Бо

Как только я услышал звук мотора машины Эштон, я запустил телефоном в стену, который до этого держал в руках. Он упал на пол и рассыпался на кусочки. Я знал, что она чувствует. Разбита. Сломлена. Уничтожена. Я был настолько уверен, что она любит меня. Хотя, она никогда не произносила эти слова, я был так уверен, что она хотела меня, а не моего идеального, полированного кузена. Никогда прежде в своей жизни я не испытывал ненависть к Сойеру, но прямо сейчас, я его ненавидел. Я ненавидел его за то, что он прикасался к ней. Я ненавидел его за то, что он контролировал ее. Я ненавидел его, потому, что он получал ее любовь.

Рев наполнил комнату, и я с трудом узнал сердитое рычание, которое вырвалось из меня. Я не мог оставаться здесь. Как я буду смотреть на него? Как я буду приходить в школу, и видеть, как он прикасается к ней? Держать ее за руку? О Боже, целовать ее в губы! Ей интересно, все равно или нет, что она, только что уничтожила меня? А что если для нее это было всего лишь маленькой игрой? Скоротать время с плохим мальчиком в то время, как принц в отъезде?

— ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ЭШ.

Мой раздолбаный телефон начал трезвонить. В панике, что это могла быть она, потому, что передумала, я подбежал к нему и, поддерживая батарею на месте, нажал на кнопку несколько раз, прежде чем он заработал. Экран был черным.

— Привет.

— Угадай кто дома пораньше и готов, завтра в первую очередь, с утра, затащить твою ленивую задницу в тренажерку, накачаться? — бодрый голос Сойера был на линии, и я боролся с желанием, вновь швырнуть об стену телефон. Что же я скажу ему? Как мне показать, что я был счастлив, что он вернулся домой?

— Бо? Ты там?

— Да, я здесь.

— Что это с вами со всеми? Кто-то может порадоваться тому, что я вернулся домой пораньше?

Где-то внутри меня затеплился лучик света, который ворвался в мои мысли. Конечно же, он не имел в виду Эштон.

— Я уверен, твоя… Эш счастлива, что ты вернулся, — сказал я.

Я задался вопросом, заметил ли он, что я осекся, когда не назвал ее, его девушкой. Я не мог больше с этим мириться. Он издал разочарованный вздох.

— Нет, она кажется, рассеянной. Я только что узнал о ее Бабуле. Чувак, я ненавижу себя за то, что меня здесь не было. Я понимаю, что она расстроена, а я веду себя эгоистично, желая, чтобы она радовалась моему возвращению. Ты видел ее? С ней все в порядке?

Я должен быть осторожен. Она приняла решение. Это не значит, что я не мог передумать, но я должен быть осторожнее. Я должен был защитить ее.

— Она расстроена. Мы как-то столкнулись друг с другом. Однажды ночью она помогла мне и Николь, когда я было, сильно перебрал. Отвезла нас домой. Также я вчера ходил в церковь, чтобы оказать свое почтение, и все. Я помню ее Бабулю. Она была добра ко мне.

Сойер вздохнул.

— Спасибо, дружище. Я ценю, что ты делаешь. Я знаю, что она много значила для Эш.

Я грохнул кулаком в стену. Я не нуждаюсь в его благодарности. Я делал это не для него.

— Ну, тогда увидимся на похоронах?

Нет, я не был готов к тому, что увижу их вместе. Глядя на то, как Сойер дотрагивается до неё, я мог прийти в бешенство прямо на похоронах ее Бабули.

— Я должен кое-что сделать. Я ушел прошлым вечером, но ты вернулся, а я исполнял свой долг.

— Окей. Что же, еще раз спасибо. Я не шучу по поводу того, что завтра мы приводим вес в порядок. Мне нужно привести твой пивной животик в форму.

— Конечно, тогда увидимся.

