1. СЛАВНОЕ БОЕВОЕ ГНЕЗДО

В 1962 году в Ленинградском доме офицеров встретились ветераны червонного казачества. Участник этой встречи командующий войсками округа Михаил Ильич Казаков сказал: «Я никогда не забуду, из какого гнезда я вылетел!»

Из замечательного червонноказачьего гнезда, умножив его славные подвиги, вылетело немало боевых орлов. Не один только генерал армии Казаков… Маршалы Рыбалко, Худяков, Пересыпкин. Многие полководцы Великой Отечественной войны — генералы Горбатов, Жмаченко, Журавлев, Карпезо, Казачек, Манагаров, Мельник, Сланов, Гусев. В рядах 1-го Конного корпуса червонного казачества рос и закалялся борец за Испанию «генерал Вальтер» — народный герой Польши Кароль Сверчевский.

Чья же это была идея — создать крепкое гнезде червонного казачества, этой «боевой голоты всея Украины», которая встала грудью против кулацких куреней петлюровского «вильного коэацтва» — злейшего врага молодой Советской украинской республики? Кто вил, лепил, создавал это боевое гнездо?

Идея эта принадлежит мужественным большевикам Украины. И поручили они ее осуществить члену партии с 1914 года, бывшему царскому узнику, черниговцу Виталию Марковичу Примакову.

А опыт, практика, знания? Тяжкие годы первой мировой войны Примаков провел в тюрьмах и ссылке. Как и для всякого революционера, годы заключения явились для юного и восприимчивого ко всему передовому Примакова годами напряженной учебы. В лапы царских палачей гимназист Примаков попал в 1915 году в возрасте семнадцати лет — он родился в 1897 году на Черниговщине. И когда грянули первые раскаты февральской грозы, он уже хорошо усвоил самую мудрую науку — науку завоевывания человеческих сердец.

Но до тюрьмы были еще подпольные революционные кружки, встречи с питерскими студентами-большевиками, приезжавшими на лето в родной Чернигов. Редактирование листовок и воззваний к солдатам Черниговского гарнизона.

А общение с революционером-писателем, другом Максима Горького — Михаилом Михайловичем Коцюбинским? В доме этого великого гуманиста, подружившись с его старшим сыном Юрием, Виталий проводил все свое свободное время.

«Пахаря узнают по его первой борозде», — это слова Примакова. Добавим — революционера узнают по его первой стычке с врагом. В 1915 году в Киеве судили большую группу черниговцев-подпольщиков. Царские судьи, добиваясь легкой победы, через мать Примакова — Варвару Николаевну обещали ему всевозможные поблажки за публичное отречение от революционных идей. Виталий, к радости его матери и всех друзей, с гневом ответил царским холуям: «Да, мы распространяли листовки. Но не считаем себя виновными. Мы это ставим себе в честь и заслугу перед народом!..»

Вернувшись из ссылки, Примаков вошел в состав Киевского городского комитета партии, отдал себя делу пропаганды большевистских идей. Он много писал в партийной печати. Мечтал стать журналистом. Очевидно, сказалось многолетнее и прочное влияние Михаила Коцюбинского.

Долг гражданина свободной страны влечет Виталия к деятельности, долг партийца зовет к борьбе. Он тянется к перу, не подозревая того, что истинным его призванием явится казачий клинок. После гражданской войны Примаков напишет много статей и очерков, выпустит книги о пережитом. И все же в историю своего народа он войдет не как писатель, а как талантливый самородок-полководец.

В бурное лето 1917 года, прошедшее в острых столкновениях с меньшевиками, эсерами, анархистами, юному большевику весьма пригодились занятия в ученическом кружке красноречия. Пригодился и подготовленный им еще к 1911 году реферат «Речи Цицерона в защиту республики».

В книге «Год борьбы» Евгения Бош, вспоминая те схватки с меньшевиками, пишет, что выступления Примакова производили впечатление разорвавшейся бомбы.

А Евгения Богдановна хорошо знала Примакова, встречалась с ним в большевистском подполье. Под постановлением Советского правительства Украины от 25 декабря 1917 года о создании червонного казачества стоит и ее подпись. В 1918 году она редактировала газету червонных казаков «К оружию», командовала отрядом Красной гвардии, подчиняясь Примакову. Первый полк червонных казаков носил имя этой выдающейся большевички.

Бош отмечает в своей книге, что по силе сокрушающей логики, убедительности доводов, едкой иронии речи пылкого Примакова считались шедевром ораторского искусства. Вот почему, когда во всей широте встал вопрос о завоевании солдатских масс, партия послала хорошо зарекомендовавшего себя пропагандиста рядовым в 13-й запасный полк.

Многие и сейчас помнят острые словесные поединки между речистыми добродиями-самостийниками из Центральной рады и ленинцем Примаковым. Радовцы соблазняли солдат нарядными жупанами, бульбовскими шароварами, пестрыми шлыками гайдамацких папах и жирным казацким приварком. Примаков же рассказывал им о санкюлотах, голодных и разутых тружениках Франции, которые колотили сытых и хорошо вооруженных буржуа. Он говорил о Степане Разине, Устиме Кармалюке. Призывая солдат под знамена Ленина, он им откровенно рисовал все лишения и трудности, которые ждали их на первых порах.

И солдатская масса, отвернувшись от опереточных жупанов Петлюры, проголосовала за ленинский путь. 13-й полк избрал солдата Примакова делегатом на II съезд Советов.

В Петрограде Примаков получает первый боевой опыт. Участвует в штурме Зимнего дворца и на Пулковских высотах. Возглавляя отряд речкинских паровозников, дает отпор одной из белоказачьих колонн генерала Краснова.

Яков Михайлович Свердлов после победы Октябрьской революции направляет Юрия Коцюбинского, Виталия Примакова и еще ряд делегатов украинцев в Харьков. Здесь предстоит жестокая борьба. В гарнизоне имеются части, поддерживающие Центральную раду.

Большевики хорошо знали высказывание Энгельса о том, что наступят времена, когда «армия королей превратится в армию народа». Выполняя задание партии, Примаков и писатель Иван Кулик, опираясь на сознательную часть солдат, поднимают восстание во 2-м запасном петлюровском полку. Из харьковских рабочих и отколовшихся от Петлюры бойцов Примаков 25 декабря 1917 года создает боевой отряд, впоследствии выросший в 1-й Конный корпус червонного казачества.

Создавая боевые сотни, полки и бригады червонного казачества, Примаков опирался на крепкую большевистскую организацию. Ее монолитное ядро составляли товарищи по черниговскому революционному подполью, многие из них — коммунисты с дореволюционным стажем — Семен Туровский, Михаил Зюка, Евгений Журавлев, Александр Кушаков, Александр Зубок, Данило Самусь, Александр Смоляров, Савва Иванина, Роман Турин, Федор Святогор.

Обращаясь к своим товарищам, Примаков говорил: «Пахаря узнают по его первой борозде, воина — по первому бою. Репутация полка создается в начальном боевом столкновении. Нелегко завоевать боевую славу в первом бою, а еще труднее — после первого поражения. Я верю в успех, верю в боевую отвагу наших червонных казаков. Наше червонное казачество будет тяжким молотом по отношению к кулацким куреням Петлюры и неодолимым магнитом для одураченных Петлюрой тружеников».

