Пролог

Торридон, Шотландия,

февраль 1660 года

Алистэр Маккарри, граф Торридон, вождь клана Маккарри, отшвырнул подушку, взял жену за руки и, переплетя ее пальцы со своими, поднял их руки вверх. Тряхнув головой, отчего его черные волосы упали на плечи, он улыбнулся и прильнул к ее губам.

– Энни, – спросил он, поднимая голову, – ты готова снова заняться со мной любовью?

Она рассмеялась. На бледном лице ее темные глаза казались совсем черными.

– Но ведь мы с тобой только что целый час этим занимались, любовь моя.

– Я тебя хочу, – прошептал он. – Я так долго ждал этого. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Не отвечая, Энни всем телом прижалась к нему. Застонав от наслаждения, он медленно вошел в нее.

– Подари мне сына, – прошептала Энни и, обхватив его за плечи, прильнула к нему изо всех сил. – Подари мне сына, любовь моя.

– Я подарю тебе сына, моя красавица. И даже не одного.

– Достаточно и одного! – рассмеялась Энни. – У нас не хватит для всех комнат.

– Построим еще, – пообещал Алистэр, покрывая ее лицо поцелуями.

Они улыбнулись друг другу, потом замолчали, всецело отдавшись страсти. Энни первая издала ликующий крик, когда достигла экстаза. Затрепетав всем телом и громко застонав, она прильнула к мужу, и уже секунду спустя он тоже достиг пика наслаждений. Наконец они заснули, сжимая друг друга в объятиях, и никто из них не видел, как вспышка молнии осветила февральское небо, и никто не слышал, как раздался громкий треск.

Не слышали они и шушуканья слуг поутру.

– Легенда сбывается... – шепотом сообщали люди друг другу, занимаясь своими делами.

Все еще ощущая приятную усталость после ночи любви, Алистэр и Энни вышли в холл, держась за руки и не обращая внимания на косые взгляды: они уже привыкли, что люди судачат об их любви и наверняка завидуют ей. Увидев их, мать Алистэра, маленькая седовласая старушка, бросилась к ним навстречу. То, что они услышали от нее, вывело их из блаженного состояния.

– Вы видели? – взволнованно спросила Мейри, и в голосе ее прозвучал страх.

– Что именно мы должны были видеть? – не понял Алистэр, покачав головой. – Что ты имеешь в виду, мама?

– Идите за мной, – приказала Мейри.

Выйдя во двор, она показала на огромный дуб, в течение нескольких столетий стоявший у сторожки замка Карри. Алистэр выругался, а Энни тихо ахнула.

Дерево было как будто разрезано на две равные части, однако, как ни странно, соединено у основания. Кора, опаленная огнем, почернела, голые ветки резко выделялись на фоне голубого неба. В воздухе пахло гарью. Подойдя к дубу, Алистэр провел по трещине рукой и повернулся к матери. Лицо его было бледным.

– Легенда сбывается, – испуганно сказала Мейри сыну и, повернувшись к невестке, изумленно смотревшей на дерево, спросила: – Ты ведь не знаешь ее, Энни, верно?

Энни покачала головой.

– Легенда клана Маккарри гласит, – начала свой рассказ Мейри, – что три поколения лордов, появившись на свет, умрут в день своего рождения. А у третьего лорда родятся сыновья-близнецы, которые втянут клан в войну, после чего на целых пятьдесят лет воцарится мир. А знаком к тому, что легенда начинает сбываться, станет это дерево... – Повернувшись, она взглянула сначала на дерево, потом на Энни. – Оно расколется пополам, но на каждой половинке вырастут новые побеги. – Она посмотрела на сына: – Твой отец и твой дед умерли в день своего рождения, как и предсказал прорицатель. А Энни сейчас беременна мальчиками-близнецами.

Алистэр повернулся к жене, которая машинально положила руку на плоский живот, и пристально взглянул на нее. Несколько секунд царило молчание, нарушаемое лишь шумом бьющихся о скалы волн. Наконец Алистэр покачал головой, словно отгоняя страшное видение.

– В дуб просто ударила молния, мама, – проговорил он спокойно. – Только и всего.

– Алистэр, – скрывая страх, ответила мать, – если половинки дерева не засохнут, ты поверишь в легенду?

– Это просто предрассудки, – отмахнулся он.

– Это пророчество! – возразила Мейри. – И отличное пророчество, сын мой. – Она засмеялась. – Ты должен радоваться: Торридон пятьдесят лет будет жить в мире. Благодаря твоим сыновьям.

Алистэр постоял немного молча, потом обнял Энни и, взглянув поверх ее головы на мать, тихо произнес:

– Я не могу в это поверить, мама.

Мейри покачала головой:

– Я тоже. Но взгляни... – Она кивнула на дерево. – Время покажет. Мир, Алистэр... Твои сыновья принесут на эту землю мир!

Энни повернулась лицом к дереву, по-прежнему не отрывая руки от живота.

– В ноябре... – прошептала она. – Они родятся в ноябре.

 

Глава 1

Торридон, Шотландия,

март 1689 года

Джеймс Маккарри взглянул голубыми глазами в точно такие же голубые глаза брата, стоявшего напротив него у могилы отца. Как обычно, братья поняли друг друга без слов, поровну деля свое горе. Но оба они знали, что сегодня их равноправие закончилось. Когда они вернутся домой, жизнь их изменится навсегда.

Тяжело вздохнув, Джеймс повернулся и взглянул на дом. Прочный, построенный из темного камня, замок Карри одиноко стоял на восточном побережье Шотландии, возвышаясь над водами озер Торридон и Шалдэг, и его каменные башни гордо вздымались в небо. Над головой сгущались штормовые облака, воздух был свеж, однако люди, стоявшие во дворе, не обращали на это внимания.

Клан Маккарри хоронил сегодня своего вождя...

Нейл подал сигнал волынщикам, выстроившимся в ряд на вершине утеса – на фоне серых вод внизу их пледы казались особенно яркими, а движения медленными и точными, – и они заиграли похоронную мелодию. Музыка свободно поднялась, мерцая, в воздух и, на секунду повиснув над головами плакальщиц, обогнула замок в последнем объятии и вознеслась над мысом, над озером и наконец умчалась в открытое море. Джеймс закрыл глаза, пытаясь успокоиться, не обращая внимания на пристальные, благоговейные взгляды родственников клана, не сводивших глаз с его представителей.

– «Легенда сбывается», – шепотом сообщали они сейчас друг другу, как делали это постоянно в течение последних месяцев, и с каждым прожитым днем их голоса становились все более возбужденными. Замолчали они лишь в тот день, когда Алистэр, несколько недель не приходивший в сознание, открыл глаза, сказал несколько слов родным, потом взял за руку любимую Энни... и умер. В день своего рождения! Так же умер его отец, его дед и его прадед, как и предсказал прорицатель Браан.

На похороны Алистэра Маккарри собрался весь клан. Люди пришли из рыбачьих деревушек, раскинувшихся на побережье узкого морского залива, из ферм, примостившихся у подножия гор, из горных долин Торридона, на востоке и голубых островов, разбросанных на озерах, тянувшихся до самого моря.

Джеймс ощущал на себе их взгляды – в них сквозило недоумение. Он и сам испытывал подобное чувство. Он вырос с легендой, каждый день проходил мимо дерева, не позволявшего ему о ней забыть, каждый год со смешанным чувством восторга и страха наблюдал за тем, как отец празднует свой день рождения. Однако в предсказание так и не поверил.

– Наступит день... – раздался голос прорицателя, начавшего свою проповедь такими же словами, какими он обычно ее начинал. И сейчас Джеймсу впервые пришла в голову мысль: а что, если и все остальное тоже сбудется? Ведь отец, как и было предсказано, умер в день своего рождения. Джеймс и верил в предсказание, и не верил и в конце концов, решил, что только время расставит все по своим местам.

Священник положил руку на гроб и прочитал молитву во спасение души Алистэра, и сердце Джеймса сжалось от боли. Отец был необыкновенным человеком. Неужели он и вправду умер? Неужели они с братом никогда больше не услышат его громкий смех, он не хлопнет их по спине, прежде чем обнять? Неужели он никогда больше не будет ставить перед ними какую-нибудь трудную задачу, а после того как они ее выполнят, не похвалит их? Неужели они никогда больше не услышат его совета – кому можно доверять, а кого следует остерегаться? Джеймс покачал головой. Ну не мог он поверить в то, что отца больше нет...

Кузен Джеймса, Дункан Маккензи, подошел к нему и встал рядом, и Джеймс бросил на него благодарный взгляд. Дункан, склонив рыжую голову на грудь, слушал проповедь священника. Джеймс не слышал из нее ни слова, шепот плакальщиц тоже не доносился до него. Сцепив перед собой руки, он уставился на них, пытаясь не обращать внимания на волны горя, плещущиеся между ним и Нейлом.

Оба брата повернулись, когда их мать с плачем рухнула на землю. Она лежала у края могилы, и ее хрупкие плечи сотрясались от рыданий. Сыновья бросились к ней, чтобы поднять ее, однако бабушка их остановила. Священник замолчал, из толпы плакальщиц тоже не доносилось ни звука. Все смотрели на вдову.

– Не трогайте ее, – приказала Мейри, пригвоздив взглядом к месту братьев. – Вы ее не утешите. Пускай поплачет, мальчики. Она выражает свою скорбь как умеет.

– Но, бабушка... – попытался возразить Джеймс, не выпуская руки матери.

Мейри снова остановила его:

– Оставь ее. Ты не понимаешь, какое горе она сейчас испытывает. Не трогай ее. – Глаза бабушки наполнились слезами, выражение лица смягчилось. – Пожалуйста, мальчики, дайте нам оплакать его так, как мы умеем. Сегодня я хороню своего сына, а ваша мать – мужа. Нас ничто не утешит.

Переглянувшись, братья отошли в сторону. Ветер трепал одежду Джеймса, норовил выхватить, из-под повязки волосы, но он не обращал на это внимания, пытаясь справиться с обуревавшими его чувствами. Он встретился взглядом с Нейлом. В глазах брата – точно такой же формы и точно такого же цвета, как и его собственные, – отражалось такое же непонимание и горе.

И еще кое-что было в них теперь – ответственность за судьбу клана. Теперь Нейл стал вождем клана Маккарри и графом Торридоном. А Джеймс – всего лишь его вассалом.

Нейл был старше на четыре минуты, и в этом-то заключалось главное различие между братьями. И теперь, впервые в жизни, они перестали быть равными. Их растили для этого дня, они знали, что он неминуемо настанет (а в течение долгих месяцев болезни отца он с каждым днем неумолимо приближался), однако никогда о нем не говорили. Да и что они могли бы сказать? Джеймс знал, что Нейл возглавит клан и будет отлично им управлять, а они с Дунканом всегда в нужную минуту придут ему на помощь.

Лицо Нейла просветлело, и Джеймс понял: его сообщение о поддержке было с благодарностью принято. Братья всегда понимали друг друга без слов, даже когда судьба их разлучала. Если Джеймс отправлялся путешествовать, Нейл знал, когда он вернется домой. А когда Нейл однажды на острове сломал руку, Джеймс сразу почувствовал, что с братом что-то случилось. Они никогда не задавались вопросом, откуда появилась у них эта способность. Другим людям она внушала неуверенность и даже страх, однако близнецы ценили ее и доверяли ей. А теперь она должна была помочь им больше, чем когда бы то ни было: Алистэр умер в смутное время.

В воздухе пахло войной.

Братья и Дункан первыми бросили в могилу по горсти земли, и отошли в сторону, дав возможность членам клана завершить остальное. Когда могилу забросали землей, бабушка помогла Энни подняться и, обняв невестку, взглянула на холмик.

– Он был моим сыном, – громко, так что голос ее пронесся над толпой, заговорила она, – и я им гордилась. – Губы ее задрожали, и голос стал тише. – Пятьдесят четыре года назад я его родила. Я сама должна была давным-давно лежать в могиле, а он – стоять рядом с вами и оплакивать меня. – Она прерывисто вздохнула и посмотрела на своих внуков. Голос ее понизился до шепота: – Настало ваше время, дети. Сделайте так, чтобы предсказание сбылось. Принесите мир на нашу землю.

Взглянув, как бабушка трясущимися руками положила первый камень на могилу своего сына, Джеймс с Нейлом и Дунканом подошли к ней, чтобы помочь. Как только все было закончено, налетел ветер, небеса разверзлись, и на землю хлынул ливень. Торридон прощался со своим лордом такой неистовой бурей, какую еще долго будут помнить в этих местах.

В тот же день ранним вечером близнецы и их кузен медленно брели вдоль зубчатой стены замка Карри. Внизу, в защищенной гавани озера Торридон, стояли на якоре корабли Дункана, освещенные тусклым светом. Рыбачьи лодки – одни из них были привязаны к причалу, другие вытащены на скалистый берег – сейчас были пусты: в этот скорбный день ни один человек не вышел в море на рыбную ловлю.

Джеймс бросил взгляд на озеро – он чувствовал себя опустошенным. Ничего удивительного: сначала похороны, потом поминки, потом он стоял рядом с Нейлом, а представители клана один за другим подходили к ним с выражением сочувствия и поддержки. Они поблагодарили каждого, тронутые их заботой, однако Джеймса не оставляло ощущение, что он наблюдает за собой со стороны.

А впрочем, наблюдать за собой со стороны не составляло для него особого труда, стоило лишь взглянуть на Нейла. Лицо брата отражало настроение Джеймса. Нахмурив темные брови, он молча смотрел на воду. Дункан тоже молчал. Небо так и не прояснилось. Облака скрыли высокие горы, кольцом опоясывающие озеро Торридон. Яростный ветер, как и во время похорон, порывами налетал на стены замка.

Если повернуться и поднять голову, подумал Джеймс, можно увидеть башню, в которой умерли его отец, дед и прадед, и там же они с Нейлом были зачаты и появились на свет. Джеймсу казалось, будто камни у него за спиной наблюдают за тем, как они с Нейлом выполняют условия легенды. Это все предрассудки, пытался убедить он себя, никакой судьбы и никакого предсказания нет, и не было. Он не мог в него поверить... Он чувствовал себя актером, играющим на сцене. Ему хотелось думать, что он сам руководит всеми своими поступками, сам строит свою жизнь, но бывали моменты, когда он был уверен, что делает это по указке свыше, да и Нейл, похоже, тоже думал так же.

Сколько Джеймс себя помнил, он постоянно ощущал мощь легенды, знал, что когда-нибудь им с Нейлом придется встретиться с незримой силой. Весь клан внимательно следил затем, как близнецы росли, становились такими же высокими и сильными, как их отец. Алистэр был уважаемым человеком, а его сыновьям еще предстояло доказать, что их есть за что уважать.

Джеймс взглянул на своих спутников. Все трое мужчин были высокими и худощавыми, но на этом их сходство и кончалось. Дункан, спокойный и невозмутимый, унаследовал от своего отца темно-рыжие волосы и зеленые глаза, а вот близнецы пошли в Алистэра: темные волосы и голубые глаза. Да и темперамент у них отцовский, с улыбкой подумал Джеймс, бабушка неустанно им об этом твердит.

Их матери – Энни и Изабел Маккензи – были сестрами, и когда мальчикам исполнилось по четырнадцать лет, умер отец Дункана, и он приехал в Торридон. Алистэр воспитывал его как родного сына, учил, наставлял, давал советы, как и своим сыновьям. Близнецы не могли представить себе жизнь без своего кузена – большого любителя поболтать. В детстве они вместе играли и проказничали, а когда подросли, Дункан стал их надежным и верным другом.

– Хорошо прошли похороны, – тихо произнес Нейл.

– Да, – согласился Дункан, – весь клан пришел. – Он помолчал и, оторвав взгляд от своих кораблей, посмотрел на кузенов. – А скоро приедут и остальные.

Джеймс кивнул. Дункан был прав, Как только станет известно о смерти Алистэра, прибудут представители кланов Маклаудов и Маккензи, чьи земли граничат с землями Маккарри. Они приедут, чтобы засвидетельствовать уважение новому вождю клана Маккарри. То, что вождем стал Нейл, не вызовет у них удивления – кланы хорошо знали друг друга, – однако мужчины все равно приедут, чтобы выразить свои соболезнования. Но не только из-за этого. Они привезут с собой новости о том, что происходит в мире. О том, будет ли война.

Уже в течение многих месяцев ходили слухи, что на континенте подняты войска, а на Британских островах планируется восстание. И Шотландия, и Англия не одобряли поведение и политику короля Якова Стюарта: он считался никудышным правителем и его презирали многие. Обе страны устали от беспорядков, которые принесло его правление. Однако мало кто ожидал, что Вильгельм Оранский, зять короля Якова, осмелится развязать войну за престол. И победит – по крайней мере, в Англии. Судьба же шотландского престола решалась сейчас в Эдинбурге.

– Они захотят поговорить о короле, – произнес Дункан.

– О котором? – печально спросил Нейл.

В ноябре прошлого года Вильгельм высадился со своей армией в Англии. Сначала думали, что король Яков Стюарт будет сражаться за престол, однако через месяц он сбежал во Францию, а в феврале Вильгельма объявили королем Англии. И теперь королевская чета ждала вместе со всей Британией подписания на съезде в Эдинбурге Шотландской конвенции, которая должна была ратифицировать их права на шотландский престол.

Клан Маккарри не обращал особого внимания на события, происходящие в мире. Пока Лондон и Эдинбург были охвачены волнением и в них пышным цветом расцветали интриги, в Торридоне все были озабочены ухудшающимся здоровьем вождя. Но теперь, хочешь не хочешь, настала пора новому вождю, а вместе с ним и всему клану подумать о мирских заботах.

Ни у одного из близнецов не было желания воевать за трон, однако вполне могло случиться так, что у них просто не будет выбора. Шотландская конвенция уже в ближайшее время должна была назначить короля, а после этого вожди шотландских кланов и их приближенные захотят устроить совет, чтобы решить, одобрят ли они это решение или будут против. И совет этот должен был состояться в замке Данфаллэнди.

– Съезд состоится через неделю, – сообщил Джеймс.

Нейл кивнул:

– Нам нужно на нем присутствовать.

Дункан скрестил руки на груди:

– С кем из вас я поеду?

Несколько мгновений Нейл смотрел Джеймсу в глаза, потом повернулся к кузену.

– С Джейми, – ответил он.

– Так будет лучше всего, – согласился Дункан. – Ты должен остаться здесь.

Остаться, чтобы встретить тех, кто слегка припозднился с выражением соболезнований по поводу смерти их отца. Но была еще одна, более важная причина, из-за чего Нейлу следовало находиться в замке. Смена власти для любого клана была опасным периодом, и в это время вождю клана не стоило уезжать. Кроме того, сейчас, когда в воздухе пахнет войной, оставлять земли, принадлежащие клану Маккарри, без охраны – невероятная глупость.

– Жаль, что мы не сможем туда доплыть, придется ехать верхом. Вы же знаете, как я не люблю лошадей. – Шумно вздохнув, Дункан бросил взгляд вниз, на корабли. – Так когда мы уезжаем?

– Чтобы добраться туда, вам потребуется неделя, – заметил Нейл и посмотрел на Джеймса.

Он вспомнил про легенду, догадался Джеймс, которая гласила, что близнецы втянут клан в войну, после которой на пятьдесят лет воцарится мир. А в Данфаллэнди кланы как раз и соберутся для того, чтобы обсудить вопрос о войне.

– Вы же знаете, я ненавижу, когда вы это делаете, – проворчал Дункан. – Говорите словами, а не взглядами.

Джеймс перевел взгляд с брата на кузена:

– Мы подумали о легенде и о том, что если начнется война, разговоров не оберешься.

Дункан хмыкнул:

– Их уже и так хватает. Все не сводят с вас глаз здесь, в замке, и то же самое произойдет на собрании. Фергюссон пригласил вождей кланов, а не просто представителей. Он ожидает, что приедет Нейл, и обидится, если явится Джеймс.

– Потому-то на собрание и приедет Нейл, – хмыкнул Нейл.

– Понятно. Джейми поедет со мной, а на собрании появится Нейл. Отлично. Никто не отличит вас друг от друга, кроме меня. Это должно сработать.

Джеймс бросил взгляд на башню и ощутил на своих плечах тяжесть веков. Повернувшись, он посмотрел брату в глаза, и несколько секунд близнецы не отрывали взгляда друг от друга.

Нетерби, Шотландия

Эллин Грэм взглянула на старшую сестру и, подбоченившись, бросила:

– Ради Бога, Флора, прекрати эти танцы!

Флора перестала крутиться и с улыбкой покосилась на себя в зеркало. Ее разметавшиеся каштановые кудри легли мягкой волной на плечи и теперь вновь обрамляли розовые щечки. Юбки перестали колыхаться.

– Но я же сегодня выхожу замуж, Эллин! Как же мне не танцевать?

Эллин рассмеялась:

– Это уж точно! Даже солнце вышло из-за туч, чтобы погулять на твоей свадьбе. Сегодня первый безоблачный день за целый месяц.

– Это потому, что я выхожу замуж, – назидательно проговорила Флора и оглянулась на сестру через плечо: – Как ты думаешь, Тому понравится мое платье?

– Тому понравится твое платье. Он бы женился на тебе, даже если бы на тебе было рубище.

– Совершенно верно. Он бы этого и не заметил.

– Тому абсолютно все равно, в чем ты одета. Он давно хочет жениться на тебе. Ведь он влюблен в тебя с детства.

– И я тоже. Только раньше я этого не понимала. Папа оказался прав.

Эллин вздохнула. В течение многих лет отец пытался убедить Флору, что она никогда не найдет мужчину, который будет любить ее сильнее, чем Том Стюарт. Но Флоре, у которой голова шла кругом от внимания, которое ей и сестрам оказывали в высшем обществе Эдинбурга и Данди, было не до того, чтобы думать о каком-то мальчишке, обожавшем ее всю жизнь: она с головой окунулась в развлечения.

Однако Том, которого Господь наградил терпением, вызывавшим у Эллин изумление, дождался, когда Флоре надоедят светские мероприятия, и она согласится стать его женой. Наконец в ноябре прошлого года это случилось, однако Том, служивший офицером в войсках их кузена Джона, выступил в поход на юг вместе с армией короля Якова, чтобы отразить предполагаемое вторжение Вильгельма Оранского. Флора, равнодушная к происходившим в мире событиям, была в шоке. А когда король Яков бежал во Францию, и его армия была распущена, она, единственная из всего семейства Грэмов, испытала огромную радость.

И теперь, полгода спустя, Том и Флора собирались сыграть свадьбу, несмотря на то, что впереди их ждали неспокойные времена. Никто об этом не говорил – а если и говорили, то, уж конечно, не в присутствии Флоры, – однако многих членов их семьи беспокоила судьба офицера армии низвергнутого короля. И лишь Флора – да еще их кузен Джон, – похоже, с оптимизмом смотрела в будущее.

– Моя свадьба будет так не похожа на свадьбу Маргарет, – произнесла, ликуя, Флора. – До сих пор поверить не могу, что она отправилась с визитом, влюбилась в незнакомого мужчину и вышла за него замуж! И это Маргарет, самая серьезная из нас!

– И самая аккуратная, – подхватила Эллин. – Она сказала, что, когда впервые увидела Хью, у нее остановилось сердце.

– Это не любовь, – фыркнула Флора. – Любовь – это чувство, которое я испытываю к Тому.

Эллин улыбнулась. Какими непохожими оказались свадьбы обеих ее сестер на те, которые она себе представляла. В прошлом году разумная, практичная Маргарет отдала свое сердце Хью Макдоннеллу и теперь живет в Гленгарри, в самой западной, дикой части Шотландии, и вскоре уже родит их первенца. А сегодня взбалмошная Флора выходит замуж за Тома и собирается жить рядом с Нетерби, а не в городе, о, чем всегда мечтала и в чем никогда не сомневалась. Эллин посмотрела на себя в зеркало. Флора хорошенькая, Маргарет умная, а вот какая она? Нет, хорошенькой ее не назовешь. Темно-каштановые волосы, выгнутые дугой брови, слишком высокие скулы, слишком большой рот... В общем, сплошное «слишком». Некрасивая, не смазливая, не особенно умная, но зато самая младшая из них.

– Следующей будешь ты, – предсказала Флора.

– А кроме меня, больше никого и не осталось, – хмыкнула Эллин.

– А за кого ты выйдешь замуж? – задумалась Флора. – Как насчет Эвана?

– Да что ты! Разве можно воспринимать Эвана всерьез? Он только и делает, что ждет, когда умрет его дедушка, чтобы забрать все его деньги. Нет, такой муж мне не нужен.

– Но после его смерти он станет богатым.

– И все равно он останется Эваном.

– Это верно. А что ты скажешь о Дэвиде Гранте?

– И ты туда же! Тетя Би считает, что он для меня идеальный вариант.

– Он очень красив.

– Наш отчим – тоже. Однако привлекательная внешность еще не означает внутренней красоты.

Флора взглянула на нее широко раскрытыми глазами:

– Тебя послушать...

– А что, разве я не права? Взять хотя бы Питни. Когда он ухаживал за мамой, мы все думали: какой красивый, милый мужчина! Ждали, что и с нами он будет, по крайней мере, мил.

– А он оказался настоящим чудовищем! Терпеть не могу, когда он пытается быть любезным. Намного легче с ним общаться, когда он такой, какой есть: брюзга и зануда. Интересно, он бывает когда-нибудь доволен?

– Он очень доволен, что ты выходишь замуж за Тома.

Флора нахмурилась:

– Я знаю. Интересно, почему?

– Да будет тебе, Флора! Все очень просто, – пояснила Эллин. – Еще одна дочь с плеч долой. Он просто вне себя от восторга. Теперь бы еще меня сбыть с рук, и он был бы на седьмом небе от счастья. Разве ты не заметила, что он постоянно сватает мне мужчин? Дождаться не может, когда я выйду замуж за кого-нибудь из них и уйду из дома. А они все такие старые, что годятся нам в отцы, а может быть, даже в дедушки. Ни одного среди них нет нашего возраста.

– Есть. Дэвид.

– Кроме Дэвида, который, по словам Кэтрин, собирается на ней жениться.

– Она уверяет, что еще немного – и он сделает ей предложение.

– Это было бы счастьем для них, – вздохнула Эллин. – Она его обожает. А он обожает ее деньги. Она будет содержать его в роскоши, к которой он привык. Нет уж, лучше я останусь дома и доведу Питни до белого каления.

– Не понимаю я нашего отчима. Почему он так не любит оставаться с мамой наедине? Как тебе кажется, они счастливы?

Эллин покачала головой:

– В последнее время нет. Сначала мама была счастлива, но уже в прошлом году все изменилось. И куда он постоянно уходит? Он ведь вечно куда-то исчезает. Разве ты не заметила?

– Конечно; Трудно поверить, что они женаты уже три года.

– А знакомы до этого были всего полгода. – Эллин в зеркале встретилась глазами с Флорой. – Мама сделала большую глупость. Ей не нужно было выходить за него замуж.

– Верно. Как ты думаешь, почему она это сделала?

– Ей было одиноко. Питни красив и обаятелен. Прошло уже много лет с тех пор, как умер наш отец. Она устала быть одна.

– По-моему, ей не хотелось стать такой, как тетя Би.

– С Би совсем другое дело. Она вообще не была замужем.

– Но могла бы быть, Эллин. Если бы не умер ее жених, она бы вышла за него замуж и родила детей. Как ты думаешь, может, мне причесаться заново?

Эллин улыбнулась:

– Не нужно. У тебя великолепная прическа. И вообще этот день великолепен.

В этот момент открылась дверь, и девушки обернулись. В комнату вошли их мама Роуз, двоюродная бабушка Би и Бритта, молоденькая девушка, которая совсем недавно стала горничной Эллин. Эллин нравилась эта девушка, милая, всегда старающаяся угодить. Роуз поцеловала своих дочерей, но когда Флора начала говорить о платье и прическе, лишь отмахнулась смеясь. Эллин подвела Би к креслу, стоявшему у окна.

– Не беспокойся, я прекрасно себя чувствую, – отмахнулась Би. – Флора, ты такая красивая!

– Благодарю вас, бабушка Би, – улыбнулась Флора.

– Ты абсолютно права, Би, – заметила Роуз. – Все мои дочери красавицы.

– И в самом деле, мадам! – не удержавшись, воскликнула Бритта, но тотчас вспыхнула и с испугом взглянула на свою госпожу.

Роуз рассмеялась:

– Абсолютно с тобой согласна, Бритта!

– И я тоже, – заметила Би, откидываясь на мягкую спинку кресла. – Я чувствую себя гораздо лучше, чем пытается внушить мне твоя мать, – тихо шепнула она Эллин.

– Но вы очень болели, – тоже шепотом ответила Эллин.

– Верно. Должна признать, я и сама испугалась. – Внезапно Би усмехнулась: – Я даже написала в завещании: «Оставляю все Питни».

– Сомневаюсь, что вы это сделали, – замахала руками Эллин.

– Я тоже. Я его терпеть не могу. – Она погладила Эллин по руке. – Скоро и ты выйдешь замуж. Ты должна выйти замуж за Дэвида. Я тебе это уже говорила.

– А я вам говорила, что никогда этого не сделаю. Он меня не любит, и я его тоже.

– Он думает, что любит тебя. И думает так уже много лет.

Эллин покачала головой:

– Если бы он меня любил, он бы не ухаживал за Кэтрин. Он увивается за мной только для того, чтобы дать Кэтрин повод для ревности.

Би вздохнула:

– Мне так хочется увидеть тебя замужем. И чтобы муж любил тебя всю жизнь.

– Мне тоже, – кивнула Эллин.

Би, отодвинув штору, выглянула во двор. Там возле вновь прибывших уже суетились лакеи.

– Джон приехал, – объявила она и взглянула на Роуз. – А с ним десять мужчин.

Роуз перевела взгляд с Би на Эллин:

– Иди, встречай его, детка. Я знаю, тебе этого хочется. Мы спустимся вниз через пару минут.

Сбегая по лестнице в холл, Эллин улыбалась. Она всегда хотела видеть Джона. Пусть для всего мира он Джон Грэм, виконт Данди, затесавшийся в самый центр политической драмы, за развитием которой с огромным интересом следит вся Шотландия, – для нее он просто любимый кузен. Джон всегда относился к ней с нежностью, обсуждал в ее присутствии политические проблемы, даже когда Эллин была еще ребенком, и не отказывался отвечать на ее вопросы под предлогом того, что она, мол, еще маленькая и ничего не поймет.

Долгие годы он прослужил в армии короля Якова, был вознагражден за это продвижением по службе и возложением на него дополнительных полномочий, хотя некоторые из них были непопулярными и даже опасными. В ноябре прошлого года, когда возникла угроза вторжения Вильгельма, король Яков отдал приказ армии отойти на юг. Джон тотчас же выступил в поход во главе своего полка, взяв с собой Тома Стюарта – одного из офицеров, которому больше всего доверял, – а это означало, что свадьба Флоры и Тома откладывается.

Когда король Яков несколько недель назад распустил армию, Джон отправил своих людей по домам, и Флора настояла на том, чтобы немедленно отпраздновать свадьбу, несмотря на разговоры о продолжении войны. Мало кто из хорошо знавших Джона Грэма считал, что он позволит королю Якову добровольно отказаться от престола. Военачальники выдвигали самые разные предположения о том, что он станет делать дальше, а уж когда Джон внезапно покинул съезд, вероятно почувствовав, что его представители склонны поддерживать Вильгельма, тут уж было о чем посудачить. Вскоре поползли слухи, что он отправился в Шотландию, на встречу с вождями кланов, поддерживающими короля Якова.

Люди говорили и о том, что как только Вильгельм станет королем, поведение Джона будет расценено как предательство. Ну если даже и не предательство, то его дни у власти наверняка будут сочтены. Это как минимум. А как максимум...

Но об этом Эллин даже думать не хотелось. Джон и его любимая жена Джин вот-вот должны были стать мамой и папой для их младенца, так неужели в такой момент на их головы обрушатся несчастья?

Джон стоял посреди зала в окружении своих солдат: спина прямая, темно-зеленая туника подчеркивает стройное худощавое тело. Эллин всегда считала его очень красивым, и не без основания: густые темные кудри и правильные черты лица делали Джона на редкость привлекательным. Он не был похож на солдата из-за слишком хрупкого телосложения и невысокого роста, однако на деле показал себя бесстрашным командиром и прирожденным лидером. А кроме того, преданным слугой короля Якова, что в те дни отнюдь не приветствовалось.

– Джон! – крикнула Эллин.

Он повернулся, и улыбка осветила его лицо. Эллин бросилась ему на шею, он обнял ее и, смеясь, расцеловал в обе щеки.

– Ты меня всегда так радостно встречаешь, кузина, – растроганно промолвил он.

– Я всегда по тебе скучаю. Мы не знали, что ты приедешь.

– Чтобы я пропустил свадьбу мисс Флоры и Тома? Никогда! Как невеста?

– Необыкновенно хороша сегодня. И очень счастлива. А как Джин?

– С ней все в порядке, особенно если учесть, что ей скоро рожать. Вот только ей ужасно надоело ходить беременной.

– Я думаю. – Эллин наклонилась к нему и прошептала: – Какие новости, Джон? Где ты был?

Он лукаво ухмыльнулся:

– Дома со своей женой, где же еще? Ведь мне вскоре предстоит стать отцом.

– Еще не так уж и скоро. И я знаю, что дома ты не был. Джин писала, что не может приехать на свадьбу из-за своего состояния и что тебя дома нет. Так что нас ждет?

Лицо Джона помрачнело.

– Судьбу Вильгельма решит съезд, Эллин. Они предложат ему взойти на престол.

– И что потом?

– Посмотрим, как на это отреагируют в Шотландии. Если никаких возражений не последует, Вильгельм станет королем.

– Но он уже и так король Англии.

Джон сердито прищурился:

– В Англии только один законный король – Яков Стюарт. А Вильгельм – узурпатор.

– Это опасная позиция.

– Верно. И будет еще опаснее, если мои усилия, увенчаются успехом.

– Ты собираешься поднять войска в поддержку короля Якова?

– Посмотрим, какую поддержку я смогу получить.

– Джон! Добро пожаловать!

Эллин с Джоном обернулись: в дверях стоял Питни Малден. Он шел к ним, протягивая руку. Его темные вьющиеся волосы блестели, красивый рот расплылся в улыбке, однако глаза оставались холодными.

– Добро пожаловать в Шотландию. Как проходит съезд в Эдинбурге? Кто станет королем?

– Съезд примет решение в пользу Вильгельма, – тихо ответил Джон.

– А ты видел короля Якова? Что он говорит по этому поводу?

Джон покачал головой:

– Я не видел его с тех пор, как Вильгельм высадился со своей армией в Англии. Тогда казалось, он впал в транс. Он никак не мог поверить, что его родная дочь и зять осмелились покуситься на престол, который он занимает. А потом к ним еще присоединилась и принцесса Анна. Когда он об этом узнал, с ним что-то случилось, и с тех пор он немного не в себе.

– Какая печальная история, – грустно промолвила Эллин.

– Хватит, Эллин! – Питни, нахмурившись, взглянул на нее. – Ты не должна обсуждать подобные темы.

– Но это так интересно, – непринужденно улыбнулась она. – И потом, то, что сейчас происходит в Эдинбурге, окажет влияние на наше будущее.

– Ты забываешь, что ты женщина, Эллин, – презрительно процедил Питни. – Ты не должна вступать в разговоры о политике. Ты в этом ничего не понимаешь.

Наступила такая гулкая тишина, что, казалось, ее можно было пощупать рукой. Люди Джона отошли в сторону, переглядываясь. Эллин крепко сжала губы, пытаясь сдержать рвущиеся с них слова.

– Эллин так же хорошо разбирается в политике, как и все мои знакомые, – невозмутимо отчеканил Джон. – Не многие женщины, да и мужчины тоже, способны обсуждать ее с таким знанием дела.

– Ты человек военный, Данди, – заметил Питни. – Тебе положено вести разговоры о политике, а вот Эллин – нет. Это неприлично. Знаешь, почему она до сих пор не вышла замуж? Она лишена женственности.

Эллин даже рот раскрыла от изумления и почувствовала, что краснеет. Она уже хотела дать отчиму достойный отпор, но в этот момент раздался голос мамы. Эллин и не заметила, как она подошла.

– Хватит, Питни! – холодно бросила она. – Эллин можно назвать какой угодно, только не обвинять ее в отсутствии женственности! Моя дочь – само совершенство. – И она увела Эллин в дом. – Не знаю, что и сказать, детка, – заметила Роуз, когда они стояли вдвоем на лестнице. – Иногда Питни бывает просто очаровательным, а иногда несносным, как, например, сейчас. Мне очень жаль, что он такое про тебя сказал.

Эллин выдавила из себя улыбку.

– Ничего, мама.

– Я не поеду завтра к Маргарет. Не хочу оставлять тебя одну.

– Мама! Маргарет ждет тебя, да ты и сама хотела присутствовать при рождении ребенка. Поезжай. Вы же договорились. Если ты останешься со мной, и Маргарет, и Флора подумают, что ты ими пренебрегла. Со мной все будет в полном порядке. Питни может говорить все, что его душе угодно, меня это вовсе не трогает.

Роуз кивнула, однако Эллин знала, что мать не поверила ее смелым речам.

 

Глава 2

Во время венчания Флоры и Тома Эллин гордо стояла рядом с сестрой. Она любила эту маленькую красивую каменную церквушку с высокой деревянной крышей и золотистыми дубовыми скамейками. В воздухе, казавшемся голубоватым от того, что он проникал сквозь витражи окна, расположенные по обеим сторонам, витал аромат цветов и мастики. В этой церкви венчались их родители и родители их родителей, и Эллин была рада, что Флора продолжила давнюю традицию. Когда-нибудь и она последует ее примеру.

После венчания Флора с Томом во главе процессии отправились в Нетерби-Холл. Они шли, пританцовывая от счастья, под могучими деревьями, росшими по обеим сторонам тропинки, и до Эллин доносился их счастливый смех. Выйдя на широкую лужайку, раскинувшуюся перед домом, Эллин остановилась и взглянула на дом, который построил еще ее прадед.

Нетерби-Холл горделиво возвышался перед ней во всем своем величии. Это было красивое четырехэтажное здание, сложенное из серого камня, с двумя крыльями по бокам. Единственным ярким пятном в сереньком зимнем пейзаже были цветы, пробивающиеся сквозь мерзлую землю урн, стоявших у двери. Скоро придет весна, и деревья покроются молодой листвой. И для Флоры с Томом наступит новая жизнь, подумала Эллин, бросив взгляд на новобрачных, которые, крепко держась за руки, поднялись по ступенькам и повернулись лицом к гостям.

Том поблагодарил всех за то, что пришли на свадьбу, и, наклонившись, запечатлел на губах Флоры такой страстный поцелуй, что присутствующие даже ахнули. «И я тоже так хочу», – внезапно подумала Эллин и схватилась рукой за горло, поражаясь сама себе. Ей хотелось того же, что обрели Флора с Томом и Маргарет с Хью, – страсти, которая превращает тех, кто любит, в очень счастливых людей. «А на меньшее я не согласна».

Доехав до вершины холма, Джеймс натянул поводья, и лошадь остановилась. Дункан подъехал к нему, и двоюродные братья несколько минут молча разглядывали раскинувшуюся внизу долину. Никаких признаков весны здесь не было и в помине: склоны окаймлявших ее гор были покрыты снегом.

Уехав из Торридона, они первую ночь провели в доме фермера, прямо на полу, вторую – на переполненном постоялом дворе. Оба дня начались для них с рассвета, а закончились сумерками, и сегодняшний не станет исключением. Они попадут в Инвернесс уже к ночи, однако там их наверняка ждет вкусный ужин и чистая постель. А до Данфаллэнди останется каких-то пять дней пути.

– Пахнет морем, – произнес Дункан.

– Это тебе только кажется, – возразил Джеймс.

Дункан покачал головой:

– Нет, Джейми, я чувствую запах моря. Мы уже почти приехали, и я буду чертовски рад слезть с этой лошади. На корабле плыть гораздо приятнее, нежели ехать верхом.

Джеймс покосился на кузена: лицо его осунулось.

– Спасибо, что поехал со мной. Дункан пожал плечами:

– Ты, Нейл и я уже много лет помогаем друг другу, и по-другому быть просто не может.

– И за это я тебе тоже благодарен.

– Я знаю. И потом, я пообещал твоему отцу беречь вас обоих. – Дункан вздохнул. – Вам с Нейлом никогда не приходило в голову, как я благодарен вам за то, что вы меня приютили? Ведь вы ни разу не напомнили мне о том, что я прихожусь вашему отцу не сыном, а всего лишь племянником.

– Да мы об этом давно забыли! Мы считали и считаем тебя братом.

– Спасибо. Я просто пытаюсь сказать тебе, что знаю, как сильно ты скорбишь по отцу. Хотя он очень меня любил, мне он все же доводился дядей. И мне никогда не приходилось бывать в твоей шкуре и видеть, как твой брат становится наследником целого графства.

Джеймс покачал головой:

– Я не завидую Нейлу. Я рад, что он унаследовал титул.

– Я знаю. И это, Джейми, еще одна причина, по которой я отправился с тобой. Мы трое всегда подстраховывали друг друга. Поэтому я с тобой и поехал.

Судорожно сглотнув, Джеймс прошептал:

– Спасибо.

Наклонившись, Дункан пришпорил коня и крикнул на ходу:

– В Инвернессе наверняка есть отличные девчонки! Так что, если хочешь знать правду, из-за них я и отправился в столь далекий путь.

Джеймс тоже пришпорил жеребца.

– Но до моря нам еще ехать и ехать, Дункан!

– Нет, оно близко, помяни мое слово. И если я окажусь прав, ты купишь мне бутылку виски.

– Идет, – согласился Джеймс и начал спускаться с холма.

Спустя несколько минут он заметил, как в лучах заходящего солнца блеснула вода Боли-Ферта. Вот черт. Дункан опять оказался прав!

И впервые за последние недели Джеймсу стало весело.

Джон уехал перед рассветом наутро после свадьбы, а Роуз с Флорой и Томом – днем. Они собирались ехать в Гленгарри, где Роуз хотела остаться с Маргарет до рождения первенца, а Флора с Томом – продолжить свадебное путешествие, нанося визиты родственникам Тома, которых было предостаточно.

Через девять дней после их отъезда Дэвид Грант нанес четвертый визит в Нетерби, однако, как выяснилось, вовсе не для того, чтобы рассказать новости про Джона. Прогуливаясь по лужайке рядом с Эллин, он завел вежливый разговор ни о чем. День выдался прохладный, однако солнце припекало, и Эллин ничуть не возражала против свежего ветерка. С каждым днем трава становилась все зеленее, почки на деревьях лопнули, и даже кое-где появились первые цветочки.

Взглянув на тени, которые отбрасывали на лужайку проплывающие по небу облака, Эллин перевела взгляд на Дэвида. Если верить Бритте, которая, в свою очередь, услышала эту новость от Неда, молодого лакея, Дэвид страдал от неразделенной любви. Но он был абсолютно не похож на влюбленного. На первый взгляд ему было так же скучно, как и Эллин, хотя он, похоже, чего-то ждал.

– Дэвид, – наконец решилась она, – мы знаем друг друга много лет, а потому пора поговорить откровенно. Зачем ты приехал?

– Чтобы тебя повидать, – ответил Дэвид, слегка покраснев.

– Но зачем?

Дэвид открыл рот, но ничего не сказал.

– Дэвид, почему ты ухаживаешь одновременно за мной и за Кэтрин?

– Это неподходящая тема для обсуждения.

– Очень даже подходящая. Кэтрин тебя обожает, и тебе это известно. Она заслуживает того, чтобы ты был с ней честен, и я тоже. Так почему ты ухаживаешь за нами обеими?

– Питни считает, что мы с тобой были бы хорошей парой.

Эллин изумленно уставилась на него.

– Я сама решу, за кого мне выходить замуж, Дэвид! – возмутилась она, немного придя в себя. – А как же Кэтрин?

Глаза Дэвида сверкнули, Но уже через секунду он отвернулся и уставился на лужайку.

– Я не могу обсуждать эту тему с тобой, – буркнул он и, повернувшись, быстро зашагал прочь.

Эллин бросилась за ним.

– Но почему, Дэвид? Почему ты не можешь обсуждать, это со мной? Ведь это касается и меня тоже.

Но Дэвид и не подумал остановиться. Эллин смотрела ему вслед, чувствуя, что начинает прозревать. Питни что-то ему предложил. Но что? Внезапно Эллин представила, себе, как Питни с Кэтрин заключают сделку насчет Дэвида, и похолодела. Дэвид явно держит ее, богатую наследницу, на коротком поводке. Но почему он за ней ухаживает? Только ли ради денег? А может быть, она все это придумала? Нет, в глазах Дэвида появилось нечто такое, чего она раньше не замечала. Какой-то расчет. А еще самодовольство, которое ее нервировало.

Что мог предложить ему Питни? Своих денег у него мало. Он распоряжался лишь тем, что Роуз принесла ему в приданое: земли и Нетерби-Холл, но не наличные деньги. И с какой стати Питни подкупать Дэвида? Чтобы он женился на Эллин? Неужели ему настолько не терпится, чтобы она уехала из дома?

Эллин не спеша вошла в дверь и, увидев в зале Питни, читавшего какое-то письмо, тихо чертыхнулась. Услышав ее шаги, он рассеянно взглянул на нее и скомкал письмо в руке.

– Эллин, я собираюсь провести вечер с друзьями. Хочешь, я попрошу мистера Гранта с тобой поужинать?

Эллин покачала головой:

– Нет, Питни, спасибо.

– Но я уверен, он будет очень рад составить тебе компанию.

Эллин поспешно приложила руку к животу:

– Мне что-то нездоровится. Не хочется есть.

Питни кивнул:

– Отлично. Тогда я распоряжусь, чтобы ужин сегодня не готовили.

Эллин заставила себя медленно подняться по лестнице, хотя на самом деле ей хотелось прыгать от восторга. Какое счастье! Вечер без Питни! Ради этого можно пойти на любую жертву, например, остаться без ужина.

Час спустя в доме стало тихо. И тут Эллин почувствовала, что умирает с голоду. «Так тебе и надо», – сердито думала она, шагая по комнате. Она отпустила Бритту, и ей не хотелось беспокоить служанку, которая наверняка сейчас ворковала с Недом. Придется самой идти на кухню и поискать там какой-нибудь еды.

Эллин открыла дверь и тихонько спустилась по лестнице на второй этаж. Дверь в кабинет Питни была закрыта, и она уже почти прошла мимо нее, как вдруг услышала голоса. Она на цыпочках вернулась обратно. Может, Питни в последнюю минуту передумал встречаться с друзьями и остался дома? И в этот момент она услышала мамино имя.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что, кроме нее, в коридоре никого нет, Эллин прижалась ухом к двери, чтобы лучше слышать.

– Малден сказал, что у него не было возможности обсудить это с Роуз из-за свадьбы. Он поговорит с ней, когда она вернется.

– Значит, эта поездка – пустая трата времени.

– Не совсем. Ты знал, что Данди приезжал сюда на свадьбу? Малден считает, что Данди поднимет войска в защиту короля Якова.

– Нам не нужно было мчаться в такую даль, чтобы это услышать. Об этом судачат на каждом углу, – проворчал второй голос.

– Съезд объявил его бунтовщиком за то, что он отказался вернуться в Эдинбург. Многие на съезде хотят, чтобы его казнили. Люди Вильгельма сейчас его ищут.

– Так, значит, его обвинили в подстрекательстве к мятежу? Быть может, этот подонок наконец-то получит по заслугам.

– А может быть, мне не дожидаться этого и самому его убить?

Эллин ахнула и поспешно закрыла рот рукой. Не хватало еще выдать себя! Она быстро оглянулась и с облегчением вздохнула: в коридоре по-прежнему было пусто.

– Ты бы его убил?

– Да; – ответил первый голос. – Король Вильгельм, вне всякого сомнения, остался бы доволен, да и многие из тех, кто приезжал на съезд, – тоже. Кроме Данди, у Стюарта больше нет приближенных, которые захотели бы вернуть ему престол, а Данди объявили мятежником. Его убийство было бы доказательством преданности Вильгельму.

– Но как ты это сделаешь? И когда?

– Через три дня в Данфаллэнди должен состояться съезд представителей кланов. Это предполагалось держать в секрете, однако секрета не получилось. Многие об этом уже знают. Данди будет присутствовать на этом съезде.

– Естественно, – уверенно заявил второй голос. – Король Яков захочет переманить кланы на свою сторону.

– Соберутся представители всех шотландских кланов. Большое будет сборище.

– Сборище шотландцев.

– Ты прав, – подтвердил первый. – А среди них всякое может случиться. Всем известно, что шотландцы – ребята вспыльчивые. Данди может что-то не то сказать, и кто-то может на него за это обидеться.

– У тебя там есть свои люди?

– Пока только один. Он с запада. Считает себя патриотом.

– Но тебя могут обвинить в убийстве, – предупредил второй голос.

– Никакого убийства я не совершу.

– Но ты его организуешь.

– А ты его оплатишь. Данди сейчас представляет собой угрозу престолу.

– И сколько это будет стоить? – спросил второй голос.

– Больше, чем ты заплатил мне в прошлом году. В три раза.

Наступила длинная пауза, потом послышался грубый смех.

– Ладно! Сделай это. В Данфаллэнди. Малден знает?

Эллин прильнула к двери еще ближе, но в этот момент скрипнула ступенька лестницы. Едва она успела добежать до зала, как на лестнице показался Питни. Увидев падчерицу, он замер с занесенной над ступенькой ногой, быстро оглядел зал и только после этого продолжил спуск.

– Эллин, – взволнованно проговорил он, подходя к ней, – что ты тут делаешь?

– Я думала, вы уехали ужинать, – пожаловалась она обиженным тоном и, отметив это, попыталась успокоиться.

– Мы еще не уехали. Я думал, тебе нездоровится.

– Мне уже намного лучше.

– Я вижу, – процедил Питни и, скрестив руки на груди, спросил: – Что ты слышала?

– Ничего. Только голоса. Я очень удивилась, потому что думала, что вас здесь нет.

– Эллин, – обратился к ней Питни ласково, – если ты слышала что-то, что тебя расстроило, пожалуйста, скажи мне об этом.

Она покачала головой:

– Я слышала только голоса, а слов не разобрала. Подумала, что в дом забрались воры, и растерялась. Я... я так счастлива, что нас не обокрали.

– Я тоже, – мрачно отозвался Питни.

Эллин заставила себя продолжить свое путешествие на кухню, уверенная, что Питни не сводит с нее глаз. Сердце ее от страха исступленно билось в груди. Кто эти мужчины? Оба голоса были ей незнакомы, однако она не сомневалась, что если вдруг услышит холодный голос первого говорившего, наверняка его узнает. Боже правый, они собираются убить Джона! Она должна его предупредить.

Наконец Эллин ворвалась в зал и потребовала принести ей плащ. Ожидание показалось ей бесконечным, однако за это время она смогла принять решение. Она отправится в Данфаллэнди предупредить Джона. Но ей нужна помощь. Женщина не может путешествовать одна. Нужно, чтобы ее сопровождал какой-нибудь мужчина.

Лакей – к несчастью, не Нед – принес ей плащ и с любопытством взглянул на нее.

– Прикажете подать вам карету, мисс?

– Да, – выпалила она, но тут же опомнилась. Лакей может доложить Питни, куда она отправилась. – А впрочем, нет, не нужно. – Она улыбнулась. – Я, пожалуй, пройдусь.

– Но на улице идет дождь, мисс Эллин. И уже почти темно.

– И в самом деле, – улыбнулась Эллин. – Значит, я буду гулять под дождем. – Она поплотнее закуталась в плащ. – Прелестный дождливый вечерок. Самое время для прогулок.

* * *

Дождь прекратился, когда Эллин разговаривала с Эваном. Он был кузеном Тома и единственным, кто мог ей помочь, не задавая лишних вопросов. Так оно и вышло. Ничего не спрашивая, Эван молча слушал ее. Эллин сказала ему, что ей нужно передать кое-что Тому на словах, но она боится, что Питни ее не отпустит. Хоть это было правдой. Эван вызвался лично все передать Тому, однако Эллин на это не согласилась, объяснив свой отказ тем, что должна сделать это сама, и рассказала ему о том, как собирается улизнуть из дома.

Немного подумав, Эван согласился. Эллин написала письмо, адресованное себе самой, и оставила его у него, пытаясь не обращать внимания на угрызения совести: Эван был уверен, что они отправятся в Гленгарри, равно как и Бритта, которой Эллин рассказала то же самое. Через час Эван должен был отвезти письмо в Нетерби. В этом письме, якобы написанном матерью Эллин, сообщалось, что Маргарет сейчас переживает тяжелые времена, и Эллин не мешкая должна ехать к ней.

Задумка с письмом от матери была, конечно, не самой удачной – Роуз уехала всего десять дней назад, и если бы и написала письмо, вряд ли бы Эллин успела его получить за столь короткий срок, – однако ничего другого Эллин в голову не пришло. Приходилось довольствоваться этим, чтобы сбить преследователей – если таковые появятся – со следа. Эллин собиралась уехать как можно скорее, пока Питни не вернулся с ужина и прежде чем она услышит внутренний голос, который наверняка будет убеждать ее не делать глупостей.

Все прошло так, как и задумала Эллин. Она собралась в дорогу еще до того, как появился Эван, и сделала вид, будто очень удивлена тем, что он привез ей письмо. Прислуга просила ее ехать утром, а не на ночь глядя, однако она отказалась. Бритта с Недом изумленно воззрились на нее, когда она заявила, что Бритта отправится с ней.

Пока горничная собиралась, Эллин сочинила письмо Би, в котором написала правду, после чего вызвала Неда и приказала ему тотчас же отнести письмо бабушке и передать его лично ей в руки и никому о нем не говорить. Юноша кивнул и сразу вышел.

Спустившись в зал, Эллин стала ждать, когда принесут ее сундучок с одеждой и оседлают лошадей, моля Бога, чтобы не появился Питни с гостями. Лакей, который не так давно приносил ей плащ, задумчиво наблюдал за всей этой суетой, однако ничего не сказал. Эллин старалась на него не смотреть. Сунув руки в карманы, она нащупала в одном пистолет, который прихватила с собой, забрав его из комода отца, а в другом – пули и прочитала короткую молитву Господу, чтобы он позволил ей улизнуть незамеченной.

Слуга помог Эллин и Бритте взобраться на лошадей, сундучок Эллин приторочили к седлу третьей лошади, Эван взял ее под уздцы, и они молча тронулись в путь. Эван ехал впереди. На повороте Эллин обернулась и взглянула на родной дом. Что ждет ее по возвращении в Нетерби? И вернется ли она вообще? «Господи, не оставь меня в этом путешествии!» – взмолилась она. Единственное, в чем она была сейчас уверена, так это в том, что жизнь ее больше не будет прежней.

Внезапно; в темноте за спиной раздался стук лошадиных копыт. Он быстро приближался, и у Эллин душа ушла в пятки. Но вот всадник подъехал ближе, и она облегченно вздохнула: это был Нед. Бритта ахнула от изумления, когда красный от смущения слуга соскочил с лошади и подбежал к Эллин.

– Мисс Грэм, я должен поехать с вами. Я люблю Бритту и не могу отпустить ее одну в столь опасное путешествие. – Он замолчал, с замиранием сердца ожидая ответа.

Улыбнувшись юноше, Эллин произнесла:

– Мы будем счастливы, если ты поедешь с нами, Нед.

И она пришпорила лошадь.

Рано утром они остановились в маленьком постоялом дворе, чтобы перекусить и отдохнуть, а в полдень отправились дальше. Эллин сказала правду Эвану, Бритте и Неду, только когда они были уже далеко от постоялого двора. Бритта с Недом потрясение молчали и переглядывались.

Подумав секунду, Эван пожал плечами:

– Что ж, ты совершенно права. Джону следует как можно скорее сообщить, что на него готовится покушение.

Нед поклялся памятью покойной матери, что будет охранять Эллин ценой собственной жизни и помогать ей всем, чем только сможет, в этом путешествии, имевшем благородную цель – предупредить ее кузена об опасности. Бритта перевела взгляд с Неда на Эллин и заявила, что она тоже будет помогать своей хозяйке по мере сил. Эллин поблагодарила всех, делая вид, будто теперь она спокойна, и вновь взяла в руки вожжи.

Она поехала дальше, каждые несколько минут оглядываясь через плечо, убеждая себя, что ведет себя глупо, что рано еще устраивать за ними погоню. А может быть, и вообще никто, не станет их преследовать? Возможно даже, никто не сообщил накануне вечером Питни о том, что она уехала, а сегодня утром он узнал, что она отправилась в Гленгарри, и поверил этому? Впрочем, вряд ли такое возможно. Когда они стояли в зале, он понял, что она подслушала разговор, и что он произвел на нее сильное впечатление.

Эллин презирала своего отчима, однако не могла поверить в его двуличие: дружески поздороваться с Джоном на свадьбе Флоры, хлопать его по спине, а через несколько дней цинично планировать его убийство. Эллин покачала головой. Сейчас уже не важно, знал ли Питни о том, что против Джона готовится заговор. Важно, что этот заговор готовится.

Она решила ехать в Данфаллэнди кружным путем, по дорогам, которыми те, кто направляется на запад, обычно не пользуются. Однако она прекрасно понимала, что для тех, кто знает, куда она держит путь, не составит большого труда их обнаружить. Для этого нужно лишь дождаться ее на одном из перекрестков, которые она неминуемо должна проехать.

Успеет ли она? И чувствует ли Джон, что ему угрожает смертельная опасность?

Эван выказал себя надежным спутником, на которого можно было положиться, а Бритта с Недом – внимательными, заботливыми и всегда готовыми услужить людьми. Эллин и раньше нравилась эта девушка, а теперь она испытывала такие же чувства и к Неду. Похоже, он искренне любил Бритту, и она отвечала ему взаимностью. Эллин было приятно на них смотреть, и при этом никакой зависти Она не испытывала.

Миновал еще один день. К ночи маленький отряд должен был добраться до Данфаллэнди. Нахмурившись, Эллин в очередной раз оглянулась. Ей показалось, что она слышит далекий стук копыт. Никого. «Должно быть, просто воображение разыгралось», – подумала она. Она взглянула на скачущего впереди Эвана, потом на Бритту, которая, кажется, задремала – она ехала, опустив голову, – и наконец на Неда, внимательно обозревавшего окрестности.

Путешествие проходило пока даже слишком гладко. Если бы за ними выслали погоню, преследователи уже наверняка появились бы на горизонте. Так почему в таком случае она нервничает? Почему она каждые несколько минут оглядывается? Эллин приказала себе успокоиться, перестать озираться по сторонам и просто наслаждаться расстилавшимся перед ними прекрасным ландшафтом: пологими холмами, на севере скрытыми дымкой, – холмами, которые с каждой милей, по мере того как они продвигались на запад, становились все выше.

Весна, напомнила себе Эллин, весна, несмотря на то, что дует холодный ветер, а ночью опять выпал снег. Сейчас снег растаял, дороги покрыты раскисшей грязью, но проехать все-таки можно. Поплотнее запахнувшись в плащ, Эллин вскинула голову. Еще несколько часов, и она увидит Джона и предупредит его об опасности. И тогда все будет хорошо.

Она понаблюдала за фермером, работавшим на своем поле, потом посмотрела на обочину дороги, высматривая первые весенние цветы, на деревья с набухшими почками, из которых уже начали проклевываться листья, и опять оглянулась. Никого. Нет, это просто невыносимо, рассердилась Эллин, она ведет себя глупо!

Час спустя Эллин вновь оглянулась. Они ехали по дороге, вдоль которой тянулся плотный ряд деревьев, а между ними рос густой кустарник. Здесь, в тени, было прохладно, и Эллин с нетерпением ждала, когда они выедут на яркий солнечный свет. И вот теперь до нее отчетливо донесся приглушенный стук копыт. Она уже в который раз оглянулась, но дорога опять была пуста!

Эллин пыталась убедить себя, что ей все это кажется, что нужно переключить внимание на что-то другое, но стук раздался снова. Местность, по которой они ехали, была каменистой и абсолютно плоской. По одну сторону дороги возвышался холм, усеянный валунами и кустарником, а по другую – ров, за ним голое поле, окруженное каменным барьером, а за ним еще одно. И нигде до самого горизонта не видно было людей.

И тут в третий раз Эллин услышала стук копыт, на сей раз он доносился из-за деревьев. Эван, ехавший впереди, что-то напевал себе под нос. Эллин вновь обернулась, взгляд ее скользнул мимо Неда с Бриттой, которые тихонько о чем-то болтали, и устремился вдаль. Дорога была пуста! Нед улыбнулся ей. Эллин не ответила на его улыбку, ее мучило нехорошее предчувствие. Она подъехала к Эвану.

– Мне кажется, я слышу стук копыт, – шепнула она.

Эван оглянулся.

– Я никого не вижу, – удивился он.

Он остановился и прислушался. Нед с Бриттой тоже остановились, с недоумением глядя на них.

Воцарилась полная тишина. Слышно было, как над цветущими виноградными лозами, растущими вдоль рва, жужжат пчелы, как ветер играет в ветвях деревьев, но людей не было.

– Может, тебе показалось? – предположил Эван.

Эллин уже готова была с ним согласиться, как вновь услышала стук копыт. Встретившись с ней взглядом, Эван развернул лошадь и наклонился вперед, чтобы получше его услышать.

В этом, однако, не было необходимости. Стук копыт был уже громким, а из тени деревьев вылетели всадники. Эллин с ужасом уставилась на них. Она не ошиблась. Четверо мужчин галопом мчались к ним с обнаженными шпагами. Побледнев от страха, Эллин крикнула Бритте и Неду:

– Бегите!

– Беги! – крикнул ей Эван, выхватывая из ножен шпагу, и ударил лошадь Эллин по крупу.

Умным животным не пришлось повторять дважды. Они стрелой помчались вперед по дороге. Бритта с искаженным от ужаса лицом прильнула к шее лошади, судорожно вцепившись в ее гриву. Нед, скакавший рядом, повернулся, взглянул на нападавших и помчался дальше, а Эван, защищая их, все кричал:

– Бегите! Бегите! Не останавливайтесь!

Преследователи, похоже, избрали своей добычей Эвана. У Эллин перехватило дыхание, когда она услышала торжествующие крики. Выхватив из-за пояса отцовский пистолет, она повернулась к нападавшим, прицелилась в мужчину, находившегося ближе всего к Эвану, и выстрелила. И промахнулась...

А в следующую секунду она громко вскрикнула: мужчина нанес Эвану сокрушительный удар в висок, потом еще один, а другой проткнул его шпагой. Эван обмяк в седле и медленно сполз на землю. Спрыгнув с лошади, один из неизвестных еще раз воткнул шпагу в уже бездыханное тело, а остальные с удовольствием за ним наблюдали. Потом их взоры обратились к Эллин.

– О Господи! – прошептала она и, стегнув лошадь, помчалась во весь опор, в ужасе от того, что они так близко. На секунду весь мир, казалось, остановился, когда она встретилась взглядом с мужчиной, скакавшим первым, – блондином со свирепым выражением на лице. Уставившись на нее с мрачной решимостью, он указал своему спутнику на Эллин, и тот, высоко подняв шпагу, пришпорил лошадь и помчался за ней.

Вопли Бритты смешались с криками мужчины, скакавшего за Эллин. Она слышала за спиной его хриплое дыхание, чувствовала запах пота его лошади, который становился все острее, по мере того как он ее догонял. Его затянутая в кожаную перчатку рука с длинным ножом уже тянулась к ней. Он ухватил Эллин за плащ, дернул к себе, чтобы стащить ее с лошади, и плащ остался у него в руке: Но преследователь не растерялся. Он вновь протянул к ней руку.

Эллин быстро отвернулась и зажмурилась. У нее не хватало смелости смотреть в глаза человеку, собиравшемуся проткнуть ее шпагой. Убить ее...

Вдруг раздался крик ярости, и Эллин открыла глаза. Между ней и тянувшейся к ней рукой мелькнуло что-то сине-зеленое. Крупный гнедой жеребец прижался к кобыле Эллин, оттерев ее от нападавшего.

Эллин не верила своим глазам. На гнедом восседал темноволосый мужчина в одежде шотландского горца. В руке его сверкал длинный блестящий клинок. Вновь издав воинственный клич, мужчина полоснул атакующего ножом, а когда тот свалился с лошади, ловко спрыгнул на землю и вонзил клинок ему в грудь.

Вытащив кинжал, горец секунду смотрел на Эллин, тяжело дыша, потом взлетел в седло, отчего его черные волосы взметнулись вверх, и, ударив каблуками лошадь, заставил ее повернуться.

Только сейчас Эллин обнаружила, что он не один. Раскрыв рот, она смотрела, как его спутник, рыжеволосый шотландский горец, рубит ее преследователей направо и налево. Один сразу упал под градом ударов, другие бросились наутек, и среди них был тот самый блондин со свирепым лицом.

В этот момент чьи-то сильные пальцы сжали ее руку, она пронзительно вскрикнула и повернулась: ее спаситель смотрел на нее ярко-синими глазами, нахмурив темные брови.

– Вы в порядке? – крикнул он и, отпустив руку Эллин, повернулся и помчался за нападавшими. Догнав одного, он быстро прикончил его, однако блондину удалось скрыться среди деревьев.

Пришпорив лошадь, Эллин подъехала к Эвану. Он был мертв. Она знала это, уже когда он падал на землю, но все равно смотрела на него, надеясь на чудо. Вдруг эти безжизненные веки дрогнут, лежащая без движения рука шевельнется, Эван, как всегда, улыбнется ей ленивой улыбкой и скажет, что все это просто шутка? Боже правый, Эван мертв... Что же она наделала?

Она неподвижно сидела на лошади, борясь с рыданиями. Бритта с Недом подъехали к ней, а за ними и шотландцы. Перекинувшись парой фраз на гэльском языке, они спрыгнули на землю, и рыжеволосый склонился над Эваном.

– Он мертв, – объявил он и, расстегнув его куртку, начал его обыскивать.

Эллин мигом наставила на него пистолет.

– Убери руки, подонок! – процедила она сквозь зубы. – Я не позволю тебе его грабить!

Мужчина удивленно воззрился на нее и, медленно выпрямившись, подошел к своему товарищу и встал с ним рядом. Они были высокие, сильные и отлично вооружены: на боку у обоих красовались шпаги, нагрудные патронташи были полны пороха, за пояс были засунуты пистолеты и длинные шотландские кинжалы.

Неудивительно, что шотландских горцев считают дикими и жестокими людьми, брезгливо подумала Эллин. Эти двое явно способны на все. Темноволосый сунул шпагу в ножны и шагнул к ней.

– Стой на месте! – приказала она, прицелившись ему в голову.

Он покачал головой:

– Ради Бога, девушка, опусти этот проклятый пистолет. Мы ведь только что спасли тебе жизнь.

Рыжеволосый тоже шагнул к ней. Эллин взглянула на него и только собралась крикнуть, чтобы он не двигался с места, но в этот момент второй выбил у нее из руки оружие и обхватил за талию сильной рукой.

Взвизгнув, Эллин начала брыкаться, однако, шотландец, не обращая на удары внимания, легко стащил ее с лошади и на секунду прижал к себе. Почувствовав под ногами твердую землю, Эллин вырвалась и оттолкнула незнакомца.

Она попыталась отпрыгнуть в сторону, но запуталась в юбках и с громким криком упала на землю, увлекая за собой спасителя, который рухнул на нее, придавив ее мощным телом.

 

Глава 3

Эллин лежала на спине, гордо вздернув подбородок и стараясь не смотреть на незнакомца. Шотландец, навалившийся на нее сверху, прижимал ее к каменистой, покрытой мокрой грязью дороге. Он, был настоящим гигантом. Плечи его находились на уровне подбородка Эллин, а ноги, обхватившие ее с обеих сторон, оказались намного длиннее ее ног.

Вздохнув – при этом его грудь скользнула по груди Эллин, – он настороженно смотрел на нее. Эллин, пригвожденная к земле, начала задыхаться – ей не хватало воздуха. Заметив это, шотландец приподнялся на локтях, чтобы она могла дышать.

Эллин прерывисто вдохнула воздух, не желая, признаваться себе в том, что ощущение тяжести тела незнакомца и его теплое дыхание на ее щеке доставили ей удовольствие. Отодвинувшись от нее подальше – гильзы, набитые порохом, тихонько звякнули, – мужчина хмуро взглянул на нее.

– Странный ты выбрала способ отблагодарить человека, который тебя спас, – тихо сказал он. – Какая муха тебя укусила?

Эллин покраснела от стыда и окинула его внимательным взглядом. Он был красив, ничего не скажешь: прямой нос, высокие скулы, щеки и подбородок заросли темной щетиной, и все это освещали ярко-синие глаза в обрамлении черных ресниц.

– Вы собирались ограбить Эвана! – выпалила она.

– Ничего подобного! – рявкнул он. – Мы просто хотели определить, почему на вас напали. Если не из-за того, чтобы ограбить, тогда почему? Кто ты такая, девушка?

Подняв голову, Эллин взглянула в ту сторону, где Нед с Бриттой смотрели на них разинув рты. Внезапно она заметила, как рядом с ее рукой что-то блеснуло. Отцовский пистолет, поняла она. Она перевела взгляд на шотландца. Проследив за ее взглядом, он покачал головой:

– Даже и не думай. – Отшвырнув оружие подальше, чтобы она его не достала, он сжал ее запястье. – А теперь скажи мне, кто ты такая и почему кому-то хочется тебя убить?

– Пожалуйста, отпусти меня, – шепотом попросила Эллин.

– Кто ты? – не отставал незнакомец.

В этот момент Нед соскочил с лошади, схватил лежавший в грязи пистолет и прицелился в него.

– А ну вставай! – рявкнул он.

Незнакомец усмехнулся:

– Спрячь его, парень, а не то еще ненароком пристрелишь себя или свою госпожу.

– Я пристрелю вас, сэр, – испуганно возразил Нед, и рука его дрогнула.

– Да ну?

– Да, – ответил Нед, и на сей раз голос его прозвучал тверже.

В ту же секунду послышался пронзительный крик Бритты:

– Нед!

Девушка соскочила с лошади, но было уже поздно – рыжий оказался проворнее. В два прыжка подскочив к Неду, он выдернул из его руки пистолет, а его самого швырнул на землю.

– Теперь тебе ничто не угрожает, Джейми, – ухмыльнулся он.

Отпустив Эллин, темноволосый шотландец встал и протянул ей руку, чтобы помочь подняться, однако Эллин, проигнорировав ее, поднялась сама и повернулась к нему. Он, сердито нахмурившись, шагнул к ней. У Эллин сердце сжалось от страха: незнакомец показался ей еще огромнее, чем прежде.

– Мы не разбойники, – объяснил он и кивнул рыжему: – Отпусти парня, Дункан.

Тот послушно разжал руку, и Нед поднялся. Лицо его было пунцовым от смущения.

– Как тебя зовут, парень? – спросил стоявший рядом с Эллин гигант.

– Нед.

– Нед, – повторил темноволосый. – Молодец, не струсил. Но больше не делай резких движений, понял? Иначе я или Дункан тебя убьем. Усвоил?

Нед неохотно кивнул. Шотландец повернулся к Эллин, внимательно оглядел ее лицо, шею, грудь, потом снова лицо, и она покраснела под его пристальным взглядом.

– Почему эти мужчины хотели вас убить?

– П... понятия не имею, – ответила она, опустив голову.

– А мне кажется, имеете.

Голос незнакомца прозвучал тихо, почти ласково, однако Эллин отшатнулась, словно он ее ударил. Она бы предпочла, чтобы он был груб с ней, ведь против ласки устоять трудно, и она вполне может рассказать ему все. «Не будь дурой», – приказала она себе.

Джеймс, нахмурившись смотрел на нее. В глазах ее плескался страх, и это его беспокоило. Должна же она понимать, что он не собирается причинять ей вреда. Ведь он только что ее спас! Но она почему-то зарделась и отвернулась от него, словно была смущена или напугана. Он снова окинул ее пристальным взглядом.

Девушка была на редкость хороша: темно-каштановые волосы, в беспорядке рассыпанные по плечам, обрамляли овальное лицо с правильными чертами. Дугообразные брови, красивые глаза необычного зеленого цвета, в которых мерцали голубые и золотистые искорки, опушенные густыми темными ресницами, настороженно смотрели на него.

Фигура незнакомки оказалась под стать лицу: высокая грудь, тонкая талия, крутые бедра, видневшиеся под пышными складками шелковой юбки. Плотно сжав губы и обхватив себя, руками, она упрямо молчала.

– Мне очень жаль, что ваш муж погиб, – тихо проговорил Джеймс и заметил, что она удивилась.

Подойдя к телу, она закрыла рот рукой. Плечи ее затряслись – она снова заплакала. Выругавшись себе под нос, Дункан сунул шпагу в ножны.

Джеймс покосился на незнакомку. Рыдания сотрясали ее тело. Наконец она вытерла глаза, глубоко вздохнула раз, другой, после чего повернулась к горничной и молодому парню.

– С вами все в порядке? – спросила она и, после того как они утвердительно кивнули, посмотрела на Джеймса. – Благодарю вас за помощь, сэр, – сдержанно проговорила она.

– Не стоит благодарности, – вздохнул он. – Мне жаль, что мы не смогли спасти вашего мужа.

Эллин покачала головой.

– Это не мой муж, – тихо сказала она.

Джеймс удивленно на нее взглянул:

– Не ваш?

– Нет.

– Так кто же он?

– Его зовут Эван Стюарт. То есть так его звали раньше, – поправилась она, и слезы вновь потекли по ее щекам. Эллин раздраженно вытерла их ладонью.

– Стюарт? – переспросил шотландец.

Она кивнула.

– Он сопровождал меня. Я попросила его меня сопровождать.

– Почему на вас напали?

– Н... не знаю, – ответила она, опять запнувшись, как и в первый раз, когда он задал ей тот же вопрос.

Лжет, понял Джеймс. Но почему?

– Уверен, вы знаете, – возразил он и увидел, как в глазах ее мелькнул страх. – Куда вы направляетесь?

– На запад, – ответила она, секунду помолчав.

– Вот как? А куда конкретно? – Джеймс скрестил руки на груди. Она ему не доверяет, это очевидно. Он отвернулся, посмотрел на горы, едва различимые в сумерках, потом снова на девушку и, встретившись с ней взглядом, сделал вид, что ему это все неинтересно. Пускай сама решает, стоит ли ему доверять. Он уже доказал себя в деле.

– В Данфаллэнди, – наконец прошептала она.

– В Данфаллэнди? Зачем?

На щеках ее вновь появились два ярких пятна.

– Зачем? – повторил он настойчиво.

.Незнакомка опять ему не ответила. Не выдержав, Джеймс заявил:

– Если вы хотите, чтобы я задавал вам каждый вопрос по два раза, разговор у нас будет долгим.

Глаза Эллин гневно блеснули. Хорошо, подумал Джеймс. Пусть лучше злится, чем плачет. Уж с яростью-то он сумеет справиться.

– Зачем вы едете в Данфаллэнди?

– Мне... мне нужно там кое с кем поговорить.

– С кем? С кем вам нужно там поговорить?

– С моим кузеном. Мне нужно поговорить с моим кузеном. Прошу вас, сэр... я очень благодарна вам за помощь. Вы спасли нас от смерти, но теперь нам нужно ехать дальше.

– Верно. Темнеет, а вы ведь не хотите, чтобы этот ваш друг-блондин вернулся и завершил начатое, да?

В глазах ее мелькнула какая-то искорка, но что она означала, Джеймс не понял. Может быть, она приняла какое-то решение? Наклонившись, он принялся стирать грязь с ее щеки и заметил, как глаза ее распахнулись от изумления.

Прикосновение незнакомца было очень нежным. Эллин почувствовала себя на редкость уязвимой, когда рука его осторожно касалась ее лица. Как было бы хорошо прильнуть к этой руке, ощутить ее силу, а потом все рассказать этому человеку, нечаянно встретившемуся у нее на пути, – и о том, что отчим ее готовит заговор, и о том, что она должна предупредить Джона. Эллин пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы промолчать.

– У вас на щеке грязь, – пояснил незнакомец, отдергивая руку. Внезапно щеки его покрылись румянцем. – Как вас зовут?

– Эллин Грэм.

Эллин заметила в его глазах какую-то искорку. Названные ею фамилии – Грэм, Стюарт – и название Данфаллэнди явно были ему знакомы. «А впрочем, кто их сейчас не знает!» – вздохнула Эллин.

– Грэм, – повторил шотландец. – Из тех Грэмов, что из Клеверхауса?

Эллин заметила, что последнее слово незнакомец выделил голосом, при этом произнес его почему-то напряженным тоном. «Будь осторожна, – предупредила она себя. – Не все любят Джона так, как ты его любишь».

– Я из Нетерби, – уточнила она.

– Я не знаю никаких Грэмов из Нетерби.

– А вы должны их знать?

Скользнув взглядом по ее лицу, талии, потом снова по лицу, он ответил:

– До сих пор у меня не было для этого причин.

– А как зовут вас, сэр? – поинтересовалась Эллин.

Шотландец отвесил ей легкий поклон.

– Маккарри из Торридона, – ответил он и, указав на рыжеволосого мужчину, добавил: – А это мой кузен Дункан Маккензи. Он тоже из Торридона.

– Торридон? Никогда о нем не слышала.

– А вы должны были о нем слышать?

Сделав вид, будто не поняла его насмешки, Эллин бросила взгляд на его одежду:

– Торридон находится на северо-западе Шотландии?

– На западном побережье, – уточнил Джеймс. – Мы тоже направляемся в Данфаллэнди.

Повернувшись к мужчине, которого звали Дункан, он что-то быстро сказал ему по-гэльски. Дункан кивнул, и Маккарри вновь обратился к Эллин:

– Мы отвезем вас туда. И его – тоже. – Он показал на тело Эвана. – И всех остальных убитых. Фергюссон должен знать, что на вас напали на его земле.

Почти целый час они скакали, не проронив ни слова. Дункан Маккензи – впереди, держа под уздцы лошадей с телами убитых, Маккарри – за ним, ведя за собой лошадь Эвана. Тело Эвана, перед тем как отправиться в путь, аккуратно завернули в плед и бережно пристроили на спине лошади, остальных же убитых небрежно бросили на спины их лошадей.

Эллин удалось сказать Бритте и Неду лишь пару слов, однако с ними, похоже, все было в порядке, несмотря на то, что они оба пережили шок от смерти Эвана. Эван погиб, с недоумением думала Эллин. Как могло случиться, что Эвана убили? И все-таки это случилось... И исключительно по ее вине.

Если бы она вела себя умнее, Эван был бы жив. Она знала, что их будут преследовать, и должна была защитить их всех и предотвратить убийство. Ведь она была уверена, что те мужчины, что разговаривали в кабинете ее отчима, наняли людей и блондина, чтобы он их убил. А может, этот блондин тоже был среди заговорщиков? В его глазах она прочитала смерть.

Мужчина, голос которого она услышала первым, говорил, что собирается в Данфаллэнди. Этот мужчина вполне мог быть блондином – его голос очень подходит к холодному взгляду человека, напавшего на нее на равнине. Но кто бы он ни был, Господь не позволил ему осуществить его зловещий замысел. Господь и Маккарри из Торридона.

Маккарри из Торридона... Эллин уже доводилось слышать эту фамилию, однако она почти ничего не помнила о людях, носящих ее, за исключением того, что Маккарри принадлежат к клану диких шотландских горцев, правящих на западе Шотландии. Равно как и Макдональды и Макганноны, Маккензи и Маклауды. И Маккарри.

«Варвары» – вот как называл их ее отчим, который боялся их до смерти. И не он один. Многие трепетали перед шотландскими горцами, и если хотя бы десятая часть того, что о них рассказывали, правда, у них были для этого все основания. Но в данный момент больше всего опасался кланов шотландских горцев Вильгельм Оранский. Если вдруг вспыхнет восстание, и они перейдут на сторону восставших, не видать ему трона как своих ушей. Именно эта тема должна была стоять на повестке дня в Данфаллэнди.

