Вынужденная противостоять агрессии Запада, Россия становится ведущей силой мировой политики. Ее сопротивление американской гегемонии объективно ускоряет переход от американского к азиатскому циклу накопления. Не только потому, что у России есть серьёзный силовой и экономический потенциал, достаточный для отстаивания своего суверенитета и её роль на современных энергетических и военно-технических рынках весьма значима. Но, прежде всего, в силу имеющегося у нашей страны опыта глобального лидерства, которое, в силу особого русского духа и политической традиции бороться не только за себя, но и за всех «униженных и оскорбленных» мира сего, оказывается притягательным для значительной части человечества.

Вместе с тем американские геополитики поняли, что прозевали восстановление российской государственности и начали действовать в привычной манере «кнута и пряника». Хотя логика вековых циклов накопления и длинных волн экономического развития не оставляет США шансов на удержание глобального лидерства, в стремлении его сохранить они вполне способны развернуть мировую войну за контроль над периферией. Китайское руководство они пытаются подкупить посылами сооружения «Химерики» — симбиоза двух стран через торговлю и кооперацию в формате стратегического партнерства. В отношении лидеров уязвимых стран предлагается меню из двух блюд — полное подчинение или свержение. Для российского руководства выбора нет, вопрос стоит «кто кого?».

В решении этого вопроса ключевую роль играет эффективность системы госуправления. Если управление экономикой останется в нынешнем формате периферии американского мирохозяйственного уклада, подчиняясь интересам воспроизводства и накопления американского капитала, то Россия не сможет долго противостоять агрессии США, которые контролируют основные воспроизводственные контуры российской экономики посредством манипулирования финансовым сектором. Нельзя отбить нападение, если противник контролирует тыл, а его офицеры и управляют денежной системой. Поражение, скорее всего, повлечет распад страны на враждующие друг с другом национально-территориальные образования под контролем американской администрации. Пример такого решения демонстрирует сегодняшняя Украина, на которой американцы отрабатывают приемы запуска межусобной войны в Русском мире.

Чтобы не допустить подобного развития событий, необходимо, прежде всего, понять, что созданная в России система госрегулирования экономики неадекватна ни вызовам времени, ни задачам обеспечения экономической безопасности, ни национальным интересам. Она, во-первых, автоматически ставит экономику страны в зависимое положение от американо-европейского капитала. Во-вторых, она лишает ее внутренних источников финансирования развития. В-третьих, она делает ее сырьевым придатком передовых стран, блокируя возможности индустриализации и инновационного развития. Наконец, в-четвертых, она просто архаична и неконкурентоспособна по отношению формирующейся в Азии новой системе производственных отношений.

О ее перестройке, необходимой для укрепления России пойдет речь в настоящем разделе.

 

Угрозы экономическому развитию России

Серьезные проблемы для России в развернувшемся конфликте создают три взаимосвязанных обстоятельства. Первое из них — это глобальный системный кризис неолиберальной модели мировой экономики (американоцентричной по форме и олигархически-финансово-силовой по содержанию), внешние проявления которого были заторможены неистовой денежной эмиссией и силовой экспансией Запада последних пяти лет. Тем не менее, кризисные явления в экономике продолжают нарастать: пирамиды деривативов, долгов и неравенства становятся всё выше, грозя катастрофическим обрушением, а это делает их владельцев всё более агрессивными, понуждая их к захвату всё новых и больших ресурсов для поддержания существующего порядка. Россия как наиболее богатая ресурсами, но малонаселенная страна, представляется США и их союзникам по НАТО желанной добычей, которая после развала СССР уже была у них в руках. Установление контроля над Россией необходимо им для успешной конкуренции с Китаем, в которой американцы проигрывают. А это значит, что США от нас не отступятся и будут воевать до конца своей мировой гегемонии.

Второе обстоятельство — это очевидный дисбаланс объектности, субъектности и проектности самой России. В объектном отношении наша страна является уникально богатой: на 14 % территории Земли сосредоточен почти полный набор природных ресурсов, составляющий сегодня около 40 % мировых запасов. По уровню ресурсообеспечения со средним жителем России нельзя сравнить жителя ни одной другой страны мира, включая нефте— и газоносные страны Ближнего Востока. По уровню национального богатства на душу населения Россия занимает первое место в мире (Табл. 4).

Табл. 4. Структура богатства государств на начало XXI века.

(Источник: Стратегический ответ России на вызовы нового века / Под общ. ред. Л. И. Абалкина. — М.: Издательство «Экзамен», 2004. — С. 72.)

Однако использование этих ресурсов является крайне неэффективным — Россия производит слишком мало товаров и услуг, слишком зависит от внешнеэкономической конъюнктуры, а её политическая субъектность, потерпев крах с распадом СССР, так и не восстановилась окончательно. Процесс субъектной реабилитации после острого периода «перестройки» и «рыночных реформ», по сути, только начался и весьма далек от завершения.

Весьма шаткими остаются базисные конструкции действующей в России политико-экономической модели, построенные на «освоении советского наследства». Они характеризуются следующими признаками.

1. «Олигархичность». Крупные государственные и частные корпорации реализуют интересы узкого круга лиц, которые получили собственность и/или управление этими корпорациями из рук вчерашней или нынешней политической элиты. При этом в 1990-е годы политическая элита формировалась под контролем американской агентуры, поэтому взращенные тогда олигархи прошли «прописку» непосредственно в западных центрах и оторвались от национальной почвы в физическом (переезд семей на постоянное место жительства на Запад) и идеологическом (отрицание традиционных российских ценностей и самого суверенитета России) смысле. Выросшая на присвоении оставшейся после СССР собственности олигархия сформировалась как космополитическая и компрадорская. До сих пор она апеллирует к Западу как к защитнику своих интересов против российского государства, укрепления которого она панически боится. Ведь сильное государство черпает свою мощь связью с народом, интересы которого должно защищать и отстаивать. А народ четко осознает противоположность своих интересов и интересов компрадорской олигархии. Согласно данным социологических опросов существующие различия в доходах и статусе слишком большими считают 83 % жителей страны. Наряду с этим две трети наших сограждан полагают несправедливой сложившуюся в стране систему распределения собственности. Аналогичная доля населения убеждена в том, что люди не получают достойного вознаграждения за свой труд. При этом более половины россиян (54 %) последнее утверждение относят и к себе лично, полагая, что их навыки, способности и квалификация оплачиваются недостаточно.

2. «Вторичность», или внешняя зависимость. Отказ от создания собственных источников долгосрочного инвестирования и кредитования привел к тому, что, несмотря на наличие огромного положительного сальдо торгового баланса, Россия допустила резкое ухудшение своего положения в мировом разделении труда. Основные воспроизводственные контуры национальной экономики встроились в мировой рынок в качестве сырьевых и финансовых доноров. Это зависимое положение закреплено закланием значительной части стратегических активов под западные «дешевые» кредиты. Эту систему разорительного для России внешнеэкономического обмена поддерживает Банк России, выполняя подчиненную функцию придатка американоцентричной финансовой системы и блокируя создание внутренних источников кредита.

3. «Самоедство» Сложившийся в российской экономике механизм воспроизводства носит суженный характер: ежегодно вывозимые на 100 млрд. долл. в год капиталы, миллиарды тонн сырья и десятки тысяч умов не компенсируются внутренним производством и по сути являются разбазариванием созданного в советский период богатства. Износ основных фондов, инженерной и социальной инфраструктуры влечет деградацию экономики и разложение социальной сферы. Эта модель характеризуется запредельным и нарастающим социальным неравенством, которое сопровождается офшоризацией экономики и космополитизацией бизнеса, что создает экономическую базу пораженчества и воспроизводства колониальной элиты, расколотой по групповым и корпоративным интересам.

Втягивание России в неэквивалентный внешнеэкономический обмен и колонизация ее экономики американоцентричным капиталом является следствием отсутствия системного проекта развития. Попытка встроиться в глобальный проект Запада после краха советского проекта привели к утрате самостоятельности и глубокой внешней зависимости, используемой западными партнерами для неоколониальной эксплуатации России. Сложилась нежизнеспособная модель экономики, в которой: добываемые сырьевые ресурсы в основном экспортируются, а получаемые валютные доходы резервируются на зарубежных счетах; основные фонды обрабатывающей промышленности и инфраструктуры не воспроизводятся в полной мере; утрачиваются сложные технологии производства конкурентоспособной продукции с высокой добавленной стоимостью, которая вытесняется импортом, занявшим большую часть внутреннего рынка; более половины занятых работают не по специальности; прекращена работа большинства отраслевых научных и проектных институтов, место которых занимают иностранные инжиниринговые компании, навязывающие зарубежное оборудование; сокращается численность ученых и инженеров при продолжающейся утечке умов за рубеж.

Наконец, третье из негативных обстоятельств — угроза внешнеполитической изоляции, которую усердно организует Вашингтон. Все самостоятельные действия российского руководства наталкиваются на жесткое противодействие со стороны США и управляемых ими стран НАТО. При этом, хотя укрепление и развитие отношений с Китаем, а также с другими странами БРИКС и «третьего мира» в целом является абсолютно необходимым, противостоять западной агрессии нашей стране, как во времена Наполеона и Гитлера, приходится самостоятельно. Очевидно, что для того, чтобы выстоять против этой агрессии и сохранить цивилизационную идентичность, российской продуктивной элите необходимо самой создавать эффективную национальную социально-экономическую модель, консолидировать общество вокруг позитивного «образа будущего» и путей его достижения.

 

Социально-экономическое состояние России

В настоящее время состояние российской экономики далеко от удовлетворительного и не соответствуют требованиям национальной безопасности. Результаты измерений показателей социально-экономического положения России по отношению к предельно-критическим значениям, установленным в результате научных исследований, свидетельствуют о неудовлетворительном состоянии социально-экономической безопасности (предельно критическим считается такое значение показателя, выход за границы которого свидетельствует о возникновении угрозы функционированию экономики и жизнедеятельности общества вследствие нарушения нормального течения отражаемых этим показателем процессов).

Следует различать предельно критические значения, определяющие способность системы к простому воспроизводству и способность системы к развитию. Выход за границы первых означает, что система утрачивает способность самосохранения — возникает угроза либо её разрушения, либо перехода в качественно новое состояние. Выход за границы вторых отражает утрату системой конкурентоспособности, вследствие чего возникает угроза её подчинения или поглощения иной социально-экономической системой. Это касается показателей воспроизводства, как человеческого, так и экономического потенциала развития страны. Предельно критическим считается уровень, достижение которого делает невозможным подержание его простого воспроизводства.

Так, оба ключевых показателя динамики человеческого потенциала — коэффициент рождаемости и коэффициент смертности — на протяжении длительного времени находились за пределами критических значений (табл. 5). Следствием этого стало устойчивое снижение численности населения, прекратившееся лишь в последние годы и вновь возобновившееся с прошлом году. Одновременно неудовлетворительным является состояние здоровья населения, что отражается в значениях такого показателя, как средняя продолжительность жизни. Несмотря на рост в последние годы, она по-прежнему ниже критического уровня, который оценивается в 78 лет (исходя из современных представлений о нормальной продолжительности жизни человека с учётом возможностей здравоохранения и времени творческой активности, а также среднемировых значений показателя). Средняя продолжительность жизни является обобщающим показателем, который характеризует состояние общества, отражая уровень и качество жизни населения.

В целом, как видно из таблицы 5, российское общество продолжительное время существовало в условиях запредельно критического состояния не только физического воспроизводства населения, но и качества жизни. Об этом свидетельствует, к примеру, статистика алкоголизации населения.

Чрезмерное потребление алкоголя и других наркотиков также является характерным признаком неудовлетворительного качества жизни населения. Предельно критическим значением показателя потребления чистого алкоголя на душу населения, превышение которого приводит к деградации общества и превалированию смертности над рождаемостью, считается 8 л в год. В современной России величина этого показателя достигает 13,5 л. По оценке ВОЗ, если болезнь охватывает 11 % населения, она квалифицируется как критическая пандемия, создающая угрозу сохранению социума. О деградации общества свидетельствует и его чрезмерная криминализация: уровень преступности у нас более чем в полтора раза превышает предельно критическое значение.

Выход за предельно критические значения по уровню преступности и алкоголизации населения является признаком деморализации общества и утраты ценностных ориентиров. О выходе за критические пределы доли населения, утратившего основы жизнедеятельности, свидетельствует доля бездомных и других социальных групп, выпавших из нормальной общественной жизни. По оценкам социологов, около 15 % россиян находятся на социальном «дне», где утрачиваются основные моральные ценности и ограничения. Важнейшей причиной этого состояния является потеря возможности трудиться и смысла жизни — доля людей, оказавшихся в состоянии застойной безработицы и не имеющих шансов самореализоваться, намного превысила предельно критический уровень.

Согласно расчётам по методологии Международной организации труда, доля безработных среди экономически активного населения превысила предельно критический уровень, установленный Научным советом Совета безопасности РФ. Выше критического и показатель, широко используемый для характеристики социального неравенства, — разрыв в доходах 10 % самых высокообеспеченных и 10 % самых малообеспеченных групп населения, что провоцирует социальные конфликты, снижает человеческий потенциал и блокирует его развитие.

Таблица 5. Оценки, характеризующие воспроизводство человеческого потенциала в России

Сохранение сложившихся тенденций деградации человеческого потенциала лишает российское общество возможности даже простого воспроизводства, не говоря уже о способности к устойчивому развитию. Вместе с тем нельзя точно определить время, в течение которого эти тенденции приобретут необратимый характер — не существует обоснованных оценок максимально возможной для сохранения социума продолжительности превышения предельно критических параметров. Имеется значительная временная задержка между состоянием, характеризующимся запредельно критическими нагрузками, и переходом к «точке невозврата», когда изменения становятся необратимыми и начинается самоподдерживающийся процесс разрушения социально-экономической системы.

Предельно критические значения основных показателей развития общества следует интерпретировать, принимая во внимание интеграционные взаимосвязи социальной системы. Существуют по крайней мере три важных особенности функционирования общества, которые следует учитывать при построении и использовании системы предельно критических показателей его развития: компенсаторный механизм взаимодействия структур и элементов социальной системы, синергетический эффект и «принцип домино»,. Последний срабатывает как «цепная реакция» высвобождения деструктивной социальной энергии после распада связывающих общество в единое целое институтов вследствие прекращения действия механизмов его воспроизводства. Ситуация при этом напоминает картину протекания патологических заболеваний головного мозга, которые становятся очевидными после разрушения более половины его клеток. До этого момента человек выглядит нормальным, хотя показатели функционирования его нервной системы длительное время превышают предельно критические значения. Когда же заболевание становится явным, деградация мозга приобретает необратимый и неизлечимый характер.

Исторический опыт свидетельствует, что распад общественной системы обычно происходит неожиданно как для большинства рядовых граждан, так и для управленческой элиты. Это объясняется нелинейностью и принципиальной сложностью социальных процессов. Они могут достаточно длительное время протекать с превышением критических значений основных показателей незаметно для общественного сознания вплоть до достижения системой точки бифуркации, в которой происходит распад связывающих её механизмов воспроизводства и либо переход в новое состояние, либо поглощение более жизнеспособными системами, либо гибель.

Ключевое значение в определении возможной длительности функционирования общества за границами предельно критических значений характеризующих его состояние показателей имеет избирательная способность системы управления. Она должна быть достаточной для своевременной диагностики возникающих угроз, их нейтрализации, купирования деструктивных процессов, преодоления возникающих ограничений и открытия новых перспектив развития. Для характеристики её состояния тоже есть свой предельно критический уровень.

Согласно известным исследователям К. Юнгу и М. Догану, если более 40 % граждан крайне не удовлетворены социально-политическим устройством общества и считают, что существующую политическую систему надо радикально менять, то утрачивается легитимность политического режима и резко возрастает вероятность его крушения. Это не означает автоматического распада всей социальной системы, но делает её крайне уязвимой к внешним и внутренним угрозам. По данным Института социально-политических исследований РАН, если в 1990-е годы этот показатель превышал 40 %-й рубеж, то к 2008 г. его величина снизилась до 20 %, после чего вновь пошла вверх и в настоящее время приблизилась к 30 %. В значительной мере показатели состояния общества определяются состоянием его экономики, ее способностью к расширенному воспроизводству (табл. 6). Российская экономика уже в течение длительного времени деградирует, включая её структуру, производственно-технологический и инвестиционный потенциал. Хотя по объёму ВВП и производительности труда российская экономика вышла на дореформенный уровень 1990 г., по объёму инвестиций в основной капитал она уступает ему на 40 %. Это означает, что экономика в течение двух последних десятилетий работает «на износ» — за счёт чрезмерной эксплуатации производственных мощностей, созданных в советское время.

Превышение уровня производства 1990 г. по объёму ВВП не свидетельствует о восстановлении экономического потенциала, его качество существенно ухудшилось: резко упала доля машиностроения и других отраслей обрабатывающей промышленности и материального производства в целом, в то время как выросла доля сферы обращения и сырьевых отраслей, переориентировавшихся на экспорт. Если объём добычи энергоносителей существенно превысил уровень, достигнутый в советский период, то объём производства машин и оборудования на 40 % ниже дореформенного.

Экономика функционирует в единстве трудовой, природно-ресурсной, производственно-технологической, макроэкономической и институциональной подсистем. На протяжении постсоветских десятилетий природно-ресурсная подсистема пребывает в режиме суженного воспроизводства, которое характеризуется соотношением прироста запасов природных ресурсов и объёма их добычи. Длительное время практически по всем видам полезных ископаемых указанное соотношение находится ниже предельно критического уровня, равного 1. Несмотря на это, сырьевая обеспеченность российской экономики и российского общества пока не вызывает особого беспокойства вследствие значительного количества ранее открытых и обустроенных месторождений полезных ископаемых, обширнейших земельных и водных ресурсов.

Состояние производственно-технологической подсистемы характеризуется закритическим износом основных фондов. Согласно официальной статистике, их амортизация составляет 50 %, но, по оценкам экспертов, физический износ основных фондов во многих, в том числе базовых, отраслях экономики, достигает 80 %, что намного превышает предельно критическое значение. Последнее, в условиях современного НТП, оценивается в 35 %, в том числе 25 % — по активной части и 40 % — по пассивной части основных фондов. Хотя при превышении этих значений и сохраняется способность экономики к расширенному воспроизводству, она теряет конкурентоспособность, уступая по научно-техническому уровню и эффективности другим странам.

Российская экономика уже длительное время функционирует в режиме суженного воспроизводства, многие жизненно важные отрасли машиностроения и обрабатывающей промышленности фактически прекратили своё существование. Доля машиностроения в промышленности упала почти вдвое по отношению к предельно критическому уровню, оцениваемому Неправительственным советом национальной безопасности России в 25 %. В целом доля обрабатывающих отраслей в промышленности упала на 9 % ниже предельно критического уровня, оцениваемого в 70 %. Деградация российской промышленности отражается в показателе доли российской высокотехнологичной продукции на мировом рынке, которая уже длительное время составляет около 0,2 %.

Об утрате способности экономики страны к самостоятельному развитию свидетельствует ее чрезвычайная внешняя зависимость (табл. 7). Доля импорта оборудования, которая превысила критический предел более чем вдвое, что означает переориентацию процессов воспроизводства на иностранную технологическую базу. Это также ведёт к утрате способности страны к самостоятельному развитию и втягиванию её в неэквивалентный внешнеэкономический обмен, чреватый вымыванием национального богатства.

Таблица 6. Оценки, характеризующие воспроизводство экономического потенциала России

Превышение 35 %-ной доли импортных товаров в совокупном потреблении населения означает попадание страны в критическую зависимость от внешнего мира. При этом по продовольственным товарам предельно критическим уровнем считается 25 %-ная доля импорта, дальнейшее её увеличение создаёт угрозу продовольственной безопасности страны. По обоим показателям Россия уже длительное время находится за предельно критическим уровнем. На это пока не обращают внимания в силу устойчивого высокого положительного сальдо платёжного баланса и сверхнормативных валютных резервов, которые многократно покрывают потребность страны в импорте при сложившемся уровне платёжеспособного спроса.

В условиях высокой открытости и при отсутствии целенаправленной политики развития российская экономика фактически распалась на два сектора: внутренний, который деградирует, и экспортно-ориентированный (в основном сырьевой), который по механизмам воспроизводства приобретает анклавные черты и переходит на финансирование за счёт зарубежных источников. В результате российская экономика, специализирующаяся на экспорте сырьевых товаров в обмен на готовые изделия, приобретает колониальные черты, что ведёт к неэквивалентному внешнеэкономическому обмену и лишает её способности к самостоятельному воспроизводству и развитию. Это отражается в показателях доли сырьевых товаров в экспорте, которые существенно превышают предельно критическое значение, оцениваемое в 40 %. Высокая доля экспорта энергоносителей относительно объёма их производства, равная 2/3, отражает фактическую деградацию обрабатывающей промышленности. Вследствие этого, а также переориентации на иностранную технологическую базу и высокого уровня импорта потребительских товаров, российская экономика оказывается в жёстких тисках внешней зависимости, которые определяют её эволюцию в соответствии с потребностями внешнего рынка, а не внутреннего развития.

Таблица 7. Оценки, характеризующие внешнеэкономическую зависимость России

Стабильно высокое значение положительного сальдо платёжного баланса и многократное превышение критического уровня по объёму валютных резервов часто воспринимаются как признаки устойчивого и независимого внешнеэкономического положения России. Однако анализ причинно-следственных связей в механизмах взаимодействия макроэкономических и внешнеэкономических подсистем высвечивает противоположную картину. Положительное сальдо российского платёжного баланса является следствием деградации структуры экономики, приобретающей сырьевую специализацию, систематического занижения курса рубля по отношению к его равновесному значению, сдерживания конечного спроса за счёт ограничения количества денежной массы путём стерилизации части бюджетных доходов.

