— Что ж, товарищи, ситуация начинает проясняться, — Дзержинский обвел глазами спешно приглашенных в его кабинет членов коллегии МЧК. — Поступило сообщение из Брянска. Тамошние чекисты сняли с поезда известную анархистку Софью Каплун. При ней обнаружено письмо одного из руководителей федерации «Набат» Барона, он же Факторович, к Нестору Махно. Читаю текст: «Теперь в Москве начеку. Пару дней назад местный комитет большевиков взорван бомбой, погибло больше десятка. Дело, кажется, подпольных анархистов, с которыми у меня нет ничего общего. У них миллионные суммы. Правит всем человечек, мнящий себя Наполеоном. Они сегодня, кажется, публикуют извещение, что это сделали они. Барон».

Тяжело вздохнул Мессинг, по-бычьи опустив большелобую, с залысинами голову.

— Выходит, мы ошиблись, приписав теракт белогвардейцам.

Манцев живо возразил:

— Даже если и ошиблись, на оперативных мероприятиях это никак не отразилось, мы на беляках не замыкались, искали широко.

— И то слава богу, — согласился Дзержинский, — и все же несколько очень важных дней мы шли по ложному следу.

— А если Барон ошибается? — осторожно, как и подобает человеку, отвечающему за следствие, спросил Глузман.

Дзержинский вздохнул:

— Если бы… Если бы не одно совпадение, оно же подтверждение. Барон пишет, что эти самые «подпольные анархисты», о которых никто из нас до сих пор и слыхом не слыхивал (слова эти содержали скрытый упрек Мессингу, ведавшему отделом борьбы с контрреволюцией), собираются выпустить воззвание. Сотрудники Евдокимова только что заполучили один, вернее, первый экземпляр этого воззвания. Зачитайте, Ефим Георгиевич.

Гулко откашлявшись, Евдокимов достал из тоненькой папочки листовку, начал читать глухим, безнадежно простуженным голосом:

— «Граждане и братья! Вечером 25 сентября на собрании большевиков в Московском комитете обсуждался вопрос о мерах борьбы с бунтующим народом…»

— Ложь! — не удержавшись от возмущения, воскликнул Манцев.

Укоризненным взглядом Дзержинский остановил своего заместителя. Взглядом же предложил Евдокимову продолжать.

— «…Властители большевиков все в один голос высказались на заседании о принятии самых крайних мер для борьбы с восставшими рабочими, крестьянами, красноармейцами, анархистами и левыми эсерами, вплоть до введения в Москве чрезвычайного положения с массовыми расстрелами… Наша задача — стереть с лица земли строй комиссародержавия и чрезвычайной охраны и установить Всероссийскую вольную федерацию трудящихся и угнетенных масс… Первый акт совершен, за ним последуют сотни других актов, если палачи революции сами не разбегутся».

Евдокимов еще раз откашлялся и закончил:

— Подписано: «Всероссийский повстанческий комитет Революционных партизан».

— Провокаторы! — взорвался-таки Манцев.

— И прямые пособники деникинцев, — добавил Мессинг.

— Все верно, — согласился Дзержинский. — Однако оставим излишние эмоции при себе. Тут есть над чем поразмыслить. Первое, а вдруг это все-таки не анархисты. Обратите внимание на подпись — «Всероссийский комитет». Но у анархистов, как вы знаете, никаких комитетов не бывает, тем более Всероссийских. Второе — и это прямо противоречит первому… Барон утверждает, что у него, то есть у легальных анархистов, ничего общего с этими партизанами нет, однако он знает об их существовании, знает и о том, что они намерены выпустить воззвание, которое действительно появилось вскоре на свет божий…

— Быть может, есть смысл допросить этого Барона? — предложил Глузман.

— Попробуйте, — согласился Дзержинский. — Однако уверен, он ничего путного не сообщит, сошлется на слухи и прочую ерунду.

— Да, похоже, что взрыв все-таки устроили анархисты, — твердо произнес Мессинг и добавил с нескрываемым сарказмом: — Самая р-революционная партия России!

— Если это так, — Дзержинский поднял ладонь, восстанавливая тишину, — то наша задача незамедлительно этих архиреволюционеров и вытащить за ушко да на солнышко!

Феликс Эдмундович снова взглянул на воззвание, отыскал подчеркнутую синим карандашом строчку:

— Обращаю ваше внимание, товарищи, на одно место. Среди так называемых жертв большевиков названы рядом анархисты и левые эсеры. Это неспроста. Я вижу тому только одно объяснение: кто-то из неразоружившихся левых эсеров столкнулся с анархистами, и очень тесно.

Председатель МЧК повернулся к Мессингу:

— Прошу вас, Станислав Адамович, проверить это мое предположение. А что у вас, Василий Николаевич?

Поднялся с места Манцев:

— С минуты на минуту жду вестей с Арбата…