Раздался стук в дверь, который вернул нас из прошлого в настоящее. Роберт сказал, что-то про отгрузку, и Ирина заторопилась. Даже отсиживаясь в катакомбах, Ирина не могла позволить никаких срывов и остановки в делах.

Роберт сопроводил меня. Обратный путь занял гораздо меньше времени, чем я предполагала. Он оставил меня у двери в известную мне коморку и исчез. Я нерешительно приоткрыла дверь, чтобы не тревожить Зою. В комнате никого не было.

Я понятия не имела, был ли день или уже наступила новая ночь. Силы покидали меня. Я устроилась в кресло и откинула голову. Ни единой мысли, ни единого видения, только сплошная тишина и чернота.

Спустя какое-то время послышался знакомый голос: «Утомилась! Спи, дорогая!».

– Что ты сказала? – приходя в сознание, спросила я Зою.

– Я молчала, – удивилась она. – Феноменально! Тебе и впрямь доступны чужие мысли!

Как же я рада была ее видеть. Я хотела поскорее рассказать ей о встрече с Ириной. Меня больше тревожила не сама беседа, а новость, которую та преподнесла.

– Они его убили… – сказала я и сама не верила, что смогла такое произнести вслух.

– Кто? Кого? – удивилась Зоя.

– Рому… – я находилась в оцепенении.

– Рома цел и невредим, – трясла девушка меня за плечи, убеждая прийти в чувства, – он в безопасности. Никто не пострадал.

Я услышала то, на что даже и рассчитывать боялась. Он жив. Он в безопасности. Мне большего и не надо, только знать, что его жизни ничего не угрожает.

Я вдруг представила, что со мною произошло бы, если его не стало. Я тоже бы возненавидела его карателей и приложила все силы, чтобы расправиться с ними. Мне стала понятна боль, которую испытала Зоя, потеряв своих родных и близких.

Дверь устало заскрипела и вошла щупленькая девушка, одна из служанок Ольги. Она передала Зое записку.

– Вот так новость! – воскликнула Зоя. – Тебе выделяют отдельную комнату в левом крыле, где обитают стражи. Ольга сообщает, что все готово.

– А как же ты?

– Моя комната находится там же. А здесь мой тайник. Я просто не хотела тебя оставлять одну. Здесь.

События вокруг моей персоны развивались так стремительно, что я даже не успевала все как следует оценить. Мне так и хотелось сказать: «Остановите Землю, я сойду!»

Дальше было больше.

Меня признали полноправным членом Московской Ветви и назначили стажером в «охранку», которую возглавляла Зоя. Такие подразделения, состоящие из опытных стражников, были в каждой Ветви.

Инициатива создания стражи принадлежала Виктору. В свете событий двадцатилетней давности он должен был обезопаситься. Ему нужны были отчаянные одиночки, обладающие опытом выживания. Таких оказалось немного. Они питались случайными жертвами и умело маскировали свои проделки под несчастные случаи. Даже религаты не могли их отследить. Виктор находил их и предлагал им кров в обмен на службу. Так он познакомился с Зоей. Но девушка вела иной образ существования. Она не испивала людей, не отнимала их жизни. Она питалась исключительно «сгоном». Так называлась кровь, откачиваемая из трупов в моргах.

Московская ветвь слыла среди вампиров одной из самых цивилизованных и организованных сообществ гомотогов. Зоя, не раздумывая, приняла предложение Виктора.

В боевых искусствах девушке не было равных. Она была не самым старшим гомотогом, зато самым опытным. И немудрено, что вскоре она возглавила «охранку» Московской Ветви. Другие ветви только стремились к цивилизованности, надо заметить не безуспешно. И с появлением Зои каждая ветвь, по примеру Московской, стали создавать отряды стражей.

Я не была единственным новобранцем. Были и другие стажеры из разных ветвей. Но я была единственным новичком, что, конечно же, не давало остальным покоя. Иные кандидаты годами дожидались вакансии в отряде. Я получила все и сразу, но не очень-то радовалась. Мне приходилось не только обучаться военному делу наравне со всеми, но и каждый раз старательно оправдывать оказанное мне доверие.

Обучение не прекращалось, даже когда мы меняли места обитания. Наши тренировки были жесткими и порой жестокими. Основная цель обучения – обуздать жажду людской крови, так как стражи практически постоянно сталкиваются с людьми. Мы тренировали волю чувством голода. Если стажер не справлялся с желанием и бросался на стакан с кровью, Зоя применяла шокер, так сказать, будила инстинкт самосохранения. Кормление было трофеем за отличные достижения. Нас также обучали самообороне и тактике отвлекающего боя. То есть по сути, стражи – пушечное мясо. В случае нападения охотников, мы должны будем вызвать «огонь» на себя, чтобы защитить стаю, и дать возможность скрыться.

Задачей «охранки» было оберегать периметр обитания гомотогов. В случае опасности оповестить сообщество. На отдельных стражей возлагалось организовать эвакуацию, а на внешних разведчиков – отражать нападение. Разведка – входила в круг обязанностей стражей, и иногда проводились вылазки далеко за пределы обитания основной стаи.

Обучение давалось мне легко, благодаря моим способностям, которые для окружающих оставались «тайной за семью печатями». Вскоре я перестала считаться новичком, и была признана отличным стражем, знающим свое дело. Приятно было ловить на себе одобрительные взгляды коллег. Мне льстило, что я новый страж. И еще больше льстило признание моих заслуг Ириной. Я понемногу привыкала к новой жизни, к новой роли, к новым лицам. Я чувствовала себя значимой, и это окрыляло. И все же печально осознавать, что при жизни я не воспользовалась возможностью проявить себя.

