Ноябрь — декабрь 2012 года

Будущность с Марией словно придала Максу новый заряд. Победа была просто необходима, иначе все их мечты окажутся тщетны.

Окрыленный этими мыслями, он прибыл в Лондон, где его встречал Ицык. Лучшие годы своей юности израильтянин провел в Англии, где снимал фильмы о Стоунхендже, Гластонбери, острове Ионы, о Глендалохе, что к югу от Дублина, среди холмов Уиклоу, и целом ряде других мест, которые Макс и сам посещал во время съемок «В поисках древних тайн». Впрочем, неустанные разъезды, которые исправно координировал консьерж отеля «Клэриджес», так ничем и не увенчались.

Ничего не отыскав на Британских островах, Ицык с Максом переместились в Германию, где дотошно, но опять безрезультатно обследовали Шварцвальд и несколько древнегерманских цитаделей.

Макса начинало разбирать беспокойство. Пылкая уверенность, преисполнявшая его, постепенно стала сменяться ощущением тщетности, если не тупика.

«Гони эти думки прочь! — внушал он себе с мрачной решительностью. — Своего мы обязательно добьемся».

Из Германии они перекочевали во Францию, где останавливались в Лурде, у древних стоянок Прованса, а оттуда перебрались в Северную Испанию. В юности оба здесь бывали и оказались под большим впечатлением, когда снимали доисторические пещеры Сантиллана дель Мар, что близ Сантандера. Итого за неделю было осмотрено больше двадцати священных мест, но без всякого толка.

Тогда путешественники решили вернуться на родину Ицыка, в Иерусалим, где обследовали весь Старый город, Иерихон, Моссад, Вифлеем, объехали Мертвое море, Галилею и по-прежнему ничего не нашли. Между тем миновало уже сто дней с той поры, как Макс начал свои странствия, которые ему теперь предстояло продолжить в Стамбуле, вместе с Эролом.

— Макс, главное — соблюдать спокойствие, — твердил ему тот. — Никогда не исключено, что свое явление Некто прибережет напоследок. Тем не менее двигаться мы должны с такой быстротой и упорством, словно он объявится уже вот-вот, сию секунду. Для начала давай мотнемся в Грецию, где я бывал мальчиком, а уж затем я явлю тебе доподлинную жемчужину мира, мою родную Турцию. Из всех стран она самая священная. Если бы Некто решил когда-нибудь вдоволь насладиться жизнью, то он непременно родился бы турком. Я покажу такие красивые места, которые тебе и не снились, и даже то, где был обнаружен Ноев ковчег. На этой земле я знаю каждую пядь и все устроил так, чтобы за отведенное нам время увидеть как можно больше.

Несмотря на неистощимый энтузиазм друга и прелесть турецкой земли, ничего они не нашли.

Из Стамбула Макс вылетел в Непал на встречу с Римпоче, с которым они посетили целый ряд удаленных монастырей, в том числе и тот, где он сам был когда-то признан своими буддистскими наставниками воплощением святости.

Оттуда они выдвинулись в леса, где Римпоче когда-то бедствовал, оказавшись заключенным трудового лагеря. Днями напролет оба бродили по безмолвным лесам, окутанным туманами, но так и не отыскали никаких следов Некто.

Расставались они ненадолго. Всего через двенадцать дней им предстояло вновь увидеться в Исапе.

Макс уже не в силах был скрывать растущее волнение, и Римпоче попытался его приободрить.

— Не тревожься, — сказал он. — Я уверен: энергия Некто сообщается с нами уже сейчас. Я это чувствую. Да, мы пока не знаем, каково его нынешнее воплощение, но вот увидишь, он будет дожидаться тебя в Индии, у Садха. Так что удачи тебе в пути. Скоро мы воссоединимся.

Из Тибета Макс отправился прямиком в Дели, где узнал, что Шилпа с Садхом распланировали свое перемещение по стране начиная с Леха, расположенного высоко в Гималаях, ближе к тому же Тибету.

Невдалеке от Леха они посетили древний монастырь, где Шилпа в детстве училась, а затем провела там целое лето, когда родился Садх. Монастырь считался доподлинной святыней всей Индии. Согласно молве, здесь в свое время побывал сам Иисус Христос. Казалось бы, где еще может пребывать Некто. Однако надежды не сбылись.

