Друг рассказал нам, что недавно с ним в течение часа на улицах Вены поздоровались три совершенно незнакомых человека. Это его перенапрягло.

Либо он сам не смог узнать лица своих знакомых. Либо – что он считал вполне вероятным – они и в самом деле не были ему знакомы. Это могло означать, что они его с кем-то спутали, предположительно с одной и той же персоной. То есть он похож на человека, у которого так много знакомых, что в течение часа можно встретить на улице троих из них.

Правда, поздоровались они с ним дистанцированно, рассказал он. Может, они приняли его за какую-то знаменитость. Он и впрямь выглядит как смесь Робби Уильямса и Вольфганга Шюсселя (ближе к Шюсселю), всегда рады были мы подчеркнуть. Может, он просто выглядел как человек, который придает большое значение тому, чтобы с ним здоровались, – как учитель, который записывает в классный журнал фамилию всякого (бывшего) ученика, который не поздоровался с ним. Или – и это пугало его больше всего – он выглядит так, будто его все обязаны знать и в доказательство этого приветствовать. И поэтому у него на лице написан самый жалкий вопрос, какой только может произнести человек: «Разве вы не знаете, кто я такой?»