Первое боевое крещение червонные казаки получили 6 января 1918 года под Полтавой. Вместе с харьковскими красногвардейцами и полтавскими рабочими-железнодорожниками они разбили гайдамацкие отряды «вольного казачества».

Много замаскировавшихся петлюровцев оставалось в городе, и на его улицах не сразу установился должный порядок. С юных лет помня, с каким уважением произносилось в доме Коцюбинских имя Короленко, Виталий сразу же после освобождения Полтавы выделил специальный пост для охраны дома писателя.

Из Полтавы третий примаковский курень (батальон) двигается на Кременчуг. Второй остается в городе для несения гарнизонной службы. Первый, сев на захваченных гайдамацких коней, получил задачу идти вместе с другими отрядами на Киев.

Крупные силы «вольного казачества» Петлюры были разбиты под Крутами, но в Киеве «жевтоблакитники» прочно оседлали днепровские переправы.

Несколько атак не дали никакого результата. Вот тогда Примаков предложил смелый до дерзости план действий, одобренный главкомом Юрием Коцюбинским и давший блестящий результат.

Ночью Примаков повел отряд конников в тыл гайдамакам. Днепр не совсем еще застыл, и несколько кавалеристов с лошадьми пошли под лед. Выбрался отряд на берег у Пуща-Водицы. Отсюда червонные казаки двинулись на Куреневку и Подол, где к ним присоединились отступившие из города красногвардейцы. С рассветом Примаков нагрянул на тылы гайдамаков, оборонявших переправы через Днепр. А удар красногвардейцев со стороны Дарницы довершил разгром «жевтоблакитников», бежавших вместе с Центральной радой из Киева.

Лишь тот полководец может рассчитывать на успех и всеобщее признание, кто, избегая шаблонов, поражает врага оригинальностью и дерзостью своих решений, кто, впитав в себя колоссальный опыт истории, вносит в него и свое искусство, отличающееся от искусства других своим особым, ярким почерком.

Дерзкие рейды по тылам врага и определили боевой почерк крупного кавалерийского начальника Виталия Примакова. Киевская операция по тылам гайдамаков — лучшее свидетельство этого особого почерка Примакова — основоположника сокрушительных рейдов советской конницы. После первого, киевского, их будет еще немало. Четырнадцать рейдов, ликвидируя штабы, войска, транспорты, связь в тылах петлюровцев, деникинцев, белополяков, совершат на протяжении всей гражданской войны червонные казаки под руководством Виталия Примакова.

Бои и организационные хлопоты отнимают много времени у молодого конника; Но он знает, чего от него требует партия. Он изучает, рейды американской кавалерии во время гражданской войны Севера против Юга, увлекается описаниями походов Богдана Хмельницкого, партизанских налетов Платова, Дениса Давыдова, изматывавших наполеоновские войска.

Весной 1918 года, в тяжкие дни Бреста, украинские буржуазные националисты, растоптав узы дружбы русских и украинских тружеников, продались кайзеру Вильгельму. Полчища хорошо организованных, но изголодавшихся германцев — полмиллиона солдат, мечтая о богатых запасах хлеба, сала, сахара, обещанных им Центральной радой, ринулись на Украину. Молодые, не окрепшие еще советские полки, отстаивая каждую пядь земли, оставляли наглым захватчикам родную землю, насквозь пропитанную своей и вражеской кровью.

Трудовая Украина, уступая неравной силе, не сдавалась без боя. Она отчаянно сопротивлялась, создавая в пылу сражений и огне боев свои вооруженные силы, выдвигая из низов боевых вожаков. В те дни народ узнал имена Юрия Коцюбинского, Крапивянского, Якира, Дубового, Пархоменко, Киквидзе.

Юный Примаков, чрезвычайный комиссар Киева по борьбе с контрреволюцией, под натиском немецких оккупантов, которым путь к Киеву прокладывали недобитые гайдамаки Петлюры и Винниченко, отходил со своим небольшим отрядом к Бахмачу. Здесь вместе с боевыми силами Киквидзе и Евгении Бош, возглавив оборону Бахмачского узла, Примаков несколько дней сдерживал натиск немецких колонн, обеспечив тем эвакуацию беженцев и ценных грузов.

Затем шли бои под Харьковом, в Донбассе, на Дону, бои с петлюровцами, немцами, белоказаками. Тяжелые испытания многим оказались не под силу, немало отрядов распалось. Но червонные казаки, сцементированные боевым ядром коммунистов, с каждым днем, с каждым боем закалялись и вырастали в грозную силу, на которую, без всяких сомнений, могло опереться эвакуировавшееся в Таганрог первое Советское правительство Украины. Недаром спустя много лет бывший главнокомандующий вооруженных сил Украины Антонов-Овсеенко, приветствуя червонных казаков с их юбилеем, напишет: «Тяжка, неравна была борьба наших красных отрядов с немецкими корпусами. Вы честно, доблестно держались в этой борьбе, товарищи червонные казаки! Вы продолжали эту борьбу и тогда, когда многие в унынии сложили оружие…»

2. ЗА ДЕЛО ЛЕНИНА

С Виталием Марковичем Примаковым — «железным рыцарем», как называли его в своих песнях слепые лирники Украины, пришлось мне тесно общаться и во время гражданской войны и довольно часто после нее. Раскрывая в беседах с нами революционное прошлое, он умел быстро овладевать всеобщим вниманием.

— Вспоминаю своего батька, — говорил как-то Примаков, — он был народный учитель. Беззаветный труженик. Мечтал и из меня сделать учителя. Не то что мать. Она гордилась мной — бунтарем. В юности, в грозную эпоху Буревестника, крепкой опорой были друзья-подпольщики, но в борьбе я всегда чувствовал любящее сердце матери. А отец? Отец был благородный человек, но уж очень боялся потерять то, чего достиг с величайшим трудом… В одном был прав батько: я из обыкновенных самый обыкновенный.

Примаков тут же рассказал об одной беседе между его родителями. Варвара Николаевна, мать Виталия Марковича, заговорила однажды с мужем о старшем сыне:

— Мне почему-то кажется, что наш Виталий особенный.

— Любой матери кажется, что ее дитя гений, — сердито ответил отец. — Забыла, в какое время живем? Из особенных выходят или те, кто вешает, или те, кого вешают. Выбрось это из головы и ему не засоряй мозги. Напротив, внушай ему, что он из обыкновенных самый обыкновенный. Надо думать об одном: как бы поставить детей на ноги. И тихо дожить век в Шуманах. Кончит Виталий учение, а там, может, займет место учителя. Чем плохо для внука крепостного мужика?

Но внук крепостного не стал учителем в Шуманах. В решающие дни борьбы за новую жизнь партия поставила двадцатилетнего Виталия Примакова во главе боевой конницы Советской Украины.

