Красиво полыхал Лисий замок. Огонь поднимал к небу рыжие хвосты, трещал, гудел. Нависло над замком темносерое облако дыма, волновалось, завораживало, в два раза больше самого замка! Казалось, вот-вот выглянет из него лик бога.

Приятно наблюдать за пожаром, когда горит не твое и нет в нем твоих близких. Ри так засмотрелся, что не заметил, как со стороны заброшенной деревни вышла Александра. Кай окликнул его. Маг посмотрел через плечо, но встречаться с ней взглядом не стал.

— Пора! — сказал Кай.

До деревни шли молча. За поворотом дороги они ожидали увидеть Лисий Дол, но вместо него навстречу поднимался лес из стекла и железа.

Александра заплакала. Она даже не сразу это заметила, просто сжала горло судорога и щеки стали мокрыми. Дыхания не хватало, она опустилась на траву на обочине и закрыла лицо руками.

Тид и Юрген присели рядом. Лука полез за флягой с водой. Кай растерялся, никогда не видел ее в таком отчаянии, не ожидал такой скорби от вечно сдержанной спутницы. Где Ри? Почему не обнимает ее, ведь он вечно крутился рядом, выменял ее жизнь на жизнь Кая? Северянин посмотрел на музыканта. Ри смотрел в другую сторону.

— Ты ведь знал, что они придут за тобой? — спросил мага Лука. — Знал, что учинят здесь?

Тихо спросил, словно далекий гром пророкотал. Ри равнодушно пожал плечами.

— Мы все забава для тебя, маг? Сукин ты сын!

— Хватит, — раздраженно потребовал Коршун. — Не в первый раз и не в последний мажьи войны людей губят. Рад, что в этот раз и их задницы поджарились. Не собачьтесь. Нам еще могилы рыть.

Кай смотрел на остатки деревни.

Магия растопила деревья и избы, землю и людей, подняла волной к небу, закрутила смерчем, превратила в стекло и так и оставила. Магии все равно, кто перед ней, и магам тоже. Отсюда, с тропы, Кай и остальные еще не видели всей картины, но уже знали, что деревня мертва.

Кай приложил руку к груди. Пекло, кололо сердце, словно кусок стекла в него врезался. Он сам не понимал, что с ним происходит, но если бы мог — сжег бы проклятый замок второй раз!

— Такое всегда случается, — попробовал успокоить его Ри. — Когда дерутся маги — гибнут смертные. Хватит ждать от нас добра. От меня, от Йенни…

— И тебе это нравится, Гроневальд? — спросил Северянин. — «Маги — сапог, люди — муравьи. Сильные в мире слабых…» Ты ведь понимаешь, где белое, а где черное. Не надоело договариваться с совестью?

Ри поморщился и первым пошел по тропинке.

Они поднялись по склону, повернули за поворот, обходя кладбище, и вышли к деревне.

Пчелы кружили над вырванными из земли яблонями, горели дома слева по улице. Справа магия подняла их в воздух, сплела из бревен, земли и стекла замысловатые высокие фигуры. Сквозь некоторые просматривались тела.

— Ри пойдет со мной, — сказала Александра. — Нужно найти саваны и подготовить покойников. Выкопайте могилы.

Никто не оспаривал ее право распоряжаться похоронным обрядом. Мужчины разбрелись по дворам в поисках мотыг. Александра повела Ри к колодцу. Здесь стояла широкая лавка, на которой собирались вечерами девушки и юноши. Ри сбросил обгорелый камзол, закатал рукава сорочки.

— Что делать?

— Несем всех сюда.

Пока остальные копали могилы, они вдвоем вытащили со дворов пятнадцать тел. Всех сожгло и изувечило магией. В испепеленных домах, наверно, остались еще. В разрушенных, ставших сплетением стекла, металла и дерева — жутких надгробиях от магов, — тоже.

Александра тяжело опустилась на траву под забором, провела рукой по лбу. Почему трава уцелела, тропинка между домами, колодец в середине села, а дом Марьи-Кривоножки нет?!

Она посмотрела на мага. Ри держался. Не размыкал губ, словно не губы, а сердце запер. Он не имел права оставаться безучастным! Но Ри смотрел поверх сожженных домов с печальным любопытством. И только.

— Думаешь, Совет Шести объединился против тебя потому, что ты влюбился в смертную женщину? Ох, милый! Забыл? Почистили тебе голову. Но, сам подумай, зачем им нападать? Если соседей тщеславие заест — всегда можно напасть на кого-то другого. Ты ведь был не из слабых, Адриан Гроневальд. Женился на смертной? Разве в этом беда? Кому какое дело, что происходит в чужом замке? Ты мог взять себе в жены смертную, мог двух, трех. Если могучий Адриан Гроневальд желал, то мог бы иметь сколько угодно смертных женщин… смертных мужчин… — Она усмехнулась. — Ты мог на кошке жениться, если бы захотел! Кому какое дело?

Ри не отвечал, смотрел себе под ноги, но она видела, что он слушает, видела, что попадает в цель.

— Ты так хорошо знаешь людей, их говор, их песни… — продолжила Александра. — Ты слишком много думаешь о забытом имени жены и совсем не думаешь об этом, верно? Отчего так? Где ты успел узнать о нашем говоре, ты, выращенный в чертогах чародеев? Я узнала их, живя среди людей, слушая их песни, сидя за одним столом. А где ты познакомился со своей женой? Чем добился такого доверия, что она тебя полюбила? Не как хозяина любит собака, не как хозяина любит лошадь.

Он разомкнул губы, хотел что-то возразить, но передумал, а Александра закончила:

— Имя… Думаешь, это важно? Я запомнила его, потому что тезки мы. Твою жену звали Александра. Все. Вот и отгадка. Подумай лучше не о том, кем была она, а о том, кем был ты.

Она поднялась с земли, отряхнула ладони и пошла вниз по улице. Там уцелел дом Лавра-гончара. Сил на печаль не осталось, нужно было закончить обмывать покойников, найти им саваны. Ри за ней не пошел.

Тид и Юрген закончили копать могилы, вернулись в деревню и смастерили носилки из молодой рябины, что росла у колодца. Потом все вместе носили тела на кладбище. Земля легко поддавалась. Добрая, она спешила укрыть в своих объятиях несчастных. Провозились до ночи. За один день кладбище за выгоном разрослось вдвое. Александра отпела покойников уже при свете луны.

Летняя ночь была неподвижной и тихой. И люди у свежих могил были тихие и неподвижные. Скорбь выела все чувства, все слова. Не осталось места даже для ненависти.

Так же тихо покинули они разрушенную деревню. Ближе к полуночи вышли к кораблю.

Несмотря на усталость, Тид поднял когг в воздух. Пока все закрепляли канаты, ставили парус и поднимали якорь, Ри стоял на палубе.

Он смотрел на темную, немую землю внизу. После сражения притихли птицы и звери. Даже сверчки не подавали голоса. А может, они тоже погибли?

Внутри — в душе, в сердце — было пусто. Александра дала ему ответ на мучительный вопрос, тайна раскрыта, но легче отчего-то не стало. Последние дни, проведенные с людьми, чувство, которое он испытывает к смертной женщине и ее последние слова поселили в нем новую муку. На чьей он стороне?

Ри обернулся. Северянин с остальными крепил снасти. Решится ли он назваться королем, как обещал? Опасность позади, все остыли. Впрочем, даже если он решится, такие поступки не совершаются вдруг. Нельзя пропутешествовать с людьми несколько недель, молча рассматривать попутчиков, держаться рядом с магом-обманщиком, а затем внезапно объявить себя королем. Для таких слов людей нужно подготовить.

Ри спустился в трюм. Гитара свадебного музыканта лежала там, где он ее оставлял. Он взял инструмент за гриф и вернулся на палубу. На него не обратили внимания. Даже Александра, стоявшая у дальнего борта, не подняла на него взгляда. Ри потянул за колышки, пару раз ударил по струнам, ловя нужный звук, натянул, снова ударил, затем заиграл.

Кай узнал песню сразу, с первых звуков. Это была все та же, любимая всеми баллада. О спящем короле. И остальные узнавали ее, поворачивались в сторону музыканта.

