#img_27.jpeg

 

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЗАЙЧИШКИ

1

Малыш — это зайчонок. Он появился на свет всего несколько часов назад и теперь сидит тихо-тихо, скрытый пышным кустом. Большие уши плотно прижаты к спине и зайчонок даже вблизи похож на замшелый округлый камень, каких в лесу разбросано немало. Выдают его только темные бусинки глаз: они влажно поблескивают.

Под кустом зеленый полумрак. Откуда-то временами налетает слабый ветер, играет листьями на деревьях, покачивает головками ярких цветов, над которыми с жужжанием вьются золотистые пчелы. Горячие солнечные лучи, пробив плотное сплетение веток, упали на спину Малыша. Ему хорошо. Слегка волнистая короткая шерстка уже подсохла и распушилась. Зайчонок чуть приподнимается на лапках и поворачивается, подставляя солнечным лучам то один бок, то другой.

В старом лесу не умолкая поют птицы. Иногда они пролетают совсем близко, и зайчонок в страхе плотнее прижимается к земле. Но птицы не обращают на Малыша никакого внимания. Они заняты делами: ловят бабочек и мошек, хватают с веток толстых гусениц и летят с ними к гнездам, где сидят вечно голодные птенцы.

Прямо перед зайчонком опустилась на ветку небольшая птица в желто-зеленом наряде с черным галстучком. Удивленно цвиркнула и замерла. Может быть, она испугалась Малыша не меньше, чем он ее. Большая синица, а это была она, первой пришла в себя. Испустив короткую бойкую трель, синица независимо поглядела вокруг и перепорхнула на соседнюю ветку. В следующую минуту она уже забыла о зайчонке, потому что ее внимание привлекла зеленая гусеница, грызущая сочный лист. Синица мигом оказалась возле гусеницы, ловко ухватила ее клювом и скрылась с добычей в направлении своего гнезда.

Едва улетела синица, как неподалеку громко затрещали сухие ветки. Не разбирая дороги, по лесу шел огромный бурый зверь на высоких ногах. Вот он остановился вблизи Малыша, скусил ветку, покрытую нежными листьями, пожевал и, шумно вздохнув, отправился дальше. Одна из его больших ног опустилась рядом с зайчонком и тут же поднялась, оставив глубокую вмятину в мягкой влажной земле. Если бы старый лось случайно наступил на Малыша, бедный зайчонок не успел бы и пискнуть… К счастью, все обошлось благополучно. Ломая молодую поросль, бурая громадина скрылась за деревьями. Треск веток постепенно затих в глубине леса.

Малыш не убежал из-под куста. Он не знает, что двигаться ему сейчас нельзя, потому что тогда на земле останется невидимый, но пахучий след, по которому его быстро найдет рыжая пронырливая лиса или другой хищный зверь. Но через многие поколения предков передалось ему важное правило защиты: не надо двигаться. Только так ты убережешь себя от многих врагов, только так ты выживешь.

И зайчонок не двигается, греется в лучах ласкового солнца и посматривает по сторонам. Лишь чуть подрагивают прижатые к спине большие уши.

2

Так, не двигаясь, ничем не выдавая себя, Малыш просидел под кустом смородины до вечера.

Но голод все сильнее давал себя чувствовать, и зайчонок начал потихоньку переступать с лапки на лапку, шевелить ушами, оглядываться по сторонам, словно ожидая кого-то.

И когда поблизости послышался легкий, как вздох, шорох, Малыш повернулся на этот звук, приподнялся, поводя вздрагивающими ушами.

Зайчиха появилась внезапно, словно из-под земли. Тотчас в разных местах на лужайке зашевелилась трава и мягкими прыжками к зайчихе подкатились несколько серых комочков. Зайчата не знали, их эта мать или чужая, да это было и неважно. Каждый хотел есть и спешил, отталкивая других, ткнуться мордочкой в теплое мягкое брюшко зайчихи.

Малыш сосал торопливо, жадно. Но вспугнутая каким-то шумом, зайчиха исчезла так же внезапно, как и появилась. Серые комочки раскатились в стороны и затаились. Малыш опять остался один. Теперь он был сыт и ему захотелось спать.

Ночь прошла для него спокойно, если не считать резких криков каких-то птиц и зверей, порой нарушавших сонную тишину старого леса.

А утром снова показалось солнце. Оно обогрело и приласкало продрогшего зайчонка. Весь этот и следующий день Малыш тоже просидел под своим кустом. Есть он не хотел: молока, полученного ночью, хватит надолго, ведь заячье молоко очень питательно.