Я бросил обломки телефона на журнальный столик. Мне нужно придумать план. Мне нужно подумать об этом. Облажался ли я, отпустив ее? Хотела ли она, чтобы ее остановили? Эштон Грей сводила меня с ума.

Эштон

— Ты сказала Сойеру, что он приглашен сегодня к нам на ужин, не так ли?

Папа стоял в дверях моей ванной. Я вернулась домой с похорон и пошла в душ, потому, что мне нужно было выплакаться в одиночестве. Потекла холодная вода, я вытерла слезы, и взяла себя в руки. Чтобы мне сказала на это Бабуля? Она бы велела мне прислушаться к своему сердцу? Или она видела мудрость в моем решении? Я вновь вспомнила о том, как Бо отреагировал на мои слова. Чего я ожидала от него? Чтобы он валялся у меня в ногах в слезах? Я должна быть счастлива, что он справился с этим вот так. Я не могла добавить его боль к моей вине.

— Да. Он будет здесь в шесть, — я приняла полусидячее положение на кровати. Папа, казалось, был доволен моим ответом.

— Ты была слишком далека от мира, этим летом. Я очень рад, что Сойер вернулся домой.

Я заставила себя улыбнуться, так папа не поймет, что что-то не так. Он ушел и закрыл за собой дверь. Я легла на кровать и уставилась в потолок, удивляясь, как я буду смотреть в лицо Сойеру со всей виной, которая нависла надо мной.

Я любила Сойера. Может быть, по моим действиям, это не совсем видно, но я любила его. Проблема была в том, что я не была в него влюблена. Я не понимала, есть ли разные виды любви, которые ты чувствуешь к мальчику. Сойер всегда уважал меня. Он был нежным и заботливым. Мне никогда не нужно было беспокоиться, что он бросит меня или причинит мне боль. Его невозможно было не любить. К сожалению, у него была девушка, которая была большой, просто огромной, подделкой. Он заслужил, знать о том, что я была поддельной, но как же я объясню ему это, что я разыгрывала шоу перед ним, перед моими родителями и перед целым чертовым городом? Я ничего не могла сказать Сойеру. Молва в маленьком городе распространиться быстро. Моя мать будет подавлена. Мой отец будет в ярости. Я причиню им обоим боль, и ради чего? Ради парня, который даже не позаботился ответить мне, когда я разорвала с ним отношения? Мое сердце разбилось, а он набирал кому-то сообщение. Возможно Николь. От мысли, что Бо был с Николь, меня затошнило.

Я тысячи раз проверяла свой телефон, после того, как покинула Бо, думая, что он напишет мне. Это было бессмысленно. Он даже не собирался. Это не имело смысла. До того, как я оттолкнула его, он был готов все рассказать Сойеру сам, и он знал, как Сойер отреагирует, он просто пытался ослабить мою вину? Может, я подсказала ему легкий выход? Может быть, он понял, что не был в меня настолько влюблен. Слезы навернулись на глаза. Я подтянула колени к груди, уткнулась, прижимаясь к ним головой и, молча плакала. Ничего, никогда не будет по-прежнему. Я погубила себя. Моё сердце всегда будет принадлежать тому, кто этого не хочет, и Сойер будет тратить свою любовь на того, кто этого не заслуживает. Он заслужил гораздо больше, чем девушку, которая хочет кого-то другого.

В дверь позвонили, а я сидела и слушала, как Сойер вошел внутрь, и разговаривал с моим отцом. Вытирая слезы, я направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок, прежде чем я спущусь вниз, чтобы приветствовать его, и притвориться, что я была в порядке.

— Ну же, иди туда и позволь мне все прибрать тут. Ты не видела Сойера, несколько недель. Давай же иди и сделай это. Я знаю, ты хотела бы провести какое-то время вместе. Это был не мой отец. Обычно он говорил, чтобы мы остались здесь с ними, или по крайней мере, посидели на крыльце. Он редко соглашался с идеей, чтобы мы провели время вместе. Видимо, он беспокоился о Бо, больше чем я думала. Но тогда у него больше нет причин для беспокойства о Бо. Может быть, это была родительская интуиция.