Иными словами, механизмы денежной и валютной политики подчинили экономику России интересам экспортёров сырья и иностранного, преимущественного американо-европейского капитала, сделали её критически зависимой от конъюнктуры мирового рынка. Эта зависимость усугубляется привязкой денежного предложения к приросту валютных резервов, вследствие чего воспроизводство российской экономики направляется внешним спросом на её товары и предложением иностранных кредитов. При этом одновременно с ростом валютных резервов и запредельным вывозом капитала увеличивается внешняя задолженность — становится закритической зависимость российской экономики от внешнего кредита. И хотя доля иностранных банков в банковских активах России пока не достигает порогового значения, вес иностранных кредитов российским корпорациям по отношению к денежной массе намного превышает критический предел, отражающий способность банковской системы страны противостоять внешним шокам.

Таким образом, при хороших значениях показателей, традиционно отражающих внешнеэкономическое положение государства (сальдо платёжного баланса, объём государственного внешнего долга к ВВП, коэффициент достаточности валютных резервов и др.), в действительности, в силу объективных результатов проводившейся макроэкономической политики, экономика страны находится в запредельно критической зависимости от мировых цен на энергоносители и сырьё и от иностранных кредиторов. К этому следует добавить «офшоризацию» прав собственности на ключевые российские предприятия, а также значительную долю депозитарных расписок в их уставном капитале, что в сумме дает по ряду базовых отраслей экономики до 60 % доли иностранного капитала, что в 5 раз превышает предельно критический уровень, установленный исходя из объективных требований к избирательной способности национальной системы управления экономикой. Доля иностранных инвесторов в структуре собственности обращающихся на российском рынке акций устойчиво в 1,5 раза превышает предельно критическое значение, рассчитанное с учётом требований к устойчивости финансового рынка к колебаниям притока иностранного спекулятивного капитала.

Искусственная привязка денежной эмиссии к приобретению иностранной валюты существенно ограничила возможности развития российской банковской системы. Воспроизводство экономики не обеспечивается её финансовой подсистемой. Банки не обладают достаточными для развития экономики возможностями кредитования, что отражается в показателях отношения кредитов нефинансовому сектору к ВВП, которые в 3–5 раз ниже уровня развитых стран. Общий объём монетизации экономики на протяжении всех постсоветских лет остаётся существенно ниже предельно критического уровня, необходимого для обеспечения нормального кругооборота капитала, оцениваемого экспертами в 50 % ВВП. При этом, как уже говорилось выше, российская финансовая система является донором мировой экономики. Отдавая свои валютные резервы во внешнюю среду под 2–3 % годовых, наши предприятия и банки привлекают иностранные кредиты под 7–8 % годовых. Финансовая система теряет значительные ресурсы вследствие неэквивалентного внешнеэкономического обмена (Рис. 13).

Рис. 13. Оценка трансферта России в пользу мировой финансовой системы.

(Источник: Д. Митяев)

Таков результат распада экономики на внутренний сектор, определяющий воспроизводство экономического и человеческого потенциала, и внешние сырьевой и финансовый сектора, ориентированные на вывоз капитала и фактически не участвующие в механизмах воспроизводства внутренне ориентированного сектора экономической системы, обеспечивающего её жизнедеятельность.

Неразвитость банковской системы и отсутствие механизмов её рефинансирования Центральным банком являются одними из основных причин запредельно низкой нормы накопления, которая на протяжении длительного времени значительно уступает не только уровню, необходимому для простого воспроизводства, но и в 1,5 раза — норме сбережений. При этом снижение инфляции до приемлемого значения в отсутствие механизмов рефинансирования банковско-кредитной системы не позволяет поднять инвестиционную активность до нормального уровня.

Внутренние механизмы воспроизводства не обеспечивают сохранение имеющегося экономического потенциала, не говоря уже о его развитии. Сложившаяся структура цен блокирует возможности простого воспроизводства отраслей обрабатывающей промышленности и строительства, значительная часть производств убыточна или низкорентабельна, и это делает невозможными капиталовложения в обновление и модернизацию их основных фондов. К примеру, рентабельность таких ключевых, определяющих инвестиционные возможности отраслей, как машиностроение и строительство, находится ниже ключевой ставки, определяющей цену рефинансирования банковской системы Центральным банком. Это означает, что заёмный капитал для воспроизводства указанных отраслей недоступен, вследствие чего происходит их сужение и деградация.

Большинство показателей состояния российской экономики находится за пределами критических значений, отражающих её способность к воспроизводству. Уже длительное время она функционирует в режиме суженного воспроизводства, несмотря на имеющиеся возможности трансформации накапливаемых сбережений в инвестиции и конвертации гигантской природной ренты в технологическое развитие. Ещё хуже обстоят дела с показателями, отражающими способность российской экономической системы к развитию и её конкурентоспособность. По доле инновационно-активных предприятий, доле новой продукции в общем объёме машиностроительной продукции и отношению расходов на НИОКР к ВВП российская экономика в 4 раза уступает уровню развитых стран, который в данном случае следует принять в качестве предельно критического. По показателям эффективности экономики этот разрыв составляет многократную величину (табл. 8).

За последние два десятилетия произошло многократное снижение научно-технического потенциала России, резко сократилась его доля в мировой системе. После 20-кратного падения в начале 1990-х годов объём расходов на НИОКР несколько вырос и стабилизировался на низком уровне — 1,5 % ВВП, что не обеспечивает не только воспроизводства, но и сохранения имеющегося научно-технического потенциала. При современных темпах наращивания новых знаний, общий объём которых удваивается каждую четверть века, прекращение научных исследований на один год приводит к обесцениванию имеющихся знаний на 25 %. Стремительное отставание от мирового уровня институтов, формирующих интеллектуальный потенциал, затрудняет преодоление тенденций деградации и создание необходимых условий для устойчивого развития экономики. Доля России в мировой наукоёмкой экономике снизилась до маргинального уровня.

Таблица 8. Оценки, характеризующие конкурентоспособность российской экономики

При нынешнем состоянии отсутствуют предпосылки к восстановлению способности экономики к нормальному воспроизводству: норма накопления находится намного ниже критического уровня в 25 %, а показатели прироста производительности труда в 6 раз отстают от предельно критического значения, установленного с учётом необходимости преодолеть отставание российской экономики в обозримой перспективе. Выход на траекторию устойчивого развития требует, по нашим оценкам, повышения нормы накопления, как минимум, до 35 %. Это возможно, поскольку объём сбережений в экономике в 1,5 раза превышает объём инвестиций и имеются другие резервы, которые не используются вследствие многих причин, в том числе неконтролируемого вывоза капитала.

Хотя показатели социально-экономического положения России существенно улучшились по сравнению с серединой 1990-х годов наблюдаемые значения большинства из них существенно хуже предельно критического уровеня. Страна вышла из опасной зоны по показателям состояния государственного бюджета и долга, но остаётся за критической чертой по показателям состояния денежно-кредитной, производственно-технологической сферы, человеческого и научно-технического потенциала. Запредельно низкими остаются параметры инвестиционной и инновационной активности, а также другие показатели, отражающие эффективность экономики и её способность к развитию.

Восстановление способности российской экономики к расширенному воспроизводству и модернизации требует учёта закономерностей долгосрочного экономического развития и разработки правильной стратегии наравне с механизмами её эффективной реализации. Для этого необходимо качественное улучшение системы управления, преодоление запредельной коррупции, теневой активности и потерь. Последние, измеренные в целом по российской экономике, составляют около половины ВВП, многократно превышая предельно критическое значение, соответствующее современным представлениям об эффективном управлении экономикой. По оценкам В. М. Симчеры, уровень полных народнохозяйственных издержек в Российской Федерации по счёту межотраслевого баланса кратно превышает объём ВВП, что свидетельствует об отрицательном вкладе системы управления в экономический рост.

В результате неудовлетворительного состояния системы управления коэффициенты полезного использования ресурсного потенциала России более чем вдвое ниже предельно критического значения, включая коэффициенты использования полезных ископаемых, сельскохозяйственных и лесных земель. Громадные объёмы вывоза капитала, достигшие за два десятилетия астрономической величины в 1 трлн. долл., не менее разорительная для экономики и общества «утечка умов», утрата большой части научно-производственного и человеческого потенциала — следствие неудовлетворительной работы механизмов рыночной самоорганизации и институтов государственного регулирования.

Оценивая приведённые выше результаты измерений, необходимо отметить, что, страна длительное время находится далеко за пределами критических значений по большинству показателей, характеризующих способность экономики и общества как к воспроизводству, так и к развитию. Это свидетельствует о наличии вполне определённых угроз национальной безопасности, для нейтрализации которых и восстановления способности страны к устойчивому росту остаётся всё меньше времени. Вместе с тем выведение измеряемых показателей из зоны запредельно критических значений не является самоцелью. Общество и экономика пребывают в постоянных изменениях, а их динамика носит нелинейный и неравновесный характер. Быстро трансформируются технологическая структура экономики и интеллектуальная структура общества. Пытаться обеспечивать устойчивость путём поддержания простого и даже расширенного воспроизводства имеющихся социальных и экономических подсистем в условиях резких структурных изменений мировой экономики — явно недостаточно для успешного и даже просто устойчивого развития.

Как было показано выше, в ходе нынешнего глобального кризиса происходит переход к новому (шестому) технологическому укладу. В связи с этим в политике модернизации и развития России следует ставить задачу скорейшего становления нового технологического уклада. Согласно имеющимся оценкам, к настоящему времени период «эмбрионального развития» этого уклада пройден. Через несколько лет он выйдет на экспоненциальный рост, в результате чего начнётся следующая длинная волна экономического развития.

Ядро нового технологического уклада составляет комплекс нано-, био-, информационно-коммуникационных и социальных технологий. Хотя сегодня мир пребывает в депрессивном состоянии и сохраняется кризисная турбулентность, комплекс отраслей, определяющих новый технологический уклад, характеризуется устойчивыми темпами роста, составляющими 35 % в год. Принимая это в расчёт и опираясь на имеющиеся у нас возможности и научно-технический потенциал, следует стремиться к тому, чтобы сконцентрировать ресурсы именно в этих областях. Нужно не просто заниматься обновлением основных фондов, но делать упор прежде всего на модернизацию технологической структуры, вкладывать средства в развитие принципиально новых направлений, которые сегодня становятся локомотивами экономического роста и формирования шестого технологического уклада. После того как мир выйдет из экономической депрессии и начнётся длинная волна развития, страны, сумевшие своевременно занять лидирующие позиции в ключевых для нового технологического уклада отраслях экономики, получат колоссальное преимущество и обеспечат долгосрочные источники сверхприбыли (интеллектуальной ренты) путём наращивания научно-технического превосходства.

Выявленные закономерности долгосрочного экономического развития позволяют обосновать стратегию опережающего развития российской экономики на волне роста нового технологического уклада. Для России, промышленность и наука которой обладают немалыми ресурсами в ряде ведущих для становления шестого технологического уклада областей, открывается возможность раньше других освоить перспективные направления глобального экономического роста.

Для реализации возможностей опережающего развития и вывода показателей экономического состояния из запредельно критической зоны необходим переход к целенаправленной политике развития, подкреплённой адекватной денежно-кредитной, промышленной, научно-технической и структурной политикой. Перечень мер по обеспечению опережающего развития российской экономики был разработан учёными Секции экономики Отделения общественных наук РАН. Он должен быть дополнен мерами по расширению возможностей участия граждан в управлении обществом, а также созданию реальных механизмов ответственности лиц, принимающих решения, за объективные результаты проводимой социально-экономической политики. В кардинальных изменениях нуждается и государственная политика в сфере образования и культуры, которая должна ориентироваться на консолидацию российского общества, гармонизацию доминирующих в нём нравственных ценностей и ориентиров созидательной деятельности.

Опыт кризиса 2008 года выявил высокую степень зависимости, а следовательно — и уязвимости российской экономики от ситуации на мировом финансовом рынке, регулирование которого осуществляется дискриминационными для нашей страны способами, включая занижение кредитных рейтингов, предъявление неравномерных требований по открытости внутреннего рынка и соблюдению финансовых ограничений, навязывание механизмов неэквивалентного внешнеэкономического обмена, в которых Россия ежегодно теряет около 100 млрд. долл. В том числе, около 60 млрд. долл. уходит из страны в форме сальдо по доходам от иностранных кредитов и инвестиций и около 50 млрд. долл. составляет нелегальная утечка капитала. Накопленный объем последней достиг 0,5 трлн. долл., что в сумме с прямыми иностранными инвестициями российских резидентов составляет около 1 трлн. долл. вывезенного капитала. Потери доходов бюджетной системы вследствие утечки капитала составили в 2012 г. 839 млрд. руб. (1,3 % ВВП). Общий объем потерь бюджетной системы вследствие офшоризации экономики, утечки капитала и других операций по уклонению от налогов оценивается в 2012 г. в 5 трлн. руб. (Рис. 14)

Рис. 14. Накопленные инвестиции в Россию (+) и за границу (-) по странам и типам юрисдикций (офшоры и оншоры), млрд. долл. Примечания: *) В состав ПИИ из РФ включена утечка капитала (накопленная с 1992 г.)

(Источник: Ю. Петров)

Особую угрозу национальной безопасности в условиях нарастающей глобальной нестабильности создает сложившаяся ситуация с регистрацией прав собственности на большую часть крупных российских негосударственных корпораций и их активов (до 80 %) в офшорных зонах, где осуществляется основная часть операций с их оборотом. На них же приходится около 85 % накопленных прямых иностранных инвестиций, как в Россию, так и из России. Нарастающая эмиссия необеспеченных мировых валют создает благоприятные условия для поглощения переведенных в офшорную юрисдикцию российских активов иностранным капиталом, что угрожает экономическому суверенитету страны.

Заметное падение доходов с начала этого года все еще воспринимается как временное, хотя по ряду категорий трудящихся, включая бюджетников, достигает 20–30 %. Однако закрепление этой тенденции вскоре повлечет ощутимое снижение уровня и качества жизни для большинства населения. По уровню бедности российское общество откатится к началу 2016-го на десятилетие назад: численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного уже достигла 23 млн. человек и, судя по прогнозу инфляции и доходов населения, может увеличиться еще на треть.

Субъективное измерение бедности социологическими методами дает еще более тревожную картину. До нынешнего кризиса доля граждан, ощущавших себя бедными, по данным ИСПИ РАН, составляла 30 %. Примерно такую же оценку уровня субъективной бедности фиксировали исследователи Института социологии РАН в 2012 г. — 32 % среди населения в возрасте не старше 55 лет. В настоящее время эти цифры можно увеличить в 1,5–2 раза.

К столетию Великой Октябрьской социалистической революции Россия подходит с многократно худшими параметрами социальной поляризации. Мы вернулись к дореволюционной России, когда 1 % населения владели около 30 % национального богатства. Как и тогда, сегодня основные доходы и богатства сосредоточены у сотни семей. Как и тогда, большая часть этих семей тесно связана своими интересами и образом жизни со странами Запада. Как и тогда, российская экономика критически зависит от иностранных источников кредита и капитала. Как и тогда, Запад вел с Россией гибридную войну на уничтожение — открытую (Германия и Австро-Венгрия) и скрытую (Англия и Франция).

Есть, конечно, и существенные отличия. Внешние — не в пользу нынешней России. Тогда Российская империя была сильнейшей на Континенте. Европейские «партнеры» вели друг с другом войну, разделившись на открытых врагов и «союзников». Сегодня Россия на порядок слабее стран НАТО и они едины в своей нарастающей русофобии.

Внутренние отличия противоречивы. Тогда у России не было волевого и прозорливого руководителя. В отличие от Николая II, В. В. Путин знает цену «партнерам» и понимает угрозы российской государственности. Поэтому он не дает втянуть Россию в войну, умело используя дипломатические приемы для нейтрализации американской линии по формированию антироссийской коалиции. В то же время тогда не было столь явной зависимости властвующей элиты от Запада. В отличие от нынешней компрадорской олигархии, открыто вывозящей за рубеж свои доходы, семьи и имущественные права, западная агентура в царской России пряталась в масонских ложах и рядилась в патриотические одежды. Не было и такой информационной зависимости от западного идеологического влияния, да и сам Запад был другим.

Если по методам подрыва российской государственности сегодняшняя гибридная война похожа на Первую мировую, то по смыслу агрессии объединенного Запада против России она скорее является продолжением Второй. Как и тогда, Запад един в своем стремлении уничтожить русскую идентичность и российскую государственность. Тогда ему это не удалось благодаря монолитному единству советского народа с коммунистическим руководством. И народ, и властвующая элита понимали, что оказались в состоянии войны на полное уничтожение. И, благодаря единству народа, армии и правящей партии сумели победить многократно превосходившего по силе врага.

Не случайно хорошо понимающий историю Президент В. В. Путин призвал в День России к единству. Но, чтобы его обрести, необходима, во-первых, объединяющая народ идеология; во-вторых, соответствие ей проводимой государством политики; в-третьих, механизм ответственности властвующей элиты за соблюдение норм этой идеологии. И, конечно, не должно быть раздирающих общество антагонистических противоречий.

Сегодня противоречия между интересами народа и властвующей элитой потенциально антагонистические. Их приглушение за счет перераспределения природной ренты более не работает в силу как сокращения последней, так и действующей налоговой системы. Ее основная тяжесть приходится на труд (создаваемую им стоимость), в то время как сверхприбыли от спекуляций, эксплуатации природных ресурсов, статусной ренты практически уводятся из-под налогообложения. Главной тягловой силой российского государства остается трудящееся население, степень эксплуатации которого в 2–3 раза превышает существующий в странах Запада уровень (рассчитываемый как объем производимой продукции на единицу заработной платы) и на него же приходится основная тяжесть налогообложения.

Проводимая государством политика вступает в противоречие не только с интересами трудящегося населения, но и с интересами отечественных товаропроизводителей. Для последних убийственны как чрезмерная дороговизна и недоступность кредитов, так и резкие колебания курса рубля. Сам кризис российской экономики и втягивание ее в стагфляционную ловушку стал порождением проводимой денежными властями политики обслуживания интересов международного, в том числе выведенного в офшоры бывшего российского капитала. Ее краеугольный камень — полная свобода трансграничных и валюто-обменных финансовых операций. Это предопределяет полную зависимость российской финансово-экономической системы от внешних потоков капитала, даже маленькое изменение которых вызывает дестабилизацию макроэкономической ситуации в России.

Российская финансовая система в сотни раз меньше мировой, в которой доминируют американские фонды, специализирующиеся на валютно-финансовых спекуляциях. При этом приток осваиваемых ими денег растет в геометрической прогрессии вследствие их безудержной эмиссии ФРС США, ЕЦБ, Банка Англии и Банка Японии, объем которой с начала глобального финансового кризиса вырос в 3–5 раз. Имея безграничные возможности по дестабилизации открытых национальных финансовых систем, западные спекулянты регулярно атакуют их с целью манипулирования рынком и зарабатывания сверхприбылей на обесценении национальных доходов и сбережений. Именно такие атаки были проведены против российской финансовой системы в 1998, 2008 и 2014 годах. И каждый раз российские денежные власти вместо того, чтобы защитить свою финансовую систему, своей политикой способствовали ее дестабилизации.

И в настоящее время проводимая политика полной открытости валютно-финансового рынка, рефинансирования спекулятивных валютных операций Банком России, завышенных процентных ставок и свободного плавания курса рубля ставит российскую экономику в полную зависимость от интересов международных, главным образом американских, спекулянтов. В условиях ведущейся США против России финансовой войны это обрекает российскую экономику на тяжелые потери и гарантированное поражение.

 

Финансовая война против России

Западные санкции включают в себя практически полный спектр инструментов экономического, политического и информационного давления на Россию, начиная с её правящего слоя (в широком толковании, включая сюда не только политические, но и региональные, и бизнес-элиты) и завершая столкнувшимися с обесценением своих сбережений добропорядочными гражданами. Российские активы, находящиеся в юрисдикции США и их союзников, подвергаются различного рода обременениям. Стимулируется бегство капиталов из России, величина которого по итогам 2014 года практически втрое превысила и без того аномально высокий уровень. Затрудняются международные платежи, и снижается суверенный кредитный рейтинг РФ, приостанавливаются многие совместные с западными корпорациями экономические проекты, сворачивается внешняя торговля, закрывается доступ к передовым технологиям.

Одновременно с введением очередного пакета санкций против России со стороны США и ЕС Банк России 25 июля 2014 г. принял решение об очередном повышении базовой ставки кредитования до уровня 8 % годовых. Оба этих решения имели сходные последствия: ухудшение и без того неудовлетворительных условий кредита для российского бизнеса. И если мотивация американских законодателей понятна — нанести ущерб российской экономике, задыхающейся от хронического недостатка долгосрочных кредитов, — то мотивы Банка России вызывают вопросы.

Свое решение о повышение процентной ставки Банк России мотивировал тем, что «возросли инфляционные риски, связанные, в том числе, с усилением геополитической напряженности и ее возможным влиянием на динамику курса национальной валюты, а также обсуждаемыми изменениями в налоговой и тарифной политике» (О ключевой ставке Банка России, 25 июля 2014). Таким образом Банк России обосновывал попытки нивелировать независимые от него факторы, усугубляя их негативный эффект на и без того падающую деловую и инвестиционную активность. Как убедительно показывает опыт проведения подобной макроэкономической политики в России и других странах с переходной экономикой, ее результатом неизбежно становится стагфляция — одновременное падение производства и повышение инфляции. Именно это и происходит в настоящее время: после предыдущего повышения ставки рефинансирования в апреле экономика страны погрузилась в депрессию на фоне оживления экономической активности в соседних странах.

