Пролог. Музей смерти

1947 год. г. Бухарест, Румыния

Держа бокал вина в одной руке, а в другой ключ, красивая женщина в вечернем платье подошла к подвальной двери…

Она прицелилась, воткнула ключ в замочную скважину и несколько раз повернула. Затем потянула на себя дверную ручку… От резкого движения из бокала выплеснулось немного красной жидкости и попало на платье. Но подвыпившая женщина не обратила на это никакого внимания. Тяжелая дверь натужно заскрипела и отворилась…

Пахнуло сыростью, холодом и мертвечиной. Женщина зашла в темный подвал. Тишину нарушали лишь капли воды, размеренно падающие с потолка.

Она поставила бокал на пол и зажгла свечи…

Вот оно ее «богатство»! Множество цинковых и герметично закрытых гробов. Они стояли на высоких деревянных стеллажах. Мадам с трудом открыла крышку одного из гробов. В нем лежал красивый мужчина, одетый в черный фрак и белую сорочку. Казалось, он не умер, а спал безмятежным сном. Женщина ласково прикоснулась рукой к бледной холодной щеке, погладила и заговорила:

— Здравствуй, мой ненаглядный Густав… Это я — твоя любимая навеки Вера. Как поживаешь? Хорошо? Я рада за тебя. Спрашиваешь, как у меня дела? Благодарю, прекрасно… Я вспоминаю нашу последнюю встречу. О, это прекрасное французское вино, оно вскружило мою голову. Твои нежные руки, горячие поцелуи — они сводили меня с ума. А эта волшебная ночь любви, полная страсти и огня. Такое Густав не забывается.

Женщина погладила широкие плечи и грудь мертвеца и поцеловала в бледные безжизненные губы.

— Я думаю, ты по-прежнему любишь меня, Густав. И я тебя тоже. Отныне мы не расстанемся вовек. Твое желание быть со мной всегда рядом исполнилось. И я пошла тебе навстречу. Теперь ты меня уже никогда не покинешь и будешь любить меня всю жизнь. Наверное, Густав, это и есть та вечная любовь, о которой люди все время говорят. Ведь любовь мертвеца неподкупна и непорочна. Мертвец никогда не предаст, и не будет изменять направо и налево с чужими дамочками. Он не будет разбрасывать носки по всему дому, его одежда будет непременно оказываться в шкафу, а не где попало. Он не станет встряхивать пепел на ковер, напиваться до свиноподобного состояния и храпеть по ночам. Не будет увлекаться картами, скачками, борделями. Мертвец — идеальный любовник для женщины. Не правда ли, мой милый Густав?..

Но покойник ничего не ответил. Он лежал смирно, не шелохнувшись, с закрытыми глазами, и его уже мало что интересовало в этом мирском свете, ведь он же был на небесах! Но для странной женщины Густав продолжал оставаться «живым».

— И большое спасибо тебе, дорогой Густав, за чек на кругленькую сумму. На эти деньги я купила драгоценности и положила в тайник.

…Когда Вере надоело «общаться» с Густавом, она взялась за другого покойника, затем за третьего и так далее… И всех мертвецов она благодарила за щедрые подношения, которые они успевали сделать ей незадолго до своего отравления. Естественно, отравительницей щедрых ухажеров была сама Вера.

Поговорив таким образом с мертвецами, сумасшедшая красавица, морально удовлетворенная, покинула импровизированный морг. Дверь в подвал закрылась, закрылся и «Музей Смерти». Его «смотрительница» пошла наверх допивать вино.

В гостиной она подошла к массивному бюро на бронзовых ножках и под днищем нашла потайную кнопку. Указательный палец с изящным ногтем коснулся этой кнопки — и сбоку бюро выехал ящичек. В нем лежала шкатулка, в которой находилось ее сокровища! Фамильные ценности, деньги, чеки, жемчуг и множество золотых украшений: колье, цепочки, серьги, медальоны, броши, браслеты. И наконец, гордость ее коллекции — кольца с драгоценными камнями.

На шкатулке были вырезаны заглавные буквы латиницей «V» и «R», что означало имя и фамилия владелицы — Вера Ренци.

Женщина принялась нанизывать кольца на пальцы и любоваться ими…

Какие красивые бриллианты! Сапфиры, изумруды, топазы, рубины, алмазы, аквамарины, хризолиты… Блеск камней, игра света в глубине кристаллов манила и завораживала. Ей особенно нравился золотой перстень с оливково-зеленым хризолитом. Она знала, что тот, кто носит этот камень, завоевывает симпатии окружающих и всегда удачлив. Еще он предостерегает от неразумных поступков, врагов, болезней и опасностей. Но самое главное, хризолит — камень влюбленных, и у той женщины, которой он есть, не будет никогда сердечных неудач и отбоя от воздыхателей. Пока действительно ей везет, и у нее нет проблем с любовниками. Хризолит хризолитом, но она — Вера Ренци — самый драгоценный камень в этом мире.

Сегодня к ней обещал прийти очередной воздыхатель — красавчик-поляк. Он уже подарил ей энную сумму денег и золотое колечко с крупным бриллиантом. А она приготовила ему, в свою очередь, ответный подарок — мышьяк в бокале вина. Скоро коллекция гробов Веры Ренци в подвале пополниться еще одним экземпляром.

Надо отдать должное Вере: она умела очаровывать сильный пол. И не только своей внешностью — милой, лукавой мордашкой, соблазнительной улыбкой и очаровательными глазками или своей сексапильной фигурой, красивой грудью и стройными ножками, но и своими откровенными сексуальными нарядами.

Этим вечером мадам Ренци тоже была «во всеоружии»: красное вечернее платье, кружевное нижнее белье, ажурные чулки и туфли на высоком каблуке. И макияж под стать модным веяниям. Тени темно-серых и черных тонов, интенсивно подведенные глаза, насыщенные красные и вишневые оттенки губной помады. Все это было прямым копированием образов роковых красавиц из популярных кинофильмов.

Вера покрасовалась в зеркале…

Да, она сегодня неотразима! Ведь ей предстоит битва за сердце мужчины, и в этой битве победитель получает все, а проигравший — неминуемую смерть.

Злодейка решила улучшить себе и без того хорошее настроение. Она допила вино, достала из дамской сумочки крохотную табакерку с опиумом, открыла ее, взяла оттуда щепотку белого порошка и, засунув в правую ноздрю, втянула воздух…

 

Глава 1. Труп в гостинице

2015 год. Москва, Россия.

Было уже три часа дня.

Младший оперуполномоченный ФСБ, лейтенант Ольга Ракитина, шла по Театральному проезду, слегка задумавшись. В правой руке голубоглазая и стройная блондинка держала черную офисную папку на молнии. Миновав здание, где находилось отделение «Сбербанка» и отель «Савой», девушка добралась до Малого театра и спустилась в подземный переход… Ей нужно было попасть на противоположную сторону проезда, а конечной целью Ракитиной была знаменитая гостиница «Метрополь».

Сегодня, ближе к полудню, в президентском люксе работники отеля обнаружили труп влиятельного венгерского бизнесмена Габора Ференца. Горло его было перерезано, а на теле имелось множество колото-резанных ран. Были похищены ценные вещи предпринимателя — кредитные карты, часы «Ролекс», две тысячи евро, сто тысяч рублей, два дорогих мобильных телефона и планшет. Все это походило на банальное ограбление. Но как такое могло случиться в весьма престижном заведении? Ведь там всегда полно охраны и на каждом углу торчат камеры видеонаблюдения.

К этому делу сразу подключились лучшие сыщики МУРа и Следственного комитета, а часть влиятельных российских депутатов, находясь под давлением генерального консула венгерского посольства, попросила заняться резонансным преступлением еще и ФСБ.

Директор ФСБ, генерал-полковник Владимиров, недолго думая, отрядил опера Ракитину в «Метрополь» вести свое, независимое от других правоохранительных структур, расследование — пусть товарищ лейтенант набирается опыта! Ольга — инициативная, исполнительная и сообразительная девушка. Она не подведет. К тому же красавица и спортсменка! Метко стреляет из любых видов оружия, в совершенстве знает три иностранных языка, успешно занимается карате и айкидо, юридический университет к тому же закончила. Просто — чертенок в юбке! Папа ее — бывший сослуживец генерала. В советское время они отдавали долг Родине на одной из застав в Хабаровском крае, а братство «зеленопогонников» — это братство на века! Вот Владимиров и взял Ольгу по знакомству к себе в Следственное управление и не пожалел.

…Сотрудники отеля — консьержи, охранники, портье и управляющая — встретили Ракитину весьма недоброжелательно, особенно директор — женщина лет пятидесяти в строгом деловом костюме и изящных очках. Она находилась явно во взвинченном состоянии. Еще бы — такое чрезвычайное происшествие не каждый день случается на вверенном ей предприятии!

И едва Ракитина заявила о цели приезда, директриса не сдержала своих эмоций:

— Уже ваши приезжали двумя бригадами, все выяснили, понатоптали кругом и опечатали дверь, мертвеца увезли в морг. Нам эта шумиха ни к чему. Чем меньше здесь полицейских будет, тем лучше, а то разнюхают, понабегут сюда вездесущие журналисты, газетчики и разные там телевизионщики типа «Петровка, тридцать восемь», «Чэпэ-обозр», Дежурная часть» и прочая дребедень. Вам «жареный» материал, похвала от начальства, а нам — огромная потеря денег. Это каждый день почти две тысячи долларов убытка с номера.

— Наши? — деланно удивилась Ольга. — Наших еще здесь не было.

— Ну как же были… — пыталась возразить директор, но Ракитина показала женщине синие корочки с золотистым российским гербом и буквами «ФСБ РОССИИ».

Директор на секунду засомневалась в подлинности документов Ольги.

— Мне кажется, что у сотрудников вашего ведомства должны быть корочки красного цвета.

— Должны, — спокойно ответила Ракитина. — Но это нового образца. Дело в том, что в нашей службе проходит тотальная замена личных удостоверений всех оперативных сотрудников и руководства. Делается это для борьбы с подделками, которых за последние годы по самым скромным подсчетам только в Москве было произведено около десять тысяч. Причем многие из них такого качества, что зачастую выглядят лучше, чем настоящие документы… Можете позвонить вот по этому телефону, там вам подтвердят мои полномочия.

— Да нет, к чему такие формальности. Я вам верю, товарищ лейтенант. Паша, — директор обратилась к одному из сотрудников службы безопасности. — Проводи… Ольгу Николаевну в тот номер… ну ты понял в какой…

— Хорошо, Ирина Андреевна, — согласно кивнул охранник.

— И будь с ней рядом.

— Хорошо, Ирина Андреевна.

Парень указал на лифт и сказал:

— Следуйте за мной.

Ольга, заходя в лифт, нечаянно услышала фразу, раздраженно брошенную директрисой:

— Еще фээсбэшников нам здесь не хватало.

«Вот именно», — подумала Ольга. — «Нас еще здесь не было. Но мы нарисовались — и нас уже ничем не сотрешь».

Ракитина и охранник доехали до пятого этажа. Вот он пресловутый президентский люкс. Ольга сорвала с двери бумажку с печатью Следственного комитета, а охранник провел пластиковой картой-ключом по считывающему устройству, и массивная дверь, щелкнув, открылась…

Когда Ракитина вошла в номер, она невольно пришла в восторг…

Эти апартаменты можно было бы назвать музейными залами, если бы не отличающий их комфорт. Роскошная потолочная лепнина, эркеры с витражами, антикварная мебель, стены, обитые шелковой тканью. В просторной гостиной — мебель из ценных пород дерева с резными львами и фавнами, каминные часы французской работы, венецианские кресла, рояль. Из широких окон открывался вид на Театральный и Третьяковский проезды и Лубянку. В интерьер плавно вписывались и современные атрибуты человеческой жизни — жидкокристаллические телевизоры, спутниковое телевидение и мини-бар.

— Где находился труп? — спросила Ольга у охранника.

— В спальне.

— А она где располагается?

— Пройдемте вон туда…

Паша проводил Ракитину в одну из фешенебельных комнат люкса.

— Вот здесь… он на кровати лежал. Меня чуть не вырвало, когда я зашел сюда.

— Я уже вижу, что он здесь лежал…

Ракитину слегка затошнило. О, боже, сколько крови! И на постели, и на полу, и на стенах. Будто свинью свежевали. Видимо, жертву убивали с особой жестокостью и садизмом. И чем грабителям этот бизнесмен насолил? Зарезали бы с первого раза, вещи забрали — и все дела! А эти… еще долго издевались над жертвой. Может, пытали, желая выяснить какую-то ценную информацию?

— А кто его первым обнаружил?

— Горничная Наташа Михайлова.

— А дверь, что, была не заперта?

— Заперта. Она постучалась несколько раз и, не дождавшись ответа, открыла своей картой.

— А дальше что происходило?

— Она прибежала с криками к ресепшн, и мы с начальником нашей службы безопасности Игорем Алексеевичем и управляющей Анной Владимировной ринулись туда… А потом вызвали полицию, скорую. Анна Владимировна позвонила директору — и та незамедлительно приехала.

— Павел, а Наташа в данный момент находится здесь в отеле?

— А куда ей деться, несчастной! Во-первых, у нее сегодня полная рабочая смена, а во-вторых, ее то и дело допрашивают все кому не лень. Она уже полфлакона валерьянки выпила — все не придет в себя.

— Павел, будьте добры позовите сюда Наташу. Я ей тоже задам пару вопросов. Но запомните хорошенько, Павел, я не отношусь к категории «все кому не лень».

Охранник смутился от своей нечаянной бестактности и слегка стушевался.

— Хорошо, сейчас приведу… бедная Натаха… — с этими словами парень быстро исчез.

Ольга продолжила осматривать спальню, при этом снимая все на мобильник…

На полу валялись осколки от разбитой большой антикварной вазы. Там же лежали: поврежденный ночник с белым абажуром, опрокинутая тумбочка, подушка и большое и круглое треснутое зеркало, которое еще ночью висело над изголовьем кровати. Схватка между жертвой и грабителями была видимо нешуточной, бизнесмен оказывал бандиту отчаянное сопротивление. Неужели никто из персонала не слышал шум борьбы? А может, потерпевший еще и кричал и призывал на помощь? Хотя на ста квадратных метров таких апартаментов, утопающих в коврах, шторах и мягкой мебели, и при такой толстой двери нормальный человеческий голос можно принять за мышиный писк.

Ольга прошла в просторный кабинет… Красивые кресла, стулья, стол, диван, напольный ковер, тяжелые шторы — и все это в светло и темно-коричневых тонах. На столе — нетронутая газета «Москоу ньюз». На ней нет никаких карандашных отметок и обведенных ручкой фраз. Передовые статьи… обыкновенные и не внушающие подозрения: «Экономические санкции», «Путин советует Западу», «Газпром настаивает»… Рядом с газетой чехол-подставка от планшета. А также — шариковая ручка «Паркер», чистые листы бумаги формата «А четыре», бутылка дорогого виски и два рокса. Причем один был заполнен жидкостью наполовину, а другой был совершенно пуст.

«Не иначе убитый кого-то ждал. И на свою голову дождался», — подумала Ракитина.

Ольга осмотрела ковер, отогнула все его углы в надежде чем-нибудь «поживиться», но ничего не обнаружила. Взялась за диван, пошарила по нему вдоль и поперек, но снова ничего интересного не нашла. Ракитина не поленилась и не пожалела своих недавно купленных колготок: встав на коленки, сунула руку под диван… Так, ничего… Ольга засунула руку еще дальше… Но что это?! Какой-то бумажный комок!

Ольга, как кошка, выцарапала из-под дивана скомканный листок и, любовно расправив, увидела интересный рисунок: круг, а в нем — две стрелки крест-накрест, и каждая стрелка, заостренная с двух концов. Похоже чем-то на немецкую свастику. Ракитина не утерпела и, взяв ручку убитого, сделала черту на чистом листе бумаги, а затем сравнила с рисунком. Очевидно, что это одна и та же паста! А данный рисунок, несомненно, принадлежит «кисти» господина Габора Ференца! Но листок явно меньшего формата, чем те, которые лежат на столе. По всей вероятности, он вырван из записной книжки убитого, но вот самой книжки Ольга что-то не заметила на столе. Может, ее изъяли сыщики МУРа или Следственного комитета? Надо их поспрашивать о ней.

Ракитина положила найденный листок в папку.

Пришла горничная Наташа — молоденькая и смазливая брюнетка. Глаза ее были на мокром месте. Ракитина достала из папки бланк протокола и уже свою ручку и принялась допрашивать девушку.

— Вы, гражданка Михайлова, обнаружили труп гражданина Габора Ференца?

— Да, я, будь он неладен.

— Когда вы зашли в спальню, он уже не подавал признаков жизни?

— Да… Да и какое там «подавать»… Горло напополам, аж хрящи видать, глаза остекленевшие, и море крови…

Наташа в который раз повторила свой рассказ о том, как она увидела труп и что потом делала. Ольга была разочарована ее показаниями: никаких новых деталей. Но тут Ракитина что-то припомнила и задала горничной новый вопрос:

— А где карта-ключ убитого? Я что-то не видела ее в номере. Может, она у вашей администрации или полицейских?

Наташа замялась, но потом честно призналась:

— Ее нигде и не было. Мы все обыскали. Директор сказала, пока не говорить об этом никому. Вы тоже, товарищ…

…— Лейтенант.

… — Да, товарищ лейтенант, никому не говорите, а то меня уволят с работы.

Ракитина кивнула.

— Значит, либо кто-то из персонала мог зайти ночью в президентский люкс, либо жертва сама впустил в номер человека, которого хорошо знала. А этот знакомый мог и унести карту с собой… И еще последний вопрос…

— Спрашивайте…

— Когда в последний раз делалась уборка в номере убитого?

— Вчера днем. Моя напарница Гуля убиралась, и только после того как гость ушел в город по делам. А сегодня я должна была это сделать, но, сами понимаете, в связи с происшествием не успела. Теперь администрация вообще запретила убирать номер, пока не получит добро от следственных органов.

«Значит, скомканный листок точно принадлежит жертве», — подумала Ольга и вслух сказала:

— Спасибо за информацию, Наталья, вы мне очень помогли.

Горничная тяжело вздохнула.

— Не за что.

— А теперь пишите внизу бланка… С моих слов записано верно и мною прочитано…

— С моих слов… записано верно…

— И мною прочитано…

— И мною… прочитано… А дальше?

— А дальше подпись и число…

— Подпись расшифровывать?

— Не надо.

— А какое сегодня число?

— Третье сентября две тысячи пятнадцатого года.

— А можно цифрами?

— Конечно можно… ноль три, точка, ноль девять, точка, пятнадцать…

Ракитина достала новый бланк протокола допроса и попросила горничную:

— А теперь Наташа, пригласите ко мне вашего охранника Пашу, а затем начальника вашей службы безопасности и вашу управляющую… как ее зовут, я забыла…

— Лагодина Анна Владимировна.

— Ага, вот ее… для дачи показаний.

— Хорошо, товарищ лейтенант…

И горничная быстро исчезла за дверью.

 

Глава 2. Заграница нам поможет

Ближе к восьми вечера Ольга встретились с генералом Владимировым в ресторане «Китеж» на Петровке, двадцать три. Директор ФСБ любил бывать в этом заведении. Обычно — со своими друзьями-ветеранами. И особенно во время священных для каждого чекиста праздников — День Победы, День пограничника и День работника органов государственной безопасности. Ресторан находился недалеко от здания ГУВД. Ольга была там целых два часа и разговаривала со следователями из убойного отдела насчет убийства венгерского бизнесмена и пленок с камер наружного наблюдения «Метрополя», а также читала протоколы осмотра места происшествия и протоколы допросов свидетелей.

— Добрый вечер, Андрей Григорьевич! — поприветствовала шефа Ольга.

— Уже виделись… Добрый вечер, Ольга… Присаживайся, угощаю. Вот меню, почитай. Что будешь кушать? Наверное, проголодалась как волк, ведь ты на бизнес-ланч не ходила сегодня. Моталась то в «Метрополь», то в Следственный комитет, то в МУР.

По лицу Ракитиной промелькнула ироничная улыбка.

— Вернее будет сказать, Андрей Григорьевич, я проголодалась как молодая волчица.

— О, это точно сказано.

Ольга села напротив генерала, полистала меню. Подошла молоденькая официантка в белом льняном платье и вежливо улыбнулась.

— Добрый вечер, что будете заказывать. Вы уже выбрали?

Ракитина кивнула.

— Да, салат из морепродуктов, котлета Пожарского и апельсиновый фреш.

Официантка записала заказ в блокнот и ушла. Генерал отпил из бокала ежевичный морс и поинтересовался у Ракитиной.

— Ну, давай выкладывай, дочка, что ты там накопала по делу Ференца?

— Была у муровцев. Пленки с камер наружного наблюдения ничего не дали. Ничего подозрительного, ничего интересного. Орудие преступления — нож — не был найден. В ходе осмотра места происшествия криминалистам удалось получить несколько отпечатков пальцев, но все они принадлежат сотрудникам отеля — и в основном горничной, которая и обнаружила труп. Отпечатки пальцев непосредственно самого убийцы не были найдены, похоже, убийца — профессионал и действовал в перчатках.

— Нож, видимо, памятен убийце, и он унес его с собой. А это хорошая улика. Может, где-то и всплывет… А что, в этом президентском номере не установлены скрытые камеры?

— Нет, слишком дорогие и влиятельные гости там бывают. Если узнают о камерах, будет международный скандал, а у отеля — потеря деловой репутации. А это в наше время очень дорого стоит.

— Что еще?

— Была я конечно и в отеле. Допросила нескольких свидетелей. Никто ничего не видел и не слышал. Зацепок нет. Но вот что я сообразила…

— Так, давай выкладывай, — азартно потер руки генерал.

— Горничная сказала, что карту-ключ жертвы нигде не нашли. И что директор запретил об этом говорить. А кто может открыть дверь в этот номер? Или сотрудник отеля или сам жилец. Выходит, убийца — кто-то из персонала или кто-то из знакомых бизнесмена. И еще. На столе стояла бутылка виски и два бокала, один наполовину полон, другой — совершенно пуст. Вероятно, господин Ференц кого-то ожидала.

— Может, здесь замешана женщина? — предположил генерал.

Ракитина пожала плечами.

— Может быть, но логичнее, что в этом случае на столе стояло бы дорогое импортное шампанское.

— А может, она любит виски.

— Не исключаю, но я следую своей версии.

— Любопытно. Выкладывай, что это за версия.

— Просматривая список выезжавших утром из отеля гостей, я обратила внимание на одного человека.

— Кто такой?

— Некто Золтан Ковач, шестьдесят четвертого года рождения. Он жил на четвертом этаже в представительском люксе. Какой-то тоже бизнесмен. И хотя он гражданин Румынии, но прибыл он в Москву из Будапешта и улетел сегодня туда же. Вот, я навела справки… Аэропорт «Шереметьево» два, рейс эс-ю номер два, ноль, три, ноль, компания «Аэрофлот». Вылет в десять часов двадцать минут утра.

— Думаешь, что он? Какие-то личные счеты? Ну, это как-то явно. Бизнесмен, ловко орудующий ножом? Не похоже. Но имя и фамилия его явно не румынские, а венгерские.

— Подозревать нужно всех, вы сами говорили, Андрей Григорьевич. Да, слишком очевидно, но… Рано выехал и тоже из Венгрии. Но почему бы и нет. Подозревать нужно и сотрудников отеля. Никто ничего не слышал и не видел. Такого не бывает. Круговая порука. Мне их начальник охраны не понравился. Агапов Игорь Алексеевич.

— Чем не понравился?

— Глаза бегают, не смотрит на собеседника и скользкий какой-то.

— Наш, бывший?

— Нет, он из внутренних войск.

— Проверим.

— И вот… — Ольга открыла папку, достала оттуда разглаженный морщинистый листок и протянула шефу.

— Что это? — полюбопытствовал генерал.

— По моим предположениям, этот листок вырван из записной книжки убитого, — пояснила Ракитина. — Случайно нашла под диваном. Цвет пасты, оставленный на листке, идентичен цвету пасты шариковой ручки «Паркер», лежащей на рабочем столе бизнесмена. Ныне покойный господин Ференц вечером сидел на диване и разбирал документы. Кстати, самой записной книжки жертвы нет ни у муровцев, ни у следователей СКР. Видимо, убийца забрал ее с собой.

Владимиров задумался на секунд десять и сказал…

— Значит, эта записная книжка была ценна для убийцы, может, за ней он и охотился.

— Я тоже так думаю.

— Молодец, Ольга. Хороший сыщик ты.

— У вас учусь… Но что это за знак, Андрей Григорьевич? — поинтересовалась у генерала Ракитина.

Владимиров объяснил:

— Это… это знак венгерских фашистов в годы войны, партия «Скрещенные стрелы». От отца своего знаю, он по Венгрии был большой спец.

— Так кто из них нацист? Убитый или подозреваемый?

— А может, оба к фашистам непричастны или наоборот причастны. Или жертва просто от нечего делать нарисовала этот знак, а потом скомкала и выбросила.

— Кто знает.

— Не переживай, Ольга, следствие разберется. Причем в твоем лице разберется… Хорошо… — генерал на миг задумался, а потом решительно сказал: — Ну, турист, поедешь завтра в командировку?

— В командировку? Куда? В Мценский уезд по делу купчихи Измайловой? — сыронизировала Ракитина.

Генерал отечески улыбнулся.

— Все шутишь. Нет, там уже наши все расследовали. Сто лет назад. В Венгрию ты отправляешься, голубушка, понятно?

— В Венгрию? — удивилась Ольга.

— Ага, в ее столицу — Будапешт… Будем пока пробивать твою версию. Поищешь этого Ковача, наведешь о нем справки. Если он не убийца, то вернешься домой и займешься сотрудниками отеля. Хотя, я думаю, паспорт у этого Ковача может быть и поддельным. Не исключаю. И об этом зарезанном Ференце тоже наведи справки, выйди на его семью, родственников, знакомых. Так сказать, очертишь его контактный круг. Узнай, кого он обидел, с кем враждовал, кого кинул. Может, ниточка к какому-то человеку и потянется. Хорошо, если бы к этому Ковачу. Тогда мы бы отчитались и дело быстро закрыли.

— Хорошо бы, если так, товарищ генерал.

— Дам я тебе на всякий случай телефон одного моего хорошего знакомого. Он с моим отцом в пятьдесят шестом году давил венгерскую контрреволюцию. Этот венгр старой закалки, бывший коммунист, когда-то работал в Управлениии государственной безопасности Венгерской республики. В Тёкёле, под Будапештом, прямо во время проведения переговоров, при содействии моего отца он арестовывал министра обороны контрреволюционной Венгрии генерал-майора Пала Малетера. А зовут этого титана Лайош Петри или Петри Лайош. В Венгрии фамилии ставятся впереди имен. Он хоть и старенький, но крепок, как дуб, и весьма поможет тебе. У него везде связи. И сам он умнейший человек, что-нибудь тебе да подскажет. И самое главное, хорошо говорит по-русски… Так что в Будапеште у тебя будет свой переводчик.

— Спасибо, Андрей Григорьевич.

— Да не за что…

Через два с половиной часа Ольга и генерал вышли из ресторана. Вдохнули с наслаждением прохладный сентябрьский воздух. Мимо прошуршала гонимая осенним ветерком ватага красно-желтых листьев.

— Вот и лето прошло, — с сожалением сказала Ракитина.

— Да, прошло… — согласился генерал. — А я так в отпуске и не был. Все дела да дела.

— Не бережете себя, Андрей Григорьевич.

— А куда деться, я глава ведомства, на мне все завязано.

— Все равно, вам надо находить время для отдыха. Съездили бы хоть на недельку на какое-нибудь море.

— Мечтаю об этом целый год, но не вырваться никак. Оставлю свою мечту на потом. Вот дела разгребу и…

— Кого вы пытаетесь обмануть, Андрей Григорьевич. Вы еще целый год никуда не поедете. А может, и больше.

Генерал заулыбался.

— Ты права, Ольга. Покой мне только снится. В том числе и отпуск.

— Вас подбросить до дома, Андрей Григорьевич? — предложила свои услуги шефу Ракитина.

— Не, не надо, сейчас Миша за мной приедет на служебной. А ты, Ольга, езжай домой, отдыхай перед дальней дорогой и набирайся сил.

— Есть, товарищ генерал, отдыхать перед дальней дорогой и набираться сил. До свидания!

— И вот что, Ольга, чуть не забыл… Помимо розыска этого преступника у тебя будет еще одно задание в Венгрии. Для нашей службы контрразведки, потом по приезду свяжешься с генерал-майором Федоровым, отчитаешься. А наше ведомство заодно сэкономит казенные деньги: зачем нам двух человек в одну и ту же страну посылать.

— Что за задание?

— Прощупать почву. Так сказать, общие сведения о стране. Ну, например, какое отношение у простых венгров к нашей стране, к санкциям, к ситуации на Украине, это раньше мы были в общем соцлагере, а теперь другие времена. Они теперь в НАТО. Значит, против нас. Узнай, как там американская разведка поживает. Как там их базы существуют, например, авиабаза Тасар. Петри тебе поможет с отчетом. Он кое-что нам подготовил. Это будет все на микропленке. Береги ее.

— Есть, товарищ генерал-полковник, будет задание выполнено.

— Вот и хорошо… До свидания, дочка!

— До свидания, Андрей Григорьевич!..

Ольга вышла на Петровку, посмотрела в сторону Высоко-Петровского монастыря и села в свой белый джип «Ниссан Патрол» с престижным номером 777 ОНР 777. Заведя машину, она откинулась на спинку кресла.

«Хорошо, что есть машина», — с какой-то облегченной радостью подумала Ракитина. — Сейчас бы усталая и убитая по метро болталась с двумя пересадками. Еще бы больше утомилась от такой поездки. А тут раз — и домчалась. Пробок уже в это время нет. Красота-а!.. А Венгрия — это здорово! Ни разу не была там, а говорят, что там так классно! Озеро Балатон, лечебные купальни, винные погреба, потрясающая архитектура, столичные достопримечательности. И прекрасная национальная кухня. То есть есть что отведать и есть на что посмотреть…»

Она положила руки на руль и нажала на газ. Большой, как скала, внедорожник рванул с места. Под тяжелыми большими шинами захрустели опавшие листья.

Пошел сильный дождь. Капли неистово забарабанили по лобовому стеклу. Ольга включила дворники, и щетки старательно забегали полукругом по мокрой стеклянной поверхности. Девушка нажала на кнопку «play», и в салоне зазвучала хитовая песня… Настроение у Ольги еще больше улучшилось.

А я всё жду, тебя. Сижу и жду, тебя. Ты не представляешь, как мне хорошо. Когда ты целуешь меня, а еще. Да, я банальная. Да, я такая, как все. А ты не такой, ты другой. И с тобой, себе я позволила верить в любовь….

Ракитина минула Мосгордуму, Большой театр и выехала на Театральный проезд. Бросив прощальный взгляд на «Метрополь», она свернула на Большую Лубянку и помчалась к Сретенке…

 

Глава 3. Господин Петри Лайош

2015 год, г. Будапешт, Венгрия

В международном аэропорту имени Ференца Листа Ольгу встречал улыбчивый высокий и подтянутый пожилой мужчина с седыми волосами и в темном костюме. Ольга сильно удивилась: неужели этому человеку уже почти девяносто лет?! Она представляла Петри древним старичком, чуть сгорбленным, со слезящимися глазами, с палочкой и трясущимися руками и губами. Неплохо сохранился ветеран венгерской контрразведки. Надо потом спросить его: как же он умудряется сохранять в таком возрасте неплохую физическую форму и бодрость духа.

— Вы Ольга? — спросил мужчина.

— Да. А вы Лайош Петри?

— Он самый.

— Мне о вас Андрей Григорьевич много рассказывал.

— А мне — о вас… Долетели хорошо, Ольга?

— Отлично. Правда, по легенде я Нина Воропаева. Туристка из Ярославля. И вот мои вещички.

Ракитина указала на пластиковый дорожный чемодан на колесиках.

— Хорошо, при посторонних я буду вас называть Нина. Что это у вас в руках?

— А, книжонка для разового чтения, покет бук. «Вера Ренци. Исчадие Ада». Про вашу маньячку. Интересная книга, жалко выбрасывать.

— Так не выбрасывайте, я вам потом еще литературы подкину про эту маньячку… Ну что, поедемте со мной, у меня здесь машина. Сначала отвезу вас в отель, вы зарегистрируйтесь, и, как вы русские говорите, бросите вещи, а затем отправимся ко мне домой. Нас там ждет прекрасный обед и моя боевая подруга — жена Марта. А после обеда примемся за ваше дело и разберем его досконально.

— Согласна…

Ракитина протянула господину Петри бумажный пакет, где находились две сувенирные коробки с дорогой русской водкой и сказала:

— Это вам от Андрея Григорьевича презент.

Бывший контрразведчик просиял.

— О, большое спасибо Андрею Григорьевичу. Не забывает старика… Ну что, Ольга, пойдемте со мной на стоянку.

— Хорошо, господин Петри.

Они дошли до платной парковки, где стояло множество разноцветных и разномарочных машин.

— Вот мой агрегат, Ольга, — указал бывший чекист на красный хэтчбек «Опель Астра».

— Ничего, миленькая. Какого года?

— Две тысячи тринадцатого.

— Практически новая.

— Отличное авто! И слушается замечательно. Оставь здесь свой чемодан и садись в машину.

Ольга послушно села в «Опель». Петри положил ее чемодан в багажник и, плюхнувшись на водительское сидение, спросил Ракитину:

— А в каком отеле ты будешь проживать, Ольга?

— «Новотель Будапешт», четыре звезды.

Петри на секунду задумался…

— Таких гостиниц под названием «Новотель» много в нашей столице. Есть «Новотель Центрум», «Новотель Сити», «Новотель»…

— Данубэ, кажется. Точно, Дунабэ.

— А. понятно, какой отель. Я знаю, где это. Кстати, ударение в этом слове на последнем слове. Это по-нашему Дунай.

— Дунай? Интересно.

— Отель неплохой. Самое замечательное в этой гостинице — это вид из окна на венгерский Парламент и Дунай. Поверьте. Ольга, утренний кофе с видом на знаменитую реку и парламент — это будет самым приятным воспоминанием о Будапеште. Кстати, от этой гостиницы удобно добираться до некоторых достопримечательностей нашей столицы. Минут десять пешком до Цепного моста и до фуникулера, минут пятнадцать до моста святой Маргариты. Недалеко и Рыбацкий бастион. Достопримечательности мы обойдем вечером, сначала дела.

— Конечно, господин Петри, я за этим и приехала.

— Не сомневаюсь в том! Но как говорите вы, русские, будем совмещать приятное с полезным. И дело, и отдых. Не так ли?

Ольга кивнула.

— Безусловно, господин Петри!

…Когда все формальности с гостиницей были утрясены, господин Петри повез Ольгу к себе домой в пригород Будапешта. Семейное гнездышко бывшего чекиста представляло собой уютный двухуровневый кирпичный дом с мезонином и большой террасой на втором этаже. Вокруг дома было множество цветов, кустарников и винограда.

Госпожа Петри встретила Ольгу с любезной улыбкой и сразу повела в столовую, где был уже накрыт стол с национальными кушаньями: лечо, знаменитый шпик, копченые колбаски, венгерский ростбиф с мучными клецками и всевозможными травами и с майонезно-горчичным соусом, а также знаменитое токайское вино.

Обед проходил весело и оживленно. Петри шутил над венгерскими привычками и традициями, Ольга рассказывала забавные истории о российском менталитете и обычаях, а Марта внимательно слушала, вежливо улыбалась и иногда вклинивалась в общую беседу. Она тоже владела русским, но не так хорошо как ее муж, поэтому Лайош время от времени поправлял жену или что-то переводил ей с русского языка на венгерский.

Потом Петри и Ракитина отправились на второй этаж. Перед этим Лайош наказал супруге:

— Марта, мы будем сейчас в кабинете! Будь любезна, принеси туда два кофе. Хорошо? Тебе Ольга со сливками?

— Ага.

— Марта, принеси и сливки.

Госпожа Петри согласно кивнула.

Кабинет Лайоша Петри был с минимальным и необходимым для жизни набором мебели, но просторный и с огромной библиотекой под самый потолок. Возле книжных стеллажей стола столь необходимая для библиофила стремянка.

— Вот мои апартаменты, — сказал хозяин. — Здесь я закапываюсь как червяк в землю до позднего вечера, и никто, даже Марта, не может меня отсюда откопать.

— Недурно. О, сколько книг у вас! — восхитилась Ольга. — Прекрасная библиотека!

Господин Петри польщенно улыбнулся.

— Люблю бумажные книги, всю жизнь собираю. И отец мой собирал, и дед. У меня есть даже первые издания Фрейда, Юнга и Адлера. Они весьма ценные.

Ольга наугад достала с полки одну из книг и, прочитав название, невольно пришла в восторг.

— О, Дюма «Три мушкетера»! Год издания тысяча восемьсот девяносто пятый! Париж. Этой книге сто двадцать лет? Невероятно! И она весьма в хорошем состоянии… А эта… Конан Дойл. «Приключение Шерлока Холмса»… Лондон, тысяча девятьсот первый год… И тоже выглядит почти как новенькая!..

— Я люблю мои книги и ухаживаю за ними как за цветочками, протираю, лелею, если нужно, подлечу — подклею, переплету. Поэтому они и в хорошем состоянии. И они мне отвечают тем же. Я с ними могу даже разговаривать. В книгах вся мудрость вселенной, и из них можно черпать ее всю жизнь. Мне нравится выражение великого Вольтера: «Читая в первый раз хорошую книгу, мы испытываем то же чувство, как при приобретении нового друга. Вновь прочитать уже читанную книгу — это значит вновь увидеть старого друга». Видишь, Ольга, сколько у меня друзей — тысячи! И такие друзья не предадут и еще дадут ответ на все твои вопросы. И часто в трудный и тяжелый час. Вроде ищешь ответ на интересующий тебя вопрос, открываешь какую-нибудь книгу — а там четкий ответ на него.

— Это точно, господин Петри, они наши самые верные и надежные друзья, хотя Гельвеций говорил, что среди книг, как и среди людей, можно попасть в хорошее и в дурное общество. Но я думаю, у вас точно светское общество. И хорошо воспитанное.

— Спасибо, Ольга, за комплимент, — рассмеялся Лайош. — Они у меня точно аристократы.

Петри включил компьютер, а Ольга продолжала рассматривать библиотеку.

— Вы читаете книги в оригинале, господин Петри?

— Да.

— Невероятно, а сколько вы языков знаете?

— Одиннадцать.

— Ого, а я только три.

Лайош снисходительно улыбнулся.

— Вот доживешь до моего возраста — выучишь столько же, если не больше. Главное, чтобы были способности к иностранным языкам.

— Они у меня есть. По крайней мере мне так говорят родные и друзья. И мои бывшие учителя.

— Тогда все будет хорошо, Ольга… Ну, вот мой «Айбиэм»-аппарат, а в простонародье «Биг Блю», загрузился, и теперь можно приступать к делу.

Ракитина открыла свою дамскую сумку.

— Я готова… Вот фото с камеры видеонаблюдения отеля, — протянула ему лист Ракитина. — А вот данные его паспорта. По нему он регистрировался в московском отеле. Хотя, возможно, эти документы могут быть поддельными.

— Золтан Ковач? Кого-то он мне напоминает, даже очень напоминает… Если сбрить бороду и снять очки, то… Но проверим на всякий случай. У меня одна из лучших баз в Европе по преступникам. Иногда я консультирую наше МВД и спецслужбы. И не только в Венгрии, но и в Австрии, Швейцарии и Италии.

— А американцы обращаются к вам?

— Церушники слишком заносчивы чтобы иметь дело с венгерскими. специалистами. Тем более я — бывший коммунист и комитетчик. Значит, я их противник. Они все делают сами. У них куча тайных тюрем и центров по всей Европе. Как спрут, они опутали своими щупальцами европейские страны… Штаты сейчас рулят европейскими спецслужбами… Сейчас поищем, компьютер уже в работе…

Появилась улыбчивая Марта с подносом, где стояли две чашки ароматного дымящегося кофе, сливки, ложки, сахарница, и, поставив его на журнальный столик, тихо и, ничего не говоря, вышла из кабинета.

Петри взял кофе, положил в него два кусочка рафинада и тщательно размешал, Попробовав напиток на вкус, Лайош удовлетворительно кивнул.

— Отлично, — сказал Петри и, поставив чашку рядом с монитором, сел на стул с колесиками. — Ольга, угощайся.

