1. Жжжжжж!

Жеке снился идиллический сон о детстве, которого у него никогда не было. В этом сне он был хорошистом-шестиклассником, возвращающимся из школы. Пригревало ласковое весеннее солнышко. Нежный ветерок теребил длинноватую челку.

Всю сознательную жизнь он провел здесь, в Мудрове — прекрасном и чистом городе будущего. И имел на это полное право, ведь его родители — ученые, служившие отечеству сверхразвитыми своими интеллектами. Лучшими друзьями по-прежнему оставались Вовка с Костетом. Но здесь они были из полных приличных семей с достатком выше среднего.

У Жеки в прошлом были сложности с математикой, но после занятий с репетитором он стал многое понимать. Теперь ловил кайф от решения задачек. В своем рюкзаке он несет «пятерку с плюсом, молодец», полученную за контрольную с замысловатыми уравнениями.

Проживает Жека в двухэтажном доме, где всего по одной квартире на этаж, прямо как у Масякина. Только чище, новее и без следов медвежьих когтищ. Отпер дверь собственным ключом. Отбросил надоевший рюкзак в сторону. И тут они все как вынырнут на него с кухни с нестройным воплем «Сюрприз!!!»

Что происходит? Ах, ну да, точно. Он ведь совсем забыл, что сегодня у него день рождения. Навстречу вышли заботливая мама, трезвый мужественный отец, Вовка с Костетом в белоснежных рубашках с коротким рукавом. Чего только ему ни подарили: карманную приставку, несколько книжек-комиксов про Бэтмена, красивый складной нож «викторинокс». Пока он распаковывал презенты, лепеча «ура, именно об этом я и мечтал», мама принесла из комнаты торт «Прага» с торчащими из него свечками.

Жека загадал повысить успеваемость и поступить в лучший университет России. Чтобы потом вернуться в Мудров уже многообещающим ученым. И чтобы лучшие друзья работали где-то неподалеку. Как же без них. После трудового дня все трое будут собираться в местном пабе «Клевер» и тянуть вкусное бельгийское пиво.

Задув свечки, Жека взялся резать угощение. Ведь именно он хозяин торжества — ему и заботиться, чтобы все были довольны. И тут в открытую форточку влетела непонятная муха и закружила над тортом. «Непонятность» мухи заключалась в крупной величине и хищном взгляде, при общей безобразности башки. Муха была такая большая, что разглядеть ее голову не составляло труда. Казалось, насекомое специально кружит над угощением, чтобы никого к нему не подпустить.

Жека испугался диковинной мухи, но взял себя в руки. После чего в эти же руки взял свернутую трубой газету «Мудров-ский вестник». Кому, как не ему, имениннику, проявлять геройство в этот ясный солнечный день? С первого же раза угодил мухе по морде, от чего зверюга, нарезая круги, свалилась на пол.

Спасенные гости зааплодировали Жекиной ловкости, особенно отец. «Горжусь тобой, сына», — шепнул он так, чтобы услышать смог только Жека. И тут с каким-то почти самолетным жужжанием муха поднялась из нокаута. В этот раз она была рассержена всех всякой меры. А еще, очевидно, муха увеличилась в размерах.

— Жжжжжжжжж! — грозно спикировала муха фашистским истребителем прямо на Жеку. Он еле успел увернуться, но все-таки сумел задеть чудовищное насекомое скрученной газетой.

— Жжжжжжжжж! Жжжжжжж! — заревела муха, развернувшись и повиснув в воздухе. Теперь она была огромная, размером с морскую свинку, никак не меньше. Перед таким чудищем скрученная газета выглядела жалко.

Муха парила в воздухе, плотоядно оглядывая гостей, словно выбирая, кого бы съесть. Изучая ее, Жека заметил пасть, полную длинных кривых клыков.

Сообразив, что одной газетой здесь не обойтись, заменил оружие на кухонную табуретку. Дальше все было как в замедленной съемке: вот он подбегает к мухе и с размаху бьет ее табуреткой по голове, вот муха падает на пол и лежит без сознания.

