1. Буго-хо-го-бу-бо

Мудров поглотила густая ночь. Улыбчивый незнакомец водил пацанов уже больше часа. Петлял, постоянно оглядывался и делал ненужные круги. Видимо, боялся погони.

Жекина жопа-вещун активно предостерегала своего хозяина от опасностей, но он предпочитал не обращать на нее внимания. Здесь всюду подстерегала беда, и невозможно было вычленить, что восприимчивый орган имеет в виду в данном конкретном случае. Его предупреждения всегда были крайне расплывчаты.

Вдруг заревели моторы. Где-то далеко. Этот звук пацаны ни с чем не могли спутать: кто-то катался на скутерах. Вовка завертелся, стараясь понять, откуда доносится шум.

— Эхе-хе, — Валерий Григорьевич тоже остановился. — Некоторые из монстров вполне способны управлять сложной техникой. Так что советую вам, ребятки, поторопиться.

Ребятки поторопились.

— Пришли! — объявил Валерий Григорьевич, когда они подошли к очередному двухэтажному жилому комплексу. Задорно хохотнув, он распахнул дверь подъезда, приглашая войти. Здесь было не так запущено, как у Масякина, а под самым потолком светила одинокая лампочка.

Зато в квартире Кожемякина свет отсутствовал. Это сразу насторожило пацанов. Валерий Григорьевич взял с тумбочки мощный электрический фонарь и зашагал по квартире, зажигая свечи:

— Электричество почему-то вырубилось. Не знаю, в чем проблема. Сами видели — в подъезде есть, а в квартире уже

нет. Ничего не смыслю в таких делах, а электрика, понятное дело, вызывать глупо. Правда ведь, ребятки?

Ребятки угукнули.

— Но ничего, мы и без света, правда ведь? Так нам даже уютнее будет, — Кожемякин прошел на кухню и стал зажигать свечи там.

— Ночь будет долгая, — шепнул Вовка.

— Что-что? — спросил с кухни Кожемякин, будто это к нему обращались. — Не слышу тебя, Вовочка. Иди сюда ко мне да повтори свой вопрос. И друзей своих прихвати.

Жека, открыв рот, взглянул сначала на Костета, потом на Вовку. Вовка легонько ударил себя в грудь, показав, что говорить будет он. На всякий случай погрозил пальцем Костету, энергично и виновато замотавшему в ответ головой.

— Валерий Григорьевич, а мы разве назвали наши имена? — поинтересовался Вовка, когда они оказались на кухне. Кожемякин лил молоко в расставленные на столе глубокие тарелки с хлопьями.

Вопрос смутил Кожемякина. За все время он так и не поинтересовался именами ребяток. Это было невежливо. Но получается, он уже знал их, поэтому и не спрашивал. Лицо его сделалось на пару секунд равнодушно-задумчивым, а затем снова приветливым. Еще приветливей, чем раньше, хоть это и сложно себе вообразить.

— Вы спрашивали о своем пропавшем наставнике, так? — вопросом на вопрос среагировал Кожемякин. — Там, у больницы. Сразу после того, как я вас спас, — последние слова Кожемякин подчеркнул.

— Да. Мы о многом вас, Валерий Григорьевич, спрашивали. Но вы ни на один наш вопрос не ответили. Обещали сделать это здесь, в своей квартире, — Вовка приблизился к Кожемякину на полшага, в качестве легкого психологического воздействия. Дескать, владеет ситуацией и может позволить себе наступать на врага. — И вот мы здесь. Так что не стесняйтесь, валяйте...

— Дело в том, что Вальтер Михайлович жив и находится в безопасности, — Кожемякин уселся за стол. — Он-то и рассказал мне про вас. Но к нему опасно среди ночи соваться. Сюда-то еле дошли. Демоны на мотоциклах тут и там разъезжают. А теперь потрапезничаем, чем бог послал: кроме хлопьев и молока, нет ничего, хотя это больше завтрак, чем ужин, понимаю. Но вы-то голодны небось. Устали с жуками-то сражаться, — Кожемякин истерически подмигнул. — А теперь затворите за собой дверь, — мало ли чего, дополнительная мера предосторожности, — и за стол.

Вовка послушно прикрыл дверь, замок которой нежно щелкнул. После чего парень сел за стол. Костет с Жекой посмотрели на него и тоже сели. Кожемякин удовлетворенно улыбнулся и с жадностью принялся поглощать хлопья.