Кто же этот Маккарри из Торридона? Он хорошо одет, хотя одежда его и запылилась от долгого путешествия, а оружие было высокого качества. Высокомерен, что выдает в нем человека, привыкшего, чтобы ему подчинялись. Не понаслышке знаком с насилием: его быстрая реакция и последующее поведение говорят о том, что он не впервые вытаскивает из ножен шпагу.

С запада... С запада... Эллин никак не могла припомнить, где она слышала эту фразу... И внезапно ее осенило: в кабинете Питни, когда первый говоривший рассказывал о человеке, лично вызвавшемся убить Джона. «Он с запада, – словно наяву услышала она холодный голос. – Считает себя патриотом».

Она вновь взглянула на Маккарри. Он с запада. Считает ли он себя патриотом? Откуда ей знать. Как выглядит человек, способный убить другого человека? Стоит ли на нем каинова печать, или он высокий, худощавый и красивый, как воин из древних сказаний?

Нет, Маккарри никак не может быть человеком, которого заговорщики послали кого-то убить. Он спас ей жизнь, а не отнял ее, даже когда она назвала ему свое имя. Он убил напавших на нее, причем было ясно, что ни он их, ни они его не знают. И убил ради того, чтобы сохранить ей жизнь. Нет, Маккарри она может не бояться.

А вот блондин... Он хотел ее убить, а если бы его свита изнасиловала ее, спокойно бы за ними наблюдал и ни во что не вмешивался. При воспоминании о том, как блондин протянул руку, чтобы ее, схватить, как блеснуло на солнце страшное лезвие ножа, Эллин содрогнулась от ужаса. Опасность по-прежнему ей угрожает, вернее, она уже нависла над ней.

И не только над ней. Жизни Бритты и Неда тоже под угрозой. Ей нужно было бы ехать одной. Нужно было сообразить, что люди, спокойно планирующие убийство, не остановятся перед тем, чтобы отнять жизнь еще у одного человека. Она решила рискнуть собственной жизнью, чтобы предупредить Джона, но не должна была рисковать жизнью других людей. Она даже не сказала им правды о том, куда направляется и насколько опасно это путешествие, и вот теперь Эван погиб.

Эллин Грэм, думал Джеймс. Из Нетерби. Как это, черт подери, ей в голову взбрело ехать через всю Шотландию в сопровождении лишь одного мужчины, горничной и молодого парня? Неужели она такая идиотка? Ведь должна же она понимать, что сейчас, в преддверии войны, на каждом шагу человека может подстерегать опасность. И что женщина, которая выглядит так, как она, должна путешествовать с мужчиной, способным ее защитить. Похоже, Эван Стюарт оказался на это не способен.

Зачем она едет в Данфаллэнди? Там должны собраться мужчины, причем многие из них грубы и способны на все. Такой девушке, как она, благовоспитанной, нежной, явно благородного происхождения, среди них не место. Она утверждает, что ей нужно поговорить со своим кузеном. А может быть, встретиться с мужчиной? Обручального кольца у нее на пальце нет, но это ничего не значит – многие женщины предпочитают оставлять ювелирные украшения дома, когда отправляются путешествовать.

Она наверняка знает, что очень красива и не один мужчина был бы рад уложить ее в свою постель. А может быть, она чья-то любовница, которая решила тайком провести со своим кавалером пару дней, пока будут обсуждаться вопросы о войне? Джеймс нахмурился. Нет, судя по ее поведению, она невинная девушка, а не чья-то любовница. И вот теперь она снова плачет.

Она сказала, что ей нужно поговорить со своим кузеном. Так, значит, ее кузен Грэм?

– Вы родственница Джона Грэма из Клеверхауса? – решил уточнить он.

Она не ответила. Он подъехал к ней и повторил свой вопрос. Удивленно взглянув на него, Эллин вытерла слезы.

– Это мой кузен, сэр, – гордо ответила она.

– Джон Грэм, виконт Данди, ваш кузен?

Она снова кивнула:

– Да, Данди мой кузен.

– А зачем вы едете в Данфаллэнди, мисс Грэм? Или мне следует называть вас миссис?

– Мисс, – ответила Эллин, глядя ему в глаза.

– Понятно. Так все-таки, мисс Грэм, зачем вы едете в Данфаллэнди?

– Я ведь вам уже говорила: мне нужно поговорить с кузеном.

– Должно быть, вы с ним... очень близки. Может быть, любите друг друга?

Вспыхнув и сердито сощурив глаза, она холодно бросила:

– Джон мой кузен, и только. Вы ведете себя весьма бесцеремонно, сэр.

– А что вы должны обсудить с Данди? Или вы еще с кем-то должны встретиться? Может быть, с кем-то, кто служит в полку вашего кузена?

Она молча сверлила его взглядом.

– Ну, что скажете?

Она плотно сжала губы. Должно быть, она сдерживает ярость. Так и оказалось.

– Вы решили, что я собираюсь встретиться со своим любовником? – дрожащим от гнева голосом процедила Эллин. – Вам что – ничего другого в голову не приходит? Заводить интриги в то время, когда Вильгельма Оранского, того и гляди, провозгласят королем и уже идут разговоры о восстании? Да у кого сейчас есть время любить, мистер Маккарри!

– У многих.

– Только не у меня.

– А вот это жаль, Эллин Грэм.

Эллин открыла рот, чтобы что-то сказать. Должно быть, обдумывает ответ, подумал Джеймс. Все лучше, чем плакать.

– А сами вы зачем направляетесь в Данфаллэнди, Маккарри? – спросила она. – На любовное свидание?

Несколько секунд понаблюдав за ее искаженным от гнева лицом, Джеймс расхохотался, да так громко, что Дункан обернулся и посмотрел на них.

– Нет, моя милая, я еду в Данфаллэнди для того, чтобы обсудить будущее Шотландии, о чем вам наверняка известно. И я никак не могу понять, почему это кузина Данди разъезжает по окрестностям без надлежащей охраны.

– Меня сопровождали двое мужчин.

– Да уж, они отличные защитники!

Пришпорив лошадь, Эллин умчалась вперед. Джеймс задумчиво смотрел ей вслед, наблюдая за тем, как покачиваются ее бедра. «Да у кого сейчас есть время любить?» Джеймс перевел взгляд на тела убитых врагов. А ведь она права. Пришпорив лошадь, он догнал Эллин.

– Простите за оскорбление, Эллин Грэм, – повинился он, склонив голову в покаянном жесте.

Эллин не ответила.

– Я совершенно искренне говорю. Простите меня.

Она наконец кивнула.

– Спасибо, – поблагодарил Джеймс. – А теперь ответьте мне на вопрос: зачем вы едете в Данфаллэнди?

– Мне нужно поговорить с кузеном, – в который уже раз повторила она.

– Мы все надеемся это сделать. Но неужели вам настолько это необходимо, что вы готовы рисковать жизнью ради разговора с ним? И почему вас кто-то хочет убить, Эллин?

– Я не знаю, почему меня хотели убить.

Несколько секунд он смотрел в ее глаза.

– Наверняка знаете.

Эллин снова умчалась вперед, однако на сей раз Джеймс не стал ее догонять. Он задумчиво смотрел ей вслед. Эллин что-то скрывает. Это ясно. Он пожал плечами. Что ж, скоро он все будет знать.

Наконец перед ними возник замок Данфаллэнди – огромный и мрачный, с отлично укрепленными стенами и башнями, едва различимыми в наступающих сумерках. Изяществом это сооружение не отличалось, но зато с первого взгляда можно было догадаться, что эти стены не единожды с честью выдержали осаду неприятеля.

Въехать в замок можно было сквозь массивные ворота, которые были сейчас закрыты, и за которыми велось постоянное наблюдение со стены. Подъемный мост был освещен факелами, как и зубчатые стены с бойницами, на которых стояли, наблюдая за их приближением, вооруженные воины. Дав знак Эллин и остальным остановиться, Маккарри один подъехал к воротам и остановился перед ними. Подняв голову, он расправил плечи и крикнул часовым:

– Я Маккарри из Торридона! Приехал на съезд! И привез с собой тех, кого убили на этой земле! Позовите Фергюссона!

Он ждал ответа, сидя в седле и подбоченившись, его волосы тускло поблескивали в свете фонарей, а с зубчатых стен доносились возбужденные голоса. И лишь некоторая скованность выдавала его напряжение.

Эллин с удивлением наблюдала за ним. Кто этот человек, которому, судя по всему, неведом страх? Сама она изрядно трусила. Она перевела взгляд на Бритту с Недом. Глаза служанки были широко распахнуты, губы дрожали, однако, встретившись взглядом с Эллин, она сделала вид, будто ей все нипочем. Нед с тревогой наблюдал за толпой деревенских жителей, окруживших их маленький отряд. Нет, все-таки нужно было ехать одной, раздраженно подумала Эллин.

Не обращая внимания на любопытные взгляды, она с интересом, следила за Маккарри и Дунканом. «Маккарри из Торридона»... Он сказал это с такой гордостью, что Эллин поняла: для людей Фергюссона это значит намного больше, чем для нее. Она скользнула взглядом по его спине, широким плечам, тонкой талии. Такого красивого мужчину не скоро забудешь. Встретила бы она его в других обстоятельствах, запросто могла бы влюбиться. В этот момент со стены раздался зычный голос:

– Торридон, шельмец ты этакий, зачем ты притащил мне эти трупы?

– Это не я шельмец, Фергюссон, – крикнул в ответ Маккарри седовласому мужчине, голову которого Эллин рассмотрела в свете фонарей, – а тот, кто убивает мирных путешественников на ваших землях. Я подумал, что вам необходимо об этом узнать!

– Это верно, хотя, надо признаться, не люблю слушать плохие новости. Подожди-ка минутку, парень, мы откроем ворота.

Оказалось, что во дворе полным-полно мужчин, большинство из них красовались в одежде шотландских горцев. Они с нескрываемым интересом уставились на Эллин и ее спутников, подъехавших к подножию лестницы. Стараясь не обращать внимания на шуточки в ее адрес, Эллин поискала в толпе Джона, но не нашла – а больше она никого тут не знала.

Спрыгнув на землю, Нед помог спуститься Бритте. Дункан тоже слез с лошади. Эллин вздрогнула, почувствовав на своем бедре чью-то руку, и оглянулась: на нее в упор смотрели синие глаза Маккарри. Он протянул к ней руки:

– Давайте, Эллин, я вам помогу.

Эллин кивнула и положила руки ему на плечи. Обхватив ее за талию, он вытащил ее из седла и, прижав к себе, начал медленно опускать на землю. Прежде чем она успела возмутиться, ее ухо оказалось на уровне его рта, и она услышала тихий шепот:

– Не говорите всего, что знаете, Эллин. Расскажите только Данди о том, что случилось и кто, по-вашему, на вас напал. Помните: люди, пытавшиеся вас убить, могут находиться здесь. Фергюссона можно посвятить в то, что произошло, но больше никому ничего не говорите, пока не обсудите все со своим кузеном.

Подержав ее крепко прижатой к себе еще несколько секунд, он резко поставил Эллин на землю.

– Скажите, что поняли меня, Эллин, – прошептал он, неохотно убирая руки с ее талии и не отрывая от нее взгляда. – Пообещайте вести себя осторожно.

– Поняла, – прошептала она. – Обещаю. – И отступила в сторону, заметив, что сквозь толпу к ним пробивается Фергюссон, лукаво посматривая на них.

– Торридон! – радостно воскликнул Фергюссон, пожав Маккарри руку, и, оглядев Эллин с головы до ног, прошествовал мимо нее к Дункану и тоже поздоровался с ним за руку. – Маккензи! – Он указал на Эвана и остальных убитых: – Вижу, вы потеряли несколько человек. Что произошло?

– Я расскажу вам об этом за виски, – невозмутимо, ответил Маккарри.

Оглядев собравшихся, Фергюссон вновь повернулся к Маккарри:

– Ну конечно, парень. Так будет лучше всего. А о твоих приятелях, которым так не повезло, мы позаботимся сами.

– Благодарю вас, сэр, – поклонился Маккарри.

– Тогда пошли. – Фергюссон, хлопнув его по спине, зашагал прочь, но у подножия лестницы остановился и кивнул на Эллин: – А пока мы будем беседовать, я прикажу позаботиться о твоей женщине.

Маккарри покачал головой:

– Она останется со мной. Они все останутся со мной.

– Вот как?

– Да. Данди приехал?

– Пока нет. Ожидаю его с минуты на минуту. А что?

– Мне нужно с ним поговорить.

Фергюссон расхохотался:

– Не только тебе, но и нам всем тоже, приятель! Думаю, придется тебе подождать своей очереди. Пошли в дом. – И он первым начал подниматься по лестнице в главный зал замка.

Зал оказался огромным, с высоким потолком, но выдержан в строгом стиле – стены не были ничем украшены. Было довольно шумно – мужчины, стоявшие и сидевшие за длинными столами, занимавшими почти все свободное пространство, громко о чем-то беседовали. У их ног грызлись из-за костей собаки, а слуги убирали со столов. Ни одной женщины в зале не было видно.

Фергюссон повел их сквозь толпу, и многие из присутствующих останавливали Маккарри, чтобы поздороваться с ним, называя при этом Торридоном. Должно быть, он носит титул графа Торридона, наконец догадалась Эллин. Неудивительно, что он такой надменный: его так воспитали. Он был именно таким, каким Эллин представляла себе графа, живущего в западной части Шотландии, – самодовольным, крепким, сильным и выносливым.

Многие из тех, что здоровались с Маккарри, улыбались ему и махали, ему рукой – наверно, они были, с ним хорошо знакомы, – другие, наклонившись к нему, тихо выражали соболезнования. «Интересно, какое у него горе?» – размышляла Эллин, украдкой наблюдая за ним. Он учтиво благодарил каждого, но лицо его оставалось бесстрастным. Положив руку ей на талию, он вел ее сквозь толпу, однако ни с кем не знакомил. Не сделал он этого и тогда, когда высокий пожилой шотландец с седеющими светлыми волосами поднял руку, останавливая их.

– Рад, что ты приехал, парень, – тихо сказал он. – Рад тебя видеть. – Он окинул взглядом Эллин, который пронзил ее насквозь, улыбнулся ей и посмотрел на Дункана: – И тебя тоже, Маккензи. Я не знал, приедешь ты или нет.

Маккензи пожал ему руку.

– Мы должны были приехать, Килганнон, – улыбнулся он и, обведя рукой вокруг, добавил: – Мы все должны были приехать.

Килганнон кивнул:

– Ты прав. Тяжелые настали времена, верно? Прими мои соболезнования по поводу кончины твоего отца, Нейл. – Внезапно он улыбнулся: – Или я разговариваю с Джеймсом?

Фергюссон хрипло засмеялся:

– Неужели ты думаешь, Килганнон, что Нейл Маккарри не был бы сейчас здесь? Я попросил, чтобы приехали вожди кланов. Приехал ты, а теперь и Торридон.

– Я-то приехал, – заметил Килганнон, – но на месте Нейла мне бы хотелось быть сейчас и здесь, и у себя дома. Рад видеть представителя клана Маккарри, парень.

– Благодарю вас, сэр, – ответил Маккарри, и уголки его губ дрогнули, словно он пытался сдержать улыбку. Предложив руку Эллин, он вывел ее из толпы и следом за Фергюссоном начал подниматься по винтовой лестнице, расположенной в углу зала.

Поднявшись на второй этаж, хозяин пригласил Эллин, Маккарри и Дункана в маленькую комнату, приказав Неду и Бритте дожидаться у дверей вместе со стражей. Они вопросительно взглянули на Эллин, та кивнула и вместе с Маккарри вошла в комнату.

Для крепости, отличавшейся спартанским убранством, она оказалась на удивление уютной: большой письменный стол, шкафы, полные книг, стены увешаны гобеленами, в углу большое окно, закрытое тяжелыми шторами. Налив себе и мужчинам виски, Фергюссон уселся за стол и взглянул на Торридона.

– А теперь, парень, рассказывай, – приказал он. Маккарри предложил Эллин сесть, после чего сам сел рядом на стул, а Дункан встал у двери, скрестив на груди руки.

–Что произошло? – допытывался Фергюссон. – И где остальные твои люди?

– На сей раз приехали только мы с Дунканом, – тихо ответил Маккарри.

Фергюссон прищурился:

– Ты, вождь могущественного западного клана, разъезжаешь по Шотландии без охраны? Да еще везешь с собой свою женщину?

Маккарри покачал головой:

– Это не моя женщина. Мы встретились с ней и ее спутниками, когда на них напали на дороге, проходящей рядом с рекой.

Бесстрастно оглядев Эллин с головы до ног, от заляпанной грязью юбки до лица, Фергюссон повернулся к Маккарри:

– Не твоя?

Маккарри усмехнулся:

– Не моя.

– Ты слишком дружелюбно относишься к незнакомым дамам, приятель. Кто же она?

Маккарри поднес к губам стакан с виски и взглянул на Эллин.

– Это Эллин Грэм из Нетерби.

– Нетерби? Это где ж такое?

– Недалеко от Данди.

– Данди, случайно, не приходится вам родственником?

– Это мой кузен, – ответила Эллин.

Фергюссон подмигнул Маккарри:

– Ну как же, кузен он ей!

Эллин едва сдержалась, чтобы не вспылить, однако заставила себя сохранять спокойствие.

– Я его двоюродная сестра, сэр.

Сделав щедрый глоток виски, Фергюссон со стуком поставил стакан на стол и с интересом посмотрел на Эллин.

– И что привело вас сюда, мисс Грэм?

– Я приехала повидаться со своим кузеном, сэр.

Фергюссон откинулся на спинку стула.

– Так, значит, вы проделали такой длинный путь, из Нетерби только для того, чтобы повидаться с Данди? Мне кажется, вы могли бы увидеться с ним и дома, детка. А если вспомнить, как Торридон снимал вас с лошади, можно сделать вывод, что вы приехали сюда совсем но другой причине. Наверное, решили встретился с Торридоном подальше от родительского дома и от отцовских глаз? Перед его свадьбой с девицей из рода Маккензи.

Эллин вспыхнула. Фергюссон с Маккарри молча смотрели на нее. Дункан ухмылялся.

– Я познакомилась с лордом Торридоном всего два часа назад, сэр. Я приехала сюда, чтобы повидаться со своим кузеном Джоном.

Фергюссон расхохотался.

– Нет, вы мне все-таки ответьте, мисс Грэм, зачем вы сюда приехали? И не вздумайте лгать! Я обязан знать, кто остановился под моей крышей и зачем. А вдруг вы собираетесь убить Данди, например?

– Спросите его самого, кто я такая, – спокойно предложила Эллин.

– А я спрашиваю вас, мисс Грэм: зачем вы сюда приехали? И если через десять секунд вы мне не скажете правды, я вышвырну вас за ворота.

Эллин глубоко вздохнула. Она не станет рассказывать Фергюссону, зачем она сюда приехала Она вообще может с ним не разговаривать. Выкинув из головы образ блондина, покушавшегося на ее жизнь, она встала.

– В этом нет необходимости, лорд Фергюссон. Я сама найду выход отсюда. – Эллин встала и направилась к двери.

Дункан смотрел на нее с непроницаемым лицом, однако глаза его лукаво блеснули, Маккарри встал, а Фергюссон засмеялся.

– Сядьте, мисс Грэм, – приказал он. – Дождитесь Данди здесь, а когда он вернется, послушаем вашу историю о том, зачем же все-таки вы приехали.

Эллин холодно взглянула на него:

– Благодарю вас, сэр, но...

– Сядьте, мисс Грэм! – рявкнул Фергюссон. – Я не выпущу вас отсюда. Прикажи своей женщине сесть, Торридон, иначе я сам позабочусь о том, чтобы она это сделала. – И он налил себе еще виски.

– Эллин, – тихо попросил Маккарри, – прошу вас, останьтесь.

Она покачала головой.

Он сделал шаг в ее сторону.

– Я прошу вас остаться здесь ради вашей же безопасности, Эллин. Позвольте мне защищать вас до тех пор, пока не приедет Данди.

Эллин и сама не знала, что в его лице или голосе, убедило ее, но она наконец кивнула и села, чувствуя себя одновременно и глупо, и спокойно.

– И что мне теперь с ней делать, Торридон? – хмыкнул Фергюссон.

Развалившись на стуле, Маккарри сделал глоток виски.

– Позволить ей поговорить с Данди.

– Ты ведь и сам понимаешь – здесь нет места для женщин, особенно для такой, как она.

Шотландец пожал плечами:

– Согласен. Но что мне было делать? Бросить ее на дороге? Найдите ей комнату, Фергюссон, такую, где ей бы ничто не угрожало.

– У меня больше не осталось свободных комнат. Да и те, что есть, уже переполнены.

– Но ведь для меня вы одну припасли?

– Да.

– Она может жить в ней, и будет чувствовать себя там спокойно.

Фергюссон насмешливо посмотрел на него:

– Ты, Торридон, будешь здесь единственным мужчиной, у которого в постели лежит женщина. И она будет в безопасности, только если останется в комнате. У меня в замке сейчас триста мужчин, и я не могу нести ответственность за невинность одной девицы.

Эллин открыла было рот, однако Маккарри ее опередил.

– Я сам буду нести за нее ответственность, – спокойно заявил он, – по крайней мере, до возвращения Данди. Я лишь прошу найди для нее комнату на короткое время, где она могла бы ничего не опасаться. Вы не сможете отказать девушке в приюте, ведь у вас такой огромный замок.

– Но ее многие видели, парень. Они непременно разнюхают, в какой комнате она остановилась.

– Им придется сначала пройти мимо меня.

Фергюссон откинулся на спинку стула и самодовольно ухмыльнулся:

– Я так и знал, что между вами что-то есть. Что ж, если ты так желаешь, сам и неси за нее ответственность. А теперь к делу. Что говорят у вас на западе?

– Пытаются выяснить, что происходит на самом деле. А здесь?

– Здесь все возбуждены. Когда приедет Данди, мы узнаем подробности. И прежде чем ты успел меня спросить, скажу сам: я не знаю, когда это произойдет. В последнее время он не очень-то распространяется, куда отправляется и зачем. – Он вздохнул: – Мне очень жаль, что умер твой отец. Хороший был человек. Когда это случилось?

– Две недели назад.

– Так, значит, ты сейчас граф Торридон?

– Да.

– Давненько не видел твоего брата. Как он?

– С Джеймсом все в порядке. А как ваши родные?

– Я увез их отсюда, чтобы такие, как ты, не приставали к моим милым дамам. – Он кивнул на Эллин: – Здесь не место для порядочной девушки.

– Кто уже приехал?

– Килганнон, Кеппох, Макдональд из Слита, Лохил. Скоро должен подъехать Сифорт. Я слышал, ты собираешься жениться на девушке из рода Маккензи, как и твой отец?

– Этот вопрос обсуждается.

– Тебе и в самом деле необходимо с ними породниться?

– Я еще не подписывал контракта.

Фергюссон взглянул на Эллин.

– Ну, думаю, сейчас ты будешь сильно занят?

Маккарри сделал глоток виски, но ответить не успел: в дверь постучали, и в комнату заглянул подросток.

– Приехали еще гости, сэр, – сообщил он Фергюссону.

Нейл Маккарри устремил взгляд на озеро, твердя себе, что с Джеймсом все в порядке. Он не чувствовал, что брату грозит опасность, он ощущал лишь легкое беспокойство. Что-то произошло, что-то, чего прежде не бывало. Ничего страшного, такого, чтобы все бросить и мчаться Джеймсу на выручку, но что-то определенно случилось.

Пытаясь не обращать внимания на возникшую тревогу, Нейл взглянул на заходящее солнце. Зима наконец-то пошла на убыль, хотя по погоде этого не скажешь. По-прежнему стоял лютый холод, хотя солнце уже начало свой путь на запад, с каждым днем приближаясь к летнему солнцестоянию. Скоро наступит весна.

Нейл машинально провел рукой по парапету, снова и снова убеждал себя в том, что с Джеймсом все в порядке. Если бы было иначе, он бы это почувствовал.

Башмаки мужчин громыхали по каменным ступеням, эхом отдаваясь в замкнутом пространстве. Первым по лестнице спускался Фергюссон, за ним, отстав на несколько шагов, Маккарри, следом Эллин – она высоко поднимала юбки, чтобы не упасть, – за ней шел Дункан, а замыкали шествие Бритта с Недом и четверо охранников Фергюссона.

Фергюссону явно не понравилось, что Эллин отказалась сидеть в комнате, пока мужчины будут встречать очередных гостей, но ей было наплевать на это. Когда она во всеуслышание заявила, что не намерена оставаться в комнате, он раздраженно фыркнул и направился к двери, на ходу бросив через плечо:

– Сам с ней разбирайся, Торридон. Хочешь – сиди вместе с ней здесь, хочешь – спускайся вниз.

Эллин вопросительно взглянула на Маккарри, но шотландец, ничего не сказав, лишь кивнул ей и направился следом за Фергюссоном. Она смотрела ему вслед, не понимая, собирается он ее здесь бросить или все-таки нет, но у двери он остановился и, улыбаясь, обернулся.

Улыбка эта разительно изменила его лицо. Это был уже не суровый гигант с непроницаемым выражением лица, а милый молодой человек с ямочками на щеках. Улыбка его стала еще шире, когда он жестом показал Эллин на дверь.

– Пойдемте, Эллин. Посмотрим, вдруг приехал Данди, – предложил он.

Она последовала за ним озадаченная – еще секунду назад это был совсем другой человек. Поистине, этот Нейл Маккарри – человек-загадка. А может быть, Джеймс Маккарри – человек-загадка? Очевидно, братья так похожи друг на друга, что люди их путают. Нейл – это граф Торридон, а этот шотландец молчал, когда его называли Нейлом, однако Дункан назвал его Джейми. Так почему он скрывает свое подлинное имя?

Эллин взглянула на спускавшегося впереди нее Маккарри – его широкие плечи заслоняли весь лестничный пролет, темные волосы поблескивали в свете факелов, освещавших лестницу. Он бросил на нее взгляд через плечо, и его ярко-синие глаза блеснули в тусклом свете. Так кто он – Нейл или Джеймс? А впрочем, какая разница!

«С запада»... Ей припомнилась эта фраза, и Эллин вздрогнула, словно от удара. Она и забыла, что он с запада. А что, если он держит ее возле себя не потому, что беспокоится за ее безопасность, а для того, чтобы добраться до Джона?

Спустившись с лестницы, Эллин последовала за Фергюссоном и Маккарри сквозь толпу, приветствовавшую вновь прибывших – шотландских горцев, которых было человек двадцать, а то и больше. Джона среди них не оказалось.

 

Глава 4

Джеймс повернулся к Гленгарри, сидевшему напротив него за столом.

– Похоже, мирного вступления на престол не получится, – произнес он. – Мы знаем, что делать в том случае, если его будут захватывать силой, однако такое развитие событий вряд ли кому-то понравится.

Гленгарри, вождь клана Макдоннеллов, был еще очень молод. Слишком молод, чтобы возглавить клан и нести за него ответственность, подумал Джеймс.

– Они избрали Вильгельма, – пожал плечами Гленгарри. – А теперь собираются сделать его законным правителем.

– И как ты намерен поступить? – поинтересовался Джеймс.

– Так же, как и ты. Посмотреть, в какой компании я окажусь, а потом встать на сторону короля Якова. Но у Вильгельма наготове армия, а король Яков свою распустил.

– Если понадобится, он ее быстро соберет, – уверенно заявил Джеймс. – Быть может, он уже начал это делать. Иначе с чего бы Данди сюда приезжать?

Он бросил взгляд на Эллин. Она спокойно сидела в торце стола и не обращала внимания на разговоры, которые вели мужчины. Однако Джеймс прекрасно знал, что это не так: она не пропустила ни одного слова из его беседы с Гленгарри и так же внимательно слушала хвастливые разглагольствования Килганнона о своем трехлетнем внуке Алексе – по его словам, самом красивом мальчугане на свете.

Эллин ловила каждое слово, однако сама в разговор не вступала и не смотрела на мужчин. Она сидела рядом со своей служанкой и лакеем и поглядывала на расхаживающих по залу вождей. Лицо ее было бледным и усталым. Интересно, о чем она думает?

– Это кузина Данди? – тихо спросил Гленгарри, кивнув в сторону Эллин.

Джеймс пожал плечами:

– Говорит, что да.

Гленгарри заскользил по скамье, подвигаясь к Эллин, которая настороженно следила за его маневрами.

– Мисс Грэм? – спросил Макдоннелл, радушно ей улыбнувшись, и, протянув руку, представился, а затем уточнил: – Значит, вы из Нетерби?

– Да, – кивнула Эллин.

– У вас есть сестра по имени Элизабет? Она вышла замуж за некоего Макдоннелла из моего клана.

Эллин понимающе взглянула на него: когда же кончатся эти проверки?

– Моя сестра замужем за Хью Макдоннеллом. Только ее зовут не Элизабет, а Маргарет.

– И у них двое детей, верно?

– Нет. Может быть, мы с вами говорим об однофамильцах? У моей сестры и ее мужа пока еще нет детей. По крайней мере, до сих пор не было. Может быть, сейчас кто-то уже и появился.

Гленгарри одарил Эллин широкой улыбкой – она прошла испытание.

– Ну конечно! Как я мог забыть? Должно быть, я устал сильнее, чем мне казалось. Хью не приехал сюда, потому что его жена со дня на день должна родить.

Джеймс наблюдал за молодым вождем клана Макдоннеллов, который тихо сообщал Эллин о том, какая у нее очаровательная сестра и как он рад, что его соплеменник женился именно на ней. Она улыбнулась, и лицо ее разгладилось, беспокойство с него исчезло. Джеймс скрестил руки на груди: он впервые увидел, как Эллин улыбается.

– Примите мои соболезнования в связи с кончиной вашего отца.

Джеймс изумленно воззрился на Эллин. Последние полчаса они с Дунканом обозревали зал, отмечая, кто из вождей кланов с кем разговаривал, а кто наблюдал, как делал это он сам. Маккарри уже больше года не посещали собраний и съездов, в которых участвовали шотландские горцы. Пора было узнать, кто с кем в союзе.

Эллин же была занята разговором с Гленгарри, который пообещал отвезти ее письмо сестре и матери. После того как он встал из-за стола и ушел, она продолжала спокойно сидеть рядом с Недом и Бриттой. Джеймс и не заметил, когда она оказалась с ним рядом, и оглянулся, почувствовав на своей руке ее пальцы.

– Я слышала, как все выражают вам соболезнования, – сказала она. – Я очень сожалею, что вы понесли такую утрату.

– Благодарю вас.

– Я тоже потеряла отца. Это случилось несколько лет назад.

– Мне жаль это слышать.

– Я до сих пор по нему тоскую.

Джеймс едва справился с нахлынувшими чувствами, которые вызвали эти слова.

– Не сомневаюсь, – ответил он наконец.

– У вас есть брат?

– Да.

– Всего один?

– Да, всего один, – ответил Джеймс, сдерживая улыбку. – А у вас?

– У меня нет братьев. Зато есть две сестры.

– Одна из них замужем за родственником Гленгарри?

Эллин кивнула. Она ничуть не удивилась, что он слышал ее разговор с Макдоннеллом.

– А вторая? – спросил он.

– Вторая замужем за Томом Стюартом – одним из офицеров моего кузена Джона.

– Стюартом? Это родственник Эвана? А быть может, короля Якова?

– Они просто однофамильцы.

– Однако если он служит в войсках Данди, он, без сомнения, преданный солдат короля.

– Мы с Томом никогда не обсуждаем политику, – насупилась Эллин.

– А с Данди?

– С Данди – да.

«Какие у нее красивые глаза! – подумал Джеймс. – И вообще она очаровательная женщина». Он представил себе, как она рассуждает на политические темы с Данди. Наверняка с огромным увлечением, да и Данди любит поговорить. Только сейчас Джеймс обратил внимание, что они похожи: у обоих правильные черты лица, нежный, четко очерченный подбородок.

– Так вас зовут Джеймс или Нейл?

Вопрос застал его врасплох, и Джеймс от растерянности расхохотался. Люди, что стояли поблизости, повернулись в их сторону.

– Так все же? Килганнон спросил вас: вы Джеймс или Нейл? – упрямо продолжила Эллин. – Фергюссон сказал, что Нейл – это граф Торридон, и вы это признали. Но Дункан назвал вас Джейми, когда мы были на дороге.

– Это когда же Дункан назвал меня Джейми, мисс Эллин?

– Когда вы... Когда мы... Когда вы были...

– Когда я лежал на вас? Как я лежал на вас, я помню, а вот как Дункан назвал меня, что-то забыл. Впрочем, в тот момент я был, вероятно, увлечен тем, что делаю. – Он повернулся к кузену: – Ты и в самом деле назвал меня Джейми, Дункан?

Дункан, пожав плечами, зевнул.

– Я вполне мог это сделать.

Джеймс вновь повернулся к Эллин:

– Вот видите, он вполне мог это сделать.

– Но почему вы скрываете свое настоящее имя?

– Кто вам сказал, что я его скрываю? – Брови Джеймса взлетели вверх. – Дункан просто оговорился. Разве вам самой не случалось называть кого-то чужим именем?

– Неужели вы с братом так похожи, что вас невозможно отличить? Разве такое бывает?

– Мы близнецы.

Эллин замолчала, плотно сжав губы.

– Раз уж мы начали задавать друг другу вопросы, Эллин, позвольте спросить вас: зачем вы сюда приехали?

– Я вам уже говорила, и не раз.

– Да, помню, вы хотите поговорить с Данди. Но почему вы хотите с ним поговорить? Видите ли, детка, я никак не могу понять, зачем вы здесь. Может быть, вы привезли новости для вашего кузена от короля Якова?

Эллин отрицательно качнула головой.

– И я так думаю. У короля наверняка есть другие средства связи с вашим кузеном. Так зачем вы сюда приехали? Сообщить кузену что-то о ваших родственниках? Что-то настолько важное, что вы решили не посылать письмо – пока оно дойдет, всякое может случиться, – а поехать к Данди самой?

Эллин отвернулась.

– Ага! – торжествующе воскликнул Джеймс. – Я, кажется, угадал, верно?

– Нет, – отрезала Эллин, глядя ему в глаза.

– Неужели никто не мог поехать вместо вас? Например, тот же Эван? Или, быть может, вы приехали сюда, чтобы повидаться с мужем вашей сестры Томом?

– Они сейчас совершают свадебное путешествие.

– Свадебное путешествие в такое время?

– Ну, если они в такое время поженились...

– Ну и ну... У кого сейчас есть время любить, Эллин? – спросил он, повторив ее слова. – Так почему вы не послали Эвана?

– Потому что должна была ехать сама.

– Но вам наверняка было страшно.

Эллин тяжело вздохнула:

– Не стану уверять вас в обратном, мистер Маккарри. Эван погиб, и теперь, если не считать Бритты и Неда, я осталась совсем одна.

– Вы не одна, детка, – ласково ответил Джеймс. – Я с вами. И Дункан – тоже.

– Но я вас совсем не знаю, сэр.

– Неужели вы думаете, что я вас обижу? Не затем же я спасал вас от разбойников, чтобы отдать на растерзание волкам?

– Надеюсь, что нет, но я и правда ничего о вас не знаю.

Она принялась теребить цепочку с кулоном, и он вдруг почувствовал, как тело его отозвалось на этот жест. Цепочка была крученая, золотая, тоненькая, а на кулоне был выгравирован герб рода Грэмов. Похоже, семейные узы для этой девушки многое значат, подумал Джеймс.

– Я даже не знаю толком, как вас зовут.

– Я вам уже говорил, детка. Меня зовут Маккарри из Торридона.

– Но вы не один Маккарри из Торридона.

– Да, их гораздо больше. – Он наклонился к Эллин, и она почувствовала его теплое дыхание, увидела, как ресницы отбрасывают тень на его щеку, и тихим голосом продолжил: – Я сын Алистэра Маккарри, Эллин, могу вам в этом поклясться.

Сердце Эллин затрепетало. Взгляд ее скользнул по его губам и там задержался. Интересно, что бы она почувствовала, если бы он ее поцеловал?

– Но и Нейл, и Джеймс – оба его сыновья, – прошептала она. – Так кто из них вы?

Внезапно он ухмыльнулся, и его зубы на фоне темной щетины показались ей особенно белыми.

– И тот и другой.

Эллин отшатнулась от него, чувствуя, как ярость взметнулась в груди.

– Похоже, вам весело, мистер Маккарри, но мне кажется, для веселья нет особых причин. Ведь Эван погиб.

– И еще несколько человек, – уточнил Джеймс. – Ну и что?

– Неужели вас это не трогает?

– А почему меня это должно трогать? Вы отправились через всю Шотландию в сопровождении лишь служанки, молодого парня и одного мужчины. И за вами кто-то послал погоню. Вы должны были взять с собой, по крайней мере, человек десять.

– У меня не было времени на то, чтобы их собрать.

– Почему?

Эллин так хотелось все ему рассказать! Но ведь она его и в самом деле не знала. «Не делай глупостей, – предупредила она себя. – Не доверяй ему. Вообще никому не доверяй». Она глубоко вздохнула и встала. Бритта с Недом тотчас же встали со своих мест.

– Спокойной ночи, мистер Маккарри.

Джеймс загородил ей путь.

– Куда вы собрались, Эллин? – мрачно бросил он, скрестив на груди руки. Ему явно не нравилось ее поведение.

Эллин огляделась по сторонам. Разговоры сразу смолкли. Все с изумлением наблюдали за разворачивающейся перед ними сценой.

– Прошу вас, позвольте мне пройти, мистер Маккарри, – прошептала она.

– Вам некуда идти, кроме той комнаты, которую нам предоставили одну на двоих.

Нед шагнул было к нему, однако Маккарри остановил его взглядом.

– Не двигайся, парень.

– Ничего, мы найдем себе место, – не сдавалась Эллин.

– Но вы же слышали, что сказал Фергюссон? Свободных комнат в замке больше нет.

– Значит, мы будем спать в зале.

– Отличная идея, Эллин! Вы, ваша горничная и триста мужчин.

– У вас есть другое предложение?

Джеймс лениво улыбнулся и ответил:

– Есть.

– Я не стану с вами спать! – выпалила Эллин.

– А я вас об этом просил?

– Вы сказали Фергюссону, что я буду спать в вашей комнате.

– Верно. Но я не говорил ему, что я сам тоже буду там спать. Фергюссон сам сделал подобный вывод, детка. Так же, как и вы.

Эллин покраснела от стыда.

– А где вы будете спать?

Маккарри пожал плечами:

– Пока не знаю. – И, отступив в сторону, он сделал ей знак, что путь свободен. – Мы с Дунканом найдем Фергюссона и спросим его об этом.

Поворчав для вида, Фергюссон тем не менее нашел для Маккарри свободную, комнату.

– Не такая хорошая, как та, которую ты отдал мисс Грэм, но ничего, сойдет.

Маккарри лишь кивнул в знак благодарности и отправился следом за людьми Фергюссона в комнату, которую должна была занять Эллин. Закрыв за собой дверь, он с интересом наблюдал за тем, как она рассматривает помещение. Бритта с Недом оглядывались по сторонам. Комната была маленькой, но чистой. У камина два кресла, у стены – стол, над ним подсвечники со свечами, в углу кровать. Бросив на нее взгляд, Эллин повернулась к Маккарри и Дункану. В маленькой комнатке они казались просто великанами. Интересно, какую комнату выделили ему?

– Представляешь, какое помещение дали бы тебе, если бы ты не был графом? – ехидно спросил Дункан.

– Во всяком случае, здесь чисто, – заметил Джеймс. Дункан сказал ему что-то по-гэльски, и тот кивнул.

– Вы можете занять эту комнату, мистер Маккарри, – предложила Эллин. – А я – маленькую.

Джеймс покачал головой:

– Нет, маленькую займем мы, детка. – Он, заглянул за шторы, под кровать и повернулся к ней: – А можем и вообще все здесь остаться.

– Думаю, этого делать не следует, – возразила Эллин.

– В таком случае мы будем охранять вас по очереди.

– Я буду спать у двери, – заявил Нед.

– Если ты будешь спать, от тебя не будет никакого проку, – засмеялся Дункан.

– Тогда я не буду спать.

– В этом нет необходимости, – возразила Эллин. – Я просто запру дверь.

Маккарри покачал головой:

– Этого недостаточно. Дункан, ты будешь дежурить первым. Нед, поспи немного, ты заступишь на вахту вторым, я – третьим. – Сказав это, он направился к двери. – Постарайтесь немного поспать, детка. Утром поговорим. Нед, на дежурстве не спать, понял?

Кивнув, парень закрыл дверь и повернулся к Эллин и Бритте.

– Я буду спать здесь, – заявил он и, наклонившись, похлопал рукой по полу.

Эллин подняла голову. К своему удивлению, ей удалось проспать несколько часов, хотя снились ей кошмары. Стряхнув с себя остатки сна, она прислушалась и, услышав, как скрипнула дверь, замерла, однако через несколько секунд с облегчением вздохнула: из-за двери донесся шепот Дункана, а потом Неда, который что-то ему ответил.

Отбросив одеяло, Эллин встала и направилась к ним через всю комнату. Огонь в камине догорал, и в комнате царил полумрак. Эллин спала в одежде, сняв лишь корсет и верхнюю юбку, однако накинула на себя плащ.

– Я закрою дверь на щеколду, – прошептала она Дункану с Недом.

Дункан кивнул, а Нед, взяв одеяло, вышел в коридор. После их ухода Эллин закрыла дверь на щеколду.

– Мой кузен тебя сменит, – донесся до нее голос Дункана, после чего послышался тихий стук каблуков по каменному полу, а затем наступила тишина.

Помешав в камине тлеющие угли, Эллин вновь забралась в постель, где безмятежно спала Бритта, и, обхватив себя руками, принялась размышлять обо всем, что с ней произошло после того, как она сбежала из Нетерби. Где же Джон? А что, если блондин, пытавшийся ее убить, встретил его на дороге? Нет, такого не может быть, отмела Эллин эту страшную мысль. Он же не знает, куда отправился Джон. Он может ехать откуда угодно, с востока или с запада.

С запада... Кто же этот человек, живущий на западе, с которым должен встретиться блондин? А что, если он уже поджидает, как и она сама, как и все они, приезда ее кузена? От этой мысли Эллин стало не по себе, и она поплотнее закуталась в одеяло.

Может быть, это Маккарри? И какая разница, кто он, Джеймс или Нейл? Как-то странно он себя ведет. Она думала, что, приехав, он сразу же отправится к вождям других кланов, собравшимся в зале, однако он и не подумал этого сделать, а отошел в сторонку и молча за ними наблюдал. Кроме того, он не упустил ни слова из ее разговора с Гленгарри. Но ведь и она поступила так же, когда он беседовал с Килганноном и Гленгарри.

И потом, они с Дунканом ее охраняют, следовательно, ему можно доверять. А может быть, и нет... Ладно, когда приедет Джон, он во всем разберется, решила Эллин и сонно зевнула.

Что ее разбудило, Эллин и сама не знала, но внезапно она проснулась и, сев в кровати, уставилась на дверь. Огонь в камине уже догорел, и в комнате было темно. В щели между крепкой деревянной дверью и каменным полом мелькнули какие-то тени, потом послышался звук, словно кого-то волокли по полу, и стук башмаков по каменным плитам. Эллин осторожно выбралась из кровати. Нед никогда не носил башмаков.

Она бесшумно подбежала к двери и протянула руку к щеколде, решив проверить, закрыта ли она, и в этот момент кто-то дернул за ручку, раз, потом другой. Охнув, Эллин ухватилась за щеколду. Слава Богу, она задвинута!

– Мисс Грэм? – донесся из-за двери чей-то шепот. Должно быть, тот, кто собирался к ней проникнуть, говорил в замочную скважину. – Мисс Грэм?

Нед никогда не обращался к ней «мисс Грэм». Эллин уставилась на полоску света, выбивающуюся из-под двери, пытаясь повнимательнее рассмотреть, кто за ней стоит, потом медленно сняла руку со щеколды и, встав на четвереньки, прижалась щекой к полу. Из-под двери были видны две темные тени. Ноги, естественно.

И вдруг тени начали быстро удаляться. Потом погас свет.

Эллин, съежившись, сидела на полу, пристально вглядываясь в ночь. Факел в стене рядом с дверью куда-то исчез. Коридор был погружен во тьму. Где же Нед? Она услышала шаркающие шаги.

– Я знаю, вы меня слышите, мисс Грэм, – донесся до нее шепот, и Эллин похолодела: голос принадлежал человеку из кабинета Питни. Она могла бы в этом поклясться. – Пожалуйста, впустите меня, мисс Грэм. Мне страшно.

Зажав рот рукой, Эллин принялась лихорадочно озираться по сторонам в поисках оружия и неожиданно вспомнила, что ее пистолет остался у Дункана. От убийцы ее отделяла лишь деревянная дверь. Где же Нед?

– Мисс Грэм? – вновь донеслось из-за двери. Закрыв глаза, Эллин принялась молиться.

Поднявшись по лестнице и завернув за угол, Джеймс чертыхнулся. Коридор был погружен во тьму. Он поднял факел повыше. Нед, завернувшись в одеяло, лежал футах в пяти от двери. «Бестолковый парень, – раздраженно подумал Джеймс, – даже потушил факел, висевший у двери, чтобы ему лучше спалось!»

И вдруг Джеймс заметил, что факел торчит из расщелины между стеной и каменным полом. Он наклонился, чтобы получше его разглядеть. Нет, Нед не стал бы его так устанавливать. Тогда кто это сделал и зачем? Джеймс взглянул на дверь в полной уверенности, что она не заперта, однако, подергав ручку, убедился, что она надежно закрыта изнутри. Бросившись к Неду, он откинул одеяло.

Юноша был жив, но как ему удалось выжить, одному Богу известно. Его густые волосы были залиты кровью. Он был без сознания и прерывисто дышал. Чертыхнувшись, Джеймс постучал в дверь.

– Эллин, – прошептал он. – Вы не спите? Эллин!

Должно быть, она стояла рядом с дверью, поскольку ответила сразу:

– Кто там?

– Маккарри, – ответил Джеймс и вновь чуть не выругался: надо же, чуть было не назвал свое имя! Это было бы катастрофой, ведь Дункан уже один раз назвал его Джеймсом! Да, похоже, они с кузеном не умеют врать.

Эллин открыла дверь. В глазах ее плескался страх. Переведя взгляд с Джеймса на Неда, она задохнулась:

– Он...

– Он жив, – успокоил ее Джеймс, – но кто-то пытался его убить. Помогите мне затащить его в комнату.

Эллин без слов подчинилась, после чего поспешно захлопнула дверь и задвинула щеколду. Склонившись над юношей, Джеймс принялся ощупывать его голову, чтобы отыскать рану. Нед застонал и замахал руками. Джеймс невесело усмехнулся. Раз стонет – значит, будет жить.

Эллин высекла огонь, зажгла свечу, и тут на кровати зашевелилась Бритта. Не обращая на нее внимания, Эллин подошла к раненому, опустилась перед ним на колени и с тревогой оглядела его голову. Нащупав рану, Джеймс бросил взгляд на Эллин.

– У вас есть чистая тряпица, детка? – тихо спросил он. Вскочив, Эллин бросилась к сундучку и принялась рыться в его содержимом.

– Он будет жить? – спросила она.

– Думаю, да, но голова у него долго будет болеть.

Эллин протянула ему белый кусок ткани, и Джеймс прижал ее к ране.

– Вы что-нибудь слышали? – спросил он Эллин. Он не сомневался, что она заявит, будто крепко спала, когда на Неда было совершено нападение, однако она сдержанно кивнула и прошептала:

– Да. За дверью кто-то был. Он хотел, чтобы я ее открыла. Называл меня «мисс Грэм» и говорил, что чего-то боится. А потом пытался открыть дверь.

В этот момент Бритта соскочила с постели и бросилась к раненому. Опустившись перед ним на колени, она дрожащим голосом спросила:

– Мисс Эллин, что случилось? Что с Недом?

Поднявшись, Джеймс протянул ей бинт.

– Его ранили. Приложи это к ране и держи, но Неда старайся не шевелить. – И, взяв Эллин за руку, он отвел ее в сторону. – Расскажите мне еще раз все, и подробно, – попросил он, не отпуская ее руки. Эллин так дрожала, что он испугался, как бы она не грохнулась в обморок.

Он молча выслушал ее рассказ, но внутри у него все клокотало от злости, и, притянув Эллин к себе, он обнял ее и крепко прижал к груди.

– Я не дам вас в обиду, детка, – пообещал он. – Клянусь, вас никто никогда не обидит.

Эллин слышала, как бьется его сердце, чувствовала тепло его щеки.

– Не бойтесь, Эллин, вас никто не обидит, – повторил Джеймс.

Эллин не знала, сколько времени они так стояли: она – прижавшись головой к его груди, он – гладя ее по волосам. Наконец она перестала дрожать, и только теперь осознала, что он ее обнимает. От него веяло спокойствием, уверенностью и силой. Эллин чувствовала прикосновение его груди, каждый вдох, который он делал, и ощущала, как тело его реагирует на прикосновение к ней.

Наконец Маккарри разжал объятия, и Эллин, глубоко вздохнув, отстранилась и покосилась на него со смущенной улыбкой. На щеках шотландца горели красные пятна. Опустив руки, он отступил.

– Благодарю вас, – произнесла Эллин, смахивая с лица упавшие легкие пряди. Он кивнул и проследил за ее взглядом: Эллин смотрела на Неда.

Бритта робко ей улыбнулась.

– Он очнулся, – прошептала она.

Эллин с Маккарри склонились над юношей, стараясь его не тревожить.

– Нед, – позвала его Эллин, – как ты себя чувствуешь? Он перевел на нее мутный взгляд и нахмурился:

– Ужасно.

– Твои волосы спасли тебе жизнь.

Губы Неда дрогнули в улыбке.

– Мама говорила, что когда-нибудь я скажу спасибо за то, что у меня такие волосы.

– Ты не спал? – спросил Маккарри. – Видел их?

Нед энергично закивал, но вдруг лицо его исказилось от боли, и он, приложив руку к голове, ответил со стоном:

– Их было двое, сэр. Они подошли ко мне с разных концов коридора.

– Двое? – спросил Маккарри, и в голосе его прозвучали суровые нотки. – Ты их узнал?

Нед кивнул:

– Блондин, который напал на нас на дороге, а другой – шотландский горец, сэр. Он был одет как вы, но плед темно-коричневый. А на шапке у него была приколота веточка можжевельника.

– Можжевельника? – удивился Маккарри. – Ты уверен, что именно можжевельника?

Нед кивнул:

– Да.

Сев на корточки, Маккарри нахмурился.

– Вы его знаете? – спросила Эллин.

– Вполне вероятно. Если к его шапке приколота веточка можжевельника, то это Маклауд. А единственные Маклауды, которые желают Данди зла, – это Маклауды из Эссинта. Если я прав, этот Маклауд – враг и мой, и вашего кузена.

– Почему?

– Маккарри и Маклауды из Эссинта стали врагами с тех пор, как Нейл Маклауд предал Джеймса Грэма Монтроуза, а случилось это еще при жизни вашего дедушки. Если второй из нападавших был из Эссинта, он – враг Грэмов. Всех до единого. И мой тоже. В этом мы с вами схожи. – Он наклонился и внимательно взглянул на нее. – Значит, вас преследуют человек из клана Маклаудов и блондин. Но почему? Эллин, вы должны рассказать мне, зачем вы сюда приехали.

Однако Эллин отказалась это сделать, мотивируя свой отказ тем, что она должна сначала поговорить со своим кузеном. Маккарри рассердился, но все же остаток ночи провел в ее комнате, помогая ей ухаживать за Недом. Иногда, в свободную минуту, они сидели вместе у камина, перебрасываясь время от времени короткими фразами.

Когда он облокотился о спинку кресла и закрыл глаза, она позволила себе откровенно разглядывать его. Пламя камина отбрасывало на его щеки причудливые тени, черные волосы поблескивали в свете огня. И вообще Маккарри показался ей весьма привлекательным. Она раздраженно отвернулась: надо же такое придумать! Она должна испытывать к нему только благодарность, и не более того.

Когда первые серые лучи рассвета проникли в комнату, Джеймс вышел за дверь, дождался, когда Эллин с Бриттой приведут себя в порядок, после чего вместе с Эллин спустился по ступенькам лестницы в зал так, словно они проделывали это каждое утро. И внезапно Эллин пришло в голову, что она просто доверчивая дурочка.

Как можно доверять незнакомому человеку? Пусть поведение этого типа выше всяких похвал, пусть он демонстрирует ей свою доброту и участие, он все равно остается незнакомцем. Причем незнакомцем, который не торопится распахнуть перед ней душу. Но ведь и она делает то же самое...

Оставив женщин у длинного стола в зале, Маккарри направился к мужчинам. Поздоровавшись, он поговорил с ними, посмеялся чему-то, держась раскованно и непринужденно. Эллин заметила, что к нему относились с уважением; мужчины, к которым он обращался, обернулись и посмотрели на нее, из чего Эллин сделала однозначный вывод: они говорили о ней. Через некоторое время Маккарри скрылся в толпе мужчин.

Эллин сидела рядом с Бриттой и Недом, который был очень бледен, и наблюдала за вождями кланов: они перебрасывались шутками и смеялись. Было заметно, что они пребывают в отличном настроении, а вот шотландские горцы почему-то нервничали. Дункан сидел рядом с Эллин, он в то утро вообще не отходил от нее ни на шаг. Эллин не спрашивала почему, она и так знала: Маккарри попросил его об этом.

– Эллин? – послышался мужской голос.

Эллин обернулась. За ее спиной стоял Маккарри и пристально на нее смотрел. Он успел побриться, и теперь стали видны впалые щеки, прежде скрытые щетиной, и четко очерченный подбородок. Волосы были аккуратно причесаны, и пахло от него душистым мылом. Оказалось, что у него красивые, четко очерченные губы, полные, чувственные и в то же время очень мужские.

Необыкновенно красив, не в первый раз подумала Эллин, пока разглядывала его, – и была недалека от истины: чистая белая рубашка, синяя туника с белой шелковой отделкой, крупная брошь, усыпанная драгоценными камнями, которая закрепляла на плече тартан в синюю и зеленую клетку, и клетчатый килт тех же цветов. В общем, Маккарри производил впечатление человека богатого и облеченного властью. Он, как и большинство шотландских горцев, был вооружен, даже здесь, в зале, он не пожелал расстаться с оружием! – за пояс был заткнут пистолет, а на боку висела шпага. Он смотрел на Эллин спокойно, однако она догадывалась, что он на нее сердит.

– Ваш кузен еще не приехал? – вежливо осведомился он.

– Пока нет.

– Я подожду его вместе с вами.

Он сел рядом с ней, облокотился о стол, а руку положил на колено, и Эллин предпочла смотреть на нее, а не в его глаза, которые снова стали холодными. Пальцы у него оказались длинными, и на одном из них красовался перстень с печаткой, точно такой же, какие носили многие вожди шотландских кланов.

Внезапно Эллин засомневалась. А что, если она ошиблась? Что, если он все-таки Нейл? Он выглядит как вождь клана. Но она тотчас же отмела все сомнения: ведь братья – близнецы, следовательно, похожи как две капли воды, и им ничего не стоит заменить друг друга. Шотландец обвел зал спокойным взглядом. «Скажи хоть что-нибудь», – приказала себе Эллин.

– Мистер Маккарри, кто все эти люди? – спросила она.

Джеймс в это время пытался убедить себя, что должен считать себя оскорбленным, потому что она ему не доверяет. Он и считал себя оскорбленным. Сколько он должен доказывать, что желает ей только добра? Но, взглянув на Эллин, он понял, что не в состоянии на нее сердиться. Она была бледна, губы так плотно сжаты, что на скулах играют желваки, прекрасное лицо выражает озабоченность. Она боится, подумал Джеймс. Да и как ей не бояться, ведь она всего лишь беззащитная девчонка среди матерых мужиков. На ее месте он тоже бы струсил.

Он обвел рукой зал:

– Сейчас перед вами самые могущественные люди Шотландии. Видите вон того высокого мужчину, который стоит у камина и смотрит на нас? Это Александр Макганнон, граф Килганнон. Слева от него – Маккензи, граф Сифорт.

– Тот, который хочет, чтобы Нейл женился на его родственнице?

– Совершенно верно. Человек, который стоит по другую сторону от Сифорта, – Лохил, вождь клана Камеронов. Они хотят высказать вашему кузену свои соображения, прежде чем начнется собрание. А еще они хотят знать, что собирается делать король Яков.

– А какого они мнения о Вильгельме Оранском?

– Мне и самому это очень хотелось бы знать.

– А вы сами какого о нем мнения?

– Какого я мнения о Вильгельме Оранском, который намеревается свергнуть короля Якова с престола, не имея на это никаких законных либо моральных прав? Весьма невысокого.

– А что думают по этому поводу остальные?

– Примерно то же самое.

– В таком случае это означает, что они и вы будете поддерживать короля Якова?

Маккарри пожал плечами:

– Не обязательно.

– Вот как? И почему? От чего это будет зависеть?

Он предположил, что кузина Данди разделяет его политические взгляды. А что, если это не так? Что, если она специально приехала сюда, чтобы потом передать сторонникам Вильгельма сведения о том, кто из вождей кланов поддерживает короля Якова? А даже если это так, какое это имеет значение, продолжал размышлять Маккарри. Наверняка у Вильгельма и кроме Эллин здесь есть свои люди, которые сообщат ему обо всем, что тут происходит. Через два дня об их съезде будет известно и в Эдинбурге.

– Это зависит от того, на чью сторону встанут большинство вождей, и среди них Данди. Ни у одного из нас нет ни малейшего желания рисковать своими жизнями и терять свои земли.

– Но ведь этого наверняка не произойдет!

– Очень может быть, что произойдет. Если мы проиграем.

– А как вы считаете, король Яков сумеет набрать достаточно сторонников, чтобы противостоять Вильгельму?

– Именно для того, чтобы это выяснить, мы здесь и собрались, детка.

– Но каково будет ваше решение?

– Сначала я послушаю, а уж потом буду решать. Прежде чем вовлечь клан Маккарри в войну, я должен знать, кто будет на нашей стороне.

– Эллин! – позвал ее кто-то, и она обернулась: к ней направлялся Дэвид Грант. Она поднялась, чтобы с ним поздороваться.

– Эллин! – воскликнул Дэвид, подходя к ней. – Слава Богу, я тебя нашел!

Краем глаза Эллин заметила, что Маккарри тоже поднялся и, прищурившись, пристально смотрит на Дэвида.

– Что ты здесь делаешь? – удивилась Эллин. – Что-то случилось дома?

– Нет, дома все в порядке. Меня послала Би. Сказала, что ты поехала к Данди, чтобы предупредить его о готовящемся на него покушении. Где он? – Он подозрительно взглянул на Маккарри. – И почему ты находишься среди этих мужчин?

– Эллин, – обратился к ней Маккарри, не дав ей и слова сказать. Голос его звучал холодно, а рука сжала рукоять шпаги. – Вы знаете этого человека?

– Конечно, знает, – ответил за нее Дэвид. – Она собирается выйти за меня замуж. А вы кто такой, сэр? И где Данди?

– Он еще не приехал, – ответила Эллин. – И я вовсе не собираюсь выходить за тебя замуж, Дэвид.

– Поговорим об этом позже, – буркнул Дэвид. – Тетя Би все переиграла. Я расскажу тебе об этом, когда мы останемся одни.

– В таком случае я вас оставлю. – Маккарри исчез в толпе.

– Нет, прошу вас, останьтесь, – взмолилась Эллин, догоняя его и хватая за руку. Встретившись с ним взглядом и поняв, что он злится, она поспешно отдернула руку. – Лорд Торридон, это Дэвид Грант из Данди. Дэвид, это Нейл Маккарри, граф Торридон.

– Рад познакомиться, Торридон. – Дэвид склонил голову в поклоне.

Маккарри лишь молча кивнул.

– Что, черт подери, происходит? Почему ты здесь с ним? – шепотом спросил Дэвид, наклоняясь к ней.

– На нас напали по дороге, а лорд Торридон нас спас.

– На вас напали?

Эллин кивнула:

– Да. Эвана убили.

Лицо Дэвида пошло красными пятнами.

– Но почему ты отправилась в путь одна? О чем ты только думала? Почему ничего мне не сказала?

– Не было времени.

– Но это правда, что ты приехала сюда, чтобы предупредить Данди о заговоре?

Эллин перевела взгляд с разъяренного лица Дэвида на холодное – Маккарри. Оба ждали ее ответа.

– Я... – начала было Эллин, но тут к ней бросилась Бритта:

– Мисс Эллин, ваш кузен Джон приехал!

 

Глава 5

Когда Эллин, а за ней Дэвид и шотландцы вошли в кабинет, Джон расхаживал взад-вперед перед камином, а Фергюссон наблюдал за ним, сидя в кресле за столом.

– Эллин! – воскликнул Джон, распахивая объятия. – Фергюссон только что рассказал мне, что на тебя напали, когда ты ехала ко мне. Как ты себя чувствуешь?

Бросившись ему на шею, Эллин пылко поцеловала его в щеку.

– О, Джон! Слава Богу, ты приехал! С тобой все в порядке?

Он прижал ее к себе.

– Со мной все отлично, но не могу поверить, что ты... – Не договорив, он замолчал и, все еще обнимая Эллин за талию, повернулся к Маккарри.

Тот радушно ему улыбнулся и протянул руку:

– Добрый день, Данди. Давненько мы не виделись. Когда мы встречались в последний раз, вы были не виконтом Данди, а Джоном из Клеверхауса.

Пожав шотландцу руку, Джон улыбнулся в ответ:

– Здравствуйте, Торридон. Вы правы, мы и в самом деле давно не виделись. Примите мои соболезнования по поводу кончины вашего отца. Хороший он был человек.

– Это верно. Благодарю вас.

– А я, в свою очередь, благодарю вас за то, что спасли жизнь моей кузине. И вас, Маккензи, тоже.

Дункан пожал Джону руку.

– Рад, что вы приехали, сэр.

– Я тоже. Если бы не вы, это был бы печальный день для нашей семьи, – заметил Джон, выпуская Эллин из объятий. – Я не представляю себе жизни без своей кузины. Грант, рад вновь видеть вас. Что привело вас сюда?

Дэвид тоже пожал Джону руку.

– Мисс Би послала меня найти Эллин, сэр.

– Как она?

– Беспокоится за вас обоих. Кто пытается вас убить?

Джон улыбнулся:

– Легче назвать тех, кто не желает мне смерти. – Но в следующую секунду лицо его стало печальным. – Я видел внизу тело Эвана. Ты знаешь, кто на вас напал? – обратился он к Эллин.

Она покачала головой. Она расскажет ему обо всем позже, когда они останутся одни. Молчала ведь она столько времени, можно и еще немного потерпеть.

– Расскажи мне, как все произошло, – попросил Джон, усаживаясь в кресло.

Эллин коротко поведала ему, как на них напали и как их спасли, потом Маккарри с Дунканом изложили свою версию. Маккарри рассказывал спокойно, однако когда он начал говорить о мужчине, замахнувшемся на Эллин кинжалом, глаза его гневно сверкнули. Потом он рассказал о том, что Нед тоже пострадал. Подавшись вперед, Фергюссон начал задавать уточняющие вопросы. Было очевидно, что рассказ Маккарри хозяину замка не понравился. Когда он закончил, Джон, помолчав, заявил:

– Торридон, Маккензи, я перед вами в еще большем долгу, чем думал. Я вам чрезвычайно признателен.

Маккарри кивнул, а Дункан улыбнулся.

– Фергюссон, – продолжал Джон, – благодарю вас за то, что защитили мою кузину.

– Ее защитил Торридон, а не я, – возразил Фергюссон. – Это он взял на себя заботу о ней. Провел с ней ночь.

Эллин открыла было рот, чтобы возразить, однако Маккарри ее опередил.

– После того как на вашего парня напали, – пояснил шотландец, – я остался в комнате, чтобы оказать ему помощь. Нас было в комнате четверо, сэр, так что ничего предосудительного не случилось, все в рамках приличия.

– Я видел, как ты снимал ее с лошади, парень, – возразил Фергюссон, решив, похоже, высказаться до конца. – И видел, какими глазами вы смотрели друг на друга. Я бы никогда и не подумал, что вы только что познакомились.

Маккарри пожал плечами:

– У вас чересчур богатое воображение, сэр.

Фергюссон фыркнул.

– Ну-ну, – бросил он и встал. – У меня есть тост, джентльмены, – объявил он, наливая каждому мужчине виски. – Торридон, Маккензи, Грант. Мисс Грэм, вы составите нам компанию?

– Нет, благодарю, – отказалась Эллин.

Фергюссон высоко поднял свой стакан.

– За то, чтобы съезд прошел успешно. – Мужчины повторили тост, после чего Фергюссон перевел взгляд на Эллин. – И за то, чтобы нам удалось обмануть смерть.

Эллин почувствовала, как по спине ее пробежал холодок.

– За то, чтобы нам удалось обмануть смерть, – повторил Джон, а за ним и все остальные.

Эллин встретилась взглядом с Маккарри.

– За то, чтобы нам удалось обмануть смерть, – повторил он тихо и поднял свой стакан.

Через несколько минут Джон с Эллин остались в кабинете одни. Закрыв за мужчинами дверь, он подошел к окну, постоял немного, глядя во двор, потом направился к Эллин. Взяв ее руки в свои, он озабоченно спросил:

– Что случилось, Эллин? Почему ты здесь?

– О, Джон! – прошептала Эллин, чувствуя, что сейчас расплачется. – Тебя хотят убить! Я была в Нетерби...

И она начала быстро рассказывать. Джон сидел напротив нее, подперев рукой подбородок. Он слушал не прерывая и безмятежно смотрел на кузину.

– Мне не в первый раз грозят смертью, – спокойно заявил он. – И, как я подозреваю, не в последний.

– Джон! Здесь, в Данфаллэнди, тебя каждую минуту подстерегает опасность.

– Дорогая моя, меня уже в течение многих лет подстерегает опасность. Уверен, когда я узнаю, кто собирался меня убить, я нисколько не удивлюсь. У меня уже есть кое-какие соображения на этот счет.

– Ты должен уехать отсюда, немедленно! Сегодня же ночью!

– Я не могу уехать, Эллин. Я приехал поговорить с вождями кланов, и я это сделаю.

– Они могут провести переговоры и без тебя. А потом кто-нибудь расскажет тебе, какое решение они приняли. Тебе вовсе не обязательно здесь находиться! Джон, в замке, по меньшей мере, двое мужчин пытаются до тебя добраться. Они уже убили Эвана и пытались убить Неда.

– И тебя тоже, Эллин. Не думай, что я этого не понимаю. Я прекрасно чувствую опасность. И я вне себя от ярости, что и ты ей подвергаешься. Но я должен сейчас быть здесь. Я должен знать, кто и что будет говорить на съезде. Я не могу пока уехать.

Эллин удивленно посмотрела на него, отказываясь верить тому, что слышит.

– Но тебе же грозит опасность!

Джон ласково погладил ее по руке.

– Я не дурак, Эллин. Я нигде не появляюсь без охраны, и тебя тоже теперь будут охранять. Я знаю, что мне грозит опасность, что за мной постоянно следят. За мою голову назначена награда, моя дорогая, – ты об этом знала? Ты можешь ее получить, сообщив о моем местонахождении, – грустно пошутил он и, тихонько рассмеявшись, продолжил: – В Данфаллэнди мне грозит не большая опасность, чем в других местах, а может быть, даже меньшая. Большинство шотландских горцев поддерживают короля Якова, а не Вильгельма Оранского. Я должен поговорить со всеми, решить, что мы будем делать дальше. Эллин, моя дорогая, если я попытаюсь сбежать от тех, кто желает мне смерти, неужели ты думаешь, они не пустятся за мной в погоню? И кто станет меня после этого поддерживать? Да никто! Меня сочтут трусом и перестанут мне доверять. – Откинувшись на спинку кресла, Джон тяжело вздохнул: – Это я должен беспокоиться, Эллин, что ты приехала сюда без охраны. Теперь ты в такой же опасности, как и я. Если бы не Торридон и Маккензи, тебя бы убили, и никто из нас никогда бы не узнал, что с тобой случилось.

– Прежде чем уехать, я написала Би.

– И как у тебя хватило духу отправиться в путь ночью?

– А что еще мне оставалось делать? Кому я могла довериться? Кого могла послать к тебе с сообщением, что тебя хотят убить?

– Эвана.

– Я не могла просить его рисковать своей жизнью, а сама в это время сидеть дома.

Джон покачал головой:

– Ты используешь против меня мои же собственные возражения.

– Да. Но скажи мне, ты бы на моем месте стал заставлять человека рисковать жизнью, зная, что должен это сделать сам?

– Я солдат, Эллин, и я мужчина.

– А я женщина. Пол теперь не имеет значения. Я должна была убедиться сама, что ты узнаешь о грозящей тебе опасности. И потом, как только они поняли, что я услышала их разговор, оставаться в доме мне стало опасно. Я совершила бы глупость, если бы там осталась. Не знаю, замешан ли во всем этом Питни, но если даже и нет, смог бы он меня защитить, и стал ли бы это делать?

На лице Джона появилось хмурое выражение.

– Это верно. – Он встретился с Эллин взглядом. – Тебе нельзя возвращаться домой до тех пор, пока мы не узнаем имена убийц и замешан ли Питни в заговоре. Я пошлю своих людей, чтобы они начали это выяснять. – Джон покачал головой: – Ты поступила очень смело, Эллин. Глупо, но смело. Впрочем, вполне в духе Грэмов.

– Ты имеешь в виду глупо или смело, Джон? Или и то и другое? – Она улыбнулась, но уже в следующую секунду лицо ее стало серьезным. – У меня не было выбора. Если бы я отправилась в путь одна, Эван сейчас был бы жив.

– А вот тебя могли убить. Ты не виновата в смерти Эвана, Эллин, в этом повинны другие. Слава Богу, Торридон с Маккензи тебя спасли. – Он помолчал немного. – Кстати, что у тебя с Торридоном? Насколько хорошо вы... знакомы?

Эллин гордо вскинула голову:

– Я познакомилась с ним, когда он с Дунканом нас спасал.

– И что было потом?

– Разговаривала с ним, и все. Прошлой ночью он оставался в моей комнате только ради того, чтобы ухаживать за Недом. Фергюссон делает из мухи слона.

– Тогда почему ты так покраснела?

– Он был очень добр ко мне. – Эллин старалась не вспоминать о том, как он ее обнимал. – Джон, я совсем не знаю этого человека. Я даже не уверена, что его зовут Нейл, а не Джеймс. Дункан несколько раз называл его Джеймсом, всем же остальным он дает понять, что он Нейл.

– Нейл – Торридон, Эллин, а на встречу приглашены лишь вожди.

– И тебя не волнует, лжет этот человек или нет?

Джон пожал плечами:

– По правде говоря, мне все равно, кто из братьев сюда приехал. Если это Джеймс, то он наверняка явился с согласия Нейла, поскольку они очень близки. Для моих же целей это не имеет значения. Я знаю Маккарри уже много лет, а Том ходил вместе с ними в школу. Оба они преданы королю. Недоверие – палка о двух концах, Эллин. Осторожность, конечно, необходима, с этим никто не спорит, однако, выказывая надежному союзнику недоверие, можно навсегда его потерять.

– Зато остаться в живых, если вдруг окажется, что союзник тебя предал.

Наклонившись, Джон поцеловал ее в лоб.

– Не забивай себе голову мыслями о Маккарри, моя дорогая. Какая разница, кто из братьев приехал...

Эллин помолчала.

– Никакой, – ответила она наконец, с удивлением осознав, что это и в самом деле так. Единственное, чего ей хотелось, так это знать правду. – Но я думаю, все же приехал Джеймс.

Джон расхохотался.

– Я узнаю. А пока прошу тебя внимательно прислушиваться и приглядываться, а потом мне все рассказать. Быть может, тебе даже удастся обнаружить людей, чей разговор ты случайно услышала. – Он поднялся. – Эллин, я распоряжусь, чтобы с тебя глаз не спускали, но ты должна пообещать мне, что будешь очень осторожна.

– Обещаю.

– Хорошо. А сейчас я должен идти вниз. Меня уже давно ждут.

Эллин покорно кивнула и опустила голову.

* * *

Джеймс видел, как в зал вошли Данди и Эллин в окружении людей Данди. Отлично – Данди приехал, Эллин находится под надежной защитой, и он больше может о ней не беспокоиться. Следовало бы испытывать облегчение – как-никак с плеч его упал тяжелый, груз, – однако Джеймс почему-то испытал чувство потери. Он с интересом наблюдал, как встречают Данди шотландские горцы: одни – улыбками, другие – настороженно.

Впрочем, первых было большинство, кроме того, успев поговорить со многими вождями кланов, Джеймс понял, что большинство из них на стороне Данди и короля Якова. Но не все. Сюда приехали и те, кто собирался доложить Вильгельму обо всем, что здесь происходит. Однако в замке находились по крайней мере два человека, которые ждали от предстоящего собрания совсем другого.

После того как на Неда было совершено нападение, Джеймс начал подозревать Маклауда. Но который из них осмелился на столь гнусный поступок? Многие семьи Маклаудов до сих пор проживали на землях, граничащих с Торридоном. Среди них было немало таких, кто не признавал прав собственности Маккарри на некоторые участки. В течение многих лет между Маккарри и Маклаудами происходили бурные стычки. Несколько лет назад группа Маклаудов заманила в ловушку отца Джеймса, и, защищаясь, он убил одного из них. Об этой смерти Маклауды не забыли, однако мстить не стали, хотя много раз грозились это сделать. Что, если один из них сейчас находится в замке? Однако Джеймс больше не обязан охранять Эллин Грэм, значит, ему не должно быть никакого дела ни до Маклаудов, ни до нее самой.

Данди уселся за стол, стоявший в конце зала, и его сразу окружили шотландцы. Эллин, сидевшая в нескольких шагах от него, огляделась по сторонам. Джеймса она не заметила. Понаблюдав за ней несколько секунд, Джеймс придумал, что ему сказать Данди.

Эллин смотрела, как Маккарри подходит к их столу. Кивнув ей, он направился к Джону. Остановившись перед ним, он наклонился и принялся что-то с жаром ему говорить. Джон слушал его с очень серьезным видом. Потом мужчины, повернувшись, взглянули на нее, и Маккарри что-то прошептал, после чего Джон улыбнулся. Интересно, о чем они говорили?

– Я должен кое-что объяснить, – послышался рядом чей-то голос.

Эллин обернулась. У нее за спиной стоял Дэвид. Пока он усаживался рядом с ней на скамью, Эллин поймала на себе взгляд Маккарри.

– Да, Дэвид, должен. Что побудило тебя сказать, будто мы собираемся пожениться?

– Твоя бабушка Би попросила меня найти тебя и привезти домой.

Эллин развела руками:

– И какое отношение это имеет к тому, что ты заявил Маккарри, будто мы собираемся пожениться?

– Я наблюдал за вами, Эллин. Он слишком много себе позволяет.

– Он не позволил себе ничего такого, что выходило бы за рамки приличий.

– Он обращается к тебе по имени.

– Ты тоже.

– Я тебя знаю уже много лет. Он не имеет, права так с тобой разговаривать.

– Если бы я была против этого, я бы ему сказала.

– Ты провела с ним ночь.

– Мы провели ночь, ухаживая за парнем, которого стукнули по голове. Ты не ответил на мой вопрос, Дэвид. Почему ты сказал, что мы с тобой собираемся пожениться?

– Этого хочет твоя бабушка. И отчим.

– Ты говорил с Питни?

Дэвид кивнул:

– Он хочет, чтобы ты вернулась домой. Говорит, что дома ты будешь в безопасности.

Еще бы он этого не хотел, раздраженно подумала Эллин, взглянув на Дэвида, однако сдержалась и не дала воли гневу. Что ж, похоже, Дэвид говорит правду. Во время последнего разговора с Би Эллин и сама заметила, что та очень хочет выдать ее замуж за Дэвида, да и Питни никогда не скрывал, что с одобрением отнесся бы к этому браку. Однако Эллин с Дэвидом никогда не обсуждали эту тему. Она была абсурдна со всех точек зрения, особенно с финансовой. Даже если бы они с Дэвидом и собрались пожениться, им не на что было бы жить.

– Одного хотения Би и Питни мало для того, чтобы мы поженились.

Дэвид покраснел.

– Я был бы рад жениться на тебе, Эллин.

Когда человек любит, он совсем другими словами говорит об этом. Как заметил Нед, «любовь без взаимности».

– А как же Кэтрин? – спросила Эллин.

– А при чем тут она?

– Она думает, ты ее любишь, и ты ей об этом говорил. Она не сомневается в том, что ты на ней женишься.

Дэвид опустил голову и уставился на свои руки.

– Так как, Дэвид? Ты и в самом деле дал Кэтрин основание надеяться?

– Она могла подумать, что мы собираемся пожениться.

– Потому что ты вел себя соответствующим образом?

Дэвид взглянул Эллин в глаза и проговорил умоляющим голосом:

– Сейчас все изменилось. Поверь мне, сейчас все изменилось. Сейчас мы можем пожениться.

– Я тебя не понимаю, Дэвид.

– А тебе и не надо меня понимать, Эллин. Просто знай, что сейчас мы можем пожениться.

– Дэвид... – Эллин старалась быть вежливой. – Я не могу выйти за тебя замуж.

– Можешь. И выйдешь.

Эллин такой ответ не понравился. Дэвид, кажется, о чем-то умалчивает. Что ж, она от него не отстанет, заставит его все рассказать, однако сначала следует хорошенько поразмышлять. Так что же все-таки изменилось? Что Питни ему пообещал? Похоже, деньги, причем столько, что Дэвид решил бросить Кэтрин и жениться на ней.

А может быть, это Би решила купить Дэвида? Ее двоюродная бабушка очень богата. Вполне вероятно, что она задумала выделить часть своих денег Дэвиду. Хотя нет, это на нее не похоже. Би могла пообещать деньги им или ей, если они с Давидом поженятся. Чем больше Эллин об этом думала, тем правдоподобнее казалась ей эта версия.

– Би пообещала дать тебе денег, если ты на мне женишься? – спросила она Дэвида.

Тот отвернулся, и в Эллин вновь закипела злость. Она права: Би пообещала Дэвиду денег – а может быть, и Питни тоже, – если он женится на ее двоюродной внучке. Эллин показалось, будто ее вымазали в грязи и унизили. Судя по всему, никто не верит, что может найтись человек, способный полюбить Эллин Грэм и взять ее замуж просто так, без денег.

Размышления ее прервал Фергюссон. Взойдя на помост, он призвал собравшихся к тишине, после чего поприветствовал их и заявил, что последующие несколько дней станут судьбоносными для Шотландии, о чем они наверняка не хуже его знают, а затем попросил Джона подняться на помост. Проходя мимо Эллин, кузен улыбнулся и сделал знак своим людям ее охранять.

Шотландские горцы приветствовали Джона громкими криками, и тотчас же все мысли о Дэвиде вылетели у Эллин из головы. Вскинув руки, Джон поблагодарил собравшихся за то, что они приехали на съезд.

– Я приношу вам свою благодарность, так же как и ваш король, – заявил он. – Он благодарит вас всех за преданность и просит о помощи.

– Данди, вы приехали сюда, чтобы собрать армию? – спросил какой-то шотландец.

Джон кивнул:

– Дайте мне людей, и мы вернем Шотландии престол.

И когда вожди кланов встретили это, заявление одобрительными возгласами, он улыбнулся.

– А сколько человек вам нужно? – спросил все тот же шотландец.

– А сколько у вас есть? – ответил Джон вопросом на вопрос и, когда смех стих, продолжил: – Но сначала позвольте мне высказать одну просьбу личного характера. Моя кузина, Эллин Грэм, рассказала мне, что когда она ехала сюда, чтобы предупредить меня о готовящемся против меня заговоре, на нее напали. Если бы не лорд Торридон и Дункан Маккензи, ее бы убили.

По залу пронесся гул голосов.

– Мы ищем светловолосого мужчину, – говорил Джон, – примерно шести футов роста в одежде жителя южной части Шотландии и шотландского горца, который вместе с ним ночью напал на лакея моей Кузины. У него к шапке приколота веточка можжевельника.

– Маклауд? – неуверенно спросил Гленгарри.

Джон пожал плечами:

– Или человек, маскирующийся под него. Если кто-то из вас знает того или другого человека, доставьте его ко мне живым. А уж я с ним разберусь.