Неужели победа? Не может быть, чтобы все было так просто. Вот она дернула лапой! Вот она заработала крыльями... Силы вернулись, муха начинает стремительно разрастаться, и теперь она с немецкую овчарку. У Жеки не остается сомнений — чем сильней он бьет муху, тем больше она становится, а значит, ее вообще никак не победить. Никакой он не герой, а праздник безвозвратно изгажен.

Жекой овладело такое тягостное отчаяние, такой испепеляющий ужас, что он от этого даже проснулся. Жека вернулся в реальный мир. Мир, где он родился и вырос в спальном районе. Где он жил в блочной многоэтажке, населенной исключительно рабочими завода «Красный многоугольник».

Где отец до того, как бесследно пропасть, бухал по-черному, и где матери до Жеки нет никакого дела, как и до всего остального. Когда не на работе — а работает она уборщицей — лежит перед теликом целыми днями, смотрит «Пусть говорят» и прочую ересь. Где в квартире у них десятилетиями не появляется никаких книг, кроме дамских полупорнографических романов и криминальных историй.

Где в школе у половины пацанов считалось нормальным в конце четверти исправлять штук шесть намечающихся двоек. А сами училки порой, прямо на уроках, поучали девчонок, что главное в этой жизни — найти мужика, который бы их обеспечивал. И вот почему им не стоит слишком сближаться со здешними раздолбаями, потому что от них, кроме гонореи, ждать нечего.

Где крутым считается врубить в машине на полную громкость «блатняк» и открыть окна, чтобы прохожие могли оценить силу колонок. Где с каждой весной газоны после таяния снега устланы собачьим какашками вперемешку с одноразовыми шприцами. Где он, даром что живет в культурной столице, был в Эрмитаже всего два раза в жизни: один — в глубоком детстве, по недоразумению, другой — на школьной экскурсии.

Где крутые четырнадцатилетние пацаны на переменах делились опытом: «И вот смотрю на нее и не знаю, что с этой дурой делать: раком поставить — проблюется, на спину положить — вырубится». Где корейская ведьма повинна в гибели

любимой невесты его кореша Костета. Где непонятно кто и зачем похитил хорошего мужика Вальтера Михайловича, доброго и интеллигентного, до которого им еще расти и расти. И все это в его мире находилось в пределах нормы, бывает и хуже, и мерзостней, и страшнее.

 

2. Может быть, иностранцы?

Подняв припухшие веки, Жека увидел над собой темный круг. Попробовал осмотреться, но после того, что сотворила с ними Черная Ромашка, видел он нечетко. К тому же в помещении царил полумрак.

— Где я?... — спросил Жека на всякий случай. Наверняка здесь еще кто-то есть. Не мог же он сам собою здесь очутиться. Или это Черная Ромашка приволокла его сюда? И теперь проделает с ним что-нибудь крайне унизительное и болезненное. О маленьком спектакле в масякинской квартире Жека, конечно, не мог помнить. Оно и к лучшему.

— Здесь кто-нибудь есть? — спросил Жека теперь уже громче, и вновь никто не ответил. Зато он различил два летящих к нему продолговатых белых пятна. Призраки?

Чем ближе они подлетали, тем с большей отчетливостью распознавались в них врачи в белых халатах, шапочках и хирургических масках. Приблизившись вплотную к кровати, медицинские работники щелкнули выключателем. Темный круг, который он увидел по пробуждении, зажегся ярким светом. Это была медицинская лампа, из-за которой начавшее было возвращаться зрение снова испортилось.

— Спасибо! — с чувством поблагодарил Жека. — Спасибо, что спасли нас от той ужасной бабищи... Приятно видеть вас, таких белых, после нее, такой черной. Вы прямо как силы света против сил тьмы.

Медицинские работники ничего не ответили. Молча посмотрели друг на друга масками-шапочками, повернулись к Жеке спиной и с жужжанием отдалились во тьму, где исчезли. Шагов при этом слышно не было. Будто муха из его сна попала вместе с ним в мир реальный и затаилась где-то, замышляя подлости.

— У вас тут мухи в помещении. — бросил Жека им на прощание. — Выгоните мух. Нехорошо, когда мухи в больнице. Нужно, чтобы стерильность была.

Врачи ушли, так ничего и не сказав.

