Вот уже полтора месяца, как Левин, поддавшись уговорам Михальченко, работал в частном агентстве "След".

Михальченко брался за все: агентству нужны деньги и добрая слава…

Сегодня перед концом рабочего дня позвонил директор конного завода, человек в городе известный, заслуженный зоотехник республики, попросил помочь своему гостю – какому-то немцу. Договорились на завтра, на девять утра. Михальченко попросил Левина заняться этим немцем:

– Ефим Захарович, тут высокий ранг, так сказать международный, хорошо бы, чтоб вы. Вы по-немецки знаете?

– "Вир бауен моторен, вир бауен тракторен". И так далее, учил в школе. Но ему, наверное, нужны не мои познания в языке.

– Я не знаю, что ему нужно, а нам нужна его валюта.

– Хорошо, я буду к девяти, – согласился Левин…

В доме все утихло. Спал Сашенька, спала, наверное, и невестка. Из подвала вернулся сын, Левин слышал, как хлопнула входная дверь. По вечерам сын подрабатывал: паял какие-то шнуры, разъемы, блочки, платы – в городе появилось много импортных видеомагнитофонов, для состыковки с нашими телевизорами полагались все эти штучки, сын изготавливал их и устанавливал, ходил по субботам и в воскресные дни к беспрерывно звонившим клиентам… И только на кухне все еще возилась жена.

Вздохнув, Левин погасил ночник и лег на бок, удобно устроив побаливающее ухо в теплую мякоть подушки…

– Это все, что у вас есть? – мрачнея, спросил Левин.

Шоор, откидываясь в кресле, развел руками.

– Не густо.

– Как вы сказали? – переспросил Шоор.

– В том смысле, что немного, недостаточно, – Левин покосился на бумажку: год рождения, звание, должность, дата пленения, место пребывания в плену и год гибели в Старорецком лагере для военнопленных некого Алоиза Кизе.

– Больше ничего не известно. Так я понял своего шефа, когда он делал мне поручения.

– А зачем ему это нужно спустя столько лет? – спросил Левин, про себя ругая Михальченко, легкомысленно согласившегося заняться бессмысленным, как полагал Левин, и почти безнадежным, как он прикинул, поиском теней. Мальчишка! Загипнотизировала маячившая валюта!

– Этот вопрос я задать ему не умел, – ответил Шоор, разочарованный непонятливостью худощавого, не очень опрятно одетого человека, сидевшего напротив за столом. – Это мой шеф, – как бы поясняя, добавил. – На вашу работу деньги дает он. – И подумал: – "В конце концов если это даже прихоть, вздор Густава Анерта, то не его, Шоора, забота, стоит ли покойник герр оберст Алоиз Кизе таких денег, какие Анерт угробит тут".

– Что ж, хорошо, – сказал Левин, – попробуем, хотя… – он поиграл пальцами по бумажке, врученной ему Шоором.

– Аванс я написал, – как бы напомнил Шоор, вставая.

– Я знаю.

Они церемонно раскланялись и Шоор удалился…

После обеда явился веселый Михальченко, тяжело, шумно вмял подушку кресла, в котором недавно сидел Шоор.

– Был немец?

– Был, был, – недовольно ответил Левин. – Ты, Иван, большой раздолбай. Зачем принимаешь такие дела?

– Так я же знал, кому поручить! – захохотал Михальченко.

– Ни хрена ты не знал. Валюта поманила. Где ты будешь искать концы этого Кизе? Это тебе не "домушник", который хорошо наследил.

– Надо порыться в архивах, – сказал Михальченко.

– В каких? – Левин презрительно вскинул на него глаза.

– КГБ.

– Во-первых, кто меня туда допустит? Во-вторых, это уже не архивы КГБ. Военнопленными занималось одно из управлений НКВД, а после его упразднения все было передано в созданное МВД.

– Так может, у них, – уже неуверенно сказал Михальченко, пыл его несколько поугас.

– Искать дело военнопленного Кизе среди сотен тысяч его соотечественников, сидевших в наших лагерях?

– Что же делать?

– Не знаю, – Левин, словно мстительно дразня, смотрел Михальченко в глаза.

– Он деньги, аванс, уже перечислил на наш инвалютный счет.

– Вот и купи себе японский видеомагнитофон, кассеты про американских детективов и наслаждайся, как они лихо работают.

– Ну, мы тоже не это… не пальцем деланы. Видел я их кассеты. В кино у них все путем. А на деле? Тоже мудохаются, как и мы, – Михальченко махнул рукой.

– С той только разницей, что профессиональней…

– Так что же нам делать? – спросил опять Михальченко. – Ефим Захарович, постарайтесь.

– Следующий раз ты тоже старайся думать. Обедал?

– Да.

– Будешь сидеть здесь?

– Да. Нужно сделать несколько звонков.

– Я пойду перекушу.

– Тут на Довженко есть хорошее кооперативное кафе, – улещивая, подсказал Михальченко.

– На кооперативное я еще у тебя не заработал, – пробурчал Левин и ушел…