Ри запел. О далеком крае, где спят под землей воины из пепла, железа и соли, о чудесном короле, что вернет всем надежду, доблесть и отвагу…

Плыла над миром тоска. Сжимала сердце. Замирали люди на палубе. Звенели между гитарных струн литавры, врывались в бой трубы, поднимали, звали, требовали сбросить бремя страха и послушания. Ри ничего не боялся, пел в полный голос, а голос у него был сильный. И плыла песня над спящей землей, волнуя души, зовя на подвиг…

Ри закончил играть, но, как всегда, еще некоторое время вокруг стояла тишина. Люди прислушивались к чему-то в себе. Ловили, сохраняли отголоски музыки в сердцах, в мышцах, на кончике языка. Молчали.

— Хорошо поешь, — наконец сказал Рыжий, сбрасывая оцепенение. — Только нельзя так громко.

Ри отложил гитару, поднял взгляд.

— Отчего же? Когда сам король слушает, нельзя бояться.

— Ты о чем? — процедил сквозь зубы Лука.

Ри улыбнулся. Медленно, вызывающе.

— Ты не дурак ведь, Войтек. Лучше других понимаешь, что секрет Северянина не простой.

— О чем ты? — спросил Лука, но смотрел уже на Северянина.

Кай замер. Он не был готов. Принял решение, дал обещание, но надеялся, что сам выберет время и слова, не сегодня, чуть позже…

— Я это вижу, а значит, и вы видите, — продолжал маг.

Смотрел на Луку. Смотрел на Рыжего. Смотрел на Тида и Коршуна.

— Раны затягиваются на нем, как заговоренные. Его не берет магия. Он пришел с севера… Продолжать?

Теперь все смотрели на Кая.

— Что за глупые шутки? — дрогнувшим голосом спросил Лука.

Короткое мгновение растянулось в вечность. Кай принял решение и готов был рискнуть всем, чтобы изменить что-то в сдавшемся Крае. Но не сейчас! Ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями!

Ри смотрел ему в глаза, и Кай не мог отступить от данного слова.

— А каким ты представлял меня? — спросил он Луку. — Что хотел увидеть? Корону? Хотел, чтобы после сотен лет сна я вошел в твою деревню под звуки труб? Чтобы устроил битву с чародеями так далеко от вас, чтобы все слышали, но не пришлось участвовать, обошло стороной? И я хотел бы. Но не выйдет.

Ложь далась просто. Замешанная на правде, она легко походила на нее. Что за король из него выйдет, если начинать со лжи товарищам? Кто важнее? Что важнее?

— Ты всегда это знал? — спросил Рыжий.

— Да, — солгал Кай.

— Почему не сказал сразу?!

— Ты бы поверил? Ты и сейчас не хочешь верить.

— Докажи! Где твое войско? Где корона? — требовал Лука.

— Тебе нужна корона на моей голове? Если есть корона — значит король?

Кай повел плечом.

— Я проснулся в пещере среди шестидесяти покойников, Войтек. Боги не пришли встретить меня. Ни Ярок, ни Марина, ни Марк. И люди не пришли. Вы поете балладу, как молитесь в храмах, — ни минуты не веря, что вам ответят. Но я пришел. Вот он я, стою перед тобой.

Минуту все молчали. Переводили друг на друга растерянные взгляды, ждали неизвестно чего. И Кай ждал.

— Ты… это… — Тид криво усмехнулся. — Мы все не в себе. Давай завтра поговорим, ладно?

— Боитесь поверить? — вмешался Ри. — Что ж, подождите доказательств, постойте в стороне. Кай прав: вам всем хочется, чтобы король объявился во главе могучего войска, прошел частым гребнем по Краю, уничтожая магов. Сделал все за вас. Кого вы ждали, распевая балладу за чаркой? Еще одного мага? Он сильнее любого из людей, но он не бог. Его создали на случай, если вы не справитесь. Еще немного, и не стало бы и этой возможности. Давай! Упусти ее, Войтек! И ты, сотник, постой в стороне! Авось обойдется без вас…

Мужчины хмурились. Им не нравилось то, что происходит. Замерла за их спинами, сжимая руки, безмолвная Александра.

— Ох…

Лука всмотрелся в лицо Северянина. Настойчиво и требовательно заглянул на самое дно, да только что там разберешь? Да, Северянин был не из простых людей. На него магия не действует! Твою мать, у него выбитые зубы заново вырастали! Но поверить, что он посланный богами король?

Они оставили их на палубе — Ри, Александру и Кая — и спустились в трюм, чтобы обсудить произошедшее.

Плыла над землей прозрачная, светло-синяя от звезд ночь. Сонно скрипели канаты, вздыхал, хлопал парус. Чернела внизу выжженная степь.

— Кай?

Она робко коснулась его руки, остановилась рядом. Звездный свет очерчивал ее силуэт, но лица не разглядеть.

— Ты ведь знаешь, что это неправда? — тихо спросил Северянин.

— Не знаю. Никто не знает.

— На мне печать стражника, а не короля.

— Представь на мгновение, что в той пещере не было короля.

— О чем ты?

— Представь, что там всегда были лишь шестьдесят воинов и одна корона. Ведь тогда это прекраснейший заговор, достойный богов! Если они и верно все предвидели и хотели помочь людям, разве не умней создать шестьдесят безупречных воинов и оставить им одну корону, чем создавать одного короля?

— И как бы воины решили, кому ее надеть? — усмехнулся горько Кай.

— Если бы их создавала я, то забрала бы из сердца каждого тщеславие. Ни один из них не желал бы ни славы, ни богатства, ни удовольствий.

— Тогда что вело бы их?

— Благородство. Бесстрашие. Такие люди смогли бы договориться.

Помолчали, даже Ри ничего не сказал.

— Спасибо, — наконец произнес Кай.

Он поцеловал Александру в лоб и ушел в трюм. Скрипели снасти, поднялась над горизонтом тревожная, укутанная в тонкие облака, луна.

Ри придвинулся к Александре, остановился так близко, что коснулся плечом ее плеча. Они боялись говорить. Боялись, что слова заставят принимать непростое решение. Им так нужно было чувствовать родное плечо. Они просто хотели быть рядом. Так и стояли, молча рассматривая луну, прикасаясь друг к другу. Ри первым склонился к Александре, положил голову на ее плечо, и она ласково погладила его по опаленным волосам…

Кай спустился в трюм, думая над словами Александры.

Пепел, железо и соль. Неуязвимый для времени, магии и меча. Достаточно этого, чтобы начать войну? Достаточно, чтобы заменить истинного короля? Должно быть. Истинный король не восстанет из мертвых.

Он вошел, и стоявшие в трюме воины замолчали.

— Что вы решили? — спросил Кай.

— Значит так, — избегая смотреть ему в глаза, сообщил Войтек. — Пойдем на север. Покажу тебя нашему воеводе, пусть он решает.

— Вашему воеводе?

— Слышал что-то о Вольной Рати, ваше величество?

— Немного.

— Я — десятник из Вольной Рати. Мы впятером — я, Юрген, Никола, Алее и Алее Малый — шли за золотом. Я слыхал, что на крайнем севере, за Волчьей грядой, драконы вьют гнезда в норах, полных золота… Нелегкая вывела нас к тому злополучному поселку, что и тебя. Вот и вся история.

— Зачем золото?

— Купить железа. На севере не густо с железом, а без него войску никак.

Кай кивнул.

— Будет тебе железо, Войтек.

— А что с магом? — спросил Лука. — Я не поведу его к своим.

— Пока запрем, чтобы дороги не видел, а там посмотрим, — вмешался Коршун. — Не выбрасывать же за борт. Он хоть и мажьей крови, но гляди-ка, Лука: слово свое сдержал, короля чародеям не отдал. Авось пригодится еще.

Следующие две недели они летели обратно на восток. Несколько дней под килем корабля тянулась выжженная степь. Дважды они проплывали над обугленными, почерневшими маяками — Совет Шести, двигаясь к Лисьему замку, проложил дорогу на запад огнем.

В маленькой каюте капитана было темно, пыльно и душно. Единственное окно Тид закрасил снаружи смолой, и в каюте день и ночь чадила свеча, чтобы хоть немного осветить комнату. Но Ри не жаловался.

Александра приносила ему еду и сидела рядом, пока он ел. За дверью, по условиям Войтека, всегда дежурил кто-то из «ребятушек», не оставляя Александре и магу возможности поговорить.

Кай навещал его вечерами, когда все ложились спать.

— Расскажи мне о магах, — просил Северянин.