— Я потом, господин Лайош, — вежливо отказалась Ракитина.

 

Глава 4. Балканская акула

— Сейчас, сейчас… — господин Петри пощелкал по экрану монитора компьютерной мышкой и через несколько минут замер. — Ага, нашел этого мерзавца… Я так я и думал. Моя память меня еще ни разу не подводила… Так… жмем «печать»… Так, «одна копия»… «выделенный фрагмент»… и снова «печать»… О'кей!..

Принтер загудел, и из него плавно выехал лист с цветной фотографией какого-то человека. Внизу снимка была надпись на английском: «wanted»(разыскивается). Петри протянул бумагу с изображением Ольге.

— Это он?

Ракитина утвердительно кивнула головой.

— Он» Только без бороды и очков. Какой красавчик! — невольно восхитилась Ракитина. — Темноволосый, загорелый… решительный волевой взгляд, белозубая улыбка. Поза раскованная и уверенная. Сложен великолепно. Ему даже не дашь пятьдесят лет, максимум сорок. Похож на какого-то голливудского актера. А кто это, господин Петри?

— Серджио Росси по прозвищу Балканская Акула. Так его прозвали в криминальных кругах за хищную и крепкую хватку, уж если он в кого-нибудь вцепится, то уже точно не отпустит. Ни живым ни мертвым. Он то ли румын, то ли венгр, то ли итальянец. А может быть, и серб. Бывший спортсмен, трехкратный чемпион Венгрии по смешанным единоборствам. Участвовал в войнах с хорватами, с боснийцами и албанцами. Его разыскивает Интерпол, наша полиция и полиция нескольких балканских стран. Даже ЦРУ им интересуется. Серджио — бандит высшего разряда. Заказные убийства, рэкет, похищения людей, продажа оружия, мошенничество. Обожает грабить состоятельных людей — эдакий балканский Робин Гуд. Обаятельный, хитроумный, легко сходится с людьми, волевой, дерзкий покоритель женщин. Очень опасный противник.

Ракитина встрепенулась.

— Опасный — это хорошо. Вот с таким бы мне «сразиться»! Для повышения необходимой для меня как воздух сыскной квалификации. Это как в карате: интереснее биться с сильным соперником, чем со слабым, от этого повышается мастерство, набирается опыт, и что самое немаловажное — адреналин кипит в крови.

— Не советую, Ольга, с ним связываться, ты еще молодой специалист, он тебе пока не по зубам.

— Это мы еще посмотрим! — с вызовом сказала Ракитина. — А состоит ли он в какой-нибудь националистической партии?

— Не знаю, он общается со всеми, кто ему выгоден — с националистами, с не националистами. По крайней мере, я никогда не слышал и нигде не читал, чтобы он говорил о своих фашистских взглядах. Мне кажется, что он больше по духу социалист или марксист. Его кумир — Че Гевара.

— И где его найти?.. — спросила Ольга и, заметив улыбку Петри, спохватилась. — Да, по-моему, глупый вопрос задала.

— Если бы мы знали, где он скрывается, то он уже сидел бы за решеткой, а мы имели триста тысяч евро на двоих.

— Ого! неплохие деньги. Нужно его обязательно поймать, тогда мы обогатимся.

— Или отправимся к Богу на аудиенцию, — рассмеялся Петри. — А вот смотри, его жертва — Габор Ференц. Под словом «его» ставим знак вопроса. Презумпцию невиновности еще у нас никто не отменял. И пока не доказано, что Ференца убил именно Акула, мы не можем говорить о Росси как об убийце… Значит, так, Габор Ференц… Да, он известен у нас. Богатейший человек. Вот информация… Я переведу… Мать Эва убита и зверски… опустим подробности… Отец Иштван убит двумя выстрелами в упор. Заказное убийство. Ни киллер, ни заказчик, не найдены. Дед Габора — Йозеф Ференц — умер на улице от инфаркта. Был когда-то начальником Бухарестской тюрьмы. Любопытная деталь: при нем сидела та самая маньячка Вера Ренци, о судьбе которой ты сегодня прочитала увлекательную книгу. Мадам Ренци погибла в тюрьме в тысяча девятьсот шестидесятом году при странных обстоятельствах. Была найдена надзирателем без признаков жизни в луже крови. Тюремный врач сослался на трагическую случайность: дескать, заключенная потеряла равновесие, упала, ударилась головой об каменный пол и от потери крови умерла. Было разбирательство по факту этой смерти, но оно в конечном итоге так и не выявило виновных. Йозеф Ференц, не желая излишней шумихи вокруг своей, персоны быстренько ушел в почетную отставку. Затем он неожиданно фантастично разбогател. Всем говорил, что ему досталось от дяди наследство из Америки. Правда, никто эту информацию не проверял. Внук Йозефа оказался прирожденным бизнесменом и приумножил богатства деда в разы. У него было множество отелей на Адриатике, на Средиземном и на Балатоне. Теперь, наверное, его жена будет заправлять всей этой гостиничной империей.

— Значит, Серджио Росси мы вряд ли найдем в Будапеште?

— Скорее всего, его можно отыскать в Загребе, Белграде, Бухаресте, Тиране, Праге или в Риме, но только не в нашей столице. Он не любит сидеть на месте, он перемещается по Европе со скоростью метеора, тем более он постоянно в розыске. И если он был здесь сегодня утром, то вечером он может оказаться в любом европейском городе. Он просто неуловим. Но попробуем его найти в Будапеште, как вы русские, говорите попытка — не пытка. Съездим к моему знакомому — старшему инспектору Яношу Якобы. Он служит в Национальном бюро расследований при Главном Управлении уголовного розыска. Может, он владеет какой-то информацией о Балканской Акуле.

— Метеор — это «падающая звезда», явление, возникающее при сгорании в атмосфере Земли осколков комет и астероидов. Рано или поздно эта звезда по имени «Балканская Акула» сгорит полностью. И мы ему в этом поможем.

— Пока этот метеор сгорит дотла, он еще наделает много шума. Это точно.

…Когда Петри и Ракитина освободились от дел, они отправились в центр города.

…Будапешт в это время жил своей жизнью. Он шумел и пестрел разнообразным людом. Туристы, вооружившись видеокамерами и фотоаппаратами, разбрелись по городу. Они «охотились» за памятниками старины. Вцепившись в путеводители, словно за спасительные соломинки, они шумными и веселыми ручейками обтекали главные достопримечательности венгерской столицы: Парламент, Королевский дворец, Замок Буда, Национальный музей, Цепной мост с каменными львами и др. Возле исторических памятников многочисленные ручейки сливались в одну небольшую речушку и, немного побурлив, разбегались по разным направлениям.

На площадях и улочках играли на скрипках уличные музыканты. Во фраках, в черных допотопных котелках. Нежная спокойная мелодия завораживала прохожих.

В кафе и ресторанах лениво потягивали пиво мадьярские аборигены, снисходительно взирая на любопытствующих чужеземцев. Казалось, в этом сытом буржуазном мире ничего не происходит сверхвыдающегося. Никаких эксцессов, никаких проблем. Все чинно и благопристойно.

Царила ясная погода. Лазурное мирное небо, белые облака. Сентябрь дарил жителям и гостям венгерской столицы ярко-солнечный и спокойный день.

…Первым делом Петри и Ракитина посетили Венгерскую национальную галерею. Дело в том, что она работала только до семнадцати ноль-ноль, а уже было полчетвертого. Они купили билеты и ринулись в музей. Галерея занимала три крыла Королевского дворца. На цокольном этаже демонстрировались средневековая и ренессансная скульптура, готическая деревянная скульптура и росписи по дереву. На первом этаже была выставка готических триптихов, а также работы австрийских художников барокко XVII века и венгерских живописцев и скульпторов XIX века. Второй этаж был отведён под современную венгерскую живопись и скульптуру.

Ольга очень любила живопись. Сама неплохо рисовала. В свое время с отличием окончила художественную школу, поэтому она любила посещать Музей изобразительных искусств имени Пушкина, а когда попадала в Петербург, то не вылезала из Эрмитажа и Русского музея. Особенно ей нравилось разглядывать полотна фламандских и голландских живописцев. Она могла стоять возле них часами.

А вот Венгерская национальная галерея внутри не особо впечатлила Ракитину. Окна пыльные, штукатурка местами обваливается. Музей явно уступал другим европейским галереям по уровню и ценности художественных полотен. А второй этаж — искусство после 1945 года — вообще ничего интересного. Но венгерская живопись откровенно удивила Ольгу. И хотя венгры учились у несравненных голландцев, они явно превзошли своих учителей! В довершении экскурсии Ольга и Петри поднялись на смотровую площадку на куполе дворца и полюбовались панорамой венгерской столицы.

Затем господин Петри и Ракитина отправились на гору Геллерт, названную в честь католического святого — Герарда Венгерского. На ее вершине находилась Цитадель — укрепление, которое построили в середине XIX века, чтобы контролировать город. А возле нее — современная зона отдыха с ресторанами, пивными, барами и кафе, и даже купальня и гостиница с водолечебницей и бассейнами. У стен Цитадели возвышался четырнадцатиметровый Памятник Свободы в честь освобождения страны от фашистов — фигура женщины с поднятой пальмовой ветвью в руке.

После Цитадели Ракитина и Петри ближе к вечеру они побродили по набережной Дуная, а затем бывший чекист спросил у девушки:

— Ты сладкоежка, Ольга?

— Да еще какая! — невольно воскликнула Ракитина.

— Тогда идем на «сладкую» экскурсию.

— Сладкую? Это интересно…

Сначала они зашли в самую знаменитую кондитерскую Будапешта — «Жербо», где был большой выбор истинно классических венгерских пирожных. Потом посетили кофейню «Базилика», где Ольга полакомилась мороженым, сделанным в виде розочки… И в конце «сладкой экскурсии», они зашли в кофейню «Ретеш ХазЦ», где попили кофе и отведали знаменитый ретеш-штрудель. Ольга выбрала вишневый с грецким орехом, а Петри — яблочный и тоже с орехом.

Затем Петри отвез Ольгу до гостиницы, а сам поехал к себе домой.

Ракитина долго не могла заснуть: ее переполняли положительные эмоции — слишком много впечатлений за один день! Национальная галерея, гора Геллерт, Цитадель, великолепные штрудели… А этот Серджио Росси! Балканская Акула! Он поразил девушку до глубины души: явное несоответствие внешности человека роду его деятельности! Ольга время от времени доставала портрет Серджио Росси и размышляла о преступнике.

«Такому человеку лучше сниматься в фильмах, чем убивать и грабить людей. Интересно, а какой он на самом деле? Жестокий, безжалостный, бессердечный? Или наоборот, мягкий, романтичный и сентиментальный. Есть ли в нем что-то человеческое? Или он неисправимый злодей — абсолютное зло! Встретиться бы с ним на кривой дорожке и поговорить… обо всем… Как мужчина он конечно интересен… Любопытная личность… Что-то в сон клонит…»

Так Ольга и уснула с портретом в руках.

…Как и ожидалось, поиски Росси не увенчались успехом. О нем не было ни слуху и духу. Видимо, лег на дно. Или укрылся в другой европейской стране. Ракитиной волей-неволей пришлось возвращаться в Москву.

Когда Петри провожал Ольгу на железнодорожном вокзале Келети— Восточный, он протянул ей увесистый полиэтиленовый пакет с ручками.

— Это для Андрея Григорьевича. Сало, колбаски… Он это любит… А вот пять евро для него, смотри не потеряй, эта монета стоит очень дорого. В ней — микропленка.

Ракитина положила монету в дамскую сумку.

— Что вы, господин Петри, не переживайте, доставлю точно по назначению… А я уже почти по-венгерски научилась говорить. Очень трудный язык для изучения. Много бывает согласных букв в одном слове, не выговоришь. Кёсёнём — «спасибо», нэм — «нет», игэн — «да», сиа — «привет», ходь вадь — «как дела».

— Молодец! Я тебе вышлю русско-венгерский разговорник. А ты думаешь, русский язык для венгров не сложен для обучения? Русский вообще один из сложнейших языков мира. Там куча падежей, окончаний, суффиксов и так далее.

— Поэтому мы и разговариваем на английском — самом легком и непритязательном языке для усвоения.

— Верно… Значит так, Ольга, как появится Серджио в Венгрии или в другой стране или его задержит полиция, я сразу сообщу тебе. И сразу выезжай — я снова встречу.

— Спасибо за все, господин Петри, и прощайте! Висонтлааташра!

— Висонтлааташра, Ольга!

Лайош Петри поцеловал Ракитину в щечку, она признательно улыбнулась и, потянув за собой свой дорожный чемодан, зашла в вагон. Затем она встала у окна и, когда поезд тронулся, помахала на прощание ручкой господину Петри, а тот помахал ей в ответ.

 

Глава 5. Смертельно опасное богатство

1960 год, г. Ниш, Югославия

Пожилой мужчина преступил порог родного дома и скинул с плеч рюкзак. Его встречал парень лет семнадцати.

— Деда, как съездил? — спросил он.

Мужчина тепло обнял внука.

— Хорошо, Драган, хорошо. Устал только…

— Кушать будешь?

— Да, буду. Я чертовски проголодался в дороге.

— Тогда пойдем на кухню, я приготовил дахорп из баранины. Правда, на гарнир — лишь капуста. Картофель я не успел отварить. Но можно сейчас поставить воду и сварить картошку в мундирах.

— Молодец, внучок, научился ты поварскому делу. Теперь ты в жизни ты не пропадешь, всегда будешь сыт, да еще будущую жену научишь готовить.

— Я не скоро женюсь, деда.

Дед насмешливо посмотрел на внука.

— Это почему?

Внук пояснил:

— Те девчонки, которые мне нравятся, а они, как правило, красивые, типа соседских наших — Снежаны и Милены. А они любят денежных ребят и только с такими гуляют. Кафешки, кино, парки развлечений. А я?… Я не могу даже джинсы новые купить. Мне бы… американские «Монтана» да рубашку красную цветастую. И денег побольше в кармане. Вот тогда они и «клюнули» нам меня…

— Будут у тебя джинсы и рубашка, — уверил внука дедушка. — Скоро мы станем богатыми, очень богатыми.

Драган недоверчиво улыбнулся.

— Богатыми? Ты не шутишь случайно?

Дед посерьезнел.

— Нет, я не шучу. Это настоящая правда.

— И у нас будут много тысяч динаров?

— У нас будят миллионы динаров.

— Миллионы?!

Внук почему-то поверил деду и сказал:

— Хорошо, тогда, помимо джинсов и рубашки, давай купим хорошую машину, лучше немецкую, например, «Мерседес» кабриолет марки дабл ви сто восемьдесят восемь. Хорошо бы красного цвета. Но белый тоже пойдет. Тогда точно все девчонки Ниша будут моими. А сынок профессора — Коста Лазаревич — просто сдохнет от зависти.

— Все купим, Драган.

— И новый дом купим?

— И новый, и еще один про запас. Будем нормально питаться, одеваться. В общем, будем позволять себе что угодно.

— Здорово! — оживился парень. — Но откуда ты возьмешь такие огромные деньги, деда? Неужели в Австралии умер наш богатый дядюшка Давор и отписал нам все свое наследство?

— К сожалению, этот старый хрыч и не собирается умирать. Его и кувалдой не убьешь.

— Тогда откуда мы получим такие сумасшедшие деньги, деда?

Мужчина принял таинственный вид.

— Есть один клад, о котором практически никто не знает.

— Клад?! — удивился Драган. — На самом деле? И где?!

— В одном доме, — уклончиво ответил дедушка.

— И где он находится?

— Там, куда я ездил.

— Понятно, выходит, ты на разведку ездил, деда?

— И не только, еще кое с кем повидаться. Помнишь письмо, что приходило нам.

— Помню. От одной женщины. Так это она тебе рассказал о кладе? — догадался внук.

— Да, — кивнул дед.

— А почему ты сразу не забрал клад и не привез сюда?

— Там живут люди, причем постоянно, и как я незаметно возьму клад оттуда?

Драган пристально взглянул на своего дедушку и растерянно произнес:

— Неужели, деда, ты пойдешь на преступление?

Мужчина, усмехнувшись, ответил:

— Нет, внучок, убивать я никого не буду, но есть идея.

— Какая? — полюбопытствовал Драган.

Дед пояснил:

— Я надену форму полицейского и… войду к ним с обыском… а там дело техники.

— Здорово! — восхитился смекалкой дедушки внук. — Я бы до этого никогда бы не додумался.

— Мы с твоим отцом, Драган, воевали против немцев, иногда приходилось переодеваться в их форму и выведывать вражеские секреты или захватывать ценных «языков». Так что в деле перевоплощения из одного человека в другого я асс. Сейчас у меня три дня на подготовку, а потом я снова поеду в Бухарест.

— Деда, а ты меня возьмешь с собой?

— Нет.

— Почему?

— Опасно. Вдруг что-нибудь пойдет не по сценарию. Оставайся здесь, охраняй дом. Еще не хватало, чтобы нас вдвоем арестовали. Да еще групповую кражу приписали.

— Ну, деда…

Мужчина недовольно нахмурился и повысил голос на внука.

— Драган, и не проси! Я все сказал! Без помощника обойдусь. И смотри, не болтай на улице или в школе о том, что я тебе говорил! Вообще ни слова! Иначе не быть нам никогда богатыми, а тебе не ездить на кабриолете, не носить американские джинсы и не тискать Снежану и Милену!

— Буду нем, как рыба! — пообещал внук.

Спустя три дня дед собрался в дорогу. Он похлопал по плечу внука и сказал:

— Если со мной что-то случится…

…— А что с тобой может случиться, деда? — поинтересовался Драган.

— Всякое… Так вот если я не вернусь домой, то клад находится здесь…

Дед написал на клочке бумажки карандашом слова и цифры.

— В этом городе, по этой улице и в этом доме… А на том письме написано имя твоей родной бабушки. Она же — бывшая хозяйка этого дома.

— Ты сказал, что она умерла от тифа во время войны.

— Нет, не умерла, она жива. Вот здесь я тебе солгал, Драган. Прости. Дело в том, что это самое письмо именно от нее, и я к ней ездил в тюрьму.

— Она в тюрьме? — удивился Драган. — За что?

— Потом тебе все расскажу. После того как вернусь оттуда… А насчет того что мы вскоре станем богатыми, это — правда. Ну, с богом, внучок!

— Возвращайся с удачей деда! — напутствовал Драган своего дедушку.

…И вот уже на следующий день вечером пожилой мужчина стоял переодетый в форму полицейского и заглядывал в освещенные желтым светом окна интересующего его дома. Сердце его взволнованно трепетало: там, за этими стенами находятся несметные сокровища! Если он добудет их, то они с внуком заживут на славу, и тем самым отольются их слезы и унижение за все эти нищенские годы.

Мужчина просчитывал в голове алгоритм своих будущих действий…

Главное не волноваться. Когда он зайдет в прихожую, нужно показать фальшивое удостоверение и ордер на обыск и при этом казаться строгим и требовательным… Если пойдет что-нибудь не так, то придется стрелять… Солгал он внуку, что не пойдет на преступление. Ради клада он готов даже на убийство. Он нащупал в кобуре пистолет и успокоился: хорошо, оружие на месте. Наручники — тоже. Пожилой мужчина даже приобрел на черном рынке медаль и орден для достоверности, одна награда — «За службу социализму первой степени», а вторая — «За службу социалистической Родине третьей степени».

Уже прилично стемнело, и злоумышленник собирался действовать. И вдруг из темноты на освещенный окнами участок вынырнули двое мужчин в строгих костюмах. Они как будто сидели в засаде в ближайших кустах.

— Товарищ сержант, предъявите ваши документы? — строго сказал первый с усами.

Злоумышленник насторожился, легкое волнение пробежало по его телу…

— А что случилось? А вы, собственно, кто такие, граждане? Предъявите сами свои удостоверения.

— Пожалуйста, — спокойно отреагировал усач. — Мы из департамента государственной безопасности. Директорат по работе с милицией. Вот наши документы…

— А вот мои… Так что вы хотите? — лже-милиционер передал свое удостоверение чекистам.

Сильное беспокойство охватило злоумышленника: а что если они раскусят его. Он незаметно растянул кобру. Если что, он оттолкнет усатого бросится в кусты и начнет палить в них. Но чекисты вернули книжицу, и лже-сержант успокоился.

— В последнее время участились случаи использования бандитами милицейской формы, — разъяснил свои действия усач. — Вот мы и делаем рейд с коллегой.

Злоумышленник кивнул и сказал:

— Теперь понятно.

— Вы здесь патрулируете? — поинтересовался усач.

Милиционер ответил:

— Да, начальство приказало.

— А что произошло?

— В городе участились случаи грабежей частных особняков. Действует одна и так же профессиональная банда. Действуют хладнокровно и решительно. И оставляют трупы после себя. Никак не можем их поймать.

— Ну и как обстановка возле этого особняка? Ничего подозрительного?

— Пока ничего.

— Это хорошо, — сказал усач, зачем-то оглянулся по сторонам и, убедившись, что поблизости нет никого, вдруг ударил ножом в живот лже-милиционеру.

Тот согнулся от резкой боли. Гэбист добавил еще несколько ударов в грудь сержанту. Тот завалился набок и затих. Убийца вытер лезвие о форму жертвы.

— Кажется, готов, — сказал усач второму — Давай, оттащим его в эти заросли. Чтобы не мешался.

Чекисты оттащили милиционера в кусты. Потом посмотрели на окна дома. На первом этаже в освещенном окне маячил женский силуэт.

— Там баба, — тоскливо заявил второй. — Не люблю убивать баб, они визжат сильно.

— Ну, и черт с ней, пошли, — сказал усач. — Ради такого куша я готов перерезать хоть сто женщин. Быстрей сделаем дело, быстрей смоемся отсюда.

— Эх, была, не была…

Усач позвонил во входную дверь особняка. Вскоре послышались тяжелые мужские шаги, и кто-то недовольно спросил за дверью:

— Кто там?

Усатый официальным тоном ответил:

— Откройте, пожалуйста, мы из Департамента государственной безопасности.

— Из гэбэ? — встревожился неизвестный. — Что случилось?

— Ничего страшного. Просто нам надо задать вам пару вопросов по поводу одного вашего родственника.

— Какого родственника?

— Откройте, и вы все узнаете.

Дверь отворилась, но не широко, этому мешала крепкая стальная цепочка. Чекисты увидели в проеме полного кудрявого мужчину в очках. Он взглянул на них внимательно.

— А вы можете предъявить ваши удостоверения? — спросил незваных гостей хозяин особняка.

— Пожалуйста — чекисты дружно открыли свои «корочки».

Толстяк взглянул на удостоверения, удовлетворительно кивнул и, сняв цепочку, широко открыл дверь.

— Входите…

Чекисты переступили порог особняка.

— В доме кто-нибудь есть еще? — осведомился усач.

Хозяин правдиво ответил:

— Я и жена… Дети у тещи в Тимишоаре гостят.

— Очень хорошо. А где ваша жена?

— На кухне. Позвать?

— Нет, пока надо…

Усач подмигнул своему напарнику. Тот схватил толстяка сзади одной рукой за шею, а другой зажал рот, а усач нанес несколько сильных и точных ударов в область печени жертвы. Толстяк обмяк, кровь закапала из смертельной раны, и он навсегда закрыл свои глаза. «Второй» медленно опустил грузное тело на пол… Очки жертвы съехали с переносицы, но не упали, зацепились одной дужкой за ухо. «Первый» быстро закрыл дверь на замок и прислушался… Никто не идет?

По вкусному доносящемуся из одной из комнат запаху они определили, где находится кухня. Когда они вошли туда, там стояла у плиты симпатичная женщина с длинными распущенными волосами. Увидев незнакомых мужчин, она не на шутку испугалась, сковородка и деревянная лопатка вылетела из ее рук, и по полу разлетелись жареные кусочки свинины, белые грибы и зеленая стручковая фасоль.

— Кто вы такие! Что вам здесь нужно? Где Деметр? — закричала она.

Заметив окровавленный нож в руках у усатого, женщина кинулась к окну, пытаясь открыть его и выпрыгнуть на улицу, но «второй» сбил ее с ног и навалился на нее всем телом. А усач принялся бегать вокруг их с ножом… И когда «второй» привстал, убийца стал наносить яростные удары по голове и спине женщины… Вскоре жертва перестала дышать.

— А теперь давай быстрей наверх! — приказал своему напарнику усач.

Они стремительно вбежали по крутой лестнице и влетели в шикарную и просторную гостиную.

— Оно здесь! Непременно здесь! — орал усатый. — Вот оно!

Убийца указал подельнику на старинное массивное бюро.

— Сокровища здесь! Ломаем!

И кинулся к нему.

 

Глава 6. Несносная девчонка

1919 год, г. Беркерекул, Румыния

— Опять убежала эта несносная девчонка! Уже третий день не ночует дома! — бушевал господин Вегвари. — Мы слишком много баловали ее, закрывали глаза на ее детские шалости, многое ей прощали, вечно потакали ее капризам, а также ее необычным просьбам и желаниям. Главное — чтобы наша Верочка не плакала и была всегда весела. И вот результат налицо! Верочка опять исчезла! И позволь спросить на какое время?! На несколько дней? На неделю? На две? А может, на месяц?! Лучше бы она исчезла навсегда из моей жизни, дрянная девчонка! У меня уже не осталось сил, не душевных, не физических, бороться с ней!

Госпожа Вегвари сокрушенно вздохнула и ничего не сказала, а муж ее продолжал «кипеть».

— Ее видели с каким-то тридцатилетним мужчиной. А она еще не совершеннолетняя! Это позор! Позор! Я ей задам трепку! Ты виновата во всем!

И мужчина показал на супругу пальцем.

— Я? — изумилась госпожа Вегвари.

— Да, ты!.. Когда я хотел применить к ней какое-то наказание, ты всегда отговаривала меня. Пусть Вера подольше поспит, пусть не учит уроки — отдохнет. Пусть не моет посуду — есть домработница, пусть не готовит — еще научится! Вот она и пошла от нечего делать по мальчикам, а теперь уже и по мужчинам. Скоро она и до дедов дойдет! О, святой Иштван, спаси мое честное имя! За что мне такое наказание!

— Ты преувеличиваешь, Андраш…

— Преувеличиваю!! Ничего себе! Дальше уже некуда ехать! Моя практически малолетняя дочь уже шлюха! И это ты называешь «преувеличиваю»! Ничего себе! Пусть она только придет домой, я оттаскаю ее за волосы и разобью ей все лицо, чтобы она не смогла «торговать» им в темных подворотнях и кабаках!

Госпожа Вегвари сложила руки на груди и умоляюще взглянула на разъяренного супруга.

— Андраш, дорогой, умоляю тебя!

— Что еще?!

— Если она вернется домой, то не бей ее. Ни кулаками, ни ремнем, ни зонтиком — в общем, ничем.

— Это почему?! Опять ты ее защищаешь!

— Дело в том что….

— Ну что ты еще придумаешь на этот раз в ее оправдание! Что?!

— Дело в том, что…

— Что она, что она! — все бушевал господин Вегвари. — Говори!

Его супруга наконец-то решилась сказать:

— Она беременна.

Господин Вегвари осекся от столь неожиданного известия, ярость его вмиг улетучилась, он присел на стул и схватился за сердце. Лицо его страшно побледнело.

— Беременна! В шестнадцать лет! Вот так новость! О, господи, за что мне это наказание! И кто же соизволил опылить наш единственный и неповторимый цветочек? Не этот ли тридцатилетний мужлан?

— Нет, она забеременела от парня, который на два года старше ее, кажется, Никки. Помнишь, когда она зимой два месяца не появлялась дома, мы тогда думали, что ее убили. Она была с ним. Вера сама мне в этом призналась.

— А может, она как всегда врет! Несмотря на свой юный возраст, она уже научилась искусно лгать и придумывать невероятные и красивые истории, которые кажутся вполне правдивыми и искренними. Это помогает ей выпутаться из разных щекотливых и неприятных ситуаций и всякий раз оправдывать себя и свои сексуальные похождения. Она ради достижения цели или какой-то выгоды для себя может легко впасть с истерику или искусно изображает ее. Тогда, когда я ее не пустил на танцы, из ее глаз щедро полились слезы, она кричала, орала, причитала, каталась по полу, грозилась покончить жизнь самоубийством. Вот, артистка!

— Нет, не врет, Андраш. Уже многие симптомы налицо, и живот видно.

— Ах, черт возьми! Никки! — вскочил со стула в новом приступе ярости господин Ренци. — Его имя словно кличка собаки! Пес шелудивый! Мерзавец! Я, потомственный дворянин, не хочу родниться с голытьбой!

— И что ты предлагаешь?

— Пусть Вера идет к бабкам и «чистится», пусть избавляется от плода! И вообще, ее нужно показать соседу-психоаналитику: она уже в таком юном возрасте истеричка и постоянно нуждается в мужской ласке. У нее на лицо чистейшая нимфомания! Ей необходимо лечиться!

— Ей нельзя избавляться от плода, это первая беременность. После чистки она не сможет рожать. Вдруг она потом найдет себе достойного мужа. А как без детей семья? Через некоторое время обязательно распадется.

— Я сам ей найду мужа! — безаппеляционно заявил господин Вегвари.

— Кого? — полюбопытствовала его благоверная.

— Моего знакомого Адама Ренци из Бухареста.

— Ренци? Но он на двадцать три года старше ее.

— Ну и что! Он состоятельный человек, уважаемый, положительный, у него прекрасный дом в Бухаресте. И дело у него прибыльное налажено. Вера не будет ни в чем нуждаться. Ренци — человек серьезный, он-то и возьмет Веру в ежовые рукавицы. Тем более, если ее не выдать замуж сейчас, то она потом закончит жизнь в придорожной канаве или в публичном доме.

— А как ребенок?

— Ладно, пусть рожает, а потом отдает в приют. Зачем Ренци такое приданное…

— Но…

В этот момент в гостиную вошла горничная и сообщила:

— Мой господин, появилась Вера.

— Где она?! — грозно сдвинул брови Вегвари.

— В столовой кушает, она жутко проголодалась.

Господин Вегвари сжал кулаки.

— Я сейчас пойду туда и разберусь с этой юной бродяжкой и проституткой.

— Только без рукоприкладства, Андраш, хорошо? — попросила своего мужа госпожа Вегвари. — Пожалуйста.

— Не бойся, не трону ее, — пообещал Андраш. — Вот когда родит, тогда трону! И так трону, что запомнит на всю жизнь!

…Через четыре месяца Вера произвела на свет мальчика. По настоянию родителей она отдала его в приют. Погоревав немного, Вера снова отправилась на поиски новых поклонников. Отец, как и обещал, насильно выдал ее замуж за Адама Ренци, и Вера переехала в Бухарест в огромный двухэтажный дом с большим винным подвалом.

Вера поначалу действительно остепенилась и принялась обустраивать семейное гнездышко. У нее родился сын Лоренуо. Но после родов у Веры развилась некая форма психических отклонений, а именно — патологическая ревность.

Сначала у Веры возникли бредовые идеи. Девушка вдруг стала подозревать своего уже немолодого супруга в том, что тот изменяет ей с другими женщинами. Никаких доказательств супружеского адюльтера у девушки не было, но она почему-то была твердо уверена в том, что муж ей неверен, и часто и безуспешно выслеживала его. Когда Вере не удалось уличить своего благоверного в измене, она начала устраивать ему шумные скандалы. Причем устраивала, как положено: с битьем посуды, с истерикой (она это умела!) и с набором нелепых обвинений в супружеский адрес.

Агрессия, злость, раздражительность накапливались в ней с невероятной быстротой, грозя вот-вот вырваться наружу. Ревность ела ее поедом. Как прожорливая саранча. И как-то раз психика Веры не выдержала.

…Однажды вечером, когда пожилой супруг решил не задерживаться на работе, а прийти пораньше домой на ужин, Вера подмешала ему в вино ударную дозу мышьяка и… благоверный в страшных и ужасных мучениях скончался. В тот момент Ренци испытала огромное физическое и моральное облегчение — ревновать мужа было уже не к кому и незачем. Очаг патологической ревности в воспаленном и нездоровом мозгу Ренци временно стих. Она заказала в одном похоронном агентстве гроб, но просила тайно его доставить ночью. Служащие фирмы это сделали, и в подвале дома мадам Ренци появился первый не преданный земле покойник.

После этого Вера отправилась в гости к родителям.

…Госпожа Вегвари вошла в кабинет мужа и радостно возвестила:

— Андраш, счастье-то какое! Вера приехала!

— Да? — оживился господин Вегвари и отложил в сторону газету. — С Лоренцо?

— Нет, она его дома с нянькой оставила.

— Хоть бы раз привезла к нам, так хочется взглянуть на внука.

— Еще успеешь взглянуть.

— Ну и где моя дочурка?

— Я здесь, папочка, — появилась из-за спины матери Вера и бросилась отцу на шею.

Они расцеловались.

— Какая ты стала красавица! — оглядел дочку с ног до головы господин Вегвари. — Вся модная, расфуфыренная, накрашенная. Как киноактриса. Ну как там поживает Адам Ренци, твой муж?

— Подлец! — воскликнула Вера и помрачнела.

— Что такое? — перестал улыбаться ее отец.

— Это я не тебе, папа. Это про него. Сначала он завел роман на стороне и бросил меня. Причем с сыном. Я его искала, но тщетно. Мерзавец!

— Да? И что потом?

— Потом у меня появилась достоверная информация о том, что мой бывший супруг погиб в автокатастрофе.

— Неужели? Бедный Ренци! — опечалился отец.

— О, ужас! — всплеснула руками мать.

Девушка продолжила:

— Мне долго не давали справку о смерти мужа, ведь я не сумела предоставить никаких доказательств о его гибели, и, тем не менее, я получила официальную справку о его смерти.

— Как тебе это удалось? — полюбопытствовал Андраш.

— Весьма тривиально. Я же сейчас богатая вдова. И я попросту купила справку за хорошие деньги у одного знакомого чиновника, мы как-то пару раз встречались с ним. Поэтому на данный момент я официально признана вдовой.

Господин Вегвари покачал головой.

— Молодец, ты еще в юности была придумщица и весьма изворотлива. Ради достижения цели ты была способна на все.

Ренци чмокнула отца в щечку.

— Но не сердись, пап. Ты же знаешь, что цель всегда оправдывает средства.

— Этому я тебя не учил, доченька… И что дальше? Как ты теперь будешь устраивать свою личную жизнь? Пойдешь по мужикам как раньше? Или…

— Нет, папа, неразборчивые связи — это дело прошлое. Я тогда была глупа и юна.

— А нынче поумнела?

— Поумнела. Я уже нашла себе мужа.

— Вот как! Молодец! И кто он, если не секрет?

— Конечно, не секрет! Он очень состоятельный ювелир и всего на десять лет меня старше.

— Молодец, доченька, ты уже приспособилась к этой жизни. Вижу, ты точно поумнела.

— Жизнь всему научит, папочка.

— Это верно…

И господин Вегвари ласково погладил дочь по голове.

 

Глава 7. Сделай одолжение: сдохни!

1925 год, г. Бухарест, Румыния

Вера Ренци в модной шляпке с розочкой и в красивом жемчужном платье гордо шла по центру города. На плече ее болталась изящная и дорогая сумочка. По умытой прошедшим дождем булыжной мостовой звонко цокали ее новенькие и красивые туфли бежевого цвета. Она игриво улыбалась встречным мужчинам, и те чуть не сворачивали шеи, глядя ей вслед. Вера была счастлива: недолго она оставалась безутешной вдовой, жизнь ее снова наладилась, она избавилась от одного мужа и вышла замуж за другого, более молодого и, что самое немаловажное, состоятельного. И на данный момент она сказочно богата, молода и привлекательна, ей даже говорят, что она похожа на американскую актрису Мэри Филбин из фильма «Призрак Оперы «. А впереди ее ждет долгая и счастливая жизнь. Чего же еще ей желать?

Вдруг кто-то схватил ее за руку. Она резко обернулась: возле нее стоял какой-то небритый, но симпатичный парень.

— Кто ты?! — испугалась девушка. — Грабитель?! Отстань, а не то я позову жандарма, и тебя арестуют!

— Я не грабитель.

— Тогда зачем пристаешь к приличным девушкам, милостыню клянчишь? У меня нет для тебя ни лея, попрошайка!

— Я не попрошайка.

— А кто ты тогда?

— Ты не узнаешь меня, Вера? — спросил парень.

— Почему я должна узнавать какого-то бродягу? — возмущенно воскликнула Ренци.

Парень горько усмехнулся.

— Я не бродяга, я — твой Никки. Помнишь, ты жила у меня два месяца, там, в Беркерекуле. Ты клялась мне в вечной любви, а потом внезапно исчезла. Я искал тебя тогда, но… ты словно испарилась. И я так переживал…

Вера внимательно всмотрелась в лицо парня… Глаза ее удивленно расширились:

— Никки?! — воскликнула она. — Откуда ты здесь?! И как ты меня нашел?!

— Подкараулил твою мать — она мне все рассказала. И про тебя, и про твоего нового мужа, и где ты сейчас живешь… И про нашего ребенка — тоже рассказала.

Вера досадливо улыбнулась.

— И про ребенка тоже? Ох, мама, мамочка родная, вечно у нее язык развязан, болтает им как помелом. Ну что ж, теперь ты все знаешь. Отныне ты счастливый отец, и у тебя есть сын. С чем и поздравляю, — сыронизировала девушка.

Никки нахмурился.

— И в каком приюте он находится?

— Святого митрополита Дософтея.

— Ты дала нашему сыну какое-нибудь имя?

— Не успела. Придется тебе придумывать имя мальчику. Назови его как хочешь, мне все равно.

— Он тебе не нужен?

— Нет, впрочем, как и ты. Все в прошлом. Это было просто мимолетное увлечение. Вернее сексуальный зуд. Я его удовлетворила и, хотя приобрела при этом небольшую проблему, но я от нее быстро избавилась.

— Под небольшой проблемой ты имела в виду рождение нашего общего сына?

— Какой ты догадливый!

— А я думал… что наши отношения были серьезны.

Вера окинула Никки презрительным взглядом.

— Думал… Ты что-то не то подумал и не то придумал, Никки.

— Может быть.

— Мне было шестнадцать лет — чего от меня ждать? Какой-такой вечной любви?! Смешно! Это было мимолетное увлечение. Между нами нет ничего общего. И не никогда уже не будет. Я жена состоятельного человека, дворянка, а ты кто? Нищета?! Неудачник?! Бродяга?!

Парень помрачнел.

— Нет, я не бродяга, я работаю в Констанце в порту грузчиком.

— Вот и работай, Никки! Деньги тебе сейчас, ох, как пригодятся. Будешь кормить и воспитывать своего сыночка. А я тебя не хочу больше видеть и слышать. И о сыне — тоже. Не преследуй меня! Если сунешься ко мне еще раз, то я посажу тебя в тюрьму. У меня везде знакомые, в жандармерии, в судах. Лучше будет, если ты забудешь меня, причем навсегда. Это тебе мой совет. И совет самый правильный. Прощай!

Вера круто развернулась на каблуках и пошла дальше гордой и надменной походкой. Никки, а в действительности Никола Ракитич, впервые с ненавистью посмотрел ей вслед… Он хотел было крикнуть Вере на прощание что-нибудь оскорбительное и нецензурное, но сдержался: все равно ее этим не проймешь. Она прирожденная стерва! И такую исправит только могила!

…Когда Вера пришла в особняк, мужа еще не было дома.

Она обеспокоенно взглянула на настенные часы с кукушкой. Почему ее благоверный задерживается? В это время он обычно приходит домой. И тут же в ее голове созрела вполне конкретная мысль: он ей изменяет! Вера также сильно ревновала нового мужа, как и первого. И также устраивала ему скандалы и допросы. Пожар аномальной ревности снова заполыхал в женском мозгу. Она не находила места, злость кипела в ней, просто горела огнем. Однажды она зашла в мастерскую мужа и увидела хорошенькую рыжую даму, которая мило улыбалась ее супругу. Тогда Вера не обратила внимания на это обстоятельство, а теперь оно актуализировалось. Теперь Ренци в своем воспаленном мозгу ярко представляла лишь одну картину: ее благоверный в объятиях этой рыжеволосой, и они страстно целуются. И когда муж пришел домой, Вера не выдержала и закричала:

— Я знаю, ты изменяешь мне с этой рыжей потаскухой! Как ты мог, мерзавец!

— Замолчи, истеричка! — прикрикнул на нее муж. — Я уже устал от тебя и твоих интриг! Довольно! Я не хочу с тобой больше жить! И я подам на развод! Ты так и знай!