– Наверняка он на стороне Вильгельма, – донесся голос сзади.

– Мы это выясним, – решительно произнес Джон. – Я прошу вас помочь мне найти людей, пытавшихся совершить покушение на мою кузину, и поднять войска на борьбу с Вильгельмом Оранским.

– Вы сами возглавите армию? – спросил Маккарри, и Эллин вытянула шею, чтобы получше его рассмотреть. Он сидел впереди рядом с Дунканом, слева от него – Александр Макганнон.

– Я бы счел за честь повести кланы шотландских горцев в битву за короля, – ответил Джон.

– А кто возглавит наших людей? – спросил Килганнон.

– Каждый вождь клана поведет своих людей сам. И прошу всех вождей остаться сейчас на военный совет. Мы должны быть уверены, что придерживаемся единого мнения.

Шотландцы бурно зааплодировали, после чего посыпались вопросы: как будет организована армия, как разработать план атаки? Через час с начала обсуждения большинство вождей уже согласно кивали, а Джон, который казался более спокойным и уверенным в себе, чем в начале выступления, улыбался. Эллин была страшно горда за своего кузена.

– Джентльмены, – вновь заговорил Джон, когда стих шум, – я приехал просить вашей помощи в самом благородном деле: в борьбе за короля и страну. Узурпация трона – позор для нашего народа. Помогите мне вернуть престол королю на благо нашей страны и нас самих. Конечно, ради этого вам придется рисковать своей жизнью и своим будущим, и тем не менее я прошу вас это сделать и сам сделаю то же самое. В скором времени мне предстоит стать отцом, и мне бы хотелось, чтобы мой ребенок рос в Шотландии, которой правит здравомыслящий человек, а не диктатор. Итак, кто из вас пойдет со мной?

Первым поднялся Маккарри. Он успел скинуть плед, и теперь его туника выделялась на фоне серых стен ярким белым пятном. Он поднял высоко над головой шпагу, лезвие сверкнуло в льющемся из окна свете, и у Эллин перехватило дыхание: настолько он был хорош в эту минуту. Громким голосом, который разнесся по всему залу, он заявил:

– Клан Маккарри с вами, Данди.

– И клан Макганнонов тоже, – подхватил Килганнон, тоже поднимая шпагу.

– За Шотландию! – провозгласил Маккарри. – И за короля Якова!

Шотландцы все как один вскочили, громкими возгласами выражая свое одобрение.

Остаток дня прошел в бесконечных дискуссиях. Почти все это время Эллин просидела рядом с Бриттой и охраной, которую выделил Джон, и наконец, когда ей это надоело, она спросила кузена, нельзя ли им выйти в сад. Охранники были не слишком довольны тем, что Джон разрешил Эллин подышать свежим воздухом, однако, терпеливо дождавшись, когда Бритта принесет ей плащ, молча последовали за Эллин в окруженный стеной сад замка. Бритта, которая забыла накинуть плащ, задрожала от холода, и Эллин приказала ей дожидаться ее возвращения в замке. Девушка благодарно ей улыбнулась.

На улице светило солнце, однако ветер, загнанный в замкнутое пространство, оказался на редкость холодным и пронизывал до костей. В саду почти никого не было, за исключением двух садовников, которые что-то сажали в дальнем углу, несмотря на то, что в тенистых углах все еще лежал снег. Единственными пятнами, освежавшими мрачные каменные стены, были какие-то вечнозеленые растения, которым суровая зима была нипочем.

Эллин медленно шла по тропинке, прислушиваясь к тому, как хрустит под ногами гравий, как гулко бухают у нее за спиной башмаки охранников. Дважды обойдя сад по периметру, а потом по диагонали, она наконец не выдержала: уж слишком колючим оказался ветер. Поплотнее запахнувшись в плащ, она направилась к лестнице, ведущей в замок.

На верхней ступеньке стоял Маккарри и, как всегда, наблюдал за ней.

– Лорд Торридон, – поклонилась Эллин, услышав, что стража у нее за спиной остановилась.

– Эллин.

Поднявшись на две ступеньки, Эллин снова посмотрела на него. Глаза Маккарри были пронзительно-синими, губы плотно сжаты. Он все еще сердится на нее, догадалась Эллин. Проказник ветер затеребил полы ее плаща, обхватил лодыжки ледяными пальцами, и Эллин поспешно поднялась еще на три ступеньки вверх.

– Почему вы не сказали мне, что против вашего кузена готовится заговор?

– Я... – Эллин оглянулась на охранников. – Прошу вас, давайте войдем в дом. Можно поговорить и не на ветру.

Поднявшись на последнюю ступеньку, она прошла мимо шотландца. Он последовал за ней в небольшую квадратную комнату, примыкающую к залу, и, войдя в нее, приказал охране:

– Подождите в зале.

– Мы не можем этого сделать, сэр, – возразил один из них.

Маккарри мрачно взглянул на него:

– Вы это сделаете. Доложите об этом Данди, если это необходимо. Идите.

– Мы не имеем права оставлять мисс Грэм одну, сэр.

– Она не одна! Она со мной. Я никому не дам ее в обиду. А теперь ступайте.

– Со мной все будет в порядке, – улыбнулась Эллин охранникам. – Прошу вас, дождитесь меня в зале.

Недовольные, они тем не менее согласно кивнули. Дождавшись, когда они уйдут, Маккарри повернулся к Эллин и скрестил руки на груди.

– Так почему вы мне не сказали, Эллин? Решили, что я тоже в этом замешан?

– Они говорили о человеке с запада.

– А что, я здесь единственный, кто приехал с запада?

– Нет, конечно, но я решила никому не доверять.

– Даже тому, кто спас вам жизнь? Тому, кто не спал всю ночь, охраняя вас? Не понимаю.

Эллин гордо вскинула голову:

– Я бы с удовольствием доверилась вам, сэр, однако мои желания ничего не значат. Слишком многое поставлено на карту.

«"Мои желания", – удивленно подумала она. – Как странно, что я выбрала именно эти слова».

– Значит, вы желали мне доверять, но потом передумали? – спросил Маккарри.

От его насмешливого тона Эллин передернуло, но она заставила себя посмотреть ему в глаза и спокойно ответила:

– Да. Именно так.

Маккарри замолчал. Лицо его не выражало никаких эмоций.

– Мистер Маккарри, – попыталась объяснить ему Эллин, – Джон не просто мой кузен, вы это знаете, и на карту поставлено гораздо больше, чем его жизнь или моя. Он один из самых преданных советников короля Якова. Будущее всего королевства зависит от того, добьется ли он успеха или потерпит поражение. Как я могла кому-то довериться?

На секунду воздев глаза к потолку, Маккарри вновь перевел их на Эллин и, помолчав, наконец, заявил:

– Вы правы, Эллин, простите меня. – Поднеся ее руку к губам, он поцеловал ей ладонь, после чего выпустил ее руку из своей руки.

От этого поцелуя по телу Эллин прошла дрожь, а в том месте, куда прикоснулись его губы, кожа словно загорелась огнем.

– Я... я боялась, что не успею вовремя, – пролепетала она.

– Итак, Данди предупрежден. Что теперь вы намерены делать, Эллин? Возвратиться домой?

Помолчав, она ответила:

– Я не могу этого сделать.

– Почему?

– Я услышала о заговоре, который велся в кабинете отчима.

– Значит, он в курсе?

– Не знаю. В комнате в тот момент его не было. Но пока этот человек находится в нашем доме, я туда не вернусь. Может быть, он и не собирался принимать участие в заговоре, а просто приютил этих людей в мамином доме, но он знает, что я подслушала их разговор. Я и раньше его недолюбливала, а теперь презираю.

– И куда же вы поедете?

– Не знаю. Я должна поговорить с Джоном.

– Но он скоро уедет, детка. Мы все скоро уедем.

– Я понимаю...

– Вы собираетесь выйти замуж за Гранта?

– Нет.

– А он говорит, что собираетесь.

– Говорит, но я не стану его женой.

– Тогда почему он говорит, что хочет на вас жениться?

Эллин покачала головой:

– Не знаю. Правда не знаю.

– Но в этом нет никакого смысла.

– Мистер Маккарри, – со вздохом произнесла Эллин, – в моей жизни сейчас происходит много такого, что не имеет никакого смысла. Я даже не знаю, с кем я сейчас разговариваю, с Нейлом или Джеймсом?

Джеймс улыбнулся. А она, однако, настойчивая девица. Но он ей не скажет правды, и в то же время нельзя игнорировать ее вопрос. Он поразмышлял немного, а потом сказал:

– Вы сейчас разговариваете с Торридоном, детка. Видите ли, Нейл стал вождем всего две недели назад, и важно, чтобы о нем сложилось мнение как о сильном вожде. Немало найдется людей, которые пожелают проверить, так это или нет. И если они почувствуют в нем слабину, они вторгнутся в земли, которые находятся во владении клана Маккарри на протяжении многих поколений, и просто отнимут их. Следовательно, он должен оставаться в Торридоне и быть готов принять вызов.

– Вы и в самом деле считаете, что его лидерство станут оспаривать?

– Непременно. Но в то же время он должен быть и здесь, в Данфаллэнди, в качестве представителя своего клана на съезде, который примет участие в обсуждении насущных проблем. И только вождь клана может принять окончательное решение – присоединиться к Данди или нет. Так что Нейл должен быть и здесь тоже.

– Так кто из вас двоих вы?

– Я нахожусь здесь, детка, разве это не говорит вам о том, что я Торридон?

– Нет. Это говорит мне лишь о том, что здесь находится один из двух братьев. Думаю, что вы Джеймс.

– Вот как?

Эллин кивнула:

– Дункан назвал вас Джейми.

– Вы это уже говорили.

Глаза Эллин гневно сверкнули.

– Доверие, мистер Маккарри, должно быть обоюдным. Так с кем я сейчас разговариваю – с Нейлом или Джеймсом?

«С Джеймсом, – мысленно ответил Джеймс. – Как же мне хочется сказать тебе, что ты разговариваешь с Джеймсом». Однако признаваться в этом вслух он не стал бы ни за что на свете – он не мог допустить, чтобы кто-то узнал, что Торридон не приехал на съезд. Это было бы слишком рискованно.

Была и еще одна причина, по которой Джеймс не хотел признаваться в том, кто он такой. Нейл стал вождем клана, графом Торридоном, человеком знатным и богатым. Джеймс, конечно, тоже не нищий, однако впервые в жизни он почувствовал боль от того, что он младший брат. Он не завидовал Нейлу, но все еще не ощущал, что из равного стал вассалом. Наверно, ему потребуется время, чтобы к этому привыкнуть. Он покосился на Эллин. Как же ему ненавистна эта игра!

– Вы разговариваете с Торридоном, детка.

– Неужели?

В глазах Эллин мелькнуло разочарование. Джеймс открыл было рот, чтобы сказать ей правду, но в этот, момент в зале послышались быстрые шаги, а через секунду к ним в комнату влетел Нед.

– Мисс Эллин, лорд Торридон! Я видел его... того блондина! Он сейчас на галерее менестрелей! Бежим! – И он выскочил в зал.

Джеймс поспешил следом за парнем, увлекая ее за собой. Они вошли в зал и обошли его весь, не обращая внимания на любопытные взгляды. В конце зала располагалась маленькая лоджия, из нее вела крутая лестница на галерею менестрелей. Подойдя к ее подножию, Джеймс отпустил руку Эллин и вытащил из ножен шпагу.

– Оставайтесь здесь, – приказал он ей и Неду и помчался вверх по ступенькам.

– Будьте осторожны, – прошептала она ему вслед. Обернувшись через плечо, Джеймс на ходу ответил:

– Конечно.

Перепрыгивая через три ступеньки, он добрался до самого верха и исчез за поворотом лестницы.

Эллин ждала, подавшись вперед, закрыв глаза и прислушиваясь, стараясь не пропустить ни звука. Она слышала, как прогромыхали по каменным плитам башмаки Маккарри, потом звук шагов смолк – наверно, он остановился, – после чего стал более гулким – должно быть, он ступил на деревянный пол. Из зала, где Джон все еще вел прием, донесся смех, и больше Эллин ничего расслышать не удалось, как она ни пыталась.

Минуту спустя кто-то начал быстро спускаться по лестнице. Эллин поспешно подошла к Неду и встала с ним рядом. Если это блондин, их некому будет защитить, с ужасом подумала она и принялась лихорадочно озираться в поисках какого-нибудь оружия. Однако тревога оказалась напрасной: по лестнице сбегал Торридон.

– Никого нет, – разочарованно развел он руками.

– Но я его видел, сэр! – воскликнул Нед.

Маккарри поднял руку:

– Не волнуйся, парень. Кто-то там точно был. В пыли остались следы обуви.

Нед глубоко вздохнул и удовлетворенно взглянул на Эллин.

– Что происходит? – В дверях стоял Дункан, держа руку на рукояти шпаги.

– Парень заметил на галерее нашего блондинчика, но когда я туда поднялся, он успел оттуда сбежать, – пояснил Маккарри. Дункан сказал что-то по-гэльски, и Маккарри ответил на том же языке, убирая шпагу в ножны, после чего повернулся к Неду: – Продолжай наблюдать, Нед. Теперь он тебя знает, так что постоянно будь настороже.

Глаза Неда расширились от страха.

– Данди хочет, чтобы вы вернулись в зал, Эллин, – произнес Дункан. – Ему не нравится, что вы отослали охрану.

– Я пойду и поговорю с ним сама, – решила Эллин.

Дункан кивнул и вернулся в зал, Нед отправился за ним, следом шла Эллин. Когда она проходила мимо, Маккарри схватил ее за руку и повернул к себе.

– Эллин, – тихо прошептал он, – вам грозит опасность. Думаю, вы и сами об этом знаете. Пообещайте мне, что будете осторожны.

Эллин взглянула на него и ответила:

– Обещаю.

 

Глава 6

Нейл Маккарри в сердцах сунул шпагу в ножны. Они опоздали! Ферма превратилась в дымящиеся руины, а ее хозяин лежал, бездыханный, во дворе, уставившись в небо невидящим взором. Семья его вышла из укрытия и обступила убитого, плача и причитая. От этого зрелища Нейлу стало тошно, и он, отвернувшись, уставился на возвышающиеся вдали горы.

Гонец сделал все, чтобы как можно скорее донести до Нейла печальную новость, но все равно не успел – атакующие использовали фактор внезапности, а потому все было кончено, прежде чем Нейл об этом узнал. Три нападения за три дня... Все совершены в разных местах, однако все на границе земель Маккарри, и каждое последующее с большей жестокостью, чем предыдущее. И во всех случаях жертвы опознали Маклаудов – тех самых Маклаудов, от которых всегда были одни неприятности.

Глядя, как плачущая жена фермера целует мужа в лоб, а дети, рыдая, склоняются над отцом, Нейл выругался. Господь свидетель, Маклауды за это ответят.

Час проходил за часом, а Эллин все сидела рядом с Бриттой и Джеймсом и слушала переговоры Джона с шотландскими горцами. Очень подробно обсуждались возможности каждого клана, велись бесконечные разговоры о кораблях и оружии. Сначала Эллин было интересно, но когда разговор зашел о вещах, до которых ей не было никакого дела, она погрузилась в свои мысли. Маккарри сидел рядом с Дунканом впереди, Дэвид – за столом, неподалеку от нее. После возвращения в зал ни с одним из них она не разговаривала.

Маккарри произнес что-то, вызвавшее громкий смех, и внимание Эллин вновь вернулось к нему. Она не знала, что и думать относительно их разговора, и посмотрела на руку, вспоминая, как он коснулся губами ее ладони. При одной мысли об этом Эллин почувствовала, как по телу разливается приятное тепло. Если она так бурно реагирует на столь невинный поцелуй, то как она будет реагировать на поцелуй в губы? Впрочем, этого ей не суждено узнать. После съезда она скорее всего вообще его больше никогда не увидит и никогда не узнает, который из братьев вызвал в ней такой интерес.

Есть ли на свете мужчина красивее его? Эллин улыбнулась. Что за вопрос – конечно, есть, ведь их же двое! Господь благословил всех женщин Шотландии, создав двух таких восхитительных мужчин. Эллин вздохнула. Она наверняка будет по нему скучать. Интересно, узнает ли она спустя несколько месяцев, что Торридон женился на девушке из клана Маккензи? Будет ли он вспоминать, что они познакомились с ней в Данфаллэнди? Или, когда начнется война, он забудет об этом, да и вообще обо всем на свете?

Война... Никто не произносил этого слова, однако оно витало в воздухе. Война... Война для того, чтобы вернуть королю Якову трон. Эллин считала, что Вильгельм узурпировал престол своего тестя, а парламент, закон, да и сам король Яков не должны были допустить этого. Но начинать из-за такой мелочи военные действия?

Эллин повернула голову и взглянула на Маккарри – с ее места был хорошо виден его четкий профиль, – выражение лица его было серьезным. Он отправится на войну, в этом нет никакого сомнения. И его брат – тоже. И Дункан. И Джон. Вернутся ли они домой? А что, если ребенок Джона останется без отца? Что, если клан Маккарри лишится этих замечательных мужчин – братьев-близнецов? Эллин зябко поежилась и обхватила себя руками. Она приехала, чтобы попытаться спасти Джону жизнь, но, как оказалось, существуют гораздо более мощные силы, мечтавшие о его смерти.

Фергюссон высоко поднял руки, призывая к тишине, а когда она наступила, объявил о том, что в дальней части зала уже накрыты столы и он приглашает присутствующих сделать перерыв. А Джон добавил, что совет будет продолжен после ужина. Шотландцы охотно согласились, – похоже, перспектива перекусить их обрадовала – и вскочили с мест. Эллин последовала их примеру.

Джеймс встал и потянулся. Он не привык так долго находиться в бездействии, и ему очень хотелось сейчас вскочить на коня, пустить его в галоп и вволю покататься, но он не мог уехать из Данфаллэнди. Что ж, придется ограничиться прогулкой вокруг замка, что он уже не раз проделывал. Быть может, он отыщет Эллин. Он взглянул в ту сторону, где она сидела за столом последние несколько часов, однако поднявшиеся со своих мест мужчины заслоняли ему весь вид.

Вновь и вновь он пытался убедить себя в том, что больше, не несет за нее ответственность и ему незачем теперь беспокоиться за ее жизнь, и каждый раз приходил к выводу, что лжет самому себе. Пока жизнь Эллин находится в опасности, он будет за нее беспокоиться. Когда она несколько часов назад отправилась в сад погулять, его одолела тревога, и он последовал за ней, отлично сознавая, что люди Данди понятия не имеют, какая над ней висит угроза. Не обращая внимания на холод, он стоял на верхней ступеньке лестницы, наблюдая, как Эллин расхаживает по тропинкам неухоженного сада Фергюссона. Она казалась такой маленькой на фоне высоких каменных стен. Хрупкая женщина, попавшая в паутину насилия.

Он видел людей, напавших на нее на дороге. Для них она была не человеком, а всего лишь препятствием к достижению цели. Именно этого он и боялся. Данди – бывалый солдат, за время несения службы повидавший немало жестокости. А вот Эллин наверняка не представляет, насколько беспощадны бывают люди. Ради достижения политических целей или просто из жадности они легко пойдут на убийство. Так все же кто они? Наемные убийцы? И что за человек за всем этим скрывается? Какой-нибудь богатый и влиятельный граф?

Это не его дело, напомнил себе Джеймс. Как же, не его дело! – ухмыльнулся он. Он не собирается бросать Эллин Грэм, и не важно, по какой причине, – хотя в глубине души Джеймс понимал, что ее прекрасные глаза, очаровательное личико, стройная фигура имеют к этому самое непосредственное отношение. Через несколько дней, а может, гораздо раньше она уедет со своим кузеном, и он никогда ее больше не увидит. А до этого дня он глаз не будет с нее спускать.

Дункан разговаривал с Макганноном. Махнув ему рукой, Джеймс отправился на поиски Эллин. Отыскать ее не составило труда: она стояла вместе со своей служанкой и Недом у стола, за которым провела весь день, и поправляла выбившуюся из прически и упавшую на шею шелковистую прядь. Джеймс вспомнил, как взял ее за руку, коснулся губами ладони. Интересно, что бы он почувствовал, если бы коснулся рукой ее дивной шеи или поцеловал ее?

Он направился к ней, но вдруг остановился: Грант первым подошел к Эллин и, склонившись к ее лицу, что-то ей сказал и улыбнулся. Эллин мрачно взглянула на него, потом согласно кивнула. Грант наклонил голову, почти касаясь лицом ее волос.

Круто развернувшись, Джеймс быстро вышел из замка и направился к конюшням. У него были отличные жеребцы, и он остановился в дверях, любуясь великолепными животными, которых они с Нейлом привезли в Торридон. Их подняли на смех за то, что они доставили домой высоких сильных испанских жеребцов, рядом с которыми шотландские пони казались совсем крошечными, однако Джеймс с братом не обращали внимания на насмешки: таких резвых скакунов Джеймс никогда прежде не видел. Еще и по этой причине Эллин Грэм осталась жива. Если бы он в тот день плелся на шотландском пони, ее бы сейчас не было в живых, он просто не успел бы ее спасти.

Она выйдет замуж за Дэвида Гранта. Это не должно иметь для него значения, размышлял Джеймс, медленно направляясь в зал. А та связь, которая, как ему казалось, между ними возникла, порвется, как только они расстанутся. Ну и пусть. Есть и другие женщины на свете.

В зале стоял шум: вожди кланов что-то возбужденно и весело обсуждали. Некоторые уже незаметно уехали, когда стало ясно, какое решение примет собрание. Скоро и все остальные отправятся в путь. Если прежде действия Данди не считались предательством, то теперь, когда он собрал вместе всех вождей кланов, их вполне можно было расценивать как вызов узурпировавшему престол Вильгельму. И все те, кто сегодня здесь присутствовал, будут находиться под подозрением.

Джеймс встал в дверях, оглядывая зал. Дункан по-прежнему находился там, где Джеймс его оставил. Эллин нигде не было видно, но Дэвид Грант сидел рядом с Недом. Бритта тоже куда-то запропастилась. Может быть, Эллин ушла наверх? Джеймс направился было к Дункану, но на полдороге замер: в дверях, расположенных с левой стороны, мелькнула фигура мужчины. Он знал этого человека – это был Маклауд из Гэрлока. Джеймс побежал к нему. Маклауд, увидев его, пустился наутек.

В каменном коридоре царил полумрак – не все факелы были зажжены, – и тень убегавшего мужчины плясала по стене, передвигаясь вместе с ним. Джеймс окликнул его, но Маклауд завернул за один угол, потом задругой, скатился с лестницы и ворвался на кухню.

От яркого света, неожиданно полоснувшего по глазам, Джеймс заморгал и остановился. Кухня – огромное помещение – была отлично освещена бесчисленными факелами, висевшими на всех стенах, и плитами, свет от которых падал на рабочие столы. Маклауд повернулся к Джеймсу и выхватил шпагу. За его спиной повара и посудомойки бросились врассыпную, оглашая помещение испуганными криками.

– Убирайся отсюда, Торридон! – крикнул Маклауд, взмахнув шпагой.

Джеймс шагнул вперед. Он узнал стоявшего перед ним Маклауда. Это был Ангус Маклауд, сын Ассинта Маклауда.

– Зачем ты приехал, Ангус?

– А что, только графы имеют право присутствовать на этом съезде? – фыркнул Маклауд.

– Были приглашены только вожди кланов. Так зачем ты приехал? – Джеймс сделал еще один шаг вперед.

– Не подходи! – вскрикнул Маклауд, выставляя вперед шпагу.

Вытащив из ножен свою, Джеймс встал в боевую стойку.

– Зря ты так, Маклауд.

– Это еще почему?

– Потому что я тебя убью.

– Попробуй! – фыркнул Маклауд и сделал выпад.

Джеймс парировал удар, потом совершил отвлекающий маневр и задел бедро Маклауда.

– Зачем ты напал на слугу мисс Грэм? Почему пытался выманить ее из комнаты?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал Маклауд, двигаясь вправо.

– Нет, понимаешь. Так почему? Кто этот блондин, с которым ты в сговоре?

С громким криком Маклауд устремился вперед, целясь Джеймсу в сердце. Джеймс вновь парировал удар и, выбив из руки Маклауда шпагу, заставил его прижаться к стене.

– Кто он? – спросил Джеймс, приставив острие шпаги Маклауду к горлу. – Кто он? Он тебе заплатил за это, или ты сам захотел убить эту девушку?

– Он мне заплатил.

– Кто он? – повторил Джеймс, и в этот момент Маклауд, изловчившись, нырнул под его шпагой, однако Джеймс оказался не промах и, подскочив к нему, загородил ему дорогу. – Кто он? Говори, сукин сын!

– Фрейзер. Сесил Фрейзер.

– Почему он хочет ее убить?

– Он хочет убить Данди, идиот! Она просто всем мешает.

– Тогда почему...

Договорить Джеймс не успел. Изловчившись, Маклауд выхватил из-за пояса нож и бросился на Джеймса. Тот успел отпрыгнуть в сторону. Маклауд повторил маневр, и ему удалось поцарапать Джеймсу левую руку. Джеймс снова отступил, и когда Маклауд решил закрепить успех и подскочил к нему в третий раз, Маккарри проткнул его грудь шпагой. Недоуменно посмотрев на него, противник рухнул на пол бездыханный.

Эллин услышала крики, увидела, как мужчины устремились к двери. Джон тут же подбежал к ней и встал рядом, а его люди их окружили. Выхватив из ножен шпаги, они высматривали врага. Все шотландцы тоже вооружились, готовясь к нападению. Дэвид тоже вытащил шпагу и принялся с беспокойством озираться по сторонам.

Где же Маккарри? Дункан, разговаривавший в этот момент со знакомыми шотландцами, поймал взгляд Эллин и направился к ней. Его рыжеволосая голова возвышалась над остальными, красивое лицо было встревожено.

– В чем дело? Что случилось? – обратилась Эллин к Джону. Кузен покачал головой. Вдруг Дункан остановился и уставился на боковую дверь. Ей не было видно, на что он там смотрит: окружавшие ее мужчины были слишком высокими.

– Расслабьтесь, ребята! – крикнул Фергюссон, вскакивая на стол. – Все в порядке. Никто на нас не напал.

– А что случилось? – спросил его Джон.

– Торридон убил кого-то на кухне.

И снова Эллин беспокойно ходила взад и вперед по комнате. Ее с Бриттой привели сюда люди Джона. Двое из них сейчас стояли на страже у двери. Джон не слушал больше никаких возражений. Он приказал Эллин отправиться вместе с ними, заявив, что вернется и расскажет ей обо всем, но позже. Бритта заснула, свернувшись на кровати калачиком, у Эллин, однако сна не было пи и одном глазу. Интересно, кто убит? Может быть, блондин? А что, если ранен Джеймс?

Два часа спустя Эллин услышала, как стража приветствует Джона, и быстро открыла ему дверь.

– Что случилось, Джон?

– Торридон нашел одного из тех, кто напал на Неда, и убил его.

– Блондина?

– Шотландца.

– С ним все в порядке?

– Нет, он мертв.

Эллин побледнела.

– Маккарри мертв? – прошептала она.

– Нет, Эллин, – спокойно ответил Джон, направляясь к камину. – Мертв его противник. Маклауд.

– А... – протянула Эллин, чувствуя, как щеки у нее заалели.

Джон насмешливо взглянул на псе:

– С Торридоном все в порядке, моя дорогая. Сейчас он отвечает на вопросы Фергюссона. Съезд закончился. Большинство из тех, кто принимал в нем участие, завтра утром разъедутся по домам.

– Ты доволен его исходом? Ведь они пообещали дать тебе людей, верно?

Джон кивнул:

– Некоторые – да. Они отправятся в свои замки, и будут готовиться к войне. Другие подождут и посмотрят, в самом ли деле те, кто пообещал к нам присоединиться, это сделают. Но в целом я доволен, Эллин. Армия у нас будет.

– А как ты считаешь, Джон, ты сможешь победить?

– А разве я всегда не побеждаю? – Он улыбнулся, однако уже через секунду лицо его стало серьезным; – Завтра я уезжаю. Мне нужно переговорить с теми вождями кланов, которые не приехали на съезд. А потом я должен вернуться домой. Джин уже совсем скоро родит, и я обязан быть рядом с ней.

– Конечно.

– Я уеду утром.

– Я поеду с тобой.

– Нет. Я не могу допустить, Эллин, чтобы ты опять подвергала себя опасности. А там, куда я направляюсь, я не могу гарантировать, что с тобой ничего не случится. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, с Фергюссоном.

Эллин в ужасе взглянула на него:

– Только не это! Прошу тебя, Джон, разреши мне не оставаться здесь!

– Но здесь безопаснее всего. К сожалению, теперь все знают, что ты моя кузина, и это делает тебя желанной добычей. Фергюссон – неплохой человек, моя дорогая, просто он любит побрюзжать.

Голова у Эллин закружилась. Она понимала, что возвращаться в Нетерби ей нельзя. Но остаться здесь, с Фергюссоном, после того как все уедут?

– Я могла бы поехать в Гленгарри, – заявила она. – Там мама и Маргарет. Может быть, Флора с Томом тоже сейчас там.

– Я уже послал за Томом. Он присоединится к нам по дороге. – Джон задумался. – Но Флора, скорее всего, осталась с твоей мамой и Маргарет.

– Я уверена, Том не позволит Флоре путешествовать вместе с ним. Когда он услышит, что ты собираешь войско, он захочет, чтобы Флора была в безопасности. А Гленгарри расположен далеко от Эдинбурга.

– Может оказаться, что недостаточно далеко. Хорошо, поступим так: ты едешь в Гленгарри. Жаль, что сам Гленгарри уже уехал. Придется тебе остаться здесь до тех пор, пока Хью кого-то не пришлет за тобой.

– Я могу поехать и одна, с Бриттой и Недом. Ехать мы будем ночью, а днем прятаться в зарослях.

– Не болтай чепухи, Эллин! Ты забыла, что произошло с тобой по дороге сюда?

– Может быть, ты дашь мне в сопровождающие своих людей, Джон?

– А как насчет тех, кто на тебя напал?

– Им нужен был ты, а не я.

– Но напали-то они на тебя!

– Только для того, чтобы я не предупредила тебя о заговоре. Мне больше не грозит опасность, кузен.

Он взглянул на нее:

– Ты знаешь человека по имени Сесил Фрейзер?

Эллин покачала головой.

– Кто он такой?

– Человек, который нанял Маклауда, чтобы тот напал на Неда. И на нас с тобой, естественно. Значит, ты с ним не знакома?

– Мне не знакомо это имя, но я уверена, что это один из тех, кто находился в кабинете отчима и заявил, что приедет сюда.

Джон кивнул:

– Я тоже так думаю. Нужно будет порасспросить о нем. Кто-то же наверняка его знает. – Он сжал кулаки. – Утром мы похороним Эвана.

– И потом ты уедешь?

– И потом я уеду. Поговорим обо всем утром. А теперь немного поспи, моя дорогая, – посоветовал Джон, вставая, и, поцеловав Эллин в щеку, добавил, что на всю ночь оставит у двери своих людей. – Твой лакей сейчас тоже сторожит у двери. Я хочу, чтобы он спал в твоей комнате. Парню уже один раз досталось. Нам не нужны больше несчастные случаи.

Джон вышел, а вместо него появился Нед. В его глазах плескалась тревога, однако он улыбнулся, когда Эллин со вздохом заперла за ним дверь. Неужели ей и правда придется дожидаться, пока Хью за ней приедет? Но если Гленгарри присоединится к Джону, вполне может оказаться, что Хью в течение многих месяцев будет занят и не сможет забрать ее отсюда.

– Ваш кузен оставил у двери двоих человек, мисс Эллин, – сообщил Нед. – Да и Торридон наверняка скоро появится.

Эллин с удивлением взглянула на него:

– Появится?

Нед кивнул:

– Он уже два раза подходил к двери. Второй раз как раз перед тем, как Данди вышел. – Он гордо выпятил грудь. – Мы с ним долго разговаривали.

– Вот как? И о чем же?

– О мистере Гранте. Больше всего его интересовал мистер Грант.

– И что ты ему рассказал, Нед?

Нед вспыхнул от смущения.

– Он так подробно меня расспрашивал, мисс Эллин...

– Я понимаю. Так что ты ему сказал?

– Я сказал, что мистер Грант хочет на вас жениться, но вы не хотите выходить за него замуж, потому что считаете, что он должен жениться на мисс Кэтрин, у которой уже просил руки.

– Понятно. А он что тебе ответил на это?

– Ничего. Он просто слушал, и все, мисс.

Когда на следующее утро Эллин спустилась вниз за несколько минут до похорон, ее уже поджидал Дэвид. Кивнув ее сопровождавшим, он пошел рядом с ней. Лицо его было серьезным.

– Мне очень жаль, Эллин, – тихо произнес он. – Эван заслуживает лучшей участи, чем быть похороненным на чужой земле.

– Да.

– Не стоило тебе сюда приезжать.

Эллин пристально взглянула на Дэвида:

– Что ты хочешь сказать этим, Дэвид? Что, если бы я осталась дома, Эван был бы жив?

Лицо Дэвида вспыхнуло:

– Но ведь так оно и есть, верно?

Эллин промолчала. Возразить было нечего. Дэвид прав. Эван погиб из-за нее. Она и сама уже много раз себе об этом твердила. Дэвид кашлянул, и она вновь повернулась к нему.

– Я приехал, чтобы увезти тебя домой, Эллин, – заявил он.

– Я не собираюсь возвращаться домой. Но я написала письмо Би. – Вытащив из кармана письмо, она протянула его Дэвиду. – Ты передашь ей?

– Не собираешься домой? И куда же ты поедешь?

Эллин быстро объяснила. Дэвид повернулся к Джону и бросил на него яростный взгляд.

– Твой кузен слишком много на себя берет. Рядом с шотландскими горцами ты никогда не будешь в безопасности, особенно когда в любой момент может начаться война. Я отвезу тебя в Нетерби.

– Пока у нас живет Питни, я туда не вернусь.

– Я смогу тебя защитить.

– Я не могу жить в одном доме с Питни.

– Тогда останься с Би. Или со мной.

Эллин покачала головой:

– Я поеду в Гленгарри.

Хлопнув перчатками по бедру, Дэвид, прищурившись, взглянул на нее:

– Эллин, мне это не нравится.

– Я знаю, – тихо ответила она.

– Я поговорю с Данди. Мы уедем сразу же после похорон.

Похоронили Эвана без лишней помпезности. Эллин стояла рядом с Джоном и Фергюссоном, пока читали молитвы и предавали земле тело Эвана, и сжимала в руках его кольцо и эмблему Стюартов, которые были на нем в день смерти. Она отдаст их Тому при встрече и расскажет ему, как погиб его кузен.

Она еле сдерживала слезы. За ее спиной громко рыдала Бритта, а Нед неловко гладил ее по руке. Фергюссон был очень мил – он даже сказал, что сожалеет о неприятном происшествии. «Никакое это не «неприятное происшествие», – подумала Эллин, – а самая настоящая трагедия!»

Маккарри с Дунканом стояли по другую сторону могилы, рядом с Дэвидом и несколькими вождями кланов, которые еще не успели уехать. Маккарри не сказал ей ни слова, так же как и Дункан, они лишь кивнули ей, когда она подошла к могиле.

Лицо Дэвида было худым и усталым. На щеках играли желваки. Он все еще злился на нее. Очевидно, разговор с Джоном прошел не так, как ему хотелось. Дэвид, прищурившись, смотрел на Джона, а в сердце Эллин закрался страх. А что, если Дэвид знал о том, что против Джона готовится заговор?

Эллин снова вытерла слезы. Все казалось каким-то нереальным. Не может быть, чтобы Эван был мертв, а Джон собирался идти воевать. И все же это правда, и как ни горька она, придется с ней смириться. И для начала нужно перестать лить слезы. Эллин отвернулась от могилы и бросила взгляд на раскинувшуюся внизу долину, затянутую сейчас низкими облаками, из которых сыпал на землю мелкий дождь. Когда светит солнце, она ярко-зеленая и радует глаз. Она всегда смотрит на нее из окна своей комнаты, когда думает о Маккарри.

Сейчас он стоит под дождем с непокрытой головой, сжимая в руках шапку. Одна рука забинтована, но в остальном, похоже, с Маккарри все в порядке. Дождевая вода стекает по его волосам на плечи, а оттуда на плед. Ворот рубашки расстегнут, сквозь него виднеется смуглая кожа. Какой же он красивый! Жаль, что она никогда его больше не увидит.

Когда закончилась служба, Джон взял ее под руку и повел в замок, где Фергюссон велел подать завтрак для гостей. Эллин сидела на скамье, уставившись на свои руки, а вокруг нее о чем-то разговаривали мужчины, и Бритта, вздыхая; смахивала с ее плаща капли дождя.

– Эллин, как вы, детка? – Эллин подняла голову, взглянула в синие глаза Маккарри, и слезы вновь заструились по ее щекам.

– Спасибо, что пришли на похороны Эвана. – Она показала одной рукой на скамью, а другой вытерла слезы. – Простите, слезы все льются и льются. Никак не могу их остановить.

Маккарри сел рядом.

– Ничего, детка. – Он подождал, пока она успокоится, и добавил: – Мне очень жаль, что вы так переживаете.

– Это я виновата в том, что Эван погиб. Если бы не я, он бы до сих пор находился дома и был бы жив. Я знала, что за нами могут отправиться в погоню, но мне и в голову не приходило, что его убьют!

– Эллин, – ласково сказал Маккарри, наклонившись к ней, – вы ни в чем не виноваты. Вы ведь не угрожали отнять жизнь у вашего кузена. Если бы не вы, сейчас вместо Эвана в могиле лежал бы ваш кузен. Вы поступили очень смело, отправившись в путь через всю Шотландию, чтобы его предупредить. Вы не виноваты в том, что есть люди, которые жаждут его смерти. Или вашей – за то, что вы хотели предупредить его о покушении. Вы поступили так, как вам подсказала совесть. Взгляните на Данди. – Эллин посмотрела туда, где Джон разговаривал с Фергюссоном. – Шотландия только выиграет от того, что ваш кузен находится здесь, детка. И если кого-то и следует винить, так это меня. Если бы мы с Дунканом приехали на несколько минут раньше...

Эллин махнула рукой, не дав ему договорить:

– Как вы можете даже думать об этом! Вы спасли нам жизнь. Эван погиб не по вашей вине, а Бритта, Нед и я живы только благодаря вам. Я хочу поблагодарить вас, сэр. И Дункана – тоже.

– Не стоит благодарности, – тихо ответил Маккарри. Он посмотрел на ее волосы, потом взгляд его задержался на ее губах. – Я желаю вам всего самого лучшего, Эллин. Долгой счастливой жизни.

Эллин поморгала, отгоняя непрошеные, слезы.

– Вы уезжаете?

– Да, скоро.

Она покосилась на него. Как же ей хотелось преодолеть разделявшее их крошечное расстояние, коснуться его щеки, погладить по плечу! А вместо этого она только кивнула, не отрывая от него взгляда, стараясь запечатлеть в памяти его лицо.

– И я тоже желаю вам всего самого хорошего, мистер Маккарри. Я всегда буду с благодарностью вас вспоминать.

– Спасибо, детка.

Проведя пальцем по повязке, украшавшей левую руку Джеймса, она спросила:

– А кого вы убили вчера вечером? Я знаю его?

Маккарри кивнул:

– Да, это Маклауд. Похоже, он был не один, а потому его сообщники отправятся по домам и разнесут весть о том, что я его убил.

– И после этого они попытаются отомстить вашему клану?

Джеймс пожал плечами:

– Наверняка. Но мой брат с ними разберется.

– Будьте осторожны по дороге домой, мистер Маккарри.

– Буду, и вам желаю того же, Эллин Грэм. – Он поднес к губам ее руку и быстро поцеловал, хотя на самом деле ему хотелось заключить ее в объятия, прильнуть губами к ее нежным губам. Конечно, он не стал этого делать. Он и так уже вчера устроил в замке переполох, не хватало еще целовать на глазах у всех кузину Данди. Вряд ли Джону это понравится, да и самой Эллин Грэм тоже. И потом – как она говорила? – у кого сейчас есть время любить? – Берегите себя, детка.

Откинув с лица волосы, Эллин заявила:

– А я не еду домой. Я останусь здесь, а потом поеду к Макдоннеллам, к моей сестре.

Джеймс представил себе, как Гленгарри склоняется к Эллин, как она улыбается ему. Он знал, что Гленгарри будет ей рад. Интересно, как далеко от Гленгарри живет ее сестра?

– И как вы туда доберетесь?

– Джон хочет, чтобы я дождалась, пока муж моей сестры пришлет за мной людей. Но если возникнет необходимость, я одна поеду в Гленгарри. – Она подняла руку, отметая возражения. – Кузен уже предупреждал меня, мистер Маккарри. А вот и он сам, с Фергюссоном.

– Ты еще здесь, Торридон? – удивился Фергюссон, подходя к ним. – Я думал, ты уже уехал.

– Я прощаюсь. – Поднявшись, Маккарри протянул Фергюссону руку: – Благодарю вас за гостеприимство, сэр.

Фергюссон ответил ему крепким рукопожатием.

– Не стоит благодарности, Торридон. Только не возвращайся слишком быстро, договорились? Неудачи идут за тобой по пятам, парень. Не обижайся, но я буду рад увидеть твою спину. Сначала ты привозишь ко мне убитых, потом твоего человека бьют по голове у меня в коридоре, потом ты убиваешь кого-то на моей кухне. Одному Богу известно, что еще произойдет, пока ты здесь!

– Я уезжаю. Так что ничего больше не случится. Обещаю.

Фергюссон кивнул на Эллин:

– Но она остается, так что еще неизвестно, случится или нет.

Джеймс тревожно взглянул на Эллин.

– Вы будете хорошо ее охранять?

– Я же говорил вам, что они ведут себя не так, будто только что познакомились, – ухмыльнулся Фергюссон, повернувшись к Данди, после чего вновь обратился к Джеймсу: – Девушка будет в полной безопасности, Торридон. Так что не волнуйся. Поезжай спокойно домой, женись на своей суженой, а про эту забудь. В темноте все кошки серы, верно? – И он громко расхохотался.

Джеймс стиснул зубы, борясь с желанием стукнуть Фергюссона в челюсть так, чтобы у него мозги вылетели. Эллин покраснела от гнева. Встретившись взглядом с Данди, Джеймс заметил, что тот тоже с трудом сдерживает ярость.

– Не хочу больше злоупотреблять вашим гостеприимством, лорд Фергюссон, – холодно заявила Эллин. – Я еду в Гленгарри.

– Отличная идея! – фыркнул Фергюссон. – Теперь Фрейзер убьет вас без особых хлопот.

– Не думаю, что мне стоит чего-то бояться. Фрейзер охотится за Джоном, а не за мной, сэр.

– Будет лучше, если вы по-прежнему станете считать, что вам все еще грозит опасность, детка, – назидательно произнес Фергюссон. – Верно, Данди?

Джон кивнул:

– Боюсь, что да, Эллин. Тебе придется остаться здесь.

Эллин перевела взгляд с кузена на Фергюссона. Ей хотелось возмутиться и крикнуть, что она ни за что не останется под крышей его дома даже на одну ночь, однако понимала, что этим делу не поможешь, а потому спокойно ответила:

– Если мне все еще грозит опасность, было бы крайне эгоистично с моей стороны оставаться в вашем доме, сэр. Если Фрейзер и в самом деле поджидает удобного случая, чтобы напасть на меня, то, находясь в вашем доме, я подвергаю опасности вашу семью. Что, если ему вздумается сделать это здесь, а кто-то из ваших родственников случайно окажется у него на пути? И потом, когда распространится слух, что Данди собирает армию, может быть, вам не захочется, чтобы кто-то знал, что вы прячете у себя его кузину? Так что будет разумнее, если я уеду. Может быть, вы сможете выделить мне одного или двух человек в, качестве охраны?

Она перевела взгляд на Маккарри: в глазах его читалось неудовольствие и – восхищение.

Фергюссон задумчиво кивнул:

– Пожалуй, вы правы.

– Нет! – рассердился Джон. – Эллин, ты должна остаться здесь! Фергюссон, я оставлю двоих людей, чтобы ее охраняли. Поместите ее в дальнюю комнату. Я не хочу, чтобы она шаталась одна по дорогам.

Эллин вздернула подбородок, но прежде чем она успела что-то сказать, раздался голос Маккарри:

– У меня, есть предложение получше. Если вы дадите мне людей, Данди, я завезу Эллин в Гленгарри по дороге домой.

– Но вам ведь это не по пути!

– Ничего, потеряю один день, это не страшно, зато Эллин будет в безопасности и вам не придется за нее беспокоиться. – Маккарри повернулся к ней: – Я почту за честь сопровождать вас, Эллин.

– Я считаю, что это хорошее решение, – согласился Джон. – А что скажешь ты, Эллин?

– Я согласна, – ответила она, чувствуя, как у нее перехватило дыхание. – Это было бы, отличным решением проблемы. – Она взглянула на Маккарри. Еще несколько дней с ним вместе! – Благодарю вас, сэр.

Губы Маккарри тронула легкая улыбка.

– Мы двинемся в путь, как только Эллин будет готова, – объявил он Джону.

– Тебе хватит часа на сборы? – обратился кузен к Эллин.

Та кивнула. Фергюссон, явно обрадованный таким поворотом дела, заявил, что распорядится собрать им в дорогу еду.

– Пойду предупрежу Дункана, – сказал Маккарри и направился к двери.

Эллин смотрела, как он уходит, гордо расправив плечи. В глазах его, когда он обернулся на ходу, светилось торжество.

 

Глава 7

– Не может быть, чтобы вы ей это разрешили! Вы шутите, Данди! – вскричал Дэвид. От самой комнаты Эллин он шел за ним по пятам и возмущался.

Сначала Джон попытался объяснить Дэвиду, почему будет лучше, если Эллин поедет с Маккарри, но, видя, что тот не желает слушать его объяснений, рассердившись, заявил, что все уже решено. Тогда Дэвид бросился к Эллин, но та лишь покачала головой и вместе с Бриттой и Недом начала собирать вещи.

Однако Дэвид не сдавался и продолжал приводить все новые доводы. Когда он делал это в доме, это было еще полбеды, но высказывать свое недовольство посреди двора, где люди Джона седлали коней, да и Маккарри с Дунканом готовились к путешествию, обмениваясь насмешливыми взглядами, – такого Джон стерпеть не мог.

– Хватит, Грант! – рявкнул он, взмахнув рукой. – Эллин поедет с ним, и точка!

– Тогда я тоже поеду, – упрямо проговорил Дэвид.

Вздохнув, Джон повернулся к шотландцу:

– Вы возьмете его с собой, Торридон?

Маккарри пожал плечами:

– Если Эллин не возражает.

Эллин не стала возражать.

– Собирайтесь, Грант, – процедил Маккарри. – Мы вас ждать не будем.

Джеймс смотрел, как Грант чуть ли не бегом направился к дверям замка. Черт подери, этого он не ожидал! Но тут Данди сделал ему знак отойти в сторону, и Джеймс, нахмурившись, последовал за ним.

Данди остановился у стены и, протянув Джеймсу руку, произнес:

– Еще раз благодарю вас, Торридон. Мне очень дорога моя кузина, и я рад, что она поедет в сопровождении человека, на которого я могу положиться, и который сумеет ее защитить. Я боялся, что она опять отправится в путешествие одна.

– Она бы непременно это сделала, – хмыкнул Джеймс, пожимая ему руку. – Благодарю за доверие. Даю вам слово, что благополучно доставлю Эллин к ее родным.

– Надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы репутация моей кузины не пострадала?

– За это я ручаюсь, Данди. Она не пострадает ни от кого, включая меня самого.

Данди кивнул, поверив его обещанию:

– Хорошо. Ловлю вас на слове.

– Да и Грант, как вам известно, будет нас сопровождать.

Данди рассмеялся:

– Интересная сложится ситуация, вам не кажется?

Они выехали сразу же после обеда, когда дождь прекратился и Данди собрал свои вещи. Два отряда доехали до реки Таммел, где им надлежало расстаться. Эллин поцеловала Джона в щеку, пожелала ему счастливого пути и, проводив взглядом его отряд, направлявшийся на юг, подумала о том, увидит ли она еще когда-нибудь своего дорогого кузена.

Она была поражена, что Джон согласился отпустить ее с шотландцами. Правильно ли он поступил, позволив Маккарри ее сопровождать? Эллин до сих пор не могла забыть ощущение, которое испытала, когда его губы прижались к ее ладони. Ей следует держаться от этого человека подальше. Хорошо, что Дэвид едет вместе с ними.

Эллин смотрела, как Маккарри отдаст приказы солдатам, сопровождавшим их на север, и делала вид, что не замечает, как Нед не скрываясь, держит Бритту за руку. Выражение его лица свидетельствовало о том, что он никому не позволит оспаривать свое право на это. Внезапно острое чувство одиночества пронзило Эллин. Дэвид ее не любит. А Маккарри? Лучше вообще не думать о нем. Их путешествие закончится, и Маккарри уедет домой, чтобы рассказать брату обо всем, что произошло на съезде, и подготовиться к грядущим битвам.

Пустив лошадь легким галопом, Джеймс подъехал к голове их маленького отряда и поскакал рядом с Дунканом. Грант ехал за ними, дальше – Нед с Бриттой, потом Эллин. За ней ехали люди Данди.

– Не думал я, что возвращение домой будет таким долгим, – вздохнул Дункан.

– Я тоже.

– По-моему, Джейми, ты и сам заранее планировал сопровождать Эллин. Сначала предложил, а уж потом подумал, верно?

– Это точно, – ухмыльнулся Джеймс.

– Я не удивляюсь тому, что ты не допустил, чтобы она осталась у Фергюссона, а тем более, чтобы ее сопровождал Грант.

Джеймс презрительно фыркнул:

– Естественно! Ни Грант, ни Фергюссон не стали бы ее защищать!

– Надеюсь, мы сможем это сделать:

– Я тоже на это надеюсь. – Он взглянул на Неда, который в этот момент взял Бритту за руку. – Как ты думаешь, этот парень умеет хоть немного драться?

– Может, проверим его в деле прямо сегодня вечером?

– Хорошая идея. – Джеймс покосился на кузена: – Дункан, я хочу, чтобы ты ехал домой. Нейл должен знать, что скоро начнется война.

Дункан вскинул брови:

– И оставить тебя одного?

– Я не один. Со мной люди Данди. И Грант.

– А еще две женщины и молодой парень. Мне это не нравится.

– Нейлу необходимо знать обо всем, Дункан. Неделя может иметь огромное значение. И потом... – Не договорив, Джеймс взъерошил рукой волосы.

– Что «и потом»?

Джеймс нахмурился:

– У меня такое чувство, что Нейл в нас нуждается или скоро будет нуждаться.

– Вот как? – тихо спросил Дункан.

– Да.

– Чувство, говоришь? Как тогда, когда Нейл сломал руку, и ты почувствовал, что что-то произошло? Или когда ты отправился в Инвернесс, а Нейл почувствовал, что ты в опасности, и мы нашли тебя за минуту до того, как тебя хотели убить? Такого рода чувство?

– Да.

Дункан шумно вздохнул.

– Черт! – Он взглянул на небо, потом на Джеймса. – Ладно, поеду. Но было бы лучше, если бы ты назвал мне более вескую причину.

– Такая причина существует. А может быть, я ошибаюсь.

– Не ошибаешься. Не знаю, как вы с Нейлом это проделываете, но я не один раз был свидетелем того, что вы чувствуете, когда кто-то из вас попадает в беду и ему требуется помощь. И раз ты говоришь, что Нейл в нас нуждается, значит, так и есть. Когда мне выезжать?

– Завтра, как только мы доедем до перекрестка.

– Хорошо, я так и сделаю.

– Спасибо. – Джеймс кивнул на Неда: – Как ты думаешь, у него есть оружие?

– Вряд ли. А у Эллин? Может, отдать ей пистолет, который мы у нее отняли? Он у меня в сумке.

Джеймс нахмурился. Он совсем забыл об этом.

– Не знаю. Спрошу ее, – пообещал он, когда Дункан вытащил из сумки оружие и протянул его Джеймсу.

Эллин смотрела, как к ней направляется Маккарри. Он сидел на коне так уверенно, словно родился в седле. Вне стен замка он выглядел более внушительным и более опасным: с головы до ног обвешанный оружием, со щитом, притороченным к седлу. Шотландский горец, подумала Эллин, воин. И он обещал ее защищать.

– Как дела, Эллин? – спросил Джеймс, подъехав к ней вплотную.

– Отлично, благодарю вас. Я восхищаюсь пейзажем.

Большинство деревьев еще стояли голые, но на некоторых уже начали распускаться почки, а на соснах сквозь старые иголки уже пробивались свежие, ярко-зеленые.

– Этим? Подождите, вот настанет лето, здесь будет необыкновенно красиво.

– Здесь и сейчас красиво. Взгляните на эти крутые холмы, деревья, спускающиеся к реке. Где мы находимся? Как называется это место?

– Перевал Килликранки. Вы правы: место и в самом деле красивое. – Он искоса взглянул на нее: – Эллин, хотите получить обратно ваш пистолет? Может быть, с ним вам будет спокойнее?

Она взглянула ему в глаза. «Какие же они ярко-синие!» – в очередной раз восхитилась Эллин, но уже в следующую секунду заставила себя сосредоточиться на их разговоре. Она давно забыла про этот пистолет.

– Да, благодарю вас, – ответила она. – Это оружие моего отца.

Джеймс протянул ей пистолет.

– Вы умеете им пользоваться?

– Конечно. – Эллин сунула его за пояс.

– Вы и в самом деле собирались ехать в Гленгарри одна?

– Да. Хотя сначала следовало бы забрать у вас свой пистолет.

– Я рад, что вы согласились поехать с нами.

– А я рада, что вы предложили мне это. Благодарю вас, сэр.

– Не за что, детка. А еще я решил назвать вам мое имя.

Эллин изумленно воззрилась на него:

– Правда?

– Правда. В Данфаллэнди я не мог этого сделать. Я вам уже объяснил, почему Нейл должен был присутствовать одновременно в двух местах.

– Значит, вы Джеймс?

Он лениво улыбнулся, и взгляд его переместился с ее глаз на губы.

– Да.

– Спасибо, что сказали мне об этом, мистер Маккарри.

– Джеймс, детка. Я ведь зову вас Эллин и хочу, чтобы и вы называли меня по имени.

– Джеймс, – протянула Эллин, – который похож на Нейла, но не Нейл.

– А это имеет какое-то значение?

– Имеет.

Джеймс кивнул, стараясь скрыть разочарование. Конечно, это имеет для нее значение. Так же, как и для всех остальных.

– Я не граф Торридон.

– Верно. Как верно и то, что не граф Торридон, а Джеймс спас мне жизнь и сейчас меня защищает.

Эти слова Джеймсу понравились.

– А вы думали, я буду разочарована? – прямо спросила Эллин.

Джеймс не ответил: мысли в его голове путались. Грант обернулся и взглянул на них. Джеймс покосился на него, после чего вновь повернулся к Эллин. Наклонив голову, она испытующе смотрела на него.

– Для меня не важно, кто вы, Джеймс, граф или простой фермер. Вы спасли мне жизнь, причем не один раз, и я очень благодарна вам за это.

Что ж, благодарность как раз то чувство, которое она должна испытывать, подумал Джеймс. Бесполезно рассчитывать на большее. Для нее не имеет значения, который из братьев он. Важно, что он спас ее, когда ей грозила опасность, но как только они расстанутся, она его забудет.

– Как вы считаете, война начнется? – спросила она.

— Да.

– И кто победит?

– Не знаю, детка, – ответил Джеймс, видя, что Грант направляется к ним. – А сейчас мне нужно поговорить с людьми вашего кузена. – И он отъехал от Эллин, позволив Гранту занять его место.

Ночь они провели на небольшом постоялом дворе. Эллин устроилась в комнате вместе с Бриттой, размышляя и прислушиваясь к взрывам смеха, доносившимся из зала. Сна не было ни в одном глазу. Джеймс Маккарри... Она всегда это знала. Хорошо, что он признался ей в этом сам, не дожидаясь, когда она снова его об этом спросит. Вот только во время разговора что-то произошло. Эллин это почувствовала. Такое ощущение, будто он отдалился от нее. Ну да ничего, подумала она. Так даже лучше. Путешествие предстоит недолгое, скоро они расстанутся.

Она заворочалась в постели, потом услышала скрип кровати в соседней комнате, которую Джеймс занимал вместе с Дунканом, Дэвидом и Недом. Интересно, спит ли он сейчас? А вдруг тоже ворочается и не может заснуть, зная, что она рядом.

Следующий день выдался сухим и ясным. Сильный ветер раскачивал деревья, мимо которых они проезжали, и играл проклюнувшимися клейкими листочками. В этих местах кроме сосен росли еще и березы, дубы и рябины. Они тянули ветви вверх, словно приветствуя солнце. Эллин с наслаждением подставляла лицо теплым лучам и думала, думала, думала...

С Дэвидом они почти не разговаривали, хотя и ехали рядом. Джеймс тоже хранил молчание, лишь поздоровался с ней за завтраком, после чего оборвал болтовню Неда с хозяином постоялого двора – у обоих рты не закрывались в течение часа, – бросив на него гневный взгляд и приказав ему выйти за дверь. Однако на Неда это не произвело впечатления. Он все еще продолжал болтать.

Вчера вечером, после того как Эллин отправилась спать, Джеймс с Дунканом преподали парню несколько уроков фехтования, и теперь Нед рассказывал об этом Бритте, сопровождая свое повествование бесчисленными подробностями о том, как делать выпад, парировать удар и как важно уметь пользоваться маленьким круглым щитом. Бритта слушала, широко распахнув глаза и время от времени вставляя свои реплики.

Дункан попрощался с ними около полудня, и Эллин очень удивилась, что он уезжает: она была уверена, что он будет сопровождать их до Гленгарри, однако Дункан объяснил, что должен вернуться в Торридон, чтобы рассказать Нейлу обо всем, что произошло на съезде. Эллин еще раз поблагодарила его за то, что он спас ей жизнь.

Несколько секунд спустя он уже скакал на своем жеребце на вершину холма, откуда путь его лежал на север, в замок Торридон. Джеймс провожал его взглядом до тех пор, пока кузен не скрылся из виду. А Нед все разглагольствовал. Он не закрыл рта и тогда, когда они остановились перекусить у маленького ручейка, протекавшего вдали от основной дороги.

Люди Джона разложили еду, которую дал им в дорогу хозяин постоялого двора, и устроились под деревом. Нед с Бриттой сидели на камне у воды, держась за руки и тихо беседуя. Джеймс, Дэвид и Эллин расположились возле валунов, тоже лежавших у воды и защищающих их от ветра.

Эллин так и подмывало свернуться калачиком, как кошка, на теплом камне и погреться на солнышке, однако она решила не расслабляться. Джеймс вытянул длинные ноги и прислонился спиной к камню. Дэвид сидел, держа спину неестественно прямо, и отгонял рукой пристававшую к нему пчелу, которая, громко жужжа, так и норовила сесть ему на голову. Они поговорили о раскинувшемся перед ними пейзаже, о горах, возвышавшихся на севере, о деревьях здесь и в Нетерби и о том, что пора бы зиме уже и закончиться.

– Скоро в этой долине будет изумительно красиво, – заметила Эллин, указывая рукой на раскинувшуюся перед ними панораму. – Деревья покроются листвой, а горы – вереском:

Джеймс улыбнулся:

– Мы находимся сейчас на границе горной Шотландии. Вот пересечем ее, и станет еще красивее.

– А разве там не бесплодные земли? – удивился Дэвид.

– Есть и бесплодные, – ответил Джеймс. – Но в долине Торридон земли плодородные, а на морском берегу раскинулось множество ферм. Сразу за замком, однако, земля скалистая. Мы, конечно, разводим сады, огораживая их стенами, но у нас только один дуб.

– Только один дуб? – удивилась Эллин.

Джеймс кивнул:

– Да. И очень старый.

– Нетерби-Холл очень красив, – грустно вздохнул. Дэвид. – Окна его выходят на аллею. А из дома двоюродной бабушки Эллин, Би, открывается вообще прекрасный вид. Да и земли там тоже плодородные, на них можно вырастить отличный урожай.

Эллин еще никогда не доводилось слышать в голосе Дэвида такие собственнические нотки. А что, если Би пообещала ему не только деньги, а еще и ее в придачу? По спине Эллин пробежал холодок. Что-то произошло, пока она отсутствовала, причем что-то очень важное. Невыносимо было слушать, как Дэвид говорит о ее родном доме, как будто это был его собственный дом. Она повернулась к Джеймсу и спросила первое, что пришло ей в голову, лишь бы сменить тему разговора:

– Вы путешествуете на кораблях? Я слышала, шотландские горцы часто это делают.

Джеймс рассмеялся:

– Плавать легче, чем передвигаться по суше, детка! Да, мы постоянно пользуемся кораблями, и когда торгуем, и когда рыбачим, и когда защищаем границы своих владений.

– А я слышал, у вас просто нет выбора, поскольку нет дорог, – заметил Дэвид.

– Таких дорог, как на востоке, действительно нет, – согласился Джеймс, – но это нам только на руку: нежеланные гости не смогут нам докучать.

– Зато путешествовать дольше, – упрямо произнес Дэвид.

Взглянув на Эллин, Джеймс улыбнулся:

– Иногда хочется, чтобы путешествие продолжалось бесконечно.

Они ехали до темноты, потом разбили лагерь в узкой лощине рядом с маленькой речушкой. Большую часть дня Джеймс молчал. Не произнес он ни слова и тогда, когда разводил костер посреди поляны: Людей Джона он предупредил, что они будут нести вахту первыми, после чего они с Недом их сменят. Наконец, расположившись под деревом, он стал наблюдать за тем, как Эллин с Бриттой устраиваются на ночлег. Дэвид развернул одеяло и положил его рядом с собой. Когда Нед попросил у Джеймса разрешения пойти погулять с Бриттой, тот покачал головой и указал на землю возле костра:

– Ложись спать, парень. Скоро времени на сон у тебя не будет, это я тебе гарантирую.

Нед не стал спорить. Эллин завернулась в плащ. Хотя днем на солнце было тепло, ночью наверняка похолодает. Джеймс встал и молча направился к костру поворошить угли.

Он дремал, время от времени просыпаясь, чтобы оглядеться по сторонам и убедиться, что все в порядке. Наконец пришло время будить остальных. Нед крепко спал по другую сторону костра рядом с Дэвидом и тихонько похрапывал. Бритта тоже спала, повернувшись спиной к Джеймсу.

Эллин спала, подложив руку под щеку, а другую прижав к груди. Он смотрел, как поднимается и опускается ее грудь в такт дыханию, как отблеск пламени костра играет на ее щеке. Интересно, касался ли Грант этой щеки? Мысль была неприятна, Джеймс поспешно отбросил ее и, повернувшись, вгляделся в темноту.

Не заметив ничего опасного, он потянулся, – и вдруг замер: раздался резкий звук, похожий на щелчок, еще один, потом беспокойно заржали лошади. Чувствуя, как волосы на голове зашевелились от страха, Джеймс молниеносно вскочил и вытащил шпагу из ножен. Опять! Опять кто-то пытается до них добраться. Судя по звукам, таких желающих несколько. Прижимаясь к земле, он пополз к Эллин. За его спиной, там, где спали люди Данди, кто-то закричал, но крик тут же резко оборвался. Теперь проснулись все. Нед смотрел на Бритту, которая ползла к нему на четвереньках, Дэвид, моргая спросонья, вглядывался в темноту. Схватив пистолет, Эллин начала было подниматься, однако Джеймс приказал ей не шевелиться.

– Грант, к оружию! – крикнул он.

За его спиной послышался воинственный крик, и он обернулся. Четверо, пятеро? Нет, шестеро мужчин бежали к нему с оружием наготове. Эллин закричала, Бритта заплакала.

Поднявшись во весь свой внушительный рост, Джеймс заслонил собой Эллин. Она вскрикнула, когда первый мужчина бросился к нему, и еще раз, когда он полетел в костер, взметнув в воздух целый сноп искр.

Что было потом, Джеймс, видел как в тумане. Отшвырнув от себя еще одного нападавшего, он схватил Эллин за руку и рванул к себе. Ни Неда, ни Бритты он не видел, но слышал крики парня, смешавшиеся с криками нападавших.

Где-то за спиной закричал один из солдат Данди, потом послышался треск веток и пронзительное, тревожное ржание лошадей. Пнув ногой почти догоревший костер, Джеймс отскочил в темноту и круто обернулся, чтобы дать отпор бросившемуся на него третьему врагу.

Вскинув пистолет, Эллин выстрелила мужчине в бок, и когда тот повалился на землю и закричал от боли, лицо ее исказила гримаса ужаса. Быстро прикончив его, Джеймс схватил Эллин за руку и потянул за собой к деревьям.

Укрывшись в лесу; он услышал пронзительный крик Бритты, потом Неда... А потом наступила тишина. Прижав Эллин к груди, Джеймс прислушался, после чего начал неслышно отступать с поляны.

Нейл походил взад-вперед по комнате, подошел к камину, помешал угли и снова принялся мерить шагами комнату. Это всего лишь ночной кошмар, пытался убедить он себя, понимая при этом, что никакой это не кошмар, а предупреждение: Джеймс в опасности. Подойдя к окну, Нейл постоял, борясь с искушением вскочить на коня и сломя голову мчаться в Данфаллэнди.

«Джеймс, – мысленно воззвал он к брату, глядя на воду, на тонкий серп месяца, почти не освещавший громоздящиеся за озером холмы, – будь осторожен и поскорее возвращайся домой. Это я должен был поехать, а не ты».

Он вспомнил легенду, в которой говорилось, что начнется война, а потом на пятьдесят лет благодаря обоим братьям воцарится мир. Обоим, отметил про себя Нейл, а не одному. По легенде, младший сын должен привезти с собой с востока девушку, а потом, когда она уедет, он последует за ней. Он женится на ней, а Нейл женится на девушке с таким же именем.

Нейл нахмурился. Впервые в жизни он сейчас молил Бога о том, чтобы легенда и в самом деле сбылась, чтобы Джеймс не лежал в этот миг где-то раненый или бездыханный. Нейл завернулся в плед и направился к двери. Через секунду он выйдет во двор и подойдет к дубу – единственному реальному доказательству того, что легенда и в самом деле существует, – а потом отправится в часовню, и будет молиться, чтобы прорицатель оказался прав.

Эллин едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Джеймс подтолкнул ее к кустарнику и свистящим шепотом приказал забраться в него поглубже и не высовываться, что бы ни случилось, после чего оставил ее и ушел. Сколько же с тех пор прошло времени? Казалось, несколько часов, однако Эллин знала, что такого не может быть. Она пыталась хоть что-то разглядеть, но вокруг стояла кромешная тьма, наполненная жуткими звуками сражения.

Дэвид сбежал. А Джеймс опять бросился ей на помощь, защитил ее и спрятал в кустах. Нед расправился, по крайней мере, с одним воином, за его спиной Бритта, плача, размахивала кинжалом. В общем, все пытались оказать сопротивление – кроме Дэвида! Полными ужаса глазами он следил, как Джеймс сражается с атакующими не на жизнь, а на смерть. У него тоже был пистолет, и он мог бы выстрелить либо вытащить из ножен шпагу и поразить хоть одного врага, но он этого не сделал! Встретившись взглядом с Эллин, он просто нырнул в темноту.

Что-то коснулось руки Эллин, она вздрогнула от ужаса, однако заставила себя успокоиться и прислушалась. Со стороны поляны донеслись крики, потом выстрел.

– Мы подстрелили Торридона! Я видел, как он упал!

– Найти его! – раздался голос, как показалось Эллин, почти у нее над ухом. – Привести ко мне! И найти девчонку! Она не могла далеко убежать.

Эллин быстро зажала рот рукой, сдерживая крик. Голос принадлежал человеку, затевавшему заговор в Нетерби, – человеку, последовавшему за ней в Данфаллэнди. Блондину. А где-то на поляне лежит раненый Джеймс...

– Его здесь нет! – донесся с поляны мужской голос. – Но я видел, как он упал!

Блондин выругался. Послышался шорох. Звук удалялся влево. Пригнувшись еще ниже, Эллин попыталась рассмотреть сквозь ветви кустов хоть что-нибудь. Шорох прекратился, и она застыла на месте, думая, что же будет дальше, а потом закрыла глаза и стала молиться.

– Мы застрелили обоих солдат, Фрейзер! – крикнул один из нападавших.

Фрейзер, про себя повторила Эллин. Значит, блондин – Сесил Фрейзер. Убийца Эвана.

– Я схватил парня, – добавил он.

– А служанку?

– Не могу ее найти.

Эллин едва сумела сдержать рыдание. Джеймс, Нед, Бритта. А Дэвид ускользнул!

– Плевать на нее. Мы приехали за Эллин Грэм, – заявил Фрейзер. – Где она? И найдите мне Торридона! Кстати, сколько человек мы потеряли?

– Остались только мы с вами, Фрейзер, – ответил мужчина. – Было семеро, а остались лишь мы вдвоем. По-моему, вы утверждали, что все пройдет без сучка без задоринки. А они все, за исключением одного, оказали сопротивление. Вы и про мальчишку говорили, что с ним не будет хлопот, а вот как все получилось.

– Зажги факел, – холодно приказал Фрейзер. – Давай их искать.

Эллин попятилась и принялась отползать от поляны, моля Бога, чтобы ее не заметили за кустами. Если они станут прочесывать местность с факелами, они ее найдут. Чем дальше она отползала, тем глуше становились голоса.

Машинально отметив, что склон поднимается вверх, Эллин решила запомнить местность, чтобы потом, если возникнет такая необходимость, можно было вернуться на поляну. Внезапно из кустов, растущих за ее спиной, послышался шорох, и Эллин замерла. Кто-то тихонько направлялся к ней. Пистолет она по-прежнему держала в руке, однако зарядить его было нечем: порох остался на поляне, а поляна была далеко.

Эллин повернулась лицом к новой опасности, сжимая в руке оружие и пристально вглядываясь в темноту. Вдруг кто-то зажал ей рот рукой, и она тихо застонала. Другая рука крепко обхватила ее за талию, и уже в следующую секунду Эллин оказалась прижата к чьей-то широкой груди. Она начала извиваться всем телом, пытаясь освободиться, даже хотела укусить руку, не дававшую ей не только крикнуть, но и слова сказать.

– Эллин, – раздался шепот Джеймса, – молчите. – Он ее отпустил. – Ни звука. Идите за мной.

Пригнувшись, он заскользил поддеревьями. Эллин бежала за ним, подобрав юбки. Наконец Джеймс повернулся и, указав на что-то пальцем, прошептал:

– Там две лошади. Нам нужно добраться до них и незаметно уехать. Главное – молчите.

– Джеймс, это Фрейзер!

– Знаю. Пошли.

– А как же Бритта с Недом?

Он ответил, касаясь губами ее уха:

– Я вернусь за ними, но сейчас нужно уезжать. Пожалуйста, не спорьте.

– Но...

– Идемте! – приказал Джеймс и подтолкнул ее вперед.

* * *

Сначала они ехали шагом, потом почти две мили скакали галопом, прежде чем Джеймс остановился и повернулся к ней. В тусклом утреннем свете Эллин удалось рассмотреть его лицо. Оно было мрачным и покрыто грязью. И кровью.

– Как вы, детка? С вами все в порядке? Не ушиблись? – спросил он заботливо.

Эллин покачала головой.

– А вы? У вас на лице кровь.

– Ерунда. Со мной все в порядке, – отмахнулся он и вытер лицо.

– Почему он преследует вас?

– Это он вас преследует, Эллин, а не меня. Жаль, что я не убил этого подонка, а только ранил.

– Вы его ранили?

– Да. Проткнул руку шпагой. Если бы мне пришлось сражаться только с ним, он был бы мертв. Они не солдаты, Эллин, и почти не обучены военному искусству. Единственный из них, кто умеет драться, это Фрейзер.

– Они сказали, что ранили вас.

– Вот как? – Джеймс улыбнулся и презрительно фыркнул.

– Еще они говорили, что убили обоих мужчин Джона. Они знали, кто мы, Джеймс!

– Конечно, ведь они нас преследовали.

– Но как им удалось нас найти?

– Думаю, Нед рассказал хозяину постоялого двора, куда мы направляемся.

Очень может быть, подумала Эллин. Нед поболтать любит и, несмотря на предупреждение Джеймса, наверняка поведал всем, куда они держат путь. Эллин покачала головой. Она до сих пор не могла прийти в себя от ужаса. Люди Джона погибли. А Бритта с Недом?

– Нужно вернуться и поискать Бритту с Недом, – попросила она.

– Вы их видели?

– Только сначала. Нед сражался с одним из солдат.

– Молодец парень. А Грант?

– Сбежал.

– Неужели? – Джеймс отвернулся от Эллин. – Я не видел ни Неда, ни Бритту на земле, детка. Может быть, им удалось ускользнуть.

– Нападавших было семь человек. В живых осталось только двое. Джеймс, мы должны вернуться.

Он покачал головой:

– Не сейчас. Я вернусь, когда рассветет. – Он съехал с дороги и направил лошадь к кустам. – Тогда я смогу что-то увидеть.

– Я поеду с вами.

– Нет, вы останетесь здесь.

– В таком случае я поеду без вас.

– Эллин, – устало произнес Джеймс, – я не могу опять рисковать вашей жизнью. Давайте дождемся, когда рассветет, а потом доспорим.

Эллин кивнула. Он медленно сполз с лошади и помог спуститься ей.

Прошла, казалось, целая вечность. Джеймс лежал на спине, закрыв глаза, а Эллин смотрела на небо и ждала, когда же наступит рассвет. Наконец промозглая ночь сменилась не менее промозглым утром. Эллин повернулась к Джеймсу и обнаружила, что он на нее смотрит.

– Я с вами, – заявила она.

Он кивнул.

 

Глава 8

На поляне было пусто, лишь повсюду валялись брошенные вещи. Джеймс настоял на том, что пойдет первым, а потом вернется за ней, когда убедится, что опасность миновала. Эллин с изумлением огляделась по сторонам. Всего несколько часов назад здесь ужинали семь человек.

А теперь трава и росший в изобилии папоротник были примяты, там, где пролилась кровь, земля была испещрена темными пятнами. Сумка Эллин лежала, раскрытая, поодаль. Вещи, аккуратно уложенные, были разбросаны и втоптаны в грязь. Узелок Джеймса тоже был открыт и валялся под кустом.

Лошади Бритты и Неда беспокойно жались друг к другу. Рядом с ними стояли лошади людей Джона. Похоже, у них тоже не было желания отходить друг от друга. Своих лошадей Фрейзер забрал, так же как и убитых. Тела людей Джона валялись здесь же, на поляне. Однако ни Бритты, ни Неда не было видно. И Дэвида – тоже. Эллин подошла к потухшему костру. Здесь она выстрелила в человека, а потом наблюдала за тем, как Джеймс его добивает. Нет, это какой-то кошмар!

– Как вы думаете, Фрейзер забрал с собой Бритту с Недом? – спросила она Джеймса.

– Тогда почему он не захватил и их лошадей?

– Может, спешил?

– Если бы он забрал Неда и Бритту, он наверняка не оставил бы их лошадей. Ведь лошади Гранта нет.

Эллин кивнула.

– А вы проверили в кустах? Может быть, они там?

– Три раза все осмотрела, Джеймс. Их там нет.

– Ну что ж, – вздохнул он. – Пойду похороню убитых, а вы тем временем соберите вещи.

– Я вам помогу.

Взглянув на нее, Джеймс промолчал.

Они похоронили людей Джона под могучим дубом, постаравшись вырыть могилы поглубже, хотя это оказалось нелегко: земля уже оттаяла, зато была очень влажной. Наконец они опустили тела в могилу и забросали землей, после чего Джеймс прочитал молитву на гэльском языке, а Эллин – на английском.

Вернувшись к ручью, они умылись, склонившись рядышком над водой. У берега вода была неподвижна, и Эллин отлично видела, какие у них измученные лица. Джеймс, закрыв глаза, несколько секунд наслаждался ощущением холодной воды на лице, а потом вытер его насухо. После этого они с Эллин собрали вещи и завернули их в старый плед.

Встав посреди поляны, Эллин в очередной раз огляделась по сторонам.

– Бритта! Нед! – крикнула она, а потом еще раз, громче. И еще раз. Прислушалась – ничего, лишь фырканье лошадей, шорох ветвей да журчание ручья. – Бритта! Нед!

Она подождала, моля Бога, чтобы они услышали ее и отозвались, но ответа так и не дождалась. Она взглянула на небо, на ветви деревьев, все еще окутанные туманом, потом повернулась к Джеймсу:

– И что мы теперь будем делать?

– Теперь я поеду домой.

– Домой?

– Да.

– Не в Гленгарри?

– Нет.

Эллин посмотрела на него в ужасе. Он собирается бросить ее здесь? Она открыла было рот, чтобы сказать ему об этом, но передумала. Джеймс не один раз спасал ей жизнь, она не имеет права просить его делать это бесконечно. Бегство Дэвида потрясло ее, однако от Джеймса Маккарри, хотя она была с ним знакома всего несколько дней, она ничего подобного не ожидала.

Она пристально посмотрела на него – волосы растрепаны, рубашка расстегнута, в прорехе на груди виднеются темные волоски. Так, значит, этот красавец мужчина собирается бросить ее одну посреди незнакомой местности? Ее, слабую, беззащитную девушку? Эллин нащупала в кармане пистолет, сунула под мышку пороховой рог. Что ж, так тому и быть.

– Пойду приготовлю лошадей, – сказал Джеймс.

– Хорошо. – Эллин отвернулась.

Он покосился на нее и направился к лошадям, а Эллин села на камень и стала ждать.

Джеймс прищурился: солнце било прямо в глаза. Голова раскалывалась: люди Фрейзера, повалив его на землю, сильно ударили его по голове. Он выстоял один против троих. Можно было гордиться этим, однако Джеймс слишком устал, чтобы испытывать какие-нибудь чувства, кроме радости, что они с Эллин остались в живых.

Похоже, ей не понравилось, что вместо Гленгарри они отправятся в Торридон, но он ей все объяснит позднее, когда головная боль немного утихнет. Прижавшись головой к теплому боку коня, Джеймс закрыл глаза. Все-таки им здорово повезло. Если бы оставшийся в живых человек Фрейзера умел так же хорошо драться, Джеймс был бы сейчас мертв.

Нападавшие собирались убить их всех: они даже не удосужились забрать оружие. Следовательно, ограбление не входило в их планы. Но почему? Почему Фрейзер по-прежнему преследует Эллин? Данди всем рассказал о готовящемся против него заговоре. Этот Фрейзер не дурак. Существует какая-то причина, по которой он не оставляет Эллин в покое. Какая же? Месть? Деньги? Или и то и другое?

Скоро следы разыгравшейся на поляне трагедии исчезнут без следа, размышляла Эллин. Темные пятна крови смоет первым же дождем, две неглубокие могилы сровняются с землей, а их обитатели будут забыты. Но где же Бритта и Нед?

И как мог Дэвид так поступить? Он окинул ее безумным взглядом, вскочил на коня и растворился во тьме, бросив Эллин на произвол судьбы. Быть может, подумала она, криво усмехнувшись, он до сих пор мчится вперед сломя голову. А теперь Джеймс собирается сделать то же самое. Нет, не станет она думать о нем плохо, не станет задавать себе вопрос: почему же она обманулась, спутала храбрость с благородством? Он опять спас ей жизнь и теперь решил, что этого вполне достаточно. Так стоит ли винить его за это? Эллин вздохнула. Они чужие друг другу, а он и так уже сделал больше, чем сделало бы большинство людей на его месте. Не его вина, что она вбила себе в голову, будто он и впредь обязан так поступать.

Она отправится в Гленгарри одна. А что ей еще остается делать? Можно, конечно, вернуться в Данфаллэнди, поджав хвост и дождаться, пока люди Хью приедут за ней, а можно и самой добраться до Гленгарри. Конечно, путешествие это будет опасным, скучным и долгим. Однако совершить его можно. У нее в кошельке есть деньги, а в кармане пистолет. Днем она постарается преодолеть как можно большее расстояние, а ночью где-нибудь спрячется.