Прошло полгода, прежде чем я вновь увидела город и людей. Зоя определила меня в патруль. Вопреки сомневающимся в успехе такой кампании, я не разочаровала своего учителя. Наша группа состояла из четверых стражей. Нашими задачами были выведать, нет ли поблизости охотников, разведать маршрут к ближайшему кладбищу и определить присутствие новых гомотогов. Мой первый выход в мир в качестве стража оказался обычной прогулкой туда и обратно, без потрясений и происшествий. И второй, и третий, и все последующие. Пусть так! Это лишь означало, что люди не безнадежны, не утратили веры и не познали греха. Как бы ни сетовали остальные стражи на отсутствие приключений, я считала, что все к лучшему. Хоть какая-то стабильность.

Город жил обычной жизнью. На улицах было шумно и многолюдно. Только летние декорации сменились зимними. Деревья бережно удерживали снег, демонстрируя роскошное убранство в серебряном мерцании. Машины выпускали фейерверки грязи из-под колес, а «благодарные» прохожие, задетые «фейерверками», бранились. И несмотря ни на что, город выглядел гордым. Ему было неважно, кто мы, главное – кто он. Самый прекрасный город на свете!

Я не вела счет ночам, которые провела в Ветви. Каждая ночь была похожа на предыдущую. Я знала свое место, свое дело и просто существовала без претензий на лучшее будущее. Впервые я ощущала свою значимость. Впервые ко мне не относились как к пустому месту. Здесь я не была изгоем или обузой, скорее наоборот, я была нужной и полезной. Однако понимала, что приятного в этом мало. Во мне еще боролись противоречивые чувства: я ликовала, что, наконец, обрела себя, но в то же время я искренне раскаивалась, что стала тем, кем стала.

Мои таланты множились день ото дня. Скрывать способности было все труднее. Зоя запрещала мне демонстрировать их. Она опасалась, что, если все откроется, то меня будут использовать как инструмент борьбы с охотниками. Допустить такого поворота событий девушка никак не могла. Я много упражнялась и научилась держать силы под контролем и от посторонних глаз.

Однако Ирина ждала от меня открытий. Она была уверена, что я раскроюсь рано или поздно. Ее убежденность была не беспочвенной. Таких уникумов, как я, считанные единицы в сообществе гомотогов. Ведь я не просто восставший упырь, ведомый «геном проклятия», а нечто новое, трансформированное в иную форму существо. Само мое происхождение должно было породить во мне сверхвозможности.

До моего появления в Московской Ветви был лишь один подобный экземпляр – Витюша. Он обладал сверхслухом. Его уникальная способность открывала перспективы для развития сообщества. Он улавливал информацию сквозь толщи пород и на огромных расстояниях. Это помогало осваивать новые территории, отыскивать восставших и скрываться от религатов. Но в последнее время парень утерял доверие. Повышенный интерес Марины вскружил ему голову. От вседозволенности он потерял самообладание и контроль. Теперь его таланты заморожены. Он помещен в капсулу с жидким азотом, ее еще называют КДС – камерой длительного сна. А оставшись без «ушей», Ирина возлагала надежды именно на меня.

Вообще-то мне понятно поведение Витюши. У него не было достойных наставников. Если бы ему своевременно объяснили его сущность и предназначение, он был бы более продуктивным. Но у гомотогов тогда еще не было опыта взращивать таких детей. Считалось, что наследное проклятие не проявляется при жизни. Как эти «экспериментаторы» заблуждались в своих догадках!

Судьба Витюши была печальна. Его мать тоже была обращена при жизни, но родов не пережила. Мальчик остался сиротой. Один на один со своими страхами, одиночеством и болезнью он был не нужен ни по одну сторону жизни. Детдомовское воспитание наложило свой отпечаток на самооценку. Он ушел из жизни в одиннадцать лет, повесившись в спортзале на ремне от брюк. А после прибился к Поморам. Тогда-то и выяснилось, что он чудо-вампиреныш.

Когда началось всеобщее объединение гомотогов в ветви, Витюша уже достиг двадцатилетнего возраста и умело управлялся со своим даром. Виктор и не ожидал столкнуться с подобным феноменом. Его заинтересовал уникальный вампир. Если Витюша был не единственным в своем роде, то мечты о создании «нового мира» приобретали реальную форму. Самопровозглашенный лидер тешил себя мыслью о создании новой сверхсильной армии вампиров. Ему хотелось узнать, на что способны и другие отпрыски. Он призывал каждого ребенка, о существовании которого ведал, но лишь единицы после перерождения проявляли таланты. Ирину тревожило, что и я могу разделить судьбу бедолаг, и она даже приставила ко мне стража – Зою. Но на ее счастье, Виктор неожиданно прекратил поиски «супер-героев». Он обнаружил ключ от генетической кладовой талантов. Оказалось, незрелые гомотоги – бесполезны. Лучше их взращивать до совершеннолетия.

Факты налицо. Больше тянуть было нельзя. Зоя понимала, что ставка Ирины должна сыграть. Но какой из талантов обнажить, чтобы не навредить мне, она не знала. Ей выпал не простой выбор. Зоя приняла единственно верное решение, как ей казалось, продемонстрировать мой уникальный нюх. И вскоре Ирина ликовала. Ее радости не было предела.

Я была способна улавливать самые тонкие аромоматерии. Могла безошибочно с закрытыми глазами назвать каждого гомотога из нашей Ветви, несмотря на то, что физиология вампиров не предполагает выделение ферментов. И более того, я их запоминала. У каждого из обитателей Ветви был свой индивидуальный запах.

С тех пор я официально стала стражем – региеофагом. Попросту «нюхачом». Мне предстояло не только определять «свой-чужой», но и изучить архивы, в которых были отпечатаны следы всех когда-либо существовавших упырей.