«Может быть, иностранцы? — подумал Жека. — Случилось бедствие, и дружественные государства отправили своих специалистов помочь отечественным ученым. Они спасли российского паренька, но не понимают ни слова из того, что он бормочет. Пошли за переводчиком... Все сходится. Но что это?!»

Тут Жека заметил, что все еще одет. Как-то странно было ему лежать одетым, включая ботинки. В больнице ведь всех раздевают, а при аппендиците даже лобок бреют. Потому что врач — это не мужчина и не женщина, а нечто среднее, у которого ни стыда, ни совести, — так говорила Жекина бабушка. В этом она абсолютно сходилась с мамашей Костета, которая, как мы помним, тоже врачей не любила.

Почему-то сильно зачесалось колено. Жека попытался дотянуться до него, но не сумел. И только тут заметил, что пристегнут к кровати тремя толстенными кожаными ремнями. А рядом «припаркован» медицинский столик со всякими хирургическими инструментами: щипцами, зажимами, пилами, скальпелями. И все они в чем-то перепачканы. В чем-то застарелом и красном, как нож Костета, который тот извлек из кармана ветровки там, в лесопарке.

А что, если Черная Ромашка чем-то заразила Жеку с корешами? И теперь им должны сделать хирургическую операцию, чтобы зараза не передалась дальше? Но почему в таком случае здесь все такое грязное и мухи жужжат? По всему было понятно, что это какие-то неправильные врачи, и срочно нужно сматываться.

Смекнул, что если его кровать на колесиках, тогда он сможет ее как-нибудь раскачать и поближе пододвинуть к столику с хирургическими инструментами. Расстояние-то совсем пустяковое — сантиметров пятьдесят, не больше. Жека дернулся так сильно, как только мог, и, о чудо, кровать поехала, причем в нужном направлении. Через пару-тройку таких движений наконец добрался до хирургического столика и дотянулся пальцами до скальпеля.

«Как-то по-лоховски они меня привязали, — думал Жека, перерезая кожаные ремни один за другим. — Вот если бы они мне запястья зафиксировали, тогда бы выбраться было сложнее. Дебилы какие-то, а не врачи».

Спрыгнув на пол с кровати, Жека чуть не шлепнулся, — в первое время свои ступни он почти не чувствовал. Координация тоже возвращалась постепенно, зато каждый новый шаг

выходил лучше предыдущего. Немного походил по палате, осмотрелся: белый кафель был тут и там в красных засохших пятнах. Поднял голову и увидел пятна даже на потолке.

 

3. Жучиный госпиталь

Но где ребята? Тревога за друзей мощными лапами сжала Жекино сердце: вдруг его оставили на сладкое, как самого симпатичного, а с ними уже сотворили то, что хотели... Вдруг это пятна их крови на стенах и потолке? Что за бойня произошла здесь? Кому все это понадобилось?

Жека заковылял в коридор — он уже мог ходить совершенно нормально, но это требовало определенного напряжения, а ему нужно было экономить силы. Поэтому Жека предпочел прихрамывать. В больничном коридоре было сумрачно из-за того, что большая часть ламп дневного освещения была перебита. Уцелевшие лампы светили тускло. Больничный линолеум был сплошь покрыт мелкими царапинами. Будто его граблями чесали.

Прислонившись спиной к стене, чтобы стать незаметнее, Жека заскользил по ней курткой. По пути попалась пустая, погруженная во мрак палата. Попробовал включить свет — освещение не работало.

— Есть здесь кто-нибудь? — осведомился он, но никто ему не ответил.

Тогда он решил обшарить все вслепую, сделал шаг в палату, и под ногами захрустели осколки ламп дневного освещения. Здесь было всего четыре спальных места — все они были пустыми и липкими, как страх.

Жека уже собирался уходить, когда услышал знакомое приближающееся жужжание и спрятался под кроватью. Через открытую дверь были видны две фигуры, облаченные в халаты, медленно проплывшие мимо. Жека ахнул: у этих врачей действительно не было ног, — вместо них свисали мохнатые лапки, лишь слегка достающие до пола. На концах лапок росли кривые желтые когти, — ими и был поцарапан линолеум — догадался Жека.

