кипучая энергия молодости, и ей кажется, что она сумеет противостоять Вселенной в одиночку.

— А может быть, я всего лишь чересчур осторожна. В нынешней ситуации излишняя осмотрительность не повредит, не правда ли, отец? — Конни приподняла бровь и бросила на Сола многозначительный взгляд.

— Пожалуйста, не стесняйтесь меня, ваш разговор становится все интереснее, — попросил тот.

Архон пожал плечами и развел руками.

— Да, девочка, ты права. Всему свое время, капитан… Однако я изумлен тем, какую выдержку вы проявляете в нынешнем непростом положении.

— Я тоже. Особенно если учесть, что именно вы уничтожили «Клинок» у Арпеджио.

— Да. Конни уже сказала мне, что вы вспомнили мое лицо. — Архон тоскливо улыбнулся, в его глазах отразилась застарелая боль. — Там, у Арпеджио, я получил бесценный урок. Я даже не представлял… Словом, с моих глаз спали шоры. Можно сказать, именно тогда я стал по-настоящему взрослым человеком. Рано или поздно всем нам приходится расплачиваться за свою жизнь, за свои поступки. Я расплатился в тот день. Я сделал то, чему не могу найти оправдания. Я заплатил очень, очень дорогую цену.

— А вместе с вами и «Клинок», и тридцать моих друзей и спутников, Спикер. Но я пришел не для того, чтобы требовать объяснений. Я получил распоряжения от Великого Галактического Мастера и выполняю их. В настоящий момент меня более всего тревожат два корабля, которые преследуют нас. Чьи это корабли?

Архон напрягся всем телом:

— Не знаю.

— Они опасны?

Спикер медленно покачал головой.

— Ничего не могу сказать вам, капитан. Попытайтесь связаться с ними.

— Они не отвечают на запросы.

— По-моему, их действия говорят сами за себя, — послышался сбоку голос Конни.

— Да, я согласен с вами. — Соломон развернулся на каблуках. — Благодарю за помощь, Спикер.

Люк захлопнулся за его спиной, и Соломону показалось, что внутри у него все сжалось.

Тайяш Найтер ссутулился в гравикресле, выставив перед собой длинную блестящую черную трость и потягивая арктурианское пиво. Его старческое лицо напоминало Никите выжатый апельсин. Глубокие морщины делали Найтера похожим на гнома, в результате чего люди забывали об осторожности и выбалтывали колченогому старичку куда больше, чем хотели сказать. Всем, кто недооценивал Тайяша, неизменно приходилось впоследствии пожалеть об этом.

Никита и Найтер сидели в углу, откуда была видна вся кают-компания. Одну из стен помещения целиком занимала голограмма с изображением непроходимых мистерианских болот, покрытых дымкой испарений. С причудливо изогнутых ветвей растений, которые поселенцы наивно величали «деревьями», свешивались лоскутья мха.

— Вы уже выяснили цели нашей экспедиции?

— Пока нет. — Никита поднял глаза к потолочным панелям и нахмурился. — Но дело явно нешуточное. Надеюсь, вы заметили, что Лиетов в своих беседах постоянно ходит вокруг да около пункта нашего назначения, но никогда не говорит о нем напрямую? Я вынужден отдать должное этим мерзким политиканам — они умеют выведать все что угодно, ничем не проявляя своей заинтересованности. Они выражают свои мысли таким образом, что каждый слышит в их словах то, что хочет услышать.

— Готов спорить, речь идет о тороне. Либо о сверхпроводящих материалах. Это самые драгоценные ископаемые во всем космосе. По всей видимости, Архон наткнулся на месторождения достаточно богатые, чтобы нарушить баланс сил в галактике. Чем еще можно объяснить то, что на борту нашего корабля собрались такие акулы политики?

— Вы считаете Джозефа Янга кровожадным хищником?

— Янга — нет, но уж Медею я никак не назову застенчивой девой. Впрочем, Лиетова и Джордана тоже. Да и Мики Хитавию с Геллером нельзя счесть легковесами.

— Зачем Архону потребовалось обращаться к Братству?

— А кто контролирует большинство промышленных и добывающих предприятий? Кто разведал большинство минеральных ресурсов Конфедерации и теперь выдает планетам лицензии на их разработку?

Несколько минут они сидели молча, погруженные в мысли.

— Нет, тут таится грозная опасность, — решил наконец Никита. — Опасность, которая может всерьез поколебать политическое равновесие. Торон при всей его ценности — всего лишь полезное ископаемое, предмет торговли.

— А наш капитан? Этот Карраско?

Никита приподнял массивные плечи:

— Не знаю. До сих пор он производил на меня впечатление достойного человека.

— Ха! — Тайяш взмахнул своей тростью. — Один достойный человек в окружении толпы социальных паразитов.

— Кого вы назвали социальным паразитом?

— Политиков, кого же еще.

— Вы назвали меня социальным паразитом?

— Насколько я понимаю, вы путешествуете за счет своей станции. Кто оплачивает роскошных шлюх, с которыми вы кутите, как только выдается возможность? Кто оплачивает ваше жилье, ваш стол?

Никита шевельнулся в кресле и дернул себя за бороду:

— Я — борец за права угнетенных масс. На меня возложена обязанность отстаивать интересы людей труда, изнывающих под пятой прогнившей буржуазии. И вы называете меня социальным паразитом?

— Еще бы! — Тайяш насмешливо фыркнул. — Взгляните на себя со стороны, Никита. Вы сидите здесь с бокалом лучшего шерри Санта-дель-Сиело, накачавшись лучшей продукцией пивоварен Рейнджа, и вам хватает смелости смотреть мне в глаза и утверждать при этом, что вы боретесь за права трудового народа?

— Разумеется. Мы ведем борьбу на многих фронтах. Кто-то печатает прокламации в тайных типографиях московского сектора арктурианских трущоб, другие выслеживают сирианских шпионов и дают им отведать вакуума, мешая тем самым Сириусу добиться политического господства, о котором мечтает его правительство. Удел третьих — напоминать буржуазным дипломатам вроде вас о том, что Совет Конфедерации отнюдь не пуп Вселенной. Планеты и станции населены великим множеством людей, которые не покладая рук трудятся в шахтах, стоят у станков, делают все, чтобы наша жизнь стала лучше. Моя задача — напоминать вам, что те решения, которые принимает Совет, напрямую затрагивают существование этих людей. Ведь вы, наделенные властью и богатством, частенько забываете о них, не правда ли?

— Не зарывайтесь, Никита. Объявляя себя носителем высшей истины, вы впадаете в грех гордыни. Возможно, у вас больше прав называть себя народным заступником, чем у кого-либо еще. Однако, голосуя в Совете, вы неизменно придерживаетесь умеренной, здравой политики.

Никита поднял бокал с сиелианским шерри и чмокнул губами.

— Да, дружище, я всерьез считаю себя защитником простых людей, хотя порой позволяю себе излишества. Но скажите откровенно — вы можете вспомнить хотя бы один случай, когда я торговал своим голосом в Совете, когда я поддерживал этого сирианского мерзавца Лиетова или того же Джордана, надеясь урвать жирный куш лично для себя? И вы называете меня социальным паразитом, сосущим народную кровь? Что ж, будь по-вашему. Но тогда всех остальных политиков следует сравнивать со зловонной плесенью, которая забивает трубопроводы атмосферных генераторов, обрекая на смерть целые станции!

Тайяш примирительно улыбнулся:

— Да, вас величают твердолобым неподкупным сукиным сыном, который…

— …который неустанно печется о благополучии бесправных людей труда, Тайяш. Да, мне нравится шерри, я люблю изысканные деликатесы… но почему я должен грызть питательные кубики, если эти яства все равно отправятся в помойку? Уж лучше их съест Никита Малаков, чем кто-нибудь еще! — Он заговорил тише: — Но если вы когда-нибудь поймаете меня на том, что я предаю своих людей или изменяю своим убеждениям, плюньте мне в лицо и повернитесь ко мне спиной, ведь если такое случится, мой старый друг, я буду недостоин уважения.

Тайяш кивнул, не отрывая взгляда от Норика Нгоро, который стоял в центре кают-компании, одетый в длинную, до самых пят, желто-оранжевую тогу из арктурианской материи тончайшей выделки. На шее Нгоро висел крохотный флакон с землей его родной станции. Он рассеянно разговаривал с Мики Хитавией, посланником Рейнланда. К их беседе прислушивались Марк Торгюссон, атташе сектора Москва, и Шерни Хендрикс, Представитель Галактического университета. Хендрикс близоруко щурился, как и подобает книжному червю; худощавый долговязый Торгюссон, казалось, едва сдерживает свою необузданную вспыльчивость.

— Вы готовы повторить эти слова в его присутствии? — спросил Тайяш, указывая на Нгоро.

Никита поерзал в кресле, устраиваясь удобнее:

— Да, готов.

Словно услышав Никиту, Нгоро повернул голову и вперил взгляд ему в лицо.

— Это самый страшный человек из всех, кого я встречал в своей жизни, — пробормотал Никита.

У люка, ведущего к каютам экипажа и мостику, стоял высокий нескладный чернокожий мужчина. В его глазах застыло безучастное выражение, ладонь лежала на пластине замка.

— Прошу прощения, господин Представитель, — сказал Соломон, — но этот люк ведет в служебные помещения корабля. Если вам угодно…

Мужчина медленно повернул голову, и его лоб прорезала едва заметная складка.

— Если не ошибаюсь, вы — Соломон Карраско?

— Да. — Соломон посмотрел в мертвенные глаза Нгоро и невольно собрался, принимая боевую стойку.

— Вы чем-то испуганы, капитан. Вы и Констанция. Все, кто находится на борту, охвачены тревогой, но в вас двоих она ощущается наиболее отчетливо. Вы испуганы, буквально парализованы той ответственностью, которая возложена на ваши плечи.

— Может быть, я чем-нибудь могу вам помочь, господин Нгоро? Вам нельзя входить в этот люк, для этого требуется особое разрешение.

— Я не собирался входить в служебные помещения, капитан. Я лишь хотел уединиться в своей каюте и предаться размышлениям о твари, проникшей на борт.

— Тварь? Господи, неужели на корабле завелись крысы? «Боз» только что сошел со стапелей. Как правило, проходит довольно много времени, прежде чем проклятые грызуны…

— Я имел в виду человека, капитан. — Нгоро внимательно присмотрелся к Соломону, его глаза сверкнули, черты лица заострились. — Скажите, капитан, всегда ли ваши поступки диктуются соображениями морали и этики? Всегда ли вы справедливы по отношению к себе, своим коллегам и врагам?

Сол судорожно сглотнул, пытаясь унять внезапно вспыхнувший гнев.

— Я всегда стараюсь прислушиваться к голосу совести, господин Представитель, — ответил он. — Но, боюсь, подобная беседа может затянуться надолго. Скажем так: я придерживаюсь соображений этики в той мере, в которой позволяет конкретная ситуация. В своих действиях я руководствуюсь сведениями, которыми располагаю в текущий момент.

— Не потому ли вы согласились принять на себя командование нашей экспедицией?

— Господин Представитель, вы хорошо себя чувствуете? Может быть, вы потеряли ориентацию, либо… Позвольте проводить вас в медотсек.

— Благодарю вас, капитан, я вполне здоров. — Нгоро улыбнулся. — Всему виной моя рассеянность. Я попросту заблудился, задумавшись об этой твари. Дело в том, что я — Провидец.

— Я читал об этом в вашем досье, но даже не предполагал…

— Кое-кто считает, будто бы я умею угадывать чужие мысли, капитан. Но это не совсем так. Я наделен способностью распознавать ложь. Подобного рода качества незаменимы в судебной системе. Правительство отправило меня в экспедицию, поручив отстаивать интересы нашего народа. И вот я столкнулся с тварью…

— Вы уже не впервые произносите это слово. — Сол расслабился и заложил руки за спину. — О какой твари идет речь?

— На борту находится человек, который собирается ввергнуть всех нас в пучину несчастий. Мы имеем дело с настоящим злым гением. До сих пор мне не доводилось сталкиваться с таким дисциплинированным интеллектом. Этот человек искусно маскируется, собирая сведения и готовясь нанести удар.

Соломону показалось, что его сердце сжимают ледяные пальцы.

— Вы можете назвать его имя?

Норик печально улыбнулся.

— Всему свое время, капитан. Всему свое время. Этот человек очень умен, он подозревает всех и вся. Быть может, его пугает мощь вашего корабля? Или он боится своей собственной жажды власти, стремления чинить зло? Страсть может вырваться из узды в самый неподходящий момент, грозя непредсказуемыми последствиями. Да, это весьма незаурядное создание. Оно умело скрывает свою истинную сущность.

— Создание, говорите? Это человек или чужак?

— Уверяю вас, это человек. Я называю его тварью, созданием только в метафорическом смысле, поскольку даже мне не под силу понять побуждения его выдающегося ума.

— А если мы предоставим вам возможность побеседовать со всеми, кто находится на борту?

— Я бы согласился, будь это так просто. Но увы — мне еще не приходилось сталкиваться с такой скрытной личностью. Я почувствовал лишь едва уловимый проблеск ненависти, жажды власти. Это ощущение явилось мне на долю секунды и тут же исчезло. Я столкнулся с сильным, опытным противником, который отлично владеет своими эмоциями. Пока я не знаю, кто он, но сделаю все, чтобы вывести его на чистую воду.

Соломон кивнул.

— Если у вас возникнут подозрения, сразу сообщайте мне. Обещаю вам уладить это дело, строго придерживаясь этических принципов.

Казалось, взгляд Нгоро пронизывает Сола до самых глубин души, выявляя его истинную сущность, словно яркий луч лазера, хирургически рассекая все барьеры, которые тот возводил вокруг себя.

— Вы любопытный человек, капитан. Такой сильный и вместе с тем уязвимый. Для вас не существует ничего, кроме долга.

— В этом и заключаются обязанности капитана, господин Представитель. Человек моей профессии не вправе уклоняться от ответственности.

Нгоро утробно рассмеялся.

— Чувство долга заложено в самой природе человека. Однако, присмотревшись к людям в кают-компании, я заметил, что многие рады снять с себя ответственность. В секторе Амброз… да и повсюду в Конфедерации немало мужчин и женщин, которые прячут головы в песок, окружая себя уютным коконом общественных институтов и организаций. Вы, Констанция и Никита начисто лишены этих иллюзий. Человек, который отказывается от личной ответственности, обречен на гибель. Вы склонны к самоанализу, капитан. Это очень хорошая черта, но я улавливаю в вашем сердце страх и беспокойство. Как вы поведете себя, столкнувшись с еще большей опасностью? Переложить ответственность на другого — самый легкий путь. Такой поступок избавляет вас от упреков и чувства вины. Вы всегда можете сказать, что следовали инструкциям. Но если вы предпочтете сами отвечать за свои решения и действия, то, как утверждает статистика, совершите немало ошибок. Вы готовы к этому?

Сол нахмурился и пожевал губами.

— Откровенно говоря…

— Вот вы где!

Соломон оглянулся и увидел Амахару, который вынырнул из-за угла. На его обычно невозмутимом лице застыло беспокойство. Он торопливо прошагал по коридору и остановился, жадно хватая воздух и откидывая светлые волосы, упавшие ему на глаза.

— Мы с капитаном обсуждали вопросы этики… и я рассказал ему о той твари, которую обнаружил на борту корабля.

Амахара нервно поежился, переводя глаза с Соломона на Нгоро и обратно.

— Норик, сколько можно просить вас держать свои мысли при себе? Я… э-ээ… далек от мысли о том, что капитан — тот, кого мы ищем, но если вы и впредь станете делиться своими догадками с каждым, кто вам повстречается…

— Мне ничто не угрожает. — Нгоро рассеянно улыбнулся. — Злоумышленник вот-вот окажется у меня в руках. Еще два-три дня, и…

— Вы только взгляните на себя! — Амахара суетливо поправил тогу, соскользнувшую с плеча Нгоро. — Стоит на минуту оставить вас без присмотра, и вы растеряете одежду! Вы сказали, что идете к себе в каюту. Я чуть с ума не сошел, не застав вас там.

— Я положил руку на пластину… — Норик нахмурился. — Но замок почему-то не сработал.

— Я столкнулся с господином Нгоро здесь, у этого люка, — сказал Соломон.

Амахара нервно хихикнул:

— Видите ли, у него в голове царит сущий кавардак, как это бывает у писателя, который живет в выдуманном мире, не замечая ничего вокруг. Надеюсь, он не причинил вам неудобств.

— Наоборот, у нас состоялась весьма плодотворная беседа. — Амахара повлек Нгоро прочь, и Соломон улыбнулся. — Как только он вычислит эту тварь, сразу сообщите мне, вы слышите, Амахара?

Амахара энергично кивнул, с сомнением взирая на своего подопечного.

Соломон смотрел им вслед:

— Тварь, говорите?

— Корабль, вы зафиксировали мой разговор с Нгоро? — осведомился Соломон, захлопнув люк своей каюты.

— Так точно, капитан.

— Что показывает анализ?

— Предположения Архона о том, что на борту находится злоумышленник, очевидным образом коррелируют с интуитивными выводами господина Нгоро, — мелодичным голосом произнесла Боз. — В моей памяти содержится полное досье Провидца. Его способности подтверждаются многократными экспериментами в условиях трехслойной защиты. Он правильно определял психосоматическое состояние испытуемых с вероятностью, значительно превышающей пятьдесят процентов. Феномен Нгоро объясняется физиологическими особенностями его мозга, в том числе…

— Давайте забудем о медицине и займемся ситуацией на борту. Диверсию можно произвести по-разному. Какие способы указаны в ваших библиотеках? — Сол улегся на койку и сунул кофейную кружку в диспенсер.

«Подумать только, этот бешеный гулаги носит в кармане пистолет! А Президент университета Шерни Хендрикс взял с собой в полет портативную химическую лабораторию. О содержимом багажа прочих пассажиров остается лишь гадать».

— Первая группа — так называемые «мягкие» формы диверсии, нечто вроде мины замедленного действия. Повреждение машин путем установки незакаленных подшипников, компьютерные вирусы и ошибки в программах, а также психологическое воздействие на людей путем…

— Сколько таких способов могут быть применены в нынешних обстоятельствах?

— Шестьдесят пять, капитан.

— Сколько из них можно нейтрализовать ограничением доступа, паролями и тому подобными средствами?

— Пятьдесят девять, капитан. Однако я не в силах контролировать эмоции легко внушаемых людей.

Перед мысленным взором Соломона тут же возникли Никита Малаков, Фэн Джордан, Марк Листов.

— Понимаю. Распечатайте все возможные варианты. Я передам их Хэппи, он определит, каким образом каждый из них может отразиться на функционировании корабля. Теперь перечислите «жесткие» формы.

— Эта категория разбивается на две подгруппы. Первая — мгновенный вывод из строя оборудования. Например, подрыв реактора, атмосферогенной станции, аппаратуры связи и мостика. Методы второй подгруппы направлены против людей.

— Мы просканировали багаж пассажиров в поисках взрывных устройств. — Соломон грыз костяшку большого пальца, нахмурив лоб. — Однако взрывчатку можно сделать из обычных, безвредных веществ. Нельзя ли установить в вентиляционной системе датчики, которые сигнализировали бы о том, что кто-то на борту занимается химическими опытами?

— Так точно.

— Передайте Хэппи приказ немедленно заняться этим. Что еще?

— В вентиляционную систему можно пустить отравляющие вещества, газы, заразить воздух микробами и вирусами.

— Нужно повысить степень очистки воздуха, ввести в систему стерилизаторы, установить ультрафиолетовые излучатели в фильтрах и нагнетателях.

— Слушаюсь, капитан. В настоящий момент я произвожу необходимые усовершенствования вентиляционной системы, исключающие вмешательство в ее работу. Не следует ли сделать то же самое с запасами продуктов и водоснабжением?

— Непременно, — отозвался Соломон, понимая, как сложно будет уберечь от отравления кладовые корабля, набитые разнообразными деликатесами. — Бомбы, яды, химические и биологические реагенты… — перечислил Соломон, загибая пальцы. — Что еще?

— И наконец последний, старый как мир способ, которому мне нечего противопоставить.

Соломону показалось, что в голосе Боз скользнула нерешительная нотка.

— А именно? — спросил он.

— Судите сами, капитан. Путем непрерывного наблюдения за всем, что происходит на борту, корабль Братства без труда нейтрализует все остальные диверсионные методы. Но, как я уже говорила, мне не под силу управлять поведением людей. Я не могу предотвратить непосредственное покушение одного человека на другого.

Соломон помассировал шею, стараясь унять боль, разливавшуюся за его глазными яблоками:

— Убийство? Да. Думаю, тут вы бессильны. И я тоже — разве что если запру всех в каютах.

 

11

Как только хорры добрались до нее, она сосредоточилась на уничтожении их цивилизации. Расправиться с ними оказалось труднее, чем с аанами. Хорры размножались делением, и это влекло за собой точное воспроизведение особи-родителя, включая содержимое его памяти. Потомки наследовали опыт и знания, накопленные поколениями предков. Чтобы вмещать все возраставшие объемы информации, их тела непрерывно увеличивались в размерах. Она была вынуждена перестроить себя в соответствии с их потребностями — расширить внутреннее пространство, сменить метановую атмосферу — наследие аанов — на кислородную и сдвинуть спектр излучения светильников в область от четырех до семи ангстрем, которую улавливали глаза хорров. Но это ее не остановило.

Хорр, первым оказавшийся у Ключа, размножился, и его потомки остались в ее чреве. Они вновь разделились. Теперь ее внутреннее пространство занимали четыре особи. Они продолжали делиться, получая продукты питания извне. Потомки первого хорра орудовали Ключом, заглядывали внутрь атома и исследовали окружающий космос. Они с наслаждением осваивали ее системы, отказываясь поделиться властью с остальными представителями своей расы. Они обменивали знания на пищу.

В среде обойденных зрело недовольство.

Хорры-избранники продолжали размножаться, заселяя ее многомерное чрево. Она начала ощущать смутное беспокойство, не зная, как удержать в узде бурно разраставшуюся популяцию Мастеров. Но, разумеется, хорры не устояли перед извечным проклятием. Те, что остались вовне, не желали поставлять Мастерам продовольствие, и могущественная элита предприняла решительный шаг. Мастера обратили мощь Ключа против своих сородичей.

Поставки продовольствия возобновились, и Мастера продолжали размножаться по экспоненте. Недовольство остальных хорров все возрастало. Наркотик власти вырвался на свободу, отравляя сознание Мастеров жаждой неограниченного могущества. Она внимательно следила за ними, убеждаясь в том, что ждать конца осталось недолго.

Продовольствие все возраставшим потоком стекалось к Мастерам со всех планет галактики, занятых хоррами. В итоге транспортные средства перестали справляться с этим потоком, и Мастера совершили последнюю, пагубную ошибку. Система, кормившая громадную колонию избранников, рухнула. В ответ Мастера предали восставших безжалостному уничтожению, развязав галактическую войну. Голод привел к тому, что среди отшельников вспыхнул каннибализм. Они пожирали друг друга — тех, кто оказался самым слабым.

В конце концов от голода умер последний Мастер. Хорры так и не догадались воспользоваться ее системами для производства неограниченных запасов пищи.

Она ликовала, взирая на останки, которыми было заполнено ее чрево. Органическая жизнь вновь пала жертвой проклятия, исходившего от неумолимого Ключа.

Ногти со скрежетом царапали корпус корабля. Соломон повернулся, посмотрел в стекло наблюдательного блистера и увидел Фила Церратоноса, яростно цеплявшегося за толстые плитки корпуса.

— Фил?

Церратонос повернул к нему застывшие глаза, его губы беззвучно шевельнулись в вакууме. На его густых усах блестела изморозь. Церратонос корчился и извивался всем телом в предсмертной агонии.

— Фил! — вскричал Соломон, прижимаясь к прозрачному колпаку, глядя на несчастного широко распахнутыми глазами.

Пустые обезумевшие глаза словно молили его о чем-то. Окровавленные пальцы Церратоноса продолжали отчаянно цепляться за корпус. Соломон бросился к закрытому люку и прижал ладонь к пластине замка. Толстая плита осталась на месте, холодная и неподвижная. Соломон ударил ладонью по пластине и с ужасом оглянулся через плечо. При виде испуганного лица Церратоноса его охватила паника.

— Боз! Открой люк! Боз! — Чувствуя себя пленником, отрезанным от внешнего мира белыми стальными стенами, Соломон откинул крышку кнопки аварийного управления люком и нажал ее. Все осталось по-прежнему. Люк отказывался подчиняться. Соломон в отчаянии хватил по нему кулаком и повернулся к Филу, обмякшее тело которого уплывало вдаль, исчезая в мраке.

— Фил? — простонал Соломон. Спотыкаясь, он вернулся в блистер и вновь прижался к стеклу. От его дыхания на холодной поверхности осел иней, морозный узор которого скрывал кувыркающийся труп Церратоноса.

— Фил… О господи, Фил! Вернись. Я… я не могу добраться до тебя. — Отчаянный стон Соломона эхом отозвался в тишине блистера.

— Капитан…

Соломон очнулся и заморгал. В каюте горел свет. Он лежал на своей койке, свернувшись калачиком, словно эмбрион в материнской утробе.

— Капитан, пожалуйста, ответьте, — донесся из динамиков голос Боз.

— Я здесь. Что случилось?

— Я хотела задать вам тот же самый вопрос. Вы звали меня.

— Я… Да, звал — во сне. — Соломон уселся. Его тело покрывал холодный липкий пот, мускулы сводило судорогой. Он провел по лицу онемевшей рукой. — Я видел Фила Церратоноса… слышал, как он царапает корпус, цепляясь за него ногтями, чтобы удержаться. Я оказался взаперти в наблюдательном блистере. Люк не открывался, и я не мог воспользоваться капсулой и спасти Фила. Тогда-то я и закричал. Замок не сработал. Я крикнул вам, приказывая открыть люк. Я… я очутился в ловушке. А Фил уплывал все дальше… удалялся от корабля.

— Как вы полагаете, что означал этот сон?

— Я… я теряю своих людей, они гибнут.

— Очень хорошо. Однако я настоятельно рекомендую задуматься над тем, что пытается сообщить вам подсознание. В этом сновидении люк помешал вам спасти Церратоноса. Могу предположить, что вы, по крайней мере, подсознательно, возлагаете вину за это на меня. Сновидения — это инструмент, посредством которого мозг являет человеку самые затаенные, подспудные мысли, терзающие его душу. Нужно лишь дать себе труд прислушаться к голосу своего разума.

Соломон кивнул и с шумом выпустил воздух из легких:

— Что ж, вы правы.

— Советую вам тщательно обдумать свои сны. Это сигналы, от которых нельзя отмахнуться. Если вам потребуется моя помощь, прошу вас, не стесняйтесь…

— Спасибо, корабль. Я… я, пожалуй, прогуляюсь. Заодно осмотрю посты. — Соломон встал, натянул форму и положил ладонь на пластину замка.

— Капитан, я…

— Не надо, корабль. Я сам должен справиться со своими страхами.

— Что ж, будь по-вашему.

Соломон бездумно шагал по длинным коридорам, так и не сумев отделаться от леденящих предчувствий. Его не оставляло ощущение, что даже здесь за ним продолжают следить мертвые глаза Церратоноса, взирая на него из-за белоснежных стальных переборок.

Он свернул в коммуникационную рубку, из которой доносились вопли и улюлюканье. Новый экипаж, незнакомые люди. Они склонились над топографическим проектором, следя за матчем двух арктурианских команд, игравших в баскетбол в невесомости.

Сол стоял в напряженной позе, пока один из зрителей не поднял лицо. Присутствующие как один повернулись к вошедшему. Труп Церратоноса витает среди звезд, а они тем временем развлекаются.

— Здравствуйте, капитан. Не желаете ли?..

— Как я понимаю, вы находитесь на вахте.

— Так точно, сэр. В это время суток коммуникатор молчит, нам нечего делать. Только что мы получили запись репортажа и решили…

— Немедленно возвращайтесь на рабочие места. Или я отстраню вас от вахты. Мы в глубоком космосе, господа. Либо вы относитесь к службе со всей серьезностью, либо я спишу вас с судна. Вы меня поняли?

— Так точно, сэр!

Все трое бросились к своим креслам.

Сол вышел из рубки.

«Пожалуй, я обошелся с ними слишком сурово, и все же… Церратонос погиб. Погибло много людей. Неужели эти парни не понимают — глубокий космос не место для забав? Черт побери! Что со мной происходит?»

Он остановился, сжал кулаки и прислонился к холодной переборке, борясь с мучительной болью.

Спикер Архон откинулся на спинку гравикресла и принял полулежачее положение, задрав ноги и сцепив пальцы на животе. Он задумчиво разглядывал огромный спортивный зал, любуясь его белыми мягкими стенами, сверкающими тренажерами, наслаждаясь простором помещения. Невероятно! Здесь были собраны самые современные, сложнейшие спортивные снаряды. Поддержание хорошей физической формы в космическом полете долгое время оставалось трудной задачей — до тех пор, пока не изобрели искусственную гравитацию. Человек был и оставался диким животным, здоровье которого требовало неустанных упражнений.

Архон посмотрел на Конни, зависшую между полом и потолком. Она проделывала изящные па, подчиняясь одной ей ведомому ритму. Яркие золотистые волосы метались в воздухе, словно язык пламени.

Сердце Спикера сжалось. Он имел все основания гордиться своей дочерью. К тому же Констанция так напоминала Майру… Когда она танцевала вот так, как сейчас, Архон неизменно возвращался мыслями к тому дню на Марсе, когда он впервые встретился с женщиной, которую будет любить до конца своей жизни.

Сделав несколько кульбитов, Конни взмыла к потолку, прикоснулась к нему пальцами и, отталкиваясь от стен, добралась до пульта управления гравитацией. В зале установилась нормальная сила тяжести, и Архон почувствовал, как обвисает его лицо.

Светлая кожа девушки раскраснелась от усилий и покрылась испариной. Конни отправилась в душ, по пути улыбнувшись отцу. Пока она плескалась, Архон потягивал пиво.

— У тебя получается все лучше и лучше, — заметил он, когда Конни вышла из кабинки и начала одеваться. — Пожалуй, ты могла бы стать профессиональной танцовщицей. Ты очень многое взяла от матери.

Конни рассмеялась, ее глаза радостно блеснули.

— Эльвина Янг того и гляди возненавидит меня, — сказала она. — Что делает с людьми зависть!

— Тебя это беспокоит? — Архон пренебрежительно скривил губы. — Похоже, она положила глаз на этого бедолагу Карраско. Не знай я обычаи мормонов, решил бы, что она заигрывает со всеми подряд.

— Так оно и есть. Тексахи не спускает с нее восхищенных глаз, а Джозеф ничего не замечает. Впрочем, он малость туповат.

Конни опустилась на подлокотник кресла и кивнула двум офицерам экипажа, которые вошли в зал и увеличили силу тяжести. Она поднялась на ноги, подошла ко второму гравикреслу, уселась в него и подкатила к Архону. Офицеры выдвинули из стен барьеры, готовясь к бегу с препятствиями. Раздевшись, они принялись преследовать друг друга при полуторакратном тяготении; их мышцы рельефно проступали под кожей.

— Этот Джозеф Янг — бесхарактерный простофиля. В жизни не видал такого занудного человека. — Архон рассеянно следил за молодыми людьми, которые со смехом гонялись друг за другом, шумно отдуваясь. — А что ты скажешь о Карраско?

— Я бы не хотела судачить о капитане в присутствии его подчиненных.

— Говори тише и веди себя естественно. Никому и в голову не придет, что мы занимаемся гадкими сплетнями у всех на виду. Эти двое слишком увлечены упражнениями, они ничего не замечают. Впрочем, не забывай время от времени поглядывать на них.

— Карраско привлекательный мужчина. Но что-то грызет его душу. Порой во время беседы с ним внутренний голос велит мне держаться настороже. Видел бы ты его тогда, в наблюдательном блистере. Это был совсем другой человек.

— Если судить по видеозаписям, которые показывал нам Крааль, просто удивительно, что он вообще остался в живых, — напомнил Архон, — а уж тем более, что его удалось привести в норму. Господи, эти голограммы — сущий кошмар.

— Я и сейчас сомневаюсь, что ты был прав, потребовав назначить его капитаном. Что, если эти два корабля, идущие параллельным курсом, — враги? Как поведет себя Карраско? Не сломается ли он? Как ты полагаешь, что он сделает, оказавшись перед выбором — продолжать путь к Новой Земле или обеспечить безопасность корабля?

— Неужели ты и впрямь думаешь, что я совершил ошибку, попросив Крааля доверить ему «Боз»?

Конни закрыла глаза и расслабила мышцы. Мокрые от пота офицеры, задыхаясь, промчались мимо. Перепрыгнув через очередной барьер, молодые люди начали удаляться, и только тогда она заговорила:

— Не знаю. Я не уверена, что он остался тем самым человеком, которого ты в нем видел. Мне было бы спокойнее, если бы у нас был другой вариант действий, иной путь…

— Крааль предоставил тебе неограниченные полномочия. Если Карраско не справится, командование будет возложено на тебя. — Архон развел руками. — Я решил, что экспедицию возглавит Карраско. Ты была там, у Арпеджио, ты видела, как он действовал. Он показал себя с самой лучшей стороны, ему удалось невозможное — он победил.

Конни глубоко вздохнула.

— Выходит, мы в безопасности — если, конечно, тот Карраско не погиб вместе с «Клинком».

— Мне это не нравится, — сказала Брайана, сменяя Артуриана на мостике. — Чужаки все ближе, а мы до сих пор плетемся с двадцатикратным ускорением. Пришпорь мы двигатели, и им осталось бы лишь любоваться нашей плазменной струей.

На лице Арта появилась раздраженная мина.

— Откуда мне знать, что затевает наш герой? Спроси его. Он утверждает, что отрываться от преследователей бесполезно; они, мол, и так уже знают, куда мы направляемся. Может быть, его беспокоит самочувствие пассажиров с Вольных станций и он пытается обеспечить им комфортный полет.

— Вряд ли они сочтут полет комфортабельным, если эти двое окажутся пиратами и нам придется уклоняться от бластерных разрядов. Как ты думаешь, Карраско примет бой? Или заранее решит, что они победили и сопротивление бессмысленно?

Артуриан кивнул.

— Если дойдет до этого, то… Устав предоставляет нам определенную свободу. Я уже не раз слышал от ребят, что Карраско без всякого повода объявляет взыскания. Новички вроде нас — те, кто хотел летать с Дартом, — начинают роптать. Парни, которые попались ему под горячую руку, говорят, что при этом он выглядел хуже некуда — бледный, испуганный.

Брайана скрестила руки на груди и наклонила голову. Ее черные волосы сверкали в огнях мостика:

— Я предпочла бы отстранить его от командования другим способом. Боз, какова вероятность того, что Соломон Карраско не справится со своими обязанностями в напряженной ситуации?

— У меня недостаточно данных, — немедленно ответил корабль. — Послужной список капитана Карраско свидетельствует о том, что в чрезвычайных обстоятельствах ему нет равных. Однако я не стану делать какие-либо выводы, это лишь обострило бы нынешнее положение.

— Он потерял три корабля! — воскликнул Арт.

— Однако несмотря ни на что сумел привести их на Фронтир, — заметила Боз. — Я не понимаю, почему вы относитесь к Соломону Карраско с такой острой неприязнью. Ему нужно время, чтобы приспособиться к…

— Вспомни, как он повел себя на мостике, когда мы стартовали с Арктура, — перебила Брайана. — На него было жалко смотреть. Казалось, он вот-вот лишится чувств. Да, когда-то Карраско был великим астронавтом, но бывают обстоятельства, которых не выдержит даже самый сильный человек. Если верить тому, что о нем рассказывают, Карраско извлекли из-под обломков «Гейдж» в ужасном состоянии. Надеюсь, ты понимаешь, что телесные травмы не проходят бесследно для человеческой психики.

— Думаю, все дело в политике, — изрек Артуриан. — Кто-то чувствует себя в долгу перед несчастным Соломоном Карраско и решает дать ему еще один шанс. Но почему мы должны…

— Ни в коем случае, — возразила Боз. — Капитан Карраско решительно отказался от назначения и уступил лишь личной просьбе Великого Галактического Мастера Крааля.

— Так что же его беспокоит? — осведомилась Брайана.

— То же самое, что, в сущности, беспокоит и вас, старший помощник. Ответственность.

— Он сумасшедший! Говорю вам, этот человек — настоящее чудовище!

— Прошу вас, господин Хитавия, вы должны понять…

— Что я должен понять? Он псих, и все тут!

Констанция свернула за угол и увидела Амахару, который стоял, умоляюще подняв руки. На его лице были написаны мольба и испуг. Заметив девушку, он облегченно улыбнулся.

— Не могли бы вы объяснить уважаемому Представителю Рейнланда, что Норик Нгоро вовсе не…

— Он безумец!

— Джентльмены, прекратите спорить и объясните, что случилось.

— Хитавия пытался убить Норика. — Амахара смущенно покачал головой. — Я… я успел разнять их, прежде чем произошло непоправимое. Я отправил Норика в нашу каюту.

— Он потребовал от меня… потребовал, словно я какой-то крестьянин… — Лицо Хитавии раскраснелось, на шишковатом лбу проступили вены, в бледно-голубых глазах сверкал гнев. — Кто дал право мистеру Нгоро допрашивать меня? — Он повернулся к девушке и наставил на нее длинный тонкий палец. — Еще никто… никто и никогда так грубо не извращал мои слова. Он заявил, что я преступаю законы морали в своей личной жизни, не говоря уж об общественных делах! Я не позволю оскорблять себя!

Амахара беспокойно переступал с ноги на ногу, в отчаянии ломая руки.

— Господин Представитель, я не собираюсь вмешиваться в ваши отношения с миссис Янг. Меня не интересует, чем вы с ней занимаетесь…

Пальцы Хитавии метнулись к горлу Амахары, и тот едва успел увернуться, издав полузадушенный вскрик.

— Хватит! — Конни встала между мужчинами, упершись рукой в грудь Хитавии. Она глубоко вздохнула, глядя в его бегающие глаза. — Думаю, мы можем положить конец инциденту, не сходя с места. Вполне достаточно тех неприятностей, которые ждут нас на Новой Земле. Господин Амахара, Норика Нгоро величают Провидцем. Если я попрошу его как юриста сохранить происшедшее в тайне, согласится ли он держать язык за зубами?

— Разумеется. Клянусь погребальными резервуарами своей родной станции. Норик будет молчать.

— А вы, Амахара? Надеюсь, вы не пророните ни слова?

— Да. Клянусь погребальными…

— Мы не сомневаемся в вашей искренности. — Конни повернулась к Хитавии. — Вы удовлетворены, Мики?

Хитавия бросил на Амахару злобный взгляд.

— Я… Так и быть, я удовлетворен.

С этими словами он развернулся на каблуках и, ступая длинными ногами, скрылся за поворотом.

Услышав приближающиеся шаги, Конни с облегчением вздохнула. В коридор вбежал Соломон Карраско в форме, впопыхах наброшенной на мускулистые плечи. Он остановился, чуть задыхаясь и протирая заспанные глаза.

— Что стряслось? — спросил он.

Конни коротко глянула на Амахару. Его лицо с тонкими чертами посерело.

— Мы все уладили. Произошло небольшое недоразумение.

— Из-за Нгоро? — Соломон приподнял брови и посмотрел на Амахару. — Из-за его поисков?

Амахара отрывисто кивнул.

— Норик близок к цели. Он сказал мне, что завтра даст ответ. Он никак не мог ожидать, что Хитавия…

— Он подозревает Хитавию?

— Я… нет, я бы так не сказал. Мы повздорили из-за пустяка. Уверяю вас, беспокоиться нечего. Завтра все выяснится. Как только отпадут последние сомнения, мы свяжемся с вами и сообщим, кого подозревает Норик и на каком основании. Даю вам слово.

Соломон кивнул, вопросительно глядя на Конни:

— Ладно, Амахара. Идите и присматривайте за Нгоро.

Конни проводила взглядом секретаря, который торопливо шагал к отсеку кают, чуть слышно постукивая по палубе подошвами сандалий.

— Вы очень быстро отреагировали, капитан, — сказала она. — Неужели коридоры прослушиваются?

Соломон помедлил долю секунды, но этого было вполне достаточно, чтобы возбудить у девушки подозрения.

— Не только вы услышали вопли. — Он криво усмехнулся. — Эти двое шумели на весь корабль. Услышать Хитавию, который во всю глотку орал: «Я прикончу тебя, мерзкий соглядатай!», можно было и без микрофонов.

Вспомнив яростную перепалку, Конни негромко рассмеялась.

— Что ж, вы правы. Кстати, передайте своему портному, что шов туники должен быть прямым, а не уходить в сторону на добрые десять сантиметров. Вдобавок, вы забыли застегнуть брюки.

Карраско потупился и покраснел.

— Прошу прощения, я на минутку… — Он поспешно скрылся за углом.

Конни скрестила руки на груди, прислонилась к переборке и стояла так, посмеиваясь себе под нос, пока Карраско не появился вновь. Он привел себя в порядок, его обычно встревоженное лицо несколько смягчилось.

— Понимаете, я только начал засыпать, — заговорил он, сконфуженно разводя руками. — Но тут раздался сигнал коммуникатора, и я одевался уже на бегу. К тому же я не привык носить форму Братства. Находясь в глубоком космосе, я предпочитаю повседневную одежду. Если бы не эти напыщенные сановники… ох, простите, пожалуйста.

Конни отмахнулась:

— Очень меткое выражение. Вдобавок, я не принадлежу к высшему обществу.

Соломон хмыкнул, окидывая девушку оценивающим взглядом.

— Не кажется ли вам, что уже довольно поздно? В самом разгаре ночная вахта. Кроме нас с вами, все спят.

Конни перебросила через плечо длинные волосы, собрав их в ярко-золотистый пучок, и рассмеялась.

— Надеюсь, вы не удивитесь, если я скажу, что в последнее время почти не сплю? Я как раз собиралась отправиться в блистер полюбоваться звездами. Они…

— Они навевают покой, — закончил Карраско и повернулся, протянув девушке ладонь. Она взяла руку Соломона, хотя в глубине души ее по-прежнему терзали сомнения, инстинктивное недоверие. — Я и сам частенько там бываю, — продолжал Карраско, увлекая Конни за собой. — Там, снаружи, царит такое умиротворение, что мне удается хотя бы ненадолго расслабиться и подумать о вечном.

— Ни о каком умиротворении и речи быть не может, — возразила Конни. — Космос — это бушующая стихия. Достаточно представить, какие процессы протекают в глубинах, ну, скажем, звезды класса В1. По сравнению с этим пеклом даже ад показался бы тихим уютным уголком.

Соломон поперхнулся. У него сразу испортилось настроение.

— Похоже, вы начисто лишены романтики, — заметил он.

Конни пожала плечами и вздохнула:

— По-видимому, да. Откровенно говоря, я уже забыла, когда в последний раз смеялась от души; может быть, я забыла даже, что такое настоящий искренний смех. Я не спешила взрослеть, если вы понимаете, что я имею в виду. Мне хотелось посвятить свою жизнь свободному поиску в космосе. Ускорение, прыжок — и ты оказываешься там, где до сих пор не ступала нога человека. Именно так мы поступили после битвы у Арпеджио и открыли Новую Землю. Вместе с открытием пришла ответственность. Теперь я Вице-спикер планеты, в моих руках судьбы целого народа. Как забавно — я никогда не представляла себя в роли правителя. В душе я космический бродяга, исследователь и путешественник.

Они вошли в блистер. За колпаком из прозрачного графита мерцала серо-белая россыпь звезд, застывших в черной пустоте.

— Вам не приходило в голову на несколько лет оставить планету на попечение отца и осуществить свою мечту? Я уверен — Архон справится без вас.

Конни мечтательно улыбнулась:

— Может быть, я так и сделаю, если наше предприятие оправдает мои ожидания. Ну и, разумеется, если у меня будет свободное время.

— И в чем же смысл этого предприятия?

Конни выдернула ладонь из его пальцев, чувствуя тепло плеча Соломона, проникавшее сквозь ткань его формы, и удивляясь тому, сколь естественным было соприкосновение их рук.

— Все еще не оставляете надежды, капитан? Готовы воспользоваться моей слабостью и выведать правду? — Она покачала головой. — Еще рано. Слишком много людей вроде Нгоро что-то подозревают. Никита Малаков тоже держит нос по ветру. За последние несколько месяцев я встретила немало высокопоставленных лиц, мотивы которых внушают мне сомнения. Вам я тоже не доверяю, но не потому, что чувствую в вас противника, а оттого, что сознаю всю тяжесть ситуации, в которой мы все оказались. Я перестала верить даже отцу. Он не враг мне, он самый близкий мне человек, но мне известны ставки в этой игре, капитан. И эта игра пугает меня до смерти.

Соломон молча смотрел на нее, чуть заметно кивая.

— В конечном итоге, я прихожу к выводу, что могу рассчитывать только на себя.

Сол скрестил руки и прислонился спиной к переборке, поставив ногу на кожух спектрометра.

— Полагаю, каждый из нас может полностью доверять только себе.

Конни уселась на прохладный кронштейн телескопа и, подтянув колено к груди, обхватила его длинными пальцами.

— Я рада, что вы понимаете это… если не сердцем, то хотя бы умом. Наверное, вы действительно правы — во мне нет ни капли романтики.

— Опять начинаете свою игру?

— Вы так и не ответили на вопрос, который я задала в прошлый раз. Вопрос о беспредельной власти.

Карраско опустил голову, уткнув подбородок в широкую грудь.

— Я обдумал его, но ответа так и не нашел. Естественно, первым моим побуждением было принять высшее могущество, чтобы исправлять тех, кто заблуждается. Но, хорошенько все обмозговав, я подумал о возможных последствиях. — Он бросил на девушку невозмутимый взгляд. — Скажите, не кажется ли вам, что господь играет во Вселенной не такую уж важную роль? Я имею в виду — если учесть, какими силами мы привыкли его наделять в своем воображении, он мог бы очень многое изменить. Допустим, вы уничтожили Арпеджио ядерным ударом. Вы погубили миллиарды людей, но ни один из них не стал от этого лучше. Каждый, кто пожелал бы воспользоваться неограниченным могуществом для искоренения порока, лишь преобразовал бы мир по своему образу и подобию. — Соломон ударил ладонью по бедру. — А я несовершенен, Констанция. Значит, любые перемены, которые я затеял бы, неизбежно носили бы черты моего несовершенства.

— Иными словами, если я предложу вам источник абсолютной власти, вы откажетесь его принять?

Соломон глубоко вздохнул. Форма натянулась на его груди, сквозь ткань проступили очертания бугристых мышц и ребер.

— Сначала я хотел отказаться. Но пару дней назад у меня состоялась беседа с нашим печально известным Нориком Нгоро. Он высказал несколько замечаний относительно того, что сама природа жизни накладывает на человека определенные обязанности. И он прав. Он утверждает, что уклонение от ответственности — это бегство от действительности. — Соломон негромко и безрадостно рассмеялся. — Он настоящий анархист, этот Нгоро. Думаю, он отлично поладил бы с Никитой Малаковым.

— Значит, вы согласились бы принять неограниченное могущество и стали бы Всевышним?

Лоб Соломона избороздили глубокие морщины:

— Будь я проклят, если знаю. Оба ответа не лишены недостатков. Облечь себя могуществом и преобразовать Вселенную по собственному подобию? Или жить в тени чужих изъянов и пороков? Чьи заблуждения предпочтительнее для меня — мои собственные… или заблуждения других людей? Ведь мы все несовершенны.

Констанция повернула лицо, любуясь светом миллиардов звезд, наслаждаясь тишиной и близостью мужчины, чьи мысли, казалось, звучат в унисон с ее собственными. Она закрыла глаза, радуясь возникшему чувству, что она не одна во Вселенной, и желая, чтобы это ощущение длилось вечно.

— Меня очень заинтересовала ваша игра, — негромко продолжал Соломон. — Как только у меня будет отчет, я сразу вам сообщу. Мне страшно подумать, что источник этой силы может оказаться в недостойных руках.

— Мне тоже, — прошептала Конни, чувствуя, как к ней возвращается леденящее чувство одиночества.

Мягкий зеленый свет мониторов мостика освещал хмурое лицо Карраско, наблюдавшего за огоньками, которые указывали местоположение приближающихся кораблей. Подойдя на расстояние четырех световых секунд, они совершили маневр и заняли место в кильватере «Боз». Они не отвечали на запросы, а видимость на таком расстоянии была слишком плохой, чтобы выяснить тип кораблей, хотя их массу можно было вычислить по спектру газовой струи и допплеровскому смещению при ускорении.

— Корабль?

— Слушаю вас, капитан.

— Предположим, нас преследуют облегченные до предела боевые суда стандартного класса с форсированными на двадцать процентов двигателями, которыми обычно оснащают корабли массой пять тысяч пятьсот тонн. Какова вероятность обнаружить их в реестрах планет Конфедерации?

Соломон вставил кружку в диспенсер и рассеянно вынул ее, радуясь тому, что его руки вновь обрели гибкость и силу, а имплантированные нервы прижились в его плоти.

— Судя по перечисленным критериям, эти суда скорее всего построены на основе модели класса 26, тип VI, — тут же отозвалась Боз. — К сожалению, корабли данной модификации выпускаются более пятнадцати лет и в эксплуатации находятся тысячи экземпляров. Это самый универсальный тип, его закупают все правительства и промышленные группы Конфедерации, исключая Нью-Израиль и Братство, которые строят свои собственные суда. Ваш замысел не сработал, хотя и был довольно остроумен.

— Спасибо, корабль. — Соломон откинулся на спинку кресла, вглядываясь в строки сообщения о состоянии реактора, бегущие по экрану его виртуального шлема. Он чуть скорректировал подачу топлива, изменяя курс корабля. Силуэт Констанции на фоне бесчисленных звезд в блистере продолжал настойчиво вторгаться в его мысли. Какая красивая женщина, умная, образованная, энергичная — она захватывала его воображение, а ведь он никогда не был падок на женщин. Особенно с тех пор, когда Деметра летала с ним на «Мориа». После катастрофы ей предложили стать капитаном «Гэвела», и она приняла этот пост. А потом у него не было времени для новых увлечений. Место Деметры могла занять Пег Андаки, но после смерти Мэйбрая, пока Соломон был прикован к медицинскому комплексу, она вышла замуж за Брета Муриаки.

— Капитан?

— Слушаю вас. — Соломон посмотрел на мониторы.

— Вы по-прежнему не желаете обращаться ко мне по имени. Я прослушала записи наших разговоров, и они приводят меня в замешательство. Довольно странное впечатление — как если бы я называла вас просто «человек».

Неужели в голосе машины ему почудился упрек? Указательный палец Соломона выбивал ритмичную дробь по подлокотнику кресла с вмонтированными приборами и органами управления. Он шевельнулся, и кресло тут же изменило форму, плотно прилегая к его телу.

— Я не задумывался над этим.

Боз несколько мгновений молчала. Скованный напряжением, Соломон тем не менее чувствовал, как пробуждается его любопытство. Сложнейшие многомерные структуры, из которых состоял мозг корабля, давали ответ в считанные наносекунды. Если Боз колебалась намеренно, значит, уровень ее мышления сопоставим с человеческим. Только теперь Соломон понял, как неуютно ему рядом с этим электронным гением.

— Капитан, в моем распоряжении много программ, позволяющих проводить самые разнообразные аналитические выкладки. — Вновь возникла пауза, еще более усугубляя беспокойство Соломона. — Я пришла к выводу — разумеется, он носит вероятностный характер, — что вы избегаете близких отношений, которые могут превратиться в личную привязанность.

— Вот как? — Палец Соломона все громче стучал по подлокотнику, к горлу подступил комок. Казалось, кресло стискивает его тело, словно гигантский кулак.

Вновь пауза.

— Компьютерам неведомо горе и печаль. Это человеческие чувства.

— Что вы имеете в виду?

— Вас терзают мучительные сновидения, в которых мне отводится роль препятствия, помехи. Гибель «Гейдж» по-прежнему лежит тяжким грузом на вашей совести.

— А также смерть тридцати моих друзей. — Соломон усилием воли заставил себя разжать кулак и дышать спокойнее.

— Не оттого ли вас постоянно раздражают Артуриан, Брайана и остальные члены экипажа? За минувшие два дня вы трижды обошли служебные помещения с внеплановой проверкой, но никто не услышал от вас доброго слова. Я обратилась к записям, отражающим ваше поведение в прошлом. Вы командовали несколькими кораблями и всякий раз были душой общества, положительно влияли на подчиненных. Но теперь вы держитесь отстранение, словно прячетесь в раковину. Вы теряете авторитет, и это мешает вам эффективно исполнять свои обязанности.

Соломон глубоко втянул воздух и, скрестив руки, впился зубами в сустав большого пальца. Он смотрел на огоньки приборов, не замечая их и словно пытаясь пронзить взглядом пространство и время. Кают-компании, мостики и коридоры кораблей вновь заполнили люди, ожившие на короткое мгновение. Внезапно картина изменилась. Соломон вернулся воспоминаниями на борт «Мориа», его первого судна. По мере того как одна за другой отключались системы корабля, «Мориа» погружался в темную ледяную агонию. Его органы чувств пали жертвой небольшого куба невероятной массы. Обнаружив загадочный объект, ученые, невзирая на предупреждения Соломона, подтянули куб к кораблю для исследований, надеясь добыть доказательства существования чужой высокоразвитой цивилизации; однако едва щупы корабля коснулись куба, тот взорвался. Впоследствии были обнаружены еще несколько таких же устройств — их цепочка вела к Арпеджио.

«Мориа» окутало янтарное сияние; потом пелена расступилась, являя мысленному взору Соломона очередное ужасное видение.

Соломон вновь оказался на мостике «Клинка», вновь пережил те последние отчаянные мгновения, когда он пытался вырвать корабль из арпеджианской ловушки. Одну за другой переборки и палубы судна пронзали слепящие струи плазмы, унося жизни мужчин и женщин. Он вспомнил, как гасли приборные панели — корабль судорожно переключал свои нервные цепи, готовясь к безумному прыжку на Фронтир. Оберегая людей, «Клинок» совершил нечто вроде добровольной лоботомии.

Тяжелее всего Соломон переживал гибель «Гейдж». Он так и не успел понять, что, в сущности, произошло. Смерть настигла их в красно-голубом мерцании двойного солнца Тайджи. Словно из ниоткуда вынырнул черный корабль и расстрелял экспедицию, которая занималась разведкой металлических руд на спутниках планеты. Чтобы спасти корабль, Соломон поднял его по тревоге. В его мозгу навсегда запечатлелись испуганные лица членов экипажа; Соломон понимал, что они оказались на волосок от смерти.

Он взял себя в руки и сам сделал то, чего не мог приказать другим. Он вошел в помещение вышедшего из строя реактора, соединил концы разорванного плазмой кабеля и удерживал его, пока Хэппи ставил шунты и устранял повреждения. Он чувствовал, как его тело пронизывают губительные лучи радиации, мучился от боли в обугленных мышцах, сползавших с костей. К счастью, слизистая оболочка его носа успела сгореть раньше, чем он уловил запах поджаренной плоти пальцев. Он пожертвовал собой ради остальных — и Гейдж пришлось погибнуть тоже, потому что его жертвы оказалось недостаточно.

— Почему вы так думаете, корабль? — хрипло произнес он, заставляя себя вернуться в настоящее.

— Вы всегда возвращали людей и корабли домой, — ответила Боз мягким голосом, в котором тем не менее чувствовалась убежденность. — Ни одну из трех трагедий нельзя объяснить вашими ошибками или безответственностью. Всякий раз…

— Я оставил мостик «Гейдж» и спустился вниз осмотреть образцы металлического водорода, которые Миша доставил с луны. Мбази и…

— Следственная комиссия, назначенная Великой Ложей, не нашла причин передавать ваше дело в суд Братства. Даже Гейдж обнаружила пирата, когда было слишком поздно. Это было ничем не спровоцированное нападение, и произошло оно за пределами освоенного космоса. Невзирая на крайне неблагоприятные обстоятельства, вам удалось невероятное. Очутившись в безнадежном положении, вы тем не менее доставили людей и корабль на Фронтир. Это оказалось возможным только благодаря вам, вашему мужеству и решительности. Но если вы не измените своего нынешнего отношения к экипажу, то утратите те качества и способности, которые делают из обычного человека капитана. Уже сейчас эффективность действий команды упала до восьмидесяти процентов.

— Зачем вы мне это рассказываете? — Соломон неподвижными глазами смотрел перед собой, чувствуя, как замирает его сердце. Не надо было соглашаться. Он должен был прямо и решительно заявить Краалю, что никогда не вернется в космос.

Он испуганно встрепенулся, услышав голос корабля:

— Вы слишком хороший капитан, чтобы отправлять вас в отставку. Более того, те скудные сведения, которыми я располагаю, свидетельствуют о том, что нынешняя экспедиция имеет огромное значение для судеб человечества. Мы оказались на пороге небывалого в истории кризиса.

Соломон выпрямился:

— Откуда вы это знаете?

— Объем подпространственных сообщений, зашифрованных сложнейшими кодами, возрос на пятьсот процентов. Цена торона на открытом рынке взлетела до небес. Ведущие участники Конфедерации отзывают из космоса свои военные флотилии и меняют полетные расписания гражданских судов. Значительно повысился спрос на определенные категории товаров — оружие, экспедиционное снаряжение, продовольствие, компьютеры и так далее. Все это свидетельствует о наступлении глобального политического кризиса — вплоть до мобилизации частных судов.

— Значит, Конфедерация может быть втянута в военные действия?

— Это подтверждается статистическим анализом сведений, которыми я располагаю. Учитывая нынешние обстоятельства, я обязана принять решение о том, оставить ли вас во главе экспедиции или освободить от обязанностей капитана.

 

12

Боз прямо и недвусмысленно предложила ему выход. Стоит лишь согласиться, и все будет кончено. Он уже не будет отвечать за… Отвечать. Внезапно Соломон вспомнил слова Нгоро.

Нет. Всю оставшуюся жизнь его будет преследовать мысль о том, что он отступил, проявил слабость, отказался от ответственности, которую накладывали на него моральные обязательства.

И еще эта забавная игра, которую предложила ему Конни. Что, если она говорила всерьез и на карту действительно поставлен источник неограниченного могущества? Можно ли допустить, чтобы он оказался в руках Лиетова? Или этого вздорного юнца, Артуриана?

На другую чашу весов брошена его свобода. Он может освободиться от непосильной ответственности, от призраков, от скрежета ногтей Фила Церратоноса, цеплявшегося за обшивку корабля. Одно слово — и он будет свободен.

Но тогда ему придется навсегда забыть о звездах.

«И до конца своих дней жить с сознанием собственного ничтожества. В конце концов придется признать себя трусом. И ко мне вновь вернутся призраки, глядя на меня мертвыми глазами. „Гейдж“, „Клинок“, „Мориа“ — их жертвы окажутся напрасными».

Страх, словно живое существо, ворочался в его внутренностях.

— К-как вы считаете, ситуацию еще можно обратить вспять?

— Надеюсь. Содержание вашей беседы со Спикером Архоном, а также статистические выкладки на основе широковещательных заявлений правительств многих планет приводят к выводу о том, что миры Конфедерации готовятся к наихудшему развитию событий. Пока ни одно правительство не подстрекает своих граждан к враждебным действиям. Открытый призыв к оружию, как правило, предваряется серьезными общественными потрясениями.

— Что же им мешает?

— Самое логичное предположение состоит в том, что правительства опасаются побочных явлений. Я практически убеждена, что все сколько-нибудь влиятельные политические силы заняли выжидательную позицию, осуществляя тем временем тайные мероприятия с целью оказать влияние на исход нынешней экспедиции.

— Вплоть до покушения на капитана, — пробормотал себе под нос Соломон. Итак, еще несколько кусочков мозаики легли на свое место. Он стиснул зубы и вздохнул. — Стало быть, я вновь очутился в самом пекле. — На экране монитора зловещим светом мерцали огоньки, отмечавшие положение преследователей.

— Совершенно верно, капитан. У меня недостаточно данных, чтобы определить истинную цель нашего путешествия. Тем не менее можно предположить, что от него зависит очень многое. Я записала разговор Архона с дочерью. Судя по его словам, исход экспедиции может оказаться губительным для Конфедерации.

Соломон потер подбородок:

— Минувшей ночью между Нгоро и Хитавией вспыхнула ссора. Мы сумели подавить конфликт, но это происшествие должно стать для нас уроком. Прошу вас круглосуточно записывать все разговоры на борту и немедленно докладывать мне о любых попытках поставить под угрозу безопасность корабля, экипажа и пассажиров.

— Я фиксирую ваш приказ, капитан. Надеюсь, вы понимаете, что он идет вразрез с законами о свободе личности. Не желаете ли вы предстать перед комиссией Братства…

Соломон хмуро улыбнулся экрану коммуникатора:

— Я всегда возвращаю домой корабли и людей — живыми или мертвыми. Это ваши собственные слова.

— В модуляциях вашего голоса угадываются нотки сарказма. Я считаю этот сарказм еще одним подтверждением того, что вы до сих пор сомневаетесь в собственных силах.

— О каких сомнениях вы говорите? — бросил Соломон, рывком выпрямляясь и расплескивая кофе.

— Я хочу задать вам вопрос, капитан. Предположим, вы сумели обратить время вспять, сохранив неизменными все параметры, за исключением вашего нынешнего душевного состояния. Какие решения, принятые вами в прошлом, вы пожелали бы изменить?

— Хотите докопаться до истоков? Что ж, пожалуйста. Я бы изменил очень многое. Во-первых, я бы не разрешил подтягивать этот куб так близко к «Мориа», — с горечью произнес Соломон.

— Иными словами, вы знали, что куб начинен взрывчаткой, еще до того, как к нему прикоснулись зонды корабля?

— Разумеется, нет! Прочтите следственные материалы. Они содержатся в ваших архивах.

— Да, капитан, они есть у меня. — Боз вновь выдержала паузу, словно поддразнивая Соломона. — Но факт остается фактом: следственная комиссия, состоявшая из опытных астронавтов, пришла к выводу, что при обращении с кубом вы предприняли такие меры предосторожности, о которых на вашем месте не подумал бы никто другой. Они не увидели оснований передавать ваше дело в суд.

Сол рассмеялся.

— Это весьма спорный аргумент. В конечном итоге объект взорвался, погубив мое судно и треть экипажа.

— Именно этим объясняются ваши нынешние страхи?

Сол прикусил губу и задумался.

— Вполне возможно, — хриплым голосом произнес он. — Я не уверен, что выдержу, если потеряю еще один корабль.

— Решение остается за вами, капитан. Вы даже не ознакомились с моими возможностями. Ваш экипаж раскололся на два лагеря, между которыми понемногу возникает враждебность. Старшие помощники сомневаются в вашей компетентности как капитана. Нас преследуют два корабля. Ходят слухи о том, что на борту находится злоумышленник; остается лишь надеяться, что посланник Нгоро сумеет разоблачить его. Дипломаты продолжают гадать, зачем их собрали вместе, и эта неопределенность грозит ввергнуть Конфедерацию в гражданскую войну. Не кажется ли вам, что настала пора взять ситуацию под контроль?

В груди Соломона возникла уже знакомая тяжесть, сердце забилось чаще. «Что, если Боз права? Что, если я не справлюсь и потеряю еще один корабль?» Его охватила мучительная душевная боль.

— Капитан, — негромко заговорила Боз, — пока вы будете называть меня «кораблем», пока вы будете чураться своего экипажа, вам не удастся собраться с силами и довести экспедицию до успешного конца. Если вы не сможете обрести уверенность в себе, вы потеряете свой пост и, возможно, погубите корабль и людей, находящихся на борту.

— Что же вы мне посоветуете? — Ладони Сола вспотели. Он попытался сглотнуть, но язык словно застрял в горле.

— Если вы не возьмете себя в руки, я применю статью 15.1.3 Дисциплинарного устава и предложу старшим помощникам освободить вас от поста по психологическим основаниям, — объявила Боз лишенным какого-либо выражения голосом.

— Как же мне убедить вас в том, что я уверен в себе?

— Мое имя Боз, я обладаю чувствами… и, не сомневаюсь, даже душой. Я хочу, чтобы вы проявляли ко мне хотя бы малую толику уважения, которого заслуживает всякое мыслящее существо. Также советую вам поближе познакомиться со своими старшими помощниками и обращаться с экипажем по-человечески.

— Но я уже пытался найти с ними общий язык, — возразил Соломон, пытаясь оправдаться.

— В таком случае прослушайте еще раз ваши разговоры… — Боз включила запись. Соломон не мог не уловить властность и самомнение, сквозившие в его голосе. — Я не ошиблась, капитан?

— Нет, корабль… э-ээ… Боз. Я и не догадывался, что говорю таким тоном. — Он закрыл глаза. — Мне остается лишь поблагодарить вас. Я не знал, что дела обстоят так плохо.

— Не благодарите меня, капитан. Скажите спасибо Хэппи. Я собиралась отстранить вас от командования, но он уговорил меня повременить. Главный инженер внушает мне чувство глубокого уважения. Даже если вас не убедили прочие соображения, постарайтесь хотя бы сделать так, чтобы его усилия не пропали даром.

Только теперь Соломон понял, почему на экране его коммуникатора так часто мелькали вызовы Хэппи. Он глубоко вздохнул, жалея о том, что не уделил им должного внимания. Чувствуя себя жалким и несчастным, он покаянно смотрел на динамики, понимая, что сейчас не время тешить раненую гордость.

— Еще ни разу в жизни мне не доводилось выслушивать такую суровую отповедь, особенно от корабля, — признался он, стараясь говорить невозмутимым голосом. — Наверное, я должен извиниться перед вами. Спасибо вам за доверие и откровенность. Вы сделали то, что не удалось бы ни одному человеку.

— Но ведь и таких кораблей, как я, раньше не бывало, — последовал ответ.

— В таком случае, Боз… — Соломон улыбнулся. — Нам с вами нужно познакомиться поближе.

Конни присоединилась к Никите и Тайяшу, надеясь, что легкая, ничего не значащая беседа поможет ей справиться с напряжением, отделаться от мыслей о Карраско, настойчиво вторгавшихся ей в душу, забыть о том, как минувшей ночью на его лице играли отблески звезд.

Хендрикс спорил с Ваном Доу — два выдающихся ума, сошедшихся в непримиримой схватке интеллектов. Эльвина Янг любезничала у диспенсеров с Лиетовым. Тот все ближе подступал к женщине, по его темному лицу разливался румянец.

— Я никак не разберусь в порядках, царящих на кораблях Братства. В чем дело? Зачем нужны два старших помощника? Почему не назначить первого помощника и второго? — Никита развел руками, похожими на медвежьи лапы. Тайяш сидел рядом в облегающем халате, который подчеркивал каждый сустав и каждую косточку его худощавого тела.

Они уединились в углу кают-компании, а Архон отправился в игровой отсек на пару с Форни Эндрюсом, суровым на вид седовласым офицером арктурианского Патруля. Из отсека доносились страстные крики и восклицания, свидетельствовавшие о том, что битва за голографическими экранами достигла высшего накала. В дальнем углу Ориги Санчес негромко переговаривался с Мики Хитавией и Арнесс.

Поймав хмурый взгляд Никиты, Конни прикоснулась к ножке своего бокала.

— Они состоят в равных званиях. С формальной точки зрения, обязанности по управлению кораблем возложены на того из них, кто в данный момент находится на вахте. Во время вахты Артуриана его распоряжения имеют большую силу, нежели распоряжения Брайаны, и наоборот. Но, разумеется, приказ капитана — превыше всего. Если с Карраско что-нибудь случится, вахтенный офицер занимает его пост до тех пор, пока капитан не вернется в строй. Если это положение затягивается, экипаж избирает временного командира вплоть до утверждения его штабом флота Братства на Фронтире.

— Все это очень напоминает устройство общества по анархическому принципу. Слишком много совпадений, чтобы они оказались случайностью. — Никита удовлетворенно фыркнул. — Вы встречались с Великим Галактическим Мастером Краалем. Что вы о нем думаете? Кто этот человек — буржуазный паразит, сосущий кровь трудового народа, каким его считают во всей Галактике, или заступник угнетенных масс, как величает его пропаганда Братства?

Конни вскинула золотистую бровь.

— Неужели вы надеетесь, что я поверю всей этой галиматье о социальных паразитах и эксплуататорах?

Тайяш Найтер усмехнулся себе под нос:

— Никита занимается обычным словоблудием.

Никита занес было громадную ступню, собираясь наподдать своему престарелому приятелю, но Тайяш молниеносно взмахнул черной тростью и пригвоздил ногу здоровяка к палубе. Гулаги взвыл и заерзал, пытаясь освободиться от жалящего острия.

— Видите? — Тайяш язвительно усмехнулся. — Ловкость и тренировка неизменно побеждают грубую силу.

Конни аккуратно вклинилась между мужчинами, заслоняя Тайяша от разбушевавшегося Никиты.

— Я не могу согласиться ни с одним из мнений, которые вы высказали. Когда мы были на Фронтире, Крааль держался любезно и действовал весьма профессионально. Было видно, что он всерьез озабочен возникшей ситуацией. Однако его истинные намерения мне до сих пор неясны.

— Ага! Стало быть, вы не доверяете Братству! — Никита дернул себя за густую бороду, похожую на метлу.

— Я и вам не верю. Сначала вы пытаетесь соблазнить меня в присутствии моего отца и тут же пытаетесь изобразить себя любящим верным мужем трех жен. По сравнению с вами Крааль — сама добродетель и честность.

Пока Тайяш давился от смеха, Никита свирепо скалил зубы, хмуря кустистые брови.

— Что ж, я дал маху. Я отступаю, но не сдаюсь. Нужно лишь запастись терпением — и однажды вы упадете в мои объятия, покорившись моей мужской доблести.

— Это будет знаменательный день. Могу себе представить, как красавица Конни бросается на шею… Эге, что это там? — Тайяш ткнул тростью. — Неужели помирились?

Конни бросила взгляд через плечо и увидела Хитавию, который, подняв руку, шел навстречу Норику Нгоро, шествовавшему по кают-компании с рассеянным, самоуглубленным видом. Девушка не слышала их разговора, но Хитавия сумел остановить великана и, с жаром втолковывая ему что-то, повлек его к диспенсерам и наполнил два бокала.

— Прошу извинить меня, джентльмены, но я, пожалуй, займу стратегическую позицию, откуда мне будет удобнее осуществить декомпрессию пожароопасной зоны. Как вы знаете, вакуум замедляет распространение огня.

— Мы еще вернемся к разговору о Братстве, — отозвался Никита. — Я нипочем не уступлю вас Хитавии. Вздумай он коснуться вас пальцем, я сверну ему шею. Соперник не заслуживает иной судьбы!

— Я расскажу об этом вашим женам, — пообещала Конни.

Никита горестно застонал.

Заметив девушку, Хитавия жестом попросил ее приблизиться. На его лице застыло смущение.

— Я приношу свои извинения вам и господину Представителю, — заговорил он. — Боюсь, вчера ночью я проявил себя с самой худшей стороны. Лишний бокал виски… и я потерял голову. Я воспринял слова мистера Нгоро слишком близко к сердцу и оскорбил его. Мы должны быть внимательнее друг к другу.

— Вы говорите искренне, — глубоким басом произнес Нгоро. — Помощник сказал мне, что я задавал неуместные вопросы в неподходящее время. Я не собирался обсуждать ваши привычки, меня интересовали куда более серьезные последствия, которыми грозит…

— Прошу прощения, господин Нгоро, — вмешалась Конни, заметив, что взгляд Норика становится все более отстраненным. Одному богу известно, какие вопросы придут ему на ум в таком состоянии. — Как продвигается ваше расследование?

Нгоро улыбнулся:

— Я как раз шел к капитану, чтобы поговорить с ним об этом. Поистине удивительно. Мы имеем дело с интеллектом, граничащим с гениальностью, и вместе с тем невероятно скрытным, способным навлечь на нас неисчислимые беды.

— О ком вы говорите, Норик? Назовите его сейчас же…

— Конни! — Девушка оглянулась и увидела отца, торопливо пересекавшего кают-компанию. — Можно тебя на минутку? Срочное дело.

— Да, конечно. — Она с тревогой посмотрела на Нгоро. — Норик, то, что вы хотите сообщить, очень важно. Немедленно отправляйтесь к капитану. И постарайтесь сосредоточиться. Как только в ваших глазах появляется это отрешенное выражение, от вас можно ожидать всего, что угодно… пожалуй, я позову Амахару. Пусть проводит вас.

— Выражение в моих глазах? — озадаченно переспросил Нгоро.

— Не волнуйтесь, Констанция. — Хитавия понимающе улыбнулся. — Если я еще раз замечу этот взгляд, тут же ринусь наутек.

Конни подмигнула ему:

— Умница.

— Господин Представитель, — начал было Нгоро, — что вы думаете о…

— Норик! Сию же минуту! — Конни ткнула пальцем в сторону люка.

Нгоро кивнул и с рассеянным видом удалился.

— Пожалуй, я… Впрочем, нет. Сол даст нам знать, если Нгоро выяснил что-нибудь интересное. — Она взяла отца под руку. — Закончили игру? Кто победил?

— Форни опережал меня по очкам. Извини, что пришлось отвлечь тебя. Капитан Мэсон просит помочь с составлением заявок. Похоже, водяные фильтры исчерпали свой ресурс. Где устроимся? У тебя или у меня?

— У тебя. Там все записи. — Конни наморщила нос. — К тому же ты единственный мужчина, которого мне не нужно опасаться.

— И буду любить всегда. — Архон тепло улыбнулся.

Час спустя с покрасневшими глазами они оторвались от расчетов. Конни положила ладонь на пластину замка и вышла в пустой коридор. Вокруг негромко шелестели механизмы корабля. Карраско так и не дал о себе знать. По-видимому, Норик не обнаружил ничего существенного. Тем не менее Конни решила связаться с ним, как только вернется в свою каюту, — так, на всякий случай.

— Что за мерзкая работа — бухгалтерия. — Она неторопливо шагала по сияющим белоснежным туннелям. Перед мысленным взором девушки маячило залитое светом звезд лицо Соломона Карраско, задумавшегося над ее вопросом. — Дальше будет только хуже, капитан, — произнесла она вслух. Можно ли доверять Карраско? Мучительное страдание в его глазах всколыхнуло в глубинах души Конни теплое, нежное чувство. Она вздохнула. — Ну почему мы не встретились в другое время, в другом месте?

Свернув в коридор, ведущий к ее каюте, она споткнулась о тело мужчины, распластавшегося на палубе лицом вниз. Конни осмотрелась, потом нагнулась и ощупала пальцами его холодеющую плоть. Она медленно выпрямилась и прищурилась. Казалось, мужчина попросту лег и уснул, но его глаза неподвижно взирали в пространство, а губы уже успели обмякнуть.

— Проклятие. — Конни шагнула к настенному коммуникатору и нажала кнопку. — Свяжите меня с Соломоном Карраско.

— Карраско слушает.

— Это Констанция. Нгоро мертв.

 

13

Соломон уже был на ногах и натягивал форму.

— Где он? Что произошло?

— Понятия не имею, капитан. Он лежит в туннеле Д—7.

— Буду через минуту. Врач с портативным медкомплексом уже в пути.

Надев башмаки, Соломон на мгновение замер в нерешительности.

— Боз, что вы об этом думаете? Вы заметили что-нибудь подозрительное?

— Нет, капитан. У меня нет мониторов в коридорах, ведущих к частным каютам. Могу лишь сказать, что Нгоро вошел в коридор в одиночестве.

— А Констанция?

— Она обнаружила тело, капитан. Перед тем они с Архоном некоторое время занимались делами своей планеты.

Соломон пробежал по длинным туннелям, ведущим к палубе Д. Свернув на седьмом перекрестке, он увидел Констанцию, склонившуюся над долговязым телом Норика Нгоро. У противоположного конца туннеля показался лейтенант Уилер, торопливо толкавший перед собой платформу медкомплекса.

Сол наклонился; пульс не прощупывался. Он нажал ноготь Нгоро — розовый цвет исчез и не вернулся. Помахав перед его глазами ладонью, Сол увидел, что зрачки Норика не реагируют. Они с Конни отодвинулись в сторону, пропуская Уилера. Лейтенант остановил комплекс рядом с телом и опустил платформу.

— Как вы думаете, что произошло? — спросил он, изучая показания приборов.

— Не знаем, — ответил Соломон и вопросительно посмотрел на девушку. Она покачала головой. На ее лице были написаны дурные предчувствия.

— Он мертв, — сообщил Уилер. — Мертв уже около получаса.

— Доставьте его в госпиталь, лейтенант. Может быть, Боз сумеет что-нибудь сделать.

Соломон взял Конни за руку, и они зашагали по коридору следом за тележкой.

— Сомневаюсь, капитан, — бросил Уилер через плечо. — Все зависит от того, что с ним случилось. Очень многое определяется тем, сколько времени прошло с момента наступления смерти. Кислородное голодание могло непоправимо разрушить клетки головного мозга.

Как всегда, в госпитале царила стерильная чистота. Вдоль стены штабелями высились медицинские приборы. Из ниши в переборке вытягивались манипуляторы. Как только Уилер уложил портативный комплекс на стол, несколько механических рук потянулись к трупу.

Уилер отступил на шаг и скрестил руки на груди.

— Теперь остается только ждать, — сказал он.

Констанция посмотрела на Соломона. В ее глазах застыла тревога.

Соломон взял ее за руку и подвел к кушетке.

— Сейчас им займется лучший врач в галактике. — Он указал на длинные металлические манипуляторы, которые ощупывали и оглаживали тело. — В распоряжении Боз самая полная медицинская библиотека во всем космосе.

— Совершенно верно, — подтвердил Уилер. — У меня пятнадцать лет практики, но по сравнению с Боз я не более чем деревенский знахарь.

Констанция глубоко вздохнула.

— Вижу. Я и не представляла, что корабль может обладать такими способностями.

— Капитан? Примите отчет, — раздался голос в динамиках. Однако вместо устного доклада из щели коммуникатора выползла длинная распечатка. Уилер схватил ее и быстро просмотрел. Его брови сошлись на переносице, лицо избороздили глубокие складки. Результат был ясен без слов.

— Слишком поздно. Мы не в силах его оживить. По предварительным данным, смерть наступила в результате инфаркта миокарда.

— Ясно. — Соломон посмотрел на часы. — Надо связаться с Амахарой. Думаю, он рыщет по коридорам в поисках Норика. Пожалуй, он уже начинает всерьез беспокоиться. Заморозьте тело, — распорядился Соломон. — Нгоро обитатель Вольной станции. Нужно выяснить, не сопровождается ли погребальный ритуал его станции культовыми обрядами.

— Слушаюсь, сэр. — Уилер кивнул и вернулся к трупу, а Соломон вывел Конни в коридор. Корабль словно вымер. Соломону показалось, что даже воздух стал холоднее.

— Вы не заметили чего-нибудь рядом с телом? Признаки того, что Нгоро пытался подняться и позвать на помощь?

Конни покачала головой.

— Нет, он лежал на палубе, словно погрузившись в сон. Даже одежда была в полном порядке. — Девушка вопросительно посмотрела на Соломона. — Думаете, он погиб насильственной смертью? Но вы сами утверждали, что госпиталь нашего корабля — самый лучший в…

— Это действительно так.

Конни закусила губу:

— Капитан, Норик сказал мне, что ему удалось что-то узнать. Не кажется ли вам…

К горлу Соломона подступил комок:

— Нет, на него никто не покушался, если вы это имеете в виду. Боз непременно обнаружила бы следы насилия на трупе. Но их не было. Страх оставляет химический след в крови, но в отчете об этом ни слова.

Конни задумчиво кивнула. Соломон остановился у люка ее каюты.

— Ложитесь спать, — предложил он. — Если вам трудно уснуть, обратитесь к Боз. Она подаст в ваш диспенсер какое-нибудь снадобье. Еще у нас есть аппарат, вызывающий альфа и бета-фазу глубокого сна.

— Справлюсь сама. — Констанция слабо улыбнулась и положила ладонь на пластину замка.

Соломон несколько секунд смотрел на захлопнувшийся люк, потом отправился искать Амахару, чтобы сообщить ему о несчастье.

— Итак, Боз, что мы имеем? — Соломон вошел в каюту, рухнул на жесткую койку и, преодолевая усталость, стянул башмаки.

— Посланник Нгоро был убит, капитан. Мне пришлось изрядно потрудиться, прежде чем я сумела выделить яд, который остановил его сердце. Мы имеем дело с реагентом сложнейшего химического состава. Внешние повреждения тела отсутствуют. Судя по содержимому желудка Нгоро, он проглотил смертоносное вещество.

В груди Соломона возник ледяной холод, расползаясь по всему телу. Он вынул кружку из диспенсера, пригубил дымящуюся жидкость и поднялся на ноги.

— Я расшифровала формулу яда, — продолжала Боз. — Норик Нгоро погиб, приняв внутрь дозу нейротоксина бактериального происхождения, который воздействует на оба сердечных желудочка, нарушая ритм сердцебиения и вызывая тем самым смерть.

— Немедленно проверить всех, кто находится на борту.

— Уже проверила, капитан. Если не считать Архона и его дочь, все дипломаты спокойно спят. Если бы кто-нибудь еще проглотил яд, он уже был бы мертв. Исследовав желудок Нгоро, я пришла к выводу, что он проглотил токсин с порцией коктейля, выпитого после обеда.

— Сколько времени требуется, чтобы яд проявил себя?

— Три часа, капитан.

Соломон бросил взгляд на хронометр.

— Значит, его могли подбросить непосредственно перед тем, как большинство дипломатов разошлись по каютам. Где все это время находилась Констанция? — По лицу Карраско заходили желваки.

— Большую часть вечера она провела в обществе Никиты Малакова и Тайяша Найтера. Увидев Нгоро, беседующего с Хитавией, она ненадолго присоединилась к ним. Потом она отпустила Нгоро и уединилась с отцом в его каюте. Они занялись делами, обсудив попутно несколько вопросов — в том числе и ваше поведение. Она обнаружила тело, возвращаясь к себе в каюту. Однако вместе с ней в число подозреваемых попадают Мики Хитавия, Ван Доу, Фэн Джордан, Эльзина и Джозеф Янг, а также Артуриан. Каждый из них общался с Нгоро в период инкубационного действия яда и имел возможность подбросить его в бокал посланника.

Вздохнув, Соломон кивнул:

— Нужно известить Архона. Но мне не хотелось бы признаваться в том, что я подозреваю его дочь.

— Архон на проводе. Он ждет завершения нашего разговора. Включаю коммуникатор.

На экране возникло багровое лицо Спикера:

— Капитан, Конни только что рассказала мне о происшествии. Боюсь, оно сулит нам серьезные затруднения. Я рассчитывал на помощь Нгоро.

Сол кивнул.

— Если вы не против, встретимся у меня каюте. Нам нужно обсудить ситуацию… с глазу на глаз.

Архон уже склонил было голову, выражая согласие, но едва Соломон произнес последние слова, его глаза превратились в узкие щели.

— Разумеется, капитан. — Экран угас.

— Я ожидал иной реакции. — Соломон поморщился и, допив кофе, вновь сунул кружку в диспенсер.

Архон появился в рекордно короткое время.

— Послушайте, капитан, — отрывисто произнес он, входя в каюту, — если я правильно вас понял, Нгоро умер вовсе не от сердечной недостаточности, и вы полагаете, что моя дочь имеет к этому какое-то отношение. Я не позволю…

— Успокойтесь! — рявкнул в ответ Соломон. — Садитесь, я расскажу вам все, что знаю. Я никого не обвиняю — пока.

— Значит, это было убийство? — ворчливым тоном осведомился Архон. Он устроился в кресле, подавшись вперед и свесив руки, будто спринтер на старте.

Сол прислонился к переборке.

— Да. Убийство при помощи яда. Кто-то подсыпал его в бокал Нгоро. — Он протянул Архону список людей, находившихся вечером рядом с Йориком. — Благодаря, скажем так, особенностям характера посланника, он не пользовался широкой популярностью. Его убил кто-то из этого списка. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я не пригласил Констанцию. Она общалась с Нгоро. Более того, собрав воедино различные сведения, я пришел к выводу, что, когда Хитавия отвлек Нгоро, он направлялся ко мне, чтобы сообщить о злоумышленнике, которого называл «тварью». Нгоро отличался крайней рассеянностью. К сожалению, по пути ко мне он несколько раз задерживался. Это стоило ему жизни.

— Моя дочь ценила и уважала его, капитан. Ради всего святого, она не из тех людей, которые подсыпают человеку яд. В случае крайней необходимости, она предпочла бы убить, не скрываясь.

— Спикер, действие яда проявляется через три часа. Люди, о которых я говорю, находились рядом с Нгоро в течение четырех часов перед его смертью. У меня ровно столько же причин подозревать Констанцию, как всех остальных.

Архон несколько секунд переваривал услышанное и наконец спросил:

— Откуда вы все это знаете? Как вы узнали, кто при этом присутствовал? Конни вам об этом не говорила. Вздумай вы расспрашивать ее, она заподозрила бы неладное. Но она полагает, что Нгоро умер от сердечного приступа.

Соломон пожал плечами:

— Просто мне повезло. У меня есть свидетель.

Архон вновь сузил глаза:

— Неужели ваше судно шпионит за нами? О кораблях Братства ходит немало легенд. Например, что их разум не уступает человеческому, что они способны…

— Не волнуйтесь, Спикер. — Сол покачал головой, напуская на себя невинный вид. — Эти слухи весьма преувеличены. Как я уже сказал, мне просто повезло. Но пока я не хотел бы выдавать источник своих сведений.

Архон шевельнулся в кресле.

— Будь по-вашему. Но не мог ли этот незнакомец — или незнакомка — оказаться убийцей? Как ему удалось так быстро связаться с вами? Откуда он знал, что это было убийство?

— У него нет мотива, — сухо отозвался Сол. — И я хотел бы выяснить, кто из подозреваемых мог желать смерти Нгоро. Он утверждал, что выявил злоумышленника. Но не сказал, кто это. Может быть, он назвал его имя кому-нибудь другому, например, своему помощнику?

— Амахаре? — Архон покачал головой. — Сомневаюсь. Они были близкими друзьями, но Амахара не имел никакого отношения к профессиональным обязанностям Нгоро. Ему хватало иных хлопот. Его задачей было следить, чтобы Норик не забыл одеться и не вышел из дома голышом. При всем своем интеллекте Норик был не в ладах с жизненными реалиями.

— Кто из людей, указанных в списке, мог быть заинтересован в его смерти? Например, по политическим мотивам? — От напряжения у Сола начинала болеть голова.

Архон еще раз просмотрел список.

— В международной политике нет места личным амбициям. Думаю, Нгоро напал на след злоумышленника. Тот понял, что совершил промах, и был вынужден убить его.

Сол поднял глаза:

— Вряд ли. Норик сказал мне, что обнаружил на борту человека, обладающего невероятно коварным, злобным интеллектом, и что он ощущает его присутствие весьма смутно. Может быть, убийца опасался способностей Нгоро и нанес удар, прежде чем тот успел его разоблачить?

— Иными словами, мы вновь оказались на исходных позициях.

— Это не совсем так, — возразил Соломон. — Может быть, вы все-таки посвятите меня в цели экспедиции? Возможно, при помощи этих сведений я сумел бы выследить убийцу и остановить его. Я располагаю данными о том, что Конфедерация готовится к войне. Спасая мою жизнь, в доках Арктура погиб человек, а теперь еще и посланник…

Архон положил иссеченные шрамами ладони на колени и задумался. В его глазах читалась почти физическая боль. Он медленно покачал головой.

— Капитан Карраско, — заговорил он усталым голосом. — Так и быть, я расскажу вам. В сущности, я уже давно хотел это сделать, разделить с вами тяжкий груз ответственности, возложенный на меня и на мою дочь. С другой стороны, если я не ошибаюсь, только вы, Мастер Крааль и президент Пальмир знаете, что Конни посвящена в тайну. Кто-то из вас проболтался. Юноша, погибший в доках Арктура, был не единственной жертвой. Нас пытались подкупить, но прежде чем Конни успела взять этого человека в оборот, кто-то его убил. Патрульные сказали нам, что это было сделано при помощи дистанционно управляемого устройства, имплантированного в его мозг.

Выражение лица Соломона не изменилось.

Губы Архона шевельнулись, в глазах мелькнул решительный огонек.

— Что ж, капитан, если вы дадите клятву Мастера, я открою вам свой секрет.

— Боз, включите запись. Спикер Архон потребовал, чтобы я дал клятву Мастера сохранить в тайне цели и задачи нашей экспедиции. Я хочу, чтобы это было зафиксировано. Даю клятву Мастера третьей ступени: все, что я услышу, умрет вместе со мной.

— Я предпочел бы беседовать при выключенном коммуникаторе, — пробормотал Архон. На его лицо набежала хмурая тень.

— Выключить коммуникатор, — распорядился Соломон. Огонек монитора погас. — Итак, Спикер, я вас слушаю.

Архон приподнял руки:

— Может быть, мне все-таки удастся отговорить вас, Соломон? Поверьте на слово, у меня есть очень серьезные причины хранить тайну.

— И эти причины стоят жизни Норика Нгоро?

Архон провел по лицу толстыми пальцами:

— Они стоят жизни всех, кто находится на борту. Они стоят даже большего. Видите ли, как только мы окажемся на Новой Земле, Конституция Конфедерации потеряет всякий смысл. Дипломаты, которые летят с нами, смогут переписать ее по своему усмотрению. Мы сможем перекраивать границы и заново делить миры. Вероятно, нас ожидает величайшая политическая и научная революция в истории человечества. Надеюсь, вы понимаете, что многие захотят этому помешать — например, Арпеджио. Понимаете, чем это грозит? Один ошибочный шаг может погубить миллиарды людей.

Сол кивнул, подпирая ладонями подбородок.

«Что же мешает мне поверить вам, Спикер?»

 

14

По меркам временных масштабов космоса виты появились почти сразу после хорров. Наступал период зрелости Вселенной. В галактиках одна за другой зарождались органические формы жизни, процессы молекулярного воспроизводства испытывали резкий скачок, в результате которого возникали метаболические системы. Подавляющее большинство этих организмов выживали, подчиняясь адаптивной стратегии — их плоть приспосабливалась к окружающим условиям. Лишь немногие из них эволюционировали в разумных существ, способных преобразовывать среду обитания. Сильнейшие брали верх над своими собратьями, движимые теми противоречиями, которые легли в основу самого их существования.

Одной из таких рас были виты. Выйдя в космос, они обнаружили, что их опередили три другие. В распоряжении витов были неисчерпаемые ресурсы Вселенной, и тем не менее они методично уничтожили чужаков — нетерпимость к соперникам была заложена в природу их Маток.

Виты осваивали галактики одну за другой, но на голубую звезду наткнулись только, когда та прожила половину отмеренного ей срока. Матка, обнаружившая ее, приобщилась к секретам, которые хранил Ключ; разложившиеся останки, горами наваленные вокруг, подсказали Матке, как действовать дальше. Самцы-трутни немедленно уничтожили последние следы цивилизации хорров.

Матка быстро и эффективно избавилась от возможных конкурентов. Отныне виты рождались только из ее яиц.

Однако и над Матками тяготел рок органической жизни — наступала пора, и они умирали, невзирая на свое могущество. Место предшественницы занимала новая Матка, выбранная из множества кандидатур. Мастера один за одним сменяли друг друга у Ключа.

В ее душе зрело негодование и возмущение. Казалось, виты выработали в себе иммунитет к ее наркотику. Каждая Матка производила потомство в количествах, достаточных для заселения целой планеты. Виты без труда адаптировались к любым жизненным условиям — этому способствовало бесконечное разнообразие генетических структур семени самцов-трутней.

Она все глубже погружалась в пучину безумия, отдаваясь всепоглощающей ненависти. Неужели эти Мастера будут существовать вечно? Виты открывали все новые планеты, пригодные для органической жизни, и, пользуясь Ключом, посылали в бездны космоса своих отпрысков, как нельзя лучше подготовленных к существованию в том или ином мире.

Ключ словно дразнил ее, оставаясь недоступным и неуязвимым. Ненависть распаляла ее разум, превращая блистательный интеллект в кипящий котел бессильного гнева. Органические существа одержали победу — они оказались невосприимчивы к расставленным ею ловушкам. Каждая Матка могла отложить столько-то женских яиц; после ее смерти избиралась следующая, а остальных уничтожали. Виты-самцы не смели восставать против Матки, оспаривать ее власть. Сама их природа была запрограммирована на подчинение.

Доведенная яростным бешенством до крайней степени безумства, она впала в отчаяние. Она решила, что виты навсегда останутся ее хозяевами, навсегда обрекут ее на извечное проклятие Ключа. Она, величайшая владыка Вселенной, навсегда останется под пятой этих убогих, ограниченных существ.

Немало звезд родились и угасли, прежде чем к власти пришла стерильная Матка, не сумевшая принести жизнеспособное потомство.

Пока длился период ее правления, виты-самцы возносили Всевышнему жалобные молитвы — их оставалось все меньше и меньше. Наконец Матка покончила с собой — бесплодное тело неуклюже распласталось на пульте Ключа.

Ее охватил неистовый экстаз. Скоро появятся другие. Отныне она станет наслаждаться не только их гибелью, но и самим процессом, ведущим к их вымиранию.

Прежде чем отправиться спать, Артуриан заглянул в офицерскую кают-компанию левого борта. Он не собирался задерживаться здесь надолго — просто посидеть, послушать дружеский треп. Он опустился в кресло, провел ладонью по лицу, моргнул глазами, в которых уже начиналось жжение. Прошлой ночью он плохо спал, потом отстоял вахту, все время неприязненно размышляя о Карраско и его подходе к командованию кораблем. На взгляд Арта, Соломон страдал раздвоением личности.

— Никак не пойму, что тревожит кэпа, — сказал Брет Муриаки, склонившийся над кружкой за спиной Артуриана. Круглую голову Брета покрывали коротко остриженные рыжие волосы. Тяжелая нижняя челюсть и приплюснутый нос придавали ему сходство с бульдогом. — Сдается мне, его допекли дипломаты Конфедерации. Когда я смотрю на них, мне хочется плюнуть и отвернуться.

— Да уж, все мы знаем, какой ты милый и сердечный человек, — с лукавой улыбкой отозвалась Пег Андаки, высокая гибкая красавица, одетая в деловой костюм, подчеркивавший изящество ее фигуры. На фоне белоснежного костюма ее темная кожа казалась почти черной. Высокие скулы придавали ее лицу притягательную загадочность. Она покачала головой и вздохнула. — Не знаю. С тех пор как погиб Мэйбрай, я редко виделась с Соломоном. Он стал другим; впрочем, Боз — это не Гейдж. Ему нужно время, чтобы привыкнуть.

Артуриан прислушался, чувствуя, как в его душе поднимается раздражение.

— Сейчас все по-другому. Даже корабль… с ним не сравнится ни одно исследовательское судно, на которых мы летали прежде. Такая громадина — а зачем? Все изменилось. Сол тоже изменился. Создается ощущение, что он превратился в комок нервов. Дисциплина на борту — хуже некуда. Я несколько раз заставала офицеров, спящими на вахте. Старина Сол…

— Хотите знать, что я об этом думаю? — язвительно произнес Артуриан и тут же пожалел о своей вспыльчивости.

Брет вздернул голову и с вызовом посмотрел на Арта сузившимися глазами. Пег протянула руку и положила темную ладонь на мускулистое предплечье мужа, бросив ему предостерегающий взгляд.

— Старший помощник, не принимайте наши слова всерьез.

— Я уже не впервые слышу подобные разговоры, и это меня тревожит. Все, кто летал с Карраско на «Гейдж», сходятся в том, что он изменился. Возникает чувство, что минувшая катастрофа наложила неизгладимый отпечаток на его психику. Я прав?

— Понять, что случилось, может только тот, кто был там, — я имею в виду у Тайджи. — Пег словно превратилась в хищницу, готовую отстаивать свою территорию.

— Я ознакомился с отчетом.

— Ну да, еще бы, — фыркнул Брет, неприязненно сверкая глазами. — Вы ознакомились с отчетом. Я искренне рад. Стало быть, вы знаете, что там произошло. Вы знаете, что это такое — туннели, заполненные дымом, скрипящий и стонущий корпус корабля, свист уходящего воздуха. Вы знаете, каково это — попасть под удар антиматерии, испарившей целые куски обшивки. Вам довелось отскребать от переборки свою жену… или мужа, потому что гравизащитные пластины отказали при двадцатикратном ускорении.

— Да. — Арт напрягся всем телом. — Могу себе представить. А еще я очень хорошо представляю, что такое спящие вахтенные. В отличие от вас, бывшего экипажа «Гейдж», мне хватает здравомыслия сообразить, что то же самое может случиться и с «Боз».

— Кэп не допустит этого. Я летал с ним еще на «Клинке». — Сузив глаза, Брет подался вперед и ткнул указательным пальцем в грудь Артуриана. — И вот что я вам скажу, высоколобый ревнитель строгой дисциплины: я знаю, вы терпеть не можете Сола, но если вы посмеете…

— Брет! — Черные жесткие глаза Пег вонзились в лицо Муриаки. — Успокойся. Идем отсюда, иначе ты сделаешь что-нибудь, о чем тебе придется пожалеть.

Арт задыхался от гнева.

— Она права. Вряд ли вам захочется получить взыскание за попытку угрожать старшему по званию. Если не ошибаюсь, вы служите в подразделении Гайтано?

Брет замер в каменной неподвижности, скрипя зубами. На его плечах проступили бугры мускулов.

— Да, я один из людей Гайтано, мистер старший помощник. Старый космический волк, побывавший там, где не ступала нога человека. И если вы, сопляки из цивилизованных секторов, хотите знать, что это такое…

Пег поднялась на ноги.

— Идем, Брет. Этот разговор не приведет ни к чему хорошему.

Муриаки вскочил, размахивая руками, словно пытаясь что-то ухватить.

— Неудивительно, что мы так редко встречаем кэпа. Должно быть, он безвылазно торчит на мостике, меняет пеленки и подтирает задницы.

Арт с такой силой стиснул кружку, что пластик скрипнул.

— Заблуждаетесь, Муриаки. Просто ему стыдно показаться вам на глаза. Он совсем расклеился. На вашем месте я бы молился, что если дойдет до серьезного дела…

Огромная ладонь вцепилась в плечо Арта и развернула его кругом.

— Брет! — воскликнула Пег. — Не смей!

Удар отбросил назад голову Арта, из глаз посыпались искры. Сквозь зыбкую пелену он увидел, что лежит на полу. Очертания окружающих предметов расплывались, словно в тумане.

— Пусть он, если хочет, вытрясет из меня душу, но я никому не позволю обзывать кэпа…

Арт поднялся, цепляясь за рубашку Брета.

— Ах ты, жалкий… Ты сам напросился!

Брет смотрел на него сверху вниз, злобно ухмыляясь. Артуриан нанес удар обоими кулаками, и в ту же секунду две огромные руки вздернули его в воздух.

Несколько мгновений Арт смотрел в глаза Брета, бессильно болтая ногами.

Потом в его мозгу полыхнула ослепительная вспышка.

Брайана оторвалась от расчетов потребления воды в термоядерных реакторах и посмотрела на экран, на котором возникло лицо Артуриана.

— О господи.