Нелегким, тернистым был его путь. Отчетливо рисуются картины беспокойной юности — с его слов и со слов тех, кто близко знал этого замечательного человека. Часто вспоминал он укромную усадьбу, притаившуюся на тенистой Северянской улице Чернигова, ставшую его вторым домом. Хозяин этой усадьбы много внимания уделял пареньку из глухой деревушки Шуманы.

Своенравный мальчик, явившийся в Чернигов из глухого села, заинтересовал Михаила Михайловича Коцюбинского многими качествами: пытливым умом, мягкой улыбкой, пристрастием к чтению, настойчивостью, чувством собственного достоинства и при всем этом еще задиристым нравом.

…Немцы, на сей раз под петлюровским флагом, заняли всю Украину, но народа ее не покорили. Помещики и кулаки приветствовали оккупантов, а народ Украины с первых же дней начал готовиться к кровавой борьбе с захватчиками и их прихвостнями. Под руководством большевиков создавались партизанские отряды на оккупированной территории. Тысячи тружеников Украины уходили в нейтральную зону и здесь, пользуясь поддержкой Ленина, поддержкой русских братьев, накапливали силы для решающей схватки.

Во главе повстанческих отрядов — вооруженной силы восставшей Украины — встали большевики Ю. Коцюбинский, В. Затонский, А. Бубнов, В. Примаков, Н. Щорс, В. Боженко, Н. Крапивянский.

В нейтральной зоне, на этой узкой полосе земли, отделявшей советскую территорию от районов, захваченных немецкими оккупантами, на помощь Примакову приходят черниговские друзья по революционному подполью — Семен Туровский, Михаил Зюка, Ахий Шильман. А жена Примакова — Оксана Коцюбинская — перевязывает раны червонным казакам, читает им газеты и, выполняя задания повстанческого штаба, везет партийные директивы на оккупированную Украину.

В Шуманах немецкие каратели и их гетманские приспешники крепко притесняли родителей Примакова. Отца Виталия Марка Григорьевича, который мечтал тихо дожить век в Шуманах, жестоко выпороли. Распространяли слухи, что Виталий Примаков командует не воинским отрядом, а бандой грабителей. Варвара Николаевна не верила этой клевете и, как могла, разуверяла других. С паспортом Хорошиловой — учительницы соседнего села — она с большими трудностями пробирается в нейтральную зону.

Здесь, в партизанском лагере, мать напомнила сыну о своем давнем разговоре с Марком Григорьевичем. Она знала, через какие трудности шел к учительству ее муж, сын крепостного. Понимала, как он ценил достигнутое. Понимала, почему он, не желая замечать особенностей сына, мечтал увидеть и его в куцем учительском вицмундирчике. А разве ее Виталий не педагог, не учит народ? Только муж своими уроками ведет людей к свету и знаниям, а Виталий ради этого света и этих знаний горячим ленинским словом зовет их к священной борьбе.

Тяжело ныло сердце за мужа, истерзанного плетьми оккупантов и гайдамаков в отместку за Виталия.

Но она одобряла путь, избранный сыном. Теперь Варвара Николаевна, многосемейная мать, уважаемая учительша из Шуманов, сама включилась в борьбу.

Волнующие рассказы матери партизанского командира о народных страданиях, об издевательствах иноземцев и «хлеборобов-собственников» — помещиков и кулаков — еще больше закаляли волю бойцов червонного казачества к борьбе.

Пройдет двенадцать лет, и Варвара Николаевна, осуществляя то, за что боролся ее старший сын с царскими судьями в здании киевских присутственных мест, с оккупантами в лесах нейтральной зоны, с деникинцами под Орлом, возглавит в Шуманах борьбу за создание первого колхоза. Народ единодушно назовет его славным именем «Червонный казак».

В декабре 1918 года червонные казаки под командованием Примакова, действуя совместно со 2-й Советской Украинской дивизией, освобождают Харьков,

Полтаву, Кременчуг, а весной 1919 года совершают знаменитые рейды на Старо-Константинов, Изяславль, Острог.

Радостная пора триумфального шествия молодой Красной Армии! Свободно вздохнув после немецко-гетманского ига, население встречало освободителей хлебом-солью, красными флагами, колокольным звоном. Как седой Днепр питается бегущими к нему водами Полесья, Слобожанщины, Южностепья, Таврии, так и закаленный в боях отряд примаковской конницы на длинном пути от Унечи до Изяславля принял множество вольных сынов Украины, выросших на берегах Ворсклы, Сулы, Пела, Тетерева, Случа, Горыни.

Всего лишь один полк червонных казаков, а насчитывал он в своих рядах до двух тысяч бойцов, отчаянных рубак, до мозга костей преданных делу Ленина и люто ненавидящих своих злейших врагов — оккупантов и их лизоблюдов.

1-я Советская Украинская дивизия Локотоша гонит петлюровцев и галицийских стрельцов к Шепетовке, 2-я дивизия Барабаша сдерживает натиск врага у Проскурова. А червонные казаки вместе с конным полком Гребенки вырываются на тылы «жевтоблакитников».

В этом героическом рейде, выйдя к Старо-Константинову, червонные казаки у берегов Кузьминского озера столкнулись на марше с мощной Херсонской дивизией противника. Силы далеко не равные. Вместе с полком Гребенки можно было бы с ней потягаться. Но дорога каждая минута, и Примаков, не дождавшись подмоги, атакует петлюровцев. На льду Кузьминского озера осталось до двух тысяч изрубленных гайдамаков. В их числе командир Херсонской дивизии, личный друг Петлюры, сменивший клистирную кишку на булаву воеводы доктор Луценко.

В этой славной битве наряду со старыми бойцами хорошо показали себя спартаковцы, бывшие солдаты кайзера Вильгельма, венгры и чехи, бывшие солдаты Франца Иосифа — всадники интернациональной сотни под командованием чеха Маркутана и его комиссара венгра Вераша.

3. ГЕРОИЧЕСКИЕ РЕЙДЫ

В мае обстановка на фронтах усложнилась. Измена Махно и восстание бывшего атамана Григорьева, начальника 6-й Советской дивизии, сыграли на руку генералу Деникину. Белогвардейцы захватили Донбасс. Ленин потребовал переброски войск с западной границы против нового врага. И вот червонные казаки из-под Шепетовки через Киев устремляются к Гришино. Главком Украины Антонов-Овсеенко шлет депешу в Москву: «Мы отправили против Деникина свою лучшую боевую единицу — полк червонных казаков Примакова».

В первых же боях с конницей Шкуро червонные казаки оправдали эту высокую оценку.

Большевик Примаков не был из тех командиров, которые живут правилом «Моя хата с краю, ничего не знаю». Не кейфовал в ожидании приказов свыше.

Не благоденствовал в то время, когда враг жал на боевого соседа. Командуя полком, он, большевик ленинской школы, болел за весь фронт. Это, помимо его личной отваги и мастерства непревзойденного рейдиста, и выдвинуло молодого, двадцатилетнего конника Примакова в ряд самых блестящих военачальников ленинской эпохи.

Под натиском белых советские силы отходили к Полтаве. Враг — его ударная офицерская пехота, конные полки кавказцев — опьянен небывалыми успехами. У иных наших начальников на уме одно — отступать. А Примаков добивается разрешения нанести удар по флангам врага — на Карловку. Удача!