— Ах, так!..

Вера, уже ничего не соображая, в бешенстве схватила с камина канделябр и замахнулась на изменщика… Но тот опередил ее. Сильный удар кулаком в лицо опрокинул женщину на пол. Он ударил ее еще раз. И еще…

На следующий день избитая Вера не пошла жаловаться в полицию, а доктору сказала, что она нечаянно упала с лестницы. Женщина долго лежала в постели и лечилась. Синяки постепенно заживали и сходили на нет. Но душевные раны не заживали. Она затаила сильную обиду на супруга и решила мстить. А какой самый на свете лучший мститель? Точно — оскорбленная женщина!

Если фемина решает убить неверного мужа, то идет в своих коварных замыслах до конца. Она точно его лишит жизни. Можно не сомневаться. Это мужчина может сто раз подумать и передумать. А вот женщину ничто уже не остановит на пути к цели. Ни капли жалости, ни капли раскаяния. Решила — убила. И точка! И Вера стала обдумывать план жестокой мести.

Муж делал попытки примириться с Верой, но она его игнорировала: Но для Веры теперь супруг перестал существовать. Так с ней еще никто из мужчин не обращался.

И вот когда план расправы с неверным супругом созрел в голове у Ренци, она неожиданно заявила мужу, что готова простить все обиды, если он подарит ей дорогое кольцо с бриллиантами. Супруг конечно же обрадовался этому известию и поутру помчался в свою ювелирную мастерскую-магазин мастерить золотое украшение.

…Вечером состоялся торжественный ужин по случаю примирения двух сторон. Муж Веры встал перед ней на колени и сказал:

— Моя дорогая, любимая Вера, прости меня за тот случай. Я причинил тебе боль… это моя вина. Я был тогда не в себе. Но больше такое не повторится… Я по-прежнему тебя люблю и буду любить. Всегда…

Девушка посмотрела на своего супруга свысока, но высказала ему свою поддержку:

— Достойные слова, дорогой, продолжай…

Ювелир, вдохновленный поддержкой жены, продолжил свою речь:

— Говорят, что без ссор семейной жизни не бывает. Это правда. Но мне больше не хотелось бы такой ссоры, какая была между нами. Я так переживал по поводу ее… просто сил порой не было… так душу выворачивало наизнанку, и совесть совсем замучила.

— И я тоже переживала, дорогой…

— Так давай договоримся, что больше никогда не будем браниться. И если какое-то недоразумение случится между нами, то будем решать его мирно, за семейным ужином и бокалом превосходного французского вина.

— Хорошо, мой дорогой, я согласна.

— Вот и славно! Обрадовался муж Веры. — А сейчас я хочу искупить свою вину перед тобой вот этим подарком. По твоей просьбе…

Он достал бархатную алую коробочку и протянул ее супруге.

— Что это? — спросила Вера, хотя уже примерно знала, что внутри коробочки.

— Открой и посмотри, — довольно улыбнулся муж.

Она открыла и ахнула… Красивое платиновое кольцо с разноцветными драгоценными камнями.

— О, какое чудо! — воскликнула в восторге Вера. — Семь бриллиантов, и все такие разные! Ты прелесть, дорогой! Огромное спасибо!

— Значит, мир? — с надеждой спросил он.

— Мир, — снисходительно ответила она.

Они страстно поцеловались.

— Выпьем за любовь! — предложил тост ювелир.

— Выпьем! — подержала супруга Вера.

Она помедлила с глотком вина, а ювелир выпил — и тут же сморщился от боли! Король ядов — мышьяк — сделал свое черное дело! Супруг Веры, рухнув со стула на пол, стал агонизировать в сильнейших мучениях. Видя, как муж, катаясь по полу, держится за горло, а из его рта идет кровавая пена, она испытывала огромное наслаждение. Вера конечно могла дать мужу самое распространенное противоядие от мышьяка — молоко, и изменщик остался бы жить, но Вера не захотела: так велика была ее обида за нанесенные ненавистным супругом физические и моральные унижения.

Когда муж, окончательно пораженный смертоносными токсинами, дернулся в последней судороге и затих, в голове у Веры промелькнула счастливая мысль:

«Он умер! Я отомщена! И слава Всевышнему! Теперь я стала еще богаче!»

И в подвале дома появился второй цинковый гроб с покойником. С тех пор Вера принялась с завидной регулярностью конвейера убивать мужчин и коллекционировать покойников у себя дома.

У нее развилось на этой почве новое увлечение — разглядывать по выходным мертвецов. Она долго созерцала их, разговаривала с ними и радовалась своим многочисленным победам над сильным полом. Непонятно, но каким-то чудесным образом трупы сохранялись и не подвергались процессу распада. Вряд ли Вера Ренци обладала познаниями в области бальзамирования тел, хотя, может, и не без ее помощи трупы лежали долго в целости. Может, что-то она и делала для этого, история об этом, увы, умалчивает. Но факт остается фактом: покойники в подвале не гнили, а превращались в восковые фигуры.

Этот феномен объяснялся просто. Дело в том, что жиры тела в сочетании с солями калия, натрия и воды входили в соединение и походили по своей консистенции на воск. А холод сохранял эту консистенцию. Тело мумифицировалось и оставалось долгое время нетронутым гниением. Поэтому Вера могла свободно разговаривать и «забавляться» с ними как с живыми.

Этот подвал больше напоминал музей восковых фигур мадам Тюссо. Но в отличие от мадам Тюссо, которая стремилась к общедоступности и широкой известности своего культурного заведения, мадам Ренци тщательно скрывала и оберегала свой «Музей Смерти» от любых посторонних взглядов и истово хранила о нем свою неприглядную и страшную тайну.

 

Глава 8. Новые обстоятельства дела

2015 год, г. Москва, Россия

Генерал Владимиров встретил Ракитину приветливо.

— Ну, турист, докладывай. Как съездила?

Ольга все в подробности рассказала о результатах поездки, передала пакет с венгерскими деликатесами и пять евро.

— Спасибо старику Петри, уважил, — генерал отставил в сторону пакет, затем повертел монету в руках. — И по этому делу он меня тоже уважил… Балканская Акула говоришь? Серджио Росси? Что-то я слышал о нем? Мелькал в сводках Интерпола. Но, возможно, он непричастен к убийству венгерского бизнесмена?

— Почему? — удивилась Ольга.

— Новые обстоятельства дела открылись, пока ты ездила в Венгрию. Объявились часы Габора Ференца.

Ракитина аж привстала с кресла.

— Не может быть! Моя версия, выходит, рассыпается? Значит, это дело рук сотрудников отеля или вообще третьих лиц, о которых мы пока ничего не знаем.

Генерал снисходительно улыбнулся.

— Иногда дела приобретают такой оборот, что диву даешься. Не переживай ты так, Ольга, впереди у тебя много нераскрытых дел. Мы задержали продавцов в ходе спецоперации.

— И кто они?

— Ты прекрасно их знаешь. Это — начальник службы безопасности гостиницы «Метрополь» Игорь Агапов. А другой задержанный — его сотрудник Павел Башкиров.

— Я же говорила вам, Андрей Григорьевич, что мне лицо начальника безопасности не нравится.

— Интуиция тебя не подвела, Ольга, лицо у него противное, лисье. Задержали их утром и пока не допрашивали. Я распорядился ждать тебя. Это же твое дело — ты и допрашивай.

— Хорошо, товарищ генерал. Не буду откладывать дело в долгий ящик и отправлюсь за ними.

— Вот и славно! По горячим следам иногда проще работать, возьми их в оборот, пусть все выкладывают как на духу.

— Есть, товарищ генерал!..

По Ракитиной было видно, что она расстроилась. На то было две причины. Первая — то, что ее версия с треском лопнула. А вторая — то, что она уже не вернется в Венгрию и не погоняется за этой Балканской Акулой. А так хотелось с ним сойтись на узкой дорожке и помериться силой!

Сначала на допрос Ракитина вызвала Пашу Башкирова. Тот зашел в комнату хмурый, молчаливый и подавленный. Ольга указала ему на стул.

— Садитесь, гражданин Башкиров.

Тот сел и опустил глаза в пол. Шмыгнул разбитым носом. Видимо Паша не сразу упал на землю при задержании его спецназом или попытался оказать ему сопротивление, за это и получил по физиономии.

— Ну, рассказывай, Павел, как вы убивали Габора Ференца? — начала задавать вопросы Ольга — Кто первым наносил удар? И где орудие преступления?

Башкиров вскинул на нее испуганные глаза.

— Я не убивал!

— А кто тогда? Агапов Игорь Алексеевич?

— Он тоже этого не делал.

— Тогда кто? Часы жертвы у вас же нашли.

Взгляд Башкирова снова стал бродить по полу.

— Все вышло совершенно случайно. Когда Наташа прибежала к нам с перекошенным от ужаса лицом, мы с Игорем Алексеевичем поднялись в номер…

— А управляющая Лагодина Анна Владимировна? Ты говорил, что она пошла с вами.

— Нет, она пришла позже минут на семь. Она вызывала скорую и милицию.

— Дальше…

— Мы с начальником зашли… Увидели, что постоялец мертв… Ну и бес попутал. Позарились мы на его вещи. Но мы не убивали, клянусь матерью.

— А кто что брал? Рассказывай подробнее.

— Я «Ролекс» на полу нашел, Игорь Алексеевич из пиджака убитого забрал портмоне с кредитками и деньгами. Затем телефоны взяли и планшет. Все это я отнес и спрятал в служебном помещении для охраны, а Игорь Алексеевич остался в номере. Начальник сказал, что все эти вещи спишут на убийцу: мол, он ограбил.

— Где планшет и телефоны?

— Один мобильник у меня дома, а второй у Игоря Алексеевича. У него же и планшет.

— А кредитки?

— Тоже у Игоря Алексеевича. Но мы не сумели воспользоваться ими: они оказались заблокированы. А наличные деньги и рубли, и евро поделили пополам. Часть я потратил.

— Скоро ты поедешь со своим Игорем Алексеевичем с нами.

— Это куда? — испуг отразился в глазах Башкирова.

Ракитина объяснила:

— К вам на дом с обыском. Покажешь, где лежать вещи убитого.

— Да, конечно… А что мне будет, товарищ лейтенант? Меня посадят?

— А что ты думал, по головке погладят? То, что ты совершил со своим Игорем Алексеевичем, называется кража — завладение чужим имуществом. Статья сто пятьдесят восьмая уголовного кодекса Российской Федерации.

— Но мы же…

— Судебно-следственная практика квалифицирует завладение имуществом у убитого человека, независимо от того вы его лишили жизни или кто-то другой, как кража. А тут еще с отягчающими последствиями: кража-то в особо крупном размере и групповая.

— Группа из двух человек? Смешно. Какая это группа?

— А это для суда без разницы — двое вас совершало преступление или человек сто.

— А сколько мне дадут?

— Это уже не от меня зависит, а от судьи, прокурора и твоего адвоката. Если твой защитник будет квалифицированным и опытным — отделаешься штрафом или малым сроком, а если плохим и неопытным — получишь на всю катушку, лет десять. Вот так.

— Какой я дурак! Вляпался в историю! — вырвалось у Паши, и он поник головой…

Ракитина нравоучительно заметила:

— Это урок тебе на всю жизнь, гражданин Башкиров. Не следует слепо и тупо следовать за кем-то, а надо думать своей головой…

На это справедливое замечание Башкиров уже ничего не ответил.

Затем на допрос Ольга вызвала Агапова. Тот держался независимо и вызывающе.

— Что мне, собственно говоря, инкриминируют ваши органы? — сразу спросил он.

— Мои органы — ничего, а вот мое ведомство — убийство, статья сто пятая ука эрэф, — спокойно заявила Ракитина.

— Это вы бросьте! — сразу «закипел» Агапов. — Не пришьете мне это дело, я не убивал его — и суд докажет это.

— Пришить к человеку можно что угодно, Игорь Алексеевич. Главное постараться, — продолжала провоцировать начальника службы безопасности «Метрополя» Ракитина.

И Агапов велся на эту провокацию. Он аж задрожал от негодования.

— Да я знаю, это вы можете! Даже прекрасно можете! Недаром о Лубянке ходит дурная молва! Сколько здесь людей переломали и расстреляли!

— Это было в очень далеком прошлом, Игорь Алексеевич. Когда вас даже не было на свете. Да и в России согласно Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод уже давным-давно существует мораторий на смертную казнь. Так что никого мы не расстреливаем, это вы, гражданин Агапов, напрасно на наше ведомство наговариваете. Да вы успокойтесь…

— Успокойтесь, — недовольно проворчал задержанный. — Успокоишься здесь.

— Ладно, с убийством мы разберемся позже… На данный момент я вам, Игорь Алексеевич, инкриминирую групповую кражу в особо крупном размере. Сумма похищенных вами вещей превышает миллион рублей. Надеюсь, вы от этого не будите открещиваться.

Агапов нервно усмехнулся.

— Боюсь, что заявление писать на меня уже некому. Истец уже мертв.

— Почему же, мы специально для вас привезем в Москву жену убитого, и она напишет на вас заявление. Я не думаю, что она откажется от ценных вещей своего мужа.

Агапов немного сбавил свою спесь.

— У меня есть хороший адвокат.

— Вот теперь на него и надейтесь, Игорь Алексеевич… Паша, ваш подельник, все рассказал.

— А конкретно?

— Кто и какие вещи брал и где они примерно сейчас находятся.

Агапов еще больше присмирел.

— Больше я ничего не скажу, только в присутствии моего адвоката… Я могу сделать пару звонков?

— Потом… Сейчас мы поедем к вам домой за вещами убитого. Надеюсь, вы избавите нас от трудов делать обыск в вашей квартире, сами все выдадите?

— Сам, — опустил голову Агапов. — Везите куда хотите, только поскорее.

…Вечером Ольга уже докладывала генералу Владимирову о результатах допросов и обысков.

— Все вещи убитого нашли. Агапов и Башкиров во всем сознались. Но они не убивали, товарищ генерал. Все что они рассказывают похоже на правду.

— Ты думаешь?

— Украсть под шумок и тогда, когда никто не видит — это они могут, а вот специально прийти в номер и хладнокровно перерезать горло — на это они неспособны. Характером они слабоваты.

— Бывает, что из отъявленных трусов получаются превосходные и кровавые убийцы. Даже литературный пример есть: Киса Воробьянинов. Убил же он Остапа Бендера из-за сокровищ.

— Это литературный пример, Андрей Григорьевич, а Башкиров и Агапов — настоящие малодушные люди… Минусуем их, и остается все тот же подозреваемый — Серджио Росси. Вот этот криминальный монстр способен на такое дерзкое и жестокое преступление.

— Дался тебе этот Росси! Его ищи, свищи по всей Европе. Вся полиция мира гоняется за ним.

— Я его все равно найду! — твердо заявила Ракитина. — Хоть на луне.

Генерал заулыбался.

— Да, хватка у тебя, Ольга, как у бульдога — мертвая! Если вцепилась в кого-то — вряд ли отпустишь. Ты настоящий следователь. Какая там Балканская Акула, у нас своя есть — московская.

— Я еще маленькая акула, а он — матерый хищник.

— Не боги горшки обжигают, Ольга, со временем и ты заматереешь. Вот наберешься опыта и обязательно заматереешь. У тебя есть способности к сыскному делу.

— Спасибо за похвалу, Андрей Григорьевич.

— Не за что. Это всего лишь аванс. Значит, будем ждать известий от господина Петри или от Интерпола.

— Будем, товарищ генерал-полковник!

…Буквально через два дня генерал вызвал Ольгу и сказал:

— Радуйся, Ольга, тебя снова ждет Венгрия. Росси объявился в Будапеште. У него там важная деловая встреча с каким-то арабским мафиози. Срочно лети туда. Тебе кого-нибудь дать в помощь?

— Нет, не надо, Андрей Григорьевич! Я сама справлюсь!

— Тогда бери билет на ближайший рейс — и в Будапешт!

— Есть, Андрей Григорьевич! — обрадовалась Ракитина. — Лечу на крыльях!

— Обязательно предупреди своих родителей о командировке, чтоб не переживали! А моему другу и боевому товарищу Николаю огромный от меня привет! Пусть позвонит мне. Я приглашаю его в ближайшие выходные посидеть в «Китеже» и вспомнить былое.

— Хорошо, товарищ генерал, обязательно передам отцу ваш привет и просьбу!..

 

Глава 9. Нежданная встреча

2015 год, г. Будапешт, Венгрия.

Лайош Петри на правах хорошего знакомого снова встречал Ракитину в аэропорту.

— Может тебе, Ольга, переехать в Будапешт на постоянное место жительства? — улыбнулся доброжелательно Петри. — Зачем путешествовать туда-сюда? А я тебе хорошего жениха найду. Перспективного, красивого, богатого. Потом оформишь гражданство. В нашей стране не запрещено иметь второе гражданство.

— Спасибо, господин Петри, за ваше заманчивое предложение, — ответила с улыбкой Ракитина. — Но мне пока и в России неплохо живется. А от богатого и красивого жениха я бы не отказалась.

— Хорошо, будем иметь в виду…

— Что там, господин Петри, насчет Балканской Акулы? Есть свежие новости?

— Сегодня наш информатор должен прийти и сообщить инспектору Якобу о месте встречи Росси и другого преступника по кличке Мусульманин.

— Отлично! — азартно заиграли голубые глазки Ольги: она уже готова была ринуться на поимку Балканской Акулы.

— А что это за фрукт Мусульманин? — поинтересовалась Ракитина.

— А, — отмахнулся Петри. — Такой же отпетый негодяй, как и Росси. Только арабского происхождения. Он иногда закупает оружие у Балканской Акулы. Автоматы, пистолеты, гранатометы, гранаты, мины, боеприпасы и прочее, прочее, прочее.

— Понятно. И каков наш план действий сейчас?

— Поедем сначала ко мне, моя Марта тебя заждалась с хорошим обедом, а там будем с великим нетерпением ждать важного телефонного звонка от старины Якоба. Давай сюда свой чемоданчик. И пойдем к моей немецкой «ласточке».

— Пойдемте, — согласилась Ракитина.

…После отличного обеда и милой болтовни с Мартой Ольга расположились в кабинете Петри на втором этаже с чашечкой кофе. Сюда пришел и сам хозяин и тоже с кофе. Ракитина и Петри принялись ожидать звонка от инспектора. Время от времени они начинали разговор на какую-нибудь тему и неожиданно его прерывали. Особенно когда раздавался звуковой сигнал о приходе на телефон Петри какого-нибудь нового сообщения. Казалось, будто кто-то позвонил. И потом поняв, что они ошиблись, Петри и Ракитина снова заводили беседу и снова ее прерывали… И так было несколько раз.

Прошел целый час томительного ожидания, когда мобильный телефон Лайоша ожил бодрой мелодией.

— Это Якоб, — сообщил Ольге Петри. — Сейчас мы все узнаем.

— Да, да, хорошо…

Ольга посерьезнела и внутренне напряглась…

— Хэлло! — ответил Петри и затараторил по-венгерски.

По мере дальнейшего общения с инспектором лицо Лайоша становилось все печальнее и печальнее. Когда он отключил телефон, бывший комитетчик был очень расстроен.

— Что случилось? — спросила Петри девушка. — Вы чем-то огорчены?

— Не везет нам, Ольга, ох, как не везет.

— Что такое?

— Информатор не смог прийти на встречу с Якобом, его нашли убитым у метро «Кёбанья-Кишпешт»

— Убит?

— Да, ножом… Прямо в сердце…

— Вот невезенье!

Ольга приуныла: выходит, встреча с Серджио Росси снова откладывается.

— Теперь будем ждать того момента, когда Балканская Акула снова засветится, — сказал расстроенный Петри.

— Пойду, поброжу по городу, — сказала внезапно погрустневшая Ольга. — Проветрюсь.

— Хорошо, пройдись… Я тебя подкину до центра, не возражаешь? — предложил Петри.

— Не возражаю.

…На улице Ракоци Ольга зашла в ресторан «Мадьяр», чтобы попить свой любимый апельсиновый фреш и заказать знаменитый венгерский гуляш. Официантка принесла меню. Ракитина уткнулась в него и вдруг… кто-то обратился к ней на английском.

— Девушка, разрешите дать вам совет?..

Ольга подняла взгляд вверх и растерялась… Вот так встреча! Перед ней стоял Серджио Росси собственной персоной! В черных очках, в белой дорогой рубашке, бежевых брюках и в темно-синем пиджаке «Примо Эмпорио». На ногах бандита были элегантные туфли-мокасины «Зилли», а на шее висела золотая цепь толщиной в палец. На левом запястье красовались стильные часы «Омега».

Сопровождавшие Росси телохранители сели за свободный стол, а Серджио продолжил:

— Попробуйте венгерскую кулинарную изюминку — рыбный суп «халасле». В этом ресторане его неплохо готовят. Это я вам как завсегдатай этого заведения говорю. Вы же впервые в нашем городе? И вы иностранка, я сразу это понял.

Ракитина, пытаясь собраться с мыслями, что-то сказала в ответ нечленораздельное. Густые брови Росси удивленно изогнулись.

— Извините, девушка, а вы говорите на английском? Или, может, на французском?

Наступила невынужденная пауза…

— Да! — наконец-то выпалила Ольга, тем самым сбросив с себя первичное оцепенение.

— Вот и отлично! — обрадовался Росси и бесцеремонно уселся напротив Ракитиной.

«Вот нахал!» — подумала Ольга. — «Даже разрешение у меня не спросил! Что за манеры, господин мафиози!»

А Росси напористо продолжил:

— Так вы приехали из-за границы полюбоваться нашими красотами?

Ольга уже по-маленьку пришла в себя и даже отважилась на легкое кокетство.

— А как вы определили, что я не местная? Я чем-то отличаюсь от венгерок?

— Да.

— Чем?

— Красотой.

— А серьезно?

— Смотрите с интересом по сторонам, взгляд восторженно-наивный, сразу видно: приезжая.

— Ах, вон оно что… А вы специалист по приезжим дамам? Местный Казанова?

— Нет, я специалист по всем женщинам мира, независимо от места проживания, возраста и вероисповедания. Главное чтобы была красива и сексуально привлекательна.

Ольга уже приняла фривольную игру Росси и сказала:

— То есть я попадаю под ваши критерии?

— Да.

— И что вы будете делать со мной, раз я попалась к вам в руки?

— О, все что угодно! Но… только с вашего согласия. Договорились?

— Пока не знаю. Смотря, что вы мне предложите.

— Для начала предложу хорошего вина. Вы вино пьете?

— Иногда и по настроению.

— А какое предпочитаете? Белое или красное?

— Белое полусладкое, — высказала свои пожелания Ольга.

— Отлично! — воодушевился Росси. — И хотя венгерские вина неплохие, я, пожалуй, закажу вино французского производства… и лучше бургундское…

Серджио подозвал официанта и заказал вино. Тот согласно кивнул и быстро направился к бармену.

Ракитина делала вид что флиртует, а сама лихорадочно размышляла. Что ей в данный момент делать? Закричать, вызвать полицию? Но это чистейшей воды авантюра. Не успеет она и слова произнести, как Росси ее прирежет. Как в случае с Габором Ференцом. Или пристрелит. У него рука точно не дрогнет. Этот бандит чертовки выдержан и жесток… А может сделать так… Извиниться перед ним, выйти в туалет и позвонить Петри?.. Пожалуй, этот вариант предпочтительнее, чем первый. И менее опасный. Может, попробовать?

Но что-то удерживало Ольгу за столом. Наверное, обволакивающий и томный взгляд Серджио, направленный ей прямо в глаза, его мужское обаяние и сила вкупе с обворожительной улыбкой. А также жгучий и неподдельный интерес самой Ольги к этой личности. Ей хотелось знать больше о нем. А еще ее забавляла эта откровенная игра в соблазнение. Поэтому Ракитина никуда не побежала и решила на неопределенное время отложить звонок Петри. Она захотела продолжить опасную игру.

— Какие у вас интересные руки, пальцы длинные, как у художника, — сказала Ольга, а сама подумала: неужели этими красивыми пальцами он хладнокровно убивает людей?

Обольстительная улыбка ни на секунду не покидало лицо Серджио.

— Да, я в своем роде виртуоз.

— А ваша профессия?

— Бизнесмен.

— И какого рода ваш бизнес?

— Продаю недвижимость. Или все превращаю в недвижимость. У меня как раз были переговоры с одним деловым партнером, я их только что завершил…

Мимо их стола прошел смуглый бородатый мужчина с тремя парнями внушительного вида. По всей видимости, это были его телохранители. Бородач подозрительно зыркнул на Ольгу и прошел дальше. Ракитина сразу предположила, что этот бородач и есть тот самый Мусульманин, с кем должен был встретиться Росси.

А Серджио, даже не повернувшись в сторону бородача, продолжил:

— А из какой вы страны?

— России, — честно призналась Ракитина.

Серджио удивился.

— Россия? А как вас зовут?

— Нина.

— Очень приятно, Марко.

Серджио подал ей руку. Ольга протянула ему навстречу свою, сложенную лодочкой. Он нежно пожал ее за пальцы. Какое-то приятное тепло пошло от него и проникло в ее тело. После этого Ольге вообще расхотелось звонить Петри. Из сурового и жесткого оперуполномоченного она постепенно превращалась в самую обыкновенную и романтически настроенную женщину.

К столу подошел официант с бутылкой вина, а другой пристроил к столу стальное ведерко со льдом. Первый указал на этикетку и торжественно произнес:

— Шевалье-Монраше Гран Крю, Бонно дю Мартрэ две тысячи первого года.

Росси кивнул.

— Отлично! Наливай, любезный!

Официант откупорил вино и разлил по бокалам. Растолкав донышком бутылки кусочки хрустящего льда, он поставил вино в ведерко, поклонился и сказал:

— Приятного вам отдыха, уважаемые гости.

Официант исчез, а Ольга продолжила разговор:

— Вы из Югославии, Марко? Вернее из Сербии или Черногории? Имя у вас явно не венгерское.

— Да, мои предки из Югославии. Мы, югославы, раньше говорили так: «На небесах есть бог, а на земле — Россия». Мы всегда уважали и будем уважать русских. Вы столько раз на нас вступались… Я думаю, Нина, между нами тоже будет царить мир и дружба. Не так ли?

— Возможно.

Росси посмотрел на часы, а затем поднял бокал.

— А давайте, Нина, выпьем за нашу встречу и особенно за вас. Вы такая красавица, у меня просто голова идет кругом. Я уже пьян и без вина.

Ольга иронично улыбнулась.

— Я думаю, у вас, Марко, в вашем арсенале ловеласа есть еще сотни подобных фраз. Они, видимо, заучены до основания.

— Что вы, Нина, я говорю искренне! — воскликнул Росси. — Клянусь богом!

Серджио перекрестился.

— Вы верите в бога?

— Как и любой христианин.

— Хорошо, я вам верю.

Ольга тоже подняла бокал, они чокнулись и немного выпили.

— Какое классное вино! — невольно вырвалось у Ракитиной. — У вас Марко хороший вкус.

— Спасибо за комплимент в мой адрес. Пусть хоть один, но я дождался.

— Могу еще сказать парочку. И добавить немножко дегтя.

— О, я весь внимание.

— Вы, конечно, обаятельный и красивый мужчина, перед вам, наверное, не устоит ни одна женщина…

— …Отлично, отлично, продолжайте, Нина…

— …Но ваше сердце всегда расчетливо и твердо, как камень. Я предполагаю, что вы никого и никогда в своей жизни не любили. Для вас женщина — добыча, а вы — охотник. Вас интересует только пикантное приключение и один вопрос: за какое время вы завоюете очередную девушку? Вами движет к слабому полу лишь спортивный интерес. Только и всего. Я угадала?

— Как вы жестоки ко мне. Нина. Но вы ошибаетесь, что у меня сердце, как камень. Оно растаяло. Я уже люблю, причем сильно.

— Да-а?

— Это любовь с перового взгляда.

— Позвольте спросить, Марко, не я ли источник этой огромной и искренней любви? — сыронизировала Ольга.

Серджио улыбнулся в ответ.

— Конечно! Я утонул в океане ваших глаз. Голубоглазые блондинки — мой профиль.

— И долго вы собираетесь там лежать?

— Где?

— В моем голубом океане.

— Вечно! И мне не надо никаких спасателей!

— Да, умеете вы говорить красивые слова.

— Давайте еще раз за нас, Нина! — Росси поднял бокал.

Они снова выпили…

 

Глава 10. Ловушка для Росси

Серджио в очередной раз озабоченно посмотрел на часы.

— О, Нина, к сожалению, у меня сейчас мало времени, я спешу…

— Вот они современные кавалеры, — с наигранным упреком сказала Ольга. — Соблазнили девушку, а теперь вместо того чтобы сорвать ее как спелое яблоко с дерева, ретируетесь. Какой вы тогда Казанова, вы просто обыкновенный массовик-затейник. Спасибо вам за ваш увлекательный рассказ о себе, было приятно познакомиться. До следующей встречи, Марко.

Росси наигранно возмутился.

— Вы так несправедливы ко мне, Нина! Разве я виноват, что я веду бизнес, и мне предстоит еще один деловой разговор. Но я не хочу вас терять не на секунду, Нина, вы так мне очень понравились. И я хочу доказать вам, что я вас полюбил.

Идеальные брови Ракитиной изогнулись якобы от удивления.

— Неужели?

— Что вы делаете сегодня вечером?

— Ничего.

— Тогда приглашаю на водную вечеринку в стиле ретро.

— А что это такое?

— Это венгерское изобретение в сфере развлекательных услуг. Приходите и все увидите. Только обязательно прихватите купальник. Ночной клуб «Аквадиско» на проспекте Андраши ровно в полночь, у входа. Я буду ждать вас, Нина. Со мной вам не будет скучно в этом городе, обещаю.

— Надеюсь.

— До встречи, Нина! За вино не беспокойся, я его оплатил.

— До встречи, Марко!

Серджио подарил ей воздушный поцелуй и вышел из заведения. За ним последовали и его охранники.

Вскоре Ольга отошла от чар Росси, выпила залпом бокал вина и, запершись в туалете, и стала названивать Петри. Обратное превращение из романтичной женщины в сурового сыщика произошло очень быстро.

Господин Петри не замедлил явиться. А с ним множество полицейских и какой-то упитанный невысокий мужчина лет шестидесяти с лысиной и пышными усами. Лайош указал на мужчину.

— Вот познакомься, Ольга, это мой старинный друг — старший инспектор Янош Якоб.

— Очень приятно, Ольга Ракитина, — сказала девушка и зачем-то добавила. — Москва, Россия.

Якоб и Ракитина пожали друг другу руки. Инспектор что-то сказал Петри, и тот перевел девушке:

— Ольга, ты согласна участвовать в спецоперации по поимке Балканской Акулы?

— Конечно, да! А что я должна делать? — поинтересовалась Ракитина.

Петри перевел вопрос Якобу, и тот выдал целую речь о том, что нужно делать Ольге. Конечно, Ракитина ничего не поняла из этого выступления, и Лайош снова выступил в качестве переводчика.

— Ничего особенного, — сказал он. — Ты принимаешь участие в этой спецоперации в качестве «наживки», и это твое основное задание. Тебе просто нужно подъехать к ночному клубу и дождаться Росси. Только и всего. В какое время он сказал?

— В полночь.

— Вот в полночь тебе и надо оказаться возле входа в клуб. И там… без всякой самодеятельности. Ладно? Ничего не предпринимай сама. За тебя работу сделают профессионалы. Они задержат Балканскую Акулу.

— Хорошо, я согласна.

Петри что-то сказал Якобу на венгерском, и тот одобрительно затряс головой. Ольга обратилась к Лайошу:

— Я свободна сейчас, господин Петри?

— А ты куда сейчас, Ольга?

— Пройдусь по магазинам, затем в отель. А что?..

Господин Петри почесал голову.

— Так, так… Значит, встреча в полночь… клуб «Аквадиско»… проспект Андраши… Хорошо. Тогда я подъеду с господином Якобом к тебе в отель в десять вечера. Мы проинструктируем тебя насчет операции и отправимся к месту операции.

— Подъезжайте.

— Если Росси вдруг раньше объявиться, то сразу дай знать мне или господину Якобу. Вот его визитка, держи.

Ракитина взяла карточку и положила в сумку.

— Хорошо, господин Петри.

— Может, тебе выделить телохранителя на всякий случай?

— Нет, не надо, зачем? Так я буду привлекать излишнее внимание. Тем более Росси будет в ближайшее время занят — у него важная деловая встреча. Если он, конечно, не врет. Если что, я сама с ним справлюсь, — пошутила Ольга.

Петри согласно кивнул.

— Ну, давай, Ольга, успехов тебе в шопинге. Надо тебе успокоиться и отвлечься от нежданной встречи. А мы поехали. Пока! Самое главное, чтобы Росси все-таки пришел к тебе на свидание, а там — дело техники.

— Будем надеяться, что он придет. До встречи!..

Лайош и старший инспектор уехали, а Ольга направилась вдоль улицы в поисках магазинов женской одежды. Ей срочно нужен был новый и модный купальник, ведь она должна сегодня поразить обаятельного злодея Росси. Да так, чтобы у того слюнки потекли от ее сногсшибательного вида. Те два купальника, которые она привезла с собой, она отмела сразу — они не для этого случая.

Ольга медленно брела, внимательно всматривалась в витрины магазинов и читая надписи на вывесках и стеклах. Но надписи были в основном на венгерском языке, и Ольга вскоре прекратила их читать и переключила все свое внимание на содержимое витрин.

Спустя минут двадцать Ракитина отыскала какой-то бутик. На витрине она увидела манекены в симпатичных купальниках и решила зайти.

Она потянула на себя стеклянную дверь, звякнул колокольчик, и перед ней предстала улыбающаяся и вежливая продавщица.

— Здравствуйте. Что вы желаете? — спросила она.

Ракитина заговорила на английском:

— Девушка, меня интересуют купальники. Естественно, на мою фигуру. Какие модели поступили к вам в последнее время? Что вы можете предложить?

Консультант кивнула.

— Вот, пожалуйста, посмотрите. Это наши новинки. Вот классика, вот купальники с шортиками, с юбочкой, закрытые, слитные… Выбирайте. Мне кажется, на вашу идеальную точеную фигуру все подойдет. А пляжные туники вас не интересуют?

— Нет, только купальники… А вы что посоветуете?..

— Я? Я думаю, мисс, вам бы подошли вот такие модели…

— Какие?…

Продавец указала на несколько купальников. Ольга взяла их и пошла с ними в примерочную кабинку.

Сначала она надела на себя черный слитный купальник с глубоким вырезом и молнией спереди. Немного покрасовавшись в нем перед зеркалом, она подумала: интересно, как же ее воспримет Серджио Росси в таком наряде? И сама ответила на свой вопрос: наверное, никак.

Потом Ольга примерила розовый топ с черной окантовкой и бразильские плавки бикини розового цвета с завязками по бокам. И снова приняла с десяток поз перед зеркалом. И поняла лишь одно: а все-таки какая она красавица! Ей надо было в модели идти, а не в оперуполномоченные.

После розовых бикини наступила очередь белых плавок-хипстеров и белого топа на бретельках. И снова перед примерочным зеркалом последовали вычурные позы Ракитиной.

«Какое бы умопомрачительное селфи получилось бы в этой примерочной!» — подумала Ольга. — «А теперь я возьмусь за этот зеленый купальник. Вроде классненький и даже очень сексапильный».

Ракитина выбирала и мерила модели долго и тщательно, будто готовилась к своей свадьбе, а ее купальник выступал в качестве подвенечного платья. В конце концов, замучив себя и продавщицу, она выбрала классику — мини бикини голубого цвета. Ольга решила: пусть будет больше открытых мест — зачем ей стеснятся своей фигуры, она у нее — супер! Она должна сразить Росси, произвести на него неизгладимое впечатление. И на данный момент, «здесь и сейчас», это было явно желание обыкновенной слегка влюбленной женщины, а не оперативного сотрудника следственного управления одной из уважаемых организаций. Ведь, прежде всего, она женщина, и все остальное не в счет.

Или?..

Прежде всего она опер, а потом женщина?.. И как тут быть?

Ольга уже стала путаться в своих ипостасях. И всему виной — новое и большое романтическое чувство. И к кому? Международному преступнику, по которому плачут все тюрьма Европы? Вот так насмешка судьбы — не иначе!

…Ночной клуб «Аквадиско» сиял разноцветными неоновыми огнями. Туда стекался многочисленный народ. Ольга стояла у входа и ждала Росси.

Неподалеку в затонированных джипах и минивэнах сидели полицейские и руководитель операции Якоб со своим другом Петри. Стражи порядка находились и внутри заведения под видом отдыхающих.

В воздухе явственно витали флюиды опасности и сильного напряжения. Нервы были натянуты, как струна. Лучшие правоохранительные силы Венгрии готовились к захвату знаменитого международного преступника по прозвищу Балканская Акула.

Но время ожидания тянулось бесконечно долго, и Ольга вся извертелась, поглядывала на часы мобильника. Уже полночь — а кавалера все нет!

«Куда он запропастился? А может, он просто пошутил? Может, он изначально и не планировал встречаться со мной, а я возомнила о себе бог весть что… Супермодель. красавица, мисс Мира! Нужна я ему такая красотка! У него таких штук пятьсот по всей Европе! А может, и больше! Ха-ха, блондинка из Москвы покорила сердце знаменитого преступника Серджио Росси! Вот обхохочешься!»

И Ракитина стала нервничать и злиться на себя.

Вот уже пять минут первого… десять… пятнадцать… Где этот мерзавец?!

Накал непредсказуемости ситуации и ожидания достиг предела! Неужели Серджио так и не появится? Может, почувствовал засаду? Он ведь бывалый мафиози!

Ольга уже собиралась подойти к джипу, где сидел Якоб, и получить дальнейшие инструкции, как вдруг к Ольге подошел смуглый парень в темном костюме.

— Вы Нина? — на ломаном русском спросил он.

— Да, а-а…

— Вас уже ждут внутри. Вот ваш билет. Пойдемте…

Ракитина последовала за ним. Он оставил ее около просторной женской раздевалки и исчез. В раздевалке Ракитиной консьержка выделила шкафчик. Ольга переоделась, сложила туда вещи, а ключик повесила себе на шею. Чтобы не потерять.

Пройдя длинный коридор, она очутилась в огромном затемненном зале. В нем находилось множество неглубоких бассейнов разного размера. От мини — на двух человек — до макси — на дружную компанию в человек десять-пятнадцать. Кругом мелькали неоновые огни, бегали по залу и воде лучи лазерных прожекторов, и на полную работал автомат световых эффектов. Стоял шум, гам, смех, доносились женские визги, и все это пыталась заглушить громкая музыка. Множество полуголых посетителей резвились в бассейнах: пили коктейли и крепкие напитки, танцевали, а кто-то обнимался и целовался. Мимо бассейнов сновали с подносами шустрые официантки и официанты — и все как один в красных купальниках и плавках.

— Нина, иди сюда! — крикнул кто-то ей из клубных сумерек и махнул рукой.

Ракитина заметила в одном небольшом бассейне Росси в темно-синих плавках. Перед ним на мраморной плитке стоял поднос с двумя коктейлями. Ольга невольно встрепенулась, и сердце ее зашлось от немого восторга… Балканский Аполлон — ничего не скажешь! Атлетическая, пропорционально сложенная фигура, крепкая шея, красивые бицепсы, рельефный торс. На предплечье — цветная татуировка в виде зубастой акулы и надписью: «No retreat, no surrender!» (Не отступать и не сдаваться!)

В свою очередь Серджио тоже с восторгом взглянул на Ракитину и на ее тату в виде бледно-розовой орхидеи, наполовину выглядывающую из-за трусиков. Ольга осталась довольна этим раздевающим и восхищенным взглядом: все-таки правильный она выбрала купальник!

Росси протянул ей руки и помог спрыгнуть в бассейн. Вода ей оказалась по грудь.

— О, моя прекрасная Афродита, пожалуйте в вашу родную стихию. Ты выглядишь сегодня просто восхитительно, особенно в этом голубом купальнике!

Ракитина сделала вид, что не услышала восторженного комплимента.

— А мы уже перешли на «ты»? — спросила она.

— Конечно! И уже давно! К черту условности! — театрально воскликнул Росси и прижал ладони к сердцу. — Моя любовь крепнет к тебе, Нина, с каждой минутой! И вопреки моей воле она уже перешла на интимное и нежное слово «ты»! Ну что я могу поделать?!

— Красивые слова — нечего сказать.

