Глава Первая

БЬЮЛА

Я ехала больше часа, прежде чем поняла, что мне некуда идти. Слёзы застлали глаза, моя грудь болит, и я хочу свернуться калачиком и рыдать, но на это нет времени. Я должна думать о Хейди. О своей сестре. Она — моя первоочерёдная забота. Хейди всегда на первом месте. Она никогда не узнает, что произошло.

У меня больше нет дома или работы, осталась только машина, в которой я еду. У меня есть сестра. Вот и всё, что есть. Джаспер сказал, что собирается оплатить её содержание на десять лет вперёд, но не уверена, что у него была возможность это сделать. Даже если и так, как я могу позволить ему это после того, что мы узнали? Она моя сестра. Моя. Я должна заботиться о ней, а не он.

Только три часа назад моя жизнь казалась прекрасной. Я была счастлива и была там, где находилась в безопасности, которая пришла вместе с любовью Джаспера Ван Аллена. Я не виню его, потому что он невинная жертва тёмного прошлого. Наши обстоятельства не его или моя вина, но я должна была знать лучше, прежде чем довериться любви. Это опасная дорожка, которая, в конечном счёте, раскрывает ложь, всегда приводящую к краху.

Дом, в который Порция Ван Аллен поместила Хейди для долгосрочного лечения, внезапно появился впереди. Я остановилась, чтобы перевести дыхание, прежде чем зайти внутрь, чтобы встретиться с Хейди. Она не поймёт, почему я расстроена. Не хочу, чтобы Хейди узнала об уродстве мира. Её сердце слишком большое, а улыбка слишком яркая, чтобы разрушать их реальностью. Открывшаяся ложь о её рождении является секретом, который я сохраню. Хейди всё равно их не воспримет. Она любила нашу маму, как и я. Наша мама была святой, и я знаю, что мы никогда не будем прежними без неё.

Тот факт, что Хейди дочь Порции Ван Аллен, секрет, который я скрою от неё. Говорить ей о том, кем является её мать, бессмысленно, даже если она поймёт, не уверена, что это следует делать.

Хейди самый важный человек в моей жизни с тех пор, как я помню. Даже в детстве я знала, что отличительная черта Хейди делает её особенной. Красивой. Легко любимой.

Насколько я ненавижу Порцию за то, что она отказалась от Хейди, потому что та родилась с синдромом Дауна, а это не соответствовало богатой жизни, я также благодарна ей за то, что она оставила малышку моей матери. Порция подарила нам Хейди, и Хейди дополнила мою семью. Мы всегда были втроём. Совершенная тройка, которую я всегда буду ценить. Наша мама оставила нам прекрасные воспоминания. Она научила нас, что семья — это всё.

Я съехала с дороги и припарковала машину. Скрестив руки над рулём, я продолжила плакать. В этот момент слёзы — это всё, на что я способна. Они то, что мне нужно сделать. Я поплачу и отпущу страх, боль, неверие. Затем вытру лицо, войду внутрь и увижу свою сестру. Когда я войду внутрь, я планирую крепко обнять Хейди и не развалиться перед ней. Я сильная. Моя мама научила меня быть сильной. Но сейчас мне нужна Хейди. Я скучаю по ней больше, чем когда-либо.

Помимо визита к Хейди, я понятия не имею, что делать дальше. Понятия не имею, куда обратиться.

Когда из меня вырвался громкий всхлип, пассажирская дверь моей машины открылась. Моя голова дёрнулась в сторону злоумышленника, и я уже была готова закричать, когда поняла, что Стоун Ричмонд сидит рядом со мной. Его лицо, как всегда, жёсткое и холодное.

Лучший друг Джаспера ненавидит меня. Не думаю, что он мне тоже нравится. Стоун закрытый и недружелюбный. Он не одобрял меня и Джаспера. Не секрет, что Стоун не думает, что я достаточно хороша для Джаспера.

— Слёзы не заставят всё исчезнуть. Слёзы никогда не помогают с подобным дерьмом, — сказал он, глядя прямо в окно. Его челюсть напряжена, и его точёное лицо кажется решительным.

— Я больше не в его жизни. Чего ты хочешь? — сказала я, когда мой голос дрогнул. Слушать, как Стоун насмехается или наставляет, не то, что мне нужно или хочется. Сейчас или когда-либо вообще.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на меня.

— Я ожидал этого, — сказал он.

Как он мог ожидать подобное? Он даже не знает, что произошло. Я хочу залепить ему пощёчину и накричать на него, чтобы облегчить свою боль. Но никогда не была жестокой.

— Ты хочешь, чтобы она осталась здесь, не так ли? Ей здесь нравится. — Он кивнул головой на дом, в котором живёт Хейди.

Центр идеально подходит Хейди. У неё есть друзья. Они дали ей занятия, которые заставляют её чувствовать себя полезной. Ей нравится любая работа. Центр предложил ей жизнь, которая безопасна, но позволяет ей быть независимой.

— Это место слишком много стоит. Джаспер хотел заплатить за десять лет. Не знаю, сделал ли он это, но не могу позволить ему это. Особенно сейчас, — ответила я, не зная, почему он спрашивает о Хейди.

Он наклонился и вытащил ключи зажигания.

— Ты не должна вести так. Ты слишком расстроена. Это опасно.

Я протянула свою руку, чтобы забрать у него ключи от машины. Я зла, потому что его комментарии неприятны и не к месту.

— Верни мне мои ключи. Я в порядке.

Он сунул их в карман.

— Нет, Бьюла. Ты не в порядке. На дороге ты рискуешь не только собой, но и другими. Тебе нужно успокоиться. — Он открыл пассажирскую дверь. — Я отвезу тебя туда. Но ты должна подождать, пока твоё лицо не высохнет после слёз и не сойдёт краснота, прежде чем увидишь сестру. Полагаю, это расстроит её.

Я согласна с ним. Не хочу соглашаться. Не хочу его здесь видеть. Но на мгновение я осталась не одна. Даже если это Стоун, он помогает мне успокоиться. Однако его внезапное появление всё ещё не имеет смысла, если только Джаспер не послал его.

— Он послал тебя, чтобы найти меня, не так ли? — спросила я его, пока неподвижно сижу на месте водителя.

Стоун подождал, а затем вылез из машины. Он закрыл дверь со своей стороны и обошёл авто, чтобы открыть дверь водителя. Я сижу и смотрю на него. В ожидании подтверждения, что Джаспер пытался позаботиться обо мне. Моё сердце болит от этой мысли. Джаспер не может этого сделать. Уже нет.

Стоун стоит, ожидая, когда я выйду из машины, я вздохнула и вылезла ему навстречу.

— Ты знаешь про ложь? Он сказал тебе?

Стоун выглядит равнодушным. На его лице нет никаких эмоций. Я задаюсь вопросом, дело в его неприятии меня. Потому что я видела, как он смеётся, улыбается, и это было потрясающе. Ошеломляюще. Но он никогда не делал этого при мне.

— Я не видел и не разговаривал с Джаспером с сегодняшнего утра в кабинете.

Нахмурившись, я подумала, знает ли он что-нибудь. Он считает, что мы разошлись?

— Зачем… Что ты здесь делаешь? Ты искал меня?

Стоун поднял подбородок, и он выглядит немного раздражённым, уставившись на что-то за моим плечом.

— Пойми кое-что, Бьюла. Я никогда не испытывал к тебе неприязнь. Дело было во лжи, которую я ненавидел и которая, в конечном счёте, вышла наружу. Это должно было случиться. И когда всё произошло бы, я знал, что тебе будет больно. Я знал, что вам обоим будет больно. Я пытался защитить Джаспера. — Он сделал паузу и перевёл взгляд на меня. — И я пытался защитить тебя.

Что? Я покачала головой. Это не имеет смысла.

— О какой лжи ты говоришь? — Потому что Стоун не мог знать, что Хейди дочь Порции. Или что Порция моя тётя. Есть ли ещё секреты, которые я не знаю? Не уверена, что смогу справиться ещё с чем-то, но я также знаю, что мне нужно посмотреть правде в глаза. Как бы то ни было.

— Джаспер хороший человек. У него доброе сердце. Но его жизнь была простой. Это не самое большое упущение. Он никогда не сталкивался с настоящим тёмным дерьмом. Я сталкивался. Я вижу больше, чем хочу. Я слышу больше, чем другие хотят, чтобы я слышал. Когда ты приехала, я знал, что за твоим внезапным появлением скрывается что-то большее. Я знал, что есть то, что ты не понимаешь. Я провёл своё собственное расследование. Я узнал правду достаточно легко.

Он знал и никогда ничего не говорил? Он просто позволил Джасперу и мне влюбиться, зная, что наши отношения невозможны?

— Ты знал и не говорил? Почему ты не рассказал Джасперу? Ты так сильно хочешь защитить его, но позволил ему… позволил нам зайти слишком далеко.

Он издал глубокий смешок, который не излучал никакой теплоты или настоящего веселья.

— Бьюла, он никогда бы не поверил мне. Как только он положил на тебя глаз, он был потерян. Всё было кончено. Я видел его и знал, что не смогу остановить то, что произойдёт.

Я была готова сорваться на нём, но затем замерла. Что-то не складывается. Я была так потрясена и испугана именем Хейди в свидетельстве о рождении, что не подумала об этом.

— Подожди… Джасперу двадцать один. Хейди — девятнадцать. Мы одного возраста. Это… история Порции не сходится. Всё это не сходится. Что-то не так. — Я посмотрела на Стоуна, обращаясь за ответами. Он сказал, что всё знает. Знает ли он, почему Хейди моложе Джаспера?

Стоун вздохнул.

— Что она тебе сказала?

— Что её изнасиловали до того, как она вышла замуж за отца Джаспера, и он женился на ней, хотя она была беременна. У ребёнка был синдром Дауна, и она оставила её с моей матерью. Но… Джаспер. Сроки… здесь что-то не так.

Я боюсь даже надеяться, что эта ложь является очередным враньём. Но осознаю, что цепляюсь за эту возможность.

 

Глава Вторая

БЬЮЛА

Стоун, кажется, изучает лес позади меня тёмным хмурым взглядом. Он не сразу ответил, и я позволила своему воображению взять вверх над обработкой каждого сценария, который имею. Я хочу верить, что Хейди не дочь Порции.

— В больничных документах я обнаружил, что Хейди родилась у Порции Ван Аллен через шестнадцать месяцев после рождения Джаспера. — Затем он посмотрел на меня. — Есть фотографии на чердаке дома Ван Аллена, который я осмотрел, оставшись там в прошлом месяце. Фотографии, где Порция беременна в белом платье, а малыш Джаспер рядом с ней.

— Что? Но… она не была изнасилована? Почему она сказала, что была? — Ничто не имеет смысла. Ложь продолжает распутываться, и на ложь накладывается ещё ложь. Чему я могу верить?

— Хейди одна из Ван Алленов. Половина наследства Ван Алленов должна быть её. У неё есть право на что-то. Если бы кто-либо узнал правду, что у Ван Аллена был ребёнок и они отдали её, мог бы быть судебный процесс, поданный от имени Хейди… тобой.

Не понимаю. Ничто из этого не имеет смысла и не является нормальным. Они не могли просто отдать ребёнка. Есть фотографии её беременности с Джаспером рядом с ней. Люди должны были знать, что у неё есть ещё один ребёнок.

— Она просто не родила ребёнка, и все забыли о его существовании?

Он коротко кивнул.

— Я тоже так подумал. — Затем он остановился и глубоко вдохнул. Могу сказать по его позе и взгляду, что не хочу этого слышать. Он тоже не хочет рассказывать. — Была небольшая закрытая похоронная церемония для Хейди Клариссы Ван Аллен, которая умерла при рождении.

Что? Что! Я недоверчиво покачала головой.

— Нет, — всё, что я смогла сказать. Моё горло сдавило. В груди появилось ощущение, что на неё сбросили тонну кирпичей. Как могли два человека быть такими холодными и жестокими? Требовать, чтобы их ребёнок был мёртв, и избавиться от него, потому что этот ребёнок не то, что они хотели. Моя прекрасная милая сестра самый особенный человек на земле. Я почувствовала, как внутри меня начинает зарождаться ненависть. Это не та эмоция, с которой я знакома, но она там и растёт.

— С деньгами Ван Алленов они могли заплатить любому, чтобы сохранить правду о Хейди. Они никогда больше не говорили о ней. Люди в их мире настолько поглощены самими собой, что они не заботятся о других. Смерть ребёнка — они прислали свои соболезнования, и со временем всё было забыто. — Взгляд на лице Стоуна приобрёл чистое отвращение, когда он описал, как ребёнок мог исчезнуть так легко.

— Они просто отдали её. Они просто отправили деньги и ребёнка моей матери. И больше ни слова. От них ничего не было. Хейди — самый прекрасный человек, которого я знаю. Но им было всё равно, — я произнесла слова вслух, пытаясь осознать их. Я бы никогда так не поступила. Они оба монстры. Ужасные, ужасные люди с тёмными душами. Я благодарна, что Хейди никогда их не знала. Что у неё была любовь моей мамы. Моя мама была лучшей.

— Порция и так зависит исключительно от Джаспера в поддержании своей жизни. Она не позволила бы всему зайти так далеко, что вы с Джаспером стали бы близки. Но она должна была рассказать историю, из-за которой казалась бы менее ужасной, если это возможно. Изнасилование было оправданием, попыткой получить сочувствие или, по крайней мере, понимание. Она не хочет, чтобы он узнал правду. Но из-за спешки она не состыковала свою ложь. Джаспер придёт к тому же выводу, что и ты. Он потребует правду. Он не сможет простить её.

А кто-то сможет? Как мать может так поступить?

— Как мне смотреть в лицо Хейди и при этом не распасться на части? Я не смогу обнять её и не заплакать.

Его пристальный взгляд переместился с холма на прекрасный дом, который является безопасным местом Хейди.

— Ты сильная. Я наблюдал за тобой. Ты сможешь сделать это. Делай то, что всегда делаешь, когда посещаешь её. Играйте в кикбол. Пусть она сделает то, что хотела сегодня сделать. Наслаждайся ею. Когда ты будешь готова уйти, твой автомобиль будет ждать тебя здесь. Я отвезу тебя к центру и припаркуюсь, потом вернусь сюда, чтобы забрать свой «ровер».

— Я просто оставлю её здесь? Я не знаю, заплатил ли им Джаспер. Если он этого не сделал, мне нужно запланировать мой следующий шаг. Если он это сделал… я не знаю… Не знаю, что делать дальше.

Стоун повернулся ко мне.

— Хейди — Ван Аллен. Ван Аллен, которая жила в бедности в трейлерном парке, в то время как её родители путешествовали по миру и жили в роскоши. Эти деньги принадлежат ей так же, как и Джасперу.

Его слова нашли отклик. Медленно. Я видела свидетельство о рождении, и я знаю, что это реально. И я наконец позволила своему разуму развить эту мысль, действительно признавая, что Хейди является Джасперу сестрой по крови. Она не моя. Девочка, которую я люблю больше, чем себя, не приходится мне родной сестрой.

— Она всегда будет твоей сестрой, — добавил он, словно прочитал мои мысли. — Ваша связь не может быть разрушена чем-то таким простым, как личность, подарившая вам жизни. Ваша с ней связь сильнее любой крови.

Он прав. Мы с Хейди связаны. Это никогда не будет зависеть только от меня.

— Я не могу видеть его или говорить с ним, — прошептала я. — Пока нет. Может быть, скоро. Он обдумает всё и поймёт, что то, что нам рассказали, невозможно. Но я не могу.

— Лучше всего тебе не видеться с ним. Я могу разобраться с этим. А пока садись в машину и позволь мне отвезти тебя к сестре. Ты успокоишься, когда увидишь, что о ней заботятся.

Я сделала, как он сказал. Обойдя автомобиль, я села на место пассажира. Забавно, как легко подчиняться Стоуну. Власть в его голосе должна раздражать меня, даже возмущать, но я нашла утешение в его словах. Его команды успокаивают, а я отчаянно нуждаюсь в покое.

Стоун молча вырулил на дорогу. До дома с холма не так далеко ехать. Центр стал находкой для Хейди после потери мамы. Хейди обожала нашу маму. Она всегда чувствовала себя равной, потому что мама убеждалась в этом. Если я что-то сделала, она удостоверялась, что Хейди может сделать то же самое. Даже если нам обоим требовалась помощь.

После того как Стоун припарковал машину, я сидела, глядя вперёд.

— Я никогда не захочу, чтобы Хейди узнала правду. Наша мама… она была нашей матерью. Хейди любит её и скучает по ней. Мама была миром для Хейди. Этого Хейди не поймёт.

Не знаю, почему говорю со Стоуном. Как будто он собирается войти внутрь и рассказать Хейди ужасную правду. Но я должна сказать это хотя бы кому-нибудь, и прямо сейчас он всё, что у меня есть.

— Она не должна знать. У неё есть ты. Это — всё, что ей нужно.

— Что, если… что, если Порция захочет увидеть её? Поговорить с ней? Если Джаспер вышвырнет её… Что, если Порция попытается использовать Хейди, чтобы получить деньги Ван Алленов?

Эта женщина не та, кого я хочу видеть рядом с моей сестрой. Она злая и жестокая, и у неё нет сердца. Она эгоистичная и холодная. Хейди не похожа на неё.

— Она не станет, — сказал он. — На карту поставлено слишком многое. Больше, чем сидеть на мели и без денег. То, что она сделала, не просто жестоко, это незаконно.

— Уверен?

— Уверен. Я проверил: её действия были и по-прежнему остаются незаконными, — сказал он с уверенностью.

Я повернула голову и посмотрела на него.

— Но она может решить встретиться лицом к лицу со своей ложью.

Стоун наклонился ближе, чем когда-либо, ко мне. Его взгляд напряжён и не предполагает никаких споров. Там, где Джаспер добрый и тёплый, Стоун другой.

— Первым делом нужно научиться доверять мне, Бьюла. Потому что я не лгу и клянусь тебе, что Порция не приблизится к Хейди.

Он не добавил, что не позволит ей. Но его выражение лица настолько решительное, что я не стала сомневаться в этом. Трудно не поверить в его искренность.

— Хорошо, — прошептала я.

Он кивнул головой в сторону двери.

— Иди. Навести Хейди. Забудь о дерьме сегодняшнего дня. Я напишу тебе адрес. Приезжай туда после визита.

Последняя часть ошеломила меня.

— С какой стати? — спросила я.

Его левая бровь слегка поднялась.

— У тебя есть место, где остаться на ночь? — О. Я не подумала об этом. Я покачала головой. — Сомневаюсь. Я напишу тебе адрес. Когда будешь уходить, отправляйся туда.

Я открыла рот, чтобы задать больше вопросов, но он вылез из машины и ушёл. Он просто ушёл. Стоун появился как гром среди ясного неба с ответами, а не с ложью. Он заверил меня, что у Хейди всё в порядке. Он не позволил мне развалиться. Теперь я чувствую себя сильнее.

Если быть честной, я не хочу, чтобы он уходил. Во время нашего краткого разговора в моей машине он заставил меня чувствовать себя в безопасности. Когда он говорил, я верила в его слова. Он говорит с уверенностью, что ты просто не можешь сомневаться.

Мой телефон звякнул, и я вытащила его из своего заднего кармана. Это адрес, как он и сказал. У меня есть место, где я смогу поспать сегодня вечером и мы сможем выяснить, что делать дальше. Что я буду делать?

Я вытащила ключи из замка зажигания и вылезла из машины с пассажирского места, где сидела. Знаю, что визит к Хейди поможет мне. Увидеть её улыбку и узнать, что она в порядке, это то, что мне прямо сейчас нужно. Фамилия в её свидетельстве о рождении ничего не значит. Хейди является Эдвардс. И всегда будет.

Ван Аллены похоронили её много лет назад. Их имя осталось в том времени и месте. Жестокость их действий душераздирающа. Я не могу не быть благодарной за то, что ей дали лучшую жизнь. Я знаю, что мы любили Хейди так, как она заслуживает.

— Бьюла, мы не ожидали тебя! — Я заставила себя улыбнуться, когда Тэмми, одна из любимых медсестёр Хейди, встретила меня с удивлением. — Хейди и Мэй сейчас в игровой комнате. Они будут так рады видеть тебя. Даже если у тебя нет печенья или кексов.

Я редко посещаю Хейди с пустыми руками, но я также всегда приезжаю в оговоренное время, когда она ждёт меня.

— Надеюсь, сюрприз в виде меня перевесит отсутствие сладостей, — ответила я.

— О, так и будет!

Я направилась в игровую комнату. Хейди научилась вязать крючком, и ей это нравится. В последний раз, когда я приходила к ней, она делала подстаканники и салфетки для тарелок. Я задаюсь вопросом, занимается ли она этим и по сей день.

Как только я добралась до комнаты, дверь в офис открылась, и миссис Шелл, менеджер по работе с клиентами, вышла. Я всегда платила за Хейди здесь.

— Бьюла, я только что получила оплату за Хейди. Она пришла через компьютерную систему. Это замечательно, что Ван Аллены решили оплатить заранее ближайшие десять лет. Я знаю, что это снимает с твоих плеч ежемесячное беспокойство. Ты сможешь сосредоточиться на получении степени, о которой говорила, вместо того чтобы всегда работать. — Она подмигнула и прошла по коридору, не дожидаясь моего ответа.

На данный момент дом Хейди оплачен. Мне не придётся волноваться. Но знание, что это деньги Ван Алленов, беспокоит меня.

 

Глава Третья

БЬЮЛА

Проложенная кирпичная дорожка ведёт к трёхэтажному жилому дому, который, кажется, недавно восстановлен. Каждый этаж выглядит так, будто в нём только одна квартира. Мемориальная доска на внешней стороне здания говорит, что дом был построен в 1920 году. Стоун жил у Джаспера, поэтому я не уверена, чья это квартира.

На улице стоят три машины. Чёрный «хаммер», белый «ренджровер» и красный «порше». Чёрный «ренджровер» Стоуна отсутствует.

Я снова проверила адрес. Он не дал мне номер квартиры или имя. Возможно, я не в том месте. У меня достаточно денег, чтобы найти недорогой гостиничный номер на ночь. Мой другой вариант заключается в том, чтобы стучать в двери квартир и спрашивать жильцов, ждут ли они меня, что кажется немного жутким.

Прежде чем я смогла дальше продолжить обдумывать это, девушка с длинными почти чёрными волосами вышла из главного входа здания. Она высокая, худая и невероятно бледная. Она выглядит как модель с подиума. Её шорты крошечные и демонстрируют ноги: они длиннее, чем тела большинства людей. На её голове очки-авиаторы, хотя солнце садится.

Её взгляд обратился ко мне, когда она начала идти в мою сторону. Я наблюдаю за ней до тех пор, пока она почти не подошла к моей машине, прежде чем открыть дверь, чтобы узнать, идёт ли она, чтобы поговорить со мной. Она либо ждала меня, либо шла, чтобы спросить, что я здесь делаю, припарковавшись возле комплекса элитных квартир. Комплекс, который, кажется, не имеет никакой платной парковки и автомобилей, которые стоят меньше ста тысяч долларов.

Выйдя из машины, мне пришлось откинуть голову, чтобы посмотреть на неё. С каблуками, которые она носит, её рост, по крайней мере, шесть футов и три дюйма. Она взмахнула руками, чтобы перебросить волосы через плечо и натянула улыбку.

— Я собиралась спросить, ты ли Бьюла, но теперь, когда вижу тебя, знаю ответ на этот вопрос. Как предсказуемо. — Она ​​закатила глаза и повернулась, чтобы вернуться в здание.

Я не шевельнулась. Не уверена, что она имела в виду. Она оглянулась через плечо.

— Ты идёшь или нет? — раздражённо спросила она.

Она не очень-то счастлива. Не уверена, что хочу навязываться кому-то, кто не желает, чтобы я там была.

— Э-э, не думаю, — ответила я, прежде чем она снова огрызнулась на меня.

Это заставило её замереть на каблуках на длинных ногах. Она снова развернулась и выглядит очень похожей на тех, кто ходит по подиуму. Её левая рука легла на бедро — или кость покрытую кожей, — и она посмотрела на меня.

— Серьёзно? Стоун решился на все эти неприятности, а ты просто уйдёшь?

Какие ещё неприятности? Я не хочу, чтобы у него были проблемы. Я начала спрашивать, когда его «ренджровер» заехал на привилегированную парковку. Мне никогда не было так приятно видеть Стоуна. Чувство ново, но я определённо рада, что он здесь.

Он вышел и подошёл ко мне, бросая взгляд на девушку.

— Ты заходишь? — спросил он, переведя взгляд на меня.

Я нервно посмотрела на неизвестную женщину, которая больше не хмурится, а вежливо улыбается.

— Она немного боязливая. Не могу убедить её войти внутрь. — Тон девушки был сладким и прозвучал так, будто она говорит о маленьком ребёнке.

— Тебе больше некуда идти, Бьюла. — Его поведение в считанные секунды стало раздражённым.

Я не упрямая. Его здесь не было, и очевидно, что девушка не желает меня здесь. Я решила не говорить, что это её квартира. Или, по крайней мере, я предполагаю, что её.

— Знаю, — ответила я. Тогда меня ошеломило. У меня ничего нет. Все мои вещи у Джаспера. Я была так расстроена из-за всего остального и пыталась сосредоточиться на Хейди, в то время как мой разум осознавал все ужасы, которые мне сегодня поведали.

— Я не взяла, — сказала я, бросая взгляд в свою машину — на всё, что, возможно, у меня есть, — свои вещи, — закончила я.

— Они внутри. Я собрал их ранее, — ответил Стоун, как будто это всё объясняет.

— Собрал? — смущённо спросила я.

— Как ещё ты собиралась получить их? — Он не ждёт ответа на этот вопрос. Но мне всё равно нечего ответить.

— Не знаю.

— Это мой дом. Я сдаю в аренду две другие квартиры. Пресли живёт в моей, — сказал он и начал идти к зданию. Он ожидает, что я последую за ним. Я закрыла дверь своего автомобиля и пристально посмотрела на здание. Ему принадлежит всё здание? Я не думала, что он работает, и уж тем более что владеет зданием. Он всегда устраивал вечеринки и спал в доме у бассейна.

Девушка теперь идёт, сильно покачивая бёдрами. Предполагаю, она — Пресли. Он повёл себя так, как будто я знаю, кто это. Она не назвала мне своего имени.

— Но ты скоро отвезёшь меня на Манхэттен. Я хочу увидеть твою новую квартиру. Я предпочла бы жить там с тобой, чем здесь, в Саванне, — сказала она кокетливым голосом, глядя на него.

— Верхний этаж мой. Крыша общая. Чантел и Фиона живут на втором этаже. А Марти и Мак — на первом, — он проигнорировал её комментарий. Хотя я слушаю, как он рассказывает мне о здании, трудно не заметить, как напряглось её тело. Ей не понравилось, что её игнорируют, и сомневаюсь, что мужчины часто делают это. Я в замешательстве, потому что она живёт в его квартире, так кем они приходятся друг другу? Я видела Стоуна с немалым количеством женщин. Джаспер упомянул, что Стоун однажды покупал кольцо для Марго, но это всё. Он не выглядит довольным этой идеей.

— Чантел находится в Карибском море с Дэмеоном. Люк расстался с ним вчера вечером, и он впал в кризис, поэтому Чантел отвезла его на острова, чтобы он отошёл. Завтра Люк пойдёт со мной на шоты. Уверена, что услышу его версию. Однако он такая шлюха. Мы все предупреждали Дэмеона, когда он начал встречаться с ним.

Пресли рассказывала эту историю так драматично, что мне показалось, что она объясняет пропущенный эпизод телешоу. Стоун не кажется заинтересованным ничем из этого. Он подошёл к Пресли и открыл дверь.

— Я хотел добавить панель блокировки, таким образом, мы не нуждались бы в ключах к зданию, но в городе есть правила насчёт архитектуры, которая считается исторической. Когда я купил это здание и занялся реставрацией, мне пришлось сохранить несколько вещей того времени, в котором оно было построено. Есть конкретные объекты, которые нельзя менять, потому что они считаются исторической достопримечательностью, например, дверь. Её нужно было восстановить, а оригинал не мог быть заменён. — Он махнул рукой, чтобы мы вошли внутрь.

Пресли быстро опередила меня и наклонилась, чтобы медленно поцеловать Стоуна в губы.

— Я скучала по тебе, — прошептала она.

Он не выглядит довольным такой привязанностью, но не отвергает её. Я заметила, что его рука даже лежит на её талии.

— Здесь нет лифта. Опять же, пришлось придерживаться правил исторической реставрации, — сказал он, когда я вошла внутрь.

— Это ужасно, когда у тебя сумки, которые нужно поднять наверх, — проскулила Пресли.

Я так долго молчала, что решила сказать что-то.

— Держу пари, что нести продукты будет тяжело. — Я подумала, что мои слова прозвучали как что-то, из-за чего она может раздражаться. Это место красиво, и я не могу себе представить, что у неё есть причины жаловаться. Ей следует знать, что она не сможет выиграть этот спор.

Она рассмеялась.

— Почему я должна нести продукты вверх по лестнице? Этим занимается служба доставки, когда мы делаем заказ.

Есть служба доставки продуктов? Я начала было спрашивать об этом вслух, но не стала. Она просто посчитает это смешным.

Стоун поднялся по лестнице, и Пресли бросилась за ним, чтобы оставаться рядом. Я следовала за ними, пока она шептала и хихикала ему на ухо. Он никогда не отвечал, но и не отталкивал её.

Мне здесь не место. Я вдруг поняла, что ничему не принадлежу, с тех пор как умерла мама. Я настроена не жалеть себя. У меня есть кровать на сегодня. Моя ситуация могла быть и хуже.

 

Глава Четвёртая

БЬЮЛА

Стоун сказал, что здание историческое. Я не понимала, что это означает, что квартира будет выглядеть как нечто из эпохи «Великого Гэтсби». Как будто я вошла в книгу. Внешняя сторона ошеломляющая и полностью соответствует тому периоду времени. Это удивительно, потому что я представляла себе что-то более современное внутри и значительно менее ошеломляющее.

— Это, — сказала я, поворачиваясь вокруг, входя в дверь его квартиры, — удивительно. — Даже обстановка — хотя большинство вещей новые, но некоторые — настоящий антиквариат, — соответствуют архитектурному стилю.

— Нравится? — В его тоне гордость.

— А кому не понравится? — спросила я, всё ещё осматривая все детали.

— Ты не будешь такой радостной, когда узнаешь, что в ванных комнатах есть эти старые ванны с когтистыми лапами вместо хорошего большого джакузи, — сказала Пресли, вздыхая, как будто для неё это настоящее бремя.

Стоун не ответил. Интересно, платит ли она ему за аренду. Если для неё пребывание в этой великолепной квартире бесплатно, то невероятно грубо с её стороны жаловаться. Я подумала, что ванны на ножках звучат круто.

— Когда ты это сделал? Я думала, что до этого лета ты учился в колледже в Нью-Хэмпшире. — Я слышала, как Джаспер говорил, что жил в Нью-Хэмпшире с соседями по комнате.

— Я люблю восстанавливать старые вещи. Это хобби. Я начал два года назад и закончил прошлой осенью. Большинство крупных поставок было завершено подрядчиками с помощью огромного количества телефонных звонков. Было трудно приезжать сюда, чтобы контролировать всё. Приходить сюда вместо того, чтобы оставаться на Манхэттене, было приятно.

Пресли драматично вздохнула. Она довольно часто делает это.

— Я люблю Манхэттен. Ненавижу твою мать, но люблю город.

Стоун опять проигнорировал её.

— Твоя комната будет третьей дверью слева, — сказал Стоун. — Там же есть ванна, если можешь вынести старые вещи, то она твоя, — последнее он сказал с явным презрением. Предыдущее замечание Пресли было плохо воспринято.

— Спасибо, Стоун. Благодарю. Я на самом деле благодарна. И завтра потрачу весь день, чтобы найти место, где буду жить. Я не буду помехой.

Он нахмурился.

— Тебе нужно со многим разобраться. Комната не используется. Она твоя. Используй её. Прямо сейчас не беспокойся о месте, где можно жить. Сначала разберись с другим дерьмом.

Я не посмотрела на Пресли, чтобы увидеть её реакцию. Она была бы не такой приятной, как у Стоуна. Я уже поняла, что она не в восторге от того, что я здесь.

— Кловер скоро приедет в гости. Ей нужно будет где-то спать, — быстро сказала Пресли. — Это моя сестра, — добавила она, стрельнув в меня взглядом.

— Кловер может спать вместе с тобой на твоей кровати королевского размера, — сказал ей Стоун. Власть в его голосе тонкая, но безошибочная. — Эта комната принадлежит Бьюле.

Пресли резко вдохнула.

— Ты трахаешь её? В этом дело? Джаспер бросил её, потому что поймал тебя с ней, не так ли? Не могу поверить, что ты так поступаешь со мной! Ты никогда и никого не бросал мне в лицо. Все твои шлюхи, даже Марго…

— На этом всё, Пресли!

Я подскочила, испугавшись его громкого тона. Пресли сразу расплакалась.

— Ты всегда причиняешь мне боль. Всегда. Твоя мать думает, что я не достаточно хороша. Вот и всё, не так ли?! — завопила она.

— Не драматизируй. Боже, оставь это для своих друзей. Я не в настроении для этого. — Голос Стоуна стал ещё громче и злее, чем обычно. Как у родителя, который разговаривает с ребёнком. — Иди, покричи у Фионы. Выпей водку или какое-нибудь другое дерьмо, но не здесь.

Пресли указала на меня.

— И оставить тебя наедине с ней? Чтобы трахаться в моём доме? Твоя мать тоже возненавидит её! Она хочет, чтобы ты женился на Марго! — Пронзительность её голоса заставила меня вздрогнуть, как и её обвинения.

— Я не трахаюсь с Бьюлой. Однако это мой дом. Если я хочу трахнуть кого-то здесь, я сделаю это. Моя мать никогда не будет говорить, что мне делать или с кем трахаться. Я тебе ни чем не обязан, Пресли. Ты обязана мне. Вспомни об этом и остынь. Желательно не в этой квартире. — Стоун повернулся ко мне. — Я собираюсь выпить немного виски. Пресли нередко быстро заставляет меня начать пить. Могу я тебе что-нибудь предложить, или ты, скорее всего, будешь прятаться в убежище своей комнаты?

— Что?! Говорить подобное этому жестоко, Стоун! Жестоко! Ты поступаешь так, как будто я ничего не значу для тебя. Точно так же, как твой отец…

— Ради всего святого, не могла бы ты перестать говорить глупости и найти подругу, чтобы мучить её! — он снова громко заговорил. Почти крича.

Пресли развернулась на каблуках и в слезах выбежала за дверь. После того как она захлопнула за собой дверь, он вздохнул и покачал головой, когда подошёл к бару и взял стакан со стойки рядом с ним.

— Хочешь выпить? — спросил он снова.

— Нет, спасибо. Думаю, я просто пойду в комнату.