— Где именно находится Вальтер Михайлович? — опять спросил Вовка.

— Буго-хо-го-бу-бо, — ответил Кожемякин с полным ртом.

Зачерпывал хлопья ложку за ложкой и вообще перестал

замечать ребяток. Аппетит у него был зверский и заразительный.

 

2. Десант

Вовка взглядом предложил ребятам сначала поесть и после продолжить беседу. Не денется никуда от них Кожемякин. Но не успел он поднести первую ложку к губам, как сначала в одно окно, потом в другое, влетели люди в черных костюмах. Вторженцев было двое.

«Черные Ромашки!» — пронеслось в пацанских мозгах. Большая часть свечей тут же потухла от ворвавшегося потока воздуха. Продолжала гореть только керосинка, стоящая рядом с мойкой.

Валерий Григорьевич среагировал молниеносно. Запрыгнул на стол и принялся размахивать огромными столовыми ножами перед лицами штурмовиков. Откуда он их вытащил — пацаны не заметили. Возможно, были прикреплены к столу снизу.

Вовка, Костет и Жека побежали к двери, но та оказалась заперта. Жека попробовал выбить ее, но только больно ушиб плечо. До них дошло — дверь была металлическая, а фанера была приделана к ней для маскировки. Возможно, Валерий Григорьевич предчувствовал такой поворот, и, чтобы враги не добрались до них во время ужина, попросил закрыть ее. Жаль, что он не догадался обезопасить окна!

Раздалась серия выстрелов, и тело Кожемякина, слетев со стола, грузно упало на пол. В его черепе зияла огромная дыра диаметром с яблоко, и в ней, плавая в зеленой жиже, дергался маленький розовый сморщенный мозг. Красной крови не было, но пацаны почему-то не придали этому значения. Не так уж часто они видели свежие человеческие мозги в непосредственной близости. Для них было довольно и того, что их спаситель распростерся здесь мертвый, схлопотав пулю от очередных монстров в костюмах.

Схватив ножи, выпавшие из разжавшихся пальцев Валерия Григорьевича, Вовка с Жекой выставили их вперед и приготовились биться насмерть. Не нашедший никакого оружия Кос-тет встал в боксерскую стойку.

Фигуры в черном сделали несколько шагов к пацанам, пацаны же сделали по паре шагов назад. Под спиной Костета что-то щелкнуло, и кухня наполнилась ярким светом от люстры. Значит, напоролся на выключатель. А Кожемякин, получается, соврал им по поводу электричества. Но зачем ему это потребовалось?

В свете люстры пацаны хорошо разглядели штурмовиков. Обычные, вроде, люди. В черных одеждах, как у ниндзя, с приборами ночного видения на глазах и автоматами наперевес. Только нижняя часть лица у них, как у бэтменов, была открыта.

— Вы как, ребята, в порядке? — спросил первый ниндзя, снимая прибор ночного видения. — Думали, что не успеем.

— В п-пор-рядке, — заикаясь, сказал Костет. Остальные предпочитали пока помалкивать и не опускать ножей.

— Наткнулись на вас случайно. Так бы и не нашли. Это его новое логово. Мы не знали, где оно располагается, — объяснял второй ниндзя, также сняв маску. Он был сверстником Вали; существенно моложе первого.

— У него в кухне на окнах решетки были, — вступил первый ниндзя, годившийся второму в отцы. — Хорошо хоть, прикрученные, — ставил впопыхах, для запугивания скорее. Чтобы, если жертва к окну рыпнется, сразу же поняла, что на свободу ее решетки не выпустят. Это он надоумился, после того как этот сбежал, — тут он боднул головой в сторону своего напарника.

— Да, — не без гордости признал молодой ниндзя. — Я единственный, кому удалось тогда убежать. Троих моих товарищей порешил, а я вот такой везучий оказался. Мы с Валентином Павловичем вместе тогда дернули. Уже на улице он его ножом сразил. Метнул в спину. Попал прямо промеж лопаток. Но ладно, чего уж о старом, — вздохнул ниндзя. — Главное, что мы решетки эти скрутили, а ведь могли бы и не успеть...

— Зачем вы его... Ублюдки! — заорал Жека, будто не слышал ни слова из сказанного ниндзя.