Услышав за спиной шаги Джеймса, Эллин не обернулась. Он подошел и встал рядом.

– Эллин?

Она не пошевелилась.

– Что вы делаете, Эллин?

– Жду.

– Чего?

– Когда вы уедете.

– Когда я уеду? – повторил он, выделяя голосом каждое слово.

– Да. – Она взглянула на него и вдруг поняла, что совершила ошибку: он, прищурившись, смотрел на нее, скрестив руки на груди. – Вы ведь собираетесь отправиться в Торридон?

– Верно.

– А я – в Гленгарри, – произнесла Эллин, вставая.

– Значит, в Гленгарри. Одна?

– Да.

– Да будет вам, Эллин. Неужели вы забыли, что Фрейзер мечтает вас убить?

– Нет, не забыла. И тем не менее я еду в Гленгарри.

Он шагнул к ней. Эллин считала, что ее уже ничем не испугаешь, но, оказалось, ошиблась: вид у разгневанного Джеймса Маккарри был настолько устрашающий, что у нее затряслись поджилки. Того и гляди, он изобьет ее до смерти.

– Идиотка чертова! Вы в своем уме?

– Не кричите на меня!

– Я и не кричу! Если бы я кричал, меня было бы слышно в Эдинбурге! Что вы делаете, черт подери?! – Он сделал еще один шаг к ней.

Решив настоять на своем, Эллин холодно ответила:

– Еду в Гленгарри, Джеймс. А вы?

Он отвернулся от нее и поднял голову, уставившись на деревья.

– Что я делаю? Не знаю. Наверное, беспокоюсь за девчонку, которая решила рискнуть жизнью, не думая о последствиях. – Он опять повернулся к ней и, поджав губы, процедил: – Неужели вы настолько глупы, Эллин, что отправитесь в путь одна?

– Считайте, что так, – отрезала Эллин, гордо вскинув голову.

– Я знаю, вы умная девушка, Эллин, но я никак не могу взять в толк, почему вам в голову взбрело ехать в Гленгарри в одиночестве.

– Потому что вы едете в Торридон.

– И поэтому вы решили пересечь всю Шотландию одна, считая, что если Фрейзер вас отыщет, вы сумеете дать ему отпор? Да ему, чтобы расправиться с вами, хватит одного выстрела! Понимаете, Эллин, всего одного выстрела! А у Фрейзера против вас будет не только пистолет, но и шпага, и кинжал. Неужели вы не понимаете, насколько перед ним беззащитны? Неужели ни во что не ставите свою жизнь?

Я никогда не рисковал жизнью ради кого-то, но для вас, Эллин Грэм, сделал исключение. И что же? Вам, оказывается, на это плевать! – Он вскинул голову. – Ну что ж, поезжайте! Подвергайте себя опасности, если вам так хочется. Желаю удачи. Думаю, она вам понадобится.

– Спасибо, – холодно поблагодарила Эллин. – Джеймс, – продолжала она уже мягче, – я признательна вам за помощь, которую вы мне оказали, очень признательна. Я знаю, если бы не вы, меня бы не было сейчас в живых. Но теперь вы едете домой.

– Да. И что же?

Несмотря на все ее попытки оставаться спокойной, у Эллин задрожали губы, и она поспешно, прикрыла рот рукой, чтобы Джеймс этого не заметил. Как могла она быть настолько слепа? Он подошел к ней, протянул руку, чтобы коснуться ее, однако Эллин дернула плечом и отвернулась.

– Эллин, детка, взгляните на меня. Если не хотите, чтобы вас сопровождал я, позвольте мне найти вам любого другого сопровождающего, только, пожалуйста, не ездите одна.

– Но вы же говорили, что едете домой!

– Да. И что из этого?

На Эллин накатила такая злость, что она была вынуждена зажмуриться, чтобы взять себя в руки. Чувствуя, что ей это не удается, она открыла глаза и порывисто бросила:

– Вы же собираетесь оставить меня одну, Джеймс, так что же мне делать? Домой поехать я не могу, вернуться в Данфаллэнди – тоже, значит, я поеду в Гленгарри. Благодарю вас за то, что вы так долго меня опекали.

Глаза Джеймса расширились от изумления.

– Вы решили, что я собираюсь оставить вас здесь? Одну?

Эллин кивнула.

– Да за кого вы меня принимаете?! Как вы могли подумать, что я брошу вас на произвол судьбы, маленькую, беззащитную девочку?

– Но вы же сами сказали, что едете домой!

– Но не один же! Мы с вами вместе поедем! Как вы могли такое обо мне подумать...

– Я... я думала... Вы сказали... я...

Секунду он пристально смотрел на нее, потом тихо произнес:

– Сказал. Но я имел в виду нас с вами. Я бы никогда вас не бросил, Эллин. Никогда. – Он взял ее руку в свою. – Слышите, никогда.

– О, Джеймс...

– Ну все, детка, – ласково перебил ее Джеймс и, обняв Эллин за плечи, притянул к себе.

Эллин застонала, прижавшись к нему, ощущая, как бурно вздымается его грудь. По телу ее расплылось блаженное тепло. Она прерывисто вздохнула.

Однако уже через секунду Джеймс отстранился и выпустил ее из объятий. На мгновение взгляд его задержался на ее губах, потом встретился с ее взглядом.

– У нас с вами всего два варианта, детка, – проговорил он. – Мы можем вернуться в Данфаллэнди, где вы останетесь с Фергюссоном. – Видя, что Эллин собирается возразить, он энергично покачал головой: – Выслушайте меня, пожалуйста. Я знаю, вы не хотите туда возвращаться, значит, выбираем второй вариант – едем в Торридон.

– Мы могли бы поехать в Гленгарри...

– Это слишком опасно. Фрейзер наверняка далеко не уехал, и он знает, что мы собирались отправиться туда. Нас осталось только двое, а сколько у него с собой людей, я не знаю. Один я не смогу пас защитить, если он нападет. Кроме того, мне нужно как можно скорее попасть домой. Нейл нуждается в моей помощи.

– Почему?

– Пока не знаю. Вот приедем в Торридон, и все станет ясно.

– Не понимаю. Если он в вас нуждается...

– Я и сам этого не понимаю. Дело в том, детка, что мы с братом очень хорошо чувствуем друг друга, даже на расстоянии. И когда я был в Данфаллэнди, у меня возникло чувство, что мне нужно ехать домой, чтобы помочь Нейлу.

– Чувство?

На лице Джеймса отразилось смущение.

– Ну да. Я не могу этого объяснить, но подобное происходило так часто, что я привык доверять этому чувству. И Дункан – тоже.

– А как вы думаете, что произошло?

– Мне кажется, Маклауды решили его проверить. У нас есть участок земли, на который претендуют наши кланы, и я думаю, они решили его отнять.

– И вы считаете, им это удастся?

– Нет – если Нейл окажет достойное сопротивление, а он его непременно окажет.

– Так, значит, вы все время собирались поехать в Торридон, а не в Гленгарри?

– Нет, Эллин, – покачал головой Джеймс. – Я вас не обманул. Я действительно собирался сначала отвезти вас домой, убедиться, что вам не угрожает опасность, а уже потом ехать в Торридон. Именно поэтому я отправил домой Дункана, чтобы он помог Нейлу. Я пообещал Данди доставить вас в Гленгарри в целости и сохранности и собирался выполнить свое обещание, однако я не уверен, что смогу это сделать, если повезу вас к вам домой. Фрейзер ждет нас, я это нутром чувствую.

– Понятно.

– Правда, Эллин? Вам и в самом деле понятно? Не могу вам объяснить, но я знаю, что мы с вами поступим правильно, если не поедем в Гленгарри. Этот Фрейзер – редкий мерзавец. Ему нравится причинять людям боль, запугивать их. Мне даже кажется, что у него не все в порядке с головой.

– Да, Джеймс, с головой у него точно не все в порядке. Я видела его глаза. Видела, как он наслаждался моим страхом. – Она вздохнула: – Не знаю, какой у нас еще есть выбор.

– Я тоже.

Он склонился к ней близко-близко.

– Вы очень храбрая девушка, Эллин, вам об этом известно?

– Что вы имеете в виду?

– Что вы очень смелая. Очень.

Эллин, не удержавшись, погладила его по щеке. Перехватив ее руку, он поцеловал ее ладонь, как сделал это в Данфаллэнди.

– Эллин Грэм, вы верите, что я сделаю все, чтобы вы были в безопасности?

– Да, – кивнула Эллин.

– Значит, вы поедете со мной в Торридон?

– Да.

* * *

Ночь они провели в домике фермера у подножия горы Монадлайт. Эллин спала на кровати вместе с тремя детьми, а Джеймс на полу, вместе с собаками. Эллин долго не могла заснуть – она все время смотрела на Джеймса.

Среди ночи она проснулась: Джеймс сидел у камина, расправив широкие плечи. Он был высоким и худощавым, и при взгляде на него Эллин вдруг почувствовала острое желание. Она наблюдала за ним из своего темного угла до тех пор, пока он не закутался в плед и снова не улегся спать. Наконец она тоже заснула, и ей приснилось, будто она касается руками его мускулистой груди, упругих бедер, а он ее ласкает.

Утром, выезжая со двора, Джеймс взглянул на небо. Солнце было окутано дымкой.

– Скоро начнется дождь.

Эллин заметила, что над горами, возвышавшимися вдалеке, собираются черные тучи.

– Нужно поискать укрытие.

– Верно, только без детей и блохастых собак.

– Хорошо бы еще и с ванной.

– Ну, эта мечта вряд ли осуществима, детка. Вот в Торридоне вы обязательно получите ванну.

– А какой он – Торридон?

– Такой красивый, что глаз не отвести, – ни секунды не задумываясь, ответил Джеймс. – Сам замок очень большой, построен из красного песчаника на вершине скалы, и создается впечатление, будто он продолжение этой скалы. С трех сторон он защищен скалами, а с четвертой – озером. За замком расположены горы: Бен-Дирг, Бен-Аллиджин и Лайтах. Чтобы добраться до них отсюда, нужно проехать по Глен-Торридон – красивее земель вы наверняка никогда не видели, – потом выехать к озерам: верхнее озеро Торридон и Шалдэг. А из самого замка видно внутреннее озеро Торридон.

– Вы очень гордитесь своим домом?

– Да. Хотя это сейчас дом Нейла.

– Вам это неприятно?

– Ну что вы! У меня три корабля и несколько земельных участков. Пусть я и младший сын, но нищим меня не назовешь.

– А что будет, когда вы вернетесь в Торридон? Вы останетесь там?

– Конечно.

– А Нейл женится на девушке из рода Маккензи?

– Не знаю. Это ему решать.

– А чем станете заниматься вы?

Джеймс посмотрел на нее, и Эллин почувствовала, что тело ее с радостью отреагировало на этот взгляд. Внезапно он усмехнулся, и на щеках его появились ямочки.

– Тем же, чем я занимался в течение многих лет – защищал брата и охранял Торридон с моря.

– У вас походка человека, который привык подолгу находиться в море.

– Это какая же?

Эллин покачала головой:

– Не знаю, смогу ли объяснить. У вас походка человека, который очень привык к морю. – Она почувствовала, что краснеет. – А кто будет защищать Торридон с суши?

– Нейл. Он ведь должен что-то делать, чтобы себя содержать, верно? Впрочем, у нас есть горы, которые защищают нас от большинства врагов. Вот только не от Маклаудов. А как вы вернетесь домой?

– Решу этот вопрос с мамой. Питни – ее муж, в: его ведении находятся все земли Нетерби, однако я никогда больше не стану жить под одной крышей с этим человеком. Мы могли бы жить с бабушкой Би, тетей моего отца. Она живет рядом с нами.

– А вы уверены, что она вас примет?

– Думаю, что да. Она всегда к нам хорошо относилась.

– Она хочет, чтобы вы вышли замуж за Дэвида Гранта.

– Вероятно. Но я этого не сделаю.

– А что с вами будет, когда ваша бабушка Би умрет? Вам придется возвращаться в дом вашего отчима.

– Нетерби – дом моего отца, а не отчима. Нет, я никогда туда не вернусь, пока там будет жить Питни.

– Может быть, вы выйдете замуж за какого-нибудь вашего соседа?

– Нет.

– Неужели вы совсем никого не любите, кроме Данди?

Эллин почувствовала, что краснеет под его взглядом.

– Нет, а если бы и любила, у меня нет приданого. Отец умер, не успев его приготовить. Я ничего не принесу мужу, кроме себя самой.

– Для многих мужчин этого было бы достаточно. С вашей красотой, Эллин, и вашими семейными связями вы можете выйти замуж за любого мужчину, какого пожелаете. Богатого, обладающего титулом. Да, вы можете очень удачно выйти замуж.

Эллин сделала вид, будто слова его не произвели на нее впечатления.

– Я не выйду замуж за человека, которого не люблю.

– Но вы же понимаете, что за жизнь вас ждет в Нетерби.

– Это мой дом. – Эллин заметила, что глаза Джеймса блеснули. – А вы? Вы женитесь? У вас есть любимая девушка?

– Нет.

– Совсем?

– Совсем, детка.

– Но вы останетесь в Торридоне?

– А куда мне идти? Я ведь младший сын, Эллин.

– Но далеко не нищий, как вы мне говорили.

Он улыбнулся:

– Да, не нищий.

– С вашей красотой, вашими семейными связями вы можете очень удачно жениться. На богатой, обладающей титулом женщине.

Рассмеявшись, он отвернулся. Щеки его окрасил легкий румянец. Эллин улыбнулась: все-таки ей удалось его смутить. Однако, вспомнив про Бритту и Неда, она помрачнела. Где они сейчас? Она молилась за них с самого начала схватки, но, как оказалось, молитвы ее были напрасны. Может быть, их захватили в плен? Если это так, то их наверняка допросили, и они рассказали Фрейзеру, что направлялись в Гленгарри. Что он с ними сделает, этот человек, для которого жизнь так мало значит? Она знала ответ. Если Фрейзер их схватил, в живых они не останутся.

Бабушка Би наверняка волнуется за нее, как и она сейчас переживает за Бритту с Недом. Она отдала письмо, которое написала для Би, Дэвиду, но кто знает, где он сейчас и доставит ли он его когда-нибудь по назначению. Придется написать Би еще раз и маме тоже, чтобы они знали, что она жива и находится в Торридоне, сообщить, что Бритта и Нед пропали. Но чтобы это сделать, придется подождать до тех пор, пока они благополучно доберутся до дома Джеймса.

Там она надолго не задержится, уедет в Гленгарри, к маме и сестрам. А что потом? Куда она поедет дальше? Ясно, что не в Нетерби, а куда? Она взглянула на Джеймса, и ей вспомнились мысли, которые приходили ей в голову всякий раз при взгляде на него, – мысли, которые теперь – Эллин это знала – не оставят ее в покое. Вчера, когда он обещал ее защищать, если это понадобится, она испытала чувства, прежде ей неведомые.

Он скакал рядом с ней, ведя под уздцы нескольких лошадей, и, озабоченно хмурясь, следил, чтобы их поводья не перепутались. Интересно, на что похожа жизнь рядом с таким человеком, как Джеймс? Она ведь его совсем не знает. Он красивый, храбрый, бесстрашный, рисковал ради нее жизнью. И ей очень хочется, чтобы он еще раз дотронулся до нее. О большем Эллин и помыслить не смела.

В маленькой деревушке Джеймс купил им еды на три дня. Они пообедали на берегу озера, сидя под соснами, ветви которых раскачивались под порывами сильного ветра. Над ними, выделяясь ярко-рыжими пятнами на фоне зеленой горы, паслось стадо благородных оленей. Пока самки и оленята щипали траву, крупный самец их охранял, зорко посматривая, по сторонам.

В темнеющем небе сновали птицы, оглашая окрестности громкими криками, словно хотели закончить свои дела до начала шторма. Джеймс взглянул на облака, потом перевел взгляд на Эллин. Из небрежно завязанных волос выбивались пряди и падали ей на лицо. Юбки заляпаны грязью, башмаки потеряли свой вид от долгого путешествия. И тем не менее Джеймсу казалось, что красивее женщины он никогда не видел.

Этим утром он наблюдал за тем, как Эллин ходит по крошечному домику фермера, собираясь в дорогу, как смеется чему-то вместе с детьми, как, встав на колени у протекавшего неподалеку от дома ручейка, моет лицо и руки, причесывается и затягивает волосы на затылке лентой. И впервые в жизни он задумался над тем, как, должно быть, приятно иметь жену, каждый день наблюдать, как женщина, на которой ты женился, хлопочет по дому, выполняя свои нехитрые обязанности. Наблюдать за Эллин каждый день... Просыпаться на рассвете и смотреть, как ее длинные ресницы темнеют на фоне розовых щек, как утреннее солнце расцвечивает ее каштановые волосы всеми оттенками коричневого, целовать ее прелестные губы, касаться округлой груди. А по ночам, крепко прижав ее к себе, глубоко входить в ее тело.

Джеймс потряс головой, отгоняя грешные мысли. Нужно держаться от Эллин подальше. Им предстоит провести наедине не одну ночь. Ближе к Инвернессу он сумеет найти ночлег на постоялом дворе или в фермерском доме, но здесь, в горах, которые им предстоит преодолеть, деревни встречаются редко. Он обещал Данди доставить Эллин в Гленгарри целой и невредимой, однако воспоминание о том, как живо она отзывалась на его прикосновения, было еще слишком свежо в памяти.

Такая женщина, как Эллин, даже не имея приданого, сможет выбирать себе мужа из многочисленных претендентов на ее руку. Она выйдет замуж за богатого титулованного мужчину, графа или герцога. Как Нейл. Если бы у него был титул, он смог бы сделать ей предложение, смог бы добиться ее любви, уговорить выйти за него замуж, не опасаясь, что она поднимет его на смех либо родственники попытаются отговорить ее от неверного шага.

А впрочем, к чему сейчас задумываться о будущем? Эллин принадлежит к могущественному восточному клану Грэмов, а он – к не менее могущественному западному клану Маккарри. И никакого совместного будущего у них быть не может. Осталось всего несколько дней путешествия, после которого он доставит ее в Гленгарри, где сдаст с рук на руки молодому вождю клана Макдоннеллов, который ей симпатизирует, и они расстанутся навсегда.

И все-таки она ему очень нравится, эта красивая храбрая женщина. Сложись все по-другому, он бы подумал об их совместной жизни. А так он привезет ее в Гленгарри и скорее всего больше никогда не увидит. Джеймс глубоко вздохнул. Что ж, чему быть, того не миновать. Она должна быть со своей семьей. А он должен добраться до Торридона, чтобы убедиться, что с Нейлом все в порядке, что он зря за него волновался.

– Похоже, скоро начнется дождь, – заметил он. – Лучше будет, если мы отправимся дальше.

И он пошел к лошадям, а Эллин так и осталась сидеть, грустно глядя ему вслед.

* * *

В тот день, когда они вновь двинулись в путь, Джеймс был молчалив и лишь скупо отвечал на ее вопросы. Видя, что он не хочет разговаривать, Эллин замолчала, украдкой наблюдая за ним и задавая себе вопрос, что могло повлиять на такую резкую смену его настроения. Может быть, она сказала что-то не так, обидела его чем-то? Он был по-прежнему вежлив, однако огонек, который она уже привыкла видеть в его глазах, погас.

Быть может, он беспокоится за Нейла, опасается, что в Торридоне могло произойти что-то ужасное, либо вспоминает отца и скорбит по нему? А быть может... Больше Эллин не успела ни о чем подумать: на лицо ей упали первые капли дождя. Она подняла голову и взглянула на небо – серые тучи, только что висевшие над горами, теперь собрались прямо над головой, и надо было срочно искать укрытие.

Но укрыться было абсолютно негде: всюду деревья, ручьи и горы. За весь День они миновали лишь несколько деревень и несколько домов, стоявших особняком, однако на протяжении последних миль и этого не было. Дикая, суровая местность, где выживали лишь самые стойкие. Дождь усилился, и Эллин натянула на голову капюшон плаща.

Они проехали ещё с милю, когда Джеймс попросил ее остановиться, передал ей вожжи лошадей, которых он вел за собой, сказал, что скоро вернется, после чего направил лошадь по узкой тропинке и исчез в лесу. Эллин осталась ждать, не понимая, что он задумал. Через несколько минут Джеймс вернулся и, указав на склон горы, сказал, вытирая мокрое от дождя лицо:

– Думаю, Эллин, дождь не скоро прекратится, к тому же уже темнеет. Там, на горе, есть пещера, большая и сухая. Можем переждать дождь в ней. Хотите?

Эллин кивнула, соглашаясь.

Тропинка оказалась крутой и скользкой. Эллин ехала, стиснув зубы и закрыв глаза. Всякий раз, когда лошади оступались, у неё замирало сердце. Наконец испытание закончилось, и они выехали на маленькую полянку. Спрыгнув на землю, Джеймс подошел к кустам, раздвинул мокрые ветки, завел в укрытие лошадей, а потом вернулся за Эллин.

– Я помогу вам спуститься, – произнес он.

На какую-то долю секунды, когда она уже оказалась на земле, он прижал ее к себе, потом отпустил, взял ее лошадь под уздцы и сделал знак следовать за ним. Пройдя сквозь кусты по небольшому выступу, Эллин оказалась у входа в пещеру. Пещера была большая и высокая. Эллин стояла в пещере, держа свою лошадь и лошадь Джеймса, а он вышел наружу под дождь за другими лошадьми.

Когда глаза немного привыкли к темноте, Эллин заметила три выдолбленные в скале ступеньки, ведущие неизвестно куда. Поднявшись на первую, она стянула с головы капюшон. В пещере было промозгло и холодно, с потолка капала вода. Но там, где она стояла, было сухо и тихо: ветер сюда не долетал. Слева Эллин заметила темнеющий проход. Она наклонилась, вглядываясь во тьму, однако войти в него не решилась.

Когда вернулся Джеймс, Эллин помогла ему снять с животных седла и уздечки и аккуратно сложила их на землю, пока Джеймс вытирал: мокрых лошадей. Покончив с этим, они вместе вышли из пещеры под дождь за хворостом. Буря разыгралась не на шутку. Ветер задувал, норовя сорвать с Эллин плащ, а с Джеймса – плед. Не прошло и нескольких минут, как они промокли насквозь, однако набрали достаточно дров для того, чтобы разжечь костер.

Войдя в пещеру, Джеймс подошел к проходу, который заметила Эллин, и, войдя в него, скрылся в темноте. Она медленно направилась за ним, и прежде чем сделать шаг, осторожно ощупывала ногой ребристый пол и брезгливо морщилась: остро пахло мокрым конским волосом, кожей и древесиной. Похоже, ночь будет не слишком комфортной, но это лучше, чем мокнуть под дождем.

 

Глава 9

– Хворост очень мокрый, – проворчал Джеймс, беря его из рук Эллин, – придется подождать, пока разгорится огонь.

Они находились в маленьком, почти круглом помещении. Полы были выскоблены, в стенах проделаны ниши, словно для того, чтобы ставить в них свечи. Здесь было сумрачно, лишь из дальнего угла проникал серый свет: видимо, в том месте в стене была расщелина. Джеймс склонился над хворостом, сложенным в центре пещеры, собираясь его разжечь.

– Откуда вы узнали про эту пещеру? – спросила Эллин.

– Я был здесь много лет назад с Нейлом и отцом. Мы попали в снежную бурю, – ответил Джеймс, не глядя на нее. – Вот только я не был уверен, что мне удастся ее отыскать.

– Хорошо, что вам это удалось, – улыбнулась Эллин.

– Да. Здесь нам не страшны ни дождь, ни Фрейзер.

– Вы считаете, он все еще преследует нас?

– Я в этом не сомневаюсь.

– Почему он от меня не отстанет?

Джеймс поднял голову и взглянул на Эллин. Лицо его было освещено крошечным пламенем, которое он обмахивал рукой, чтобы огонь не погас.

– Не знаю. Думал, может, вы знаете.

– Нет. Понятия не имею. Когда я отправилась с Бриттой и Недом в Данфаллэнди, я знала, что нас могут преследовать, что нас подстерегает опасность, но ведь Фрейзер хотел убить Джона! Меня он преследовал только потому, что я могла предупредить кузена о готовящемся заговоре. Так почему он продолжает охотиться за нами?

Поднявшись, Джеймс задумчиво взглянул на нее. Девушка боится, и ему не хотелось еще больше ее пугать, но ничего не поделаешь, он должен сказать ей все, что думает по этому поводу.

– Не за нами, а за вами, Эллин, – подчеркнул он. – Ему нужны только вы. И преследует он именно вас.

Эллин обхватила себя руками и поежилась. Глаза ее расширились от страха.

– Но почему?

– Когда Фрейзер напал на вас на дороге, он собирался вас убить. Он убил Эвана и бросился к вам, чтобы и вас прикончить. Если бы мы не подоспели вовремя, вас и ваших спутников уже не было бы в живых. – Помолчав, он продолжил: – Но в последний раз его люди не собирались вас убивать.

– Не собирались, – едва слышно прошептала Эллин. – Они все накинулись на вас.

– Да. Сначала они хотели избавиться от людей Данди, потом от меня. Грант сбежал, а Нед оказал сопротивление, чего, мне кажется, они не ожидали. Я думаю, они решили сначала убить всех мужчин, а потом добраться до вас. Но не думаю, что они бы вас убили. В прошлый раз Фрейзер просто хотел заставить вас замолчать. Но сейчас, Эллин, ваш кузен Джон постоянно находится в окружении солдат. Его слишком хорошо охраняют, так что к нему не так-то легко подобраться. Мне кажется, Фрейзер хочет взять вас в заложницы, чтобы с вашей помощью заманить Данди в ловушку и убить.

Эллин побледнела.

– Я об этом не подумала.

– Сколько человек ненавидят вашего кузена Джона?

— У него нет врагов.

Джеймс печально улыбнулся:

– Чтобы у Джона Грэма не было врагов? Детка, да у Данди их легион. Половина населения юго-западной Шотландии его ненавидит, а теперь к ним прибавились и все те, кто поддерживает Вильгельма. У вашего кузена очень много врагов, Эллин. Но я говорю не о них, не о явных врагах, Кто может желать его смерти по другим причинам?

– Джон на редкость порядочный человек. Он пунктуален, благороден и честен.

– Таких людей не очень-то жалуют.

– Да.

– Так кто это – как вам кажется? Кому выгодна его смерть?

– Если король Яков не вернет себе трон, никакой власти у Джона не будет, – объяснила Эллин. – Он наверняка скоро лишится титула, если уже не лишился.

– Верно. А может быть, кто-то мстит ему за что-то такое, о чем вы не знаете? Либо... – Он легонько подул, на пламя и добавил еще одну веточку. – Кто выиграет от того, что уберет вас с дороги?

– Меня?

– Да. Кому достанутся ваши деньги?

– У меня так мало денег, что о них не стоит и говорить. Я получила наследство от бабушки, но оно такое крошечное, что на него и перчатки не купишь... – Не договорив, Эллин вдруг уставилась на него.

– Что случилось, детка? Вам только что пришла в голову какая-то мысль? Какая же?

– Дэвид говорил, что бабушка Би изменила завещание. Должно быть, она пообещала ему деньги, если он женится на мне.

– Следовательно, ему выгодно вас защищать, а не убивать.

– Именно поэтому Дэвид захотел отправиться с нами.

– Чтобы вас защищать? – Джеймс фыркнул. – Я бы сказал, что он не слишком в этом преуспел. А кто унаследует состояние вашей бабушки после ее смерти?

– Наверное, моя мама, а это означает, что Питни получит все.

– А что, если ваша бабушка сделала наследницей вас?

– И поэтому Дэвид захотел на мне жениться?

Джеймс нахмурился:

– Почему ему для этого понадобилось ваше состояние, Эллин? Большинство мужчин взяли бы вас замуж хоть сейчас. – Он смотрел на крошечное пламя, пытаясь отогнать от себя образ обнаженной Эллин. – Я имею в виду, даже если бы у вас не было ни гроша, – добавил он тихо.

– Но почему Фрейзер все-таки преследует нас? Может быть, он все же охотится за вами?

– За мной? Не думаю. Фрейзер хочет убить Данди, да и вас он не прочь заполучить. Вот чего, я не понимаю, так это почему он до сих пор преследует вас! Единственное объяснение, которое мне приходит в голову, – он хочет получить за вас выкуп. – Джеймс сделал к ней шаг и остановился, пораженный тем, что чуть было не совершил. Ему хотелось обнять Эллин, прижать к себе, успокоить, а потом заняться с ней любовью. Да как ему могли прийти в голову такие похотливые мысли? Эллин нуждается в защите, а не в любовных утехах. – Садитесь поближе к костру, Эллин, – предложил он. – Вы дрожите от холода.

Она подошла, встала с ним рядом и протянула руки к пламени. Джеймс снял шапку, тряхнул головой, отбрасывая волосы со лба, потом снял перевязь и шпагу, нагрудный патронташ и положил на пол пистолет. Выпрямившись, он повернулся к Эллин и стянул с ее плеч плащ, легонько коснувшись при этом пальцами ее шеи.

– У вас совсем мокрые волосы, детка. Я принесу вам сейчас сундучок, чтобы вы могли переодеться.

И, подавив желание дотронуться до нее еще раз, он резко повернулся и направился к главной пещере, громыхая башмаками по каменным плитам. Взяв сундучок Эллин и свой узелок, он на несколько секунд задержался у входа, наблюдая за лошадьми. Они вели себя спокойно. Это хорошо, подумал Джеймс, значит, непрошеных гостей пока можно не ждать. Впрочем, какой нормальный человек захочет путешествовать в такую погоду? Сегодня ночью они в безопасности. И одни.

Постояв немного и дождавшись, когда сердце начнет биться ровно, Джеймс повернулся к Эллин: она подбрасывала в костер растопку. Видя, что он идет к ней, она выпрямилась и начала выжимать мокрые волосы. Вода с них капала на пол у ее ног. Джеймс поставил сундучок, рядом с ним бросил свой узелок, и Эллин благодарно ему улыбнулась. Щеки ее уже слегка порозовели. Похоже, она начала согреваться. Усевшись на каменный пол, он стянул с себя мокрые башмаки, ощущая на себе взгляд Эллин. Но как только он взглянул на нее, она отвернулась. Поставив башмаки, у костра сушиться, Джеймс встал, подошел к узелку, порылся в нем и, вытащив сверток с едой, повернулся к ней:

– Я проголодался, детка, а вы?

– Нет, – ответила Эллин, но в этот момент в животе у нее заурчало, и она поспешно поправилась: – Да.

– Как это по-женски – говорить одновременно «да» и «нет», – хмыкнул Джеймс.

– Вы говорите это исходя из своего огромного опыта общения с женщинами?

– Конечно. В этой области у меня есть кое-какой опыт.

– Я в этом, не сомневаюсь. – Эллин отвернулась, чтобы Джеймс не заметил ее смущения.

Вручив Эллин сверток с едой, Джеймс расстелил на полу второй плед.

– Мисс Грэм, не поужинаете ли вы вместе со мной? Еда у нас, конечно, незатейливая, но ее вполне хватит на двоих. Ой, детка, да с вас капает прямо на стол! Переоденьтесь, а я тем временем разложу еду. – И, видя, что Эллин колеблется, тихонько рассмеялся: – Не бойтесь, я не стану на вас смотреть.

Эллин кивнула и, зайдя Джеймсу за спину, сняла мокрые башмаки, затем, отвернувшись, развязала подвязки и сняла чулки, после чего украдкой оглянулась на Джеймса через плечо. Он был занят: развязывал узелки с едой. Успокоившись, Эллин стянула с себя мокрую одежду.

Джеймс был прав: ей стало гораздо теплее. Она постояла минутку обнаженная, наслаждаясь теплом огня, а когда обсохла, быстро надела рубашку, корсаж и нижнюю юбку. Затем расстелила одежду для просушки по другую сторону костра, а сама села на плед, поджав под себя босые ноги.

– Ну что, лучше?

Эллин кивнула. Он протянул ей хлеб и мясо, завернутые в салфетку, после чего встал и, отойдя в сторону, поднялся на камень. Расстегнув брошь, которой был застегнут плед, он снял мокрую куртку и быстрым движением стащил через голову рубашку.

Эллин почувствовала, как у нее перехватило дыхание. У него были широкие плечи, мускулистая грудь, покрытая темными волосками, спускавшимися к животу и исчезавшими за ремнем килта. Бросив рубашку поверх куртки, Джеймс нагнулся и вытащил из узелка другую.

– Терпеть не могу ходить в мокрой одежде, – поморщился он. – А вы?

Эллин покачала головой, глядя, как перекатываются под кожей тугие мускулы. «Какая у него гладкая кожа, какие сильные руки! – восхищенно думала она. – А ведет он себя как человек, которому не привыкать раздеваться перед женщиной». Встретившись с ним взглядом, Эллин заметила, что он смеется: Джеймс Маккарри прекрасно знал, что делает.

– Отвернитесь, детка, – тихо попросил Джеймс.

Эллин отвернулась, однако недостаточно быстро. Она успела заметить, как он расстегнул ремень, и увидела, как мокрый килт заскользил по его бедрам. Она опустила глаза, борясь с искушением взглянуть на него. Однако сдержалась. Лишь отметила, что ноги у него с тонкими лодыжками и сильными икрами, когда он пнул килт, отбрасывая его в сторону.

Она представила, как он стоит, обнаженный, возле костра, как только что делала это сама, наслаждаясь его теплом. Если сейчас поднять голову, можно увидеть блики огня на его животе, груди, ногах, увидеть его взгляд, устремленный на нее.

– Можете смотреть, детка, – сообщил Джеймс, и Эллин сразу повернулась к нему.

Он стоял перед ней в рубашке цвета овса, которая доходила ему до середины бедер, распахнутой на груди, что, похоже, его ничуть не смущало: он весело улыбался.

– Ничего смешного я в этом не вижу! – выпалила Эллин.

– Но мы же не в гостиной, Эллин. Мы одни в пещере. Так почему бы нам не сиять с себя мокрую одежду?

– Джеймс Маккарри, вы поистине удивительный человек!

– Мне об этом уже говорили.

Эллин внезапно поняла, что не столько сердится, сколько смущена и его словами, и своей реакцией на него. Подхватив свой мокрый плед, Джеймс повесил его на выступ в стене в дальней части пещеры. В крупную зелено-синюю клетку, издалека он был похож на полог огромной кровати.

Подойдя, Джеймс уселся рядом на сухой плед и, взяв керамическую бутылку, воткнул нож в пробку и принялся ее вывинчивать. На минутку оторвавшись от своего занятия, он взглянул на Эллин оценивающим взглядом и сказал:

– Вы очень красивая, Эллин.

У Эллин от этих слов перехватило дыхание. Несколько секунд она не могла вымолвить ни слова и наконец ответила:

– Благодарю вас.

– Вам не часто доводилось слышать подобные слова?

– Что?

– Что вы красивая. Неужели Дэвид Грант вам этого не говорил?

– Дэвид? – переспросила Эллин, приходя наконец в себя.

– Он говорил вам, что вы красивая?

Эллин покачала головой.

– Странное поведение для влюбленного, вы не находите?

– Дэвид вовсе меня не любит. Он лишь притворяется таковым, чтобы Кэтрин его ко мне приревновала.

– Но он поехал за вами.

– Потому что его об этом попросила бабушка Би.

– Давно вы его знаете?

– Почти вею жизнь.

– И вы умеете читать его мысли?

– Конечно, нет. Что вы хотите этим сказать?

– Мне кажется, вы знаете Дэвида Гранта гораздо хуже, чем думаете, детка. – Он продолжал медленно вывинчивать пробку. – Он либо влюблен в вас, либо следит за вами совсем по другой причине.

– И по какой же?

– Быть может, Дэвид Грант услышал о том, что вы станете богатой, и нежданно-негаданно влюбился в вас?

– И богатство это даст мне бабушка?

– Вполне вероятно.

Эллин пожала плечами.

– Он всегда был к вам внимателен? – продолжал Джеймс.

Эллин кивнула.

– Значит, он пытался заставить Кэтрин ревновать в течение долгого времени? – Джеймс вытащил пробку из бутылки, удовлетворенно крякнув. – Если он вас любит, то почему сбежал? Если бы я любил женщину, которой грозит опасность, я бы никогда ее в беде не бросил.

– Джеймс, я не хочу вас даже сравнивать. Вы не сбежали и меня не бросили. Я вам очень благодарна за то, что вы меня защищаете, очень.

Джеймс улыбнулся:

– Скажите мне это еще раз, Эллин. Мне так нравится, когда меня хвалят. – Он поднес бутылку к носу и понюхал. – Виски! Я думал, нам дадут с собой вина.

– Это плохо?

– Может, да, а может, и нет. Сейчас узнаю. – Он поднес бутылку к губам, сделал глоток, после чего вручил бутылку ей. – Совсем неплохо. Попробуйте, сразу согреетесь.

Эллин осторожно сделала глоток и закрыла глаза, чувствуя, как полилась по горлу огненная жидкость. Потом сделала еще один глоток.

– Неплохо, – похвалила она, возвращая Джеймсу бутылку.

– Вы когда-нибудь пробовали виски?

– Вы здесь не единственный шотландец, Джеймс. Конечно, пробовала. Бабушка научила меня пить виски.

– А меня – отец.

– Отец рассказал мне, где его можно использовать, а бабушка научила пить.

– Вы пьете виски? – удивился Джеймс.

– Она пьет. Я – очень редко.

Вытянув длинные ноги, Джеймс спросил:

– Так где его можно использовать?

– Ну, во-первых, его можно пить, это очевидно. Во-вторых, можно использовать для приготовления пищи, в-третьих, промывать раны и мыть руки. Ну а в-четвертых, чистить мебель.

Джеймс от души расхохотался.

– Это зависит, конечно, от качества виски.

– Детка, предупреждаю вас, если вы в Торридоне начнете чистить мебель виски, вы долго не проживете.

– Я это запомню.

Несколько минут они сосредоточенно жевали. Эллин не сводила глаз с огня. Джеймс вновь протянул ей бутылку.

– Если я выпью еще, я могу опьянеть, – предупредила Эллин, сделав сначала один глоток, потом другой, а потом поставила бутылку на пол.

Джеймс сделал щедрый глоток.

– Мне будет нелегко сдержать данное вашему кузену обещание.

– Джеймс, вы пообещали ему, что никому не позволите меня обидеть. Нас здесь только двое, вы и я. Никогда не поверю, что вы это сделаете.

– Я целовал вам руку, Эллин. Дважды.

– Никакого ущерба мне это не нанесло.

– Вас это оставило равнодушной? – спросил Джеймс, вскинув брови.

– Нет, не оставило, но и не обидело.

– Вас это не обидело, – повторил Джеймс.

– Да, – кивнула Эллин.

Он наклонился к ней совсем близко, губы его почти касались ее губ.

– А хотите проверить, оставит ли вас равнодушной кое-что еще?

– Да, – прошептала Эллин, запрокидывая голову.

Обняв ее щеки ладонями, Джеймс притянул ее к себе и коснулся губами ее губ. Губы его оказались мягкими и требовательными. Эллин уперлась руками ему в грудь, чувствуя биение его сердца, а под тонкой рубашкой – тепло его кожи. Потом руки ее скользнули выше, по бугристым мускулам, она обняла его за шею и почувствовала, как он задержал дыхание. Так вот что Маргарет имела в виду, когда говорила, как кружится голова, как замирает, а потом начинает бешено биться сердце, когда ты прижимаешься к мужчине, а он обнимает тебя, касается губами твоих губ! И это только поцелуй... Тело Джеймса страстно отзывалось на ее прикосновение, да и у Эллин соски затвердели, и она еще крепче прижалась к нему.

Губы его коснулись ее губ раз, другой, после чего жадно впились в них, отчего у Эллин закружилась голова. Язык его скользнул в ее рот желанным гостем, и она застонала от наслаждения. Наконец она отстранилась и, прижав руку ко рту, изумленно воззрилась на Джеймса. Он настороженно смотрел на нее.

– Никакого ущерба, – прошептала она, глядя на его губы. Она осторожно коснулась его щеки, потом пальцы ее заскользили по его подбородку, шее и остановились на ключице. – И не оставило меня равнодушной.

– Меня тоже, Эллин, – прошептал Джеймс. Он наклонился и, схватив Эллин под мышки, поставил ее на колени и сам тоже встал на колени рядом с ней. Губы его снова прильнули к ее губам, руки, скользнув по спине, добрались до ягодиц и крепко их сжали.

Эллин обняла Джеймса за шею, с наслаждением принимая его ласки. Она должна сказать ему, чтобы он остановился, но ей было очень трудно произнести эти слова. Впервые в жизни ее ласкал мужчина, и это оказалось настолько необычно, что не хотелось думать о последствиях. Зачем о них думать, если это так приятно? Она хочет его, хочет сильно, страстно, так к чему, терзать себя сомнениями? Сердце Эллин исступленно билось в груди. А быть может, это билось его сердце?

Дыхание Джеймса было прерывистым, его восставшая плоть с силой упиралась Эллин в живот. Рука его была уже у нее на груди. Погладив ее, она скользнула в вырез рубашки, пробралась внутрь, и Эллин ощутила на коже его теплые пальцы.

Она выгнула спину и запрокинула голову, и губы Джеймса, оторвавшись от ее рта, спустились вниз, на шею, пока не добрались до груди. Эллин провела рукой по его плечам, с наслаждением ощущая прикосновение жестких курчавых волосков, и тотчас почувствовала ответную реакцию: Джеймс судорожно вздохнул и глухо застонал.

А в следующую секунду Джеймс задрал ей юбки, и Эллин почувствовала, что ее голая нога трется о его ногу. Рука Джеймса скользнула вверх, и Эллин задохнулась от восторга. Подняв голову, Джеймс улыбнулся ей.

– Эллин, с самой первой минуты, когда я тебя увидел, я почувствовал, что между нами возникла какая-то связь, что нам судьбой предопределено быть вместе. Не могу этого объяснить, не понимаю этого, но так и есть.

– У меня такое же чувство, – прошептала она. – И я тоже не могу этого объяснить.

– Но оно есть.

– Да, есть.

Джеймс улыбнулся.

– Поцелуй меня еще, детка. – И он вновь прильнул к ее губам с такой страстью, что Эллин задохнулась. От него пахло виски, а губы были сладкими, как мед. Голова у нее закружилась, а сердце замерло в груди, и когда Джеймс поднял голову, оторвавшись от нее, она обиженно захныкала и прошептала:

– Джеймс, не останавливайся.

Быстрым движением Джеймс сбросил с себя рубашку и отшвырнул ее в сторону. Теперь он стоял перед Эллин на коленях обнаженный. Он был необыкновенно красив. Стройное, мускулистое тело, восставшая плоть, без слов заявлявшая о том, что он готов заняться с Эллин любовью. Ярко-синие глаза потемнели от страсти.

Погладив широкие плечи Джеймса, Эллин заскользила руками по его груди, а потом они спустились ниже, добрались до талии, прошлись по упругим мышцам живота, по бедрам.

Джеймс, не выдержав напряжения, притянул ее к себе, впился в губы долгим поцелуем, после чего, уложив Эллин на плед, склонился над ней.

– Эллин, – прошептал он, покрывая поцелуями ее шею, – какая же ты красивая!

Развязав тесемки корсажа, Джеймс обнажил ее груди и взял их в свои ладони. Улыбнувшись, он наклонился и прильнул к ним губами. Жаркая волна страсти накрыла Эллин с головой. Она закрыла глаза и запустила руки в волосы Джеймса, наслаждаясь его ласками.

Наконец Джеймс поднял голову:

– О, детка, ты еще слаще, чем я предполагал!

– А ты предполагал такое? – улыбнулась Эллин.

– Да, с той минуты, как увидел тебя.

Проведя рукой по его бедру, Эллин прошептала:

– Я тоже.

Джеймс тихонько рассмеялся бархатным смехом.

– А теперь?

– Да, я...

Договорить Эллин не успела: губы Джеймса вновь прильнули к ее губам, руки уверенно, забрались под юбку и сейчас гладили ее ноги. Раздвинув ее колени, Джеймс высоко задрал на ней одежду и, откинувшись, оглядел Эллин.

Не в силах сдерживаться, Эллин тихонько застонала, когда пальцы Джеймса заскользили по нежным розовым лепесткам, даря ей ощущения, более пьянящие, чем виски. Выгнувшись всем телом, она подалась ему навстречу, нетерпеливо ожидая новых наслаждений.

Он наклонился и, раздвинув ее нежные губы языком, скользнул внутрь, Эллин тихонько ахнула и закрыла глаза. Желание, о существовании которого она и не подозревала, охватило ее целиком. Дыхание Джеймса стало прерывистым и хриплым.

– Джеймс, – прошептала она, гладя его по спине, но вскоре ей этого показалось мало. Сунув руку между их телами, она обхватила пальцами восставшую плоть, а когда Джеймс застонал, улыбнулась и вновь едва слышно выдохнула его имя: – Джеймс.

Неожиданно издалека донеслось лошадиное ржание. Эллин открыла глаза: Джеймс напряженно прислушивался, подняв голову, руки его уже не ласкали ее. Раздался какой-то непонятный шум, и он все нарастал. Создавалось ощущение, будто шуршали сотни листочков бумаги. Что там такое?

Лошади заржали и начали бить копытами землю. Ржание становилось все громче. Приподнявшись на руках, Джеймс пристально всматривался в глубину пещеры. Когда его жеребец, фыркнув, пронзительно и призывно заржал, Джеймс откатился от Эллин, вскочил на ноги и выхватил шпагу.

– Что случилось? – испуганно прошептала Эллин.

Не отрывая глаз от входа в главную пещеру, Джеймс ответил:

– Летучие мыши.

– Летучие мыши! – дрожа, повторила Эллин. Вскочив, она натянула рубашку, завязала корсаж, поправила юбки. – Правда летучие мыши?

Кивнув, Джеймс направился к костру. Подойдя, положил на землю оружие и, повернувшись к Эллин, сказал:

– В глубине пещеры, там, куда мы не ходили, есть еще одна огромная пещера. Там полно летучих мышей, наверное, тысячи. Они вылетают и залетают в пещеру через большое отверстие, расположенное в стене. Вот они-то сейчас и галдят.

– А они могут прилететь сюда?

– Думаю, могут, но мы им не нужны, детка, им нужна еда.

Эллин смотрела, как он натянул рубашку, и уже в следующую секунду его широкие плечи, узкие бедра и упругий живот скрылись из виду. Она глубоко вздохнула. Чем это они только что занимались? И как им теперь быть? Она зябко обхватила себя руками, глядя, как Джеймс натягивает башмаки и застегивает ремень на килте.

– Хочешь на них взглянуть?

Эллин кивнула и надела мокрые туфли. Вытащив из костра горящую ветку, Джеймс поднял ее над головой и повел Эллин к выходу из пещеры. Лошади, стоявшие у входа, беспокойно перебирали ногами. Шуршащий звук доносился откуда-то из-за их спин и сверху. Эллин с беспокойством оглянулась на Джеймса. Вставив горящую ветку в расщелину в скале, он подошел к ней и вывел из пещеры.

Дождь прекратился, ветер утих. Луна теперь светила ярко. Холодные белые лучи, делали тени более глубокими, окрашивали камни и деревья в серый свет. Эллин подняла голову; Казалось, в небе, над верхушками деревьев, висит огромное облако, Оно колыхалось, словно живое. Это облако и издавало странные шуршащие звуки, которые Эллин слышала в пещере. Эллин с любопытством и некоторым страхом смотрела на него, распахнув, глаза. С каждой секундой облако становилось все меньше, шуршание тише, и вот оно перешло в тихий шорох, а еще через мгновение в небе не осталось ничего, кроме луны. Облако исчезло.

– Ты видела когда-нибудь такое? – спросил Джеймс.

– Нет.

– Я тоже, хотя дома у нас много пещер. – «Дома?» – подумал он. Это простое слово напомнило ему об ответственности, лежавшей на его плечах.

Налетел порыв ветра, и Эллин зябко поежилась.

– Пойдем обратно? – предложил Джеймс.

Эллин пошла первой, Войдя в пещеру, она подождала, пока он погладит лошадей, которые уже немного успокоились, однако все еще нервно косили глазами и держались настороже, готовые к любым неожиданностям. Вытащив из расщелины почти догоревшую ветку, Джеймс поднял ее над головой и пошел вперед, освещая дорогу.

Войдя в пещеру, Эллин подошла к костру, добавила в него хвороста, пока Джеймс снимал башмаки. Она сняла мокрые туфли, аккуратно поставив их по другую сторону костра. Волосы у нее были растрепаны, губы вспухли от его поцелуев, одежда надета кое-как. Прелестная женщина, которую следует холить и лелеять, любить красиво и не торопясь, а не наспех, в сырой пещере, человеком, собравшимся вскоре бросить ее и отправиться на войну. У кого сейчас есть время любить?

Что же он наделал? О чем только думал? Ведь он чуть не скомпрометировал ее, несмотря на обещание, данное Данди и самому себе. Да, она хотела его, но только потому, что выпила виски и мало что смыслит в любовных делах. Он сам виноват в том, что случилось.

– Я сначала подумала, что это Фрейзер, – призналась Эллин.

Острое чувство стыда пронзило Джеймса. Он защитил ее от Фрейзера только для того, чтобы самому на нее покуситься.

– Сначала я тоже так думал, а потом вспомнил про летучих мышей.

Эллин поднесла руки к огню.

– Интересно, где сейчас Бритта и Нед? – вздохнула она.

Он не ответил.

– Думаю, их уже нет в живых.

– Я тоже так думаю.

– Тогда где их тела? Ведь тела погибших людей Джона Фрейзер оставил.

– Не знаю.

– А если он взял их в заложники, как ты думаешь, он оставит их в живых?

– Если он взял их в заложники, то им не долго осталось жить. – Джеймс вздохнул. – Скорее всего, они уже мертвы.

Глаза Эллин наполнились слезами.

– Нед так храбро сражался.

– Да.

– Как ты думаешь, Фрейзер все еще преследует нас?

– Очень может быть. Именно поэтому мы и прячемся в пещере. Фрейзер вполне мог расспросить о нас фермера, у которого мы останавливались, и догадаться, куда мы направились. Ему не помешает броситься за нами следом даже в такой сильный ливень, хотя вряд ли ему известно об этой пещере. Однако расслабляться пока не стоит.

– Джеймс, то, что произошло между нами, до того как мы услышали летучих мышей... Я...

Он поднял руку, останавливая ее.

– Больше этого не случится, Эллин.

– Я...

– Детка, больше этого не случится.

– Ты жалеешь о том, что было? – настороженно спросила Эллин.

– Да.

Эллин прикусила губу и отвернулась, сдерживая слезы. Нет, нельзя его винить. Она слишком много выпила, но ведь не он заставлял ее пить и он не навязывался ей. Она сама вешалась ему на шею. Чуть ли не просила его заняться с ней любовью. Она вспомнила слова, которые шептала ему в порыве страсти, и вспыхнула от стыда. Наверно, она сошла с ума.

О чем она только думала? Неужели совсем потеряла голову от страха и настолько испугалась одиночества? А может быть, решила доказать себе – а заодно и Джеймсу, – что она из тех женщин, которые укладываются к мужчине в постель в первый же день знакомства? И почему она это сделала? Потому, что выпила слишком много виски, или потому, что она безнравственная особа?

Лицо Джеймса было, освещено огнем костра. Он сидел, глядя на языки пламени, о чем-то глубоко задумавшись: губы плотно сжаты, глаза опущены. Она и сейчас его хочет. Она слышала о таких женщинах от мамы и ее подруг. Они обсуждали их, когда думали, что Эллин нет поблизости. Эллин смотрела на Дэвида, Эвана и других мужчин более старшего возраста, которых Питни привозил к ней знакомиться, и задавала себе вопрос: неужели можно потерять от них голову?

А вот теперь она не задает себе такого вопроса, она и так знает на него ответ. Она хочет Джеймса Маккарри, она воспылала к нему страстью с самого первого дня их знакомства, и даже сейчас, когда он ее отверг, она хочет его, как и раньше.

Он красив, это верно, но дело даже не в этом. Между ними существует незримая связь, причем настолько сильная, что временами ей кажется, что ее можно потрогать рукой. И Джеймс тоже это чувствует, она всегда это знала. И другие наверняка это видят. Фергюссон ясно дал ей это понять, остальные были более сдержанны, не высказывались столь откровенно, однако скорее всего от них тоже ничего не укрылось.

Но как можно не хотеть такого потрясающего мужчину, не мечтать оказаться в его объятиях и в его постели хотя бы разок?

Так что же ей теперь делать?

Нейл потрепал лошадь по шее, надеясь, что это поможет ему успокоиться. Что-то произошло. Что-то такое, что заставило его пробудиться от крепкого сна, встать, одеться и отправиться бродить по замку. Ему послышался женский вздох, и он проснулся. Вздох этот до сих пор звенит у него в ушах. Кто она, эта женщина? И почему при воспоминании о ее вздохе он сразу уносится мыслями к Джеймсу? Он не чувствует, что брату угрожает опасность, не опасается за него. Совсем другие ощущения, не испытанные им ранее, овладевают Нейлом, и он даже не может понять, что они означают.

Так все-таки кто она, эта женщина? Реальная, из плоти и крови, или какой-то призрак, посланный, чтобы его предупредить? Предупредить – о чем? Нейл не видел ее лица и не знал, какое отношение она имеет к Джеймсу. И эта женщина не просто выбила его из равновесия, она разрушила связь, существовавшую между ним и братом. В прошлый раз, когда он увидел ее во сне, он ощутил лишь легкое беспокойство. Но теперь беспокойство мучило его даже днем: Нейл был уверен в том, что Джеймс от него отдаляется.

Но почему? У них с братом и раньше были женщины, однако связь между ними никогда не нарушалась. Но эта женщина – кто бы она ни была – оказывает на Джеймса огромное влияние. И это Нейлу не нравилось. В какой-то степени он испытывал даже ревность к тому, что сейчас испытывает Джеймс, и это было странное и непривычное чувство. Но Нейл точно знал, что это не было завистью к брату. Да и чему завидовать – Джеймс свободен как птица, а на его плечах лежит ответственность за свой народ и свои земли.

Еще ребенком он знал, что, хотя Джеймс владеет кораблями и имуществом, он никогда не будет носить титул и никогда не станет владельцем замка. И Нейл всегда считал это справедливым. У Джеймса есть все возможности преумножить свои богатства и стать независимым, в то время как Нейл унаследует земли и замок и станет лордом этой провинции.

До смерти отца близнецы всегда были равны и все делили пополам. Но сейчас Джеймс испытывал такие сильные чувства, какие Нейлу еще не доводилось испытывать.

Нейл вновь потрепал лошадь по шее, пристально вглядываясь во тьму. Вернется ли брат домой? И если да, то таким же, как прежде, или другим? И если другим, то что изменилось в нем?

И все-таки кто она, эта женщина?

Они лежали на холодном каменном полу, Эллин позади костра, закутанная, по настоянию Джеймса, в плед, Джеймс – ближе к входу в пещеру. На нем была лишь рубашка, которую он достал из узелка с вещами, второй он укрыл ноги. Эллин спала беспокойно, время от времени просыпалась и тогда вновь начинала думать свою невеселую думу.

Да, сейчас она в безопасности. Нельзя сказать, чтобы она счастлива, да и стыдно ей было того, что совсем недавно произошло между ней и Джеймсом, и он наверняка теперь презирает ее, но главное – никакая опасность ей пока не грозит. Вот и нужно думать об этом, а не мучиться угрызениями совести. Бритта с Недом наверняка скоро вернутся – хотелось бы надеяться, что целые и невредимые, – а кузен Джон собирает войско, чтобы начать войну.

Эллин помолилась за Джона и его жену, потом за своих родных, за Маргарет, которая, слава Богу, благополучно родила первенца, за маму и Флору, которые сейчас так далеко от дома. За бабушку Би, которая осталась дома в компании лишь Питни и собственных мыслей, и за Хью, который – Эллин знала это наверняка – гордится своим первенцем. И за Тома – интересно, сообщили ли ему о смерти его кузена? И винит ли он Эллин в смерти Эвана?

И где сейчас находится Сесил Фрейзер?

Как могло случиться, что за такое короткое время в ее жизни произошли столь разительные перемены? Еще две недели назад она жила дома с сестрой и мамой, и все они были живы и здоровы. А теперь Грэмы разъехались по всей Шотландии и находятся в самом центре событий. А вот она понятия не имеет, что ждет ее впереди.

Джеймс перевернулся на спину. Каменный пол был твердым, холодным, и он сильно замерз. Он подвинулся ближе к костру и взглянул на Эллин. Она лежала, свернувшись калачиком, закутанная в плед. Темные волосы спутанными прядями падали на сине-зеленую клетчатую ткань. Цвета клана Маккарри, символизирующие море и земли Торридона, их родного дома.

Он хотел ее. Он отвезет ее домой, где она будет в безопасности. Домой. К Нейлу. Он почему-то не испытывал острой необходимости поскорее вернуться к брату. Другие чувства вытеснили его нетерпение, не знакомые, не пугающие, но нелегкие. Джеймс нахмурился, вглядываясь в темноту. Он постарается как можно быстрее вернуться домой и узнать, что произошло в Торридоне за время его отсутствия. И привезет с собой Эллин – за стенами родного замка, под надежной защитой целого клана она будет в полной безопасности.

У кого сейчас есть время любить?

Эллин проснулась и обнаружила, что лежит одна, а костер давно догорел. Джеймс исчез, а вместе с ним и его башмаки, оружие и узелок с вещами. Бутылка виски лежала рядом с пакетом с едой. Эллин, поморщившись, взяла ее в руку. Она была еще на треть полна. Похоже, выпито было не слишком много, и вести себя так, как она вела себя вчера, не было никаких оснований. С трудом поднявшись, она привела в порядок, одежду и с облегчением вздохнула: плед, на котором спал Джеймс, так и лежал у входа в пещеру, а на нем пистолет – следовательно, Джеймс где-то рядом.

Эллин вышла из пещеры. Утренний туман, висевший над деревьями, окутал ее призрачной пеленой. Ресницы и волосы сразу покрылись влагой. Эллин поставила сундучок на землю и прислушалась. Три лошади были привязаны к камню, остальных не было видно. Эллин ждала, слушая, как с деревьев мерно падают на землю дождевые капли.

Вскоре жеребец Джеймса поднял голову и взглянул в сторону маленького ручейка, протекавшего в низине рядом с пещерой, а секунду спустя послышался голос Джеймса. Он что-то тихо говорил лошадям, ведя их за собой.

При виде Эллин выражение его лица стало настороженным, а в голосе появились сдержанные нотки.

Она смотрела на его длинные ноги, на широкие плечи. Вот он погладил лошадь по гриве, широко растопырив пальцы, и Эллин словно обдало жаром: она вспомнила, как его руки ласкали ее.

– Доброе утро, – тихо поздоровалась она.

– Доброе утро, Эллин. Как ты сегодня?

– Отлично, спасибо. А ты?

– Хорошо. Нужно поскорее уезжать отсюда.

– Я уже готова, – сказала она. – Джеймс, нам необходимо поговорить.

Он покачал головой и прищурился:

– Нет, детка, это ни к чему.

– Это нужно мне. – Она глубоко вздохнула. – Я слишком много вчера выпила.

– Я этого не помню.

– И я ни о чем не жалею, Джеймс.

– А я жалею, Эллин.

 

Глава 10

Днем стал накрапывать мелкий дождь, и ехать верхом было не слишком приятно. Джеймс скакал впереди, и Эллин молча смотрела ему в спину. Ей нечего было ему сказать, да и ему, очевидно, тоже. А может быть, то, что произошло между ними в пещере, она просто придумала? Может быть, ничего и не было? Не смотрел на нее Джеймс влюбленными глазами, не ласкал, не целовал? Эллин хотелось заплакать и наброситься на него с кулаками.

С наступлением вечера, когда еще не совсем стемнело, Джеймс остановился и указал на раскинувшийся перед ними город.

– Инвернесс, – объявил он. – Остановимся на постоялом дворе.

Эллин проследила за его взглядом. Инвернесс, в течение столетий бывший портовым городом, располагался рядом с Мори-Фертом – огромным узким морским заливом, связывающим его с океаном. Разделенный надвое рекой Несс, город раскинулся по ее берегам, отходя от них тугими узлами запутанных улочек.

Джеймс знал дорогу и привел их по запруженным народом улицам к маленькому, но чистому и опрятному постоялому двору. Он помог Эллин спешиться и попросил дождаться его в доме, а сам отправился поговорить с конюхом. Войдя внутрь, Эллин оказалась в уютном зале, где стояли две скамейки, и в углу виднелась лестница.

– Добрый вечер, миссис, – послышался за ее спиной жизнерадостный голос.

Эллин обернулась. Она увидела полную женщину c румяным лицом и бледными голубыми глазами, с откровенным любопытством ее разглядывающую. Женщина была аккуратно одета, каштановые с проседью волосы гладко зачесаны назад, а фартук был без единого пятнышка. Оглядев Эллин с головы до ног, она улыбнулась.

– Останетесь на ночь?

– Да, пожалуй.

– Вы приехали с одним из братьев-близнецов Маккарри?

Эллин кивнула, не зная, что можно говорить этой особе, а о чем лучше умолчать.

– Так я и думала. Они всегда здесь останавливаются. Мы знаем их, а они знают нас, оттого-то нам легко общаться друг с другом. – Она протянула Эллин руку: – Дженет Макиннон.

– Эллин Грэм, – представилась Эллин, пожимая ей руку.

– Грэм? Вы, случайно, не родственница Данди?

– Это мой кузен.

– Кузен? Ну-ну... – Она повернулась и направилась к лестнице. – Пойдемте со мной, детка, я покажу вам комнату. А кто с вами, Джеймс или Нейл?

– Джеймс.

– Это хорошо. Нейл, как я слышала, собирается жениться, а Джеймс пока раздумывает, брать ему в жены ту девицу или нет.

– Какую девицу?

Обернувшись, Дженет бросила на нее взгляд через плечо:

– А вы не знаете? Сифорт желает укрепить союз Маккензи и Маккарри, женив братьев-близнецов на своих родственницах. Видите ли, мать близнецов – из клана Маккензи, и женитьба помогла бы навсегда связать эти два клана кровными узами. А Маклауд хочет, чтобы Джейми женился на его дочери. Это помогло бы снять напряженность, возникшую между его кланом и Торридоном. Но вы и сами все это знаете, правда?

Они подошли к лестнице, и Дженет, обернувшись, бросила взгляд на руку Эллин, которую та положила на перила.

– Вы, случайно, не замужем за ним?

– Нет.

– Тогда я поселю вас в разных комнатах. Идите за мной, детка.

Дженет провела ее в комнату, расположенную на втором этаже, окна которой выходили на конный двор. Откинув занавеску, отчего Эллин стало видно темнеющее небо, она подошла к кровати и принялась взбивать подушку.

– А вот и он, – заметила Дженет, когда на пороге с сундучком Эллин в руках появился Джеймс. – Добро пожаловать, Джейми. – Она дружески обняла его. – Тебе я постелю внизу. Ты мои правила знаешь.

– И какие же это правила, миссис Макиннон?

– Не селить мужчину и женщину в одной комнате, если они не женаты. И даже не проси, все равно не разрешу.

– Мы об этом и не просим.

– Вот и хорошо. А теперь, Джейми... Ты же Джейми, верно? Вечно я вас путаю!

– Джейми.

– Прекрасно. Иди за мной, мой мальчик, я покажу тебе твою комнату. И смотри веди себя осторожно! У меня внизу остановилось много Монтроузов, а они вашего короля не слишком-то жалуют.

– Мы будем осторожны. Обещаю.

Дженет повернулась к Эллин:

– Я накормлю вас на кухне. Так будет гораздо безопаснее. И если кто-то спросит – то вы не мисс Грэм, детка, а мисс Синклер.

– Что, настолько все плохо? – с тревогой в голосе спросил Джеймс.

– Да, очень плохо.

– Может быть, нам поселиться на другом постоялом дворе?

– Еще чего! Скоро они допьются до чертиков и даже не узнают, что вы здесь были. Но мне в моем доме скандалов не надо. – Она покачала головой: – Так я тебя и отпустила, Джеймс Маккарри! Да я тебя с детства знаю. – Она обратилась к Эллин: – Когда заболел мой отец, Джейми с Нейлом привезли ему из Испании апельсины. Представляете? Апельсины! Такое не забывают. Когда вы будете готовы, спуститесь по той же лестнице, по какой и поднялись. Идем, Джейми.

Она устремилась к двери, Джеймс за ней. На пороге он обернулся и взглянул на Эллин, а через секунду Дженет закрыла за ними дверь.

Ужинать их усадили на кухне в углу, рядом с деревянной скамьей с высокой спинкой и дверью в зал. Джеймс и Эллин сидели на древних деревянных скамьях за старым дубовым столом, а возле них суетились служанки. Когда дверь открывалась, из зала доносились шум и обрывки разговоров. Время от времени мимо них проходила Дженет. Поделившись информацией, которую ей удалось подслушать, она возвращалась к своим постояльцам. Служанки с любопытством посматривали на Джеймса.

Дженет сообщила, что в зале собралось двенадцать Монтроузов, все они, похоже, решили напиться и уже пребывают в приподнятом настроении. Они направляются на юг, чтобы присоединиться к армии генерала Хью Маккея, расквартированной у Эдинбурга. Из Данфаллэнди донесся слух, что кланы намерены выступить на стороне короля Якова. Позабыв о старых распрях, они объединяются под одним знаменем. Джеймс внимательно слушал, задумчиво прихлебывая виски.

Когда Дженет в очередной раз отошла, Эллин наклонилась к нему и тихо спросила:

– Нам здесь угрожает опасность?

– До тех пор, пока я буду молчать, – нет. Никого из Монтроузов я не знаю, да и они не должны меня знать. А разговаривать с ними или выяснять отношения нам ни к чему. Но меня удивляет то, что все началось так быстро – я имею в виду, что уже начали собирать армию.

Эллин придерживалась того же мнения. Совещание в Данфаллэнди закончилось всего несколько дней назад, а новость о нем уже достигла севера – а ведь никто их с Джеймсом не обгонял. Где был той ночью Джон? И Том? Никогда еще война не казалась ей такой близкой. Эллин старалась не думать о том, что произойдет после того, как начнется военный призыв. Все мужчины, которых она любит, отправятся на войну: Джон, Хью, Том.

Дверь в очередной раз распахнулась, и в кухню вошла Дженет с грязной посудой в руках. Вручив ее одной из кухарок, она подошла к столу, за которым сидели Джеймс и Эллин, и, наклонившись к ним, прошептала:

– Награда за голову Данди двадцать тысяч фунтов, за живого или мертвого. Вильгельм Оранский послал к нему домой отряд, чтобы его арестовали, но дома Данди, не оказалось.

Эллин в ужасе схватилась рукой за горло:

– А его жена?

– Жена была дома вместе с сыном. Но им, слава Богу, ничего не сделали. Если вы знаете, где сейчас находится ваш кузен, скажите ему, чтобы не возвращался домой.

Глаза Эллин наполнились слезами. Значит, у Джона родился мальчик. В какое ужасное время он появился на свет! Какая жизнь ждет этого мальчугана?

– Твой кузен Дункан был здесь, – обратилась Дженет к Джеймсу. – Как всегда, флиртовал с моими девицами. Сказал, что ты приедешь, но утверждал, что приедешь один.

Джеймс не ответил. Рассмеявшись, Дженет потрепала его поруке:

– Молчишь? Ну-ну... Похоже, девушка тебе понравилась. Откуда вы, детка?

Вытерев слезы, Эллин ответила:

– Из Нетерби, это рядом с Данди.

– Данди? – Дженет покосилась на Джеймса, после чего, помолчав, обратилась к Эллин: – Значит, с востока? Вы ведь знаете легенду, верно?

– Дженет, не надо, – попытался остановить ее Джеймс.

– Какую легенду? – удивилась Эллин.

Дженет улыбнулась:

– Очень красивую. Легенду клана Маккарри. Прорицатель Браан предсказал, что в ночь, когда будут зачаты братья-близнецы, от удара молнии старый дуб расколется на две части. Когда близнецы вырастут, они втянут кланы в войну, после которой на пятьдесят лет воцарится мир. Каждый из них женится на девушке с востока, потому-то я знаю, что наш Джейми не возьмет в жены девушку из рода Маклаудов. И из рода Льюисов – тоже. А вот из какого-нибудь другого клана – очень даже может быть, ведь все они находятся к востоку от Торридона.

Джеймс нахмурился:

– Все это чепуха. Суеверие.

Дженет, уперев руки в бока, пошла в атаку:

– Вот как? А разве, твой отец не умер в день своего рождения? И твой дед, и прадед? Разве дуб не раскололся надвое и обе его половинки не засохли? И разве ты не собираешь сейчас армию?

– Нейл этим занимается.

– Ты ничем не сможешь доказать, Джейми, что я не права. – Дженет выпрямилась и тряхнула головой, откидывая с лица волосы. – Я думала об этом дне с тех пор, как сюда приезжал Дункан. Легенда сбывается. Ты это знаешь не хуже меня, и все твои слова о том, что это суеверие, ничего не изменят. – И, резко повернувшись, она отошла от стола.

– Значит, существует легенда? – прошептала Эллин.

Джеймс вперил в нее яростный взгляд:

– Да.

– Согласно которой вы с Нейлом втянете, клан в войну...

– Да. – Раздраженно вздохнув, Джеймс поведал ей другую часть легенды. Он был абсолютно уверен, что со времени их с Нейлом рождения ее значительно приукрасили, однако, хотелось ему этого или нет, какая-то ее часть уже начала сбываться.

– Ты в нее не веришь?

Джеймс заколебался. Проблема заключалась в том, что он в нее верил. Ну или почти верил.

– Мне хотелось бы думать, что мы с Нейлом имеем свободу выбора.

– Мне тоже. – Эллин опустила глаза, потом вновь взглянула на Джеймса. – Джеймс, почему бы тебе не оставить меня здесь, в Инвернессе? Деньги у меня есть, а Дженет, похоже, женщина толковая. Я уверена, она могла бы изыскать способ переправить меня в Гленгарри. Ты мог бы добраться домой гораздо быстрее, если бы ехал один.

– Оставить тебя здесь? – Джеймс наклонился вперед, стараясь не повышать голоса и не выдать обуревавшей его злости: – Оставить тебя здесь? Эллин, ты что – спятила? Как я могу это сделать?

– Так было бы легче.

– Кому?

– Тебе, Джеймс. Я... – Голос Эллин прервался. Она откинулась на спинку стула и закрыла лицо, руками. – Будет лучше, если мы расстанемся.

– Вот как? Почему?

– Ты меня презираешь, – прошептала Эллин.

– Презираю?

Эллин отвернулась. Джеймс смотрел на нее, силясь понять, что это ей взбрело в голову, ведь он сделал все, что мог, чтобы спасти ей жизнь.

– Эллин, взгляни на меня, детка. Я ничего не понимаю. С чего ты взяла, что я тебя презираю?

Губы ее задрожали, и она; поспешно прикрыв их ладонью, начала подниматься. Джеймс успел схватить ее за руку.

– Эллин, – прошептал он, – почему тебе это пришло в голову?

Эллин опустилась на скамью, стараясь выдернуть руку, но Джеймс сжал ее еще крепче.

– Детка, ты права, нам и в самом деле нужно поговорить, но только не здесь. И я тебя не презираю, Эллин Грэм, поверь мне. – Он огляделся по сторонам: девушки, работающие на кухне, теперь уже не стесняясь глазели на них. – Мы не сможем поговорить без свидетелей.

В этот момент в кухню ворвалась Дженет с очередной стопкой грязной посуды.

– Возьми, – бросила она через плечо одной из девушек, после чего подошла к столу, за которым сидели Джеймс и Эллин. От нее, разумеется, не укрылось, что он держит ее за руку. Хмуро взглянув на него, она прошептала: – Говорят, в Данфаллэнди ты убил кого-то из Маклаудов?

– Да, – ответил Джеймс, отпуская руку Эллин.

– Значит, отношения между вами теперь еще больше обострятся.

– Ничего не могу с этим поделать, – ухмыльнулся Джеймс.

– Постарайся держать себя в руках, парень.

– Он хотел убить Данди.

Глаза Дженет расширились.

– За награду?

Джеймс пожал плечами:

– Не знаю.

– И теперь ты везешь домой кузину Данди?

– Везу.

– Будь осторожен, Джейми.

– Буду.

Дождавшись, пока Дженет заговорит со своими работницами, Джеймс поднялся и протянул Эллин руку:

– Пойдем наверх, детка.

Эллин взяла его за руку, и он повел ее из кухни мимо Дженет, которая, прищурившись, наблюдала за ними, мимо девушек, смотревших на Эллин с любопытством, а на Джеймса – с откровенным восхищением.

Дойдя до узкой лестницы, ведущей на второй этаж, Джеймс отпустил ее руку. У двери в комнату Эллин он посторонился, пропуская ее вперед, потом вошел сам, закрыл дверь, прислонился к ней спиной и скрестил на груди руки.

– Эллин, – тихо спросил он, – как ты могла подумать, что я тебя презираю?

– Ты целых два дня со мной не разговаривал.

– Но ведь и ты со мной тоже!

– Ты... когда мы... Я не жалею о том, что мы делали в пещере, Джеймс. А ты сказал, что жалеешь.

Джеймс кивнул:

– Да, и всегда буду об этом жалеть.

– Я думаю, ты презираешь меня потому, что я вела себя слишком бесстыдно.

Он широко раскрыл глаза от изумления, а потом от души расхохотался:

– Бесстыдно? Эллин, ты не знаешь, что такое бесстыдство. Поверь, ты сама невинность. – Он помолчал. – А я думал, ты сердишься на меня за то, что это я вел себя с тобой слишком вольно.

– Это как?

– Я целовал тебя, и не только...

– Я сама этого хотела.

Оттолкнувшись от двери, Джеймс улыбнулся:

– Я рад, что тебе понравилось.

Мигом преодолев разделявшее их расстояние, он обнял Эллин и крепко прижал к себе. Эллин обхватила его руками за талию, наслаждаясь исходящим от него теплом. Впервые за много дней мысли ее работали четко. «Я хочу его, – думала она, – а он хочет меня, и больше ничто в данный момент не имеет значения».

– Эллин, детка, я сам во всем виноват, – прошептал он ей на ухо.

Она подняла голову и посмотрела на него:

– Джеймс, поцелуй меня.

Чувствуя, как его переполняет бешеная радость, Джеймс наклонился и прильнул к ее губам. Ее теплые, мягкие губы приоткрылись, позволив его языку проникнуть к ней в рот, и Джеймс застонал от наслаждения. Он понимал, что продолжения не последует, что ему придется одному спать на узкой койке, которую ему предоставила Дженет, а Эллин будет спать в своей кровати, и тоже одна. Знал, что у них с Эллин нет будущего, что Шотландия скоро вступит в войну, но сейчас это не имело значения.

Ничто не имело значения, только Эллин, ее сладкие губы, прильнувшие к его губам, высокая грудь, прижатая к его груди, талия, такая тонкая, что ее можно обхватить двумя ладонями. В эти минуты он забыл обо всем на свете, кроме нее.

– Эллин. – Он, слегка отстранившись, сунул руку между ними, нащупывая ее грудь. Вот пальцы его нашли ее, и Эллин глухо застонала.

Тело Джеймса отреагировало мгновенно. Нет, он не ошибся – он правильно прочитал ее взгляды, верно оценил прикосновения. И он почувствовал такое мощное желание, какого не испытывал ни разу в жизни. Он поднял голову и прижал Эллин к груди, чувствуя, как исступленно колотится его сердце.

И тут из-за двери донеслись неуверенные шаги. Двое подвыпивших мужчин прошли мимо их двери, пьяно хвастаясь, что придушат Данди собственными руками. Разговаривали они по-гэльски, и Джеймс, бросив взгляд на Эллин, с облегчением вздохнул: слава Богу, она ничего не поняла.

– Эллин, ты одна здесь не останешься, и не проси. Я обязательно отвезу тебя в Торридон, где ты будешь в безопасности. Скажи, что ты со мной поедешь.

– Ты действительно этого хочешь?

Джеймс кивнул, не доверяя своему голосу.

– Хорошо, я поеду с тобой.

Разжав объятия, он отступил назад и улыбнулся:

– Ты самая красивая женщина из всех, которые когда-либо жили на свете, детка. Наверное, ты и сама это знаешь. – Она покачала головой, а Джеймс рассмеялся: – Тогда я буду говорить это каждый день, пока тебе это не надоест! – Он внимательно посмотрел на нее. – Эллин, ты правда не сердишься на меня за то, что произошло в пещере?

– Нет, – покраснев, произнесла она, – не сержусь.

– Больше этого не случится, детка, хотя я очень тебя хочу.

Она изумленно смотрела на него потемневшими от страсти глазами.

– И знаешь почему?

Она покачала головой.

– Я пообещал заботиться о тебе, охранять тебя и не нарушу своего обещания.

– Но моего кузена здесь нет, а мы с тобой никому ни о чем не расскажем.

– Я это знаю, как знаю и то, что ты имеешь полное право решать, что нам делать дальше. И я не могу лишать тебя этого права.

– Спасибо, – сухо поблагодарила Эллин.

Джеймс поморщился: от него не укрылся ее тон.

– Скоро может начаться война.

– Да.

– И если она начнется, я не останусь в стороне.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Мы не можем знать, сколько она продлится.

– А также и то, победите вы или нет. Да, Джеймс, я все это знаю. Как и то, что и Маккензи, и Маклауды хотят женить, тебя на своих дочерях.

– Что?! – изумился Джеймс.

– Дженет говорит, что Сифорт хочет, чтобы ты женился на девушке из клана Маккензи, как и Нейл. А Маклауды хотят, чтобы ты взял в жены девушку из их клана, чтобы укрепить ваш союз.

Джеймс нахмурился:

– Дженет слишком много болтает.

– Но это правда?

– Да.

Он взял ее за руку, чтобы привлечь к себе, но внезапно поднял голову, и выражение лица его стало жестким.

– Слушай, детка.

Снизу доносилось пение, и Эллин, прислушавшись, похолодела от ужаса: она узнала эту песню. Она была написана несколько лет назад, и в ней говорилось о том, что люди хотят убить ее кузена. «На блюде, на блюде, мы принесем его голову на блюде», – пел нестройный хор. И внезапно Эллин все поняла. Джеймс прав. Пускай они оба страстно желают друг друга, у них сейчас нет времени на любовь. Да и у кого оно есть?

– Видишь, Эллин. Грядут великие события. Я очень тебя хочу, поверь мне, но будет лучше, если мы не станем пока поддаваться чувствам.

– Да, – прошептала она, погладив его по щеке.

– Когда-нибудь все это закончится, Эллин, я тебе обещаю.

Он вновь притянул ее к себе, она закрыла глаза и глубоко вздохнула, вслушиваясь в биение его сердца. Он приподнял ей голову и, ласково поцеловав Эллин, отпустил ее и с печальной улыбкой направился к двери.

Там он обернулся, снова посмотрел на нее и, так и не отрывая от нее взгляда, вышел за дверь. Оставшись одна. Эллин разрыдалась.

С мрачным удовлетворением Нейл следил за тем, как его люди уводят скот. За их спиной ярко полыхал огнем фермерский дом Маклауда. Он отомстил за своих фермеров, у которых угнали скот. Он заплатил за них сполна.

Он никого не убил, ни в одном из домов, на которые они совершили набег, просто сильно напугал их обитателей. Это единственный дом, который он поджег, и сделал он это лишь потому, что обнаружил там скот, принадлежавший Маккарри. Но даже здесь он проявил снисходительность, позволив фермеру и его семье вынести из дома их жалкие пожитки, и только после этого дал команду поджигать. А фермера Нейл отправил к его лорду и приказал сообщить ему – чтобы наконец покончить с этим, – что лорд должен нанести ему визит.

Нейл взглянул на вершину Руд-Стак-Мора, обдумывая свои следующие действия. Их следовало спланировать очень тщательно. Вчера вечером вернулся Дункан. Он, конечно, устал, но не настолько, чтобы не рассказать о том, что произошло в Данфаллэнди, о нападении на Эллин Грэм и о том, что Джеймс явно увлекся этой девушкой.

А еще он сообщил Нейлу, что на съезде обсуждался вопрос о войне. Случилось то, чего они и боялись: война наверняка разразится, и клан Маккарри – если, конечно, Джеймс не придумал ничего другого – будет защищать короля Якова.