И Ри рассказывал. Все то, о чем Кай не мог знать. О том, как маги предали людей и богов, о том, как разделили Край на маноры и воздвигли тысячи стен, о том, как все воевали со всеми, как магов становилось все больше, а земли все меньше, о магии, ее силе и слабости. Ри выдавал секреты без малейшего сожаления: он хотел увидеть, что сможет сделать с этими тайнами Северянин.

Кай слушал внимательно, изредка задавал вопросы, но какие выводы делал — Ри не знал. Северянин уходил около полуночи, чтобы на следующий день вернуться с новыми вопросами. Как маги удерживают людей в подчинении? Как заставляют служить себе? Как ограждаются от смертных?

— Раздобудь личину, Кай, — посоветовал Ри в один из последних разговоров.

— Зачем?

— Если хочешь бороться с магами, тебе придется стать бессмертным, как они, а для этого есть только один способ: откажись от своего лица. В прямом бою вы не сможете победить. Если вас разобьют, если тебя возьмут в плен, кто-то другой должен взять на себя твою роль. Маги — многоликое чудовище, и если хочешь бороться с ними, ты тоже должен стать многоликим. Никто из людей не узнает истинного короля, даже если увидит его перед собой, как не узнали до этого. В этом и есть ваша сила. Сделайте короля бессмертным.

Кай задумался над его словами, но соглашаться не спешил.

Прошла неделя, они повернули на север, и под килем корабля потянулись знакомые леса, расчерченные лентами рек. После битвы в Лисьем замке четыре крупных манора лишились господ, потому леса, тропинки и реки полнились беглецами, идущими на север. С высоты летящего корабля они походили на муравьев. Глупых и беззащитных. Беглецы шли известными путями. Почти всех ловили.

Небо наводнили невольничьи суда с юга, и их когг не вызывал подозрений.

По приказу Кая подняли белый парус, означавший, что они хотят говорить. Отозвался один из невольничьих нефов. На золото, вывезенное из замка, Северянин распорядился купить крепких железных ошейников, кандалов и… железную личину.

— Это еще к чему? — спросил Лука, рассматривая дешевую, уже гнутую в бою маску.

— Так нужно, — коротко ответил Кай.

Лука пожал плечами, но до расспросов не опустился.

Позже собрались в трюме на совет.

— А что дальше? — спросил Тид. — После того, как мы доберемся до Вольной Рати? Как только маги поймут, что мы собрались воевать, — раздавят, как вошь.

Впервые он признавал за Каем право принимать решение. Впервые смотрел, как на предводителя. Они все смотрели. Ему тяжело давалось их внимание, он ссутулился, словно стараясь стать меньше, и тут же сам себя одернул, выпрямился, почти слыша хруст собственных костей и страхов.

— Мы начнем войну, — отвечал Кай. — Но не такую, о какой вы грезили, распевая балладу.

Он положил руки на карту, на цветные пятна мажьих земель, разделившие всю землю от севера до юга, от востока до запада.

— Эта война многим не понравится. Вы так долго ждали громких походов и удалых сражений, но я не могу обещать их вам. Не сейчас. Чем тише мы будем, тем больше надежды победить.

Кай перевел дыхание, обвел взглядом людей.

— Я знаю, о чем прошу, и не буду врать: не многие доживут до победы. Возможно, меня не будет среди них, но король… — он помолчал. — …король должен выжить любой ценой.

Он положил на стол железную личину.

— Отныне мое лицо будет выглядеть так.

— К чему ты… — насторожился Лука.

— В бою может погибнуть человек, Войтек, даже из пепла, железа и соли, но для маски всегда найдется другое лицо.

В комнате повисла тревожная тишина. Впервые Лука смотрел на Кая с уважением.

Утром пятого дня они обогнули с запада Ильберсовы горы, долго шли над руслом Оди, затем свернули на восток, в сторону от торговых путей и деревень.

Зелень под килем выцветала. Желтели листья, меркли. Вместе с летним теплом уходили краски. Северное лето встречало снегом. Землю уже укрыл тонкий кружевной слой. Редкие снежинки пролетали в воздухе, обжигали лицо колючим прикосновением. Лука наконец позволил Ри выйти из трюма.

— Опустим корабль на пруд, пойдем к нашим пешком, а то лучников поднимут.

— Много вас там? — спросил Ри.

— Достаточно, — уклончиво ответил Лука.

Спустя час они пришвартовали корабль к берегу, спустили парус и укрыли палубу еловыми ветками. Затем Лука и Рыжий сколотили грубые сани на деревянных полозьях и погрузили на них ящики с железными ошейниками.

Кай надел личину.

Шли не таясь. Трещали между сосновых ветвей сороки, мельтешили белки. Однажды даже лисица мелькнула вспышкой пламени. Впереди — Лука Войтек. За ним Кай, Тид, Ри и Александра. Замыкали Юрген и Коршун.

В землю под ногами Луки ударила стрела, и все остановились.

— Это я — Войтек! — крикнул Лука.

Теперь, вглядевшись, Кай различал среди веток большие гнезда разведчиков. Не два и даже не три. Из укрытия между еловыми ветками спустились тонкие маленькие лучницы в мужской одежде. Девушки были сестрами, это сразу бросалось в глаза — они были похожи. Но та, что шла впереди, была черноволосой и кареглазой, а та, что позади, — светловолосой и голубоглазой. Обе острижены по-мужски. У Тида тут же заблестели глаза. Но девушки скользнули по нему равнодушными взглядами и прошли мимо. Светловолосая остановилась рядом с Александрой. Чернявая подошла к Луке:

— И верно, что ты, Войтек! И Юрген с тобой. Где пропадали? Леший по лесам водил?

Она смерила взглядом Кая, задержала взгляд на железной личине.

— А с этим что? Урод или нас боится?

Лука рассмеялся. Обнял лучниц и представил остальным. Чернявую звали Забавой, светловолосую — Любушкой.

— Ладно, девки! Ведите к нашим. Подарки им привезли.

Северные леса, как и степь на юге, были легендарными по своей протяженности. Здесь тоже стоило бы поставить маяки. Они шли, и шли, и шли. А вокруг все еще склонялись одинаковые сосны, трещали сороки, мелькали белки и лисицы. Здесь не было троп, не было приметных мест. Ветви закрывали небо, и даже по солнцу не угадать направления, особенно в снежный день, когда тонкие белесые облака скрыли его за густым кружевом. Кай еще не раз различал подозрительные сплетения ветвей, как бы случайно перекинутые ветром стволы. При желании, дозорные могли вообще не спускаться на землю.

Мешки с железными кандалами и ошейниками тащили по очереди. Останавливались, но сменщиков тут не было, оттого и дорога до лагеря Вольной Рати заняла не один час.

Пока шли, никто не разговаривал. Все устали, раздражали мошки, что лезли в глаза, нос и рот.

— Ну, как тебе живется без храма, монашка? — спросила Любушка, что шла рядом.

Александра поспешно одернула рукав рубахи, пряча священный узор. Любушка усмехнулась и обогнала ее, выходя к дороге. Они уже пришли.

Посреди леса стоял деревянный город. Бревенчатые избы, в два этажа, лошади в загонах, сараи с коровами. Бегали между дворами дети, нянчили котят, собаки облаяли прибывших. На то, что здесь стоит войско, ничего не указывало. Ри, видя все это, усмехнулся. Кай — нахмурился.

— Это ваша Рать? — спросил он у Луки.

Тот не понял сомнений Кая, кивнул.

— Сколько вас?

— Достаточно. Около тысячи, если надо.

— Если надо? — переспросил Кай. — Давай честно, Войтек. Сколько из них готовы оторвать задницы от печи, если я позову? Сколько из них готовы умереть завтра, не съев утром блинов?

Ри расхохотался в голос, и Лука бросил на него сердитый взгляд.

— Это с такой ратью вы собрались воевать, ваше величество? — уточнил маг. — О! Нужно было оставаться в Лисьем замке. Ты потратил мое время впустую, Северянин.

— Прикуси язык, Ри! Надоело твое ёрничание. Хочешь умереть — я попрошу здешних ребят вздернуть тебя на дереве. Объясню, кто ты и откуда, — они будут старательны.

Он перевел взгляд на Луку.

— Если ты — десятник, значит есть и тысячный? Веди меня к нему.

Дом воеводы стоял посреди деревни. Двухэтажный сруб, с затейливыми резными ставенками, наличниками, перилами и карнизами. За низким забором бегали дети, женщина развешивала на веревках белье.

— Ох, Лука! — всплеснула она руками.

Войтек отмахнулся от бабы и повел спутников в сени.