На четвертый день, когда Малыш снова почувствовал голод, его отыскала другая зайчиха и вволю накормила теплым молоком. Ее тоже не интересовало, чей попался зайчонок — свой или чужой, раз встретился, значит, надо накормить. Такое уж правило у всех зайчих. Оно помогает выжить и вырасти их детенышам.

3

Прошло несколько дней. Малыш немного подрос и окреп. Он больше не пугался каждого шороха, каждого крика лесной птицы или зверя. Зайчонок уже знал, что веселой любопытной синицы можно не опасаться. Она все время ловит разных мошек, гусениц и червячков и с добычей летит к дуплу, откуда слышится многоголосый писк голодных птенцов. Покормив их, желто-зеленая птичка садится на ветку около дупла и поет задорную песенку, а потом снова охотится за насекомыми. Увидев где-нибудь под кустиком Малыша, синица приветствует его коротким и радостным:

— Пинь-пинь, чиррр…

Иногда вместе с нею прилетала другая синица, и они прыгали по веткам около зайчонка, разглядывая его со всех сторон и тихо переговариваясь между собой.

Знал Малыш и о том, что ничего худого не сделает ему часто пробегавший по лужайке еж. Серый зверек иногда подбегал к Малышу, обнюхивал его острой мордочкой, а потом, сопя и похрюкивая, исчезал в густой траве.

Один раз мимо Малыша прополз, извиваясь, крупный, с блестящей чешуей, уж. Он был так поглощен преследованием лягушонка, что даже не взглянул на Малыша. А в полдень, когда всю лужайку заливали горячие солнечные лучи, появлялись большие стрекозы со стеклянными крылышками и сердитые мохнатые шмели. Они кружили над цветами, куда-то улетали и возвращались снова.

Все было бы хорошо, но время от времени зайчонок чувствовал голод и начинал нетерпеливо вертеться, ожидая зайчиху. Едва она показывалась, как он со всех ног бросался к ней.

А потом зайчихи перестали появляться: время кормления детенышей кончилось. Малыш не ел уже три дня и, не выдержав голода, схватил травинку, щекотавшую ему нос, оторвал ее, начал жевать и… проглотил. Травинка оказалась кисло-сладкой и понравилась зайчонку. Он съел еще одну, еще; и постепенно выел вокруг себя маленькую плешину. Трава и листья попадались разные: сладковатые, горькие, кислые.

Тихонько прыгая, Малыш обследовал лужайку, на которой провел первые дни своей жизни, а затем отважился забраться и подальше.

Зайцы не умеют ходить, они прыгают. Прыжок получается у них потому, что передние лапы намного короче задних. При быстром беге зверек заносит длинные задние ноги вперед передних, отталкивается ими, и получается большой скачок.

Первые прыжки Малыша были неуверенными. Но силы прибывали, умение приходило, и скоро он уже мог преодолевать значительные расстояния.

4

Мир, открывшийся перед Малышом, оказался огромным. У зайчонка все вызывало интерес. Оставив родную лужайку, он попал в густой осинник. В нем было темно и сыро, пахло прелой листвой и грибами — раздвигая землю упругими шляпками, они поднимались — коричневые, красные, белые. Малыш сделал несколько прыжков и остановился. Он увидел крупную рыжеватую, в пестринках, птицу, за которой бежало около десятка желто-серых пушистых птенцов. Глухарка негромко квохтала, подзывая отстающих.

Зайчонок погнался за одним из птенцов. Настичь его ничего не стоило. Забежав вперед, он остановился перед маленьким созданием, намереваясь получше разглядеть его. Но птенец припал к земле и… исчез. Озадаченный Малыш протянул лапку к тому месту, где только что был птенец. В это время послышалось громкое квохтанье и на Малыша налетела разгневанная с распущенными перьями мать — глухарка. Удар ее жесткого крыла пришелся, к счастью, по концу лапы, но все же причинил боль.

Зайчонок тряхнул ушами и поскакал прочь от глухариного выводка, потеряв всякий интерес к птенцам.

Осинник скоро кончился. За ним тянулся неглубокий извилистый овраг, по дну которого струился ручей. Малыш легко его перепрыгнул, выбрался из оврага и присел передохнуть. Впереди расстилалась прогалина с густой травой, среди которой кое-где проглядывали синие и белые головки цветов, а дальше сплошной стеной вставали темно-зеленые хмурые ели.

Малыш поскакал туда. Ему хотелось узнать, а что там, за этими высокими елями.