Из Леха они на машине доехали до Шринагара. Декабрь уже близился к середине, и пробираться по заснеженным горным дорогам было откровенно небезопасно. Тем не менее шансы найти Некто возрастали. Из Шринагара все трое вылетели в Ришикеш, расположенный на Ганге, где Садх ребенком проводил лето у одного из дядьев.

Ришикеш, как, впрочем, и все остальные пункты, оказался тупиком. Между тем было уже восемнадцатое декабря, время отлета в Мехико, а оттуда — в Исапу.

Пылкий оптимизм, сопровождавший Макса в течение поездки, сменился безрадостной мыслью: «Как такое могло произойти?» На Садха он возлагал самую большую надежду, а Некто между тем так и не явился ни юному индийцу, ни вообще кому-либо из Двенадцати.

Однако пасовать было нельзя. До двадцать первого оставалось еще два дня, наполненных надеждой.

«Это обязательно случится!» — неотступно вертелось в уме Макса.

Как раз в эти дни он отчаянно изыскивал доступ в Интернет. В тибетском высокогорье и Гималаях не было ни его, ни сотовой связи.

Быть может, в его отсутствие Некто являлся кому-то другому из их числа?

Как выяснилось, нет.

Между тем неумолимо близился срок, когда им всем — с Некто или же без него — предстояло вновь встретиться с Тринадцатым Апостолом. Тогда им откроется, какая участь уготована миру в тот день, когда истечет летоисчисление майя и многих других древних календарей.

Со дня своего прибытия в Индию и вплоть до вылета из Нью-Дели в Мехико Макс долгие часы корпел над записями в книге Б. Н. Понятно, что ответом была итоговая комбинация 21122012. По канонам нумерологии, ее начало и конец представляли «одиннадцать» и «два». Между тем в зависимости от системы счисления величина плавала. Числа указывали как на свет, так и на тьму, являя собой фактически бессчетное количество вариаций простых и сложных чисел. Свой математический талант Максу сейчас приходилось напрягать как никогда. Комбинация словно сама требовала человеческого истолкования, намекала на подвластность тому, кто это сделает. Но расшифровка не удавалась, как ни старайся.

Когда Макс с Шилпой и Садхом прибыли в отель в Тапачуле, был поздний вечер двадцатого, и все остальные там уже присутствовали, предвкушая встречу с Некто. Мария приветствовала Макса, но тут же заметила, что на нем лица нет, невольно осеклась и дала ему возможность высказаться первому.

Услышав, что они с Садхом приехали одни, все подавленно смолкли.

— Но как?.. — печально воскликнула Мелоди. — Мы были уверены, что вы с Садхом его — или ее — непременно разыщете. Что же теперь с нами будет? А с миром, когда завтра на закате истечет летоисчисление?

Было видно, что некоторые из присутствующих разделяют ее безутешность, между тем их тайная миссия требовала полной веры в себя и доверия друг другу в процессе постижения.

Похоже, в заключительную фазу своего земного поприща каждый из Двенадцати ступил с безоговорочным оптимизмом и уверенностью в общей победе. Но вот срок приблизился, а Некто так и не объявился, и кое-кого начал пронимать страх.

— Мы не должны сомневаться насчет своих судеб, — как мог успокаивал ее и остальных Эрол. — Поиски мы вершили с открытым сердцем и сделали все возможное, чтобы выполнить наказ Тринадцатого Апостола. Разумеется, нам это зачтется. Завтра наступает судьбоносный день, — продолжал он. — Возможно, последний на этой планете в том ее виде, в каком мы ее знаем. Давайте перед выходом на нашу решающую встречу все как следует отдохнем. Бегущий Медведь, Хуан и Мануэль вновь выбрали место возле той пещеры. Встречаемся там в четыре пополудни. Закат солнца произойдет ровно в пять ноль две. В этот момент случится солнцеворот, истечет календарь майя. Так что нам нынче надо как следует выспаться и гнать от себя любые дурные мысли. Мы должны довериться мудрости Вселенной, сведшей нас воедино в этом особенном месте для встречи рокового события.