Свое предыдущее решение о повышении ключевой ставки, которой руководство Банка России заменило ставку рефинансирования, оно связывало с «более сильным, чем ожидалось, влиянием курсовой динамики на потребительские цены, ростом инфляционных ожиданий, а также неблагоприятной конъюнктурой рынков отдельных товаров. Хотя, как и в этот раз, оно объясняло свое решение действием внешних факторов, на самом деле первые два из них были порождены действиями самого Банка России, отказавшегося от таргетирования курса рубля и ограничившего тремя месяцами рефинансирование коммерческих банков, а также спровоцировавшего банковский кризис неожиданным отзывом лицензий у многих региональных банков.

В дальнейшем ЦБ еще несколько раз повышал ключевую ставку, доведя ее до 17 % и парализовав кредитование реального сектора. Как и предупреждали ученые и эксперты, результатом этого решения стало резкое падение деловой и инвестиционной активности, рост издержек предприятий и повышение инфляции.

Неадекватность политики Банка России задачам экономического роста уже стала привычным пунктом ее критики, на которое его руководство традиционно отвечает монетаристскими догмами. Но, если до сих пор платой за некомпетентность и догматизм денежных властей было падение производства и вывоз капитала, деградация структуры экономики, то с пресечением внешних источников кредита под вопросом оказывается само ее существование. Без кредита невозможно не только расширенное, но даже простое воспроизводство современной экономики. Политика привязки денежной эмиссии к приросту валютных резервов привела к тому, что основная часть денежной базы сформирована под иностранные источники кредита, а объем внешнего долга российской экономики превышает величину внутреннего кредита. Переход к денежной эмиссии по каналу рефинансирования коммерческих банков без контроля за целевым использованием выделяемых кредитов не изменил ситуации, поскольку краткосрочность и дороговизна этих кредитов делает их недоступными для производственных предприятий и они направляются, в основном, на финансирование валютных спекуляций. Проводимая Банком России денежно-кредитная политика влечет деградацию и чрезмерную внешнюю зависимость экономики.

Упорное нежелание Банка России создавать внутренний долгосрочный кредит вынудило крупнейшие банки и корпорации к заимствованиям за рубежом, преимущественно в ЕС и США. Прекращение, вследствие санкций, рефинансирования со стороны последних грозит разрушением сложившихся в российской экономике механизмов воспроизводства. Чтобы этого избежать, Банк России должен был бы спешно разворачивать механизмы долгосрочного рефинансирования российских заемщиков, способные заместить обрываемые санкциями внешние источники. Эти механизмы должны быть сравнимы с европейскими и американскими, которые обеспечивают безграничное рефинансирование западных банков и корпораций на долгосрочной основе под символический процент. Вместо этого Банк России поднимает ставку процента и сужает разнообразие инструментов рефинансирования, ограничивая их краткосрочными операциями по поддержке ликвидности. Тем самым он резко усугубляет негативное влияние западных санкций, обрекая благополучные пока еще отрасли российской экономики на сужение производства и сжатие инвестиций. Антироссийские санкции и волна ужесточения монетарной политики Банка России вступают в крайне опасный для российской экономики резонанс.

Повышая процентную ставку, руководство Банка России исходит из догматических представлений о том, что удорожание предоставляемых банковской системе ресурсов снижает инфляцию. Однако, как показано в многочисленных исследованиях, монетарные факторы инфляции в современных российских условиях не являются основными. Более того, и теоретически, и эмпирически доказано, что попытки подавления инфляции путем ужесточения количественных ограничений денежной эмиссии или удорожания кредита не дают нужного результата в современной экономике с ее сложными обратными связями, нелинейными зависимостями, несовершенной конкуренцией. Эти попытки уже два десятилетия демонстрируют свою контрпродуктивность — вместо снижения инфляции неизменно происходит падение производства и предложения товаров и, как следствие — повышение цен.

Политика Банка России исходит из весьма примитивных представлений о линейной взаимосвязи денежной эмиссии и инфляции, игнорирующих сложные обратные связи, опосредующие превращение денег в товар в процессе расширенного воспроизводства. В количественной теории денег, из которой исходят руководители Банка России, процессу производства вообще нет места, также как и научно-техническому прогрессу, монополиям, внешней конкуренции и другим факторам реальной экономики. Эта многократно опровергнутая теория представляет из себя набор догматических утверждений, которые сводятся к обоснованию количественных ограничений на эмиссию денег как единственного способа снижения инфляции, которое, в свою очередь, объявляется единственной целью денежно-кредитной политики.

Нетрудно доказать, что если в некоторой стране задаются жесткие ограничения на эмиссию денег на заведомо недостаточном для ее расширенного воспроизводства уровне и при этом обеспечивается свободное трансграничное движение капитала, то происходит вытеснение отечественного капитала иностранным, который может эмитентами мировых валют предоставляться под любой процент и в любых объемах. Такая экономика попадает во внешнюю зависимость и эволюционирует в направлении внешнего спроса на ее продукцию. В свое время автором было показано, что следование монетаристским догмам повлекло деградацию российской экономики, упадок ориентированного на внутренний спрос инвестиционного комплекса (машиностроения и строительства) и гипертрофированный рост экспорта сырьевых товаров за счет сжатия их внутреннего потребления.

В научной печати многократно демонстрировалось отсутствие статистически значимой зависимости между приростом денежной массы и инфляцией, существует множество примеров отрицательной корреляции между этими показателями на этапах роста экономики, в том числе российской в 2000-е годы (библиография содержится, например, в Российском экономическом журнале). Однако, Банк России последовательно игнорирует как немонетарные факторы изменения цен, так и обратное влияние удорожания кредита на повышение цен и инфляционных ожиданий. Это игнорирование очевидного свидетельствует либо о некомпетентности, либо об ангажированности руководства Банка России какими-то чуждыми ей интересами.

Как бы ни пытались денежные власти наукообразной риторикой представить проводимую ими политику как объективно обусловленную, в действительности она крайне субъективна и направляема вопреки интересам развития российской экономики. Экономическая политика не является нейтральной по отношению к экономическим интересам. Она всегда ведется в интересах доминирующих групп влияния, которые далеко не всегда соответствуют общенациональным. Так, проводимая уже четверть века в России политика Вашингтонского консенсуса навязывается МВФ развивающимся странам и странам с переходной экономикой в интересах международного капитала вопреки их национальным интересам. Ее последствия мы наблюдали и в России в 90-е годы, когда политика Банка России одновременно убивала высокотехнологические отрасли экономики и приносила невиданные барыши иностранному, преимущественно американскому спекулятивному капиталу. Аналогичная картина складывается и сегодня.

В условиях эскалации внешнего давления и отключения российских заемщиков от мировых рынков капитала повышение ставки удорожает кредит и усиливает риски дефолтов компаний-заемщиков. Вместо того, чтобы создавать механизм замещения внешних источников кредита внутренними для покрытия возникающего вследствие применения санкций дефицита кредитных ресурсов, Банк России усугубляет его. Одновременно, сохраняя свободный режим для трансграничных капитальных операций, он способствует вывозу капитала, который составляет с момента введения санкций уже более 200 млрд. долл. С учетом потраченных на поддержание курса рубля валютных резервов, вследствие этой денежной политики российская финансовая система лишилась более четырех триллионов рублей.

Любопытно, что объем нелегальной утечки капитала, составивший за первое полугодие прошлого года более 80 млрд. долл., совпадает с величиной сокращения зарубежных кредитов российским структурам вследствие введения санкций. Таким образом, негативный эффект от санкций мог бы быть целиком нейтрализован прекращением нелегальной утечки капитала, для которого у Центрального банка есть все возможности. Однако, констатируя ускорение бегства капитала, Банк России отказывается от применения необходимых для его прекращения норм валютного контроля и продолжает пассивно следовать догмату «полной свободы текущих и капитальных операций».

Повышение процентных ставок в сложившихся условиях возросших внешнеэкономических рисков не может служить достаточным стимулом для сдерживания оттока и стимулирования притока капитала. Оно лишь усугубляет неконкурентоспособность российской банковской системы по отношению к банкам стран ОЭСР, располагающими дешевыми и длинными кредитными ресурсами, которые практически бесплатно предоставляются им своими центральными банками. Преимущественное положение иностранных кредиторов закрепляется нормативной политикой Банка России, который оценивает обязательства зарубежных, в том числе, офшорных юрисдикций с меньшим дисконтом, чем обязательства российских эмитентов на том основании, что последние имеют более низкий рейтинг американской «большой тройки» рейтинговых агентств.

Проводимая в России денежно-кредитная политика объективно влечет колонизацию российской экономики иностранным капиталом. Как обосновывается А. Отырбой и А. Кобяковым в аналитическом докладе «Как побеждать в финансовых войнах», «политика, проводимая уже четверть века Банком России и Правительством, заключается в создании благоприятных условий иностранному капиталу в освоении российской экономики и национальных богатств России». В рамках этой политики преимущество получает иностранный капитал, связанный с эмиссионными центрами мировых валют в связи с фидуциарной (фиатной) природой последних. Они создаются без какого-либо реального обеспечения, заменителем которого являются долговые обязательства соответствующих государств и корпораций. Поэтому они могут эмитироваться без каких-либо ограничений и под любой процент в интересах этих государств и их национального капитала.

Авторы разъясняют, что создание современных фидуциарных денег является самым доходным видом экономической деятельности благодаря получению эмиссионного дохода (сеньоража), который достается тому, с кем эмитент денег осуществляет первую транзакцию. В США — это связанные с ФРС коммерческие банки, в ЕС — государства-эмитенты облигаций, принимаемых под обеспечение кредитов ЕЦБ, в Японии и Китае — государственные кредитные институты, прежде всего — институты развития. Именно эмиссионный доход, образующийся при создании фидуциарных денег, является энергией главного экономического инструмента государства — денег, питающих энергией и национальную экономику. Сеньораж авансирует создание добавленной стоимости, генерируя экономическую энергию.

Авторы справедливо указывают на то, что современные фидуциарные деньги и созданные на их основе капиталы являются самым эффективным инструментом экономической экспансии, позволяющим с минимальными затратами овладевать ресурсами других стран и эксплуатировать их народы. То, что жертвы такой политики, включая Россию, не препятствуют их проникновению в свое экономическое пространство, и даже прилагают усилия с целью их привлечения, авторы связывают с низким уровнем финансовой грамотности. Так, российские денежные власти бездумно шли на поводу МВФ и экспертов американского казначейства, внушающих выгодную им догматику. Суть последней заключается в проведении денежной эмиссии под приобретение валютных (преимущественно долларовых) резервов и ее ограничении объемом их прироста. В этом случае национальная валюта становится суррогатом доллара, а национальная экономика подчиняется интересам американского капитала, инвестиции которого становятся основным источником внутреннего кредита. Отрасли, к которым иностранные инвесторы не проявляют интереса, остаются без кредитов и приходят в упадок. Экономика эволюционирует под определяющим влиянием внешнего спроса, приобретая сырьевую специализацию.

Если деньги эмитируются национальным банком посредством приобретения валюты другой страны, то в ее пользу уходит и эмиссионный доход. На себестоимость денег, помимо расходов на их производство и обслуживание, ложится еще и себестоимость продукции, в оплату за которую поступает валюта, выкупаемая центробанком, которая, якобы, выполняет функцию их обеспечения. По сути, это заработанные деньги с высокой себестоимостью, что делает неконкурентоспособными как сами деньги, так и капиталы, образующиеся на их основе. Они не только не способны обеспечить развитие, но и являются инструментом латентного ограбления несамостоятельных стран колонизаторами. Последние жестко контролируют два важнейших процесса денежного обращения страны — вброс денег в рынок и их инкассацию. И они могут, инкассируя деньги и прекратив их вброс, организовать финансовый кризис и ввергнуть страну в хаос.

Именно такая ситуация наблюдается сегодня. Американские власти отсекают российскую экономику от внешних источников кредита, а собственные денежные власти, вместо того, чтобы заместить их своими источниками, добивают ее удорожанием внутреннего кредита.

Как показывают опросы предприятий, у большинства из них нет денег на реализацию инновационных проектов. В рамках проводимой Банком России политики проблем с деньгами до введения санкций не испытывали только сырьевые корпорации, которые работают на экспорт и могли под залог своих экспортных доходов и активов брать кредиты у американских или европейских банков. Они могут занимать и на внутреннем рынке, пока имеют достаточно высокую рентабельность. В то же время предприятия инвестиционного комплекса (машиностроение и строительство) не имеют доступа ни к внешним источникам кредита, ни к внутренним, которые для них слишком дороги.

При этом недостающие для инвестиций деньги 150-миллиардным ежегодным потоком уходят из России за рубеж, как правило, без процентов и без уплаты налогов. Россия ежегодно отдает миру сотню миллиардов дешевых денег, чтобы привлечь вдвое меньше дорогих. Только на разнице процентов она ежегодно теряет 40–45 млрд. долл. в пользу американских и европейских кредиторов (см. рисунок 13 трансферта России в пользу мировой финансовой системы).

Банк России уже многие годы ведет ограничительную денежную политику, искусственно подсаживая экономику на внешние источники финансирования. Перед финансовым кризисом 2008 года более половины денежной массы формировалось за счет внешних источников, главными из которых были эмиссионные центры США и ЕС. Неудивительно, что сразу же за оттоком иностранного капитала произошло трехкратное обрушение финансового рынка и крупнейшие российские корпорации, подсевшие на иностранные кредиты, оказались бы банкротами, если бы не предоставленные им по решению руководства страны беззалоговые кредиты. Источником последних стала банальная денежная эмиссия, направленная на замещение отозванных иностранных кредитов. Несмотря на ее огромный объем (около 2 трлн. руб.), чрезмерного всплеска инфляции в стране не произошло. Если бы Центральный банк еще обеспечил контроль за ее целевым использованием, то не произошло бы ни падения курса рубля, организованного банками для извлечении сверхприбыли посредством валютных спекуляций, ни спада производства, достигшего в машиностроении 40 %.

Возникает вопрос, что мешает российским денежным властям кредитовать экономику в требуемом объеме, не отдавая иностранным кредиторам половину финансового рынка? Почему в 2008 году можно было быстро заместить иностранные кредиты внутренними, а сейчас, в условиях введения санкций, этого сделать нельзя? И почему сразу же после относительной стабилизации финансового рынка денежные власти вновь перешли к ограничительной денежной политике, изъяв значительную часть предоставленных кредитов и вернув экономику на внешние источники финансирования?

Объем внешней задолженности России увеличился к 2014 году более чем на 90 млрд. долл. и достиг 730 млрд. долл. На обслуживании этих займов финансовая система страны теряет гигантские средства — отрицательное сальдо баланса инвестиционных доходов составило в прошлом году 66,7 млрд. долл. Побочным следствием внешней зависимости становится офшоризация экономики и перевод российской собственности в иностранную юрисдикцию, поскольку под залоги в офшорах легче брать иностранные кредиты. Следствием офшоризации, в свою очередь, становится отток капитала вместе с уводом из-под налогообложения значительной части доходов. Едва ли такая политика субсидирования финансовых систем США и ЕС отвечает национальным интересам России, которой эти страны объявили войну.

Опыт кризиса 2008 года выявил высокую зависимость российской экономики от мирового финансового рынка, регулирование которого осуществляется дискриминационными для России способами, включая занижение кредитных рейтингов, предъявление неравномерных требований по открытости внутреннего рынка и соблюдению финансовых ограничений, навязывание механизмов неэквивалентного внешнеэкономического обмена. На этом фоне серьезные преимущества обретает иностранный капитал, имеющий возможность безгранично господствовать на российском финансовом рынке.

В экономической науке хорошо известно, что существует разумный предел иностранных инвестиций, по достижении которого их дальнейшее наращивание оборачивается торможением экономического роста вследствие чрезмерно растущих платежей за их обслуживание. Судя по балансу полученных из-за рубежа и выплаченных нерезидентам доходов от инвестиций, этот предел давно наступил.

Рис. 15. Баланс полученных из-за рубежа и выплаченных нерезидентам доходов от инвестиций

(Источник: Ю. Петров)

В некоторых отраслях платежи за обслуживание и в погашение иностранных инвестиций уже превышают их поступления. При этом около 70 % иностранных инвестиций предоставляется из офшоров российским же бизнесом. Получается, что взаимоотношения российской финансовой системы с внешним миром складываются, в основном, из кругооборота российского же капитала, который уходит без уплаты налогов в офшоры и затем частично возвращается в страну. При этом около половины уходящего из России капитала оседает за рубежом вслед за его собственниками, скупающими за границей элитную недвижимость и приобретающими иностранное гражданство. Проводимая Банком России политика стимулирует офшоризацию и компрадоризацию российского бизнеса. Бизнесмены, отрезанные от внешних источников финансирования, оказываются в заведомо проигрышном положении.

Как было показано, развязываемая США мировая война против России носит пока, в основном, экономический характер. Преимущество в этой войне США обеспечивает безграничная эмиссия долларов, за счет которой обеспечиваются не только невообразимо раздутые военные и внешнеполитические расходы, но и конкурентное преимущество их экономики — безграничный бесплатный доступ к кредиту. В ситуации, когда традиционные методы тарифной защиты жестко ограничены ВТО, именно условия кредитования экономики становятся решающим орудием международной конкурентной борьбы. При этом преимущество имеют страны, осуществляющие его дешевыми деньгами, эмитируемые под свои долговые обязательства. Из этого следует необходимость кардинального изменения денежной эмиссии — перехода от ее валютного обеспечения на обеспечение внутренними обязательствами государства и бизнеса.

Следует признать, что в последние годы Банк России формально отказался от валютного обеспечения денежной эмиссии. Ее основная часть направляется по каналам рефинансирования под обеспечение национальных заемщиков. Проблема, однако, заключается в том, что это рефинансирование остается краткосрочным и крайне ограниченным. Если в странах с суверенными денежными системами, рефинансирование ведется за символический, часто отрицательный процент и под многолетние обязательства внутренних заемщиков, прежде всего, самих государств (в качестве примера на рис. отражена структура обеспечения эмиссии доллара), то Банк России ограничивает свои операции недельными и месячными сроками под высокий, недоступный для большинства производственных предприятий процент (Рис. 16, 17).

Рис. 16. Денежная база доллара США, млрд. долл., %. (Основой всей эмиссии являются бюджетные приоритеты: монетарные власти (Минфин-ЦБ) стоят у истоков формирования длинных денег) *Другие включают: средства в расчетах, свопы, золото, кредиты и др.

(Источник: М. Ершов)

Иными словами, если в финансово суверенных странах за счет денежной эмиссии осуществляется кредитование производственной и инвестиционной деятельности, то Банком России — только поддержка ликвидности. Соответственно различаются и масштабы: если за один только раунд Европейский ЦБ эмитировал для поддержки экономической активности триллион евро на три года, то прирост обязательств Банка России ограничивается несколькими миллиардами рублей в год, не оказывая сколько-нибудь существенного влияния на деловую активность. Как показано В. Е. Маневичем, политика денежных властей сводится к своеобразным качелям поддержки ликвидности: первые три квартала она осуществляется за счет бюджета, накапливающего доходы на банковских счетах, а в последний квартал эту роль на себя принимает Банк России, компенсируя отток денег из банковской системы для погашения текущих бюджетных обязательств.

Рис. 17. Основные ставки центральных банков, июль 2015 г., %.

(Источник: М. Ершов по данным центральных банков)

Формально Центробанк не прибегает к административным ограничениям прироста денежных агрегатов и главным инструментом регулирования предложения денег стала ключевая ставка Банка России. Однако последний признает, что продолжает руководствоваться количественными ограничениями в определении объемов денежной эмиссии, произвольно устанавливая «максимальный объем денежных средств, предоставляемых на аукционах» (по предоставлению кредитных ресурсов на неделю по операциям РЕПО, составляющим основную часть потока эмитируемых Банком России денег). Эти деньги предназначены для текущей балансировки спроса и предложения ликвидности банковского сектора и не предназначены для использования в качестве источника кредитования производственной сферы. Основная часть притока кредитных ресурсов на эти цели продолжала вплоть до последнего времени поступать из-за рубежа, обременяя российскую финансовую систему растущими обязательствами.

Общие потери финансовой системы страны вследствие политики Банка России оцениваются различными экспертами до 1,5 трлн. долл. по накопленному вывозу капитала, а с учетом косвенных потерь вследствие недофинансирования внутренних инвестиций — вдвое больше. К этому следует прибавить двукратное падение промышленного производства вследствие такой же политики Банка России в 90-е годы, а также полуторакратное недоинвестирование в развитие экономики по сравнению с имевшимися возможностями в нулевые годы. Следствием этой политики стал трехкратный (рекордный по мировым меркам) обвал финансового рынка в 2008 году и банкротство государства в 1998-м. Этих катастроф можно было бы избежать при грамотной денежно-кредитной политике, ориентированной не на интересы иностранного капитала, а на многократно ставившиеся на самом высоком уровне цели социально-экономического развития страны. Объем ВВП в России был бы в полтора раза больше, уровень жизни вдвое выше, а величина накопленных инвестиций в модернизацию производства впятеро выше, чем сегодня, если бы Центральный банк занимался развитием внутренних источников кредита в интересах поддержки национальной экономики.

Резкий подъем цен на углеводороды дал России возможность сохранить суверенитет, что было использовано президентом В. В. Путиным для восстановления государственности в административно-политической сфере. Но в сфере макроэкономической политики Россия все еще остается страной, зависимой от эмитентов мировых валют, интересы которых жестко навязываются посредством проводимой денежно-кредитной политики.

 

Поражение российской экономики путем внешнего манипулирования ее регуляторами

Санкции были направлены на самую уязвимую и зависимую от внешнего мира часть сложившейся системы воспроизводства — финансовую систему. Отказ западных банков рефинансировать ранее выданные кредиты существенно усугубил вывоз капитала и создал макроэкономические условия для спекулятивной атаки на рубль. До этого она была подготовлена действиями денежных властей по переводу рубля в режим «свободного плавания», что создало ожидания его девальвации. Поспешно сбросив с себя ответственность за поддержание стабильного курса рубля, в условиях введенных санкций они спровоцировали спекулятивную атаку на рубль, которую мгновенно организовала валютная биржа.