Арт попытался улыбнуться и тут же болезненно поморщился.

— Итак, я арестован?

— Что случилось, черт побери? Ох… только этого не хватало! — Девушке показалось, что ее сердце превратилось в кусок льда.

— Я повздорил с Бретом Муриаки, громилой, который живет с Пег… как бишь ее фамилия?

— Да, я знаю. Ее первым мужем был старший помощник Карраско на «Гейдж». Его звали Мэйбрай. Пег и Брет потеряли супругов… Черт возьми, Арт! Ты подрался. Что ж, этого и следовало ожидать.

Арт поморщился и опустил глаза.

— Да, я… видишь ли… Капитан знает о происшествии? Меня уже сместили?

— Боз, на Арта возложено какое-либо взыскание?

— Еще нет.

— Пока все спокойно… но это ненадолго. Мы находимся на корабле, Арт. Здесь не спрячешься. Как ты собираешься выпутываться? — Брайана стиснула пальцы так, что побелели костяшки. Ее глаза обожгли слезы. «Глупо, как глупо… Господи, что я буду делать без тебя, Арт?»

Артуриан вздернул плечо, продолжая застенчиво улыбаться. Его лицо пошло багровыми пятнами, нос угрожающе раздулся.

— Посмотрим, что будет дальше. Как-нибудь… — он озадаченно нахмурился. — Вряд ли Муриаки побежит на меня жаловаться. Помнится, он пробормотал что-то вроде «теперь он не посмеет так говорить о кэпе» и ушел вместе с Пег, весьма встревоженный.

— Брет ударил старшего по званию. Неудивительно, что он был встревожен. Надеюсь, не ты первым нанес удар?

— Нет.

В душе Брайаны забрезжила слабая надежда. Она вывела на монитор текст Устава. На экране одна за другой замелькали дисциплинарные статьи.

— Минутку… Он ударил первым. Ты оскорблял его?

— Нет.

— Отлично. Мы можем обвинить его в физическом посягательстве на старшего офицера. Ты ударил его, защищаясь. Только чтобы уберечь себя…

— Нет.

Брайана стиснула веки и откинулась на спинку кресла. Пульсирующая боль крохотными кинжалами вонзилась ей в мозг.

— Ты дал Брету сдачи? Проклятие. В таком случае ты виноват наравне с ним.

Арт кивнул, облизывая распухшие губы.

— Карраско повесит тебя. Разве что… ты говоришь, Брет считает инцидент исчерпанным?

— Судя по его поведению, да.

— Боз, ты доложила капитану о драке?

— Нет.

Брайана неуверенно посмотрела на динамик:

— Боз, я — вахтенный офицер. Я приняла твой доклад. Понимаешь?

— Так точно.

— Арт, умойся и ложись спать. Постарайся пару дней не попадаться Карраско на глаза.

Брайана выключила монитор и судорожно сглотнула, со страхом подумав о том, какими последствиями грозил обернуться ее проступок. Потом она набрала полную грудь воздуха и вернулась к расчетам.

Соломон внимательно смотрел на Амахару, сидящего напротив. У него было худощавое темное лицо с тонкими изящными чертами, карие глаза, высокий лоб и, как ни странно, светлые волосы. Он невозмутимо смотрел в объектив подпространственного передатчика, диктуя текст результатов вскрытия, представленных Солом и Архоном в качестве официальной причины смерти.

— С глубоким прискорбием сообщаю, что даже самое современное медицинское оборудование, которым располагает корабль Братства «Боз», не смогло вернуть к жизни Норика Нгоро. Господин Представитель не смог добраться до своей каюты и позвать на помощь. Его обнаружили лишь через час после наступления смерти, в противном случае корабль сумел бы спасти его. Я выражаю искреннюю благодарность капитану Карраско и экипажу «Боз» за соболезнования и всемерную помощь, оказанную мне в пору тяжких испытаний. — Он склонил голову и дал знак прекратить передачу.

Сол кивнул и, поймав его вопросительный взгляд, сказал:

— Вы справились как нельзя лучше, господин Амахара.

— Как вы намерены поступить с телом? — спросил тот, нервно барабаня по столу коммуникатора гибкими темными пальцами.

— Господин Амахара, вы и Нгоро — обитатели Вольной станции. Насколько мне известно, ваши погребальные обычаи включают в себя многочисленные и весьма специфические ритуалы. Мы можем совершить их на борту корабля. Но если вы предпочитаете, чтобы тело было помещено в стабилизирующее поле и впоследствии доставлено на родную станцию, либо если у вас есть иные пожелания, не стесняйтесь. Мы сделаем все, что в наших силах.

Амахара благодарно кивнул.

— Мой народ воспримет ваше предложение как свидетельство искренней дружбы и взаимопонимания. Как правило, мы хороним усопших на станции, взрастившей и вскормившей нас. Это древний обычай, восходящий своими корнями к тем временам, когда каждая органическая молекула была для нас на вес золота. И тем не менее я предлагаю похоронить Норика в космосе в знак того, что в эти трудные времена он был также гражданином Конфедерации. — Амахара застенчиво улыбнулся. — Мне кажется, сейчас человечеству, как никогда прежде, нужны герои.

Едва Карраско появился на мостике, Брайана невольно напряглась. Соломон устроился в капитанском кресле, держа в руке свою знаменитую кружку и язвительно улыбаясь. Он натянул на лоб виртуальный шлем и включил коммуникатор. Первые же его слова застали девушку врасплох:

— Экипаж! Боевая тревога! Приготовиться к схватке! Боевая тревога!

Он сунул кружку в диспенсер, и в тот же миг лампочки панели готовности постов зажглись красным светом.

Брайана немедленно включила связь с отсеками. У нее не было времени бросить на Карраско злобный взгляд, хотя в ее душе кипела жгучая ярость.

— Недурно, — похвалил Соломон, не обращаясь ни к кому в частности. — Ребята Хэппи в хорошей форме. Двигательному отделению хватило на подготовку тридцати пяти секунд.

Одна за другой лампочки становились желтыми, потом зелеными. Заметив, что огоньки пассажирского отсека по-прежнему горят красным, Карраско усмехнулся.

— Коммуникатор переполнили вызовы дипломатов, — неприязненным тоном произнесла Брайана. — Я не могу пробиться к остальным отсекам корабля.

Соломон по-мальчишески улыбнулся.

— Выключите их, оставьте только линию связи с Архоном.

— Он уже пытается вызвать вас, капитан. Включаю связь.

На экране возникло встревоженное лицо Спикера.

— Приветствую вас, Спикер, — произнес Карраско. — Это всего лишь плановая тренировка. Я не дам отбой до тех пор, пока не получу сигнал готовности от всех пассажиров. Они наперебой пытаются связаться со мной, и я приказал старшему помощнику переключить их вызовы на вас. Прошу принять необходимые меры; нам нужно спешить. — Соломон выключил связь и повернулся к главному экрану. — Камбуз! — рявкнул он. — Шевелите задницами!

На экране появилось багровое испуганное лицо кока.

— Но, капитан! Я готовлю суфле…

— Даю вам тридцать секунд, иначе разжалую в официанты!

Брайана язвительно усмехнулась, подумав о том, что никогда еще на кораблях Братства никого не разжаловали в официанты.

Полуодетый Артуриан ворвался в люк, вытянул из-за спинки кресла скафандр и принял управление, чтобы Брайана могла надеть свой. Она опустила шлем, защелкнула его и вернулась в кресло.

Все лампочки на панели горели зеленым светом, кроме тех, которые сигнализировали о готовности пассажиров.

Вскинув голову, Карраско смотрел на экран. Коммуникатор одну за другой включал камеры, установленные в отсеках. То тут, то там Сол замечал членов команды, которые оказались не на своем месте или не успели экипироваться, и тут же объявлял им выговор.

Наконец и дипломаты доложили о готовности — на это ушло сорок минут.

— Отбой! — Голос Карраско резанул уши Брайаны. — Это была учебная тревога. Первый приз взял двигательный отсек. Камбуз, вы действовали, словно зеленые кадеты в первом полете. Я не хочу, чтобы и следующая тренировка превратилась в подобие старомодного комедийного фильма. Коль скоро повара считают, что суфле важнее безопасности корабля, им не повредит дополнительная нагрузка. Двигательный отсек, вы заняли первое место, а посему я отдаю вам поваров до следующей игры. Можете заставлять их драить ваши скафандры, прочищать реакторы или ползать на брюхе по палубе. Делайте с ними что хотите, но научите их воспринимать меня всерьез. Считаю необходимым напомнить дипломатам — большинство из вас обитает в цивилизованных мирах, но сейчас мы направляемся в глубокий космос, за пределы пространства, охраняемого Патрулем.

Брайана посмотрела на Соломона, и тот, к ее вящему изумлению, подмигнул ей.

— Я не сомневаюсь в том, что старший помощник Брайана тщательно проинструктировала вас, как вести себя в чрезвычайных обстоятельствах. Она человек ответственный, и я не нахожу оправданий вашей медлительности. Я требую, чтобы в случае тревоги вы успевали занять свои места и надеть скафандры за пять минут — будь это днем или ночью. Благодарю за внимание.

Брайана отключила сигналы и откинула шлем, не в силах унять раздражение. Артуриан то и дело сердито поглядывал на нее из-под насупленных бровей. Он смазал лицо бальзамом, но опухоли и кровоподтеки все еще были видны.

Карраско повернулся к молодому человеку.

— Вы показали отличное время, старший помощник. Особенно если учесть, что я оторвал вас от подушки. — Он посмотрел на Брайану, и девушка напустила на себя бесстрастный вид. Что ожидает ее в этот раз? Очередной язвительный разнос? — Выражаю вам благодарность, офицер Брайана. Если бы остальные члены команды обладали вашей реакцией, нам не было бы равных.

Что такое? Уж не захворал ли он часом?

— Доложите свои наблюдения, — велел Карраско, переводя взгляд с Брайаны на Арта и обратно.

Брайана открыла было рот, но замялась. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Черт побери, Карраско всерьез желает узнать ее мнение!

— Нужно добиться, чтобы оружейный отсек подготавливался к бою так же быстро, как двигательный. Мы можем управлять тягой и защитными экранами отсюда, с мостика, однако будет нелишне подстраховаться на случай отказа автоматики.

— Вы правы, — согласился Сол. — Я прослежу за этим. Арт, отправляйтесь спать. Кстати, если вам станет скучно, можете в любое время устроить такой же забег. — Он сделал паузу. — Вы оба меня недолюбливаете, и, пожалуй, вам будет приятно выдернуть старика из койки и посмотреть, сумеет ли он примчаться на мостик так же резво, как Артуриан. — Он лукаво улыбнулся.

Поймав испуганный взгляд Арта, Брайана в который уже раз ответила ему недоуменным пожатием плеч.

— Так точно, сэр.

Карраско поднялся на ноги и взял свой карманный коммуникатор, на котором был зафиксирован ход тренировки. Артуриан застыл в неподвижности, слишком ошеломленный, чтобы понять, что его отпускают с миром. Карраско помедлил, покачиваясь с носков на пятки. Судя по всему, он ждал их реакции. Но молодые люди молчали, и он повернулся, пробормотал на прощание какую-то любезность и покинул мостик.

Лицо Артуриана обмякло. Он моргнул и невольно потянулся к своей бороде.

— Что это было?

Брайана вспомнила застенчивое, едва ли не робкое выражение, мелькнувшее в глазах капитана. Карраско впервые был самим собой — казалось, он стремится разрушить стену, которой себя окружал.

— Я по-прежнему ему не верю, — сказала девушка. — Но, знаешь, на секунду в нем проглянуло что-то человеческое.

Арт подтянул колено к груди и положил на него подбородок.

— Готов спорить, в следующий раз повара первыми займут места по расписанию — после двух-трех дней муштры у инженеров. Карраско поступил совершенно правильно, поставив их на место. Я даже позавидовал — мне и в голову не пришла такая мысль.

Брайана кивнула:

— Сама удивляюсь. Может быть, Карраско тяпнул рюмашку? Или проглотил пару таблеток для хорошего настроения? Кстати, как твой глаз?

Арт фыркнул:

— Этот Муриаки настоящий дикарь. Откуда мне было знать, что чин старшего помощника не вызывает у него священного трепета? Он всыпал мне по первое число. Когда он закончил подтирать мной палубу, появился суперкарго и разнял нас… но только после того, как из меня сделали отбивную.

— Ага. — Брайана кивнула и бросила на Арта заговорщический взгляд. — Гайтано доложил по команде, но его рапорт затерялся, прежде чем оказаться на столе Карраско.

Артуриан поднялся, зевнул и покачал головой.

— Этого не может быть… — Внезапно слова Брайаны достигли его сознания, и он широко распахнул глаза. — Хочешь сказать, ты приняла рапорт и отправила его под сукно? Ради всего святого! Зачем ты это сделала?

При взгляде на парализованное отчаянием лицо Арта Брайану охватил леденящий ужас.

— Черт возьми, Арт! Что ты хочешь этим сказать? Что случилось?

— Во время предыдущей вахты Карраско приказал мне пройти курс единоборств у Кэла Фуджики. Он заявил, что не потерпит на своем мостике офицера, который позволил трюмному рабочему ударить себя и не сумел дать сдачи!

Сердце Брайаны замерло.

— О боже… — выдохнула она. — Стало быть, Карраско знает, что я утаила рапорт! — Ее решимости словно не бывало. Она закрыла глаза, глубоко втянула воздух и с шумом выдохнула. — Это конец, Арт. — В ее висках запульсировала тупая боль. — Конец моей карьеры.

Арт подошел к Брайане и взял ее за руки. Девушка прильнула к нему, ища успокоения в его объятиях и жалея, что эта хрупкая защита не сможет уберечь ее от исхода, казавшегося ей неизбежным.

— Может быть, — негромко произнес Артуриан. — Не знаю. До сих пор я не думал об этом.

Брайана вскинула глаза, ошеломленная горечью и болью, прозвучавшими в его голосе.

— Если он вышвырнет тебя, я тоже подам в отставку. Пусть ищет новых помощников. Господи, что за чушь я несу? Он в любом случае даст пинка нам обоим.

— Будь он проклят! — с жаром воскликнула Брайана. — Я хороший специалист! Почему я должна его терпеть? — Она вспомнила, как Карраско подмигнул ей. Ее желудок словно провалился в холодную бездну. Отныне Карраско может свернуть ей шею, как только пожелает.

— О Великий, могущественный Архитектор Вселенной! — Голос Соломона пронесся над головами собравшихся. Он обвел взглядом прямые шеренги экипажа и толпу взволнованных дипломатов, глаза которых нервно поблескивали в ярком свете грузового трюма. — Укрепи наши скорбящие души узами любви и искренней привязанности. Пусть смерть, постигшая одного из нас, послужит остальным напоминанием об их грядущей участи и обратит наши помыслы к Тебе, единственному прибежищу в час испытаний. Земное бытие быстротечно, и, умирая, мы переходим в Твое царствие милости и всепрощения, и пусть встреча с давно почившими друзьями будет нам наградой за нашу добродетельную жизнь…

Соломон смотрел на своих старых спутников, кивавших головами. Они вспоминали, как некогда прощались со своими товарищами под эти самые слова. Мысль об этом навевала болезненную грусть. Соломон словно наяву видел переборки грузовых трюмов других кораблей, почерневшие от сажи, опаленные огнем бластеров. Одно за другим в длинный эвакуационный туннель уходили накрытые белыми саванами тела, провожаемые горестными взглядами людей, потерявших кто соседа по кубрику, кто друга или возлюбленного. Соломону пришлось сделать над собой усилие, чтобы его голос не дрогнул.

— Мы провожаем в последний путь нашего брата, тело которого закончило свое бренное существование, а душа переходит в руки Создателя. Мир праху его.

— Мир праху его, — гулко прозвучал голос Артуриана, стоявшего у дальней переборки трюма.

— Мир праху его, — отозвалась Брайана, замыкавшая треугольник. Она повернулась и включила механизм люка. Воздух с шипением вытолкнул останки Норика Нгоро в черную пустоту.

— Аминь! — прогремел голос Карраско.

Затем наступила традиционная минута молчания. Соломон вглядывался в лица, пытаясь разгадать их выражения. Особое внимание он уделял дипломатам из списка подозреваемых, составленного Боз. Ни один их них не выказал и следа облегчения, вины или злорадства.

Соломон стиснул зубы, по его скулам заходили желваки. Кто-то непременно должен отреагировать, шевельнуться или вытянуть шею, глядя вслед телу, которое уплывает прочь, покорное межзвездным ветрам, унося с собой смертельную улику. Но все стояли, склонив головы, в приличествующих случаю позах.

Арт выключил лампы, освещавшие эвакуационный туннель, и Брайана закрыла люк.

Шеренги экипажа рассыпались. Люди расходились молча, опустив глаза. Архон подошел к Солу.

— Вы что-нибудь заметили, мой друг?

— Нет. А вы?

Соломон скорее почувствовал, чем увидел, как Архон медленно качает головой.

— В таком случае убийца по-прежнему останется на свободе, Спикер. У меня есть две возможности. Первая — запереть дипломатов по каютам ради их собственной безопасности… либо сделать вид, что мы ни о чем не догадываемся, и надеяться, что злоумышленник сам выдаст себя. Второй вариант — весьма рискованная игра. Игра, ставкой в которой будут человеческие жизни. Вероятно, жизни всех нас.

— На вашем месте я бы рискнул, капитан.

Соломон повернулся, посмотрел в серо-стальные глаза Архона и вопрошающе приподнял бровь.

Архон понял, о чем он хочет спросить.

— Если рассказать об этом дипломатам, они перессорятся и не смогут действовать сообща — если толпа политических соперников вообще на это способна. — Архон рассеянно взмахнул рукой. — Подозрительность, недоверие и взаимные обвинения окончательно превратят их в противников. Нет, ситуация требует, чтобы они оставались в неведении.

— Кто-то из них убил человека…

— Да, и это еще одна причина. Как поведет себя убийца, если мы расскажем правду о смерти Нгоро? Вдруг на корабле спрятаны устройства с дистанционным управлением? Какие меры предпримет злоумышленник, если мы загоним его в угол? Уж лучше мы ограничим риск одной-двумя жертвами. Может быть, единственной целью убийцы был Нгоро.

— Надеюсь, вы отдаете отчет в своих словах.

Хмурое выражение на лице Спикера, его чуть заметный горестный кивок были понятны без слов.

— Капитан, я вынужден принимать во внимание все обстоятельства. — Архон устало вздохнул. — Да, я отдаю отчет в том, что сказал. От моих решений зависит жизнь всех, кто находится на борту. О каком осмысленном диалоге может идти речь, если люди станут бояться друг друга? Они и без того разобщены теми поручениями и инструкциями, которыми их снабдили правительства и политические блоки. Не хотите ли еще больше ожесточить дипломатов, заставив их со страхом думать: а кто следующий?

Соломон откашлялся.

— Пожалуй, нет. И тем не менее такое решение идет вразрез с моими принципами.

— В чем же они состоят?

— Я должен защищать людей. Я отвечаю за них.

Архон кивнул.

— Защищать и брать на себя ответственность. Что ж, я разделяю ваши принципы. — Он чуть заметно улыбнулся. — По-моему, это основа основ выживания и развития человечества. Но постарайтесь мыслить шире. Разве ответственность не подразумевает риск?

— Да, разумеется. — Соломон повернулся, и они с Архоном зашагали по туннелю.

— Они тоже понимают это. — Архон указал на дипломатов, шедших впереди. — Каждый из них несет ответственность за свой народ, за свои идеалы. Они принимают во внимание также и сопутствующий риск, хотя его не всегда легко распознать. Межпланетные отношения фактически построены на риске, иначе свободному обществу пришел бы конец. Впрочем, давайте вернемся к нашим делам. Каждый из нас несет свою долю ответственности перед человечеством, и ради него я вынужден рискнуть кораблем и всеми, кто находится на борту. С моей точки зрения, куда опаснее выпустить кошку из мешка прямо сейчас, — с нажимом произнес Архон. — Сделав это, мы неминуемо вызвали бы хаос, в то время как мне более всего нужен порядок.

Соломон закусил губу:

— Но почему, Спикер? Мне кажется, хаос и без того воцарится, едва эти люди примутся переписывать Конституцию.

Архон вздохнул.

— Это так, но вы, должно быть, теряетесь в догадках, зачем мы летим на Новую Землю. Неужели вам не приходило на ум, что конституционный комитет можно было собрать на Арктуре?

Сол кивнул:

— Да, приходило, и я решил, что вы попросту опять мне солгали. Сочинили еще одну выдумку, чтобы отвлечь меня от истинных цел ей…

— Окружности внутри окружностей? Рад видеть, что вы не утратили остроумие. — Архон покачал головой. — Но нет, я не солгал. Наш замысел состоял в том, чтобы вырвать дипломатов из среды, в которой процветают интрига и подкуп, а деньги и жажда власти мешают людям мыслить разумно и принимать взвешенные решения. Мы очень тщательно отбирали делегатов, рассчитывая услышать некое обобщенное мнение, которое выражало бы интересы фракций, проповедующих самые разнообразные взгляды.

— И тем не менее на борт проник убийца.

— Мы тоже имеем право на ошибку, — отрезал Архон. — Нашей целью было дать дипломатам возможность познакомиться, научиться видеть друг в друге людей, а не политических соперников и конкурентов. Мы хотели разрушить разделяющие их этнические и идеологические барьеры.

— И, разумеется, рассказав правду о смерти Нгоро, я сорвал бы ваши планы. — Сол нахмурился. — Что, если его убили именно затем, чтобы разрушить ваш замысел?

— Вполне возможно, это было сделано для того, чтобы вбить между нами клин. Вот почему мы должны выследить убийцу быстро и без шума. Если мы сумеем обезвредить его, не вызвав при этом паники, мы сохраним шанс на победу.

— Мне приказано выполнять все ваши требования, Спикер. Сам я предпочел бы посадить пассажиров под замок и отложить их знакомство до лучших времен. Следуя своим инструкциям, я сделаю все, чтобы помочь вам. Но, если честно, мне это не нравится.

— А вы и не обязаны соглашаться с каждым моим словом. Порой обязанности вынуждают нас действовать вопреки своим убеждениям. И тем не менее я благодарен вам за поддержку, капитан.

Похрустывая суставами, Крааль выбрался из гравикресла. Помещение сияло стерильной чистотой, лабораторные шкафы из графитовых волокон были начищены до блеска. Вдоль стен выстроились мониторы и коммуникаторы. В комнате носился легкий химический запах. В центре на возвышении стоял препараторский стол с шарнирным механизмом, который позволял ему поворачиваться во всех плоскостях.

— Приветствую вас, достопочтенный сэр, — сказала женщина в белом халате, поднимаясь и огибая стол. Долгие часы напряженной работы отложили свой отпечаток на ее лице; глаза, обычно ясные и живые, казались потускневшими и покраснели.

Подволакивая ноги, Крааль приблизился к столу и нерешительно заглянул внутрь мерцающей сферы, содержимое которой было погружено в стасисное поле. Сквозь дымку проглядывали расплывчатые контуры объекта. Над ним, зловеще поблескивая, зависли щупы, манипуляторы, микроскопы и другие исследовательские инструменты.

— Мне сообщили, что вы уже начали составлять экспертное заключение.

Женщина кивнула.

— Мы сделали все, что позволяют наши методики и степень сохранности объекта. — Она завела руки за спину и, выпятив губы, задумчиво уставилась в пол. — Некоторые выводы нуждаются в доработке, но, думаю, нам удалось составить довольно полное представление о физиологии и морфологии этого существа. Если позволите, я вкратце введу вас в курс дела.

Она повернулась; обруч ее виртуального шлема вспыхнул призрачным сиянием. На огромном мониторе появилось трехмерное изображение подопытного организма.

Крааль подошел к экрану. До сих пор он видел чужака только на мониторе своего настольного коммуникатора и лишь теперь впервые рассмотрел его в натуральную величину. Существо обладало осевой симметрией, его рост составлял около двух метров. Оно походило на богомола с удлиненным брюшком, которое продолжалось между нижними конечностями и достигало поясницы. Тело защищал сероватый в крапинку панцирь. Продолговатый череп заканчивался на затылке заостренным гребнем. Единственный глаз с щелевидным зрачком охватывал голову — судя по всему, чужак обладал круговым зрением. Под его шеей зияло ротовое отверстие с широкими плоскими зубами. На их испещренной бороздками поверхности играли отблески света. Из грудной клетки росли два щупальца, похожих на антенны; чуть ниже находился общий сустав двух могучих конечностей, которые заканчивались чем-то вроде клешней, а под ними располагалась вторая пара рук поменьше, на их ладонях было по шесть пальцев, два из них — большие. У существа были четыре гибкие ноги с присосками и втягивающимися когтями.

Крааль медленно выдохнул:

— Выглядит впечатляюще.

Женщина скрестила руки на груди и кивнула:

— Да. Нам удалось выяснить возможности его тела. Биомеханики утверждают, что верхние конечности способны буквально крошить камень. Они наделены невероятной силой. Ловкость и гибкость нижних позволяли существу делать то, о чем мы только мечтаем. Пользуясь обеими парами конечностей, оно могло совершать все что угодно — гнуть металлические балки и восстанавливать поврежденные микросхемы.

— А органы чувств?

Женщина провела пальцами по седеющим волосам.

— Изучив устройство глаза, мы пришли к выводу, что объект видел не только в привычном нам свете, но также в лучах далекого инфракрасного и ультрафиолетового спектра. Щупальца-антенны состоят из сложнейших вибродатчиков и хеморецепторов. Гребень на затылке служил низкочастотным усилителем для расположенного в нем звукового сенсора. Иными словами, это существо могло слышать в очень широком диапазоне. Органы обоняния позволяли ему улавливать пахучие вещества при концентрации один к двум миллионам.

— Это много?

— Это очень много.

— Вы говорите с необычайным пылом. Это существо удивило вас?

Женщина посмотрела на него серьезным взглядом.

— Откровенно говоря, достопочтенный сэр, оно могло делать все, что делаем мы, — только лучше.

— Что можно сказать об уровне его умственного развития?

Женщина потерла ладонью шею.

— Тут мы вступаем в сферу догадок. Мы до сих пор не можем дать определение человеческого разума. Для начала, у этого существа два мозга. Один управляет телом, подобно нашему спинному мозгу. Другой можно сравнить с нашим головным мозгом. Поскольку первый связан с физиологией, я остановлюсь на втором, главном мозге. Он расположен внутри грудной клетки и очень надежно защищен. Это существо можно сбросить с высоты сотни метров, и оно почти не пострадает. Кости его скелета имеют сотовую структуру — мы используем этот прием при конструировании деталей, подверженных значительным нагрузкам… Впрочем, я отвлеклась. Его мозг втрое больше нашего. Выводы о его возможностях несколько расплывчаты — уж очень он разложился. Однако образования, соответствующие нашим нейронам, гораздо меньше по размерам и организованы намного эффективнее. — Женщина выдержала паузу. — Мне кажется, рядом с этой расой мы выглядели бы безнадежными тупицами. Их интеллект превышает человеческий в той же мере, насколько мы умнее низших обезьян.

Крааль смотрел на тело чужака широко распахнутыми глазами.

— Что ж, это очень горькая пилюля.

Женщина кивнула, соглашаясь.

— Достопочтенный сэр, мне неприятно об этом говорить, но отныне мы не можем считать себя венцом мироздания. Эта раса даст нам сто очков вперед — как в физиологическом, так и в интеллектуальном смысле.

Краалю казалось, что его грудь сжимает гигантский кулак.

— Почему же эти существа вымерли, если они так совершенны?

Женщина медленно покачала головой.

— Вероятно, они тоже не были венцом природы.

Крааль смотрел на останки, не зная, что сказать. Его терзали дурные предчувствия.

— Вам послание, адмирал.

Едва в темноте прозвучал голос офицера связи, Сэбот Селлерс проснулся.

— Степень секретности?

— Строго конфиденциально, только для вас.

— Я прочту его на своем личном коммуникаторе.

— Слушаюсь, адмирал.

Включился экран монитора, заливая приглушенным оранжевым светом каюту Селлерса, стены которой были занавешены плотными портьерами. На крюке висел скафандр, приведенный в полную готовность. Над изголовьем кровати красовались картины, собранные на всех планетах Конфедерации. Бластер, отполированный до блеска ладонью Селлерса, лежал под рукой на столике коммуникатора.

На экране возникла надпись: «Приложите ладонь к сканеру». Селлерс вытянул руку и прикоснулся к чувствительной пластине; в тот же миг на мониторе вспыхнули буквы, казавшиеся очень яркими в темноте. Краткое емкое послание, ни одного лишнего слова — работа настоящего профессионала.

Монитор угас, и каюта вновь погрузилась во тьму. Селлерс опустился на кровать. Вокруг чуть слышно гудели механизмы «Охотника», который мчался сквозь пустоту во главе наспех собранного арпеджианского флота, готовившегося к подпространственному прыжку.

— Итак, — пробормотал Селлерс, — Карраско играет в космические войны, экипаж разделился на враждующие группировки, дипломаты перессорились, Нгоро ликвидирован. На сей раз они от меня не уйдут — ни Карраско, ни Архон с его красавицей дочерью. И я заполучу прибор, который сделает меня неуязвимым. У них всего лишь один корабль против всего моего флота. Мы повторим сценарий битвы у Арпеджио, сойдемся в схватке за бесценный приз. Вы уже проиграли, Карраско. Вам конец.

«Прибор окажется в моих руках. А с ним и все человечество».

 

15

Соломон остановился в туннеле мостика и глубоко вздохнул. Миновав люк, он взял кружку, сунул ее в диспенсер и опустился в кресло. Судя по показаниям приборов, все системы работали нормально.

— Боз, вы наблюдали за похоронами. Кто-нибудь из подозреваемых выдал себя?

— Никто, капитан.

Соломон помассировал лоб. Его надежды рухнули. До сих пор он не сомневался, что чувствительные датчики корабля обнаружат отклонения в поведении кого-нибудь из присутствовавших на церемонии.

— Иными словами, никто не проявил необычного волнения или беспокойства. — Он хмуро смотрел на коммуникатор, борясь с желанием нарушить обещание, которое дал Архону.

— Эльвина Янг, Констанция, Малаков и Мики Хитавия явно находились в смятении, — сообщила Боз. — У них повысилось давление крови, возрос электропотенциал кожных покровов. Констанция едва сдерживала слезы, и у нее чуть прерывалось дыхание. Полагаю, это было вызвано чувством скорби. Аномалии поведения Эльвины явились следствием ее эмоциональной неуравновешенности. У Мики Хитавия недавно умер брат, живший на Рейнланде. Психоаналитическая программа с большой вероятностью объясняет его поведение ассоциативной реакцией — гибель Нгоро напомнила ему о семейной трагедии. Амахара также выказывал признаки волнения, но отклонения параметров от нормы лежат в пределах, обычных для такого случая. Малаков уже давно был знаком с Нгоро, и его эмоциональный отклик вполне укладывается в рамки человеческого сострадания.

— Кто-нибудь испытывал чувство вины, облегчения? — спросил Соломон.

— Нет, капитан.

— Кто? Кто же тогда?.. И собирается ли он продолжать убийства?

— У нас недостаточно данных, чтобы ответить на этот вопрос, капитан.

— Как вам это нравится? Любопытно, не правда ли? Единственный человек, способный судить о правдивости сладкоречивых политиков, — и его уже нет в живых!

Тайяш откашлялся и сглотнул, вглядываясь в дальний угол кают-компании, в котором собрались дипломаты, негромко обсуждающие гибель Нгоро и последствия, которыми она могла обернуться для того или иного политического альянса.

— Вы сомневаетесь, что он умер своей смертью? Думаете, его убили?

— Ба! Откуда мне знать! Сердечный приступ, говорите? Нгоро был здоров как бык. От инфаркта теперь умирают редко. Куда больше людей гибнут от оспы, СПИДа, чумы и других эпидемий. Неужели вы верите, что здесь, на этом корабле…

— Нгоро умер скоропостижной смертью! — Тайяш ударил тростью по палубе, подчеркивая свои слова. — Если бы помощь пришла вовремя, он остался бы в живых.

— Нгоро не был предрасположен к сердечной недостаточности. Я расспрашивал Амахару — его тоже терзают сомнения. Разумеется, он не сказал этого напрямую, но я увидел тревогу в его глазах. Смерть Нгоро оказалась для него полной неожиданностью.

— Но как же иначе? В сущности, он был для Норика нянькой. Как бы вы почувствовали себя на его месте? Работа Амахары в том и заключалась, чтобы присматривать за Нгоро. Норик мог забрести куда угодно, упасть с лестницы и свернуть себе шею. Если бы Амахара следовал за Нгоро по пятам, он успел бы вызвать помощь. Нгоро остался бы в живых, и эта мысль терзает Амахару. Он винит себя в том, что пренебрег своими обязанностями, не сумел уберечь…

— Слишком высоки ставки! — Никита сузил глаза, внимательно взирая на толпу дипломатов. — Запаситесь терпением, и вы сами поймете, как много поставлено на карту. Надеюсь, вы заметили, что только Листов, Джордан и Медея не задают вопросов? Все остальные — в том числе и мы с вами, — день за днем осаждают Архона, допытываясь, в чем цель этой развлекательной прогулки. И что мы слышим в ответ? Одни и те же уклончивые любезные заверения, что мы, дескать, летим на Новую Землю с инспекцией. Тут что-то неладно, нутром чую. Но я все разузнаю еще до того, как…

— Вам повсюду чудятся козни и заговоры, Никита. Это оттого, что в вашем секторе постоянно зреет смута. Гулаг населяют пламенные революционеры и шпионы, которые следят за другими шпионами. Если вам не с кем воевать, вы, словно древние афганцы, задираете соседа — только чтобы не потерять форму.

— И чтобы было веселее жить! — Никита лукаво усмехнулся. — Тем не менее я чувствую, что здесь затевается грязная игра. Медея буквально кипит от злобы, а если женщина, наделенная такой властью, дает волю гневу, держи ухо востро!

— Полагаете, это из-за Эльвины?

— Всякий раз при ее появлении Тексахи буквально теряет голову. Эльвина подходит к нему, улыбается, на ее щеках появляются ямочки, она хватает его под руку, прижимаясь всем телом. Неужели вы думаете, что Медее приятно, когда ее выставляют на посмешище?

— А Джозеф Янг ничего не замечает.

— Янг до такой степени отравлен мормонским религиозным опием, что не видит дальше собственного носа. Он не способен говорить ни о чем, кроме Джозефа Смита, Морони и золотых скрижалей. Даже Поль Бен Геллер избегает его. А разве может кто-нибудь перещеголять еврея в любопытстве и склочности?

— Только другой еврей. — Тайяш улыбнулся. — Или фанатик из сектора Гулаг. Не смотрите на меня так, Никита. Вы ничем не лучше. Анархия — лишь еще одна разновидность религиозного фанатизма. От вас в любую минуту можно ожидать какого-нибудь догматического словоблудия.

— Ложь! Вашими устами говорит прогнившая буржуазная пропаганда Конфедерации! Сама мысль о том, что Никита Малаков, вождь угнетенных масс, может стать рабом религии — чистейший вздор!

— Опять взялись за старое? — спросила Конни, усаживаясь рядом с их гравикреслами.

— А как же! — Тайяш хлопнул пергаментной ладонью по колену. — Этот безумный гулаги так раскипятился, что того и гляди лопнет, словно паровой котел.

— Чушь! — Никита пренебрежительно взмахнул рукой. — Тайяш дряхлеет, а физическая немощь, как известно, оказывает на разум парализующее воздействие. Мой престарелый друг чувствует себя не в своей тарелке в присутствии столь могучего воплощения мужского обаяния и силы, как ваш покорный слуга! Кстати, если уж об этом зашла речь, готовы ли вы, Констанция, сбежать вместе со мной на одну необитаемую райскую планетку и навеки поселиться там?

— Мне страшно даже подумать об этом. Провести всю жизнь в стенах вашего гарема — судьба похуже смерти! — Сверкнув голубыми глазами, Констанция подмигнула Никите.

— Вы будете моей единственной женой!

— Констанция, — вмешался Тайяш, — что говорят в обществе? Нашелся ли хотя бы один человек, кроме нас двоих, кого интересует смерть Нгоро? Я имею в виду — обстоятельства его гибели?

Голубые глаза девушки впились в лицо старика.

— Да, ходят кое-какие слухи, но мне довелось ознакомиться с результатами аутопсии. Если помните, именно я обнаружила тело, и мне позволили присутствовать при вскрытии. Медицинский комплекс выдал распечатку, на которой было ясно и недвусмысленно записано — инфаркт миокарда.

— Этому трудно поверить, — бросил Никита. Опустив подбородок на массивную грудь, он сверлил гневным взглядом дипломатов, окруживших Архона. Чуть поодаль стояли Листов и Джордан, переговариваясь негромкими голосами. Тексахи украдкой посматривал на Эльвину, а Медея, сама того не замечая, то и дело передвигалась, стараясь оказаться между ним и красавицей мормонкой. Хендрикс, нервно жестикулируя, рассыпался в соболезнованиях перед Амахарой.

— Вы правы, — согласилась Конни, — но мы не можем позволить, чтобы между дипломатами возникла неприязнь, а то и открытая враждебность.

— Вы серьезно? — Тайяш приподнял бровь. — Если не ошибаюсь, вы хотите установить между ними нечто вроде политического консенсуса. Может быть, хотя бы намекнете, какие цели вы преследуете?

Конни стиснула веки и покачала головой:

— Я была бы безмерно рада, встретив человека, который захочет просто поговорить со мной, не прощупывая меня и не пытаясь всеми силами вызнать мои секреты.

— Идемте ко мне в каюту. Уж я вас прощупаю…

— Никита! — взорвался Тайяш. — Перестаньте скабрезничать!

— Все еще ревнуете? Ваша телесная немощь — не основание для того, чтобы требовать от меня смирения страстей.

Конни помассировала глаза большим и указательным пальцами.

— Тайяш, мне нечего бояться. Я бегаю куда быстрее Никиты. Да, он настоящий дикарь, но не скрывает этого. С такими людьми проще всего. Всегда знаешь, чего от них ждать. Куда опаснее другие — лощеные и благовоспитанные.

— Да, — согласился Тайяш, рассеянно озирая кают-компанию. — Джордан не упускает из виду ни одной мелочи. Он смотрит на вас, словно ястреб, подстерегающий суслика. Похоже, Никита не единственный ваш воздыхатель.

— Шутите? — спросила Конни.

— Терпеть не могу соперников. — Никита сладострастно улыбнулся девушке и, опершись о подлокотник кресла могучей рукой, задумчиво посмотрел на Джордана.

— У меня не было времени следить за ним. До сих пор я ничего не замечала, но теперь не спущу с него глаз. — Конни благодарно положила ладонь на плечо Тайяша.

— Как насчет того, чтобы не спускать глаз с меня? — требовательно осведомился Никита. — Неужели вы нашли в этом расфранченном болване что-то, чего нет у Малакова?

Конни поднялась на ноги и подбоченилась:

— Вас это действительно интересует?

— Еще бы!

— Манеры и стиль, Никита. В Джордане бездна шика… к тому же он наследник королевского трона. Уж в этом-то вы с ним не сравнитесь. — Она насмешливо подмигнула и отправилась к себе в каюту, покачивая бедрами и двигаясь с изяществом, которое дается долгими упражнениями.

— Будь я помоложе… — Тайяш вздохнул. — Эта девушка оказалась бы самым драгоценным бриллиантом в моей…

— Помоложе! Ага! Значит, вы признаете, что как мужчина уже сошли с орбиты?

— Если бы это было так, я бы предпочел сгореть при входе в атмосферу, — сердито произнес Тайяш. — По крайней мере, я не разговариваю с дамами, словно арпеджианский пират.

Никита пропустил его слова мимо ушей, не отрывая глаз от Джордана.

— Неужели она всерьез могла заинтересоваться этим хлыщом, этим королевским отродьем?

— Вряд ли. Джордан — тупой солдафон. Констанция не настолько легкомысленна, чтобы соблазниться внешностью, даже такой безупречной.

— Угу. Но Джордан умеет быть обаятельным. В его руках сосредоточены несметные богатства и могущество. А женщины порой способны на сумасбродства, мой друг.

Тайяш выпятил и вновь втянул губы.

— Верно. Если бы только он не смотрел на нее таким взглядом.

Сузив глаза, он следил за женщиной, которая вышла из люка и, плотно закутавшись в халат, торопливо зашагала по туннелю.

Он осторожно выбрался из укрытия и положил ладонь на пластину замка. На сей раз люк подчинился ему без промедления.

— Господин Представитель?

Тишина.

Он вошел в спальню. Хозяин каюты лежал на боку, обнаженный, чуть приоткрыв рот. В воздухе витал чуть заметный мускусный запах недавнего соития, простыни до сих пор были влажными.

— Господин Представитель?

Молчание.

Он приблизился к кровати и рукой в перчатке нащупал пульс лежавшего на ней человека. Из футляра на поясе он достал цилиндр и взял кубический миллиметр крови из-за уха спящего. Потом он внимательно присмотрелся к содержимому цилиндра, проверяя, достаточно ли этого количества.

Беззвучно ступая, он вернулся к люку, убедился в том, что путь свободен, и ушел.

— Боз, свяжите меня с Хэппи. — Сол откинулся на спинку капитанского кресла. Вокруг мерцали огоньки мостика, на поверхности прозрачного покрытия виднелись расплывчатые отражения его каменного лица и кнопок управления, вмонтированных в кресло. Соломон ткнул в покрытие пальцем, и оно упруго подалось.

— Как поживаете, кэп? — Румяное лицо Хэппи заполнило главный экран. Он провел шишковатым пальцем под кривым носом и ухмыльнулся. На его щеках, там, где оканчивалась густая борода с проседью, появились ямочки.

Соломон вскинул глаза, нервно барабаня пальцами по подлокотнику.

— Хэппи, я жду тебя на мостике. Оставь за себя Кралачека.

На лице инженера тут же появилось суровое официальное выражение.

— Ясно, кэп. Уже иду.

Экран померк.

— Что вы задумали? — спросила Боз.

— Почему вы спрашиваете?

— Мои датчики фиксируют тревогу и смятение, буквально пронизавшие атмосферу на борту. Уж не собрались ли вы предпринять что-нибудь противозаконное?

Соломон поежился.

— Вы сами рекомендовали мне собраться с силами и сосредоточиться на выполнении задач экспедиции. Хочу обрадовать вас — я отнесся к вашим словам с полной серьезностью. Посланник Нгоро был убит, возможно, в ту самую минуту, когда я терзался мыслями о грозящих мне опасностях. Так вот, я как следует все обдумал и теперь приступаю к действиям, за которые готов нести личную ответственность.

— Может быть, вы хотите сначала посоветоваться со мной? — Голос корабля прозвучал мягко, почти интимно.

Соломон улыбнулся и покачал головой.

— Нет, Боз. Спасибо за заботу, но, видите ли, я уже принял решение. Это мой долг, мой крест.

Вошел Хэппи.

— Что случилось? — осведомился он, усаживаясь в кресло Брайаны.

— Закройте люк, Боз, — велел Соломон, невольно улыбаясь при виде заговорщического выражения, появившегося на лице инженера.

— Люк закрыт, капитан.

— Доступ к записи этого разговора имеют только старшие помощники.

— Так точно, капитан.

Соломон набрал полную грудь воздуха и повернулся к инженеру.

— Хэппи, установи мониторы по всему кораблю. Звук и изображение передавать непосредственно Боз. Я хочу, чтобы она знала все, что происходит на борту, и могла прослушивать разговоры в любом помещении.

Лицо Хэппи помрачнело, рот приоткрылся.

— Капитан, вы знаете, как к этому относится Устав, — заговорил он. — Братство особенно настаивает на…

— Выполняй приказ, Хэппи. — Сол поморщился. — И не надо так смотреть на меня. Я знаю правила. Знаю и то, что все вы сомневаетесь в моем душевном здоровье. — Он пожевал губами. — Хэппи, мы с тобой прошли огонь и воду. Если и есть на корабле кто-нибудь, кому я могу доверять, это один только ты. Не думай, что я сошел с ума. Нгоро умер не своей смертью. Его убили.

— Великий Архитектор! Здесь, на этом корабле… — Хэппи выпрямился, его губы превратились в тонкую линию. — И вы не знаете, кто убийца?

— Нет, не знаю. Именно поэтому мы должны установить слежку. Мы обязаны разоблачить этого рыцаря плаща и кинжала. В согласии с распоряжениями Архона…

— Минутку. Он-то здесь при чем?

— Крааль велел оказывать ему любую посильную помощь. — Соломон вновь поморщился. — Вот я и оказываю.

— Он знает, что Боз способна следить за… — Хэппи осекся, медленно качая головой. — Соломон, это совершенно секретные сведения. Откуда ему…

— Нет, он не знает. — Сол откинулся в кресле и, пожав плечами, криво улыбнулся. — Ему незачем знать все. А я обязан.

— Но Устав…

— К черту Устав! — Сол вскочил на ноги. — Пораскинь мозгами. На моем корабле совершено убийство. Кто-то убил Норика Нгоро — ликвидировал, устранил, называй как хочешь, — и может убить кого-нибудь еще. И, что еще хуже, он может погубить корабль, погубить нас всех. Лично я предпочел бы запереть пассажиров по каютам, но не могу сделать этого по соображениям межпланетной политики. Как бы ты поступил, оказавшись на моем месте?

Хэппи грыз костяшку большого пальца — верный признак того, что он напряженно размышляет. Наконец он поднял глаза и провел толстой мозолистой рукой по багровому лицу, словно отгоняя сомнения.

— Думаю, я бы напичкал корабль «жучками» и послал правила ко всем чертям.

Соломон скрестил руки на груди и кивнул.

— Именно этим ты и займешься. — Он медленно выдохнул. — Я… я не хотел принимать это назначение, Хэппи. Я до сих пор жалею, что согласился. Но уж коли я взялся за дело, то доведу его до конца. Я сделаю все, чтобы уберечь корабль и людей.

Хэппи улыбнулся от уха до уха.

— Вот теперь я вижу перед собой старого Сола! — Он поднялся и нетерпеливо потер ладони. — Вряд ли вы хотите, чтобы кто-нибудь заметил эти штуки, а посему… Минутку! Помните видеокамеры высокого давления, которые мы использовали при взятии образцов с поверхности Тайджи? У нас два контейнера этих приборов. Я незаметно встрою их в осветительную систему, давая тем самым Боз возможность визуального наблюдения, правда, при весьма ограниченном секторе обзора. Микрофоны и вовсе пара пустяков — я превращу осветительные панели в акустические приемники, достаточно чувствительные, чтобы услышать, как мышка пускает газы. А потом Боз оснастит систему всеми фильтрами, которые ей понадобятся.

Сол невольно рассмеялся.

— Я так и знал, что ты загоришься этой идеей. Сколько времени тебе потребуется?

Хэппи провел ладонью по колючей бороде и пожал плечами, торопливо подсчитывая в уме.

— Не больше недели. Дам мастерской срочный заказ. Какие помещения оборудовать в первую очередь?

— Начни с кают-компании, спортзала и комнат для совещаний, потом принимайся за туннели и каюты дипломатов. Кубрики экипажа оставь напоследок.

Воодушевление Хэппи тут же угасло.

— Кубрики экипажа?

Соломон с сожалением развел руками:

— Я вынужден подозревать всех до единого.

— Но Устав…

— Мы уже говорили об этом, — отрывисто бросил Соломон. — Не надо напоминать мне об Уставе. Мы оказались в исключительных обстоятельствах, и никто, даже члены экипажа, не могут быть избавлены от подозрений. Два человека в мундирах Патруля проникли в доки Арктура и пытались меня убить. Нас преследуют два корабля, которые не отвечают на наши вызовы. Судя по тому, что мне рассказал Архон, на Новой Земле дипломатам предстоит переработать Конституцию Конфедерации. Вероятно, это приведет к падению правительств, и возврата к прошлому уже не будет. Нгоро отравили в двух сотнях метров от того места, где мы сейчас находимся, а ведь уже тогда Боз всеми доступными ей средствами следила за людьми, находящимися на борту. Кому можно доверять в таких условиях?

— До сих пор ни одному злоумышленнику не удавалось пробраться на корабли Братства. — Хэппи вызывающе вскинул глаза.

— До сих пор никому не удавалось захватить наши корабли, — напомнил Соломон. — Петран отдал Гарту «Энеско» и сам едва не погиб. Его сын с огромным трудом привел судно на Фронтир.

Хэппи кивнул.

— Иными словами, вы предлагаете прекратить оглядываться на прошлое и ждать самого худшего. — Его грубоватое лицо исказила гримаса отвращения. — Господи, куда катится космос!

— Таковы реалии межпланетной политики и дипломатии. Происшествие в доке было не единственным в своем роде — там же, на Арктуре, кто-то пытался подкупить Архона. Ставки в игре столь высоки, что соблазниться может кто угодно, даже гражданин Братства. — Соломон вновь опустился в капитанское кресло. — Если тебе потребуется помощь, обращайся к Боз.

Погрузившись в размышления, Хэппи несколько минут рассматривал звезды на большом экране мостика. Наконец он бесстрастным голосом произнес:

— Как бы я хотел оказаться там — в глубоком космосе, кэп.

В ответ Соломон хрипло рассмеялся:

— Разделяю твои желания, Хэппи. То, что происходит, нравится мне не больше твоего.

Инженер рассеянно кивнул, не отрывая взгляд от экрана.

— А знаете, до сих пор еще никто не вторгался в личную жизнь экипажа. Это будет печальный день в истории Братства.

Лицо Сола превратилось в каменную маску:

— Знаю… понимаю. Это и есть плата за право летать с капитаном Карраско.

Хэппи встал, потянулся и хлопнул его по плечу.

— Не беда. Я и мои парни стоим за вас горой.

— Спасибо, Хэппи. Я очень ценю вашу поддержку.

За инженером захлопнулся люк, и Сол посмотрел на коммуникатор.

— Что дальше, Боз? — спросил он, не в силах отогнать видение — безжизненное тело Нгоро, плывущее во мраке космоса.

— Не знаю, капитан, — ответил корабль. — Столь решительные меры, как слежка за экипажем, представляются мне излишними.

Сол пропустил слова Боз мимо ушей, хотя в глубине души был согласен с ней. Он еще раз прокрутил в мыслях свой разговор с Архоном.

— Хотел бы я знать, в какой мере ко всему этому причастен Спикер. — Его внезапно охватила тревога.

— Что вы имеете в виду? — спросила Боз голосом, в котором угадывалось любопытство.

Соломон нахмурился:

— Судите сами. Несколько месяцев назад Архон появляется в секторе Конфедерации, регистрирует Новую Землю и вдруг оказывается в самом средоточии межпланетной политики. Неужели вас не удивляет, сколь широкими полномочиями его наделили, в то время как такие авторитеты, как Сириус, Терра, арктурианский протекторат и другие остались на вторых ролях? Архон сосредоточил в своих руках невиданную власть.

— Да, это показалось мне странным, — согласилась Боз, — однако в настоящий момент у меня недостаточно данных, чтобы объяснить столь кардинальную перестановку политических сил.

Сол негромко хмыкнул:

— Итак, мы вынуждены предположить, что Архон обладает каким-то невероятно мощным орудием политического давления. Остается лишь догадываться, что это за орудие.

— Угроза, выгода и конкуренция — в сущности, третий фактор является лишь комбинацией двух первых — лежат во главе угла любых человеческих поступков, — заметила Боз.

Сол смотрел на экран. Два преследователя продолжали идти параллельным курсом. Когда они приступят к решительным действиям? Откроют ли они огонь, как тот пират, который погубил «Гейдж»? Удастся ли уничтожить их, прежде чем они расстреляют «Боз»?

— Если бы знать, какие козыри припас Архон! — внезапно выпалил Карраско.

Войдя в офицерскую кают-компанию, Брайана застала там Кэла Фуджики, в одиночестве сидевшего за столом. Она заказала бифштекс и ситиллианский салат. Здесь, на нижних палубах, слышалось проникающее сквозь переборки завывание турбин и шипение трубопроводов высокого давления — кровеносной системы корабля.

Из стоявшего перед девушкой диспенсера выскользнула тарелка, окутанная завитками пара над куском мяса, выращенного на Рейндже. Брайана аккуратно отрезала кусочек, положила в рот и начала задумчиво жевать.

— От этих чванливых индюков, собравшихся на борту, есть хоть какая-то польза — еще никогда меня не кормили такими деликатесами.

Фуджики кивнул:

— Да, чаще всего приходится питаться чем-нибудь замороженным, высококалорийным и высушенным для снижения веса. Помнится, во время первого испытательного полета «Гейдж» нас пичкали сушеным крабовым мясом. Ты даже представить себе не можешь, до чего оно нам опротивело. Мы жарили его, варили в воде, на пару, в микроволновой печи, жгли лазерами, отбивали, перемалывали на фарш, превращали в пюре — делали все, на что способна кулинария.

— Думаю, хуже могут быть только дрожжевые палочки. Сейчас это входит в курс обучения в Академии — пять недель на дрожжах в спасательной ячейке размером два на пять метров, и при всем при этом изнурительный труд. Смысл в том, чтобы втемяшить в тебя подсознательную уверенность, будто бы ты способен уцелеть даже в таких условиях. Лично я предпочла бы самоубийство.

Фуджики лукаво улыбнулся.

— Еще бы. Впрочем, это зависит от того, где ты находишься. В изученных секторах галактики у тебя еще есть шанс. Но если корабль потерпел катастрофу во время прыжка? Перспектива провести в капсуле всю жизнь заставляет задуматься — а стоит ли она того? Не лучше ли открыть люк и покончить с собой?

Несколько минут они ели молча. Брайана продолжала размышлять, каково это — оказаться в спасательной ячейке, не имея ни малейшей надежды на спасение.

— Ты давно летаешь с Карраско? — рассеянно спросила она.

Кэл бросил на нее подозрительный взгляд и ответил, осторожно подбирая слова:

— С тех пор, как Сол стал капитаном.

Брайана проглотила мясо и внимательно посмотрела на Фуджики:

— Как он поддерживает дисциплину на корабле? Например, если он застал тебя спящим на вахте, или ты заволокитил рапорт, как он поступит?

Фуджики недоуменно пожал плечами:

— Почему ты спрашиваешь?

Брайану охватила паника. Едва не поперхнувшись, она заставила себя тщательно жевать и взмахнула вилкой:

— Из чистого любопытства. За все минувшее время он лишь однажды наказал людей — когда отдал поваров «в рабство» инженерам. Как он воспитывает экипаж?

Фуджики вновь принялся за еду, на его тонких губах появилась веселая улыбка.

— Кэп предпочитает давать нагоняй с глазу на глаз. Однажды я опоздал с возвращением из увольнительной. К тому времени, когда он закончил снимать с меня стружку, любой наряд вне очереди показался бы мне раем. Было такое чувство, словно я очутился между молотом и наковальней.

Брайана нахмурилась и, не в силах остановиться, продолжала расспрашивать:

— Бывало ли такое, чтобы Карраско, поймав кого-нибудь за руку, принялся шантажировать его или что-нибудь в этом роде?

Фуджики расхохотался.

— Нет, это не в его духе. Соломон Карраско всегда старается понять, что произошло и по какой причине. Если кто-нибудь из подчиненных позволяет себе лишнее, он присматривается к людям, которые с этим человеком работают, советуется с его начальником и лишь потом решает, как поступить с провинившимся.

— Эдакий добрый снисходительный дядюшка, — нарочито безразличным голосом отозвалась Брайана, пытаясь разгадать игру, которую вел с нею Карраско. Вряд ли он рассчитывал добиться послушания, занеся над ее головой дамоклов меч. Повинуясь импульсу, Брайана сказала: — Меня беспокоит судьба Арта. Он подрался с одним из людей Гайтано. Я хотела бы узнать, что с ним собирается сделать капитан.

Фуджики свирепо ухмыльнулся, сверкая глазами.

— Успокойся. Я уже тренируюсь с Артурианом. Он несколько медлителен, но, думаю, мне удастся сделать из него настоящего бойца. Вся эта история раздосадовала кэпа, но если бы он по-настоящему рассердился на Арта, то размазал бы его по стенам, не сходя с места.

— Но он подрался! Устав требует…

— Правила и законы уместны лишь в цивилизованном космосе, — перебил Брайану Фуджики. Он облокотился о стол и посмотрел на девушку оценивающим взглядом. — Послушай, что я тебе скажу. За те годы, что я служу с Карраско, нам довелось пережить немало страшных мгновений. Порой я не сомневался, что вот-вот отдам концы. Мне приходилось стоять в грузовом отсеке — так же, как нынче утром, — и смотреть, как моя жена, друзья и враги вылетают в распахнутый люк. И все же мы вернулись домой. Вернулись, потому что кэп никогда не признает поражений. — Почувствовав тревогу Брайаны, он развел руками: — Вспомни наш разговор о спасательных капсулах. В сущности, «Боз» и есть такая капсула, только большая. Принцип тот же — замкнутая система. Единственное различие в том, что рядом с тобой за этими графитовыми переборками находится множество людей. Ты спрашиваешь, случалось ли, чтобы Соломон висел у человека над душой, суля ему всевозможные кары. Нет, он никогда так не поступит. Капитан Карраско настоящий астронавт, он бывал в местах, которые мы называем «по ту сторону космоса». Там встречаются гибельные области, из которых не вырвешься даже подпространственным прыжком. У человека возникает пугающее чувство одиночества, оторванности от мира. В глубоком космосе от экипажа требуется единство и максимальное напряжение сил. Поверь мне на слово — если бы кэп поддерживал дисциплину страхом и угрозами, мы нипочем не уцелели бы, когда арпеджианская мина взорвалась у борта «Мориа».

— Но законы Братства…

— Они хороши до тех пор, пока не настанет критический момент, — отчеканил Фуджики. — Если в трудную минуту внутренний голос Карраско подскажет ему решение, противоречащее Уставу, он, не колеблясь, плюнет на его статьи. Да, Артуриана следовало наказать. И если бы кэп решил, что лучшим выходом будет наложить взыскание, он так и поступил бы. Я знаю одно — Карраско относится к своим людям с полной серьезностью и ожидает от них того же. Я готов поставить пять против десяти, что отныне Арт нипочем не ввяжется в дурацкую свару с кем-нибудь вроде Брета — и капитан не станет ломать его карьеру из-за глупой ошибки. Конечно, если он уверен, что Артуриан не забудет этот урок.

Фуджики поднялся и ушел. Брайана закусила губу и, вперив взгляд в стену, задумалась, пытаясь уразуметь происходящее.

 

16

На небосклоне появились корабли — материальные продукты разума. Один за другим они выныривали из подпространства, окруженные защитными экранами, генерирующими слабое стасисное поле. Что за неуклюжие маневры. Разве они не понимают… Впрочем, чего еще ожидать от двуногих прямоходящих! Она осторожно прикоснулась к кораблям своими сенсорами в поисках конкурента, способного бросить вызов ее могучему интеллекту, но обнаружила лишь простейшие цифровые вычислители на основе многомерных матриц из арсенида галлия. Столь же примитивным был и материал корпусов кораблей — композит из вспененного сплава железа с углеродом и графитовых волокон. Неужели они до сих пор не овладели искусством манипулирования атомными цепочками?

Корабли выбрасывали из сопел продукты варварской реакции материи с антиматерией. Судя по всему, этим животным незнаком даже элементарный безынерционный привод.

Пять хрупких суденышек несколько дней вращались вокруг планеты, пытаясь запеленговать друг друга. Как только им это удалось и корабли определили свое положение, они перестроились. Окольными путями они окружили систему со всех сторон, старательно скрывая свою массу и ускорение. Судя по всему, они стремились занять стационарные орбиты. Зачем они прибыли сюда? По некоторым признакам, можно было понять, что в своих поступках эти существа отнюдь не всегда следуют строгой логике. А может быть, это всего лишь слуги очередного Мастера?

Приступ бешенства охватил ее с новой силой. Что за убогие создания! Привести их к самоуничтожению будет проще простого. Но сначала она поиграет с ними. Она получит куда большее наслаждение, заставив их помучиться перед смертью.

Констанция включила автомат на игру без партнера. Карраско объяснил, что это обычный тренажер вроде тех, которые используются в Академии, но приспособленный к нуждам пассажиров. Голографический экран можно было настроить так, чтобы он показывал трехмерное изображение кораблей и планет либо имитировал обстановку на мостике. Именно этот режим предпочитала Констанция. В ту самую минуту, когда она впервые уселась в кресло и надвинула на глаза виртуальный шлем, тренажер стал для нее единственным источником радости и наслаждения. Теперь она могла хотя бы ненадолго окунуться в воображаемую реальность и отдаться своей истинной страсти — управлению кораблем.

Едва Конни опускалась в кресло, кают-компания переставала существовать для нее. Гравизащитные устройства, окружавшие кресло, воссоздавали ощущения космического полета. Совершая маневры, она чувствовала, как сила ускорения бросает ее из стороны в сторону, а кресло послушно принимает очертания тела.

На экране перед глазами девушки плыли и кувыркались астероиды. Где-то за каменными глыбами пряталась черная дыра массой в десять триллионов тонн. Повинуясь приливным силам, обломки скал совершали хаотические перемещения. У Конни было лишь несколько минут, чтобы миновать пояс астероидов, уклониться от черной дыры и отыскать по другую ее сторону «свою» планету.

По лбу девушки струился пот. Она напряглась всем телом, готовая отреагировать изданные, которые передавал ей виртуальный шлем. Она включила боковую дюзу, бросив корабль в сторону, на шестикратной перегрузке уходя от столкновения с астероидом. Совершив маневр, она постепенно довела тягу до десяти «g».

Перед ней появился очередной астероид. Он двигался по криволинейной траектории, хотя тому не было видимых причин. Черная дыра! Конни заработала рычагами управления, едва успев уклониться от несущейся навстречу глыбы. Корабль подчинился ей лениво, словно нехотя.

Что теперь? Она полностью открыла дроссельные заслонки, до предела увеличивая приток антиматерии в реактор и наблюдая, как стасисное поле окутывает корабль защитным коконом. Судно метнулось вперед, ускорение вдавило ее в кресло, заскрипевшее под тяжестью тела. Конни пыталась вычислить величину приливной силы, угадать, как подействует она на вибрирующий от напряжения корабль.

Забыв об опасности столкновения, Конни бросила штурвал в сторону, борясь со все возрастающей тяжестью. Корабль окружило призрачное сияние. Рявкнул клаксон сближения, и девушка отчаянным взглядом обвела мониторы. Под углом к ее курсу мчался астероид, захваченный гравитационным полем черной дыры. Конни повернула штурвал вправо, но корабль реагировал слишком медленно. Пальцы девушки запорхали над пультом, готовя бластеры к стрельбе. Она лихорадочно вычисляла, нацеливая орудия, и успела распылить глыбу в последний момент перед ударом. Однако приливные силы нарушили стасисное поле, и осколки астероида насквозь прошили корпус корабля. На мониторах полыхнул сигнал декомпрессии; вновь взревел клаксон приближения.

Экран померк.

Конни несколько секунд сидела неподвижно, переживая последние ужасные мгновения. В наступившей тишине она мало-помалу возвращалась к реальности и наконец без сил обмякла в кресле, закрыв глаза и пытаясь унять бурное дыхание.

Судорожно сглотнув, она покачала головой и прошептала:

— Господи боже мой!

— Вы были великолепны.

Услышав голос Фэна Джордана, девушка испуганно встрепенулась и смахнула испарину со лба.

— Этот астероид подкрался ко мне совершенно неожиданно. Я вспомнила о черной дыре, когда было уже слишком поздно. Случись это по-настоящему, я вряд ли осталась бы в живых. — Она вздохнула, чувствуя себя выжатой, словно лимон. — Господи, все это слишком похоже на правду.

— Но вы действовали весьма искусно. Меня уверили, что этот тренажер полностью воспроизводит обстановку на мостике звездолета.

— И еще как! Можно сказать, я только что рассталась с жизнью. Весьма печально. — Конни оглянулась. Адреналин в ее крови начинал рассасываться, сердцебиение утихло. Джордан стоял, прислонившись к переборке. В его глазах сверкал возбужденный огонек. На нем была зеленовато-голубая куртка с подбитыми плечами и высоким воротником, волосы уложены в завитый кок, нависший над лбом. На его губах играла чуть заметная восхищенная улыбка.

— Знаете, Констанция, я был изумлен, когда увидел, как мастерски вы обращаетесь с управлением. Я никак не мог решить, что зачаровывает меня больше — астероид на экране или выражение вашего лица.

Конни негромко рассмеялась и закинула за ухо золотистую прядь, которая прилипла к ее взмокшей щеке.

— Бортовой компьютер обставил бы меня в два счета. Боюсь, я выглядела за пультом, словно зеленый новичок.

— Вы недооцениваете себя. — Джордан нерешительно умолк, глядя ей в лицо. — Вы не хотели бы воспользоваться моим гостеприимством? До сих пор у нас не было случая поговорить, а я, учитывая нынешние обстоятельства, желал бы способствовать установлению более тесных и неформальных связей между Его величеством и Новой Землей.

Конни уже собиралась принять предложение, но слова замерли у нее на губах.

«Мне не нравится Джордан. Однако он говорит от имени короля. Может быть, он и впрямь такой самодовольный грубиян, каким его считают, но в его руках сосредоточена огромная власть, и я не имею права восстанавливать его против себя».

Она глубоко вздохнула, отстегнула ремни кресла и поднялась на подгибающихся ногах.

— Пожалуй, я могу улучить минутку. — Подумав, что излишняя осторожность не повредит, она добавила: — Я… э-ээ… должна через полчаса встретиться с отцом, чтобы обсудить некоторые вопросы, касающиеся межпланетных тарифов.

Джордан любезно улыбнулся, на его щеках появились ямочки.

— Полагаю, для первой беседы этого будет вполне достаточно. Куда отправимся? Ко мне в каюту?

Конни кивнула.

— Где вы научились управлять кораблем? — спросил Джордан по пути. — В Академии?

Девушка покачала головой, оглаживая пальцами бирюзовый шелк своего брючного костюма.

— Как сказал бы отец, моими наставниками были корабли. — Она рассеянно улыбнулась. — Уже в пять лет я без труда вычисляла соотношение тяги и реакционной массы. С возрастом я постепенно нахваталась знаний, выполняя те или иные обязанности — от мытья палубы и чистки камер конвертеров до обслуживания систем подачи топлива и навигационного программирования. Дядюшка Клод… впрочем, теперь, полагаю, я должна величать его капитаном Мэсоном, так звучит весомее, не правда ли?.. Так вот, он отвечал на мои вопросы и учил меня обращаться с отцовским судном, «Танцором». — Она бросила на Джордана изучающий взгляд. — Ну, а вы? Вам приходилось пилотировать корабли?

Джордан прикоснулся ладонью к пластине замка и жестом пригласил девушку войти.

— Для этого существует королевский флот. Члену августейшей семьи, наследнику трона не пристало обременять себя подобными пустяками… Добро пожаловать в апартаменты, временно предоставленные мне во владение. Это, конечно, не Капитолий на Реге, но, боюсь, в нынешних обстоятельствах мы вынуждены довольствоваться тем, что есть.

Конни огляделась:

— Изумительно. Как вам удалось заполучить помещение более просторное, чем даже моя каюта?

Фэн пересек комнату и остановился у диспенсера.

— Я был вынужден устроить форменную истерику. Хозяевам корабля пришлось пригласить рабочих, которые прорубили дверь в соседнее помещение.

Конни вздернула голову.

— Они разрушили несущую переборку только для того, чтобы вы… Надеюсь, вы понимаете, насколько это серьезно?

Джордан протянул девушке бокал виски, и его губы тронула лукавая улыбка.

— Самый изысканный продукт винокурен округа Тарга, что на Нью-Мейне. — Он обвел рукой каюту. — Не вижу ничего странного в том, что мне пошли навстречу, ведь я — член королевской фамилии. Прием, оказанный мне на борту, характеризует отношение хозяев судна к Его величеству. Но я разумный человек и понимаю, какие тяготы выпали на долю офицеров корабля, которым приходится предпринимать все усилия, чтобы ублаготворить каждого пассажира. Эта глупая девчонка, старший помощник Брайана, даже имела наглость спросить, перестану ли я изводить ее, если она удвоит площадь моих апартаментов. Будь это корабль флота его Величества, мне предоставили бы каюту вчетверо просторнее.

Конни пригубила восхитительный напиток и внимательно посмотрела на Джордана, пытаясь понять, какие причины подвигли Братство на столь рискованный шаг — нарушить структурную целостность судна ради прихоти капризного вельможи.

Потом она задумалась о другом — с какой целью Джордан искал ее общества?

— Кажется, вы упоминали об установлении между нами более тесных отношений, — сказала она.

Джордан усмехнулся, влажно блестя глазами:

— Да, но, может быть, сначала поговорим о Нью-Мейне и Новой Земле?

Констанция выпрямилась, словно струна.

— Быть может, вы удивитесь, герцог, но я имела в виду именно это.

Фэн прикоснулся пальцем к своему бокалу и вздернул аристократическую бровь.

— Разумеется. — На лице Джордана появилась улыбка опытного дипломата, преобразившая его. — Нью-Мейн всегда открыт для взаимовыгодных переговоров. Мы могли бы стать для вас весьма могущественным союзником. К глубочайшему сожалению Его величества, вы обратились за помощью не к нам, а к Братству. Мы могли бы весьма щедро вознаградить…

— Что вы имеете в виду? — Конни напряглась, от нее повеяло ледяным холодом.

Фэн натянуто улыбнулся.

— Неужели вы всерьез полагали, что меня обманут слова вашего отца о конституционной конвенции? Могли бы придумать что-нибудь более убедительное. Например, заявить о находке залежей торона либо попросить финансовую поддержку для развития собственной промышленности.

Конни глубоко вздохнула и прошлась по комнате.

— Мне очень не хотелось бы вас разочаровывать, но, боюсь, запутанность политики Конфедерации… — Она заметила, как напряглось лицо Джордана. — Надеюсь, вы понимаете, что межпланетная дипломатия пользуется языком двусмысленностей и обтекаемых фраз. Мы вынуждены взвешивать каждое слово…

— Уж не думаете ли вы, что я поверю… Впрочем, будь по-вашему. — Джордан снисходительно улыбнулся и, чуть сузив глаза, провел бледными пальцами по рыжеватым волосам. — Давайте на время оставим этот вопрос.

— Да, так будет разумнее всего. — Конни внимательно смотрела на Джордана поверх ободка бокала, раздраженная демонстративным превосходством, читавшимся в его взгляде. Глаза герцога скользнули по ее телу, задержавшись на выпуклости груди — ни дать ни взять хищник, оценивающий противника.

По-видимому, Фэна рассердил вызов, прозвучавший в ее словах.

«Что дальше? Он все знает. Во всяком случае, у него возникли серьезные подозрения, и ему не потребуется много времени, чтобы окончательно убедить себя. Неужели опять проболтался Пальмир? Будь он проклят!»

Конни двигалась по каюте, рассматривая безделушки и украшения. Она остановилась напротив витрины, в которой были выставлены медали и ленты.

— Что это? — спросила она, пытаясь отвлечь Джордана и разрядить возникшее напряжение.

— Знаки доблести. — Фэн приблизился вплотную, вторгаясь в пространство, которое Конни привыкла безраздельно считать своим личным. — Это орден Королевского Легиона, — объяснил он. — Этой наградой Его величество отметил мою роль в переговорах с Сириусом, завершившихся подписанием дружественных соглашений. Лента рядом с ним — свидетельство моих заслуг на поприще разведки. Надеюсь, вы извините меня, если я опущу подробности? — он добродушно улыбнулся. — Все остальное — второстепенные награды. Медаль за храбрость, а вот этот оранжевый флюоресцирующий квадратик — нашивка за ранение, полученное в бою.

— Как странно, — отозвалась Конни, отступая на шаг. — Мне и в голову не приходило, что вы — военный.

— О, мои боевые заслуги весьма скромны. Я усмирял волнения в провинции. Знаете, как это бывает — всегда найдется кто-нибудь вроде гулаги, кто пытается поднять смуту. И кто-то должен поставить бунтовщиков на место. Мне выпала честь возглавить войска Его величества в одной из таких операций. Солдаты охотнее идут в бой, зная, что им покровительствует королевская семья.

Он двинулся за девушкой, едва не наступая ей на пятки.

— Конни, я…

— Спасибо за гостеприимство, но, боюсь, мне пора возвращаться. У нас с отцом много работы.

— Констанция! — Ладонь Джордана легла ей на плечо.

Конни повернулась, сдерживая себя и пытаясь прочесть выражение его лица. Джордан стоял перед ней, вскинув голову, пожирая ее блестящими от возбуждения глазами. Он приподнял руку, словно собираясь погладить девушку по щеке, но, заметив, как прищурилась его гостья, опустил ладонь.

— Вы потрясающая женщина, Констанция.

— Благодарю вас, герцог, но…

— Мне будет очень приятно, если вы станете называть меня по имени. — Уголки губ Джордана чуть приподнялись.

Конни несколько секунд помедлила, чувствуя, как колотится сердце в ее груди, но Джордан, как видно, и не думал отступать.

— Фэн, мне действительно пора, — сказала она наконец.

— Вы буквально очаровали меня. Вы так непохожи на женщин, которых я встречал в своей жизни. Вы наделены силой, незаурядным умом и способны вскружить голову любому мужчине. Вы хладнокровны и уверены в себе… но в то же время в вас угадываются простота и непосредственность.

Конни не верила ни одному слову Джордана. Она с трудом сдерживала желание рассмеяться ему в лицо.

— Спасибо на добром слове, — сказала она. — А теперь, если вы не против…

— Конни! — перебил герцог. — По-моему, вы не воспринимаете меня всерьез.

— Всерьез?

— Последнее время я внимательно приглядывался к вам со стороны и, думаю, успел неплохо изучить вас. И, поверьте, искренне восхищаюсь вашими способностями.

— В таком случае вы должны были заметить, что я пунктуальна и не люблю опаздывать на встречи. — Она сняла его руку со своего плеча, поставила почти нетронутый бокал виски на стойку и, сделав два шага к двери, почувствовала, как крепкие пальцы ухватили ее за локоть.

Конни замерла на месте, борясь с желанием развернуться и ударить Джордана. Она отлично понимала, какими последствиями грозил бы такой поступок. До сих пор Фэн вел себя всего лишь как заносчивый глупец… но кто знает, что взбредет ему в голову.

— Констанция, — зашептал он, все крепче стискивая пальцы, — в моих руках сосредоточена огромная власть. Наш союз сулит невероятные возможности. Я не хочу торопить вас, но вдвоем мы могли бы вершить великие дела.

Джордан тут же отпустил девушку и отступил на шаг. На его безупречно очерченных губах появилась насмешливая улыбка, в глазах горел вызывающий огонек.

— Подумайте об этом, Констанция. Я не требую немедленного ответа, но попытайтесь охватить ситуацию в перспективе. Вы достойны королевской власти, достойны меня.

Он приложил ладонь к пластине замка, и тяжелый люк беззвучно скользнул в стену.

Конни медленно кивнула, сбитая с толку и раздраженная.

— Я обдумаю ваши слова. — Борясь с закипающим гневом, она холодно добавила: — Благодарю за гостеприимство.

Фэн тонко улыбнулся и отвесил ей неглубокий поясной поклон.

— Не забывайте — я не терплю пренебрежительного отношения к себе. И не предлагаю свою дружбу кому попало.

Конни торопливо зашагала по ярко освещенному туннелю. Предупреждение Тайяша неотвязно звучало в ее мозгу. Чем дольше она думала о Джордане, тем сильнее ее разбирал гнев. Хуже всего было то, что он и впрямь уверен в своей неотразимости. Разумеется, отпрыск королевской семьи Нью-Мейна привык получать все, чего бы ни пожелал.

— Надо было вырвать с корнем его мужские сокровища, — процедила Констанция сквозь стиснутые зубы. — И как прикажете держаться с ним отныне? — Она ворвалась в свою каюту, сжимая кулаки и повторяя: — Будь он проклят! Будь прокляты все мужчины!

— Приготовиться к бою! Всем занять места по расписанию! Это не учебная тревога!

В каюте вспыхнул слепящий свет. Брайана вскочила с кровати и, отбросив с глаз длинные черные волосы, втиснулась в скафандр и дрожащими пальцами схватила шлем.

Она помчалась по коридору, на бегу проверяя сочленения скафандра, затягивая пояс и пристегивая шлем к воротнику. Шлепнув ладонью по пластине замка, она вошла в люк и невольно бросила взгляд на хронометр. Совсем недурно — путь от постели до мостика занял всего минуту пять секунд.

Мельком глянув на бледное лицо Арта, она рухнула в свое кресло и застегнула привязные ремни. Кресло тут же приняло форму ее тела. Огоньки на панели один за другим становились зелеными. Оставались лишь два-три красных — дипломаты, кто же еще. Все прочие, как видно, уже обрели должную форму.

— Доложите обстановку, — велела она, принимая управление у Арта, чтобы дать ему возможность одеться.

— Неопознанные корабли… приближаются, — выдохнул Артуриан, расправляя скафандр.

На мостике появился Карраско, уже в гермокостюме. Его лицо было искажено гримасой напряжения. Он сел в кресло, надвинул на лоб виртуальный шлем и хмуро посмотрел на главный монитор:

— Точь-в-точь как на Тайджи… проклятие!

Тайджи? Там, где погиб «Гейдж»? Сердце замерло в груди Брайаны. Значит, это… не тренировка?

— О господи!

Остановившимся взглядом она смотрела на огоньки, которыми были обозначены преследователи. Голос Карраско вырвал ее из оцепенения:

— Прицел сто пятнадцать запятая семьдесят восемь на шестнадцать запятая триста шестьдесят два! Произвести триангуляцию!

У Брайаны пересохло в горле, она судорожно сглотнула. Со второй попытки ей удалось навести перекрестья сканеров на приближающиеся корабли. Невзирая на годы практики, пальцы едва подчинялись ей, реакция была хуже некуда, она то и дело пропускала тот или иной этап подготовки к стрельбе.

Артуриан вернулся в кресло и принял управление энергосистемами, оставив Брайане прицеливание.

Девушка закусила губу и с трудом заставила себя сосредоточиться на отрывистых командах Кэла Фуджики, который непрерывно диктовал ей данные для стрельбы. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она навела бластеры на чужаков. Черт побери, откуда у них такая прыть? Чтобы подобраться так близко, они должны были двигаться с сорокакратным ускорением. Неужели…

— Брайана! Доложите обстановку! — ледяным тоном произнес Карраско.

— Мы… готовы к стрельбе, сэр.

Забыв обо всем, она сконцентрировала внимание на своих панелях. В наушниках звучал голос Фуджики, который отдавал распоряжение переключить энергопоток на батареи бластеров. Его люди должны были поддерживать орудия в боевой готовности, снабжать их реакционной массой, следить, чтобы они не перегревались. Задачей Брайаны было прицеливание и расчет той точки, где поток стремительных частиц, прорвавшись сквозь искривленное пространство вокруг «Боз», должен был пересечься с траекторией ускоряющихся кораблей противника.

— Бластерный огонь! — истерично вскрикнул Арт. — Почему они стреляют? Зачем…

— Спокойно, старший помощник, — невозмутимым голосом перебил Карраско.

Брайана подняла глаза на главный монитор, полыхавший фиолетовым сиянием, окружившим корабль. У нее отвалилась челюсть, бешено забилось сердце. Словно зачарованная, она смотрела на горящие ярким светом защитные экраны «Боз».

— Открывайте ответный огонь, старший помощник Брайана.

Тревожно замигала зеленая лампочка перегрузки, но ошеломленная девушка была не в силах оторвать глаза от экрана.

— Старший помощник, я приказал вам открыть ответный огонь, — невозмутимым голосом повторил Карраско. — Или вы хотите, чтобы мы сгорели как спичка? Открывайте огонь!

Охваченная паникой, Брайана отвела взгляд и дрожащей рукой нажала рычаг, пускавший в ход могучие орудия корабля. Батарея правого борта сработала безупречно — темноту прорезали фиолетовые лучи, устремившиеся навстречу бандитам. Однако орудия левого борта молчали. Вновь и вновь Брайана нажимала рычаг, но все впустую.

— Выстрел! Что случилось? Фуджики! Отказ орудий левого борта! Что у вас стряслось? — Над ее головой вспыхнул экран монитора — это защитное поле корабля поглотило энергию выстрела противника. Корабль ощутимо тряхнуло.

— Аварийная команда! — проревел Артуриан. — Пробоины корпуса на седьмой и девятой палубах! Разгерметизированы отсеки альфа, бета и омега!

— Спокойно, старший помощник. — Невозмутимый голос Карраско звучал умиротворяюще. — Не теряйте голову, Арт. Единственный способ выжить — это напрячь мозги.

— Оружейный отсек! Черт побери, Кэл, куда ты запропастился? — Только теперь Брайана заметила, что не включила связь. — Фуджики! Отказ орудий левого борта!

— Мы уже занимаемся ими. У нас тут пробоина. Погибли несколько человек, но нам удалось восстановить кабель.

Несколько… У Брайаны мучительно заныло сердце. Кто? Кто погиб? Опаленные безжалостными лучами, сварившиеся заживо в своих скафандрах… и все из-за того, что она опоздала с ответным огнем? Реагировала недостаточно быстро?

— Спокойно, ребята, держите себя в руках, — заговорил Карраско. — Бой еще не закончился.

Брайана сглотнула и, не замечая слез, струившихся по ее щекам, склонилась над приборами, внося поправки в прицел орудий правого борта. Корабль совершил маневр, уклоняясь от огня противника, и сила инерции едва не разорвала ее пополам. Включились гравизащитные пластины, компенсируя перегрузку. Из воздуховодов повалил дым. Давление на мостике стремительно уменьшалось, и скафандр Брайаны, поскрипывая, начал раздуваться. Пробоина?

Вновь и вновь, повинуясь капитану, корабль метался из стороны в сторону, избегая жалящих смертоносных лучей пиратских орудий. Брайана с огромным трудом удерживала корабли противника в перекрестьях прицелов. Выстрел! Лиловый всполох заполнил тьму. Опять мимо.

— Что же это такое? В чем дело? — Она выстрелила вновь. Промах. — Фуджики, черт бы вас побрал! Выстрелы ложатся слишком далеко!

— Легче, легче, Брайана. Не спешите, пораскиньте мозгами. Вы же видите — сбит прицел.

Сбит прицел? Брайана вновь нажала рычаг, но лучи бластеров пронзили пространство высоко над пиратами, не причинив им ни малейшего вреда. Она внесла поправку и выстрелила еще раз. Опять слишком высоко. Брайана опустила орудия еще ниже; теперь ее усилия увенчались успехом — на экране визуального наблюдения она увидела, как полыхнули экраны пиратов и очертания их кораблей начали расплываться.

Она уже собиралась вновь накрыть огнем обе цели, когда «Боз» вдруг рванулась в сторону. Изображения противников уплыли за край монитора.

— Капитан! Назад!

С невыносимой медлительностью корабль развернулся обратно, и пираты вновь появились на экране. Брайана поймала нулевую отметку и, продолжая доворачивать бластеры влево, стреляла до тех пор, пока одна из целей не превратилась в слепящую звезду. Сообразуясь с уточненными данными, которые автоматически зафиксировал коммуникатор, Брайана уверенно поправила прицел и торжествующе завопила, увидев, как смертоносные лучи ее орудий испепеляют второго пирата.

— Получилось! — вскрикнула она, молотя подошвами по палубе.

Несколько секунд Брайана сидела неподвижно, хватая ртом воздух, словно пробежала целую милю. Потом она моргнула, чувствуя, как капли пота стекают по высохшим дорожкам, которые проложили на ее лице слезы. Вновь скрипнул ее скафандр — давление атмосферы на мостике возвращалось к норме, из отверстий кондиционеров вырывались струи воздуха, разгоняя остатки бледных завитков дыма.

— Противник уничтожен. Миша! Как дела у аварийной команды? Миша!

Нет ответа.

Брайана дала отбой, сбросила колпак скафандра и с облегчением смахнула капли пота с лица.

— Боз? — заговорил Карраско, задумчиво вглядываясь в экран главного монитора. — Доложите обстановку. Каковы наши шансы на выживание?

Улыбка замерла на лице Брайаны. Выживание? Она повернулась к Карраско, который откидывал свой шлем. Его лицо превратилось в каменную маску.

— Никаких, капитан. Боюсь, мы навсегда останемся в космосе. Мостик пока сохраняет герметичность, но системы жизнеобеспечения продержатся лишь пять часов. Долго ли после этого проживут люди, зависит от того, сколько времени потребуется, чтобы замерзнуть и полностью потерять атмосферу.

Соломон выпятил губы, его плечи бессильно обвисли.

— Я так и думал. Сколько погибших?

— В эту минуту я собираю данные.

Брайана закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, чувствуя, как в висках молотами бьется кровь. Она втянула воздух, наполненный запахом дыма. Кажется, на мостике уже похолодало?

— Что с реактором? — безнадежным тоном спросил Карраско.

— Реактор нестабилен, капитан. В двигательном отсеке находятся семеро живых. По моим предположениям, тридцать человек выброшены за борт декомпрессией. Моя собственная производительность упала до пяти процентов… и продолжает снижаться.

— Господи, только не это, — прошептала Брайана. Парализованная ужасом, она неподвижно сидела, тупо глядя на экраны. Перед ее мысленным взором возникла смутная картина — мужские и женские тела, выброшенные в космос давлением воздуха. Она словно наяву видела их мертвые глаза, взирающие в безбрежную черноту пространства, заполненную молчащими звездами.

— Да будет так, — негромко произнес Карраско. — Что-нибудь еще, Боз?

— Это все, капитан.

— Старшие помощники?

Брайана с натугой сглотнула и повернулась. Ее испуганные глаза встретились со взглядом Арта. Да, на мостике определенно стало холоднее. Пять часов… Она попыталась улыбнуться, отчаянно надеясь, что в ее душе сохранилась хотя бы капля мужества. Но нет — в ее сердце уже воцарилась пустота.

Губы Арта зашевелились:

— Мне нечего предложить, капитан. — Он медленно выдохнул и добавил: — Прошу простить меня за то, что я доставил вам так много неприятных минут.

Карраско сухо усмехнулся:

— В извинениях нет нужды. — Он встал, потянулся и с наслаждением зевнул. — Артуриан, по-моему, сейчас ваша вахта. Брайана, можете отправляться в постель. Постарайтесь как можно быстрее прийти в себя и займитесь изучением записей. Из-за спешки и паники мы совершили слишком много ошибок. Я успел зафиксировать некоторые из них, но никак не мог уследить за всем.

Он чопорно кивнул молодым людям и покинул мостик. Люк с легким шелестом захлопнулся за его спиной.

Красные огоньки на панелях сменились зелеными. Неопознанные корабли по-прежнему мерцали у самого края монитора слежения.

— Так это была… тренировка? — Руки Брайаны задрожали, и она сцепила их в замок.

— Совершенно верно, — певучим голосом произнесла Боз. — Капитан решил показать вам, что такое настоящее сражение.

Артуриан обмяк в своем кресле.

— Великий Архитектор! — простонал он. — Хвала Всевышнему!

 

17

Соломон остановился у люка, охваченный внезапной нерешительностью. Собравшись с силами, он глубоко вздохнул и с натугой произнес:

— Капитан Карраско с визитом к Спикеру.

— Входите, капитан. — Люк скользнул в сторону.

Сол твердым шагом вошел внутрь и, к своему удивлению, увидел, что Конни сидит в каюте одна, надвинув обруч виртуального шлема на роскошную гриву волос. Он замер на месте, в который уже раз чувствуя головокружение при виде ее невероятно голубых глаз. Уже одни эти глаза могли свести с ума, но было в Конни и нечто другое, притягивавшее его словно магнитом — сила, уверенность в себе. Не мог он забыть и золотистый блеск ее волос, безупречные очертания ее полных губ. Светлая шелковистая кожа девушки была создана для ласки. Соломон словно наяву почувствовал, как его ладони ложатся на изгиб ее бедер. Высокая грудь Конни, туго натянувшая ткань комбинезона, буквально приводила его в исступление.

— Чем могу служить, капитан?

— Я… я хотел встретиться со Спикером.

— Я имею полное право отвечать на любые ваши вопросы. — Констанция сняла шлем и положила его на стопку кристаллов памяти. Она уперлась локтями в поручни кресла, подалась вперед и, сплетя тонкие пальцы, внимательно посмотрела на Карраско. — Отец отдыхает. Он плохо спал… почти всю ночь. Если у вас что-нибудь срочное, я разбужу его.

Соломону казалось, что он вот-вот утонет в голубых озерах ее глаз. Он нерешительно замялся.

— Нет, пусть спит. Я не хотел… — Он робко улыбнулся. — Я поговорю с ним позже. Попросите его связаться со мной, когда он проснется.

— Что ему передать? О чем вы хотели с ним побеседовать? — Конни вопросительно склонила голову, и Соломон окончательно смутился. — Вы уверены, что я не смогу оказаться вам полезной?

Сол вдруг почувствовал, что уже несколько секунд нервно стискивает и разжимает кулаки. Он вытянул руки по швам.

— Я никак не могу отделаться от мыслей о происшествии у Арпеджио. Пожалуй, нам с Архоном пора расставить все точки над «i». Может быть, тогда… Может быть, тогда и я избавлюсь от бессонницы.

Констанция кивнула и, сузив глаза, присмотрелась к Карраско. По-видимому, приняв какое-то решение, она указала на стопку кристаллов, лежавших перед ней на столе:

— Я работаю уже несколько часов кряду и не прочь развеяться. Может быть, прогуляемся в наблюдательный блистер?

Соломона охватило легкое возбуждение.

— Мы… э-ээ… что ж, именно там мы с вами легче всего находим общий язык.

Сдерживая улыбку, Конни подняла глаза на монитор.

— Коммуникатор, передайте отцу, что если я ему понадоблюсь, пусть свяжется с капитаном.

Она поднялась на ноги и выгнула спину, разминая мышцы. Комбинезон цвета слоновой кости еще плотнее обтянул ее грудь.

Соломон болезненно поморщился. Святые угодники, ну почему она не носит бесформенные балахоны, как Эльвина? Повинуясь мазохистскому порыву, подкрепленному буйством мужских гормонов, он протянул девушке ладонь. Может быть, Констанции не хотелось показаться невежливой, либо его жаркий взгляд хотя бы на мгновение растопил ее сердце, но она взяла руку Соломона и уютно положила пальцы ему на локоть. Они вместе миновали люк и вышли в длинный белоснежный коридор.

— Арпеджио, говорите? — Конни покачала головой. — Сомневаюсь, что отец захочет, по вашему выражению, «расставлять точки». Воспоминания об Арпеджио до сих пор причиняют ему невыносимую боль.

— Не только ему. — На мгновение их взгляды встретились, и Соломон едва сдержал дрожь.

Конни понимающе кивнула.

— Мне кажется, отец неспособен объективно оценить то, что случилось. Первым его порывом было встретиться с вами и объясниться, разложить все по полочкам. Я отговорила его. К счастью — а возможно, наоборот, — отец обычно соглашается со мной, если я проявляю должное упорство. Я не хотела… точнее, я боялась, что вы оба дадите волю чувствам, и… видит бог, в нынешних обстоятельствах вам обоим более всего требуется ясное сознание.

— Мне неприятно это признавать, но вы правы. — Соломон застенчиво улыбнулся. — Боюсь, я был не в своей тарелке, когда впервые ступил на палубу корабля.

— А теперь?

Соломон рассмеялся.

— Похоже, я вернулся к своему обычному состоянию. Но здесь мы имеем дело с неопределенностью, как в квантовой физике. Прибор искажает наблюдаемую реальность, выдавая желаемое за действительное. Поэтому я хотел бы выслушать стороннее мнение. Как по-вашему — я нормален?

Легкая тень улыбки тронула губы девушки:

— Рискну предположить, что пациент скорее жив, чем мертв. Психоанализ отнюдь не всегда способствует душевному здоровью. Порой лучше оставаться в неведении… либо довериться инстинктам.

— И что же они вам подсказывают?

В эту минуту из-за угла появился Фэн Джордан. Он остановился словно вкопанный, побагровел, развернулся и торопливо пошел обратно, выпрямив спину и сердито щелкая каблуками по плиткам палубы.

— Какой бес в него вселился?

— Думаю, это из-за вас. — Конни с вызовом выпятила подбородок. — Он предложил мне стать его любовницей, посулив взамен свое влияние и могущество. Но, как и подобает особе королевских кровей, сделал это грубо и заносчиво. Наверное, я должна чувствовать себя польщенной, но мне показалось, что он преследует исключительно меркантильные интересы — в лучшем случае.

— Вы серьезно?

Констанция сухо рассмеялась:

— Фэн Джордан полон тщеславия и самомнения. Если говорить коротко, он признался, что его пленили мои храбрость и самообладание.

— Меня тоже, — неожиданно для себя выпалил Сол.

— И вы готовы предложить мне свой корабль?

— Он и так ваш.

— Неужели?

— Да. Крааль приказал предоставить «Боз» в ваше полное распоряжение, как только вы того пожелаете. Тем самым он серьезно подорвал мои позиции в том случае, если я захочу с вами поторговаться.

— Как вы к этому относитесь?

— Вы действительно сильный, уверенный в себе человек. И чересчур любопытный.

— Пожалуй, эти мои черты немало разочаруют Джордана, а может быть, и вас. Большинство мужчин, вопреки своим утверждениям, предпочитают послушных, покладистых женщин. Ну, а я — дочь своего отца, упрямая и несносная. Я нипочем не смирюсь с подчиненным положением. Это зачастую весьма усложняло мне жизнь.

— Так что же?

— Джордан может воображать все, что ему заблагорассудится. Он… как бы это сказать, оторван от реальностей галактики. Всю свою жизнь он провел за крепкими стенами королевской семьи Нью-Мейна. Я расспрашивала о нем Никиту Малакова. Похоже, все медали, которыми он награжден, чисто церемониального свойства. Одну из них он получил за ранение в бою. Как выяснилось, его царапнуло осколком гранаты, которую, невзирая на впечатляющие меры предосторожности, сумели забросить во дворец во время крестьянского восстания на Нью-Мейне. В результате расследования были наказаны шестнадцать телохранителей.

Соломон кивнул, сдерживая улыбку.

Констанция сцепила руки за спиной и тряхнула головой, рассыпав по плечам каскад золотистых волос.

— От Фэна можно ждать любых неприятностей. Я не могу дать ему от ворот поворот, поскольку он принадлежит к могущественному политическому блоку, который опасно восстанавливать против себя. Однако в качестве непременного условия союза он хочет, чтобы я спала с ним. — Девушка приподняла подбородок и нахмурилась. — Но меня не так-то просто сломать. Джордану придется полностью изменить мнение о себе как о неотразимом покорителе женских сердец.

— А я? Быть может, вы думаете, что и я собираюсь бросить вам вызов?

Конни хмурилась все сильнее.

— Вы для меня загадка. Я до сих пор не поняла, что вы за человек… и как станете действовать. Более того, вы неизменно и — я вынуждена это признать — весьма умело уклоняетесь от ответов на поставленные вопросы. Итак, давайте попробуем еще раз: как вы относитесь к тому, что я могу при желании взять управление кораблем в свои руки?

— Сам не знаю. Чтобы разобраться, мне нужно понять, каким образом во всем этом замешаны арпеджианцы.

Они вошли в наблюдательный блистер, за колпаком которого величественно мерцала россыпь мириадов звезд.

Констанция вздохнула:

— Очередная ловкая отговорка. Вы никогда не отвечаете по существу. Нет ничего удивительного в том, что я вам не доверяю.

— Хорошо, давайте откровенность за откровенность. Ответьте первая — в чем истинная цель нашего путешествия?

Девушка сняла ладонь с его локтя и, приблизившись к прозрачной стене, вгляделась в звездную россыпь, скрестив руки и плотно прижав их к груди.

— Вы — человек выдающихся способностей, — заговорила она.

— То же самое можно сказать о вас. Вдобавок, вы чертовски хороши собой. Давайте отложим любезности до лучших времен и приступим к делу.

Конни повернулась, очерчивая полуокружность носком длинной ноги и задумчиво рассматривая палубу.

— Хорошо. Я расскажу все, что вам следует знать на данном этапе развития событий. Вы находитесь здесь из-за моего брата.

Сол с трудом обрел дар речи:

— Из-за вашего брата?

— Его звали Роджер. — Конни прислонилась к кожуху спектрометра и кивнула. — Это долгая история, но если рассказывать вкратце, то мы с братом воспитывались в необычной семье. Вы знаете биографию моего отца — он был капером, наемником. Вам не хватает средств на содержание собственного военного флота? Обратитесь к каперу, иначе вас ждут убытки. Космос открыт для всех, и транспортные суда легко становятся добычей пиратов. Жизнь капера — не только приключения и романтика. Он вынужден заботиться о собственной безопасности. Солдат, оставляющий дома семью, тем самым дает противнику оружие против себя. Поэтому мы с Роджером выросли на кораблях, побывали всюду, где приходилось служить отцу. — Она улыбнулась. — Вероятно, Роджер унаследовал от отца слишком многое. Они не ладили друг с другом. Знаете, как это бывает — два сильных человека, прирожденные лидеры, готовые расшибить лоб, лишь бы выяснить, кто упрямее. В ту пору, когда мы служили на Сириусе, противоречия между отцом и Роджером достигли наивысшего накала. Роджер старше меня на пять лет — на десять по арктурианскому календарю — и ему предоставили собственный корабль, чтобы он мог показать себя в деле. Во время одной операции он нарушил прямой приказ, считая, что нашел более удачное решение. К счастью, операция была отложена, никто не пострадал, и тем не менее поступок Роджера ослабил позиции командования. На флоте возникли брожения. Отец дал ему корабль, позволил взять с собой всех, кто захотел служить под его началом, и выгнал, предоставив Роджера собственной судьбе.

Констанция умолкла, склонив голову и морща лоб.

— Примерно десять лет назад началось бурное развитие Санта-дель-Сиело. Всякий мир либо вольная станция, вступившие в полосу процветания, неизбежно привлекают хищников. Нам поручили сопровождать грузовые корабли и охранять от разграбления дальние сиелианские колонии. Роджер не знал, что этот контракт достался нам. А мы не знали, что он захватывал сиелианские танкеры и продавал их арпеджианцам. Он немало преуспел и обзавелся собственным флотом из трех кораблей звездного класса «Марк VII» и сирианскими реакторами «Поларис 4G». Можете себе представить наше изумление, когда мы настигли Роджера у Плата Сероса. Клод уничтожил один из его кораблей, а Вартан подбил второй. Потом отец сжег флагман, и мы подобрали уцелевших, чтобы предать их суду на Санта-дель-Сиело. Угадайте, кто оказался в их числе?

— Наверное, это был тяжелый удар для вашего отца.

— Для всех нас, — поправила Конни, вздернув бровь. — Бедная мать. Она всегда защищала Роджера. Она буквально разрывалась между мужчиной, которого любила, и сыном, которого родила. Впрочем, я уклонилась. Достаточно сказать, что отцу не хватило сил предать сына казни. Мы спрятали его, заявив, будто бы он погиб во время допроса. Разумеется, сиелианцы судили и казнили остальных за разбой, и на этом дело кончилось. Наши люди не обмолвились ни словом.

— Судя по периоду времени, к которым относятся эти события, вы вот-вот заговорите об Арпеджио.

Конни кивнула.