В связи с успешной атакой червонных казаков под огнем белых производится полная эвакуация артиллерийских складов из Селещино. В этом бою героически сражалась пехота 46-й, бывшей 2-й Украинской партизанской дивизии. Ее комиссар Исаак Минц, будущий комиссар корпуса червонных казаков, приободренный действиями примаковской конницы, возглавив батальон пехоты, сдерживал отчаянный натиск белогвардейских полков генерала Геймана.

В течение августа и сентября 1919 года Примаков с бригадой червонных казаков удерживает Чернигов, блокированный деникинскими войсками.

Осенью 1919 года Деникин рвался к Москве. По указанию В. И. Ленина для отпора белогвардейцам была создана Ударная группа. В нее вошли латышские стрелки, червонные казаки и бригада Павлова. Месяц длились ожесточеннейшие бои на полях Орловщины.

В штаб Ударной группы явились командарм Иероним Уборевич и член Реввоенсовета Серго Орджоникидзе. Примаков, теперь уже командир бригады, делился своим замыслом:

— Готовя народ к революции, мы говорили, что самодержавие прогнило насквозь. А сейчас мы удираем от тех же царских генералов. В пятнадцатом году я с трудом доставал у солдат Черниговского гарнизона винтовку, обойму патронов. Теперь у нас оружейные заводы в Туле, Сестрорецке, Ижевске. В пятом году восстали лишь Красная Пресня и киевские саперы, сейчас с нами весь трудовой народ. В восемнадцатом году у нас были небольшие отрядики, а теперь на одном лишь Южном фронте семь армий. Я убежден, что мы сильнее врага и кулаком и духом. Наши казаки горят ненавистью к белякам. Так в чем же дело? Значит, мы сами делаем не то, что надо. Пустите меня в деникинские тылы. Латыши прорвут фронт. Я в этом не сомневаюсь. Что? Сложная обстановка? У врага много конницы? Зима, стужа, буран? Это то, что надо! Чем сложнее обстановка, тем больше шансов на успех. Пусть дрожат беляки! Мы их будем глушить слухами по нервам, а клинками по башке. Мы лишим их связи, управления. А неизвестность будет бить врага похлестче наших клинков…

Орджоникидзе, писавший позже В. И. Ленину, что «червонные казаки действуют выше всякой похвалы», с интересом слушал пылкую речь молодого кавалериста. План Примакова был одобрен.

Одно дело — драться с крепким врагом на фронте, другое — двинуться зимой в его тылы. Всему штабу: начальнику Семену Туровскому, его помощникам — Журавлеву, Мединскому, Рубинову, Шильману пришлось крепко поработать. Планы планами, а выполнять их людям. Вместе с комиссаром Евгением Петровским Примаков ускакал в полки. Завязались душевные беседы. Молодой комбриг говорил казакам и о Москве, которой угрожала страшная опасность, и о Туле, снабжавшей войска оружием. И вдруг вспомнил «Левшу» писателя Лескова. Рассказал о нем бойцам:

Царь спросил, пользовались ли тульские мастера микроскопом, когда подковывали английскую блоху. Левша ответил: «Мы люди бедные и по бедности своей мелкоскопом не пользовались. Но у наших мастеров и так глаз пристрелямши…» Вот, товарищи, — сказал в заключение Виталий, — мы тоже люди бедные, с оружием у нас не густо, но у нас и так глаз пристрелямши… Не дадим спуску сволочам…

2 ноября латыши прорвали фронт. За 37 часов, в стужу и буран, червонные казаки углубились в расположение врага на 120 километров, 6 ноября захватили в тылу деникинцев Фатеж и Поныри. Враг под натиском стрелковых дивизий с фронта откатился на 100 километров к югу.

Командование, воздавая должное отваге полков Примакова, снова двинуло его конницу, теперь уже дивизию, в рейд. 15 ноября 1919 года червонные казаки, разгромив тылы врага, захватили Льгов и пять деникинских бронепоездов на станции. Один из них — «Генерал Дроздов» — приказом командования армии был переименован в «Червонный казак».

Стрелковые дивизии 13-й и 14-й армий, воспользовавшись результатами льговского рейда Примакова и ударами конницы 1-й Конной под Касторным, отбросили врага еще дальше на юг и вышли на линию Курск — Воронеж.

Красное знамя Реввоенсовета, знамена от трудящихся Москвы и Петрограда, боевые ордена Красного Знамени Примакову, полковым командирам — Григорьеву, Потапенко и многим рядовым бойцам — отметили немеркнущие подвиги червонных казаков в самые тяжелые для молодой Советской республики дни.

Позже червонные казаки и латыши разгромили под Мерефой конницу Деникина, помогли войскам 14-й армии освободить Харьков.

Из Харькова червонные казаки держали путь на Гришино, из Гришино на Мелитополь, из Мелитополя к Перекопу. Здесь плечом к плечу с шахтерами из 42-й стрелковой дивизии Нестеровича, 46-й — Эйдемана, латышской — Калнина, 3-й — Козицкого конники Примакова вели ожесточенные бои против засевших за Перекопским валом врангелевцев. Неоднократно в степи, зажатой с двух сторон Черным морем и Сивашем, сходились в клинки отважные всадники Примакова с башибузуками генералов Морозова и Улагая.

В этих конных атаках, в которых неизменно советский клинок брал верх над белогвардейским, червонные казаки всегда видели в первых рядах атакующих своего бесстрашного начдива.

Командование войск Перекопского участка, занятое подготовкой штурма вражеских укреплений, ослабило наблюдение за своим побережьем. Этим воспользовались белогвардейцы. 15 апреля в Хорлах они высадили десант во главе с генералом Витковским, в полках которого под ружьем стояли офицеры-золотопогонники, сынки помещиков и капиталистов. Взводами командовали капитаны, а ротами — полковники.

Захватив кусок твердой земли, офицерский десант отбросил слабые части береговой обороны. Витковский нацеливался на тылы Перекопской группы войск и на позиции советской тяжелой артиллерии.

Вот тут-то и была поднята по тревоге червонноказачья дивизия Примакова. Штаб-трубачи вихрем носились по улицам Строгановки, Владимировки, Перво-Константиновки, Чаплинки — по всему охваченному тревогой побережью.

Послушные сигналам труб, под командой Примакова, будоража степную тишину гулким топотом копыт, понеслись червонные казаки с севера на юг, к Преображение — фальцфейновской вотчине, и дальше, к Хорлам.

Когда начдив вел своих всадников навстречу белогвардейскому десанту, над степью звучали лишь два сигнала, хорошо усвоенные не только бесстрашными кавалеристами, но и их лошадьми. Это был сигнал галопа:

Всадники, двигайте ваших коней В поле галопом резвей…

И сигнал карьера:

Скачи, лети стрелой!

Атакованный червонными казаками сначала в чистом поле, а затем на Преображенском кладбище, десант генерала Витковского понес большие потери, и лишь ценой огромных усилий ему удалось прорваться к своим в Перекоп.