— Не виню тебя.

Я стою, наблюдая за ним, пытаясь понять, почему он в отношениях с женщиной, о которой он, похоже, особо не заботится. Он также не был ей верен, и она понимает это. Это не моё дело. Сегодня он был щедр со мной. Но решительный жестокий человек мелькал в его глазах, когда раздражающая и испорченная Пресли плакала.

— Она будет в порядке? Твоя девушка? — Не хочу причинять ей проблемы. Он должен был заверить её, что между нами ничего нет.

Он взглянул на меня, а потом выпил виски.

— Пресли? — Конечно, Пресли. О ком ещё я могу говорить? Но я не сказала этого, просто кивнула. — С ней всё будет хорошо. Она драматична. Это её натура и всегда была. Ты привыкнешь.

Привыкну к её крикам и слезам? Сомневаюсь.

— Она часто такая?

Он ухмыльнулся и выпил.

— Есть несколько причин, почему я спал в домике у бассейна у Джаспера. То, что ты видела, одна из них.

— Тогда… почему вы остаётесь вместе? — Я зашла слишком далеко. Мне нужно заткнуться. Это не мой дом, и он позволил мне остаться здесь.

— Это слишком запутанная история, чтобы разбираться. Я не достаточно выпил, чтобы всё это вывалить. Может, в другой раз.

Я заслуживала более сдержанный ответ от него за моё любопытство, но он проявил доброту своим ответом.

— Извини. Мне не следовало спрашивать.

Он не согласился и не поспорил. Вместо этого продолжал пить и смотреть на меня со скучающим выражением. Он хочет, чтобы я ушла. После этого фиаско, думаю, ему нужна тишина и покой, а не я с миллионом вопросов.

— Спокойной ночи и ещё раз спасибо, — сказала я, прежде чем повернуться, чтобы направиться по коридору к комнате, которую он назвал моей.

— Ты найдёшь свои вещи в шкафу, — крикнул он.

— Хорошо, спасибо, — ответила я. Хочу сказать больше, чем «спасибо». Но не знаю, как ещё выразить свою благодарность. Если бы это была обычная квартира холостяка, я бы предложила убраться в ней. Но это не так, квартира безупречна. Мне нужно найти способ отблагодарить его за всё, что он сделал для меня сегодня.

— И, Бьюла, Пресли — моя сводная сестра.

 

Глава Пятая

БЬЮЛА

Я понимаю, что они не связаны кровью, но мысль, что Пресли и Стоун вместе, по-прежнему беспокоит меня. Они вместе росли в одном доме? Потому что если это правда, то их отношения… ну… вопиющи. Не так ли? Не могу решить, осуждаю ли я их или нет. Может, я должна иметь более широкие взгляды. Очевидно, они в каких-то отношениях. Её вспышка гнева, когда она предположила, что он спит со мной, заставила меня поверить, что она его девушка.

Если Стоун пытался отвлечь меня от мысли, что Джаспер — мой кузен, а моя сестра — не моя сестра, а сестра Джаспера, тогда ему удалось. Но только на мгновение.

Я откинула голову назад и закрыла глаза, пока наслаждаюсь ванной с декоративными ножками.

Сегодня я проснулась в мечте. Это была фантазия, которая внезапно растворилась, когда я поняла, что люблю человека, которого не должна любить. У меня был секс с Джаспером, моим кузеном. Думаю, когда я взглянула на нашу ситуацию с этой стороны, то сделанное мной оказалось намного хуже, чем Стоун и его сводная сестра. Мать Джаспера и моя мама были сёстрами. Мой живот скрутился от этой мысли.

Так же быстро, как я обрела счастье, оно было вырвано у меня. И есть Хейди, о которой нужно думать. Она никогда не узнает правду. А даже если узнает, не уверена, что поймёт. Моя мама была нашей мамой. Мне всё равно, кто родил мою сестру. Порция Ван Аллен, возможно, привела её в этот мир, но именно моя мама любила, защищала, учила и воспитывала её. Хейди скучала по маме, но это не давит на неё каждый день так же, как и на меня. Она легко обрела счастье в жизни. Я всегда завидовала ей в этом. Пребывание рядом с ней делает меня счастливой. Даже если это счастье длится не долго.

Я не стану бороться с Джаспером, если он хочет платить за Хейди. Я знаю, что это его способ помочь. В конце концов, мы узнали, что она и его сестра. Их биологическая взаимосвязь изменит ситуацию. Я не могу ожидать, что этого не произойдёт.

В то же время здесь замешано и моё сердце: всегда ли оно будет болеть, когда я буду думать о Джаспере? Смогу ли я однажды увидеть его и не надеяться на невозможное?

Звонок моего телефона прервал мои мысли, и я села посмотреть, где его оставила. Когда он снова зазвонил, я повернула голову на звук и обнаружила, что положила его на туалетный столик. Я ещё не хочу выходить из ванны, но это может быть Хейди. Это единственная причина, по которой я не выключила телефон.

Сегодня Джаспер не искал меня. Я оставила его в его доме, умоляющим меня забыть правду. Когда он сам ещё даже не осознал её. Я не смогу забыть. Может, моему сердцу и жаль, что я не смогу, но моя голова не позволит этого.

Встав, я схватила полотенце, которое было на бело-золотой подставке рядом с ванной, и обернула его вокруг себя. Оно даже более пушистое, чем у Ван Алленов. Я поспешила взять телефон и увидела имя Джаспера на экране. Я отдёрнула руку назад, как будто это змея. Я не могу говорить с ним. Он до сих пор осмысливал ложь, рассказанную Порцией, и понял, что что-то не складывается. Но я не скажу ему правду. Услышав его голос… я не готова. Стоун должен рассказать Джасперу и показать ему, что нашёл.

Нам больше нечего сказать друг другу. Или есть? Что мы можем сказать? Мне жаль, но мы совершили инцест? Я даже не выношу это слово. Не хочу об этом думать. Я всё ещё не могу поверить, что это правда. Влюбиться в Джаспера было лучшим воспоминанием, которое у меня когда-либо было, но теперь оно стало самым испорченным.

Судьба не очень меня любит. Начинаю думать, что она намеревается постоянно избивать меня.

Я отошла от телефона, когда звонок прекратился. Молюсь, чтобы он не оставил сообщение, потому что я не смогу его прослушать. Я убеждена, что оно только усугубит сложившую ситуацию.

Я жду, на случай если прозвучит голосовая почта. Знаю, что спрятаться от телефона невозможно. Отключить его и попытаться исчезнуть — невозможно. Я должна найти способ справиться с этим. Мне нужны силы, чтобы не развалиться при звуке его голоса.

Идут секунды, а оповещения о сообщении не поступает. Ничего. Я с облегчением вздохнула, что голосовые сообщения, которое я не смогу прослушать, не будут измываться надо мной. Звук захлопнувшейся двери эхом разнёсся по коридору, и я подпрыгнула. Прижав к себе полотенце крепче, я вернулась в спальню, ожидая услышать, как Пресли плачет и кричит. Но это оказался не голос Пресли, который я услышала. А Джаспера.

Мои глаза уставились на дверь, чтобы убедиться, что я заперла её на замок. Что он здесь делает?

Толстые огромные двери приглушили их голоса, но Джаспер был громким. Он кричал. Не могу понять, что именно он говорит, но услышала своё имя. Каждый раз, когда его крики стихали, я напрягалась, чтобы услышать Стоуна. Он говорит недостаточно громко, если вообще отвечает Джасперу.

В коридоре послышались шаги, и, прежде чем они добрались до моей двери, я услышала голос Стоуна:

— Не надо. — Командный тон был очевиден, но дверная ручка моей комнаты начала шевелиться.

— Бьюла! Поговори со мной. Пожалуйста, я не могу… — он замолчал. — Я не могу потерять тебя. Стоун узнал о моих родителях… Прости. Это так чертовски извращёно. Не ненавидь меня из-за моей фамилии. Поговори со мной. В этом должно быть что-то большее. Мы нужны друг другу.

Я отступила. Я не готова. Возможно, никогда не буду. Слёзы жгут мне глаза, и я сморгнула, освобождая их. Никто не зайдёт сюда и не увидит, как я разваливаюсь.

— Ей нужно время, — сказал ему Стоун.

— Бьюла. Слушай, я даже не знаю, во что верить. Единственное, в чём я уверен, так это в том, что люблю тебя. Не закрывайся от меня. Мы нужны друг другу.

Я опустилась на край кровати и крепко вцепилась в полотенце. Слышать боль в его голосе сокрушительно. Не хочу причинять ему боль, но правда навредила нам обоим.

— На этот раз перестань быть таким чёртовым эгоистом. — Стоун зол. Я не хочу, чтобы он дрался с Джаспером из-за меня. Это не его проблема. Мне не нужна его защита.

— Бьюла…

— Уходи! — крикнул Стоун, мешая Джасперу сказать больше.

Наступила тишина.

Наконец, я услышала, как Джаспер разговаривает со Стоуном.

— Зачем ты это делаешь? Почему ты скрываешь её от меня? Ты видел меня счастливым, и ты ненавидел это!

Сначала последовала пауза. Не думаю, что Стоун ответит. Я приготовилась к тому, что Джаспер скажет ещё что-то. Взглянув на ванную со своего места на кровати, я решила вернуться в неё и закрыть дверь. Это поможет заглушить их голоса и даст мне возможность взять себя в руки.

— Бьюла прошла через многое. Она не похожа на тебя. Её мир сильно отличается от твоего. Дай ей время. Ей нужно найти своё место без всей этой драмы.

Я застыла, вслушиваясь в слова Стоуна. Они не лестные, но соответствуют действительности.

— Она не такая, как мы. Разве это не то, что ты имеешь в виду? Потому что ты из того же мира, что и я. Оглянись вокруг, — Джаспер больше не кричит, но его гнев всё ещё очевиден.

— Нет. Мой мир всегда отличался от твоего. Не обманывай себя. Теперь уходи. У меня было достаточно дерьма на одну ночь. Мне нужен грёбаный перерыв.

Я жду, пока Джаспер уйдёт, задаваясь вопросом, сделает ли он то, что его попросил сделать Стоун, или они будут продолжать бороться.

Мне следует одеться и выйти, чтобы остановить их, если они всё-таки начнут. Я не могу позволить им разрушить их дружбу из-за меня. Это несправедливо по отношению к каждому из них.

— Когда будешь готова поговорить, позвони мне. Я всегда буду здесь, — громко сказал Джаспер, чтобы я услышала в ванной, но его тон не был резким.

Я прикусила нижнюю губу, чтобы заглушить рыдание, когда слёзы снова начали скатываться вниз по моему лицу. Их удаляющиеся шаги означают, что интерлюдия закончилась. Он уходит. Я вслушиваюсь, но криков больше нет. Через несколько мгновений я направилась к шкафу и обнаружила, что моя одежда развешена, а не в сумке. Она выглядит потерянной внутри массивного шкафа в комплекте с зеркалом в полный рост и люстрой.

Завтра мне придётся уехать. Стоун прав. Это не мой мир. Мне нужно перестать в нём жить. Пока это приносит мне только печаль.

 

Глава Шестая

БЬЮЛА

В квартире тихо. Я не слышала, вернулась ли Пресли прошлой ночью, но я заснула в тот момент, когда легла в постель. Я не тороплюсь одеваться и собирать вещи. Надеюсь услышать, как кто-то будет ходить по квартире этим утром, но уже перевалило за восемь, а двери не открываются и не закрываются. Звуков вообще нет. Тишина.

Я медленно открыла дверь спальни и заглянула в коридор. Свет выключен. Лучи солнца, проникающие через большие окна по всей квартире, обеспечивают достаточно света, чтобы я видела, куда иду.

Я буду чувствовать себя странно, если уйду, ничего не сказав Стоуну.

В конце коридора запах кофе ударил мне в нос. Я подумала, что столкнусь со Стоуном или Пресли. Если это Пресли, может, она станет милее, увидев меня со спортивной сумкой. Мой уход должен поднять ей настроение.

Я повернулась, идя в направлении, в котором учуяла кофе, и нашла кухню. Спина Стоуна встретила меня, пока он стоит, смотря новости на большом телевизоре с плоским экраном на стене напротив дверного проёма. На нём рубашка, галстук и джинсы. Он держит чашку кофе в руке и хмурится, так как в новостях сообщается о каком-то сенаторе, которому нравится порно-сайт на Facebook, заражённый вирусами.

Его плечи широкие, но его рост кажется ярко подчёркнутым в классической облегающей оксфордской рубашке. Парень из бассейна, который смеялся и пил с друзьями, не тот же самый мужчина, который сейчас передо мной. У этого человека есть секреты. Он важный — или кажется таким. Я думала, что он элитарный избалованный сноб. После вчерашнего я не так уверена в этом. Он не бездомный. Я была не права насчёт этого.

Я подумала о вечеринках у бассейна и задалась вопросом, почему Пресли там не было. Он держит её подальше от своих друзей? Почему она здесь живёт? Их история не моё дело, но мне любопытно. Стоун проник мне прямо под кожу с того момента, как я встретила его. Он помог мне и даже вступился перед Джаспером, чтобы удержать его подальше от меня, и это изменило моё восприятие Стоуна. Из-за его действий в последние двадцать четыре часа мне захотелось узнать о нём больше.

— В городе есть кофейня и выпечка из пекарни. Добро пожаловать в оба места, или можешь продолжать стоять и пялиться на меня, пока я стою к тебе спиной.

Он повернул голову достаточно, чтобы я увидела его ухмылку, затем приподнял руку, держа чашку с кофе и пирожным, о которых только что упомянул.

— Угощайся. Там есть ещё.

Мне стыдно, что меня поймали, пока я наблюдала за ним, но я собираюсь уйти. Сомневаюсь, что в ближайшее время увижу его снова, если вообще когда-нибудь увижу. Эта мысль не должна беспокоить меня, но беспокоит.

Его глаза переместились на сумку в моей левой руке.

— Ты не уйдёшь, Бьюла. Тебе некуда идти.

— Моё присутствие здесь создаёт проблемы. Пресли, потом Джаспер… — я начала, но была прервана.

— Пресли сегодня не будет. Джаспер предсказуем. Я жду от него дальнейших действий. Он был избалован большую часть своей жизни, и это заставляет парня верить, что у него должно быть всё, что он хочет. Когда ему говорят «нет», он реагирует, не думая. Сейчас позавтракаем, а потом разберём твои вещи. Затем я отвезу тебя кое-куда.

Он говорит так, как будто его приказы — закон. Моё мнение не имеет никакого значения. Мне не нравится, когда меня контролируют или когда мной управляют, но с другой стороны, я не готова сказать «нет». Уход из-под единственной защиты, которая у меня есть на данный момент, кажется глупым. Я мысленно начала спорить, что делать, когда он вернулся к просмотру новостей.

Я дважды открыла рот, чтобы что-то сказать. Никаких аргументов или остроумных ответов не поступило в голову. Наконец, я поставила свою спортивную сумку и положила сумочку поверх неё. Я сдалась и отправилась делать себе чашку кофе из обычной кофеварки. Я не ожидала, что она будет у Стоуна. Особенно не в его мире богатства. У Ван Алленов несколько необычных машин, которые производят кофе, эспрессо, капучино, и тот кофейник, который я ненавидела использовать.

— Это обычный кофейник, — сказала я, глядя на Стоуна.

Он не посмотрел на меня, когда ответил:

— Кофе должен быть простым.

Не могу с этим поспорить.

— Ты ходил сегодня утром в пекарню? — спросила я, интересуясь, когда он мог сходить. Я прислушивалась к двери. Если он тихо уходил, то я буду знать, что толстые стены квартиры приглушили звук.

— У Пресли есть пекарня, из которой у неё ежедневные поставки, — ответил он, продолжая смотреть телевизор.

Это кажется странным. Я бы не подумала, что Пресли ест сладости. Она такая худая. Если есть это каждое утро, то можно прибавить в весе. Я выбрала одно, похожее на круассан с шоколадной глазурью. Не уверена, что это круассан, но выглядит восхитительно. Я вчера не обедала и не ужинала, поэтому голодна. Я подумала, не будет ли он против, если я съем два. Или что более важно, не будет ли возражать Пресли.

Как только новости сменила реклама, он повернулся и посмотрел на меня, пока я стою у бара со своим завтраком.

— Ты можешь сесть за стол, если хочешь. И съесть больше одного. Их слишком много.

Я потянулась, чтобы взять клубничный кекс, положила его на свою тарелку, а затем направилась к столу.

— Спасибо. Я проснулась голодной, — призналась я.

Он делает глоток кофе и изучает меня. Надеюсь, что скоро начнутся новости, чтобы я могла есть без его пристального взгляда. Стоун заставляет меня нервничать, потому что я не могу сказать, о чём он думает. Его выражение лица всегда серьёзно. Он всегда кажется закрытым, терпящим разговоры.

— Как у тебя дела с пожилыми людьми?

Это самый странный и самый внезапный вопрос, который я когда-либо слышала.

— Что именно ты имеешь в виду?

Новости вернулись после рекламы, и он выключил их, коснувшись чего-то на своём телефоне. Я никогда не видела подобного.

— Ты справилась с Порцией, а она — сука с высокими требованиями к уровню обслуживания. Ты терпелива, трудолюбива и надёжна. Предполагаю, что ты поладишь с пожилой дамой со слегка старческим маразмом. — Когда я ничего сразу не сказала, он продолжил: — Джеральдина Мэйвезер — моя подруга. Она в такой ситуации, когда ей нужна помощь в повседневной жизни. Уборка, готовка в небольших количествах, напоминания, чтобы она приняла таблетки, а иногда даже где ванная комната или какой сейчас год — это несколько пунктов из перечня, в которых ей нужна помощь. Думаю, ты идеально подходишь для работы с кем-то в подобной ситуации.

О. Работа. Знаю, что смогу это сделать. По словам Стоуна всё просто.

— Звучит здорово, — быстро ответила я. — Спасибо. Не знаю, как могу отблагодарить тебя за всё, что ты сделал.

— Пока не за что благодарить. Я познакомлю тебя с Джеральдиной. Конечно, она должна одобрить тебя. Это её решение.

Я кивнула.

— Конечно. Когда мы можем отправляться?

— Как только ты закончишь есть и уберёшь свою сумку обратно в шкаф в твоей спальне.

— Спасибо, — повторила я.

Он положил свою чашку в раковину и вышел из комнаты без единого слова.

Я закончила есть шоколадный круассан и клубничный маффин, затем помыла свою тарелку и обе чашки. После того как вытерла посуду, я нашла шкафчики, куда можно убрать её.

Когда я направилась забрать свою спортивную сумку, входная дверь открылась. Я замерла, надеясь, что это Стоун, открывающий дверь.

Каблуки застучали по мраморному полу и направились к кухне. Нет никакой возможности сбежать от неё. Приободрив себя, я взяла свою спортивную сумку и столкнулась с ней в дверях, когда Пресли вошла на кухню.

Она в той же одежде, что и прошлой ночью. Её лицо очищено от макияжа, а глаза слегка налиты кровью. Она прошла мимо меня.

— Уже уходишь? — спросила она скучающим тоном.

Не хочу отвечать ей, но не могу просто выйти из комнаты, проигнорировав её. Это будет грубо.

— Нет, пока не ухожу. Уйду, но не сейчас. Скоро, — последнее я добавила, чтобы избежать криков.

— Почему здесь выпечка? Господи, кто ест эти калории по утрам? — Она повернулась и с ужасом посмотрела на меня. — Твои бёдра станут только больше.

Она не ест пирожные. Что означает, что она не заказывала их.

— Я не ем, я имею в виду, что это не… — Не уверена, как ей ответить на это.

Она закатила глаза.

— Ну, это не Стоуна. На завтрак он ест только яичные белки и тосты из цельной пшеницы. Я готовлю для него.

Тот факт, что она говорит со мной так, будто я ребёнок, пойманный на лжи, лишил меня дара речи. Должно быть, это единственное объяснение… Стоун заказал выпечку.

Для меня.

 

Глава Седьмая

БЬЮЛА

Он не хотел, чтобы я знала, что он купил мне выпечку, поэтому я не рассказала ему о своём разговоре с Пресли. Я вернулась в спальню, распаковала сумку, а потом стала ждать его у двери. Он вышел из кухни с раздражённым выражением лица.

— Мы возьмём обе машины. Если Джеральдина решит, что ты подходишь и наймёт тебя, тебе понадобится машина, чтобы вернуться сюда сегодня вечером.

Мои ключи уже в сумочке, поэтому я кивнула и последовала за ним за дверь. Прежде чем он смог закрыть за нами дверь, звук каблуков снова раздался в прихожей, когда Пресли побежала к нему.

— Хорошего дня, милый! — сказала она, когда бросилась ему на грудь.

Всё, что я могу видеть, что она его сводная сестра. Это тревожит, но я заставила себя не думать об этом. Я не знаю всей истории. Он не обнял её в ответ, и это делает её ещё более отчаявшейся. Она потянулась к нему для того, чтобы поцеловать.

Он схватил обе её руки и оттолкнул от себя.

— Пресли, пожалуйста.

Она надула губы.

— Когда ты вернёшься?

— Когда закончу с делами. Пока, — сказал он и ушёл.

Я не посмотрела на неё, когда последовала за ним. Всё это неловко и немного грустно. Стоун не жесток с Пресли. Но он не проявляет к ней той привязанности, которую она хочет или ожидает и которой, как я в определённый момент догадалась, обладает.

Мы молча спустились по лестнице и вышли на парковку. Там припаркован ещё один автомобиль — красный «порше». Он похож на тот, на котором приехала Пресли.

— Следуй за мной, — сказал он. Его голос прозвучал доминирующе и без всякой толики юмора.

Я споткнулась позади него, когда он подошёл к своей машине.

Но когда я села за руль моей машины, события предыдущего дня начали прокручиваться в моей голове. Тяжесть в животе и боль в груди, которые не исчезают, постоянные напоминания. Я подумала о своей маме и о том, что она чувствовала, когда Порция пришла к ней с Хейди. Знаю, что мама никогда бы не прогнала её даже без денег. Но насколько измученной и напуганной она, должно быть, была время от времени. С двумя маленькими девочками, без чьей-либо помощи и с Хейди, той, которая нуждалась в дополнительном уходе. Денег, которые они ей дали, хватило ненадолго. В первую очередь всё уходило на медицинские счета Хейди.

Хейди не ходила, пока ей не исполнилось пять. Мы были на кухне, рисуя за столом, когда она сделала свои первые шаги. Я должна была постоянно напоминать ей не есть карандаши, в то время как мама делала бисквиты на ужин. Она делала печенье, когда не хватало денег.

Я уронила зелёный карандаш и встала, чтобы поднять его, когда Хейди вскочила на ноги и сделала первые шаги к моему карандашу. Она с гордостью сказала:

— Я подниму.

Мама сделала кексы, чтобы отпраздновать это, после того как мы съели бисквиты с колбасной подливкой. Образ её, крепко обнимающей Хейди и говорящей, как она гордится, застрял в моей голове. Но сейчас.… Теперь, когда я узнала, что Хейди не её дочь, это делает мою маму ещё более особенной. А я не думала, что такое возможно.

Я вспомнила, как мама целовала мою голову перед сном и говорила мне ложиться спать и что она скоро придёт. Я отключалась до того, как она могла вернуться, потому что Хейди не засыпала, пока мама не укачивала её. Требовалось несколько часов. В противном случае Хейди плакала. Темнота пугала её, даже если я была с ней комнате. Мама наклонялась и шептала мне на ухо:

— Я не смогла бы прожить эту жизнь без тебя, моя красавица Бьюла. Ты мой источник силы. Хейди — моя радость, но ты, милая девочка, моё сердце. Никогда не забывай, как сильно я тебя люблю. Даже когда я не могу всегда обнимать тебя так долго, как ты хочешь, или укладывать спать.

Теперь эти слова имеют больше смысла. Я поняла, чего она мне не договаривала. Это то, что мне не нужно было знать. Я скучаю по маме каждый день. Она всегда говорила мне, что я её сила, но она была моей. Не знаю, как мне быть без неё.

Моё внимание вернулось к дороге, когда Стоун включил поворотник и свернул на подъездную дорожку передо мной. Там находится массивная каменная стена с коваными воротами в форме буквы «М» в центре. Стоун высунулся из окна и сказал что-то в маленький чёрный ящик, и ворота медленно открылись. Я последовала за ним в крепость или что бы это ни было. Деревья магнолии стояли вдоль подъездной дорожки, пока она не расширялась и не появлялся небольшой замок. Моя челюсть упала при виде всего этого великолепия. Я никогда не видела такого дома. Он похож на настоящий замок.

Стоун проехал немного, чтобы припарковаться прямо перед ступенями, ведущими к впечатляющим дверям. У подножия лестницы даже есть каменные львы. Я припарковалась позади него и постаралась сосредоточиться. Кто-то действительно построил дом, походящий на замок? И почему?

Стоун встал передо мной, блокируя вид, и я посмотрела на него и встретилась с ним взглядом. Он пожал плечами, как будто этого и следовало ожидать. Заглушив машину, я схватила ключи и вышла.

— Что с этим миром? — спросила я. Мои слова были полны благоговения.

— Она немного эксцентрична. Её муж потакал её капризам, когда был жив. Этот дом был одним из них.

— Это больше, чем прихоть, — сказала я, идя, чтобы догнать его на лестнице.

— Не для Виктора Мэйвезера.

Я начала спрашивать, когда одна из дверей открылась и появилась крошечная леди с белоснежными волосами, которые заплетены в косички в форме похожей на уши поросёнка.

— Стоун! Я думала, это молочник. Он опаздывает, — сказала она, поднимая руки в воздух.

— Молочник не придёт сегодня, любимая Джерри. Он ушёл около шестидесяти пяти лет назад.

Она нахмурилась и положила палец на свои сморщенные губы.

— Точно. Я забыла об этом. Билл был прекрасным человеком. Всегда приносил лучшее молоко, оно также было холодным.

Стоун наклонился, чтобы оставить поцелуй на её щеке.

— Доброе утро.

Она похлопала его по щеке.

— И тебе тоже доброе утро, дорогой. Ты всё-таки решил жениться? Она прекрасна. Я понимаю, почему ты передумал, — сказала Джеральдина, улыбаясь мне.

— Я не передумал. Я всё ещё не женат. Это Бьюла, девушка, о которой я тебе говорил. Думаю, ты хотела бы иметь здесь помощника, чтобы он помогал в твоих делах в течение дня. Например, с выбором причёски, — он добавил последние слова с небольшой улыбкой. Он никогда при мне так не улыбался.

Стоун только подшучивал — это всё, что мне было доступно. Его глаза блестят из-за улыбки, и заставляют меня затаить задыхание.

— О да, да! Помню. Я просто подумала, что хочу покрасить волосы в красный цвет. Может ли она сделать такой цвет волос?

Тогда он засмеялся. Искренне. Это… удивительно.

— Мне нравятся твои волосы, у тебя красивый оттенок платины. Давай не будем его менять.

Она вздохнула.

— Очень хорошо. Я оставлю его только для тебя.

— Спасибо, — ответил он с искренностью.

— Как думаешь, сможешь найти, где мои курицы? Я собиралась приготовить несколько яиц на завтрак? — спросила она меня.

— Я…

— Здесь нет куриц. Они были в твоём коттедже в Бате. Ты больше не живёшь в Англии, — сказал Стоун, остановив меня, прежде чем я согласилась найти кур.

Она махнула рукой и засмеялась.

— Верно. Переехала на прошлой неделе, — ответила она. — Заходите внутрь. Иначе мы все здесь простудимся.

Она поспешила обратно внутрь, и я заметила, что на одной её ноге красный тапочек, а на другой — белая теннисная туфля.

Работа здесь никогда не будет скучной, в этом я точно уверена.

 

Глава Восьмая

БЬЮЛА

Джеральдина привела нас в гостиную с двумя диванами, которые выглядят как дорогой антиквариат, на котором никто не должен сидеть, и двумя креслами с высокими спинками. Там есть камин, сделанный полностью из мрамора, над ним висит картина высокого красивого мужчины с чёрными волосами и квадратной челюстью. Хотя это портрет: он слишком совершенен, чтобы быть настоящим мужчиной.

— Здесь пять гостевых спален с ванными комнатами. Я дала им названия, и тебе нужно их запомнить. Мы осмотрим их сегодня. Хозяйская спальня имеет две ванные комнаты и две гостиные. Кухня по коридору налево. Столовая, которой я пользуюсь ежедневно, находится напротив неё. Официальная столовая для развлечений или вечеринок находится в правом крыле, дальше вниз. Нельзя, чтобы она находилась слишком близко к кухне. Есть библиотека, офис, ванная комната, туалетная комната, солярий, и эта комната, которая нуждается в ежедневном протирание пыли, уборке и тому подобному. Я больше не могу справляться со всем этим. Я отпустила прислугу после смерти Виктора, потому что она вставала у меня на пути, — она замолчала и улыбнулась. — Я даже не предложила вам чай, прежде чем приступить к инструкциям по работе. Мне очень жаль. Я обычно не такая грубая.

— Мы бы не отказались от чашки, — ответил Стоун.

Она улыбнулась нам двоим лучезарной улыбкой.

— Я сейчас вернусь.

Я наблюдаю, как она изящно вышла из комнаты, озадаченная её резкой сменой настроения.

— У неё есть свои периоды. Мы приехали как раз в один из таких. По большей части она приятная в такие моменты. Но периоды, как она их называет, приходят, и она теряется, запутывается, забывает и часто думает, что сейчас 1950-е годы и она живёт в Англии. Ты научишься замечать перемены.

— О боже мой! Что у меня на ногах? — Мы услышали её пропитанный ужасом голос с кухни. Стоун усмехнулся.

— Ей придётся это исправить, прежде чем она вернётся.

Я рассмеялась.

— Это будет самая интересная работа, которую я когда-либо имела.

— Да, скорее всего, так и будет.

— Откуда ты её знаешь? — спросила я.

Он вздохнул и взглянул на фотографию на её покрывале.

— Муж Джерри, Виктор, был деловым партнёром моего отца. Моя мать привозила меня в офис моего отца, потому что у меня резались зубы и мой плач был невыносим для неё. Конечно, у неё были няни, но они всегда уходили, потому что моя мать сводила их с ума. Однажды Джерри пришла в офис с Виктором, когда моя мать привела меня, чтобы оставить. Папа был расстроен, потому что у него была работа, а от неё сбежала очередная няня. Джерри взяла меня с собой в тот день. На протяжении многих лет они часто оставляли меня с ней. Она была единственной постоянной женщиной в моей жизни, с тех пор как я был ребёнком. Воспоминания о моей матери скудны. Она приходила и уходила, как и многие жёны моего отца. Но Джерри пекла печенье со мной, отвозила меня в зоопарк, читала мне, научила ездить на велосипеде и оставалась рядом в больнице после разрыва аппендикса, когда мне было десять лет. Моя мать была в Италии с другом. — Он перестал говорить, когда шаги Джерри приблизились.

Она несёт серебряный поднос с красивым чайным сервизом.

— Теперь давайте выпьем чаю и обсудим твою зарплату.

Я смотрю, как Стоун улыбается ей. В его глазах любовь. Эта женщина особенная для него, и он доверяет мне заботу о ней. Его доверие оказывает мне честь. Это не та должность, на которую он бы выбрал кого-то с улицы. Я понимаю и позабочусь, чтобы никогда не подвести ни его, ни Джеральдину.

— Будут случаи, когда я скажу тебе, что больна. Будь готова к этому, — сказала она, сев прямо со скрещенными ногами. Я заметила, что теперь у неё на ногах одинаковые чёрные туфли без каблуков.

— Думаю, она уже стала свидетелем этого, Джерри, — сказал Стоун, забавно растягивая слова. Джеральдина нахмурилась. Затем её глаза расширились, и она посмотрела на свои туфли.

— Да, моя обувь была катастрофой, не так ли?

— У меня сегодня встречи, Джерри. Почему бы вам с Бьюлой не разобраться во всём? Ты можешь показать ей окрестности. Позволь ей прочувствовать, как тебе нравится проводить свой день. Я позвоню, если кто-нибудь из вас понадобится мне. — Затем он взглянул на меня.

— С нами всё будет в порядке. Не беспокойся о ней. Я не спугну её, — сказала Джеральдина и подмигнула мне. Мне понравилась эта женщина. Она бы тоже понравилась моей маме.

Стоун встал и поставил свою чашку на поднос, затем снова поцеловал её в щеку.

— Тогда я оставлю её под твоим присмотром. — Его тон был нежным и заботливым. Кто этот человек?

— Какие у тебя встречи? Всё ещё занимаешься делами Джаспера ради этого мальчика? Пришло время заставить его разбираться с этим самому. Ты должен управлять своей империей. И Виктора.

Стоун тяжело покачал головой, чтобы она больше не говорила.

— Всё под контролем, Джерри, — сказал он и одарил меня натянутой улыбкой, прежде чем быстро выйти.

Занимается делами Джаспера?

— Этот парень слишком много работает, — сказала она со вздохом. — Тебе нравится сад? У меня есть огород на заднем дворе. Это даёт мне возможность чем-то заниматься вместо того, чтобы каждый день сидеть в этом большом доме один на один. — Смена темы была быстрой, затем она поднялась со стула, подойдя к окну. — Он хороший ребёнок. Я часто задаюсь вопросом, как это возможно с такими родителями, как у него. Хотя у него хорошо получилось пройти через всё это. — Она взглянула на меня. — Не могу сказать то же самое о Джаспере. Этот застрял с Порцией. Это погубило его.

Стоун не хотел бы, чтобы она мне говорила это, но я цепляюсь за каждое слово. Каждый день выясняю всё больше правды. Моё время с Джаспером было не долгим, и я не знаю так много, как думала. Я предполагала и судила неправильно. Джаспер полагается на Стоуна, а не наоборот. Но Джаспер позволил мне думать иначе. Кажется, всё, что я знала, было основано на лжи.

— Теперь расскажи мне о себе, Бьюла. Начиная с того, где ты получила это имя. Знаешь, это иврит. Твоё имя означает «жениться».

Я впечатлена, что она знает смысл и происхождение моего имени, никуда не подглядев. Она хорошо образованная женщина, которая живёт, кажется, непростой жизнью. И она добрая. Стала матерью маленького мальчика, настоящая мать которого пренебрегала им. Одно только это заставляет меня уважать её.

— Моя мама услышала это имя в телевизионном шоу, когда была беременна мной. Она была молода и думала, что имя уникальное и особенное. Мама хотела, чтобы я была такой, из-за этого она так и назвала меня.

Джеральдина улыбнулась.

— Ну, это звучит мило. Она была хорошей мамой? Несмотря на то, что была молода?

— Самой лучшей во всём мире, — ответила я без задержки. Сколько бы лжи ни вращалось в моей жизни, любовь моей мамы навсегда останется правдой.

Я поняла, что она не врала мне о Хейди, чтобы причинить боль. Она солгала, чтобы защитить Хейди.