Александра осталась снаружи. Сбросила мешок с железом у порога, повела плечами. Хозяйка пробовала пристать к ней с расспросами, но ничего не добилась. В сердцах всплеснула руками и ушла со двора к соседке.

Воевода Миклош Немет чинил меч. Чистил от ржи, правил. Луке и Рыжему обрадовался, на остальных бросил тяжелый взгляд.

Воеводе было пятьдесят, крепкий, бородатый, полноватый от возраста, густые черные волосы с проседью, карие глаза и прямой нос. Он крепко обнял Луку, затем Рыжего. Ему хватило взгляда, чтобы рассмотреть Ри, Коршуна и Тида. На Северянине он задержал взгляд.

— Ну рассказывай, Войтек. Кого привел?

— Короля.

Воевода усмехнулся, но Кай уже устал за последние дни уговаривать. Он снял личину, провел рукой по вспотевшему лбу и, без приглашения, устало опустился на лавку.

— Я не король, по-твоему? И ты не воевода. Когда у нас еще были города, таких называли градоначальниками. А теперь как? Староста?

Немет ударил кулаком по столу, но Кай даже не вздрогнул.

— Нечего передо мной кулаками стучать. Лучше войско свое до ума доведи.

— Какого Лешего ты привел сюда этого полоумного, Войтек?! — вскричал Немет, вскакивая.

— Богами клянусь, есть в нем что-то. Давай испытаем сперва, а затем уж решим…

— Испытаем? Как?

— Если я принесу вам голову господина Ваганса и корону, поверите? — спросил Кай.

Воевода вернулся на лавку.

— Отчего же не поверить, если такой подвиг совершишь.

И громко добавил, повернувшись к Луке:

— Верно, что полоумный.

Ночь провели в доме воеводы.

Кай проснулся перед рассветом. За маленьким окном едва серело небо, кричали петухи во дворе. В доме все еще спали. Сонное дыхание обнимало тела и души, берегло от тревог дня. Он тихо поднялся, надел сапоги, надел рубашку и запыленный плащ. Вышел во двор.

Ри сидел у колодца, запрокинув голову и вглядываясь в небо. Увидел Кая, улыбнулся. Северянин подошел ближе, набрал пригоршню воды из ведра, умылся, царапая щеки ледяной коркой. Глубоко вздохнул и сел на лавку рядом с чародеем.

Светлело небо на востоке. Красное от мороза, поднималось среди сосновых ветвей солнце.

— Я не знаю, что вкладывали люди в богоизбранного короля. Никто не знает. Поэтому просто будь им. Они пойдут за тобой, — сказал маг.

— Пойдут ли?

— Как ты пошел за мной, как я — за тобой. Всем нужен маяк. А ты не просто рожден человеком, ты лучше их всех. Крепче, умнее, сильнее. Ты не должен быть травой, гнуться, куда ветер дует, да и не сможешь. С короной или без нее, ты — избранный.

Кай покосился на мага:

— Сомневаешься, что я ее раздобуду?

Чародей многозначительно промолчал.

— Я достану ее, Ри. Из-под земли, но достану.

Ри встал напротив Кая и посмотрел ему в глаза без тени усмешки.

— Это хорошо, что ты в себя веришь, Кай. Тебе нельзя зависеть от чужой веры. Это боги живут ею, а вот королям лучше учиться у магов: жить, ни в ком не нуждаясь. Тебе будет одиноко, мой друг, но иначе нельзя. С людьми — странная закономерность — чем меньше от них зависишь, тем больше они хотят зависеть от тебя.

— К чему ты говоришь все это?

— Я кажусь тебе веселым парнем, Кай. Недалеким, избалованным, легкомысленным. Но лишь кажусь. По человеческим меркам я — старик. Послушай мудрые слова, король. Я не часто делюсь мудростью.

— Говоришь, будто напоследок. Прощаешься?

Ри улыбнулся:

— Наперед. Возможно, потом не будет времени. Король Яблоневого Края не может дружить с магом.

Замолчали. Кай хотел бы возразить, но Ри был прав. Здесь, от этого колодца, их дорога раздваивалась, расходилась в разные стороны, и он сам выбрал этот путь.

— Чем займешься? — спросил Кай.

Чародей потянулся:

— Пойду на север. Как думаешь, в северных городах нужны музыканты?

В доме хлопнула дверь, на улицу вышла хозяйка, неловко поклонилась Каю и пошла к хлеву, кормить корову. Ри сбросил оцепенение и, не прощаясь, пошел в дом.

Выехали перед рассветом третьего дня. Отряд собрали небольшой, чтобы не привлекать внимания: Кай, Юрген, Ри и восьмеро крепких ребят.

Мягко стелился ковер прошлогодней хвои под копытами коней, пахло смолой и конским потом.

Верхом, без поклажи, дорога давалась легче. Все как один надели чешуйчатые доспехи, кожаные нарукавники, темно-зеленые шерстяные плащи. На седлах висели шлемы с бармицами, железные личины. Свою Кай надел еще в доме воеводы.

— Высоко замахнулись, ваше величество, — невесело рассуждал Рыжий. — Нам бы сейчас начать с кого помельче.

— Что так? — поинтересовался Кай.

— Знаем мы эти земли. Две беды в том маноре. Маг сильный, и стражники ему преданы до печенок. Золотом он их прельстил или колдовством — нам разницы нет. А вот драться за него они будут до последнего.

— Если мы даже корону не сможем раздобыть, то какой из меня, на хрен, король и какие из вас воины?

Юрген вздохнул и больше этот разговор не заводил.

Переночевали в лесу, а к полудню следующего дня дошли до границы манора. По ту сторону их ждал верный человек из деревенских. Он не мог отказать в просьбе воеводе Вольной Рати, но всю дорогу оглядывался с опаской на незнакомцев.

Лес окончился или, точнее, — прервался. Широкая река резала его надвое, спускаясь с плоскогорья в долину. Торчали из воды верхушки сухих деревьев. Посреди широкого русла, сплетенный из сосен, как чудная кукла из соломинок, стоял замок. Вокруг него пенилась, шумела вода. В туманной дымке, парящей над рекой, перекатывались мускулистые белые плечи великанов, кисти рук, затылки, и вновь все скрывалось в воде и брызгах.

— Эру-Таеш, — объяснил Юрген. — Маг подчинил себе ее сразу, и теперь река служит ему. Пускает в замок лишь с чистыми мыслями. Если думаешь что-то против Бела — потонешь. Не знаю, как он это чует, но обмануть пока не выходило. Не один наш человек потонул здесь.

Даже Ри присвистнул, склонив голову набок. Кай спешился.

— Что скажешь? — спросил он у чародея.

Ри тоже спрыгнул с лошади, пошел вниз по склону. Близко к воде подходить не стал, остановился в нескольких шагах, прислушался к ощущениям. Чужая магия не колола кожу — жгла.

— Плохо все, — сообщил он, возвращаясь к всадникам. — Держать реку в своей воле постоянно невозможно, да только наш умелец придумал способ. Помните Лисий замок? Черная магия. Эй, парень, топят людей в реке?

Проводник кивнул.

— Вот и способ. Надейся, что тебя река не тронет, Кай. Разрушить эти чары может лишь хозяин замка.

Северянин все же рискнул подойти к реке. Из воды вынырнуло лицо великана, водянистые глаза взглянули спокойно, но неприветливо. Голубой язык лизнул берег, земля посыпалась вниз, Кай едва успел отступить, как кусок подмытой земли рухнул в воду.

— Да уж… — протянул Ри.

— Сделаем плот, — приказал Кай. — В замок пойду один, вас река все равно не пустит.

— Глупости говорите, ваше величество! — возразил Рыжий. — Если тут потонете или в замке вас порубят, то восстание закончится не начавшись.

— Это и есть начало, Юрген. Сейчас или никогда.

И Кай первым взялся собирать ветки.

Он отплыл один. Увязал в живой воде шест, волны-плечи едва не опрокидывали плот, но Кай доплыл до замка. Не давая течению отнести его, схватился за стену и стал огибать замок слева.

Замок Ваганса словно вырастал из воды. Стволы кедров сплелись друг с другом, как косы девицы. Внутри, как и в любом другом мажьем замке, служили люди. Поэтому как бы не желал уединиться маг, причал для лодок был, и дверь была. В единственной привязанной здесь лодке спал лодочник, положив под голову свернутый плащ. Кай вышел на узкий причал, отпустил плот и достал кастане. Человек лишь глубоко вздохнул во сне.