— Если бы не мы его убили, он бы убил вас, — спокойно сообщил ниндзя помладше. — Вы что, не слышали историй о маньяке-учителе-таксидермисте, который кормит детей отравленными хлопьями, выживших добивает столовыми ножами, а потом делает из них чучела?

Вовка что-то такое вспомнил и опустил нож. Очередная лагерная страшилка.

— Так ведь это же сказка все. Выдумка, — сказал он.

Младший ниндзя замотал головой:

— Теперь уже нет. Только не сейчас. И только не в этом месте.

— Потому что Мудров — это место, где сказки оживают. Но только самые страшные сказки, — прибавил старший ниндзя.

— Докажите! — потребовал Вовка после паузы.

Младший ниндзя распахнул дверцу шкафа.

— Нору свою он сменил после того раза, а вот обустроил в ней все точно так же, как в предыдущей, — пояснил он.

Вытянув шеи, троица заглянула в шкаф и увидела в нем две коробки хлопьев. Одни были самыми обычными, с придурковатым леопардом. Другие — в черной коробке с нарисованным на ней черепом.

— Ну и как вам? — улыбнулся старший ниндзя. — Одни хлопья, отравленные, он подсыпает своим дорогим гостям, а другие — себе. Чтобы усыпить бдительность.

— Это еще ничего не доказывает, — с жаром запротестовал Жека. После всего, что случилось, он стал в крайней степени недоверчив.

— Если зеленой крови для вас недостаточно. — старший ниндзя направил на мертвого Кожемякина ствол автомата и произвел дополнительную серию выстрелов, превратив его лицо в склизкое зеленое месиво. — .Тогда разрешите пригласить вас на маленькую экскурсию.

 

3. Большая перемена

Отыскав в кармане Кожемякина солидную связку ключей, старший ниндзя отпер дверь кухни. Покинув квартиру, занимающую первый этаж, экскурсанты поднялись на второй.

По дороге Вовка спросил:

— Допустим, это правда. Но для чего тогда маскарад со свечами?

— А фиг их разберет, — пожал плечами молодой ниндзя. — Может, у них так принято. Для атмосферности. «В одном темном-темном городе, в одном темном-темном доме, была темная-темная комната»... Любят они устраивать дешевые шоу.

К двери квартиры на втором этаже долго не могли подобрать ключ из связки. Но в итоге нашли нужный. Никаких свечей здесь не было, а лампочки испускали свет, как им и положено.

Первое, что бросилось в глаза — одна из спален, заваленная разнообразной одеждой и обувью. Иногда с пятнами крови и зеленой слизи, — значит, кто-то давал врагам последний бой. Одежды было так много, что можно было открывать секонд-хэнд: кофточки, джинсы, юбки, майки-алкоголички, женские трусы с прилипшими к ним гигиеническими прокладками, мужские трусы-семейники... Мобильники и прочие мелкие личные вещи лежали отдельной горкой.

Следующая комната была переоборудована под пошивочный цех. Большая швейная машинка «Зингер», нитки, манекены в человеческий рост, альбомы с выкройками. Рулоны синей материи, мешки с какими-то нашивками, коробки с пуговицами. Огромное красное полотнище, из которого нарезались пионерские галстуки. На вешалке висело несколько готовых комплектов школьной формы советского образца. Костету, Жеке и Вовке не довелось в такой походить. Они знали ее по старым фотографиям и фильмам.

Далее шел мебельный цех: молотки, пилы, куски фанеры, металлические крепления. Здесь же стояли собранные школьные парты и стулья. Слишком хрупкие, чтобы ими каждый день пользовались живые люди, но вполне аутентично выглядящие. На некоторых из парт было уже что-то нарисовано-накарябано, видимо, для фактурности.

Если всеми этими производствами занимался один только Кожемякин, то он явно был человеком незаурядным и талантливым. Согласно легенде, его свели с ума бестолковые, издевавшиеся над ним ученики. Выйдя из психушки, он взял реванш и порешил целый класс, наделав послушных чучел...

А потом все пятеро оказались в школьном кабинете, созданном из двух комнат, между которыми порушили стену. Судя по обилию глобусов, портретов Миклухо-Маклаев и прочих Пржевальских, здесь преподавали географию. Почти все парты, кроме разве что трех самых последних, были заняты. Также пустовало учительское место, отведенное Кожемякиным для себя.