Старые замшелые ели опустили широкие колючие ветки к самой земле. Прыгать среди них было трудно и зайчонок остановился. В это время он увидел шустрого рыжего зверька. Подняв длинный пушистый хвост, тот прыгал почти так же, как и сам Малыш. Это была белка. Она искала грибы, чтобы наколоть их на острые сучки и высушить — делала запасы на зиму. Вот, разворошив хвойную подстилку, белка сорвала боровичок и направилась с ним к ближайшему дереву. Тут-то и преградил ей дорогу зайчонок. Он приподнялся на задних лапках, приглашая белку поиграть с ним. Но, недовольно зацокав, белка бросила гриб и стрелой взлетела по стволу ели на толстую ветку. Малыш попробовал сделать то же самое, но у него не получилось: он упал на спину и некоторое время лежал так, не понимая, что же произошло. А белка, сердито цокая и подергивая пушистым хвостом, внимательно следила за ним с ветки. Она очень рассердилась на зайчонка, из-за которого ей пришлось бросить хороший гриб.

Покрутившись возле ели и поняв, что белка играть с ним не хочет, Малыш поскакал дальше. В ельнике было тихо и мрачно. Не слышалось веселого птичьего щебета, совсем не попадались цветы и бабочки. Колючие ветки елок то и дело хватали зайчонка за лапы, за длинные уши, хлестали по бокам. Малышу стало страшно, и он повернул назад. На прогалине он погонялся немного за стрекозами, пожевал сочной травы и попробовал воду в ручье. Она была очень холодной даже в такой жаркий день.

У ручья произошла еще одна встреча. Толстый зверь с узкой мордой и маленькими глазами, от которых шли черные продольные полоски, неожиданно вылез из темной ямы на склоне оврага и недовольно заворчал. Он был раз в пять больше Малыша. Презрительно оглядев зайчонка, барсук повернулся к нему задом и стал выгребать из норы накопившийся мусор. Большой чистюля, он приводил в порядок свое жилище.

У всех были дела, только Малыш не знал, чем заняться. Никто не хотел с ним играть, бегать и веселиться.

5

Зайчонок подрастал. Каждый день он узнавал что-нибудь новое. Мелких птиц, например, можно не бояться, они сами пугались Малыша, когда он случайно натыкался на них. А вот с теми, что покрупнее, надо быть осторожным. Однажды бурая птица с большими крыльями погналась за лесным голубем-горлинкой, на лету сбила его и унесла в когтях. Потом ястреб-перепелятник появлялся еще несколько раз и почти всегда убивал какую-нибудь птицу. В один из дней, когда он облетал охотничий участок, раздался звук, похожий на удар грома, хотя на небе не было туч. Пернатый разбойник перевернулся в воздухе и, теряя перья, упал в траву. Зайчонка так напугал громкий звук, раскатившийся по лесу, что он, прижав к спине уши, со всех ног поскакал подальше от страшного места.

Однажды ночью за Малышом погналась птица, та, что так часто и жутко ухала в глубине леса. Только проворство спасло насмерть перепуганного зайчонка: он успел юркнуть под раскидистый колючий куст. Кривые когти ночного хищника располоснули ухо Малышу. Злобно ухнув, филин покружил над кустом, в глубине которого забился зайчонок, и, поняв, что добыча ускользнула, полетел дальше. Малыш просидел под кустом до рассвета. Разорванное ухо у него потом так и не срослось.

Мыши, белки, ежи и лягушки, завидя зайчонка, всегда уступали ему дорогу. Скоро он привык к этим безобидным обитателям леса и перестал ими интересоваться. Случалось ему встречать и других зайчат. Иногда они устраивали веселые игры на лужайке: прыгали, кувыркались, гонялись друг за другом. Но вот кто-нибудь замечал опасность и подавал сигнал тревоги. Все мигом разбегались в разные стороны.

Лето близилось к концу. Днем Малыш обычно лежал где-нибудь в укромном месте, а когда закатывалось солнце и синие сумерки окутывали все вокруг, покидал свое укрытие. О еде зайчонок не заботился: ее вокруг было сколько угодно. После дождей из земли особенно дружно вылезали разные грибы. С веток свисали пахучие грозди черной смородины. Но ни грибы, ни ягоды зайчонку не нравились, он предпочитал им сочную траву или кору на молодых деревцах и кустах.