Сойер встал, в руках у него была тарелка и чашка, всегда джентльмен. Он не просто убирал свое место за столом, он также сам ставил посуду в раковину. Саманта Винсент хорошо воспитала своего сына. Или, ну крайней мере, мама всегда так говорила.

— Спасибо, Вам обоим, за ужин. Все было очень вкусно, — сказал Сойер, улыбнувшись моим родителям, и повернувшись ко мне, подмигнул, когда загружал посуду в посудомоечную машину. Он был не таким высоким, как Бо. Я никогда раньше не сравнивала их. У них было так много общего во внешности, но в тот же момент они были такими разными. У Сойера были темно-каштановые волосы, которые были настолько длинными, что порой доставали до его воротника и на кончиках завивались. Его губы были не такими полными, как у Бо, но плечи его были шире. Они всегда шутили, играя в футбол, что у него рука сильнее, когда он бросает мяч, у Бо же руки были сильными для принятия мяча. Я посмотрела на маму, которая улыбалась счастливой улыбкой, которой она улыбается всегда, когда рядом Сойер. Вина в груди росла. Она никогда не будет улыбаться, если я буду с Бо.

— Такой хороший мальчик, — сказала она.

Я в сотый раз за вечер заставила себя улыбнуться и кивнула. Сойер подошел ко мне и взял меня за руку.

— Я верну ее домой к одиннадцати, сэр, — сказал он, глядя на моего папу.

— Ох, не беспокойся о времени. Я знаю, Вам обоим надо многое наверстать.

Сойер был так же удивлен, как и я. Если бы я хорошо не знала папу, то я бы подумала, что папа перетаскал всё мамино успокоительное.

После того, как Сойер закрыл дверь своего годовалого Доджа, он взял меня за руку и притянул к себе. В грузовике Соейра не было никакого рычага переключения передач.

— Боже, как же я скучал по тебе, — прошептал он до того как взять моё лицо и подарить моим губам нежный поцелуй. Он был все таким же милым, каким я его запомнила. Сладким и нежным и очень комфортным. Я потянулась и запустила пальцы в его густые волосы, решив опробовать несколько новых движений в поцелуях на нем, чтобы понять, смогу ли я получить, такие же поразительные ощущения, как от поцелуев Бо. Сойер издал звук, похожий на рычание и его руки опустились на мою талию, когда он сильнее прижал меня к себе. Но по-прежнему, он оставался просто…. милым.

Наконец-то он отстранился, тяжело дыша, и уперся лбом в мой лоб.

— Это было…. «Вау».

Я улыбнулась, хотелось бы мне согласиться.

— Если бы я был вынужден находиться с тобой в разлуке еще неделю, я бы упустил это. Я люблю свою семью, но я также вижу, что Эштон выстроила забор.

Вина внутри меня ожила. На глаза навернулись слезы и, я положила свою голову на его грудь. Он был так добр.

— Эш. Что-то не так. Я смог заметить это еще там, внутри, за столом. Ты выглядела такой печальной и, твои родители вели себя, как-то иначе.

— Потеря Бабули была шоком. Тяжелым ударом для всех нас. Я думаю, папа, возможно, стянул у мамы парочку успокоительных таблеток, потому, что я понимаю, что его поведение кажется странным. Но я просто согласилась. Прости меня, я такая мрачная, а ты дома.

Он сжал мое плечо.

— Ничего. Я понимаю.

Он сдал назад и направился в сторону своего дома. Мы спускались к яме. Я не спрашивала. Это было уединенное место и безопасное. Он, наверное, позвонил своему отцу и сказал, что мы будем там. Просто, чтобы убедиться, что его догадки были верными. Парковка, не то место, где мы смогли бы сделать это. Он бы запятнал свою репутацию, чего мы не должны были допустить.