— Подожди, Нина, будут еще красивее… Мы, югославы, умеем ухаживать за девушками! Югославы, особенно мы — сербы — лучшие любовники в мире!

— Посмотрим!..

Каждый из них старался перекричать громкую музыку, и иногда приходилось чуть ли не орать в ухо своему визави. Ольга решила переменить тему и спросила Росси:

— Это и есть «водная» дискотека?!

— Да! — ответил Серджио.

— Здорово! — восторженно отозвалась Ольга.

— Еще бы! У нас сегодня эксклюзивная купальня всего на две персоны. А еще я заказал для разгона два мохито!

— Алкогольные?!

— Да! Начнем с него!

— А закончим?! — игривым тоном сказала Ракитина.

Росси подхватил ее фривольный тон.

— Конечно незабываемой ночью в каком-нибудь хорошем и дорогом отеле! С шелковыми бежевыми простынями, с черной икрой и дорогим французским шампанским!

— О, это впечатляет! Но не поторопился ли ты, Марко, относительно моей персоны?

— Я думаю, что нет. У меня такая харизма, что ни одна еще девушка не устояла.

— Не может быть!

— Точно, уверяю!.. Итак, за начало! — воскликнул Росси и пригубил мохито.

Ольга тоже отпила слабоалкогольный напиток, а Росси продолжил:

— Люблю стиль диско! «Бонни-М», «Чингисхан», Баккара»! Венгерская эстрада тоже прикольная! Например, «Неатон Фэмили»! Вот сейчас звучит их знаменитая песня «Марафон».

— Я тоже люблю диско! Моему папе очень нравится. Мы как-то с ним ходили на ретро-дискотеку «Авторадио». Там была его любимая группа «Джой»

— О, я тоже люблю «Джой». Особенно, песню «Валерии». Так мы, наверное, с твои отцом одного поколения?

— Наверное!..

— И где он у тебя работает?! — полюбопытствовал Серджио.

Ракитина на ходу стала сочинять.

— Э-э… слесарем!..

— Слесарем?! — удивился Серджио.

— Да, в нашем ЖЭКе!

— Никогда бы не подумал, что у тебя отец слесарь!

— Это почему?

— Такие интеллектуальные и воспитанные красавицы с хорошим чувством юмора могут рождаться только в семьях интеллигентов и генералов запаса.

— А… мой папа бывший преподаватель истории, просто он в жэке больше зарабатывает, чем в школе!.

— Ясно! Так выпьем за твоего папу! И маму — тоже! — провозгласил тост Серджио.

— Я не против! — с радостью воскликнула Ольга.

И бокалы влюбленных со звоном встретились друг с другом…

 

Глава 11. Славная охота

Ракитина, между тем, тщательно шарила глазами по веселящейся толпе, пытаясь отгадать, кто из этих мужчин и парней тайные агенты? И когда они будут что-то предпринимать против преступника? Но слишком много представителей сильного пола глазели на симпатичную, стройную и сексапильную блондинку и улыбались ей — пойди, разберись, кто они на самом деле? Полицейские или простые посетители. А может, агенты — это кто-то из официантов? Допустим, вон тот рыжий парень, что постоянно смотрит на нее. Или тот черноволосый бармен, что ловко орудует шейкером и бросает время от времени внимательный взор на нее. Не исключено. Но не исключено то, что Ольга может просто нравиться этим халдеям. Почему бы нет?

Росси, заметив это, ревниво спросил у Ракитиной:

— Нина, почему ты смотришь по сторонам, ищешь кого-то из своих знакомых?

Ольга сразу нашлась, что ответить.

— Смотрю, нет ли у кого-нибудь из девушек такого же купальника как у меня. Ты же знаешь, Серджио, как раздражает любую женщину, если кто-то одет в точно такое же платье как у нее.

— О, эта вечная драма любой модницы… Но, пожалуйста, не смотри на других мужчин, Нина.

— А что такое?

— А то во мне начинает просыпаться венецианский ревнивец — Отелло.

— О, спасибо, что предупредил, — довольная улыбка скользнула по губам Ольги. — Не хочу быть русалкой по имени Дездемона и лежать в этом бассейне, я буду скромно себя вести. Обещаю.

— То-то! — заулыбался Серджио. — Я не хочу тебя терять даже на секунду, Нина. И если кто-то отобьет тебя у меня или тебе понравиться кто-то другой — я просто не переживу это и покончу жить самоубийством. Хотя нет, я верую в Бога, и, значит, не буду лишать себя жизни, я просто пристрелю соперника.

— Вот-то ближе к истине. Ревнивцы никогда не уступают женщин кому-то. Они либо действительно убивают своих соперников, либо — что чаще происходит — убивают самих женщин, чтобы не досталась никому.

— Это точно!..

Вечеринка продолжалось… Ракитина и Росси веселились, как могли.

За мохито последовали две порции дайкири, затем две порции «Кровавой Мэри. Ольга слегка опьянела и почувствовала себя очень хорошо и раскованно. В голове ее мелькнула мысль: какая интересная ситуация — охотник и жертва в одной клетке! Но как определить, кто из них на данный момент охотник, а кто — жертва? Получается, что они оба охотники. И каждому хочется заполучить свою жертву целиком и надолго. Интересно: кто в конечном итоге победит?

…Серджио бережно тронул Ольгу за волосы и нежно погладил — от этого прикосновения ее как будто прошило током. Росси почувствовал ее дрожь и ласково провел ладонью по ее щеке. Он прижал девушку к своей широкой груди, а она уткнулась в нее. Ей стало невероятно приятно.

«Пусть его подольше не арестовывают», — подумала она. — «Сейчас самое увлекательное происходит».

Ольга уже давно не испытывала таких впечатлений и эмоций, как здесь в бассейне. Чувства захватили ее полностью.

Она подняла голову, заглянула в его карие глаза и… пропала! Голова у нее пошла кругом. Их губы сблизились и слились в один продолжительный и страстный поцелуй. И снова у Ракитиной пошла дрожь по телу до самых пяток. И словно бабочки запорхали в животе. Оказывается, это приятное дело ловить таких преступников, как красавчик Росси.

Когда их губы разомкнулись, Ольга немного пришла в себя.

«Что я делаю?! Я же на работе!.. Все! Больше пить нельзя…»

Шло время, а Росси никто не задерживал. Ракитина задумалась: а что ей делать дальше? Время-то идет… Но Серджио сам убыстрил события.

— Поехали, Нина, — предложил он.

— Куда?

— Как куда? На шелковые простыни. Как и договаривались.

— Поехали, — согласилась Ракитина.

Теперь у нее задача была только одна: вывести преступника подальше от массового скопления людей, чтобы избежать случайных жертв. А там пусть копы его арестовывают.

…Они вышли из «Аквадиско» вместе. Росси держал Ольгу за талию. За ним шли его охранники и в том числе тот смуглый парень, что провел ее в клуб.

— Такси! — поднял руку Серджио.

И тут же к нему подъехала машина, окрашенная в фирменный желтый цвет и со знаком «TAXI» на крыше. Ольга обеспокоенно завертела головой по сторонам.

«Вот сейчас на Росси и его охранников нападут полицейские! Куда падать? Куда бежать?»

Но никто не нападал на них и, видимо, не собирался. Росси отпустил своих телохранителей и сел с Ольгой в такси на заднее сидение.

— В «Престиж Отель»! — распорядился Серджио.

— В Престиж Отель? — нарочито громко переспросил шофер.

— Да, именно туда! Что тебе два раза повторять? — рассердился Росси.

— Нет, не надо, я вас уже везу, — сказал шофер и нажал на газ…

Ольга покосилась на водителя.

«Неспроста этот шофер громко переспросил Серджио. Возможно, это переодетый полицейский. Таким способом он сообщил своим коллегам о конечной цели маршрута преступника. Туда они и подтянутся всеми силами»

Едва автомобиль тронулся с места, как Серджио наклонился к Ольге. Их губы опять сомкнулись, и последовал страстный поцелуй…

Ольга мягко отстранилась от Росси и подумала:

«Ох, уж эти венгры! Какие они деликатные! Наши бы уже давно задержали Акулу и его подельников. Они бы ворвались в зал с криками и матом и с автоматами наперевес. В масках, в касках и бронежилетах! И положили бы всех присутствующих в ночном клубе на мраморную плитку лицом вниз и надавали бы им по почкам и разным местам. А здесь в Европе церемонятся с преступниками. Исключают излишний риск, боятся подставиться. А что если они пропустят его в номер и только на следующее утро возьмут его? И что тогда мне придется провести ночь в любовных утехах? Вот это становится забавным! Но если играть свою роль, то до конца? Совместить приятное с полезным? Ведь душа говорит скорее «да», чем «нет». И кто я сейчас? Соблазненная женщина или сыщик на оперативной работе? Какое-то раздвоение личности. И виной этому этот балканский Аполлон. Ах, какие у него сладкие и жгучие губы! И нежные руки!»

За поцелуями время пролетело как один миг — и вот перед Ракитиной и Росси предстал фешенебельный отель «Престиж».

Росси расплатился с таксистом и повел Ольгу в отель.

Они вошли в просторный холл… Кругом красота и роскошь! Черный мраморный пол, начищенный до блеска, позолоченные стеклянные двери, позолоченные огромные люстры, высокие большие вазы, украшенные нитевидными светильниками. Это просто сказка! Волшебство!

В вестибюле находились два охранника, швейцар, а за большим белым ресепшн — портье.

— Доброй ночи, мы рады вас видеть! — поприветствовал неожиданных гостей портье.

— Мы — тоже! Мне нужен на сутки двухместный люкс с одной двуспальной кроватью за три тысячи евро. И заказ для вашего бара — бутылку «Мадам Клико». Вот мой паспорт, а вот… Нина, давай паспорт.

Ольга отдала на ресепшн свои документы. Она недоуменно посмотрела по сторонам: а где же агенты полиции? Ни души! Неужели она ошиблась в таксисте? Он оказался не полицейским? Так где же эти деликатные копы! Зачем они тянут время!

— Сначала оплатите, — неожиданно попросил портье Росси.

— Да, пожалуйста! — Серджио достал из портмоне кучу кредитных карт — черные, платиновые, золотые — и, выбрав из них одну с надписью «American Express», протянул сотруднику отдела размещения. — Прошу, уважаемый!

В этот момент портье ловким приемом захватил руку Росси и завернул ее так, что бандиту пришлось развернуться на сто восемьдесят градусов и упасть спиной на ресепшн.

Охранники подлетели с боков и прижали преступника к стойке. Портье застегнул на руках Росси наручники, а швейцар выхватил из кобуры бандита многозарядный пистолет «Глок».

— Серджио Росси, вы арестованы! — торжественно провозгласил лже-портье.

Ольга, ошеломленная внезапным захватом, отошла в сторону и с жалостью посмотрела на бывшего кавалера.

«Подвела тебя страсть к красивым женщинам, Балканский Казанова!»

Вскоре холл наполнился толпой полицейских в форме и штатском, они плотным кольцом окружили Серджио. Среди них был старший инспектор Якоб и господин Петри.

— Увести его, — распорядился Якоб.

На прощание Росси улыбнулся Ракитиной.

— Мы еще встретимся, прекрасная Афродита? — спросил он.

— Встретимся, — кивнула головой Ольга.

— Когда?

— Завтра.

— Это шутка?

— Возможно. Но я бы хотела задать тебе кучу интересных вопросов.

— Буду ждать с нетерпением.

— Я тоже.

Росси увели. Петри обнял Ольгу и расцеловал.

— Какая ты молодец у нас, поздравляем, удачно и хладнокровно играла свою роль. Я даже подумал, что ты на самом деле влюбилась в этого бандита.

— Да что вы, господин Петри, ничего подобного! Вот еще — влюбиться в международного преступника, да к тому же убийцу. Мне генерал-полковник Владимиров всегда говорил, что настоящий опер должен быть непревзойденным лицедеем.

— Но все-таки, ты молодец!

— Новичкам всегда везет, вы же знаете.

А Янош Якоб пожал руку Ракитиной и сказал что-то по-венгерски, Лайош перевел:

— Он говорит, что ты суперагент. Никогда в своей жизни не видел такой храброй и ловкой девушки-полицейского. И такой актрисы! Он тоже чуть поверил в твои искренние симпатии к этому мафиози. А еще говорит, что как хорошо было бы иметь такую сотрудницу в его департаменте, все преступники Венгрии были бы пойманы в кратчайшие строки.

Ольга чуть не сказала: «Служу России!», но вовремя опомнилась и произнесла привычную фразу:

— Спасибо, инспектор Якоб, за теплые слова…

 

Глава 12. Ищите женщину!

Росси зашел в комнату для допроса и открыл рот от удивления… Перед ним стояла Ракитина в черном брючном костюме и белой блузке. Строгая и неприступная. И сурово смотрела на него. У нее в руках ее была ручка и папка с зажимом, в которой находились чистые протокольные бланки.

— Нина? — ошеломленно сказал Серджио. — Почему ты здесь? Что за маскарад?

— Я же сказала, что навещу тебя сегодня, — недобро усмехнулась Ракитина.

— Но… не понимаю… такой вид…

— Да, Серджио Росси, или как там вас еще, Золтан Ковач или Марко Поло, шутки кончились. Пора серьезно ответить за свои преступления. Я — Ольга Николаевна Ракитина — лейтенант Следственного управления ФСБ России. В нашей стране вы обвиняетесь в убийстве гражданина Венгрии — Габора Ференца. И я должна вас допросить по этому делу. Сейчас я буду вам задавать интересующие меня вопросы, а вы будите отвечать на них подробно и искренне. И не вздумайте лгать мне. Меня интересует правда и еще раз правда.

Росси сначала был шокирован этим официальным известием, но затем стал приходить в себя. После двухминутной паузы он спросил:

— Вот так сюрприз… Джульетта превратилась в мисс Марпл. Я видел чудеса на свете, но таких… еще нет… Закурить можно, товарищ следователь? Или огонька не найдется? Так, кажется, говорят русские?

— Вы разве курите? — изумилась Ракитина. — Вчера я, например, не заметила за вами этой пагубной привычки.

— Иногда я курю, по настроению. Редко… но такой час настал. А почему… Нина, то есть Ольга, ты со мной говоришь на «вы»? Вчера мы неплохо общались на ты.

— Обстоятельства изменились, подозреваемый Росси, и статусы наши поменялись. Причем, очень круто.

Ракитина вызвала конвоира, тот предал одну сигарету и зажигалку. Она отдала преступнику все это и села за стол.

— Садитесь, подозреваемый. Нам предстоит непростой и долгий разговор.

Росси сел на стул, сунул сигарету в рот и прикурил зажигалкой. Затянувшись, он выдохнул. Клубы дыма полетели вверх. Ольга поморщилась.

— Не любите табачный дым? — улыбнулся бандит.

Ольга кивнула.

— Не выношу.

— Потерпите немного… Это всего лишь одна сигарета, курится она быстро…

— Слава богу, что это не сигара. Ее устойчивый везде проникающий запах меня еще больше раздражает.

— Я сам не перевариваю сигары. Но за бокалом хорошего виски или рома я иногда могу покурить что-нибудь из хорошего кубинского? Типа «Кохиба Эсплендидо»… Значит, ты не случайно оказалась в этом ресторане… Ольга?

— Совершенно случайно. Но во второй раз, в ночном клубе — уже намеренно.

— А вот эти поцелуи, нежные слова, объятия, которые были в клубе, — это всего лишь игра? — усмехнулся Росси.

Ольга поправила волосы и сказала:

— Да, на оперативной работе чего только не бывает. Главное — задержать преступника.

— А если бы мы оказались в номере гостиницы, ты тоже бы для пользы дела изображала страсть?

Ольга вышла из себя от этой реплики, и щеки ее слегка зарумянились.

— Все, хватит дурацких вопросов, подозреваемый! Это я должна задавать вам вопросы, а не вы — мне!

Росси, увидев реакцию Ольги, остался доволен и вальяжно закинул ногу на ногу. Он улыбнулся своей фирменной обаятельной улыбкой. Он чувствовал себя уверенно и раскованно.

— Пожалуйста, я слушаю. Задавайте ваши вопросы, товарищ следователь. Первый раз в жизни меня допрашивает русский дознаватель, тем более такой красивый и сексапильный.

Ольга порозовела еще больше.

— Прекратите ваши шуточки, подозреваемый! Итак, отвечайте: вы убили Габора Ференца?

— Нет. Я даже не знаю кто такой Габор Ференц.

— Ваш соотечественник.

— У меня миллионы соотечественников — и что с того?

— Тогда кто убил этого гражданина?

— Не знаю.

— Бессмысленно отпираться, Росси: все улики указывают на вас.

— Какие улики? Смешно. У вас нет ни одной улики. Может, вы нашли отпечатки моих пальцев на месте преступления. Или орудие убийства, на котором тоже мои отпечатки… Что молчите, уважаемый дознователь?

Ракитина убийственным взглядом посмотрела на Росси.

— Следствие предполагает, что вы работали в перчатках, а нож унесли с собой.

— Вот видите, вы все предполагаете, а где же реальные доказательства? Их просто нет! Нет! С таким же успехом я могу предполагать, что это вы убили Ференца.

Ольга начала еще сильней злиться, выдержка ее покидала, а Серджио наоборот все больше раскрепощался и улыбался.

— Вы знали Габора Ференца? — грозно посмотрела на бандита Ракитина.

— Нет.

— Но вы жили в одном отеле.

Росси затушил сигарету.

— Мало ли кто жил в этом отеле! И что я должен их всех знать?

— Вы уехали сразу после убийства, почему?

— Я торопился домой.

Росси с издевкой посмотрел на девушку.

— Ольга, стоит ли так нервничать. Все равно ты ничего не докажешь. И хотя у меня три пожизненных срока и в Польше, и в Хорватии, и Италии, я не хочу вешать на себя чье-то преступление. Я сам хочу разобраться, кто убил Ференца. Давайте лучше сыграем в игру.

— Что за игра? Не морочьте мне голову, гражданин Росси! — продолжала «кипеть» Ракитина.

— Игра называется «Кто убил Ференца?». И вот наводящий вопрос: а что если в этом деле замешана женщина?

— Женщина? Откуда? — вскочила из-за стола Ракитина.

— Из «Метрополя».

— Кто она? Ее имя и фамилия?

— А об этом вам расскажет служба безопасности гостиницы. А больше я ничего не скажу.

Ольга пыталась допросить Росси и дальше, но тот стоически молчал и лишь ухмылялся. Тогда Ракитина вызвала конвоира.

— Уведите арестованного, — распорядилась она.

Росси, заложив руки за спину, пошел на выход. Тюремщик — за ним. Но прежде чем уйти Серджио обернулся и вполне искренне сказал:

— Теперь я тебя никуда не отпущу, Нина-Ольга. Не знаю, какой крест ты мне несешь, погибель или счастье, но мне придется испить тебя до дна. И только тогда я успокоюсь. Ты мне на самом деле понравилась.

— Это вряд ли у тебя получится, — надменно заявила Ракитина. — Я знаю себя. Красавчики-преступники — это не моя специализация. Тем более тебя засадят до конца жизни в тюрьму — вряд ли мы увидимся.

Серджио поднял рукав рубашки и показал тату с надписью.

— Взгляни, Ольга. Мой девиз: не отступать и не сдаваться. Так что…

— Так что… идите, гражданин Росси, и обдумывайте свое непростое положение. И лучше во всем чистосердечно признаться и облегчить свою душу.

— Душу я облегчу, когда подарю тебе обручальное кольцо…

— Наглец! — чуть не задохнулась от возмущения Ольга. — Да уведите его скорей! Что вы стоите?!

Конвоир сердито толкнул преступника в спину и прикрикнул на него:

— А ну, пошел вперед! Стоит — зубы скалит!

Когда Росси увели, Ракитина беспомощно опустилась на стул, облокотилась об стол и сразу успокоилась. Будто пар из нее вышел. Но злость на себя присутствовала в ее груди. Как ловко Серджио вывел ее из себя! Явно допрос ей не удался сегодня. Давно она не терпела таких обидных поражений. Да, матерый он преступник, но ей еще стоит учиться, как сдерживать эмоции. Здесь ей, несомненно, не хватило выдержки. От этого было вдвойне обидно. Балканская Акула явно перегрызла Московскую. Но для этой локальной неудачи есть только одно оправдание для Ольги — это ее противоречивые чувства к этому бандиту. Они явно ей мешали вести беспристрастный и жесткий разговор, а Росси умело воспользовался этим.

Сыщик в Ракитиной умолк, и на сцену выступила влюбленная женщина. Поток мыслей потек в другое русло.

Какой он все-таки наглый тип — кольцо ей обручальное обещал купить! А ведь купит. Он такой! И что она в нем нашла? А ведь все-таки он какой-то особенный. Дерзкий, сильный, мужественный, обаятельный, и что немаловажно… красивый! Как он целуется, какие у него нежные и крепкие руки. Жаль, что они не дошли до порога люкса — а то бы…

Когда Ольга пришла в гостиницу, она переоделась в голубой халат, сходила в душ, помыла волосы и, замотав их полотенцем, села в кресло и стала пить кофе…. Она задумчиво смотрела на красавец-Дунай и здание Парламента, прокручивая в голове вчерашний и сегодняшний день.

Какие они были все-таки разные! Вчера Росси был ее возлюбленным, а сегодня стал ее врагом. Невероятно! Но если все трезво и без эмоций разобрать, согласно позиции оперативного сотрудника, то ничего особенного не случилось. Перипетии жизни — и больше ничего! Сыщик поймал преступника — обычная история. Но какая-то непонятная печаль лежала на душе Ольги… Все-таки, согласно теперь позиции романтически настроенной девушки, она больше вспоминала день вчерашний, чем нынешний. Горести забываются, а радости — никогда! Ну почему Росси не простой менеджер или риэлтор?! На худой конец — актер. Так бы Ольга «оженила» бы его на себе. Как жаль, что он бандит!

Новая волна щемящей и сладкой грусти, более мощная, чем предыдущая, накрыла Ракитину с головой. Ольга воткнула в уши наушники и включила плейер на мобильном телефоне. Следуя своему лирическому настроению, она нашла в списке треков свою любимую песню и запустила ее. Песня точно передавала ее душевные переживания…

Синие-синие, как небо, твои глаза. Ты просто смотри на меня, а еще. Скажи, что всё будет у нас хорошо. А мне не верится, что это всё со мной. Если б я знала, что встречу тебя. Я б просто б закрыла руками глаза…

Прекрасные очи Ольги предательски увлажнились, и она поставила песню на «репит».

 

Глава 13. Прощай, сынок!

1946 год, г. Бухарест, Румыния

Сын мадам Ренци — Лоренцо с размахом кутил несколько дней у одной девицы, затем проиграл все свои деньги в казино и, оставшись на мели, решил пожить за счет своей богатой матушки.

Вечером Вера пришла домой и увидела пьяного в мат Лоренцо. Он валялся на огромном белом диване из кожи. Гостевой зал был весь в сигаретном дыму. В руках он держал бутылку вина и отпивал из горлышка. На дорогом персидском ковре валялись окурки, пустые бутылки, и виднелись винные пятна. Гувернантку Вера отпустила еще днем домой, шофера тоже, и больше слуг в особняке не было.

Осоловелый взгляд парня уткнулся в Веру. Лоренцо хмельно улыбнулся.

— А, мамашка, пришла. Милости просим…

Женщина чуть не задохнулась от возмущения.

— Ты что себе позволяешь, гаденыш! Устроил здесь бордель! А ну вон из моего дома! Ах, мерзавец!

— А ну не ори на меня!» — зло крикнул Лоренцо. — Теперь ты у меня в руках! Убийца!

— Что? — оторопела Ренци.

— А то! Ты знаешь, где я взял вино?! В подвале! А что я там увидел? Правильно, августейшего папашу, который по твоим словам разбился в автокатастрофе. И еще несколько жмуриков. И гробы… Жуть! Это ты их всех убила, а отца моего — тоже. Ты — извращенка и убийца! Ты поняла, кто ты? Ладно, я бражничаю, развратничаю, по горло в кутежах, но я честен пред богом, я не умерщвляю людей, как ты! А ты, сумасшедшая женщина, их умерщвляешь!.. Ты дьявол! Вот ты кто!..

Услышав все это, Вера сильно взволновалась и испугалась, но постаралась быстро взять себя в руки. Сын узнал ее страшную тайну, но что он предпримет дальше? Сдаст мать в полицию или в психиатрическую лечебницу? Он на это способен! И он это точно сделает! И вот почему! Избавившись от матери, он станет единственным наследником семейства Ренци, и в силу своего развращенного и легкомысленного характера, а также недостойного образа жизни промотает все семейное состояние! И вполне возможно продаст этот роскошный дом! От этой мысли Вере сразу стало не по себе.

Нет, не бывать тому! Она так просто не сдастся! Вера принудила себя улыбнуться.

— Как ты нашел ключ от подвала, ведь я его спрятала в надежном месте? — примирительно сбавила тон Вера.

Рот Лоренцо расплылся в довольной улыбке.

— Я просто сильно захотел выпить. И это великое желание помогло мне отыскать заветный ключ. Как сказал кто-то из великих: «Кто ищет, тот всегда найдет». Верно, моя мамашка? Ты думаешь, я пойду в полицию? Или позвоню в психушку? Ошибаешься. Зачем мне это? Это невыгодно. А выгодно что?.. А вот что, послушай… Теперь я на всю жизнь обеспечен. Вот так-то! Ты просто будешь выдавать мне энные суммы на личные расходы и исполнять мои самые заветные желания. И тебе хорошо, и мне хорошо… Считаешь, что это шантаж? Нет, это не шантаж, это подарок от твоего драгоценного сынули. Он подарил тебе свободу и сохранил твою тайну. Теперь ты должна меня благодарить, чтобы я никому не рассказал о твоих жмуриках и о твоих преступлениях… Чтобы завтра, когда я проснусь, на столе лежали десять тысяч леев. Естественно нового образца. Я пойду и развлекусь.

— У меня нет таких денег.

— Продай какую-нибудь свою золотую побрякушку, у тебя их много. Я знаю, ты где-то их прячешь. Если ты не будешь давать мне необходимые суммы, то я разыщу твой клад и полностью его присвою. Понятно!

Вера, закусив губу до крови и смирив гордость, неохотно сказала:

— Хорошо, завтра я дам тебе денег, только давай перед этим выпьем вина. В знак примирения.

— Не возражаю. Только я уже допил то вино, что я принес из подвала.

— У меня на кухне есть хорошее, французское, я его до поры до времени припрятала.

— А я его не нашел, умеешь ты прятать вещи, маман.

— Подожди, я сейчас принесу…

— Буду ждать с нетерпением! — ухмыльнулся довольный Лоренцо и разлегся на диване.

Вера пошла на кухню, достала мышьяк и всыпала его в бутылку вина. Спустя пять минут Лоренцо скончался от острого отравления, выпив «заряженного» напитка. Вера поначалу была довольна: главный и единственный свидетель ее преступлений и психических отклонений исчез. И оправдывала себя. Лорнцо узнал ее страшную тайну, и он ее шантажировал. К тому же грозился найти ее сокровища. Поэтому она убила не сына своего, а пьяницу, шантажиста, картежника и развратника. Просто одним мерзавцем стало меньше на этом свете — только и всего! Так туда ему и дорога!

Но потом Ренци горько пожалела о своем поступке… Ведь она убила своего единственного сына, пусть и плохого, но единственного. Кровинушку свою, плоть от плоти своей. Теперь рядом с ней не будет ни одной родственной души. Можно было его напоить снотворным, а затем сдать в психиатрическую клинику и сказать врачам, что ее сыну на почве неумеренного потребления алкоголя везде мерещатся гробы и мертвецы. И врачи легко определили бы у него алкогольный делирий, а в простонародье — «белую горячку». А после больницы никто бы уже не поверил словам Лоренцо о трупах в особняке и маниакальной матери.

Да, можно было так поступить Вере, но… ее первые эмоции, самые сильные и волнующие, определили роковое развитие событий.

Мадам Ренци погоревала, поплакала и купила Лоренцо цинковый гроб, и ночью лично сам владелец похоронного бюро со своим сыном доставили его в особняк. Это был эксклюзивный и экстренный заказ. Гробовщики привели в порядок покойника, набальзамировали, надели на него хороший костюм, уложили в гроб и перетащили в подвал. Вера щедро заплатила отцу и сыну. Владелец похоронного бюро умел держать язык за зубами и сам доставлял гробы и занимался покойниками странной богачки. Поэтому маньячка с ним долго и сотрудничала, не скупясь ни на какие деньги и чаевые.

…Спустя месяц Вера поехала в родной Беркерекуль, чтобы отметить годовщину смерти отца. Начала она траурную церемонию с посещения католического кладбища. Вместе с ней прибыли ее мать и с десяток знакомых и дальних родственников.

На могиле, где был похоронен ее отец, стояла статуя ангела с крыльями из белого мрамора. Руки ангела заботливо обнимали мраморную плиту, на которой были высечены имя, фамилия, дата жизни и смерти господина Вегвари. И краткая, но емкая эпитафия: «Скорбим и помним». Огромные желтые сосны застыли за памятником, будто в траурной вечной процессии. Их запашистые игольчатые лапы тихо перебирал слабый ветерок. Звенела невероятная тишина. Пахло хвоей и осенью.

Вера возложила цветы к могиле, перекрестилась и застыла в скорбном молчании.

— Здравствуй, Андраш, — поприветствовала памятник госпожа Вегвари. — Это я — твоя ненаглядная Агнешка. Вот сегодня твоя любимая дочка Верочка приехала тебя навестить.

Госпожа Вегвари тоже положила цветы к подножью мраморной плиты.

— Да, жаль отца, — горестно сказала Вера.

— Он так тебя обожал, — откликнулась ее мать.

Вера печально усмехнулась.

— Да, очень обожал. Помню, ремнем и зонтиком лупил, да так, что я не могла на задницу сесть потом.

— Это чтобы ты умнее стала. И ведь стала. Жаль, что твои мужья живут недолго. Мрут, как мухи. Не собираешься ли ты, доченька, в третий раз выйти замуж?

— Нет, мне и двоих мужей хватило. Мне проще одной жить и не зависеть от кого-то. А так переспать… У меня есть куча поклонников, так что от мужского внимания я не страдаю.

— А как там Лоренцо?

— Нормально, — солгала Вера. — Я редко его вижу, он живет у одной девицы.

— Жениться он еще не собирается?

— Пока нет. И я думаю, вряд ли женится.

— Почему?

— Он несерьезный, ему лишь бы развлекаться, какая там семья.

— Ясно… А теперь поедем домой, там стол накрыт, помянем отца.

Все пошли к автобусу, а госпожа Вегвари на минуту задержалась и прочитала молитву:

— Умоляю Тебя, Боже, смилуйся над душами всех, которых угодно было Тебе призвать предо мною, прими их в место вечного покоя Твоего, особенно же душу, которая на земле была мне столь дорога и теперь нуждается в Твоей помощи. Позволь мне встретиться с ней в небе и помоги счастливо перейти ту минуту, которая соединит меня с нею навеки. Умоляю Тебя об этой благодати ради заслуг Иисуса Христа, Господа нашего. Аминь.

…На следующий день Вера решилась прогуляться по городу, так сказать, «вспомнить молодость». Она сразу ощутила нас себе повышенное внимание горожан. Многие мужчины и особенно женщины оборачивались в ее сторону. Кто с восхищением, кто с завистью. Для них было вполне очевидно, что эта красивая, элегантная и одетая по последней моде дама нездешняя. Так здесь не одеваются и не красятся. И не ходят такой надменной походкой. Ясно, что эта фифа — столичная штучка!

Проходя мимо одного дома, Вера остановилась, и сердце ее сжалось от приятных воспоминаний. Этот дом когда-то принадлежал ее первой любви — Никки, вернее, его родителям. Здесь она жила две недели и сутками напролет занималась любовью с Никки. Ах, какое чудесное время было! За окном падал пушистый снег, а они валялись в теплой постели. Пили кофе и уже курили. Ей было тогда всего шестнадцать лет! Интересно знать, кто сейчас здесь обитает? Может, Никки в какой-то момент вернулся в отчий дом?

Мадам Ренци постучалась в дверь, ее открыла какая-то девочка лет десяти. Увидев хорошо одетую и красивую даму, она невольно растерялась.

— Вам кого, тетенька? — робко пролепетал ребенок, тем не менее с немым восторгом рассматривая платье, макияж и прическу незнакомой дамы.

— А Никола Ракитич здесь живет?

— Нет, мы здесь живем — семья Джорджеску.

— А старые хозяева куда подевались?

— Умерли.

— А сын их не возвращался?

— Не-а…

— Хорошо… ну, до свидания, девочка.

— До свидания, тетенька…

Дверь затворилась. А через несколько секунд личико девочки появилось в окне. Она продолжала с любопытством рассматривать элегантную даму. Таких тетенек ребенок видел только в кино. Явно она не из Беркерекуля.

Вера, заметив «прилипшую» к окну девочку, невольно улыбнулась, и ей вдруг захотелось дойти до приюта Святого митрополита Дософтея, куда она в свое время отдала своего первенца. Забрал ли его Никки оттуда или нет?

Вера дошла до приюта, нашла директрису и переговорила с ней. Выяснилось что ребенка забрал в 1919 году мужчина, который представился ее родным отцом. И, кажется, этот мужчина навсегда уехал из города, поэтому судьба ребенка неизвестна до сих пор. Имени малыша никто из персонала не помнит, ведь это так давно уже было.

Погрустневшая Вера вышла из приюта и задумалась…

Тогда, когда они в последний раз встретились, он говорил что работает грузиком в порту Констанцы. Может, съездить туда, разыскать и посмотреть на сына? А впрочем… к чему все это? Лишние хлопоты и потеря времени. Просто сердце размякло. Ностальгия одним словом, ностальгия… Будь она неладна!.. Вот приедет она в Бухарест и познакомится с новым ухажером. И все забудет. И Беркерекул, и мать, и Никки, и безымянного сына. И все у нее будет в порядке.

Вера принудила себя улыбнуться, но предательская слеза скатилась по нарумяненной щеке. И Ренци ее быстро смахнула.

 

Глава 14. Последний гроб

1947 год, Бухарест, Румыния

Юдит Диметреску выглянула из-за угла…

Только что до боли знакомая фигура ее мужа нырнула в дверь двухэтажного особняка. Она все-таки не зря проследила за своим благоверным. Юдит давно подозревала Густава в измене и вот лично убедилась в этом.

Ах, подлец! Ах, мерзавец! Говорил ей, что идет по делам, а сам, оказывается, посещал вот этот дом! Ну, держись, мастер адюльтера!

Госпожа Диметреску подошла ближе к дому…

Интересно, кто же в нем живет? Какая-нибудь разведенка или вдовица? А может, и замужняя. Проводила мужа в командировку — а сама прыг и в кровать с любовником, и давай тешить свою разнузданную плоть! Но лучше пусть будет замужняя. Такая любовница не уведет из семьи мужа, у самой под ногами свой супруг болтается. Утолит свою сексуальную жажду — и все! Отправит Густава опять домой к своей Юдит.

Госпожа Диметреску пошарила глазами по фасаду особняка: надо запомнить на всякий случай улицу и номер дома. Женщина остановила проходящего мимо дворника и спросила:

— Любезный, а кто тут проживет?

— Здесь?

— Да.

— Очень богатая женщина, но она вдова, причем дважды.

— И как ее имя?

— Вера Ренци… А Вы с какой целью интересуетесь? — осведомился дворник.

— Да так, просто, — уклончиво ответила госпожа Диметреску. — Чисто женское любопытство. Уж очень дом мне этот понравился. Красивый, старинный, вычурный… Хорошо, спасибо за информацию, любезный.

— Да не за что…

Дворник пошел дальше, а Юдит задумалась…

Муж уличен в измене, но что делать дальше? Ворваться в дом и устроить грандиозный скандал? Но ее могут вообще не пустить туда, а муж сбежит через какой-нибудь черный ход или затаится в особняке и посмеется потом над ней, что так одурачил. А ждать его здесь часами — занятие утомительное и унизительное.

Так что предпринять?..

Юдит встрепенулась: есть хорошая идея! Она подождет неверного Густава дома, и когда он придет, устроит ему грандиозный скандал со всеми для такого случая атрибутами: с руганью, битьем посуды и рукоприкладством. Даже приготовила тяжелую чугунную сковородку и скалку для того, чтобы врезать неверному супругу по особо уязвимым местам. Юдит вернулась домой и принялась ждать обманщика-супруга, но Густав не пришел. Ни вечером, ни поздно вечером, ни после полуночи. И даже не позвонил!

«Заночевал у нее!» — взбешенно подумала Юдит. — «Ну, я тебе покажу, мерзавец, как бегать к чужим женам! Надолго запомнишь, проклятый донжуан!»

Ночью госпожа Диметреску не могла уснуть: злость и ненависть переполняли ее. Она живо представляла в голове различные способы расправы над подлым мужем и со жгучим нетерпением ожидала прихода в родные пенаты обманщика.

Но на следующий день Густав тоже не объявился. Прошел второй день, третий, четвертый — а благоверного все не было. Тогда неуемная злость Юдит на мужа неожиданно уступила место вполне здоровой и нормальной тревоге за его жизнь: что с ним? И где он? И она побежала в милицию.

Блюстители порядка, не воспринимая всерьез обеспокоенности обманутой женщины по поводу ее мужа-ловеласа, втайне посмеялись над ее персоной, но заявление к рассмотрению все же приняли. Так, ради галочки. Знали бы товарищи милиционеры, что их ждет завтра в жилище, а точнее — в подвале некой богатой жительницы Бухареста Веры Ренци — вряд ли бы они пошли туда! Но они пока не знали об этом, и, доживая служебный вечер, играли в карты, пили ракию и со смехом рассказывали байки о супружеских изменах.

А пять дней до этого Вера устроила очередной романтический ужин и пригласила вышеупомянутого Густава Диметреску к себе.

…Когда Густав зашел в зал, то увидел стол, накрытый белоснежной скатертью и уставленный всевозможными яствами. А на нем — отличное французское вино, красивые хрустальные бокалы на длинных ножках, натертые до блеска приборы и зажженные свечи. Присутствовало здесь и главное действующее лицо предстоящего спектакля — Вера. Несмотря на свои сорок четыре года, она выглядела просто потрясающе!

На ней было красивое и длинное (до пола) платье голубого цвета с открытой спиной, а вырез у него имелся — о, боже, ниже талии! Спереди тоже имелся глубокий вырез. Этот наряд был чрезвычайно провокационен. Он открывал похотливому мужскому взору превосходную практически оголенную грудь, прекрасные оголенные плечи и прекрасную оголенную спину. Образ роковой женщины дополнял томный ласкающий взгляд, чарующая кокетливая улыбка, красивый макияж, красивая прическа и красивые золотые украшения. Какой мужчина устоит перед такой красавицей?!

Ветреный Казанова — Густав — даже и не догадывается, что на этот раз он сам — жертва, или перефразируя иначе — загнанный в ловушку зверь, а Вера — охотник по его душу.

— Ты прекрасна, Вера! — восхищенно воскликнул мужчина, взял ее за руку и поцеловал.

Она благосклонно взглянула на него, притворно улыбнулась, а про себя подумала:

«Вот сволочь! Его жена сейчас и не догадывается, что ее муж изменяет ей с другой женщиной. Думает, что он на деловых переговорах. Наивная дурочка! Все мужчины — обманщики и лгуны. Интересно, с каким количеством женщин он переспал, находясь в законном браке? Но недолго тебе развлекаться на стороне, красавчик Густав, сегодня твой последний день жизни. И твоя красота будет навечно принадлежать мне. Ты будешь моим… уже скоро…»

Густав не отпускал ее руки и принялся любоваться ими.

— Какие у вас чудные и манящие пальчики.

— Вам нравятся?

— Очень…

Он поцеловал ее средний палец — Вера вздрогнула… Густав стал перебирать ее пальцы, мягко теребить, нежно поглаживать, целовать — Вера притворно закрыла глаза: будто ей это ласка доставляла удовольствие. Он стал покрывать поцелуями ее чудесную бархатную ручку, поднимаясь все выше и выше… Локоток… предплечье… плечо… И вот ее ласковые трепетные губы. И страстный и продолжительный поцелуй… А дальше последовала страстная и бурная ночь.

Под утро Вера принесла откупоренную бутылку вина и два уже наполненные бокала в спальню.

— Густав, сейчас будем пить вино, а затем продолжим наш телесный разговор.

— С удовольствием, моя любовь! — взял бокал Диметреску.

Ренци на всякий случай спросила:

— А твоя драгоценная и ревнивая женушка не будет тебя искать? Ведь ты не ночевал дома?