Дверь была не заперта. В темном коридоре, что начинался за ней, царил густой полумрак и пахло древесиной.

Шаг за шагом, почти на ощупь, Кай преодолел его и подошел к подножью лестницы.

Он ожидал вот-вот с кем-нибудь столкнуться. В послеполуденный час кухарки готовили ужин, слуги накрывали на стол, у лестницы, что вела наверх, должны стоять стражники! Никого вокруг не оказалось.

Он поднялся по двум лестничным пролетам, ожидая удара в спину. От напряжения вспотели ладони.

Здесь начинался широкий коридор. Тускло горели свечи, освещая позолоту стен и лепнину потолка. Воск оплыл, никто их давно не менял. Здесь Кай наконец встретил именных стражников Бела.

Они все спали. Больше сотни воинов.

Прислонившись спинами к стенам, усевшись на пол, выронив мечи и щиты, запрокинув головы и уткнувшись лицами в ковры. Кай снял личину, опустил руки и, растерянно озираясь, пошел вперед.

Он открывал двери и везде видел одно и то же: люди спали. Спокойно стучали сердца, тихо вздымались груди. Спали стражники, спали служанки, спали шуты и лакеи, спал виночерпий, прислонившись головой к бочонку с дорогим вином, спали пышногрудые девушки в полупрозрачных рубашках, свернувшись на широкой кровати.

Дверь в конце коридора не имела замков и дверных ручек. Ее запирали магией, но Кай толкнул посильнее, и она раскрылась.

Бел Ваганс стоял посреди тронного зала, скрестив руки на груди. Бледный, светловолосый с сильным подбородком и широкими плечами. Если он и испугался, то хорошо скрывал это.

— Кто ты такой и что делаешь здесь? — требовательно спросил маг.

— Я пришел за своей короной, — честно ответил Кай.

Маг растерялся. Он щурился, пытаясь угадать подвох, он рассмотрел печать на сердце Северянина, но не понял ее значения, он ждал, что будет дальше, и внезапно Кай понял, что ошибся.

Чародейки Лисьего замка лишь предположили, что чернокнижник Ваганс причастен к гибели людей в гроте. А предполагать — это не все равно что знать наверняка, и Кай ошибся. Не было в этом замке ни его короны, ни подсказки, где ее искать.

— Я не понимаю, о чем ты! — раздраженно сказал маг. — Кто ты? Ты не похож на мага. Где твой хозяин?!

Кай сжал губы. В замке не было короны, но была голова, которую он обещал принести. И он пошел на мага.

Ваганс отступил, замахал руками, сплетая заклинание, и тут же толкнул раскаленную паутину вперед, но мажий знак рассыпался искрами, не причинив Каю вреда.

В последний миг Бел попробовал обратиться. Его тело начало расти, лопнула одежда, обнажая лохматые медвежьи плечи, пальцы вытянулись, обернулись когтями, и лопнула кожа на лице, выпуская вперед выпирающие кости челюсти…

Кай схватил его за кадык, от этого до конца обратиться у Бела не получилось.

Сабля полоснула по изуродованной шее, брызнула кровь. Маг ударил его лапами, но от прикосновения к Каю ломались когти, лапы становились вновь белыми холеными руками, и пальцы лишь бессильно царапали кольчугу.

Кай перерезал ему горло и отступил, поморщившись. Все произошедшее далось ему до неприличия легко. Он собирался пройти испытание и совершить подвиг, а все обернулось убийством безоружного.

— Мы так долго ждали тебя!

Кай обернулся.

Их было двое. Первый — в темно-синем с серебром, черноволосый, красивый, как маг. Он с полуулыбкой наблюдал за Каем. Второй…

Он сиял! От его присутствия весь зал наполнялся солнцем! Слезились глаза, пересыхало в горле, а слюна становилась горькой, как полынь.

— Кто вы? — спросил Кай, поднимая кастане.

— Преклони колени перед богами, смертный, — посоветовал черноволосый. — Имя мне Мак, имя мне Нутур. Я властитель сна и отец забвения. А это…

— Ярок?

Кай произнес, и сам смутился своего предположения. Богов давно нет! Но кем еще может быть солнцеликий незнакомец перед ним?

— Я твой бог, Кай. Ярок, Хоре, Сурья, Бальдар, Элиос.

С каждым его словом в зале становилось жарче и светлей. Кай прикрыл глаза ладонью.

— Ты готов говорить с нами, Кай? — спросил Ярок.

В ответ Северянин мог лишь кивнуть.

— Мы долго ждали тебя, — повторил солнцеликий бог.

— Меня?

— Когда маги затеяли войну, мы были не готовы, — сказал Ярок. — Мы слишком верили в собственную силу и преданность людей. Мы проиграли битву.

Он помолчал, вспоминая прошлое, затем взглянул на Кая и улыбнулся:

— Но теперь мы подготовились.

Объяснять не пришлось, Кай понял о чем говорит бог.

— Для этого вы создали нас? Глиняные истуканы, ждущие, пока в них вдохнут жизнь? Не люди. Оттого и магия на нас не действует.

Ярок утвердительно кивнул.

Мак небрежно переступил мертвого мага, уселся в его кресло. Спали люди, покорные воле черноволосого бога. Могучий чародей, подчинивший себе север, реки и землю, лежал у его ног, и только сейчас Кай понял замысел богов. Грандиозный и бессердечный.

— Ваганс не находил тот грот, верно? Никто из чародеев не находил.

Боги не возражали.

— Зачем было убивать всех остальных?

Но Кай знал ответ. Чтобы магов ненавидели. Чтобы сомневались в них. Для того чтобы сейчас он пришел сюда, в этот замок. Один. Может, Александра и была права, когда говорила о благородстве богоизбранных воинов, вот только сами боги в него не верили. В решающий миг они уничтожили пятьдесят девять глиняных заготовок, чтобы оставить всего одну. Ведь для короны нужна только одна голова?

Он закрыл глаза, чтобы солнечный бог не рассмотрел ненависти в глазах собственного творения.

— Другой возможности восстать против магов у нас не будет, — пояснил Ярок. — Восемьсот лет оказались слишком долгими для людей. Они забывают нас. Храмы опустели. Долгое время нашими храмами были люди. Те, кто носил веру в душе. Но и таких остается все меньше. Мы думали, у нас еще будет время, но его не осталось. Мы становимся безмолвными изваяниями в разрушенных храмах. Поэтому эта битва будет решающей не только для людей, Кай, но и для нас. Мы очень долго расставляли фигуры на доске.

— Фигуры?

Кай заставил себя посмотреть на богов. Мак засмеялся, и даже Ярок не сдержал улыбки.

— Ты не единственный избранный, Кай. Победа в такой важной битве не может держаться на одних плечах. У каждого свое место, судьба, предназначение и роль, но лишь тебе я открываю это.

— Почему?

— Потому что в этой шахматной партии ты — наша пешка, ставшая королем. И когда все закончится, один ты останешься на доске.

— Значит…

— В мире не должно остаться ни одного живого чародея, Кай, — твердо ответил Ярок. — Только так простые люди, такие как Коршун, Тид, Рыжий, Лука — смогут жить.

Он протянул к нему руку, и на ладони внезапно появилась корона. Та самая, которую Кай видел в подземном гроте. Тонкая, золотая, без самоцветов и излишеств.

— Она твоя, Кай, — сказал Ярок. — Ты ведь за этим сюда пришел? Возьми ее и стань тем, кем назвался, богоизбранным королем. Теперь по праву.

Кай смотрел на корону и думал об Александре. Думал о Ри. О Коршуне, Луке, Рыжем, Тиде, детях и женщинах в деревне, о людях, что погибли у него на глазах, и тех, что умирали прямо сейчас, и тех, кто умрет, когда он поведет их в бой против магов. Он думал о тех, кто выживет, кто сможет дышать полной грудью, растить детей, строить дома, возделывать землю, рожать детей, учиться и любить… — Только в последний миг он подумал о себе. О том, кем станет, что потеряет и какую ответственность на себя возьмет.

Кай протянул руку и принял корону из рук бога.

Солнце клонилось к земле, небо залило малиновым и желтым. Зазвенели комары.

— Видишь?! — вдруг спохватился парень справа от Юргена, указывая рукой на воду.