4. СНОВА НА ЗАПАД

Но вот на Западе выросла новая угроза. Подхлестываемый биржами Парижа, Нью-Йорка, Лондона, пан Пилсудский бросил свои легионы на Киев. Малочисленные советские дивизии 12-й и 14-й армий под нажимом врага, имевшего тройное превосходство в силах, отдав ему столицу Украины, закрепились на линии Случи и Днепра.

Москва двинула против интервентов Конную армию с Кавказа и червонных казаков из-под Перекопа.

На новом фронте червонные казаки встретились со стойкими легионерами, которые укрепились на линии реки Случь. Несколько дней дивизия безуспешно пыталась прорвать расположение пилсудчиков, чтоб потом обрушиться на их глубокие тылы. 3-я бригада Микулина развернулась перед Терешполем. Демичеву с пятым полком удалось ворваться в село, изрубить батальон интервентов.

У Синявы командир полка Степан Новиков и многие его казаки в конном строю бросились на позиции интервентов. Расстрелянные в упор пилсудчиками, они повисли на проволочных заграждениях. Примаков, горюя о бессмысленных потерях, говорил командирам:

— Жаль людей, жаль храбреца Новикова. Кто же это в конном строю идет напролом? Раньше были шапкозакидатели, им под стать шашкозасекатели. Революция вложила нам в руки клинок, а природа еще раньше снабдила нас мозгами. Шевелить надо ими, и покрепче. Не нахрапом брать, а умом. Лишь по той дорожке легко пройдет клинок, которую ты ему протопчешь соображением… Чего хочет враг? Встретить тебя там, где он силен. А ты ищи его слабые места. Бей по ним, в сильных местах он сам дрогнет. А потом добивай…

Но не был Примаков и догматиком. Вот он стоит на командном пункте под Мессиоровкой вместе с командармом Уборевичем. Атака не удалась… Уборевич, нервничая, протирает носовым платком стекла пенсне. Армия уже много дней топчется на месте. Вся надежда была на дивизию Примакова, которая рвалась в тыл интервентам. И не прорвалась…

— Плюнем на Синявский участок, — убеждал Примаков командарма. — Двинем к Комаровцам. Подтянем туда все наши бронепоезда. На фронте мои земляки, черниговцы, крепкая шестидесятая дивизия. В тылу врага партизаны. Тогда, в прошлую зиму, нам крепко помог орловский мужик, а знаете, как подольские хлеборобы лютуют против захватчиков, против непрошеной шляхты? Нам лишь бы прорваться…

Уборевич не первый день знал отважного и рассудительного вожака червонных казаков. Он внял его просьбам. Советской коннице открыла дорогу на запад боевая 60-я дивизия у станции Комаровцы. Ей помогали три бронепоезда и партизаны. Вот тогда-то червонные казаки, смяв по пути не один батальон пилсудчиков, вышли на глубокие тылы 6-й армии генерала Роммера.

5 июля 1920 года начдив Виталий Примаков с двумя конными бригадами громил базы противника в Черном Острове, а третья бригада ворвалась в город Проскуров. Там со всеми армейскими тылами располагался штаб 6-й армии белополяков.

Сразу же после этой смелой операции в тылу врага приказ Уборевича, переданный по радио, направил дивизию червонных казаков на северо-восток. Примаков решительным движением к Зозулинцам отвлек на себя ударную группу генерала Краевского, стремившегося к Шепетовке, чтобы вцепиться в хвост 1-й Конной армии. 14-я армия Уборевича, воспользовавшись результатами рейда червонных казаков, перейдя в решительное наступление, отбросила захватчиков от беретов Случи к Збручу.

Командарм Уборевич так оценивал действия червонных казаков: «Червонноказачья дивизия пятидневным рейдом разгромила 6-ю армию и вынудила ее очистить территорию от р. Буг до реки Збруч».

Да, Примакова не причислишь к «шашкозасекателям». Это был диалектически мыслящий полководец ленинской школы. Страна высоко оценила боевые дела молодого начдива. За проскуровский рейд, способствовавший успешным действиям двух армий — 14-й и 1-й Конной, Виталий Примаков был награжден вторым орденом Красного Знамени.

Пилсудчики, усиленные прибывшими с Салоникского фронта французскими частями генерала Франше Д’Эспере, окопались на Збруче. После проскуровского рейда, сорвавшего все оперативные расчеты генерала Роммера, одетые в голубые французские мундиры легионеры научились уважать советскую конницу. По эту сторону Збруча в рядах пилсудчиков часто слышалось: «Панове, до лясу!» А там, за надежными укрытиями, воздвигнутыми вейгановскими инженерами, жолнеры пана Пилсудского смеялись сами над собой: «Пей, пан, млеко, червонный казак далеко». Об этом простодушно рассказывали сами пленные.

Прежде чем выйти на просторы Галиции и появиться у сказочных отрогов Карпат, конным полкам Примакова и отважной 60-й дивизии предстояло немало работы здесь, у бывшей государственной границы, на подступах к Збручу.

Хорошо показали себя червонные казаки и в боях под Бродами. Дивизия Примакова входила тогда в состав войск Золочевской группы Якира. Эта группа обеспечивала фланги Конной армии, сдерживавшей натиск крупных сил, переброшенных Пилсудским из-под Варшавы к Львову.

Но если на местности, изрезанной старыми окопами, перегороженной колючей проволокой, один стрелковый батальон может сделать больше, нежели целая кавалерийская дивизия, то на оперативном просторе одна кавалерийская дивизия добьется большего, нежели пять стрелковых корпусов.

Примаков рвется на простор. Командарм-14 разрешает червонным казакам, расставшимся с Золочевской группой, двинуться к Золочеву и дальше, на оперативный простор. У Вишневчика дивизия червонных казаков форсирует реку Золотую Липу и неудержимым потоком захлестывает тылы врага. Идет на Перемышляны, Бобрку, Николаев, Жидачев, а там к Карпатам — в город Стрый и дальше, на Болехув. Пройдено 120 километров.

Неудачи советских армий под Варшавой сказываются и в Галиции. Враг, мстя за летнее поражение, лезет на рожон. Ожили легионеры, вынырнули откуда-то гайдамацкие полки Тютюнника. Золочевская группа Якира, 41-я дивизия, дивизия червонных казаков под сильным нажимом врага отходят на восток, к Збручу.

У Шумлян, перехватив пути отхода, целая дивизия врага навалилась на колонну червонных казаков. Бой длился с утра до сумерек. Примаков бросает свои полки на Шумлянские высоты, занятые легионерами и их пушками. Полк Федоренко, полк Потапенко, полк Хвистецкого, полк Самойлова, полк Святогора. Одна атака следует за другой. Враг несет большие потери, но не уступает, не дает дороги на Восток. Тогда начдив направляет на врага, на самый опасный участок фронта 1-й кавполк Владимира Примакова — своего младшего брата. Но этого кажется мало начдиву. Обнажив свой кубанский, с роговым эфесом, клинок, он сам становится во главе атакующих.

В том памятном шумлянском бою конники Примакова еще раз доказали, что червонные казаки не сдаются, что во имя Родины и ленинских знамен они готовы на все.