Роль Московской биржи (МБ) в обвале курса рубля заслуживает специального рассмотрения. Ее руководители не предприняли ни одного действия из стандартного набора мер, которые они были обязаны принять, чтобы остановить ажиотажное бегство от рубля — начиная от приостановки торгов и снижения числа сессий и заканчивая прекращением использования кредитного рычага и проведения виртуальных сделок. Но, как свидетельствуют весьма искушенные спекулянты, в начале подъема волны ажиотажного сброса рублей биржа, наоборот, вследствие «технического сбоя» приостановила прием заявок на их покупку и тем самым эту волну резко усилила. На этой волне контролирующим биржевые операции спекулянтам не составляло труда путем нескольких притворных сделок опустить рубль более чем на 10 %, доведя доходность своих операций до 1000 % годовых. Об этом свидетельствует и то пикантное обстоятельство, что львиная долю этих операций приходится всего на две структуры.

Пока МБ была «дочкой ЦБ» и работала как ключевой элемент рыночной инфраструктуры под его контролем, стабилизационные механизмы применялись исправно. Но после приватизации она стала работать как центр прибыли под управлением профессиональных спекулянтов, связанных с крупнейшими американо-европейскими и российскими финансовыми конгломератами. Любопытно, что те самые две кампании, совершившие большую часть операций по обвалу курса рубля, пользуются особым доверием регулятора, который недавно предоставил одной из них беспрецедентную финансовую помощь на санацию одного сомнительного банка. А другую кампанию допустил на рынок, несмотря на лишение его руководителя лицензии на осуществление операций.

Спекулянты, как известно, извлекают сверхприбыли на дестабилизации рынка, поэтому денежные регуляторы всех стран ведут с ними постоянную борьбу, жестко пресекая попытки вывести рынок из равновесия. Российский же регулятор, наоборот, отдал рынок на откуп самим спекулянтам. Контролируя биржу, они занимают монопольное положение на финансово-валютном рынке, произвольно формируя цены посредством цепочек притворных сделок.

Столкнувшись с усиливающимся спекулятивным давлением на валютный рынок, Банк России, вместо того, чтобы остановить спекулятивную волну методами банковского и валютного контроля, ее многократно усилил предоставлением краткосрочного рефинансирования коммерческим банкам (рис. 18)

Рис. 18. Динамика частных иностранных активов и чистой задолженности перед ЦБ РФ кредитных организаций (трлн. рублей)

Они ссужали эти деньги аффилированным игрокам, что позволило последним на порядок увеличить размах спекулятивных операций за счет использования 8-кратного кредитного рычага.

Объективно российская финансовая система могла легко защититься от санкций, имея значительный и устойчивый положительный торговый баланс, большие валютные резервы, почти вдвое превышающие денежную базу. Однако, находясь в системе жестких ограничений, установленных МВФ в целях открытия российской финансовой системы для свободного движения капитала, денежные власти не только не стали отражать спекулятивную атаку на рубль, но и усилили ее.

Фактически денежные власти подыграли иностранным спекулянтам устроившим атаку на рубль после решения президента США Обамы о введении экономических санкций.

Прямое подтверждение неукоснительного соблюдения российскими денежными властями предписаний заокеанских «гуру» находим в заключении миссии МВФ в России, опубликованном 1 октября 2014 г. После прочтения этого документа, в котором содержатся прямые указания Банку России (выделены жирным шрифтом), причины странного поведения ЦБ становятся понятными.

«Геополитические противоречия оказывают замедляющее воздействие на российскую экономику, которая и без того ослаблена за счёт структурных ограничений. В подобной ситуации поддержание жёсткой (сдерживающей) макроэкономической политики и ограничений могло бы помочь снизить риски дальнейшего ухудшения ситуации. Центральному Банку России имеет смысл продолжить курс на ужесточение ДКП и поднять процентные ставки с целью снижения инфляции и продолжения своего движения в сторону таргетирования инфляции, достижимого в рамках полностью гибкого курсообразования . В то время, как по прогнозам налоговобюджетная политика в 2015 г. продолжит оставаться умеренно жёсткой, России требуется дальнейшая фискальная консолидация (ужесточение) в ближайшие годы. Функциональная и операционная независимость ЦБ РФ должна быть защищена и гарантирована (властями), а соблюдение и следование «бюджетному правилу» должно быть продолжено.

Повышение потенциала экономического роста в России требует смелых структурных реформ и дальнейшей глобальной интеграции».

Экономические перспективы представляются неблагоприятными. Ожидается, что рост ВВП составит всего 0,2 % в 2014 году и 0,5 % в 2015 году. Ожидается, что уровень потребления будет снижаться по мере замедления роста реальной заработной платы и потребительского кредитования. Геополитическая напряженность (в том числе, санкции, ответные санкции и опасения по поводу их возможной дальнейшей эскалации) усиливает неопределенность и отрицательно воздействует на уровень доверия к экономике и инвестиции. Объем оттока капитала, как ожидается, достигнет в 2014 году 100 миллиардов долларов США и несколько снизится, но по-прежнему будет высоким в 2015 году. Согласно прогнозам, темпы инфляции сохранятся на уровне выше 8 процентов к концу 2014 года, в основном, в связи с ростом цен на продовольствие в результате ограничений на импорт и снижения курса рубля. При непринятии дальнейших мер экономической политики темпы инфляции, как ожидается, останутся в 2015 году на уровне выше целевого показателя. Несмотря на замедление темпов роста, ожидается, что нереализованный потенциал экономики (отрицательный разрыв выпуска) будет ограниченным из-за структурных препятствий росту.

Риски прогноза смещены в сторону ухудшения. Текущие прогнозы исходят из предположения о постепенном смягчении геополитической напряженности в течение следующего года. Снижение доверия к экономике, эскалация или сохранение геополитической напряженности могут привести к более активному оттоку капитала, усилению давления на обменный курс, росту инфляции и снижению темпов экономического роста. Снижение мировых цен на нефть может усугубить эти негативные факторы.

Сохранение и поддержание стабильной и предсказуемой макроэкономической политики имеет решающее значение для поддержки доверия к экономике, особенно в текущих условиях. Эта задача включает соблюдение бюджетного правила, дальнейшие шаги по переходу к таргетированию инфляции с опорой на режим полностью гибкого обменного курса, а также размещение средств Фонда национального благосостояния только при соблюдении надлежащих мер предосторожности. Россия обладает значительным запасом прочности в виде большого размера международных резервов, положительной чистой международной инвестиционной позиции, низкого уровня государственного долга, а также небольшого дефицита бюджета. Однако, учитывая неопределенность относительно дальнейшего сохранения геополитической напряженности и устранения основополагающих структурных проблем, разумное использование этих буферных запасов имеет решающее значение для обеспечения устойчивости экономики.

Для снижения инфляции потребуется ужесточение денежно-кредитной политики. Банк России в последние месяцы принял надлежащие меры, повысив процентные ставки по своим операциям и возобновив переход к большей гибкости обменного курса. Однако темпы базовой инфляции ускорились, вследствие чего для стабилизации и сдерживания инфляционных ожиданий потребуется дальнейшее ужесточение денежно-кредитной политики. Повышение процентных ставок также поможет ограничить отток капитала, особенно в условиях сокращения ликвидности на мировых рынках, и уменьшить дефицит ресурсов в банковской системе путем установления устойчиво положительных реальных процентных ставок по операциям Банка России.

Следует обеспечить сохранение операционной независимости Банка России. Хотя широкое участие заинтересованных сторон в определении среднесрочных целей по инфляции желательно, за реализацию мер политики, направленных на достижение целевых показателей по инфляции, должен отвечать исключительно Банк России. Определение четких полномочий будет иметь ключевое значение для обеспечения убедительного перехода к режиму таргетирования инфляции.

Приоритетными задачами остаются укрепление надзора и усиление мер по обеспечению финансовой стабильности. Банки и корпоративный сектор находятся в сложных условиях в связи со слабостью экономики, ограниченностью доступа к внешнему финансированию и удорожанием кредитных ресурсов внутри страны. Имеющиеся международные валютные резервы в сочетании с надлежащими ответными мерами монетарной политики Банка России пока сдерживают финансовую нестабильность. Тем не менее, текущая неопределенность даже в краткосрочной перспективе может вызвать трудности для отдельных банков и компаний. В случае серьезного сжатия ликвидности следует на временной основе предоставить отвечающим требованиям контрагентам механизмы чрезвычайного финансирования при наличии надлежащего залогового обеспечения, а стоимость использования таких механизмов следует установить на таком уровне, чтобы он был привлекательным только в стрессовые периоды .

При возникновении сбоев в функционировании финансового рынка и чрезмерной волатильности обменного курса рубля следует также проводить валютные интервенции , но не устанавливать в качестве целевого показателя какой-либо определенный уровень обменного курса.

Предполагаемый в 2015 году курс налогово-бюджетной политики является обоснованно и умеренно нейтральным. Предложенный федеральный бюджет, соответствующий бюджетному правилу, предполагает некоторое ослабление налогово-бюджетной политики в 2015 году. Однако это ослабление компенсируется некоторым ужесточением политики на уровне субфедеральных бюджетов , что создает должный баланс между необходимостью в осуществлении консолидации в среднесрочной перспективе, учитывая сохранение ненефтяного дефицита на уровне, близком к исторически максимальным значениям, и необходимостью проведения налогово-бюджетной политики, направленной на оказание поддержки экономическим агентам в условиях текущего замедления.

Следование сформированным принципам налогово-бюджетной политики является критически значимым. Бюджетное правило должно стать основным фактором обеспечения доверия к макроэкономической политике государства. Руководству России необходимо противостоять растущим запросам в области увеличения бюджетных расходов и сократить масштабы государственных инвестиций, чтобы удовлетворить имеющиеся крупные потребности в финансировании инфраструктурных проектов. Вполне допустимым является направление средств Фонда национального благосостояния на внутренние инфраструктурные проекты при условии, что такое финансирование будет осуществляться в рамках бюджетного процесса и при соблюдении надлежащих мер предосторожности. Отказ от направления взносов в накопительную часть пенсионного обеспечения подрывает жизнеспособность пенсионной системы, дестимулирует формирование пенсионных сбережений и ослабляет доверие к бюджетному правилу.

В условиях растущей неопределенности ключевое значение имеют структурные реформы. Санкции, ответные санкции и повышенная неопределенность приводят к дополнительному государственному вмешательству в экономику, замедлению реализации структурных реформ, а также снижению возможностей по интеграции в мировую экономику. Необходимо, чтобы меры, направленные на снижение воздействия геополитической неопределенности, не приводили к усугублению существующих диспропорций в экономике. Даже если в следующем году неопределенность исчезнет, по прогнозам, внутренний спрос и потенциальный рост останутся слабыми в среднесрочной перспективе в результате недостаточных объемов инвестиций и снижения производительности.

Согласно прогнозам МВФ, прирост ВВП России составит около 1,2 % в 2015 году и достигнет 1,8 % в 2019 году, но риски ухудшения прогнозов будут присутствовать. Структурные реформы должны создать надлежащие стимулы для роста инвестиций и распределения ресурсов, обеспечивающего повышение эффективности. Как и прежде, ключевое значение для оживления экономического роста имеют защита прав собственности инвесторов, снижение торговых барьеров, борьба с коррупцией, возобновление программы приватизации, повышение конкуренции и улучшение делового климата, а также продолжение усилий по интеграции в мировую экономику».

Итак, руководство Банка России проводит, по сути, не самостоятельную, а навязанную МВФ политику. МВФ, в свою очередь, обслуживает интересы США и курируется американским казначейством. Оно и манипулирует Банком России посредством внедрения соответствующих американоцентричному мирохозяйственному укладу подходов к проведению денежно-кредитной политики. В том числе, транслируя через МВФ требования по отказу от валютного регулирования и контроля над трансграничными операциями капитального характера. Остается только догадываться, сознавали ли руководители Банка России разрушительные последствия принимавшихся ими решений, или их американцы использовали «втемную», используя внедренные в их сознание догматические схемы мышления. Но фактически денежные власти посредством механизма краткосрочного рефинансирования поддержали атаку спекулянтов на рубль многомиллиардными кредитами, что повлекло невиданное в современном мире обрушение курса валюты. После этого, руководствуясь монетаристскими догмами, они взвинтили ключевую ставку процента и фактически отрезали кредит от реального сектора экономики, остановив экономический рост. Спрос на деньги упал и одновременно со снижением денежной массы началось падение инвестиций и производства.

Вводя экономические санкции, США рассчитывали именно на такое поведение российского регулятора. Американские рейтинговые кампании поддержали этот ультиматум снижением кредитного рейтинга России почти до «мусорного». Эти обстоятельства очевидно подстегнут вывоз капитала. Если политика денежных властей не изменится, можно уверенно прогнозировать дальнейшее ухудшение положения российской экономики. С учетом того, что до конца 2015 года внешним кредиторам придется вернуть еще около 150 млрд. долл., денежная база может дополнительно сократиться на 10–15 %, что повлечет соответствующее падение деловой и инвестиционной активности. Государству придется тратить валютные резервы или смириться с волной банкротств неплатежеспособных заемщиков, среди которых могут оказаться системообразующие предприятия, в том числе задействованные в выполнении государственного оборонного заказа. Вместе со снижением нефтяных цен все это создает угрозу новой волны девальвации рубля.

Вместо того, чтобы включить, наконец, механизмы стабилизации валютного рынка, денежные власти придумали новое оправдание своего попустительства спекулянтам, дав им заодно новый ориентир — биржевые цены на нефть. Создается впечатление, что российские денежные власти цепляются за любое правдоподобное объяснение падения курса, чтобы оправдать свою пассивность. Фактически не они, а спекулянты управляют валютно-финансовым рынком, а ЦБ лишь фиксирует удобные для них ориентиры. После отмены валютного коридора таким ориентиром и стали цены нефть, падение которых таким образом автоматически тянет вниз рубль. Однако на самом деле не падение цен на нефть, а именно манипуляции рынком являются главной причиной недопустимо высокой волатильности курса рубля. Зная методику работы ЦБ и используя его как «болвана» в преферансе, контролирующие МБ спекулянты играют с курсом рубля без особого риска, опуская его все ниже на радость Обаме и с выгодой для себя. Ни в одной нефтедобывающей стране мира, включая Нигерию, с несравнимо менее развитой экономикой, падение цен на нефть не вызвало такого резкого падения национальной валюты (Табл. 9).

Российская финансово-экономическая система имеет куда более высокий запас прочности, чем любая из указанных в таблице стран. И по уровню развития, степени диверсификации и емкости внутреннего рынка она тоже их превосходит. Но сведение денежной политики к обслуживанию валютно-финансовых спекуляций нивелирует эти преимущества. Уже после того как ЦБ поднял ключевую ставку процента до 8 %-го уровня, превышающего рентабельность производственной сферы, он переключил денежные потоки на обслуживание валютно-финансовых спекуляций. А когда он поднял ее до 17 % и одновременно стал изымать деньги из экономики, предлагая коммерческим банкам их размещать на депозите под 16,79 % годовых, реальный сектор оказался вовсе отрезанным от кредита.

Таблица 9. Динамика курса валют в нефтедобывающих странах мира в 2014 г.

Биржа стала основным в российской экономике центром привлечения денег, стягивая на себя всю ликвидность и образовывая тем самым гигантский спекулятивный вихрь. За прошлый год объем совершаемых на ней операций был в 10 раз больше совокупного экспорта страны, в 5,5 раз больше общей задолженности государства, банков и компаний перед иностранцами. В течение этого года, на фоне падения инвестиций и производства, оборот МБ удвоился, а сама биржа стала самой высокоприбыльной организацией в стране, показывая доходность около 80 %.

Вся финансово-экономическая система страны стала вращаться вокруг МБ, ориентируясь на доходность валютообменных операций и обслуживая спекулянтов. В результате она стала критически зависеть от поведения последних. Это и предопределило эффективность американских санкций, с объявлением которых международные спекулянты бросились валить рубль. В расчете на сохранение условий движения капитала неизменными американские рейтинговые агентства прогнозируют снижение российского ВВП в этом году на 4–5,5 %, Мировой банк — на 2,9 %, МВФ — на 3 %.

Такого развития событий, без сомнения, можно легко избежать, как нетрудно было предотвратить и случившийся в прошлом году валютный кризис с погружением экономики в рецессию. Ведь падение инвестиций и производства происходит на фоне недогруженных на треть производственных мощностей (Рис. 19), 20 %-ной скрытой безработицы, нереализованного научно-технического потенциала.

Рис. 19. Уровень загрузки мощностей в 2014 г., %.

(Источник: Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН)

Расчеты ведущих специалистов в области прогнозирования показывают возможности устойчивого роста российской экономики на 6–8 % в год. Но для этого денежно-кредитную политику нужно изменить — ввести валютное регулирование и контроль, прямые и косвенные методы снижения утечки капитала, предоставить производственным предприятиям длинные и дешевые кредиты, обязав банки контролировать их целевое использование. Это потребует отказа от догм рыночного фундаментализма и перехода к прагматичной политике развития экономики на основе активизации имеющегося научно-производственного потенциала. Соответствующие предложения многократно обсуждались в научном сообществе и представлялись в докладах ученых секции экономики РАН.

Но, прежде чем снова о них говорить, следует разобраться с причинами столь упорного продолжения нынешней политики, несмотря на ее очевидную пагубность.

 

Пружины механизма внешнего воздействия на российскую экономику

Положение созданной в России денежной системы по отношению к мировой можно сравнить с лужей, связанной каналами с большими озерами американской и европейской денежных систем. Когда уровень воды в этих озерах поднимается, наша лужа получает подпитку и разливается, а когда снижается — высыхает. Лужа отличается от озер тем, что не имеет своих источников, поэтому уровень воды в ней зависит от подачи воды по сообщающимся сосудам из других резервуаров. Поэтому в ней не может сформироваться собственный экоценоз, а биоценоз складывается из простейших организмов. Крупные рыбы и сложные организмы не выдерживают периодически происходящих пересыханий. Лужу можно было бы углубить и найти собственные источники, но стоящие на страже денежные власти ее заботливо асфальтируют и не дают перекрывать каналы при снижении уровня воды в соседних озерах.

Созданию суверенной денежной системы мешают догмы, намертво внедренные в мышление денежных властей. Они свято верят в то, что созданная ими система соответствует лучшим мировым стандартам и ее сколько-нибудь серьезная переделка станет, согласно их логике проведения денежных реформ, откатом назад в. На самом деле эти стандарты были установлены Вашингтонскими международными финансовыми организациями не в связи с прогрессом, а по соображениям удобства для глобальной экспансии американского капитала, непрерывно подпитываемого ФРС за счет эмиссии мировой резервной валюты.

Действительно, что прогрессивного в отмене контроля над трансграничным перемещением капитала или в снижении таможенного тарифа? Ведь это не более чем технические инструменты, которые вправе использовать любое суверенное государство в интересах развития своей экономики! Более того, богатый опыт их применения свидетельствует о целесообразности применения инструментов валютного регулирования для защиты национального финансового рынка от спекулятивных атак, а таможенно-тарифной защиты — для развивающихся отраслей промышленности. Также и в отношении регулирования внутреннего рынка — догмы рыночного фундаментализма исходят из тезиса о том, что чем свободнее ценообразование и меньше государственной собственности, тем прогрессивнее система регулирования. Хотя и то, и другое, согласно теории и практике управления рыночным хозяйством, должно определяться соображениями экономической эффективности. Нет смысла приватизировать госпредприятие, если нет уверенности, что частные собственники его не разорят, как это случилось у нас с большинством машиностроительных предприятий. Также нет смысла отменять госконтроль за энергетическими тарифами в отсутствие механизмов конкуренции или участия потребителей в их установлении. Об этом, в частности, четко говориться в американских хрестоматиях по теории управления, которые во главу угла ставят критерий экономической эффективности.

Эти примеры нарочитой идеологизации инструментов макроэкономического регулирования можно продолжать бесконечно. К примеру, предложение автора о фиксации обменного курса рубля для прекращения искусственно созданной паники на валютном рынке вызвало настоящий переполох среди апологетов проводимой политики. Они дружно встали на защиту механизма, создавшего валютно-спекулятивный вихрь, как будто разделили между собой многомиллиардные прибыли, полученные спекулянтами на игре против рубля. Между тем это предложение было сделано исходя из здравого смысла и с учетом богатого международного опыта отражения спекулятивных атак в разных развивающихся странах. Оно основывалось на простых расчетах, согласно которым в сложившихся условиях затраты на отражение спекулятивной атаки таким методом были бы на порядок меньше потерь сбережений государства и населения, произошедших вследствие перехода на плавающий курс рубля и последовавшего его падения.

Кроме коммерческой заинтересованности и вовлеченности в манипулирование рынком есть и другое простое объяснение логики поведения регулятора некоторыми конспирологами. Они усматривают в ней скрытую форму контрибуции, выплачиваемой постсоветскими государствами вследствие поражения страны в холодной войне. В доказательство этого тезиса обычно приводятся расчеты потерь нашей экономики в результате реформ и приобретений американской, баланс которых оценивается более чем в триллион долларов перемещенного капитала, в сотни тонн бесценных материалов, сотни тысяч переехавших умов. К этому можно добавить внутренние потери в виде многократного падения производства высокотехнологических товаров, ликвидации целых отраслей наукоемкой промышленности, сокращения и деградации населения. Но простота не отменяет необходимости фактических доказательств. Кроме того в последние годы возник контрпример независимой внешней политики руководства России. Вместе с тем эффективность экономических санкций доказывает, что в рамках сложившейся системы регулирования экономики Россия слишком уязвима от американских угроз, чтобы быть действительно самостоятельной.