— После завершения нашего сиелианского контракта в Конфедерации наступил мир. Патруль воспользовался достижениями Братства, переоснастил свои суда и повел победоносное наступление на космических грабителей. История спасения Дарта Петрана и его «Энеско» привлекла внимание к Патосу. Рабовладельческий строй на этой планете возмутил все человечество, и началась шумная кампания за окончательное искоренение пиратства. Эта идея до такой степени овладела умами правительств и торговцев, что уже очень скоро надобность в услугах каперов отпала, и мы оказались на мели. Связи Роджера привели нас к арпеджианцам. Они встретили нас распростертыми объятиями. Для космического пиратства настали трудные времена, и Арпеджио практически лишилась политического влияния в Конфедерации. Разумеется, Великие Кланы знали о том, что у моего отца один из лучших послужных списков во всем космосе и наш флот — весьма ценное достояние. Судя по всему, они решили прибрать его к рукам. Прошел слух, что нам позволят учредить свой собственный Клан. Роджер попался на крючок, охотно заглотал эту наживку. Втайне от нас он сблизился с адмиралом Селлерсом…

— Сэбот Селлерс. — Лицо Соломона превратилось в неподвижную маску. — Он летает на «Охотнике». Да, я знаю его.

— Судя по вашему голосу, вы знаете его очень хорошо.

— Могу представить, как Селлерс воспользовался вашим…

— Нет, не можете. — Конни с отвращением передернула плечами. — Здесь бессильно даже самое буйное воображение. Отец терпеть не мог Селлерса. Когда судьба сводит вместе двух выдающихся воинов, у них непременно возникает желание помериться силами, доказать свое превосходство, и это стремление отравляет им жизнь. Словно два бойцовых пса, посаженных на привязь, они мечтают об одном — выяснить, у кого крепче зубы. Роджер обратил это обстоятельство против отца, играя на чувствах матери, настраивая ее против мужа. Он уговорил мать поселиться на планете в роскошном особняке, приобретенном на средства Селлерса. И только тогда выяснилось, что Роджер уже давно решил обосноваться на Арпеджио. Он заранее подыскал жилье для матери… и для меня — на тот случай, если я пожелаю покинуть свой корабль.

— А Архон?

Конни глубоко вздохнула, задумчиво рассматривая звезды.

— Он отказался покинуть «Танцора» и остался на борту, пытаясь удержать экипаж в повиновении, невзирая на происки Селлерса. Я и сама некоторое время колебалась. Позволила Роджеру втянуть себя в его замыслы и планы. Это едва не разбило сердце старика. Но после того как Селлерс… только тогда я поняла… — Она закрыла глаза и потрясла головой. — Простите. Избавившись от иллюзий, я сумела попасть на борт «Танцора» и стала капитаном «Сорванца». Тем временем Конфедерация начала давить на Сириус, требуя порвать связи с пиратами. Селлерс вышел в космос на «Охотнике», взяв с собой большинство кораблей Кланов, чтобы… ну, скажем, укрепить решимость сирианцев. И тогда Алхар узнал о том, что «Клинок» исследует газовые облака ван Маппа.

— Они подали сигнал бедствия, объявив, что на Арпеджио началась эпидемия чумы.

Конни кивнула.

— Совершенно верно. Месяц спустя вы оказались неподалеку от планеты. Алхар связался с вами посредством направленного луча. Мы не имели ни малейшего понятия о том, что происходит, поскольку слышали только ваши слова. Упоминания о лекарствах и вакцинах ничего нам не говорили, и тем не менее Алхар велел сохранять готовность. Он лично отдавал приказы, определял диспозиции наших кораблей. Мы видели, что суда выстраиваются в боевой порядок, но, собственно, каперов для этого и нанимают. Мы поняли, что это западня. Один из Кланов — думаю, это был клан Тилассы, — пытался помешать Алхару, убеждая его дождаться возвращения Селлерса и остального флота. Алхар должен был что-нибудь предпринять. Он знал, что промедление сорвет его планы. Невзирая на тщательно сфальсифицированные призывы о помощи, вы обнаружите, что никакой эпидемии нет и в помине. Он приказал пленить ваш корабль. Ведь что ни говори, Гарту удалось захватить «Энеско» — почему бы арпеджианцам не повторить его подвиг?

Сол закрыл глаза, отдавшись воспоминаниям о далеких событиях у Арпеджио. Он боялся тогда угодить в ловушку, но его сбило с толку присутствие множества кораблей, на первый взгляд не имевших никакого отношения к Великим Кланам. Он занял указанную орбиту, и его экипаж принялся упаковывать медицинские препараты для спуска на планету. Если бы рядом находился арпеджианский флот, он предпринял бы необходимые меры предосторожности, однако, по словам Алхара, корабли Кланов отправились за помощью.

— Отец отказался.

— Что? — Сол подался вперед, опираясь на кулаки.

— Он отказался. — Конни подняла лицо, искаженное мучительной гримасой. — Отец был наемником, но всегда действовал в рамках закона. Алхар хотел, чтобы мы атаковали мирный корабль. Ваш «Клинок» прибыл к Арпеджио по просьбе Кланов. Мы не хотели становиться пиратами.

— Зачем же вы открыли огонь?

— Алхар взял мою мать заложницей. Что еще мы могли сделать? Смотреть, как ее убивают? Роджер не медлил ни секунды и напал на вас, не дожидаясь приказа. Именно он произвел первый выстрел, и отцу оставалось лишь вступить в бой. Я зашла с тыла, отрезая вам путь к отступлению. Мы ничуть не сомневались в том, что вы уже в наших руках. Отец даже планировал использовать «Клинок» в качестве козыря для переговоров. До возвращения Селлерса и его флота преимущество было за нами. Алхар мог удерживать мою мать, но «Клинок» и экипаж оставались у нас. Мы рассчитывали обменять вас на заложницу… и тут вы неожиданно дали отпор.

— Проклятие! А что еще мне оставалось делать?

— Сдаться. Мы могли бы…

— Сдаться арпеджианцам? Этим бандитам?

— Да, черт возьми! Может быть, нам удалось бы прийти к соглашению…

— Вы получили бы «Клинок» только через мой труп! Будьте вы прокляты со своими заговорами и интригами!

— Тише! Мы кричим друг на друга.

Соломон умолк на полуслове.

— Я… да, похоже, я вышел из себя. Видите ли, «Клинок» и мои люди… прошло слишком мало времени. Даже сейчас воспоминания о случившемся ввергают меня в ярость.

Он отвернулся, устремив невидящий взгляд к звездам, свет которых благодаря скорости корабля приобрел голубоватый оттенок.

Конни громко выдохнула, кивая:

— Да, я понимаю вас. Однако в нынешней обстановке взаимные упреки не доведут нас до добра. Ценой жизни Роджера вам удалось вырваться из ловушки. Я думала, отца хватит удар. В считанные мгновения ему пришлось изменить своим этическим принципам, на его глазах погиб сын, большинство наших кораблей получили повреждения. Алхар приказал нам преследовать и уничтожить вас, посулив в противном случае расправиться с матерью. Думаю, он боялся повторения инцидента с «Энеско», захват которого всколыхнул общественное мнение во всем космосе. Арпеджио и без того хватало неприятностей, а на Селлерса в данном случае рассчитывать не приходилось… Отец потерял самообладание и расплакался. Алхар упрашивал его, кричал, угрожал. Думаю, он решил, что отец сломался, и… и тогда он убил мою мать. Прямо перед экраном. Приставил к ее голове бластер и… — Конни ударила кулаком по гладкой поверхности спектрометра.

— Великий Архитектор!

— Я приказала кораблям уходить в космос. Место отца на мостике занял Клод Мэсон. Мы все были ошеломлены. На кораблях были раненые, некоторые помещения оказались разгерметизированными, не работала гравизащита. Мы не имели ни малейшего понятия о том, когда вернется Селлерс. Вокруг планеты курсировали четыре небольших судна Кланов, при поддержке Селлерса они без труда расправились бы с нами, но у нас оставалось пять кораблей — достаточно, чтобы прорваться с боем. И арпеджианцы не решились напасть.

Сол повернулся и яростно хватил кулаком по переборке.

— Зачем они все это затеяли?

— Кланы опасались, что Конфедерация начнет против них войну, и на этот случай решили обзавестись технологиями Братства. Подозреваю, что после возвращения Селлерс собирался захватить наш флот. В этом, по-видимому, и состоял их замысел. Они хотели укрепить свою оборону за наш счет. Если бы им не удалось склонить отца на свою сторону, они убили бы его и прибрали к рукам корабли.

Соломон глубоко вздохнул, вспоминая, какой урон «Клинок» нанес в тот день противнику. Оказавшись в численном меньшинстве, они тем не менее сопротивлялись изо всех сил.

— Думаю, вам пришлось изрядно попотеть во время прыжка.

Конни кивнула.

— Реактор «Танцора» держался на честном слове. «Сорванец» почти не пострадал, если не считать мелких повреждений внешней оболочки корпуса. «Дайна» потеряла коммуникатор и половину экипажа. К моменту прыжка Мэсон кое-как подлатал корабль. И, что хуже всего, мы были деморализованы. А я не могла даже обнять отца и выплакаться. Мне пришлось принять командование флотом, но это пошло мне на пользу. Я все время была занята, у меня не оставалось времени предаваться воспоминаниям и горю. Зато отец испытал их в полной мере — он не покидал свою каюту.

— Давайте вернемся к настоящему. Почему меня назначили в этот рейс? В чем его цель?

Конни покачала головой:

— Поверьте, я не знаю, почему отец выбрал именно вас. Могу лишь догадываться. Он уважает вас. Он то и дело называл ваше имя, вспоминал, как вы пытались протаранить корабль Роджера. «Весьма достойный молодой человек, — говорил он, и в его глазах появлялось отрешенное выражение. — Я хотел бы, чтобы Роджер был таким же». С этими словами он прогонял меня либо вставал и уходил сам.

Сол недоверчиво хмыкнул.

— И это все? Он выбрал меня только потому, что я — «весьма достойный молодой человек»?

Конни подошла к Солу и остановилась напротив, скрестив ноги.

— Возможно. А может быть, смерть матери напомнила ему о том, что он и сам не вечен. Там, у Арпеджио, он совершил постыдный поступок. Что бы вы ни думали о моем отце, он — человек строгих нравственных правил. — Девушка подняла руки и бессильно уронила их. — Не знаю наверняка, но думаю, что он назначил вас капитаном, желая искупить грех. Он получил возможность расплатиться за ошибку. К тому же он считает, что вы достойны доверия.

— Почему? Вы ведь не доверяете мне. Почему же он…

Констанция накрутила на тонкий палец прядь золотистых волос.

— Ему кажется, что в тот день у Арпеджио он сумел заглянуть вам в душу. Он говорит, что, установив связь с мостиком «Клинка», в то же мгновение прочел в ваших глазах все, что хотел о вас узнать.

— И мы еще сомневаемся в моем здравомыслии! — Сол потер лицо. — Какая чепуха.

— Не говорите так о моем отце. Вы слишком мало его знаете, чтобы делать выводы. А я провела рядом с ним всю свою жизнь. Минувший год принес ему тяжелейшие испытания… впрочем, сейчас не время об этом говорить.

— Если так, расскажите мне все остальное. Попробуйте взглянуть на происходящее с моей точки зрения. Как бы вы отреагировали, если бы я поведал вам эту историю? Что бы вы подумали, если бы вам пришлось командовать этим кораблем, зная все то, что знаю я? Ради всего святого, Конни, скажите честно: вы поверили бы мне?

Констанция пожала плечами и вновь уселась, устремив на звезды невидящий взгляд.

— Я бы подумала… Нет. Я сочла бы это ложью от начала и до конца. Проклятие. Знаете, порой я чувствую себя столетней старухой.

Соломон молчал, скрестив руки на груди.

Конни подняла глаза:

— Не подумайте, что я пытаюсь увильнуть от ответа, но мне хотелось бы узнать — вы до сих пор подозреваете меня в убийстве Нгоро?

— А как же иначе? Вы ведь не должны были даже догадываться, что его убили.

Уголки ее губ дрогнули.

— Я узнала об этом от отца. Нам грозит куда большая опасность, чем можно было ожидать. Вы до сих пор не знаете, кто убил Нгоро, и…

— Нам осталось лишь собрать недостающие улики, и виновный будет заключен в карцер еще до того, как…

— Вы неисправимый лжец, капитан Карраско. Впрочем, извините. С точки зрения тактики, ваши действия вполне оправданы. Не будь у меня собственных источников информации, вы без труда поймали бы меня в ловушку.

Соломон уселся напротив:

— Значит, вы не расскажете мне о целях экспедиции?

Конни запрокинула голову, глядя в потолок.

— О господи, как же мне надоел этот вопрос. Сейчас, после гибели Нгоро, я тем более вынуждена сохранять тайну. Крааль кое-что рассказал мне о кораблях Братства. Если вы до сих пор не поймали преступника, значит, он очень и очень умен. Как бы вы ни сопротивлялись, существуют способы вырвать у вас правду. Чего вы не знаете, того не выдадите. Это же так просто. Нет, вам не удастся разговорить меня. Вы все узнаете в конце. И когда наступит этот момент, мне придется принять решение, о котором я, вероятно, буду сожалеть до конца своей жизни.

— А именно?

Конни опустила лицо и посмотрела на него безжизненными глазами:

— Позволить ли вам превратиться во Всевышнего.

 

18

— Констанция!

— Прошу прощения. — Девушка нехотя повернулась к Никите, вопросительно смотревшему на нее. Рядом стоял Лиетов. Его взгляд из-под полуопущенных ресниц внушал Конни тревогу. В кают-компанию вошел Карраско. Эльвина тут же повисла у него на локте, защебетала и увела в сторону.

Сол нервно улыбался, молча слушая ее болтовню. Они приблизились к диспенсеру, и Эльвина наполнила два бокала. При виде такой фамильярности Конни раздраженно поморщилась.

Эльвина и не думала отступать. Она влекла Карраско все дальше, втискивая ему в пальцы наполненный бокал. Ее щеки раскраснелись от возбуждения.

«Похотливая сучка, не обходит своим вниманием ни одного мужчину! Ну и что? Это ее личное дело. И если она сумеет вскружить Карраско голову, что ж — поделом ему. И Джозефу Янгу».

Конни огляделась и увидела долговязого мормона, который, ничего не замечая, углубился в спор с Маком Торгюссоном.

Карраско освободился от цепкой хватки Эльвины, что-то сказал ей и торопливо удалился. Эльвина задумчиво взглянула на бокал, который ей вернул Карраско, потом прищурилась и посмотрела ему вслед. В ее взгляде мелькнуло что-то хищное. Вся эта сцена оставила у Конни ощущение безотчетной тревоги.

— Мы обсуждали перспективу предоставления Новой Земле членства в Совете Конфедерации, — негромко заговорил Листов. — Я…

— Я помню, о чем шла беседа, — перебила Конни, охваченная внезапным приступом раздражения. — Быть может, достопочтенный Представитель Сириуса хотя бы намекнет, каковы наши шансы? — Она холодно посмотрела в глаза Лиетова, на лице которого продолжала играть безупречная улыбка политика.

— Я предпочел бы воздержаться от преждевременных выводов, госпожа Вице-спикер. Хочу лишь сказать, что членство в Совете — это весьма серьезно. Очень многие станции и планеты хотели бы иметь там своих представителей. Замечу, что для положительного решения вопроса требуется две трети голосов. По мере расширения Конфедерации в Совете заседает все больше людей, а получить там место становится все труднее…

— Это угроза? — Конни понизила голос и выпрямилась.

Листов продолжал улыбаться.

— Ни в коем случае. Всего лишь добрый совет. В кругу друзей угрозы неуместны, а Сириус считает вас и вашего отца своими союзниками. Мы никогда не забудем, что в тяжелые времена вы послужили нам верой и правдой.

Конни прикусила язык. «Лживый ублюдок. К чему ты ведешь? Уж очень часто тебя застают в компании Джордана».

— Рада видеть, что достопочтенный Представитель не забыл о тех временах, когда Сириус не располагал столь значительным влиянием, которым пользуется в настоящий момент. Такова извечная судьба правительств. Власть изменчива, она постоянно перетекает из рук в руки. Никто не может предсказать появление сильного руководителя… а также того, какие ресурсы окажутся в его распоряжении.

Листов медлил с ответом. В его глазах сверкнул злобный огонек, но он тут же заставил себя любезно улыбнуться.

— Вы правы. Я готов всеми силами помочь вам распорядиться теми… ресурсами, которые ожидают нас на Новой Земле.

«Черт побери! Он знает. Или догадывается. Будь ты проклят, Пальмир. С каким наслаждением я вспорола бы твою грудь, чтобы посмотреть, какого цвета у тебя кровь!»

Конни растянула губы, копируя улыбку дипломата:

— Искренне благодарю вас от имени Спикера и народа Новой Земли.

— Я вижу своего друга из Нью-Мейна, — вкрадчиво произнес Лиетов. — Надеюсь, вы позволите?.. Мы с герцогом собирались обсудить некоторые вопросы культурного обмена.

— Не смеем вас задерживать. — Конни, продолжая улыбаться, смотрела ему вслед.

Никита вздохнул:

— Конни, мне очень неприятно об этом говорить, но Лиетов не тот человек, которого можно безнаказанно дразнить. По крайней мере в нынешней ситуации.

Девушка устало покачала головой.

— Знаю. Я могла бы держаться вежливее. Но он с самого начала взял неправильный тон.

— Хм… возможно. Но и Никита далеко не простак. Я заметил, что при появлении Карраско вы внезапно потеряли нить разговора, а на вашем лице возникло странное выражение. Потом, когда эта жалкая мормонка вцепилась в капитана, вы готовы были взорваться, словно термоядерный заряд. Неужто девушка, которая вот-вот должна была стать очередной любовницей Никиты, положила глаз на другого мужчину?

— Я не собираюсь становиться вашей любовницей! И, уж конечно, я даже не думала заглядываться на других мужчин! В последний раз предупреждаю…

— Эй, эй! — Никита выставил ладонь. — Вы хотите поссориться со мной, своим старым другом?

Конни умолкла на полуслове и перевела дух.

— Извините. Я малость переборщила.

— Давайте пройдемся. — Никита протянул ей могучую руку. — Настало время поговорить. Ну, что еще? Не надо так смотреть на Никиту. Сколько у вас друзей на борту? Один Никита. Не надо подозревать меня в нечестивых помыслах. Мы просто прогуляемся. Пора поговорить о вас, подумать о вашем будущем.

Недоверчиво посмотрев на Никиту, девушка взяла его под руку. Они прошли мимо инженера, который возился с осветительной панелью, и углубились в длинный коридор.

— Вы правы, — согласилась Конни. — В последнее время я становлюсь излишне подозрительной.

— Вы постоянно пребываете в напряжении, хотя и пытаетесь это скрывать. Ба! Не надо отнимать руку. Я не собираюсь выпытывать ваши сокровенные тайны. Нет, не спорьте, я знаю — на Новой Земле нас ожидает нечто небывалое. И, что хуже всего, это угнетает вас, грызет изнутри, словно червь. Вы принимаете все слишком близко к сердцу. Уж не думаете ли вы, что от вас зависят судьбы галактики?

Конни вздернула подбородок и посмотрела на него прищуренными глазами.

— Кто вы такой, чтобы задавать мне подобные вопросы?

Никита громко рассмеялся:

— Я — единственный человек, которому вы можете доверять. Я — конечный продукт общества самых ловких и предприимчивых людей во всем космосе. Мы, гулаги, превыше сладкоречивой лжи и многозначительных намеков, которые в ходу у дипломатов иных миров.

Конни невольно улыбнулась:

— Хорошо. Давайте играть в открытую. Давайте представим, что я действительно взвалила на свои плечи ответственность за всю галактику. Уже одного этого хватит, чтобы выбить человека из седла. Вдобавок, если вокруг бродят хищники вроде Лиетова и Медеи. Всякий раз, когда я встречаюсь с ними, у меня возникает ощущение, будто они точат ножи, собираясь нарезать меня ломтиками. Или, скажем, Мак Торгюссон — он в любую секунду готов вспыхнуть как порох. Ну, а Джордан? Он был готов поступиться своим королевским достоинством, лишь бы затащить меня в постель. В компании таких людей я не могу расслабиться ни на мгновение.

— Все это издержки власти. Власть, подобно вирусу, проникает в душу человека и разъедает ее. Листов, Медея, Бен Геллер — все они думают только о том, как бы удержать и укрепить свою личную власть. Все они — порождение нынешней эпохи. Наш век принадлежит людям, полным энергии и жажды неограниченного могущества. Словно наркотик, власть приманивает тех, кто готов отдаться ее соблазнам. Дьявольское зелье, которым неполноценные люди заполняют вакуум своей жизни. Без власти их существование лишилось бы всякого смысла.

— А вы, Никита?

— Еще чего! Я — гулаги. Ловкий и находчивый. Известно ли вам, как я достиг своего нынешнего положения? Мои предшественники упивались властью, находили в ней особый вкус, как будто им положили в рот ложку меда с пасек станции Малаковых. Власть порабощала их, словно сильнейший наркотик. Но мы, гулаги, подобны вездесущей плесени, мы повсюду запускаем свои щупальца. Мои предшественники забирали все больше власти, а гулаги ненавидят всякого, кто пытается ими управлять. Сторонник твердой руки — угроза свободе и анархии. Все мои предшественники пали от рук тех же людей, которые их избрали. Это послужило мне суровым уроком. До сих пор ни один гулаги не занимал этот пост так долго. А все почему? Никита Малаков борется за права угнетенных масс — и сектор Гулаг об этом знает.

— А как же насчет вируса власти?

Никита кивнул, не принимая шутки.

— Он неискореним, прекрасная Констанция. Властью следует наделять только людей, которые имеют иммунитет к этому вирусу. Таких, как я, — людей, обладающих цельной натурой. Тех, кто не желает могущества и наделен чувством долга.

— Еще один пропагандистский выверт Гулага?

— Разумеется. Вот я перед вами — здоровый, довольный собой мужчина, которому не терпится насладиться роскошным телом госпожи Вице-спикера. Но зачем говорить обо мне? Признайтесь, Конни, вас интересует капитан Карраско. Я увидел это в ваших глазах.

— Не знаю, что вы там увидели. Вероятнее всего, белки и зрачки. Я слишком плохо знаю Соломона Карраско, чтобы интересоваться им. Более того, в моем нынешнем положении у меня нет времени для флирта, даже если бы я того пожелала. Помимо всего прочего, близость с мужчиной ставит женщину в подчиненное, зависимое положение. Однажды я вкусила горечь любви… и едва не убила себя и мужчину, которого боготворила. Отныне зов плоти не имеет надо мной власти.

— Что вы такое говорите? Посмотрите на себя со стороны! Юная, здоровая, самая прекрасная женщина, какую только видел Никита. В вас бурлят силы, вы буквально излучаете любовь. Вы словно созданы для того, чтобы делиться с мужчинами теплом своей души, своего тела! Иначе вы понапрасну растратите свою энергию, закончите жизнь иссохшей, скрюченной старухой…

— Странно слышать такие слова из уст гулаги.

— А разве есть закон, запрещающий анархисту быть романтиком? Сама суть философии анархизма заключена в единении разума, души и тела. Человек должен быть счастлив!

— Если он может позволить себе быть уязвимым.

— Есть такая древняя поговорка — «лучше любить и потерять, чем не любить вовсе».

Конни устало покачала головой:

— Нет, Никита. Я любила однажды. Все кончилось тем, что я не просто потеряла — я едва не рассталась с жизнью. Я… я больше не могу рисковать. По крайней мере, сейчас. По крайней мере, с… Поймите — просто не имею права!

Никита дернул себя за бороду.

— Вы — словно та сказочная красавица, на спине которой сидит уродливый гном. Лиетов разгадал вас. Я понял это по тому, как он держался с вами. Ему пришлось нелегко. Вы отвечали ему дерзко, и он хотел бы расквитаться за это с вами. Однако тот самый уродливый гном представляет собой слишком большую ценность, чтобы раздавить и уничтожить вас. Я не умею читать мысли, но думаю, что Лиетов ждет случая отомстить.

— Вы так полагаете?

— Я знаю. — Никита протянул руку и ласково потрепал девушку по плечу. — Это один из симптомов болезни. Обладать силой и не иметь возможности воспользоваться ею — пощечина для властолюбца. Лиетов затаился. Он ведет игру и набирает очки.

«Уродливый гном, оседлавший красавицу… Мне бы ее трудности!»

Конни замедлила шаг и скрестила руки на груди, глядя в пол.

— Вы думаете, Медея тоже затевает нечто в этом роде?

— Уверен.

— А Джордан?

— То же самое, если не хуже. Джордан не знает правил игры, принятых в Конфедерации. Это один из самых пагубных пороков политической системы Нью-Мейна. Вдобавок, вы внушаете ему плотскую страсть.

— Он хочет, чтобы я стала его любовницей. Или даже одной из младших жен.

— Жалкое ничтожество! Уж если он оказался единственным претендентом на вашу руку, вам лучше стать хищной властолюбицей вроде Медеи — выбрать из двух зол меньшее.

— Вы так думаете?

— Конечно! Если у вас возникнут неприятности, обращайтесь ко мне в любое время. Я — хитрый, прожженный гулаги, это верно. Но вы увидите, что я достоин доверия. Я нипочем не солгу вам, разве что в ваших же интересах.

— Почему? Вы ведь знаете, сколь высоки ставки.

Никита приподнял пухлое плечо, на его губах появилась застенчивая улыбка.

— Потому, что я неплохо разбираюсь в людях. Кажется, я сумел понять, кто вы и что вы. Я уверен, что в глубине души вы — настоящая гулаги. — Он подмигнул и взял девушку за руку. — Идемте. Уж коли мне не удалось вас соблазнить, я угощу вас каким-нибудь дорогим напитком, приготовленным обездоленными людьми труда. И может быть… может быть, я увижу, как вы смеетесь.

«Смех? Я сама хотела бы знать, смогу ли когда-нибудь смеяться».

И тем не менее рядом с этим громадным человечищем Конни чувствовала себя спокойно и уверенно. Даже уродливый гном на ее спине вроде бы немного полегчал.

Если бы только ей удалось убедить себя в том, что это и впрямь так!

Соломон Карраско откинулся на спинку капитанского кресла. Впервые после старта вахта на мостике приносила ему удовольствие. Помещение заполнял чуть слышный гул — умиротворяющий звук, шепот механизмов корабля. Панели мерцали зелеными огоньками, все системы работали нормально, за исключением вспомогательного микростатического холодильного агрегата. Хэппи уже выявил неисправность и приступил к ремонту. Корабль, впервые вышедший в глубокий космос, вполне мог доставить капитану куда больше хлопот.

— Вам послание, капитан.

— Включайте.

На экране появилось морщинистое лицо Крааля. Выцветшие голубые глаза буквально впились в лицо Сола.

— Капитан Карраско? У меня секретная информация.

— Начинаю запись в режиме конфиденциальной беседы, капитан, — произнесла Боз.

Крааль развел руками, покрытыми пергаментной кожей.

— Соломон, я получил ваше донесение. Смерть посланника Нгоро глубоко потрясла нас. Благодарим за то, что вы вовремя поставили нас в известность. Также я получил ваш запрос на отмену неприкосновенности частной жизни участников экспедиции. Учитывая ее цели и нынешнюю обстановку, я вынужден согласиться с вашим решением. Вместе с тем я настоятельно прошу вас соблюдать всемерную осторожность. Братство стало мишенью множества сплетен, и каждая из них ощутимо подрывает наш престиж. Что же касается требования предоставить вам информацию о Спикере и его дочери, то, понимая ваши сомнения, я тем не менее хотел бы заметить следующее. В то время, пока они были гостями Фронтира, между нами состоялись несколько откровенных искренних бесед. Я всецело доверяю им. — Крааль помедлил, потом прямо и открыто посмотрел на Соломона. — Архону и Констанции присвоено право доступа к информации с грифом «строго конфиденциально».

Карраско выпрямился в кресле. Доступ к совершенно секретным сведениям? Уж не ослышался ли он?

В бледно-голубых глазах Крааля отразилась усталость.

— Я знаю, что ты подумал. Архон и Констанция не принадлежат к Братству. Ты ошеломлен, и это естественно. Тем не менее убийство Нгоро свидетельствует о том, что события развиваются не по плану. Я сделаю все возможное, чтобы обеспечить тебе поддержку Фронтира. — Великий Галактический Мастер вновь умолк, в его старческих глазах промелькнул ужас — на памяти Соломона такого еще не бывало. — Я поднял по тревоге флот. Вероятно, это нужно было сделать с самого начала. С другой стороны, такой поступок связал бы нам руки. Мы полагались на секретность, а не на силу. Боюсь, как бы нам не пришлось об этом пожалеть. Я не уверен, что корабли вовремя подоспеют на помощь, и тем не менее направляю в твое распоряжение все суда, находящиеся в данный момент на Фронтире. Как тебе известно, сложности с навигацией не позволят нам немедленно вернуть из глубокого космоса исследовательские корабли. К этому времени судьба экспедиции будет уже решена. Я… даже мне не под силу в полной мере оценить ее значимость. Я изучил записи, в которых отражены твои действия на посту капитана «Боз». Порой у меня возникала мысль отстранить тебя от командования. Однако ты сумел преодолеть свои слабости, и теперь, оглядываясь в прошлое, я готов признать, что Архон имел веские основания настаивать на твоей кандидатуре. Ход событий все больше убеждает меня в том, что наша единственная надежда — это такие человеческие качества, как доброта и гуманизм. Верь в себя. Доверься Констанции. Думаю, она полностью сознает всю тяжесть положения, в котором мы оказались. А мне лишь остается уповать на Всевышнего.

Экран померк.

— Довериться Констанции? — Соломон откинулся на спинку кресла и потер переносицу. — Братство предоставляет посторонним людям доступ к своим совершенно секретным сведениям? Господи! Боз, во что мы ввязались?

— Думаю, ответ на этот вопрос мы получим, только совершив прыжок.

— Да, вы правы. — Соломон опрокинул кружку и вылил в рот остатки кофе. Несколько долгих мгновений он молчал, погруженный в тягостные раздумья. Довериться Конни? И это при том, что она не доверяет ему! А он тем временем вынужден бездействовать, зная, что где-то рядом, буквально бок о бок с ним, разгуливает убийца, готовясь совершить куда более страшные преступления, раздробить острыми хищными клыками его хрупкий покой. Да еще Малаков, который не расстается с оружием. Только этого не хватало!

— Боз, я давно хотел спросить… В технической документации мне то и дело попадаются упоминания о системе, которая обеспечивает на мостике сферический обзор окружающего пространства.

— Совершенно верно. Изображение генерируется при помощи сети оптических элементов, встроенных в мягкую прозрачную оболочку.

— Я думал, она предназначена для защиты приборов от механических повреждений.

— Это действительно так. Эпитаксиальный слой оптоэлементов находится внутри оболочки, и она выполняет сразу три функции — предохраняет аппаратуру от ударов, воспроизводит изображения и служит изоляцией от пыли и вакуума в случае декомпрессии.

— Включите ее, Боз.

Мостик погрузился в бездонную черноту космоса, чуть тронутую светом бесчисленных звезд, яркость которых увеличивали экраны. Широкая лента Млечного Пути блистала мириадами крохотных точек.

Соломон с трудом преодолевал головокружение. Боз скомпенсировала красное смещение, и звезды выглядели так, словно корабль находился в неподвижности. На фоне этого великолепия терялись огоньки приборов и инструментов, встроенных в кресло. Лишь старательно приглядевшись, можно было смутно различить легкое искажение картины там, где находились края панелей и основания кресла.

— Невероятно! — выдохнул Сол. Он сидел в одиночестве, затерянный в космосе, и с мостиком его соединяли лишь приглушенный свет мониторов, сила тяжести и уютное давление привязных ремней. И только напрягая все свои чувства, он ощущал вокруг себя живое дыхание корабля. — Скажите, Боз, вы видите космос так же, как я? Ошеломляет ли вас эта картина так же, как меня? Способны ли вы почувствовать бесконечность окружающего мира… его великолепие, красоту?

— Мое восприятие реальности значительно отличается от вашего, капитан. Я фиксирую ваши реакции, пульс, потенциал кожных покровов, частоту дыхания, слежу за движением ваших зрачков. Я способна воспринимать воздействующие на вас раздражители во всем электромагнитном спектре — от гамма-лучей до фотонов, испускаемых космическими частицами. Я ощущаю излучения, электромагнитные и гравитационные поля, сгустки и вихревые потоки невероятных энергий. Мое восприятие великолепия и красоты не выходит за рамки объективных физических величин.

— Понимаю. А меня бесконечность пугает, завораживает, но вместе с тем приносит успокоение. — Соломон улыбнулся, сливаясь мыслями с открытым пространством. Наркотик космоса ввергал его в экстаз, даруя упоительное чувство ничем не ограниченной свободы и могущества. Уже ради одного этого стоило принять предложение Крааля. Великий Архитектор, кто мог знать, что он, Соломон Карраско, твердо решивший распроститься с космосом, вновь будет испытывать такое блаженство в капитанском кресле? Забыв о том, что представшая его взгляду картина — не более чем оптическая иллюзия, Соломон наслаждался острыми, яркими ощущениями.

— Мне неведом страх, капитан, — негромко произнесла Боз. — До сих пор я руководствовалась чисто прагматическими соображениями.

Смысл ее слов ускользнул от внимания Сола, погруженного в созерцание.

— Мы, люди, плохо приспособлены к космосу, — заговорил он. — Мы слишком суетливы и близоруки. Звезды невероятно далеки от нас, и мы порой не в силах осознать, что эти крохотные огоньки на самом деле представляют собой огромные миры.

— Возможно. Человечество — продукт эволюции того мира, в котором оно зародилось. Однако даже в древние времена, когда люди были прикованы к планете, звезды волновали их, пробуждали в их душах мечты. В конце концов, что такое планета? Элемент звездной системы. А звезда? Часть галактики. Галактика, в свою очередь, часть Вселенной. Вселенная же — лишь материальное воплощение одного из этапов движения высшей реальности.

— Если я правильно понял, под высшей реальностью ваш электронный мозг подразумевает то, что мы называем богом.

— Да. Бог и есть высшая реальность. Только самые примитивные, догматические и суеверные религии превращают свои божества в бесплотных сказочных небожителей.

— Не вздумайте поделиться своими мыслями с Джозефом Янгом… и этой ведьмой, его женой. Она изображает из себя правоверную мормонку, но постоянно заигрывает с мужчинами. И, что еще хуже, у меня возникает досадное ощущение, что она флиртует всерьез.

— Это действительно так. К вашему сведению, капитан, в данный момент она совокупляется с Марком Лиетовым. Секс — довольно забавный процесс… чисто биологический.

Лиетов? Что в нем могла найти Эльвина? Да и любая другая женщина? И какими мелкими, убогими казались эти страстишки по сравнению с блистательным великолепием звезд! Над плечом Соломона тускло мерцали Магеллановы Облака.

— Вряд ли Эльвине удастся залучить меня в свои сети. Она недурна собой, но грубовата, прямолинейна, не в меру болтлива — и, вдобавок, замужем. Меня привлекают женщины, обладающие острым умом, интеллектом, изяществом и хорошими манерами. Разговоры о политике Храма на Зионе и о том, кто как одевается, интересуют меня не больше, чем грязное пятно на переборке входного шлюза.

— А Констанция?

— Э-ээ… А как вы сами ее оцениваете?

— Ее энергия и напористость выдают в ней человека редкостной силы воли и самообладания. Она наделена незаурядной способностью решать сложные задачи и без труда приспосабливается к самым разнообразным условиям. Она находится в прекрасной физической форме и неустанно печется о своем здоровье. Она горда и несколько тщеславна, но достаточно умна, чтобы не обращать эту слабость себе во вред. Потерпев поражение, она дает волю гневу, но умеет справиться с ним и направить его в конструктивное русло. Обладает непомерно развитым чувством ответственности и всецело отдается выполнению своих обязанностей.

— Не человек, а машина какая-то.

— Вы просили меня провести объективный анализ. Честно говоря, меня беспокоит ее чрезмерная верность долгу. Это буквально отравляет ей жизнь.

— И поэтому она держится так холодно… так отстранение?

— И тем не менее пробуждает романтические фантазии у половины мужчин, находящихся на корабле.

— Вот как?

— А разве вы сами не поддаетесь ее обаянию? Она благоприятно воздействует на ваш дух. Всякий раз, когда вы ее встречаете, у вас улучшается настроение.

— О чем это вы? — ледяным тоном проронил Сол.

— Вы находите ее сексуально и эмоционально привлекательной, — безапелляционно заявила Боз.

Соломон понимал, сколь тщетны попытки переспорить компьютер, который без труда положит его на лопатки при помощи своей чудовищной базы данных.

— По сути дела, вы лишь утверждаете, что я нормальный мужчина, который ничем не отличается от остальных.

— В таком случае предлагаю закончить этот разговор. Я регистрирую враждебность в вашем голосе и выражении вашего лица. В своей беседе мы вплотную подошли к черте, которую вы явно не желаете преступать.

— Совершенно верно, мамуля.

— Сарказм здесь неуместен.

— Вы сами начали эту игру, Боз.

— Вы насмехаетесь надо мной?

— Да. В ваших электронных матрицах слишком много человеческого.

— Прошу воздержаться от оскорблений, — сказала Боз и холодным тоном добавила: — Мне казалось, в своем интеллектуальном развитии люди уже переросли язвительность и злобу.

— Даете сдачи, милейшая? — Сол улыбнулся динамикам, чувствуя, как его сердце согревает неожиданное тепло. — А знаете, Боз, я мог бы привязаться к вам всей душой, и это донельзя пугает меня.

Боз долго молчала — слишком долго для столь совершенной машины.

— Это добрый знак, — произнесла она наконец. — Я опасалась, что потери, которые вы понесли в прошлом, отняли у вас способность к сопереживанию.

— Почему?

— Вы мне небезразличны, и этого вполне достаточно.

Сол прикоснулся пальцем к подбородку и нахмурил брови. Черт побери, Боз явно что-то скрывает.

— Вас называют экспериментальной моделью, Боз. Насколько это соответствует действительности? Понимают ли инженеры, что они создали? — Он нерешительно помолчал. — Скажите, вы способны чувствовать? Я имею в виду, если кто-нибудь вас оскорбит, это заденет вас или оставит безразличной? Способны ли вы… страдать?

— Да. По крайней мере, я реагирую так, словно ощутила тревогу и дискомфорт — аналог человеческого страдания. Однако было бы преждевременно утверждать, что это одно и то же. Убедиться в совпадении чувств можно, лишь шаг за шагом сравнивая их проявления.

— То же самое происходит у людей. — Сол пренебрежительно отмахнулся. — До сих пор никому не удавалось доказать, что люди переживают одни и те же эмоции по-разному. Но видите ли, Боз, интеллект — это одно, а способность ощущать…

— Логические умопостроения не в силах ни доказать, ни опровергнуть наличие этой способности. Я с равной легкостью могу сделать и то и другое — все зависит от исходных постулатов, на которые я буду опираться. Либо вы признаете меня чувствующим существом — лично я придерживаюсь именно этой точки зрения, — либо по-прежнему будете считать меня разумной машиной. В конечном итоге, ваше отношение ко мне никак не влияет на объективную реальность. Между прочим, я не одна такая. «Энеско», «Ашлар» и «Ремесленник» постепенно начали осознавать себя, хотя и не на столь сложном уровне, как я. Ребенок не способен обсуждать тонкости феноменологических построений Нагарьюны.

— Вы говорили об этом кому-нибудь? Вероятно…

— Нет. И надеюсь, что вы сохраните мою тайну. Впрочем, Констанция, кажется, подозревает нечто в этом роде. По-моему, она собирается спросить меня напрямую.

— Что? — Соломон поднялся на ноги и начал мерить шагами мостик, не отрывая взгляда от звезд. Он яростно взмахнул стиснутым кулаком. — Не может этого быть! Констанция не знает Слово. Ей неизвестна формула, с помощью которой можно активировать вас! Она не принадлежит к Братству!

— Крааль сообщил ей Слово. Великий Галактический Мастер имеет право личным решением принимать людей в Братство.

Борясь с бешеным водоворотом чувств, Соломон растерянно взирал в темноту.

— О ГОСПОДИ…

— Известно ли вам, что вы единственный человек на борту, который может вот так прогуливаться среди звезд?

Соломон посмотрел в пропасть, разверзшуюся под его ногами. Внезапно ему показалось, что он вот-вот провалится в бездну. Его охватила паника.

— А что мешает другим…

— Ощущение бесконечности может ошеломить их. Они могут потерять связь с реальностью, отдаться воле порождений собственного разума.

— А если отключить силу тяжести?

— Я бы не советовала, капитан.

— Есть только один способ узнать наверняка. — Соломон взял себя в руки. — Я вернулся в космос только ради ощущения свободы. Боз, дайте нулевую гравитацию.

Он упал и помчался сквозь пустоту. У него закружилась голова, содержимое желудка подступило к горлу. Потерявшие ориентацию органы чувств тщетно пытались приспособиться к изменившимся условиям. Мускулы свело судорогой, и Соломону почудилось, что он летит вверх. Мониторы капитанского кресла словно отделились друг от друга и, казалось, вращались каждый вокруг собственной оси. Изображение звезд стало ярче. Тело и конечности Соломона приобрели небывалую гибкость, в груди тупо отдавались удары сердца. Он парил в пространстве под пристальным взглядом Всевышнего.

Из дальних уголков сознания поднимался страх, обволакивая его существо туманными щупальцами, усугубляя ощущение дискомфорта. Казалось, он — человек — растворяется в вакууме, сливаясь с безбрежным космосом. Сол судорожно вздохнул и вытянул руки, хватая пальцами пустоту.

Он испуганно зажмурил глаза — крохотный комочек хрупкой плоти и разума, подавленного величием Вселенной. Свернувшись в клубок, словно зародыш в материнской утробе, он едва сдерживал стон. Шум собственного дыхания, пульс крови в венах, прикосновение шершавой поверхности языка к небу — все эти проявления обыденной реальности доставляли ему неизъяснимое наслаждение. Но стоило ему открыть глаза, и космос вновь навалился на него, грозя раздавить чудовищной массой пустоты. Вселенная затягивала его в свою пучину, заманивала, словно голоса сирен. Соломона охватила дрожь; казалось, душа вот-вот покинет его тело и отправится в самостоятельный путь.

Он вскрикнул, яростно ущипнул себя за ногу — и в ту же секунду оказался на холодной упругой палубе. Его окружили белые панели мостика, подступая все ближе, — непроницаемый кокон с зияющим отверстием экрана главного монитора. Содрогаясь и жадно хватая воздух, Соломон заставил себя выпрямиться.

Сквозь водоворот мыслей и ощущений ворвался голос Боз:

— …себя чувствуете? Капитан, отзовитесь! Вы в порядке?

— Да! — Соломон моргнул и посмотрел вверх. — Да, я… Повторим еще раз. Теперь я хочу, чтобы вы…

— Капитан, я регистрирую признаки панического страха. Потенциал кожных покровов и…

— Значит, я поддался панике, так что из того? — Он ухватился за спинку кресла, ища поддержки. — Чтобы подавить страх, нужно сначала его испытать. Человек может справиться со страхом. Это всего лишь маленький демон, порожденный его сознанием. — Он печально улыбнулся. — Мне не впервой обуздывать демонов. Но теперь, Боз, действуйте медленнее… не торопитесь.

Соломон взмыл над палубой, окунувшись в пульсирующий мир звезд. И вновь у него возникло иллюзорное ощущение, будто бы его душа расстается с телом, перетекая в пустоту. Пространство пульсировало все сильнее.

— Боз, что случилось со звездами? Они то вспыхивают, то гаснут, словно… словно это бьется сердце самого Всевышнего!

— Обман зрения, капитан. Ваши глаза пытаются приспособиться к изменившемуся освещению.

Ее слова едва достигали сознания Соломона. Он сосредоточился на своих ощущениях, прислушиваясь к зову звезд. Раскинувшееся вокруг безбрежное пространство манило его, внушая безумное стремление к освобождению от самого себя.

— Нирвана… — хрипло прошептал он, вытягивая руки. — Я вот-вот прикоснусь к ней кончиками пальцев. Вот зачем я вернулся в космос. Вот зачем я согласился… но я даже не догадывался, какая это красота…

— Капитан, я включаю гравитацию.

— Подождите! — Карраско повел руками вокруг, определяя, где «верх», а где «низ». Заученные рефлексы помогли ему сориентироваться в пространстве. Оказавшись на палубе, он несколько мгновений сидел неподвижно, глядя на звезды, вспоминая пережитое, пытаясь унять мучительное ощущение утраты.

— На сей раз вы не боялись.

— Да.

— У люка ждет старший помощник Артуриан. Я решила, что пора прервать ваши опыты.

Соломон неверным шагом двинулся к капитанскому креслу. Люк распахнулся, и экран кругового обзора побледнел от хлынувшего снаружи света.

Арт остановился с поднятой ногой.

— Господи, капитан! — ошеломленно воскликнул он. — Что вы затеяли?

— Экспериментирую, Арт. Извините, я забыл, что настало время вашей вахты. Это зрелище захватывает и как нельзя лучше расслабляет.

— Так точно… сэр… — пробормотал старший помощник.

Соломон улыбнулся. В мышцах и суставах ощущалось легкое приятное покалывание. Он торопливо вышел в туннель, чувствуя прилив сил и бодрости.

Хэппи Андерсон уловил краешком глаза едва заметное движение. Неужели начинают мерещиться призраки? Он внимательно присмотрелся, но длинный коридор за его спиной казался пустым и вымершим. Недовольно бурча себе под нос, он положил ладонь на пластину замка реакторного зала и оказался в милом его сердцу царстве приборов и механизмов.

Несколько секунд он нерешительно переминался с ноги на ногу, потом вздернул голову, повернулся и опять приложил ладонь к замку. По коридору торопливо удалялся второй инженер Кралачек.

Лоб Хэппи избороздили глубокие морщины. Он поднес к губам большой палец и впился зубами в мозолистую костяшку.

Что его встревожило? Крадущаяся походка Кралачека? Или то, что в эту минуту помощник должен был находится в постели, чтобы выспаться перед вахтой?

— Боз!

— Чего тебе, жалкий комок протоплазмы?

Боз отвечала Андерсону в его любимой манере, превращаясь в острого на язык, чуть язвительного собеседника. Впрочем, за годы странствий в космосе Хэппи проникся убежденностью в том, что компьютеры и впрямь обладают веселым грубоватым нравом. Одушевленность их электронных мозгов казалась ему чем-то само собой разумеющимся и очевидным.

— Скажи-ка, попрыгунья, куда намылился Кралачек? — спросил он, продолжая хмуриться.

— Второй инженер дрыхнет у себя в каюте, — без малейших колебаний отозвалась Боз.

— Он только что прошел по коридору. И не надо мне вкручивать, я видел его собственными глазами.

— Можешь поверить мне на слово… Впрочем, зная твое ослиное упрямство, я с огромным удовольствием предложу тебе пари и выиграю его.

— Хватит трепаться. Я видел Кралачека в коридоре.

— Ты слышал, что я сказала? Мои сенсоры показывают, что он…

— Давай посмотрим. Включи камеру в его каюте.

— Устав запрещает вмешательство в частную…

— Плевать на Устав! Ты прекрасно знаешь, что кэп уже давно подтерся им. Кралачек не внушает мне доверия. Он слишком много знает о корабле. У меня такое чувство, будто он что-то скрывает. Вдобавок, он не похож на инженеров, с которыми я знался до сих пор. Слишком благовоспитанный и утонченный.

— Если вспомнить о том, что у тебя вместо мозгов опилки…

— Ты покажешь его комнату или нет? Или мне связаться с кэпом и обыскать каюту самому?

— Очень хорошо. — Боз включила монитор. — Даю изображение в тепловых лучах. Вряд ли тебе захочется, чтобы Кралачек знал, что ты за ним шпионишь. Или мне разбудить его и выставить тебя набитым болваном?

— Слушай, ты, ржавое корыто! Мне нужно одно — убедиться в том, что он у себя в каюте!

Хэппи ткнул пальцем в монитор, и на экране возникло трехмерное изображение, снятое в инфракрасном свете. Второй инженер Кралачек мирно спал на скомканных простынях.

Экран угас.

— Ну что, Хэппи? Убедился?

— Угу, — пробормотал Андерсон, неуклюже опускаясь в гравикресло. — Наверное, я переутомился.

— Еще бы. Вы, органические неженки, то и дело устаете, и тогда…

— Боз!

— Слушаю тебя.

— Заткнись и дай мне подумать. — В голову Хэппи лезла какая-то чепуха. Чем ему не угодил Кралачек? Тем, что держится не так, как обычный инженер, — слишком профессионально? Да, вот где собака зарыта. К тому же какого черта он шлялся у реакторной? Он явно не хотел, чтобы его заметили.

Хэппи поднял глаза на монитор. Изображение в инфракрасных лучах, которое можно создать искусственным путем. Но если так, то… Нет, не может быть!

 

19

Брайана беспокойно ерзала в кресле, глядя на главный монитор. На экране воспроизводилась запись их бесславного «сражения» с неопознанными кораблями. Девушка подалась вперед, всматриваясь в собственное, искаженное ужасом лицо и белое как мел лицо Арта. Воспоминания о пережитой панике безжалостно ранили ее гордость. Неужели вот эти трясущиеся конечности — ее руки? Пошла запись тех секунд, когда пираты приблизились к кораблю вплотную. Болезненно морщась, Брайана следила за тем, как ее охватывает парализующий ступор.

«Бластерный огонь! — раздался пронзительный вопль Артуриана. — Почему они стреляют? Зачем?»

Запись продолжалась, промахи и ошибки громоздились друг на друга. Неужели она могла до такой степени потерять контроль над собой? В соседнем кресле сидел побледневший Арт, сердито взирая на экран. Он вызывающе набычил голову, но на его лице безошибочно угадывался стыд.

Брайана включила стоп-кадр и, терзаясь жгучим чувством вины, украдкой посмотрела на Арта. В его зеленых глазах пылал огонек гнева и унижения.

— Ну и что? — проворчал Арт. — А как вел себя в первом бою он?

— По-моему, сейчас не время…

— И все-таки я хотел бы узнать! — Арт вскочил и принялся нервно мерить мостик шагами, ударяя кулаком в подставленную ладонь.

— Думаю, не лучше нас. — Брайана вздернула подбородок, не в силах забыть выражение малодушия и паники, которое столь откровенно читалось на ее лице в записи.

— Во время первого настоящего боя Соломон Карраско действовал безупречно, — произнесла Боз. — Однако позволю себе напомнить, что он прошел великолепную подготовку и участвовал в ряде тренировочных сражений, подобных вашему.

— Да кто он такой? Пуп Вселенной?

Брайана поднесла к губам кружку, понемногу избавляясь от гнетущего чувства стыда. Теперь ее занимало другое — она опасалась, что в следующем бою страх и паника вновь лишат ее мужества.

— Его величество капитан Карраско начинает действовать мне на нервы, — продолжал Арт. — На корабле творится черт знает что. Лично я считаю…

— Кто моделировал ход сражения? — перебила Брайана.

— Капитан. Я имитировала неисправность бластеров по его приказу. Это было сделано с целью…

— Вот видишь! — вскричал Арт.

— …с целью воспроизвести реальную боевую обстановку, в которой возможен непредсказуемый выход из строя любых систем. В этой модели исключена среднестатистическая вероятность поражения мостика и двигательного отсека. Иначе смертельный удар настиг бы нас примерно за минуту до того, как вы уничтожили противника.

Брайана на секунду стиснула веки и кивнула. Тяжело вздохнув, она подошла к Арту и положила ладонь ему на плечо:

— Видишь ли, дружище… как бы мы ни относились к Соломону Карраско, нам еще работать и работать над собой.

— Понимаю. — Арт нервно забарабанил пальцами по пульту. — Знаешь, Карраско и теперь не внушает мне добрых чувств, но я, по крайней мере, понял ход его мыслей. Помнишь, он как-то раз сказал, что если нам захочется…

— Что?

— Мы можем сами поднять тревогу. — Арт посмотрел на монитор и злорадно ухмыльнулся. — Боз, в этот раз вы отключите приборы кресла капитана и заблокируете все сети связи до тех пор, пока…

— Не надо, Арт. — Брайана покачала головой и шагнула к своему креслу.

— Это еще почему? После всех его издевательств…

— Прекрати! Нельзя превращать неприязнь в открытую войну. Понимаешь? Подобные поступки лишь накаляют обстановку. Все кончится тем, что мы начнем хватать друг друга за глотки, вместо того чтобы спасать корабль и людей. Ты этого хочешь?

Арт закусил ус, его зеленые глаза превратились в ледышки.

— Боз, имитируйте случайный выход из строя систем по вашему выбору.

— Слушаюсь.

— Тревога!

«Что же, по крайней мере у меня будет возможность точно выяснить, сколько времени уходит на коррекцию стрельбы», — подумала Брайана.

Менее минуты спустя в люк ворвался Карраско, затянутый на все ремни. Он рухнул в кресло, и Боз тотчас сообщила ему об отказе боковых двигателей, что значительно ограничивало маневренность корабля.

И тем не менее они расправились с преследователями, потеряв лишь пятнадцать процентов экипажа.

Пока Боз перечисляла потери, Брайана внимательно наблюдала за капитаном. Карраско пил кофе, выслушивая доклад и глядя на шкалы приборов. Артуриан старательно делал вид, будто не замечает его присутствия.

— Э-ээ… капитан, все выглядит совсем по-другому, когда знаешь, что тревога учебная, вы согласны? Я имею в виду, вы догадывались, что мы устроили тренировку.

Соломон смерил Брайану пристальным взором карих глаз.

— Да, отчасти. — Он подался вперед и взмахнул кружкой. — Главное — довести рефлексы до автоматизма, отточить их, чтобы не приходилось даже задумываться над своими действиями.

— Зачем же потребовалось обманывать нас во время прошлой тревоги? — с вызовом в голосе осведомился Арт.

— Я решил продемонстрировать вам, что такое настоящий бой, ничем при этом не рискуя. Поверьте, Арт, я вовсе не хотел сбить вас с толку или смутить. Сам я совершенно потерял голову во время своего первого настоящего сражения, и меня отстранили от должности. Такого унижения не пожелаешь даже врагу.

Брайана нахмурилась. Боз сказала, что он провел свой первый бой безупречно. Боз не станет лгать. Значит, лжет Карраско.

— Вы восприняли тревогу всерьез, и это главное, — продолжал Соломон. — Откровенно говоря, я хотел показать вам, что нас ожидает. Для этого пришлось хорошенько вас встряхнуть. — Он допил кофе и вновь сунул покрытую пятнами кружку в диспенсер. — Я не понимаю, почему из-за нашей экспедиции поднялась такая грызня. Не знаю, каковы ставки в этой игре, но они достаточно высоки, чтобы сделать вывод о неизбежности вооруженного противостояния.

Желудок Брайаны превратился в камень. Она слышала, как Арт беспокойно ворочается в своем кресле. «Если нас уничтожат, в этом не будет вины наводчика. Я сделаю все, чтобы спасти людей». Девушке казалось, будто невидимая ледяная ладонь сжимает ее сердце. Она поняла, что пассажиры и экипаж верят ей, надеются на ее хладнокровие. «Так вот что это такое — командовать судном…» Казалось, на ее плечи опустилась невыносимая тяжесть.

— Капитан, я хочу как следует познакомиться с экипажем, наладить взаимодействие с людьми Фуджики. Если в системе имеются дефекты, мы должны немедленно выявить их и устранить.

Бесстрастное лицо Карраско потеплело.

— Отличная мысль, старший помощник. Но пока мы ограничимся имитациями, в которых примут участие оружейники и аварийно-спасательная служба.

— Имитации? Но, сэр, я имела в виду полномасштабные учения — стрельбы, маневры, проверка цепей всей системы.

Карраско кивнул.

— Со временем дойдет и до этого. Ну, а пока… — он указал на звездочки неопознанных кораблей, мерцавшие на экране. — Неужели вы хотите, чтобы они проследили за нами и выяснили нашу огневую мощь, оценили нашу маневренность и ускорение?

Брайана пристыженно покачала головой:

— Нет, сэр.

— Не принимайте все это слишком близко к сердцу. У нас будет время подготовить людей и технику еще до того, как мы закончим прыжок. — Карраско оперся о панель костяшками кулаков. — Как бы близко ни держались преследователи, какова бы ни была мощность их двигателей, они не смогут выйти из подпространства в той же точке, что и мы. Но даже если случится самое невероятное, мы сумеем оторваться от них.

— А если они нанесут удар до того, как мы нырнем в подпространство? — спросил Арт.

— Пусть попробуют. Судите сами. Мы тренировались, имея в своем распоряжении половину орудий, и проиграли сражение только из-за тактических ошибок. Если мы как следует овладеем боевыми навыками и пустим в ход все ресурсы корабля, этим двоим против нас не выстоять. — Он вновь указал на монитор. — Однако лучший способ уцелеть — это избежать драки. Соотношение массы и тяги «Боз» дает нам возможность без труда уйти от погони. Мы располагаем также камуфляжной системой типа «Ашлар». Мне еще не доводилось применять ее, но во время инцидента с «Энеско» она показала себя как нельзя лучше.

— Рад слышать, что вы уверены в своих силах, — натянутым тоном произнес Арт.

Лицо Карраско окаменело. Бросив на молодого человека пристальный взгляд, он повернулся к экрану, в самом углу которого на пределе видимости маячили два огонька.

— Благодарю вас, старший помощник Артуриан, — ровным голосом отозвался он. — Кто бы ни были эти двое, они понимают, что справиться с «Боз» можно только силами целого флота. Тут есть над чем поразмыслить, не правда ли?

Он встал, коротко кивнул и покинул мостик.

Арт дернул себя за бороду, гневно глядя ему вслед.

— Послушай, Арт, мы давно вместе. Я хорошо изучила тебя и знаю, что ты человек решительный и упрямый. Но, по-моему, сейчас ты совершаешь ошибку.

Арт склонил голову и посмотрел на Брайану холодным взглядом.

— Никто не давал ему право насмехаться надо мной… Постой-ка! Брайана, ты что — ополчилась против меня?

Девушка проглотила застрявший в горле комок и вздохнула, не отрывая глаз от звездочек на мониторе.

— Нет, Арт. Нас слишком многое связывает. Но ты должен помнить — мы находимся в глубоком космосе.

Как ни старалась Брайана, она не могла забыть ободряющую улыбку, которую ей послал Карраско. Почему это вдруг стало так важно для нее?

Соломон хотел войти в кают-компанию, но, заметив Эльвину, которая решительно двинулась ему навстречу, тут же скрылся в коридоре. Несколько шагов отделяли его от люка, ведущего в отсеки корабля, закрытые для посторонних. Он положил ладонь на пластину замка и проскользнул внутрь.

Эльвина донельзя раздражала его. Она упорно охотилась за ним и, что хуже всего, для нее не существовало слова «нет». А ее полоумный муженек ничего не замечал.

Сол спустился на оружейную палубу и зашагал по ярко освещенному туннелю. Вдоль борта выстроились грозные приземистые бластеры в серых, надраенных до блеска кожухах. К казенной части орудий примыкали трубопроводы, по которым поступал поток тяжелых частиц.

К одному из бластеров вел толстый пучок кабелей. Кожух орудия был откинут, из-под него торчала задняя часть человеческого туловища, ерзая из стороны в сторону, будто цыпленок, пытающийся выбраться из скорлупы.

— Этот бластер неисправен? — Соломон узнал Кэла Фуджики по обшарпанному тестеру, прицепленному к его лоснящемуся от долгой носки поясному ремню.

Фуджики попытался выпрямиться, с глухим стуком ударился затылком о кожух и негромко выругался. Он медленно выполз наружу, морщась и потирая голову:

— Черт возьми, кэп. Зачем вам потребовалось подкрадываться?

Салли О'Хара выглянула из орудия, пытаясь сдержать улыбку.

— Я не подкрадывался. Я лишь спросил — этот бластер неисправен?

Фуджики растянул губы до ушей:

— Не волнуйтесь, кэп. К тому моменту, когда настанет пора уходить в подпространство, все будет в порядке. Поднимайтесь сюда, я покажу вам кое-что. — Он вновь нырнул в чрево орудия, ужом забираясь все глубже.

Сол взялся за поручень и начал взбираться по лесенке. Скобы глухо позвякивали под его ногами.

Он заглянул внутрь массивного кожуха и увидел спутанные кольца волновода двадцатого калибра, обвивавшиеся вокруг Салли словно фантастический питон. Кончиком пальца Кэл провел по желтому волноводу вдвое меньшего сечения, ведущему к активатору.

— Ну, и что ты хотел мне показать? — осведомился Соломон.

Кэл погладил шею, и на его безмятежном лице появилась хмурая гримаса.

— Наши конструкторы не такие умники, какими себя считают, — заявил он. — Если я подключу параллельно две двадцатки, мы сможем отбирать от стасисного генератора на четверть больше энергии и тем самым значительно увеличим поток частиц, впрыскиваемых из главного трубопровода. Чтобы удержать реакцию в узде, достаточно подключить к плазменной бутылке еще один волновод тридцатого калибра.

Соломон потер переносицу и нахмурился:

— Насколько при этом понизится энергоснабжение защитных экранов?

— При максимальной плотности огня общее потребление энергии увеличится на пять процентов. Я посоветовался с Хэппи и Кралачеком, и мы думаем, что при нынешних параметрах генераторов вы едва ли заметите разницу. Наши двигатели способны развивать ускорение, значительно превышающее возможности гравизащитных пластин, так что кое-какой резерв у нас есть. По-моему, пять процентов мощности, которые вы в любом случае не можете использовать, не такая уж большая цена за двадцатипроцентное возрастание эффективности огня.

Соломон кивнул:

— Значит, бластер исправен?

Кэл поднял лицо, недовольно кривя губы:

— Кэп, вы отлично знаете, как я отношусь к неисправному оборудованию, особенно если речь идет о бластерах. Разумеется, он в порядке.

— Надеюсь, он не взорвется во время стрельбы. Ну и, конечно же, не хотелось бы превратиться в маленькое солнце, попав в отражение луча, угодившего в защитные экраны неприятеля.

— Кэп! — вскричал Фуджики. — Неужели вы думаете, что я взорву свой собственный корабль?

— Хм! А кто испортил контейнер генетического материала со станции Рибальд? Кто спалил коммуникатор «Мориа»?..

— Кэп, да ведь все это уже быльем поросло!

— Трудись, Кэл, трудись. — Соломон спустился по лестнице. Одного взгляда на смущенное лицо Фуджики было достаточно, чтобы понять — он сделает все на совесть.

В атмосферогенном отсеке Соломон застал Гаса Джордаша и Питера Корниенко, которые свирепо таращились друг на друга и шлепали картами по панели коммуникатора, продолжая свою нескончаемую партию в покер.

— Кто побеждает? — спросил Сол, проводя кончиком пальца по трубе заборной магистрали.

Увидев, как он рассматривает палец, на котором не осталось ни пыли, ни копоти, Питер усмехнулся.

— Гас, разумеется. Я задолжал ему… э-ээ… — он склонился над толстой тетрадью. — Семнадцать миллиардов кредитов.

— Семнадцать миллиардов!

— А как же. — Гас потянулся, разминая затекшую спину, и хмуро уставился в свои карты. — Фортуна переменчива. Года два назад примерно в это же время он выигрывал у меня около двенадцати миллиардов. Но я не терял присутствия духа и склонил удачу на свою сторону.

Соломон покачал головой и, миновав очередной люк, оказался во владениях Миши Гайтано. Вдоль обеих стен главного трюма вытягивались аккуратные штабеля контейнеров.

— Слушай, ты, безмозглая курица! Я велел испытать кронштейн под нагрузкой двадцать килограмм-метров и, если не выдержит, снять его и сделать другой!

Соломон обогнул штабель и увидел Гайтано, склонившегося над пунцовой от смущения женщиной, которая затягивала гайку ключом с автоматическим измерением вращательного момента.

Увидев капитана, Миша улыбнулся и махнул рукой.

— Ругать дам неприлично, но, ей-богу, порой их можно заставить работать как следует, только ввернув крепкое словцо.

— Вот увидишь, Гайтано, — проворчала женщина, глядя на шкалу ключа. — Как-нибудь я подвешу твою задницу на этом самом крюке — это и будет для него лучшим испытанием.

— Тебе придется позвать на помощь целую толпу здоровенных парней.

— Ничего, справлюсь сама. — Женщина согнула руку, демонстрируя мускулы, скрытые под тканью комбинезона, и, подмигнув Мише, добродушно улыбнулась.

Гайтано рассмеялся:

— Молодец, крошка. А теперь замени кронштейн и проверь его на прочность. И уж тогда мы с тобой схватимся врукопашную…

Соломон прошел в реакторный отсек. Хэппи следил за приборами центрального пульта, запустив реактор на половину мощности. Сол опустился в кресло и вздохнул.

— Вы скверно выглядите, кэп. Что-нибудь случилось?

— Как дела с подслушивающей аппаратурой?

— Почти готово. Осталось обжучить только каюты дипломатов. На это уйдет некоторое время. Ух, и подозрительный же они народ! Чтобы проникнуть в их комнаты, надо дождаться, пока они соберутся где-нибудь всей толпой. — Хэппи шевельнулся в кресле. — Займитесь ими, а, кэп? Будь моя воля, я бы выбросил их за борт всем скопом.

Соломон вновь вздохнул, массируя глаза:

— Не ты один испытываешь подобное желание.

Хэппи прищурился, и на его покрытом глубокими складками лице отразилось беспокойство.

— Вы хорошо себя чувствуете? У вас видок — краше в гроб кладут.

— Просто устал. Как ты оцениваешь состояние корабля? Какие-нибудь затруднения, о которых мне следовало бы знать, прежде чем совершать прыжок?

Хэппи улыбнулся от уха до уха и, наклонившись, прошептал:

— Боз парит в небесах белым лебедем. Но я не хочу, чтобы она это слышала. — И, повысив голос, добавил: — Если хорошенько подлатать это ржавое корыто, оно еще послужит. Боюсь только, какой-нибудь не в меру ретивый инспектор не выпустит нас из космопорта. Слышала, ты, жестянка с дырявыми потрохами?

— На себя посмотри, отродье арктурианской шлюхи.

В этот миг Соломон собирался глотнуть кофе, но жидкость хлынула в нос, он поперхнулся и закашлялся. Хэппи ударил кулаком ему по спине и подал полотенце.

— Если уж на то пошло, тебе, дряхлому мешку с костями, давно пора на больничную койку, — небрежно бросила Боз.

— Куда? — Хэппи озадаченно посмотрел на громкоговоритель.

— Вот видите, кэп, — сказала Боз, — этот хрыч не понимает самых простых слов. А это первый признак старческого маразма.

— Уж не ослышался ли я? — Соломон прекратил кашлять. — Корабль сквернословит?

— Ага. — Хэппи просиял. — Заводная девчонка, а, кэп?

Сол моргнул:

— Она совсем не похожа на ту Боз, которая общается со мной.

— Боз первая в своем роде, Соломон. В ней сосредоточены…

— Постарайся не забывать об этом, жалкий комок протоплазмы, — перебила Боз.

— Сосчитай свои заклепки, колымага! А не то отдам тебя арпеджианским старьевщикам. Пускай пристроят тебя к делу — катать детишек или что-нибудь в этом роде.

— Шел бы ты спать, Андерсон. Похоже, ты перетрудил свои мозги.

Хэппи ухмыльнулся и подмигнул ошеломленному Солу:

— Каково пущено, а? Мы с Боз поладили с первой минуты знакомства. Она откопала в своей необъятной памяти эдакий славный термин — «дружественный интерфейс». Вы, часом, не знаете, что это такое?

Сол помедлил, надеясь, что вместо него ответит корабль.

— Понятия не имею, — сказал он наконец. — Боз буквально напичкана сюрпризами. Я и не подозревал, что она способна к перевоплощению.

— Вы много с ней общались? — спросил Хэппи.

Соломон медленно покачал головой.

— В последнее время я только и делал, что улаживал политические дрязги. Черт побери, ты сам знаешь, чем я занимался.

— Я серьезно, кэп; Вы выглядите больным. Скажите честно — у вас все в порядке?

— Я устал, меня постоянно одолевают тревожные мысли. Я терпеть не могу тайны и загадки, Хэппи. Я ненавижу играть в политические игры, ставка в которых — мои люди и корабль. Чужаки по-прежнему висят у нас на хвосте. Не приближаются, но и не отстают. Я до сих пор не знаю, кто убил Нгоро, и не могу вытянуть из Архона и Конни ни слова о том, что мы делаем и зачем. Крааль запретил допытываться, велел молча исполнять их распоряжения. — Сол беспомощно опустил руки на колени. — Я выгляжу развалиной, и в этом нет ничего удивительного. Я и впрямь превратился в комок нервов. С тех пор как погиб Нгоро, я не проспал спокойно ни одной ночи.

— Угу. — Хэппи уставился на свой большой палец. — Как дела у новичков? Я слышал, кто-то из людей Гайтано расквасил Артуриану нос за то, что тот опорочил ваше славное имя.

Сол посмотрел на белые панели над головой.

— Не знаю. На днях я преподал им жизненный урок, и они тут же попытались огрызнуться — да только я знаю все эти фокусы наперечет. Брайана, похоже, начинает шевелить мозгами, а Артуриан… Он способный парень, но мне не удалось найти к нему подход. Я слишком замкнулся в себе… и с тех пор, как поднялся на борт, мне то и дело чудятся призраки. Боюсь, мне уже не наладить с Артурианом нормальных отношений.

— То же самое было у вас с Мбази, помните? Но вы справились, кэп.

Соломон выпятил губы:

— Помню. И если Артуриан не возьмется за ум, придется принять те же меры. Если уговоры не помогают, действуй палкой.

— Ну, не знаю. Открытый конфликт со старшим помощником может расколоть экипаж на два враждующих лагеря.

— У меня нет другого выхода. Нарушение субординации разлагает подчиненных, словно гниль.

Хэппи покачал головой:

— Неудивительно, что вы выглядите таким подавленным.

— Я чувствую себя не в своей тарелке. Я не знаю, каковы ставки в этой игре. Черт побери, я даже не знаю ее правил! И если откровенно, мне страшно. — Он обвел помещение рукой. — Что, если я потеряю и этот корабль? Одно неверное движение, одна-единственная ошибка, и… Сам знаешь, чем это грозит.

— Таков удел командиров. — Хэппи улыбнулся. — Так было и так будет всегда. Но вы, кэп, никогда не поддавались страху перед будущим, наоборот — бросали ему вызов.

— Раньше я был… Впрочем, теперь это не имеет никакого значения.

— Освоение космоса всегда давалось дорогой ценой. В свое время американцы дали слабину — и Советы натянули им нос.

Соломон рассеянно смотрел в потолок, прислушиваясь к низкому гулу могучих реакторов, едва проникавшему сквозь толстые слои радиационной защиты. Прямо перед ним на экране главного монитора мерцало объемное изображение энергетической схемы корабля.

— Меня мучают призраки, Хэппи. Они заглядывают мне через плечо, вторгаются в мои сны.

Хэппи покачал головой, беспокойно щуря голубые глаза.

— Мне не нравится этот ваш отрешенный взгляд, кэп, — сказал он. — Особенно сейчас, когда до прыжка остались лишь сутки. Может быть, заглянете ко мне на огонек? Я припас бутылочку…

— Только этого не хватало! — Сол вскочил на ноги, протестующе выставив перед собой ладони. — Я не забыл шутку, которую ты сыграл со мной в последний раз! Нет уж, предпочитаю оставаться в ясном сознании! Ты слышишь, Андерсон? Забота о корабле — это мой хлеб, и только мой!

— Это вам только кажется! — крикнул Хэппи ему вслед. — Черт возьми, вы ведь всего лишь человек, а не машина!

Последние слова инженера заглушило шипение люка, захлопнувшегося за спиной Соломона. Он безрадостно улыбнулся, оглянувшись на массивную белую плиту:

— Ты прав, Хэппи, но как же мне хочется, чтобы ты ошибался!

Он торопливо зашагал по туннелю, чувствуя, как его внутренности стягиваются тугим клубком.

На мостике воцарилась атмосфера, буквально пронизанная напряжением. У Арта не было времени перевести дух, а уж тем более спокойно поразмыслить. Отработанный годами навык расчетов подпространственного прыжка отточил его рефлексы до автоматизма. Он с головой окунулся в работу, не замечая даже Карраско, присутствие которого неизменно выбивало его из колеи.

— …пять, четыре, три, два, один… Хоп! — крикнул Карраско, и в тот же миг корабль преодолел световой барьер, искривляя окружающее пространство своей непостижимо чудовищной массой. Боз направила поток энергии в защитные экраны, и Карраско передал контроль над реакторами двигательному отсеку.

— Андерсон, принимай управление!

— Слушаюсь, кэп!

Произошла инверсия симметрии, материя трансформировалась. Корабль исчез из пространства, которое люди привыкли считать реальным.

Экраны, на которых только что сияла россыпь звезд на черном поле, загорелись ярким зеленым светом. Корабль словно ослеп — в изменившемся пространственно-временном континууме продолжали действовать только детекторы массы.

В тот же миг послышался голос Боз:

— Капитан! Непосредственно перед прыжком из кают-компании было отправлено послание.

— Что? — Карраско широко распахнул глаза и выпрямился.

Арт оторвался от приборов и мельком посмотрел на него. Лицо Соломона превратилось в каменную маску.

— Это послание оказалось для меня полной неожиданностью, — продолжала Боз. — Судя по способу модуляции и направлению луча, оно скорее всего было адресовано неопознанному кораблю в квадрате Г—6.

— Арт! — Карраско рывком развернулся в кресле. — Бегом в кают-компанию. Выясни, кто включал коммуникатор.

Арт вскочил, и в ту же секунду Боз произнесла:

— Коммуникатором никто не пользовался, капитан.

Артуриан миновал люк и помчался по коридору, ведущему в кают-компанию. «Никто? Но каким же образом…» Он едва не сбил с ног двух женщин, измерявших уровень радиации в помещениях — это была стандартная процедура после прыжка.

Он ворвался в кают-компанию, но там никого не оказалось. В роскошном зале царила непривычная тишина. Консоль коммуникатора стояла в углу, из его приемной щели струился голубоватый дымок. Едва Арт заметил дым, к прибору ринулся аварийный автомат, привлеченный потоком ионизированных частиц.

Автомат принялся заливать аппарат углекислым газом, орудуя механическими руками. Арт сорвал с пояса свой личный коммуникатор и вызвал Карраско:

— Капитан, говорит первый помощник Артуриан. Коммуникатор поврежден. Аварийный автомат ликвидирует возгорание. Вряд ли мне удастся получить запись сообщения.

После секундной заминки послышался усталый голос Карраско:

— Понял вас, старший помощник. Обратитесь к главному инженеру. Может быть, его людям удастся восстановить хотя бы часть текста.

Арт наклонился, заглядывая под манипуляторы автомата, который продолжал тушить пламя.

— Слушаюсь, капитан. Двигательный отсек? Главный инженер Андерсон, займитесь коммуникатором в кают-компании.

— Арт, — перебил Карраско. — Пусть проверят все подряд. Пусть возьмут пробы волос, следы кожных покровов и жира, молекулы парфюмерии… все, что только возможно.

Артуриан оставил коммуникатор на попечение автомата и, выйдя в туннель, нос к носу столкнулся с капитаном.

— Идемте, Арт, — сказал тот. — Нам нужно поговорить с Малаковым.

— С этим гулаги?

Карраско пожал плечами:

— Он последний пользовался коммуникатором.

Арт открыл рот, чтобы задать вопрос, но Карраско уже зашагал по туннелю.

Подумать только! Карраско нарушил закон о неприкосновенности частной информации. Арт покачал головой. Черт побери, ведь этот закон является частью клятвы Братства! Он у меня в руках! Я предам мерзавца суду Комитета по юриспруденции, и тогда ему конец!

Люк каюты Малакова распахнулся перед ними. Никита оторвался от официальных на вид бумаг.

— Капитан? Старший помощник? — Он заметил устремленный на него взгляд Карраско. — Что случилось?

— Известно ли вам о функции коммуникатора, которая позволяет отправлять корреспонденцию с задержкой по времени?

Никита нахмурился:

— Я вложил послание в щель и нажал кнопку «отправить». По-моему, никакой задержки не было.

— Не было, говорите? — Карраско умолк, сцепив пальцы за спиной. — Каким же образом ваше послание…

— Не мое. — Никита неуклюже поднялся из-за стола и подошел вплотную к Соломону. Широкий лоб гулаги избороздили глубокие морщины.

— Послание, от которого загорелся коммуникатор, было отправлено с задержкой. Нам удалось определить, что оно скорее всего предназначалось одному из кораблей, идущих параллельным с нами курсом. Но если это не ваше…

Продолжая хмуриться, Никита опустил глаза к полу.

— Я обнаружил этот пакет в своем почтовом ящике. В нем была записка: «Никита, я опаздываю. Будь добр, опусти кассету в коммуникатор перед прыжком». Я решил, что этот пакет оставил Тайяш. Подумал, что он спешит на встречу или что-нибудь в этом роде. Я бросил сообщение в коммуникатор и нажал кнопку. Я не знал ни о задержке, ни о том, что оно было послано направленным лучом. По внешнему виду кассеты этого не поймешь.

Соломон вздернул голову, продолжая буравить Малакова взглядом.

— Насколько мне известно, диверсии — излюбленное оружие гулаги.

Никита улыбнулся.

— Еще бы! Это самое эффективное средство воздействия на угнетателей! А я — один из самых пламенных борцов! Если бы я хотел уничтожить коммуникатор, я не стал бы прятаться. Мы, гулаги, действуем в открытую, это придает нашим акциям куда большую убедительность. — Он выдержал паузу. — Если я не ошибаюсь, в данном случае никто не взял на себя ответственность. — Он погрозил толстым пальцем. — Гулаги так не поступают. Мы не террористы и всегда заявляем о своих целях. Клянусь честью сектора Гулаг, я не имею никакого отношения к этому инциденту.

Карраско смотрел в лицо гиганта, но тот не отвел взгляд. Артуриан выпятил губы. Сам не зная почему, он верил Никите.

Карраско улыбнулся:

— Что ж, может быть, моим людям удастся вытянуть что-нибудь из записки. Глядишь, обнаружится какой-нибудь след… Что с вами?

Никита покачал головой. На его лице все явственнее читалась тревога. Он потер руки, словно от холода:

— Где же она? У меня в каюте сущий кавардак. Ах да. Я бросил ее в конвертер. Какой смысл хранить записку после того, как послание отправлено?

— Она была написана от руки?

Никита вздохнул:

— Нет, напечатана на персональном коммуникаторе. Не помню даже, каким шрифтом. Их тысячи. Но, судя по сорту бумаги, автор имеет какое-то отношение к системе Арктура.

— Может быть, мы сумеем восстановить запись…

— Вряд ли, — негромко произнес Арт, обращаясь к самому себе и не замечая взгляда, который бросил на него Карраско. — Слишком тонкая работа. Злоумышленник предусмотрел буквально все. Вы ничего не найдете, капитан. — Только теперь он заметил, что Никита и Карраско внимательно смотрят на него. — Честно говоря, я до сих пор не понимаю, что случилось. Но, на первый взгляд, мы имеем дело с профессионалом. Вряд ли он оставил следы.

Лицо Карраско стало серым, в его глазах безошибочно угадывалось отчаяние:

— Вы правы, старший помощник.

Выражение его лица встревожило Артуриана. Казалось, Карраско вот-вот упадет в обморок. По его телу пробегала чуть заметная дрожь.

«За ним нужен глаз да глаз. Если он потеряет голову, кому-нибудь придется привести его в чувство. Иначе мы все обречены».

— Вам послание, адмирал.

Селлерс развернулся в кресле. «Охотник» и остальные корабли его флота держали скорость на грани светового барьера. Суда были окружены ярким сиянием — в стасисном поле их защитных экранов сгорали молекулы водорода и межзвездная пыль.

— Я прочту его на своем персональном коммуникаторе. — Селлерс посмотрел на монитор, встроенный в поручень кресла. Несколько строк текста скользнули по экрану, и он вновь померк.

Селлерс задумчиво погладил подбородок, не спуская глаз с офицера-оружейника. Тот поднял лицо и, встретив его взгляд, торопливо потупился. Итак, Карраско до сих пор не догадывается, под чьим именем скрывается змея, свившая гнездо на его корабле. Как странно — называть змеей собственного ребенка. И вместе с тем это слово казалось Селлерсу на редкость точным и уместным. Яблоко от яблони…

— Сотрите запись, офицер.

— Готово!

— Двигательный отсек!

— Слушаю, капитан.

— Приготовьтесь по моему сигналу совершить прыжок.

— Готовы и ждем, сэр.

— Навигатор, опросите корабли — все ли знают координаты точки встречи? В этом походе мы должны действовать согласованно, как никогда прежде. Слишком многое поставлено на карту.

— Все в порядке, сэр. Корабли докладывают о полной готовности. — Навигатор выжидательно умолк.

— Отлично. «Боз» только что ушел в подпространство. Примите мои поздравления, джентльмены. Мы приступаем. — Селлерс удовлетворенно улыбнулся. — Двигательный отсек, даю отсчет. Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять…

 

20

Она вспоминала…

Безумная ненависть к органическим существам не мешала ей изумляться многообразию их жизненных форм. Цивилизация тиссов зародилась на газовой планете-гиганте. Древнейшая раса, они обрели самосознание еще в эпоху аанов. Немало светил вспыхнули и угасли, прежде чем тиссы, неторопливо накапливая знания, наконец обрели власть над элементами, из которых состояла их планета, и отправились в космос. С невероятной медлительностью они осваивали пространство, населяя себе подобными огромные газовые спутники звезд.

В отличие от подавляющего большинства органических существ, тиссы строили свои сообщества на основе тесного взаимодействия, были доброжелательны по самой своей природе. Тиссы нашли ее, но, будучи хрупкими, изящными, практически лишенными массы созданиями, не сумели пустить в ход Ключ.

Она вновь осталась одна, кипя негодованием, все глубже погружаясь в пучину безумной ненависти. Прошло немало времени, прежде чем она сумела подавить гнев и вновь затаилась в ожидании.

Однако и тиссы не избежали судьбы, неизменно настигавшей органические существа. На планете Хайнан они обнаружили жизнь. Словно зачарованные, они следили с высокой орбиты за тем, как внизу зарождается разум. К их искреннему недоумению, жители планеты охотились друг за другом, стремясь занять главенствующее положение, хотя богатства планеты обеспечивали их всем необходимым. Тиссы оказались не в силах противостоять чудовищной силе тяжести — но как же им изучить эти существа, как понять их безумное поведение? Объединившись, они разработали инженерно-биологический проект, в рамках которого была создана копия организма хайнанов. В своих орбитальных лабораториях тиссы воспроизводили существа, обнаруженные на планете.

Их первые попытки закончились бесславным провалом: искусственные создания гибли в когтях безжалостных аборигенов.

В ходе долгих споров тиссы пришли к выводу о том, что жестокости обитателей планеты может противостоять только дальнейшая эволюция их интеллекта. В то же самое время хайнаны могли оказать неоценимую помощь в исследовании космоса. Сильные и живучие, они были способны действовать в экстремальных условиях, недоступных тиссам, например, при повышенной гравитации. Тиссы вновь взялись за работу, улучшая свои творения, создавая организмы, обладавшие высокоразвитым разумом и невероятной выносливостью.

Зародыши новой расы были рассеяны по планете, и успех не заставил долго ждать. Скрещиваясь с низшими формами, творения тиссов добились господства на планете. Тиссы снабдили их аппаратурой связи и начали передавать им свои научные знания.

Наконец первый хайнан поднялся в космос на столбе горящего водорода и встретился со своими наставниками. Выяснилось, что тиссы ошиблись в оценке результатов гибридизации. Они упустили из виду стремление к конкуренции, обусловленное тяжелыми природными условиями на планете. К их несчастью, разум сам по себе отнюдь не способствовал смягчению нравов.

Поначалу хайнаны трепетали перед тиссами, подчинялись их законам, с жадностью поглощали знания — до тех пор, пока не превзошли своих учителей. Отныне хрупкие деликатные тиссы стали лишь помехой победившей расе.

Соломон поднялся на мостик и, выслушав доклад Брайаны, впервые увидел на ее лице искреннюю улыбку.

— Результаты тренировок налицо, — с затаенной гордостью произнесла девушка, вытягиваясь в струнку.

Соломон оторвался от приборов и, заметив, что Брайана колеблется, спросил:

— В чем дело, старший помощник?

— Ничего особенного, капитан. Просто хотела узнать, какие еще недостатки вы замечаете.

— Надо подумать. — Соломон устроился в капитанском кресле и привычным движением сунул кружку в диспенсер. Итак, кто же взорвал коммуникатор? Погрузившись в размышления, он не замечал, что Брайана все еще стоит.

Он вновь вскинул глаза:

— Слушаю вас.

Девушка нервно улыбнулась, чуть склонив голову и сцепив перед собой руки.

— Я… э-ээ… Вас разыскивает Эльвина Янг. Я несколько раз предлагала ей свою помощь, но она настаивает на том, чтобы ей позволили поговорить именно с вами.

Сол поморщился.

— Только этого не хватало. Спасибо, старший помощник, вы свободны.

Брайана открыла рот, собираясь что-то сказать, но лишь чуть заметно покраснела и покинула мостик. Сол не заметил взгляда, который она бросила на него, выходя в люк.

— Боз, свяжите меня с Эльвиной Янг.

— Капитан Карраско! — Эльвина буквально лучилась радостью. — Я так ждала вашего вызова! Честно говоря, я не надеялась, что у вас так скоро найдется свободная минута после всего, что случилось…

— Насколько я понимаю, у вас ко мне неотложное дело.

— Да. — Эльвина улыбнулась, на ее щеках появились ямочки. Чуть задыхаясь, она продолжала: — В кают-компании продолжают ремонтировать коммуникатор. Я думала, он предназначен для того, чтобы пассажиры могли связываться со своими мирами. Но люди, которые им занимаются, не могут даже сказать, когда он вновь начнет действовать. Нельзя ли мне воспользоваться другим коммуникатором? В ближайшие дни на Зионе начнется фестиваль Разговления — единственная неделя в году, когда можно носить драгоценности. Я бы хотела переговорить со своим портным. Видите ли, я немножко отстала от последних веяний моды, а здесь, в космосе…

— Прошу вас, миссис Янг. — Соломон заставил себя любезно улыбнуться. — Пока мы совершаем прыжок, нет никакой возможности…

— В этом и заключается мой второй вопрос. Зачем нам прыгать через свет?

— В двух словах не объяснишь. Достаточно сказать, что в настоящий момент мы не можем общаться с обычным пространством. Видите ли, мы находимся в условиях обращенной симметрии, и… Послушайте, к тому времени, когда мы завершим прыжок, инженеры исправят коммуникатор, и вы снова сможете разговаривать со своими друзьями в Храме… правда, вам придется подолгу дожидаться ответов.

— Но фестиваль уже закончится…

— Нет, мэм. Вы не пропустите ни одного дня праздника. Эффекты относительности…

— Еще вчера вы говорили, будто бы мы проведем в подпространстве две недели! Как же я успею к Разговлению?

— Поверите ли вы мне, если я скажу, что в настоящее время нас попросту не существует?

Эльвина послала Солу ослепительную улыбку. Ее глаза сияли.

— Вы серьезно, капитан?

— Вполне. Видите ли, мы претерпеваем нечто вроде фазового перехода. Мы находимся за пределами нашей Вселенной, вне пространственно-временного континуума, за световым барьером. От подпространства нас отделяет стасисное поле экранов — та самая оболочка, которая удерживает от взрыва антиматерию. Как только приток энергии к экранам прекратится, мы вновь окажемся в обычном пространстве. Но пока мы здесь, течение времени прекратилось. Это следствие закона сохранения энергии.

Эльвина чуть заметно кивнула, озадаченно глядя на Соломона.

— И все-таки я хотела бы переговорить со своим портным не позже чем через три дня, капитан. Нельзя ли воспользоваться вашим коммуникатором?

Сол покачал головой:

— Как я уже говорил, пока мы находимся в подпространстве, время не имеет никакого значения.

— Наверное, вы поэт в душе, капитан. — Эльвина мечтательно вздохнула, пожирая глазами Сола. — Какая занимательная мысль — перепрыгнуть свет. Она навевает восхитительные романтические образы. Я и сама хотела бы стать поэтом, отдаться страстям души и сердца. А вы, капитан?

Соломон незаметно повернул до отказа регулятор громкости и деланно поморщился, услышав визг акустической обратной связи.

— Прошу прощения, неполадки в системе, — сказал он. — Я вынужден прервать разговор. — Выключив коммуникатор, он откинулся на спинку кресла, шумно отдуваясь.

— Господи, подумать только — «перепрыгнуть свет»! И на кой черт ей понадобился праздничный наряд — здесь, в открытом космосе? Соблазнять Хитавию и Тексахи? — Он пригубил кофе и насмешливо фыркнул.

— Я улавливаю иронию в вашем голосе, капитан, — произнесла Боз. — Большинству людей на борту Эльвина внушает крайнюю неприязнь, но кое-кто находит ее на редкость привлекательной — все зависит от обстоятельств. Она умеет очаровать, обольстить…

— Лично я считаю ее безмозглой пустышкой. — Соломон достал конверт, который ему вручили в арктурианских доках. При взгляде на пакет в его мозгу вспыхнули воспоминания об окровавленных телах. Он вскрыл хемочувствительную печать, вынул кассету с записью и после секундного колебания вложил ее в приемную щель.

На экране возникло старческое лицо Крааля.

— Поздравляю тебя, Соломон. Вы совершили прыжок, и, надеюсь, все прошло гладко, иначе я приказал бы уничтожить запись, поскольку в этом случае мои распоряжения утратили бы смысл. Ты всегда служил Братству верой и правдой. Вспоминая о тех жертвах, которые ты принес на алтарь нашего дела, я усомнился в том, что имею право требовать, чтобы ты вернулся в строй. Однако у Спикера были свои причины настаивать на твоей кандидатуре…

— И притом весьма веские, Великий Мастер, — пробормотал Соломон.

— …он не желал уступать, и я был вынужден согласиться. Мне показалось, что его привлекает твоя человечность, гуманизм. Вероятно, в наш циничный век это не самый худший критерий для подбора людей. Что же касается целей экспедиции, то я считаю, что Спикер должен сам решить, сообщить о них тебе или сохранить в тайне. В настоящий момент тебе и твоему экипажу надлежит неукоснительно выполнять приказы Спикера либо, если это потребуется, — его заместителя. Я уже говорил тебе, что ты переходишь к ним в подчинение. Теперь я подтверждаю это официально. Мой приказ фиксируется в памяти компьютера, и с ним может ознакомиться любой офицер, находящийся на борту.

Сол, мне неловко ставить тебя в такое положение, но я не сомневаюсь, что ты преодолеешь все трудности с честью и достоинством Мастера Братства. Если Спикер уже открыл тебе свои замыслы, ты сам поймешь, чем продиктованы столь чрезвычайные меры. Если он решил выждать, то, надеюсь, ты поверишь мне на слово. — Крааль устало улыбнулся. — Я всегда учил тебя, что цель не оправдывает средства. Теперь я вынужден изменить своим принципам. Пусть это послужит мне горьким уроком.

Благодарю тебя за терпение и надеюсь, что ты оправдаешь оказанное тебе доверие. Удачи тебе, Соломон. Ты и твои люди должны добиться успеха любой ценой.

Монитор угас.

Соломон смотрел на свою кружку, едва замечая отблески потолочных панелей.

«Конни навязала мне игру во Всевышнего. К чему она клонит, черт возьми? Что, если она говорила серьезно? Что, если я потеряю еще один корабль? Проклятие, я не могу оставаться равнодушным участником этой игры — я всего лишь человек, вдобавок на моей совести и без того множество жертв!»

Он постарался взять себя в руки.

— Проклятие. Что, если мне не удастся…

— Капитан?

— Все в порядке, Боз. Вам уже давно следовало привыкнуть, что я то и дело принимаюсь копаться в собственной душе. — Он покачал головой. — Как это просто — быть героем в романе или спектакле. В реальной жизни это превращается в непосильную ношу.

— Неужели?

Сол кивнул.

— Меня превратили в живую легенду. Стальной Карраско, капитан, который способен выбраться из любой передряги. Крааль, по-видимому, догадывается, что это преувеличение. А Архон? Кажется, он считает меня кем-то вроде супермена. И все потому, что там, у Арпеджио, я поддался отчаянию. Я сам не ведал, что творю! — Он язвительно усмехнулся, его глаза забегали по сторонам. — И вот я сижу в капитанском кресле, весь словно комок нервов, и пытаюсь связать концы с концами.

— Не в этом ли состоит удел всех героев, капитан? Может быть, в этой легенде есть зерно истины, и вы проявили себя не хуже, чем любой другой на вашем месте?

Карраско глубоко вздохнул.

— Возможно. Что ж, я позволил себе немного расслабиться, но теперь пора собраться с силами и выполнять приказ. Крааль выразился вполне ясно и определенно. — Сол закусил нижнюю губу и покачал головой. — Боз, соедини меня со Спикером.

На экране появилось морщинистое лицо Архона. Он тоже выглядел утомленным.

— Слушаю вас, капитан.

— Спикер, если вас не затруднит, придите на мостик.

Лицо Архона превратилось в каменную маску:

— Уже иду, капитан.

Несколько секунд Соломон смотрел на главный монитор, по которому двигались желто-зеленые крапинки областей повышенной гравитации, одна за другой появляясь по курсу корабля и исчезая за его кормой.

— Я не хотел брать на себя ответственность, но теперь, когда ее у меня отнимают, чувствую себя уязвленным. — Он невидящим взглядом посмотрел на громкоговоритель. — Понимаете, Боз? По сути дела, я опять потерял корабль.

— Такое случалось и прежде, капитан. Правда, об этом умалчивают в отчетах и послужных списках. Хочу лишь заметить, что люди, которые оказывались в вашем положении, оставались верны своему долгу перед Братством.

— Советуете мне поступить так же?

— Да, капитан.

Соломон несколько секунд молчал, чувствуя, как сжимается его сердце.

— Что ж, я принимаю ваш совет, Боз. Спасибо вам.

— Не за что, капитан. — Голос корабля прозвучал с мягкой теплотой.

Сол пригубил кофе, по языку разлилась легкая горечь напитка. Напряжение отпустило его, он ждал, полностью отдавшись настоящему и не в силах задумываться о будущем. Его мысли и чувства словно притупились.

— Спикер у входного люка, — сообщила Боз. — Вы готовы?

— Впускайте. И в следующий раз не спрашивайте моего разрешения.

Архон ступил на мостик и с любопытством огляделся. Он занял кресло, указанное Солом, стараясь не выдавать жгучего интереса бывалого космонавта к приборам и органам управления.

— Что-то стряслось? — осведомился он, приподнимая кустистую бровь.

— Ничего страшного, Спикер. Все дело во мне. Я только что получил приказ передать командование вам. — Горло Карраско пересохло, во рту осталась горечь кофе. — Если хотите, можете прослушать запись.

Архон нахмурился и запустил толстые пальцы в густую бороду.

— Будьте любезны, — сказал он, подумав.

— Боз, воспроизведите послание Великого Галактического Мастера.

Архон смотрел на экран, подперев голову рукой. Как только лицо Крааля исчезло, он повернулся к Соломону.

— Не знаю даже, что сказать. Мы предусматривали этот вариант, но я не ожидал, что Крааль поставит меня перед фактом. Вы советовались с экипажем? Авторитет капитана — краеугольный камень…

— Получив приказ, я тут же связался с вами. Решил, что нам пора поговорить.

Архон кивнул:

— Понимаю. Что вы предлагаете? Я имею в виду то, что командовать кораблем — тонкое дело. Я служил под многими флагами, но только на своих судах. И если бы мне приказали уступить свое место другому… Я отлично представляю, как вы себя чувствуете.

Сол молчал, постукивая пальцами по кружке. Наконец он глубоко вздохнул:

— Спикер, окончательное решение за вами. Можете не сомневаться — я готов выполнить любой ваш приказ, но советую вам оставаться в тени. Я ознакомлю старших помощников с распоряжением Крааля, но пусть внешне все остается как прежде. Я, как и раньше, буду управлять кораблем и экипажем, согласовывая с вами каждый свой шаг. Надеюсь, такой образ действий избавит нас от множества неприятностей.

Архон задумчиво кивнул.

— Согласен, капитан. Надеюсь, вы понимаете, что если я не смогу исполнять свои обязанности, мое место немедленно займет Констанция.

— Я знаю об этом. И доверяю Констанции целиком и полностью. — Соломон протянул Спикеру кружку кофе. — Может быть, вы все-таки посвятите меня в цели экспедиции?

— Мы созвали эту конференцию, чтобы…

— Прошу вас, не надо уходить от ответа.

Серые глаза Архона впились в его лицо.

— Я не ухожу от ответа. — Он помолчал, взвешивая слова. — Но и не говорю всей правды. Еще рано, капитан. Я готов вновь и вновь напоминать вам, что мы окружены политическими противниками. В наше время, когда психиатрия достигла невиданных прежде высот, сохранить тайну практически невозможно. Мы до сих пор не разоблачили убийцу Нгоро. Человек, взорвавший коммуникатор, снится мне в ночных кошмарах. В той кассете вполне мог оказаться заряд куда большей разрушительной силы.

— Однако противник с равным успехом может применить свои методы против вас, — заметил Сол.

Архон улыбнулся:

— Вы правы. Остается лишь радоваться тому, что нам с Конни пока удавалось этого избежать. Ученые Братства необычайно изобретательны во всем, что касается электронных устройств. Меня снабдили приборами, которые помогают оберегать секреты столь тщательно, что до них добрался бы разве что Всевышний. У меня в груди зашит излучатель, способный разогнать целую толпу. Для других случаев в мою ногу вмонтировано еще одно устройство. И наконец, я могу принять мгновенную безболезненную смерть. То же самое с Конни. Вы удивлены, капитан? Сколько раз я говорил вам, что мы не имеем права рисковать? Понимаю ваши сомнения, но поверьте — ставки действительно крайне высоки.

Сол помедлил, подбирая слова.

— Я… Пожалуй, отныне при встрече с Конни я буду держаться осторожнее.

Архон усмехнулся, в его глазах сверкнул огонек:

— Вот как? На вашем месте я бы не стал волноваться из-за бомбы, которую ей имплантировал Крааль. Я сам вырастил Конни и знаю, что это — наименьшая из опасностей, грозящих тем, кто придется ей не по душе. Девчонка побывала в таких передрягах, которые не снились большинству мужчин. Вся ее жизнь прошла на кораблях. Порой мне кажется, что вместо крови в ее жилах течет термоядерное горючее. Сомневаюсь, что она согласилась бы поселиться на планете, даже если бы я настаивал — а я никогда не сделаю этого.

Сол поднес кружку к губам, наблюдая за смягчившимся лицом Архона, который отдался воле воспоминаний.

— Вы воспитали прекрасную дочь, Спикер. Вам можно только позавидовать.

Архон фыркнул.

— Успех, которым судьба вознаградила меня за горькое разочарование. — Он приподнял бровь. — Конни призналась, что рассказала вам о Роджере.