Они не шли — пусть низко, но все же летели при помощи небольших, быстро двигающихся лопастей-крыльев за спиной. В зазоре между масками и шапочками виднелись серые, по-шмелиному пушистые мордочки с черными блестящими глазками. Рукава халатов свободно болтались, зато там, где у врача должно было быть брюхо, топорщились шишечки притаившихся лап.

У Жеки перехватило дыхание. Он боялся, что врачи-вредители сейчас же навестят операционную, заметят его исчезновение и поднимут тревогу. Но этого не случилось, — жуки проследовали дальше. Видимо, это были другие жуки, не те, что приходили его проведать. Или те самые, просто сейчас у них какие-то более важные дела. Жуки для Жеки все были на одно лицо, как китайцы.

Парень подумал, что ему не помешало бы оружие, и очень огорчился, осознав, что не взял из операционной ни скальпеля, ни пилы. Возвращаться туда не хотелось. Еще раз тщательно проверив карманы, убедился, что «Викторинокс», по всей видимости, остался там, где был найден — в масякинской квартире. Да и как можно было противостоять адским насекомым с его помощью?

Следующим помещением по коридору оказалась кладовка. Жека зашел в нее и включил висящую над ним голую лампочку. В тесноте он почувствовал себя в безопасности и расслабился, но это состояние длилось недолго. Чтобы спасти корешей, надо было мобилизоваться — взъерошил себе волосы, сжал челюсти, задвигал желваками. Изучив содержимое кладовки, не нашел ничего опаснее швабры, но хоть что-то. В случае чего, можно долбануть жука по голове и отпихнуть подальше.

 

4. Комната отдыха

Несколько следующих палат были заперты и, судя по всему, давно уже не открывались. А потом Жека увидел, что из соседнего помещения, сквозь большое стеклянное окно в двери, бьет сильный свет. Гусиным шагом (хоть что-то пригодилось с уроков физкультуры) он осторожно прошел под стеклом, чтобы его не заметили. Но сам, конечно же, заглянул в него.

Увидел знакомую увесистую фигуру — Черная Ромашка лежала на диване рядом с журнальным столиком и читала книгу с яркой обложкой. «Как вырастить чудесную клумбу на зависть соседям».

«Отдыхает, стерва!» — отметил про себя Жека. Ему страсть как хотелось войти и хорошенько отмутузить черную сволочь шваброй. Но нельзя было: во-первых, Ромашка легко бы разделалась с ним; во-вторых, на шум борьбы могли сбежаться жуки. Они явно работали вместе — Ромашка и жуки, но что их связывало? Может быть, они ее опыляли, — растениям ведь нужно опыление? Из школьного курса биологии Жека припоминал что-то такое, и воображение его сразу нарисовало картину извращенных сексуальных оргий, — жуки в белых халатах опыляют бабу в костюме Черной Ромашки.

— Позже поквитаемся, — пробурчал Жека и отправился своим гусиным шагом дальше.

Когда дверь комнаты отдыха осталась позади, Жека выпрямился и снова поехал спиной по стене. Спустя еще пару пустых палат донесся дрожащий фальцет Костета:

— Не трогайте его, уроды!

 

5. Операционная

Значит, они живы! Крепко сжав швабру в потных руках, Жека помчался на крик. В другой операционной, точной копии его собственной, трое врачей-жуков сгорбились над чьим-то телом. Не покоряясь судьбе, узник отчаянно пытался порвать ремни. Из-за кляпа во рту жертва медицины протяжно мычал, а не орал благим матом. Это был Вовка.

Костет, пристегнутый к другой кровати в нескольких метрах, только что умудрился освободиться от кляпа, валявшегося рядом. Спинка его кровати была приподнята, — возможно, врачи-садисты поступили так, чтобы ему были лучше видны страдания товарища.

Жека подлетел к жукам и со всей дури шарахнул самого жирного из них по спине шваброй, отчего та треснула напополам. Закачавшись, шарахнутый жук обернулся, и Жека воткнул ему в правый глаз острую на месте слома рукоять. Послышался тихий и страшный писк. Из пробитого глаза брызнула зеленая кровь. Жук осел и затих. Тем временем его партнеры начали приближаться к Жеке с недобрыми намерениями.

Жека попятился.

