ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Иногда мне кажется, что главная причина всего произошедшего в том, что мне всегда хотелось попробовать — «как это?»

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Знаете, человек может прийти в паспортный стол, написать заявление, собрать нужные справки и изменить фамилию. И имя. И даже отчество. Если он не отсидел, не привлекался и не разыскивается, это вполне реально. Но «это» — совсем не то.

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Знаете, в некоторых странах человеку, давшему в суде показания, за которые его могут пристукнуть нехорошие дядьки, государство вручает паспорт с новым именем и увозит в какую-нибудь Пердь, где он может спокойно жить. Он может вешать соседям на уши какую угодно хрень, трахать их жён и жрать двенадцатилетний виски трёхлитровками. И всё за счёт правительства. «Программа защиты свидетелей». Но «это» — совсем не то.

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

В обоих случаях о факте изменения имени остаются сведения в архивах. Закрытые на замок. Лежащие в зашифрованных файлах компьютера. Продублированные на всех видах информационных носителей. От банальной бумаги до невидимых глазу цифровых дорожек. И «это» — совсем не то.

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

— Скоро уже?

Если когда-нибудь кому-нибудь придёт в голову составить сборник часто задаваемых вопросов — я внесу свою лепту.

— Скоро.

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Сидящего в кресле зовут Александр. Отличное имя. Но он уже лет двадцать откликается на «Дрын».

Вопросы, которые он слышит чаще других:

а) «За что?»

б) «Зачем ты сломал ему нос?»

Вопросы, которые чаще всего слышат его клиенты:

а) «Деньги принёс?»

б) «Я тебя предупреждал?»

В каком разделе сборника будет опубликована эта глава, думаю, объяснять не надо.

Дрын — подсевший. На мою иглу. Своим «Micky Sharpz» я раскрасил процентов тридцать его кожного покрова. Сегодня я набиваю ему мудацкий череп, проткнутый кинжалом. Мудацкий. Но Дрыну я об этом не скажу. Ему нравится. Мне пох. Это моя работа.

— Слы, Мотор?

Пока я меняю иглу с контурной на заливочную (с четырьмя микроскопическими жалами), Дрын пытается рассмотреть свой трицепс, где постепенно проявляется выбранный им рисунок.

Мотор — это я. Так меня называют в этом городе. Откуда им знать, что за полторы тысячи километров отсюда меня с детства прозвали Гансом. Маленькая легальная попытка. Программа защиты меня?

— Да? — я обмакиваю новую иглу в контейнер с тушью.

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

— Как думаешь, на свой мозг в суд можно подать?

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

— Чего?

— Ну на свой мозг в суд подать можно?

Я молчу несколько секунд.

— Ммм… а за что?

— За то, что он мне во сне, мля, показывает.

— И чё показуют?

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

— Да уже, мля, целый месяц, каждую ночь я трахаю своих племянниц. Сразу

трёх. А им всем и пятнадцати нет…

Хм. Прикольно. Но вслух я этого не произношу. На всякий случай.

— Трахаю их, жучу, пердолю по всей программе. А им, сучкам, нравится. Подмахивают… визжат… Не я их трахаю, а они меня…

Я молчу.

— Я уже боюсь спать ложиться… Только глаза закрою, а они уже там… В школьной форме, с белыми бантиками и в гольфах… Набрасываются, трусы с меня стягивают, валят на пол — и понеслась…

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Такую б кассетку я себе прикупил, хе-хе…

— Самое страшное, что мне это начинает нравиться. Такое вытворяют… Ни одна шлюха такого не делала…

Точно бы прикупил. А лучше сразу две: вдруг видак зажуёт?

— Тут на днях у сеструхи юбилей был. Вся родня собралась. Прихожу, и эти трое там. Мля, не поверишь, у меня сразу встало, как только я их увидел.

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Почему не поверю.

— Я блин даже пораньше свалил. Не мог с ними в одном помещении находиться… А ночью они захотели анального секса. Все втроём.

Я окунаю иглу в краску:

— Чё ты паришься? Это же сон.

Дрын молчит несколько секунд. Потом произносит неохотно:

— Да дело в том, что вчера засыпаю… а там тётя Нина из Воронежа… Я ей в рот кончил… А ей пятьдесят шесть лет, прикинь?

Не-е… Такую кассету я бы не купил.

— Это если мой мозг, падла, начнёт ко мне всех моих родственниц по ночам таскать… Мля! У меня одних бабок трое… А тёток — вобще песец!

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

— Был бы в штатах — стопудово судился бы с этим гондоном… Ещё бы приплатил, чтобы на допросах разрешили присутствовать… А то я теперь спать ложиться стремаюсь…

Я выключаю машину.

— Чё, всё уже?

— Всё.

Дрын подходит к зеркалу. Я кидаю перчатки в ведро. Ставлю иглы в стерилизатор. Протираю кресло. Следующий клиент будет через полчаса.

— Ништяк, — Дрын рассматривает мою работу. На его спине гигантский дракон, извергающий пламя. Сделано за три захода. Hand made.

Дрын лезет в карман и отсчитывает купюры. Застёгивает рубашку.

— Ну чё, если какие проблемы, обращайся…

Я киваю и говорю «хорошо».