Ри прищурился. Река успокоилась, застыла, как зеркало, отражая лишь розовое небо, а затем это зеркало треснуло. Первое тело вынырнуло на поверхность. Мокрые черные косы, раскинутые руки женщины, чье лицо все еще оставалось в воде. Затем всплыло еще одно тело… И еще… Река выпускала свои жертвы, и они покачивались на поверхности, невредимые, словно брошенные в нее мгновение назад.

А затем замок начал рушиться. Затрещал, выдыхая магию и воздух, ребра-сосны разошлись, посыпались в воду. Кто-то радостно вскрикнул, но Рыжий остановил ликование жестом, и тут все поняли, что не видят Кая.

Замок лишился своей черной души и опал. С плеском падали сосновые бревна в воду. Никто не мог уцелеть там! Река отпускала жертвы, накопленные за годы плена, чары больше не держали ее в границах берегов, и Ри внезапно обнаружил, что вода уже касается щиколоток.

— Выжил? — спросил кто-то тихо и нервно.

На него шикнули. И снова тишина.

Наконец они увидели его. Кай, сбросив доспехи, плыл к ним в рубахе и штанах, отталкивая покойников с пути, ныряя время от времени в холодную воду, с трудом возвращаясь на поверхность. Все вздохнули с облегчением. Ри сделал несколько шагов в воду, навстречу Северянину, чтобы помочь выбраться.

— Что там было? — спросил один из ребят Юргена.

Кай снял с пояса мешок и молча достал из него отрубленную голову мага. Все вокруг оцепенели.

Рыжий первым преклонил колено, подавая пример остальным.

Они вернулись в поселение под вечер. Снег больше не летел, небо очистилось от облаков, синело пронзительно. Слухи пролетели по деревне, и к дому воеводы сошелся почти весь поселок.

Сегодня Кай впервые надел корону. У него не осталось времени на сомнения — снаружи ждали люди. До последнего мгновения ему казалось, что он поднимет крышку короба, а под ней будет лишь пустота, но ошибся. Боги не меняли решения, и подтверждением тому была она. Корона тускло блестела на дне деревянного короба, вычищенная и выправленная кузнецом. Он сделал глубокий вдох, сбрасывая оцепенение, поправил ножны, одернул доспех, надел личину и корону, и вышел из дома.

Люди собрались за воротами, заполнив всю улицу. Стояли в первых рядах мужчины, несмело выглядывали из-за их спин женщины, протискивались между ног взрослых нахальные мальчишки, девочек отцы сажали на плечи. Они все смотрели на него, ловили взгляд. И ему малодушно захотелось стать тенью на стене, лишь бы не быть королем.

Он радовался, что новая личина скрывает его. Боги дали ему право на корону, но лишь его Ярок и Мак сопроводили до двери, все остальные — стражники и слуги, наложницы и невольники — так и не проснулись, ушли на дно озера с телом своего господина. Значит, так он начинает свой путь? Но назад дороги нет.

Кай преодолел отвращение и рывком вытащил из мешка голову мага. Женщины вокруг ахнули, застучали мечами о щиты воины, засвистели мальчишки. Кай заговорил:

— Мне жаль, что я пришел вот так… Без предупреждения. Без обещанного войска. Но для войны никогда не бывает удачного времени. Пришло время магам оставить эту землю. Не для нас с вами — многие не переживут эту войну, но — для наших детей. Соберитесь с духом. Соберитесь с силами. Соберитесь с мужеством. Свобода всего Края начинается здесь. Нам нельзя быть трусами.

С него не сводили взгляда, но Кай больше ничего не добавил. Слова и без того давались ему с трудом. Он замолчал. И все вокруг него молчали, даже маленькие дети затаили дыхание.

Сквозь толпу протискивался Миклош Немет. Сердитый и решительный.

— Хорошо сказали, ваше величество, — сказал он. — С чего начнем?

— Мы принесли железо, пан воевода, — подсказал Ри.

— Вот и ладно. Будет и кузнецу работа. Утра вечера мудренее. Расходись, люди!

Они вновь собрались в доме Немета. Хозяйка принесла свечи, приглашенные сотники расселись, потеснив Луку, Коршуна и Рыжего. Тид остался стоять рядом с Ри у стены, в стороне от воинов.

Все смотрели на короля, ждали его слов.

— Нельзя нападать в открытую, — нарушил тишину Ри.

Люди повернули к нему головы, смерили взглядами.

— В прямом бою люди бессильны против магов. Даже с королем во главе.

Зашептались, но Кай кивнул:

— Мы все знаем, на что способны маги. Они сильные, а значит, мы должны быть хитрее. Еще не время для решающего боя, да и не победить их в одном сражении. Сколько в Крае магов? Тысячи? А людей? Сотни тысяч? Мы должны показать всем, что люди могут противостоять магам, что чародеи — не боги, а такие же смертные. Вот наша главная цель.

Он обвел взглядом собравшихся, но никто не возражал. Люди слушали.

— У магов есть одно слабое место: их самоуверенность. Они не ждут удара, и мы должны воспользоваться этим. Для начала нам нужны не воины. Нужны гонцы. Весь Край должен услышать мое послание: король вернулся и приказывает убить своих господ.

— Они струсят, — фыркнул Ри. — Одно дело поклониться королю и совсем другое поднять руку на мага.

— Таков мой приказ. Если в них осталась хоть капля гордости, хоть крупица смелости — хватит ждать помощи свыше! Хотите свободы, хотите справедливости? Добудьте их сами!

— Если бы все было так просто, мы справились бы и без вас, ваше величество, — проворчал воевода.

— Что ж не попробовали? Ведь вы даже не пробовали, верно?

Немет пожевал губами, нахмурил брови.

— Возьмите голову Ваганса и повесьте у городских ворот, — приказал Кай. — Если нам не поверят, то пусть придут и посмотрят сами. Расскажите им о Лисьем замке, расскажите о гибели Совета Шести. Не решатся сразу? Пусть слушают, пусть смотрят! — Он ткнул пальцем на карту. — Следующие маноры — госпожи Доновской и господина Клосса. Освободим их. Покажем, что мы не остановились.

— Мы не сможем удержать отвоеванные земли. Маги сильнее.

— Нам нужна не земля, Войтек. Нам нужны люди. Свободные и готовые сражаться. Пусть забирают землю, она не имеет цены, если не будет тех, кто соберет урожай. Пусть ваши воины строят телеги, строят дома в лесу. Нам нужно место, где мы спрячем беглецов и всю провизию, что сможем забрать. Я приказываю поджечь поля. Хватит магам кормиться за наш счет.

— А что дальше? Будем убивать магов по одному? Сколько времени нам понадобится? — спросил сотник со шрамом на лбу.

— Есть кое-что. Оружие против магов, которое мы можем дать людям. Ведь так, Ри? Поделишься своим секретом?

Маг вздрогнул, поднял взгляд:

— Что вы хотите от меня, ваше величество?

— Секрет твоего огненного песка.

Так началась война Вторая Чародейская война.

Маги Яблоневого Края не поняли этого сразу. Смерть господина Ваганса, смерть чародеек из Лисьего замка, смерть магов Совета Шести никого не встревожили и не опечалили. Маги привыкли жить собственными интересами и не обращали внимания на заботы соседей.

Прошла неделя. Лишившись мага-покровителя, старосты из деревень Ваганса сами пришли на поклон к госпоже Доновской. Чародейка позволила им въехать в замок и принести в бальный зал сундуки с подношениями. А затем неизвестное волшебство разнесло второй этаж на куски. И чародейку тоже. Ее судьбу повторил и господин Клосс, которому именные стражники забыли рассказать подробности событий соседнего манора.

Прошла еще одна неделя, и на западе, вдали от северных маноров отравили господина Бодура, а на востоке — госпожу Острожскую. А спустя пару дней, в тысяче верст к югу, наложница убила во сне господина Озерова.

Тогда маги встревожились. Они повесили и четвертовали неблагонадежных. По всему Краю прокатилась волна казней. Но не всех пугала смерть. Люди слишком долго боялись и устали от страха.

Маги завели себе слуг, которые пробовали их еду, но люди готовы были умереть, они ели яд, чтобы затем его могли есть господа. Чародеи на побережье знали заклинания, чтобы распознавать яд, но не желали делиться ими. Впрочем, не всем помогли их знания. Двоих убили ночью их именные стражники. А на севере по-прежнему взрывались замки.

Маги попробовали отгородиться от людей, но им нужно было есть. Лишь чародейка Йенни Линд обладала секретом изготовления скатертей-самобранок, но чародеи никогда не делились своими секретами.