Так что начинать войну с Маклаудами было не время. Нейлу очень хотелось доказать, что ни его самого, ни его людей не запугать, но у него не было желания сражаться на два фронта. Пока что все шло так, как он задумал.

Пнув золу, лежавшую под ногами, Нейл бросил взгляд на восток. Эллин Грэм... Его брат влюбился в кузину Данди.

Контин, Гарв, Аханол, Ахнашин, Кинлох... Эллин помнила названия всех деревень, мимо которых они проезжали, выехав из Инвернесса, однако знала, что очень скоро она их забудет. Следующим пунктом назначения был Торридон. Сегодня утром Джеймс сказал ей, что еще до полуночи они прибудут в замок Карри.

С тех пор как они выехали из Инвернесса, не пролилось ни одного дождя, и они ехали быстро, что очень радовало Джеймса. Он вел себя с Эллин вежливо, душевно, временами подтрунивал над ней, смотрел на нее глазами, в которых пылала страсть, однако не прикасался к ней, разве что в случае необходимости. Днем они разговаривали о всяких пустяках, на ночь останавливались в маленьких тавернах, где заказывали две комнаты, или в домах, где спали на разных кроватях. Эллин не могла сказать, что хуже – мучиться сомнениями по поводу того, любит ее Джеймс или нет, или знать, что любит, однако ничем ей эту любовь не показывает.

Им осталось совсем недолго быть вместе, и Эллин уже заранее грустила об этом. Они пообедают у прелестного озера, любуясь возвышавшимися на другом берегу горами, после чего им предстоит последний отрезок пути. Скоро они будут в Торридоне, в окружении родных Джеймса, членов его клана и клана Дункана. А также Нейла, у которого свои планы относительно будущего брата.

Эллин устала от долгого путешествия, но с каждой милей они все ближе подъезжали к замку Карри, и все чаще ее охватывал страх и беспокойство. Что скажут о ней родственники Джеймса? Вдруг они не окажут ей теплого приема? Ведь она ему не жена и даже не любовница. Что, если, оказавшись среди своих, Джеймс женится ради политической выгоды?

Но не только это мучило Эллин. Она со страхом думала, что, приехав в Торридон, будет вынуждена написать письмо маме. Роуз наверняка придет в ужас, узнав, что произошло с ее дочерью, после того как она уехала из Нетерби, о предательстве Питни, о смерти Эвана, об исчезновении Бритты и Неда.

Придется написать письмо и Би, и предупредить ее. Столько событий произошло с тех пор, как она в последний раз видела свою двоюродную бабушку. Интересно, что произошло с Джоном, после того как он уехал от них? Присоединился ли к нему Том? Эллин тихонько помолилась, прося Господа, чтобы он не оставил своей милостью ее родных, а также Бритту и Неда.

«Пускай Вильгельм поскорее станет королем, – думала она. – Я хочу, чтобы тем, кого я люблю, не грозила опасность».

Эллин пыталась подавить страх, взметнувшийся в ее душе, когда она подумала о войне и о том, какие разрушения, страдания и беды она с собой принесет. Однако изменить ход событий было не в ее силах. Жизнь уже никогда не будет такой, какой была две недели назад. Ну что ж, она отправится в Гленгарри, к маме и сестрам, оставив Джеймса Маккарри и Торридон далеко позади. А вот домой, в Нетерби, она может никогда не вернуться, никогда не постоит на ступенях замка, не посмотрит на аллею, любуясь нежными, только что распустившимися на деревьях листочками весной и покрытыми морозным инеем ветками, когда наступит зима.

Эллин потрясла головой, чтобы отделаться от грустных мыслей, и спешно занялась подготовкой к обеду: развернула узелки с едой и принялась раскладывать ее на скале, призванной служить им с Джеймсом столом. Это был их последний совместный обед перед въездом в Торридон...

Поднимаясь на холм и ведя за собой лошадей, Джеймс улыбнулся Эллин.

– Детка, у тебя такой вид, будто ты каждый день обедаешь у озера в горной Шотландии. И надо сказать, очень красивый вид.

Эллин улыбнулась в ответ. А Джеймс, подходя к ней, подумал о том, что, будь он один, он бы пообедал, не слезая с лошади, а вот Эллин расстелила на скале скатерть, разложила на ней еду, словно все происходит в столовой какого-то замка, а не на маленькой поляне, с которой открывается вид на голубое озеро. Вид, конечно, изумительной, однако поляна – это все-таки не столовая.

Джеймс сел, прислонившись к дереву, вытянул ноги и покосился на Эллин, сидевшую рядом с ним. Ему не раз доводилось останавливаться в этом тихом местечке, но никогда еще на него не снисходили такой мир и покой.

Никто их не преследует, беспокойство за Нейла почти исчезло, особенно сейчас, когда они остановились у подножия горной долины, ведущей к озеру Мейри и землям Маклаудов. Джеймс должен был бы стремиться домой, однако он поймал себя на мысли, что вовсе туда не спешит. Вернувшись, он окажется среди людей, которые будут требовать его внимания. Начнутся бесконечные разговоры о войне и о подготовке к ней. Дункан наверняка уже рассказал его брату о совещании и о том, что клан Маккарри обязался поддерживать короля Якова. И Нейл, конечно, рассчитывает на то, что во время предстоящего совета брат будет на его стороне.

Эллин протянула ему еду. Эта женщина стала частью его жизни, и он не спешил делить свое время с другими.

– Расскажи мне о своей семье, – попросила Эллин.

– Что ты хочешь узнать?

– С кем мне предстоит познакомиться?

– С Нейлом. С Дунканом ты уже знакома. С мамой и бабушкой.

– Как зовут твою маму?

– Энни. Она, как ты знаешь, из клана Маккензи. А мою бабушку зовут Мейри.

– Какие они?

Джеймс улыбнулся:

– Бабушка у меня потрясающая. Она умеет заставить себя слушать. Дедушка всегда говорил, что это не он правит Торридоном, а она. А мама... С тех пор как умер отец, она сильно изменилась и всегда грустит. А раньше, когда отец был жив, они все время смеялись. Сейчас ее не узнать.

– Со дня смерти твоего отца прошло не так уж много времени. Может быть, она найдет в себе силы справиться со своим горем. Моя мама нашла мужа после смерти моего отца. Хотя на это ей потребовалось много лет, но она вернулась к жизни. А потом сделала самую страшную ошибку в жизни.

– Какую?

– Вышла замуж за моего отчима. Они никогда не были счастливы. Он постоянно уезжал из дома, и я слышала сплетни о том, что он ей изменяет. Моя мама очень несчастна.

– Почему же она вышла за него замуж?

Эллин спокойно встретила его взгляд.

– Увлеклась красивым лицом и обольстительными манерами.

– Вот уж чего я никогда не сделаю!

Эллин засмеялась:

– Я и не ожидала, что ты поймешь.

– А впрочем, я бы мог увлечься хорошеньким личиком. По правде говоря, я это уже сделал.

– И выжил?

– Пока да. Правда, я совсем недавно познакомился с этой девушкой. Посмотрим, что будет дальше.

Эллин вспыхнула и сделала вид, будто всецело поглощена едой. Понаблюдав за ней, Джеймс устремил взгляд на голубое небо его родного запада. Краски здесь ярче, горы выше, озера глубже, вода синее. Он дома... И то, что Эллин вместе с ним любуется красотами горной Шотландии, делает дорогу домой еще привлекательнее.

Джеймс прав, думала Эллин, идя следом за ним по узкой тропинке. Горная долина Торридона настолько красива, что дух захватывает: всюду деревья – рябины, березы и дубы, – сражающиеся с золотистыми соснами за место под солнцем. Вздымающиеся в небо горы просто словами не описать: высокие, холодные, древние.

Они шли, ведя за собой лошадей, привязанных друг к другу длинной веревкой, и Эллин с благоговением смотрела по сторонам, наслаждаясь открывшимся ей видом. Она слышала о том, как хороши, горы на западе, и даже видела их, когда они возвращались из Данфаллэнди. Они произвели на нее неизгладимое впечатление, но к той величественной панораме, что открывалась перед ней сейчас, она оказалась не готова. Каждая гора была, выше предыдущей, и каждая старалась заслонить, собой небо. Серые, коричневые, розоватые скалы устремлялись прямо к небесам, основания гор были испещрены скалистыми террасами, поросшими зеленым мхом и могучими деревьями. Над головой висел туман; медленно опускаясь на горы, он навевал на Эллин воспоминания о сказках, которые в детстве читала ей няня, – в сказках этих главными героями были тролли и эльфы. В таких местах, как эти горы, легко поверить в волшебных существ, легко представить себе, как они прыгают по скалам, наблюдая за ней и Джеймсом, медленно бредущим по тропинке.

Однако Джеймс, похоже, не замечал этих красот. Он шел, выпрямив спину, напряженно глядя по сторонам. Судя по всему, он не разделял ее настроения. Эллин смотрела, как внимательно он осматривает высокие деревья, и ей вдруг передалось его беспокойство. Вытащив из-за пояса отцовский пистолет, она проверила, заряжен ли он, после чего вернула его на место.

Не может быть, чтобы их преследовал Фрейзер. Джеймс убедил ее, Что это невозможно. Значит – Маклауды.

Проходя мимо, Нейл хлопнул Дункана по плечу.

– Иди за мной, – приказал он.

Кузен поднял голову, встал и направился за ним следом.

– Джеймс? – спросил Дункан, когда они шли по двору. Нейл кивнул. – Мы, полагаю, собираемся его встретить?

– Да, прежде чем это сделают Маклауды.

На конюшне Нейл приказал нескольким находившимся там мужчинам подготовиться к поездке, а через несколько минут они были уже на конном дворе. Рядом с лошадью Нейла стояла его бабушка и взволнованно смотрела на внука.

– Ты что-то почувствовал про Джейми? – тихо спросила она.

Нейл кивнул:

– Он возвращается домой.

– И это все?

– Нет. – Нейл вскочил в седло и, наклонившись, погладил старушку по руке. – Я должен ехать, бабушка, – ласково сказал он.

– И куда ты поедешь?

Нейл покачал головой:

– Пока не знаю, но скоро почувствую.

– Что ж, поезжай с Богом, Нейл, и возвращайся домой вместе с братом.

Нейл невесело улыбнулся:

– Я постараюсь.

Он развернул лошадь к воротам, бросил взгляд на Дункана и поскакал со двора, его люди мчались за ними следом. Он просматривал счета вместе со своим управляющим, когда смутное беспокойство за брата сменилось откровенным страхом. Джеймс возвращается домой, но кто-то подстерегает его на пути. Нейл не сомневался в том, что это Маклауды. Им, безусловно, захочется отомстить его брату. «Джейми, – мысленно обратился он к брату, – я еду к тебе».

Эллин хранила молчание уже довольно долгое время, и когда Джеймс обернулся, чтобы взглянуть на нее, он заметил в ее глазах тревогу: она почувствовала опасность. Она шла за ним уже много миль, ведя под уздцы лошадей, замыкавших колонну, и Джеймс остановился и протянул Эллин руку. Она подала ему свою, и Джеймс, поднеся ее к губам, поцеловал ей пальчики и тихо прошептал:

– Достань пистолет, детка. – Он указал на скалы, подступавшие к самому краю тропинки. – Если Маклауды задумали на нас напасть, они сделают это здесь.

Эллин вытащила оружие и показала ему.

– Хорошо. А сейчас я хочу, чтобы ты вернулась туда, где деревья растут прямо возле дороги. Спрячься за ними, Эллин, и не высовывайся. Ничего не говори и не шевелись, пока я тебя не позову. И сделай так, чтобы твоя лошадь тоже вела себя тихо.

– Я хочу остаться с тобой.

– Нет. Сейчас я пущу лошадей вперед, и если ничего не произойдет, позову тебя. Если же на меня нападут, я хочу, чтобы с тобой ничего не случилось. Там они тебя не найдут.

– Джеймс, но ты же не можешь один сражаться с несколькими воинами!

– Я и не буду один. – Он криво усмехнулся. – Нейл спешит мне на помощь.

Эллин уставилась на него во все глаза:

– Откуда ты знаешь?

– Не знаю откуда, но то, что он едет, это точно. Нам нужно продержаться совсем чуть-чуть, Нейл скоро будет здесь. А может быть, и Дункан.

– Тогда давай вместе спрячемся за деревьями.

Джеймс покачал головой:

– Чтобы Нейл увидел, что я прячусь? Этому не бывать! – И когда Эллин захотела возразить, он прижал к ее губам палец, потом наклонился и поцеловал ее. Поцелуй получился страстным и долгим. Наконец Джеймс медленно отстранился от Эллин. – А теперь иди, детка, пока я не забыл, что я должен делать. – Он кивнул на деревья, и Эллин, выждав несколько секунд, повернулась и направилась туда, ведя за собой лошадь.

Нейл остановился, глядя на простиравшуюся перед ним дорогу. Поравнявшись с ним, Дункан тоже остановился.

– Маклауды нападут здесь, – заявил Дункан.

– Это наша земля, – буркнул Нейл.

– Да, и тем не менее ты знаешь, что я прав. – Он вздохнул. – Думаю, сейчас не время напоминать тебе, что совсем недавно ты разорил и поджег пять фермерских домов Маклаудов?

Хмыкнув, Нейл оглядел горную долину – нет ли на ней врагов.

– Ты хочешь отправить несколько человек наверх? – спросил Дункан и, прикрыв глаза от солнца, взглянул на поднимающийся над дорогой склон горы.

– Да. – Нейл покосился на Дункана. – Хочешь идти с ними?

Дункан кивнул:

– Правильное решение. А что будешь делать ты?

– Подожду немного и понаблюдаю, а когда увижу, что ты добрался до нужного места, поеду по дороге. Следи за нами.

– Я подам тебе сигнал. Мы их разобьем наголову, если они и в самом деле там.

– А если их нет, молодежь потренируется, им это не помешает.

Дункан тихонько засмеялся и начал собирать людей. Нейл бросил взгляд на вьющуюся по долине дорогу. Он знал, где ожидать Маклаудов: вон за тем поворотом. Этот поворот был прикрыт деревьями и камнями – идеальное убежище для вооруженных воинов, собирающихся напасть на одиноких путешественников.

Именно в этом месте Маклауды напали на молодого Алистэра Маккарри, возвращавшегося из Инвернесса, и здесь Алистэр убил внука вождя Маклаудов, после чего едва не расстался с жизнью. Произошло это тридцать лет назад, но ни одна из сторон этого не забыла. «Поворот смерти» – так много лет назад назвал этот поворот прорицатель Браан, который предсказал, что придет день, когда Алистэр убьет здесь человека, и за этот поступок спустя годы его родные отомстят его сыновьям и внукам.

Но только не сегодня, решил Нейл. Если сегодня и суждено кому-то умереть, то пусть это будут Маклауды.

Внезапно за деревьями, как он и предвидел, мелькнули три тени. Трое мужчин крадучись пробирались к деревьям, растущим над дорогой, чтобы укрыться за ними. Спустя несколько секунд к ним присоединилось еще трое. Рано, осадил себя Нейл, Дункан еще не доехал.

Медленно текли минуты, и наконец Нейл заметил отблеск стального оружия. На скале, возвышающейся прямо над головами Маклаудов, стоял Дункан со шпагой в руке. Он обожал вот так, открыто бросать вызов врагам. Нейл улыбнулся и натянул вожжи. «Джеймс, – мысленно обратился он к брату, – я здесь». И он медленно двинулся вперед, сделав знак своим людям следовать за ним.

За поворотом он увидел сначала одну лошадь без седока, потом другую, третью, четвертую... Маклауды выскочили из своего укрытия, оглашая окрестности воинственными криками, и помчались вниз по склону, люди Дункана бросились за ними. Испуганные лошади заржали и сбились в кучу, загораживая дорогу. Не ожидавшие ничего подобного, Маклауды остановились, изумленно переглядываясь. Нейл усмехнулся и пустил лошадь галопом.

Эллин услышала воинственные крики сначала справа от себя, потом с дороги внизу. Джеймс, подумала она. Его голос, сначала громкий, заглушающий топот копыт, становился все тише и тише, по мере того, как он продвигался вперед. И тот же крик донесся из маленькой горной долины, где дорога уходила вверх и пряталась за деревьями. Должно быть, эхо, решила Эллин.

Она стояла, закрывая рукавом нос лошади, но вскоре поняла: можно убрать руку – в таком шуме, даже если лошадь начнет ржать, все равно ее не услышат. Воинственные крики, доносившиеся из-за поворота, оглушили ее. И вдруг наступила тишина. Эллин шагнула вперед, напряженно прислушиваясь. Ни звука. Тогда она начала молиться. Прошла, казалось, целая вечность. Наконец с дороги донеслись мужские голоса, потом веселый смех.

Голосов было два, и один из них принадлежал Джеймсу.

– Эллин, детка! – крикнул Джеймс. – Выходи. Познакомься с моим братом.

 

Глава 11

Отодвинув от лица ветки, Эллин вышла из своего укрытия и увидела стоявших перед ней двух мужчин. Они были похожи друг на друга как две капли воды: одинаковый рост, одинаковые иссиня-черные волосы, откинутые со лба, одинаковые ярко-синие глаза, смотревшие сейчас на нее. Даже стояли братья в одинаковой позе – широко расставив ноги.

Нейл был одет дорого, но без претензий на роскошь: темно-оранжевая рубашка, длинные клетчатые штаны, какие обычно носят шотландские горцы, на плечо накинут плед. Однако брошь, с помощью которой плед застегивался на плече, была украшена драгоценными камнями, рукоять шпаги, которую он держал в руке, сверкала золотом, а башмаки были отличного качества.

Стоявший рядом с ним Джеймс выглядел довольно жалко. Эллин подозревала, что и ее собственный вид не вызывает восхищения: растрепанные волосы, заляпанная грязью юбка. Плотно запахнувшись в плащ, она направилась к братьям. Оба пристально смотрели на нее, слегка вскинув головы. Наконец Джеймс двинулся к ней, широко улыбаясь, и, взяв Эллин за руку, повел ее к Нейлу, который наблюдал за ними с бесстрастным лицом.

Странно было видеть, чтобы одно и то же лицо было одновременно восторженным – лицо Джеймса – и бесстрастным – лицо Нейла. По лицу старшего брата Эллин не могла понять, радует его ее присутствие или нет. Окинув ее взглядом с головы до ног, он повернулся к Джеймсу и что-то сказал по-гэльски.

– Эллин, – произнес Джеймс, подводя ее к Нейлу, – познакомься. Это мой брат Нейл.

– Рада с вами познакомиться, лорд Торридон, – поклонилась Эллин.

– Добро пожаловать, мисс Грэм. – Глаза Нейла, несмотря на радушное приветствие, оставались холодными, а тон, каким он его произнес, был почти грубым.

Джеймс рассказал Эллин, что они победили Маклаудов, взяли их в плен, никому не причинив никакого вреда, и Эллин кивнула, черпая силы в его прикосновении. Она решила понаблюдать за Нейлом, как он только что наблюдал за ней, а уже потом делать выводы...

Появился Дункан, ведя за собой несколько человек. Он поздоровался с Джеймсом и Эллин, обнял их по очереди, радушно улыбаясь. Однако улыбка исчезла с его лица, когда Джеймс рассказал ему о последней атаке Фрейзера.

– Нужно мне было с вами остаться, – проворчал Дункан.

Джеймс покачал головой:

– Незачем, Дункан. Со мной были люди Данди и Нед.

Дункан кивнул:

–Это верно, и все-таки мне нужно, было остаться. Нед еще совсем мальчишка. А что с Грантом? Он жив?

– Нет, – покачал головой Джеймс.

– Дэвид сбежал, когда на нас напали, – объяснила Эллин.

Дункан с недоумением взглянул на нее:

– Грант? Вот уж никогда бы не подумал!

– А я подумал, – вставил свое слово Джеймс.

– Рад, что вы оба остались живы, – улыбнулся Дункан. – Жаль людей Данди и Бритту с Недом.

– Может быть, Бритта и Нед еще живы? – с надеждой в голосе произнесла Эллин.

Нейл насмешливо фыркнул.

– Иногда происходят странные вещи, – невозмутимо сказала она. – Всякое может случиться.

– Это уж точно, – отозвался Нейл, язвительно улыбаясь. Круто повернувшись, он направился к своим людям, на ходу бросив через плечо какую-то фразу.

– Что он сказал? – спросила Эллин у Джеймса.

Тот смотрел вслед брату, и в глазах его светилось беспокойство.

– Он сказал, чтобы мы ехали домой, – ответил они, улыбнувшись, добавил: – Пойдем, детка, тебя ждет ванна.

Дункан потрепал ее по плечу:

– Нейл сейчас раздражен. У нас произошла небольшая стычка с Маклаудами.

Они тронулись в путь, и Дункан принялся рассказывать ей о сегодняшних событиях, однако Эллин слушала, его вполуха. Она была рассержена и испугана. Почему Нейл невзлюбил ее с первого взгляда? И как такое может быть, что он абсолютно не похож на брата? И что это означает для них с, Джеймсом?

Джеймс с Нейлом ехали впереди, за ними Эллин с Дунканом. Люди Нейла скакали позади с пленными Маклаудами. Братья практически не разговаривали друг с другом, однако обменивались взглядами так часто, что Эллин поняла – они таким образом мысленно общаются.

– Дункан, – спросила она, – неужели они настолько хорошо друг друга знают, что им даже нет нужды разговаривать?

Несколько секунд понаблюдав за близнецами, Дункан рассмеялся:

– Да! Они постоянно так себя ведут. С ума сойти можно. Лучше бы уж пользовались словами.

– Так, значит, я правильно догадалась – они сейчас разговаривают?

Дункан кивнул:

– Да, взгляните. Джеймс сказал что-то такое, что удивило Нейла. Он поднял одну бровь. А сейчас он взглянет на Джеймса. Видите? Джеймс ему что-то ответил, это видно по тому, как нахмурился Нейл. И при этом никто из них не проронил ни слова. Сколько я их знаю, они всегда так разговаривают. – Повернувшись, он взглянул на Эллин: – Я всегда задавал себе вопрос: кто сможет разорвать существующую между ними связь?

– А почему вы считаете, что ее должны разорвать?

– Нейл очень озабочен чем-то.

Эллин тряхнула головой, отбрасывая назад волосы.

– Слово «озабоченный» на гэльском языке означает «грубый»?

Дункан фыркнул:

– Вижу, он вам не слишком понравился.

– Верно.

– Дайте ему время, детка. У Нейла доброе сердце.

– Я не заметила ни доброго сердца, ни вежливого обхождения.

Дункан расхохотался в ответ.

Наконец они выехали с горной равнины и поскакали вдоль озера Торридон на запад. Солнце уже садилось, и в его лучах склоны гор, кольцом опоясывающих озеро, сверкали как золото. Озеро было огромным, продолговатой формы и испещрено островками, а у подножия темных гор то тут, то там притулились домики фермеров. Дункан объяснил Эллин, что это озеро называется верхнее озеро Торридон. Оно вливается в озеро Шалдэг, потом оба они поворачивают на север и впадают в море.

На покрытых галькой берегах кипела жизнь. Местные жители занимались своими делами, однако не забывали поздороваться с проезжавшим мимо маленьким отрядом. На некотором расстоянии от берега стояли корабли, чуть ближе – самые разные лодки, а по воде сновали юркие шлюпки. Торридон процветал, его жители умели добыть себе пропитание, были сыты и, похоже, отличались неуемным любопытством. Вспомнив о том, в каком она сейчас виде, Эллин попыталась пригладить рукой волосы и поправила заляпанные грязью юбки.

– Ты выглядишь великолепно, детка, – успокоил ее Джеймс, поравнявшись с ней. Он улыбнулся Дункану, и тот сразу отстал от них.

– Я выгляжу просто ужасно, – пожаловалась Эллин. – Наверное, они все задают себе вопрос: кого ты привез домой?

– Эллин, – произнес Джеймс, понизив голос, – ничье мнение меня не интересует. Я полагаюсь только на свое, а ты для меня самая красивая. Так что выше голову, детка, и не обращай внимания на дурное настроение Нейла. Со временем он будет с тобой вежлив.

– Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня у вас возникли проблемы.

Джеймс ухмыльнулся:

– Они не возникнут, не беспокойся.

Он показал на деревню, которая виднелась впереди, рассказал, как она называется, когда была построена, потом обратил внимание Эллин на красивые горы, возвышающиеся по обоим берегам озера, и она улыбнулась, чувствуя, что настроение ее улучшается.

Многие жители деревни здоровались с Джеймсом и задавали ему какие-то вопросы на гэльском языке. Эллин ничего не понимала, однако догадывалась, что они спрашивают его о том, чем закончилось совещание в Данфаллэнди, и поздравляют с возвращением домой. Должно быть, они спрашивали его и о ней, потому что часто слышала свое имя и имя Данди. Деревенские жители ей улыбались, она улыбалась в ответ, а когда к ней обращались, здоровалась по-английски.

Впереди скакал Нейл, он разговаривал о чем-то со своими подданными, смеялся чему-то и весело им улыбался. «Как же они с Джеймсом похожи!» – подумала Эллин, когда Нейл на минутку остановился и принялся что-то объяснять стоявшим на обочине дороги людям. Просто невероятное сходство. Неудивительно, что еще в Данфаллэнди вожди, не задумываясь, приняли одного близнеца за другого. Она услышала, как Нейл произнес ее имя, и встретилась с ним взглядом. Он кивнул, но не улыбнулся, и Эллин почувствовала смутное беспокойство, а потом раздражение. Нейл к ней явно присматривается и дает понять, что не потерпит, чтобы она встревала между ним и его братом. Эллин гордо вскинула голову. Похоже, Нейл Маккарри не привык делиться.

Они обогнули мыс, и взору Эллин открылся замок Карри. Она не смогла сдержать восхищенного возгласа. Огромный, величественный, он был построен на мысе, гораздо большем, чем тот, который они только что обогнули, и, казалось, заслонял собой все небо. Стены его были возведены из того же розового песчаника, что и возвышавшиеся вокруг горы. Создавалось впечатление, что замок взмывал в небо прямо из скалы.

Его четыре круглые башни были соединены высокими стенами, стоящими на самом краю утеса, К воротам вела узкая дорожка. В лучах заходящего солнца замок четко вырисовывался на фоне темнеющего неба, представляя собой восхитительное и вместе с тем навевающее страх зрелище.

Эллин слышала о западных крепостях, о том, как они неприступны и как удобны для живущих в них людей. И неожиданно на нее нахлынули жуткие рассказы о шотландских горцах, о совершаемых ими набегах и их буйном темпераменте. Эллин поплотнее завернулась в плащ: солнце уже почти село, и стало гораздо холоднее. Что она делает здесь, на самом краю земли?

По обеим сторонам крутой дороги, ведущей к замку, стояли дома, а на последнем участке их сменили длинные красные валуны, испещренные выдолбленными на них странными символами, спиралями и замысловатыми рельефными украшениями. У больших ворот они остановились. Задрав голову, Эллин смотрела, как стражники открывают ворота, размышляя над тем, что ждет ее за высокими стенами замка – теплый прием или такой же холодный, какой ей оказал Нейл.

Дорога дважды свернула, и они оказались перед вторыми воротами, не менее мощными, чем первые. Процедура повторилась, и первое, что увидела Эллин, когда ворота открылись, – дуб, росший на самом краю скалистого утеса. Его расщепленный надвое ствол тянулся к небу. Сквозь голые ветви проглядывала водная гладь озера, а за ней – гора, которая, как рассказал Джеймс, носит название Бен-Карри. На ветвях дуба уже начали набухать почки, кое-где они лопнули, и показались бледно-зеленые листья, едва заметные на фоне обгоревшей коры.

У Эллин перехватило дыхание. В Инвернессе легенда казалась забавной, чем-то вроде детской сказочки, но здесь, в тени огромного дуба с двумя стволами, она ощутила себя частью древней истории. Она взглянула на Джеймса – он о чем-то разговаривал с Дунканом – и встретилась взглядом с Нейлом. Тот не спеша кивнул, словно понимая ее чувства, и, чуть улыбнувшись, отвернулся. Эллин облегченно вздохнула: похоже, она только что выдержала проверку.

За вторыми воротами замка оказался просторный внутренний двор, застроенный небольшими домиками, из которых при виде их выбегали люди. Слева, на самом краю мыса, стояла древняя крепость с двумя крыльями, каждое высотой в четыре этажа, и оба этих крыла смотрели прямо на воду. Замок был окружен стенами, укрепленными брустверами, которые охраняли даже сейчас, когда лорд замка Карри был дома.

Нейл, соскочив на землю, отдал приказ своим людям, и они бросились к пленным и лошадям. Потом он с Дунканом направился к низенькому строению, стоявшему в самой дальней части внутреннего двора, а Джеймс помог Эллин спешиться и на секунду прижал ее к себе.

– Мне нужно помочь Нейлу с пленными, детка, – прошептал он. – Подожди здесь, я скоро вернусь. И ничего не бойся.

– Я и не боюсь, – улыбнулась Эллин.

Рассмеявшись, он сжал ее руку и последовал за пленными, которых люди Маккарри вели к зданию, где уже находились Дункан и Нейл. Один из конюхов снял с лошади ее сундучок, поставил рядом с ней на землю и увел лошадь. Эллин осталась одна в толпе людей, бросавших на нее любопытные взгляды. Некоторые женщины улыбались ей, однако ни одна с ней не заговорила. Эллин оставалось только ждать, когда вернется Джеймс.

Через несколько минут мощные двери замка распахнулись, и в них показалась седовласая женщина. Постояв немного, она не спеша направилась через двор к Эллин, внимательно разглядывая ее. Невысокого роста, хрупкая, она держала спину очень прямо и шла, гордо вскинув голову. Когда она подошла ближе, Эллин заметила, что глаза у нее точь-в-точь как у Джеймса и Нейла – ярко-синего цвета.

Не доходя нескольких шагов до Эллин, она улыбнулась и протянула к ней руки:

– Добро пожаловать в Торридон. Меня зовут Мейри Маккарри.

Улыбнувшись в ответ, Эллин взяла ее руки и удивилась силе, которая в них сохранилась. Это была бабушки близнецов.

– Спасибо за радушный прием, мадам, – поблагодарила Эллин. – Меня зовут Эллин Грэм.

– Я знаю. – Старушка оглядела Эллин. – Дункан рассказал мне о вас. Вы кузина Данди. Девушка, которую Джейми и Дункан спасли от смерти.

Эллин кивнула:

– Да. И не один раз.

– В таком случае я вдвойне рада видеть вас в нашем доме, ведь вы так настрадались. Входите же скорее, входите. На улице холодает, да и вы, должно быть, устали с дороги. Расскажите мне о своих приключениях, и как получилось, что вы приехали к нам, а не в Гленгарри.

* * *

Джеймс стоял рядом с Нейлом и Дунканом и наблюдал за тем, как связывали арестованных. Нейл не стал помещать их в старую подземную тюрьму, а посадил в камеру, которую их дедушка приказал соорудить в дальнем конце конюшни. Маклауды будут содержаться под стражей, но обращаться с ними будут вежливо, чего, по мнению Джеймса, они не заслуживают. Он высказал свое мнение Нейлу. Однако брат объяснил свой поступок тем, что не желает обострять отношения с Маклаудами из Гэрлока: война с ними лишь отвлечет его внимание от другой войны – с востока.

Джеймс понимал, что Нейл прав, но все равно никак не мог успокоиться: ярость оттого, что Маклауды собирались расправиться с ним и Эллин, раздирала его на части. И теперь он стоял в дверях камеры, вглядываясь в лица фермеров, которые хотели их уничтожить. Пленные старательно отводили взгляды.

– Хорошо было, в старину, когда мы просто, убивали тех, кто намеревался причинить нам зло, – заметил Дункан, подходя к нему и становясь рядом.

Пленные сделали вид, будто не слышат.

Джеймс кивнул:

– Совершенно с тобой согласен.

– Такое и сейчас может случиться, – добавил Нейл. – Все зависит от того, что произойдет в ближайшем будущем. – Наклонившись к решеткам, он крикнул: – Маклауды, если я решу сохранить вам жизнь, а вы после этого вновь осмелитесь угрожать кому-то из нашего клана или покуситесь на наше имущество, я задушу вас собственными руками! Вы пытались убить моего брата, и я это не скоро забуду. Понятно?

Мужчины кивнули.

– Хорошо, – кивнул Нейл. – Я хочу, чтобы все вы знали об этом.

И, повернувшись, он вышел во внутренний двор, а Джеймс и Дункан последовали за ним. Когда он остановился, Джеймс подошел к нему и долго смотрел ему в глаза, читая его мысли.

Джеймс видел, что брат хочет извиниться перед ним за то, что так невежливо повел себя с Эллин. По дороге домой они повздорили. Джеймс был обижен, что Нейл отнесся к ней с таким пренебрежением. Нейл не стал извиняться, однако было видно, что его поразил тот пыл, с каким Джеймс на него накинулся. И теперь он решил с ним помириться. Джеймс не был уверен, что поступает правильно, однако ему не хотелось обсуждать Эллин.

Он и сам удивился, что впал в такую ярость. Но он не сомневался, что брат отнесется к Эллин с симпатией или хотя бы проявит обычную вежливость, и уж никак не ожидал, что он будет так груб. И когда Эллин, удивленная холодным приемом, с испугом отшатнулась от Нейла, Джеймса охватила такая ярость, какой он от себя не ожидал. Ему и раньше доводилось злиться на брата, но ярости он никогда не испытывал.

А теперь Нейл смотрел на него, пытаясь понять, о чем он думает. Впервые в жизни Джеймс закрылся от брата, отказываясь отвечать на его вопросы. Нейл хотел знать, почему Эллин приехала сюда и какого рода отношения связывают ее и Джеймса. Этого Джеймс и сам не знал. Но вот что он никому не позволит ее обижать, знал совершенно точно.

Бабушка близнецов вела ее по старой части замка, а Эллин с удивлением оглядывалась по сторонам. Они вошли через двери высотой почти пятнадцать футов, открытые специально ради приезда Джеймса, как сообщила Эллин Мейри. Она провела ее в зал, построенный, должно быть, много веков назад. В дальнем конце его находилось арочное окно, из которого открывался вид на озеро. Мейри остановилась перед ним.

– Это одно из моих любимых мест, – сказала она. – Помню, как я стояла здесь в тот день, когда у меня родился сын, отец Джеймса и Нейла, и думала, каким же он вырастет. Разве могла я тогда подумать, что мне придется его пережить. – Она покосилась на Эллин: – Вы приехали в дом, где царит траур.

Эллин кивнула:

– Я знаю. Примите мои соболезнования, мадам.

– Моя невестка Энни до сих пор не может прийти в себя. И если она замолкает на полуслове или вдруг начинает плакать, всем все становится ясно.

– С моей мамой было то же самое, когда умер отец. Я знаю, как ей сейчас трудно. И вам тоже, леди Торридон.

– Когда умер мой муж, я думала, что настал конец света. Мне потребовались годы, чтобы немного прийти в себя, но все равно такой, какой я была прежде, я уже не стала. Но то, что не стало Алистэра, выше моего понимания. Я до сих пор не могу поверить, что его с нами нет. Утром просыпаюсь и жду, что, сейчас его увижу. – Она вздохнула и вытерла навернувшиеся на глаза слезы. – Но жизнь продолжается, детка. Теперь Нейл стал лордом, а Джейми и Дункан ему помогают.

Эллин улыбнулась:

– Джеймс очень серьезно относится к своим обязанностям.

– Да. И Дункан тоже, хотя, глядя на него, всегда веселого, этого никогда не скажешь. – Мейри улыбнулась Эллин: – Пойдемте, мисс Грэм, расскажете мне, что случилось с вами после того, как Дункан от вас уехал. И пожалуйста, называйте меня Мейри. Сейчас Энни – леди Торридон, а скоро ею станет жена Нейла. Я предпочитаю, чтобы меня называли по имени, девочка.

– Спасибо. В таком случае вы, пожалуйста, зовите меня просто Эллин.

– Именно это я и собираюсь делать. А теперь пойдемте, поищем Энни.

Мейри привела Эллин в уютный уголок большого зала, где у камина сидела мать близнецов и смотрела на яркие язычки пламени. Улыбнувшись, Мейри наклонилась к невестке.

– Энни, дорогая, – произнесла она, – это Эллин Грэм, девушка, о которой рассказывал нам Дункан. Это они с Джеймсом спасли ее от разбойников. Она приехала в Торридон с нашим Джейми, вместо того чтобы отправиться в Гленгарри.

Энни Маккарри подняла голову и встретилась взглядом с Эллин. Глаза ее были полны печали. Протянув ей руку, она улыбнулась:

– Добро пожаловать, детка. Мы не знали, что вы приедете, но мы вам очень рады. А где мальчики, Мейри?

– Уже идут, моя хорошая. Они захватили в плен несколько человек из клана Маклаудов, – объяснила Мейри, усаживаясь в кресло и указав Эллин на соседнее. – Мы немного побеседуем, Эллин, пока не придут ребята, а потом покажем вам вашу комнату. Вам наверняка захочется принять ванну, верно?

– Вы читаете мои мысли, мадам! – рассмеялась Эллин. – Я бы все на свете отдала за горячую ванну.

Энни грустно улыбнулась:

– В таком случае вы непременно это сделаете. А теперь расскажите нам, если не возражаете, как получилось, что вы попали к нам, вместо того чтобы быть сейчас дома?

Сначала вопросы задавала Мейри: про дом Эллин, ее родных, про Джона, про поездку в Данфаллэнди и нападение Фрейзера. Эллин рассказала все, не упуская ни одной детали, когда им хотелось узнать подробности. Про Джеймса никто не спрашивал, однако когда Эллин заметила, какой он храбрый и добрый, Энни с Мейри переглянулись. В бабушкиных глазах вспыхнули веселые искорки, по глазам же матери можно было прочесть, что она искренне радуется такой высокой оценке моральных качеств своего сына.

Когда вошел Джеймс, Энн словно проснулась от спячки. Издав радостный возглас, она вскочила, обняла его, принялась гладить по спине, приговаривая, как она рада, что он вернулся домой, и все время спрашивала, как он себя чувствует.

Джеймс ласково обнял мать.

– Я прекрасно себя чувствую, мама. Не волнуйся.

– Я так беспокоилась, когда Дункан рассказал нам о Фрейзере, – пожаловалась Энни. – Кто он? Почему желает Джону Грэму смерти?

Джеймс пожал плечами:

– Не знаю, мама, но он очень упрям.

– Если ему снова захочется покуситься на жизнь Данди, он может примкнуть к тем, кто поддерживает Вильгельма, – высказалась Мейри.

– Не сомневаюсь, что это он уже сделал, – усмехнулся Джеймс. – Так, значит, вы наконец познакомились с Эллин?

– Я привела ее в дом, – сообщила Мейри. – Как тебе могло прийти в голову бросить девочку одну посреди двора?

– Но я собирался за ней вернуться, бабушка, – возразил Джеймс, покраснев.

– Ну ладно, нет худа без добра. Мы тут славно побеседовали, дожидаясь вас. А вот и мальчики! – воскликнула она, когда в комнату вошли Дункан с Нейлом.

Эллин заметила, что Нейл взглянул на Джеймса, но тот спокойно встретил его взгляд, а потом посмотрел на нее. Эллин глубоко вздохнула. Она не хотела встревать между братьями, но, похоже, уже сделала это. Дункан плюхнулся в кресло напротив.

– Ну что, мисс Грэм, – обратился он к Эллин, – останетесь погостить здесь, или вам так понравилось путешествовать, что вы тотчас же вновь тронетесь в путь?

Эллин засмеялась:

– Мне бы хотелось ненадолго остаться.

– Мы будем счастливы видеть вас у себя, – сказала Мейри.

Во время ужина Нейл не спускал с Эллин глаз, наблюдая за тем, как брат вслушивается в каждое произнесенное ею слово, как низко склоняется к ней, как Эллин улыбается и по любому поводу касается его руки. Дункан оказался прав: эта девица околдовала брата.

Нейл почесал подбородок. Как получилось, что эта женщина за столь короткое время приобрела над братом такую власть?

Мама рассказывала о том, как они познакомились с отцом, и улыбалась сквозь слезы. Эллин ласково коснулась ее руки и получила в награду благодарный взгляд. Он должен бы быть чрезвычайно доволен собой сегодня, думал в это время Нейл. Маклауды разбиты наголову, его воины живы благодаря Джейми, и теперь есть повод встретиться с вождем их клана – он уже давно хотел это сделать, – чтобы убедить его покончить с враждой.

Он не сомневался, что Джейми тоже заинтересован в этом – ему и в голову не приходило, что какая-то девчонка, о которой ему рассказал Дункан, отвлечет его от столь важных дел. Мало этого – еще и явится в их дом! Когда Джейми окликнул ее, и она вышла из-за деревьев в рваной, грязной юбке, с чумазым лицом, растрепанная и испуганная, он и предположить не мог, что брат в нее влюбился. А он представил ему Эллин Грэм так, словно красивее и дороже ее для него на всем белом свете никого нет.

Теперь она помылась, и Нейл вынужден был признать, что она и в самом деле красавица и, если кто-то предпочитает брюнеток, ею вполне можно увлечься. Сам он испытывал слабость к блондинкам или рыжеволосым, а не к жительницам южной Шотландии, скучным и блеклым. Ее замечания о политической ситуации в стране были умными и точными. Она была очень внимательна к Джеймсу, добра к маме, неустанно восхищалась замком и отвечала веселым смехом на шутки Дункана.

Дункану, похоже, она тоже нравится. А бабушке? Взглянув на нее, Нейл оторопел: Мейри задумчиво смотрела на него. Он покраснел от смущения. Бабушка наверняка догадалась, о чем он думает, – он ревновал. И ревновал не к самой Эллин – пускай Джейми забирает ее, если ему так хочется, – а к тому, что она всецело завладела вниманием брата.

С тех пор как заболел отец, у них с Джейми и Дунканом вошло в привычку за бутылкой виски обсудить, что им предстоит сделать завтра. Частенько они засиживались за полночь, и Нейл ждал, что когда Джейми вернется домой, они возобновят свои посиделки. Им было что обсудить. Но похоже, сегодня намерения брата были совсем другими.

Нейл отдавал себе отчет, что ведет себя невежливо. Он должен радоваться, что Джейми нашел женщину, которая ему понравилась. Ни о какой свадьбе или помолвке речи нет, так что, быть может, это увлечение пройдет так же быстро, как и началось. Это было бы лучше всего. И Сифорты, и Маклауды желают заполучить Джейми для своих дочерей. Сам Нейл собирался жениться на девушке из клана Маккензи и рассчитывал, что Джейми возьмет в жены девицу из клана Маклаудов, и это помогло бы ему подчинить воинственных Маклаудов из Гэрлока.

Он и помыслить не мог, что девчонка из рода Грэмов вскружит его брату голову. Девчонка с востока! Внезапно ему так явственно вспомнились эти слова, как будто кто-то произнес их вслух. «Эллин Грэм с востока». Нейл выпрямился, по спине у него пробежал холодок. Сам он, быть может, и женится на девице из клана Маккензи, но Джейми, как он подозревал, никогда не возьмет в жены девушку из клана Маклаудов.

Нет, поклялся Нейл, он заставит его жениться, потому что это будет выгодно клану. Нужно только поскорее отправить эту девчонку в Гленгарри.

Эллин вздохнула и в очередной раз перевернулась на другой бок. Она очень устала, постель была мягкой, комната – чистой и со вкусом обставлена. Перед ужином она приняла ванну, так почему же ей не спится? Ужин длился долго, однако соскучиться Эллин не успела: Энни рассказывала о своем покойном муже, Дункан сыпал шуточками и как бы мимоходом сообщил Джеймсу о том, что произошло в Торридоне за время его отсутствия. Разговор то и дело возвращался к сегодняшней политической обстановке, и часто слышались рассуждения о том, что их ждет в ближайшем будущем. Ho не эти разговоры не давали Эллин заснуть, а то, что Нейл наблюдал за ней во время еды, почти не отрывая от нее глаз. Сначала она этого не заметила, всецело поглощенная рассказами мамы и бабушки Джеймса. Но всякий раз, стоило ей взглянуть на тот конец стола, где сидел Нейл, она видела обращенный на нее пристальный взгляд. И вскоре она почувствовала себя так неуютно, что уже не в силах была его игнорировать. Нейл почти с ней не разговаривал и задал лишь один вопрос: почему она сочла необходимым в одиночку отправиться в Данфаллэнди.

Пока она пыталась объяснить, почему решила во что бы то ни стало предупредить Джона о готовящемся против него заговоре, Джеймс под столом нащупал ее руку и крепко сжал, а потом назвал ее смелой девушкой. Мейри, тоже наблюдавшая за ней во время еды, хотя и не так пристально, как Нейл, поддержала Джеймса.

После ужина они вышли в зал, где уже собрались представители клана Маккарри. Джеймс познакомил ее со всеми, радостно улыбаясь и то поддерживая Эллин под локоток, то поглаживая по спине. Весь вечер он не отходил от нее ни на шаг, однако со времени их приезда им ни разу не удалось побыть вдвоем.

Нужно сказать, родные Джеймса радушно приняли ее в своем доме. Энни и Мейри, несмотря на придирчивые расспросы, вели себя с ней мило и дружелюбно. Эллин не сомневалась, что они задаются вопросом, какие отношения связывают ее с Джеймсом, и была абсолютно уверена, что Джеймса уже подвергли скрупулезному допросу. Дункан же во время ужина оставался верен себе: улыбался до ушей, шутил и весело хохотал.

Но вот кто вызывал в ней тревожные чувства, так это Нейл. Нет, он говорил правильные слова, какие от него все ждали услышать, часто поднимал бокал за счастливое возвращение Джеймса и прибытие Эллин и смеялся там, где требовалось. Он больше ни разу не позволил себе такой грубости, как во время их первой встречи, но всякий раз, когда он смотрел на нее, взгляд его становился ледяным. А смотрел он на нее постоянно. Эллин догадалась, что он не хочет, чтобы она оставалась в их доме, однако никак не могла понять причины.

А впрочем, чего она ожидала? Что семья Джеймса в первый же день примет ее, совершенно чужого человека, как родную? Глупо и нелепо рассчитывать на это, убеждала себя Эллин, вновь поворачиваясь на другой бок. Завтра она напишет маме, Би и расскажет им обо всем, что с ней произошло.

Когда же она их снова увидит? Торридон находится так далеко от их дома. Она, должно быть, была не в себе, когда согласилась сюда приехать. До Гленгарри путь неблизкий, а Нетерби и вообще расположен на другом краю света. Сев в кровати, она раздвинула полог и взглянула в окно на ночное небо, освещенное мириадами звезд.

– Эллин Грэм, – прошептала она, – что ты здесь делаешь?

 

Глава 12

Джеймс сердито расхаживал взад-вперед по комнате. Сославшись на усталость, он отправился наверх, вместо того чтобы остаться с Нейлом и Дунканом и скоротать время в приятной беседе. Он и в самом деле устал и никак не мог собраться с мыслями. Он все еще сердился на Нейла, все еще никак не мог простить ему, что тот встретил Эллин так грубо.

Правда, в течение всего вечера поведение брата было безупречным, однако Джеймс слишком хорошо, его знал. Нейл не желает видеть Эллин в их доме. Что касается его самого, то он ее никуда не отпустит. Его бы воля, он продержал бы ее в Торридоне рядом с мамой и бабушкой до конца войны, зная, что никакая опасность ей здесь не угрожает.

А что потом? Он не мог представить себе жизни без Эллин, не мог представить, что она уедет в Гленгарри, и уж тем более не мог отпустить ее в Нетерби, к отчиму. За весь вечер им удалось обменяться лишь несколькими словами, и все время они находились в окружении людей. Он то и дело смотрел на нее, видел, что и она украдкой на него поглядывает, улыбался ей, однако этого ему было мало.

Какая же она сегодня красивая! Как идет ей это голубое платье, украшенное кружевами, прикрывающими грудь, как поблескивают в свете свечей ее волосы! А какая у нее царственная осанка! Какая она чудесная, великолепная, восхитительная! Он гордился ею, когда представлял своим родственникам, видел, как смотрели на нее мужчины, как женщины разглядывали каждую деталь ее туалета.

Их впечатлила не только ее красота: Эллин завоевала доверие своей искренностью и интересом к их жизни. Им нравился ее смех, добродушное подтрунивание над собой, когда у нее возникали трудности в общении с людьми, не говорящими по-английски. К тому времени, когда пришла пора пожелать всем спокойной ночи, обнаружилось, что она стала всеобщей любимицей, Маме и бабушке. Эллин определенно пришлась по душе. Дункану она уже давно нравилась. А вот Нейлу – нет.

Джеймс остановился у окна, глядя на поднимающийся над водой месяц. Поверхность озера Торридон казалась в тусклом свете иссиня-черной. С высоты создавалось впечатление, будто она неподвижна, однако Джеймс знал, что на глубине проходит сильное, скрытое от глаз течение, сродни тому, которое ощущает сейчас он сам. Отвернувшись от окна, Джеймс посмотрел на дверь. Он почувствовал, что Нейл просит его спуститься вниз, поговорить. Расправив плечи, Джеймс направился к двери. К чему откладывать разговор?

Нейл с Дунканом сидели у камина в кабинете Нейла, вытянув ноги к огню. Когда Джеймс вошел, они повернулись, однако вовсе не удивились его появлению.

– Спасибо, что пришел, – обронил Нейл.

Джеймс вскинул брови. Ага, значит, сегодня они желают вести себя официально? Что ж, Дункан будет доволен – сегодня братьям придется отказаться от молчаливого диалога. Налив себе виски, Джеймс уселся на свое обычное место. Некоторое время все молчали, наконец, Джеймс повернулся к брату.

– Как ты намерен поступить с Маклаудами? – спросил он. – Или надеешься, что я женюсь на какой-нибудь девице из их клана, и все проблемы сразу будут решены?

Нейл ухмыльнулся, и Джеймс почувствовал, как напряжение немного отпустило его. Все у них с Нейлом будет хорошо. Он правильно сделал, что пришел сюда.

– Я послал за их лордом, – ответил Нейл. – Посмотрим, кто приедет. Думаю, не Гэрлок, хотя я написал именно ему и рассказал, что произошло. Наверное, какой-нибудь арендатор из их клана. Если я прав, решим проблему без кровопролития.

– А если не прав?

– Ты женишься на девице из клана Маклаудов, – с ухмылкой ответил Нейл.

– Как же! Держи карман шире! – проворчал Джеймс.

С шумом выдохнув, Дункан выругался, и все трое расхохотались.

Обстановка наконец разрядилась, подумал Джеймс, поднимаясь по лестнице. Не сказать, чтобы стала совсем нормальной, но и не слишком напряженной. Про Эллин они не заговаривали, не обсуждали планы Нейла насчет заключения союза с Маккензи и Маклаудами, а также вопросы женитьбы. Но по крайней мере они решили, что следует быть терпимее друг к другу. Начало положено, и Джеймс был рад, что все закончилось этим.

Однако во время их разговора он беспрестанно думал об Эллин, о том, что она лежит в кровати прямо под ними, на первом этаже. Ему казалось, что он ощущает на своих губах прикосновение ее губ, ласкает ее нежную грудь, чувствует, как ее бархатистая ручка касается его кожи. Ему хотелось заняться с ней любовью. Но не только это. Ему хотелось поговорить с ней, обсудить прошедший вечер, узнать, какого она мнения о его родных и о его доме. Как было бы хорошо, если бы она навсегда осталась в его жизни!

Остановившись перед ее дверью, Джеймс на секунду прислонился к ней, потом легонько постучал, чувствуя, как трепетно забилось сердце. Подождав, он постучал еще раз, позвал Эллин и был вознагражден звуком быстрых шагов. Она открыла дверь, плотно придерживая полы халата, и уставилась на Джеймса широко раскрытыми глазами. Волосы ее темной волной в беспорядке спадали на плечи.

– Джеймс! – прошептала она. – Что ты тут делаешь?

Шагнув к ней, он коснулся пальцами ее щеки, потом рука его легла на ее затылок.

– Я соскучился по тебе, Эллин, – тихо признался он.

Он наклонился, Эллин подняла голову, и губы их встретились. Обхватив ее за талию, Джеймс прижал ее к себе, жадно целуя ее губы, шею, грудь.

– Я соскучился по тебе, – повторил он, наконец оторвавшись от нее.

– А я по тебе.

– Завтра утром мы с тобой отправимся на прогулку, там и поговорим. – И он вновь прильнул к ее губам.

Эллин положила руки ему на плечи, потом обняла его за шею и поцеловала с таким жаром, что у Джеймса не осталось сомнений – Эллин хочет его так же сильно, как он хочет ее. Он улыбнулся и, наклонившись, легонько коснулся губами ее губ.

– Как хорошо, что ты тоже соскучилась по мне, детка.

Эллин вспыхнула, и Джеймс, рассмеявшись, с улыбкой выпустил ее из рук. Халат распахнулся, и восхищенному взору Джеймса предстали ее груди, полные и нежные. Он поспешно отвел глаза, опасаясь, что долго так не выдержит.

– Увидимся утром, – пообещал он.

– Да, – шепотом отозвалась Эллин и отступила на шаг. Внезапно взгляд ее устремился куда-то поверх плеча Джеймса, она побледнела и поспешно захлопнула дверь.

Джеймс обернулся. Рядом стоял Нейл. По глазам брата было видно, что он не упустил ни слова из их разговора. Джеймс застыл, не зная, что скажет брат, однако Нейл промолчал, лишь кивнул и зашагал к своей комнате.

Утро принесло, с собой дождь без ветра, мелкий, моросящий, холодный. Струи его неторопливо стекали по каменной мостовой двора в канавы. Небо было затянуто густыми серыми тучами, которые периодически выпускали скопившуюся влагу неспешными потоками, после чего принимались ждать, пока она вновь в них соберется. А день принес с собой вести с востока, которые доставил гонец, прибывший в замок к обеду.

Он рассказал, что Шотландская конвенция предложила Вильгельму и Мэри занять шотландский престол, на что те, разумеется, тут же согласились. Данди же до сих пор ездит с визитами в те кланы, которые не прислали своих представителей в Данфаллэнди, убеждая их, оказать поддержку королю Якову, и, надо сказать, весьма в этом преуспел. Тех вождей, которые уже заявили о своей поддержке, он просит быть наготове – скоро поступит приказ взяться за оружие.

По слухам, король Яков сейчас находится в Ирландии, поднимает войска, и дело продвигается у него весьма успешно. Вильгельм тоже собирает армию, и она растет с каждым днем. Эдинбург кишмя кишит сторонниками Вильгельма, те же, кто поддерживают короля Якова, поспешно покидают столицу. Восток, затаив дыхание, ждет, чем это закончится.

Нейл, Джеймс и Дункан слушали доклад гонца в кабинете Нейла. Они задали ему несколько вопросов, однако вскоре стало очевидно, что он уже рассказал все, что знал, и Нейл приказал накормить его и предложил отдохнуть. Гонец вышел из комнаты, а они начали обсуждать новости.

– Нужно сообщить о надвигающейся войне фермерам, – заявил Нейл.

– И подготовить корабли, – добавил Дункан.

Джеймс кивнул. Королю понадобятся корабли, чтобы перебросить войска из Ирландии в Шотландию, а в Торридоне есть все, чтобы оказать ему помощь. Скорее всего, высадка произойдет южнее Торридона, однако подготовиться к ней необходимо. Отец всегда следил за тем, чтобы его воины постоянно носили оружие, каждый день тренировались и были готовы в любой момент вступить в бой. Однако вскоре им предстоит гораздо более серьезное дело, чем охрана замка, – принять участие в войне. Нужно будет оставить часть солдат для защиты фермеров и замка, а остальных отправить к Данди. А следовательно, каждый член клана Маккарри должен быть готов выполнить возложенную на него задачу.

Кроме того, предстоит засеять поля и собрать урожай, отправить рыбаков в море и солить рыбу. За зиму почти все припасы были съедены, а нужно дать еды в дорогу людям, которые отправятся на войну, и оставить достаточное количество в замке на случай осады, как ни мала вероятность того, что она произойдет. Так что работы предстоит еще много. Они проговорили целый час, после чего вышли в зал. Джеймс поискал глазами Эллин, а Нейл с Дунканом отдавали распоряжения воинам. На сегодня было, назначено общее собрание клана, и следовало к нему подготовиться.

Эллин нигде не было видно. Джеймс отправился на кухню. Мама оказалась там – разговаривала с кухаркой, – но Эллин с ней не было, хотя одна из девушек сказала, что уже давно подала ей завтрак. Значит, Эллин уже встала. Джеймс вышел во внутренний двор, чтобы поискать ее там, однако не успевал он пройти и нескольких шагов, как его останавливали и просили рассказать последние новости, а потому поиски Эллин затянулись.

Эллин разглядывала гавань, жизнь в которой сейчас била ключом. Вчера вечером она выглядела такой мирной: дождя не было, и предзакатное солнце освещало стоявшие на якоре корабли и небольшие лодки, выстроившиеся вдоль берега длинными рядами; пурпурные и красные всполохи заката отражались в неподвижной воде. Сегодня же утром картина была совсем иной. Гавань бороздили суда всех размеров, на берегу – ни одной лодки. В деревне царило непонятное оживление, люди сновали взад и вперед.

Эллин повернулась и взглянула на бабушку Джеймса. Несмотря на преклонный возраст, Мейри сохранила здравый ум и твердую память: ничто не могло укрыться от ее пристального взгляда. Она привела Эллин к парапету, с которого открывался вид на деревню и озеро, мотивировав это тем, что отсюда открывается прелестный вид, которым Эллин сможет полюбоваться. Однако когда Мейри села на каменную скамью, с которой очень удобно было смотреть на воду, Эллин заподозрила, что старушка привела ее сюда вовсе не для того, чтобы любоваться кораблями.

– Я специально попросила поставить здесь эту скамью, – начала Мейри, – чтобы можно было посидеть на ней и отдохнуть. Я часто приходила сюда, полюбоваться на озеро и дожидаться мужа, а долго стоять мне было трудно. На этой скамье я сидела всякий раз, когда он уезжал. А однажды он не вернулся...

– Мне очень жаль, – тихо ответила Эллин, усаживаясь рядом с ней.

Мейри махнула рукой:

– Не стоит, девочка. Это было давно. – Она взглянула на Эллин: – О чем ты думаешь?

– Я хочу написать маме о том, что случилось, а уж потом решать, возвращаться домой или нет. Мне хотелось бы отправить ей в Гленгарри письмо.

– Это вполне осуществимо. Сейчас я распоряжусь принести тебе писчие принадлежности, а гонец, который находится в замке, отвезет твое письмо на юг.

– Два письма. Я хочу также написать своей двоюродной бабушке в Нетерби.

Мейри сделала знак одному из мужчин, стоявших поодаль, подойти к ним.

– Передай гонцу, чтобы он дождался, когда мисс Грэм напишет два письма. Без них его не отпускайте, – приказала она. Мужчина кивнул и передал приказ второму. – Ну вот, девочка, – повернулась она к Эллин, – осталось только их написать.

– Может быть, мне пойти и сделать это сейчас, чтобы не заставлять гонца ждать?

Мейри покачала головой:

– Ничего, подождет. – Она взглянула на воду. – Скоро наступит весна, однако в воздухе ее пока не чувствуется. А на востоке, там, где ты живешь, какая погода?

– Такая же.

– Значит, дороги тоже размыло?

– Да, но проехать можно.

– Но медленно.

– Да.

– Вы провели вместе много времени. Одни, – резко перевела Мейри разговор на другую тему.

Эллин кивнула. Значит, ее предположение оказалось верным: Мейри привела ее сюда не для того, чтобы любоваться озером.

– Да.

– Мне говорили, что в Данфаллэнди все принимали Джеймса за Нейла.

– Да.

– Легко, должно быть, влюбиться в графа Торридона?

Эллин разозлилась и вскочила со скамьи.

– Я почти сразу заподозрила, что он Джеймс, а не Нейл! Это было задолго до того, как он мне сам об этом сказал. Спросите его, и он вам подтвердит. Я слышала, как Дункан называл его Джейми.

– Но ты и в самом деле влюбилась в него?

Глубоко вздохнув, Эллин взглянула Мейри в глаза:

– Джеймс несколько раз спасал мне жизнь. Он самый замечательный человек в мире. Но вы это и сами знаете.

Старушка хмыкнула:

– Знаю. Мы все его очень любим. Ты знаешь, что он не будет лордом Торридоном?

– Знаю.

– Он не так богат, как Нейл, и никогда таким не будет. Младшие сыновья редко бывают богатыми.

Эллин помолчала, чтобы вновь не вспылить, и спокойно заговорила:

– Мадам, если вы хотите посоветовать мне обратить мое внимание на Нейла как на кандидата в мужья, спешу вас заверить, что я вообще пока не собираюсь замуж. Кроме того, я не испытываю к вашему внуку ничего, кроме благодарности. Джеймс не один раз спасал мне жизнь. Я вам об этом говорила. Он привез меня сюда, заботясь о моей безопасности, это верно, но еще и потому, что хотел побыстрее оказаться дома, рядом с Нейлом и вами, Я же собиралась ехать в Гленгарри, и я туда поеду. Я могу уехать вместе с гонцом, если пожелаете.

– Ничего подобного я не желаю, девочка. Просто пытаюсь узнать, кто ты такая и почему к нам приехала.

– Я к вам приехала потому, что сюда меня привез ваш внук. – Эллин опустила глаза, сдерживая гнев. Немного успокоившись, она взглянула на Мейри: – Если бы я искала человека с титулом и большими деньгами, я могла бы найти его гораздо ближе к дому и не подвергать себя такой опасности. Я отправилась в Данфаллэнди не для того, чтобы влюбиться, а для того, чтобы предупредить моего кузена. Моей целью было сказать Джону о грозящей ему опасности, а не заполучить кольцо на палец. Поверьте, в Данди тоже мужчин хватает.

Внимательно взглянув на Эллин, Мейри фыркнула:

– Хорошо сказано, девочка.

– Спасибо, – ответила Эллин, вставая.

– Я не хотела тебя обидеть, поверь. Прости, если так получилось. Как я уже говорила, мы все очень любим Джеймса.

– И у Нейла уже есть планы насчет него.

– Джеймс женится, руководствуясь чувством долга и своим желанием. Прежде чем сделать выбор, он обязан как следует подумать. Его женитьба повлияет на судьбы многих людей. Уверена, ты это понимаешь.

– Да.

– Вот и отлично. – Мейри улыбнулась. – Я знаю, Эллин, что Джеймс тебе нравится, а ты нравишься ему. Мы все это видим. Но я не знаю, что принесет тебе будущее. Береги свое сердце, детка. А теперь пойдем, тебе нужно написать письма.

Эллин было трудно писать письма, хотя она и сочиняла их в уме уже в течение нескольких дней. Что подумает мама, узнав о том, что вместо того чтобы быть у Би, она оказалась в Торридоне? Что Питни приютил в их родном доме тех, кто замыслил убить Джона, что, быть может, они сам намеревался принять участие в осуществлении этого зловещего замысла?

Би бы этому не удивилась, она частенько говорила, что Питни водится с самыми непотребными людьми. В письме к бабушке Эллин приписала, чтобы та не предпринимала никаких шагов, и когда писала эти строки, услышала как наяву презрительный смех Би. Она поступит так, как сочтет нужным, – в этом Эллин не сомневалась. Сложив письма, она запечатала их, встала и вышла из комнаты, чтобы отнести письма гонцу.

В зале яблоку негде было упасть. Дункан стоял в центре группы мужчин, переставлявших столы, в углу Энни разговаривала с женщинами, а Нейл и Джеймс вместе с остальными изучали карты. Когда Эллин проходила мимо бабушки Джеймса, та положила ей на плечо тонкую руку:

– Девочка, я хочу, чтобы мои внуки счастливо женились. Других планов относительно их у меня нет. Что бы Джеймс ни решил, я на все согласна.

Эллин, кивнув, решила, что больше не будет обсуждать эту тему ни с кем, кроме Джеймса.

Джеймс заметил ее в ту же минуту, как она вышла в зал. В руке у нее были письма, которые она протянула, гонцу. Он и забыл, что она собиралась написать маме и двоюродной бабушке. Так, значит, вот чем она занималась – сидела в своей комнате и писала письма!

– Я вернусь через час, – сказал он мужчинам и отошел от стола, чувствуя на себе пристальный взгляд Нейла. Разговоры о войне и подготовке к ней можно вести бесконечно, а ему хочется побыть несколько минут наедине с Эллин. – Может, пойдем погуляем? – спросил он, предлагая ей руку.

– Разве тебе не нужно поговорить с Нейлом?

– Я с большим удовольствием поговорю с тобой, Эллин. Дождь кончился, давай прогуляемся по двору.

– Хорошо.

Джеймс вывел ее во двор и повел по тропинке к деревне, залитой солнечным светом, рассказывая о том, кто достраивал замок и когда именно.

– Нейл хочет пристроить еще одно крыло к западной части замка, где он будет жить со своей семьей. Мы уже столько времени обсуждаем этот вопрос!

– А на мысе хватит для этого места?

– Да. И сделать это нетрудно, нужно только продлить внешнюю стену. – Он покосился на нее. – Он начнет строительство, когда мы вернемся.

– С войны?

– Да. – Джеймс улыбнулся: – Я так редко тебя вижу, с тех пор как мы сюда приехали.

– Да.

– Нужно это исправить.

– Как?

– Так, как мы это сейчас делаем. – Они подошли к внутренним воротам, и он махнул стражникам. – Думаю, я начну с того, что покажу тебе дуб.

Взяв Эллин под локоть, он вывел ее за ворота на маленькую квадратную площадку, где стоял дуб, и подвел к дереву. Каждый раз при виде этого огромного древнего красавца, имевшего такое огромное значение для всего клана и для него лично, Джеймс неизменно испытывал какой-то благоговейный восторг. Сколько он себя помнил, дуб рос на этом самом месте. Каждый представитель клана Маккарри носил на шляпе дубовую веточку, на щите и на эмблеме клана был изображен дуб на фоне моря.

Двадцать девять лет назад это дерево было целым, потом в него ударила молния, расщепив его на две части, как предсказал когда-то прорицатель Браан. И это не переставало удивлять Джеймса. Откуда он знал? Джеймс провел рукой по стволу, рана которого за долгие годы уже успела зарубцеваться, и на него нахлынули привычные чувства: благоговение и неотвратимость судьбы, к которым теперь примешивались еще и горькие воспоминания об отце.

– Я не ожидала, что он такой большой, – протянула Эллин удивленно. – Должно быть, когда он был целым, это было внушительное зрелище. – Она посмотрела на Джеймса: – Ты и правда не веришь в легенду?

– Верю, детка.

– Но ты же говорил Дженет, что все это предрассудки.

– Говорил, но все равно верю. По крайней мере, частично.

– И в какую же именно часть?

– Что мой отец, дед и прадед умрут в день своего рождения.

– Так и произошло. А еще?

– В то, что дерево расщепится на две половинки в ту ночь, когда будем зачаты мы с Нейлом.

– Это тоже сбылось. Еще?

– Что наш клан начнет войну, – тихо произнес Джеймс.

– Думаю, так и будет.

Эллин вздохнула. Трудно было стоять здесь, в этом прекрасном месте, и думать о войне. Над головой проплывали белые облака. Над вершинами гор они останавливались, казалось, лишь для того, чтобы посмотреть на воду. Картина была прелестной и мирной, если, конечно, не всматриваться пристальнее. Люди на кораблях, стоявших на озере, быстро устанавливали на палубе пушки. Эллин покосилась на Джеймса, запоминая его профиль, непокорную прядь волос, постоянно падавшую на лоб, шрам на руке, полученный в схватке с Маклаудом в Данфаллэнди.

Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, под надежной защитой и такой живой, как никогда в жизни. Здесь легко было забыть, что Шотландия вот-вот развяжет войну, что его брат хочет, чтобы она уехала, что его бабушка только что предупредила ее, чтобы она не думала влюбляться в Джеймса, что ее кузен поднимает войска на борьбу за короля, который совсем пал духом, и что ее любимая горничная пропала. Скоро они вернутся в замок, и на них снова навалятся проблемы, но сейчас ей хотелось побыть наедине с Джеймсом.

Глубоко вздохнув, Джеймс посмотрел на Эллин – на ее глаза, прелестное лицо, пушистые волосы, которые ветер-шалун так и норовил швырнуть ей в лицо, и которые она постоянно отбрасывала в сторону. Ему хотелось перебросить ее через плечо, отнести на корабль и уплыть далеко-далеко, где никто их не найдет и не нужно будет думать о лежащей на его плечах ответственности. Как хорошо быть только с Эллин... Однако Джеймс не мог себе этого позволить. Пока не мог.

– Есть в легенде что-то, во что я верю, а есть то, во что я верить не хочу, – признался Джеймс. – Прорицатель сказал еще, что мы с Нейлом оба будем править, но не одновременно, а, это означает, что Нейл умрет бездетным, а у меня родится наследник.

– Быть может, случится что-то другое и Нейл не умрет. А может, за долгие годы люди исказили, смысл предсказания и прорицатель говорил совсем о другом.

– Может быть. Но если это судьба, я не могу ее изменить. А если нет – со временем я об этом узнаю.

Эллин кивнула.

Взяв ее за руку, Джеймс обвел Эллин вокруг дерева и подвел туда, где внизу плескалось озеро, а на другом берегу, четко вырисовываясь на фоне ясного неба, возвышались розовато-серые горы. Острова, которыми была испещрена поверхность озера, казалось, сливались воедино, образуя на темно-синей, глади воды длинную черную полоску.

– Как красиво! – восхитилась Эллин.

– Да, очень красиво. А ты очень красивая женщина. – Джеймс, подняв к губам ее руку, принялся целовать ее пальчики. – Очень красивая.

Эллин подняла голову, и он приник к ее губам, охваченный желанием сорвать с них обоих одежду, прижать ее к своему обнаженному телу и заняться с ней любовью. А вместо этого он целовал ее неторопливо, страстно, не думая о том, что кто-то может пройти у них за спиной по тропинке. Потом о них, конечно, начнут судачить. Ну и пусть, подумал Джеймс, на секунду оторвавшись от ее губ, и легонько прикоснулся к ним губами в последний раз.

– Пойдем, детка, я покажу тебе свои корабли.

Эллин улыбнулась, и он рассмеялся, чувствуя себя легко и свободно. Кто знает, что сулит будущее? У них есть настоящее, и этого пока достаточно.

* * *

Джеймс показал ей свои корабли сначала с берега, потом, усадив Эллин в лодку, подплыл к ближайшему из них и помог подняться на борт. Он любил этот корабль с самого первого дня, когда он был построен, постоянно совершенствовал его, чтобы он был лучшим из всех, и ему хотелось, чтобы Эллин тоже его полюбила. Он показал Эллин всё, провел по всем палубам и позволил членам команды рассказать ей об этом корабле все, что они знали.

Он увлеченно объяснил, какую скорость может развить этот корабль, говорил о том, что ему не страшны ни бурные морские воды зимой, ни сильные осенние ветра. У него не было ни собственного замка, ни драгоценностей, ни титула, которыми он мог бы перед ней похвастаться, а только корабли и земли, и он показал ей и то и другое. Эллин продемонстрировала бурный энтузиазм, хотя и призналась, что на борту корабля ей довелось побывать лишь несколько раз в жизни.

– Мы это исправим, – пообещал Джеймс.

Эллин подошла к перилам и посмотрела на замок.

– Отсюда он кажется даже больше, чем с земли, – удивилась она.

– Так и должно быть. Он построен с тем расчетом, чтобы нагонять ужас на тех, кому вздумается нас атаковать.

– А как давно клан Маккарри обосновался на этой земле?

Джеймс пожал плечами:

– Много столетий назад. Мы пережили многих королей, и переживем и эту бурю.

– Как ты думаешь, король Яков сумеет победить?

– Да. Ведь во главе армии стоит твой кузен, Эллин. Как же ему не победить?

Помолчав немного, Эллин вздохнула:

– Еще месяц назад моя жизнь была такой простой и ясной. Скажи, что она опять станет такой же.

– Не могу, детка. Думаю, простой она не будет ни для кого из нас еще долгое время.

– Наверное, ты прав.

– Ты написала письмо маме?

– Да, и бабушке Би тоже.

– Хорошо. Значит, будешь чувствовать себя спокойнее.

– Как часто до вас доходят новости извне?

– Ты имеешь в виду Шотландию или весь мир?

– Шотландию.

– Очень часто. – Он показал рукой на воду: – Это наш главный путь, детка. Каждый день корабли приплывают к нам, привозя товары и новости, и это только кажется, что мы отрезаны от всего мира. Большинство новостей очень быстро до нас доходят. Скоро мы услышим и призыв твоего кузена присоединиться к нему.

– И тогда вы все отправитесь на войну?

– И тогда мы все отправимся на войну. – Джеймс оглядел замок, потом повернулся к Эллин: – Мне было бы спокойнее, если бы ты на время войны осталась здесь, с моими родными. Ты подумаешь над этим?

Она встретилась с ним взглядом, и глаза ее стали печальными.

– Подумаю.

Когда Эллин открыла дверь своей комнаты и вышла в зал, где ее ждал ужин, она увидела Нейла. Сначала у нее сладко замерло сердце, она решила, что это Джеймс стоит, прислонившись к, стене и глядя в окно. Но когда он повернулся к ней, она тотчас поняла, что это Нейл.

– Добрый вечер, мисс Грэм, – поздоровался он, направляясь к ней.

– Добрый вечер, лорд Торридон.

– Пожалуйста, зовите меня просто Нейл.

– А вы меня – Эллин.

– Разрешите проводить вас к столу?

– Конечно, – ответила она, и он зашагал с ней рядом.

Они поговорили о том, как прошел день, о том, какой сегодня красивый закат. Эллин ждала, когда он закончит светскую беседу и приступит к тому, ради чего он ее ждал. И это произошло, когда они подошли к лестнице.

– У вас есть какая-нибудь собственность, Эллин? – слишком равнодушно спросил Нейл.

– Нет, собственности у меня нет, лишь маленькое наследство от бабушки.

– Значит, вам нужно найти богатого мужа, – заметил Нейл. Голос его звучал спокойно, однако взгляд пронзал Эллин насквозь.

– Не нужно. Я могу жить со своей двоюродной бабушкой. А запросы у меня очень скромные. Так что я могу вообще не выходить замуж.

Нейл удивленно вскинул брови:

– Вы настолько независимая женщина?

– Когда это необходимо. – Эллин сошла вниз на четыре ступеньки, Нейл не отставал от нее.

– Как интересно, – протянул он.

– Я выйду замуж, когда захочу и если захочу, – отчеканила Эллин, продолжая спускаться вниз. – Ни богатства, ни громких титулов мне не нужно. Мне встречались мужчины, имеющие громкий титул, однако не имеющие ни малейшего представления о вежливости. Кому такие нужны? Только зря потратишь на них жизнь.

– А вы злючка! – рассмеялся Нейл.

Эллин взглянула ему в глаза:

– И я не выйду замуж за мужчину, если его не полюблю.

– Любовь – это прекрасно, вот только не все могут ее себе позволить. Возьмем, к примеру, Джеймса. Если он женится на девушке из клана Маклаудов, наша с ними междоусобная война закончится. Если из клана Маккензи – это укрепит наш союз.

– Значит, вы планируете женить его на девице из клана Маккензи... Но почему вы не хотите, чтобы ваш брат женился на той девушке, которую выберет сам? Считаете это слишком большой роскошью?

Нейл язвительно усмехнулся.

– Не кажется ли вам, – продолжала Эллин, – что вы переходите границы, защищая от меня Джеймса? Быть может, он не желает, чтобы вы его защищали, и не нуждается в вашей защите?

Нейл сверлил ее холодным взглядом.

– А может быть, вы ни с кем не хотите делить Джеймса, кроме Дункана?

– Может быть, я не желаю делить его с женщиной, которая не печется о его интересах, – отрезал Нейл.

– Если бы такой женщиной была другая, вы были бы абсолютно правы. Но я как раз забочусь о его интересах. – Она остановилась на ступеньке, пропустив Нейла вперед, и гневно взглянула на него. – Мне очень нравится ваш брат. Он смелый, добрый, в общем, просто замечательный. Я желаю ему добра. Но он сам должен решить этот вопрос, а не вы делать это за него. Когда-нибудь вам придется столкнуться с тем, что у него будет собственная жизнь, в которой найдется место и женитьбе, – может быть, не на той девушке, которую выберете ему вы! Разве вам не хочется, чтобы ваш брат, самый близкий вам на земле человек, был счастлив с той, которую он выберет сам?

– Женитьба должна быть целесообразной, мисс Грэм.

– Мне жаль ту женщину, которая свяжет свою жизнь с вами. Брак должен быть счастливым. Таким он был у ваших родителей. Мне говорили, что они были очень счастливы, и, поэтому ваша юность прошла безмятежно и спокойно. – Выражение лица Нейла изменилось, и Эллин поняла, что ее слова больно ужалили его. – Подумайте хорошенько, прежде чем делать из меня врага, Нейл. Пусть вы и близнецы, но вы абсолютно разные люди. У вашего брата есть сердце. – И, обойдя Нейла, Эллин продолжила спуск по лестнице.

– У меня тоже, Эллин, – отозвался Нейл, и в голосе его прозвучала злость. – И я уничтожу любого, кто попытается причинить моему брату боль.

– Я тоже, – широко улыбнулась Эллин.

Следующие три дня были ясными и солнечными. На четвертый приехали гости. Вождь клана Маклаудов решил не ехать сам, а послал своего представителя – племянника, – а с ним столько людей, что они вполне могли затеять небольшую войну. Нейл, Джеймс и Дункан сидели за длинным столом в зале, с трудом пытаясь сохранить серьезное выражение лица, пока племянник Маклауда и его люди толклись в дверях, о чем-то переговаривались друг с другом, явно не зная, как приступить к делу. Никогда еще братьям не доводилось видеть столь никчемных посланников.

Наконец Маклауд подошел к столу, глубоко вздохнул и, выпятив грудь, заявил, что его лорд слишком занят, чтобы разбираться с этим делом, и он уполномочен поговорить с Нейлом вместо него. Нейл оглядел посланника с головы до ног и вскинул бровь.

– Я не стану вести переговоры с вами, – процедил он. – Сообщите вашему лорду, пусть приедет сам, тогда и будем разговаривать. Да передайте, чтобы привез деньги. Он задолжал членам моего клана.

Посланник сложил руки на груди и сердито выпалил:

– А мой лорд говорит, что это вы должны ему за пять ферм, которые сожгли, и за весь скот, который угнали.

Откинувшись на спинку стула, Нейл тоже скрестил руки на груди.

– Ваши люди напали на три моих фермы и убили троих мужчин. Я же никого не убивал. Скот находится у меня, так же как и пленные. Пока находится.

– Мой лорд говорит, что ваш брат убил в Данфаллэнди одного из наших людей, и вы должны прислать нам его, чтобы мы могли его наказать.

Губы Нейла скривились в усмешке.

– Ваши люди хотели убить моего брата, когда он возвращался домой. Спросите вашего лорда, хочет ли он, чтобы началась война. Передайте ему, что если он этого хочет, я буду счастлив с ним повоевать. Моим людям нужно на ком-то оттачивать воинское мастерство. Скажите ему, пусть он все как следует обдумает, а мы готовы ко всему и ждем его решения. А теперь убирайтесь вон.

Нейл дождался, когда посланник и его люди выйдут за дверь, поднялся и сделал знак Джеймсу и Дункану следовать за ним, Если Маклауды хотят войны, он с радостью пойдет им навстречу, во всяком случае, сейчас у него как раз боевое настроение.

 

Глава 13

Эллин смотрела, как Джеймс шагает по залу, поглощенный разговором с братом. О ней он уже забыл, с грустью думала она и внезапно запаниковала. «Не будь идиоткой, – попыталась успокоить она себя. – Нейл обсуждает с братом ситуацию, сложившуюся с Маклаудами, и это вполне естественно». Однако спокойствие не наступало. Почему она чувствует себя покинутой и никому не нужной?