5. НА СЛУГУ ДВАДЦАТИ ДВУХ ГОСПОД

Шел октябрь 1920 года. Блестящий полководец-ленинец Фрунзе громил барона Врангеля — ставленника Антанты — на просторах Таврии. Другой выкормыш мирового капитала, пан Пилсудский, после «чуда на Висле», позволившего ему с помощью французского генерала Вейгана, французских пушек и американских долларов выиграть варшавское сражение, поторопился в Станислав. Здесь, в ставке Петлюры, этого слуги не двух, а двадцати двух господ, он заявил, что польская армия за Збруч не пойдет, но окажет необходимую помощь союзнику и вассалу.

По условиям перемирия войска Пилсудского очистили украинскую территорию к востоку от Збруча. Но там еще оставались вооруженные силы Петлюры — союзника пана Пилсудского. С его помощью самостийники сумели собрать и двинуть на фронт 40 тысяч солдат. По тем временам довольно внушительная сила! Петлюровцы рассчитывали быстро покончить с поредевшими после летней кампании советскими войсками и в несколько дней захватить огромную территорию до Днепра и столицу Украины — Киев. Польские магнаты Потоцкие, Сангушки, Браницкие уже назначили управителей сахарных, винокуренных заводов правобережья.

Впоследствии, когда жалкие остатки наемных полчищ бежали за Збруч под крылышко пана Пилсудского, петлюровские писаки бессовестно, как и раньше, врали, заявляя, что петлюровскую армию разгромили несметные орды китайцев и латышей. Даже им, давно потерявшим всякий стыд, совестно было признаться, что они потерпели поражение от своего же народа.

В дни культа, когда в чрезвычайно тесную обойму героев гражданской войны по указанию Сталина вошли лишь считанные единицы, много писалось о Чапаеве и мало о чапаевцах, вовсю прославлялся Щорс и меньше всего щорсовцы, говорилось много о Котовском и мало о котовцах, очень много писали о Сталине и очень мало о народе — творце побед, о партии — организаторе побед. Это лило воду на мельницу петлюровских писак, и поныне утверждающих там, за кордоном, что советская власть на Украине утвердилась с помощью штыков оккупантов.

И лишь после XX съезда партии появилась возможность сказать правду. Показать, кто в действительности на протяжении всех тяжелых лет гражданской войны беззаветно боролся за победу ленинского дела на Украине. Поведать народу, кто разбил и вышвырнул за кордон полчища щирых самостийников и их союзников — ярых монархистов, которых объединила в «священном» союзе лютая ненависть к трудящимся.

В ноябре 1920 года разгромила эту черную свору 14-я советская армия во главе с командармом Василенко и членом Реввоенсовета Рухимовичем.

В эту героическую армию, обескровленную многолетними боями и походами, входили: 41-я стрелковая дивизия, выросшая из боевых партизанских отрядов юга Украины. С ней отважный начдив Осадчий брал Одессу. 45-я дивизия, Бессарабская. Под командованием мужественного начдива Ионы Якира она покрыла себя неувядаемой славой. В эту дивизию входила и знаменитая кавалерийская бригада Котовского. 60-я дивизия, созданная на Черниговщине знаменитым героем гражданской войны Крапивянским. Конница Виталия Примакова, червонное казачество, которое к тому времени уже развернулось в Конный корпус. Этой внушительной силе, состоявшей из полусотни украинских полков, помогали братские полки волжан 24-й Самарской дивизии, два полка башкир, включенных в корпус Примакова, и бронепоезда «Ленин», «Лейтенант Шмидт», «Углекоп», «Бела Кун».

Петлюровский главком генерал-хорунжий Омельянович-Павленко, ревниво опекаемый представителем французского генштаба полковником Льоле, наметил день атаки на 11 ноября 1920 года. Но… рано утром 10 ноября 1-я дивизия червонных казаков, 45-я дивизия Якира и бригада Котовского, перейдя в решительное наступление, сразу же перепутали карты петлюровским генштабистам и их покровителю из Парижа. Опрокинув решительными атаками довольно-таки стойкую оборону врага, советские войска вышли в район Шендеровка — Вендичаны на глубокие тылы петлюровцев.

Вот как выглядит в изложении самих самостийников результат первого столкновения: «10 ноября противник прорвал фронт Правой группы. 3-я дивизия под натиском вражеской конницы отошла. Отошли части и Херсонской дивизии. Введены в бой 4-я Киевская и Отдельная. корная. Средняя группа под натиском конницы оставила Копай-город. 3, 4, 5, 6-я, Отдельная конная и Пулеметная дивизии понесли тяжелые потери. Решающее значение на исход боев в пользу врага имела конная дивизия червонных казаков». («Оперативные документы штаба армии УНР», Варшава, 1933.)

Спрашивается — где же тут штыки оккупантов и несметные орды китайцев и латышей?

13 ноября в доме ялтушковского попа при свете керосиновой лампы Примаков наставлял своих командиров и политработников:

— Кого-кого, а червонное казачество петлюровцы знают и помнят давненько. Наше первое знакомство состоялось в январе восемнадцатого года под Полтавой. Надо, чтобы предстоящая встреча с заклятым врагом Украины была для него последней. И так оно и будет! Не зря Омельянович-Павленко в своем приказе вспомнил о нас. Наши казаки и вы все, товарищи, работали отлично. С самого начала. И это лучший залог дальнейших успехов. Важен почин!

А почин был на славу. И у нас, и у Якира, и у Котовского. Армия Петлюры должна была еще вчера по первым ее наметкам захватить Вапнярку — Винницу. А где она? В Новой Ушице — Баре!

Примаков повел коротким чубуком трубки по карте.

— Конечно, при данной ситуации очень заманчиво двинуться на Проскуров — разгромить глубокие тылы противника. Но на Жмеринку нацелен крупный сгусток петлюровских сил. Я решил ударить по их флангу. Прямо на Бар — Деражню. А потом уж махнем к Збручу. Петлюра, — продолжал командир корпуса, — надеется еще на своего союзника — третью русскую армию генерала Перемыкина. Но, как говорится, не удержался за гриву — за хвост не удержишься! Наша задача — сорвать замысел врага и уничтожить его… Выступаем завтра на рассвете…

В своем приказе от 13 ноября петлюровский главком писал: «Завтра будет дан бой коннице противника, который решит участь всей операции… Правительство генерала Врангеля признало независимость УНР и нынешнее ее правительство…»

Эта «радостная» весть была и лживой и запоздалой. В тот самый день, когда писался этот приказ, рассчитанный на поднятие духа «жевтоблакитного» воинства, советские войска, разгромив армию Врангеля, подходили вплотную к Севастополю.

В те памятные дни червонные казаки — славные сыны трудовой Украины, предводимые молодым боевым комкором, хорошо дали о себе знать своим лютым врагам — петлюровским самостийникам. Их главком писал 17 ноября: «Перед фронтом армии УНР незначительные силы пехоты. Главную роль играет конная группа Примакова».