Шли по Краю посланники короля. Бывшие «лешаки», юноши и девушки со срезанными метками, невидимые для магов.

— Пять маноров освободили! — потирал руки Войтек. — Хорошо пошло, ваше величество!

Кай переглядывался с Неметом и не отвечал.

Многие в городе разделяли воодушевление Луки, Кай не мешал людям радоваться, но они с воеводой знали правду. Из двух сотен маноров, в которые отправили гонцов, отозвались и пошли на риск лишь десять. Остальные не поверили в существование короля. Старосты выдавали посланников господам магам или просто гнали прочь.

— Вам придется показаться им, ваше величество, — хмуро заметил Немет после очередного донесения. — Людей слишком долго обманывали, чтобы они верили на слово.

Последний месяц Ри почти не разговаривал с Александрой. Вокруг всегда было много посторонних. Она боялась приближаться к бывшему магу, а он не звал.

Ему выделили дом на окраине поселка, приставили снаружи охрану, так он и жил. Перестроил из бывшей кузницы лабораторию и погрузился в исследования. И вновь Ри был пленником, но в этот раз его не оставили одного.

Тид сидел во дворе каждый вечер, сосал пустую трубку и рассказывал, как скучает по южному табаку. Заходил Коршун, смотрел на стеклянные колбы и глиняную посуду, качал головой. Каждый день приходил Юрген, долго сидел рядом, пока Ри измельчал, смешивал, выпаривал и добывал свои порошки и микстуры. Время от времени чародей давал ему список новых трав или объяснял, какие камни нужны, и Юрген ненадолго пропадал, чтобы затем вернуться с необходимым.

Ри думал об Александре. Он знал, что она в городе и помогает лекарю. Придет ли к нему? Чем занята? Думает о нем? Хорошо, если нет… Хорошо?

Кай не заходил. Но накануне похода от него явился посланник и приказал Ри собираться.

Они выступили на исходе второго месяца лета.

Тид с ними не пошел. Пират собрал десяток верных людей и по приказу Кая отправился на когге на юг, искать союза с пиратами.

Войско вел Немет, которому Кай дал звание Великого Воеводы. Луку Войтека повысили до звания сотника. Рыжий Юрген набрал отряд разведчиков. Коршун командовал дружиной из десяти человек, что охраняли Кая. Александра пришлась по душе лекарю Бочинскому и ехала теперь в их обозе.

Спустя четыре недели они почти дошли до реки Оди. Впереди был манор господина Абеля, а справа — за ответвляющимся рукавом реки — владения Йенни Линд.

Утром Ри видел дозорных — над растянувшимися обозами и рядами людей дважды проносились белые птицы Иенни.

— Будем ждать гостей! — сообщил он Юргену.

Тот выглядел спокойным и удовлетворенным. Да и другие воины расправляли плечи, говорили громче. Всем надоело ждать и бить исподтишка. Присутствие короля вселяло в них веру.

На ночь остановились в подлеске у пшеничного поля. Днем прошел легкий грибной дождь, желтели налитые хлебом колосья, жаль было топтать их, но маги могли напасть в любую минуту, выбирать не приходилось. Расставили шатры для командования и отдельно для короля, выставили на ночь дозорных. Возбуждение не оставляло людей, этой ночью мало кто спал, но Ри было все равно, его работа окончилась.

С самого начала он взял себе в помощь ребят из разведчиков Юргена. Подвижные, послушные, молчаливые и осторожные. Они беспрекословно выполняли все распоряжения. Осторожно брали «огненный песок», не спорили, не расспрашивали. Укладывали все в выбранных Ри местах, умело вязали фитили. Присматривались. Прислушивались. Пятеро, но лучших. Больше и не нужно, когда люди хороши в своей работе. Ри понимал, что следующий раз они обойдутся без него, но это его не беспокоило.

Ри впервые в жизни чувствовал себя по-настоящему одиноким. Незнакомое болезненное ощущение в груди забавляло. Магам — живущим каждый сам для себя — одиночество не знакомо. А значит, он уже не маг. Кто тогда? Человек?

Войтек дежурил в дозоре со своей сотней, и Ри остановился в его шатре. Бессонница так и не отпустила его. Уже больше двух месяцев он спал урывками, проваливаясь в короткое забытье на несколько минут. Ри понимал, что ни маг, ни человек не должны так жить, но бессонница излечила его от другого недуга — он больше не думал вслух, не говорил во сне, не бредил наяву, — и Ри хватало этого, чтобы принять ее и быть благодарным.

Темнота сгустилась, стало холодно, и Ри открыл глаза. Сел. От сильной магии по льняным стенам шатра побежала изморозь. Ри ждал. Он знал, кто так появляется.

Она походила на снежного призрака: длинное белоснежное платье, белая кожа, белые, седые волосы вокруг молодого красивого лица…

— Здравствуй, Адриан.

— Здравствуй, Йенни.

Чародейка ждала, пока он зажжет масло в лампе. Бросила вокруг брезгливый взгляд, сама наколдовала себе кресло. Села, с достоинством расправляя складки платья. Ри так и остался сидеть на плаще, брошенном прямо на землю.

— Что. Ты. Творишь? — спросила она.

Ри пожал плечами:

— О чем ты, дорогая?

— Что ты делаешь здесь? Что за слухи ты распускаешь? Зачем?

— Здесь нет двойного дна, моя снежная. Я говорю им о короле.

— Он не король!

— Это знают лишь маги, но люди никогда не поверят магам. Вы сами постарались.

— Вы. Мы. Как давно ты перешел на их сторону? Что за сумасшествие? Что бы ты ни говорил себе, правды не изменить — ты родился магом. Ты и сейчас используешь волшебство. Странное, доступное лишь тебе, но волшебство! Так какое тут может быть «мы» с людьми?

— Мой друг верно заметил: маги тоже люди. Всемогущие, но — люди.

— Друг?!

Она наклонилась к нему, стараясь рассмотреть в неясном свете лампы выражение его лица.

— Мы сломали тебя, верно? Сломали в тебе что-то важное, что-то очень глубокое… Мне жаль.

Ри поднялся, потянулся, разминая спину и шею. Усмехнулся, глядя на чародейку:

— Ты не разбираешься ни в людях, ни в магах, ни в душах, так что не тебе судить, сломали вы меня или исправили. Но последние десять лет многое изменили, это правда. Да и как могло быть иначе?

Она тоже поднялась, остановилась напротив, так близко, что касалась грудью его груди.

— Было и прошло, милый. Десять лет — мгновение для нас с тобой. Давай двигаться дальше. Я прощаю тебе твое предательство в Лисьем замке. Я тоже ошибалась. Была слишком горда и высокомерна, но теперь поняла свою ошибку. Адриан, пойдем со мной! — Она положила ладони ему на щеки, ласково заглянула в глаза. — Назови условия, и я приму их. Ведь это ты ценишь в женщинах? Покорность? Я буду покорной. Я буду послушной. Пойдем со мной! Не умирай здесь!

Он долго молчал. Йенни решила, что Ри обдумывает условия, но он подбирал слова.

— Маги не умеют любить, как люди. Любовь чародея — это жажда обладания и немного показушной жертвенности, потому что имеющие все и способные на все ничем не жертвуют. Люди любят иначе. Ты никогда не будешь любить меня так, а другого я не хочу.

Йенни молчала. Иней бежал по стенам, поднимался по ткани, земля под ногами твердела от льда, дыхание стало белым паром.

Она улыбнулась, отступила от него на шаг, опуская руки.

— Хорошо. Как скажешь. Тогда дальше я буду говорить с тобой, как представитель Совета Одиннадцати.

Ри не удержался от смеха:

— Как же вы любите создавать Советы! Будто к вашему могуществу и долголетию прилагается мудрость! Вы ничему не учитесь, кроме новых считалочек и трюков.

Она молчала. Ри поднял с земли плащ, стряхнул с него корку льда и набросил на плечи, надел сапоги. Чародейка ждала.

— Теперь отведи меня к своему лжекоролю и его воеводам. Пусть ваше решение и ответственность за него будут приняты большинством. Ты сошел с ума, Адриан, но я надеюсь, что среди них найдется кто-то достаточно здравомыслящий.

Весть о том, что чародейка пришла вести переговоры, облетела лагерь мгновенно. Кай нарочно не приглашал ее в свой шатер. Им вынесли две лавки и установили напротив друг друга посреди поляны на краю леса. Лучники заняли позиции вокруг. Войтек построил своих мечников. Остальные издали вслушивались в слова переговорщиков. Принесли факелы, держали повыше, чтобы осветить короля и чародейку.