Правда заключается в том, что экономическая политика есть функция от экономических интересов. Точнее, интересов хозяйствующих субъектов, обладающих политическим влиянием. Они вовсе не обязательно должны совпадать с общенародными. История знает множество примеров компрадорского поведения деловой элиты в развивающихся странах, обеспечивающей проведение политики обслуживания интересов иностранного капитала, а не развития национальных производительных сил.

Не будем забывать, что возникшая на волне приватизации государственной собственности российская олигархия организовала в 1993 г. государственный переворот в целях сохранения породившего ее ельцинского режима. И, страхуясь от изменения этого режима, перевела значительную часть своего бизнеса в офшоры, выведя свои имущественные права из российской юрисдикции. Тем самым она оказалась во внешней зависимости и неизбежно становится компрадорской. Убедительным примером такой зависимости является недавний госпереворот на Украине, в ходе которого американские спецслужбы манипулировали ведущим украинскими бизнесменами, включая партнеров свергаемого президента.

Не приходится сомневаться в том, что офшорная олигархия заинтересована в сохранении существующей системы макроэкономического регулирования. Хотя введение антироссийских санкций для многих российских капиталистов оборачивается прекращением рефинансирования бизнеса и даже ставит его на грань банкротства, они, в большинстве своем, пока не готовы разменяют свой офшорный рай на рефинансирование Банком России, которое не может сравниться по дешевизне и срочности с зарубежными источниками. Масштаб офшоризации российской экономики беспрецедентен — около триллиона долларов активов российского бизнеса выведено в офшорные зоны, из которых половина продолжает участвовать в воспроизводственных процессах, обеспечивая 85 % иностранных инвестиций, получаемых Россией. Ежегодно посредством офшоров осуществляется воспроизводство основного капитала на сумму около 50 млрд. долл. (рис. 20)

Рис. 20. Офшоризация российской экономики

Примечания: *) В состав ПИИ из РФ включена утечка капитала (объемы в соответствующие годы) **) Поток ПИИ в РФ — привлеченные ПИИ за вычетом погашенных (репатриированых нерезидентами; Поток ПИИ из РФ — ПИИ, направленные за рубеж за вычетом погашенных.

(Источник: Ю. Петров)

Возвращение офшорной олигархии на Родину необходимо не только для повышения эффективности российской финансовой системы, но и объективно обусловлено угрозой экономических санкций, которые могут мгновенно заблокировать большинство из этих активов, находящихся в американской или английской юрисдикции. Поэтому замещение внешних источников кредита внутренними должно сопровождаться возвращением находящихся в офшорах активов в Россию. Впрочем, в ходе прошлого финансового кризиса некоторые из офшорных олигархов ухитрились получить от государства сотни миллиардов рублей беззалоговых кредитов и «заработать» сверхприбыли от спекуляций против рубля без каких-либо обременений и обязательств и даже перекачать сверхприбыли в офшоры. Поэтому они поспешили создать иллюзию успешной антикризисной политики в коридорах власти и в СМИ, хотя по показателям падения ВВП, промышленной продукции и инвестиций Россия оказалась на последнем месте в двадцатке. Сегодня они хотят этот трюк с денежными властями повторить — не обременяя себя какими-либо обязательствами, получить государственные средства. Решения на 2 трлн. руб. на докапитализацию нескольких десятков структур, в том числе частных, уже приняты. Близость к высокопоставленным чиновникам, осуществляющим «ручное управление» антикризисными деньгами, позволяет им не беспокоиться насчет общих макроэкономических последствий проводимой политики, которая для подавляющего большинства субъектов хозяйственной деятельности не сулит ни кредитов, ни доходов.

На этом объяснение причин столь странной живучести проводимой макроэкономической политики можно было бы прекратить. Действительно, если ведущей экономической силой страны является переместившаяся в англосаксонскую юрисдикцию офшорная олигархия, то можно не удивляться оправданиям вредной для национальной экономики денежно-кредитной политики. Для интересов офшорного бизнеса сохранение полной открытости финансовой системы более важно, чем создание внутренних источников кредита. Тем более, если в случае нужды можно договориться с распределителями государственного кредита на индивидуальных условиях. Этими интересами объясняются навязчивые бездоказательные мантры об устаревании тех или иных форм регулирования экономики, невозможности никакого иного пути кроме как последовательной и необратимой либерализации экономики.

Догматика рыночного фундаментализма навязывается под соусом якобы научных, но тайных знаний, доступных пониманию только денежных властей. И, хотя эти «тайные знания» излагаются в учебниках для младших курсов экономических факультетов в форме примитивных моделей рыночного равновесия и адекватность их реальности опровергается как объективными научными исследованиями, так и практическим опытом, сомневаться в догмах рыночного фундаментализма во властвующей элите считается дурным тоном. Поэтому, наряду с материалистическим объяснением причин проводимой макроэкономической политики экономическими интересами офшорной олигархии, нужно вскрыть гносеологические предпосылки ее живучести.

Именно эти особенности религиозного мышления проявились в поведении денежных властей в последние месяцы. Вначале адепты идеологии рыночного фундаментализма убедили руководство в переходе к политике таргетировании инфляции, введя его в заблуждение игрой слов. Ведь в действительности под таргетированием инфляции понимается не система мер по достижению инфляционной цели, как это может показаться по русскому переовду английсокого слова target, а сведение всего инструментария денежной политики к манипулированию ключевой ставкой в надежде на достижение целевых ориентиров по индексу потребительских цен. Затем они заявили о невозможности совмещения нескольких целей, хотя теория управления говорит о том, что избирательная способность управляющей системы должна быть не ниже разнообразия объекта управления. Вопреки этому очевидному принципу убедили руководство в необходимости перехода к плавающему курсу рубля, сведя инструментарий денежной политики к формированию ключевой ставки процента, по которой Центральный банк выдает краткосрочные кредиты коммерческим банкам (ссылки на учебники по экономической кибернетике).

Вразрез с мнением как научного, так и делового сообщества стали поднимать ключевую ставку для снижения инфляции. Получив прямо противоположный результат, как и предупреждали ученые и бизнесмены, ЦБ еще больше поднял ставку, отрезав денежную систему от реального сектора. Тем временем спекулянты, наживавшие сотни процентов годовых на спекуляциях против рубля и с легкостью принявшие повышение ключевой ставки, высосали из ЦБ всю предоставленную им ликвидность и обрушили курс рубля. Инфляция подскочила еще выше. Несмотря на очевидный провал в достижении всех декларировавшихся целей, очередное обесценение рублевых сбережений и доходов миллионов поверивших государству граждан и огромный ущерб реальному сектору экономики, ввергнутому вследствие проводившейся политики в кризис, никто из ее авторов не усомнился в правильности предпринятых действий.

В основе мифологемы о таргетировании инфляции и отказе от управления обменным курсом рубля лежат схоластические гипотезы, основанные на наблюдениях почти вековой давности. Начнем с логики денежных властей, навязавших «таргетирование» инфляции. Если постулируется отказ от контроля над трансграничным движением денег по счету капитала, то в условиях свободного рыночного ценообразования для управления макроэкономическими параметрами, у денежных властей остается контроль над обменным курсом рубля и инструментами денежной политики: учетной ставкой и иными условиями предоставления ликвидности, нормативами обязательного резервирования, достаточности капитала, формирования резервов по ссудам и ценным бумагам, объемами операций на открытом рынке с гособлигациями и валютными интервенциями, которые в совокупности формируют величину денежной базы. На этот счет в научной литературе считается доказанной трилемма о том, что в отсутствие золотого стандарта невозможно одновременно держать открытым рынок капитала, фиксированный обменный курс национальной валюты и проводить автономную денежную политику. По-видимому, исходя из этой логики, денежные власти выбирают автономную денежную политику, предпочитая манипулировать ставкой процента и жертвуя управлением валютным курсом.

Указанная трилемма была сформулирована Обстфельдом, Шамбаухом и Тейлором на основе эмпирического исследования денежных политик, проводимых национальными банками в период между Первой и Второй мировыми войнами (IMF Staff Papers, Vol 51, 2004). Однако с тех пор многое изменилось. Появился глобальный финансовый рынок с мировой резервной валютой, в качестве которой используется доллар, эмитируемый Федеральной резервной системой США в основном под обязательства американского правительства. С учетом того, что объем этих обязательств растет с геометрической прогрессией и вышел далеко за пределы устойчивости американской налогово-бюджетной системы, указанную трилемму следует дополнить «леммой» о нарастающей эмиссии мирового капитала в форме необеспеченных обязательств американского государства. Для точности к ним следует добавить также необеспеченные обязательства стран ЕС (Греции, Великобритании и др.), вместе с которыми растет эмиссия евро и фунта, а также Японии с параллельной эмиссией иены. Эмиссия этих квазирезервных валют вслед за долларом растет по экспоненте, что повлекло увеличение массы этих валют на мировом финансовом рынке в 3–5 раз за период после развертывания глобального финансового кризиса в 2008 году.

Таким образом, в отличие от межвоенного периода, для современного рынка капитала характерна закономерность его нарастающего инфлирования (вздутия) за счет необеспеченной эмиссии мировых резервных валют. Из этого следует, что страны, которые держат рынок капитала открытым, неизбежно подвергаются давлению, безграничной и нарастающей эмиссии указанных валют в форме безбрежных потоков спекулятивного капитала. Это означает появление на мировом финансовом рынке монополии, обладающей огромными возможностями манипулирования им, в том числе путем установления контроля над открытыми для свободного движения капитала национальными сегментами мировой финансовой системы. В отличие мирового рынка товаров, подчиняющегося законам конкуренции и регулируемого нормами ВТО, мировой финансовый рынок всерьез не регулируется, а нормы МВФ это дерегулирование защищают в интересах институциональных финансовых спекулянтов (инвестиционных супербанков), пользующихся неограниченным доступом к эмитентам мировых валют.

Из сказанного выше следует квадрилемма: если Национальный Банк не имеет возможности эмитировать мировую резервную валюту и держит открытым счет трансграничного движения капитала, то он не может контролировать в своей стране ни курс, ни процентные ставки. Обладатели доступа к эмиссии мировых валют в подходящий момент могут провести спекулятивную атаку любой мощности, опрокинув курс, а также предоставить заемщикам из вашей страны любой объем кредита по приемлемой для них ставке процента. По отношению к России они это демонстрировали многократно.

Из сказанного выше следует, чтобы управлять состоянием национальной валютно-денежной системы, необходимо контролировать трансграничное движение денег по капитальным операциям. В противном случае, определять развитие нашей экономики будут из-за рубежа, повергая ее во все более хаотичное состояние. Управляемым хаосом будут питаться и российские олигархические офшоризированные бизнес-группы, пытаясь извлекать сверхприбыли на дестабилизации экономики. Собственно, в этом и заключается смысл перехода к политике «таргетирования» инфляции.

Если политически так называемое «таргетирование» инфляции означает ни что иное, как передачу контроля над состоянием национальной валютно-финансовой системы внешним силам (прежде всего — ФРС США, а также Банку Англии, ЕЦБ и Банку Японии), то экономически это делается в интересах иностранных финансовых спекулянтов (ТНК и иностранных банков, олигархических офшоризированных бизнес-групп, чьи бенефициары давно стали международными инвесторами и даже «гражданами мира»). Если государство теряет контроль над курсом своей валюты, это означает, что оно отдает манипулирование им валютным спекулянтам. А если ЦБ при этом их еще кредитует, а финансовый регулятор передает им в управление валютную биржу, то возникают «валютные качели», валютно-финансовый рынок входит в состояние турбулентности, происходит дезорганизация всей внешнеэкономической деятельности и расстройство воспроизводства зависимых от нее предприятий. Именно это и произошло в российской экономике вследствие политики «таргетирования» инфляции.

Таким образом, вся концепция таргетировангия инфляции является не более чем псевдонаучной уткой, выпускаемой в интересах международного спекулятивного капитала. Не удивительно, что в результате политики ЦБ по итогам 2014 г. лидером в извлечении прибыли стали валютные спекулянты, изрядно нажившиеся на девальвации рубля, а теперь продолжающие наживаться на его ревальвации. В течение всего прошлого года прибыльность валютных спекуляций против рубля составляла десятки процентов годовых, а после опускания курса рубля в свободное плавание — зашкаливала в иные дни за сотню. В это же время рентабельность обрабатывающей промышленности опустилась до 5–7 %, существенно снизилась платежеспособность предприятий реального сектора. Условия их кредитования последовательно ухудшались по мере повышения Банком России ключевой ставки. После того, как она была поднята до 17 %, кредит для большинства предприятий реального сектора стал недоступен, и оставшаяся в экономике ликвидность устремилась на валютный рынок. Его последующее обрушение стало закономерным результатом как манипулирования им, так и проводившейся денежными властями политики.

В этом году политика стимулирования валютных спекуляций продолжилась. Чтобы снизить спрос на валюту на бирже, Банк России развернул механизм рефинансирования в иностранной валюте по операциям валютного РЕПО. Тем самым он создал новый канал обогащения спекулянтов, теперь уже на повышении курса рубля. Беря валютные кредиты по 2 %, банки конвертируют их в рубли, покупая ОФЗ под 10 %, а затем продают их и снова конвертируют в валюту по уже повысившемуся курсу рубля. С учетом его роста на треть, нетрудно посчитать, что доходность этих валютно-финансовых спекуляций составляла те же 30–40 %, что и в прошлом году на плавном снижении курса рубля.

Одна из приближенных к денежным властям финансовая структура на использовании валютных РЕПО для спекуляций российскими еврооблигациями в одночасье «заработала» почти миллиард долларов. Неудивительно, что деньги продолжали притекать на валютно-финансовый рынок, уходя из реального сектора. Только за первый квартал объем выданных банками кредитов производственным предприятиям сократился почти на полтриллиона рублей. Соответственно, продолжало ухудшаться финансовое положение предприятий. По оперативным данным Росстата, в январе 2015 г. чистый операционный убыток российских организаций составил 152,5 млрд. рублей. Доля убыточных предприятий в среднем по экономике России достигла 36,1 %. При этом наибольший удельный вес нерентабельных производств фиксируется в обрабатывающих производствах (39,9 %). В реальном выражении чистая прибыль в обрабатывающих производствах упала до отметок 2001 г.

Стоит отметить, что наибольшие операционные убытки фиксируются в обрабатывающих производствах (порядка 506,4 млрд. рублей), которые так и не смогли воспользоваться повышением конкурентоспособности своей продукции вследствие девальвации рубля из-за сверхжесткой, удушающей денежно-кредитной политики. Несмотря на все призывы руководства страны к широкому импортозамещению и использованию повышения ценовой конкурентоспособности отечественной продукции после девальвации рубля для расширения ее производства, в реальности этого сделать не удалось вследствие отсутствия кредита. Хуже того, портфель рублевых кредитов, выданных реальному сектору, по итогам I квартала 2015 г. сократился на 410 млрд. руб., а доля просроченной задолженности по рублевым кредитам реальному сектору по состоянию на 1 мая текущего года выросла по сравнению с началом 2014 г. более чем на 60 % (в т. ч., на 27 % с начала 2015 г.) и достигла почти 7 % от данного сегмента кредитного портфеля. Это неудивительно, если реальный сектор, в особенности машиностроение, на протяжении, как минимум, I квартала 2015 г. имел доступ к кредитным ресурсам по ставкам около 20 % годовых в рублях, что почти вдвое превышает ожидания Банка России по инфляции на годовом горизонте.

 

Переход к современной системе управления как условие выживания России

Сегодня, когда уже прояснились контуры нового векового цикла накопления и стала ясной структура нового технологического уклада, впору задуматься об извлечении уроков из стратегических ошибок прошлого. В течение прошлого столетия Россия дважды могла совершить рывок и перехватить глобальное лидерство. В начале столетия — у Великобритании, став, вместо США центром формирования нового векового цикла накопления и лидером нового технологического уклада. В конце века — у США, став вместо Китая центром формирования нового цикла накопления и новой системы производственных отношений на основе конвергенции социалистических и капиталистических институтов.

Если бы не догматизм и примитивность «нового мышления» советского руководства, СССР мог бы полстолетия назад приступить к формированию подобной социально-экономической системы и стать лидером как формировавшейся в тот период очередной длинной волны, так и глобального ядра нового векового цикла накопления. Необходимые для этого научные представления уже были наработаны теорией конвергенции. Они, однако, были отторгнуты догматически мыслящей властвующей элитой. В 1987 г. состоялся даже Пленум ЦК КПСС, осудивший эти исследования как ревизионистские.

Реформы были направлены не на создание новых производственных отношений, а на расшатывание старых. Схоластически мыслящие руководящие партийные работники не заметили, что развитие производительных сил мировой системы социализма пришло в противоречие со сдерживающими их производственными отношениями. Как и их нынешние преемники во власти, они считали существующую систему наиболее прогрессивной и не подлежащей кардинальным изменениям. И на вызов проходившей тогда смены технологических укладов ответили лишь призывами к ускорению НТП. Затем, когда разработанная в этих целях Комплексная программа НТП стала пробуксовывать вследствие отсутствия механизмов реализации, стали спешно имитировать их создание, ничего не меняя по существу. Результатом стало нарастание хаоса в экономике и рост напряжения в системе её управления, завершившееся саморазрушением системы социально-экономических отношений и распадом всей мировой системы социализма.

Можно, конечно, сожалеть об упущенных возможностях в 80-е годы прошлого столетия. Если бы тогда советское руководство, обладавшее контролем над третью экономического потенциала планеты, прислушалось к рекомендациям ученых отделения экономики Академии наук (Д. Львова, Н. Петракова, О. Богомолова, Л. Абалкина, Ю. Яременко, А. Ангишкина), то сегодня по объективным параметрам СССР был бы глобальным лидером.

Можно вспомнить и другую упущенную возможность в ходе предыдущей смены длинных волн и векового цикла накопления. Тогда Николай II мог бы тоже вывести Россию в глобальные лидеры, опираясь на продолжение курса Столыпина на модернизацию и мирное сотрудничество с европейскими странами. Но, не решившись на назревшие перемены и польстившись на простые решения, руководители страны стали жертвой внешних провокаций, втянувших властвующую элиту в катастрофические авантюры.

Первая катастрофа стоила нашей стране трети экономического потенциала, включая эмиграцию значительной части инженерного корпуса и многомиллионные человеческие потери. Для преодоления ее последствий потребовалось два десятилетия, в ходе которых была построена новая система институтов, обеспечивших восстановление и индустриализацию народного хозяйства. Потребовалось еще немало жертв, чтобы защитить страну от внешней агрессии и придать этой системе глобальный масштаб.

Вторая катастрофа, хоть и обошлась без открытой гражданской войны, была не менее разрушительной по потерям производственного, человеческого и природно-ресурсного потенциала. Новая система институтов строилась под внешним контролем Вашингтонских международных организаций на основе идеологии рыночного фундаментализма. Как было показано выше, основанные на ней радикальные реформы, проведенные в духе доктрины Вашингтонского консенсуса подчинили дезорганизованную постсоветскую экономику интересам американо-европейского капитала.

Россия и другие республики распавшегося Советского Союза были опущены на уровень сырьевой периферии Американского цикла накопления. Последний, абсорбировав не менее 3 трлн. долл. капитала, миллионы умов, сотни критических технологий, накопленных, образованных и созданных в мировой социалистической системе, обрел «второе дыхание» и успешно прошел очередную длинную волну экономического подъема. К настоящему времени этот подъем завершен — доминирующий технологический уклад исчерпал возможности дальнейшего роста. Исчерпаны и возможности расширенного воспроизводства институциональной системы американского цикла накопления.

Положение России сегодня несравнимо хуже, чем было в периоды двух предыдущих структурных кризисов. В начале прошлого века Российская империя развивалась опережающим образом, притягивая капиталы и умы из развитых стран в передовые отрасли экономики. Большевикам досталась самая богатая в мире страна, которая, несмотря на чудовищные потери, смогла провести индустриализацию на базе нового для того времени технологического уклада. СССР объективно стал второй экономикой мира по экономическому, человеческому и научно-техническому потенциалу. Ельцинскому режиму досталась в управление его большая часть. Однако возможности его развития за счет включения предпринимательской инициативы миллионов граждан, как это было сделано в Китае, использованы не были. Сформировавшаяся на основе приватизации госсобственности олигархия этот потенциал, в основном, промотала и перевела под иностранную юрисдикцию. Реформы были проведены по рецептам Вашингтонских международных финансовых организаций. Созданная в соответствии с ними система регулирования экономики была встроена в воспроизводственную систему мирохозяйственного уклада Американского цикла накопления, следствием чего стала ее деградация и превращение в сырьевую периферию ядра этой системы.

Из сказанного выше следует, что, оставаясь в рамках сложившейся системы управления, Россия обречена на роль жертвы американской агрессии, предпринимаемой американскими геополитиками в целях сохранения глобального лидерства в конкуренции с Китаем. В случае успеха этой агрессии — на роль разменной монеты в торге США с Китаем, возможно, даже за счет уступки значительной части территории. Избежать такого развития событий можно только путем кардинального изменения системы управления экономикой посредством создания характерных для нового интегрального мирохозяйственного уклада институтов. Это не так трудно сделать с учетом имеющегося в стране опыта планирования и управления НТП, который творчески использовали Китай и другие страны ядра формирующегося нового мирохозяйственного уклада Азиатского цикла накопления.