Эллин знала почему. Она недооценила связь между братьями. После знаменательного разговора с ней Нейл всегда встречал ее с улыбкой, однако настолько загружал Джеймса работой, что у них не было даже минутки, чтобы перекинуться хоть парой слов, не говоря уже о том, чтобы побыть наедине. Эллин скучала по Джеймсу, скучала по его прикосновениям, его поцелуям, вниманию, которое он ей уделял. Она знала – Джеймс понимает, что Нейл намеренно заставляет их держаться подальше друг от друга.

Она совершила грубейшую ошибку, раскрыв Нейлу свои карты. Она его не запугала, наоборот, он одержал над ней верх. Впрочем, сделать это было совсем не трудно, ведь, того и гляди, начнется война, и Нейлу требовалась поддержка и внимание брата, и по этой причине он не отпускал его от себя ни на шаг. Все работали с утра до ночи, готовясь к войне, так почему Джеймс должен был бездельничать?

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Эллин спросила Энни и Мейри, не может ли она им чем-нибудь помочь, и была тотчас же вовлечена в работу, что помогло ей скоротать время. Она шила и чинила одежду, в которой мужчины отправятся на войну, наблюдала за работой, слуг, которые запасали продовольствие на случай осады. Работа была интересной, кроме того, она узнала много нового из жизни Джеймса, Нейла и Дункана, когда те были еще детьми.

Однажды в середине прекрасного теплого весеннего денька, когда большинство членов клана то и дело выходили на улицу, чтобы насладиться солнцем, объявили о прибытии лорда Маклауда. Эллин уже и забыла, что пленные все еще дожидаются решения своей судьбы в камере на конюшне. Было обеденное время, и члены клана сидели за столами, с которых слуги быстро убрали посуду, когда в зал вошел вождь клана Маклаудов. Он был уже немолод, однако походка у него была как у юноши. Ловко неся свое грузное тело, он подошел к столу.

Переговоры были недолгими. Маклауд сделал вид, будто члены его клана, приезжавшие на днях, действовали по собственной инициативе, не посоветовавшись с ним, а Нейл сделал вид, будто ему поверил. Нейл согласился отпустить часть пленников, и с Маклаудом они договорились, что теперь тот ему ничего не должен. Договорились они также и о том, что Нейл не станет возвращать скот, который захватил, вождю, а передаст его тем фермерам, которым он принадлежит. И что одного пленного он тоже оставит у себя. И что внук Маклауда останется в замке Карри как гарант того, что впредь Маклауд станет вести себя достойно.

После этого в разговор вступил Джеймс. Он заявил, что если Маклауд еще раз предпримет попытку устроить на него засаду, он лично соберет все силы Торридона и обрушит их на его деревни. Маклауд сделал вид, будто ему все нипочем, однако, когда выходил из зала, лицо его было белым как мел.

Эллин вышла во двор вместе со всеми проводить Маклаудов. Мальчик, который должен был остаться в замке, помахал дедушке, потом повернулся к Нейлу и дерзко взглянул на него.

– Ты понимаешь, что тебя оставили здесь для того, чтобы сохранить мир между нашими кланами? – спросил Нейл.

Мальчишка кивнул.

– Это хорошо. Давай тогда попробуем подружиться. Хватит нам кровопролитий. – Он взглянул на Джеймса. – И попыток их совершить. Ты понимаешь, что, если бы моего брата убили или хотя бы ранили, вы бы все сейчас были мертвы?

Мальчик снова кивнул.

– Отлично. В таком случае будем надеяться, что твои родственники будут вести себя смирно, если дорожат твоей жизнью. Пошли, парень, я налью тебе виски. День у тебя выдался длинный и тяжелый, верно?

Нейл вошел в замок, а за ним и все остальные, кто был во дворе, за исключением Джеймса и Эллин.

– Как все легко получилось, – удивилась она.

– Да. Если сделать вид, будто они не собирались нас убивать, когда устраивали на нас засаду, может и правда показаться, что все очень просто.

– А почему вы сделали вид?

– Мы не хотим вести войну на два фронта, и Маклауды, похоже, тоже этого не хотят. – Он помолчал, глядя на зубчатые стены замка, потом посмотрел на Эллин. – В Инвернессе состоится съезд северных кланов. Твой кузен Джон будет на нем присутствовать.

– А кто от вас туда поедет?

– Мы с Дунканом.

Эллин, борясь с охватившим ее внезапно страхом, спросила:

– И когда он состоится?

– Через неделю.

– Сколько времени вы будете отсутствовать?

– Дней пять, может, больше, в зависимости от того, будут ли идти дожди и насколько плохими окажутся дороги. – Неожиданно он ухмыльнулся: – Не думаю, что там будет так же весело, как на прошлом съезде.

Эллин обхватила себя руками. Ее зазнобило.

– Как ты думаешь, Фрейзер там будет?

– Не рискнет, пожалуй. Слишком многие знают, кто он такой и что собирался сделать. Нет, он вернется в Данди, или Эдинбург, или в какое-то другое место, откуда он приехал.

– А что, если он пошлет вместо себя кого-то другого?

– Твой кузен знает о грозящей ему опасности и позаботится о хорошей охране.

– А можно мне поехать с тобой?

– Мне бы очень этого хотелось, но будет лучше, если ты останешься здесь. Дорога в Инвернесс нелегкая, а обратная будет еще тяжелее. – Наклонившись, он поцеловал ее в лоб. – Не бойся, детка. С твоим кузеном все будет в порядке.

– А с тобой и Дунканом?

– И с нами тоже. Не волнуйся, это всего лишь съезд. Ничего с нами не случится, а здесь ты будешь в безопасности.

Эллин кивнула, хотя слова Джеймса ее не убедили.

На следующий день прибыл корабль из Килганнона с письмами от Лохила и Александра Макганнона для Нейла и для Эллин – от матери. Капитан корабля лично доставил послания, а потом его усадили за стол вместе с Нейлом, Джеймсом, Дунканом и их родственниками. Эллин пыталась сосредоточиться на рассказах капитана – кланы вокруг Килганнона и его соседи готовятся к войне, – однако мало что слышала: ей не терпелось прочесть письмо мамы.

Наконец капитан оставил их одних. Путь его лежал на север, куда он должен был доставить последние новости. Кузен и близнецы отправились читать и обсуждать полученные письма, а Эллин помчалась в свою комнату и, захлопнув дверь, вскрыла послание от мамы.

«Моя дорогая Эллин» – так начиналось письмо.

Глаза Эллин наполнились слезами. Все хорошо, мама по-прежнему ее любит, даже после всего того, что случилось. Сев на кровать, она продолжила чтение.

Роуз писала, что ужаснулась тому, что произошло с дочерью. Ей не понравилось, что Эллин отправилась в Данфаллэнди, хотя она прекрасно понимала, зачем ее дочь это сделала, и хвалила Эллин за храбрость. Она благодарила Джеймса за то, что он спас ее от гибели, и просила Эллин поблагодарить его от ее имени. Ее успокаивало то, что Хью говорит о Маккарри только хорошее.

Кроме того, Роуз просила дочь поблагодарить Нейла за теплое письмо, в котором он сообщал, что оказал ей гостеприимство и позволил жить в его доме столько, сколько она захочет, и наказывала передать привет всем его родным. Оторвавшись от письма, Эллин задумалась. Нейл ни словом не обмолвился, что написал ее матери письмо. А впрочем, почему он должен ей об этом сообщать?

Что касается Питни, то Роуз писала, что просто шокирована его поведением. «Я знала, что он водит дружбу с плохими людьми, – говорилось в письме, – однако понятия не имела о том, что они замышляют. А если бы знала, вышвырнула бы его из дома. Ну ничего, когда я вернусь домой, все будет по-другому, поверь мне. Перед отъездом я уже навела кое-какие справки у поверенного Би, а по возвращении опять с ним поговорю». В Гленгарри все пока хорошо, несмотря на то, что грядет война. Маргарет родила крупного здорового мальчика. Роды прошли без осложнений. Хью так горд, словно он первый человек на земле, у которого родился сын. Мальчугана назвали Ричардом в честь отца Маргарет и Эллин, и Роуз это очень приятно. Флора пока еще с ними, однако Том отправился к Джону, и Флора очень волнуется: что принесет им война?

Дальше в письме говорилось, что Роуз очень беспокоится за тетю Би, которая осталась в Нетерби вместе с Питни. Как только Маргарет немного оправится от родов, она поедет в Торридон, заберет Эллин, и они вместе приедут домой; А пока она шлет ей свою любовь и наказывает вести себя осторожно и оставаться там, где ей не грозит опасность.

Эллин перечитала письмо три раза. Мама писала так, как говорила, и Эллин в очередной раз осознала, как она соскучилась по своим родным. Как было бы хорошо, если бы она могла остаться в Нетерби! Увы, ее родной дом оккупировал Питни, со злостью подумала она. Сколько же зла он принес, сколько горя! Если бы он не пустил в дом убийц, решивших убить Джона, Эван был бы сейчас жив. И люди Джона – тоже. И Бритта с Недом были бы дома, а не неизвестно где.

Эллин представила себе, как мама вышвыривает Питни из Нетерби, и улыбнулась. Она не сомневалась, что Роуз это сделает. А если Би ее поддержит, быть может, ей удастся даже развестись с негодяем – такое иногда бывает.

Эллин аккуратно сложила письмо, легла на кровать и уставилась на расписной полог. Как же она соскучилась по маме, сестрам, Би! Сейчас вернуться в Нетерби невозможно, но, быть может, настало время подумать о том, чтобы поехать в Гленгарри? Пора встретиться лицом к лицу с тем, что их ждет.

Эллин знала, что Джеймс ее любит: она видела, какими глазами он на нее смотрит, чувствовала, как он хочет ее, когда прижимает к себе. И в то же время он сдерживает свои чувства. Причины она не знала, и это заставляло ее нервничать. Так зачем ей здесь оставаться? Чтобы украдкой целоваться с ним в укромных местах и воевать с его братом? Эллин покачала головой. В конце концов, она окажется в его постели, не дождавшись от него обещания жениться и не зная, что ее ждет впереди. Если им суждено расстаться – значит, так тому и быть. Вот только как она это переживет?

Лохил писал, что собирает войска и надеется на поддержку Нейла, Килганнон писал о том же. Оба просили, чтобы Джеймс, вернувшись со съезда в Инвернессе, сообщил им о результатах переговоров. Во время ужина кузены обсуждали только эту тему. Бабушка приняла участие в разговоре, однако Эллин молчала, как и мать близнецов, которая сказала лишь, что не желает терять еще, одного из своих любимых мужчин. На секунду воцарилась тишина, после чего Джеймс, с улыбкой наклонившись к матери, проговорил:

– Ты и не потеряешь нас, мама. Помнишь, легенда гласит, что после войны воцарится мир на пятьдесят лет? Чтобы это сделать, мы должны остаться в живых.

– А Дункан? – спросила мама. – Ты можешь гарантировать, что Дункан останется в живых?

– Он не может, Энни, – ответил Дункан, – а я могу. Я вернусь домой.

Энни печально ему улыбнулась:

– Ловлю тебя на слове.

– Я тоже, – подхватила Мейри.

– Все зависит от того, вышлют ли Франция и Ирландия нам на помощь свои войска, мама, – вставил Нейл. – Если да, то мы быстро одержим победу.

– А если нет?

– Мы одержим ее медленно, – засмеялся Нейл.

Взглянув на сыновей и племянника, Энни кивнула и повернулась к Эллин:

– Как поживают твои родные?

– Хорошо, благодарю вас. У сестры родился сын, а моя мама передает вам всем самые наилучшие пожелания. Нейл, она просит меня поблагодарить вас за письмо.

Щеки Нейла порозовели.

– Не стоит благодарности. Это была идея моей бабушки, но мне было приятно претворить ее в жизнь. – Помолчав, он широко ей улыбнулся: – Я не такое чудовище, каким вы меня считаете.

– Не такое, – согласилась Эллин, чувствуя, что и сама краснеет. – Еще раз благодарю вас.

Нейл наклонил голову, а Джеймс сжал под столом руку Эллин и удивился, когда она не ответила на его пожатие.

Джеймс с Дунканом уезжали на рассвете два дня спустя, взяв с собой шесть человек, восемнадцать нагрудных патронташей с порохом и письма Эллин к ее кузену и зятю. Она поднялась рано, чтобы их проводить, и теперь стояла во дворе рядом с Нейлом, глядя сквозь утренний туман, как они садятся на лошадей. Вскочив в седла, они повернулись, чтобы попрощаться.

Дункан сказал ей, что на сей раз съезд пройдет гораздо быстрее, поскольку ее не будет с ними. Эллин засмеялась и пожелала ему спокойного путешествия. Джеймс, наблюдавший за их беседой с непроницаемым выражением лица, подъехал к ней и, низко наклонившись, тихонько спросил:

– Ты будешь скучать по мне, детка?

Она коснулась рукой его щеки:

– Больше, чем ты думаешь. Пожалуйста, береги себя.

– Непременно. Я мигом домчусь до Инвернесса, чтобы побыстрее вернуться к тебе. – Он наклонился еще ниже и поцеловал ее в лоб. – Я буду по тебе скучать, Эллин. Береги себя.

Эллин кивнула:

– Разумеется. И ты тоже.

– Согласен. – Он погладил ее по щеке, потом, выпрямившись, кивнул брату и дал знак своему маленькому отряду трогаться в путь.

– Счастливого пути! – крикнула она им вслед.

Джеймс помахал ей рукой и скрылся за воротами. Бросив на нее быстрый взгляд, Нейл зашагал прочь, оставив Эллин одну во дворе. Схватившись рукой за горло, она помолилась про себя, чтобы с Джеймсом ничего не случилось, и почувствовала вдруг, как ее охватывает ощущение потери.

Джеймс отсутствовал уже шесть дней, когда Эллин наконец получила письма. Сначала она очень обрадовалась: целых два письма, восторженно подумала она, вбегая в свою комнату. Она еще никогда не получала двух писем сразу. Одно было от мамы, другое от бабушки. Улыбаясь про себя, Эллин сначала распечатала мамино письмо.

В Гленгарри все хорошо, хотя Хью даже не захотел обсуждать поездку в Торридон, и Роуз нехотя согласилась, что в данный момент предпринимать подобное путешествие было бы неразумно. Макдоннеллы готовились к войне, и она не сомневалась, что Маккарри занимаются тем же, как и все остальные кланы Шотландии. И тем не менее она мечтала о том дне, когда она будет рядом с мамой. И если Эллин сможет к ним приехать, мама будет в восторге.

Все еще улыбаясь, Эллин распечатала письмо Би, но ее улыбка погасла, как только она прочитала первые строки.

Мой поверенный умер, — писала Би, – и я должна рассказать тебе, что я предприняла. Теперь ты моя наследница.

Я изменила свое завещание вскоре после того, как ты уехала. Когда я прочитала твое письмо, в котором ты сообщала, что Питни прятал в доме твоей матери недостойных людей, я сразу решила, что должна его переписать: Мне даже подумать стало страшно, что Питни будет распоряжаться моей собственностью, а это неминуемо произойдет, если мое завещание останется в том виде, в каком я его написала сначала.

Пока закон не позволит замужним женщинам самим распоряжаться своей собственностью, такие мужчины, как Питни, будут присваивать все себе. Мне бы не хотелось, чтобы это произошло, с твоей мамой. Я знаю, ты всегда будешь заботиться о ней, и именно это я имела в виду, переписывая свое завещание. Каждая твоя сестра получит внушительную сумму денег, а ты унаследуешь мой дом, всю мою недвижимость и землю.

Я попросила моего поверенного тотчас же подготовить все нужные бумаги и держать их у себя в конторе, что он и сделал. А сейчас все документы, в которые были внесены изменения, пропали, а самого поверенного убили. Не знаю, что и думать. Контору его разграбили, а потом подожгли. Дым заметили соседи, и, прибежав в контору, они обнаружили беднягу привязанным к стулу с перерезанным горлом. Могу себе представить, какой ужас он пережил в последние минуты своей жизни.

Эллин, единственный человек, кому все это выгодно, – это Питни. Но неужели он способен на такую жестокость? Не знаю, откуда он узнал, что я изменила завещание, но всего несколько дней назад он ворвался ко мне, трясясь от ярости, и потребовал объяснений. Я говорила об этом только своему адвокату и Дэвиду, который презирает твоего отчима.

Между прочим, Дэвид очень изменился. Он думал, что ты погибла, и теперь привыкает к счастливой мысли, что ты жива и здорова и живешь в Торридоне, где никакая опасность тебе не грозит. Знаешь, он всегда тебя любил. Я надеялась, что вы поженитесь, и теперь вы можете это сделать. Деньги, которые я собиралась подарить тебе на свадьбу, будут твоими, если ты это сделаешь. Дэвид в курсе всех подробностей.

Береги себя, моя дорогая девочка. Я пишу не для того, чтобы тебя напугать, а чтобы просто проинформировать. Моя собственность станет твоей, и тебе нужно это знать на тот случай, если со мной что-то произойдет. Спрячь это письмо подальше. Партнер моего адвоката внимательно отнесся к моим пожеланиям и согласился подготовить новые бумаги, но сама понимаешь, всякое может случиться. Из Торридона никуда не уезжай, а я приму все меры безопасности здесь, в Нетерби.

С любовью, Би.

Эллин перечитала письмо еще раз, опустила его на колени и уставилась вдаль невидящим взглядом, не в силах поверить, что все это правда.

* * *

Нейла она отыскала в зале. Он разговаривал о чем-то с мужчинами. Заявив, что ей нужно с ним поговорить, Эллин отвела его в сторону. Он сердито сощурил глаза, однако отошел в уголок и скрестил руки на груди, точно так же, как это делал Джеймс. Эллин взглянула на него, пытаясь найти нужные слова, и в конце концов просто протянула ему письмо Би. Прочитав его, Нейл взволнованно посмотрел на нее, все его безразличие как рукой сняло.

– Я должна срочно уехать, – заявила Эллин.

– В Нетерби?

– Нет, я поеду в Гленгарри. Мама должна знать обо всем, что произошло дома. Мы с ней решим, что делать дальше.

– А разве Би не написала и вашей маме тоже?

– Может быть, и написала, но Хью не позволит ей вернуться домой.

Несколько секунд Нейл Озабоченно смотрел на нее, а потом кивнул.

– Какой помощи вы ждете от меня, Эллин?

– Дайте мне людей, чтобы они сопроводили меня в Гленгарри. Я постараюсь добраться туда как можно быстрее, и они сразу же вернутся обратно.

Нейл покачал головой, и у Эллин упало сердце.

– Нет, – ответил он. – Я прикажу отвезти вас на корабле до Кинтейла, а дальше вы отправитесь верхом. Так будет намного быстрее.

Эллин облегченно вздохнула – только сейчас она поняла, что почти не дышала, – и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Спасибо, Нейл.

На лице Нейла отразилось смущение.

– Если вам еще что-то понадобится, сообщите мне, ладно?

– Непременно. Когда я могу уехать?

– Как только начнется прилив. Я скажу своим людям. Собирайте вещи, Эллин.

Они тронулись в путь через несколько часов. Эллин собрала свои скудные пожитки, в кои-то веки радуясь тому, что у нее их так мало, а потом написала письмо Джеймсу, в котором поблагодарила его за то, что он спас ее, за то, что привез к себе домой, и за то, что так по-доброму к ней отнесся. Однако о том, что будет помнить Джеймса всегда, она написать не решилась. Подписав письмо, она сунула его под дверь его спальни.

Внизу она быстро попрощалась с Энни и Мейри, поблагодарив их за все. Они просили ее остаться, говорили, что боятся за нее, но Эллин лишь качала головой и твердила, что должна уехать. Наконец они согласились ее отпустить и по очереди ласково обняли на прощание. Энни украдкой вытерла слезы, а Мейри ей улыбнулась.

Нейл проводил ее до корабля и вместе с ней поднялся на борт. Вручив Эллин письма, которые, как он пояснил, будут служить пропуском для хозяев тех земель, через которые, им придется проезжать, он предложил ей себя в качестве сопровождающего. Секунду Эллин колебалась. Ей очень хотелось принять его предложение, однако она понимала, что он должен остаться в Торридоне, и потому отказалась, поблагодарив за корабль и за десятерых воинов, которых он дал ей в провожатые.

– Вы нужны здесь, Нейл. Будет лучше, если вы останетесь в Торридоне. Благодарю вас за все, что вы для меня сделали.

Он взял ее руки в свои.

– Желаю вам добраться до дома без приключений, Эллин Грэм.

Глаза ее наполнились слезами, и она снова поблагодарила его. Спрыгнув в лодку, Нейл помахал ей на прощание и поплыл к берегу, а корабль вскоре снялся с якоря, увозя Эллин из Торридона.

Джеймс недоуменно нахмурился. Странное письмо прислал ему Нейл. Словно за что-то просил прощения. За что? Что произошло? Поднявшись, Джеймс прошел мимо скамьи, на которой вплотную сидели шотландские горцы, и направился в конец зала, где народу было поменьше, – зал был набит людьми до отказа. Дункан пошел было за ним, но Джеймс покачал головой, давая понять, что хочет побыть один. Он не понимал, какие чувства испытывает Нейл, но то, что это сильные чувства, не вызывало у него сомнений. Удовлетворение и сожаление? Но почему?

И внезапно Джеймса осенило. Эллин! Это может быть связано только с ней. У него тревожно забилось сердце. В письме Нейл не просил его вернуться домой, но намекал на то, что ему следует быть ко всему готовым. К чему? Об этом Нейл не написал.

Какой же он дурак! Нужно было признаться Эллин в любви, попросить выйти за него замуж, сказать ей, что он не может без нее жить! Они в разлуке всего несколько дней, а кажется, прошла целая вечность. Когда он вернется в Торридон, он попросит ее стать его женой. И плевать на мнение брата! Ему предстоит отправиться на войну, и он должен быть уверен, что дома его ждет любимая женщина.

Вместе они преодолеют все препятствия, которые могут помешать их счастью. Джеймс все их отлично знал, однако ни одно из них не казалось ему сейчас чересчур важным. Он любит ее, и что бы Нейл ни говорил, как бы ни возражал против его женитьбы, он все равно поступит так, как считает нужным. И никто не сможет его отговорить.

Одобрительные возгласы шотландских горцев вернули его к действительности. Вожди кланов, вскочив, бурно аплодировали, а Данди стоял на столе посреди комнаты, скрестив на груди руки. Джеймс не слышал, о чем он говорил, да и какое это имело сейчас значение? Эти люди последуют за Данди в ад, если он прикажет им это сделать.

Подойдя к нему, Дункан тихо спросил, все ли с ним в порядке, и Джеймс утвердительно кивнул. Все у него отлично. Он женится на кузине Данди, а потом отправится на войну. От этой мысли у него на душе вновь стало легко и спокойно.

В тот вечер Джеймс с Дунканом сидели вместе с Данди и Томом Стюартом, зятем Эллин, в маленькой комнатке, в которой Данди всегда останавливался. Мужчины с непроницаемыми лицами слушали рассказ Джеймса о событиях, которые произошли после того, как они уехали из Данфаллэнди. Том недвусмысленно дал понять, что бы он сделал с Питни Малденом, попадись тот ему в руки. На вопрос Джеймса, слышал ли он о Сесиле Фрейзере, он отрицательно покачал головой, однако пообещал навести справки.

Джеймс передал Тому и Данди письма от Эллин, наблюдая, как смягчились их лица, когда они их читали. Эти мужчины любят ту же женщину, что и он, подумал Джеймс, и почувствовал, как они стали ему дороги. Скоро они заживут одной семьей.

– Молодец наша малышка Эллин, – улыбнулся Данди. – Я никогда не считал ее трусихой, однако и не подозревал, насколько она храбрая. Она очень мне дорога.

Джеймс кивнул:

– И мне тоже.

– Вот как? Что ж, так я и думал.

– Насколько дорога? – подозрительно спросил Том.

Джеймс расхохотался:

– Я ее не обидел, Стюарт! В Торридоне она находится под надежной защитой.

– И как долго вы намерены ее там держать?

– Я собираюсь на ней жениться.

Дункан удивленно посмотрел на него, а Том откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

– Я давно этого ожидал, Маккарри, – улыбнулся Данди. – Кстати, кто вы – Джеймс или Нейл?

– Джеймс, сэр. И тогда тоже был я.

– Так я и думал. Примите мое благословение. Желаю вам долгой и счастливой совместной жизни. И всем нам долгой и счастливой жизни. – Он приказал подать виски. – Наконец-то у нас есть повод что-то отметить, джентльмены. – Дождавшись, когда наполнят стаканы, он высоко поднял свой. – За любовь и счастье! И за то, чтобы все мы остались живы.

«За то, чтобы все мы остались живы», – мысленно повторил Джеймс и почувствовал, как у него сжалось сердце.

Нахмурившись, Эллин смотрела на небо. Она считала, что можно ехать еще целый час, но нет: оказывается, уже настолько стемнело, что домик фермера, стоявший впереди, едва был виден. Эллин прикусила губу, призывая себя к терпению. Это только кажется, что они едут медленно. На самом деле прошло всего несколько дней с тех пор, как она с ужасом читала в Торридоне письмо Би.

Корабль Нейла доставил ее в Кинтейл, где она передала письмо Нейла Макрейсам, после чего ей был оказан теплый прием. Она со всеми удобствами переночевала в замке Эйлин-Донан, однако даже не обратила внимания на то, как он красив. И на следующий день лишь мельком взглянула на Пять Сестер – это были горы, расположенные к востоку от дороги, Она считала мили, оставшиеся до Гленгарри, и часы, которые провела без Джеймса.

Повсюду шли разговоры о войне, о съезде в Инвернессе – последнем, по слухам, совещании перед призывом присоединиться к армии Джона. У кого сейчас есть время любить? Так почему, если она понимает это умом, сердце все равно ноет при мысли о Джеймсе, который, вернувшись в Торридон, там ее не» найдет?

Скорее всего, она никогда его больше не увидит. Наверное, через несколько лет она услышит о том, что он женился на девице из клана Маклаудов или Маккензи, и Нейл тоже женился, и у них обоих родились темноволосые, синеглазые – в общем, все в отца – сыновья. Как она это переживет? А быть может, с годами боль утихнет, как это случилось с Би?

И как сложится ее дальнейшая жизнь? Наверное, она так никогда и не выйдет замуж. Будет жить с Би и, может быть, с мамой – три женщины, которым не повезло в любви. Би, естественно, захочет, чтобы она вышла замуж за Дэвида, но как только она расскажет ей о том, как он трусливо сбежал, наверняка от нее отстанет. Как у него хватило наглости по возвращении домой объявить Би, что Эллин погибла? Интересно, как он объяснил, что сам он сумел выжить, а она нет? Какой подлец! Пускай отправляется к своей Кэтрин! Вот уж кто наверняка примет его с распростертыми объятиями.

Вот наконец и Гленгарри. Охрана не пропустила ее в замок, заявив, что сначала они доложат лорду Хью, что женщина, назвавшаяся сестрой его жены, действительно та, за кого себя выдает. Эллин молча кивнула – спорить у нее не было сил – и стала терпеливо дожидаться появления Хью. Воздух был напоен влагой, но дождь, к счастью, прекратился.

Через несколько минут в воротах замка верхом на коне показался крупный мужчина в черном с буйной гривой волос и поскакал к Эллин. Люди Нейла выхватили шпаги. На их лицах появилось тревожное выражение. Люди, сопровождавшие Хью, последовали их примеру, настороженно наблюдая за нежданными гостями.

Эллин же не было дела ни до тех ни до других. Мужчина, направлявшийся к ней, был мужем ее сестры. Вскинув руку, она помахала ему, однако он не ответил на ее приветствие. Вскоре он остановился с ней рядом, и его лошадь громко фыркнула.

– Это ты! – удивленно воскликнул Хью. – Эллин, детка, почему ты здесь?

– Я получила письмо от Би и захотела увидеть маму. Как у вас дела? Все в порядке? Маргарет...

– Маргарет и малыш чувствуют себя отлично. У нас все хорошо. Но твоя мама уехала в Нетерби три дня назад...

– Уехала? Как это – уехала? – Джеймс непонимающе уставился на брата.

Нейл еще раз рассказал ему о письме Би, объяснил, что Эллин твердо заявила, что должна уехать как можно скорее. Джеймс ничего не понимал. Единственное, что он уяснил, – это что Эллин в замке нет. Но почему она не подождала его? Еще несколько дней, и он бы отправился вместе с ней. Она знала, когда он вернется, однако его не дождалась.

– Как ты мог ее отпустить? – накинулся он на брата.

– Я не мог ее остановить, Джейми.

– Не мог остановить какую-то девчонку?

– Эллин настаивала на отъезде.

– Ты даже не пытался ее задержать! – упрекнул Нейла Джеймс. – И сам помог ей уехать. Дал ей корабль, будь он неладен, и людей и выпроводил ее вон!

– Все было совсем не так! – рявкнул Нейл. – Да, я помог ей, но она сама этого хотела.

– Тебе не нравилось, что я привез ее в наш замок!

– Да, сначала не нравилось.

– Ни сначала и ни потом. Ты сделал все, чтобы она решилась уехать. Ты мог бы сам отправиться в Инвернесс, но послал меня. Ты хотел нас разлучить – думаешь, я этого не понимаю?

– Ничего подобного, Джейми.

Братья уставились друг на друга. Повисло напряженное молчание. Джеймс первым нарушил его, презрительно фыркнув.

– Дело не в том, что ты не мог ее остановить, а в том, что просто не захотел этого сделать.

– Это не так, – спокойно возразил Нейл.

– Я собираюсь жениться на ней, Нейл.

– Я бы на твоем месте как следует подумал, прежде чем решиться на подобный шаг. Она живет на юге Шотландии.

– Она кузина Данди, а это уже о многом говорит.

– У нее нет денег.

– Мне они не нужны.

– А как насчет того, чтобы заключить союз с другими кланами?

– Ты женишься на девице Маккензи. Этого будет достаточно.

– Еще остаются Маклауды.

– В последний раз ты их здорово напугал. Понадобится – напугаешь еще. Я женюсь на Эллин, если она согласится выйти за меня замуж.

– Согласится, Джейми, не беспокойся.

– Тогда почему она уехала?

– Боялась за кого-то, кого она любит. Ее двоюродная бабушка по возрасту ровесница нашей. Если бы Мейри написала такое письмо, что бы мы сделали?

– Поехали к ней.

– Именно так Эллин и поступила.

– Значит, теперь ты ее защищаешь?

– Объясняю, почему она уехала.

– Раньше ты считал, что она охотится за моими деньгами.

Нейл смущенно потупился:

– Да, считал.

– А сейчас?

– А сейчас я так не считаю.

– Даже когда понял, что она уехала, узнав, что станет наследницей крупного состояния? А может, она поспешила уехать потому, что я ей больше не нужен?

– Ты что – спятил? Она не такая!

– Верно, не такая, – улыбнулся Джеймс.

Нейл, прищурившись, взглянул на него:

– Ты что, решил меня проверить?

– Да.

– Ну и как – я прошел проверку?

– Да.

Прислонившись к стене, Нейл ухмыльнулся:

– Ах ты, сукин сын!

– Если я сукин сын, то и ты не лучше.

– Ты и в самом деле собираешься отправиться за ней?

– Да.

– Возьми с собой охрану. – Джеймс кивнул. – Что еще тебе может понадобиться?

– Твое благословение.

Нейл протянул руку брату:

– Я тебе его даю, Джейми. Поезжай и привези ее домой.

 

Глава 14

Эллин от такого известия чуть не свалилась с лошади. Она так хотела повидаться с мамой. Не может быть, чтобы Роуз уехала.

– Она написала тебе перед отъездом, – ласково произнес Хью.

– Я не получила ее письма, – растерянно проговорила Эллин.

– Похоже на то. Поехали, детка, Маргарет хочет тебя видеть, да и Флора тоже.

Он сделал знак людям Эллин следовать за ними. Эллин поскакала за зятем к стоявшему на холме замку.

Сестры встретили ее радостными возгласами и бурными объятиями. Маргарет, выбранив ее за то, что она не осталась в Торридоне, где никакая опасность ей не грозит, подвела сестру к колыбельке, где безмятежно спал ее первенец. Флора обняла ее за талию, и сестры, склонившись, принялись рассматривать крохотного племянника.

– Какой же он хорошенький, – умилилась Эллин. Маргарет просияла, Флора засмеялась, а Хью рассердился:

– Скажешь тоже – «хорошенький»! Он же не девчонка! Нужно было сказать «сильный» и «храбрый»!

Эллин улыбнулась своему зятю.

– Но он и правда хорошенький.

– Конечно, – подхватила Маргарет, легонько коснувшись пальцем щеки Ричарда. Ребенок повернул головку, пытаясь ухватить палец губами. – Пока рано, малыш, поспи, еще немного, а мы с твоей тетей Эллин поговорим.

– «Тетя Эллин»... Правда, звучит здорово?! – воскликнула Флора.

Эллин кивнула:

– И «тетя Флора» – тоже.

– Я хочу ребенка, – заявила Флора.

Эллин засмеялась:

– Ради Бога, Флора! Ты ведь замужем всего несколько недель!

Лицо Флоры стало серьезным.

– А что, если Том не вернется? Как было бы хорошо, если бы я уже была беременна! Иначе может получиться так, что я останусь вообще без ребенка!

Эллин взглянула на Флору, и внезапно ее как громом поразило: какая же она эгоистка! Так беспокоиться о Джоне и Джеймсе и совсем не думать об опасности, которой подвергаются Том и Хью, о страхах, которые предстоит пережить Маргарет и Флоре. Молодой муж Флоры уже ушел на войну, ребенку Маргарет всего несколько недель от роду, а его отец тоже вскоре отправится воевать. Не одной ей предстоит волноваться за любимого мужчину.

– Том вернется, – заверил ее Хью. – Не волнуйся, он обязательно вернется домой.

Маргарет кивнула:

– Мы победим, король Яков вернет себе престол, и все будет просто замечательно!

Флора взглянула на них сквозь слезы:

– Молю Бога, чтобы так и было.

– Так и будет, – убежденно произнесла Маргарет. – Пошли, Эллин, тебе нужно переодеться, ты насквозь промокла. – Потом ты поешь, и мы поговорим.

– Я знаю, ты винишь нас за то, что мы отпустили маму домой, – призналась Флора. – Но мы не могли ее остановить. Ты же знаешь, какая она упрямая. И мне она не разрешила с ней поехать. Сказала, что мне может грозить опасность, поскольку Том отправился к Джону, и, кроме того, я должна оставаться в Гленгарри и заботиться о Маргарет. Я пыталась ее отговорить, Эллин, но у меня ничего не получилось.

– Хью дал ей в качестве охраны столько людей, сколько смог, – подхватила Маргарет, бросив взгляд на мужа: – Сам он не мог ее сопровождать: в Гленгарри полным ходом идет подготовка к походу – наши люди спешат соединиться с войсками Джона. Тем, кто отправился с ней, были даны указания удостовериться, что маме и Би ничего не угрожает, прежде чем возвращаться назад.

– А если угрожает? – в страхе спросила Эллин.

– Тогда они привезут их сюда.

– Сюда?

– Да, Эллин, – улыбнулась Маргарет. – Теперь это мой дом.

– Ты такая бледная, Эллин, – сказала Флора.

– Я беспокоюсь за Би, а теперь еще и за маму.

– Люди Хью возьмут на себя заботу о них обеих, – пообещала Маргарет. – Я бы хотела, чтобы они привезли их сюда. Слава Богу, что и ты теперь здесь.

– Я поеду в Нетерби.

Маргарет переглянулась с Хью и заявила:

– Думаю, не стоит этого делать. Иди переоденься, а потом поговорим.

Беседа затянулась далеко за полночь. Эллин рассказала обо всем, что произошло с ней после свадьбы Флоры, не упуская ни одной детали, за исключением того, что произошло в пещере. Умолчала она и о том, что любит Джеймса. Флора рассказала о свадебном путешествии, которое закончилось раньше, чем хотелось бы: начались разговоры о войне, и им пришлось срочно вернуться домой. Маргарет – о своей жизни в Гленгарри, о муже, а теперь и о сыне и о своих страхах за его жизнь.

Эллин смотрела на сестру, которая держала на руках сынишку, и не узнавала ее. Маргарет сильно изменилась. Она стала мягче, спокойнее. Когда Эллин спросила, счастлива ли она, Маргарет рассмеялась:

– Очень! Любовь нас меняет, – ответила она и с любопытством взглянула на Эллин: – А за кого ты собираешься выйти замуж?

– Би хочет, чтобы она вышла замуж за Дэвида, – ответила за сестру Флора. – Но это было раньше.

– А мне кажется, у Эллин есть на примете кто-то еще, – лукаво сказала Маргарет. – Я права?

Эллин вспыхнула.

Флора и Маргарет многозначительно посмотрели на нее.

– Джеймс Маккарри, – хором произнесли они и засмеялись.

– Ведь так? – спросила Флора, порывисто подавшись вперед.

Эллин кивнула:

– Но я не уверена, что он разделяет мои чувства.

Флора покачала головой:

– Как же, не разделяет! Зачем он тогда потащил тебя в свой замок? Надо же, Эллин влюбилась!.. Кто бы мог подумать, что я доживу до этого дня? Мама захочет с ним познакомиться.

– Думаю, ей это не грозит, – вздохнула Эллин.

– Кстати, что касается следующей темы нашего разговора, – подхватила Маргарет. – Эллин, ты не поедешь в Нетерби.

– Нет, я обязательно туда поеду.

Дом Хью Макдоннелла представлял собой хорошо укрепленный замок, возведенный на скале, круто вздымавшейся вверх среди пологих холмов. Охрана настороженно отнеслась к незнакомым людям, прибывшим вечером, когда солнце уже садилось. Джеймс назвал свое имя и стал ждать, когда гонец доложит о его прибытии хозяевам замка. Ждать пришлось недолго. Через некоторое время гонец вернулся и объявил, что хозяева приглашают Джеймса войти.

«Эллин, – мысленно обратился он к ней, – я приехал».

Людей Джеймса попросили остаться в зале, а его самого пригласили в залитую солнцем гостиную. На кушетке сидели рядышком две женщины, позади, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, стоял высокий шотландский горец. Это, должно быть, Хью, подумал Джеймс, а девушки – сестры Эллин. Одна была очень похожа на нее, настоящая красавица, только старше и волосы темнее, вторая светловолосая, очень хорошенькая и, похоже, любопытная.

– Добро пожаловать, Маккарри, – улыбнулся мужчина, протягивая ему руку. – Меня зовут Хью Макдоннелл. Это моя жена Маргарет и ее сестра Флора Стюарт.

Сняв шапку, Джеймс отвесил вежливый поклон:

– Рад познакомиться, сэр и мадам. Очень признателен вам за гостеприимство.

– Не стоит благодарности, – ответил Хью. – Как прошло путешествие из Торридона?

– Без приключений.

– И вы направляетесь...

– Я приехал к вам, чтобы повидаться с мисс Грэм.

Переглянувшись с женой, Хью повернулся к Джеймсу:

– Зачем?

– Мне нужно с ней поговорить.

– О чем?

Джеймс гордо вскинул голову:

– Это касается только ее и меня.

Недоверчиво взглянув на него, Хью подошел к столу, налил два стакана виски и один протянул Джеймсу.

– Садитесь, если хотите, – предложил он. – Мы с вами не знакомы, так давайте немного побеседуем. Откуда вы знаете Эллин?

– Мы познакомились с ней в Данфаллэнди, – ответил Джеймс, стараясь говорить спокойно.

– Я об этом слышал, и не я один, все шотландские горцы это знают.

– Она поехала повидаться с Гленгарри?

Маргарет переглянулась с Флорой.

– Нет, – ответил Хью.

– Мадам, – обратился Джеймс к Маргарет. – Мне необходимо увидеть вашу сестру. Она здесь? Почему вы не хотите меня к ней отвести?

– А откуда мы знаем, что вы не желаете ей зла? – спросил Хью, отпивая виски.

– Спросите ее сами, – ответил Джеймс и уселся на стоявший рядом стул. – А я подожду. Спросите, и посмотрим, что она вам ответит.

– Мы не можем этого сделать, – неохотно призналась Маргарет.

– Маргарет! – осадил ее Хью. Она хмуро взглянула на мужа:

– Ради Бога, Хью, давай не будем ходить вокруг да около. Мистер Маккарри, зачем вам нужна моя сестра?

– Она уехала из Торридона, пока я был в Инвернессе, мадам, чтобы повидаться со своей матерью, которая в это время находилась в вашем замке. Между нами кое-что осталось недосказанным.

– А она захочет вас выслушать? – спросила Флора.

– Надеюсь. Думаю, что да. Ей решать, мадам.

Откинувшись на спинку кушетки, Маргарет покосилась на Джеймса, после чего обменялась взглядами с Флорой.

– Моя сестра отослала людей вашего брата обратно, а сама отправилась в Нетерби.

Джеймс изумленно воззрился на нее:

– Вдвоем с вашей матушкой?

– Мама уехала раньше.

– Что-то случилось с бабушкой Би?

– Нет, но мама настояла на отъезде домой, а Эллин решила ее, догнать.

Вскочив, Джеймс вручил стакан с виски Хью.

– Благодарю вас, мне пора, сэр.

– Подождите, мистер Маккарри, – остановила его Флора. – Уже стемнело. Переночуйте у нас, а утром я покажу вам дорогу, по которой Эллин уехала. Очень может быть, что вы ее догоните.

– Он сделал это! – Хозяин дома, в котором Эллин остановилась на ночлег, ворвался в комнату, где она ужинала в одиночестве. – Сделал! Ваш кузен, мисс Грэм! Он поднял королевское знамя! Я только что слышал новости!

Эллин почувствовала, как у нее внезапно пересохли губы.

– Когда?

– Шестнадцатого апреля! Четыре дня назад, перед пятьюдесятью людьми, на самой вершине Данди-Ло. А потом отправился в Гленогилви повидаться с женой. Она сказала, чтобы он шел сражаться за короля не на жизнь, а на смерть. Какая женщина! Вы ею гордитесь?

– Конечно, – кивнула Эллин и равнодушно добавила: – Очень горжусь.

– Мы вернем королю Якову престол! Вот тогда те, кто поддерживал Вильгельма, запоют по-другому, верно? А я всем буду рассказывать, что кузина Данди останавливалась в моем доме в ту ночь, когда я узнал эту новость. Пойду расскажу жене.

Он вышел столь же шумно, как и вошел, а Эллин еще некоторое время смотрела на раскачивающуюся дверь. Джон поднял знамя короля. Следующим шагом будет призыв взяться за оружие. «Господи Боже, – взмолилась она, – защити мою семью и всех тех, кого я люблю! Защити Джеймса, защити мою страну... И моего короля», – запоздало вспомнила она.

Джеймс услышал новость вечером того дня, когда проезжал мимо Гленгарри: он со своими людьми как раз добрался до постоялого двора на реке Спин и остановился там на ночлег. Так, значит, Данди поднял королевское знамя. Теперь он соберет армию. Он должен был бы радоваться этому, размышлял Джеймс, так почему он сидит сейчас на стуле в маленьком зале постоялого двора, с грустью наблюдая за мужчинами, выражавшими бурный восторг по поводу предстоящих сражений? Имеют ли они представление о том, что такое война? Готовы ли они к ней?

«Нейл, – мысленно воззвал он к брату, – грядет война, будь к ней готов».

Перед отъездом они с Нейлом обсудили, что станут делать, если призыв взяться за оружие придет тогда, когда Джеймс будет в отъезде, и решили встретиться в том месте и в тот час, когда Данди созовет войска. Если потребуется, Нейл привезет вещи Джеймса. Теперь, когда королевское знамя поднято, ждать призыва осталось недолго. Успеет ли он доставить Эллин в Торридон, а потом присоединиться к Данди?

Следующие два дня Джеймс скакал так быстро, как только мог, ел не слезая с лошади, от своих людей требовал того же и никому не позволял долго отдыхать. На третий день он остановился справиться об Эллин на постоялом дворе, очередной из списка, который написал ему Хью, и был вознагражден сообщением о том, что она провела здесь предыдущую ночь. Значит, он ее уже почти догнал. Если она следовала инструкциям Хью, сегодня он ее увидит. Вскочив на лошадь, Джеймс махнул своим людям, призывая следовать за ним.

Было уже поздно, когда они добрались до дома фермера. Дом этот, расположенный на холме над рекой, оказался просторным и чистым. Он был построен из камня, которого было много в этих местах. Фермер со страхом воззрился на нежданных гостей, однако когда Джеймс спросил, не остановилась ли здесь мисс Грэм, кивнул.

– Она здесь, сэр, – ответил он. – Но оба моих ребенка заболели, и у меня хватило времени лишь на то, чтобы показать ей комнату. Я поместил ее вместе с ее людьми в то крыло, которое выходит на реку. Послать за ней?

– Не надо, у вас и так хватает забот, сэр. Если бы вы сказали мне, в какой она комнате, я бы сам ее нашел. – И он протянул хозяину деньги.

Фермер с облегчением вздохнул и показал Джеймсу, куда ему следует направиться.

– Ее люди укажут вам ее комнату, сэр. Сегодня она у нас единственная постоялица.

Поблагодарив его, Джеймс медленно шел по коридору, Чувствуя, как неистово бьется сердце. Через несколько минут он встретится с Эллин. Захочет ли она его видеть? Чем объяснит свой внезапный отъезд? Скоро он все узнает.

Коридор сделал поворот, за которым оказался тускло освещенный зал, посредине которого четверо мужчин играли на ковре в кости. При виде Джеймса они вскочили и схватились за пистолеты. Джеймс поднял руки вверх, чтобы они увидели, что он безоружен.

– Я пришел к мисс Грэм, – пояснил он. – Где она?

– Кто вы такой, сэр? – спросил один из мужчин.

– Маккарри из Торридона. А вы кто?

– Нам даны указания никому не позволять разговаривать с мисс Грэм, сэр.

– Скажите ей, что приехал Джеймс Маккарри и хочет ее видеть, а уж она сама решит, разговаривать со мной или нет.

Мужчины обменялись взглядами, потом один из них пожал плечами и поднялся по лестнице, расположенной с другой стороны зала. Сквозь деревянные перила Джеймсу было видно, как он прошел несколько метров, после чего исчез за углом. Через несколько секунд он появился вновь.

– Она сейчас к вам спустится, мистер Маккарри, – произнес он, и в голосе его слышалось одобрение.

Джеймс кивнул.

Когда в следующее мгновение он поднял голову, наверху, ухватившись за перила, стояла Эллин, ее руки выделялись на темном дереве белым пятном. Лицо ее было бледным, волосы распущены по плечам, она была закутана в плащ.

– Джеймс? – позвала она.

Он вступил в полосу света.

– Я здесь, Эллин.

– Ой! – вскрикнула она, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Мне бы хотелось поговорить с тобой.

– Подожди, – прошептала Эллин. – Я сейчас.

Джеймс повернулся к наблюдавшим за ними мужчинам:

– Оставьте нас.

– Мы не можем это сделать, сэр. Лорд Макдоннелл нам приказал...

– Оставьте нас!

Переглянувшись, охранники взглянули на Эллин:

– Мисс?

Прерывисто вздохнув, она ответила:

– Да, вы можете идти. С мистером Маккарри я буду в безопасности.

Как только они остались одни, Джеймс шагнул вперед:

– Эллин, детка, почему ты уехала?

– Разве ты не получил моего письма?

– В письме ты написала, что беспокоишься за бабушку Би.

– Так оно и есть.

Джеймс догадался, что она писала его второпях, однако его неприятно поразило, что в письме не было ни тепла, ни даже косвенного намека на чувства, которые она к нему испытывала. А что, если он все это придумал, а на самом деле никакой любви между ними и не было?

– Джеймс, зачем ты приехал? – вывел его из задумчивости тихий голос Эллин.

– Я не мог отпустить тебя, не прояснив некоторые вопросы.

– Какие именно, Джеймс? – Голос Эллин стал еще тише.

– Эллин, почему ты уехала?

– Я получила письмо от Би. Я должна была уехать.

– Я побывал у твоих сестер.

– Правда?

– Да. Твои родные никак не хотели мне признаваться, куда ты отправилась. Еле их уговорил.

– Это на них похоже, – улыбнулась Эллин.

– Данди поднял королевское знамя.

– Я об этом слышала.

– Скоро он призовет кланы на войну.

– Джеймс, ты приехал мне сказать, что Джон собирается начать войну?

– Нет. – Он подошел и подножию лестницы. – Я пришел сказать, что люблю тебя.

Она изумленно посмотрела на него.

– Эллин, ты слышишь меня?

– Да, – ответила она так тихо, что ему пришлось напрячься, чтобы ее услышать.

Взбежав по лестнице, Джеймс оказался рядом с ней. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Я люблю тебя, детка. Я полюбил тебя с первого дня нашего знакомства и давно должен был сказать тебе об этом. – Он шагнул к ней. – Тебе нечего ответить мне, Эллин?

Она тихо плакала, слезы струились по ее щекам. Джеймс подошел к ней и встал рядом.

– Не плачь, детка, не плачь. Я приехал, чтобы сказать тебе, что я тебя люблю, а не затем, чтобы тебя расстраивать.

– О, Джеймс! – произнесла Эллин, смеясь и плача. – Ты вовсе меня не расстраиваешь. Скажи мне это еще раз.

– Я люблю тебя, Эллин Грэм, – повторил Джеймс и раскрыл объятия.

Она бросилась ему на шею.

Сначала Эллин решила, что все это ей приснилось. Она так часто представляла себе, будто лежит на огромной постели, устланной кружевным бельем, в незнакомой комнате, и вдруг дверь открывается, входит Джеймс и говорит ей, что любит ее и просит стать его женой.

Когда она стояла на верхнем пролете лестницы и всматривалась в тускло освещенный зал, ей сначала показалось, что Джеймс ей приснился: она так часто представляла себе, как он к ней приедет, что теперь не могла поверить в реальность происходящего. Но он был настоящим, из плоти и крови, этот крупный красивый мужчина, который сейчас сжимал ее в объятиях. Обняв его за шею, она прильнула к нему всем телом.

– Джеймс, – прошептала она, – Джеймс, ты приехал за мной?

– Как я мог за тобой не приехать? – ответил он, зарываясь лицом в ее волосы.

Она подняла голову, и Джеймс прильнул к ее губам. Как же она соскучилась по его поцелуям, по его прикосновениям и ласкам! Она приоткрыла губы, предлагая ему себя, язык его скользнул ей в рот, и Джеймс застонал от наслаждения. Эллин погладила его по спине, бокам, наслаждаясь их теплом, потом рука ее коснулась его щеки.

– Джеймс, – прошептала она, прижимаясь к нему все теснее. Он вновь застонал и наконец поднял голову:

– Эллин, ты любишь меня?

– Люблю ли я тебя? – Она тихонько засмеялась. – Думаю, я полюбила тебя с первого взгляда, Джеймс Маккарри. Разве я могла тебя не полюбить?

Он вновь поцеловал ее, сначала нежно, потом все настойчивее, заставив ее губы приоткрыться, и Эллин так же пылко ответила на его поцелуй. Наконец она отстранилась и взяла его за руку.

– Пойдем, – проговорила она и повела его из зала.

В этом крыле дома она жила одна. Некоторые люди Хью устроились на ночь в зале, но на этом этаже, кроме Эллин, больше никого не было. Спальня, которую ей предоставили, оказалась просторной, стены были отделаны деревом, поблескивающим сейчас в свете пламени камина. Введя Джеймса внутрь, Эллин выпустила его руку, закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и стала смотреть на своего любимого, упиваясь этим зрелищем.

Он был одет по-дорожному – в клетчатые штаны, из-под которых видны были мускулистые ноги, темно-оранжевую рубашку, отчего его темные волосы казались еще чернее, в синюю – в тон глаз – куртку, и завершал его наряд плед, накинутый на широкие плечи. Глаза его потемнели, то ли от усталости, то ли от страсти, волосы выбились из-под шапки.

– До сих пор не могу поверить, что ты здесь. Скажи мне что-нибудь, – попросила Эллин, – чтобы я наконец убедилась, что ты мне не снишься и я вижу тебя наяву.

Сняв шапку, он бросил ее на стоящий в углу комод, отстегнул патронташ и перевязь, положил их на пол рядом с комодом, а на них бросил пистолет.

– Эллин, – ласково произнес он, – я так скучал по тебе, детка.

– А я по тебе.

Он тихо засмеялся, коснувшись пальцем ее губ:

– Я это понял.

– Я люблю тебя, Джеймс.

Он шагнул к ней.

– Я люблю тебя, – повторила она и раскинула руки. – Я люблю тебя, Джеймс Маккарри.

В мгновение ока он оказался с ней рядом, заключил ее в объятия и начал пылко целовать. Сначала он покрыл поцелуями ее лоб, потом щеки, подбородок, шею. Сняв с нее плащ, он швырнул его на пол и отступил на шаг. Окинув Эллин восхищенным взглядом с головы до ног, он погладил ее по голове и, взяв за подбородок, запрокинул ей голову и взглянул в глаза.

– Какая же ты красивая, Эллин, – благоговейно произнес он, – какая красивая! Выходи за меня замуж. – Рука его на секунду обхватила ее шею, потом скользнула ниже, прошлась по ключице, забралась под вырез рубашки. – Выходи за меня замуж. Будь моей женой. Я не могу жить без тебя, Эллин. Скажи, что ты выйдешь за меня.

Эллин медленно улыбнулась, обняла Джеймса за шею обеими руками, откинувшись назад, взглянула ему в глаза и воскликнула:

– Да, да и еще раз да!

Наклонившись, он вновь прильнул к ее губам, потом, оторвавшись от них, взъерошил ей волосы и притянул к себе.

– Ты моя, Эллин Грэм. Поклянись.

– Клянусь, – радостно произнесла Эллин.

Джеймс подвел ее к камину, снял с пальца кольцо и, посмотрев на нее, проговорил:

– Сейчас мы с тобой обручимся, а поженимся потом, когда сможем. Ты знаешь, что это означает?

– Что означает обручиться? Это дать обет жить друг с другом как муж и жена в течение года. В конце года, если кто-то из нас захочет стать свободным, мы расторгнем помолвку. А если захотим остаться вместе, то поженимся.

– Совершенно верно. Ты согласна?

Откинув с его виска прядь волос, Эллин ответила:

– Нет. Мы с тобой сегодня обручимся, Джеймс, но я буду считать, что мы уже поженились. Церемонию проведем позже, но сегодня ты будешь моим.

– Да, – ответил Джеймс охрипшим от волнения голосом. – Да. Буду. Я уже давно твой, детка.

– Я люблю тебя, Джеймс.

– Я тоже люблю тебя, Эллин.

Затуманенными от слез глазами Эллин смотрела, как он надел ей на палец кольцо, обхватил ее запястье, накинул на их сомкнутые руки свой плащ и, глядя ей в глаза, торжественно провозгласил:

– Я, Джеймс Маккарри, вверяю свою любовь и свою верность, свое тело и свое сердце тебе, Эллин Грэм.

Глубоко вздохнув, Эллин ответила:

– Я, Эллин Грэм, вверяю свою любовь и свою верность, свое тело и свое сердце тебе, Джеймс Маккарри.

Прильнув к ее губам, он поцеловал ее так крепко, что она едва не задохнулась, и, оторвавшись от нее, облегченно вздохнул:

– Все, Эллин, теперь ты моя.

– А ты мой.

Отшвырнув плащ в сторону, Джеймс притянул ее к себе и вонзился в ее губы с такой страстью, что у нее перехватило дыхание. От него пахло виски, и этот запах сводил ее с ума.

– Научи меня всему, что знаешь, – попросила она. – Мне так хочется...

Договорить Эллин не успела: губы Джеймса прижались к ее губам, рука забралась под ночную рубашку и принялась поглаживать бедро. Рука поднималась все выше, а вместе с ней и тонкая ткань, пока наконец не оказалась у талии.

Эллин застонала, когда его рука коснулась ее, потом еще раз, когда Джеймс раздвинул ее ноги своим коленом, и она почувствовала прикосновение мягкой шерстяной ткани его клетчатых штанов к своему обнаженному телу. Пальцы Джеймса заскользили по ее коже, даря ей невиданное наслаждение.

Его пальцы, отыскав интимное местечко, нежно стали его ласкать. Внезапно Эллин тихонько ахнула: палец Джеймса проник внутрь и теперь медленно входил все глубже и глубже. Эллин прерывисто задышала, а Джеймс покрывал поцелуями ей щеки, подбородок, шею и грудь.

Положив руки ему на плечи, Эллин прошептала:

– Я чувствую тепло твоей кожи.

Слегка отстранившись от нее, он быстро скинул куртку, стянул через голову рубашку, бросил все это на пол и проговорил, вновь кладя ее руки себе на плечи:

– Так тебе будет гораздо приятнее.

«Как же он красив, – подумала Эллин, – какая у него гладкая кожа и огромные мускулы!» Улыбнувшись, она провела пальцами по его груди, поросшей темными жесткими волосками, затем руки ее скользнули ниже, добрались до живота и на секунду замерли: дальнейший путь им преградил пояс клетчатых штанов.

Кожа его была нежной как шелк. Эллин смело забралась руками под пояс, погладила ягодицы, на ощупь очень мягкие, потом рука ее опустилась вниз меж их телами. Джеймс слегка отстранился, чтобы ей было удобнее, и глухо застонал: ее пальцы сомкнулись на его восставшей плоти. Взглянув ему в глаза, Эллин рассмеялась. Какой же он потрясающий мужчина! Само совершенство!

Сняв с нее рубашку, Джеймс прижал Эллин к своей груди, и ощущение прикосновения двух обнаженных тел друг к другу оказалось необычайно восхитительным. Отступив на шаг, Джеймс улыбнулся, стянул с себя клетчатые штаны и теперь стоял перед ней обнаженный, готовый к любовным утехам. Тело его поблескивало в свете огня. Эллин улыбнулась. Он принадлежит ей, целиком и навсегда!

Вскинув голову, он оглядел ее с любовью.

– Ты восхитительна, Эллин. Позволь мне как следует рассмотреть тебя.

Взгляд Эллин опустился ниже, на восставшую плоть, и она вновь обхватила ее рукой.

– Ты сводишь меня с ума, – застонал Джеймс.

– Значит, в сумасшедший дом мы отправимся вместе, – прошептала она.

Очнулась Эллин лишь тогда, когда он понес ее к кровати и, откинув одеяло, уложил на прохладные льняные простыни. Вытянувшись рядом с ней, он наклонился и вновь прильнул к ее груди.

Внезапно Эллин почувствовала, как палец его скользнул в ее лоно и быстро там задвигался. Ощущение было настолько острым и приятным, что она вздрогнула и, обхватив рукой член Джеймса, крепко сжала его, и он застонал от наслаждения.

– Эллин, – тихо спросил он, покачивая бёдрами, – ты готова?

Она кивнула, и он улегся сверху и раздвинул ее ноги. Переплетя пальцы, он вытянул их руки вверх.

– Я люблю тебя, Эллин, – шептал он. – Девочка моя, я так тебя люблю.

Она подалась ему навстречу, и он медленно вошел в нее, двинулся вперед и остановился, глядя на нее потемневшими от страсти глазами.

– С тобой все в порядке?

– Да. О, Джеймс, я даже представить себе не могла...

– Тебе приятно? Или ты хочешь, чтобы я остановился?

– Не останавливайся.

Он вошел в нее еще глубже, и Эллин ахнула. Джеймс замер и, приподнявшись на руках, посмотрел на нее.

– С тобой правда все в порядке?

– О да. – Эллин глубоко вздохнула и задвигалась под ним. – Я слышала об этом, но и представить себе не могла, что это настолько приятно. Думала, что все, о чем повествуется в песнях и рассказах, просто обычная выдумка.

– А что ты думаешь теперь?

– Что они и наполовину не передают всей прелести этого момента. Покажи мне еще что-нибудь.

Джеймс еще глубже вошел в нее.

– Не беспокойся, я научу тебя всему, что знаю сам, любовь моя.

 

Глава 15

Нейл рассматривал лежавшие перед ним на столе шпаги, пытаясь видеть в них лишь оружие, а не осуществление предсказания. Если бы сейчас рядом с ним был Джейми, они бы обменялись шуточками, отчего задача показалась бы им пустяковой, не стоящей внимания. Но Джейми сейчас находился на другом конце Шотландии. И если верить ощущениям, которые испытывал Нейл, он был чем-то очень занят.

После того как Джеймс уехал, связь между ними не прерывалась до вчерашнего дня. Это могло означать только одно: Джеймс нашел Эллин. Нейл уже и сам не понимал, какие чувства он испытывает к этой девушке. Ревность? А может быть, радость оттого, что брат так сильно влюбился, что забыл обо всех, включая брата-близнеца? Конечно, им обоим уже пора жениться и начать новую жизнь, но Нейл всегда считал, что в этом он будет первым. И сейчас испытывал такое чувство, будто его обошли.

Женитьба должна быть целесообразной, заявил он как-то Эллин. Тогда она презрительно взглянула на него, разве что не рассмеялась ему в лицо. А что, если она права? Что, если следует жениться по любви? Ведь она не ошиблась, когда напомнила ему, что их родители очень любили друг друга и именно поэтому поженились. Нейл покачал головой. Нет, все-таки проще думать, что жениться следует, руководствуясь политическими соображениями, и только в том случае, если это выгодно твоей семье, твоему клану. Интересно, как долго продлятся отношения Эллин и Джейми? Что, если брат вернется домой, умудренный горьким опытом общения с женщиной, и все вернется на круги своя и жизнь потечет как прежде?

Нет, она уже никогда не будет прежней. Грядет война...

В зал вошли бабушка и несколько молоденьких служанок с нагрудниками в руках, которые предстояло носить во время сражений ему, Джеймсу и Дункану. Нагрудники эти когда-то принадлежали его отцу. Наверху мать давала указания женщине, которая шила для них новые рубашки. Внизу, в гавани, мужчины вытаскивали рыбачьи лодки на берег, строя из них заграждения, чтобы враг не смог проникнуть в верхнее озеро. Поля засевали зерном, хотя мужчины отправятся на войну и не смогут собрать урожай.

Нейл взглянул в окно на расколотый пополам дуб и вновь вспомнил о древнем предсказании – о близнецах, которые развяжут войну, после чего на пятьдесят лет воцарится мир. Дай-то Бог, чтобы пророчество прорицателя Браана сбылось.

«Джейми, – мысленно обратился он к брату, – возвращайся скорее, ты мне нужен».

– Лорд Нейл? – послышался за спиной звонкий голос. Нейл круто обернулся: позади него стоял подросток.

– Сэр Дункан вернулся.

Нейл направился к дверям старого замка, чтобы встретить кузена, но не успел дойти до нее, как дверь распахнулась, и на пороге появился Дункан, а следом за ним порыв ветра швырнул в зал целый каскад воды. Дункан успел захлопнуть дверь, прежде чем в зале образовался потоп.

– Нет, ты скажи мне, почему мы живем в этой стране? – сердито обратился он к Нейлу, стаскивая насквозь промокший плед и куртку. – Дождь почти не прекращается. Одно хорошо – Маклауды в такой шторм носа из дома не высунут. Кстати, я думал, ты уже отпустил внука Маклауда, но только что видел его на конюшне.

Нейл ухмыльнулся:

– Я его и в самом деле отпустил, но мальчишка хочет отправиться вместе с нами на войну. Он даже написал дедушке письмо, спрашивая у него разрешения.

Фыркнув, Дункан последовал за Нейлом к камину. Взяв стул, который предложил ему Нейл, он уселся на него и повернулся к кузену:

– Кланраналд, Гленгарри, Кеппох, Лохил, Гленкоу, Гленмористон, Слит... Все решили воевать. От Джейми что-нибудь слышно? Я имею в виду, есть о нем какие-то вести, кроме твоих ощущений?

Нейл покачал головой.

– Сколько людей у Маккея? – спросил он кузена.

– Не знаю. Слышал, что в два раза больше, чем у нас.

– Подумаешь, – небрежно бросил Нейл, – с нами, шотландскими горцами, их все равно не сравнить!

И они с Дунканом расхохотались.

Эллин закинула руки за голову и замерла: пальцы ее коснулись чьих-то пальцев. Она повернула голову – Джеймс! Она села и уставилась на него. Значит, это был не сон? На ее пальце сверкало его кольцо, а он лежит в ее кровати. Лежит обнаженный и улыбаясь смотрит на нее. Она судорожно сглотнула.

– Доброе утро, любовь моя, – весело произнес Джеймс.

– Джеймс, – прошептала она, судорожным движением натягивая простыню на грудь.

Она тоже лежала обнаженная, и тело до сих пор, казалось, не забыло его ласки. Что же она наделала? Наклонившись, Джеймс коснулся губами ее живота, и Эллин подпрыгнула, словно ее ужалили, а потом удивленно покосилась на него. Он расхохотался:

– Только не говори мне, что ты меня уже забыла!

– Нет, не забыла, – прошептала Эллин.

Выражение лица Джеймса стало серьезным. Сунув руку под одеяло, он нащупал руку Эллин и вытащил ее наружу.

– Эллин, вот твое кольцо, детка. Мы с тобой обручены. Не нужно смотреть на меня так, будто я тебя изнасиловал. – Сев, он внимательно посмотрел на нее: – Ты жалеешь о чем-то?

Эллин покачала головой. Он и в самом деле ее не насиловал, ему не пришлось этого делать. Она сама повисла у него на шее и с не меньшей, чем он, страстью занималась с ним любовью. Какие же чувства она сейчас испытывает?

Что ее любят, сделала вывод Эллин, прислушавшись к себе.

Она лениво улыбнулась и, подняв руку повыше, пошевелила пальцем, на котором было его кольцо.

– Я замужем, – проговорила она.

Джеймс кивнул.

– А я женат.

– Я замужем, – повторила Эллин, и на сей раз в голосе ее прозвучало изумление.

– Ты пока моя невеста, а не жена. – Джеймс зевнул. – Но все равно моя. Я считаю тебя своей законной невестой.

Наклонившись, Эллин поцеловала его в грудь.

– Тебе придется рассказать об этом моей маме, – проговорила она, изо всех сил стараясь скрыть свое смущение.

– Значит, мы все-таки едем в Нетерби?

– Да.

– Может быть, в таком случае нам лучше встать с постели?

Эллин улыбнулась и прошлась рукой по его груди, потом по животу, затем рука ее забралась под одеяло. Ухмыльнувшись, Джеймс лег на нее сверху и принялся покрывать поцелуями ее щеки и шею.

– Думаю, если мы уедем попозже, ничего не случится, – заметил он.

– А что скажут люди?

– Что мне здорово повезло.

Стояла ясная погода, и они ехали быстро. Спали они теперь в одной кровати и их ночи были наполнены страстью, смехом и шутками. Нередко они болтали до самого рассвета, поверяя друг другу свои мысли, делясь желаниями и сомнениями, мечтами и надеждами. И чем больше они беседовали, чем лучше узнавали друг друга, тем больше Эллин любила его, этого замечательного мужчину, который теперь принадлежал ей безраздельно.

Она не знала, рассказал ли Джеймс об их отношениях своим людям. Он ей не говорил, а она не спрашивала. А мужчины вели себя так, словно ничего не изменилось. Похоже, она одна чувствовала происшедшую в себе и Джеймсе перемену, словно смотрела на мир другими глазами.

Она была любима и любила сама. Даже однообразный, безрадостный пейзаж казался ей прелестным. Эллин смотрела на распустившиеся молодые листочки, наблюдала за пчелами, собиравшими нектар с первых весенних цветов. Был конец апреля, зима наконец-то покинула Шотландию. Улыбнувшись, она подняла голову, подставляя лицо теплым лучам солнца.

Они останавливались на тех постоялых дворах, список которых дал им Хью, и хотя на каждом им сообщали, что мама Эллин успела здесь побывать, догнать ее им никак не удавалось. Когда они проезжали поворот на Данфаллэнди, Джеймс спросил ее, не хочет ли она нанести визит Фергюссону. Эллин покачала головой и отвернулась.

Той невинной девушки, какой она была несколько недель назад, больше не существовало, а женщина, в которую, она превратилась, не испытывала никакого желания видеть ни Данфаллэнди, ни Фергюссона. Этому умному и проницательному мужчине хватит одного взгляда, чтобы понять, что она стала женщиной.

Все было бы не так уж плохо, если бы повсюду не виднелись признаки скорого наступления войны. Эллин старалась не обращать на них внимания, забыть о том, что через несколько недель, а может, даже раньше, Джеймс покинет ее и присоединится к армии Джона, но не могла. Дороги были запружены солдатами, в деревнях и городках, через которые они проезжали, жизнь била ключом. Разговоры велись только о войне.

Джеймс и Эллин держали свои мысли при себе, не признавались в своей преданности королю Якову, если во время пути доводилось с кем-то беседовать. Однако Джеймс был в одежде шотландских горцев, поэтому вполне можно было предположить, что он сторонник Данди. Сам же он эту тему предпочитал не обсуждать. Когда же Джеймс с Эллин были уверены в том, что видят перед собой единомышленников – как это было на постоялых дворах, – они в разговоре с хозяевами просили рассказать им последние новости.

Вся Шотландия была наводнена слухами, причем частенько они настолько отличались друг от друга, что Эллин только диву давалась. Например, чем дальше они продвигались на восток, тем чаще слышали истории о том, что Маккей захватил в плен Джона, а Джон захватил в плен Маккея, что шотландские горцы уже направляются к столице, воруя по пути детей своих противников и питаясь ими. И несчастные доверчивые люди выходили из своих домов, со страхом глядя на проезжавших мимо шотландских горцев.

Сначала Джеймс смеялся над этими рассказами, но когда увидел, что по мере их продвижения страх у людей возрастает, ему стало не до смеха. На пристальные взгляды он не обращал внимания, однако зарядил пистолет Эллин, все время держал его под рукой и ни на шаг не отъезжал от своей невесты. По ночам они закрывали дверь комнаты на замок и на щеколду и клали рядом с кроватью шпагу. Днем старались ехать как можно быстрее.

В Перте – городе, расположенном неподалеку от Нетерби, – они узнали, что Джон назначил встречу с кланами в Лохейбере 18 мая. Хозяин постоялого двора, на котором они остановились, дородный детина с цепким, ничего не упускающим взглядом тихонько сообщил им, что уже назначен день начала восстания. Что награда за голову Джона возросла в несколько раз, что сторонниками Вильгельма Оранского он уже официально признан предателем, но тем не менее кланы и многие жители южной Шотландии уже готовы к нему присоединиться.

Эллин все это слушала молча. Еще один день – и она будет дома. Ни о чем другом она и думать сейчас не могла. А когда они с Джеймсом приедут туда, посмотрят, как чувствуют себя мама и Би после стычки с Питни, которая неминуемо произойдет, она решит, что делать дальше. Она знала, чего хочет Джеймс: забрать Роуз и Би и отвезти их к Макдоннеллу или в Торридон, если на это останется время, где они будут в безопасности на время войны.

Сама же Эллин наотрез отказывалась даже говорить о том, чтобы уехать из Нетерби. Чем бы ни встретил ее родной дом, ей предстоит позаботиться о своих людях, убеждала она Джеймса, – о слугах, арендаторах, фермерах, возделывающих свои земли. Она их не оставит, пока не убедится, что с ними все в порядке. Или что ничего для них сделать нельзя.

Она понимала, что может означать война для Нетерби. Она кузина предводителя армии, который поставил себе задачу свергнуть короля, занимающего в настоящее время престол. А Нетерби – ее родное имение. Так что противники Данди, стремясь отомстить ему, будут рады сровнять его с землей. Эллин не могла оставить живущих там людей погибать.

Они с Джеймсом постоянно спорили по этому поводу и никак не могли прийти к согласию, и это ужасно раздражало обоих. Каждый упорно стоял на своем. Наконец они перестали спорить, решив преодолеть последние мили пути в мире и согласии.

Нетерби... Эллин остановилась у поворота к родному дому, хотя они с Джеймсом уже договорились, что поедут дальше, к дому Би, поскольку Роуз наверняка находится там. Эллин была бледна, но спокойна. Повернувшись, она взглянула на Джеймса.

– Если хочешь, детка, я возьму своих людей, поеду и убью этого подонка Малдена. Тогда твоя мама сможет вернуться домой.

Эллин едва заметно покачала головой:

– Ты даже не представляешь, как бы мне этого хотелось, но мы пока не можем это сделать.

– Пока не можем. Давай сначала поговорим с твоей мамой и бабушкой, они, нам скажут, что следует делать дальше.

Эллин кивнула и, бросив последний взгляд на подъездную аллею, ведущую к дому, стегнула коня и поскакала вперед. Все утро она была необыкновенно молчалива, ехала, погруженная в свои мысли, и Джеймсу казалось, что она отдаляется от него и он ей больше не нужен.

В самом начале пути она со страстью отвечала на его ласки, но с каждой милей, приближающей ее к дому, страсть ее угасала. А в последнюю ночь она просто молча лежала в его объятиях, думая о чем-то своем и почти не разговаривая с Джеймсом. Он растерялся. Может быть, она жалеет о том, что они обручились? Неужели он завоевал ее только для того, чтобы потерять в Нетерби? Может быть, она думает о маме и Би? А может, о Гранте?

Едва Джеймс вспомнил о Дэвиде Гранте, кровь закипела у него в жилах. Он боялся, что при встрече с этим человеком не сможет обуздать свой гнев. Неужели этот негодяй посмеет вернуться к Данди после всего, что натворил? Неужели он будет вновь за ней ухаживать? Джеймс был убежден, что Би посвятила его в свой план сделать Эллин своей наследницей, а Грант, в свою очередь, рассказал об этом Питни Малдену. Джеймсу очень хотелось поговорить с этим подонком и понять, прав ли он в своих предположениях. И если прав, он шкуру с него спустит.

* * *

Дом Би оказался на редкость красив. Он стоял на холме, с которого открывался прелестный вид на горную долину, аккуратный и ухоженный. Двадцать всадников, за которыми пыль поднималась столбом, поскакали к воротам. Они отворились, и во дворе появился лакей. Он с ужасом уставился на них и поспешно захлопнул ворота.

Эллин рассмеялась, впервые за сегодняшний день.

– Наверное, решил, что отряд шотландских горцев явился грабить дом.

Джеймс усмехнулся:

– А у твоей бабушки найдется что-нибудь, на что мы могли бы польститься? Так это мы мигом.

– Найдется. У нее отличный винный погреб.

– С него и начнем, – весело заявил Джеймс и, соскочив с лошади, поднял руки, помогая ей спуститься.

Эллин положила руки ему на плечи и только успела спрыгнуть на землю, как ворота вновь распахнулись, на сей раз во всю ширь, и в широком проеме показались две фигуры. При виде их Эллин сдавленно вскрикнула, а Джеймс повернулся, чтобы взглянуть в ту сторону, и сам не удержался от радостного возгласа: к ним опрометью неслась Бритта, волосы и юбки ее развевались, лицо сияло радостью. За ней следом бежал Нед. Джеймс смотрел на них, не веря своим глазам.

– Мисс Эллин! Мисс Эллин! Вы дома! Вы спасены! – кричала Бритта.

– Бритта! Нед! Вы живы! Слава тебе Господи! – восклицала Эллин, раскрыв объятия, плача и смеясь одновременно.

Горничная бросилась ей на шею, Нед подошел к Джеймсу.

– Ты жив! – обрадовался Джеймс, хлопнув юношу по плечу. – Я очень рад этому, парень! Вот уж не думал застать вас в живых. Я так рад тебя видеть!

Нед ухмыльнулся:

– Спасибо, сэр. Я заработал несколько шрамов, но нам все-таки удалось добраться до дома.

Бритта наконец-то отошла от Эллин.

– Добро пожаловать в дом, мистер Маккарри, – поклонилась она.

Джеймс улыбнулся:

– И тебя я тоже рад видеть, девочка. Эллин каждый день молилась, чтобы Господь оставил вас в живых. И я тоже. Я и не надеялся вновь тебя увидеть, детка.

Бритта переглянулась с Недом:

– Мы тоже потеряли надежду, что нам удастся добраться до дома. И все-таки мы здесь. Мы вам потом все расскажем. Мисс Эллин, ваша матушка будет очень рада вас видеть.

Эллин бросила взгляд в сторону дома:

– Она здесь?

– Она в Нетерби, – ответила Бритта. – Все в Нетерби. Я приехала сюда лишь затем, чтобы забрать одежду вашей бабушки.

– Как она? С ней все в порядке?

– О да, мисс. Она сейчас с вашей матушкой. Похороны завтра утром.

– Похороны? Чьи?

Бритта удивленно взглянула на нее, но, сообразив, что Эллин ничего не знает, ответила:

– Ваша матушка написала вам, но письмо, конечно, до вас не дошло. Похороны вашего отчима, мисс Эллин, мистера Малдена. Его убили.

Нетерби-Холл совсем не изменился с тех пор, как Эллин отправилась в Данфаллэнди. Сквозь прозрачные шторы, которые мама всегда задергивала вечером, пробивался свет. Джеймс помог Эллин спешиться, и она постояла так несколько секунд, благодаря Бога за то, что мама и Би находятся дома, и никакая опасность им теперь не грозит. У нее были к ним вопросы, и много вопросов, но с ними можно повременить. Главное, что она наконец-то вернулась домой.

Дверь распахнулась, и на пороге появился лакей. Оглянувшись, он что-то бросил через плечо, а в следующую секунду за его спиной появилась мама Эллин и с радостным возгласом помчалась по ступенькам вниз, протягивая руки.

– Эллин! Девочка моя милая! Как ты смогла так быстро приехать?

– Мамочка! – Эллин побежала к матери и с разбегу бросилась ей на шею.

Роуз была бледна, глаза у нее покраснели, однако выглядела она спокойной.

– Я так рада, что ты здесь, девочка моя дорогая!

– Мама, это правда? Питни и в самом деле мертв?

Роуз кивнула:

– Да, он умер два дня назад. – Она перевела взгляд с Эллин на Джеймса. – А это...

Эллин взяла Джеймса за руку.

– Мама, это Джеймс Маккарри. Джеймс; познакомься с моей мамой.

– Рад с вами познакомиться, мадам, – поклонился Джеймс.

– Мама, как погиб Питни?

– Его убили на дороге, прямо в начале подъездной аллеи. – Она взглянула на людей Джеймса, с любопытством наблюдавших за ними. – Пойдемте в дом, там поговорим. Мистер Маккарри, попросите ваших людей пройти на кухню. – И, взяв Эллин за руку, она повела ее вверх по лестнице в дом.

– Как бабушка Би? – спросила Эллин.

– С ней все в порядке. Она сейчас отдыхает, но мы попросим кого-нибудь за ней сходить. Она будет рада тебя видеть, – Роуз погладила Эллин по щеке. – Доченька моя! Не могу тебе передать, как я счастлива, что ты наконец дома.

– И я счастлива снова оказаться дома, – улыбнулась Эллин и поймала на себе пристальный взгляд Джеймса.

Эллин никак не могла поверить в то, что Питни больше нет в живых. Его нашли бездыханным посередине дороги с привязанными к вожжам лошади руками и с ножевыми ранами на теле. Кто-то нанес ему множество ударов ножом, а потом оставил умирать на дороге. Обнаружил его лакей, возвращавшийся в замок после своего выходного, и поднял тревогу. Срочно сообщили Роуз, и она вылезла из постели – хотя была холодная ночь, – чтобы осмотреть тело Питни. Она послала лакея за мировым судьей, а потом в течение нескольких часов терпеливо ждала, пока он приедет.

Джеймс молча слушал рассказ Роуз, как вдруг дверь распахнулась и в комнату вошла Би.

– Эллин! – радостно воскликнула она.

Эллин бросилась к бабушке и пылко ее обняла. Обе были счастливы, что встретились вновь. Похоже, Би не испытывала огорчения по поводу гибели Питни, а лишь облегчение. Когда ей представили Джеймса, она окинула его цепким взглядом. От нее не укрылось ничто: ни его запыленная от долгого путешествия одежда шотландского горца, ни усталое красивое лицо. Похоже, он пришелся ей по душе, поскольку она приветствовала его широкой улыбкой.

Когда Эллин поинтересовалась, кто убил Питни, мама с Би обменялись многозначительными взглядами.

– Что вам известно? – спросила Эллин нетерпеливо.

– Моя дорогая девочка, – сказала Би, – я нисколько не сомневаюсь, что это Питни убил моего поверенного. Но кто убил его самого и за что – я понятия не имею. – Она покачала головой. – Он вечно собирал у нас в замке всякий сброд. Должно быть, кто-то из этих подонков его и прикончил. Да и долгов он наделал огромное количество.