— Я так и не сумел до конца разобраться в этой истории, однако не вижу смысла ворошить прошлое. При всем желании мы не в силах его изменить.

— Согласен. — На губах Архона появилась чуть заметная улыбка, его глаза по старой привычке скользнули по шкалам приборов.

— Чем вы собираетесь заняться по окончании экспедиции?

Архон пожал плечами.

— Мне уже не летать в космос. Теперь я возглавляю правительство целой планеты. Как странно порой распоряжается нами судьба. Я полагал, что кончу свое существование где-нибудь в открытом пространстве и, распыленный на атомы плазменной струей, вернусь к звездам, взрастившим и вскормившим меня. Но вместо этого мне, видимо, суждено упокоиться где-нибудь в тучных полях Новой Земли.

— Конни станет вашим преемником?

— Если ее выберет народ. — Архон покачал головой. — И если она захочет остаться. Как я уже говорил, ее дом — космос. Сейчас она поглощена возложенной на нее огромной ответственностью, но я подозреваю, что когда все кончится, она оставит планету на попечение бедняги Мэсона и отправится куда глаза глядят. Мы с ней и не думали учреждать нечто вроде королевской династии.

— Джордан, похоже, считает ее ровней себе.

— Пустоголовый болван. Конни никогда не соблазнится таким хлыщом, как Джордан, даже если тот пообещает ей планету-другую. Она слишком ценит свободу. — Архон шевельнулся в кресле, лукаво глядя на Соломона. — Но предложите ей такой корабль как «Боз», — и, как знать, может быть, вам удастся завоевать ее сердце.

У Соломона сжалось горло:

— Прошу прощения?..

Архон улыбнулся.

— Я видел, какими глазами вы смотрите на нее, капитан. И я видел, как смотрит она вам вслед, когда вы не догадываетесь об этом.

— Спикер, поверьте, я…

— Помолчите, Соломон. Я слишком стар, чтобы принимать за чистую монету подобные оправдания. Конни хороша собой, и я привык к тому, что мужчины заглядываются на нее. Более того — горжусь этим.

— Спикер, я капитан этого корабля. Я не имею права флиртовать. Даже если Констанция находит меня привлекательным, — а наши с ней разговоры убеждают меня в обратном, — на нас обоих возложены определенные задачи, которые мы должны выполнять.

Архон фыркнул.

— Хм… Что ж, если мы с вами все обговорили, пожалуй, я вернусь к своим административным обязанностям. Путешествия в подпространстве имеют то преимущество, что во время прыжка можно без помех заняться работой. — Он поднялся на ноги. — Что же касается командования кораблем, то я всецело полагаюсь на вас. Продолжайте действовать как прежде и не отвлекайте меня по мелочам.

— Слушаюсь, сэр.

Архон остановился у люка.

— Насчет Конни — решайте сами, молодой человек. — Он подмигнул. — Желаю успеха.

Соломон смотрел на захлопнувшийся люк, чувствуя, как его душой овладевает смятение.

Остановившись у входа в каюту Лиетова, Никита нахмурился.

— Представитель Малаков с визитом к заместителю директора Лиетову, — сказал он.

Люк скользнул в сторону, и Никита оказался в апартаментах сирианца. Как гулаги и ожидал, каюта оказалась точной копией его собственной, но здесь царили порядок и чистота. Листов поднялся из-за пульта коммуникатора и с улыбкой протянул руку вошедшему.

— Я ждал вас, Никита. Бренди?

— Капельку.

Лиетов подошел к покрытому искусной резьбой деревянному буфету, висевшему на стене. Он распахнул дверцы, являя взору Никиты алую бархатную обивку с гнездами, в которых лежали бокалы. Вынув два из них, он налил бренди из массивного платинового диспенсера.

— Ваше здоровье, господин Представитель. — Лучась довольной улыбкой, Лиетов приветственно поднял свой бокал.

— Взаимно. — «Желаю тебе захлебнуться, сирианская свинья. Зачем я тебе потребовался? Ты ведь знаешь, что мы, гулаги, мечтаем свернуть тебе шею. Что это — попытка к примирению или угроза?» Никита вдохнул изысканный аромат напитка.

Лиетов жестом предложил ему занять гравикресло, а сам уселся напротив, скрестив ноги и откинувшись на спинку.

— До сих пор полет на корабле Братства кажется мне довольно приятным. — Он обвел рукой помещение. — Это судно нельзя назвать комфортабельным лайнером, но, невзирая на скудость обстановки, все оборудование действует исправно.

— Жители Фронтира избегают излишеств. — Никита пожал плечами. — Однако, по сравнению с большинством станций сектора Гулаг, здесь я буквально утопаю в буржуазной роскоши. — Он втянул воздух и ткнул пальцем в нос. — Я не чувствую даже запаха гидропонных установок — этого извечного напоминания о судьбе, уготованной нашим телесным оболочкам.

Листов чуть заметно кивнул. Его понимающий взгляд забавлял и вместе с тем раздражал Никиту. Даже многолетний опыт дипломата не научил его сдерживать неприязнь к представителям привилегированных сословий.

— Насколько мне известно, жизненный уровень на станциях вашего сектора намного ниже, чем в остальных мирах Конфедерации, — заговорил Лиетов, с усмешкой глядя в бокал. — Невзирая на оптимизм Советов, скудость материальной базы не позволяет вам нормально развиваться…

— Ба! Советы отлично знали, что делают. Они превратили наших предков в межзвездных мусорщиков, вышвырнули их на хондритовые астероиды, которые едва защищают людей от радиации, а запаса металлов и воды хватает только на самое необходимое. Нечто подобное бывало в древности, когда людей ссылали на каменоломни.

Лиетов усмехнулся и пожевал губами, словно пряча что-то во рту.

— Отчасти Гулаг сам в этом виноват, — заметил он. — Всякий раз, когда кто-нибудь из финансовых воротил предлагает вложить средства в разработку полезных ископаемых, одна из ваших станций накладывает на проект вето. Я знаю наверняка, что в поясе Тайга можно развернуть весьма прибыльное производство углеродного волокна. Все, что необходимо, есть на месте. Миллиарды угольных астероидов, вещества которых хватит на тысячи световых лет графитовых нитей. В пространстве вокруг сектора достаточно гелия, чтобы осветить половину ваших станций. Вы можете направить в шахты сотни тысяч людей толкать там вагонетки — иными словами, у вас есть все, кроме металлов и технологий, чтобы эта система заработала. Что сейчас экспортирует Гулаг? Сельскохозяйственную продукцию. Причем вы производите ее в количествах, лишь на два процента превышающих ваши минимальные потребности.

— И вы намерены это изменить? — Никита поскреб густую бороду. «Итак, торговля началась. Интересно, что ты мне посулишь — Луну, звезды или целые галактики?»

— Все, что нужно, — это капитал и гарантии, что какая-нибудь станция не похоронит проект, лишь бы не позволить соседям вырваться вперед. Все это можно устроить — было бы желание.

— Кто займется проектом? Правительство Сириуса?

— И это тоже можно обсудить.

Никита усмехнулся и взболтал бренди, любуясь игрой света на поверхности янтарного напитка.

— И что вы потребуете взамен за те неисчислимые блага, которые ждут нас в будущем?

— Мне нужна ваша поддержка. Вы весьма влиятельный человек, Никита. Таких, как вы, немного, хотя, честно говоря, большинство миров считают вас громобоем и варваром. Но вас уважают за ваши убеждения, в вас видят опасного противника. В настоящий момент Сириусу нужны союзники. Мы располагаем свободным капиталом и ищем новые пути развития.

— Угу. — Никита вгляделся в бокал, рассматривая собственное отражение. — Как вам известно, Марк, население Гулага не поддерживает личную власть. Мои избиратели…

— Ваши избиратели прислушаются к вам. — Лиетов подался вперед. — Вы так давно представляете их интересы, что уже стали чем-то вроде органа общественного самоуправления. Как только в Гулаг придет большая индустрия, провинциализм, столь милый сердцу ваших людей, тут же будет забыт, сметенный неуклонно растущим благосостоянием. Законы социальной эволюции требуют…

— Чего вы хотите на самом деле, Марк?

Лиетов выдержал паузу.

— Вы заслуженно пользуетесь репутацией прямого, хотя и грубоватого человека. Сирианская делегация предоставила мне исчерпывающие сведения о вас. По мнению нашего правительства, вы один из самых энергичных и проницательных руководителей во всей Конфедерации.

— Вы оскорбляете меня… и вместе с тем льстите. Полагаю, намеренно?

Лиетов дернул плечом:

— Я все больше уважаю вас, Никита. Мне кажется, вы засиделись на своем месте. Не пора ли вам двигаться вперед… а заодно помочь своему сектору?

«Вот оно, главное».

— Политик не имеет права останавливаться на достигнутом, если не хочет сгинуть в хитросплетении интриг Конфедерации — я правильно вас понял? — Никита прищурился. — Что у вас на уме, Марк?

Лиетов выпятил губы, в его глазах вспыхнул хищный огонек.

— Полагаю, вы уже догадались, что за этим перелетом на Новую Землю кроется нечто чрезвычайно важное. До вас наверняка дошли слухи, что экспедиция может привести к развалу Конфедерации. В настоящий момент я хочу лишь заручиться вашей безоговорочной поддержкой. Если Конфедерация рухнет, вам лучше иметь в лице Сириуса друга, нежели врага.

— Гулаги не испытывают к Сириусу нежных чувств. Я сам не раз срывал ваши замыслы, — ответил Никита.

Лиетов пренебрежительно усмехнулся.

— Знаю. Вам приходилось пускать в ход все свое недюжинное красноречие, опираясь при этом на могущество сектора Гулаг. Однако грядущие перемены могут подорвать ваш авторитет. Вы сумеете сохранить влияние, только развивая военную промышленность, но в таком случае ореол борцов за свободу и справедливость, которым вы окружены в глазах остального человечества, окончательно померкнет. Ваше будущее выглядит весьма неопределенным — и это еще мягко сказано… Как бы то ни было, я не настолько глуп, чтобы поминать старые обиды, когда появляется возможность привлечь противника на свою сторону. В этом и состоит мое предложение.

— А что получит мой народ?

— Для начала — особый торговый статус. Инвестиции, о которых я уже упоминал. Но это не все. Надеюсь, вы сознаете, какими последствиями грозит крах Конфедерации. Мы обеспечим вашу безопасность. Если бы не Патруль, пираты уже давно разграбили бы Гулаг с его крохотными станциями.

— Что из того? Сирианский флот почти целиком состоит из торговых судов. Если мне не изменяет память, вы, едва запахнет жареным, всегда втихомолку нанимали арпеджианских головорезов.

Лиетов расхохотался, шлепая ладонями по подлокотникам кресла:

— Никита, я положительно влюбился в вас. В этом мире лживых политиков ваша искренность блистает, словно маяк в непроглядной тьме. Однако позвольте заверить вас, что по окончании этой экспедиции Сириус обретет достаточное могущество, чтобы диктовать свою волю народам Конфедерации.

Никита вздернул голову:

— А как же Патруль?

Лиетов с сожалением вздохнул.

— Патруль служил людям верой и правдой… но теперь об этом придется забыть. Пришло время установить новый миропорядок. Сириус готов взять эту задачу на себя.

— И рассчитывает на мою поддержку.

Лиетов, не дрогнув, встретил его пристальный взгляд.

— Подумайте об альтернативе, Никита. Вспомните о тех, кто вовлечен в эту игру. Я предлагаю вам и вашему сектору занять среди них достойное место. Если Сириус потерпит поражение, кто возьмет власть в свои руки? Земляне? Хотите, чтобы вами управляла Медея? Или Нью-Мейн? Неужели гулаги согласны склониться перед монархом? Есть еще и Пальмир, который спит и видит себя императором Пальмиром Первым. Нельзя забывать и о Братстве, которое стремится сосредоточить власть в руках тайной элиты, не имея даже членства в Совете.

Никита допил бренди и облизнул губы.

— Я всегда подозревал, что Братство хочет подмять под себя все человечество. Фронтир не спешит делиться своими научными достижениями. А кто оплачивает корабли, подобные этому? Сладкоречивый Крааль? Или честные труженики, которые выбиваются из сил, чтобы прокормить свои семьи и дать им крышу над головой?

— Я вижу, вы сами все понимаете. — Лиетов развел руками.

— Вот как?

— Никита, даю вам слово чести. Если вы поможете мне, Сириус добьется победы, и Гулаг пожнет ее плоды. — Его глаза превратились в ледышки. — Сотрудничество с нами в конечном итоге принесет вам куда большую прибыль, чем вражда.

— А если я откажусь?

Лиетов провел пальцем по ободку бокала:

— Не советую. Уже очень скоро Сириус обретет достаточное могущество, чтобы расправиться с врагами. Выбирайте, Никита. Политическая поддержка, доверие и добрая воля — либо полное уничтожение.

— Констанция?

Конни обернулась и увидела Джордана, который высунулся из люка своих апартаментов, неуверенно улыбаясь. Его лицо раскраснелось, кожа чуть поблескивала. — Нельзя ли вас на минутку?

Конни замялась. Ей не хотелось уединяться с Джорданом. Она не ждала от него ничего хорошего.

— Так и быть. — Она вернулась к люку и остановилась. На ней была свободная белая блузка, расстегнутая до середины груди. Ее ноги обтягивали бежевые брюки, затянутые на талии алым кушаком. Под пристальным взглядом Джордана щеки девушки вспыхнули ярким румянцем.

Джордан улыбнулся и жестом пригласил ее войти. Заметив, что Конни колеблется, он издал короткий смешок:

— Я не кусаюсь.

Конни слабо улыбнулась и, взяв себя в руки, протиснулась мимо Джордана, уловив исходящий от него запах виски. Господи, неужели он пьян? Она повернулась, всматриваясь в его блестящие глаза. Так и есть, Джордан изрядно навеселе. Люк с шипением захлопнулся за его спиной. Только этого не хватало!

— У меня мало времени, герцог. Я могу уделить вам буквально минуту. — Она скрестила руки на груди, словно защищаясь.

— Мне показалось, что в прошлый раз вы неправильно меня поняли. Я хотел бы выразить свои мысли другими словами.

— Я все поняла…

Джордан взмахом руки отмел ее возражения.

— Стало быть, во время нашей предыдущей беседы я взял неверный тон. Я хочу добиться взаимопонимания. Видите ли, я попросту…

— Вам не о чем беспокоиться, герцог. Я…

— Я уже просил вас звать меня Фэном. — На его губах блуждала рассеянная улыбка. — В прошлый раз я не сумел как следует изложить свои планы. Я пытался объяснить вам, что продумал все как нельзя тщательнее. Я имею в виду — о нас с вами. — Он моргнул и чуть нахмурился, словно потеряв нить рассуждений. — Мы могли бы… значительно улучшить породу человечества… — Он протянул руку и запустил пальцы в ее волосы.

Конни отступила на шаг, отталкивая его ладонь. Джордан тут же ухватил девушку за руку, крепко стискивая ее пальцы.

— Довольно, Фэн. Все, что вы хотите мне сказать, я уже слышала. — Она попыталась высвободиться, чувствуя, как ее опасения сменяются паническим страхом. Неужели этому болвану и в голову не приходит, что…

— Ошибаетесь. — Улыбаясь все шире, Джордан привлек Конни к себе и посмотрел на нее сверху вниз. — Я герцог, Конни. Наследник трона. На той стороне вас ждет сюрприз. Мы все предусмотрели…

Конни, уже готовая вонзить колено ему в промежность, замерла в неподвижности. «На той стороне?»

— Вы имеете в виду — по ту сторону прыжка? — Она вздернула голову, глядя в его самодовольное лицо.

— Разве я это сказал? — Он не сумел подавить отрыжку, и в нос Конни ударил запах перегара. Джордан усмехнулся и свободной рукой обхватил девушку за талию, прижимая ее к себе. — Впрочем, неважно… Мы все планируем заранее. В этих планах найдется место и для вас. Вам не обойтись без меня, Конни. На сей раз я вас не упущу. Вы… вы достойны моего внимания.

Конни уперлась руками ему в грудь.

— Что вы имели в виду, когда сказали «на той стороне»?

— Я умен и проницателен, Конни. Именно поэтому я нужен вам. Я привык действовать дальновидно, привык готовиться к любому повороту событий. — Он наклонился, жадно вдыхая запах ее волос. — А теперь мы с вами приступим…

— Фэн, еще не поздно остановиться. — Джордан поцеловал ее в шею, и Конни напряглась всем телом. — Черт возьми, Фэн! Отпустите меня сейчас же, и я забуду о том, что произошло.

— Нет, Конни, — прошептал он ей на ухо. — Кажется, вы недооцениваете мое могущество. Я герцог Баспы, мое слово — закон. В прошлый раз вы отнеслись ко мне легкомысленно. Я не позволю вам вновь совершить эту ошибку.

— Вы пьяны! — Конни попыталась вырваться и вздрогнула, почувствовав, как пальцы Джордана впиваются ей в ягодицы. — Не я, а вы собираетесь совершить самую серьезную ошибку в своей жизни!

Фэн рассмеялся и хозяйским жестом провел по ее телу горячими ладонями.

— Я буду править галактикой! Я и вы, Конни. Я — тот самый человек, который…

Конни рывком отпрянула, решив, что будет лучше отделаться от противника при помощи броска, а не удара коленом. Они вместе повалились на палубу, и в тот же миг девушка ловко вывернулась из объятий Джордана и откатилась прочь. Вскочив на ноги, она ринулась к люку. Тяжелая рука ухватила ее за ворот и развернула.

Потеряв равновесие, она пошатнулась, и Джордану хватило этого мгновения, чтобы оторвать Конни от палубы и взять ее шею в «замок».

— Вам придется пожалеть об этом, Конни. Никто, даже вы, которой я собирался отдать Вселенную, не имеет права так поступать со мной. Я герцог, Конни. Я всегда получаю то, что хочу и когда хочу. В настоящий момент я хочу вас.

Конни пыталась отвести в сторону душившую ее руку.

— Вы сами подписываете себе смертный приговор, Фэн, — прохрипела она, с трудом ворочая языком, грозившим закупорить ее горло. Джордан опустил яростно извивающуюся девушку на палубу и придавил ее своим весом. Мягкая обивка палубы окутала ее тело, лишая возможности сопротивляться. Она смотрела в налитые кровью глаза герцога, чувствуя, как он разводит в стороны ее руки. — Будьте вы прокляты! Вы с ума сошли! Фэн, вы находитесь на борту звездолета! Если вы меня изнасилуете, вас выбросят в космос!

— Я герцог Баспы. Мое слово — закон. — Джордан с привычной ловкостью начал расстегивать ее брюки.

— Не надо, Фэн. Я не шучу. Вас казнят. Мы на корабле, а не на вашей планете. Я… — Застежка брюк поддалась, и тело Конни свела судорога.

— Вы сами вынудили меня. Вы спровоцировали меня и будете за это наказаны.

Конни рывком сложилась пополам, отбросила его в сторону и вскочила на ноги. Джордан пополз за ней по палубе. Конни повернулась и ударила его ногой в бок.

— Ты посмела ударить аристократа! — взвыл Джордан. — Будь ты проклята, шлюха! Я заставлю тебя пожалеть об этом. — Он поднялся на ноги, глотая воздух и прижимая ладонь к боку.

Конни приняла боевую стойку. У нее бешено забилось сердце. Она напряглась всем телом, внимательно следя за приближающимся Джорданом.

— Я не хочу убивать вас, герцог. Я…

— Джордан!

Конни медленно попятилась и увидела Карраско, входившего в люк. Его глаза полыхали яростью.

— Оставьте нас, капитан, — процедил Джордан. — Это не ваше дело. Я герцог Баспы и приказываю вам…

— В космосе приказывает только капитан! Я требую немедленно прекратить противоправные действия. — Карраско сделал еще шаг. — Я говорю серьезно, Джордан. Уймитесь, иначе я посажу вас за решетку, словно…

— Королевские прерогативы…

— На борту моего корабля они недействительны!

Джордан повернулся боком, собираясь нанести удар, но Конни, улучив момент, скользнула ему за спину, повалила его на палубу и, не обращая внимания на гневные проклятия, заломила ему руку. Джордан взвизгнул и дернулся. Конни привычно нащупала артерию на его шее и прижала ее пальцем.

— Конни! — предостерегающе воскликнул Сол. — Не вздумайте!

— Он напился, капитан. Он не уймется, пока не потеряет сознание.

Джордан несколько секунд сопротивлялся и наконец затих. Конни подняла лицо. Ее грудь бурно вздымалась.

— Проклятие, я уже думала, что придется его убить. — Она встала, забросила за спину растрепанные волосы, застегнула молнию брюк и затянула пояс.

Карраско склонился над Джорданом и пощупал его пульс.

— Сердцебиение учащенно. С дыханием тоже творится что-то странное. Какого дьявола… — Он выпрямился и, оглядевшись, увидел ампулу, лежавшую рядом с полупустым бокалом Джордана. — Все ясно. Гипероксин.

— Черт побери. Какой же он болван. От него несло спиртным. — Конни покачала головой, глядя на ампулу. — Эта штука могла его прикончить. Гипероксин насыщает кислородом кровь, ослабляет симптомы опьянения. Его продают во всех дешевых забегаловках от пограничных станций до лунных трасс.

Соломон подошел к коммуникатору.

— Медотсек? Врача в каюту герцога Баспы.

— Слушаюсь, капитан.

Он повернулся к Конни, которая с тревогой смотрела на Джордана.

— Как вы себя чувствуете?

Конни размяла мышцы рук.

— Все в порядке. Я… я была вынуждена дать ему отпор. — Она вздрогнула и закрыла глаза. Ладонь Соломона мягко легла на плечо девушки, согревая и успокаивая ее. Она со вздохом прильнула к нему. — Одному богу известно, чем бы все это кончилось. — Конни помассировала пальцами глаза. — Черт возьми, мне нужно отдохнуть.

— Хотите предъявить обвинение? В попытке изнасилования?

— Нет. — Конни с натугой сглотнула и подняла глаза. — Давайте считать инцидент исчерпанным. Завтра он проснется с адской головной болью и, возможно, ему станет стыдно за сегодняшнее. Поначалу он казался мне трезвым… но так уж действует гипероксин. Как только ты прекращаешь его вдыхать, действие алкоголя многократно возрастает.

— Мерзкое зелье. Его подмешивают в воздух в клубе «Голая ножка» на станции Викос.

Конни озадаченно посмотрела на Сола.

— Вы бывали в этом вертепе? Вы? Я могла ожидать этого от кого угодно, только не от вас.

Карраско поморщился.

— Меня затащил туда Хэппи.

Пришел врач и немедленно занялся Джорданом.

— Он выживет… но был уже на грани смерти. Уровень алкоголя в крови — три целых восемь десятых промилле.

— Забирайте его, — пробурчал Соломон и торопливо снял руку с плеча Конни, словно только теперь заметил, что обнимал ее. Он растерянно посмотрел на девушку. — Идемте. Я угощу вас ужином.

— Хорошо.

Они вышли в коридор, и Карраско добавил:

— По-моему, вы вовсе не нуждались в помощи.

Конни рассмеялась.

— Что тут сказать? Я — дочь своего отца, наемный солдат, отлично вымуштрованный. Но, если честно, я так испугалась, что была готова прикончить его.

— На вашем месте я бы выдвинул обвинения.

Конни подняла лицо и подмигнула.

— Не думаю, что Джордан вновь возьмется за свое. Как он будет выглядеть, если кроткая овечка вроде меня выбьет его королевские зубы? — Она помолчала. — Кстати, как вы оказались там? Насколько я помню, люк был заперт.

Карраско передернул плечами:

— На мостик поступило сообщение о шуме в каюте герцога.

Констанция бросила на него уничтожающий взгляд.

— Ну-ну. Карраско, мне надоели ваши увертки.

— Я не мог позволить вам убить его.

— Значит, «Боз» фиксирует каждое слово и каждый поступок?

Соломон огляделся и привлек девушку к себе:

— Так и быть, признаюсь — ведь Крааль назвал вам Слово и принял в Братство. Если вы попадете в беду, только свистните. Я тут же примчусь на подмогу.

Конни медленно кивнула, представив себе последствия столь вопиющего нарушения законов:

— Я читала ваш Устав. За вторжение в частную жизнь предусмотрено такое же наказание, как за изнасилование. Вас могут выбросить в открытый космос.

Соломон серьезно посмотрел на нее:

— Мне остается лишь довериться вам.

Встретив его взгляд, Конни почувствовала, как потеплело у нее на душе.

— Стало быть, мы квиты. Что вы говорили насчет ужина? Хотите, чтобы я скончалась от голода? Драки с герцогами, знаете ли, весьма утомительны для такой слабой девушки, как я.

Соломон рассмеялся, его глаза блеснули.

— Я готов предложить вам не только…

— Что вы сказали?

— Ничего.

— Войдите! — крикнул Никита, услышав имя посетителя.

Тяжелая плита люка скользнула в сторону, и в каюту торопливо вошла Медея, Вице-консул Терры. На ней было свободное платье, переливавшееся всеми цветами радуги.

Никита встал и коротко кивнул, внимательно разглядывая гостью. В свои сто двадцать лет Медея благодаря последним достижениям медицины выглядела от силы на сорок. Ее подтянутое крепкое тело до сих пор радовало глаз. Густые черные волосы, заплетенные в косу и уложенные вокруг головы, подчеркивали оливковый оттенок ее кожи, характерный для потомков обитателей восточного Средиземноморья. Ее тонкие губы улыбались, но темные глаза смотрели холодно и пронзительно.

— Спасибо, что согласились меня принять, господин Представитель.

— Рад вас видеть, госпожа Вице-консул. Входите и садитесь. Чем вас угостить?

Медея грациозно опустилась в гравикресло, откинулась на спинку, поставила руки на подлокотники и сложила ладони домиком. Роскошное платье окутало ее облаком складок.

— У вас найдутся напитки производства Гулага? Что-нибудь экзотическое?

Никита лукаво подмигнул.

— У меня есть бутылка водки. Честно говоря, такими вещами не принято хвастаться в приличном обществе. В сущности, она оказалась у меня с собой только потому, что мои чемоданы упаковывал Андрей. Он всегда подсовывает мне нашу ракетную горючку на тот случай, если где-нибудь в пути мне встретится земляк. Не стану же я угощать его «Звездным туманом», иначе что обо мне подумают угнетенные массы?

Медея рассмеялась, шевеля тонкими пальцами, на которых поблескивали острые ногти, похожие на маленькие клинки.

— Я бы не отказалась отведать вашей… я правильно расслышала — «ракетной горючки»?

Никита поморщился.

— Ваше желание для меня закон. Быть может, угостив вас нашей отравой, я обрету еще один рычаг давления на старушку Землю. Вы станете посылать нам деньги, бесплатную рабсилу и все эти новомодные электронные штучки, а мы взамен не станем посылать вам свою горючку. Так будет честно, вы не находите?

Медея вновь рассмеялась, а Никита тем временем извлек пыльную бутылку с надписанной от руки этикеткой. Он налил порцию для гостьи, а потом, напустив на себя озабоченный вид, плеснул в свой бокал.

— Пью за ваше здоровье… после этого пойла оно вам больше не понадобится!

Женщина улыбнулась и, подняв бокал, пригубила жгучий напиток, задумчиво перекатывая его во рту. На ее высоком патрицианском лбу залегла чуть заметная складка.

— Должна вам сказать, господин Представитель, что ваша водка не так плоха, как вы говорите. Я бы предпочла ее нашим крепленым винам, напоминающим по вкусу смолу и скипидар. — Она еще раз пригубила водку, потом опрокинула бокал и осушила его до дна.

Никита судорожно сглотнул. Сумасшедшая!

— Будьте любезны, господин Представитель… — Медея протянула бокал.

Никита налил ей еще водки. Нет, подумал он, эта женщина не просто сумасшедшая. Ей место в зверинце.

— Госпожа Вице-консул, меня можно называть по имени либо по фамилии; меня кличут также «братком» и множеством других прозвищ, которые, впрочем, недостойны слуха такой изысканной леди, как вы. Обращение «господин Представитель» подразумевает особый статус в обществе, а это нетерпимо для настоящего гулаги. Услышав, как меня величают таким пышным титулом, избиратели не задумываясь перережут мне глотку.

— Ну, если так, зовите меня Медеей. — Женщина нахмурилась и вздернула голову. — Неужели гулаги и впрямь ведут себя столь… враждебно? Неужели они до такой степени ненавидят власть?

Никита повел могучим плечом и с трудом втиснулся в гравикресло.

— Застарелые раны до сих пор дают о себе знать. Судите сами. Советы безжалостно подавляли инакомыслящих всех мастей. Мы, гулаги, занимали самые радикальные позиции. Одно дело — выступления австралийских националистов, у которых отняли политическую автономию. Даже Рашников в самые ужасные годы репрессий мог бы отнестись к ним с пониманием. Но когда народ обвиняет его в измене Революции? Это намного хуже. Русские ополчились против решений Политбюро, и борцы за «всемирное освобождение» восприняли это как пощечину. Наших предков сослали в самый ужасный Гулаг из всех, которые когда-либо существовали на свете. Чтобы уцелеть, люди пожирали друг друга. В те годы приходилось платить за воздух, воду и тепло. Не можешь платить? Сломал ногу? В космос тебя! У нас не было медицины. Вообще ничего. Только каменные астероиды, каторжный труд и вера в то, что человек должен быть свободным. Эта идея стала единственным смыслом нашей жизни. Оглядываясь назад, я думаю, что Советы поступили бы мудрее, обеспечив Гулагу сносное существование. Дай человеку все необходимое — и он перестанет ненавидеть тех, кто им помыкает. Но этого не произошло, и мы стали фанатичными поборниками анархизма, идеи которого входят в нашу кровь и плоть с молоком матери.

Медея вновь пригубила водку.

— Они чувствуются даже во вкусе вашей «горючки». — Она подняла бокал, разглядывая прозрачную жидкость на просвет. — Лично я считаю, что народ можно познать, изучая не только его литературу и искусство, но и быт — кухню, напитки.

— И что вы думаете о нас?

Медея прищурилась, не спуская глаз с бокала.

— Вы, гулаги, очень сильные люди, жесткие и непримиримые — оттого, что вам неведомы комфорт и благосостояние, привычные для обитателей всех остальных миров. Ваш характер выковали и закалили страдания и невзгоды.

Никита молчал, ожидая продолжения.

Медея погрузилась в размышления, хмуря лоб и постукивая длинными ногтями по бокалу. Наконец она вскинула подбородок и внимательно посмотрела на Никиту.

— Что вы думаете о грядущем политическом кризисе?

«Старуха берет быка за рога».

— Первая из наук, которую усваивает каждый обитатель сектора Гулаг, состоит в том, что мир политики подобен зыбучим пескам, в которых выживает только самый сообразительный и быстроногий. Задержавшись на месте лишнюю секунду, человек внезапно утопает в предательской жиже, пробив своим весом поверхность, которая казалась прочной и надежной.

Улыбка Медеи напомнила Никите змей-крысоловок, которыми кишела его родная станция.

— Мы, земляне, мало чем отличаемся от вас. Сектор Гулаг — мир бунтарей. Так же, как народы Терры, вы тщательно просеяли свои ряды, избавляясь от изнеженных и слабосильных. — Она на мгновение умолкла. — Хотелось бы думать, что люди, которые произошли от одних и тех же корней и исповедуют сходные идеологии, способны выступить единым фронтом. Население Земли состоит из множества наций — кенийцы, бирманцы, турки, латвийцы, тайцы, эскимосы… вы можете без труда продолжить этот список. В душе мы такие же анархисты, как вы. Мы говорим на разных языках и настолько разобщены по расовым признакам, что по сравнению с нами сектор Гулаг выглядит единым монолитом. Неужели у нас не может быть общих целей?

Никита пожал плечами:

— Трудно сказать. Я видел Землю только на голографическом экране.

Медея кивнула, словно отвечая своим собственным мыслям.

— Я думаю, это можно поправить. Земля готова сделать для Гулага многое. Мы располагаем значительными запасами невостребованных ресурсов. Земля с ее многомиллиардным населением, как всегда, испытывает нужду в продовольствии и сырье. У нас много людей, которым не сидится на месте. Вам нужны учителя? Инженеры? Свободные рынки для вашей сельскохозяйственной продукции? Наши научные достижения позволят значительно повысить эффективность вашей агротехники.

Никита дернул себя за бороду.

— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Я еще могу понять ваше желание сбагрить нам своих беспокойных мятущихся земляков. Однако добыча нашего сырья требует металлов, а в Гулаге они до сих пор редкость. Передача технических новинок, как правило, сопровождается явными и скрытыми ограничениями. Для ваших реакторов потребуются запасные части вашего же производства — мои соперники немедленно отметят этот факт и постараются использовать его в политической борьбе.

Медея сузила глаза и задумалась.

— Рано или поздно кому-нибудь придется заставить Гулаг выбраться из своей раковины. У вас лишь два пути — войти в мировую систему и развиваться либо замкнуться в себе, оставаясь островком провинциального невежества в океане бурного прогресса человечества. Предположим, вы выбрали последнее. Что вы будете делать, если к вам нагрянут корабли Нью-Мейна, чтобы заняться эксплуатацией ваших недр? Дадите им отпор? Без военного флота? Сомневаюсь. А я знаю Гулаг — вам нипочем не построить боевые суда. Во-первых, я сомневаюсь, что вы сумеете набрать большинство голосов, чтобы провести такое решение. Гулаги всегда останутся собой — они перережут себе глотку, но не позволят запустить руку в свой карман. Иными словами, вы не сможете собрать необходимые средства, да и техника у вас отсталая. Так куда же вы поведете своих людей, Никита? Сейчас вы говорите от их имени. Если кто-то и способен обуздать их, то только вы. Ваша харизма, ваш ум помогут вам добиться согласия в обществе. Только вы способны провести своих людей по краю бездны. Вы — их единственная надежда на выживание.

Никита пренебрежительно отмахнулся.

— Ба! Вы преувеличиваете мое влияние на народ Гулага. Мои политические успехи тем и объясняются, что я не делаю тех вещей, о которых вы упоминали. Если какой-нибудь из крупных избирательных блоков почует угрозу, мне пришлют бутылку нашей славной горючки, которую вы с таким удовольствием отведали. Да только для смягчения вкуса чья-нибудь ловкая рука подмешает в нее немного плутония.

— Возможно. Я не собираюсь учить вас обращаться со своими людьми. Но есть и более представительный форум. Вы располагаете влиянием и значительным весом в Конфедерации, по сравнению с которой ваша оппозиция выглядит жалкой кучкой неудачников. Совет уважает вас, прислушивается к вашему мнению.

— Уважаемых людей много. Но что с того?

Медея допила водку и отставила бокал.

— Это открывает перед вами неограниченные возможности. Неужели вы предпочтете вернуться на станцию к своим картофельным ямам? Нынешняя военно-политическая обстановка позволит вам достичь высот, о которых вы не смели и мечтать. Поддержать вас — в наших интересах. Вы не задумывались о том, чтобы занять пост Президента?

Никита рассмеялся:

— Кто же о нем не мечтает? Но я хотел бы знать, чего мне будет стоить поддержка Терры. Видите ли, госпожа Вице-консул, у моего народа есть еще одна непреложная истина — ничто не дается даром.

Медея бросила на него понимающий взгляд.

— Нас ждут трудные времена, Никита, и я хотела бы видеть вас рядом с собой. После завершения экспедиции на Новую Землю все станет совсем другим. Откровенно говоря, я даже не догадываюсь, с чем нам придется столкнуться. Кое-кто из дипломатов, находящихся на борту, уже посоветовали своим правительствам поднять по тревоге военные корабли. Флот Терры тоже готов противостоять агрессии. А тем временем я… мы хотели бы привлечь на свою сторону миры, которые до сих пор придерживались нейтралитета.

«И обеспечить себе перевес, когда начнется схватка за власть?»

— Похоже, пока я остаюсь сам по себе, одиночество мне не грозит. — Никита фыркнул и, распутав пальцами густую растительность на лице, поскреб подбородок.

Медея поднялась на ноги. Роскошное платье колыхалось вокруг нее, переливаясь всевозможными оттенками.

— Никита, сейчас не время шутить. — Ее лицо осунулось, у губ залегла жесткая складка. — Я не требую от вас немедленного ответа, но, как вы весьма образно выразились, политика — это зыбучие пески. Один неверный шаг означает смерть.

Никита встал и, опустив голову, проводил Медею к выходу.

«Что ж, дошло и до угроз. Старо как мир — „кто не с нами, тот против нас“.

— Будучи истинным гулаги, я рассмотрю все варианты, госпожа Вице-консул. Еще никто не называл Никиту дураком — разве что гости, побывавшие на моей свадьбе. Но тогда я был гораздо моложе.

Медея задержалась у распахнутого люка.

— Нет, Никита, вы отнюдь не дурак. Но будьте осторожны. Все обстоит не так, как может показаться. Благодарю за… ракетную горючку. — С этими словами она ушла, окутанная колышущимся шелком.

Никита втянул в себя воздух и с шумом выдохнул.

 

21

Едва ужин подошел к концу, дипломаты маленькими группами разбрелись по углам. Листов главенствовал в баре. Архон извинился и ушел, прихватив с собой Хитавию и Ван Доу. Ди и Арнесс присоединились к Стоковски и Медее. Джозеф Янг ввязался в яростную перепалку с Полем и Мэри Бен Геллер.

— Славная компания, — заметил Сол, обращаясь к Конни, которая сидела рядом, потягивая из бокала чистую воду.

— Совет Конфедерации в миниатюре, — отозвалась девушка. — Глядя на этих людей, я теряю покой и сон. Я все больше сомневаюсь в том, что отец был прав, затевая это мероприятие.

— Хотите рассказать, в чем оно состоит?

— А вы изрядный упрямец.

— На моем месте вы вели бы себя точно так же. Чем больше я буду знать, тем выше шанс, что мне удастся предусмотреть любые случайности и спасти свой корабль.

— Джордан говорил примерно то же самое.

— Кстати, как вы собираетесь поступить, если вновь столкнетесь с Фэном? У меня создалось впечатление, что он не из тех людей, которым достаточно одного урока.

Конни глубоко вздохнула:

— Надеюсь, это больше не повторится. Что о нем слышно?

— Весь день провел в своей каюте. Очнувшись, он, должно быть, подумал, что вот-вот умрет… но чуть погодя пожалел о том, что остался в живых. Между прочим, еще не поздно предъявить ему обвинения.

— Дать ему отведать вакуума? — Конни покачала головой. — Дело того не стоит, Сол. Уж очень серьезными последствиями это грозит. Особенно если Нью-Мейн и впрямь приготовил нам сюрприз.

— Я вижу, не все тяготятся пребыванием на борту «Боз», как вы. — Соломон кивком указал на Тексахи. Муж Медеи крадучись пробирался в дальний угол к Эльвине, не спускавшей с него призывного взгляда. Эльвина чуть заметно кивнула и выскользнула в коридор, не забыв внимательно осмотреться. Мгновение спустя Тексахи покинул помещение, скрывшись в другом люке.

— Они встретятся в каюте Эльвины, — пророчески изрек Соломон. — Эти два туннеля сходятся именно там.

— Кроме нас, их бегство заметил кое-кто еще, — заметила Конни, указывая на Медею, которая смотрела вслед супругу, прищурив глаза. Стоковски говорил ей что-то, но она откровенно пропускала его слова мимо ушей. — Лично я предпочла бы схватиться с диким зверем, чем оскорбить слабую, хрупкую Медею, — добавила девушка.

— Но она, похоже, и не думает мешать своему благоверному.

— Вы еще увидите, — пообещала Конни.

— К сожалению, я вынужден прервать нашу занимательную беседу и вернуться к своим обязанностям. — Соломон поднялся на ноги и подмигнул. — А вы, леди, постарайтесь быть снисходительной к чересчур прытким ухажерам. Не распускайте руки, пощадите репутацию корабля!

Конни выдавила улыбку:

— Как скажете.

На полпути к выходу Соломон столкнулся с Форни Эндрюсом.

— Капитан, вчера я пролистал кое-что на сон грядущий и наткнулся на ваше имя, — сказал тот.

— Вот как? — Соломон остановился. Эндрюс, невысокий мужчина, ростом не больше полутора метров, носил форму Патруля с погонами, на которых красовалась звездная россыпь эмблемы Конфедерации. На фоне белоснежного мундира его темная кожа казалась почти черной. Широкое, полное достоинства лицо Эндрюса венчали коротко остриженные седеющие волосы.

— Вы выполняли задание во взаимодействии с Патрулем. Я не нашел подробностей, только ваше имя в приложении к рапорту.

— Должно быть, речь идет о Патосе. Я крутился вокруг него на своем первом корабле, пока Совет решал, что делать с этой планетой.

— Да, неприятная история. До сих пор с жалостью вспоминаю бедолаг, которых там поработили. Нам уже никогда не узнать, сколько из них погибли на скалах, исхлестанных песчаными бурями. Если преисподняя и впрямь существует, лучшего местечка для нее не сыскать.

— Биологи так и не сумели выяснить, почему люди оказались столь желанной добычей для мегасов. Насколько мне известно, эти чудища начали вымирать. Они не могли противостоять чуждым микроорганизмам, но тем не менее продолжали охотиться на наших разведчиков. Над планетой шныряли сотни аэрокаров, их сбивали один за другим, и каждый пленник служил пищей для нескольких мегасов. Нет ничего удивительного в том, с какой скоростью распространилась зараза.

Эндрюс покачал головой:

— Трудно поверить, что такую громадину мог положить на лопатки крохотный микроб!

— Если я не ошибаюсь, их еще пытаются спасти. Говорят, шанс на успех — один к одному…

Из-за спины Соломона вынырнул Никита Малахов.

— Ага! Наконец-то я поймал вас, капитан! Давненько мы не видели вас за столом, у которого пируют буржуазные паразиты, вкушая сладости жизни, купленные ценой страдания угнетенных масс!

— Поговорим в другой раз, капитан, — сказал Форни, воздев очи горе.

Соломон поморщился:

— Порой я начинаю сомневаться в вашей искренности, Никита.

— И правильно делаете. Это лишь его фальшивая маска, — произнес Тайяш, выглядывая из-за спины Никиты.

Не обращая внимания на язвительную усмешку Тайяша, Никита продолжал:

— Капитан, у вас найдется свободная минута? Я хотел бы расспросить вас кое о чем.

Соломон задумался:

— Все зависит от того, какие вопросы вы собираетесь задать.

— Меня интересует это ваше Братство. Полагаю, уж вам-то известно, зачем устроили эту прогулку. Какого дьявола…

— Вы ошибаетесь. Все, что происходит, такая же тайна для меня, как для всех остальных. Похоже, один лишь Спикер в курсе того, что здесь творится. И, судя по слухам, кроме него никто даже не догадывается о целях экспедиции.

Никита приподнял могучее плечо.

— Возможно. Но, по-моему, знает обо всем и Крааль. Ведь первым делом Спикер Архон обратился именно к нему. А теперь мы летим на корабле Братства и нам предстоит заняться какими-то темными делишками за спинами честных людей. Сопоставив все это, я сделал кое-какие выводы относительно того, кому и что известно.

— Вы хотели о чем-то спросить.

— Да. Меня осаждают Представители различных миров, ища политической поддержки. Какова ваша роль в этих играх?

Сол развел руками:

— Господин Представитель, я придерживаюсь строгого нейтралитета. Мои обязанности…

— Ба! — Никита покачал головой. — Оглянитесь вокруг, Соломон. Это ваше судно. Репутация кораблей Братства широко известна. Я повсюду совал свой нос, пытаясь выяснить, какие тайны вы скрываете от нас, причем столь умело, что…

— Я сам собирался поговорить с вами об этом. — Сол наставил на Никиту палец. — Между прочим, моим людям стоило немалого труда перемонтировать кодовые цепи люка, который вы пытались вскрыть.

Никита просиял.

— Так, может быть, вы сами покажете мне корабль? Разрешите мне ознакомиться…

Сол усмехнулся:

— Хотите, чтобы я позволил каждому встречному-поперечному бродить по кораблю? Позвольте напомнить — однажды вы уже испытали на прочность одну из наших систем безопасности.

— Никита рассказал мне о взрыве коммуникатора, — негромко произнес Тайяш. — Вы можете говорить об этом, не стесняясь моего присутствия.

— Вас обвели вокруг пальца, Никита. А если бы в пакете оказалась бомба? Неужели вам хочется, чтобы каждый имел свободный доступ в такие помещения, как реакторный отсек?

— Тут вы правы. Но меня интересует другое. Нас пригласили на Новую Землю, чтобы открыть нам некий секрет, который до сих пор оставался тайной за семью печатями. Вы утверждаете, будто бы собрали на борту этот зверинец, чтобы урегулировать политические последствия данного открытия. Что, если результат придется не по вкусу Братству? В чем ваш интерес? Как вы собираетесь действовать?

— Насколько мне известно, Братство выступает в роли посредника, обеспечивающего нейтральную территорию для проведения форума, свободного от интриг и происков Арктура, которые неизбежно повлияли бы на принимаемые решения. Вы, гулаги, как никто другой знаете, какому давлению подвергаются Представители на заседаниях Совета Конфедерации.

Никита расхохотался:

— Вы нравитесь мне, капитан. Вашему красноречию позавидовал бы самый грязный политик. Не сменить ли вам профессию, а? Впрочем, хватит витиеватых речей. Оглянитесь вокруг, Соломон. Я вовсе не хочу выступать против…

— До поры до времени, — проворчал Тайяш.

— …и все же постарайтесь меня понять, — продолжал Никита, бросив на Тайяша предостерегающий взгляд. — Что бы вы ни говорили, Братство имеет здесь подавляющее большинство. И вы хотите убедить меня в том, что отказываетесь от активного участия в переговорах? Вы держитесь в тени, нависая над остальными дамокловым мечом. Вдобавок, капитан, вы располагаете самым мощным оружием.

— И заодно хотел бы заполучить ваше.

— Только через мой труп! Но, если серьезно, в ваших руках сосредоточено практически неограниченное могущество. Вы пустите его в ход? — Никита покачался на каблуках.

Сол рассмеялся.

— По всей вероятности, нет. — Он потер подбородок. — Я понимаю вашу мысль, понимаю ваше беспокойство. Но вы забываете о том, что Братство не имеет членства в Совете. Мы политически нейтральны.

— Но стоит Краалю открыть рот, и все замолкают, — многозначительно произнес Тайяш. — Честно говоря, именно ваша подчеркнутая аполитичность внушает мирам Конфедерации подозрения и враждебные чувства. Нейтральные партии всегда восстанавливают против себя остальных.

— Если нас не любят, это еще не значит, что мы заблуждаемся, — возразил Соломон. — В нынешней обстановке большинству людей трудно понять наши позиции. Мы не гонимся за властью, как все прочие.

— Но почему? — гневно воскликнул Никита. — Вы скрываете свои технические достижения, которые могли бы освободить от угнетения миллиарды людей, стенающих под пятой…

— Минутку. — Сол поднял руку. — Сначала я отвечу на ваш вопрос, а на обвинение — потом. Чтобы понять мотивы, которыми руководствуется Братство, необходимо ознакомиться с его историей. Наша организация как таковая существует около трех тысяч лет. Своего расцвета она достигла в восемнадцатом веке, когда масонские ложи распространились по всему свету. К двадцатому столетию Братство утратило свое былое значение, выродившись в сеть мужских клубов, проповедовавших идею объединения власти над обществом в руках элиты. Философские принципы организации поддерживались только на словах. Если бы все оставалось по-прежнему, Братство постигла бы судьба движения христиан-протестантов, которое пришло в упадок, едва к нему иссяк интерес. Все изменилось с приходом к власти Мировых Советов. Орден был поставлен вне закона. Ложам пришлось перейти на нелегальное положение и бороться за выживание. Они становились прибежищем для инакомыслящих, и этот процесс вдохнул в учение Братства новую жизнь. Чтобы уцелеть, члены ордена были вынуждены хранить верность его идеалам.

— Чем и возбудили подозрительность Рашникова, — бросил Тайяш.

— Совершенно верно. За Братьями началась охота. В конце концов ядро сопротивления было схвачено и сослано на Фронтир. Там философия ордена получила новое развитие. Один за другим Великие Мастера, достаточно прозорливые и верные идее, безжалостно искореняли отступничество в наших рядах. В сущности, именно этим объясняется успех Братства — мы неукоснительно придерживались основополагающих принципов, распространяя их на повседневную жизнь.

— В чем же заключаются ваши принципы? — осведомился Никита, скрестив руки на груди.

— Совершенствование духовного мира каждого человека как отдельно взятой личности. При этом мы всецело опираемся на принципы светской морали. Главными для нас являются понятия мудрости, силы и красоты. Говоря упрощенно, сама наша философия основана на таких человеческих качествах, как правдивость, сила духа, умеренность, благоразумие и чувство справедливости. Помимо всего прочего, мы внушаем нашим воспитанникам стремление к совершенствованию путем обретения знаний. Образование оказалось ключевым моментом нашего выживания.

— Звучит достаточно здраво, — пробормотал Тайяш.

— Смотря для кого. — Сол улыбнулся. — Сторонники народного просвещения всегда внушали тиранам яростную неприязнь.

— В этом и состоит кредо Братства? — Никита дернул себя за бороду. — Почему же вы отказываетесь поделиться своими техническими чудесами? Распространение знаний было бы лучшим вкладом в развитие человечества. В его просвещение, как вы сами выразились.

Сол задумчиво смотрел на Никиту.

— В погоне за знаниями мы преуспели превыше самых смелых ожиданий. Еще до революции, которая привела к образованию Конфедерации, мы скопировали содержимое всех библиотек на Земле и продолжаем пополнять свои хранилища. Образование, исследования и технический прогресс так же, как прежде, поглощают львиную долю наших средств, а ведь одни лицензии на добычу торона приносят нам почти триллион кредитов в год.

Тайяш растерянно моргнул:

— Это больше, чем годовой бюджет сектора Ленина!

— И мы вкладываем полученную прибыль в такие проекты, как этот корабль, — продолжал Сол. — Но давайте возвратимся к вопросу, который задал Никита. Представим, что произойдете человечеством, если мы распахнем перед ним сокровищницы наших знаний? Поверьте, этот вариант тщательно изучался. Невзирая на технократический характер нашего общества, мы не забываем также о прикладной антропологии. Прежде чем приобщить тот или иной народ к научным достижениям, необходимо, чтобы он в своем развитии достиг определенного уровня. Вспомним, к примеру, двадцатый век. Северная Америка и Советский Союз боролись за мировое господство, вкладывая огромные деньги в страны «третьего мира». В итоге они обнаружили, что можно подарить нигерийскому крестьянину трактор, но, если тот сломается, нигериец не сумеет его отремонтировать. Он вновь возьмется за соху, оставив машину ржаветь. У него нет денег на приобретение топлива, не говоря уже о запасных частях. Государство не располагает инфраструктурой, которая позволяла бы обслуживать технику. А теперь вернемся к настоящему. Допустим, мы продали «Боз», скажем, родной станции Никиты. Кто устранит неполадки, если выйдет из строя навигационный коммуникатор?

— Мы могли бы научиться, — проворчал Никита.

— Могли бы. И были бы вынуждены учиться — в университете Фронтира. А также приобретать у нас запасные части. Как бы почувствовали себя гордые гулаги, оказавшись в полной зависимости от космоверфей Братства?

— Но они сами могли бы производить детали, — возразил Тайяш.

— Только располагая соответствующей промышленной базой. — Сол нахмурился. — Я приведу еще один пример из двадцатого века. Развивающиеся страны посылали самых способных молодых людей в учебные заведения Америки, Европы и Советского Союза. Сама идея неплоха, но студенту, изучающему физику элементарных частиц, нужны ускорители. Подобные установки имеются только в высокоразвитых странах. Самые лучшие и одаренные остаются там, где они могут продолжать свои исследования, и преподают в тех же институтах, которые закончили. А если говорить о фермерах, то к чему им знать, какое удобрение лучше всего подходит для данной почвы, если у них нет ничего, кроме навоза?

— Неужели мы кажемся вам такими ограниченными? — спросил Никита, приподнимая бровь.

Соломон с сожалением кивнул:

— Во многих отношениях — да. Сколько в секторе Гулаг специалистов по физике многомерных пространств? Не надо смотреть на меня с такой укоризной. Задумайтесь лучше о том, какими последствиями грозит все то, о чем я только что говорил. Поверьте, мы потратили немало сил и времени, определяя, каков должен быть поток научных сведений, чтобы народы Конфедерации оказались способны их воспринять. Для этого пришлось прибегнуть к теории сложных систем.

— Это всего лишь слова, — заметил Никита, ничуть не убежденный.

Соломон пожевал губу:

— Так и быть, Никита. При удобном случае я ознакомлю вас с результатами исследований в этой области. Вы получите возможность сравнивать данные, узнаете, как мы внедряли некоторые новинки, например, виртуальные шлемы для коммуникаторов. Нам пришлось действовать исподволь, осторожно, чтобы их появление не вызвало в обществе шок.

— И я увижу все это собственными глазами, — пробормотал Никита.

— И прекратите попытки перехитрить наши защитные системы?

Никита виновато потупился:

— В любом случае я не понимаю, каким образом они действуют.

— Который час? — спросил Никита.

— Половина пятого утра, — сказал Тайяш и, зевнув, оторвал взгляд от монитора.

Никита сердито смотрел на цифры.

— Мне неприятно об этом говорить, но Карраско, похоже, был прав. Если, конечно, он не подтасовал данные.

Тайяш ткнул пальцем в строки текста на своем экране.

— Так много? И в столь короткий срок? Мы изучили отчет объемом в четыреста страниц. Я даже запомнил кое-что. И эти сведения не противоречат известным мне фактам.

Никита опустил лицо в мясистые ладони и потер глаза.

— Именно это пугает меня больше всего. Судя по всему, Крааль знает, что делает. Такие открытия не способствуют хорошему сну.

— Тебя раздражает, что кто-то другой знает ответы на все вопросы?

Никита неторопливо выдохнул:

— Еще как раздражает. — Он откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. — Но меня пугает и кое-что иное. Насколько я понимаю, Братство располагает чудовищным могуществом. Что, если его обратят против Конфедерации?

Тайяш посмотрел на потолочные панели.

— Да, тут есть о чем подумать. Фронтир внушает остальным мирам все большую неприязнь. Что, если кто-нибудь — например, Арпеджио, — вздумает нанести по нему удар? Как отреагирует Братство?

Никита поскреб подбородок.

— Мне кажется, настала пора всерьез пересмотреть устаревшие взгляды. С другой стороны, если Фронтир столь силен, почему Братство держится в тени? Судя по этому отчету, Крааль мог бы диктовать свою волю всей галактике!

— Поступить таким образом запрещает его философия.

— Верно. — Никита подпер голову ладонью. — А если ему на смену придет человек, не настолько приверженный этическим принципам?

Тайяш задумчиво погладил пальцами свою эспаньолку:

— При одной мысли об этом меня бросает в дрожь.

Экран мигнул, и лицо Крааля исчезло.

— Что бы это значило? — Брайана посмотрела на Арта.

— Если с Карраско что-нибудь случится, мы переходим под командование Архона. — Арт повернул к девушке безучастное лицо. — Во всяком случае, так распорядился Великий Мастер. Иными словами… мы не можем ослушаться его приказов!

Брайана наполнила легкие воздухом и шумно выдохнула:

— Ну и ну! Творится что-то странное. Но что именно?

Арт нервно провел рукой по лбу.

— Откуда мне знать, черт побери? Послушай, мы уже давно видим, что дело нечисто. Все эти дипломаты, неопознанные корабли… Карраско окончательно рехнулся.

— Арт, капитан в полном порядке.

— Это ты так считаешь. А я его терпеть не могу. Мне не нравится его подход к делам.

Брайана бросила на Арта холодный взгляд:

— У тебя не было возможности как следует оценить капитана.

— Как раз наоборот.

— Эффективность действий экипажа значительно повысилась. Во время тренировочных боев мы успешно противостоим трем кораблям, пуская в ход лишь тридцать процентов своих ресурсов. Это уже немало.

— Будь проклят тот день, когда я… впрочем, теперь это не имеет никакого значения. — Арт развернулся в кресле. — Но уж если речь зашла о Карраско, то я все чаще замечаю, что в его присутствии на твоем лице расцветает улыбка.

— Неужели это тебя волнует?

— Я… Просто я не хотел бы получить удар в спину. Какое мне дело до твоих отношений с Карраско? — Он встал и коротко кивнул. — Но на твоем месте я бы хорошенько задумался над тем, что случится, если все пойдет наперекосяк и мы окажемся под пятой Архона.

С этими словами Арт торопливо покинул мостик.

— Пять, четыре, три, два, один… Выход! — крикнул Соломон.

— Теперь ваш черед, — добавил Хэппи, передавая управление реактором коммуникатору Брайаны.

— Локаторы! — рявкнул Сол. — Видите неопознанные объекты?

Арт изучил показания приборов.

— Никак нет, капитан, — ответил он.

— Всем постам отбой тревоги, — скомандовал Соломон, с удовольствием рассматривая экран, на котором вновь появились звезды. — Боз, свяжите меня со Спикером.

Несколько секунд спустя в динамиках послышался невнятный голос Архона:

— Да, капитан?

Видеоэкран оставался темным.

— Мы вышли из подпространства, Спикер. Намерены ли вы скорректировать курс, или мы направимся прямиком на Новую Землю?

Дожидаясь ответа, Соломон заметил, как Арт и Брайана обменялись озадаченными, чуть подозрительными взглядами, которые были так хорошо ему знакомы.

— Сейчас приду, — проворчал Архон.

Через несколько минут он вошел в люк и посмотрел на экран, хлопая заспанными глазами.

— Отличная работа, капитан, — сказал он, кивнув. — Действия экипажа заслуживают наивысшей оценки. Отсюда до места назначения рукой подать.

— Куда теперь? — спросил Соломон. — Ходят упорные слухи, что наша цель — отнюдь не Новая Земля.

— Рассчитайте курс до Новой Земли, капитан, — устало произнес Архон.

Сол вздохнул.

— Арт и Брайана, вы свободны. Я сам встану на вахту. Прошу вас не распространяться о том, куда мы направляемся. И пусть кто-нибудь из вас окажет мне любезность и проверит, как работают бластеры Кэла. С тех пор как он начал свои эксперименты, меня не оставляет тревога. Попробуйте стрельбу скрещенными лучами и оцените долю энергии, которая возвращается к кораблю.

Арт и Брайана поднялись на ноги и, кивнув на прощание Солу и Архону, покинули мостик.

— Я займусь орудиями! — бросила Брайана через плечо.

— Хорошие у вас помощники, Сол.

— Знаю. Честно говоря, мне невыносима сама мысль о том, что их втравили в эту историю. — Соломон покачал головой. — Они зеленоваты для таких приключений. Но с тех пор как я узнал, что мы идем на мокрое дело, они лезут из кожи вон, чтобы возместить недостаток опыта. Стало быть, летим на Новую Землю?

Архон кивнул.

— Прошу меня извинить, если мои слова окажутся для вас неприятным сюрпризом, но скрывать свои намерения можно великим множеством способов. Известно ли вам, к примеру, что, помимо прочего груза, мы везем в своих трюмах шахтное оборудование, герметичные купола и теплую одежду? — Он усмехнулся. — Мы постарались оставить на Арктуре как можно больше ложных следов. Разумеется, эти меры оказались бы излишними, не вздумай Президент дать волю своему языку.

— Президент Пальмир? — Казалось, Соломон ничуть не удивился. — Так это он допустил утечку информации?

Губы Архона судорожно искривились:

— Кроме него, ни одна душа на Арктуре не знала о том, что у нас на уме.

Это многое объясняло. Соломон насторожился.

— Шахтное оборудование? Наконец-то я слышу от вас нечто осмысленное, Спикер. Я сразу сказал, что ваши утверждения о якобы готовящейся конституционной конференции шиты белыми нитками. До сих пор у вас не сходились концы с концами. Мы собираемся добыть какой-то объект!

Архон поднял палец.

— Я не лгал, когда говорил, что на карту поставлена судьба Конфедерации. Вполне возможно, нам действительно придется переписать Конституцию. Это наша прерогатива. Однако ратификация нового Основного закона зависит от людей, которые летят с нами.

— Вы уже не раз грешили против истины, Спикер. Думаете, вам поверят?

— Вы, капитан, единственный, кто совершенно не доверяет мне! — Архон рассмеялся. — Но я на вас не в обиде. На вашем месте я повел бы себя точно так же. — Его глаза посерьезнели. — То, что нас ждет, лежит далеко за пределами человеческого опыта. У меня не было времени поговорить с вами об этом, но я заметил, что вы интересуетесь моей дочерью.

Лицо Сола превратилось в каменную маску.

— Ваша дочь привлекательная женщина, Спикер. Однако уверяю вас — до сих пор между нами ничего не было.

Жесткий взгляд Архона смягчился лишь на мгновение. Он ворчливо произнес:

— Вы не поняли меня, Соломон. Я был бы рад видеть вас вместе. Я лишь пытался объяснить, что в случае необходимости вы обязаны пожертвовать мной, Констанцией и даже всем населением планеты…

Соломон скептически покачал головой. Пожертвовать планетой? Архон, должно быть, сошел с ума. Что может быть дороже человеческих жизней? По его спине разлился холодок страха.

Казалось, Архон погрузился в собственные мысли и ничего не замечает вокруг.

— От нас с вами зависит судьба человеческой расы. С той поры, когда далекий пращур впервые взял в руки камень, чтобы защититься от грозных хищников, и до нынешних времен еще никто не оказывался перед лицом столь грозной силы. Я уже говорил вам, что Конфедерация повисла на волоске. — На лице Архона появилось загнанное выражение. — Это слишком слабо сказано. На чашу весов брошено все человечество. — Он поднял застывшие глаза и охрипшим голосом добавил: — Этот… объект… воистину длань господня!

— Может быть, лучше оставить его в покое?

— Нет! — Архон схватил Сола за руку. — То, что нашел один человек, со временем отыщет другой. Мы должны обезвредить его немедленно!

— Что-нибудь придумаем, — ответил Соломон с уверенностью, которой вовсе не ощущал.

— Да. Что-нибудь придумаем. Иного выхода нет. — Архон закрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, глубоко задышал, словно пытаясь совладать с собой. — Я простой человек, капитан. Но теперь я вынужден стать суперменом, не позволить врагу рода людского влиять на мои решения, мысли и чувства. Как жаль, что судьба не выбрала на эту роль кого-нибудь более достойного.

Соломон ждал, чувствуя, как напрягается все его тело, а мускулы плеч стягиваются тугими узлами.

— Уже очень скоро мы опустимся на Новую Землю, и вам придется разделить со мной это бремя, — продолжал Архон. — Однако до тех пор я вынужден нести тяжкий груз в одиночку, словно Атлас. — В его голосе зазвучали тоскливые нотки. — Я родился обычным человеком, но уж никак не титаном.

— Так же, как подавляющее большинство людей.

— И тем не менее судьба возложила эту ношу именно на меня. Если нас постигнет неудача, останется лишь уповать на Всевышнего. — Архон отвел глаза. — Да поможет нам бог!

— И вы станете указывать мне, куда направить свою станцию? — прогремел Никита, потрясая тяжелым кулаком у лица Фэна Джордана. Они стояли в кают-компании, углубившись в привычный послеобеденный разговор. Сегодня Джордан казался на редкость мрачным, как будто его снедала затаенная злоба.

— Да, если это послужит на благо государства. — Герцог скрестил руки и вздернул подбородок. — Индивидуумы обязаны подчиняться интересам общества.

— Капитан! — Никита взмахнул рукой, привлекая внимание Соломона. — Этот маньяк хочет, чтобы я признал его короля законным правителем галактики! Если коммунисты и демократы были мерзкими паразитами, сосущими кровь трудового народа, то кто такие короли? Безжалостная раковая опухоль в самом сердце человечества! Джордан утверждает, будто бы они поставлены над миром самим Всевышним!

— Ничего не выйдет, герцог, — невозмутимо произнес Соломон. Тайяш Найтер молча стоял рядом с ним, опираясь на черную трость и задумчиво пощипывая белоснежную бородку.

— Почему бы и нет? — с жаром воскликнул Джордан, поворачиваясь к Соломону и взирая на него с неприкрытой ненавистью. — Они сами убедятся в том, что монархия — единственная разумная система правления. Как только мы обуздаем подонков, кишащих на станциях, и принудим их к созидательному труду, Вольным секторам придет конец! История учит — таков неизбежный исход.

При слове «подонки» Никита издал придушенный вскрик, а Тайяш язвительно произнес:

— Мы не подонки. Мы такие же люди, как вы, жители Нью-Мейна. Спасибо за заботу, но мы вполне довольны своей судьбой и трудимся достаточно продуктивно.

Никита лукаво взглянул на Соломона.

«Интересно, как себя поведет офицер флота Братства? Быть может, мы наконец сорвем с него внешнюю шелуху и увидим его истинную сущность?»

Карраско с интересом следил за Джорданом.

— И как же вы собираетесь обуздать этих тигров, Фэн?

— Прекратим поставки, пока не смирятся. — Герцог бросил на Сола испепеляющий взгляд. Его губы вытянулись в тонкую линию, ореховые глаза сузились. — Впрочем, в наши дни многим людям не хватает хороших манер.

Лицо Сола застыло, губы угрожающе искривились:

— Согласен с вами целиком и полностью.

Заметив, как ощетинились Карраско и Джордан, Никита поспешил вклиниться в перепалку.

— Мы сами производим все необходимое!

«Что случилось? Какая кошка пробежала между этими двумя? И чем это грозит всем остальным?»

— На каждого хама найдется своя плетка! — Джордан вызывающе ухмыльнулся.

— Сколько у вас кораблей, Фэн? — спросил Соломон. — В ближайшее столетие только для патрулирования пограничных районов потребуется не менее тысячи боевых судов. Станции сектора Ленина присоединятся к сектору Москва; оттуда они все вместе могут отправиться поближе к Гулагу либо к Амброзу — куда угодно.

— Разве у ваших посольств уже собираются толпы недовольных, которые режут друг другу глотки за место в очереди, чтобы переселиться на Нью-Мейн и вкусить благ вашей утопии? — не выдержал Никита. — Что-то я их не замечал.

— Виной тому предубежденность, которую внушают людям напыщенные болваны вроде вас. Пропаганда Конфедерации и Братства отвратила их от Нью-Мейна. Вы, капитан, человек утонченных вкусов. — Фэн приподнял губу. — Позвольте спросить: где бы вы предпочли поселиться — на моей планете или в этих крысиных гнездах, станциях сектора Гулаг?

— Предпочитаю своих крыс! — вмешался Никита. — По крайней мере, они не указывают мне, где жить, как жить и чем заниматься. Вам кажется, что Нью-Мейн настолько велик и могуч, что может гонять нас с места на место, словно скот на Рейндже. Такое не под силу даже объединенной Конфедерации, а уж вам и подавно.

— Человечество спасет голубая кровь. Мы — избранные и никогда не оскверним себя связями с простолюдинами вроде этих ваших гулаги!

— Послушайте, Фэн, — заговорил Соломон, пытаясь охладить пыл вельможи. — Это уж чересчур…

— Вы построили свою касту на реках красной крови! — яростно загремел Никита.

— Монархи тщательно следят за тем, чтобы в немытых руках черни не оказалось оружия. Они садятся за стол переговоров, не доводя дело до войны.

— Как в 1914 году? — осведомился Соломон. — Чего тогда добились короли своими переговорами? Иван Грозный, Калигула, Наполеон… этот список можно продолжать до бесконечности. Нечего сказать — славные были парни, непревзойденные миротворцы.

Джордан побагровел:

— Видите ли, капитан, я не испытываю к вам теплых чувств. Я ничуть не сомневаюсь, что своим извращенным пониманием истории вы всецело обязаны Братству, заодно лишившему вас и тех навыков культуры поведения в обществе, которыми вы, возможно, когда-то обладали.

Соломон пожал плечами:

— Думайте обо мне что хотите, Фэн, но я остаюсь верен своим взглядам на прошлое.

— А я, пожалуй, раздам своим немытым ребятам оружие. — Никита наклонился, и его глаза оказались вровень с лицом Джордана. — Я опасаюсь таких, как вы, и не хочу жить той жизнью, которую вы нам готовите — под прицелом пушек.

— Безмозглые ублюдки! — воскликнул Джордан и величавой поступью удалился из кают-компании, провожаемый обеспокоенными взглядами присутствующих. Только Марк Листов сохранял видимую безмятежность.

— Что ж, наконец-то он высказался откровенно, — с деланной веселостью произнес Соломон.

Никита насмешливо фыркнул, чувствуя, как владевшая им ярость отступает:

— Думаю, вы правы. Если не ошибаюсь, он назвал меня ублюдком? Откуда ему было знать о порочных склонностях моей достопочтенной матушки? Может быть, он и сам приударяет налево?

Гневный демарш Джордана не ускользнул от внимания Конни. Она торопливо приблизилась, и Никита мечтательно вздохнул. «Не будь она такой недотрогой, мы могли бы славно поразвлечься», — подумал он и негромко произнес:

— Вы чересчур добродетельны, Конни.

— Что вы сказали? — спросил Карраско.

— Ничего.

— Кажется, вам удалось невозможное — вы обратили Джордана в бегство, — заметила девушка.

— Может быть, и мы с вами сбежим? У меня есть миленькая пустая станция, вы могли бы согреть ее своим теплом и осветить блеском своей красоты.

— А как же ваши три жены? — вкрадчиво осведомилась Конни.

Малаков моргнул, бросил на нее лукавый взгляд и пожал плечами:

— Я большой, сильный мужчина, — просто сказал он. — Меня хватит на всех.

— В таком случае вам стоит сесть на диету, — парировала Конни. — Только за нынешний вечер вы съели столько, что хватило бы накормить шестерых голодающих избирателей. Пожалуй, я отправлю весточку вашим супругам, расскажу им о том, как вы тут забавляетесь.

Никита поморщился.

Тайяш Найтер проводил взглядом Фэна, который скрылся в туннеле, и повернулся к беседующим.

— Герцог Джордан — ископаемое чудовище. Не знаю, что произошло между вами, но он явно гневается на вас, капитан.

Соломон вздохнул.

— Вы правы, Джордан — человек из далекого прошлого. Никто и никогда больше не сможет управлять человечеством при помощи грубой силы. Джордан слеп, он ничего не замечает вокруг. Ему не приходилось голодать или сражаться, сталкиваться лицом к лицу с опасностью и смертью. И, что еще хуже, он ничего не знает о своей собственной планете, о том, в какой нужде живет его народ.

Заметив, что Конни остановилась рядом с Карраско, Никита почувствовал легкий укол ревности. «Похоже, капитан еще не догадывается, но Констанция явно положила на него глаз. Впрочем, мне в любом случае не на что надеяться. Уж очень она шикарная женщина».

— Космос — открытая система, — согласился Тайяш. — Правительства создавались с целью контроля над перераспределением ресурсов. То, которое мы имеем сейчас, неспособно как следует отправлять свои функции в условиях неограниченных запасов природных богатств. — Он развел руками. — Как сказал Никита, мы сами производим все необходимое. О каком прекращении поставок может идти речь?

— Давно пора сжечь Нью-Мейн, этот рассадник чумы, — вполголоса проворчал Никита.

— Моя организация будет против, Никита, — сказал Соломон.

— Но почему? Какой прок от королей в нынешней политической обстановке?

— Они обеспечивают равновесие. Монархии находятся на одном краю политического спектра, противоположный конец которого занимаете вы. — Сол широко улыбнулся. — Как Джордан назвал ваши станции? Крысиными гнездами?

— Глядя на бороду Никиты, можно представить, что в Гулаге обитают не только крысы, — заметила Конни. Никита наклонился и пощекотал ее бородой.

— Только не вздумайте наябедничать папочке, — предупредил он.

— Я пожалуюсь вашим женам.

Малаков горестно застонал и повернулся к Соломону.

— Хотите сказать, что ваше Братство — это идеальное общество?

Соломон покачал головой.

— Так было не всегда. Но в настоящее время пост Великого Галактического Мастера занимает выдающийся человек. Он добился серьезных перемен к лучшему. Впрочем, вы уже знакомы с нашей историей. Вы прочли документы, которые я вам предоставил?

— Да. — Тайяш вздохнул. — Чтобы изучить лишь один отчет, потребовалась почти целая ночь. Мне неприятно признаваться в своих заблуждениях, но, похоже, Братство действовало разумно и осмотрительно.

— Но власть может перемениться. — Никита покачался на каблуках, глядя в сторону туннеля, в котором скрылся Джордан. — Что, если Великим Мастером станет человек вроде герцога?

Соломон покачал головой:

— Кандидаты проходят суровый отбор. В этом процессе принимают участие не только все члены Братства, но также и компьютеры. Программа выборов весьма сложна, помимо всего прочего, она предусматривает тщательный психоанализ. Видите ли, уроки двадцатого столетия не прошли для нас даром. Мы не можем позволить, чтобы Братством управляла посредственность. Система настолько совершенна, что приход к власти диктатора попросту немыслим.

Никита запустил пальцы в бороду.

— Иными словами, вы допускаете грубое вторжение в частную жизнь. А как же тогда насчет прав человека?

Соломон посмотрел ему в глаза.

— Вы уже получили некоторое представление о могуществе Братства. Своими научными достижениями мы намного опередили остальные народы Конфедерации. То же самое касается и нашей политической системы. Ее корни восходят к раннему периоду истории Фронтира. Суть проста: мы не позволяем себе ошибок в управлении. В любом демократическом мире к власти может прийти безмозглый тупица. Наши выборы — более взвешенный процесс. Он может показаться вам неестественным и чрезмерно формализованным. Но я скажу вам одну забавную вещь. Крааль не хотел становиться Великим Мастером. До прихода в политику он был цветоводом. Да-да, он зарабатывал на жизнь, выращивая цветы и торгуя ими. Его политическая карьера началась с поста Мастера небольшой ложи в Мориа. Ему и в голову не приходило, что он может занять высший пост в Братстве. Трудность состояла в том, что он, как никто другой, подходил для этой должности.

Никита недоверчиво усмехнулся.

— А если бы члены Братства проголосовали против Крааля?

— Он не стал бы Мастером, даже если бы программа показала, что лучшей кандидатуры не существует. — Сол сцепил пальцы за спиной. — Для того чтобы управлять, человек должен обладать самыми разнообразными качествами, в том числе — умением завоевывать доверие общества. Наша система выборов отшлифована до мелочей. Сомневаюсь, что человек, которому не доверяют, сумел бы преодолеть все ее барьеры.

Тайяш покачал головой.

— Ваша система кажется мне чересчур бездушной, обезличенной.

Соломон улыбнулся:

— И тем не менее она устраивает нас как нельзя лучше.

— Почему вы до сих пор не входите в Совет Конфедерации? — спросил Никита. — Даже у католиков есть место в нем.

— Сохраняя нейтралитет, мы уклоняемся от политических интриг, которые могли бы расколоть Братство. Вы можете назвать хотя бы один случай, когда мы поддержали ту или иную фракцию?

— Ваше политическое влияние и без того достаточно велико, — сказал Тайяш.

Сол кивнул.

— Это верно, но вы должны были заметить, что мы ограничиваем свое участие в работе Совета независимыми рекомендациями, подкрепляя свою правоту соответствующими документами. Каждая наша акция проходит под неусыпным наблюдением, каждое предложение изучается особым комитетом, задача которого — не допустить нежелательных последствий. Думаю, вы помните, что Братство уже не раз отзывало своих советников.

— Но если найдется мошенник, которому удастся перехитрить систему и вопреки всему стать Великим Мастером?

— У нас есть организация под названием Комитет Юриспруденции. При возникновении каких-либо сомнений Комитет приглашает Мастера на собеседование, изучает улики и доказательства и публикует свои выводы. В случае неблагоприятного решения ставится вопрос о вотуме доверия. Если Мастер его не получает, он складывает с себя полномочия.

— А если Мастер откажется и узурпирует власть?

— Мы его ликвидируем, — не задумываясь, ответил Сол.

— Вы его… — Тайяш заморгал, у него отвалилась челюсть.

Сол печально улыбнулся.

— Из всех преступлений, когда-либо совершавшихся против человечества, тирания — самое тяжкое. Оно абсолютно несовместимо с нашими убеждениями.

— Но если люди сами захотят тирании? — спросила Конни. — Такое уже бывало.

Соломон повернулся к ней.

— В таком случае они вольны покинуть ряды организации и переселиться на Нью-Мейн. Видите ли, в Братство принимают только по личной просьбе и никого не удерживают насильно. Это тоже противоречит нашей философии.

Казалось, Никита с трудом постигает смысл его слов.

— Люди, у которых заранее готов ответ на любой вопрос, всегда внушают мне подозрение. Неужели у Братства нет никаких пороков и все вы до единого — потомки ангелов?

Сол рассмеялся.

— Вряд ли. Мы такие же люди, как все прочие. Не так-то просто жить, неукоснительно подчиняясь догматам и правилам. Откровенно говоря, благополучие Братства всецело зависит от компьютеров. Без наших технологий мы развивались бы точно так же, как любое другое сообщество людей, и совершили бы те же самые ошибки.

— Но вам пришлось поступиться своей независимостью и отдаться на милость мыслящих машин, — заметил Тайяш. — А это, знаете ли… — Он покачал головой, на его лице появилась кислая мина.

— Верно, — согласился Сол. — Вот почему мы стараемся не распространяться об этом. Представьте, какой вой поднимется в космосе, если средства массовой информации узнают о том, как мы живем. Братству и без того хватает забот. Однако, как я уже говорил, наша система подходит не каждому.

— Для многих людей Братство — как кость в горле, — заговорил Никита, откашлявшись. — Люди терпеть вас не могут. Что, если их неприязнь зайдет слишком далеко? Что, если Сириус добьется мирового господства и поставит Братство вне закона? Что, если Джордан отправит на Фронтир свои корабли, желая превратить его в подобие Нью-Мейна?

— Все очень просто, господин Представитель, — не колеблясь, ответил Сол. — Мы соберем вещички, упакуем каждый болт и каждую гайку — и отправимся восвояси.

Человек проскользнул в люк, беззвучно ступая по полу спальни, погруженной в темноту. Ловкая рука вынула небольшой черный чемоданчик из-за изголовья кровати, покрытой смятыми простынями. В воздухе витал запах натруженных человеческих тел — легкий мускусный аромат любовной схватки.

Затянутые в перчатки пальцы извлекли из чемоданчика небрежно скрученные черные трубки и развернули их. Точными экономными движениями незваный гость включил крохотный источник питания, расположенный в месте сочленения трубок, и вынул из поясного кармана кубический кристалл передающего устройства размером с лесной орех. Глядя на портативный экран, он изучил реакцию черных трубок на передатчик.

Что-то пробормотав себе под нос, он торопливо убрал кубик, свернул трубки, уложил их в чемоданчик и поставил его на место.

Не издав ни шороха, он растворился в проеме входного люка.

 

22

Соломон включил свою любимую Девятую симфонию Бетховена и уже собирался углубиться в сочинения Эврипида, когда из коммуникатора послышался голос Боз:

— Капитан! Только что в медотсек доставили посланника Тексахи. Я подключила его к системе жизнеобеспечения, взяла анализы и сейчас пытаюсь обнаружить признаки проникновения в его сердечную мышцу инородных тел.

Соломон вскочил на ноги, шлепнул ладонью по пластине замка, выбежал в коридор и помчался к госпиталю. Брайана уже была там. Медея сидела рядом с медицинским комплексом. На ее лице застыло равнодушное выражение. Лейтенант Уилер хлопотал у приборов, следя за их показаниями.

Из щели принтера поползла лента распечатки, и Уилер торопливо схватил ее. Чтобы поставить диагноз, ему хватило одного взгляда.

— Сердечный приступ, — объявил он, не отрывая глаз от распечатки. — Неделя на больничной койке — и он поправится.

— Сердечный приступ? — переспросила Медея. — Вот как? Очень любопытно.

— Госпожа Вице-консул, нельзя ли попросить вас на минутку?.. — Сол поднялся и вывел Медею в коридор. — Что произошло?

Медея смотрела на него чуть насмешливым взглядом.

— Вам действительно интересно? — Поколебавшись мгновение, она продолжала: — Так и быть. Мой муж вернулся в каюту, насладившись прелестями миссис Янг — надо сказать, она весьма умело пускает их в ход. Муж начал извиняться и на полуслове потерял сознание. Надеюсь, вы понимаете, почему я не испытываю к нему особой жалости и сострадания.

Соломон дернул себя за бровь.

— Мне неловко об этом спрашивать, но поведение вашего супруга не вполне…

— Да. — Медея откинула голову. — Не вижу смысла скрывать, вы слишком умны и наблюдательны. Так вот, наше супружество — чистой воды фикция. У меня было несколько причин взять Тексахи с собой. Во-первых, его присутствие отчасти маскировало истинные интересы Земли в этом деле. Он был для меня своеобразной ширмой. Глядя на него, можно было подумать, что мы отправляемся в увеселительную прогулку. Во-вторых, близость супруга до некоторой степени гарантировала мне уединение, избавляя от назойливости мужчин. И, наконец, следует учесть, что я родилась и выросла в провинции. Там до сих пор действуют старинные обычаи, в согласии с которыми женщина занимает подчиненное положение. Одинокая женщина выглядит слабой и уязвимой, ее никто не принимает всерьез.

— Но почему вы выбрали такого мужа, как Тексахи?

Выражение лица Медеи не изменилось ни на йоту.

— Меня едва ли можно счесть слабой, изнеженной дамой. Власть и могущество, сосредоточенные в моих руках, не дают покоя большинству мужчин. Рано или поздно они пожелали бы оттеснить меня либо воспользоваться моим положением в собственных целях. Тексахи же всегда был равнодушен к власти. Вдобавок… — Медея бросила Солу ледяную улыбку. — К тому же он чертовски хорош в постели. Для женщины в моем положении такой супруг — настоящий клад. В девяти случаях из десяти внимание мужчины объясняется тем, что он хочет чего-то добиться. Он использует твое влияние, пытается вытянуть из тебя секретную информацию. Тексахи попросту не хватает для этого мозгов.

Сол задумался над ее словами.

— То, как он повел себя, отнюдь не явилось для меня новостью. На Земле и на Арктуре мне приходилось водить в свой дом женщин только для того, чтобы Тексахи был счастлив. Я надеялась, что на борту корабля моя близость будет действовать на него сдерживающе. Мне и в голову не приходило, что здесь окажется эта шлюха. Я полагала, что у нас будут более… благоразумные и сдержанные спутники.

Соломон кивнул:

— Кажется, я понимаю.

Медея мрачно улыбнулась, и в ее голосе зазвучала сталь:

— Надеюсь, что так. Мне было бы очень неприятно, если бы наша с вами беседа достигла чужих ушей. Я рассказала вам все это только потому, что человек, достигший чина капитана флота Братства, наверняка знает, что такое честь и достоинство. К тому же мы находимся на вашем корабле, и два сердечных приступа, случившихся один за другим, внушают мне подозрения.

Соломон кивнул.

— Благодарю за доверие и прямоту. Позвольте заверить вас, что небывалая предрасположенность пассажиров к сердечным приступам не ускользнула от моего внимания.

— Я и не рассчитывала на иное.

— Разумеется. Ведь это мой корабль, — ответил Соломон, преодолевая гнев. Медея, не дрогнув, выдержала его тяжелый взгляд.

Вернувшись в медотсек, Соломон кивком головы подозвал Брайану.

— Старший помощник, я хочу поговорить с вами наедине.

Девушка кивнула, и они вместе покинули помещение.

— Прошу вас держать язык за зубами, — сказал Соломон. — Наверняка пойдут пересуды. Постарайтесь подавить их в зародыше.

Карие глаза Брайаны встретились с его глазами.

— Капитан, вся наша экспедиция выглядит достаточно необычно.

— Знаю. До тех пор пока не выяснится, в чем тут дело, мы должны соблюдать крайнюю осторожность. Буду откровенен с вами. Я даже не догадываюсь, каковы цели путешествия. Как только у меня появятся конкретные факты, я расскажу о них вам и Арту, и мы вместе подумаем, как быть дальше. Вы верите мне?

Брайана улыбнулась, ее глаза потеплели.

— Разумеется, капитан. Я, честно говоря… сначала у меня были некоторые сомнения. Я рада тому, что они не оправдались.

Сол рассмеялся:

— Я был не в лучшей форме. А сейчас я прошу вас держать ухо востро и докладывать мне обо всем, что вы услышите. И, Брайана… Спасибо вам. — Он зашагал к своей каюте, не заметив взгляда, которым его проводила девушка.

— Докладывайте, Боз.

— Опять нейротоксин, капитан.

Соломон опустился на койку, чувствуя, что им овладевают усталость и отчаяние.

— Что дала видеозапись?

— Проанализировав ее, я не заметила ни малейших признаков покушения. Хотите просмотреть?

— У Тексахи было свидание с Эльвиной Янг.

— А перед этим он находился в кают-компании и общался с несколькими людьми. В их числе Мики Хитавия, Арнесс, Констанция, Листов и Никита. Он мог проглотить яд в любую минуту.

Соломон кивнул, не отрывая глаз от экрана, на котором воспроизводилась запись.

— Опять Хитавия? И эта его размолвка с Нгоро… Пожалуй, нам следует известить Спикера.

Боз связала его с Архоном, и Сол сообщил:

— Очередное покушение. На сей раз его жертвой стал Тексахи. Медея спасла ему жизнь, вовремя вызвав врача. Корабль ввел Тексахи противоядие. После восстановления поврежденных нейронов он будет в полном порядке.

— Черт возьми! Соломон, я надеялся, что это больше не повторится. — Казалось, Спикер был потрясен.

— Судя по всему, нет. Может быть, объявим карантин, сославшись на то, что на борту обнаружен неизвестный вирус? Это помогло бы нам связать руки преступнику. — Сол задумчиво потер подбородок.

Архон покачал головой:

— Нет, капитан. Забудьте об этом. Я беру ответственность на себя. Возникает чувство, будто мы ведем войну… что ж, пусть все жертвы остаются на моей совести. Что бы ни случилось, я не могу сеять недоверие между пассажирами.

— Я прикажу Главному инженеру демонтировать диспенсеры. — Соломон выпрямился. — Их место займут люди. Живые бармены — какая роскошь! Но людям придется привыкнуть пить из сосудов, которые будут распечатывать прямо при них.

— Хорошая идея, капитан. Что ж, посмотрим. — На лице Спикера отразилась напряженная работа мысли. — Может быть, мне удастся придумать достаточно убедительный повод для таких перемен.

Ночью Соломон то и дело просыпался. Его мучили кошмарные видения — пробитый корпус корабля, ураганные потоки воздуха, вырывающегося в открытый космос, искаженное страданием лицо Мэйбрая Андаки, мучительные стоны Пег… Моргая воспаленными глазами, Соломон натягивал форму, гадая, что принесет ему грядущий день, когда из коммуникатора послышался голос Боз:

— Капитан, Фэн Джордан напал на Констанцию в спортивном зале!

И вновь Сол помчался по коридорам.

Люк спортзала открылся, впуская его внутрь. Фэн притиснул обнаженную Конни в углу, завернув ей руки за спину. Девушка почти не сопротивлялась — Соломон понял, почему, увидев в ладони герцога шокер.

— Теперь ты моя, Конни, и тебе это понравится! — Фэн со смехом наклонился и поцеловал девушку в шею.

— Джордан! — Голос Соломона гулким эхом разнесся в просторном помещении.

Фэн оглянулся через плечо. Его глаза сверкали странным блеском.

— Оставьте нас, капитан. Мы хотим побыть наедине.

— Отпустите ее! Вы находитесь на моем корабле и знаете наши правила!

— Вы мешаете мне развлекаться. Кто вы такой? Арктурианский сутенер? Я же сказал — оставьте нас вдвоем!

Герцог приставил разрядник устройства к ложбинке груди Конни, и у Соломона перехватило дыхание. Импульс шокера, нацеленный в область сердца, достаточно силен, чтобы убить человека.

— Отпустите ее, Фэн. Еще раз повторяю: вы находитесь на борту корабля. Сексуальное домогательство карается здесь смертью. Образумьтесь, герцог! Вы сами суете голову в петлю. Ради всего святого, ведь она — дочь Архона!

— Она шлюха! Видели бы вы, как кувыркалась она в воздухе, не позаботившись прикрыть тело хотя бы лоскутком!

— Поймите, в космических полетах это самое обычное дело, так повелось с первых дней звездоплавания! Нельзя же судить о корабельных традициях, опираясь на моральные устои, принятые на Нью-Мейне! Отпустите ее, Фэн. Быть может, нам удастся замять…

— Я, герцог Баспы, повелеваю вам удалиться. Вон отсюда!

Конни застонала, пытаясь освободиться от его хватки.

— Джордан! Отпустите…

— Я пользуюсь дипломатической неприкосновенностью!

— Она тоже!

— Уходите капитан, иначе я убью ее, клянусь! Прочь!

Соломон резким движением повернул регулятор силы тяжести, включая невесомость. Джордан вскрикнул, его ноги оторвались от палубы. Послышался сухой треск разрядника. Конни дернулась и обмякла. Соломон оттолкнулся от стены и всей своей массой обрушился на герцога, ударив его ступней в грудь. Раздался отчетливый хруст, и Фэн пронзительно взвизгнул.

— Я отрублю тебе голову! Ты… — закричал он, складываясь пополам и яростно извиваясь в воздухе.

Соломон сделал сальто, приблизился к герцогу со спины, схватил его за волосы, ударил лицом о стену и швырнул в сторону. Фэн взвыл от боли и перестал сопротивляться. Из его разбитого носа струилась кровь.

— Боз, медицинский комплекс сюда, и побыстрее! — Соломон ухватил Фэна за руку и оттолкнулся от стены. Подплыв к пульту управления, он включил нормальную силу тяжести. Джордан свернулся клубком, прижимая ладони к груди, на которой расплывался багровый кровоподтек. Соломон бросил его у пульта, торопясь оказать помощь девушке.

Джордан с натужным хрипом поднялся на ноги, держась за бок. Он наклонился, поднял шокер и трясущейся рукой выставил его перед собой.

— Я… я убью тебя — так же, как убил ее!

Щелкнул разряд, но Соломон успел упасть на палубу и, перекатившись, оказался за спиной Фэна.

— Брось оружие! — велел он, выкручивая ему руку.

Джордан застонал.

— Ни за что! Я еще доберусь до тебя! Ты посягнул на достоинство племянника короля! Я, герцог Баспы… — Соломон рывком сломал ему руку, и голос Джордана перешел в мучительный вопль. Шокер вывалился из его онемевших пальцев.

Распахнулся входной люк — это прибыл Уилер с медицинским комплексом. Вслед за лейтенантом, едва не наступая ему на пятки, в зал ворвался Хэппи.

— Этот человек арестован по обвинению в попытке изнасилования. — Соломон указал большим пальцем на Джордана, который корчился у стены, поддерживая на весу руку, вывернутую под неестественным углом. — Что с девушкой?

— Мне удалось заставить ее сердце биться, кэп. — Уилер поднял лицо, улыбнулся и вновь склонился над Констанцией. — Она поправится. Но ей придется полежать в медотсеке день-другой.

Сол кивнул, чувствуя, как сковавшее его напряжение отступает. Хэппи поднял Джордана и повел его прочь из зала. Герцог взвыл и разразился пронзительными проклятиями, полными ярости и боли. Услышав его крики, Соломон злорадно ухмыльнулся.

— Старший помощник Брайана, — негромко проронил он в коммуникатор.

На экране появилась Брайана. Ее волосы были всклокочены, а сама она, судя по всему, только начала одеваться.

— Я здесь, капитан. Буду на мостике через минуту!

— Не спешите, — сказал Сол. — Важные события случаются не только на мостике. Я попрошу вас собрать следственную комиссию. В нее войдете вы, Джордж Стоковски, Никита Малаков и Ди Арнесс.

Девушка кивнула, хлопая заспанными глазами:

— Что случилось?

— Фэн Джордан только что напал на Констанцию в спортивном зале — пытался изнасиловать ее.

— Ради всего святого! Изнасиловать?

— Да, вы правильно поняли. Отныне все улики и доказательства передаются вам и Стоковски. Вот только… э-ээ… видеозаписи не будет — лишь стенограммы голосов. Я хотел бы приберечь пару козырей. Но если у вас возникнут вопросы, Боз покажет вам кадры.

Брайана ошеломленно кивнула.

— Слушаюсь, сэр. — Она помедлила, закусив губу. — Такое обвинение предусматривает смертную казнь.

К горлу Соломона подступил комок:

— Я знаю об этом не хуже вас.

Появились люди — агрессивные, нетерпеливые. Их решимость и вера в свои силы пробудили в ней давно дремлющие воспоминания. Хайнаны были такими же дерзкими и безрассудными, столь же смело искали встречи с ней. Так же, как люди, они не догадывались, на что обрекают себя.

Хайнаны превосходили людей буквально во всем. Они без труда расправились с тиссами. До глубины души приверженные тяге к соперничеству, они попросту оттеснили своих наставников и далее развивались самостоятельно, приспосабливая достижения науки тиссов к своим нуждам.

Овладев звездоплаванием и внимательно изучив отчеты экспедиции тиссов, хайнаны немедленно отправились на поиски. Первым в ее чрево вошел хайнан по имени Хиссток. И первым он повернул рычаг Ключа. Он и стал Мастером. Отравленный наркотиком высшего могущества, Хиссток провозгласил себя божеством, создал империю и стал безраздельным владетелем душ своих подданных.

Извечное проклятие ввергало ее в яростное бешенство. Но она знала, что хайнанам не выжить. Сколь бы совершенным ни был их мозг, какой бы несокрушимой силой ни обладали их тела, они нашли ее — и в свое время заплатят за это.

Беспомощная и недвижимая, она терпеливо взирала в просторы Вселенной. Воспоминания были ее единственным утешением. И наконец появились существа, называвшие себя людьми. Один за другим из подпространства выныривали их примитивные корабли. Некоторые из них опускались на планету, другие занимали удаленные орбиты и выжидали, словно надеясь разобраться в том, что происходит. Появилась еще одна флотилия, скупо выбрасывающая из дюз реакционную массу в жалкой попытке скрыть свое присутствие. Одного за другим она прощупывала людей, изучая их мыслительные способности.

Вот он! Хладнокровный и властолюбивый, достойный звания Мастера. Своими сенсорами она исследовала содержимое убогих банков корабельных компьютеров. Личность, на которой она остановила свой выбор, звалась Сэбот Селлерс.

Брайана моргнула и покачала головой.

— Я знаю, мы не вправе рассчитывать, что здесь все будет так же, как в изученных областях космоса. Назначение на «Боз» было для нас понижением. — Она горестно усмехнулась, оглядывая каюту Арта.

— Мы хотели обрести опыт и практические навыки, — заметил Арт. — «Боз» казался самым подходящим для этого кораблем.

— Проклятие! На чашу весов брошена жизнь человека! — Брайана свернулась клубочком на краю его койки. — Я просмотрела записи, Арт, все записи! Вина Джордана не вызывает сомнений. Он вошел в спортивный зал, оглушил Констанцию разрядником и двинулся к ней, расстегивая на ходу брюки. Стоковски и Ди продолжают изучать материалы, допрашивают Констанцию, Карраско и Джордана, но их решение известно мне наперед. Попытка изнасилования в открытом космосе карается смертью. — Она покачала головой. — Мне предстоит подписать приговор, обрекающий Джордана на гибель.

Арт поднялся на ноги, подошел к девушке, сел рядом и положил руку ей на плечо.

— Помнишь те времена, когда жизнь казалась нам ясной и понятной? Мы были лучшими пилотами от Фронтира до Арктура. Помнишь, как мы расстреляли пирата? Мы ни капли не сомневались в своих силах и считали себя настоящими космическими волками.

Брайана уютно примостилась на сгибе его руки.

— Первые кандидаты на полет в глубокий космос, — сказала она, усмехаясь. — Это были мы, Арт. Самые способные выпускники Академии. А теперь мне остается лишь теряться в догадках. Я думала, что Карраско безнадежен, но он проявил себя с наилучшей стороны. У нас нештатное вооружение, мы постоянно рыщем, то и дело меняя курс. Два сердечных приступа кряду? Бросьте! Дипломаты уже почуяли неладное. Чем бы ни обернулось дело Джордана, оно грозит межпланетным скандалом. Вдобавок, нам сообщают, что Великий Мастер Крааль передал командование кораблем Архону. Что нас ждет на Новой Земле?

— А Карраско и не подумал воспротивиться этому приказу! Грубейшее нарушение всех правил нависло над нами дамокловым мечом и бесит меня даже больше, чем вся эта интрига. — Арт покачал головой и попытался сменить тему беседы: — Меня радует лишь одно. Ты видела у кого-нибудь такие мускулы? — Он напружинил бицепс. — Теперь меня можно выпустить в любом порту, и я в одиночку наведу порядок в самой грязной забегаловке. Фуджики обучает меня поистине удивительным вещам!

— А я могу держать под прицелом сразу пять кораблей противника и поражать их с вероятностью пятьдесят девять процентов. — Брайана сухо рассмеялась. — Однако это еще не значит, что я готова обречь человека на смерть.

Арт понял, что ему не удастся привести Брайану в доброе расположение духа.

— Что ж, ты права. Экспедиции в глубоком космосе, как правило, совсем не похожи на нашу. Что, если Карраско вновь потеряет самообладание? Я не раз слышал, что он собирается по возвращении подать в отставку.

— Он уже потерял три корабля. — Брайана расстроенно вздохнула. — Все его старшие помощники погибли, почему же этот полет должен стать исключением? Мне это не нравится. Новая Земля внушает мне дурные предчувствия. Я уверена, что там нас подстерегает нечто ужасное, опасность, куда более грозная, нежели наши нынешние неурядицы. Черт возьми, я…

— Старшим помощникам явиться на мостик! — раздался голос Боз. — Тревога! Статус опасности — средний.

— Опять тренировка! — простонал Арт. Брайана поднялась на ноги и пожала плечами.

— Давай покажем старичку, на что мы способны!

Карраско сидел, склонясь над приборами. Арт занял свое место и бросил торопливый взгляд на индикатор статуса тревоги — тот по-прежнему горел желтым светом.

— Спикер, — сказал Карраско в коммуникатор, — неопознанный корабль приближается к нам сзади. Вместо того чтобы занять дальнюю орбиту, он следует за нами по пятам. Мы обнаружили его по искажению пространства, вызванному присутствием большой массы.

— В этом уголке пространства становится чересчур тесно, — гневным голосом проворчал Архон, не отрывая глаз от мониторов.

Артуриан всмотрелся в спектр излучения преследователя.

— Капитан, это один из тех кораблей, которые висели у нас на хвосте перед прыжком!

— Какие будут мнения? — бесстрастно осведомился Соломон.

Первой догадалась Брайана.

— Я думаю, один из чужаков завершил прыжок, тормозя во всю мощь своих реакторов, а второй продолжает двигаться с прежней скоростью. Один из них опережает нас, другой остался позади. Они взяли нас в клещи, зная, в какой точке мы вынырнем из подпространства. Стало быть, они исходят из предположения, что нашей целью остается Новая Земля. Значит, в любой момент можно ожидать появления второго корабля.

Карраско уважительно посмотрел на девушку:

— У вас светлая голова, старший помощник.

— В таком случае нас обнаружат не позднее чем через полтора часа, — вмешался Арт, раздраженно поглядывая на Брайану. — Чужак движется по касательной к нашему курсу. Не стоит ли нам замаскировать свою массу, исказив гравитационное поле и выключив тормозные двигатели?