— Скажу ей, что меня послали в срочную командировку в Галац. Она поверит. Мне не раз таким способом удавалась ее провести. Тем более мой начальник — мой лучший друг и всегда прикроет. Алиби мое обеспечено на сто один процент. Шеф сам отчаянный ловелас, хотя ему уже под семьдесят. Правда, надо не забыть позвонить ему и предупредить об этом. Но это потом.

— Ну, тогда… — Вера подняла бокал и сказала. — За нашу любовь, Густав!

— За любовь! — воскликнул ухажер и тоже поднял бокал.

Сосуды соприкоснулись — и хрусталь чудесно и красиво зазвенел в честь здравицы. Густав выпил, а Вера лишь пригубила вино. «Охотница» затаилась и напряглась. Она с неописуемым волнением и вожделением готовилась к финалу спектакля… Сейчас все случится! Повелитель ядов — мышьяк продемонстрирует свою убойную силу. Он ни разу не подводил Веру. Верится, что и на этот раз все будет замечательно. Отравительница с интересом наблюдала за Густавом. Итак, токсин попал внутрь организма. Что дальше?..

Лицо мужчины вдруг сморщилось от неприятного ощущения: мышьяк стал действовать на стенки желудка. Густав сморщился еще сильнее, появилась колющая боль в животе. Затем появилась боль резкая и сильная: это желудок начал кровоточить. Яд все глубже и глубже проникал в организм. И вот боли участились и стали невыносимы. Иммунная защита организма уже была не в силах сопротивляться мощной токсичной атаке. Густав, держась за живот, сполз на пол.

А Вера окровенено издевалась над судорожно дергающейся жертвой:

— Ты меня никогда не покинешь, Густав? Отвечай, что ты молчишь? Тебе больно, мой котенок? Но потерпи немного, скоро боль уйдет, и ты будешь моим свеженьким сувениром на память.

Мужчина силился что-то сказать, но не мог: он корчился от сильных болей. Вскоре наступил и паралич дыхательных путей, и жертва затихла. А хозяйка, рассматривая и любуясь мертвым красавчиком, получила долгожданную психическую разрядку. Потом она склонилась над трупом и погладила его по щеке и волосам.

— Мой любимый Густав, теперь ты меня никогда не покинешь.

…Как всегда, Вера поздно вечером заказала очередной цинковый гроб, но она еще не знала, что этот гроб будет последним в ее жизни.

…На пятый день в особняк ворвалась Юдит с милицией.

— Где мой муж Густав Диметреску! Я видела, что он заходил сюда! — набросилась на Веру обманутая жена.

— Какой Густав, не знаю я никакого Густава, — начала отпираться мадам Ренци. — Что вы себе позволяете, женщина!

— Не лги, мерзавка, я следила за ним и прекрасно видела, как он пять дней назад вошел сюда.

— А, это был твой муж, — иронично начала Ренци. — Да я переспала с ним одну ночь, а утром он ушел от меня. Куда? Не знаю. Может, к другой женщине.

— Врешь, он здесь, я уверена!

— Да нет его здесь, обыщите.

— Я чувствую, он здесь!

— Прочь из моего дома, истеричка! Правильно, что тебя не любит муж и изменяет. Жить с такой неприглядной ведьмой да еще страшно несексуальной — это наказание свыше!

— Ах, ты подлая! — не выдержала колких слов соперницы мадам Диметреску.

Они чуть не вцепились друг другу в горло, но милиционеры вовремя разняли их. Вера думала, что стражи порядка воспримут все происходящее как банальную разборку обманутой жены с любовницей мужа, отвлекутся, посмеются и уйдут, но те не ушли. Юдит настаивала на обыске дома Ренци.

Милиционеры для отвода глаз обыскали дом Веры Ренци и к своему ужасу в винном погребе нашли тридцать два(!) цинковых гроба, в каждом из которых лежал мужской труп. Веру тут же арестовали, и она сразу призналась в том, что отравила этих мужчин мышьяком. Призналась Вера и в убийстве двоих своих мужей и сына. Она ничего не скрывала.

Это была сенсация века! Даже у судей и следователей, повидавших всякого на своем веку, волосы вставали дыбом от Вериных рассказов. Надо же такое учудить! Забальзамированные трупы в гробах — музей смерти да и только! Плюс ее ненормальное поведение: диалоги с мертвыми, созерцания трупов, извращенные забавы с ними, убийства без видимых мотивов, просто так ради удовлетворения своей воспаленной бредовыми идеями психики.

Вера была признана виновной в тридцати двух убийствах и приговорена к пожизненному заключению.

Сокровища ее при обыске не нашли, и Вера Ренци тешила себя надеждой, что когда-нибудь ее дело пересмотрят, она выйдет из тюрьмы и заживет привычной роскошной жизнью.

А ее мать, госпожа Вегвари, убитая горем и стыдом за свою дочь-убийцу, после оглашения приговора поехала в Беркерекул. Там по приезду она сразу отправилась на кладбище на могилу мужу.

…Разросшийся со временем католический погост встретил госпожу Вегвари умиротворенным и крестовым безмолвием. Только вороны лишь время от времени своим противным карканьем нарушали его. Дул прохладный ветер. Женщина села на лавочку…

Взгляд ее был потухшим, казалось, она постарела лет на двадцать. По ее щекам беспрестанно текли слезы. Веки ее припухли от бесконечных рыданий, а губы и руки тряслись. Вытерев в очередной раз солоноватые слезы, она горестно посмотрела на портрет супруга и заговорила:

— Здравствуй, мой милый Андраш. Вот я снова и пришла к тебе в гости. Ты, наверное, знаешь уже какое несчастье на нас выпало. Несчастье по имени Вера, наша дочка. Хотя, по правде сказать, он выпало нам гораздо раньше… Ты помнишь, как тяжело проходила моя беременность. Едва не случился выкидыш, но… все обошлось… А может, тогда лучше было бы, если бы наш ребенок не родился?.. Но раз бог так решил, то… А теперь мне кажется, что это дьявол посмеялся над нами, подарив такое чудовище как Вера. Я ее так любила… и эта любовь обошлась мне очень дорого. Как и тебе. Я помню твои бессонные ночи, нервные расстройства, припадки гнева в те дни, когда она исчезала из дома… Я многое ей прощала, а ты наоборот пытался ее наставить на путь истинный. Я тебе постоянно мешала в этом правом деле. Прости, я была неправа… Беспорядочные половые связи, бродяжничество — это, оказывается, были еще цветочки, мой дорогой Андраш, а вот ягодки-то созрели в этот год… Хорошо, что ты умер и не слышал всего этого ужасного, что говорили на суде. Хотя, может, и слышал, там на небесах… У меня просто леденела кровь в жилах, и волосы вставали дыбом от таких жутких подробностей… Теперь ты знаешь, наша горячо любимая дочь — маньячка и убийца. И ей грозит пожизненное заключение. Как она так смогла…

Вдруг Вегвари схватилась за грудь.

— Что-то сердце колет… голова кружится. Темно в глазах, темно… Жарко мне, жарко… Ох, как болит грудь… Больно мне… Андраш, помоги… Господи…

Госпожа Вегвари вдруг вздрогнула и обмякла… Она скатилась с лавочки и упала на землю… И больше не двигалась. Женщина не смогла пережить позор, выпавший на ее долю, и острый инсульт сразил ее с первого раза.

Закаркали вороны, и ветер внезапно стих.

Андраш с керамического фотопортрета бесстрастно взирал на скоропостижно скончавшуюся жену и будто говорил ей: родная, мы скоро встретим на небесах и поговорим обо всем на свете, и в том числе о нашей дорогой и незабываемой дочке.

 

Глава 15. Бухарестская тюрьма

1960 год, г. Бухарест, Румыния

Красное кирпичное здание было утыкано решетчатыми окнами и опутано колючей проволокой. То была Бухарестская тюрьма — одна из самых знаменитых и старейших на Балканах.

Йозеф Ференц — начальник тюрьмы — сидел в своем кабинете со своим другом — начальником оперчасти Имре Сабо. Они пили кофе с ликером и болтали на разные темы.

Их дружба была крепкой и прочной, ее связывала давняя тайна — тайна «оборотней». А «оборотнями» они являлись по причине того, что с невероятной легкостью предавали своих товарищей и переходили из одного политического лагеря в другой, резко меняя убеждения и взгляды. Они всегда были на стороне победителей. Их можно было назвать еще прирожденными «хамелеонами».

Сначала они работали в Бухарестской тюрьме на диктатуру монарха Кароля Второго. В ночь с 29 на 30 ноября 1938 года они участвовали в убийстве капитана румынских фашистов Кодряну и ещё тринадцати его пособников: все они были задушены. Затем Ференц и Сабо участвовали в расстрелах ещё трех сотен легионеров-фашистов.

Потом в 1940 году руководителем румынского государства при поддержке Гитлера был назначен маршал Ион Антонеску. Кароль Второй бежал в Югославию. При этом его поезд легионеры подкараулили на одной из станций и расстреляли из автоматов, но венценосный чудом остался жив. «Железная гвардия» Антонеску начала мстить и проводить политику террора в стране. Проводились аресты коммунистов, интеллигенции, а также полицейских и жандармских чинов, которые участвовали в расправах над легионерами. Сабо и Ференц переметнулись на сторону националистов.

В ночь на 26 ноября 1940 года сторонники «Железной гвардии» проникли в Бухарестский централ, где находились их арестованные идеологические противники, полицейские, члены старого правительства, и безжалостно расправились с ними. В тюрьме, прямо в камерах, были расстреляны более тысячи заключённых, которых легионеры посчитали своими врагами. Среди тех, кто приводил в исполнения приговоры, были неразлучные друзья Ференц и Сабо.

В марте 1944 года советские войска ступили на территорию Румынии. Поняв, что немцы проиграли войну, Йозеф и Имре снова переметнулись, теперь уже к коммунистам. А захваченного в плен Антонеску передали румынскому коммунистическому правительству и заключили в Бухарестскую тюрьму. 17 мая 1946 года Антонеску был приговорён судом к смертной казни как военный преступник. 1 июня он был расстрелян во дворе тюрьмы. Казнью руководил все тот же Йозеф Ференц, а все тот же Имре Сабо непосредственно в ней участвовал.

За пятнадцать лет Ференц дослужился до начальника Бухарестской тюрьмы. И всегда рядом с ним был его верный друг и слуга — Сабо. Фашистское прошлое долгое время не давало им покоя: они боялись разоблачения и последующего расстрела. Но годы шли, никто их не разоблачал и страх их сжался до медной монеты в пять бани. И они успокоились. Хотя иногда просыпались в холодном поту от стука в дверь: не пришли ли комитетчики за ними?

Сегодня друзья начали разговор с политики, а затем перешли на футбол.

Ференц сокрушался:

— Жаль, что нашему «Динамо» в этом сезоне не подфартило. Чемпионом стали армейцы — будь они не ладны! В финале кубка наши «красные псы» продули «банкирам» из «Прогресула» два — ноль. А у нас же лучший футболист Румынии — Ион Нунвайллер!

— Да ну их к черту! — огорченно махнул рукой Имре. — Не трави душу! Давай о чем-нибудь другом поговорим.

— А о чем?

— Не знаю.

— Давай о тюрьме… О делах наших насущных… Как там это маньячка Вера Ренци поживает?

— Читает книжки.

— Читает? Пусть читает… В молодости, наверное, этим делом не занималась — поэтому и стала травить мужиков почем зря. Глядишь, была бы образованной, не занималась бы этими гнусностями.

— Точно!

Ференц почесал затылок, принял задумчивый вид.

— Вот что я подумал о ней, Имре… Я, кстати, думаю о ней на протяжении последних двух лет. И тут такая… у меня нарисовалась… как вернее обозвать, идея или версия… пусть она на «тоненького», но ее можно попробовать — а вдруг выгорит?

— Что за версия, шеф? — осведомился Сабо.

Ференц пояснил:

— Смотри, рассуждаем логически… Она перед тем как стать узницей была очень богатой женщиной. Не правда ли?

— Ну да.

— Во-первых, она из родовитых и состоятельных дворян. Значит, у нее уже имелись фамильные драгоценности и деньги. Во-вторых, она умертвила двух богатых мужей и получила неплохое наследство от них. Тоже немалое состояние. В-третьих, она лишила жизни более тридцати любовников, причем зажиточных. Они ей дарили кольца, браслеты, драгоценности и прочие украшения. Об этом я читал в газетах. Выходит, перед тем как к нам попасть, она имела огромное состояние на руках?

— Есть такое. Ну и что?

— А вот что! А где тогда ее накопления? Украшения, деньги и прочее золотишко. Где?

— Да, действительно, где?

— У нее при обыске полиция ничего не нашла, — сказал Ференц. — И в банках на счетах оказалась не такая уж большая сумма. Смекаешь, Имре?

Сабо озадаченно посмотрел на своего начальника.

— Пока нет.

— Она спрятала свои накопления и драгоценности!

— Точно! А где? Дома?

— Может, и дома. А может и в подвале, где она мертвецов хранила. Или в саду зарыла. Да где угодно могла их спрятать. Дело не в том. Дело в том, что как нам разузнать, где эти накопления и как их безболезненно заполучить.

— Да-а, хорошо бы разузнать… — мечтательно протянул Имре. — Но как?

Ференц на минуту снова задумался, а затем сказал:

— Мне в голову пришла великолепная мысль.

— Какая?

— Ее бы разговорить… эту маньячку. Только она знает, где спрятаны ее сокровища.

— Может, попытать немного — сама расскажет? — предложил Имре.

Ференц возразил:

— Ни в коем случае, а то попадем в переплет, узница она известная. Понабегут журналюги, телевизионщики — нам не поздоровится.

— А как быть?

— Подсадить бы ей «утку» да нельзя: она должна в одиночке содержаться.

— Будем думать… А что если…

— Что если?

— Временно подселим к ней нашу «утку», сошлемся на нехватку мест.

— Хорошая идея, Имре… А кто у нас самая лучшая стукачка в централе?

— Марта Мольнар.

— За что сидит?

— Убила своего мужа, горло ему перерезала. И тридцать колото-резанных ран нанесла ему.

— Вот и отлично — потер руки от удовольствия Ференц. — Подсадим ее. Пусть попытает Ренци насчет золотишка и драгоценностей. Только осторожно. Чтобы не вспугнуть ее раньше времени. И еще… никто не должен знать, что заключенную Марту перевели к заключенной Ренци. После — мы без излишнего шума вернем стукачку в ее родную камеру.

— Есть, шеф, все будет сработано четко и профессионально. Марта свое дело знает… Не первый год сдает нам зечек. Помнишь, благодаря ней, мы сорвали побег Эржабет Рыжей и двум ее подельницам. А год назад ее своевременный «стук» нам в оперчасть предотвратил назревавший бунт в тюрьме.

— А это она, вспомнил. Для такой осведомительницы и лишней пайки не жалко. Сигарет ей еще подкинем, тушенки да чая, если конечно работу свою сделает на совесть.

— Сделает, Йози, сделает. Она у нас талант в части «раскалывания» зечек.

— Что же проверим еще раз Мольнар в действии.

…Спустя три дня Марта уже сидела в кабинете начальника тюрьмы и подробно рассказывала Сабо и Ференцу о своей сокамернице.

— Затихарилась, гадина, — затянулась сигаретой зэчка. — И так пытала, и так, то с одного бока, то с другого — молчит, как рыба.

— Вообще не хочет с тобой общаться? — спросил Ференц.

Марта стряхнула пепел в пустую консервную банку из-под тушенки, которую она недавно с удовольствием съела, и ответила:

— Ну, так общается, только все больше по книжной теме. Рассказывала, что ей понравился «Всадник без головы». Говорит, жуткий и страшный роман. Я бы, говорит, никогда на такое злодеяние, как капитан Колхаун, не решилась. Отрезать голову человеку — это надо через себя перешагнуть.

— А травить и мертвецов коллекционировать в подвале — это не жуткое злодеяние? — усмехнулся Сабо. — Во дает, маньячка!

— Ну а что она еще говорила? — с нетерпением пытал Марту Ференц.

— Что дура была, не читала раньше книги, а это так интересно.

— А еще?

— Ничего. Только какого-то Никки вспоминает — свою первую любовь. И сына своего.

— Она же сына сама отравила, а теперь вспоминает о нем? Во дает! — снова вклинился в разговор Сабо.

— Нет, о другом сыне, — сказала Марта.

Ференц удивился.

— О каком другом сыне, у нее всего один был, кажется не то Лоренцо, не то Винченцо.

— Нет, не Лоренцо, какой-то незаконнорожденный сын что ли… Она его не то в лет шестнадцать, не то лет в семнадцать родила.

— Это уже интереснее… Значит, так… узнай у нее все о Никки побольше. Что это за фрукт. И где живет. И об этом незаконнорожденном сыночке тоже попытай.

— Хорошо, — Марта пустила колечко дыма в потолок. — Постараюсь.

— О своих сбережениях и золотых цацках ничего так и не сказала?

— Нет, ничего.

— Еще раз ее попытай. А если будет молчать, припугни ее.

— Чем, товарищ начальник? Пальцем?

— Имре, — взглянул на друга Ференц. — Дай ей…

Сабо понимающе кивнул и достал из планшета финку и протянул заключенной.

— Возьми, — приказал Ференц. — Потом вернешь.

— Красивая штучка, — восхитилась Марта. — И острая. Сегодня я пощекочу этим перышком тело мадам Ренци.

Ференц сразу жестко предупредил зечку:

— Смотри не переусердствуй, Марта, только припугни… и все… Без всякой самодеятельности.

Марта затушила окурок.

— Будет сделано, товарищ начальник. Когда она под своими ребрами почувствует холодную острую сталь, то все выложит как на духу.

…Утром на следующий день, когда Ференц пришел на работу, его встретил трясущийся и бледный Сабо. Глаза его выражали сильный испуг.

— Что случилось, Имре? — строго спросил у подчиненного начальник тюрьмы. — Перепил вчера? Давление высокое?

— Она… — только и вымолвил Сабо.

— Что она? — недоуменно переспросил Ференц.

— Она… — снова перепуганным тоном сказал Сабо.

— Да кто она, говори толком! — начал беситься Ференц.

— Ренци…

— Что Ренци?!

— Она убила Марту.

— Убила?! Как?!

— Той финкой…

— О, мать мою!

— И… отрезала ей голову…

— Голову?! — ноги Ференца стали ватными, и он прислонился к письменному столу, чтобы не упасть. В животе появился противный холод. — Зачем?

— Она сказала, что, оказывается, отрезать голову трупу — это не так сложно. И что она повторила подвиг капитана Колхауна. Кажется, шеф, она сошла с ума. Что-то с ней не то творится. Я послал туда тюремного психиатра и врача.

Ференц был убит горем. Его левый пшеничный ус начал подергиваться от нервного тика.

— Да-а… подсадили ей «утку»… Мы себе подсадили большую проблему… Вот что, Имре… пригласили врача ко мне. Будем оформлять как самоубийство и быстренько закопайте на тюремном кладбище в закрытом гробу. С психиатром тоже я поговорю, чтобы не распространялся… Вот тебе и мадам Ренци. Она точно настоящая маньячка. Отрезала голову… Надо же… Вот это монстр в женском обличье!

 

Глава 16. Личная жизнь управляющей Лагодиной

2015 год, г. Москва, Россия

И вот Ракитина снова в дождливой Москве. С Киевского вокзала она сразу отправилась в Лефортово, в СИЗО № 2, в оперативно-режимный отдел.

Прибыв туда, она попросила тамошних сотрудников вызвать немедленно на допрос Агапова. Вскоре его доставили. Тот был хмур и помят.

«Несладко видимо живется ему на казенных харчах», — подумала Ольга. — «Привык он к «Хеннесси Икс О» и к каре ягненка в трюфелях с брусничным соусом — вот и страдает, бедняга!»

— Зачем я вам понадобился? — недовольным тоном спросил подследственный.

— Подсудимый Агапов, вы кое-что скрыли от меня, — жестко начала допрос Ракитина.

Агапов недоуменно и недобро посмотрел на Ольгу.

— Что именно? Я все рассказал.

— Нет, не все! Да, по краже вы почти все рассказали, а вот по делу убийства венгерского бизнесмена Габора Ференца — не все.

— И здесь я все рассказал.

— Неправда, Агапов…

— Что вам нужно? — начал злиться бывший начальник охраны — Я ничего больше не знаю.

— Что мне нужно? А вот что… Какая женщина была в номере у другого венгра бизнесмена — Золтана Ковача? Он жил в это же время в люксовом номере только на четвертом этаже.

— Э-э… — замялся подсудимый, глаза его испугано забегали.

— Говорите, Агапов, а не то будите сидеть пожизненно! — уничтожила мужчину взглядом Ракитина. — Я вам статью придумаю! Ну!..

Агапов, как затравленный зверь, опустил свой взор вниз и с трудом выговорил:

— Да… была…

— Кто?!

— Наша управляющая Лагодина Анна Владимировна.

— Лагодина? А по какой причине?

— Она очень влюбчивая. Ей нравятся такие богатые и стильные красавцы-мужчины как этот… Ковач…

— А почему вы сразу об этом не сказали?

— А разве это относится к делу? Любовные интрижки между нашими сотрудниками и постояльцами нередко случались — что тут такого? Например, случались «пересыпы» между гостями и горничными. Или официанток в номер заказывали с блюдами и вином. А что говорить о штатных проститутках. Они вообще из номеров не вылезают. И все это за хорошие деньги. А Лагодина вообще была чемпионкой по любовным историям. Таких, как Ковач, она никогда не пропускала мимо своей постели.

— А она деньги с них брала?

— Да нет, что вы! Она сама неплохо зарабатывает. У нее к таким мужчинам был только спортивный интерес. Ну, дарили ей какие-то золотые безделушки или крутые телефоны — но это все мелочи.

Ракитина поджала губы.

— Все ясно. У меня больше нет вопросов к вам, Агапов. Можете возвращаться в камеру.

Подсудимого увели.

…На следующий день с утра Ракитина поехала в «Метрополь», чтобы допросить Лагодину, но той еще не было на работе. Тогда Ольга вернулась в свой джип и, включив потихоньку музыку, принялась ожидать управляющую. Через полчаса к стоянке отеля подъехала черная «Ауди 9», и из нее вылезла Лагодина. Ольга тут же покинула свой автомобиль и двинулась ей наперерез. Их пути пересеклись у тяжелой входной двери, которую любезно распахнул перед ними швейцар.

— Анна Владимировна Лагодина? — уточнила Ольга.

— Да? А-а… — остановилась Лагодина.

— Узнаете меня?

— Да, узнаю. Вы из ФСБ. Вы приходили к нам в день убийства нашего постояльца из Венгрии в президентском люксе…

— Йозефа Ференца, — подсказала Ракитина.

Лагодина согласно кивнула.

— Да, Йозефа Ференца. Но вы уже допрашивали меня, а больше я ничего не знаю. По поводу начальника службы безопасности Агапова и охранника Паши я вообще была не в курсе. Я их не заставляла идти на преступление. Если они мерзавцы, то я тут не причем. Тем более, когда я пришла работать в «Метрополь», они уже там были, и я их не оценивали и перепроверяла. Тем более и не избавлялась от них. Как обычно бывает: новый управляющий или директор приводит свою проверенную охрану. Но я не стала «перемалывать» старую охрану, и мы быстро поладили. Но, повторяю, их черную подноготную не знала, в чужую душу ведь не заглянешь. Кстати, я сейчас по распоряжению директора веду поиски нового солидного охранного предприятия взамен проштрафившегося.

— Сейчас речь не об Агапове и Башкирове. Открылись новые обстоятельства дела.

— Какие?

— Вы на работу сейчас?

— Да.

— Я отниму у вас немного времени, пару вопросов.

— Но… я тороплюсь…

— Вам нужно прислать официальную повестку на Лубянку?

От слова «Лубянка» управляющая слегка побледнела.

— Хорошо… — согласилась она.

— Тогда давайте сядем в вашу машину.

— Хорошо…

Они дошли до «Ауди» и сели в нее. Лагодина естественно — на водительское сидение, Ракитина — на пассажирское.

— Так о чем вы будите спрашивать? — поинтересовалась у Ольги Лагодина.

— Вы были знакомы с румынским бизнесменом Золтаном Ковачем?

Управляющая вздрогнула.

— А-а…

— Вы провели у него ночь. Об этом мне поведал ваш бывший сотрудник Игорь Алексеевич Агапов.

Лагодина впала в ступор. Она еще больше побледнела. Управляющая долго молчала, а затем спросила:

— Можно я закурю?

Ольга разрешающе кивнула.

— Конечно, только окно откройте побольше, я не выношу табачного дыма.

Лагодина достала из белой с розовыми цветочками пачки тонкую сигарету с ментолом и, зажав между средним и указательным пальцем, подкурила изящной зажигалкой. Затянувшись, она жеманно оттопырила мизинчик с красивым маникюром. Ольга разглядела на кончике ногтя бело-розовые узорчики и звездочки, напоминающие крестики, и оценила: красиво! А еще Ракитина обратила внимание на дорогое золотое кольцо с красивыми бриллиантами.

«Наверное, кто-то из очередных ухажеров подарил», — подумала Ольга. — «За успешно проведенную ночь в люксе».

Пальцы у управляющей заметно дрожали. В глазах у нее была настоящая паника.

Докурив сигарету, она взяла еще небольшую паузу и наконец заговорила:

— Да, я была у него в номере… Вы понимаете, это такой мужчина, что сразу теряешь голову. Он просто неотразим…

— Я понимаю… — сказала Ракитина, а сама подумала:

«И что он нашел в ней? Рыжая, худая, длинная, даже никакой сексуальности в ней нет. Чем она его зацепила? Какой частью тела? Просто непонятно».

Ольга продолжила:

— Меня не интересуют интимные подробности вашего рандеву, меня интересует вот что… Когда вы были вместе, он куда-то уходил, выходил? Вспомните.

— Сейчас припомню… У нас был бурный… секс, и он уходил в ванну несколько раз. В третий раз я отключилась, кажется, его долго не было…. Я проснулась и увидела, что его рядом нет и пошла в ванну, он мыл там руки… и вода в умывальнике была какая-то бледно-розовая. Он засмеялся… сказал, что прикольный красный гель для мытья рук, и он ему нравится… Потом он схватил меня и прямо в ванной и…

— Довольно излишних деталей, — Ольге почему-то стали неприятны откровения Лагодиной: неужели это обыкновенная женская ревность. — А карта-ключ у вас от всех номеров?

— Да.

— Она была с вами в тот вечер?

— Конечно, как без нее.

— А вы не видели, брал он ее у вас или нет? Может, без спросу.

— Честно — не видела.

— Я пересматривала запись с ваших камер. Ваш поход в номер к господину Ковачу не был зафиксирован.

— Я попросила Игоря… Алексеевича стереть запись моего прихода и ухода из номера.

— Понятно… Хорошо, я больше не буду вас задерживать. Завтра вы работаете?

— Да.

— Я подвезу вам протокол допроса, и вы его подпишите.

— Хорошо. Я свободна?

— Да, конечно.

— А мне ничего не будет? — настороженно спросила Лагодина. — Ну, за историю с этим бизнесменом?

— Устраивать свою личную жизнь никому не запрещено и не подлежит уголовному преследованию, — кислая улыбка коснулась губ Ракитиной.

— Спасибо, товарищ лейтенант, — облегченно вздохнула Лагодина.

— Не за что.

Управляющая отправилась на работу, а Ракитина — на работу. Ольга была взбешена неудачей. Она пришла в служебный тир, где ее встретил прапорщик Крюков.

— Василич, дай я постреляю, а то давно не упражнялась.

Прапорщик дал ей пистолет Макарова, одну обойму и сказал:

— Постреляй, Ольга, постреляй, руку нужно тренировать, а то, не дай бог, разленится и подведет в нужную минуту.

Ольга решительно подошла к барьеру, одела наушники, вставила магазин, сняла с предохранителя, передернула затвор и подняла пистолет вверх.

— Лейтенант Ракитина к стрельбе готова! — громко доложила Ольга.

— Лейтенант Ракитина, приступить к стрельбе! — скомандовал прапорщик и нажал кнопку. Из темноты на свет, громыхая и жужжа, выдвинулись мишени.

Ольга принялась стрелять по центральной.

Бах-бах! Бах-бах! Девятимиллиметровые пули точно ложились в десятку. Мишень в виде черного контура человека, то отъезжала назад, то возвращалась вперед. На месте «человека» Ракитина представляла себе Серджио Росси. У нее внутри кипела вполне понятная злость на него. Как он мог спать с такой посредственностью, как Лагодина?! И как он мог послать ее, Ольгу, по ложному следу! Он просто посмеялся над ней! Обвел вокруг пальца! Чего она добилась, приехав в Москву и допросив управляющую «Метрополя?» Да ничего нового! Узнала лишь только то, что эта рыжая профура на самом деле переспала с Серджио Росси! Только и всего?! Какой конфуз для Ольги! Какая неудача! А он настоящий мерзавец!

Ольга в последний раз прицелилась, нажала на курок — и смертоносный свинец вонзился в окружность номер девять.

«Вот тебе, Балканская Акула! Вот тебе! Получай!» — позлорадствовала Ракитина.

Ольга поставила оружие на предохранитель, отсоединила пустой магазин и положила рядом с пистолетом. Сняла наушники и встала по стойке смирно.

— Лейтенант Ракитина стрельбу окончила! — бодро отрапортовала девушка.

Прапорщик Крюков похвалил сотрудницу.

— Молодец, Оля. Так держать!.. Иди наверх, только что звонили, там тебя «Сам» ищет по всему отделу.

— Да, а что нужно полковнику, не знаешь, Василич?

— Нет, не знаю. У начальства свои думки, порой далекие от наших.

…Генерал-полковник, как всегда, встретил Ракитину по-отечески ласково.

— Привет, дочка, — сказал он. — Уже наслышан про твои подвиги. Взяла самого Серджио Росси! Молодец! Заткнула за пояс всю европейскую полицию… Пусть знают натовские лизоблюды какие у нас бравые сотрудники работают… Пусть твой папа погордится за тебя… Прости, вчера был занят, но сегодня выделил для тебя время. Говори, что у тебя?.. Допрашивала Росси?

— Да, допрашивала. И еще раз я убеждаюсь, товарищ генерал, что Росси и есть тот самый убийца. Но хитер он очень, не сознается в содеянном. А еще послал меня по ложному следу, и тут я сделала промашку: поверила ему. Вот почему я вернулась в Москву. Но тот человек, на которого Росси указал, к делу оказался непричастен. Между ними была лишь мимолетная любовная связь. Но в качестве свидетеля она нам пригодится.

— Убийца он или нет, мы пока не знаем. Не пойман — не вор. Давай, Ольга, дожимай его и заканчивай дело. Он водит тебя за нос и откровенно смеется над тобой. Наверное, Ольга, ты купилась на его красивые глазки, а? Он конечно о внешности — голливудский актер, — улыбнулся генерал-полковник. — Против такого не устоит ни одна женщина, даже если она и сотрудник спецслужб.

Ольга смутилась и попыталась оправдаться.

— Да нет, Андрей Григорьевич, и вовсе не купилась. Росси — волевой человек и матерый преступник, таких трудно ломать.

— Ничего, ты его поломаешь. Спеши в Будапешт и прижми как следует этого мерзавца Росси. Может он и сознается в преступлениях. Его скоро экстрадируют в Польшу, запрос пришел от них первым. Так что поторопись. А заодно будешь снова курьером и передашь Петри его монету.

Генерал протянул Ракитиной все ту же монету с номиналом в пять евро. Ольга ее взяла и положила в карман.

— Хорошо, Андрей Григорьевич. Обещаю, Росси у меня покрутится.

— Верю в тебя! Давай, дочка, удачи!

— К черту, товарищ генерал-полковник!

Владимиров доброжелательно улыбнулся…

 

Глава 17. Похищение

2015 год, г. Будапешт, Венгрия

В Городском парке в лечебно-оздоровительном комплексе «Сечении», или в простонародье «Королевские купальни», в бассейне с термальным источником плескались Янош Якоб и Лайош Петри. Они были умиротворены и расслаблены целебной водой и вели между собой неспешный разговор.

— Люблю здесь бывать иногда, — сказал Лайош. — Подлечить свои старые кости, восстановить уставшие нервы, попить целебной водички, сходить на массаж, в сауну. Райское место — что и говорить! Красота…

— Согласен с тобой, Лайош. Здесь великолепно. Я здесь сразу забываю о своих многочисленных проблемах, а также нахожу потерянное в рабочих буднях и семейных делах душевное равновесие. И что еще немаловажно: здесь всегда можно заметно поправить свое здоровье.

— Этот комплекс мне напоминает римские термы, и я чувствую себя здесь знатным патрицием. Особенно когда находишься в плавательном бассейне. Колонны, каменные стены, скамьи. Я только что оттуда. Дело в том, что я — бывший пловец, чемпион Венгрии по вольному стилю среди юношей, люблю поплавать на длинные дистанции. Так вот, я восхищен этими термами. Здесь только не хватает библиотеки и гимнастического зала.

— Действительно, в шахматы здесь играют, почему бы не организовать читальный зал.

— А как наши профессиональные дела, коллега?

— Тоже прекрасны. Начальство похвалило меня за то, что поймал, наконец, этого неуловимого Серджио Росси, намекают на небольшое вознаграждение.

— Выделят, наверное, из тех трехсот тысяч евро, обещанных Интерполом за его голову?

— Возможно.

— Если бы не Ольга, не быть нам сейчас героями нации.

Якоб кивнул.

— Согласен, Ольга нам очень помогла. Она молодец. А где она сейчас?

— Опять в Москве. Но сегодня она приезжает поездом, поеду встречать в семь часов на Восточном вокзале.

— Прекрасно. Если что, заходите ко мне в гости, и Марту с собой возьми. Моя Габи любит с ней поболтать. И с Ольгой заодно познакомится.

— Хорошо… Только мы завтра появимся.

— Завтра так завтра. Вечером, часов в восемь, приходите.

— Придем непременно. Пусть твоя Габи приготовит свой фирменный яблочный штрудель. Ольга — сладкоежка, и ей непременно понравится кулинарный шедевр твоей женушки. Он у нее получается на загляденье.

— Будет сделано, старина Лайош. Все — ради Ольги. Даже жёнушкин штрудель, который я и сам обожаю.

— На том и порешили…

Вдруг к ним быстрым шагом подошли двое мужчин в белых махровых халатах. Это были помощники инспектора. Они были явно взбудоражены и расстроены.

— Срочная новость, шеф, и весьма неприятная, — сказал один из помощников.

— Что случилось? — встревожился Якоб.

— Росси сбежал.

— Как сбежал?

— Автозак блокировали с несколько сторон грузовик и два джипа, оттуда выскочили люди с масками и автоматами и открыли бешеный огонь по нашим. Один полицейский убит, двое раненых, четвертый живой. Грузовик остался на дороге, а Росси с сообщниками скрылся.

Якоб аж присел в воду по грудь и воскликнул:

— Проклятье! Что это происходит?! Средь бела дня отбивают матерого преступника у полиции! Будь проклят этот Росси!

— Вот это да! — невольно вырвалось у Петри. — Опять он ускользнул! Теперь ищи его лет десять!

— Итак, дорогой Лайош, не суждено нам полноценно отдохнуть и поболтать. Я откладываю свой расслабляющий массаж — и срочно в Бюро! Наверное, уже Главный комиссар звонил мне. И мой директор тоже стопроцентно названивал.

— И мы телефонировали вам, босс, уже раз сто, — чуть не хором сказали помощники инспектора. — Хорошо, что позвонили вашей жене, она сказала, где вы находитесь.

— Черт! Я-то мобильный оставил в раздевалке. Откуда я знал, что так случится.

Якоб вылез из воды и надел халат. Он попытался завязать пояс, но от великого волнения не мог это сделать, руки дрожали. Сделав несколько безуспешных попыток, он чертыхнулся и бросил это бесполезное дело.

— Да, Ольга только зря приедет, — сокрушенно вздохнул Петри. — Бедняжка!

— Выходит, зря. Совместный ужин временно откладывается. До лучших времен. Пока, Лайош!

Якоб быстро удалился вместе с помощниками.

…Ракитина, конечно, огорчилась тому, что Росси сбежал.

— Он просто неуловимый! И удачливый! — невольно вырвалось у нее. — Недолго он просидел в Центральной Будапештской тюрьме.

— Он и в других европейских тюрьмах недолго засиживался. В интервью он говорил, что нет в мире ни одной тюрьмы, которая его бы удержала.

— Наверное, он хвастал. Это у него в крови.

— Может быть… Но не растравливайся, Ольга, — принялся утешать девушку господин Петри. — Зато погостишь еще маленько у нас.

— Да, я задержусь на денек, поброжу по вашей столице… Вот вам от Андрея Григорьевича «привет»…

Ольга отдала Петри пять евро. Лайош спрятал монету в карман пиджака и сказал:

— Спасибо… Ну что, Ольга, поедем ко мне? Марта уже ждет тебя. Она приготовила для тебя славный куриный паприкаш, лечо, блинчики со сметаной, сухофруктами и горячим шоколадом и изумительные пирожные «эстерхази».

— О, если блинчики и пирожные — то точно поеду, господин Петри, — настроение у Ольги немного поднялось. — От такого заманчивого приглашения я не откажусь. Правда, я потом планирую посетить Замок Буда, еще какие-нибудь ваши достопримечательности, особенно те, которые я еще не видела, а также погулять по центру.

— А затем снова к нам уже на ужин. Хорошо?

— Хорошо….

— Садись в машину.

…На следующий день Ракитина решила пройтись по улице Ракоци.

Неспешно шагая по тротуару и всматриваясь в яркие витрины, она вдруг подумала: а почему бы не отправиться в ресторан «Мадьяр»? Так сказать, оживить в памяти приятные минуты ее неожиданного знакомства с Росси.

В «Мадьяре» Ракитина села за тот же самый столик, что и в прошлый раз, и заказала рекомендованную ей тогда знаменитым преступником уху «халасле» и токайское вино. По иронии судьбы ее вышел обслуживать тот же самый официант, что приносил им с Росси французское вино.

Сначала гарсон принес бутылку вина, налил его в бокал и деликатно исчез. Ольга отпила вина — и блаженное тепло разлилось по ее организму. Через полчаса ей принесли большую тарелку с ароматным супом красного цвета и корзиночку теплого и хрустящего хлеба. Посередине ухи красовался солидный кусок какой-то рыбы.

Ольга поинтересовалась у официанта:

— Скажите, молодой человек, а из чего готовят эту уху? Может, я по возвращению домой попытаюсь приготовить такую.

— С удовольствием… Основа халасле — это речная рыба. В нашем случае — это свежайший и нежнейший карп. Также в суп добавляют копченое сало, болгарский перец, лук, помидоры, молотую сладкую паприку, лавровый лист, перец горошек… ну и, конечно, соль.

— Спасибо за исчерпывающую информацию.

— Не за что.

И официант снова исчез.

Ольга допила вино. От него стало еще уютнее и романтичнее. Ракитина задумчиво посмотрела в широкое окно. Мимо проносились машины, шли пешеходы. За окном смеркалось.

Ольга тяжело вздохнула…

Сегодня ночью ее увезет поезд «Будапешт — Москва». И снова она окажется в родной столице. Перенесется из летнего тепла в осенний дождь и слякоть. И как-то грустно стало на душе. То ли от того, что она надолго покидает Венгрию, то ли от того, что она не успела распутать дело и сказка «Балканская Акула и опер» закончилась. А она бы с этим Росси еще поборолась. А все-таки как было очень интересно здесь, в Будапеште. Она обязательно на следующее лето приедет сюда.

Между тем Ракитина «прикончила» второй бокал знаменитого токайского, и ей стало еще лучше.

Ольга на время забыла Росси и представила себя на берегу реки… Вот на костре варится, побулькивая в котелке, запашистая уха. Пахнет печеной картошкой и ершами… Журчание воды, ветер в камышах, тарелка ароматного супа — романтика! Когда-то в детстве она с отцом ездила на рыбалку в Подмосковье. Палатка, удочки, ранние зорьки. Какое замечательное время было… А папа всегда добавлял грамм сто водки в уху — для улучшения вкуса… Это он потом сказал, когда она повзрослела.

Приятные воспоминания Ракитиной прервал официант, когда положил на ее стол папку со счетом. Ольга, неплохо отдохнувшая душой, расщедрилась на хорошие чаевые и покинула памятный ей ресторан «Мадьяр».

Уже стемнело, но неоновая реклама ярко освещала улицу.