 

Глава Девятая

БЬЮЛА

Машины были повсюду, когда я медленно въехала на небольшую парковку возле квартиры Стоуна. Единственное место для парковки рядом с «ровером» Стоуна. Это странно, так как автомобили припаркованы по обе стороны мощёной дороги, которая ведёт к передней части здания. Некоторые заблокировали другие машины, которые регулярно паркуются здесь.

Я остановилась на месте и заглушила машину, затем услышала звук. Музыка и люди. Очевидно, поэтому все машины приехали сюда. Я потянулась, чтобы забрать свою сумочку с пассажирского места рядом, а затем вылезла из машины. Идя к двери, я услышала больше шума и поняла, что он идёт с крыши. Кто-то кричит сверху. Я услышала:

— Мы заказывали ему развлечение? — И, взглянув вверх, увидела парня, улыбающегося мне с бутылкой пива в руке.

Входная дверь не заперта. Я вошла в здание и заглянула в открытую дверь квартиры на первом этаже. Люди внутри смеются, и раздаются голоса, доносящиеся из квартиры.

Это очень отличается от тихого здания, из которого я выходила сегодня. Прежде задавалась вопросом, был ли кто-нибудь из других людей, живущих в здании, когда-либо дома. Теперь все вопросы отпали.

Парень с чёрными волосами и тёмно-карими глазами вышел за дверь. Его волосы убраны за уши и слегка завиты на концах. Его пристальный взгляд остановился на мне, и я замедлилась. Не уверена, стоит ли мне представиться или просто продолжать идти.

— Ты, должно быть, Бьюла, — сказал он, когда медленная лёгкая ухмылка, растянулась на его угловатом лице.

— Да, — ответила я, не зная, как он понял, и почувствовала себя немного неловко, потому что понятия не имею, кто он.

— Меня зовут Мак. Это моя квартира. Я услышал о тебе чуть ранее.

— О, да. Стоун говорил мне, что вы с Марти живёте здесь. Приятно познакомиться.

Его ответом стал глубокий, низкий смех, и я подумала, не сказала ли чего-то смешного. Не знаю, что это может быть. Я пыталась быть вежливой.

— Когда всё станет слишком сумасшедшим с ненормальной сукой наверху, ты можешь спрятаться здесь. Она ненавидит тебя. У неё нет реальной причины, но после встречи с тобой, думаю, я понял почему. — Его тон был дружелюбным.

— Спасибо… думаю. — Не уверена, должна ли согласиться с тем, что Пресли немного не в своём уме или нет. Я решила быть на стороне правды. — У неё неправильные представления обо мне и Стоуне.

Этот ответ, кажется, порадовал его.

— Приятно знать. Береги себя и не пропадай.

Я начала было благодарить его, а потом подумала, что это кажется излишним. Вместо этого я слегка помахала ему. Светская беседа не моя сильная сторона.

Я продолжила подниматься по лестнице только, чтобы открыть дверь второго этажа и обнаружить ещё больше голосов и вечеринку внутри. Во всём здании вечеринка? У этих людей нет работы, им не нужно заботиться о завтрашнем дне?

Я быстро поднялась на третий этаж, прежде чем кто-то вышел из двери поздороваться со мной. Когда я добралась до верхнего этажа, дверь была тоже открыта, хотя голоса слабо слышно и нет музыки внутри. Не знаю, с чем мне придётся столкнуться, поскольку Пресли уже начала делиться своей неприязнью ко мне с остальными в здании. Мака, похоже, не волнует её мнение. Надеюсь, остальных тоже.

Войдя внутрь, я увидела серебряные шары и баннер «С днём рождения» напротив входа. Всё здание празднует одно день рождение? Я могу слышать смех, доносящийся из большой комнаты и кухни, но мне неудобно спрашивать, чей день рождения. Мне не сказали, что будет вечеринка, поэтому предполагаю, меня не пригласили.

Я остановилась, чтобы решить, должна ли направиться прямо в свою временную комнату или показаться на вечеринке, когда мельком заметила какое-то движение. Выглянув в коридор, я обнаружила Стоуна. Он прислонился к стене, скрестив руки на груди, и его глаза прикованы ко мне.

Я прошла по коридору, чтобы ещё раз поблагодарить его за работу, а потом, может быть, он скажет, что мне делать. Втайне надеюсь, что он разрешит мне отдохнуть в моей комнате. Все эти люди заставляют меня нервничать.

— Я вижу чей-то день рождения, — сказала я, когда подошла к нему.

Он нахмурился и взглянул на украшения у входа в свою квартиру.

— К сожалению.

Этот ответ меня не удивил. Стоун не похож на парня, который будет наслаждаться днём рождения в своей квартире.

— Полагаю, ты не планировал этого.

Он вздохнул и снова посмотрел на меня.

— На протяжении многих лет я уезжаю из страны. Один. Делаю то, что хочу. Что-нибудь из моего списка желаний. Но в этом году… в этом году я остался. И Пресли сделала это.

— Сегодня твой день рождения? — спросила я, чувствуя себя ужасно, не зная об этом. Никто ничего не сказал. Даже Джеральдина.

— Нет. Мой день рождения через две недели. Тем не менее Пресли боится, что я исчезну, так что она сделала это заранее.

У меня есть две недели, чтобы найти подарок, чтобы поблагодарить его за всё, что он сделал для меня и поздравить его с днём рождения. Попрошу Джеральдину о помощи. Она знает, что он любит. Мне жаль его, потому что оказалось, что Пресли не волнует, будет ли он наслаждаться вечеринкой или нет.

— Уверена, она хочет как лучше, — сказала я, пытаясь сохранить позитивный настрой.

Он поднял брови.

— Ты действительно так думаешь, Бьюла? Или ты просто пытаешься быть милой, потому что тебе это свойственно? Я хотел бы знать, что ты на самом деле думаешь. Не то, что ты думаешь, ты должна думать.

Он спрашивает о моих мыслях. Не уверена, что кто-либо когда-либо спрашивал меня о них. Кто станет? Невежливо загонять кого-либо в угол. Но он честный и настоящий, и это две его характеристики, которые я упускала в последнее время.

Я открыла рот и приготовилась сказать то, что думала. Не хорошее, но правильное. Долой приукрашивания, как он и просил.

— Пресли эгоистична и избалована. У неё могут быть проблемы, идущие с детства, о которых я не знаю, но это не оправдывает её поведение. Она устроила вечеринку, потому что ей нравится внимание. Она не беспокоится ни о ком, кроме себя. — Мой рот закрылся, и мне пришлось бороться с желанием прикрыть его рукой в ужасе. Я когда-нибудь говорила что-то настолько грубое? Не задумываясь о чувствах другого человека?

Стоун ухмыльнулся. Это та ухмылка, которая приводит мой пульс в бешенство.

— Так лучше. Прозвучало по-настоящему и не отрепетировано. Предпочитаю честность. Жёсткую, грубую, но чертовски реальную. В моей жизни достаточно дерьма.

Он оттолкнулся от стены и встал передо мной. Его тело возвышается над моим, а его запах — тёмный и соблазнительный аромат, который я глубоко вдыхаю.

— Я доверяю тебе. У тебя добрая душа. Даже когда ты честна, это не жестоко. Что редкость в моём мире. Ты должна знать, что я никогда не сближусь с тобой. Никогда не откроюсь тебе. Понимаешь?

Его слова перешли от делающих комплимент к чему-то другому. Он думает, что я хочу, чтобы он сблизился со мной? Я испускаю такие флюиды? Может, его запах или улыбка заставили меня почувствовать головокружение, но я ни к чему не подталкиваю его. Не надеюсь на что-то большее. Я пришла к выводу, что его комментарий оскорбил меня.

— Не припомню, чтобы просила тебя об этом. Однажды я уже любила, и это меня ранило. Я не ищу замену. — Я добавила в свой голос холод и горжусь собой за то, как ответила.

Он наклонился, убедившись, что мои глаза прикованы к нему.

— Нет, это не так, — прошептал он, прежде чем выпрямился и пошёл по коридору к своей комнате. Я стояла, пока дверь его спальни не закрылась за ним. Он не повернулся и не посмотрел на меня. Он просто оставил меня с этими последними словами.

Я зла. Не должна расстраиваться из-за него. Я задолжала ему слишком многим. Но его «надо быть честными» не всегда приемлемо. Особенно когда он не знает, о чём говорит. Он не может говорить мне, что я чувствую.

Я развернулась, зашла в свою комнату, заперла дверь и зарычала в отчаянии.

Единственное, что я ненавижу в его последних словах? Он заставил меня невольно засомневаться в моих чувствах. Я спрашиваю себя, была бы я влюблена в Джаспера. Если бы на это было больше времени. Я не знаю Джаспера по-настоящему, нет. Я поняла, что он обманывал меня, даже если обман не такой уж и большой. Проблема в том, что он обманул меня.

Положив сумочку на кровать, я опустилась на покрывало и упала на спину, смотря на потолок. Каждое мгновение с Джаспером было волшебным. С ним я чувствовала себя так, как никогда раньше. Я не хочу думать, что это всё было нереально. Это было по-настоящему. Я не лишусь этих воспоминаний, потому что Стоун циничен. Никто у меня не заберёт мои воспоминания с Джаспером.

 

Глава Десятая

БЬЮЛА

На следующее утро я проснулась от криков, когда сработала сигнализация. Я взглянула на часы — всего пять. Сидя в постели, я прислушиваюсь. Толстые стены и двери глушат большую часть криков. Несколько слов разобрала, но не знаю, в чём дело. Теперь заснуть снова невозможно.

Моя первая мысль была о Джаспере. Он вернулся сюда, чтобы поговорить со мной.

Я поднялась с кровати и взглянула на свою выцветшую розовую пижаму, которую мама подарила мне на Рождество, когда мне было шестнадцать. Переодеваться в другую одежду, прежде чем я выйду туда, чтобы встретиться с тем, что там происходит, кажется глупым. Меня не волнует, что кто-либо подумает о моей пижаме. Особенно Стоун. И Джаспер уже видел её.

Если это Джаспер, устроивший сцену в пять утра, пришло время разобраться с ним. Стоун помог, и он не должен бороться со своим лучшим другом из-за моего пребывания здесь. Прятаться от Джаспера вечно всё равно невозможно. У меня был целый день, чтобы собраться. Жизнь продолжается. Хейди всегда будет моей сестрой. И, кроме того, что Ван Аллен оплачивает её содержание, они не являются частью её жизни.

Открыв дверь, я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить нервы и подготовиться, а затем направилась по коридору к голосам. Стоун требовал, чтобы она уважала его дом. Я остановилась и стала ждать. Возможно, я в замешательстве. Я думала, что услышала два мужских голоса, а не голос Пресли.

— Господи, Стоун, расслабься. Ты всегда так чертовски заводишься. Она устроила тебе вечеринку. Все ушли поздно. Всё будет очищено, — сказал другой мужчина.

— Не припомню, чтобы спрашивал тебя, что, нахрен, ты об этом думаешь, — огрызнулся Стоун.

— Прекрати! Просто прекрати! Почему ты не можешь быть нормальным? Ты всегда такой злой! — громко завопила Пресли.

Затем наступила тишина.

Хочу вернуться в свою комнату, но подобралась так близко, что боюсь, что они услышат меня, если я развернусь и вернусь обратно. Мне нужно подождать, пока снова не раздастся крик.

— Ты живёшь здесь бесплатно. Когда твоя сучка-мать не захотела иметь ничего общего с избалованным отродьем, которое она вырастила, я приютил тебя. Он этого не сделал. Не забывай об этом.

— Это несправедливое заявление. Вы двое всегда ссоритесь? Мне нужно немного грёбаного кофеина и аспирина, чтобы справиться с этим, — сказал другой голос.

— Несправедливое? Ты был женат на её матери. Она поймала тебя, трахающим её дочь, и выгнала её. Тебя не попросили уехать, и ты остался, несмотря на обстоятельства. — Слова Стоуна заставили мою челюсть отвиснуть. Я только что правильно услышала?

— Не начинай, Стоун! Половина страны была жената на её матери! — другой парень закричал в ответ.

— Убирайся из моего дома, Уэсли. Если хочешь, уходи с ним. Но, блядь, не устраивай вечеринку в моём доме, не выкидывай подобную хрень и не используй её как способ затащить этого ублюдка под мою крышу.

— Ты причинил мне боль ею! — закричала Пресли.

Я жду, прикрывая рот на случай, если какая-то другая безумная бомба будет сброшена, и в итоге я поперхнусь воздухом. Я должна уйти, иначе один из них выйдет из большой комнаты и найдёт меня здесь.

— Ей нужно где-то пожить. Я предоставил ей квартиру. То же самое я сделал и для тебя.

— И ты трахнул её, как трахнул меня? — выстрелила в ответ Пресли.

Послышался вздох.

— Это было однажды, Пресли. Мы были пьяны. Ты пришла ко мне голая в джакузи. Я мужчина, и ты оседлала меня и начала тереться своей киской о мой член. Поверь мне, я сожалею об этом с того момента, как это произошло.

— Ты холодный ублюдок, как и твой отец, — сказал другой человек.

— Говорит мужчина, который жил с женщиной, дочь которой трахал за её спиной. Что случилось, Уэсли? У тебя кончились деньги, или ты не можешь найти другую безмозглую женщину, которая будет содержать тебя?

— Прекрати! Я не могу оставаться здесь с тобой! Ты противен и жесток. Я пойду с Уэсли. Он любит меня. Он заботится обо мне, — сказала Пресли, как будто её слова являются угрозой.

Я медленно отступила, молясь, чтобы никто не услышал моих шагов. Это не моя драма, и я не должна слушать ничего из этого. Оставаться здесь так долго было неправильно. Я была прикована к месту, слушая каждое слово, как будто это какая-то телевизионная драма.

— Пожалуйста, уходи с ним. У вас нет никаких денег. Его профессия — жить за счёт богатых женщин. Удачи со всем этим, — ответил Стоун, и я начала торопиться, на цыпочках направляясь обратно по коридору.

— Ты не знаешь его! — закричала Пресли.

Ответа не последовало.

Я проскользнула обратно в свою комнату и начала закрывать дверь, когда она остановилась как раз перед щелчком. Чья-то рука удерживает её открытой. Моё сердце буквально остановилось, и я закусила нижнюю губу.

— Надеюсь, что удовлетворил твоё любопытство. — Голос Стоуна был отстранённым. У меня не было времени, чтобы решить, сердится ли он или что я должна ответить. Его рука исчезла, и из-за давления от веса моего тела дверь захлопнулась.

Я отскочила назад и с недоверием посмотрела на дверь. Он поймал меня. Но он не был расстроен. По крайней мере, не думаю, что расстроен. Было грубо с моей стороны подслушивать. Даже навязчиво. Я должна перед ним извиниться. Я могла бы попытаться сбежать быстрее.

Ещё несколько дверей захлопнулись. Пресли кричала всякое. Я поспешила в ванную, чтобы принять душ и одеться для нового дня. Мне придётся столкнуться со Стоуном и в какой-то момент извиниться.

Мне нужно подумать, как это сделать.

Когда вода стекает по моему лицу, изображение голого Стоуна в гидромассажной ванне неожиданно появилось в моей голове, и я попыталась избавиться от него. Не хочу думать о голом Стоуне, но изображение не уходит. Я видела его без рубашки. Знаю, какое впечатление производит его тело.

Разочарованная я напеваю Элвиса Пресли, любимую песню моей мамы, и пытаюсь сосредоточиться на тексте. Пытаюсь представить что-либо ещё, кроме изображения, которое мой разум продолжает показывать. Моё тело начинает пощипывать, когда я невольно вспоминаю слова Стоуна о том, как он был раздет, я закрываю лицо, ужаснувшись своей реакции и мыслям. Как это могло возбудить меня? Больна ли я на голову и только сейчас осознала это?

— Я не больная на всю голову, я не больная на всю голову, — тихо повторяю себе, пока вода остывает.

 

Глава Одиннадцатая

БЬЮЛА

Джеральдина подошла к двери в красном полосатом бикини и большой соломенной шляпе с бокалом мартини, полным молока. С одной стороны, я немного шокирована. С другой, благодарна, что она бездумно собирается в несуществующую поездку на Карибское море, потому что это помогает мне заглушить мысли.

Я убирала кухню после обеда, когда приступ Джеральдины наконец-то закончился.

— Почему я в этом бикини? — спросила она.

Я развернулась от загрузки посудомоечной машины и увидела её с полотенцем, обёрнутым вокруг неё, а её шляпа исчезла.

— Вы собирались в поездку на Карибские острова, — сказала я ей.

Она вздохнула и закатила глаза.

— Дорогой боже, если я когда-нибудь ещё посещу то место, не позволяй мне носить это. Мои бёдра видели лучшие времена.

Я улыбнулась.

— Думаю, что вы хорошо выглядели в купальнике. — Надеюсь, что у меня будет такое же отношение к жизни, как у неё, когда я стану старше, а мой мозг перестанет нормально функционировать.

— Спасибо. Но поверь мне. Давным-давно я могла вызывать восхищение, — с гордостью сказала она.

— Я верю вам.

Она улыбнулась мне в ответ.

— Думаю, мне нужно кое-что распаковать. Если бы ты могла полить сад, пока я убираю вещи, это было бы замечательно.

— Да, конечно.

Она начала уходить, потом остановилась и посмотрела на меня.

— Ты хорошая девочка. Я знаю много красавиц. Многие из них были и в жизни Стоуна. Но я никогда не встречала никого с твоим духом или сердцем. Не отказывайся от него.

Я открыла рот, чтобы сказать ей, что Стоун только помогает мне, и у неё неправильное представление о нас. Однако она покинула комнату, и её шаги уже слышались в коридоре, прежде чем я смогла хоть что-то ответить.

Разумеется, Стоун объяснил ей ситуацию. Он не захотел бы, чтобы она думала, что между нами что-то есть. Её разум сбит с толку. Может, она снова растерялась и думает, что я девушка из его прошлого. Эта мысль огорчила меня. Стоун не идеальный парень для моей жизни. Временами он бывает жестоким, грубым и резким. Он смотрит на всех свысока и закрыт. Но у него также есть слабое место. Мысль, что девушка причинила ему боль, немного ранит моё сердце, только немного.

Полив сада занял больше часа. Он впечатляюще устроен, и вчера она рассказала мне, как Стоун помог ей организовать сад во время весенних каникул три года назад. Они потратили четыре дня на подготовку орошения и обеспечение правильной установки системы посадки. Он был второкурсником в колледже. Его друзья отправились в какое-то экзотическое место с вечеринками, но он приехал сюда, чтобы помочь пожилой женщине создать сад в её многомиллионном замке.

Такие действия делают Стоуна, который сказал мне, что я не была влюблена в Джаспера, похожим на другого человека. Как будто их двое. Я уважаю и восхищаюсь одним, а другому хочу зарядить в лицо.

Задаюсь вопросом, как много у Стоуна воспоминаний о детстве на этом заднем дворе. Из обрывков информации, которую я узнала о его родителях, это, должно быть, было безопасным местом. Он приезжает сюда, чтобы снова стать маленьким мальчиком и чувствовать себя в безопасности. Меня воспитывали в любви и безопасности. Я не знала, что значит расти с такими родителями, как у него. После этого я не могу ожидать, что он будет нормальным.

— Бьюла, дорогая, кажется, у нас компания. Думаю, что это, скорее, к тебе, чем ко мне, — позвала Джеральдина с заднего дворика. Когда я положила водяной шланг и оглянулась на неё, обеспокоенный хмурый взгляд, которым она смотрит на меня, заставил подумать, что она может находиться в другом приступе.

— Я сейчас подойду, — заверила я её и выключила разбрызгиватели, которые установлены для полива большинства урожая. Она осталась во внутреннем дворике. Её хмурость также осталась на месте. Интересно, о чём она думает, чтобы так расстроиться. Стоун не подготовил меня к подобному её настроению. Я только знаю о её весёлых приступах. — Всё в порядке? — спросила я, как только дошла до неё. Она тяжело вздохнула, как будто ей ненавистно говорить мне, что случилось.

— Не уверена, если честно. Ему всегда здесь были рады. Поэтому я не подумала, когда он подъехал к воротам. Я с радостью впустила его внутрь. Была готова сделать ему чашку чая и накормить кусочком миндального торта, который ты сделала ранее. Но когда он вошёл в дом, то попросил встретиться с тобой, и тогда я вспомнила. Стоун предупредил меня, что это может случиться, и сказал, что я должна сказать тебе, позвонить ему, если он попытается сюда попасть. Но… я забыла, и теперь он здесь. В гостиной.

— Джаспер. — Это не вопрос. Хотя она не произнесла его имя, я знаю, о ком она говорит. Он не должен приходить на мою работу. В место, где ему всегда рады. Неправильно использовать Джеральдину. Вместо того чтобы запаниковать, как каждый раз, когда думаю, что мне придётся столкнуться с ним, на этот раз я зла. Я разочарована его действиями и тем, что он расстроил Джеральдину.

Встретиться с ним — последнее, что я хочу сделать, но не позволю ему расстроить её ещё больше.

— Всё в порядке. Не волнуйтесь. Я посмотрю, смогу ли помочь ему, а потом отправлю обратно. Или вы можете накормить его миндальным тортом и чаем. Уверена, ему понравится.

Она покачала головой.

— О, нет. Он не должен оставаться здесь с тобой. Стоун сказал мне не допускать этого, а я напортачила.

Боль в её голосе несправедлива по отношению к ней. Это Джаспер повёл себя эгоистично.

— Тогда сядьте на кухне, а я займусь Джаспером. Это совсем не проблема, и Стоуну даже не нужно об этом знать.

Джеральдина поджала губы и покачала головой.

— Нет-нет. Мне придётся рассказать ему. И ты не пойдёшь туда одна. Стоун не сказал мне почему, но он был очень непреклонен в этом. Жаль, что я не вспомнила раньше.

Спорить с ней пустая трата времени.

— Если вы уверены, — сказала я, беспокоясь, что это слишком тяжело для неё.

Она твёрдо кивнула.

— Абсолютно.

Не знаю, что он скажет или почему здесь, но я должна разобраться с этим и заставить его уехать. Когда я встала между ним и дружбой Стоуна, я чувствовала себя ужасно. Джаспер и Стоун близки как братья. Только после того, как я ушла, я поняла, насколько они близки. У Стоуна и Джаспера по большей части нет семей, и из того, что я могу сказать, они не потеряют друг друга из-за меня.

— Тогда давайте посмотрим, чего хочет наш гость, — сказала я с улыбкой, которая не была настоящей.

Она изучает меня, потом вздохнула.

— Это нехорошо, — пробормотала она. — Пойдём.

С Джеральдиной рядом со мной мы направились в гостиную, и я начала мысленно подготавливать себя, чтобы встретиться с ним. Ради Джеральдины я должна сделать это без какой-либо дрожи в голосе или срыва. Может, и ради себя тоже.

Когда мы добрались до двери, Джеральдина встала передо мной, словно щит.

— Я привела её, но тебя здесь быть не должно. Я забыла. Так что не оставлю её одну. Стоун не рассказал мне никаких деталей вашей ситуации, а я знаю, что вы, мальчики, близки. Если он думает, что ты не должен быть рядом с Бьюлой, то должны быть веские причины.

Глаза Джаспера не на Джеральдине, они прикованы ко мне. Моя грудь заболела при виде него. Удивлена, что это не так больно, как я опасалась. Мне всё равно, что сказал Стоун, я люблю Джаспера. Или любила. Мои чувства к нему изменились. Мои чувства должны были измениться с открытием правды. Он Ван Аллен и биологический брат моей сестры. Мне не грустно, что у моей сестры не было привилегированной жизни Джаспера, потому что ей дали что-то гораздо лучшее. Мне жаль, что он вырос с этими монстрами, его родителями.

— Стоун не позволит мне войти в здание. Ты не отвечаешь на мои звонки и сообщения. Я не знал, как ещё с тобой поговорить. — Мольбу в его голосе трудно игнорировать.

— Стоун пытается защитить тебя. Ты должен принять правду и признать ложь, тогда, возможно, мы сможем поговорить. Прямо сейчас это слишком свежо, слишком болезненно.

Джаспер сделал один шаг навстречу мне, и Джеральдина сделала шаг навстречу ему, как молчаливое предупреждение. Ей всё равно, что Джаспер на фут выше её. Она высоко подняла голову и решительно посмотрела на него.

— Джерри, ты знаешь, что я не причиню ей вреда. Мне просто нужно поговорить с ней.

Джеральдина покачала головой.

— Говори, но не приближайся. Я не должна была впускать тебя внутрь.

Джаспер поднял глаза, чтобы посмотреть на меня.

— Мне нужен ДНК Хейди для теста. И у меня уже есть мой. Я… чёрт, я не знаю, на что способны мои родители. Если Стоун прав… Иисус, я могу быть внебрачным ребёнком одной из секретарш моего отца. Мне нужно знать правду. Я не могу просто принять то, что Стоун считает правдой. Бог знает, что моя мать не может сказать правду. Она всё ещё защищает себя. Она всегда будет это делать.

Хейди не нуждается в тестировании своей ДНК. Это напугает её или смутит. Я покачала головой.

— Я не хочу, чтобы Хейди расстроилась.

Он сделал ещё один шаг в моём направлении.

— Она никогда не узнает. Нам нужен мазок из её рта и прядь волос. Больше ничего. Если она Ван Аллен, то заслуживает наследство, которое по праву принадлежит ей.

— Нет! Она — Эдвардс. Моя мама… — Чувствую, как эмоции сдавили мне горло, отчего трудно говорить. — Моя мама… была нашей мамой и всегда будет. Хейди должна знать только это. Я не позволю тебе расстроить её! Ничто не является более важным, чем Хейди! — прокричала я, моё сердце колотится в груди по другим причинам, нежели из-за появления Джаспера. Я боюсь, что не смогу защитить Хейди, если она будет Ван Аллен.

— Я бы никогда, никогда не причинил ей вреда. Ей никогда не придётся узнать ничего больше, чем сейчас. Но… Я хотел бы навещать её. Если она моя сестра, то я упустил это. У меня никогда не было сестры. Я хочу узнать её.

Горло сдавило, руки потеют. Я покачала головой и отступила от него. Паника заставляла моё зрение размыться. Этого не происходит. Если у меня нет прав на неё, если они узнают, что она не моя сестра… Я могу потерять её. Они могут забрать её у меня. Они смогут увезти её туда, куда захотят, а она будет нуждаться во мне. Она будет напугана и смущена.

Я не могу дышать. Я не могу дышать.

 

Глава Двенадцатая

БЬЮЛА

Прежде чем у меня началась паническая атака, входная дверь распахнулась.

— Джаспер! — рёв Стоуна эхом разнёсся по дому. Я подпрыгнула, дёрнула головой и увидела, как он делает длинные быстрые шаги в гостиную с яростным выражением лица. Никогда не видела, чтобы он проявлял такие эмоции. На мгновение я вырвалась из оцепенения, в которое угодила из-за сестры.

Его взгляд обратился ко мне, и выражение лица смягчилось.

— Ты в порядке? — спросил он, его тон по-прежнему суровый.

Мне удалось кивнуть, потому что не уверена, всё ли в порядке, и боюсь сказать ему об этом.

— Нет, она очень расстроена. Она даже не дышала. Это я во всём виновата. Я впустила его. Я забыла. Я думала, что он пришёл навестить меня. — Джеральдина расстроена, и я не смогла успокоить её. Я забыла о своей решимости разобраться с этим легко и безвредно ради неё, когда он сказал, что хочет проверить ДНК Хейди.

Моё дыхание снова перехватило, напомнив, что может случиться. Как легко мой мир можно отнять. Хейди — всё, что у меня есть.

— Иисус, ты побледнела, — сказал Стоун, когда подошёл ко мне в три быстрых шага и изучает. Его яростного выражения недостаточно, чтобы остановить мои слёзы. — Уходи! Сейчас же! Убирайся! — Стоун снова взревел, когда повернулся к Джасперу. Он так быстро направился к Джасперу, что я побоялась того, что он собирается сделать.

Джаспер не стал спорить, но он встретил свирепый взгляд Стоуна одним из своих, когда прошёл мимо него и направился к входной двери. Стоун коснулся плеча Джеральдины.

— Спасибо, что позвонила мне. В этом нет твоей вины. Мне жаль, что он принёс это в твой дом. — Его тон был нежным.

Она покачала головой и посмотрела на меня.

— Нет-нет-нет, я должна была помнить. Я должна была…

— Ты сделала именно то, что должна была сделать, — заверил он, а затем взглянул на меня. — Возьми Бьюлу и принеси ей чай. С ней всё будет хорошо. Она сильная.

Как будто он разговаривал со мной, а не с ней. Я даже кивнула в знак согласия. Со мной всё будет хорошо. Я могу это сделать. Не собираюсь сломаться.

Должно быть, ему нужно было это заверение. Небольшой кивок подтвердил, что он понял, затем Стоун оставил нас и пошёл туда, куда вышел Джаспер. Я наблюдаю, как он уходит, каждый его шаг пропитан целенаправленностью. Джаспер не слабый и не маленький. Они похожи по размеру. Но есть что-то в Стоуне более пугающее. Он твёрже Джаспера и имеет более тёмные мысли. Как будто инстинкт выживания в нём сильнее, чем в других людях. Мне интересно, связано ли это с его детством.

— Джасперу следовало это ожидать, — сказала Джеральдина, качая головой, как будто она разочарована в его выборе. — Пойдём, дорогая. Давай выпьем чаю. Хорошо успокоит нервы. Твой симпатичный цвет лица побледнел.

Я позволила Джеральдине отвести меня обратно на кухню, но чувствую себя виноватой. Это битва не Стоуна.

— Я должна пойти туда и поговорить с ними. Они с Джаспером слишком близки.

Джеральдина рассмеялась. Это забавный звук, и она продолжает хихикать, когда входит на кухню.

— Сядь, — приказала она мне, показывая пальцем на стол. — Стоун справится с этим. Джаспер пришёл ко мне домой, хотя должен был понимать. Это проблема Стоуна, которую нужно решить, а не твоя. Тебе необходимо держаться на расстоянии. Из того, что я слышала, ты имеешь дело с семейными проблемами, которые ужасно расстраивают. Полагаю, Ван Аллены сделали что-то ужасное. И из разговора, который я только что услышала, — она замолчала и посмотрела на меня с чайником в руке, — их малышка не умерла. — Она, кажется, ждёт моего подтверждения. Я не могу ответить. Если Джеральдина знает о настоящей личности Хейди, то кто ещё вспомнит ребёнка, которого похоронили Ван Аллены? Она нахмурилась. — Так ужасно. Только самые худшие люди могут сделать нечто подобное, — её голос чуть выше шёпота.

— Она лучший человек, которого я знаю, — внезапно проговорила я, нуждаясь, чтобы Джеральдина знала, что Хейди не похожа на своих родителей.

— То, как ты любишь её, является свидетельством этого. Скажи мне. Чем они были так недовольны, что избавились от ребёнка таким запутанным способом?

Стоун доверяет Джеральдине. Она, очевидно, долгое время знает Ван Аллена и помнит о рождении Хейди. Надеюсь, что останусь на этой работе. Что буду долгие годы помогать ей здесь.

— У Хейди синдром Дауна, — сказала я, зная, что, в конце концов, Джеральдина всё равно узнает.

Она кивнула.

— Я должна была догадаться, когда ты говорила о ней раньше. Такая прекрасная душа довольно часто обитает в таком ребёнке. Я рада, что мама, которую ты так сильно любишь, была и у неё. Порция Ван Аллен — это… — Она скривилась и сказала: — Плохое семя.

— Она сестра моей матери, — объяснила я.

Джеральдина уставилась на меня за минуту до того, как её выражение смягчилось.

— Две сестры совершенно разные. Как вижу, Бог подарил миру двух прекрасных девушек и захотел, чтобы их вырастила женщина достойная того, чтобы они называли её мамой. Хейди должна была быть с твоей мамой. В твоём сердце и в сердце Хейди всегда будет эта женщина. Независимо от того, что Ван Аллены решат сделать или сказать.

Она повернулась, чтобы приготовить наш чай, и я смотрю на её спину, чувствуя покой от её слов. Джеральдина настоящая леди. Хочу встать, обнять её и поблагодарить за это. За то, что выслушала меня. За то, что дала мне эту работу.

Она развернулась с удивлённым взглядом на лице.

— Сегодня должна быть рождественская ёлка! Я ещё даже не приготовила сидр. Как думаешь, мы сможем пожарить попкорн? Я не хочу, чтобы стояла пустая ёлка. Виктору нужно будет достать украшения с чердака. У меня есть антиквариат, как ты, наверное, знаешь, у моей матери были красивые украшения, сделанные вручную. Тонкая работа, я тебе скажу. Чудесная. Ты должна держать их в руках крайне осторожно. Но ты увидишь, — она продолжила бормотать, позабыв чай на кухонном столе, и пошла искать в кладовой запасы сидра. — У нас ничего нет! Я совсем не готова к праздникам! Клаудия должна отвезти меня в город. Что это за ёлка без запаха клюквенного пирога в духовке? — Она в панике, когда вбежала в кухню.

Я вскочила и пошла за ней, не зная, куда она пойдёт дальше.

Большая входная дверь распахнулась, и вошёл Стоун с хмурым лицом. Он остановился, когда увидел, что Джеральдина куда-то спешит.

— О, Стоун! Ты здесь. Хорошо-хорошо, ты можешь достать украшения. Они находятся на чердаке, куда мы убрали их в прошлом году. Ёлка скоро будет здесь. Клаудия везёт меня за сидром и клюквенным пирогом в город. Мы будем праздновать очень скоро! То ли ещё будет! — Она хлопает в ладоши и немного подпрыгивает.

Глаза Стоуна метнулись от неё ко мне.

— Кажется, сейчас декабрь, — протянул он. Я кивнула. — Ты в порядке? — спросил он.

— Да. Теперь всё под контролем. Мне жаль, что я расклеилась.

Он недоволен моим ответом.

— Джаспер не вернётся. Не будет никакого анализа ДНК.

Вздох, который я выпустила, подарил мне большое утешение.

— Спасибо.

— Когда будешь готова поговорить с ним, дай мне знать.

— Ладно.

— Пойдём к Клаудии, дорогой, мы должны добраться до города, — сказала Джеральдина, вращаясь по кругу в поисках чего-то. — Где вешалка для одежды? У меня была одна прямо у двери. Мы не можем выйти в такую погоду без пальто, шарфа и шляпы. — Она снова расстроена.

— Джерри, сейчас конец июля и девяносто градусов. Тебе не нужно пальто и не нужно ехать в город за сидром.

Она выглядит растерянной.

— О. Думаю, я должна сказать Клаудии, — пробормотала она и повернулась, чтобы уйти. Когда она ушла в библиотеку, Стоун посмотрел на меня.

— Клаудия умерла от рака в 1983 году. Она была её младшей сестрой.

Я взглянула на дверь, в которую она исчезла.

— Вспомнит ли она об этом? — спросила я его.