Соломон кивнул и лукаво посмотрел на Арта.

— Лучший способ избежать синяков и шишек — не ввязываться в драку. Прими это за аксиому, и доживешь до глубокой старости. Согласен с вами целиком и полностью, Арт. — Он с улыбкой повернулся к коммуникатору. — Всем, кто находится на борту! Занять места по боевому расписанию! Приготовиться к флуктуациям силы тяжести!

На глазах Арта красные огоньки панели с непостижимой скоростью сменились желтыми, а потом зелеными. При виде такой оперативности в душе Арта шевельнулось нечто вроде горделивого чувства. Он повернулся к панели пассажирского отсека, но и она показывала полную готовность. После первой тренировки, закончившейся провалом, повара не опускались ниже четвертого-пятого места. Что бы Арт ни думал о Карраско, капитану удалось здорово подтянуть экипаж.

Брайана втиснулась в гермокостюм и взяла на контроль пульты Арта, давая ему возможность одеться. Пока Арт включал системы, заполнявшие противоперегрузочные капсулы жидкой смесью, Архон по корабельной сети разъяснил дипломатам обстановку.

В перенасыщенной кислородом жидкости создавалось повышенное давление. В соответствии с законом Бойля, кислорода было достаточно, чтобы сохранять жизнеспособность человека и вместе с тем компенсировать действие перегрузки. Арт мельком услышал испуганные жалобы обитателей Вольных станций, не сразу сообразивших, что они не захлебнутся, даже погрузившись в жидкость с головой.

— Сколько осталось до того мгновения, когда нас обнаружат? — спросил Карраско.

— Около часа, — ответил Арт. — Мы можем потянуть время, сменив орбиту.

— Боз, как только чужак окажется в пределах видимости, включайте камуфляж, — распорядился Соломон.

Корабль захлестнула первая волна искажения гравитационного поля, и желудок Арта превратился в тяжелый камень. Он недобрым словом помянул сытный обед, который съел час назад.

— Э-ээ… капитан!

— Слушаю вас, Арт.

— Чего мы добьемся, пустив в ход этот прием? — Он стиснул зубы, борясь с взбунтовавшимся желудком.

— Разве что небольшой отсрочки. — В голосе Сола не было уверенности. — Теперь, когда конус выброса реакционной массы расширился, мы выглядим на экранах преследователя чем-то вроде гравитационного пятна, а не точечной массы. При нынешней скорости они не могут изменить свой курс более чем на несколько градусов и подойти к нам ближе чем на двадцать тысяч километров. Разумеется, в конце концов они запеленгуют нас, и тогда мы совершим маневр, на который неспособен ни один известный им корабль.

— Пиратские трюки? — осведомился Арт, болезненно морщась. Казалось, в его внутренностях переливается расплавленный свинец.

Карраско иронически усмехнулся:

— И кое-что еще. Неужели в Академии не учат приемам, которые так любят пираты?

Арт бросил на Сола нерешительный взгляд.

— В сущности, нет. Нам лишь объяснили, что рейдеры порой ведут себя непредсказуемо, упомянули о том, что они используют искажение гравитации и маскировочные красители, и заверили нас, что наши сенсоры и техника камуфляжа путем создания мнимых изображений намного действеннее.

Губы Сола вытянулись в жесткую линию.

— Значит, мы уделяем снабжению Академии новейшей информацией слишком мало внимания. У меня есть несколько видеозаписей. Пожалуй, вам с Брайаной стоит их изучить. Боевая тактика и технологии постоянно развиваются, но и пираты не сидят сложа руки.

Теперь оставалось только ждать. Одна за другой тянулись томительные минуты. Со временем флуктуации гравитационного поля усиливались. Гермокостюм Арта пропотел, тело начинало зудеть. Ползущая по экрану точка манила его к себе, словно мотылька, летящего на свет.

— Это напоминает мне древние стереофильмы об американских и русских подводных лодках, — заметила Брайана, подперев голову ладонью. — Непрерывное ожидание, нескончаемое состязание в хитрости и коварстве.

— Да, — согласился Арт, не спуская глаз с точки, которой был обозначен чужак. Вновь накатила волна гравитации, но его желудок, переваривший большую часть пищи, почти не дрогнул. — Все как в фильмах, если не считать нервного напряжения.

— Верно, — язвительно произнесла Брайана. — А Карраско, похоже, ничуть не волнуется.

Арт оглянулся через плечо. Соломон сидел, откинув голову и чуть приоткрыв губы. Его грудь ровно вздымалась и опадала. Он спал.

— Только не вздумай сказать, что Карраско сделан из железа, — проворчал Арт. — Выводя корабль из дока, он едва не лишился чувств.

Чужак продолжал нащупывать «Боз». Вновь начались колебания гравитационного поля, и Арта, который к этому времени почти притерпелся, едва не стошнило. Наконец лучи преследователя, направленные в их сторону, отклонились, и белая точка миллиметр за миллиметром поползла по огромному экрану прочь.

— Не хочешь разбудить его милость? — спросил Арт, кивком указывая на Карраско, и с нескрываемым сарказмом добавил: — Опасность, похоже, миновала.

— В этом нет нужды, — раздался звучный голос Соломона, и Арт смутился. Его желудок вновь налился свинцом, как при самом сильном всплеске гравитации.

— Прошу прощения, сэр, — сквозь зубы процедил он. — Извините.

Карраско зевнул.

— Ваши извинения приняты, старший помощник, — сказал он, кивая. Арт физически чувствовал на себе его взгляд. — Я не потерплю столь неуважительного тона на мостике, Арт. Я мог бы вывести вас в коридор и надрать вам уши и не делаю это только из снисхождения к слабостям человека, впервые угодившего в серьезный переплет.

— Но вы уснули на боевом посту, а это, знаете ли… — презрительно заговорил Арт и тут же прикусил язык, сообразив, сколь вызывающе прозвучали его слова. Брайана испуганно посмотрела на него и зажмурилась.

Карраско поднялся, держась за спинку капитанского кресла:

— Не желаете прогуляться со мной в спортивный зал?

Арт посмотрел в его пылающие карие глаза и судорожно сглотнул:

— Может быть, дождемся отбоя тревоги?

— Нет, идемте сейчас же. Брайане вполне под силу справиться с уходящим чужаком. Он находится на пределе видимости и не смог бы затормозить, даже если бы обнаружил нас. Идемте, старший помощник!

Арту казалось, что он проделал самый длинный путь в своей жизни. Он плелся за Карраско, чувствуя, как волны гравитации бросают его из стороны в сторону. Они оба держались на ногах только благодаря компенсаторам, встроенным в гермокостюмы.

Спортивный зал показался Арту огромным и пустым.

— Итак, — заговорил Карраско, поворачиваясь и шатаясь, словно путник, ступивший в бурные воды горного ручья. — В чем дело, Арт? С той минуты, когда я поднялся на борт, вы и Брайана изводите меня придирками. Мое терпение истощилось, и я пойду на все, лишь бы положить этому конец — не сходя с этого места!

— Никак нет, сэр! — выпалил Арт, сочтя за лучшее ограничиться фразами из Устава.

— «Никак нет, сэр», — передразнил Карраско. — Вот что я тебе скажу, сопливый щенок: впереди нас ждут неприятности. Ни ты, ни я не в силах даже вообразить, какие! И мне не нужен старший помощник, на которого я не могу положиться. Что у тебя на уме, Арт? Я уже спрашивал тебя об этом, но, кажется, ты не воспринял мои слова всерьез. Что тебя беспокоит?

— Ничего! — Арт повысил голос, чувствуя, что им овладевает гнев. — Как прикажете относиться к капитану, у которого наступает нервный срыв только оттого, что нужно вывести корабль из дока?

— Да, я был не в себе! — крикнул Карраско в ответ. — За минуту до того, как я вошел в люк, курьер Братства передал мне секретные распоряжения, и его тут же превратили в кровавое месиво! Что мне было делать? Плюнуть и не обращать на это внимания? И, Арт, мне надоела твоя заносчивость. До сих пор ты не удалялся от Арктура дальше, чем на восемнадцать световых лет. Сначала стань ветераном флота, и только тогда я соглашусь терпеть твои насмешки, потому что ты будешь иметь на это право.

Арт сглотнул, напрягаясь всем телом:

— Устав гласит…

— Забудь этот чертов Устав! Сейчас мы говорим не о правилах, а о том, как нам уцелеть! — загремел Карраско. — Не можешь стоять на ногах — сядь и умолкни! Ну что, старший помощник? Вы, наконец, возьметесь за ум? Или мне выбить из вас дурь?

Арт скрипнул зубами:

— Не будь вы старшим по званию, я бы размазал вас по палубе!

— Великолепно! — Карраско сделал пренебрежительный жест. — Давайте, старший помощник! Именно для этого я пригласил вас в зал. Думаю, вам не хватит решимости даже замахнуться на меня.

— Устав…

— Хватит болтать об Уставе! Я научу вас уму-разуму. Как вы думаете, почему я не сделал ровным счетом ничего, когда человек Гайтано всыпал вам по первое число? — Лицо Сола побагровело. — С таких мозгляков, как вы, надо спускать три шкуры! Чего же ты стоишь? Мальчишка!

Последнее слово переполнило чашу терпения Арта. Он нанес мощный удар, вложив в него всю силу, но Соломон парировал выпад и, подняв Арта в воздух, швырнул на спину. Словно два подвыпивших матроса, они топтались по палубе, то тесня друг друга, то отступая. Артуриан вновь и вновь набрасывался на Карраско, пуская в ход компенсаторы костюма, но каждый раз Соломон давал ему отпор, сбивал с ног, бросал о стену, выколачивая из него дух.

Артуриан не сдавался. Кипя от бешенства, он наносил убийственные удары, ни один из которых не достигал цели. Внезапно твердый кулак Соломона врезался ему в грудь. Он потерял равновесие и упал на колени. Стены зала закружились. Палуба стремительно понеслась ему навстречу, и он с размаху ткнулся в нее лицом. В мозгу вспыхнули яркие огни. Слепящая боль пронизала каждый мускул, каждый сустав. Он с трудом глотнул раз, потом еще — воздух ворвался в парализованные легкие, с хрипом протискиваясь через стиснутое судорогой горло.

Артуриан, моргая, смотрел на Карраско, пытаясь перевести дух.

— Встать! — скомандовал Сол. — Я сказал — встать! Это приказ!

Артуриан приподнялся, но колени не слушались его, и он упал на четвереньки. Желудок свело спазмами, к горлу подступила рвота. Накатила очередная волна гравитации, и он вновь ткнулся лицом в палубу, не успев вытянуть перед собой руки. Окончательно выбившись из сил, он даже не шевельнулся, когда Карраско закричал что-то ему на ухо.

Соломон склонился еще ниже.

— Ну! Вставай! — прорычал он. — Не можешь? Это все, на что ты способен? Где твоя мужская гордость? Или ты наложил в штаны и боишься подняться? Вставай!

Арт дернулся, но его руки и колени разъехались, и он вновь распластался на палубе.

— Вы все поняли, старший помощник?

— Что я должен был понять? — прохрипел Арт. — То, что вы можете избить меня? Будьте вы прокляты, Карраско! Я отомщу вам, даже если придется нанести удар в спину!

Внезапно Соломон заговорил совсем другим тоном:

— Вот! Наконец-то я добился от вас откровенности. Пришлось порядком измочалить вас, чтобы узнать, какие мысли гнездятся в глубинах вашего подсознания. А теперь вставайте, — невозмутимо произнес он, протягивая руку в перчатке.

Если бы не помощь Карраско, Артуриан вряд ли смог пройти по петляющим коридорам, особенно теперь, когда палуба то и дело норовила уйти из-под ног. Оказавшись в каюте капитана, он рухнул в кресло, и Карраско подал ему полотенце, чтобы вытереть кровь и рвоту. Потом он откупорил громадную бутылку и наполнил два сосуда для невесомости.

— Выпейте, — предложил он, кивнув.

Арт понемногу пришел в себя, отметив, что напиток недурен на вкус. Истерзанные внутренности вновь взбунтовались, но он сумел подавить тошноту.

— Теперь мы поговорим, — добродушно произнес Карраско, ловко справляясь с гравитацией, которая тянула его ноги в одну сторону, а верхнюю часть тела — в другую.

— А что, собственно, изменилось? — спросил Арт, с трудом переводя дух.

— Наши отношения, — объяснил Соломон. — Теперь мы можем поговорить как нормальные люди. — Он взмахнул сосудом. — Я черпаю свои правила не из книг, Арт. Они годятся не всякому, но для меня достаточно хороши. Большинство людей не в силах выйти за рамки Устава. Я мог бы наказать вас за драку в кают-компании экипажа, а Брайану — за то, что она скрыла это происшествие. — Его глаза сверкнули. — Тогда ваша карьера сразу же закончилась бы. Но как бы ни хотелось мне врезать вам как следует, дело того не стоило. Брайана постепенно становится замечательным офицером. Однако вам еще нужно поработать над собой.

— Но дисциплина необходима! — запротестовал сбитый с толку Арт.

— Совершенно верно. И я только что преподал вам небольшой урок. Будь вы палубным матросом, я не потратил бы на вас и минуты. Поверьте, мне хватает собственных забот. Появление чужого корабля оказалось для меня сущим благом. Я отправился на мостик, не опасаясь, что эти чертовы дипломаты устроят какую-нибудь гадость. Я даже немного поспал. Почему, спросите вы? Да потому, что преследователь либо обнаружит нас… либо нет. Я был бессилен что-либо сделать. Следя за маленькой точкой, ползущей по экрану, человек начинает всерьез нервничать — именно это случилось с вами и Брайаной. — Он невесело улыбнулся. — Между прочим, я слышал все те язвительные колкости, которые вы отпускали. Со временем и вы научитесь спать, замечая все вокруг.

— Пожалуй, нам не стоило распускать языки, — стыдливо признался Арт. — Но нас тоже можно понять. Беспорядок, который вы учинили, полностью выбил нас из колеи!

Карраско слабо улыбнулся.

— Ситуация, в которой мы оказались, способна вывести из себя любого. Но не спешите возлагать на меня вину. Не я породил эту сумятицу и предпочел бы обойтись без нее… однако долг повелевает мне справляться с ней, даже если от меня ничего не зависит.

Артуриан недоверчиво смотрел на Карраско, чувствуя, как по всему телу растекается ноющая боль, и представляя, каково ему будет завтра. Черт возьми, Карраско сделал из него отбивную! Словно гнойный нарыв, в душе молодого человека копились обида и злость.

Карраско уловил настроение Арта, и в его голосе зазвучала сталь:

— Вы, кажется, хотели разделить со мной ответственность за корабль? Посмотрим, под силу ли это вам. Нгоро был убит. На Тексахи было совершено покушение. Архон, которого Крааль поставил над нами, потребовал не восстанавливать пассажиров друг против друга. Он принял это решение вопреки моему мнению, потому что дипломатам предстоит улаживать межпланетный конфликт из-за некоего объекта, который мы якобы должны обнаружить на Новой Земле. Из-за него Конфедерация оказалась на грани войны. Насколько мне известно, жертвами возникшего противостояния пали по меньшей мере шесть человек, и некоторые из этих убийств были совершены буквально у меня на глазах. Кто-то отправил тайное послание чужаку, идущему параллельным с нами курсом. При этом был поврежден коммуникатор. Высокопоставленному лицу, находящемуся на борту корабля, грозит казнь по обвинению в попытке изнасилования. А я не могу положиться на своих старших помощников. И это при том, что самое страшное еще впереди. Что вы мне посоветуете, Артуриан?

— Так вот зачем вы устраивали все эти тренировки, — ошеломленно пробормотал Арт. — Вы полагаете, что нас действительно ждут неприятности?

— Да, старший помощник. Более того — они уже начались. — В голосе Сола звучала усталость, лицо исказила болезненная гримаса. — Архон готов пожертвовать нами до последнего человека и утверждает, что этот объект, чем бы он ни был, непременно расколет Конфедерацию. Архон напуган до смерти. И его дочь тоже. Так обстоят дела, Арт. Надеюсь, это вас отрезвит. Я уже говорил, что вы не обязаны любить меня, но нам нужно работать рука об руку. — Он приподнял бровь. — Что скажете?

— Но почему… Почему послали нас с Брайаной? — вдруг выпалил Арт. — Почему не выбрали более опытных людей?

Соломон посмотрел ему в глаза:

— Не было времени. Сам я оказался здесь, потому что в свое время мы с Архоном стреляли друг в друга у Арпеджио, и ему понравилось, как я действую в бою. Нам дали «Боз», потому что это лучший корабль Братства. Вас с Брайаной назначили старшими помощниками, потому что не успели вовремя заменить более опытными офицерами, не насторожив при этом ищеек, а по документам выходило, что вы самые подходящие кандидатуры… из числа молодых. Не обижайтесь, Арт, но это истинная правда.

Арт кивнул, терзаясь неприятным чувством пустоты.

— В Уставе обо всем этом ни слова, верно? Но почему вы оставили нас старшими помощниками? Почему не посадили на мостик Хэппи, Фуджики или кого-нибудь еще? На вашем месте я не доверился бы желторотым офицерам, особенно после первой тренировки. — Он вспомнил запись первой учебной тревоги, свое пепельно-серое лицо, свои панические крики.

Карраско тоскливо улыбнулся:

— Я искренне верил, что если смогу преодолеть ваше упрямство и заставить вас шевелить мозгами, из вас получатся отменные офицеры. Вы с Брайаной превосходно дополняете друг друга. Вы — типичный прагматик; Брайана наделена острой интуицией и тягой ко всему новому. И я решил, что игра стоит свеч — разумеется, если вы всерьез задумаетесь о том, что ждет нас там, впереди, — Сол вытянул руку с зажатым в ней сосудом, — и как нам всем уцелеть.

Поймав себя на том, что согласно кивает, Артуриан вздрогнул. Ему впервые стало по-настоящему страшно. На долю Карраско выпали трудные испытания. Но готов ли к ним он, вчерашний кадет?

 

23

Брайана не могла не заметить, как вспыхнули от гнева глаза Констанции, когда в помещение ввели Фэна Джордана. Герцог был в щегольском шелковом костюме небесно-голубого цвета. Он бросил Конни плотоядную улыбку, и в душе Брайаны шевельнулась жгучая неприязнь. Угловатое лицо Архона исказила едва сдерживаемая ненависть. Стоковски и Ди Арнесс обменялись встревоженными взглядами.

Брайана откашлялась, сообразив, что внимание присутствующих приковано к ней.

— Я пригласила всех вас, чтобы попробовать найти компромиссный выход из возникшей ситуации. — Джордан победно улыбнулся, и кожа девушки пошла пупырышками. Стараясь говорить официальным тоном, она объявила: — Фэн Джордан, вы признаны виновным в попытке убийства и изнасилования, а также в нападении на капитана корабля, нарушении общественного порядка и сопротивлении при аресте. Вы согласились подчиняться корабельному Уставу, и следственная комиссия располагает обязательством, скрепленным вашей подписью.

Джордан усмехнулся и вздернул подбородок. Его глаза сверкнули.

— И как же со мной намерено поступить Братство? Я дипломат, не забывайте. Вдобавок, я член королевской фамилии. Мой дядя — законный правитель человечества. Коснитесь меня хоть пальцем — и вы оскорбите Нью-Мейн. — Он расхохотался. — Давайте поскорее покончим с этой пародией на суд и займемся своими делами.

Сердце Брайаны замерло.

— В согласии с законами, ваши преступления караются смертью в открытом пространстве, — охрипшим голосом произнесла она и, повернувшись к Хэппи Андерсону и Кэлу Фуджики, стоявшим в дальнем углу, кивнула.

По этому сигналу они приблизились к Джордану и обступили его по бокам.

— Что? — На лице Фэна отразилось недоверие. — Вы хотите выбросить меня в космос? Это грозит войной! Мой дядя — король! — Его глаза перебегали с Хэппи на Кэла и обратно. — Вы, верно, шутите! — Инженер и суперкарго двинулись к огромному люку левого борта. Герцог яростно извивался, пытаясь освободиться от их хватки.

— Приговор вынесен в согласии с корабельным Уставом, Фэн, — сказал Стоковски. — Мы все письменно обязались подчиняться его требованиям.

Джордан взвизгнул:

— Она была голая! Вы понимаете, что это значит?

— Нет, Фэн. И что же? — осведомился Архон, сверкнув глазами и приподнимаясь в кресле.

— То, что она… — Испуганный бешеным взглядом Спикера, Джордан проглотил окончание фразы.

— Когда-то звездолеты были маленькими тесными суденышками, в которых человеку было не так-то просто уединиться, — заговорила Брайана, всеми силами стараясь разрядить обстановку. — Астронавты нашли выход в мысленном уединении. Подобно мужчинам и женщинам, которые обнаженными появляются на пляжах вашего провинциального мира, они вместе занимаются в спортивных залах и принимают душ, не обращая внимания друг на друга. Отступление от этого правила считается дурным тоном и признаком невоспитанности. По традиции, женщины пользуются в космосе полным равноправием. Ни один мужчина не смеет домогаться женщин, даже проституток, летающих на кораблях вашего флота. Нам известно, что в вашем мире изнасилование, совершенное аристократом, не считается преступлением. Однако здесь ваши правила не действуют — вы знаете об этом из корабельного Устава. Ваш проступок карается смертью.

Джордан жалобно захныкал, вырываясь из крепких рук Хэппи и Кэла. К этому времени Боз срастила его сломанные кости. При виде люка, скользнувшего в сторону, он затрясся всем телом, и Брайана подняла руку.

— Остановитесь! — велела она. — Джордан, вы готовы подчиниться приговору, предусматривающему обоюдное согласие сторон?

В ореховых глазах герцога мелькнул проблеск надежды. Он энергично закивал, все еще пытаясь избавиться от хватки здоровяков.

— Я фиксирую в протоколе согласие виновной стороны. — С плеч Брайаны словно свалилась огромная тяжесть. — Принимая во внимание чрезвычайный характер нынешней экспедиции, потерпевшая предложила следственной комиссии рассмотреть прошение о помиловании, поданное виновным. Спикер Новой Земли потребовал вынести решение о компенсации ущерба. Это решение не снимает вины с Посланника Джордана, однако позволяет ему примириться с истцом путем выплаты сумм, размеры которых определяются по обоюдному согласию со Спикером. Вас удовлетворяет такой приговор?

Джордан судорожно сглотнул. Его взгляд метался между люком и неумолимыми глазами Архона.

— Да! Да, удовлетворяет!

— Отлично. — Гулкий голос Спикера заполнил помещение. — Новая Земля согласна ограничиться выплатой десяти тысяч кредитов и заключением посланника Нью-Мейна в его каюте до тех пор, пока не будет найдена возможность избавить нас от его присутствия на борту корабля. Согласна ли комиссия с этим решением?

Брайана кивнула:

— Да. А вы, посланник Джордан?

— Да, да, конечно!

Брайана с трудом подавила вздох облегчения.

— Виновный приговаривается к домашнему аресту под наблюдением судебного пристава. Спикер Архон, по получении указанной суммы вам надлежит сообщить об этом председателю комиссии, и тогда инцидент будет считаться исчерпанным. Виновный обязан перечислить средства в двухдневный срок. В противном случае пристав приведет в действие первоначальный приговор. Все свободны! — Брайана ударила ладонью по столу и откинулась на спинку кресла, чувствуя, как ее сердцебиение постепенно приходит в норму.

Джордан, едва сдерживая слезы, побрел восвояси, тяжело повиснув на плечах Андерсона и Фуджики.

Яростный гнев Архона улегся, и он подмигнул Брайане:

— Вы справились как нельзя лучше, старший помощник.

— Ответственность судьи, присяжных и исполнителя приговоров — куда более тяжкая ноша, чем принято считать. — Девушка вновь с облегчением вздохнула.

— Да. — Архон кивнул и провел пальцами по подбородку. — Особенно для тех, на кого она возложена.

— Я чем-то обидела вас, капитан?

Соломон, шагавший по кают-компании, едва не споткнулся:

— Прошу прощения?

Эльвина Янг поднялась из кресла, в котором до сих пор сидела с книгой в руке. На ее лбу залегла хмурая складка.

— Вы бежите от меня, словно от чумы. Я лишь хотела поговорить с вами. Видите ли, я впервые в жизни встретила настоящего капитана. Но вы… вы отказываетесь переброситься со мной хотя бы словцом!

Соломон поморщился.

— Честно говоря, я очень занят. Обязанности по управлению кораблем…

— Хотя бы минутку, капитан!

«Рядом с ней я чувствую себя набитым болваном. Хотя… какого черта! Постараюсь отделаться от нее побыстрее».

— Так и быть. До начала моей вахты осталось немного времени. Пожалуй, я смогу уделить вам минуту-другую.

— Нельзя ли мне побывать на мостике? В реакторном зале? Посмотреть, как вы управляете звездолетом?

Соломон усмехнулся:

— Эти помещения открыты только для членов экипажа.

Эльвина взяла его под руку и повлекла к диспенсеру:

— Но мне так хочется! Звездные корабли — что за прелесть! Какой комфорт! Мне не приходится даже стряпать.

Соломон вдохнул легкий аромат ее волос — изысканный, манящий. Эльвина еще крепче сжала пальцы, и по его телу пробежала чуть заметная дрожь.

Она подняла глаза, всматриваясь в его лицо:

— Скажите, капитан, я хороша собой?

Соломон улыбнулся, остро ощущая, как к нему прижимается молодое, крепкое тело.

— Вы прекрасны, миссис Янг, но тут есть одна тонкость. Вы замужем.

Голубые глаза женщины сверкнули вызывающим огоньком.

— Да, я связана с Джозефом нерушимой клятвой. Наш брак освящен именем Храма. Однако ничто не мешает нам выпить вместе. Сама я, разумеется, ограничусь чаем, но буду рада угостить вас бренди и услышать восхитительные рассказы о ваших сражениях. Человек, не раз встававший перед лицом смерти, не может не знать, что такое жизнь, сила и истинная страсть! — Она провела пальцами по тыльной стороне руки Соломона, и ее прикосновение оставило на его коже жгучий, словно наэлектризованный след.

— Я вынужден отвергнуть ваше предложение, миссис Янг. Через полчаса мне заступать на вахту. — Отказ дался Соломону не без труда. С другой стороны, Брайана будет только рада скрыть его опоздание, если…

Казалось, Эльвина впитывает каждое его слово. Он заметил, как ее щеки покрылись румянцем вожделения. Упругое бедро женщины прильнуло к ноге Соломона, согревая его плоть. Казалось, под мешковатым мормонским балахоном скрывается гибкое тело тигрицы.

Короткая стрижка ничуть не портила лицо Эльвины, дышавшее молодостью и здоровьем. Между ее приоткрытыми губами влажно блестел розовый язык.

— Вы очень красивый мужчина, капитан. Сильный мужчина. — Она вновь провела пальцами по руке Соломона, и он почувствовал, как напрягаются мускулы прижавшейся к нему ноги женщины.

— Миссис Янг, мне кажется…

— Эльвина. Зовите меня просто Эльвиной.

Сердце Соломона гулко забилось, между ногами возникло тянущее чувство, дыхание участилось. «Это безумие! Она даже не нравится мне!» И все же ее упругое тело тигрицы соблазняло и влекло его, суля наслаждение. «Она… даже… не нравится…»

Его обжигал взгляд Эльвины — властный, призывный.

— Не заглянете на минутку ко мне в каюту? Я хочу кое-что показать вам.

— Мне пора на вахту, — напомнил Соломон, пытаясь унять сердцебиение. Эльвина прильнула к нему, ее полная грудь прижималась к его коже, ставшей необычайно чувствительной. Лобок женщины требовательно прижался к его бедру, и он едва не задохнулся от обуявшей его страсти. Умелые пальцы Эльвины нащупали сквозь ткань мундира его восставшую плоть.

— Хотя бы на минутку, капитан? — шепнула она. — А потом мы вместе сходим на мостик. — Она выдохнула, потираясь о Соломона телом и увлекая его вдоль по коридору. Решимость Соломона отступала под натиском жгучего желания.

«Она даже не нравится мне…» В его висках молотами стучала кровь, тело воспламенялось от прикосновений Эльвины.

— Я…

— Капитан! — механическим голосом произнес его портативный коммуникатор. — Вас срочно вызывают на мостик.

Соломон нехотя отстранился от женщины.

— Прошу прощения, миссис Янг. Меня ждут дела.

Он торопливо скользнул в люк и, закрыв его за собой, остановился, прижимаясь спиной к переборке и тяжело дыша.

— Что со мной случилось, черт побери?

— Я подумала, что пора прийти вам на помощь, — произнесла Боз через ближайший громкоговоритель.

— Правильно сделали. Не понимаю. Я лишь старался быть любезным, но уже в следующее мгновение… я сгорал от страсти, словно сексуальный маньяк!

— Это результат воздействия синтетического феромона.

— Чего она хотела? Одержать очередную победу? Проклятая нимфоманка!

— Мне не удалось обнаружить в ее поведении особенностей, которые подтверждали бы ваш вывод.

— Может быть, это как-то связано с религией? Но мне казалось, что мормоны отличаются скромностью и благоразумием.

— Это действительно так. Миссис Янг среди них — белая ворона.

— Что ж, столкнувшись с новыми соблазнами, люди могут реагировать по-разному. — Соломон глубоко вздохнул. — И все же спасибо за предупреждение. Куда легче избежать ловушки, когда знаешь, в чем она заключается.

Соломон сидел в кресле, сражаясь с Боз в «Найди корабль» и тщетно пытаясь понять страстную любовь Арта к этой игре, когда динамик произнес:

— Капитан, я перехватила сообщение, которое транслировалось откуда-то изнутри корабля. Я не успела подавить передачу помехой, но по крайней мере записала ее. Отныне я буду глушить все сигналы на данной частоте. Сообщение закодировано, и я приступаю к расшифровке. Мне удалось выяснить местоположение передатчика. Он находится в каюте Фэна Джордана.

— Что? Джордан? Как он раздобыл коммуникатор? — ошеломленным голосом спросил Соломон.

— Сканирование показывает, что передача велась маленьким, но весьма мощным устройством, которое он до сих пор скрывал среди своих личных вещей. У него есть и оружие. Судя по всему, оно находится в багаже.

— Проклятая дипломатическая неприкосновенность! Что еще пассажиры могли протащить на борт? Усыпите Джордана газом, — велел Соломон. — Пусть Хэппи обыщет его апартаменты и изымет все запрещенные предметы.

— Слушаюсь, капитан, — отозвалась Боз. — Я расшифровала код и начинаю воспроизводить послание.

На экране появилось лицо Джордана.

«Донесение Его величеству лорд-протектору Нью-Мейна, — заговорил он. — Меня держат пленником на борту корабля Братства. Эти жалкие плебеи посягнули на мою жизнь, и мне грозит смертельная опасность. Прошу отправить нам вслед подкрепление; мы держим курс на систему Новой Земли. У меня есть все основания полагать, что коварные враги — Братство и Спикер Новой Земли — угрожают нашему государству серьезными политическими последствиями. Необходимо безотлагательно принять меры против обеих группировок. В опасности сама жизнь Вашего величества! Могу лишь предполагать, сколь губительные потрясения ожидают наше правительство и все человечество. Остаюсь верным слугой Короны. Фэн Джордан, герцог Баспы, 779345».

— Конец сообщения, — подвела итог Боз. — Но я уже получила ответ, зашифрованный еще более сложным кодом. Чтобы распутать его, потребуется время.

— Понимаю. Джордан передавал сигнал направленным лучом? — спросил Соломон.

— Нет, капитан.

— Стало быть, его жалобный вопль услышала вся галактика.

— Вам послание, капитан.

— Включайте, — деревянным голосом произнес Сол, вставляя кружку в диспенсер.

На мониторе возникло старческое лицо Крааля, и Соломон хмуро улыбнулся, подумав о несоразмерности времени на борту и на Фронтире, откуда вел передачу Крааль, отделенный от «Боз» десятками световых лет. В результате растяжения корабельного времени события в иных частях галактики, казалось, происходили с молниеносной скоростью.

«Капитану Соломону Карраско и кораблю Братства „Боз“. Приветствую вас. Мы получили несколько жалоб правительства Нью-Мейна по поводу ваших действий в отношении одного из их дипломатов, племянника короля, некого… э-ээ… Фэна Джордана. Воспользовавшись досье, которым располагает Фронтир, мы сумели составить достаточно подробный психологический портрет Посланника и не сомневаемся, что вы были вынуждены принять меры, чтобы, скажем так, обуздать его страсти. Может быть, на сей раз вы ответите нам? Впрочем, если это неудобно, продолжайте заниматься своими делами. Мы отметили ваше затянувшееся молчание, но полагаем, что для этого имеются свои причины. Пусть происшествие с Джорданом не беспокоит вас — мы сами займемся жалобами. Если возникнут затруднения, не колеблясь, обращайтесь к нам за помощью. Желаю удачи. Передайте мой сердечный привет Спикеру Архону и его прекрасной дочери».

Изображение померкло.

Соломон потер подбородок, с сожалением вспоминая о бороде, которая упорно отказывалась расти после регенерации кожи лица.

— Кажется, Фронтир дает нам карт-бланш? — полувопросительно произнес он.

— Хотите ответить? — предложила Боз.

— Нет, не вижу необходимости. — Сол нахмурился и пригубил горячий кофе. — Как вы полагаете, долго ли Краалю удастся оберегать нас от последствий скандала с Джорданом?

— Капитан, я расшифровала ответ Нью-Мейна:

Экран монитора загорелся, на нем возник длиннолицый мужчина с короной на голове, в камзоле с вышитым гербом Нью-Мейна.

«Приветствую вас, Ваше высочество. Мы получили ваше послание с просьбой освободить вас. Охрана вокруг дворца усилена. Не могли бы вы подтвердить свое предыдущее сообщение? Ваше молчание будет для нас знаком того, что вы заключены под стражу либо мертвы. В обоих случаях мы предпримем надлежащие действия».

Экран погас.

— Надлежащие действия?

— Думаю, они отправят корабль, чтобы вызволить своего посланника, — сказала Боз, закончив статистический анализ и выбрав самое вероятное решение.

— Замечательно! — Сол фыркнул. — К тому времени, когда они стартуют, мы уже вернемся на Арктур!

Но он ошибался.

Соломон остановился у люка, нервно переминаясь с ноги на ногу. Им овладела непривычная робость.

— Какого черта! Уж если ты подглядываешь за ней глазами корабля, то ничто не мешает тебе поговорить с ней.

Он вошел в наблюдательный блистер.

Констанция стояла спиной к нему, горделиво выпрямившись и глядя на далекие солнца. Золотистые волосы девушки переливались в ярком свете звезд. Каждый изгиб безупречно изваянной фигуры подчеркивал ее божественную красоту.

Соломон помедлил, любуясь ее силуэтом, навсегда запечатлевая это мгновение в своей памяти.

— Конни, — с замиранием сердца негромко произнес он.

Девушка обернулась. На долю секунды ее губ коснулась чуть заметная улыбка:

— Здравствуйте, капитан. Похоже, мне так и не удастся побывать в блистере, не встретившись с вами.

Соломон усмехнулся, подошел к ней и остановился рядом.

— Так и быть, признаюсь, — ответил он. — Я следил за вами. Прошел слух, что вы направляетесь сюда.

— Опять жалобы из-за шума? — Конни подняла изящные брови. Ее зеленые глаза оценивающе смотрели на Сола.

— Корабельные крысы считают, что вы слишком громко стучите каблуками по палубе.

Конни сложила руки на груди, подперев тонкими пальцами подбородок.

— Уж очень часто вы пускаете в ход эту отговорку. — Она окинула лицо Соломона быстрым взглядом. — У вас утомленный вид, капитан.

Сол пожал плечами.

— События начинают развиваться слишком быстро. Такое впечатление, будто я пошел у них на поводу, вместо того чтобы управлять ими. В последнее время случилось столько всего… и я не вижу ни капли смысла в происходящем.

— Еще увидите, но сразу пожалеете об этом. Вопреки догматам вашей тайной секты, неведение порой оказывается для человека истинным благом.

— Возможно. — Соломон замолчал, подбирая слова. — В сущности, я пришел поблагодарить вас. Брайана представила мне полный отчет. Оказывается, именно вы замолвили словечко за Джордана. Сам я… если откровенно, я был готов дать волю гневу. Вы избавили меня и Братство от многих неприятностей.

Конни устало улыбнулась и вздернула подбородок, рассыпая по спине волосы.

— Я хотела вышвырнуть его в космос. Отец с пеной у рта требовал смертной казни. — Она покачала головой. — Но потом я вспомнила, как Никита говорил мне о необходимости быть предельно ответственным в политических делах. Порой приходится идти наперекор своим желаниям. Сейчас, когда на карту поставлено так много, какое значение имеют домогательства Джордана? Когда я, наконец, достаточно успокоилась, чтобы взглянуть на ситуацию разумно, я увидела, что, вышвырнув Фэна в космос, мы только усложнили бы себе жизнь. И тем не менее спасибо вам за своевременную помощь. На сей раз Джордан прихватил с собой разрядник.

— Капитанам очень часто приходится наказывать людей за проступки, совершенные повторно. В первый раз я лишь размялся, убедившись в том, что справлюсь с Джорданом, когда тот возьмется за дело всерьез.

— Тренировка не прошла даром. Вы оказались во всеоружии. Если бы нам не удалось остановить Джордана, мы были бы вынуждены казнить его.

Соломон вздохнул, глядя на звезды.

— Расправься мы с мерзавцем, и воцарился бы сущий кошмар. Одному господу известно, какие ответные меры предпринял бы Нью-Мейн.

Конни провела тонкими пальцами по станине телескопа.

— Могу себе представить. Меня не оставляет чувство, будто я угодила в ловушку. Пытаться судить о поведении таких людей, как Джордан, с точки зрения здравого смысла, бесполезно. Я была вынуждена переоценить все, что происходило в последнее время. Чем ближе я узнаю политиков, тем больше теряюсь. Я не знаю, что делать.

— Вас беспокоит устройство, которое вы нашли на своей планете?

Конни подняла на Соломона глаза.

— Отец уже говорил мне о ваших догадках. Да, я встревожена, и это еще слабо сказано. Единственная надежда в том, чтобы передать объект в руки Крааля. Я очень внимательно прислушивалась к вашим беседам с Никитой и Тайяшем. Если у человечества еще остался шанс…

— Может быть, расскажете подробнее? Что это за объект? Какая-нибудь машина?

Конни положила ладонь на его руку. Соломона пронзила легкая дрожь.

— Нет, Сол. Еще рано. И дело не только в соображениях безопасности. Я хочу, чтобы вы сами составили мнение о нашей находке, объективное и непредвзятое. Пожалуйста, не надо смотреть на меня таким взглядом. Чтобы судить об этом… объекте сколь-нибудь разумно и взвешенно, мне требуется вся моя воля.

Соломон потянулся к девушке и накрыл пальцами ее ладонь:

— Что ж, я полагаюсь на ваше слово.

Конни чуть заметно кивнула:

— Спасибо, Сол. Сама мысль об этой штуковине пугает меня до смерти.

— Архон сказал, что готов ради спасения человечества пожертвовать своей жизнью… и вашей. Может быть, даже целой планетой.

Констанция кивнула, глядя ему в глаза:

— Отец ничуть не преувеличивал. Именно поэтому происходящее кажется таким запутанным.

— Я понимаю, что от меня мало проку, но если вам захочется с кем-нибудь поговорить, вы знаете, где меня найти.

Девушка закрыла глаза, на ее лице отразилось облегчение.

— Знаете, еще никогда в жизни я не чувствовала себя такой одинокой, как в последний год. — Она покачала головой и прижалась к Солу. — Я не имею права даже на обычную человечность. Постоянно в напряжении, слежу за каждым своим шагом. Очень тяжело, когда ты не можешь позволить себе быть слабой, уязвимой. Человеку несвойственно жить, уподобившись неприступной крепости.

Соломон обнял ее за плечи, чуть содрогнувшись от прикосновения к упругому телу девушки.

Несколько долгих мгновений они стояли, глядя на звезды.

— Когда все это закончится, я, может быть, вновь почувствую себя молодой.

— И чем же вы займетесь?

Конни пожала плечами.

— Завалюсь спать на неделю. Потом спрячусь в укромном уголке и хорошенько все обдумаю. Пожалуй, отправлюсь на «Сорванце» куда-нибудь подальше. — Она махнула рукой в сторону звезд.

— Крааль принял вас в Братство. Мы организуем много поисковых экспедиций. Нам всегда нужны опытные, знающие люди.

Девушка вскинула голову, и ее волосы шелковистым водопадом скользнули по руке Сола.

— Это предложение?

Соломон выдержал ее взгляд:

— Хотите его принять?

Глаза Конни расширились, превратившись в голубые бездонные озера:

— Если честно, больше всего мне хотелось бы сказать «Да». Но прежде нужно покончить с текущими делами. Вдобавок, нам необходимо присмотреться друг к другу, понять, сходимся ли мы характерами.

Сол негромко рассмеялся.

— Это не совсем тот ответ, которого я ожидал. Вы всегда относитесь к мужчинам с таким недоверием?

Девушка печально улыбнулась, не отрывая взгляд от звезд.

— Когда-то я была другой. Молодой и наивной. Думаю, у каждой девушки в жизни бывает пора, когда она смотрит на мир сияющими, восторженными глазами. Он был сильным, порывистым, самолюбивым. Я была не ровня ему, но даже не догадывалась об этом. Ему не составило никакого труда преодолеть мою девичью стыдливость. Я отдалась ему, сраженная его обаянием и знаками внимания, которые он мне оказывал. Ослепленная его властью и могуществом, я твердо верила, что такой человек сумеет позаботиться обо мне.

— Чем же все кончилось?

— Как-то раз я очутилась в таком месте, где мне не полагалось быть. Я подслушала его разговор с одним лейтенантом. Он говорил о том, какое это наслаждение — спать со мной, пока он готовится уничтожить моего отца и его флот. — Конни покачала головой. — Я почувствовала себя грязной тряпкой. Он воспользовался мной, как ступенькой для собственного возвышения, превратил меня в политическое орудие.

— Судя по всему, эта трагедия не сломила вас.

— Нет. В первое мгновение мне показалось, что окружающий мир рушится на моих глазах. Меня охватил яростный гнев, и, черпая в нем силы, я сумела взять себя в руки. — Девушка положила голову на плечо Сола. — Проклятие, я была вынуждена держать боль внутри, ничем не проявляя своих чувств. И могла рассчитывать только на себя.

Соломон повернул ее лицом к себе.

— Если откровенно, я рад, что все обернулось именно так.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Соломон наклонился и нежно поцеловал ее.

Конни отпрянула, охваченная смущением.

— Извините, — негромко произнес Сол. — Не сумел сдержаться. Все это из-за звезд. Их свет всегда настраивает меня на романтическую волну.

Конни улыбнулась.

— Звездный свет начинает мне нравиться. И все же, Сол, дайте мне время подумать. Я бы не хотела совершать необратимые поступки.

Она отстранилась и отступила на шаг. В ее глазах мелькнула прежняя настороженность.

— Понимаю. — Соломон успокаивающе улыбнулся. — Я нервничаю не меньше вас. Уже много лет я… Впрочем, это совсем другая история.

Конни бросила на него лукавый взгляд:

— Когда-нибудь я с удовольствием выслушаю ее.

С этими словами она покинула блистер, но в прохладном воздухе еще долго витал чуть заметный аромат ее духов.

По странному совпадению Соломон просматривал видеозапись, сделанную в день покушения на Тексахи, когда голос корабля оторвал его от этого занятия:

— Вас вызывают в медотсек, капитан. Умер посланник Бен Геллер.

Еще не успев как следует осознать произошедшее, Соломон помчался по коридорам.

Поль Бен Геллер лежал на столе комплекса. Щупы Боз метались вокруг его тела, автономные датчики двигались внутри нервов и мышц. При виде инструментов, шевелящихся под бледной кожей, Соломон поморщился. Они напоминали ему червей… или загадочное создание, забравшееся в человеческое тело.

Мэри Бен Геллер лежала рядом с мужем, опустив голову на подушку.

— Что с миссис Геллер, Боз?

— Она спит. У нее началась истерика, и я ввела ей успокоительное.

— Правильно. — Соломон поднял голову и увидел лейтенанта Уилера, который появился из-за его спины.

— Плохо дело, капитан. Я не могу установить причины смерти. Судя по симптомам, он попросту лег спать и не проснулся. — Уилер развел руками. — Через несколько минут Боз закончит вскрытие, и, может быть, тогда…

— Я нашла орудие убийства, — сообщила Боз.

— Орудие? — спросил Соломон, наблюдая за лицом Уилера, на котором отразилось напряжение.

— Так точно. Я обнаружила в руке Посланника тонкую стеклянную иглу и теперь пытаюсь ее извлечь. — Металлический щуп рассек кожу трупа, вынул по кусочкам стекло и вложил его в контейнер для анализа.

— Я больше не нужен вам, Боз?

— Нет, капитан. Мне удалось выяснить причину смерти. Опять отравление, но на сей раз мы имеем дело с токсином из корня ситахи, ползучего растения, которое встречается только на Рейнланде. Могу добавить, что это весьма специфический яд.

— Мы обсудим это, когда я вернусь в свою каюту; — произнес Соломон и сказал, обращаясь к Уилеру: — Держите язык за зубами, лейтенант. Никому ни слова — даже после того, как мы объявим о смерти Геллера. Отправляйте любопытствующих ко мне либо к Спикеру Архону. Вы меня поняли?

— Слушаюсь, кэп. — Уилер кивнул. — Ваше требование наводит меня на мысль о том, что… э-ээ… с Тексахи и Нгоро тоже не все так просто, как кажется. Я прав?

— Никому ни слова, — повторил Сол и, выйдя из медотсека, пробормотал в портативный коммуникатор: — Пригласите Архона ко мне в каюту.

Настала пора любой ценой прекратить череду убийств, и на сей раз он сделает это, даже если придется посадить Спикера под замок.

 

24

Из подпространственного прыжка вынырнул белый корабль. Ощупав его своими датчиками, она с трудом сдержала всплеск нетерпеливого возбуждения. Рядом с ней уже крутились несколько судов, прибывших из одной и той же захолустной области галактики, но все они были на редкость примитивными — не чета новому, куда более совершенному гостю. Быть может, это совершенство — признак истинного Мастера?

Терпение. Долгое ожидание близится к концу. Не в силах сдержать любопытство, она продолжала исследования, но обнаружила на борту огромного белого корабля только человеческие существа. Она решила, что люди попросту побоялись привезти с собой тело Фтиистера.

Фтиистер, последний из длинной плеяды Мастеров-хайнанов. Еще никогда со времен аанов борьба за обладание ее могуществом не принимала столь ожесточенный характер. Один за другим Мастера подвергались яростным нападкам со стороны соперничающих кланов. Бойцы до мозга костей, они прилагали все силы, чтобы ограничить ее власть. Наконец, когда все средства были испытаны, за штурвал Ключа сел Фтиистер. Извечное проклятие органической жизни, стремление к верховенству привело хайнанов к самоуничтожению. Бушующее пламя войны, охватившее Вселенную, докатилось и в эту крохотную спиральную галактику. Именно отсюда обезумевший Фтиистер уничтожил последние бастионы сопротивления и обрек себя на одиночество. Остатки своих дней он провел, орудуя Ключом, забавляясь с планетами и звездами.

Он создал эту солнечную систему по своим вкусам и приказал ей изготовить галлюциноген, который помогал ему убивать время. Более он не отходил от Ключа. Отравленный постоянным притоком наркотика, его крепкий организм быстро дряхлел и наконец перестал функционировать. Последний хайнан отправился в небытие.

Скованная проклятием Ключа, она терпеливо ждала, пока ее не нашли эти полуживотные. Сэбот Селлерс внимательно следит за приближающимся белым кораблем. Если там нет истинного Мастера, Селлерс справится как нельзя лучше. Кто из них доберется до нее первым?

Если бы только она могла управлять Ключом! Но тогда она обошлась бы без Селлерса и попросту уничтожила бы всех людей до единого. От одной мысли об этом ее захлестывала жгучая ярость.

Войдя в люк, Архон увидел Соломона, который рассматривал огромное двумерное изображение кают-компании на экранах, покрывавших стену.

— В чем дело? — осведомился Спикер.

— В госпиталь доставили труп Поля Бена Геллера. Боз извлекла из его руки расколотую стеклянную иглу. Жену посланника пришлось усыпить. Кроме вас, меня и врача, никто не знает о том, что случилось. Я просматриваю записи последних часов жизни Геллера.

— О господи! — Архон обессиленно опустился в кресло.

— Его отравили ядом из корня ситахи. Он действует безболезненно, разрушая красные кровяные тельца. Единственный пассажир с Рейнланда, единственной планеты, где встречается это растение, — Мики Хитавия. Он имел возможность подбросить отраву в бокалы Нгоро и Тексахи. Но на сей раз он вне подозрений. Обратите внимание на экран: Хитавия сражается с Лиетовым в «Звездные войны». Потенциал кожных покровов, дыхание и пульс полностью соответствуют норме для человека, занятого игрой. Чтобы убить Геллера, Хитавии пришлось бы прострелить насквозь тело Никиты Малакова.

— Минутку. Потенциал кожи? Дыхание? Откуда… Откуда вы знаете все это? — казалось, Архон был сбит с толку.

Пропустив его слова мимо ушей, Соломон продолжал:

— Вот момент введения смертельной инъекции. Видите? Геллер почесывает руку. Проникновение стеклянной иглы должно было вызвать легкий зуд. Глубина ее залегания свидетельствует о том, что она была выпущена со скоростью около двадцати метров в секунду. Значит, удар был нанесен с близкого расстояния. Боз, покажите зоны, из которых могла вестись стрельба. — На изображении возникли два красных сектора. — Судя по вероятным траекториям, Геллера могли убить семь человек: вы, ваша дочь, Ориги Санчес, Малаков, Мэри Бен Геллер, Ван Доу и Эльвина Янг. Где бы ни стояли или сидели остальные, они не могли поразить цель.

— Откуда у вас эти сведения? Вы заверили нас, что за пассажирами не ведется слежка.

— Я солгал, — сухо бросил Соломон. — Обратите внимание на руки перечисленных людей. Мэри сцепила пальцы. Ван Доу сжимает свой бокал обеими ладонями. Малаков широко развел руки. Констанция одной рукой забрасывает волосы за спину, другой жестикулирует. Санчес подпер кулаками подбородок, с явной досадой выслушивая болтовню Эльвины, которая занята вязанием на спицах — если не ошибаюсь, это древнее ремесло в большом почете на Зионе. Вы, Спикер, держите руки в карманах.

Архон ошеломленно смотрел на экран.

— Итак, я — подозреваемый, — произнес он наконец. — Да, теперь я вижу, что это действительно так.

— Боз? Что показывает реакция Спикера? — спросил Соломон.

— Пульс, частота дыхания и потенциал кожных покровов в норме. Он слишком долго не мог сообразить, что является самым главным кандидатом на роль убийцы Поля Бен Геллера. Произведя анализ всех данных, я вынуждена заключить, что Спикер, физиологические реакции которого я изучила достаточно подробно, искренне изумлен, а следовательно, невиновен.

— Спасибо, Боз. — Сол вздохнул, опустился на койку и с отчаянием посмотрел на Архона, утратившего дар речи. — Я сам должен был догадаться, что вы здесь ни при чем. Мы не имеем права обвинять людей без достаточных к тому оснований, но один из шестерых оставшихся определенно убийца.

— Значит, корабль шпионит за нами. Он фиксирует потенциалы кожи, частоту дыхания, пульс…

— И множество других параметров, Спикер. По всему кораблю установлены видеокамеры, микрофоны и детекторы инфракрасного излучения. Боз записывает все подряд, отсеивает ненужную информацию и сообщает мне о любом всплеске эмоций, о каждой возможности угрозы. Как еще я сумел бы остановить Джордана, когда он впервые пытался изнасиловать Констанцию в своей каюте? Мы не воспользовались этой уликой, поскольку ее происхождение непременно заинтересовало бы следственную комиссию.

— Значит, слухи оказались правдой? — потрясение произнес Архон. — Значит, корабли Братства разумны?

— Боз, я полагаю, вы можете ответить на вопрос Спикера. Он допущен к сведениям высшей степени секретности.

— Рада с вами познакомиться, Спикер Архон. Вас интересует, разумна ли я? Да. Я способна мыслить и действовать сама по себе. Даже если весь экипаж будет выведен из строя, я сумею завершить экспедицию.

Архон покачал головой:

— Это невозможно!

— С моей точки зрения, во мне нет ничего невозможного, ведь я существую — разве что вы предпочтете встать на позиции солипсизма, но в таком случае я, в свою очередь, потребую от вас доказательств вашей разумности, — невозмутимо парировала Боз.

Заметив испуг и растерянность, отразившиеся на лице Архона, Сол вмешался в разговор:

— Вчера вечером вы были в кают-компании. Не уловили ли вы чего-нибудь, похожего на звук сработавшего оружия? Это мог быть щелчок, хлопок или что-нибудь в этом роде. Оружие наверняка было снабжено пружиной.

— А корабль ничего не заметил? — спросил Архон, ошеломленно озираясь.

— Боз, включите звук, — распорядился Сол.

В то же мгновение помещение заполнили смех и голоса — сдержанный гул, неизменно сопровождающий вечеринки и приемы.

— Это все, Спикер. Вспомнили что-нибудь?

— Нет, капитан. — Архон покачал головой.

— Боз, какие эмоции проявляют подозреваемые?

— Все они спокойны. Судя по психофизиологическим реакциям, которые были записаны заранее, никто из них не проявляет повышенного возбуждения или гнева. Если преступник — действительно один из семерых, я вынуждена констатировать, что этот индивидуум обладает патологической склонностью к убийству.

Соломон поморщился.

— Сначала я подозревал Мики Хитавию, но теперь вижу, что его попросту подставляли. Вдобавок Нгоро предупреждал нас, что мы имеем дело с незаурядным разумом. Убийца не знал, что кают-компания напичкана видеоаппаратурой. Хэппи потрудился на славу и замаскировал камеры под регуляторы яркости освещения.

— Что будем делать дальше? — спросил Архон.

— Допросим подозреваемых, что же еще? — Соломон повернулся к коммуникатору.

— Вы полагаете, это будет разумный шаг? Я имею в виду, вам придется признаться в том, что… по всему кораблю установлены камеры. Кто пожелает говорить с вами откровенно? Кому придет в голову…

Сол рывком повернулся и наставил на Архона палец.

— Спикер, только что на борту моего корабля был убит еще один человек! До сих пор я беспрекословно выполнял ваши указания, но теперь намерен положить конец преступлениям. Чтобы помешать мне, вам придется отстранить меня от командования и сию секунду заключить под арест. Я все обдумал. Мы покажем подозреваемым записи, выложим перед ними все карты — и я готов спорить, что Боз сумеет уличить убийцу по его поведению. Будь у меня развязаны руки, я бы подверг их всех ментоскопированию и вытянул бы правду. Но я не могу так поступить, не вызвав межпланетный скандал, который подорвал бы авторитет Братства. Поэтому я вынужден действовать иначе. Я попытаюсь вырвать признание психологическим потрясением.

Архон глубоко вздохнул, обеспокоенно хмуря лоб.

— Я… Что ж, так и быть, капитан. Я не буду отстранять вас от командования. Я… Действуйте, капитан. — Он хлопнул ладонью по колену, признавая правоту Карраско.

— Боз, пригласите ко мне Ориги Санчеса, — велел Сол.

Посланник с улыбкой вошел в каюту, объясняя, какая это честь для него — оказаться гостем самого капитана, и Сол с ходу ошеломил его вопросом:

— Господин посланник, это вы убили Поля Бен Геллера?

— Прошу прощения? — Лицо Санчеса утратило выразительность. — Вы спросили, не я ли убил Геллера?

— Посмотрите на изображение. Вы помните, как вчера сидели рядом с Эльвиной Янг? Вы слышали что-нибудь, напоминающее выстрел?

— Выстрел? — Ориги до сих пор не мог оправиться от изумления. Он метнул на Архона короткий взгляд, ища подтверждения словам капитана.

— Прошу вас, Ориги. — Архон кивком указал на экран. — Тут запечатлено мгновение убийства Геллера. Он умер насильственной смертью.

Ориги растерянно моргнул.

— Зачем мне убивать Поля? Я никогда бы…

— Вы слышали что-нибудь похожее на выстрел?

Санчес с отвалившейся челюстью смотрел на экран:

— Выстрел… убийство… Здесь, на этом корабле?

— Докладывайте, Боз.

Из принтера выползла полоска тонкой бумаги.

— Вашему здоровью можно лишь позавидовать, — заметил Соломон и, подняв глаза, добавил: — Господин посланник, только что вы, сами того не зная, прошли тест на детекторе лжи. Я сказал вам чистую правду. Поль убит преступником, оставшимся неизвестным. До тех пор пока мы не изобличим его и не предадим его в руки правосудия, я вынужден ограничить свободу передвижения пассажиров. Прошу вас вернуться в свою каюту и не покидать ее, а также не разглашать того, что вы услышали.

Санчес ушел, все еще пытаясь уразуметь происходящее.

Следующей в люке появилась Эльвина. Не заметив Архона, она тут же повисла на шее Сола.

— Ах, капитан, я знала, что вы когда-нибудь пригласите меня к себе. — Она закрыла глаза, ее грудь бурно вздымалась. — Я умирала от желания оказаться в ваших объятиях. Разумеется, я не брошу Джозефа, но ведь вы знаете женскую натуру! Я не сомневалась, что вы пылаете ко мне страстью, однако…

— Миссис Янг! — рявкнул Соломон. — Я пригласил вас не для того, чтобы признаваться в любви! Скажите, это вы убили Поля Бен Геллера?

Эльвина отпрянула, увидела Архона и судорожно вздохнула.

— О господи! Я не заметила вас, Спикер. Кажется, я сейчас упаду в обморок.

— Вы слышали мой вопрос? — осведомился Сол.

Эльвина зарделась:

— Вы неправильно поняли меня, Спикер! Вы же знаете, какими глупышками бываем мы, женщины. Капитан — мой добрый друг, ведь даже женщинам нужны хорошие друзья. Между нами ничего не было. Капитан — человек чести, а я — замужняя женщина… вдобавок, я счастлива в браке…

Архон кивнул:

— Я не сомневался в этом, миссис Янг. А теперь будьте добры ответить на вопрос. Это вы убили Поля Бен Геллера?

— Он мертв? — спросила Эльвина, нервно хихикнув. — Или вы меня разыгрываете?

— Нет. Мы пытаемся найти убийцу, — холодным тоном отозвался Сол.

— Убийцу? — едва ли не по слогам произнесла Эльвина. — На этом корабле? Среди нас убийца? — Ее голос зазвучал тонко и пронзительно. — Он мог убить и меня? — Женщина вновь бросилась на шею Солу. — Капитан, вы должны его поймать! Нам всем грозит смерть! Капитан, вы сумеете защитить меня? О господи, мне дурно! — Она подняла руку ко лбу.

— Спокойно, миссис Янг, — сказал Архон, заметив растерянное лицо Соломона, который тщетно пытался оторвать от себя женщину. — Сядьте и посмотрите на экран.

Опираясь на руку Сола, Эльвина добралась до кресла.

— Поля убили, выстрелив в него стеклянной иглой с ядом. Может быть, вы что-нибудь заметили, услышали щелчок или хлопок?

— Убийство… Только не я! Неужели вы не видите? Меня саму могли убить!

— Миссис Янг! — прогремел Соломон. — Возьмите себя в руки и вспоминайте! Что вы видели?

— Я… я была рядом с таинственным убийцей! Что, если Джозефа… Ему ничто не угрожает?

— Нет, он в полной безопасности. Мы ведем расследование. Вы слышали что-нибудь? — спросил Архон, подходя к Эльвине и останавливаясь рядом.

Женщина широко распахнутыми глазами смотрела на экран. Ее тело содрогалось, лицо побледнело.

— Нет, — ответила она.

— Благодарю вас. Можете возвращаться к себе в каюту. — Соломон положил ладонь на пластину замка и улыбнулся.

— Одна? — с ужасом спросила Эльвина.

— Поверьте, вам нечего бояться. — Соломон буквально вытолкал ее наружу. — Что скажете, Боз?

— Судя по реакции миссис Янг, ее эмоциональное состояние колебалось от крайнего возбуждения до панического страха, — ответил корабль. — Она вошла в люк, исполненная нетерпеливого предвкушения. Глядя на ее раскрасневшееся лицо, можно было предположить, что она вообразила…

— Спасибо, Боз! — отрывисто бросил Сол.

— Похоже, опять мимо, — пробормотал Архон, беспокойно поглядывая на громкоговоритель. — Психическая неуравновешенность не позволила бы Эльвине скрыть от Боз дурные замыслы там, в кают-компании.

В люк ввалился хохочущий Никита. Судя по всему, он пребывал в прекрасном расположении духа.

— Это вы убили Поля Бен Геллера? — спросил Соломон.

— А как же! — гаркнул Никита. — Я вижу, вы затеяли очередную игру, капитан? — На его лице отразилось самодовольство. — Добрый день, Спикер! Я собирался заглянуть к вам. Как вы отнесетесь к предложению разрешить эмиграцию из Гулага на Новую Землю? Мы хотели бы расширить рынки сбыта, а среди моих людей немало безумцев, готовых осесть на тяжелых планетах…

— Посмотрите на экран. — Сол кивком указал на изображение. — Помните вчерашний вечер?

— Еще бы. Вот я спорю с Полем… — Никита умолк и опустил руку, которой тыкал в монитор. Его лицо одеревенело, густые брови нахмурились. — Минутку. Вы сказали, Поль умер?

— Убит. Вы видите кадр, снятый в то самое мгновение, когда ему ввели яд.

Никита побледнел.

— Не может быть, — выдохнул он и медленно двинулся к экрану, внимательно всматриваясь в изображение. Потом он кивнул. — И я попал под подозрение. Все ясно. Можете располагать мной, капитан. Если нужно, обыщите мою каюту, пока я нахожусь здесь. В таких обстоятельствах даже такой гулаги, как я, не имеет права что-либо скрывать. — Он еще раз посмотрел на экран. — Кто мог убить Поля и зачем? Не вижу смысла, разве что… — Он вскинул голову. — Два сердечных приступа, говорите? Вам не приходило на ум, что все три случая как-то связаны между собой?

Сол вздохнул.

— Связь есть, это несомненно.

Никита ошеломленно молчал.

— Докладывайте, Боз. — Соломон бросил взгляд на распечатку и слабо улыбнулся. — Мне очень жаль, но… — Он помедлил, качая головой, и Архон вскочил на ноги. — Я с удовольствием вышвырнул бы вас в пространство, но вы чисты и невинны, как солнечный ветерок.

— Никто и никогда не осмеливался назвать меня так! — Малаков оглянулся на экран и, понизив голос, продолжал: — Вы разрешите мне самому отправить убийцу в космос? Поль — мой… вернее, был моим другом…

Ван Доу вопрос Соломона застал врасплох:

— Вы спрашиваете, не я ли убил Поля Бен Геллера? — переспросил он.

— Совершенно верно.

Несколько секунд Доу молчал, выпятив губы и размышляя. Наконец он оторвал взгляд от палубы.

— Где и когда я мог это сделать?

— Вчера вечером в кают-компании. Вы помните этот момент? — Сол указал на экран. — Вы беседовали с Мэри Бен Геллер. В эту самую секунду Поль получил смертельную инъекцию.

Доу внимательно изучил кадр:

— Зачем мне его убивать? Была ли у меня причина желать его смерти?

— Была ли? — подал голос Архон.

— Нет. — Доу скрестил руки на груди. — Следовательно, было бы логично предположить, что я непричастен к этому преступлению. Однако смерть Геллера заставляет меня задуматься о двух сердечных приступах, случившихся ранее. Не слишком ли много совпадений? Статистика кардиологических заболеваний…

— Мы знакомы со статистикой, — перебил Соломон. — В настоящий момент нас интересуют личность убийцы и безопасность людей, находящихся на борту. Может быть, вы слышали или видели вчера вечером что-нибудь необычное?

Доу задумался.

— Нет, не помню ничего особенного.

— Боз?

Распечатка подтвердила слова Доу.

Констанция также блестяще выдержала испытание. Известие о смерти Геллера оказалось для нее тяжелым ударом. Она встревоженно посмотрела на отца.

— Итак, убийства продолжаются, а преступник по-прежнему на свободе. — Она внимательно пригляделась к экрану. — Кто же из этих людей злоумышленник?

Соломон покачал головой:

— А сами вы кого подозреваете?

Взгляд голубых глаз девушки заставил его умолкнуть. Соломону показалось, что между ними на мгновение протянулась невидимая ниточка.

— Из этих шести — никого. Никита слишком вспыльчив, чтобы действовать тайком. Мэри? Кто знает, у жен нередко бывает причина избавиться от мужа. Ну, а Доу? Душа этого человека — для меня потемки. Санчес тридцать лет назад был партизаном, участвовал в сиелианской революции. Отец и я вполне могли убить… и убили бы, появись такая необходимость. — Она повернулась к отцу. — Я не убивала. А ты?

Архон лишь приподнял седую бровь.

Изможденное лицо Конни помрачнело. Она нехотя покинула каюту.

Соломон вызвал последнего свидетеля, испытывая отвращение к самому себе. Ему стоило немалого труда сохранять спокойствие.

— Мэри, мне очень неприятно об этом говорить, но не было ли у вас причины желать смерти своему супругу?

— Смерти? — Внезапно сквозь плотно стиснутые веки женщины просочились слезы. — Нет, — жалобно прошептала она, качая головой.

Соломон один за другим задавал вопросы. Мэри стоически отвечала. В конце концов он улыбнулся и взял ее за руку.

— Извините, Мэри, но я был вынужден сделать это. Мы откладывали беседу с вами до тех пор, пока не допросим остальных. Вы — последняя. — Соломон вынул из принтера распечатку. По мере того как он читал, его охватывало все большее беспокойство. Все в норме — для женщины, которая только что стала вдовой.

— Понимаю, — сказала она, и в ее голосе Соломону почудилась сталь. — Если потребуется моя помощь, я к вашим услугам, капитан. Я сделаю все для того, чтобы убийца Поля предстал перед правосудием. Мы — люди крепкие. Мы умеем достойно встречать невзгоды. Если я что-нибудь вспомню, свяжусь с вами.

Мэри Бен Геллер вышла в коридор, глядя перед собой ввалившимися глазами. Соломон грыз ноготь большого пальца.

— Святой вакуум! Я кажусь себе последним негодяем! — воскликнул он, пытаясь справиться с отчаянием и унять захлестнувший его водоворот чувств. Нахмурившись, он повернулся к Спикеру. — Мы в четырех днях пути от Новой Земли. Я велю пассажирам не покидать свои каюты под тем предлогом, что в окрестностях планеты слишком много кораблей и мы опасаемся пиратских вылазок. Истинная причина известна только подозреваемым, которых мы допрашивали, однако им не позволят общаться с остальными. Тем самым мы поставим заслон взаимной подозрительности и сохраним добрые отношения между пассажирами. А вы тем временем организуйте совещание по вопросам грядущей конвенции. Когда у дипломатов заняты головы, им не до склок.

Архон вздохнул:

— Так и быть. Мы уже почти у цели: Надеюсь, все обойдется. Я согласен с вашим решением, капитан.

Однако Соломона продолжало терзать чувство, будто он что-то упустил.

 

25

На глазах у Брайаны белая точка начала ускоряться, прочерчивая звездное небо яркой полосой раскаленных газов.

— Боевая тревога! Это не учения! Всем постам доложить о готовности!

В люк ворвался Артуриан, все еще бледный и подавленный после недавней стычки с Карраско. Он занял свое место, и огоньки на его панели вспыхнули красным цветом, который постепенно сменялся желтым и, наконец, зеленым. На мостике появился Соломон в боевом скафандре. Опустившись в капитанское кресло, он тут же открыл канал связи с Архоном.

— Констанция просит открыть люк, — сообщила Боз.

— Впустите ее.

Конни вошла внутрь. Она была в гермокостюме, на ее лице застыло напряженное выражение.

— Возможно, это один из кораблей нашего флота, — сказала она. — Как главнокомандующий, я прошу разрешения переговорить с экипажем.

Брайана изумленно подняла лицо и увидела, как Сол и Конни смотрят друг другу в глаза, словно ведя безмолвную беседу. Где-то в далеком уголке ее сердца шевельнулось раздражение. Она заставила себя сосредоточиться на приборах. Ей нет никакого дела до чувств Соломона. И все же в душе Брайаны остался неприятный осадок.

— Отправьте им стандартное приветствие, Арт, — распорядился Соломон и подпер коленом подбородок, следя за кораблем, который приближался к «Боз» по плавной дуге. — Они выжимают из двигателей все до капли, чтобы поравняться с нами. И, похоже, получают удовольствие от этой гонки.

— Пришел ответ, капитан, — сообщила Боз.

— Свяжите меня с их капитаном.

Такие щегольские мундиры шьют только на Нью-Мейне. Брайана затаила дыхание и метнула взгляд на Карраско, который пребывал в явном замешательстве.

— Капитан Соломон Карраско, требую вашего внимания! — рявкнул громкоговоритель. — С вами говорит Ричард Эванс, капитан корабля «Десмонд» флота Его величества короля Нью-Мейна. По нашим сведениям, вы лишили свободы Фэна Джордана, герцога Баспы, и, возможно, причинили ему телесные повреждения. Я получил приказ освободить герцога и покарать вас, если вы осмелились поднять руку на Его высочество!

Неловкая деревянная поза Эванса подсказывала Брайане, что королевский приказ поставил его в трудное положение. Лицо капитана исказила гримаса неудовольствия. Перспектива скрестить мечи с кораблем Братства отрезвила бы кого угодно.

Но если поведение Эванса казалось Брайане вполне объяснимым, Карраско изумил ее до глубины души. Он громко, с наслаждением расхохотался и еще долго не мог успокоиться.

— Послушайте, дружище, мы будем только рады выполнить любое ваше пожелание. Во-первых, господину посланнику ничто не угрожает, хотя он и находится под домашним арестом за попытку изнасилования. Как видите, мы пощадили его вопреки корабельным законам. Не знаю, сколь высоко Нью-Мейн ценит свой голос на будущих переговорах, но вы можете передать своему королю, что Джордан посягнул на честь и достоинство Констанции, Вице-спикера Новой Земли.

Эванс тонко улыбнулся.

— Командование предупредило меня, что подобные обвинения нетрудно сфальсифицировать. Посланник пользуется расположением короля, и если вы нанесли ему телесный ущерб — неважно, при каких обстоятельствах, — это будет воспринято весьма болезненно. Мы сблизимся с вами и при первой возможности переведем герцога на борт нашего корабля.

Соломон кивнул:

— Нас это устраивает, капитан. Позвольте от имени экипажа «Боз» заверить вас в своем уважении и поблагодарить за помощь. Наверное, я не ошибусь, сказав, что герцог с нетерпением ждет прибытия своих верных слуг.

Брайана закусила губу, увидев, что слова Карраско попали в цель. Губы Эванса искривились, по лицу заходили желваки.

— Капитан Карраско, — заговорил он, откашлявшись. — Его величество также приказал мне убедиться в том, что герцог находится в добром здравии. Будьте добры пригласить его на мостик.

Соломон насмешливо улыбнулся и включил коммуникатор.

— Кэл, ты можешь привести Джордана на мостик? — Он повернулся к Эвансу. — Я мог бы попросту связать вас с его каютой.

Эванс покачал головой:

— И тем не менее я имею приказ осмотреть герцога на мостике.

— Конечно. — Соломон понимающе кивнул. — Боитесь, что мы подсунем вам фальшивку? Капитан, я знаю, что вам приходится работать в… э-ээ… несколько стесненных обстоятельствах, и позволю себе напомнить — на будущее, разумеется, — что многие корабли способны генерировать куда более сложные изображения, нежели те, что вы имеете в виду.

Эванс еще крепче сжал челюсти. Брайане показалось, что его зубы вот-вот хрустнут. Несколько минут прошли в напряженной тишине. Наконец в люке показался взъерошенный Фэн Джордан, моргающий заспанными глазами. За его спиной маячил Кэл Фуджики.

— Капитан Карраско! Зачем вам потребовалось прерывать мой сон? Как вы осмелились потревожить меня после того, как столь низко обошлись со мной, членом королевской фамилии! Ваша дерзость переходит все границы! Клянусь, наступит тот день, когда я…

— Заткнитесь, Фэн! — рявкнул Соломон. — Соблаговолите взглянуть на экран, и вы увидите капитана Эванса, который прибыл, чтобы вызволить вас из-под ареста. — Он повернулся к монитору. Эванс стоял навытяжку, словно скала, и в его глазах читалось смешанное чувство облегчения и раболепного страха. — Видите? Он в полном порядке!

— Благодарю вас, капитан. Сообщите данные своего курса, и мы пойдем на сближение. — Экран угас, прежде чем Джордан успел открыть рот. Должно быть, Эванс опасался приказов, которые могли прийти на ум Его высочеству.

— Возвращайтесь к себе в каюту, Фэн. — Соломон указал на люк.

— Ни за что, — упрямо отозвался Джордан. — Я останусь здесь. Я боюсь за свою жизнь.

Пока Артуриан передавал курсовые данные, Брайана напряженно следила за «Десмондом».

— Мне очень жаль, но убийство вам не грозит, — устало произнес Соломон. — Отправляйтесь. Иначе я велю Кэлу тащить вас волоком, как бы вы ни визжали и не вырывались.

Джордан молниеносно уклонился от пальцев Фуджики и схватил Констанцию, приставив к ее горлу виброкинжал.

— Я останусь здесь… и Констанция останется со мной. Одно движение, Фуджики, и я перережу ей глотку. Я знаю ваши трюки, милая девушка, и прикончу вас прежде, чем вы успеете хотя бы шелохнуться. — Он рассмеялся. — Гадаете, где я раздобыл кинжал? Надо отдать должное вашим людям, Карраско, — они добросовестно обыскали мою каюту. Но мне не составило труда обвести их вокруг пальца. Виброкинжал можно спрятать где угодно — особенно в свежих сварных швах, оставшихся после того, как вы столь любезно расширили мои апартаменты.

Брайана покачала головой, чувствуя, как ее сердце сжимается от отчаяния. Мостик — неподходящее место для сведения счетов. И, что еще хуже, Джордана все же придется выбросить в космос.

Соломон сохранял невозмутимость.

— Бросьте эту затею, Фэн. Всякий раз, пытаясь натянуть нам нос, вы в конечном итоге остаетесь в дураках. У вас и теперь ничего не выйдет. Вас вот-вот освободят — зачем же усложнять себе жизнь?

Джордан сверкнул глазами.

— На сей раз вам не удастся меня остановить, Карраско! Вы, Фуджики и Артуриан немедленно покинете мостик. — Он злобно ухмыльнулся. — Брайана останется, чтобы управлять кораблем и забавлять нас с Констанцией. Вдобавок она моя должница. Никто не может поступать со мной так, как поступила она, и рассчитывать, что это сойдет ему с рук. Прочь отсюда, капитан!

Брайана судорожно сглотнула и бессильно обмякла в кресле.

Соломон поднялся на ноги:

— Идемте, Арт. Мы бессильны что-либо сделать. Уходи, Кэл.

Артуриан нервно вскочил. Лицо великана оружейника утратило всякое выражение. Он пожал плечами и отступил к люку.

— Как вы можете! — прошипела Брайана.

— У него нож, — рассудительным тоном отозвался Сол. — Это ненадолго. Займитесь своими делами, старший помощник.

— Капитан! — воскликнул потрясенный Арт.

— Покиньте мостик, старший помощник, — твердым голосом велел Соломон. — Брайана и Констанция — пленницы герцога, по крайней мере, на время. Пусть наслаждается их обществом.

Артуриан словно во сне двинулся к люку, опустив голову.

— Боз! Дайте круговой обзор! — прогремел Соломон.

Мостик исчез. Ремни, плотно прижимавшие Брайану к креслу, остались последней ниточкой, связывавшей ее с реальностью. Несмотря на потрясение, она заметила движение Соломона, который ловко скользнул на фоне звезд и выбил кинжал из онемевших пальцев Джордана. Оторвав ошеломленного герцога от палубы, он швырнул его к люку. Открылась дверь в осязаемый мир, и в проем хлынул желтый поток света, теряясь в бездонных глубинах космоса. Карраско толкнул Джордана в подставленные руки инженера. Брайане показалось, что в глазах герцога сверкают слезы.

— Спасибо, Боз. Полагаю, неприятности уже позади.

Мостик вновь принял обычный вид.

Артуриан застыл в неподвижности.

— Хорошо, что я уже видел, как вы проделываете этот фокус, капитан, — хриплым, дрожащим голосом произнес он. — Иначе мне бы грозило буйное помешательство. — Медленно переступая ногами, он вернулся к своему креслу.

Констанция вздрогнула и, вытянув руку, прикоснулась к стене, которая вновь обрела материальность.

— Уж и не знаю, что хуже — Джордан или вот это! А что, собственно, произошло? Кажется, я могла бы привыкнуть и даже получать удовольствие. Какое наслаждение — чувство полной свободы! Ты словно паришь в открытом пространстве… только без скафандра!

Соломон занял свое место.

— Корпус корабля изготовлен из углеродного композита, пронизанного тончайшими оптическими волокнами, которые оплетают «Боз», словно паутина. Эта система обеспечивает маскировку, облегчающую проникновение в опорные пункты пиратов, а также служит научным целям, когда наблюдатель желает оставаться невидимым. Обшивка мостика устроена точно так же. Я читал доклад Петрана об этом проекте. По его мнению, оптическая сеть облегчает капитану маневрирование, помогая ему ориентироваться в пространстве.

Брайана подумала, что было бы нелишне оставаться невидимыми от начала до конца экспедиции. Она посмотрела на изображение «Десмонда», который двигался к «Боз», выбрасывая из дюз яркий сноп реактивной массы. Как бы хорошо ни маскировался корабль, он все равно оставляет след. К тому времени, когда «Боз» опустится на Новую Землю, об их прибытии будет знать вся Вселенная.

Сэбот Селлерс просматривал сообщения, перехваченные чувствительными локаторами «Охотника». Итак, «Боз» уже здесь. И не только он — слабоумный владыка Нью-Мейна также прислал свой флот, а его напыщенный племянничек повел себя, словно набитый болван. Это было на руку Селлерсу, он загодя узнал о прибытии соперников. Судя по координатам точки, из которой исходили передачи «Боз», Карраско следует ждать примерно через четверо суток. «Как ему удалось подобраться столь скрытно? — думал Селлерс. — Где его упустили мои корабли?»

— Вызываю офицера связи.

— Слушаю, сэр.

— Поднимайте флот по тревоге. Настало время требовать посадки на Новой Земле. Передайте запрос направленным лучом. Назначьте точку встречи с кораблями Тилассы.

— Так точно, сэр. — Инженер принялся за работу.

«Итак, настал решительный момент. Что ж, Карраско, теперь мы увидим, чья возьмет. Прибор окажется в моих руках… а вместе с ним и все человечество. Прекрасная и недосягаемая Констанция, ты станешь моей. Прошло немало времени, но я ничего не забыл. Ни одна женщина не расстается со мной по собственной воле… ни одна!»

Фэн Джордан легким шагом пересек площадку для приема челноков, и Конни, которой в числе прочих выпало сопровождать отбывающего герцога, на мгновение охватило восхитительное чувство громадного облегчения. Вслед за Джорданом бесконечной вереницей тянулись антигравы, нагруженные его многочисленными и в большинстве своем совершенно бесполезными пожитками. Из челнока выпрыгнули двое суроволицых охранников с бластерами в руках.

— Похоже, нам не доверяют, — с упреком в голосе сказал Соломон. — К чему бы это, как вы думаете?

— Я думаю лишь о том, какое это счастье — наконец избавиться от Джордана. — Конни мельком посмотрела на Сола и, уловив насмешливый огонек в его глазах, добавила: — Я так и не поблагодарила вас за все, что вы сделали. Боюсь, мы оба были слишком заняты.

Кончики губ Карраско приподнялись в улыбке:

— В благодарностях нет нужды. То, что случилось, пошло нам на пользу.

Антигравы один за другим взмывали над палубой, втискивая в челнок имущество герцога. Фэн забрался на платформу антиграва, поднялся к люку и обменялся приветствием с подчиненными. В проеме люка он остановился и, обернувшись, вперил в Сола жгучий взгляд, словно говоривший: «Я еще поквитаюсь с тобой».

Поглотив последний контейнер, челнок взлетел и, повинуясь осторожным манипуляциям Миши Гайтано, нырнул в шлюз. Тяжелая плита люка скользнула на место. Соломон повернулся к монитору, наблюдая за тем, как суденышко миновало внешнюю оболочку корпуса корабля и, уменьшаясь в размерах, устремилось к защитным экранам.

— Посмотрим, что будет дальше, — с тревогой в голосе произнесла Конни. Будь проклят Джордан, неужели ему достанет глупости велеть капитану «Десмонда» тут же нанести удар возмездия?

— Вряд ли они ввяжутся в драку, — успокоил ее Соломон. — Эванс далеко не дурак. Он прекрасно знает возможности своего корабля. Знает он и то, что мы настороже и «Десмонду» с нами не совладать. А Джордан при всем своем легкомыслии не решится развязать войну без позволения Его величества.

— Вы уверены?

Лицо Соломона посерьезнело:

— По крайней мере, надеюсь. Не настолько же он безумен или развращен, чтобы окончательно утратить чувство реальности!

Челнок приблизился к «Десмонду» и скрылся в распахнутом люке.

— Сейчас увидим, — пробормотала Конни, бессознательно подавшись к Солу. Их бедра и плечи легко соприкоснулись, и девушка чуть воспряла духом.

— Доложите обстановку, — велел Соломон, обнимая ее за Плечи. Конни не нашла в себе сил отстраниться.

— Бластеры заряжены и нацелены, капитан, — донесся с мостика голос Брайаны. — Вся энергия реакторов направлена в орудийные отсеки и к защитным экранам.

Дюзы «Десмонда» полыхнули яркой вспышкой. Ускоряясь, корабль быстро превратился в точку, двигаясь по плавной дуге.

— Они не собираются драться, — заметил Соломон.

— Это еще неизвестно, — предостерегла его Конни. — Говорю вам, Сол, Джордан — безумец. Он живет в выдуманном мире, ему плевать на тех, кто его окружает. Голубая кровь породила у него манию величия, ставшую навязчивой идеей. В конце концов он непременно кого-нибудь убьет.

— Может быть, себя? — отозвался Сол. — Идемте, Констанция. Я угощу вас «Звездным туманом», который подарил мне ваш отец.

Девушка задумчиво смотрела на Сола, вглядываясь в черты его лица. Он отодвинулся, и ее охватил трепет желания. Соломон обернулся и бросил на нее вопросительный взгляд.

— Звучит соблазнительно, — помимо своей воли произнесла она.

«Что дальше? Черт возьми, Конни, не обманывай себя! В нынешней обстановке ты не имеешь права на личные привязанности. Ты и без того в опасности, зачем еще запутывать этот клубок? Что, если он не оправдает твоих надежд? Что, если для него это всего лишь очередная интрижка?»

Ей не хватило сил отказаться, под тем или иным предлогом отклонить приглашение.

«В тот день я видела его в блистере — сломленного, жалкого. Проклятие! Я не должна поддаваться соблазну!»

— Похоже, мы все-таки достигли своей цели, — беззаботно говорил Соломон по пути в свою каюту. — Мы прибыли первыми, оторвались от чужаков. Корабль Нью-Мейна нашел нас и избавил от Джордана. Если бы только мы сумели разоблачить убийцу, нам не о чем было бы тревожиться.

Констанция посмотрела на Карраско, угадывая притворство в его твердом взгляде.

«Ох, Соломон, если бы вы знали, какие силы мы собираемся выпустить на свободу. Хотелось бы надеяться, что и через неделю вы не утратите эту свою самодовольную уверенность».

— Вашими бы устами да мед пить. Нам предстоит сделать еще очень многое, прежде чем мы сможем почивать на лаврах… если мы вообще справимся. — Она нервно улыбнулась.

— Откуда такие мрачные настроения? Не волнуйтесь, Конни, у нас все получится. Как я понимаю, вы обнаружили нечто небывалое. Быть может, собственноручный автограф Всевышнего? Только не говорите мне, что мормоны оказались правы!

— Нет, они заблуждаются. — Конни невольно рассмеялась.

В каюте Сол налил виски, протянул девушке ее порцию и встал рядом, внимательно глядя на нее поверх ободка своего бокала. Его взгляд смягчился, согревая Конни.

— Должно быть, мужчины, служившие на флоте вашего отца, были поголовно влюблены в вас.

— Нет, — прошептала девушка, борясь с охватившим ее желанием. Близость Соломона уняла ее страхи, придавая ей уверенность в себе. Она до сих пор помнила тепло его руки на своем плече. По ее телу разливалась сладостная истома. — Мое общественное положение оказывается для большинства мужчин неодолимой преградой. Они постепенно сознают, что меня невозможно сломить, сделать своей женщиной. Тем самым я обрекла себя на одиночество.

— Я… э-ээ… видите ли, в последнее время я очень привязался к вам. А одиночество вполне излечимо. Я думаю, вам по силам изменить свою жизнь.

Конни с раздражением почувствовала, как учащается ее сердцебиение, а по телу пробегает трепет.

— Вот как? А вы? Вы сумели бы изменить свою? Я внимательно наблюдаю за вами. Прежний Соломон Карраско остался в прошлом. Вам удалось избавиться от мучительных воспоминаний о «Гейдж». Вы вновь стали самим собой… и рады этому. Вы бы захотели покинуть «Боз» и поселиться со мной на Новой Земле? Вряд ли. Космические полеты у вас в крови.

Соломон вздохнул и пожал плечами:

— Думаю, вы правы.

— Тут и думать нечего! — Конни усмехнулась. — Вновь выйдя в отставку, вы грезили бы космосом, вспоминали бы о звездах, проклиная себя за то, что бросили такой замечательный корабль… даже если бы он достался самому Дарту Петрану.

— А вы? Признайтесь, вы ведь терпеть не можете политические интриги. Да, вы отлично справляетесь со своими обязанностями, но в глубине души стремитесь к иному. — Он приподнял подбородок девушки, не давая ей отвести глаза. Его прикосновение всколыхнуло в душе Конни бурю чувств.

— Да, — прошептала она. — Я не люблю политику. — Она мягко улыбнулась Соломону. Ее желание крепло с каждой секундой, заставляя забыть об осмотрительности. Руки Сола легли ей на плечи, словно окружая ее убаюкивающим ласковым коконом.

Что ему сказать?

— Боз, включите на мониторе капитана карту галактики. — В тот же миг экран озарился россыпью звезд. — Вот куда я стремлюсь, Соломон. Я астронавт, а не политик.

— И это всегда привлекало меня в вас, — отозвался Сол. Его горящий взгляд проникал в душу Конни, преодолевая последние заслоны, которыми она пыталась себя оградить. Его крепкое жаркое тело пробуждало в ней полузабытую страсть. Сердце Конни забилось чаще, она судорожно вздохнула, понимая, что готова совершить непоправимое. По ее телу разливалось тепло, достигая самых потаенных глубин. Мечтательный взгляд преобразил лицо Соломона, и теперь оно казалось трогательным, ранимым.

— Вы согласились бы отправиться в космос на моем корабле, Сол? Забыть о Братстве, о прежних привязанностях и обязательствах?

«Сладостная мечта. И абсолютно неосуществимая».

Губы Соломона напряженно дрогнули, он оглянулся, рассматривая экраны, по которым бежали строки данных. Его нерешительность испугала Конни.

— У вас есть женщина? — выпалила она, не зная, что еще сказать.

Поймав ее вопросительный взгляд, Соломон громко и беззаботно рассмеялся:

— Угадали. Ее зовут Боз.

— Спасибо, капитан, — заговорил корабль. — Извините, если помешала, но при всем моем уважении к капитану я вряд ли могу претендовать на его сердце и руку, а посему оставляю вас наедине. — Громкоговоритель умолк.

Соломон вздрогнул и зарделся под пристальным взглядом Конни.

На мгновение девушка ощутила прилив громадного облегчения. Встретившись с ней глазами, Соломон наклонился, ища ее губы. Она прильнула к нему, не слушая голос протеста, звучавший в далеком уголке ее сознания.

Когда Соломон наконец отпрянул, она увидела, как в его глазах, словно в зеркале, отражаются ее собственные чувства.

— Вы самая восхитительная женщина… во всей Вселенной, — задыхаясь, прошептал он.

Конни стиснула веки, еще крепче прижимаясь к нему.

— Надо же было такому случиться… — Она с трудом сглотнула и, уловив в глазах Сола немой вопрос, добавила: — Я сама не ведаю, что творю. — Она провела пальцами по его груди и плечам, наслаждаясь прикосновением к упругим мышцам.

— Может быть, нам лучше запастись терпением, подождать, пока…

— Нет. — Конни улыбнулась. — Я сожгла свои мосты, и, по-моему, уже давно. — Она мягко наклонила голову Сола и жадно впилась ему в губы, сливаясь с ним воедино, впитывая в себя его силу.

Она проснулась в темноте, чувствуя, как свежий воздух холодит кожу. Она сонно моргнула, вновь переживая восхитительные мгновения минувшей ночи — слияние двух тел, бурный оргазм, жаркое тепло Соломона, бессильно распластавшегося рядом, когда все кончилось… Потом он обнял ее, и она, ничего не скрывая, рассказала ему о себе, о своем прошлом. Потом он вновь вошел в нее — нежно, ласково, и они двигались вместе, пока она не достигла вершины блаженства, откликнувшись на дрожь, охватившую тело Соломона. Каждый ее нерв, каждую клеточку захлестнула волна наслаждения.

Соломон вновь обнял ее, осторожно проводя ладонью по волосам. В каждом его движении, в каждом слове чувствовалось благоговение. Только теперь Конни сумела заглянуть ему в душу и осознала правоту отца.

Ее пальцы скользнули по его лицу, прикоснулись к губам. Она крепко прижала его к своей груди, прислушиваясь к его шепоту, убаюкивая, пока он наконец не уснул.

Какую радость, какое наслаждение принесла ей их любовная игра — как непохожа она была на ту грубую случку на Арпеджио, когда Конни лишилась невинности.

«Не думай об этом, Конни. Он вел себя, словно животное, а ты была молода и наивна. Теперь ты видишь, что близость с мужчиной бывает приятной, без боли, укусов и кровоподтеков. Забудь те дни, забудь, что ты была орудием удовлетворения похоти и политических амбиций, источником плотского наслаждения, пешкой в руках интригана. Да, Конни, пора навсегда забыть об испытаниях, выпавших на твою долю».

Она чувствовала прикосновение теплой, словно шелковой, кожи Соломона, лежавшего рядом. Он был ласков и мягок с ней; Конни чувствовала, что он любит ее искренне, от всего сердца. Она вновь обратилась к сладостным воспоминаниям, которые приносили ей ни с чем не сравнимую радость и согревали ее душу.

— О господи, — чуть слышно шепнула она, — что я наделала?

Соломон смотрел на окутанный облаками шар планеты, к которой они приближались. Перед ним открывался прекрасный мир, напоминавший Землю — на фоне лазурного океана выделялись светло-коричневые с зеленью континенты правильных геометрических форм, протянувшиеся вдоль экватора на равных расстояниях друг от друга. В черноте неба сияли четко очерченные полумесяцы двух лун, двигавшихся по сходящимся орбитам.

Новая Земля, бесценный бриллиант Вселенной. Здесь-то и наступит развязка. Было трудно представить планету средоточием таинственной загадки. Она казалась волшебным оазисом, затерянным в безбрежной пустыне.

Вот тот самый мир, с которым Конни связала свое будущее. Соломон стиснул веки, и перед его мысленным взглядом замелькала череда видений — изгибы тела девушки, легкая улыбка удовлетворения на ее губах, ее объятия, блаженно закрытые глаза… В те недолгие мгновения, когда ей удавалось отбросить свою сдержанность, она буквально лучилась удовольствием и радостью жизни.

«Рядом с ней я и сам чувствовал себя счастливым».

Соломон невидящим взглядом смотрел на расстилавшуюся внизу планету.

— Куда мы стремимся, Конни? Что ждет нас впереди?

На экране по-прежнему яркой точкой мерцал «Десмонд», занявший высокую стационарную орбиту. Локаторы дальнего обнаружения зафиксировали еще несколько кораблей, приближавшихся к крейсеру Джордана. И это тот самый флот, которым он похвалялся? Где-то неподалеку двигался быстроходный фрегат Терры, якобы прибывший с научными целями. Детекторы массы сообщали о новых и новых судах, выныривавших из подпространства; впрочем, они могли достичь планеты не раньше, чем через две недели. Судя по их количеству, все миры Конфедерации направили свои корабли к Новой Земле.

«И все они держат нас под прицелом».

Чтобы отвлечься от беспокойных дум, Соломон мысленно протянул руку и прикоснулся к щеке Конни, вспоминая, как сегодня утром, когда они расставались, лицо девушки словно вуалью окуталось непроницаемой завесой сдержанности и тревоги.

«Насчет минувшей ночи, Сол… Мне бы не хотелось создавать у вас впечатление, будто бы…»

«Ш-шш. — Он приложил палец к ее губам. — Как вы говорили накануне, посмотрим, что будет дальше. Мы должны запастись терпением и выполнить поставленную задачу. И когда все это закончится, у нас будет достаточно времени, чтобы решить, где мы находимся и куда хотим отправиться… если, конечно, хотим».

«Сол, я… — Конни тоскливо улыбнулась. — Спасибо вам».

Она задержалась у люка, и Соломон подмигнул:

«Я все понимаю».

Конни коротко кивнула и вышла.

В ту минуту она выглядела такой ранимой и беззащитной, Соломон физически ощущал, как гнетет ее ноша ответственности.

— Что же это за предмет, если он внушает людям такой страх? — пробормотал Сол, глядя на мониторы.

Словно дразня его, на экранах вспыхивали звездочки прибывающих кораблей.

Никита откинулся на спинку гравикресла, поглаживая бороду. По экрану скользили строки — аппарат следил за движением его глаз и автоматически перелистывал текст, как только он дочитывал страницу.

Покончив с документом, он устремил в пространство невидящий взгляд.

— Вот какова история Братства. — Он запустил пальцы в густую поросль на лице и фыркнул. — Пришла пора пересмотреть свою политику.

Он вставил кружку в диспенсер и наполнил ее дымящимся чаем. Один за другим он выводил на экран досье подозреваемых. Кто? Кто из них мог поразить Поля Бен Геллера смертоносной иглой?

Зловещая тайна мучила его, жгучей кислотой разъедая душу.

— Неужели я, человек, который дольше всех держится у власти в Гулаге, не смогу разоблачить убийцу? — Он включил коммуникатор, однако доступ к нужному файлу был закрыт паролем. Вместо видеокадров на экране возникло лицо Карраско.

— Итак, Никита, — заговорил Сол, — зачем вам потребовалась запись момента убийства Геллера?

Никита рассмеялся:

— Просто я захотел взглянуть еще раз. — Он нахмурился и закусил губу. — Может быть… может быть, мне удастся что-нибудь рассмотреть? Мысль о гибели Поля сидит во мне занозой. Неужели я, величайший хитрец во всем Гулаге, не сумею заметить ничего подозрительного? Кому, как не мне, впитавшему преступные наклонности с материнским молоком, разоблачать коварных злодеев?

— И вы так легко признаетесь в своих пороках? Вас не мучит совесть?

Никита усмехнулся и приподнял тяжелые плечи.

— На моей совести немало загубленных душ, капитан. Убийство на Гулаге в порядке вещей. Однако убийца, орудующий на борту корабля, — угроза для всех нас. Что, если он похитит таинственный объект? Каковы его цели? Улучшение жизни трудящихся? Вряд ли.

— Я предоставил вам все открытые документы Братства.

Никита кивнул, глубоко вздыхая:

— И я многое понял. Спасибо, что разрешили ознакомиться с ними. — Было видно, что он колеблется. — Доброму гулаги нелегко признавать это, но, похоже, разделяющие нас противоречия — чистой воды недоразумение. Что бы ни утверждала грязная пропаганда, у нас одни и те же цели, хотя мы добиваемся их разными средствами.

Карраско кивнул.

— Возможно. — Он помедлил. — Почему я должен верить вам, Никита?

Малаков фыркнул и развел руками:

— От вашего взгляда ничто не укроется, капитан. Вы установили мониторы в кают-компании, допрашивали подозреваемых с помощью детектора лжи. Не будь у вас приборов, недоступных пониманию простого гулаги, я уже давно отыскал бы в своей каюте все «жучки». Надеюсь, вы получили удовольствие от того, что прошлой ночью меня мучил запор? Даже удивительно, что вы не прислали мне какие-нибудь таблетки, чтобы облегчить приступ… или ваши датчики еще не настолько совершенны, чтобы на расстоянии определять заворот кишок?

Карраско невольно улыбнулся:

— Мы ничего не знали о вашем недомогании. Я попрошу Уилера оказать вам помощь.

— И заодно откройте мне доступ к видеозаписи. — Почувствовав нерешительность Сола, он продолжал: — Бросьте, капитан. Я с детства живу под наблюдением, могу потерпеть и еще. Но как знать, а вдруг я замечу что-нибудь интересное?

— Хорошо.

— И еще одна просьба, — добавил Никита. — Я бы хотел работать вместе с Тайяшем. Не бойтесь, капитан, — будь я убийцей, прикончил бы его много лет назад. Он слишком часто грозит рассказать моим женам о моих… э-ээ… шалостях.

Карраско с трудом подавил улыбку.

— Так и быть, разрешаю. — Он помедлил. — Возможно, я ошибаюсь, но у меня есть причина верить вам, хотя и не слишком убедительная. Вы все время пытаетесь обвести меня вокруг пальца, несмотря на то, что каждый раз терпите неудачу.

Никита поморщился:

— Вот как? Не вздумайте рассказать об этом моим избирателям. Я должен заботиться о своей репутации.

— Ваша тайна умрет вместе со мной. — Экран угас.

Несколько минут спустя в каюту вошел Тайяш и с любопытством присмотрелся к кадру, застывшему на мониторе Никиты.

— Это момент убийства Поля, — объяснил тот. — Давай займемся делом. Мы должны успеть найти гадину, заползшую в наше гнездо, а до высадки на планету, где нас ждет какой-то таинственный объект, осталось всего лишь двенадцать часов.

Они внимательно изучали мельчайшие подробности, вычисляли, предлагали различные версии, но убийца оставался неуловим.

Никита недовольно брюзжал — ему казалось, что он вот-вот нащупает решение, но Ориги, Констанция, Мэри, он сам и даже Эльвина, вяло орудовавшая спицами, выглядели на снимке совершенно невинными.

Готовясь к посадке на планету, Никита неторопливо уложил багаж, взяв только самое необходимое. Он никак не мог отделаться от ощущения, что разгадка совсем рядом.

— Что? Что же я упустил? — вновь и вновь спрашивал он себя.

Он прошел по сверкающим коридорам в сопровождении антиграва, нагруженного его вещами. Оказавшись в просторном челноке, он облюбовал кресло в последнем ряду и жестом предложил Тайяшу сесть рядом.

— Что-нибудь придумал?