Вдруг возле Ольги резко затормозил черный джип. Дверцы его открылись и оттуда вылетели три человека в черных шапочках-масках. Не успела расслабленная вкусным ужином и романтическими воспоминаниями Ольга опомниться, как ее крепко схватили три пары цепких и сильных рук, на голову ей надели мешок и затолкали в машину. Джип резко помчался. На руки Ольги надели наручники, а рот заклеили плотным скотчем.

Ракитина была просто ошеломлена внезапным нападением, и она лихорадочно размышляла:

«Кто это?!! Почему они напали на меня?! И куда меня везут?! Если это венгерские спецслужбы — то зачем она им?! А если это бандиты? А может, они обознались? Ведь всякое бывает. Хоть бы заговорили на каком-то языке — я бы поняла кто они по национальности!»

Но на беду Ольги никто из похитителей не разговаривал между собой. Видимо, общались жестами и знаками.

Минут через двадцать джип остановился, и Ольгу пересадили в другую машину, по всей видимости, в такой же внедорожник, так как посадка машины была высокая и Ракитину похитители подталкивали в спину вверх. Они снова тронулись в путь. Вскоре «свежий» джип резко увеличил скорость: значит, они, по всей видимости, выехали за пределы Будапешта.

«Все! Теперь я обречена» — тоскливо подумала Ольга. — «Полиция будет искать черный тонированный «Лэнд Круизер» с определенными номерами, а она уже в другой машине мчится навстречу пугающей неизвестности!»

От жалости к себе родимой Ракитина даже прослезилась.

…Когда Петри зашел к Якобу в служебный кабинет, на нем не было лица.

— Что случилось, Лайош? — насторожился Якоб.

— Беда не приходит одна, Янош… Ольгу похитили…

— Похитили?! Кто?! Как?! — инспектор вскочил с кресла.

Петри опустил глаза….

— Случайные свидетели видели, как какие-то люди в масках затолкали в черный джип с затемненными стеклами. Марка машины «Лэнд Круизер». Номер плохо запомнили. Кажется KKD-005 или ККН-005. Ольга была в ресторане… в том самом, где встретилась с этим Росси… Посидела, поела, вышла из заведения — и тут раз!..

— Да какого черта ее туда понесло?! — взволнованно воскликнул инспектор, и сильная испарина покрыла его лысину. — Сидела бы в своей гостинице или у тебя дома! И ничего бы не случилось!.. Да-а, старина Петри, вот это точно проблема из проблем. Она похлеще, чем побег этого негодяя Росси. Похищен агент иностранных спецслужб, причем на вверенной нам территории. Теперь придется оправдываться перед Москвой и их генералами — как из ФСБ, так и из МВД. Тем более и перед русским консульством. А в контексте нынешнего противостояния НАТО против России меня русские могут записать в свои враги, а этот случай с похищением их сотрудника посчитать провокацией. Ну и устроил ты мне жизнь, Лайош!

Петри тяжело выдохнул.

— Не хотел я отпускать ее одну, что-то сердце чувствовало. Но… настояла она.

— А как ты думаешь, кто мог это сделать?

— У меня есть только одна версия.

— Какая? — полюбопытствовал Якоб.

Петри ответил коротко:

— Росси!

— А мотив?

— Отомстить Ольге за то, что участвовала в его поимке.

— Вполне возможно. Значит, Росси еще в Будапеште.

— Все может быть.

Якоб стал хвататься за служебные телефоны.

— В общем, я поднимаю всех на ноги! НБР, полицию, спецназ, госбезопасность! И Главное управление общественной безопасности, и их сотрудников. Задействую вертолеты, машины, катера! Всех брошу на поиски Ольги! Иначе не избежать международного скандала!

 

Глава 18. Хорватская пленница

2015 г. Карловац, Хорватия

Джип наконец остановился.

«Наверное, это и есть конечная цель поездки», — подумала Ракитина. — «Но что со мной сейчас будут делать? Убивать, пытать, насиловать, морить голодом? И кто эти люди? Что им нужно от меня?! Кабы это знать!..»

С Ольги сняли мешок, отклеили скотч со рта, но оставили в наручниках.

— Излази из аута! — приказал ей один из похитителей. На боку у него висел укороченный автомат типа израильского «Узи».

Теперь по речи Ракитина поняла, что это либо хорваты, либо сербы. А может, и черногорцы. В общем кто-то из представителей бывшей Югославии. И, как и ожидалось, марка машины, в которой ее везли, уже совсем другая — «Мицубиси Паджеро». Правда, тоже объемная, черного цвета и с тонированными стеклами.

Ольга вылезла из машины и осмотрелась…

В дымке утренних сумерек перед ней высился богато декорированный трехэтажный дом с башенками и с ажурными решетками на окнах. Вокруг него вилась кирпичная ограда в метра два с половиной, утыканная многочисленными камерами видеонаблюдения. Металлические ворота, выкрашенные в оранжевый цвет, были открыты настежь.

Внизу виднелась деревня, состоящая из множества аккуратных беленьких домиков с красной черепицей, а за ней — гранатовая роща. Всюду рос виноград различных сортов и цветов — черный, синий, желтый, зеленый, розовый… По дороге брело небольшое стадо баранов и одинокий пастух.

Интересно, где она? В какой стране?

Ольгу завели в дом. Она сразу оказалась в шикарной гостиной. Кругом была дорогая мебель, ковры, антикварные вазы, статуэтки, старинные хрустальные люстры, зеркала и картины в позолоченных рамах, картины, большой камин. Пол был выложен мрамором. По всей вероятности владелец этого особняка являлся весьма богатым человеком.

— Где у вас тут туалет? — спросила по-английски Ракитина.

— Тоалэт? — по-сербски переспросил сопровождавший ее похититель с автоматом.

— Да, именно он! — с вызовом и уже по-русски выпалила Ольга.

Бандит повел ее на второй этаж, открыл какую-то дверь и сказал:

— То йе овде (Это здесь).

Ракитина протянула ему руки.

— Наручники.

Похититель отрицательно покачал головой.

Ольга повысила на него голос.

— А ну давай, снимай немедленно!

Бандит ухмыльнулся, но достал ключик и расстегнул металлические браслеты.

— Не заключай врата, — попросил ее похититель.

Ольга, поняв значение фразы, сердито воскликнула:

— Вот еще!

И закрыла дверь на защелку…

Ольга очутилась в просторной ванной комнате, выложенной дорогой итальянской плиткой голубого цвета. Здесь имелись белоснежные джакузи, белоснежный унитаз-компакт и умывальник с позолоченными ручками и зеркалами. На одной из стен была великолепная мозаика — корабль с распущенными парусами, рассекающий морские просторы.

«Уютненько… Жаль, что здесь нет окна, а то бы я попробовала сбежать», — мелькнуло в голове у Ольги. — «Хотя явно тут полон дом охраны, да и во дворе есть часовые».

…После того как Ракитина «припудрила носик», ее отвели в одну из спален на третьем этаже и закрыли. Комната тоже была без окна, но к счастью, была оснащена санузлом. Помимо этого, в спальне имелась огромная кровать, покрытая бежевым покрывалом, туалетный столик и торшер.

Потом Ракитиной принесли поднос с едой: нарезки из сыра, колбасы и ветчины, хлебные тосты, яблоки, груши, питьевую газированную воду и натуральный виноградный сок. Но похитители не принесли Ольге ни одного столового прибора. То было сделано ради своей же безопасности и безопасности самой пленницы — а вдруг она захочет покончить жизнь самоубийством или напасть с ножом на охрану.

Больше девушку никто тревожил. Уставшая от поездки и пережитого стресса, а также сытного завтрака, Ольга уснула.

…Проснулась она часа через три. Спустя минут пятьдесят ей принесли обед. Он состоял из того же сухого пайка, что выдали на завтрак. Только вместо виноградного сока был апельсиновый — ее любимый. Ракитина поела, но уже без аппетита.

И снова неопределенная тишина. Ольга от нечего делать принялась валяться на кровати. Время от времени для поддержания духа она вспоминала интересные эпизоды из своей жизни, где она преодолевала себя в чем-то или побеждала что-то и кого-то вопреки обстоятельствам. Она следовал совету мудрых людей, которые говорили, что надо вести счет своим удачам. Порой это так вдохновляет! Но время тянулась невыносимо медленно, и тогда Ракитина стала неспешно прохаживаться по спальне. Ольга даже устроила себе физкультурную пятиминутку: отжалась от пола тридцать раз и покачала пресс. Но затем снова запрыгнула на кровать.

Ох, как невыносима была для Ольги эта пугающая неопределенность!

Когда же объявится хозяин особняка и объявит ей условия выкупа? Если, конечно, ему нужен выкуп… А что если здесь она будет жить на правах секс-рабыни? Или ее перепродадут другому хозяину, или заставят заниматься проституцией. О, это будет ужасно! И это самый наихудший вариант из всех имеющихся. Наверное, эти преступники занимаются одним из самых прибыльных бизнесов в мире — секс-торговлей. Они похищают женщин и подростков по всему миру, переделывают им документы и продают за хорошие деньги в различные подпольные притоны и порностудии. А может, этот особняк и есть тайный притон? Только для весьма состоятельных людей. Вот почему здесь так фешенебельно и красиво, и много разных спален. И вот почему эти бандиты обходятся с ней так вежливо и бережно: боятся попортить ее красивое личико и кожу.

Подумав об этом, Ольга упала духом. Уж лучше покончить жизнь самоубийством, чем работать здесь жрицей любви. Но чем лишить себя жизни? Тут даже нет окна, которое можно было разбить, а острыми осколками порезать себе вены или сонную артерию. Если только оторвать провод от торшера, сделать петлю и удушиться. Но он не слишком длинный… Есть идея! Можно скрутить простынь и ей удушиться, но не окажется ли веревка из нее слишком короткой?.. Ракитина с тоской посмотрела по сторонам: чем бы умертвить себя?!

И вдруг дверь в спальню открылась, и зашел… улыбающийся Росси.

— Привет, Ольга! — сказал он дружелюбно. — Тебя никто не обижал?

— Серджио?! — удивилась Ракитина.

— Да, это я. Не ожидала, дорогая?

— Ах, вот кто меня похитил! А я гадаю. Зачем ты это сделал, Серджио? Ты знаешь, что тебе будет за похищение сотрудника спецслужб, особенно иностранного государства?

— Знаю, но мне на это глубоко наплевать.

— Зачем ты меня украл? Для какой цели? Хочешь расправиться со мной за то, что я привела тебя в лапы полиции?

— Если бы я хотел с тобой расправиться, то не стал бы тебя похищать, я бы уничтожил тебя одним метким выстрелом прямо у «Мадьяра» или зарезал… Или поручил эту деликатную миссию одному из своих бойцов.

— Тогда зачем я тебе?

— Ты же моя невеста, вот я и похитил тебя. Это же традиция, Ольга. Неужели ты это не понимаешь?

Ракитина пристально взглянула в его глаза.

— А если серьезно?

Росси невозмутимо ответил:

— Просто я не хотел тебя покидать. Я же говорил, Ольга, что если мне кто-то понравился, то от нее не отстану. А ты мне очень понравилась. Я даже и не думал, что когда-нибудь мое сердце затронет какая-то женщина. Тебе это удалось.

— Теперь понятно, что ты от меня желаешь заполучить. Но поверь, я буду сопротивляться до конца. Тебе лучше меня связать или приковать наручниками к кровати, иначе я расцарапаю твою слащавую физиономию в кровь, балканский Аполлон.

Росси рассмеялся.

— Глупая, я не буду причинять тебе насилия. Я просто хочу, чтобы со мной была любимая женщина. И это мой маленький каприз. Я обожаю их исполнять.

— Каприз не каприз, но нельзя привязать к себе женщину вопреки ее воле. Тем более насильно.

— А я и не пытаюсь. Любовь — это дело добровольное… Главное побудь со мной несколько дней, а там посмотрим. Если я не полюблюсь тебе, то тогда расстанемся.

Ольга театрально всплеснула руками.

— Как романтично! Я чувствую себя, словно я попала в средние века и что я героиня какого-то романа или фильма. Например, вот такого… Коварный и подлый рыцарь-храмовник Бриан де Буагильбер с помощью своего подельника Фрона де Бефа захватывает в плен красавицу леди Ровену и увозит в замок де Бефа… Или вот другой сюжет. Похожий… Герцог Бургундский Карл Смелый похищает Жанну де Бове — крестницу Людовика Девятого и заключает ее в свой замок. Тебе это знакомо, Серджио?

— Конечно, это же фильм «Тайна Бургундского двора»! Один из моих любимых фильмов. В детстве я любил мужественных героев — Спартак, граф де Невиль, Дубровский, Айвенго… А американский фильм «Викинги» с Кирком Дугласом в главной роли я смотрел чуть ли не пятнадцать раз! Я так хотел походить на этого неукротимого и бешеного Эйнара Рыжего!

— Ты в чем-то на него похож.

— Сэнк ю вэри матч… А скажи, Ольга, я тебе хоть чуть-чуть нравлюсь?

— Ты мне очень понравишься, когда отвезешь в какое-нибудь российское посольство. Кстати, где мы сейчас?

— В общем, где-то в Хорватии, — уклончиво ответил Росси.

Ольга воспрянула духом.

— Тогда отвези меня в Загреб, в российское консульство, или посади меня на любой самолет либо до Будапешта, либо до Москвы. В общем хоть куда, но только на свободу.

— Но ты еще не погостила у меня и не влюбилась в меня окончательно. Погости дня два-три, и я отправлю тебя домой без всяких проблем.

— Слово мужчины?

— Слово Серджио Росси. Оно крепче всяких клятв и обязательств. Если я что-то пообещал — значит, это железно, сделаю. И точка!

— Ловлю тебя на слове, Серджио!.. И какая у нас будет программа? Сразу будешь приставать ко мне или потом…

— Ольга, прекрати паясничать, я тебе уже все сказал. И больше добавить нечего. Для начала просто хорошо проведем вечер и поболтаем. Надеюсь, против хорошего вина ты не возражаешь?

Ракитина на миг задумалась и согласно кивнула головой. Вскоре один из подручных Балканской Акулы принес вино, бокалы, штопор, фрукты и шоколад.

— Я знаю, Ольга, ты любишь хорошее вино. Вот и попробуешь из моих запасов — белое французское «Монраше Гран Крю».

Росси открыл вино и разлил по бокалам…

Потом они пили и беседовали на разные темы. Ракитина, слегка захмелев и осмелев, задала Росси колкий вопрос.

— Неужели тебе нравится убивать людей? Тебе их ничуть не жалко?

— Мне нравится убивать плохих людей. И мне их вовсе не жалко. Даже ни капельки.

Ироничная улыбка промелькнула по губам Ракитиной.

— А как ты это определяешь: хороший этот человек или плохой? Где критерии?

Росси с предельной и циничной и откровенностью объяснил:

— Если человек нечестным путем свой капитал нажил — значит, он плохой. Если он кого-то обманул, лишил жизни — он тоже плохой и достоин смерти! Я никогда не граблю бедных людей, клерков, студентов, пенсионеров, а только зажиточных. Или негодяев и мошенников. Люблю также убивать педофилов и разного рода насильников. Раз государство им оставляет жизнь — то я нет. Меня не устраивает мягкотелый и разжиревший Евросоюз. Мое правило просто: глаз за глаз, око за око. Типа вендетты.

— Значит, ты благородный Робин Гуд? — с язвительной насмешкой спросила Ракитина.

Росси утвердительно кивнул.

— Типа того… Думаешь, я всегда хотел вертеться в криминале? Так получилось. Но я не жалею. Мне в детстве и в юности жизнь ничего не дала хорошего, я сам все взял! Я сам всего добился. Меня государство считало изгоем общества, ставило вне закона. Теперь я сам — закон! Я — власть, я — сила, реальная сила. Могу убить любого, могу подкупить кого угодно…Я организовал большое дело, поднял крутые деньги, заимел крутые подвязки. Я дал работу людям, они мне поверили и пошли за мной.

— Ты берешь на себя функции государства — не тяжела ли эта ноша для тебя?

— Вполне, пока я с ней справляюсь.

— А не надоело ли тебе играть в героев: Че Гевара, Робин Гуд, Дубровский?

— Нет, не надоело и никогда не надоест.

— А я вот, допустим, служу благородной цели, я служу государству, а ты, наоборот, идешь протии него.

— Но в обоих случаях требуется мужество и героизм. Я безумно люблю риск. Люблю водить врагов и полицейских за нос. А еще я удачлив!

— Это я заметила.

— Да, мне повезло, я снова оказался на свободе, и у меня в гостях женщина, в которую я невероятно влюблен.

— Сказки для наивных дурочек! — сердито выпалила Ракитина.

Росси пристально посмотрел ей в глаза.

— Серьезно, Ольга…

Он позвонил кому-то по телефону. Спустя минуту зашел еще один боевик с роскошным букетом чайных роз, вручил главарю и исчез.

— Это тебе от меня в знак моей симпатии к тебе! — торжественно объявил Росси. — Мне пятьдесят один год — значит, количество цветов тоже пятьдесят один.

Ольга растерялась от приятной неожиданности.

— Спасибо большое, — только и могла она сказать. — Только мой любимый цвет бордовый.

— В следующий раз подарю бордовые розы, обещаю.

Он поцеловал ее в губы, затем еще… Она хотела ответить, но Серджио резко отстранился.

— Вот и все, — сказал Росси. — Я уезжаю на два дня, а затем открою тебе одну страшную тайну.

— Какую тайну? — заинтриговано произнесла Ольга.

Росси сделал таинственное лицо.

— Самую страшную и загадочную на свете. Но всему свое время… Тебя здесь никто не тронет пальцем. Только не пытайся сбежать — честно скажу, скрыться отсюда нереально. Видимо се ускоро, драга моя!

— Что-что? — переспросила Ракитина.

— Это по-нашему, по-сербски. Что значит: скоро увидимся, моя дорогая.

— Понятно…

Дверь за Росси закрылась…

Ольга села с цветами на кровать и понюхала их… Какой аромат! Просто прелесть! Вино так приятно кружило голову. А на губах горели сладкие поцелуи. Какой сегодня был романтический и незабываемый вечер! Ах, Серджио, ты только раздразнил ее женскую душу и ушел… Нехороший ты человек… Балканский Дубровский…

 

Глава 19. Письмо ценою в миллионы

1947, г. Констанца, Румыния

Никола Ракитич открыл одну из местных газет, и ему сразу в глаза бросился кричащий заголовок: «Сенсация века! Маньячка из Бухареста отравила более 30 мужчин!»

Никола открыл другую газету, третью, и там та же тема:

«Музей смерти Веры Ренци!» «Мумии в подвале!» «Кладбище в особняке»

Никола прочитал все статьи и сильно удивился: Вера Ренци — убийца?! Неужели это его Вера, та нежная, красивая и надменная девушка, которую он когда-то любил. Не может быть! Как такое могло случиться?

Никола вышел из дома в расстроенных чувствах. Ему захотелось просто прогуляться.

Кругом все по-прежнему утопало в зелени, хотя уже был конец сентября. Улицы Констанцы изобиловали великолепной красоты фонтанами. В городе было большое количество бульваров, по которым гуляло много народа. Нельзя было не заметить, что в городе было много советских военных. После окончания войны по договоренности с союзниками советские войска не были выведены из Румынии.

После поражения на выборах 1946 года националистические партии оказались в изоляции. Ослабла и королевская власть. А коммунисты при поддержке советских войск набирали силу в стране. Народ все больше и больше их поддерживал. Коммунисты сменили руководство министерства национальной обороны для ликвидации срыва возможного сопротивления монарха. Король обещал отречься от короны и покинуть страну. И в стране многие уже знали и не скрывали, что скоро Румыния станет народной республикой.

Ракитич не поддерживал ни коммунистов, ни националистов, ни монархистов, он был сам по себе. Хотя воевал на стороне югославских партизан. Он, как и многие его соотечественники, ненавидел фашизм. В любой форме. Что немецкий, что итальянский, что румынский или венгерский.

…Никола не спеша дошел до набережной. Там он постоял возле разрушенного древнегреческого храма и спустился вниз. Он побрел по практически пустому пляжу вдоль кромки берега, слушая плеск набегающих на песок волн и размышляя. Морская вода в Констанце отличалась безупречной чистотой и прозрачностью. Видно было, как вдоль песчаного дна проносились стайки мелких рыбешек и желеобразные белые медузы небольших размеров. Пахло морскими водорослями. А вдали, у горизонта, самое синее на свете Черное море сливалась с небом.

Ракитич вышел на длинный дощатый пирс… Мысли продолжали роиться в мозгу Николы…

«Почему так происходит на свете? Был человек милым и небесным созданием, рос, развивался, любил кого-то, мечтал о светлом и прекрасном будущем, а потом раз — и стал исчадием ада! Ирония судьбы или козни дьявола? Или господне наказание? Вера — маньячка! Вера — серийная убийца! Вера — коварная отравительница! Кто бы мог подумать, что она будет в этих ипостасях?! Как такое можно было представить тогда, когда они, шестнадцатилетние подростки, валялись и курили в постели и пили «Мускат»… Интересно, помнит ли она о нем? Вряд ли. У нее было столько мужчин — сразу и не пересчитаешь! Тем более, вряд ли она помнит и о своем первом сыне? Да что и говорить, прославилась его Вера со знаком минус!»

Ракитич сел на край пирса и продолжил размышлять над превратностями судьбы.

…Через два гола Ракитич решил поехать в Бухарест и проведать Веру Ренци, но ему отказали в свидании без объяснения каких-то причин. Потом Никола написал письмо Вере, но ответа не последовало. И он успокоился… И подумал: «А может это и к лучшему?»

В пятьдесят восьмом году Ракитич, видимо под влиянием нахлынувших воспоминаний и алкоголя, снова написал Вере письмо, но опять не было ответа. И он снова успокоился. Хотя время от времени припоминал свою первую любовь — Ренци. А жизнь продолжала идти своим чередом.

И вот спустя два года….

Ференц и Сабо сидели в глубокой задумчивости…

Наконец, Сабо нарушил тишину.

— Как же ее «расколоть» эту чертову маньячку, чтобы не было излишнего шума?

— Без излишнего шума не получится, — возразил Ференц.

— Может, применить изощренные пытки, а потом быстренько похоронить. Все равно у нее нет родственников. Никто к ней не приходил за все время. Кому нужна маньячка и убийца. И журналисты давно о ней забыли.

— А если она во время допроса умрет, не дай бог. Откуда мы тогда узнаем тайну ее сокровищ?

— Пожалуй, она может.

— Вот поэтому нам нужно исключить любую случайность, слишком лакомый кусок нам светит… поверь, очень приочень жирный… Я вот что думаю… Необходимо найти этого Никки и заодно ее сына. Помнишь, два года назад приходило письмо на ее имя от какого-то… Николы, точно Николы… Я тогда удивился, кто это мог написать ей. Ведь ей столько лет никто не писал. А что если это он! Я печенкой чувствую, это — он!

— Почему бы и нег?

— Возможно, она до сих пор хранит это письмо? Недаром она все уши прожужжала ныне покойной Марте Мольнар об этом Никке. И это будет великое счастье, если она сберегла эпистолу. Конверт с адресом и будет той тоненькой ниточкой, которая поможет нам распутать этот сложный клубок под названием «Сокровища маньячки»… Надо под благовидным предлогом убрать Ренци из камеры и произвести обыск. Ты спец, Сабо — тебе и карты в руки! Давай, действуй!

— Будет сделано, шеф! — азартно и с великой охотой отозвался начальник оперчасти.

Сабо распорядился, чтобы Веру вывели на прогулку, а сам стал рыться в вещах и постели заключенной. Вскоре опытный специалист по досмотрам нашел письмо в наволочке и сразу побежал докладывать Ференцу.

— Удача, шеф! Судьба нам благоволит! — радостно воскликнул Сабо — Нашел я это злосчастное письмо и запомнил адрес.

— Ну!

— Никола Ракитич. Югославия, город Ниш, улица Обреновичева, семнадцать.

— Отлично. Вот он наш ключик от сундучка с сокровищами! За это грех не выпить…

Ференц открыл сейф, достал оттуда порезанный лимон и начатую бутылку импортного дорогого коньяка, который ему подарили в качестве взятки родственники одного из заключенных, и поставил на стол. А из шкафчика возле сейфа Ференц достал два граненых советских стакана… Налил в них ароматную янтарную жидкость до краев и возбужденно потер руки.

— Ну, дорогой Имре, бери стакан, закуску и тяпнем грамм по двести за удачу! Она нам отнюдь не помешает!

— Это точно, Йозеф! — радостно воскликнул Сабо и взял в руки стакан.

Они чокнулись и выпили. Ференц вытер усы и сказал:

— Я уже придумал одну интересную тему…

— Ну…

— Напишем Никки от имени Ренци письмо, чтобы он приехал к ней на свидание.

— Отлично, придумано!.. Но мы не знаем ее почерк.

— За столько лет этот Никки уже забыл, как выглядят ее каракули. Да и писала ли она ему когда-то письма? Они, по-моему, виделись короткое время, а потом расстались.

— И то верно…

Вечером Ференц с помощью Сабо написал письмо такого содержания:

Дорогой Никки, случайно узнала, где ты сейчас живешь и хотела бы, чтобы ты приехал меня навестить. Я больна, мне нужны лекарства. Я всегда помнила о тебе и нашем сыне.

Твоя Вера.

— Как ты думаешь, мой верный друг, сработает? — спросил у Сабо Ференц.

Начальник оперчасти невозмутимо ответил:

— Думаю, что да!

— Тогда давай снова выпьем за госпожу удачу!

— Не возражаю, шеф!..

Ференц снова полез в сейф за коньяком.

…Когда Никола получил письмо от «Ренци», то очень обрадовался: все-таки Вера вспомнила о нем! А ведь прошло столько лет! Но как она его отыскала? А впрочем, какая разница? Главное, что он через столько времени увидит ее снова! Ну и пусть, что она для всех будет кровожадной и сумасшедшей убийцей, для него она навсегда останется светловолосой милашкой Верочкой из города Беркерекул, которую он так сильно любил.

Хлопнула входная дверь и Никола оторвался от письма: это пришел его внук Драган со школы. Когда юноша заглянул на кухню, Ракитич заметил под его глазом свежий синяк.

— Кто это тебя так, Драган? — спросил дед у внука.

— А-а, Коста Лазаревич нечаянно попал, — отмахнулся Драган. — Но ему больше досталось. И двум его друзьям. Я их всех повалил на землю. А Косту еще и попинал немного. У него вся рожа в крови. Так им и надо!

— А за что ты их побил?

— Это гаденыш Коста обозвал меня «голодранцем». Причем при девчонках. Среди них были Милена и Снежана, которые мне очень нравиться. Вот я и поддал этому буржую. А те его «шестерки» вступились за него — вот я и им накостылял.

Никола укоризненно покачал головой.

— За то, что отстоял свою честь — молодец. А вот с другой стороны… мог бы и не связываться… с этим… Костой. Проблемы нам ни к чему. У него папа важная шишка. Он, кажется, заместитель ректора нашего университета. А что если его сынок напишет заявление в милицию? Они снимут с него побои, и тебя, дорогой внучек, засадят за решетку, на малолетку.

— Не напишет. А если напишет, вообще прибью! Ненавижу сынков богатеньких отцов, — бурно отреагировал на слова деда Драган.

— Ладно, успокойся… Я сам был такой… И отец твой тоже. Вся наша родня такая. Всегда за справедливость стояли. Хоть и дыра в кармане была, но за честь свою стояли. Я когда в Констанце грузчиком работал, частенько дрался. Немало нахалов, забияк, подлецов и хвастунов я поколотил. До сих пор слава обо мне как о самом лучшем бойце в порту ходит.

— Тогда, дед, расскажи, как ты там расправлялся с обидчиками? Что за приемы использовал? Из бокса, борьбы? Очень интересно будет послушать.

Никола расцвел от удовольствия: он любил вспоминать на досуге свои боевые подвиги.

— Хорошо, Драган, сейчас покушаем, и я тебе все расскажу… И выпью я грамм двести пятьдесят советской водочки.

— Это в честь чего, дед?

— Потом расскажу, внучок, в честь чего.

— Потом так потом… — Драган заметил конверт на столе и спросил. — А это письмо от кого?

— От кого надо, внучок. После о нем тебе поведаю.

— Ладно!

И внук с дедом сели за стол обедать.

…Через неделю Ракитич прибыл в Бухарест в Центральную тюрьму, и тогда в кабинете начальника тюрьмы раздался телефонный звонок от дежурного.

— Товарищ полковник, докладывает сержант Радеску, к вам какой-то мужчина хочет на прием. Он настаивает на свидании… с мадам Ренци.

Ференц кивнул.

— Хорошо, пустите.

— Есть, товарищ полковник!..

Ференц радостно потер руки.

«Сейчас я разыграю перед ним грандиозный спектакль! Притворюсь, что я ровным счетом ничего не знаю о нем и его связи с Ренци!»

Зашел Ракитич с рюкзаком за спиной и поприветствовал хозяина тюрьмы.

— Здравствуйте, товарищ полковник, я Никола Ракитич. Я приехал из Югославии навестить заключенную Веру Ренци. Очень прошу вас разрешить мне повидаться с ней.

— Вы родственник заключенной?

— В какой-то мере.

— Объясните…

Ракитич не стал ничего скрывать:

— Нам было шестнадцать лет, когда мы встретились. Это продолжалось месяц, но она успела забеременеть от меня, а потом она родила сына втайне от меня, Она отказалась от него и сдала в приют. Со мной она тоже не хотела общаться. Случайно от ее родителей я узнал о своем сыне и забрал его из приюта с собой. Мы с Верой еще раз встретились, но она уже была замужем. Мы поругались и окончательно расстались… А затем прошло тридцать пять долгих лет, и вот через столько лет она вспомнила меня и написала письмо. Вот я приехал.

— Она написала вам послание? Покажите!

— Да, вот оно…

Ракитич достал из-за пазухи мятый конверт и протянул начальнику тюрьмы.

Ференц конечно же узнал свой почерк на конверте. Он взял письмо в руки и, покрутив, как фокусник, положил на стол: вдруг Ракитич забудет о нем, и тогда Ференц уничтожит эту важную улику. Он решил отвлечь внимание Николы от письма ничего незначащими вопросами.

— Вы, наверное, знаете, товарищ Ракитич, за что она получила пожизненный срок?

— Да, читал в газетах.

— И что вы об этом думаете?

— С каждый случается что-то выходящее за рамки человеческого понимания и морали.

— С каждым? — изумился Ференц. — Со мной, например, не случилось такого. С вами — тоже. И с миллионом человек тоже такого не случается. Не каждый умудряется стать маньяком и отправить на тот свет около сорока жизней. Она — феномен в этом плане.

— Может, и феномен. Бог ей — судья. Тем более по людскому суду она уже получила заслуженную кару — куда больше! Всю жизнь в тюрьме — это невыносимо.

— Вы ее оправдываете?

— Нет, может быть, отчасти. Я просто хочу сказать, что если она убийца, то не нужно ее загнать в угол и уничтожить. Она свое поручила. А человеку всегда нужно оставлять хоть один минимальный шанс, какую-то одну надежду. Пусть микроскопическую. А может, он исправится?

— Таких, как она, извините за резкость, гражданин Ракитич, только могила исправит. Но я вас понимаю, она вам каким-то образом родственник и не удивительно, что вы ее горячо защищаете.

— Может быть… Да, я действительно ее близкий родственник… Так как насчет свидания, товарищ полковник?

— Свидания?

— Да!

— Хорошо… будет вам свидание… Я сейчас позвоню начальнику оперчасти, чтобы тот был в курсе происходящего.

— Спасибо, товарищ полковник.

— Вживую общаться я не могу разрешить вам из-за особого статуса заключенной, но по телефону и за стеклянной перегородкой вы можете это сделать. Будьте осторожны, она очень опасна и непредсказуема, и у нее часто случаются временные психические расстройства. Так что недалеко от вас будет дежурить наш тюремный психиатр. Он — профессионал высшего класса.

— И на том спасибо, товарищ начальник.

— Не за что…

Рука Ференца потянулась к трубке телефона… Толстые дрожащие от нервного возбуждения пальцы стали накручивать диск…

 

Глава 20. Здравствуй, я — Никки!

1960 год, г. Бухарест, Румыния

Ренци завели в комнатку со стеклянной перегородкой. По обе ее стороны висели черные телефоны. Вера села на стул и увидела напротив себя какого-то мужчину. Тот показал знаками, чтобы она взяла трубку, Вера последовала совету незнакомца и прислонила трубку к уху…

— Алло, кто вы?

— Здравствуй, Вера. Ты не узнаешь меня? — улыбнулся неизвестный.

Узница внимательно всмотрелась в лицо мужчины… Кажется, она узнала его. И мучительная улыбка скользнула по ее бледным губам.

— Никки?.. Не может быть?! — воскликнула Вера. — Сколько лет мы не виделись! Как ты меня нашел?

Мужчина горько усмехнулся.

— Все может быть в этом мире. А не виделись мы тридцать пять лет. А найти тебя не трудно. Ты у нас знаменитость европейского уровня, что уж говорить.

— Не будем об этом.

— Конечно, не будем… А ты практически не изменилась с тех пор, только морщинки появились возле глаз.

— Скажешь тоже!

— Я бы не дал тебе твой реальный возраст, ты выглядишь лет на сорок.

— Ты тоже выглядишь моложавым. Так что тебя заставило приехать ко мне?

— Мне пришло твое письмо, вот я и приехал.

— Письмо? Я не писала тебе ничего.

— ?…

— Не писала? Но вот же оно… А где оно?..

Никола похлопал по карманам, пошарил в них, но не нашел конверта.

— Оно было при мне. Потерял что ли. Или у начальника тюрьмы оставил… Ты точно не писала мне?

— Точно.

— И лекарства тебе не нужны?

— Пока благополучно обхожусь и без лекарств. Кормежка здесь не важная, и я всегда на диете. А это очень полезно для организма. Поэтому и выгляжу хорошо. Тем более я сижу в одиночке, и меня никто не напрягает и не портит нервы.

— Ясно… Какая непонятная история с этим письмом.

Вера впервые улыбнулась.

— Черт с ним, с этим письмом! Главное, что ты приехал! Я так рада! Тридцать пять лет меня никто не посещал. После того как меня арестовала жандармерия и меня отдали под суд, все родственники — и ближние и дальние — отвернулись от меня. Мать моя не вынесла газетных нападок в мою сторону и умерла. Ее похоронили рядом с отцом. Мой особняк продали на аукционе. Вот так… Но Бог, видимо, услышал мои молитвы и привел тебя ко мне.

— И мои молитвы он услышал. Я так и не решался приехать к тебе. В первый раз, когда узнал из газет о твоих «подвигах». Но после долгих колебаний написал тебе краткое письмо.

— Письмо было какое-то лет тридцать назад, но я его порвала не читая. Мне тогда не до этого было. Я все не могла смириться с действительностью, все не верила, что буду вечно гнить в этом Централе. И досадовала на себя, что так прокололась с этим Густавом. Да и ладно… А вот то послание, что написал два года назад, я сохранила. Но не решалась ответить, а так порой хотела. Думала, что ты, как и все, меня ненавидишь. Тем более я причинила тебе столько зла.

— Забудем об этом, Вера. Прошло столько времени… Я тебя уже давно простил…

— Хорошо, забудем, — у Веры на глазах появились слезы. — Как мой сын поживает? Он женился? У него внуки есть? Какой он стал, у тебя есть фото его? Ему должно быть уже сорок один год. Как ты его назвал?

— Тони. В честь моего любимого актера Энтони Мак Куинна. В сорок третьем у него родился сын, то есть твой внук, а в сорок пятом Тони убили фашисты, он участвовал в югославском сопротивлении. Невестка погибла в концлагере Аушвиц незадолго до его освобождения союзническими войсками. А вот твой внук, Драган, учится в школе — такой сорванец! Жаль, что со мной нет его снимков, собирался тебе привезти, отложил даже пачку, но в последний момент забыл дома.

— Привези его фото в следующий раз. Или приезжай с ним.

— Обязательно.

Слезы продолжали катиться по щекам Веры.

— Теперь и умирать не страшно… Знаешь, Никки, ты приехал и на душе как-то легче стало. И счастье какое-то небывалое легло на сердце. Хоть кто-то в этом мире помнит обо мне. Это здорово. Если бы жизнь начать сначала… Я бы тогда, когда мы встретились на улице в Бухаресте, иначе поступила… Развелась бы с мужем и вышла бы за тебя замуж, и Тони бы с нами был… Но гордая я слишком была и высокомерная, богатство вскружило мне голову, вот и сошла с ума, стала преступным путем приумножать его. Теперь я только поняла, что только одного тебя я любила и больше никого. Я приезжала как-то в наш Беркерекул, на годовщину смерти моего отца, и заходила в твой бывший дом, но там жили уже другие люди… И в приют заходила… Все вспоминала потом, как мы валялись на твоей кровати, курили и пили «Мускат». Мне кажется, что вкус его до сих пор остался на моих губах…

— Да, хорошее время было… Но я не вынес нашего разрыва и вынужден был уехать с Тони в Констанцу, а после войны — в Ниш.

— Да это моя вина, что мы расстались. И моя вина в том, что отдала дитя в приют. А как вы живете с Драганом? Не бедствуете?

— Скромно… четно признаюсь… И всегда так жили. Я шоферю, но денег вечно не хватает. Вот и Драган хочет модно одеваться, девушкам нравиться, но… Недавно побил одного мажора за то, что он при одной девушке назвал его голодранцем.

— Надо же? Как мне все это напоминает. Ты отколошматил моего ухажера за то, что он обозвал тебя «бродягой». И я, восхищенная твоим буйным характером и силой, перешла к тебе в качестве поощрительного приза.

— Жалко, что только на два месяца.

Вера вытерла слезы, и сентиментальность ее умчалась прочь. Ренци стала чересчур серьезной.

— Погоди, Никки… Вот что… Мне уже это не понадобиться, я сгнию в этой тюрьме, это точно, а вам еще с Драганом жить и жить… Я сделаю так, что ты и мой внук, а там и его дети будут жить безбедно. Пора мне отдавать долги, накопленные за эти долгие годы.

Никола недоуменно посмотрел на Ренци.

— О чем ты говоришь, Вера?

Ренци приняла таинственный вид.

— Дело в том, Никки, что я безумно богата.

— Неужели?

— При аресте полиция не нашла мой тайник, а там — драгоценности, золото. В общем, там много ценного, хватит на сто лет вперед. Тебе я одному скажу… где этот тайник… — Вера повертела головой по сторонам. — Здесь, наверное, прослушивают?

Никола тоже покрутил головой то влево, то вправо.

— Не знаю, но могут, конечно.

— Смотри, что я начерчу на стекле…

Ракитич стал внимательно смотреть. Она поводила пальцем по стеклу… Прямоугольник, а над ним еще — треугольник.

— Дом? — с первого раза догадался Никола.

Она утвердительно кивнула и показала на себя пальцем.

— Твой? В Бу…

Она снова одобрительно кивнула.

— Да там, где ты и подумал. Для подсказки: в том городе, где мы встретились в последний раз и поссорились.

— Хорошо, я понял. Дальше…

Ренци снова нарисовала что-то на стекле, Ракитич пожал плечами.

— Не понимаю, Вера.

Ренци написала четыре слова и продублировала губами. Никола снова недоуменно пожал плечами.

— Не могу различить, Вера.

— Хорошо, тогда вот тебе загадка… Слово из четырех букв. Первое буква «Б». Из мебели.

Ракитич на минуту задумался, а потом обрадовано кивнул.

— Я все понял, Вера!

— Возьми «это», и никогда с Драганом не нуждайтесь в деньгах. Купи ему классную машину, самую престижную, одень его как денди. Купи ему дом с садом. Найди ему красивую невесту. Сыграй свадьбу и привези фото мне посмотреть.

— Хорошо, Вера.

В комнату зашел надзиратель.

— Свидание закончилось! — громко объявил он. — Заключенная номер три тысячи шестьсот шестьдесят три, ваше время вышло! На выход!

— Пока, Никки! — улыбнулась на прощание Ренци. — До следующей встречи! Я буду так рада тебя видеть!

— Пока, Вера! Я обязательно приеду и все расскажу!

— Приезжай!

У Веры снова появились слезы, она послала Николе воздушный поцелуй. В ответ он помахал ей рукой.

…Радостный и возбужденный, Сабо примчался к Ференцу.

— Шеф, я подслушал разговор этой маньячки Ренци с ее бывшим хахалем.