— Нет, пока приступ не закончится. Я никогда не напоминаю ей, что Клаудии и Виктора нет, когда она в таком состоянии. Нет смысла. Она помнит более счастливое время, по которому скучает.

 

Глава Тринадцатая

БЬЮЛА

После всего, что сегодня произошло, я почти забыла о подслушивании, которым не должна была заниматься тем утром. Придумывать всевозможные оправдания, почему я стояла там и слушала спор между Пресли, Стоуном и парнем Уэсли, бессмысленно. Я знаю правду. Я хотела понять отношения между Стоуном и Пресли. Ожидала большего, чем то, какой оказалась правда. Я не должна быть такой любопытной, но должна признать, что почувствовала облегчение.

Думать слишком много о том, почему я чувствую облегчение, неудобно. Не хочу этого делать. Джаспера вполне достаточно, чтобы я не спала по ночам. Мне не нужно добавлять ещё что-то. Я могу игнорировать любопытство, которое у меня вызывает Стоун.

Машина Стоуна припаркована снаружи, но Пресли уже уехала. Знать, что я собираюсь войти в квартиру без неё, очень приятно. Она заставляет меня нервничать. Предполагаю, она заставляет большинство людей нервничать: как мужчин, так и женщин. Эта девушка за гранью.

Когда я добралась до второго этажа, дверь квартиры открылась, и вышла высокая хрупкая брюнетка. Она из тех, чьи лица можно увидеть в красивых и модных рекламах, на телевидении и рекламных щитах. Экзотические идеально расположенные черты лица — единственный способ описать её лицо. Она зевнула, как будто только проснулась в семь вечера. На ней крошечные шорты и топ, которые обычно носят бегуны. Её волосы собраны в высокий хвост. Необыкновенный цвет её зелёных глаз сосредоточился на мне, и она остановилась.

— Спасибо, — сказала она, а затем подняла свою невероятно длинную ногу на стену и начала растягиваться.

— Извини? — ответила я в замешательстве.

Она взглянула на меня и дотронулась носом до колена.

— Я благодарю тебя. Ты ведь Бьюла Эдвардс, верно?

Я остановилась. Затем кивнула, прежде чем поняла, что она не смотрит на меня, чтобы увидеть мой ответ.

— Да, — сказала я.

Она поменяла ноги и продолжила растяжку.

— Ты убрала эту сумасшедшую сучку отсюда. Мы все должны поблагодарить тебя. Я просто отдаю тебе свою долю благодарности.

Я не знаю, это Чантел или Фиона, но знаю, что она из тех двоих, которые арендуют эту квартиру у Стоуна. Я хорошо запомнила имена. Хотя никогда не встречала никого из них. Я также предполагала, что они друзья Пресли, так как она говорила о них в первый день моего приезда.

— Я ничего не сделала, это был Стоун. Они поспорили, — объяснила я, решая, будет ли грубо спросить, кто она. Так как она, очевидно, знает, кто я.

Девушка опустила ногу, а затем стала делать наклоны талии с руками над головой. На этот раз смотря прямо на меня.

— У них были споры, драки, грёбаные громкие крики множество раз. Но это первый раз, когда она собрала своё дерьмо и ушла. Ты здесь. Что делает это делом твоих рук. Считай это победой. Мы все тебе благодарны.

Не знаю, кто эти все. Также не имею ничего общего с уходом Пресли. Если не учитывать, что она думает, что я сплю со Стоуном. Но многие женщины спят со Стоуном. Я не должна была стать той, которая заставила её собрать вещи. Тем более что я на самом деле не сплю со Стоуном.

Дверь позади неё распахнулась, и появилось знакомое лицо, которое заставило меня остановиться.

— У тебя есть тампоны? — спросила она, её взгляд метнулся от девушки ко мне. Она выпрямилась и сделала шаг за дверь, когда осознание медленно появилось на её лице. И она отметила: — Служанка Джаспера, — сказала она широко раскрытыми глазами.

— Господи, Шей. Чертовски грубо, — пробормотала девушка. — Это та, кто избавился от Пресли.

Глаза Шей начали улыбаться, затем её рот присоединился.

— Ни хрена! Я знала, что ты мне нравишься. Не то чтобы мы много говорили. У меня не было штанов, было рано, у меня было похмелье и я опаздывала на работу. Отличная вечеринка.

— Игнорируй мою младшую сестру. Она не лучшая в обращении со словами. — Девушка перебросила свой хвост через плечо и одарила меня скучающим взглядом, которым могу представить, как зарабатывает деньги. — Меня зовут Фиона. Это Шей, моя сестра, и обычная хулиганка.

Шей закатила глаза.

— Не то чтобы мне здесь нравилось. Вы не едите обычную пищу. Я бы голодала, если бы не Марти и Мак.

— Всё. Мне нужно бежать, — тон Фионы был слегка недовольным.

— Зачем? Ты съела сегодня слишком много морковки? Бог знает, что тебе нужно прекратить это дерьмо.

— Перестань быть тупицей. Не помешало бы и тебе пробежаться. Печенье и чипсы, которые ты ела, не делают тебе никаких одолжений, — крикнула Фиона, когда побежала вниз по лестнице.

Шей показала средний палец.

— Худая сучка!

Я осталась стоять. Не уверена, вежливо ли сейчас уйти.

Шей ухмыльнулась.

— Копия отца. Не мамы. Моя мать была фермерской девочкой из Вирджинии. Тогда как мать Фионы была наследницей из Испании. Наш отец любит красавиц. И молодых. После того как им исполняется тридцать пять, он подыскивает что-то новое. В любом случае вот почему она так выглядит, а я выгляжу так, — сказала она, размахивая рукой над своим телом. — О, и печенье с чипсами. Она права насчёт этого.

Этот мир, в котором я сейчас нахожусь, кажется, переполнен отцами, которые часто женятся на молодых женщинах. Я всё больше и больше начинаю понимать, почему моя мама не вышла замуж. Она была умна.

— Я бы предложила тебе еду, но у них серьёзно ничего нет, если ты не хочешь еду из капусты, лимона и киноа. И я понятия не имею, как приготовить это дерьмо из киноа. Но собираюсь спуститься к Маку и Марти. У них лучшие закуски. Марти привозит свежие пончики с того места возле пожарной станции, где работает.

Пожарный. Интересно. Я не встречалась с Марти, но познакомилась с Маком. Если Марти пожарный, то Мак должен делать что-то, что приносит деньги. Не думаю, что пожарный может позволить себе аренду этого места с его зарплатой.

— Я ела до того, как ушла с работы, спасибо. Было приятно снова тебя увидеть, — ответила я.

Она кивнула.

— Да. Мне тоже. Спасибо, что избавилась от этой сучки. Она была сумасшедшей. Я не живу здесь, но бываю достаточно часто, чтобы бояться столкнуться с ней. Я застала её с Дэном в его кабинете однажды днём, когда впервые начала работать на Элсвудов. Я никогда ничего не говорила, но с тех пор я не её поклонница. Клэр не самая тёплая или приятная женщина на земле или в комнате из десяти человек, но никто не заслуживает того, чтобы его обманывали. Я держусь на расстоянии от Дэна, — ухмыльнулась она. — В любом случае уверена, что для тебя это слишком много информации. Доброй ночи. Мне нужно добыть еду, пока я не потеряла сознание.

— Да, тебе тоже, — неловко ответила я, когда она уже спускалась по лестнице в квартиру к парням.

Это место похоже на жизнь в телесериале.

 

Глава Четырнадцатая

БЬЮЛА

Знаю, что могу приходить в квартиру и уходить, когда захочу. На данный момент это мой временный дом. Но здесь трудно находиться, потому что кажется, что я вторгаюсь в личное пространство Стоуна. Я решила, что тихо войду и направлюсь в свою комнату. В конце концов, ему нужно наслаждаться покоем, которого у него не было с Пресли.

Было неожиданно почувствовать запах чеснока, масла и рая, когда я вошла внутрь. Закрыв дверь позади себя, я взглянула на кухню и услышала классический рок из стереосистемы и шум, который может означать только то, что кто-то готовит. Я не шокирована, что Стоун умеет готовить. Джаспер однажды упоминал о его кулинарном таланте. Тем не менее понаблюдать за тем, как он делает что-то настолько домашнее, было бы удивительно. Как бы мне ни было любопытно, я не собираюсь идти туда, чтобы увидеть его в действии. Ему нужно личное пространство, особенно после произошедшего.

Я повернулась и направилась по коридору, когда начала играть песня «Free Bird» группы Lynyrd Skynyrd. Мне нравится его музыкальный вкус. Если по всему дому собирается играть эта музыка, то это приятный выбор.

Когда моя рука коснулась ручки двери и я как раз собиралась повернуть её, чтобы совершить побег в свою комнату, его голос остановил меня:

— Невежливо не здороваться. Особенно когда кто-то готовит для тебя ужин.

Я отпустила ручку двери и взглянула на него. Он стоит в конце коридора в белом фартуке, повязанном вокруг его талии, чёрной хлопковой рубашке с короткими рукавами и джинсах. Его загорелые босые ноги завершают образ. Слова не идут в голову, пока я смотрю на него. Он не выглядит расстроенным, и его выражение лица не такое тёмное, как обычно. Напряжение в плечах отсутствует. Он расслаблен, и это так же непривычно, как и привлекательно. Может быть, «привлекательно» не достаточно правильное слово. Он поразительный, захватывающий дух, такой же, как Фиона в своём костюме для бега. Разница в том, что моё сердце не трепещет при виде неё. Если бы трепетало, я могла бы быть в менее затруднительном положении.

— Я не знала, что ты готовишь для меня. Думала… сегодня вечером ты один празднуешь.

Его смех был коротким и, кажется, позабавленным.

— О, я праздную. Но не стал бы из-за этого утруждать себя готовкой вареников. С этим дерьмом слишком много возни.

Понятия не имею, что такое вареники, но пахнет вкусно. Я готовила салат из моцареллы с помидорами и жареной курицей на ужин у Джеральдины. Мы сидели на заднем дворике и наслаждались нашей едой, в то время как она рассказывала мне истории о детстве Стоуна и Джаспера. Счастливые истории. Те, которые заставляли нас смеяться. Она также подала мне несколько идей на счёт дня рождения Стоуна. Тем не менее я не собираюсь говорить ему, что ела. Только на одной этой неделе Стоун снова и снова помогал мне и спасал. Я могу съесть второй ужин, если он этого хочет. Чёрт, если бы он попросил меня пройти по канату от этого здания до следующего, мне было бы трудно сказать ему «нет». Я бы, конечно, отказалась, потому что меня преследует повторяющийся сон о падении с каната со смертельным исходом. Этот сон начался, когда я была ребёнком, после просмотра новостного репортажа о том, через что приходится проходить даме в местном цирке.

— Спасибо. Я должна быть тем, кто готовит тебе ужин. У тебя и так было тяжёлое утро, а потом тебе пришлось иметь дело с ситуацией у Джеральдины. Я создаю тебе проблемы, но не хочу этого.

Он вытер правую руку о фартук, который висит на его талии.

— Джаспер — мой лучший друг. Я вытаскивал его из дерьма, ещё с тех пор как мы были детьми. Я жёстче. Он эмоциональный, а я нет. Сегодня речь шла не о тебе, а о нём. Дело… в нём, — сказал Стоун, уставившись на меня. Его взгляд встретился с моим. — Не думай, что ты мне что-то должна. За исключением того, чтобы съесть еду, над которой я работал как каторжник, — он закончил своё последнее предложение более мягким, почти дразнящим тоном.

Не хочу думать о серьёзности его слов. Я ожидаю грубую честность от Стоуна. Но позволить себе поддаться его положительным качествам, тому, как его глаза светятся, когда он улыбается, или безопасности, которую чувствую с ним, опасно. Он защищает Джаспера. Вера, что всё ради меня, только навредит.

Прямо сейчас я слаба, разбита, и моё сердце жаждет исцеления. Стоун не предлагает распростёртых объятий, и я не должна склонять его к сочувствию. Даже если это всё ради Джаспера, я благодарна за его помощь и обязана за это поблагодарить. Дважды поужинать небольшая цена.

— Спасибо, что приготовил ужин, — просто ответила я. Говорить что-то ещё бессмысленно. Он сказал всё, что нужно было сказать.

— Всегда пожалуйста. Ты дала мне повод приготовить. Я скучал по этому.

Джаспер дал ему повод заняться готовкой. Эта мысль появилась так быстро, что почти с горечью прозвучала в ​​моей голове. Я поймала эту мысль и мысленно раздавила. Я не такая девушка. Никогда не была и сейчас не стану. Стоун не мой, и он не должен быть моим. Я в замешательстве, потому что чувствую сильные чувства к Джасперу. Мои эмоции размывают границы, сбивают с толку.

— Устраивайся по удобнее. Это займёт ещё несколько минут. Ужин не официальный. Я босиком, и на балконе на столе не будет скатерти. Одевайся во всё, что хочешь.

С этим он вернулся на кухню. Я подождала, пока он уйдёт, прежде чем вздохнуть. С самого начала Стоун меня раздражал, нервировал и злил. Облегчение, благодарность и странное трепетание в моей груди при виде него — теперь смешанного с прежними эмоциями — имеют чересчур сильное влияние. Если бы я только могла прекратить это чёртово трепетание. Если бы я не воспринимала его как холодный стакан воды в жаркий день, когда вижу, всё было бы проще. Я хорошо приспосабливаюсь. Я боец. Но это… это другое. Борьба с влечением к мужчине, которого я не хочу желать, не одна из моих сильных сторон.

Мой здравый смысл говорит, что он лучший друг Джаспера и только одно это делает его недоступным для меня. Стоун не тот мужчина, на которого женщинам следует западать — не из-за любви или похоти, — потому что ему действительно не хватает эмоций. Если только он не смотрит на Джеральдину. Или когда он позволял своей сводной сестре сводить его с ума, потому что у неё не было дома. Или когда он снова и снова вмешивался, чтобы спасти Джаспера от причинения боли или вреда самому себе. Во всех остальных отношениях… он жёсток.

Нахмурившись, я вошла в спальню и бросила свою сумочку на кровать, прежде чем переодеться в чёрные леггинсы и большую серую толстовку с рисунком национального знака воздушных судов Ирландии спереди в зелёном цвете. Я купила её за один доллар в благотворительном магазине три года назад. Она мягкая и поношенная. Когда я чувствую себя потерянной внутри, я крепко обнимаю себя, впитывая её тепло.

Оставив ноги босыми, я направилась к кухне. Музыка выключена, и единственные звуки в квартире на кухне.

Войдя на кухню, мой взгляд сразу же остановился на Стоуне. Он накладывает на тарелку то, что похоже на пельмени, с макаронами и салатом. Его взгляд поднялся на меня, и довольная улыбка коснулась его губ.

— Думаю, всё получилось хорошо. Позволю тебе судить. Не готовил их несколько лет. Они были одними из любимых блюд Джерри, когда я был ребёнком. Она научила меня делать их.

Опять же, когда он произнёс её имя, я отчётливо услышала любовь в его голосе. Не могу сказать, что Стоун всегда бесчувственный и твёрдый, как намекает его имя, потому что то, как он относится к пожилой женщине, сводит на нет его сварливое поведение.

— Выглядит восхитительно, — заверила я его. Пахнет вкусно.

— Ты когда-нибудь ела вареники? — спросил он, поставив одну тарелку и взяв вторую. И всё ещё смотрит на меня.

— Нет, — призналась я.

— Хорошо, — сказал он, когда закончил накладывать в тарелку. — Тебе не с чем сравнивать. Другое дело я.

— Если они на вкус так же хороши, как и пахнут, то уверена, что будут замечательными. Могу я тебе чем-нибудь помочь?

— Вино. У меня обычно есть шардоне к вареникам и соусом карбонара. Совиньон-блан тоже подойдёт. Но держись подальше от красного. Никогда не нравилось это сочетание.

Понятия не имею, как выбирать вино. Даже когда мне сказали, какое выбрать. Для меня они одинаковые. Но я промолчала. Вместо этого пошла к большому винному шкафу рядом с баром и стала искать любое из двух вин, которые он упомянул. Я решила взять первое, которое найду. Разные винодельные заводы мало о чём говорят мне.

Взглянув на вина, я увидела только красные. Потом вспомнила, что Ван Аллены держали свои белые вина в винном холодильнике. Я проверила один и нашла искомое за тем, что, по-видимому, дверь шкафа. Охлаждённые белые вина выстроились в стойках внутри. Я быстро нашла шардоне, достала его и встретила Стоуна в дверях. Обе его руки были заняты.

— Бокалы и штопор на столе. Возьми их там. Я сразу за тобой.

Я начала поворачиваться, когда его глаза остановились на бутылке, и он усмехнулся.

Я взглянула на бутылку, удивляясь, что такого забавного сделала. Когда он ничего не сказал, я посмотрела на него.

— Что случилось? Ты же сказал шардоне? — Я начала задаваться вопросом, правильно ли я поняла.

— Да. Сказал. И ты выбрала самую дешёвую бутылку. А ещё это моё любимое вино. У меня никогда не было женщины, которая выбрала бы эту бутылку. Большинство выбирает монраше или кош-дюри, кортон-шарлемань.

Он мог бы говорить на другом языке, и я поняла бы столько же. Могу вести себя так, будто знаю о винах, или быть честной. Он знает о моём прошлом, так что притворяться глупо.

— Я просто схватила первое шардоне, которое нашла.

Он ещё немного посмеялся.

— Ну, ты бы нашла ещё пять бутылок того же вина, которое держишь прямо сейчас в руках. Я покупаю бутылку каждый раз, когда хожу в «Таргет».

«Таргет»? Стоун ходит в «Таргет»?

— Правда? — спросила я, проверяя, не шутит ли он.

— Да. Это единственное место, где я его видел. Пытаюсь купить бутылку, если нахожусь где-то поблизости.

Мысль, что Стоун делает покупки в «Таргет», заставила меня усмехнуться. Это кажется нелепым.

— Услышала что-то смешное? — спросил он.

Я кивнула.

— Да. Ты ходишь по магазинам в «Таргет». Прости, но это смешно.

Тогда он усмехнулся.

— Мне тоже нравятся малиновые кренделя в их кафе. Хочешь посмеяться ещё и над этим?

Я сделала это. Громко рассмеялась. Не хотела, но рассмеялась. Стоун с малиновым кренделем из «Таргета» — это чересчур. Когда я наконец успокоилась, то вытерла слёзы на глазах и улыбнулась ему. Он наблюдает за мной. Его выражение было одним из тех, которое я не могу прочитать, и было таким молниеносным: всего секунду, а затем исчезло. Я почти подумала, что не увидела его, но оно вызвало трепет. Чёртово трепетание.

 

Глава Пятнадцатая

БЬЮЛА

Вкус прохладного вина отдаётся приятной кислинкой и очень хорошо ощущается на моём языке. Он отлично омыл вкусную еду. Стоун объяснил, что заполненные разной начинкой вареники популярны в восточной Европе. Он также рассказал мне о процессе их приготовления. Джеральдину обучала её польская подруга, когда она была молодой женщиной. Я ела и слушала его рассказы. Когда вино расслабило меня, звук голоса Стоуна стал богаче, ниже и привлекательнее.

Что не очень хорошо. Я знаю это и боролась, пока мой третий бокал вина не заставил меня просто наплевать на всё. Не моя вина, что у Стоуна хороший голос. Я должна принять это и жить своей жизнью. С удовольствием послушаю, как он говорит. Это никому не причиняет вреда.

Как только еды не осталось на моей тарелке, а мой третий бокал почти пуст, боль, которая приходит с мыслями о Джаспере, исчезла, как и мой постоянный страх потерять сестру. Я доверяю Стоуну. Он сказал, что я не потеряю её, и я поверила ему. У меня нет причин думать, что он соврал. Он хороший человек. Временами он бывает ублюдком, но в глубине души он хороший.

— Нет, это не так, Бьюла, — ответил он.

Я нахмурилась, удивляясь, о чём он говорит. Я что-то сказала вслух?

— Что? — я попросила разъяснений.

— В глубине души я такой же. Холодный, жёсткий, равнодушный. Ничем не оправдывай мои поступки.

Я сказала это вслух. Он не упомянул ублюдка, видимо, этого я не произнесла. Слова продолжают выходить из меня самовольно:

— Я не согласна. Я видела тебя с Джеральдиной. Знаю, что у тебя есть сердце. Ты защищаешь её и заботишься о ней. Ты показываешь ей улыбку, которую другие женщины никогда не получают. И то, как ты защищаешь Джаспера от него самого. У тебя есть свои проблемы, но никто не помогает тебе и не заботится.

Я закрыла рот, понимая, что говорю слишком много, и вино является тому причиной.

— Они нуждаются во мне. Они мне не нужны. Мне никто не нужен.

— Всем нужен кто-то, — ответила я.

— Нет, Бьюла. Не нужен. Некоторые из нас и так сильны.

— Никто не силён настолько, чтобы не нуждаться в чьей-либо помощи. Тебе необходимо быть нужным. Ты нуждаешься в Джеральдине и Джаспере. Вот что дарит тебе покой. Это даёт тебе цель. Может быть, ты не слабый, нуждающийся в помощи традиционным способом. Но ты должен быть сильным. Это то, что спасает тебя.

Когда я услышала слова, исходящие из моих уст, я поняла его лучше. Странно, как вино из «Таргет» может заставить вас увидеть то, чего вы не замечали.

Стоун встал и взял обе наши тарелки.

— Я считаю, что этого достаточно для нас обоих. Спокойной ночи, Бьюла. Надеюсь, тебе понравился ужин, и ты легко заснёшь, — сказал Стоун, войдя внутрь с пустыми тарелками. Я смотрю на дверь, когда она закрылась за ним. Моя задница всё ещё сидит в кресле. Я сделала очень точное замечание, и он ушёл. Просто так. Это разозлило его? Почему он говорит всё, что хочет, а сам уходит, когда ему что-то не нравится?

Разве у него не может быть слабостей? Даже если ему нужно быть сильным для кого-то другого? Это всё ещё необходимость. У нас всех есть потребности.

Я быстро встала, откидывая стул назад. Немного шатаюсь, но не обращаю на это внимание. У меня есть дело. Я собираюсь сказать Стоуну это.

Кухня является моей целью, и я решительно направилась к ней. Врываясь в неё, как по-моему, яростно. Готовая заставить Стоуна услышал меня, я едва вошла внутрь, когда громко сказала:

— Человеку нужно кто-то. Ты — человек. Потребность быть нужным нормальна! — я закончила свою речь, положив руки на бёдра, когда мне удалось сосредоточиться на Стоуне.

Он стоит у раковины по другую сторону стойки, где моет посуду. Мы стоим напротив друг друга. Его глаза прикованы ко мне. Никто не сказал ни слова, и время, кажется, идёт очень медленно, и Стоун не собирается говорить. Но его взгляд удерживает меня на месте. Неподвижной. Беспокоюсь только, что должна была просто лечь спать, а не быть настолько полной решимости доказать свою точку зрения. Чёртово вино. Одного бокала было бы достаточно.

Как только я начала думать, что мы будем стоять так всю ночь, ожидая, когда другой сломается, он двинулся. Обошёл бар и направился ко мне. Не думаю, что он собирается сделать мне больно, хотя его хмурый взгляд беспокоит меня, пока он идёт.

Когда я подумала, что он пройдёт мимо, всё ещё хмурый он остановился в нескольких дюймах, разделяющих наши тела. Я резко вдохнула, готовясь к любым жестоким и, возможно, грубым вещам, которые он собирается сделать.

— Ты права. Это человеческая потребность. Часть нашего недостатка. Или слабость, — начал он. Его голос был глубоким и тёмным. Я задрожала, но не хочу уходить. — Но это не моя грёбаная потребность. Это часть моей жизни. Часть, которую я принял давным-давно. Я нуждаюсь. Да. Я нуждаюсь кое в чём, что не могу иметь. Это то, в чём я нуждаюсь, Бьюла. Но то, что мне нужно, и то, чего я хочу, — две разные вещи.

Его слова походят на загадку, но он пахнет так приятно, а тепло от его тела так близко, что в данный момент мне на всё наплевать. Он может продолжать говорить загадками, я всё равно продолжу слушать.

Стоун придвинулся ещё чуть-чуть, и пространства между нами осталось совсем мало.

— Сейчас мне нужно, чтобы ты пошла в свою комнату и заперла дверь, — его тон был угрожающим, и я снова задрожала. Он наклонился, пока его рот не оказался у моего уха. Я закрыла глаза и поддалась ему. Его присутствию. Его силе. Запаху. — Иди в свою грёбаную комнату. Немедленно. — Но его слова не крик. А требование. Я отступила и посмотрела на него. Он закрыл глаза. — Я мало, о чём прошу тебя, Бьюла. Сделай одну чёртову вещь для меня. Пожалуйста.

Это те слова, которые отправили меня в мою комнату. Слова, с которыми я не могу поспорить, потому что он и так много для меня сделал. Он ничего не просил. Всегда был рядом, чтобы спасти от окружающих. Поэтому вместо того чтобы давить на него, ждать или надеяться на то, чего нет, я отступала, пока не оказалась достаточно далеко от него и не смогла оторвать взгляда от его почти чёрных глаз и дойти до своей комнаты. Когда я отошла от Стоуна, моё сердце забилось быстрее, и моя потребность убежать была ясна.

Появилось нечто неизведанное, щипая меня за пятки. Угроза чего-то, что сможет сломать меня, в отличие от попыток всего остального, слишком близка. Я знала, что должна убежать, чтобы спасти себя.

 

Глава Шестнадцатая

БЬЮЛА

Стоуна не было дома, когда я проснулась. Я старалась прислушиваться, когда собиралась на работу, но ничего не услышала. Запах кофе не полностью выветрился с кухни. Когда я вышла из своей комнаты, то заметила, что дверь его спальни открыта. Мне не нужно заглядывать внутрь, чтобы знать, что его комната пуста.

Я не пошла на кухню и не стала искать его где-то ещё, но стою у двери и жду, если он где-то притаился и решит показаться. Через несколько минут молчания я открыла дверь и вышла из квартиры.

Пить три бокала вина было ужасной идеей. Я никогда не пила, потому что вешу немного. Я всё помню, но переживаю, что мои воспоминания заглушены алкоголем. Я обидела его или, что ещё хуже, сказала что-то неловкое? Что-то неловкое, похожее на мои мысли вслух. Моё влечение к Стоуну не понравится ему. Возможно, он возненавидит меня за это. Знаю только двух людей в этом мире, которых он любит безоговорочно. Джеральдину и Джаспера.

Я взглянула на закрытую дверь второго этажа и подумала, как же ошибалась в отношении девочек, живущих там. В моей голове они все были как Пресли. Я посчитала Стоуна поверхностным из-за этого и судила его за то, что женщины, подобные ей, окружают его. Теперь я думаю по-другому.

Когда я добралась до первого этажа, то увидела, как Мак вытирает лицо полотенцем. Он потный и одет в шорты и мокрую футболку. Рядом с ним на полу стоит пустая бутылка воды. Все, кто живут здесь, бегают? Я единственная, кто не делает какие-либо упражнения?

Он посмотрел на меня и нахмурился, затем медленно улыбнулся.

— Ты, должно быть, Бьюла. Думаю, я последний, кто с тобой познакомился.

Он не помнит, что встречался со мной. Это либо станет неловкостью для нас обоих, либо он был пьян той ночью, а я не поняла.

— О, — сказала я, думая о том, как это исправить. — Хм, ну, мы познакомились. В ночь вечеринки, на которой Пресли бросила Стоуна. — Не уверена, грубо ли это, но вести себя так, как будто мы не встречались, кажется глупым.

Он усмехнулся.

— Нет. Я бы запомнил тебя. Парни не забывают такое лицо. Ты встретила Мака. Я Марти. За исключением родимого пятна на моей левой голени в форме искривлённого сердца, мы идентичны. Мы пытались изменить наш внешний вид на протяжении многих лет, чтобы выглядеть по-разному, но мы переросли это. Нет больше пирсинга, странного цвета волос или очков, которые не нужны. Мы просто поняли, что мы похожи друг на друга и смирились с судьбой. Но я умней. Вот так.

Идентичны. Вау. Я изучаю его минуту и не увидела ничего, что отличало бы его внешность от его брата. Может быть, если бы я провела с ними больше времени, я бы нашла отличия.

Входная дверь открылась и вошла Фиона с кофе в руках. На ней сапоги на высоком каблуке, доходящие ей до колен, и юбка, которая едва прикрывает задницу. Она выглядит так, будто собирается на фотосессию для журнала.

— Доброе утро, Бьюла. Марти, — сказала она, точно зная, какой брат стоит перед нами. У неё не возникает проблем при общении с ними по отдельности. Должен быть какой-то трюк.

— Доброе, — сказал он менее восторженно, не удостоив её больше, чем одним взглядом.

— Доброе утро, — ответила я.

Она ухмыльнулась.

— Будь осторожна с ним. — Затем поднялась по лестнице.

Я взглянула на него и ничего не сказала. Попыталась придумать, как теперь закончить разговор, когда Фиона только что сделала это затруднительным.

— Она ненавидит меня, игнорируй её, — усмехнулся он, как будто это норма и вполне приемлемо.

— Ты трахал кого-то ещё, пока мы встречались, — крикнула она со второго этажа.

Мои глаза расширились от шока. Очень хочу закончить эту беседу.

— У нас был перерыв! Господи, Фиона. Забудь это!

— Я была в Италии, придурок. Наш перерыв не означал, что мы могли трахаться с другими людьми! — Затем она захлопнула дверь, а я стою, желая не быть свидетелем их ссоры.

Он вздохнул.

— Это было год назад. Я попросил её выйти за меня замуж. Она сказала, что ей нужно пространство и поехала в Италию по работе. Я воспринял это как расставание. Сильно напился и переспал с бывшей девушкой. Но, эй, я был честен с ней насчёт этого. Рассказал ей правду. Она плохо восприняла это.

Я кивнула.

— Очевидно.

Он усмехнулся.

— Старая новость. В любом случае было приятно познакомиться. Не пропадай. Шей, сестра Фионы, часто с нами тусуется. Дверь всегда открыта.

— Спасибо, — сказала я, взглянув на дверь. — Мне нужно идти. Я опоздаю на работу.

Он всё ещё ухмылялся, когда сказал:

— Удачного дня!

— Тебе тоже, — ответила я, выходя к своей машине.

«Ровера» Стоуна нет. Я задумалась, куда он уехал. Снова прячется в доме у бассейна Джаспера? На этот раз из-за меня, а не Пресли. Не хочу, чтобы он сбегал из дома.

Здесь спокойно после её ухода. Моё присутствие в его доме не должно мешать ему наслаждаться покоем. Если это происходит, то я найду, где ещё пожить. Я зарабатываю хорошие деньги у Джеральдины. В любом случае я не должна продолжать жить со Стоуном. Сегодня вечером поговорю с ним об этом.

Дорога до Джеральдины была короткой, но мои мысли переключались со Стоуна и прошлой ночи, а также Джаспера у Джеральдины, на Хейди и тот факт, что мне нужно навестить её. Эта неделя была очень напряжённой, пока я приспосабливалась ко всему этому. Я только трижды звонила Хейди, выкраивая время поговорить с ней, пока Джеральдина спала. Во время нашего последнего телефонного звонка я обещала, что приготовлю жёлтый и розовый кексы в воскресенье, когда приеду навестить её. Мне нужно попасть в магазин, чтобы купить ингредиенты и попытаться сделать их на кухне у Стоуна.

Я свернула к воротам и позвонила Джеральдине.

— Алло, — раздался голос.

— Это Бьюла, — сказала я ей.

— О, хорошо! Ты должна была приехать сюда с китайской едой, которую я заказала. Ты знаешь, что прошло три часа. Нужно поработать над тем, чтобы улучшить скорость доставки. — Динамик резко отключился, и ворота открылись.

Моё утро собирается начаться интересно. Может быть, когда Джеральдина придёт в себя, я смогу спросить, хочет ли она сделать кексы со мной и присоединиться ко мне, чтобы сегодня днём попозже устроить сюрприз для Хейди. Джеральдине нужно развеяться.

Проблемы со Стоуном придётся отложить до вечера. Я займусь этим потом. Проблемы Джаспера никогда не исчезнут. Нужно сосредоточиться на Хейди. Я также должна найти свою дорогу в этом мире и двигаться дальше. Думать о чём-то большем — пустая трата времени. Влечение к Джасперу привело к всевозможной боли. Мне не нужно делать всё ещё хуже, позволяя себе чувствовать что-то к Стоуну.

Моя мама была совершенно счастлива в жизни без мужчин.

Я тоже смогу.

 

Глава Семнадцатая

БЬЮЛА

Во время обеда, разум Джеральдины вернулся в настоящее время. До этого она думала, что живёт в Нью-Йорке и помолвлена. Не уверена, какой был год, но она была счастлива и радовалась своей свадьбе. Она также была очень расстроена, что я не курьер с китайской едой. Она хотела яичные рулеты и зажаренную курицу.

— Вы не хотите прогуляться сегодня? Я подумала, что могла бы сделать кексы и мы навестили бы мою сестру.

Джеральдина снимала макияж с лица, который сделала ранее, чтобы посетить бал со своим женихом. Она остановилась и улыбнулась.

— Это было бы прекрасно. Я так много слышала о Хейди. Познакомиться с ней было бы здорово.

Испытав облегчение, что ей понравилась идея, я взглянула на кладовку. Она снабжена всем необходимым для выпечки.

— Могу ли я использовать ваши запасы, чтобы сделать кексы? Я верну все ингредиенты, которыми воспользуюсь. Это сэкономит мне немного времени.

Джеральдина махнула мне рукой.

— Не будь глупышкой! Используй всё, что тебе нужно. Я помогу. Это будет весело. У меня больше нет причин делать кексы. Дай мне миксер и мерные стаканчики. Ты бери всё, что тебе нужно из кладовки. — Она взволнованно захлопала в ладоши.

Эта работа стало большим, чем я могла надеяться. Джеральдина такая приятная женщина — в здравом уме и без него. Моя работа — ещё одна вещь, которой я обязана Стоуну. Мне часто кажется, что я недостаточно делаю, чтобы мне столько платили. Джеральдина — хорошая компания и с ней не соскучишься.

Как только все ингредиенты оказались на столе, мы вместе начали работать. Джеральдина сказала, что лучше она будет работать с тестом, а я смогу заняться глазурью. В этом я мастер. У меня особый способ приготовления глазури, которую Хейди обожает. Кладовая заполнена настолько большим количеством кондитерской посыпки, что выбрать из того, что мне представлено, оказалось трудно, но в итоге я выбрала посыпку с блёстками. Хейди будет поражена, как она переливается на глазури розовым и жёлтым.

Пока мы заканчиваем, я решила поинтересоваться мнением Джеральдины о том, как лучше всего поступить с переездом от Стоуна. Признаюсь, меня к нему влечёт. Я разберусь и покончу с этим. Сказав кому-то об этом, будет труднее игнорировать факт моего влечения.