Здесь были ученики совсем не школьного возраста, большей частью за сорок. В позах — рвение: кто-то тянул руку в надежде, что его спросят, кто-то сидел, уткнувшись в учебник, кто-то явно готовился подняться и выйти к доске. Только сухая и желтая кожа портила впечатление, а так — не отличить от живых.

Все в паричках. Только у мальчиков — короткие, а у девчонок, как положено, с косичками и разноцветными бантами.

— Смотри, — указал старший ниндзя своему коллеге. — Это там Зинаида Викторовна, что занималась поиском нового, пока еще не открытого витамина, помогающего бороться с морщинами. Чем старше она становилась, тем сильнее было ее рвение. А теперь лицо у нее гладкое как у девочки. Хоть желтое и сухое как у старухи.

— А это, — откликнулся молодой ниндзя на игру «узнай-ка». — Это же Валентин Павлович! Мы с ним вместе бежали, ему еще нож в спину бросили. Видишь, каким его активным сделали. Либо к доске рвется, либо в туалет — не совсем понятно.

— Как живые, — восхитился старший ниндзя.

— Как мертвые, — коротко сказал молодой. — Аслан. Вот ведь черт. Не ждал тебя здесь увидеть, — узнал младший ниндзя еще кого-то. — Был уверен, что ты-то точно убежишь. Но, значит, не повезло.

— Блин, так это все правда, — Жека схватился за голову.

— Видите, там задние парты пустые? — показал рукой старший ниндзя. — Как раз для вас, шалопаев!

— Наверное, надо похоронить, раз мы их нашли, — Вовка окинул взглядом толпу человеческих чучел.

— Не время, — сказал молодой ниндзя. — Мы их, Володя, после похороним. Когда все закончится. А пока они не испортятся, я уверен.

Мерзкое дежавю полоснуло Вовку по сердцу.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Не пугайся, — поспешил успокоить молодой ниндзя. — Валя выслал мне список имен и фамилий, на которые нужно было оформить экскурсионные пропуска. Приложил к ним личностную характеристику каждого, и еще фотографии. Это тоже необходимо было для оформления — здесь с этим строго. Так что когда мы вас увидели — сразу стало понятно, что это именно вы.

— Так вы — Александр Масякин?

— Ага, — молодой ниндзя протянул руку. — Вам, получается, Валя тоже про меня рассказывал?

— Немного, — сказал Вовка, пожав руку Валиного лучшего друга.

Старшего ниндзю звали Рафаэль Яковлевич. Тот самый водочный демиург. Именно он подобрал тогда ошарашенного, истекающего кровью Масякина, чудом вырвавшегося из лап маньяка-таксидермиста.

Только вот Валя им не встречался. Ни одному, ни другому.

— Кожемякин... То есть маньяк этот... Он откуда-то знал наши имена, — напомнил Костет.

— А могло ли такое быть, что Валя выдал им информацию о вас? — допустил Рафаэль Яковлевич. — Например, под пытками.

— Абсолютно исключено! — замотал головой Костет.

— Запросто, — кивнул Масякин.

— Но, если они выведали у него всю информацию. — размышлял старший ниндзя. — Значит, скорее всего, он им больше не нужен.

— Он точно жив! — заявил Костет.

— И мы точно спасем его, — подтвердил Жека.

— Хорошо, — согласился Рафаэль Яковлевич. — Только сперва давайте отдохнем чуть-чуть. Для выполнения этой миссии нам понадобятся свежие силы. Много сил. У нас есть убежище. Там относительно безопасно.

И снова неприятное дежавю облизало шершавым языком нутро Вовки и двух его корешей. Но выбора у них не было.

 

4. Закон и порядок

Они собирались уже уходить, когда внизу послышалась какая-то возня. Хлопок входной двери и быстрый топот вверх по лестнице.

— Прячьтесь за партами! — скомандовал Рафаэль Яковлевич ребятам.

Ученые мужи скинули автоматы и передернули затворы.

Вскоре на пороге учебного класса показались монстры. Оживший Кожемякин, прикрывающий пятерней пробитую голову, в компании высоченного милиционера в олдовой советской форме. Под серой тканью выступали мощные мускулы, как у Шварценеггера.

— Ага, говнюки! Допрыгались, — преждевременно возликовал таксидермист Кожемякин. — Я уже и милицию вызвал! Не уйдете от меня. Я — серьезный коллекционер, уважаемый в профессиональных кругах!

