СКАРЛЕТ

— Какой бы ни был залог, я заплачу его. Но она уезжает со мной. — При звуке этого голоса моя голова дёрнулась, я посмотрела через решётку камеры, в которой нахожусь. К счастью, они не отправили меня в настоящую тюрьму к другим преступникам, которые там находятся.

Брей здесь. Я узнала, что с Далласом случилось опасное для жизни падение с лошади. Он в операционной и может умереть, как сказал один из офицеров, с которым я ходила в школу.

Почему он здесь?

— Брей? — произнесла я его имя, когда встала всё ещё одетая в его рубашку. Я отказалась надевать уродливую форму, которую они дают заключённым. Я не заключённая. Я поджигатель, но они не могут удерживать меня, если владелец имущества, которое я сожгла, не выдвинет обвинения. И мужчина, которого я называю отцом большую часть своей жизни, позвонил около десяти минут назад из Юты и сказал им освободить меня.

Брей сделал три длинных шага, чтобы добраться до меня. Его выражение лица ожесточено.

— Я вытащу тебя отсюда. Не волнуйся. Мы можем бороться с этим.

Его рука прошла через решётку и коснулась моего лица.

Я начала говорить, что не с чем бороться. Но его взгляд, наполненный любовью и инстинктом защитника, лишил меня слов. Это ново для меня, и не уверена, что когда-нибудь привыкну к подобному. К этому чувству. Знанию, что я не одинока в этом мире. Больше нет. Гнев, клокотавший внутри меня, рассеялся, когда я увидела, как страницы моего дневника превращаются в пепел у моих ног. Он знает о моей боли. О моих монстрах. Но если он собирается любить меня, то ему нужно знать, кого он любит. Пришло время принять своё прошлое и перестать притворяться.

— В залоге нет необходимости. Её отец сказал, что не будет никаких обвинений, и попросил отпустить её. Это был несчастный случай, — сказал Шейн Лоури, пока открывал решётку передо мной.

— Ты запер её в камере? Ты издеваешься надо мной, Шейн? Она, по-твоему, выглядит опасной? — Тон Брея перешёл с недоверчивого к сердитому так быстро, что я почти не уловила этого.

Шейн пожал плечами.

— Чувак, это моя работа. Она просто сидела в камере. Я подобрал ей одежду… — Он указал на меня. — Вот! У неё в руках были спички, а крыльцо дома её родителей горело перед ней.

Другими словами, он уверен, что я сумасшедшая. На данный момент думаю, он может быть прав. Кто выбегает из своего дома без одежды, сумочки или телефона, ведёт машину, пока не кончается бензин, и завершает путь пешком, чтобы просто сжечь дом?

Похоже на помешательство.

Но вид горящего дома. Дыма. Истерические крики моей матери. Всё это. Каждая секунда стоила того. Каким-то образом это позволило мне отпустить прошлое. Освободиться от всего уродства, которое я хранила внутри себя. Бросить его в огонь и наблюдать, как пепел поднимается в воздух.

Шейн выпустил меня, и Брей схватил меня и быстрее притянул в свои объятия, чем я сама смогла бы придвинуться к нему.

— Даллас, — пробормотала я, беспокоясь, что Брей здесь, а не там.

— Стабилен. Он будет жить.

Я погрузилась в его объятия, прижав голову к его груди. Испытывая облегчение, что у младшего Саттона всё ещё есть шанс на жизнь. Он был моим единственным алиби. До Брея.

— Как бы мне ни нравилось, что ты носишь мою футболку, мне нужно, чтобы ты оделась, прежде чем я отвезу тебя в больницу. — В его глазах улыбка, но он притворяется серьёзным.

Я пожала плечом.

— Так ничего страшного, что мои ноги и волосы грязные?

Он просканировал меня своим взглядом.

— Ты идеальна, Скарлет. Но если мне придётся продолжать угрожать хоть ещё одному мужчине своим взглядом за то, что он пялится на эти ноги и подпрыгивающие сиськи под этой футболкой, то в этой камере окажусь я.

Не время улыбаться. Мы должны добраться до Далласа. Я только что совершила преступление, которое мой отец… спустил мне с рук. Это его прощальный подарок? Предложение мира?

Что бы это ни было, это не имеет значения. Важно, что впервые в жизни я почувствовала себя нормальной. Почувствовала себя любимой. Мне достаточно. Грязи больше не осталось. Сожжена с пеплом и воспоминаниями.