— Думаю, Стоуну будет лучше в его квартире без меня. Теперь, когда Пресли ушла, у него есть возможность наслаждаться всем своим пространством, — я замолчала. Хочу сначала посмотреть, что она ответит на это.

— Если ты подумываешь съехать, думаю, вы поссоритесь, и это будет на твоей совести. Стоун будет волноваться. Он хочет, чтобы ты была в безопасности. То, что ты в его квартире даёт ему уверенность в том, что ты в порядке.

Не уверена, что согласна с этим.

— Он мне уже итак сильно помог. Я благодарна за всё, что он сделал. Не думаю, что смогу отплатить ему.

Она начала выкладывать готовые кексы на довольно милую тарелку.

— Он помогает людям, которым хочет помочь. Когда он будет уверен, что ты готова двигаться дальше, он сделает так, чтобы у тебя был дом, в который ты переедешь. Он хороший мальчик.

Я надеялась, что этот разговор пойдёт не так.

— Он помогает мне из-за Джаспера. Я не должна быть для него обузой. Это несправедливо. Джаспер и я никогда не будем вместе. Ему нужно время, чтобы работать и быть там для Джаспера. Это то, чего он хочет.

Джеральдина посмотрела на меня.

— Спасти задницу Джаспера — это не то, чего он хочет. Он чувствует, что это его работа. У мальчика столько ответственности, которую он взваливает на себя. Так всегда было. Но он хочет помочь тебе. С тех пор как он пришёл сюда в первый раз и рассказал мне о тебе, он изменился. Когда он говорит о тебе, он кажется… другим. Как будто его темнота исчезает.

Хоть это и прозвучало хорошо, но она видит вещи совсем в ином свете, чем я. Стоун был предельно ясен, когда говорил, что помогает мне ради Джаспера.

— Стоун был менее тёмным, когда он рассказал вам обо мне, потому что мы с Джаспером расстались. Он беспокоился, что у нас с Джаспером будут отношения. Он знал правду или подозревал.

Джеральдина поджала губы и чуть не ухмыльнулась от моего ответа.

— Первый раз, когда он рассказал мне о тебе, был в выходные после того, как он впервые увидел тебя. Так что твои рассуждения неверны. Теперь, — она отряхнула руки об свой фартук, — эти кексы готовы, и я с нетерпением жду встречи с Хейди. Закончим уже здесь. Пойдём.

Я стою, мысленно осознавая то, что она только что сказала. Думаю, что неправильно расслышала её. Стоун не стал бы говорить обо мне после нашей первой встречи, если только не жаловался на моё существование.

— Хватит хмуриться. От этого появляются морщины. Я возьму свою сумочку, и тогда мы сможем поехать.

— Он ненавидел меня, — сказала я ей.

Она перепутала что-то. Это единственное объяснение.

Джеральдина рассмеялась. Громкий весёлый звук, который заставляет её глаза блестеть от восторга.

— Стоун не ненавидел тебя, — сказала она сквозь смех.

Я поняла, что говорить с ней об этом было плохой идеей. Она всё время ошибается во времени и фактах. Я направилась забрать поднос с кексами и улыбнулась.

— Я отнесу их в машину.

— Возьми мои ключи из уборной. Мы возьмём мою машину, — сказала она, всё ещё улыбаясь, как будто подавляет хохот.

Я направилась к уборной, чтобы забрать ключи, которые висят там. Взять Джеральдину повидаться с Хейди может быть не очень хорошей идеей. Она может забыть, какое сейчас десятилетие в любой момент. Сейчас она может быть близка к приступу. Опять же, Хейди не поймёт, в чём дело.

Мысль, что моя сестра с интересом будет слушать бред Джеральдины, заставила меня улыбнуться. Она поведётся на безумные россказни и будет задавать вопросы. Когда я вернулась на кухню, Джеральдина была там в своих чёрных туфлях.

— Она — самое близкое к ангелу существо, которое я когда-либо видел, — сказала Джеральдина, когда увидела меня.

— Кто? — спросила я, думая, что она, возможно, снова потерялась в своих воспоминаниях.

— Он никогда не заметит ещё чего-то, кроме этого. В её глазах есть нечто большее. Я хочу увидеть всё и узнать те секреты, которые сделали её такой сильной. Но у меня не будет такой возможности. Я видел, как он на неё смотрит.

Это не ответ. Это бессмыслица.

— Вы знаете, куда мы направляемся? — спросила я, надеясь, что она всё ещё со мной.

Она мягко улыбнулась.

— Да, Бьюла. Мы берём эти кексы и едим навестить Хейди.

Значит она всё ещё в здравом уме.

— О. Тогда о чём вы говорили?

— Я вспомнила тот первый разговор со Стоуном о тебе.

 

Глава Восемнадцатая

БЬЮЛА

Хейди была в восторге, когда мы пришли. Блестящие кексы стали хитом. Она обрадовалась, что я привезла своего нового друга.

Джеральдина оставалась в настоящем времени всю поездку. Она показала Хейди способ вязания крючком, сыграла в кикбол с нами и покачала Хейди на её любимых качелях под большим дубом.

Только когда мы вернулись к Джеральдине, она начала говорить о том, чтобы я заправила водяной насос и проверила цыплят. Я позволила ей прогуляться и приготовила ужин, пока она бегала по дому, убираясь для воображаемой компании, которую ожидает. Её сестра должна быть на этой вечеринке и Джеральдине нужно убедиться, что постельное бельё свежее. К тому времени, как я убедила её, что ей нужно поужинать, потому что сегодня не будет вечеринки, она вернулась обратно, и я смогла уйти в обычное время.

«Лэндровера» Стоуна не было, когда я подъехала к квартире. Вздохнув, я села в машину и уставилась на здание. Я заставила его убраться подальше от меня. Из-за вчерашнего вина я стала слишком болтливой, и теперь он не вернётся домой, потому что я здесь. Джеральдина сказала кое-что, что на мгновение заставило меня засомневаться в моих выводах. Но она неправа. Стоун не хочет, чтобы я была рядом.

Стук в моё окно заставил меня подскочить на месте, и я резко повернула головой налево и увидела Мака или Марти, стоящего там с усмешкой. Теперь, когда встретила обоих, не знаю, кто кем является.

Я опустила окно вместо того, чтобы открыть дверь. Не уверена, что буду заходить внутрь сегодня. Мне нужно сначала всё обдумать.

— Ты собираешься сидеть здесь всю ночь? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Пока не уверена.

Мой ответ превратил его лёгкую улыбку в беспокойство.

— Почему? Стоун в плохом настроении?

Я оглянулась на здание.

— Нет. Просто думаю, что задержалась в гостях.

— Ты едва была здесь. Стоун хороший парень, но он очень легко может стать ублюдком. Игнорируй его. Он хочет, чтобы ты была здесь. Кроме того, ты избавилась от Пресли. Ты как грёбаный супергерой. — Знаю, что он шутит и пытается заставить меня улыбнуться, но не могу справиться с этим. — Давай. Марти готовит стейки на гриле. Я собираюсь сделать свой знаменитый салат из брокколи, и Шей пообещала, что принесёт пирог с арахисовым маслом из «Сладостей Ханны», которые вниз по улице. Нам нужна помощь, чтобы съесть всё это.

Это Мак. Я не была уверена, пока он не обмолвился о своём брате. Как кто-то может различать этих двоих?

— Мне нечего принести с собой. Я не могу прийти с пустыми руками.

Он усмехнулся.

— Да, можешь. Шей берёт пирог только потому, что я сказал, что ей нужно что-то принести, так как она ест здесь всё чёртово время. И я хочу попробовать немного этого пирога. «Ханна» ей по дороге домой.

Я оглянулась на здание и подумала о возвращении в пустую квартиру Стоуна. Прямо сейчас он и Джеральдина — всё, что у меня есть, за исключением Хейди. Мне не повредит завести новых друзей.

— Хорошо, спасибо. Звучит неплохо.

Я ужинала с Джеральдиной и здесь буду ужинать во второй раз. Я наберу вес, если сделаю это. Но одно можно сказать наверняка: сегодня вечером я не буду пить вино.

Я закрыла окно и открыла дверь машины. Мак отступил, чтобы выпустить меня, ожидая. Я взяла сумочку и заперла дверь. Он пошёл рядом со мной к главному входу.

— Здесь стало тише, с тех пор как Пресли ушла. Спасибо за это, — сказал он, нарушая тишину.

— Да, это так. Но на самом деле я ничего не сделала. Она решила уехать. — Не понимаю, почему они все так уверены, что это я инициатор её бегства.

— Ты живёшь под его крышей. Это всё, что ей было нужно, чтобы сойти с ума. Ну, она уже была сумасшедшей. Ты только столкнула её в пропасть. Образно говоря. Однако если ты столкнёшь её в настоящую пропасть, позвони мне. Я помогу тебе спрятать тело.

Я остановилась и в ужасе посмотрела на него.

Он засмеялся и похлопал меня по спине.

— Спокойнее, красавица. Это шутка.

Я расслабилась и снова начала идти.

— Как ты познакомилась со Стоуном? Ходят слухи, что ты бывшая девушка его друга, как зовут парня?

— Джаспер, — сказала я, желая, чтобы он не спрашивал меня об этом, но он так мил, что не могу быть грубой.

— Да, Джаспер. Встречал его однажды. Он нечасто сюда приходит. В любом случае разговоры между девушками были о том, что ты его бывшая. Хотя казались маловероятным, так как эти двое были пьяны. Не понимаю, почему он предоставляет бывшей девушке друга жильё.

Мак открыл мне дверь, и я вошла внутрь. Жалею, что согласилась поужинать. Никак не могу объяснить это, и всё ещё зыбко.

— Если я слишком много болтаю, скажи мне, чтобы я перестал задавать вопросы, — сказал он, как будто плохо себя чувствует из-за этого.

— Дело не в этом… это очень длинная и запутанная история. Я не хочу рассказывать её. Лучше забудем.

Он кивнул в знак понимания. Затем встал передо мной, чтобы открыть дверь в свою квартиру. Я услышала, как играет кантри-музыка, и меня настиг запах бекона, когда мы вошли внутрь.

— Привёл компанию! На тебе есть одежда? — Мак громко крикнул.

Мысль о Марти без одежды заставила меня покраснеть, поскольку не могу представить, как это должно выглядеть.

Марти вышел из дверного проёма в гостиную. На нём джинсы и тёмно-синяя футболка с надписью «Морские пехотинцы США». В руке большая ложка, а его лицо расплылось в ухмылке.

— Бьюла! Чёрт возьми, какое облегчение. Иногда он появляется с женщинами, которые раздражают меня всю ночь.

— Неважно. Ты, блядь, любил Лейлу, — сказал Мак, пиная спортивную сумку, которая была на полу рядом с дверью.

Марти пожал плечами.

— Да, хорошо, было легче игнорировать раздражающее дерьмо, когда её профессия — танцы на шесте.

Мак усмехнулся, и Марти подмигнул мне, как будто я вовлечена в эту шутку. Мне нечего добавить к разговору, но не хочу вести себя так, будто являюсь ханжой. Я могу быть одной из них. Я выбрала первое, что пришло мне в голову.

— Наша соседка была танцовщицей. Она была матерью-одиночкой, училась в колледже. После того как она получила диплом медсестры, то перестала танцевать. Она также начала есть много хлеба. Она всегда приносила нам буханку.

Я заговорила о женщине, о которой не думала очень долгое время. Её дочь Мелани была на три года младше меня и в итоге забеременела в пятнадцать, и сбежала. Интересно, что случилось с ними обоими.

— Надо любить стриптизёршу, пока она работает. Держу пари, что из-за хлеба она набрала в весе, — сказал Мак, идя к Марти, и я предположила, что это кухня.

Так и есть. Она набрала около тридцати фунтов в первый год, пока работала медсестрой. Я не стала упоминать об этом.

— Хватит о красоте танцующих голых женщин. Давай пробовать грибы, завёрнутые в бекон, которые я только что снял с гриля. Они чертовски вкусные, — сказал Марти, подзывая меня рукой к себе.

Я последовала за ними в кухню и увидела то, что можно описать только как кулинарная катастрофа. Открытые шкафы, разбросанные ингредиенты и даже повсюду пятна того, что напоминает соус. Я остановилась на середине шага и в ужасе оглядела комнату. Что произошло с миром?

Мак взглянул на меня, держа зубочистку, застрявшую в грибе, завёрнутом в бекон.

— Попробуй его. Он прав. Это фантастика.

Я продолжаю смотреть на беспорядок, который сотворил Марти.

— Марти не аккуратный повар. Ты привыкнешь к этому. Он не может ничего создать без катастрофы вокруг него.

Мне удалось кивнуть, как будто это имеет смысл, но, честно говоря, я никогда не видела такой хаос от простого приготовления пищи.

— Ты о… куске лука на двери холодильника? — спросила я, всё ещё смотря на разрушенную кухню.

Марти оглянулся и засмеялся.

— Да. Думаю, да. Не знаю, как мне это удалось.

— Он готовит и убирает это дерьмо. Если бы мне пришлось убирать, я бы объедался каждую ночь, — сказал Мак, когда засунул ещё один гриб в рот.

— Шедевр не может быть произведён упорядоченно. Хаос. Ему требуется хаос, — сказал Марти.

Мак закатил глаза и спросил меня:

— Хочешь пива?

— Нет, спасибо, — ответила я.

— Она не любитель пива. Посмотри на неё. У неё винный взгляд. Розовое вино. Я прав? — спросил Марти.

Я наслаждаюсь розовым или вином вообще, но не коснусь никакого. Не снова.

— Лучше воду.

Марти открыл холодильник, достал бутылку и передал её мне.

— Вода есть. Но эти стейки будут хороши с бокалом красного.

Дверь хлопнула, и через несколько секунд Шей вошла с тремя коробками в руках.

— Не говори, что они от Ханны, — сказал Мак раздражённо.

Шей вздохнула.

— Это потому что они не от Ханны. У Элсвудов вчера был званый ужин, и столько дерьма осталось. У меня есть множество вкусных сладостей. Ты съешь их и будешь счастлив.

— Чёрт возьми, Шей. Я хотел тот пирог.

— Это бесплатно. Смирись, что есть только дорогие бесплатные сладости, которые я принесла, и радуйся. Какой-то знаменитый шеф-повар сделал их.

Мак потянулся к холодильнику и распахнул его, затем вынул пиво и открыл его.

— Не знаю, почему мы терпим тебя. Ты даже не можешь принести мне чёртов пирог, который я хочу.

Шей поставила коробки.

— Потому что я привлекательная, и ты не можешь жить без моих остроумных шуток.

Он зарычал.

— К чёрту, — пробормотал он, обернувшись, чтобы посмотреть на меня. — Она — причина, по которой я пью. Клянусь.

Это странно. Но чувствую, что химия сжигает их обоих. Мне интересно, осознают ли они это. Между ними определённо есть притяжение. Возможно, они этого не хотят, но оно есть. Я перевела взгляд на Марти, который следит за мной. Он снова подмигнул и ухмыльнулся. Как будто мы обменялись секретом. Он тоже это видит. Сегодняшняя тусовка может стать тем, что позволит отвлечься от моей жизни. Мне, конечно, понравится наблюдать, как эта драма разворачивается прямо передо мной.

 

Глава Девятнадцатая

БЬЮЛА

— Могу ли я сказать, что рада, что ты та, кого Мак привёл на ужин сегодня вечером, а не ещё одна безмозглая бимбо? — сказала Шей, открывая третью коробку, которую принесла, и ставя на стол.

Мы закончили трапезу. На самом деле, она была восхитительна. Марти может устроить огромный беспорядок, но он талантливый повар.

— Они не безмозглые. Спроси у Бьюлы. У неё была соседка, которая была стриптизёршей, должна была учиться в колледже и заботиться о своём ребёнке, — отбил удар Мак.

— Да. Ну, такая стриптизёрша не из тех, кого ты приводишь домой. Последняя думала, что коричневые коровы дают шоколадное молоко, — сказала Шей, прежде чем положить шоколадный пирог в рот и посмотреть на него так, будто дерзит, объясняя.

— Она пошутила, — пробормотал он.

— Нет, брат. Я считаю, что она была серьёзна. Она также не знала, что Хиллари Клинтон когда-то была первой леди. Она понятия не имела, кто такой Билл Клинтон, — напомнил Марти. — Но она хорошо выглядела в платье, в котором была, поэтому могу понять, почему ты не заметил у неё отсутствие здравого смысла.

Мак выпустил раздражённый вздох, когда потянулся, чтобы придвинуть к себе одну из коробок. Когда он заглянул внутрь, то сказал:

— В её защиту — ей было два в его последний год в качестве президента.

Шей начала смеяться, как будто это весело. Слёзы наполнили её глаза, и она вытирает их, пока всё ещё смеётся.

— Боже, прекрати это! — рявкнул на неё Мак.

Она прикрыла рот, пытаясь остановиться. Марти тоже ухмыляется.

— Чувак. Мы не знали, что ей всего восемнадцать. Я бы промолчал.

Мак засунул печенье в рот и выглядит злым.

— Ужин был прекрасен, — сказала я им. — Могу ли я помочь с уборкой на кухне? — Надеюсь, моя тонкая смена темы отвлечёт их от обсуждения ужасного выбора женщин Мака.

— Вы оба смущаете Бьюлу. Разве вы не можете заткнуться? — сказал Мак, когда он встал с ещё одним печеньем в руке. — Прости их. Но нет. Ты не трогаешь кухню. Это его работа. Если он может уничтожить её, то может и убраться. Или Шей может помочь ему, так как она не смогла принести мне то, о чём я просил.

— Ты наслаждаешься этим печеньем, — огрызнулась она на него.

Он поднял обе руки, как будто закончил с ней.

— Потому что это всё, что у нас есть!

Марти вздохнул и повернул голову ко мне.

— Это грёбаный цирк.

Сегодня был длинный день. Я хочу поговорить со Стоуном и принять решение. Но уйти, не проявив грубости, будет сложно. Не хочу, чтобы они думали, что я ухожу, потому что они ссорятся. Потому что, честно говоря, это отвлекает меня.

— Ты можешь идти. Ничего страшного. Я бы ушёл, если бы не жил здесь, — сказал Марти. Я начала объясняться, когда громкий стук в дверь остановил меня. Это также остановило ссору Мака и Шей. Или, скорее, их спор.

— Я открою, — сказал Мак и вышел из комнаты.

— Он такой засранец, — пробормотала Шей.

— М-м-м, — ответил Марти, но он ухмыляется, как будто не верит ей. Должна согласиться с ним. Она почти наслаждается постоянными спорами с Маком. Как будто специально не принесла пирог.

— Это к Бьюле, — позвал Мак, и я быстро встала под звук своего имени.

— Стоун, должно быть, ищет тебя, — сказал Марти, когда тоже встал.

Он пришёл сюда из-за меня? Это кажется маловероятным. Я сложила салфетку, которая была у меня на коленях, затем положила её на использованную тарелку, прежде чем оставить их там и пойти к двери. Я подумала, что когда он вернётся домой и увидит мою машину, ему будет любопытно. Но он мог позвонить. Мой телефон в моей сумочке… сдох. Я забыла зарядить его прошлой ночью. Виню алкоголь, я была пьяна.

Когда я вошла в прихожую и увидела его, он стоит там, его глаза уставились на меня. Остановившись, я подумала, стоит ли мне объясниться или извиниться. Его это вообще волнует? Он пытался дозвониться?

— Ты не отвечала на телефон, — сказал он, звуча сердито.

— У нас было шумно… — Мак начал извиняться за меня, но я прервала его.

— Я забыла зарядить его прошлой ночью. Он отключён.

Стоун удерживает мой взгляд дольше обычного. Выражение его лица не читаемо. Не могу сказать, зол ли он, обеспокоен или раздражён.

— Тебя не было дома, когда я приехала. И…

— Я попросил её поужинать с нами. Меня тошнит от Шей и Марти. Нужно было немного изменить это, — оправдал меня Мак, прежде чем я смогла сказать больше. Я взглянула на Мака, и он выглядит расслабленным. — Там ещё много всего осталось, если хочешь зайти. Шей принесла дорогое дерьмо на десерт от Элсвудов.

Стоун переключил своё внимание на меня.

— Ты закончила?

Я кивнула. Но очень нервничаю. Не уверена в его настроении. Я больше ничего не сказала.

— Я уже поел, — сказал он Маку. — Но спасибо за предложение.

— В любое время, — ответил Мак, а затем повернулся, чтобы посмотреть на меня. — Рад, что ты смогла прийти сегодня вечером. Мы всегда тебе рады.

— Будете ещё больше рады, если я принесу пирог, — сказала я с улыбкой.

Он усмехнулся.

— Да. Любой гость желанен, если он придёт с ним в руке. Чёрт знает, что Шей не получит и кусочка.

— Спокойной ночи, — резко сказал Стоун, открывая дверь, а затем посмотрел на меня, как будто я должна выйти первой. Так я и сделала. Я снова поблагодарила Мака, когда вышла из квартиры со Стоуном, следующим за мной. Дверь закрылась за ним. Я продолжаю идти к лестнице. Чувствуется напряжение, и я не понимаю почему. Ему не нравятся Мак и Марти? У меня будут проблемы из-за того, что я поужинала с ними?

Я не спрашиваю.

Вместо этого жду. Стоун скажет мне, когда будет готов.

Когда мы достигли вершины лестницы, я остановилась, когда он обошёл меня и открыл дверь. Он махнул мне рукой, чтобы я вошла первой. Я так и сделала.

Свет загорелся, когда мы вошли внутрь, и я собираюсь с силами, чтобы сказать правильные слова. Если бы я просто пришла сюда, когда вернулась домой, у меня было бы время подготовиться. Не могу найти правильные слова, потому что нервничаю и не знаю, как начать тему прошлой ночи.

— Спокойной ночи, — просто сказал Стоун, затем направился по коридору в свою спальню. Я молча стою там, наблюдая, как он покидает меня. Он пришёл за мной, как будто нам нужно поговорить, но собирается спать? Серьёзно?

— Ты пришёл, чтобы заставить меня лечь спать? — спросила я не в состоянии остановить себя.

Он перестал идти и постоял там несколько минут, прежде чем вернуться ко мне.

— Нет. Я пришёл за тобой, потому что ты наивна. Мак — известный бабник. Он не похож на Джаспера. Он профессионал в использовании женщин.

После этого он продолжил идти. Прежде чем я смогла придумать что-то ещё, чтобы сказать или сформулировать больше вопросов, он ушёл. Его дверь плотно закрылась за ним.

И меня оставили одну. Мы ничего не обсудили. Ни то, следует ли мне съехать, или как долго я должна оставаться здесь. Ничего.

 

Глава Двадцатая

БЬЮЛА

Всю следующую неделю, когда я утром уезжала на работу, а вечером возвращалась, Стоуна не было дома. Даже Джеральдина спрашивала о нём. Интересуясь, почему он не навещает её. Она спросила, решила ли я сделать ему подарок на день рождения. Я не знаю. Боюсь, что мой переезд окажется подарком, который он хочет.

Мы с ней три раза на неделе навещали Хейди. Я всё время пыталась не беспокоиться об исчезновении Стоуна и о том, какова моя роль в этом. Я не спала по ночам, прислушиваясь, не вернулся ли он. Беспокоясь о том, чтобы я сказала, если бы он пришёл домой.

Через семь дней после моего последнего разговора со Стоуном я заехала на парковку перед апартаментами и обнаружила там Джаспера. Его руки спрятаны в передние карманы. Голова опущена. Плечи поникшие, как будто он потерпел поражение.

От его вида у меня заболело в груди. Мне не нравится видеть его таким. Когда он исчез из виду, я смогла блокировать свой страх, что он заберёт Хейди у меня. Что технически она его сестра, а не моя. Его можно считать злодеем в моей истории.

Однако его вид сделал эту роль невозможной. Он добрый и милый. Ничего похожего на его родителей. Он такая же жертва, как и Хейди. Его родители лгали всем. Хейди никогда не узнает и не поймёт их действий, но не Джаспер. Он должен жить с этой информацией.

Я заглушила машину и вышла. Его голова поднялась, чтобы встретить мой взгляд. Он выглядит разбитым. Игривый блеск исчез из его глаз. Его лёгкой улыбки, которая когда-то заставляла моё сердце биться быстрее, больше нет. Он кажется старше. Беззаботный парень, в которого я влюбилась, исчез.

Я вышла на тротуар и встала. Я в нескольких шагах от него, ожидая, когда он объяснит, зачем пришёл. В то же время думаю, стоило ли мне выходить из машины. Наш последний разговор не прошёл хорошо, и Стоуна здесь нет, чтобы вмешаться. Достаточно ли я сильная, чтобы поговорить с ним наедине?

— Я не собираюсь выяснять правду о Хейди. Ты права. У неё была мать. Семья. Вы её семья. Ты — то, что она знает и любит. Моя потребность доказать правду причинит ещё больше боли. — Его голос звучал печально. Опустошённо.

— Спасибо, — с облегчением ответила я. Груз спал с груди. Я жила с этим страхом с того момента, как вся ложь Порции начала распутываться.

— Я больше не вернусь. Завтра я уезжаю на Манхэттен. Мои вещи уже находятся в моём новом месте. Я буду управлять делами из главного офиса. Вдали от этого города, Порции, и, — он замолчал, зажмурился и выдохнул: — тебя.

Это должно было как-то задеть меня, но не задело. С Джаспером я всегда жила со страхом, что однажды мне придётся столкнуться с ним где-то. Или увидеть его с другой девушкой. Не знаю, что буду чувствовать, наблюдая, как он двигается дальше. Что нам обоим и следует сделать. Между нами ничего не может быть.

— А что насчёт твоего офиса в Саванне? — спросила я, потому что не знаю, что сказать. Понятия не имею, что ответить, чтобы не навредить нам. Невозможно понять, что сказать, чтобы это закончилось и мы оба смогли разойтись.

— Это была пустая трата времени. У меня всё схвачено, чтобы справиться с уходом отца. Мне нужно сосредоточиться на том, что уже построено. Было… что-то, что я хотел. Ложь Порции и правда, с которой мне приходится ежедневно сталкиваться в этом городе, делают его последним местом, где я хочу быть.

Он может начать всё сначала в другом месте. Создать новую жизнь. Жизнь, которую мне не приведётся случайно увидеть, если бы я столкнулась с ним однажды в городе. Его переезд поможет мне отпустить воспоминания. И исцелиться ото лжи.

— Ты будешь счастлив там. Это всё останется в прошлом и ты сможешь забыть обо всём, — наконец сказала я.

Грустная улыбка едва коснулась его губ.

— Да. Конечно.

— Спасибо тебе за всё, Джаспер. Ты был рядом, когда я нуждалась в ком-то. За оплату содержания Хейди. Ты сделал больше, чем я могла просить.

От хмурого взгляда между его бровей появились складки. Не знаю, что я такого сказала, что расстроило его или заставило изучать меня смущённым взглядом.

— Я не оплатил содержание Хейди. Я собирался, но забыл. Со всем этим дерьмом, я так и не добрался до этого. Я сделаю это сегодня. Я хочу это сделать.

Он всё ещё говорит, извиняясь. Но я не слышу его слов. Они заглушены стуком в моей голове. Знанием, которое я знаю, находилось там. Истинной. И тем, что она значит. Я покачала головой, пытаясь понять причины. Если то, о чём я думаю, правда.

Когда я поняла, что он больше не говорит, я сосредоточилась на нём.

— Ты ничего не оплачивал? — спросила я, требуя подтверждения.

— Нет. Но я сделаю это, клянусь. Я не оставлю это на тебе, — ответил он. Его выражение лица решительное, но извиняющееся.

— Всё уже оплачено. Не нужно, — произнесла я слова, прежде чем смогла обдумать их. Прежде чем смогла взвесить, правильным ли будет решение поделиться с ним этими знанием.

Он напрягся. Его плечи расправились. Его спина стала несгибаемой. Жёсткость в выражении его лица не направлена на меня, но по тому, как его глаза изменились, я знаю, что он борется со смесью эмоций. Гнев первая из них, в то время как шквал других ярко танцует с каждым вздохом, который он делает.

Он прошёл мимо меня и отправился к своей машине.

— Прощай, Джаспер, — сказала я, надеясь, что это не наш последний разговор.

Он открыл дверь машины и глубоко вдохнул, прежде чем обернуться, чтобы посмотреть на меня.

— Однажды я тебе понадоблюсь. Когда этот день настанет, позвони мне.

Затем он ушёл. Дверь его машины закрылась, и он отъехал от здания. Он уехал с теми словами, которые, как я знаю, он сказал в качестве предупреждения. Я долгое время стою там после того, как он уехал. Думаю о нём, обо всём, что мы сказали друг другу, и о Стоуне. Мысли всегда обращаются к Стоуну. Ответы, казалось бы, всё время были перед глазами, но я не обращала на них внимания.

Оплата за содержание Хейди произведена им. Мне даже не нужно его спрашивать. Это имеет смысл. Оплата пришла через несколько мгновений после того, как я оставила его там, на улице, когда разваливалась на части. Он сказал мне, что Джаспер отправил платёж. Он даже заплатил от имени Ван Алленов. Он не хотел благодарности и ничего взамен от меня.

Почему? Это не могло быть ради Джаспера. Или могло? Если так, разве он не сказал бы Джасперу? Попросил Джаспера вернуть ему деньги? Дом Хейди стоит небольшого состояния.

— Привет! — мужской голос раздался позади меня, и я обернулась.

Мак или Марти стоят у входа в здание, махая мне.

— Пойдём с нами. Стоуна не будет ещё несколько дней. Когда он уезжает в офис на Манхэттене, это как минимум на неделю.

Манхэттен? Его нет в городе? Когда он уехал? Его не было всё это время? Мои эмоции настолько запутаны, что я не могу сейчас ни с кем общаться. Особенно с Маком и Марти. Мне нужно побыть одной.

— Спасибо, но я устала. Лягу спать пораньше, — сказала я ему, надеясь, что моя улыбка выглядит искренней и не похожа на гримасу, которая отражает смятение внутри.

— Ты должна поесть, — заметил он в ответ.

— Я поела с Джеральдиной. Сегодня был долгий день.

Он вздохнул и кивнул.

— Хорошо. Ты зайдёшь внутрь?

Нет причин стоять здесь и кого-то ждать. Я подошла к нему, и он открыл дверь шире, позволяя мне пройти мимо него, чтобы войти в здание.

— Тот парень. Он расстроил тебя?

Я повернулась, чтобы посмотреть на Мака или Марти, и увидела его взгляд. Это Марти. Кокетливого блеска, который всегда присутствует в глазах Мака, никогда нет у Марти.

— Это было завершение, — сказала я ему.

Он изучает меня минуту, но больше ничего не спрашивает. Просто кивнул и похлопал меня по плечу.

— Иди наслаждайся тишиной. Завтра будешь выглядеть лучше.

Надеюсь, что он прав. Представить не могу, что это возможно.

 

Глава Двадцать Первая

БЬЮЛА

Мои глаза открылись, но темнота снаружи всё ещё отбрасывает лунный свет, проникающий через окно в мою комнату. Потянувшись за телефоном, увидела, что только два часа утра. Я спала всего три часа. Сев прямо, я огляделась, чтобы узнать, что же меня разбудило. Мне снился сон, но во сне присутствовал какой-то звук. Звук, который заставил меня замереть и проснуться.

Я нахожусь на верхнем этаже очень безопасного здания. Весьма маловероятно, что кто-то вломился. И даже если бы в здание ворвался злоумышленник, то Мак и Марти услышали бы и перехватили бы его на первом этаже. Я чувствую себя здесь в безопасности, но уверена, что именно шум разбудил меня.

Шаги в коридоре не то, что я ожидала услышать. Выпрыгнув из кровати, я поспешила к двери спальни и распахнула её, не подумав, кто это может быть или должна ли я звать на помощь. Я всегда была тем, кто идёт первым в самый эпицентр опасности, чтобы защитить Хейди. Это инстинкт, который ведёт меня.

Всё это не имеет значения, потому что это Стоун тот, кто стоит в тёмном коридоре. Я почувствовала облегчение: просто не ожидала его возвращения в течение ещё нескольких дней, учитывая слова Марти.

— Ты дома, — сказала я, когда наши глаза встретились.

— Да, — его голос был глубоким. Как будто он спал. Что он не мог успеть сделать, с тех пор как приехал. Или, по крайней мере, я так думаю.

— Я не знала, что ты уехал из города до сегодняшнего дня. — Не знаю, почему это сказала. Он вернулся домой, а я давлю на него. Боюсь, что он снова уйдёт. Хочу прикрыть рот, убежать и спрятаться в комнате.

— Мне нужно было подумать, — сказал он, всё ещё наблюдая за мной. Он что-то ищет в моих глазах, в моём выражении лица, не уверена что именно. Чувствую себя почти голой от его пристального взгляда. Беззащитной.

— Подумал? — спросила я его. Мой голос немного запыхавшийся. Я поняла, что моё сердце колотится. Всё это из-за его пристального взгляда?

— А ты? — перевёл он стрелки.

— Что я? — Я смущена тем, как проходит разговор.

Он сделал шаг ближе ко мне.

— Ты думала?

Подумала ли я? По поводу отъезда? Есть ли у меня собственное жильё? О глупостях из-за слишком большого количества вина? Да. Я думала обо всём этом. Но не знаю, что он имел в виду.

— Думала о чём?

— Обо мне.

Моё дыхание стало немного затруднённым и хаотичным. Но тон его голоса, когда он произнёс эти слова, заставил дыхание полностью остановиться. Моё тело напряглось. Темнота не может скрыть неопределённости в его глазах. Он спросил, хотя я вижу, что он боится правды. Я никогда раньше не видела страха в глазах Стоуна. До этого момента. Это почти шок.

— Да. — Ответить что-либо ещё будет ложью.

Он с трудом сглатывает, глубоко вдыхает через нос и, кажется, внутренне сражается со своими последующими действиями. Мои руки дрожат, и я сцепила их вместе перед собой. Никто из нас не говорит. Тишина беспокоит меня.

Каждый вздох, который мы делаем, кажется громче и драматичнее, чем есть на самом деле. Я знаю, что мысли, пробегающие в наших головах — факты, ложь и правда, — всё осложняет и упрощает одновременно.

Несмотря на то, что моё сердце колотится, тело бросает в дрожь, а мои руки, кажется, неспособны пошевелиться, я знаю, что одна истина не позволит этому моменту стать чем-то большим, чем он есть. Стоун любит Джаспера как брата. Если по какой-то случайности это проявление эмоций, которое я никогда не замечала в его глазах или в действиях, является тем, что моё сердце хочет, это не будет иметь значения. Потому что притяжение не перевешивает любовь.

Это напоминание помогло мне успокоиться. Увязнуть в этом моменте станет проявлением слабости и ошибкой. Я могу снова пострадать. Нет, мне снова будет больно, если я подумаю, что со Стоуном есть шанс на большее. Шанс узнать человека, которого я недооценивала, неправильно понимала и который так сильно мне не нравился.