Как-то ночью Малыш увидел на лужайке целую ватагу зайчат. Они беззаботно резвились, и ему тоже захотелось поиграть. Никто не заметил, как подкралась лиса. Прижавшись брюхом к земле, она осторожно ползла от куста к кусту, замирала на месте и снова ползла. Лужайка была уже совсем близко, и лисица все сильнее чувствовала дразнящий запах зайчат. Она не удержалась и сглотнула слюну, предвкушая вкусный обед. Еще немного, еще… Стремительный прыжок рыжего зверя — и один из неосторожных зайчат, отчаянно вереща, забился в острых лисьих зубах.

Малыш кубарем скатился с пригорка и, не чуя под собой ног, помчался не разбирая дороги. Ему казалось, что лиса гонится по пятам и вот-вот его настигнет. Добежав до оврага, зайчонок перемахнул ручей и лишь тогда остановился перевести дух и прислушался. Погони не было.

6

Малыш долго отсиживался в гуще кустов и все прислушивался к звукам ночи. Он видел, как из своей норы выглянул потревоженный барсук. Толстяк повел длинным носом, ловя ночные запахи, обнюхал следы зайчонка и недовольно заворчал: бегают тут всякие, мешают спокойно отдыхать.

Убедившись, что вокруг тихо, Малыш наконец решился оставить кусты и выбраться на свою сторону. Он мягкими прыжками направился вдоль оврага. Но едва добежал до первых деревьев, как что-то внезапно схватило его за шею, больно сдавило и отбросило в сторону. Все это произошло так быстро, что Малыш не успел даже крикнуть. Он упал и, задыхаясь, судорожно забился, заскреб лапами твердую землю.

На этом, наверное, и закончилась бы нехитрая история нашего зайчонка, если бы рано утром его не увидели люди. Их было двое: старик и мальчик лет семи. Каждый из них держал в руках длинную палку и плетеную корзину, наполненную грибами.

Старик первый заметил Малыша и наклонился к нему.

— Ишь ты, сердешный, в петлю угодил… Васютка, поди-ка сюда, — позвал он внука. — Глянь, зайчишка.

— Где? Дедусь, покажи!

Мальчик вприпрыжку побежал к деду, размахивая корзинкой, из которой посыпались грибы.

— Да вот он. Только уже кончился.

Старик освободил Малыша от проволочной петли и взял на руки. Васютка прижался щекой к зайчонку и вдруг радостно воскликнул:

— Деда! Он живой! У него сердце колотится.

— Но-о? — старик тоже приложился ухом к пушистой шубке зверька. — Верно, стучит.

Малыш и в самом деле был еще жив. Петля, рассчитанная на взрослого зайца, не задушила его, а только сильно сдавила шею.

— Вот разбойники, понаставили петель, — бранился старый грибник, откручивая проволоку от ствола осинки. — Губят зверье, бессердечные люди. Ну, попадись только мне, душегуб.

— Кого это ты, деда, ругаешь? — полюбопытствовал внук.

— Браконьеров, — насупился дед. — Кого же еще? Из-за них, окаянных, в наших лесах все меньше и птицы, и зверя. Не жаль им народного добра. Петли ставить на зайцев давно законом запрещено, а тут — летом, когда и охота-то совсем недозволена. На мясо позарились. А много ли в такой зверюшке мяса? Кости да кожа.

Свернув проволоку в кольцо, старик перекрутил ее несколько раз, и, замахнувшись, забросил далеко в овраг.

— Деда, а с зайчонком чего делать будем?

— Как, чего? Раз он живой, отпустим с миром.

— А может, возьмем домой?

— Экий ты, право, несмышленый. Живая тварь лесная, как и человек, волю любит. Посади его в клетку — сгибнет. Не жалко?

— Жалко, — признался Васютка, но ему не хотелось так скоро расставаться с зайчонком. Он крепко прижимал его к груди одной рукой, а другой гладил, приговаривая:

— Заинька маленький, заинька рыженький…

Малыш испуганно дрожал. Старый грибник взял у внука зайчонка, бережно опустил на землю и весело скомандовал:

— А ну, косой, домо-о-ой… марш!

Окрик деда вывел зайчонка из оцепенения. Он прыгнул раз, другой и скрылся за деревьями.

— Вот так, — удовлетворенно сказал старик и ласково посмотрел на Васютку. — Береги лесную живность, внучек, она тебе завсегда добром отплатит. Однако нам и домой пора. Далеко мы ушли от деревни-то, да и грибов набрали довольно.