Изменившись в лице и обретя прежнюю приветливость, Кожемякин обратился к классу чучел:

— Не волнуйтесь, дети! Советская милиция не даст нас в обиду и разберется с экстремистами, после чего мы их перевоспитаем, и они займут свои места в классе. Думаю, что в будущем нам удастся сделать из них достойных членов общества. Из таких пассионарных часто получаются люди социально активные и позитивно деятельностные!

Милиционер оскалился крепкими желтыми зубами.

— Стреляю без предупреждения, граждане злоумышленники, — предупредил он, торжественно извлекая из кобуры черный блестящий ТТ.

— Твое дело, — сплюнул Масякин и открыл по нему огонь. Старший ниндзя выпустил очередь по таксидермисту.

Оба чудовища лежали на полу. Открытые их глаза продолжали смотреть на мир с неудержимой злобой.

— Быстрее, пока не очухались, — скомандовал Масякин и первым переступил через временных мертвецов.

Костет шел через «трупы» последним и все ждал, что милиционер схватит его за ногу. Как фильме «Пятница, 13-е». Но все обошлось.

 

5. Сопротивление

Двигались они быстро. Вновь надевшие приборы ночного видения настоящие выжившие ученые бережно вели ребят по ночному Мудрову. Указывая, где камень, где яма, где еще какие препятствия.

И Масякин, и Рафаэль Яковлевич, — оба, еще до того, как повстречали друг друга, пробовали сбежать из города. Не дураки же они, в нем оставаться. Монстры были не глупее и выставили засаду у выхода — целое полчище крылатых плотоядных хомячков, спастись от которых можно было только бегством.

Масякин опробовал ловушку первым. Их было не менее двадцати человек, выживших ученых, когда они подошли к выходу. И тут на них накинулись эти маленькие свирепые твари... Люди бросились врассыпную. Масякин, Валентин Павлович и еще двое, улизнувшись от хомячков-убийц, вскоре напоролись на Кожемякина. Он сказал им, что ученый, как и они, и обещал отвезти в безопасное место. Настолько безопасное, что вырвался оттуда лишь один человек.

Рафаэль Яковлевич пытался сбежать в одиночку, но увидел трупы людей, пожираемые крылатыми грызунами, и повернул обратно. Это как раз съедали несчастливцев из «партии» Масякина. Потом он встретился с самим Масякиным, только что удравшим от Кожемякина.

Теперь они вдвоем обитали в одной из подземных лабораторий Мудрова. Перетащили туда приборы, одежду, припасы, оружие. Оборудовали, как сами они его называли, «штаб сопротивления». Если не получается смыться, значит, будем бороться, решили они.

— Неизвестно, почему все это произошло с городом, — рассказывал Рафаэль Яковлевич, когда они оказались в убежище. — Выжили только те, кто был в момент катаклизма под землей или в душе. Или в алкогольном отрубе валялся. Отсюда можно сделать вывод, что было нечто вроде сигнала. Может быть, визуального, но, скорее всего, акустического. И этот сигнал сделал всех ученых беспомощными жертвами.

За немногочисленными выжившими отправляли отряды монстров: фиолетовых рук, красных простыней, глаз-пауков, милиционеров, учителей-таксидермистов и прочих.

Выяснилось, что не только Жека видел черный троллейбус. Масякин, например, еле от него убежал, когда только-только вышел из лаборатории и еще не сориентировался, что к чему.

Осмотрев царапины ребят, оставленные жуками-врачами, Рафаэль Яковлевич пошел за «средством от всех болезней», как он сам его называл. Вернулся он с точно такой же бутылкой водки, как и та, что попалась им на квартире Масякина.

— Дезинфицировать будете? — осведомился Жека.

— Не только, — открутил крышку Рафаэль Яковлевич. — Это особая нановодка, разработкой которой я занимаюсь. Инновационный продукт. Он произведет революцию на рынке алкогольной продукции и спасет Россию. Нановодка, при соприкосновении с ранами, способствует усиленной регенерации тканей.

— А мы такой одного мудака укокошили. Он меня чуть не задушил, — рассказал Жека.

Рафаэль Яковлевич наклонил голову набок.

 

6. Водка-бесогонка

— Вам, наверное, показалось по неопытности, — опомнился он. — Их невозможно убить. Вырубить — да. Сколько угодно. Но, даже если голову у них отрезать, — вырастет новая, а старая сгниет. А если ничего, кроме головы, не останется, — так, труха, — то пройдет, конечно, больше времени, но вырастет из головы новое тело. Мы проверяли. И еще вместо крови у них странное зеленое вещество, у всех идентичное. Так что все эти адские демоны, представьте себе, братья по крови. Какими бы они непохожими друг на друга ни были.