Возвращаясь в спальню, я потянулась к двери, чтобы закрыть её. Хочу, чтобы это закончилось… независимо от того, чем это является.

— Он приходил сюда перед отъездом, — сказал Стоун, останавливая меня.

Я просто кивнула.

— И всё равно уехал. Закрыл офис в Саванне и уехал, — сказал он так, как будто это важно.

Я снова кивнула. Короткий кивок. Нет необходимости в большем.

Стоун преодолел пространство между нами, пока мне не пришлось откинуть голову, чтобы увидеть его лицо, его глаза. Я вглядываюсь в их выражение, пытаясь понять его. Моё сердце снова бьётся так, будто его близость пускает электрические импульсы по мне. Почему Стоун вызывает такую ​​реакцию у моего самого важного органа?

— Мужчина, который заслуживает тебя. Понял бы, какая ты и что у него было. Что он потерял. Он не захотел бы уходить. Даже если бы это всё равно тебя не вернуло. Он хотел бы защищать тебя. Даже если бы не смог заполучить назад. Если его присутствие означало бы боль для других. Даже если бы его грёбаная грудь ощущалась так, словно может взорваться от твоего вида. Он бы не ушёл, потому что не смог бы. Твоя безопасность, защита, счастье — это всё, на чём он мог бы сосредоточиться. Единственный для него способ выжить.

Когда он высказал всё таким образом, этими грубыми словами, я поняла, что он прав. Любовь Джаспера ко мне не такая, какой должна быть. От любви никогда не уходят и не сбегают. Она означает, что ты никогда не сможешь быть слишком далеко. Честно говоря, я прошла через всё это с ним. Боль и потеря исчезли достаточно быстро. То, что я думала, было разбитой душой, оказалось лишь разбитым сердцем.

— Мы не знали друг друга так долго, — сказала я в защиту. Не могу винить Джаспера, когда первой сбежала.

Рот Стоуна почти сформировался в угрюмую складку.

— Если всё по-настоящему, имеет ли это значение?

Я думала об этом. Любовь не мгновенна. Настоящая любовь приходит, когда ты знаешь кого-то.

— Любовь требует времени, да. Тебе нужно заслужить уважение, узнать, что нравится другому, посмеяться вместе. Если любовь вечна, как она может прийти мгновенно?

Кончики пальцев Стоуна коснулись моей щеки, когда он провёл одним пальцем по моей челюсти. Я дрожу и борюсь с желанием прислониться к нему. Стоять здесь с ним не кажется реальным. Больше похоже на сон. Фантазию. Такие фантазии у меня случаются всё чаще, хотя я пытаюсь отталкивать их.

— Ты была одета в эту проклятую форму, которую Порция тебе дала. Твои волосы были стянуты в хвостик. Резинка, удерживающая их, была чёрной и слегка потрёпанной. Я задавался вопросом, была ли это единственная резинка, которая у тебя есть, потому что она в любой момент могла порваться. Было небольшое пятно на воротнике, но оно было размером с булавку. На тебе не было макияжа, кроме блеска для губ — он был бледно-розовым. Но это всё, что тебе было нужно, — он замолчал и посмотрел на мои босые ноги. — У тебя была небольшая хромота. Ничего слишком заметного, но была. Я задавался вопросом, было ли так всегда. Это не отразилось на твоей красоте. Ничто не могло. — Он поднял взгляд на меня. — Ты работала на монстра вроде Порции. Я думал, ты хочешь эту работу, потому что знаешь о Джаспере Ван Аллене. На мгновение я внимательно посмотрел на тебя и наконец увидел твои глаза. В них было напряжение, боль, беспокойство, но больше всего в них было страха, портящего их красоту. В тот момент, когда наши глаза встретились, я увидел тебя. Не внешность, а твою душу, которая так ясно отражалась в глазах, что, если бы кто-нибудь нашёл время, чтобы всмотреться в неё, я знал, что он влюбится в тебя. В тебе была грусть, которую я хотел исцелить, и страх, который хотел стереть. Боль, которую хотел облегчить, — он замолчал и приподнял мой подбородок. Не грубо, но достаточно настойчиво, чтобы поднять моё лицо, когда его тёмные глаза встретились с моими. — Я начал расследовать, искать, защищать тебя. Пойми, Бьюла. Я сделал всё это, чтобы защитить… тебя.

 

Глава Двадцать Вторая

СТОУН

Всё происходит в мгновение ока. Смерть, жизнь и болезни — всё это меняет нашу жизнь. С момента рождения мы учимся ожидать неизбежный конец. Мы боимся его, ожидаем и учимся жить с последствиями. Тем не менее, пока я впервые не вошёл на кухню Ван Алленов и мои глаза не нашли Бьюлу, я никогда не понимал, что есть ещё одна вещь, которая может произойти за доли секунды. Это была любовь? Не могу сказать, что это было. Назвать это притяжением будет слишком слабым описанием. Меня тянуло к ней. Словно невидимой нитью.

Затем я увидел взгляд Джаспера. Он был тотчас же очарован. Он боролся со своим притяжением, потому что его ненависть к Порции заставляет его хотеть ненавидеть всё, что с ней связано, а она наняла Бьюлу. Как бы он ни старался ненавидеть Бьюлу, жёстко относиться, он всё равно не мог оторвать от неё глаз. Она не могла перестать смотреть на него. Я хорошо читаю людей. Часто знаю, что они чувствуют, прежде чем они что-то показывают. Это легко, когда тебе не нужно говорить. Молчать, наблюдать и изучать то, что другие упускают.

Я сдерживал себя. Ждал. Надеялась, что она увидит, насколько Джаспер отличается от неё. Не деньгами или богатством — это не проблема. Она сильная там, где он слабый. Она была воспитана женщиной, которая подарила ей мужество, самоуважение и чувство благодарности за то, что часто принимают за данность. В Джаспере этого нет. Он всё ещё похож на мальчика. Он полагался на меня больше, чем я должен позволять. Но он является моей семьёй большую часть моей жизни. Это всегда были Джеральдина и Джаспер. Единственные, кого я знаю, кто был рядом со мной.

Я хотел верить своим словам. Хотел, чтобы моя настойчивость в поисках правды о Бьюле и Хейди была ради Джаспера. Говоря себе, что я делаю это для него, я ослаблял чувство вины, пока искал усерднее, преодолевал препятствия на пути и нарушал законы. Правда в том, что в глубине души я всегда знал, что делаю это из-за неё. От части, чтобы защитить её от невидимой боли и опасности. От части, чтобы убедиться, что её не используют. И наконец чтобы доказать, что моё чутьё было верным. У Ван Алленов оказался секрет. Тот, который сделал отношения Джаспера с ней невозможными. Это был мой тёмный секрет. Я так сильно хотел её, что Джаспер не волновал меня.

Он не заслуживал Бьюлу. Она не знала его. Она думала, что он кто-то, кем он не является. И он заставил её поверить в это. Моя ревность начала вызывать отвращение к его лжи.

Вина, которую я должен чувствовать за то, что Бьюла здесь со мной, никогда не мучила меня. Даже когда Джаспер обвинил меня в правде — что я хочу её. Я не чувствовал себя виноватым, потому что хотел, чтобы она исцелилась и чтобы её сердце осознало, что она чувствовала к Джасперу не любовь. Я ждал её. Дал ей время, в котором она так нуждалась.

Когда её глаза начали смотреть на меня по-другому, я знал, что не могу игнорировать эту тягу внутри меня. Появилась жажда прикоснуться к ней, вдохнуть её, иметь возможность обнимать её.

Уход Джаспера стал последним шагом. Он уехал. Сбежал. Если у меня и были сомнения по поводу его чувств к ней, это ясно дало понять, что их недостаточно. Мужчина, который ушёл от Бьюлы, не заслуживает её.

Моё время смирно жить в пытках закончилось.

Опуская голову до тех пор, пока мой рот не накрыл её, я так близок к духовному моменту, который когда-либо испытывал. Воздух вокруг нас словно замер. Дыхание остановилось. Моё сердцебиение колотится в ушах. Жар её губ обжигает меня, и я знаю, что задрожал от нашего контакта.

Левая рука Бьюлы потянулась и накрыла мою, которой я ласкал её шею. Моя правая рука обхватила её талию, немного сжимая, пока мы не оказались прижаты друг к другу с головы до пят. Каждый дюйм её тела касается моего. Она прислонилась ко мне с абсолютным доверием. Мой поцелуй не испугал и не удивил её. Она ответила с той же настойчивостью, что и я.

Хочу посмотреть ей в глаза и рассказать всё. Объяснить всё. Но не сейчас. Она не просит об этом. Как и я, она, кажется, ждала. Предвосхищая этот момент.

Прижав большой палец к пульсу на её шее, я почувствовал быстрые удары, которые соответствуют моему. Моя правая рука скользнула вниз, чтобы накрыть её совершенно круглую задницу. Я мягко сжал, и стон вырвался из неё, когда она придвинулась ближе, слегка раздвинув ноги. Тонкое приглашение сделало мой и без того твёрдый член пульсирующим. Это момент, который я себе представлял, планировал, о котором фантазировал. Хочу запомнить каждый поцелуй, звук и выражение в её глазах.

То, чего я хотел и реальность, начинают становиться двумя разными вещами. Интерес с того момента, как я её увидел. Момент, когда она заговорила. Момент, когда от этой чёртовой улыбки сжалась моя грудь, всё перечисленное привело меня к этому мгновению.

Она подняла колено и скользнула по моей ноге, пока не закинула мне на бедро. Ещё одно приглашение. Схватив её за бедро, я зарычал от разочарования. Моя жажда быстро выходит из-под контроля. С большей силой, чем хотел, я сжал её бедро, раздвинул ноги шире и прижал эрекцию как можно ближе к её центру. Она не достаточно высокая, чтобы даровать нам обжигающее прикосновение, которое мы оба жаждем. Обеими руками я схватил её за талию и подтянул выше.

Без каких-либо указаний она обхватила меня ногами. Мой член вжимается в неё там, где она пульсирует от возбуждения из-за нашего соединения. Тепло между её ног прижалось ко мне и слегка ослабило мои колени. Мне кажется, что животное внутри меня вырвалось на свободу, заставляя мягкость и нежность, которыми я обладаю, исчезнуть.

— Ах! — выкрикнула Бьюла, когда её голова откинулась назад, и она подняла бёдра, а затем опустила их, чтобы потереться своим клитором о мою твёрдость. Она схватила меня за плечи обеими руками, её глаза зажмурены, и она начала тереться об меня.

— Ах, ох, о, — задыхалась она. Её тело двигается с большим энтузиазмом.

Я не религиозный человек, но, наблюдая за ней, начинаю понимать поклонение. Её ненасытная реакция возбуждает мою похоть. Я мечтаю боготворить её. Теперь хочу заполучить её. Потерять себя внутри неё. Достичь уровня, которого знал, что никогда не достигну. Того, который изменит меня так же сильно, как и женщина в моих руках.

Не в состоянии больше стоять на месте, пока она ублажает нас обоих своими стонами и чистой развязностью, я двинулся к кровати. Быстро. Чувствую каждую унцию крови в моём теле, как она движет к моей растущей эрекции. Он более чувствителен, чем когда-либо. Не могу дождаться. Не могу не торопиться. Больше нет. Моё желание контролирует мои действия.

Я прижал её к кровати, отступая, чтобы раздвинуть ноги. Её глаза закрыты, а грудь поднимается и опадает, как будто она запыхалась.

— Я собирался не торопиться. — Мой голос походит на рычание. Сумасшедшая животная потребность захватила власть. — Но ты тёрлась этой сладкой киской об меня. — Я понизил голос и наклонился, чтобы поцеловать обнажённую кожу под её ухом. — Твоя реакция заставила меня сломаться, — добавил я.

Отодвинувшись, я посмотрел ей в глаза, чтобы увидеть, испугал ли я её. Но всё, что увидел, это волнение. Тягу, которая соответствует моей. Мои руки всё ещё на внутренней стороне её бёдер. Удерживая их раздвинутыми как можно шире. Я потянулся и остановился на поясе пижамных шорт, которые она носит.

— Когда я сниму их и увижу, насколько ты влажная, что пахнешь, как чёртова конфета, увижу твоё желание, боюсь, что потеряю ту небольшую часть контроля, которую всё ещё сохраняю.

Я предупреждаю её. Даже сейчас когда моё тело буквально дрожит от моего безумства, вызванного ею. Я даю ей шанс остановить меня.

— Хорошо, — затаив дыхание, мягко выпалила она.

Если во мне оставалась хоть одна крупица здравомыслия, то она исчезла с этим ответом.

 

Глава Двадцать Третья

БЬЮЛА

На одно короткое мгновение мне пришло в голову, что это другая я. Что распутная женщина внутри меня вышла на свободу из-за прикосновений Стоуна. Я не знаю её, и она пугает меня. Но она знает, чего хочет. Желает не сдерживаться и взять всё. Всё, что знаю, мне даст Стоун, я стала отчаянной. Знаю, что гедонизм Стоуна может подарить мне то, что я желаю больше всего.

Темнота, находящаяся в его глазах, должна заставить меня нервничать, но всё, что я могу делать, — это просить больше. Нет никаких рамок, пока Стоун касается меня. Его рука скользнула по моему бедру и одним пальцем он начал раскрывать меня с грубостью, которая возбуждает. Хочу, чтобы было немного больно. Хочу, чтобы он предъявил на меня права, оставляя болезненные ощущения.

— Так туго, — сказал он, пока его взгляд прикован к открытой для него области. — Мой член раскроет тебя.

— Да. — Стон заставил меня извиваться от беспокойного ожидания. Словно меня дразнят, что удерживает меня на грани оргазма и заставляет повиснуть над этой пропастью. Хочу, чтобы меня перекинули за край, потом вернули назад, а затем снова и снова перекидывали.

Его зрачки полностью доминируют в цвете глаз. Рот Стоуна слегка приоткрылся, когда он приподнял своё тело надо мной и быстро снял одежду. Я была потеряна в тот момент, когда получила полное представление о его теле. Красивее и совершеннее, чем я себе представляла. Каждый его дюйм выточен, как будто он бог. Мне не терпится прикоснуться к нему.

Когда его тело накрыло моё, сила, исходящая от него, заставила меня приподняться, чтобы быстрее добраться до него. Я нетерпелива. Он использует одну руку, чтобы удержать меня, и я почти умоляю его позволить мне прикоснуться к нему, когда он снимает майку с моего тела. Я забыла, что она всё ещё на мне. Я сосредоточилась на нём.

Когда я осталась полностью обнажённой перед ним, я замерла. Впервые неуверенная, с тех пор как он поцеловал меня. Его тело идеально отточено. Это пугающе.

Его глаза бродят по мне, и всё, что я теперь вижу, девушки. Топлес, голые и красивые тела, с которыми он сталкивался на вечеринках у бассейна у Ван Алленов.

Я закрыла глаза, желая забыть их — вечеринки или девушек. Когда Джаспер увидел меня такой, я не чувствовала себя настолько застенчивой. Но теперь со Стоуном я волнуюсь, что не оправдаю его ожиданий.

— Открой глаза, Бьюла. — Не нежная просьба. Его слова были приказом, и я повинуюсь. Моё мгновенное послушание не похоже на меня, но Стоун заставляет меня реагировать так, как никто другой. Есть какая-то невидимая сила, которая воспламеняется, когда мы рядом. Даже когда я думала, что ненавижу его, я ловила себя на том, что ищу его. Как будто моя душа привязана к нему, хотя никто из нас, казалось, не хотел этого.

— Раздвинь ноги шире, — сказал он хриплым голосом. Если бы не знала лучше, могла бы поклясться, что он дрожит. Контролирует ли он себя? Чувствует ли эту неизвестную силу между нами?

Его ноздри раздулись, когда я почувствовала твёрдость его скольжения напротив моего чувствительного центра.

— Я хотел заняться с тобой любовью. Поцеловав тебя, чтобы тебя стало так чертовски много на моей коже, что я мог бы чувствовать запах в течение ещё нескольких дней. Но теперь, — он зарычал, когда его глаза заблестели, — мне нужно трахнуть тебя. Жёстко. Взять всё это. Слышать, как ты выкрикиваешь моё имя.

Теперь задрожала я. Дрожу и хочу умолять его именно об этом. То, что он описал, мне неведомо. Тёмное, захватывающее искушение, которое я хочу испытать с ним. Нет никакого страха. Я доверяю ему.

Подняв мои бёдра, я почувствовала, как он приближается к входу, вызывая более сильное давление. Это слишком. Чувствую, что могу взорваться в любой момент. Знание, что он собирается наполнить меня, стало сигналом для электрических импульсов, которые прошлись по всему моему телу.

— Моя, — сказал он громким грубым тоном.

Я задохнулась, поскольку моё тело взлетело и я оказалась наполнена до краёв. Чудесно наполненная. Растянутая и кричащая в удовольствие вцепившаяся за него. Он слишком большой. Однако острая боль стала всем и даже больше. Я выкрикиваю его имя и прошу о большем.

— Чёрт возьми, — вторит он и начинает двигаться. То внутрь, то наружу. Каждое движение его бёдер приближает меня к красоте, которую, я знаю, может мне дать только он. Ничто до этого не имеет значения. Ничто после этого не будет иметь значения. Это вершина, о существовании которой я и не подозревала.

— Стоун, — выдохнула я. — Мне нужно. — Не могу сложить слова вместе. Он внутри меня, подталкивает меня к краю, с которого я хочу сорваться и слепо пасть вниз. Не заботясь ни о чём, кроме этого. Нас.

— Тебе нужно это? — спросил он, начиная вдалбливаться в меня сильнее. Его рот опустился и стал посасывать один из моих сосков. Кусая. Создавая новые электрические импульсы, которые заставляют меня дрожать.

Его рот двинулся вверх по моей груди и лизнул ключицу. Он покусывает мою кожу, пока прокладывает себе путь к моей шее. Когда его тёплое дыхание заласкало моё ухо, я крепче прижимаюсь к нему. Я готова взорваться. Лёгкое прикосновение его рта напротив моей кожи и каждый толчок его бёдер поднимают мои колени выше. Мои лодыжки обхватили его спину, пытаясь принять его глубже.

Стоун прикусил мочку моего уха и прошептал:

— Я хочу войти в тебя. Наполнять тебя до тех пор, пока сперма не потечёт по твоим сладким бёдрам. Всё, о чём я могу думать, как чертовски удивительно было бы быть внутри тебя, пока я кончаю.

Всё это. Я хочу всё это.

— Да. Пожалуйста, — я звучала отчаянно. Как женщина в пустыне, которая видит воду. Это всё, что мне нужно. Мои ногти царапают его спину.

— Чёрт возьми, — сказал он, когда стал грубее. Мои бёдра врезались в кровать. — Ты делаешь меня сумасшедшим, — прорычал он. — Чертовски сумасшедшим.

— О боже! Пожалуйста! — Я откинула голову назад. Это происходит. Я падаю. Мир вокруг меня исчез. Ничего нет. Это божественное наслаждение. — Стоун! — Слышу, как мой голос выкрикивает его имя. Слышу, как он говорит, но другой мир, в котором я нахожусь, заглушает всё.

— Чё-ё-ёрт! — Его рёв вернул меня обратно, чтобы засвидетельствовать, как он выходит из меня, и я вижу, как его освобождение выстреливает на мой живот. Меня это возбуждает. Заставляет забыть, что мне подарили самый лучший опыт, изменяющий жизнь, и я уже хочу большего.

Его глаза поднялись с моего живота, чтобы встретить мой ошеломлённый взгляд. Он задыхается. Пытается перевести дыхание. Пот скатывается по его коже. Его глаза теперь, скорее, чёрного цвета.

— Чёрт возьми, — прошептал он.

Я коснулась горячего семени на животе. Любопытно, как он себя чувствует и нравится ли ему то, что он видит на моих пальцах.

— Иисус Христос, Бьюла, — сказал он с небольшим смехом. — Если ты не прекратишь, я собираюсь нагнуть тебя и снова трахнуть, чтобы на этот раз мог поклоняться твоей заднице. Я никогда не устану от тебя. От этого.

Улыбка медленно растягивается на моём лице, когда я поднимаю пальцы и пробую его освобождение. Чувствую себя распутницей, и мне это нравится.

Его глаза снова вспыхнули, и я знаю, что наша ночь не закончилась.

 

Глава Двадцать Четвёртая

СТОУН

Приверженность моим отношениям с Джаспером не оказалась более важной, чем признание того, что Бьюла не что-то быстротечное. Я боролся с этим. Сопротивлялся. Но, в конце концов, в моём сердце было так много места, и Бьюла быстро заполняла его. Чем больше я узнавал её, тем больше был поглощён ею.

Прошлая ночь была именно такой. Всё изменилось. Каждый шаг, каждый выбор — отныне всё это будет сосредоточено вокруг Бьюлы. Она постепенно стала моей жизнью. Я не сожалею об этом. Как я могу, когда за всю свою жизнь никогда не испытывал такой наполненности радостью? Любая темнота, боль, гнев, которые были постоянными спутниками в моей жизни, не имеют значения. Она утопила их всех, просто находясь рядом со мной.

Я буду бороться. Столкнусь с любыми препятствиями, чтобы удержать её.

Попивая кофе, я продолжаю прислоняться к дверной раме, наблюдая за её сном. У нас был ещё один раунд прошлой ночью, во время которого, уверен, оставил отпечаток руки на её левой ягодице. Я разбудил её после нескольких часов сна и занялся с ней любовью. В тот раз мы не торопились. Я пробовал её, пока она извивалась и тянула мои волосы.

Воспоминания заставили меня напрячься. Мне приходится держаться подальше, пока она спит.

Ей нужно отдохнуть. Даже во сне она слегка улыбается. Хотел бы я знать, что ей снится. Такое чувство, словно грудная клетка вот-вот взорвётся. Идея забить по ней кулаками, словно пещерный человек, заманчива. Бьюла спит и полностью истощена, потому что я доставил ей больше удовольствия, чем она могла принять. Меня непросто любить. Меня легче ненавидеть. Я знаю это.

Но если я смогу удержать её, доставляя ей такое удовольствие, то вижу в этом беспроигрышную победу для нас обоих. Быть внутри неё для меня больше, чем просто трах. Больше, чем эротический опыт. Это сногсшибательно. Словно клеймение души.

Бьюла вытянулась, заставляя свои маленькие ножки выглянуть из покрывала. Она подняла руки над головой и зевнула. Мне нравится видеть такую чистую красоту. Если бы я не провёл большую часть ночи обнажённым и внутри неё, я бы сказал, что это картина невинности. Даже несмотря на то, что она цеплялась за меня, царапала и умоляла трахнуть её, в ней всё ещё присутствует это прекрасное невинное сияние.

Светлые волосы разметались по подушке, когда она повернула голову ко мне. Два медленных моргания, а затем лёгкая застенчивая улыбка. Именно так я себе это и представлял. Я наблюдал за ней, изучал и был очарован с первого дня. Знал выражения её лица. Знал, что заставит её улыбнуться и как вызвать гнев в её ошеломляющих глазах. Когда она пытается скрыть эмоции, я также это знаю. Я мало чего не знаю.

— Привет, — прошептала она и повернулась ко мне лицом.

— Привет, — ответил я. Я остался на месте, наслаждаясь видом. Пытаясь чертовски сильно поверить, что это реально, а не какой-то мимолётный сон.

Она села, натягивая на себя покрывало, чтобы прикрыть обнажённое тело, как будто я уже не запомнил каждый дюйм. Но её скромность милая черта. Это Бьюла. Не хочу, чтобы она что-то в себе меняла. Она именно то, чего я хочу.

— Как давно ты не спишь? — спросила она, сидя там с ногами, убранными под себя.

— Не слишком долго. Не хотел тебя беспокоить, поэтому приготовил кофе и решил, что лучше наблюдать за тобой с безопасного расстояния.

Она опустила голову и покраснела. Застенчивость после вчерашних диких и порочных событий настолько же очаровательна, насколько и бессмысленна. Она умоляла меня трахнуть её несколько часов назад. Теперь она краснеет от знания, что я наблюдал, как она спит.

— Я лизал твою гладкую киску, кусал твою задницу и кончал на твой живот, спину и сиськи. А то, что я наблюдал, как ты спишь, смущает тебя? — я поддразнил её. Даже посмеивался.

Она подняла голову, и в её глазах промелькнуло озорство, и мне стало трудно продолжать стоять там, где я нахожусь. Хочу быть в постели с ней. Повторяя всё это снова и снова.

Прижав покрывало к себе, она отчаянно вскочила.

— О боже мой! Джеральдина!

Я почти забыл об этом.

— Я позвонил ей вчера, когда вернулся домой. Дал ей знать, что тебе сегодня нужен отдых. Я договорился о том, что сегодня её подруга пойдёт с ней за покупками. Она в восторге от этого.

Небольшая складка между бровями, появившаяся, пока она взвешивает мои слова, довольно милая. Я даю ей время разобраться. Ей нужно знать, что прошлая ночь не была для меня спонтанным безрассудным решением. Я хотел этого. Надеялся на это.

— Ты знал, что мы будем… делать это? — Она всё ещё хмурится. Не хочу, чтобы она думала, что я принимаю её как должное. Я не знал.

— Нет. Но мне нужно было побыть с тобой. Время, чтобы показать тебе, что я чувствую. Время узнать, есть ли у нас шанс. Могло ли это произойти между нами.

Её напряжённое выражение лица ослабло, а хмурый взгляд потускнел. Мягкая улыбка растянулась на её опухших розовых губах. Я бы никогда не стал ей врать. В её жизни и так было слишком много лжи. Правда, однако, опасна. Возможно, ей не всегда будет нравиться её слышать. Сейчас это неважно.

— Тебе больно? — спросил я её, прежде чем она смогла что-либо сказать.

Она сделала паузу и пожала плечами.

— Нет. Не совсем.

Это тот ответ, который я хотел услышать. Тем не менее я удостоверюсь, что в следующий раз, когда я спрошу, она скажет «да». Оставляя свою кофейную чашку на столе рядом с дверью, я направился к ней, делая большие шаги. Её глаза расширились, и в них вспыхнуло волнение.

— Отбрось покрывало, Бьюла, — потребовал я, и мне понравилось, что она сделала именно это. Выставляя обнажённые упругие и высокие груди напоказ. Твёрдые соски говорят о её возбуждение. Она наклонила голову, чтобы посмотреть на меня. На её шее след от укуса, и я почувствовала жадную собственническую ухмылку на лице. Я сделал это. — Повернись. Положи руки на кровать. Подними свою горячую маленькую задницу вверх.

Её дыхание становится учащённым, пока она слушает мои указания. Она не задаёт вопросов. Она медленно перемещается, её глаза сосредоточены на моих. Когда она встала, покрывало упало, полностью обнажая её передо мной. Тогда она поступила точно так, как я велел.

На её левой ягодице небольшой розовый след. Я дотронулся до него, аккуратно обведя кончиком пальца. Затем провёл пальцем, чтобы нежно погладить, прежде чем скользить рукой между её ног, чтобы раздвинуть их шире. Затем я надавил ладонью на её спину.

— Я хочу, чтобы твоя задница была высоко, — сказал я, когда её попка поднялась.

Мой член пульсирует. Кровь отлила к головке, пока я смотрю, насколько она готова для меня. Для него. Боюсь, что больше никогда не выпущу её из этой квартиры. Я представляю её обнажённой, растянувшейся на моём баре на кухне. Стоящую под водой в душе, пока я стою на коленях между её ног. Её руки, опирающиеся на стеклянную дверь, она смотрит на окружающий мир, пока я погружаюсь в неё сзади. Трепет от того, что кто-то видит нас, и собственнический страх, что кто-то ещё увидит её такой, борются внутри меня.

Я засунул в неё палец, и она дёрнулась.

— Ты сказала, что не болит, — сказал я, пробуя её.

— Это не боль, это необходимость, — она задыхается, когда говорит.

Я использовал одну руку, чтобы стянуть с себя боксеры и отбросить в сторону. Накрыв одной рукой свой член, я начал двигать по нему вперёд-назад, пока касаюсь её. Влажность между её ног покрывает мои пальцы, а вскоре и мой член. Он дёрнулся в моей руке, желая, чтобы я оказался в его истинном месте. Незабываемое удовольствие, которое она мне доставляет, превращает меня в наркомана. Её тугая киска мой наркотик.

Не в состоянии больше дразнить ни одного из нас я хватаю её за талию и поднимаю её задницу ещё выше. Её ноги раздвинулись, когда она поднялась на носочки. Я не сдерживаюсь, когда врываюсь в её тесный вход. Её гладкая киска засосала меня и сжала.

— О боже! — закричала она.

Не уверен, что Бог существует, но когда её киска сжимает мой член словно в тисках, я чертовски уверен, что только великое существо может создать что-то настолько прекрасное.

— Чувствуешь себя хорошо, детка? Это то, что ты хотела? Жёсткий утренний трах. — Мой голос пронизан напряжением из-за моего нарастающего оргазма. Глубокий и хриплый.

— Да! Сильнее. Трахни меня, чтобы потом я не смогла встать, — умоляет она, а затем поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Её руки вцепились в покрывало, сжимая его в кулаках. — Хочу, чтобы ты кончил мне на лицо.

— Дерьмо! — взревел я. Услышав такие словечки из её сладкого рта, мне пришлось выдохнуть, прежде чем я взорвусь. — Продолжай так говорить, и я кончу, прежде чем смогу выбраться из тебя. Твоя киска — это зависимость.

Она одарила меня лукавой ухмылкой, и я так резко вошёл в неё, что побоялся, что это уже слишком. Её глаза закрылись, и она застонала. Я сделал это снова, и она откинула голову и застонала громче. Подняв руку, я схватил копну волос и потянул их назад.

— Ах! Да! — прохныкала она.

Эта маленькая идеальная красавица чертовски озорная. Я не понимал этого до прошлой ночи. Это знание заставляет меня почувствовать себя животным, когда я внутри неё. Хочу сделать с ней то, чего должен стыдиться.

— Возьми его, — сказал я и продолжаю жёсткий ритм. Мой член так сильно опух, что я знаю, что моё освобождение близко. Но я не смогу выбраться. Остановиться невозможно. Не тогда, когда её приближающееся пульсирующее освобождение похоже на шёлковый порок вокруг меня.

— О боже! Сейчас! О боже! Я… — воскликнула она. — Пожалуйста. Сильнее! — Её задница поднялась выше, и она оттолкнулась от меня. — Я не могу остановиться! — Она запаниковала и начала трахать меня в ответ. Её задница ударялась об мои бёдра. — Да, да, да, да. — Бьюла задыхалась от оргазма. Я не могу выйти, пока она не кончит, но её оргазм продолжается. Её тело продолжает неистовствовать напротив моего. Она сжала мой член, и я начинаю дрожать, пока пытаюсь не потерять самообладание. — О боже, ещё раз! Он снова приближается. — Она дрожит и содрогается, а её задница подпрыгивает напротив меня, мягкая кожа подрагивает от безумных движений. Её крики удовольствия становятся громче. Я внутри неё, и ничто на земле не сможет остановить меня. Мои руки так сильно обхватили её талию, что, знаю, у неё останутся следы.

— Бьюла-а-а! — прорычал я, когда кончил в неё. Моё освобождение неумолимо пульсирует, пока она продолжает энергично раскачиваться напротив меня, тяжело дыша.

— Аа-а-ах! Снова… — сказала она, когда она, плотно прижимая свою задницу ко мне. Её тело сильно дрожит. Моё семя так глубоко внутри неё, помечая её. Это больше, чем просто мгновение, которое я мог себе представить.

Её голова рухнула на кровать, и она издала длинный вздох.

— Боже милостивый. — Её голос был хриплым.

Я ослабил хватку на её бёдрах. Затем взял её и переместил, пока она лежала на кровати. Я никогда не обходился без защиты с женщиной. Вообще. Это то, чем я гордился. У меня в спальне ящик презервативов. Но ни разу я не подумал использовать их с ней. Не прошлой ночью. Не сегодня. И не тогда, когда я входил в неё. Я даже не могу сожалеть.

Вместо этого я раздвинул её ноги, и она моргнула. Она смотрит на меня, прежде чем охотно позволяет раскрыть свои ноги. Внутренний зверь внутри меня коснулся её, и я, блядь, запомнил, как выглядит моя сперма, вытекающая из неё. Мокрая на её бёдрах. Это я на её коже.

— Я должен извиниться. Но не могу, — честно сказал я ей.

— Я была бы разочарована, если бы ты это сделал.

Не могу оторвать глаз от доказательства нашего удовольствия. Я провёл пальцем по влажности, которая теперь стекает к её попке. Она вздрогнула.

— Ах.

— С этого момента я буду более осторожен. Клянусь, — сказал я ей.

Она опёрлась на локти. Её грудь привлекла моё внимание.

— Я лучше начну принимать противозачаточные таблетки. Мне нравится, как это ощущается. Одно ощущение тепла внутри меня сделало мой оргазм настолько сильным. Я хочу повторить.

— Чёрт, — прошептал я. — Да, ну, тебе нужно заняться этим как можно скорее. Всё, что я хочу сделать, это погрузиться в тебя, Бьюла. Это начинает чертовски пугать меня.

Она села, её ноги всё ещё открыты для меня.

— Ты заставляешь меня хотеть сделать кое-что, — она сделала паузу и улыбнулась. — Плохие вещи. Хорошие. Всё это.

Тогда я сдвинул её ноги к друг другу. Если бы я этого не сделал, то снова бы оказался между ними. И мне всё равно, что она говорит. После последнего раунда она должна быть в синяках. Потянувшись к ней, я посадил её к себе на колени, поцеловал в висок, а затем прижал к себе.

— Давай сегодня, останемся здесь. В этой квартире. Одни, — предложил я.

Она прижалась ко мне.

— Ладно. У нас будет больше секса? — Надежда в её голосе заставила меня засмеяться.

— Вот что я тебе скажу. Мы пойдём позавтракаем. После примем душ, и я буду целовать тебя между ног, пока ты не кончишь мне на лицо. Мне всё равно, что ты говоришь, сейчас у тебя всё должно болеть.

Бьюла положила руку мне на грудь.

— О, у меня всё болит. Даже очень. Может быть, есть синяки. Но мысль о том, что ты сделаешь это снова, пока я такая чувствительная, заставляя мои глаза слезиться от боли, кажется эротичной.

Я закрыл глаза и вдохнул, когда мой член снова вернулся к жизни под её попкой.

— Бьюла. Мы собираемся затрахать друг друга до смерти.

Она поцеловала меня в подбородок и ответила:

— Ты говоришь так, будто это плохо.

 

Глава Двадцать Пятая

БЬЮЛА

Запах выпечки заполнил кухню, когда я открыла духовку, чтобы достать хлеб, который приготовила, чтобы попробовать его с фетучини «Альфредо» на ужин. Помимо яиц и фруктов на завтрак, и сэндвича на обед, которым Стоун меня накормил, мы больше ничего не ели.