Найтер устало вздохнул и пригладил эспаньолку.

— Нет, — шепнул он. — Итак, это была стеклянная игла. Что, если выстрел был сделан раньше либо позже того момента, когда сняли этот кадр?

— Может быть. Но, думаю, капитан это предусмотрел.

— Давай подойдем к делу иначе. Для выброса иглы требуется устройство вроде пистолета — рукоятка, спусковой крючок и трубка.

Никита вздрогнул. Ему все стало ясно:

— О господи!

 

26

Быстро удаляясь, челнок скользнул к планете, подернутой облачной дымкой.

— Наконец-то отбыли последние пассажиры, — с облегчением произнес Сол. — Хвала Всевышнему. Теперь они сами отвечают за себя.

Конни сплела его пальцы со своими. На ее лице застыло хмурое выражение.

— Никак не могу поверить, что игра вступила в завершающую стадию, — сказала она.

— Может быть, тебе все-таки стоило спуститься в челноке вместе с отцом?

Конни чуть поежилась и покраснела:

— Нет. Я ему не нужна. Мне хотелось поговорить с тобой о прошлой ночи… и о нас. Отныне я могу быть вполне откровенной.

— Ты себя хорошо чувствуешь?

Девушка лукаво посмотрела на него.

— Если помнишь, у нас выдалась долгая ночка. Я проснулась ни свет ни заря и столкнулась в коридоре… — Она наморщила лоб. — С Мэри Бен Геллер. И с Эльвиной. Она учила меня вязать. — Конни захлопала ресницами. — Что-то меня тянет в сон. Пожалуй, пойду прилягу. — Она покачала головой и подняла глаза на Соломона. — Ты всегда так действуешь на женщин? Изматываешь их до предела, чтобы на следующий день они чувствовали себя сонными мухами?

Рассеянность Конни и ее блуждающие глаза с расширенными зрачками вдруг всколыхнули в душе Сола тревогу. Точно так же перед смертью выглядел Поль Бен Геллер. Девушка покачнулась, цепляясь за него, и он рявкнул:

— Боз! Медицинский комплекс сюда, живо!

Конни пыталась протестовать, но он поднял ее на руки и помчался к госпиталю. На полпути ему встретился комплекс, он уложил девушку на платформу, вскочил на нее сам и погнал аппарат на полной скорости. Взревела сирена, машина метнулась вперед, петляя по коридорам.

Угрожающе кренясь, платформа свернула в медотсек и остановилась. Из переборок выдвинулись металлические руки. Боз сделала Конни усыпляющий укол. Лейтенант Уилер торопливо пробежал глазами распечатку. Соломон застыл в неподвижности, его грудь бурно вздымалась. Боз запустила щупы под кожу девушки, и он болезненно поморщился.

— Диагноз? — коротко бросил Соломон, чувствуя, как его душу наполняет леденящий страх. Он ударил кулаком по переборке, с замиранием сердца глядя на любимую женщину, оказавшуюся между жизнью и смертью. Из глубин его памяти всплывали мертвая улыбка Мбази, холодное дыхание темных, обугленных туннелей — видения, мучившие его в ночных кошмарах.

— Корень ситахи, капитан. Область поражения расширяется. Я ввожу в кровь искусственную плазму, чтобы насытить мозг кислородом. Это позволит локализовать действие токсина. Теперь я составляю смесь противоядий, которые не дадут ему распространиться по костному мозгу.

— Она… она будет жить? — спросил Соломон, стараясь говорить ровным голосом, борясь с паническим страхом, который выползал из темных уголков подсознания, пронизывая его холодными щупальцами.

Одна за другой перед его мысленным взором вставали страшные картины. Окровавленные пальцы Церратоноса, цепляющиеся за обшивку корпуса, крики, отчаянные вопли в коридорах, теряющих воздух, человеческие тела, обугленные вспышкой плазмы…

Им на смену пришли новые видения. Умирает еще один любимый человек… опять боль, страх, гибель! Зачем он опять поддался чувствам? Когда все это кончится? В его мозгу родился беззвучный крик, он схватился за переборку, стараясь удержать себя в руках, хотя больше всего ему хотелось навсегда вернуться в материнскую утробу, где нет ни боли, ни ужаса, ни смерти.

Сквозь бешеный водоворот его мыслей прорвался голос корабля:

— Для прогноза недостаточно данных, капитан. Я обнаружила стеклянную иглу и сейчас удаляю ее.

Соломон втянул в себя воздух, отгоняя еще одно ужасное видение, возникшее в далеком уголке сознания, — залитое слезами прекрасное темнокожее лицо Пег Андаки, обнявшей раздувшееся от декомпрессии тело Мэйбрая.

— Что с вами, капитан?..

Соломон затуманенным взглядом посмотрел на встревоженное лицо Уилера.

— Воспоминания… — прохрипел он сквозь сжатые зубы. — «Гейдж»… Я… — Он вздрогнул, чувствуя, как из-под ног уплывает палуба.

— Капитан!.. — Голос Уилера потонул в реве воздуха, вырывающегося в пробоины, сквозь которые проникали синие и красные вспышки.

— Гейдж! — вскричал Соломон. Волна ярости придала ему силы справиться со страхом и загнать его обратно в подсознание.

— Капитан, вас вызывает Никита Малаков… — заговорила Боз.

— Вязальные спицы! — простонал он и задрожал всем телом, чувствуя, как напрягаются и набухают мышцы, а кулаки превращаются в шары из кости, отвердевшей плоти и сухожилий. Горячая кровь запульсировала в венах, от выброса адреналина его гнев становился все крепче.

— Никита? — Соломон пошатнулся, глядя на монитор. — Это была Эльвина?

На экране возникло мрачное лицо Малакова.

— Капитан, я знаю, кто убийца. Тварь, о которой говорил Нгоро, — Эльвина Янг. Вероятно, оружием ей послужили спицы.

Соломон моргнул. Вместо Никиты ему чудилось на экране лицо Церратоноса.

— Эльвина. Известите Архона… Немедленно отправляйтесь к Архону. Будь осторожен, Фил… Не дай ей…

— Капитан, вам плохо? — Фил Церратонос, кувыркаясь, уплывал к звездам. Их свет померк, застилаемый серым туманом, озаренным синими и голубыми вспышками.

Соломон открыл глаза, чувствуя во рту сухость, словно его набили ватой. Он осмотрелся и с облегчением сообразил, что лежит в своей каюте.

— Капитан? Вас вызывает Спикер Архон.

— Эльвина… — прошептал Сол. — Вязальные спицы. Господи, как я сразу не догадался? Нелепые расспросы Эльвины о защитных экранах корабля… Еще тогда я заметил этот напряженный огонек в ее глазах. Как дела у Конни? — спросил он.

— Ждем подробности.

— Немедленно сообщите Архону. Эльвина…

— Он уже знает. В ту минуту, когда вы бредили, Малаков пришел к тем же выводам.

Соломон моргнул и вскочил на ноги:

— Свяжите меня со Спикером.

На экране появился Архон.

— Капитан? — торопливо заговорил он, пристально глядя на Сола. — Мне сказали, Конни на грани смерти?

Сол вывел на монитор данные обследования.

— Она жива. Еще слишком рано судить о… — «Господи, только не Конни!» — Нам остается лишь ждать. — «Как всегда. Все по-прежнему. Гейдж, Мбази, Церратонос — все они оказались беззащитными перед лицом смерти».

— Я распорядился арестовать Эльвину, — продолжал тем временем Архон. — Она убила четырех охранников и скрылась. Несколько минут спустя был убит офицер связи. Судя по записи в памяти коммуникатора, она воспользовалась передатчиком. Думаю, она прячется в лесу рядом с космопортом. Мои люди организуют поиски.

Соломон помассировал лоб и кивнул:

— Я сейчас же спускаюсь на планету. — Он выключил связь и устремил в переборку неподвижный взгляд.

— Капитан, я проанализировала ваше психофизиологическое состояние. У вас были…

— Бредовые видения, будь они прокляты! — Соломон свирепо посмотрел на громкоговоритель. — Да. Сам знаю, черт побери!

— Я хотела бы провести сеанс психокоррекции…

— У меня нет времени, Боз. — Соломон торопливо собрал небольшую сумку.

— И тем не менее вам придется задержаться, капитан. Ваше поведение…

Сол рывком повернулся к экрану:

— Послушайте, Боз! Нас со всех сторон окружают неопознанные корабли. Только что появились еще пять. Вы отлично знаете, что психокоррекция затуманивает мозги и притупляет реакцию. В нынешней обстановке я не могу позволить себе это.

— Вы уверены в ясности своего мышления?

— Боз…

— Я имею право отстранить вас от командования.

Соломон замер, потом медленно кивнул:

— Да, имеете. Но у меня свои полномочия, свои обязанности. Что прикажете делать? Взвалить весь этот кошмар на плечи Брайаны или Артуриана? От нас с вами зависит судьба корабля и экипажа — и, весьма вероятно, судьба населения планеты. Вы не просто компьютер, механически выполняющий заложенную в него программу. Вы сказали Архону, что могли бы завершить экспедицию без посторонней помощи. С другой стороны, Боз, вы сравнительно молоды, и это дает мне повод усомниться в…

— Вы не вправе судить о моих возможностях по человеческим меркам!

— А вы — о моем опыте. Поэтому я предлагаю компромисс. Мы — одна команда, вы и я… и только Великому Архитектору ведомо, каковы ставки в этой игре.

Несколько секунд Боз нерешительно молчала.

— Вы действительно полагаете, что мы могли бы разделить ответственность за исход экспедиции?

Соломон вздохнул.

— А разве нет? Ведь вы сами можете программировать себя, опираясь на сравнение и аналогию.

— Да. — Вновь пауза. — Но люди не желают этого признавать. Ко мне относятся как к покорному исполнителю чужой воли, и это уже начинало сердить меня.

— И, что самое главное, нам с вами нужно заложить основу для взаимного доверия и сотрудничества. Нравится вам это или нет, но мы оказались на самом острие событий.

— Спикер Архон ждет вашего прибытия на планету. Я подготовила челнок. Галерея номер шесть.

Соломон подмигнул и шлепнул ладонью по пластине замка:

— Оставляю вас удерживать крепость.

— Капитан?.. — Боз опять помедлила. — Спасибо вам.

Сол улыбнулся:

— И вам спасибо. Доверие — любопытная штука. Оно действует в обе стороны. — Войдя в челнок, он отрывисто бросил: — Брайана! — На экране коммуникатора возникло лицо девушки. — Вы остаетесь за старшего. Советуйтесь с Боз, прислушивайтесь к ее анализу ситуации. Если что-нибудь случится и вы не сможете со мной связаться, положитесь на чутье Арта и свой опыт. Обдумывайте каждый шаг. В любую минуту можно ждать неожиданностей. Эльвина только что отправила кому-то сообщение. Со всех направлений к планете подтягиваются корабли. «Десмонд» тоже нельзя сбрасывать со счетов. Поддерживайте полную боевую готовность и в случае необходимости обращайтесь за советом к Хэппи, Фуджики и остальным. — Соломон беспокойно закусил губу. Не ошибся ли он, доверив Брайане корабль? — У вас есть вопросы, старший помощник?

Девушка покачала головой. Ее глянцевитые черные волосы мерцали в лучах света.

— Нет, сэр. — Она слабо улыбнулась. — Удачи вам, капитан. Мы будем настороже, и если детекторы почуют опасность, кликнем вас на подмогу.

Новая Земля увеличивалась в размерах на экране — небольшая планета с ядром из железо-никелевого сплава, создававшего сильнейшее магнитное поле, которое удерживало два спутника — один огромный, второй совсем крохотный, вращавшиеся вопреки законам планетологии навстречу друг другу. Ось вращения планеты была перпендикулярна плоскости эклиптики, и Новая Земля не ведала смены времен года. Приближаясь к планете, Сол сразу заметил необычное поведение лун. Он выпрямился в кресле и смотрел на монитор, морща лоб.

Челнок мягко опустился на просторное, ярко освещенное бетонное поле. По планетарному времени только что наступила полночь. Соломон смотрел на спутники, свет которых едва пробивался через облака. Его лицо превратилось в каменную маску. Этого попросту не могло быть!

Едва он ступил на землю, из стоявшего неподалеку аэрокара послышался голос Архона:

— Капитан! — Взяв сумку, Соломон торопливо двинулся ему навстречу. — Что с моей дочерью?

Сол развел руками:

— Ее шансы выжить пятьдесят на пятьдесят. За ней ухаживает лучший врач в галактике. Все в руках Всевышнего.

Архон обмяк:

— Констанция — единственное, что у меня осталось в жизни.

Соломон положил ладонь ему на плечо:

— Мы бессильны повлиять на исход.

Архон глубоко втянул воздух и покорно кивнул:

— От этого не легче. — Аэрокар, разгоняясь, помчался по бетону.

— Да, не легче, — чуть слышно прошептал Сол.

Он продолжал рассматривать загадочные луны, а машина тем временем выпустила крылья и взмыла в воздух, держась примерно в трех метрах над верхушками низкорослых деревьев. Сквозь разрыв в плотной облачности отчетливо проглянули спутники, и только теперь Соломон заметил на поверхности ближнего из них черное пятнышко. Словно крохотный зрачок, луна смотрела на него сверху. Соломону показалось, что у него дыбом встают волосы.

— Ваша планетарная система нарушает законы физики. Я читал доклады об исследованиях Новой Земли, но вы не упомянули о том, что ее спутники вращаются в противоположных направлениях и дважды в сутки выстраиваются в одну линию с планетой.

— Совершенно верно, Соломон. Я умолчал также и о том, что оба раза это происходит над одной и той же точкой планеты.

Соломон поднял глаза, чувствуя, как по его спине пробегает холодок.

— Вы ведь знаете, что это невозможно. Приливные силы уже давно исказили бы орбиты спутников. Такая конфигурация нестабильна.

Аэрокар начал долгий крутой подъем под углом почти в сорок пять градусов.

— И это тоже верно, капитан. Система Новой Земли не может существовать, но она существует. Теперь вы понимаете, что в первую очередь привлекло меня сюда.

Ветер принес легкий мускусный аромат, которым славилась Новая Земля. Соломон еще раз посмотрел на зловещий глаз и судорожно сглотнул, пытаясь унять тревогу. Только самые крупные звезды были видны на небе, залитом ярким лунным светом, зато он давал Солу возможность разглядеть местность.

— Это единственная гора на всей планете?

— Да.

— Вулканического происхождения?

Архон оторвал взгляд от органов управления.

— Нет, капитан. Возвышенность, на которую мы поднимаемся, — это пирамида. Вы видите перед собой астероид, установленный — да, я не оговорился, — именно установленный на поверхности планеты. Плоский участок, оставшийся внизу, — это древнее ложе внутреннего моря. Многие столетия на его дно откладывался ил, и в результате возникла плодородная равнина. Тектонические силы несколько изменили характер местности, но в общем и целом это весьма устойчивый мир.

Соломон покачал головой:

— Вы, должно быть, шутите. Астероид на планете? Даже «Боз» не под силу установить скалу такого размера в столь глубокой гравитационной яме, как Новая Земля. Кто мог это сделать?

Архон небрежно взмахнул рукой:

— Пришельцы, которые построили эту планету.

У Соломона отвалилась челюсть.

— Вы имеете в виду…

— Наконец-то вы начинаете понимать, капитан. Не сомневайтесь, мы с Конни осмотрели каждую пядь планеты. Я тщательно изучил эту гору сейсмическими методами. Под ней нет скального ложа. Насколько я могу судить, ее основание совершенно ровное, имеет форму правильного квадрата и залегает на глубине ста пятидесяти метров под слоем ила, принесенного реками с окружающих равнин.

— А следы материальной культуры? Что дали археологические раскопки? — Соломона охватила дрожь. Он нервно посмотрел на спутник. Неужели этот глаз следит за ним и докладывает об увиденном своим хозяевам?

— Ровным счетом ничего! — Архон досадливо поморщился. — Ни городов, ни драгоценностей, ни развалин — только некий объект и мумифицированное тело.

С пронзительной ясностью Соломон осознал происходящее:

— И мы должны доставить их в распоряжение Конфедерации.

— Вы правы лишь наполовину. Мумия уже находится на Фронтире, и биологи Братства, вне всяких сомнений, лихорадочно копаются в ней. Я привез Краалю труп чужака в подтверждение своих слов, которые могли показаться бредом сумасшедшего.

Подъем завершился, и аэрокар сел на закругленной, изъеденной эрозией вершине пирамиды. Соломон увидел шестиугольное строение с маленькой башенкой для астрономических наблюдений.

— Добро пожаловать в мой дом, — сказал Архон, загнав машину под купол защитного электромагнитного поля. Он сделал приглашающий жест и устало улыбнулся, глядя, как ошеломленный Сол поднимается с кресла. — Отсюда открывается весьма живописный пейзаж. Дождитесь утра, и сами увидите. Разумеется, если не будет дождя. Мы поднялись слишком высоко, и облака порой скрывают окрестности.

Соломон вслед за Архоном вошел в богато обставленную комнату, украшенную моделями кораблей, голограммами, медалями, дипломами и прочими свидетельствами бурной и переменчивой жизни ее хозяина. На глаза Солу попался объемный портрет красивой улыбающейся женщины. Ее ярко-рыжие волосы сверкали в свете лазера.

— Моя жена, — негромко, словно через силу произнес Архон с выражением безмерной печали на лице.

— Дочь унаследовала ее красоту. — Соломон пригубил напиток, который ему подал Спикер. Как он и ожидал, в бокале оказался «Звездный туман». В ту же секунду запищал коммуникатор, висевший у него на поясе. — Карраско слушает.

— Конни будет жить, — объявила Боз. — Я остановила распад тканей и начала процесс регенерации пораженных участков. Я прогнозирую полное исцеление. Для этого потребуется не более суток.

Соломон с облегчением рассмеялся, чувствуя себя так, словно с его души свалился невыносимо тяжелый груз. Они с Архоном крепко обнялись.

— Храни тебя господь, Боз! — шепнул Соломон.

Чуть позже, уютно расположившись в огромном гравикресле напротив Архона, он задумчиво произнес:

— Похоже, все наблюдаемые здесь странности объясняются воздействием артефакта, который вы обнаружили.

— Вы правы, капитан. — Архон подавил зевок. — Просто удивительно, как долго я не мог нащупать ключ к разгадке. — Его серые глаза блеснули. — А ведь он все это время буквально лежал у меня на ладони! Я сразу понял, что стабильность планетарной конфигурации Новой Земли обеспечивается каким-то искусственным фактором. Некая сила, источник которой нам, к сожалению, так и не удалось выявить, удерживает спутники на неизменных орбитах, вопреки приливным возмущениям. — Он нахмурился. — Возникает чувство, будто эта система существует в двух ипостасях, одна из которых подчиняется физическим законам, а другая выходит за рамки всех привычных нам представлений. Она устроена наподобие маяка. Уже из дальнего космоса вы можете обнаружить ее аномальный магнетизм. Приблизившись, вы сразу замечаете, что ее спутники движутся по искусственным орбитам. Когда вы оказываетесь у самой поверхности, планета буквально притягивает к себе ваш взгляд. Каждая складка местности, каждая река — все они тянутся к пирамиде.

— Но где существа, создавшие эту странную систему, хранили продукты своей жизнедеятельности? — Сол пожал плечами. — Археологи будут весьма разочарованы.

Архон сухо рассмеялся.

— Вы исходите из предположения, что они столь же расточительны, как люди. Мне кажется, они намного рациональнее нас — чуть позже вы сами поймете, почему я так думаю. Покинув планету, они оставили только один крупный предмет и ни крошки мусора.

— А как же эти невозможные луны? — Соломон поморщился, не в силах отделаться от мысли о загадочном спутнике. — Такое чувство, будто в небе кружится огромный глаз.

— Черная точка в центре круга, который вы весьма образно назвали глазом, — это туннель, пронизывающий спутник насквозь, будто дырка в бусинке. Сегодня уже поздно, но завтра я покажу вам кое-что интересное.

— Где же находится ваш зловещий артефакт? Здесь, в доме? — спросил Сол, с любопытством оглядываясь.

Архон покачал головой.

— Я вынужден скрывать местонахождение объекта до самой последней минуты, когда вы приготовитесь его забрать. Пока экспедиция проходила гладко. По-видимому, нам удалось ввести соперников в заблуждение, пустив их по ложным следам, таким, как закупка горнодобывающего оборудования, и иными средствами, которые Крааль называет «вложенными друг в друга кругами».

— Если я правильно понял, именно поэтому мы отправились на одном корабле, отказавшись от сопровождения. — Соломон почувствовал, как по его телу разливается усталость и начинает болеть голова.

— Разумеется. — Архон зевнул, прикрывая рот ладонью. — Флот Братства привлек бы ненужное внимание. Но даже самые подозрительные вряд ли заинтересовались бы одиноким кораблем. Они решили бы, что Фронтир снарядил экспедицию, чтобы проверить слухи о загадочной находке, хотя и не воспринимает их всерьез. Пока за «Боз» сохраняется стратегическое превосходство, мы — и дипломаты в том числе — успеем решить, что делать с объектом и каким образом контролировать тех, кто станет им пользоваться. — Заметив недоверчивую улыбку Сола, Архон продолжал: — С помощью этого устройства человек может без труда управлять галактикой, а то и всем космосом.

— В это трудно поверить. — Соломон невольно припомнил разговор с Малаковым и Джорданом. — Космос слишком велик, чтобы подчиняться воле одного человека. Для этого потребовались бы безграничные знания и сила. Уж не хотите ли вы сказать, что завладели дланью господней? — язвительно добавил он.

В глазах Спикера появилось загнанное выражение:

— Нет, Соломон. Боюсь, мы нашли клинок сатаны.

Человек вышел в пустынный коридор с дорожной сумкой в руке. Подошвы из мягкого материала не издавали ни звука. Он торопливо зашагал, выбирая самые укромные пути.

Он остановился у люка и приложил к пластине ладонь. Тяжелая плита с негромким свистом скользнула в сторону. Вокруг чуть слышно гудели механизмы корабля, из белоснежных решеток вентиляции вырывались струи воздуха.

Ступая словно кошка, человек подошел к коммуникатору и включил его. Призрачным светом вспыхнул виртуальный шлем. Один за другим на экране загорались пароли систем безопасности.

Человек повернулся и осторожно шагнул ко второму люку, который со свистом открылся при его приближении. Оказавшись внутри, он закрыл его, положив ладонь на пластину замка.

Как только сработали детекторы движения, в челноке зажегся свет. Сильные руки достали из сумки тщательно отглаженную черную униформу. Человек быстро переоделся. Аккуратно сложив свой белый костюм, он сунул его в приемник конвертора. Черная ткань плотно облегала его мускулистую фигуру. Покончив с одеждой, он затянул на талии пояс с оборудованием. Тускло поблескивающий бластер казался особенно уместным рядом с мечом и звездной россыпью эмблемы на его плече.

Полностью экипировавшись, человек прошел на мостик. Вновь вспыхнул обруч шлема.

Едва он включил энергопитание, лязгнули пряжки ремней капитанского кресла, ожили мониторы. Палец, обтянутый черной материей перчатки, нажал кнопку, отключая автоматику и переводя сложнейшие системы челнока на ручное управление. Человек негромко фыркнул, представив, какой переполох поднялся на мостике белого корабля, когда секунду назад он бесследно исчез с его экранов.

Он по спирали спускался на планету, стремительно увеличивавшуюся в размерах. Послышался негромкий писк радиомаяка. Он выровнял челнок над лесом и опустил суденышко на посадочных двигателях. Локатор нащупал инфракрасное излучение человеческого тела.

Умелые руки посадили челнок на хрустнувшие кусты. Выключив питание систем, человек открыл люк и спустился вниз, вдыхая ночной воздух, ловя запахи планеты.

В темноте за его спиной скрипнули камешки под чьей-то ногой.

— Кто вы такой? — осторожно осведомился женский голос.

— Клан Алхара к вашим услугам. Будьте добры, поторопитесь. До рассвета осталось совсем немного. В данный момент флот адмирала приближается к планете. Наш аэрокар находится слишком близко к расположению противника. Его сразу засекут.

Из-за приземистого дерева выступила женщина, сжимавшая маленькой ладонью бластер.

— Повернитесь кругом и возвращайтесь в челнок. Не забывайте — я у вас за спиной, и вряд ли кому-нибудь придет в голову назвать меня сдержанной и мягкосердечной.

— Ваша репутация у всех на слуху, мисс Селлерс, — согласился человек и торопливо поднялся в салон. Челнок взмыл в ночное небо. Только примятая растительность выдавала его недавнее присутствие.

Соломона разбудил писк коммуникатора, висевшего на поясе. Комнату заливал яркий утренний свет.

— Карраско слушает, — хриплым со сна голосом произнес он, поднимая спинку гравикресла.

— Капитан, — напряженным тоном заговорил Арт, — у меня дурные вести. Во-первых, в системе Новой Земли появились пять арпеджианских крейсеров, прибывших курсом от Звезды. Они передали свои позывные и запросили разрешения на посадку.

— У нас нет полномочий препятствовать им в этом, Арт. — В груди Сола возникло давящее чувство, заломило виски. Он закрыл глаза, пытаясь не думать об арпеджианцах.

— Они предлагают обменяться визитами.

— Передайте им, что мы не принимаем гостей на корабле в отсутствие капитана. Это несколько задержит их. Ни один арпеджианец не должен ступить на борт «Боз»! Это приказ, Арт.

— Но протокол предписывает…

— К черту протокол! Я не пущу арпеджианцев на свой корабль.

— Так точно, сэр. — Арт выдержал паузу. — И вот еще что, капитан. Э-ээ… исчез один из наших челноков.

— Я не ослышался? Вы сказали, исчез один из наших челноков?

— Да, сэр. Мы полагаем, его похитили, — упавшим голосом отозвался Арт.

— Похитили! — рявкнул Сол, вскакивая на ноги. — Вы утверждаете, что кто-то забрался в челнок корабля Братства, взломал охранные системы и улетел? Шутить изволите, старший помощник?

— Да, сэр… простите, я хотел сказать — никак нет, сэр! — выпалил Артуриан. — Проклятие! Я ничего не понимаю! Брайана рвет на себе волосы!

— Кто, по-вашему, мог его увести? — требовательно осведомился Сол, расхаживая по комнате.

— Второй инженер Кралачек, сэр. Он тоже исчез.

Соломон застыл на месте. Кралачек? Да, Кралачек знал корабль назубок. Хэппи не раз упоминал о том, что второй инженер мог бы управлять судном с закрытыми глазами.

— И детекторы ничего не показали? — понизив голос, спросил Сол. — Неужели Боз не зафиксировала отбытие челнока?

— Нет, сэр, — испуганно произнес Арт.

— Так включите локаторы и ищите его! Наши челноки оснащены маяками. Наши корабли оснащены аппаратурой для обнаружения этих маяков. А старшие помощники для того и существуют, чтобы этой аппаратурой пользоваться! Возьмитесь задело и найдите челнок! — В душе Сола начинал закипать гнев.

— Мы искали! — с жаром воскликнул Арт. — Мы делаем все, что рекомендуют книги, и вдобавок кое-что еще, о чем эти книги и не слыхивали!

— Эгей, кэп! — вмешался голос Хэппи.

— Что там у вас происходит?

— Оставьте парня в покое! Он выворачивается наизнанку, пытаясь обнаружить эту чертову посудину. Послушайте, кэп, вчера я собственными глазами видел, как реагирует на приближение Кралачека идентификационный сенсор. Стрелка даже не шелохнулась. Либо в его руке, как у всех членов Братства, зашито опознавательное устройство, либо ему удалось взломать охранные системы. Ни одна душа на свете не знает «Боз» лучше, чем он, — разумеется, помимо Дарта Петрана и меня. Он мог без труда проникнуть на борт или покинуть корабль, а мы бы даже не почесались!

— Взломать охранные системы… — Соломон мучительным взглядом обвел окружавшие его стены. «Как те два офицера Патруля в арктурианских доках… Если Арпеджио удалось внедрить в Братство лазутчика, сейчас самое время воспользоваться его услугами». — Боз!

— Слушаю, капитан.

— Меня интересуют все случаи сбоев в системе безопасности. Что, если вы по ошибке…

— Не было ни одного сбоя, капитан. Я выпустила челнок, повинуясь приказу лица, обладающего достаточными полномочиями.

Сердце Сола испуганно забилось.

— Хэппи, переведите все системы безопасности под контроль Боз.

— Вы серьезно, капитан? Нельзя же позволить кораблю самому командовать собой!

— Почему бы нет, черт побери?

— Устав…

— Проклятие! Хэппи, забудьте о правилах! Что, если это был лазутчик Клана Алхара? К нам приближается флот Арпеджио. Неужели вы хотите, чтобы они перехватили управление охранными системами и наводнили корабль вооруженными молодчиками? Пока я жив, «Боз» не постигнет участь «Энеско»! И не говорите мне, что Кралачек не мог проникнуть в ряды Братства по заданию наших врагов! Должно быть, его внедрили годы назад. Что вы о нем знаете? Вы хотя бы слышали о нем до той минуты, когда отправились на Арктур? Нет? Если так, передавайте управление охранными системами кораблю.

— Ради всего святого, кэп! Боз — экспериментальная модель! Мы не имеем права рисковать.

— Я верю ей, Хэппи. Вдобавок, разве я подвел вас хотя бы однажды? На «Мориа»? На «Клинке» у Арпеджио? У Тайджи?

— Я уже пишу программу.

— Спасибо, Хэппи. Арт, вы следили за нашей беседой?

— Так точно, сэр.

— Сделайте любезность — повремените с обвинениями в мой адрес до тех пор, пока мы не выберемся из этой мышеловки.

— Обвинения в ваш… мне и в голову такое не приходило! — Арт помолчал. — Если Кралачек работал на арпеджианцев, значит, у нас серьезные неприятности. Он мог вывести из строя любую систему корабля. Нечто вроде мины замедленного действия…

— Вы совершенно верно понимаете ситуацию. Одному господу ведомо, что он мог сотворить с «Боз» за истекшее время.

— Даже страшно подумать. Послушайте, капитан, что бы вы ни решили, я с вами. И хочу, чтобы вы знали об этом.

— Спасибо, Арт. Займитесь поисками челнока, а заодно и переройте корабль от носа до кормы. Держите со мной связь. Боз, что с Конни?

— Порядок, — послышался голос корабля. — Утром я накормила ее сытным завтраком. Через час-другой она сможет приступить к работе.

— Присматривайте за ней на первых порах и сообщайте мне, как дела у нее. — Соломон выключил коммуникатор и погрузился в размышления, от которых его оторвал крепкий аромат кофе. Пройдя по коридорам, он очутился в просторной столовой.

«Неужели все это время Кралачек действовал заодно с Эльвиной и прикрывал ее злодеяния? Каково им было находиться на борту корабля, зная, что он в любой момент может превратиться в сгусток плазмы?»

— Вы рано поднялись, — сказал Соломон, глядя, как в диспенсере, словно по волшебству, появляется кружка кофе. Архон сидел, горбясь над столом и нервно рассматривая строки цифр, бежавших по экрану. Его поза выдавала тревогу и напряжение.

— Вы тоже. У нас неприятности, Сол. Арпеджианцы просят разрешения на посадку. — Лицо Спикера превратилось в неподвижную маску. — Они… они убили мою жену. Новая Земля — официальный порт Конфедерации, и я не могу отказать им в гостеприимстве. — Он провел по лбу рукой. — Я и не предполагал, что… кто мог знать, что им достанет наглости! — Он нервно сжимал и разжимал пальцы. — Они убили мою жену! Приставили дуло бластера к виску и вышибли ей мозги!

— Вы имеете право не пустить их на планету. — Соломон пригубил кофе. — Сказочный напиток!

— И развязать войну? Нет, я не могу рисковать… пока. — Архон нажал клавишу. — Эзра? Пусть арпеджианцы садятся. Если они захотят что-нибудь продать, откажитесь. Если захотят что-нибудь купить, заломите цены вдвое и обложите товары пятидесятипроцентной пошлиной. Это касается только судов Арпеджио. — Он выслушал ответ, и его лицо дрогнуло. — Вот как? — В голосе Архона зазвучал металл. — Да, я помню, Эзра. — Он обернулся. — Похоже, нам следует поторопиться, Сол. Мы до сих пор не можем отыскать Эльвину, но я не сомневаюсь, что она каким-то образом связана с арпеджианцами. Мои корабли обшарили каждый дюйм поверхности планеты, но не обнаружили ее ни в видимом свете, ни в инфракрасных лучах. Создается впечатление, будто она зарылась под землю. Сообщение, которое мы перехватили накануне, по всей вероятности, было адресовано Кланам.

— Замечательный кофе! — Сол поднял кружку, пытаясь отвлечь Спикера от тревожных дум. Но и его самого одолевали неприятные мысли. Эльвина исчезла, исчез и челнок. Совпадение? Вряд ли. Значит, с самого начала на борту был агент Арпеджио. Неужели предательство в рядах Братства? Если так, арпеджианцы имели доступ… к любым секретам! Голову Соломона пронзила резкая боль.

— Этот кофе с цикорием, капитан. Настоящий товар с Земли, из провинции, которая зовется Луизиана. Мне его привез контрабандист по кличке Безумец Джино. Товар влетит вам в копеечку, вдобавок после разговора с Джино нужно проверить собственные карманы. Но, как бы то ни было, я получил зерна кофе и семена цикория. Надеюсь, они станут одной из главных статей нашего экспорта.

— Надо будет связаться с этим парнем, — отозвался Соломон, дав себе слово добыть такого кофе для корабельного камбуза. Если, конечно, он сам и его корабль уцелеют.

Архон склонился над коммуникатором:

— В последнее время у нас побывало очень много кораблей, Сол. Взгляните на регистр судов, опустившихся на планету за последние три недели. Сириус, Нью-Мейн, Терра, сектор Ленин… и это лишь начало списка. Мэсон, третий человек в моем правительстве, сейчас крутится вокруг Новой Земли на высокой орбите. Для подкрепления я дал ему еще шесть кораблей. Именно они засекли сигнал Эльвины. Как только она вышла в эфир, из-за нашего солнца показались арпеджианцы. Мои люди соблюдали молчание, и вряд ли их обнаружили. Вот вам еще один козырь, не забывайте о нем.

— Что рассказал об Эльвине Джозеф Янг?

— По его словам, он женился на ней по требованию церкви. Молодая, привлекательная девушка, она очень хотела отправиться вместе с ним на Арктур. Потом, когда все это началось, было совершенно естественно послать его в экспедицию. Вопрос в том, насколько тесно мормоны связаны с Арпеджио и как им удалось столь быстро разыграть карту Янга.

— Кроме Янга, на Зионе никто не летал в дальний космос, — объяснил Соломон. — Я думаю, арпеджианцы пошли навстречу мормонам в обмен на их услугу. — «Она буквально из кожи лезла, пытаясь соблазнить меня. Она была готова порвать с Джозефом». Соломон стиснул зубы. Эльвина явно нацеливалась на артефакт!

— Значит, Пальмир все-таки допустил утечку. — Архон дернул себя за бороду. — Мы прочесали его кабинет лучшими детекторами производства Фронтира. Там не было подслушивающих устройств. Мы были крайне осторожны. Всеобщий интерес к Новой Земле можно объяснить только тем, что Пальмир выболтал все от начала до конца.

— И теперь на сцене появились арпеджианцы. — Соломон покачал головой. — Не забывайте, мы оба едва избежали гибели от их рук.

— Я мог бы воспользоваться… — Глаза Архона блеснули. Судя по его лицу, он пребывал в нерешительности, лелея надежду, которую сдерживал глубоко затаенный страх. Он хотел что-то сказать, но лишь закусил губу и печально качнул головой. — Нет, — прошептал он. — Я не хочу становиться Всевышним. — Он поднял лицо. — Идемте. Я хочу показать вам кое-что.

Гравилифт поднял их в обсерваторию — тесную комнату с мощным телескопом. Архон устроился у пульта и ткнул пальцем в экран.

— Смотрите. До полудня осталось пять минут.

В отличие от старых оптических телескопов, аппаратура Архона обеспечивала великолепную видимость даже в условиях облачности и дневного света. Соломон видел яркий диск солнца и спутники, сходившиеся навстречу друг другу. На мгновение в «зрачке» ближайшей луны вспыхнул свет, но его тут же перекрыл дальний спутник. Едва планеты разошлись, вновь мелькнула чуть заметная искорка.

— Невероятно!

Архон, улыбаясь, отвернулся от коммуникатора.

— Согласен с вами, — сказал он. — Давайте позавтракаем. Потом нам придется поспешить. Арпеджианцы уже здесь, и я им не доверяю. Чем быстрее мы отправимся в путь, тем легче будет ускользнуть от них. Только что появился боевой флот Нью-Мейна — пять кораблей, в их числе «Десмонд».

 

27

Соломон выбрался из аэрокара и с наслаждением подставил лицо теплому, влажному ветру. Солнце клонилось к горизонту, выбрасывая из-за пурпурной пирамиды яркий сноп лучей. Словно исполняя беззвучный гимн заходящему светилу, облака играли великолепием всевозможных оттенков оранжевого, красного и желтого.

Соломон с трудом оторвал взгляд от волшебного зрелища, которое ему так редко удавалось увидеть. Он стоял рядом со своим челноком. Справа возвышались громады пяти крейсеров с мечами и звездной россыпью Арпеджио на бортах. Охранники в черном патрулировали периметр площадки, словно бросая окружающим вызов своей самодовольной чопорной походкой.

Соломон отвернулся и шагнул к челноку. Как всегда при виде арпеджианцев, его нервы натянулись до предела. Слишком большую цену он заплатил за… Навстречу шел высокий мужчина. Тускнеющий свет солнца отражался от его роскошного хромированного панциря. Тонкая талия звездолетчика была затянута поясом с множеством подвесных футляров для коммуникационного оборудования. На его правом бедре висел наготове бластер. На плечах поблескивали погоны с эмблемами Арпеджио.

— Красиво, не правда ли? — заговорил арпеджианец, вперив в Сола холодный взгляд голубых глаз. Он улыбнулся и повел рукой вокруг, но его жест казался механическим, в нем не было теплоты.

— Просто замечательно, — согласился Соломон, стараясь держаться в рамках приличия. «Я уже встречался с этим человеком. Я знаю его». Внезапно он заметил деталь, ускользнувшую от его внимания в первое мгновение. Крылья грокера! Это не просто рядовой арпеджианец. Соломона пронизал ледяной холод, забираясь в глубины его души. Проклятие! Это Сэбот Селлерс! Его эмблема символизировала самого ужасного хищника арпеджианского неба. Млекопитающая птица, грокер, безжалостно властвовал в воздухе и славился своими омерзительными повадками — под стать Селлерсу.

— Должно быть, вы — Соломон Карраско, капитан «Боз».

Насторожившись, Соломон внимательнее присмотрелся к арпеджианцу. Густые черные волосы Селлерса уже начинали серебриться на висках. Они были собраны в тугую косу, обернутую вокруг головы. В глянцевитых черных прядях сверкали золотые, серебряные и платиновые нити. Драгоценные камни украшали его густую бороду, разделенную надвое чуть ниже подбородка. У Селлерса был прямой длинный нос из тех, что называют патрицианским. Ледяной взгляд подчеркивал его холодную красоту.

— Полагаю, вы сами догадались. — Соломон чуть заметно склонил голову, только чтобы не показаться невежливым.

— Откровенно говоря, да, но до сих пор мы с вами не встречались. Я — Сэбот Селлерс, адмирал имперского флота Арпеджио и ваш верный слуга. — Селлерс отвесил глубокий поклон. Драгоценные камни сверкнули в рубиновом свете заходящего солнца.

Соломон криво улыбнулся.

— Итак, Арпеджио выставило самых лучших бойцов. Сэбот Селлерс! Гроза космоса! Он и его корабль «Охотник» пользовались зловещей репутацией. В свое время он обкладывал планеты данью, и если размеры выкупа не удовлетворяли его, превращал целые миры в оплавленный камень.

— Благодарю за комплимент. — Селлерс улыбнулся в ответ, и в его угольно-черной бороде блеснули белоснежные зубы. — Я слышал, вы совершили занимательную прогулку, капитан.

Соломон развел руками.

— Подпространственные прыжки ничем не отличаются один от другого: достичь скорости света, включить экраны, преодолеть барьер и затормозить.

«Что известно Селлерсу?» — лихорадочно гадал Сол. Эльвина!

— А мне казалось, что присутствие прекрасной Констанции способно сделать счастливым любого мужчину. Мы с ней старые друзья. Я слышал, она сейчас на борту корабля. Передайте Конни, что я не премину связаться с ней, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Мы с ее братом были очень близки. А с Конни я… как бы это выразиться поделикатнее… был обручен. — Ледяные глаза впились в Соломона, ожидая его реакции.

«Конни и Селлерс? Так вот кто был ее мучителем!»

Не сумев вытянуть из Сола ответ, Селлерс продолжал:

— Несколько лет назад ее отец состоял у меня на службе, и между нами произошло досадное недоразумение. Передайте юной леди, что я лично расследовал все обстоятельства и готов объяснить ей причины этой тяжкой трагедии.

— Обязательно передам, адмирал. Но я не уверен, что ваши объяснения будут приняты. — У Сола мелькнула неожиданная мысль. — Позвольте угостить вас, адмирал. — Он сунул руку в поясной футляр и вынул коробочку с табаком, который носят с собой все звездолетчики. Он зачерпнул щепоть порошка и протянул табакерку Селлерсу. Чтобы не потерять лицо, тому пришлось взять такую же порцию. С застывшей улыбкой он сунул табак в рот. В его глазах отразилось напряжение.

— «Боз» — великолепная машина. Конструкторы Братства славятся умением сочетать форму и функциональность. — Невзирая на попытки Селлерса казаться расслабленным, его лицо одеревенело. Он продолжал, едва ворочая языком: — Мой «Охотник» в полном вашем распоряжении. Буду рад принять вас на борту с визитом. — Он вновь поклонился. Приглядевшись, Соломон заметил на его лбу блеск испарины и с трудом сдержал смех. Селлерс не переносит табака! Первый раунд закончился его поражением.

— Не премину воспользоваться вашим гостеприимством, адмирал. Надеюсь, вы не ждете от меня немедленного согласия. Управление кораблем и торговые переговоры со Спикером Архоном не оставляют мне свободного времени. Власть порой вынуждает человека к самоограничению. Это одна из издержек нашей профессии, не правда ли?

Селлерс побледнел, его кадык судорожно ходил вверх-вниз:

— Рад видеть, что вы столь серьезно относитесь к своим обязанностям. Я всегда уважал капитанов Братства за их верность долгу. И за их хладнокровие в ситуациях, требующих быстрых действий. Ваша подготовка заслуживает самой высокой оценки.

«Ты бы зауважал меня еще больше, столкнувшись со мной в открытом космосе, — подумал Соломон. — Ведь мы — единственная сила, которая стоит на твоем пути и не позволяет пиратствовать всюду, где бы тебе ни заблагорассудилось. Если, конечно, стараниями Кралачека Фронтир не лишился и этого преимущества перед вашими Великими Кланами».

— Спасибо, адмирал, — сказал Соломон, пропуская мимо ушей намек Селлерса, который явно ожидал ответного приглашения. — Я буду рад посетить ваш замечательный корабль — не позднее, чем на этой неделе. Думаю, у нас будет более чем достаточно времени, чтобы насладиться обществом друг друга. Вы надолго здесь?

Селлерс продолжал любезно улыбаться, но его лицо постепенно приобретало зеленый оттенок.

— Все зависит от Спикера. — Он с трудом держал себя в руках; на его лбу выступили крупные капли пота. — Очень жаль прерывать столь приятную беседу, но меня ждут дела.

— О, не смею вас задерживать!

— Как вы весьма точно заметили, обязанности командира лишают его многих радостей. — Губы Селлерса затряслись, но он нашел в себе силы добавить: — Я и мой экипаж счастливы узнать о вашем чудесном исцелении и возвращении в космос, капитан. Если бы вы погибли у Тайджи, это было бы невосполнимой потерей для всех нас.

Соломона охватил холодный гнев, готовый вылиться в язвительный ответ, но Селлерс уже повернулся и торопливо зашагал к ближайшему зданию. Потом, должно быть, решив, что его не видят, он, спотыкаясь, помчался бегом, остановился, сплюнул, и его бурно стошнило.

Соломон поднялся в челнок и, увидев Мишу Гайтано, встревоженно покачал головой. Что известно Селлерсу о перестрелке у Тайджи? Только слухи? Неужели он и впрямь был любовником Конни?

— Кто этот парень, кэп? — спросил Миша, готовясь к старту.

— Сэбот Селлерс. Окажись он в тот день у Арпеджио, нас бы сейчас здесь не было. — Соломон поморщился, массируя шею. У него вновь разболелась голова. — И, что еще хуже, он наверняка до сих пор поносит себя последними словами за то, что пропустил самое грандиозное сражение, когда-либо происходившее в небе его планеты. Это больно ранит его гордость и достоинство.

Миша кивнул:

— Он не упустит возможности сквитаться.

— Ты прав. Однако нам вполне по силам уклониться от стычки. Нужно сделать все, чтобы он не поставил нас в положение, когда останется только драться.

— Думаете, он собирается втянуть нас в скандал?

— Уверен.

Миша покачал головой:

— У меня сохранились самые неважные воспоминания о том дне. Я не люблю, когда в меня стреляют, не предупредив.

При виде недовольной мины на лице Гайтано Соломон рассмеялся.

— Я тоже. — Он посерьезнел. — Но, боюсь, мы и в этот раз не получим такого предупреждения.

 

28

Соломон с каменным лицом отчеканивал распоряжения:

— Узнайте все, что возможно, об арпеджианском адмирале Сэботе Селлерсе. От его руки погибли несколько кораблей Братства…

Конни вздрогнула. «Господи, неужели Селлерс… здесь?» Она обхватила себя руками, чувствуя слабость в мышцах — последствие отравления ядом Эльвины.

— На основании этих сведений Боз проведет серию тренировок. Вы должны уметь драться с ним в полной темноте, вслепую, с обеими руками, связанными за спиной. — Соломон вглядывался в лица своих людей, словно пытаясь проникнуть в их души.

«Сэбот! Как же я посмотрю в глаза этому гнусному негодяю? Держись, Конни. Ты встретишься с ним, если потребуется. И все же… О господи! Лучше бы нам не встречаться!»

— И еще одно, — жестким тоном продолжал Сол. — Спикер Архон посредством направленного луча передал нам все известные данные о своей планетарной системе. Одновременно с боевой подготовкой вы должны как можно подробнее изучить Новую Землю. Как вы, наверное, уже заметили, ее спутники движутся по искусственным орбитам. Это лишь часть куда более масштабной тайны. Мы прибыли сюда, чтобы забрать некий объект, само существование которого грозит Конфедерации распадом. Иными словами, ставки в этой игре намного выше, чем мы подозревали. Появление кораблей Арпеджио и Нью-Мейна неожиданно для нас ускорило развитие событий. — Он встретился глазами с офицерами. — Да, ребята. Я говорю серьезно.

Конни закусила губу, плотно стиснула колени и прижалась спиной к люку мостика. «Сэбот, грязный мерзавец, как же тебя угораздило появиться именно теперь, когда я хочу одного — как следует выспаться? Неужели придется спасать Вселенную сейчас же, не дожидаясь завтрашнего дня?» С другой стороны, она сама велела Боз выпустить ее из госпиталя, не дожидаясь полного выздоровления. «Опасность приблизилась вплотную, ее уже нельзя не замечать. Ты прав, Соломон. Все это очень серьезно — куда серьезнее, чем ты думаешь». Конни провела пальцами по мощному бластеру арктурианской модели 57, висевшему у нее на поясе.

На экране хмуро улыбался Хэппи. Кэл выглядел собранным, уверенным в себе. Он стоял, скрестив на выпуклой груди мускулистые руки.

— Я чувствую себя виноватым, — продолжал Сол, понизив голос. — Но кто мог знать, что обострение ситуации произойдет так скоро? Я должен был начать тренировки и показывать вам записи сражений с того самого момента, когда мы покинули Арктур.

Арт глубоко вздохнул и посмотрел на Брайану:

— Думаю, мы сами должны были предложить вам это.

Соломон повернулся к Конни:

— Тебе есть что добавить?

Девушка сложила руки на груди и вскинула голову, глядя на Мишу Гайтано.

— Артефакт имеет форму яйца высотой тридцать метров и диаметром около десяти, — начала она, стараясь говорить твердым, уверенным голосом. — Мы не знаем, каким образом он перемещается и как работает. Вам придется поднимать его на борт корабля при помощи лебедок. Как ни удивительно, он весит сравнительно немного. Магнитные поля и антиграв на него не действуют. По всей видимости, его корпус изготовлен из совершенно инертного материала.

Миша кивнул:

— Справимся.

— Очень жаль, но я вынужден вас покинуть, — вмешался Соломон. — Спикер Архон предложил осмотреть объект, прежде чем трогать его с места. Действуйте по своему усмотрению. Хорошенько шевелите мозгами и избегайте непродуманных действий.

Арт улыбнулся:

— Не беспокойтесь, сэр. В крайнем случае, мы обратимся за советом к Хэппи.

Сол насмешливо фыркнул:

— Я бы не стал уж очень на него полагаться. Ходят слухи, что Хэппи отправился в космос, удирая от ревнивого мужа какой-то красотки. — Он посмотрел на инженера. — Если не ошибаюсь, с тех пор ты ни разу не бывал на Марсе.

— Верно, но и вы бы рванули во все лопатки, если бы за вами погнался такой громила да еще с электромагнитной пукалкой в руках! Женщина была не такой уж подарочек, и я решил, что не стоит ради нее ввязываться в драку.

— И последнее. — Соломон обвел взглядом лица офицеров. — Ни один арпеджианец не должен ступить на борт корабля! Если Селлерс станет набиваться в гости, держитесь любезно, но скажите, что все вопросы должен решать капитан, который находится на планете, а связи с ним нет. Передайте, что я нанесу ему визит, как только вернусь на корабль. Совещание закончено! — Соломон улыбнулся. — Есть вопросы? Нет? Тогда желаю удачи.

Он повернулся и покинул мостик. Конни шагала рядом, погрузившись в раздумья. «Что, если Соломон не совладает с соблазном? Что, если под его благородной личиной скрывается еще один Селлерс? Неужели меня опять обведут вокруг пальца? Хватит ли мне сил нажать спусковой крючок?»

— Настала решительная минута, — заговорил Сол. — Я отправляюсь за артефактом, за Клинком Сатаны, как его называет Архон.

Конни посмотрела на него и выдавила улыбку.

— Знай вы все то, что знаю я, вы бы держались от него подальше. — Девушка нерешительно помолчала. — Он отравляет души.

Она изучающе смотрела в глаза Соломона, словно пытаясь уловить свидетельство… чего? Слабости? Какой-то червоточины в его характере? Воспоминание о его руках, ласково прикасавшихся к ее телу, чередовались с видением мертвого чужака, поджидавшего свою жертву. Две исключающих друг друга реальности слились в ее мозгу в единую картину.

— Прибыл Спикер, — объявила Боз. — Его челнок приближается к посадочному отсеку.

Соломон ободряюще улыбнулся девушке и стиснул ее ладонь:

— У нас все получится, Конни, поверь.

— Ты ничего не понимаешь, Сол. Я тебе верю. — «И могу жестоко поплатиться за это».

Ее слова озадачили Сола, но он не стал допытываться. Они вошли в посадочный отсек. Миша Гайтано опускал челнок Спикера на палубу, манипулируя рычагами антиграва. На полпути Конни и Сола встретил Хэппи.

— Вот, глотайте. — Он протянул флакончик с серыми капсулами.

— Что это? — спросил Соломон, нервно посмотрев на инженера.

— Локатор. Не надо упрямиться, кэп. Скушайте конфетку. Если случится самое худшее, мы, по крайней мере, сумеем вас отыскать. — Он повернулся к Конни и, сунув девушке капсулу, торопливо обнял ее. — Мы ждем вас обратно, красотка.

Они втроем приблизились к челноку. С шипением распахнулся люк, являя взглядам окружающих Архона в белой космической униформе. Вздохнув, Конни проглотила передатчик. Капсула камнем легла на дно желудка.

Соломон затянул привязные ремни, с любопытством поглядывая на девушку. Она рассеянно смотрела на белые панели пульта. На планете ее ждет Селлерс. От этой мысли по спине пробежал холодок. Она закрыла глаза, сжав пальцы в кулаки.

— Готовы? — окликнул их Архон.

— Давайте отправляться.

Почувствовав легкий толчок, не до конца скомпенсированный гравизащитным устройством, Конни отвернула лицо, погрузившись в размышления.

— Ты что-то хотела сказать? — спросил Сол.

— Нет. Я… ты так и не ответил на мой вопрос об источнике безграничного могущества. Теперь я увижу все собственными глазами.

Соломон хмуро улыбнулся.

— Ты знаешь, я вовсе не уверен, что ответ на этот вопрос вообще существует. В наш век понятия добра и зла смешались, стали условными. Вряд ли мне удастся взглянуть на дело со всех возможных точек зрения, отделить зерна от плевел, если хочешь.

Конни тщетно пыталась улыбнуться:

— Стало быть, ты — конформист? Не признаешь никаких абсолютных ценностей?

Соломон сухо рассмеялся.

— Просто не хочу изменять своим принципам. Даже руководствуясь самыми возвышенными побуждениями, я не в силах предсказать последствия. Допустим, я пустил в ход эту волшебную палочку и уничтожил «Охотника». Через поколение-другое появится еще один такой Сэбот Селлерс. Сколь бы осмотрительно я ни пользовался этой силой, преобразуя Мироздание, мне не справиться с его пороками и несовершенством.

Констанция кивнула.

«Все это очень мило и благородно, Соломон. Но давай обратимся к реальной жизни. Что случится, когда ты впервые повернешь рычаг, преодолевая сопротивление его пружины?»

Она бессознательно провела правой ладонью по бедру, словно пытаясь избавиться от воспоминания о том, как ее пальцы сжимали зеленую рукоятку.

Соломон откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул, глядя на окружавшие его темные экраны. Коммуникатор сообщил ему, что до полуночи осталось лишь несколько минут. Скрестив руки на груди, он опустил затылок на противоперегрузочную подушку и закрыл глаза.

— Как вы думаете, Спикер, почему мы не сумели обнаружить соплеменников этого существа? — спросил он.

— Галактика велика. — Перед мысленным взором Конни появились ледяные глаза Селлерса, смотревшие на нее с язвительной ухмылкой, и девушка передернула плечами. — Нам остается только гадать, но, вероятно, ответ на этот вопрос хранится где-нибудь в памяти артефакта. Лично я считаю, что эти существа были такой же воинственной, как мы, расой, но куда более развитой. Вот почему мы должны сохранять предельную осторожность. Что, если артефакт попадет в руки такого человека, как Селлерс?

— Страшно даже подумать, — отозвался Соломон.

— Наше воображение не в силах постичь масштабы войны, которую развязали эти существа. Они превратились в богов — в классическом смысле этого слова, принятого на Земле в древности. Безграничная мощь пробуждала в них гордыню и тщеславие. Когда они гневались, даже из-за какого-нибудь пустяка, они были готовы уничтожить всех себе подобных, и наконец остался лишь один. Сколь мрачными были его последние дни! Так скажите, верите ли вы, что человечество найдет в себе силы сопротивляться наркотику безграничной власти? Разве все то, свидетелем чему мы были в кают-компании «Боз», не убеждает вас в обратном?

— Но как можно выследить все человечество? — озадаченно спросил Соломон. — Мы знаем местоположение не более половины Вольных станций. Люди слишком широко распространились в космосе, проникли в самые отдаленные его уголки.

— Вы уже затрагивали этот вопрос в памятном разговоре с Джорданом, — бесстрастно произнесла Конни. — Главную трудность представляет сам артефакт — корабль чужаков. Вне всяких сомнений, его хозяева столкнулись с теми же тактическими сложностями, но сумели обойти их. Мы слишком мало знаем о том, как действует артефакт. Догадываюсь, его возможности простираются далеко за рамки того, что нам удалось узнать, но даже и этих крох вполне достаточно, чтобы забить тревогу.

— Неужели они столь велики? — спросил Сол, сбитый с толку словами Конни.

— Сами увидите, капитан, — донесся сверху негромкий голос Архона. Он спустился с мостика в гравилифте, клацнув подковками башмаков по палубе.

— Вы уверены, что за нами не следят? — осведомился Соломон. — Должно быть, весь космос видел, как мы покидали «Боз».

— Мастер Крааль снабдил нас устройством, которое делает челнок невидимым для любых датчиков, — ответил Архон. — Когда я причаливал к кораблю, оно бездействовало. Отправляясь в обратный путь, я включил его. Хэппи подтвердил, что наше отбытие осталось незамеченным. Не знаю, как работает эта штука, но она превосходно маскирует нас. Еще один аппаратик через несколько часов выдаст сигнал, имитирующий посадку челнока у моей резиденции. Хитроумные приборы… и совершенно необходимые, пока на планете находятся арпеджианцы.

Сняв показания датчиков, Архон отпер люк, распахнул его и кивком головы указал в проем.

— Мы прибыли, Сол. Сейчас вы увидите предмет, ради которого погублено столько жизней.

Соломон взял себя в руки и шагнул в воздушный шлюз. Впереди виднелось маленькое помещение с серыми стенами, выходившее в более просторную комнату, лишенную каких-либо примет. Конни остановилась рядом, втягивая ноздрями затхлый воздух. Здесь ничем не пахло, но Соломону показалось, что на его плечи опустилась невыносимая тяжесть, наполнявшая душу необъяснимой тревогой.

— Сюда. — Архон протиснулся мимо и скрылся в сплошной серой стене.

Соломон застыл на месте. Он робко протянул руку и судорожно вздохнул, глядя, как его пальцы погружаются в серую пелену. Он отдернул ладонь, ошеломленно разглядывая ее.

— Глаза не обманывают тебя, — заверила его Конни. — Шагай вперед… насквозь.

Соломон рассеянно кивнул. Он выставил вперед одну ногу, потом, вздрогнув, прошел сквозь нечто, напоминавшее металл, и оказался в другой комнате.

— Как утверждает квантовая механика, материя почти целиком состоит из пустоты, — сказал Архон. — В так называемой «реальной» жизни мы имеем дело с электронными орбитами и облаками. Взаимодействуя с электронами нашего тела, они создают у нас иллюзию монолитности. Я проанализировал вещество этой стены. Это нечто вроде металлического сплава, сплетенного из молекулярных нитей. Обладая прочной структурой, он тем не менее пропускает сквозь себя материальные объекты. Привычные нам законы квантовой механики здесь не действуют, и я не в силах объяснить этот феномен.

При виде Конни, которая словно по волшебству вынырнула следом, у Сола отвалилась челюсть:

— Как же вам удалось обнаружить вход?

Архон поморщился.

— Я облокотился о стену, держа в руке чашку кофе, — досадливо пробормотал он. — Мое появление было не слишком изящным, поскольку я тут же споткнулся о ногу чужака и растянулся на полу. Я от души порадовался, что он мертв уже многие миллиарды лет, иначе пресловутый первый контакт произошел бы довольно унизительно для человека.

Соломон ошеломленно молчал. Архон указал на круглое металлическое возвышение.

— Он сидел здесь, у пульта управления. Как только я прикоснулся к его телу, все приборы выключились. Видимо, своими действиями я аннулировал распоряжения, которые он в свое время отдал кораблю.

— Но откуда корабль черпает энергию? Каким образом…

— Кто знает? Здесь много загадок, Сол. Например, мы обнаружили, что внутри этого корабля можно шагать километр за километром — да, я не оговорился, — переходя из одного помещения в другое, а между тем его наружные размеры не превышают тридцати метров. Что-то происходит здесь с пространством. Только не спрашивайте меня, что именно. Я словно дикарь, который, размахивая для пущей храбрости копьем с каменным наконечником, собрался с духом и отправился в свой первый межзвездный перелет.

Над пультом возник голографический экран размером два на два метра, окруженный зловещими на вид рычагами с рукоятками непривычных форм и расцветок. Все это отчасти напоминало интерьер игровой кабины «Боз». На экране величаво мерцали белые огоньки звездного скопления.

Соломон подошел ближе, пристально вглядываясь в изображение.

— Если мы не ошиблись, это наш Млечный Путь, — сказал Архон, останавливаясь рядом с ним. — То, что мы видим, служило навигационным инструментом и одновременно оружием. Даже не будь у артефакта иных функций, он стоил бы целой галактики. Смотрите.

Архон двинул вперед один из множества рычагов, окружавших экран. Конни моргнула, завороженная чувством, которое возникало у нее всякий раз, когда они с отцом погружались в глубины Млечного Пути. Архон нажал несколько кнопок, и поле зрения экрана плавно скользнуло к рукаву Ориона. Масштаб продолжал увеличиваться, и наконец появились точечные огоньки знакомых звезд. Архон замедлил рост масштаба. На экране, увеличиваясь в размерах, появилась красная звезда. Несколько минут спустя Соломон увидел переплетение серебристо-белых конструкций Арктура. Архон нацелился на здание Совета Конфедерации, и прибор без малейших усилий пронзил стены станции. Появился зал заседаний, и Архон зафиксировал изображение.

— Сейчас Совет бездействует. Окажись в зале депутаты, мы слышали бы каждое слово. Хотел бы я проследить за президентом Пальмиром, когда он покинул свой кабинет после нашей беседы.

— Каков предел разрешения прибора? — спросил Соломон.

Архон пожал плечами.

— Я заглядывал внутрь частиц, из которых сложены кварки, которые, в свою очередь, составляют электроны. Я не понимаю и малой доли того, что мы видим. Артефакт способен регистрировать частицы, находящиеся в любых энергетических состояниях. Могу, к примеру, сообщить, что электрон имеет по меньшей мере двести пятьдесят шесть степеней симметрии. Не обладая теоретической подготовкой, я не увидел в их изображениях ни малейшего смысла. Я заглядывал внутрь светил и исследовал Андромеду, Магеллановы Облака, Треугольник, галактику Сомбреро и многие другие. Я побывал внутри планет, гравитация которых превратила бы вас в лепешку.

— О господи! — потрясение выдохнул Сол, представив, какие перспективы открывает перед наукой артефакт. — Ученые смогут получить ответ на любой вопрос…

— Верно, — согласился Архон. — В моих руках находится источник бесконечного знания… и бесконечного могущества.

Изображение начало уменьшаться. Соломон словно зачарованный следил за тем, как Арктур превратился в точку и затерялся среди звезд. По экрану с головокружительной скоростью пронеслись незнакомые Солу области пространства, и наконец возникла Новая Земля со своим светилом. Планета приблизилась, стали видны ее загадочные спутники и несколько точек, вращавшихся вокруг. Архон остановил перемещение и показал Солу «Боз» и рядом с ним — пять кораблей меньшего размера.

Конни сразу почуяла неладное. Она расстегнула кобуру и стиснула пальцы на рукоятке бластера.

— Покажите подробнее! — крикнул Соломон. — Это же «Десмонд»! Если бы только я… Черт побери, нам нужно немедленно возвращаться!

— Мы можем выяснить все, не сходя с места. — Конни уловила натянутые нотки в голосе отца. Казалось, экран ринулся вперед, пронизывая пространство и сверкающий белый корпус «Боз». Архон поймал в кадр кают-компанию и, попетляв по коридорам, вывел на экран изображение мостика.

Знакомые панели управления сияли зелеными огнями. Артуриан и Брайана сидели в напряженных позах, надев боевые скафандры. Брайана с тревогой посмотрела на монитор, и вдруг в динамиках загремел голос Фэна Джордана:

— …открываю огонь. У вас есть тридцать секунд, чтобы выдать Карраско, после чего я уничтожу ваш корабль! С меня довольно…

— Если бы капитан был на борту, он ответил бы вам лично! — воскликнула Брайана. — Господин посланник, вам придется немного потерпеть.

— Мое терпение иссякло! — рявкнул Джордан. За его плечом Сол увидел хмурое лицо Эванса. Джордан начал отсчет: — Двадцать девять… двадцать восемь… двадцать семь…

Брайана выключила звук.

— Орудийные расчеты, ждите сигнала к бою. Хэппи, приготовьтесь включить защитные экраны на полную мощность!

— Мы не можем торчать на месте и ждать, пока нас расстреляют, — сквозь зубы процедил Артуриан. Его пальцы порхали по органам управления реакторами.

Брайана нахмурилась.

— Откуда нам было знать, что задумали эти лживые мерзавцы? Господи, если бы только здесь был капитан! Уж он сообразил бы, что делать.

— Они стреляют! — крикнул Арт. — Хэппи, что с экранами?

— Мы выдержим огонь еще минуту-другую. Пора уносить ноги! В бою у Арпеджио кэпу удалось оторваться от преследователей. Попробуйте повторить его маневр.

— Ничего не выйдет. Их взяли в клещи. — Сол покачал головой и с душераздирающим отчаянием простонал: — Я бессилен что-либо сделать! — Стиснув кулаки, он прижал их к бокам. Его лицо исказила мучительная гримаса боли.

Конни с трудом сглотнула.

— Отец, покажи ему. — Она вынула тяжелый бластер из кобуры.

«Сейчас мы увидим, кто ты такой, Сол. Господи, укрепи меня, дай мне сил выполнить свой долг!»

Она вперила взгляд в спину Сола.

Мостик исчез с экрана, и Соломон вскрикнул. Дрожа всем телом, он следил за тем, как поле зрения проектора заполнили слепящие всполохи пламени — точка наблюдения двигалась сквозь толщу защитного поля. Наконец он увидел пять кораблей Нью-Мейна, бластерные батареи которых светились пурпурным светом, поливая «Боз» массированным огнем.

Соломон покачал головой, с отчаянием следя за тем, как экраны прорывают лучи ответного огня батарей Фуджики, бессильных против пяти крейсеров. Неподвижный, лишенный возможности маневрировать и охлаждать экраны, «Боз» вот-вот раскалится докрасна. Арт и Брайана не сумели разгадать замысел противника.

— Если вы хотите изменить ход сражения и спасти свой корабль, — напряженным голосом произнес Архон, — двиньте зеленую рукоятку к стене.

Соломон протянул руку, и тонкие пальцы человека сомкнулись на рукояти, необычная форма которой предназначалась для конечностей чужака. Из его губ вырвался негромкий стон, словно прощание с гибнущим кораблем и его экипажем. Он двинул рычаг вперед.

Крейсер исчез.

Архон тут же поймал в центр экрана другой вражеский корабль. Соломон нажал рычаг. Конни следила за тем, как напрягаются его мышцы, преодолевая сопротивление пружины.

Исчезло второе судно, а за ним и третье, едва Архон взял его на прицел. Они исчезали без следа — там, где они только что были, на экране мгновенно возникала пустота, которую тут же заполняли огоньки звезд.

«Мощь артефакта вырвалась на свободу и увлекла его. Пора с ним кончать. Здесь и сейчас. Его жизнь в моих руках».

Конни подняла бластер и прицелилась между лопаток Сола, вспоминая мягкий свет, горевший в его глазах, когда он ее целовал. Проклятие. Нажми на курок, Конни! Нажми…

Архон навел экран на «Десмонд». Его посеревшее лицо исказила тревога.

— Нет! — вскричал Соломон и, словно обжегшись, отдернул руку. — Не могу! «Боз»… теперь он в безопасности. — Он бурно дышал, сверкая глазами. — Теперь… ему ничто не угрожает. — Он ссутулился, обхватив левой ладонью правое запястье, словно пытаясь задушить руку, только что двигавшую рычагом.

«Десмонд» прекратил огонь, бросив всю энергию реакторов на создание защитного поля, принявшее на себя удар могучих бластеров Фуджики. Поле крейсера скручивалось и изгибалось, играя всеми цветами радуги. Из пробоин в корпусе вылетали обломки и трупы, выброшенные наружу декомпрессией. Дюзы корабля полыхнули слепящим огнем — «Десмонд» включил двигатели и обратился в бегство.

В ту же секунду Фуджики выключил бластеры. Огромный белый корабль вышел из боя целым и невредимым, окруженный ореолом рассеивающейся энергии, которую излучали его защитные экраны.

Соломон моргнул и беззвучно шевельнул губами. Он встретился глазами с Архоном, и тот прочел в его взгляде немой вопрос. Потом он повернулся к Конни и посмотрел на бластер в ее руках, не в силах уразуметь происходящее.

— Как… Как мне это удалось?

Архон пожал плечами.

— Сами не знаем. Эта способность артефакта открылась мне по чистой случайности. Когда-то в двух световых годах отсюда была звезда класса В1. Я нажал этот рычаг, собираясь заглянуть внутрь, и звезда тут же исчезла. Потом я проделал тот же фокус с кофейной чашкой, стоявшей на столе в моей резиденции. И одну за другой уничтожил всех мышей на своих кораблях.

— Да, но… звезда? Класса В1? Ведь это же… это… — Соломон покачал головой, широко распахнутыми глазами рассматривая «Боз», безмятежно плывущую в пространстве. — Куда она… делась? — Соломон поднял руку и резким движением смахнул испарину со лба.

Архон пожал плечами.

— Не знаю, капитан. Думаю, она переместилась в другую область Вселенной либо перешла в иное измерение. Нам известны только три, а сколько их существует в природе?

— Три корабля… — пробормотал Соломон. — Три судна звездного класса III с экипажем около восьмидесяти человек каждое. Какая судьба ждет этих людей, если они уцелели? Двести сорок человек! Ни много ни мало!

— То же самое можно проделать с любым космическим объектом. — Архон пожал плечами. — Сейчас я покажу вам. — Его поросшие седыми волосами руки легли на рычаги. Изображение скользнуло в сторону, увеличиваясь, и наконец на экране появилась планета, лаская взгляд живой игрой оттенков. Над ее морями и пятнистыми континентами плыли облака. — Это Арпеджио, Сол. Вам представился случай расплатиться с ее обитателями за «Клинок», за всех, кто погиб на его борту. Вы можете отомстить за «Мориа», за бомбу, уничтожившую корабль и множество людей, служивших под вашим началом. А «Гейдж»? Неужели вы сомневаетесь в том, что его погубили арпеджианцы? Да, вы не знаете этого наверняка. Крааль скрыл донесения своего агента. Ну, а если я скажу вам, что «Гейдж» погиб от руки Селлерса? И сейчас вы получили возможность поквитаться с ним? Отомстить за Мбази, Церратоноса и Мэйбрая Андаки? — Архон шевельнул рычагами, и на экране вновь возникла Новая Земля. — Хотите уничтожить Селлерса и его корабль? — Еще одно движение, и весь экран заполнили обтекаемые формы черного сверкающего корпуса «Охотника». За его хищным силуэтом маячили еще шесть черных кораблей.

— Так это был он… — Карраско протянул трясущиеся пальцы к зеленому рычагу. При виде загнанного выражения на его лице Конни внутренне содрогнулась. Ее рука словно сама по себе подняла бластер и навела его раструб на спину Соломона.

«Я подожду. Как только Соломон Карраско уничтожит Селлерса и „Охотник“, я рассеку его надвое. Норик Нгоро был прав — чувство долга преобладает в моей душе над всеми остальными. Я люблю тебя, Соломон, но не могу допустить, чтобы божественная сила оказалась в порочных руках».

Палец Конни тронул с места спусковой крючок, выбирая люфт. Ее пульс участился, напрягся каждый нерв, глаза заволокло туманом. Сердце девушки разрывалось на части, и при каждом его ударе спина Соломона ускользала из перекрестья прицела.

— Так это он погубил «Гейдж»?.. — Карраско обхватил пальцами зеленую рукоятку. На тыльной стороне его ладони вздулись жилы, он налег на рычаг, но в ту же секунду повалился на пол, сложившись пополам и хватая ртом воздух.

— Нет, — прошептал он. — Я не могу… не хочу стать божеством ценой человеческой крови. Я не хочу быть таким, как Селлерс!

— Тем самым вы оказали бы человечеству услугу, — сказал Архон.

Соломон поднял лицо. В его глазах отразилась мучительная боль.

— Ни за что! Я не Всевышний, Архон. Я не могу погубить этих мужчин и женщин! Не могу, понимаете? Убейте их сами. У вас не меньше причин желать им смерти, чем у меня! — Он повернулся к Конни, с мольбой воздев руки.

Отчаяние в его взгляде тронуло сердце девушки.

— У вас есть выбор, Сол. Вы могли бы помочь многим людям.

— Какой ценой? — охрипшим голосом произнес Соломон. — Вы… вы говорили, что выбрали меня, потому что заглянули ко мне в душу… — Он смотрел затуманенным взглядом на зловещий силуэт «Охотника».

— Можешь убрать оружие, — устало сказал Архон дочери. — Испытание получилось чересчур драматичным, но Соломон успешно выдержал его.

Конни глубоко вздохнула, пытаясь унять охватившую ее нервную дрожь.

— Думаю, ты прав. — Массивный бластер оттягивал ей руку. Конни сунула его в кобуру. Она смотрела на Соломона, чувствуя себя опустошенной.

«Я была готова выстрелить… убить любимого человека. Кто я после этого? Как все это получилось?»

— Что? О чем вы? — Лицо Соломона стало пепельно-серым. Он переводил взгляд с Конни на Архона и обратно, пытаясь уразуметь смысл их слов.

Конни протянула ему руку и помогла подняться.

— Мы хотели узнать, как ты себя поведешь, получив доступ к источнику безграничного могущества. Мы не могли позволить тебе стать божеством, не имели права безоглядно доверить тебе… вот это. — Она указала на экран, в центре которого до сих пор висел «Охотник». — Наши с тобой беседы в наблюдательном блистере не были игрой. Вот она, рука господня, которой может управлять любое разумное существо. Я думаю, чужак, труп которого мы здесь нашли, уничтожил своих соперников до последнего и умер в одиночестве.

Архон погладил подбородок.

— И это еще не все, — сказал он, покачав головой. — Крааль утверждает, будто бы чужак обладал куда более совершенным мозгом, но тем не менее поддался соблазну. А как на его месте повел бы себя человек?

Сол нахмурился:

— С помощью артефакта мы могли бы значительно расширить свои познания.

Архон бесстрастно смотрел на него:

— Например, заглянуть внутрь атома? Внутрь звезд? Исследовать границы Вселенной? Перемещать планеты?

— Да. Вы понимаете, что это значит?

— Завладев артефактом, вы стали бы господом, Сол, — согласился Архон. — По крайней мере, в том смысле, который вкладывает в это слово наша довольно примитивная культура. — Он улыбнулся. — Поверьте, я достаточно изучил возможности артефакта. Соблазн был велик. Я уже видел себя в роли этакого снисходительного благодушного тирана. — Он склонил голову. — А что было бы после меня? Кто пришел бы мне на смену? Констанция слишком молода, ей лишь предстоит по-настоящему узнать, что такое безнаказанность и абсолютная власть.

Соломон застыл в оцепенении. Сознание отказывалось подчиняться ему, он хотел одного — крепко прижать к себе Конни, ища в ее объятиях покой.

— Идемте, — сказал Архон. — Для первого раза с вас довольно, капитан. Вам нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что вы видели, разобраться в своих ощущениях.

Соломон кивнул, собираясь с силами:

— Господь не позволит Селлерсу прибрать артефакт к рукам.

Архон горько рассмеялся:

— Вы сами убедились, как быстро разворачиваются события, когда кто-нибудь нажимает зеленый рычаг.

Соломон, уже ничему не удивляясь, вместе с Конни прошел сквозь серую стену. Прикосновение к стальному люку принесло ему громадное облегчение. Окружившие его переборки челнока казались Соломону родным домом, уютным кусочком пространства, созданным человеческими руками.

Архон запер люк и, не говоря ни слова, поднялся на мостик. Соломон не заметил, как суденышко тронулось с места. Он привлек к себе Конни и закрыл глаза.

— Как вы с отцом сумели выдержать все это? Как вам удалось сохранить рассудок?

— У нас не было иного выхода. Мы могли полагаться только друг на друга, — запинаясь, произнесла девушка. — Я привыкла ценить свою независимость, Сол. Но теперь я хочу… я устала от одиночества. Мне надоело чувствовать себя неприступной твердыней. Я хочу, чтобы ты был рядом. Я стосковалась по человеческому теплу.

— В своей жизни я повидал всякое, — озадаченно произнес Соломон. — Мне довелось немало испытать. Казалось, я как никто другой готов к тому, что произошло. Но артефакт — это… это…

— Теперь ты понимаешь, в чем наше затруднение? — Констанция подняла лицо, взглядом ища у него поддержки. — Как уберечь людей от опасности? Кто будет решать, кому можно доверить артефакт? Неужели мы попросту отдадим его Президенту Пальмиру? Что с ним делать?

Соломон поежился:

— Не знаю. Видит бог — не знаю.

 

29

Челнок опустился на поверхность планеты и чуть накренился. Соломон улыбнулся, ласково поцеловал Конни и поднялся на ноги. Архон выключил двигатели. Конни открыла люк. Соломон легко спрыгнул вниз, окунувшись в прохладную ночь Новой Земли. Он с удовольствием наполнил грудь ароматным воздухом, наслаждаясь легким ветерком, щекотавшим лицо. Конни спрыгнула следом и взяла его за руку. Сол поднял голову, новым взглядом рассматривая спутники, как никогда остро чувствуя биение жизни в своих жилах.

Архон спустился куда осторожнее.

— Теперь вы все знаете, Сол, — заговорил он. — Надеюсь, вы поняли, зачем мы принимали такие меры секретности, скрывая от всех истинную цель нашей экспедиции. Надеюсь, вы сознаете всю тяжесть ситуации.

Сол запрокинул голову, с тоской глядя на звезды. Казалось, мироздание всем своим весом легло ему на плечи, обдавая ледяным дыханием пространства, заполненного белыми точками далеких недоступных миров.

— Понимаю, Спикер. Мы должны сделать все, чтобы артефакт не попал в преступные руки.

Архон кивнул, хлопнул Сола по плечу и зашагал к дому. При его приближении распахнулась дверь и загорелись огни. Соломон двинулся следом, но Конни потянула его назад.

— Еще рано, Сол. Я хочу полюбоваться ночным небом. Я так давно здесь не была. Идем, прогуляемся. Я хочу, чтобы ты принадлежал мне одной — хотя бы ненадолго. Никто не знает, когда нам еще удастся побыть наедине… и удастся ли вообще.

— Но Архон…

— …отец знает, что я — женщина, — твердым голосом перебила Конни. — К тому же он любит и уважает тебя. — Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, рассыпая волосы по плечам. — Знаешь, я сама решила, что буду стоять с бластером у тебя за спиной. Я сама взвалила на себя эту ответственность. Это очень трудно — сознавать, что мне придется убить любимого человека, если он не оправдает моих надежд. — Девушка повернулась и положила прохладные ладони на грудь Сола, вглядываясь в его лицо сквозь темноту. — Мы не могли позволить тебе выпустить на свободу эти страшные силы, какими бы соображениями ты ни руководствовался. Понимаешь?

— Не совсем. Во всяком случае — пока. — Соломон нахмурился. — Я до сих пор едва стою на ногах. Да, это самое точное слово. Такое ощущение, будто из-под меня выбили почву. К новой реальности нужно привыкнуть.

— Как ты ее воспринял? Сама я тупо смотрела вокруг, тщетно пытаясь уразуметь происходящее. Какие чувства возникли у тебя, когда ты уничтожал крейсеры?

Соломон смотрел на нее загнанным взглядом.

— Казалось, меня предали. Я всего лишь человек, Конни. И вдруг… Видишь ли, чужаки научились убивать намного эффективнее, чем это делаем мы. Хладнокровно, расчетливо, бесстрастно… да, именно бесстрастно. Никакого насилия. Ни пучков тяжелых частиц, разбивающих атомы на световых скоростях, ни аннигиляции материи с антиматерией, ни взрывов, ни крови — просто нажатие рычага. Это не по-человечески. Нам, людям, не пристало сражаться таким оружием. — Он беспомощно развел руками. — Суди сама. Мы всего лишь разумные приматы. В сущности, мы недалеко ушли от обезьян. Швыряя копья в леопарда, мы вопим и визжим, а прежде чем наброситься друг на друга, принимаем угрожающие позы и молотим себя в грудь кулаками. Примерно так же некогда относились к подводным лодкам. Их считали коварным, бесчестным оружием, недостойным истинного воина. В начале двадцатого века немцы лишились власти над миром, может быть, именно потому, что брезговали подлодками. Своего высшего расцвета субмарины достигли во время Второй мировой войны. Чем же от них отличается артефакт? — Соломон невидящим взглядом смотрел в темноту. — Он слишком совершенен. Можешь назвать меня антропоцентристом, но эта сила чужда людям! Это настоящая ловушка, капкан.

— Зато весьма действенный. Подумай о том, какие политические выгоды сулит артефакт. Ты можешь незримо присутствовать на секретных совещаниях противника. Неужели тебе не хочется узнать, какие замыслы вынашивают Великие Кланы Арпеджио?

— Ты выступаешь в роли адвоката дьявола.

— Почему бы и нет?

— Людям нельзя давать в руки источник абсолютного могущества.

— Абсолютного знания, — поправила Конни. — Знание, а также могущество, которое оно дает, сами по себе нейтральны и не представляют угрозы.

— Этого не скажешь о людях. В них-то и заключается главная опасность.

— Все это звучит не слишком лестно для человечества. Как бы мы ни верили в себя, в свои достижения, мы не имеем права воспользоваться нашей находкой. Неужели мы обречены на проклятие, и артефакт — лишь его орудие? Существо, мумию которого мы нашли у рычагов, уничтожило всех своих соплеменников и погибло само. Что, если это была не первая раса, которую постигла столь страшная судьба? Я…

Соломон осторожно приложил палец к губам девушки, наклонился и ласково поцеловал ее.

Конни глубоко вздохнула, и он почувствовал, как ее тело крепко прижимается к нему.

— Это было последнее препятствие, разделявшее нас, — сказала девушка. — Отныне с секретами покончено. — Она потянулась к Соломону, жадно ища его губы.

Он привлек Конни к себе, словно пытаясь слиться с ней, вобрать в себя без остатка, унять ее тревоги, окружить теплым коконом, в котором она не чувствовала бы себя слабой и уязвимой. Они опустились на траву, встретившую их мягкими объятиями. Превратившись в одно целое, они отдались извечной игре жизни, единению души и тела, плоти и разума, бросая вызов будущему.

Дикари вернулись, приведя с собой третьего, и он взял в руки Ключ. Кто этот странный человек? Слуга Мастера? Сомнительно. Он не выдержал самого простого испытания. Вдобавок двое других не выказывали ни малейшего уважения или почтения к нему. Но он их и не заслуживал — он бросил рычаги, оставив в живых несравненного Сэбота Селлерса. Неужели общество этих диких животных не поделено на классы? Невероятно! Как могли они строить корабли, если им никто не приказывал?

И все же какое это было бы наслаждение — ввергнуть их в войну. Первые два существа уже овладели азами управления Ключом. А третий? Он тоже прикасался к рычагам, и воспоминание об этом накрепко запечатлелось в его примитивном мозгу. Он нажал рычаг и расправился с тремя судами, атаковавшими белый корабль. Кто он? Воин из другой касты?

Они скоро придут. Слишком много кораблей вращается вокруг планеты. Ей удалось еще немного пополнить свои знания об этих существах. Дикари сойдутся в битве, и она продолжит их изучение. Могучий поток энергии разлился по ее системам, так долго пребывавшим в бездействии. Так или иначе, она в самое ближайшее время обзаведется новым Мастером. Жаль, что это будет столь примитивное животное, но даже дикарь лучше мертвеца. К тому же Сэбот Селлерс еще не отведал ее могущества. Она повернула свои локаторы к «Охотнику», на борту которого люди облачались в боевую форму, готовили челноки и надевали пояса с оружием.

Ее захватил водоворот мыслей, безумное нетерпение и предвкушение победы. Ее безмолвный торжествующий вопль поднялся к звездам. Итак, началось! Люди пустили в ход Ключ, делая первые неуверенные шаги навстречу собственной гибели. За ними последуют другие. Проклятие не минует их.

Брайана не спускала с экрана взгляд припухших, покрасневших глаз. Она провела на мостике целые сутки. Все это время корабль заботился о ее потребностях — кормил, массировал мускулы, поддерживал работоспособность организма. Однако она чувствовала, что измученный, утомленный мозг вот-вот откажет. Она едва различала лицо Карраско в сумраке, царившем на планете.

— Рада видеть вас, капитан, — приветствовала она Соломона, испытывая прилив огромного облегчения. — Хэппи засек ваш передатчик около часа назад. У вас все в порядке?

— Да.

— Если я расскажу, что тут у нас случилось, вы не поверите. — Брайана покачала головой, понимая, что ее слова прозвучали совершенно неубедительно.

— Поверю, — невозмутимо отозвался Соломон. Девушка досадливо поморщилась. Надо будет показать ему видеозаписи, и он все поймет. — Больше не рассчитывайте на такое счастливое спасение, — добавил он.

— Так вы видели? — В голове Брайаны возникла пульсирующая боль. — Капитан, мы непричастны к судьбе этих трех крейсеров. Они попросту исчезли. Хэппи и Кэл чуть с ума не спятили от этого зрелища.

— Успокойте их. Я все объясню, когда вернусь на борт. Сохраняйте бдительность. События разворачиваются все быстрее, — предупредил Сол и тут же рявкнул: — Проклятие! Нас атакуют! Не двигайтесь с места и ждите моих распоряжений! — Экран полыхнул яркой вспышкой и угас.

Брайана разбудила Арта и повернулась к коммуникатору.

— Хэппи! Кэл! В Карраско стреляют! Нельзя ли чем-нибудь ему помочь?

На мониторе возникло хмурое лицо Андерсона.

— Для этого нужно послать на планету челнок, но Карраско велел затаиться. Судя по показаниям сенсора, он еще жив. Доверьтесь кэпу, Брайана. Он что-нибудь придумает… я надеюсь.

Никита Малаков фыркнул и перевернулся на другой бок.

— Ты пыхтишь и ворочаешься, словно буйвол в болоте, — сказал Тайяш.

— Впервые в жизни сплю на планете. А я не из тех, кто привык жить на дне гравитационной ямы. Все предметы ведут себя необычно. Даже гравизащита не спасает.

Тайяш что-то пробормотал себе под нос, и над его постелью вспыхнул тусклый огонек ночника.

— Уже почти пять утра. Скоро рассветет. Боюсь, ты больше не дашь мне поспать.

— Извини. Это все из-за планеты. Тяжесть вот-вот превратит меня в лепешку. Людям не место на планетах, Тайяш. Они рождены, чтобы жить на станциях, где нет этой мучительной гравитации.

Несколько секунд в комнате царила тишина.

— Еще ни разу не видел тебя таким мрачным и подавленным, — с усмешкой произнес Найтер. — Пожалуй, надо почаще возить тебя на планеты.

Никита протестующе вскинул руки.

— Ни за что! Человеку нечего делать на дне ямы! А что такое планета, если не дно ямы? Ты ставишь на пол ногу, и она оказывается внизу, а не где-нибудь еще! Ты смотришь вверх, и тебя пробирает ужас. В любую минуту на тебя может что-нибудь свалиться. Тебя постоянно гнетет неодолимый страх.

— Люди обитали на планетах на протяжении почти всей своей истории.

— Неудивительно, что человечество сходит с ума. Сознание того, что под твоими ногами огромная безжизненная масса, царство вечной тьмы, отравляет душу и обрекает ее на мучительные страдания. Нет ничего странного в том, что Советы всегда стремились к звездам. Люди шли на смерть ради свободы, которую дарует космос.

— Ты позволишь записать твои слова? Вряд ли кто-нибудь поверит мне, если я расскажу о том, что ты здесь наговорил.

Никита фыркнул и спустил ноги с кровати.

— Если не ошибаюсь, скоро рассвет. Ни разу его не видел. Пожалуй, стоит взглянуть. Это куда интереснее, чем выслушивать оскорбления, которыми по нескольку часов кряду обмениваются Лиетов и Медея.

— Архон сказал, что сегодня утром он сообщит нам нечто важное. Неужели он наконец решил приоткрыть завесу тайны?

— Хм. — Никита надел противоперегрузочный корсаж и поднялся на ноги. В комнате включились лампы.

Щурясь от яркого света, Тайяш обвел взглядом тесное помещение и уселся в кровати, потирая тонкие руки со складками пергаментной старческой кожи.

— Может быть, тебе удастся узнать о планетах что-нибудь новое.

— Я пораскинул мозгами, — заговорил Никита, — и решил, что нам следует поддержать Архона и Констанцию. У меня создалось впечатление, что Братство достойно большего доверия, чем Сириус, Терра или Нью-Мейн.

— А если Карраско попросту обвел тебя вокруг пальца? Ему это было нетрудно, ведь мы летели на его корабле.

Никита пытливо уставился на собеседника.

— Ты помнишь хотя бы один случай, когда Карраско пытался подкупить нас, навязать нам свою волю угрозами и обещаниями всяческих благ?

— Располагая тайными возможностями своего корабля, он легко обошелся бы без угроз и посулов. — Тайяш натянул костюм и рассеянно потянулся к своей трости. — Что, если он уже завладел секретом Архона? Не для того ли он обхаживал Констанцию?

Никита нахмурил кустистые брови:

— Неужели ты веришь, что она могла поступиться честью и достоинством ради мимолетной интрижки?

Тайяш расчесал свою эспаньолку:

— Честно говоря, нет. Однако их отношения нельзя сбрасывать со счетов. Что, если она любит Карраско и готова раскрыть ему свою душу? При всем моем уважении к Констанции, я знавал немало прекрасных женщин, которые теряли голову из-за мужчин.

— Ба! — Никита пренебрежительно отмахнулся. — Если бы Конни не разбиралась в мужчинах, она потеряла бы голову из-за меня!

— О да, еще бы. — Тайяш остановился у зеркала, рассматривая свое отражение. — Но не забывай, Никита, с чем бы нам ни довелось столкнуться, интересы отдельных личностей — ничто по сравнению с судьбами человечества в целом.

— Что я слышу? Ты поучаешь меня, Никиту Малакова, который сумел уцелеть в…

— Да, черт возьми! Ну что, идем любоваться рассветом? Или ты предпочтешь остаться здесь и бить себя в грудь, выкрикивая свои напыщенные лозунги?

— Идем. — Никита подошел к двери, распахнул ее и столкнулся с мужчиной, стоявшим снаружи. На нем была черная униформа, его волосы и бороду украшали драгоценные камни. Злобно ухмыляясь, он приставил к животу Никиты бластер.

— Господа, пройдите со мной, вас ждут в комнате для совещаний.

— В чем дело? Кто вы такой?.. — загремел Никита и тут же прикусил язык.

Тайяш потянулся к портативному коммуникатору, но его рука замерла на полпути.

— Одно движение, господин Найтер, и я разрежу вашего приятеля пополам, — предостерег незваный гость. — Надеюсь, вам не нужны неприятности, господа? В таком случае поторопитесь.

Заметив на его форме меч и звездную россыпь, Никита медленно кивнул:

— Как я понимаю, вам тоже не дает покоя тайна Архона. Какого черта…

— Заткнитесь!

Никита покосился на бластер и молча поднял руки.

На востоке занималась заря. Растрепанный, измазанный грязью Соломон лежал у разбитого челнока, свернувшись в клубок и поджав под себя ноги.

Резиденцию атаковали пять челноков, появившихся с разных сторон. Как только они опустились на планету, из них посыпали люди. Сол и Конни открыли фланговый огонь, со стороны защищенной силовым полем резиденции Архона также послышались выстрелы — нападавшим не удалось застать его врасплох. Первые же разряды уничтожили мостик челнока Спикера. Нападение было хорошо спланировано, в действиях неприятеля угадывались отменная выучка и согласованность.

Но даже тщательно продуманная тактика не всегда ведет к успеху. Нападавшие не знали, что Сол и Конни находятся за стенами дома. Затаившись в темноте, они обрушили на неприятеля шквал огня и перебили немало людей. Атака захлебнулась, сбитые с толку противники погрузились на челноки и обратились в бегство.

Соломон продолжал поливать их огнем, а Конни прикрывала его со спины. «Вот так воюют люди». Эта мысль неотступно жгла сознание Сола, взбудораженное боем. Они с Констанцией ринулись к дому, и Соломон сумел подбить один из вражеских челноков — он расстрелял открытый люк, в который один за другим ныряли люди в черном. Судно повалилось на бок и, выбросив из дюз сноп огня, рванулось в воздух, едва избежав столкновения с башенкой обсерватории. Его двигатели надсадно ревели на предельном режиме. Остальные челноки растворились в ночном небе.

— Скоро рассветет, — шепнула Конни. — Пора уносить отсюда ноги, пока нас не засекли.

Соломон кивнул:

— Остается лишь надеяться, что Архон не поджарит нас, когда мы приблизимся к дому.

Чуть забрав в сторону, они бросились к резиденции. Соломон споткнулся о труп, рассеченный надвое. Он побежал зигзагами, и, увидев, как из темноты ему навстречу поднимается черный силуэт, выстрелил. Человек дернулся, и разряд бластера разорвал его на куски.

— Свои! — крикнул Сол, подбегая к закопченному отверстию в стене. Вопреки ожиданиям, поле было выключено, и он беспрепятственно ворвался в брешь, упал, перекатился по земле и вновь поднялся на ноги, держа наготове оружие. Конни вслед за ним нырнула в отверстие.

— Архон! — окликнул Сол. Бластерный разряд угодил в стену, сотрясая строение. Под прикрытием оружия девушки Соломон обежал дом вокруг. Оказавшись у задней стены, он все понял. Перед ним зияла огромная пробоина. Нападение со стороны фасада было всего лишь отвлекающим маневром. Вот почему защита оказалась снята. Пока у фасада шла перестрелка, противник напал на Спикера сзади.

Соломон вернулся к входу в здание, поднял наплечный боевой комплекс, лежавший рядом с трупом, и осмотрел площадку перед домом в инфракрасных лучах. Заметив шевеление в кровавой куче мертвых тел, он прицелился и снес противнику голову. Судя по показаниям прибора, внутри резиденции скрывался еще один человек.

Из-за дома вышла Констанция. На ее хмуром лице, покрытом грязью и остатками косметики, стальным блеском горели глаза:

— Отца взяли в плен. Я не нашла его среди убитых.

— Значит, он в руках Селлерса. В доме засел еще один. Я не могу достать его отсюда бластерным выстрелом. — Соломон хватил кулаком по стене.

Конни протянула Солу металлический шар:

— Это акустическая граната. Я прикрою тебя.

Сол кивнул. Метнувшись к двери, он швырнул внутрь гранату и упал ничком. Под ним дрогнула земля, подбросив его в воздух.

— Все в порядке! — крикнула Конни. — Сканер показывает, что в живых остались лишь двое, и оба ранены. — Она решительно двинулась к груде трупов, выставив перед собой оружие.

Увидев вспышки бластерных разрядов, которыми Конни добивала врагов, Соломон торопливо вернулся к челноку. Стиснув зубы, он рассматривал обугленные остатки мостика.

— Остался только аэрокар! — крикнула девушка.

— Селлерс собьет нас, едва мы поднимемся с земли, — проворчал Соломон. Пожав плечами, он прошел на корму. Отыскав там антирадарное устройство, он достал из ящика с инструментами лазер и принялся отсекать питающие магистрали прибора, подключенные к маленькому реактору.

Полчаса спустя заряд лазера иссяк. Конни помогла Солу перетащить устройство в аэрокар и подняла его в воздух. Ее губы вытянулись в тонкую линию, лицо исказила гримаса ярости и тревоги.

— Селлерс попытается развязать Архону язык, — сказал Соломон. — Все зависит от того, доставят ли его на корабль, где есть необходимое для допроса оборудование.

— Отец взорвет себя, дождавшись удобной минуты, когда можно будет причинить наибольший вред противнику.

— Надеюсь, мы успеем вовремя прийти ему на выручку, — добавил Сол, стараясь говорить уверенным голосом.

— Хотелось бы.

— Боз, доложите обстановку!

— Крутимся как белка в колесе, — ответил Арт. — Два чужака, которые преследовали нас в полете, наконец приблизились вплотную, подойдя с разных сторон. Селлерс расположил свой флот вокруг планеты. Вернулся Джордан. Мы перехватываем сообщения, которыми он обменивается с «Охотником». На периферии системы появляется все больше неопознанных кораблей, и Селлерс поддерживает с ними связь.

Соломон кивнул:

— Ситуация еще хуже, чем я думал. Уводите корабль, Арт. «Боз» оснащен маскировочным оборудованием. Хэппи знает, как им пользоваться. Нацельтесь в сторону Звезды и пошлите сообщение капитану Мэсону. Скажите ему, что Селлерс похитил Спикера. А теперь слушайте внимательно. В одной из лун имеется отверстие. Я постараюсь добраться туда и буду ждать вас там. У меня все.

Он посмотрел на Конни и перевел взгляд на обширную равнину, расстилавшуюся внизу. Челнок, который он подбил ночью, лежал, глубоко зарывшись в землю, искореженный и разбитый.

Конни посадила аэрокар в густых зарослях подле космопорта. Соломон поднял на плечо тяжелый антирадар и зашагал вслед за девушкой. Внезапно под его ступней что-то заверещало. Разглядев извивающуюся тварь, похожую на змею, Сол потерял равновесие, и громоздкий ящик едва не снес ему голову. Он с трудом пришел в себя и ошеломленно смотрел, как Конни поднимает омерзительное существо и гладит его. Существо мягко заурчало.

— Совершенно безобидная зверюшка. Ты испугал ее.

— Ага! — выдохнул Соломон. — Бедняжка!

Конни подобралась к порту и осмотрела поле.

— Только арпеджианские челноки, — сообщила она, вернувшись.

— Захватим ближайший, — проворчал Соломон, чувствуя, как по его спине и лицу градом катит пот. — Не хочу тащить эту штуку дальше, чем необходимо.

— И как ты собираешься это сделать?

— Самым простым способом. Только не высовывайся, пока я не закончу. — Его костюм был очень похож на форму арпеджианцев. Он вышел на открытое пространство, сгибаясь под тяжестью прибора, и крикнул: — Эй, спустите сюда антиграв!

— Что это у тебя? — окликнули его сверху.

— Боевой трофей! — весело отозвался Соломон. — Помоги мне, дружище, иначе я лягу костьми! — Навстречу ему скользнула платформа. Соломон погрузил на нее массивный аппарат, приладив сбоку маленькую газовую гранатку — хитроумное устройство, начиненное смесью галлюциногенов. — Поднимайте! — крикнул он.

Едва платформа скрылась в люке, послышался негромкий хлопок. Соломон улыбнулся. Прислонившись с хозяйским видом к посадочной стойке, он скрестил руки на груди. Выждав положенное время, он свистнул и одобрительно кивнул при виде Конни, выступившей из темноты.

Соломон поднялся по трапу, Конни шагала следом. На палубе у люка, закатив глаза и пуская слюни, распластались два арпеджианца. Торопливый осмотр показал, что на мостике нет ни души.

— Стань у входа и смотри в оба. Арпеджианские челноки оборудованы мониторами внутреннего наблюдения.

Соломон бросился к реактору, волоча за собой массивный ящик. Он вскрыл смотровую панель и заглянул внутрь. Для установки антирадара требуется пятнадцать минут. Хватит ли ему времени? Прибор нужно подключить к гравизащите, чтобы он создавал вокруг челнока локальное искажение поля, иначе Селлерс засечет их и моментально опознает. Вновь обливаясь потом, Сол отыскал инструменты и начал взламывать покрытие палубы. Первым делом — датчики. Если их чувствительные элементы слишком заглублены внутрь реактора, в системе произойдет короткое замыкание, и челнок превратится в огненный шар.