— Ну! — напрягся от великого волнения Ференц.

— Я знаю теперь, где ее тайник.

— Где?!

— В старинном бюро!

— А где это бюро?

— В особняке, где она жила раньше. Здесь в Бухаресте.

— Отлично! — возликовал Ференц и потер от удовольствия руки. — Сокровища буквально у нас под боком! Срочно переодевайся и проследи за этим… Никки. Если он попытается проникнуть в дом, то убей его. Конкуренты нам не нужны. Понял?

— Понял. Я мигом, шеф.

— Давай, действуй… Возьми оружие: пистолет там, нож… Если что, наручники…

— Само собой, шеф.

…Спустя часа три Сабо снова возник пред очами Ференца. Тот от великого волнения пил большими дозами сливовицу. Лицо его раскраснелось, а усы воинственно затопорщились вверх.

— Ну что? — с нетерпением воскликнул начальник тюрьмы. — Докладывай скорее!

— Сейчас, что-то горло пересохло, — Сабо налил почти полный стакан сливовицы и выпил залпом.

— Ну!! — стал выходить из себя Ференц.

Сабо выпалил:

— Значит, так… Он покрутился у особняка и поехал на Восточный вокзал, сел в поезд до Ниша и…

— Что «и»?

— И укатил в свою Югославию.

— И ты оставил его в живых?!

— Но, шеф, ты же говорил убить его в том случае, если он попытается проникнуть в дом.

— Растяпа! — недовольно воскликнул Ференц. — Я доверил тебе такое дело! Надо было догадаться об этом! Он нам нужен мертвым!

— Но, шеф… — попытался возразить, Сабо.

— Ладно, упущенного не вернешь. Странно, что он поехал к себе домой. Что-то подозрительно… Клад точно здесь, в Бухаресте, ты ничего не напутал?

— Йози, как можно! Я клянусь, я ничего не напутал!

— Тогда почему он сразу рванул к себе домой, а не попытался завладеть тайником?

— Может, он подумал, что один не справится с этим делом, поехал за оружием или за сообщниками.

— Может быть. Но нам нужно торопиться. Сокровища должны стать нашими и как можно скорее. А вдруг этот Никки приедет уже послезавтра в Бухарест? Его нужно опередить!

— Но как проникнуть в дом, если там постоянно находятся хозяева. Переодеться в ментов?

— Насчет ментов — идея хорошая, но я знаю идею получше.

— Что за идея? — оживился Сабо.

Ференц объяснил:

— Мы переоденемся, мой боевой товарищ, не в ментов, а в сотрудников госбезопасности.

— Зачем?

— Их «корочки» любые двери открывают, и с ними нам любая милиция не помеха. Хорошие и строгие костюмы наденем, оружие возьмем.

— А как насчет «корочек», шеф?

— Глупый вопрос, Имре. У нас в тюрьме Клондайк всевозможных мошенников и аферистов, умеющих подделывать документы. Они любую корочку смастерят за час.

— Отлично, шеф… У меня есть на примете один из таких художников. Он на обыкновенной стирательной резинке только больших размеров вырежет любую печать или штамп.

— Вот его мы и подвигнем на это преступное дело, а потом устраним потихоньку… Лишние свидетели нам не нужны.

— Это точно, шеф!..

 

Глава 21. Две роковые ночи

1960 г., г. Бухарест, Румыния

Ференц и Сабо подошли к особняку. Они были одеты в цивильные костюмы, под мышками у них были наплечные кобуры с пистолетами, а в ножнах на боку — финки.

— Иди, Имре, проверь обстановку, — приказал Ференц. — Я тебя здесь подожду.

— Есть, шеф, — коротко ответил Сабо.

Имре исчез, но вскоре он вернулся немного обеспокоенный.

— Что случилось? — напрягся Ференц. — Что-то пошло не так? Говори.

— Там какой-то милиционер в звании сержанта возле дома крутится, — пояснил причину своего беспокойства Сабо — Что-то это мне не нравится. Может, отбой?

Ференц начал злиться.

— Какой отбой? Нам, мой верный товарищ Имре, отступать некуда. Либо мы заберем богатства маньячки, либо… об этом лучше не думать… Давай для начала проверим у этого мента документы, а потом будем действовать по обстановке.

— Хорошо, шеф.

— Пошли…

Да, действительно, около особняка маячил сержант милиции. Ференц всмотрелся в лицо блюстителя порядка. Кажется, он узнал милиционера.

— Постой, Имре, а это случайно не Никки, то есть тот, кто приходил к мадам Ренци на свидание?

— Возможно.

— Мысленно убери усы…

— Он, точно он.

— Как же ты не узнал его, Имре?

— Темно, шеф, — решил.

— Темно, — передразнил друга Ференц. — Из-за твоей невнимательности мы чуть не отменили операцию, паникер несчастный… Вот он, Никки, объявился. Пришел за сокровищами. Еще бы чуть-чуть, и он бы нас опередил. Его нужно устранить.

— Сделаем, шеф…

— Товарищ сержант, предъявите ваши документы? — строго спросил Ференц подойдя к Николе.

— А что произошло? — насторожился Ракитич: он узнал усача, хотя тот старался спрятать лицо в ночную тень.

Это же начальник тюрьмы, где сидит Вера! Значит, его верные псы подслушали его разговор с Верой и передали ему. Они тоже догадались, что это слово-ключик «бюро», и они тоже пришли за сокровищами. Но с черта с два они его получат! Это его сокровища и его внука… Как бы незаметно расстегнуть кобуру… Или, может, свалить их обоих с ног двумя прямыми ударами? Он же в юности неплохо боксировал. Но надо потянуть время и усыпить бдительность этих оборотней.

— А вы, собственно, кто такие? — нарочито грозно сдвинул брови Никола. — Предъявите свои удостоверения.

— Пожалуйста, — сухим официальным тоном сказал Ференц. — Мы из департамента государственной безопасности. Директорат по работе с милицией. Вот наши документы…

Никола посмотрел документы: неплохо сделаны! Какой-то зек неплохо постарался за лишнюю пайку и несколько пачек чая.

— А вот мои… — Ракитич передал Ференцу свое фальшивое удостоверение.

Йозеф пояснил:

— В последнее время для ряда ограблений использовалась бандитами милицейская форма, — разъяснил свои действия Ференц. — Вот мы и делаем рейд с коллегой.

Сабо важно кивнул.

— Теперь ясно, — сказал Ракитич.

— Вы здесь патрулируете?

— Да, в столице участились случаи грабежей частных особняков. Работает одна и так же профессиональная банда. Работает хладнокровно и решительно. И оставляют жертвы после себя. Никак не можем их изловить.

— Ну и как обстановка возле этого дома? — Ференц стал отвлекать внимание Ракитича тем, что стал класть удостоверение во внутренний карман, а сам потянулся к рукоятке финки. — Ничего подозрительного?

— Ничего, — ответил Никола, чуть отойдя назад.

Он уже намеревался произвести два убойных хука, которые бы привели к глубокому нокауту его «оппонентов», но усач натянуто улыбнулся, оглянулся по сторонам и вдруг ударил острейшим клинком в живот Ракитичу.

«Не успел!» — промелькнула последняя мысль в голове Николы, и он схватился за живот и стал медленно оседать. Ференц добавил еще несколько ударов Ракитичу. Тот повалился на траву и затих.

— Кажется, готов, — сказал Ференц своему подельнику — Давай, оттащим его в эти заросли. Чтобы не мешался…

И они поволокли тело.

…Прошли сутки.

На дворе была ночь, но в кабинете начальника тюрьмы горел свет. Нувориши Ференц и его друг Сабо с заговорщицким видом что-то напряженно обдумывали. И вот когда на часах Ференца маленькая толстая стрелка часов встала напротив цифры два, а большая и длинная — напротив цифры двенадцать, Йозеф решительно сказал:

— Пора!

Сабо встал с места и тоже принял решительный вид.

— Хорошо, шеф, я все понял.

…Ренци плохо спалось. Она часто ворочалась, а когда проснулась в очередной раз, ей стало почему-то страшно. Какое-то нехорошее предчувствие легло на сердце, и оно ее не отпускало. Вера встала с кровати и принялась ходить по камере… Зловещая тишина незримой нитью повисла в воздухе. Ренци присела на лежанку.

В последнее время Ренци стали сниться кошмары: ее умерщвленные мужчины приходили к ней в гости, сюда в камеру, и грозились ее задушить. А когда она открывает глаза — они исчезают. Вот и сегодня ей все приходила одна и та же жертва, причем самая последняя — милый Густав Диметреску. Полуиссохший, полусгнивший, а вместо глаз — пустые глазницы. Он тянул свои когтистые пальцы к ней и говорил: «Скоро мы с тобой повстречаемся, моя ненаглядная Вера! И любовь наша будет вечная!»

Вдруг послышались шаги за дверью. В ее камере зажегся свет. Ключ заскрежетал в замке, дверь загромыхала и отворилась… В помещение зашел Имре Сабо.

«Что нужно начальнику оперчасти» — недоумевала Вера: ее никогда не проверяли ночью, ей всегда давали спокойно спать.

— Заключенная Вера Ренци, встать! — приказал Сабо. — Ночная проверка…

Вера неохотно поднялась с кровати.

— Запрещенное что-нибудь есть? — спросил Сабо.

— Нет, — коротко ответила Ренци.

— Хорошо, тогда возьми простыни, и скручивай. Наподобие веревки.

— Зачем?

— Потом все скажу.

Вера заупрямилась.

— Я не буду их скручивать, пока не узнаю для чего это.

— Ты стала слишком умной, заключенная Ренци. Поэтому ты сейчас у меня и повесишься, вот на этой оконной решетке. На одном конце импровизированной веревки сделаешь петлю, а второй конец привяжешь к пруту. Все понятно?

— Нет! Я не буду этого делать! — твердо возразила Ренци.

— Тогда я сам сделаю тебе петлю. А потом повешу на решетке, — спокойно сказал Сабо и взялся скручивать первую простынь. — Какая разница? Итог будет один. А спишем на самоубийство.

— Вы не имеете права! — продолжала наседать Ренци. — Это беззаконие! Это убийство чистой воды!

— Надо же как мы заговорили! А когда ты травила мужиков — это не было убийством? Пора ответить тебе, исчадие ада, за все твои преступления. Народ мне даже спасибо скажет, что я освободил свет от такой маньячки, — и Сабо продолжил деловито скручивать простынь.

— Вы, наверное, тронулись умом — раз решились на это! Вы психически ненормальный человек! Это точно!

— Нет, я совершенно нормален. А вот ты психопатка и маньячка. И сейчас я восстановлю справедливость в этом мире. Я просто убью тебя.

Теперь только Ренци поняла всю серьезность ситуации: начальник оперчасти явно не шутит, и сейчас он точно лишит ее жизни. И в этот миг Вера как никогда прежде захотела жить! Очень захотела жить! Просто до невероятности! Каждая клеточка ее организма истошно завопила: «Я не хочу умирать! Я не должна умирать!». Ведь у нее недавно появился смысл жизни — Никки и внук Драган! Нет, нет, нет!!! Она должна жить!!!

— Сволочь! Я тебя ненавижу! — крикнула Ренци и кинулась на Сабо, пытаясь завладеть его пистолетом.

— Ах, ты сопротивляться вздумала! — взбесился Сабо. — Тогда получи!

Он со всей силы толкнул в грудь Веру, и она упала на спину, при этом сильно ударившись головой об пол. Упала и больше не двигалась. Лишь широко открытые глаза выражали какие-то признаки жизни. Возле головы Веры появилось красное пятно, которое быстро разрасталось и, в конце концов, превратилась в кровавую лужицу.

Сабо бросил уже бесполезную простынь на кровать и, встав на одно колено, склонился над умирающей Ренци.

«Сама подохнешь, сволочь, без моей помощи» — злорадно подумал Сабо. — «Вот тебе и приговор свыше! Монстр в женском обличье!»

Вера не могла пошевелиться. Она чувствовала, что силы ее постепенно покидают. Холодели конечности, темнело в глазах, сильнейшая боль разрывала ее мозг. Она лишь смотрела с ненавистью на противную физиономию Сабо и думала:

«Неужели настал мой конец… Причем в тот момент, когда жизнь начала налаживаться. У меня появился человек, который всю жизнь меня любил и помнил… Появился внук. Родственные души! И почему в этот счастливый момент господь решил меня убить. Лучше бы он дал мне шанс повторить свою жизнь с начала, я бы тогда осталась с Никки… И никого бы тогда не умерщвляла. Господи, прости меня за все. Я иду к тебе навстречу каяться в грехах. Про…»

Ренци не успела завершить свой внутренний диалог. Едва теплившийся огонек жизни погас в Вериных глазах, и они навечно застыли.

Сабо пощупал пульс на сонной артерии Ренци, заглянул в ее недвижимые глаза и встал.

— Все, закончилась твоя грешная жизнь, маньячка, — уже вслух сказал Имре. — Ты ускорила своей конец. Так бы прожила бы еще минут десять.

…Сабо пришел несколько подавленным к Ференцу. Увидев друга в таком состоянии, Ференц забеспокоился.

— Что-то случилось, Имре? Что-то пошло не так?.. Говори, не тяни.

— Я не смог инсценировать повешение, — признался Сабо. — Она не хотела этого делать. Просто ни в какую.

— И ты оставил ее в живых? — нотки недовольства появилась в голосе начальника тюрьмы.

Сабо отрицательно покачал головой.

— Нет, я сильно толкнул ее — и она здорово ушиблась своим черепком об пол. И прямо насмерть.

— Значит, она мертва? — потеплел голос Ференца.

Сабо кивнул.

— Это уже неплохо. Спишут на несчастный случай.

— А если не спишут? Будет грандиозный скандал. Что с нами будет?

Ференц поспешил упокоить своего друга.

— Самое страшное, что с нами может случиться, Имре, это то, что нас уволят с работы. Только и всего. Ну и черт с этим! В этой потери горя мало! Зато мы — богачи! Богачи, понимаешь?! До конца жизни не истратить нам этих денег! И главное, что на свете не осталось ни одного свидетеля наших операций и ни одного человека, кто знает о сокровищах маньячки! Аллилуйя госпоже удаче! И отдельное спасибо этой мерзавке Ренци, что она нас так осчастливила!

— Аллилуйя!

 

Глава 22. Откровенное признание

2015 год г. Карловац, Хорватия

Раздались оживленные и радостные голоса, а за ними последовали веселые выкрики на сербском языке. Ольга из любопытства выглянула в решетчатое окно (ее перевели по ее просьбе в другую комнату, более просторную)… Возле дома стояли джипы, микроавтобус и куча вооруженного народа. Они обнимались и весело шумели. Оказалось, что вернулся Росси со своими бойцами.

Почему-то Ракитина обрадовалась его появлению. Может, от того, что сегодня ее судьба немного прояснится. Она будет умолять Серджио отправить ее поскорее домой. Но пойдет ли он навстречу ей? А вдруг его планы по поводу ее после этой таинственной отлучки переменились? К чему ей сейчас готовиться?

И вот он вошел в комнату, небритый, в распахнутой кожаной куртке, под которой торчала кобура с пистолетом. Росси насильно привлек к себе Ольгу и поцеловал в щечку.

— Не соскучилась ли ты обо мне, дорогая моя!

— Вот еще?! — деланно возмутилась Ракитина и высвободилась из объятий Росси. — Ты мне что… муж?

— Скоро стану.

— Помечтай, помечтай… Мне не до шуток, Серджио! Когда ты отправишь меня домой? Ты зашел слишком далеко в отношениях со мной, разве это ты не понимаешь? Меня повсюду ищут. И к этому, я думаю, подключилось и мое ведомство — и это весьма серьезные последствия для тебя.

Серджио не повел и бровью.

— А ты разве не дома? Хорошая еда, хорошая спальня, хорошее обхождение. И рядом с тобой — достойный мужчина.

— Брось иронизировать, Серджио! Возвращай меня немедленно на родину.

— Не беспокойся, Ольга, я отправлю тебя в Москву, но прежде послушай меня внимательно… Садись на диван, а то упадешь в обморок.

— Что такое? — настороженно спросила Ракитина и на всякий случай уцепилась за спинку стула.

— Помнишь, я обещал тебе открыть одну тайну по приезду?

— Да…

— Так вот… этот момент наступил… И я открываю эту тайну исключительно для тебя. Я ее еще никому не доверял.

— Какая честь! И чем я ее заслужила?

— Своими очаровательными глазками.

— Ну-ну… Ты поведаешь о том, кого ты тайно убил или покаешься о тех преступлениях, которые до сих пор не раскрыл Интерпол?

— И не только об этом…

Серджио стал чрезвычайно серьезен. У Ольги захолодело в груди: что за внезапная перемена с ним и что он задумал? А Росси стал говорить…

— Дело в том, Ольга, что я… как не странно правнук знаменитой отравительницы Веры Ренци. И меня на самом деле зовут не Серджио Росси, а Марко Ракитич.

— Ты? — сильно удивилась Ольга и присела на стул. — Ты — правнук этой маньячки? Не может быть! Я читала, что у нее был всего один сын Лоренцо, и того она отравила, когда тот узнал тайну ее «Музея Смерти».

Марко грустно усмехнулся.

— Лоренцо был вторым ее ребенком. Первенцем был Тони, мой дед. Прабабке Вере и моему прадеду Николе в ту пору было всего шестнадцать лет. Но Вера рассталась с моим прадедом, а новорожденного отдала в приют. Потом она вышла замуж за очень богатого румына и родила вот этого самого Лоренцо.

Ольга была потрясена неожиданным откровением Марко и произнесла лишь одно слово:

— Невероятно!

— А теперь я расскажу тебе, Ольга, почему я убил деда, отца, мать Габора Ференца и все семейство Сабо… Йозеф Ференц был начальником тюрьмы, а Имре Сабо начальником оперчасти и лучшим его другом. Прадед мой Никола приходил проведать мою прабабку в тюрьму, а Имре Сабо подслушал и передал разговор их Йозефу Ференцу. Так эти мерзавцы узнали тайну клада моей прабабки. После этого они убили мою прабабку, прямо в тюрьме, затем моего прадеда и присвоили сокровища. На эти деньги их дети и внуки основали бизнес, а затем преумножили. О том, как мой прадед ездил в Бухарест в особняк Ренци за сокровищами и не вернулся домой, незадолго до смерти мне поведал мой отец — Драган. Я поклялся отцу отыскать сокровища моей прабабки и отомстить убийцам прадеда. Ференц и Сабо были живы, когда мне исполнилось двадцать лет. Интуитивно я вышел на Ференца и Сабо. Мне не понравилась таинственная история о нечаянной смерти моей прабабки. Я начал с Имре Сабо. Выследил его, поймал и поднес к его рту заряженный «Вальтер». И он быстро раскололся. Естественно, я не оставил его в живых. Потом пришла очередь Йозефа Ференца. Он умер от страха, когда я его начал допрашивать. Его труп я бросил на улице. Он кстати служил фашистам. Об этом мне поведал Имре.

— Организация «Скрещенные стрелы»?

— Да. Откуда ты знаешь?

— Знаю… Когда я собиралась первый раз в Венгрию, то достаточно много читала материала об ее истории. В том числе — и о румынских фашистах, и о «Железной гвардии», и о «Скрещенных стрелах».

— А, понятно… Молодец, Ольга… Так вот дальше… Я знаю, что часть сокровищ прабабки потрачена, но я думаю, что не все, что-то да осталось, я в это верю. Плюс к этим сокровищам прибавились и накопления за все годы семейства Ференца — их драгоценности, деньги, золото. Я полагаю, что сокровища прабабки и Ференцов спрятаны в особняке Габора Ференца в городе Сентендре, это в двадцати километрах от Будапешта. В этом особняке теперь живет его вдова, а охраняет ее частное охранное предприятие «Легионер».

— А почему ты не упомянул об убийстве Габора Ференца? Ведь это ты его зарезал, сознайся. Раз ты открыл большую часть тайны, то почему бы тебе не рассказать и об остальной части, более маленькой.

— Нет, я его не убивал.

Ракитина разозлилась.

— Почему ты принимаешь меня за наивную дурочку?! Посылаешь в Москву по ложному следу к какой-то управляющей. Разве я ничего не понимаю! Ведь все улики против тебя! И мотивы — тоже!

— Какие улики? — возмутился Марко. — То, что я был в одной гостинице с убитым — это доказательство, что это я его зарезал? Если ты хочешь знать, когда я зашел, он уже был мертв.

— Так значит, ты все-таки заходил к нему?!

— Да, заходил.

— Для чего?

— Я хотел на самом деле убить его, отомстить за прабабку и узнать где он прячет ее сокровища. Но кто-то меня опередил и зарезал негодяя, клянусь чем угодно! Богом, дьяволом, мамой, но я не убивал Ференца!

— Уже теплее… Во сколько ты к нему заходил?

— В четыре утра.

— А почему ты об этом мне раньше не рассказал? — с упреком произнесла Ракитина.

Горькая усмешка проскользнула по губам Марко.

— А ты бы поверила?! Ты и сейчас не веришь мне. И еще… Я хотел убить Ференца и по другой причине.

— Какой?

— Он ехал в Россию, чтобы заключить сделку с одной бизнесвумен.

— Что это за сделка?

— Он хотел купить у этой женщины гостиницу на Кипре, так сказать, расширить свой бизнес. Апарт-отель, три звезды в Пафосе на семьдесят два номера, в непосредственной близости от пляжа. Ресторан, бар, открытый бассейн, тренажерный зал. Цена вопроса — пять миллионов долларов. Но этот продавец требовал оплату только в наличных. Для этого Габор Ференц перевел из Будапешта в Москву требуемую сумму, а по приезду в вашу столицу снял ее в пяти столичных банках. Затем он положил в одинаковые пять кейсов и отвез в шестой банк, поместив в ячейку. Я проследил за ним. Банк называется «Капиталтраст». Схема сделки проста: продавец убеждается в наличии денег, а затем тут же в банке подписывает договор. Он отдает ей пластиковую карту и ключ. И все довольны. Я хотел убить его и забрать пластиковую карту и ключ. Для алиби я пригласил к себе в номер управляющую. Но кто-то опередил меня.

Ольга была явно озадачена новым откровением Ракитича: такого поворота событий она явно не предполагала. Ее версия рассыпалась в пух и прах, и Ольга уже не была столь категорично уверена в том, что Марко замешан в убийстве Ференца.

— Может, это сотрудники охраны гостиницы? — сделала предположение Ракитина.

Марко с подозрением на нее взглянул.

— А почему ты так думаешь?

— Дело в том, что они оказались замешаны в весьма неприятнейшем деле — воровстве. При обнаружении трупа Габора Ференца они ничего лучше не придумали, чем украсть у покойника часы, деньги, кредитные карты и телефоны.

— Так именно они и убили Ференца! — оживился Ракитич.

Ольга задумалась…

— Нет, они тут ни при чем. Я их допрашивала. Против них ничего нет. Да, они воры, но не убийцы.

— И поэтому ты уверена, что бизнесмена убил я?

— Тогда кто?!

— Не знаю. Но я повторяю, я его не убивал. Может, убийца вообще кто-то третий, кого мы не знаем.

Ольга крепко задумалась.

— Может быть… Теперь я и сама стала сомневаться в своей версии.

Марко саркастически воскликнул:

— Ну, наконец-то! Айсберг откололся от ледника… Послушай, Ольга… Мы едем сегодня ночью в Венгрию в гости к вдове Ференца искать фамильные сокровища. И ты поедешь со мной.

Ольга засопротивлялась.

— Ты должен отпустить меня, ты обещал.

— Отпущу. Но после того как мы посетим богатую вдову — мадам Ференц — и мой родной город Ниш. В Нише мой бригадир Дражен играет свою свадьбу. Будет очень весело и много гостей. Тебе непременно понравится торжество. Потерпи немного, Ольга. Ты — мой талисман, и ты поможешь мне найти сокровища Ренци. А затем ты полетишь в свою родную Москву на скоростной стальной птице типа «Боинга» или «Эйэрбас».

— Ты возлагаешь на меня слишком большие надежды, Марко. Смотри, я могу провалить столь почетную миссию.

— Нет, Ольга, я верю что наша «Mission impossible» превратится «Mission possible».

— Посмотрим.

— Ты есть хочешь?

— Пожалуй, не отказалась бы.

— А что бы тебе хотелось?

— Честно?

— Честно.

— Русские пельмени.

Марко озадаченно почесал подбородок.

— Где я тебе, Ольга, возьму в Хорватии русские пельмени? Только если равиоли или тортеллини. Или что-то похожее на пельмени. Типа китайские цзяоцзы.

Ракитина оживилась.

— Тогда я сама их приготовлю. И самые лучшие их них — сибирские! Когда-то к нам в Москву приезжал наш дядя из Красноярска, он и научил меня готовить замечательные пельмени по-сибирски. А для этого нужно… мякоть свинины, лучше шея, и мякоть говядины, только не полуфабрикат или заморозка, а свежее. Из этого мы сделаем вкусный фарш. А также нам понадобится мука, куриные яйца, чеснок, репчатый лук, петрушка, соль и свежемолотый черный перец.

— Ты гений, Ольга! — радостно воскликнул Марко. — Это отличная идея! Я никогда не ел домашних русских пельменей! Кухня в твоем распоряжении — твори на здоровье. Сейчас кто-то из моих людей закупит у сельчан и свинину, и говядину, и готовь на здоровье. Только не отрави меня и моих орлов.

— Вот еще! — возмутилась Ольга. — Я же не внучка Веры Ренци! Скорее ты по генам прирожден к такому роду преступлений.

— Да, все возможно, — согласился Марко. — Моя прабабка сидела в тюрьме, и я сидел. Она убивала людей, и я убивал. Точно, ты права, Ольга: во мне сидят криминальные гены. А я-то думаю почему я пошел в преступники. Это оказывается наследственное… Ольга, а ты можешь сделать много-много пельменей?

— Это для чего?

— Хочу угостить моих ребят.

— Эту всю ораву? Нет, я не согласна. Тут знаешь, сколько нужно наделать пельменей? Штук триста-четыреста! Это не один ресторан не справится с таким заказом.

Марко умоляюще сложил ладони перед грудью и попросил:

— Пожалуйста, Ольга, выполни мою просьбу. Прошу тебя. Скажу даже по-сербски «Молим тэ». Я дам тебе способных помощников. Ты только говори, что им делать.

Ольга смягчилась.

— Хорошо. Тогда давай мне человека три, а то и четыре, иначе не справлюсь с лепкой.

— Отлично! Сейчас я распоряжусь.

…Ужин в особняке прошел великолепно. Сибирские пельмени «ушли» на ура. Марко и вся его команда в самых восторженных тонах хвалили кулинарные способностями Ольги. Бойцы впервые попробовали знаменитое русское блюдо и остались весьма довольны им.

А в полночь Марко со своими людьми и Ольгой, взяв оружие и маски, на двух джипах и микроавтобусе отправились в Будапешт.

 

Глава 23. Где сокровища?

2015 год, г. Сентендре, Венгрия

До зубов вооруженный боевик зашел в гостиную особняка и доложил Марко:

— Босс, вся охрана разоружена, связана и заперта в гараже. При них — Боян. Мадам Ференц мы тоже связали. Она находится на втором этаже в розовой спальне.

— В розовой? — воскликнул Марко. — Отлично! Я сейчас с ней немного поговорю.

Ольга схватила Балканскую Акуду за предплечье и умоляющим голосом произнесла:

— Только оставь ее в живых, Марко! Прошу тебя! Умоляю! Я не хочу, чтобы кого-то здесь пытали и убивали. Излишняя кровь здесь ни к чему.

— Хорошо, — немного подумав, согласился Ракитич. — Тогда надень маску, чтобы тебя вдова не срисовала Полиция ее все равно попросит описать мою и твою внешность. И не говори ничего, чтобы она не запомнила твой голос. Идет?

— Идет, — кивнула девушка.

Ольга и Марко надели на голову черные вязанные шапочки— балаклавы — и зашли в спальню, где содержалась плененная мадам Ференц.

Действительно, комната была вся розовая — белье, покрывало, обои, потолок, пол. Даже бра. Симпатичная рыжеволосая женщина лет тридцати пяти в прозрачной ночной кружевной сорочке и трусиках, и тоже розового цвета, лежала на кровати. Даже губы и ногти на руках и ногах были накрашены в розовый цвет. Ни дать не взять — Волшебница Розового королевства!

Запястья и лодыжки вдовы были замотаны черным скотчем. Она была явно напугана. И на широко открытых зеленых глазах застыли слезы боли и ужаса.

— Кто вы такие?! — срывающимся от страха голосам спросила она. — Грабители?! Что вам надо?! Забирайте все, что вам нужно, и уходите! Только сохраните мне жизнь, умоляю!

— Мы не грабители, мы борцы за справедливость, — спокойно ответил Ракитич. — Если вы, госпожа Ференц, будете отвечать на мои вопросы искренне и честно, то вы останетесь в живых. Я обещаю. Надеюсь на вашу благоразумность.

— Да, хорошо, — согласно закивала вдова. — Задавайте ваши вопросы, и я на них отвечу. Если что, все мои сбережения и драгоценности находятся в сейфе в синем кабинете, здесь, на втором этаже, а больше у меня нет тайников. Возьмите также мои шубы, манто, пальто, плазмы и прочую другую аудио и видео технику, но только не убивайте меня.

— Нас интересует на данный момент не это, мадам Ференц…

— А что?

— А вот что… Припомните и очень старательно припомните, мадам Ференц, где ваш покойный муж прятал сокровища?

— Какие сокровища?

Марко стал блефовать.

— У вас в особняке спрятан клад. Причем присвоенный еще дедом Габора у одной богатой женщины. Это клад либо замурован или закопан, но где я пока не знаю, но он точно здесь. Иначе я бы не посетил вас рано утром. Так что если вам дорога жизнь, то лучше сообщите о местонахождении сокровищ, и мы отстанем от вас.

Вдова округлила глаза.

— Я не знаю ни о каком кладе. Габор мне никогда о нем не говорил.

— Врешь!

— Клянусь всеми святыми!

— Я тебе не верю, стерва! Где тайник?! Колись, иначе я буду медленно отрезать тебе по пальцу!

— Я не знаю!

Балканская Акула для убедительности достал нож и поднес к шее вдовы. Та зажмурила глаза от страха и пронзительно закричала. Ольга придержала главаря преступников.

— Марко, не трогай ее!

Ракитич с неохотой убрал нож и раздосадованно воскликнул:

— Черт возьми! Если бы не слово, данное тебе, Ольга… и не твое присутствие здесь, она бы у меня через минуту во всем призналась… Она бы не захотела терять свои тонкие изящные пальчики с таким великолепным маникюром!.. А сейчас я задам ей один вопрос. Ответ на него будет очень интересен для тебя, Ольга, и познавателен…

— Что за вопрос?

Марко зажал вдове рот и прикрикнул на нее:

— А ну немедленно прекрати орать, дура! И отвечай на другой мой вопрос!

Угроза бандита подействовала на госпожу Ференц, и она вмиг притихла и закивала головой. Только слезы продолжали катиться по ее щекам. Марко убрал руку с ее губ и медленно и отчетливо спросил:

— Это правда, что ваш муж хотел купить отель на Кипре?

Вдова утвердительно затрясла головой.

— Да.

— Для этого он поехал в Россию, в Москву?

— Да, но я не знаю, купил ли он его или нет? Я думаю, что нет, раз его убили.

Марко обернулся в сторону Ракитиной.

— Ну что я тебе говорил! Теперь ты убедилась в моих словах? Теперь мне ты веришь?

Ракитина кивнула.

— Раз ты против пыток, значит, будем искать клад сами, — решил Марко. — И ты мне в этом поможешь. И начнем мы с этой спальни. Сейчас я скажу своим ребятам, чтобы начали шерстить весь особняк.

И вскоре отряд бандитов разбрелся по дому в поисках сокровищ. А Ольга и Марко начали обыскивать спальню. Перевернули ее вверх дном, но все безуспешно. Несколько часов поисков общими усилиями не принесли никаких результатов: клад не был обнаружен.

Ольга и Марко вышли из спальни. Ракитич был зол и озадачен.

— Осталось перекопать всю землю в округе. А это будет уже на несколько суток «засада». Как бы ты не хотела, Ольга, но мне придется попытать мадам Ференц, иначе я потеряю много драгоценного времени.

Ольга сняла с головы балаклаву и снова возразила:

— Нет, Марко, не надо. Я на сто процентов уверена, что она ничего не знает о кладе: муж вряд ли рассказывал о нем. Эта тайна, видимо, переходила от отца к сыну и оборвалась со смертью Габора Ференца. И теперь никто на свете не знает, где спрятаны сокровища мадам Ренци. Ты только напрасно замучишь человека, который к этому делу совершенно непричастен.

— Так что мне делать тогда?!

— У меня возникла идея… Вот что, Марко, ведь это ты же забрал с места убийства блокнот Габора Ференца? Признавайся.

— Да, это я, каюсь, но он остался у меня в Нише. Но я его весь пролистал — там ни намека на сокровища.

— Вспоминай, что было в блокноте.

— А что вспоминать, его содержимое я выучил наизусть. Там одни записи, котировки акций, мысли вслух.

— Там был вырван один листок. Что было рядом с потерянным листком написано?

— Да, точно, одна страница была вырвана. А ты откуда это знаешь? Ты нашла этот листок?

Ольга ничего не ответила.

— И что там написано? — повторила свой вопрос Ракитина.

— Там не было записей, там была нарисована яблоня.

— А почему ты решил, что на листке нарисована яблоня, а не вишня?

— А вот почему. Было изображено деревце, а на нем — маленькое яблочко.

— Может, это была груша?

— Нет, именно яблоко. Круглые, не вытянутые края, черенок, листочек. Может быть, он закопал клад под какой-то яблоней? Но в этом огромном саду их, наверное, сотни. Копать под каждым деревом — сколько это нам времени понадобится?

— Говоришь, яблоня? Интересно… — задумчиво сказала Ольга, а сама подумала — «А рядом с деревом соседствовал фашистский знак… Что бы это означало?»

— Так, идем срочно в сад! — решительно сказала Ольга. — Там нас и ждет разгадка.

Марко обрадовался.

— Молодец, Ольга! И как я не догадался сразу! За мной, братья мои! Вооружайтесь все лопатами и копательными средствами! Всего нас пятнадцать человек. Из них два человека останутся в качестве часовых… Выходит, уже тринадцать… Счастливое число. Значит, каждому из нас по десять-двадцать яблонь придется вскопать! Ничего, прорвемся!

Ракитина схватила его за руку.

— Погоди, Марко, копать. Сначала мы осмотрим сад.

— Ты что-то придумала?

— Может быть…

Они вошли в роскошный сад. А за ними — почти все боевики. С лопатами, ломиками, тяпками и саперными лопатками.

Кругом росли яблони, груши, сливы, виноград, кусты разносортных роз. Сад украшали дорожки из бордюрного камня, статуэтки, фонтанчики, беседки — все, как в лучших традициях итальянского средневековья.

Ракитина медленно ступала по земле. Ее внимательный взгляд то скользил по сторонам, то опускался вниз. Она не хотела упустить ни одной мелочи. Марко не отставал от нее ни на шаг.

И вот пройдя еще сто метров, Ольга вздрогнула и остановилась…

Есть! Кажется, она нашла разгадку записной книжки!!!

Среди чайных и алых роз она увидела четыре дорожки из оранжевого бордюрного камня, которые сходились в один общий круг такого же цвета. А в круге этом были выложены белым камнем две стрелы крест-накрест… Вот он фашистский знак — «скрещенные стрелы»! Такой же был изображен на вырванном листке из блокнота! Значит, копать здесь!! И только здесь!

Ольга уверенно показала Марко на плитку с рисунком.

— Кажется, это то место, где зарыт клад… копайте… Прямо по центру…

— А почему ты так решила? — слегка засомневался Марко.

— Ты спрашивал о вырванном листке из записной книжки Габора Ференца?

— Да…

— Так вот, там был тоже рисунок… Изображение вот этих самых стрел.

Марко засветился от счастливого азарта.

— Что ж ты до сих пор молчала, Ольга!

— Не хотела до поры до времени сглазить.

— Понятно! А ну, мои друзья, взялись за дело!

Бандиты быстро разворошили ломами всю плитку и стали усердно копать землю…

На глубине полутора метров лопата стукнулась обо что-то твердое.

— Босс, там что-то есть! — воскликнул один из копателей.

Марко воодушевился, глаза его радостно заблестели.

— А ну-ка, пропустите меня сюда, братва! Вылезьте! — приказал Марко, и когда подельники вылезли из ямы, он спрыгнул в нее и стал копать дальше уже сам…

Вскоре он с торжествующим криком поднял наверх красиво украшенный ящичек.

— Есть! Вот они сокровища! Шкатулка моей прабабки! Вот ее инициалы: буква «V» и буква «R»! Вера Ренци! Я же говорил, что ты моя удача, Ольга! Значит, не зря нагадала мне цыганка много лет назад в Варшаве, что я повстречаю девушку невиданной красоты и чужой нации, которая подарит мне несметные сокровища. Оказалось, она была права!

Ракитина удивленно захлопала глазами: и все-таки этот мифический клад на самом деле существует! Как точно Марко просчитал его местонахождение. Правда, без ее подсказки он бы еще долго искал его. Да и нашел ли бы его — вот в чем вопрос!

Все собрались вокруг ларца. Марко открыл его — и все дружно ахнули! Особенно восхитил клад Ольгу: ведь она как девушка хорошо разбиралась в бриллиантах и золотых украшениях. Это было несметное богатство! Золото, драгоценности, ювелирные изделия! Казалось, словно маленькое солнце выглянула из ящичка и озарило лица присутствующих.

Марко перебирал украшения и счастливо возвещал:

— Теперь, братва, нам хватит на все! На оружие, машины, дома, рестораны и женщин! На все с лихвой хватит! Получите хорошую премию!

— Да здравствует наш щедрый и справедливый босс! — радостно зашумели бойцы.

Марко схватил горсть украшений и протянул Ольге.

— Возьми, ты заслужила это.

Ракитина спрятала руки за спину и тяжело вздохнула.

— Извини, Марко, но я отказываюсь от твоих подарков.

— Почему? — недоуменно спросил Ракитич.

Ольга объяснила:

— На этих украшениях кровь многих людей и репутация твоей прабабки… Мне чужого не надо. Я лучше сама заработаю, но свое… Извини, но мой ответ: «нет».

Марко удивленно пожал плечами.

— Хорошо, Ольга, будь по-твоему… В таком случае я куплю тебе современное кольцо с бриллиантами, очень красивое и дорогое. От него ты точно не откажешься… Я на это надеюсь…

— Не знаю, Марко…

Балканская Акула любовно погладил шкатулку и сказал:

— Теперь, когда я нашел эти сокровища, на меня будет открыта беспрецедентная охота. И со стороны государства, и со стороны криминалитета. Но мне на это и наплевать. Я все-таки добился своей цели! Более тридцати лет я шел к ней! И пусть теперь попробуют у меня эту цель отобрать!

 

Глава 24. Свадьба в нише

2015 год, г. Ниш, Сербия

Они ехали по городу, а Марко рассказывал Ольге:

— Ниш — третий по величине город Сербии, после Белграда и Нови-Сада. Так он назван в честь реки Нишавы. Ниш — очень древний город. В тридцать третьем году нашей эры римляне построили военную дорогу, которая проходила через Ниш. А в сентябре двести шестьдесят восьмого года Римская армия, во главе с императором Галлиеном и двумя будущими императорами Марком Аврелием Клавдием и Аврелианом, столкнулась с готами в кровавой битве. Было убито пятьдесят тысяч готов, и эта блестящая виктория обеспечила существование Западной Римской империи на следующие два столетия. Первыми Нишем обладали фракийцы. Это племя в свое время явило миру великого вождя гладиаторов — Спартака. Затем город по очереди завоевали то кельты, то римляне, то гунны, то авары… А после — византийцы, сербы, болгары и турки… Несколько раз город был оккупирован венграми и австрийцами… В конце Второй Мировой войны здесь произошел один очень интересный инцидент. Американские летчики превосходящими силами то ли по ошибке, то ли намеренно, а я думаю, что намеренно, внезапно атаковали русские самолеты. И сбили сразу два. Но к счастью, к русским прибыло солидное подкрепление в виде десятка самолетов, и закипел ожесточенный бой. В результате американцы, потеряв три своих истребителя, трусливо сбежали с поля боя. А потом долго извинялись перед русскими… В тысяча девятьсот девяносто девятом году Ниш попал под бомбардировки НАТО и был частично разрушен… Средневековые монастыри — предмет особой гордости Ниша. Это монастыри Святой Богородицы, церковь Хиландарски метох, а также входящие в монастырский комплекс храмы Святой Саввы, Святой Параскевы Иверской и целый ряд других религиозных памятников прошлого. Они относятся к так называемому стилю Рашки, возникшему в период основания сербского государства, это конец двенадцатого века. Для архитектурной школы Рашки присущи однонефные купольные здания, расписанные уникальными и монументальными фресками… Кстати, в Нише расположена резиденция митрополита Сербской Православной Церкви, а также имеется симфонический оркестр, театры, музеи, и главная гордость — университет. Он имеет тринадцать факультетов и около тридцати тысяч студентов… А еще есть международный аэропорт… Вот и вся краткая историческая справка о моем любимом городе, Ольга.