Измотанный своими странствиями и безуспешными попытками расшифровать уравнения Б. Н., Макс проспал почти до полудня. Стоял яркий солнечный день, и он решил: ежели не исключено, что это последний его день на этом свете, то почему бы не поплескаться напоследок в Тихом океане, до которого отсюда рукой подать. Тем более что за поздним завтраком Макс застал доктора Алана Тэйлора, вместе с которым они решили на мини-басе доехать до пляжа. При Тэйлоре были его неразлучные доски для серфинга, в том числе и одна резервная, как раз то, что нужно.

— А я, признаться, ни разу не пробовал заняться серфингом, — сказал Макс. — Странно как-то брать первый урок в день, который, может статься, окажется для нас последним.

— Знаешь, когда я скольжу по волнам, то будто бы чувствую связь со всем, в чем вы усматриваете наличие Бога, — заметил Алан. — Так что если нынче свету каюк, в чем я серьезно сомневаюсь, то уж лучшего занятия и представить нельзя. Так что пойдем! — подытожил он.

Они загрузили в мини-бас доски. По дороге на пляж Алан признался, что в пророчестве он все же сомневается, даже несмотря на встречу с Апостолом. К тому, что им удастся встретить Некто, он и вовсе относился скептически, хотя от ощущения, пережитого в июне, тоже не мог просто отмахнуться.

Следом за ними ехал старенький, видавший виды бурый «шевроле». Впрочем, повисев некоторое время на хвосте, он отстал. Синее небо и белый песок, солнце и вода — вот и все, что встречало их на пляже.

Алан подал Максу доску, и тот, согнувшись в три погибели и поминутно падая, принялся осваивать плавсредство. Постепенно он уже наловчился более-менее твердо стоять на доске и даже взмыл на мелкий гребень. Пьянящий триумф длился недолго. Метра через два Макс снова потерял равновесие и плюхнулся в ласковую волну.

Алан между тем не скупился на похвалы:

— Да у тебя, Макс, талант! Можно сказать, природный дар! Прямо не верится, что ты все годы жил без серфинга.

— Я и сам не верю, — усмехнулся Макс. — Ничего, если мир назавтра не рухнет, то обязательно буду учиться!

— Вот это дело! Давно надо было! — прокричал через плечо Алан.

Он сноровисто взлетел на высокий гребень и домчался на нем до самого берега, далеко опередив приятеля.

Тот лежал на своей доске и любовался тем, как мастерски, не теряя равновесия, Алан неуловимым движением соскочил на песок. Там он поочередно указал Максу на солнце, на машину и пошел на берег.

Солнце было еще высоко, но уже перевалило на запад. Возможно, в самом деле пора отправляться. Но Максу очень уж хотелось оседлать хотя бы одну полноценную волну, и он жестами показал: дескать, ты пока собирай причиндалы, а я еще минут пять — десять поупражняюсь.

Он влез на доску, высматривая себе волну, подходящую по высоте. В это мгновение его совершенно неожиданно крепко схватила за лодыжку чья-то рука, вторая почти тут же уцепилась за шею и потянула вниз, под воду. Здесь было неглубоко, всего пара с небольшим метров, но сработала внезапность. Макс оказался полностью дезориентирован, понятия не имел, где именно находится дно и в какой стороне берег.

Попытка отбиться от нападавшего оказалась безуспешной. Макс был застигнут врасплох и уже не мог дышать. Судорожным усилием у него на секунду получилось вынырнуть и со всхлипом вдохнуть воздух, но его уже снова тянуло вниз.

Сознание начинало мутиться, наступала дремотная вялость.

Сквозь меркнущий свет дня Макс вспомнил, как его в свое время пытался душить Луис. На мгновение сквозь дымку ему показалось, что он различает лицо нападающего, те самые длинные седые космы и вспученные, колючие глаза.

А впрочем, какая разница. Макс уже покидал свое тело.

Он возвращался в блаженную умиротворенность иного измерения — белого света, любви и спокойной отрешенности. Глянув вниз, он опять увидел человека, который стиснул его, словно клещами, и удерживал под водой.