Роуз кивнула:

– Это верно. Мне пришлось продать часть земли, чтобы их оплатить. Но это не важно.

– «Не важно»! – фыркнула Би. – Ты сама доброта, Роуз. Этот человек украл твои деньги, оставив тебе одни долги. Я бы на твоем месте не лила по нему слезы.

– И все равно он такой кончины не заслужил, – ответила Роуз.

– У кого-то на этот счет было иное мнение, – возразила Эллин.

Роуз покачала головой и вздохнула.

– Мама, – обратилась к ней Эллин, подойдя поближе, – кто-то убил Питни, кто-то убил поверенного Би. Мне кажется, я знаю этого убийцу.

– И я знаю. Это Фрейзер, – подала голос Би. – И Бритта с Недом думают так же. Этот человек – настоящее чудовище. Он был здесь не так давно.

– Здесь? – Эллин изумленно воззрилась на Би. – Здесь?! Фрейзер был в Нетерби?!

– Да, недели две назад. Я его не видела. Меня здесь как раз не было, а вот Нед его видел. Более того, он последовал за ним до Данди.

Эллин вспомнился холодный взгляд Фрейзера, его жестокость, и она поежилась. Фрейзер был здесь... В ее родном доме... От этой мысли ей стало так страшно, что она взяла Джеймса за руку. И мама, и Би это заметили, но ничего не сказали.

Некоторое время царило, молчание. Наконец Джеймс его нарушил.

– Примите мои соболезнования по поводу вашей утраты, мадам, – обратился он к Роуз.

– Благодарю вас, мистер Маккарри, – ответила она. – Я ее переживу. То, что я узнала про Питни, разрушило все теплые чувства, которые я к нему испытывала.

– Я вас понимаю, – заметил Джеймс и взглянул на Эллин. – Я никогда не прощу этого человека за то, что по его вине довелось пережить вашей дочери. Ведь ее могли убить.

– Если бы не вы, – грустно ответила Роуз.

Эллин улыбнулась и еще крепче сжала руку Джеймса.

– Он был просто великолепен, мама! – улыбнулась она.

Джеймс взглянул на Роуз:

– Просто я оказался в нужное время в нужном месте, мадам, за что буду вечно благодарен судьбе.

– А мы благодарны вам за проявленное вами мужество, мистер Маккарри, – произнесла Роуз. – И за то, что доставили мою дочь домой целой и невредимой. Прошу вас, оставайтесь в нашем доме, отдыхайте от вашего путешествия столько времени, сколько сочтете нужным.

«"От вашего путешествия"?» – поразился Джеймс. Эта женщина считает его просто сопровождающим? Неужели она не видит, что Эллин держит его за руку, не замечает у нее на пальце его кольца, которое, кстати, ей слишком велико? Би-то его сразу заметила, вон как на него смотрит. А может быть, мать Эллин испытала слишком сильное потрясение, узнав о смерти своего мужа, и вообще не замечает ничего вокруг?

Однако Джеймс подозревал, что дело не только в этом. Он не понравился Роуз, и она бы не хотела видеть его рядом со своей дочерью. Конечно, пока еще преждевременно заводить разговор о женитьбе и не слишком уместно – как-никак предстоят похороны, – однако Джеймс решил, что разговор этот состоится, и очень скоро. К 18 мая ему надлежит быть в Лохейбере, и до этого времени он хотел бы жениться на Эллин, если, конечно, ему дадут возможность заговорить на эту тему.

– И какие же действия предпринял мировой судья? – спросил он спокойно, стараясь не выдать своих чувств.

– Да почти никаких, – пожала плечами Би. – Сказал, что Питни мертв, что убит неизвестными людьми. Как будто мы этого и сами не знали! Он ничего не будет делать. Оставил нам на целый день своего человека, а потом его отозвал. Так что мы здесь совсем одни и предоставлены сами себе.

– Уже не одни, мисс Грэм, – возразил Джеймс. – С вами я и двадцать моих солдат.

– Это хорошо. Зовите меня Би, сэр. – Би улыбнулась и бросила взгляд на руки Джеймса и Эллин. – Как я подозреваю, уже слишком поздно для официальных представлений.

У Джеймса словно камень с души свалился. Двоюродная бабушка Эллин за них. А ее мать? Скоро он об этом узнает.

Роуз позвала Бритту и Неда и попросила рассказать об их приключениях. Эллин слушала рассказ Бритты с ужасом на лице, а Джеймс с трудом сдерживал ярость. Во время нападения Нед был ранен и упал на землю. Люди Фрейзера, не обращая внимания на крики Бритты, и ее бесплодные попытки поднять его, перевернули потерявшего сознание Неда на спину. Похоже, они решили, что он мертв, а потому спокойно оставили его одного и помчались на выручку к остальным своим людям – именно тогда Джеймс и напал на Фрейзера.

Бритта оттащила Неда в кусты, спрятала его там и спряталась сама. Когда нападавшие оттеснили врагов к дороге, она сумела, перебраться вместе с Недом на другой берег реки. В то время, когда Джеймс и Эллин их искали, Бритте удалось оттащить Неда уже достаточно далеко. Обнаружил их фермер, который их спрятал.

– Мы вас везде искали, – заметила Эллин.

– Я боялась, что Фрейзер убьет нас, и постаралась уйти подальше, – пояснила Бритта.

В конце концов, Неду и Бритте удалось вернуться в Данфаллэнди, где Фергюссон предложил им убежище. Когда наконец Нед поправился настолько, что они были в состоянии вернуться домой, Бритта сказала об этом Фергюссону. Тот дал им немного денег, однако никакой охранной грамоты они не получили. Они направились на восток, чтобы не возвращаться в Нетерби. Наконец они добрались до дома Би, где и остались.

Роуз отпустила Бритту и Неда, а Эллин с Джеймсом пригласили на ужин. Джеймс не на шутку разозлился, когда Би рассказала ему о том, как спала вместе с Бриттой в одной комнате, а Нед у ее порога, каждую минуту ожидая нападения, о том, как Питни едва не набросился на нее с кулаками, когда она решила сделать своей наследницей Эллин.

– До сих пор не могу понять, откуда он про это узнал. – В голосе ее звучало удивление.

– Это все Грант, – с отвращением процедил Джеймс. – Вы же сообщили внучке, что рассказали об этом Гранту, а он, должно быть, передал ваши слова Малдену.

– Но почему?

Джеймс пожал плечами:

– Не знаю, почему он это сделал и сделал ли это вообще. Но кто-то ведь посвятил Малдена в ваши планы, а Грант был одним из немногих, кому о них было известно.

– Дэвид сбежал, – подхватила Эллин и рассказала о том, как это произошло.

Би уставилась на нее широко открытыми глазами:

– Он мне рассказывал все совершенно по-другому.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – усмехнулась Эллин.

– Но ведь он хотел на тебе жениться, – потрясенно проговорила Би.

– И он не хочет, и я не хочу, – твердо заявила Эллин. – Я собираюсь выйти замуж за Джеймса.

Роуз издала протестующий крик, однако сумела быстро совладать с собой и замолчала. Джеймс взглянул ей в глаза. Он оказался, прав: она не желает, чтобы они были вместе.

– Каковы ваши политические взгляды, Джеймс? – спросила его Би.

– Такие же, как и у вас, мадам. Клан Маккарри готов присоединиться к войскам Данди. Мы будем сражаться за короля Якова.

– Опасная позиция в наши дни.

– Но единственно верная.

Би кивнула:

– Согласна. Но это означает, что восемнадцатого мая вы будете в Лохейбере.

– Да. – Джеймс, улыбнувшись, взглянул на Эллин. – Ужасно не хочется от нее уезжать.

Эллин ему улыбнулась.

– Мы обручились, – сообщила она, – и собираемся пожениться.

– Я буду просить руки вашей дочери, миссис Малден, – объявил Джеймс. – Не сейчас, когда у вас только что убили мужа. Но вы должны знать о моих намерениях.

Роуз перевела взгляд с Джеймса на Эллин:

– Я не могу обсуждать пока эту тему.

– Я люблю вашу дочь и хочу прожить с ней вместе всю жизнь. И непременно это сделаю.

Наступила тишина. Наконец Роуз кивнула:

– Обсудим это позже, мистер Маккарри, сейчас я думаю о другом.

– Как скажете, мадам.

– Благодарю вас. А теперь, – проговорила Роуз, поднимаясь из-за стола, – уже слишком поздно.

– Где будут спать мои люди и я, мадам? – спросил Джеймс.

– Можете воспользоваться моим домом, – предложила Би. – В нем никого нет. А я останусь здесь.

– Благодарю вас, мадам, но он находится слишком далеко. Я не могу оставить Эллин одну.

– Но вы еще не женаты! – вспылила Роуз.

– Я знаю. – Джеймс перевел взгляд с Би на Роуз, а потом на Эллин. – Не хочется пугать вас, но кто-то убил Малдена и кто-то убил вашего поверенного. Я не стану ночевать в доме, который находится в пяти минутах езды отсюда. Я буду спать здесь.

Несколько секунд Роуз удивленно смотрела на него, потом смилостивилась:

– Хорошо. Можете спать в комнате Маргарет. Для ваших людей мы тоже найдем место.

Эллин стояла в своей спальне спиной к окну и смотрела на мать. Она уже начала приходить в себя от шока, который вызвало в ней известие, что Питни больше нет в живых, и теперь думала, что же будет дальше. В этом она не была одинока: мать тоже задавалась этим вопросом, потому-то и пришла поговорить о планах дочери на будущее.

Роуз была с ней предельно откровенна. Она заявила, что знает, что такое обручение и что происходит в этот период. В глазах матери не было презрения, в них читалась лишь забота о дочери, и Эллин, приготовившаяся к схватке, немного успокоилась.

– Дай мне время, – Попросила Роуз дрожащим голосом. – Завтра мне предстоит похоронить мужа. Я не могу пока думать о твоем замужестве – не могу думать о предстоящих похоронах и о свадьбе одновременно.

Эллин стало стыдно: у мамы и так забот хватает, так она ей еще и свои навязывает.

– Прости, мамочка. Мне трудно скорбеть по Питни, но я знаю, ты по нему скорбишь.

– Я в этом не уверена, – произнесла Роуз. – Я вообще ни в чем не уверена. Давай переживем завтрашний день, а там посмотрим, что делать со следующим. Если он и в самом деле тебя любит, и если ты по-настоящему любишь его, я подумаю о вашей женитьбе, но не сейчас. Подождем год, пока будет длиться траур. Если чувства твоего жениха искренни, он на тебе женится.

– Год?! Мама, мы не можем ждать целый год! Я люблю его! Как ты могла подумать, что он водит меня за нос? Какая ему от меня выгода? – Эллин печально засмеялась, вспомнив о том, что волновало Нейла. – Брат. Джеймса очень боится, что я охочусь за его деньгами. Ну почему вы все такие непонятливые!

– Все это так неожиданно, – вздохнула Роуз.

– Я люблю его, мама, – повторила упрямо Эллин.

Присев на кровать, Роуз заговорила:

– Он очень красив. Я знаю, ты благодарна ему...

– «Благодарна»? Да я испытываю к нему гораздо более сильное чувство, чем благодарность. Я люблю его! Пойми ты это наконец!

– Это тебе только кажется. Конечно, ты испытываешь сильное чувство к тому, кто спас тебе жизнь...

– И не один раз.

– Пусть так.

– Я люблю его, мама, – безнадежно сказала Эллин – других доводов у нее не было.

Роуз опять тяжело вздохнула.

– Выслушай меня, детка. Ты не знаешь этого человека. Никто не сомневается в его храбрости и добром отношении к тебе. Равно как и в том, что вы оба поддались сильным чувствам и сейчас находитесь у них в плену. Скоро начнется война. Она повлияет на каждого из нас. Сейчас не время поддаваться эмоциям. И потом, то, что ты принимаешь за любовь, может оказаться лишь увлечением.

– Мама...

– Эллин, дослушай меня, пожалуйста! Я была замужем два раза. Первый раз – за твоим отцом, человеком, которого я знала всю жизнь, а второй раз – за Питни, с которым была знакома всего несколько месяцев. Ты сама знаешь, какие страдания принесло мне это замужество. Я была одинока, Эллин, и поняла, что совершила ужасную ошибку. И ты от нее тоже не застрахована. Нет никакой необходимости так поспешно выскакивать замуж.

– Нет, есть, мама! Джеймс скоро уедет на войну. Он любит меня, а я люблю его.

– Но ты его совсем не знаешь!

– Я знаю о нем все, что мне нужно знать. Он защищает меня, заботится обо мне и старается сделать меня счастливой.

– Это хорошо, но для счастливой совместной жизни этого недостаточно. Вам нужно время, чтобы как следует узнать друг друга.

– У нас нет такой роскоши, как время. Скоро он уйдет на войну.

– Тем более вы должны подождать.

– Тем более мы должны пожениться. Мама, я прошу твоего благословения.

– Я не могу тебе его дать.

– Но почему? Я же с ним обручилась и считала, что, наоборот, ты станешь настаивать на том, чтобы мы поскорее поженились. Ведь теперь, кроме Джеймса, никто меня не возьмет замуж.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, а не просто стала замужней дамой, да еще жила с человеком, которого ты не знаешь. И потом, Би сделала тебя своей наследницей, и когда-нибудь ты станешь богатой женщиной.

– Би может хоть сегодня переписать свое завещание. Теперь, когда Питни убили, все изменилось.

– Эллин, когда первый порыв влюбленности пройдет, может получиться так, что ты поймешь, что влюблена в некий идеал, а не в настоящего Маккарри.

Эллин сжала губы, стараясь не расплакаться.

– Я тебя не понимаю. Наконец-то мне встретился человек, которого я полюбила, и который полюбил меня. Еще ни к одному мужчине я не испытывала подобных чувств. И ни с одним я не чувствовала себя счастливой.

Роуз нехотя кивнула:

– Мне это знакомо. Но, Эллин, отношения мужчины и женщины не ограничиваются лишь физической близостью. Ты поняла, как приятно быть женщиной, однако пока еще не знаешь, что такое быть женой.

– Именно это я и хочу узнать.

– Может быть. Но не теперь. Как ни красив твой избранник и нежен, не торопись со свадьбой.

– Я не понимаю! Когда Маргарет приехала сюда с Хью, ты приняла их обоих с распростертыми объятиями.

– Тогда было мирное время. А сейчас со дня на день может начаться война. Что, если сторонники короля Якова потерпят поражение?

– Тогда мы все проиграем. Наш кузен командует его войсками.

– Никто не обратит внимания на трех женщин, тихо живущих в своих домах. Но на Джеймса Маккарри внимание обратят. Он может потерять все. Нет, Эллин, мы подождем. И год траура – великолепный предлог для того, чтобы отказаться от замужества.

– Я не стану носить траур по Питни ни одного дня, не говоря уже о годе, мама!

Роуз подняла руку:

– Успокойся, Эллин. Я больше не хочу говорить об этом. Ты должна получше узнать этого человека, прежде чем решиться на такой шаг, после которого уже ничего нельзя будет изменить. – И она направилась к двери. – Когда он уедет, очень может быть, что ты по нему даже скучать не будешь.

– Этого не случится, – отрезала Эллин.

Дверь за матерью тихо закрылась. Подойдя к окну, Эллин уставилась в темноту. Она была уже не той девочкой, которая выросла в этой комнате, – девочкой, мечтавшей встретить человека, достойного ее любви. Она его уже встретила.

Джеймс натянул на себя одеяло и уставился в потолок. Он будет хорошо себя вести. Некоторое время. Роуз Малден ясно дала понять, что не слишком его жалует. Джеймс знал – она старается защитить свою дочь, однако считал, что ни в какой защите та не нуждается, поскольку он ей ничего плохого не сделает.

Во время ужина он смотрел на Эллин и представлял, как она лежит в его кровати, как подается ему навстречу, стремясь принять его в себя еще глубже, как тихонько стонет, достигнув пика блаженства, и как ему приятно слышать этот стон, как он заставляет ее стонать снова и снова, чтобы слышать, как она шепчет его имя.

Мысли эти никак не способствовали спокойному сну.

В тот же вечер он написал Нейлу письмо, в котором рассказал о том, что отчим Эллин погиб, а ему оказали в Нетерби не слишком теплый прием, а также что к восемнадцатому он приедет в Лохейбер. Утром половина его людей отправится в Торридон с этим письмом. Как же ему хотелось тоже уехать с ними, взяв с собой Эллин! Но поедет ли она с ним, вот в чем вопрос.

Однако Джеймс понимал, что, так или иначе, ситуация скоро разрешится. Либо Эллин выйдет за него замуж с согласия матери, либо без оного, либо он уедет один. И решение ей придется принять очень скоро.

 

Глава 16

На похоронах Питни почти никого не было. Эллин поверить не могла, что все это ей не снится, особенно когда в часовню явился Дэвид вместе с Кэтрин. Он небрежно кивнул Эллин, ничуть не смущаясь, словно и не он бросил ее на произвол судьбы, сбежав с поля боя и оставив ее на растерзание врагам. Однако подходить он к ней не стал, да и заговаривать тоже не пытался.

Эллин вопросительно взглянула на Джеймса: интересно, как он себя поведет. Но тот лишь бросил ненавидящий взгляд на Дэвида, который делал вид, будто его не замечает. Мама холодно поздоровалась с ним, а Би вообще отвернулась.

В часовне во время отпевания Питни рядом с родными Эллин стояли несколько их друзей и соседей, однако немногие из них пошли на кладбище, где под нескончаемым дождем покойного опустили в могилу, и еще меньше людей вернулись с ними домой. Дэвида и Кэтрин среди них не было.

Все это время Джеймс стоял рядом с Эллин и держал ее за руку. Она познакомила его со всеми, зная, что о нем и их отношениях теперь долго будут судачить. Ну и пусть, подумала она. В последующие годы они будут вспоминать лишь о том, что познакомились с мужем Эллин на похоронах ее отчима.

Следующий день они провели, просматривая бумаги Питни. И именно Би наткнулась в его столе на документы, завернутые в промасленную бумагу. Развернув его, она громко ахнула.

– Мое завещание! – произнесла она дрогнувшим голосом. – Он спрятал его в столе!

Вскрикнув, Роуз бросилась к ней. Джеймс тоже подошел и, заглядывая Роуз через плечо, стал его читать.

– Если не Малден убил вашего поверенного, – заявил он, – значит, он знал того, кто это сделал.

Эллин прекрасно понимала ход его мыслей. Питни мог убить поверенного. А мог это сделать и Фрейзер, а потом прикончить и Питни. Но зачем?

В тот же день Эллин с матерью начали расспрашивать прислугу. Джеймс сидел тут же, в комнате, и молча наблюдал за ними. Служанки высказывались довольно откровенно. Питни они не слишком любили, а посему поведали Эллин и Роуз о том, что к нему частенько приезжал Сесил Фрейзер, поздно ночью или когда Роуз, Эллин и Би уезжали в гости. В последний раз он был в Нетерби за два дня до убийства Питни. Они о чем-то долго беседовали, а когда Фрейзер наконец уехал, Питни напился, потом стал гонять прислугу по всему дому, а потом рухнул на пол и захрапел.

Точно так же он вел себя – по их словам – когда приехали солдаты Джона. Стоило им войти в дом, как он устроил им разнос, но вскоре уже трясся от страха и умолял его не бить. Похоже, они его не тронули, потому что никаких следов побоев на нем не было видно, но когда они уехали, он вновь напился до беспамятства.

Лакеи тоже решили высказаться начистоту. Они рассказали о том, как Питни приказывал им лгать Роуз, как посещал в Данди непотребные заведения, как приводил в дом женщин, когда мать Эллин куда-нибудь уезжала. И тогда Роуз, побледнев, прекратила расспросы. Они услышали достаточно, заявила она.

Джеймс с ней согласился. И так уже было ясно, что представлял собой отчим Эллин – подлый, мерзкий, трусливый развратник, слава Богу, теперь уже мертвый. Джеймс послал несколько своих людей, предварительно переодетых в одежду жителей южной Шотландии, в Данди и Перт, чтобы те собрали как можно больше сведений о Сесиле Фрейзере. К сожалению, им удалось узнать очень мало.

Нашелся, правда, один человек, утверждавший, что когда-то, несколько лет назад, работал на Фрейзера. Он слышал, что Фрейзер сейчас работает на некоего знатного вельможу. По словам другого, Фрейзер присоединился к войскам Маккея, третий утверждал, что Фрейзер погиб. Джеймс послал своих людей за дополнительной информацией. Может быть, они еще что-нибудь раскопают.

А потом он отправится на войну, оставив Эллин здесь, с ее семьей. Но сначала, если Бог даст, он женится на ней.

В течение многих дней Джеймс был просто паинькой. По крайней мере, большую часть времени. Однажды утром, стоя на подъездной аллее и любуясь лужайками и зеленеющей вдали горной долиной, он вспоминал о том, как Эллин описывала свой родной дом. И в эту минуту к нему подошла Би.

– Я приняла решение, – заявила она, весело глядя на него.

– Вот как?

– Да. – Би театрально вздохнула. – Я решила изменить свое завещание.

– Неужели?

– Да. Первоначально я оставила все свое имущество Эллин, а не Роуз, чтобы Питни не имел никакого права им распоряжаться. Теперь же, после его смерти, я решила все переиграть.

Джеймс спокойно встретился с ней взглядом.

– Мисс Грэм, делайте с вашим домом и собственностью что пожелаете. Эллин ни то ни другое не понадобится. Да если бы моя невеста оказалась нищей и голой, я бы все равно на ней женился.

Би улыбнулась во весь рот:

– Полагаю, последнее даже предпочтительнее?

– Совершенно верно! – расхохотался Джеймс.

Повернувшись, она пошла к дому, и до него еще долго доносился ее смех. Ему нравилась бабушка Эллин, и, как он подозревал, он ей тоже нравился, что было ему приятно.

Гораздо менее приятным оказалось то обстоятельство, что никакой дополнительной информации о Малдене и Фрейзере его людям раздобыть не удалось, и Джеймсу ничего не оставалось, как покориться судьбе. От скуки он взялся обучать Неда фехтованию. Паренек оказался способным учеником, и Джеймсу нравилось давать ему уроки. На третьем уроке у них появились зрители: почти все слуги и Эллин. Сбросив рубашку, Джеймс обернулся и взглянул на нее: она смотрела на него с таким выражением, какое он видел у нее только в постели.

Он послал ей воздушный поцелуй, отчего Эллин вспыхнула, и преподал Неду такой урок, который юноша наверняка не скоро забудет. Он понимал, что рисуется, однако не мог отказать себе в удовольствии.

Роуз догнала его на лестнице, когда Джеймс шел в свою комнату, расположенную на втором этаже, чтобы переодеться к ужину. Глаза ее горели недобрым огнем.

– Мне была неприятна ваша откровенная демонстрация сегодня днем, мистер Маккарри, – холодно заявила она. – Прошу вас впредь держать себя в руках.

– Что я такого сделал?

– Вы послали моей дочери воздушный поцелуй в присутствии нашей челяди.

Джеймс стиснул кулаки и пошел в атаку:

– Мадам, мы с вашей дочерью обручены, а вам прекрасно известно, что это означает. Я был терпелив, ждал, когда вы согласитесь на наш брак, когда позволите Эллин стать моей женой. Но времени у меня остается все меньше. Мы с Эллин поженимся, дадите вы нам разрешение или нет. И ждать целый год я не намерен.

Роуз в ярости взглянула на него:

– Ваше заявление звучит как угроза, сэр!

– Мне бы хотелось получить ваше благословение, но мы с Эллин будем вместе независимо от вашего желания.

– Смело, мистер Маккарри! – бросила Роуз. Щеки ее пылали.

– Я не хочу быть невежливым, мадам, но вы должны знать: я люблю Эллин, и она любит меня. Скоро начнется война. Вы разрешите нам стать мужем и женой, прежде чем я должен буду уехать?

– Нет.

– Но почему? Потому что я шотландский горец? Или потому, что я вам не нравлюсь? Я люблю вашу дочь, миссис Малден, люблю всем сердцем. Обещаю вам, что буду заботиться о ней до самой смерти. Я понимаю, вы не верите, что такая любовь может вырасти за столь короткое время, но поверьте мне, что это произошло. Ну как еще мне убедить вас позволить нам пожениться?

Роуз смерила его злобным взглядом:

– Вам это не под силу, мистер Маккарри.

– Почему?

– Потому что вы не сможете убедить меня в том, что вы такой человек, каким вас считает моя дочь.

– Я вас не понимаю.

– Вы вскружили Эллин голову, мистер Маккарри. И она вообразила, будто в вас влюблена.

– А может быть, это действительно так?

– Девушки часто влюбляются в красивых мужчин. А вот есть ли у этих красавцев что-то за душой, это еще нужно проверить.

Джеймс глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

– Хочется верить, что вы все-таки не намеренно меня оскорбляете.

– Мама! Джеймс! Прекратите, прошу вас! Я не могу этого слышать!

Наверху лестницы стояла Эллин и смотрела на них широко открытыми глазами. Роуз вспыхнула и отвернулась. Подняв голову, Джеймс сказал:

– Эллин, твоя мать сомневается в том, что я тот, за кого себя выдаю. Тебе придется самой решить, выходить за меня замуж или нет.

– Я прошу тебя подождать, Эллин, – сказала Роуз.

– У нас нет времени на ожидание, – возразил Джеймс. – Через десять дней я уеду. Так что ты мне скажешь, детка?

Эллин открыла рот, однако не произнесла ни звука. Джеймс выжидающе смотрел на нее в течение нескольких секунд, потом перевел взгляд на Роуз, после чего быстро поднялся по лестнице, прошел мимо Эллин, вошел в комнату и захлопнул за собой дверь. Эллин выжидательно взглянула на мать, но та, не удостоив дочь ни словом, спустилась вниз.

Дойдя до комнаты Джеймса, Эллин постучала. Он не ответил.

– Джеймс, прошу тебя, открой, – позвала Эллин. Ответа она не дождалась.

Она нажала на ручку. Дверь открылась, оказывается, она была не заперта. Джеймс стоял у окна, глядя вдаль невидящим взглядом.

– Джеймс, поговори со мной, – попросила Эллин.

Он повернулся к ней. Щеки его пылали, глаза метали молнии.

– Я люблю тебя, Джеймс, – произнесла Эллин.

– Но не настолько, чтобы сказать об этом при своей матери.

– Я уже говорила ей, что люблю тебя.

– Я был терпелив, Эллин.

– Но мы здесь всего лишь несколько дней.

– У нас и осталось всего несколько дней, детка.

– Давай дадим ей привыкнуть к мысли, что мы с тобой поженимся. Ей сейчас нелегко. Она только что похоронила мужа.

– Которого не любила.

– Когда-то любила. Именно поэтому она хочет, чтобы мы подождали.

– Чтобы ты поняла, что совершила ошибку? Чтобы увидела, какой я подонок?

– Она вовсе не этого хочет!

– А чего же тогда? Я не Питни Малден, Эллин, и тебе об этом известно. Почему мы должны ждать? Чтобы удостовериться, что твоя мать ошибается? В этом нет никакого смысла.

– Ей просто нужно время.

– Я ведь женюсь не на твоей матери! Нам не нужно ее одобрение. Ты совершеннолетняя и можешь выходить замуж за кого пожелаешь.

– Мне бы хотелось получить ее благословение.

– А мне бы хотелось, чтобы девушка, которую я люблю, любила меня настолько сильно, чтобы выйти за меня замуж.

– Я люблю тебя!

Джеймс покачал головой:

– Похоже, недостаточно. – Он шагнул к ней. – Я тебя не понимаю. Как ты можешь меня предавать?

– Это как же я тебя предаю?

– Ты заставила меня думать, будто любишь меня, но не желаешь этого доказывать.

– Я уже это доказала, Джеймс! Мы с тобой спали вместе, если ты помнишь.

– Помню. Тогда я тебе был нужен. А теперь ты дома, и я тебе уже без надобности.

– Неужели ты рассчитывал спать со мной в доме моей матери до свадьбы?

– Мы с тобой обручены, или ты об этом забыла? Если бы мы были в Торридоне, мы бы спали вместе. Взгляни на кольцо у тебя на пальце, Эллин. Неужели оно для тебя ничего не значит?

– Оно значит для меня все.

– Тогда докажи это. Выходи за меня замуж. Сегодня же ночью. Найдем какого-нибудь священника, который обвенчает нас в Данди. Или уедем в Эдинбург.

– Джеймс, я не могу!

– Понятно.

– Ничего тебе не понятно! Я хочу выйти за тебя замуж, но я хочу, чтобы мама нас благословила. Я хочу выйти замуж здесь, в Нетерби, а не бог знает где посреди ночи! Я хочу, чтобы день свадьбы был для нас праздником!

– У нас с тобой десять дней, Эллин, после этого я должен уехать.

– Мы еще раз поговорим с мамой.

– Это бесполезно. И потом, дело не в ней, а в тебе. Это твое решение, а не ее.

– А когда Нейл заявил, что не одобряет твой выбор, что ты ему сказал?

– С чего ты взяла, что он его не одобряет?

Эллин презрительно рассмеялась:

– Он делал все, чтобы нас разлучить. Он даже мысли не допускал, что я тебе дорога. Он меня боялся.

– Мой брат вовсе тебя не боялся, Эллин!

– Нет, боялся, Джеймс! – Эллин перевела дыхание, чтобы успокоиться. – Как я поначалу ненавидела Хью Макдоннелла, мужа Маргарет! Я не поверила в то, что она поехала навестить подругу. Она влюбилась в него и больше домой не вернулась. У меня было такое чувство, будто он похитил мою сестру. – При воспоминании об этом она вздохнула. – Я простила ее лишь спустя много месяцев. А для того, чтобы простить Хью, мне потребовалось еще больше времени. Я уверена, что Нейл боится того, что с тобой происходит. Уверена, что он чувствует себя покинутым. Если у меня было чувство, будто я потеряла сестру, то что должен испытывать брат-близнец? Должно быть, ему сейчас очень одиноко.

– Ты права, Эллин, он не хотел, чтобы мы были вместе. И я уверен, ты не ошиблась: ему наверняка очень одиноко. Но между мной и тобой есть существенная разница. Я не посчитался с мнением брата и вот теперь думаю, правильно ли я поступил.

Он взглянул на нее, потом перевел взгляд на окно. Подойдя к нему, Эллин встала с ним рядом.

– Джеймс, поверь, я люблю тебя.

– Это только слова, Эллин. Поговори со своей мамой. Я устал от споров.

Эллин уткнулась головой ему в плечо.

– Я правда люблю тебя, Джеймс.

Он не проронил больше ни слова, и она, немного постояв, вышла из комнаты.

Ужин проходил в мрачной обстановке. В основном говорила Би, Эллин с Джеймсом отделывались короткими репликами, Роуз почти не раскрывала рта. Эллин чувствовала себя очень несчастной. Как могла мама не видеть, что Джеймс – хороший человек? Он мужественный, честный, добрый, в общем, замечательный. Эллин не могла проглотить ни кусочка и наконец, оставив бесплодные попытки, взглянула на мать.

– Я люблю Джеймса, – громко объявила она.

Джеймс поднял голову и посмотрел на нее. Роуз с изумлением воззрилась на дочь. Би перевела взгляд с Эллин на Роуз. Девушка, подававшая мясо, застыла на месте.

– Мама, я люблю Джеймса. Люблю всем сердцем. Я собираюсь выйти за него замуж. Я хочу провести с ним всю свою жизнь.

– Сейчас не время и не место это обсуждать, Эллин, – отрезала Роуз. – Можешь идти, – бросила она служанке.

– Нам нужно поговорить об этом.

– Не сейчас.

– А когда?

Роуз покачала головой. Глаза ее наполнились слезами. Положив вилку на тарелку, она вскочила:

– Я не могу еще и тебя потерять! Я даже говорить об этом не могу! Ты его не знаешь! А вдруг он окажется лгуном или будет бегать к другим женщинам?

– Джеймс не Питни, мама!

– Ты этого не знаешь! – И она выбежала из комнаты, а Эллин, Джеймс и Би молча смотрели ей вслед.

– Я даю вам свое благословение, – сказала Би Джеймсу.

– Благодарю вас, – ответил он.

– Роуз сейчас не в себе, – продолжала бабушка. – Она любила его, вот в чем ее трагедия. Делала вид, будто не любит, а на самом деле любила. Сердце ее разбито. Она совсем недавно узнала, что он за человек, но возненавидеть его не успела.

Эллин кивнула, а Джеймс промолчал. Несколько минут спустя Би отправилась спать, заявив, что слишком устала и слишком стара для таких переживаний. Джеймс с Эллин вышли из дома и пошли по лужайке. Посмотрев в сторону долины, Джеймс повернулся к Эллин. Выражение его лица было мрачным.

– Я не стану с ней бороться, детка, – тихо произнес он. – Не стану. Я не успею до отъезда в Лохейбер доказать ей, что я порядочный человек. Мы будем ждать.

– Я люблю тебя, Джеймс.

– И я тебя, Эллин. Но быть может, твоя мама права. Быть может, нам и в самом деле нужно подождать и получше узнать друг друга.

– Мне не нужно получше тебя узнавать. Я тебя и так знаю.

– А что, если тебе это только кажется? Что, если мы слишком торопимся?

– Джеймс, что ты такое говоришь?

– Что мир сошел с ума, и мы вместе с ним.

– Что ж, меня вполне устраивает быть сумасшедшей.

– Как мы можем пожениться, если твоя мама будет слезы лить на нашей свадьбе? Я не могу на это пойти. Может быть, после войны...

Джеймс коснулся ее щеки, и Эллин прижалась к нему, грустно вздохнув. Потом подняла голову, а когда он нагнулся, чтобы ее поцеловать, обняла его за шею. Он впился в ее губы, и Эллин почувствовала их живительное тепло.

– Джеймс, давай поженимся сегодня ночью. Уедем в Данди или Эдинбург, если это необходимо, – взмолилась Эллин, оторвавшись наконец от его губ.

Она заплакала, обнимая Джеймса, а он крепко прижимал ее к себе.

– Не надо, детка, мы подождем.

– Я люблю тебя.

– И я тебя тоже. На сегодня этого вполне достаточно.

Наступило утро. Сегодня Нейл отправлялся на войну. Сейчас он прощался с замком и озером, стоя на парапете и глядя на воды озера Торридон. Он размышлял о том, доведется ли ему еще когда-нибудь его увидеть.

Он уже составил список неотложных дел – длинным он получился, на несколько листов – для тех, кого оставлял вместо себя, потом проинструктировал их устно, попрощался с мамой и бабушкой. И вот настала пора уезжать. В стороне, со своими воинами, его уже ждал Дункан. Нейл в последний раз глубоко вздохнул, вбирая в себя влажный воздух. Ему не придется им дышать до тех пор, пока он не вернется домой.

Если вернется.

Где же Джеймс? Все еще в Нетерби? Он получил от брата всего одно письмо, в котором тот написал ему, что встретится с ним и Дунканом в Лохейбере. А еще он сообщил о смерти Малдена. У Нейла не было ощущения, что Джеймсу угрожает опасность, скорее им владело смутное чувство тревоги, словно что-то осталось несделанным. Может быть, Джеймс уже устал от Эллин Грэм? А может, женился на ней?

Нейл закрыл глаза и поднял руки, прося отца охранять Торридон и его обитателей в его отсутствие, и повернулся спиной к озеру. Пора. Он коснулся рукой ствола дуба – на счастье – и, присоединившись к Дункану и людям своего клана, повел их на войну, как и предсказал прорицатель.

Один день сменялся другим, как казалось Эллин, с молниеносной быстротой. Скоро Джеймс уедет в Лохейбер, чтобы быть рядом с Джоном. Армия Маккея прочесывала окрестности, охотясь за кузеном и его войском, – к счастью, пока безрезультатно. О месте пребывания Тома ходили разные слухи. Кто-то говорил, что он в Инвернессе, кто-то – что в Данди, кто-то – что на границе между Англией и Шотландией. Но Эллин знала, где сейчас находятся ее кузен и муж сестры Том: на севере Шотландии, они заручаются поддержкой наиболее влиятельных кланов и собирают воинов под свои знамена.

Маккей тоже сейчас набирал рекрутов, и между его людьми и людьми Данди, которые еще совсем недавно испытывали друг к другу вполне дружеские чувства, и у которых был один король, то и дело возникали бурные стычки. Джеймс выслушивал последние новости, оставляя их без комментариев, однако Эллин все чаще ловила его задумчивый взгляд и понимала: он думает о предстоящей войне. И о своем брате. Ни она сама, ни их совместное будущее его, похоже, сейчас не волновало.

Роуз немного оттаяла и даже несколько раз вполне дружелюбно побеседовала с Джеймсом. Он был вежлив, однако Эллин видела, как он несчастен. Сама она тоже, естественно, счастлива не была.

Она продолжала помогать матери разбирать бумаги Питии, хотя ничего нового в них больше обнаружить не удалось. От Питни остались многочисленные долги, письма, в которых он описывал вечеринки с друзьями и распутными женщинам – и делал это настолько откровенно, что даже Би, читая их, краснела. Теперь уж все понимали, почему Роуз так противится браку своей дочери с Джеймсом, и в то же время все недоумевали: ведь не могла же Роуз не видеть, что Джеймс и Питни – абсолютно разные люди.

За два дня до отъезда Джеймса Эллин обнаружила его в сарае. Он затачивал шпагу и как раз поднял ее к свету, чтобы проверить, достаточно ли острый получился клинок. Эллин вздрогнула, представив себе, как сталь вонзается в живое тело. Усевшись на пол и обхватив себя руками, она исподтишка наблюдала за Джеймсом. Тот опустил шпагу и повернулся к ней:

– Я не могу больше этого выносить, детка. Мы должны поговорить. Я не могу тебя так оставить.

Эллин промолчала из страха, что если заговорит, то расплачется.

– Ты любишь меня, Эллин? Ты когда-нибудь меня любила?

– Я полюбила тебя с первого взгляда, Джеймс Маккарри.

– И теперь любишь?

– Даже больше прежнего.

– Ты считаешь, что я такой же, как...

– Как Питни? Нет, что ты! – Поднявшись, она подошла к Джеймсу и коснулась его щеки. – Я никогда так не думала.

Схватив ее руку, он принялся целовать ее пальчики. Эллин ощутила прилив желания, которое лишь он один мог в ней вызвать.

– Джеймс, – попросила она, – поцелуй меня.

Он порывисто притянул ее к себе и прижался к ее губам страстным поцелуем. Она столь же страстно ответила ему и, оторвавшись от его губ, запрокинула голову и посмотрела на небо.

– Джеймс, – прошептала она, – закрой дверь. Запри ее на засов, любовь моя.

Глаза его потемнели.

– Здесь, Эллин? А если кто-то начнет тебя искать или захочет сюда войти?

– Тогда он будет дергать за ручку, и мы услышим.

Они быстро скинули с себя одежду и встали друг перед другом обнаженные. Джеймс провел пальцем от ключицы Эллин до соска, потом проделал тот же путь губами, и Эллин застонала. Обняв Джеймса одной рукой за шею, она другой нащупала его восставшую плоть и сжала ее.

Опустив ее на небрежно брошенный на пол плед, Джеймс медленно покрывал поцелуями ее тело, пока она не стала молить его о более интимных ласках. Но даже тогда Джеймс не стал спешить. Прижавшись к ее губам, он медленно вошел в нее, заполнив собой до отказа. Удовлетворенно вздохнув, она улыбнулась, уткнувшись лицом в его плечо. Наконец-то он снова ей принадлежит, пусть и на несколько коротких минут.

Когда все закончилось, и они лежали, сжимая друг друга в объятиях, Эллин почувствовала, как слезы неудержимым потоком льются из глаз. Постепенно успокоившись, она еще долго продолжала всхлипывать. Она не ожидала, что будет так переживать, а оказывается, она ни о чем не может думать, кроме того, что, наверное, они любили сейчас друг друга в последний раз. Погладив ее по голове, Джеймс прошептал:

– Я люблю тебя, Эллин Грэм. И с тех пор как мы обручились, я считаю тебя своей женой. Ничто с того дня не изменилось и не изменится. Давай сходим в церковь и еще раз дадим друг другу клятву верности.

Улыбнувшись сквозь слезы, Эллин кивнула. Джеймс поднялся первым, быстро оделся и помог подняться Эллин. Держась за руки, они вышли из сарая, быстро дошли до каменной церквушки и, подойдя к алтарю, опустились на колени и повернулись лицом друг к другу.

Длинные лучи полуденного солнца, пробиваясь сквозь витражные стекла, освещали их голубым светом. Рука Джеймса была теплой и сильной. В воздухе пахло воском и цветами. Эллин почувствовала, как печаль переполняет ее сердце. Эту церковь она очень любила, а сейчас рядом с ней был и любимый человек. Она взглянула на их сомкнутые руки – его большую и сильную, ее хрупкую и бледную – и снова заплакала.

Голосом, хриплым от волнения, Джеймс торжественно произнес:

– Я, Джеймс Маккарри, клянусь в любви и верности тебе, Эллин Грэм. Я твой всем сердцем и душой, отныне и навсегда.

Подняв голову и встретившись с ним взглядом, Эллин проговорила:

– Я, Эллин Грэм, клянусь в любви и верности тебе, Джеймс Маккарри. Я твоя всем сердцем и душой, отныне и навсегда.

Он легонько коснулся ее губ, потом помог ей встать на ноги и крепко поцеловал ее.

– Вот и все, Эллин, мы поженились в Нетерби, как ты и хотела. И не имеет никакого значения, что нас не обвенчал священник, – мы сами произнесли клятву верности. Мы теперь с тобой одно целое.

– Да, мы одно целое, – согласилась Эллин. – Навсегда.

– Да, любовь моя, навсегда.

Джеймс уезжал на рассвете. Накинув на плечи плащ, Эллин проводила его во двор. Глаза ее покраснели от слез. Люди Джеймса терпеливо дожидались, пока он с ней попрощается, скажет, что любит ее, попросит, чтобы она себя берегла. А потом он взлетел в седло, чувствуя, как сердце его разрывается от горя. Би и Роуз тоже вышли проводить Джеймса, кутаясь в теплые плащи – утро выдалось прохладным. Они пожелали ему одержать победу, а он в ответ поблагодарил их коротким кивком. Бритта с Недом тоже были здесь. Нед попросил Джеймса взять его с собой, и в глазах Бритты мелькнул страх.

– Нет, парень, – ответил Джеймс. – Ты мне нужнее здесь. Будешь вместо меня охранять Эллин.

– Но, сэр, – возразил Нед, – вы ведь сами обучили меня фехтованию. Я мог бы прикрывать вашу спину. Позвольте мне поехать с вами.

– Ты мне нужен здесь, Нед, – повторил Джеймс, – чтобы прикрывать мое сердце.

Юноша замолчал, кивнул и попытался улыбнуться, когда Бритта от всей души благодарила Джеймса. Потрепав ее по плечу, он повернулся к Эллин. Она зажала рот рукой, глаза ее наполнились слезами, и Джеймс стиснул зубы. Нужно держать себя в руках: если он будет слишком долго смотреть на нее, он никогда не уедет.

– Я вернусь за тобой, Эллин, – тихо произнес он, а потом произнес то же самое уже громко, чтобы все, кто находился во дворе, могли его услышать. – Я вернусь за ней! – пообещал он, обращаясь к Роуз.

Та кивнула, схватившись рукой за горло. Наклонившись, Джеймс в последний раз прильнул к губам Эллин.

– Я вернусь, – прошептал он, оторвавшись наконец от нее.

– Я буду ждать. – Эллин опять разрыдалась.

Выпрямившись в седле, Джеймс кивнул своим людям и пришпорил жеребца.

 

Глава 17

Нейл был уже здесь, Джеймс это чувствовал. Он не спеша въехал в лагерь, ища глазами брата и кузена, а также стараясь найти в толпе знамя Маккарри. Нелегко было отыскать его среди такого скопления народа. В Лохейбер со всей северной и северно-западной Шотландии съехались представители кланов, и людей собралось столько, что яблоку упасть было негде. Джеймс медленно ехал по центральной тропинке лагеря. В стороне от нее стояла группа волынщиков и тренировалась в игре на своих музыкальных инструментах: пронзительные звуки взмывали над толпой, поднимаясь высоко в воздух. Рядом с ними расположились на нежной зеленой травке игроки в кости. Другие стояли тесными группами и беседовали. Те, что были знакомы, хлопали друг друга по спине в знак приветствия либо о чем-то шептались, низко склонив головы. Макдональды из Слита махнули Джеймсу, приветствуя его, когда он проезжал мимо. Маккензи, остановив его, спросил, как дела на востоке. Похоже, все знали, где он был.

– Джейми! Мы здесь! – послышался справа крик Дункана.

Джеймс повернулся в седле и увидел кузена. Помахав ему руками, Нейл с Дунканом быстро направились к нему, а за ними, не отходя от них ни на шаг, шагал паренек из клана Маклаудов. Джеймс спрыгнул на землю и сразу угодил в объятия Нейла, который дружески похлопал его по спине. Потом ту же процедуру проделал и Дункан.

– Ты совсем не изменился, – заметил Нейл.

– Все еще влюблен? – ухмыльнулся Дункан.

Джеймс кивнул:

– Мы обручились. Дали в церкви друг другу обет верности.

– Я счастлив за тебя, Джейми, – тихо сказал Нейл.

– Спасибо. – Джеймс почувствовал, что беспокойство, снедавшее его, пока он добирался до Лохейбера через всю Шотландию, исчезает. Все у них с Нейлом будет хорошо.

Дункан первым направился к лагерю.

– Наш отряд расположился вон там. Нейл должен был встретиться с другими вождями, но он знал, что ты приедешь, так что мы решили тебя дождаться. Приятно, когда мы не одни, а в хорошей компании.

– И в какой же мы компании? – улыбнулся Джеймс.

– Приехали Гленгарри, Кеппох, Килганнон и Грант, – ответил Нейл.

– Грант? – удивился Джеймс.

– Да, – подтвердил Дункан. – Твой приятель Дэвид где-то здесь. Я его не видел, да, признаться, и не очень-то искал.

Джеймс расхохотался:

– Я оставил его с женщинами! – Он помахал рукой членам клана, которые уже спешили к нему, чтобы с ним поздороваться. – Когда мы выступаем?

Дункан воздел глаза к небу:

– Пока еще об этом и речи нет. Сначала будем разговоры разговаривать.

– Это верно, – подхватил Нейл. – Поговорить нам придется. Нелегко было собрать членов клана вместе, а уж проследить за тем, чтобы они не разбежались... На это стоит посмотреть.

– Ну, Данди наверняка с этим справится, – заметил Джеймс.

Нейл с Дунканом переглянулись.

– Он уже уехал к Грэмам, – улыбнулся Дункан.

Нейл кивнул. Лицо его приобрело задумчивое выражение.

В лагере царило праздничное настроение. У каждого клана был свой участок, однако люди свободно расхаживали по всей территории, запросто заходя друг к другу в гости. Бывшие враги, они трапезничали вместе, обменивались шуточками, подкалывали друг друга. Были также вполне предсказуемые разногласия, бурные споры о том, кто какое место займет в предстоящих сражениях, на кого Данди обратит свое благосклонное внимание.

Джеймс, опасавшийся, что его не пропустят к Данди, вскоре убедился, что страхи его напрасны. Как только кузен Эллин его увидел, он тотчас же сам к нему подошел и спросил, кто он – Джеймс или Нейл? Убедившись, что это Джеймс, Данди радушно приветствовал его в Лохейбере и поинтересовался, как поживает Эллин. Джеймс рассказал ему, что когда он уезжал, с Эллин было все в порядке, с ней остались Би и Роуз, не утаил он и про смерть Малдена. Данди потрясло это известие, и он попросил рассказать ему обо всем подробнее. Джеймс выполнил его просьбу и упомянул о своих подозрениях насчет участия Фрейзера во всей этой истории. Внимательно выслушав его, Данди предложил вместе отыскать Фрейзера, когда закончится война. Джеймс с радостью согласился.

Казалось, кузен Эллин успевает везде: встречает вновь прибывших, до самого рассвета ведет переговоры с вождями кланов, следит за порядком в лагере.

Многих радовала готовность Данди выступить в поход с шотландскими горцами и не предпринимать никаких шагов, не посоветовавшись с ними.

Он объединял людей своими зажигательными речами, заверял вождей кланов, что те получат вознаграждение от короля Якова за участие в этой войне, обещал, что все их затраты будут возмещены. Однако от Джеймса не укрылось беспокойство, притаившееся в его глазах.

И в глазах Нейла – тоже. Нейл теперь был постоянно занят. Джеймс видел, как изменился его брат, как он становится лидером – что Нейл им станет, Джеймс знал всегда. Это было приятно, однако в то же время Джеймса томило чувство утраты. Нейл занимался делами, которыми ему никогда не суждено будет заниматься. Он стал вождем клана не только на словах, но и на деле. Вновь, уже во второй раз, жизнь пыталась развести близнецов: первый раз – когда Джеймс познакомился с Эллин. Это совершенно естественно, убеждал себя Джеймс, так и должно быть. И все-таки ему было грустно от того, что нити, связывающие их с братом, начали ослабевать.

Джеймс изменился. Под глазами его залегли тени, чего Нейл никогда не замечал раньше, он стал сдержаннее, чего прежде тоже никогда не было. Джеймс не скрывал своих планов на будущее: после окончания войны он вернется в Нетерби и женится на Эллин, согласится ее мать на это или нет. Нейл спокойно выслушал его, не сказав в ответ ни слова.

Перед его отъездом из Торридона бабушка поведала ему и Дункану еще кое-какие подробности легенды. Прорицатель предсказал, что близнецы отправятся на войну вместе с рыжеволосым родственником, который придет в Торридон вместе со старшим близнецом, потом он отправится бороздить моря и в конце концов вернется в замок вместе с женой-иностранкой. Старший из близнецов будет править в Торридоне один, а второй сын не вернется домой. Нейл встретился глазами с бабушкой и увидел страх в ее глазах.

Она покачала головой:

– Я не знаю, означает ли это, что он женится на Эллин и останется в Нетерби, или... – Не договорив, она замолчала, однако и так все было ясно. – Ты должен узнать, женился он уже или нет. Согласно легенде, он должен жениться на девушке с востока. Если они еще не поженились, по крайней мере, ты можешь быть уверен, что он не погибнет во время войны.

– А как насчет пятидесятилетнего мира? – спросил Нейл.

– Я знаю только то, что уже тебе рассказала. Близнецы женятся на девушках с одинаковыми именами. – Бабушка положила ладонь на руку Нейла. Глаза ее наполнились слезами. – Не спускай глаз с Джейми, Нейл. Привези его домой, докажи, что прорицатель ошибся. Мы не вынесем еще одной потери. Охраняй его.

Нейл кивнул, хотя он и понятия не имел, как защитить брата от силы, способной стереть с лица земли их всех.

28 мая Данди вывел кланы из Лохейбера под звуки волынок и горнов. Клан Маккарри следовал сразу за ним. Джеймс приподнялся в седле, пытаясь навсегда запечатлеть в памяти тот миг, когда он ждал своей очереди, чтобы влиться в колонну. Ему еще никогда не доводилось видеть такой мощной армии, и он чувствовал, как кровь закипает у него в жилах.

Каждый клан привез собственных волынщиков, и теперь воздух был напоен звуками музыки и раскрашен всеми цветами радуги. Полк Данди, в красной форме, отороченной золотым галуном, возглавлял процессию, за ним следовали многочисленные кланы шотландских горцев, облаченных в яркие пледы. Некоторые вожди предпочли одеть своих людей в пледы одинакового покроя или цвета, чтобы показать, что они союзники.

У большинства представителей кланов на шапках была пришита эмблема с изображением веточек клюквы или остролиста, яркие рубашки были заправлены под ремни, к которым справа цеплялся кинжал, а слева – шпага. Они были вооружены самым разным оружием. Те, что побогаче, – пистолетами и кремневыми мушкетами, а бедняки – старыми фитильными ружьями. Многие несли боевые топоры, метательные копья, почти у всех были маленькие круглые кожаные щиты, зачастую украшенные кельтскими символами.

На голове у Макдональда красовался шлем, а на поясе висела сабля шотландских горцев и огромный двуручный меч, которым сейчас уже почти не пользовались. У Лохила, мужчины уже немолодого, оружие было начищено до блеска, а выражение лица казалось настолько свирепым, что Джеймс даже улыбнулся. Эластер Маккейн, вождь клана Макдональдов из Гленкоу, успел до войны отрастить длиннющую бороду, и теперь, завитая и закрученная, она болталась у него за спиной.

Представители клана Маккарри выглядели не менее живописно. На Джеймсе, Нейле и Дункане были до блеска отполированные нагрудники, которые раньше носил их отец. В центре каждого был выгравирован золотой герб их клана. Шапки были украшены перьями орла и веточками дуба, маленькие круглые щиты пропитаны маслом и обиты железными гвоздями. Все их люди были хорошо вооружены и готовы вступить в бой, каждый, казалось, изнывал от нетерпения.

Армия преодолела горы Гэрвеймор, пересекла реку Спей и дошла до замка Рейтс – древней цитадели Коминсов, где они отпраздновали годовщину возвращения на престол короля Карла II. Данди приказал разжечь костер и, освещенный его пламенем, произнес перед армией тост за здоровье короля Якова и его триумфальное возвращение в Шотландию, заверив своих людей в том, что они разобьют неприятеля наголову, восстановят порядок в стране, после чего вернутся домой. Слова его были встречены такими громкими восторженными криками, что закачались ветви деревьев.

Целых шесть недель Данди и Маккей гонялись друг за другом по всей восточной Шотландии. Все чаще и чаще происходили стычки небольших, а потом и крупных отрядов противников. Миновал июнь, потом большая часть июля, однако вопрос о том, кто станет королем, до сих пор оставался открытым. Данди ждал подкрепления и прибытия из Ирландии короля Якова.

Маккей дожидался, когда к нему прибудут войска из Голландии, а также испанские и гугенотские наемники, большинство из которых не слишком торопились. Люди Маккея открыто выражали свое недовольство, большинство офицеров не делало тайны из того, что при первой же возможности они дезертируют и примкнут к Данди. Маккей настойчиво требовал у сторонников Вильгельма еще денег, оружия, припасов и людей.

И поэтому армии до сих пор так и не встретились на поле боя.

Вся страна ждала, кто победит в войне. Кэтрин часто навещала Эллин, несмотря на весьма прохладный прием, и привозила ей новости из внешнего мира. Как-то теплым солнечным днем она сообщила ей, что Дэвид уехал накануне вечером, чтобы присоединиться к армии Данди.

Рассказывая об этом, Кэтрин всплакнула. Эллин молча слушала ее, вспоминая о том, какое лицо было у Дэвида, как он удрал и бросил ее на произвол судьбы, когда на них напал Фрейзер со своими людьми. Интересно, зачем он отправился на войну?

– Не могу в это поверить! – сокрушалась Кэтрин. – Он ведь совсем не похож на шотландских горцев. Конечно, не все они кровожадные варвары, однако о них ходит дурная слава. А Дэвид... Дэвид – культурный человек.

«Культурный, как же», – презрительно подумала Эллин.

– Кэтрин, – начала она, решив наконец сказать ей все, что думала по этому поводу, – можно знать человека в течение многих лет, а потом обнаружить, что ты ничего про него не знаешь. Я тебе рассказывала о том, что случилось после того, как мы уехали из Данфаллэнди? Ведь Дэвид был вместе с нами, когда мы отправились в Гленгарри...

Кэтрин слушала, побледнев и судорожно сжав руки. Когда она ушла от нее потрясенная, Эллин долго смотрела ей вслед, задаваясь вопросом – спасла ли она подругу от страшной ошибки или разрушила то, чем Кэтрин дорожила? Если это была месть, удовлетворения от нее Эллин не получила.

Джеймс разговаривал с Дунканом и Хью Макдоннеллом, когда увидел Дэвида Гранта. Тот его не заметил, занятый беседой с одним из членов своего клана. Он был вооружен шпагой и пистолетом, а к шее его лошади был приторочен маленький круглый щит. «Наверняка будет пользоваться только щитом, – презрительно подумал Джеймс, – оружие, можно не сомневаться, останется девственно чистым».

– Джейми, на кого это ты, черт подери, смотришь с такой ухмылкой? – Проследив за его взглядом, Дункан процедил: – А, Дэвид Грант объявился.

Он в нескольких словах рассказал о Гранте Хью, и тот тоже повернулся, чтобы на него взглянуть.

– Зачем он сюда приехал, как ты думаешь? – спросил Хью.

Дункан пожал плечами:

– Наверное, хочет доказать самому себе, что все же на что-то способен.

– А может быть, собрать сведения для Маккея? – высказал предположение Джеймс.

Дункан, прищурившись, взглянул на него:

– Ты и сам не веришь в то, что говоришь.

– Он уже один раз сбежал. Так с чего бы такому человеку идти на войну?

– Но он же был в Данфаллэнди!

– Он отправился туда только затем, чтобы отыскать Эллин. Насколько мне известно, здесь ее нет. – Джеймс почувствовал, что к ним направляется его брат. – Нейл к нам идет. Должно быть, военный совет уже закончился.

Дункан расхохотался, увидев, что Хью изумленно оглядывается по сторонам.

– Его пока еще не видно, Макдоннелл. У Джеймса с Нейлом свои способы общения. Подожди минутку.

Через несколько мгновений показались Нейл и Гленгарри, вождь клана Макдоннеллов.

Дункан усмехнулся, взглянув на Хью:

– Я ведь тебе говорил.

– Откуда ты узнал, что Нейл сейчас придет? – потрясенно спросил Хью Джеймса.

Тот пожал плечами:

– Понятия не имею. Наверное, потому, что мы близнецы и очень хорошо чувствуем друг друга.

Хью рассмеялся.

– Какие новости? – спросил Дункан, когда к ним подошли Нейл с Гленгарри.

– Вы помните, мы ездили в замок Блэр уговаривать лорда Марри к нам присоединиться?

– А он даже не стал с нами разговаривать! – добавил Гленгарри.

Остальные кивнули.

– Марри отправился в Эдинбург на встречу с советниками Вильгельма, – продолжал Нейл, – а в его отсутствие управляющий, Патрик Стюарт, захватил замок Блэр и теперь дожидается, когда мы к нему присоединимся.

– Сейчас Марри спешит из Эдинбурга, чтобы захватить собственный замок, – хмыкнул Гленгарри. – Ему придется осаждать свой дом.

– А нам нужно удержать Блэр, – решил Джеймс. – Этот замок – восточные ворота, открывающие путь к Лохейберу. Если Марри удастся его захватить, мы будем отрезаны от соратников. Всем посыльным короля Якова придется ехать к нам кружным путем.

– И нам не смогут присылать боеприпасы и продовольствие, да и новости из дома будут долго до нас доходить, – добавил Дункан.

Нейл кивнул:

– Совершенно верно. Тот, кому достанется Блэр, будет в выигрыше. Вы прекрасно понимаете, что Маккей скоро тоже туда отправится. Он не позволит Марри осаждать собственный замок. Он не хуже нас знает, какое важное значение имеет Блэр для нашей армии.

– Сколько человек у Марри?

– Несколько сот, однако по мере продвижения на север он будет набирать в свою армию тех, кто живет на его земле.

– А у Маккея?

– Я слышал, от трех до пяти тысяч, – ответил Нейл.

– Мы будем ждать, пока король пришлет нам подкрепление? – поинтересовался Хью.

– Кто знает, когда оно прибудет, – проворчал Гленгарри. – На прошлой неделе мы ожидали несколько тысяч человек, а получили всего три сотни.

– Мы не можем ждать, – заявил Нейл. – Мы отправимся в Блэр через три дня.

22 июля армия Данди численностью тысяча восемьсот шотландских горцев выступила в поход. Маккей вышел из Эдинбурга и направился на запад с четырьмя тысячами воинов. Теперь все зависело от того, кто придет к Блэру первым.

24 июля Маккей прибыл в Стирлинг. 25-го он был в Перте.

26 июля армия Данди разбила лагерь в трех милях от замка Блэр.

Джон Грэм достиг Блэра первым. В тот же день Марри отступил к перевалу Килликранки и стал ждать, когда к нему присоединится Маккей. Данди же завел своих людей в замок и затаился в ожидании дальнейших событий.

Джеймс поднял голову и взглянул на изумительной красоты потолок зала в замке Блэр, потом перевел взгляд на Данди, который внимательно выслушивал вождя каждого клана. У всех имелось собственное мнение, и Данди пожелал выслушать каждого.

Джеймс присутствовал на этом военном совете по личной просьбе Джона и теперь сидел рядом с Нейлом всего в нескольких футах от Данди. От решения, которое они сейчас примут, заявил Данди, будет зависеть исход предстоящего сражения, а быть может, и вся война и даже будущее страны.

Армия Маккея превосходила по численности их армию почти в два раза, несмотря на присланное им недавно подкрепление, и неумолимо приближалась к замку. Вскоре к ней присоединится отряд Марри численностью, согласно разведданным, в тысячу человек. Кроме того, из Англии и с континента тоже идет подкрепление, так что через несколько дней армия Маккея вырастет, по прогнозам, до восьми тысяч воинов.

Якобиты устали и проголодались: поход на Блэр оказался слишком утомительным, они двигались без остановок, не тратя времени на отдых и еду. Свежие силы, обещанные королем, пока не прибыли. Ожидалось прибытие еще нескольких кланов, однако не раньше 29 июля – даты, на которую первоначально был назначен сбор в Блэре. Если они сейчас вступят в бой с превосходящими силами Маккея и победят, они удержат замок Блэр, дорогу на Шотландию и в итоге добьются выполнения задачи, ради которой и вступили в войну: водворения на престол короля Якова. Если же будут ждать, сторонники Вильгельма завоюют этот плацдарм с запада.

Александр Кеннон, который привел от короля Якова солидное подкрепление, был настроен решительно: они должны ждать. Шотландские горцы, по его словам, еще не проверены в бою. Данди должен дождаться, когда король пришлет обученные войска.

– Как мы можем ждать? – возмутился Килганнон. – Через два дня Маккей прибудет сюда, отдохнет и подготовится к сражению. Еще через два дня к нему примкнет подкрепление, и нам придется сразиться с превосходящими силами противника. Мы наверняка потеряем Блэр. Нет, ждать смерти подобно.

– Мы должны дождаться остальных, – стоял на своем Кеннон.

Гленгарри покачал головой:

– Нам не нужны дополнительные силы.

– Мы не можем сейчас рисковать, – возразил Кеннон.

Джеймс с презрением взглянул на него. Ожидалось, что этот человек явится к ним вместе с сытыми и хорошо обученными солдатами, чтобы помочь Данди. А вместо этого где-то по пути к Блэру он умудрился потерять провизию, и люди прибыли голодные и усталые, причем это была лишь десятая часть того, что им было обещано.

– Люди Маккея опытные солдаты, отлично вымуштрованные, – продолжал Кеннон. – Мы не можем полагаться только на шотландских горцев.

Среди собравшихся пронесся ропот. «Какой же идиот этот Кеннон! – подумал Джеймс. – Неужели он не понимает, что сейчас не время оскорблять людей, составляющих костяк его армии?» Он обменялся взглядом с Нейлом. Брат был с ним согласен.

– Зачем нам ждать, когда Маккей станет еще сильнее? Ведь каждый день его армия пополняется новыми людьми, – заметил Джеймс. – Мы готовы уже сейчас сразиться с ними.

– Я тоже так считаю, – подхватил Килганнон. – Обойдемся собственными силами.

Данди кивнул и посмотрел на Нейла:

– Ваше мнение, Торридон?

– Мы готовы, – ответил Нейл.

Данди пошел по рядам, интересуясь мнением вождя каждого клана. Почти все шотландские горцы горели желанием драться прямо сейчас, а не ждать неизвестно чего. Данди окинул взглядом собравшихся, и взгляд его остановился на седовласом вожде клана Камеронов, Лохиле, который считался одним из самых влиятельных людей Шотландии. Его слово будет решающим, и все это знали.

Лохил без колебания заявил:

– Мы будем драться! Боевой дух наших людей сейчас очень высок. Они жаждут сразиться с врагом. Заверяю вас, Данди, ни один из них вас не подведет.

Данди кивнул:

– Значит, будем драться. Готовьтесь, джентльмены, к сражению.

Вожди кланов выразили свое одобрение восторженными криками, которые уже через несколько мгновений подхватили дожидавшиеся на площади возле замка войска. Радостная весть о том, что скоро предстоит сразиться с врагом, распространилась быстро. Именно такого решения все и ждали от Данди.

Джеймс с Нейлом были довольны. Вчера вечером они опросили своих людей, и все члены клана Маккарри заявили, что не желают ждать, пока противник наберет силу, и готовы выступить в поход. И сейчас они направились к кузену Эллин, чтобы сообщить ему об этом.

– И еще одно, – донесся до них голос Лохила.

В зале сразу наступила тишина.

– Прошу вас, сэр, – обратился он к Данди, – не вступать в бой самому. От вас, сэр, зависит судьба не только этой армии, но и нашего короля и всей страны в целом.

Несколько человек кивнули, другие поддержали слова Лохила одобрительными возгласами. Нейл был в их числе. Данди оглядел собравшихся и встретился взглядом с Джеймсом. «За то, чтобы удалось обмануть смерть!» – провозгласили они тост в Данфаллэнди, и Джеймс, словно наяву, услышал их голоса, увидел их самих, стоящих с поднятыми стаканами в руках. Интересно, помнит ли Данди ту ночь?

– А вы как думаете, Маккарри? – тихо спросил Данди.

– Останьтесь здесь, сэр, – попросил Джеймс, стараясь говорить так тихо, чтобы только Данди его услышал. – Ради своей семьи, Джон, не принимайте участия в сражении.

– Я не могу, – вздохнул Данди и поднял руки, призывая всех к тишине. Когда воины замолчали, он обратился к ним со словами: – Спасибо за заботу, Лохил. Я прекрасно понимаю, что меня могут убить, но прошу вас, сэр, позвольте мне сразиться за нашего короля вместе с вашими храбрыми шотландскими горцами. Не отказывайте мне в этом. Я не могу просить их рисковать своими жизнями, а самому в это время сидеть в укрытии и наблюдать за боем. Я тоже буду сражаться.

Джеймс вдруг почувствовал, как на него повеяло холодом, а Нейл, стоявший рядом с ним, побледнел. Ему не нужно было встречаться взглядом с братом, чтобы понять, что он испытывает такое же чувство: за Данди по пятам крадется смерть.

Прислонившись к окну и взглянув на раскинувшуюся внизу долину, окутанную сумерками, Эллин тяжело вздохнула. До Нетерби почти не доходили новости, за исключением той, что армия Маккея направляется на запад, намереваясь встретиться с Данди возле Блэра, неподалеку от Килликранки – перевала, который они с Джеймсом одолели по пути из Данфаллэнди.

В тот день они говорили о том, каким перевал будет выглядеть летом. Эллин пыталась представить его себе сейчас – рябины и березы щеголяют пышным зеленым убранством; ветер раскачивает ветви сосен и, взмывая высоко вверх, проносится над долиной, держа путь к северу; внизу, под крутыми склонами гор, с шумом несет свои воды бурная горная река. Килликранки, должно быть, необыкновенно красив в эту пору года.

Эллин провела пальцем по оконной раме, думая о том, какой же была дурой, что сразу не вышла за Джеймса замуж, поддалась на уговоры матери и ее слезы. Правда, сейчас Роуз успокоилась, но пребывала в полной уверенности, что была права, настояв на том, чтобы Эллин с Джеймсом еще какое-то время оставались женихом и невестой, присмотрелись друг к другу, а не женились сразу, хотя Эллин ясно дала понять, что они с Джеймсом поженятся, как только он вернется.

Если он вернется.

Ее постоянно мучили ночные кошмары, ей снились павшие солдаты, снился умирающий мужчина, лежавший на спине, а по земле разметались его длинные темные волосы. И всякий раз она просыпалась в холодном поту и, охваченная ужасом, смотрела в темноту, убеждая себя в том, что это всего лишь сон – отражение ее дневных страхов.

«Джеймс, – мысленно взывала она к любимому, глядя на первую загоревшуюся в небе звезду, – береги себя, любовь моя. Вернись домой, ко мне. Я буду ждать тебя всегда».

И она принялась молиться.

Суббота, 27 июля. Целых две ночи лил дождь, однако утро выдалось ясным и теплым. На небе не было ни облачка. Джеймс потянулся и, взглянул на стену деревьев, окружавших замок Блэр, на сосны и березы, заслонявшие горы. Маккей провел ночь в Дункелде, и сегодня они должны были сразиться с его армией.

В лагере якобитов, несмотря на раннее утро, жизнь била ключом. Слышалось звяканье конских уздечек – кавалерия готовилась к походу, – и возбужденные мужские голоса. То, о чем так говорили, было ему уже известно. Люди лорда Марри разбежались, и он остался в Килликранки с отрядом, насчитывающим триста человек от первоначальной тысячи. Огромное войско Маккея и четыре легкие пушки преодолевали сейчас крутые склоны перевала. Маккей послал и Перт за кавалерией, которая должна прибыть на место, прежде чем он выведет своих людей на открытое пространство.

То, чем закончится сегодняшний день, зависело от выбранной дислокации на местности, и именно этому вопросу был посвящен утренний военный совет. Джеймс на нем не присутствовал, предпочитая остаться с Дунканом и помочь своим людям подготовиться к бою. Он поговорил с Данди вчера вечером, сказал все, что хотел сказать о сегодняшнем сражении, а потом Данди вдруг заговорил с ним о будущем, о своей жене Джин, о том, что хочет иметь еще детей, о радостях семейной жизни, пожелал Джеймсу и Эллин такого же счастья, каким наслаждался он сам. Джеймс взглянул Данди в глаза и пообещал, что будет заботиться об Эллин, а про себя поклялся защищать и ее кузена.

И вот военный совет закончился, и Нейл рассказывал брату о том, кто что на нем говорил. Данди отмел предложение задержать армию Маккея на перевале. Он хотел, чтобы противник преодолевал перевал, прекрасно понимая, что это его измотает. И вот тогда он нападет на него и уничтожит.

Утро сменилось днем, потом наступил вечер. Разведчики вернулись с новым донесением: Маккей преодолел перевал, встретился с маленьким войском Марри и теперь остановился у основания горного хребта, дожидаясь, когда доставят его амуницию. Дополнительные силы пока не поступили.

Отлично, подумал Джеймс. Армия Маккея настолько измучена переходом, что вряд ли у нее хватит сил вновь совершить восхождение на гору. Похоже, Данди это тоже понял, потому что отдал приказ выступать в поход. Шотландские горцы отправились на восток от Блэра, пересекли реку Тилт, потом повернули на юг и наконец остановились у вершины перевала, прямо над противником.

Внизу, под ними, солдаты армии Маккея с трудом поднимались на ноги. Данди занял более выгодную позицию – на высоте. Чтобы привлечь внимание противника, якобиты намеренно подняли страшный шум, волынщики кланов громко заиграли военные марши, барабанщики забили в барабаны так, что можно было оглохнуть, солдаты завопили во все горло.

– Мы заставим их сердца остановиться! – закричал Дункан.

Джеймс расхохотался. Ничего не скажешь: что верно, то верно. Войска Маккея поспешно готовились к обороне. Воины клана Маккарри заняли свое место, справа от войска Данди, рядом с солдатами из клана Макдональдов из Гленкоу. Проезжая мимо Макдоннеллов, Джеймс махнул рукой Хью и, когда тот изобразил войскам Маккея непристойный жест, расхохотался.

Клан Грантов находился между кланом Маккарри и центром линии. Джеймс поискал в их рядах Дэвида и наконец его нашел. Парень был занят своим мушкетом, его худощавое лицо побледнело. Никто с ним не заговаривал, и он стоял один.

– Значит, он решил сражаться, – сказал Дункан Джеймсу.

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Единственное, что мне известно, – так это то, что он здесь, – процедил Джеймс, и в этот момент Дэвид Грант поднял голову и увидел его. Выражение лица его сразу изменилось, он нахмурился и застыл на месте. Казалось, на несколько секунд воцарилась гробовая тишина, потом Грант вспыхнул и повернулся к Джеймсу спиной.

– Смотри, чтобы он не оказался у тебя за спиной, Джейми, – произнес Дункан. – Подозреваю, он явился сюда не для того, чтобы с тобой выпить.

– А зачем же еще? – ухмыльнулся Джеймс.

Люди Данди были готовы к бою. Данди должен был находиться в середине кавалерии, а кланы – по обеим сторонам от центра. Армия Маккея в два раза превосходила армию Данди. Линия, в которую выстроились его воины, была намного длиннее линии якобитов. Люди Кенмура стояли напротив одного конца артиллерии Маккея, полк Левина – напротив другого.

Нейл наклонился к Джеймсу и Дункану:

– Мы сейчас спустимся с холма и загоним их прямо в реку. – Он ухмыльнулся, глаза его блеснули. – Тот, кто первым доберется до воды, станет победителем.

Джеймс с Дунканом переглянулись. Мальчишками они часто бегали наперегонки. Забег начинался с зубчатых стен замка Карри, потом они кубарем скатывались по ступенькам, пролетали через зал, стремглав сбегали с холма и мчались к берегу озера, запыхавшись и весело хохоча. Тот, кому первым удавалось добраться до воды, считался победителем и мог требовать все, что хочет.

– В качестве приза я заберу себе твоего гнедого жеребца, – заявил Джеймс Нейлу. – И твой новый корабль, – повернулся он к кузену.

Дункан ухмыльнулся:

– Это мы еще посмотрим!

Они выжидали весь день, в то время как артиллерия Маккея беспрестанно палила, окутывая центр поля предстоящего сражения огромными клубами серого дыма и оглушая окрестности страшным шумом, однако никаких серьезных повреждений так и не причинила. Одна из пушек, ствол которой был покрыт кожей, вскоре не выдержала и распалась на куски, и шотландские горцы освистали солдат Маккея, утащивших обломки с поля.

Обе армии ждали. У Маккея не было другого выхода. Он не мог вести свою армию в гору – после утомительного спуска люди просто физически не смогли бы этого сделать, – да и с поля уводить армию он не отваживался, понимая, что тем самым подставит ее под удар левого фланга Данди. Так что ему ничего не оставалось, как ждать, чтобы якобиты сделали первый шаг.

В шесть часов они поняли, почему Данди выжидал: солнце светило солдатам в глаза. Если бы они сейчас бросились в бой, преимущество было бы на стороне Маккея. В семь часов стало немного лучше – солнце было уже не такое яркое, – и Джеймс, Нейл и Дункан подумали, что Данди решил ждать ночи – в темноте наступление могло бы оказаться успешным.

Было почти восемь часов, когда солнце закатилось за горный хребет, расположенный по другую сторону долины, и начало быстро темнеть. Встав перед армией, настроение которой явно повысилось, Данди поднял руку, и разговоры в рядах шотландских горцев смолкли. Наступила тишина.

– Джентльмены! – крикнул Данди. – Вот и наступил этот день – день, когда вы вступите в бой за самое святое, что только может быть на свете, – за короля и свою страну, против узурпатора и смуты. Покажите себя настоящими шотландцами! Давайте приложим все силы и в этом бою восстановим доброе имя нашей нации, попранное предателями и трусами, которые имеются в наших рядах. И если кто-то из вас падет в бою смертью храбрых, память о нем навсегда сохранится в сердцах его сограждан. Будьте мужественны и до конца исполните свой долг!

Ответом ему были оглушительные крики «ура», и Данди повернулся лицом к неприятелю.

 

Глава 18

Нейл поднял свой щит, и клан Маккарри вместе со всей армией громкими возгласами выразил свою готовность биться не на жизнь, а на смерть. Джеймс прошептал молитву, чтобы Господь его уберег, и еще одну, чтобы он защитил его родных и Эллин. Он не думал сейчас о ней: ни о том, какое наслаждение испытывал, обладая ею, ни о том, какие у нее восхитительно мягкие губы, нежное тело, ласковые руки, каким ярким светом загораются ее глаза, когда он ее ласкает.

Он выбросил все мысли об Эллин из головы, когда оглушительные крики вокруг него стали еще громче, и присоединил свой голос к голосам остальных солдат. Эти громкие звуки эхом отразились от горного хребта и, пронесшись по склону горы, словно густой туман, окутали армию Маккея. Казалось, земля сотрясается от этих криков.

Данди поднял руку, и битва началась.

Джеймс мчался следом за Нейлом и Дунканом – тот находился от него по правую руку – вниз по склону горы, прямо на солдат Маккея. Дикие крики стали еще громче, когда шотландские горцы налетели на солдат противника. Джеймс заметил, с каким ужасом смотрят на него люди Кенмура, видел, как они подняли свои ружья, прицеливаясь в него. Он вскинул свой мушкет и выстрелил, его солдаты тоже начали стрелять. Залпы были оглушительными и не пропали зря – многие воины были убиты или ранены, – однако перезарядить оружие и выстрелить еще раз времени не было. Опустив мушкет, Джеймс выхватил шпагу и бросился вперед.

На левом фланге уже вовсю кипело сражение. Люди Маккея падали как подкошенные, истекая кровью, кто-то пытался спастись бегством, не успев сделать ни одного выстрела. Воины Кенмура стали стрелять из ружей, и залп приняли на себя солдаты Гленгарри, многие из них пали, однако солдаты из клана Маккарри получили возможность прорваться сквозь первые ряды противника и выбить мушкеты из рук воинов круглыми кожаными щитами.

Люди Маккея, пытавшиеся приторочить штыки к дулам мушкетов, были застигнуты врасплох. Многие из них погибли в первую же минуту, многие бросились наутек. Отшвырнув m себя солдата, которого только что убил, Джеймс поискал глазами Нейла: тот отдавал приказ своим людям догнать и уничтожить удиравшего со всех ног противника.

Полк Кенмура был не единственным, солдаты которого отступили. Та же участь постигла и остальные полки. Дальний левый фланг вообще перестал существовать, на правом солдаты полка, подчинявшегося лично Маккею, мчались вниз по холму, их красные куртки выделялись в сумраке яркими пятнами.

Нейл расправлялся с остатками войск Кенмура, Дункан сражался с ним рядом, а большинство солдат из клана Маккарри преследовали солдат сторонников Вильгельма, мчавшихся вниз по склону холма. Убедившись, что здесь все в порядке, Джеймс поднялся на холм, чтобы посмотреть, нет ли среди солдат Гленгарри, сраженных залпом противника, Хью Макдоннелла. Ни среди раненых, ни среди убитых его, к счастью, не оказалось. И в этот момент Джеймс увидел Данди: тот находился в самой гуще сражения.

Кузен Эллин, приподнявшись на стременах, вскинул руку. Его белый шлем блестел. Подав знак кавалерии следовать за ним, он помчался сквозь облако дыма, висевшее впереди него. Справа от Джеймса раздались ружейные залпы, а секунду спустя из дыма, в который ворвался Данди, выскочила лошадь без седока. Лошадь Данди...

– На помощь! – крикнул Джеймс и помчался вверх по холму прямо в клубы дыма, окутывающие середину поля битвы.

За спиной его послышались залпы, прямо у ног от выстрелов взрыхлялась земля, однако Джеймс ничего не слышал и не замечал. Круто свернув вправо, он замахал руками, пытаясь рассеять дым, и громко позвал Данди.

Внезапно перед ним возник темноволосый мужчина, яростно сражавшийся на шпагах сразу с тремя солдатами Маккея. Издав угрожающий вопль, Джеймс бросился ему на помощь. Однако это оказался не кузен Эллин, а, как ни странно, Дэвид Грант.

Дэвид сражался неумело, словно новобранец, никогда не державший в руках оружие. Поняв, что он долго не продержится, и порадовавшись тому, что подоспел вовремя, Джеймс быстро разделался с одним из нападавших. Вместе с Грантом они так же быстро расправились с другим. Третий, не ожидавший такого поворота событий, поспешно отступил и, затравленно взглянув на Джеймса, повернулся и побежал вниз с холма.

Грант уставился на Джеймса бешеным взглядом – он все еще находился под впечатлением схватки – и прошептал:

– Спасибо.

– Данди внизу, в центре! – крикнул Джеймс и вновь поскакал на холм, даже не удосужившись взглянуть, скачет ли Грант за ним следом.