Кай надел корону и личину, поправил ножны, одернул доспех и вышел из шатра.

Было не по-летнему холодно. Он старался ни на кого не смотреть, кроме женщины, пришедшей вести переговоры, жестом предложил ей сесть и сам сел напротив.

— Вы хотели говорить со мной?

Чародейка с достоинством опустилась на неоструганную скамью, ласково улыбнулась.

— Как же идет тебе корона, стражник!

— Начинайте, если вам есть что сказать.

Чародейка усмехнулась, обвела взглядом людей вокруг:

— Меня зовут Йенни Линд. Я чародейка северо-запада и член Совета Одиннадцати. Я пришла провести с вами переговоры.

— Могу представить ваши условия, — спокойно заметил Кай. — Сдаться и выжить или умереть здесь и сейчас?

— Так и есть, — согласилась она. — Но ты говоришь это так, будто в моем предложении есть что-то оскорбительное. Имей в виду, человек, впервые за всю историю наших отношений, мы — маги — даем вам выбор. Еще пару месяцев назад мы просто опрокинули бы на вас небо. Мы повернули бы против вас горы и лес, мы растоптали бы вас, а с тех, кто выжил, — содрали кожу. В назидание последующим поколениям. Впервые за столетия мы готовы начать переговоры.

— О чем? — спросил Кай. — Об условиях нашего подчинения? Хорошо. Скажи, вы откажетесь клеймить нас?

— Мы решили написать свод правил для вас и для нас. Совместно мы создадим законы, оговаривающие степень наказаний и поощрений. Мы отменим смертную казнь для беглецов. И это лишь начало!

— Вы откажетесь клеймить нас?

Она не хотела сердиться, старалась сохранить невозмутимость, но губы раздраженно сжались. В воздухе запахло морозом.

— Нет. Вы нам нужны, чтобы возделывать землю. Только клеймо удержит вас. Ни один маг от этого не откажется. Во всяком случае, не сейчас. Вы, люди, хотели этих перемен поколениями, мы — маги — только начинаем обдумывать их целесообразность. Дайте нам время.

— Помните, ваше величество, — вмешался в разговор Ри, пробираясь к ним через ряды лучников и мечников, — она просит не год и не два — она просит несколько поколений человеческих жизней, потому что маги не привыкли принимать решения в спешке.

Йенни перевела на него взгляд.

— К счастью, ты застанешь еще то время, когда решение будет принято, мудрый и добрый Адриан Гроневальд. — Она обвела взглядом лица людей. — Советник вашего короля — маг. И он, и девочка-монахиня, и кто знает кто еще…

Она улыбнулась, глядя на выражение лиц воинов вокруг.

— Удивлены? А ваш король — нет. Он всегда знал, кто они и что они. Задумайтесь, если по правую и по левую руку вашего короля стоят маги, то куда на самом деле ведет этот король? Он правда защищает интересы людей? Что он такое, ваш король? Спросите любого мага — любой ответит: перед вами — самозванец. Но вы нам не поверите… — Она печально усмехнулась. — Вы поверите бывшему магу, поверите беглой монашке и умрете здесь. Вы и те дети, что идут за вами в бой. Умрете, потому что противостоять магам может только истинный король, которого среди вас нет. Умрете, потому что, считая себя достаточно зрелыми, чтобы развязать войну, продолжаете верить в сказки.

Она перевела дыхание, поднялась.

— Мое предложение действует до полуночи. Думайте хорошо.

И чародейка опала снежной пылью. Некоторое время все молчали. Затем Кай поднялся, бросил многозначительный взгляд на Ри и повернулся к людям:

— Я отвечу на ваш невысказанный вопрос. Отвечу вам всем. Ри был когда-то магом, она не соврала. Не всем такое по нутру, но если для победы мне нужен будет дракон — я найду дракона, если нужен будет убийца — я выслушаю убийцу. Хватит бояться! Хватит прятаться! Хватит отступать! Может, я не такой король, которого вы хотели. Кто-то желал более решительного, кто-то — более осторожного. Но есть я. И каким бы ни был, одно ваше ожидание исполню без сомнений — я пойду до конца, использую каждую возможность, а если будет нужно — умру за нашу свободу.

Вокруг одобрительно загудели, и Кай повысил голос:

— Завтра мы отклоним предложение чародейки, вы знаете это не хуже меня. Поспите, если сможете, нам всем будут нужны силы. Воеводы, ко мне в шатер!

Ри не стал дожидаться окончания пламенной речи. Он протиснулся сквозь плотные ряды людей, накинул капюшон на голову и поспешил к обозу лекаря.

Александра увидела его издали. Она с другими помощницами складывала тряпицы для перевязок и мешочки с травами на воз, готовясь к завтрашнему походу. Она увидела Ри и поняла, что время пришло. Поднялась навстречу, чувствуя, как колотится в груди сердце.

— Нам с тобой пора уходить, милая. Прямо сейчас.

Она ни о чем не спрашивала, взяла с повозки котомку и плащ, повернулась к Ри.

— Мы уйдем не прощаясь?

— Если ты хочешь жить.

В шатре Кай поднял руку, чтобы снять корону, но затем остановил себя. Провел пальцами по колючему подбородку. Воеводы уже развернули на столе карту, ждали его. Он в последний раз бросил взгляд на лагерь. Он знал, что где-то там сейчас Александра и Ри, уходят, не оборачиваясь, как ушел от них он. Кай опустил руки. За его спиной переговаривались. Те, ради кого он надел корону, ради кого принял свою судьбу. Хорошо, что маг и Александра ушли. Возможно, они смогут избежать судьбы, что уготовили им боги. Вдали от войны и Кая, может, его друзья смогут выжить и быть счастливыми.

Сквозь приоткрытый полог шатра он видел, как поднимается над деревьями солнце.

«Я справлюсь со всем сам. Не трогай их!» — попросил он.

— Что будем делать? — спросил Лука.

Кай повернулся к людям:

— Воевать. Я пойду до конца, и каждый из вас должен быть готов идти до конца. Сегодня мы все надеваем на сердца железные обручи, потому что, как бог-мертвец, должны быть безжалостны к себе и к другим. Время магов закончилось, но нам это не дастся легко.

Кай вернулся в шатер, с отвращением стянул личину, провел рукой по колючему подбородку и хотел уже снять с головы надоевшую корону, но дыхание вдруг стало облаком пара. Кай замер.

— Здравствуй, милый.

Йенни появилась прямо перед ним из воздуха. Улыбнулась.

— Зачем ты пришла? Я предупреждал, что второй раз спасать не стану.

— Разговор с твоими людьми не задался. Я решила еще раз. Мы же с тобой друзья.

— Друзья?

— Твои воеводы знают, что ты сделал для меня в Лисьем замке? Ты рассказал Адриану?

Она улыбалась, Кай молчал. Он пытался найти выход, уйти от наглого вымогательства, но вновь и вновь видел одно решение. Невозможное. Нежеланное.

Йенни откинула назад длинные белые волосы. Плечи ее, несмотря на холод, были обнажены. Кожа тонкая, светлая и нежная. Хотелось прикоснуться к ней пальцами, хотелось прикоснуться к ней губами. Безупречная, как ожившая статуя, невозможно красивая. Как лишить мир этой красоты?! Кай неподвижно стоял у стола.

Чародейка улыбнулась и пошла к нему. Ближе. Еще ближе. Остановилась, поднялась на цыпочках и посмотрела в лицо. Она долго рассматривала его: глаза, брови, губы, подбородок и гладкий лоб, словно стремилась запомнить каждую линию. Под ее пристальным взглядом Кай онемел. Словно олень перед охотником, словно мальчик перед зрелой красавицей.

— Ты нравишься мне, стражник, — ласково сказала чародейка. — Ах, как жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах!

Она плавно повела плечами, и платье скользнуло ниже.

— А может, еще не поздно?

Йенни поцеловала его в сомкнутые губы. И ее поцелуй обжег, будто на губы ставили клеймо. В этот раз оно было настоящим, нестираемым. И пока Йенни будет жить, ее клеймо властно над ним. Но король не может носить клеймо мага!

Кай взял ее холодное лицо руками и резко повернул влево. Он надеялся, что женщина рассыплется снежной пылью, но когда открыл глаза, Йенни лежала у его ног. Мертвая.

Кай опустил руки. Руки дрожали.