Прежде всего, необходимы срочные меры по кардинальному изменению денежно-кредитной политики в направлении создания внутренних источников долгосрочного кредита. Для обеспечения расширенного воспроизводства российская экономика нуждается в существенном повышении уровня монетизации, расширении кредита и мощности банковской системы. В отличие от экономик стран-эмитентов резервных валют, основные проблемы в российской экономике вызваны не избытком денежного предложения и связанных с ним финансовых пузырей, а хронической недомонетизацией экономики, которая длительное время работала «на износ» вследствие острой нехватки кредитов и инвестиций.

Необходимо отказаться до догматического подхода, навязанного в 90-е годы МВФ с целью колонизации постсоветского пространства американо-европейским капиталом. В течение двух десятилетий российские денежные власти руководствуются поверхностными и не соответствующими реальности представлениями о линейной зависимости между ростом денежной массы и инфляцией, игнорируя как научные знания о динамике экономических процессов, так и мировой и отечественный практический опыт.

В настоящее время денежные власти допускают наивные и крайне вредные по своим последствиям ошибки в планировании денежно-кредитной политики. В частности, исходят из неверной гипотезы об исчерпании имеющихся источников экономического роста, в то время как наблюдаемая рецессия происходит на фоне 30–40 % недогрузки производственных мощностей, 15 % избыточной занятости в промышленности и сфере услуг, крайне неэффективного использования природно-ресурсного и человеческого потенциала.

Как показывает мировой опыт, для реализации открывающихся возможностей подъема на новой волне роста нового технологического уклада требуется мощный инициирующий импульс обновления основного капитала. Однако необходимый для этого уровень инвестиционной и инновационной активности вдвое превышает имеющийся в настоящее время у российской финансово-инвестиционной системы. Чтобы его достичь необходимо реализовать характеризуемый ниже комплекс мер по формированию требуемой для опережающего роста нового технологического уклада макроэкономической среды и системы институтов. Они ориентированы на выход страны на траекторию устойчивого экономического роста с темпом до 8 % ежегодного прироста ВВП, 15 % — прироста инвестиций, 20 %— прироста расходов на НИОКР.

 

Переход к суверенной денежно-кредитной политике

Для обеспечения расширенного воспроизводства российская экономика нуждается в существенном повышении уровня монетизации, расширении кредита и мощности банковской системы. Необходимы экстренные меры по ее стабилизации, что требует увеличения предложения ликвидности и активизации роли ЦБ как кредитора последней инстанции. В отличие от экономик стран-эмитентов резервных валют, основные проблемы в российской экономике вызваны не избытком денежного предложения и связанных с ним финансовых пузырей, а хронической недомонетизацией экономики, которая длительное время работала «на износ» вследствие острого недостатка кредитов и инвестиций.

Необходимый уровень денежного предложения для подъема инвестиционной и инновационной активности должен определяться спросом на деньги со стороны реального сектора экономики и государственных институтов развития при регулирующем значении ставки рефинансирования. При этом переход к таргетированию инфляции должен, во-первых, соответствовать заявленной цели по составу инструментов и мер макроэкономической политики, а во-вторых, не оставлять за ее бортом другие цели, включая обеспечение стабильного курса рубля, роста инвестиций, производства и занятости. Эти цели могут ранжироваться по приоритетности и задаваться в форме ограничений, достигаясь за счет гибкого использования имеющихся в распоряжении государства инструментов регулирования денежно-кредитной и валютной сферы. В сложившихся условиях приоритет следует отдавать росту производства и инвестиций в рамках установленных ограничений по инфляции и обменному курсу рубля. При этом для удержания инфляции в установленных пределах необходима комплексная система мер по ценообразованию и ценовой политике, валютному и банковского регулированию, развитию конкуренции.

Из теории экономического развития и практики развитых стран следует необходимость комплексного подхода к формированию денежного предложения в увязке с целями экономического развития и с опорой на внутренние источники денежной эмиссии. Важнейшим из них является механизм рефинансирования кредитных институтов, замкнутый на кредитование несырьевого высокотехнологического сектора экономики. Это можно сделать путем использования хорошо известных и отработанных в практике развитых стран косвенных (рефинансирование под залог обязательств государства и платежеспособных предприятий) и прямых (софинансирование государственных программ, предоставление госгарантий, фондирование институтов развития) способов денежной эмиссии. Не следует также исключать возможность направления денежной эмиссии на государственные нужды, как это делается в США, Японии, ЕС путем приобретения центральными банками государственных долговых обязательств.

Формирование современной национальной кредитно-финансовой системы, адекватной задачам подъема инвестиционной активности в целях модернизации и развития российской экономики, имеет ключевое значение. Опыт стран, совершивших экономическое чудо, свидетельствует о том, что необходимая для экономического рывка норма накопления должна быть не ниже 35 % (Табл. 10).

Таблица 10. Повышение нормы накопления в периоды экономического рывка

(Источник: Я. М. Миркин, ИК «Еврофинансы»)

При этом в отсутствие достаточных внутренних накоплений главным источником финансирования инвестиционной активности является многократное расширение кредита, организуемое государством (Табл. 11)

Таблица 11. Масштаб кредитования экономического рывка (Источник: Я. М. Миркин, ИК «Еврофинансы»)

Для этого предлагается следующий комплекс мер.

1. Настройка денежно-кредитной системы на цели развития и расширение возможностей кредитования реального сектора.

1.1. Законодательное включение в перечень целей государственной денежно-кредитной политики и деятельности Банка России создание условий для экономического роста, увеличения инвестиций и занятости.

Переход на регулирование денежного предложения посредством установления ставки рефинансирования с проведением денежной эмиссии преимущественно для рефинансирования коммерческих банков под залог кредитных требований к производственным предприятиям, облигаций государства и институтов развития. При этом ставка рефинансирования не должна превышать среднюю норму прибыли в инвестиционном комплексе за вычетом банковской маржи (2–3 %), а сроки предоставления кредитов должны соответствовать типичной длительности научно-производственного цикла в обрабатывающей промышленности (до 7 лет). Доступ к системе рефинансирования должен быть открыт для всех коммерческих банков на универсальных условиях, а также для банков развития на особых условиях, соответствующих профилю и целям их деятельности (в том числе, с учетом ожидаемой окупаемости инвестиций в инфраструктуру — до 20–30 лет под 1–2 %).

1.3. Кардинальное расширение ломбардного списка Центрального банка, включение в него векселей и облигаций платежеспособных предприятий, работающих в приоритетных направлениях, институтов развития, гарантий федерального правительства, субъектов федерации и муниципалитетов.

1.4. Во избежание стимулирования вывоза капитала и валютных спекуляций прием иностранных ценных бумаг и иностранных активов российских банков в качестве обеспечения ломбардных и иных кредитов ЦБ следует прекратить.

1.5. Существенное увеличение ресурсного потенциала институтов развития за счет их фондирования ЦБ под инвестиционные проекты, одобряемые правительством в соответствии с установленными приоритетными направлениями развития. Размещать такие кредиты институты развития должны на принципах целевого кредитования конкретных проектов, предусматривающих выделение денег исключительно под установленные ими расходы без перечисления денег на счет заемщика.

В целях обеспечения стабильных условий кредитования запретить коммерческим банкам пересматривать условия кредитных соглашений в одностороннем порядке.

1. 7. Изменить стандарты оценки стоимости залогов, используя средневзвешенные рыночные цены среднесрочного периода и ограничить применение маржинальных требований. В том числе предусмотреть отказ от маржинальных требований к заемщикам со стороны Банка России и банков с государственным участием.

2. Создание необходимых условий для увеличения мощности российской валютно-финансовой системы.

2.1. Постепенно перейти на использование рублей в международных расчетах по торговым сделкам государственных корпораций, провести последовательное замещение их инвалютных займов рублевыми кредитами государственных коммерческих банков с предоставлением соответствующего фондирования со стороны ЦБ.

2.2. В целях обеспечения устойчивости обменного курса рубля расширить инструменты регулирования спроса и предложения иностранной валюты, предусмотрев возможность взимания экспортных пошлин в иностранной валюте с ее аккумулированием на валютных счетах правительства в случае избыточного предложения валюты и введения Банком России правила обязательной полной или частичной продажи валютной выручки экспортеров на внутреннем рынке в случае ее недостаточного предложения.

2.3. Фиксация котировок обменного курса в привязке к рублю, а не к доллару и евро, как это происходит в настоящее время. Установление заранее объявляемых границ колебаний курса рубля, поддерживаемых длительное время. При угрозе выхода за пределы границ коридора проведение единовременного изменения курса в целях избежания провоцирования лавинообразного бегства капитала и валютных спекуляций против рубля, а также обеспечения мгновенной стабилизации его курса.

2. 4. В целях предотвращения перетока эмитируемых для рефинансирования производственной деятельности и инвестиций денег на финансовый и валютный рынок, необходимо обеспечить целевое использование таких кредитов посредством соответствующих норм банковского надзора. Ввести ограничения на изменение валютной позиции коммерческих банков, прибегающих к рефинансированию ЦБ. Для ограничения финансовых спекуляций расширить систему регулирования финансового рычага, включив в нее небанковские компании.

2. 5. Создание на базе Межгосбанка СНГ платежно-расчетной системы Евразийского Экономического Союз со своими системами обмена информацией между банками, оценки кредитных рисков, котировки курсов обмена валют.

2. 6. Возвращение Московской биржи под контроль Банка России. Преобразование ее в некоммерческую организацию, действующую в интересах обеспечения стабильного и прозрачного функционирования валютно-финансового рынка.

3. Стабилизация работы банковской системы.

Необходимо принять следующие меры по устранению угроз дестабилизации банковской системы, возникающих в связи с цепочкой банкротств лишаемых лицензий коммерческих банков.

3. 1. Предоставление коммерческим банкам возможности немедленного получения стабилизационных кредитов на цели удовлетворения панических требований физических лиц в размере до 25 % объема депозитов граждан.

3. 2. Возобновление проведения Банком России беззалоговых кредитных аукционов для кредитоспособных банков, испытывающих дефицит ликвидности.

3. 3. Предпринять срочные меры по поддержанию текущей ликвидности банков: снижение отчислений в Фонд обязательных резервов; увеличение возможностей кредитования банков под залог «нерыночных активов»; расширение разнообразия таких активов. При необходимости устанавливать понижающие коэффициенты при расчете величины активов, взвешенных с учетом рисков для российских предприятий, имеющих рейтинги российских рейтинговых агентств. Обеспечить прозрачность и автоматизм механизмов оказания финансовой помощи.

3.4. Разработать методологию формирования и определить перечень стратегических предприятий, кредиты которым рефинансируются на льготных условиях.

3.5. Жестко пресекать попытки ряда коммерческих банков провоцировать банковскую панику для переманивания клиентов, ввести уголовную ответственность за такие действия.

3.6. Отложить внедрение в России стандартов Базеля-3 на 2–3 года — до восстановления объемов кредитования реального сектора экономики на докризисном уровне первой половины 2008 года. Скорректировать стандарты Базеля-3 с целью устранения искусственных ограничений инвестиционной деятельности. В рамках Базеля-2 расчет кредитного риска вести на основе внутренних рейтингов банков взамен рейтингов международных агентств, несостоятельность и непрофессионализм которых проявились в ходе финансового кризиса 2007–2008 годов.

При формировании денежной политики Банку России следует проводить оценку макроэкономических последствий эмиссии рублей по различным каналам: для рефинансирования коммерческих банков под обязательства производственных предприятий, под облигации государства и институтов развития, под замещение инвалютных кредитов, под приобретение иностранной валюты в валютный резерв, под внешний спрос на рубли для кредитования внешнеторгового оборота, капитальных операций и формирования рублевых резервов иностранных государств и банков. Методологическое обеспечение этой работы, включая построение имитационных экономико-математических моделей денежного обращения, могла бы взять на себя РАН в сотрудничестве с исследовательским подразделением Банка России.

 

Обеспечение внешнеэкономической безопасности России

В настоящее время объем валютных активов Российской Федерации, размещенных в юрисдикции стран НАТО, составляет более 1,2 трлн. долл., в том числе краткосрочных — около 0,8 трлн. долл. Их замораживание может быть частично компенсировано ответными мерами в отношении активов стран НАТО в России, объем которых составляет 1,1 трлн. долл., в том числе долгосрочных — более 0,4 трлн. долл. Эта угроза была бы нейтрализована, если бы денежные власти своевременно организовали вывод российских краткосрочных активов из США и ЕС, что изменило бы сальдо в их пользу.

Пока не поздно, необходимо распродать валютные активы, размещенные в обязательствах США, Великобритании, Франции, Германии и других стран, участвующих в санкциях против России. Их следует заместить инвестициями в золото и другие драгоценные металлы, в создание запасов высоколиквидных товарных ценностей, в том числе критического импорта, в ценные бумаги стран-членов ЕАЭС, ШОС, БРИКС, а также в капитал международных организаций с российским участием (включая Евразийский банк развития, Межгосбанк СНГ, МИБ, Банк развития БРИКС и др.), расширение инфраструктуры поддержки российского экспорта. В числе элементов последней большое значение имеет создание международных биржевых площадок торговли российскими сырьевыми товарами в российской юрисдикции и за рубли, а также создание международных сетей сбыта и обслуживания российских товаров с высокой добавленной стоимостью.

Центральный банк затянул создание национальной платежной системы обслуживания банковских карточек, а также международной системы обмена межбанковской информацией, которые могли бы обезопасить российскую финансовую систему от санкций со стороны находящихся в западной юрисдикции систем расчетно-платежных систем VISA, Mastercard, SWIFT, о чем говорилось более двух лет назад.

Решаемая в настоящее время в России задача формирования собственной национальной платежной системы должна состыковываться с устоявшимися международными платежными системами. Это можно сделать в сотрудничестве с Китайской стороной, что потребует заключения соответствующего рамочного соглашения. При соответствующих шагах других стран БРИКС возможно успешное продвижение на глобальном рынке (странами с общим населением более 3 миллиардов человек) новой международной платежной системы с карточкой, совместимой со всеми национальными платежными системами стран БРИКС. Россия же может стать пионером выпуска такой карточки в ходе формирования национальной платежной системы.

Необходима разработка международных стандартов определения рейтингов и деятельности рейтинговых агентств в целях снижения системного искажения оценки рискованности котирующихся на рынке активов в пользу той или иной страны, а также обеспечение унифицированного международного регулирования рейтинговых агентств. На уровне стран БРИКС следует определить соответствующие процедуры сертификации и лицензирования рейтинговых агентств, оценки которых должны иметь международное признание. Можно использовать в этих целях формируемый Банк развития БРИКС. Аналогичный подход следует применить и к деятельности аудиторских компаний и юридических консультантов.

Важно обеспечить согласование правил действия национальных денежных властей при необходимости защиты своих валютно-финансовых систем от спекулятивных атак и подавления связанной с ними турбулентности. Вопреки позиции США и МВФ, целесообразно договориться о признании необходимости создания национальных систем защиты от глобальных рисков финансовой дестабилизации, включающих: а) институт резервирования по валютным операциям движения капитала; б) налог на доходы от продажи активов нерезидентами, ставка которого зависит от срока владения активом; в) налог Тобина; г) предоставление странам возможности введения ограничений на трансграничное перемещение капитала по операциям, представляющим угрозу национальной безопасности.

Дело здесь не только в экономических санкциях. Как показывают исследования нынешнего состояния мирового финансового рынка, факторы дестабилизации глобальной финансовой системы продолжают действовать. В условиях продолжающейся турбулентности мирового финансового рынка, стабилизировать который США планируют за счет сброса своих внешних обязательств, риски, связанные с масштабной эмиссией мировых валют, делают необходимым валютное регулирование и контроль. В современных условиях, особенно при избытке глобальной ликвидности, которая ищет сферы для вложений и может носить дестабилизирующий характер, важно уделять внимание качеству капитала, срокам, характеру и направлениям его использования, условиям репатриации, обеспечивая соответствие указанных параметров экономическим приоритетам.

В условиях денежной экспансии и мер по удешевлению финансовых ресурсов, последовательно проводимых эмитентами мировых валют, необходимо выравнивание условий деятельности российских предприятий по сравнению с иностранными конкурентами по стоимости финансовых ресурсов, срокам их предоставления, уровню рисков. Для этого необходимо снижение ставки рефинансирования, которая центральными банками многих ведущих стран устанавливается на уровне ниже инфляции на долгосрочный период с целью снижения рисков издержек заемщиков, и удлинение сроков предоставления кредитных ресурсов. При этом следует учитывать, что в развитых экономиках при осуществлении эмиссии делается упор на формирование целевых длинных и сверхдлинных ресурсов (в США, Японии и Китае — до 30–40 лет) под обязательства государства, в т. ч. связанные с финансированием долгосрочных инвестиционных проектов, которые дополняются инструментами среднесрочного рефинансирования (например, до 3-х лет в ЕС), что создает мощную основу длинных ресурсов в экономике.

Проводимая ведущими членами ВТО денежно-кредитная политика увязывается с промышленными приоритетами (в т. ч., отраслевого, корпоративного и регионального характера), позволяя говорить о формировании инструментария денежно-промышленной политики (mondustrial policy).

С учетом необходимости удвоения инвестиций для модернизации российской экономики Банку России и Правительству РФ необходимо увязывать монетарную политику с решением задач кредитования модернизации и роста российской экономики. При этом для недопущения негативного влияния на российскую экономику со стороны зарубежных источников финансовых ресурсов важно обеспечить приоритетную роль внутренних источников монетизации, в том числе расширяя долго— и среднесрочное рефинансирование коммерческих банков под обязательства производственных предприятий и уполномоченных органов государственного управления. Целесообразно также провести последовательное замещение иностранных заимствований контролируемых государством банков и корпораций внутренними источниками кредита.

Необходимо, наконец, выполнить уже неоднократно дававшиеся Президентом России указания о деофшоризации российской экономики, создающей закритическую зависимость ее воспроизводственных контуров от англосаксонских правовых и финансовых институтов и влекущей систематические потери российской финансовой системы до 60 млрд. долл. в год только на разнице в доходности занимаемого и размещаемого капитала.

Нарастание указанных выше угроз сверх критических параметров требует в кратчайшие сроки реализовать следующий комплекс мер по обеспечению экономической безопасности России в условиях нарастающей глобальной нестабильности.

По деофшоризации и прекращению незаконного вывоза капитала:

1.1. Законодательно ввести понятие «национальная компания», удовлетворяющее требованиям: регистрации, налогового резидентства и ведения основной деятельности в России, принадлежности российским резидентам, не имеющим аффилированности с иностранными лицами и юрисдикциями. Только национальным компаниям и российским гражданам-резидентам следует предоставлять доступ к недрам и другим природным ресурсам, госзаказам, госпрограммам, госсубсидиям, кредитам, концессиям, к собственности и управлению недвижимостью, к жилищному и инфраструктурному строительству, к операциям со сбережениями населения, а также к другим стратегически важным для государства и чувствительным для общества видам деятельности;

1.2. Обязать конечных владельцев акций российских системообразующих предприятий зарегистрировать свои права собственности на них в российских регистраторах, выйдя из офшорной тени;

1.3. Заключить соглашения об обмене налоговой информацией с офшорами, денонсировать имеющиеся соглашения с ними об избежании двойного налогообложения, включая Кипр и Люксембург, являющиеся транзитными офшорами. Определить единый перечень офшоров, в том числе, находящихся внутри оншоров;

1.4. Законодательно запретить перевод активов в офшорные юрисдикции, с которыми не заключены соглашения об обмене налоговой информацией по модели транспарентности, выработанной ОЭСР;

1.5. Ввести в отношении офшорных компаний, принадлежащих российским резидентам, требования по соблюдению российского законодательства по предоставлению информации об участниках компании (акционеры, вкладчики, выгодоприобретатели), а также по раскрытию налоговой информации для целей налогообложения в России всех доходов, получаемых от российских источников под угрозой установления 30 %-ого налога на все операции с «не сотрудничающими» офшорами;

1.6. Сформировать «черный список» зарубежных компаний и банков, участвующих в сомнительных финансовых схемах с российскими компаниями и банками, отнеся операции с ними к разряду сомнительных;

1.7. Ввести разрешительный порядок офшорных операций для российских компаний с государственным участием;

1.8. Разработать Президентскую программу деофшоризации российской экономики с учетом положений Посланий Президента Федеральному Собранию 2012 и 2013 гг., Указа Президента РФ от 7 мая 2012 г. N596;

1.9. Принять комплекс мер, снижающих налоговые потери от несанкционированного вывоза капитала: 1) возмещение НДС экспортерам только после поступления экспортной выручки; 2) взимание авансовых платежей по НДС уполномоченными банками при перечислении поставщикам-нерезидентам импортных авансов; 3) введение штрафов за просроченную дебиторскую задолженность по импортным контрактам, непоступление экспортной выручки, а также по другим видам незаконного вывоза капитала в размере его величины;

1.5. Прекратить включение во внереализационные расходы (уменьшающие налогооблагаемую прибыль) безнадежных долгов нерезидентов российским предприятиям. Предъявление исков к управляющим о возмещении ущерба предприятию и государству в случае выявления таких долгов;

1.10. Ужесточить административную и уголовную ответственность за незаконный вывоз капитала с территории государств-членов Таможенного союза, в том числе в форме притворных внешнеторговых и кредитных операций, уплаты завышенных процентов по иностранным кредитам;

1.11. Начать активную работу правоохранительных органов по распространению действия статьи 174 Уголовного Кодекса «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем» на доходы, полученные путем совершения налоговых преступлений и путем незаконного вывоза капитала, а также включение в состав налоговых преступлений неуплату налогов при наличии налогооблагаемой базы;

1.12. Ввести налоги на спекулятивные финансовые операции (планируемый в ЕС налог Тобина) и чистый вывоз капитала;

1.13. Улучшить информационно-статистическую основу противодействия офшоризации экономики, утечке капитала и минимизации налогов, включая получение данных о платежном балансе и международной инвестиционной позиции от всех офшоров в страновом разрезе.