7

Как-то раз Малыш бежал по старой лесной дороге. По ней летом редко ездили, и она постепенно зарастала травой. Зато в зимнее время на этой дороге часто появлялись лошади, запряженные в сани. Колхозники из ближней деревни приезжали в лес за дровами и сеном, которое стояло на лужайках и полянах небольшими копешками. На автомашине по такой дороге не проехать: вся она в ямах, рытвинах, а местами даже заболочена — легко завязнуть.

Малыш бежал так, без всякой цели. Дорога вывела его на опушку леса. Здесь он остановился, приподнялся на задних лапах и осмотрелся. Перед ним расстилалось пшеничное поле. Ветер гулял по нему, пригибая к земле тугие колосья. Они упрямо поднимались и снова сгибались, отчего получался странный монотонный шум. За полем виднелась неровная темно-зеленая стена леса. Дорога огибала поле по краю и уходила туда.

Было заманчиво побывать в незнакомом лесу, и Малыш, не раздумывая, направился вдоль поля. Он легко прыгал, выбрасывая вперед головы длинные задние ноги, и с силой отталкивался ими. По обеим сторонам дороги мелькали красные шарики клевера, белые венчики ромашек, желтые звездочки лютиков. Иногда из-за куста бурьяна выбегали жаворонки. Серенькие птички пробовали бежать впереди зайчонка, но тот быстро настигал их. Не выдержав состязания в скорости, жаворонки поднимались в воздух. И тогда над полем разливалась звонкая песенка.

Внезапно на дорогу упала большая тень и заскользила рядом с Малышом. Он не знал, что это, такое, но инстинктивно почувствовал опасность и поскакал так быстро, как только мог. Тень не отставала. У зайцев так устроены глаза, что они прекрасно видят все впереди, и по бокам. А вот чтобы посмотреть вверх, для этого им надо остановиться, повернуть голову.

До леса было еще далеко, и Малыш делал отчаянные прыжки, чтобы скорее преодолеть открытое место. Там, среди деревьев и кустов, он сумеет надежно укрыться, там спасение. На какой-то миг Малыш замедлил бег. Тотчас послышался свист рассекаемого воздуха и молнией промелькнула буровато-серая птица. Ее длинные вытянутые лапы с кривыми когтями едва не вцепились в спину зайчонку.

Промахнувшись, ястреб-тетеревятник резко затормозил полет и, описав короткую дугу, издал торжествующий крик, уверенный, что добыча не уйдет.

И в самом деле, уйти зайчонку было некуда: место открытое. Он остановился, сжался в комок, беспомощно озираясь по сторонам.

А лес, спасительный лес, все еще был далеко. Поняв, что не успеет туда добежать, зайчонок в ужасе заметался на дороге. Нигде ни кустика, никакого укрытия. Снова раздался торжествующий клекот крылатого разбойника. На этот раз его вытянутые лапы с хищно изогнутыми когтями не промахнулись и вонзились в спину Малыша. От боли и страха зайчонок пронзительно заверещал.

Тяжело махая крыльями, ястреб оторвал зверька от земли и поднял в воздух. Но молодая птица не рассчитала своих сил. Добыча была явно не по ней. Низко над полем хищник потянул к лесу, к тому самому лесу, куда бежал зайчонок.

Малыш судорожно дергался и извивался в когтях ястреба, продолжая верещать. Крик его напоминал плач ребенка. Крупные и сильные пернатые хищники, поймав зайца или лисицу, обычно ломают ей спинной хребет, а затем уже несут в гнездо или в какое-нибудь укромное место. У молодого ястреба не хватало сил, чтобы прикончить зайчонка, а лететь ему с такой крупной добычей было тяжело. Он все чаще и беспорядочнее махал крыльями, но вместо того, чтобы подняться, все ниже и ниже опускался к земле.

Недалеко от леса ястреб с зайчонком упал на дорогу. На какую-то долю секунды птица, слегка ошеломленная падением, ослабила напряжение лап, когти ее разжались, и Малыш не преминул воспользоваться этим. Почувствовав землю, он рванулся и побежал к лесу. Только и на этот раз укрыться в нем ему не удалось. Обозленный ястреб не намеревался так легко упустить добычу. Он настиг зайчонка в нескольких метрах от первых деревьев. И тогда Малыш упал на спину, прижав к животу задние лапы. В следующую секунду он с силой выбросил их навстречу врагу. Маленькие, но острые когти полоснули по груди пернатого разбойника. Ястреб закричал и свалился рядом с Малышом. Из глубоких ран на его груди брызнула кровь.

Зайчонок поднялся и неровными мелкими прыжками заковылял к лесу. Кусты и густая трава надежно укрыли его.