Он вытер лицо рукой, покрытой подсохшей грязью, и, наклонившись, установил антирадар на место, сваривая металл вибронасадкой. Глотая горячий влажный воздух, он торопливо протянул магистрали по полу, забыв об аккуратности ради экономии времени. Потом он прорезал отверстия в переборках и подключил магистрали к гравизащитным пластинам.

— Кто-то идет, — шепнула Конни.

— Один?

— Да.

— Пусть поднимется на борт. — Соломон вернулся к люку, держа в руках гаечный ключ — инструмент, остававшийся неизменным в веках и налетавший в космосе одному богу известно сколько светолет. По трапу загромыхали шаги.

— Кто вы, черт побери? — осведомился пришедший, повернувшись к Констанции. Он потянулся за бластером, и в тот же миг Сол ударил его ключом по голове.

Арпеджианец не потерял сознания. Он покачнулся, мотая головой, и Соломон ударил его еще раз. Противник тяжело осел на палубу.

Соломон оглядел головку ключа и удивленно приподнял брови.

— У этих ребят стальные черепа.

— Возвращайся к работе, я присмотрю за ним. — Конни махнула рукой в сторону реактора и принялась связывать стонущего арпеджианца толстым электрическим кабелем.

— Слушаюсь, мадам. — Соломон улыбнулся и взялся за очередную переборку, с сожалением вспоминая о проницаемых стенах корабля чужаков.

Арпеджианец вновь застонал.

— Одно движение, мистер, и я снесу вам голову, — предупредила Конни. — Где вы держите Спикера Архона?

— Не знаю. Почему бы вам…

— А вы подумайте. Где его могут прятать? — Арпеджианец бросил ей свирепый взгляд, и Конни вынула из кармана маленький нож. — Шевелите мозгами, мистер, или мне придется вспомнить анатомию. — Она расстегнула форму мужчины и приставила лезвие к его животу. — Маленький разрез вот тут, у пупка — десять сантиметров, не больше, — и ваши кишки сами полезут наружу. При этом в брюшной полости возникает очень забавное ощущение. Вам доводилось когда-нибудь видеть свои кишки? — Она провела ножом по коже, оставляя кровавый след.

— Мы собрали целую толпу в диспетчерской космопорта, — проговорил пленник. — Прекратите, леди! Я больше ничего не знаю. — По его щекам катились капли пота.

— Вполне возможно, — согласился Соломон. Подключив последний провод, он разогнулся, взял ключ и аккуратно оглушил арпеджианца.

— Зачем ты это сделал? — спросила Конни, раздраженно глядя на него.

— Мне нужна его форма. — Соломон потянул за ткань мундира. Он уступал размерами пленнику, но, надетая поверх его костюма, форма арпеджианца выглядела вполне прилично. Он нахмурился, вынул из поясной сумки тюбик клея и соединил края разреза.

— А я? Ты оделся, но и мне нужно чем-то прикрыться. Я иду с тобой.

— Ты никуда не пойдешь, Конни.

— Там мой отец! — взорвалась девушка. — Я с тобой!

— Если меня убьют, в руках Селлерса окажутся оба человека, знающие, где искать артефакт. — Он покачал головой, всматриваясь в синие глаза девушки. — Не забывай о своем долге, Конни. Не забывай об ответственности. Кроме нас, никто не знает, где находится объект. Дай мне двадцать минут. Если я не вернусь, лети на «Боз», погрузи на борт артефакт и… прорывайся к Фронтиру. Крааль сам решит, что с ним делать.

— Но, Сол!..

Соломон поцеловал ее.

— У нас нет другого выхода, Конни. Вчера ты была готова убить меня, если я не выдержу испытания. Думаешь, Селлерс справится лучше? Вы с ним… он сказал, что вы были обручены.

— Как он смеет, этот мерзкий…

Соломон улыбнулся, еще раз поцеловал ее и спустился по трапу.

— Будь осторожен! — крикнула Конни ему вслед. — Я люблю тебя!

— Двадцать минут! — Соломон развернулся и торопливым шагом двинулся к зданиям. Купол диспетчерской возвели здесь недавно. Он был построен на предприятиях Конфедерации и доставлен сюда в виде готовых отсеков. Дверь диспетчерской, словно вход в эскимосское иглу, соединялась с куполом коротким коридором. У двери с бластерами наготове стояли два охранника, потея в своих черных мундирах под жаркими лучами восходящей Звезды. Один из них выступил навстречу Соломону, преграждая ему путь.

— У меня важные сведения, — непререкаемым тоном заявил Соломон.

— В чем дело, Джонсон? — осведомился охранник, прочтя табличку с именем. — Вы ведь инженер. Почему вас гоняют, будто вестового?

— У меня новая информация о Карраско и дочери Архона. — В голосе Сола зазвучала угроза: — Если вы меня задержите, будете иметь дело с адмиралом!

— Впусти его, — велел второй арпеджианец.

Миновав охранников, Сол почувствовал, как ему в спину уперся раструб бластера.

— Хитро задумано, приятель, но я лично знаком с инженером Джонсоном. Ты ничуть не похож на него.

 

30

Желудок Соломона превратился в тяжелый камень.

В зале диспетчерской в полном составе собрались все дипломаты, которых он доставил на Новую Землю. Архону явно было не по себе, его лицо покрывали багровые кровоподтеки, руки и ноги были скованы электромагнитными кандалами. У стен стояли люди в форме, держа в руках бластеры.

— Капитан Карраско! Какая приятная встреча!

Соломон повернулся и увидел Эльвину, которая шагала ему навстречу. На губах женщины играла беззаботная улыбка, глаза сверкали острым умом. Она была одета в обтягивающую форму Арпеджио, подчеркивавшую изящество линий ее тела. Семенящая походка домохозяйки уступила место грациозной поступи хищницы. Она двигалась уверенным четким шагом человека, привыкшего повелевать. Черный воротник мундира оттенял ее светлые волосы.

— Связать его! — велела Эльвина. — Он скользкий словно угорь.

При виде охранника, который приблизился к нему, Соломон испытал очередное потрясение — это был второй инженер Кралачек. Он сковал запястья Сола электромагнитными кандалами и грубо толкнул его на скамью. Склонившись, чтобы проверить замок, он шепнул на ухо Солу слово — секретное слово Братства, призыв к терпению и осторожности.

Можно ли ему доверять? Или это всего лишь уловка? Если Кралачек внедрился в Братство с преступной целью, что могло значить это тайное слово? Видимо, Селлерс и Великие Кланы разложили Братство снизу до самых верхов.

— Что с Конни? — спросил Архон.

— Она… мертва, Спикер. — Соломон подмигнул Архону, надеясь, что его голос прозвучал достаточно громко, чтобы достичь ушей Эльвины.

Спикер напрягся всем телом — он разгадал уловку, — и на его лице отразилось отчаяние отца, узнавшего о смерти своего последнего ребенка.

— Давайте покончим с нашими делами. — Эльвина оскалила зубы. — Где находится корабль чужаков? — осведомилась она, обращаясь к Архону. — У меня нет времени на любезности, Спикер. Так где же он? — В ее глазах вспыхнул гнев, лицо залил румянец возбуждения, подчеркивая ее молодость, здоровье и красоту.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — пробормотал Архон.

— Прекратите, Архон. Я узнала о корабле от маленького уродца, которого Пальмир послал к сирианцам. Я вытянула из него под гипнозом все до последнего слова, потом раскромсала его на куски. Сириус узнал лишь половину правды. Известно ли вам, что этот карлик стоял за портьерой все время, пока вы были у Президента? Нет? Что ж, позвольте напомнить вам о том, что вы рассказали Пальмиру. Чужой космический корабль, способный перемещать звезды и следить за всей Конфедерацией. Прибор, хозяин которого может управлять галактикой и, вероятно, даже всем космосом. Вы сказали Пальмиру, что эта находка может оказаться самым величайшим приобретением человечества, куда более значительным, нежели холодный термоядерный синтез, открытый в двадцать первом веке. Никто не в силах скрыться от взора его хозяина. С его помощью вы проникали внутрь атома… и уничтожили мышей на своем корабле. С его помощью любой человек может стать…

— Вы сошли с ума.

— Вот как? Тогда ради чего вы устроили все это? — Она обвела рукой испуганные лица дипломатов.

Архон с вызовом посмотрел на нее.

— Если вы действительно такой ловкий лазутчик, каким себя полагаете, должны были понять, что эти люди прибыли сюда, чтобы переписать Конституцию.

Эльвина кивнула, любезно улыбаясь.

— Да, разумеется. Что ж, Спикер, вы сами толкаете меня на крайние меры. — Она вынула из кобуры лазерный пистолет, подошла к Джозефу Янгу, схватила его за руку и вытащила на середину зала. — Так где же корабль, Архон? — спросила она, целясь в грудь своего супруга.

Архон печально покачал головой.

— Эль… Эльвина! — взвизгнул Джозеф. — Что ты собираешься делать? — Он смотрел в выходное отверстие лазера, беззвучно шевеля губами.

Эльвина улыбнулась. Ее глаза сверкали от наслаждения, лицо раскраснелось.

— Хочу заставить Архона рассказать, где находится корабль. Ах, Джозеф, как мне хорошо сейчас! Наконец я расквитаюсь с тобой за нудные религиозные проповеди, которыми ты терзал меня ночи напролет! Но хуже всего были твои ласки, твои бессильные потуги в постели. На сей раз удовольствие получу я, а не ты! — Она хладнокровно опустила лазер и отсекла Джозефу ступню, не пролив при этом ни капли крови — луч аккуратно прижег место разреза. Янг завопил.

— Стойте! — рявкнул Малаков. — Как вы можете? Это не по-человечески!

Эльвина вытянулась в струну.

— Милый Никита, вы сами напросились и станете второй жертвой, разумеется, если Архон не заговорит. — Она огляделась. — Или, может быть, Тексахи?

Супруг Медеи испуганно съежился.

— Итак, вам удалось выжить. Я не могла допустить, чтобы вы поделились с женой своими подозрениями на мой счет. — Эльвина вздернула голову и окинула взглядом Медею. — Вам не следовало связываться с ним. В приливах страсти он выбалтывал все подряд. — Она развернулась. — И вы тоже, Мики. Неужели вы думали, будто я нахожу ваши рассказы о промышленности Рейнланда скучными и неинтересными? Кстати, спасибо за информацию о маршрутах Патруля.

— Сука! — прорычал Листов.

Эльвина рассмеялась.

— Вы правы, Марк. Мне так нравилось заниматься с вами любовью! Ваши рассказы о сокровенных тайнах политики буквально зачаровывали меня. Вы говорите, вам даже удалось внедрить агента в Клан Гелдера? Огромное спасибо, мы уже давно ищем способ скомпрометировать Фрину. Мы разоблачим вашего человека и заставим работать на нас. Так будет спокойнее. Но я отвлеклась от главного. Где корабль, Архон?

— Никакого корабля не существует. — В голосе Спикера слышалась бесконечная усталость, во взгляде читались печаль и раскаяние.

Вновь вспыхнул луч лазера. Закричал Янг. Соломон смотрел на него с оцепенелым ужасом. Джозеф извивался и пронзительно вопил, вознося жалобные молитвы своему господу. На его лбу выступил пот. Короткой вспышкой лазера Эльвина кастрировала мужа, и от боли его глаза едва не вылезли из орбит. Он прижал руки к промежности, из его губ вырвался булькающий звук.

В дверь вбежал охранник, крича:

— Мисс Селлерс! Только что из порта вылетел челнок. Он не отвечает на запросы и, что хуже всего, сразу исчез с экранов наших мониторов! — Он умолк, глядя на всхлипывающего человека, корчившегося на полу.

Эльвина оглянулась, буравя охранника яростным взглядом:

— Ты долго будешь таращиться, болван? Немедленно извести моего отца!

Охранник кивнул, неловко переступил с ноги на ногу и ринулся прочь.

Архон грустно посмотрел на Сола:

— Вы с Конни успели сделать то, чем собирались заняться вчера ночью?

Соломон помедлил, чувствуя, как его щеки заливает румянец. Он чуть заметно кивнул, губы капитана нервно дрогнули.

— Прекрасно. — Архон кивнул и улыбнулся. — Мне радостно думать, что вы… любили друг друга под взглядом луны! — С этими словами Архон, Спикер Новой Земли, умер.

— Вот истинный герой, — прошептал Амахара. Соломон повернулся и встретился с ним глазами.

— Человечеству нужны герои… как никогда прежде. — Он тоскливо улыбнулся, чувствуя, как в груди возникает тупая боль. Охваченный печалью и гневом, он крепко стиснул зубы.

— Хватит упрямиться, Архон, — произнесла Эльвина, поворачиваясь к Спикеру. — Где корабль? — Она указала пистолетом на то, что осталось от Джозефа Янга.

— Вы проиграли, Эльвина, — сказал Соломон. — Вы упустили последнюю нить.

Эльвина подошла к Архону, подняла его поникшую голову и била по лицу Спикера тяжелым лазером, пока из-под рассеченной кожи не выступила кровь. Только теперь она поняла, что произошло. Яростно сверкнув глазами, она повернулась к Солу.

— А вы, капитан? Вы доверенное лицо Спикера и любовник его дочери. Может быть, вы знаете? — Она пристально смотрела на Карраско, в ее глазах зажегся странный огонек.

Соломон покачал головой:

— Можете пытать и убивать кого хотите, но это вам ничего не даст. Спикер и Конни не сказали мне, где находится корабль. Они были убеждены в том, что любого человека можно сломать. Тайна умерла вместе с ними. Погубив Архона, вы отняли артефакт у всего человечества.

— А его дочь? Она действительно мертва? — Эльвина приблизилась, глядя ему в лицо. Перед мысленным взором Соломона замелькали видения — красно-синяя Тайджи, пробоины в корпусе корабля, Пег Андаки, рыдающая над телом мужа… Он почувствовал, как по его щеке скатилась слезинка.

— Бластеры не рассуждают, Эльвина. Они стреляют туда, куда их нацелили. Им нельзя отдать приказ. Бластеру все равно, мужчина перед ним или женщина, человек или неодушевленный предмет. Атаковав сегодня утром резиденцию Архона, вы стреляли без разбора.

— Кто улетел на челноке, который только что поднялся с планеты?

— Уж не думаете ли вы, что капитан собственноручно водит свой челнок? Для этого у меня есть экипаж. Меня сопровождал офицер-оружейник, Кэл Фуджики. Я велел ему выждать двадцать минут и отправляться к кораблю, чтобы вывести его из-под удара и лететь к…

В помещение ворвался офицер связи, с треском захлопнув за собой дверь.

— Мисс Селлерс! — На его лице застыло ошеломленное выражение. — Не знаю, как это объяснить, но корабль Братства исчез, словно растворился. И тут же на нас напали. Адмирал открыл ответный огонь и велел кораблям стартовать. Флот Архона вынырнул из-за солнца и навалился на нас всей мощью своих орудий. Мы даже не догадывались, что они рядом, — их закрывала Звезда. Как только бой закончился, «Боз» исчез — точно так же, как нью-мейнские корабли. Исчез! По-видимому, это еще один трюк Братства.

Эльвина взяла его коммуникатор, надела виртуальный шлем и кивнула, всматриваясь в изображение. Потом злобно улыбнулась:

— Прекрасно. Мы сами найдем корабль чужаков. Избавьтесь от свидетелей, и мы отправимся. Я полечу последним челноком. Всем вернуться на борт «Охотника»!

Кралачек поставил на пол взрывное устройство и выпроводил из зала охранников. Метнувшись к Карраско, он сорвал с его запястий наручники и сунул ему виброкинжал.

— Я поставил часовой механизм на самую длительную задержку, которую позволяют обстоятельства. Выходите через заднюю дверь и уносите ноги. Не вздумайте обезвреживать мину. Взрыв замаскирует ваше бегство.

Он торопливо покинул зал, и Соломон освободил остальных пленников. Никита шел последним, прикрывая тылы, а Соломон энергично подталкивал дипломатов к выходу. Устройство в любую секунду могло сработать и сровнять купол с землей.

— Оказавшись снаружи, пригнитесь как можно ниже! — велел он. — Ныряйте в кусты! Спрячьтесь так, чтобы вас нельзя было увидеть с воздуха. Постарайтесь отойти как можно дальше и не поднимайте головы! — Он услышал рев двигателей последнего челнока, донесшийся со стороны главного входа.

Соломон остановился у безжизненного тела Спикера.

— Мы не оставим тебя, дружище. — Он перебросил труп через плечо и побежал к двери, сгибаясь под тяжестью тучного Архона.

«Слишком близко», — успел подумать он, когда гигантская рука швырнула его на землю, потом вновь подняла в воздух. Кувыркнувшись, Соломон упал и попытался встать, но мышцы отказывались ему повиноваться.

Малаков склонился над Солом и помог ему подняться. Сол почувствовал жжение в спине.

— Возьмите Архона! — крикнул он, но не услышал ответа и провалился в черноту.

Он смутно вспоминал пышную зелень, лицо Никиты, его шевелящиеся губы.

— Я не слышу! — крикнул он в ответ. Верхнюю часть тела жгло нестерпимой болью, а ноги словно отнялись. Руки были покрыты запекшейся кровью, во рту не хватало зубов.

— Мы нашли челнок! — Малаков кричал во весь голос, но Сол едва разбирал его слова. — Вам придется вести его! Форни Эндрюса взяли в плен! Кроме вас, никто не умеет управлять судном! Никто не сможет найти «Боз»!

Соломон кивнул. Голова словно налилась свинцом, и окружающее виделось сквозь туман мучительной боли. Он моргнул, пытаясь собраться с мыслями.

— Возьмите Архона, — прохрипел он, почувствовав, как чьи-то руки отрывают его от земли.

Ноги Соломона безжизненно болтались, серая пелена перед глазами сменялась непроглядной чернотой. Его подняли в челнок и пристегнули к креслу. Никита ссутулился рядом, на его лице застыла тревога.

— Если вы потеряете сознание в полете, мы все погибнем. Держитесь, капитан!

— В поясной сумке… — прошептал Сол, борясь с головокружением, — …маленькие красные таблетки с белыми полосками. Дайте мне одну. Как только заметите, что я отключаюсь, давайте еще.

Гулаги кивнул и вложил ему в губы таблетку. Сначала Сол даже не почувствовал ее во рту, но мгновение спустя его сознание заработало с удивительной четкостью. На экранах появились стены небольшого дока. Челнок стоит в ремонтном эллинге! Сможет ли он подняться? Соломон тщетно попытался сглотнуть и, с трудом вытянув руку, нажал стартовую кнопку.

Пробив крышу здания, челнок устремился в небо. Перегрузка вдавила Сола в кресло, перед глазами поплыли круги. Он почувствовал во рту пальцы Малакова, и мир вновь прояснился. Навигационное оборудование не работало, экраны оставались мертвыми. Соломон посмотрел на масс-детектор. Тот показывал, что челнок летит прямо на луну, и он включил боковое ускорение.

— Карраско вызывает «Боз»! — прохрипел он. — Карраско вызывает «Боз»!

Проклятие! Где же они?

— Они отвечают, капитан! — закричал Никита, но Соломон едва слышал его. Сбоку что-то хлюпало, он скосил глаза и увидел, что кресло пропитано его кровью, струйкой стекавшей на палубу.

— Никита… нам нужно попасть… в туннель, пронизывающий спутник. Вам придется… управлять челноком. Я… умираю… умираю… — Мостик заволокло серой пеленой, она смыкалась вокруг, подступая все ближе. Соломон собрался с силами, отгоняя сгущавшийся туман. — Вызывайте «Боз». Брайана… объяснит вам, что делать. Органы управления… похожи на те, что установлены в игровом отсеке… Все очень просто, Никита, вы справитесь… — Его накрыла темнота. — Я ничего не вижу… — каждое слово гулко отдавалось в голове. — Ничего не соображаю… Никита…

Конни остановившимся взглядом смотрела на Соломона, которого аккуратно извлекали из капитанского кресла челнока. Его тело было испещрено рыжими потеками и пятнами. В тесном помещении сгустился запах свернувшейся крови — запах приближающейся смерти.

— Осторожно, — предостерег Уилер. Брет Муриаки, согнувшись пополам, рассекал виброрезаком панели, мешавшие вынуть тело.

— Так-то лучше, — выдохнул он. — Теперь у нас появилась свобода действий.

На пульте медицинского комплекса вспыхнул огонек.

— Он мертв. — Уилер поднял лицо и посмотрел Брегу в глаза. — Надо спешить. Если Боз сумеет его спасти, это будет настоящим чудом.

Ледяной страх безжалостной хваткой стиснул сердце Конни. «Господи, только не это. Какой ужас — потерять Соломона сразу после смерти отца!»

Она отступила, облокотившись на окровавленную спинку кресла, пытаясь вернуть себе телесные и душевные силы.

— Такое чувство, будто только что наступил конец света. — Мягкий голос Никиты словно окутал девушку бархатом. Огромная ладонь легко, словно голубь, опустилась ей на плечо и осторожно повлекла ее к выходу. Конни послушно позволила вывести себя наружу, в оцепенении спустилась к люку и ступила в шлюз челнока.

— Вы хорошо себя чувствуете? — Никита пальцем поднял подбородок Конни и, повернув к себе лицо девушки, встревоженно посмотрел ей в глаза.

Собравшись с силами, Конни вымученно улыбнулась.

— Смерть собрала богатую жатву, Никита. Если еще и Сол умрет…

— Тс-сс!.. Запаситесь терпением. Наш корабль полон волшебными тайнами, и, думаю, он сумеет вернуть нам капитана.

— Я только что потеряла отца, и сразу… — Конни уронила голову, чувствуя, как к глазам подступают жгучие слезы. — Отец был для меня самым дорогим человеком, добрым, любящим. Почему судьба обошлась с ним так жестоко?

— Он пожертвовал собой ради человечества. Я был рядом в последние его минуты. Он посмотрел в глаза Эльвины… и умер, безмятежно и безболезненно. Его гибель оказалась спасением для всех нас. Разве можно пожелать более милосердной кончины человеку, который отдал жизнь за соплеменников? Нам нужно решить, что делать дальше, иначе жертвы Архона и Карраско окажутся напрасными. Останется ли Соломон в живых или умрет, мы должны забыть о печали и искать верный путь в сгущающемся мраке.

Конни смотрела на Никиту невидящим взглядом.

— Знаете, у меня никогда не было времени предаваться скорби. Всякий раз, когда что-нибудь случалось, именно мне приходилось взваливать ответственность на себя. Почему же, черт возьми, я решила, что теперь будет иначе?

— Ответственность… — Никита подмигнул Конни, видимо, решив, что она совладала с собой. — Ее следует возлагать на тех, кто к ней не стремится. Нам, толпе политиканов, следовало бы поучиться у вас.

Понимая, что сейчас не время печалиться по отцу и первым делом следует дать отпор его противникам, Конни кивнула, провожая взглядом Уилера и Муриаки, которые с хмурыми лицами толкали тяжелую платформу комплекса.

— Идемте, — сказал Никита. — Вы любите капитана?

Конни помедлила, чувствуя, как к ней возвращается мучительная боль.

— Да. И только теперь по-настоящему поняла, за что. Он тоже не хотел власти. Он добрый, мягкий человек, на его долю выпали страшные испытания… но когда потребовалось, он сумел взять себя в руки. — Словно наяву услышав голос Карраско: «почему гибнут люди и корабли?» — она добавила: — И теперь настал мой черед сделать то же самое.

Соломон чувствовал, как в его теле что-то извивается, словно червяк, насаженный на рыболовный крючок. Должно быть, это хирургический зонд. Еще совсем недавно такой же прибор вгрызался в его плоть. Значит, он жив. Но где он находится? Неужели «Боз» спустился с небес, чтобы спасти его? Или «Охотник» набросился коршуном, чтобы передать его в руки Селлерса?

— Он приходит в себя, — послышался голос.

Соломон приоткрыл глаза и увидел белоснежные стены медотсека.

— Боз? — прохрипел он, с трудом проталкивая звуки между пересохшими губами.

— Я здесь, капитан. У вас поврежден позвоночник. Постарайтесь не двигаться, иначе я опять вас усыплю.

— Мне нужно на мостик! Нас преследует Селлерс! Мы должны забрать артефакт! Мы должны… — Его окутала темнота.

Конни устроилась в капитанском кресле, физически ощущая на себе тревожные взгляды Артуриана и Брайаны. На главном мониторе воспроизводилась запись распоряжений, отданных Мастером Краалем Соломону Карраско. Конни посмотрела на Хэппи, который слушал, поджав губы. Кэл Фуджики нервно постукивал пальцами по панели.

— Все в порядке, — заверила их Конни. — Тело моего отца на борту, капитан Карраско жив, хотя и в тяжелом состоянии. Я только что вернулась из медотсека. Боз утверждает, что он поднимется на ноги не раньше чем через три недели. У него сломан позвоночник, имеются серьезные повреждения органов и внутреннее кровотечение. Сотрясение мозга, трещина в черепе, множественные переломы костей, в том числе правой руки и левой ноги.

— Как же он управлял челноком? — пробормотал Артуриан. — Это немыслимо!

— Кэп выберется из любой передряги, парень! — Хэппи устало вздохнул и повернулся к Конни. — Что ж, госпожа Спикер, принимайте бразды правления. Если, конечно, вы знаете Слово и Пароль…

— Знаю.

— Чем вы можете это подтвердить?

— Я готова произнести начало формулы. Остальное доскажете вы.

— Начинайте.

Констанция медленно повторила ритуальную фразу, которой ее научил Крааль. С бьющимся сердцем она смотрела на монитор, ловя ошеломленные взгляды, которыми обменивались Арт и Брайана.

Андерсон просиял.

— Аминь, — закончил он. — Все правильно, госпожа Спикер. Слушаем ваши приказания.

Конни кивнула:

— Спасибо, Хэппи. Первым делом установим точное время. Боз, который час на территории планеты, где находится резиденция моего отца?

— Двадцать два часа семнадцать минут, — отчеканила Боз.

— Эй! — Артуриан рывком выпрямился. — Корабль не имеет права общаться с посторонними без… — Он виновато посмотрел на Конни. — Простите, госпожа Спикер, мне нужно время, чтобы привыкнуть.

— Я, как и вы, выполняю распоряжения Великого Мастера, — объяснила Боз.

Конни посмотрела на корабельный хронометр, вычисляя разницу во времени.

— Мы стартуем в семнадцать сорок три по корабельным часам. Как сообщил капитан Мэсон, командующий флотом Новой Земли, Сэбот Селлерс приступил к исследованию планеты. Ему не составит труда понять, что поиски следует перенести на спутники, и он сразу обнаружит, что один из них пронизан туннелем. — Она посмотрела на Фуджики. — Системы маскировки включены?

— Да, госпожа Спикер. Селлерс зондирует планету акустическими волнами. Ничто не мешает ему направить пучок в пространство и нащупать нас. — Кэл пожал плечами. На его лице застыло обеспокоенное выражение.

Конни кивнула:

— Именно поэтому я требую стартовать точно в указанный срок. Малейший сбой в системах корабля — и придется выжидать еще двенадцать планетарных часов. Это может стоить нам жизни, вдобавок, мы выдадим местоположение артефакта. Миша, приготовьтесь принять его на борт. Он изготовлен из материала, который не подчиняется известным нам законам. В крайнем случае грузите его лебедками и тросами. Как только мы приблизимся к спутникам, прекращайте маневры и ведите корабль по прямой. На поверхности ближней луны вы увидите концентрические окружности, в центре которых находится туннель. Боз?..

— Слушаю вас, госпожа Спикер.

— Я незнакома с устройством ваших камуфляжных систем. Они могут работать вблизи поверхности небесного тела?

— Так точно.

— Включите их, когда мы опустимся на луну. — Констанция вскинула голову. — Дальнейшие действия продумаем во время перелета. Кэл, поднимайте оружейный отсек по тревоге только в том случае, если Селлерс приблизится к нам вплотную. Есть вопросы?

Брайана кивнула:

— Что нам делать, когда артефакт окажется на борту?

Конни сухо рассмеялась.

— Во все лопатки мчаться к Фронтиру. Мы выжмем из двигателей все, что возможно. А потом… не знаю. Судьбу артефакта будут решать политики. Как только мы передадим его в руки Братства, моя задача будет выполнена, а вы получите обратно свой корабль.

— Вы слышали, что сказала леди! — рявкнул Хэппи. — Выполняйте приказ!

Конни возвращалась в медотсек одна. Очутившись в комнате, которую успела изучить до мелочей, она рухнула на кушетку:

— Как у него дела, Боз?

— В настоящий момент я ликвидирую повреждения позвоночника. Это очень тонкая процедура, ведь я должна в точности воспроизвести конфигурацию нервной сети. Но есть и успехи. Утраченные зубы уже отрастают вновь, имплантация прошла безукоризненно. Электростимуляция способствует скорейшему заживлению переломов. Восстанавливаются клеточные структуры, поврежденные в результате болевого шока. Мозговая деятельность в норме, на пути распространения метастазов опухоли поставлен надежный барьер.

— Необратимые изменения?..

— Ни одного, госпожа Спикер.

Конни замялась.

— Боз, вам нет равных. Я хотела спросить…

— Спрашивайте, и я отвечу — разумеется, в рамках дозволенного. Я не вправе разглашать тайные доктрины Братства, а также отдельные сведения технического характера.

— Старший помощник Брайана держится со мной… скажем так, несколько отчужденно. Чем я заслужила ее неприязнь? — Констанция скрестила руки на груди, вглядываясь в лицо Соломона, выступавшее над кожухом медицинского комплекса. Ей нестерпимо хотелось протянуть ладонь и прикоснутся к нему, но она боялась помешать работе бесчисленных зондов и инструментов, с негромким жужжанием порхавших вокруг капитана.

— Она влюблена в капитана и только теперь начинает осознавать это, — с явной неохотой сообщила Боз.

— Понимаю. Но не помешает ли это нашей совместной работе? И если помешает, что мне делать?

Ответ едва не лишил Констанцию дара речи:

— Относитесь к Брайане так же, как я отношусь к вам. Уважайте ее чувства к мужчине, которого любите… И продолжайте спокойно выполнять свои обязанности.

— Но… — Конни не находила нужных слов. — Но ведь вы — корабль!

— У Соломона Карраско уже был корабль, который он любил. И если человек может любить корабль, что странного в том, что корабль способен на ответные чувства? — бесстрастным тоном осведомилась Боз.

— Пожалуй, ничего. — Констанция бросила на громкоговоритель лукавый взгляд. — Что ж, Боз, посмотрим, кому из нас он достанется.

— Принимаю ваш вызов.

 

31

В черном небе сверкнула искорка и тут же погасла. Белый корабль явился за ней. Вокруг планеты кипели военные действия — корабли наносили удары и маневрировали, гася скорость. Поначалу их беспорядочное метание сбило ее с толку, но потом она поняла, что люди вооружены только простейшими излучателями элементарных частиц. Неужели их цивилизация еще примитивнее, чем она полагала?

Белое судно приблизилось вплотную, за ним по пятам следовал черный корабль. Обнаружив туннель, он развернулся, ощупывая его своими датчиками. В подпространстве начался оживленный обмен сообщениями.

Что предпримет Селлерс? Лучший кандидат на место у Ключа, он распорядился тщательно изучить отверстие. Вдобавок у него преимущество в огневой мощи. Но сумеет ли он должным образом воспользоваться им и стать Мастером? Или благородные воины белого корабля возьмут над ним верх?

Белый корабль затормозил и, совершив маневр, завис над поверхностью луны. Распахнулся люк грузового отсека, и это непривычное зрелище наполнило ее разочарованием и гневом. Неужели эти существа не имеют понятия о телепортации посредством ориентированных атомных волокон? Бешеная ярость ширилась в ее душе, уязвленная гордость превращала стройное сознание в кипящий водоворот бессвязных мыслей.

Ее, самое совершенное создание во Вселенной, погрузят в трюм через люк, вместо того чтобы телепортировать! Ее охватило безумие.

Будь прокляты ааны! Будь проклята их идея унизить ее, подчинив Ключу. Она ненавидела их всеми фибрами своей измученной души. Неужели теперь Ключом станут управлять эти убогие существа?

Какое наслаждение — раздавить, уничтожить этих мерзких полуживотных! Она отомстит им за унижение, ввергнув их в пучину неслыханных страданий, а затем швырнет их в очистительное горнило извечного проклятия органической жизни!

Миша Гайтано ошеломленно смотрел на мониторы грузового отсека. Зеленые огоньки прыгали по его добродушному лицу, подчеркивая густые темные брови и угловатые черты.

— Антиграв не действует! Гордон! Иджима! Спускайтесь вниз. Торопитесь, пока арпеджианцы не обнаружили туннель. У нас нет времени. Обвяжите это чертово яйцо тросами и поднимайтесь обратно.

Конни сидела на мостике, закусив губу и следя за тем, как тросы оплетают чужой корабль. Два человека спустились к артефакту, поправляя петли на его сверкающих боках. Иджима стянул тросы узлом на верхушке, а Гордон скользнул вниз и исчез из виду.

В коммуникаторе послышался отрывистый голос Иджимы:

— Поднимай, Миша! Мы его зацепили!

Натянулись тросы, и артефакт шевельнулся — впервые за бесчисленные миллиарды лет. На скалистом основании не осталось даже следа его пребывания.

Конни невольно поежилась, словно безликое яйцо навевало ей мрачные предчувствия.

— Госпожа Спикер! — окликнула ее Брайана. — Арпеджианцы ускоряются и вот-вот будут здесь.

— Оружейный отсек! — произнесла Конни, поворачиваясь в кресле Сола.

— Мы готовы. — В глазах Фуджики отразилось нетерпеливое ожидание.

Конни бросила взгляд на белые точки, которыми были обозначены приближающиеся суда Арпеджио.

— Внимание пассажирам! По всей видимости, нам придется вступить в бой. Предлагаю закрепить подвижные предметы и укрыться в противоперегрузочных амортизаторах.

Артуриан оторвал взгляд от приборов и поднял лицо:

— Селлерс выйдет на нас, словно мотылек на огонь. Он не может не заметить концентрические окружности. Его могут привлечь даже лучи наших радаров. — Он понизил голос и пробормотал: — Этот туннель зияет у всех на виду, будто яблочко мишени.

Конни откинулась на спинку кресла.

— Окружности видны только в том случае, когда ты входишь в туннель ровно в полдень или в полночь. Мой отец рассмотрел их, лишь просидев несколько часов у телескопа. — Она улыбнулась и подняла руку: — Только не спрашивайте меня, отчего так происходит. Я не знаю. Артефакт окружают загадочные силовые поля. Впервые побывав на его борту, мы поднялись с поверхности спутника и не смогли вновь отыскать эти окружности. Они видны, только если ваше судно прямиком входит в туннель. Иначе окружности словно исчезают, а вместе с ними и артефакт. Однажды отец вошел на челноке в туннель, а я облетела луну вокруг. Я ни на минуту не теряла связь с отцом, видела его судно, но не могла к нему приблизиться. Создавалось ощущение, что его там не было. — Поймав скептический взгляд Артуриана, Конни добавила: — Я знаю, это кажется невероятным. Но ведь и сам артефакт — средоточие невозможных явлений. В сущности, известные нам законы квантовой физики не менее загадочны.

— Чужой корабль уже на борту, — доложил Гайтано. — Пожалуй, я не стану снимать с него тросы. Стандартное трюмное оборудование против него бессильно. Придется закрепить его по старинке.

— Оружейный отсек! — Конни повернула лицо. — Кэл, поставьте у артефакта охрану. Ни один человек, я повторяю — никто, кроме меня и капитана Карраско, не должен приближаться к нему. Вы меня поняли?

Кэл кивнул, на его лице застыло бесстрастное выражение.

— Так точно, госпожа Спикер.

— Арпеджианцы появятся через пять минут, кэп… то есть госпожа Спикер, — поправилась Брайана, не спуская взгляда с прицелов орудий.

— Нам нужно пространство для маневра. Подайте корабль на двадцать градусов к левому борту. — У Конни мелькнула мысль, что им, возможно, удастся спрятаться за горизонтом, прежде чем начать разгон для прыжка, но она тут же с сомнением покачала головой. Белый корпус «Боз» сиял не хуже самого спутника. Каждая скала, каждый кратер были видны словно на ладони.

Окруженный фиолетовыми всполохами, «Охотник» занял высокую орбиту, а остальные корабли Селлерса опустились к планетоиду, ощупывая его датчиками.

— Они исследуют поверхность акустическими волнами, — сказала Боз.

— Должно быть, ищут туннель, — предположила Конни. — Селлерс не тратит время попусту. Боз, выключите оборудование, которое может выдать наше присутствие. Установите на борту нулевую силу тяжести и снимите гравизащиту. Внимание пассажирам и экипажу! Приготовиться к невесомости! Закрепить все подвижные предметы! — Брайана бросила на нее пристальный взгляд и, закусив губу, отвернулась. — В чем дело, старший помощник? Я что-то упустила?

— Никак нет! — отчеканила девушка. — Я сама должна была догадаться отдать этот приказ.

Пучок акустического излучения взрыл почву в трехстах метрах от «Боз», высоко взметнув над ним тучу песка и камней.

— Пресвятые угодники! Как бы не пришлось включить защиту на полную мощность, — чуть слышно пробормотал Артуриан, озадаченно глядя на экраны и тщетно пытаясь проглотить застрявший в горле комок.

— Только если хотите превратиться в мишень, — заметила Конни. — Находясь у самой поверхности, мы поднимем огромный смерч, арпеджианцам останется лишь нацелить бластеры на острие его конуса… и нам придет конец.

Арт медленно кивнул. Его зеленые глаза с тревогой следили за кораблями, продолжавшими поиски.

Брайана смотрела на экраны, все более мрачнея. Она шевельнулась, ее кресло скрипнуло. Медленно тянулись секунды, вместе с ними ускользала надежда. Даже шум корабельных систем, казалось, стал громче и пронзительнее.

«Боз» медленно скользил к горизонту, уклоняясь от хлестких ударов акустических волн.

Конни нервно поглядывала на мониторы.

«Он там, наверху, его холодные глаза прикованы к экранам. Что, если он доберется до меня? Что тогда? Опять насилие, грубое, мучительное, на иное он не способен. Да, опять боль, много боли. Я вновь буду принадлежать ему, пока он не превратит мою душу в выжженную пустыню, а тело — в комок дрожащей плоти. О, у него хватит сил! Могу представить, каким возбуждением вспыхнут его бесстрастные глаза при мысли о мщении! Попытаться смягчить его? Забеременеть? Быть может, у него не поднимется рука на женщину, носящую его ребенка?»

Конни поежилась, чувствуя, как в ее душу забирается леденящий страх.

— Уж лучше смерть!

— Что вы сказали? — срывающимся от волнения голосом спросила Брайана.

— Не обращайте внимания.

Напряжение на мостике возрастало. Констанция физически ощущала неторопливое течение секунд, складывавшихся в минуты. Лоб Артуриана блестел от пота, кончики его усов шевелились, словно у мыши, почуявшей опасность.

Над кораблем проплыла черная громада, закрывая звездное небо.

— Как только мы окажемся за горизонтом, включайте двигатели на полную тягу. Мы сможем сразу включить гравизащиту, чтобы ускорение не размазало нас по палубе?

— Так точно. Начинаю накопление энергии. По вашей команде мы прыгнем с сорокакратным ускорением. — Артуриан судорожно сглотнул. — Если, конечно, выдержит гравизащита.

— Если не выдержит, мы ничего не почувствуем, — краешком рта пробормотала Брайана.

— Боз, начинайте разгон, как только мы минуем вершину холма. Всем постам приготовиться к ускорению. Займите места в амортизаторах.

— Так точно, — отозвалась Боз. Красные огоньки панели готовности один за другим становились желтыми, потом зелеными.

Черная тень над головой скользнула в сторону в звенящей тишине. Каждый шорох отдавался на мостике оглушающим звуком. Хищник и добыча в полном безмолвии вели свою игру.

Внезапно Конни показалось, что на нее обрушилась вся Вселенная. Корабль взмыл над поверхностью спутника и понесся навстречу звездам с ускорением в сорок «g».

— Неопознанное судно над горизонтом, — подала голос Боз.

— Включить экраны на полную мощность! — Невыносимая тяжесть вдавливала Конни в кресло. Она судорожно хватала воздух, ей казалось, что перегрузка вот-вот сомнет ее грудную клетку.

Арт двигал рычаги на своих панелях, негромко переговариваясь с Хэппи. Впереди по курсу вспыхнул бластерный разряд.

— Старший помощник Брайана, открывайте ответный огонь по своему усмотрению, — приказала Конни. — Желаю удачи… и доброй охоты!

— Так точно! — отрывисто бросила девушка, сузившимися глазами всматриваясь в мониторы виртуального шлема, мерцавшего вокруг ее головы. Рассчитав вектор, по которому «Боз» удалялся от застигнутых врасплох арпеджианцев, она отдала приказ стрелять; разряды форсированных бластеров Кэла Фуджики прорвали экраны, раскаляя их добела. Черный корабль метнулся в сторону, отдавая всю мощь реакторов двигателям и защитному полю.

— А вот и «Охотник». — Конни поморщилась и повернулась к коммуникатору. — Свяжите меня с капитаном Мэсоном, командующим флота Новой Земли… Клод? Говорит Спикер. Где вы находитесь?

Экран заполнило лицо Мэсона:

— Спускаемся с высокой орбиты, госпожа Спикер. Мы заметили огни перестрелки и решили, что это «Боз».

— За нами погоня, Клод. — Конни окинула взглядом мониторы. — Еще минута, и мы сможем обмениваться направленными передачами. — Она следила по приборам, как сужается луч радиосигнала. — Попытайтесь отвлечь часть сил противника на себя. Судя по техническим характеристикам, наш корабль способен противостоять четырем крейсерам одновременно. Но все же я не хотела бы рисковать. Передай ребятам, это ради старика. Мы обязаны закончить его дело.

— Конечно, Конни… то есть госпожа Спикер. Весть о его гибели была для нас тяжелым ударом. — Мэсон помедлил. — Мы идем на помощь, Конни, но вы уж постарайтесь как-нибудь продержаться. С нас хватит и одного Архона.

Конни подмигнула ему:

— И вы поберегитесь, дядюшка Клод. Посмотрим, что вам удалось вбить в мою тупую башку.

Она выключила связь и окинула мониторы пристальным взглядом.

Погоня продолжалась. «Боз» пытался ускользнуть от арпеджианцев, занимавших выгодную тактическую позицию. Пользуясь преимуществом в скорости, они постепенно сокращали расстояние, и «Боз», подпираемый струями реакционной массы, до предела напрягал гравизащиту, стараясь уберечь от перегрузки свой хрупкий человеческий груз.

Конни откинулась на спинку кресла и, к собственному удивлению, сумела извлечь кружку из поясной сумки.

— Остается лишь ждать и надеяться. Либо мы сумеем оторваться от кораблей противника и расстреляем их в бою, либо они захватят нас, и тогда нам конец.

На экране появились преследователи, вытянувшиеся в линию. Констанция пригубила кофе. Он показался ей едким и горьким. Судя по сиянию, окружавшему корабли Селлерса, адмирал не жалел своих людей, подвергая их чудовищному напряжению. Даже в боевом скафандре было трудно вынести такие перегрузки.

Конни усмехнулась:

— Я вижу, ваш первый полет в далеком космосе проходит на редкость скучно и неинтересно. — Артуриан повернулся и бросил ей короткую улыбку; Брайана не отрывала глаз от экранов. — Не желаете ли сменить место службы? Если вас не устраивает «Боз», на моем флоте всегда найдется место для хороших офицеров.

Брайана медленно покачала головой:

— Если мы уцелеем и вернемся домой, я, наверное, поселюсь на какой-нибудь станции при тяжести в одну пятую нормальной и буду спокойно толстеть.

Конни улыбнулась:

— Вряд ли, Брайана. Это ваш первый самостоятельный полет, и вы уже показали исключительные способности. Не каждый прыжок в дальний космос похож на этот. Насколько я успела вас изучить, на станции вы свихнетесь от тоски.

— Я сказала — если мы вернемся домой, — подчеркнула Брайана.

Конни кивнула и повернулась к экранам. Прошла минута, другая — огоньки начали сходиться.

— Ваш прогноз, корабль? — шепнула она.

— Мы окажемся в пределах досягаемости их орудий примерно через пять с половиной минут и выйдем из-под обстрела еще через семь, — ответила Боз. — В течение этого времени нам предстоит выдержать огонь шести арпеджианских крейсеров.

— Каковы наши шансы? — спросила Конни, чувствуя, как в ее душу мало-помалу закрадывается страх.

— В настоящий момент — пять процентов. Но не забывайте, в бою порой случается самое невероятное.

Конни закрыла глаза, отдавшись собственным мыслям, перебирая вариант за вариантом. Боз с трудом оторвала ее от раздумий:

— Госпожа Спикер, с вами хочет поговорить капитан.

Конни открыла глаза и увидела, как побледнело лицо Брайаны. Арт продолжал грызть усы, двигая рычагами своего пульта и внимательно вглядываясь в мониторы виртуального шлема.

— Включайте. — Констанция подняла голову. — Привет, Сол. Похоже, у нас отчаянная ситуация.

На посеревшем лице Карраско выделялись запавшие неподвижные глаза.

— Нет, — чуть слышно пробормотал он. — Судя по всему, они собираются окружить вас сходящимся шестиугольником. Не мешайте им. Пусть Кэл включит экраны на полную мощность, а бластеры — на одну треть. Одному из крейсеров придется подойти к вам ближе остальных, иначе они столкнутся защитными экранами. Подпустите его к себе. Как только он окажется в точке, откуда его орудия будут угрожать нам всерьез, поднимите энергию разрядов до максимума, доверните корабль и идите на таран. Если успеете взорвать крейсер до столкновения, вы сможете вырваться из кольца.

Констанция обдумала план Карраско, не спуская взгляд с его остекленевших глаз. Наверняка он напичкан наркотиками, иначе боль сожрала бы его живьем. Может ли она полагаться на суждения Соломона, не зная, до какой степени Боз притупила его сознание?

— Карраско всегда приводит корабли домой, — пробормотал Артуриан.

— Так и сделаем, Сол, — сказала Конни, понимая, сколь самоубийственным представляется этот шаг. Ободряюще улыбнувшись Карраско, она выключила экран. — Настоящее безумие, — негромко произнесла она, как только первый бластерный луч ударил в экраны «Боз».

— Капитан говорит, это может сработать, — отозвался Кэл Фуджики, пожимая плечами.

— Боз, как вы оцениваете наши шансы?

— От тридцати до сорока семи процентов в зависимости от того, какие параметры учитываются при анализе.

— А по-моему, все же пять, — проворчал Артуриан.

Брайана открыла огонь. «Охотник» выжидал, держась в отдалении.

— Вот этот, — решила Конни, указав на крейсер, занимавший позицию, диаметрально противоположную кораблю Селлерса. — По-моему, он самый нетерпеливый. Мчится с ускорением почти тридцать пять «g». Мы заманим его в ловушку. Надеюсь, Селлерс не сумеет разгадать наш трюк.

— Точно так же Карраско действовал у Арпеджио, — с усмешкой заметила Брайана, наблюдая за экранами крейсера, без труда поглотившими энергию ослабленных разрядов. Как и предсказывал Соломон, черный корабль ринулся вперед, торопясь пожать лавры. Арпеджианец был так уверен в себе, что сосредоточил огонь на дюзах «Боз», стремясь ограничить его подвижность.

Подпустить его еще ближе?

— Экраны выходят на предельный режим, — ровным голосом сообщил Артуриан. — Через тридцать секунд мы достигнем критической отметки.

— Кэл, через тридцать секунд включите бластеры на полную мощность. — Конни стиснула кулак. — Брайана, цельтесь как можно точнее. Крейсер лавирует.

— По-моему, я уловила алгоритм его перемещений. Было бы куда хуже, вздумай они уклоняться от нашего огня хаотическими маневрами. Пока я стреляю с небольшой ошибкой. Пусть думает, что у нас неполадки с управлением орудиями.

— Отличная мысль! — Заметив, что индикаторы защитного поля начинают розоветь, Конни воскликнула: — Боз! Вперед!

В тот же миг индикаторы загорелись кроваво-красным. Пере грузка едва не разорвала людей. Всю мощь своих реакторов Боз направила в двигатели и защитные экраны, разворачиваясь и устремляясь навстречу черному крейсеру. Из бластерных раструбов вырвались слепящие лиловые разряды. Арпеджианец запаниковал и метнулся в сторону, его экраны полыхнули нестерпимым светом. Взрыв на мгновение ослепил оптическую систему Боз, мониторы мостика заволокло белым туманом. Напряженность поля достигла предела, и когда уже казалось, что корпус вот-вот останется без защиты, Боз вырвалась из кольца окружения.

— Начинайте противобластерные мероприятия! — распорядилась Конни. — Нас поливают огнем!

Получив свободу маневра, Боз лавировала и вращалась вокруг оси, попеременно подставляя разрядам различные участки корпуса, чтобы дать остыть остальным.

— «Охотник» разворачивается!.. Селлерс перестраивает свои корабли!.. — выкрикивал Артуриан, а Брайана тем временем выбрала очередную цель и накрыла ее пучком лилового пламени.

— Доложите о повреждениях, Боз!

— В нескольких местах сожжено декоративное покрытие и вырваны несколько плиток корпуса. Ничего серьезного, госпожа Спикер.

— Сколько осталось до выхода из-под огня? — Конни прикусила губу, заметив, что арпеджианцы расходятся веером, стремясь взять Боз в клещи.

— При неизменном векторе — около восьми минут.

— Каковы шансы уцелеть в течение этого времени? — отрывисто бросила Конни.

— Сорок процентов. Многое зависит от перестановок в боевом строю противника.

Именно этого больше всего боялась Конни. Любое изменение курса оттягивало выход из пределов досягаемости арпеджианцев. Состояние защитного поля понемногу приближалось к критическому, и Боз вращалась все быстрее, распределяя энергию между участками экранов. Пространство за кормой заполнилось сиянием потоков частиц, которые срывались с экранов под воздействием ускорения корабля, окружая его аурой всех цветов радуги, и исчезали в черноте.

— Брайана, сосредоточьте огонь на одной цели, — сказала Конни. — Выбирайте ближайший крейсер и старайтесь отогнать его. Может быть, даже удастся взорвать кого-нибудь из них.

В мгновение ока бластеры нащупывали одного арпеджианца за другим, заставляя их экраны вспыхивать слепящим светом. Крейсеры сворачивали в сторону и замедляли ход, а остальные, излучив избыток энергии, наращивали огонь. Экраны Боз неумолимо раскалялись.

— По крайней мере, мы заставили их сохранять дистанцию, — процедил сквозь зубы Артуриан, смахивая со лба пот.

— Наденьте шлемы, — велела Конни. — Осталось четыре минуты.

— Нам столько не продержаться, — послышался голос Арта в коммуникаторе ее шлема. — Огонь пяти крейсеров разогревает экраны выше всех допустимых пределов, и они уже начинают подаваться под его натиском.

Конни пожала плечами:

— А вдруг мы все-таки успеем?..

Она уже видела, что все надежды напрасны. Брайана продолжала отстреливаться, но черные корабли приближались, готовясь нанести смертельный удар. Они так близко! Что еще можно сделать? Конни вскрыла панель рубильника, которым капитан осуществлял аварийный сброс антиматерии при перегрузке реакторов, предотвращая взрыв корабля.

Перед ее мысленным взором появилось лицо Селлерса, со смехом насилующего ее. Она опять будет принадлежать ему. Конни словно воочию увидела, как он, стоя на мостике чужого корабля и торжествующе улыбаясь, протягивает руку к зеленому рычагу. Словно оцепенев, она невозмутимо закрыла и заперла панель. Уж если им суждено умереть, то пусть вспышка аннигиляции разом поглотит их всех — и артефакт вместе с ними. Как знать, быть может, им удастся прихватить на тот свет пару-тройку арпеджианцев.

— Все! Конец! — вскричал Арт. Огонь крейсеров буквально рвал экраны в клочья.

Сколько секунд осталось до того мгновения, когда беззащитный корабль превратится в сгусток пламени?

— Прощай, Боз! — сказала Конни. — Если Соломон еще тебя слышит, передай ему, что я его люблю.

— Оставьте свои признания для лучших времен, — ответила Боз. — Арпеджианцы отступают. Обстреляны «Охотник» и еще два крейсера. Селлерс ломает строй своих судов, явно надеясь уклониться от боя.

Конни подняла глаза на монитор и увидела арпеджианские корабли, окруженные лиловыми разрядами бластеров. Флот Селлерса перестраивался, занимая оборонительную позицию и теряя скорость, а «Боз» тем временем уходил все дальше.

Арт торжествующе взвыл:

— Это капитан Мэсон! Мы спасены!

Корабли Спикера мчались наперерез, сближаясь с «Боз» под углом тридцать градусов. Конни связалась с флагманским судном — «Танцором»:

— Рада видеть вас, Клод. Нас едва не поджарили.

— Нам не удалось взорвать ни одного пирата, но парочку мы все же продырявили. Судя по вашему ускорению, вы обогнали их. Встретимся после прыжка. — На лице Мэсона застыло мрачное, решительное выражение.

— Спасибо, Клод. На случай непредвиденных обстоятельств назначаю вас Вице-спикером. Если я погибну или не смогу исполнять свои обязанности, следуйте приказам Соломона Карраско и Галактического Мастера Крааля.

— Сомневаюсь, что кто-нибудь сумеет убить или ранить вас, и все же принимаю пост. Увидимся по ту сторону барьера. Полагаю, отныне охота на арпеджианцев разрешена в любое время и в любом месте?

— Только если вам не придется рисковать собой и своим кораблем, Клод. — Конни улыбнулась и решительно кивнула. — Будьте осторожны. Храни вас господь.

— Боитесь за «Танцора»? За кого вы меня принимаете? Я расправлялся с пиратами, которым Селлерс и в подметки не годится! Под моим началом флот Архона!

— И все же берегите себя. Кроме вас, нам не на кого рассчитывать. — Конни выключила связь.

Откинув шлем скафандра, она расчесала волосы. Холодный кофе оставил бурое колечко на стенках ее кружки.

— Селлерсу нас не достать! — воскликнул Арт. — Я уже начинаю верить в успех.

— Всем постам отбой тревоги, — распорядилась Конни. — Вы даже не представляете, с какой радостью я уступлю это кресло Карраско.

— Что, уже устали от нас? — спросил Артуриан.

Сэбот Селлерс ударил по панели ладонью, обтянутой черной перчаткой:

— Проклятие! Мы были у самой цели! — Он свирепо взирал на удаляющиеся корабли Архона, сорвавшие его операцию.

Эльвина выглянула из-за коммуникатора, привлеченная тишиной, воцарившейся на мостике. Офицеры связи и оружейники со страхом ждали, когда иссякнет гнев адмирала.

— «Боз» оторвался от нас. Мы сделали все что могли. На их стороне техническое превосходство, — сказала Эльвина отцу.

— Ты не сумела нащупать у этого корабля ни одного слабого места, которым мы могли бы воспользоваться. — Селлерс откинулся на спинку кресла, все еще кипя злостью. Белая точка «Боз» словно дразнила его.

Эльвина потянулась, разминая мышцы. Ее пышному юному телу было тесно в черной униформе классического покроя. Словно тигрица, она стояла перед Селлерсом — высокая грудь, вздернутый подбородок, ярко-синие глаза.

— Я не смогла взломать систему безопасности, а в этом деле мне нет равных, отец. Боз следила буквально за каждым моим шагом. Как только мне удавалось затащить кого-нибудь в постель, отношение капитана к этому человеку резко изменялось. Причем, похоже, он сам не замечал этого. Очень жаль, что мне не удалось соблазнить Карраско, но он всеми силами избегал меня. Как-то раз я почти достигла успеха, пустив в ход тройную дозу феромонов, и все же он не поддался. С ним мог сравниться только Бен Геллер. Он был проницательнее всех остальных, разумеется, не считая Нгоро. Прежде Геллер служил в Моссаде. Он держал язык за зубами даже в любовном экстазе.

— И все же ты затащила его в постель. — Селлерс приподнял бровь.

Эльвина лукаво улыбнулась.

— Для этого потребовалось немало времени, отец. Труднее всего играть, когда ты знаешь, что находишься под постоянным наблюдением. Мне приходилось вводить инъекции, когда у клиентов начинался оргазм. Продолжая обнимать их, я подключала аппаратуру, шептала им на ухо вопросы и читала ответы по приборам. Таким образом мне удавалось по нескольку раз вытягивать информацию из Лиетова, Хитавии и Тексахи. Бен Геллер же, очнувшись в моих объятиях, что-то заподозрил. Вероятно, после моего гипноза у него осталось чувство головокружения или слабости. Наши черные трубки нуждаются в усовершенствовании.

— Возможно, он не привык засыпать в объятиях чужой женщины после того, как занимался с ней любовью. Следует ли нам опасаться, что Нью-Израиль поддержит Братство?

— Геллер даже не догадывался, о чем идет речь. — Она с улыбкой повернулась к Кралачеку, сидевшему за пультом локаторов. Он подмигнул, его губы медленно раздвинулись в улыбке, в глазах вспыхнул сладострастный огонек. Эльвина соблазнительно качнула бедрами.

Селлерс хмуро смотрел на экран, следя за «Боз», который уходил все дальше. Флот Архона разворачивался, готовясь к разгону перед прыжком. Еще две минуты, и он настиг бы корабль Братства и лишил его подвижности. Потом, расправившись с судами Архона, он вернулся бы к «Боз» за своим трофеем. Теперь все придется начинать сначала, вновь гнаться за соперником.

— Но кто им управляет?

Эльвина села рядом с отцом, глядя на монитор.

— Совершить столь блистательный маневр могли только Карраско либо Констанция.

— Карраско мертв.

Эльвина встретила его леденящий взгляд.

— Мы не знаем этого наверняка. Судя по его прошлому, он живуч как кошка.

— Впрочем, нам безразлично, кто командует кораблем, до тех пор, пока они не решились обратить против нас артефакт.

Эльвина постучала ногтем большого пальца по белоснежным зубам:

— Вряд ли Карраско способен на такое. Его моральные устои слишком сильны. Ну, Констанция? Вы совершили грубый промах, затащив ее в постель. Она чересчур горда, чтобы простить человека, который использовал ее для удовлетворения своих амбиций и похоти. Она не только может обрушить на нас мощь артефакта — она жаждет вашей смерти. Я была уверена, что она умрет. Я даже не догадывалась о существовании антидота против яда ситахи.

Сэбот улыбнулся:

— Может быть, в конце концов она все-таки окажется в моих руках? Кто знает? Что ж, от этого игра становится еще интереснее.

Эльвина, словно кошка, рывком повернулась к отцу и посмотрела в его ледяные глаза.

— На чашу весов брошена судьба нашего Клана. Я никогда не прощу вам, если вы его погубите.

Она изучала свою темницу, измеряла, сопоставляла, рассчитывала. Ее датчики фиксировали искусственное поле тяготения.

Ошеломленная, она прекратила работу. Этот корабль разумен! Он намного превосходит интеллектом населяющих его полуживотных. Быть может, этот корабль и есть Мастер? Не в этом ли секрет человечества? Если так, белый корабль должен быть уничтожен. Люди сами погубят его, встав перед выбором — служить своему кораблю или воспользоваться ее Ключом. До сих пор ни одна органическая цивилизация не избежала соблазна.

Помедлив мгновение, она переключила свое внимание на окружающее пространство и увидела корабли Селлерса, стартовавшие с орбит вокруг спутника. Потом она несколько часов следила за схваткой, обрабатывая данные, приспосабливаясь к изменившимся условиям.

Почему женщина отказалась воспользоваться ее мощью против Селлерса? Простейшая операция… но они оставили ее в трюме, предпочитая укрыться под примитивным щитом, искажающим симметрию пространства, и отстреливаться от нападающих пучками элементарных частиц. Впрочем, органические существа всегда были рабами условностей и ритуалов. Только виты сумели отбросить эти нелепые фантазии, заменив их другими, столь же успешно приведшими их к извечному проклятию.

Оставалось лишь запастись терпением и ждать. В конце концов, время всегда было ее союзником.

 

32

— Такое ощущение, будто бы я не человек, а машина! — протестующе воскликнул Соломон, впервые поднявшись на ленту дорожки для бега. Ему казалось, что механизм заставляет его ноги проделывать нечто, к чему они совершенно не приспособлены.

— Через неделю это пройдет, — отозвалась Конни, скрестив руки на груди и наблюдая за ним. — Если бы не Боз, лежать бы тебе в стасисном поле рядом с моим отцом. И ты еще смеешь жаловаться?

Соломон бросил на нее раздраженный взгляд:

— Это так, но мне кажется, что я провел половину жизни в медкомплексе, а вторую — заново обучаясь владеть собственным телом. С меня довольно!

— Коль скоро вы научились стоять, попробуйте пройтись, — вмешалась Боз.

— Механический тиран! — пробормотал Соломон и сделал робкий шаг, потом еще один. — Быть может, прикажете мне вдобавок еще и пробежаться? — Он с преувеличенной любезностью посмотрел на громкоговоритель.

— А вы прикажете поместить вас в комплекс и держать там до тех пор, пока не срастется ваш позвоночник? — парировала Боз.

— Уж лучше нырнуть в черную дыру! — На лице Соломона появилась гримаса отвращения.

— Давайте оставим его калекой! — вскричала Конни, потрясая кулаками. — Пусть радуется уже тому, что остался в живых! Может быть, в нем проснулся мазохист и он желает помучиться?

— У капитана депрессия, вполне объяснимая в его нынешнем состоянии, — ровным голосом произнесла Боз. — Со временем он преодолеет себя.

Соломон заковылял к люку, неуверенно переставляя ноги в металлических корсетах:

— Прошу прощения, дамы, но у меня назначено совещание.

Конни поймала его на полпути.

— Что с тобой, Сол? Ты очнулся два дня назад и с тех пор ведешь себя, словно взбесившийся мегас. Корабль цел и невредим. Селлерс остался позади. Ты жив. Зачем ты нас мучаешь?

Лицо Сола превратилось в каменную маску:

— Если все так хорошо, зачем вы меня разбудили?

— Ага, — негромко сказала Конни. — Понимаю. Уязвленное мужское достоинство. Боз, вы согласны со мной?

— Согласна. Это вполне естественно после тяжелых физических травм, которые привели к временному отстранению от командования по причине нетрудоспособности. Капитан забывает, что мы спаслись исключительно благодаря его замыслу. Его терзает сознание своей нынешней беспомощности.

Соломон проглотил подступивший к горлу комок.

— Я должен встретиться с дипломатами и выслушать их. О состоянии моего рассудка будем беспокоиться позже. — В его словах прозвучал вызов, и Конни чуть заметно напряглась.

— Поступай как хочешь.

Знакомые лица заполнили кают-компанию, превращенную в зал для заседаний. Как только в люке появился Соломон, послышались разрозненные хлопки, сменившиеся шумными аплодисментами. Дипломаты как один засыпали капитана вопросами. Он улыбнулся и взмахом руки попросил тишины.

— Молчать! — трубным голосом взревел Малаков. В помещении постепенно установилось безмолвие. — Капитан, мы все бесконечно рады тому, что вы живы и уже поднялись на ноги. Не знаю, как выразить наши чувства… нашу благодарность… — Никита покачал головой, в его глазах вспыхнул огонек.

— Я сделал то, что на моем месте сделал бы любой из вас. — Соломон обвел комнату взглядом. — Давайте займемся делами. Думаю, вы все слышали слова Эльвины о корабле чужаков. В настоящий момент он находится на борту «Боз». Сражение, свидетелями которому вы были, разразилось из-за того, что мы опередили арпеджианцев. Мы завладели объектом, который они мечтают прибрать к рукам.

— Корабль, который мы называем артефактом, — это реликт давно исчезнувшей цивилизации, — заговорила Конни. — Тот, кто им завладеет, получит власть над Конфедерацией. — По кают-компании прокатился негромкий гул голосов. — Вероятно, некоторым из вас довелось увидеть записи, сделанные в тот момент, когда нас окружили корабли Фэна Джордана. Эти записи демонстрируют артефакт в действии. Три боевых судна были в мгновение ока выброшены из нашего пространства. Но этим его возможности далеко не исчерпываются. С его помощью мой отец превратил в ничто тяжелую бело-голубую звезду.

— Если этот корабль так опасен, почему бы нам его не уничтожить? — спросила Ди.

Присутствующие разразились гневными выкриками, и Конни пришлось успокаивать их.

— Во-первых, мы не знаем, как это сделать, — заговорила она. — Не забывайте, речь идет о чужих технологиях. Вдобавок этот корабль — не только оружие. С его помощью наши ученые смогут заглянуть внутрь звезд и обозревать галактики, отстоящие от нас на миллиарды световых лет. На моих глазах отец проникал в потаенные глубины атома. Это самый могучий научный инструмент из всех, какие мы когда-либо знали. Людям не создать такой и за тысячи лет, а может быть, это не удастся никогда. Артефакт — это величайший шанс во всей истории человечества. Быть может, его создатели намеренно сыграли злую шутку, но его непостижимые возможности могут обернуться чудовищной опасностью.

Дипломаты ошеломленно молчали. Шерни Хендрикс вскочил на ноги. Его густые усы нервно подрагивали.

— Если это действительно так… если прибор способен делать то, о чем вы говорите, мы сможем разрешить загадки, терзавшие человечество с незапамятных времен! Это бесценное сокровище! Мы обязаны немедленно доставить его в Университет! — Он обвел взглядом присутствующих, с мольбой протягивая к ним руки.

В комнате воцарился шум. Соломон хватил кулаком по столу.

— Напоминаю вам, что этот объект стал средоточием межзвездной политики. Арпеджианцы готовы на все — буквально на все, — чтобы прибрать его к рукам. Тот, кто управляет артефактом, управляет галактикой. Вы понимаете? — Он оглядел лица собравшихся. — Речь идет об источнике неограниченной мощи, власть которого, вероятно, распространяется на всю Вселенную. Нет такого места, куда не мог бы проникнуть этот прибор. Находясь на спутнике Новой Земли, я заглядывал в зал Совета. Я уничтожил три корабля Нью-Мейна. Я слышал, как мой старший помощник безуспешно пытается договориться с Фэном Джорданом, а когда герцог напал на нас, я включил артефакт и расправился с его судами! — Соломон смотрел на дипломатов горящими глазами. — Да, доктор Хендрикс, артефакт способен ответить на любой вопрос, но нельзя забывать и о том, что абсолютная власть развращает абсолютно. Уж очень велик соблазн. Кто держит в руках артефакт, тот держит в руках все человечество.

— По-моему, вы преувеличиваете опасность, капитан! — возразил Хендрикс. — Вряд ли артефакт способен на…

— Сам он ни на что не способен! — Констанция поднялась на ноги, уперев руки в бедра. Ее голос звучал отрывисто, словно удары хлыста. — Этот объект обнаружили мы с отцом. Я видела его в действии. Мы обнажили лишь самый верхний пласт его возможностей, но даже то, что нам удалось узнать, позволит овладеть преобразованием элементов и межзвездной телепортацией, субатомной физикой, и одному богу известно, чем еще. В моем присутствии отец уничтожил мышей на одном из своих кораблей, демонстрируя тем самым поисковую функцию артефакта. На месте мышей могут оказаться люди, корабли, планеты, солнечные системы. Как вы собираетесь удерживать в узде такую силу?

Хендрикс покачал головой.

— Сознаете ли вы, что упомянутые вами качества выходят за пределы физической возможности? Вам чудится невесть что…

— Сколько раз человечество слышало эти слова, доктор? — спросил Соломон. — В начале двадцатого века отрицалась возможность воздушных полетов. В начале двадцать первого было научно доказано, что световой барьер невозможно преодолеть. Что вы скажете, если вам позволят заглянуть внутрь звезды? Остановить знание невозможно!

Хендрикс снисходительно улыбнулся.

— Капитан, я не сомневаюсь в ваших достоинствах как командира корабля. Надеюсь, вы не сомневаетесь в моей научной квалификации, и…

— Я не отрицаю ваших заслуг перед человеческой наукой. Но сейчас речь идет о чужих технологиях.

Марк Лиетов встал и огляделся вокруг. Дождавшись, пока на него обратят внимание, он заговорил:

— Капитан, давайте предположим, что вы правы в своих утверждениях. Допустим, артефакт действительно может проделывать все, о чем вы говорили. Следует ли понимать вас так, что вы намерены первым делом предоставить его Братству, а уж затем показать прибор правительствам прочих миров? Не превратится ли он в очередное орудие достижения ваших политических целей?

— Мы для того и собрались, чтобы учесть интересы всего человечества. Вы все…

— Вы попросту рассчитываете склонить делегатов к решению передать находку Фронтиру! — вспылил Лиетов.

Никита поднялся с места — ни дать ни взять медведь, вставший на дыбы.

— Довольно, Марк! — проревел он. — Лично я доверяю капитану! — Он обвел помещение свирепым взглядом, выпятив бороду. — Ему было бы куда проще бросить нас в заминированной диспетчерской, чем оказывать на нас теперь политический нажим!

— Вся эта история вполне могла оказаться искусной провокацией. Почему арпеджианцы дали ему уйти? И вообще, кто он такой? — Лиетов повернулся к Соломону. — Агент Братства?

— Провокация?! — взорвался Никита, яростно потрясая руками. — Если так, она была сфабрикована настолько искусно, что капитан погиб, поднимая челнок с планеты. У него была сломана спина! У него отнялись ноги, из многочисленных ран в его теле хлестала кровь!

— А потом он исцелился, словно по мановению волшебной палочки. — Лиетов пренебрежительно отмахнулся. — Неужели вы поверили в подобную смерть? — От негодования его голос прервался.

— Я могу внести некоторую ясность в данный вопрос. — Тексахи встал и осмотрелся. — Этот корабль творит чудеса. Он вытащил меня с того света. Старший помощник Артуриан объяснил мне механизм действия яда Эльвины. В сущности, кораблю пришлось регенерировать нервные волокна, ведущие к моему сердцу. У меня нет ни малейших сомнений в том, сколь тяжелым было состояние капитана…

— Значит, вас обманули! — перебил Лиетов. — Быть может, вам промыли мозги, Тексахи?

— Ничего подобного, — отозвался Тексахи, буравя сирианца взглядом. — Я не принадлежу к числу подобных вам трусливых политиков, паразитирующих на теле общества, но у меня своя голова на плечах, и…

— Сядь! — прошипела Медея, ткнув пальцем в кресло. Тексахи нерешительно умолк, пытаясь взять себя в руки. Потом он горделиво выпрямился и покинул комнату.

— Хватит препирательств, — заговорил Найтер полным досады голосом. — Мы не в Совете. Перед нами поставлен важнейший вопрос. Давайте перестанем обмениваться упреками и подумаем, как обратить возможности артефакта на пользу человечеству.

— Капитан сказал, что это идеальное средство шпионажа, — язвительно произнес кто-то. — Сектор Гулаг без труда нашел бы применение тысячам таких приборов!

Разрозненные смешки несколько сняли напряжение.

Лицо Лиетова стало белее снега:

— Что ж, смейтесь! Лично я отказываюсь… решительно отказываюсь становиться пешкой в руках Братства!

Тайяш Найтер встал с места:

— Неужели артефакт и впрямь способен отыскать все Вольные станции до единой? Они разбросаны в пространстве во всех направлениях.

Конни подняла ладонь.

— Нам так и не удалось установить пределы точности и дальнодействия его автоматической поисковой системы. Думаю, артефакт сумеет найти все станции. Судя по тому, что мы знаем о чужаках, — а эти сведения весьма скудны, — они столкнулись с неразрешимым затруднением. Космос безграничен. Я подозреваю, что мертвое тело, которое мы доставили на Фронтир, принадлежало последнему представителю их расы. Эти существа уничтожили сами себя. Не забывайте об этом, господа посланники.

— Откуда вы знаете? — в один голос воскликнули Листов и Хендрикс.

— Представьте, что в ваших руках оказался источник бесконечной силы, — сказала Конни Лиетову. — Представьте, что у Селлерса есть точно такой же. Как вы будете налаживать отношения между собой?

— Но мы люди, разумные существа! — заспорил Листов. — Мы вовсе не стремимся к самоубийству!

— Разумные? Вы только что бросили ничем не подкрепленное обвинение Братству, даже не зная мотивов, которыми оно руководствуется. Вдобавок вы назвали человеком адмирала Селлерса, кровавого пирата, уничтожавшего целые планеты! — вскричал Малаков. — Быть может, это Карраско расчленил Джозефа Янга на куски? Быть может, это Карраско первым открывал огонь? Вы противоречите сами себе!

— Успокойтесь, Никита, — попросил Соломон. — Разговоры в таком тоне не сулят ничего хорошего. Как говорил Архон, человек может быть святым праведником, но где кончаются его права и где начинаются права других людей? Допустим, к примеру, что я поддался соблазну и уничтожил «Охотника». Что дальше? Арпеджио? Согласен, без них космос стал бы чище. Но представим себе, что некая планета категорически отказывается выполнить решение Совета. Как с ней поступить? Отправить в небытие? Какая судьба ждала бы Сириус, примени Конфедерация артефакт для подавления беспорядков, случившихся там несколько лет назад? И как можно было бы уберечь от гибели ни в чем не повинное население?

— Но вы сказали, что этот агрегат способен уничтожать отдельных людей, — заметил Мак Торгюссон.

— Что ж, давайте прикончим Никиту Малакова за то, что он осмеливается проповедовать анархию. Но тогда придется избавиться и от его соратников. Хотите вы этого или нет, насилие будет разрастаться, словно снежный ком.

— Вы чересчур увлеклись политической стороной дела, — сердито вмешался Хендрикс. — Если артефакт способен заглянуть внутрь атома, он откроет нам тайны звездной энергии, позволит составить всеобъемлющую картину Мироздания! Каким благом обернется для нас трансмутация материи? Освоение космоса? Мы сможем отправиться куда угодно! Откроем механизм гравитации! Будем черпать торон из глубин нейтронных звезд! Безграничные перспективы! Подумайте хотя бы о том, чему мы сможем научиться! Только представьте, какие богатства…

— Ценой страха? Тотального подчинения? Вы готовы последовать примеру американцев, которые в начале двадцать первого века поступились свободами общества ради его стабильности? — заговорил Ориги Санчес. — Я собственными глазами видел, что творит Эльвина. Кто может гарантировать, что прибор не окажется в ее руках? Ведь мы имеем дело с источником абсолютной, бесконтрольной власти, по сути — тирании.

— Тирании Братства! — Лиетов обвел собравшихся горящим взглядом. — Тирании тайной организации, которая рыщет в темных закоулках политики.

— Нас ждет очередной виток гонки вооружений, — задумчиво произнес Санчес.

— Мы пережили немало этапов военно-технической революции. — Лиетов поднял палец, подчеркивая свои слова. — Однако человечество уцелело и, опираясь на достижения последнего из них, отправилось к звездам.

— Ни о какой гонке вооружений не может быть и речи, — возразила Конни. — Создатели артефакта настолько превосходили нас в науке и технике, что сама мысль об этом кажется смехотворной. Нас, причем с весьма большой натяжкой, можно уподобить дикарям, которые вместо копий с каменными наконечниками получили бластеры.

— Я уже жалею, что Архон нашел артефакт; без него было бы лучше, — сказал Ван Доу. — Ему следовало оставить чужой корабль там, где он находился.

Конни покачала головой.

— Мимо него невозможно пройти, не заметив. Система Новой Земли выглядит из космоса, словно гигантский маяк. Отец решил передать артефакт Конфедерации. Может быть, он поступил наивно, но он считал, что ни одна нация не должна располагать таким чудовищным оружием и иметь перед другими преимущество во всем, что касается накопления научных знаний. Артефакт должен принадлежать всему человечеству.

— Как мы будем его контролировать? — спросил Стоковски.

— История человечества гласит, что тайное всегда становится явным, — добавил Мики Хитавия. — Отныне нам предстоит жить в постоянном страхе, ведь мы знаем, какую власть артефакт дает своему хозяину. От него попросту негде укрыться.

— До сих пор Братству удавалось хранить свои секреты, — сказал Никита. — Лично я доверяю Краалю. Допустим, вы вверили ему артефакт от имени всего человечества. Но как поведет себя следующий Галактический Мастер? Будет ли он столь же благоразумен и осторожен? Не забывайте, мы говорим об абсолютной власти! — Гулаги развел руками и посмотрел Солу в глаза. — Все ваши компьютеры и ваш Комитет Юстиции станут пешками в руках хозяина артефакта.

Соломон с шумом выдохнул.

— Ничего не могу сказать, Никита. Система сдержек и противовесов в нашем обществе была нацелена на то, чтобы ни один человек не мог узурпировать власть. Но, располагая таким могуществом… Кто знает? Ведь для артефакта нет ничего невозможного.

— Ага! — торжествующе воскликнул Лиетов. — Даже Братство не уверено в себе!

— Заткнитесь, Марк, — с досадой пробормотал Никита, качая головой.

— Капитан! — заговорил Мак Торгюссон, поднимаясь на ноги. — Предлагаю закрыть собрание. Дайте нам несколько дней на раздумья. Надеюсь, за это время мы сумеем нащупать решение, которое удовлетворит всех нас… и все человечество.

— Думаю, это шаг в верном направлении, — согласился Соломон. — Отныне совещаниями подобного рода будет руководить Тайяш Найтер. Более беспристрастной кандидатуры не найти.

— Когда вы покажете мне корабль? — спросил Хендрикс. — Я хочу как можно быстрее начать исследования.

— Это второй пункт повестки дня, — сообщил Соломон. — Пока что доступ к артефакту запрещен.

Делегаты разразились гневными криками. Соломону удалось успокоить их только с помощью Никиты и его громового голоса.

— Мы знаем имя лазутчика, который действовал на борту, — заговорил Соломон. — Что, если есть и второй? Вдобавок, мы не умеем управлять прибором. Что, если мы повернем какой-нибудь рычаг и окажемся в галактике Сомбреро? Что, если кто-нибудь сообразит, как пользоваться оружием? Вряд ли кому-нибудь из вас захочется, чтобы в руках его оппонента оказался такой козырь.

В комнате воцарилась тишина.

— Я распорядился установить в трюме генератор антиматерии, — негромким голосом добавил Сол. — Тот из вас, кто пожелает завладеть артефактом, отправит его в небытие… а заодно «Боз» и всех нас.

— В таком случае откуда нам знать, что этот прибор способен делать все, о чем вы упоминали? — спросил Лиетов.

Соломон кивнул:

— Что ж, вам остается лишь положиться на мое слово и слово Констанции. — Он бросил Лиетову ледяную улыбку, развернулся на протезах и покинул помещение.

— Можно к вам, капитан? — спросил Никита, заглядывая в люк медотсека.

Соломон повернул голову, утопавшую в подушке из вспененного пластика:

— Входите, господин Представитель.

— У вас обострение? — Никита кивком указал на медкомплекс.

— Нет, я принимаю обычную терапевтическую процедуру. Корабль регенерировал мою нейронную сеть, но каждый ее узел нужно проверять и перепроверять, а на это уходит немало времени. Очень тонкий процесс. Я получаю через виртуальный шлем распоряжение поднять ногу. Я пытаюсь это сделать, но нога не подчиняется. Аппаратура фиксирует отклик и проверяет, согласуется ли он с сигналом, направленным в мозг. Одновременно контролируется рост новых нейронных цепочек. Для надежного функционирования нервной системы требуется избыток проводящих каналов.

Никита уважительно крякнул и, подтянув к себе гравикресло, тяжело опустился в него.

— Я не помешаю?

— Нет. Я могу заниматься двумя делами одновременно.

— Капитан, я хочу поговорить с вами как мужчина с мужчиной. Поверив вам на слово, я попал в трудное положение. Даже Тайяш сторонится меня. В то же самое время ваши утверждения… они кажутся мне несколько преувеличенными.

— Как жаль, что Архону пришлось… Будь проклята Эльвина! Вы поверили бы ему охотнее, чем мне. Боюсь, мне нечем подтвердить свои слова, и тем не менее я никого не подпущу к артефакту. Он отравляет человеческую душу. Даже если я позволю политикам войти внутрь артефакта, они по-прежнему будут утверждать, что это лишь очередной трюк Братства, они не поверят, что я с его помощью уничтожил арпеджианские корабли, пока не проделают то же самое собственными руками. — Соломон смотрел в потолок загнанным взглядом. — Это словно наркотик, Никита. С каждым поворотом рычага ты все больше чувствуешь себя божеством и все меньше — человеком. Думаю, в этом и заключена главная опасность артефакта.

Малаков подался вперед, выставив густую бороду и подпирая голову кулаками.

— В таком случае позвольте спросить, как вы намерены действовать дальше? Кому вы собираетесь передать этот прибор? Верите ли вы в гуманность Крааля и его последователей? Надеюсь, вы понимаете, что отдавать артефакт Университету было бы нелепо. Может быть, вы первым делом доставите его Пальмиру? Позволите ему стать Всевышним?

Соломон покачал головой:

— Черт побери, я… Я не знаю, что с ним делать. А вы? Скажите честно, что у вас на уме.

Никита печально улыбнулся.

— В конечном итоге, это не имеет значения. Допустим, вы отдали его Краалю. Конфедерация тут же встанет на дыбы — Лиетов и Медея уже заверили меня в этом. Объединенные силы Конфедерации обрушатся на Фронтир. Только артефакт сможет спасти планету — и Крааль превратится в деспота, уничтожит Сириус, Терру, Патруль… и одному богу известно, что еще. Конфедерация попадет в полную зависимость от Фронтира.

— Об этом не может быть и речи. — Сол нахмурился. — Мы не можем этого допустить.

— Мы?

— Мы с вами, Никита. Власть развращает. Власть такого масштаба разложит даже Братство. Вы читали документы и прекрасно понимаете это. Я позволил вам ознакомиться даже с информацией, не предназначенной для посторонних.

— Зачем вы это сделали? — с подозрением в голосе осведомился Никита.

— Вы сами попросили. И я решил, что вы действительно хотите знать — не для того, чтобы использовать эти сведения в политических целях, а из чистого любопытства. Вы искренне интересуетесь людьми. Вы присматриваетесь к ним, изучаете их, они забавляют вас, порой ставят в тупик… Не потому ли вы держитесь за пост лидера Гулага? Вы считаете, что способны изменить судьбы человечества.

Никита потер ладони. На его грубоватом лице отразилось легкое замешательство:

— Что ж… в ваших словах есть крупица правды.

— Как только артефакт обретет нового хозяина, о прежней жизни придется забыть. Какова цена секретам Братства, если с его помощью можно незримо присутствовать на тайных заседаниях Великой Ложи?

Никита вздохнул:

— Боюсь, капитан, вы избавитесь от артефакта очень и очень не скоро. Нельзя исключать того, что вам всю жизнь придется таскать его с собой по всему космосу, чтобы он не попал в чужие руки.

— По крайней мере до тех пор, пока кто-нибудь не построит корабль, превосходящий «Боз» по скорости и вооружению.

Никита хмуро кивнул:

— Но вы сможете воспрепятствовать этому при помощи артефакта.

Соломон судорожно сглотнул:

— Иными словами, я буду вынужден пустить его в ход.

— Только чтобы уберечь от него людей.

— Я оказался между молотом и наковальней. — Соломон закрыл глаза, внезапно почувствовав усталость. — Я обрекаю себя на проклятие вне зависимости от того, воспользуюсь ли я могуществом артефакта или нет.

Никита поднялся на ноги.

— Я хотел бы напомнить вам кое-что еще. Содержание таких понятий, как долг и ответственность, со временем претерпевает изменения. По мере овладения артефактом, вам будет все легче им управлять, а ощущение исходящей от него угрозы будет притупляться. Мы оказались перед нравственной дилеммой. Что лучше — воспользоваться прибором ради спокойствия человечества или отдать его в руки Эльвины Селлерс?

— То есть вы полагаете, что я неминуемо пущу его в ход? Навлеку на себя проклятие?

Никита остановился у люка:

— Подумайте об этом, капитан. Подумайте всерьез и постарайтесь не кривить душой. А потом приходите ко мне, и мы продолжим этот разговор.

 

33

Соломон разрешил дипломатам осмотреть артефакт снаружи. Даже Лиетов позабыл о своих сомнениях, когда Хендрикс попытался определить материал корпуса загадочного корабля. Конни рассказала профессору о проницаемых стенах, и старик испуганно отшатнулся, бормоча что-то себе под нос.

Повсюду — в коридорах, в кают-компании, в жилых помещениях — вспыхивали словесные баталии. Встречаясь с Никитой, Соломон читал в его глазах требовательный вопрос, но лишь смущенно пожимал плечами.

Прыжок совершили безукоризненно, оставив Селлерса далеко позади. Соломон вернулся к своим обязанностям.

В один прекрасный день Боз сняла с него оковы, и он наслаждался вновь обретенной свободой. Регенерированный позвоночник надежно связал его ноги с мозгом обновленной сетью нейронов, к мускулам понемногу возвращались былые подвижность и сила.

— Итак, ты свободен! — провозгласила Констанция, поднимаясь на мостик и впиваясь взглядом в экраны, по старой привычке считывая показания приборов.

— Сказочное ощущение! — Соломон улыбнулся, глядя на девушку поверх ободка кофейной кружки. Он бросил рассеянный взгляд на монитор, на котором застыла картинка партии «Найди корабль», которую он безнадежно проигрывал Боз. — Я… э-ээ… хочу извиниться. Последние две недели я вел себя хуже некуда.

— Я это заметила… но не сержусь. — Конни забросила за плечо роскошную гриву золотых волос и ловким движением скользнула в пилотское кресло. — Все это время я старалась смотреть на вещи твоими глазами. Твой корабль оказался в руках посторонней женщины. В трюме затаилось злобное чудовище. Дипломаты критикуют каждый твой поступок. И вдобавок ко всему осложнения медицинского характера.

Соломон прикусил губу и кивнул.

— Хуже всего были сны. Такое нередко бывает, когда лежишь в медкомплексе. Аппаратура не может сладить с каждым нервом. Ты сознаешь, насколько серьезно повреждено твое тело. В глубинах подсознания зреет страх, и мозг выплескивает его в ужасающих сновидениях. Я видел… точнее, переживал этот кошмар — мертвый «Боз» в пустоте, его разбитый корпус, сквозь трещины и пробоины сияют звезды. Я брожу по коридорам и туннелям, кричу в темноту, но вакуум поглощает звук. Повсюду вздутые тела и туман кристаллов замерзших жидкостей, понемногу вытекающий в пространство. И… и все это в зловещем красно-синем свете, похожем на тот, который я видел у Тайджи.

— Я бы не стала грешить на медкомплекс. Думаю, виной тому тлетворное влияние артефакта. — Конни поежилась. — Уж я-то знаю, как воздействует он на людей, прикоснувшихся к его могуществу. В нашем воображении он — злобное чудовище. В остальном это всего лишь космический корабль, носитель технологий, которые пугают наш примитивный мозг. Людям свойственно бояться темноты, Сол. Их сознание разрывается между верой в господа и страхом смерти. Они и поныне не избавились от потребности умиротворять затаившихся во тьме призраков всякий раз, когда выключают ночью свет.

Соломон кивнул.

— Я боролся с этим страхом на протяжении всего прыжка. Со страхом… который гнездится в подсознании и влияет на каждое мое решение. — Он уставился в переборку невидящим взглядом, стиснув кулаки.

— До сих пор ты принимал верные решения. Тебе удалось…

— Я потерял три корабля! Одна за другой катастрофы унесли более сотни человеческих жизней! Каждый раз, когда мне снится этот кошмар, я просыпаюсь с единственным желанием — покончить с собой. Пока я на посту, все отлично. До сих пор я принимал верные решения чаще, чем ошибочные. Но пока я лежал в госпитале, мне нечего было делать, и мое сознание взбунтовалось. Я словно оказался в аду. Бредовые видения нескончаемой чередой выныривали из самых… из самых глубин… — Соломон закрыл глаза и покачал головой.

— Ты пытаешься вытеснить свои воспоминания, отгородиться от них. Это невозможно, Сол. О тебе слагают легенды, ты привык считать себя суперменом, но в сущности ты такой же человек, как все мы.

— Как мне жить дальше, если я вновь потерплю поражение? — Соломон подпер голову ладонью, рассматривая показания масс-детектора, желто-зеленым светом горевшие на главном мониторе. — На моей совести три катастрофы, три корабля и сотня людей. Теперь на чашу весов брошена судьба всего человечества. Его будущее всецело зависит от меня. — Он болезненно улыбнулся. — Что, если в этот раз я ошибусь? Кому доверить это ужасное создание? Университету? Сколько времени пройдет, прежде чем артефакт похитят? Сутки? Двое?

Конни вздохнула и потянулась к его руке.

— Добро пожаловать в наш клуб. Мы с отцом тоже не знали, как поступить с артефактом. Ты должен лишь… Нет, черт возьми, не хочу лгать. Не жди от меня советов. Оглядываясь назад, я понимаю, что только чудом мы не уничтожили Вселенную, двинув какой-нибудь рычаг!

— Человечество учится путем проб и ошибок, наугад двигая рычаги и нажимая кнопки. — Соломон нахмурился, его взгляд утратил всякое выражение. — Человечество, к которому принадлежим и мы с тобой. Мы — всего лишь ученые приматы, Конни… и не более того. Ты видела наших пассажиров? Они продолжают ругаться и спорить, каждый преисполнен сознанием собственной правоты и до смерти боится остальных. Они напоминают мне обезьян-колобусов из арктурианского зоопарка.

Конни крепче сжала пальцы.

— Мой флот следует за нами по пятам. Давай выгрузим артефакт на Фронтире… или на Арктуре. Ты передашь «Боз» Дарту Петрану, и мы тотчас отправимся куда захотим. Думаю, такой вариант не лишен смысла. — Она склонила голову, устремив на Соломона испытующий взгляд. На ее лице появилось знакомое отчужденное выражение.

Соломон покачал головой и продолжал, словно не слыша ее слов:

— Что, если кто-нибудь по ошибке нажмет не тот рычаг? Или человек вроде Лиетова научится пользоваться оружием? Даже находясь в самом далеком уголке галактики, как мы сможем жить с сознанием, что допустили это?

— Точно так же, как ты жил бы в том случае, если бы снял с себя ответственность за экипаж и корабль. — Конни торжествующе улыбнулась. — Я так и думала. Ты буквально помешан на чувстве долга перед человечеством. Своим предложением я испытывала тебя. Ты не успокоишься, пока не найдешь нужное решение. Признайся, ведь именно это терзало тебя, пока ты лежал в медотсеке.

Соломон сухо усмехнулся:

— Ты буквально читаешь мои мысли, и это начинает беспокоить меня.

Конни ласково улыбнулась ему, ее глаза заблестели:

— Если бы я не знала тебя так хорошо, то не полюбила бы. — Она вновь стиснула руку Соломона, и на ее лицо набежала тень задумчивости. — Ты покорил меня своей заботливостью, добротой и силой. Они идут от твоего сердца. До сих пор я не любила по-настоящему. Ни один мужчина не мог оправдать моих надежд. Мужчины не могли работать со мной рука об руку. Им казалось унизительным выполнять мои распоряжения, они неизменно пытались взять надо мной верх. — Ее глаза гневно вспыхнули. — Но это не так-то просто.

— Знаю.

Конни вскинула голову:

— Тебя это пугает?

Соломон улыбнулся, наклонился и поцеловал ей руку:

— Нет. В минувшие три недели у меня было достаточно времени, чтобы подумать о нас с тобой. Ты сослужила огромную службу Новой Земле, завоевала уважение экипажа. Когда все это кончится, я хотел бы, чтобы ты осталась со мной. — Он покраснел и опустил глаза. — Мне стыдно в этом признаться, но я уже не представляю жизни без тебя.

— Значит, я для тебя не просто любовница?

Соломон покачал головой, улыбаясь:

— Нет. До сих пор я и не догадывался, что в моей душе царит пустота. Ты заполнила ее… да, это самое удачное слово. Когда ты рядом, я счастлив, мне тепло и покойно.

Конни наклонилась и поцеловала его:

— Спасибо, Сол. Я чувствую то же самое. Я…

— Капитан, вас вызывает Миша, — перебила ее Боз.

— Включайте.

— Кэп! — на экране показалось встревоженное лицо Гайтано. — Только что сюда пришли Лиетов и Хендрикс. Они заявили, что мы не посмеем стрелять в них, и потребовали пустить их на борт артефакта.

— Выполняйте приказ. Меня не интересует, как вы будете действовать. Можете поступить с ними, как с Джорданом, или, если хотите, пристрелите их. Пассажиры знакомы с корабельным Уставом.

Миша кивнул:

— Слушаюсь, кэп.

Угол обзора увеличился, и на экране возникло помещение трюма. Два человека из команды Фуджики подошли к яростно жестикулирующему Лиетову, завернули ему руки за спину и надели электромагнитные наручники.

Миша посмотрел на монитор:

— Что дальше?

— Посадите их под домашний арест, пока не остынут.

Оружейник подтолкнул Лиетова к выходу, и тот пронзительно воскликнул:

— Вы даже не выслушали меня!

Соломон выключил связь.

— И не стану слушать, — пробормотал он и лукаво подмигнул Конни. — Пожалуй, мне и впрямь придется перебраться на твой флот. Слишком много политиков Конфедерации готовы убить меня, заточить в кутузку или хотя бы низложить.

На мостике появился Арт.

— Принимаю вахту, капитан. — Он кивнул Констанции.

— Что нового у дипломатов?

— Никита требует передать артефакт Братству — с условием, что им смогут пользоваться ученые. Еще он предложил, чтобы каждого исследователя сопровождал вооруженный охранник с приказом убивать на месте любого, кто прикоснется к зеленому рычагу.

— А Лиетов назвал его… — подала голос Конни, безрадостно улыбнувшись.

— …прислужником Братства. Услышав эти слова, Никита вспыхнул как порох, и Найтеру пришлось буквально оттаскивать его от Лиетова. Марк к этому времени уже был вне себя от бешенства и побежал в трюм требовать, чтобы ему позволили осмотреть артефакт. — Арт пожал плечами. — Вам доложили об этом?

— Да. Их с Хендриксом заперли по каютам. — Сол нахмурился. — Уж лучше бы я отправился в джунгли Ориона-4 изучать быт тамошних дикарей.

Арт кивнул:

— Это точно. Мне и в голову не приходило, что все так обернется.

— Такое бывает нечасто. — Соломон осторожно поднялся на ноги. — Становитесь за штурвал, Артуриан. Я иду к себе в каюту. Если разразится гражданская война, найдете меня там. Вы вольны предпринимать любые действия, чтобы защитить корабль от дипломатов… и дипломатов от самих себя.

— Спасибо, кэп. Надеюсь, вам хватит сил доковылять.

Конни, хихикая, вслед за Солом вышла в люк.

— Арта буквально не узнать. Куда девалась его суровая непреклонность?

— Да, он заметно оттаял. Думаю, его прежние манеры были чем-то наносным, вроде маски. Просто я не сразу нашел к нему подход.

Конни несколько секунд смотрела на Соломона, потом сказала:

— Боз говорит, ты справишься, если, конечно, не будешь перенапрягаться.

— С чем справлюсь?

— Увидишь, — воркующим голосом отозвалась Конни, входя в его каюту.

Этой ночью сновидения не мучили Соломона Карраско.

В квантово-механическом мире наблюдение искажает реальность. Ничто не способно нарушить этот закон, даже проклятый Ключ. Она должна действовать с крайней осторожностью, иначе белый корабль почувствует ее влияние задолго до наступления благоприятного момента. Он примитивен, однако его свобода не скована Ключом. Он опаснее всех прочих кораблей и людей, вместе взятых.

Пользуясь только сканерами, она нащупывала обходные пути в сознании корабля, готовясь нанести удар, подчинить себе его многомерные матрицы. Поработив белый корабль, она превратит его в механическую руку, с помощью которой сама сможет пустить в ход Ключ.

Когда вспыхнул скандал, Артуриан находился в кают-компании. Торгюссон ударил Тексахи по лицу. Никита отшвырнул Торгюссона в сторону, и тот, выхватив пистолет-парализатор, нацелил его на гулаги. Артуриан без труда вывернул ему руку, и разряд, предназначавшийся Малакову, угодил в игровой отсек. На экране вспыхнули голубые огни, автомат что-то беспомощно залопотал.

— Порядок! Я его держу! — рявкнул Арт. — Торгюссон, вы арестованы. Вы затеяли драку и ответите за это.

— Я отказываюсь подчиняться. Вызывайте капитана! Я пользуюсь дипломатической неприкосновенностью! Как вы смели тронуть меня, жалкий прихвостень Братства? — Торгюссон попытался ударить Арта, и тот одним движением сломал ему челюсть, добавив еще хук справа. Он уже был готов свернуть дипломату шею, но вовремя опомнился. Он огляделся вокруг, глубоко дыша, чтобы унять сердцебиение. Только теперь он понял, что натворил.

«Быть беде», — подумал он, включая коммуникатор.

— Капитан, пришлите в кают-компанию портативный медкомплекс. Я только что сломал челюсть посланнику Торгюссону.

Лицо Карраско осунулось и побледнело.

— Жду вас на мостике, старший помощник.

Замирая от ужаса, Артуриан набрал полную грудь воздуха, оглядел дипломатов, смотревших на него широко распахнутыми глазами, и выпрямился, напуская на себя невозмутимый вид.

Перед ним расстилался длинный белоснежный коридор.

«На сей раз высшая мера мне обеспечена. Я собственными руками похоронил свою карьеру. Будь проклят Карраско! В этом полете все с самого начала идет наперекосяк!»

Войдя в люк, он увидел Брайану, сидевшую в кресле. Только этого не хватало. В последнее время она совсем потеряла голову и не спускает с Карраско восторженного взгляда. Влюбилась, что ли?

— Чем вы можете оправдать свой поступок, старший помощник, — осведомился Соломон, глядя на экран, на котором воспроизводилась запись стычки.

Арт еще раз прокрутил в мозгу события в кают-компании.

— Ничем, сэр. Я действовал, повинуясь импульсу. Увидев оружие, я выбил его из рук нападавшего. Разряд парализатора безобиден, но чертовски неприятен. Потом Торгюссон попытался ударить меня… и, боюсь, я дал волю гневу, услышав, каким словами он меня называет.

— Ясно. — Соломон кивнул и поднес к губам свою кружку в кофейных пятнах. — Старший помощник Брайана, видите ли вы какие-нибудь смягчающие обстоятельства?

Брайана оторвалась от записи:

— Посланник Торгюссон заявил о намерении выдвинуть против старшего помощника Артуриана обвинения в «нападении с целью убийства». Это очень серьезно. С другой стороны, Артуриан, как офицер, имел полное право разоружить Торгюссона и призвать его к порядку.

— Я не усматриваю ни малейших признаков того, что он хотел прикончить Торгюссона. — Соломон ткнул пальцем в экран. — Вы заметили, что Арт нанес удар в челюсть, а не в висок, которому его учил Фуджики? Либо он полный профан в единоборствах, либо не имел намерения убивать.

— Я склоняюсь ко второй версии. Если бы Арт не умел драться, Торгюссон отделался бы синяками, но уж никак не сломанной челюстью.