Доблестные советские стрелковые дивизии — 41, 45, 60-я неотступно гонят на запад гайдамацко-белогвардейские полки. Бригада Котовского, воспользовавшись тем, что основные силы самостийников вели бои с пехотой 14-й армии и с корпусом Примакова в районе Деражня — Бар, 18 ноября заняла Проскуров.

Петлюра, собрав остатки армии в районе Войтовцы — Писаревка, приказал генерал-хорунжему Удовиченко лечь костьми, но не допустить большевистской кавалерии к Збручу. 21 ноября разыгрался жестокий бой западнее Писаревки. От правды не уйдешь: лихо рубились под Писаревкой гайдамаки, но не устояли против дружного напора старых знакомых — червонных казаков. Много петлюровцев было изрублено в тот день — в последний день боев, много их попало в плен, кое-кому удалось ускакать за Збруч. Генерал-хорунжий Удовиченко не выполнил приказа головного атамана — он не лег костьми и не остановил советской кавалерии. Кто не удержался за гриву — за хвост не удержится…

Так закончилась двенадцатидневная война, которая навсегда покончила с организованными вооруженными силами петлюровщины. Труженики Украины, их славные боевые дивизии — 41-я (одесситы, херсонцы), 45-я (бессарабцы, приднестровцы, подоляне), бригада Котовского (молдаване), Конный корпус червонного казачества Примакова («боевая голота всея Украины») с помощью братьев — волжан 24-й дивизии и братьев — башкир бригады Горбатова развеяли в прах армию слуги двадцати двух господ — головного атамана пана Петлюры.

И еще долго после окончания гражданской войны жгли сердца тружеников ленинские призывы червонноказачьих пропагандистов и звенели клинки над головами петлюровских и махновских бандитов на просторах Киевщины, Волыни, Подолии, Полтавщины, Харьковщины. В 1921 году червонные казаки нанесли окончательный удар по анархо-кулацким сворам Махно, на протяжении 1922–1923 годов развеяли в прах десятки местных банд, уничтожили пришедшие из панской Польши диверсионные отряды атаманов Гальчевского и Палия.

Петлюровским доморощенным стратегам нелегко было бороться с войском, во главе которого стоял талантливый советский полководец Виталий Примаков. Он умел здраво оценивать обстановку, быстро принимать правильное решение и твердо доводить его до победного конца. Это он, получив первые сведения о появлении на советской территории крупной банды атамана Палия, верно оценив устремления противника, направил ему наперерез полки 2-й Черниговской червонноказачьей дивизии. Желая лично убедиться в боевых качествах молодого соединения, он вместе с комиссаром корпуса И. И. Минцем спешит в район боевых действий.

После первого столкновения, нанесшего значительный урон Самостийникам, ознакомившись с содержимым захваченных у Палия документов, Примаков обратился к бойцам:

— Широко паны-добродии размахнулись… Вот тут они пишут: «Избегать столкновений с большевистской кавалерией… Прорваться к Киеву… стать твердой ногой на Днепре… поднять левобережье… создать большую армию…» Но… — усмехнулся командир корпуса, — план воеводы не план архитектора, который с абсолютной точностью можно воплотить в жизнь. Здесь все приблизительно… Стрела Палия смотрела на Киев, а сломалась у Стетковцев… Что ж? Наши казаки, сдается, отбили у них охоту рейдировать… Тоже мне рейдисты!

Примаков был не только рубакой, но тонко мыслящим политиком. Школа большевистской партии дала ему очень много. Для него неприятельская армия не однородная масса, с которой следует объясняться лишь языком пушек. Он знает, что в рядах петлюровцев сражаются и труженики в силу своего заблуждения или же по принуждению. Для них он находит слова убеждения, как тому учил Ленин. Вот отрывок из составленного Примаковым письма червонных казаков к казакам Петлюры:

«Не по примеру дедов и прадедов своих идете вы сейчас класть свои буйные головы на широких просторах Украины… Опомнитесь, казаки, пока не поздно. Иначе пятно позора не сойдет с вашего чела. Как изменники своему народу сойдете вы в могилу… Пора опомниться. Это к вам адресованы слова великого поэта Тараса Шевченко: «Схаменiться, будьте люде, бо лихо вам буде…»

В 1921 году среди бела дня бандиты убили председателя ревкома села Багриновцы (возле Литина). Летучий отряд, при котором находились комиссар полка Новосельцев и комиссар дивизии Лука Гребенюк, задержали несколько косарей на лугах близ Багриновцев. Все знали манеру бандитов рядиться под работающих крестьян. В пылу гнева Гребенюк дал приказ расстрелять задержанных. Новосельцев воспротивился. Третий член уездной чрезвычайной тройки — командир отряда— воздержался. И вот оба комиссара, сжав зубы, летят в Винницу к Примакову. Находят командира корпуса — председателя губернской тройки — на заседании губкома партии. Губком прерывает по просьбе Примакова заседание, чтобы выслушать прибывших. Берет слово Примаков и полностью поддерживает комиссара полка Новосельцева. Он говорит:

— Сейчас бьет по бандитизму не только наше оружие, а главным образом новый политический курс Ленина — нэп. И то, что предлагает Гребенюк, не только сорвет то, что намечено Лениным, но даст новое пополнение петлюровским бандам…

Победил боевой комиссар, путиловец Новосельцев. Гребенюка, человека с весьма воинственным пылом, перевели на работу в Туркестан, где кипела борьба с басмачами…

Боевые и политические заслуги червонного казачества не остались незамеченными. ЦИК СССР наградил славную конницу Советской Украины орденом Ленина, орденом Красного Знамени, а ВУЦИК — орденом Трудового Красного Знамени Украины.

Высшие руководители страны высоко ценили боевое соединение, созданное по воле партии ее замечательным питомцем Виталием Примаковым. «Наиболее решительным, смелым революционным действием советской власти на Украине в период первых шагов ее существования было создание червонного казачества… оно обладало достаточной классовой сознательностью для борьбы против мелкобуржуазной демагогии и националистического шовинизма», — писал Г. И. Петровский.

«То обстоятельство, что боевое прошлое Корпуса связано с революционной борьбой на Украине, имеет особое значение: в истории червонного казачества ярко отразились все основные моменты нашей революции», — отмечал М. В. Фрунзе.

Когда червонное казачество было награждено орденом Ленина, «Правда» в редакционной статье заявляла: «Пусть молодое поколение трудящихся изучает овеянную пороховым дымом и неумирающей славой историю дивизии червонных казаков. Пусть помнит имена ее героев, которые погибли: это были люди железной воли и выносливости, которые отдали кровь и жизнь за партию Ленина, за Советскую власть».

После гражданской войны партия направляет на учебу в Москву почти всех видных полководцев. Едет в Москву и командир Корпуса червонных казаков. Там он не только грызет гранит науки, но и делает многое, чтобы богатый опыт конницы стал достоянием широких военных кругов. В 1922 году он публикует в «Сборнике трудов Военно-научного общества» большую работу о рейдах конницы. В ней он говорит: «Рейд — могучее средство, дающее победу слабому числом над более численным противником, даже в момент наступления последнего… Прорыв фронта пехотой, в первый день большой пробег, который выводит конницу из зоны, насыщенной фронтовыми частями противника, затем идет удар по коммуникациям, по снабжению, по тылам и, наконец, бой с отходящими частями противника… Рейдировать — значит непрерывно драться».