8

После памятной встречи с ястребом прошло много дней. Отколосилась пшеница, и в поле вышли комбайны. Гул работающих машин с утра и до позднего вечера разносился далеко вокруг, залетая даже в самые глухие уголки леса. Малыш избегал появляться возле поля. Рокот моторов пугал его. В ненастные дни он мало бегал по лесу, больше отсиживаясь где-нибудь под густым кустом. А в последнее время дожди лили все чаще, иногда — и днем, и ночью.

В лесу стало серо, неприветливо. Давно умолкло веселое щебетание птиц. Некоторые из них уже улетели в теплые края. Поблекли и опустились венчики цветов. Над ними больше не кружились нарядные бабочки, не гудели мохнатые шмели. Высокая трава полегла, прикрыв уцелевшие грибы и ягоды. С севера налетал холодный ветер, раскачивал деревья, безжалостно срывал желтые и красные листья, устилая ими лесные тропинки.

Солнце реже выглядывало из-за серых косматых туч, низко стелившихся над лесом, и уже не в силах было согреть остывающую землю. Малышу теперь приходилось все чаще вместо сочной травы довольствоваться горьковатой корой осин.

Потом начались настоящие холода. К этому времени Малыш впервые стал линять. Рыжеватая шерсть, цепляясь за голые ветки кустов, вылезала целыми клочьями, а на ее месте появлялась белая. Зайчонок сделался пегим — местами у него еще сохранилась короткая летняя шерсть.

Конечно, Малыш не знал о том, что на черной земле его теперь легко заметить издалека. Но инстинкт заставлял зверька меньше бегать по лесу, чтобы не привлекать внимания пестрым нарядом. И он лежал весь день, если никто его не пугал. Только когда наступала ночь и на холодном небе вспыхивали первые звезды, зайчонок оставлял лежку, чтобы покормиться. Обгладывал кору на ближних деревьях да жевал жесткую и безвкусную траву. Едва появлялись первые признаки рассвета, Малыш торопился отыскать подходящее место и ложился там. Обычно это была ямка под вывороченным бурей деревом или густое сплетение кустов. В таком укрытии он чувствовал себя спокойно. К концу осени зайчонок стал совсем белым, только самые кончики длинных ушей остались черными.

Однажды ночью, когда северный ветер, дувший несколько дней подряд, наконец улегся, послышался легкий шорох. На землю, кружась, медленно падали крупные сверкающие снежные хлопья. И свершилось чудо! К утру все вокруг стало неузнаваемо: земля, кусты, деревья — все побелело. Снег лежал пышный, вспыхивая разноцветными огоньками в негреющих лучах бледного солнца.

Малышу, лежавшему в уютной ямке под корнями давно упавшего и сгнившего дерева, захотелось вскочить и пробежаться по лесу. Неподалеку на ветку опустились две сороки. Они затрещали, оглядываясь по сторонам и покачивая длинными хвостами. Даже зоркие глаза этих птиц не заметили белого зайца на белом снегу. Потрещав, сороки взлетели и, обгоняя одна другую, скрылись за деревьями.

Малыш вскочил и побежал весело, большими прыжками. За ним потянулась цепочка следов: две большие ямки впереди — от задних лап, две ямки поменьше и почти вместе позади — от передних. Если бы не черные кончики ушей, белый зверек был бы совсем не виден на снегу. Выдавали его не только кончики ушей, но и темные блестящие глаза. Никто не учил Малыша всем заячьим хитростям, но он сам, вдоволь набегавшись по мягкому снегу, перед тем как залечь, принялся старательно путать следы.

Сначала он сделал несколько «петель», то есть больших кругов, потом «двоек» — сдваивая следы, пробегая по ним в обратном направлении, а затем — «скидок» — больших прыжков со своего следа далеко в сторону, за кустик или бугорок. Сделав последнюю скидку, Малыш улегся в ямке за кустом, опутанным сухой травой. Теперь даже самый хитрый враг не скоро разберется в путанице его следов. Зайчонок повернулся мордочкой к своим следам и затих.

9

Враг, еще не знакомый и потому вдвойне опасный, вскоре появился в лесу. Это была желтая в черных пятнах собака. Изредка взлаивая, она не спеша бежала между деревьев, попутно обнюхивая встречные пни и коряги и зорко поглядывая вокруг.

У дороги собака наткнулась на следы Малыша. В ее темных глазах вспыхнул огонек охотничьего азарта. Залаяв, она помчалась по заячьему следу, все убыстряя свой бег. Теперь она лаяла, не умолкая ни на минуту. И ее басовитый, с легкой хрипотцой голос разносился далеко по заснеженному лесу.