— Развяжи меня! — потребовал Костет из другого угла операционной.

Жека подбежал к нему, быстро справился с ремнями. Встав на ноги, Костет чуть не шлепнулся. Как и Жека, он первое время почти не чувствовал свои ступни.

Хорошо, что операционная была просторная. Из-за слишком маленьких крыльев насекомые передвигались медленно. Чтобы отвести их от уязвимого Костета, Жека принял удар на себя. Подошел совсем близко, состроил противную рожу и отбежал в сторону.

Жуки, настроившиеся погрузить свои когтистые передние лапы в Жекины внутренности, поддались на его провокацию. У каждого жука передних лап было по четыре штуки — те самые топорщившиеся под халатом шишечки. Только теперь они распрямились и вырвались, порвав ткань халата. Оснащенные длинными острыми когтями, лапы время от времени конвульсивно подрагивали.

Приятным бонусом к медлительности, жуки оказались еще и тупыми. Послушно следовали за Жекой по всей операционной, но никак не могли настигнуть его. Жека даже успел запереть на засов дверь в лабораторию, чтобы не набежали остальные жуки и не переломили ситуацию количеством. Тем временем Костет, овладевший ногами, расстегнул ремни, сковывавшие Вовку. Их было уже трое, против двоих заторможенных врачей-жуков.

Жеке даже стало их жалко, таких глупых беспозвоночных. Вот сейчас координация вернется к Вовке, и тогда они втроем над ними покуражатся. Но тут поверженный жук, лежащий на полу, несколько раз резко шевельнулся. Медленно поднявшись, он выдернул из глаза кусок швабры.

— Ззз-зз-ссссс.... — скомандовал он.

Двое других зависли там, где стояли, повернулись к нему и вытянулись по стойке смирно.

— Зззыззз-хзыз-хзаз, — снова что-то сказал жук-командир, и один из жуков поплыл к двери, а другой продолжил наступление на Жеку.

Причем теперь он двигался куда проворнее. Присутствие шефа явно воодушевило жуков. Открыло в их причудливых организмах новое дыхание.

Потрясенный феноменом жучиного воскрешения, Жека сделал несколько шагов назад и во что-то уперся. Это был угол операционной, в который он позволил себя загнать. В это время другой жук вплотную подплыл к двери. Он лапками отпирал дверь, чтобы впустить подкрепление, которое уже подтянулось.

Жук-мозг заинтересовался Костетом, поддерживающим плечом и рукой слабого Вовку, и полетел в их сторону. Вот доберется и откусит кому-нибудь из них кусок головы. Какую-нибудь выступающую ее часть, вроде носа. Перед Жекой встал непростой выбор: остановить жука-открывателя или спасать товарищей. За обоими зайцами он не успел бы точняк.

Приняв решение, Жека бросился в сторону жука-командира, увернувшись от захвата жука-преследователя и подхватив с пола кусок швабры.

— Эй, навозник! — крикнул он, а когда возмущенный жук повернулся к нему мордой, воткнул тот же осколок швабры, что и в прошлый раз, ему в глаз, но теперь уже в левый. И снова брызнула зеленая кровь, и послышался противный протяжный писк...

— Если это тебя не убьет, то хоть вырубит на время, — Жека заметил, что жучиный глаз, пробитый в прошлый раз, начал затягиваться, возвращаясь к первоначальному виду. Может, и не слишком сообразительные, но при этом какие живучие!

Между тем операционная стала наполняться все новыми и новыми насекомыми. Жук, отправленный впустить подкрепление, не подвел расчетливого командира.

— Бежим, пока их еще не слишком много, — сказал Жека. — Они тормозные, так что мы как нефиг между ними пробежим.

Жека, Костет и слегка прихрамывающий Вовка пусть и выскользнули из операционной, но получили при этом легкие травмы: некоторые жуки успели хватить их когтями, порвав одежду и оставив глубокие царапины. Это были мелочи по сравнению с тем, что ждало их, если бы к истории подключилась Черная Ромашка.

