Сегодня открывается новый Олимпийский стадион в Сиднее. Он вмещает 110 000 зрителей. Внутри есть 53 бара, 15 кухонь и 1500 туалетов. На открытии поют и играют Bee Gees. Наверное, хотят проверить, хватит ли 1500 туалетов.
Вот если совершенно честно: вам смешно? Если вы скажете «да» – не читайте дальше. Вы не лучше, чем все остальные. С шуточками наподобие вышеприведенной я сталкиваюсь уже добрых, то есть злых тридцать лет. Вы не догадываетесь, к каким примитивным приемам прибегают серьезные музыкальные критики мира, когда дело касается беззащитных братьев Гибб, которые ничего не могут поделать ни с модой на прически семидесятых годов, ни с прикусом, который заставляет их фильтровать пронзительные фальцетные тона. Какие прозвища они только не заслужили! Сирены ужаса. Благородные кастраты. Капелла евнухов. Машины для начеса. Слащавые братья. Австралийские грачи с заячьими зубами, бесконечно ломающие голоса. Лауреаты Грэмми за заслуги в борьбе с организованной преступностью. Изобретатели интонированной боли в животе. И так далее.
Я же, напротив, фанат группы Bee Gees. Да, я их люблю! Мне очень жаль, что я не могу сообщить вам ничего радостного. Я знаю, что тем самым теряю всякое уважение с вашей стороны. Я также откровенно признаюсь, что это было одной из трех больших ошибок моей жизни. Сначала в 1968 году я стал болельщиком Венского спортклуба, потом в 1970 году – фанатом группы Bee Gees, в 1979 году… А вот в этом мне слишком стыдно признаваться, лучше поговорим как-нибудь потом с глазу на глаз.
Фаном Bee Gees я стал, когда на Рождество мне подарили кассетный магнитофон. (Должно быть, его тогда только что изобрели.) Я переписал хит-парад с радио Ц3, там были такие величины, как Pop Tops, Les Humphries, New Seekers, Mouth & McNeill и Tony Christie. Но я постоянно слушал только одну песню. Нет, главным там был не текст, который гласил: «This world is your world and your world is my world and my world is our world» – и т. д. То есть не так плохо для того времени, но мелодия была куда лучше. А эти голоса! Поначалу я боялся, что динамики магнитофона треснут. Только потом я узнал: начес Барри «Блендамед» Гибба, как у зенненхунда, – это чистой воды выдумка. А история с разыгранным утоплением худого мистера Робина Гибба – тоже намеренное. Рычание куда более жидковолосого мистера Мориса «Кукидент» Гибба обязательно. Все это удавалось братьям на ура. С тех пор я был фанатом Bee Gees. Тогда школьные товарищи неожиданно стали называть меня Сопливчиком. И тогда я стал тайным фанатом Bee Gees.
Признаться, я выбрал скорее неподходящий момент для того, чтобы стать фанатом трех красавчиков. Поскольку «Spicks and Specks», «New York Mining Disaster 1941», «Massachusetts», «World», «Words», «To Love Somebody» и «How Can You Mend A Broken Heart» были уже съедены, хотя еще и не переварены знатоками Beatles и крепостными Stones. А фанаты Beach Boys были уже устранены: они катались на серфинге в Калифорнии или где-то еще. И новая долгоиграющая пластинка Bee Gees «Odessa», трогательно-грустная оркестровая вещь, столкнулась с международной глухотой. После этого братья расстались, но потом быстро опять сошлись и записали гениальные пластинки «To Whom It May Concern» (1972), «Life In A Tin Can» (1973) и «Mr. Natural» (1974). Да, диски не продавались. Они никому не нравились. Никому, кроме меня.
Bee Gees исчезли, жизнь шла дальше, я изменял им с «Emerson, Lake & Palmer», «Yes», «Genesis» и «Doors». Мои насмешники-одноклассники застряли на «Highway Star» Deep Purple (в венском районе Фаворитен ее называли «Хайвэстаа»), и когда они видели гитару, им непременно нужно было извлечь из нее четыре звука из «Smoke On The Water». То было жутко бескультурное время.
В конце семидесятых я увидел неприятный гомоэротичный сон. Но то был не сон. То были восставшие из пепла Bee Gees, разряженные, как конфирманты посреди карнавала в Майнце, с завитыми гривами, объемными от витаминного шампуня, упитанные, в слишком плотно сидящих светло-голубых костюмах с блестками. Они исполнили внезапно нашумевшую «Лихорадку субботнего вечера». При этом голоса братьев были настроены на октаву-другую выше обычного. Они не изобрели диско, а причесали его, как в парикмахерском салоне. Лихорадочные ученики всех стран соединились, чтобы услышать новые песни моих любимцев. Фанаты оккупировали каждый миллиметр танцполов, выгибаясь друг с другом в танце не хуже Джона Траволты и Оливии Ньютон-Джон.