Вновь проявились оттенки цвета, двенадцать имен и что-то вроде короткой отповеди прощения: «Что ж… Ты сделал все, что мог. Конец света — не твоя вина».

После того происшествия в Йосемитском национальном парке Луиса месяц продержали в психушке. На судебные слушания Макс тогда не явился, и братца выпустили.

Между тем тот запомнил тогда слова Чилла, что двадцать первого декабря у них в Исапе назначен сбор, и, едва оказавшись на свободе, отправился в Мексику, где быстренько нашел единственный на всю Тапачулу современный отель. Терпение оказалось вознаграждено. Вслед за братцем и его дружком он приехал на пляж, выждал момент, когда дружок отвалит, и набросился на жертву.

За себя Луис не переживал. Лишь бы Макс не добился своей главной цели. А потому держал он брата цепко, внутренне торжествуя. Воздуха Луису тоже не хватало, ну да ладно.

Ему было все равно, что жить, что сдыхать. Главное — не дать уцелеть брату.

Макс уже смирился с мыслью, что миссия его осталась невыполненной, и готовился войти в белый туннель. Но ему помешало что-то вроде доктора Тэйлора, отчаянно рвущегося вплавь к двум сцепившимся фигурам. От светозарного туннеля пришлось отвернуть.

Отменный пловец, Алан быстро оседлал налетчика, который успел основательно выбиться из сил, к тому же задыхался. Он вырвал Макса из чужой хватки и поволок к берегу, попутно пиная негодяя, наседающего вполсилы. Тот смекнул, что схватка проиграна, и отвязался. Подтащив Макса к берегу, Алан не мешкая взялся делать ему искусственное дыхание, и через несколько минут неудавшийся серфер уже пускал фонтаны соленой воды, которой успел основательно наглотаться.

Через минуту-другую он самостоятельно сел, несколько ошарашенный, но живой.

— Кто этот маньяк, что в тебя вцепился? — взволнованно расспрашивал Алан. — Случалось, я и сам попадался подобным козлам, но чтобы такое!.. Может, вызвать полицию и в тюрягу его? Он же тебя чуть не утопил!

Макс лишь молча отмахнулся. Дескать, забудь.

— Этот тип, что сейчас пытался меня утопить, — мой брат, — сказал он и, видя изумление Алана, добавил: — Он, как всегда, в своем репертуаре, так что не надо. Бесполезно, да и неважно. Хорошо бы поскорее вернуться в гостиницу. Там нас, не ровен час, скоро уже хватятся. Ведь до заката надо добраться до Исапы. Хотя время еще есть.

Он с благодарностью посмотрел на своего спасителя.

— Ты мне спас жизнь. Надеюсь, Двенадцать спасут нынче мир. Пора, поехали.

Алан кивнул и погнал машину обратно в гостиницу. По дороге он то и дело чутко поглядывал на своего товарища. В порядке ли тот? К счастью, румянец постепенно возвращался на лицо Макса.

Покашляв еще некоторое время, он чуть сдавленно, но в полный голос заговорил:

— Не знаю точно, зачем мой братец нас выслеживал и пытался меня убить, но в одном я уверен на все сто. Своим вмешательством ты предотвратил катастрофу. Пусть мы так и не разыскали Некто, но, возможно, он как-то еще проявится. Кстати, прошу не рассказывать никому об этом нападении. Все уже и так на взводе. Не хватало еще, чтобы наши друзья сочли это дурным предзнаменованием или начали обо мне переживать. Надо, чтобы никто не отвлекался. Все должны сосредоточиться и просить Некто появиться.

— Как скажешь, — пожал плечами Алан. — Что до меня, то я, честное слово, по-прежнему считаю это все, мягко говоря, надуманным. Календарь майя — не более чем миф, под стать всем остальным. Ничем не лучше и не хуже, чем та библейская сказка о сотворении мира за семь дней. То же самое и эта байка о скончании времен. Уж ты не обижайся. На нынешнее чудо я, разумеется, уповаю, но, хоть тресни, завтра отправляюсь на серфинг. Если там опять объявится этот твой долбанутый братик, то уж он-то точно пойдет у меня ко дну. Во всяком случае, вместо тебя.