Сегодня я узнала, что сексуальная активность так же изнурительна, как и приятна. Моему телу кажется, будто я только что пробежала марафон, и оно всё ещё гудит после наших занятий. Знаю, что, если он придёт сюда и снимет футболку, надетую на меня, я с радостью наклонюсь и позволю ему снова меня взять. Стоун продолжает говорить, что он буквально помешан на мне, но боюсь, что всё наоборот.

Пока он разговаривает по телефону, а я заканчиваю приготовление ужина, я не могу перестать думать о том, как его рот ощущался между моих ног. То, как его язык сосал и щёлкал мой клитор, пока я не сходила с ума. Моё тело покалывает, когда я думаю об этом. Я снова возбуждена и чувствую, что внутренняя сторона моих бёдер увлажнилась. Я решила, что надевать трусики бессмысленно, и всё, что на мне было, — одна из футболок Стоуна.

Нарезая хлеб, я подумала, что со мной что-то не так. Это нормально, что женщина так помешана на сексе? Я не была такой с Джаспером. Это было мило, и я наслаждалась сексом, но… наши занятия любовью никогда не были такими. Когда Стоун касался меня, я чувствовала себя оголённой электрической розеткой. Всё было настолько мощно, и какая-то тёмная часть меня желала того, чего я никогда не думала, что захочу.

Стоун производит такой эффект на всех женщин? Был ли его талант в сексе причиной тому? Почему Пресли была такой безумной, когда дело доходило до него? Эта мысль испортила моё настроение.

Я была так погружена во всё это, что забыла, что он был со многими женщинами. Я одна из длинной череды. Он определённо лучшее, что у меня когда-либо было, но, опять же, у меня мало опыта. Хотя знаю, что то, что у нас с ним происходит, редкость. Для меня редкость. Может, для него это норма.

Я прекратила нарезать хлеб и посмотрела на стену напротив. Я вздохнула, когда моё настроение резко упало. Была ли я настолько наивной, что упустила всё это? Была ли моя тяга к тому, как он заставляет меня чувствовать себя, помехой здравому смыслу? Реальной жизни?

Он не говорил, что любит меня. Не по-настоящему. Он сказал, что знал, что полюбит меня. В тот момент я поняла, что влюблена в него. Всё встало на свои места. Всё обрело смысл. Моё отрицание испарилось, и я приняла правду. Отпустила чувство вины и приняла любовь к Стоуну. Но он никогда не говорил, что любит меня.

Я не раз выкрикивала, что люблю его перед тем, как мой мир снова и снова вспыхивал и я вздрагивала в блаженстве. Но он никогда не вторил мне в ответ.

— Пахнет хорошо. — Его голос ворвался в мои мысли, и я повернула голову, чтобы посмотреть на Стоуна. Я хотела увидеть, есть ли в его глазах те невысказанные слова. Что-то, что успокоит меня, что я не была неосторожна со своим сердцем. Я позволила ему войти в меня. Я даже наслаждалась тем, каково это — быть наполненной его семенем. Но сейчас… была ли я импульсивной, безрассудной?

— Что случилось? — Его беспокойство было мгновенным, и Стоун перешёл на длинные быстрые шаги, пока не оказался рядом со мной. Он повернул меня лицом к себе. Его руки прижали меня к стойке, а его глаза, которые, как я когда-то думала, холодны и лишены эмоций, показали так много. — Ты расстроена. Почему?

Я могу скрыть правду, но ложь и тайны уже повредили слишком многим людям в моей жизни. Я не собираюсь и его втягивать во всё это.

— Я просто… Я думала о нас. Как это ощущается. Как… как не похоже на всё, что я знала. Это кажется нереальным. Словно фантазия. Но у меня нет большого опыта. Это может быть нормально… для тебя.

Хочу спросить его, любит ли он меня. Но слова не хотят выходить из меня.

Он приподнял одну бровь.

— Нормально? — повторил он, как будто не мог поверить, что я спросила об этом. Я просто кивнула.

Озорная ухмылка приподняла уголки его губ.

— Я говорил тебе, что зависим от тебя. Я не могу покинуть эту квартиру, потому что, если я не внутри тебя, мой проклятый член твёрдый и ждёт, пока окажется внутри тебя снова. В этом нет ничего нормального. Это самый великолепный, захватывающий опыт в моей жизни. — Я видела дразнящий блеск в его глазах. Он имеет в виду то, что говорит, но он также дразнит меня за то, что я спросила.

— Ты любишь меня? — выпалила я. Я должна была спросить его. Даже если ответ отрицательный, я должна знать.

Он изучает меня мгновение. Затем Стоун прижался своим телом почти вплотную к моему и коснулся моей щеки ладонью. Он наклонился и прижался поцелуем к моим губам.

— Ты владеешь моим сердцем. Любовь кажется слишком слабым словом для этого, Бьюла. Но если это то, что тебе нужно услышать. Да, я люблю тебя.

Любовь не слабое слово. А сильное. Она самое важное, что может испытать человек. Любовь драгоценна и неповторима. И как только вы её испытали, вы изменились. Существуют различные виды любви. Есть любовь, которую ты никогда не потеряешь. Есть влюблённость, которая приходит на время и оставляет в тебе след. Есть виды любви, которые прекрасны и мимолётны. Но каждая из них важна. Каждая из них — самая великая часть жизни.

Он провёл рукой по моим волосам. Позволив его пальцам запутаться в моих волосах, я наклонилась к нему.

— Любить кого-то, подобно тому, чтобы вкусить рай на земле, — сказала я ему.

Он криво усмехнулся.

— Нет, Бьюла. Когда я глубоко внутри тебя, вот тогда я близок к раю на земле, чем когда-либо. Чёрт, детка, я бы сказал, что даже рай не так священен.

Я ударила его по руке.

— Стоун, не говори так.

Он наклонился и поцеловал меня. Долго и медленно. Сладко и мягко. Я обернула руки вокруг его шеи и наслаждаюсь вкусом и эмоциями, которые исходят от нашей связи. Его руки прошлись по моему телу, обхватили меня и подняли. Я обернула ноги вокруг его талии, когда он понёс меня к столу.

— Сколько ещё будут вариться макароны? — спросил он.

— Двадцать минут, — сказала я ему. — Затем, я поставлю их на медленный огонь.

— Двадцать минут — это хорошо, — сказал он. Его штаны уже были стянуты, и он оказался внутри меня. Медленно он погрузился внутрь, и я поморщилась, но это восхитительное чувство. — Я поклялся, что дам тебе время, прежде чем снова окажусь внутри тебя, но я не могу. Я хочу оставаться внутри тебя. Вечно.

— Я тоже, — согласилась я. — Мне нравится ощущать боль, вызванную тобой, — сказала я ему. — Это возбуждает меня. Чувствую себя порочной, когда испытываю эту боль.

Он зарычал и сжал челюсть.

— На этот раз я буду медленным. Хватит насмехаться надо мной. Ты заставишь меня сойти с ума, и тебе будет больно. Если ты будешь держать этот непослушный маленький рот на замке, мы сделаем это медленно и легко.

Я провела руками по груди, пока он смотрит на меня, двигаясь правой рукой вниз, чтобы коснуться того места, где он вошёл в меня. Он замер и наблюдает, как я начала играть с моим опухшим клитором. Когда Стоун снова начал двигаться, то тяжело дышал, и его глаза были на моей руке, ласкающей меня.

Волнение в его взгляде только усилило мои чувства. Я показываю ему, как удовлетворяю себя, а он доставляет мне ещё больше наслаждения.

— Ты трогаешь себя, когда остаёшься одна? — спросил он хрипло.

— Да. Когда в ванной, — призналась я.

— Я хочу жёстко трахнуть тебя. Смотреть, как ты кричишь. Наблюдать, как ты распадаешься на части подо мной. Продолжай трогать эту киску, и я это сделаю. Моя сдержанность почти исчезла, детка.

Я подняла руку, и его глаза последовали за моим пальцем, когда я коснулась им своих губ и облизала его.

— Иисус, — пробормотал он.

Я высунула язык и смочила его, затем использовала палец, чтобы начать играть снова. Это его слабое место. Он схватил меня за ляжки и глубоко вошёл в меня, не сдерживаясь. Когда я простонала его имя, он стал двигаться быстрее. Его глаза остекленели от приближающегося оргазма, который, мы оба знали, скоро наступит.

Я подняла колени к его талии, и он схватил меня за левую ногу и потянул лодыжку к его плечу. Теперь он был глубже. Я втянула воздух в шоке.

— Ты думаешь об этом, когда играешь с этой киской? — спросил он.

— Да! — призналась я. Я думала о нём много раз, даже когда чувствовала себя виноватой за это.

— Сегодня вечером ты снова будешь играть. Я буду наблюдать за тобой, пока не выстрелю своей спермой на твою руку и бёдра.

От этой мысли моё тело начинало гудеть ещё сильнее.

— Ах! Ах! — Я была так близко. — Стоун! Да! О, о! — Свет исчез для меня. Я схватила его за руки и почувствовала, как мои ногти погрузились в его кожу.

— Боже! Чёрт! Я не могу, — закричал он, и тепло от его высвобождения выстрелило внутри меня, когда его тело задрожало. — Чёрт!

Тепло и простое знание, что он кончил в меня, были впечатляющими. Его высвобождение удовольствия в моём теле отправило меня дальше в этот мир экстаза. Тот, в котором я хочу жить.

Стоун опустил своё тело на моё, а лицо спрятал в моей шее.

— Иисус, Бьюла. Я не должен был делать это снова. Но от тебя так трудно оторваться. Я хочу быть внутри тебя, когда кончаю. Это любовь, детка. Чистая любовь.

Я хихикнула и прижалась губами к его голове.

— Когда ты позволишь мне снова покинуть эту квартиру, я достану противозачаточные таблетки. Потребуется месяц, прежде чем они начнут работать.

Он слегка приподнялся.

— Есть укол, который сработает сразу. Тебе это нужно. Или через месяц ты будешь беременна.

Хоть он и дразнился, он также был серьёзным.

— Хорошо. Я сделаю укол.

Он вздохнул.

— Спасибо.

— Я должна проверить пасту, — напомнила я ему.

— Прости, я забыл, — сказал он, отстраняясь от меня. — Мне принести тебе полотенце для твоих ног?

Я встала, позволяя футболке скользить по мне.

— Нет. Мне нравится, как это ощущается. — Я прошла мимо него и направилась проверять фетучини. Сняв с плиты и помешивая, я подняла глаза и увидела, что он наблюдает за мной. — Всё готово.

— Я не смогу есть, думая о том, как моё высвобождение стекает по твоим бёдрам.

— Почему нет?

Он провёл рукой по волосам и застонал.

— Ты меня убиваешь.

Смеясь, я достала тарелки из шкафа и подумала, стоит ли мне бояться будущего. Могла ли я потерять его? Или я должна наслаждаться настоящим и забыть о боли, с которой могу столкнуться в один прекрасный день.

— Бьюла, — он произнёс моё имя, и я повернулась к нему. — Ты — моя судьба.

Я постояла мгновение и подумала об этом. Потом поняла, что ошибаюсь. Может быть, есть что-то сильнее любви.

 

Глава Двадцать Шестая

СТОУН

Я видел, как её машина отъезжает, из окна моей квартиры. Когда я проснулся посреди ночи, жаждая её, я боролся с этим. Ей нужен отдых. Держать её взаперти дома со мной два дня подряд было эгоистично. Я должен найти способ пережить день без неё. Эта постоянная жажда в новинку для меня.

Джерри рассказывает ей множество историй из своего дня шопинга, прежде чем забывает, какой год, и начинает планировать какое-то событие или визит, в котором задействованы мёртвые люди. Вид Бьюлы с Джерри стал для меня последней каплей. Борьба с этой штукой, которая притягивает меня к ней, была достаточно тяжёлой. Напоминая себе, что Джаспер любит её, и хотя я знал, что он никогда не сможет стать тем мужчиной, которого она заслуживает, я старался быть хорошим парнем. Тем, который не преследует женщину, которую любит его лучший друг.

В конце концов, это уже не имеет значения. Когда твоя судьба предначертана, ты не можешь сбежать от неё. Она владеет тобой. И ты хочешь эту власть. Ты чертовски благодарен Богу за неё.

Когда машина Бьюлы полностью исчезла из виду, я вздохнул и отошёл от окна. Мне нужно держать свою голову ясной, чтобы сосредоточиться на работе. Мне также нужно придумать, как иметь дело с Джаспером. Это не то, что ему нужно выяснять из социальной сети. Потому что я не собираюсь скрываться. Бьюла будет появляться со мной публично. У меня в Саванне в следующие выходные планируется благотворительное мероприятие, на котором мой отец надеется увидеть меня. Бьюла пойдёт со мной. Джаспер узнает об этом через несколько часов. Если сам не придёт.

Я вернулся на кухню и сполоснул чашку, которую использовал для кофе. Я загрузил посудомоечную машину, положив туда свою чашку и стакан. Её запах повсюду. Как бы мне это ни нравилось, сладкий задержавшийся аромат не даёт возможности думать ни о чём другом. У неё есть работа. Я должен работать. Но сегодня вечером я отведу её на балкон. Позже. В темноте. Если закрыть рукой рот, никто не сможет услышать её крики удовольствия.

Чёрт, теперь мне нужен холодный душ. Словно мне снова пятнадцать, и домработница, которую нанял мой отец, ежедневно прыгает передо мной в коротких топиках и без лифчика. Она держала меня в постоянном возбуждении. Я мастурбировал, представляя её сиськи, неделями, пока она не вошла и не застукала меня. Она опустилась на колени и отсосала мне в тот день. Качая головой, я попытался оттолкнуть это воспоминание. Через несколько месяцев Хильда стала одной из моих мачех. Всего лишь моё извращённое детство.

Я выходил из кухни, когда входная дверь распахнулась.

— Стоун! — голос Пресли эхом пронёсся по квартире. Ничто, кажется, не может избавить меня от твёрдости в штанах так быстро. Твою мать, я не в настроении для этого.

Завернув за угол, я нахожу её там с чёрными полосками туши, бегущими по лицу, пока она рыдает. Это представление. Я знаю это так же, как всегда знал, когда её эмоции поддельные. Я наблюдаю за ней, пока она начинает своё представление.

— Он забрал мои деньги. Украл их у меня! Потом ушёл! — вопила она.

Не удивлён. Этот человек мошенник. Я пытался сказать ей это, когда она переехала ко мне после того, как он в последний раз бросил её. На этот раз я не буду зазря сотрясать воздух.

— Почему ты входишь в мой дом без предупреждения? Я не знал, что мне нужно сменить замки. Там есть дверной звонок. Используй его. — Мой тон был холодным. Ровным. Скучающим.

Она остановилась на мгновение. Не ожидая такого ответа. Она надеялась на беспокойство или сочувствие, но я не реагирую так, как она хочет. Её обычной программе нужны корректировки. Я вижу это в её глазах, пока она быстро меняет тактику.

— Я знаю, ты предупреждал меня, но мне было больно, Стоун. У тебя была эта женщина здесь. Ты знаешь, что я чувствую к тебе. И она была там, где я жила. Мне было больно. Я хотела чувствовать себя любимой, и Уэсли заставил меня почувствовать себя так.

Они хорошая пара. Пресли и Уэсли. Они оба используют других для своей выгоды, а затем бросают. У меня нет на это времени. Я привык быть здесь один. Теперь это дом и Бьюлы. Я хочу, чтобы моя жизнь была такой. С ней. Пресли не может быть частью подобного. Она этого не хочет.

— Ты уже взрослая. У тебя есть работа, и ты можешь найти своё собственное жильё. Ты жила здесь временно. Всё изменилось. Жить здесь — не вариант для тебя. — Я достал телефон из кармана и проверил время. — Уже почти восемь, и мне нужно одеться на работу. В следующий раз, когда решишь войти в мой дом без приглашения, я вызову полицию.

Я не дал ей времени среагировать и разозлиться. Я прошёл мимо неё. Открыл входную дверь и держу её открытой.

— До свидания, Пресли.

Она не двигается. Её глаза сузились, и она посмотрела на меня. Когда Пресли не получает желаемого, то часто ведёт себя как разгневанный пятилетний ребёнок.

— Ты меня выгоняешь? — Её голос был недоверчивым.

— Ты уже ушла. Я никогда не выгонял тебя.

— Ты отталкивал меня. Снова и снова. Я люблю тебя, но ты этого не видишь. Тебе всё равно. Ты не можешь любить. — Её гнев немного остыл. Она меняет тактику. — Нам было хорошо, Стоун. Ты трахал меня так, как меня никогда не трахали, — она опустила тон до того, который считает сексуальным. — Мне нравилось, когда твой член скользил мне в горло настолько глубоко, что заставлял меня давиться. Твоя горячая сперма на моём языке. Я всё ещё чувствую её вкус. Хочу его. Жажду. — Теперь она приближается ко мне. Когда её руки дотянулись до меня, я схватил их и отодвинул её назад.

— Не трогай меня. Тебе пора идти.

Её нелегко убедить.

— Разве ты не хочешь этого? Мой рот, жёстко сосущий твой член. Словно леденец на палочке между моих губ. Твои пальцы внутри меня, доставляют мне удовольствие, когда я беру всего тебя так глубоко, как могу…

— Ты зря теряешь время. Ответ «нет». Я не хочу, чтобы мой член был рядом с тобой. Уверен, что есть тысячи мужчин, которые этого хотят. Иди найди одного такого.

В её глазах появилась ярость, и я знаю, что она вот-вот сломается. По крайней мере, мы подошли к концу этого смехотворного визита.

— Это она, не так ли? Она всё ещё здесь! Ты трахаешь её! Она белый мусор, Стоун! Низший уровень…

Я потянулся к ней и схватил за руку, чтобы убрать из моей квартиры. Это для её же безопасности. Слышать то, как она говорит о Бьюле, заставляет меня стать тем, кем она меня никогда не видела и не захочет испытать подобный опыт.

— Уходи, — приказал я.

— Она так хороша? — выплюнула Пресли. — Это устареет. Её идиотские корни не смогут делать тебя счастливым вечно. Тебе нравятся дорогие вещи, Стоун.

— Я закрою эту дверь и дам тебе три минуты, чтобы выйти из этого здания, прежде чем позвоню в полицию, чтобы сопроводили тебя отсюда. Я ясно выразился?

Она расправила плечи, как будто я оскорбил её. Как будто она не вошла в мой дом без приглашения. Я не жду, когда она откроет рот и скажет что-нибудь ещё.

Захлопнуть за ней дверь стало облегчением. Это конец той части моей жизни. Конец тому, чтобы исправлять незавершённые дела моего отца. Его мир не является моим.

 

Глава Двадцать Седьмая

БЬЮЛА

Закрыв дверь спальни Джеральдины, я оставила её там отдыхать. Мы работали сегодня в саду. Часть времени, она была здесь, в настоящем. Другую часть — в 1953 году. Она устала от прогулки вчера и попросила меня помочь ей разобрать её шкаф. Однако когда мы добрались до него, она решила, что ей нужен отдых. Пять минут спустя она тихо сопела.

В посудомоечной машине лежит посуда, которую мне нужно разгрузить, и пыль в гостиной, до которой я собиралась сегодня добраться. Трудно не думать о Стоуне весь день. Его улыбка, хмурость, голос, когда он был внутри меня. Задрожав от мыслей, я пошла на кухню и постояла там минутку, вспоминая, как он купал меня прошлой ночью. Затем как мы нежно занимались любовью, пока вода падала на нас сверху. Как быстро он стал непослушным. Диким. Моё лицо прижималось к мраморной стене душа, пока он входил в меня, его тело покрывало моё. Каждый раз, когда он врезался в меня, мои ноги отрывались от пола. Он рычал мне в ухо с каждым толчком.

Прежде чем я смогла достигнуть кульминации, он отступал. Доводил меня снова и снова, затем опять отступал. Я была настолько в отчаянии, что начала умолять его, чтобы он дал мне кончить.

Он потянул мои волосы и немного прикусил моё ухо. Это были его слова, которые заставили меня плакать и почти распасться от оргазма, который поразил меня:

— В следующий раз я засуну этот член в твой милый ротик и буду смотреть, как твои глаза слезятся от рвотных позывов. Я хочу видеть, как моя сперма стекает по твоей шее. Покрывая тебя.

Всё, о чём я могла думать, с тех пор как проснулась этим утром — это мой рот на нём. Я хотела попробовать сегодня утром, но не могла опоздать. Вместо того я фантазирую об этом всякий раз, когда у меня появляется шанс.

Подходя к кладовке, мои мысли всё ещё были о том, что я сделаю со Стоуном. Рука, которая схватила моё запястье, когда я открыла дверь, поразила меня, и прежде чем я смогла закричать, рука закрыла мне рот. Меня затащили в тёмную кладовку. Мой разум пытался понять, что происходит и что делать. Я не могу позволить кому бы то ни было найти Джеральдину.

— Это я, — прошептал Стоун мне на ухо. Он убрал руку, и я вздохнула с облегчением, прежде чем развернуться лицом к нему.

— Что ты делаешь? Пытаешься напугать меня до смерти? — спросила я в темноте, не видя его лица. Свет, просачивающийся из-под двери кладовой, давал нам достаточно освещения, чтобы я могла разглядеть его тело передо мной.

— Мне нужно трахнуть тебя, — сказал он, когда дёрнул мои шорты вниз.

— Ты прокрался сюда, чтобы запереть меня в кладовке и заняться со мной сексом? — спросила я, теперь моё сердце сильно стучит в груди по другим причинам.

— Да, — зарычал он. — Всё, о чём я могу думать, это о том, чтобы быть внутри тебя. Я, чёрт побери, ничего не могу с этим поделать.

— Джеральдина может войти сюда и услышать нас, — напомнила я ему.

— Нет, если ты будешь хорошей девочкой и постараешься не шуметь.

Не уверена, что это возможно.

— Стоун! Мы не можем этого сделать, — хотела утвердительно сказать, но больше было похоже на шёпот. Мысль о том, что он возьмёт меня в кладовке, когда Джеральдина находится наверху, была волнующей.

— Сними шорты, Бьюла, — потребовал он.

Я так и сделала. Швырнула их через всю комнату и отбросила оставшуюся одежду в сторону. Знаю, что нас могут поймать. Не хочу, чтобы Джеральдина нас поймала. Но я в постоянном состоянии возбуждения, думая о твёрдости Стоуна в моём рту. Заставляющей меня давиться. Он поднял меня, прижался спиной к стене и поцеловал в шею, когда скользнул в меня одним быстрым толчком, лишая воздуха.

Я обернула ноги вокруг него, чтобы удержаться, когда он входил в меня снова и снова.

— Такая грязная девочка, — сказал он, целуя мою шею. — Снимаешь шорты и позволяешь мне взять эту киску в кладовке.

Я застонала. Порочность ситуации и его жёсткое тело, берущее меня таким образом, практически больше того, с чем я могу справиться. Мне хочется кричать. Умолять о большем. Но я прикусила нижнюю губу и держусь.

— Правильно. Будь милой и тихой, пока я трахаю эту киску. Это всё, о чём я могу думать. Не могу работать из-за этого. Мысль о тебе делает меня чертовски твёрдым.

Я спрятала своё лицо в его груди, чтобы заглушить шум, который издаю.

— Ты промокла насквозь, Бьюла. Дело в страхе, что кто-то застанет тебя, что достаточно возбуждающе, чтобы пробудить тебя?

Я покачала головой.

— Я весь день думала о том, чтобы целовать тебя. То, что ты сказал вчера вечером… — прошептала я, темнота делает меня смелой.

Воздух прошёл между его зубами.

— Мысль о том, чтобы взять мой член в рот делает тебя мокрой?

— Да, — с удовольствием призналась я.

Он начал двигаться быстрее. Его дыхание было тяжёлым и прямо у моего уха.

— Блять, блять, блять, — повторял он, заставляя мой оргазм быстрее достигнуть вершины. Биение его сердца совпадает с моим. — Вот, возьми его, как грязная девчонка, — прошептал он, когда его тело начало напрягаться.

Я достигла вершины и начала кричать, и его рука накрыла мой рот. Его глаза закрыты, пока я распадаюсь в его руках. Затем он отстранился от меня.

— Я кончаю, — зарычал он и застонал, когда начал выплёскивать своё освобождение на мои бёдра, а я с очарованием наблюдаю.

Мы оба задыхаемся, пока стоим в темноте. Хотелось бы мне видеть яснее. Мои глаза приспособились к темноте, но я хотела бы увидеть его глаза, когда он отстранился и достиг своей кульминации.

— Я помою тебя, — мягко сказал он.

Я смотрю, как он нашёл рулон бумажного полотенца в углу и начал вытирать себя с моей кожи. Закончив, Стоун поднял глаза, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Сегодня вечером ты возьмёшь меня в рот. Сомневаюсь, что теперь смогу сосредоточиться на чём-то другом, но это поможет мне.

Я начала надевать шорты, когда он меня остановил.

— Я сделаю это.

Я стою там, пока он одевает меня. Моё сердце переполнено. Моё тело удовлетворено.

Шаги заставили нас обоих замереть. Ухмылка, которую я увидела в темноте, изогнула его губы.

— Лучше уходи отсюда. Она будет искать тебя.

Я быстро поправила волосы и открыла дверь, чтобы выйти, надеясь, что она не заметит, что я выхожу из тёмной кладовки ни с чем.

Джеральдина стоит у раковины.

— Думаю, мы должны выпить чай на веранде, — весело сказала она.

— Хорошо, да, это хорошая идея. У меня есть пирожные к чаю и бутерброды, о которых вы упоминали ранее в холодильнике. — У меня нервный голос. Кажется, она не заметила.

— Прекрасно. Отличная погода для чаепития на улице. — Она взяла поднос с чайником. — Ты бери пирожные, а я возьму это.

— Хорошо, — охотно согласилась я.

Я быстро нашла посуду, которую помыла раннее, когда Джеральдина упомянула, что хотела бы ей воспользоваться. Но не раньше, чем взглянула на кладовку. Чаепитие снаружи даст Стоуну время уйти, не будучи замеченным.

Джеральдина открыла дверь на задний двор и остановилась.

— О-о, и, Бьюла, — сказала она.

— Да?

— Возьми ещё чашку и скажи Стоуну, что я бы хотела, чтобы он вышел из моей кладовки и присоединился к нам за чаем.

 

Глава Двадцать Восьмая

СТОУН

Мак стоит возле дома с сигаретой во рту, когда я въезжаю на парковку примерно в семь. Хочу быть дома, когда придёт Бьюла. Она нервничала сегодня во время чая с Джерри. Хотя Джерри только намекнула, что знает, что мы трахались в её кладовке. Это было принято ею к сведению. Она не была удивлена или расстроена. Но это не имело значения для Бьюлы. Она была суетливой и не могла спрятать свои выразительные глаза. Что было чертовски мило.

Выйдя из своего «ренджровера», я положил ключи и телефон в карман и направился к Маку. Он для чего-то стоит здесь, кроме как просто покурить. В его квартире есть тот же балкон, что и в моей. Если бы он хотел покурить, то мог бы воспользоваться им. Его наличие в то время, когда он предполагает, что я вернусь домой, что-то значит.

— Что тебе нужно? — спросил я прямо. У меня нет времени ходить вокруг да около всяких мелочей.

Мак затянулся своим «Мальборо» и позволил дыму, который не повреждал его лёгкие, выйти из носа и рта.

— Ты встречаешься с Бьюлой?

Я знал, что это касается её. Когда я отправился в его квартиру, чтобы вернуть её, я знал, что она понравилась ему. У парня нет морали. Я был в ярости и готов ударить его, когда нашёл её там. Потребовалось всё самообладание, чтобы не потерять своё дерьмо.

— Это больше, чем просто «встречаться». Но, если ты спрашиваешь, свободна ли она, то нет, она не свободна. И не будет. Никогда.

Бьюла красавица. Мужчины хотят её. Я понимаю. Но справиться с этим сложно. Моя ревность вспыхнула, и я хочу вести себя как грёбаный маньяк, чтобы донести свою точку зрения. Я воздержался. Едва.

— Я думал, что дела так и обстоят, но не был уверен. Хотел сначала проверить.

Жду, пока он скажет больше. Когда он этого не делает, я прохожу мимо него и сосредотачиваюсь на том, чтобы попасть внутрь, прежде чем запущу кулак ему в лицо. Мой темперамент нуждается в контроле.

— Она другая. Она не похожа на других. Я не хотел, чтобы она была для меня такой, как ты думаешь. Меня интересовало большее, — добавил Мак незадолго до того, как я сбежал от него.

Это признание должно было заставить меня почувствовать себя лучше. Но это не так. Он хочет то, что есть у меня. Он хочет то, что я уже познал. Она редкая находка. Я глубоко вздохнул и заставил себя признать, что это неизбежно. Она особенная. Другие мужчины видят это. Я должен научиться жить с этим.

— Она моя. — Простое утверждение прозвучало мерзко даже для моих собственных ушей. В этот момент мне насрать. Это правда. Я всегда честен. Зачем сдерживаться сейчас?

Он кивнул.

— Не собираюсь предпринимать какие-либо шаги. У меня было предчувствие. Как я и сказал. Просто хотел убедиться, что не получаю неправильные сигналы.

— Не получаешь, — я, скорее, огрызнулся, чем ответил, и вошёл внутрь, прежде чем он смог сказать больше. Я был почти на своём этаже, когда понял, что Мак всё ещё там. Бьюла скоро будет дома. Зная, что он чувствует, я не хочу, чтобы он ждал её, если это то, что он делает. Остановившись, я начал разворачиваться, когда дверь открылась, и я услышал, как Шей сказала:

— У меня есть чёртов пирог. Боже, прекрати жаловаться.

— Пришло время тебе сделать хоть что-то правильное, — ответил Мак.

— Когда у меня был твой член в горле, и ты кричал, чтобы я проглотила всё, я не слышала никаких жалоб, — выстрелила в ответ Шей.

— Детка, если хочешь, чтобы я поставил тебя на колени и сделал это снова, то продолжай говорить. Я не думал о другом, с тех пор как ты приняла всю мою сперму и облизала свои пухлые губы.

Затем наступила тишина. Я не двигаюсь просто потому, что не хочу, чтобы они знали, что я слышал их. Это не моё дело. Хотя напоминание о том, что Бьюла хочет, чтобы мой член оказался у неё во рту, заставило меня затвердеть, когда они это обсуждали.

— Может быть, это именно то, что я хочу, — ответила Шей.

— Марти не будет здесь ещё тридцать минут. Тащи свою горячую маленькую задницу внутрь и встань на колени.

— На этот раз ты кончишь мне на лицо?

— Чёрт возьми, да, — ответил он.

Дверь быстро открылась и закрылась за ними. Обернувшись, я вошёл в свою квартиру с сильным стояком. Зная, что Шей сейчас возьмёт Мака так, как я хочу, чтобы Бьюла взяла меня, сводит с ума. Этот разговор не касался меня, чтобы подслушивать, но я всё равно его услышал.

Я включил свет, когда вошёл в дом и с нетерпением жду, когда Бьюла вернётся домой. Знаю, что она готовит ужин для Джерри, и они вместе ужинают. Мне нравится, что она это делает. Но сейчас она нужна больше мне, чем Джерри.

Я принялся расхаживать по гостиной, когда дверь наконец открылась.

Я подошёл к входной двери и увидел, что она стоит там. Её щёки розовые от предвкушения. Она думает об этом. Я не единственный, кто возбуждён. Её глаза сказали достаточно.

Я начал расстёгивать джинсы, моя сила воли давно ушла. Мне даже не нужно ничего говорить. Она оказалась передо мной, медленно опускаясь на колени. Без слов. Ничего. Просто возбуждённый блеск в её глазах. Мой член пульсирует, и я чувствую чистое обожание женщины, стоящей на коленях передо мной.

Она коснулась чувствительной опухшей головки, а затем подняла глаза, чтобы встретиться с моим взглядом.

— Скажи мне, что делать, — сказала она. — Я хочу сделать это правильно.

Она могла бы лизать его, словно чёртов леденец, и я бы взорвался. Я безумен. Её рта, находящегося так близко к моему возбуждению, достаточно для меня. Но она была искренна. Она хочет знать.

— Засунь его себе в рот. Пососи, как леденец на палочке. Пробегись своим язык по нему. Возьми его как можно глубже.

Она изучает пульсирующего монстра в руке, а затем сделала именно так, как я сказал. Я наблюдаю, и мои колени начали подкашиваться при виде этого. Её рот словно грёбаный вакуум, когда она сильно сосёт. Стон удовольствия, вышедший из неё, отдался вибрацией по моему члену и послал дрожь через всё тело.

— Вот так, — подбадриваю я её. Она жадно сосёт. Ей нужна уверенность, что она всё делает правильно. — Соси, детка. Это чертовски приятно.

Она сосёт ещё более энергично. С большей силой. Когда опухшая головка моего члена врезается в её горло, и она начинает давиться, я схватил её за голову и застонал. Я даже не просил об этом, а она знала.

— О, да. Вот так. Прими всё это. Заставь меня кончить.

Мои слова заставили её сосать сильнее и, кажется, подстегнули её. Чем жёстче и быстрее двигался её рот, тем больше мне приходится сдерживать себя. Изображения меня, покрывающего своим освобождением её симпатичный рот и лицо, заставили ещё больше выделений просочиться из меня. Я был готов к этому. Увидеть, как стекаю с её подбородка.

— Да, чёрт, это хорошо. Чёрт, детка. Соси мой член, — слова вылетали из моих уст так быстро, что даже я сам не понимал, что говорю. Я потерялся в ощущениях. Мои руки сжались в её волосах, и я борюсь с собой, чтобы не начать кончать ей в рот.

— Горячий маленький ротик. Блять, он владеет мной. Прими мой член. Я сейчас кончу в твой рот, — слова прозвучали жёстко, когда я произнёс их. Мои удары пульса и то, как она безумно сосёт, сильнее принимая с каждым грязным словом, которое я сказал, подводят меня к краю.

— Прими его. Прими этот член. Дай мне это. Правильно, милая. Соси его. — И она это сделала. Сильнее, быстрее. Голоднее, чем любая женщина, которую я когда-либо видел. — Ах! Бьюла! Сейчас! Я, блядь, сейчас кончу! — Я закричал на случай, если ей нужно отодвинуться. Она этого не сделала. Её рука остаётся на моём стволе, пока она работает ртом ещё быстрее.

Мой первый выстрел попал прямо ей в рот. Этот вид заставил меня лишиться всех мыслей. Я начинаю рычать, чтобы она всё проглотила, и врезаюсь ей в рот. Мои ноги слабые, пока я дрожу от эйфории.

Когда моё зрение прояснилось, я увидел, что моя сперма на её лице. Стекает с её подбородка. Её глаза широко открыты от удивления, когда она смотрит на меня. Пожалуй, что и имеет право быть сохранённым навсегда, так это данный образ. Это самая эротическая вещь, которую я когда-либо видел.

Её язык выскользнул, и она слизнула сперму, которая всё ещё была на её губах. Я задрожал, наблюдая за ней.

— Что б меня… — прошептал я.