Я слышала у себя в мыслях насмешливый тон, закрыла глаза и молча себя ругала. Плохая девочка может и не вернуться в клетку без сражения, на этот раз.

Грузовик напирал на нас, когда мы медленно ехали по грунтовой дороге. Здесь не было освещения. Свет от грузовика пробежался по грунтовой дороге и, маленькие животные разбежались кто куда. Как только мы пробрались сквозь деревья, к воде, которая отражала лунный свет, Сойер остановился. Он протянул руку и заглушил двигатель, прежде чем он наклонился и посмотрел на меня.

— Извини, что меня здесь не было, Эш. Потеря Бабули, это ужасно. Ты злишься на меня за то, что я был далеко?

Мне это не нужно — чувство вины Сойера, когда на то не было никаких оснований. Я чувствовала, что меня затягивает.

— Конечно, я не злюсь на тебя, Сойер. Я хотела бы, чтобы ты вернулся к счастливой, жизнерадостной девушке. Ты не заслуживаешь этого.

Он похлопал меня по колену, а я изучала его руку. Она была не такой большой и загорелой, как у Бо.

— Да ладно. Я знаю, старая Эш снова появится, после окончания траура, — он замолчал, а я взглянул на него. Небольшая линия появилась на лбу, когда он нахмурился. Что-то беспокоило его. Я знала его почти всю свою жизнь, и я знала этот взгляд.

— Некоторые дамы из церкви упомянули, что Бо держал тебя за руку на поминках. Он испустил нервный смешок, — Это беспокоило их и, они подумали, что я должен знать.

Вместо того, чтобы паниковать я разозлилась. Глупая суета. Произошло именно то, о чем я уже знала. Каждый хотела угодить Соейру и полить грязью Бо. Как будто бы Бо нуждался в том, чтобы они ненавидели его еще сильнее, чем раньше. Я хотела выть от разочарования. Вместо этого я успокоила дыхание и про себя отсчитывала в обратном порядке от десяти до одного. С каждым счетом я успокаивалась. Когда я почувствовала уверенность, что смогу заговорить, без ярости, я сказала первое, что пришло мне на ум.

— Когда мы были детьми, Бо был также близок мне, как и ты. Он сидел на крыльце Бабулиного дома много раз, так же как и ты. Он ел Бабулины печенья и играл с Уно, так же как и ты. Она была частью и его детства. Одно из немногих светлых пятен. Он знал, что ты уехал и знал, что я была опустошена. Так, он пришел в церковь и спросил меня, умерла бы я, чтобы увидеть ее. Я призналась, что я не сумела бы, да и не была уверена, смогла бы. А потом, он порекомендовал мне попрощаться с ней и сказал, что пойдет со мной. Я полагаю, что он увидел страх в моих глазах, но потянулся и взял меня за руку. Потом мы пошли вместе ко входу в церковь. Он отпустил мою руку и отступил назад, пока я в последний раз была рядом с Бабулей. Затем он взял меня за руку и вывел из церкви, потому, что, как и ты, он знает, что случится, когда я осознаю потерю. И он понимает, что маленькая девочка внутри меня хорошо знает, что я не хотела бы сломаться на глазах у всех и чтобы все нянчились со мной.

Мы сидели в тишине, несколько минут. Я слышала злость в моем голосе. Без сомнения, он тоже слышал.

— Напомни мне, чтобы я поблагодарил его за то, что присматривал за моей девочкой. Я многим ему обязан. Пора бы вам двоим понять, что вы были лучшими друзьями на протяжении большей части своей жизни. Я всегда чувствовал себя немного виноватым в том, что ваша дружба закончилась.

Ну вот, он снова за свое, снова разговоры о том, что он чувствовал себя виноватым. Я просто хотела вернуться домой и закопаться в одеяло. Столько всего навалились, чтобы справиться с этой проблемой сию секунду. Чувство вины, гнев, разочарование, боль, все это, сводило меня с ума.