Уже в дверях он снова поворачивается ко мне:

— Как там твой братела? Ксивы прокатили? Никаких косяков?

Я говорю «всё нормуль», «прокатили», «спасибо, никаких косяков» и показываю большой палец. Дрын уходит. Через двадцать пять минут придёт следующий клиент.

Жара. Я включаю кондиционер на полную мощность.

Ксивы прокатили. Никаких косяков

В прошлом году я ездил в Севастополь. Пить вино, загорать и всё такое. Снял домик на Фиоленте рядом с радарами военной базы и валялся, подставляя голую задницу солнцу. Никто меня не видел. А если и видел — стыдиться мне нечего. Я три раза в неделю хожу в спортзал.

У всех на чем-нибудь повернута крыша, да? У меня на загаре. Причём основательно. Тем летом я решил стать коричневым весь. То есть от головы до пяток. Пятки — это, пожалуй, единственное место, куда я не добрался своей иглой. По правой моей ноге вьются био-тековые заросли перегоревших проводов и шипастых конструкций. На левой — разноцветные чёрточки, точки и полоски. Здесь я когда-то проверял новую тушь, прежде чем нанести её на кожу клиента. Всё собираюсь забить этот черновик каким-нибудь трайблом, да чё-то руки не доходят.

Вот. Загорать, так основательно.

По этой причине я сбрил волосы в паху и очень удивился, рассматривая свой член, похожий теперь на скинхэда. Но ещё больше я удивился, увидев себя в зеркале. Я сделал то, чего не делал уже тринадцать лет: «под ноль» снял свою киберпанковскую причёску и сбрил усы с бородой.

На меня из зеркала смотрел другой человек. У меня, оказывается, дурацкий подбородок. И нос даже выглядит как-то по-другому, когда под ним нет усов. А куда из глаз делось фирменное подонческое выражение? Телячьи какие-то глаза… Я пошёл в кладовку и достал коробку с оставленными хозяином дома вещами. Там среди потрёпанных номеров «Огонька» и «Здоровья» валялись старые очки в роговой оправе.

Я протёр их от пыли, вернулся к зеркалу и нацепил на переносицу.

Смеялся я долго. Таким я мог бы стать, пойди моя жизнь другой дорогой. Такому Мне ни одна нормальная баба не даст. С таким Мной ни один знакомый не поздоровается. Потому что не узнает.

Я посмеялся ещё немного, рассматривая мутанта в зеркале, а потом решил, что подобное нужно увековечить. Я бросил очки в кладовку, поехал в город и зашёл в «Фото на документы». Сделал серьёзную репу перед объективом. Заказал два комплекта снимков. На паспорт. На загранпаспорт. Заполняя квитанцию и внутренне ликуя, подписался, как Егор Мишин. Через час рассматривая получившиеся фото и попивая пиво, решил, что с такой рожей я даже не Егор, а какой-то Вадим. А лучше Александр. Так и представился питерской студентке, с которой познакомился вечером в кафе. А утром, пока она спала после всенощного непрерывного фака, рассматривая себя в зеркале, подумал: харизму — её, мля, не сбреешь, хе-хе…

Последнюю неделю в Севастополе я провёл, валяясь с Натали на пляжах, распивая вино и трахаясь так, будто после отпуска у меня реквизируют член.

Спустя несколько месяцев (когда на моей башке опять топорщился Взрыв На Фабрике Радиоактивных Отходов), заканчивая дракона, извергающего пламя, я поинтересовался у Дрына, нет ли у него случайно знакомых в паспортном столе?

— А чё такое? — спросил Дрын.

Мой двоюродный брат потерял сумку. А с ней все свои документы. Паспорт, загран, права и ещё пару бумажек. У него проблемы с ментами были… Ну и вообще всё такое…

— Как я понимаю, — Дрын усмехнулся, — проблемы с ментами у него остались… Знаешь, сколько это будет стоить?

Я не знал. Дрын назвал сумму. Я сказал, что у брата такие деньги есть. Через пару дней он перезвонил, а потом и сам появился.

— А где брат? — спросил Дрын, протягивая мне бланки.

— Я сам всё заполню…

Дрын посмотрел на фото. На меня, заполняющего бумаги. Пересчитал пачку купюр, которую я ему вручил. Потом снова глянул на снимки.

— Хм… — сказал он, помолчав, — надеюсь, ты (пауза) и твой брат понимаете, что об этом никто не должен знать?

Я поставил подпись и отдал ему бланки:

— Мы с братом на это надеемся.

Дрын кивнул и заглянул в бумаги.

— Александр Борисович Мишин, — прочёл он.

Я почти уверен: главная причина того, что произошло, — я сам. В том, что мне с детства не нравилось моё имя. Как могла сложиться жизнь, назови меня родители Сашей? Как это? Стать другим человеком? Сменить имя, номер телефона и причёску. Сменить место жительства и работу. Жениться? Начать курить? Ограбить банк? Выращивать свеклу?

Не навсегда, конечно. Просто попробовать. Не долго. Месяц? Два? Полгода?

Такой по-своему экстремальный вид спорта.

Просто попробовать.

Просто?