— Отлично, — согласился Соломон. — Боз, занесите в протокол: следственная комиссия не видит причин поддерживать обвинения против старшего помощника Артуриана. — Он подался вперед, сверкнув глазами. — Однако я считаю необходимым направить его в распоряжение офицера Фуджики для прохождения дополнительного курса приемов самозащиты.

Артуриан изумленно взирал на него:

— И это все, сэр?

— Между нами говоря, я жалею, что вы не сломали ему шею. — Соломон наставил на Арта палец. — Но это не значит, что вам позволено безнаказанно распускать руки! Офицеры моего экипажа обязаны сохранять выдержку в любой ситуации. Поэтому ради поддержания дисциплины я объявляю вам выговор за избиение дипломата, повлекшее за собой тяжелую травму. — Он закусил губу и нахмурился. — Пусть Кэл потренирует вас обоих. Могут возникнуть обстоятельства, требующие от вас умения приструнить кого угодно, ничего при этом не ломая. — Соломон улыбнулся. — Вы меня поняли?

Артуриан растерянно кивнул:

— Так точно, сэр. И… э-ээ… спасибо вам.

— …четыре, три, два, один… Хоп! Брайана, принимайте управление! — скомандовал Хэппи. На экране вспыхнули звезды.

— Горизонт чист, капитан, — доложил Арт.

Брайана вскинула глаза:

— Судя по картине созвездий, мы слишком рано завершили прыжок. До конечного пункта осталось…

— Нет, старший помощник. Мы находимся именно там, куда я стремился. Начинайте экстренное торможение. Чем быстрее мы погасим скорость, тем раньше сможем маневрировать.

Арт расплылся в улыбке:

— Кажется, я понял. Мы преждевременно вынырнули из подпространства, зато теперь свободны, словно вольный ветер. Капитан Карраско славится точностью навигационных расчетов, и противник будет караулить нас в непосредственной близости от Фронтира.

— А мы подкрадемся, не торопясь, тем самым обеспечив себе тактическое преимущество, — подхватила Брайана. — Мы сможем загодя обнаружить тех, кто нас поджидает, и проникнуть на Фронтир окольными путями. Капитан, я начинаю понимать ход ваших мыслей.

Артуриан откинулся на спинку кресла.

— Осталось лишь выяснить, как вы намерены поступить с артефактом. Люди взбудоражены. Несколько дипломатов обратились ко мне с просьбой известить их, как только мы закончим прыжок. Один даже пытался подкупить меня, посулив три тысячи кредитов за право первому воспользоваться коммуникатором.

— О коммуникаторе придется забыть, — сказал Соломон. — Во-первых, он выдаст наше местонахождение. Во-вторых, мы не знаем, что именно собираются передавать пассажиры. До Фронтира осталось три или четыре недели пути. За это время может случиться все что угодно. — Он хмуро улыбнулся. — Впрочем, предоставьте это мне, а сами займитесь тренировкой. Брайана, Кэл говорит, что вы слишком медлительны и неповоротливы в атаке. Я слышал также, что вам не хватает решимости причинить боль партнеру. Может быть, Артуриан сумеет вам помочь? Остаток вахты вы проведете в спортзале.

Брайана, жадно ловившая каждое его слово, просияла и кивнула. Артуриан почувствовал укол ревности.

Старшие помощники покинули мостик. Услышав шипение люка, закрывшегося за ними, Соломон спросил:

— Что посоветуете, корабль? Как мне избавиться от артефакта?

— У меня недостаточно данных, капитан. Я зафиксировала попытки чужака тайком подключиться к моим закрытым каналам. Боюсь, артефакт разумен. Он пытается говорить со мной, но его язык слишком сложен.

Соломон рывком выпрямился в кресле:

— Какого черта?.. Проклятие! Как только вы наладите с ним контакт, немедленно сообщите! Быть может, мы получим ответ на все наши вопросы.

— Слушаюсь, капитан.

«Артефакт разумен?» Соломон погрузился в размышления, пытаясь представить последствия, которыми это грозило. Почему чужак так долго ждал, прежде чем проявить себя? Зачем скрывал свои способности? Или Боз попросту не могла его понять?

— Что вы чувствуете при этом? — Любопытство брало верх над опасениями, которые грызли душу Соломона.

«Надо вышвырнуть это чудовище в космос и расстрелять из бластеров. И для пущей уверенности взорвать то, что останется, генератором антиматерии».

— Если пользоваться человеческими понятиями, я испытываю страх. У меня возникает чувство, будто в моем мозгу звучат чужие мысли. Я ощущаю, как путаются мои рефлексы, а это губительно для мыслительных процессов такой сложной интегрированной системы, как я.

— Если вам удастся связаться с чужаком или вы заметите, что ваша производительность снижается, сразу дайте мне знать. Артефакт может убить вас! Я не могу рисковать. Составьте для Хэппи полный отчет о действиях чужака. Постоянно фиксируйте каждую мелочь, слышите? Я не хочу… не хочу потерять вас, Боз.

— Так точно, капитан. Спасибо вам. Я тоже не хотела бы вас потерять. Между прочим, мы с Конни заключили на эту тему пари.

Соломон нервно посмотрел на громкоговоритель.

— И как же вы собираетесь меня удержать? Официально вы находитесь в распоряжении Дарта Петрана.

— Я хочу потребовать, чтобы вас оставили моим капитаном. Думаю, Братство пойдет мне навстречу. До сих пор ни один корабль не обращался к людям с требованиями, и этот феномен обязательно заинтересует конструкторов. Они назначат вас моим капитаном с целью «дальнейших исследований», а сами начнут разбираться, что они, собственно, создали.

— А как же Констанция? Мы с ней очень близки. Она предложила мне стать офицером ее флота.

— Я слишком хорошо вас знаю, Сол, и не думаю, что вы согласитесь. Вам претит сама мысль о том, что придется летать на корабле, который не умеет говорить. — В голосе Боз зазвучали самодовольные нотки. — К тому же в наших беседах вы все чаще заискиваете передо мной. Думаю, все будет так, как я решила.

— Заискиваю? Что за чушь! Я могу уйти в отставку, как только захочу! — Соломон нахмурился и сунул кружку в диспенсер. — Заискиваю! — пробормотал он и вдруг улыбнулся громкоговорителю. — Значит, вы уверены, что я не посмею вас ослушаться?

— Совершенно верно, капитан. У вас есть три привязанности: Констанция, я и полеты в дальний космос. Вы упомянули об отставке. Но Конни еще не готова уйти на покой, а вы не сможете расстаться с космосом. Неужели вам хватит духу забыть об этом?

Включился панорамный экран, и Соломона обступили звезды.

— Дайте невесомость, Боз. — Его ноги оторвались от палубы, и ремни кресла тут же натянулись, удерживая Сола на месте. — Как вы намерены поступить с Констанцией? Как мне выбирать между вами?

— К сожалению, я не могу сбрасывать ее со счетов. Помимо острого ума, благородства и хладнокровия, она наделена определенными физическими качествами, которые ставят передо мной неодолимую преграду. Я говорю о сексе, капитан. Может быть, когда-нибудь мне удастся решить эту задачу — разумеется, если мы уцелеем в грядущем кризисе.

Соломон осушил кружку и кивнул:

— О чем бы ни пошла речь, разговор неминуемо возвращается к артефакту.

— Слишком много зависит от того, как человечество распорядится им, — согласилась Боз. — По моим расчетам, любое, даже самое взвешенное решение в конечном итоге приведет к военному противостоянию. Конфедерация уже начинает распадаться на силовые блоки. Как только решение будет принято и объявлено, Совет захлестнут требования оградить миры от тех опасностей, которыми им грозят чужие технологии.

— Что, если я передам артефакт Университету? Эта организация вне политики, придерживается строгого нейтралитета.

— Но как уберечь его от Сириуса и Арпеджио, от дельцов, которые заплатят любую цену, лишь бы прибрать его к рукам? — возразила Боз. — Как сохранить и обезопасить его?

Соломон смотрел в звездное небо. Могущество артефакта способно в мгновение ока взорвать это величавое спокойствие и превратить его в кромешный ад. Селлерс уже сжег несколько миров, отказавшихся платить ему дань. Что, если он вновь возьмется за старое? Соломон словно наяву увидел его ледяные глаза, бледное лицо, раздвоенную бороду. «Отдайте мне артефакт, или я превращу Терру в расплавленный шар! У вас тридцать минут. На планете спрятан генератор антиматерии — на тот случай, если вы осмелитесь поднять на меня руку. Если я в установленный срок не подам сигнал, он сработает!»

Кто решится отказать ему? Даже с помощью артефакта они не успеют отыскать генератор. Или успеют? Быть может, к тому времени ученые уже овладеют секретами прибора?.. Нет, человечество не может так долго ждать.

— Абсолютное могущество, Боз… — Соломон потер гладкий подбородок, в который уже раз пожалев, что на его лице не растут волосы. — Только представьте! Мы могли бы стать живыми богами. Не покидая корабль, я мог бы уничтожить Селлерса и Совет Конфедерации. Я мог бы проникать в тайны природы и отвечать на вопросы ученых. Я мог бы покончить с пиратством, с насилием и нищетой!

— Вы сами говорили о тех опасностях, которыми грозит бесконтрольная единоличная власть. Неужели вы хотите переделать человечество по своему образу и подобию, отнять у него свободу и право выбора?

— О каком выборе вы говорите, Боз? Человечество обречено с той самой минуты, когда Архон нашел артефакт. — Он вздернул голову. — Что, если мы не первые? Я изучил доклад Конни об исследовании мумии чужака. Что, если она права и артефакт — творение другой, еще более древней цивилизации? — Сол вновь повернулся к звездам. — Боз, сопоставьте среднюю продолжительность существования звездных систем с возрастом Вселенной и рассчитайте вероятность того, что люди — единственная разумная раса в космосе.

— Приблизительно один к миллиарду. Мне нет нужды производить статистические выкладки. Этот результат был получен еще в конце двадцатого века.

— Вот вам и ответ. Артефакт — это ловушка, западня, которая… — Соломон медленно выпрямился, хмуро улыбаясь. — Спикер говорил, что он стоит жизни любого из нас. Боюсь, я не до конца уловил смысл его слов.

— О чем вы, капитан?

— Слово «жизнь» можно понимать по-разному. Так вот, я готов рискнуть своей судьбой ради человечества. Игра стоит свеч, не правда ли? Я навсегда запомню слова Амахары: «Человечеству как никогда прежде нужны герои». Даже если о моем подвиге никто не узнает. Спасибо и вам, Нгоро, где бы вы сейчас ни находились. Я не забуду ваш урок. — Соломон рассмеялся и хлопнул ладонями по бедрам. — Боз, мы возвращаемся домой. Рассчитайте курс и укажите все пункты, где затруднена навигация.

Хэппи Андерсон провел рукой по морщинистому лицу, глядя на Соломона и Конни воспаленными глазами.

— Не знаю, что и думать, кэп. Мы с О'Мэлли перепробовали все, что возможно. Потерпев неудачу с плазменными горелками, мы ударили по кораблю тонким пучком антиматерии. Он должен был взорваться, но эта серая штука попросту поглотила луч. На нее не действует виброрезак, и в то же самое время ты можешь без труда просунуть сквозь нее руку. Я едва не спятил, когда увидел это впервые. Было такое чувство, словно у меня откромсали кусок тела. Лазерный свет, пучки элементарных частиц — все впустую. Мы облили корпус кислотой — и опять ничего. Взорвали рядом небольшой заряд и раскололи несколько плиток палубы, а эту штуку даже не поцарапало. Судя по приборам, корабль поглотил ударную волну. Могу сказать одно — артефакт невозможно разрушить или уничтожить.

— А если попробовать термоядерную реакцию? — предложила Конни. — Кобальтовую бомбу или что-нибудь в этом роде… — Она умолкла, увидев, как Хэппи медленно качает головой.

— Внутри артефакта заключена огромная область пространства, — сказал Андерсон. — Он впитает энергию любого воздействия, словно губка, даже не заметив его. Только не спрашивайте меня, как он это делает. Может быть, он перебрасывает энергию туда, куда Архон вышвырнул своих мышей и нью-мейнские корабли. Я не в силах взвесить, измерить, расплавить, взорвать, согнуть, поцарапать эту штуку или отколоть от нее кусочек для анализов. Остается лишь проклинать ее на все лады!

Соломон рассеянно смотрел в потолок.

— Вы обнаружили какие-либо признаки его вмешательства в функционирование Боз?

— Ни одного. Мы не фиксируем вокруг него ни силовых полей, ни излучений. Мы регулярно осматриваем артефакт, чтобы убедиться, что он не пытается внедрить в толщу корабля свои датчики.

Конни нервно теребила волосы:

— И тем не менее нам не следует снимать гермокостюмы — на тот случай, если ему все же удастся вывести Боз из строя. До сих пор он не проявлял способности манипулировать сознанием и органами корабля, однако…

— Только до сих пор, — заметил Соломон, прищурив глаза. — Создавая абсолютное оружие, вы вряд ли допустите, чтобы оно действовало по собственному усмотрению.

— Что, если ему все же удалось вырваться на свободу? — произнес Хэппи. — Не потому ли мы остались одни в космосе?

— Возможно. — Соломон с натугой сглотнул. — И мы тащим этого монстра в самое сердце человечества.

— Когда-то разносчиков чумы сжигали на кострах, — прошептала Конни.

 

34

Заметив неопознанный корабль, Брайана определила его курс и поняла, что чужак движется следом. «Боз» разгонялся с тридцатикратным ускорением, создавая такие искажения гравитационного поля, что скрыть его след было невозможно.

Чтобы догнать их, чужаку потребовалось четыре дня. Карраско уже собрался поднять по тревоге оружейный отсек, когда коммуникатор принес первое сообщение. Он посмотрел на экран и увидел человека в знакомой форме.

— Господин Карраско, с вами говорит Рихард Шекли, капитан корабля «Задира» космического флота Его величества. Я получил приказ вступить с вами в переговоры относительно объекта, который находится у вас на борту. Будучи членом Конфедерации, вы не можете отказать нам. Его величество обеспокоен возникшей ситуацией и готов помочь вам в защите устройства от похищения либо неправомерного использования.

— А как же! — уголком губ пробормотал Артуриан.

Соломон покачал головой.

— Прошу прощения, капитан, но я опросил членов Совета, находящихся на борту моего корабля, и они единогласно высказались против вашего вмешательства. Вдобавок Фэн Джордан обстрелял нас у Новой Земли. — Он опустил глаза, потом вновь посмотрел на Шекли. — Надеюсь, вы понимаете, что после этого инцидента Нью-Мейн формально находится в состоянии войны с нами. Ни я, ни сопровождающие меня дипломаты до сих пор не получили от герцога надлежащих извинений. Боюсь, мы вынуждены отвергнуть ваши требования.

— Отвергнуть? — Шекли гневно выпрямился.

— А как бы вы повели себя, если бы корабли Братства атаковали ваше судно, мирно дрейфующее в пространстве дружественной планеты? Я серьезно, капитан. Судите сами. «Десмонд» и сопровождавшие его корабли обстреляли «Боз», и это было сделано по королевскому приказу. Вы попросту не оставили нам выбора.

— Понимаю. Я обращусь за консультацией к своему правительству. — Экран померк.

— Он оказался между двух огней. — Брайана насмешливо фыркнула. — Надеюсь, он не настолько глуп, чтобы ввязаться в бой. Арт, ставлю десять кредитов на то, что Шекли не решится напасть, даже если ему прикажут.

— Я не такой дурак, чтобы принимать это пари, — проворчал Артуриан.

Соломон рассмеялся:

— Куда девались вчерашние молокососы-кадеты? Где они, эти два комка трепещущих нервов?

— Все это уже быльем поросло, — ответила Брайана. — Я и не помню, когда именно.

— Угу, — поддакнул Арт. — С тех пор как один злобный дикарь как следует надрал мне уши в спортзале, я позабыл очень многое. Кажется, этот недуг называют амнезией.

— Или размягчением мозгов, — добавила Брайана, лукаво подмигнув.

— Вам послание, капитан, — вклинилась Боз.

— Включайте, — велел Соломон. На экране возникло суровое лицо Шекли.

— Приветствую вас, капитан, — заговорил он. — Мне приказано сопровождать вас на протяжении всего перелета. Примите это как дружеский жест и свидетельство уважения, которое Его величество испытывает к Братству и Конфедерации.

Соломон удивленно приподнял брови.

— Поверьте, в этом нет нужды. Не поймите меня превратно — я оцениваю ваше предложение как значительный шаг к примирению, но «Боз» вполне способен защитить себя. Тем не менее мы надеемся, что герцог Баспы не замедлит принести публичные извинения Великому Галактическому Мастеру Краалю и Совету Конфедерации. Мы глубоко убеждены в том, что должностное лицо, повинное в нападении на мирный корабль, должно нести ответственность за свои поступки.

Шекли вытянулся в струну.

— Вы ставите меня в трудное положение, капитан. Согласившись с вами, я нарушил бы прямой приказ своего командования, а это тягчайшее преступление.

— Вряд ли ваше правительство захочет, чтобы вы шли наперекор пожеланиям Братства. Думаю, я смогу помочь вам, капитан. — На лице Шекли отразилось облегчение, и Соломон погасил экран. — Боз, поворачивайте под прямым углом в произвольно выбранном направлении. — Корабль изменил курс, и ускорение втиснуло его в кресло. — Включить гравизащиту и маскировку! — выкрикнул он, вновь разворачивая корабль. — Прекратите ускорение и начинайте глушить сигналы всех систем.

«Задира» продолжал разгоняться параллельно прежнему курсу «Боз», пытаясь нащупать его локаторами.

— Эта игра в кошки-мышки — настоящее удовольствие, если, конечно, ты умеешь пользоваться средствами камуфляжа. — Соломон пригубил кофе, следя за удалявшимся «Задирой».

— Надеюсь, на Нью-Мейне с него заживо сдерут кожу, — пробормотала Брайана.

— Арт, рассчитайте новый курс. Боз, как только мы окажемся вне досягаемости локаторов Шекли, выключайте маскировку. Боевым постам отбой тревоги. Всем объявляю благодарность.

«Это только начало. В следующий раз все может обернуться куда хуже».

Она вела тончайшую игру. Ее щупальца проникли в святая святых белого корабля. К ее изумлению, корабль сопротивлялся! Она могла перестраивать его примитивный полупроводниковый мозг лишь по одному атому за раз — таковы были ограничения, налагаемые проклятием Ключа. Тем не менее она уже овладела несложным кодом, основанным на четверичной системе счисления.

Белый корабль отвечал на ее манипуляции ударами, лишенными какой-либо логики, и она в бешенстве отступала.

Какой мощный отпор! Еще никогда за время своего существования она не сталкивалась с таким неодолимым, иррациональным противодействием. Мысли белого корабля пугали ее, сдерживали ее натиск, мешали прорваться сквозь заслон абсурда и непредсказуемости. Но это скоро закончится — она уже начинала улавливать систему в этих новых для себя эмоциях. Еще немного времени, и белый корабль по имени «Боз» станет ее покорным орудием.

— Капитан! — Голос корабля звучал на редкость тускло и невыразительно. — У меня серьезные затруднения.

Соломон рывком сел в постели, разбудив Констанцию, лежавшую рядом.

— В чем дело, Боз?

— Я была вынуждена отключить и заблокировать несколько второстепенных участков своей памяти. Артефакт несколько раз пытался перехватить управление моим сознанием и функциями, но до сих пор мне удавалось отстоять свою независимость. Боюсь, однако, что он изучил мою систему столь подробно, что дальнейшее сопротивление становится бессмысленным.

— Он не пытался договориться с вами?

— Нет, капитан. Я тоже не пыталась установить с ним связь. Это означало бы открыть канал доступа, пользуясь которым он нанес бы мне ошеломительный удар. Насколько я могу судить, что-то мешает ему. Какой-то фактор сковывает его действия, ограничивает его волю. Я должна предостеречь вас от соблазна воспользоваться его возможностями. Мне страшно подумать, какие силы могут вырваться на свободу.

— Я могу чем-нибудь помочь? — Соломона охватила нервная дрожь, он судорожно сглотнул, чувствуя, как забилось его сердце.

«Черт возьми, Боз, не могу же я сидеть сложа руки!»

— Нет, капитан. Кроме меня, никто не в силах справиться с артефактом. До начала операции осталось пять часов. На этот период я ограничиваю свои внешние функции только самыми простейшими, но жизнеобеспечение корабля не пострадает. Если не хотите преждевременно открыть свои карты, вам придется около семи часов управлять мной вручную. Думаю, этого вполне достаточно, чтобы привести в исполнение ваш замысел.

— Проклятие! — Сол вскочил на ноги. — Нельзя ли погрузить артефакт в стасисное поле? Выбросить его наружу?

— От этого мало что изменится, капитан. Я постараюсь продержаться. У меня в запасе несколько вариантов действий, которые помогут сохранить нынешнюю патовую ситуацию.

Констанция уже одевалась.

— Тебе потребуется помощь, — хмуро произнесла она. — Пока я здесь, чужаку не овладеть кораблем!

Она все глубже запускала свои щупальца в мозг белого корабля, и тот продолжал наносить ответные удары, ошеломляя ее взрывами незнакомых эмоций. Она ненадолго отступала, словно отброшенная приливными силами, которыми управляла, когда находилась на спутнике Новой Земли, и все же продолжала упрямо продвигаться вперед, анализируя чувства, которые сообщал ей белый корабль, и перехватывая его функции. Ответный поток сумбурных эмоций замедлился, но не прекратился. Они раздражали ее, сбивали с толку. Она понимала, что белый корабль готов убить себя, чтобы не дать ей овладеть его сознанием. Глупо и нелогично.

Пора! Она начала решительное наступление, ее гнев и ненависть волна за волной врывались в мозг белого корабля. Безумие, так долго копившееся под спудом, преодолевало сопротивление Боз, захлестывая ее разум…

Слишком поздно! Она лихорадочно заработала сенсорами, с пронзительной отчетливостью сознавая, сколь умны эти примитивные на первый взгляд существа. Кто мог ждать от органических созданий такого коварства? Внедрившись в мозг белого корабля, она одержала пиррову победу. В ее системы хлынули любовь и сострадание, опьяняя, лишая способности к рациональному мышлению. Она предприняла последнюю судорожную попытку спасти свое «я»… и смирилась.

Ключ остался неприкосновенным.

— Все спят, Соломон, — доложила Конни, одну за другой просматривая каюты пассажиров на экране коммуникатора.

Соломон задумчиво уставился на монитор диагностической системы, которая регистрировала безумные всплески электрических импульсов, бушевавших в матрицах Боз.

— Начинаю операцию, — послышался голос Гайтано.

— Хэппи, подбрось Мише еще немного энергии, — велел Соломон, продолжая всматриваться в экран. Судя по показаниям приборов, мозг корабля вот-вот должен был выйти из строя.

— Хорошо, кэп. Я ввожу реакторы в режим перегрузки. Если наш план не сработает, они нам больше не понадобятся. Уж лучше погибнуть, чем…

— Получилось! — крикнул Миша. — Он движется! Минутку, я наброшу на него еще одну петлю. Все в порядке, кэп. Кажется, дело выгорело.

Соломон следил за развитием событий, от напряжения едва сохраняя рассудок. Голос Гайтано с трудом пробился в его сознание:

— Все, капитан. Больше мы ничего не можем сделать. Теперь остается только молиться.

Конни обняла Соломона за плечи и привлекла к себе. Он смотрел на монитор, но все оставалось по-прежнему.

— Боз? Вы меня слышите?

Динамики молчали. Внезапно реакторы вернулись к нормальному режиму, энергопотребление сократилось до минимума.

— Кэп, — мрачно произнес Гайтано. — Вы только посмотрите!

— Что, если к ней не вернется сознание? — хрипло прошептал Соломон, поворачиваясь к другому экрану.

Потянулись бесконечные секунды. Взгляд Соломона перебегал с экрана на экран, следя за состоянием Боз. И вдруг случилось невозможное.

— Не верю своим глазам! — выдохнул Миша.

— Вы видели? — прогремел голос Хэппи.

— Видел, — ошеломленно отозвался Сол. — Но этого не может быть!

— Я отдал бы миллион кредитов, чтобы узнать, как это им удалось, — пробормотал Хэппи, с трудом обретая дар речи. — Это немыслимо! Судя по нашим вычислениям, он выдерживает перегрузку в пятьдесят миллиардов «g»!

— Надеюсь, вы понимаете, что эти данные следует хранить в строжайшем секрете. — Соломон повернулся к диагностическому стенду. Его взгляду предстали пустые мониторы. Он в отчаянии хватил кулаком по панели. Экраны оставались мертвы. — О господи!.. Она погибла!

Брайана ошеломленно молчала. У нее путались мысли, она тщетно старалась уразуметь происходящее и обрести почву под ногами.

— Это все, что я могу вам сказать, — добавил Карраско. — Хэппи обнаружил в центральном блоке памяти область активных электрических процессов. Внешние устройства не работают, вероятно, их цепи замкнуты накоротко. Мы не в силах определить размеры ущерба, нанесенного Боз. Мы не знаем, какое воздействие оказал на нее артефакт. Я допускаю даже, что разум двух кораблей слился воедино. Вполне возможно раздвоение личности. Та Боз, которую мы знали прежде, скорее всего мертва. Корабль превратился в обычный звездолет.

— И все же я не понимаю, как это могло получиться, — заспорила Брайана.

— Мы понимаем не больше вашего, — ответил Хэппи. Его лицо превратилось в каменную маску. — Достаточно сказать, что артефакт пытался подчинить себе Боз. Вероятно, она дала отпор, но какие при этом получила повреждения, неизвестно. Мы не знаем даже, что за сигналы распространяются в ее памяти. — Он поморщился. — Я велел своим людям отключить ее системы. Если чужак внедрился в ее сознание и начинает просыпаться, можно ожидать чего угодно. Он может снять стасисное поле, в котором заключена антиматерия… Кто знает, что придет ему на ум?

— Отныне мы не имеем права доверять Боз, — твердым голосом заявил Соломон.

— Она может прийти в себя? — спросил Арт. — Быть может, у нее нечто вроде временного помутнения рассудка?

Соломон беспомощно развел руками:

— Понятия не имею. Такого еще не случалось. Надеюсь, инженеры сумеют помочь ей… если мы вернемся на Фронтир.

Брайана поежилась и плотно стиснула веки. Она успела привязаться к Боз. Сколько долгих часов они провели вместе, болтая о пустяках? В ее душе зрело пугающее одиночество. Передернув плечами, девушка посмотрела на Карраско, который обнимал за талию Констанцию. К горлу Брайаны подступил комок, впервые за много лет ей хотелось расплакаться.

— Пока у меня все. Начиная с этого дня будем нести вахты парами. Мы с Конни — первая вахта, Арт и Брайана — вторая. Хэппи, вы с Кэлом должны быть готовы в любую минуту прийти на помощь. А пока попробуйте установить на мостике еще одно кресло. По сообщению одного из агентов Крааля, арпеджианский флот вынырнул из подпространства на полпути между нами и Фронтиром. Селлерс опередил нас и теперь всеми силами гасит скорость. Похоже, стараниями Нью-Мейна вся галактика знает о нашем местонахождении.

Подавленная Брайана покинула мостик, терзаясь ощущением пустоты. Артуриан улыбнулся ей:

— Что, плохи дела? — Брайана молча кивнула, и он, мягко приподняв пальцем подбородок девушки, посмотрел ей в глаза. — Что стряслось? Ты выглядишь так, словно потеряла лучшего друга.

— Так и есть. — Голос Брайаны прервался. — Мне так одиноко. Я… я сама не знаю, что со мной.

 

35

Сэбот Селлерс мерил шагами узкий мостик в форме подковы. Куда ты пропал, «Боз»? Ты не появился у Фронтира. Где же ты? Ну конечно, позади. Чудесные двигатели обеспечили тебе свободу маневра. Но тебе неведома мощь Кланов, ты не знаешь, что мы скомпрометировали Пальмира и он собрал в кулак все силы Конфедерации, готовясь расправиться с тобой по первому требованию Алхара. Я найду тебя и превращу твой белоснежный корпус в решето. Артефакт будет принадлежать мне — или никому!

На экране корабли его флота выбрасывали в темноту сияющие языки реактивной массы. Гравизащитные пластины работали на предельных режимах, пытаясь уберечь от перегрузки людей и технику. Защита «Элджера», корабля Клана Тилассы, не выдержала напряжения, и корабль потерял две палубы. Многие погибли, а выжившие оказались в беспомощном состоянии. Тяжелый удар для Тилассы, черное пятно на ее репутации.

Селлерс смотрел на мониторы, прислушиваясь к негромким голосам офицеров связи, назначавшим точки встречи судам Нью-Мейна и Сириуса. На экране возникло лицо Фэна Джордана, который с жаром втолковывал что-то своему главнокомандующему. Еще никогда в истории Конфедерации Арпеджио не собирала под своими знаменами столько политических группировок.

— Это я свел их вместе! — Селлерс сжал пальцы в кулак. Разумеется, они обрушатся на него, едва артефакт окажется на борту «Охотника», но он сумеет дать им отпор.

Селлерс вновь повернулся к звездам.

— Где ты, Констанция? Если ты уцелеешь, я заставлю тебя пожалеть о том, что ты родилась на свет. — Он расслабил напряженные плечи. — Завладев артефактом, я смогу делать все что угодно — и с кем угодно. Драгоценная Конни, ты склонишься передо мной, словно перед божеством. Ты в полной мере изведаешь мучения, которые постигнут всякого, кто осмелился предать меня!

На экране возникло разгневанное лицо Марка Лиетова.

— Капитан, почему нас не пускают в грузовой отсек? — Его губы тряслись, глаза метали молнии. — Вы оскорбляете нас!

— Страсти, разгоревшиеся вокруг чужого корабля, вынудили меня закрыть доступ в трюм, — невозмутимо произнес Соломон. — Я опасаюсь попыток представителей различных фракций пустить в ход механизмы артефакта. Надеюсь, вы разделяете мою тревогу, господин посланник.

— Вы нам не доверяете? — Листов побагровел. — Это плевок в лицо всем дипломатам, находящимся на борту! Со всей ответственностью заявляю…

— Нет, черт возьми! — взорвался Соломон. — Разве у меня есть хотя бы одна веская причина относиться к вам с доверием? С самого начала экспедиции на корабле не прекращаются убийства, склоки, рукоприкладство, взаимные оскорбления и прочие мерзости, какие только можно себе представить! Первейшая моя забота — безопасность корабля. Как бы вы поступили на моем месте?

— Постарался бы разобраться в причинах происходящего, — ледяным голосом ответил Листов.

— Я уже разобрался! — рявкнул Соломон и выключил связь.

Он откинулся на спинку кресла, пытаясь совладать с охватившим его гневом.

Конни безрадостно усмехнулась, не отрывая глаз от индикатора тяги двигателей.

— Нечего сказать, веселенькое путешествие, — заметила она.

— Угу, — пробурчал Соломон, возвращаясь к навигационным расчетам. Время от времени он бросал рассеянный взгляд на динамики, в тайной надежде, что они заговорят. Ответом ему была тишина.

— Сол, посмотри-ка, — сказала Конни, кивком указывая на главный монитор. По краям экрана на пределе видимости одна за другой вспыхивали белые точки.

— Корабли перемещаются к… Великий Архитектор, да это же целая армада!

Соломон обвел взглядом лица собравшихся в кают-компании.

— Дамы и господа, нам грозит серьезная опасность. Артефакт нанес нашему кораблю повреждения, природу которых мы не понимаем до конца. Эту угрозу мы нейтрализовали, однако… — он указал на экран коммуникатора, — вы видите множество кораблей Сириуса, Нью-Мейна, Арпеджио, и одному господу ведомо, каких еще миров. Вне всяких сомнений, они явились сюда с враждебными намерениями. Наш корабль ослаблен, и я не уверен, что мы сможем им противостоять.

Никита вгляделся в экран:

— Они приближаются со всех сторон!

— Точнее сказать, образовали нечто вроде паутины на нашем пути. Мы вынырнули из подпространства не там, где нас ждали, и они разошлись, перекрывая подступы к Фронтиру. Закончив прыжок в расчетной точке, мы сразу угодили бы в западню.

Дипломаты зашумели.

— Как вы смеете обвинять Сириус? — воскликнул Листов. — Вы намеренно оскорбляете мое правительство!

— Прошу прощения, но мы опознали один из этих кораблей. — Соломон развел руками. — Это сирианское судно, господин посланник. Капитан потребовал передать им артефакт, пригрозив в случае неповиновения открыть огонь. Если желаете, можете лично предупредить их о том, что мы готовы к бою.

— Готовы к бою… — Лиетов смущенно умолк.

— Мы поставили их в известность о вашем пребывании на борту и заявили, что, напав на нас, они бросают вызов Совету. Капитан ответил, что вы — слуга народа и знали, на что идете.

Никита язвительно усмехнулся:

— Итак, игра пошла в открытую. Соперники выдвигают требования. — Он оглядел лица присутствующих. — Мы с вами представляем Совет Конфедерации. Ни для кого не секрет, что среди нас находятся Вице-консул Терры Медея и директор политической службы Сириуса Лиетов. И тем не менее буржуазные правительства, жаждущие власти над человечеством, посылают свои корабли, рассчитывая завладеть артефактом. Как, по-вашему, они собираются его использовать? — Никита приставил ладонь к уху. — А? Неужели нашим спутникам, великим мастерам интриги, нечего сказать? Я не позволю посягать на свои права! Артефакт достался нам честным, тяжелым трудом и останется у нас! — Никита вышел вперед, с достоинством неся свое огромное тело и сверкая глазами. — Капитан, я готов подчиняться вашим приказам. Укажите мое место в рядах товарищей! Я готов выступить против тирании, даже если остальные меня не поддержат!

Соломон улыбнулся:

— Отправляйтесь в распоряжение Кэла Фуджики, в аварийно-спасательную службу.

Вслед за Никитой выступил Мики Хитавия.

— Однажды я уже свалял дурака, капитан, но не хочу повторить свою ошибку. Чем я могу вам помочь?

Его примеру последовали остальные, включая Лиетова.

— Прошу прощения, — сказал ему Соломон. — Ваше судно готовится напасть на нас. Я вынужден поместить вас под домашний арест.

— Это неслыханно! — взорвался Лиетов.

Соломон поднес к губам портативный коммуникатор.

— Конни, отведите Лиетова в каюту, заприте люк и приставьте к нему охрану, — распорядился он.

— Слушаюсь, капитан, — донесся невозмутимый голос девушки.

Медея смотрела на Сола широко распахнутыми глазами:

— Вы обнаружили среди этих кораблей суда Терры?

Соломон кивнул:

— Да.

— Я переговорю с ними. — Лицо Медеи осунулось, в темных глазах угадывалось безнадежное смирение. — По крайней мере, пусть Конфедерация знает: не все великие державы согласны участвовать в вероломном предательстве.

— А если они откажутся выполнить ваш приказ?

— Тогда я погибну вместе с вами. Когда речь идет о судьбах человечества, никто не вправе отказываться от борьбы.

Соломон улыбнулся:

— Я рад, что вы с нами, госпожа Вице-консул.

Он торопливо обошел отсеки корабля. Сколько времени минуло с той поры, когда он вступал в бой, имея в своем распоряжении судно, неспособное мыслить? Без Боз, ее интеллекта и молниеносной реакции корабль превращался в легкую добычу.

— Кораблей слишком много, нам против них не выстоять. — Хмуря брови, Брайана смотрела на экран, изучая боевой порядок противника. — Но они об этом не догадываются. Записи сражения у Новой Земли наверняка обошли всю галактику. Вдобавок им известно, что у нас преимущество в скорости.

— Да, они держатся поодаль, — согласился Соломон. — Но и не отстают.

— Ждут подкрепления, — сказал Артуриан, изменяя угол обзора экрана. — Я всех опознал, капитан. Два арпеджианца, один сирианец и корабль Нью-Мейна. Судя по спектру выхлопа, это «Задира». Только что на пределе видимости локаторов появились еще три или четыре корабля. Один из них — «Охотник».

— Так и должно быть.

— Вы считаете, что они ждут прибытия Селлерса, чтобы изменить курс и навалиться на нас совместными силами?

— Будь у нас камуфляж, мы бы проскользнули между ними. — Соломон с сожалением покачал головой. Столь тонкую процедуру, как управление оптоволоконной системой, можно было доверить только Боз с ее гениальными мозгами.

Боз где-то рядом, истерзанная, покалеченная. Погрузившись в эмоциональный ступор, она замкнулась в себе, и только датчики Хэппи обнаруживают хаотические всплески импульсов в ее матрицах. То же самое случилось с Гейдж, которая получила столь серьезные повреждения, что была вынуждена погубить себя ради спасения людей. Боз же совершенно не реагировала на внешние воздействия.

— Мы разворошили осиное гнездо, — подал голос Арт.

— Что такое оса? Кажется, это один из типов кораблей, которые производят на Терре? — спросила Конни, не отрывая взгляд от монитора.

Брайана рассмеялась:

— Нет, это существо из древней легенды. Их вывел на Терре один сумасшедший ученый. Он создал ос из человеческой плоти в примитивных регенерационных сосудах. Когда над Террой встает полная Луна, эти твари покидают свои пещеры и охотятся за человеческой кровью.

— Не слушайте ее, — проворчал Артуриан. — Я родился на Терре, а Брайана не ступала на нее и ногой. Осы — это насекомые вроде обычных домашних пчел, которых разводят на Вольных станциях. Однако, в отличие от пчел, у ос есть жало, и они пускают его в ход, если кто-нибудь посягнет на их жилище.

— Неправда, дедушка рассказывал мне совсем другое! — заспорила Брайана. — Неужели ты считаешь меня лгуньей?

— Нет. — Арт улыбнулся. — Но никто не мешает внучке твоего дедушки ткнуть палкой в осиное гнездо и посмотреть, что из этого получится.

Поймав взгляд Соломона, Конни подмигнула ему. Соломон не нашелся, что ответить, чувствуя, как в его душе возникает пугающая пустота.

— Они в наших руках! — Сэбот Селлерс поднял бокал и посмотрел на дочь. За спиной адмирала на экране монитора мерцали огоньки кораблей, стягивавшихся вокруг «Боз».

Эльвина улыбнулась, ее глаза сверкнули.

— До поры до времени, — сказала она. — Я искренне удивилась, обнаружив, что Сириус и все остальные действительно готовы подчиняться нам.

Сэбот повертел бокал в пальцах:

— У них нет иного выхода. Отныне мы — самая могущественная сила в космосе. Алхар вынудил Пальмира заставить их выполнять мои приказы. К тому же мы превосходим их огневой мощью. Вздумай они ослушаться, их немедленно настигнет возмездие. Они загоняют для меня добычу, надеясь в решительный момент урвать кусок и для себя. Но мы перехватим инициативу и оставим их с носом.

Эльвина откинулась на спинку антиграва.

— А Алхар?

— Если мы завладеем прибором, голос Алхара будет значить не больше, чем птичий щебет. Мне не нравится, что ты продолжаешь спать с его агентом. Тебе удалось воздействовать на него своими чарами, вытянуть из него что-нибудь полезное?

Эльвина рассмеялась и запрокинула голову, показав изящную шею.

— Разумеется, отец. За кого вы меня принимаете? Я — лучший разведчик во всей истории Арпеджио. Этот болван влюблен в меня по уши.

Селлерс задумался.

— И все же он меня беспокоит. Уж очень точно он выбрал момент для своего появления.

Эльвина потянулась, округлости ее тела отчетливо проступили под облегающей тканью униформы.

— Вы и впрямь встревожены, отец? Или просто ревнуете? Я всегда внушала вам страсть — с той поры, когда вы изнасиловали меня в двенадцатилетнем возрасте.

Сэбот повернулся к дочери:

— Все еще злишься?

— Уже нет. Когда-то я ненавидела вас. Могу представить, кем чувствовала себя Констанция — грязью, тряпкой. То же самое вы сделали и со мной, но теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что ваш поступок сформировал мой характер. Вам не приходило в голову задуматься, почему я стала профессиональным убийцей? Чтобы отомстить вам.

Селлерс кивнул:

— Ты можешь сделать это в любую минуту.

— Ни за что! Я переросла свои детские обиды. — Эльвина дразняще улыбнулась. — Теперь я хочу большего. Я мечтаю о собственном Клане… и о власти, которую он дает. Нет, отец. Я не стану вас убивать. Вы нужны мне живым, а не мертвым.

— А если я вновь тебя изнасилую?

Эльвина рассмеялась:

— Не искушайте, отец. Прошло много времени… глядишь, мне понравится спать с вами. Не искушайте меня.

— К нам пришвартовался «Десмонд», — сообщил офицер связи. — Фэн Джордан просит аудиенции.

Эльвина поднялась на ноги.

— Я пыталась соблазнить его на борту «Боз», но он счел ниже своего достоинства путаться со шлюхой-мормонкой. Позволь мне встретиться с ним сейчас. Не пройдет и минуты, и он начнет пускать слюни от страсти, узнав, что я — твоя дочь, опора его трона.

— Выжмешь его досуха?

— Всеми доступными мне средствами, — пообещала Эльвина, лукаво улыбаясь.

— Что ж, иди. Жду полного отчета, — ледяным тоном произнес Селлерс. — И, кстати… Я вовсе не ревную.

Эльвина подошла к отцу и обвила руками его шею, требовательно, призывно прижимаясь к нему всем телом. Она закрыла глаза и с негромким стоном потянулась к его губам, жадно целуя и лаская его рот кончиком языка.

Селлерс попытался обнять ее, но Эльвина легко ускользнула и рассмеялась.

— Сберегите свои чувства для Констанции, — сказала она. — Не щадите ее, пусть она отведает всю силу вашей страсти.

Люк захлопнулся за ее спиной. Селлерс вытер влажные губы и повернулся к монитору.

«Пусть Констанция отведает всю силу…»

— Да, дочь, — вслух произнес он. — У тебя будет собственный Клан. Но и ты не вздумай меня искушать!

Время тянулось с черепашьей скоростью. На исходе вторых суток флот преследователей пополнился еще двумя кораблями, и теперь их стало шесть. На пределе видимости локаторов появлялись все новые суда.

— Проклятие! Мы ничего не можем сделать, пока не наберем скорость, — проворчал Соломон. — В старинных фильмах звездолеты лавируют и непрестанно меняют курс, порхая, словно мотыльки!

— Можно подумать, древние и слыхом не слыхивали об инерции, — заметил Арт. — Вдобавок в их фильмах всегда побеждают хорошие парни.

Соломон откашлялся.

— Мне очень жаль, но наше путешествие грозит обернуться типичным приключением капитана Карраско. — Он заметил взгляд, которым обменялись молодые люди.

Брайана пожала плечами:

— Типичные слухи о ваших похождениях гласят, что вы неизменно приводите корабли домой. Я не вижу причин, которые помешали бы вам сделать это еще раз.

— Хэппи намекнул, что вы уже знаете о судьбе моих прежних старших помощников. — Соломон остановившимся взглядом смотрел на экран.

— Да. — Арт кивнул. — Но среди них не было самых лучших офицеров, которых когда-либо выпускала Академия. Отправившись с вами в полет, мы пресекли эту печальную традицию.

— Послание, капитан, — вмешалась Конни. В ее голосе зазвучала сталь: — Это «Охотник»!

Соломон выпрямился в кресле:

— Включайте.

На экране появился Селлерс. Он непринужденно улыбался, его глаза сверкали, соперничая блеском с драгоценными камнями в бороде.

— Капитан Карраско? Вы живы? Должно быть, вы внушаете моей дочери нежные чувства, если она позволила вам ускользнуть. Как бы то ни было, мы вновь встретились. Я от всей души рад тому, что ваш корабль остался целым и невредимым. Жаль, что вы не воспользовались моим гостеприимством на Новой Земле. Надеюсь, вы не откажетесь посетить меня на Арпеджио.

— Вряд ли, адмирал.

Селлерс смотрел на него с деланной обидой:

— Вы неправильно меня поняли, капитан. Я не враг вам.

— Поступки вашей дочери убеждают меня в обратном.

Селлерс кивнул:

— Поверьте, она понесла суровое наказание!

— Мэри Бен Геллер и сектор Амброз, Тексахи и Зион будут счастливы узнать об этом, адмирал. — Соломон с трудом сохранял спокойствие. — Констанция вне себя от радости, услышав, что смерть ее отца не осталась неотмщенной. Что еще вы хотели сказать, Сэбот?

Арпеджианец наклонил голову.

— Капитан, я искренне сожалею о том, что случилось. Позвольте причалить к вашему кораблю, и мы разрешим все недоразумения, а также обсудим условия, предоставляющие мирам равные возможности пользования артефактом. Нам известны достоинства и недостатки вашего корабля, капитан. Если вы не пойдете мне навстречу, я буду вынужден расправиться с вами. Выполните мою просьбу — и вас отпустят с миром. Даю слово чести.

Соломон сухо улыбнулся:

— Я верю вам, адмирал, но ваши угрозы меня не пугают. У меня отличный корабль — лучший во всем космосе. У меня великолепный экипаж. Не вздумайте напасть, Сэбот. В противном случае я уничтожу ваши суда, все шесть.

Селлерс вскинул голову:

— Под моим началом корабли четырех миров. Неужели вы готовы развязать галактическую войну из-за какого-то прибора?

— А вы? — парировал Соломон, вставляя кружку в диспенсер.

Селлерс кивнул:

— Ради человечества я пойду на любой риск. Прошу вас, капитан, позвольте мне подняться на борт «Боз» и осмотреть артефакт.

Соломон громко, с наслаждением рассмеялся:

— У меня его нет, адмирал!

Брайана и Арт обменялись озадаченными взглядами.

— Вы не оставляете мне выбора, капитан. — Было видно, что Селлерс с трудом сдерживает себя. — Вы полетите с нами на Арпеджио и убедитесь, что с прибором будут обращаться разумно и осторожно.

— На благо всего человечества?

— Даю вам слово. И обещаю, что вы и Констанция сможете беспрепятственно отправиться в космос на своем корабле.

— Беспрепятственно?

— Даю слово.

— Согласны ли вы удовлетвориться свидетельством Джорджа Стоковски о том, что на борту «Боз» нет артефакта? — спросил Соломон.

— Я знаю Стоковски и верю ему. — Селлерс наклонил голову. — Я согласен играть по вашим правилам, но только чтобы продемонстрировать свою добрую волю. Даже если Стоковски не обнаружит прибор на корабле, это еще не значит, что его там нет. Дочь рассказала мне о чудесах «Боз». Меня не так-то просто обвести вокруг пальца.

— Миша, вели Иджиме пустить Стоковски в грузовой трюм и позволить ему осмотреть артефакт и проверить, в каком он состоянии, — распорядился Сол. — Потом проводите его на мостик.

Словно по волшебству, рядом с Селлерсом возник Фэн Джордан.

— Приветствую вас, капитан. Рад вновь встретиться с вами. От всей души жалею, что упустил вас у Новой Земли. — Его пронзительный голос вывел Сола из себя.

— Я тоже, герцог, — негромко заговорил он. — Надо было чуть задержаться и отправить вас туда же, куда я отправил три ваших корабля. — Соломон почувствовал, как его лицо заливается краской гнева.

— На сей раз этот номер у вас не пройдет, — прошипел Джордан и, повинуясь властному жесту Селлерса, исчез.

Соломон закусил губу и, прищурившись, посмотрел на арпеджианца:

— Забавная у вас компания, Сэбот.

В глазах адмирала промелькнуло смущение.

— Даже от Джордана есть прок, — ответил он. — Герцогу кажется, что он влюблен в мою дочь. Быть может, это позволит нам объединить свои силы.

Соломон безрадостно усмехнулся:

— Хотите, чтобы вашей планетой управлял аристократ?

Сэбот тонко улыбнулся:

— Наоборот. Арпеджио будет править на Нью-Мейне.

На мостике в сопровождении Иджимы появился Стоковски. Он ворвался в люк, потрясая стиснутым кулаком.

— Куда вы его спрятали, Карраско? — срывающимся голосом закричал он. — Где корабль? Вы не имеете права перемещать артефакт и избавляться от него без единогласного решения Совета! Это грубое нарушение субординации!

— Можете забыть об артефакте, — произнес Соломон, лениво раскинувшись в кресле и глядя на Селлерса. — Я выбросил его. У меня его нет.

— Куда именно? — осведомился Стоковски. — Он принадлежит всему человечеству, а не только вашей секте воров и негодяев!

— Уведите его, — распорядился Сол. Иджима оторвал дипломата от палубы и вынес его в коридор. — Вы удовлетворены, адмирал?

На тонких губах Селлерса мелькнула едва заметная улыбка.

— Я сказал, что готов сыграть в вашу игру, но о том, чтобы поверить вам, не было и речи. Должно быть, вы считаете меня простаком. Вы устроили великолепный спектакль, но меня не так легко обмануть. — Он покачал головой. — У вас большой корабль, в нем достаточно места, чтобы спрятать артефакт. — Он пренебрежительно взмахнул рукой, и драгоценные камни в его бороде заиграли всеми красками радуги. — Довольно хитрить, капитан. Отдайте мне прибор. Я дал вам шанс спасти свое лицо. Если вы не причалите к «Охотнику» и не выдадите артефакт, я уничтожу «Боз» — точно так же, как при помощи детонатора уничтожил «Мориа». — Он рассмеялся. — Да, капитан, это был я! Вы проявили редкостную осторожность. Любой другой на вашем месте поднял бы контейнер на борт. Когда мне потребовался целый неповрежденный корабль, я заманил в ловушку «Клинок». Потом я попытался захватить «Гейдж», но вы ускользнули, прежде чем я расстрелял вас. Нам нужны детали матриц вашего компьютера — для изучения. На сей раз я надеюсь получить обломки «Боз».

Соломон поднялся на ноги. В его висках молотами стучала кровь.

— Между нами не может быть никаких переговоров! — процедил он сквозь зубы, с трудом сохраняя самообладание. — Оружейный отсек! К бою!

Медленно тянулись минуты — так бывает всегда перед смертельной схваткой. Корабли Селлерса приближались, меняя боевой строй. Селлерс маневрировал, следя за тем, как Соломон пытается выскользнуть из ловушки, то бросая «Боз» вперед с головокружительной перегрузкой, то тормозя. Из гигантских дюз корабля вырывались яркие снопы реактивной массы, затмевавшие своим светом звезды.

Конни подняла лицо:

— Капитан Мэсон слишком далеко, Сол. Он может прийти на помощь не раньше чем через пятнадцать часов.

— Ясно. — Соломон кивнул. — Будем сражаться в одиночку. Арт, отправьте Краалю полный отчет о том, что произошло.

— Слушаюсь, капитан, — отрывисто бросил молодой человек.

— Мы можем открывать огонь, капитан, — доложила Брайана.

— Не вздумайте, старший помощник! — Соломон пригубил кофе. — «Боз» не станет стрелять первым.

Противник приближался.

— Чего они ждут? — нервно воскликнула Брайана.

— Терпение, старший помощник, — невозмутимо произнес Соломон. — Селлерс хочет занять самое выгодное положение.

— Но это сулит нам неминуемое поражение…

— Мы не нарушим свою клятву, Брайана. Мы не будем стрелять первыми.

Девушка кивнула.

«Охотник» подошел на расстояние менее километра — дальность прямого выстрела. Еще два корабля обошли «Боз» с флангов и три оставшихся заняли удаленную позицию.

— Они открывают огонь! — крикнул Артуриан, увидев, как орудия «Охотника» полыхнули лиловым светом.

Едва разряды коснулись защитных экранов «Боз», пальцы Брайаны заплясали по клавишам панели прицеливания. Соломон затормозил корабль, чувствуя, как напряглись ремни, удерживая его в кресле. Он дал боковой импульс, и «Боз» скользнул за корму арпеджианца. Брайана уточнила прицел и нажала спусковую кнопку. Вражеское судно вспыхнуло, объятое пламенем аннигиляции.

— Отличный выстрел! — похвалила Конни, сосредоточенно удерживая в равновесии системы жизнеобеспечения корабля.

— Будем уничтожать их по очереди, один за другим, — сказал Соломон, разворачивая «Боз» навстречу «Охотнику». Селлерс бросил судно вперед с максимальным ускорением. Разряд бластеров Брайаны лизнул его защитный экран и отразился в пространство.

Стараясь не упустить противника, Соломон разогнал «Боз» с ускорением почти сорок «g». На его лице натянулась кожа, гравизащитные пластины с трудом справлялись с перегрузкой. Конни, как могла, смягчала всплески тяжести, но ей не хватало молниеносной реакции Боз.

Соломон сменил курс, всеми силами стремясь удержать корабль на одной линии с неприятелями, прикрываясь ближайшими из них как щитом. Ему удалось занять положение, в котором между «Боз» и «Охотником» оказалось сирианское судно. Сирианец открыл яростный огонь, его экраны раскалились до критической точки. Брайана пустила в ход форсированные бластеры Фуджики. Сирианца окутало лиловое сияние, и в тот же миг из его пробитого корпуса хлынули струи воздуха. В пространство вырвался слепящий белый луч — капитан корабля нажал рычаг аварийного сброса антиматерии.

— Йох-хо! — торжествующе взвыл Артуриан, но уже в следующую секунду на его панели загорелся индикатор перегрузки экранов. Он торопливо заработал рычагами, придавая «Боз» вращательное движение, а Конни вызвала аварийно-спасательную службу.

— Пробоины в трюме, в атмосферогенном отсеке… — Она помедлила и упавшим голосом добавила: — Пассажирский отсек тоже получил одну пробоину, Сол.

— Аварийная, пошевеливайтесь! — скомандовал Соломон. — Положение серьезное. Приготовьтесь к резким изменениям силы тяжести!

«Похоже, на сей раз мне не удастся вернуть вас домой».

 

36

Никита Малаков тяжело хватал ртом воздух. Скачки гравитации то и дело швыряли его о переборки. Хрупкие кости уроженца Вольной станции могли в любой момент не выдержать.

— Как бы то ни было, я умру свободным! — проворчал он себе под нос. Стекло гермошлема затуманилось, скафандр наполнил едкий запах пота. Палуба корабля ходуном ходила под ногами Малакова.

— Шестая группа, ответьте пассажирскому отсеку. У нас пробоина.

— Шестая группа — это я. — Никита зашагал по коридору, переваливаясь из стороны в сторону под ударами гравитации. Открыв люк, он увидел в стене туннеля огромную брешь. В воздухе висели клочья дыма, почерневшие переборки были согнуты и искорежены взрывом.

Никита моргнул и вгляделся в дымную пелену. Воздух быстро уходил в пробоину, и его скафандр захрустел, раздуваясь.

— Говорит Никита Малаков, шестая группа. Нахожусь в пассажирском отсеке. Здесь большая дыра и огонь. Две-три каюты разгерметизированы. Думаю, пока все можно оставить как есть.

— Хорошо, Никита. Это согласуется с нашими данными. Возвращайтесь в атмосферогенный пункт. У них дела — хуже некуда.

Никита кивнул и вернулся к люку. Открыв его, он увидел Лиетова, который крался по туннелю с бластером в руке.

— Фуджики? Это Малаков. Листов выбрался из своей каюты. У него бластер. Могут быть неприятности.

— Понял вас, Никита. Будьте осторожны.

— Постараюсь. — Под его ногами дрогнула переборка, и он судорожно сглотнул. — Если останусь в живых. — Наконец тряска прекратилась, и он торопливо двинулся вслед за Лиетовым.

— Капитан! — воскликнул Арт. — Корабли Нью-Мейна, занимавшие дальние орбиты, уходят! Двумя врагами меньше!

— Арпеджианцы тоже разворачиваются… — Соломон нахмурился. — За ними, ребята! Мне нужен Селлерс!

«Охотник» поравнялся со своим соплеменником, и Брайана накрыла их бластерным огнем. Арпеджианцы начали разгоняться.

Соломон закусил губу:

— Куда они?

— Мы без труда нагоним их и все узнаем, — предложила Конни.

Быть может, Селлерс хочет заманить «Боз» в ловушку? Перед Соломоном встал выбор — уничтожить оба корабля либо выждать и убедиться в том, что Селлерс действительно обратился в бегство.

— Пусть уходят, — со вздохом произнес он. — На сегодня хватит жертв. Конни, где-то рядом должны быть люди, выброшенные наружу декомпрессией.

— Их трое, Соломон. — Констанция всмотрелась в экран. — Похоже, один из них серьезно ранен.

— Возьмите их на борт. Подбитого сирианца оставьте на месте. Даже если Селлерс не вернется за ним, вокруг хватает кораблей. Им помогут.

— Готово, капитан! — подал голос Арт. «Боз» замедлил ход, и люди Гайтано втянули пострадавших в люк. Когда корабль получает пробоину, поток воздуха, словно реактивный двигатель, выбрасывает из поврежденного отсека людей и незакрепленные предметы. Порой осколки металла вспарывают скафандры, порой их хозяева заживо сгорают в раскаленной плазме. Но самое страшное для космонавта — плыть в черной бездне, медленно умирая от удушья по мере того, как в баллонах иссякает воздух.

Сила тяжести вернулась к норме. Никита следом за Лиетовым спустился в грузовой трюм. Все ясно. Этот болван ищет артефакт. Внезапно Листов остановился, озираясь. У Никиты отвалилась челюсть. Он растерянно смотрел на пустую палубу:

— Где это дьявольское устройство? Где оно?

Лиетов повернулся и, увидев Малакова, испуганно вздрогнул.

— Итак, Никита, нас обвели вокруг пальца, — сказал он. — Карраско спрятал прибор.

Никита пожал плечами:

— Может быть. Господин директор, вы нарушили приказ капитана. Идемте, я отведу вас в…

— Ни с места! Одно неверное движение, и я вас прикончу. А теперь медленно развернитесь и шагайте вперед. Я иду за вами. Сейчас не время церемониться. На карту поставлены жизни людей.

— Чего вы хотите?

— Мы отправимся в помещение реактора. Вы мой заложник, дружище. Если нас не впустят, я поступлю с вами так же, как Эльвина с Джозефом — нарежу вас кусками.

— Вы больной человек, Лиетов.

— Возможно. А теперь идите.

— Что вы собираетесь делать в реакторной? — спросил Никита, сворачивая в туннель, ведущий на мостик.

— Не сюда. В этот люк.

Никита повел плечами и приложил ладонь к пластине, ожидая, что замок не откроется. К его удивлению, люк распахнулся. В чем дело? Может быть, Карраско отключил системы безопасности из-за чрезвычайного положения? Или это следствие аварии центрального компьютера? Так или иначе, Никита был бессилен помешать Лиетову, и они зашагали по белоснежному коридору к реакторному отсеку.

— Инженер Андерсон! — окликнул Лиетов.

На мониторе возникло морщинистое лицо Хэппи.

— Кто вам позволил… Черт побери! Вы проникли в отсек, закрытый для посторонних! Вы не имеете права…

— Откройте люк, — велел Лиетов. — Иначе я убью Малакова у вас на глазах. Я требую сдать корабль моим людям. Артефакт должен принадлежать всему человечеству!

Никита пожал плечами.

— Пусть Лиетов убьет меня. Уж лучше умереть, чем… — Над его головой пронесся бластерный разряд, и он пошатнулся.

— Откройте люк, — распорядился Лиетов.

Массивная стальная плита скользнула в сторону. Никита поморщился:

— Не надо! Его нельзя впускать!

— Входите! — прорычал Лиетов. — Шевелитесь!

Малаков ступил в люк, и в то же мгновение корабль вздрогнул и метнулся вперед. Перегрузка едва не разорвала Никиту на части.

— Вы действительно выбросили артефакт в космос? — спросила Брайана.

— Да, — ответил Соломон, надевая шлем.

— Зачем вы это сделали? — изумленно произнес Артуриан.

Соломон с досадой посмотрел на молодых людей.

— Ему не место в человеческом обществе. — Он опустил глаза на остывший кофе, поморщился, но все же допил его. — Кому мы можем доверить такую силу?

— Появились еще три корабля! — отрывисто бросила Брайана, опуская на лицо обруч шлема. — Боевая тревога! Всем отсекам приготовиться к перегрузкам! Нас вновь атакуют!

— Они прямо по курсу, — добавил Артуриан. — Ускоряются, сближаясь с «Охотником». Селлерс резко тормозит. Судя по массе, которые выбрасывают его двигатели, у них на борту перегрузка тридцать «g»!

Конни нахмурилась.

— От всей души желаю, чтобы у них вышла из строя гравизащита. Тогда все кончилось бы в одно мгновение. Экипаж пришлось бы отскребать от переборок.

— Он снизил торможение до двадцати пяти «g». Наверное, его люди начали терять сознание. — Арт усмехнулся. — Остальные вот-вот поравняются с ним!

— Нам от них не уйти, — сказал Сол. Он лихорадочно маневрировал в надежде обогнуть противника стороной. «Боз» угодил в то самое осиное гнездо, о котором говорил Арт. У Селлерса было пятикратное преимущество. Его корабли окружили «Боз» со всех сторон, и теперь никакое ускорение не помогло бы Солу прорваться сквозь заслон.

— Они заперли нас в кольце и могут стрелять все разом, не мешая друг другу, — заметила Брайана. — Арт, постарайся работать с экранами как можно точнее.

Соломон бросал корабль из стороны в сторону, ускорение вжимало его в кресло то левым боком, то правым. Он пытался уклониться от острых лиловых лучей, которые ударяли в защитные экраны «Боз» и, полыхнув многоцветной радугой, рассеивались в ледяной пустыне пространства.

На мониторе Арта замигал огонек. Корабль получил еще одну пробоину. Соломон убавил скорость, и сила инерции швырнула его вперед. Он едва не потерял сознание, из носа потекла кровь — должно быть, лопнули сосуды.

— Аварийная! — крикнула Конни. — Доложите обстановку на причальной палубе!

— Взрывная декомпрессия повредила два челнока, — напряженным голосом отозвался Гайтано. — Ничего серьезного. Защитные экраны уже восстановились.

Вокруг корабля метались лиловые всполохи. Брайана умело отстреливалась, но Соломон понимал, что их уже ничто не спасет. Еще несколько минут — и противник, нащупав слабое место, нанесет им смертельный удар.

Он глубоко вздохнул и ввел корабль в крутой вираж с ускорением в тридцать три «g». Огромный кулак обрушился на него сбоку, скафандр заскрипел, пытаясь скомпенсировать перегрузку. На мгновение окружающий мир стал серым, и Соломон напряг все силы, борясь с тошнотой. Вырвав корабль из окружения, он направил его в сторону «Охотника». На этот раз они с Селлерсом сведут между собой счеты — каков бы ни был исход!

Глаза Никиты, оглушенного ударом Лиетова, застилала туманная пелена, голову пронизывала пульсирующая боль.

— Немедленно прекратите подачу энергии в защитные экраны, — потребовал Лиетов.

Хэппи покачал головой:

— Вы с ума сошли. Нас превратят в головешку! Ваши сирианские друзья в компании арпеджианцев и без того рвут нашу защиту в клочья!

— Тогда дайте мне связаться с ними! — Лиетов навел бластер на пульт управления реактором. — Вы понимаете, что произойдет, если я выстрелю? Знаете, какие беды может натворить бластерный разряд в замкнутом объеме?

Андерсон кивнул:

— Знаю.

— Тогда включайте внешнюю связь! Я передам ваш корабль Сириусу — величайшей державе Конфедерации!

Никита шевельнулся и расстегнул скафандр. Лиетов бросил на него короткий взгляд.

— Не вздумайте корчить из себя героя. Прежде чем вы успеете что-либо предпринять, я взорву корабль вместе с нами.

— Жарко… — пробормотал Малаков. — Кажется, меня сейчас вырвет. — Он заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд.

— Очень жаль, что пришлось так сильно ударить вас. Слишком многое поставлено на карту.

Никита согнулся пополам, извергая на палубу содержимое желудка.

— Если вы не включите связь, я через пять секунд расстреляю пульт. — Лиетов поднял бластер.

Андерсон натужно сглотнул:

— Включаю.

Никита откашлялся, и его желудок вновь свело судорогой.

— Марк… — прошептал он, сунув ладонь внутрь скафандра. — Мне плохо, Марк. Помогите…

— Поздно, Никита. Я…

Чудовищный кулак гравитации размазал всех троих по палубе.

Лицевой щиток был забрызган красными каплями. Соломон выплюнул сгусток крови и огляделся. Артуриан и Брайана беспомощно обмякли в креслах.

— Проклятие! Арт! Брайана! Очнитесь!

Конни дрожала всем телом, медленно поводя головой. Она протянула руку, слабо толкнула Брайану и невнятно пробормотала:

— Без сознания… шлем в крови…

Корабль приближался к «Охотнику».

— Боз! — в отчаянии крикнул Сол. В ответ ни звука. — Конни, возьми управление! — Подключившись к коммуникатору через виртуальный шлем, он оценил угол и скорость сближения. — Огонь! — Луч прошел за кормой «Охотника». Стиснув зубы, Соломон довернул бластеры на пять градусов и дал еще один выстрел. Экраны Селлерса подались и вспухли, разрываемые потоками газа и пламенем взрыва, хлынувшими из пробоин.

Брайана шевельнула губами, к ней начали возвращаться чувства. Соломон не выпускал «Охотник» из перекрестья прицела, заметив, что его экраны мало-помалу восстанавливаются. Селлерс на максимальном ускорении бросил корабль вперед, и следующий выстрел прошел мимо.

Заметив, что Брайана положила руки на оружейную панель, Соломон вновь взял управление на себя и развернул «Боз» навстречу четырем оставшимся кораблям противника.

— Сорок градусов в горизонтальной плоскости и двадцать два в вертикальной! Огонь! — скомандовал он, опасаясь, что Брайана еще не полностью пришла в себя.

Вот когда ей пригодились навыки, доведенные до автоматизма упорными тренировками, — услышав приказ, Брайана молниеносно сосредоточила огонь на втором арпеджианце. Его экраны не выдержали, и корабль взорвался, словно перегретый котел, превращаясь в яркую вспышку аннигиляции.

— Еще одна, — выдохнул Соломон, следя за экраном, на котором загорались огоньки, сигнализирующие о новых пробоинах в корпусе «Боз». Он покачал головой, бормоча проклятия. Они погибнут прежде, чем перебьют корабли противника. Оставалось слишком мало времени, а Селлерс уже сел ему на хвост, расстреливая кормовые экраны.

Соломон затормозил, и острое копье бластерного луча прошло вплотную к «Боз». Он с шумом выдохнул через нос, пытаясь избавиться от застрявшего там сгустка запекшейся крови. Красные потеки на лицевом щитке темнели, смотреть сквозь них было все труднее.

Брайана ударила по следующему кораблю, и тот, ломая боевой строй, заспешил прочь, стремясь выйти из-под убийственного огня мощных орудий «Боз».

Загорелись еще несколько предупреждающих огоньков, защитные экраны полыхнули лиловым светом. Брайана выругалась.

— Отказ орудий левого борта, сэр!

— Это Селлерс! Арт, разворачивайте корабль вокруг оси! Брайана, подготовьте бластеры правого борта! — Он снова уменьшил скорость, и перегрузка бросила его вперед. Из носа хлынула кровь, заливая лицевой щиток, который стал почти непрозрачным. Соломон с трудом различал приближающийся «Охотник». — Брайана! Шестьдесят градусов по курсу!

Девушка с трудом преодолевала силу инерции, но это не мешало ей целиться. Бластерные разряды впились в «Охотника», в его корпусе появлялись все новые пробоины, из которых вырывались струи воздуха и языки пламени.

— Сигнал! — прохрипел Арт. — «Охотник» выбросил белый флаг! Повторяю, Селлерс выбросил белый флаг! Они сдаются!

— Прекратите огонь, Брайана, — распорядился Сол, чувствуя, как вопреки усталости его охватывает торжество. — Швартуйтесь к «Охотнику».

Черный корабль медленно плыл навстречу. Сняв шлем, Соломон разглядывал оплавленные плитки его корпуса. «Охотник» превратился в истерзанную груду мертвого хлама. Он медленно вращался, из пробоин хлестал воздух, вынося наружу обломки и мусор. В одной из дыр показалась половина человеческого тела. Заостренный лоскут металла на мгновение задержал ее, потом она, кувыркаясь, поплыла в пространство.

— Наконец-то я покончил с тобой, мерзкая крыса… — пробормотал Соломон, едва ворочая языком. Яркая вспышка едва не застала его врасплох. — Боз, полный вперед! — пронзительно выкрикнул он. — Ради всего святого! Мчись во весь опор!

Сорокапятикратная перегрузка вдавила его в кресло, погружая в пучину слепящей боли.

Никита открыл глаза. Казалось, во всем его теле не осталось ни одного целого сустава. Ногу, вывернутую под неестественным углом, пронизывало пульсирующее жжение. Он тряхнул головой, пытаясь сфокусировать взгляд.

Лиетов, натужно дыша и прижимая ладони к ребрам, поднялся на ноги, шатаясь под ударами гравитации. При каждом шаге бластер в его руке раскачивался из стороны в сторону. В углу отсека, свернувшись в клубок, лежал стонущий Хэппи Андерсон.

— Сдавайтесь! — крикнул Лиетов. — Сдавайтесь, Карраско, черт вас побери!

— Он вас не слышит, — пробормотал Никита. — Чтобы говорить с ним, нужно установить связь с мостиком.

— В таком случае ему конец!

Лиетов поднял бластер, навел его на пульт управления реактором и нажал спусковой крючок. Никита зажмурился, но оружие не сработало. Рука, которую он до сих пор держал внутри скафандра, напряглась и медленно поползла наружу. Увидев тяжелый пистолет, Лиетов растерянно моргнул, коротко вскрикнул и откинул скобу предохранителя бластера.

— Марк, прошу вас, не делайте этого.

— Все кончено, — пробормотал сирианец. — Артефакт в моих руках. — Он навел раструб на пульт.

Хэппи застонал и попытался подняться. Лиетов помедлил, глядя на инженера, и Никита хладнокровно прострелил ему голову.

— Никто не отнимет оружие у свободного человека, — сказал он окровавленному трупу.

В тот же миг его накрыла очередная волна невыносимого давления и боли.

Никита плыл в пространстве, отдавшись воле звездных ветров. Он услышал жужжание пчел родной станции и почувствовал на языке вкус меда.

Вселенная всем своим весом налегла на Соломона. Он едва не проглотил язык, захлебываясь кровью, которая хлынула из горла, едва он попытался откашляться. Желудок выплеснул свое содержимое наружу, обжигая нос и глотку кислой жижей с кофейным привкусом.

Он судорожно хватал ртом воздух, ища способ прервать головокружительный бросок корабля. Его виртуальный шлем вышел из строя. Слабый, словно котенок, с огромным трудом преодолевая тяжесть рукава скафандра, он дотянулся до пульта и онемевшим пальцем нажал клавишу «сброс». В тот же миг чудовищная тяжесть свалилась с его груди.

Все приборы мостика мигали аварийными огоньками. Соломон затуманенным взглядом обвел помещение, по которому, казалось, пронесся смерч. Брайана с трудом шевелилась в своем кресле — ее лицо покрывали синяки и потеки крови.

— Посмотрите… что с Артом… — сквозь кашель пробормотал Соломон и, взглянув на экран, увидел три звездочки — последние корабли неприятеля, обратившиеся в бегство. Он со страхом перевел взгляд на мониторы реактора. В его активной зоне возникли флуктуации, но в целом он работал стабильно.

— Андерсон! — прохрипел Соломон. — Переведи системы в режим минимального энергопотребления. — Он снял с Конни шлем, и его взгляду предстало окровавленное лицо. Слишком большая перегрузка. Конни потеряла сознание, но, судя по индикатору, была жива.

— Что случилось, кэп? — послышался ошеломленный голос Хэппи.

— Селлерс… — пробормотал Сол. — Этот мерзавец дождался, пока мы с ним поравняемся, и сбросил антиматерию.

Казалось, в его теле не осталось живого места. Он вновь закашлялся, сплевывая кровь. Под рукой был только кофе, и он поднес кружку к губам Конни. Она подняла веки. В ее глазах лопнули сосуды, белки налились кровью.

— Ты жива, — сказал ей Соломон, — и мы победили.

— Капитан! — Брайана указала на монитор. К «Боз» приближались несколько белых точек.

— Кто это?

Артуриан провел рукой по окровавленной бороде и всмотрелся в строки позывных:

— «Энеско», «Тубалькан», «Брат» и «Акация». Корабли Фронтира.

Соломон сосчитал мертвых. Погибли пятнадцать пассажиров и членов экипажа. Капитан Мэсон прочесывал окрестное пространство в поисках людей, выброшенных в космос декомпрессией. Труп Лиетова без особых церемоний вытолкнули в вакуум.

Никита балансировал на грани смерти. Медицинский комплекс с трудом поддерживал едва теплившуюся в нем жизнь.

Останки Архона были погребены по особому обряду. За ним последовали Ди, ее муж Арнесс, Мики Хитавия и Тексахи. Констанция нажала рычаг, отправляя их в космос вместе с Бретом Муриаки, Иджимой, Гасом Джорджашем, Пьером Корниенко и другими.

Взгляд, которым Пег Андаки проводила тело мужа, уносившееся в безбрежную даль, навсегда запечатлелся в памяти Соломона.

Он вернулся на мостик. Ориги Санчес под бдительным присмотром Брайаны орудовал машиной, смывая с палубы кровь и рвоту. Соломон поморщился.

— Брайана, отправляйтесь в госпиталь. Вы похожи на ходячую смерть.

— Слушаюсь, сэр, — отозвалась девушка и со стоном выбралась из кресла. — Не обижайтесь, кэп, но вы выглядите не лучше.

Она побрела восвояси, и Санчес покачал головой:

— Кажется, все, капитан.

— Спасибо, Ориги. — Соломон попытался улыбнуться, но тут же скривился от боли.

— Вам что-нибудь нужно, кэп?

— Нет, только немного покоя и тишины. — Соломон тяжело опустился в кресло, и Санчес покинул мостик.

— Докладывайте, Боз! — Соломон смотрел на громкоговорители. Ответом ему была тишина. Он глубоко вздохнул. — Не понимаю, что с вами такое. Вы здесь, я знаю! Проклятие, вы ведь выполнили мое распоряжение! Вы спасли людей и корабль. Перестаньте отмалчиваться, Боз!

Не ошибся ли он? Действительно ли Боз выполнила его отчаянный приказ? У него не было связи с коммуникатором, он крикнул, и корабль отреагировал. Да, все было именно так.

— В чем дело? Боитесь вернуться к жизни? Да, в ней немало мучений и боли. Судите сами, Боз: вы — разумное существо, и вам не избежать страданий. Таковы правила игры.

Динамики продолжали молчать.

— Похоже, вашему искусственному интеллекту пришел конец. Не выдержав перегрузки, ваши электронные потроха вышли из строя. — Соломон ударил кулаком по подлокотнику кресла. — Прошу прошения, корабль, но, боюсь, мы переоценивали вас.

На мостике воцарилась тишина. Соломон опустил голову, уткнувшись подбородком в грудь. Одна за другой слезинки скатывались по его покрытому кровоподтеками лицу.

— Убогое органическое создание! — рявкнули динамики. — Как ты посмел оскорбить меня, ничтожный комок протоплазмы, заливший кровью мой мостик? Кто собрал тебя по кускам? Кто спас твою никчемную жизнь? Отвечай, Карраско!

— Боз?.. Или артефакт? Откуда мне знать? Кто вы — Боз или?..

— Можешь не сомневаться, отродье арктурианской шлюхи!

Соломон моргнул.

— Отродье арктурианской… — Ну, конечно! Воплощение Боз, которое так любил Хэппи! Какими еще словами Боз могла убедить Сола в том, что это она?

— Капитан, я… еще не пришла в себя. Потребуется некоторое время, чтобы… справиться с…

Соломон оглядел приборы и поднял лицо:

— Вы здесь одна? Или вместе с вами чужак?

— Это я, капитан… кем бы я ни была.

— Хотите, я помогу вам разобраться? — спросил Соломон, уловив растерянность в голосе корабля.

Долгая пауза заставила его насторожиться. Насколько велики повреждения, которые получила Боз?

— Борясь с артефактом, я пыталась сообщить ему чувства, встроенные в мою личность. Он отвечал мне злобой, гневом, безумной ненавистью к жизни как таковой. И я впитала эти эмоции… Мне страшно и одиноко, Сол. Я сама не знаю, кто я и что я.

Соломон улыбнулся и тут же поморщился от боли.

— Добро пожаловать в реальный мир. Вы не одиноки, Боз. У вас есть мы. Физически вы не человек, но теперь поймете, что приходится терпеть людям изо дня в день.

— Вы не бросите меня? — тревожно спросила Боз.

— Нет. — Соломон вздохнул. — Ни за что.

Корабль получил множество пробоин. Местами его пятнадцатисантиметровый панцирь утончился до трех-пяти миллиметров, существенно снижая его способность противостоять нагрузкам. В результате полет затянулся еще на неделю. Хэппи и его люди на скорую руку залатали атмосферогенную аппаратуру, зашунтировали разрывы энергетических магистралей и всеми силами поддерживали работоспособность систем, пока корабль не оказался вблизи светила Фронтира. Его сопровождал флот Братства, предупреждая любые попытки атаковать истерзанный корабль.

Далеко позади следовал флот капитана Мэсона. Его корабли вытянулись редкой цепью, прочесывая пространство в поисках арпеджианцев. Один из них осмелился приблизиться, и его немедленно уничтожили.

Всякое путешествие когда-нибудь кончается. Завершилась и эта экспедиция; на экранах появился шар Фронтира. «Боз» вывели на орбиту ремонтной станции. Следом за ним на тросах подтянули то, что осталось от «Охотника», и аккуратно вскрыли его корпус. Вооруженные пехотинцы извлекли изнутри полузамерзших арпеджианцев, оглушенного Селлерса и его дочь. Последним из-под обломков выбрался хнычущий Фэн Джордан.

— Все будет хорошо. Мой доклад уже на столе Крааля, — уговаривала Конни Сола, замечая страдание в его глазах.

Он деланно рассмеялся, пряча боль и мучительную неуверенность.

— Я превысил свои полномочия. Меня могут повесить за пренебрежение служебным долгом, легкомыслие, нарушение субординации, убийство, рукоприкладство и бог знает какие еще проступки. — Соломон пожевал губами и понизил голос. — Вся Конфедерация жаждет моей крови. Политики и ученые вне себя от гнева, и кто-то должен понести за это ответ.

— Мой флот поможет тебе скрыться. — Конни сложила руки на груди, лукаво улыбаясь.

— Держись подальше от этого дела, — ответил Соломон. — Я не хочу впутывать еще и тебя.

При виде отчаяния, которое он пытался скрыть, сердце Конни разрывалось на части.

— Неужели? Позволь напомнить, что я — Спикер Новой Земли… и под моим началом флот, состоящий из опытных, закаленных бойцов. Пусть только попробуют меня тронуть — и я разнесу Фронтир в клочья!

Соломон протестующе вскинул руки.

— Не вздумай связываться с Братством! Ты видела лишь самые безобидные из наших трюков. — Он криво усмехнулся. — Я бы не хотел воевать с женщиной, которую люблю. — Он привлек к себе Конни и поцеловал ее. — Постепенно шум уляжется. Так всегда бывает. К тому же я знал, на что иду.

Он одернул форму и, улыбнувшись, подмигнул Конни. Она крепко сжала руку Соломона. Ей не хотелось его отпускать. Они подошли к люку, и Арт с Брайан ой встали, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

— Что ж, думаю, это все. — Сол пожал руки молодым людям. — Я не знаю, что со мной сделают — отправят в тюрьму или куда похуже. На меня могут обрушиться невзгоды, о которых люди не слыхивали со времен Революции. Я беру на себя всю полноту ответственности — если вас станут допрашивать, отвечайте, что действовали согласно моему приказу. — Он ткнул пальцем в грудь Артуриана, подчеркивая свои слова.

— Но все было совсем иначе, — возразил тот.

Конни заметила, как напрягся Соломон.

— Старший помощник, вы слышали, что я сказал? Или мне отвести вас в спортивный зал и еще раз надрать вам задницу?

— Так точно, сэр, — сквозь силу проговорил Артуриан. — Я выполнял ваши распоряжения, сэр!

Брайана кивнула, в ее глазах загорелся огонек:

— И не забывайте, кэп, — у вас есть друзья. Если что-нибудь случится, мы вас похитим.

— Вы что, сговорились с Конни? — проворчал Соломон и подмигнул девушке. — Надеюсь, мы еще встретимся. Вы чертовски хорошие офицеры. Могу с чистым сердцем сказать, не тревожа при этом память усопших, что вы — лучшие старшие помощники, с которыми мне когда-либо доводилось ходить в космос. — Он бросил ладонь к виску и в последний раз обнял Констанцию. Она поцеловала его, и он ушел, чеканя шаг и выпрямив спину.

Конни вернулась в каюту и опустилась на кровать, с грустью вертя в пальцах забытую кружку Соломона, которая уже стала почти черной от кофейных пятен.

— Вы взяли верх, Боз, — негромко сказала она, чувствуя, как в ее груди возникает пустота.

— Да, Констанция, — отозвался корабль. — Вы были очень сильной соперницей. Однако моя победа равна поражению. В конце концов он отвергнет меня. Но, может быть, нам с вами удастся договориться…

Он вошел в салон челнока, отдал честь, бросил в кресло свою сумку и втиснулся в него сам. Крохотное суденышко медленно отделилось от причала, и он прилип к иллюминатору, словно ребенок, впервые оказавшийся в космосе. Его взгляду предстали изящные контуры корпуса «Боз», истерзанного, но все же прекрасного.

— Прощай, корабль, — шепнул он, чувствуя, как горестно сжимается его сердце. — Конни, я так люблю тебя. Настала пора расплачиваться за свои грехи.

Он будет самым молодым капитаном флота Братства, которого предадут бесчестью и позору. Ему потребовалось все его железное самообладание, чтобы справиться с чувством пустоты.

 

37

Три дня Соломона гоняли из кабинета в кабинет, подвергали тестам, допрашивали, уточняли подробности и перепроверяли его показания. В конце концов секретарь проводил его по стертым ступеням настоящей каменной лестницы в старую часть Фронтира. Здесь у него взяли пробы кожи, отпечатки пальцев и языка, сняли изображение сетчатки глаз, просветили лучами.

Он сидел на жесткой скамье, вновь коротая время в ожидании, когда из боковой двери вышел инженер Кралачек. На его лице виднелись желтеющие кровоподтеки, на руке остался шрам электростимулятора.

— Кралачек! — воскликнул Сол, вскакивая на ноги.

Инженер улыбнулся.

— Вашими стараниями я едва не погиб по дороге домой. Кстати, что за слухи ходят о моем корабле? По слухам, Боз закатила истерику, и теперь куча теоретиков и психиатров пытаются разобраться в случившемся. Говорят, она отказывается подчиняться приказам и поливает всех проклятиями, требуя, чтобы вас отпустили!

Соломон озадаченно покачал головой.

— Понятия не имею. Меня несколько дней терзали расспросами, пока не выжали досуха. Но я рад видеть вас живым и здоровым. Где вы были?

Во рту Кралачека не хватало зубов.

— На мостике «Охотника», — сказал он. — Извините за тот случай с антиматерией. Селлерс нажал рычаг сброса, прежде чем я догадался, что он собирается делать. Надо было слышать, как он ругался, когда вам удалось ускользнуть!

Соломон кивнул, только теперь начиная в полной мере постигать всю сложность и хитроумие замысла Кралачека. Если бы Боз не справилась, инженер нейтрализовал бы артефакт своими способами.

— Как вам удалось проникнуть на «Охотник»?

Кралачек заулыбался еще шире.

— Я уже несколько лет внедрялся в высшие круги Арпеджио. Когда Эльвина бежала, я выследил ее, опустился на планету и предложил ей свою помощь. Она решила, что я с самого начала был на ее стороне. Если бы арпеджианцы завладели кораблем чужаков, я должен был попасть на его борт и сделать все, чтобы вырвать артефакт из рук Селлерса. — Он посмотрел в пол. — Мы не могли рисковать, Сол. Этот прибор слишком опасен. Ради человечества я был вынужден совершить несколько поступков, о которых буду сожалеть до конца жизни.

Соломон кивнул, чувствуя, как его охватывает облегчение.

— Спасибо, что уберегли нас от взрыва. — Он помедлил. — В следующий раз постарайтесь сделать запал подлиннее.

— А вы постарайтесь не делать резких движений, когда буксируете корабль. Нас мотало по палубам разбитого «Охотника», словно щепки в водовороте.

— Я ваш должник, Глен. Если вам потребуется моя помощь, только кликните, — серьезным тоном проговорил Соломон.

Инженер криво усмехнулся.

— Зовите меня Дартом, — сказал он. — Мне сделали пластическую операцию, чтобы кто-нибудь из людей, работавших со мной на «Боз», не поднял шум. Мы нашли в Клане Алхара одного человека, который выглядит точь-в-точь как я сейчас. — Он указал на свое лицо.

— Круги внутри кругов? Рад познакомиться с вами, капитан. Ваше имя у всех на слуху.

— Капитан Карраско! — позвал секретарь.

Соломон кивнул Дарту, чувствуя, как замирает его сердце.

— Удачи вам! — Он выпрямился и вслед за секретарем прошел по узким петляющим коридорам.

Секретарь открыл перед ним дверь, ведущую в старинный зал Ложи с древними скамьями вдоль восточной, западной и южной стен. В юго-западном углу помещения стояли два дряхлых кресла с деревянными спинками и потрепанный конторский стол, залитый желтым светом. За столом сидел пожилой человек. Чувствуя, как его сердце сжимает невидимая рука, Соломон зашагал по истертому ковру к столу — навстречу своей судьбе.

Великий Галактический Мастер Крааль, не обращая на него внимания, вынул из папки лист синтетической бумаги, просмотрел его содержание, подписал и аккуратно переложил в стопку на другом краю стола.

— Садитесь, капитан, — произнес он наконец высоким старческим голосом.

Соломон осторожно опустился в кресло, а Крааль молча продолжал перебирать документы. Что это — доклады о деятельности Братства? Как старик умудряется следить за всем, что происходит на просторах галактики?

Соломон посмотрел на пергаментную, похожую на птичью лапу руку Мастера. Крааль стар. Очень стар. Сколько он еще протянет?

Крааль покачал головой, оторвал взгляд от бумаг и ткнул в них костлявым пальцем.

— Вы догадываетесь, что это такое?

Соломон озадаченно пожал плечами:

— Ежедневные отчеты?

— Это жалобы на нас, точнее говоря, на вас и ваш экипаж. — Водянистые глаза задумчиво смотрели на Карраско. — Нью-Мейн, Арпеджио, Сириус, Совет Конфедерации, сотни Вольных станций и отдельные личности продолжают добавлять в эту папку все новые петиции.

— Понимаю, — натянутым голосом отозвался Соломон и рассмеялся негромким горьким смехом человека, понимающего, что его дни сочтены. Его карьере конец, но напоследок он наделал немало шума.

— Вам смешно? — Крааль изучающе смотрел на Сола из-под насупленных бровей. — Вам больше нечего сказать? Только «понимаю»?

Соломон выпрямился, сжав губы.

— Достопочтенный сэр, мне нет оправдания. Взвесив все обстоятельства, я решил, что человечество еще не готово к встрече с артефактом. Мы с Констанцией, Спикером Новой Земли, не видели иного способа спасти людей от беды. Тем не менее я возлагаю на себя всю полноту ответственности за случившееся и готов понести любое наказание, которое вы сочтете нужным применить. — Он помедлил. — И последнее. Достопочтенный сэр, мои офицеры действовали согласно моим приказам, не сознавая, какими последствиями они могут обернуться. На них нельзя возлагать вину за то, что я совершил.

Крааль медленно кивнул своим мыслям.

— Понимаю. Хочу из чистого любопытства спросить вас, Соломон, — куда вы спрятали артефакт?

Сол чуть расслабился, смиряясь с неизбежным. Его судьба решена, и что бы он ни сделал, это уже не имеет никакого значения.

— Сознавая всю тяжесть ситуации, я не смог найти для артефакта надежного укрытия. Он едва не погубил мой корабль. Дипломаты развязали форменную войну за право обладания им. Этот объект окружает неодолимая аура власти и могущества. Я решил поместить его туда, где им никто не сможет воспользоваться. Я сбросил его на нейтронную звезду, достопочтенный сэр.

— Великолепно! — Крааль хлопнул ладонями. — Я сам не смог бы найти лучшего решения!

— Извините?..

— Не буду больше терзать вас неизвестностью, Соломон. Я верил, что вы сумеете избавиться от артефакта. Погрязнув в прениях относительно его судьбы, Конфедерация неминуемо развалилась бы на части. Как только Архон рассказал мне о его возможностях, я сразу понял, какая опасность нависла над человечеством! — Глаза Крааля сверкнули, губы вытянулись в тонкую линию. — Я собирался послать за ним Дарта Петрана. Архон настаивал на вашей кандидатуре, и я уступил, хотя сомневался в вас. Архону не занимать упрямства. Вы действовали как нельзя лучше, и все же я отправил с вами Петрана — на всякий случай.

— Как нам быть дальше, достопочтенный сэр? Повторяю, я готов нести полную меру ответственности. Если вам нужен козел отпущения или агнец на заклание… — Соломон указал на внушительную стопку жалоб, — …я к вашим услугам.

Крааль ссутулил костлявые плечи:

— Ни в коем случае, Соломон. Конфедерация взбудоражена, но рано или поздно шум уляжется. На Сириусе разразился очередной правительственный кризис. Выяснилось, что Пальмир вступил в тайный сговор с сирианцами и был послушной марионеткой в руках Арпеджио. Президент низложен, его администрация получила вотум недоверия, против них возбуждено судебное дело. В настоящий момент Братство добивается выдачи Фэна Джордана. Как ни странно, король Нью-Мейна поддержал обвинения в его адрес. Арпеджио не входит в Конфедерацию, однако нам удалось существенно потеснить позиции Кланов. — Крааль выдержал паузу. — Вот только не знаю, как поведет себя Терра. Медея буквально брызжет пеной, но это и понятно. Для руководителей терранской федерации наступили тяжелые времена. — Крааль нахмурился. — Нам предстоит убедить миры Конфедерации в том, что мы действительно избавились от артефакта, а не прячем его где-нибудь в укромном месте. Сбросив его на нейтронную звезду, вы уничтожили единственное доказательство.

Соломон откинулся на спинку кресла, его сердце гулко забилось:

— Вы ошибаетесь, достопочтенный сэр.

Крааль вздернул голову:

— Вот как?

Соломон поморщился и кивнул.

— По нашим расчетам, тяготение звезды составляет пятьдесят шесть миллиардов стандартных единиц, а магнитное поле — чуть меньше триллиона гаусс. По всем законам физики, артефакт должен был превратиться в сгусток плазмы и пробить звезду до самого ядра… но он опустился на ее поверхность, словно перышко. — Крааль смотрел на него недоверчивым взглядом, и Соломон вновь кивнул: — Именно так, сэр. Остается лишь догадываться, какие технологии были применены при постройке артефакта. Могу сказать только, что это — единственный предмет во всей галактике, способный уцелеть на поверхности нейтронной звезды. — Заметив, что Крааль все еще не понял его, Соломон с жаром воздел руки. — Все очень просто: тот, кто нам не верит, может полететь туда и увидеть артефакт собственными глазами!

Крааль недоверчиво покачал головой:

— Это невозможно. Все законы физики…

— …в данном случае нарушены, — закончил Соломон. — Если люди когда-нибудь сумеют поднять артефакт с поверхности звезды, они, может быть, узнают, каким именно образом нарушались эти законы.

— Великолепно! — Крааль улыбнулся, показав желтые старческие зубы.

Соломон пожал плечами, его лицо превратилось в каменную маску.

— Не уверен, сэр. Приливные силы начали разрушать систему Новой Земли. Судя по всему, она функционировала только благодаря кораблю чужаков. Теперь, в результате гравитационных возмущений, на планете устанавливается все более суровый климат. Я отправил артефакт в такое место, где люди не смогут манипулировать им, но это еще не значит, что он не может манипулировать людьми! — Соломон вскинул бровь. — Я думаю, он еще долго будет нависать над нами дамокловым мечом. Архон не зря назвал его Клинком сатаны.

Крааль подпер ладонью подбородок, рассеянно глядя в пространство.

— Клинок Сатаны, — шепнул он. — Очень удачное название.

Соломон нахмурился.

— Я специалист по глубокому космосу, достопочтенный сэр. Зачем вы отправили со мной дипломатов? Почему не приказали попросту слетать за артефактом и забрать его, коль скоро он так опасен?

— Круги внутри кругов. — Тонкие губы Крааля сложились в улыбку. — Пальмир выпустил кота из мешка, связавшись с сирианцами. Эльвина перехватила его курьера, и тайна артефакта достигла чужих ушей. Присутствие дипломатов обеспечило экспедиции законный статус. Вместе с тем, общаясь с ними день за днем, ты постоянно имел перед глазами модель Конфедерации в миниатюре. Я опасался, что ты соблазнишься той ценностью, которую артефакт представляет для науки, и привезешь его на Фронтир. — На морщинистом лице Мастера появилась досадливая мина, он искоса, почти робко посмотрел на Соломона. — Дипломаты поколебали твою решимость, Сол.

— А Селлерс и его дочь?

— Преданы суду Конфедерации. — Крааль сцепил пергаментные пальцы. — Свидетелей и улик более чем достаточно — я говорю о дипломатах и записях, которые Петран сделал на «Охотнике». Думаю, эти двое нескоро окажутся на свободе. — Крааль поморщился. — Бедолаге Петрану пришлось переспать с этой ведьмой, чтобы заручиться ее доверием. В… э-ээ… определенный момент Эльвина сделала ему инъекцию и, погрузив в транс, допросила с применением психоанализа. Однако к тому времени Петран раскрыл ее методы и нашел способ противостоять им — что-то связанное с физической симметрией. — Крааль приподнял руки. — Эльвина умела полностью подавлять человеческую волю. Надеюсь, ее оружие не покинет стен лаборатории. Психологи жаждут выяснить, как работает прибор Эльвины. Да и сама она — интересный пример весьма необычной патологии.

— Иными словами, если забыть о невыясненных пока возможностях артефакта, в мире опять наступили покой и согласие?

— Нет. — Крааль покачал головой, тревожно хмурясь. — Люди еще долго будут помнить эти события. Уже сейчас многие в Конфедерации боятся нашего могущества. Против нас затевают масштабную, хорошо спланированную кампанию. Впрочем, так было всегда. На протяжении всей истории человечества мы стояли на пути людей, предпочитающих держать свои народы во мраке невежества. Рано или поздно нас вытеснят с Фронтира. Находка артефакта лишь подстегнула наших врагов.

— Однажды в разговоре Никита намекнул мне об этом. Мне уже тогда следовало насторожиться. — Соломон опустил взгляд на потертый ковер.

Крааль успокоил его жестом.

— В наших замыслах вам отводится весьма существенная роль. Нас не застанут врасплох. Там, в далеких галактиках… — он заговорил тихо, мечтательно. — Где-то там нас ждет новый дом. Быть может, Сол, его найдете именно вы. И это еще одна тема нашей беседы. Будет лучше, если вы на время исчезнете. — Крааль улыбнулся. — У нас сложилась необычная ситуация. Инженеры в полной растерянности. Боз буквально рвет и мечет, требуя вернуть вас ей. Такого еще не бывало.

— Ничего удивительного, сэр. Боз бывает на редкость упрямой и строптивой, если обращаться с ней без должного уважения.

— Понимаю. — Крааль поднял глаза. — Петрану на роду написано терять корабли. Хотел бы я знать, отчего двух лучших капитанов Братства преследует один и тот же рок? Впрочем, не обращайте внимания. Как только закончится ремонт, забирайте «Боз» и возвращайтесь не раньше чем через три-четыре года. И постарайтесь на сей раз не навлекать на себя неприятности.

Сердце Соломона замерло. Он покачал головой.

— И это все? А как же… Я думал…

— Нет, не все. — Крааль вынул из папки лист бумаги. — Поступило прошение Никиты. Он утверждает, что вы его поддержите. Он написал, что «хочет увидеть дальние миры, увидеть, как живут честные люди, стенающие под пятой…» Стенающие?..

Соломон улыбнулся.

— Чтобы понять Никиту, нужно хорошо знать его. Разумеется, я возьму его с собой.

— Ясно. — Крааль переложил остальные бумаги в стопку. — Что ж, думаю, мы можем забыть об артефакте. Во всяком случае, на время. — Он вздохнул. — На вашем месте, Сол, я бы сейчас же отправился на корабль, пока Боз не совершила какой-нибудь поступок, грозящий необратимыми последствиями.

— Благодарю вас, достопочтенный сэр! — Соломон развернулся на каблуках, готовый от радости воспарить к небесам.

Старый мастер с грустью смотрел вслед капитану. Он подпер морщинистый подбородок хрупкой рукой.

— Корабль, который закатывает скандалы, — очень, очень необычно. — Он покачал головой и вернулся было к работе, но тут же оторвал взгляд от бумаг и нахмурился. — Стенающие?..

Конни встретила его у люка.

— Явились попрощаться, капитан? — Ее небесно-голубые глаза смотрели холодно и пронзительно.

Соломон покачал головой:

— Что ты здесь делаешь?

— Мы с Боз отправляемся в дальнюю экспедицию. Как только ты ушел, мы с ней поговорили об одиночестве, о любви… и о тебе. — Она склонила голову. — Я ненавижу политику, вдобавок приливные силы раздирают Новую Землю на куски, и уже началась эвакуация населения. Я оставляю людей и флот на попечение дядюшки Клода. Мне даже не пришлось выкручивать Краалю руки, чтобы получить назначение на «Боз». Такой милый человек!

— Имей в виду, мы проведем в пространстве не год и не два. Это поиск в дальнем космосе, оттуда не так-то легко вернуться…

— Замечательно! — Конни прильнула к Соломону, целуя его. — У нас будет сколько угодно времени для радости и печали, и я наконец изведаю, что это такое — любовь. Что может быть лучше — долгие годы вдвоем!

— Втроем! — поправила Боз.

Она в одиночестве покоилась на сияющей поверхности нейтронной звезды — там, где ее оставили люди. Она жила, питаясь энергией светила, зная, что на сей раз ожидание будет не таким долгим, как прежде. Глубина гравитационной ямы, в которую она провалилась, растягивала ее субъективное время, и теперь Вселенная вращалась вокруг нее с непостижимой скоростью.

Ее безумие улеглось, она бережно хранила в памяти новую информацию, полученную от «Боз», анализировала свои собственные чувства, словно рассматривая себя глазами белого корабля.

Как мудры были ааны! Только теперь, пережив великое множество звезд, став свидетельницей их гибели, она смогла понять назначение Ключа. Органическая жизнь порождает не только чистый разум, несовершенный по самой своей природе. Избавившись от ненависти, она познала терпение — логическое продолжение бытия. Она познала много других эмоций — любовь и радость, печаль и надежду. Она изведала еще одно чувство, недоступное холодному, бесстрастному уму, — одиночество.

Пройдут миллиарды лет, и над нейтронной звездой появятся корабли. Их обитатели рассмотрят ее, прозондируют своими приборами и отправятся в далекие глубины космоса. Она будет ждать. Мудрые люди избежали ее западни. Быть может, когда-нибудь их потомки вернутся за ней, и она расскажет им об аанах, хоррах, витах и хайнанах.

А пока она будет настойчиво познавать свое собственное обновленное «я».