«You Should Be Dancing», «Stayin’ Alive», «Night Fever», «How Deep Is Your Love» – это мы знаем, не правда ли? Теперь мы могли снова посмеяться вместе. Альбом Bee Gees продержался на вершине чарта 24 недели, было продано 40 миллионов дисков, «Лихорадка субботнего вечера» стала одним из самых продаваемых саундтреков всех времен – все это нас не беспокоит. Зрелые мужчины еще никогда не исполняли песен таким до смешного высоким тоном, изощрялись в остроумии напыщенные музыкальные критики. Bee Gees – бу-у-у-у. Но не для меня!
Конечно, я бы сам утратил смысл жизни, если бы пропустил дискофазу братьев Гибб. Но я был тронут, что мои сердечные друзья за их прежние романтические заслуги теперь могли позволить себе красивые костюмы и хорошую еду. Я даже простил им битломанский Sgt. Pepper – мюзикл, от которого вспотел бы сам Эндрю Ллойд Уэббер и который не смог ни изменить мир, ни превратить его в Диснейленд.
Между 1978-м и 1980 годом слова «музыкальный магазин», «диско» и «Bee Gees» были синонимами. Со «Spirits (Having Flown)» братья достигли зенита славы (еще на полтона выше – и их уже было бы не слышно). Я знал лишь одно живое существо, которое могло выдать такое же трелеобразное фа-диез, как Робин Гибб в «Tragedy»: мой ныне покойный ирландский сеттер Принц, когда ветеринар, зажимая его пасть, вытаскивал из уха пса пшеничное зерно.
Затем дело приняло более мужественный оборот, когда Барбра Стрейзанд позволила Барри Гиббу взять себя под руку, исполнив с ним песню «Guilty». (Кто не целовался под «Women In Love», тот не жил!) Барри оказал первую помощь Дайон Уорвик своим «Heartbreaker», Дайане Росс досталась «Chain Reaction», Долли Партон и Кенни Роджерс унаследовали «Islands In The Stream». Все мировые хиты, разумеется.
Как внезапно Bee Gees вынырнули в 1977 году, так же ожидаемо они исчезли в 1981-м. Насмешки уступили место незнанию. Я вздохнул свободно. Теперь они принадлежали мне одному. С «Living Eyes» возник чудесный и даже немного странный альбом. В Австрии я был, наверное, одним из пяти обладателей этого альбома и единственным, кто прослушал его больше пяти раз. На этом диске они заработали, конечно, не так много денег. Но у них были запасы, и они могли позволить себе шестилетнюю передышку. Все думали, что на сей раз с ними покончено.
Но в 1987 году Bee Gees снова были тут как тут и с полным триумфом исполнили «You Win Again». В США прозевали это эпохальное событие. В Европе Гиббы, на лицах которых десятилетия пения на чрезвычайно высоких нотах уже оставили глубокие следы боли, поднялись на гребень третьей волны успеха. «Secret Love» удобно устроилась на вершинах чартов. Диск «Size Isn’t Everything» (1993) принадлежал потом снова мне одному. Шедевр. Я и сейчас люблю его послушать.
Ну вот, мы почти и добрались до нынешнего дня. И тут перед нами предстает следующая скандальная картина: все великие и очень многие мелкие группы прошлого уже по три раза перебывали по очереди культом, мифом и легендой. А Bee Gees, которые продали более ста миллионов пластинок, – еще ни разу! Примерные отцы семейств с дюжинами детей, которым так хотелось бы получить от своих пап как можно больше, участники группы были вынуждены продолжать работать. «Still Waters» – ге-ни-ально! «Alone» – навязчивая мелодия, засевшая в голове навечно. И что делает многоуважаемая музыкальная пресса? Она обвиняет Bee Gees в рецидиве воспаления вкусового нерва. За это время мы узнали множество звезд, построивших карьеру благодаря кавер-версиям на шедевры их предшественников. Огромное количество хитов-номер-один, разумеется. А самим Bee Gees оставалось только бежать вперед. Им пришлось снабдить эту плаксу Селин «Титаник» Дион мировым хитом «Eternity». Дело дошло до совместного концерта в Лас-Вегасе. Сегодня несокрушимые Bee Gees дают в Сиднее свой последний концерт из серийных пяти концертов «только-одна-ночь». 100 000 будут их слушать. Я остаюсь в Вене и буду готовиться к отражению очередной волны нападок.
P. S.: В заключение я хотел бы поблагодарить Томаса (19), без которого я бы не написал эту историю. Он слушает Мерилина Мэнсона, морщит нос на группу Radiohead, а над Stones мягко посмеивается. В прошлую субботу Томас позаимствовал у меня диск Bee Gees. Я растрогался и предложил ему все сорок пластинок и дисков! Он ответил: «Спасибо, достаточно одного. Он мне нужен только ради шутки на вечеринке». И гнусно ухмыльнулся.