Летом 1976 года у меня с братом были железнодорожные билеты Интеррэйл по Европе, но денег не было. И мы оставались в поезде. В Лондоне нам впервые захотелось как следует выспаться, но хостелы были заполнены. Тем самым Англия осталась для нас закрытой. Мы поехали назад в Париж. Мы слонялись по вокзалу, и остальная Франция была для нас потеряна. Мы поехали в Мадрид. Там было жарковато: Испания была сильнее нас. Мы поехали в Лиссабон. Там не было ни одной достаточно дешевой комнаты. Мой брат скучал по своей девушке, у меня девушки не было. Мы смертельно устали от недосыпа и были мрачны. Дальше Португалии был уже только Атлантический океан. Мы не спали толком уже три ночи. Последний поезд привез нас в Порто. Там не было свободных комнат. Мы хотели заказать в пивной кока-колу, но после «кока» заснули. Одна португальская женщина нас разбудила. Ей стало нас жаль, она нас арестовала и стала искать, куда бы пристроить. В одном пятизвездочном отеле нашелся номер. Кто-то его оплатил. Мы вошли в этот сьют и почувствовали себя княжескими детьми в дурмане 1960-х. В ванной комнате было несколько фарфоровых раковин разных размеров. «А это зачем?» – спросил я, стоя перед особо низеньким унитазом без крышки. «Не знаю», – ответил брат. «Наверное, мыть ноги», – предположил я. Так мы и сделали. Принимать душ мы не могли, так хотели спать. И проспали день и две ночи.

Признаться, я сейчас чуть было не уклонился от темы. Но я люблю это низкое, разрезанное пополам, гигантское яйцо без желтка. Оно пробуждает во мне воспоминания. Кажется, эта штука называется «биде»?