Научно и глубоко обобщая свой собственный опыт, Примаков старается заглянуть и в будущее. Он пишет: «Мир стоит перед грандиозными социальными потрясениями и революционными войнами. В них авангарду восстававшего пролетариата — его Красной Армии, будет свойствен дух величайшей активности… Жажда борьбы, воля к победе живет в сердце каждого воина…. В эпоху механизации, связанной с громоздкими тылами, значение рейда вырастает пропорционально сложности тылов. Рейд — мощное средство в руках командования, если он связан с общим планом операции».

И нужно учесть, что писал все это Примаков, когда ему было неполных 25 лет…

После учебы до конца 1924 года Виталий Маркович командует Корпусом червонных казаков. Затем он возглавляет Высшую кавалерийскую школу в Ленинграде. В 1925 году, выполняя волю партии, Виталий Примаков с большой группой червонных казаков направляется на восток, где помогает китайским революционерам в их тяжелой борьбе против внутренней реакции и иностранного империализма. В боях за Калган Примаков лично руководит действиями конницы.

Питомец червонного казачества и земляк Примакова Иван Никулин возглавляет в Кантоне полк «революционных жандармов» и ликвидирует восстание «бумажных тигров».

Вернувшись из Китая, Примаков написал очень интересную книгу о событиях, свидетелями и участниками которых были он и его боевые друзья — червонные казаки. Называлась она «Записки лейтенанта Аллена».

Осенью 1927 года Примаков снова едет на восток, на сей раз в Кабул. Там он в качестве военного атташе Советского Союза пробыл до конца 1929 года. Он хорошо изучил далекую страну, народ которой мужественно боролся против иностранного вмешательства и реакционного мракобесия. Об этом им написана книга «Афганистан в огне».

Развернувшиеся в Кабуле события принудили Примакова с большой поспешностью закончить этот труд. Амманула-хан, свергнутый приспешниками Англии и реакционным духовенством, обратился за помощью в Москву. Он просил прислать ему Примакова. На афганской границе Примакова и его бессменного адъютанта Бориса Кузьмичева — московского рабочего-комсомольца — встретили посланцы эмира. Дали ему мандат на командование войсками.

В Мазар-и-шерифе отряд Примакова выдержал тяжелую осаду, а затем разбил банды мятежников. Победитель направился навстречу эмиру, но тот, не дождавшись сил, которые смогли бы восстановить его на троне, свернул к иранской границе и отказался от борьбы. Примаков с Кузьмичевым вернулись на родину. Здесь они вели борьбу с басмачами, за что Примаков был награжден правительством третьим орденом Красного Знамени. Второй свой орден за эти дела получил Кузьмичев.

В 1930 году Примакова посылают на пост военного атташе в Токио. В 1931 году он командует 13-м стрелковым корпусом в Свердловске. В 1933 году является заместителем командующего войсками Северо-Кавказского военного округа. Затем его переводят в Москву, в Управление боевой подготовки, где он руководит работой всех высших военно-учебных заведений Красной Армии. С 1935 года до августа 1936 года Примаков находится на работе заместителя командующего войсками Ленинградского военного округа. Он делегат XVII съезда партии, член ЦИК СССР.

6. ЖЕРТВА ПРОИЗВОЛА

Во время безжалостного и жестокого преследования ведущих кадров Красной Армии Примаков был одним из первых, на кого обрушился тяжкий сталинский удар. На очереди маршалы — Тухачевский, Егоров, Блюхер, командармы — Якир, Уборевич, Корк, Дубовой, Каширин, Алкснис, Белов.

Летом 1918 года гетман Павло Скоропадский обещал 700 тысяч карбованцев за голову партизанского вожака Примакова. И не нашлось никого, кто пошел бы на такую мерзость. Голову Примакова не обменяли на чемодан карбованцев, ее не посекли ни гайдамацкие шаблюки, ни деникинские клинки, не порубили ни махновские палаши, ни белопольские шпаги, не одолел бандитский обрез. Но чего не удалось сделать другим врагам советской власти, удалось черной руке Ежова. И слетела голова талантливого советского полководца, верного сына большевистской партии Виталия Марковича Примакова.

Но ленинская правда победила. Ленинская правда, воплощенная в решениях XX и XXII съездов партии, развеяла сталинские наветы, она установила, что все полководцы Красной Армии были достойными гражданами и честными партийцами.

Сейчас имя выдающегося сына украинского народа Виталия Примакова свято чтят трудящиеся Украины. В январе 1963 года в Харькове на улице, которой присвоено имя Виталия Примакова, собрались воины гарнизона, трудящиеся города, ветераны примаковских полков.

В столице Украины Киеве лучшему парку города у моста Патона присвоено имя Примакова, шумной улице у 4-й обувной фабрики — имя Червонного козацтва. А по Днепру вот уже два года плавают два теплохода — «Червоний козак» и «Вiталiй Примаков».

Примаков погиб незадолго до Великой Отечественной войны, в которой еще больше засиял бы блеск его полководческого таланта. Он сам не участвовал в боях с заклятым врагом — фашистскими захватчиками. Но их громили его ученики — питомцы славного червонного казачества. И маршалы, и генералы, и полковники, и рядовые бойцы. Старик — «матрос с Балтики» Афанасий Грива, послав на фронт двух сыновей, сам воевал против фашистов на бастионах Севастополя, где и был тяжело ранен. Всем защитникам Севастополя было тогда нелегко, а Афанасию Гриве в десять раз тяжелее. Ведь он все те годы носил в своем солдатском сердце горькую обиду за несправедливо казненных своих вожаков. Обида обидой, а долг гражданина был превыше всего. Верными своему гражданскому долгу остались и все питомцы червонного казачества.

Множество стариков — ветеранов 1-го Конного корпуса трудятся в колхозах, совхозах, на заводах, в шахтах. Помогая партии в ее созидательной борьбе за построение коммунизма, ведут широкую пропагандистскую работу среди молодежи.

И разве это не знаменательно? Те, кому партия и страна поручили ныне блюсти неприкосновенность советских границ и охранять труд ее граждан, прошли суровую школу политической и боевой подготовки в рядах червонного казачества — первого украинского советского регулярного боевого соединения. Это командующий войсками Киевского военного округа дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Петр Кириллович Кошевой, его заместитель генерал-полковник Владимир Филиппович Чиж и начальник штаба округа генерал-полковник Владимир Михайлович Крамар.

И все ветераны, и те, кто трудится на полях и на фабриках, и те, кто оберегает границы страны, свято чтят память своего воспитателя — большевика Виталия Примакова.

Многие питомцы Примакова на чисто военном поприще опередили его. Но лишь тот учитель достоин носить это почетное звание, чьи ученики превзошли его.

Победами на фронтах гражданской войны червонные казаки Виталия Примакова вместе со всей Красной Армией заложили основы победы под Берлином. Лишь та победа чего-нибудь стоит, которая таит в себе зародыши грядущих побед.

И. ДУБИНСКИЙ