Вскоре на старую дорогу вышел человек. В руках он держал ружье, а за спиной у него был приторочен уже добытый заяц. Увидев следы Малыша, охотник сбросил рукавицу и сунул два пальца в глубокую ямку следа.

— Малик еще горячий, — пробормотал он и подбодрил гончую криком:

— Ату его, Трубач, ату!

Трубача не надо было подгонять, но все же пес, услышав ободряющий голос хозяина, залаял еще азартнее и заливистее, он просто захлебывался лаем. А человек заметался у дороги, выбирая укрытие. Он прекрасно знал, что заяц, по следу которого бежит гончая собака, обычно ходит кругами. Поднятый лаем с лежки, зверек сначала дает стрекача, а потом бежит, огибая по кругу довольно большой участок леса и возвращается к своему следу. Здесь-то его и подкарауливает охотник, спрятавшийся за деревом с ружьем наготове.

Малыш спокойно дремал в своей ямке за кустами и пока еще не знал о надвигающейся опасности. Но вот чуткие уши уловили собачий лай и насторожились. Этот звук не был знаком зайчонку, но смутная тревога сразу охватила его. Он приподнялся и напружинился, готовый каждую секунду вскочить и бежать.

Трубач приближался. Он был породистой гончей, имел крепкие ноги и хорошо знал свое дело. Его лай слышался все громче в притихшем зимнем лесу. Прошло совсем немного времени, как на другом конце заснеженной поляны показалась и сама собака. Желто-черный зверь был отчетливо виден на голубоватом снегу. Чем-то гончая напомнила Малышу ту лисицу, которая однажды ночью подкралась к резвившимся зайцам и схватила одного из них. Малыш не выдержал. Высоким прыжком он поднялся с лежки и помчался по лесу, петляя среди деревьев. Только снежная пыль засверкала в морозном воздухе.

Сделав большой круг, зайчонок повернул к дороге, где его терпеливо поджидал охотник. По лаю Трубача человек безошибочно выбрал место и стоял, прижав к плечу приклад ружья. Малыш не видел охотника, укрывшегося за пышной, усыпанной снегом, елкой. Внезапно из-за елки сверкнула вспышка огня, показался сизоватый дым и громовой звук выстрела разорвал тишину. Сноп дроби хлестнул по кочке — рядом с зайчонком. Одна или две дробинки слегка царапнули его по боку. От неожиданности Малыш присел на задние лапы, круто затормозив бег. Но тут же огромным прыжком он перемахнул через кусты шиповника и понесся к оврагу. Сзади раздался второй, но безвредный выстрел, слышались голос человека и собачий лай.

Так быстро Малыш, наверное, еще не бегал никогда в своей жизни. Достигнув оврага, он кубарем скатился по обрывистой стенке на его дно, неподалеку от занесенной снегом норы барсука, перебежал по замерзшему ручью и выскочил на противоположный склон.

Усыпанные снегом ели стояли сплошной стеной, почти касаясь нижними широкими ветками земли. Малыш побежал вдоль оврага, надеясь найти просвет между деревьями, куда бы можно было юркнуть и спрятаться. Но всюду ели стояли плотно. Зайчонок повернул обратно и вихрем промчался мимо того места, где выскочил из оврага. Вскоре дорогу ему преградила береза. Она росла на самом склоне. Вешние воды подмыли ее корни, а ветры пригнули к земле. Дерево склонилось над оврагом, и будь оно немного длиннее, получился бы настоящий мост.

Не раздумывая, Малыш прыгнул на ствол березы, осторожно пошел по нему к вершине. Здесь, среди веток, он и затаился, совершенно слившись с белой корой дерева. Если враг заметит его, можно хорошим прыжком преодолеть оставшуюся часть оврага. А там кусты, они сразу надежно спрячут зайчонка.

Между тем опять послышался лай Трубача. Гончая бежала по следу вдоль оврага. Вот она остановилась, очевидно потеряв след в том месте, где зайчонок скатился к ручью. Тут внимание собаки привлекла нора барсука. Она кинулась к занесенному снегом входу и залаяла на иной лад: отрывисто и зло. Трубач, почувствовав запах другого зверя, забыл о заячьих следах.