2. В целях предупреждения дальнейших потерь российской финансовой системы вследствие неэквивалентного внешнеэкономического обмена и защиты финансового рынка от угроз дестабилизации:

2. 1. Для пресечения незаконных операций по вывозу капитала, сопровождающихся уклонением от налогов, создать единую информационную систему валютного и налогового контроля, включающую электронное декларирование паспортов сделок с передачей их в базы данных всех органов валютного и налогового контроля, введение норм ответственности руководителей предприятий, допускающих накопление просроченной дебиторской задолженности по экспортно-импортным операциям;

2. 2. Упорядочить финансовый рынок, в том числе: усилить надзор за финансовым состоянием профессиональных участников, ценообразованием и уровнем рисков рынка; создать национальный расчетно-клиринговый центр; отрегулировать деятельность финансовых конгломератов и их агрегированных рисков;

2. 3. Прекратить дискриминацию отечественных заемщиков и эмитентов перед иностранными (при расчете показателей ликвидности, достаточности капитала и др., ЦБ не должен считать обязательства нерезидентов и иностранных государств более надежными и ликвидными, чем аналогичные обязательства резидентов и российского государства). Ввести отечественные стандарты деятельности рейтинговых агентств и отказаться от использования оценок иностранных рейтинговых агентств в государственном регулировании;

2. 4. Ввести ограничения на объемы забалансовых зарубежных активов и обязательств перед нерезидентами по деривативам российских организаций, ограничить вложения российских предприятий в иностранные ценные бумаги, включая государственные облигации США и других иностранных государств с высоким дефицитом бюджета или государственного долга;

2. 5. Ввести заблаговременное предварительное уведомление об операциях по вывозу капитала, повысить резервные требования к российским банкам по операциям в иностранной валюте, установить ограничения на величины длинной и короткой валютных позиций коммерческих банков и системообразующих компаний, а также всех предприятий, контролируемых государством, пользующихся государственной поддержкой и получающих рефинансируемые ЦБ РФ кредиты;

2. 6. Ускорить создание центрального депозитария, в котором организовать учет прав собственности на все акции российских предприятий;

2. 7. Нормативно закрепить обязательности первичных размещений российских эмитентов на российских торговых площадках.

3. В целях увеличения потенциала и безопасности российской денежной системы и упрочения ее положения в мировой экономике, придания рублю функций международной резервной валюты и формирования московского финансового центра:

3.1. Стимулировать переход во взаимных расчетах в СНГ на рубли, в расчетах с ЕС — на рубли и евро, с Китаем — на рубли и юани. Рекомендовать хозяйствующим субъектам переходить на расчеты в рублях за экспортируемые и импортируемые товары и услуги. При этом предусматривать выделение связанных рублевых кредитов государствам-импортерам российской несырьевой продукции для поддержания товарооборота, использовать в этих целях кредитно-валютные СВОПы;

3.2. Кардинально расширить систему обслуживания расчетов в национальных валютах между предприятиями государств СНГ посредством Межгосбанка СНГ, с иными государствами — с использованием контролируемых Россией международных финансовых организаций (МБЭС, МИБ, ЕАБР и др.);

3.1. Создать платежно-расчетную систему в национальных валютах государств-членов ЕврАзЭС. Разработать и внедрить собственную независимую систему международных расчетов, которая могла бы устранить критическую зависимость от подконтрольной США системы SWIFT. Включить в нее банки России и государств-членов Таможенного союза и СНГ, а также Китая, Ирана, Индии, Сирии. Венесуэлы и других традиционных партнеров;

3.3. Банку России рекомендовать осуществлять рефинансирование коммерческих банков под рублевое кредитование экспортно-импортных операций, а также учитывать в основных направлениях денежно-кредитной политики дополнительный спрос на рубли в связи с расширением внешнеторгового оборота в рублях и формированием зарубежных рублевых резервов иностранных государств и банков;

3.4. Организовать биржевую торговлю нефтью, нефтепродуктами, лесом, минеральными удобрениями, металлами, другими сырьевыми товарами в рублях; в целях обеспечения рыночного ценообразования и предотвращения использования трансфертных цен для уклонения от налогообложения обязать производителей биржевых товаров продавать через зарегистрированные Правительством России биржи не менее половины своей продукции, в том числе поставляемой на экспорт;

3.5. Ограничить заимствования контролируемых государством корпораций за рубежом; постепенно заместить инвалютные займы контролируемых государством компаний рублевыми кредитами государственных коммерческих банков за счет их целевого рефинансирования со стороны Центрального Банка под соответствующий процент;

3.7. Ограничить предоставление гарантий по вкладам граждан в рамках системы страхования вкладов только рублевыми вкладами с одновременным повышением нормативов обязательных резервов по вкладам в иностранной валюте;

3.8. Создать Перестраховочное общество на основе Экспортного страхового агентства России с использованием гарантий Внешэкономбанка вместо прямых инвестиций для наполнения уставного капитала общества; предоставление ему доминирующего положения на рынке перестрахования рисков российских резидентов;

3.9. Создать Московский клуб кредиторов и инвесторов для координации кредитно-инвестиционной политики российских банков и фондов за рубежом, работы по возвращению проблемных кредитов, выработки единой позиции по отношению к дефолтным странам-заемщикам.

Наряду с деофшоризацией для обеспечения внешнеэкономической безопасности России важно добиться выполнения многократных указаний Президента России о создании национальной инфраструктуры финансового рынка, включая переход к использованию отечественных рейтинговых агентств, аудиторских, юридических и консалтинговых кампаний. Заминка с их исполнением влечет значительные потери национальной финансовой системы вследствие систематического занижения кредитных рейтингов российских заемщиков и недобросовестного поведения западных партнеров.

 

Развертывание системы стратегического планирования

В условиях нарастающей агрессии США и их союзников по НАТО следует ожидать усиления экономических санкций против России, что требует скорейшего укрепления системы экономической безопасности, находящейся в неудовлетворительном состоянии. Из наиболее очевидных острых вопросов, требующих немедленных решений, следует выделить: удручающее состояние инвестиционного сектора, прежде всего — станкостроения, приборостроения, электронной промышленности; деградацию научно-технического потенциала вследствие многократного недофинансирования НИОКР и фактической ликвидации отраслевой науки и проектных институтов в ходе приватизационной кампании; дезорганизацию фундаментальной науки вследствие ее административного зажима в результате реформы РАН; нарастающее технологическое отставание в ключевых направлениях роста нового технологического уклада (нано-, биоинженерные и информационные технологии); чрезмерная зависимость от иностранной техники в критически значимых отраслях (авиационный транспорт, лекарства, информационно-коммуникационное оборудование).

Для преодоления закритической внешней зависимости от импорта иностранной техники необходимы крупномасштабные программы импортозамещения, сбалансированные по материальным, финансовым и трудовым ресурсам. Это невозможно сделать в рамках существующей системы регулирования экономики, в которой утрачены методы планирования, включая составление балансов, целевого программирования, научно-технического прогнозирования, системного проектирования. Необходимо развертывание системы стратегического планирования с централизацией ключевых функций на уровне Президента России.

Реализация политики импортозамещения должна вестись в рамках общей стратегии опережающего развития экономики и начинаться с развертывания системы стратегического планирования, призванной обеспечить системное использование имеющихся у государства ресурсов для проведения модернизации и новой индустриализации экономики на основе нового технологического уклада.

Методология стратегического планирования предусматривает наличие системы долго-, средне— и краткосрочных прогнозов и выбора приоритетов экономического развития, инструментов и механизмов их реализации, включающих систему долгосрочных концепций, среднесрочных программ и планов, институты организации соответствующей деятельности, а также методы контроля и ответственности за достижение поставленных целей.

Принятый недавно законопроект «О государственном стратегическом планировании» предусматривает создание лишь некоторых элементов этой системы, главным образом — процедур подготовки соответствующих документов в рамках органов исполнительной власти.

Должны быть установлены интерактивные процедуры разработки долгосрочных прогнозов и концепций, среднесрочных программ и индикативных планов достижения согласованных и утвержденных целей развития. Целесообразно законодательно установить методы контроля и механизмы ответственности всех участников стратегического планирования на началах частно-государственного партнерства за выполнение согласованных мероприятий и задач. Особо важна интеграция в систему государственного стратегического планирования институтов развития, крупнейших корпораций, компаний и банков с государственным участием, крупных частных финансово-промышленных групп. Их совокупный производственный, финансовый и управленческий потенциал должен быть интегрирован не только при выработке стратегии, но и при ее реализации. Для этого формирование индикативных планов должно завершаться подписанием договоров государства с хозяйствующими субъектами, предусматривающих взаимную ответственность за достижение поставленных целей.

Следует также установить целевые показатели работы государственных институтов развития, корпораций и агентств по направлениям их деятельности, предусматривающих создание конкурентоспособных на мировом рынке производств нового технологического уклада, и ввести механизмы реальной ответственности за их своевременное достижение.

Система прогнозирования и планирования социально-экономического развития страны и её регионов должна опираться на общегосударственную правовую базу и содержать единый организационно-правовой механизм взаимодействия органов государственной власти федерального и регионального уровней, органов местного самоуправления, институтов развития, научных организаций и корпораций. Этот механизм должен обеспечивать интеграцию интересов и ресурсных возможностей всех заинтересованных сторон при разработке и реализации федеральных и региональных, муниципальных, ведомственных и корпоративных стратегических планов и программ. Субъекты Российской Федерации и муниципальные образования должны получить возможность участвовать в разработке, финансировании и реализации федеральных целевых программ, осуществляемых на их территории.

Стратегическое планирование должно ориентироваться на опережающий рост нового технологического уклада. Целесообразна разработка 5-летней программы модернизации экономики на его основе, предусматривающей меры по опережающему развитию составляющих его производственно-технологических комплексов, созданию благоприятной для этого макроэкономической среды и формированию соответствующих институтов и контуров управления.

Стратегическое планирование должно учитывать переход современного общества к экономике знаний, основным фактором роста которой является научно-технический прогресс. Вывод экономики на траекторию быстрого и устойчивого роста предполагает ее перевод на инновационный путь развития, что требует кардинального повышения роли науки, как в экономике, так и в системе государственного управления.

С учетом значения системы стратегического планирования и того обстоятельства, что Правительство РФ как центральный орган исполнительной власти загружено текущими задачами и не может формулировать стратегические цели и контролировать их достижение, предлагается создать — Государственный комитет по стратегическому планированию при Президенте Российской Федерации (ГКСП РФ), наделив его соответствующими полномочиями.

Главной угрозой экономических санкций является изоляция России от доступа к новым технологиям. Если ее не нейтрализовать, через несколько лет наша экономика окажется в состоянии необратимого отставания в освоении производств нового технологического уклада, выход которого на длинную волну роста обеспечит перевооружение как промышленности, так и армии на качественно новом уровне эффективности. Чтобы не допустить этого отставания необходимо, с одной стороны, многократно увеличить ассигнования на НИОКР в ключевых направлениях роста нового технологического уклада. А, с другой стороны, обеспечить кардинальное повышение ответственности руководителей институтов развития за эффективное использование выделяемых средств. Для этого необходимо создание современной системы управления научно-техническим развитием страны, охватывающей все стадии научных исследований и научно-производственного цикла и ориентированной на модернизацию экономики на основе нового технологического уклада.

В настоящее время в Российской Федерации сложилась критическая ситуация с развитием научных исследований, осуществление технологической модернизации производства, связанной с переходом к новому технологическому укладу. Причины неблагоприятной ситуации кроются в хроническом недофинансированием развития науки, разрушении кооперации науки и производства, старении научных кадров, «утечке мозгов». Во многом они стали следствием приватизации, которая привела к разрушению отраслевого сектора прикладной науки. Осуществляемое в настоящее время реформирование РАН не затрагивает эти основные проблемы управления НТП, не предусматривает совершенствование институциональных форм и методов организации прикладных исследований, не ориентирован на развитие и внедрение высокоэффективных наукоемких технологий.

В целях реализации системного подхода к управлению НТП, сквозного и всемерного стимулирования инновационной активности целесообразно создание надведомственного федерального органа, отвечающего за разработку государственной научно-технической и инновационной политики, координацию деятельности отраслевых министерств и ведомств в ее реализации — Государственного комитета по научно-техническому развитию Российской Федерации (ГКНТР РФ) при Президенте России.

Охарактеризованные выше предложения по укреплению экономической безопасности страны в условиях разворачиваемой против России мировой гибридной войны ориентированы, в основном, на повышение эффективности работы государственных институтов. Наряду с этим должны поддерживаться благоприятные условия для предпринимательской инициативы и роста частной деловой активности. Кроме предложенных выше мер по формированию внутренних источников дешевого долгосрочного кредита, они должны включать проведение налогового маневра в целях переноса налоговой нагрузки с доходов от труда на рентные доходы, со сферы производства на сферу потребления предметов роскоши, а также меры по снижению издержек на услуги инфраструктурных отраслей, прежде всего — электроэнергетики, непродуманное реформирование которой повлекло многократный рост тарифа в интересах монопольных посредников.

Реализация перечисленных мер должна быть проведена в течение ближайших одного-двух лет. В противном случае эскалация экономических санкций против России повлечет разрушение замыкающихся на внешний рынок воспроизводственных контуров и резкое падение уровня доходов субъектов экономической деятельности, остановку многих импортозависимых производств, а также банкротство многих зависимых от внешних источников кредита предприятий. Это повлечет ощутимое падение уровня жизни населения, что даст возможность нашим противникам перейти к следующей фазе хаотической войны против России.

К сожалению, Россия уже не сможет сама сформировать ядро нового мирохозяйственного уклада. Но она еще может в него встроиться на равноправных началах. Его ядро только формируется, и для всех участвующих в этом процессе стран Россия является желанным партнером по следующим причинам. Во-первых, в силу сохраняющегося в её распоряжении научно-технического потенциала и возможностей объединения конкурентных преимуществ в развитии нового технологического уклада. Это открывает возможности взаимовыгодной кооперации производства в высокотехнологических областях экономики. Во-вторых, благодаря способности защитить себя и партнеров в любом международном конфликте благодаря ракетно-ядерному паритету с США. В-третьих, в силу несметных природных богатств и богатой сырьевой базы. В-четвертых, в связи с привлекательностью русской культуры и духовных ценностей, соответствующих парадигме устойчивого развития, создающей основу формирующегося интегрального мирохозяйственного уклада. В-пятых, только Россия из этих стран имеет опыт мирового лидерства. Это стало важным цементирующим элементом образования объединения БРИКС, в котором Россия играет роль неформального лидера.

В отличие от империалистического мирохозяйственного уклада, характеризующегося применением насильственных методов обеспечения интересов американского капитала в международных отношениях посредством развязывания войн, совершения революций и переворотов на всех континентах планеты, интегральный уклад характеризуется формированием механизмов взаимовыгодного сотрудничества при уважении национального суверенитета разных стран. Реализуемые с участием Китая, России, Индии проекты евразийской интеграции строятся исключительно на добровольных началах исходя из общих интересов и невмешательства во внутренние дела. На этих основах работает ШОС и БРИКС, также как и Евразийский Экономический Союз. Китай для последнего является важнейшим партнером, с которым все страны ЕАЭС связывают долгосрочные интересы стратегического партнерства. На долю Китая приходится 20 % внешнеторгового оборота ЕАЭС, быстро растут взаимные инвестиции, расширяется кооперационные связи.

Руководители России и Китая не раз подчеркивали огромное значение стратегического партнерства для развития как национальных экономик двух стран, так и для формирования новой архитектуры мировой экономической системы. Оно воплощается в переходе на расчеты в национальных валютах, создании совместных институтов развития, создании зон с преференциальным режимом торгово-экономического сотрудничества в Евразии. В перспективе — создание самого большого в мире общего экономического пространства развития, в котором будут эффективно сочетаться конкурентные преимущества национальных экономик гигантского материка. При этом будет сохраняться своеобразие каждой страны, а в комплексе они дадут необходимое для дальнейшего развития человечества разнообразие культур, юрисдикций, политических систем и хозяйственных практик.

 

Евразийская экономическая интеграция как основа антивоенной коалиции и гармонизации международных отношений

По объективным историческим, экономическим и политическим причинам ключевую роль в организации процессов евразийской интеграции играет Россия. Исследования общественного мнения, проводимые Интеграционным барометром, свидетельствуют о стабильно сохраняющемся представлении о России как об объединяющем центре у населения всех государств СНГ. От России ждут инновационного прорыва, сигналов на осуществление системных преобразований, которые будут учитывать национальные интересы государств-участников процессов евразийской интеграции.

Если в социокультурной и экономической сферах налицо существенная дифференциация взглядов и настроений относительно предпочтительных векторов притяжения, то в политической (особенно военно-политической) сфере наблюдается сравнительное единство мнений. Практически во всех республиках постсоветского пространства большинство населения в вопросах политической дружбы и военной взаимопомощи ориентируются на Россию. Ее поставили и на первое место по частоте упоминания в качестве «страны-друга» респонденты из девяти стран СНГ.

Общественное представление о России как о ядре притяжения на евразийском континенте сформировалось не только благодаря ее обширной территории и ресурсному потенциалу. Евразийство относит Россию к особому этнографическому объединению, расположенному между Европой и Азией, и представляет собой идейно-политическую и историко-культурную концепцию. Наиболее ранние источники идей евразийства относят к концу XV и началу XVI в. в., где русский народ определяется защитником православия и наследника византийской культуры. Таким источником, указываемым евразийцами, являются «послания старца Филофея» — инока Псковского-Елизарова монастыря. Непосредственное влияние на формирование геополитических взглядов евразийцев оказали труды А. Хомякова, И. Киреевского, С. Аксакова, где евразийство получило развитие в русском историософском мышлении XIX века.

Началом евразийства как идеологической концепции считают книгу Н. С. Трубецкого «Европа и человечество», вышедшую в Софии в 1920 г. Это «культурно-историософическое» движение было создано в среде русской интеллигенции, эмигрировавшей в Европу после 1917 года. Наряду с Н. С. Трубецким его видными представителями его были географ П. Н. Савицкий, историк Г. В. Вернадский.

Одним из положений теории евразийства была «концепция многолинейности всемирного исторического процесса», что делало «своеобразие и самобытность культуры» ее неотъемлемой характеристикой, ее свойством и отрицало исключительность и абсолютность европейской культуры. Само понятие «Евразия» участники движения трактовали с нескольких позиций. Во-первых, как чисто географическое. Они полагали вполне естественным разделять Запад и Восток на Европу (Западная Европа), Азию (юг и восток Азии: Индия, Китай, Восточная Сибирь) и Евразию (континентальная равнинная часть Европы и Азии). Во-вторых, с этнической точки зрения, в Евразии сформировался особый «туранский психологический тип», «русские — не европейцы и не азиаты, а евразийцы». В-третьих, чисто экономически евразийская Россия — континентальная страна, и связи нужно развивать не такие же, как в мировом океаническом хозяйстве, но внутриконтинентальные.

Следует признать пророческий дар Н. С. Трубецкого, который в 1927 г. предвидел крушение коммунистической империи и новое объединение народов на этой территории как равных на основе понимания общности исторической судьбы.

Позднее Л. Гумилев занял особое положение в формировании теории современного евразийства. В предсмертном интервью 1992 г., уже после распада СССР, он сказал: «Знаю одно и скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава и только через евразийство». Эта формулировка, которую вполне можно считать руководством к практическому действию, оказалась созвучной представлениям современных экспертов, признающих, что благополучие государств Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии обусловлено не открытием индивидуальных преференций в сотрудничестве с Западом или Востоком, а возможностями создания евразийского трансконтинентального коридора от Атлантики до Тихого океана. В Старом свете Россия является единственной страной, расположенной «от моря до моря», посредством которой могут пройти коммуникации между тремя мировыми полосами экономического и технологического развития в Западной Европе, Восточной Азии и Северной Америке.

Уникальное место России и его привлекательность в Евразии определяется несколькими чертами, на который указывает известный российский интеллектуал А. И. Подберезкин:

• Россия — не просто страна, это страна-цивилизация. Таких государств в мире, за исключением Китая, Индии и Японии, больше нет. Ни в социокультурном, ни в историческом плане. Поэтому национальная и государственная идентичность неизбежно будет оставаться несмотря ни на влияние глобализации, не на попытки космополитов ее «либерализировать» и изменить традиционное лицо;

• Россия занимает уникальное место с географической точки зрения, являясь центром Евразии, соединяющим ее восточную, западную и южную окраины;

• Россия занимает исключительное место в мире по запасам минеральных и биологических ресурсов, а также территории прилегающих морских акваторий;

• Россия объединяет на своей открытой и недискриминационной культурно-духовной основе все основные мировые религии, конфессии при решающей роли православия, создающего удивительный, уникальный духовный космос, противостоящий агностицизму и современному секуляризму;

• Россия является уникальным информационно-коммуникационным и транспортным узлом мирового значения, роль которого стремительно увеличивается.

В 2000 г. решение о создании ЕврАзЭС полностью соответствовало вызревшей к тому времени концепции разноскростной и разноуровневой интеграции. От постсоветского пространства отпали прибалтийские республики, которых вслед за бывшими восточноевропейскими странами СЭВ поглотил Евросоюз. Самоизолировались от интеграции Туркменистан и Азербайджан, выстраивающие свою политику на основе экспорта газа и нефти. Нейтральную позицию занял Узбекистан, руководство которого сделало ставку на относительно автаркичное развитие. Динамика восприятия руководством России процессов евразийской интеграции — от имитационного к реальному ее продвижению — тут же получило поддержку заинтересованных в ней государств, включая Украину. Последняя подтвердила свое участие в формировании Единого экономического пространства с Россией, Белоруссией и Казахстаном.