Но та за долгие годы службы попривыкла к воплям и не придавала им особого значения. Книга по садоводству была написана увлекательно и содержала массу полезных сведений. Например, что «монарду следует сажать не слишком густо, чтобы растения хорошо развивались и быстро просыхали после дождя. Поражение мучнистой росой свидетельствует о чрезмерно сухом или переудобренном местообитании. В случае необходимости растения срезают у самой поверхности земли и, приняв меры против слизней, дожидаются, когда монарда отрастет вновь».

— Фу-у-у, слизни! Бяка! — откомментировала Ромашка и, обслюнявив палец в перчатке, перевернула страницу. Быстротечные минуты спокойствия были божественно приятны.

 

6. Морг

Костет, Жека и Вовка выбежали на лестницу и понеслись на первый этаж, отпихивая преграждающих путь насекомых. И все бы у них могло получиться, но первый этаж они проскочили. Спустились еще ниже. Заперев за собой дверь, огляделись: выдвижные трупные ящики в стенах, стальные столы с канавками для крови, большие банки с плавающими в них органами, тошнотворные запахи дохлятины и формалина...

— Блин, это же морг! — осенило Костета.

— Да как там было понять, где первый этаж, вот и проскочили, — оправдывался Жека, чувствовавший вину за то, что они оказались здесь. — Может, обратно попробуем?

— Поздно, — сказал Вовка. — Они шли за нами по пятам от самой операционной. Там уже такая толпа набежала, что просто на части порвет. Пространства для маневра просто нет.

В морге было очень холодно, и Жека поежился. Каждое слово вылетало с облачком пара.

— Смотрите, окно! — показал пальцем Костет.

Под самым потолком и вправду было окно, одно единственное, матовое, из толстого стекла, чуточку приоткрытое. И вот оно стало открываться все шире. И совсем распахнулось вовне. На месте стекла возникла вытянутая приветливая физиономия незнакомого мужика.

— Что вы там делаете, ребятки? — с взволнованной радостью поинтересовался мужик.

— Мы заперты! Нас преследуют жуки-монстры! Спасите нас! — ответили пацаны. — Окно проделано слишком высоко, нам до него не достать.

— Ай, какая незадача, — погрустнел мужик, не растеряв, однако, приветливости. — Но ничего, я что-нибудь придумаю. Ждите.

Мужик скрылся, закрыв за собой окно.

— Кто это такой? — спросил Костет.

— Человек, — сказал Жека. — Это само по себе уже радует. Причем человек в обычной одежде, а не в каком-нибудь маскарадном костюме, что вдвойне круто.

— На извращенца похож, — прошептал Вовка. — Нужно быть с ним поаккуратнее.

— Куда же он делся? — забеспокоился Костет, когда жужжание и шкарябание за дверью усилилось.

Как ответ на вопрос, в окне снова появилась вытянутая физиономия и подмигнула.

— Хватайтесь за веревку, — сказал мужик, бросив таковую в помещение морга. — Выползайте по одному. Окно хоть маленькое, но позволяет.

— Хорошо, что у вас подобралась такая худенькая команда, — хихикнул мужик, когда друзья оказались на свободе.

На улице было сумрачно, но они все еще могли разглядеть своего спасителя: серый старомодный костюмчик, желтая рубашка, коричневые ботинки... Он напомнил пацанам молодого учителя физики, преподававшего у них в школе по окончании института. Длилось это недолго. Бросив неблагодарное занятие, учитель устроился торговать пиратскими дивиди.

— Кто вы такой? — поинтересовался Вовка.

— А разве вы не видите, — расхохотался мужик. — Я ваш выручатель.

— Если серьезно, — перестал хохотать он, — то я один из немногих уцелевших Мудровских ученых. Меня зовут Валерий Григорьевич Кожемякин.

Обрадовавшись, ребята атаковали его вопросами:

— Что здесь произошло? Есть еще уцелевшие? Нам необходимо найти Александра Масякина. Вы знакомы с ним? У нас похитили друга. Вы знаете, где его искать? Почему в больнице хозяйничают Жуки? Кто эта женщина в костюме Черной Ромашки?

— Тихо-тихо, — попросил Кожемякин и оглянулся. — Здесь небезопасно. Пойдемте лучше ко мне. У меня хорошо. У меня спокойно. У меня есть вкусные кукурузные хлопья. У меня ответы на все вопросы.