— Я бы с удовольствием. Но сначала нам обоим нужно принять душ. — Её тон дразнящий, но я знаю, что скоро буду трахать её. Она хочет этого. Я хочу этого. Всегда хочу. Тем не менее это превратилось в очень близкий момент.

— Спасибо, — сказал я, не зная нужных слов, чтобы сказать. Я никогда не обсуждал это с другой женщиной.

— За что именно?

Усмехнувшись, я надел штаны, затем потянулся к её рукам и помог ей встать.

— За то, что сосёшь мой член как грёбаный профи, одетый как ангел.

Она вытерла сперму со своего подбородка.

— Это был вежливый способ сказать, что я отсосала тебе, как проститутка?

Я колеблюсь, а затем киваю. Она рассмеялась. Я притянул её к себе.

— Ты испортила меня, — прошептал я напротив её головы.

— Как?

— Я хочу, чтобы ты была со мной всё время. Ты всё, о чём я думаю. Я люблю Джерри, и я бы сделал для неё что угодно, но я ревную к ней, потому что она с тобой весь день. Насколько это хреново?

Бьюла наклонилась и скривилась.

— Ты не можешь вечно испытывать такие чувства. Это… это безумие… Это не может продолжаться вечно. Разве может?

Не уверен. Надеюсь на это, но, опять же, как я могу нормально функционировать, если это возможно. Я отвечаю, зная, что говорю чистую правду:

— Я всегда буду опьянён твоим видом.

Бьюла отстранилась и посмотрела на меня. Мгновение она ничего не говорит. Я жду, когда Бьюла обдумает мои слова, и я задаюсь вопросом, когда подобное поэтическое дерьмо вроде этого стало так легко приходить ко мне.

— Ты — моя судьба, Стоун. — Она повторила мне мои же слова. И я понял, что она говорит. Это больше. Больше, чем мы можем выразить обычными словами.

 

Глава Двадцать Девятая

БЬЮЛА

Этим утром Стоун ушёл раньше меня. Джеральдина была у врача, и Стоун сказал, что ему нужно забрать её. Джеральдина не ходит на приём добровольно, и если её рассудок снова пошатнулся, пока она находилась там, ей ещё тяжелее. Он не хотел, чтобы я занималась этим. Я утверждала, что в состоянии справиться, но он не хотел слушать.

Он сказал мне вернуться ко сну, а потом позавтракать. Я поеду к ней домой в девять. Они не вернутся до одиннадцати, но я могу начать свою повседневную работу. Думаю, что должна была поехать с ними к врачу, чтобы увидеть, чего ожидать, и узнать, как с ней справиться. Стоун не всегда сможет забирать её. Мне нужно уметь это делать.

Спорить со Стоуном было бессмысленно. Я его отпустила. Поспать лишний час приятно. Утреннее солнце было ярким, когда я вышла на улицу. Я с нетерпением жду ощущения осеннего воздуха. У нас ещё есть время, прежде чем это произойдёт.

Прищурившись от солнца, мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что женщина, выходящая из серебряного «мерседеса», — Порция. После того как я осознала это, то запаниковала. Стоуна нет. Чего она хочет? Как она узнала, где я нахожусь? Что, если дело в Хейди?

Её образ жизни не изменился. Белый теннисный костюм, который она надела, говорит многое. Она ходит на теннис. Джаспер оставил её жизнь такой, какой она была. Даже зная, что она сделала. Никаких последствий. Он ничего у неё не забрал.

— Не удивляйся, увидев меня. Мир Стоуна и мой вращаются в разговорах. Я знала, где ты была, с самого первого дня. Джаспер не сказал мне ни слова. — Её тон был высокомерным. Как будто разговор со мной пустая трата её времени.

— Почему вы здесь? — спросила я, когда гнев начал занимать место тревоги.

— Чтобы обсудить моего сына, — с раздражением ответила она. — Он покинул Саванну, и хотя это облегчение, он также зол на меня за правду, от которой я защищала его, и из-за этого не хочет говорить со мной. Он не отвечает на мои звонки. Он винит меня во всём этом. — Она махнула рукой на здание позади меня. — То, что ты живёшь со Стоуном, — моя вина. Потеря тебя — моя вина. Так что это моё наказание.

— Если он не говорит с вами, это потому, что вы отдали его сестру и солгали об этом. — Отвращение, которое я испытываю к ней, ясно слышится в моих словах.

Она подняла солнцезащитные очки на макушку, чтобы я могла смотреть ей в глаза. Из-за этого незначительного движения мне захотелось её ударить.

— Мы оба знаем, что Пэм была лучшей матерью. Не веди себя так, будто я сделала в отношении этого ребёнка что-то несправедливое. Я дала ей гораздо лучшую жизнь, чем ту, которой она могла жить со мной. Что касается Джаспера, он не настолько глубок. Если ты купилась на это, то ещё более наивна, чем я думала. Он зол, потому что потерял тебя. Как ребёнок, у которого забрали игрушку.

Не угрызений совести. Ничего. Видеть её такой безразличной к ребёнку, которого она отдала, ужасно. Она понятия не имеет, какую красоту упустила, не узнав Хейди. Я благодарна, что она не желает забирать её у меня. Не хочу, чтобы Хейди жила в этом мире. Эта женщина злая.

— Вы правы. Наша мама была лучшей. Хейди получила любовь, которую заслуживает, а мы были благословлены радостью, которую она приносит в эту жизнь. И во всё вокруг неё. Вы никогда этого не узнаете. Какая она замечательная и прекрасная.

Порция с нетерпением сменила позу.

— Я слышала, как ты её ценишь много раз. Я понимаю. Ты в точности такая же, как и моя сестра. Я не собираюсь обсуждать это. Я здесь, чтобы поговорить о Джаспере. Он не простит меня, пока ты не поговоришь с ним. Ты должна дать ему причину не ненавидеть меня. Вы кузены. Да. Но, возможно, я была жестока. Не нужно никому об этом знать. Двести лет назад кузены могли жениться. Это не было кровосмешением.

Я стою в ужасе, поскольку она пытается заставить Джаспера и меня быть с друг другом, как будто это нормально. Она думает, что я жду её одобрения? Покачав головой, я прошла мимо неё к своей машине. У меня нет причин стоять здесь и разговаривать с этой женщиной. Она сумасшедшая. Она не имеет права со мной разговаривать.

— Ты думаешь, что знаешь всё. Ты не знаешь. Есть вещи, которые тебе не известны. Секреты, которые Стоун хранит и не рассказывает тебе, — выкрикнула она позади меня.

Ложь. Я так устала ото лжи.

— Я знаю достаточно, чтобы держаться от вас подальше. Вот что я знаю.

Мерзкая ухмылка на её лице почти пугающая.

— Ты пожалеешь об этом.

Я резко открыла дверь машины.

— Всё, о чём я сожалею, что трачу время, слушая, как вы выплёвываете всё больше лжи. Вы эгоистичная, Порция. Если вы получаете в жизни не то, что хотите, то манипулируете, пока не достигаете желаемого.

Похоже, это задело её. Её глаза вспыхнули от гнева. Она не хочет слышать правду. Тот, кто не может говорить правду, не хочет её слышать.

— Однажды ты пожалеешь, что не послушала меня.

Эти слова для меня ничего не значат. Она ничего для меня не значит. Она была сестрой моей мамы. Дала жизнь моей сестре. Но она пустое бессердечное существо, я не хочу иметь с ней ничего общего. Помощь, которую она мне оказала, была из чувства вины. Это не значит, что у неё есть сердце. Она покрывала ложь. Ту, которая всплыла наружу. И которую она всё ещё скрывает от своего мира.

— Он скоро свяжется с тобой. Тогда ты узнаешь. — Её предупреждение было последним, что я услышала от этой женщины. Я ушла от неё.

Я залезла в машину и закрыла дверь, оставив её там. Джаспер, должно быть, лишил её финансов. Она была достаточно отчаянной, чтобы приехать сюда и увидеть меня. Он, должно быть, что-то делает, чтобы усложнить ей жизнь. Я почувствовала себя лучше из-за этого. Джаспер был хорошим человеком. Я верю в это. Не хочу разочаровываться в нём. Он сильнее своей матери.

Когда я выехала из ворот, я посмотрела в зеркало заднего вида и увидела, как Порция возвращается в свою машину. Мне придётся рассказать Стоуну об этом. Ему это не понравится. Не хочу расстраивать его, но и не собираюсь что-либо скрывать от него.

Мне пришло новое сообщение. Я ехала, поэтому не достала телефон из сумочки, чтобы проверить. Что бы это ни было, оно может подождать. Надеюсь, это не Стоун и я не опоздала.

Находясь в пробке, я стараюсь не думать о том, что сказала Порция. Пытаться понять её слова — смешно. Она сумасшедшая алкоголичка, которая не получает того, что хочет. Хорошо для Джаспера. Пришло время ему противостоять ей.

Мой телефон начал звонить, и я снова проигнорировала его. Я отвечу, когда остановлюсь на подъездной дорожке Джеральдины.

Двумя сообщениями позже, я проехала через ворота и остановилась, чтобы проверить свой телефон. Я никогда не получала столько сообщений.

Три сообщения от Джаспера и пропущенный звонок.

Сообщения начались с: «Нам нужно поговорить».

Затем: «Пожалуйста, позвони мне».

И последнее: «Бьюла, я приеду к тебе, если ты мне не ответишь».

Я прочитала все три сообщения дважды, прежде чем положить телефон в сумочку. Я продолжила ехать, пока не остановилась перед домом.

Мой живот скрутило. Страх тяжело давит на мою грудь.

Ложь. Так много лжи. Я не хочу их слушать. Я хочу закрыть эту дверь и двигаться дальше к счастью, которое нашла со Стоуном. Моё недолгое время с Джаспером измучено правдой. Я не могу снова вернуться к этому. Хочу, чтобы всё закончилось.

Пришло ещё одно сообщение. «Это очень важно. Ты всегда была и будешь самым важным в моей жизни».

Я не могу заставить себя сейчас столкнуться с чем бы то ни было. Я выключила свой телефон и вышла из машины, чтобы направиться внутрь. Мне нужно работать. У меня есть объятия Стоуна, в которых я чувствую себя в безопасности. Я буду бороться за это. За мой мир, который нашла, пройдя через столько боли. Это привело меня к большему, чем я могла себе представить.

 

Глава Тридцатая

СТОУН

Глаза Бьюлы чертовски выразительны. Как только я вошёл в дом Джерри, я понял, что что-то не так. Даже когда она сладко улыбнулась мне. У неё был затравленный взгляд. Она что-то скрывает.

Я выждал, пока Джерри поднимется наверх, чтобы вздремнуть после утренней прогулки. Я никуда не уйду, не поговорив с Бьюлой. Она должна мне что-то сказать. Когда Джерри ушла, Бьюла занялась уборкой кухни и не смотрит мне в глаза. Я изучаю её, ожидая, скажет ли она мне, что случилось, или продолжит нервно убирать.

Уборка продолжается. Через несколько минут, она взглянула на меня.

— Тебе приготовить обед?

— Нет, — ответил я.

Она нервная. Даже тревожная. Но не говорит. Мне предстоит напрячься.

— Бьюла, — сказал я. Она напряглась. Подготавливает себя. — В чём дело? — спросил я.

Она прикусила нижнюю губу, а глаза замерли на мне.

— Порция приходила в квартиру утром.

Порция? Какого хрена она хотела?

— Зачем? — спросил я.

Она пожала плечами.

— Я не дала ей времени объясниться, но услышала, что она хочет, чтобы я поговорила с Джаспером. Он усложняет её жизнь из-за того, что я уехала.

Дело не в Хейди. Когда я разговаривал с Джаспером, я был предельно ясен в отношении последствий, которые последуют, если он или Порция проведут тест ДНК. Он отступил. Не то чтобы я не хотел, чтобы он узнал свою сестру, если бы это было его истинным намерением. Если бы он был искренен, я бы помог ему с Бьюлой, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Но когда я сказал ему, что это не поможет ему стать ближе к Бьюле и что он только построит больше стен между ними, которые и так уже есть, он тут же отступил. Он признался, что скучает по Бьюле. Он хочет быть частью её жизни. Он больше никогда не упоминал Хейди.

Джаспер хороший парень. Я знаю это лучше, чем кто-либо. Но я также знаю, что он слаб. Он имеет склонность действовать импульсивно и позже сожалеть о своём выборе. И когда появляются трудности он сбегает. Как он сбежал, когда умер его отец. Он вернулся в Саванну этим летом, чтобы взять на себя ответственность за империю, которая была оставлена ему. Он нуждался в указаниях. Он полагался на мои советы.

Бьюла изменила это. Он решил покинуть Саванну, не спросив меня. Это стал его первый самостоятельный шаг. Тем не менее это был также способ сбежать. Я так долго этого ждал. Зная, что он перестанет бороться за неё. Это не в его характере.

— Ты хочешь поговорить с Джаспером? — спросил я. Бьюла независимая женщина. Хотя я не вижу причин, по которым она должна разговаривать с Джаспером, я бы не стал удерживать её, если она хочет поговорить с ним.

— Нет. Нам больше не о чем говорить. Мы покончили с этим.

Согласен. Но шкаф Ван Алленов ещё не пуст. Не знаю, что именно там скрывается, но знаю, что оно там. Наблюдает. Выжидает.

— Ты хочешь, чтобы я с этим разобрался?

Она покачала головой.

— Нет. Просто пусть это уйдёт само по себе. Нет причин для драмы. Я не хочу, чтобы ты разрушил свою дружбу с Джаспером.

Я уже потерял его. По большей части. Но ей я этого не скажу. Потеря того, что было у меня с Джаспером, стоит того, чтобы Бьюла была рядом со мной. Впервые в жизни я счастлив. Я цельный.

— Я могу, по крайней мере, убедиться, что Порция не попадёт на территорию снова. Мне жаль, что так получилось.

— Ты не должен извиняться. Она меня удивила. Она в отчаянии.

Она эгоистичная стерва. Но я не должен этого говорить. Бьюла знает. Напоминать ей, что женщина, родившая её сестру, ужасный человек, бессмысленно.

Я ещё не готов покинуть Бьюлу. Хочу остаться здесь и посмотреть, как она успокаивается. Её плечи не расслабились. Она всё ещё расстроена.

— Сядь, Бьюла, — сказал я ей, когда подошёл к тому месту, где она стоит. Она повернулась ко мне, я потянул её за руки и нежно поцеловал в губы. — Садись. Я приготовлю нам обед. Я также сделаю его для Джерри. Она может поесть, когда встанет.

Бьюла нахмурилась.

— Это моя работа.

— Неважно. Сядь, пожалуйста. Отдохни.

Она вздохнула, когда подошла, чтобы присесть за стол.

— Что ты будешь делать?

Я ещё не решил.

— Зависит от того, что есть в холодильнике.

— Я могу заглянуть в кладовку, — ответила она.

Это заставило меня ухмыльнуться от воспоминаний.

— Ты идёшь в кладовую — и я иду за тобой внутрь.

Её щёки сразу же стали розовыми, когда она улыбнулась.

— Это заставит тебя расслабиться? — спросил её я. Интересно, хочет ли она этого. Я думал, что после того, как Джеральдина поймала нас в прошлый раз, я никогда не смогу убедить её сделать это снова.

Она подняла одно плечо. Это робкое согласие. Чёрт.

— Зайди в кладовку Бьюла и спусти свои трусики до лодыжек. Затем наклонись, положив руки на стену, — когда я заговорил, мой член начал твердеть.

Она не притворяется смущённой. Вместо этого Бьюла быстро направилась в кладовую. Блять. Я дал ей достаточно времени, чтобы оказаться в том положении, в котором хочу увидеть. По пути внутрь я нашёл выключатель света и осветил тёмную комнату, прежде чем закрыть дверь.

Я повернулся и увидел голую задницу Бьюлы в воздухе, и её голова повернулась, чтобы посмотреть на меня. Она стоит, наклонившись вперёд. Её ноги находятся далеко друг от друга, и от этого открывается чёткий вид на её киску и крошечную дырочку.

Я не свожу глаз с этого места, пока расстёгиваю молнию и вытаскиваю свой член, чтобы начать растирать его, когда смотрю на неё. Стоя позади неё, я продолжаю медленно готовить себя, наслаждаясь видом. Она опустила голову и застонала.

— Пожалуйста, Стоун.

Протянув руку между ног, я нашёл её уже гладкой и готовой. Я играю с ней минуту и наслаждаюсь звуками удовольствия, исходящими от неё, когда её попа начала покачиваться взад-вперёд.

— Ты хочешь, чтобы тебя трахнули? — спросил я, как будто это не очевидно.

— Ты знаешь, что хочу, — сказала она, запыхавшись.

Я схватил её за бёдра и медленно вошёл. Наслаждаясь ощущением её тесного входа, всасывающего меня. Сжимающего меня. Она начала толкаться ко мне, желая, чтобы я подарил ей освобождение. Я не спешу с этим. Она не признаёт, но ей нравится идея быть контролируемой.

— Стоун, она долго спать не будет. Поспеши, — её голос был умоляющим.

Я продолжаю ласкать её и двигаться в ней. Легко, медленно, как будто у нас есть всё время в мире.

— Ты боишься, что она услышит, как тебя трахают? Или ты боишься, что не кончишь?

— Ах! И то и другое. — На этот раз она громче.

Я вышел из неё и опустился на колени. Как раз перед тем, как она стала умолять меня вернуться внутрь, я накрыл её нуждающуюся киску своим ртом.

— О боже! — закричала она, и я улыбнулся, когда её колени подкосились. Я лизнул между складками, а затем сильно укусил внутреннюю часть её бедра.

— Ах, ах, ах! — Теперь она толкается к моему лицу. Я начал щёлкать её клитор своим языком, и она сильно дёрнулась, а затем вернулась к толчкам и стонам. Она забыла, где мы. Её крики не тихие.

— О да, вот так, вот так. Просто, здесь, ах! — Она стала толкаться сильнее. Шлёпая меня по лицу и языку своей горячей влажной вагиной. Вся застенчивость исчезла. Её скромность исчезла. Я втянул её набухший клитор в рот и сосу. Это её слабое место.

Я должен держать её ноги, когда она кончает и выкрикивает моё имя. Её тело дрожит надо мной. Подхватив, я повернул её и поднял. Я насадил её на свой уже готовый взорваться член. Он скользнул так быстро, что она закричала, и мне пришлось закрыть её рот своим, чтобы заглушить.

Я поднимаю её вверх-вниз, скользя по своему стволу, пока она задыхается, выкрикивая моё имя. Её тело всё ещё дрожит. Её глаза всё ещё потеряны в эротических ощущениях. Прижав её спиной к стене, я вошёл в неё резче и поднял колени прямо к своим подмышкам. Мои глаза смотрят в её, пока те стекленеют, когда Бьюла снова распадается на кусочки.

— Стоун! Я собираюсь кончить снова. — Она крепко держится за меня, и я кончаю в неё. Мы должны быть осторожны, пока ждём приём у врача, но мне нужно было это почувствовать. — Да! Это кажется таким приятным!

— Верно. Прими моё семя, детка, — сказал я хрипло, пока держу её напротив себя, вздрагивая с каждым выстрелом удовольствия.

Я хочу этого навсегда.

 

Глава Тридцать Первая

БЬЮЛА

Я не рассказала ему о сообщениях Джаспера. Я должна была. Не знаю, почему не сделала этого. Я думала о том, как сказать, и не знала, не испортит ли это всё. Затем Стоун сказал, что он собирается трахнуть меня в кладовой, и это казалось лучше. Это бы нас объединило. Сблизило. Я была бы уверена, что он рядом. Со мной. Во мне. Не беспокоясь о Джаспере или Порции. Не беспокоясь потерять то, что я обрела.

Приём у моего врача только в пятницу, но он снова кончил во мне. Уже трижды. Три раза он рисковал. Я не боюсь и не жалею. Когда он вышел из меня, я почувствовала, что помечена им. Это гедонистическое чувство, и оно всегда подталкивает меня к моему собственному освобождению. Взрыв был настолько прекрасным, что я забыла обо всём вокруг.

К счастью, Джеральдина спала ещё час после наших занятий в кладовой, и когда наконец спустилась вниз, мы уже поели бутерброды с куриным салатом и Стоун ушёл. Но в тот момент мне было всё равно, войдёт ли даже сам Папа Римский и поймает нас, пока Стоун продолжал переворачивать мой мир.

Мои трусики влажные. Они весь день напоминают мне о том, что мы сделали. Я слишком сосредоточилась на этом, а не на Джаспере. Но теперь, когда я дома, и Стоун здесь, я должна сказать ему. Не хочу, чтобы он думал, что я от него что-то скрываю. Я сдерживалась, но потому что беспокоилась о том, как это повлияет на его отношения с Джаспером. Кроме того, я не хочу говорить с Джаспером.

Вылезая из машины, я подошла к двери, проходя мимо того места, где сегодня утром стояла Порция. Она предупреждала меня, что я не знаю правды, но я не могу ожидать правду от неё. Она последний человек, которому я поверю. Мне нужно рассказать Стоуну и об этом.

Внутри здания на нижнем этаже тихо. Я видела снаружи две машины, которые не узнала. У кого-то компания, и не похоже, что у Мака и Марти. Хотя оба их автомобиля находятся на стоянке.

На втором этаже также тихо. Я собиралась подняться по лестнице на этаж Стоуна, когда дверь в квартиру Фионы открылась. Она вышла в коридор и сразу увидела меня. Она выглядит великолепно, как и в прошлый раз. Модель для подиума готова.

— Мне не нравится большинство людей, — начала она. — Меня раздражают люди в целом. Но ты мне нравишься. Ты наименее раздражающий человек, которого я когда-либо встречала. И ты избавилась от Пресли.

— Спасибо, — ответила я, чувствуя себя неловко. Это странный, но очень приятный разговор. Я рада, что не раздражаю её, хотя мы едва знаем друг друга, поэтому не уверена, что смогу, даже если попробую.

— Посмотри на себя. Настоящая южанка и при этом очень добрая. Не болтливая и всё такое. Потому ты мне и нравишься, я хочу тебя предупредить. Его мать там с невестой, которую выбрала для него. У меня был шанс встретиться с этими двумя сумасшедшими сучками не раз. Ты можешь зайти сюда и остаться с нами, если хочешь. Он избавится от них достаточно скоро.

Мать Стоуна здесь с невестой, которую он не признаёт? Я взглянула вверх на лестницу. Я слышала о Марго. Джаспер дразнил его ею, и Пресли в гневе упоминала её.

— Он не звонил и не писал мне, чтобы сказать мне не приходить. Я не знаю, должна ли спрятаться или он хочет, чтобы я поднялась туда, — сказала я вслух.

— Кому есть дело до того, чего он хочет? Они две гадюки. Они съедят тебя заживо.

У меня есть такое чувство, что у Фионы нет отношений. Она, кажется, больше заботится о себе и не беспокоится о мире девушек в отношениях. Последовать её совету, наверное, не лучшая идея.

— Он может рассчитывать на моё появление, которое спасёт его.

Фиона закатила глаза.

— Боже, клянусь, ты жила затворницей. Я говорю тебе, что ты не можешь спасти его. Он должен спасать тебя.

Женский смех пролетел вниз по лестнице. Не похоже, что внутри всё идёт плохо.

— Я могу вернуться, если ты не против. Думаю, мне стоит подняться наверх и поздороваться с ним, иначе он написал бы мне.

Фиона пожала плечами.

— Я оставлю дверь незапертой. Стучи и входи. Я буду на балконе и могу не услышать тебя.

— Спасибо, — сказала я ей.

— Удачи, — ответила она.

Я улыбнулась, и она закрыла дверь. С глубоким вздохом, который я сделала, чтобы успокоиться, я поднимаюсь по лестнице и не останавливаюсь, пока не оказываюсь у двери квартиры. Я прислушалась. И снова услышала женский смех. Был и другой голос, но не такой громкий. Это его мать. Он говорил о ней, но не очень радостно. Она всё ещё его мать, и я должна произвести хорошее впечатление. Мельком взглянув на одежду, я вздрогнула. Не совсем то, в чём я бы хотела быть, встречая её в первый раз.

Перед тем как открыть дверь, я проверила свой телефон ещё раз, чтобы увидеть, если он написал мне. Ничего. Он надеется, что я приду. Я медленно открыла дверь и вошла внутрь.

Голоса исходили из зала прямо напротив. Там стоит высокая женщина с тёмными волосами, которая стильно одета, в платье, которое одновременно летнее, но и элегантное. Однако туфли у неё на ногах выглядят чрезвычайно болезненными. Я помедлила, прежде чем закрыть за собой дверь, чтобы решить, кто она. Её голова повернулась, и сходство со Стоуном безошибочно. Хотя она выглядит слишком молодо, чтобы иметь ребёнка его возраста.

— Кто это? — спросила она, когда посмотрела на меня. Хмурости нет, но я поняла, что неудовольствие в её глазах означает, что она нахмурилась бы, если бы могла. Её лицо напряжено. Не слишком много движений. Она проделала большую работу. Может быть, она достаточно взрослая, чтобы иметь сына возраста Стоуна.

Появился Стоун, и он двигался быстрыми длинными шагами, пока не достиг меня. Его угрюмого вида и напряжённости, исходящей от его тела, достаточно, чтобы понять, что он не ждал их и не хочет здесь видеть.

— Кто? — спросил другой женский голос. Женщина, которая, я могу только предположить, является Марго. Я не очень хорошо рассмотрела её, когда Стоун перекрыл собой мне обзор.

— Разве ты не получила моё сообщение? — спросил он.

Я покачала головой.

Он положил руку мне на плечо.

— Я написал тебе два часа назад, чтобы ты оставалась у Джеральдины, пока я не позвоню.

Я снова покачала головой.

— Я ничего не получала.

Он вздохнул и провёл рукой по волосам.

— Ты не захочешь быть здесь. Я пытаюсь заставить их уйти.

— Я могу остаться с Фионой, — сказала я, желая этого.

Он изучает меня, как будто пытается принять решение.

— Дело не в том, что я не хочу тебя здесь видеть. Дело в том, что они ужасны. Я предпочитаю держать тебя подальше от них.

— Это Марго? — прошептала я.

Он нахмурился.

— Да. Откуда ты о ней знаешь?

— Джаспер, Пресли. Твоя предполагаемая невеста упоминалась несколько раз, — я попыталась пошутить, но хмурость на его лице делает очевидным то, что он не удивлён.

— Уинстоун, девушка, которая пришла прямо в твою квартиру без стука. Скажи мне, что она прислуга, а не ребёнок одной из бывших жён твоего отца. — Его мать была позабавлена своим последним замечанием. Марго хихикнула.

— Чёрт, — пробормотал он, а затем повернулся к ним лицом, положив руку мне на спину. — Мама, Марго, это Бьюла Эдвардс. Она моя девушка и живёт здесь.

Если бы он ударил свою мать и ударил бы в живот, её выражение не было бы более ужаснувшимся. Она даже побледнела. На самом деле выглядит как призрак.

Марго сильно рассмеялась. Тогда я посмотрела на неё. Она миниатюрная красивая потрясающая и безупречная. Светлые шелковистые и прямые волосы с голубыми глазами, которые напоминают мне бассейн. Розовые полные губы кажутся почти неестественными.

— Ты ведь не серьёзно, — сказала его мать.

На этот раз его рука сжала мою талию и плотно прижала моё тело к его.

— Ты поверишь в мои слова, мама. Или покинешь мой дом.

— Это не твой дом. Манхэттен — твой дом, — Марго растягивала слова, как будто всё это очень смешно.

— А ты не моя мать. Ты также не член семьи. У меня нет причин оказывать тебе хоть каплю гостеприимства. Теперь можешь уйти.

Позабавленный взгляд Марго сменился на удивлённый. Её глаза расширились, и она сделала очень хорошую имитацию оскорблённости.

— Уинстоун! Ты не будешь так с ней разговаривать. Марго практически твоя невеста. Как ты думаешь, что она чувствует?

— Ради бога, женщина, я никогда не вёл себя так, будто меня интересует Марго в романтическом плане. Только потому что ты решила, что я женюсь на ней, когда мне было десять, это не считается грёбаной помолвкой. Вы обе бредите.

Марго царственно подошла к двери, где мы стоим, ненадолго остановившись, справа от Стоуна. Если бы взглядом можно было резать кого-то, её глаза сделали бы это.

— Я не буду ждать тебя. Я буду двигаться дальше.

— Спасибо, — в его голосе слышалось облегчение.

Она ушла, не дождавшись, его матери. Менее драматично, чем было с Пресли.

— Ты позволишь ей уйти? — Его мать махнула рукой в сторону двери.

— Я надеюсь, что ты последуешь за ней, — протянул он.

Она бросила свой злой взгляд на меня.

— Он устанет от тебя. Требуются хорошие манеры и мозг, чтобы интриговать его и бросать ему вызов. — Затем она прошла мимо нас, не глядя на своего сына.

Когда она ушла, он закрыл дверь и повернул замок. Его плечи поникли, и он повесил голову. Я беспокоюсь, что он жалеет, что прогнал их.

— Почему у меня не может быть матери, которая ничего не хочет больше, чем увидеть меня. Или просто позвонить и спросить, как я. Не втравливать меня в свои планы? У моего отца худший вкус на женщин. — Он повернулся и посмотрел на меня. — Мне жаль, что ты застала это. Я пытался спасти тебя.

— Я думала, что хочу встретиться с твоей матерью. В конце концов, она твоя семья. Я ошибалась. Но я ещё больше благодарна Джеральдине, чем была раньше.

Он улыбнулся от звука её имени.

— Почему ты благодарна Джерри?

— Потому что она любила маленького мальчика, который в этом нуждался.

Мягкость коснулась его глаз, и он протянул мне руки.

— Иди сюда.

Я добровольно вошла в его объятия и с удовлетворением вздохнула, пока мы стоим там в тишине.

Его мать, Порция, Джаспер, Марго — никто из них не имеет значения. Только это. Только мы.

 

Глава Тридцать Вторая

ДЖАСПЕР

Секреты ложь сами по себе. Нельзя хранить секреты без вранья. И мы уважаем тех, кто может хранить секреты, но презираем тех, кто лжёт. Это одно и то же. Это всё сливается воедино.

Стоун был мне братом с детства. Оба воспитаны родителями, которые пренебрегали нами. Его регулярно избивал отец, а мой никогда не прикасался ко мне. Кроме этого, мы были одинаковыми. Мы жили в одном мире. Он должен был управлять компанией, которую унаследует. Вести империю, которая никогда не была его мечтой. Жениться. Не имело значения, если бы мы не любили наших жён. Мы должны были заводить романы на стороне. Это наш мир.

Так и было. Это то, что я наконец принял. Затем в мой мир вошла Бьюла и изменила меня. Она заставила меня хотеть чего-то настоящего. Дала мне повод улыбаться. Вечеринки, предназначенные для моего развлечения, больше были не нужны. Пропавший мальчик был найден.

Сразу после того, как я нашёл её и понял, что полюбил, она оставила меня. Надежды нет. У нас нет шансов на будущее. Даже в качестве друзей. Всё закончилось внезапно.

Взглянув на здание перед собой, я почувствовал вину за это. Я бы забрал их с собой в могилу. Но он так легко её украл. Без чувства вины или раскаяния. Он оборвал все мои связи с ней. Моё разбитое сердце не имело для него никакого значения. Он сказал, что защищает её.

От меня? Я обожаю её. Я бы встал перед грёбаной пулей за эту женщину. Мне всё равно, что мы родственники. Я уехал бы с ней. Сменил имя и отказался от кучи денег, если бы она была рядом. Кровь в наших венах не заставит меня любить её меньше. Никогда такого не случится.

Она думает, что знает Стоуна. Думает, что влюблена в него. У Стоуна есть свои секреты. Прошлое сделало его недостойным Бьюлы. Он ненавидит своего отца, но у него есть причина. Тем не менее эта ненависть заставляла его выходить из-под контроля много раз за эти годы, и он позволял своему отцу подчищать за ним. Он не тот мужчина, которым его считает Бьюла. Он раскрыл секреты, которые удерживают её от меня. Я лишь возвращаю должок.

Фотографии в моей руке чувствуются тяжёлыми из-за сожаления. Я боролся с этим неделями, не желая разоблачать его. Даже после того, как он забрал Бьюлу. Я не хотел этого делать, но сделаю, потому что она заслуживает знать. Она должна это знать.

Поднятие по лестнице в его квартиру смутно запомнилось, поскольку внутри меня идёт борьба. Она никогда не будет моей. Я знаю это. Наша родословная не позволит ей принять нас. Но она не останется здесь с ним после того, как узнает. Если я не могу иметь её, то она должна быть с кем-то достойным её. Сейчас Стоун стабилен. Он не поступал назло отцу уже пару лет. Но его прошлое всё ещё с ним. Оно снова будет преследовать его. Он знает это так же хорошо, как и я.

Я позвонил в звонок и подождал. Его здесь ещё нет. У меня мало времени, чтобы показать ей. Как минимум самое худшее. Многие из его проступков были виной богатого травмированного ребёнка. Но есть один. Секрет, за который она не сможет его простить.

Дверь медленно отворилась, и Бьюла нервно уставилась на меня. Она должна была знать, что это я, прежде чем открыть дверь, и всё равно открыла её. Она доверяет мне. Не хочет, но знает, что я невиновен в обмане родителей.

— Мне нужно тебе кое-что показать, — сказал я ей.

— Что? — спросила она дрожащим голосом. Она не отослала меня прочь. Она хочет знать.

— Это. — Я передал ей фотографии.

Они самые разрушительные. Без слов она сможет сказать, кто это. Чего она не знала. Но объяснять, где этот маленький мальчик сейчас, будет непростительно. Я знаю её достаточно хорошо, чтобы понимать, что она не сможет принять это. Или понять. Но я понимаю. Не уверен, что не сделал бы того же в шестнадцать.

Стоун появился в её жизни благодаря мне. Он разоблачил ложь, о которой я даже не знал, а потом забрал её у меня. Я справедлив и ничего плохого не сделал. Моя нравственность не затронута. В отличие от нравственности Стоуна.

— Что это? — Она покачала головой, глядя на фотографии.

— Ты можешь посмотреть на него и сказать, кто это, — ответил я.

Она побледнела. Подняла глаза, чтобы встретиться с моими.

— Нет. Я тебе не верю.

Но она верит. Я вижу сомнение.

— Спроси его, Бьюла. Посмотрим, что он скажет.

Она посмотрела на фотографии в руке.

— Нет. Это… это не по-настоящему. Почему ты это делаешь? Зачем ты мне это показываешь?

Я начал объяснять больше, когда входная дверь в здание захлопнулась, и земля задрожала от силы. Он дома. Он знает, что я здесь. Он уже видел мою машину. Это начало их конца. Скоро она исчезнет. Свободно начнёт новую жизнь без нашей тьмы и лжи. Сладкая небольшая ложь, которую он ей наговорил, превратится в дым. В конце концов, как она сможет простить человека, который игнорирует своего сына и позволяет мальчику расти с тем же отцом-монстром, что и он?

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…