Вместе с тем, интеграционный импульс начала «нулевых» был в значительной степени выхолощен и нивелирован ультралибералами в российской власти, рассматривавшими любые формы интеграции постсоветского пространства как экономические неэффективные и рудиментарные. Идея воссоединения экономических потенциалов государств СНГ на рыночной основе и наполнение интеграционных инициатив В. Путина реальным содержанием встретили их скрытое противодействие внутри страны, и открытое за ее пределами. Выдвинутый ложный тезис о несовместимости одновременного создания Таможенного союза и ЕЭП и вступления их потенциальных государств-членов в ВТО при приоритетности последнего блокировал интеграционный процесс на несколько лет. Ответственные за интеграцию должностные лица либо саботировали этот процесс, либо втягивали глав государств в заведомо нереалистичные инициативы с целью дискредитации идеи интеграции.

Глобальный кризис в определенной степени отвлек внимание геополитических оппонентов и их идеологических последователей внутри России от интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Они исходили из того, что следование российского руководства догме о приоритетности ВТО надолго их заблокировало. Только после решения глав правительств трех государств-членов уже образованного Таможенного союза 9 июня 2009 года о прекращении сепаратных переговоров о присоединении к ВТО и формировании единой делегации для переговоров о присоединении Белоруссии, Казахстана и России к этой организации на единых условиях в Брюсселе и Вашингтоне поняли серьезность этих намерений. Посла ЕС в Москве Франко даже отозвали из России из-за того, что он недооценил решимость российских властей сдвинуть интеграцию постсоветского пространства с мертвой точки.

Попытки остановить процесс евразийской интеграции предпринимались и после этого. Отношение к евразийской экономической интеграции обнажило многие застарелые внутренние проблемы России. С одной стороны, все острее в российском обществе звучит критика ультралиберальной идеологии, реализующейся в слепом следовании рекомендациям западных экспертов и моделей построения социально-экономической жизни, с серьезными негативными практически во всех сферах жизнедеятельности. С другой стороны, процессы глобализации, мировая конкуренция не позволяют даже такой огромной стране, как Россия, действовать в одиночку, вынуждая искать союзников в многополярном мире.

В этой связи понятен курс руководства страны по реализации потенциала ЕАЭС с участием России, Казахстана, Белоруссии, Армении и Киргизии. На данном этапе вопрос ставится о максимальной реализации свободы передвижения товаров, услуг, капиталов, рабочей силы. Как справедливо отмечает Владимир Путин: «…региональная интеграция, а весь мир идет по этому пути, — наиболее действенное средство для максимального использования внутренних ресурсов роста, повышения конкурентоспособности на мировых рынках, и, безусловно, мы уже много раз об этом говорили, вместе мы сильнее, нам проще реагировать на глобальные вызовы».

Исходя из этих соображений, взят курс на строительство Евразийского союза как сообщества равноправных партнеров. Заложенное в создание союза равноправие является ключевым условием динамичного развития альянса, исключающее взаимное недоверие. Это принципиально важно для бывших союзных республик. Партнеры исходят из того, что «Евразия не является синонимом России». Несмотря на очевидную доминирующую роль России как крупнейшей экономики региона, евразийский проект — по крайней мере, его политическое измерение — не может являться «российско-центричным» феноменом, считают эксперты. Впрочем, политическая сторона евразийской интеграции отнюдь не умоляет ее экономической составляющей. Партнеры ожидают от России инициатив в предложении выгодных совместных проектов.

Россия безусловно является идеологическим, экономическим и административным лидером процесса евразийской интеграции. Последняя успешно развивалась, когда российское руководство уделяло этому процессу приоритетное значение. И приостанавливалась, когда глава российского государства этому процессу переставал уделять этому процессу должное внимание. Ключевая роль России в евразийской интеграции определяется исторически и объективно неоспоримым экономическим и политическим доминированием. На долю России приходится 87,6 % экономического потенциала, 78,4 % населения и 83,9 % территории Евразийского Экономического Союза. Это создает как преимущества, так и определенные сложности в формировании структур евразийской экономической интеграции.

В самый сложный период евразийской интеграции, когда в 2009–2011 годах создавался таможенный союз Белоруссии, Казахстана и России, ведущая роль Российской Федерации формально закреплялась в правилах процедуры принятия решений интеграционных структур. Доля голосов каждого государства соответствовала его доле в финансировании бюджета. В первом наднациональном органе — Комиссии Таможенного Союза — доля России в его бюджете составляла 57 %, столько же голосов она имела при принятии решений, соответственно доля Беларуси и Казахстана составляла по 21,5 %. С переходом к созданию ЕАЭС и преобразованием Комиссии ТС в Евразийскую экономическую комиссию, было установлено абсолютное равенство всех сторон при принятии решений, в то время как доля России в финансировании бюджета достигла 88 % в соответствии с ее долей в распределении доходов от поступления импортных пошлин. Это решение влечет противоречивые последствия.

С одной стороны, формальное уравнивание России с другими государствами-членами ЕАЭС может повлечь усложнение принятия решений и снижение темпов евразийской интеграции. Вследствие уравнивания всех государств-членов в количестве голосов и в представительстве в органах управления с наделением каждого правом ветирования решений наднационального органа резко возросла сложность принятия общих решений. Следствием этого уже стало затягивание формирования единого экономического пространства, завершение которого отодвинуто с 2017 на 2024 год. Параллельное расширение наднациональной бюрократии повлекло многократное увеличение численности и удорожание работы наднационального органа — средние расходы на одно решение Евразийской экономической комиссии возросли более чем в 20 раз по сравнению с предшествовавшей ей Комиссией таможенного союза.

С другой стороны, наделение сторон абсолютным институциональным и юридическим равенством в органе управления интеграцией призван снять любые поводы для недоверия национальных элит интегрируемых государств и устранить настороженное отношение к ЕАЭС со стороны его потенциальных новых членов. В долгосрочной перспективе, при условии подконтрольности наднациональной бюрократии и ее ответственности за ход интеграционных процессов, этот подход представляется оправданным.

Россия объективно является основой процесса евразийской интеграции, ослабление ее формальных позиций может быть компенсировано усилением идеологической составляющей этого процесса, разделяемой всеми его участниками. Для этого нужно подняться над сугубо экономической составляющей, определяющей в настоящее время смысл этого процесса, расширив его понимание образованием новой целостности и обратившись к философским истокам евразийства.

Говоря о евразийской интеграции, мы, как правило, имеем ввиду ее экономическую составляющую хотя глава России В. Путин отметил, что «мы предлагаем модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной «связки» между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом». Да и само название его статьи — «…проект для Евразии.» выходит далеко за пределы чисто экономическому пониманию идеи евразийской интеграции.

В. Путин неоднократно говорил о перспективе формирования общематериковой зоны сотрудничества от Лиссабона до Владивостока на основе отношений свободной торговли и взаимовыгодной кооперации. Российский лидер видит евразийскую интеграцию намного шире, чем только создание ЕАЭС, включая в нее не только объединяющую последний с Китаем и Индией ШОС, но и Большую Европу. Эту мысль В. Путин развил на заседании Совета Россия-ЕС, однако он же указал на предсказуемую реакцию европейских партнеров, в отличие от российской стороны неготовых к такой постановке вопроса.

Политике евразийской интеграции не хватает идеологии. В. Путин на «Валдайском форуме» сказал: «Речь идет не просто об анализе российского исторического, государственного, культурного опыта. Прежде всего, я имею ввиду всеобщие дискуссии, разговор о будущем, о стратегии и ценностях, ценностной основе развития нашей страны, о том, как глобальные процессы будут влиять на нашу национальную идентичность, о том, каким мы хотим видеть мир XXI века, и что может привнести в этот мир совместно с партнерами наша страна — Россия». Евразийская идея и евразийская политика это не только геополитика в традиционном ее понимании как доминирование в регионе, это еще борьба за национальную систему ценностей, которая фактически стала неотъемлемой частью борьбы за суверенитет и защиту национальных интересов в Евразии.

С переходом к новому мирохозяйственному укладу выявляются пределы либеральной глобализации. Формирующиеся вопреки американскому доминированию новые самостоятельные центры мировой экономики — Китай, страны АСЕАН, Индия, а также ЕАЭС — обладают собственными культурно-цивилизационными характеристиками, отличаясь своей системой ценностей, историей, культурой, духовностью и иной национальной и региональной спецификой. Сегодня уже очевидно, что при всем значении глобализации взаимопроникновения ни один из этих центров силы не откажется от своей особенности и культурно-идеологической идентичности. Более того, они их будут усиливать и продвигать, стремясь усилить свои конкурентные преимущества по отношению к другим центрам силы.

Россия стоит перед очевидным выбором: либо стать мощным идеологическим и цивилизационным центром (что и было характерно для всей ее истории последнего тысячелетия), как и экономическим, социальным, либо, потеряв идентичность, интегрироваться в один из других глобальных центров силы. Выбор в пользу самодостаточности и самостоятельности, основанной на понимании своего культурно-исторического предназначения, требует восстановления относительно высокого веса России и ЕАЭС в мировой экономике, торговле, научно-техническом сотрудничестве необходима разработка, принятие и реализации комплекса мер с учетом пока еще ограниченных российских ресурсов и ее возможностей в Евразии. Для этого должна быть реализована охарактеризованная выше стратегия опережающего развития российской экономики.

Широкая евразийская интеграция, включающая и Европу, и Китай, и Индию, так же, как Средний и Ближний Восток, могла бы стать мощным стабилизирующим антивоенным фактором, способствующим преодолению мирового экономического кризиса и создающим новые возможности для развития. Думающая и наиболее ответственная часть мирового сообщества осознала, что во избежание новой волны самоистребительной конфронтации и обеспечения устойчивого развития необходим переход к новой мировоззренческой модели, основанной на принципах взаимного уважения суверенитета, справедливом глобальном регулировании и взаимовыгодном сотрудничестве. Россия имеет уникальную историческую возможность вернуть себе роль глобального объединяющего центра, вокруг которого начнется формирование принципиально иного баланса сил, новой архитектуры глобальных валютно-финансовых и торгово-экономических отношений на началах справедливости, гармонии и сотрудничества в интересах народов всей Евразии.

Как уже указывалось выше, деградация экономических потенциалов постсоветских государств повлекла сжатие их взаимной торговли, что сузило возможности интеграции. Для расшивки этого узкого места недостаточно объединения рынков — особое значение имеет развитие кооперации предприятий разных государств, для чего необходима общая стратегия развития. Именно за счет дополнения общего рынка единой политикой развития достигается основная часть синергетического эффекта ЕЭП. Объединение рынков дает лишь треть от 15 %-ного прироста ВВП, ожидаемого в двадцатилетней перспективе в результате успешной евразийской интеграции, согласно расчетам по модели интегрированных межотраслевых балансов государств-членов Таможенного союза. И хотя уже в первый год полномасштабной работы ТС был получен почти полуторакратный прирост взаимной торговли, дальнейший экономический эффект интеграции будет определяться результатами формирования общей политики развития. Она должна разрабатываться с учетом глобальных закономерностей современной экономической динамики, определяемой сменой технологических укладов и обусловленным этим процессом глобальным кризисом. Это должна быть политика опережающего развития, основанная на концентрации ресурсов ЕАЭС на ключевых направлениях нового технологического уклада.

Основная нагрузка разработки и реализации общей стратегии развития ЕАЭС ложится на Россию. При этом должны учитываться белорусские пятилетние планы развития, а также Казахстанская программа индустриализации, соответствующие планы развития в Армении и Киргизии. При всей уникальности евразийского интеграционного процесса следует использовать и международный опыт интеграционного сотрудничества, который достаточно богат и разнообразен.

Согласно данным ВТО, в мире на сегодняшний день действует около 200 региональных группировок с различным уровнем развития интеграционных связей в области экономики. Наиболее результативными интеграционными проектами признаются: Европейский союз (ЕС), Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА), Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Общий рынок стран Южного конуса (МЕРКОСУР) и Андское сообщество наций (АСНУ).

При этом все региональные группировки находятся на различной стадии сближения хозяйственных систем, используя разные механизмы и алгоритмы… регулирования. ЕАЭС — не самое крупное интеграционное образование, но, исходя из достигнутых стартовых позиций, имеет все шансы развиться в гораздо более мощную региональную группировку. Одной политической воли и благоприятных экономических предпосылок недостаточно. России, несущей основную тяжесть ответственности за ход интеграционных процессов, и ее партнерам как можно быстрее необходимо определиться со стратегическими приоритетами, зафиксировать их в согласованных стратегиях и политиках развития.

Политика модернизации и развития российской экономики должна исходить из оценки перспектив глобального экономического развития и выявления национальных конкурентных преимуществ, активизация которых способна обеспечить устойчивый и быстрый рост производства на формирующейся сегодня новой волне экономического подъема. Выход из кризиса мировой экономики связан со «штормом» нововведений, прокладывающих дорогу становлению новых технологий.

Как было показано выше, именно в подобные периоды глобальных технологических сдвигов возникает «окно» возможностей для отстающих стран вырваться вперед и совершить «экономическое чудо». Для этого необходим достаточно мощный инициирующий импульс, позволяющий сконцентрировать имеющиеся ресурсы на перспективных направлениях становления нового технологического уклада. Как показывает международный опыт, совершение подобных прорывов предполагает повышение нормы накопления до 40 % ВВП с концентрацией инвестиций на прорывных направлениях глобального экономического роста. Ключевую роль при этом играет резкое повышение инновационной активности. В современной экономике на долю НТП приходится до 90 % от совокупного вклада всех факторов прироста ВВП. С учетом критического значения и высокой неопределенности результатов научных исследований, государство принимает на себя функции интеллектуально-информационного центра регулирования и стратегического планирования развития экономики, поддержания соответствующей научно-технологической среды, включающей развитую базу фундаментальных знаний и поисковых исследований, институты прикладных исследований и опытно-конструкторских разработок, систему стимулирования освоения и распространения новых технологий.

России следует сфокусировать внимание на принятии планов опережающего развития, основанного на перспективных отраслях нового технологического уклада. Такие отрасли должны иметь кооперационную сопряженность с промышленностью партнеров по ЕАЭС.

Особенностью базисных технологий нового технологического уклада является их высокая интегрированность, что требует комплексной политики их развития, предусматривающей одновременное создание кластеров технологически сопряженных производств, и соответствующей им сферы потребления и культуры управления. Применительно к развитию кооперации в ЕЭП такие кластеры могут быть созданы по большинству направлений с опорой на имеющиеся научно-технологические и производственные заделы.

Расширение и повышение качества кооперации, основанное на понимании структурной составляющей глобальных экономических перемен, позволит государствам-членам ЕАЭС выработать четкую парадигму совместного развития, основанного на конкурентных преимуществах всех и каждого. Такой подход полностью соответствует теоретическим и практическим наработкам экспертов, выделяющих порядка 10–12 отраслей экономики, способных повести альянс вперед.

Формирование такого перечня сопрягаемых конкурентоспособных производств, критически важно не только в контексте достижения привлекательности ЕАЭС для новых членов, но и в связи с вероятной перекройкой зон экономического влияния во всем Северном полушарии, определяющем глобальное экономическое развитие. Такое переформатирование Евразии связано с реализацией планов создания Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгового партнерства США-ЕС. В результате формирования указанных зон свободной торговли вполне вероятно возникновение новой конфигурации мирового экономического пространства, на которое в предстоящие годы будет приходиться большая часть международного обмена. И вполне можно предположить, что после создания указанных межконтинентальных торговых группировок на подавляющей части мировых рынков экспортеры государств-членов ЕАЭС окажутся в менее благоприятном положении, чем поставщики стран членов суперблоков. В отношении продукции ЕАЭС на территориях группировок будут действовать ставки пошлин режима наибольшего благоприятствования (они закреплены в обязательствах стран в ВТО), тогда как продукция стран-членов группировок или вообще не будет облагаться импортными пошлинами, или будет облагаться преференциальными (сниженными) ставками пошлин. Очевидно, что такое положение дел повлечет за собой снижение ценовой конкурентоспособности российской продукции.

Оставляя за скобками другие негативные моменты, можно с уверенностью сказать, что создание ЗСТ между США и ЕС станет серьезным препятствием для реализации заявленной российским лидером концепции создания зоны свободной торговли России и ЕС. Снижение вероятности создания такой зоны может стать дополнительным негативным фактором, препятствующим расширению интеграционных процессов на постсоветском пространстве, будет способствовать определенной изоляции ЕАЭС.

Противоречит российским интересам и планы создания американцами Транстихоокеанского партнерства — другой трансконтинентальной зоны преференциального торгово-экономического режима без участия России, а также Китая. Эта попытка не стыкуется с основами созданного самими же американцами современного мирохозяйственного уклада, что является еще одним признаком его упадка.

При любом развитии событий укрепление позиций России в мировой экономике и международной торговле будет зависеть не столько от изменений в конструкции глобального экономического пространства, сколько от успешного решения стоящих перед страной интеграционных задач на постсоветском пространстве и социально-экономических задач по осуществлению новой индустриализации на основе нового технологического уклада. Стратегия США заключается в блокировании возможностей России по решению этих задач — против первой направлена их агрессия на Украине, Грузии и Молдавии, против второй — экономические санкции, включающие эмбарго на поставки высокотехнологического оборудования и передачу новых технологий.

Несмотря на очевидное соответствие процесса евразийской экономической интеграции общепринятым в мире стандартам создания региональных экономических объединений, включая нормы ВТО, участником которого является не только Россия, но и, согласно соответствующему международному договору, и вся единая таможенная территория Таможенного союза, это не мешает оперирующим понятиями «холодной войны» странам делать регулярные выпады в адрес нарождающегося Евразийского Союза, пытаясь представить это стандартное по нормам международного права региональное экономической объединение как реставрацию СССР.

Главы государств-членов ЕАЭС многократно подчеркивали сугубо экономический характер евразийской интеграции. Эта особенность определяет границы делегирования национального суверенитета на наднациональный уровень. Установки президентов «тройки» позволяют сегодня хорошо чувствовать границы целесообразности интеграции, определяемые многовековым историческим опытом и современными реалиями. Видеть ту тонкую линию, за которой интеграция перестает быть органичной и становится конфликтной. Когда синергия объединения в общих интересах подрывается ущемлением интересов одних ради выгод других. Иными словами, когда интеграция превращается в колонизацию.

Евразийская интеграция строится в лучших отечественных традициях, когда сильные помогают слабым, строго соблюдается добровольность и взаимное уважение духовных и ценностей и культурного своеобразия объединяющихся наций. Российская Империя, а затем и Советский Союз были единственными примерами колонизации большого пространства в интересах не метрополии, а присоединяющихся народов. За счет жизненных сил, материальных и человеческих ресурсов русского народа и экономического центра страны обустраивались окраины, уровень их развития подтягивался к столичному. Это стало очевидно с распадом СССР, когда уровень жизни во всех бывших союзных республиках резко упал и сегодня остается существенно ниже российского и многократно ниже московского.

Россия естественным образом является главным донором интеграционного процесса. Но не путем односторонних пожертвований национальным элитам, а в целях создания общего синергетического эффекта, когда выигрывают все участники объединения за счет расширения возможностей и сочетания национальных конкурентных преимуществ. Этим определяется последовательная приверженность руководства России принципу добровольности, которое не желает брать на себя избыточные расходы по преодолению сопротивления сепаратистов, а также руководствуется известной народной мудростью — насильно мил не будешь.

Если уж и сравнивать евразийские интеграционные процессы с империями прошлого, то именно европейский, а не евразийский союз несет в себе имперские признаки, будучи порождением империалистического мирохозяйственного уклада. ЕС является современной бюрократической империей, в которой невероятно разросшаяся евробюрократия (около 50 тысяч еврочиновников), выражая интересы крупного европейского капитала и обслуживая европейские ТНК, диктует свою волю народам и национальным правительствам европейских стран. Это особенно ярко проявилось в навязывании Украине создания ассоциации с ЕС в качестве колонии посредством шантажа и подкупа украинской элиты с последующим применением грубой силы и противоправных методов принуждения вплоть до государственного переворота, массовых репрессий и гражданской войны. Те же методы европолитики и еврочиновники применили в отношении Молдавии и Грузии, принудив их к вхождению в неравноправную ассоциацию.

В отличие от ЕС, так же, как и от американской империи, принуждающей к повиновению другие страны силой оружия и мировой валюты, евразийская интеграция имеет характер добровольного содружества веками живших вместе народов, каждый из которых сохраняет свой национальный суверенитет и обладает равными правами в принятии наднациональных решений. В этом огромный потенциал евразийской интеграции, которая больше соответствует требованиям третьего тысячелетия, чем основанная на силе, деньгах и обмане интеграция стран НАТО.

Принципы евразийской интеграции комфортны для всех стран, желающих сотрудничать на началах равноправия, взаимовыгодности и справедливости. В силу своего исторического опыта, духовных традиций, геополитического значения Россия является естественным центром такой интеграции, которая действительно может охватить территорию от Лиссабона до Чукотки по широте и от Новой Земли до Шри-Ланки по долготе. Таков потенциал евразийского проекта, который может стать прообразом нового мирохозяйственного уклада, сочетающего свободу торговли с государственным регулированием экономики в интересах развития всех объединяющихся в единое экономическое пространство государств.

Процесс евразийской интеграции может стать объединением стран и народов, заинтересованных в сохранении своих национальных традиций, духовных ценностей и культурных особенностей при стремлении к освоению передовых технологий ради экономического благополучия. Но реализовать этот проект можно только тогда, когда Россия станет привлекательной, будет являть образец справедливого, эффективного и гуманного государственного устройства. Это невозможно без кардинального изменения экономической политики России и формулирования ею привлекательной модели развития и расширения ЕЭС. Иными словами, чтобы реализовать потенциал евразийской интеграции, нужно вернуть России исторические смыслы и провести технологическую модернизацию экономики — реализовать стратегию опережающего развития на основе нового технологического уклада.