В качестве иллюстрации Рафаэль Яковлевич подошел к ящику, накрытому белой простыней. Под ней оказался аквариум с копошащейся в нем фиолетовой рукой.

Увидев людей, она попыталась разбить стекло, выбраться к ним и всех перебить. Жека вздрогнул и схватился за шею. Рука была чем-то похожа на ту, что душила его, но все-таки другая. Без обоев.

— Не кипятись, — постучал по прозрачной стенке Мася-кин. — Стекло-то пуленепробиваемое!

Оказалось, что они проделали над этой рукой много разных садистских экспериментов. Отрезали ей пальцы — вырастали новые. Отрезали ей большой палец, а остальное измельчали в блендере, — тогда из пальца за ночь вырастала новая рука. Ни одна кислота не брала ужасающих монстров — они были абсолютно неуязвимы.

Выслушав историю ребят, ученые пошли на эксперимент и полили руку нановодкой. Рука задергалась и взорвалась зелеными брызгами, закрасив стены аквариума. Обнявшись, ученые принялись танцевать.

Натанцевавшись, Рафаэль Яковлевич включил свой ноутбук и принялся спешно заносить данные. Масякин выключил свет, оставив гореть одну лишь настольную лампу. Потом положил ее в аквариум, и комната наполнилась ровным зеленым свечением.

— Ночник! — представил Васякин свое циничное изобретение. — Это чтобы нам монстры во сне не мерещились.

— До сна ли теперь, — светился ярче лампы Рафаэль Яковлевич. — Ведь теперь мы завладели универсальным оружием против монстров. А еще — открыли новое свойство нановодки. И она стала еще замечательнее.

— Может, выпьем, за открытие вашей водочки-бесогоночки, а, Рафаэль Яковлевич? — предложил Масякин, щелкнув ногтем по бутылке. — Вам, ребятишки, не предлагаю, молодые еще...

— Отчего же не предлагаешь? — запротестовал Рафаэль Яковлевич. — Будто не знаешь, что моя водка настолько революционна, что, после дополнительных исследований, ее разрешат к употреблению беременным женщинам и подросткам. А заодно будут рекомендовать лицам, страдающим заболеваниями почек и нервной системы.

— Так налить вам, пацаны? — Масякин соблазнительно взболтнул бутылку.

— Нет, — сказал Вовка за всех. — Пока не найдем Вальтера Михайловича, не выпьем ни капли. У нас теперь сухой закон.

Костет согласился. Жека тоже, но не без ворчания.

 

7. И еще кое-что

За водкой Масякин с Рафаэлем Яковлевичем разговорились. Возобновилась их давнишняя полемика о причинах произошедшего в Мудрове катаклизма. Выдвигались самые абсурдные соображения.

— Я считаю этот спор безосновательным, — сказал Рафаэль Яковлевич. — Вы всерьез предполагаете, что виной всему микроускоритель частиц семьи ученых Вахтанговых?

— Ну да, — защищал свою гипотезу Масякин. — Они запросто могли открыть им черную дыру, и из нее уже поперла всякая мутная нечисть.

— Вы начитались «Популярной механики», молодой человек, — скептически отвечал Рафаэль Яковлевич. — Конечно же, свойства черной микродыры изучены мало, но чтобы такое... Нет, не думаю.

— Тогда я считаю, что это Тюленев во всем виноват, — уверенно сказал Масякин. — Слишком уж он был мерзким, и никто не знал, что он исследует. Самый, бля, секретный из всех. И Тамара Цой эта с ним водилась.

Все это время пацаны молча слушали. Им было интересно узнать, кто чем занимался в Мудрове и какова, по мнению ученых, причина катастрофы. Никогда до этого они не слышали настоящих научных дискуссий. Но тут промелькнуло имя ведьмы, и все встрепенулись, прежде всего, Костет.

— Ведьма! — вскричал он, и усы его заметно распушились.

— Ага, — согласился Масякин. — Жуткая сука. Именно из-за нее в свое время Валю из аспирантуры вышибли. А так бы мы с ним сейчас здесь вместе тусили.

— Нам еще очень многое нужно рассказать друг другу, — подсел поближе к ученым Вовка.