— Спасибо за исчерпывающую информацию, — отозвалась Ракитина. — Наверное, никто бы, даже из местных гидов, не рассказал мне бы так интересно и подробно о городе, как ты. Еще раз сэнк ю вэри матч!

— Доунт меншен ит, Ольга! Это был порыв моей души. Я столько лет прожил в этом городе, что было бы стыдно мне не знать его историю.

— Конечно!..

Ольга обратила внимание на то, что в городе мало многоэтажных домов, в основном — двух, трех, пятиэтажные здания. В центре Ниша преобладали многочисленные кондитерские, кафе, кофейни, рестораны, бистро, торговые центры и немногочисленные высотки.

Марко продолжал разговор.

— Запомни, Ольга, никто в Европе, да и, пожалуй, в мире, не сохраняет свою самобытность и преданность национальной идее, как мы сербы. Мы живем по своим вековым правилам, вот почему сербская свадьба гуляется именно по-сербски. Сегодня ты увидишь и почувствуешь ее разгульный и национальный дух. А еще мы, как и вы, русские, очень хлебосольны. О нашем необычайном гостеприимстве ходят анекдоты. И вот один из них…

— Любопытно…

— Давным-давно крестьянина, приговоренного к смерти, позвал к себе князь и спросил, был ли он когда-либо в столь же плачевном положении, как теперь. «Да, мой господин, — последовал ответ, — это было однажды, когда ко мне пожаловал гость, а мне нечем было его угостить».

Ольга улыбнулась.

— Смешно…

Наконец, они выехали на окраину Ниша. Там возле небольшого двухэтажного дома они увидели множество машин и толпу празднично одетых людей. Среди них красовался белый лимузин жениха, украшенный цветами и лентами. А возле роскошного автомобиля стоял жених в черном фраке и с бабочкой. В петлице жениха торчала веточка розмарина. Рядом с ним оживленно переговаривались сваты и родители. Напротив сватовской толпы толпились подруги невесты, они жаждали осложнить выкуп невесты жениху.

Здесь же находился духовой оркестр из десятка музыкантов, одетых в национальные костюмы — сапоги с загнутыми носами, широкие пояса и вышитые рубахи. Играли они виртуозно и весело, в очень быстрых темпах и используя смешанные размеры.

— Вот мы и прибыли к месту назначения. Здесь и играется наша свадьба, — торжественно возвестил Марко. — Только у нас нет свидетелей и свидетельниц со стороны жениха и невесты, как в России, у нас есть «кум», которого жених выбирает из числа своих лучших друзей, а «старым сватом» становится чаще всего дядя жениха. Старый кум сродни вашему тамаде, он должен регулировать веселье и располагать известным запасом национальных прибауток… Мы прибыли вовремя и к самому началу церемонии — выкупу невесты… А вот и мой бригадир Дражен.

Ракитич с Ольгой подошли к кудрявому черноволосому жениху атлетического сложения. Марко представил ему Ольгу. Босс и подчиненный сердечно обнялись и троекратно расцеловались. Затем Марко принялся обниматься и лобзаться со сватами и родственниками жениха, а следом и с лучшими друзьями жениха. Ракитич что-то им говорил по-сербски и показывал на Ольгу. Девушка, терзаемая муками любопытства, не выдержала и спросила Марко:

— Как ты меня всем представляешь? Какая-то «вереница из Русии»? Русия — это понятно Россия, а что такое «вереница»? Переведи.

— Невеста из России.

— А не чересчур самонадеянно, Марко?

— Нет, от меня еще никто не уходил.

— Прямо как в сказке «Колобок». Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя и подавно уйду.

— Ольга, я знаю эту русскую сказку об убежавшем блине. И я в данном случае лиса или вернее лис. И я тебя съем.

— Я невкусная, — ироническая усмешка пробежала по губам девушки.

Марко горячо возразил:

— Не верю, ты очень сладкая. По крайней мере, твои губы.

— Опять красивые слова.

— Но они тебе приятны?

Ольга ничего не ответила.

Толпа радостно зашумела: предстояло первое испытание для жениха. Он должен был метким выстрелом попасть в яблоко, закрепленное над воротами.

Жених достал настоящий пистолет, взвел его, прицелился в яблоко и выстрелил… Пуля разнесла спелый фрукт вдребезги. Родственники и друзья жениха возликовали и зааплодировали меткому стрелку.

— Молодец, Дражен! — воскликнул Ракитич. — Видишь, Ольга, какие у меня бравые бойцы.

— Вижу!..

Марко насыпал в ладонь Ольге несколько монет и попросил:

— Возьми.

— Что это?

— Наши динары.

— Зачем?

— Сейчас увидишь…

Подойдя ближе к дому, Ольга поняла, для чего предназначены динары. У порога стоял таз с водой, куда сваты и группа поддержки жениха бросали монеты. Ольга и Марко тоже бросили в таз монеты. Началась веселая и упорная торговля за невесту.

Ракитич пояснил Ольге:

— Жених с помощью кума должен выкупить невесту у ее брата или ближайшего родственника. Невесту передают деверю — брату или родственнику жениха, и девушка повязывает ленту вокруг его руки. Выкуп обговаривается заранее.

— Ясно…

Подруги невесты, даже получив оговоренный выкуп, ни в какую не соглашались отдать жениху невесту. Тогда к ним подошел Марко и, вытащив из внутреннего кармана пиджака пухлую пачку со стодолларовыми банкнотами, продемонстрировал ее всем присутствующим гостям и торжественно сказал по-сербски:

— За моего брата Дражена ничего не жалко отдать! Берите, девушки, деньги и отпустите его ненаглядную лебедушку к нему! Они же жить не могут друг без друга!

Подруги, схватив пачку денег, радостно зашумели и вскоре вывели на свет невесту — симпатичную черноволосую девушку лет двадцати, одетую в красивое белое подвенечное платье, украшенное блестками и искусственными розами. На голове у ее была длинная фата, а на руках — длинные белые перчатки. Дражен взял ее за руки, и новобрачные поцеловались.

После этого заиграл оркестр, и начался веселый хоровод. Под веселый аккомпанемент оркестра в танец включались не только гости, но соседи и просто прохожие. Ноги сами так и неслись в пляс. Марко и Ольга тоже приняли участие в танце. Гости делились эмоциями и приглашали всех к празднеству.

— Это называют у нас «коло», то есть хоровод свекрови, — сказал Марко. — Именно будущая свекровь должна начать танцевать первая.

Ольгу уже начало по-настоящему захватывать это зрелище. Ее переполняла масса положительных эмоций и впечатлений. Она очень любила бывать на свадьбах, а тут еще торжество с национальным оттенком.

И вот жених, его родители и сваты садятся в лимузин, а невеста — в роскошный «Мерседес», и вереница разномастных автомобилей, украшенных рушниками, лентами и цветами, устремляется в центр города в Центральный дворец бракосочетаний. Свадебный поезд машин отчаянно ревет и клаксонирует на весь город. Кто-то палит в воздух из пистолетов. Прохожие радостно машут им вслед и кричат здравницы.

Регистрация проходит без задержек, и молодожены едут в церковь на венчание. После венчания новоиспеченная жена садится в лимузин к мужу, и свадебный поезд едет к нему домой.

Дом молодожена коттеджного типа и трехэтажный. В огромной усадьбе множество столов под высокими шатрами. И уже не вполне трезвый духовой оркестр встречает молодоженов. Их осыпают пшеницей, конфетами, вино льется рекой, стреляют в воздух из ружей и пистолетов. И повсюду ликует народ.

 

Глава 25. Романтический агент

Свадьба набирала ход. Музыканты играли все быстрее и быстрее. Танцы ни на минуту не прекращались. Конкурсы следовали за конкурсами, произносились многочисленные здравицы и пожелания. И спиртное лилось рекой. Его было много на торжестве: бочонки с ракией, сливовица, русская водка, вино, шампанское, виски, джин, ром, коньяк.

Марко все угощал и угощал Ольгу шампанским и вином.

— Хочешь споить меня? — с притворным возмущением спросила Ольга.

Марко улыбнулся своей фирменной белозубой улыбкой.

— Боже упаси, Ольга. Веселье на свадьбе без вина — какое это веселье. Пей, не бойся.

— Ну, смотри, балканский Казанова.

И вдруг гости кому-то захлопали, раздались восторженные возгласы: видимо какой-то почетный гость приехал на свадьбу!

— Постой, Ольга! Кажется, это он приехал! Наконец-то! — сказал Марко и ринулся в толпу.

Ольга увидела, как Марко бросился обниматься с коротко стриженым мужчиной в белой рубашке с длинными рукавами и в синих джинсах. На груди мужчины висел крупный серебреный крест на обыкновенной шнуровке.

Раздались первые аккорды гитар, дробь барабана, и зазвучали синтезаторы — это под одним из шатров готовился к выступлению приглашенный на свадебное торжество вокально-инструментальный ансамбль. Туда и направился и мужчина в белой рубашке.

Ольга оглянулась по сторонам и заметила, что за ней наблюдают два бойца Балканской Акулы. Видимо, Марко поручил им следить за ней.

«Да, отсюда вряд ли сбежишь», — подумала Ракитина. — Да и куда?»

Спустя пять минут к ней вновь присоединился Марко.

— Это один из моих любимых певцов — Иван Гаврилович, — объяснил он Ольге. — А еще должна приехать попозже еще одна звезда девяностых — Наташа Джорджевич. Я порошу ее спеть две мои любимые песни «Авантуриста» и «Алал Вера».

Вскоре зазвучала музыка, мощно загремели колонки, и приглашенный певец запел зажигательную песню. Все, как безумные, пустились в пляс.

И снова все взялись за руки и образовали несколько кругов. А в воздухе неслось:

Лудуемо ночас сви, Овай ритам удара! Хопа, цупа, сви на колена! Айде брзо пиемо, Чаше све да сломимо! Хопа, цупа, сви на колена!..

Марко и Ольга выбрали самый длинный хоровод, где присутствовали жених с невестой и их родственники.

— Ольга, учись танцевать по-сербски! — крикнул Ракитиной Марко.

— А это как? — спросила она.

— А вот так! Вскидывай вверх руки и вот так переступай, как я!

— Марко, а о чем он поет, переведи!

— Хорошо, слушай!.. «Ночью сходим все с ума… Этот ритм бьется в груди, хопа, цупа, все на колени… Давайте быстро выпьем и сломаем все стаканы… Все на колени! Давайте петь, давайте вместе! Ночью эта песня царствует! Так танцуйте, девушки! Да и вы, мужчины! Я вам душу ночью подарю!..» Это у нас, сербов, есть такая традиция. Ломать в порыве душевной радости или наоборот глубокой тоски стаканы или разбивать. Особенно от неразделенной любви. И конечно, после хорошей дозы алкоголя.

— У русских тоже есть такая традиция. Но они ломают стаканы вовсе не от разделенной любви, а от мощного переизбытка в организме алкоголя.

— А я и не знал.

— Знай теперь!

— Тебе весело, Ольга, здесь?

— Отлично!

— А ты не хотела ехать…

Танец увлекал Ракитину еще больше. Она уже забыла, что ее похитили и что она сотрудник спецслужб… И что она танцует рядом с тем, кого она должна арестовать. В данный момент она была обыкновенной гостьей на сербской свадьбе. Ей было хорошо, комфортно и безумно весело! А еще Ольгу чрезвычайно заводила и очаровала необычная музыка сербов — смесь восточных и славянских мелодий. Она так глубоко проникала в душу, выворачивала ее наизнанку, что хотелось плакать. А порой заставляла безудержно пускаться в пляс.

И вот зазвучала лирическая мелодия. Иван Гаврилович снова запел. Марко взял Ольгу бережно за талию, а она положила ему руки на плечи. Они стали танцевать медленный танец. Вокруг них закружилось множество танцевальных пар.

— «Удри, громе» — называется песня, — сказал Марко. — Что значит «Ударь, гром!»

— А перевод самой песни будет?

— Сейчас будет.

Его губы коснулись ее губ, и их уста слились в упоительный и продолжительный поцелуй.

…Ольга проснулась… На дворе уже был день. Она лежала на широкой роскошной кровати. Марко уже стоял перед ней с подносом, на котором стояли две маленькие чашечки с ароматным кофе, пакетики сахара, две чайные ложки и малиновый джем.

— О, балканский сервис? — приятно удивилась Ракитина.

Марко улыбнулся.

— Фирма «Сербские друзья» приветствует вас… Тебе, Ольга, с шечером, ой, прости, с сахаром или нет?

— С сахаром.

— А сливки?

— С утра предпочитаю черный.

— А я без сахара люблю. И вот что я скажу…

— Что?

— Я самый счастливый человек на земле после этой ночи.

— Да-а, — насмешливо посмотрела не него Ольга. — Я думаю, ты говоришь такие слова каждой девушке, с которой переспишь.

— Нет, серьезно, Ольга, я не шучу. Я не спорю, у меня было много красивых и достойных девушек, но ты… лучше всех. И знаешь, я не хочу, чтобы ты уезжала. Я люблю тебя и будь моей женой. Сыграем свадьбу в Сербии еще круче, чем вчерашняя. Что там тебе на родине делать? Здесь все у тебя будет, я обеспечу тебя всем. Дорогая одежда от кутюр, дорогие машины, особняки… Если тебе не нравится в Европе, давай уедем в Штаты, посмотрим на Ниагарский водопад или в Африку — поохотимся на слонов и львов. А может, и в Южную Америку?

— Предложение заманчиво, но я вынуждена тебе отказать. В России мой дом, мои близкие, мои друзья, моя работа и, наконец, Россия — это моя Родина. И к чему эти разговоры? Между прочим, ты обещал после экскурсии по Нишу отправить меня домой.

— Я знаю… Но ты приедешь в гости?

— Куда? В Венгрию? Румынию? Сербию или Хорватию? А может, и в Словению? Ты же, как метеор, носишься по Европе?

— Допустим, в Черногорию. Отдохнем на Адриатике. У меня там хорошая вилла. Я буду легализовывать сокровища прабабки в недвижимость, в те же отели. Займусь серьезным бизнесом.

— И бросишь всех женщин мира?

— Я бы мог, но только ради тебя.

— О, слова, слова, слова…

— Я серьезно.

Ольга что-то вспомнила и, закусив губу, ревниво спросила:

— А скажи честно, Марко, тебе было хорошо с этой?..

— С кем?

— С управляющей из «Метрополя» Анной. Она когда рассказывала о тебе, то так восхищалась твоими мужскими способностями.

— А, эта… Да я уже о ней забыл.

— И все же…

— Не очень было, на троечку.

— А я?

— На пятерочку с плюсом.

— Подхалимничаешь?

— Нет, то истина! Кстати, я забыл тебе сказать, может, это и важно, что эту управляющую я увел от Габора Ференца. Мы сидели втроем в ресторане. Я ей намекнул и ушел, а в двенадцать она пришла ко мне. Хотя я знаю, Габор усиленно приглашал ее в номер и что-то ей обещал. Кажется, место управляющей в ее новом отеле.

— Значит, она знала Ференца?

— Еще как! Когда я зашел в ресторан, одна его рука гладила ее задницу.

Ольга поставила на поднос чашку, вскочила с кровати и стала быстро одеваться.

— Так, я срочно еду в Москву, срочно!

— Что случилось? Побудь со мной еще какое-то время.

— Некогда, Марко, мне нужно срочно в Москву.

— Уедешь сегодня, как я и обещал.

— Нет, прямо сейчас! — стала закипать Ракитина.

Марко только покачал головой.

— Какая ты стала жесткая сразу. Из мягкой романтической кошечки ты моментально превратилась в злую и колючую ежиху. Ая-яй.

Ольга постаралась придать голосу как можно больше жесткости.

— Сейчас, Марко, время конкретного дела, а не романтических отношений. Тем более ты знаешь, у меня раздвоение личности. Я романтическая женщина и строгий сотрудник спецслужб одновременно. Сейчас во мне вовсю заговорил сыщик. Вернее, закричал, как сумасшедший. Так что отправляй меня срочно домой, Марко. Слово мужчины. Или, как ты там хвастал когда-то, слово Росси.

Марко покорно вздохнул и спросил:

— Какой сегодня день недели?

— Четверг, — ответила Ракитина.

— Тебе повезло, Ольга! Есть из Ниша до Москвы рейс на сегодня, правда через Подгорицу. Черногорская фирма «Монтенегро Эрлайнз» осуществляет этот рейс. А так бы пришлось до Белграда добираться, а потом из Белграда уже в Москву. Ладно, собирай вещички, поехали!

Ракитина обрадовалась, но в ее голосе послышалась обеспокоенность.

— Но тебе опасно ехать в аэропорт, Марко, тебя же ищет вся полиция Европы.

— Ничего страшного, я к этому привык. Тем более у меня здесь, в Нише, все куплено и куча знакомых и друзей в полиции и в других силовых структурах. Меня здесь точно не выдадут. Так что я в полной безопасности.

— Тогда поехали в аэропорт!

— Поехали!

…Уходя на посадку, Ольга обернулась. Марко стоял грустный и с трудом улыбался. Ракитина ласково погладила его по щеке и потрепала волосы.

— Теперь я верю, что тебе нелегко со мной расставаться. Тебя я не поймала, сокровища мадам Ренци я тебе отдала, настоящего убийцу не поймала… О чем я буду отчитываться перед моим начальником?

— Не переживай. Ольга. Я кое-что придумал…

— Интересно…

— Скажи своему боссу, что ты меня завербовала. И теперь я агент ФСБ, внештатный осведомитель.

— Так он и поверит.

— Поверит. Я действительно могу выполнить пару твоих поручений. Если это, конечно, не противоречит моим принципам. А куда тебе отправлять донесения и просто письма?

— Адрес? Записывай или запоминай… Москва, улица Лубянка дом номер один, корпус три… Следственное управление ФСБ. Ракитиной Ольге Николаевне.

— Ракитина?

— Да, а что?

— А я Ракитич. Какое совпадение! Я думаю, это богом свыше придумано. Значит, тебе не надо будет менять фамилию после свадьбы.

— И не мечтай об этом.

— Мечтать не вредно, вредно не мечтать. А свой домашний телефон дашь??

— Вот еще! Будешь надоедать моим родителям. К тому же у тебя есть номер одного из моих мобильных телефонов.

Они на прощание поцеловались.

— До встречи, Марко!

— До видженья, Ольга! Сречан пут! Мы с тобой еще встретимся!

— Все может быть! — уклончиво ответила Ракитина.

…Серебристая стальная птица «Боинг-747» стремительно набрала высоту. Пассажирам воздушного гиганта предстоял непростой путь до Москвы. Ольга с интересом смотрела в иллюминатор на искрящуюся тундру из облаков. А сквозь тундру пробивались крыши домов и церквей Ниша.

За Ольгой, в другом ряду, развалившись в мягких креслах, расположились двое бойцов Балканской Акулы. Им было поручено сопроводить Ольгу до российской столицы и тут же вернуться обратно.

По салону прошла миловидная стройная стюардесса с белозубой улыбкой. Проверила: пристегнуты ли у всех ремни и приняла по ходу заказы на напитки. Ольга заказала свой любимый апельсиновый сок, а телохранители — немного виски.

Ракитина была счастлива как некогда. Балканские приключения позади, и она летит домой! И она уже точно знает разгадку убийства Габора Ференца!

Самолет продолжал свой полет. Ольга углубился в свои мысли и переживания. Затем заснула.

…И вот белоснежный лайнер коснулся бетонной полосы аэродрома.

Под огромными колесами вспыхнули искры и дым. Вскоре погасли. Самолет вырулил на стоянку. Заглушил двигатели. Рейс из Ниша с пересадкой в Подгорице прибыл в аэропорт «Шереметьево-2». Снаружи была дождливая октябрьская погода.

Ольга растянула ремень безопасности и облегченно вздохнула:

«Ура! Я — дома!»

 

Глава 26. Время, когда срываются маски

2015 год, г. Москва, Россия

Лагодина открыла дверь и попятилась назад… Она запахнула свой голубой махровый халат и машинально завязала пояс. Поправила мокрые после душа волосы…

В просторный длинный коридор ее четырехкомнатной квартиры вошли один за другим Ракитина, генерал Владимиров, оперативники ФСБ, участковый, представитель прокуратуры, милиционеры и ее соседи напротив — супруги-пенсионеры Долговы.

«А эти старые клячи зачем припёрлись?» — раздраженно подумала Лагодина. — «Вечно им все любопытно».

— Здравствуйте, Анна Владимировна, мы собственно к вам, — сказала Ольга.

Лагодина растеряно пролепетала:

— А что случилось, товарищ лейтенант? И к чему такая внушительная делегация?

— Нам необходимо задать вам пару вопросов.

Лагодина пожала плечами.

— Так я уже на все ответила.

— Дело в том, что в ходе следствия возникли новые обстоятельства дела, которые с помощью вас мы и хотим прояснить.

— Если так… то проходите…

Все прошли в зал. Лагодина опустилась на длинный мягкий диван и нервно стала сжимать пальцы.

— Вот ордер на обыск, Анна Владимировна, — показала бумажку девушке Ракитина.

— Я ничего не понимаю, — продолжала недоумевать Лагодина. — Какой обыск? Что происходит?

— Сейчас поймете… И вот мой первый вопрос, где находится идентификационная пластиковая карта и ключ убитого вами господина Габора Ференца? И назовите банк, в котором лежат деньги этого бизнесмена. Случайно не «Капиталтраст»? Вы выдадите карту и ключ добровольно?

Лагодина страшно побледнела.

— Я никого не убивала, и о каком ключе и карте идет речь, я не знаю.

— Нам все известно, — строго сказала Ракитина. — Лучше вам, Анна Владимировна, сразу признаться и помочь следствию, это вам потом зачтется.

Лагодина упрямо выпалила:

— Я ничего не брала. И никого не убивала. Если это необходимо для следствия, то ищите то, что вам нужно. Пожалуйста.

— Приступайте к обыску — распорядился генерал Владимиров.

Оперативники принялись за работу, в том числе и Ольга.

…Они обыскали каждый угол, каждую коробку, каждую банку, заглянули в холодильник, в стиральную машину, микроволновку, в бачок унитаза, под ванну. Распотрошили комоды, шкафы, прощупали каждую вещь. Отодрали даже пластиковые плинтуса — но два часа поисков не дали никаких результатов.

Лагодина уже отошла от испуга и даже демонстративно закурила. Ее лицо оживилось, а глаза повеселели.

— Один великий философ сказал, что трудно искать черную кошку в темной комнате, — сыронизировала она. — Особенно, когда ее там нет. Не правда ли, товарищ генерал-полковник?

Владимиров нахмурился и ничего не сказал.

Огорченная и уставшая от безуспешных поисков Ракитина прислонилась к стене. И вдруг ее взгляд упал на небольшую игрушку, висевшую над настенными часами — белого зайца с морковкой и в соломенной шляпе. Когда Ольга нечаянно притронулась к нему, то заметила, как Лагодина невольно вздрогнула.

— Саша, — обратилась к одному из оперуполномоченных Ракитина. — Посмотри-ка этого зайца. Что-то он мне не нравится.

Все присутствующие устремили свой взгляд на зайца.

Оперативник нажал на кнопку ножа — и острое лезвие вылетело их пазуха. Он снял со стены зайца и вспорол его игрушечную «шкурку»…

Лагодина помрачнела, обреченно вздохнула, затушила сигарету и откинулась назад, закрыв глаза.

— Что-то есть, — сказал оперативник и вскоре достал из игрушки ключ и пластиковую карту.

Ольга возликовала. Она взяла карту в руки и повертела ее, внимательно рассматривая.

— Так, так, банк «Капиталтраст». Все ясно… Понятые, обратите на это внимание… Вот то, что искало следствие.

Пенсионеры Долговы вытаращили глаза… А генерал Владимиров счастливо засиял.

— Итак, Анна Владимировна, эти вещи принадлежат вам? — спросила Ракитина. — Откуда они у вас? Говорите…

Лагодина замолчала. Она была явно убита горем. Понятые подписали протокол осмотра, Ольга положила карту и ключ в целлофановый пакетик.

Лагодина упорно хранила молчание.

— Вы арестованы, Анна Владимировна! — торжественно сказала Ракитина и достала наручники. — Вы обвиняетесь в убийстве гражданина Венгрии Габора Ференца и похищении его денег.

Стальные браслеты защелкнулись вокруг изящных запястий управляющей «Метрополя».

— Почему мне так не везет, — нарушила молчание Лагодина. — Будьте вы все прокляты. Вы отобрали у меня мечту.

— К чему эта лирика, Лагодина? — жестко возразила Ракитина. — Рассказывайте, как все было, а мы внимательно послушаем. Ведь вы полностью изобличены, и нет никого смысла отпираться. Все равно мы добьемся от вас признательных показаний по этому преступлению. Тем более ценные вещественные доказательства у нас в руках. Рассказывайте…

Анна тяжело вздохнула и начала рассказывать. Все присутствующие обратились в слух…

— Этот Габор Ференц… сразу запал на меня, как заселился в отель. Проходу мне не давал. Мне, говорит, такой тип женщин очень нравится… Было воскресенье и почти полное отсутствие гостей в отеле и в ресторане. Я скучала и переживала одновременно. Переживала потому, что знала, что наша директриса в понедельник будет распекать меня за то, что за выходные была маленькая выручка. Как будто я виновата в том, что к нам мало гостей заселилось и мало гостей питалось в ресторане… Я пошла от нечего делать в ресторанный бар попить кофе, а этот Ференц, он уже сидел там, прицепился ко мне. Дескать, у него сегодня день рождения, составьте мне компанию. Я присела за его стол, а потом пожалела… Пил он много в тот вечер. Приглашал в номер, сулил деньги, будто я проститутка. Я не соглашалась… Потом он сказал, что покупает отель на Кипре, и если я соглашусь быть с ним полюбезнее, то он устроит меня туда управляющей… И я повелась. Я всегда мечтала жить на море и работать в какой-нибудь заграничной гостинице. Я уже почти согласилась на условия Ференца, но тут подошел к нам этот… Ковач… И у меня сразу пошли мурашки по телу, он словно загипнотизировал. Он ничего не делал. Просто подошел, посмотрел на меня… и я пропала… От него такая невероятная аура пошла! Казалось, он скажет, пойдем за мной, и я бы пошла… Куда угодно… Ференц и Ковач познакомились. Оказалось, что они оба из Венгрии, и они разговорились. Естественно, они много говорили на своем языке, я многое не поняла… Потом Ковач ушел, но на прощание шепнул мне, что будет ждать меня в полночь у себя в номере.

— И что дальше? — ревниво закусила губу Ракитина.

— Дальше… Я сидела с Ференцем, а он все больше пьянел, лапал меня, предлагал пройти с ним в туалет, я терпеливо отказывала, хотела под каким-нибудь предлогом уйти, но он удерживал меня словами: подумай, я предлагаю тебе отличную работу. А потом… он проговорился… Сказал, что этот продавец-женщина — приличная сволочь, требует расплачиваться только наличными. Вот он полдня свозил в один банк наличность — пять одинаковых чемоданов по миллиону долларов США. И показал карту и ключ. Хотел на меня произвести впечатление. Затем я пообещала прийти к нему в номер и ушла.

— А потом?

— Потом… На меня напало великое искушение: пять миллионов американских долларов! Кто устоит против такого куша! Я — любительница детективов Дарьи Донцовой, и в голове у меня созрел неплохой план. И я его осуществила… Я взяла из коморки уборщицы тонкие одноразовые перчатки и приготовила таблетки клофелина…

— А где вы его взяли? По рецептам он вроде не отпускается.

— По случаю перепало от одной проститутки, она у нас «трудилась» на постоянной основе. Она иногда обворовывала с помощью этих таблеток состоятельных мужиков, правда, не в нашем отеле. Как говорится, не надо гадить там, где живешь. Она знакомилась на улице или в ресторане, вела в недорогую гостиницу и там делала свое черное дело.

— Понятно… И что было дальше?

— Дальше?.. Дальше я пришла к Ковачу… он уже ждал меня с шампанским и черной икрой… Там я пробыла до двух ночи, подмешала небольшую дозу клофелина ему в шампанское. Чтобы он заснул часа на два — не больше. Потом пришла в номер к Ференцу, он уже протрезвел и что-то рисовал в блокноте, затем в сердцах вырвал лист, скомкал и бросил на пол. Кажется, он закатился под диван… Ференц очень обрадовался мне… Стал предлагать мне виски. Я поначалу отказывалась: боялась, что виски смешается с шампанским и ударит в голову, и я тогда не смогу осуществить то, что я задумала. Но Ференц настаивал. Я слегка пригубила виски. Потом мне пришлось «кое-что» сделать для него, чтобы он на некоторое время отстал от меня.

— А дальше…

— Он пошел в душ, а я надела перчатки, «зарядила» его стакан с виски. Причем смертельной дозой.

— Тогда объясните, зачем вы перерезали жертве горло и нанесли множество ранений? Ведь он и так должен был умереть. И где орудие убийства?

— Оно уже было в номере, и это, может, изменило мой первоначальный замысел. Я решила не только усыпить навечно Ференца, но для верности и убить. Он купил, оказывается, где-то в столичном оружейном магазине хороший нож и хвастал, что любит холодное оружие и не знает, как его провести через таможню. После того как он выпил заряженный виски я взяла нож и… Я панически боялась, что дозы окажется недостаточно и Ференц выживет… Когда я перерезала ему горло, то сразу успокоилась. Затем, чтобы следователи подумали, что в спальне была отчаянная борьба, я разбила вазу, уронила зеркало, измазала кровью пол… Нашла в кармане его пиджака карту и ключ, положила в свою сумочку, туда — и нож, и перчатки, перчатки завернула в платок и вернулась в номер Ковача и осталась там. Для алиби.

— А где этот нож?

— Я выбросила потом в Москву-реку, — призналась Лагодина.

Ольга продолжила допрашивать:

— Где, в каком районе?

— С Крымского моста я его сбросила.

— Вы должны будете показать это место.

— Хорошо…

— Что вы хотите еще добавить к своим показаниям?

— Я много читала детективов и, казалось, сделала все правильно. Сразу не уволилась, не начала совершать дорогие покупки. Я раскидывала деньги по картам. Отправляла в иностранные банки… Я не спешила. Хотела сделать паспорт на другое имя, уехать в отпуск и исчезнуть навсегда. Я только раз взяла деньги одну пачку десять тысяч долларов. Я должна была улететь сегодня ночью… но чуть-чуть не успела…

— Куда, если не секрет?

— В Испанию, а потом… в Австралию…

— Что вы можете еще сказать следствию?

— Еще?… Могу… Я вас всех ненавижу, вы убили мою мечту. Вот и все…

И Лагодина снова откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

 

Эпилог. Цветы для чемпионки

2015 год, г. Москва, Россия

Универсальный спортивный зал ЦСКА был забит до отказа. Зрители орали, кричали, шумели и подбадривали спортсменов. На многочисленных баннерах было написано: «Москва приветствует участников чемпионата Европы по карате!» и «Привет участникам соревнований!»

И вот заговорил диктор, и зал притих:

— На татами вызывается неоднократная чемпионка России Ольга Ракитина и чемпионка Европы две тысячи четырнадцатого года Бригит Керхоф, сборная Голландии. Финальная встреча в весовой категории до шестидесяти килограммов. Главный судья встречи — Джованни Коллети, Италия.

Вышла Ракитина в белом кимоно и красным поясом с красными накладками для рук и ног. Напротив ее встала соперница — мужеподобная голландка, тоже в белом кимоно, но с синим поясом и в синих накладках.

Спортсменки поклонились зрителям, судьям и друг другу, коснулись в знаке приветствия перчатками и выкрикнули: «Ос!»

Четверо судей в строгих темных костюмах в белых рубашках и галстуках сидели по углам на стульях и держали в руках по два флажка — красный и синий, а пятый присутствовал на самом татами.

— Хаджиме! — крикнул главный судья и указал на центр.

Спортсменки закружились вокруг друг друга…

И вот резкое столкновения и крики! Спортсменки застыли как в игре «Море волнуется раз». Судья указал на голландку, а четверка его коллег взмахнула синими флажками. Рефери засчитали одно очко голландке. На двух табло появилось 1–0 в пользу Керхоф.

Каратистки встали на исходные позиции. Судья снова дал команду сходиться. И вот новая стремительная атака голландки.

2-0! Оценка Юкко! Ольга начинает злиться на себя: как так, она уже проигрывает два очка!

— Давай, дочка! — поддерживал Ракитину генерал Владимиров. — Не отступай! Покажи ей, что такое русские каратистки!

Сегодня директор ФСБ пришел поболеть за Ольгу, а с ним — и другие сослуживцы самого романтического агента. Также за девушку переживали ее тренера, массажисты и коллеги по сборной. Они создавали мощную голосовую поддержку.

…И вот Ольга концентрирует внимание, собирает волю в кулак. Звучит команда «хаджиме», и спортсменки начинают свой причудливый «танец». Каждая из них ищет уязвимые места у соперника.

И вдруг Ольга улучает момент и, заблокировав руку голландки, наносит фиксирующий удар в лицо противнику.

2-1 в пользу голландки.

— Ура! Размочили счет! — снова кричит генерал Владимиров.

Проходит еще десять секунд и Ольга добывает второе очко.

2-2! Это уже ничья!

Керхоф начинает нервничать. Ей не понравился нахальный порыв молодой россиянки. Как быстро она сравняла счет, спортсменка из Нидерландов этого явно не ожидала! Дерзкая девчонка! Но ничего, сейчас Бригит ее проучит!

Чемпионка бросается в яростную атаку, но ее удары не достигают цели. Судьи ничего не засчитывает голландке, так же как и россиянке. Поединок возобновляется. Идет равная борьба, но время кумите истекает. До его окончания остается только пятнадцать секунд. Ольга готовится к решающему удару.

И вот голландка несется к ней навстречу в последнюю решающую атаку. Ольга отступает, заманивая противника в западню. Керхоф на это ухищрение поддается. Ольга делает еще шаг назад… и вдруг стремительно «выстреливает» ногой. Пятка описывает незамысловатую дугу и врезается в голову голландки! Керхоф в приличном нокдауне. Ее ведет в стороны. И она медленно оседает на татами.

Судья показывает на Ольгу: оценка «иппон»! 3–2! Чистая победа Ракитиной! Она — чемпионка Европы!

Зал просто ликует и неистово аплодирует новоявленной чемпионке.

Коллеги Ракитиной срываются с места и спешат к ней. А впереди всех — генерал Владимиров.

— Молодец, Ольга! — восторженно обнимает и целует свою подопечную директор ФСБ. — Так держать!

— Постараюсь, Андрей Григорьевич! — отвечает счастливая Ракитина.

Ее коллеги, тренера, массажисты и подруги по сборной тоже обнимают, целуют и поздравляют Ольгу.

И вот уже Ольга на пьедестале почета с цветами и с золотой медалью на шее. Она машет всем российским болельщикам. А рядом с ней расстроенная донельзя голландка. Она не может смириться, что упустила победу. Но она находит душевные силы, чтобы поздравить Ракитину с успехом.

Диктор объявляет на русском, а потом и английском языке имя новой чемпионки Европы и начинает играть гимн России. Вверх по флагштоку ползут флаги призеров, и на самом верху — российский триколор. В этот момент Ольга, как никогда, счастлива, и из ее глаз текут слезы.

И вот гимн закончился, и Ракитина снова в окружении своих друзей и болельщиков. Фотографы ослепляют чемпионку блицами, журналисты пытаются взять у нее эксклюзивное интервью. Но вот вдруг откуда не возьмись возле новоявленной чемпионки появился парень в бейсболке. На нем была желто-синяя униформа известной компания доставки «DHL». В руках он держал букет шикарных бордовых роз и какую-то бандерольку.

— Ракитина Ольга? — спросил он.

— Да, — растерянно ответила Ракитина.

— Это вам прислали… и вот… коробочка. Распишитесь…

— А от кого?

— Здесь все написано…

Ольга, несказанно удивленная, расписалась в квитанции и забрала цветы и бандерольку.

— Тайный поклонник? — улыбнулся Владимиров и кивнул на роскошный приятно пахнувший букет.

Ольга порозовела от удовольствия.

— Я, кажется, начинаю догадываться от кого это.

Генерал снова улыбнулся.

— Всем это любопытно. Ольга…

Ракитина отдала подержать букет своему тренеру и движимая великим любопытством открыла бандерольку… Там лежала малиновая коробочка, в ней — золотое кольцо изумительной красоты и маленькая записочка «Ольга, волим те!»

— Откуда пришло? — Ракитина повертела в руках квитанцию — из Черногории. Ясно. Фамилия, правда, не его, но… это он… И роз, наверно, пятьдесят один.

Тренер быстро посчитал цветы:

— Точно! Их ровно пятьдесят одна штука!

Владимиров поинтересовался:

— Итак, ты определила от кого такие роскошные цветы и щедрый подарок?

— От нашего балканского агента Серджио Росси или по другому Марко Ракитича. Он в меня безумно влюблен, вот и шлет подарки. А «волим те» обозначает по-нашему «люблю тебя». Дело в том, что я начала изучать сербский язык и заодно еще и венгерский. Так, на всякий случай.

— Понятно. Молодец, Ольга, уговорила работать на нас такого матерого злодея. Ты действительно талант.

— Не перехвалите, Андрей Григорьевич.

— Не бойся, Ольга, не перехвалю… Посуди сама, ценного агента завербовала? Завербовала. Сложнейшее дело раскрыла? Раскрыла. Настоящего преступника нашла? Нашла. Да еще и чемпионом Европы стала. Так разве ты не талант?

— Стараюсь, товарищ генерал. Служу России! — Ольга взяла шутливо под воображаемый козырек.

— Вольно, старший лейтенант Ракитина, — отечески улыбнулся Владимиров.

— А почему старший лейтенант? Я пока младший, товарищ генерал-полковник, разве вы забыли?

— Нет, я не забыл. Просто тебе присвоено очередное звание, с чем тебя и поздравляю.

— Тогда вдвойне служу России.

Ольга покачала от избытка чувств головой.

— Да-а, в один день столько счастья и сюрпризов. Какая тут психика может выдержать. Даже самая здоровая. Я считаю, что нужно счастье давать человеку порционно, чтобы он не сошел с ума от радости.

— Всевышнему виднее кому и сколько раздать счастья. И ты выдержишь. Ты же у нас Московская Акула!

— Это точно! Теперь я сама ощущаю это. И, кажется, что я способна на все. Давайте мне, Андрей Григорьевич, новое задание. Самое запутанное и сложное. Я постараюсь его расследовать.

— Скоро, Ольга, это будет. Недавно в Штатах погиб один известный миллионер, наш бывший соотечественник, ФБР попросило у нас толкового сотрудника. Вот я решил тебя отправить к ним на помощь.

— В Америку?

— А куда еще!

— Отлично! — просияла Ракитина. — А вылет когда?

— Завтра, вечером. Полетишь в Нью-Орлеан. Авиакомпания «Аэрофлот». Прямых рейсов туда нет. Полетишь в три этапа. Первым делом будет рейс до Нью-Йорка. Там в аэропорту Джона Кеннеди состоится твоя первая пересадка на борт самолета «Боинг» семьсот пятьдесят семь, принадлежащего авиакомпании «Амэрикэн Эрлайнз», который вылетит рейсом до Чикаго. Из Чикаго же авиалайнер этой же авиакомпании доставит тебя до Нью-Орлеана.

— Ясно, Андрей Григорьевич.

— Раз ясно, значит, все будет в порядке. Итак, отпразднуешь победу в чемпионате — и собирай свой дорожный чемодан, готовься к командировке.

— Есть, товарищ генерал-полковник.

— А еще тебе большой привет от Лайоша Петри и его друга Якоба. Они зовут тебя в гости на знаменитый ореховый штрудель.

— Как будет время, обязательно приеду!

— Вот и славно!