Малыш, затаившийся на березе, хорошо видел своего врага. Собака остервенело разбрасывала лапами снег, скребла когтями мерзлую землю и продолжала лаять, призывая хозяина. Немного погодя, появился и он. Увидев барсучью нору, охотник в сердцах сплюнул и сердито сказал:

— Ну, чего ты, дурила, разошелся? Барсука нам не добыть, сейчас он глубоко под землей. А вот зайчишку-то упустил. Сколько избегали и зря. Надул тебя косоглазый… Ну да ладно, пойдем другого искать.

Трубач виновато завилял хвостом и запрыгал вокруг хозяина, заглядывая ему в глаза и словно говоря: найдем, обязательно найдем, только не гневайся.

Зимний день короток. Синие тени на снегу стали таять, быстро отгорела вечерняя заря и лес начал потихоньку окутывать ночной мрак. Где-то вдали умолк наконец и лай Трубача, который, видно, набрел на след еще одного зайца.

Малыш вернулся по стволу березы на склон оврага, спустился к ручью и выбрался на свою сторону. В осиннике он поглодал горькой коры и, сделав несколько двоек, петель и скидок, усталый залег под кустом.

Усыпанные снегом в торжественном безмолвии стояли деревья. В небе висел тонкий серп месяца, дрожали и лучились далекие звезды. В родном лесу снова было тихо и спокойно.

10

После особенно сильных морозов повалил густой снег. И сразу заметно потеплело. С каждым новым днем солнце теперь все дольше задерживалось на небе и пригревало сильнее. Кое-где на ветках повисли даже тонкие прозрачные сосульки. Когда налетал порыв ветра, они покачивались и мелодично позванивали.

В лес прилетели красивые хохлатые птицы — свиристели. Небольшими стайками они порхали с дерева на дерево, обирали мерзлые ягоды с тонкоствольных рябинок, боярышника и калины. При этом птицы все время тихо пересвистывались, и казалось, что это ветер играет на свирели.

В последние дни Малышом овладело незнакомое ему раньше чувство тоски. Он то и дело бегал по лесу в надежде встретить другого зайца. Пробовал даже звать, издавая короткий крик и барабаня лапками по стволу упавшего дерева, но никто не откликался на его призывы.

Как только наступал вечер, Малыш оставлял лежку и опять начинал поиски. В некоторых местах он наследил так густо, что получились глубокие тропки. С рассветом измученный Малыш выбирал подходящее место и ложился на весь день.

В эту ночь Малыш тоже долго бегал по лесу. Выскочив на дорогу и вытянувшись столбиком, зайчонок прислушался. Ни один подозрительный звук не коснулся его длинных ушей. Успокоенный, он нетерпеливо запрыгал по дороге. Днем здесь прошло несколько возов. Кое-где на снегу лежали клочки сена, упавшие с этих возов. Малыш остановился возле одного такого клочка, наскоро пожевал пахучее сено и побежал дальше.

В том месте, где дорога делала крутой поворот, он вдруг увидел зайца. Незнакомец неожиданно выскочил из-за кустов, собираясь, видимо, тоже полакомиться душистым сеном, но, встретив собрата, замер на месте.

В несколько прыжков Малыш оказался рядом. Приподнялся на задних лапках, радостно разглядывая незнакомца. Это была молодая зайчиха. Она перестала жевать сено и, недовольная, что ей помешали, отскочила в сторону. Зайчиха не очень обрадовалась встрече. Но все-таки она вернулась к остаткам сена, не собираясь уступать его Малышу. Он подбежал к ней, легонько тронул лапой, словно заверяя в своих добрых намерениях.

Зайчиха никак не отозвалась на это проявление миролюбия. Она спокойно доела сено и не спеша запрыгала по дороге в сторону поля, где когда-то у Малыша произошла памятная схватка с ястребом. Временами она оглядывалась, словно приглашая его бежать следом за ней. Малыш не раздумывал. Он легко догнал зайчиху и запрыгал рядом, всем своим видом выказывая радость, желание побегать вместе и порезвиться. Зайчиха не отгоняла его. Наверное, он ей понравился, иначе она могла бы дать ему шлепок, чтобы не надоедал, и ускакать прочь.

Так, обгоняя друг друга, они легко и весело прыгали по дороге, иногда останавливались, чтобы подобрать клочок сена, быстро его съедали и бежали дальше. Дорога вывела их на просторную лужайку. Со всех сторон ее окружали высокие, покрытые пышными шапками снега, деревья. Снег на лужайке, деревья, кусты — все искрилось и переливалось в лунном свете. Даже шубки Малыша и зайчихи тоже, казалось, излучали серебристое сияние.

Зайцы оставили дорогу и побежали по мягкому снегу через эту удивительно красивую лужайку, оставляя два идущих рядом следа.