За спиной раздался ружейный залп. Джеймса, ударило в плечо с такой силой, что сорвало нагрудник, потом пуля попала в затылок, и с него слетел шлем. Рухнув на колени, он уставился перед собой невидящим взглядом. Боли не было, лишь какая-то влага стекала по шее.

«Эллин», – позвал он и провалился в черную яму.

Добравшись до вершины скалы, возвышавшейся над рекой, Нёйл остановился и, оглянувшись, окинул поле сражения удивленным взглядом. Он почувствовал, что Джеймс в опасности. Брат был рядом с ним, когда они начали спускаться с холма, Нейл мог в этом поклясться.

Еще совсем недавно над этим полем громыхали взрывы и трещали выстрелы, а теперь стояла мертвая тишина. Солдаты Маккея, которым повезло остаться в живых, спасались бегством. Они бежали в двух направлениях: вниз по дороге, к вещевому обозу, где шотландские горцы их догоняли и легко приканчивали, и вниз по крутым склонам холма к реке Гэрри, где их поджидала та же участь.

Многие прыгали в воду, находились и такие, кто пытался переплыть реку. Некоторым это удавалось, большинству же нет. И теперь почти все камни и валуны, лежавшие на берегу, были усеяны растерзанными телами. Кое-кого из солдат Маккея унесло течением вниз, и они остались живы, некоторые добрались до противоположного берега и теперь карабкались по крутому склону наверх – их алые мундиры мелькали среди деревьев. Однако шотландские горцы упорно преследовали оставшихся в живых.

На скале, расположенной чуть ниже, Нейл заметил группу своих людей, которые тоже смотрели на реку. Дункан был среди них. Нейл позвал его, и тот начал подниматься по крутому склону, пока наконец не оказался рядом с ним.

– Мы победили! – воскликнул он, ухмыляясь во весь рот.

– Да, победили, – ответил Нейл. – А где Джейми?

– Я думал, он с тобой.

Нейл медленно покачал головой, чувствуя, как сердце сжимается от страха.

Повсюду лежали мертвые и раненые – и шотландские горцы в пледах и темных рубашках, и воины Маккея в ярких мундирах. Некоторым пытались оказать помощь, другие умирали, не приходя в сознание. Не сговариваясь, Нейл с Дунканом одновременно подняли головы и взглянули на горный хребет. Если бы они стояли справа, на дороге, до них доносились бы звуки сражения, но здесь, на затянутом дымом горном хребте, их окутывала тишина, лишь изредка нарушаемая стонами раненых.

«Дункан не прав, – подумал Нейл, – это не шотландские горцы победили, победу одержала смерть». Он увидел мертвую лошадь, потом, шагнув в сторону, наткнулся на погибшего воина и, узнав его, выругался. Только сегодня утром они с Джейми и этот парень из клана Макдоннеллов весело хохотали над чем-то, а сейчас его уже нет в живых.

Дункан остановился возле одного их знакомых. Тот был еще жив, но, похоже, уже умирал. Нейл склонился над ним вместе с кузеном, пытаясь разобрать его невнятный шепот, а уже через несколько секунд они прочитали молитву за упокой его души. Поднявшись, Нейл взглянул сквозь сгущающиеся сумерки на холм. Не может быть, чтобы Джейми остался здесь, в этом кромешном аду. Должно быть, он просто его проглядел, что не мудрено: разве в таком дыму что-нибудь увидишь? Должно быть, он внизу, у реки. Наверняка он там. И Нейл опять спустился с холма, чувствуя, что сердце сжимается от страха все сильнее.

Уже совсем стемнело, когда Нейл и Дункан вернулись со своими людьми к горному хребту. Джейми не было ни на дороге, ни возле реки. Никто не видел его с тех пор, как они мчались в атаку вниз по холму.

– Возьми несколько человек и сходи в Блэр, – приказал Нейл Дункану. – Может быть, он там.

– Я останусь с тобой, – тихо ответил Дункан. – А людей пошлю. Мы попросим их взять факелы.

Нейл кивнул, стараясь не поддаваться панике. Наверняка Джейми в Блэре. Или здесь, на этом холме. Окутанные мраком фигуры бродили среди павших. Едва различимые в летних сумерках, они уносили с поля боя раненых и убитых.

«Джейми, где ты?»

Нейл молчал, надеясь почувствовать отклик брата, однако он ничего не слышал, и лишь тихий шорох летнего ветерка достигал его ушей. Люди, оставшиеся вместе с Дунканом, разошлись во все стороны и сейчас медленно прочесывали холм, переворачивая тела павших, склоняясь над умирающими, говоря слова утешения, чтобы хоть чуть-чуть, облегчить им последние минуты жизни.

Здесь, в центре, где стояли пушки, убиты были сотни. Именно на это место пришелся самый сильный артиллерийский огонь, и тела лежали друг на друге, покрывая землю толстым ковром.

Когда стемнело настолько, что ничего не стало видно, Нейл остановился на середине горного хребта и, наклонившись, прислушался. И наконец-то почувствовал: Джейми где-то здесь.

– Джейми! – крикнул он.

Нет ответа.

– Джейми! – снова позвал он.

– Ты что-то услышал? – прошептал Дункан.

– Нет, но он здесь, я чувствую.

Положив руку Нейлу на плечо, Дункан пристально всматривался в темноту. Нейл замер, пытаясь различить даже едва слышный шорох, потом закрыл глаза и начал читать молитву. Люди Маккарри вернулись и сообщили, факелы сейчас принесут, а замок Блэр охвачен волнением – Данди пропал.

Они нашли Джейми на рассвете, когда первые лучи солнца позолотили небо. Он лежал на спине, без шлема, с закрытыми глазами. Волосы его, стелящиеся по земле, были обагрены кровью. Вскрикнув, Нейл склонился над братом:

– Джейми!

Дункан приложил руку к шее Джейми и радостно воскликнул:

– Он жив!

Для Данди это сражение оказалось последним, как и для многих других воинов. Якобиты потеряли шестьсот человек, Маккей – тысячу двести, то есть в два раза больше, и еще четыреста его солдат были взяты в плен. Кланы Камеронов, Маклинов и Макдональдов понесли тяжелые потери; Гленгарри потерял треть людей, включая брата.

По сравнению с ним, пытался утешить себя Нейл, клан Маккарри не сильно пострадал. Но это было слабым утешением. Его брат лежал в комнате замка Блэр, недвижимый, с пепельно-серым лицом, и Нейл ни о чем не мог думать – его мучил один вопрос: выживет ли брат? Он не пошел на военный совет, не поинтересовался у вождей кланов их потерями, не спрашивал, кто остался в живых, а кто погиб.

У Джейми прекратилось кровотечение, но он не приходил в сознание. Шлем спас ему жизнь: выбоина в металле красноречиво свидетельствовала о том, что бы случилось, если бы не он. Слава Богу, Джейми пока еще жив. Пока еще...

Нейл поднял голову и взглянул на небо. Летний день обещал быть теплым и солнечным, однако Нейл не замечал ни синего неба, ни зеленых сосновых веток, казавшихся на фоне белых облаков особенно темными. Перед ним стояло лицо бабушки в тот день, когда они собирались на войну, когда она смотрела на него полными слез глазами и просила как следует охранять брата.

Новость о победе якобитов при Килликранки быстро разнеслась по Шотландии. В ясный воскресный полдень Нед принес Эллин и ее родным весть о том, что армия Маккея разбита и позорно бежала с поля боя, преследуемая славными воинами Данди. Эллин закрыла глаза и поблагодарила Господа за то, что он даровал им победу. Значит, дело якобитов все еще живет. А что с Джеймсом, с Джоном, Хью и Томом, Дунканом и Нейлом? Как же много у нее знакомых мужчин, за судьбу которых ей следует опасаться и за жизнь которых молиться!

– Какая восхитительная новость! – воскликнула Роуз.

– Великолепная! – подхватила Би и улыбнулась Эллин: – Ты тоже так считаешь?

«Джеймс», – подумала Эллин. Она должна узнать, что с ним. Она взглянула на Бритту, которая стояла у окна, и горничная понимающе кивнула. Эллин знала: она сейчас поговорит с Недом.

– Мама, – обратилась она к Роуз, – мне бы хотелось послать Неда в Килликранки. Я должна узнать, жив ли Джеймс. И Джон. И Хью с Томом – тоже.

Роуз с сомнением взглянула на дочь:

– Это может быть опасно для такого юного парня.

– Можно я сама его спрошу, захочет ли он поехать?

– «Захочет»? – фыркнула Би. – Да он через десять минут будет готов, вот только Бритту поцелует.

– Ну так как, мама?

– Что ж, – ответила Роуз, – если Нед хочет поехать, пусть отправляется в путь.

Нед уехал на рассвете, вооруженный двумя пистолетами и спрятав за пазуху письма, которые Эллин написала Джеймсу и мужьям своих сестер. Лицо юноши было преисполнено решимости. Он с радостью ухватился за возможность принести хоть какую-то пользу, заявив, что счастлив наконец-то сделать что-то важное, и пообещал вернуться как можно скорее с последними вестями. Бритта махала ему рукой до тех пор, пока он не скрылся из виду. По лицу ее было видно, что она боится за него и в то же время гордится им. Эллин попыталась подавить дурные предчувствия. Она послала парня, дав ему в сопровождающие всего несколько человек. Достаточно ли этого?

«Бог в помощь тебе, Нед, – мысленно пожелала она ему. – Пусть тебе сопутствует удача. Возвращайся скорее и привези мне весточку о моем любимом».

Весь день поступали все новые сведения о сражении, и котором якобиты одержали сокрушительную победу. В полдень приехала Кэтрин и прямо с порога заявила, что всегда знала, что армия Джона победит. Эллин слушала восторженные разглагольствования подруги, а сама пыталась подавить беспокойство за Джеймса: ведь было всего одно сражение Война еще впереди.

Так она и ответила Кэтрин, однако та все не унималась и продолжала разглагольствовать о том, что Дэвид герой, потому что сражался вместе со всеми, и какие вечера и приемы они будут устраивать, когда король Яков вновь взойдет на пре стол. Когда Кэтрин наконец уехала, Эллин вышла во двор подышать свежим воздухом и представила себе, как армия яко битов празднует победу, а в центре стоит Джон. Вот он высоко поднимает стакан, провозглашая тост за победу. «Чтобы обмануть смерть», – вспомнилось Эллин, и внезапно у нее перс хватило дыхание – она ощутила необъяснимый страх.

«Нед, – мысленно обратилась она к юноше, – приезжай скорее обратно, привези мне весточку о том, что мой кузен жив, что мой любимый празднует сегодня победу».

Данди похоронили в маленькой каменной часовне замка Блэр. Нейл сидел на скамье рядом с другими вождями шотландских горцев склонив голову, пока читали заупокойные молитвы, и пытаясь сдержать слезы. Волынщики заиграли похоронную мелодию, и многие мужчины плакали. Сегодня они провожают в последний путь настоящего героя, думал Нейл. Имя его навсегда останется в истории.

До них дошли слухи о том, что в Эдинбурге царит суматоха. Якобы герцог Гамильтон прислал письмо, в котором высоко оценил заслуги Данди перед отечеством. Якобиты из Блэра восторженно встретили это известие, делая вид, что им это очень приятно, однако вожди кланов шотландских горцев вели себя сдержанно. Данди погиб, и никто не знал, что сулит им будущее.

Нейл с Дунканом по очереди дежурили у постели Джеймса. Брат не шевелился и не приходил в сознание уже целых два дня. Лекари, лечившие его рану, качали головами, заявляя, что его выздоровление находится в руках Божьих. Нейл молился, но по мере того, как час проходил за часом, надежда его угасала.

Дункан тоже молился в каменной часовне, в той, где оплакивали Данди, потом возвращался к кровати Джеймса, чтобы дать возможность Нейлу тоже сходить в часовню. В крошечной часовне Нейл склонил голову на грудь, заплакал и стал молить Господа о чуде. Выйдя из нее, он поднял лицо к небу и вновь попросил всех богов, чтобы они даровали Джеймсу жизнь, потом закрыл глаза и прислушался.

И внезапно на него снизошло облегчение, сначала слабое, потом все более сильное. Он поднял голову и взглянул в сторону замка, где лежал Джеймс. И в этот момент во двор выскочил Дункан и, лихорадочно махая руками, радостно закричал:

– Он очнулся! Слава Богу, Нейл, он очнулся!

Джеймс открыл глаза и увидел Нейла. Он слабо улыбнулся брату и еле слышно произнес:

– Я проиграл состязание. Может, повторим?

Нейл посмотрел на него, пытаясь справиться с нахлынувшим волнением, а потом покачал головой:

– Нет, Джейми, черт подери! Нужно было бежать быстрее.

Джеймс закрыл глаза:

– В следующий раз я так и сделаю.

Нейл вытер слезы со щек, а Дункан восторженно стукнул его по плечу.

– Может, выпьем виски? – спросил он.

– Да, и не один стакан, – ответил Нейл.

Когда Бритта пришла сказать Эллин и Би о том, что Нед вернулся, слезы текли по ее щекам. Эллин, побледнев, вскочила со стула:

– Бритта! Что он сказал?

– О, мисс Эллин! – заплакала девушка.

Эллин бросилась к двери, чуть не сбив с ног Бритту, Би семенила за ней. Нед стоял в зале и разговаривал с Роуз. Та вытирала слезы. Он повернулся к Эллин. Лицо его было бледным. Эллин остановилась как вкопанная, чувствуя, что сердце ее сейчас перестанет биться.

– Как тебе удалось так быстро вернуться, Нед? – спросила Би.

– Я доехал только до Перта, когда услышал печальную новость, и вернулся, чтобы вам о ней рассказать.

– Джеймс? – спросила Эллин. – Это Джеймс? Боже правый, что случилось?

– Нет, мисс, – покачал головой Нед, – это ваш кузен.

– Джон? – услышала она свой голос, показавшийся ей чужим. – Он сильно ранен?

Нед перевел взгляд с Эллин на Би, а Роуз зарыдала.

– Он погиб, мисс.

– Нет!!! – закричала Эллин. – Это неправда! Этого не может быть! Они же выиграли сражение! Они празднуют победу!

Эллин готовилась к тому, что Джеймс ранен, но в это она не могла поверить. Джон погиб. Неужели такое возможно? Неужели она больше никогда не посмеется вместе с ним, не спросит у него совета, не ощутит его дружеского объятия?

И что будет с Джин и его новорожденным сыном? Джин будет раздавлена горем. Ее сын будет расти без отца, никогда не увидит человека, который так сильно его любил. Джон погиб... Какие страшные слова! Разве такое возможно?

И что будет без него с Шотландией? Что будет с якобитами? Ведь именно Джон, сильный духом, смелый и мужественный, поднял армию на борьбу с врагом. Ведь именно Джону вожди кланов заявили о своей поддержке. Только ему они и доверяли.

И что происходит с Джеймсом, Нейлом и Хью? Закрыв лицо руками, Эллин разрыдалась.

Стоя на вершине горного хребта вместе с Нейлом и Дунканом, Джеймс смотрел вниз, туда, где погиб Данди. В Данфаллэнди они провозгласили тост за то, чтобы обмануть смерть. Джеймс выжил, а Данди погиб. Смерть подкралась к кузену Эллин и увела его за собой. И сознание того, что он заранее предчувствовал ее, не давало ему покоя.

Что же теперь будет?

Обе армии произвели перегруппировку. Маккей вновь отступил, предположительно к Стирлингу. Войско его уменьшилось вдвое, так что воевать он будет еще не скоро, и это хорошо, потому что командование армией якобитов возложили на Кеннона, менее опытного военачальника, чем Данди.

Армия якобитов теперь насчитывала пять тысяч человек: прибыли люди еще из нескольких кланов. Некоторые из тех, кто выжил в битве при Килликранки, разъехались по домам, когда прибыло подкрепление. Дэвид Грант был среди них. Узнав об этом, Джеймс мрачно улыбнулся. Прибыл последним – уехал первым. Этого и следовало ожидать. Наверняка он всю дорогу до Нетерби мчался сломя голову, чтобы первым принести Эллин весть о победе, явно приукрасив собственную роль в ней. Эллин... Джеймсу больно было думать о ней, представлять ее лицо в тот момент, когда она узнает о смерти кузена. Она будет скорбеть по нему, ведь он ее родственник, близкий, нежно любимый человек, и в то же время, как и все шотландцы, она прекрасно понимает, что означает гибель Данди для их дела.

Эллин...

– Думаю, Эллин уже узнала о Данди, – ответил на его мысли Нейл.

Джеймс кивнул:

– Наверное, да.

– Ты не передумал на ней жениться?

– Нет.

Несколько секунд Нейл смотрел на поле недавнего сражения, потом перевел взгляд на брата и, положив руку ему на плечо, произнес:

– Это хорошо.

– Спасибо.

– Не благодари, я просто подчиняюсь неизбежному, – буркнул Нейл.

– Я тоже, – вмешался в разговор Дункан. – Пора возвращаться домой.

Оба брата удивленно воззрились на него.

– Ты втянул клан в войну, – пояснил Дункан, – а сейчас пришла пора возвращаться домой и пятьдесят лет жить в мире. Теперь, когда Данди больше нет в живых, война закончилась. За Кенноном я не пойду.

– Давай посмотрим, что принесет нам следующий месяц, – предложил Нейл. – Но сначала мы должны доставить Джеймса в Нетерби; чтобы он смог жениться на девушке, которую любит. Как я уже сказал, я подчиняюсь неизбежному.

Джеймс радостно улыбнулся.

Опустив занавеску, Эллин бросилась к двери – во двор въехал Дэвид Грант. Ей не хотелось с ним разговаривать, но, быть может, он привез вести о Джеймсе? Она быстро сбежала по ступенькам, пересекла зал и распахнула дверь. Дэвид, не выпуская из рук вожжи, разговаривал во дворе с ее матерью.

– Дэвид! – крикнула Эллин, подбегая к нему.

И только теперь она заметила, какое мрачное у него лицо.

– Твоя мама только что сказала мне, что ты уже знаешь про Джона. Мне очень жаль, Эллин.

Эллин кивнула, говорить она боялась, не доверяя своему голосу.

– Он был великим человеком, и его очень любили солдаты.

– Мы об этом слышали, – тихо произнесла Эллин. – Нам всем будет очень его не хватать.

– Да, – кивнул Дэвид. – У меня есть одна печальная новость. Эллин... Джеймс Маккарри погиб. Мне очень жаль.

Эллин отшатнулась от него.

– Нет!

– Как это произошло? – ахнула Роуз.

– Когда я видел его в последний раз, он вбегал в облако дыма в самом центре сражения, пытаясь отыскать Данди. Я бросился было за ним, но в этот момент против нас вновь открыли артиллерийский огонь, и меня взрывной волной отбросило в сторону. Как мне потом сказали, он погиб рядом с Данди.

– Нет!!! – закричала Эллин. – Нет! Ты ошибаешься, Дэвид! Этого не может быть! Не может быть, чтобы Джеймс... – Не договорив, она осела на землю, а мать склонилась над ней и, крепко обняв, прижала к себе. – Нет, – прошептала Эллин, обращаясь к матери. – Нет.

– Моя дорогая девочка, – заплакала Роуз. – Прости меня.

Полночь. Эллин ходила взад-вперед по залу и, проходя мимо свечей, машинально заслоняла пламя рукой. Письмо она уже написала и положила его на столик у входной двери. Так Нед не забудет его, когда утром уедет в Килликранки.

Дэвид остался на ужин, во время которого он рассказывал Роуз и Би о сражении, о том, как погиб Джон и как его хоронили. О Джеймсе он тоже рассказал. Эллин не стала ужинать. Она отправилась в церковь и, сев на скамью, молча смотрела на надгробные плиты за алтарем, вспоминая, как они с Джеймсом перед его отъездом стояли здесь на коленях, давая друг другу клятву верности.

– Любовь моя, – прошептала Эллин и не узнала своего голоса. Этот испуганный голосок не может принадлежать ей. Кто-то другой прошептал эти слова в тишине церкви. И вообще, все это происходит не с ней, а с кем-то другим.

Слез больше не было. Эллин удивлялась, что способна рассуждать здраво. Голос ее звучал спокойно, когда она попросила Неда съездить в Килликранки, сказав ему, а потом и маме с Би, что хочет знать, будет ли Джеймс похоронен там или в Торридоне, и пусть Нейл с Дунканом расскажут Неду вес, что знают, о последних днях жизни Джеймса.

Потом она написала письмо Нейлу, в котором сообщила, что знает о смерти Джеймса и скорбит об их общей потере. Как странно звучат эти слова... Но ведь Джеймс и в самом деле был для них самым родным человеком.

Поставив свечу на пол, Эллин открыла входную дверь и выглянула во двор, вспоминая, когда она в последний раз видела здесь Джеймса, как махала ему на прощание, как он наклонился и поцеловал ее, а потом пообещал Роуз, что вернется, и глаза его в тот момент были темно-синие и дерзкие. Джеймс...

Теплый летний ветерок, облетев вокруг деревьев, промчался по ступенькам и, добравшись до Эллин, потерся о ее лодыжки, нежно, как котенок. Пламя свечи заметалось из стороны в сторону, а когда Эллин с ужасом взглянула на него, оно накренилось и погасло. Джеймс погиб, вновь подумала Эллин и, ощутив острое чувство утраты, разрыдалась, но слезы не принесли ей облегчения.

Прошло четыре дня. Эллин ни с кем не обсуждала смерть Джеймса. Да и о чем было говорить? Когда к ней подходила мама и интересовалась ее самочувствием, Эллин лишь молча качала головой. Би и Бритту она тоже избегала. В глазах их читалось сочувствие, а Эллин не нуждалась и нем. Большую часть времени она либо пребывала в оцепенении, либо в ярости, и ей хотелось в этом состоянии оставаться и впредь.

Если бы мама позволила им пожениться, они с Джеймсом хотя бы несколько дней побыли вместе. Если бы у нее хватили силы духа противостоять матери, последние ночи они провели бы в одной постели, сжимая друг друга в объятиях.

Если бы Вильгельм Оранский оставался дома и довольствовался правлением над своими датчанами, если бы король Яков был мудрым и храбрым правителем, ничего бы этого не случилось.

Если бы, если бы, если бы... Все эти «если бы» не приносили Эллин утешения. Чтобы хоть немного развеяться, она решила сходить в дом тети Би.

Там было тихо и чисто, но дом уже приобрел несколько заброшенный вид, какой обычно бывает в домах, где подолгу не живут, и появился нежилой запах. Распахнув настежь дверь, чтобы хоть немного проветрить помещение, Эллин поднялась наверх и начала бродить по комнатам второго этажа.

Везде царил порядок. Прежде чем спуститься, Эллин остановилась у окна и взглянула на долину. Деревья уже давно покрылись сочной листвой, ведь была уже середина лета. Скоро наступит Осень, листья пожелтеют и опадут на землю. Потом придет зима и накроет все пушистым белым ковром.

А ее сердце разбилось навсегда. Одно время года сменится другим, год будет проходить за годом, и, быть может, в конце концов, рана от потери Джеймса Маккарри затянется. Но она никогда его не забудет.

Эллин начала медленно спускаться по лестнице. Домой она не спешила. Лучше всего отправиться в церковь. Здесь Эллин чувствовала себя к Джеймсу ближе всего, в этом тихом месте ей слышалось эхо их голосов, когда они клялись друг другу в верности. «Навсегда», – сказали они тогда.

Спустившись на первый этаж, Эллин нахмурилась. Она была уверена, что оставила входную дверь открытой. Должно быть, ее захлопнуло ветром. Рука нащупала ручку двери и замерла: поверх нее легла другая рука – мужская, крупная, широкая, усеянная светлыми волосками и очень теплая – и сжала ее. У Эллин перехватило дыхание. Она медленно повернула голову. На нее в упор смотрели голубые глаза Сесила Фрейзера.

– Помните меня? – спросил он.

 

Глава 19

Фрейзер легко повернул ее лицом к себе и, мерзко ухмыляясь, прислонил спиной к двери, а потом низко наклонил голову. На какую-то долю секунды Эллин показалось, что он собрался ее поцеловать. Оказалось, нет. Почти касаясь губами ее уха, он прошептал:

– Помните меня, мисс Грэм? – Голос его звучал тихо и насмешливо. – Думаю, что еще не успели забыть. – Схватив ее за запястья, он поднял ее руки над головой и, прижавшись к ней всем телом, язвительно произнес: – Я слышал, вам одиноко.

– Что вам от меня нужно, Фрейзер? – Голос ее слегка дрогнул, и глаза Фрейзера довольно блеснули. Похоже, ему доставляло удовольствие сознавать, что она его боится. Эллин попыталась оттолкнуть его от себя, но ей это не удалось. – Мой кузен Джон погиб. Что вы теперь хотите?

Расхохотавшись ей в лицо, Фрейзер отпустил ее и отступил на шаг, глядя, как она прижимается к двери, словно боится от нее отойти. По-прежнему улыбаясь, он ударил ее по лицу, потом еще раз, да с такой силой, что голова ее стукнулась о дверь. Эллин изумленно уставилась на него, не в силах поверить тому, что произошло, и внезапно ощутила острую боль. Она прижала руку ко рту и почувствовала, как изо рта ее льется кровь. Он снова ударил ее, потом еще раз и еще. Эллин рухнула на пол. Больше она ничего не помнила – сознание покинуло ее.

Очнувшись, Эллин поняла, что лежит на спине, на тонком матрасе. Вокруг стояла кромешная тьма. Она попробовала пошевелиться и не смогла: руки были связаны за спиной, а ноги крепко стянуты веревкой. Рот был забит кляпом, в качестве которого использовалась отвратительно вонючая тряпка. А чтобы Эллин его не выплюнула, кляп был привязан к голове с помощью другой тряпки. Эллин чуть не вырвало от омерзения, но каким-то чудом ей удалось справиться с тот нотой, и уже в следующую секунду на нее накатил страх. Пытаясь отвлечься, Эллин начала считать до ста. Не помогло. В темноте ничего не было видно, и она стала прислушиваться, чтобы понять, есть тут кто-нибудь или нет. Однако в комнате было очень тихо, и лишь еле слышный шуршащий звук – мышь пробежала по деревянному полу, догадалась Эллин, – неожиданно ее нарушил. Должно быть, она все еще находится в доме Би, где-нибудь на чердаке, там, где кровати очень маленькие.

Зачем Фрейзер это сделал? Он не выказал никакого удивления, услышав, что Джон погиб, – похоже, он уже знал об этом. Может быть, он хочет получить за нее выкуп? Если это так, он будет весьма разочарован: за нее некому заплатить, кроме матери, а у Роуз денег нет. Би могла бы это сделать, но откуда Фрейзеру об этом знать?

Но если он держит ее здесь не ради выкупа, тогда зачем? Эллин содрогнулась от ужаса, вспомнив, как он ее бил. Неужели он таким способом мстил ей за то, что она помешала ему убить Джона в Данфаллэнди? Этот человек способен убить глазом не моргнув. Что он задумал? И если он решил ее убить, почему не сделал этого, пока она была без сознания? Эллин не знала, что и думать.

Она понимала, что некому прийти ей на помощь. Маме и Би не под силу справиться с Фрейзером. Джеймс убит, Джон – тоже. Нед уехал. Дэвид наверняка сейчас с Кэтрин. Никто, кроме Бритты, даже не знает, что она отправилась к Би, и потом, где гарантия, что она сейчас находится в ее доме? Она одна, абсолютно одна, и Фрейзер может делать с ней все, что ему заблагорассудится.

Нейл взглянул на стоявшего перед ним парня и задумчиво потер подбородок. Юноша лепетал что-то насчет Эллин Грэм, потом протянул ему письмо, шепотом пробормотав соболезнования. Не слушая его, Нейл взял письмо, полный дурных предчувствий. Почему Эллин написала ему, а не брату? Неужели эта чертовка передумала выходить за Джейми замуж? Он опять взглянул на мальчишку, на сей раз внимательнее: густые непокорные волосы, широко раскрытые печальные глаза. Умные глаза, подумал Нейл. Похоже, юнец неглуп.

– Скажи мне еще раз, кто ты, – попросил Нейл.

– Нед, сэр, из Нетерби. Мисс Грэм послала меня к вам, чтобы узнать... Она написала вам письмо, сэр. Примите мои соболезнования по поводу вашей утраты.

– Моей утраты?

– Прошу вас, прочитайте письмо, лорд Торридон. Я... Вы так похожи на своего брата, сэр. Сначала я подумал, что вы Джеймс.

– Да, мы близнецы, – буркнул Нейл, вскрывая письмо. По мере того как он читал его, лицо его все больше вытягивалось от изумления. Наконец он поднял голову и взглянул на Неда: – Кто сказал ей, что Джеймс погиб?

– Мистер Грант. Он видел, как ваш брат упал, сэр, на поле боя.

– Грант? Дэвид Грант?

Нед кивнул.

Выругавшись, Нейл прочитал письмо еще раз и вновь посмотрел на Неда.

– Нед, мой брат жив и здоров. Пойдем со мной.

Он повел его вокруг замка Блэр в поле, где тренировались новобранцы. Солдат было так много, что они заполонили все вокруг, и Нейлу временами приходилось протискиваться сквозь толпу к тому месту, где, по его предположениям, должны были находиться Джеймс и Дункан. Так оно и оказалось. Брат с кузеном стояли рядышком и наблюдали за двумя фехтовальщиками, которые сосредоточенно наносили друг другу удары.

– Джейми! – позвал Нейл и повернулся к Неду: – Видишь?

Пока Джеймс шел к ним, Нед смотрел на него, широко раскрыв глаза и разинув рот, а когда он подошел, перевел изумленный взгляд с одного брата на другого.

– Нед! – радостно воскликнул Джеймс и, ухмыльнувшись, стукнул юношу по плечу. – Значит, ты не смог остаться в стороне? Рад, что ты приехал к нам. – Но в этот момент он заметил, каким взглядом смотрит на него Нед, и сразу стал серьезным. – Как дела в Нетерби? Все в порядке? Как Эллин? Она уже слышала про Данди?

– Да, сэр, – ответил Нед. – Она и вас считает погибшим.

* * *

Джеймс дал Неду несколько зарядов пороха и нагрудный патронташ. Путешествовать по Шотландии было сейчас довольно опасно, и он хотел как следует подготовиться, чтобы ничто не застало их врасплох. Они должны были уехать тот час же. Нейл отправился к Кеннону предупредить, что его не будет несколько дней, а Дункан помогал им собираться в дорогу. Пока светло, нужно уехать как можно дальше. Они отправлялись в путь вчетвером. Сначала Джеймс хотел ехать только с Недом, однако Нейл с Дунканом отказались отпускать их одних.

Джеймс несколько раз перечитал письмо Эллин, потом сложил его и сунул за пазуху, поближе к сердцу. Она написала Нейлу, что будет любить его брата до самой своей смерти, всю жизнь.

«Я еду, Эллин, – мысленно обратился к ней Джеймс. – Я еду к тебе».

Наконец наступило утро, и свет начал медленно проникать в комнату сквозь кружевную занавеску, висевшую на окне. Эллин лежала на узкой и очень твердой койке в комнате, расположенной на втором этаже, прямо под наклонной крышей. Сквозь занавеску виднелась верхушка рябины. Значит, она находится именно там, где и предполагала, – в маленькой комнате верхнего этажа, в которой любила играть в детстве.

Она вновь попыталась пошевелить руками и ногами, и когда ей это не удалось, едва не закричала от ужаса. Впрочем, она понимала, что это ничего не даст: ни единого звука не просочится сквозь кляп во рту, а если бы даже и просочился, никто ее не услышит, ведь, кроме нее, в доме Би никого нет.

Час проходил за часом, небо за окном сначала посветлело, потом потемнело, и все это время Эллин провела в полудреме. Внезапно на лестнице прогромыхали шаги, и она испуганно вздрогнула. Эллин очень боялась их услышать, теперь ей стало страшно. Пока она пыталась взять себя в руки и не показывать своему мучителю, как сильно она его боится, в двери щелкнул замок, и она распахнулась. На пороге стоял Фрейзер с бутылкой в руке. Прислонившись к косяку, он улыбнулся Эллин и, постояв так несколько минут, направился к ней.

– Ну, как твои дела? – спросил он, склонившись над ней, и, взяв ее за подбородок, повернул ее голову сначала в одну сторону, потом в другую. – Ба, да ты вся опухла! И зачем ты только вынудила меня это сделать, Эллин?

Фрейзер произнес ее имя не спеша, словно пробуя его на вкус, и это испугало Эллин сильнее, чем если бы он ее бил. Нащупав у нее на затылке узел тряпки, с помощью которой кляп удерживался на месте, Фрейзер развязал его, и Эллин поспешно вытолкнула вонючий кляп изо рта. Ей ужасно хотелось послать Фрейзера ко всем чертям, но она не смогла произнести ни слова: язык отказывался ей подчиняться.

– Что, жажда мучит? – насмешливо спросил Фрейзер и, когда Эллин не ответила, весело рассмеялся.

Он поднес бутылку к ее губам, и она принялась жадно пить, не обращая внимания на то, что вода льется у нее по шее и попадает на грудь. Отняв бутылку, Фрейзер заткнул ее пробкой. Лицо его не выражало никаких эмоций.

Совершенно спокойно он схватил Эллин за волосы и выхватил из-за пояса нож. Эллин похолодела: неужели эти насмешливые наглые глаза – последнее, что ей суждено увидеть на этом свете?

Хмыкнув, Фрейзер отрезал прядь ее волос и зашагал к двери.

– Я скоро вернусь, – сказал он на ходу. – Никуда не уходи.

– Фрейзер! – прохрипела Эллин ему вдогонку.

Он обернулся.

– Зачем ты это делаешь? Зачем?

Не ответив, он улыбнулся, вышел в коридор и запер за собой дверь.

Второй рассвет. Или уже третий? Эллин потеряла счет времени. Страх прошел, уступив место отчаянию и голоду. Сначала она кричала, звала на помощь, плакала, но никто не приходил. Значит, она не ошибалась: в доме Би, кроме нее, никого нет.

Должно быть, мама и Би уже с ума сходят. И Бритта – тоже. Девушка и раньше постоянно за нее переживала, а теперь наверняка уверена в том, что с ее хозяйкой случилось несчастье. Эллин горько рассмеялась. И в самом деле случилось. И если она не ошибается, это только начало. У Фрейзера есть план, это очевидно. Он отрезал ей волосы, чтобы кому-то их показать, дав тем самым понять, что она находится в его власти. Но кому? Только маме и Би небезразлично то, что она пропала. Что ему от них нужно?

Где-то в середине дня – во всяком случае, Эллин показалось, что наступила середина дня, – дверь распахнулась, и на пороге возник Фрейзер с узелком под мышкой. Насмешливо взглянув на Эллин, он подошел к ней и присел на край кровати. Он внимательно осмотрел ее лицо и наконец изрек:

– Ты ужасно выглядишь, но по крайней мере опухоль спала.

Развязав ей ноги, он взял в руки ее лодыжки. Эллин хотела пнуть его, однако затекшие ноги ее не слушались. Она ждала, что он вновь начнет ее избивать, но, к ее удивлению, он принялся сосредоточенно растирать ей ноги, и вскоре Эллин почувствовала, как кровь побежала по венам, и онемение прошло.

– Фрейзер? – обратилась она к нему.

Он взглянул на нее, потом опустил голову и принялся массировать ей колени.

– Почему ты это делаешь? Что тебе нужно? Зачем ты отрезал мне волосы? Почему пытался убить моего кузена?

Эллин хотелось задать эти вопросы презрительным тоном, однако ничего у нее не получилось: голос звучал испуганно.

Оторвавшись от своего дела, Фрейзер ответил вопросом на вопрос:

– Ты слышала когда-нибудь о некоем сэре Джоне Далки?

– Далки!

Кто же не слышал об этом богатом и влиятельном аристократе, который десять лет назад выступил против Джона, когда тот пытался сохранить мир на юго-западе? В Шотландии только и разговоров было что о Далки – этот самодур не единожды нарушил закон, за что Джон посадил его в тюрьму, да еще и приказал выплатить солидный штраф. А когда Далки пришел в ярость, лишь посмеялся над ним. И Далки поклялся отомстить. Долго же его месть заставила себя ждать... Эллин не раз перебирала имена людей, которые могли бы желать ее кузену зла, однако фамилия Далки ей и в голову не приходила.

– Но это же было сто лет назад! – воскликнула она.

Фрейзер пожал плечами:

– Он до сих пор ненавидит Данди. Вернее, ненавидел. Он желал ему смерти.

Эллин судорожно сглотнула, припомнив разговор, который подслушала несколько месяцев назад. Значит, Фрейзер разговаривал с Далки, именно Далки оплачивал его услуги. Отпустив левую логу, Фрейзер принялся за правую.

– Так, значит, это месть, – тихо произнесла Эллин. – Он захотел отомстить за то, что его наказали за нарушение закона.

Фрейзер посмотрел на нее, взгляд его был удивительно спокойным.

– Кроме того, король Вильгельм дал обещание – правда, неопределенное – наградить его за любые действия, способствующие уничтожению Якова Стюарта. А смерть Данди нанесла якобитам серьезный урон. Как я и предполагал.

– Это ты предложил ему убить Джона!

Фрейзер пожал плечами:

– Я знал, что ты подслушала наш разговор. Иначе, как ты думаешь, зачем бы я отправился вслед за тобой?

– Ты сделал это ради денег! – Эллин презрительно фыркнула. – Далки тебе заплатил!

Фрейзер покачал головой.

– Должен был заплатить, – невозмутимо произнес он. – Я не сумел убить Данди – кстати, благодаря тебе, – так что никаких денег я не получил. Это ты виновата в том, что я лишился крупной суммы, Эллин. Пришла пора это исправить.

Он улыбнулся, и глаза его заискрились смехом. Если бы Эллин не знала, какое чудовище этот Сесил Фрейзер, она бы даже сочла его красивым: голубые глаза сияют, светлые волосы блестят под солнечными лучами. Эллин зябко поежилась. Она всегда считала его всего лишь убийцей, а оказывается, он джентльмен, во всяком случае, разговор выдает в нем образованного человека.

– Кто ты? – шепотом спросила она.

Улыбка его погасла.

– Я сын человека, который, встретив, меня не узнает. Внебрачных детей жизнь не балует, Эллин.

Он взглянул на ее ноги и вздохнул, потом сдвинул их вместе и несколькими ловкими, быстрыми движениями снова их связал, после чего развязал ей руки. Эллин попыталась сесть, однако ей не сразу удалось это сделать: тело затекло от лежания в неудобной позе, и потребовалось немало времени, чтобы мышцы заработали. Фрейзер не пытался ей помочь, он просто молча наблюдал за ней.

– Чей ты сын? – спросила Эллин.

– А это имеет какое-то значение? Тебе нужно поесть.

Наклонившись, он развязал узелок, который принес с собой, вытащил оттуда бутылку, немного хлеба и сыра и протянул Эллин. Когда она понюхала содержимое бутылки, Фрейзер хмыкнул.

– Вода, – успокоил он ее.

Эллин съела все до последней крошки, потом выпила воду и, как ребенок, вытерла рот рукой.

– Почему ты меня здесь держишь?

– Твой отчим пообещал мне землю в обмен на некоторые услуги. Недавно я узнал, что он не имеет никакого права распоряжаться ею, что земля, как и вся собственность, принадлежат твоей родственнице, бабушке Би. А сейчас, как тебе известно, он мертв.

– Это ты убил Питни?

Фрейзер загадочно улыбнулся:

– Я намеревался использовать тебя, чтобы заставить Би переписать все, чем она владеет, на мое имя, но это теперь невозможно. Она уже успела написать завещание. И ты стала ее наследницей. – Он с ухмылкой взглянул на нее: – Ты разве об этом не знала?

– Но почему ты хочешь получить ее земли и собственность? Зачем они тебе?

Фрейзер пожал плечами:

– Почему бы и нет? С них можно получать доход. И никто не станет их у меня оспаривать. Я стану обеспеченным человеком. Так почему бы нет?

– Я передам их тебе по акту, если они тебе так необходимы.

Фрейзер покачал головой:

– Передашь. Но не успеют высохнуть чернила, как ты сбежишь от меня к какому-нибудь из мужей своих сестер, и они тут же примчатся ко мне. Нет, единственный выход – это жениться на тебе.

– Жениться на мне? – ахнула Эллин и уставилась на Фрейзера во все глаза, чувствуя, как исступленно бьется сердце. – Но я не могу выйти за тебя замуж, Фрейзер! И не выйду!

– Выйдешь. Мы с тобой поженимся, и все земли перейдут ко мне. После этого можешь делать все, что тебе угодно.

– Никогда! Я никогда не выйду за тебя замуж!

Он печально покачал головой:

– Я ожидал этих слов, Эллин, и подготовился к ним. Я бы предпочел, чтобы ты согласилась добровольно, но если ты не хочешь по-хорошему, я скажу тебе так: ты выйдешь за меня замуж, а я не причиню тебе никакого вреда.

– А если нет?

– Если нет, я убью твою маму и Би.

Эллин уставилась на него, открыв рот от удивления.

– Ты шутишь?

– Нисколько. Они умрут, если ты не согласишься выйти за меня замуж. Вот так. Естественно, у меня есть кое-какие условия. Наша свадьба состоится при свидетелях, и венчать нас будет священник, чтобы все было по закону. Я хочу, чтобы на ней присутствовал кто-нибудь из прислуги, и они потом могли бы поклясться, что видели все своими глазами.

– Никто не поверит, что я вышла за тебя добровольно!

– Поверят, если ты скажешь им, что сделала это добровольно. А ты это скажешь.

– Не может быть, чтобы ты говорил это серьезно!

– Я говорю совершенно серьезно. Я приобрел специальную лицензию, а ты скажешь священнику, что выходишь за меня замуж по доброй воле. Никто не должен заподозрить, что это не так.

Эллин с ужасом уставилась на него:

– Я не могу это сделать.

– Нет, можешь. И сделаешь, если я в тебе не ошибаюсь. А мне кажется, не ошибаюсь. Уверен, ты не захочешь стать причиной смерти своих родственников.

– Что ты с ними сделал?

– Пока ничего плохого. Только показал им твои волосы. Они уже знают, что ты исчезла из дома. И что будет дальше, зависит лишь от тебя. После того как мы поженимся, они будут жить до глубокой старости.

– А если я откажусь?

Порывшись в кармане сюртука, Фрейзер вытащил из него бархатный мешочек.

– Я подумал, что ты можешь заупрямиться. Давай я помогу тебе решиться. – Он открыл мешочек и вынул оттуда кольцо. – Обручальное кольцо твоей матери. Палец, с которого я его снял, пока на месте, но я могу тебе его принести. Тебе решать.

Эллин уставилась на кольцо. Мамино обручальное кольцо, которое она никогда не снимала.

– Я хочу, чтобы ты знала – я настроен решительно, – заявил Фрейзер. – Не сделай ошибки, Эллин, так или иначе, мы все равно поженимся. Или мне приносить твою мать по частям до тех пор, пока ты не согласишься?

– А что помешает мне потом расторгнуть брак или отправиться к властям?

– С чем? С нелепой историей о том, что я заставил тебя выйти за меня замуж? Никто тебе не поверит. У нас сейчас война, и вся страна думает только об этом. Мужья твоих сестер, если они еще живы, сейчас находятся в армии Данди. Твоего кузена нет в живых. Любовника – тоже. У тебя просто нет выбора. Наш брак будет пусть несчастливым, но законным, – продолжал он. – И советую тебе даже не думать о том, чтобы в будущем жаловаться своим зятьям. Помни: и после свадьбы я могу сделать с твоей матерью и бабушкой все, что пожелаю. Что же касается всех остальных, то для них я буду твоим законным мужем. Твоя собственность станет моей. И по шотландским законам ты не имеешь права давать показания против меня в суде. Но ты будешь жива, и твои мама и бабушка тоже.

– Никто не поверит, что я добровольно вышла за тебя замуж.

– А какое это имеет значение? Неужели ты думаешь, меня это волнует? Кому какое дело до того, что происходит в Нетерби? В Шотландии идет война, король Яков потерял престол, его племянник захватил власть. Кто обратит внимание на нас с тобой? – Он вздохнул. – Все в твоих руках, Эллин. Ну, каков будет твой ответ?

– Ты сошел с ума!

– Так да или нет?

– Никто нас не обвенчает!

– Почему? Я нашел священника, который это сделает. Завтра.

– Завтра?! – ахнула Эллин.

– А ты надеялась, я дам тебе время, чтобы придумать, как от меня отделаться? – Голос Фрейзера стал жестким. – Ну, решай. Твоей матери нужны все пальцы или без каких-то она могла бы обойтись?

– Ты чудовище!

– Ну что ты, – покачал головой Фрейзер. – Просто я беру то, что мне было обещано. – Он коснулся рукой ее щеки. – И даже немного больше.

– А почему ты не хочешь поехать к Далки? Может, у него есть для тебя работа? Может быть, еще кого-то требуется убить? У тебя это отлично получается. Ты бы мог зарабатывать кучу денег.

– Мне надоело работать на других, Эллин. С сегодняшнего дня я хочу сам распоряжаться своей судьбой.

Эллин истерически расхохоталась:

– И все ради того, чтобы стать фермером и работать на себя, а не на кого-то другого? Не может быть, чтобы ты говорил это серьезно!

– В жизни каждого человека, Эллин, бывают периоды, когда он совершает такие поступки, каких от него не ждут. – Он провел рукой от ее плеча до груди. – Так каким будет твой ответ?

Эллин сглотнула и спросила:

– Если я выйду за тебя замуж, ты оставишь нас в покое? Ты оставишь в покое меня?

– После того как мы поженимся, мы с тобой будем жить здесь, в этом доме, как муж и жена.

– Мы никогда не будем жить как муж и жена, Фрейзер!

– Будем, Эллин, и тебе это, может, даже понравится.

– Никогда! – Она взглянула ему в глаза. – И потом, тебе ведь придется время от времени спать.

Он лениво улыбнулся и поднял прядь ее волос, которую отрезал.

– Я должен защищать только себя, Эллин, а ты – себя, мать, бабку и служанку, которую очень любишь. У меня уже есть в твоем доме свои люди, и они там останутся. – Он встал. Похоже, его терпение истощилось. – Ну, хватит болтать! Мне пойти и отрезать у твоей матери палец? Или ты выйдешь за меня замуж?

Эллин кивнула.

Несколько секунд понаблюдав за ней, он наклонился и свирепо взглянул на нее.

– Скажи! – приказал он. – Я хочу это услышать!

– Я выйду за тебя замуж, – прошептала Эллин.

– Хорошо, – удовлетворенно проговорил Фрейзер. Проверив, туго ли завязаны узлы, он вышел, не удостоив Эллин даже взглядом.

Фрейзер вернулся утром, как только рассвело, и принес для Эллин одежду: ее любимое голубое платье, туфли в тон, серьги, когда-то принадлежавшие ее бабушке. Похоже, у него и в самом деле были в доме свои люди: эти вещи выбирал тот, кто хорошо ее знает. Кроме того, Фрейзер принес зеркало, тазик, мыло, а также еду и вышел из комнаты, чтобы она могла помыться, переодеться и воспользоваться ночным горшком, стоявшим под кроватью.

Когда она была готова, он вновь вошел в комнату и вежливо объяснил ей, что ее мать привезут в церковь, и она станет свидетельницей брачной церемонии, а Би будет ждать в одном месте, известном только ему и его людям, до конца церемонии. Если Эллин выкинет какой-нибудь фокус либо по какой-то причине свадьба не состоится, Би умрет. Все это он произнес спокойным холодным тоном.

Эллин заявила ему, что если во время церемонии не окажется мамы и Би, она не выйдет за него замуж. Фрейзер расхохотался:

– Би будет ждать нас в другом месте! А твоя мама будет присутствовать на церемонии. Если же ты заартачишься, или возникнут какие-то проблемы, или я не отменю своего распоряжения, Би умрет через час после того, как я оставлю при ней своего человека. Если я умру, она умрет вместе со мной. Ты должна это знать.

Эллин недоверчиво уставилась на него. Коснувшись ее щеки, он вышел. Как только дверь за ним закрылась, Эллин подбежала к окну. Ее ждало горькое разочарование. Спуститься вниз не представлялось возможным. Кроме того, внизу расхаживал лакей, облаченный в ливрею Нетерби. Да, похоже, Фрейзер не соврал, говоря, что у него и в самом деле есть свои люди среди челяди.

Эллин отошла от окна. Сбежать не удастся. Она медленно опустилась на кровать и посмотрела на себя в зеркало. Лицо бледное, но опухоль спала, выглядит она вполне нормально, почти так же, как всегда. Никаких признаков страха и ненависти к Фрейзеру на лице не видно.

«Сможешь ли ты это сделать? – спросила она свое отражение. – Сможешь ты выйти замуж за Фрейзера, носить его имя, позволять ему ласкать тебя, спать с ним?»

Эллин коснулась рукой горла и в этот момент представила себе, как человек Фрейзера подносит к ее шее нож. Она закрыла глаза и помолилась, чтобы Господь даровал ей силы. Она сделает все, что угодно, ради того, чтобы маме с Би не угрожала опасность.

Как и любой человек, Фрейзер ведь не может обойтись без сна. А когда он заснет, она его убьет.

 

Глава 20

Фрейзер зашел за ней в полдень. Волосы его блестели, одежда была чистой и отглаженной. Красивый, довольный собой. При виде Эллин, которая уже успела одеться, он одобрительно усмехнулся.

– Пора, Эллин, – сказал он.

Они молча направились в часовню Нетерби, за ними шли двое мужчин, вооруженных мушкетами, шпагами и пистолетами. У Фрейзера за поясом было два пистолета, на боку висела шпага как напоминание о том, что он преисполнен решимости и готов идти до конца. Стоял чудесный денек, в небе ярко светило солнце, однако было не жарко, легкий ветерок теребил листья деревьев, и они тихонько шуршали, словно о чем-то переговаривались между собой.

Дорога к алтарю показалась Эллин слишком короткой.

* * *

В часовне их уже ждали несколько слуг, выжидающе глядя перед собой. Эллин насчитала шестерых: кухарка, две судомойки, два лакея и горничная матери. Четверо мужчин и две женщины. Слишком мало, чтобы помешать Фрейзеру сделать свое черное дело. Против вооруженных до зубов людей, которых он привел с собой, им не выстоять. Еще двое головорезов стояли во втором ряду, за спиной Роуз. Бледная и дрожащая, она встретилась взглядом с Эллин. Губы ее дрогнули, и она поспешно сжала их. Эллин был знаком этот жест, и она поняла – мать боится. Би в часовне не было, впрочем, Эллин и не рассчитывала ее увидеть.

Священник, которого Эллин никогда раньше не видела, уже ждал их у алтаря. Он окинул оценивающим взглядом Эллин, потом Фрейзера. Наверняка знает, что она не добровольно идет под венец, подумала Эллин. Интересно, сколько ему заплатили? И священник ли он на самом деле? Протянув Фрейзеру брачную лицензию, он попросил их обоих ее подписать.

Эллин несколько раз перечитала ее. Мозг отказывался верить написанному: она, мисс Эллин Грэм из Нетерби, сегодня выходит замуж за Сесила Фрейзера из Данди. Трясущейся рукой она расписалась, и священник со смехом заметил, что все невесты в день свадьбы нервничают. Фрейзер засмеялся вместе с ним и заставил Эллин взять себя под руку.

Они повернулись лицом к алтарю.

Солнечный свет, проникая сквозь витражи, окрашивал все вокруг – и проход к алтарю, и скамейки, и стоявших в часовне людей – в голубой цвет, однако Эллин ничего этого не замечала. Она видела лишь маленькие глазки человека, изображавшего посланника Бога, чувствовала пристальный взгляд голубых глаз Фрейзера. Отложив лицензию в сторону, мнимый священник поднял руки и попросил собравшихся помолиться вместе с ним.

Эллин глубоко вздохнула. Венчание началось.

Она не слышала ничего из того, что говорил ей священник. Он прочитал несколько молитв, подождал, пока она сделает то же самое. Не понимая, чего он от нее хочет, Эллин недоуменно уставилась на него, но когда Фрейзер потянул ее за руку, послушно поднялась. Взяв ее за запястье, священник что-то сказал. Эллин его слов не расслышала. Он повторил более резким тоном:

– Дайте мне вашу руку, мисс Грэм, и разожмите пальцы.

Эллин с недоумением уставилась на свою руку. Только сейчас она заметила, что руки ее сжаты в кулаки. Она разжала их. Чувствуя, как звенит в ушах, она машинально позволила Фрейзеру положить руку поверх ее руки.

Священник же положил одну руку поверх руки Фрейзера, другую – под руку Эллин и прочитал еще одну молитву. Улыбнувшись Эллин, Фрейзер перевернул свою руку ладонью вверх, и священник положил на нее кольцо. Взяв Эллин за руку, он попросил Фрейзера:

– Повторяйте за мной: «Я даю тебе это кольцо как символ нашего союза».

– Я даю тебе это кольцо как символ нашего союза, – послушно повторил Фрейзер.

Остальных слов Эллин не слышала, не чувствовала, как Фрейзер, крепко держа ее за руку, надел ей на палец кольцо, глубоко, до самого основания. Голова у нее закружилась, и ей показалось, что сейчас она свалится в обморок. Видимо, заметив ее состояние, Фрейзер поспешно обнял ее за талию и прижал к себе.

Перевернув руку Эллин ладонью вверх, священник положил ей на ладонь простое золотое кольцо. Эллин недоуменно уставилась на него. Джеймс оставил ей свое кольцо. Куда же она положила его? В ящик комода, вспомнила Эллин, она засунула его туда, завернув в тонкий носовой платок. Она хотела отослать его Нейлу, но все никак не могла с ним расстаться.

Джеймс...

Джеймс должен стоять сейчас с ней рядом, а не этот отвратительный тип. Она начала было объяснять священнику, что не хочет выходить замуж за Фрейзера, но тот, не слушая ее, сжал ей пальцы и прошипел:

– Мисс Грэм, повторяйте за мной, пожалуйста: «Я даю тебе это кольцо как символ нашего союза».

Эллин взглянула на священника, потом на Фрейзера и глубоко вздохнула, пытаясь унять нервную дрожь. У нее и правда нет выбора.

– Я даю тебе это кольцо как символ нашего союза... – прошептала она.

Как во сне, повторила она и все остальные слова, не слыша их. Священник протянул к ней руку Фрейзера, и она принялась надевать ему на палец кольцо, однако на середине остановилась.

– Ну же, Эллин! – поторопил ее Фрейзер, почти не разжимая губ.

И Эллин рывком надела ему кольцо так, что оно вонзилось в основание ладони.

Джеймс пристально взглянул на дом. Нетерби-Холл выглядел точно так же, каким он его помнил, когда уезжал, однако во дворе никого не было, никто не остановил его, когда он со своими людьми ехал по подъездной аллее. Остановившись у входной двери, Джеймс прислушивался. Тишина. Он спрыгнул на землю и бросил поводья Неду.

– Где все? – спросил Нед, который, спешившись, подошел к Джеймсу.

Джеймс покачал головой. Дверь закрыта, из-за дома тоже никто не вышел. Джеймс начал быстро подниматься по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, Нед за ним. Перед дверью Джеймс вытащил пистолет, а Нейл распахнул дверь, вошел в зал и крикнул:

– Есть тут кто-нибудь?

Ему ответило эхо.

Нед повернулся к Джеймсу, испуганно глядя на него. Приложив к губам палец, тот знаком приказал ему вытащить пистолет и следовать за ним. Они обошли все комнаты первого этажа. Кто-то явно был в них совсем недавно и собирался вернуться. В столовой на столе стояли четыре прибора, однако в доме было пусто. Где же Эллин? Где все остальные?

– Эллин! Эллин! – крикнул Джеймс. В ответ – тишина.

Нейл с Дунканом подошли к нему, а Нед помчался наверх.

– Бритта! Мисс Эллин! – донесся до них его голос.

– Здесь никого нет, – сообщил Джеймс брату и кузену.

– Они все куда-то отправились, – задумчиво проговорил Нейл.

– Но куда? И почему?

– Что это? – вдруг спросил Дункан. – Вы слышите? – Он рванулся к двери, потом повернулся к остальным: – Какая-то девица бежит по подъездной аллее и кричит. Да это же Бритта!

Джеймс выскочил за дверь, Нейл с Дунканом бежали за ним. По аллее и в самом деле мчалась Бритта, размахивая руками. Добежав до подножия лестницы, она остановилась и закричала:

– Пожалуйста, сэр, помогите! Я... – Тут взгляд ее упал на Джеймса, и она, взвизгнув от ужаса, отступила на шаг. – О Боже! Защити меня! – Она перевела взгляд на Нейла и, вновь вскрикнув, повернулась, собираясь убежать. – Господи, да их двое!

Вихрем слетев по ступенькам, Джеймс подскочил к девушке, схватил за руки и развернул к себе. Она закрыла глаза и завизжала. Джеймс сильно потряс ее за плечи:

– Бритта! Это я, Джеймс!

Она открыла глаза:

– Но вы же умерли!

– Нет, детка, я жив. Где Эллин?

– Но вас двое!

– Это мой брат, Бритта. И мы оба живы.

– Мы думали, что вы погибли! Я думала, вы – призрак!

– Я знаю. Где Эллин?

– Она выходит замуж. О, сэр, вы должны остановить это! Они ее заставили! Я не могла на это смотреть и убежала. Хотела поехать за мистером Грантом, а потом увидела, как вы скачете по аллее, и...

Выскочив из дома, Нед сбежал по ступенькам и бросился к ней. Она прижалась к нему всем телом, потом повернулась к Джеймсу и, тыча пальцем в дорожку, которая вела к церкви, закричала:

– Вы должны остановить венчание! Спешите!

– Где она? – закричал Джеймс. – Кто ее заставляет? Где она?

– В часовне! Там Фрейзер!

Джеймс, бросив на Нейла с Дунканом безумный взгляд, вскочил в седло. Последнее, что он слышал, – это как Бритта, глотая слова, рассказывала Неду о том, что произошло. Круто развернув коня, Джеймс помчался к часовне. Нейл с Дунканом скакали за ним.

* * *

Остановившись перед дверью, он услышал внутри голоса. Пока он напряженно припоминал внутреннее расположение часовни, лошадь нетерпеливо пританцовывала. Насколько он помнил, посередине часовни был проход, по обеим сторонам которого располагались ряды скамей. Двери деревянные, высокие, двойные, открываются внутрь. Джеймс улыбнулся. У него все должно получиться! Низко пригнувшись к шее лошади, он вонзил шпоры ей в бока.

Горячий рысак рванулся вперед, пнул копытами дверь, и она разлетелась вдребезги. Как только они оказались внутри, Джеймс привстал на стременах. Немногочисленные свидетели венчания вскочили с мест, издавая испуганные вопли, однако он даже не удостоил их взглядом.

Эллин стояла у алтаря спиной к двери, рядом с ней блондин, которого Джеймс хорошо помнил, перед ними – священник. Блондин обернулся.

Это был Фрейзер, и Джеймс выхватил шпагу.

Услышав, как двери с громким стуком отлетели в стороны, Эллин обернулась. В проеме показался всадник, как ей показалось, на лошади исполинских размеров, огромный, черный. Силуэт его четко выделялся на фоне синего неба. Темные волосы, отливающие в свете витражей синевой, свирепое выражение лица. Взгляд его был устремлен на Эллин.

Джеймс!

Сердце Эллин исступленно заколотилось в груди. Джеймс! Но этого просто не может быть! Значит, Нейл. А может быть, ей это все снится? Всадник высоко вскинул руку со шпагой. Сталь сверкнула в солнечных лучах. Несколько секунд он смотрел на Фрейзера, потом перевел взгляд на Эллин.

– Эллин! – крикнул он.

Огромная лошадь помчалась вперед и в несколько прыжков преодолела небольшое расстояние, отделявшее его от алтаря. Наклонившись, «Нейл» протянул к Эллин руку и, обхватив ее за талию, усадил перед собой. Она обняла его за шею.

Это оказался не призрак, а живой человек, из плоти и крови, теплый и мускулистый. Крепко прижимая Эллин к себе, он круто развернул лошадь, и Фрейзер со священником отскочили в сторону, чтобы не попасть под копыта.

Издав торжествующий вопль, Джеймс промчался по проходу и уже через секунду оказался во дворе. Остановившись, он опустил Эллин на землю и спрыгнул с лошади.

– О, Нейл! – воскликнула она. – Слава Богу, вы приехали! Но откуда вы узнали?

Запрокинув ей голову, Джеймс впился поцелуем ей в губы и крепко прижал к себе. Рука его прошлась по спине Эллин. Чувствуя, как нарастает желание, Эллин быстро отстранилась и, испуганно глядя на своего спасителя, поспешно закрыла рот рукой.

– Нейл? – едва слышно прошептала она. Он покачал головой:

– Нет, любовь моя, я Джеймс, а не Нейл.

Она испуганно воззрилась на него, потом протянула руку и коснулась его щеки.

– Джеймс? Это и в самом деле ты? Мне это не снится?

– Нет, Эллин. Это и в самом деле я.

– Я думала, ты погиб, – всхлипнула она, не веря своим глазам.

– Я знаю, Нед нам все рассказал, именно поэтому я и приехал.

Она погладила его по щеке, из глаз ее текли слезы.

– Джеймс... Слава Богу! Джеймс...

Он поймал ее руку, прижал к губам, поцеловал ладонь. Взгляд его упад на кольцо. Кольцо Фрейзера.

– Ты вышла за него замуж?

Эллин кивнула и разрыдалась.

– Он сказал, что убьет Би и маму, если я откажусь!

– Подонок! – Он внимательно посмотрел на нее. – Он не тронул тебя, детка?

– Нет, Джеймс, ему нужна не я, а наши земли и имущество.

– Земли? Он что – спятил?

– Ему нужны деньги. Он решил, что, женившись на мне, сможет распоряжаться нашей собственностью. Думаю, он растрезвонил бы всем, что женился на мне, а потом... потом подстроил бы несчастный случай. Он хочет убить меня, Джеймс, я уверена.

Джеймс взглянул в сторону часовни, оттуда выбегали люди. Мужчины пропускали женщин вперед. Эллин проследила за его взглядом.

– Мама в часовне, а Би они куда-то спрятали. Ее убьют через час после начала церемонии, если он не отменит приказ.

– Значит, у нас мало времени.

Из часовни донеслись крики.

– У Фрейзера там люди, – пояснила Эллин.

– У меня тоже, – процедил Джеймс и повернул ее так, чтобы она могла видеть Нейла, Дункана и Неда, которого держала под руку Бритта. – Сколько у него человек?

– Шестеро. Все вооружены.

Эллин, взглянув в сторону двери, испуганно ахнула. На пороге часовни показался Фрейзер, мертвой хваткой вцепившийся в руку Роуз. В другой руке он держал пистолет. Мама выглядела испуганной, но когда он дернул ее изо всех сил, притягивая к себе, одарила его ненавидящим взглядом. За спиной Фрейзера стояли его люди, тоже с оружием в руках, и зорко следили за челядью Нетерби.

– Оставайся здесь, Эллин, – приказал Джеймс, вытаскивая шпагу и пистолет.

Он шагнул вперед, держа в одной руке пистолет, а в другой шпагу. Прислуга из Нетерби с ужасом смотрела на него, кое-кто из служанок плакал. Джеймс направился к Фрейзеру. Когда он подошел совсем близко, Фрейзер прицелился ему в грудь.

Нейл с Дунканом встали рядом с Джеймсом. Люди Фрейзера отошли от него на несколько шагов и теперь стояли возле часовни, держа наготове шпаги и заряженные пистолеты.

– Отпусти ее, – приказал Джеймс Фрейзеру.

Нейл вскинул руку, целясь во Фрейзера, Дункан последовал его примеру. Подтолкнув Бритту к Эллин, Нед подскочил к Дункану и встал рядом. Фрейзер расхохотался:

– Ага! Так, значит, близнецы Маккарри снова вместе! Я могу убить одного из вас.

– А другой убьет тебя! – рявкнул Джеймс.

– Вы в меньшинстве, Маккарри. У меня шесть человек, а у вас только четверо.

Вперед вышли два лакея из Нетерби и, подойдя к Нейлу, встали с ним рядом. Нейл каждому дал по кинжалу.

– Шестеро, сэр, – заявил один из них Джеймсу.

Джеймс ухмыльнулся:

– Счет сравнялся, Фрейзер.

– Не совсем. У меня семь человек с пистолетами, а у тебя только четверо. Кроме того, у меня есть она. – И Фрейзер приставил дуло пистолета к голове Роуз. Та вздрогнула, однако осталась стоять на месте. Джеймс шагнул вперед.

– Не двигайся, Маккарри, – предупредил Фрейзер и кивнул своим людям, чтобы те отошли друг от друга подальше. Двое из них попытались обойти Нейла сзади, но тот быстро повернулся к ним. Дункан с Недом прицелились в двоих, стоявших справа.

Подойдя к Эллин, Бритта чуть слышно прошептала:

– Мисс Эллин, с вами все в порядке? Он вас не обидел? Я знаю, что вы ни за что не стали бы выходить за него по доброй воле.

– Со мной все в порядке, – шепотом ответила Эллин, пожимая ей руку.

Бритта прислонилась к ней, и Эллин вдруг почувствовала прикосновение металла, теплого от руки девушки.

– Это пистолет вашего отца, мисс Эллин. Я подумала, вдруг он вам пригодится.

Эллин благодарно улыбнулась Бритте:

– Благослови тебя Господь, Бритта. Как ты догадалась его принести?

Та гордо вскинула голову:

– Я знаю, что такое любовь, мисс Эллин. Если бы вы вышли замуж за Сесила Фрейзера, это было бы ужасно несправедливо. И если бы я не смогла помешать вашей свадьбе, я бы убила его.

– Ты просто прелесть! – прошептала Эллин и украдкой взглянула на пистолет. Он был заряжен, и она с удовольствием ощутила в руке его тяжесть.

Джеймс сделал еще шаг вперед.

– Стой на месте, Маккарри! – крикнул Фрейзер.

Джеймс снова шагнул вперед. Фрейзер прицелился в Джеймса. У Эллин перехватило дыхание. В этот момент в дверях часовни появился священник. Широко раскрытыми глазами он смотрел на шотландских горцев, потом стрелой промчался вдоль стены и свернул за угол. Ему повезло: никто не обратил на него внимания.

Эллин, не выдержав, шагнула вперед. Она еще не знала, что будет делать, но стоять и спокойно наблюдать, как Фрейзер целится в голову то Джеймсу, то маме, она не могла.

– Фрейзер, – спокойно и твердо заявил Джеймс, – я ждал этого дня.

Тот рывком поставил перед собой Роуз. Теперь она надежно заслоняла его.

– Тебе тогда повезло на поляне, Маккарри. Как, черт подери, тебе удалось оттуда выбраться?

– Я умнее тебя, Фрейзер, – ответил Джеймс и широко улыбнулся: – Твои люди так шумят, что и мертвый услышит.

Фрейзер расхохотался:

– Что верно, то верно: с людьми мне не слишком повезло! Стой на месте, Эллин!

Эллин послушно остановилась и перевела взгляд с холодных голубых глаз Фрейзера на испуганные мамины.

– Отпусти ее и брось пистолет, – приказал Джеймс.

Фрейзер покачал головой:

– Чтобы ты меня убил? Нет. Отойди, Маккарри, а то еще ненароком пристрелишь мою тещу.

– Она тебе не теща, – фыркнул Джеймс.

– Мы с Эллин женаты. Посмотри, на ее пальце мое кольцо. Она моя жена.

– А скоро станет твоей вдовой, – заявил Нейл.

– Ваш брак незаконный! – прорычал Джеймс. – Мы с Эллин обручены. Так что ваше венчание – просто комедия!

– Это ваше обручение комедия!

– Брось пистолет, Фрейзер, – повторил слова Джеймса Дункан.

– Иди к черту, Маккензи! – рявкнул Фрейзер. — Отойди в сторону, Маккарри!

Джеймс опустил пистолет. Фрейзер, прищурившись, переложил оружие в левую руку и вновь приставил его к голове Роуз, а правой схватился за шпагу. Джеймс отступил на шаг.

– Еще дальше. А теперь скажи своему брату, чтобы сделал то же самое.

Джеймс что-то сказал Нейлу по-гэльски. Тот расхохотался, однако даже не пошевелился. Дункан встал слева от Нейла и прицелился в голову Фрейзера. У Эллин перехватило дыхание. Если Дункан или Джеймс выстрелят во Фрейзера и промахнутся, они попадут в маму.

Джеймс тихонько рассмеялся, и, казалось, совсем расслабился. Фрейзер, нахмурившись, смотрел на него.

– Куда ты спрятал Би? – спросил Джеймс.

– Так я тебе и сказал! – презрительно скривился Фрейзер.

В этот момент один из его людей кинулся к Джеймсу, однако Нед оказался проворнее и застрелил его. Эллин ахнула, Бритта взвизгнула.

– Теперь счет равный, – спокойно заметил Джеймс.

– Не совсем, – возразил Фрейзер. – Твоему мальчишке нужно перезарядить пистолет. Так что у тебя осталось всего трое вооруженных людей. – И он шагнул влево, таща за собой Роуз.

С диким криком Джеймс неожиданно рванулся вперед и взмахнул шпагой.

В одно мгновение поднялся невообразимый шум. Послышались пистолетные выстрелы, крики и вопли челяди Нетерби. Оружие Фрейзера упало на землю, взметнулись юбки Роуз. Эллин показалось, что она падает, но в следующую секунду она уже ничего не могла рассмотреть: группа мужчин бросилась вперед, потом отскочила. Оказалось, что двое людей Фрейзера пали от рук Нейла и Дункана, третий был ранен лакеем из Нетерби. Нед со шпагой в руке сражался с еще одним воином Фрейзера. Бритта визжала.

Джеймс, невредимый, бился на шпагах с Фрейзером. Клинок с громким лязганьем ударялся о клинок. Роуз, бездыханная, лежала на земле, однако была жива. Две служанки из Нетерби хлопотали над ней. Пистолет Фрейзера лежал возле Роуз, пистолет Джеймса валялся на земле: похоже, огнестрельное оружие было мужчинам сейчас ни к чему. Эллин вскинула пистолет отца и прицелилась во Фрейзера, однако тот не стоял на месте, и она подумала, что попасть в него будет непросто.

Расправившись с раненым врагом, Нейл равнодушно наблюдал, как Нед с Дунканом приканчивают еще одного человека Фрейзера. Теперь у него остался всего один воин.

А Джеймс все еще бился с Фрейзером на шпагах. Он наступал, Фрейзер оборонялся. Потом положение изменилось. Перевес оказался на стороне Фрейзера. Так происходило неоднократно, как, впрочем, случается в любой битве. Наконец Джеймсу удалось предвосхитить следующий выпад противника. Он отскочил в сторону, а потом, бросившись вперед, выбил из руки Фрейзера шпагу и приставил ее к шее врага.

Тот опустился на колени и взглянул на Джеймса. На поляне воцарилась тишина. Фрейзер первым ее нарушил.

– Не думал, что тебе удастся это сделать, – проговорил он.

Джеймс поднял руку. Клинок сверкнул на солнце.

– Нет! – закричала Эллин. – Джеймс, не убивай его! – Она подбежала к Джеймсу и схватила его за руку, не слушая протестующих криков Нейла и Дункана. – Би! – кричала она. – Он должен сказать, куда спрятал Би!

Глубоко вздохнув, Джеймс кивнул и медленно опустил руку со шпагой, вновь приставив ее к горлу Фрейзера.

– Где она?

– Пошел к черту, Маккарри! – буркнул Фрейзер.

Вновь подняв шпагу, Джеймс царапнул ею Фрейзера по щеке.

– Где она?

Тот поморщился, однако не ответил.

Нейл склонился над последним из оставшихся в живых воинов Фрейзера.

– Где она? – спросил он, приставив шпагу к его груди. – Ну, отвечай!

Тот закричал и попытался увернуться. Услышав крик, Джеймс обернулся и взглянул в ту сторону, откуда он донесся. Воспользовавшись этим, Фрейзер вскочил и, выхватив из-за пояса кинжал, бросился к Джеймсу. Эллин закричала, и Джеймс отреагировал мгновенно, успев отскочить в сторону. Острый клинок лишь разрезал ему плащ. Однако Фрейзер не привык отступать. Он снова рванулся к Джеймсу.

Подняв пистолет, Эллин прицелилась и выстрелила Фрейзеру в голову.

Он закачался и рухнул на землю. Джеймс изумленно взглянул на него, потом повернулся к Эллин. Она встретилась с ним взглядом, потом посмотрела на оружие, которое все еще держала в руке. Фрейзер был мертв, его голубые глаза не мигая смотрели в небо. Эллин разжала пальцы, и пистолет упал на землю. Только сейчас до нее дошел весь ужас содеянного ею, и она потеряла сознание.

Подскочив к ней, Джеймс похлопал ее по щекам, приводя в чувство.

– Где она? – в очередной раз спросил Нейл поверженного врага.

Тот взглянул на Фрейзера и нехотя ответил:

– В доме мистера Стюарта. В погребе.

– Живая?

Мужчина кивнул.

– Сколько человек ее охраняют?

– Нисколько, сэр. Она там одна.

– Иди и приведи ее, – приказал Нейл Неду. Юноша, кивнув, умчался, Бритта побежала за ним.

Слуги из Нетерби громко радовались одержанной победе, но Эллин их не слышала, не видела, как мама устремилась к ней, плача и что-то восклицая. Она слышала лишь голос Джеймса, который ее утешал, видела его сияющие любовью глаза.

 

Глава 21

Эллин Грэм вышла замуж за Джеймса Маккарри в украшенной цветами часовне Нетерби ясным августовским днем.

Утром ее мама, Би и Бритта помогли ей одеться, придирчиво разглядывая туалет невесты. Свадебное платье, шелковое, с широкой юбкой, было зеленого цвета – как сказала мама, этот цвет всегда напоминал ей молодую поросль, означавшую начало всех начал.

Нижняя юбка была белоснежной. Лиф платья тоже был украшен белым кружевом, а на темных локонах, свободно лежавших на плечах, красовались крошечные белые цветочки, собственноручно выращенные мамой. Дождавшись, когда Бритта воткнет ей в волосы последний цветок, Эллин встала, нежась под взглядами мамы и Би, преисполненными любви. Выйдя на середину комнаты, она закружилась в танце, как делала это Флора всего лишь несколько месяцев назад.

– Я выхожу замуж! – восторженно говорила она, хватая Бритту за руки.

Бритта радостно засмеялась:

– Вы прекрасно выглядите, мисс Эллин! Прямо как настоящая принцесса!

– Как женщина, которая выходит замуж за своего суженого, – заметила Би. – Только убедись, что выходишь за Джеймса, а не за Нейла.

Роуз улыбнулась сквозь слезы. Эллин знала, что теперь это слезы счастья. Вчера, после того как они вернулись из часовни, Роуз благословила их с Джеймсом и попросила у него прощения за то, что так долго противилась свадьбе.

Эллин обняла мать, а Джеймс улыбнулся Роуз, хотя позже признался невесте, что если бы Роуз не благословила их брак, он бы все равно женился на ней, и ничто бы его не остановило.

Лицензию, которую подписали Эллин и Фрейзер, Джеймс сжег на костре, с мрачным удовлетворением наблюдая за тем, как бумага превращается в пепел. Выражение лица его при этом было таким же свирепым, как и тогда, когда он снял с пальца Эллин кольцо и бросил в могилу Фрейзера.

Все это произошло лишь вчера, удивлялась Эллин. Как бы ей хотелось, чтобы сейчас здесь были ее сестры, и отец, и Джон, и Эван! Но многих уже нет в живых, и она не в силах возродить их к жизни. Но сегодня нельзя грустить, сегодня нужно радоваться, ведь она выходит замуж за Джеймса!

Наконец последний локон был уложен, последняя лента завязана, Роуз и Би вытерли слезы, а Бритта была так взволнована, что ей не стоялось на месте. Эллин улыбнулась им всем и вышла из комнаты. «Джеймс, – мысленно обратилась она к любимому, – я иду к тебе».

Около двери в часовню Эллин остановилась, а потом медленно направилась к алтарю, где ее поджидал Джеймс. Он был великолепен: белоснежная льняная рубашка, синий шелковый сюртук, плед в сине-зеленую клетку, заколотый пряжкой с драгоценными камнями того же цвета. Гладко зачесанные назад темные волосы перехвачены лентой и поблескивают в лучах солнца, пробивающихся сквозь витражные стекла часовни. Увидев Эллин, он улыбнулся, глядя на нее ярко-синими глазами. Она подошла к нему и тоже улыбнулась. Взяв Эллин под руку, он повернулся к священнику.

Джеймс произнес клятву без запинки, его громкий голос гремел под сводами маленькой часовни. Эллин повторила свою клятву дрожащим от избытка чувств голосом. Надев ей на палец кольцо, Джеймс обнял ее за талию и прошептал:

– Навсегда.

– Навсегда, – повторила Эллин.

Священник благословил их союз и провозгласил их мужем и женой. Джеймс легонько коснулся губами ее губ. Новоиспеченная Эллин Маккарри улыбнулась своему мужу, потом вместе с ним повернулась к своим родственникам и направилась к выходу.

Выйдя на залитый солнцем двор, она увидела Нейла, Дункана и Неда. Нейл крепко обнял брата, потом поцеловал Эллин в щеку и пожелал им обоим счастья на всю жизнь. Потом дошла очередь и до Дункана. Он обнял новую родственницу и заявил, что счастлив наконец-то с ней породниться. Нед сказал ей, что она очень красивая и что он собирается жениться на Бритте, если та даст свое согласие. Эллин заверила его, что Бритта непременно согласится.

Потом к новобрачным подошла Би, обняла сначала Эллин, потом Джеймса и заявила, что вечером обязательно потанцует с женихом. Джеймс засмеялся и пообещал ей не один танец, а столько, сколько она пожелает. Потом он повернулся к Роуз, которая ему улыбнулась и погладила его по руке. Джеймс тоже улыбнулся ей, стараясь не показывать своего торжества. Эллин принадлежит ему, и никто теперь ее у него не отнимет.

Удовлетворенно вздохнув, Эллин вытянулась на просторной кровати. Она больше не мисс Эллин Грэм. Теперь она леди Эллин Маккарри, жена самого замечательного человека на свете. Джеймс спал. Длинные ресницы отбрасывали на щеки темные тени, обнаженная грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. «Какой же он красивый, сильный, смелый! – думала Эллин. – Самый лучший мужчина из всех живущих на земле».

Первая брачная ночь была незабываема. Джеймс ужасно соскучился по ней, так же как и она по нему, однако он не набросился на молодую жену с жадностью, а проявил любовь и нежность, ласку и терпение.

Что же будет дальше? Вскоре им вновь предстоит разлука. Обстоятельства складываются так, что они недолго будут наслаждаться счастьем. Джеймс вернется вместе с Нейлом и Дунканом в армию, ведь война еще не закончилась. Эллин поспешно натянула на себя одеяло. От этих мыслей ей стало холодно, хотя за окном было чудесное ласковое солнечное утро.

Джеймс вздохнул во сне, и Эллин покосилась на него. Щеки его покрывала густая щетина, волосы растрепались, но он все равно был потрясающе красив. «Мой муж, – ласково подумала Эллин. – Любовь моя. Как я смогу снова тебя отпустить?» Она погладила его по щеке, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

Джеймс открыл глаза и с улыбкой потянулся к ней. Она скользнула в его объятия, с наслаждением ощутив исходящее от него тепло. Он поцеловал ее в шею и прижался к ней, готовый к новым любовным утехам.

– Опять? – удивилась Эллин.

– Привыкай, дорогая, я не собираюсь ни минуты тратить с тобой зря. – Он поцеловал ее в губы, потом отстранился и откинул волосы с ее лица. – Я намерен большую часть нашей с тобой жизни проводить в постели, детка.

Взяв его руку, Эллин поцеловала мозолистую ладонь.

– Кто знает, что нам сулит будущее, – вздохнула она.

Джеймс расхохотался:

– Я знаю! Пятьдесят лет мира! Другие могут не знать, что нас ждет, но мы-то с тобой знаем.

– Легенда, – прошептала Эллин.

– Да. Легенда гласит, что нас ждет пятьдесят лет мира, Эллин. – Он ухмыльнулся: – Очень может быть, что за такое долгое время ты мне надоешь.

– Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось, – улыбнулась она, гладя его по груди. – Мы создадим собственную легенду, любовь моя.